|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Матернувшись про себя, Кади быстро убрал ракетницу и вынул из кармана с вышитым на нем черными нитками крестом небольшой круглый шарик.
Усиливающиеся голоса подгоняли его поскорее принять лекарство.
Приподняв шлем до уровня рта, Кади закинул шарик в рот и, сдерживая рвотные позывы, проглотил невероятно горькое лекарство.
От горечи его глаза заслезились, но опустившийся на место шлем не дал им выйти на холодный воздух.
— Что-то случилось? — удивленно спросил командир, увидев, как руки протора задрожали в напряжении.
Справившись с волной отвращения по всему телу, Кади помахал рукой перед собой.
— Ладно, продолжаем двигаться! Всем быть начеку — враги нас наверняка увидели!
Голоса продолжали нашептывать, но они уже были не той силы и интенсивности, вследствие чего не особо нагружали разум Кади.
И вот вторая группа, объединившись с несколькими членами первой, продолжили свою уже не скрываемую атаку.
Спустя пять минут тишина, разрываемая гуляющими ветрами, исчезла, а вместо неё появилась рябь десятков выстрелов.
Увидевшие в небе красный свет восходящих сигнальных ракет защитники не понимали, что происходит, но сообразили, что лучше им подготовиться к нападению со спины.
Только это им не особо помогло — тьма северной ночи полностью поглотила нападающих, и они попросту воспользовались ею, заняв самые выгодные позиции обстрела.
Перед началом боя маги скастовали свои ледяные копья и, скрываясь за снежным барханом, обрушили их по навесной траектории прямо на головы защитников, выведя из строя добрую половину защитников.
Затем в бой вступили стрелки с щитоносцами, которые продавливали все рубежи обороны, которые хоть как то пытались отбиться.
Спустя несколько минут на поле боя не было ни одного боеспособного защитника и атакующие начали спокойно зачищать домики, в большинстве которых были безоружные члены семей браконьеров.
— Что будем делать? — спросил один из стрелков у командира, тыкнув стволом в сторону укрывающихся за ветром возле дома детей и женщин.
— А что мы можем? Только взять с собой, — спокойно ответил командир, указав пальцем на пару магов, что покуривали около одного из укреплений. — Чего прохлаждаемся?! Я вам вроде сказал что делать!
— Но... — хотели было возразить маги, но встретив укоризненный взгляд своего командира, выкинули самокрутки и побежали в сторону одного из домов в поисках припасов.
— Если так пойдет, то мы не сможем довести всех до базы... — тяжко вздохнул командир.
Тем временем Кади прочесывал окрестности в поисках выживших из первой группы. Шлем был откинут за спину и теперь тяжело болтался на уровне лопаток, а дабы не замерзнуть, он одел заранее подготовленную трехслойную балаклаву с большим вырезом для глаз.
Но посреди белой пустоши не было ничего, за что бы у него зацепился взгляд. И не мудрено — все участники операции были одеты в белые одежды и ничто, кроме винтовок и глаз не могло их выдать посреди снега.
"Видимо падение было слишком сильным" — подумал Кади, припомнив слова выживших членов первой группы о падении с шестнадцатиметровой высоты.
Пораскинув мозгами, Кади достал ракетницу и вынул из неё гильзу от прошлой ракеты и отправил её к остальным сигнальным ракетам.
Отправив в воздух оранжевую ракету, Кади некоторое время подождал, всматриваясь в белую пустоту ночи.
Но это оказалось безрезультатно — никакого движения в пределах видимости не прослеживалось, что убедило Каргаделя возвращаться.
"Первая группа была куда больше. Будет хреново, если мы вернемся без её большей части", — подумал он, пока разворачивался на лыжах.
Вдруг вдали раздался громкий женский крик, что немного испугало Кади, но быстро сообразив по поводу времени действия лекарства, поскользил в сторону крика.
Спустя минуту, за очередным барханом, он обнаружил около десятка тел, что были погружены в снег.
Некоторые окрасили окружение цветом своей крови, но в основе своей все лежали без видимых повреждений.
"Не повезло же им" — подумал Кади, увидев, что виднелась кровь только у щитоносцев.
Быстро подходя от тела к телу, он неумело проверял пульс, хотя больше он ориентировался на температуру тела.
Из девяти тел только четверо было живых, а в сознании была только одна. Видимо успев среагировать, та серьезно укрепила оболочку и приземлилась без потери сознания.
Подойдя к ней, Кади услышал плач и слова благодарности, что не прекращались, пока он её осматривал.
"Обе ноги сломаны, причем серьезно", — сказал он про себя, увидев, как голени девушки были согнуты кпереди.
Частое дыхание и общая бледность бедной девушки явно намекали, что долго она не протянет. Это нехило подгоняло Кади и тот начал быстро обдумывать способ выхода из этой ситуации.
Решение не заставило себя долго ждать — представив рельеф местности, Кади связал несколько пар лыж вместе, получив некое подобие санок. Соорудив подобным образом трое санок, он перетащил выживших на них и закрепил их, перевязав веревками.
Пара человек, которые показались Кади более целыми, угодили на одни санки и были туго привязаны друг к другу.
Растерев балаклавой испарину на лбу, Кади запрягся на самодельный поезд из лыж и попытался его сдвинуть.
Сначала ничто не хотело двигаться — некоторые из лыж не были смазаны, от чего слишком сильно притерлись к снегу, но Кади приложив все силы к ногам все же смог двинуться с места и начал тащить за собой "поезд" из раненых.
Поставленные на ребро широкие лыжи входили в снег на половину своей ширины, обеспечивая Кади надежную опору, но взамен они куда сильнее истощали Каргаделя.
Пот пропитывал все нательное белье уже после первой сотни метров, но Кади, скрипя зубами от усилий, продолжал идти в сторону лагеря, виляя меж небольшими барханами из снега.
Даже если он сейчас запустит сигнальную ракету, то никто из лагеря её не увидит, а если бы он оставил раненых на месте и сам отправился бы в лагерь за поддержкой, то они бы рисковали снова не найти их, что так же не прельщало его, особенно после того, как он дал надежду на спасение этой девушке.
"Ещё пять метров и отдохну", — подбадривал он сам себя уже тридцатый раз, но не смел останавливаться.
Лямки уже продавили достаточно одежды, дабы начать сдавливать вены на руках, но это не было причиной остановить шаг.
За полчаса он преодолел полкилометра и был уже готов свалиться от перенапряжения, но в связи с большой нагрузкой время действия лекарства быстро подошло к концу, вновь погружая его в пучину голосов, не давая тому сконцентрироваться на мысли об отдыхе.
В глазах все плыло, но это не имело никакого значения — множество тренировок по стрельбе вслепую дали свои плоды и он двигался просто по памяти, построив маршрут у себя в голове по ключевым точкам.
Заметив на горизонте небольшой свет от лагеря, Кади упал на землю.
Голоса не унимались и налетели на его разум словно стервятники, приказывая, прося, моля и угрожая тому совершать те или иные действия.
Вновь восстановленный кровоток заставил его руки ожить и он, топорными движениями, все же смог достать из поясной сумки ракетницу и перевернуться на спину.
*Щелк*
Ракетница была разряжена.
Страдальчески взвыв, Кади открыл ракетницу, сбрасывая гильзу на снег, и начал копошиться в сумке.
"Побочные эффекты говорили они... Общая слабость говорили они", — сетовал он про себя, чувствуя как волна голосов отходит от его разума.
С силой пихнув ракету в ствол, Кади поднял заряженную ракетницу над собой и спустил курок.
*Тыщь*
Одинокая зеленая ракета взлетела в небо, привлекая внимание парочки дозорных, которых расставили по всему лагерю браконьеров.
Не успела ракета достичь пика своего полета, как за ней последовала следующая, уже красная.
В данном случае цвет не играл роли, ведь изначально, еще на базе, были обговорены все возможные сигналы.
Распластавшись на снегу, Кади все ещё часто дыша, старался не погрузиться в сон, но это ему не удалось.
Прибежавшие несколько человек обнаружили лежащих посреди углубления меж холмов снега пятерых людей.
.
В это же время в другом месте.
Устав после очень тяжелой ночи, Тифл свалился в постель.
Чуть-чуть подросший Ортос немного поскулив принялся лизать его мизинец, явно пытаясь подбодрит того, но Тифл лишь вяло погладил того.
— Извини, но не стоит, — вяло сказал парень, отодвигая от себя щенка.
Он ни о чем не думал, он ничего не хотел.
Все что он мог сегодня сделать он сделал и это потребовало всех его эмоций, от чего он чувствовал себя манекеном — просто оболочкой без внутреннего я.
Последняя зима в этом доме оказалась слишком жестокой для него.
Ортос прыгнул к нему на спину и свернулся клубком, одаривая полубесчувственное тело Тифла своим теплом, в надежде, что это поможет его хозяину.
Чувствуя дыхание своего питомца, Тифл понемногу начал забываться, а через пару минут и вовсе погрузился в блаженный сон.
Очнувшись в чистом зеленом поле, усеянным желтыми лютиками, он почувствовал в своем теле необычайную легкость и начал бегать и прыгать по нему. Лютики легко срывались со своих мест и поднимались в воздух вместе с ним, уходя в синее белое небо.
Но радость длилась немного — он остановился на краю гигантской трещины в земле, дна которой не было видно. Обернувшись назад, он увидел надвигающиеся тучи, что испугало его, и он вновь посмотрел на трещину.
Посреди неё появились островки, прыгая по которым, можно было перепрыгнуть на другую сторону, где так же цвели лютики.
— Была-не была, — сказал Тифл и попрыгал по островкам.
Ветер становился все сильнее и на мгновение показался ему обжигающе морозным, но это не остановило его.
И вот, стоя на последнем островке перед другим краем трещины, он обернулся назад и обнаружил, что все те островки исчезли, а тучи почти вплотную приблизились к трещине.
Не желая погрузиться во тьму туч, он решительно прыгнул на другую сторону, но вдруг резкий порыв ветра остановил его, уронив его в трещину.
Упасть он так и не успел — неожиданно его руку схватила Сирра и, улыбаясь, крикнула — Забирайся!
Но схватившись другой рукой за её руку, Тифл увидел, как та стала чернеть.
— Все в порядке! — добавила улыбающаяся Сирра.
Мирясь с необъяснимым страхом в себе, Тифл забрался по руке своей сестры и очутился на другой стороне трещины.
Отдышавшись, он обернулся, но сестры там не обнаружил.
— Сирра! Выходи! Где ты? — испуганно кричал он, но она не откликалась.
Походив вдоль трещины, он не обнаружил её, как вдруг резкий порыв ветра поднял черную пыль ввысь.
Вид улетающего в пропасть черного облака прошелся словно ножом по сердцу Тифла и тот заревел.
Постепенно сон сошел на нет, но Тифл не переставал плакать. Он уже давно понял, что не спит, но остановиться не мог.
Лучи солнца утешающе нагревали его голову, но это не помогало, и он продолжал тихо хныкать.
Наконец устав попросту плакать, он подошел к тазику с кувшином воды и тщательно вымыл лицо.
На протяжении недели он держал эти слезы в себе. Прямо с того момента, как нашел бездыханное тело своей сестры прямо у себя в кровати.
Гангрена ноги была слишком стремительной и врач, живущий в соседней деревне, попросту не успел прибыть к ним по заметенным дорогам, чтобы спасти Сирру.
Видимо чувствуя озноб по всему телу, она хотела, чтобы брат согрел её, но это оказалось её последним желанием.
Посмотрев в зеркало, Тифл увидел неизвестного ему человека. Сутулого, бледного и с безразличным взглядом небритого юношу.
"Ужас", — тихо подумал он про себя, вытирая лицо.
Мирно сопящий Ортос на кровати зевнул и, увидев поднявшегося Тифла, вскочил на свои лапки и активно завилял хвостом.
— Ты прав... — немного усмехнулся Тифл и погладил Ортоса меж ушей. — Ты чертовский прав.
Закусив вяленное мясо, Тифл быстро оделся и вышел из дома. Ортос ни на шаг не отставал от него, так же держа в зубах великоватый для него ломтик мяса.
— Судя по солнцу около десяти утра, никто уже не спит, — воодушевленно сказал он Ортосу и пошел в сторону основной деревни.
Быстро дойдя до лесопилки, он подошел к мужичку, что стоял и считал выпиленный брус.
— Дядя Гордон. Здравствуйте.
— О, Тифл. Ну, здорово, коль не шутишь, — ответил широкоплечий и щекастый мужичок, обернувшись к юноше. — Сочувствую тебе... Сирра была так молода...
— Да, очень тяжелая потеря, — раздался женский голос за стопкой брусьев.
— Спасибо вам за сочувствие. Но я тут не для этого. Такое дело — я решил пойти в путешествие.
Гордон, потупив взгляд в лицо Тифла, усмехнулся.
— И правильно сделаешь! — поддержал он его. — Не стоит зацикливаться в этой дыре.
— И тут вышла такая проблема — надо оставить Вере хоть немного дров, а то следующее лето не проживет.
— Хо, да легко. Сколько и чего?
— Пять повозок расколотых. Желательно сложить.
— О как. Ну, в принципе могу сделать.
— Сколько будет стоить?
От слов Тифла Гордон немного нахмурился.
— Слушай, ты парень толковый, да и не раз мне помогал. Мать твоя, скажу честно, та ещё стерва, но только ради тебя я предлагаю золотой за повозку. Итого... — для вида почиркав что-то на бумажке, Гордон улыбнулся и поднял взгляд. — С тебя три золотых.
Хотевший было возмутиться Тифл заметил, что Гордон сразу же покачал головой, как бы говоря "И не заикайся".
— Хорошо, вот деньги, — сдался Тифл, высыпав на стол множество серебряных монет.
Отложив три десятка монеток, Гордон улыбнулся и похлопал его по плечу.
— Хороший ты парень Тифл. И умен, и рукаст, а как такому не помочь? Так ведь, милая? — крикнул он за брусья.
— Именно, — раздалось за брусьями, после чего на верхушку стойки с брусьями поднялся ещё один обструганный брус.
— Слушай внимательно, парень. У меня в Торосе есть друг — он торговец. Один раз я ему за бесценок отдал товара на двадцать золотых, после чего он обещал помочь мне, как только она понадобится. Видимо я уже конкретно застрял тут, поэтому отдам тебе эту помощь, — заговорщицки сказал Гордон и развернулся в сторону дома.
— Давай за мной. Милая, можешь отдохнуть, я пока воды попить принесу.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
