Во всём лагере только один человек знал всё заранее, так как именно его усилиями это стало возможным — это был её командующий — Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Он лично уговорил герцога поступиться своим нейтралитетом, аргументировав свои доводы следующими умозаключениями. Швеция недовольна переходом Курляндии под руку Москвы, ещё более она недовольна тем, что у герцогства есть флот, благодаря которому Россия избавилась от блокады устроенной ей шведами. А значит после начала войны шведы (а возможно и англичане) попытаются уничтожить герцогский флот, дабы не допустить его использования против Швеции, как в текущей войне, так и в будущей торговле. Вентспилс же не обеспечит безопасности курземского флота. Форт города слаб и не сможет противостоять вражеским орудиям. Есть только один выход — атаковать флотом Ригу и уничтожить шведские корабли, стоящие на её рейде, а затем укрыться в водах Даугавы, поднявшись вверх по течению. Но укрываться корабли будут лишь в случае опасности, при отсутствии оной флот установит блокаду Риги с моря, вплоть до её взятия войсками русской армии. Так всё и произошло.

Курземцы уничтожили 5 боевых и 18 грузовых кораблей шведов и начали обстрел города. Стоит заметить, что прежде чем подойти к городу флот прорвался мимо крепости Динаминд (Даугавгриву), защищавшую вход в устье Двины и в город со стороны Рижского залива.

Под вечер 8 мая началась бомбардировка Риги и с суши. С самого начала осады обстрел города шел практически непрерывно, суда с припасами бесперебойно выгружали свой груз, доставляя его из полоцких арсеналов. Огонь батарей концентрировался на определённых участках укреплений и, несмотря на их мощь, к концу третей недели в них образовалось несколько крупных брешей.

Курляндский флот (численность которого была 15 военных кораблей разных типов, 9 вооружённых торговцев и 8 брандеров) не только держал блокаду города и дважды отгонял шведские корабли, пытавшиеся прорваться на помощь Риге, но и участвовал в её бомбардировке.

23 мая армия узнала ещё одну радостную новость, через Даугаву переправились два курляндских полка возглавляемые лично Якобом Кеттлером. Тепло поприветствовав друг друга Нащокин и герцог обменялись последними новостями и планами. Одна из новостей напрямую касалась Нащокина, Кеттлеру стало известно, что Карл собирает десант и флот для деблокады Риги, примерная численность десанта составит 8 тысяч человек, флот же будет состоять из 30-35 боевых и 40 транспортных кораблей. В ответ Афанасий Лаврентьевич уведомил герцога, что тому лучше отвести свои полки к Кокенгаузену, для встречи с государем: во-первых, немецкие наёмники его полков могут взбунтоваться если их заставить штурмовать, населённую в основном немцами, Ригу, во-вторых, армия Нащокина должна была послать к Алексею два солдатских полка, но теперь в свете последних известий это становится опасно, а значит курляндские полки их заменят, и, в-третьих, Нащокин просил передать Алексею Михайловичу просьбу прислать для усиления его армии союзную конницу и казаков. Так и порешили. И уже 29 мая к Риге подошли отряды ногайцев и донцов общей численностью в 18 тысяч бойцов.

30 мая, после того как Нащокин уверился в достаточной ширине и количестве брешей, началась подготовка к штурму Риги. Но вечером следующего дня произошло событие, сильно повлиявшее на планы воеводы.

Прибыл гонец от казачьих пикетов стоящих в устье Двины и сообщил о прибытии большого шведского флота, судя по описанию речь шла об ожидаемом десанте во главе с королём. Отослав посыльного к кораблям курляндского флота с предупреждением о подходе шведов, воевода приказал немедленно созвать совещание командного состава армии. На нём, рассматривая возможные дальнейшие действиях, Нащокин предложил начать штурм города немедленно, пока Карл не высадил свои войска. Основным оппонентом командующего был Лесли, который указывал на опасность подобных действий и советовал сначала разобраться со шведской армией, оставив охранение у стен Риги. Нащокин, в принципе, мог приказать начать штурм, не учитывая мнение своих офицеров, но он ценил старого полковника, обладающего большим уважением не только среди других офицеров, но и у самого Алексея Михайловича. К счастью ему не пришлось принимать непопулярное решение. В лагерь прибыл ещё один гонец от казаков, он принёс весть о том, что шведы высаживаются в Динаминде. Неясно, почему Карл принял такое решение, видимо он не желал рисковать войсками, не обладая достоверной информацией о ситуации под Ригой, поэтому высадил армию на другом берегу реки в надёжно укреплённой крепости. Это решительно изменило ситуацию. Было принято решение о немедленном, ночном, штурме.

Впервые за, как казалось, бесконечно долгое время осады Рига перестала вздрагивать от выстрелов пушек и ударов ядер и гранат. В полной тишине при едва светящемся полумесяце русские полки двинулись на штурм. Первыми на стенах и в проломах, как всегда оказались казаки, за ними ворвались остальные войска. Ожесточённый бой длился более пяти часов. К семи утра русские войска уже штурмовали замок и подавляли последние очаги сопротивления на улицах.

Бои за замок ещё продолжались, когда на реке показался флот шведов — это были пять фрегатов, отправленных Карлом на разведку. Увидев, что город взят русскими фрегаты, нерешительно простояв некоторое время за пределом дальности крепостной артиллерии, ушли к Динаминду.

31 мая в 11 часов утра замок пал, и важнейший город Лифляндии оказался в русских рука.

Латгальский фронт — Южная армия.

8 мая к Динабргу подошла огромная армия под личным руководством Алексея. Она состояла из ногайцев (15 тысяч), калмыков (16 тысяч), донских, запорожских и терских казаков (8 тысяч), черкесов (5 тысяч), кабардинцев (4 тысячи), четырех новых рейтарских полков (6,4 тысячи), дворянского ополчения с литовских и украинских земель (9 тысяч) и артиллерии (280 полевых и 80 осадных). Итого 65 тысяч человек.

Узнав о вторжении ещё одной армии и о том, что именно она собой представляет и.о. наместника Лифляндии (вместо запертого в Риге Магнуса Делагарди) фельдмаршал Флеминг ужаснулся. Его панические письма к Карлу Густаву содержали просьбы о незамедлительном направлении к нему помощи, в ином случае он гарантирует не просто потерю Лифляндии и Эстляндии, но и их разорение ордами варваров. Флеминг, отступив на север и объединившись с войсками генерал-губернатора Ингерманландии Горна Эверссона, стал ждать помощи от короля и планировал набег на Гдов и его окрестности.

После двухнедельной осады 22 мая Южной армией был взят Динабург. Штурм начался ночью, за два часа до рассвета. Через полтора часа атакующие уже ворвались в город, а затем пошли на приступ верхнего замка, защитники которого были все перебиты в яростной схватке. Царь сразу велел построить в Динабурге православную церковь и пере-именовать город в Борисоглебск.

28 мая Алексей подошел к Кокенгаузену (Кокнесе), где его встретили курляндские полки с герцогом Кеттлером. 7 июня, после мощного штурма русские овладели городом, который тут же был переименован в Царевич-Дмитров. О нем царь писал из похода сестрам: "Крепок безмерно, ров глубокий, меньшой брат нашему кремлевскому рву, а крепостию сын Смоленску граду; ей через меру крепок; а побито наших 67 да ранено 430".

После столь громких захватов многие города открывали свои ворота перед русскими войсками и тем избегали разорения, например, так поступили гарнизоны Вольмера, Вендена и Эрмеса. В большинстве же тех городов, что оказывали упорное сопротивление гарнизон и население сильно пострадали от резни устроенной казаками и вассалами войск.

Гдовский Фронт. Оборона Трубецкого

В Гдовском уезде и сумерской волости гарнизоны состояли из стрельцов в Сумерской волости из солдат. В Гдове "по штату" было 200 стрельцов, в Сумерской волости 300 солдат. Вот и все войска, располагавшиеся в крае.

Чтобы хоть как-нибудь усилить оборону новгородских рубежей воевода А.Н. Трубецкой, которому была поручена оборона этих земель, прислал отряд псковича Федора Шаблыкина — 100 казаков и 100 солдат. Но главный расчет при организации обороны был на вооружение местных крестьян и жителей Гдова. Гдовский воевода Богдан Нащекин получил 1700 мушкетов и вооружил ими гдовичей и окрестных крестьян. Для обучения этих "мушкетеров" был приставлен полуполковник Еремей Росформ — командир сумерских солдат.

В тыл противника были засланы разведывательные отряды.

12 мая отряд пеших и конных шведов — около 200 человек переправился через реку и дошел до Липтовиц. Гдовский воевода Богдан Нащекин выслал против них свой отряд. Шведы начали отступать, гдовичи преследовали, убили около 100 человек, а некоторые шведы утонули в реке.

21 мая отряд уже численностью в 900 человек форсировав Плюсу, разорил несколько деревень и вышел к реке Луга, где был встречен отрядом солдат и вооруженных крестьян Еремея Росформа числом в 860 человек. В стычке шведы понесли потери и отступили. Преследование не велось из-за больших потерь среди русских (216 человек) и гибели Росформа, шведы потеряли 312 человек. Отступающий отряд шведов сжёг 17 деревень и отойдя к Нарве перешёл на шведскую сторону.

1 июня войска численностью более 5000 человек под командованием фельдмаршала Флеминга, Бента Горна и нарвского губернатора Хритофора Горна собрались на правом берегу реки и пошли к Гдову.

Но к этому времени Трубецкой получил помощь от государя в виде двух полков рейтаров под командованием полковников Венедикта Змеева и Дениса Фанвисина, стрелецких полков Ивана Волкова и Ивана Сумарокова и от Одоевского полк драгун полковника Петра Морозова.

Войска встретились под Гдовом, где после двух часов сражения победитель так и не был обозначен, обе армии начали уже было отход на свои позиции, когда в тыл шведам ударили рейтары Змеева, скрытно пробравшиеся за спины врагов. Несмотря на некоторую панику и расстройство рядов своего войска Флеминг не только смог организовать сопротивление наседающим русским войскам, но и сохраняя порядки отступить к Нарве. При переправе Трубецкой снова атаковал строй врага и на этот раз добился определённого успеха. Всего шведы потеряли 1100 человек убитыми и утонувшими.

Карельский фронт — Флот Ртищева.

После взятия Корелы казачьи и солдатские части Ртищева переправились на север к Сердобольскому погосту (Сортавала), очистив по пути Валаам от шведов и помолившись на святой для русского севера земле. После упорных боёв северное побережье озера было освобождено от шведов. Русским активно помогало местное население. Проводники карелы выводили казачьи отряда в тылы армии Левенгупта, помогали в устройствах засад и набегов. Несколько сотен карел и финнов взяли оружие и присоединились к Ртищеву. К середине июня Левенгупт был вынужден отойти с войсками в глубь Финляндии к Нишлоту и Выборгу. Оставив часть казаков, солдат и карельское ополчение на захваченных территориях, флот, выполняя ранее согласованный план, двинулся к Неве. Пройдя через неё мимо перестраиваемого Невского городка (бывшего Ниеншанца) и выйдя в финский залив, Ртищев высадил десант на острове Котлин. Очистив его от шведов, русские приступили к строительству на его южном берегу крепости — Александровский острог.

Ижорский Фронт — Северная армия.

Отправив в помощь Ртищеву, один солдатский, а Трубецкому драгунский полк, Одоевский 2-го июня двинулся в ижорские земли (Ингрию).

Надо заметить, что мощь Ижорских и Невских крепостей того времени не сопоставима с теми, что брал в реале Пётр I, так как они ещё не были укреплены должным образом. Поэтому большинство городов Ижорского уезда были захвачены русскими без проблем. Единственными городами, оказавшими упорное сопротивление, были Ям и Нарва.

Возглавлявший авангард Северной армии князь Тимофей Щербатый 5-го июня взял, первым же штурмом, Копорье, а 12-го передовой полк Щербатова подошел к Нарве и поджег город. Войска шведов, оборонявших его, вышли в поле. Их поддержала крепостная артиллерия. Но тут подоспели драгуны и рейтары В. Змеева и А. Гамонта. Шведы отступили в город, но русские сбили их с городских укреплений и те вынуждено бежали в Германовский замок. Сам замок дался русским не просто, лишь подведя осадные орудия и проведя массированный штурм Щербатый смог овладеть замком 15-го июня.

Одоевский, очищая от шведов южную часть Ижорского уезда, 14-го июня взял последнюю шведскую крепость — Ям.

Рижский фронт — Курляндская армия.

В течение недели шведская армия в Динаминде не предпринимала никаких действий, лишь флот пытался несколько раз атаковать курляндские суда и Ригу, но не добились ничего существенного. Нащокин построил выше по течению понтонный мост и переправил несколько конных отрядов для наблюдения за шведами, понтон не разбирался, так как существовала вероятность, что Карл X может ринуться в Курляндию.

8 июня в ставке царя под Кокенгаузеном Нащокин предложил Кеттлеру рискнуть своим флотом и атаковать корабли Карла Густава стоящие в устье Двины. Естественно герцог стал возражать, утверждая, что его флот разорвут на части, слишком неравные силы будут в этом бою. Он напомнил царю, что весь флот курляндцев — это 15 военных кораблей, 9 вооружённых торговцев и 8 брандеров, в то время как у шведов 32 корабля, и пушек втрое больше. После долгих споров Алексей Михайлович вынес вердикт — Россия и Курляндия не могут рисковать потерей практически всего боевого флота Балтики, но поторопить Карла с решением нужно, а потому в ближайшее время использовать против него брандеры.

В ночь на 10 июня вниз по реке отправили два фрегата и брандеры. Несмотря на сторожей оставленных шведами, как на реке, так и на берегу, курляндцы прорвались к стоянкам вражеских судов и использовали брандеры. Результат был неплох — один ЛК уничтожен и два повреждено. Один курляндский фрегат был потоплен, другой, несмотря на повреждения, смог уйти к Риге. Результат рейда Нащокину понравился и он решил создать из имеющихся лодок несколько новых брандеров, но они не понадобились. Видимо ночное нападение разрешило все сомнения Карла. 11 июня шведы начали погрузку на суда и к вечеру отплыли на север. Повреждённые корабли они затопили, а Динаминд оставили, вывезя предварительное всё ценное и уничтожив остальное. 12 июня объединённая армия русских, двинулась на север, оставив сильные гарнизоны в Риге и в Динаминде. Наместником Лифляндии, со столицей в Риге, был оставлен Ордин-Нащокин.

К середин июня положение на фронтах было следующим.

На западе шведы потерпели новые поражения. В начале июня союзниками освобождены Варшава, Брест-Куявский, Гнезно и ряд других городов, из польских земель в руках Карла осталось лишь Польское Поморье. Фельдмаршал Виттенберг пытался, и не раз, остановить поляков, но силы были не равны.

В Шведском Поморье держался только Штеттин.

На востоке русские войска вторглись в Эстляндию, оттесняя фельдмаршала Флеминга к Ревелю, а Левенгупта, в Карелии, к Выборгу.

О том, что русские планируют остаться в Прибалтике надолго говорит и то, что тысячи жителей долин Даугавы и Нарвы угоняются в глубь России (не трогаются лишь города), видимо на их место будут поселены русские крестьяне.