|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Мыслящую нейросеть пост-человеческого общества — или как минимум её земную часть — довольно сильно напрягала, примерно как засевшая заноза, получившая новый статус зона отчуждения Детройт. Точнее, конечно, Убежище под ней.
И нет, это не совсем — или не всегда — было желание исправить всё.
Такими подарками не разбрасываются. Анклав человечества, прошедший даже в какой-то степени отдельную эволюцию, не говоря уже о самобытной культуре.
Но и... Поймут ли они нас, те, кто практически не изменился за те сотни лет?
Сложно понять пост-людей этим реликтам. Просто людям.
Люди боялись голода, болезней, и просто смерти — они ведь голодали, болели и умирали. И считали это нормальным!
Люди действовали, подчиняясь мимолётному порыву чувств, импульсивно и неразумно.
Люди верили обаятельным проходимцам и сами были ими.
Ещё они верили в душеспасительные сказки — и готовы были до последнего закрывать глаза, лишь бы не видеть.
Обманывали из страха, предавали из зависти, завидовали — просто так...
Им было бы очень сложно представить тех, для кого всё это — меньше, чем ничего.
Голод? Пост-люди знают, что такое голод, но у всех прошедших первичную трансформацию — этакая инициация, переход во взрослую часть жизни — голод практически невозможен, поскольку контур регенерации питательных веществ — неотъемлемая часть СЖО всех Вариантов.
Болезни? При наличии постоянного контроля синтетами-помощниками? Опять лишь детские воспоминания.
Смерть? Смерти нет — тебя рестартнут в почти любом случае — уж точно во всех, когда тебе не была нужна эта смерть.
Мимолётные порывы и власть чувств? Скажите это тем, кто жил в тесноте первых купольных городов. Те, кто жил там, накрепко запомнили и сохранили в Культуре — несдержанность равна гибели. И нет, никаких неврозов — минимальное изменение организма, нейромедиаторы плюс правильное питание, правильное воспитание нового поколения и, куда ж без него, искусственный отбор тех из старого, кому всё это ещё тогда не помогло.
Верить обману или обманывать самому? Что уж, в Игре у каждого есть параметр Манипулирование. Вот только его смысл ушёл весьма далеко от осознанного обмана. Да, он отражает то, насколько верно ты способен передать информацию другому — например, чтобы он сделал, что тебе нужно.
Нет, это не означает, что ты будешь кого-то обманывать. В этом мире и так слишком много такого, что не опишешь словами достаточно точно, слишком много сильно отличающихся от тебя существ, чтобы усугублять всё это ещё и прямой ложью. Равный обмен значительно ценнее и проще. Даже если это обмен поцелуя на десятки человекочасов труда — значит, это действительно стоило того.
Впрочем, снова к людям.
Вера в душеспасительные сказки, религия — тоже неприменима у пост-людей. Во всех вариантах — и как инструмент создания деусов, и как способ закрыть картину мира текстурой скайбокса, нарисованной всего лишь другими людьми, и как способ управлять паствой, сиречь неразумными существами-инструментами получения прибыли. А для управления сотнями обитателей Эдема использовалась именно религия...
* https://ru.wikipedia.org/wiki/Скайбокс Нарисованные стенки личного восприятия мира
Впрочем, это всё детали. Главное заключалось в другом. В счастье.
“Что за счастье может быть у человека, который не может испытать ни голода, ни страха смерти, ни других таких приятных и понятных вещей?!” — вопросили бы люди.
Если решены все жизненно необходимые потребности, и человеку не нужно что-то делать, чтобы обеспечить себя питанием, водой, то остаётся последняя, неотделяемая часть потребностей.
Что-то делать, чтоб стало хорошо.
Это даже не совсем биохимия, хотя и она тоже в органических нейросетях, сколько именно принцип обучаемости нейросетей.
Иногда это называют самореализацией, вспоминая Маслова. Иногда чувством собственной нужности или собственной важности.
Но гораздо проще и понятней назвать это ЧСХ-действия.
Да, именно "чтобы стало". ЧСХ-действие — то, от чего ты получаешь удовольствие в процессе и счастье в результате.
ЧСХ-действием может быть любое занятие. Кто-то аккуратно клеит воксельную модель танка Последней Ближневосточной. Кто-то занимается любовью. Кто-то ставит физические эксперименты над целой планетой...
Есть, пожалуй, только одно ограничение. ЧСХ-действие должно быть можно повторять, выполняя цикл процесс-результат-процесс-повторить или процесс-результат-перезарядка. Второе — лучше, потому что появляется контраст от другого занятия или другого ЧСХ-действия в роли “перезарядки”. А если не будет контраста — то самое любимое занятие приедается, а пики счастья и уровень удовольствия снижаются, вплоть до обнуления ЧСХ-ощущения...
Но в любом случае, сделать людям "хорошо"... Не, не так. Каждому человеку сделать "хорошо" можно легко и просто. И несколькими способами. И обернуть в разные обёртки.
А если требуется, чтоб люди что-то делали — то нужно просто связать это каждо-личное "хорошо" с необходимым действием. Основы Манипулирования.
Самый же известный способ такой связи — это игра. Где есть чётко описанные правила, условия победы(и поражения) и не менее чёткое и ясное "хорошо!" для каждого игравшего и каждого победившего.
Именно поэтому Игра оказывается основой большинства действий пост-людей. Даже для тех, кто уже нашёл свое Призвание, на время, короткое или нет, или навсегда — просто они перестают обращать на Игру внимание, у них и без того есть способ делать себе хорошо, любимое занятие навсегда, а Игра просто продолжает измерять и взвешивать их успехи.
И вот такие пост-люди, трудящиеся с удовольствием и ради счастья, смотрели на всё так же запертых в Убежище просто людей, обременённых потребностями и страданиями, вроде зарабатывания бессмысленными занятиями куска хлеба, и никак не могли избавиться от надоедливого зуда жизни неустроенно живущих в подземных коридорах с протекающими трубами и плутоватыми священниками всё-таки почти таких же людей.
Нельзя сказать, что во всей культуре пост-людей не имелось способов исправить ситуацию. Имелись, ещё как. Неясность была в том, что именно требовалось получить в итоге.
Можно было полностью вывести эту группу людей наружу и включить их в существующую культуру какого-либо купольного города. В принципе.
А можно было переформатировать эту культуру и получить очередной уникальный кусочек культуры пост-людей.
Ещё можно было просто уничтожить Эдем и его обитателей — выводя наружу и включая в культуру новой Земли только новорожденных детей. Спустя некоторое, весьма короткое время, обитатели Эдема просто умерли бы от старости и ликвидировали проблему...
Но этот вариант был хоть и наиболее простым, не интересовал никого. В том числе и потому, что он был наиболее простым — и наименее полезным.
Спорили Варианты и оверлюди над тем, что интереснее и полезнее — опыт трансформации таких застрявших в прошлом взрослых людей в разумных пост-людей, или ещё одна уникальная субкультура. А если второе — то какой она будет?
Но эти продолжающие споры в Сети Интеллекты оставались для Виктора и Бренды где-то далеко. Здесь и сейчас, с людьми и Эдемом, работала та небольшая команда, которая осталась после сворачивания основной исследовательской темы и разлёта большинства Вариантов по своим делам.
База практически не изменилась, разве что превратились в унигель и стекли в баки опустевшие помещения.
Логистика определяет, и пусть на Земле с этим далеко не так сложно, как в космосе — здесь везде есть вещество, включая особенно ценные элементы — но оставлять на месте сотни весьма ценных килограмм, которые гораздо более ценны были бы применёнными в другом месте или местах, не стали.
Остались на месте технические помещения на поверхности, да раскопанный и восстановленный верхний уровень, где сейчас и обитала команда.
Виктор задумчиво вышагивал, глядя на базу снаружи. Его плотно оплетали ткани симбионта, защищающие Варианта от пыли.
Рядом, одетая лишь в лёгкую одежку, напоминавшую одеяния древних мусульманок, но зеленовато-прозрачную, шла Бренда. Впрочем, даже эту вуаль она носила скорее по привычке — от земных угроз она, даже голая, была защищена не хуже Виктора. С-класс, да.
Они возвращались с прогулки по пустоши зоны отчуждения — не парк и даже не благоустроенная земля мест практически за границей зоны, но всё же разнообразие и какая-никакая открытая природа. А Бренда, хоть кое-как, с горем пополам, смогла принять концепцию открытого мира, но все же периодически о ней забывала, выталкивая из сознания как любую мешающую и неприятную мысль — так что ей, особенно после многих дней работы на базе и в Убежище, было весьма полезно пройтись по пыльной пустоши...
Да, Убежище продолжало жить — немалым трудом синтетов и устройств новой системы жизнеобеспечения, что развернули на поверхности и верхнем уровне. Для обитателей же не поменялось практически ничего. Всё так же старались священники, так же работали механики, так же ничего не происходило в жизни обывателей.
— Я изучал историю. — негромко, размеренно, в такт шагам, говорил Виктор. — Сама идея о том, что человеческое тело можно усовершенствовать, появилась не так давно. Тогда главенствовала другая идея — что человеческое тело свято, совершенно, и только в самых худших случаях, когда потеряна рука или нога, можно использовать заменитель...
— Оскверняющий чистоту, — кивнула Бренда. — Я знаю об этом.
— Да, это очень похоже на то, чем удерживали вас. Но в той истории идея об усовершенствовании победила. Вот только победив и став аксиомой, она разделилась на два пути. Первый путь называли очень просто — “люди — сырьё”.
Бренда поёжилась от интонации Виктора — жесткой, даже жестокой.
— Что это значит... значило?
— Всего лишь то, что человек не имеет право на волю, свободу, самостоятельность... Ни в чем. Он предназначен стать товаром или продуктом. Ну, всё совсем просто, Бренда, — глаз симбионта взглянул на девушку с затылка Варианта. — Человека брали под контроль, удаляли из организма лишнее, вставляли нужные механизмы и отправляли что-то делать. Хотя нет, я пропустил — человека сначала рождали таким, каким нужно, и только потом с ним проводили все эти операции. Мозг для управления каким-нибудь механизмом. Руки для тонких операций. Глаза для распознавания образов. Всё вместе — как платформа для оружия.
— ...Зачем? — спустя минуту выдавила Бренда. Ей показалось, что она начала понимать тех, кто когда-то заперся в Убежище и начал проповедовать культ чистоты.
— Для них это было проще и, дешевле, чем использовать технику. — несколько неуверенно ответил Виктор.
— А второй путь? Он был таким же?
— Нет! — даже как-то облегченно усмехнулся Вариант. — Второй путь звучал “люди — сырьё для сверхцивилизации”.
Бренда морщила лоб, пыталась думать... И со вздохом призналась:
— Я не понимаю.
— Это нормально. — откликнулся Виктор. — А что ты не понимаешь?
— В чём разница?
— Разница.. — Виктор даже остановился, выдержав толчок в спину всего невеликого веса Бренды, и повернулся к ней. — Разница огромная. Из одних инструментов не построишь цивилизацию. А первый путь приводил только к появлению инструментов. Весь же разумный потенциал реализовывала только “элита”, небольшая замкнутая группа. Никакого разнообразия. Никаких путей. Только элита с её крошечной композицией и полностью управляемая ими армия киборгов... Муравейник — с Матками во главе.
— А второй??
— А второй... Результат второго — это мы. Цивилизация, являющаяся мозгом из миллиардов нейронов, каждый из которых и сам разумен. Теоретики предполагали, что при достижении числа нейронов и их связности на уровне человеческого мозга — пятисот миллиардов — цивилизация обретёт свой собственный сверхразум. Мы сейчас где-то возле этого порога.
— И что? — с интересом спросила Бренда.
— Не знаю. Не заметил.
Демографическая справка: С начала 2186 года до введения в работу первых космогородов и заодно памятников Падению — Апокалиптона в 2213 и Темпелтона в 2221 — и ещё некоторое время население лишь убывало от выживших 7 миллиардов. Но к 2222 году, когда практически все зарегистрированные земляне были защищены от природных условий, число пост-людей органического происхождения выровнялось. Смертность тем не менее не являлась нулевой до конца 23-го века, хоть и постепенно падала. Рост численности обеспечил примерно 20 миллиардов высокоразумных органического происхождения к концу 23 века. В 24-м веке окончательно сформировали комплекс процедур рестарта, что сделало рост населения экспоненциальным и обнулило его убывание, а кроме этого, началось массовое восстановление сохраненных в глубокой заморозке. Также к тому времени относится массовый и окончательный переход на инкубаторское вынашивание, а сочетание всего этого, как считается, в том числе и привело к деус-кризису 2380-го.
Дальнейший рост численности высокоразумных органического происхождения плотно связан со скоростью строительства жилых объёмов, которая скачкообразно возрастала три раза — при освоении систем Проксимы, Толимана и Сириуса — и имела незначительное локальное падение в пределах Солсистемы. Основные вехи здесь — 100 миллиардов к 2400-му, 256 миллиардов к 2500-му и 389 — к 2600-му. К 2683 (текущий год) порог в 500 миллиардов должен быть уже пройден...
Их снова ждала работа. Поддерживать жизнь, спасать от смерти. В любом случае, какой бы не выбрала культура пост-людей, корректировать жизнь обитателей Эдема.
Ведь на самом деле, что бы не выбрали, в любом случае обитатели Эдема должны были узнать о мире за стенами Убежища и принять его.
А это, согласитесь, довольно сложно.
Даже хотя бы подготовить базис. То есть — подготовить жителей к изменению мировоззрения.
Технически говоря, сложнее всего из людей этому поддаются люди относительно большого возраста, чьи синапсы не привыкли к активной и разнообразной работе и в чьём рационе не хватало ряда полезных веществ — аминокислот незаменимого ряда, например, а так же солнечного света.
То есть, мягко говоря, в этих границах и находилась бОльшая часть населения Эдема.
А то, что относительно большим возраст мог считаться только для них — поскольку начало этого “относительно большого” у оригинальных людей приходилось практически на конец роста, т.е на начало четвертого десятилетия жизни — ну... Это печально.
И никакие гипноизлучатели не перенастроят мозг, если он и сам уже практически не способен перенастраиваться.
Но... Шанс есть. Поэтому активная перестройка пищевых комбайнов внутри Эдема велась практически с самого начала. Как и переделка системы освещения... В общем, механики уже были большей частью в курсе ситуации вокруг Эдема — и в большинстве её одобряли.
Сложнее было с остальными — у кого не было сложной и разнообразной работы. Даже ситуация со священниками была проще — они с радостью подчинялись... Чем обрекали себя на большие проблемы при будущей интеграции, то есть, вообще были к ней не годны без ретровирусной терапии и сопутствующей прошивки мозгов — но пока что проблем с ними не ожидалось.
А вот обычные жители...
Хотя ответ лежал на самом видном месте. Если вся жизнь пост-людей есть Игра, то почему бы у тех не завестись своей, особенной “игре”? Тем более что и без того вся их “работа”, не имевшая практического смысла кроме как подсчёта “очков”, была такой себе “игрой”. Без шанса на победу, смысла — кроме хоть какого-то занятия выживающих — и прочих необходимых ЧСХ-действий, но всё ж таки...
Придумать мир, могущий вписаться в мироощущение и верования этих людей и при этом продвигающий их хоть немного поближе к миру пост-людей... Ну, сложно, конечно, но ничего невозможного, и сразу же среди миллиардов землян нашлись буквально набросившиеся на такую интересную задачу.
* * *
Рэй проснулся внезапно, как будто его что-то разбудило. Вот только не было ничего, что его могло бы разбудить — не шуршала в своем закутке Шара, давно надоевшая жена, не звучали за дверью шаги и говорки соседей, не было даже хорошо знакомого хриплого баска ближнего стражника и далёких звуков Церкви.
Вот оно.
Вокруг было тихо.
Настолько тихо, что упавшая где-то недалеко капля воды — недотёпа-жена опять не закрутила кран, вот лентяйка — его и разбудила.
Лениво зевая и почесывая брюхо, Рэй воздвигнулся над кроватью и пошлепал к двери — оттуда, во-первых, можно заглянуть к жене, а во-вторых, выглянуть на улицу.
Одеяние у него, если что, вполне чистое, правильное — шорты на чреслах, да шлепанцы на ногах. Не грех и в церковь зайти, если что.
Жены на месте не обнаружилось, да и на вопль “эй, Шара” она откликнуться не соизволила. Рэй почесал с наслаждением голову и повернулся к улице.
Чё ж такое, и на улице никого. Неужели опять проповедь в соборе, а он все пропустил? Святые отцы такого не одобрят, ещё епитимью выдадут, как в прошлый раз… Рэй сглотнул и заторопился к собору.
Улица была в порядке, даже чище, чем обычно, когда ее подметал сам Рэй. Фонари горели нормально. Воздух свежий… Только экраны молчат и никого нет. “Ну, точно проповедь пропустил”, обречённо подумал прихожанин.
Вот и последний поворот перед собором… Рей вывернул из-за угла и остолбенел.
Двери собора были распахнуты настежь, и за ними — ну, как увидел Рэй — никого и не было.
А вот перед дверьми…
Святой отец, непогрешимый и неподкупный, как заворожённый шёл за девицей, чью кожу покрывали грешные узоры, а из чистой плоти торчали грязные металлические крылья. Шёл и тянул руки, а девица только отступала и посмеивалась.
— Над святым отцом смеяться! — ахнул при виде такого непотребства Рэй.
Девица остановилась и оглянулась:
— Ещё одно. Само в руки бежит.
От легкого толчка ее рукой священник отлетел назад, к дверям собора, и растянулся на полу. А девица развернулась к нему.
Мерзкие узоры из зелёных ломаных линий на белой шкуре ее, похожей больше не на кожу, а на пластик, таяли и растворялись, как и твердая белизна ее шкуры, сменяясь ровной розовой кожей самой такой молодой девицы. Втягивались под кожу торчащие железки…
Через секунду перед ним стояла красавица, до которой лучшей из красавиц знакомого Рэю уголка Эдема было как до Пречистых. И ее чистоту не закрывали никакие тряпки.
Девица улыбнулась и вопросительно на него посмотрела.
Рэй сглотнул и понял, что наскучила ему только жена, а не само богоугодное дело. Его естество бодро поперло вверх, едва не разрывая шорты, и девица, заметив, улыбнулась.
— Ну же, что ты ждёшь? Иди ко мне.
Рэй шагнул и сделал шаг вперёд. То есть попытался — откуда-то из-за любовного дурмана пробилась завывающая мысль “Это ловушка!”
— Т-ты…
— Я тебе не нравлюсь? — грустно произнесла девица. — И даже так? — она стиснула свои упругие груди и искоса глянула на Рэя.
— Н-равишься… — выдохнул мужчина и схватился за пах — шорты ещё не порвались, а вот он уже не помещался.
— А та-ак? — чуть не мурлыча, произнесла девушка, повернувшись вполоборота.
Рэй не выдержал и сорвал с себя шорты. Но за ту секунду, пока он смотрел в другую сторону, девица успела повернуться к нему спиной и немного наклониться…
— Ну же, иди ко мне, — прошептала она, ухватив свои крупные ягодицы, сжала их и раздвинула.
Увидев то, что было ими скрыто, Рей взревел и бросился на такую сладкую добычу.
Он даже успел схватить ее за мягкий зад и почувствовать, как его стержень касается горячей плоти.
Но через миг его отбросил в сторону сильнейший удар.
— Это моё!
Оклемавшийся священник подобрался незаметно и теперь сам ухватился за такую зовущую задницу.
Рей, держась за гудящую голову, теперь мог только наблюдать, как торопливо и наспех вбивается в девицу святой отец, как та, не прерывая страстных стонов, нечеловеческим движением разворачивает голову назад и из ее рта начинают расти блестящие металлом и сияющие зелёным линиями клыки …
…ЧТО?!..
Как девица, на глазах превращающаяся обратно в блестящую металлом и пластиком техногрязь, хохоча, отталкивает от себя задрожавшего священника — и как по нему, упавшему на пол, тоже начинают расползаться техноузоры…
Рей развернулся и целеустремленно пополз за угол.
* * *
— Что-то знакомое, — с удивлением произнес Виктор.
— Классика жанра, — пожал плечами творец квеста для обитателей Убежища. — Вампиры и оборотни, разве только в обработке под верования этих реликтов.
— Нет, я само это где-то встречал. Именно саму сцену…
— Правда, запоминающаяся? — мастер Норден ностальгически вздохнул. — Терра Мистика, третий мир, Подземье. Как сейчас помню…
Виктор пожал плечами. Конкретно эту из всех виртуалок, что он проходил перед выпуском из-под Опеки, он не помнил. Зато простой поиск нашёл минимум десяток совпадений именно такой ситуации в разных играх. Но говорить об этом мастеру сейчас не стоило.
Кстати, а где Бренда?
Девушка стояла рядом, отвернувшись от экрана, на котором демонстрировался игровой процесс уже почти настоящей Игры обитателей Эдема, и полыхала смущением.
— Бренда?
— Н-нет, ничего, — она закрыла глаза, выдохнула, вдохнула и снова посмотрела на экран. — Даже меня такое пробирает до самой сердцевины, а уж их… Давайте дальше.
Виктор кивнул и снова обернулся к мастеру:
— И что там дальше?
— Ничего особенного, обычный ролеплей. — безразлично ответил художник, выводя на экран следующий эпизод.
* * *
— А ну стоять, грязное отродье! — вопль из-за баррикады ошеломил Рэя.
Сама баррикада, впрочем, тоже. И выглядывающий из-за нее смутно знакомый тип с остро заточенным железным прутом.
— Прочь отсюда, техногрязь! — продолжал вопить типус.
— Ты что, Берт?! Какая я тебе техногрязь!? Ты меня не помнишь, что ли?! — кое-как вспомнил имя встреченного Рэй.
— Рэй? — подслеповато прищурился Берт, опуская прут. — Ты, что ли?
В этот момент откуда-то из-за спины Рэя метнулась тень, отбрасывая того в сторону и сметая баррикаду вместе с её защитником…
Рэй влепился в стену и потерял сознание.
А?
Открыв глаза, Рэй обнаружил себя в новой, совершенно неподобающей позе — на холодном полу и со связанными руками. Хорошо хоть спине было тепло и мягко.
А перед ним…
О, перед ним происходило нечто волшебное!
Такие же девицы, как соблазнявшая его у дверей церкви, без всякой техногрязи, торчащих железяк и похабных узоров, расхаживали, демонстрируя себя, и придирчиво рассматривали…
Рэя пробил холодный пот.
...Связанных кучами мужчин. Связанных спинами, как, похоже, и он сам.
“Ааа!”
Несколько секунд, а может, минут, Рэй провел в панике, отключившись даже от зрелища соблазнительно покачивающейся задницы заохотившей их девицы. Но паника прошла — и Рей смог сконцентрироваться на окружающем …
Как раз в тот момент, как девицы, согласно покивав друг другу, оторвали от связки незнакомого мужика и вытащили его на середину площадки.
Снова полезли наружу железяки и поползли узоры на телах склонившихся над жертвой девиц… Но не это было страшным.
Страшным было то, что на полу, когда они расступились, лежала ещё одна девица.
“Нет! Не хочу!”
Рэй лихорадочно закрутил головой…
Бежать, бежать отсюда!
Но как?! Как справиться с веревками!? Как скрыться от охотниц?!
— Если ты повернешься чуть-чуть направо, то сможешь зацепить пальцами нож, на котором я сижу. — прошептал кто-то за его спиной.
“И что?!”
— И… что? — шепнул в ответ он.
— Сможешь разрезать на мне веревку, — вздохнул тот, за спиной. — А я потом разрежу на тебе.
“Ишь какой хитрый”, подумал Рэй. Повернулся, потянулся пальцами, зацепил…
Облом. Разрезать веревки сначала на себе оказалось невозможным. И довольно болезненным, когда нож процарапал ему спину.
Решившись, Рэй вывернул уже почти не слушающиеся руки и стал пилить веревку с другой стороны.
— Ага, готово, — шепнул тот, за спиной, когда Рэй уже не чувствовал ни рук, ни ножа. Небольшое шуршание — и нож начинает пилить веревку на нем.
Так, а куда делись девицы?! Ушли? Слава Пречистому!
Веревка упала на пол, освободив руки, кисти и пальцы немилосердно закололо невидимыми иголками, и Рэй попытался встать. А поднявшись, всё же протянул руку — хоть и поморщившись — сидевшему за ним пожилому механикусу.
Механик стал резать веревки на остальных, сидевших с глупым видом и выпирающим на шортах и прочих тряпках бугров, а Рэй благоразумно попытался убежать...
— Куда это ты собрался, м? — раздался за спиной насмешливый голос.
Девица. Та или другая... Неважно.
Но и говорила она не с ним, а с механикусом.
— Нет твоей власти надо мной. — ответил тот, выставив вперёд нож.
— Даже так? — мурлыкнула девица, и, наклонившись вперёд, озорно высунула язычок.
— Нет твоей власти надо мной. — повторил механикус.
— Вами владею не я, — все тем же мягким голосом произнесла девица, на глазах превращающаяся в техномонстра. — Вами владеет жажда.
Рука механикуса дрогнула, и размазавшаяся от скорости голова с блестящими металлом клыками ударила его в шею.
“Неужели для кого-то вид этой техногрязи может быть привлекательнее, чем… тот, другой их облик?” — размышлял Рэй, шустро перебирая ногами. Куда? Да куда угодно, лишь бы подальше от этих...
* * *
— Вот как? А дальше? — заинтересованно спросила Бренда.
— А дальше они пока не придумали.
— То есть?
— Это будет их история. Их путь. Их размышления. От начала и до конца. Мы просто обеспечим их... Информацией к размышлению. Каждого — своей.
— И каждому своё, — кивнула серьёзно Бренда.
* * *
Ролевые игры, точнее, отыгрыш ролей в такой схеме действительно был обычным. По меркам того мира. Схема-то тривиальна — впихнуть отыгрывающего в новую для него ситуацию и заставить стать тем, кто её преодолеет. Научить быть тем, кто преодолевает такие ситуации — может быть, так звучит лучше.
А вот ситуация — не очень.
Цель работы с обитателями нижних уровней Эдема была очень простой. Изменить их общество так, чтобы сохранить максимальное количество различий с, ну даже пусть так, любым другим обществом пост-человечества. При этом убрать все противоречия...
Сложно, правда?
О, очень.
Особенно с тем фактором, что это должен быть их собственный переход.
Или они хотя бы должны быть в этом уверены.
Поэтому верующих, плодящихся как кролики, занимающихся бесполезной работой, лишь бы заниматься, и питающихся от кормушки, ждёт интересная жизнь.
Взять хотя бы этот эпизод с одним из обитателей Эдема.
С одной стороны, размножение для него не просто привычное, но осточертевшее и примерно такое же полезное занятие, как царапать метлой металлопластик коридорного пола.
С другой — при всём этом это занятие плотно и строго регулируется священниками.
С третьей — а что будет, если взглянуть на него под другим углом?...
С четвертой — а если внести в ситуацию немного ереси, конфликтующей с церковными регуляциями?
С пятой — и даже при том гормональном ударе, что теперь происходит при каждом новом намеке на это действие, нужно дать возможность мыслить более разумно. Например, снизить контрастность сигналов их многократным повторением. Сделать это обычным делом, перевести в фон — и дать подумать...
А ведь секс — лишь одно, и при том не самое важное явление в жизни того общества, где до бездны различий с жизнью пост-человеческих сообществ.
Сама религия, образ жизни, взаимодействие с давно исчезнувшими (хоть об этом в убежище и не подозревают) обитателями верхнего уровня...
Но работа идёт — и у них всё получится.
Пусть даже у Интеллектов спрогнозирован минимум десяток возможных исходов и новых обществ и даже прикинуты варианты их использования — вполне возможно, что эти люди смогут сотворить что-то совершенно новое.
И это будет поистине прекрасно.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
