|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Тьма клубилась по ту сторону окна. Это был не болезненный белесый туман, какой бывает по утрам, и не темно-серая предгрозовая мгла. Это была самая настоящая, противоестественная и потусторонняя черная хмарь, словно просочившаяся в мир со второго круга ада. Такая бывает лишь в местах обитания дементоров.
На стекле расцветали ледяные цветы изморози. Безумный холод обжигал пальцы даже сквозь перчатки.
Тереза не была обязана здесь находиться. Даже, наоборот — по мнению многих, делать ей в школьном поезде было абсолютно нечего. Дементоры ведь держатся на коротком поводке министерских чиновников и не посмеют навредить никому кроме Сириуса Блэка.
Она готова была высказать многое в лицо каждому, кто отговаривал её. Но промолчала.
Ей достаточно часто приходилось посещать Азкабан, чтобы знать, что все эти отговорки — это не более чем пустые бредни перепуганных чинуш. Эмоции школьников слишком яркие, слишком сильные, слишком насыщенные, чтобы эти монстры могли противиться искушению. И если какой-нибудь идиот не удержит данную ему в руки власть, орды демонов просто перебьют всех, кто находится в поезде. Её собственных детей и тех, кто волею случая оказался на её попечении, как преподавателя. И с каждой новой поглощенной душой, дементоры будут все сильнее и голодней. Пара душ лишь раззадорит их аппетит.
Все окончится резней. Второй на её памяти. Но если первая произошла на платформе, то эта — в самом поезде. И жертв на этот раз окажется гораздо больше, чем несколько взрослых человек.
Тереза отняла занемевшую ладонь от стекла. В том месте где она прикасалась, осталось большое тёмное прозрачное пятно. Оттаявшая вода скатилась по стеклу и вновь застыла ледяными каплями.
Кто-то дернул дверь с той стороны, затем ударил кулаком, подождал. Раздался удаляющийся звук шагов. Тереза продолжила смотреть в окно. В этот раз она была не намерена брать попутчиков.
Конечно, можно было бы составить кампанию Ремусу, который, как и она несколько лет назад, решил вспомнить прошлое и проехаться в Хогвартс-Экспрессе. Но они и в школьные годы были не лучшими друзьями. Было похоже, что он опасается её. Тогда это казалось забавным и не стоящим внимания, но затем наступила война, и выяснилось, что всё это время он был далеко не так безобиден. Оборотни никогда не бывают безобидными в своей второй ипостаси. За время своей работы в Аврорате Тереза видела слишком много трупов, разодранных в клочья когтями оборотней.
Директор хорошо изучил повадки этих чудовищ, раз смог удерживать Ремуса на цепи все семь лет, подарив ему редкий шанс на относительно нормальную жизнь, и при этом, не дав раскрыться.
Интересно, помогал ли ему Дамблдор из простого желания дать ребёнку немного счастья или это был длинный социальный эксперимент? Удастся ли оборотню удачно скрыть свою сущность и при этом жить как все прочие волшебники?
Для Терезы ответ был очевиден.
Ремус всегда был умным человеком. У него была такая же великолепная память, как и у Грейнджер, но зазнайства значительно меньше. Если бы война не началась, он смог бы найти себе отличное место в Министерстве. Люпин стал бы протеже директора и проводил бы ту политическую линию, которая была бы удобна Дамблдору.
А ведь оборотничество могло бы стать отличным рычагом влияния...
Но все сложилось, так как сложилось. Ремус стал изгоем. Человек без дома, семьи, друзей и жизненных перспектив.
Дамблдор забыл о нем на долгие двенадцать лет. Наверняка наблюдал издали, но вновь протягивать руку помощи не стал. До того момента пока Сириус не сбежал.
И теперь в Хогвартсе появилось два учителя ЗОТИ, каждый из которых был другом беглеца. Разница лишь в одном — первый боролся и верил в его невиновность до конца, а второй предпочёл смириться с вердиктом судей.
Тереза отлично понимала причины, почему Ремус оказался в школе. Но так просто уступать свою должность, особенно оборотню, она не собиралась. Но директор красочно рассказывал о действии ликантропного зелья, расширении программы старших курсов по ЗОТИ и соответственного увеличения количества учебных часов. А также о патрулировании школьной территории и Дуэльном клубе, который продолжил работать с прошлого года.
Терезе пришлось изменить точку зрения. Но с одним условием. Все полнолуние Ремус будет находиться под её присмотром и если зелье не подействует, то она первой разберётся с его 'мохнатой проблемой'. Самым радикальным способом.
Но даже так Ремус и Сириус остаются даже не самыми крупными из всех возможных проблем.
Дементоры — вот опасность серьезней, чем любой из этих двоих. Тереза не обольщалась насчёт причин, из-за которых школу наводнили стражи Азкабана.
Министр боится за собственную шкуру гораздо больше, чем за сохранность Гарри или любого другого ребенка. Герой для него не более чем приманка, на которую должен клюнуть Сириус. А он обязательно клюнет — таков его характер. А затем ловушка захлопнется, и дементоры высосут из Сириуса душу раньше, чем он осознает, что происходит. Фадж окажется в безопасности. Никто больше не станет мстить ему за тайный приказ устранить Сириуса.
Но даже Министр не сможет противиться общественному мнению. Если хоть один инцидент с нападением дементора на ребёнка просочится в прессу, то последует немедленный резонанс. И уже тут в игру вступят авроры, которые придут на место охранников школы. Надо лишь чтобы приказ о новом назначении дошёл именно до Аластора и его людей.
А вот затем Тереза возьмёт командование в свои руки и доберётся до Сириуса. После чего их ждёт долгий, очень долгий разговор.
Она перевела задумчивый взгляд на раскрытую книгу в своих руках. Сборник готических рассказов Эдгара Алана По. Великолепный выбор для поездки в компании дементоров. И о чем она только думала, схватив с полки первую попавшуюся книгу? Хорошо хоть не Лавкрафт или Кинг.
Македонский, что все это время лежал у её ног, поднял свою чёрную клиновидную морду и едва слышно взвыл. Тереза переключилась на восприятие фамильяра.
Издалека доносились резкие, заливистые звуки гитары и множество голосов, неразличимых слабым человеческим слухом. Не узнать среди них голос Лотти было невозможно. Ровно, как и слишком знакомую мелодию и строки 'Highway to Hell'.
'Это уже не смешно', — вопреки своим мыслям Тереза криво усмехнулась. — 'Мы катимся прямо в лапы кучи голодных демонов, а она поет о пути в Ад. А ведь я просила, чтобы она не трогала гитару до приезда в школу'.
Она потёрла переносицу и встала, тяжело опираясь на трость.
Поезд вздрогнул, лампы мигнули и погасли с тихим шипением. Тереза покачнулась, но успела схватиться за полку. На миг ей показалось, что вдалеке по ту сторону стекла бежит, следует за поездом изо всех сил, силуэт большого черного пса с желтыми глазами.
Лампы зажглись. Поезд начал медленно снижать скорость. Чёрный волкодав с человеческим взглядом исчез в ночи.
Тереза подняла с пола упавший сборник рассказов.
'В бескорыстной и самоотверженной любви зверя есть нечто покоряющее сердце всякого, кому не раз довелось изведать вероломную дружбу и обманчивую преданность, свойственные Человеку'.
Она захлопнула книгу, кинула её на стол и вышла в коридор. Македонский последовал за ней.
Поезд вздрогнул и остановился. Стекло плафонов треснуло. Все огни резко погасли. На этот раз окончательно.
* * *
Белая шашка перепрыгнула через черную и тут же оказалась съедена сама. Глупый размен.
Лео сидел на верхней полке купе вместе с Роном. Перед ним находилась доска с шашками, а в ушах были магические беруши. Увы, но даже они не спасали от ревущей толпы под его ногами. По вибрациям, которые буквально сотрясали купе, отлично угадывался ритм знаменитого хита AC/DC. Он легко читал по губам — или скорее додумывал — каждую строчку песни.
— No stop signs, speed limit,
Nobody's gonna slow me down,
Like a wheel, gonna spin it.
Nobody's gonna mess me round.
В купе набилось человек десять, не считая самого Лео и Рона. Где-то внизу можно было найти черную голову Гарри, рыжие — близнецов Уизли, кудрявую макушку Гермионы, каштановые — Невилла и Эмили, которая сидела прямо на его коленях. Кто бы мог подумать, что этот на первый взгляд тюфяковый парень первым найдет себе подружку? Были ещё многие другие как в купе, так и в коридоре. Дверь была открыта, многие сидели прямо на полу на подушках трансфигурированных из всякого мелкого хлама.
Сестра как и год назад сидела на столике, закинув ногу на ногу, и пела про отсутствие ограничений и дорожных знаков. Ещё было что-то про колеса, но он не разобрал до конца. Да и не хотел. Пусть отрывается, пока может. Шарлотта пела без перерыва несколько часов, осушила уже два термоса с чаем и почти посадила голос.
Черная фишка съела две белых. Надо сменить тактику. Лео сделал свой ход.
Возможно, он бы намекнул сестре, чтобы она аккуратней относилась к себе, будь сейчас иная ситуация. Но он не слышал её пения больше полугода. Восемь месяцев пока восстанавливались хрящи её гортани и порванные связки, после того как эта рыжая сука Джинни — и плевать, что она была околдована, а сам он сейчас играет с её братом в шашки — едва не отправила Шарлотту на тот свет.
Осталось два хода и одна из его фишек станет дамкой.
— Hey, Satan paid my dues,
Playing in a rocking band.
Hey Momma, look at me.
I'm on my way to the promised land.
Теперь сестра перешла на описание сделки с Сатаной и земли обетованной на пути, в которую её не остановит даже их любимая мамочка. Насчет последнего у Лео имелись серьезные сомнения. Но он благоразумно держал их при себе, давая сестре отрываться на полную катушку.
— I'm on the highway to hell.
Шарлотта пела, и десятки школьников со всех четырех курсов поддерживали её нестройным хором.
— Don't stop me!
Никто не обратил внимания на мигающие лампы, замерзающее стекло, беспроглядную тьму за окном и даже замедляющийся поезд пока не стало слишком поздно.
Лео готовился сделать очередной ход, когда вагон содрогнулся и остановился. Оба противника заскользили и лишь чудом успели схватиться за поручни и друг друга, а не приземлились на головы тех, кто расселся внизу прямо на полу. Но доска все-таки упала, ударив какого-то рейвенкловца по затылку и осыпав всех дождем из фишек. Лео вытащил затычки. Море звуков сразу же поглотило его. Судя по тяжелым ударам и ругани, в соседних купе с полок посыпались вещи.
— Что случилось? Мы уже приехали? Почему мы остановились? — толпа начала задавать закономерные вопросы и взволнованно перешептываться.
— Наверно, произошла авария, — предположила Гермиона и встала. — Пойду, схожу к машинисту, узнаю, что произошло.
Но пройти дальше ей не удалось. Неожиданно погасли все лампы, и поезд погрузился в беспроглядный мрак. Школьники начали зажигать огни на кончиках своих палочек. Тьма отступила, сменившись полумраком. Чья-то рука протерла стекло, и все увидели, как по ту сторону окна пролетела высокая черная тень.
— А это что ещё за херня была? — озвучил всеобщий вопрос какой-то прыщавый пятикурсник.
— Язык! — рефлекторно отозвался кто-то в толпе. — Тут дети.
— Ой, ну вот только не начинай...
— Заткнулись оба, — оборвал начинающийся спор Седрик Диггори. Командные замашки капитана факультетской сборной мгновенно проявились в опасной ситуации. — Это дементоры.
— Кто?
Ответ был дан сразу и никому не понравился.
В коридоре послышались крики, а затем все увидели фигуру, закутанную в плащ, настолько высокую, что капюшон пришельца почти касался потолка. Лео почувствовал подкатывающую к горлу тошноту.
Из-под плаща, скорее похожего на грязную ветошь, высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. Под капюшоном не было ничего кроме беспроглядной черной бездны без намёка на лицо. Присутствующих обдало арктическим холодом, что проникал под кожу и выворачивал внутренности. Кого-то вырвало. Несколько девочек заплакало. Шарлотта сжала пальцы на своем горле, словно пытаясь сдернуть чужие невидимые руки, заскребла ногтями по коже и захрипела. Гитара выпала из её рук, высоко взвизгнула струнами и упала на устеленный подушками пол.
— Экспекто патронум! — крикнул Седрик. С кончика его палочки сорвался поток белого света, выкинувший дементора из купе.
— Там ещё один! — заорал кто-то в коридоре.
Многие старшекурсники направили волшебные палочки в указанную сторону, но пустить их в ход никто не успел.
Огромный сверкающий серебром лев кинулся на монстра, пронес его несколько футов по полу и начал с остервенением драть призрачными когтями и клыками. Дементор взвыл, словно был ржавой бензопилой, вырвался, оставляя на полу куски плаща и гниющей плоти, ударился в окно и вылетел на улицу сквозь проделанную дыру в стекле. Осколки разлетелись по всему коридору. Огромный зверь, словно сотканный из лунного света, разочаровано заревел и помчался дальше, оставляя за собой едва заметный белый свет.
Все кто был свидетелем этой краткой битвы молча смотрели, как обрывки плаща и плоть дементора медленно истаивают, превращаясь в один лишь черный дым.
— Смотрите!
По ту сторону окна пронесся другой сияющий зверь, куда значительно меньший, с вытянутой мордой и поджарым телом. Он разгонял тех демонов, что остались снаружи поезда.
'Волк', — догадался Лео и медленно, едва контролируя собственные лихорадочно трясущиеся конечности, слез с верхней полки и сел рядом с Шарлоттой, ободряюще сжав её плечи.
Вновь зажглись лампы. Некоторые так и остались нерабочими. Поезд тронулся и быстро набрал прежнюю скорость.
— Тут убрать надо, — рассеяно произнес кто-то, указывая на окно, сквозь которое дул завывающий ветер и осколки стекла на полу. Дыру быстро заделали, но почему-то никто не расходился по своим купе.
Шарлотта слезла со стола, подняла гитару и начала настраивать её. По её щекам текли слезы, а саму её трясло не меньше, чем Лео.
— Ты сейчас что, петь собралась? — прошептал он чуть слышно.
— Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.
— Кобейн? Ты серьезно?
Сестра только пожала дрожащими плечами, подтянулась и заняла свое привычное место на столе. Её пальцы привычно перебирали струны, словно ничего не произошло, словно это не её колотит дрожь, горло расцарапано до крови, а щеки расчертили слезы. Она тяжело вздохнула и начала наигрывать одну из песен Битлз.
— When I find myself in times of trouble
Mother Mary comes to me,
Speaking words of wisdom —
Let it be.
Голос Шарлотты несколько раз срывался, но никто не попрекал её этим. Все смотрели на неё с тем же непониманием, что и Лео. А затем потерянные взгляды, полные боли и страха, начали преображаться. Люди вокруг вновь садились на лавки или на подушки на полу, сжимали в руках своих перепуганных питомцев, жались друг к другу, словно хотели согреться в тепле чужого тела.
— And in my hour of darkness
She is standing right in front of me,
Speaking words of wisdom —
Let it be.
С каждой секундой сестра все больше успокаивалась, а её голос приобретал привычную силу.
— Whisper words of wisdom —
Let it be.
— Let it be, — повторяли все вслед за Шарлоттой. Вслед за ними повторял и Лео.
В учебниках по ЗОТИ написано, что шоколад — лучшее лекарство после нападения дементоров. Лео мог бы поспорить. И он сам, и все прочие, кто присутствовал в купе, нашел другой, не менее действенный способ избавиться от страха.
* * *
Ледяные капли дождя скатывались по старому потрепанному зонтику, иногда касаясь пол выцветшего плаща и носков истоптанных ботинок. Платформа вся была залита водой. Дети толпились на платформе, кутаясь в длинные черные мантии и придерживая широкополые остроконечные шляпы. Их многочисленные питомцы ухали, пищали и мяукали в своих клетках, не желая попасть под дождь. Некоторые сидели прямо на руках у своих хозяев.
За пазухой одного из гриффиндорцев пряталась большая зеленая ящерица, которой он то и дело шептал — или шипел? — что-то успокаивающее. Мальчик, что подслеповато щурился и держал в руках запотевшие очки, казался безумно знакомым, но часть его лица скрывала шляпа, а подойти и рассмотреть его поближе не давала толпа других детей.
Старшекурсники защитились от дождя заклинаниями. Ремус уже собирался наложить такое же на младшекурсников, прежде чем они отправятся с Хагридом к лодкам, как из толпы выступила Тереза.
— Старшие курсы! Если хотите заработать хорошие оценки ещё до начала года слушайте внимательно. — При звуках её сильного голоса все дети разом замолчали. — Найдите младшекурсника и наложите на него заклинание зонтика. Если ваше заклинание продержится до Хогвартса, то профессор Флитвик поставит вам Отлично.
Школьники мгновенно оживились и начали выискивать глазами своих будущих жертв.
— Однако, — продолжила она тем же командным голосом, — если ваша магия не продержится положенный срок и ваш подопечный заболеет или из-за вашего колдовства пострадает любым иным способом, то ваш факультет не только лишится баллов, но и вам придется собственноручно готовить Бодроперцовое зелье с профессором Снейпом или помогать мадам Помфри в лазарете.
Такие перспективы разом отрезвили многие горячие головы. Под строгим взглядом Терезы лишь половина от прежних желающих начала действовать. Уже через две минуты все младшекурсники с первого по третий курс оказались высушены и укрыты невидимым щитом. Никто не пострадал.
Хагрид увел первокурсников, а все остальное потянулись к каретам нестройной толпой. Тот самый мальчик с зеленой ящерицей громко рассказывал о фестралах группе заинтересованных гриффиндорцев. Какой-то белый и маленький, похожий на хорька, слизеринец попытался коснуться животного и закричал от неожиданности. Все резко забыли о будущем праздничном ужине и начали с увлечением исследовать невидимых существ. Фестралам это разумеется не понравилось и они не больно, но весьма ощутимо цапнули кого-то за икру.
— Фестралы питаются сырым мясом, — сказал все тот же мальчик с игуаной и хитро улыбнулся.
После этих слов дети начали опасливо коситься на пустые пространства перед каретами и перестали лезть к 'лошадям-неведимкам'. Все расселись по своим местам. Ремус и Тереза заняли карету вместе со старостами школы, один из которых точно принадлежал к семье Уизли. Они косились на незнакомого человека, но затем переключились на разговор о факультативах и попытках выбить себе побольше дополнительных занятий. Черный пес с купированными ушами и ржавыми подпалинами на морде недружелюбно косился на Ремуса.
'Чувствует. Он чувствует кто я такой. Волки никогда не были друзьями собакам'.
Карета подкатила к великолепным чугунным воротам, слева и справа от которых высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами. За пятнадцать лет они почти не изменились. Болезненная ностальгия заставила сердце вздрогнуть и заколоть, словно кто-то вонзил в него длинную швейную иглу. На мгновение ему показалось, что он слышит голоса и смех своих лучших друзей. Тех, кого он никогда не вернет.
Один из дементоров, что стояли на воротах, повернул капюшон в его сторону. Пронзительный холод прошел вдоль хребта, заставив Волка оскалить зубы и попятится от угрозы. Ремусу едва удалось взять под контроль свою животную суть и отвести взгляд.
Карета проехала мимо стражей Азкабана и покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Дети высовывались из окон и тыкали пальцами в множество приближающихся башен и башенок. Покачнувшись, карета остановилась, все пассажиры вылезли наружу. Старосты попрощались со своими попутчиками и направились вместе с остальными школьниками к основному входу.
Тереза выдохнула облачко пара и поманила Ремуса за собой. За всю поездку она так и не сказала ему ни слова. Она шла тяжело и медленно, опираясь на трость и едва заметно подволакивая правую ногу.
Они зашли внутрь замка и пошли через незнакомые коридоры. Должно быть они предназначены только для персонала, а не детей. Вокруг сияли свечи, и впервые Ремусу удалось рассмотреть Терезу вблизи. В карете было слишком темно, а первое учительское собрание он провел, отходя от очередного полнолуния и ему было не до разглядывания своей бывшей однокурсницы, а теперь и коллеги.
Последний раз он видел Терезу в 1979 на свадьбе Джеймса и Лили. Но кто бы мог подумать, что люди могут так сильно измениться!
Внешне это было почти незаметно. По её плечам все также вились тяжелые золотые кудри, голос пробирал до костей, а белые глаза хищной рыбы спокойно смотрели на мир и, казалось, никогда не закрывались. Даже фигура почти не изменилась. Да что там фигура! Лицо. Её мягкие черты лица так и не тронули признаки старения, разве что лучистые морщины расходились у глаз, когда она щурилась, да в волосах прибавилась не по возрасту много серебряных прядей.
Вот только некогда приветливый и лукавый взгляд, стал холодным и жестким. В нежном и очаровательном голосе прорезалась сталь, предложения стали хлесткими и командными, а некогда легкие движения потяжелели, огрубели, но даже трость не могла скрыть пластику опытного убийцы.
Ремус готов был расхохотаться в голос. Она была старше него на полтора года, а сейчас выглядела на десять лет младше. Но возможно это не она осталась все такой же молодой, а он постарел? Ему едва исполнилось тридцать, а все считают, что ему не меньше сорока.
— Ремус, идем. До начала осталось меньше минуты, — впервые она обратилась к нему, и в её голосе он слышал упрек.
— Да, конечно, — быстро ответил он и оправил заплатки на мантии. — Какое место мне занять?
— Рядом с Синистрой.
Все преподаватели расселись по своим местам. Макгонагалл и Спраут насели на него с двух сторон и начали аккуратно расспрашивать о его жизни.
Волк внутри него вновь оскалил зубы и зарычал.
Агрессия, ненависть, нескрываемое желание убить. Не нужно поворачивать голову чтобы понять, чей взгляд направлен на него.
Северус Снейп. Человек, что был главным врагом Мародеров все семь школьных лет. Какая ирония, что именно ему теперь приходится готовить аконитовое зелье. Возможно, подбрось он в зелье отраву, то Ремус понял бы его и не стал осуждать.
Верно, говорили древние — равнодушие — худшее из злодеяний. Не желая потерять друзей, он закрывал глаза на все 'шутки' Мародеров. А ведь спустя пятнадцать лет они кажутся настоящими издевательствами.
Ремус повернул голову и встретил яростный взгляд Снейпа. Да, это ещё более забавно. Даже тот, кто некогда носил обноски и звался 'Нюниусом' и 'Сальноволосым ублюдком' теперь выглядит более презентабельно, чем он сам. По крайней мере, мантия у него не латаная, а сам он не похож на бывшего арестанта.
Пока Ремус предавался воспоминаниям и размышлениям, распределение закончилось, Дамблдор взял слово:
— Приветствую всех! — начал он. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства 'Хогвартс'! Мне надо многое вам сказать. Начнём с самого важного и серьёзного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждёт отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжил. — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в 'Хогвартс-Экспрессе'.
Дети заволновались, многие начали перешептываться, кто-то настойчиво доказывал свою точку зрения. Из толпы донесся вполне логичный вопрос:
— Так Блэк же от них уже сбежал! Может он знает их слабое место!
После этой фразы столы буквально взорвались. Каждый пытался перекричать другого. Директору пришлось применить Сонорус чтобы успокоить разошедшихся школьников.
— Это приказ Министерства. Даже я не в праве его оспаривать, когда дело касается вашей безопасности, — в очках директора отразились блики свечей. — Они будут стоять у всех выходов с территории школы. — И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведёшь ни переодеванием, ни какими-либо ещё фокусами, не помогут даже мантии-невидимки.
Последние слова он произнёс с какой-то странной интонацией, словно хотел выделить специально для кого-то.
— Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры.
Директор дал детям поразмыслить над этим предупреждением. После небольшого перерыва он продолжил свою речь:
— Закончу на более приятной ноте. Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от тёмных искусств.
Эту новость зал встретил оглушительной тишиной и полным непониманием. Дети переводили растерянные взгляды с Ремуса на Терезу и обратно. Директор поспешил разъяснить ситуацию.
— За время каникул школьная программа была переработана и расширена. Именно поэтому с этого момента защиту от темных искусств будет вести два преподавателя. Профессор Саммерс будет учить старшие курсы, начиная с четвертого, вести факультативы, а также продолжит курировать Дуэльный клуб. Профессор Люпин будет преподавать младшим курсам.
Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Ремус отлично понимал, насколько жалко выглядит среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии. И особенно на фоне Терезы, чья шелковая, идеально пошитая мантия винного цвета не идет ни в какое сравнение с его обносками.
— Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами.
Многие начали фыркать в ответ на эту незамысловатую шутку.
— Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием.
Буря аплодисментов прокатилась по залу. Ремус посмотрел на лесника. Тот был красный как свёкла, глядел, опустив глаза, на свои огромные ручищи, а в его чёрной всклокоченной бороде играла широкая довольная улыбка.
— Ну вот, кажется, и всё, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать!
На столе появилось столько еды, что и Ремус, и его Волк синхронно вздрогнули и едва не кинулись на первое же блюдо. Только нечеловеческим усилием ему удалось обуздать себя. Руки тряслись, зубы скрипели, когда он накладывал себе куриную ножку, пил тыквенный сок и заедал вишневым пудингом. Он не видел столько еды за последние тринадцать лет.
Дамблдор по-отечески улыбнулся ему и отсалютовал кубком.
— Добро пожаловать домой, Ремус.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
