"Он и ты"

Предупреждение: гомосексуальные отношения.

Он закатывает истерики и бьет посуду.

Ты спокойно допиваешь кофе из единственной уцелевшей чашки. Завтра он купит новый сервиз, но и тот проживет недолго. До следующего скандала.

Он хлопает дверью и исчезает в ночной темноте, устав доказывать тебе, что ты не прав.

Ты ходишь по квартире и, лишь заслышав на лестничной площадке знакомые шаги, ныряешь в кровать, притворяясь, что спишь. На кухне остается тлеющая сигарета.

Он пьет только темное пиво.

Ты не переносишь запаха алкоголя.

Он мешает тебе спать до трех ночи, а потом отсыпается пол дня.

Ты встаешь в шесть.

Ты пьешь по пять чашек кофе в день.

Он ненавидит чай.

Он поит тебя жаропонижающим, за которым бегал в круглосуточную аптеку, и ругает тебя за то, что простудился.

Ты не напоминаешь ему, что это из-за него ты час простоял на улице.

Он улыбается.

Ты хочешь, чтобы он улыбался только тебе.

Он моментально засыпает после секса, обхватив тебя руками и ногами.

Ты не можешь заснуть без душа и сигареты.

Он может говорить без умолку, заполняя собой пространство квартиры.

Ты подолгу молчишь. И слушаешь.

Он иногда исчезает, не сказав ни слова.

Ты куришь. Просто куришь — до саднящего кашля, до никотиновой горечи на губах, до ожогов на пальцах.

Он умудряется звонить именно тогда, когда нужно.

Ты и не подозреваешь, как нуждаешься в нем, пока он не позвонит.

Он никогда не уходит надолго.

Ты всегда не готов к его возвращению.

Он говорит: мужчины придумали любовь, чтобы не платить за секс.

Ты думаешь: отпуск. нам нужен отпуск.

Он каждый вечер убедительно доказывает тебе, что двое мужчин не в состоянии жить вместе.

Ты каждое утро убираешь со стола его личную чашку.

В сущности, ни с кем другим тебе не будет так комфортно, как с ним. В сущности, ты единственный, кто остается рядом с ним все эти годы. Это не любовь. Это жизнь, это американские горки. Взлеты, падения, повороты и виражи. Соседние кресла. Сцепленные руки. И тихие слова, что теряются в общем восторженно-испуганном крике. "Это наша с тобой жизнь, детка..."