По ту сторону памяти

========== Пролог ==========

Обычное кафе, которое можно встретить чуть ли не на каждом углу. Светло-коричневые стены, бежевые шторы, пол, выложенный черно-белой шахматной плиткой, — интерьер призван изобразить хоть какую-то претензию на уют, плюс куча столиков со стульями и диванчиками, украшенными подушками. Двое мужчин сидели за одним из таких столиков. Пожилой вольготно устроился на диване и с аппетитом уплетал суп, запивая напитком бордового цвета. Более молодой недовольно обвел заведение взглядом. Слишком обычным оно было. В такое кафе обычно ходят сотрудники офисов в погоне за недорогим бизнес-ланчем, или же студенты вместо пар заворачивают на чашечку кофе. Кофе молодой человек все-таки себе заказал — таковы были рамки приличий — и даже рискнул взять пирожное, которое, впрочем, несколько минут разглядывал с подозрительностью. Вопреки ожиданиям, кофе здесь оказался на удивление приличным. По крайней мере, для подобных заведений. Да и молодая стройная официантка, которая его принесла была весьма симпатичной.

— Из Сочи в Новосибирск — не слишком ли это резкие изменения? — спросил тот, что был в возрасте, окидывая собеседника внимательным изучающим взглядом.

— Согласно мнению наших психологов, это вполне адекватная реакция на стресс. — Молодой нервно помялся в кресле.

— Главное, у нас будут идеальные условия, это самое важное.

— Все должно казаться случайностью, — напомнил пожилой. — Несчастной случайностью, — протянул он с задумчивостью в голосе, переведя взгляд на свой бокал.

— Наши аналитики все тщательно продумали, — заверил молодой. И зачем-то спустя несколько секунд добавил: — Проблем возникнуть не должно.

Его собеседник недоверчиво хмыкнул.

— Вы так уверены? На кону большие деньги. А если она все поймет?

Молодой мужчина грустно улыбнулся и пожал плечами:

— Ну вы же знаете, нет человека — нет проблемы.

— Так просто? — Кажется, пожилой мужчина удивился. — И стоит ли мне иметь с вами дело, с вашими-то подобными принципами? -возмущенно сказал он.

Молодой даже глазом не повел.

— На кону большие деньги, — повторил он слова своего визави. — Что касается принципов... Вы сами отдаете себе отчет в том, что хотите получить. Так что ваш заказ — это ваши моральные принципы. Мы предлагали более... этическое решение и менее проблемное в выполнении.

Пожилой не удержался от усмешки:

— И менее эффективное, а я плачу именно за эффективность. И хорошо плачу.

Молодой кивнул в знак согласия.

— И хорошо платите. Можете не переживать по поводу морали. Она никогда ничего не узнает.

========== Глава 1 ==========

Ты никак не можешь насмотреться на нее. На эти глазки с длинными пушистыми ресницами, на эти пальчики с идеальной формой ногтей. Тебе даже о таком не рассказывали. Все говорили о бессонных ночах, о синяках под глазами, о бесконечной стирке. Но не о том, что можно часами глазеть на собственную новорожденную дочь. Ведь впервые ты понимаешь, что любишь. Так ты не любила никогда. Любишь больше, чем мужа, чем саму себя. Ты, любительница поспать, готова вставать ночью для того, чтоб еще раз посмотреть на свою малышку, которой от роду всего лишь несколько недель.

Алена, с галльского переводится как 'любимая'. Ты даже не думала, насколько угадала с именем. . Ты аккуратно проводишь рукой по волосам малышки.

"Спи, моя сладкая".

В комнату заглядывает муж. Из-под щетины видна улыбка. Да, ему забавно наблюдать за тобой.

— Согласно опросам общественного мнения, женщины в декрете спят при первом же удобном случае. Никак не можешь насмотреться?

Вздыхаешь. Ему не понять. Каждый раз просыпаясь ночью, ты смотришь на кроватку — проверить, как ребенок. Ты до сих пор не веришь, что все позади. Что прошла беременность с вечной угрозой прерывания, с постоянными синяками и шишками от уколов и капельниц, что уже пережиты роды, чуть не унесшие вас обеих. Ты заплатила цену за свое счастье, выдержав все, от токсикоза и вечных пребываний в больнице до родовых схваток и потуг, и теперь твоя малышка спит рядом в кроватке.

Любимый подходит ближе, и ты видишь в его взгляде нечто схожее со своим. Ему тоже досталось. Но он об этом тебе никогда не расскажет.

Ты поправляешь балдахин на кроватке. Балдахин, по сути, бесполезная вещь, о чем тебе говорил супруг. Ты в целом согласна. Но тебе хотелось, хотелось, чтобы кроватка твоего ребенка напоминала картинку журнала.

— Мне еще пеленки развешивать, — вспоминаешь ты, не в силах оторваться от спящего ребенка.

— Уже развесил, — муж нежно целует в шею.

— Спасибо, ты лучший из мужчин.

— Точно? — ухмыляется он. — А при родах ты что то-другое говорила.

— Я много чего говорила, — ты целуешь в ответ.

Любимый мужчина под боком, а рядом в кроватке сладко сопит твой ребенок. И ты понимаешь одну простую вещь. Ты счастлива и, кажется, так будет всегда.

* * *

Открыть глаза в тихой пустой квартире. С тоской понять, что это был всего лишь сон. До жути реалистичный, но всего лишь сон. С каждым разом от осознания этого становится больнее, и хочется лечь в кровать, закрыть глаза и просто погрузиться в себя. Но я уже это проходила, лежала часами, пытаясь смириться с мыслью, что этого никогда не было. Этого никогда не было, но должно было быть. Можно бесконечно кричать и плакать: почему и за что?! А можно пытаться жить дальше, что я и пытаюсь делать.

Еще темно, но в этом чужом для меня городе темнота обманчивая.

Взглянуть на будильник. Еще десять минут до того, как он прозвенит. Впрочем, уже можно собираться на работу. Раньше выйдешь, меньше проведешь в пробке.

Черная тушь и черный карандаш, черный юбочный костюм и белая блузка. Черный и белый — цвета моей жизни . Впрочем, есть еще и серый: серые стены съёмной квартиры, вечно серое хмурое небо над головой, серые стены здания офиса, где я теперь работала. Все это так не похоже на родной город и дом. Впрочем, начальство тоже не могло понять, по каким причинам можно было уехать из солнечного города Сочи за тысячу километров, оставить собственное жилье, чтобы жить в съемном, и активно интересовались причинами такого поступка.

— 'Семейные', — лаконично ответила тогда я, сидя в кабинете начальницы.

Я солгала при ответе. Семьи у меня уже не было. Больше не было. Ни любящего мужа, ни ребенка. Я осталась одна на свете. Не лучший ли повод уехать за тридевять земель, чуть ли не на другой край света?

— Наталья, это не повлияет на работу? — Галина Викторовна окинула меня скептическим взглядом, явно думая, что проблемные работники ей не нужны. Как, впрочем, не нужны и знать мои проблемы.

— Нет, готова при необходимости задерживаться допоздна.

— Нет никаких родственников, требующих ухода? Не нужно забирать из садика ребенка?

Я лишь помотала головой.

— И в декретный отпуск вы тоже в ближайшее время не собираетесь?

Когда-то я собиралась. Кажется, это было целую жизнь назад. Уже наглаживала дома пеленки, распашонки, обдумывала, какую буду покупать коляску и кроватку. Оставался какой-то месяц до отпуска по беременности и родам, перед которым я собиралась взять обычный ежегодный, чтобы не ходить на работу с большим животом. Но все мои планы рухнули в один день.

На двадцать пятой неделе беременности, когда уже был виден животик, у меня случился выкидыш. За день до этого, по какой-то иронии судьбы, я была на УЗИ, и мне сказали, что я жду девочку. Тогда на мониторе я еще видела ее, могла слышать, как бьется ее сердце, а через сутки ее не стало.

Все произошло так быстро. Мы оба были с мужем дома в тот день. В тот день, когда у меня начались схватки. Боль пронзила резко и внезапно, у меня подкосились ноги, я едва не упала, попыталась доползти до кровати, обхватив рукой живот.

— Милый, — пискнула я.

Кирилл не слышал. Он сидел за компьютером в соседней комнате и слушал музыку. Я до сих пор помню эту мелодию

— Кирилл! — громче позвала я.

Наконец боль отступила, и я смогла вздохнуть.

— Что? — подошел муж.

— Ничего. Скоро пройдет.

К сожалению, я ошибалась.

Потому что боль накатила по новой, словно разряд тока, и на этот раз я не могла говорить — только стонать от боли и молить Бога, чтобы все закончилось.

— Звони в скорую!

Новая передышка. Я плакала, плакала не от боли, а от приходящего понимания, что что-то идет не так, и с ужасом ловя себя на мысли, что не чувствую шевелений ребенка.

Меня захлестнула новая волна боли, в которой утонули слова мужа, что скорая уже едет.

Когда боль утихала, я вновь плакала — от того, что ничего не могу сделать.

— Не могу, не могу! — кричала я то ли от бессилья, то ли от боли.

А машина скорой помощи никак не приезжала. Муж нервно расхаживал по коридору, в который раз набирая номер на сотовом телефоне дрожащими руками

-Застряли в пробке,— наконец ответили ему. Пришлось ехать в больницу самим. Запоздало пришла мысль, что надо было поступить так в самом начале. Муж гнал, как мог, нарушая все правила дорожного движения в надежде успеть. Только в машине, уже на середине пути, мне стало легче, боль исчезла, как будто ее и не было. Но я не обрадовалась, словно предчувствовала нечто плохое.

Дежурный врач в роддоме оказался очень неторопливой размеренной женщиной, которая заявила, что осмотрит меня только после оформления документов и в порядке очереди.

"Зря беспокоитесь, мамочка", — ухмыльнувшись, добавила она, -Беременные такие мнительные'. Я до сих по помню ее кудрявые волосы, пережжённые после обесцвечивания, лицо, на котором было слишком много тонального крема, и до сих помню ее слова.

Вот только после результатов УЗИ она уже даже она уже не ухмылялась. Как выяснилось, шевелиться было некому. У ребенка остановилось сердце.

Нам не хватило какого-то часа, чтобы спасти ребенка. Хотя бы минут сорока. Если бы скорая приехала, если бы мы ее не ждали... Какое хорошее слово — "если". И сколько бы я об этом ни думала, лежа в больнице, но жизнь не отмотать назад. Есть вещи, которые не исправить.

И если в больнице я считала, что мне было плохо, я здорово ошибалась. Все стало хуже, когда я вышла на работу. Ибо там меня ждали вечные вопросы: 'Уже знаешь, кого ждешь? С роддомом определилась?" Я не выдерживала, срывалась, говорила, что уже никого не жду, запиралась в кабинете. Любимая работа не спасала, она превратилась в ад. Косые взгляды, обсуждения, лживые утешения людей, которые никогда не переживали подобное и никогда меня не поймут. "Молодые еще, конечно, попробуете опять, — говорили они. Со всеми бывает".

'Со всеми бывает', — говорил мне муж. Я не верила. Потому что натыкалась на девочек с большими животами, идущих с из женской консультации, и их знакомых, которые спрашивали при встрече:

"Ну что, купила коляску? А вещи в роддом собраны?"

Я молча убегала, не в силах их видеть. Хотелось кричать: "почему, за что?!"

В начале с Кирилом мы предпочитали молчать и не обсуждать эту тему. Я отпускала его к друзьям понимая, что ему надо отвлечься, сама пыталась прийти в себя дома. Общаться с подругами не хотелось. Тем более у некоторых были дети.

Мы честно старались с мужем жить как раньше, и делать вид, что ничего не случилось. Вот только не получилось. Потому, что меня мучили мысли, что он мог решить сразу ехать в больницу, мы бы успели, мы бы...Вот только и ему было что предъявить мне.

Кирилл, мой идеальный. Кирилл, всегда заботливый и нежный, всегда такой понимающий, заявил в пылу, что я, может, и не хотела ребенка, иначе бы предусмотрела подобное, и именно я должна была сама сказать ему ехать в роддом. Я опешила от такого и в пылу ярости много чего ему высказала.

Он не выдержал и ушел. Просто хлопнул дверью и ушел.

И, сидя в пустой квартире, я поняла, что так больше не могу. Не могу и не хочу. С меня хватит. Я тоже хочу так хлопнуть дверью и уйти. Уехать, оставить прошлое здесь и все забыть.

Кирилл вернулся в два часа ночи и молча лег спать. От него пахло алкоголем. А я поняла одну простую вещь: вернулся не мой муж, не мой любимый — вернулся знакомый, сожитель, и это надо признать. Прежних чувств и отношений уже не будет, как и семьи и любви. Мы слишком многое сказали друг другу. И для нас уже стало поздно.

Все было достаточно просто. Коробка конфет в отдел кадров и вопрос о переводе в другой город. Через интернет я нашла себе квартиру, договорившись с хозяином по телефону, даже без осмотра жилплощади. Удивительно просто для человека, который раньше, неделями принимал решения. Оказалось, можно все бросить и просто уехать.

Садясь в самолет , летящий в Новосибирск, я выкинула сим-карту со всеми сохраненными контактами. Потому что хватит с меня сочувственных и псевдосочувственных слов и взглядов. Вот так я и очутилась здесь, в чужом городе, вдали от всего, что я любила чем дорожила. Вдали от всего, что причиняло мне боль.

Я ушла. Ушла с головой в работу, засиживаясь до полуночи в офисе, хватаясь за все поручения и предлагая помощь другим. Чтобы там, во мраке своей новой квартиры, засыпать наконец без снов.

========== Глава 2 ==========

Уезжая в другой город, я надеялась все забыть, погрузиться в работу, уйти в себя. Вот только не думала, что трудовой коллектив может этому самому желанию помешать. Точнее, часть этого трудового коллектива. Так как я была новенькой в конторе, то право на отдельный кабинет, по мнению моей начальницы, человека советской закалки, не заслуживала, а что было в другой конторе ее не сильно волновало. Впрочем, в самом начале меня это ничуть не смутило. Пока я не познакомилась со своей соседкой Светланой Ивановной, пышнотелой матерью троих детей, только недавно вернувшейся из декретного отпуска.

Нет, Светлана Ивановна была личностью достаточно приятной, доброжелательной и чем-то даже напоминавшей мою маму. От нее веяло чем-то таким домашним, теплым и уютным. При первой встрече эта полноватая женщина с короткими вьющими каштановыми волосами тут же напоила меня сладким чаем и накормила домашней выпечкой. Нельзя было даже заподозрить, что она не рада соседке. Впрочем, она, конечно же, расспросила о моей жизни: тема семьи ее очень интересовала. На слове 'разведена' она картинно хлопнула густо накрашенными ресницами.

— А дети? Ребенок есть?

— Нет, — вздохнула я.

— Ну, может, и к лучшему, раз вы развелись. Ничего, найдешь мужа и родишь, когда захотите.

Кружка задрожала в моей руке. Ногти на другой руке впились до крови в кожу, гася в зародыше слова: 'Я ведь хотела'. Слова, которым не место в этом кабинете, в моей новой жизни. Какая разница, чего и когда я хотела? Слова бесполезны и ничего не изменят.

Вместо этого я лишь послушно кивнула, сжимая губы и пытаясь сдержать слезы. Достала зеркальце, чтобы посмотреть, не потекла ли тушь. Только истерики мне не хватало на новой работе.

После этого я предпочла свести разговор к работе. Тему разговора Светлана Ивановна с радостью подхватила, рассказав и к кому из коллектива мне обратиться за помощью, если возникнут вопросы, и где можно пообедать, и к кому из айтишников звонить, если компьютер сломается.

Светлана много помогала мне по работе. У этого замечательного человека был только один существенный недостаток: она любила поговорить. Нет, я и сама была любительницей поболтать, ничего предосудительного в этом не видела, но любимой темой Светланы были дети, хотя это не было удивительно.

— Вот младшего перед тем, как в садик отдать, успели покрестить. Так спокойнее, хотя муж в Бога не верит. А ты, Наташ, веришь?

Когда-то я верила. До того самого вечера, когда потеряла свою малышку. Потому что тогда, плача и умываясь слезами, я молилась, как не молилась никогда, чтоб он оставил ее со мной, но Бог, если он и есть, не услышал. А может, и не захотел услышать.

Не найдя во мне благодарную слушательницу и собеседницу, Светлана все чаще стала болтать по телефону, то звоня маме — узнать, как там младшенький, поел ли поспал, что делает, — то подругам, обмениваться опытом и новостями, связанными с успехами детей: что вот ее ребенок во столько-то пошел и пополз, сел, заговорил.

Это была настоящая медленная пытка. Потому что я завидовала этой пышнотелой женщине, потому что мой ребенок не сядет, не пойдет и не заговорит. Иногда я выбегала в коридор, чтобы не сорваться и успокоиться. Я не могла пожаловаться на свою соседку. Со стороны начальства к ней не было претензий, коллега говорила не по рабочему телефону, а по личному мобильному, разговоры на ее работоспособность не влияли — она не только успевала выполнять все задания, но и помогать мне.

В один прекрасный момент я поняла, что мне нужно поговорить с начальницей о смене соседки, иначе я просто сойду с ума. В конце рабочего дня у меня уже начинали дрожать руки, не говоря о том, что я стала еще хуже спать. Я и раньше просыпалась по нескольку раз за ночь, а сейчас все стало хуже: вдобавок ко всему, мне стал мерещиться детский плач.

Решив, что все-таки стоит попытаться сохранить психику, хотя бы как память, я приехала пораньше на работу, чтобы поговорить с Галиной Викторовной до того, как кто-то испортит ей настроение.

Ее секретарша — миниатюрная брюнеточка Марина — уже была в приемной и поправляла свой и без того идеальный макияж, состоящий из черных стрелок и яркой помады, которая ей очень шла. Ей вообще шли яркие вещи, и она была одним из немногих работников, которые могли их совмещать с офисным стилем.

Я вдохнула вкусный аромат кофе, царивший в приемной. На столе у Марины дымилась кружечка этого вкусного напитка.

Увидев меня, Марина тут же прервала свое занятие и спросила:

— Кофе будешь?

Я закивала. От такого напитка грех отказываться, даже если перед этим успел выпить в кабинете чашечку-другую.

Марина тут же повернулась к буфету, что-то взяла и подошла к кофе-машине

— И что привело тебя в такую рань? Твою почту я вчера подписала, девочки должны были передать, — сказала она, передавая мне белоснежную кружку с золотой каемочкой и дымящимся в ней капучино.

Напиток оказался очень вкусным, с нежной тающей во рту пенкой и приятным терпким вкусом

— Хочу местами с кем-нибудь поменяться, — ответила я, расслабившись в кресле и наслаждаясь кофе, вприкуску с предложенным девушкой песочным печеньем с джемом.

— Светлана Ивановна достала? — спросила она, не отрываясь от зеркала.

— Нет, она... — не успела я договорить, как Марина задела локтем кружку с кофе, и оно залило все вокруг, включая бумаги на столе, а также платье и пиджак самой девушки, не успевшей отскочить. В первую очередь Марина принялась спасать свою одежду. Да, не повезло чьим-то документам. Надеюсь, там не было моих.

— Блин, новое платье. Наташ, побудь здесь, я быстро домой сбегаю. Я здесь рядом живу.

— Но за столом же не видно, — попыталась отказаться я.

— Да, а кофе начальнице я как отнесу? Еще и платье светлое. — Брюнетка смотрела на меня умоляющим взглядом из-под черных густо накрашенных ресниц.

И я согласилась, мысленно ругая себя за это. Никто же мою работу не отменял, но положение у девушки, и правда безвыходное.

Марина, как будто чувствуя мои сомнения, сказала:

— Я тебе открою удаленный доступ к твоему компьютеру.

Уже одевшись, она бросила фразу через плечо:

— И помни: она любит капучино с двумя ложками сахара.

В общем, кофе начальнице придется сегодня нести мне.

Кое-как разобралась с кофемашиной я только к приходу Галины Викторовны.

— Доброе утро. Отчет, как вы и просили, будет в одиннадцать, — предпочла сразу отрапортовать я.

— Марина? — деловито поинтересовалась начальница, снимая пальто.

— Будет через пятнадцать минут, с ней случилось неприятность. Ваше кофе будет через пять.

Галина Викторовна лишь кивнула, скупо выразив надежду на то, что с Мариной ничего серьезного не случилось, и отправилась в себе в кабинет.

Через пять минут я поставила перед ней поднос с кофе, печеньем и конфетами, которые нашла у Марины в буфете. Кода я была уже у выхода, Галина Викторовна сказала:

— Взаимовыручка — это хорошо, Наташа. Я уже думала, что ты не приживешься в коллективе.

Я изумленно приподняла брови, но все же вымолвила:

— Спасибо.

Надо же, меня похвалили. Хотя обычно от руководительницы и за идеально выполненную работу такого не дождешься.

Секретарши не было полчаса. Я уже начала нервничать, ибо мне приходилось отвечать на звонки вместо того, чтобы заниматься своей работой, на которую у меня оставалось все меньше времени.

Но наконец-то в приемную ворвалась взъерошенная Марина.

— Все нормально? — тут же поинтересовалась она

Я кивнула и, пока девушка раздевалась, задумалась, стоит ли идти к начальнице с просьбой о смене кабинета.

— Я уже придумала, как решить твою проблему, — сказала Марина, садясь в кресло. — Ты будешь сидеть с Анжелой Гавриковой. Скажешь Галине Викторовне, что она согласна, а я скажу Анжеле, что так руководство приказало, она девушка умная, спорить не будет.

— А Светлана Ивановна?

— Да это та еще сплетница, ей сегодня, что-то скажешь, завтра будет знать вся контора, понятно, почему ты с ней сидеть не хочешь.

Да, а вот об этом качестве моей замечательной соседки я и не знала. Оказывается, если б я хоть раз при ней не сдержалась и все рассказала, пришлось бы искать другую работу, а то и в другой город ехать

Мысленно взмолившись, чтобы Анжела не оказалась матерью троих детей, готовой поделиться со всеми радостью и счастьем материнства, я отправилась к начальнице. Галина Викторовна мою просьбу удовлетворила.

Из кабинета я вышла довольная.

Марина тут же спросила:

— Куда пойдем обедать, чтобы отпраздновать новоселье?

========== Глава 3 ==========

На мое счастье, у Анжелы планы материнства были еще в далеком будущем. Впрочем, даже поговорить о каких-либо планах мы с ней не успели — только перекинулись парой слов, а ей уже было пора куда-то бежать. Как пояснила мне уже Марина, Анжела была выездным сотрудником и целыми днями моталась по делам фирмы. Меня такой расклад более чем устраивал. Почти все время я была одна, что только способствовала моей работоспособности. Только на обед мы ходили с Мариной в уютное кафе, находившееся рядом с офисом. Там подавали самый вкусный кофе, попивая который мы с ней могли проболтать почти весь обеденный перерыв. Марина, как и я, работала на фирме недавно, но уже все обо всех знала и могла много интересного рассказать. Например , о моей новой соседке она знала больше, чем я, но это и неудивительно: расспрашивать Анжелу у меня времени не было, как и, должна признаться интереса.

А на работе намечался корпоратив. Его уже предвкушал весь коллектив, включая Марину, которая мне все уши прожужжала, рассуждая, в чем туда пойти и какую сделать прическу. Даже заскочившая ненадолго в контору Анжела успела спросить меня, в чем же я собираюсь идти.

Зайдя к себе в кабинет в начале обеденного перерыва, я наткнулась на Марину. Та жарко обсуждала Анжелой, как ужасно выглядела одна из девушек на прошлом корпоративе — в слишком облегающем платье, да еще и с вульгарным макияжем и подпорченной дождем прической.

— О господи, ну и позор! — воскликнула Анжела, позвякивая браслетами на руке. — Не дай бог так опростоволоситься.

— Да. Мне, наверное, было бы страшно неудобно потом людям глаза смотреть, — согласилась Марина, которая всегда выглядело идеально, как модель с обложки журнала.

Я смотрела на двух девушек и не понимала. Не понимала совсем. Что они вообще знали об ужасе и страхе? Люди, которых пугает лишний килограмм на весах или порванные на работе колготки...

По настоящему, страшно, когда приехав в больницу тебе говорят, что уже поздно и спасать уже некого.

Страшно, когда тебя увозят в родильный зал рожать уже метрового ребенка. Когда после всего пережитого ужаса и боли, тебе даже не дают взглянуть на него. Сердобольная опытная акушерка шепчет, что так будет лучше. И лежа в мокрой ночнушке в холодном род зале без сил, ты уже знаешь, лучше не будет никогда.

— Наташ, а ты в чем сегодня пойдешь? — вырвала меня из раздумий Марина.

Анжелы уже не было: опять побежала по делам конторы либо на обед. Марина выжидающе смотрела на меня.

— Ни в чем, я туда не собираюсь, — я тут же отвернулась. Когда-то давным-давно, кажется, в прошлой жизни, мне тоже нравилось ходить на праздники и обсуждать их, но это осталось позади. Сейчас я была к таким развлечениям более чем равнодушна.

— Как не собираешься?! — возмутилась Марина. — Там же все будут.

Я пожала плечами. Я не все, и Марина могла бы уже к этому привыкнуть. Мне не хотелось ни собираться с коллегами на дни рождения, ни развлекаться просто так, но подруга упорно продолжала попытки вытянуть меня куда-нибудь в кино или на выставку, мотивируя тем, что одной ей будет скучно.

— Много работы, — кивнула я в сторону компьютера и кипы бумаг на рабочем столе.

— В пятницу вечером? — Марина с сомнением приподняла брови.

— Мне надеть нечего, — ответила я первое, что пришло в голову. Собираясь в Новосибирск, я как-то не думала о вечерних нарядах.

— Корпоратив уже завтра, — встревожено сказала Марина. — Может, успеем пробежаться по магазинам?

— А может, я просто не пойду, и не будет никаких проблем с одеждой?

Марина села на стул и скрестила руки:

— Наташ, как бы тебе помягче сказать.. — она прикусила губу в раздумье. — Проблемы будут, но не с одеждой: утерянные документы, просроченные задания, и на что еще хватит фантазии нашим любимым коллегам.

Я ошарашено посмотрела на нее, выронив только что взятую ручку.

— Женский коллектив, знаешь ли. Либо с нами, либо против нас.

— Ладно, я что-нибудь поищу.

— Постарайся. И вообще, тебе не помешает посидеть в хорошей компании.

Увы, собраться на корпоратив без помощи Марины мне не удалось. Найденное мною серое платье, казавшее мне таким уютным и комфортным, было тут же раскритиковано и выброшено в урну для гарантии, что я не смогу его надеть. Марина решительно заявила, что не позволит расползтись слухам, будто именно она сделала из меня серую мышь. О своей репутации девушка заботилась и даже умудрилась найти мне подходящее по фигуре и фасону платье кремового цвета из своего гардероба, которое до этого она собиралась ушивать. Поскольку я не успела записаться в парикмахерскую на прическу, а во всех салонах поблизости все время было уже занято, Марина предложила мне помочь и с этим. И, как выяснилось уже у нее дома, не только с этим.

В спальне Марины мое внимание тут же привлек туалетный столик, на котором красовалась огромная коллекция разнообразной косметики: тюбиков флакончиков, палеток и кистей. Я застыла от изумления, прикинув количество известных фирм и стоимость подобных сокровищ. Сколько же здесь моих зарплат?!

— Это же люксовская косметика!

Марина лишь отмахнулась.

— Хорошая качественная подделка по невысокой цене. То, что нужно для коммерческого макияжа.

Как выяснилось, в свое время девушка отучилась на визажиста и даже успела побыть свадебным стилистом, но, к сожалению, не смогла наработать себе постоянную клиентуру и в конце кнцов предпочла более стабильную работу. Когда Марина предложила накрасить меня, я не смогла удержаться — лишь усмехнулась, когда Марина назначила цену: в случае чего подменить ее на рабочем месте. Я села в кресло и расслабилась, предоставив себя специалисту.

И тут началось. Я могу понять, зачем нужно было смыть мой дневной макияж, но зачем столько слоев косметики накладывать?! Штукатурка! База, консилеры, корректоры, пудры, румяна — к каким только баночкам и коробочкам ни тянулись руки Марины. Я с ужасом ждала результата, подумав о том, что, возможно, у коллеги не было клиентов вовсе не из-за плохой рекламы. Я уже придумывала отговорки, позволившие бы мне смыть макияж, не обидев подругу. Выбранные ею фиолетовые тени только подтвердили мои опасения. Только подчеркнуть синяки мне и не хватало. В довершение Марина выбрала слишком яркую помаду, а финалом всей этой эпопеи стали накладные ресницы. Поворачивалась к зеркалу я с мыслью, что все равно не хотела идти в ресторан, и вообще мне безразлично, как я выгляжу — пусть хоть с макияжем представительницы древнейшей профессии.

Результат меня удивил. Идеальная кожа, выраженные скулы, легкая дымка сиреневых теней, из-за которой мои глаза казались более яркими. Даже прическа под стать: легкие ниспадающие локоны.

С компанией в ресторане мне тоже повезло. По крайней мере, так казалось в начале. Как только мы вошли в зал, то увидели Анжелу: та приветственно помахала нам рукой, зовя к своему столику. Рядом с ней сидела Маша, рыжеволосая девушка из бухгалтерии. Марина отметила, что столик идеально расположен для отличного времяпрепровождения: чем дальше от начальства, тем веселее.

— Шикарно выглядишь, Наташ! — отметила соседка по кабинету с каким-то удивлением в голосе. Мягкий намек на то, что обычно я выгляжу плохо? — Накрасишь меня на следующий праздник?

Марина лишь улыбнулась.

— По предоплате

— Но Наташу же накрасила бесплатно?! — тут же возмутилась Анжела.

— Это рекламная акция. Видишь, уже один потенциальный клиент есть.

— А если макияж двоим, то скидка будет? — вступила в разговор Маша.

Казалось бы, все хорошо: мне предстояло веселиться в хорошей компании, пить, есть, танцевать участвовать в конкурсах. Но ни красиво украшенный зал с высокими потолками, хрустальными люстрами и золотистыми портьерами, ни множество аппетитной и вкусно пахнущей еды, ни приятная музыка мне настроение поднять не смогли.

Потому что сегодня было двадцатое сентября.

Сегодня, двадцатого сентября, моему ребенку исполнилось бы два месяца. И если бы все сложилось как надо, мне бы улыбалась моя дочь, я бы держала ее на руках, а не сидела тут, изображая веселье, когда на душе скребут кошки.

Обсудив рабочие темы и перемыв косточки коллегам, девчонки принялись говорить о мужчинах. Как выяснилось, Марина не так давно рассталась с парнем по абсурдной для нее причине: ее парень предпочел ей работу. Анжела с Машей ей посочувствовали. Рыжая недоумевала, чего этим мужчинам надо, а замужняя Анжела заявила, что они все сволочи, что не помешало ей положительно ответить на приглашение одной 'сволочи' потанцевать. Впрочем, к ней вскоре присоединилась и горестно вздыхавшая Марина, настроение которой явно улучшилось при виде подошедшего к ней Миши из расчетного отдела. Его появление спасло меня от обсуждения моей личной жизни в более широких кругах. Марине я в свое время сказала, что мы с бывшим мужем не сошлись характерами, но я сомневалась, что она мне поверила.

В отсутствие девочек мы с Машей опять вернулись к рабочим вопросам — о повышении квалификации, перспективах. Рыжая действительно была озабочена карьерой и усердно трудилась, чтобы продвинуться по служебной лестнице.

На площадке под медленную музыку кружились пары, но мне самой в круг танцующих не хотелось. Я предпочла сидеть тихо и потягивать шампанское, отказав в танце Виктору, единственному представителю мужского пола в моем отделе.

Среди танцующих я нашла взглядом и свою прошлую соседку Светлану Ивановну, облачившуюся в длинное бордовое платье с довольно откровенным декольте. Она кружилась в паре с одним из заместителей начальницы и явно была увлечена разговором с ним.

Впрочем, не только я обратила на нее внимание.

— И эта туша выперлась танцевать. И где она чехол на свой дирижабль нашла? — прошипела рыжая, сузив глаза и потягивая из бокала красное вино.

Светлана Ивановна действительно не была худышкой, но я посчитала, что такие слова — это уже чересчур, и решила защитить бывшую соседку.

— Вообще-то, она недавно третьего родила.

Маша хмыкнула и отхлебнула вина.

— Лучше б не рожала, фигура была бы целее.

Поперхнувшись шампанским, я выронила бокал из рук, но даже не наклонилась, чтобы подобрать его. Мне было все равно: я смотрела лишь на Марию, не веря своим ушам.

— Повтори.

— Разве ты не расслышала? — хмыкнула девушка. — Лучше б не рожала, фигура была бы целее. Может, и болтала б о детях поменьше. Помешались все на этих детях. Пеленки, распашонки, подгузники... как будто это — предел мечтаний.

Я сжала руки в кулаки, ногти до крови впились в кожу. Ведь именно это и было моими мечтами, и я бы многое отдала за то, чтобы они сбылись.

— Испортить фигуру, отказаться от кучи удовольствий, работы, карьеры — и все это ради чего? Ради бессонных ночей и детских истерик? — не унималась Маша.— Нет уж, увольте.

Я хотела что-то сказать, возмутиться, но сдержалась: решила, что спорить с такими бесполезно, для себя она все решила. Возможно, я на этом бы все и закончилось, но тут рыжей вздумалось обратиться ко мне.

— Вот ты, Наташ, ты же не захочешь портить свою жизнь из-за инстинкта размножения? Вечно уставшая, злая, с обвисшей грудью и животом, орущая на мужа из-за того, что он забыл купить очередную пачку памперсов. По глазам вижу, что не захочешь.

На самом деле, в моих глазах можно было увидеть только одно желание: желание заставить ее замолчать. Наверное, что если бы эта девица узнала, что со мной произошло, она бы еще и поздравила меня, заявив , что мне очень повезло.

— Молодая, красивая, у тебя же есть какие-то мечты? — продолжала она.

Сейчас моей мечтой было схватить рыжую за волосы и хорошенько приложить об стол.

— Жить надо для себя и ради себя, — закончила Маша.

И только ради себя я нашла в себе силы молча встать и направиться к выходу, отлично понимая, что ничем хорошим наша беседа не закончится. Слишком многое мне хотелось высказать, а еще больше — сделать.

Я захватила пальто в гардеробной и вызвала такси, которое собиралась подождать на улице. Но только я вышла наружу, меня тут же обдал ледяной ветер, и я заскочила обратно. Перспективы ждать машину под снегом с дождем меня никак не привлекли. Какой вообще снег в октябре? Чертов город, зачем меня вообще в него занесло?!

Марина нашла меня у входа.

— Наташ, ты куда? Хорошо же сидели.

Я вспомнила ее слова о хорошей душевной компании.

— Да душевно, — ответила я, бросив взгляд на рыжую. — Душу из одной дамочки я бы вытрясла.

-Маша тебя чем то обидела?

— Она замечательный человек, заявивший, что у меня по глазам видно, что я детей не хочу.

Марина лишь рассмеялась.

-О господи, Наташ, это тебя задело? Маша, она...

Но меня не интересовало, что подруга могла сказать о рыжей, меня обуяла злость.

— Знаешь, как человека, недавно потерявшего ребенка, меня такое могло задеть. Задеть до той степени, что хотелось бы ей хорошенько врезать.

Марина растерялась, и я пулей выскочила из ресторана. К счастью, мое такси уже подъехало.

Я не запомнила дорогу домой, не помнила, как поднималась в лифте к себе на этаж, как открыла дверь квартиры, и, не раздеваясь бухнулась на кровать. Перед глазами стояло лицо Марины . В нем не было жалости и сострадания — одно лишь презрение. Что самое худшее, я ее понимала.

Комментарий к Глава 3

Ура.. продвигаемя.. огромное спасибо моей бете

========== Глава 4 ==========

В понедельник на работу идти не хотелось. Выходные прошли, мягко говоря, ужасно. Все эти дни меня мучил вопрос, почему же я не сдержалась, высказав все Марине, когда надо было промолчать, продержаться совсем чуть-чуть и позволить себе разреветься уже в такси. Но мне было слишком больно.

Приехав на работу, я тут же поднялась приемную, чтобы отдать подруге ее платье. Была у нас такая традиция — вместе пить кофе по утрам до начала рабочего дня, — но, к моему удивлению, Марины на месте не оказалось. Я оставила пакет с одолженным платьем на ее столе и вышла.

Понятно. Наверно, мои слова, сказанные о Маше, не поспособствовали нашей дружбе, или секретарша сама была из 'чайлдфри' и решила перестать общаться. Поскольку сама я тему детей не поднимала, то и не знала, какой позиции придерживается подруга.

Ничего страшного, хотелось сказать себе, ничего страшного. Вот только почему-то стало больно и неприятно. Ведь она могла бы меня понять...

Правда, особо думать об этом некогда было: с наступлением рабочего дня я так погрузилась в многочисленные задания и отчеты, изучение статистики и аналитику, что мне было не до заглянувшей в кабинет за какими-то документами Анжелы. Она поинтересовалась, почему я так рано ушла, и, не дождавшись ответа, убежала по своим делам.

Как же много накопилось! Я уже решила проработать весь обеденный перерыв, все равно идти на обед было не с кем, как вдруг дверь отворилась, и, как ни в чем не бывало, в кабинет зашла Марина, выглядевшая, как обычно, шикарно — красный пиджак, идеально лежащая на губах помада, волосы, стянутые в конский хвост. Марина тут же уставилась на меня.

— Выходные прошли отвратительно, — заметила она, констатируя факт. — Выглядишь неважно. Синяки замазать?

Я лишь удивленно взирала на нее. Неужели она пришла?

Не дожидаясь моего согласия, Марина поставила стул рядом со мной, достала из сумки упаковку моих любимых конфет и косметичку и приступила к свой любимой работе.

Я не удержалась от замечания:

— Тебя не было утром.

На это девушка лишь пожала плечами и продолжила работу.

— Опоздала, — ответила она , глубоко вздохнув. — Ты вообще спишь по ночам?! Кстати, извини меня, пожалуйста, за Машино поведение.

Я удивлено посмотрела на нее, и Марина продолжила:

— Но ведь все знают, что она 'чайлдфри'. Могла бы сразу сказать, что общение с ней тебе неприятно. — Марина повернулась , чтобы включить чайник, стоявший на тумбочке неподалеку.

— Но я же не знала! Я с ней не общалась.

Я практически ни с кем не общалась, кроме самой Марины, и думала, что она об этом должна знать.

— Но я же не знала, что у тебя случилось. И думаю, знай об этом Маша, она б такую тему не завела. Ей просто родители прожужжали все уши, что ей пора замуж и детей.

Девушка достала из шкафа кружки, чай и сахар и вновь посмотрела на меня.

— Я, конечно, поняла, что из-за 'не сошлись характерами' от мужа не уезжают, и думала, что причины твоей депрессии в другом. Я, знаешь ли, не ясновидящая, Наташ.

— Депрессии? — переспросила я. — Неужели так видно?

Марина пододвинула мне чашку с дымящемся ароматным травяным чаем и сама сделала глоток из своей.

— Видно, Наташ. Просто я думала: придет время, сама расскажешь. Из-за этого и с мужем расстались?

Я опустила глаза вниз, уперлась взглядом в пол, разглядывая замысловатый рисунок на паркете.

— Он ушел. Ушел, когда был больше всего нужен. Когда мне было больно. — Собственный дрожащий голос казался чужим. — Потому что я...

Чувство вины вновь поглотило меня: я ведь могла что-то сделать тогда, могла предотвратить...

Марина аккуратно коснулась моего плеча:

— Он ушел, когда у вас появились проблемы. Знаешь, Наташ, он ушел бы, даже если б ребенок родился. Это такой тип мужчин...

— Кирилл не такой. Я не могла его простить, но все же продолжала любить, пламенно и нежно, как было с самого начала... но все равно четко знала, что больше никогда не позвоню и не напишу ему. Больше его в моей жизни не будет. А ты что, хочешь сказать, будто мне еще повезло?

— Нет, — помотала головой Марина. — Всего лишь, то, что это уже произошло, и страдая, ты ничего не изменишь.

— И что же мне делать? — задала я вопрос, не надеясь на ответ.

— То, зачем приехала сюда. Забыть.

Сказать так легко. Я ведь действительно хотела забыть, но не получалось. И дело было не в окружении, не в словах Маши и Светланы Ивановны. Дело было в снах, в до боли реалистичных снах, до сих пор не отпускающих меня, где у нас с Кириллом все хорошо, и наша малышка была с нами. Быть может, это я не хотела, чтобы эти сны исчезли.

Сегодня мне снился ботанический сад рядом с домом, полный высоких зеленых деревьев, и мы с мужем, гуляющие в нем с дочерью. Кирилл гордо катил коляску, я плелась возле, мы о чем-то спорили, шутили, уставшие, но счастливые, наслаждаясь свежим ветерком и солнечной погодой.

Этот сон снился мне уже несколько раз, повторяясь до мелочей, от цвета коляски, нашей одежды, до игрушек дочери и деревьев, мимо которых мы проходили. И каждый раз мне было больно посыпаться по утрам, сознавая, что это всего лишь сон.

— Тебе надо отпустить прошлое, надо начать жить дальше.

— Как?

Я пыталась сделать это все четыре месяца, заставляя себя каждое утро открывать глаза.

— Просто начать жить.

Я не удержалась от усмешки, но Марина не обратила на это внимания.

— У тебя будут другие дети, другой муж, как и другой парень — у меня.

Я только сейчас вспомнила, что Марина недавно рассталась с молодым человеком. Да, хорошая из меня подруга. Впрочем, не было заметно, что она сильно переживала, она всегда отлично выглядела, всегда была в хорошем настроении. Или это лишь видимость?

— Да, другие, но страдая, ты ничего не исправишь. Ты никому не сделаешь этим лучше — ни себе, ни бывшему мужу, ни нерожденному ребенку. Что врачи хоть говорят? В чем была причина?

Я опустила глаза, мне было стыдно признаться, что к гинекологу я после выписки с больницы так и не сходила. Просто не смогла, не хотелось слышать очередные сухие слова, что так бывает, что все к лучшему, что повезет в другой раз. А еще закрадывался страх: а вдруг этого другого раза не будет?

По затянувшейся паузе Марина тут же догадалась, что я никуда не обращалась, но высказывать свое мнение поэтому по воду не стала, за что я ей была благодарна. Она лишь предложила завтра же съездить в частную клинику, благо она знает одного хорошего специалиста. Кроме того, девушка тут же решила, что меня нужно записать еще и на педикюр, маникюр, стрижку, покраску волос и прочие косметические процедуры, так необходимые каждой девушке. А еще — обязательно заняться спортом и посещать какие то мероприятия. Причём план Марина расписала на месяц вперед, на мое замечание о свободном времени ответила, что оно мне ни к чему, ибо без него и на страдания времени не останется. В общем, Марина взялась за меня серьезно.

* * *

К моему большому сожалению, поехать со мной у Марины не получилось — у нее возникли какие-то неотложные дела, — поэтому в клинику я поехала сама на такси. Медицинское учреждение находилось на другом конце города, к тому же мы угодили в самую пробку. Я нервно поглядывала на часы, таксист лишь говорил, что успеем, нервно куря сигарету, чем нервировал меня еще сильнее. Мы и так потеряли время из-за того, что ему пришлось заехать на заправку, а потом у машины еще и колесо спустило.

Когда мы прибыли на место, я уже опаздывала на пять минут. Таксист так долго искал место для парковки, что я, не выдержав, попросила его высадить меня уже где-нибудь.

Я ненавидела опаздывать, и еще больше ненавидела опаздывать из-за кого-то.

Настроение мне приподнял и администратор в клинике — русоволосая кареглазая девушка в очках, одетая в белый халат, — сообщившая, что мой врач уже занят и позже принять он меня не сможет. Мой звонок с предупреждением об опоздании был для них лишь знаком того, что другой клиентке уже можно заходить.

Когда я поинтересовалась, когда к нему можно попасть, администратор вежливо ответила, что следующая запись к нему только через две недели.

Мне было обидно, что я зря проделала весь этот путь. Я отлично понимала, что еще нескоро решусь отправиться к врачу снова: и так слишком долго собиралась с силами, чтобы решиться хотя бы на эту поездку. Поэтому спросила, можно ли попасть к какому-нибудь другому гинекологу.

В этот раз девушка просто показала на табличку, что прием ведется исключительно по предварительной записи.

Я никогда не была конфликтным человеком, и скандал устраивать мне не хотелось.

— А не трудно ли вам поинтересоваться у врачей, есть ли на сегодня у них свободное время? Может, они согласятся на двойную оплату?

Администраторша с апломбом заявила, что это уважаемая клиника, и время, к сожалению, все равно не появится.

Я не выдержала:

— Может, мне самой поинтересоваться?

На шум подошла женщина респектабельного вида — лет сорока, в теле, одетая в такой же, как и у девушки, белый халат.

Как позже выяснилось, женщина была заведующей клиники.

— Дарья, что такое?

— Женщина хочет пройти без записи.

Заведующая перевела взгляд на меня.

— Я предупредила об опоздании, и никто не говорил мне, что мой визит отменят...

Дарья не удержалась от комментария:

— Вы же знаете, Нелли Ивановна, какая очередь к Батниковой...

Нелли Ивановна вздохнула:

— Дарья, ты предложила клиентке пойти на прием к другому врачу?

— Но...

— Меня вполне устраивает, — сказала я, уже улыбаясь.

— Я сейчас поинтересуюсь у Елены Анатольевны. По-моему, у нее сейчас есть окно.

Минут пять мне пришлось подождать в приемной, под ядовитым взглядом администраторши, пока заведующая не вернулась и не сказала, в какой кабинет мне пройти. Удаляясь, я услышала, как она выговаривала девушке, что клиенты — их хлеб, и зачем она ее вообще держит, если та не может решить простейшие проблемы.

Помещение напоминало обычный кабинет женской консультации: два стола для врача и медсестры, шкаф для медицинских документов, кушетка, весы и гинекологическое кресло. Врач, женщина лет тридцати на вид, сегодня была без медсестры и, судя по всему, все записи делала сама.

— Про беременности или просто на осмотр?

Я ответила, что второе, и врач указала мне на гинекологическое кресло. Та еще конструкция, залезть на которую — тот еще подвиг.

После осмотра, когда уже я пыталась слезть с этого орудия пыток, врач сказала:

— Ну, все хорошо, матка сократилась до прежних размеров. Месяца два назад родили? Грудью кормите?

Я чуть не свалилась с кресла. Понадобилось сделать усилие, чтобы спуститься на пол, а еще больше сил ушло на то, чтобы произнести:

— Вообще-то, четыре месяца назад случилась замершая беременность на большом сроке. Вызывали искусственные роды.

Она тут же стушевалась и покраснела:

— Простите, это легко перепутать... — судя по голосу, ей действительно было стыдно и неприятно.

— Вам — возможно. А вот я слишком хорошо чувствую разницу.

========== Глава 5 ==========

— Она еще и выписку из больницы попросила.

Мы сидели с Мариной в кафе, как всегда после работы. За окном уже сгущались тучи, но мы не торопились Я вяло ковыряла вилкой свой салат и вдыхала аромат ванили и корицы,

распространяющейся по всему заведению. Марина же с аппетитом поглощала свой бифштекс.

— Вот наглость же! — возмутилась Марина. — Надеюсь, ты тут же пожаловалась заведующей и поменяла врача?

Я промолчала. Как объяснил врач, выписка была нужна ей для лучшего понимания картины. Вот только ее у меня не оказалось, это была последняя вещь, о которой я думала при переезде. Я

даже не была уверена, что забрала ее из роддома.

— Нет, я лишь взяла список анализов и ушла.

Слишком много сил мне понадобилось на подобный поход. Встреча с Машей, общение с Мариной научили меня тому, что я не сбегу от прошлого, я должна научиться с ним жить, ради того, чтобы у меня было будущее.

— Зря, — продолжала возмущаться подруга, совсем позабыв про остывающий ужин. — Все-таки это не очень правильно, ставить с бухты-барахты диагнозы...

Я лишь вздохнула и пожала плечами, меня тревожило не это.

— Знаешь, что самое неприятное, Марин? — сказала я, чуть ли не истерически смеясь. — Она

угадала: моей дочери действительно было бы примерно два месяца, если бы...

Остальные слова не сорвались с языка и остались непроизнесенными. Замолчав, я уставилась в окно, за которым уже во всю лил дождь. Интересно, в этом городе хотя бы иногда бывает нормальная погода?!

Марина коснулась моей руки.

— Наташ, просто все родившие через два месяца должны обратиться к врачу, вот она и приняла

тебя за такую. Я, конечно, понимаю, что конец рабочего дня, но работать тоже надо нормально

— Я все думаю, почему же я не попросила все-таки показать ребенка... если...

Марина окинула меня предупреждающим взглядом.

— Наташ, не накручивай себя. Хватит мучиться.

Мы с Мариной договорились: я рассказываю ей все, но только один раз, и больше мы никогда не

будем говорить об этом. Это был долгий вечер с морем выпитого вина и слез. Причем Марине это

тоже далось нелегко, о чем говорила куча выкуренных сигарет и нервные движения рук.

— Лучше ответь: у тебя шорты и майка есть?

Я вопросительно кивнула на окно, за которым уже шел крупными хлопьями снег, и поежилась от

холода. Вот что мне в теплом Краснодарском крае не сиделось?! Нормальные люди с севера на юг

едут, а не наоборот.

— По такой погоде?!

— Понятно, — хмыкнула Марина. — Просто предлагаю тебе на тренировку сходить сегодня...

— А может, не шорты, а спортивные штаны?

— Шорты! — категорически заявила Марина. — Ладно, сама по пути где-нибудь куплю, зато сегодня

развеешься, обещаю.

Непонятно, какое отношение 'развеяться' имело к тренажёрам: лично я всегда считала поход в

фитнес-клуб скучным, но необходимым занятием. Однако спорить с Мариной было бесполезно.

* * *

Небольшое полуподвальное помещение пятиэтажного строящегося дома никак не

ассоциировалось у меня с фитнес-клубом. Как, впрочем, и его местонахождение у черта на

куличиках. Меня в первую очередь смутило даже не отсутствие вывески или ее какого-либо

подобия, хоть чего-нибудь, указывающего на занятие спортом. Больше всего меня испугала фраза

Марины: 'Расскажешь кому-нибудь — прибью'.

Я уже искала пути к отступлению, но подруга крепко держала меня за запястье. Свободной рукой

она нажала на звонок.

— Свои.

Пока в замке поворачивался ключ, я оглядывалась по сторонам в поисках спасения, но

освободиться от хватки Марины не получалось.

Дверь, вопреки моим ожиданиям, открыла худенькая девушка среднего роста с длинными

светлыми кучерявыми волосами, одетая в обычные джинсы и футболку.

— А, вы на тренировку? Проходите.

Я выдохнула и мысленно усмехнулась: вот, навыдумывала себе страхов! Мы с Мариной

отправились в раздевалку, где уже переодевалась другая девушка. Облачившись в довольно—

таки короткие розовые шорты и топ, мало что прикрывающие, девушка перекинулась с Мариной

парой фраз и поспешила покинуть зал. Каково же было мое удивление, когда Марина протянула

мне похожий комплект, только черного цвета.

Я тут же возмутилась:

— Марин, я это в жизни не надену.

— Комплексы? — поинтересовалась Марина, мягко улыбаясь.

Честно говоря, надевать подобное не хотелось, ведь живот после неудачной беременности не

ушел.

— За одно и с ними сегодня разберемся, — сказала подруга, настойчиво протягивая форму.

— А про обувь мы забыли.

— Обувь не понадобится. Давай побыстрее, ладно?

Когда мы добрались до зала, там уже вовсю шла разминка. Три девушки активно занимались на

ковриках и отжимались, впереди в пестрых веселых шортах с совами и такой же майке была, как

я догадалась, тренер. Она бодро вела счет и отдавала команды.

Обычное групповое занятие, но удивило меня другое. Вместо тренажёров в зале были...

— Шесты!!!

— Пилоны, — поправила меня Марина.

И тут я наконец все поняла.

— Марин, да ты издеваешься.

Тренер — худенькая светловолосая девушка с волосами, затянутыми в хвост, — обратила на нас

внимание.

— У нас новенькая.

Марина тут же подключилась:

— Это Наташа, — представила она меня. — Тань, для новеньких первое занятие же бесплатно?

С молчаливого кивка девушки Марина потащила меня брать коврик.

— Я не буду, — тихо прошептала я.

— Я тут долго искала такого тренера, поэтому не выделывайся, — Марина вручила мне коврик и указала на угол.

И тут начался ад, ибо разминка была еще в том темпе, и все же я успела прошипеть Марине,

застывшей в мостике:

— Я, вообще-то, высоты боюсь.

На что Марина, сменившая положение на планку на одной руке, ответила:

-Ты ведь говорила, что самое страшное уже пережила? Вот переживешь и это.

Я старалась не отставать, сбиваясь с дыхания, тяжело пыхтя, повторяла упражнения. В конце

разминки я просто завалилась на коврик не в силах встать, и даже была рада, что сейчас

непосредственно и начиналась, как пояснил тренер, шестовая акробатика.

Каждая девушка встала напротив пилона, и Татьяна начала раздавать задания, то поправляя

девушек, то страхуя от падений, когда они не были уверены в выполнении каких-либо элементов.

Я лишь завороженно смотрела, как они застывают в различных элементах или вращаются на

пилоне.

К сожалению, просто стоять и смотреть мне было не суждено, и внимание тренера добралось и

до меня.

Все началось с показа простейших круток, которые я повторяла за Таней с грацией бегемота.

Впрочем, честно говоря, на иное я и не надеялась, искренне считая, что кому-то дано, а кому-то —

нет. Моя задача на сегодня — лишь доказать это, а потом все высказать Марине.

— Думаю, начнем с 'водопада', — решила Татьяна.

И забралась на пилон на высоту не меньше метра, затем вытянулась в струнку, закинув на прямую

ногу согнутую и крепко обхватив ею пилон, застыла в горизонтальной плоскости. Апофеозом

всего стало то, что Татьяна, красиво прогнувшись, опустила руки и зависла, держась за пилон

только коленкой

Но большим шоком для меня стало одно ее слово:

— Повторим.

К моему большому ужасу, она обращалась именно ко мне: другие девушки были заняты.

Я ошарашенно посмотрела на нее. Да она издевается, это нереально! По крайней мере, для меня

точно.

Через полчаса я узнала, что все реально. Даже если ты и по канату в школе не могла никогда

залезть, не то что по металлическому столбу. И плевать, что ты делаешь элемент с подстраховкой,

и тебе так страшно отпустить руки. Это завораживает, ведь ты понимаешь, что на что-то способна.

И в следующий раз ты сделаешь это сама — а может, и не в следующий, но сделаешь. Это красиво,

страшно, больно, но стоит того. И что ты знаешь, что красота, которую ты видела, далась всем

через боль.

Девчонки в раздевалке жалуются на синяки, но никто не намерен бросать, все лишь строят планы

на будущее, и я поймала себя на мысли, что уже прикидываю, какие элементы сделаю на

следующем занятии.

Марина, запыханная, уставшая, усмехнулась, глядя на мою довольную физиономию:

— Ну что, развеялись?

Впрочем, с Мариной мы занимались не только тренировками. Подруга решила устроить мне

полное преображение. По ее совету я стала платиновой блондинкой, она же помогла мне

обновить гардероб и выбирала все, вплоть до оттенка помады и занятий на вечер. Мне нравилось

это, нравилось плыть по течению, когда за тебя кто-то решает, что и как, мне нравилось не думать

о будущем о прошлом, я пыталась просто жить.

Мы ни одного дня не сидели дома. Марина была уверена, что мне для полного счастья

обязательно нужен парень, и высказывала мне за то, что я не хочу ни с кем знакомиться.

Этот разговор произошел в субботнее утро. Мы шли по улице и собирались прошвырнуться по

магазинам.

— Тебе обязательно нужно с кем-то начать встречаться.

Я застыла у одной из витрин, чтобы поправить волосы, в который раз, с удивлением замечая, как

не похоже мое отражение на меня прошлую. Сейчас я выглядела довольной счастливой

ухоженной девушкой, у которой вся жизнь впереди.

— Кто бы говорил! А Мишу со второго отдела кто отшил?

— Мне нужно время, — совсем другим, тихим голосом сказала подруга. Ей явно была неприятна

эта тема.

И тут я поймала себя на мысли, что не у одной меня, вообще-то, в прошлом были проблемы. И то,

что Марина не плакала, в отличие от меня, никому в жилетку, не говорило о том, что ей легко.

Мне стало стыдно. Впрочем, Марина быстро оправилась:

— А ты зря нашего Виталика игнорируешь, он хороший парень.

Но мысли мои были не о Виталике, рыжеволосом специалисте компьютерного отдела, часто

забегающем на чай под разными предлогами.

Впереди нас шла девушка, катившая синюю коляску с плачущим ребенком. Судя по виду и голосу,

она уже совсем отчаялась успокоить малыша.

— Что же ты плачешь? Сытый, подгузник чистый...

Но ребенок не унимался, продолжая еще громче кричать.

Марина поджала губы. Ей, как и мне, хотелось уйти от источника неприятного звука. Она уже

повернула в сторону ближайшего магазина.

Я хотела последовать за ней, но девушка выглядела уж очень отчаявшейся и уставшей.

— Ну что ты капризничаешь? — спросила она у младенца, отлично зная, что ответить он не смог.

— Девушка, может, он спать хочет, попробуйте покатать вперёд-назад...

— Уже катала, — вздохнула молодая мать, а ребенок разрывался все сильнее.

— Можно? — спросила я, подойдя поближе. Девушка, видно, настолько отчаялась, что без

возражений допустила к своему ребенку чужого человека.

Я взяла за ручку коляски и стала ее катать. С разрешения матери я убрала лишнее одеяло —

малышу, по всей видимости, было жарко, он стал пищать заметно тише, — и продолжила качать.

На секунду мне померещилось, что коляска бежевого цвета, и вместо синего одеяльца —

розовое... Я отпрянула от нее, но стоило моргнуть, и все стало на свои места.

Девушка удивленно посмотрела на меня.

— Что-то не так?

— Уснул, — не стала я вдаваться в подробности. Девушка поблагодарила меня, и мы пошли каждая

своей дорогой.

Марина стояла в углу и сверлила меня взглядом.

— Зачем? — коротко спросила она меня.

— Подруга так укачивала ребенка, — солгала я, глядя вслед удаляющейся девушке.

Я не могла отделаться от мысли, что в моих снах коляска всегда была бежевой.

========== Глава 6 ==========

Я бежала, бежала, что было сил, прижимая к себе свою новорожденную дочь. Тяжело дыша, я бросилась в самую гущу леса. Только бы не споткнуться, только бы не упасть! Ветки деревьев больно били по лицу, но я не обращала на это внимания, нужно было бежать. Каблуки туфель предательски тормозили движения, норовя провалиться в землю. Я в который раз мысленно проклинала себя за такой выбор обуви, но времени снять их не было, как и возможности отдышаться. Меня догоняли.

Заслышав голоса своих преследователей, я с ужасом поняла, что меня окружили. В панике я рванула вперед, уже не смотря под ноги. Это и стало моей самой большей ошибкой: угодив в яму, я ушибла ногу и едва не уронила малышку. Выбравшись, я поняла, что в таком состоянии далеко не убегу. Это был конец.

Сердце бешено билось, в висках стучала одна мысль: спрятаться, иначе, темные тени, люди без лица, найдут нас и заберут мою малышку. Крепче сжать дочь, еще один рывок в сторону какого-то густого колючего куста, нужно где-то затаиться, нужно перестать так часто и громко дышать. Но меня продолжало колотить. Я знала, что они рядом. Я знала, что они пришли за ней, за моей дочерью.

Я сжала губы, боясь шелохнуться. Колючки больно впивались в тело и, что хуже всего, касались ребенка.

Пытаясь унять дрожь, я покрепче прижала к себе малышку, коснулась носом ее пушистых волос, вдохнула такой родной и сладкий запах. Замерев, я пыталась ничем не выдать своего местонахождения, отлично зная, что преследователи уже возле нашего укрытия. Быть может, они не найдут нас? Быть может, нам повезет хотя бы в этот раз? И все закончится хорошо?

Увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Малышка захныкала, и так не вовремя! Я пыталась успокоить дочь, но безуспешно. Голодный ребенок только продолжал громче и надрывнее рыдать, и я поняла, что это конец.

Холодный мужской голос произнес:

— Выходите.

Дочка расплакалась еще сильнее, я обняла ее и поцеловала в лобик, ощутив на своих губах нечто соленое. Из моих глаз капали слезы. Я еще раз взглянула в это родное лицо, на эти голубые глазки с бархатистыми ресничками, аккуратненький носик, пухленькие щечки. Я проиграла. Проиграла опять. Я уже знала, что будет. Что, как только я выберусь из укрытия, темная фигура вырвет из моих рук ребенка, и моя дочь исчезнет, будто ее никогда и не было. Бесполезно кричать, бесполезно молить, люди-тени не знают жалости, им чуждо сострадание. Меня швырнут на землю и оставят, как ненужную вещь, — вот и все, чего я добьюсь.

Чужие руки схватили меня за плечи и потащили. Мертвой хваткой я вцепилась в ребенка, плача от собственной беспомощности. Ее вновь вырвали из моих рук.

Я проснулась вся мокрая, в слезах, тяжело дыша. Я оглядела спальню сквозь слипшиеся ресницы, все еще пытаясь осознать, что это был лишь ночной кошмар. Страшный сон, в разных вариациях преследовавший меня еще с роддома. Где бы я ни находилась, хоть дома, хоть на прогулке в ботаническом саду, результат всегда был один: ребенка у меня забирали, и я ничего не могла с этим поделать.

Я села на кровать и поджала колени к груди. Меня до сих пор била дрожь. Слишком реальным было мое сновидение: бегство, преследователи, ребенок. Я тяжело вздохнула. С этой болью я должна была давно смириться, но не получалось. Быть может, Марина права, и я слишком цеплялась за прошлое, которое не вернуть. В конце концов, у меня теперь новая жизнь.

Престижная работа, перспективы карьерного роста, личная жизнь. Насчет последнего я невесело хмыкнула. Было кое-что, что я утаила от Марины. Не потому, что не доверяла — просто сама не могла понять, подходила ли эта невнятная история знакомства под понятие личной жизни хоть отдаленно.

На душе тогда было тоскливо и скребли кошки. Может быть, именно поэтому меня и занесло в бар. Я цедила вторую кружку кофе, когда бармен принес коктейль и сказал, что это комплемент от второго столика справа. За ним сидел обаятельный мужчина крупного телосложения, лет сорока пяти-пятидесяти, с проседью в темных волосах, одетый в серый деловой костюм. Впрочем, седина в волосах нисколько его не портила. Заметив, что я смотрю на него, он подмигнул.

— Извините, не знакомлюсь в барах, — ответила я, отказавшись от напитка. И зачем я только сюда пришла? Надоело сидеть в пустой квартире?

— И не пьете, — заметил мужчина, бросив взгляд на кружку с кофе. — И какое горе, девушка, заливаете столь экзотическим способом?

— Муж бросил, — прошипела я, уже думая попросить счет.

— Меня — жена, — уныло произнес он.

Я удивленно посмотрела на него.

— Видите, как много у нас общего? Может, все-таки составите компанию? Уважите старика.

— Какой вы старик... — Я все-таки пересела за его столик. Торопиться мне было некуда, а дома все равно никто не ждал.

Он лишь пожал плечами.

— Увы, она иначе считала. Это, правда, не помешало ей выйти за меня замуж, родить ребенка, а потом увезти его и потребовать алименты. Кстати, — он усмехнулся, — я Вадим, и обычно я не жалуюсь на жизнь. Уж точно не в барах.

— Наташа.

— Вот и познакомились.

Я пропустила этот комментарий, лишь спросила:

— И вы считаете, что она только ради алиментов это сделала?

— Наташ, вас это удивляет? Увы, многие люди ради больших денег и не на такое способны.

В этот момент бармен принес заказанный мною слабый безалкогольный коктейль. Я задумчиво сделала глоток.

— И что вы планируете делать?

— Подключить хорошего юриста. За большие деньги, Наташ, все можно. Ты даже не представляешь, девочка, насколько все. И ребенка суд со мной может оставить. Одно суд все-таки не отменит: она мать, — с болью в голосе вздохнул Вадим, глотнув из своего бокала.

— Она мать... — повторила я. — Хорошо, что вы это понимаете.

— Понимаю.

— Вы ее любили.

Вадим кивнул и сказал:

— Любил, тем и больнее. Я вел себя, как влюбленный мальчишка, был готов звезду с неба достать, исполнял любые капризы. Она казалась такой нежной, заботливой...

— Они порою такими кажутся, — не удержалась я. Вспомнился Кирилл, его голубые глаза, его губы, его слова, что он всегда будет рядом, всегда поддержит.

— Все вполне решаемо, Наташ, но все равно больно. — Вадим ненадолго замолк, задумавшись о своем. — У тебя-то, девочка, что стряслось?

Я опустила глаза.

— У меня нерешаемо, но больно.

— Что, совсем так плохо?

Я кивнула.

— Бывший угрожает? Может, я чем могу помочь? — Вадим был явно не из тех людей, которые привыкли легко отступать. — Или юрист нужен хороший?

— Я сама юрист, — вздохнула я.

Говорить о своих проблемах мне не хотелось, поэтому мы продолжили обсуждать дела Вадима и выходы из возможного положения, придя к выводу, что у него есть большие шансы выиграть дело, поскольку бывшая жена своей жилплощади не имела, а хотела стребовать ее с бывшего супруга. К концу вечера настроение у моего собеседника заметно поднялось, и он спросил:

— Ну и как мне вызвать на твоем лице улыбку? Можно ли тебя поблагодарить за отлично проведенный вечер?

Я лишь пожала плечами. Ну а что? Вадим предложил хотя бы оплатить мне такси домой, ибо небезопасно ночью гулять красивым девушкам.

Когда следующим утром я выходила из подъезда, на улице меня ждал молодой человек, представившийся курьером. Он передал мне маленькую черную коробочку, в которой обнаружились золотая цепочка с кулоном в виде прозрачного камня и записка.

"Надеюсь, заставил тебя улыбнуться, Наташ. Ты очень светлый, замечательный человек. Буду рад увидеться еще".

И в конце письма — номер телефона.

Курьер, увидев, что я дочитала, тут же сказал:

— Позвоните. Он должен знать, что я доставил подарок.

Я послушно набрала номер.

Через несколько гудков Вадим наконец-то ответил. Не дослушав о намерении вернуть такой дорогой подарок, он заявил, что это меня ни к чему не обязывает, но раз уж я ему сама позвонила, то он не против встретиться снова. Я выразительно посмотрела на курьера. Парень лишь пожал плечами, мол, приказ был дан такой. И скрылся из виду, оставив недоумевающую меня в одиночестве.

Вырвавшись из раздумий, я взглянула на часы. Что ж, можно было отправляться на работу. Метро в Новосибирске для меня стало приятным открытием, помогающим обойтись без простаивания в автомобильных пробках, а еще отличным местом, чтобы подумать.

Только у работы я вспомнила, что не оплатила еще арендную плату кварты, и отправилась к банкомату. Мои собственные квартиранты в Сочи уже успели перевести мне деньги. Мне с ними повезло, ни разу не просрочили платежи, всегда день в день, да и звонками тоже не мучали. В отличие от хозяина моего нынешнего жилья, который раз в месяц приходил, чтобы внимательно изучить все комнаты и что-то проверить.

К сожалению, недосып давал о себе знать. Я сделала себе кофе, мысленно возблагодарив человека, придумавшего сей чудесный напиток, и вновь уставилась в монитор. Работать в пятницу не хотелось, впрочем, никто моего желания не спрашивал, а работы накопилось море, и ее надо было делать. То ли из-за переизбытка кофеина, то ли из-за предчувствия выходных усталый мозг не хотел работать. Я потянулась за конфетой. Последние недели этого добра у меня стало навалом, поскольку очень часто Виталик, паренек из компьютерного отдела, приходил попить чай, прихватывая что-нибудь вкусненькое.

Я в который раз уже листала договор с указанием цифр и ссылок на различные законы и дополнительные соглашения. Да, как-то иначе я представляла свою работу, сидя в университете: выступления в судах, красивые речи... а тут — бумагокопание.

Когда зазвонил телефон, я была только рада отвлечься от работы.

— Наталья,— в трубке прозвучал знакомый женский голос.— Добрый вечер, это Елена Анатольевна, гинеколог из 'Сити клиник'.

— Да, слушаю. — Я вся напряглась, отлично понимая, что просто так врач бы мне не позвонил.

— Я получила результаты ваших анализов, они идеальные. Возможно, какие-то проблемы возникали именно в процессе вынашивания, поэтому мне все же нужна выписка из роддома,

— Все-таки нужна, — огорчённо произнесла я.

— К сожалению, иначе не смогу вам ничем помочь.

Положив трубку, я молча смотрела на телефон в раздумьях, кого бы попросить помочь. К сожалению, на ум приходил лишь муж: даже если он и выкинул этот документ, то копию в роддоме может взять только он, никому из моих подруг ее просто не дадут. Мне придётся наплевать на гордость и все же позвонить Кириллу.

Его номер я помнила наизусть: когда-то очень давно, когда мы были счастливы, он заставил его выучить, на всякий случай. Я начала набирать номер, попутно обдумывая, как с ним разговаривать. А если он откажет? У нас ведь было неприятное расставание. Но, впрочем, он вполне может оказать мне эту последнюю услугу в память обо всем, что у нас было. Я, наконец, закончила набирать номер, и в трубке послышались гудки. С замиранием сердца я ждала ответа, беспокоясь, не сменил ли номер, или вдруг не берет незнакомые номера, но наконец-то услышала такой близкий и родной когда-то голос.

— Алло.

— Кирилл, — с придыханием произнесла я, готовая уже простить все на свете.

— Наташа, где ты?...-его голос дрожал от волнения.

Я была уже готова ответить, но тут как гром среди ясного неба раздался вопрос:

— Где наш ребенок? Где моя дочь?! — крикнул в трубку человек, которого я когда-то любила.

Я, ошарашенная, мгновенно отключила связь и швырнула телефон подальше, но Кирилл не унимался, продолжая трезвонить. Неужели после всех этих месяцев он до сих пор винит меня?!

В этот момент вошла Марина, вся такая сияющая и улыбающаяся. Заметив остолбеневшую меня и разрывающийся телефон, тут же изменилась в лице.

— Что случилось?— обеспокоенно спросила она.

— Кирилл спрашивал, где его дочь, — произнесла я на удивление ровным голосом, пытаясь осознать эти слова. Как он вообще может спрашивать подобное?! Впрочем, мое кажущееся спокойствие отдавало начинающейся истерикой.

Но Марина как оказалось, не собиралась мне сочувствовать или успокаивать.

— Зачем ты ему позвонила?! — чуть ли не шипя, набросилась она на меня.

— Мне нужна была выписка, — ответила я. Да, про эту вещь можно было забыть.

Марина лишь устало вздохнула и покачала головой.

— Могла бы меня попросить помочь. Теперь номер придется менять, — кивнула она в сторону телефона, который все никак не унимался.

========== Глава 7 ==========

Олег Иванов, оперуполномоченный уголовного розыска:

Я с грустью взглянул на часы, понимая, что мечта вернуться домой вовремя так и останется несбыточной, и жена как всегда устроит сцену, что все мужья как мужья, по вечерам дома сидят, а не неизвестно где шляются, и вообще-то ребенку тоже надо уделять внимание. А ведь предупреждал же Катьку, что так будет.

-Рассказываете, что случилось, -произнес я сидящему напротив бледному молодому человеку в деловом костюме, приходящемуся мне ровесником. Впрочем, чему удивляться. Полиция не то место, куда приходят по хорошим поводам и с хорошими новостями.

-Жена пропала, — сказал он, нервно теребя рукав пиджака.

-Как? Когда? Что произошло?-начал я опрос, приготовившись записывать.

-Сегодня, — мертвым голосом сказал парень, опустив глаза вниз.— Прислала сообщение на телефон, звонил ей, не отвечает, приезжаю домой, ни ее — ни вещей.

Я облегченно вздохнул и расправил плечи:

-Гражданин Сериков, если она от вас ушла, то это не значит, что пропала. При чем здесь мы?-Я не удержался от легкой улыбки. Итак работы выше крыши, шеф рвет и мечет, и готов лично убить каждого за низкие показатели, а тут хотят чтоб мы еще и семейные дела решали.

-Не могла она уйти,-настаивал на своем мужчина.

Я вздохнул и приготовился к длительному спору. Все-таки я шел на эту работу преступников ловить, а не сбежавших жен возвращать. Ксожлению к нам приходило много людей, уверенных в обратном.

-И что же последнее вам она написала, Кирилл Игоревич?

-Не она это писала, -ответил Сериков, сжимая в руке телефон.

-Если хотите ее найти, вы должны предоставлять всю имеющуюся информацию. Или вы не хотите?

На лице мужчины застыло сомнение показывать или не показывать сообщение.

Мысленно я уже прикидывал сколько мог полезного сделать вместо спора с этим непонятным товарищем.

Парень все-таки передал мобильный.

На экране были написано 'Я все знаю. Не звони, не пиши мне. Я от тебя ухожу.'

Наверно мои эмоции были написаны у меня на лице, ибо до того как я успел, что-либо сказать, он тут же сказал:

-Не изменял я ей, -произнес он, угадав мои мысли.-Я уверен, не она писала.

-И с чего такие выводы?-поинтересовался я, поражаясь комичности ситуации, все указывало на то, что всерьез поиском заниматься не стоило. Можно было вздохнуть спокойно кроме спора лишнего времени у меня это не отнимет.

-А с чего бы ей уходить из собственной квартиры?— устало, с болью в голосе спросил он.-Мне в прощальный подарок ее оставлять? В качестве моральной компенсации?

Я не удержался и потянулся за кружкой с уже давно и безнадежно остывшим кофе и сделал глоток. Холодная жидкость горчила. Если квартира принадлежала пропавшей это все меняет.

-Может к родственникам отправилась?— предположил я, сам не особо в это веря, внимательно вглядываясь в лицо заявителя.

-Я единственный ее родственник,-покачал головой Сериков— Мать и та недавно умерла. Отца уже более десяти лет нет в живых. Наташа была единственным ребенком в семье.

Что означало, что в случае смерти жены Серикову доставалась ее квартира. А квартиры в Сочи всегда были в цене. И это навевало очень неприятные мысли.

-Подруги?-спросил я на автомате.

-Подруги, -хмыкнул Кирилл,— звонил одной, ничего не знает, вроде как разводиться со мною Наташа не собиралась.

-Да, дела, — задумался я, потянувшись за бланками.

-Мне нужно ее найти, -требовательно произнес мужчина, сверля меня взглядом.— Должен быть хоть какой-то способ.-Сериков сжал краюшек стала, чтобы хоть как-то успокоиться. В его голосе было столько мольбы, что я сдался.

-Телефон и выключенный можно отследить, -попытался я его как-то успокоить, и в тоже время обдумывая не он ли причастен к исчезновению супруги. Слишком странным все это казалось.-Чем вообще занималась жена? -начал задавать я обычные вопросы.

Со слов заявителя, я выяснил, что женаты с Наташей они были почти два года, девушка не работала, а вот у него самого был небольшой, но доходный строительный бизнес, занялся им он сравнительно недавно, всего несколько лет назад. Сложно было удержаться от мысли, что в случае развода его жена могла бы затребовать половину от его успешного предприятия. Вот только зачем тогда настаивать на скором поиске жены и делать такой скорбный вид?

Кирилл также сразу смог предоставить фотографию пропавшей девушки, и даже этим он смог меня удивить. Так как это была фотография, сделанная еще с их свадьбы.

-Наташа не любила фотографироваться, -прокомментировал он.

Слова ' не любила' резали слух. Сказано было в прошедшем времени, как будто об уже умершем человеке, я едва не сдержался, чтоб его не поправить.

Я еще раз бросил взгляд на фото. Счастливая стройная девушка в белом платье, традиционном наряде невесты, по детски наивное лицо, легкие светлые локоны, приятная улыбка, сама невинность, и наверно тонна макияжа.

-Другие фотографии есть?

-Дома.

-Тогда едем к вам, стоит осмотреть квартиру, вы говорили, вещи пропали какие-то

Я потянулся к телефону, с тоской думая про себя, что попасть домой в нормальное время мне не светит, и позвонил дежурному, чтобы готовил группу на выезд. Сегодня из следователей дежурила молодая еще не опытная Юленька, только недавно выпустившаяся из университета, и до сих пор уверенная, что все в жизни бывает только как в учебнике. Зато экспертом в нашей группе оказался Анатолий, достаточно опытный специалист, и очень внимательный, много повивдавший в жизни. Поэтому мы молча ехали с ним в машине, пока Юленька бодро выстраивала версии произошедшего, и обрисовывала круг задач, а также что-то порою писала у себя в блокноте. Всю дорого меня не отпускало предчувствие чего-то нехорошего, будто я что-то упускал.

В квартире Серикова нас жало несколько неприятных сюрпризов. Разумеется никакого бездыханного тела посреди комнаты нас не было, да обилия луж крови мы тоже не заметили. Напротив, в квартире был идеальный порядок, начиная от аккуратно сложенных вещей на стеллажах, заканчивая отсутствием грязной посуды в раковине.

Юля сразу попросила Серикова предоставить нам коробку с телефона жены, поскольку на ней был номер, который мог помочь отследить местоположение. Именно на это я возлагал самые большие надежды. Однако к нашему всеобщему удивлению, телефон пропавшей оказался в коробке. Юля не смогла удержаться от вопроса:

-Вы уверенны, что это телефон вашей супруги?

-Да, -ответил Сериков, обескураженно глядя на найденный аппарат.-Сзади даже царапина есть. Наташа его один раз уронила.

-И что же по-вашему он делает здесь?

-Не знаю,— пожал плечами парень.-Обычно она не выпускала телефон из рук.

Юля многозначительно посмотрела на нас.

-Какие-нибудь ценные вещи пропали? Драгоценности, например?

-Нет. Даже обручальное кольцо на месте— кивнул парень в сторону комода.-Деньги тоже.

Вторым неприятным сюрпризом оказались фотографии, точнее их полное отсутствие. Весь семейный фотоальбом Кирилл хранил на ноутбуке, вот только перепроверив компьютер два раза, он не смог их найти. Как и флешку на которой хранились копии.

-Я поищу, какие-нибудь со времен студенчества Наташи еще сохранились— пообещал Кирилл.

Я лишь покачал головой. С таким же успехом можно было фотографии со школ использовать, а лучше с яслей.

Юля выразительно посмотрела на меня с немым вопросом в глазах. Всем было понятно насколько важны фотографии для поиска. Я лишь покачал головой.

-Может хотя бы в соц сетях что-то есть?— с надеждой в голосе спросила девушка.

-Мы с женой на подобное время не тратили,-тут же с пылом заявил Кирилл.— Мало ли кто б использовал потом эту информацию.

Юля заметно приуныла после этой фразы, и посмотрела на меня в ожидании идей. Все-таки я был более опытнее ее. Но идей кроме тщательного обыска у меня не было.

Я решил, что лучше пойти опросить соседей, может, кто видел девушку сегодня или было что-то подозрительное. Бабушки на лавочках достаточно внимательные, когда хотят о чем-то посплетничать.

К сожалению, сегодня Наташу никто не видел, как выяснилось ее муж сегодня уже успел обежать жильцов ближайших квартир. Оперативный малый.

Разгор с дворником тоже не принес никакой полезной информации. Пожилая женщина лишь поохала, и сказала что девушку сегодня не видела, и выразила надежду, что Наташу найдут, и отправилась по своим делам, матеря тех, кто не выкидывает мусор в специально предназначенные баки. Так, и не узнав ничего, я не удержался и закурил сигарету стоя возле подъезда.

Через две минуты ко мне Анатолий.

-Нашел чего-нибудь?— поинтересовался я.

Анатолий тяжело вздохнул и вытер пот со лба, провел рукой по седым усам.

-Следы пятен бурого цвета на ковре — ответил он сухим рабочим языком.

-Кровь значит.

-А у хозяина-то еще оружие дома есть. Ружье охотничье. Юля сейчас его поэтому поводу опрашивает.

Дворник продолжал чихвостить нерадивых жителей, бросивших мусор в пакетах у подъезда.

Анатолий попросил сигарету, и потянулся прикурить.

-А знаешь, что еще интересное, Олег,— произнес он сделав затяжку и выдыхая дым.— Детские вещи у мужика тоже пропали.

Я непонимающе посмотрел на коллегу.

-Ребенок ведь тоже пропал. Он от нервов забыл сообщить, что жена вместе с младенцем исчезла.

Дворник продолжала грузить объёмные мусорные пакеты в бак. Один огромный пакет треснул по швам, открывая всем свое содержимое, на асфальт упали несколько погремушек и детская бутылочка.

Мы с коллегой изумленно уставились друг на друга.

========== Глава 8 ==========

Наталья Серикова:

Я слабо помнила, как мы пришли в салон связи за новой сим-картой. Не помнила я и слова из тех, что Марина говорила продавцу, который тут же протянул ей несколько пакетов с номерами на выбор. Подруга махнула мне рукой: мол, иди выбирать. Я лишь помотала головой, мне было не до этого. Мне было абсолютно все равно, какой номер она мне выберет. Как послушная марионетка, я просто протянула паспорт продавцу.

Марина заполнила за меня документы, я лишь поставила свою закорючку на договоре. Молча и отрешенно я наблюдала, как она выкидывают мою старую сим-карту в мусорное ведро, как устанавливает новую.

Мне было все равно. В голове бушевал только один вопрос: как Кирилл мог так со мной поступить?! Ведь он все знал, все знал о случившемся. Он один знал, как сделать мне по-настоящему больно, и сделал это.

'Где моя дочь?' — спросил Кирилл

Слова обвинения. Слова, пробуждающие не самые хорошие воспоминания, и это еще мягко сказано. Те, что я надеялась забыть. Была уверена, что забыла.

Роддом — место, где рождается счастье... по крайней мере, если верить вывеске. Но у меня, к сожалению, был другой случай.

'А где твой малыш?' — спросила молоденькая девочка в нежно-розовом хлопковом халате поверх казенной типовой ночнушки , когда я наконец заставила себя выйти из роддомовской палаты. От голода кружилась голова, и я поняла, что нужно что-то поесть.

— 'Мой в детском отделении, — радостно щебетала она, протягивая посуду раздатчице,и пытаясь поправить растрепавшиеся волосы. — После обеда отправлюсь к нему. — Она улыбнулась, перемещая тарелки на столик. — Твой тоже в детском? Можем вместе сходить.

-Моего там нет, -тихо прошептала я. Руки задрожали, я опустила глаза в пол.

-А где?-спросила она-Неужели в реанимации?— сказала она с испугом в голосе. Будто это самое страшное предположение, которое она смогла придумать.

-Нет,-помотала я головой, и произнесла едва слышно-Его вообще нет. Он...

Слова потонули в воздухе под взглядами других девушек, вышедших в коридор, и сюда по виду заинтересовавшихся нашим разговором.

Однако моя собеседница не унималась:

-Как нет? Что произошло?

Мое самообладание дрогнуло, слезы предательски покатились по лицу, и я предпочла скрыться в палате. Мне никого не хотелось видеть.

Если девушка из соседней палаты, явно узнавшая о том, что у меня произошло у дежурной акушерки, через несколько часов хотя бы попыталась извиниться, шепча свои слова сочувствия сквозь закрытую дверь, то сами медицинские работники не были столь деликатными. По крайней мере, они явно не заглядывали в историю болезни, перед тем, как заглянуть в палату с расспросами.

— Так мамочка, а где ребенок? Малышей пора взвешивать, — спрашивали то и дело акушерки.

— Пора на УЗИ, — звали санитарки и медсестры. — Мамочка, готовьте ребенка.

Временами мне приходили мысли наклеить на свою дверь табличку с объяснением или уговорить мужа забрать меня домой раньше срока. Вот только мое душевное состояние никого не волновало: все говорили о каком-то потенциальном вреде здоровье и каких-то возможных осложнениях, как будто что-то могло быть хуже и сложнее моего пребывания в этом месте.

Вынырнув из воспоминаний, я запоздало поняла, что мы направляемся в квартиру Марины.

— Марин, спасибо за помощь. Я, наверное, домой. — Мне было неудобно доставлять Марине столько проблем.

Подруга удивленно посмотрела на меня, слегка приподняв бровь.

— Ага, сейчас отпущу, — с сарказмом произнесла она. — А потом всю жизнь себя корить буду. Ты бы себя со стороны видела: бледная как смерть с косой, краше только в гроб кладут. Так что лучше у меня под присмотром посидишь, оклемаешься.

По прибытии домой Марина, тут же заварила какой-то травяной сбор, приятный аромат которого быстро растекся по всей квартире. Из ящиков тут же были вытащены все запасы сладкого: за шоколадом, конфетами и зефиром, предложенными мне в качестве утешения, последовала тяжелая артиллерия: коробочка с любимыми пирожными, которые я обещала не есть, хотя бы до нового года.

Я молча взяла кусочек зефира и прожевала, совсем не чувствуя вкуса. Марина пыталась поддерживать беседу, как могла. Видимо, стараясь немного облегчить мое состояние, она принялась высказывать много чего нелестного о моем муже. Я молчала, лишь изредка вставляя слово-другое: разговаривать сейчас совершенно не хотелось.

Напоив меня чаем, Марина достала из шкафа раскладушку, забытую кем-то из предыдущих жильцов ее квартиры, и посетовала по поводу маленькой жилплощади и того, как непривычно ей жить в таких условиях.

Я не удержалась от вопроса:

— Почему не вернешься домой?

Подруга села на кровать, поправила прядь, выбившуюся из прически, и мечтательно улыбнулась, изучая маникюр на руке.

— Я вернусь, — уверенно произнесла она. — Позже вернусь, когда любимый поймет, сколько я для него сделала.

Я удивлено уставилась на подругу:

— Любимый? Вы помирились?

— Есть вещи, которые можно простить, а есть те, которые нельзя. — Марина кивнула в мою сторону. — Но все-таки ему надо закончить работу, и тогда мы будем вместе. Скорее всего, поженимся и полетим в свадебное путешествие.

— Кстати, Марин, а кем он работает, что для него работа так важна?

Подруга на секунду задумалась.

— Ученый он, Наташ. Работник науки. — Судя по выражению лица, Марина им гордилась. — Кто-то ж должен делать мир лучше, пока мы в бумажках ковыряемся.

— Но ты же делаешь мир лучше благодаря косметике.

— Не сравнивай, — сказала она, шутливо бросив в меня подушку. — Он талантливый, он многого добьется. Я уверена, что когда-нибудь его позовут работать в США, и я уеду с ним.

Марина продолжала, расписывать свои планы на будущее, обустройство жилья, свадьбу и поездки: обо всем этом она говорила так уверенно, будто точно знала, что так и будет. Я же задумалась о своем: ведь у нас с Кириллом тоже так было. Была красивая пышная свадьба, совместно сделанный ремонт, и поездки... вот только наш брак это не спасло. Но подруга так воодушевленно описывала свои планы, что я промолчала.

Краем уха слушая ее рассказы, я не заметила, как уснула.

Разбудил меня звонок телефона. Едва продрав глаза, я мысленно обругала нехорошими словами того человека, которому не спалось в такую рань, ну и себя заодно — за то, что не поставила телефон на беззвучный режим. Потянулась к телефону, нажала кнопку ответа, надеясь, что звонок не разбудил и Марину. Но та лишь поворочалась, перевернулась на бок и продолжила спать.

— Алло, — сонно пробормотала я, попутно думая, что могло приспичить субботним утром хозяину квартиры, которую я снимала. Раньше он меня звонками не очень баловал, за что я ему была благодарна.

— Добрый день, Наталья. Я звоню сообщить, что к утру понедельника вы должны освободить мою жилплощадь, а лучше к вечеру воскресенья.

— Но как?! У нас договор! — тут же возмутилась я. Всю сонливость как рукой сняло. — У меня оплачено почти на месяц вперед.

— Ах да, — опомнился мужчина. — Деньги за не отжитое время я вам, конечно, верну.

— Но ведь найти жилье за такое время...

— Извините, — прервал он меня, — но это не мои проблемы. Я и так сообщаю вам это рано утром. Больше ничем помочь не могу, мне нужна моя квартира. Ах да, будьте внимательны при переезде: все, что вы не заберете вовремя, я просто выкину. Всего вам доброго.

— И вам, — произнесла огорошенная я на автомате. Вот что за срочность такая?! Несколько месяцев квартира ему нужна не была, и тут внезапно понадобилась, да еще так срочно.

Нужно было что-то делать, и чем раньше, тем лучше. Перспектива остаться без крыши над головой меня не устраивала, поэтому я, выйдя в интернет сразу с телефона, начала искать жилье, попутно рассматривая свою правую руку, на которой откуда-то взялось несколько фиолетовых синяков. И где же я так умудрилась? Хотя ответ очевиден: на тренировке несколько дней назад. Вот только знание этого не облегчало боль от свежих, судя по ощущениям, ушибов.

Пролистав несколько вариантов, я почувствовала невыносимую головную боль и решила, что нужно выпить кофе. Марина до сих пор спала, поэтому на кухню я отправилась в одиночестве.

Пока кипел чайник, я открыла холодильник, чтобы достать сливки для кофе, и заметила на одной из полок прозрачный контейнер с различными флакончиками и коробочками — судя по всему, с лекарствами. Это натолкнуло меня на мысль, что стоило бы поискать что-нибудь от головы. На мое счастье, аптечка, представлявшая собой классический белый чемоданчик с красным крестом, лежала на видном месте. В ней я обнаружила прямо-таки арсенал, подходящий какому-нибудь медработнику: жгуты, шприцы, вата, бинты, куча таблеток и мазей, аккуратно разложенных по разным карманам и отсекам, в порядке, понятном, наверное, только хозяйке. Марина, похоже, предпочитала быть готовой ко всему. Например, после знакомства со мной, ей наверняка пришлось пополнить запас успокоительного. Невесело улыбнувшись этой мысли, я проглотила таблетку аспирина, запив горячим кофе.

Пролистывая различные объявления об аренде квартир, я поняла, что вчерашний разговор с мужем был мелочью. Подумаешь, задал неприятный вопрос, непонятно с какой стати пришедший ему в голову. Понятное дело, Кирилл злился на меня и, если подумать, даже имел на это право. Мало кому приятно получить сообщение о том, что жена выгоняет его из квартиры без права даже забрать вещи самому, зато со словами, что теперь здесь будут жить чужие люди. Нет, вещи Кирилл свои забрал, но уже от моей подруги, но внезапное возвращение в отчий дом вряд ли могло его обрадовать. Но все-таки так мелко мстить... совсем на него не похоже.

Я сделала еще один глоток кофе. Кирилл мог подождать до того момента, когда я попрошу официальный развод, а вот жилищный вопрос ждать не может. К сожалению,

Первым, что я выяснила для себя, изучив объявления, это то, что я даже не подозревала, как мне повезло с первой квартирой: и ремонт свежий, и мебель новая, и вся необходимая бытовая техника в наличии, даже кондиционер — правда, зачем он нужен в Новосибирске, до сих пор оставалось для меня загадкой. И ведь снимала я жилье по очень низкой цене, оказывается! То ли аренда внезапно подорожала, то ли мне тогда очень сильно повезло, но на сей раз квартира — даже более удаленная от центра и хуже обставленная, — обойдется мне гораздо дороже.

За этим занятием меня и застала Марина, уже успевшая привести себя в порядок. Даже в простецких джинсах и белой майке она выглядела шикарно.

— Чем занимаешься? — спросила она, включая кофеварку.

— Дивлюсь, какая у вас недвижимость дорогая, — невесело ответила я, уставившись в телефон. Недопитый кофе уже давно и безнадежно остыл.

— Это ты еще в Москве не была. И с чем связан подобный интерес? Понравился климат, и ты решила остаться здесь навсегда?

Я оторвалась от экрана и грустно вздохнула:

— Хозяин квартиры сказал срочно выселяться. Причем "срочно" означает два дня.

— Ничего себе! — Марина поставила кружку на стол и села, закинув ногу на ногу. — И как перспективы?

— Не очень. Либо другой конец города, либо мне придется звонить своим квартирантам, чтобы они оплатили следующий месяц раньше.

Подруга тут же помотала головой.

— Плохая идея. Что будешь делать, если они решать съехать? Надо исходить из тех средств, что есть.

Я протянула Марине телефон с намеченными вариантами. Как я и ожидала, она в восторг от них не пришла.

— Выбирать особого не из чего, поэтому допью кофе и выдвигаюсь смотреть.

Подруга фыркнула.

— Выбор есть всегда. Необязательно снимать первую попавшуюся. — Марина задумалась на секунду. — А что если посмотреть двухкомнатную?

— Она будет дороже, — на автомате ответила я и зевнула. Недосып давал о себе знать.

— Нет , если снимать вдвоем, — улыбнулась подруга.

— А если ты уедешь? — спросила я, вспомнив, о чем мы говорили вчера вечером.

— Я тебе умоляю: к тому моменту ты, наверно, уже замуж выйдешь. — Марина сделала глоток кофе и взяла дольку шоколада. — Так что, ищем?

Я кивнула. Уже с помощью Марининого ноутбука мы начали искать квартиру и нашли несколько подходящих вариантов. По крайней мере, на фото они казались подходящими. Правда, не все хозяева квартир были в городе. Допив кофе, мы отправились одеваться, чтобы скорее отправиться смотреть будущее жилье.

Позвонив по одному объявлению, мы договорились об осмотре квартиры. По пути я все пыталась вспомнить, какие вопросы в свое время задавали мне мои квартиросъёмщики, но это как-то утекло из памяти. Вроде их все устраивало. Я даже лиц их не помнила, как и имен, хотя я вроде бы забрала договор с собой. Да и когда я сама в первый раз снимала квартиру, я вроде никаких вопросов не задавала, не до того как-то было: крыша над головой есть, и хорошо.

Как истинные евреи в душе, мы решили начать с варианта подешевле. Пришлось немного времени потратить на дорогу и поплутать в поисках дома.

Дверь в квартиру нам открыла женщина средних лет с короткими рыжими кудрявыми волосами и слишком яркими перламутровыми тенями, неаккуратно нанесенными на глаза. В глаза бросился алый лак, облупившийся на кое-как подстриженных ногтях. Она тут же проводила нас в квартиру и ни на минуту не замолкала, расхваливая ее: мол, мебель старая, но прочная, тогда умели делать на века, планировка удачная и так далее. Мы молча следовали за ней. Марина внимательно, разве что не под лупой, изучала все, задавала хозяйке вопросы о стоимости коммунальных услуг, о соседях, а так же о бытовой технике...

Меня в целом все устраивало: главное, что была кровать и ванная, остальным я нечасто пользуюсь. Усмехнувшись своей неприхотливости, я уже была готова спросить, когда можно въезжать, но под взглядом Марины поняла, что это плохая идея. Ей определенно что-то не нравилось.

Распрощавшись с хозяйкой и клятвенно обещав позвонить, мы вышли в подъезд, где Марина тут же произнесла:

— Не подходит, слишком далеко от работы. И ремонт мне не нравится. Придется повозиться, чтобы сделать из нее что-нибудь приличное..

Я едва удержалась от вопроса, зачем мы вообще сюда поехали. Я была неконфликтным человеком. Портить отношения с подругой не хотелось, да и ни к чему хорошему это бы не привело: все равно время уже потеряно.

В следующей квартире ситуация повторилась, только теперь Марине не понравилась мебель, да и хозяин — мужчина кавказкой национальности, — вызвал у нее какие-то подозрения. В еще одной квартире подругу не устроил размер коммунальной оплаты. В четвертой, по мнению подруги оказалась слишком маленькая ванная комната.

Из последней квартиры я уходила заметно расстроенная. Подруга попыталась утешить, говоря, что у нас еще осталось время выбрать подходящее жилье. Про себя я отметила, что у кого-то, может быть, и осталось: Марину-то никто со съемной квартиры не выгонял, а вот у меня в запасе было чуть больше суток. Я уже жалела, что согласилась на предложение подруги, даже не предполагая, насколько она придирчива.

Мне все же удалось сдержать раздражение и распрощаться с подругой, натянув одну из дежурных улыбок, которыми я обычно одаривала надоедливых клиентов. Нужно было торопиться домой, хотя бы собрать вещи.

Увы, сегодня точно был не мой день: по пути я попала под дождь. Уже хорошо, что хотя бы не под снег: новосибирская погода оказалась непредсказуемой и богатой на сюрпризы. Я промокла насквозь и замерзла. Но как же было приятно оказаться дома, избавиться от влажных вещей, запутаться в теплый махровый халат и налить себе чашечку чая!

К сожалению, времени прохлаждаться особо не было. Нужно было поскорее собрать вещи, да и на всякий случай посмотреть однокомнатную квартиру для себя: интуиция подсказывала, что с такой подругой новоселье будет не скоро, и это заставляло меня нервничать.

Сбор и у паковку вещей, несколько затрудняло то, что с Сочи, я прихватила много ненужных вещей, в том числе одежды, которую никогда не носила, но была жаль выкинуть. Чем я думала, когда собирала вещи, оставалось для меня загадкой: столько всего любимого оставила там, в том числе и любимый приталенный черный пиджачок, а вот старую сумку, с которой когда-то ходила на предыдущую работу, зачем-то взяла. Правда, по приезду тут же запихнула в шкаф, уж слишком неприятные воспоминания она вызывала.

Я достала ее с антресоли, покрытую толстым слоем пыли. Выкинуть ее, что ли? Жалко, сумка была куплена на первую зарплату. На всякий случай я решила проверить ее содержимое и, расстегнув молнию, обнаружила свой рабочий ежедневник. На первой странице календаря была отмечена дата ухода в декретный отпуск.

Я вздохнула. Человек предполагает, а Бог располагает. Хотя времени было в обрез, я решила быстренько пролистать ежедневник — так сказать, пробежать по страницам воспоминаний. Попадались записи и о рабочих моментах, и о визитах к врачу, графике сдачи анализов, походах на УЗИ.

В середине я обнаружила визитку фотографа, занимающего новорождёнными. На визитке имелась конкретная дата и даже время, когда я должна была забрать фотографии. Я несколько удивилась своей тогдашней уверенности в лучшем и попыталась вспомнить, хватило ли мне смелости позвонить фотографу и сообщить об отмене фотосессии, но так и не вспомнила. Тяжело вздохнув, я отложила ежедневник со всеми его записями и планами на несостоявшееся будущее.

Наконец, когда все вещи были сложены в коробки, сумки и пакеты, я позволила себе отдохнуть и лечь спать.

Рано утром мой сладкий и заслуженный сон прервал звонок. До идеи поставить телефон на беззвучный режим я почему-то так и не снизошла. Жизнь меня явно ничему не научила.

Мысленно проклиная того, кому не спалось в такую рань, сонная я потянулась к телефону, совершенно не ожидая услышать счастливый голос Марины:

— Я нашла подходящее жилье, — радостно возвестила подруга, забыв поздороваться.

Я едва сдержала ехидное "да неужели!". После вчерашнего я уже сомневалась, что слова "Марина", "нашла" и "быстро" можно совместить в одном предложении.

— Куда ехать?

— Ко мне. Представляешь, сдают в этом же доме, на несколько этажей выше.

— Удобно.

— Да, до работы близко.

Лично я подумала о другом: кому-то удобно будет вещи перевозить.

На всякий случай я все-таки накидала себе несколько вариантов съемных однокомнатных квартир: что-то не верилось мне в такое счастье. Наскоро позавтракав и переодевшись, я отправилась к подруге на осмотр новой жилплощади — небольшой двухкомнатной квартиры площадью шестьдесят метров, с просторной уютной кухней, новой мебелью и свежим ремонтом. Честно говоря, осмотр меня не интересовал: просто нужно было убедиться, что мы с Мариной наконец нашли подходящее жилье.

— Ой, посмотри, какие шторы! — восторженно трещала она. — И как удачно, что тут две двуспальные кровати. На диване тебе бы спалось не очень, — сказала подруга с искренней заботой в голосе.

Помогать с переездом Марина привлекла нашего коллегу Виталика. По тому, что айтишник был одет в деловой костюм, чисто выбрит и немного переборщил с одеколоном, складывалось впечатление, что он не просто перевезти нам вещи приехал. Он старательно намекал на то, что новоселье бы не помешало отметить, но я честно призналась, что очень устала, и Виталик решил ограничиться походом в кино, чтобы развеяться.

Вечером мы с Мариной уже раскладывали все по местам. Уставшая, но довольная, я легла спать в своей новой комнате, однако лечь спать из заснуть оказались понятиями, друг от друга далекими. Я смотрела на белый ковер у кровати. Когда-то я хотела купить подобный в нашу с Кириллом спальню, но мужу он показался слишком марким.

Кирилл... Все-таки из головы у меня не уходил разговор с мужем. Каким-то дурацким и непонятным он вышел. Я все же набралась смелости еще раз позвонить ему. Часы показывали почти полночь, но это не умаляло моей решимости: по крайней мере, завтра перезвонит сам. Уже набирая последние цифры его номера, я задумалась: что там, в конце, сорок девять или сорок семь? И чем больше думала, тем сильнее сомневалась в правильности всего номера. Я с удивлением осознала, что не помню номер мужа. Пожав плечами, я подумала, что оно, может и к лучшему — зачем трепать себе нервы на ночь? — и наконец, уснула.