Школьный роман

"Дёрнул меня чёрт надеть эти туфли!" — не раз проносилось в мозгу хорошенького ученика. Он с трудом опустил свою головку удерживаемую широким кожаным ошейником, туго сдавливающим его хрупкую шейку, чтобы рассмотреть эти ставшие ненавистными туфли на высокой и изящной "шпильке" и тут же почувствовал боль в плечах заведённых за спину рук, скованных наручниками и соединёнными с ошейником. "Хорошо хоть ошейник не строгий", — пронеслось в мозгу Беллы, как звал "ее" Он, или же Вити, как звали друзья, и его всю передёрнуло от образной картины того, как в плоть "ее" шеи впиваются шипы строгого ошейника.

Он надел сегодня эти туфли первый раз. Эти туфли долго были его мечтой. "Она" представляла себя танцующей вальс в тяжелом платье с тугим корсетом, представляла восхищённые взгляды окружающих, неотрывно следящих за "ее" красивыми, стройными ногами, тугими от постоянных занятий спортивными танцами в свободное от учебы время, ставших ещё более сексуальными от украшавших их классических чёрных туфель.

И вот, наконец, Белла, в честь своего семнадцатилетия, купила их, и, не удержавшись, взяла их сегодня в школу, успокоив себя мыслью, что к туфлям надо привыкнуть и лучше это делать не дома, а в школе. Ведь их частная школа с уклоном в искусства требовала огромных пустых пространств, различных мастерских и тому подобных помещений вроде гримерок.

Сегодня была пятница, а значит и сокращенные уроки. Во второй же половине дня можно было спокойно рассчитывать на то, что никого не будет кроме охранников на воротах, которые и слова не скажут ученику, пожелавшему провести пару лишних часов в школе.

Потому сейчас он находился в отдаленной гримерке принадлежащей школьной телестудии.

Обнажившись, он с трепетом достал со дна спортивной сумки припрятанную до поры, до времени одежду.

Разложив ее, он стал медленно облачаться, тем самым отдаваясь во всласть своего второго "Я" — Беллы.

Стоя в одних чулках и туфельках, Белла любовалась своими стройными ножками затянутыми в черный тугой, почти непрозрачный капрон, удерживавшимися на бёдрах резинками, скрытыми кружевным верхом чулок.

Еще сегодня утром "она" долго рассматривала себя в зеркале, поворачиваясь, прохаживаясь, решая, какого цвета белье подошло бы к этим стройным ногам, обтянутым нейлоном чулок и украшенным туфлями. "Чёрное, действительно — сегодня только чёрное!" — окончательно признала "она" для себя, смотря на два полушария в лифчике, так качественно имитирующие настоящую грудь. Учитывая что кожа и материал имитации полностью совпадали — заметить подделку не представлялось возможным.

Свою обворожительную внешность "она" дополнила белоснежной шелковой блузкой с небольшим декольте и длинными рукавами, а также мини-юбкой, туго сдавивших вместе бедра. Поверх блузки был надет в тон юбке тугой корсет, подходящий под грудь и красиво ее подчеркивающий.

"Ее", орехового цвета длинные волосы были уложены в высокую изящную прическу, а на лицо нанесен профессиональный макияж — за годы участия в школьной труппе "она" многому научилась.

И вот эти одновременно изящные и сексуально выглядевшие туфли сыграли с Беллой злую шутку. Их ремешки, обвившие лодыжки ног и крест-накрест пересекавшиеся друг с другом на сгибе стопы и голени, не позволяли сбросить туфли без помощи рук. А как хотелось! "Она" стояла спиной к столу предназначенному для телеведущих, и в "ее" ягодицы врезался край столешницы, а ноги были неестественно широко расставлены, будучи прикованными наручниками по отдельности к каждой из пары опор этого стола. Стоять так, опираясь на высокие каблуки-шпильки было тяжело, а если учесть, что шел уже второй час такого "стояния", то это становилось просто невыносимым. А тут ещё эти ремешки! Не будь их, Белла уже давно бы сбросила эти ненавистные и прекрасные туфли, но они были, подобно объективной реальности, с которой, желаешь того или нет, приходится считаться.

Звать кого-либо на помощь Белла не могла. Это было бы просто ужасно, неописуемо страшно, если бы кто-то из работников школы увидел "ее" в таком положении! Позор, от которого не долго наложить на себя руки! Да и физически не могла "она" позвать на помощь, возникни у "неё" такое желание. Рот её был заполнен кляпом в виде достающего до горла члена, с большим и мягким утолщением у основания, заполняющий всю полость рта.

Стоять так вначале было тяжело, потом просто невыносимо и больно. Сесть на край стола тоже было невозможно: двигаться вверх по опорам стола браслетам наручников, удерживавших лодыжки Беллы, не давала приваренная к опорам стола перекладина для ног. Согнуть колени и повалиться на пол Белла боялась: "ее" руки были скованы наручниками за спиной и притянуты к ошейнику. Падая, неминуемо разобьёшь лицо о пол.

Икроножные мышцы и мышцы бёдер вначале болели от напряжения. Постепенно боль притупилась.

"Затекли", — решила про себя Белла. Но к неприятным ощущениям в затвердевших ногах прибавилось ещё одно, странное, так редко "ее" посещавшее томление внизу туго сжатого корсетом животика и прохлада от стали пояса верности, полностью закрывающего "ее" лобок и попку, выглядящего как трусики.

"Странно, я возбужден... Возбуждена..." — промелькнуло в мозгу Беллы. — "Разве такое возможно, если это неприятно?"

Белла прикрыла глаза и перед ней стали проходить картины недавних событий.

Действительно, сегодня Белла была обворожительна как никогда. Она это почувствовала сразу, как только вышла из гримерки.

Цокот шпилек "ее" туфелек в пустом большом помещении с паркетным полом звучал по особенному, заставляя Беллу дрожать от переполняемого ее возбуждения.

Некоторое время "она" просто наслаждалась ощущениями своего тела затянутого в столь приятную одежду.

Но вскоре этого стало мало и Белла начала неспешно двигаться с закрытыми глазами, легко вальсируя, кружась в танце по помещению.

Чувство вседозволенности и свободы заполняли "ее" полностью. Не удержавшись "она" засмеялась. "Ее" по-подростковому звонкий голосок заполнил все помещение.

Раскинув руки в стороны и запрокинув голову назад, "она" закружилась на одном месте...

Звяк!

Странный металлический звук слегка "ее" отрезвив. Остановившись и переведя дыхание, Белла посмотрела на источник звука. И сильно удивилась — у ее ног лежала пара тяжелых черных наручников.

Эбонитово-черный метал казалось впитывает окружающий свет, делаясь от этого еще чернее.

Осторожно присев на корточки, чтобы случайно не повредить юбку, Белла осторожно коснулась холодного металла, будто тот мог "ее" укусить.

Тонкие, с розовым маникюром, пальчики осторожно коснулись поверхности строгих наручников. И от этого сердце Беллы затрепетало.

Подняв их с пола, "она" начала крутить оковы в руках. Сразу же отметив пару маленьких ключиков, привязанных к наручникам тонкой веревочкой.

Внизу живота потеплело, сердце забилось быстрее, а потом на свет появилось Желание.

И это Желание вытеснило все остальные мысли. Белла начала действовать.

Десять минут спустя, "она" отыскав достаточно длинный отрез толстой мягкой веревки, соорудила себе веревочные кандалы на лодыжки. Рот был надежно запечатан пластырем, намертво удерживая "ее" губки сомкнутыми. Ключики от наручников были специально положены в нижний ящик стола ведущих. Сама же Белла сейчас находилась в гримерке, стоя на коленях на мягком коврике, и с легкой дрожью, отдающейся в пальчики, крутила наручники в руках.

"Пора", — наконец решилась "она".

Крак! И левое запястье оказывается в жестком плену стального браслета.

Медленно заведя руку за спину, Белла, собравшись с духом, наконец застегнула второй браслет на правом запястье.

"Теперь пути назад нету!", — мелькнула заполошно-возбуждающая мысль.

Минут десять пленница просто боялась пошевелиться, прислушиваясь к новым ощущениям.

Сидя на пятках полностью беспомощная, безмолвная, с туго сдавливающим талию корсетом и тонкими длинными шпильками, прижимающимися к попке, Белла думала о том, что ощущения просто невероятны и что рано или поздно, но "она" обязательно попробует что-то посложней.

Сейчас же надо добраться до ключей от наручников.

Первым испытанием было как-то встать на ноги. Учитывая тугость юбки, практически превратившей бедра в один монолит, веревочные кандалы и наручники — сделать это было сложно. Не говоря уже о том, чтобы не потерять сразу после этого равновесие на столь высоких шпильках. Но это только еще больше возбуждало.

Второй преградой к свободе была запертая на ключ дверь. Сам ключ висел на небольшом гвоздике вбитом в косяк достаточно высоко. И чтобы к нему добраться Белле пришлось уперевшись попкой в косяк, сгибаться в поясном поклоне и тянуться скованными руками назад, вслепую ища ключик. Учитывая тугость корсета, из-за которой дышать в таком положении было проблематично — "ей" понадобилось четыре подхода, чтобы наконец нащупать их.

Выйдя в коридор, Белла свернула не в сторону студии, а к дверям ведущим в подвал — полоса препятствий была загодя приготовлена, а потому студия была заперта с той стороны. А это значило, что добровольной пленнице надо было сначала спуститься по ступенькам, пройти по узкому коридору, где почти отсутствует осветление, а потом подняться до другой лестнице.

Это путешествие казалось неимоверно длительным и изматывающим. Белла несколько раз чуть не свалилась когда спускалась и поднималась. Не говоря уже о почти абсолютной тьме самого коридора.

Так что войдя в помещение студии, "она" медленно опустилась на небольшом коврике на колени и минут двадцать отдыхала тяжело дыша и повесив голову вниз.

Потом кое-как встав на ноги и шатающейся походкой медленно добрела до стола. Икры жутко болели, а мышцы казались натянутыми струнами. Пятки слегка натерло, а стопы болели в непривычном положении. Но Белла была на седьмом небе от удовольствия.

Вновь осторожно встав на колени и обернувшись спиной к ящику, Белла вслепую начала поиск ключей от "ее" свободы.

Но ни через минуту, ни через пять, ни через десять ключи так и не желали находиться.

"Что происходит?!" — заполошно подумала Белла, оборачиваясь к выдвинутому ящику.

В следующее мгновение Белла почувствовала, как к шее в области затылка прикоснулось что-то металлическое и одновременно с этим по "ее" телу пробежал какой-то спазм, все мышцы её тела разом напряглись и сознание покинуло "ее".

Белла медленно приходила в себя. Почему-то не хватало воздуха." Она" попыталась глубоко вдохнуть, но воздух шёл только через нос, а во рту что-то мешало движению воздуха, да и сами мышцы вокруг рта ныли от напряжения. Рот был чем-то плотно заполнен. Белла открыла глаза и потянулась ко рту, чтобы вынуть это "что-то" изо рта, но рука тут же прервала своё движение и потянула за собой другую руку. Белла почувствовала на своих запястьях металлические браслеты. "Наручники!" — вспомнила "она", и сердце бешено забилось, а внизу живота заныло. "Она" попыталась успокоиться и трезво оценить своё положение. Что-то не сходилось.

Запоздало пришло осознание: во-первых — Белла сидела на стуле, а во-вторых "она" ничем дополнительным рот не заполняла.

Сзади раздался какой-то шум.

Кое-как извернувшись Белла увидела... Марка Григорьева — их руководителя драмкружка.

Марк, поняв что его увидели, прошел мимо Беллы и уселся перед ней на стол телеведущих, перед которым и находился "ее" стул. Рядом с собой на стол он положил какой-то прибор размером с мобильный телефон с выступающими короткими конусовидными металлическими наконечниками.

— Это электрошокер, Белла, — пояснил Марк, заметив устремлённый на прибор взгляд своей "пленницы". "Ее" женский псевдоним он знал, так как иногда юноша играл женские роли и в шутку заявил, что если бы был девушкой, то хотел бы чтобы его звали Беллой. — С помощью него я сделал тебя такой податливой и смог без лишнего шума и уговоров надеть на тебя новые "украшения".

Только после этих слов Белла почувствовала на своей шее нечто сдавливающее последнюю.

"Ошейник!" — промелькнула в её сознании ужасная догадка, но при всей ужасности этой догадки внизу живота ещё сильнее и ещё слаще заныло. Она попробовала пошевелить ногами, но и им мешали узкие браслеты на лодыжках. Напрягая пресс и мышцы бёдер, Белла, отметив, что корсет на порядок туже сдавливает "ее" талию, разогнула свои ножки и, удерживая их на весу, стала рассматривать. "Ее" стройные ноги, обтянутые чёрными чулками и обутые в туфельки на "шпильках", перекрещивающиеся ремешки которых делали эти ноги ещё более сексуальными, были украшены хромированными браслетами двух пар наручников. Именно украшены — другого бы слова Белла подобрать сейчас не смогла.

И только в этот момент "девушка" ощутила какой-то странный дискомфорт в районе паха. Кое-как сориентировавшись в ощущениях, Белла поняла что на "ней" надет настоящий пояс верности.

— В который раз убеждаюсь, что не драгоценные камни и прочие побрякушки, а наручники, верёвки и кандалы — настоящее украшение для столь красивой девушки как ты, — продолжал Марк, наблюдая за действиями своей пленницы. — Природа делает женщину, изначально самку, привлекательной для того, чтобы она принадлежала самцу, в нашем случае — мужчине. Безраздельно и безусловно владеть красивой самкой можно, захватив её в плен и сделав своей рабыней. Правда, можно ещё купить права собственности на рабыню у другого хозяина, что не меньше возбуждает моё воображение. Все остальные взаимоотношения между мужчиной и женщиной условны и подобны игре с заранее оговорёнными правилами. И тот факт что ты не совсем девушка не меняет ничего — ведь ты сама приняла эту роль, и сама надела символ подчинения.

"Интересно получается... Я ведь иногда "мечтала" о чем-то подобном. Но чтобы это произошло в реальности — даже не надеялась. Не могу сказать что будь у меня выбор я бы приняла столь заманчивое предложение... Но сейчас, будучи полностью беспомощной пленницей — почему бы и нет? Вот только интересно — зачем двое наручников на ногах, достаточно было бы и одних? — подумала Белла, но вслух произнести это не смогла: мешал кляп, распиравший её ротик. — Да и зачем было затыкать мне рот чем-то столь крупным? Нельзя было обойтись хотя бы простым кляпом? Интересно что он мне вставил?

Марк будто читал "ее" мысли. Как только Белла подумала о кляпе, у Марка уже был готовый ответ.

— Милая моя Белла, я причиню тебе некоторые неудобства, которые вызовут у тебя неприятные ощущения, и чтобы ты реагировала на них беззвучно, я вынужден был заткнуть тебе рот кляпом. Ты, наверное, и не предполагала, но пока ты была без сознания, я смог вставить тебе в рот кляп в виде достаточно длинного члена, слегка входящего в горло. Надеюсь за это ты на меня не в обиде? К тому же я подумал, что пока давать тебе возможность "разрядиться" я никак не могу. Потому не взыщи, но следующие пару часиков тебе придется провести именно в этих стальных трусиках, которые тебе просто безумно идут.

Не успела Белла испугаться от предположения о возможных "неприятных ощущениях" и "некоторых неудобствах", от мысли, что "она", вдобавок ко всему Марк видел "ее" ещё и без трусиков, с гладко выбритым лобком и собственноручно надел на "нее" пояс верности, как мужчина соскочил со стола, достал из кармана брюк маленький висячий замочек, какие используют для почтовых ящиков, раскрыл его таким же маленьким ключиком и зашёл за спину Беллы.

Если бы не кляп, "она" бы охнула или взвыла от боли, но так только зажмурилась и сильно втянула через нос воздух: у неё за спиной Марк взялся за цепочку наручников, резко потянул её вверх, к шее, больно заломив пленнице руки, и соединил замочком среднее звено цепочки наручников с кольцом для поводка на ошейнике. Голова Беллы откинулась назад, оттянутая ошейником.

Марк наклонился над Беллой и стал нежно целовать "ее" лицо, аккуратно слизывая выступившие из её глаз слезинки. Затем он вернулся на прежнее место, но садиться на стол не стал, а, присев на корточки, стал гладить своими тёплыми, слегка шероховатыми ладонями её стройные красивые ноги, обтянутые чулками, разминая тугие икры, обхватывая большими и указательными пальцами рук скованные наручниками лодыжки, пытаясь то же проделать выше "ее" коленей, иногда переходя на неприкрытую чулками верхнюю часть бёдер и ягодицы, покрывая всё более и более страстными поцелуями эти оголённые места.

Несмотря на тупую боль в плечах и запястьях заломленных рук, Белла возбудилась, тяжело и часто дыша. Марк распрямился, достал из кармана брюк другой ключик — от наручников, и, снова склонившись над "ее" ногами, раскрыл браслет верхних наручников на левой лодыжке "школьницы" и нижних — на правой. Затем он завёл ладони под мышки Беллы и помог "ей" подняться со стула.

"Она", пошатываясь на нетвёрдых ногах, стояла перед Марком с неестественно задранным подбородком, с заломленными за спину руками, такая беспомощная, что Марк обнял "ее", крепко прижав к себе, и стал покрывать поцелуями её подбородок и шею, перечёркнутую полосой ошейника.

Юноша в роли прекрасной пленницы застонал сквозь кляп и сжал бедра, слегка присев, удерживаемый объятиями Марка.

Внезапно прервав ласки, тот схватил Беллу за левое плечо заломленной за спину руки и потянул "ее" за собой. "Она" едва поспевала за ним на подламывающихся ослабевших и неустойчивых из-за шпилек ножках. Раскрытые кольца наручников глухо и нестройно гремели по покрытию пола, сопровождая стук "ее"каблуков.

Сделав круг по студии, они вернулись к столу ведущих, став теперь перед ним.

Подведя Беллу поближе он развернул "ее"спиной к столу. Когда острый край столешницы коснулся бедер пленницы, он задрал юбку пленницы, выставляя на показ стальную пластину пояса целомудрия и приказал:

— Расставь ноги, шире, ещё шире! Ну же! — и присев перед "ее" широко расставленными ногами, Марк защёлкнул свободные браслеты наручников на противоположных стойках стола. Затем он распрямился и, отступив пару шагов назад, полюбовался своей работой. — Ты прекрасна! — с придыханием произнёс он, несколько раз окидывая "ее" снизу вверх горящим от восторга и желания взором. — Ты представить себе не можешь, как ты прекрасна в этой своей беспомощности! Я так тебя хочу! Не хочу быть банальным, но ты создана для цепей и верёвок. Я это понял еще тогда, когда ты в бальном платье играла похищенную принцессу, прикованную к стене в подземельях жестокого чернокнижника.

Он ещё долго любовался плененным женственным юношей, одетым как прекрасная девушка, пока не произнёс, подойдя к ней, взяв в руки её лицо и поцеловав в шею выше ошейника:

— Белла, милая моя, нам обоим надо успокоиться, — после этого он резко развернулся, подошёл к камере напротив стола и что-то там нажал. Затем быстро дошел к двери студии, вставил ключ в замок, повернул его, резко распахнул дверь, и, также резко закрыв ее, снова повернул ключ в замке, оставив Беллу в кабинете одну в "ее" очень своеобразном и соблазнительном положении, с заломленными за спину и скованными наручниками руками, неестественно поднятым подбородком, растянутым кляпом ртом, широко расставленными и прикованными наручниками к стойкам стола ногами, лишённой возможности расслабить ноги, присев на край этого стола, а также с жестко сдавленной корсетом талией. И все это перед объективом работающей камеры...

Странное состояние: из глаз капают слёзы боли от сведённых мышц стоп, икр, бёдер, ягодиц, плеч, шеи..., а внизу сжатого корсетом живота приятно ноет и одновременно с болью в теле истома, какая бывает при остром желании интимной близости и оргазма.

Белла закрывала глаза и представляла себя то прекрасной пленницей в подземелье маньяка-насильника или торговца рабынями, то призом в каюте капитана пиратского корабля, то затворницей в пыточном застенке инквизиции. или абсолютно зависимой от воли господина горничной. Представляла и ждала, что сейчас войдёт ОН — "ее" Господин, Хозяин, Властитель, Похититель и...

От представлений о том, что будет потом, ноги "пленницы" подгибались, а желание, бродившее где-то внизу, становилось всё сильнее и испаряющаяся влага в промежности приятно холодила. Ключ в дверях повернулся и на пороге класса возник Марк. Его появление сделало мужчину самым желанным для связанного и беспомощного юноши переодетого девушкой.

Белла машинально взглянула на часы, висевшие позади камер и про себя отметила, что с того момента, как он покинул "ее", прикованную к столу, прошло около полутора часов. Марк, не говоря ни слова, запер за собой дверь, подошёл к своей пленнице, присел и стал гладить "ее"широко раздвинутые красивые ноги, разминать их сведённые напряжением мышцы. Лёгкий шелест раздавался из-под ладоней её Господина, когда он проводил ими по этому тёплому монолиту, обтянутому чулками. Время от времени его тёплые сухие ладони оказывались на внутренней стороне неприкрытой чулками части бёдер и с силой надавливали на стальную пластину закрывающую "ее" лобок.

Белла не могла сдержать стоны, прорывавшиеся сквозь кляп, ноги её при этом слегка сгибались и разгибались в коленях, а мышцы промежности сжимали ладонь Марка с силой рукопожатия.

Тогда рука мужчины прекращала свое действие, начиная гладить и разминать тугие ягодицы "школьницы". Белла потерялась в том буйстве эмоций, что испытывало "ее" молоденькое тело...

На какой-то момент "она" забылась, а когда вновь наступило прояснение, поняла, что "ее" пиджачок расстёгнут, о мини-юбке вообще стоило забыть сразу, так как она задралась из-за широко расставленных ног ещё когда Марк приковывал их к стойкам стола, блузка тоже была расстёгнута, а бюстгальтер не прикрывал "ее" аккуратные груди, сейчас неотличимые от настоящих, был сдвинут куда-то выше, на ключицы. Тёплые руки Марка гладили и мяли её ягодицы, а губы ласкали твёрдые соски. Что удивительно — они ощущались почти как родные, только казалось что слегка онемевшие. Только сейчас Белла поняла, что накладная грудь не просто зафиксирована лифчиком и парой прозрачных бретелек, а качественно приклеена к "ее" груди. И это завело "ее" еще больше, хотя казалось что такое невозможно в принципе.

Но было ещё одно, необычное и приятное одновременно ощущение, там, между ног.

Белла всем своим беспомощным телом вжалась в могучую грудь мужчины — "ее" распирало желание. Глаза Марка пристально, но тепло наблюдали за лицом плененного юноши-девушки, и когда встретились с красивыми зелёными глазами Беллы, подёрнутыми поволокой, то прочитали в них страстную мольбу: "Да! Да! Умоляю! Я — Ваша! Возьмите меня всю, делайте со мной, что хотите, только возьмите!"

Пленница в считаные мгновения оказалась освобождена от стола, резко развернута, а лодыжки вновь прикованы к ножкам. Ее повалили животом на стол, несколько болезненно вжимая в столешницу.

Щелкнул замок пояса верности и ануса коснулся прохладный воздух — членик же так и продолжал быть надежно запертым.

Белла почувствовала, как твёрдый горячий фаллос Марка медленно, но решительно проник в "ее" пышущий жаром и зудящий от желания анус и как будто пленницу нанизывая на себя, проникая в самую глубину "ее"плоти. И вот он, словно поршень в хорошо смазанном цилиндре, задвигался вперед-назад, то наращивая, то замедляя темп своего движения. Анус ритмично сжимался и расслаблялся при каждом движении этого органа. На какой-то момент его движение замедлилось и Белла вдруг почувствовала в себе его мощное биение, которое тут же передалось "ей". Скованная наручниками, властно вжата в стол, стоящая на самих носочках как из-за высоты туфелек, так и высоты столешницы с широко разведенными ножками, "она" была практически насаженная на фаллос. Пленница мелко задрожала всем телом и забилась в путах под придавившим "ее" весом Господина. Из-под кляпа раздался невероятной силы протяжный стон и Белла разом обмякла, ощущая, как "ее" попку, которую она с таким удовольствием сегодня утром промывала, заполняет горячее семя Марка... Нет. Господина!

Когда в мозгу прекрасной "пленницы" снова настало прояснение, Белла обнаружила, что стоит перед НИМ. Ноги её были теперь соединены браслетами обеих пар наручников на лодыжках. Боль в плечах и запястьях утихла, а горло уже не чувствовало давления ошейника: руки были отсоединены от него, но по-прежнему скованы вместе за спиной пленницы, к тому же теперь локти стягивал широкий ремень, тем самым вынуждая выпятить грудь вперед. Рот был свободен от кляпа.

Белла опустила глаза и увидела возбуждённую плоть стоящего перед ней "ее" Повелителя. Совершенно не отдавая себе отчёт, "она" скованными наручниками красивыми ногами сделала короткий шажок назад и опустилась перед Марком на колени. Губы "ее" прикоснулись к горячей, твёрдой и скользкой от спермы головке его вздыбленного члена, поцеловали её. Несколькими лёгкими поцелуями она прошлась по древку органа, на котором несколько минут назад извивалась и билась в оргазме, снова вернулась к головке. Медленно и нерешительно "ее"губы обхватили головку, зубы легко прикусили её у корня, а язык стал летать вокруг неё, слизывая остатки спермы и облизывая её словно полированную поверхность. Глаза Марка закрылись, он глубоко втянул в себя воздух, его руки легли на затылок коленопреклонённой "девушки" и надавили на него, будто насаживая "ее"голову ртом на его твёрдый член.

Правая рука Марка схватила жгут ореховых волос Беллы. Он потянул "ее" за этот хвост волос и освободил свой член от объятий "ее" губ. Затем Марк, не отпуская "ее" волос, потянул Беллу вверх за них. Превозмогая боль в корнях волос, "она" с трудом поднялась с колен. Наручники на ногах не давали ей сделать это быстрее и с большей ловкостью. Марк, не выпуская из правой руки хвост волос своей пленницы, свободной рукой схватил Беллу за левое плечо выше локтя и, потянув на себя, резко развернул свою пленницу к себе спиной, затем в очередной раз повалил "ее" на стол, к которому ещё недавно она была прикована. Теперь правая рука Марка держала Беллу за ошейник, не давая "ее" голове свешиваться вниз, так как столешница стола была узка. Просунув ступню своей ноги между скованными ногами своей жертвы, он раздвинул их, насколько это позволяли сделать сковывавшие их наручники. Левой рукой он вставил свой член в ещё не просохшую попку пленённого юноши, затем этой же рукой он сжал цепочку наручников на скованных за спиной у Беллы руках и с силой вошёл в "неё". Белла вскрикнула, но сдавленное ошейником горло не дало этому крику страсти вырваться со всей полнотой. Слегка придушив таким образом свою жертву, Марк с новой силой изнасиловал свою прекрасную "ученицу"...

Расслабленная и удерживаемая Марком за ошейник, скованная по рукам и ногам наручниками, Белла полулежала на столе. Позади неё, не вынимая своего члена из "ее" попки, стоял, прижимаясь к "ее" тугим ягодицам Марк. Свободной рукой он гладил ягодицы своей пленницы, только что изнасилованной им же.

— Марк, Господин мой! — приглушённым голосом, слегка повернув к нему голову, произнесла Белла. — Что Вы делаете со мной! Теперь я не смогу без этого! Однажды я стану взрослей, женюсь... Так как я смогу жить без встреч с Вами, без Ваших верёвок, наручников, фантазий?... Без того, чтобы быть Вашей рабыней?

— Белла, милая моя девочка! — улыбнувшись, ответил Марк. — А зачем что-то менять? Разве тебе не понравилось? Так почему бы нам не продолжить в том же духе? — мужчина медленно вышел из своей пленницы и прежде чем вновь запереть на ней пояс верности, ввел в "ее" смазанную попку крупный дилдо с небольшими, но вполне ощутимыми пупырышками. Юноша застонав, прогнулся дугой назад, вынуждено принимая "дар" своего пленителя. Щелкнули замки пояса верности, запирая дилдо в Белле.

После этого все также скованную Беллу, поймав за кольцо на ошейнике, отвели в гримерку. Там, стоя на коленях, "она" как хорошая девочка позволила своему господину подновить ее макияж.

А дальше все стало еще более будоражаще.

Марк поправил на ней юбку. В очередной раз затянул корсет потуже. И накинул "ей" на плечи красивое черное короткое женское пальто, на удивление хорошо гармонирующий с остальной "ее" одеждой. При этом освобождать Беллу Он даже не подумал.

Оставив пленницу в сторонке, мужчина споро собрал вещи юноши обратно в спортивную сумку. И обхватив Беллу за талию, повел "ее" на выход. Лишь у самих дверей наручники с ее лодыжек были сняты... чтобы пройдя тридцать метров, вернуться уже в машине Марка на их уже почти что законное место.

Скованная и дополнительно пристегнутая ремнем безопасности пленница могла лишь покорно выполнять приказы своего Господина.

Недолгая поездка закончилась в небольшом особняке на краю города — доме Марка.

Машина заехала в гараж, а потому пленнице пришлось выбираться из салона уже со скованными лодыжками.

В прихожей Марк набрал "ее" домашний номер. И Белле, стоящей на коленях, дрожащей от возбуждения и легкой боли в жестко сжатых наручниками конечностях, пришлось объясняться с мамой по поводу того, что сегодня он ночует у друга. А как только телефон был отключен — "ее" властно схватив за волосы и поставив на ножки, обняли и впились в пухлые губки требовательным поцелуем.

Потом на некоторое время пришло помутнение — "она" что-то делала выполняя приказы своего Господина, то и дело сотрясаясь всем телом от заработавшего в "ней" дилдо.

Вновь нормально соображать Белла начала лишь тогда, когда она стояла полностью обнаженной перед господином, а тот держал в руках целую кипу различных, коричневого цвета, кожаных ремней, которым были присоединены металлические детали. И вскоре все это туго оплетало хрупкое тело Беллы.

Юноша, стоя перед зеркалом, с удивлением понял, что кожаные ремни и металлические вставки образовали такой себе каркас униформы горничной. Стоячий воротник заменял ошейник из стали и кожи, туго сдавливающий "ее" тонкую шейку. На плечах две металлические дуги с десятками натянутых ремней создавали видимость дутых плечиков. Предплечья по всей длине охватывало не меньшее количество широких ремней, даря ощущение плотных рукавов. Еще несколько широких ремней выступали в роли неплохого заменителя корсета.

Лобок все также был закрыт поясом верности, который в блеске хрома остальных частей выглядел единым целым с "униформой". Накладная грудь, сейчас казалась абсолютно настоящей — несколько ремней качественно скрыли все стыки. Причем соски были проколоты и соединены цепочкой.

Под пышной юбкой, если таковой можно назвать кожаный каркас с несколькими металлическими плоскими кольцами, ножки Беллы выше бедра туго стягивали все те же широкие ремни, не дающие "ей" развести коленки хоть насколько.

На ножках же сейчас вместо туфель лодочек красовались с не менее высокими шпильками босоножки, имеющие широкие ремни, туго оплетающие подъем стопы, лодыжки и доходящие аж до колен. Поверх этой стянутой красоты красовались хромированные массивные кандалы с коротенькой цепочкой.

Поверх длинной, доходящей до лодыжек, "юбки" был повязан белый прозрачный, из газовой ткани, фартушок. А головку с распущенными волосами и красивой челкой, закрывающей лоб, украсил накрахмаленный кружевной чепчик.

Последними деталями туалета стал большой белый шарик кляпа, вынудивший пленницу держать ротик широко раскрытым, а также небольшой серебристый круглый поднос, снизу к которому были параллельно друг другу приварены широкие браслеты кандалов. Когда они защелкнулись на "ее" запястьях — "девушке" пришлось плотно прижать локти к стянутой в подобии корсета талии, чтобы уменьшить появившуюся от неудобного положения рук боль.

Как насмешка над беспомощным положением "горничной" — посредине подноса был положен небольшой позолоченный ключик, которым можно было бы отпереть все те десятки замочков, что запирали "ее" в "униформе".

А потом был день полный беспомощной неги и подчинения. Ни на мгновение "ей" не было позволено хоть чуточку передохнуть.

К концу дня ножки просто жутко дрожали — если бы не кандалы и ремни, то они бы и вовсе ходили ходуном от усталости.

Счет оргазмов давно уже сбился — казалось что "она" не перестает их испытывать.

В те короткие минуты, когда Белла оказывалась без кляпа — ей приходилось опускаться на колени и обслуживать своего Господина, глотая все до последней капли.

Ночь принесла успокоение и разгорающееся с новой силой пламя внизу живота. "Ее" руки оказались в узком тугом цилиндре армбайндера со шнуровкой и дополнительными ремнями поверх него. Пышная "юбка" была сменена на дополнительный десяток ремней, тем самым превратив "ее" в подобие куколки.

И прежде чем Марк вновь овладел "ее" юным беспомощным телом, мужчина сделал своей пленнице первую, но далеко не последнюю инъекцию.

— Тебе сейчас семнадцать лет, — обнимая и притягивая к себе на кровати сказал он, поглаживая "ее" грудку. — Если продолжить вводить тебе этот препарат хотя бы дважды в день — уже через год-полтора я смогу проколоть тебе настоящую грудь минимум второго размера. Но я надеюсь что нам удастся добиться от твоего тела минимум третьего. Ты ведь мне в этом поможешь, Белла? — его рука легла на шею юноши, слегка сдавив, а губы в какой уже раз за сегодня впились в страстном поцелуе. И Белла не смогла отказать своему Господину.

И следующий день был не менее прекрасен в своей возбуждающей беспомощности и количестве оргазмов. Были также и инъекции гормонов и объяснения Марка о том, во что он желает превратить Беллу.

Следующий год для юноши прошел в подобии горячки.

Их отношения с Марком стали невероятно глубокими и взаимными. Юноша теперь подчинялся ему во всем. Он всегда ходил в поясе верности. В основном тот был в форме трусиков, чтобы нельзя было вынуть дилдо из попки. Но иногда приходилось носить запирающий лишь членик — чтобы случайно не попасться.

Все свободное время феминизируемый юноша проводил со своим Господином. Отдаление от родных прошло довольно-таки гладко — тем никогда не было не до младшего сына дела.

Уже через полгода тело юноши стало изменяться. Появилась заметная припухлость груди, которую пришлось скрывать при помощи тугих маек на пару размеров меньше. Кожа стала шелковистой и почти не имела растительности. А после посещения салона, где ему за счет Марка сделали какую-то очень сложную депиляцию — обещали больше никогда не расти. Ни на теле, ни на лице.

От гормонов чувствительность стала больше, при этом эрекция почти пропала и юноша мог теперь выступать в сексе лишь в роли Беллы — то есть лишь как девушка.

Из-за частого ношения каблуков и выполнения достаточно изнурительных упражнений в них — начинали болеть лодыжки. Причем как оказалось — суставы и мышцы слегка деформировались. Тогда Марк купил для своей "рабыни" несколько комплектов обуви, выглядящей как высокие ботинки, а на самом деле являющиеся ботильонами с очень высокой танкеткой. Так что теперь юноша мог касаться пола всей ступней лишь дома — в остальных местах балансировал на самих носочках.

За это время Белла трижды была с Марком в ресторанах в своем как "она" сама теперь считала — истинном облике. То есть в облегающем платье с тугим корсетом, на высоких шпильках. Запертая в поясе верности с вибратором в попке. А также с обворожительным макияжем на своем кукольном личике и волосами уложенными по последней моде.

Что примечательно — в ушках всегда были вставлены тяжелые серьги, дырочки для которых были сделаны уже через неделю после памятной пятницы.

А еще каждую неделю Марк придумывал очередную ролевую игру, где Белле неизменно отводилась роль рабыни.

Так например через месяц, когда появилась первая припухлость груди, о чем юноша сообщил своему Господину, Белла пришла в себя через два часа переодетая в пышное свадебное платье и распятая на кровати. В тот день "она" провела по крайней мере восемь часов с насилуемыми ее попку членами. Когда Марк кончал, его место занимала машинка с длинным членом на конце, входящим в попку пленницы настолько глубоко, что казалось "ее" насаживают на кол.

Потом были и не менее приятные и унизительные дни и ночи. Иногда Белла проводила их в кандалах, иногда связанная веревками или и вовсе в колодках. Но некоторые вещи оставались неизменными — подчиненная роль, женская одежда, в обязательном порядке включающая в себя обувь на высоких шпильках, тугие корсеты и отсутствие даже намека на штаны. Не говоря уже о привычном поясе верности и носимом почти круглосуточно дилдо.

Впрочем не все было так радужно — родители окончательно отдалились от своего сына, теперь деля все свое внимание между наследником всей корпорации, которой они владели, а также недавно рожденной и давно желанной дочкой.

Потому когда наступил восемнадцатый день рождения юноша тихо-мирно собрал вещи и заявил, что с этого дня желает жить отдельно — родители лишь пожали плечами и выдели от щедрот небольшую фирмочку и неплохой счет в банке. На этом их отношения заглохли.

Сам же юноша в этот вечер уже стоял на пороге дома Марка. А еще полчаса спустя с удовольствием переодевшись в любимую Господином тяжелую униформу горничной с длинным подолом и закованная в кандалы, Белла стоя на коленях наблюдала за тем, как в камине сгорают ее мужские вещи. Теперь "мосты" с прошлой жизнью были сожжены в прямом смысле.

На душе было несколько горько и одиноко. Но в то же время пришло спокойствие и умиротворение — Белла окончательно признала за собой женское имя, отказываясь от старого.

Следующий день знаменовался сладостной болью, когда приглашенный татуировщик выбил прямо над запертым в пояс верности члеником, на гладком лобке рабское клеймо. Теперь пути назад действительно не было.

После этого события количество принимаемых Беллой гормонов сильно увеличилось. Также как и занятия по специальной программе, чтобы тело развивалось как того хотел Марк. Не говоря уже о том, чтобы голос стал максимально женственным.

Через полтора месяца, после того как Белла окончательно поселилась у Марка, тот пришел с каким-то мужчиной, который представился как доктор Янг.

Ошарашенную Беллу, предварительно приказав раздеться, качественно зафиксировали на "Х" подобном кресте. Единственное что на ней было надето — "ее" туфельки с самыми высокими шпильками, а также крупный кляп.

Следующие полчаса доктор щупал, тыкал и колол "ее" ножки с непонятными целями. По истечению же срока достал из принесенного с собою кофра пару толстых шприцов с какой-то белесой жидкостью. Которую впоследствии ввел в суставы лодыжек распятой "девушки".

Вещество оказалось невероятно жгучим и причиняло своей жертве сильную боль. Которая прошла где-то через час. И за это время доктор осмотрел пах Беллы. Даже несколько раз сфотографировал и что-то отметил в блокноте.

Оставив приходить в себя пленницу распятой на кресте, доктор некоторое время говорил с Марком, после чего покинул дом.

Что он делал стало ясно вечером, когда Господин удовлетворив свои желания, наконец освободил Беллу от креста и приказал разуться.

Попытка сделать первый же шаг привела к жуткой боли и падению на пол. Казалось что "ее" ножки вдруг одновременно были подвернуты, если и вовсе не вывернуты.

Как объяснил Марк — теперь "она" не способна ходить без каблуков. Иначе адская боль гарантирована. Белла заплакала. И "она" сама не могла ответить чего в этих слезах больше — боли со страхом или радости и облегчения.