Минзаг "Марти"

Ровно в три часа из помещения Политбюро в административном блоке вышли три группы по три человека и направились к жилому корпусу комсостава.

Арест Мещерского проводил лично нарком внудел. Двери в Ленинграде никто не запирал. Замков не было. Отворив затянутую противомоскитной сеткой дверь, Ягодин вошел в комнату и зажег ручной фонарь. За ним вошли двое бойцов — конвойников с винтовками. Оглядевшись, Ягодин достал зажигалку и запалил керосиновую лампу, висевшую на стене. Затем, подошел к кровати и потряс лежащего с краю Предсовнаркома за плечо.

— Вставай, Николай Иосифович, срочное дело, — негромко произнес он, увидев, что Мещерский проснулся.

— А, сейчас, — Мещерский встал, натянул трусы, в связи с жарой все в Крыму спали голышом, нашарил висящие на стуле бриджи и китель, одел их. Двинулся к противоположной стене, намереваясь снять висящую на гвозде кобуру с пистолетом. Путь преградил боец с винтовкой.

— А вот пистолет Вам больше не понадобится, гражданин Мещерский. Вы арестованы, по постановлению Верховного суда! — ледяным тоном отчеканил Ягодин, четко акцентируя каждое слово. — Вот ордер на арест! Ознакомьтесь.

Мещерский яростно потер лицо ладонями, пытаясь проснуться. Затем взял протянутую бумагу и вчитался в текст.

— Что за бред! Какой заговор?! Вы что, белены объелись?

— Заговор раскрыт органами НКВД, все доказательства собраны, имеются свидетели. Политбюро арест одобрило! Если вы не виновны, суд во всем разберется! А пока следуйте за нами.

Бойцы конвойники недвусмысленно наставили на Мещерского винтовки с примкнутыми штыками. Сидевшая на кровати, прикрывшись простыней, Аймуяль глядела на все это круглыми от изумления глазами. Мещерский подошел к жене, поцеловал ее и сказал:

-Жди меня, я скоро вернусь! — и вышел из комнаты. Конвойники двинулись за ним. Замыкал процессию Ягодин.

— Сиди в комнате до подъема и никуда не выходи! Утром тебе все разъяснят! Поняла? — сказал Ягодин Аймуяль, обернувшись от двери. Девушка испуганно закивала.

Арест Председателя Верховного Совета республики капитан-лейтенанта Вострикова тоже прошел гладко. Аристократ Мещерский и интеллигент Востриков сопротивления при задержании не оказали. А вот с командующим сухопутными силами Сокольским вышла накладка.

В бытность курсантом Сокольский занимался боксом и вольной борьбой, лейтенантом неоднократно брал призы на флотских соревнованиях. Да и после прекращения серьезных занятий спортом каждое утро баловался пудовой гирей вместо стандартной физзарядки. Арестовывал его Замилацкий. А корабельного особиста бывший командир БЧ-2, мягко говоря, не уважал, а проще говоря, презирал. За склочность характера, хилость мышц и подловатость крысиной мордашки. Особенно напрягся кап-раз, когда Замилацкий, ставший в новом мире председателем Верховного суда республики, заявил, что арест санкционирован Политбюро. Уж его командир Мещерский, закадычный друг Жердев, да и боцман Влазнев, бывшие членами Политбюро, ни за что бы не согласились на арест, не поговорив предварительно с подозреваемым. Натягивая трусы, тельняшку, бриджи и китель, кап-раз прокачал ситуацию.

Когда боец конвойник преградил ему путь к висевшей на стене кобуре, он уже был готов к действиям. Перехватил винтовку за ствол правой рукой и рванул винтовку на себя вправо — вниз, одновременно нанося боковой левый в голову. Боец повалился на пол, но винтовку из рук не выпустил, вцепившись в нее как клещ. Сокольский крутанул винтовку пропеллером, выворачивая из рук конвойника. Второй конвойник сделал выпад штыком, Сокольский отскочил, одновременно поднимая предохранитель и нажимая на спуск, чтобы выстрелить в потолок.

Выстрела не последовало. Твою мать, — выругался про себя кап-раз. Боец называется, идет на арест, а патрон в ствол не досылает. Пришлось передергивать затвор. Второй боец снова атаковал штыком. Занятый передергиванием затвора, Сокольский неловко отбил выпад винтовкой влево, но штык скользнул по левому плечу, оставив глубокий порез на трицепсе. От боли указательный палец правой руки конвульсивно нажал на спуск. Винтовка выдала длинную очередь в потолок. Все на несколько мгновений застыли. За это время Замилацкий наконец сумел выдрать застрявший пистолет из кобуры, передернуть затвор и выстрелить. Руки тряслись. Пуля навылет пробила Сокольскому правое плечо чуть ниже ключицы. От болевого шока кап-раз потерял сознание и повалился на пол.

Сидевшая до этого в полном недоумении на кровати супруга командующего, издала дикий визг, местами переходящий в ультразвук. Затем разъяренной фурией слетела с кровати и вцепилась зубами в правую руку Замилацкого, держащую пистолет. ТТ снова выпалил в стену и выпал из руки. Супруга командующего повисла на Председателе Верховного суда, царапая ему физиономию.

— Да оторвите же ее от меня! — завопил Председатель, пытаясь отпихнуть жену командующего. Конвойники с трудом оттащили визжащую женщину. Замилацкий со всей силы отвесил ей пару оплеух. Она повалилась на кровать и затихла. Женщина была в шоке.

Второй конвойник, не дожидаясь команды, сдернул с постели простыню, порвал на полосы и принялся бинтовать раненого. В дверь уже ломились соседи. Размахивая пистолетом, Замилацкий не впускал их, выкрикивая:

— Всем назад! НКВД проводит арест опасного заговорщика. — Вокруг комнаты командующего собиралась толпа заспанных, ничего не понимающий мартийцев. Минут через пять конвойники вывели перевязанного Сокольского во двор, поддерживая его с двух сторон. Замилацкий шел сзади, продолжая выкрикивать про арест и размахивая пистолетом.

Круминьш, услышав выстрелы, вышел из дверей Политбюро и увидел нарастающую суматоху во дворе. Хлопали двери. Из них выскакивали полураздетые мартийцы. Однако, каждый не забывал прихватить или двустволку, или обрез. Генсек понял, что ситуация выходит из под контроля.

Круминьш быстрым шагом прошел в радиоузел, благо он был в двух шагах, приказал дежурному включить трансляцию на все точки и взял в руки микрофон.

Над лагерем, перекрывая шум, разнесся громкий, хорошо поставленный голос Генерального секретаря.

— Товарищи! Граждане республики! Органами НКВД раскрыт злодейский заговор против нашей родной Советской власти. Заговорщики намеревались захватить власть, запретить коммунистическую партию и установить буржуазные порядки. Этой ночью органы НКВД проводят аресты заговорщиков. Приказываю всем соблюдать установленный порядок. Враги народа предстанут перед нашим советским судом и будут наказаны по всей строгости закона! Аресты согласованы с Политбюро партии. Ордера на аресты заговорщиков выданы Верховным судом республики. Органы НКВД и наша партия во всем разберутся. Приказываю всем разойтись по своим комнатам. Утром будет распространено информационное сообщение НКВД и Верховного суда.

Ввиду нештатных обстоятельств Генсек до предела сократил заготовленную речь. Закончив, он начал читать текст снова.

По ярко освещенному двору конвой вел обмотанного бинтами, едва передвигающего ноги бывшего командующего сухопутными войсками республики. Конвой шел по сплошному коридору, образованному сбежавшимися мартийцами. Над толпой монотонно звучали из репродукторов слава Генсека. Стояла мертвая тишина. Был слышен только Голос и шорох крыльев вьющихся вокруг ламп ночных насекомых.

НКВД... Органы... НКВД... Заговор... НКВД... Враги народа... НКВД...

Казалось, ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРАХ своей костлявой рукой дотянулся до них через 400 лет из далекого будущего. За прошедшие в новом мире месяцы люди уже отвыкли от ночных кошмаров, когда каждая подъехавшая к дому машина означала чей-то неминуемый арест.

Каждому отчетливо вспомнилось. Статья 58 УК РСФСР. 'Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и правительства Союза ССР.'

10 лет без права переписки... Высшая мера наказания... Приговор приведен в исполнение...

Государственный Ужас 37-го года, когда соратники самого Ленина, герои гражданской войны, проверенные коммунисты и просто порядочные люди, оказывались вдруг врагами революции и Советской власти, настиг их и в новом мире.

Тягостное недоумение и парализующий страх овладели душами мартийцев.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.