|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 31
Год 27, 2 апреля, понедельник, полдень
Алекс Северов
— Вставай, соня, всё самое интересное проспишь!
Меня осыпали градом лёгких, невесомых поцелуев: лоб, веки, нос, щёки... А русский, между прочим, у неё звучит уже почти без акцента. Я чуть повернул голову и поймал губы Хелен.
— М-м-м-м, вишнёвые! — я довольно потянулся и открыл глаза. — Новая помада?
— Блеск для губ, — девушка упругим мячиком соскочила с кровати, ухватила меня за руку и попыталась стянуть с постели, но быстро поняла тщетность своих потуг: двукратная разница в весе и не самая развитая мускулатура для подобных подвигов не лучшее сочетание.
— Смотрю, ты успела по магазина пробежаться, — я уселся в кровати, подоткнув подушку под спину. Вставать было лень, но и лежать уже не хотелось. — Классные штанишки.
— Эти? — Хелен посмотрела на свои ноги, обтянутые лёгкими летними бледно-розовыми брючками, не доходящими буквально ладонь до щиколоток. Элегантно, красиво, неброско и функционально. — Нет, эти я с собой захватила.
— Всё время удивляюсь, как ты умудряешься в свой небольшой рюкзачок столько вещей впихнуть.
— Это только кажется. Сам посуди, у меня же размер почти детский, сколько те брюки могут занимать? Вот, смотри, — девушка в две секунды избавилась от нижней части туалета и с профессионализмом китайской упаковщицы на швейной фабрике мистера Вонга сложила штаны в маленький тоненький прямоугольничек размером в две ладони. Её ладони. — А бельё вообще невесомое.
И тут же продемонстрировала. Трусики и вправду легко слетели с неё, словно ничего не весили.
— Нам вроде как надо на суд, мы там свидетели...
— Ничего, опоздаем на полчасика, переживут. Ты герой, тебе можно!
— И я устал...
— Можно без прелюдии. Тогда вообще почти не опоздаем. Ой! — Хелен в последний момент вильнула попкой, и шлепок пришёлся в пустоту. Однако тут же подставила ягодицы обратно. — Я сегодня плохая девочка. Накажи меня!
Воля женщины — закон.
Пришколь наказывать.
В суд в итоге мы действительно почти не опоздали, несмотря на то, что после постели был душ, плотный завтрак (или обед, у кого как) и неспешная прогулка до места назначения. Да простят меня местные власти, но, выспавшись, получив заряд бодрости, приведя себя в порядок и набив желудок, я вновь почувствовал вкус к жизни. Хотелось забить на все дела, и просто гулять под этим великолепным солнцем и голубым небом с прекрасной девушкой, разговаривать ни о чём, мечтать, строить планы, шутить и веселиться...
Благо, времени на всё это было предостаточно: оказывается, девушка ещё не до конца привыкла к местному хронометражу, и для неё "явиться в суд к четырём часам" означало "к 16-00", а не к "19-00", как было на самом деле. Так что мы пришли даже немного раньше намеченного срока.
Заседание проходило на городской площади, перед мэрией: зал суда был рассчитан на несколько дюжин человек, но никак не на пару тысяч зрителей. Пространство разгородили лентами: возле мэрии, на небольшом помосте, трибуна для судьи, по левую руку от него — трибуна поменьше для выступления свидетелей, которые стояли тут же; потом пять метров пустого пространства и зрители.
Само действо много времени не заняло.
Привели пленных латиносов. Зачитали обвинение. Выслушали меня, Маршалла, Антона и девушек. Через Бернарда задали бандитам уточняющие вопросы. Те охотно отвечали. В итоге суд пошёл им навстречу, всё таки их самих похитили и под угрозой жизни заставили заниматься разбоем. Но и прощать им разграбленный конвой, изнасилованных женщин (которых, понятное дело, вот они "ни-ни", это всё Хуан-Леон-Валерио-Жозе и прочие пользовали) и налёт на ярмарку не стали.
— Три года на шахтах Форт Эндрюса! — объявил судья и стукнул молотком.
— По Божески, — шепнул мне Маршалл. — Конечно, угольная пыль это не семечки, но там хотя бы пот кожу не разъедает, как в соляных выработках близ Солт Лейк Сити. Три года отработают и выйдут с чистой совестью и звонкой монетой в кармане. Повезло парням.
А вот охране Сандерса досталось по полной.
Разбирательство шло куда дольше. Улики были по большей части косвенными. Свидетельские показания — неубедительными. Да, к Абидайя за страховкой обратился Мигель, не "дон Сандерс". Ну так на то он и глава службы безопасности, чтобы блюсти интересы босса и сохранять вверенное ему имущество. Может, подобный шаг и самоуправство, растрата, но за такое в Техасе не судят.
После страховщика вызвали меня.
— Мистер Северов, вы утверждаете, что не знали о том, что часть ящиков пуста, а лишь предположили.
— Да, ваша честь.
— И к этому выводу вы пришли...
— У налётчиков было мало транспорта, ваша честь. Они не смогли бы вывезти всё. А как вы знаете, крупнокалиберные пулемёты на чёрном рынке стоят очень дорого. Не найти лишних 20-30 тысяч экю, чтобы заработать сотни — выглядит странно.
— И это всё, из-за чего вы заподозрили мистера Мигеля Переса?
— Вообще-то я думал, что это афера мистера Сандерса.
По толпе пошли пересуды.
— Тишина! — стукнул молотком судья, грозно сверкнув взглядом на собравшихся из-за очков. Убедившись, что все умолкли, повернулся ко мне. — Боюсь, ваших показаний и показаний других участников процесса мало, чтобы вынести приговор мистеру Пересу.
Мигель победно ухмыльнулся и презрительно посмотрел на подельников. В отличие от остальных охранников, он не сознавался в содеянном. Его слова против их слов. Прямых улик нет. Они, как лохи, повелись на байки шерифа о том, что другие уже дают показания. Он — не поддался давлению. Кто в итоге победитель? Мигель!
— Ваша честь, ещё один момент, — я смотрел на торжествующего подонка, не отрываясь. Он уже праздновал победу, когда я начал говорить. Повернулся на мой голос и уставился прямо в глаза. В его взгляде читалось: ты был настолько туп, что обвинил во всём Сандерса, что ты можешь придумать сейчас? А вот могу. И не придумать. Лишь слегка преукрасить. — Когда я сказал мистеру Сандерсу, что знаю про недостающие пулемёты, Мигель вскинул автомат. Мистер Сандерс опередил его буквально на мгновение.
— Вы уверены, мистер Северов? — хмуро посмотрел на меня судья.
— На все сто, ваша честь, — улыбнулся я во всю ширь. — Этот подонок собирался прикончить всех нас, потому что его тайна вскрылась. У него был глушитель, всё прошло бы тихо. Нам просто повезло выжить, ваша честь.
Улыбка сползла с лица Мигеля. Он что-то прошипел на испанском.
Мне уже не было до этого дела.
Заслушали ещё парочку свидетелей.
Судья минуту или две хмуро осматривал притихшую толпу.
— Виновен в покушении на убийство. Приговаривается к смерти через повешение. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Молоток опустился с громоподобным стуком.
Установить связь Мигеля и налётчиков так и не смогли. Латиносы ничего толком не знали, они даже не были в курсе, куда едут и как зовут их командиров-гринго. Подельники Мигеля сказали, что во время ночного боя он им лишь приказал не высовываться и оставить склады без охраны. О самом нападении они не знали.
— По делом паршивцу, — Бернард выглядел довольным. — Алекс, ну ты и глазастый! Я в той темнотище ничего толком не разглядел. Если бы не ты, подонок ушёл бы от кары! Держи краба!
Я подставил ладонь.
"Шлёп!" — у меня аж уши заложило, а правая рука потеряла всякую чувствительность.
Хотелось потрогать уши и нос, проверить, не выросли ли они, как у Пиноккио.
Вот вроде бы хорошее дело сделал, избавил мир от подонка.
Но осадочек остался.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
