Форточники

Форточники

Посреди ночи в загородный дом лорда Роланда Айрона вызвали полицию. Ровно десять минут спустя перед входом остановился автомобиль. Из него выбрались двое. Один был плечистый крепыш в полицейской форме. Другой — на целую голову меньше своего спутника, крепко сбитый, в потертом пиджаке поверх свитера и в мятых штанах, заправленных в армейские ботинки.

— Это здесь, Джим? — спросил он таким недовольным тоном, словно бы подозревал, что его завезли невесть куда.

— Да, господин инспектор, — отозвался Джим.

— Ну, здесь так здесь, — проворчал инспектор.

Джим подумал, что не зря инспектора прозвали в участке Сварливым Бобом, но вслух ничего не сказал.

Когда они поднялись по мраморным ступеням, дверь им открыл такой чопорный дворецкий, что он запросто сошел бы за самого лорда. Взгляд, которым он наградил обоих полицейских, был очень далек от симпатии. Оно и понятно. Когда к полиции взывает английский лорд, должны прибыть, как минимум, сотрудники Скотланд-Ярда. Вот только из Лондона до Иствуда, на окраине которого и стоял загородный дом, больше часа езды на машине, а дело поначалу представлялось пустяковым.

— Проходите, господа, — сказал дворецкий. — Вас ждут.

Дом был большой и темный. Свет горел только в левом крыле. Туда дворецкий и проводил полицейских. Поднявшись по витой лестнице, они оказались в просторной гостиной. Воистину просторной. Она одна была больше, чем вся квартира инспектора, о чём он тотчас тихо проворчал.

В гостиной было пять человек.

— Здравствуйте, господа! — сказал им Джим.

Инспектор тоже что-то буркнул.

Лорд Айрон — высокий седой мужчина в идеально-белом костюме — восседал в кресле у камина. Он коротко кивнул в знак того, что тоже приветствует полицейских и небрежным взмахом руки указал направо. Мол, вам туда. Там, в кресле, полулежала бледная красотка в белом платье. На ее шее инспектор заметил длинную царапину. Она не выглядела опасной для жизни — она не могла даже отправить красотку в обморок — но она была совсем свежей.

Над красоткой хлопотали трое молодых людей. Все они были прилично одеты, но костюм одного из них заметно выделялся качеством ткани и покроем.

— Сюда, господа, — позвал он.

— По-моему, тут нужен не полицейский, а врач, — проворчал инспектор, подходя ближе.

Красотку он знал. Это была дочь лорда Айрона — Катерина. Девушка с ранних лет умела и любила находить себе приключения, подчас весьма рискованные, и вряд ли простая царапина могла повергнуть ее в такое состояние. Молодой человек в приличном костюме придерживался того же мнения.

— С ней всё в порядке, господин полицейский, — уверенно заявил он. — Перенервничала просто.

Инспектор еще раз взглянул на Катерину. Та едва заметно кивнула, мол, всё так и есть. Инспектор придвинул свободный стул поближе к Катерине и сел.

— Ну что ж, — сказал он. — Тогда рассказывайте.

Джим раскрыл блокнот, приготовившись фиксировать показания. Как оказалось, четверть часа назад Катерина вышла подышать свежим воздухом на балкон. Прямо перед ней в воздухе открылась форточка. Из форточки высунулась рука, сорвала с шеи красотки дорогое ожерелье и исчезла. Потом форточка закрылась.

Инспектор еще помнил времена, когда потерпевшего с такими показаниями можно было смело сдавать в психушку. Теперь времена изменились. Военные, заполучив в руки секрет телепортации, слишком увлеклись новой игрушкой. Это позволило Альянсу одержать верх над Советским Союзом, но цена победы оказалась высоковата. Телепортации порвали саму ткань реальности. Порвали, к счастью, не совсем в хлам, но прорехи открывались то тут, то там с завидной регулярностью.

По ту сторону оказался другой мир. Яйцеголовые умники поспешили окрестить его параллельным, хотя, по мнению инспектора, слово "перпендикулярный" подошло бы лучше. Там всё было наоборот. Кроме, пожалуй, одного — человеческой натуры. Если по одну сторону прорехи оказывался человек, а по другую — что-то ценное, то по обе стороны люди действовали одинаково. Хватали ценности, не раздумывая!

— Хорошо, — сказал инспектор. — Мне всё понятно. Будем оформлять.

— Скажите, инспектор, — обратился к нему молодой человек в приличном костюме. — А есть ли шанс вернуть ожерелье? Понимаете ли, это наш первый серьезный трофей.

Инспектор бросил на него внимательный взгляд.

— Мы раньше не встречались, сэр... — начал он.

— Вы ничего не потеряли, инспектор, — сказал лорд Айрон. — Это мой племянник Морглин.

— Вообще-то, дядя, именно вы нас сюда пригласили и именно ваш проект мы тут поддерживаем, — недовольным тоном отозвался Морглин. — Просто искать форточки мы можем и без вас.

Форточками с чьей-то легкой руки прозвали те самые прорехи в реальности. Их поиск стал для современной молодежи чем-то вроде кладоискательства. Инспектор этого занятия не одобрял: как ни крути, а это кража — пусть даже они тащили ценности не у сограждан, а из параллельного мира, отношения с которым всё равно были хуже некуда — да и многие, увлекшись погоней за сокровищами той стороны, превращались в форменных наркоманов, не способных уже думать ни о чем другом. Однако руководство закрывало на форточников глаза и рекомендовало инспектору делать то же самое. С руководством инспектор не спорил.

Лорд Айрон ответил племяннику столь же недовольным взглядом.

— Отвечая на ваш вопрос, сэр Морглин, — сказал инспектор. — Я думаю, что шансы практически нулевые. Если только у вас нет влиятельных друзей по ту сторону.

— Нет, конечно, — уверенно ответил Морглин.

Другого ответа инспектор и не ожидал. По ту сторону война закончилась полной победой Советского Союза и вряд ли у английского лорда могли быть друзья в руководстве "советов". Однако, прежде чем ответить, Морглин непроизвольно стрельнул взглядом в сторону самого высокого из молодых людей. Тот в этот момент помогал Катерине поудобнее устроиться в кресле.

— А у ваших знакомых? — уточнил инспектор.

Морглин несколько торопливо, словно боялся, что лорд Айрон перехватит инициативу, представил обоих. Высоким оказался выходец из Союза — Николай Белов. Морглин представил его как проводника, но инспектор — сам бывший солдат — быстро признал солдата в Николае. Не исключено, что всего каких-то пару лет назад они стреляли друг в друга.

"Быстро же он перековался", — мысленно проворчал инспектор. — "Или в шпионы подался, что наверняка ближе к истине".

— Где служили, сэр? — спросил он.

— В химвойсках, инспектор, — ответил Николай.

Инспектор слегка поморщился. Советские химики оставили о себе суровую славу по всей Европе. Впрочем, британская морская пехота, где служил инспектор, тоже популярностью на территории бывшего Союза не пользовалась, поэтому он только кивнул и повернулся к третьему молодому человеку.

Морглин представил его как Вильяма Кунца, сына известного канадского промышленника Кунца. Так сказать, золотая молодежь. Такие, как он, часто старались завести дружбу со старой европейской аристократией.

Оба молодых человека тотчас заверили полицию, что никаких связей с той стороной не поддерживают. Насчёт Николая инспектор усомнился, но, по большому счету, это было не его дело. На этом вопрос можно было закрывать. Исключительно, чтобы потом руководство не говорило, будто бы он не сделал для важных шишек всё, что в его силах, инспектор сказал:

— Ну, нет так нет. Тогда, может быть, есть какие-то особые обстоятельства, которые мы могли бы предъявить той стороне? Откуда вообще у вас эта вещица?

Судя по взгляду Морглина, это тоже было не дело инспектора, но желание вернуть ожерелье победило.

Молодежь действительно оказалась компанией форточников, хотя, в отличие от большинства, они подходили к делу очень вдумчиво. По словам Морглина, у них даже была своя система поиска. Не настолько эффективная, чтобы заинтересовать ею правительство, но один раз — за полтора года! — она всё же привела их к форточке где-то на самой окраине Москвы.

На окраине по эту сторону, конечно. С другой стороны город разросся куда шире. Там, где по эту сторону стояли в два ряда убогие сараи, в которых горожане хранили инвентарь для своих подсобных хозяйств, с другой стороны протянулся широкий проспект с многоэтажными зданиями. В одном из зданий был то ли музей, то ли выставка, и форточка открылась именно туда. Трофеем удачливых форточников и стало ныне пропавшее ожерелье.

— Это я вытащила, — не без гордости сообщила Катерина.

— И если ожерелье получится вернуть, оно станет отличной рекламой для нового дядиного проекта, — со значением добавил Морглин.

Это прозвучало так, словно инспектору действительно лучше бы сделать всё, что в его силах. И даже кое-что сверх того. Мероприятия, которые курировал лорд Айрон, обычно одобрялись минимум на уровне парламента. Другими словами, руководство еще не скоро забудет про это ожерелье.

— И этот проект — форточки? — инспектор, не удержавшись, фыркнул.

— Вы, инспектор, просто не видите всей широты замысла, — отозвался лорд Айрон.

Рассказывать о своих начинаниях он всегда любил, и этот случай не стал исключением. Откинувшись на спинку кресла, лорд Айрон поведал — по мнению инспектора, излишне многословно — о том, как он придумал повысить уровень жизни населения на завоеванных территориях. Война там разрушила многое, а восстанавливать руины, имея за рвущейся тканью реальности еще один Советский Союз, Альянс не торопился. Местные жители выживали, как умели.

— Богатые туристы с Запада могли бы стать для них дополнительным источником дохода, — говорил лорд Айрон. — Но не это главное, инспектор. Главное, что русские увидят, что граждане Альянса — не монстры, какими их представляла советская пропаганда, а такие же люди. Кроме того, они наглядно увидят, как хорошо живется гражданам Альянса и, разумеется, потянутся к нам. Человек всегда ищет, где лучше. Завоюем, так сказать, их умы и сердца, и последняя война станет действительно последней.

В теории план был хорош, однако на практике, как водится, всё оказалось не так гладко. Западные обыватели, которым всю войну рассказывали, какие страшные эти русские, теперь не очень-то рвались туда, где жили эти страшные русские.

Другое дело — форточники. Их редкие успехи привлекали к себе такое же внимание, как выигрыши в лотерею, а самые крупные "выигрыши" приходились на территорию бывшего Советского Союза. По замыслу лорда Айрона форточникам предстояло стать первой волной туристов, за которыми потянулись бы и другие. Слухи об успехе Катерины уже расползлись, вдохновляя самые горячие головы на поездку в Союз, но слухи — это одно, а трофей, который можно предъявить, это нечто намного большее.

— Понимаю, — сказал инспектор. — Но, боюсь, сэр, русские с той стороны не оценят ваш план по интеграции наших русских в Альянс. Я, конечно, сделаю всё, что в моих силах, но ожерелье формально принадлежит музею и его, скорее всего, вернут туда.

Лорд Айрон едва заметно кивнул, принимая информацию к сведению.

— Что ж, — сказал Морглин. — Тогда моей команде остается только вернуться и попытать счастья еще раз. Хотя я, как и наш инспектор, тоже не могу гарантировать результат. Удача — дама капризная.

Сразу после слов о "моей команде" инспектор подметил в глазах Вильяма очень сильное недовольство. Катерина покачала головой.

— Без меня, — сказала она. — После того случая с Генри я в эти игры больше не играю.

— А что случилось с Генри? — равнодушно осведомился инспектор.

— Он погиб, — ответила Катерина.

— Это был несчастный случай, — добавил Морглин.

Последняя фраза прозвучала чуть быстрее и чуть нервознее, чем следовало бы. В воздухе запахло делом, достойным инспектора полиции. Ну, или таким делом, чтобы замять которое, лорд Айрон предпочтет забыть о связанном с ним ожерелье. Интуиция сыщика подсказывала, что здесь был первый вариант, но опыт работы утверждал, что будет второй.

— Несчастный случай, сэр? — уточнил инспектор.

— Да, инспектор, — ответил Морглин. — Он сунул руку в форточку, а она закрылась. Отхватила руку по самое плечо. Такое иногда случается с неосторожными форточниками.

— Мой сын всегда был осторожен, сэр, — тихо, но твердо возразил дворецкий.

— Как говорят русские, и на старуху бывает проруха, — тотчас парировал Морглин. — Форточки — это ж секундное дело, Арчибальд! Пока он подбежал, пока сунул руку — время уже вышло, а он чего-то замешкался. Может, зацепился за что-то, там же целая стойка с экспонатами была! А потом раз, и он уже без руки стоит. Слушай, мне действительно жаль, что так случилось, но не надо смотреть на меня, как на убийцу. Я сделал для него всё, что мог!

— Только вы, сэр? — спросил инспектор.

— Ну да, — ответил Морглин. — Когда Катерина вытащила ожерелье, мы разделились. Рассчитывали так охватить больше площадь. Вильям пошел понизу, Николай направо, а мы с Генри — налево. Дошли почти до конца, когда я еще одну форточку заметил. Генри полез за трофеем, а она закрылась. Я, конечно, немедленно позвал на помощь, но пока остальные сбежались, Генри уже умер. Что тут еще можно сказать? Профессиональный риск. Такое иногда случается.

Инспектор кивнул. На войне он повидал достаточно оторванных конечностей. При таких ранах счет шёл на секунды. Если Морглина хватило лишь на то, чтобы позвать на помощь, то бедняга Генри был обречен. Инспектор прикинул, мог ли Генри сунуть руку в форточку не по собственному почину, а по приказу Морглина, и, главное, мог ли потом Морглин не торопиться звать на помощь, увидев, как всё обернулось, и решил, что в любом случае доказать это в суде у него нет ни единого шанса.

— Печальная история, — сказал инспектор. — И примите мои соболезнования, сэр.

Дворецкий с достоинством склонил голову.

— Если всё так и было, — продолжал инспектор, уже обращаясь к лорду Айрону. — То простите, сэр, но должен честно сказать вам, что, обращаясь к русским, мы только попусту потратим время.

— Я согласен с вашей оценкой, инспектор, — ответил лорд Айрон.

— Ну что ж, — сказал Морглин. — Тогда не будем тратить время попусту. Мы снова отправляемся на охоту, причем немедленно.

Он стрельнул глазами в сторону инспектора. Тот как раз подумал, что подобная поспешность очень похожа на бегство.

— Сделаем, так сказать, хорошую мину при плохой игре, — продолжал Морглин. — Мол, команда Морглина на волне первого успеха решила сделать еще один заход, так сказать, по горячим следам. А кто будет спрашивать про ожерелье, пусть едет в Союз и там у нас спрашивает. Согласны, дядя?

Лорд Айрон едва заметно кивнул, скорее примиряясь с таким решением, чем одобряя его.

— Отлично, — сказал Морглин. — Вильям, как у нас с финансированием? Ты, вроде, говорил, что твой отец перевел еще денег.

— Да, — отозвался Вильям. — Но он требует детальный отчет по предыдущим. Раньше этим занимался Генри...

— Теперь займись ты, — сказал Морглин.

— Я вообще-то не бухгалтер, — возразил Вильям.

— Я тоже. Ладно, найму кого-нибудь.

— Только подешевле, — недовольным тоном бросил Вильям.

Морглин кивнул. Вильям подошел к столику, плеснул себе на два пальца бренди да так и застыл с рюмкой в руке, задумчиво глядя за окно. За окном с тихим шелестом набегали на берег волны. Ближе к вечеру на заливе разыгралась непогода, с прицелом на бурю, но теперь всё стихло.

— Хороший знак, — сказал Морглин, тоже глядя в окно. — Тихое начало — удачная дорога. Что ж, тогда предлагаю выпить, как говорится, на дорожку, и в путь. Арчибальд, наливай.

— Я уже, — сказал Вильям, продемонстрировав рюмку.

Дворецкий повернул голову к Николаю. Тот отрицательно помотал головой.

— Я за рулем, — сказал он.

— Правила для него дороже наших традиций, — тихо пробурчал Морглин, но, в присутствии двух полицейских, развивать тему допустимости вождения в пьяном виде не стал.

Дворецкий налил полную рюмку бренди, поставил ее на маленький поднос и поднёс Морглину.

— За нашу удачу! — провозгласил тот. — Пусть она нас не оставит.

Морглин залпом опрокинул рюмку, побледнел и рухнул на пол.

— Врача, Арчибальд, — приказал лорд Айрон, не вставая с кресла.

— Слушаюсь, сэр, — невозмутимо ответствовал дворецкий и проследовал к телефону.

Впрочем, спешить действительно было некуда. Когда инспектор склонился над Морглином, тот был уже мертв. Вильямс торопливо отставил свою рюмку. Николай обернулся к Катерине. Та была еще бледнее, чем раньше.

— Вы тоже это пили? — спросил инспектор.

— Да, — ответил за нее Николай. — Ей стало дурно, и я попросил дворецкого принести бренди. Я сам налил ей из этой бутылки.

Он указал на столик. Ошибиться было бы трудно. Там стояла всего одна бутылка.

— Вы много выпили? — спросил инспектор у Катерины.

Красотка указала пальцем на рюмку, что стояла на подлокотнике. Она была точно такая же, как и та, из которой пил Морглин, и она была пуста.

— Думаю, будь там яд, вы бы уже были мертвы, — сказал инспектор. — Но доктора всё равно лучше поторопить.

Дворецкий оглянулся на лорда Айрона. Тот утвердительно кивнул. Дворецкий набрал номер телефона и попросил доктора Волмера немедленно прибыть к ним.

— Джим, — сказал инспектор. — Заберите бутылку и все рюмки. Отвезёте их в лабораторию. Пусть сделают анализ, снимут пальчики и скажите им, что это всё срочно. Да, и заберите с собой убийцу, чтобы лишний раз туда-сюда не кататься.

— А... — полицейский не сразу нашел, что ответить. — Простите, инспектор, я не понял, кого именно забирать?

— Это же очевидно, — проворчал инспектор.

Судя по взглядам остальных, это было очевидно только для инспектора. Тот проворчал нечто неразборчивое, очень отдаленно похожее на фразу: "меня окружают одни болваны".

— Подумайте сами, Джим, — уже более внятно проворчал инспектор. — Можно допустить, что основания не любить покойного были чуть ли не у всех, но отравить его имели возможность только трое.

Все присутствующие переглянулись.

— Дворецкий наливал бренди и мог подсыпать яд, — продолжил инспектор. — Полагаю, он всё же винил Морглина в смерти сына. Морглин предпочитал руководить и вполне мог приказать Генри лезть в форточку за добычей, вместо того, чтобы сделать это самому.

Говоря это, инспектор внимательно глядел в сторону дворецкого. Тот виртуозно изображал статую.

— Кроме того, к бутылке подходил Вильям, — сказал инспектор. — Он тоже мог подсыпать отраву после того, как налил себе. Кстати, хороший ход чтобы отвести от себя подозрения.

— А оно мне надо? — сразу спросил Вильям.

— Вы, сэр, финансируете команду, — ответил инспектор. — Или, точнее, финансирует ваш отец, но через вас, а Морглин норовил приписать всю славу себе. Я заметил, сэр, что вам это не понравилось.

— Не настолько, чтобы сесть в тюрьму, — возразил Вильям. — Хотя, конечно, форточки есть везде.

— Это верно, — сказал инспектор. — А еще Николай мог отравить бренди, когда наливал Катерине. Сам он, кстати, после этого пить отказался.

— Я просто за рулем, — сказал Николай. — Да и мне-то зачем травить Морглина?

— Например, чтобы не уезжать и задержаться рядом с Катериной, — ответил инспектор. — Выгодная, знаете ли, партия.

— С этим не спорю, — сказал Николай, и они с Катериной обменялись взглядами. — А с остальным не согласен.

— Воля ваша, сэр, — спокойно ответил инспектор. — Вот видите, Джим? Если подумать, круг быстро сужается. Добавьте к этому, что убийство явно произошло спонтанно, но убийца готовился к нему. Сильный яд так просто в аптеке за углом не купишь. Кому единственному из троих стоило поторопиться? Кто не мог подождать более подходящего случая?

В глазах Джима нарисовался немой вопрос, в котором едва-едва воссияла искра понимания. Инспектор нетерпеливо вздохнул и кивком указал в сторону дворецкого. Тот невозмутимо глядел на полицейских.

— Он оставался здесь, а убийца его сына уезжал заграницу, — сказал инспектор. — Уезжал, возможно, надолго, да и вообще не демонстрировал желания вернуться сюда. Поэтому Арчибальд был вынужден действовать немедленно. Думаю, если его обыскать, то найдем емкость, в которой был яд.

— В этом нет необходимости, — спокойно сказал дворецкий. — Вот.

Он вынул из кармана маленький пузырек с остатками белого порошка на самом дне. Джим забрал его и надел на дворецкого наручники. Катерина тихо ахнула.

— Скажите, Арчибальд, — сказал инспектор. — Чисто из любопытства, на приговор это не повлияет. Вы так и задумывали или полагали, что яд подействует чуть позже?

— Чуть позже, сэр, — после секундной паузы ответил дворецкий.

— Я так и подумал, — сказал инспектор. — Это было бы более логично. Морглин умер бы в дороге и при удаче вину можно было бы спихнуть на одного из форточников.

Лорд Айрон вопросительно взглянул на своего дворецкого.

— Да, сэр, всё так и было, — ответил тот.

— Понимаю, Арчибальд, — сказал лорд Айрон. — Не одобряю, но понимаю. Жаль, что ты не выбрал какой-нибудь другой путь. Две смерти подряд породят совсем не те слухи, которые послужили бы рекламой для моего проекта. Форточники зачастую излишне суеверны.

— Простите меня, сэр, — сказал дворецкий. — Но конкретно этот ваш проект всё равно был обречен на неудачу. Одними туристами такую территорию вы не прокормите. Нужно, как минимум, восстанавливать сельское хозяйство, да и производство всего необходимого наладить не помешало бы...

— Но ты же понимаешь, Арчибальд, что сейчас это невозможно, — лорд Айрон всплеснул руками, что для него было показателем серьезного волнения. — Правительство всерьез опасается, что если Союз с той стороны прорвется к нам, то русские сразу присоединятся к нему и всё, что мы там построим, окажется в руках противника.

— Именно так, сэр, — сказал дворецкий. — Именно так. Но вы никогда не сможете завоевать тех, кого боитесь.