Глава 5

Акеми базировалась всё в том же здании, но теперь занимала не один этаж, а ещё и пару соседних присоединила. Ну и кабинет себе посолиднее отделала и обстановку сменила.

— О, Синдзи-кун, приветик, — жизнерадостно воскликнула она, отрываясь от своих бумаг.

— А почему заранее не позвонил? Знаешь, у меня сейчас плотный график и ты не всегда можешь меня застать на этом месте, вот и сейчас мне скоро уезжать на встречу, так что лучше звони.

— Тебе придётся перенести свою встречу, красавица, если, конечно, хе-хе, это не встреча с Императором, или отложить её до лучших времён, если они ещё будут.

— А что такое? — внутренне подобралась женщина, окинув меня быстрым взором.

— Говорю, тебе надо учиться расставлять приоритеты.

— Зачем? Они у меня и так расставлены. Вроде бы.

— Чтобы потом не жалеть, — я сделал паузу, — о неправильно расставленных приоритетах. На первом месте, обычно, у всех стоят родные, затем — друзья и партнёры, а затем — все остальные. Если конечно речь не идёт об Императоре — уж он-то у нас всегда вне конкуренции, хе-хе.

— О чём ты, Син? Зачем такая преамбула?

— Да вот я задумался — на каком месте, по значимости, стою у тебя я? Раньше я думал — на одном из первых, где-то сразу после Императора, но вот в последнее время ощущаю себя разменной картой. Не знаешь почему?

— Ты выше, Син, ты у меня стоишь на самом первом месте, вместе с ребенком, даже выше чем Император.

— О-о, и ты так же относишься ко мне — как к ребёнку: не сообщаешь ни о чём действительно серьёзном, а только играешь... в разные игры. Может мне тоже поиграть? Например, отреагировать, наконец, на твои косяки согласно моему новому статусу?

-Теперь я уже окончательно перестала тебя понимать, что за статус? А косяки есть у всех, — сказала занервничавшая Акеми.

— Не ты ли сама распространяешь слухи о новом теневом главе одной из Гильдий Гарагарахэби — некоем Сакурай-сане, незримо наблюдающим за членами гильдии и подавляющим любое неповиновение? Я не просил такого, мне не нужна лживая реклама! И ты не боишься, что я захочу соответствовать таким слухам? Вот что должны подумать те, кто верит этим слухам? Если я и дальше, например, буду позволять женщине, как бы представляющей меня, использовать себя в тёмную, или даже просто использовать, то кое-кто у тебя в гильдии может расценить это как слабость теневого главы. И тогда власть в гильдии, твоя реальная власть, может пошатнуться, если кто-то посчитает меня слабым? Значит, получается — мы с тобой не можем допустить ни малейшего повода, считать меня слабым. То есть, согласно твоим же слухам я должен жёстко отреагировать на твои же выкрутасы, чтобы другим неповадно было. И может быть, ещё отреагирую, — слегка добавил я яки.

— Но о моих выкрутасах никто больше не знает, значит, и опасности нет. То есть, о каких выкрутасах, о чём это мы говорим? — опомнилась Акеми.

— О твоих новых подставах, конечно.

— Назови хоть одну, — раздражённо потребовала девушка. — Новую.

— То, что с торговым центром клана Кояма ты меня прокинула уже не в счёт? А Сверло с напарником, пришедших на встречу, ты ведь замочила? А, между прочим, им тоже гарантии давались. Ты им слово давала, нарушить которое в этой стране без урона чести можно только по личному приказу Императора. О других исключениях мне неизвестно. Достаточно примеров?

— Да что сегодня с тобой, Синдзи-кун, ты чего-нибудь курил такое странное? Или пил, что-нибудь кроме сока? — воскликнула эта динамистка. — То ты намекаешь, что я для тебя ничего не значу, то фантазируешь безудержно, то угрожаешь, будто Тёмный Властелин. Похоже у тебя обычный подростковый срыв на почве экзаменов, вот и лезут детские комплексы.

— Ну да, ну да, — я покивал головой — попытка сменить тему, поиграв на моём возрасте, может в другое время и прошла бы, но вчера мне устроили отличный тренинг подростковой вспыльчивости и вдоволь потоптались по самолюбию. Так что, слава Императору, хе-хе, сегодня этот блок эмоций у меня всё ещё в перегрузе.

— Нет, с тобой точно что-то не в порядке. Может, уже скажешь в чём дело, а то твои наезды выглядят очень смешно. "Ну-ну, это от смеха ты, девушка, пот второй раз вытираешь"?

-А самое смешное, красавица, — я сделал небольшую паузу, чтобы усилить внимание к следующим словам, и с максимальным сарказмом, на который был способен, продолжил: — Что ты ни разу не спросила, причём при всём этом здесь Император. Так что, хватит уже выкручиваться, рассказывай.

— Что рассказывать, Си-ин?

— Всё что посчитаешь нужным. Всё что, по твоему мнению, должен я знать. У тебя СЛУЧАЙНО НЕТ НИЧЕГО ТАКОГО ИНТЕРЕСНОГО, что нужно бы мне сообщить?

— Ох, Синдзи, — обречённо вздохнула эта интриганка. — Договариваясь с Имперской Канцелярией о передаче артефакта в дар императорской семье, в качестве откупного за наши криминальные разборки со Змеем, я не ожидала, что на встречу вместо посредника из Канцелярии придёт принц императорского рода. Ты себе не представляешь, в каком я была шоке, когда вдруг увидела его на крыше из последних сил держащего щит. А Иситама так вообще сошёл с ума, когда его узнал, он кинулся прямо под удар, предназначенный принцу, не раздумывая и без приказа. Я же просто впала в ступор, стояла как статуя, ничего придумать не могла, все мысли разом из головы вылетели. Правильно среагировали только Мыш и Святов, наверное, только потому, что не узнали его. Святов, кажется, так до сих пор не в курсе.

— Святов не в курсе?! Да ты, блин... да ты как будто не знаешь, что я сам был не в курсе?

— Да-а? Ох, Синдзи, как же так, вы же в школе проходили императорскую семью, ты должен был его сразу узнать! У меня не было никакого сомнения в этом. Она схватила себя ладонями за щёки и подалась ко мне, привстав с кресла, и встревожено заглядывая мне в глаза. — А-а, наверное, ты прогулял тот урок.

— Издеваешься? Комедию тут разыгрываешь! Ты сразу поняла, ещё в больнице, что я не имел никакого представления о личности твоего клиента.

— Но-о, как же так? Ты из нас дольше всех находился с ним на крыше, я имею в виду — из японцев, Святова не считаем. И не разглядел?

— Где у меня было время его разглядывать? Еле успел Мастера с крыши сбросить, хм, вместе с собой. Да и не узнал бы я его всё равно — он же загримировался.

— А я как раз только из-за грима и узнала. Гримм его состарил, и принц стал похож на своего отца. Будь у него молодое лицо, я бы может тоже не узнала его.

— И почему же ты не сказала мне?

— И что бы это изменило? Всё уже случилось. И ты всё равно сам потом узнал. А после операции тебе вредно было сильно волноваться.

— Чё! Волноваться? Откуда ты взяла такую глупость?

— У врачей спросила.

— Ну, ты, блин. Как будто не знаешь — они всегда так говорят, чтобы не прыгало давление, и у них было поменьше проблем с пациентами.

— Всегда? А ты-то, откуда об этом знаешь? — девушка подалась вперёд с любопытством ожидая ответа.

— Не переводи разговор. Детка, я ведь уже предупреждал тебя: — Если ты ещё раз воспользуешься мной в своих целях...

— Не вслепую, Син! Я же не вслепую тобой воспользовалась. Не сердись. Я сообщила весь расклад, какой был на тот момент. А его высочество мы увидели и узнали только на крыше. И когда я могла тебе об этом сообщить — во время боя? И принимал ты решение помочь мне, ничего не зная о клиенте. Так почему твоё решение должно было измениться, узнай ты его имя? Оно же не изменилось бы от этого? Ну вот, я не ошиблась. Да я вообще не планировала использовать тебя в акции, ты должен был тихо постоять в стороне под этой твоей невидимостью, просто контролируя встречу, и никто из посторонних о тебе бы не узнал. Твоё присутствие на встрече объясняется не моей безответственностью, а наоборот, повышенной предусмотрительностью, которая, в итоге, оправдалась. Ну вот, а потом я испугалась, что ты именно так это и воспримешь, как будто тобой воспользовались, потому и промолчала после боя. Информация об имени клиента в той ситуации ничего уже не меняла. А выбравшись из торгового центра, мы бы с его высочеством по-тихому разбежались. И если бы не последняя самоубийственная атака, где ты проявил себя героем, эта история не имела бы продолжения, и никто ничего бы не узнал.

— Ну хорошо, а в больнице почему молчала?

— Сначала долго не могла решить нужно ли об этом знать Святову и потому промолчала в его присутствии, а потом всё момент не могла выбрать подходящий.

"Ага, момента не было, опять хвостом крутит эта... лиса". "Хотя я и чувствовал своей эмпатией, что она ощущает себя виноватой, но знать бы ещё точно к чему именно относится её вина".

— Сначала я был вынужден вмешаться, чтобы вас спасти, потом был вынужден объясняться с Кояма-саном, а скоро я, наверное, буду вынужден объяснять свои действия, стоя перед императором, а ты не можешь выбрать момент, чтобы всё рассказать?

— Ну, Син, ничего же страшного не случилось? Наоборот, теперь у принца долг перед нами.... Спокойно, Синдзи, не заводись. То есть, я хотела сказать — перед тобой долг.

— Значит, ты впутала меня в дела императорской семьи, а потом утаила это, заботясь о моём здоровье? Что за нелепая отмазка? Она настолько идиотская, что граничит с издевательством. Ты сама-то видишь, как это выглядит?

— Син, ты считаешь, что я могу тебя специально подставить? И это после всего!

"Хм, в голосе некоторый намёк на возмущение, да и моя эмпатия чует обиду".

— А если не специально? Считаю, что не специально — можешь. Ты просто неправильно просчитываешь все последствия, вернее совсем не просчитываешь — вот и получается результат, похожий на подставу. Но мне, в общем-то, всё равно — планировала ты это или случайно получилось, главное, что для меня твоя подстава может иметь последствия. Нежелательные. И этой твоей подставе надо присвоить уже номер три. А вот в Библии, христианской, к твоему сведению, щёку под удар безропотно подставляют всего лишь три раза. То есть, даже древние, писавшие этот текст, понимали, что смирение не бесконечно. А я далеко не святой христианский страстнотерпец.

— Как, как? Терпящий чужие страсти? О да, ты — не он. Но Синдзи, я всё время поражаюсь — откуда ты выискиваешь вот такие вещи и выражения, и где ты находишь время всё это читать? Хотя, может раньше, когда работал как Токийский Карлик, у тебя было время, и ты на досуге перечитывал христианские заповеди: не убей, там, не укради и всё такое? В перерывах между акциями?

— Ты ещё и издеваешься? В общем, я — сказал, что моё терпение кончается, ты — услышала. И если ты загонишь меня в ситуацию, когда мне придётся уйти за границу чтобы избежать раскрытия, то сама же больше всего пострадаешь от такого развития событий. "И немного добавить яки для демонстрации серьёзности".

— За границу? Но почему сразу такие крайности?

— А альтернатива этому — загасить здесь всех посторонних, причастных к тайне. Ты этого хочешь?

— Ох, Синдзи, конечно же, нет. А вот интересно, меня ты относишь к посторонним? И принц — он же посторонний, неужели ты хочешь и его загасить? А он, скорее всего, рассказал обо всём отцу или даже деду. О-о, Син, ты думаешь, что сможешь загасить Императора! Ты та-акой кру-утой, Син-дзи-и, ты — мой кумир.

— Прекрати паясничать, мне не до смеха.

— Ох, Син, просто ты так это сказал. Я, честно, восхищена твоей самоуверенностью в способности загасить Императора. Ха-ха. А если серьёзно, то можно запустить дезу — сообщить об использовании в бою каких-нибудь артефактов, вы же со Святовым добыли разные артефакты у Биты? У меня тоже завалялась парочка. Вот и слепим правдоподобную версию событий, снимающую с тебя подозрения.

— Это позволит лишь выиграть некоторое время, но интереса ко мне не уменьшит. Я же хотел совсем избежать внимания к себе со стороны элиты. И дело тут не в подозрениях, тут чисто мои косяки наложились на твои. Да и как мне планировать свои действия, если ты скрываешь от меня нужную информацию?

— Я не скрываю. Просто я думала, что это не срочно, что ещё есть время.

— В общем, девушка, молодая и красивая, ранее успешно притворявшаяся умной — я желаю знать всё, абсолютно всё об этом деле, без наводящих вопросов, без утайки разных нюансов. Давай рассказывай. Только в этом случае ты можешь надеяться на моё прощение.

Вздохнув, эта интриганка, наконец, начала колоться:

— Ты знаешь Синдзи, вся деятельность гильдий хотя и находится вне закона, но на деле фактически осуществляется с молчаливого согласия кланов и родов, лишь бы не было жертв среди посторонних и вовремя поступал налог за молчание и невмешательство родам, наблюдающим за нами. А императорским чиновникам важно чтобы мы подавляли беспредел в своих рядах и сами были покладисты и управляемы. И время от времени нам, то есть гильдиям, приходится демонстрировать свою управляемость и полезность императорским чиновникам, а точнее императорскому роду, чтобы нас терпели и дальше.

Имеется в виду, не вообще всю преступность терпели, а конкретно вот именно этого главу, который преподнёс дар, во главе вот именно той гильдии. Разумеется, этот подарок ничего не значит для императора, и уж точно ни к чему не обязывает его чиновников. Этот акт просто выступает признаком того, что новый глава правильно понимает ситуацию и своё в ней место и всегда готов оказать помощь. Иначе, с новым главой гильдии может случиться какой-нибудь несчастный случай. Весь криминал конечно неуничтожим, но глав гильдий полицейские стараются отслеживать и невменяемые, не идущие на контакт, главы долго не живут. Так что, раз уж с законопослушностью у нас проблемы, то приходится время от времени демонстрировать государственным службам свой патриотизм и верноподданнические чувства. Вот и в этот раз после двухмесячных боёв за городом и перестрелок в городских кварталах нужно было как-то компенсировать беспорядки, возникшие по нашей вине, продемонстрировать свою лояльность и полезность императорскому роду, показать, что неписаное соглашение остаётся в силе и с новым главой гильдии. Для этого я сообщила через посредника в имперскую канцелярию об обнаружении у бывшего главы гильдии неучтённого подавителя бахира и выразила желание передать артефакт в дар императорской семье в знак своих верноподданнических чувств. Разумеется, не упоминая никаких имён. Я даже эту фразу взяла стандартную из копии письма из архива Змея, которым он когда-то, при вступлении в должность, подтверждал свою лояльность, и отправила свой вариант в тот же отдел канцелярии, по тому же адресу, и была уверена, что все кому нужно поймут меня правильно. И предполагала, что на встречу прибудет уполномоченный чиновник канцелярии, как это и было пятнадцать лет назад. Почему пришёл член семьи лично, я до сих пор не представляю.

— Но возможно подарок предполагал, наличие одариваемого при передаче?

— Нет, никакого упоминания на личность в письме не было. Просто в общих фразах выражалось пожелание почтительно преподнести в дар артефакт от ваших непутёвых подданных с улиц. Но даже если твоё предположение верно, то совсем не по статусу присутствие члена императорской семьи на столь незначительной встрече, да к тому же, проводимой с участием посредника, что автоматически предполагает инкогнито участников и делает бессмысленным участие знатной персоны в акте передачи артефакта. Мы хоть и гарантировали в письме защиту и безопасность клиента, но имели в виду доверенного чиновника из канцелярии.

— Хм, непутёвых подданных с улиц?

— Говорю же — устоявшееся с давних времён выражение.

— Но возможно принц решил поиграть в демократичность, или просто проявил любопытство?

— Такое могло быть, но думаю, что не в этом случае. Письмо написано в стандартной, можно сказать форме, которой пользуются и другие гильдии, я это проверяла, при взаимодействии с официальной властью. Оно сразу скажет знающим людям, кто является отправителем и что имеется в виду.

— Возможно, за пятнадцать лет что-то изменилось в порядке неофициального взаимодействия властей с криминалом?

— Может и произошла какая-то накладка, но это всё равно не объясняет, почему именно принц заявился на встречу. Как вообще к нему попало это письмо? Возможно, учитывая неудавшееся покушение, его намеренно ввели в заблуждение?

— Вряд ли. Мне кажется, принц Хисахито вполне отдавал себе отчёт с кем именно он идёт на встречу, и думаю, относительно тебя у него не было никаких иллюзий, хотя и могло быть желание поручить тебе какое-нибудь деликатное дело. А возможно это была провокация организаторов покушения, которая им удалась. В этом случае и мы попадаем под подозрение как возможные соучастники покушения.

-Нет Син, попали бы в подозреваемые, не будь Святова и не будь твоего самоотверженного броска на защиту его высочества.

— Бросок был, но защиты — нет, принц и так был вне зоны поражения.

— Кто тебе такое сказал?

— Люди сказали, очевидцы.

— Я стояла там довольно близко, и я самый непосредственный очевидец. И говорю тебе:

— После первой же очереди, все полицейские, стоявшие рядом с нами, кинулись в рассыпную, выхватывая оружие и ища укрытие, очевидно — полицейский рефлекс, а Доспех на принце в этот момент отсутствовал, он тоже расслабился, впрочем, как и все мы. И шанс его зацепить в этот момент был очень большой. Конечно, потом-то он поднял Доспех, да и полицейские сориентировались и кинулись его уводить с линии огня, но три-четыре секунды, пока все разбирались в ситуации, принц был открыт. Я же бросилась к тебе и тоже забыла про него. В общем, если бы ты не отвлёк автоматчика на себя и не помешал бы ему прицелиться, его высочество могло и зацепить. И теперь тебе нужно суметь воспользоваться благодарностью принца.

— Почему ты уверена, что эта благодарность — не плод твоего воображения, может сам принц и не считает себя спасённым?

— Даже если это и так, то император может с ним не согласиться, и к тому же там было достаточно других свидетелей.

— Значит, ты считаешь, что теперь императорский род обязан мне за спасение принца?

— Неважно, что считаю я, главное — так посчитают они.

— И всё это произошло в результате твоей бурной деятельности?

— Я не специально! Но как бы да. А к конечному результату ты сам руки приложил.

— Это частности. То есть ты признаёшь, что именно тебя надо благодарить за всё случившееся?

— А ты, Син, будешь? Благодарить?

— Да ты ж... Да я же, благодаря тебе, в полном неведении остался в решающий момент, а это дело касалось меня лично. И я чуть не попалился перед императорским родом, и всё из-за твоих интриг. Спасибо тебе большое, Акеми-сан.

Наконец-то она смутилась, вон хоть покраснела, немного, но всё равно, упрямо дёрнув подбородком, продолжала спорить:

— Но не попалился же? И никаких интриг от меня — я и подумать не могла, что от них навстречу придёт не посредник, а член семьи. Так никогда раньше не делалось, не принято так делать, не по статусу. Я не сомневалась, что они пошлют кого-то доверенного, даже и не думала о другом варианте.

" И я не мог представить, что ко мне домой принц заявится, — хотел было ответить Акеми, но, подумав, решил не рассказывать ей о своём косяке. Раз она такие номера откалывает, то и я не буду всего рассказывать.

— Знаешь, детка, ты серьёзно рискуешь моим доверием. Я бы может и поверил в нарисованную тобой картину, если бы не один факт — больно уж ситуация с принцем похожа на твой первый план с задействованием против Змея знатного аристократа и приманкой в виде Блокиратора.

— Да ты что, Синдзи, использовать в опасных для жизни играх члена императорской фамилии?! Я не самоубийца. Даже и в мыслях не было подвергать опасности императорскую семью.

"Вроде не врёт". " Нет, точно не врёт".

— Да и смысл, какой так делать, когда всё уже завершилось?

— Я уже устал искать логику в некоторых твоих поступках. Кажется, там она просто отсутствует. И это ещё один признак того, что всё произошедшее — это твоя задумка.

— Какой же?

— Нереально высокий уровень идиотизма во всех спровоцированных тобой событиях. Это и наспех организованная тайная встреча в неудобном месте, принадлежащем моему покровителю, на которую пришли сразу три заинтересованные стороны. И засветка части моих способностей перед посторонними. Да и сам способ разрешения конфликта очень закритический. Мы буквально прошли по грани в обоих случаях. Это отличает все спланированные тобой акции.

— Ах ты, маленький..., — Акеми вскочила с возмущённым видом, выдохнула, вздохнула и продолжила, строго глядя на меня: — А сейчас мне кажется, Синд-зи-и-и-ку-ун, что ты намеренно хочешь меня оскорбить! Я, по-твоему, идиотка, значит?

Говоря это, с грозным взглядом, она по-кошачьи вкрадчиво подобралась к креслу, где я сидел, облокотилась на поручни, с которых я был вынужден убрать руки, и сильно навалилась на меня сверху, норовя попасть своим бюстом, верхней его частью, мне в лицо.

— Но если раньше, как слабая доверчивая девушка, я была вынуждена терпеть твои издевательства, то сейчас, как глава одной из сильнейших гильдий Гарагарахэби, я вынуждена... Бросив надменный взгляд, она схватила меня за затылок и вжала в грудь: — Потребовать у тебя полного удовлетворения. Окончательно пересевши на мой живот, она победно взглянула на меня сверху. — Возможно даже многократного, — добавила она чуть менее уверенно, пристально отслеживая мою реакцию.

— М-м-н, уфф, — я выпутался из-под её аргументов: — Вот стоит пригреть тебя на груди, как ты сразу душить начинаешь.

— А ты бы предпочёл пригреть какую-нибудь змею, которая потом укусит?

— На что это ты намекаешь?

— На твой косяк с принятием к себе Змея, конечно. И на то, что прозвище — Змей просто так не даётся. Она, расстегнув рубашку, принялась гладить мой освобождённый торс.

Я сделал попытку отстраниться, впрочем, не особенно упорствуя в этом, так как сам уже стал заводиться.

— Хм, как и прозвище — Заноза.

Но женщина предпочла не услышать мою реплику и не заметить моих усилий, продолжив делать своё дело:

— Я ведь сразу хотела его убрать, прям как чувствовала, что он ещё цапнет, подгадав удобный момент. Его надо было валить, прям там, в кафе, и не было бы сейчас никаких проблем. А ты, со свойственным вам мужчинам шовинизмом, не прислушался к совету любящей женщины.

— Как же это там прозвучало? Прикрыв глаза и слегка приподняв лицо, Акеми с пафосом продекламировала: " Я дал слово и значит, не буду препятствовать его уходу. Она, обняв меня за талию одной рукой, другой — одновременно потянула рубашку, стаскивая её с меня. Потом одним движением сбросила свой приталенный пиджак.

— На тот момент мне показалось это стоящей идеей, да и вообще, мы сейчас не об этом.

— Мы — об ошибках, Син, твоих и моих. И о том, как они влияют на будущие перспективы.

Мои ошибки — не вредят делу, а наоборот, развивают ситуацию и даже приносят бонусы, а твои — загоняют ситуацию в тупик, порождают трудно решаемые проблемы.

— Развивают ситуацию?! Млин, А ЗА ЧЕЙ СЧЁТ? — я сорвался, повысив голос и привстав, сталкивая Акеми, потом вздохнув, продолжил уже спокойнее: — Из-за твоих выкрутасов я чуть не слился, вернее ты чуть не слила меня. "Я уж молчу про косяки со взаимным непониманием у меня дома".

— Ну извини, Синдзи, — она вдруг всхлипнула. — В следующий раз, не стану тебе звонить, будем отбиваться сами, пока не поляжем все. Она, обняв меня, сначала навалилась всем телом, затем, не размыкая объятий, съехала ниже и приникла щекой к моей груди. — А ты, потом, будешь вспоминать меня, и приходить к моей урне с прахом!? Хоть иногда?

— Да причём тут твой звонок... Симата! Я же совсем не об этом, наоборот, молодец, что позвонила. Я ж — о жизненно важной информации, скрытой тобой.

"Вот жеж, женщины, не упустят случая выставить мужчину циничным бесчувственным чурбаном"! "Она играет сейчас конечно, но мне как-то уже не хочется продолжать эту тему". Впрочем, продолжать не потребовалось, Акеми развила бурную деятельность в области нижних частей наших организмов, а поскольку ведомая роль никогда меня не прельщала, то я перехватил руководство процессом и взял инициативу в свои руки.

Позже, когда мы расслабленно лежали на диванчике в соседней комнате, смежной с кабинетом, Акеми поинтересовалась моими планами на следующую неделю.

— Вроде ничего особенного не планировал, буду заниматься текучкой, если кто-нибудь меня внезапно опять в свои планы не включит, я искоса глянул на женщину.

— Вот и отлично. Синдзи, мне тут надо будет выбраться на недельку для переговоров за границу и придётся забрать с собой всех своих ветеранов, для безопасности и придания солидности визиту, а тебя прошу — забери к себе на базу сына на это время, мне так будет спокойней. Доверенные люди у меня конечно есть, но вот достаточно сильных, которым бы я без опаски оставила своего сына, — таких среди них нет, вернее, я их всех с собой заберу, если ты согласишься. Да и Саридзава соскучился по тебе, он давно тебя не видел и надоедает просьбами привезти тебя. И на базе у тебя он ни разу не был, ему будет интересно.

— Это в три года-то?

— Уже почти четыре. И он смотрит мультики с роботами и танками, так что повторюсь — ему будет у тебя интересно. Пожалуйста, Синдзи.

— Первые пару часов — да, может быть — день, но целую неделю? И кто будет с ним сидеть?

— Если дело в этом, то заберёшь вместе с ним нянечку. И, ты же знаешь, он у меня самостоятельный. Но я хотела, чтобы никто не мог догадаться — где он будет находиться всё это время, и не связывал нас с тобой. Настолько сильно не связывал, — уточнила. А няня — это след.

— Всё так серьёзно?

— Вот если когда-нибудь будет серьёзно, то на этот случай я и не хочу давать лишних зацепок. И я надеюсь, ночью ты будешь рядом с ним?

— Ну, раз надо, могу забрать, и кого-нибудь посидеть с ним на дневное время тоже найду, а ночью — конечно, я. Как у него с русским-то?

— Да я почти не занимаюсь с ним, нет времени, так, говорим иногда перед сном. Ты — его самый настойчивый учитель.

— Ну, значит, будет ему дополнительная практика, хм, с нянями. Стыдно не знать языка своего отца.

— Это да. Ну, так я рассчитываю на тебя?

— Сказал же, нет проблем, неделя — некритично. Когда забирать?

— Завтра лететь хотела. Но если сейчас заберёшь, то вечером уже улечу.

— Э-э, вот так резко? Хм, что ж, давай сюда нашего Саридзаву Сергеевича.

* * *