|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 10
Исцеляющий Тьму
Чернобожцы — это жрецы смерти, которым чужда энергия созидания. Испокон веков Тьма отбирала среди людей тех, кто был способен вынести её мертвенный холод, и наделяла способностями недоступными обычному человеку. Самые искусные заклинатели научились обходить законы Лимба, и Лимб не остался в долгу. Насылая на изгоев полчища Инферналов, он отрезал храбрецов от Истока жизненной энергии, навсегда предопределяя судьбу тех, кто встал на скользкий путь разрушения. Адепты, сумевшие выжить, стали отщепенцами и ушли в тень. Они объединились в культ, который независимо от Лимба и воли Богов, сотворил собственного Кумира. Знание и сила заклинателей передавались по крови от отцов детям, но с каждым поколением их становилось всё меньше и меньше. Никто не знает сколько семей поддерживает Кумира сейчас, но вечная междоусобная борьба не улучшает их и без того шаткое положение. Однако, этому можно только порадоваться. Чернобожцы не переносят солнечного света и для прохода в Лимб используют зеркала.
— Ромка, нет! — Истошный крик Яра граничил со скулящей безысходностью. С ужасом в глазах призрак сполз на колени. Я поднял голову, в последний раз посмотрел на врага, усмехнулся грустной улыбкой побежденного:
— А как же супер эпическая речь главного злодея в конце?
Аниматор навис тенью расправы. Пентаграмма в руках сделала еще несколько кругов. До ужаса странный тип, хоть сказал бы напоследок пару тёплых слов. Он продолжал упорно молчать. Да и смотрел на меня так, будто оценивал. Интересно, мужик присматривался к моему скальпу или определял уникальность строения черепа с позвоночником, как это делал Хищник. Я кивнул:
— А-а-а, я понял, её не будет. Тогда дай я скажу... — Я на секунду задумался: забавно, что в последнее время все события, так или иначе напоминали мне имя одного из самых злейших врагов, с которым меня когда-либо сталкивала жизнь. — Один человек, не слишком хороший, однажды сказал мне: даже самая густая тьма в душе — это всего лишь болезнь, и её можно вылечить...
Оппонент не до конца понял смысл сказанных слов. Мне же лучше, успел сфокусировать в пальцах максимум энергии, на которую только был способен. Печать исцеления вспыхнула перед глазами лучистым огнём. Я не уверен,что она подействует или подействует правильно, не уверен, что удастся победить Аниматора так просто, но я и не целился в него. На линии моего огня тюрьма Яра. Посланный импульс с неожиданной силой пробурил темную печать изнутри, вскрывая ее, как старый асфальт. Я удивленно воскликнул, почувствовав, как тьма отступает, освобождая пальцы. Переломный момент битвы прошёлся по моему лицу триумфальной улыбкой. Как и подозревал, теннисист тёртый калач, он вовремя отпрыгнул, избежав прямого удара, но уже не смог помешать мне. Стрела помчалась к клетке Яра, разрастаясь широкой полосой и неся с собой свет. Темная печать вздрогнула и треснула под натиском. Она распалась на три части, давая призраку свободу.
— Молодец, Ромка! — Яр снова на коне, сжал кулаки и развёл руки. Он восстанавливал силы. Я прикусил губу: блин, вот интересно, обязательно орать моё имя на всю больницу!? Я, конечно, не сомневался, что обычные люди его не услышат, но этот Аниматор явно не подходил под описание нормального человека. Да и был ли он человеком? Мужик обернулся на крик. Пентаграмма, которую приготовил для меня, полетела в сторону предка. Он заблаговременно исчез, злорадно усмехнувшись. Отряхивая руки от холодной золы, в которую превратилась тёмная субстанция под ногами, медленно встал и я. Теперь, когда соотношение сил в нашу пользу, дальнейшая битва предрешена и будет похожа на избиение.
— Сдавайся. — Произнёс я тихо, еле перевёл дыхание. Я потерял слишком много энергии. Голова кружилась, взгляд никак не хотел фокусироваться на оппоненте. Да еще и этот дурацкий тренировочный костюм! Выгляжу в нём, как гопник с района, и говорить пафосные речи не поворачивается язык. Теннисист ничего не ответил, вытянув руку, снова стал рисовать пентаграмму. Я закатил глаза: чертов упрямец, а ведь у меня почти нет сил для сражения, и он об этом прекрасно знает. Возможно, я и погорячился, когда возомнил, что исход битвы предрешён. Одна надежда на Яра, но что-то мой призрачный тиран слишком долго перегруппировывался. Я услышал его крик, когда незнакомец подкинул печать в воздух, уже перед самым ударом.
— Беги, дурак! — Яркая вспышка ослепила глаза. Печать Яра вспорола снова сгустившуюся тьму на стене, проросла сквозь неё светлыми жилами, из краёв которых вылезли шипы. Мужик был слишком сосредоточен, чтобы отреагировать на опасность. Они ударили сбоку, резким выпадом пронзили тело теннисиста и подбросили в воздух, приковав его к противоположной стене под самым потолком. Упёртое молчание, с которым всё это происходило, пугало и выводило меня из себя одновременно. Кинулся вперёд, чтобы усилить печать предка, но Яр грозно сверкнул глазами, появившись перед самым носом:
— Беги, твою мать!
— Да почему!? Сейчас добьём мерзавца! — Я потянулся к узору на стене, но заметил, как Аниматор изловчился вывернуть руку и с необычайной лёгкостью сломал один из шипов. Распадаясь на пыль, осколки исчезали в чёрном месиве.
— Это заклятия черного бога! Мы не справимся с этим отребьем сейчас! — Яр прокричал, теряя самообладание, обернулся. Мужик продолжал освобождаться и я с ужасом смотрел на это действо. Лоскуты одежды, отрезанные от его мантии ожили, поднимаясь вверх и стараясь прирасти на место. Я неуверенно развернулся, понимал: у нас немного времени, пока этот бессмертный терминатор придёт в себя. Кинулся по коридору в указанную Яром сторону. Неприятное жжение прорезало руку. Только этого не хватало! Я задрал рукав: сдерживающая печать стёрта наполовину, проклятие ушло в тело, воспользовавшись моей слабостью.
— Яр, клякса!
Предок понял меня с полуслова, он уже двигался рядом, вытянув руку.
— Ты потерял много сил, держись, это ещё не конец. И... молодец, что догадался, как бороться с тьмой. — Он напряженно улыбнулся.
— Да хрен с ней! Кто этот стрелок!? Как он это делает!? И какого хрена он не сдох!?
— Их называют Чернобожцами и, похоже, он тут из-за осколка! Они используют боевые печати. Черная, древняя магия! Нам его не победить вот так, с наскока.
— Моя защита выдержит попадание такой печати?
— Боюсь, что нет...
— Охренеть! Но я тоже так хочу, палить "блинчиками" налево и направо! Обязательно сделай из меня "пулемётчика Ганса"! — Я хрипло рассмеялся, сплюнув на пол. Ноги вязли в рыхлой золе, но мы уверенно продвигались к лифту. Оставалось надеяться, что каким-то чудесным образом, он будет работать.
Прошлое:
После моего случайного визита к странной цыганке и её ужасного пророчества, которое, к слову сказать, не сбылось, наша с Димкой жизнь пошла в гору. Не сказать, что на кольце удавалось зарабатывать на роскошь, но на съём однокомнатной квартиры нам хватало, и оставалось даже накрыть на скромный стол. Он не ломился от деликатесов, но голодными мы не оставались. Бросать учёбу так же никто не собирался, поэтому все махинации с перстнем делались исключительно в вечернее время суток. Ответственным за наживу Хворостов назначил себя самостоятельно и меня к такому важному делу не подпускал. Моё предназначение в его не замысловатой схеме, как говорил сам "прохвост", заключалось в прикрытии тылов и обеспечении продовольствием наш скромный партизанский отряд. С этой задачей мне справиться было особенно легко. Вот и пригодились кулинарные навыки, что добывал, живя на иждивении родственников. В этот раз Димка завалился домой навеселе. Взял дурную привычку, ходить по квартире в обуви, скидывая куртку, шарф и шапку на пол прямо в прихожей. Мне, как человеку, следящему за порядком это, конечно не нравилось.
— Ты охренел! Опять грязь разносишь! — Встретил его на пороге кухни, одарил суровым взглядом. В одной руке держал половник, в другой прихватку. Грудь и пузо прикрывал разноцветный передник из запасов хозяина квартиры. Димон открыл рот, чтобы как обычно отшутиться, но увидев меня, залился истеричным смехом. Так и прошёл на кухню в ботинках.
— Что ты ржёшь, как конь!? — Мне пришлось отвлечься на плиту, делать огонь тише под большой кастрюлей, в которой кипели щи. Хворостов упал на стул у двери, распластался по столу и смеялся. как сумасшедший. Не сразу я почувствовал, что он пьян.
— Ты знаешь, я всегда представлял свою семейную жизнь в таком вот виде. — Димон с трудом отсмеялся, перехватил несколько виноградинок с фруктовой вазы.
— Да пошёл ты! Я не кухарка и уж тем более не твоя жена! — Слова "прохвоста" неожиданно задели меня. Мы съехали с общежития месяц назад, и все это время я только и делал, что обслуживал друга, вечно пропадающего бог весть где.
— Я всегда представлял, что моя жёнушка будет ходить по квартире в нижнем белье, под вот таким вот передником. На голове у нее будет целый ворох бигуди, а лицо измазано сметаной! Я согласен на бигуди и сметану, но не смей тут шастать в трусах! — Димон ушёл в очередную истерику. Я оставил его колкости без комментариев. Заговорил, когда он успокоился.
-Ты сегодня поздно, где был? Всё нормально?
Я всегда задавал этот вопрос, когда в воздухе начинало висеть тревога, сегодня я чувствовал её особенно отчётливо. То, чем мы занимались не попадало под какую-то конкретную статью уголовного кодекса, но и законным от этого не становилось.
— Ох, ты точно похож на мою будущую жену... — Он погрустнел, видимо алкоголь в крови сбавлял обороты. — Я был у дядьки, кстати, моя племянница уже большая, хочешь, познакомлю? А то сидишь тут один, как сыч.
— А я и смотрю, что тебе весело! Где уже успел нажраться? Неужто дядька налил? — Я заканчивал с супом. Обычно варил самую большую кастрюлю, чтобы хватило на три-четыре дня.
— У дядьки, но догнался до кондиции, пока ехал обратно. И кстати это ещё не все разъезды на сегодня. Кольцо вернулось? — Его взгляд окаменел.
— Да ты с ума сошёл! В таком состоянии ехать к чёрту на кулички, да ещё и торговаться с этими упырями!? Да они только почуют, что ты пьян, обуют прямо в ломбарде!
— Не писайся! — Хладнокровию Хворостова, как и его пофигизму можно только позавидовать. Он встал, поправил свитер и ударил себя по щекам. — Я быстро, туда и обратно, пока доеду, протрезвею. Так, кольцо у тебя?
— Я не знаю, ещё не проверял. Надо посмотреть в одежде, в комнате.
— Ну да, конечно! — Хворост расстегнул ворот свитера, недобро заулыбался, сделал наигранно томный взгляд, шагнул в мою сторону. — Когда моя жена будет во так стоять, я знаешь что буду с ней делать?
Он не дал ответить, наскочил на меня неожиданно резко, крепко обнял, прижав к плите. От ужаса я выронил из рук прихватку. Ударить его в пах, под дых или лбом в лоб?
— Не бузи мне тут! Кольцо возвращается тебе в руки! — Он дышал перегаром мне на ухо, нагло щупал карманы штанов, ухватился за задницу. Вот этого я стерпеть уже не смог, замахнувшись, оттолкнул пьяного приятеля. Димон с размаха наскочил бедром на стол, смеясь и корчась от боли одновременно.
— Ты не представляешь, у меня почти на тебя встал!
— Эй, я тебя предупреждаю! Ещё раз и больше ни разу! — Я угрожал Хворостову вытянутым половником. Без промедления пущу его в ход.
— Да не переживай ты, всё будет хоккей! — Разжав кулак, "прохвост" играл вытащенным из кармана перстнем. Я надеялся, смогу удержать его дома. Провожая Димку в прихожую, смотрел на него с укором, лицо пылало жаром негодования:
— Хам!
— Сударыня, не гневайся, я скоро вернусь! — Он неуклюже поднял с пола брошенные вещи, напялил шапку на глаза. — И, кстати, я не шутил насчёт своей племяшки, она симпотная, позже фотку притащу, может, у вас выгорит, и мы ещё родственниками станем! Хотя я буду ревновать...
Хворостов подмигнул мне и едва увернулся от просвистевшего над ухом половника. Выскочил в коридор, дико хохоча:
— Буду через час! Я принесу тебе пива, сегодня нажрёмся от души!
Закрывая за приятелем дверь, закатил глаза: с такими замашками с ним только пить... Но голова моя забита совсем другим. "Прохвост" совсем потерял страх, и это не может закончиться хорошо. В памяти снова всплыл разговор с цыганкой. Подвешенный за ноги заяц совсем не внушал уверенность в завтрашнем дне.
Настоящее:
— Вот я растяпа! — Я легонько ударил себя в лоб. Яр двигался впереди, вытянув руку и нарисовав в ладони печать света, озарял путь. Он украдкой взглянул на меня.
— Что случилось?
— Я телефон там оставил. — Еле поспевал за призраком. Шарахаясь от каждого шороха в темноте, я уже не разбирал дороги и не запоминал её. Хорошо, что этот Чернобожец догадался собрать людей в одном месте, и они теперь не путаются под ногами. Оборачиваться назад, чтобы оценить происходящее, было страшно.
— Этот хмырь вообще человек или кто? Он не сможет им воспользоваться? Позвонить Борисычу, например?
— Ага, чтоб взять за тебя выходной! — Яр недобро хмыкнул. — Навряд ли. Если адепт чёрного бога решил заполучить осколок, то он будет действовать здесь и сейчас!
— Что он сделал с людьми, а тот Инфернал в стене? Я думал, это ты балуешься...
— Чернобожцы не служат Инферналам. Они вообще не видят разницы между ними и людьми. Всё живое для них лишь инструмент для достижения цели. Мы попали в сложную ситуацию, Рома. Осколок, который сейчас в морге: белый!
Он произнёс последнее слово с паузой и нагнав таинственности. Взглянул на меня так, будто это могло сказать мне о чём-то важном и наконец, пролить свет на причины наших безрассудств последних дней.
— О, отлично! Белый! — Я иронизировал. — Тогда всё понятно, ну если он белый! Жаль непонятно что вообще такое этот твой осколок!
Мы добрались до парадного входа в больницу. Двери заперты и перечёркнуты странным узором изнутри. Печати этого Чернобожца отличались изощрённой фантазией. Но теперь я хотя бы мог сориентироваться в пространстве и самостоятельно найти лифт. Яр шёл рядом:
— Осколки — это часть Небесного Зеркала.
Предок как всегда краток и лаконичен. Захотелось снова острить, но я бы повторился, тем более мы пришли к искомому объекту, озадаченно переглянулись. На дверях лифта красовался целый набор из тёмно-фиолетовых печатей, казалось, они выпирают на несколько сантиметров и для полного ажура не хватало лишь жёлтой полицейской ленточки с повторяющейся надписью: "не пересекать!"
— Небесное Зеркало говоришь? — Я нервно усмехнулся — А то мне Инферналов мало...
— Инферналы для мира живых, это только полбеды, Рома. — Задумчиво ответил Яр, он деловито хмыкнул, переместившись поближе к элеватору. — Их здесь много, но всё однотипное, я думаю, ты сможешь исцелить всё это, так же как и в первый раз.
— Ты хочешь, чтобы я кинул на эту хрень ещё одну печать? — Я нервно сглотнул, вспоминая сколько сил потратил, высвобождая призрака из плена. — Хочешь, чтобы я тут сдох?
По коридору слева прошёлся сквозняк, почувствовав приближение врага, внутри меня заклокотало пламя страха. Я в ужасе подскочил к дверям, пройдя Яра насквозь.
— А ну, разойдись!
Руки коснулись вязкой поверхности, как и в прошлый раз, она притянула меня, пальцы опутывали тонкие отростки. В голове мелькнула мысль: это похоже на хищную материю, она не поглощала энергию махом, не за один присест, питалась аккуратно, словно осторожничая, но делала это неумолимо и уверенно. Печать исцеления вспыхнула перед глазами, прошла импульсом, который при соприкосновении с тьмой, прожег в ней дыру. Слышу приглушённый звон сбоку, я стою с закрытыми глазами, уйдя в концентрацию, насколько позволяла усидчивость, но крик Яра доходит до разума:
— Рома, вниз!
В последний момент падаю на колени и опускаю голову. Осколки пентаграммы вонзились в стену, туда, где только что маячила моя физиономия. Я не мог прервать сеанс, края печатей выгорали под натиском света исходившего из моих ладоней. Процесс долгий и выматывающий. Яр встал на мою защиту, он отбил несколько осколков, принял боевую позу, развёл в стороны руки, в которых тлело пламя грядущего противостояния, победно оскалился:
— Сегодня не ночь Чернобожцев! Белый Осколок будет нашим!
Мужик, в чей чёрный монастырь мы влезли без приглашения и вообще без устава, с любопытством склонил голову на бок. Он похож на собаку, большую, блин, злобную собаку! Сделал несколько шагов в нашу сторону. Да его молчание ничем не пробить! Впрочем, как и физическую оболочку. Яр сказал нам его не победить так просто, что ж оптимизму моего предка можно только позавидовать. Нет, ну на самом деле, лучше бы рассказал, как убить этого горца из клана Маклаудов, а не то, как этот горец убьёт нас! В воздух взметнулась очередная пентаграмма. Я улавливал движения краем прикрытого глаза, больше ориентировался на слух и вспышки света. Яр не резервуар безграничной силы, я видел, как он измотан, а самое страшное, наверное, мог умереть. Теннисист продолжал атаковать на расстоянии, рисуя пентаграммы все быстрее и быстрее. Их битва не могла кончиться с нашим успехом и без моей помощи. Как только сопротивление тёмных печатей сошло на нет, резко развернулся, упал на карачки. Я собрал остатки силы, приперчил её ненавистью к этому не убиваемому Аниматору, с яростным криком ударил ладонями в пол. Печать исцеления превратилась в острый нож, молнией понеслась к незнакомцу. Он успел отпрыгнуть в сторону, повиснуть на стене. Не успел ударить по последней пентаграмме, подброшенной в воздух. От мощи посланного импульса меня отбросило назад. Я приземлился на пятую точку и замер. Здание задрожало, что-то трескалось в темноте, проходило рябью по стенам и потолку. Через секунду в коридоре вспыхнул свет. Я застонал, закрыв лицо. Сами собой распахнулись двери лифта, заиграла приятная музыка.
— Яр! — Я крикнул в отчаянии. Шатаясь, поднялся на ноги, разлепил глаза. На стенах уже не было чёрных печатей, куда-то пропал и Чернобожец.
— Быстрее к лифту, пока печать надорвана! — Призрак уже стоял в кабинке, подзывал меня рукой.
— Куда он делся!?
— Они не выносят света! Быстрее, нельзя терять времени! — Я кинулся к Яру, но освещение пропало так же неожиданно, как и появилось. Музыка из динамиков исказилась до устрашающего скрежета и затихла. Чернобожец совсем рядом, он ухватил меня за руку. Стоял так несколько секунд, но не применил печать, не сделал ничего, чтобы хоть как-то навредить. В эти мгновения я лучше разглядел лицо неприятеля. Ну как лицо... Ни глаз, ни рта, ни выразительных черт или особых примет. С завистью подумал: вот так и надо идти на проникновение со взломом, а не как я, в трениках на голый энтузиазм. Тьма обволокла голову теннисиста тонким шёлковым платком. Я разглядел впадины глаз, выпирающий нос и даже очертания губ. Несмотря на кажущуюся непроницаемость, чувствовал взгляд незнакомца и к ужасу понял: я знаю этого человека. Что-то знакомое промелькнуло в образе. Я нервно сглотнул: Хмельницкий?
— Ну же, давай! — Процедил сквозь зубы, сам не заметил, как занёс вторую руку. Печать исцеления наготове. — Даже если ты полностью соткан из тьмы, не переживай, это лечится!
Незнакомец не оценил шутки, в свободной руке рисовалась ещё одна пентаграмма. Яр за спиной смотрел на это действо, продолжая упорно молчать. Двери лифта открыты, но чтобы добраться до них в одном прыжке надо постараться. Я не искал пути к отступлению и не мог представить, что будет, когда безграничная тьма Аниматора, схлестнётся с моим светом. Но даже не помышлял атаковать первым, каждая секунда промедления давала мне дополнительный запас энергии. И только сейчас я понял, что то же самое делал и мой оппонент. Его силы не безграничны, ещё раз убедился, что передо мной обычный человек, такой же, как и я. Когда общее напряжение достигло своего пика, а узор печати незнакомца замкнулся, я сжал губы. Наверное, даже был готов умереть, но не в эту ночь. Отстранённый гул неожиданно усилился. Знаю, на что это было похоже. Зов порождений Лимба. Яр говорил, что Чернобожцы воюют с Инферналами? На губах заиграла невольная улыбка, которая тут же сошла на нет. Худой гигант появился сбоку, нёсся на наши сцепившиеся фигуры, вытягивая вперёд руку. Он звонко зашкворчал:
— Не смей, изгой! Кровь Исключенца моя по праву!
Да не может того быть!? Как говориться: пришло, откуда не ждали. Видимо в тот момент, когда я надорвал печать тьмы, что обволокла больницу, из своей тюрьмы вырвался и мой старый знакомый. Аниматор зарычал от злости. Ему пришлось отпустить меня. Так и не успел применить сделанную печать, отбиваясь от неожиданной атаки. Красная вспышка ослепила глаза, я вскинул руку, но печать исцеления не подействовала на порождение Лимба, а Чернобожец увернувшись от его атаки, успел отпрыгнуть на безопасное расстояние. Мы встали втроём друг против друга. Заметил изумленное лицо Яра, от ситуации, развивающейся в непредсказуемом ключе, открылся рот даже у меня:
— Хей! Да у нас тут праздник крови какой-то! Встреча выпускников Лимба? — Острил, чтобы унять внутренний страх и напряжение. Не представлял, как биться с двумя противниками одновременно при том, что на них требовались разные печати.
— Готовься, я разберусь с тобой позже, Исключенец! — Зашкворчал, ставший мне уже родным, Инфернал. Он первым пошёл в атаку на Аниматора. Ударив худой рукой по полу, послал в сторону Чернобожца алые стрелы. Они больше похожи на иглы и скорее всего, ощутимо ранят. Вообще впервые видел, как Инферналы пользуются магическими печатями. Едва успел разглядеть её в чёрной золе. Плавные и смазанные очертания, словно кто-то небрежно растёр пальцем кровавое пятно. Теннисист успел нарисовать пентаграмму, но снова не успел воспользоваться. Он отпрыгнул к стене, взбежал по ней, как мастерский ниндзя.
— Рома, уходим! — Яру пришлось побороть хрипоту, чтобы докричаться до меня. Но увидев, как победно разворачиваются события, я отмахнулся, сделал шаг в сторону загнанного под потолок врага.
— Ха! Думаешь, увернёшься? — Было изумительно и необычно действовать заодно с порождением Лимба. Мы стояли плечом к плечу и уже пару минут не стремились прикончить друг друга. Вправду говорят, что общий враг объединяет. Я сфокусировал в пальцах печать исцеления, планируя повторить свой трюк, но как только руки коснулись пола и по нему побежали искры, тёмная печать разомкнулась. Освещение вернулось в норму, снова выжигая мои глаза. Яр стоял в лифте, опасливо поглядывая на потолок, снова приятная мелодия доносилась из открытых створок. Я поднял голову и замер. Вокруг ни души, стена на которой только что висел Аниматор — пуста.
— Блин! Они остались там! Яр, мне надо обратно! — Я обернулся на предка, но он в страхе попятился, тыкал пальцем куда-то за мою спину. Не предчувствуя ничего хорошего, я медленно обернулся. Их был целый сонм. Худые гиганты стояли в плотном, беспорядочном ряду, смотрели на меня, не шевелясь и не издавая ни звука. Инфернал в авангарде поднял руку. Перед ударом я вспомнил слова призрака. В Лимбе действительно творилось оживление и действительно по нашу душу. Я упал навзничь, проехавшись по кафельному полу. Волна от взорванной печати обдала неприятным жаром. Этот узор мне удалось разглядеть намного лучше предыдущего, он кровавым "зайчиком" стоял перед глазами. Я даже не попытался встать, озлобленно фыркнул:
— Ах так!? — В уме нарисовалась печать запрещения, не теряя времени, резко ударил ладонями об пол. Драка с "другой стороны" не должна пройти без моего участия.
— Осколок не должен принадлежать...
Да-да, старая песня! Я не стал слушать продолжение. Ходячие, скворчащие сковородки не отличались ни умом, ни сообразительностью. Печать налилась энергией, но я чувствовал, что больше не смогу их ставить. Позвоночник горел огнём, а пальцы подрагивали от напряжения. Я снова оказался в темноте, отдышался. Попытался встать, но тьма в очередной раз приковала меня к себе. Похоже, я тут единственный от кого ей получалось питаться энергией. Печать исцеления поправила бы моё положение, но все потуги сконцентрироваться на её применении не увенчались успехом. В этот раз я оказался в плену по самые помидорки. Смотрел на черный потолок с лёгким унынием и скулящей тоской, ведь над головой разворачивалась эпичная битва, а я мало того что остался не у дел, да и наблюдаю за происходящим не с самого удобного ракурса. Инфернал уступал Чернобожцу в проворности, но не в живучести. Они разили друг друга заклятиями, и если Аниматору удавалось уворачиваться от прилетающих к нему "ништяков", то худосочный принимал все удары судьбы грудью и даже не думал о защите. Его медлительность заставила меня не на шутку озаботиться исходом дуэли. Хотя теперь-то какая разница, кто добьёт меня в конце?
— Яр!
Терпеть не слишком удобное положение окончательно надоело. С ума сойти! Я только осознал, что всё это время пока мы доблестно бились с врагом, мой предок упорно отказывался покидать кабину лифта. Он появился возле меня с видимой неохотой, осмотрел с ног до головы.
— Ну, я же просил... — Он простонал, присаживаясь на корточки и занося руку, действуя стремительно и чётко. Я уже не осуждал его за излишнюю осторожность, окончательно растеряв силы и сам теперь не прочь укрыться в лифте до лучших времён. Яр помог освободиться от пут, я вскочил на карачки, набирая скорость с низкого старта, помчался к дверям лифта. Инфернал отбросил меня от створок не слишком далеко, но всё равно пришлось стать кабанчиком для охоты. Осколки пентаграммы просвистели над головой, я надеялся, что попал под обстрел в последний раз. Яр вступился за меня, выстроив щит. Надеюсь, моё излишнее геройство не принесёт нам много неприятностей. Проехав последние метры на коленях, я, наконец, заскочил в кабину, ударил по кнопке подвального помещения. В закрывающихся дверях все ещё мерцали вспышки битвы. Яр появился слева, грозно сверкая глазами и напирая на меня как танк:
— Если ты не будешь делать, что я говорю: мы долго тут не протянем!
— Прости, я думал, мы прикончим упыря вместе с тем стройнягой...
От усталости я сел на пол. Перед глазами звёздочки, тело пробивала дрожь:
— Блин... что-то жизнь меня к такому не готовила. Почему они враждуют?
— Долго рассказывать. Считай, что Чернобожцы могут ходить в Лимб как к себе домой. Инферналам это конечно не нравится.
— Ходить в Лимб, конечно, хорошо, а я вот думаю: окажусь я в морге, а дальше как? Ты сквозь стены уйдёшь, а я? Обратно-то, как я буду возвращаться? И, кстати, как ты умудрился попасть в ловушку!? Не мог увидеть её издалека? Мне кажется, тяжело не увидеть всю эту живую хрень на стенах!
Яр опустил голову, отвёл глаза.
— Я думал мы проскочим незамеченными...
— В каком это смысле!? — Я начинал приходить в себя, но не от того, что восполнил потраченную энергию. Откровения предка заставили даже привстать.
— Это же белый осколок, надо понимать, что, как только он появился в мире и дал зов, то это не осталось незамеченным, не могло остаться...
— Ты хочешь сказать, ты видел ловушку и все равно потащил меня в это пекло!? — Я сделал угрожающий шаг в сторону призрака.
— Прости...
— Нет, серьезно! Ты видел этого не убиваемого терминатора! Этого Титаника, потопившего айсберг, и не сказал мне!? Даже не намекнул!? — Озарение пришло ко мне слишком поздно: — А-а, так вот что ты шептался у больницы...
— Он мог меня заметить, да. Прости, иначе бы ты не согласился сюда идти...
— Ох, какая бы была трагедия! Вдруг ненароком я остался бы в живых! — Я сжал кулаки от переполнившей меня злости. — Как я выберусь потом из подвала? Ты хоть это предусмотрел?
— Да, конечно! Там есть запасной выход! — Улыбкой Яр попытался снять напряжение, но я одарил предка суровым, неприступным взглядом. Заботливый какой! Тоже мне, Мать Тереза! Уж что-то, а добровольно лезть в капкан я точно бы не захотел. Впервые получал от Яра такие сюрпризы и очень об этом сожалел. Лифт остановился на нулевом этаже, открыл двери. Я осторожно выглянул в коридор. В прошлый раз он встречал куда приветливее. Освещения опять нет. Печать охватила не только наземные этажи больницы, но и местные катакомбы. Могуществу Чернобожца можно только позавидовать.
— Освещай путь. — Я бросил призраку через плечо, все ещё злясь на него, чтобы смотреть в глаза.
— Да, конечно! — Яр послушно вытянул руку, пошёл первым. Стены, как и на первом этаже, обволокла пульсирующая жизнью тьма, но кажется здесь её несколько меньше. Я не знал, что это за субстанция, а спрашивать об этом Яра не позволяла обида. Надеялся, как только получим этот треклятый осколок, он удосужится пояснить всё, что здесь сейчас происходит.
— Ты помнишь, куда идти дальше? — Яр сбавил шаг, обернулся. Мы в первом зале, помню его хорошо, но дальше отсюда отходило три коридора. Куда именно мы сворачивали, я уже подзабыл, хотя если честно и не запоминал особо. Уж очень сильно не хотелось сюда возвращаться. Остановился в центре зала. Потолок подпирало четыре колонны, оставалось вспомнить, какие из них я должен был пометить в тот раз. В голову не лезло ничего, кроме того момента, когда мы стояли с врагом лицом к лицу.
— Ты знаешь, у меня такое ощущение, что этот твой Чернобожец мне знаком. — Я прошёл к ближайшему проходу справа. Задумчиво посмотрел в его удаляющееся лоно. Внутри непроглядная тьма.
— В каком смысле? — Яр напрягся. Он остался в центре зала, стоял, неудобно задрав руку. Хотя почему вдруг бестелесному призраку может быть неудобно?
— В таком. Ты же можешь заглянуть за покров его тьмы? Узнать, кто скрывается под маской? — Я не решился идти в первый проход. Оттуда потянуло затхлым смрадом.
— Нет. Это же печать тьмы. Только Чернобожец может преодолеть её завесу. — Яр озадаченно крутил головой по сторонам. В поисках от него мало проку, когда я посещал морг в прошлый раз, кольца со мной не было.
— Ты чувствуешь? — Я перешёл на сдавленный шёпот. Темнота вокруг неожиданно сгустилась, стала как кисель. Черная капля приличных размеров бесшумно свисла с потолка за нашими спинами. Я увидел её украдкой, прижался к стене. В предчувствии очередной драки живот болезненно скрутило. Как хорошо, что не успел поужинать в больнице...
— Смотри! Натяжной потолок протёк! — Истерично хихикнул, указав на зависший над полом кокон. Идиотская аллегория, но единственное что пришло в голову.
— Беги! — Призрак стоял к нему спиной, опустив руку, сходу ударил боевым заклятием. Он не успел лишь на долю секунды, капля оторвалась от потолка и, соприкоснувшись с полом, приняла образ человека. Чернобожец поднялся с колена. Он один, Инфернал или погиб, или ушёл ни с чем. В этот раз бежать в неизвестность вообще опасно. Вокруг лабиринт, из которого я знал только один выход. Так и не решился срываться в темноту, сжал кулаки, приготовившись к бою. Аниматор увернулся от атаки Яра, сделал несколько ловких шагов и уже стоял возле предка. Он размахнулся, бросил руку вперёд, словно преодолевая незримый щит, неожиданно схватил его за шею. Мои глаза расширились от ужаса, мурашки побежали по телу. Не может быть! Это не было похоже на магический удар, Чернобожец контактировал с призраком, как с телесным объектом. Я присел на корточки, прицелился. Знал, как воевать с ублюдком не от мира сего, печать исцеления вспыхнула кровавым огнём. Мой отчаянный крик не отразился эхом от вязких стен, яркая вспышка прочертила узор. Тяжело застать аниматора врасплох, но ожив, Яр вдруг перехватил его руку, в этот раз не дал отпрыгнуть. Я вложил в удар всю энергию, которую успел накопить за эти минуты, упал на колени, обессиленно откинулся назад. Тёмная печать снова оказалась надорвана, освещение моргнуло и зажглось. Находясь на грани потери сознания, я не смог сфокусировать взгляд. Вокруг всё расплывчато, Яр исчез, видел лишь силуэт мужчины. Не в чёрной маске и мантии, вполне живого человека. Руки и ноги отнялись, я не мог бежать, не мог драться, сердце билось через раз. Мужчина смотрел на меня несколько мгновений, решился подойти ближе. Это был Чернобожец, в этом не приходилось сомневаться, но мой удар сорвал покров тьмы. Я слишком слаб, чтобы разглядеть лицо врага. Оправившись от удара, пульсирующая темнота неуверенно сходилась над головой.Захватывала серый потолок, срастаясь, как рана на коже.
— Ты способный, но тебя постоянно что-то сдерживает. — Я впервые услышал голос оппонента, но он все ещё изменён и не похож на человеческий. — Прими тьму, она поможет открыть все грани твоего таланта.
Мне стало тяжело дышать, незнакомец протянул руку, в ладони крутилась пентаграмма. Я смотрел на неё не в силах сопротивляться, тьма окутывала силуэт аниматора. Резкое жжение прошибло ногу. Перстень Яра, лежащий в кармане, нагревался как от пламени горелки. Боль вернула мне чувство реальности, я сфокусировал взгляд, но слишком поздно, лицо Чернобожца снова скрылось за печатью тьмы. Принять её, чтобы раскрыть таланты, а потом до конца своих дней прятаться от солнечного света, как крыса? Он что, серьёзно!?
— Принять тьму? — Я с трудом открыл рот, в горле пересохло. — Лучше прими успокоительное, придурок!
Я подался вперёд, взмахнул рукой. Резко ударил по его ладони, заставил аниматора отпрянуть назад. Пентаграмма растворилась в воздухе.
— Беги!!! — Крик Яра прогремел в ушах, он снова общался со мной через перстень. Я вскочил на ноги, кинулся в ближайший проход. Освещение морга ещё не потухло, но тьма как плесень обволакивала плафоны, свисала с них неприятной жижей.
— Ты жив, Яр!? — Я сунул руку в карман, одел перстень.
— Да, но этот урод потрепал меня, я пока наберу силы, найди осколок!
— Этот хрен сказал, что я способный и могу принять тьму! — Я почти не разбирал дороги. Коридор петлял и уменьшался в размерах, после очередного поворота на стенах закончилась больничная плитка. Тьма все ещё пыталась захватить катакомбы, сомкнуться над головой смертельной ловушкой, но что-то мешало ей.
— Не слушай его и не подпускай близко. Продержись пару минут, я уже на подходе!
Я медленно сбавлял шаг. Определённо шёл не в сторону морга, но исправить это сейчас как-то не представлялось возможным. Тьма капала на пол, как воск горящей свечи и я, кажется, начинал понимать, почему ей ещё не удалось вернуть контроль над подвальным этажом. Белый шум ударил в уши, пробрал до мозга костей. Инферналы, которых я встретил перед лифтом рвались внутрь. Один из них появился передо мной, спрыгнув с потолка. Узкие глазки-щелочки смотрели, обдавая холодом.
— Ну, только вас мне не хватало! — Я устало ударил себя по ляжкам. Недолго соображая, Инфернал вытянул вперёд руку, размашистым шагом сокращая дистанцию между нами. У меня недостаточно сил для контратаки к тому же Яр в отключке, а значит, оставалось только одно — бежать. Я развернулся на месте и замер судорожно выдохнув. Чернобожец стоял у меня за спиной в полном одеянии, молча выводил пентаграмму на ладони.
— Да мать вас всех за ногу! — Я обречённо заскулил, оказавшись между молотом и наковальней. Бежать особо некуда, коридор хоть и длинный, но без переходов.
— Не ребят, давайте ещё хоть немного побегаем, а то это будет слишком быстрый бой, а впереди ещё полночи... — Я нервно улыбался, переводя дух. Действительно, прикончат они меня махом, как пить дать, пропущу всё самое интересное. Враги сокращали дистанцию, напирая одновременно, в жутко раздражающем молчании. Я метался из стороны в сторону, теряя контроль над ситуацией, и чувствуя, как паника захватывает разум.
— Яр! — Мой крик ушёл в пустоту. Кольцо молчало.
— Исключенец, осколок не должен принадлежать людям... — Инфернал скворчал как заезженная пластинка. От этого утверждения уже в трубочку заворачивались уши. Уж лучше бы он молчал. В очередной судорожной попытке найти выход, мои пальцы наткнулись на шатающуюся кладку кирпичей. В памяти всплыли слова главврача больницы: " ... некоторые проходы мы заложили..." Я развернулся к стене, где обозначилось слабое место, впился в неё глазами. Кладка здесь действительно отличалась и выглядела свежо. А что надо знать о муниципальном ремонте!? Только то, что на нём безбожно экономят! То кирпич недожжённый, то раствор с ослиной мочой. Я оттолкнулся от противоположной стены, пошёл на таран плечом, закрыв руками голову. Чернобожец подкинул пентаграмму в воздух, но её осколки уже не настигли меня. Я ликующе прошёл преграду насквозь, однако радость спасения оказалась недолгой. Земля резко ушла из-под ног. В замурованном проходе ступеньки, ведущие куда-то вниз, в темноту. Освещения здесь уже не было предусмотрено конструктивно. Сверху на голову посыпался мусор, куски некачественного цемента. За спиной полыхали вспышки применяемых заклятий. Не знаю, может зря сбежал, может эти два бравых парня и не по мою душу там собрались? Мне уже не хотелось это проверять, вытянув вперёд руки, пытался нащупать опору и сбавить скорость. Лишь чудом нигде не оступился и не покатился кубарем. Ступеньки кончились в нише с водой. Она ледяная и доходила до щиколотки. По бокам в стене странные выемки. Пробираясь на ощупь и стуча зубами от холода, я хватался за уступы, боялся провалиться в какой-нибудь колодец. Не так далеко Москва-река, вдруг здесь всё связанно!? Глупая мысль, но оступившись на груде мусора, рефлекторно ухватился за что-то круглое в одном из этих углублений. От страха потащил этот предмет с собой. Благо идти недалеко, впереди подъем. Очередные ступеньки окончились дверью, из-под порога которой пробивался мутный свет. У самого финиша я стукнулся лбом об старинную кирпичную арку, взвыл от боли. В ушах стоял злорадный смех проклятия. В ужасе остановился. Вот только этого для полного счастья мне и не хватало! Нащупав ручку двери, дёрнул на себя. Не поддалась! Навалился на неё всем телом, но дверь железная, а замок с другой стороны видимо ещё советский. Место для разгона нет, протаранить дверь плечом не получится. Наконец догадался разглядеть предмет, что утащил из ниши. Это ветхий человеческий череп. От неожиданности выронил его. В темноте слышу, как череп считает ступеньки и падает в воду.
— Прости, Йорик! — Я обреченно повис на ручке. — Яр! Ну, где ты, когда так нужен!?
Я сполз на пол, оцепенел, услышав неторопливые всплески воды за спиной. Вскочил на ноги, резко обернувшись. Чернобожец смотрел на меня снизу вверх, он был один. Глупо спрашивать, где Инфернал. Прислушался к своему телу. Энергии набралось лишь на четверть от максимума. Я мог применить печать исцеления, но боюсь, ещё одна полная потеря силы сведёт меня в одну из тех выемок, где нашёл череп.
— Вот ты настырный... — Я принял боевую стойку, скрючившись от боли. Так и не научился драться. Жизнь подталкивала, но не особо настаивала. Грустно усмехнулся: — Подходи по одному, у меня чёрный дан, десятый пояс...
Чернобожец подбросил пентаграмму в воздух, я сжал зубы, вспоминая, что забыл активировать печать защиты, и одновременно с этим слыша стальной лязг за спиной. В этот раз аниматор промахнулся, ударив мимо печати.Распахнувшаяся дверь впустила в переход свет, который ударил его по глазам. Чья-то рука ухватила меня за плечо и втянула в комнату, заваленную больничным мусором.
— Кто вы!? Сюда нельзя! — Грозный голос показался знакомым. Меня грубо развернули и припёрли к стенке. Пришлось задрать голову, чтобы посмотреть своему спасителю в глаза. Молчанов на мгновение оторопел и отпрянул. На его лицо упала странная тень. Негодование и раздраженность куда-то улетучились. Слишком быстро для реакции нормального человека.
— Это вы? — Патологоанатом улыбался сам себе. Удивление на его лице граничило с диким восторгом.
— Это я... — Ответил неуверенно, не зная, в какую сторону бежать. Дверь в подвал ещё открыта. В любой момент оттуда мог выскочить враг.
— Что вы тут делаете? — Молчанов не переставал улыбаться, от этого становилось совсем жутко. Я не знал, что ответить, но логическое суждение пришло на помощь как нельзя вовремя.
— А вы? Вы что-то не похожи на ночного сторожа. — Бегло оглядел патологоанатома. Он в рабочем халате, на котором красовались следы свежей крови. Наконец голова начала выдавать рациональные мысли: и то правда, он то, что тут делает!? Вот кого-кого, а Молчанова я увидеть здесь не собирался.
— Да неважно всё это! Но вы вовремя, пойдёмте быстрее, я вам кое-что покажу! — Он снова светился от счастья. Патологоанатом с силой захлопнул дверь и сковал её замком, даже не посмотрев внутрь прохода. Ухватил меня за руку с такой силой, что не повиноваться ему равносильно стать калекой. Ситуация продолжала ухудшаться. Я чувствовал безумие, исходящее от каждого движения Молчанова, но уже не мог не повиноваться его воле. Белый Осколок совсем рядом...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
