Марсиане

Возможная марсианская эпопея. Колонисты Марса от СССР! В 70х!!

Краткая аннотация:

-Мечта Сергея Павловича Королёва о полёте на Марс, и о его освоении — Сбылась! Его и его соратников трудами, а также благодаря поддержке дорогого Леонида Ильича Бреженева, который "заболел" Космосом.

Результат — на момент развала СССР, 1991 год, на Марсе в этой альтернативе есть марсианская колония. Две мобильных базы, с экипажами на каждой по сорок человек. С зачатками своей марсианской промышленности, и уже наработанным за минувшие два десятилетия каким-никаким практическим опытом.

Члены экспедиции — воспитанники "космического детдома", созданного по инициативе Королёва в конце 50х, взявшего на воспитание детей-сирот, отличающихся повышенным интеллектом. Этих "самородков" собирали из всех детдомов Союза.

На начало марсианской эпопеи они уже вполне взрослые люди, получившие профильное образование, и многие из них стали "марсианскими колонистами".

Глава 1. Бунт.

— Ты, Боря, охренел?! Если решил, что мы тебе и твоим прихвостням поверим! Бля, да за то, что вы на пару с Горбачём устроили, вас расстрелять мало! И ты хочешь, чтобы мы возвращались в твою "Россиянию"?! Где твоими трудами реставрируется капитализм, да не современного, а вполне "третьего мира" типа?

Ну уж нет, таким как ты мы не верим! Принципиально! Уж лучше здесь, на Марсе попытаемся быт наладить, чем возвращаться! У вас, не ровен час, Третья Мировая "невзначай" начаться может!

Решение же Совета Колонистов такое — желающие летят на Землю, "старожилы" остаются!

Закончив диктовать в микрофон "отлуп", председатель марсианской колонии СССР, Фёдор Игнатьевич Макрушин, откинулся в изнеможении на спинку кресла в радиорубке самоходной базы "Юрий Гагарин".

Предложение вернуться пришло на Базу недавно, неделю назад. И, вроде всё правильно — в Стране сложный экономический период, не до снабжения марсианской колонии.

Но можно вывезти колонистов, благо что ТМК "Константин Циолковский" пока вполне функционирует. Вон, привёз топливо для ядерных реакторов, в крайний прилёт.

Однако, то, что происходило в Стране последние годы не нравилось Фёдору и его коллегам, а ныне, пожалуй, что и друзьям, и уж точно — единомышленникам, всё более и более.

Воспитанные в "кондовом" советском духе, образца ещё 50х, колонисты красной планеты довольно быстро разобрались в "новом курсе" меченого генсека.

"Соломинкой", стала прочитанная в "ТМ", молодёжном журнале, свежие номера которого исправно транслировались на Базу с Земли, статья о неком "таксохроне". Якобы разновидности телефона, позволяющего позвонить "в прошлое".

Казалось бы, что такого в той статье? Фантастика, да вдобавок низкого качества. Но вот идеологически "таксохрон" зацепил. Заставил пристально, "под увеличительным стеклом" просматривать новости с Земли, отслеживать изменения политики руководства СССР.

И тайное стало явным. Стало понятно, куда всё "клониться".

Не сказать, чтобы для колонистов это стало откровением. Многие подозревали неладное ещё в 70х. Но вот теперь буржуазный ревизионизм стало "выпукло видно".

Фёдор поёжился, вспоминая какая тогда на колонистов накатила тоска.

— Что нам делать на Земле? Родных нет, а Корпорация, возможно и не переживёт "лихие времена". И, во всяком случае, "нравственный климат" измениться так, что уж лучше...

Лучше будет остаться. Тут по крайней мере мы хозяева положения. Хотя будет очень и очень трудно. Но курс на "автономию", принятый руководством Проекта ещё в конце 70х, дал на Базе неплохой Задел. Выживем!

Не последним доводом против возвращения была изношенность ТМК. У некоторых колонистов проскакивала мысль, что под "такой износ" могут устроить и аварию. Всё чисто — изношенная техника "не выдержала условий открытого космоса".

И вообще, эвакуация восьмидесяти человек, включая двух детей, родившихся уже тут, на Марсе, двумя рейсами уже изрядно "потраченного" "Циолковского" вызывала законное сомнение.

— Ну, ребята, в добрый путь, — напутствовали Леонова, Николаева и Титова, "залётных" варягов, прибывших с крайней как ещё надеялись, экспедицией, остающиеся. Ни пуха, ни пера!

— К чёрту! — отозвался Титов, и поставив ногу на перекладину лестницы взлётного комплекса, начал "восхождение".

Через пять минут вся возвращающаяся троица скрылась в кабине взлётного модуля.

Провожающие вернулись в подземный бункер, и уселись перед экраном монитора — следить за стартом.

Вот, из-под взлетающего модуля показались бледные языки водородного пламени. Реактор носителя "вышел на режим", и модуль взлетел, быстро поднимаясь в блёклое небо Марса.

— Всё, Рубикон пройден! — прокомментировал происходящее кто-то в зале. Теперь мы Марсиане!

Отметив основание "Республики Марс", как в шутку предложили называть отныне поселение людей на Красной Планете, колонисты разошлись по своим комнаткам, выспаться. Именно на том, чтобы люди хорошо отдохнули, настоял руководитель колонистов Фёдор. При самой живой поддержке медиков Базы. Завтра предстоял трудный день — нужно было срочно, "ударными темпами" заканчивать возведение СЭС — солнечной электростанции, строительство которой до вчерашнего дня велось "по остаточному принципу". Поскольку снабжение с Земли было регулярным, два реактора Базы работали без перебоев, уже пятнадцатый год. А при возведении объектов СЭС обнаружились некоторые сложности, вроде песчанистого зыбучего грунта на месте стройки.

— Завтра будет трудный день, думал Фёдор, укладываясь спать. До сегодня ещё теплилась надежда, что снабжение с Земли не прервётся. Однако теперь можно всерьёз рассчитывать только на свои силы.

Новому российскому правительству, будет не до космоса. Если предательство среди руководства столь масштабное, то будущие лет десять-двадцать будет идти разграбление "советского наследства". Рухнут налаженные связи межотраслевой кооперации. Резко возрастёт себестоимость космических экспедиций. Что автоматически означает прекращение снабжения на длительный срок.

Есть и ещё одно. Нас создавали и рекламировали как "образцовое коммунистическое общество Внеземелья". Даже команду буквально вырастили под эту Цель.

— Начнём освоение Космоса достойными представителями новой общественной формации! — вспомнил Макрушин лозунг, висевший на стене Центра Подготовки Колонистов.

Мысли перескочили на воспоминания детства.

Небольшой детдом в Белоруссии, где он, Фёдор Макрушин, был воспитанником, в конце пятидесятых посетила комиссия министерства образования.

Искали таланты. Детишек, не просто хорошо учившихся, но и активистов общественной жизни.

И Фёдору удалось заявить о себе.

Если честно, ему хотелось новых впечатлений. Детдом успел уже надоесть. Прежде всего потому, что собирали в него ребятишек безо всякого отбора. И "хулиганов" хватало.

При воспоминаниях, какие эпические драки между "буйными" и "нормальными" иногда вспыхивали в детдоме, у Фёдора "зачесались" кулаки.

Обладающий чувством обострённой справедливости, Макрушин не собирался мириться с попытками установить в детдоме откровенно уголовные порядки. Дрался насмерть!

Снова пришли воспоминания о том Конфликте.

На год старше Фёдора подросток, но уже "вкусивший блатной романтики". Между ним и пионерским активистом Макрушиным сразу вспыхнула острая неприязнь. Разрешившаяся жёстким конфликтом.

За месяц до событий Фёдор прочитал "Педагогическую Поэму" Макаренко, и хорошо запомнил эпизод, как Антон Семёнович завоевал авторитет среди порученной ему на воспитание шпаны.

Мощным хуком в челюсть одного из "непонятливых", ставших куражиться подростков! Без разговоров, внезапно!

Но, то ли Макаренко умолчал о некоторых существенных моментах той "воспитательной работы", то ли та шпана была не "столь испорченной", или настроенной против "Советов", то ли сыграло роль что-то ещё. Возможно разница в возрасте Антона Семёныча и Фёдора.

Попытка "силового решения" "вопроса авторитета" переросла в "эпическую драку" воспитанников детдома.

В той драке Фёдору удалось "добиться победы наших", на признаваемых в детдоме правилах. Признаваемых большинством. Кроме как раз "хулиганов".

После слов "проигравшего" смотрящего о том, что Фёдору больше не жить, Макрушину стало ясно, что на Земле им обоим действительно не ужиться. Один из них должен умереть.

И мальчишеская гордость, а также бешеная злоба на "фашистского недобитка" толкнули Фёдора на Поступок.

Действовать нужно было быстро, дабы не "упустить развитие событий" и выяснить, что замышляют "хулиганы". Поэтому на следующий день после конфликта, Макрушин высмотрел, куда направилась группа "хулиганов" во главе со своим заводилой. Это оказался старый песчаный карьер, где до войны добывали песок для строек города.

Там группу "недовольных" встретила пара "старших", и, усевшись под нависавшей стенкой карьера, где воспитанники детдома в предшествующие годы устроили "пещеру", банда принялись обсуждать что-то.

Макрушин решил подслушать, о чём разговор, и пробрался на вершину обрыва.

Худшие опасения подтвердились — шпана обсуждала, как им сподручнее "прибить активистов", чтобы не мешали.

Бешеная, нерассуждающая ярость захлестнула сознание парня.

Фёдор вспомнил, как Михаил Степаныч, один из воспитателей детдома, который в прошлом году водил ребят в поход, предупреждал о том, чтобы ребята не играли в песчаном карьере — мол могут осыпаться стены и засыпать зазевавшихся.

Оглядев выступ, на котором он сидел, Фёдор принял решение.

Ударив ногами по перешейку, на котором держалась надвисающая масса песка, удерживаемая корнями деревьев от обрушения, Макрушин обвалил карниз на расположившихся внизу малолетних уголовников и двух их наставников.

И сам чудом сумел избежать падения. Схватившись руками за ствол сосны, росшей на краю обрыва.

Взглянул вниз — там мирно возвышался песчаный холм. И никого не было!

Спустя минуту Фёдор осознал, что он Сделал. И, как парень не крепился, страх сжал его сердце "костлявой рукой".

Из ступора его вырвала мысль о том, что такое же чувство наверно, испытывали и мирные советские граждане, впервые убившие своими руками фашистского оккупанта.

Переломив в себе страх, Фёдор вернулся в детдом, и постарался вести себя естественно, умолчав о произошедшем.

Хватились отсутствующих только на следующий день. Искали пару недель, но в конце концов, решили, что "вздрюченные" хулиганы просто убежали из детдома. На этом все поиски и прекратились.

А Фёдор понял, что поступил правильно.

И всё-таки воспоминания о том дне, иногда "бередили душу". Но чем больше Макрушин размышлял о произошедшем, тем крепче становилось его убеждение, что по-другому было нельзя. Иначе он бы был убит. И возможно ещё столько-то ребят из детдома.

Для того, чтобы прогнать тяжёлые мысли, Фёдор стал усиленно учиться. Читать учебную и не только литературу, что была доступна как в библиотеке детдома, так и в библиотеках школы и города.

И стал круглым отличником! Как отличника и пионерского активиста его наградили путёвкой в Артек. Где он познакомился со слухами, что мол, скоро в космос запустят человека!

Комиссия, проверявшая ребят, выбрала Фёдора и ещё одного парня и девчонку из детдомовских.

После был переезд в подмосковье, в новенький только что строящийся городок военных.

Очень быстро после переезда стало известно, что ребят собирали не просто так, а как будущих покорителей космоса!

Это были самые счастливые годы Фёдора.

В новом детдоме были созданы все условия для учёбы и саморазвития личности. Выяснилось, что идея такого детдома — была выдвинута Главным Конструктором, дабы подготовить всесторонне развитых будущих исследователей Космоса. Луны и Марса, а возможно и астероидов, Венеры и Меркурия.

Сам Главный, а им оказался Сергей Павлович Королёв, постоянно навещал воспитанников. И даже вёл некоторые уроки!

Уровень преподавания был очень высок. Фактически, каждый класс был своеобразной "спецшколой", с углубленным изучением предмета. И, понятно, с космической спецификой.

Учиться было трудно. Высокие требования и необычная система проверки знаний, усвоенных учащимся, выдерживали не все.

Но для желавших учиться были все условия. Более того, оставалось время даже на внеклассное обучение — те же многочисленные кружки, например. Кружки также были космической тематики.

Например, роботостроение. Ещё в 1959-60г. члены кружка космической робототехники создали прообраз будущего "Лунохода" — роботизированную тележку, с дистанционным управлением, и даже стереоскопической системой телезрения!

Кроме этого кружка, отличились и юннаты — предложением отрабатывать создание замкнутого цикла жизнеобеспечения космического поселения!

И, после ряда неудач, постепенно сумели выяснить все "подводные камни" в деле создания "космических оранжерей".

Между посещавшими детдом ведущими специалистами и воспитанниками установились доверительные деловые отношения. Даже сам Главный прислушивался к некоторым советам юных техников!

И, однажды, рассказал о своём видении освоения человеком планет Солнечной Системы!

Это было за месяц до первого полёта в космос человека — Юрия Гагарина.

А потом, уже после того, как Юрий Алексеевич совершил свой исторический виток вокруг Земли, Главный пришёл к ребятам и принёс чертежи будущего сверхтяжёлого носителя Н-1.

— Не взлетит! — уверенно произнёс Макс Веселаго спустя час оживлённого обсуждения.

— Почему?! — резко спросил Сергей Павлович.

— Потому что! — дерзко ответил Макс. В этом проекте нарушен основной принцип, позволивший нам обогнать американов. Преемственность конструкции. Эта громадина потребует минимум десять лет на отладку. И это с нашим энтузиазмом и выросшими после успешных запусков "семёрки" возможностями и опытом! А у нас этих десяти лет НЕТ!

— Почему?!! — на этот раз с какими-то новыми, незнакомыми нотками в голосе переспросил Главный.

— А Вы не обидетесь? — спросил Макс. Тут ведь не только технические проблемы, тут и психологические тоже вырисовываются.

— Не обжусь, — резко ответил Королёв. Давай, выкладывай, что вы тут надумали.

— Да не столь уж и многое. Подозреваю, что и вы у себя там, тоже эти аргументы слышали. Но отмахнулись от них на "волне успеха".

— Прежде всего, мы ДОЛЖНЫ опередить американов. Это крайне важно для судьбы всего космического проекта в СССР! Потому что "арбитрами и финансистами" являются товарищи в Политбюро, а они относятся к Проекту, как к скачкам, где первый пересёкший финишную черту получает Всё. И соответственно, выделение средств на Космос зависит от успешности. Так что работа с Политбюро пожалуй что и не менее, если не более важна, чем успехи разработчиков.

При этих словах Королёв поморщился, но ничего не сказал.

— Кеннеди чётко озвучил сроки американской лунной программы — до конца этого десятилетия. Думаю, что считать 1969г. крайним будет правильно. МЫ должны успеть к 1968г. самое позднее. Больше у нас времени нет. Будем долго возиться с доводкой носителя — опоздаем.

Поэтому, нужно восстановить преемственность технических решений! Ведь фактически, "Семёрка", несмотря на все внесённые в неё изменения, по сравнению с Н-1, является прямым потомком Фау-2, как бы это трудно не было бы признать. И, основные формулы расчётов "эволюционно" восходят ещё к изделию немцев.

А тут такая махина! В которой "тысячи" "подлых мелочей", которые обязательно "вылезут" при отработке носителя! Да и выглядит Н-1, если честно, "не очень".

Королёв внимательно слушал, и при этих словах, резко спросил:

— В чём вы видите недостатки?

— Ракета красивая, но... Её первая ступень "напрягает". Очень сложное изделие, для реализации которого сейчас ну просто ничего нет! Нет двигателей, нет стендов, нет даже понимания, как её отрабатывать! Конечно, будь у нас хотя бы лет десять на "раскачку", все эти задачи можно было бы решить. Но у нас нет этих десяти лет. У нас есть в лучшем случае лет семь, в реалистичном — пятилетка. Вот в неё и нужно уложится. А для этого необходимо "до нуля" выжать задел, реализованный в "Семёрке".

— Хорошо, что Вы, ребята, можете предложить?

При этих словах Фёдор решился. Встал из-за стола, прошёл к шкафу, где хранились чертежи "гипотетического гипертяжа", и принёс их на суд Главного.

— Мы можем предложить концепцию "модульного носителя". Который сразу перекроет всю линейку требующихся носителей — среднего и тяжёлого, а также и сверхтяжёлого классов.

Составляемый из типовых модулей, которые из-за серийности можно достаточно быстро вывести в "идеал". Из которых как из кубиков можно будет набирать средне— и сверх— тяжёлые носители.

Желательно также максимально полно использовать созданную инфраструктуру, т. е. старты для ракет, испытательные стенды.

— Вот смотрите, Фёдор развернул один из чертежей. По-сути, модуль — это "раскормленная" центральная ступень "Семёрки". По замыслу, может использовать семёрочный старт. Масса модуля — четыреста тонн.

Двигатели всё равно придётся конструировать новые, это неизбежность. Семёрочных не хватит, но можно использовать некоторые решения — например, многокамерность, для достижения тяги единичного двигателя более четырёхсот тонн. Тонн пятьсот-шестьсот, думаю, будет достаточно...

Обсуждение Н-1 затянулось далеко за полночь. Где-то в три часа ночи, поддавшись наконец, настойчивым уговорам дежурного воспитателя, Главный свернул обсуждение.

Когда Королёв уже хотел уходить, Веселаго произнёс следующее:

— Главное, Сергей Павлович, это избавиться от "головокружения от успехов". Мол, раз мы уделали американов два раза, со спутником и Гагариным, то так будет и далее! На самом деле, сдаётся мне, что нам посчастливилось "объехать американов на кривой козе", за счёт того, что прижимистые янки "долго раскачивались", не зная, зачем их бизнесу Космос.

Но теперь мы их "наскипидарили" по "самое немогу", так что бежать вслед за нами они будут очень быстро. И у них Браун, а вы сами говорили, что этот немец — гений! Так что всё очень и очень серьёзно!

Американы сейчас консолидируют свои корпорации ради достижения Цели — быть первыми на Луне. А у нас, судя по некоторым признакам, "разброд и шатания". Нет чёткого понимания, Что Делать. Вот из-за этого мы и можем Проиграть лунную гонку!

Королёв выслушал, и кивнув, ушёл.

Честно говоря, ни Фёдор, ни кто-ещё из воспитанников "Космического Детдома" не рассчитывал, что Главный примет их слова всерьёз. Упрямство Королёва и его резкий нрав были известны всем. Хотя с воспитанниками детдома Главный вёл себя корректно.

Прошёл год. Всё это время Главный если и появлялся в детдоме, разговоры о будущей ракете не поддерживал, уходил от разговора.

И вот, через год, Королёв приехал в детдом с группой разработчиков. И сразу собрал воспитанников, тех, с кем год назад обсуждал носитель Н-1.

— Мы решили попытаться реализовать ваш "концепт", начал Главный.

Ребята удивлёно переглянулись. Фёдор тогда почувствовал даже лёгкий испуг — что он насоветовал самому Королёву? Уж не будет ли сейчас "разнос" за самоуверенность?

Но тон Сергея Павловича был спокойный. Он что-то сказал одному из прибывших вместе с ним, и тот ушёл, а затем вернулся с коробкой киноленты.

— Давайте ребята, сначала посмотрим результаты испытания вашего "концепта", предложил Королёв.

Включили кинопроектор. Появились кадры с транспортировкой непривычного облика РН, которую локомотив тянул к уже знакомому старту Р-7.

В отличие от "семёрки" этот носитель был всего из двух ступеней, стоящих одна на другой. И был похож на "раскормленную" Р-9.

Камера показала хвостовую часть проехавшего мимо нового носителя, и воспитанники "космического детдома", которых пригласили на просмотр, ахнули, увидев двигатели новой РН.

Это были несомненно, двигатели первых ступеней "семёрки". Но установленные на ОДИН блок! Пять четырёхкамерных РД-107, как первоначально и предлагали ребята.

Но Главный развеял их заблуждение:

— Это РД-110. Пока это всего лишь объединённые в одну двигательную систему пятёрка РД-107, как некоторые возможно подумали. Но с общим турбонасосным агрегатом. В близком будущем, на смену двадцати камерам придут четыре, их сейчас разрабатывают. Вот так, как вы и предлагали, максимально используем существующий задел, Королёв усмехнулся.

Тем временем на экране ракету установили на старт. Далее показали заправку, и наконец, сам запуск "блока Н".

Фёдор тогда внутренее "сжался", сердце стало чаще биться в ожидании некого подвоха.

Но его не было. Новый РН вполне "штатно" стартовал, и спустя восемь минут вывел на орбиту макетный спутник.

— Вот так, сразу, в первом же испытании, — удачный вывод груза на орбиту! — закончил Главный.

Спасибо вам, ребята, за оригинальные идеи. За свежий, "незамыленный", взгляд. Похоже, вы были правы, насчёт необходимости соблюдать преемственность, не делать "резких" отклонений от уже проверенных решений. За год, считай, получили новый лёгкий носитель! Теперь будем испытывать пакеты...

Дальнейшая судьба обновлённой Н-1 некоторое время была скрыта от Макрушина. За это время он успел закончить школу, и поступил в институт.

Впрочем, объём знаний, полученный в детдомовской "Космической Школе" был так велик, что институт удалось окончить, занимаясь по индивидуальной программе, за два года!

Специальность, которую выбрал себе Фёдор называлась так: "Инженер-техник по системам жизнеобеспечения пилотируемых КА и внеземных поселений".

Кроме Макрушина в тематические институты поступили все выпускники детдома, выпускавшиеся одновременно с Фёдором.

Сразу по окончании института, их всех, по спецраспределению направили в подмосковный Институт Космических Исследований. Фактически, в тот же самый городок, где прошли их школьные годы.

И, прибыв на место, молодые специалисты узнали, что при институте организован "отряд гражданских космонавтов", в которые уже объявлен набор!

Практически все гражданские космонавты оказались знакомы Макрушину, ещё по детдому.

Шёл 1965 год. Позади были важные политические события — снятие Хрущёва, и назначение на пост генсека Леонида Ильича Брежнева.

А на "космическом фронте" тоже произошли заметные события.

Ушла в историю Р-7. Ей на смену был принят трёхступенчатый РН Н-1.1 Способный с комфортом доставить на орбиту трёх космонавтов, в увеличенной благодаря большей стартовой массе носителя кабине КА "Союз-2". Второй Союз мог также поднять на орбиту пятерых, правда, "в тесноте".

Кроме Н-1.1 были испытаны Н-1.3 и Н-1.5. Эти носители вывели на орбиту блоки долговременной обитаемой орбитальной станции "Алмаз".

Также поговаривали о ведущихся работах над сверхтяжёлой РН Н-1.9 Которая могла вывести на орбиту одним пуском 120 тонн!

Институт поддерживал самые тесные связи с "Космическим Детдомом". И, бывшие кружки, в которых мастерили его воспитанники, постепенно превратились в полноценные исследовательские подразделения.

Станция юных биологов построила обитаемый комплекс с возобновляемыми жизненными ресурсами "Биосфера-2", где сумели полностью замкнуть обращение воды, воздуха, углекислоты и других важных для жизни веществ.

Именно над "замкнутым ресурсообращением" и работал Фёдор. Попутно обучаясь "на космонавта".

1 мая 1967г. Сообщают об успешном старте супертяжа Н-1.9 Фёдор впервые увидел эту РН по телевизору, в передаче новостей. И, преисполнился гордости, — не узнать в этом пакетном РН своё пятилетней давности предложение было трудно.

Характеристики новой РН были такие, эти данные будущим космонавтам сообщил Главный, во время одного из посещений Института:

— Стартовая масса от 3600 тонн. Максиальная — 4000 тонн, на эту предельную нагрузку был рассчитан новый стартовый стол, позволявший запускать линейку носителей Н-1.3, Н-1.5 и Н-1.9!

— Выводимая на НОО масса от 120 до 200 тонн, при использовании перелива и водородной второй и третьей ступени. Впрочем, даже используя только керосин-кислород, но при применении перелива на первой ступени-блоке из девяти модулей, можно было вывести на НОО 140 тонн!

Как "по секрету" упомянул Главный, "не хуже американов", с их "Сатурном", но значительно дешевле последнего из-за серийности!

На первой ступени-блоке, на каждом модуле применялись двигатели РД-110Н, четырёхкамерные, тягой шестьсот тонн, открытого цикла, могущие быть форсированными до тяги в восемьсот тонн!

И Лунная Гонка Началась!

20 июня 1967 года РН Н-1.5 был доставлен к Луне и успешно посажен "Луноход-1". По предложению ведущего сотрудника команды разработчиков Бабакина Веселаго, "продавленного" к исполнению авторитетом Главного, было решено сажать Луноход в районе южных полярных кратеров Луны.

Американы от такого "спурта русских" "возбудились чрезвычайно". Программу Аполлон форсировали всеми силами.

Уже в следующем, 1968 году, летом, на околоземную орбиту был отправлен "Аполлон-7", с членами экипажа Уолтером Ширрой, Донни Эйселом, Уолтером Каннингемом. Астронавты выполнили обширную программу испытаний своего космолёта.

Наши не оставили этот вызов без ответа. Поэтому, 7 ноября 1968 года стартовал "Геркулес", так "для публики" назвали носитель Н-1.9, с экипажем в составе которого были Леонов Алексей Архипович, Титов Герман Степанович и Гагарин Юрий Алексеевич, облетел Луну и благополучно вернулся на Землю.

Пикантности этой экспедиции добавил тот факт, что космонавты, во время пребывания на лунной орбите, посадили на поверхность Луны модуль будущей космической базы! Заброшенный на окололунную орбиту по "экономной, но медленной" траектории полёта, предшествующим первым опытовым пуском Н-1.9! Надёжность, показанная новой РН, а также азарт, охвативший всё руководство Главкосмоса и Политбюро, привели к этой рисковой попытке удержать первенство в исследованиях естественного спутника Земли.

Американы "отложили тонну кирпичей" и "вырвали все волосы на ж...". И решили идти ва-банк.

Наши же не ожидали от американов такого рискового шага, граничащего с безумием. Но янки решились.

1 января 1969 года, стартовал "Аполлон-8", с экипажем в составе Фрэнка Бормана, Джеймса Ловелла, Уильяма Андерса.

И через семь дней американцы высадились на Луну!

Это был триумф Америки, и страшный удар для СССР. На Западе, и даже в самом СССР, газеты взорвались статьями об "украденной у русских Победе"!

— Это маленький шаг Человека, но величайший триумф США! — слова Френка Бормана, первым ступившего на поверхность Луны, навсегда впечатались в Историю.

Но через три дня, когда первая в истории человечества экспедиция высадившаяся на Луну готовилась её покинуть, случилась трагедия.

Американы очень плодотворно провели три дня на Луне. Придавленные успехом миссии "Лунохода-1", они много внимания уделили научной стороне экспедиции. В частности, был проведён сбор минералогических образцов лунных пород, под руководством опытных американских геологов.

Также, астронавты испытали два разных типа скафандра — "Классический" и "Облегчённый". Последний позволял астронавту вести активную физическую работу на поверхности Луны. В частности, Уильям Андерс, использовавший облегчённый скафандр, вырыл в лунном грунте "укрытие", для защиты от возможных солнечных вспышек радиации. Предполагалось, а астронавты сильно рисковали, отправившись в экспедицию без учёта солнечной активности, в случае мощного выброса корональной массы в направлении Земли, переждать пик радиации на поверхности Луны в яме, с теневой стороны большого валуна неподалёку от спускаемого модуля "Орёл".

Получилось так, что Андерс, оказался первым человеком, взявшим пробы глубинного вещества Луны. Геологи на Земле очень ждали образцов пород, взятых со дна Ямы.

Но их ожидания не оказались удовлетворены.

При попытке стартовать с поверхности Луны, взлётный модуль стал кувыркаться уже через несколько секунд после взлёта.

И, спустя десять секунд, разбился.

Теперь Шок переживала Америка.

Было проведено расследование. Оно показало, что были перепутаны провода подающие команды от органов управления к маневровым реактивным двигателям взлётного модуля. И такая ошибка была на всех взлётных модулях лунных комплексов, построенных в рамках программы "Аполлон".

Эти события, необходимость тщательной проверки уже изготовленных частей транспортно-космической системы, заметно "притормозили" американов.

У нас же лунная программа продолжала разворачиваться своим чередом.

23 февраля 1969 года, стартовала вторая лунная экспедиция. С экипажем в составе Гагарина Юрия Алексеевича, Иванова Василия Прокоповича и... меня, Макрушина Фёдора Игнатьевича!

Моё назначение, как позже признался Главный, было своеобразным "подарком"!

— "За неподдельный энтузиазм, бесстрашие и возвращённую разработчикам Веру в собственные силы", — так намного позже мне объяснил Королёв.

Экспедиция, за некоторыми мелкими отказами техники, впрочем, не создавших опасной ситуации, не преодолимой силами экипажа, состоялась штатно.

Через семь дней мы были на Луне!

Фёдор лёг в кровать, собираясь заснуть. Но события давно минувших дней по-прежнему всплывали у него в голове.

— Первый полёт. Прибыли на Байконур рано утром. Вышли из самолёта и проехали в гостиницу Звёздного.

Через пару дней поехали на старт. В автобусе трое — я, Василий и старожил космоса — Гагарин!

Немного беспокоился. Но скрывал, старался выглядеть бодрым.

Наконец появилась Ракета. Она оказалась не столь большой, как ожидал. Похожая на старинный русский собор, немного угловатая.

Девять колонн-стен, модулей Н-1.9 И по центру — сам лунный комплекс, закреплённый на центральном блоке.

Ракета была целиком кислород-керосиновая. Водородную ступень не успели разработать. Поэтому применили перелив.

Сначала топливо расходуется всеми девятью РД-110Н из четырёх угловых блоков. После исчерпания топлива в них Н-1.9 превращается... в Н-1.5. И снова, расходуется топливо из четырёх боковых блоков.

Когда топливо заканчивается и в них, "Геркулес" выходит на эллиптическую орбиту вокруг Земли.

Ещё остаётся центральный блок — он переводит лунный модуль на траекторию перелёта к Луне.

И, наконец, у Луны маневрируем используя двигатели лунного орбитального модуля.

Выйдя на требующуюся окололунную орбиту, лунный модуль разделяется на орбитальный и посадочный. Далее посадка, и собственно, лунная миссия.

Особенностью нашего полёта было то, что в отличие от американов нас внизу ждал модуль лунной базы! Установленный Леоновым на площадку, которую для него отыскал Луноход.

Садиться нужно было фактически, на южный полюс Луны, что заметно увеличивало трудности экспедиции. Но в полярном кратере Луны Луноход нашёл воду, и этот аргумент перевесил остальные при выборе места под будущее расположение лунной базы.

А нашли воду благодаря гениальному предвидению Веселаго.

Ещё в десятом классе школы Максим сумел рассчитать последствия столкновения Луны с кометой — астероидом изо льда. И оказалось, что на Луне на короткое по геологической шкале время возникнет разреженная атмосфера из водяного пара, углекислого газа и других газообразных примесей к кометному льду.

Газы этой атмосферы будут конденсироваться в полярных кратерах Луны, куда не попадают лучи Солнца. И, поверхность которых остыла почти до температуры открытого Космоса, куда эти кратеры "смотрят".

Отсюда, на полюсах Луны — полно воды! Макс определил, что их там не менее десяти миллиардов тонн, в виде вечной мерзлоты и собственно, самих ледников.

Вот только с выводами молодого выскочки в ИКИ не хотели соглашаться. Да и команда Бабакина ратовала за посадку ближе к лунному экватору.

Так что решил вопрос лично Королёв, написавший у бабакинцев на меловой доске в аудитории, где шло обсуждение, вердикт — сажать на южный полюс, вблизи "тёмных кратеров"!

Были сложности при выведении СА "Лунохода" на полярную окололунную орбиту. Но справились, и посадили. Между прочим, первая в Истории полностью автоматическая ракетная посадка!

Луноход, с питанием от изотопных источников тока, сумел "заехать" в "тёмный кратер", и спустившись на дно, зачерпнул "долотом" образец грунта. И, проверив его на воду, сразу же её и обнаружил!

Это была сенсация. Но по распоряжению Устинова, министра обороны, о находке воды было приказано молчать.

Остальные данные попали в прессу.

Фёдор видел, пока был на Байконуре, как шла сборка и подготовка "Геркулеса" к старту.

Стартовый стол для супертяжа был построен в 1964 году. И, в отличие от старта Р-7, РН здесь стояла, а не висела. Причём, из-за большой массы модулей, жёсткое крепление блоков к стартовому столу не требовалось.

Собирали "Геркулеса" прямо на старте, по блочно, надвинув на площадку монтажный корпус.

Тепловоз поочерёдно подвозил блоки, и их, переведя в вертикальное положение, козловым краном, расположенном в монтажном корпусе, устанавливали на старт.

Восемь блоков были однотипными, а центральный — был с закреплённым лунным модулем.

После установки блоков и сборки РН, началась её заправка.

Как выяснилось, модули РН собирали тут же, на Байконуре, в недавно построенном сборочно-испытательном корпусе. Ранее готовые блоки Р-7 и Н-1.1 везли по железной дороге на Байконур, что приводило к двум проблемам: невозможности выйти за предельные габариты и тряски, что часто вела к неисправности блоков Р-7, особенно в самом начале испытаний этой РН.

Теперь же собирали модули на космодроме, и перевозили медленно, из сборочного цеха к монтажному корпусу на старте.

Заправили "Геркулес" быстро, за полчаса. Сначала залили керосин, затем переохлаждённый кислород. И вот наконец, утром третьего дня, Н-1.9 была готова к старту.

Макрушин вспомнил, как он преодолел лёгкий мандраж, поднимаясь в кабину космолёта.

Двое товарищей по экспедиции хранили невозмутимое молчание. Даже Юра, весельчак и балагур.

Подъём на уровень кабины завершён, космонавты вышли из кабины лифта и прошли к ракете. Залезли в кабину, уселись в кресла, пристегнулись.

Далее потянулись минуты ожидания. Монтажный корпус отъехал от стартовой площадки на безопасное расстояние.

Космонавты же всё это время сидели, и так получилась дополнительная проверка систем жизнеобеспечения лунной ракеты.

Наконец, все проверки завершены, и дано разрешение на старт.

Звучат слова обратного отсчёта, и внутрь кабины прорывается гул заработавших девяти маршевых двигателей РД-110Н.

Спустя мгновение наваливается перегрузка, где-то полтора g.

Юра успевает за мгновение до старта выкрикнуть своё знаменитое "Поехали!" и "Геркулес" отрывается от пускового стола.

Медленно текут минуты полёта. Спустя где-то две, космонавты ощущают довольно жёсткий "пендель" — это были сброшены четыре модуля, исчерпавшие топливо.

Ещё через пять минут снова ощущения хорошего пинка, и сброшены обтекатели. В иллюминаторах появляется панорама Земли.

Работает центральный блок, выводя "Геркулес" на траекторию перелёта к Луне.

Как только центральный блок исчерпал топливо, и его двигатель замолчал, на пульте в кабине погасли лампочки!

Ребята немного испугались даже. Хотя радиосвязь продолжала работать, мандраж Василия был виден, что называется, невооружённым глазом.

Юра сохранял спокойствие, но стал серьёзным, прекратил шутить. Как быть? Сообщать о неполадке на Землю?

Я открыл защёлки приборной доски пульта и откинул её. Благо что в кабине была невесомость, и усилия для этого потребовались небольшие.

И стал простукивать пальцами провода, ведущие к лампочкам пульта. Когда я простучал "земляной" провод, общей массы, лампочки загорелись снова. Немного упражнений на протяжку провода — и место неполадки выявлено! Оказалось — просто "недожали" соединение клеммы с проводом, ещё на Земле монтажники.

— Вот видите, ребята, неисправность пустяковая, — бодрым тоном закончил я. Смысла сообщать на Землю не вижу, дабы не тревожить "перестраховщиков".

Но в бортовой журнал описание ремонта я внёс.

Юра и Василий успокоились, Гагарин снова стал балагуром и отпускал шуточки.

Больше неполадок с управлением не было, и неделя полёта к Луне прошла без происшествий.

Использовав немного топлива орбитального модуля, мы вышли на полярную лунную орбиту. Несколько неудачно — периселений оказался слишком низким. С Земли поступила команда на коррекцию орбиты, но я, убедившись, что орбита "не цепляет поверхность", предложил одну идею — посмотреть, что случилось с американами. Благо, что высота полёта над поверхностью в наинизшей точке была всего десять километров. Расход топлива получался тот же, мы укладывались в "аварийный резерв", а благодаря действию приливных сил Земли и Солнца орбита лунного модуля после поворота её плоскости "сама поднимется". Так получилось из моих прикидок, и было подтверждено расчётами на Земле.

Добро было получено и мы "повернули" плоскость своей орбиты так, чтобы наинизший участок траектории прошёл над местом американской высадки.

Разбившийся "Орёл" нашёл глазастый Юра. Аппарат при столкновении с поверхностью Луны взорвался, и его разорвало "в ленту". Были видны какие-то ошмётки, а затем Василий, фотографировавший место катастрофы, крикнул, что видит скафандр астронавта.

Уильям Андерс, мы его опознали по очертаниям скафандра, лежал на склоне лунного кратера недалеко от обломков "Орла" спиной вверх, присыпанный реголитом.

Отсняв место крушения, мы также сфотографировали место высадки американов. Вот платформа спускаемого аппарата, а вот и многочисленные следы Френка и Уильяма. Флаг США перед платформой. Даже Яма, выкопанная Андерсом, была найдена, благо что условия освещённости позволили её видеть.

— М-да, жаль американов, — произнёс Юра. Поторопились. Теперь примета будет — не копай на Луне ямы, если хочешь вернуться живым на Землю.

— Ну тебя, Юра! — возмутился Василий. Не нужно разводить суеверия!

— По крайней мере, теперь можно гарантировано утверждать, что американы на Луне были на самом деле, — вставил реплику я. А то некоторые на Земле пытались утверждать, что высадка на Луну была произведена в павильонах Голливуда.

Мы почтили память погибших минутой молчания. Это транслировалось на Землю, и мы стали героями всех новостных каналов. Впрочем, и без этого внимание всей Планеты было приковано к нашей миссии.

После траурных мероприятий мы начали подготовку к десантированию на Луну.

Ещё раз убедились, что плоскость нашей орбиты проходит через место будущей лунной базы. Дождались пролёта над ней. Сняли на фотокамеры место будущей высадки. И стали к ней готовиться.

Надели скафандры. На Луну десантировались я и Василий, а Юра оставался в орбитальном модуле, ждать нас.

Оборот вокруг Луны и мы уже готовы к выходу в космос. Зачем?

Просто у нас такой СА. Бабакинский, модификация СА, на котором спускался на Луну Луноход.

Кабины у этой "ступы", так неофициально назвали лунную посадочную платформу, НЕТ.

Космонавты сидят на платформе в скафандрах и любуются дивными видами открытого космоса и приближающейся Луны. Именно поэтому и нужно выходить в открытый космос.

Благодаря отсутствию кабины и СЖО, получилось сэкономить приличный вес. Аж несколько тонн! Который было решено потратить на дополнительный груз. Который мы везём с собой на Луну! Это преимущественно изотопные батареи, запас кислорода и продовольствия, а также научное оборудование. И даже нож "лунного скрепера", который мы сделаем из Лунохода, прикрепив к нему отвал.

Почему именно бабакинцы, а не ребята Челомея делали СА? Потому что Челомей разругался "вдрызг" с Королёвым. Когда узнал причину закрытия его программы "УР", универсального носителя.

Дело в том, что успешно запустив носитель Н-1.1, Королёв сумел убедить Хрущёва, что "не надо разбазаривать средства". Мол, Н-1.3 может всё то же, и даже больше, что и УР-500. Но в отличие от него, дешевле и безопаснее в эксплуатации. И мол, также может решать боевые задачи. При грузоподъёмности в почти 40 тонн, легко добросит до супостата пару-тройку "Кузькиных Матерей".

А время готовности к старту то же, что и у УР-500.

Вот и закрыли Челомею программу разработки тяжёлых носителей.

Владимир Николаевич обиделся. И, затянул срок разработки лунного СА для космонавтов.

Однако Сергей Павлович подобное развитие событий предвидел, и продублировал заказ у бабакинцев. Тем более что у них вскоре опыт мягкой посадки на Луну появился.

Надев скафандры, мы проходим в шлюзовой отсек и пристегнув карабины страховки, выходим в открытый космос.

Репетиции в бассейне имитации невесомости не прошли даром — мы штатно закрепляем себя на спускаемом аппарате, и отстёгиваем страховочные карабины.

Меня трясёт лёгкий мандраж. Василий не подаёт вида. Ему было стыдно за мгновения малодушия во время происшествия с пультом, поэтому он старательно делает вид, что у него всё в порядке.

Страховка отстёгнута, мы сидим на "ступе", в ожидании расстыковки.

Наконец, СА отделяется от орбитального модуля. Внизу — Луна, близко. Всё видно как на ладони.

Нами управляют с Земли, хотя есть возможность и ручного управления в случае ЧП. Но это не требуется — спуск проходит штатно.

Меня охватывает чувство восторга — от ощущения причастности к грандиозному событию, и от вида вокруг.

"Ступа" постепенно снижается, и наконец, впереди и внизу по курсу появляется модуль лунной базы вместе с Луноходом. Которые сейчас работают маяками, по их радиосигналам и наводится наша "Ступа".

Наконец, подняв клубы сразу же осевшей после выключения двигателей пыли, мы садимся на площадку перед Базой.

Я меняю кассету генератора кислорода, на свежую. Она закреплена рядом с моим местом на спускаемой платформе. Так что даже отстёгиваться, чтобы заменить генератор не пришлось.

Убедившись, что кислород в скафандр поступает исправно, я отстёгиваю крепления, кстати, для этого нужно ввести пароль, и... жду, когда отстегнётся Василий.

— Готов? — спрашиваю Иванова. Тот заканчивает возиться с креплением, и отвечает:

— Как пионер!

Ещё на орбите, когда готовились к выходу в космос, мы договорились, как будем "ступать на Луну". Вместе, одновременно! Благо что устройство "Ступы" это позволяет.

Встав на ноги, на ступеньки "Ступы", мы взялись за руки и одновременно сделали ШАГ!

— Ура! — кричит Василий. Я присоединяюсь к нему.

Сказав положенные слова, которые мы репетировали ещё на Земле, мы приступаем к программе высадки.

Прежде всего, нужно установить флаг. Я вытаскиваю его из тубуса на боку "Ступы", и разворачиваю.

Василий достаёт геологический молоток, и вместе, мы вколачиваем флаг в реголит Луны.

Постояв рядом с флагом, попозировав, для кинокамеры, мы идём к лунной Базе.

К модулю, что был здесь установлен предыдущей экспедицией.

Это была авантюра. Леонов, при помощи ручного управления, с орбитального модуля, дистанционно, сумел по сигналам Лунохода посадить сорокатонную махину. Теперь нам нужно попытаться обжить её.

В случае неисправности и невозможности использовать модуль, мы должны собрать образцы лунных пород, и возвращаться назад, сняв груз со "Ступы". Это где-то часов восемь-десять работ.

Вместе с Василием мы снимаем блоки изотопных батарей и идём к Модулю. Находим гнёзда для установки, и подключаем батареи. Загораются зелёные лампочки — напряжение от батарей подано в сеть Базы.

А вот затем начинаются проблемы...

Набираю код открытия люка входного шлюза — нет реакции! "Дверь" и не думает открываться, нет индикации срабатывания механизма!

Тихо чертыхнувшись, иду к "Ступе". Беру ящик с инструментами. Среди прочих, есть в нём ключи и на данный случай.

Открыв чемоданчик, беру ключ, очень похожий на "кривой стартер". Вставляю четырёхгранный конец в гнездо на люке, и начинаю вращать. Люк потихоньку открывается вовнутрь.

Аналогично открываю и внутренний люк шлюза. Из образующейся щели вырывается воздух. Выжидаю, когда он выйдет, и открываю люк окончательно.

Василий ждёт снаружи. У него своё задание — он снимает грузы со "Ступы".

Захожу внутрь Базы. Прохожу к пульту систем жизнеобеспечения. Светится только лампочка, символизирующая наличие питания в сети.

— Что могло случиться? — размышляю, глядя на пульт. Внутри Базы космический холод. Не совсем космический, конечно, есть небольшой подогрев от навигационной изотопной батареи, но -100С это достаточно холодно. Хотя сам по себе скафандр неплохо защищает от мороза.

Подумав, извлекаю из кармашка провод, и подключаю его к сети Базы. Внутри шлема загорается индикатор подключения к внешнему источнику тока.

— Значит, в сети напряжение есть. Можно подзарядить аккумуляторы скафандра.

Подумав ещё, решаю начать полную проверку коммуникаций. И, сняв панель, кабелей электропитания систем жизнеобеспечения, сразу же нахожу причину неисправности, — свободно болтающиеся разъёмы! Т. е. на Земле, монтажники подключили только радио— и навигационное оборудование!

— Ну понятно, соображаю я. Этот модуль Базы — был установлен на первую, ещё опытовую Н-1.9 волевым решением Главного. Мол, нечего гонять ракеты в Космос с имитаторами полезной нагрузки. Мол, цена "пустой" бочки лунной Базы не настолько велика, чтобы отказываться от возможности доставить её на Луну первыми! Надо мол, как следует использовать имеющиеся возможности!

И, видимо, среди монтажников нашёлся умный, сократил сроки подготовки модуля. Я вспомнил, что действительно, подготовка модуля шла в спешке, из-за неожиданного решения Королёва.

— Ну что ж, причина неполадок осознана. Значит, придётся подключать блоки оборудования вручную. Мне. Собственно, это и есть моя работа, как спеца по СЖО.

В голове всплывает технологическая карта модуля. В подробностях, так что даже нет нужды доставать её из планшета. Во время подготовки я сдал на отлично устройство электросистем модуля.

Внимательно осматриваю разъёмы. Все на месте, здесь техники не стали халтурить.

А вот кабели, подающие электричество на механизмы люков, вентиляторы, и прочее, за исключением радиосистем и навигационных систем — отсутствуют!

Не беда. Мы привезли с Земли ремонтный комплект. Правда, многие кабели только в единственном экземпляре. И монтировать их придётся в вакууме. Ну ничего, запас времени есть, попробую привести Базу в порядок!

Выхожу наружу, докладываю на Землю ситуацию. Мне показалось, или на самом деле Главный выругался и пообещал кому-то устроить "грандиозный втык"?!

Снова докладываю текущую ситуацию и своё решение попытаться восстановить модуль при помощи аварийного ремкомплекта.

— Фёдор, ты точно уверен, что это стоит делать? — спрашивает Земля. Может, перейдём к сокращённой программе пребывания?

— Думаю что стоит. Это бесценный опыт. И материалы у нас есть. И риск — минимален. Думаю уложиться в срок сокращённой программы.

— Хорошо. Действуй, — соглашается Главный.

Я выбираю из сгруженных Василием контейнеров те, что с запасными элементами электросетей, и иду обратно в модуль.

Стараюсь шагать по уже натоптанной мной "тропинке", чтобы не грязнить скафандр пылью. Что-то у меня она доверия не вызывает. Почему-то приходит в голову сравнение с вулканическим пеплом, той ещё гадостью. Для органов дыхания совсем не полезен.

Втащив лёгкий на Луне контейнер в отсек Базы, раскрываю его и вытаскиваю кабели. Начинаю их установку на штатные места.

Спустя два часа выхожу наружу, забираю запасные генераторы кислорода. Хотя у меня запас ещё на пару часов, решил не рисковать.

Продолжаю подключать к силовой сети электрооборудование модуля. Благо что его немного. Больше времени уходит на проверку подключений.

Но вот, спустя четыре часа после высадки, я закончил монтаж. Подхожу к пульту систем жизнеобеспечения и включаю проверку электропитания.

Пульт озаряется россыпью зелёных и красных огоньков. Читаю данные. Всё правильно — электропитание есть, а сам модуль разгерметизирован. О чём и сообщают красные огоньки.

Выхожу снова наружу. Василий закончил разгрузку и поджидает меня, ходя по площадке и что-то ковыряя по заданиям геологов с Земли.

— Вася, нужна твоя помощь. Будем устанавливать баллоны с воздухом!

— Наконец-то! Давай! Василий подходит к крупным шарам. Это сферические баллоны со сжатым воздухом. Тоже аварийного комплекта, что мы привезли с собой, но поскольку я спустил воздух из модуля в вакуум придётся ими воспользоваться.

Баллоны тяжёлые, но это на Земле. Вес одного баллона около ста килограмм. Здесь, на Луне, это примерно десять кило веса. Некоторое опасение вызывает давление внутри баллона — четыреста атмосфер. Но здесь, в тени, они остыли, до минус восьмидесяти градусов, и давление в них соответственно, понизилось.

Берём один баллон, несём его к модулю Базы, и крепим на штатное место. Баллон находится в тени, и следовательно, остынет ещё сильнее. Поэтому вероятность взрывной разгерметизации будет меньше.

Поочерёдно переносим все баллоны и закрепляем их. На это уходит ещё час. Остался последний час сокращённой программы пребывания на Луне. Если мы не успеем за него привести Базу "в чувство", придётся стартовать.

Поэтому быстро переносим контейнеры с оборудованием в шлюзовой отсек, выстроив из них "стенку" высотой почти до потолка. Я проверяю работу механизмов люков — всё в порядке, электромоторы закрывают их за штатное время.

Активирую подачу воздуха внутрь отсеков. И, ура! — оно заработало, данные на пульте показывают, как растёт давление в отсеках.

Выпустив почти весь воздух из баллонов, я довожу давление до штатных пятисот миллиметров ртутного столба.

Температура внутри Базы тоже растёт — это работает подогрев от радиаторов изотопных батарей. Вообще, это отдельная тема. Первоначально хотели сделать электроподогрев, но оказалось, что РИТЭГ-и батарей не выдадут достаточно мощности при приемлемом весе. И пришлось городить отдельную систему теплоподачи. Но дело того стоило, — теперь можно обогреть Базу бросовым теплом РИТЕГ-ов.

Наконец, температура достигает штатных 18С, и я, ещё раз убедившись, что давление воздуха положенной величины, открываю стекло шлема скафандра.

Воздух в отсеке пахнет пороховой гарью. Посмотрел на ноги, — башмаки скафандра покрыты лунной пылью. Беру её немного на палец перчатки, подношу к носу. Догадка верна — это пахнет пыль. Значит, её нужно убрать. Но пока мы займёмся проверкой шлюза, а также системой крепления скафандров.

Есть такая особенность на этом модуле. "Пробитая в жизнь" группой Веселаго. Дабы "не таскать грязь в жилой отсек", скафандры можно закрепить снаружи, в вакууме, и залезть в шлюз через спинную дверцу скафандра. Это экономит воздух на базе, и уберегает от грязи.

Но это новая, не опробованная до сих пор технология. Необходимо проверить, как скафандр будет крепиться к шлюзу. Это риск. Необходимо "добро" Земли.

Убедившись, что радиопередатчик Базы работает, я докладываю на Землю об успешном окончании "расконсервации Базы".

— Хотим проверить возможность входа-выхода через скафандры. Помните, Сергей Павлович, эту идею? Скафандр снаружи. А космонавт входит-выходит из него в шлюзовом отсеке, к которому снаружи прикреплён скафандр.

— Помню. Но пока вам запрещаю проводить эти испытания! — в голосе Главного зазвучали грозные нотки. Прорвавшиеся сквозь обеспокоенность.

— База фактически, аварийная. Поэтому, слушайте Приказ:

— Ложитесь спать в СКАФАНДРАХ! И настройте сигнализацию, на случай аварийного снижения давления в отсеках! Чтобы "не проснуться в вакууме"! Вот когда убедимся, что всё герметично и утечек воздуха нет — вот тогда и будем испытывать новый способ входа-выхода!

Что ж, приказ нужно выполнять. Поэтому мы стали "готовиться ко сну". Прежде всего, я убрал следы лунной пыли, с пола жилого отсека и ботинок скафандра. Своих и Василия. На это ушло двадцать гигиенических салфеток. Несмотря на то, что я использовал их очень аккуратно, стараясь как можно более полно тратить их очищающие свойства.

Использованные салфетки я упаковал в пакет для мусора и отнёс в "кладовку", — помещение, где складывались отходы.

Впрочем, на Луне отходов НЕТ! Всё что мы использовали, особенно, биологические отходы, — всё это сырьё для развития лунной колонии!

Поэтому вторым делом, после чистки помещения и скафандров, стало обустройство... правильно, туалета!

На Базе под туалет и душевую были предусмотрены "комнатки", площадью как в "хрущёвках", с герметично закрывающимися дверьми. Правда, сейчас туалет и душевая пустовали, — унитаз и ёмкости для переработки отходов мы привезли с собою.

Выбравшись из скафандров, хотелось размять уже изрядно "затёкшие" руки-ноги, мы приступили к оборудованию туалета.

Контейнеры с деталями, предназначенными к установке внутри модуля Базы мы затащили в шлюз ещё когда закончили крепление баллонов с воздухом к корпусу модуля.

Так что теперь было достаточно открыть люк, благо что Шлюз был заполнен воздухом, и перетащить требующиеся контейнеры вглубь модуля.

Унитаз с сопутствующим оборудованием, мы установили за час. И как только мы закончили подключать коммуникации, нам сразу же "приспичило".

Бросили жребий — жетон, разыграв очередь пользования нужником. Первым выпало идти мне.

Справив малую и большую нужду, я оценил удобство. Намного практичнее, чем "ходить в скафандр". Хотя и такая возможность была реализована. Мы уже заменили "ёмкости для отходов". Но сама идея так облегчаться сильно напрягала. Как крайняя мера — она выглядела разумной. Но вот если есть возможность, хотелось чего-то более обычного.

Что ж, туалет получился вполне "на уровне", так что закончив дела, я уступил место Василию.

Биологические отходы подавались в специальный бак, где происходило метановое брожение биомассы. Образующиеся газы, по задумке разработчиков, должны были разделяться. На воду, углекислоту и метан. При помощи вымораживания. Нужно будет подключить два опустевших бака из-под сжатого воздуха для этих целей. Но пока, пару-тройку дней в этом не было надобности. Тем не менее, чтобы избежать неприятностей, завтра надо будет полностью закончить сооружение ассенизационной системы.

В дальнейшем, перебродившие фекалии, должны были использоваться как удобрение, в лунной оранжерее. Которую ещё нужно было доставить на Луну.

Закончив туалет, мы приступили к расстановке на свои места научного оборудования.

Закончив и с этими работами, мы снова забрались в скафандры, закрыли люки внутри модуля, и откинув полки, легли спать. Бельё мы даже не распаковывали, решив его оставить в целости и сохранности будущим экспедициям.

В скафандрах спалось неплохо. Они были достаточно мягкими, чтобы смягчить ощущения от голых металлических полок.

Поужинали мы тем, что было в скафандрах — горячим шоколадом и соком. Решив оставить оборудование кухни на завтра.

Несмотря на прилив сил, вызванный эйфорией от осознания того, что мы сумели сегодня сделать, заснули мы быстро, стоило только прилечь.

Проснулся я от писка зуммера системы контроля жизнеобеспечения. Взглянул на показания индикаторов и понял, что у нас Проблема, — как и предупреждал Сергей Павлович! Давление воздуха в шлюзовом отсеке упало за прошедшие пять часов сна на два процента!

Я вспомнил, что когда открывал люк в шлюз, не было выброса воздуха. А вот из-за люка, ведущего в жилые помещения модуля, воздух "попёр" очень даже мощно! Так что даже пришлось отойти в сторону от щели, из которой он "дул". Напор был весьма ощутим.

Значит, неполадка именно в шлюзовом отсеке. И, скорее всего, это негерметичность входного люка, либо люков для скафандров!

Разбудив Василия, я взял течеискатель, и уравняв давления в жилом отсеке и шлюзе, открыл люк в шлюз. Вдвоём, прикладывая акустические щупы к стенкам шлюза мы довольно быстро нашли место утечки. Как я и ожидал, это оказался один из люков. Для присоединения скафандра!

Течеискатель — это был по-сути звуковой локатор источника звука. Любая утечка воздуха в пустоту звучит. Издаёт звук тональности, зависящей от размера отверстия, через которое и происходит утечка. Использовав простое электронное приспособление, можно локализовать место утечки.

Судя по тому, что звук исходил из-под края люка, дело было в негерметичности уплотнительной прокладки.

Отложив оборудование кухни, ради более приоритетного дела, мы занялись устранением утечки.

Я предположил, что скорее всего, дело в уплотнителе. Поэтому мы его достали из контейнера ЗИП-а.

Кроме этого я добавил к ремкомплекту тюбик с герметиком. На всякий случай, если дело окажется в раковине посадочного места уплотнителя.

Закрыв шлемы скафандров, мы закрыли переходной люк, и включили откачку воздуха из шлюза, предварительно пометив место утечки.

Через полчаса насос выкачал воздух до пяти миллиметров ртутного столба. Я выключил откачку воздуха, и спустил остатки в пустоту при помощи крана в стене. Открыли выходной люк, и аварийный люк крепления скафандра.

При помощи отвёртки, я извлёк кольцо уплотнителя. И сразу же обнаружил причину утечки — это оказался кусочек проволоки, попавший на посадочное место уплотнителя. Снова монтажники схалтурили!

Василий, при виде причины неполадки, только чертыхнулся, помянув нерадивых сборщиков.

Мы установили новое уплотнительное кольцо, и закрыли люк. После чего вышли через основной вход, и я, напомнив Василию о необходимости переставить опустевшие баллоны воздуха на новое место с его помощью проделал эту работу. Перед тем как крепить баллоны к магистралям подачи метана и углекислоты, мы стравили из них остатки воздуха.

Затем мы решили провести-таки опыт с креплением скафандра снаружи к шлюзу.

Я остался снаружи, а Василий вернулся в шлюз, и закрыв люк, наполнил его воздухом.

Проверил наличие утечки — её не было!

Я поднялся на помост, где были расположены пять люков крепления скафандров. Всего наша База была рассчитана на пятерых. Но это на перспективу.

Повернулся спиной к модулю и при помощи направляющих, пристыковал спинную дверцу к люку.

После чего, проверил герметичность соединения. На индикаторах внутри скафандра загорелись зелёные лампочки. Значит всё в порядке.

Активировал механизм открытия люка. И, убедившись, что всё в порядке, открыл спинную дверцу скафандра. А затем, спиной вперёд, залез в шлюз!

Операция полностью удалась. Я закрыл дверцу скафандра, а затем люка. Было важно проверить, насколько герметичным получилось соединение. Пока индикаторы показывали зелёный свет.

В шлюзе снова пахло сгоревшим порохом — это наследил Василий. Поэтому, он тоже загорелся идеей вернуться в модуль, так же, как это проделал я.

Я вернулся в жилой отсек, а Василий остался в шлюзе. Выкачал воздух, вышел наружу. Я закрыл входной люк и наполнив шлюз воздухом стал ждать его. И, спустя десять минут, Василий вернулся в шлюз аналогично тому, как это проделал я.

Мы доложили о произошедшем на Землю. Там немного помолчали, а затем Главный устроил нам разнос "за самодеятельность". Василий краснел, от выговора, а мне удалось сохранить невозмутимый вид.

После переговоров, мы вернулись к текущим делам — стали монтировать кухню. Через час, закончив установку оборудования, мы позавтракали, на "скорую руку", восстановленными из сублиматов продуктами.

За прошедшие часы давление воздуха в шлюзе и скафандрах осталось тем же, каким и было. Так что опыты со шлюзованием "по новым стандартам" удались. Хотя, в этом я согласен с Сергеем Павловичем, риск был, и поболее чем у Гагарина в первом полёте. Но всё обошлось.

Дальнейшее наше пребывание на лунной Базе проходило "по штатному расписанию". Экспедицию продлили до намеченного срока — две недели. За это время мы успели обжить модуль Базы, я проверил все электроцепи, герметичность. Василий занимался наукой — по рекомендациям с Земли, проводил анализы обнаруженных Луноходом лунных минералов.

В частности, водяного льда. Оказалось, что лунный лёд содержит в себе не только воду, но и аммиак, и даже органические вещества в качестве примесей! Василий попытался искать под микроскопом бактерий, но ничего не нашёл.

А вот на Земле его сообщения о составе примесей вызвали немалое оживление.

Ближе к концу нашего пребывания на Луне, вторая неделя, мы собрали и испытали крайний агрегат из привезённых нами — для добывания и очистки воды из лунного льда. Это была простая машина, использующая тепло РИТЭГ-а для возгонки загруженного в приёмный бункер лунного льда, и вырабатываемую изотопной батареей электроэнергию для управления процессом.

Возгоняемый лёд очищался от твёрдых и растворённых примесей, а от аммиака чистился обыкновенной ректификацией в ректификационной колонке. Как результат мы получили много чистой дистиллированной воды.

И сумели обновить душевую — помылись лунной водичкой!

Это в свою очередь вызвало на Земле неподдельный интерес. А Юра, болтающийся "между небом и землёй" уже вторую неделю, в который раз сказал нам "как же я вам завидую, ребята, белой завистью"!

Наконец, срок пребывания на Луне подошёл к концу. Хотя всерьёз обсуждалась возможность продления. Но Главный настоял на возвращении. Даже несмотря на то, что орбитальный модуль, "поднявший периселений" за счёт приливов от Земли и Солнца, мог ещё несколько месяцев пребывать на лунной орбите. Но риск какой-нибудь фатальной неисправности рос, и поэтому было принято решение не выходить за максимальный срок, одобренный ещё до экспедиции.

Собрав контейнеры с образцами лунных пород, выбранных по указанию специалистов ИКИ для доставки на Землю, мы загрузили их на взлётную платформу. И, законсервировав Базу, уселись на платформу сами.

Пристегнули ремни, и по сигналу с Земли, стартовали!

С орбитальным модулем мы встретились без проблем. Пришлось немного поволноваться при переходе со взлётной платформы в возвращаемый аппарат.

Но всё обошлось. Загрузили образцы, залезли сами. Пережили бурную встречу с Юркой. Который изрядно соскучился за две недели по живому человеческому общению.

И, наконец, отправились Домой!

Возвращение прошло в "штатном режиме". Через неделю мы приблизились к Земле, провели крайнюю коррекцию траектории входа в атмосферу. Несколько минут страдали от увеличенной силы тяжести, при торможении второй космической об атмосферу. И, наконец, все треволнения позади — мы на Земле!

Нас встретил Сам Королёв! Обнял, произнёс:

— С возвращением, лунные башибузуки! Какие вы молодцы, вы даже представить себе не можете!

Нас, смущённых, погрузили в поисковый вертолёт и отвезли в медицинский центр Звездного.

Звёздный — это главный городок "работников космоса" на Байконуре. Его хотели было назвать Ленинск, но случилось одно неожиданное происшествие, — секретарь парткома попал в автомобильную аварию, как раз перед совещанием, где должны были выбирать название для города. Совещание провели без него.

И, большинством голосов, был одобрен "Звёздный"! Хотя первоначально хотели назвать "Звездоградом", но остановились именно на Звёздном, как более благозвучном.

В медцентре Звёздного нас обследовали. И положили "отдыхать" на неделю. Всё же четыре недели пребывания в состоянии невесомости и пониженной гравитации, несмотря на интенсивные физические упражнения, сказались. Сами мы ходили с трудом. Сила тяжести очень даже ощущалась, и навалилась на нас "свинцовой плитой", сразу как только мы попытались самостоятельно подняться из кресел спускаемого аппарата.

На лунной Базе у нас был велотренажёр, совмещённый с генератором "солдат-мотор", коим мы пополняли запасы энергии в аккумуляторах Базы, и экспандер, сбруя из резиновых ремней, прижимавшая человека к полу с равной земной силе тяжести силой. Но как оказалось, этого было недостаточно.

Мы не проходили карантин, наподобие того, который как позже выяснилось, был приготовлен для американских астронавтов.

Многолетние исследования биоценозов, проведённые в том числе и на биостанции нашего "Космического Детдома", показали, что это излишне.

Потому что хищник и жертва или "хозяин" и паразит — это коэволюционирующая Система, и оба антагонистических организма должны быть "настроены" на особенности друг друга!

Только тогда возможны Хищничество и Болезнь. А если этой многовековой "настройки" НЕТ, то и Болезни, как в нашем рассматриваемом случае, Быть не Может!

Поэтому все эти россказни о "космических болезнях" не имеют под собой основания! Не знает "космический бацилл", как "есть человеческую плоть"! Приспособлен, болезный, питаться Иным. От слова "Совсем"!

Поэтому, после объяснений, Королёв своим авторитетом продавил более разумную реабилитацию возвратившихся с Луны первых "селенитов".

Через неделю мы "пришли в себя", наше самочувствие нормализовалось, и нас выпустили "в люди".

И, Началось!

Глава 2. Эпоха Бури и Натиска!

После "выписки", нас немедленно доставили в Москву. Где начался "Ритуал".

— "За проявленный героизм, находчивость, смекалку и трудолюбие, позволившие полностью выполнить намеченную программу исследований Луны, и восстановить работоспособность первой лунной базы, наградить экипаж второй лунной экспедиции, Макрушина Фёдора Игнатьевича, Иванова Василия Прокоповича, Гагарина Юрия Алексеевича правительственными наградами..."

В общем, наградили нас так: меня — Героем и Трудовым Красным Знаменем, за ремонт лунной базы. Остальным присудили Героев.

Кроме этого было и материальное вознаграждение — квартиры в Москве и Звёздном. Вот это было очень кстати — свой уголок, как ни как. Впрочем, трёхкомнатные квартиры улучшенной планировки, это заслуживает лучшего наименования, чем "уголок"!

Далее были парады в честь благополучного и успешного завершения Первой Лунной Экспедиции, встречи с руководством. В том числе и беседы с "Дорогим Леонидом Ильичём"!

Как официальные, так и в "дружественной обстановке". Вот на одной из таких встреч, в заказнике "Завидово", после того, как удалось "завалить кабанчиков" на "царской охоте", и состоялся у меня с Брежневым тот памятный разговор. Повлиявший, по моему мнению, на весьма многое!

Начался разговор как обычно, с обсуждения трофеев. Затем, Брежнев, приняв "на грудь" стопку-другую горячительного, вдруг пожаловался на то, что мол, "африканские товарищи его не уважают"!

Я же поддержал его сомнения и заметил, что мол, "на кой нам эта Африка"? Тратим на неё миллиарды, как в "печь ассигнации бросаем"! И пока никакого реального дохода, что хотя бы окупил затраты, что в материальном, что в идеологическом смыслах, от этих "неблагодарных негров", не видели! Так может лучше, потратить эти миллиарды на что-то более престижное?! Например, на пилотируемый полёт к Марсу!

Американы нас на Луне, как ни крути, обставили! Всё же, несмотря на катастрофу, они там оказались — Первые! Надо, мол, эту несправедливость исправить. Поэтому на Марсе Мы Обязаны быть Первыми!

Ведь посмотрите, Леонид Ильич, как эта космическая гонка американов "напрягла"! На лунную программу они тратят почти десять процентов от госбюджета!!! А значит, меньше останется военным и ЦРУ, меньше будет "подрывных акций" против наших союзников. Так почему бы не продолжить эту весьма успешную линию соперничества?

Брежнев меня послушал, взял стакан водки, залпом его осушил и произнёс:

— Дело говоришь, Фёдор! Надо так и сделать!

И Дела Завертелись! Да так, что я и сам немного опешил.

Во-первых, благодаря "настоятельной просьбе" Брежнева, меня сделали... заместителем Королёва! "Спихнув" Мишина.

В конечном счёте я оказался "Главным на Байконуре", полностью взяв в свои руки жизнедеятельность этого полигона.

Конечно, было много недовольных. Меня даже "окрестили" за глаза самодуром, за мои "деловые инициативы". Вроде еженедельных "субботников", обязательных для всех, по благоустройству космодрома и города.

На самом деле я таким образом выявлял на Объекте людей случайных, пришедших сюда "работать" на волне успеха. Но душой равнодушных к реальным работам на Наш космический успех!

Где нет мелочей, а особенно важен "моральный климат", создаваемый во многом благодаря усилиям... начальства, как крупного, так и мелкого.

Вот в эту работу, по "настройке" общественного морального климата, я и ушёл с головой.

Королёв, Сергей Палыч, на моё волюнтаристское назначение отреагировал немного нервно. Но мы "поговорили по душам", максимально прояснив намерения друг друга. И заключили "мир".

Палыч немного беспокоился, что меня, "совсем зелёного", без лестницы предварительного карьерного роста, поставили рулить "массами". И мол, без должного понимания, я могу "наломать дров".

Я сумел его переубедить. Не столько словами, сколько последующими делами. Всё ж, не совсем "зеленец", кое-что разумею.

"Перетряхнув" немного персонал Байконура, я расставил на должности людей "болеющих за дело", практикой это показавших. И ситуация с успешностью наших "космических начинаний" стала меняться к лучшему "прямо на глазах"!

Согласно выполнению "пожеланий дорогого Леонида Ильича" нами был выработан План. По завоеванию "Окончательного и безоговорочного Лидерства в задачах первичного обследования Солнечной Системы". Во как! И не Менее! Про себя мы назвали этот План "Голеодор". Заимствовав термин из околофутбольного сленга. Смысл таков: "Надо закатить Первыми все Голы Престижа"! Тем более что благодаря успешному развитию АМС, что в свою очередь стало возможно из-за высокой массы выводимого в Космос полезного груза, это было относительно несложно!

Прежде всего, вместе с бабакинцами, была разработана "Тяжёлая АМС" для "предварительного исследования Марса". Её они уже прорабатывали, так что наработки были, начинали не с нуля, и поэтому уложились в год.

Аппарат весом в пятьдесят тонн, весной 1970 года ушёл к Марсу, анализировать состав атмосферы и снимать топографические карты местности. Кроме всего прочего, аппарат нёс два спускаемых зонда, разных конструкций, для исследования грунта красной планеты. И четыре марсохода, для как можно более широкого охвата особенностей поверхности Марса исследованиями.

Этот запуск был целиком экспериментальным. РН, выводившая "Ареса" — так назвали межпланетную станцию, была модернизированным вариантом Н-1.5

Двигатели четырёх боковых блоков были новыми НК-800, закрытого цикла, керосин-кислородные. Тягой до восьмисот тонн. На них использовался перелив и благодаря этому была реализована схема Н-1.5 — Н-1.3 — Н-1.1 Т. е. вырабатывалось топливо в двух боковых блоках, затем они отбрасывались и топливо вырабатывалось в оставшихся боковушках. Центральный блок в переливе не участвовал, по причине другой топливной пары.

Центральный блок был кислород-водородным, опытовым, с кислород-водородным четырёх камерным двигателем закрытого цикла РД-0120, тягой четыреста тонн. Наконец-то разработчики сумели "родить" водородный движок закрытого цикла.

Все эти особенности позволили довести выводимую на низкую опорную орбиту нагрузку до семидесяти тонн. Что в свою очередь, позволило, при использовании кислород-водородного разгонного блока, вывести на пролётную траекторию к Марсу заветные двадцать тонн!

Это в свою очередь, позволило "втиснуть" на АМС тяжёлое научное оборудование. В том числе и камеру фотосъёмки высокого разрешения, "выбитую" у военных. Для возвращения на Землю отснятых плёнок был предусмотрен специальный ракетный модуль.

Кроме этого поместилась полноценная фототелевизионная установка. И мощный радиопередатчик, позволяющий быстро передать отснятый материал на Землю.

Но объём топографических карт был очень велик, и кроме как на фотоплёнке, доставить его на Землю было нечем. Фототелевизионная установка давала заметно более низкое разрешение снимков. Причина была в просто громадном количестве информации, которую невозможно было передать на Землю "по радио" за разумные сроки.

Пилотируемая космонавтика тем временем также "не стояла на месте"!

Спустя полгода после нашего возвращения, на Луну отправилась новая экспедиция.

Сначала была доставлена на окололунную орбиту оранжерея. Экспериментальным пуском модернизированного, с новыми двигателями закрытого цикла НК-800 носителя "Геркулес".

Затем, к Луне отправились пятеро космонавтов, на уже проверенном "Геркулесе" с двигателями РД-110Н.

Пятёрка храбрецов была следующего состава.

Космонавты: Комаров Владимир Михайлович, Добровольский Георгий Тимофеевич, Пацаев Виктор Иванович, Волков Владислав Николаевич, Леонов Алексей Архипович.

Перелёт к Луне прошёл штатно.

На окололунной орбите, проведя манёвр сближения, космонавты приступили к операции посадки оранжереи на Луну, вблизи лунной Базы.

Этот маневр провёл человек, уже имевший подобный опыт — Алексей Леонов.

И снова успешно! Посадил Алексей Архипович тяжёлый модуль "тютелька в тютельку", практически без отклонений от запланированных координат.

После чего космонавты третьей лунной экспедиции приступили к десантированию. Сразу впятером!

Благо, что новая система управления орбитальным модулем не нуждалась более в наличии на борту космонавта.

Сев на поверхность Луны, бравые колонисты послали приветствие на Землю, где упомянули и нас — состав второй экспедиции. Поблагодарили за работоспособную Базу, передали поздравления.

Я в это время отдыхал, был положенный отпуск. Тем не менее, я также участвовал в переговорах с ребятами, так сказать, в "частном порядке".

Тренировка состава третьей лунной происходила при нашем, первопроходцев, самом непосредственном участии. Удалось донести до ребят третьей экспедиции простую мысль — наша "удачливость", это ни в коем случае не счастливое стечение обстоятельств, а прежде всего великолепное знание матчасти и внимательность к мелочам. Не нужно глупо рисковать, а вот умный риск — если нет возможности его избежать — как правило, оправдан.

Поэтому пятёрка отважных "селенопроходцев", сразу как только опоры спускаемого аппарата коснулись поверхности Луны, приступила к проверке оборудования. Базы и Оранжереи.

Убедившись, что всё в порядке, База не разгерметизировалась, люки для скафандров полностью функциональны, ребята приступили к "шлюзованию". Тут был один неучтённый момент — мы с Василием проверили только два люка, не решившись, по совету с Земли, рисковать с проверкой опытом остальных. Тем не менее, согласно приборам, остальные три люка были исправны. Теперь это предстояло проверить на практике новичкам.

Но всё обошлось, шлюзование после проверок прошло штатно. Больше "подлян" с подложенными под уплотнитель проволочками обнаружено не было. Ребята специально проверяли — не поленились первоначально вакуумировать шлюз, и подняв уплотнители люков, проверить. После этой проверки и применили переход из скафандра в шлюз как основной способ попасть на Базу. Все было в порядке.

Так началась Третья Лунная. Которая на этот раз должна была продлиться полный лунный день и ночь, т. е. один месяц.

Возможные проблемы с солнечной активностью были решены просто и изящно — тем, что во-первых, на орбитальном лунном модуле не было людей, а во-вторых, сама База, её место расположения, внутри небольшого полярного кратера, рядом с большим, "водным", великолепно защищало от частиц высоких энергий летящих со стороны Солнца. Уровень радиации в этом кратере, не превышал сколь-нибудь значительно естественный природный уровень радиации в горах Земли.

Солнце освещало внутренности кратера за счёт отражения лучей от склонов вала, обрамляющего кратер. Напрямую лучи не касались Базы. И такое "косое освещение" полностью исключало доступ "быстрых частиц" солнечного ветра к Базе. Просто потому, что эти частицы поглощались веществом вала, не долетая до строений.

Так что опасений за здоровье лунных первопроходцев не было.

Буквально через неделю после старта нашей Третьей Лунной, стартовала Вторая Лунная американов.

Разбирательство в причинах катастрофы заняло у заокеанских конкурентов полгода. Наконец, американы сумели, как они выражались, "отловить жучков" в оборудовании, и рискнули повторить полёт.

Надо сказать, наш успех, Второй Лунной, очень сильно смазал эффект от "первенства" янки!

В самом деле — американы всего лишь посадили на поверхность Луны лунный модуль, т. е. аналог нашей "Ступы", только с кабиной. Научного оборудования привезли всего ничего.

Тогда как мы сумели доставить и обжить на Луну Базу — удобное относительно тесной кабины американского "Орла" сооружение, сорока тонн массой. Понятно, что в сорок тонн можно уместить довольно просторное жилище.

Ну а поскольку наша эпопея освещалась не хуже американской, то и внимание мировой общественности было ничуть не меньшее. И на фоне неудачи янки мы смотрелись очень и очень неплохо. Да что там, намного выигрышней американов!

Этому порукой были многочисленные обращения от ведущих западных стран вроде Франции, Англии, Италии и др., на счёт возможности осуществить запуски их спутников.

А всё благодаря тому, что как объявили наши комментаторы, "Геркулес" вышел на порядок дешевле "Аполлона"!

Модульная конструкция себя оправдала. И вдобавок присовокупился эффект от автоматизации производства.

Брежнев сдержал своё обещание. И, наша "корпорация", официально НПО "Космос", получила финансирование в объёме трёх миллиардов рублей ежегодно, не считая "обычное" финансирование космической отрасли. Это были финансы, ранее запланированные на поддержку "африканских режимов". Невзирая на бешеное сопротивление некоторых товарищей, которых "взяли на карандаш" и расследовав их деятельность, сумели установить, что их "поддержка освободительных движений" имеет сугубо коммерческую подоплеку. Разворовывали они средства, выделяемые в виде "помощи", как оказалось.

Леонид Ильич "за голову взялся", когда узнал о целях и масштабах хищений этих "товарищей", ныне граждан под следствием. И выразил мне благодарность, за своевременный "сигнал", пресекший эту деятельность на ранней стадии. Не успели граждане "войти во вкус", положить на свои зарубежные тайные счета достаточные суммы, чтобы стать величинами в "реал-политик"!

Три миллиарда рублей, в виде фондов и заводов, в год, это достаточно много. Особенно если к этим ресурсам, финансовым и промышленным, присовокупить просто-таки орды комсомольцев-добровольцев, вполне искренне желающих участвовать в становлении космической индустрии СССР!

В общем, была организована всесоюзная ударная комсомольская стройка "КосмоМаш"! На Байконуре.

Ударными темпами стали возводить "космические заводы", для "конвейерной" сборки РН всех классов. Недалеко от Звёздного, подальше от пусковых. С запада относительно стартовых площадок, дабы "заблудившаяся" ракета не "вздумала вернуться в родные пенаты"!

Провели газопровод из Туркменистана.

За два года построили два энергетических ядерных реактора нового типа — разработчики ЯРД сумели получить в своё распоряжение два, фактически, стенда, газовых высокотемпературных реактора. Мощностью в сто мегаватт электричества каждый. С очень высоким, более шестидесяти процентов, термодинамическим КПД преобразования тепловой энергии.

И ещё один подобного типа реактор был построен. Как прообраз энергетической установки внеземных поселений. Пятнадцать мегаватт тепловой энергии, в виде высокопотенциального тепла. Использовался сей агрегат для производства водорода методом каталитического термического разложения водяного пара.

Снабжала водой эти объекты река Сырдарья, для чего пришлось построить плотину.

Все эти работы удалось осуществить за одну пятилетку! Энтузиазм молодых строителей был просто феноменальным!

После успешного испытания двигателей НК-800, через год, когда закончилась прокладка газопровода из солнечного Туркменистана, "Геркулес" снова подвергся модернизации. На этот раз — переводу на топливную пару СПГ-ЖК. Это ещё подняло грузоподъёмность РН. С водородной ступенью теперь это было двести тонн на низкую опорную орбиту! Феноменальный успех, позволивший начать массовый запуск телекомунникационных спутников на геостационар. Благодаря большой массе спутники получались долговечными, и это позволило покрыть весь Союз телевещанием, и расширить количество телевизионных каналов.

И зарубежные партнёры, получили возможность дёшево запускать свои спутники нашими ракетами. Так что практически весь рынок международных запусков, более восьмидесяти процентов, оказался за нами! Только там, где США непосредственно контролировали своих сателлитов, рынок пусковых услуг остался за Штатами.

Самым же главным был тот факт, что значительно сниженные цены на пусковые услуги резко расширили рынок. Поскольку околоземное пространство ещё не было толком освоено, а "недорого" получить свой спутник нашлось много желающих среди стран и компаний, и получилось так, что мы фактически, открыли этот рынок и сняли "сливки".

И вообще, сотрудничество с иностранными державами за период с 1968г. по 1980г. росло и укреплялось.

Так, Франция, изъявила желание построить у себя космодром по "русским технологиям". И наши ответили согласием!

Был основан международный космопорт "Куру", в Гвиане, на территории французской колонии в Южной Америке. Галлам построили стартовый стол, аналогичный нашему для Р-7 на Байконуре, но упрощённой конструкции, поскольку развитие управляющей техники позволило обходиться без технических изысков на стартовой площадке. А также передали техническую документацию на производство первой модели Н-1.1, ту, которая ещё была с "движками от семёрки".

Французы лицензию на производство этой РН купили, и были весьма довольны, что сэкономили просто "прорву" денег на разработке своего носителя.

И нам "обломилось" денежка. Энная сумма во франках, и бесплатная аренда территории в Гвиане под уже наш космодром, сроком на 50 лет! Чем мы и воспользовались, построив старт для запуска линейки РН вплоть до Н-1.5!

Но это всё происходило чуть позже — в середине семидесятых. А в начале мы дождались первых результатов от марсианской экспедиции АМС "Арес".

Благодаря жёсткому технологическому контролю, и исключению ряда предприятий СССР из числа поставщиков космического оборудования, как не оправдавших высокие требования военной приёмки, неисправностей на АМС за время полёта не случилось.

Предприятия электронной промышленности, чьи услуги были "с негодованием отвергнуты", принадлежали преимущественно союзным республикам. Таким как Армения, Грузия, и даже Прибалтика. Последняя не без оснований была заподозрена в желании "сделать диверсию", несмотря на довольно высокое качество выпускаемой электроники.

В общем, полагались в основном на свои силы, оборудование подмосковного Зеленограда и союзную Беларусскую ССР.

Ввели тройной контроль всех электронных изделий. Испытания.

Поэтому "Арес" долетел и выполнил программу исследований Марса штатно.

Снял поверхность в высоком разрешении, посадил два спускаемых аппарата и четыре марсохода. Одна из стационарных лабораторий, оборудованный "шагающим" манипулятором, "марсоходом на привязи", сделала открытие — нашла воду! А затем выяснилось, трудами марсоходов, что "вечная мерзлота" на Марсе распространена повсеместно.

Возвращаемый аппарат с отснятыми плёнками поверхности Марса с "топографическим" уровнем разрешения также благополучно вернулся на Землю.

Данные полученные этой экспедицией, однозначно свидетельствовали — лететь на Красную Планету надо!

Марс оказался в геологическом смысле очень интересной планетой. С возможными богатейшими по ряду признаков, залежами полезных ископаемых!

И, похоже, Марс был единственной планетой после Земли, где человек, при некоторой затрате средств мог устроиться и жить хорошо! Даже лучше чем на Луне.

Поэтому, подготовка к марсианской экспедиции, и так уже шедшая "полным ходом", получила дополнительный импульс.

ТМК, тяжёлый межпланетный корабль, разрабатывался в КБ Королёва ещё с начала 60х.

И сейчас создание этого межпланетного аппарата вошло в финальную стадию.

Было решено делать ТМК с ядерной силовой установкой. Именно необходимость отработки ядерного двигателя и послужила причиной создания на Байконуре целого "созвездия" ядерных силовых установок.

Строили реакторы с начала 69г. по конец 71г. И сразу же по окончании строительства, приступили к испытаниям!

МГР-200, использующий в качестве теплоносителя газообразный сжатый водород, сразу позволил изучить особенности работы будущего РД-0410. И уже в 72г. этот ЯРД был готов к натурным испытаниям.

Такая скорость внедрения новых ядерных технологий, сравнимая разве что со скоростью принятия решений в начале ядерного Проекта СССР, во многом объяснялась как энтузиазмом, охватившим после "лунных успехов" сотрудников Байка, так и продуманной кадровой политикой, в которой и я принимал самое активное участие, как "начальник космодрома".

Для всемерного ускорения процесса НИОКР было применено компьютерное обеспечение логистики и распараллеливание допускающих это этапов работ.

Поэтому и получились такие "космические скорости" внедрения новых машин и агрегатов! Отличились и наши, "детдомовские", которые пошли работать "в мирный атом"!

Ну и конечно, чрезвычайно благоприятное воздействие оказало само неподдельное участие товарища Леонида Ильича Брежнева в наших судьбах! Без неё "проломить" некоторых товарищей, или скорее уж, малосознательных граждан, было непросто, если вообще возможно!

Одно только постановление о "доработке перспективных энергетических реакторов РБМК", буквально "пропахавшее" НИИАР и НИКИЭТ, и нормализовавшее рабочую обстановку, чего стоит! Это можно целую эпопею писать.

Как молодой и очень талантливый парень, Женя Молотов, сумел надавать "живительных пинков" таким зубрам как Доллежаль и Александров! Принудив их и их коллег обратить внимание на некоторые "кардинальные мелочи" в перспективном реакторе!

Получилось подобное у Евгения только благодаря самой непосредственной помощи со стороны Политбюро, и конкретно, генерального секретаря, дорогого и уважаемого Леонида Ильича Брежнева. Без иронии, товарищ Брежнев, когда ознакомился с материалами об атомной эпопее СССР, об истинных причинах некоторых "происшествий" и их масштабах, а также о том, что буквально пустяковые перестановки Лиц и изменение методов поощрения их деятельности способны полностью устранить эти недостатки, проявил самое живое благотворное участие.

И Женя стал Величиной. Сумел "потеснить" старпёров, и навести порядок.

А дальше — заработал "социальный лифт", и "горячие" вопросы атомной тематики "прочно взяли в свои руки", наши, детдомовские. Нас даже окрестили "Бандой", недовольные.

Результат — заметная интенсификация научно-исследовательской работы по атомной тематике. Например, в Билибино, вместо запланированных уран-графитовых ЭГП-6 построили БН-350, улучшенной баковой конструкции. С теплоносителем во втором контуре на основе сплава Вуда, а не натриевом. Началось возведение БН-600 на Белоярской станции. Причём, использовались наработки по организации труда в том числе созданные и на нашей, Байконурской АЭС! Что позволило сократить сроки ввода новых мощностей в два — два с половиной раза.

Результатом всех этих благотворных изменений стал работоспособный РД-0410 уже к 1972 году.

И, в этом же году был запущен "межпланетный буксир". Стотонный модуль, могущий выводить на пролётные траектории к планетам солнечной системы и Луне тяжёлые, до двух сотен тонн, грузы.

Не сказать, чтобы эта машина "легко далась". Были проблемы, и прежде всего с рабочим телом двигательной установки буксира — жидким водородом.

Это оказалось весьма "капризное" вещество. Помимо малой плотности, что приводило к очень значительном росту размеров баков, он ещё оказался и "саморазогревающимся". Что вело к проблемам с термостатированием водородных баков.

Дело в том, что молекулы водорода существуют в двух модификациях — орто— и пара-водорода. И между этими модификациями возможен переход, с выделением тепла!

При "комнатной" температуре, с которой как правило, и начинают сжижать водород, соотношение этих типов молекул орто-пара 75:25. А вот при температуре жидкого водорода, более насыщенная энергией начинает переходит в менее насыщенную, в результате полученный жидкий водород греется!

Для борьбы с этим явлением, на центральном блоке модернизированного Геркулеса применили водородную шугу. Поэтому при быстром запуске РН после заправки, саморазогрев жидкого водорода был не критичен. А вот для буксира это уже была проблема.

Но её тоже успешно решили. С помощью специального катализатора, переводящего ортоводород в параводород при сжижении. После этого, при надлежащем термостатировании, жидкий водород или водородная шуга в невесомости могли храниться годами!

И в 1972 году, на Луну был доставлен "Ангар" — фактически, модуль лунного завода. Массой двести тонн!

Лунная стройка ширилась и разрасталась. Наличие воды на Луне многое упростило. После опытов с Оранжереей, и успешного возвращения Третьей Лунной, в Политбюро наконец, решили, что Луной нужно заниматься Всерьёз, а не ради "спортивных" достижений. А как это сделать не слишком разорительно для страны? Хоть и обошлась нам лунная эпопея на порядок дешевле чем американам, но ведь и "плотность" достижений была супротив американской, выше. А значит, выходило не намного дешевле, чем у супостата. Раза в три всего, если учесть цену последующих после высадки Первой Лунной, свершений. Но рецепт "недорогого космоса" мы всё-таки нашли"!

И, американов мы сделали. Те во втором полёте к Луне сели рядом с местом высадки Первой Лунной Экспедиции. Нашли обоих погибших астронавтов. Похоронили их на Луне, в яме, что вырыл Андерс. Получилось, могилу он копал себе и напарнику.

Так что вторая лунная экспедиция "Аполлона-9" американов получилась "похоронной". Из научных материалов, собрали и доставили на Землю те же образцы, что должен был привезти "Аполлон-8".

Так что особенно похвастать теперь "дяде Сэму" было нечем. Престиж Америки, который только-только стал приобретать блеск, вновь потускнел.

Фактически, неудачу плана Кеннеди по восстановлению престижа США, американы восприняли как личное оскорбление. А как поступает ковбой, когда начинает проигрывать состязание? Правильно, достаёт револьвер и палит по лидеру!

Применительно к ситуации с освоением Луны, это вылилось в попытку диверсий у нас, на Байке.

Да так, что экипаж Третьей Лунной, чуть было не остался "вечно молодым"!

Гады из диверсионного отдела ЦРУ просчитали всё неплохо. Нашли "обиженных" среди работников и разработчиков космической техники, "протолкнули" с их помощью ряд решений по "модернизации" спускаемого аппарата, таких, что при возвращении должна была возникнуть разгерметизация СК.

Спасло команду просто Чудо. А также то, что конструкторский состав разработчиков возвращаемого аппарата незадолго до Третьей Экспедиции пополнился нашими, детдомовскими.

Ребята были хорошо "прокачаны" на "отлов блох" в конструкциях машин. И довольно быстро, просматривая кипы чертежей СА, нашли "подляну".

Болт, непонятно для чего запроектированный в днище спускача!

И не поленились, выяснить назначение "приблуды".

И получился у них весьма пугающий вывод. Что эта деталь, тут явно лишняя, и даже — вредная! Начали при помощи хорошо знакомых особистов раскручивать дело, кто это запроектировал. Нашли. Провели "беседу". Парень раскололся аж до "самой жо.ы".

И что делать? Возвращаться на том, что крутилось вокруг Луны было нельзя. Это не просто будет разгерметизация, в случае прогорания "болта". Это будет разрушение всей конструкции, на второй-то космической возвращения!

Вот поэтому, и была продлена Третья Лунная ещё на пару месяцев. Пока не изготовили новую СК, пока её не доставил к Луне Н-1.5.

Пришлось ребятам пробыть на Луне сверх запланированного срока. Оранжерея тут как раз и выручила!

Из запоминающегося в начале 70х был ещё полёт к Меркурию. Прямой, за счёт применения "солнечного буксира"! С двигательной установкой, являющейся прообразом ЯРД. Но без ядерного горючего! В самом деле, у нас же Есть Солнце. А оно при полёте к Меркурию, свою яркость будет только увеличивать!

Поэтому, используя материалы перспективного ЯРД, и солнечные концентраторы света, создали высокоимпульсный солнечный водородный двигатель. Который за год и доставил АМС к Меркурию.

По плану "Голеодор", эта экспедиция была очень амбициозной! Помимо выведения на круговую орбиту вокруг Меркурия, были сброшены два спускаемых аппарата, с модифицированными версиями "Луноходов" на поверхность, в районе меркурианских полюсов!

И снова была обнаружена Вода! В аналогичных лунным полярных кратерах. Правда, на Меркурии это оказался ядовитый коктейль из гидроокисей и солей щелочных металлов. Фактически, "ледники и мерзлота" из ядрёной крепости раствора щёлока!

Но тем не менее это была Вода! Очистить её в вакууме не представляло труда. А то, что в полярные кратеры Меркурия никогда не заглядывало Солнце, делало возможным даже высадку туда экспедиции людей!

В будущем Меркурий, возможно, станет главным "карьером" человечества Солнечной. Просто потому, что он фактически, целиком состоит из металлов! На любой вкус — от железа и никеля, до золота, платиноидов, и урана с торием. А учитывая близость Солнца, с энергобеспечением добывающих, и даже транспортирующих добытое в космос производств проблем быть не должно!

В общем, обнаружила АМС и "Меркуроходы" на Меркурии настоящий Космический Клондайк!

Что говорить, если оказалось, что та же замёрзшая "щелочная" рапа на дне полярных кратеров содержала в себе весьма значительный процент гидроокисей цезия и рубидия! А также, вода, в которой были растворены эти соли, содержала в сотни раз большее количество атомов дейтерия, чем на Земле. Т. е. фактически, это была смесь тяжёлой и лёгкой воды, из которой добыть тяжёлую, дейтериевую, было на порядки проще, чем на Земле!

Также Меркуроходы нашли значительное количество вымерзшего на дне полярных кратеров ксенона — великолепного рабочего тела для ионных двигателей и тепловых энергомашин.

В общем, Меркурий — самой своей минералогией предназначался на роль фабрики Солнечной!

Середина семидесятых ознаменовалась, как уже упоминалось, масштабным международным сотрудничеством. И, запуском совместных, "Главкосмоса" и "ЕКА" проектов. Исследований внешних планет солнечной. К Юпитеру, Сатурну, Урану, Нептуну, и даже Плутону были запущены множество АМС. Особенно ближе к концу десятилетия.

Запуски "Геркулесов" были очень часты. Обычно запуски производились каждый месяц. Так что двенадцать запусков в год — это было среднее число, за семидесятые!

Наши соперники на северо-американском континенте от такой нашей активности буквально "лезли на стенку"! Дошло до того, что американы отказались от поддержки Южного Вьетнама, подобно нам, направив выделенные Госдепом средства, по решению Сената, на развитие космических технологий. Мол, Катастрофа! Америка теряет мировое лидерство! Позор!

Поэтому денег оказалось достаточно не только для форсирования проекта "Аполлон", но и даже для совсем "безумных" прожектов, типа "Морского Дракона".

"Морской Дракон" — это был проект РН-гипертяжа, взлётной массой около сорока тысяч тонн!

Безумная попытка "быстро и дёшево" перехватить "космическую инициативу" у русских, радикально снизив стоимость вывода груза в Космос!

Да, проект был очень смелым. За год, с начала 1970г. по начало 1971г. на верфях США построили корпус этого монстра. И даже испытали, в 1971г.!

И это чудовище даже взлетело! Но уже через две минуты полёта, начались сильнейшие низкочастотные вибрации основного двигателя. И "вундервафля" разломилась, на высоте 70км, взорвалась.

Американы по-перву не отступились. Снова сделали монстра. И снова красочный "бабах"!

При третьем испытании "Морской Дракон" разломился сразу после старта. И вторая ступень попала... аккурат в атомный авианосец сопровождения и поддержки! Бедолага от удара пятитысячетонной второй ступени разломился пополам и утонул!

От нецензурных выражений в Конгрессе воздух сгустился настолько, что в нём мог зависнуть не то, что топор, а карьерный самосвал!

Бесились американы знатно! Но решение выработали — продолжать модернизацию проекта "Аполлон", а конкретно — РН "Сатурн-5" и выводимую им в Космос полезную нагрузку.

Вернер фон Браун и его команда расстарались, и "скрестив ужа и ежа", "родили" "Нову". С гипердвигателем М-1 "не заладилось", проблема была аналогична той, что возникла у "Морского Дракона". Низкочастотные вибрации, ломающие юбку сопла и несущие конструкции первой ступени гипертяжа.

Поэтому взяли уже "оттюнингованный" "Сатурн-5", грузоподъёмностью 145 тонн на НОО, и приделали к нему... твердотопливные ускорители! И... добились относительного успеха!

Выводимая на НОО масса выросла до 250 тонн! С неплохими шансами довести её до 300 тонн! Это было уже близко к запланированной грузоподъёмности "Морского Дракона".

Также американы отчаянно пытались "успеть первыми" к оставшимися "девственными" в смысле исследований с АМС планетам солнечной системы.

Но тут они жестоко обломились, сделав ставку на "пролётные АМС". Летящие к внешним планетам солнечной по "гомановым траекториям", и лишь у самих этих планет, ускоряющиеся за счёт "гравитационного маневра" в поле тяготения гигантов Солнечной!

Тогда как наши космические аппараты использовали ядерные "буксиры". У американов с ними что-то не заладилось. "Нерву", свой аналог РД-0410, они забросили ради ускорения и удешевления программы "Аполлон". И для разгона своих "Пионеров" и "Вояджеров" использовать не планировали!

А мы это сделали! Ради "настрела" статистики по ЯРД. Поэтому американы и опоздали к разделу "Колумбова Пирога"!

Вообще, эффект от "космической гонки" оказался феноменальным! Были отвлечены колоссальные средства, на разработку космической техники и массовые полёты в Космос к планетам Солнечной! Благодаря "секвестору Вьетнама" "освободилась" сумма в сто миллиардов долларов примерно! В мире стало спокойнее — положительный политический эффект от космической гонки.

Каждый год на протяжении семидесятых НАСА получило дополнительно финансирования в десять-пятнадцать миллиардов!

Поэтому американы смогли какое-то время "держать марку", несмотря на значительно менее эффективное использование выделенных сумм для достижения заявленных целей.

После Аполлона-9 был запущен, на околоземную орбиту, Аполлон-10. И вокруг Земли добавилось космических станций. Наш "Алмаз" обрёл собрата — американский "Скайлэб". Основным назначением этой "Небесной Лаборатории" стало испытание надувных элементов будущих внеземных поселений!

Лавры нашей Лунной Базы не давали американам "спать спокойно". Но по чисто физическим причинам слишком часто запускать свои "Аполлоны" они не могли. И в Конгрессе поставили вопрос "ребром" — "больше знаковых достижений за ту же сумму"! Максимальная скорость пусков "Аполлонов", явленная американами, составила один пуск "Сатурна-5", а затем и "Новы" в квартал.

Грузоподъёмность в смысле полезно используемой нагрузки Аполлонов была заметно ниже, чем наших Геркулесов.

Да и универсальность носителя "Сатурн-5" "подкачала", в свете модернизируемости нашего "Геркулеса".

Американы первоначально, с "Сатурном-5", выкрутились тем, что "собезьянничали", сделав из "Орла" аналог нашей "Ступы"!

Сразу добавилась полезная нагрузка, ранее "омертвлённая" в системе СЖО и металле кабины. Можно было как и у нас, сажать пятерых, и даже семерых!

Но просто "сесть на Луну и немного в ней поковыряться" стало уже недостаточно. Нужно было большее — показать, что мы тоже можем "строить на Луне города"!

Американы решили это так: пуском Аполлона-11 доставили к противоположному, северному, полюсу Луны набор надувных модулей будущей американской базы. На год позже окончания нашей Третьей Лунной Экспедиции.

И, запустив свою Третью Лунную Экспедицию, Аполлоном-12, посадили доставленные предыдущей РН к Луне модули Базы на поверхность! Причём применили подсмотренное у нас решение проблемы мягкой посадки, реализованное на наших сажаемых на поверхность Луны первых лунных станциях, — ракетное торможение и баллонную амортизацию контейнеров с надувными элементами Базы. Так что "прыгали аки мячики" эти элементы после прилунения! И закатывались подчас в самые неожиданные места!

Так что пятёрке американских астронавтов, прибывших миссией Аполлона-12, пришлось попотеть, собирая разбросанные по большой территории контейнеры.

Но, "луномобиль", который захватила эта экспедиция с собой на Луну, очень помог в поисках.

И, американы обзавелись своей Базой.

А затем как и мы, нашли в тёмных полярных кратерах воду. И, попытались поскандалить, мол, русские этот факт утаили от международной общественности!

Нам пришлось сделать "морду кирпичём" и невинно заметить:

— А что, американы уже Всегда делятся результатами своих исследований с "мировым сообществом"?

Скандала не получилось. Но американы сдаваться не были намерены. Шли эксперименты с твердотопливными ускорителями. Добавление двух к "проапгрейженому" "Сатурну-5" позволило поднять массу ПН выводимой на НОО до 250 тонн. Так родилась "Нова". Спустя полгода американы запустили "Сатурн" уже с четырьмя твердотопливными ускорителями, и груз, выводимый на НОО увеличился до 300 тонн! Вспомнили американы и про заброшенную "Нерву". Но, выступления "зелёных", обеспокоенных перспективой полётов многотонной бочки, набитой ураном, над их головами, не способствовали возобновлению проекта.

Тем не менее, 300 тонн на НОО, это много. Больше чем у нас, даже с водородом. Наши за счёт оптимизации работы двигательных систем благодаря внедрению нового цифрового управления, довели выводимую массу до 230 тонн для "Геркулеса" с СПГ и водородным горючим.

Поэтому, КБ Валентина Глушко взялось за разработку суперамбициозного проекта РН "Квазар", чтобы оставить американов с их тремястами тоннами далеко позади! Потому что должен был "Квазар", при собственной стартовой массе в четыре килотонны, поднимать на НОО две! Килотонны!

И, как будто этого было мало, ещё и быть... многоразовым! Т. е. после выведения ПН на опорную орбиту, РН должна была возвращаться, в целости и сохранности, и садиться на специальный посадочный стол на семипалатинском полигоне!!!

Когда я впервые, в 1978г., уже будучи на Марсе, ознакомился с документацией по этому шедевру Валентина, то буквально остолбенел!

Достаточно сказать, что мощность реактора, установленного на центроблоке РН "Квазар", могла достигать 200... Гигаватт! И в таком режиме реактор мог работать в течении минимум, минут десяти!

А трубопроводы, способные выдерживать воздействие сжатого до ста шестидесяти атмосфер водорода с температурой более 3100К в течении получаса, без существенного изменения своих характеристик!

Это был действительно Проект! По значению не меньший, чем создание космических ракет в СССР! И давший нам практически Свободный Доступ в Космос!

Да, РН "Квазар" был первой в мире полностью "атомной ракетой". Со сверхмощным ТфЯРД "Пульсар", разработки команды академика Глушко и гениев из НИИАР. Которая пополнилась значительным количеством наших, детдомовских.

Которые и сыграли решающую роль в доведении фантастической машины до полётных испытаний.

Стартовал впервые "Русский Монстр" в 1978 году. И с его появлением, на Луну и Марс устремился целый поток грузов, значительно облегчивший задачу первичного освоения этих небесных тел.

Почему РН "Квазар" была такой грузоподъёмной? Аж две килотонны, при той же стартовой массе, что у крайней модификации "Геркулеса", четыре килотонны, супротив выводимых нашим Гераклом двухсот тонн?

Всё дело в импульсе водорода, разогретого жаром атомного сердца гипертяжа. 910 секунд, или более понятно, 8927м/с! Что уже выше первой космической, а это значит, что, согласно формуле Циолковского, аппарат с такой скоростью истечения рабочего тела из сопел двигателя, может поднять на НОО более половины своей стартовой массы!

Ракета-носитель "Квазар" вообще, сразу установил множество мировых рекордов, своим успешным стартом.

Но, по желанию Устинова, до середины 80х на Западе достоверно не знали, что у нас есть такой Богатырь! Просто не верили! Тем более, что создавались ТМК "Цандер", "Кибальчич" и "Циолковский" многопусками "обычных" Геркулесов! Для сборки одного ТМК требовался пяти, реже шестипуск.

Но все эти достижения были бы невозможны, без бурного развития цифровой вычислительной техники! ЭВМ!

История создания "космических" ЭВМ заслуживает отдельного упоминания.

Ещё в конце 50х, сразу после создания "Космического Детдома" мы, его воспитанники, узнали об "умных машинах", могущих взять на себя труд расчётчиков, и даже управлять станками!

Естественно, наш интерес к этой технике был неподдельный! И мы "забросали" руководителей кружков и даже педагогов, среди которых было много людей с научными степенями, вопросами, а как сделать такие машины?

Нам в конце концов посоветовали обратиться в университет. И мы обратились в МГУ, где нам посоветовали товарища Брусенцова Николая Петровича!

Петрович, как его вскоре стали называть все воспитанники детдома, охотно согласился помочь нам. А когда он впервые увидел, Какие у нас возможности имеются в наших "кружках", то просто потерял дар речи! И с этого времени стал буквально "дневать и ночевать" у нас, вместе со своими сотрудниками, разработчиками ЭВМ "Сетунь"!

На создание своей, "детдомовской" ЭВМ у нас ушёл квартал. Практически все ребята приняли участие в её сооружении! Каждый намотал не менее десятка ферритовых катушечек для ячеек памяти! А некоторые ребята умудрились их изготовить не одну сотню!

И ЭВМ заработала! После месяца наладки.

Лампы из её состава были сразу исключены, хотя и было их всего ничего для такой машины — 20 штук. Заменили транзисторами!

Откуда у "детишек" в конце 50х взялись транзисторы и диоды для компьютерной логики?

Сами сделали!!! Потому что наши "кружки" ничем не уступали лабораториям тех же НИИ. И если чего не хватало — достаточно было сказать куратору нашего Детдома, и необходимое, если только оно не проходило под грифом "совершенно секретно", доставляли к нам!

Поэтому и кристаллизатор для получения сверхчистого германия, а затем и кремния, и инструменты для обработки монокристаллов, возникли "по мановению волшебной палочки"!

Создание полупроводниковых элементов, и ферритовых колец шло параллельно. Кстати, и сами ферритовые кольца мы изготовили самостоятельно! Только лакированная проволока "пришла со стороны".

Снабжение кружков нашего Детдома было не хуже снабжения "почтовых ящиков".

Вот пример: — прочитал Виктор Молотилин, наш "атомщик", статью об американском "детском" наборе "Лаборатория Атомной Энергии U-238", в журнале "Популярная Механика". "ПопМех", на "родном английском языке", наша библиотека выписывала. И многие из детдомовских выучили английский только для того, чтобы свободно читать англоязычную научную периодику!

Так вот, Виктор сказал нашему физику, а им был ни кто иной, как Яков Зельдович, что неплохо бы и нам, десяток таких наборов, для изучения атомной физики приобрести.

И что бы вы думали? Через пару месяцев эти наборы уже были в школьной лаборатории.

После создания "Школьной Сетуни", и изучения азов программирования в "машинных кодах", кто-то предложил "приспособить ЭВМ к станку". Этим "станком" стал кристаллизатор полупроводниковых заготовок, дюже было у него сложное управление, требующее прежде всего внимательности при выдержке рабочего режима. И, ЭВМ с этой задачей справилась!

Затем, Виктор, который изменил "атому" и в будущем стал одним из ведущих создателей ЭВМ в СССР, выдвинул такую идею:

Мол, природные свойства материалов позволяют, при надлежащем планировании, создавать изделия вычислительной техники так, что количество элементов в одном устройстве, конкретно например, электронной сборке, можно удваивать каждый год, если использовать созданные ранее устройства для разработки следующих!

Мол, элементная база "Сетуни" слишком громоздка, нужно уходить от "макродеталей" к "микро". И предложил усовершенствование ячейки памяти, позволявшее не "мотать катушки", а сразу их "печатать" на электронной плате. При уменьшении размеров элемента было достаточно использовать "кристаллик магнитного вещества" и пару дорожек на плате, что позволило уменьшить объём ячейки памяти в... тысячу раз!

Следующая ЭВМ созданная в детдоме была уже вполне "серьёзной" и успешно конкурировала по скорости и объёмам вычислений с машинами серии "БЭСМ"!

Тогда же стало ясно, что нужно совершенствовать устройства ввода-вывода. Решили в качестве устройства вывода использовать катодный люминесцентный экран, дальнейшее развитие газоразрядных индикаторов, который мы могли малыми сериями производить сами. А устройство ввода — клавиатура и накопитель информации на магнитных дисках. И клавиатуру для ЭВМ, и НГМД мы изготовили сами.

И произошёл "незапланированный эффект" — Главный, Сергей Палыч, увидев нашу ЭВМ-2, буквально лишился "дара речи", когда узнал, что она Может, и сколько Весит!

Поднялась "страшная суета", приехали комиссии из Москвы, а затем, — неожиданность — разработчиков ЭВМ-2, в том числе и ребят из детдома, принимавших активное участие в создании этой ЭВМ, наградили... Ленинской Премией! Аккурат к полёту Гагарина, в 1961г.

Но это было только начало!

Шок Главного был легко объясним, — наша ЭВМ-2 обладала быстродействием и объёмом памяти даже большем, чем рекордная на то время БЭСМ-2, не нуждалась в особых устройствах хранения информации — ибо магнитная память была энергонезависимой, и при всём при этом обладала рекордно малой массой.

Ну, а самое главное — себестоимость нашей ЭВМ была в СТО РАЗ МЕНЬШЕ, чем у конкурентов.

"Для Космоса" это был настоящий "Святой Грааль" управляющей цифровой техники!

Лишь то, что мы были уже фактически, подразделением "Конторы Королёва" избавило нас от "тотального засекречивания" и избыточного внимания военных. Хотя их попытки "руководить" ощущались на протяжении почти двух пятилеток.

Но Сергей Палыч "горой" встал на пути "любителей чужого". И отстоял нашу независимость.

Поэтому, мы сумели получить фонды, и даже постановление Совета Министров, о создании в городе, где был расположен Детдом, самого настоящего научно-производственного объединения "Сетунь", предназначенного и далее совершенствовать нашу ЭВМ в рамках Плана, впервые озвученного Молотилиным, и выпускать её для разных потребителей в СССР и не только.

Технология производства электронных компонетнов "Сетуни-2" привела к ещё одной, настоящей революции в обработке материалов, которая поначалу прошла незамеченой, а именно — к технологии так называемой трёхмерной печати изделий.

В отличие от появившихся позже микросхем, выполняемых на "одном кристалле полупроводника", что вело к жёстким требованиям по размеру выращиваемого в кристаллизаторе "блина", наши "микросборки" были принципиально "гетерогенными", состояли из разных материалов, а поэтому, для них размер полупроводниковых заготовок не имел принципиального значения — главное, чтобы элемент сборки был исправным. Сама архитектура "микросборок" позволяла прямо в процессе их монтажа вести проверку исправности получающейся конструкции. Т. е. выход годных микросборок практически всегда был 100%!!!

Всё это вместе взятое привело к тому, что именно МЫ стали зачинателями "Индустрии ЭВМ" в СССР. Нам очень сильно повезло ещё и в том, что мы оказались избавлены от нездоровой конкуренции с другими разработчиками ЭВМ в СССР!

На базе ЭВМ-2 был разработан программируемый цифровой электронный калькулятор "Сетунь-И" в габаритах радиоприёмника "Спидола". Этот калькулятор имел весьма умеренную себестоимость — сорок рублей, на время его создания, 1962 год.

И, он совершил революцию в инженерных расчётах, на которую снова, мало кто обратил внимание.

Начав выпускать ЭВМ серийно, мы естественно, в первую очередь автоматизировали все виды производственных операций как в подконтрольной нам НПО "Сетунь", так и в Детдоме, и его Кружках.

"Программистская граммотность" стала обязательна для Всех! Воспитанников и сотрудников Детдома.

Очень быстро от программирования "в машинных кодах" мы перешли к языкам программирования более высокого уровня. И даже стали создавать эти языки сами!

В 1965 году, ребята и сотрудники Брусенцова создали первую в мире персональную ЭВМ "Сетунь-П". И, без лишнего шума, начали её массовое производство. Аппараты пошли в первую очередь, в КБ космической промышленности, а затем и в другие учреждения Советского Союза.

В Детдоме, трудами очень заинтересовавшегося нашим опытом академика Глушкова Виктора Михайловича и его команды, активно велась разработка аппаратной базы "коммунизмономики" — системы "электронного" документооборота и экономического взаимоучёта. Дальнейшего развития его идеи "ОГАС", которая почему-то не нашла "горячей поддержки" в среде большинства государственных учреждений, за редкими исключениями.

Тогда же, впервые в истории нашей страны были созданы дееспособные ячейки коммунистической экономики. И, с одобрения Генерального Секретаря, эта система была внедрена в НПО "Космос", Минсредмаше, и ещё кое-где. Естественно, и НПО "Сетунь" тоже была пронизана этой системой.

Что и позволило эффективно развивать "Космический Проект" в СССР.

Глава 3. Вперёд, на Марс!

Глава марсианской колонии поднялся с постели, зажёг свет в своей комнате и сел за письменный стол.

Сна не было "ни в одном глазу". Вспоминались прошедшие этапы жизни. Видимо, стресс от разрыва отношений с Землёй, сказывался.

Некоторое время Макрушин сидел за столом, глядя в окно-иллюминатор, за которым ничего не было видно — ночь, "пустым" взглядом.

Затем снова нахлынули воспоминания.

1970г. К Марсу отправился "Арес" — тяжёлая межпланетная исследовательская автоматическая станция.

Экспедиция была ультрамбициозной. Пятьдесят тонн масса АМС. Два посадочных модуля — фактически, полноценных стационарных лаборатории. И... четыре марсохода, с изотопными источниками электропитания и подогрева приборных отсеков!

Выведенный "Геркулесом-1.5" на низкую опорную орбиту, "Арес" далее, используя ядерный разгонный блок, устремился к Марсу! Ядерный двигатель РД-0410 прошёл в этом полёте "генеральную репетицию", и справился с задачей разгона и торможения прообраза ТМК на твёрдую "5"!

Проблема термостатирования жидкого водорода ко времени запуска экспедиции уже была успешно решена, поэтому буксир мог как вывести АМС на пролётную траекторию к Марсу, так и затормозить его у цели.

Перелёт длился около восьми месяцев. И к осени 1970 года "Арес" был на месте.

Сброс посадочных аппаратов прошёл успешно. И посадки удались в полностью автоматическом режиме.

Станции сели штатно, и спустя пару десятков минут вышли на связь с Землёй. Марсоходы также успешно приземлились, но затем, один из них "вышел из строя", по причине мощного электроразряда на месте посадки. Тем не менее, имеющая многократные резервирование и каналы "сброса информации", система приборов марсохода успела передать сообщение на Землю, о причине сбоя.

Так стало известно, что на Марсе, в условиях сильного приземного ветра часто бывают "дисковые молнии", способные вывести из строя чувствительное оборудование.

Остальные три марсохода благополучно пережили посадку и штатно вышли на связь.

И на Землю пошёл просто-таки вал информации!

Каждый день совершалось открытие мирового уровня!

Обнаружение воды, слоя "вечной мерзлоты" практически повсеместно! Марс действительно оказался суровым аналогом "сухих долин" материка Антарктида.

Одна из лабораторий, севшая вблизи полярной шапки Марса, при помощи "привязного шагающего марсохода", фактически, мобильного манипулятора, открыла в грунте под лабораторией жилы чистого водного льда!

После сброса посадочных модулей, АМС, отстыковав истративший водород ядерный буксир, разделилась на три части, которые используя электрореактивные двигатели, "разошлись по орбите", образовав равносторонний треугольник, обеспечивший бесперебойную связь с двумя лабораториями и тремя марсоходами на поверхности.

Посему связь с "Аресом" была безперебойной, и лишь во время "солнечного соединения", когда Марс приближался к Солнцу и оказывался за ним, связь прерывалась.

Несмотря на "простоту" конструкции, и сильную задержку в связи с посадочными станциями и марсоходами, свои задачи они выполняли.

Марсоход, приземлившийся почти в центре низменности Эллада, открыл наличие в грунте Марса громадного количества таких интересных солей, как перхлораты и нитраты! Что существенно облегчило в будущем как снабжение марсианской Базы кислородом и азотом, так и ведение "сельского хозяйства" в оранжереях базы.

Второй марсоход, приземлившийся в Великом Марсианском Разломе почти на экваторе планеты, открыл сезонные излияния крепко солёной воды!

Третий марсоход обнаружил громадные залежи сульфата железа.

Все четыре марсохода были разных конструкций, хотя и были разработаны на базе единой платформы, восходившей ещё к Луноходу-1, и даже их, детдомовцев первой "самоделке" на тему внеземных транспортных средств.

Марсоход, что сел в "Великий Каньон Марса", помимо движения на колёсах, мог также прыгать, аки блоха, на высоту до двадцати метров, в условиях слабого марсианского притяжения!

Гироскоп, стабилизирующий положение марсохода, исключал его переворачивание, при прыжках, и при наездах на сильно наклонённые поверхности.

Поэтому несмотря на пересечённый рельеф местности, этот аппарат прошёл довольно большое расстояние, прежде чем "запрыгнул" в настолько пересечённый уголок Каньона, что безнадёжно там застрял.

Остальные два марсохода работали очень долго, и продолжали передавать информацию даже после успешной высадки советских космонавтов на Марс.

Видеоинформация собиралась при помощи установленных на отделившиеся части фототелевизионных установок. Причём одна из ФТУ была "экспроприирована" у космической фоторазведки МО СССР, и обеспечивала в условиях редкой марсианской атмосферы просто-таки рекордное разрешение для орбитальных фотографий — менее десяти сантиметров на "пиксель"!

Поэтому объём фотоинформации был настолько велик, что передача его при помощи радиосвязи на Землю за сколь-нибудь разумный срок была исключена.

Для того, чтобы доставить на Землю отснятый материал, блок с "фототелескопом" также нёс возвращаемую на Землю капсулу.

И, зимой 1972 года эта капсула с отснятыми плёнками поверхности Марса благополучно вернулась на Землю!

Ещё до её возвращения, стало понятно, уже к середине 1971 года, что на Марс лететь человеку стоит.

Основным "камнем преткновения" полёту космонавтов на Марс был высокий уровень радиации на поверхности.

Но оказалось, что этот уровень в основном вызывается солнечной радиацией, как высокоэнергетическими квантами солнечного света, так и летящими от Солнца частицами — протонами, электронами, альфа-частицами.

Ночью уровень радиации на поверхности Марса, согласно данным марсоходов и долговременных станций, сильно снижался. Буквально до уровня радиации на поверхности Земли в горах!

А следовательно, проблема высокого уровня радиации вполне была разрешима, и даже весьма простыми средствами!

Активная подготовка к пилотируемому полёту на Марс велась начиная с 1967 года.

В этом году в институте медико-биологических проблем АН был осуществлён проект длительного пребывания человека в условиях внеземного поселения. Трое добровольцев находились в течение года в макете жилого отсека с частично замкнутым циклом систем жизнеобеспечения. 5 ноября 1968 года, на 366 день, эксперимент был успешно завершен.

Проект осуществлялся в рамках подготовки к пребыванию космонавтов на обитаемой лунной базе.

Тем не менее, он вызвал многочисленные нарекания. Чрезмерной суровостью испытаний, слабой обоснованностью некоторых экспериментов.

Смешно, но результаты опытов "пионеров" на биостанции Детдома оказались для "лунных колонистов" более востребованы!

Поэтому вся система подобных экспериментов проводимых институтом медико-биологических проблем была существенно скорректирована, полученными в ходе экспериментов в оранжерее лунной базы данными.

К семидесятому году уже было ясно, какие требования нужно предъявлять как к "марсианским колонистам", исследователям, так и к аппарату, доставляющему их на Марс, и к марсианской Базе.

Подготовка к полёту на Марс, в смысле разработки ТМК, шла полным ходом ещё со времени завершения Второй Лунной, а началась она вообще, ещё в конце 50х!

Поэтому к 1972г. всё было готово для сборки ТМК на орбите Земли.

Для этих работ были выделены решением Совета Министров пять носителей "Геркулес-1.9" максимальной грузоподъёмности.

И к лету, тысячетонный "Кибальчич" был полностью собран из выводимых на опорную орбиту модулей.

Несмотря на колоссальный вес, создание "Кибальчича" обошлось в совсем "смешную" сумму для проекта такого размаха. Себестоимость тяжёлого межпланетого корабля оказалась в пределах пяти миллиардов рублей! Это во многом стало возможно благодаря внедрению самых передовых методов хозяйствования в космической отрасли, революционно снизивших себестоимость производства космической техники.

Эти данные были секретные. Американы полагали, что стоимость "марсианской экспедиции" для русских не менее пятидесяти миллиардов долларов. И их экономисты "с нетерпением" ожидали, когда "непосильная нагрузка космической отрасли" наконец скажется на этих упрямых русских!

На самом деле экономический эффект был прямо противоположным. На каждый вложенный "космический рубль" в течении пятилетки уже к концу шестидесятых было получено отдачи в виде целого созвездия прорывных технологий, на три-пять рублей!

В частности, был разработан без преувеличения, революционный промышленный ядерный реактор МКЭР, получивший на Западе название "советский тип реактора".

Первоначально это был проект массового и недорогого, естественно "в сравнении", канального уран-графитового реактора большой мощности.

Но в Средмаш "пришли детдомовские". И "вскрыли" целый букет замалчиваемых проблем отрасли. В том числе и связанные с надёжностью перспективного промышленного реактора.

Самым необычным в этой истории была реакция "зубров атомного дела" на "происки юнцов".

Первоначально ситуация была очень напряжённая. На сложившийся "атомный клан" с настойчивостью БЕЛАЗ-а наехали "молодые гении", при самой активной поддержке КГБ и Политбюро.

Но, к удивлению понимающих сторон, конфликт внезапно угас, и бывшие противники стали соратниками!

Причина была в предложенной молодыми "выскочками" концепции реактора МКЭР, которая оказалась... эволюционным развитием РБМК! Но с некоторыми революционными изменениями и дополнениями.

Прежде всего, в новом проекте была полностью устранена такая проблемная деталь, как... графитовая кладка реактора! Вместо неё было предложено использовать... жидкую углекислоту!

Далее, теплосъём с ТВЭЛ, теплоноситель, также должна была осуществлять углекислота!

Это были основные кардинальные изменения. Полностью исключившие обычные для графитовых реакторов проблемы.

Использование в качестве теплоносителя относительно инертной углекислоты вместо весьма агрессивной при высоких температурах воды, позволило поднять температуру теплоносителя на выходе из реактора до 650С, и улучшить нейтронофизические характеристики реактора. А высокая температура теплоносителя позволила реализовать на АЭС "бинарный цикл", что позволило получить КПД установки... более 50%! При одновременном удешевлении на единицу вырабатываемой электромощности!

Нагретая углекислота из реактора крутила турбину первого каскада электрогенерации. А затем, ещё горячий углекислый газ "кипятил воду" в парогенераторе, и полученный высокопотенциальный пар, с характеристиками как на лучших ТЭС, крутил турбину второго каскада.

Особенностями "советского реактора" были как пониженная материалоёмкость, так и "внутренняя защищённость" на базе простых физических закономерностей.

Промышленность СССР была вполне готова немедленно приступить к строительству необходимых для этой АЭС конструкций, что и позволило добиться рекордной скорости строительства АЭС — за одну пятилетку начиная с "пустой площадки"! И окупаемость энергоблока была в рамках пятилетки!

После того, как в 1969 году проект МКЭР прошёл государственную экспертизу, началось сразу строительство трёх энергоблоков. Московской АЭС, один энергоблок мощностью в гигаватт, и Ленинградской АЭС, два энергоблока мощностью каждый два гигаватта.

После успешного ввода в промышленную эксплуатацию МАЭС, в 1974г., и ЛАЭС в 1975, в СССР развернулось массовое строительство АЭС такого типа.

Единичная мощность реакторов МКЭР быстро росла, и на Игналинской АЭС был уже в 1980 году запущен в промышленную эксплуатацию монстр мощностью 5 гигаватт!

Естественно, бурное развитие ядерных реакторов сказалось и на марсианском ТМК.

Маршевая установка "Кибальчича" была представлена тремя ЯРД являющимися копиями уже хорошо себя зарекомендовавшим в экспедиции АМС "Арес" РД-0410.

Масса "Кибальчича" распределялась так: 400т жидкий водород. И 600 тонн собственно сам ТМК.

Баки водорода прикрывали собой жилой отсек, и таким образом была решена проблема радиации во время перелёта к Марсу.

Сам ТМК представлял собой состыкованные вместе:

1. Самоходная База-Вездеход.

2. Спускаемый аппарат.

3. Бытовой отсек.

4. Приборный отсек.

5. Двигательный отсек.

Баки с водородом пристыковывались к двигательному отсеку "сбоку". Их длины хватало чтобы закрыть от космоса и часть жилого отсека.

Жидкий водород — великолепное средство против космических лучей. Поэтому внутри жилого отсека, даже при прохождении радиационных поясов Земли, уровень радиации был не более 100 микрорентген, что является нормой. На Земле есть места, в горах например, где уровень радиации выше.

Поэтому надёжность защиты от радиации космонавтов на ТМК была сочтена государственной комиссией достаточной.

И, в 1972 году Экспедиция на Марс началась!

Заокеанские конкуренты в деле освоения Солнечной Системы отреагировали очень нервно.

Но в самом СССР, благодаря ведущейся "космической пропаганде", начало экспедиции было воспринято с не меньшим воодушевлением, чем облёт Луны и даже высадка на неё! Да и с первым полётом в Космос тоже пожалуй, можно было сравнивать.

"Изюминкой" марсианской экспедиции была мобильная база-вездеход. Позволяющая безопасно для десантирующихся на Марс исследователей обследовать значительные территории, против стационарной базы.

Разработка этой базы также имела "значительный задел" в советской ядерной программе.

Первые работы по тематике "мобильной АЭС", для расположенных на Крайнем Севере военных баз МО СССР, велись ещё в 50х. И, чуть было не завершились созданием ТЭС-3. Но уже тогда, в 1961 году, аналитиками самого Средмаша, ещё без "целительного" влияния выходцев Детдома, было установлено, что ТЭС-3 получается весьма проблемной. "Неактивируемый" теплоноситель, что должен был прокачиваться через активную зону реактора, которым являлось ни что иное, как очищенное дизтопливо(!), при работе реактора осмолялся, и забивал теплообменники. Как сами ТВЭЛ реактора, так и трубки парогенератора. Вдобавок, АЭС не была "атомным самоходом"! Её нужно было заправлять обычной соляркой, для питания танковых моторов, что и двигали "самоходную" АЭС!

Выяснив безперспективность выбранной схемы, проект ТЭС-3 закрыли, с формулировкой "из-за обнаруженных непреодолимых трудностей практической эксплуатации".

Второй раз "брошенную перчатку" в деле создания атомных вездеходов-электростанций попытались "поднять" минские разработчики. И снова, родили "сон разума"!

Обсуждение новой концепции самоходной АЭС "Памир" началось ещё в 1969 году. Но в Средмаше уже обосновались "детдомовские", и приняли самое живое участие в обсуждении этого проекта.

Его химеричность была видна уже на первых этапах проектирования. Достаточно упомянуть, что в качестве теплоносителя в этот раз проектировщики не нашли ничего умнее, как предложить использовать такое "замечательное вещество" как... тетраоксид диазота! Ни что иное, как окислитель ракетного топлива!

Мол, этот теплоноситель обладает уникальными свойствами — может благодаря обратимому термохимическому разложению запасать на единицу массы рекордное количество теплоты.

Удобство обращения с этим адским веществом, как и ранее, не было принято во внимание.

Детдомовские, выяснив все "подводные камни" предлагаемого проекта, возмутились.

И могучими, живительными пинками, при самом горячем одобрении военных и КГБ, "санировали" мозговой процесс у минских разработчиков. После разбирательств, сторону детдомовских принял и сам Первый секретарь ЦК Компартии Белорусской ССР Машеров, Пётр Миронович.

Проект "Памир" переродился в "Антарктиду" — комплексный план создания целой плеяды атомных тягачей, вездеходов и мобильных АЭС!

Детдомовские сразу, как только захватили руководство в минском КБ спецмашиностроения, наладили теснейшее взаимодействие как с разработчиками промышленного реактора МКЭР, так и ядерного ракетного двигателя РД-0410.

Поэтому дело стало спориться. Опираясь на разработки ЯРД, был предложен наиболее подходящий тип газового реактора. На газообразной углекислоте. Нагреваемой в реакторе до 1600С, что позволило, благодаря термохимической реакции разложения углекислого газа на кислород и угарный газ, реализовать то, чего хотели добиться разработчики "Памира" от тетраоксида диазота.

Но при намного большей температуре, что радикально улучшило КПД энергетической установки, и позволило запитать электромоторы колёс самохода от ядерной установки!

В 1971 году, "Антарктида" впервые была испытана в условиях максимально приближенных к марсианским! А именно, был совершён пробег атомного вездехода по маршруту ст. Новолазаревская — ст. Восток, в условиях антарктической зимы!

В состав полярной экспедиции вошли все будущие "марсиане", пятёрка космонавтов — Владимир Михайлович Комаров, Виктор Иванович Пацаев, Георгий Тимофеевич Добровольский, Иван Денисович Федоренко и Константин Петрович Феоктистов.

Экспедиция началась с опытовых пробегов ядерного вездехода по сухим долинам Антарктиды, на так называемом "марсианском полигоне". В условиях полярной ночи, и сильного морозного ветра.

Благодаря оборудованию вездехода системой геолокации, приборами инфракрасного зрения, и системой автоматического предотвращения опрокидывания, пробеги по пересечённой местности завершились успешно.

После чего начался основной этап зимней антарктической экспедиции — переход в условиях антарктической зимы на станцию Восток.

Благодаря геолокатору, вездеход избежал большинства проблем, стоящих перед санно-тракторными поездами, штурмующими ледяной панцирь Антарктики — встреч с разломами, скрытыми ямами и т. д.

"Воздушный теплообмыв", от радиаторов теплосброса второго контура ядерной силовой установки, всех критически важных металлоконструкций вездехода позволил избежать проблем с матчастью, от охрупчения в условиях антарктических морозов, гусениц, приводов, амортизаторов и других охлаждаемых антарктическим морозным ветром узлов.

Путешествие на атомоходе получилось очень комфортным.

Как пошутил позднее Владимир Комаров:

— Мы ехали, ехали и наконец, приехали на Восток!

Прибыв в конечную точку пути, полярники и космонавты испытали самоходную ядерную Базу в режиме электротеплоцентрали.

И до лета атомоход исправно поставлял полярникам тепло и электроэнергию.

Отталкиваясь от этих наработок, буквально за полгода, был создан атомный вездеход-база для марсианской экспедиции.

Его сразу же испытали в условиях байконурской степи и полупустыни Семипалатинского полигона. Испытания прошли успешно. Ходовая часть атомного вездехода показала исключительную надёжность, и стойкость к износу.

Заменив реактор и движители вездехода, его запустили на орбиту грузовым пуском "Геркулеса-1.9", и пристыковали к "Кибальчичу".

Масса самоходной Базы была около 200 тонн. А состоял атомный вездеход из двух вагонов, каждый массой около ста тонн. В заднем вагоне, в хвосте, располагался реактор, а перед ним, посередине вагона, машинный преобразователь тепловой энергии в электрическую. Мощность реактора составляла десять мегаватт тепла. КПД же, электрический, был 60%. Что давало мощность в электричестве шесть мегаватт. Достаточно для довольно быстрой езды, и энергопитания всех систем вездехода-Базы.

Реактор был унифицирован с реактором РД-0410, чем достигалась высокая ремонтопригодность сего агрегата.

Ибо посадка и взлёт на Марс должны были осуществляться при помощи ядерного взлётно-посадочного модуля. Такая конструкция была выбрана потому, что в условиях более слабого поля тяготения Марса можно было воспользоваться сжиженной углекислотой атмосферы планеты вместо жидкого водорода. Это снижало массу посадочного модуля и позволяло реализовать многоразовость!

В переднем вагоне располагался жилой отсек и лаборатории со складами.

Пробыв на антарктической станции "Восток" зиму, в конце февраля 1972 года космонавты вернулись домой, в СССР. И приступили к интенсивной подготовке к предстоящему полёту на Марс.

1 мая 1972 года, пилотируемый пятёркой отважных первопроходцев Марса "Союз" был выведен при помощи РН "Геркулес-1.1" на опорную орбиту вокруг Земли. Через сутки "Союз" состыковался с "Кибальчичем", и после суток проверки первого в мире транспортного межпланетного корабля, был взят курс на МАРС!

Разгон ТМК до второй космической занял времени менее часа, и "Кибальчич" вышел на пролётную траекторию по направлению к Марсу.

Как сам запуск и работа реакторов ЯРД, так и прохождение радиационных поясов Земли полностью подтвердило результаты исследований водородной радиационной защиты. Уровни радиации в жилых отсеках планетолёта не превзошли допустимые нормы.

Остальные пять месяцев полёт пятёрки космонавтов на Марс не изобиловал какими-либо особенностями, которые уже не продемонстрировали бы любителям пилотируемой космонавтики обитатели околоземной орбитальной станции "Алмаз".

Эта станция, созданная ещё в середине 60х, до сих пор благополучно вращалась около Земли на высоте между четырёхстами и пятьюстами километров.

Первоначально "Алмаз" представлял из себя всего один военного назначения модуль, с одним стыковочным узлом. И предназначался исключительно для нужд "военного космоса".

После года эксплуатации модуля, его было хотели затопить. Но тут "грудью на амбразуры" встали разработчики ОС, и отменили поспешное решение.

Мол, а чего это мы разбрасываемся средствами?! У нас что, нет экспериментов, что можно проводить на этом модуле? Да хотя бы изучение ресурса орбитальных станций требует, чтобы "Алмаз-1" продолжал находиться на орбите! До самой до разгерметизации по причине износа!

Спор о судьбе первого "Алмаза" был жарким. Победило всё-таки здравомыслие — опыт эксплуатации космических станций был нужен как воздух. Поэтому к "Алмазу-1" был пуском "Геркулеса-1.1" отправлен стыковочный модуль. Эдакий куб, с шестью стыковочными узлами!

И "Алмаз-1" превратился в модуль расширяемой орбитальной станции!

За последующую пятилетку к нему ежегодно присоединяли дополнительные модули. И первоначальная станция "Алмаз" разрослась до грандиозного сооружения, большего по размерам, чем гигант "Скайлэб", запущенный американами. Его масса составила 70 тонн, тогда как "Алмаз" уже перевалил за сотню.

И до сих пор, по состоянию на май 1972 года, модуль "Алмаз-1" был вполне работоспособен! Что очень существенно продвинуло возможность гарантировать безперебойную работу орбитальных станций! Теперь уже можно было уверенно закладывать сроки существования модулей ОС на десятилетия!

"Алмаз" очень помог в разработке ТМК.

Старт "Кибальчича" вызвал в Америке неприкрытую истерику. И сподвиг янки на ряд опрометчивых шагов, очень сильно напрягших бюджет США.

Были построены и испытаны "Морские Драконы". Целых три штуки! Это вообще был "сон разума", пытаться сразу, без предварительных исследований создать РН весом более сорока килотонн!

Замах был эпичный. Но и провал оказался не менее эпичным. Особенно, после того, как во время третьего запуска ВМС США потеряли свой авианосец "Энтерпрайз". Который был потоплен в результате удара "отломившейся" второй ступени "Sea Dragon".

Взрыв пяти тысяч тонн водорода и кислорода, не оставил авианосцу ни малейшего шанса уцелеть. А то, что авианосец имел ядерную двигательную установку... Сильное радиационное загрязнение атлантического океана вблизи от побережья США радости американам не прибавило.

Снова, как и десять лет назад Кеннеди, президент Джонсон объявил о "национальной полировке престижа". О марсианской программе США. Мол, отставать от русских нельзя ни в коем разе!

Для большинства американцев малоуспешная космическая гонка уже стала надоедать. А вот в НАСА сложившейся ситуации были рады-радёхоньки! Поскольку сокращения бюджета организации в ближайшей перспективе не предвиделось.

НАСАроги во всю уже клепали проекты многоразовой авиационно-космической системы "Спейс Шаттл". И модернизации РН "Сатурн" до "Новы". Предполагалось продолжить разработку ЯРД "Nerva". И даже вновь стали прорабатывать концепцию атомно-импульсного корабля "Орион"!

Полёт ТМК "Кибальчич" широко освещался средствами массовой информации. Как по всему миру, так и в СССР.

Сам Макрушин смотрел передачи "Клуба Путешественников", недавно появившиеся на экране. В 1972-1974 годах, каждая вторая передача "Клуба" была посвящена марсианской эпопее.

Полёт на Марс происходил без осложнений. Единственным происшествием, заставившим поволноваться как отважных космонавтов, так и многомиллионную аудиторию Советского Союза, была вспышка на Солнце, выброс корональной массы светила, краем задевавший планетолёт.

Обошлось. Защита справилась, полностью оправдала себя.

В конце сентября 1972 года "Кибальчич" вышел на круговую опорную орбиту вокруг Марса!

Началась подготовка к десантированию на Красную Планету.

Сначала с орбиты как следует рассмотрели предполагаемые места высадки. Проконсультировались с Землёй. И приняли решение!

После этой подготовки вниз отправился атомный вездеход. Это была самая волнительная часть предприятия. Посадка двухсоттонной махины на поверхность Марса! Первая в мире посадка многоразового ядерного взлётно-посадочного модуля с грузом!

Но обошлось. Феоктистов не подкачал, и дистанционно приземлил "Антея" на Марс. Уроки "Архипыча", как прозвали в отряде космонавтов Леонова, даром не пропали. Посадка прошла в полуавтоматическом режиме, так что Константину оставалось лишь контролировать процесс конечного "приземления". Следить за тем, чтобы под садящимся "Антеем" не было крупных валунов.

Вот из-под садящегося модуля показались клубы пыли, выдуваемые работающими реактивными двигателями, и наконец, посадочные опоры коснулись грунта! Сразу после касания грунта реакторы ЯРД были заглушены. Но ещё несколько минут из дюз посадочного модуля поднимая пыль "дул ветер". Это работала система расхолаживания реактора.

Наконец, все действия, необходимые для успеха десанта техники, выполнены. Можно спускать вездеход на грунт.

Это на самом деле была вторая по сложности операция, после посадки на поверхность Марса.

Два вагона ядерного самохода были прикреплены "боками" друг к другу, для большей компактности. И теперь их нужно было спустить на грунт по довольно крутой аппарели, и состыковать друг с другом.

Используя энергию аккумуляторов, заряженных "под завязку" перед самым десантированием вездехода на Марс, Феоктистов на пару с Федоренко, оба выполняли роль водителей, каждый своего вагона Базы, сумели осуществить спуск. И затем, состыковать вагоны вместе.

Ядерный реактор Базы пока не использовался, во избежание.

Энергии аккумуляторов хватило чтобы откатить Базу на безопасное расстояние от посадочного модуля. После этого был запущен реактор, и проверены основные параметры Базы.

Погоняв Базу по марсианским "буеракам" день и убедившись в её исправности и допустимых уровнях радиации внутри жилых помещений, космонавты на "Кибальчиче", при одобрении Земли, приняли решение десантироваться.

Их десант был чем-то эпическим!

Для безопасности и экономии массы, десантировались будущие первопроходцы Марса на отдельном спускаемом модуле. Являющимся прямым потомком лунной "ступы"! Хотя при острой необходимости можно было десантироваться и в самой Базе. Но решили лишний раз не рисковать людьми.

Правда для людей, не знакомых с устройством "ступы", её большая безопасность отнюдь не была очевидна.

Поэтому на пятёрку отважных, без скидок, героев, затаив дыхание, смотрела вся Планета!

Кадры открытого космического пространства, удаляющийся "Кибальчич", огненный кокон при торможении в атмосфере Марса, находящийся от космонавтов на расстоянии буквально вытянутой руки, и отсутствие какой-либо преграды между ними и огнём — всё это больше походило на кадры из остросюжетного научно-фантастического фильма о первопроходацах Вселенной, нежели на реальные события!

Американы даже стали утверждать, что десант космонавтов на Марс был снят где-нибудь на "Мосфильме".

Однако всё происходило на самом деле.

Волнение было ошеломляющим. Но всё завершилось благополучно. Спускаемый аппарат, затормозив в разреженной атмосфере Марса, сбросил защитный щит, пуском тормозных двигателей. И, величественно сел на поверхность Марса недалеко от Базы.

Миллионы людей шумно выдохнули воздух после нервного напряжения, при просмотре этих исторических кадров.

Первым на поверхность Красной Планеты ступил Владимир Комаров. За ним следы в пыльном грунте отпечатала остальная четвёрка космонавтов.

Произнесли торжественную речь. Воткнули в грунт красный флаг Родины.

После "торжественной линейки", сняли со спускаемого аппарата заготовки памятника первоосвоителям Космоса. Людям, чей вклад был решающим в победе советской космической программы! Установили Памятник.

После этих торжественных мероприятий, космонавты, взяв с собой резервный запас кислородных патронов, направились к находящемуся в километре от места посадки ядерному вездеходу — Базе.

Позже Владимир Комаров вспоминал:

— Мы садились на поверхность Марса словно в каком-то трансе. Страха не было, мандраж прошёл сразу после выхода в открытый космос, что было необходимо для занятия мест в спускаемом аппарате.

А вот сразу после благополучной посадки, меня по крайней мере, охватило чувство причастности к чему-то невероятному, небывалому!

Даже высадка на Луну, ещё совсем недавняя, так не воспринималась. Возможно потому, что я и товарищи по экспедиции не были на Луне Первыми. Поэтому было ощущение, что делаешь что-то уже проверенное.

А вот на Марсе... Когда наша группа сделала первые шаги к Базе, и я, как командир экспедиции, шёл впереди, и печатал следы в марсианском песке, вот тут-то меня и "прихватило"!

Я вдруг понял, что мы, все члены экспедиции, действительно — Первые! До нас на Марсе не было людей! И всё что мы делаем — происходит впервые!

Более того, я ощутил, насколько наше пребывание тут — невероятно! Впервые люди Земли создали межпланетный корабль. Впервые была благополучно посажена на поверхность Марса мобильная База. И даже вроде бы уже испытанная "Ступа", тоже была впервые проверена как спускаемый аппарат для планеты с атмосферой!

Наше свершение, само создание ТМК "Кибальчич", вдруг предстало самым настоящим Чудом. Свершением, аналогом которому в истории человечества было бы пожалуй, что, только плавание древних греков в Америку.

Понимание вне историчности достижения Марса, всего спустя полтора десятка лет от самого начала космической эры, внезапно буквально пронизало меня, когда я шёл по марсианскому песку к Базе.

Невероятное напряжение творческих сил советского народа. И не менее невероятное везение всех участников Марсианской Эпопеи!

Видно, подобные мысли обуревали не только меня, и Витя Пацаев, шедший позади, вдруг сказал:

— Здорово получилось! И вовремя. Как говорят, "Дорого яичко к Христову Дню". Успели!

— Что ты имеешь в виду? — удивлённо переспросил Костя Феоктистов.

— Да вот пришла в голову мысль, что мы высадились на Марс в самый благоприятный для развития пилотируемой космонавтики исторический момент! Раньше было невозможно по причине отсутствия техники. А вот позже... дорогая всё-таки программа пилотируемых полётов к Марсу. Очень много зависело от тех, кто выделял средства. Сейчас они расщедрились. Потому что потрясены недавними успехами и буквально "болеют" за нас. Как на чемпионате мира по футболу...

Феоктистов ничего не ответил. Решив не развивать, как ему показалось, довольно "скользкую" тему далее.

Для того, чтобы неспешно пройти полкилометра, отделявшие нас от Базы, потребовалось полчаса. С учётом "сакральных" действий, вроде установки Флага и Памятника, с момента нашей высадки на поверхность Марса прошло больше часа. Где-то треть запаса кислорода в гопкалитовых патронах уже было израсходовано, когда наши ботинки наконец, застучали по металлическим сходням Базы.

На нашем мобильном вездеходе применялась "теневая" защита от излучений реактора, для экономии веса. Поэтому крайне не рекомендовалось находиться сзади или сбоку Базы во время её движения. Да и вообще, во время работы реактора.

Вход на Базу был оборудован спереди первого вагона вездехода.

Применялся уже поверенный лунными экспедициями, и хорошо нам знакомый способ проникновения в шлюзовую камеру, "скафандр снаружи — космонавт внутри".

Мы по-очереди пристыковали спинные люки скафандров к люкам шлюзового отсека. Всего на Базе было предусмотрено шесть "посадочных мест" для креплений скафандров. Т. е. количество "входов" было на один больше числа членов экипажа экспедиции. Один вход был запасным, на случай непредвиденных ситуаций.

Пристыковали соединения. И, "бросили жребий", кому заходить в шлюз первым. Это было нужно для максимизации шансов на благоприятный переход в Базу. Особенно, первый, самый трудный раз.

Выпало Феоктистову. Константин без лишних слов забрался в шлюз. И подтвердил "штатность" всех показателей. После перешёл в жилые помещения Базы, закрыв люк в шлюз.

Так, по-одному, мы и забрались в Базу.