Далеко за Порогом

Ааа! Что же делать?! Может, кто поможет? Ах ты ж... Все же на празднике. Оттуда пока вызовешь, пока доберутся.

Ладно. Стоп. Включи мозги.

Включи мозги!

Вроде так...

Синий Плеск выдохнул, приподнявшись над дном. Сжал все ноги в жгут, чтобы дрожь не выдавала его волнения, а рукой осторожно коснулся стены. Так... Связь. Зависшие рядом чужаки активно и настойчиво сигналили по радио.

Что же делать? Страшно! И не отвечать страшно, и отвечать тоже!

Н-ну... Ответить. Если не отвечать, они же могут и напасть.

Дрожащая левая верхняя рука хидеаса коснулась сенсора.

Азари с интересом оценивала вид существа неизвестного ранее вида. Большие глаза, как у саларианцев, но голова не из двух рожков, а круглая. Рта нет. Вокруг шеи — воротник чего-то толстого и объемного, обволакивающего тело. Тело полупрозрачное и светящееся, как у ханаров — да и вообще вокруг него вода, значит, тоже водный вид.

Чужак промерцал какую-то последовательность. Подождал. Повторил.

— Ах да, — спохватилась азари. — Лестия, запускай протокол контакта.

Проблема интерфейсов

Никто не помнил, как выглядят внутренние помещения Терминала. Они всегда были где-то за краем зрения, всегда такими, что никто не обращал внимания собственно на обстановку.

Потому что ты не чувствуешь свой организм, если с ним всё в порядке. Потому что всё просто в том самом порядке, который и должен быть.

И точно так же можно не чувствовать окружающий Терминал. Потому что они в том самом порядке, который можно назвать единственно нормальным. Благодарить за это стоит те сотни тысяч малых синтетов, идеально натренированных выполнять свою общую работу именно что идеально, и умную материю, которая ими управлялась — и тех, кто сотворил эту умную среду, конечно.

Все обитатели, от последнего Интеллекта до первого Варианта, давно уже привыкли к такому интерфейсу среды обитания. Когда ты, например, хочешь выпить именно такой вот воды из вот такого вот стакана, привычным жестом протягиваешь руку и не менее привычно берёшь там именно тот стакан с именно той водой...

И, конечно, каждому — своё.

Да, это сложно. Точнее, очень непросто сотворить. Но возможно.

В едином сверхорганизме Терминала Криптум — как и во всех других сверхорганизмах, многотелах и мегаорганизмах солнечнорожденных — всё было в порядке. Индивидуумы занимались тем, что делало им хорошо, делали это хорошо, и от этого лучше становилось всем...

Конечно, то, что было сотворено на колониальном транспорте типа “Дедал”, носившем, по мнению его обитателей, имя “Гаргантия”, не дотягивало до такого.

Но ряд моментов были полностью учтены. Например, упрощение контакта за счёт взаимной подгонки систем. Хидеас и не подозревали, что их родная техника спроектирована исключительно подходящим для контакта с цивилизациями Цитадели образом. Вложенная в их машины история науки и технологий была полноценной историей... Так что и те, и другие в этом контакте приняли бы это за удачное стечение обстоятельств, может быть, конвергенцию.

Вот только азари этого даже не заметили. Какими бы долгоживущими они не были, но и для них тысячи лет были заметным сроком. Даже для проживших их. А что говорить про молодых? Для экипажа “Глубокой глотки” история контакта с теми же кварианцами была такой же древностью, как для людей история средневековых Крестовых Походов.

Так что срабатывание контактного протокола с первого захода и настолько идеально удивило разве что Кену Л’Дари, исполнявшую роль офицера по системам безопасности. Но и она, обнаружив всего лишь удачное совпадение протоколов связи этих пришельцев по ряду параметров с азарианскими, а по другому ряду — с ханарскими протоколами и кодировками, чего вполне можно было ожидать, успокоилась и принялась с интересом наблюдать за поведением пришельца.

— Вас приветствует капитан корабля “Жадная пасть” Аллери Т’Лео, — заметно похожая на самого Синего Плеска фигура всё же отличалась от привычного для хидеаса облика. Небольшие, почти что крошечные глаза. Вместо нескольких подвижных ног — рудименты на задней части головы. Вместо цветовых переливов — постоянное тусклоцветье, разбавленное лишь разными оттенками у разных фигур, находящихся вокруг говорящей. И ему не очень нравился оттенок говорящей фигуры — темно-фиолетовый. На цветовом языке хидеас это было как хитрый злодейский смех для всё того же человека.

Впрочем, от необходимости отвечать его избавили проскользнувшие в рубку старшие, которые... Вот взяли и замерли практически возле входа, ошарашенные видом чужих! А не вступили в разговор сразу, с ходу!

Аллери Т’Лео с интересом всмотрелась в новые фигуры. Да, тот же новый, незнакомый вид. Но заметны отличия. Бахрома из отростков вокруг “шеи” раскрылась в настоящий набор из восьми “рук”, расположенных по кольцу, что делало их не такими уж и похожими на азари. Голова стала заметно меньше выделяться — впрочем, это характерно для многих видов при взрослении. И, пожалуй, всё.

А хотя не совсем. Так же, как и у малыша, на вытянутой голове, похожей на головы саларианцев, не было заметно никакого подобия рта. Даже жабр, как у элкоров, видно не было. Только гладкая кожа, как у ханаров.

Вот только она помнила мощь и опасность ханарских щупалец. А ещё в облике чужаков ей мерещились старые ужастики её вида, о морских хищниках, охотившихся на первобытных азари.

— Мы приветствуем вас, — выплыл вперёд один из старших. Другой же наоборот, чуть скрылся от камеры, занявшись пультами. Они обменивались между собой жестами “рук”, которые не переводились ещё ВИ корабля азари, так что на некоторое время воцарилось молчание.

— Мы — экипаж межзвёздного корабля “Гаргантия”, — продолжил после паузы говорящий. — И мы рады встретить других таких же разумных, как и мы, в глубокой пустоте глубокого космоса. Моё имя — Первый вздох.

— Межзвёздного? — капитан азари заподозрила подвох.

— Да. Мы пересекли огромные бездны пространства, чтобы, покинув родное светило, добраться до цели, но не нашли у цели того, о чем мечтали — новой голубой планеты. Зато мы нашли огромное устройство, способное перенести наш корабль к другим звёздам — и перенеслись сюда, надеясь на лучшее.

— Вы активировали ретранслятор? — с некоей даже себе непонятной опаской уточнила азари.

Первый Вздох немного странным жестом наклонил голову:

— То есть, использовали? Да. А это запрещено?

— Нет... — Аллери глубоко вздохнула и ещё раз напомнила себе, что эти чужаки не те древние морские хищники. — Он был активен, когда вы его нашли? Светился?

— Да! — вскинулись чужаки.

— Понятно...

Вот же как бывает. Досветовой звездолёт... Интересно, а там, откуда они прилетели, хоть кто-то выжил? Хотя если они похожи на ханаров или азари, то вполне может быть.

— Предлагаю вам перейти к более плотному информационному обмену, Первый Вздох,— наклонилась вперед, ближе к экрану, азари.

— Стремимся к этому, Аллери Т’Лео, — взмахнул длинными щупальцами чужак.

Продолжение следует

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Сдвиг

Время нелинейно. Многовариантные прошлое и будущее, пересекаясь и интерферируя, образуют в каждый квант времени гладкую плоскость настоящего — гладкую плоскость, заполненную замершими в своём непрерывном беге энергетическими волнами, которые точно так же взаимодействуют меж собой.

Члены экипажа Терминала Реквием знали это лучше, чем кто-либо другой.

Задачей второго построенного соларианами Терминала было изучение прошлого их Вселенной. Ну, хотя бы прошлого их родного мира. Это хватило уже на тысячелетие с лишним работы — и закончить её было практически невозможно. Потому что оказались доступными не события какой-то одной истории — оказались доступными события всех историй.

Примерно сейчас — по своим часам — они изучали начало 21-го века новой эры Старой Земли. Очередная мировая война, как по часам прокатывающаяся по планете в эти века раз в пятьдесят лет плюс-минус пара десятилетий. Очередные фронты на Ближнем Востоке, в Африке, в Европе и Азии...

Конкретно в этой истории сторонами были Америка, Европейская Конфедерация и Китай, а участниками — обитатели тех самых Востоков, Африк и так далее...

— Что такое? — недоумённо “поднял брови” Интеллект Уэсида.

Картинка, снимаемая через пары запутанных частиц — одна в реализуемой вселенной, другая в пространстве Терминала — задрожала и исказилась.

— Дрейф! — вскрикнула Вариант Лена, следившая за состоянием варп-генераторов.

— Какой дрейф, мы же фиксировались!?

— Мы в захвате сканера!

В этот момент вопросы разом исчезли. Естественно, только для того, чтобы возникли новые.

Основой навигации в гипермерной нереальности, то, что позволяло вообще целенаправленно двигаться Терминалам, были, как ни странно, мистические возможности некоторых мистиков.

Конкретно — сканеров.

Сам их феномен поражал воображение — возможность наблюдать другое время, пространство или вероятность, мало чем отличается по описанию от божественного всеведения — но когда особенности этого феномена раскрывали, обнаружили невероятный парадокс. Даже два.

Сканеры ВСЕГДА наблюдали не свою реальность. Сдвинутую по времени или вероятности, по любому другому из направлений гипермерности или ещё как. Уже удивительно, правда?

Второй удивительностью было то, что они могли эту реальность фиксировать. Делать то, чем в науке доселе занимались лишь мыши Эйнштейна — определять реальность наблюдением. То, что для этого, как оказалось, нужно находиться в другой Вселенной — малая деталь.

Спиритоны были ещё более загадочным образованием, чем казалось раньше.

Эти парадоксы и стали основой гипермерной навигации — когда их смогли не просто обнаружить и восхититься этому, но научиться использовать.

Собственно, первые опыты, которые позволили понять суть движения-выбирания-определения пути в гипермерности и закодировать их в технологии, ставились на Терминале Элизиум и его сканерах-навигаторах.

Ну, в самом названии первого Терминала скрывалась изрядная ирония. Тем не менее, сканеры-навигаторы фиксировали моменты будущего с борта Терминала так же легко, как и из обычной Вселенной — и “подтягивали” на голой силе воли субвселенную Терминала к ним — и ничего странного. А энергетические червоточины, через которые в плазменное энергоядро Терминала светили сжатые лучи питающих солазеров, работали якорем, привязывая Терминал к родному времени и пространству, к такому необходимому в путешествиях по времени “здесь и сейчас”.

Естественно, точно так же рассчитывалась, как возможная, “буксировка” Терминала извне, из родной Вселенной — на случай аварии сразу всех питающих червоточин, например...

Но сейчас Терминал Реквием был в прошлом от того “здесь и сейчас”. Весьма далёком прошлом.

А буксирующее искажение было “боковым”. Их смещали в какую-то из параллельных историй!

Реальность за непроницаемой стеной шторм-совмещения изменилась не слишком значительно. Поплыли некоторые исторические факты, сменились личности и действия... Для хода истории это было совершенно неважно. У одного настоящего может быть много различающихся прошлых. Одну и ту же световую картину может дать почти бесконечное множество возможных комбинаций источников и препятствий.

Конкретно здесь был один-единственный сканер, силой своего желания подтянувший Терминал “к себе”.

Это, в общем-то, было всё, что он мог. Силы сканеров точно так же упирались в границу шторм-совмещения, как и практически всё остальное.

Но откуда он узнал о Терминале?.. Ну, ладно. Хотя бы кто он?..

— Местная дата?

— 17 августа 2017 года.

Глухо. “Внедрять”, а точнее, выбрасывать в реальность прошлого своих Терминал Реквием не мог. Это однозначно выходило за рамки событий, которые могла пережевать история. Это же не по большей части безобидное развлечение искателей необычного с Криптума, это может привести к изменению настоящего и реального!

Значит, местный. Который знает о Терминалах. Откуда?!

В который раз Интеллект Уэсида познал чувство краха своих представлений.

И в который раз порадовался, что это всё ещё возможно. Что есть ещё непознанное в мире.

Пробыв в точке связи несколько местных дней — движение вперёд по времени запускали вынужденно, чтобы иметь возможность собрать информацию о процессах, а не о мгновенных срезах — Терминал обогатился знаниями о местной истории (ещё не попадавшей в фокусы наблюдения) и осторожно направился назад, к запланированному для изучений ростку истории.

— Ведь сканеры могут определять будущее, верно? — с таким вопросом обратилась к Интеллекту Вариант Лена.

Уэсида утвердительно смайликнул.

— Тогда что ему мешало определить наше будущее? То есть, для нас это настоящее, а для него далёкое будущее. И увидеть в нём наш Терминал?

“Ничего”, — собрался было ответить Уэсида, но нейронные связи в очередной раз пересеклись в его процессорах, рождая озарение.

“Определить будущее”.

“Увидеть, услышать, узнать будущее”.

Для сканера это больше чем слова. Для сканера это ключ к реальности. К определению её и фиксации. Любой реальности.

“Возможно ли сказать, что и наша реальность была так же определена?” Задал себе вопрос Интеллект — и не нашёл достоверного ответа.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Странники

Примечание

По хронологии 3300-е годы.

Космос очень велик. Очень. И практически весь он пуст. Между соседними звёздами — годы полёта светового луча, десятки, сотни или тысячи лет пути корабля.

Космос опасен. Сотни тысяч способов уничтожить любую из букашек могут встретиться на одном году полёта.

Но при этом — космос не злой. И даже не безразличный. Он глядит на нас с надеждой, желает нам добра и верит в нас.

В нас, для кого эти годы полёта, тьма, заполненная горячими частицами и горячечный жар изредка пролетающих мимо звёзд — родина.

Мы — Странники.

Даже спустя тысячу лет после рождения пост-человечества солариане не открыли свободного сверхсвета. Только несвободный, и только в двух исключительных исключениях не требующий приёмника на другом конце.

Однако же существовал способ ускорить экспансию. После освоения системы Сириуса, после полёта флота “Тау”, и, главное, после создания спиритонных червоточин, этот способ стал основным.

Посылать не один корабль, а целый кластер. Нет, не межсистемный корабль старого проекта и не атакующий флот. Просто связку носителей врат. Имея на борту системы сверхсветовой связи, они не будут отрезаны от цивилизации — так что и сотни, и тысячи лет полёта для них не предел.

А возможность за один старт посетить несколько звёздных систем в одном секторе, сбрасывая в каждой системе только одного, а остальными проводя разведку системы и коррекцию траектории гравитацией звезды — стоила многого.