Корр - странник

Корр — странник.

Аннотация: Роману Коробову сказочно повезло! Ещё бы, парень помешался на книгах про попаданцев в магические миры. Читал запоем — читал. Мечтал о приключениях и волшебстве — мечтал. Желал победить драконов, спасти принцессу — желал... Одним словом, дочитался, дожелался, домечтался: Получите, гражданин Коробов путёвку в мир фэнтэзи — распишитесь. А дальше, как вы там будете жить — выживать? Это уже сугубо ваши личные проблемы... Билет одноразовый. Возврату и обмену не подлежит.

Начало.

Огромная подземная пещера с высоким потолком и корявыми шершавыми стенами из мрачного необработанного камня тонула в зловещем полумраке. Зло впиталось в эти каменные осклизлые очертания, в беспорядочные перекрытия из сталактитов и сталагмитов. В исполинские каменные сосульки, свисавшие с высокого свода, что доросли до пола, превратившись в страшные уродливые колонны. Слишком много зла! Оно струилось вместе с водой со сводов, оно текло по стенам, оно обволакивало невидимым пыльным туманом, высасывало жизненные силы, ослабляло волю...

Багряно — черная туша древнего дракона адским пятном распласталась на куче из золота, драгоценностей и человеческих костей. Тварь, сторожившая сокровища, была древней, очень древней — возможно, из тех жутких гадов и чудищ, что были созданы Творцом в первые дни зарождения мира. На его коже переливались сполохи адского огня. Они перетекали друг в друга, то острые, гротескные и угрожающие, то плавно-округлые и спокойные. Ужасная лапа чудовища прижала обезглавленное тело молодой девушки в грязно-белом, забрызганным кровью одеянии. Длинный гибкий хвост непрерывно подрагивал, словно у гремучей змеи. А через всю сгорбленную спину, от головы к копчику, проходил гребень с острыми шипами.

В темноте подземелья появилось странное, размытое пятно. Пещера наполнилась тихими завывающими звуками, похожими то ли свист ветра в голых ветвях, то ли треск горящих сучьев, а может быть на плеск прибрежной волны и шум каменной осыпи. Миг и из недр образовавшегося помутнения холодом заструился туман. Тьма сгустилась, смешалась с туманом, приняла причудливую форму. Постепенно сгусток тьмы отвердел и обрёл очертания человека. Его окружало легкое, едва пульсирующее, фиолетово — сиреневое сияние.

Отливающие кровью глаза рептилии медленно открылись, огромная голова с ужасной пастью поднялась и уставилась мертвыми вертикальными зрачками в лицо повелительницы.

— Милилла! Повелительница, ты снова глуха к моим советам, — под каменными сводами гулким эхом прокатилось обращение к возникшей из пятна высокой молодой женщине с такими совершенными формами, что они казались неестественными для простого человека. Это была дьявольская, нечеловеческая красота. Каждый изгиб её молодого тела дышал силой и неистовой чувственностью. Как будто ожила скульптура, изваянная неким божественным мастером: Ее узкое одеяние из черного шелка, стянутое золотым наборным поясом, было разрезано от подола до самых бедер. Глубокие как озера глаза сиреневого цвета были большими и пронзительными, они приковывали взгляд и уже не отпускали. Нежная золотистая кожа, роскошные иссини — черные мягкие волосы, ниспадающие бесчисленными волнами до самой талии. Точеные длинные ноги, упругие, округлые бедра, совершенные линии тела, абсолютная симметрия правильных черт лица и тела ещё более подчеркивали божественную женственность красоты.

— Над тобой по-прежнему довлеет древнее проклятье, — выдохнул дракон с какой-то мертвенной стальной интонацией, выпустив облако розового дыма. — Накопленная магия рвётся и пытается покинуть твое тело. Она мучает тебя, точит стенки внутренних сосудов, терзает душу, пытается выбраться на свободу. Ты должна немедленно сотворить что-то масштабное и скинуть часть колдовства наружу. Может тебе стоит вызвать серию разрушительных цунами или гигантских землетрясений, устроить какой-нибудь вселенский мор или создать армию нечисти и двинуть её на светлые королевства. И тогда, тебе, да и мне, на какое-то время станет легче. Не тяни девочка, а иначе темные силы разорвут оболочку и твоя сущность перестанет существовать.

— Велихх, последний из великих драконов! — глаза ведьмы, горящие сиреневым огнем, вспыхнули, как будто в костер подкинули сухих веток. — Кто ты, букашка??? Чтобы учить, меня!!!

— Не забывай кто здесь госпожа и повелительница! — её голос подхватило гулкое грохочущее эхо и тут же затерялось где-то в вышине огромного помещения.

— Знай, я и так делаю всё, чтобы обезопасить себя от смерти! — она решительно расправила плечи, чувствуя, как бурлит и переполняет её злобная ворожба. — На востоке — вот уже много лет не прекращаются кровопролитные войны. На западе — от постоянной засухи — мор и болезни выкашивают население. На севере — извержения вулканов и полярные холода уже давно убили всё живое. На юге — проливные дожди превратили озёра в ядовитые болота, а земли покрылись непроходимыми лесами, и заполнились страшными тварями, каннибалами и прочей нечестью, которые воюют, бесчинствуют, пожирают себя и всех окружающих. Куда ещё больше? Наш мир умирает. И я ничего не могу поделать! Древнее проклятие с каждым днём всё больше и больше закачивает в меня магию и хаос. Боюсь, что скоро я не смогу сдерживать эту безумную силу. И тогда!!! Мир рухнет, погрузившись в темноту. Исчезнет живое и мёртвое. Смешаются моря, равнины, горы. Завершится всё, что творилась в долгой борьбе великих и могущественных сил добра и зла, перед которыми и ты, и я — пылинки в лучах света!

— Милилла! — рептилия продолжала яростно дымить из зловонной пасти. — Послушай хотя бы раз совета старших. И может быть, тогда, нам удастся найти противоядие.

— Да ты, что? — губы девушки упрямо сжались. Она медленно подняла длинные ресницы. Глаза цвета чистого сапфира были большие и пронзительные. Стальная, нечеловеческая — в прямом и переносном смысле слова воля таилась в них. — В кои-то веки мне решила дать совет старая ящерица, беспробудно чахнущая над своим златом, да жрущая девственниц одну за другой.

— Повелительница, в древних сказаниях есть поверье, что можно слить часть накопленной энергии в огромный живой резервуар, который впоследствии будет всегда рядом, под рукой, в виде прислуги, охранника или простого попутчика. В случае потребности ты можешь обращаться к сосуду и также творить черное колдавство.

— Да? Вот так новость, которая была скрыта веками! — ведьма недовольно всплеснула руками. Она громко засмеялась, отбросив назад голову и обнажая лебединую шею, украшенную тяжелым ожерельем из крупных красных гранатов, пылающих в глубине камней сполохами огня.

— Удивил великий дракон, свою глупую ученицу! Знай, мелкая пыль под моими ногами, я думала об этом. И даже искала. В нашем мире нет, таких резервуаров!

— В нашем, нет! А вот, в других... — бестия ехидно повернула рогатую голову и обнажила зубы — длинные, желтовато-серые, заостренные, — они напоминали наконечники копий.

— Там... — ужасная пасть змея открылась ещё шире, и раздался шумный выдох, будто открыли огромную бочку с пивом. — Где мало магии. Или, где она отсутствует совсем, там могут быть такие накопители.

— Хм... А ведь верно! Ладно, будем считать, ты меня заинтриговал... Ну, говори, букашка — таракашка, что за мир ты нашёл в своих сказаниях и как попасть туда?

* * *

Роман Коробов, задумавшись и погрузившись в свои мысли, шёл по алее парка. В голове юного романтика до сих пор стояли картины от последнего прочитанного продолжения электронной книги в стиле фэнтази. Он всё ещё пребывал в совершенно ином мире, где ожили и бесновались пугающие тени, кошмары и страшные образы, созданные чьей-то причудливой и страшной фантазией.

— Интересно, — рассуждал Ромка. — Автор слышит наши просьбы? Неужто нельзя выкладывать проды побольше и почаще? У него есть совесть? Ведь наверняка, написал уже всё, положил в "тумбочку" и достает оттуда понемногу. Тянет удовольствие, как садист, мучая нас. Вот, что там дальше? Что, будет? Эх, опять придется сидеть и ждать продолжения неизвестно сколько. Сам бы побыл на нашем месте — сразу бы изменил подход к читателям!

Внезапно пешеход остановился, создалось впечатление, что его сильно толкнули в спину. Вынырнув из своих грёз, он увидел возле ближайшей лавочки троих здоровенных парней, которые развязано приставали к незнакомой высокой девушке.

— Пшёл вон! — потерпевшая резко выдернула руку из гигантских лап хулигана, повернулась и заметила худенького паренька. Её глаза радостно сверкнули фиолетовым огнём. Ромка дернулся как от удара током. Создалось, впечатление, что девица дождалась того ради кого остановилась возле скамейки.

На небе незаметно появились и поползли черные тучи. Стало темнеть. Под сенью деревьев проснулись и закачались от ветра сумеречные тени. Где-то далеко в стороне ударила молния.

Удивленный читатель фантастики почувствовал, что его тело онемело и начало меняться: Затрещала одежда, разлезлись ботинки, с носа слетели очки. Романтик, подобно дрожжевому тесту начал быстро увеличиваться, уплотняться, по телу побежали колючие волны, появились упругие мышцы и бугры. Плечи раздвинулись, ноги вытянулись, кулаки стали размером с пудовые гири. Шея бывшего "ботаника" стала напоминать перевитые якорные канаты.

Со стороны казалось, что Романа растягивают и надувают как гелиевый шар. Кто-то по-деловому забрался внутрь организма и начал нагло обустраивается там, раздвигая и сдвигая всё, что возможно. Скоро он перестал чувствовать свое тело. Затекло, онемело, исчезло — остался один разум. При этом состояние было странным — он чувствовал, как напряглись его мышцы. Мышцы просили действия — рубить, кромсать, сокрушать врагов...

— Что, сучка? — голос злой, хриплый, наглый. Медлительный верзила, с тяжелой головой пытаясь запугать жертву, достал нож из кармана. — Будешь корчить из себя недотрогу, порежу на куски.

В ответ, в глазах незнакомки тревожно пробежали фиолетовые искры: Земля чуть вздрогнула. На горизонте караваны багровых туч ускорили свой бег, точно дождевое воинство возжелало раздавить всех земных обитателей. Солнечный свет быстро угас, спрятался в облака. Надвигалась гроза.

Уши народившегося пса бойцовской породы почувствовали звуковую волну. В нос ударил сильный запах озона. Роман, не контролируя свои действия, отстегнул нижнюю пряжку от закрепленных к спине ножен, (Откуда они там взялись? Там же был обычный рюкзак с учебниками?) быстро наклонил чехол, и резко выдернул двумя руками из-за плеча большой двуручный меч. Холодная сталь засветилась, рукоятка обожгла руки холодом. Боец почувствовал, как от меча исходит ощущение темной злобы.

— А ну, отдавай сумку, — самый смелый из троицы, закрытый от Романа телами своих товарищей, чуть присел и стал угрожающе водить лезвием небольшого ножа из стороны в сторону. Он по-прежнему не видел угрозы зарождающейся в десяти метрах от себя.

— Иди сюда-а, кукла! — он протянул руку к незнакомке, пытаясь ухватить её за одежду.

В голове защитника всех прекрасных и обиженных дам сработал спусковой крючок. Новоявленный герой, начертил мечом в воздухе замысловатый знак, сделал страшное лицо и с отчаянным криком, ринулся на хулиганов.

Первый из противников, заметив набегающую тень, развернулся, попытался крикнуть, но захлебнулся от страха и растерянности. Тяжелый клинок пронзил его сердце, войдя в грудь по самую рукоятку. Широко открыв глаза, он медленно осел наземь, будто хотел собраться с силами, но не успел — жизнь оставила его. Убийство произошло столь стремительно, что второй даже не успел распрямиться. Он так и стоял, согнувшись, и всё ещё сжимал в руках нож.

Атакующий резко выдернул лезвие из поверженного врага, лихо, словно опытный мясник, крутанул его в воздухе и рубанул по шее блатного. Раздался мокрый, вязкий хруст. В глазах умирающего он увидел осознание смерти. Затем они покрылись стеклом, и там осталась лишь смерть. Он медленно опустился на колени и ткнулся лицом в асфальт, залив его тягучей бордовой жижей.

Снова рывок, замах, убийца метнулся влево, резко развернулся через левое плечо — меч прыгнул снизу-вверх, под самую ключицу последнего противника. Скользко скрипнули кости... Крик, полный боли, огласил холодное пространство. Кровь хлестанула фонтаном.

С осознанием выполненного долга, Роман обернулся к прекрасной незнакомке. Лоб парня покрывала испарина. Порванная одежда "малого" размера была забрызгана кровью, словно он искупался в ней. Глаза воина горели безумным огнем.

Из-за дальних кустов вышла парочка обнявшихся влюблённых. Увидев порубленные как на скотобойне тела и здоровенного мужика с большим окровавленным мечом в руках, они с отчаянным криком бросились прочь.

— Тебя, как зовут, спаситель? — дьяволица обратилась к изменившемуся парню с соломенно-светлыми волосами, широко расставленными любопытными серыми глазами и слегка вздернутым носом. Она хищно улыбнулась и медленно вытерла красную каплю со своей щеки. От удовольствия происходящего чертовка чуть высунула кончик языка, игриво провела по верхней губе. Казалось, что это не он, а она, только, что, с особым наслаждением, убила трёх человек.

— Корр... — Роман захрипел, откуда-то из далёка, словно с того света, с трудом пытаясь произнести свою фамилию. Цепи древней магии уже почти спеленали его сознание. Чужая воля, словно свинцовая плита давила на грудь, а руки и ноги будто бы обратились в тяжеленые бревна. Цветные круги медленно размывали окружающие предметы.

— Ррр... — вены на шее пленника напряглись. Бугры мышц вздулись на его спине, на руках канатами перекатывались мускулы.

— Корр... — из последних сил, словно полностью погрузившись в топкое болото, от туда, просипел розовый кролик пойманный удавом.

— Ну, здравствуй, Корр! — прозвучал нежный переливчатый голос ангела, чистый, точно журчание горного родника. — Мне нравятся сильные мужчины, готовые уничтожить целый мир по одному моему желанию. И ты! — именно тот, кто мне нужен.

— Корр! — поверженный раб безумно прорычал в ответ. Он широко открыл глаза. Их наполнял черный похожий на ночь туман, и во взгляде его не было ничего человеческого.

На лице ведьмы появилась ослепительная улыбка. Она махнула руками и рядом с ней начал разгораться сиреневый огонь. Он увеличивался, пока не превратился в гигантский полыхающий шар, который в свою очередь разлился в быструю полноводную реку. Мгновение и фиолетовые тучи закружились с невиданной быстротой. Огненная лава с проблесками ярко-желтого пламени хлынула со всех сторон и разорвала окружающий мир на части.

Маленькая искра силы попала внутрь человека, начала сканирование, нашла то, что искала. Отчиталась, о возможности перемещения имеющегося объема излишней волшебной силы у ведьмы в резервуар избранника. С удивлением обнаружила, что это далеко не предел. Получила подтверждение на перемещение незапланированных объемов до тех пор, пока сосуд не будет заполнен полностью. Другая частица дала команду о вербальном контакте с кандидатом для создания канала передачи энергии. Ведьма протянула руку и коснулась руки носителя.

Гигантские объемы энергии ринулись в бездонный, в бесконечный сосуд. Темная королева, впала в экстаз, потеряв контроль над происходящим. Наконец-то ведьма могла почувствовать облегчение от страшной боли, терзавшей её долгие годы.

А затем произошло неожиданное: Сосуд, подобно вампиру, не желая останавливаться начал вытягивать оставшуюся, незапланированную энергию. Кровосос высасывал и высасывал... Закончив с волшебством он перешел на жизненную силу человека: Миг и стройная гибкая девушка превратилась, в старую обрюзгшую женщину, ещё миг и... Мозг темной принцессы всё же успел позвать на помощь.

Древний дракон подключился к борьбе за жизнь хозяйки. Тщетно. Вырваться её из липких сетей вампира было также сложно, как и разорвать корабельный трос руками.

Бездонный колодец клацнул зубами, развернулся, злобно заурчал и с жадностью голодного бультерьера вцепился в новую вкусную жертву. Слуга ведьмы сопротивлялся сосуду ещё слабее хозяйки. Испытывая ужас, перед смертью, последний из древних драконов всё же успел переместить частичку ведьмы в случайно найденную в лесу умирающую девушку.

Сосуд до последней капли высосал всё, что возможно и невозможно. В конце концов, аппетитно чавкнул, облизнулся и снова спокойно заснул внутри странного кандидата, даже не заполнив себя наполовину.

Глава 1.

Над сумрачным лесом взошла кровавая луна. Серые тучи настолько жестко обволакивали её, будто решили удушить ночную гулёну колючим шерстяным одеялом.

Болотный оборотень, размером годовалого теленка и плоской, безносой мордой, будто у бойцовой собаки, подвывая от нетерпения, быстро приближался к лагерю разбойников. Темный силуэт с горящими, как у демона глазами, легкой тенью скользил над землей. Из оскаленной пасти виднелся отличный набор зубов, способных одним движением откусить человеку руку. На выжженную дневным солнцем траву капала ядовитая слюна.

Запах близкой пищи призывал забыть хищника об осторожности, броситься вперед и вонзить клыки в теплое, парное мясо человека. Упиваясь дымящейся кровью, рвать податливую плоть, торопливо глотать и снова рвать и глотать! О, вкус человеческой крови! Самый прекрасный вкус на свете! Что там животные или птицы! Разве можно сравнить вяло текущее по жилам опьянение и восхитительный игристый огонь, разливающийся по телу с каждым глотком горячей, дымящейся аппетитно пахнущей крови человечины!

Чудовище загодя услышало громкий смех, крики и пьяные вопли душегубов. Оно выскочило на освещенную поляну и осмотрелось по сторонам. В отличие от зверей (лесных собратьев) исчадие ада уже давно не боялось света и огня.

Попойка, шла полным ходом. Лесные разбойники разожгли огромный костер, язычки пламени которого отражались в хрустале и серебре больших кубков, осушаемых в честь богатой добычи. Один из бандитов двумя руками держа огромный кусок жареного мяса, вонзив в него зубы. Другой откинул голову назад и вливал содержимое хрустального кубка в свою глотку. Большая часть вина текла по его груди, но он хохотал, ему было это забавно. Допив напиток, он сытно рыгнул и швырнул сосуд в ствол ближайшего дерева, да так, что тот разлетелся на осколки. Людишки пели или смеялись, ели или пили, как кому хотелось, вытирали грязные жирные пальцы о драную одежду с чужого плеча и вливали в себя хорошее вино так, словно это было грошовое пойло, которым пичкают местных крестьян.

По округе разнесся жуткий, призывный вой оборотня, после чего он бросился рвать когтями несчастных. Поляна превратилась в кровавое месиво, а хрип и крики умирающих ужасом повисли в воздухе.

Окончательному пиршеству помешала неизвестно откуда взявшаяся добавка. Непонятно каким образом она очутились на поляне. Мгновение была темнота и вот и уже рядом с горящим костром стоит высокий, мускулистый человечишка с огромным мечом в руках.

— Он может быть опасен? — хищник оторвал огромную зубастую пасть от горла главаря шайки. С хрустом прожевал кости. Красные глаза засветились ненавистью.

— Обед, не может быть опасен, особенно для меня! — демон выгнулся, заревел так, что заложило уши и, разогнувшись подобно пружине, немедля ринулся в атаку.

* * *

Чудовищное ощущение боли, казавшееся бесконечным, постепенно стягивалась в одну точку и постепенно уходило. Черная мгла по-прежнему терзала его душу, но тело, вырвавшись из оцепенения, уже снова принадлежало ему.

— Эй приятель, разорви тебя тьма! — где-то проскрипело и потерялось в уголках сознания.

— Зачем мы тащим с собой эту оборванку?

Корр очнулся от ехидного голоса. Недалеко от себя увидел мужчину средних лет, небольшого роста, одетого в овечью безрукавку на голое тело, с тонкими, подвижными пальцами и острым, как бритва, взглядом, длинным, крючковатым носом, на котором радостно красовалась красная бородавка. Незнакомец устало плелся рядом и натужно волочил за спиной два мешка.

— Ну, была бы благородная или богатая на худой конец хотя бы красивая, — он продолжил жаловаться хмурому здоровяку. — А так? Ни рожи, ни кожи, ни завалящейся монеты!

Вид у полуобнаженного, местами окровавленного попутчика-гиганта был такой, словно он с утра ещё никого не убил и пребывает из-за такого досадного недоразумения в самом мрачном расположении духа.

— Слушай! — стоны продолжились вновь. — Давай бросим её где-нибудь под кустами и спокойно пойдём дальше. Поверь мне, у нас есть, что нести и подороже и поинтереснее.

— Смотри, что я нашёл у разбойников, — недоросток — прилипала остановился, поставил мешки на землю и быстро извлек откуда-то из недр одежды изящный кинжал в украшенных самоцветами ножнах. Медленно, мягким, текучим движением обнажил клинок. Переложил его в другую руку рукояткой вперёд. — Возьми, мне не жалко.

Корр не понимая, о чём идет речь, широко раскрыл глаза.

Голос доносился откуда-то издалека, словно с того света. Сознание возвращалось рывками, словно утопленник всплывал из донельзя мутного и грязного водоёма пьяных сновидений. Попаданец всё ещё не мог понять кто он, где находится и, что вообще происходит. Голова гудела, словно медный колокол, по которому ударили тяжелой наковальней. Во рту ощущался соленый привкус крови.

— Хотя, нет! — плут в очередной раз выдвинул гениальное предложение. — Раз ты такой паинька и боишься замарать свои белые благородные руки... Вот уж не думал про тебя такое! Возьми у меня самый тяжелый мешок! А я быстро помогу ей отправиться в долину мёртвых. Она даже не проснётся. Чик-чик, и готово!

Гигант остановился.

Аккуратно положил ношу, которую легко нёс на плече, на землю. Ей оказалась находящаяся без сознания щупленькая девушка — подросток пятнадцати — шестнадцати лет. Лицо страдалицы было сильно опухшее, как будто его долго кусали пчёлы: глаза заплыли, губы посинели. И ещё!!! На голове найдёныша абсолютно не было волос. Одежда руки, ноги подростка были слегка обожжены. Создавалось впечатление, что какой-то злой садист — цирюльник издеваясь и мучая несчастную пленницу, избил её, а затем выбрил ей голову до синевы.

— Ты-ы... Кто-о? — очнувшийся от потрясения воин произнес с большим трудом, еле шевеля языком.

В его глазах появился осмысленное выражение. Он внимательно осмотрел место, где они находятся, а затем попутчика (Как будто видел его впервые).

— Что значит, кто-о? — передразнил незнакомец.— Здрасте! Ты что-о, забыл? Экскил.

Бескровные губы дикаря разжались и сжались вновь, будто их владелец забыл человеческую речь.

— Эксииил? — широкоплечий незнакомец медленно, как в замедленном кино, встряхнул головой, захлопал глазами и указал на себя.

— Эксил, это я, — коротышка расставил всё по своим местам — Ты, Корр.

Хваткий мужичок ещё раз дал пояснение...

— Мы с тобой познакомились прошлой ночью. На поляне, где убили огромного оборотня. В живых после битвы остались, ты, да я: Потому, что я — самый хитрый, успел залезть на дерево. А ты, потому, что здоровый как кабан и мечом машешь как дьявол.

— Я спускаюсь с верхушки синего неба, опосля боя, — плут красочно начал вспоминать прошедшие события. — Ты стоишь у огромной кровавой туши. Орёшь как дикарь. Пена изо рта! Демон лежит неподвижно, окочурился.

— Я спрашиваю: Тебя как зовут? Как ты здесь оказался? Как будем делить добычу и награду за убийство оборотня?

— А у тебя на всё один ответ — Корр.

— Я уже потом понял, что ты вместо ответов, на все вопросы, говоришь своё имя.

— А она-а? — истребитель нежити, как будто преодолевая огромное препятствие, кивнул на неподвижно лежащую девушку в обгорелой одежде.

— Она? — рассказчик непонимающе развел руки.

— Да кто же её знает. Бродяга какая-нибудь! Мало ли их последнее время по лесам шастает!

— Питт, — несчастная очнулась и произнесла еле слышно одними губами.

— А, вспомнил! Она, Питт — зовут её так. Эту голодранку мы нашли в кустах, когда собирали добро. Ты увидел её, обрадовался, схватил и поволок. А она в ответ только Питт, да Питт. Ты молчишь и тащишь. Я то мужик сообразительный. Раскинул мыслишки и решил... Она, Питт. Ты, Корр. Имена у вас такие: Странные. Заморские.

— Хотя-я, — хитрец задумался, и презрительно толкнул сапогом несчастную.

— Думаю, это не её имя. Она постоянно что-то скрывает. Молчит. Стонет. В церковь бы её! На крюк, да под ребро, а потом окотить живой водой или прижечь огнём. Сразу станет понятно, что это за нечисть лесная валялась под кустами.

Карлик прокашлялся, шваркнул носом.

— Слушай! Давай её бросим, а?

— Питт, — вновь одними губами произнесла незнакомка.

— Дай... Воды... — опять сильно растянув слова, как будто с того света, произнес воин.

— Конечно, сейчас, — Экскил быстро полез в мешок, достал кожаную фляжку. Протянул парню. — Вот, пожалуйста, пей на здоровье.

— Ей, — Корр указал на несчастную.

— А-а-а, так это ей? Утолить жажду?

— Постой, так, что получается? Она всё время просила воды? Вот глупая замарашка! Сказала бы сразу, дай водицы. Ох, не зря я признал в ней ведьму. Надо её в церковь. Но мы люди благородные! Оставим её здесь, правда? Зверям тоже нужно питаться?

Молодая женщина, почувствовала влагу возле рта. С трудом, малыми глотками, начала пить.

— Я не могу понять, зачем мы тратим на неё воду, — хитрец вернулся к своей проблеме. Всё равно хотели убить или бросить на корм волкам и медведям?

— А-а-а, — Экскил сообразил через несколько минут, не дождавшись ответа. — Понял тебя мой красноречивый друг! Чтобы побольше мучилась! Верное решение!

Богатырь встал, безразлично пожал широченными плечами. Сжал, разжал громадные кулаки. Потянулся, выгнулся всем телом, прогнав волну по затекшим мышцам. В его жестах была естественность гибкого дикого зверя, он не менял позу, а словно перетекал из одного положения в другое. Твердой рукой закинул незнакомку на спину и размеренным шагом пошел дальше.

— Эй, Корр!!! — запоздало закричали ему в спину.

— Постой! Я хотел как лучше! Слушай, не бросать же добро? Эти мешки такие тяжелые? Почему несу я один? О, милосердные боги, где справедливость?

— А я ещё хотел взять его к себе в приятели! — попутчик устало пригнулся, перекинул свою поклажу с одного плеча на другое.

— Знаешь, все с кем я водил дружбу в прошлом! — он продолжил болтать сам с собой любимым. — Они стали уважаемыми и обеспеченными людьми! Тощий Махалл устроился работать в харчевню — прислугой. Теперь он всегда сыт и пьян... и девушки его любят. Скромняга Баттон — стал золотарем. Ты наверно слышал, как к ним почётно и тяжело попасть! Но дальше всех пошёл Авраил! Он устроился работать на кладбище — сторожем! Теперь у него денег — куры не клюют!

— Видишь! — добрый прохожий, не переставая говорить, потряс толстыми мешками. — Что значит вовремя повстречать меня на дороге! Теперь, боги будут благосклонны и к тебе! Если только будешь слушать меня и перестанешь, в конце концов, тащить эту чертову девку, будь она трижды не ладна.

Окружающий лес был наполнен гомоном, щебетом, переливчатым щёлканьем и свистом. Порхали яркие бабочки, привлекающие к себе внимание своими радужными крыльями. В траве мирно стрекотали кузнечики. Высокие, величественные дубы обрамляли дорогу. Нежно-изумрудные листья, формой напоминавшие ладонь с растопыренными пальцами, слабо светилась под лучами теплого солнца. Воздух был наполнен манящими ароматами лесных благовоний...

Корр остановился на узкой, едва заметной полузаросшей травой дорожке. Настороженно осмотрел всё кругом. Тропинка выходила на яркую цветочную полянку и упиралась в небольшой зеленый холмик. Недолго думая он аккуратно положил девушку за ближайшее дерево.

— Почему остановились? — удивленно произнес Эксил. Он замер, стоя на одной ноге, не отваживаясь опустить вторую, и прислушался. — Привал? Так, вроде недавно отдыхали? Слушай, у тебя, с головой не в порядке. Тебе бы в церкву сходить. С монахами пообщаться. Может наговор, какой? Или порчу навели?

Воин тем временем потихоньку вытянул широкий меч из-за спины. Сделал два шага вперед, принял боевую стойку. Внимательно начал осматривать зелёную копну.

Попутчик поднял глаза и проследил за взглядом гиганта. Не заметил ничего опасного, он медленно покачал головой и глубоко вздохнул, вбирая знакомые богатые запахи деревьев, листвы, земли, которыми наполнился воздух.

— Тишина, покой и умиротворение, — коротышка миролюбиво подвел итог, после чего поудобнее перехватил мешки и продолжил свой путь.

Дикарь схватил недоумка за одежду, толкнул за дерево. Да так, что тот повалился на землю под тяжестью мешков.

Здоровяк медленно с занесенным мечом обошёл бугор, а затем со всей силы, сплеча, рубанул по нему мечом. Из образовавшейся раны фонтаном брызнула мерзкая зеленая жижа.

Холм громко зашипел, задрожал, будто при сильных порывах ветра, затрясся от боли и начал, переливаясь при этом всеми оттенками зеленого, подниматься на тонких длинных мохнатых ногах.

Тварь распрямила длинное мохнатое щупальце — хобот, служивший демону то ли носом, то ли ещё одним ртом. Качнулась огромным телом, после чего начала готовиться к атаке, вытаскивать из земли бесчисленные членистые лапы — щупальца с остроконечными когтями.

Громко, мерзко, с шипением чудовище поползло, а затем выбросило одну из лап, пытаясь сверху, подобно копью, насквозь проколоть противника.

Корр отклонился, отступил на два шага, перенёс вес тела на правую ногу. Огромный меч дикаря хищно облизнулся в воздухе короткой дугой, отбивая нападение.

Тварь ответила новой атакой. Шипастая лапа, сделав ложный замах, полетела с левой стороны.

Верзила вновь увернулся в сторону и отпрыгнул чуть назад. Спина его с силой ударилась о ствол дерева, покрытого красной корой. Дерево задрожало и отозвалось гулом, похожим на звук мельничного колеса.

— Какого прокаженного здесь происходит? — выругался Эксил, выглядывая из кустов.

Перед глазами недомерка из земли выползло нечто зеленое, страшное и мерзкое похожее на огромного мохнатого паука.

— Да это же лесной дейф! — непроизвольно выдохнул "смелый" коротышка.

В лица путников впились маленькие, злобные и тупые глазки, едва заметные в густой шерсти. Они стремительно начали багроветь, светиться, и превращаться в жуткие буравчики голодного демона. Распахнулась жадная пасть. Потекла ядовитая слюна.

Некоторое время монстр медленно вертел головой с чудовищными отростками, словно не мог решить, кого из людишек умертвить первым.

Приняв решение, он бросился на самого крупного.

Солнце медленно опускалась к верхушкам деревьев. Беспутный порывистый ветер рывками раскачивал густую листву. Она то вздымалась, то падала, точно волны бирюзового моря. По мере того, как закатывалось солнце, тени от деревьев удлинялись к востоку. Одна тень начала вести себя странно — она отклонилась к юго-западу и медленно поползла в сторону лица девушки лежащей без чувств.

— Повелительница, — зашептала она на ухо несчастной. — Это я, Велихх! Дух последнего из великих драконов! Ты слышишь меня?

Веки несчастной дрогнули, задрожали. Но не более. Она была по-прежнему бесчувственной.

— Милилла! Ты слышишь, меня... — тень уплотнилась, почувствовала силу. — О, моя госпожа! Я помогу тебе. Знай с каждым убийством тварей — порожденных злом, я становлюсь сильнее. Находясь поблизости от погибающих тварей, я забираю их жизненную силу, энергию, способности к магии.

Тело ведьмы по-прежнему не шелохнулось, но из-под прикрытых век бесчувственной жертвы выскользнула слеза, оставив на щеке влажную дорожку.

— Хозяйка, потерпи немного. Потерпи, и я постараюсь вернуть тебя к жизни.

Тем временем на поляне раздавалось шипение и чавкающие удары. С разных сторон к бойцу тянулись обманчиво тонкие черные лапы паука. Корр, кружась волчком между ними, принялся отсекать их одну за другой. Взмах меча, второй, третий... Лезвие меча сверкало короткими, злыми дугами. Казалось, воин рубит какой-то причудливый мохнатый хворост. Отрубленные конечности порождения тьмы извивались, подпрыгивали и корчились, словно раненые змеи, у его ног.

Корр, с выдохом, крутанул темно серое лезвие в воздухе. И изловчившись, нанес последний удар, срубив огромную голову. Чудовище задергалось, затрепетало в конвульсиях. Начала безудержно метаться по поляне. Из образовавшейся раны хлынул зеленый поток мерзкой слизи.

Одна из отрубленных конечностей, продолжив движение, с разбегу запнулась о муравейник и, упав недалеко от места, где спрятался "бесстрашный путешественник", начала угрожающе дергаться, прыгивать в разные стороны. (А кому-то показалось, что даже шипеть).

— А-а-а-ы-ы, — тишину леса разорвал дикий вопль, перешедший в истошный визг — Эксил закричал от страха. Ему показалось, что ужасная паукообразная тварь сожрала Корра, разделилась на части и теперь атакует его.

Не оглядываясь, смельчак вскочил и понёсся по бездорожью молодого леска. Тонкие, как прутья, стволы деревцев изгибались, хлестали его по лицу, по груди, по ногам. Камни словно бы вырастали под ногами и выворачивали ступни. Паутина лезла в лицо. Лесная поросль закончилась. Эксил из последних сил бежал по шуршащему руслу высохшего ручья. Наконец, изнурённый, с запалённым дыханием и ослабевшими в коленях ногами, он споткнулся и рухнул лицом вниз. Земля поплыла, закрутилась перед глазами. "Герой" тяжело глотая воздух, приготовился умирать...

* * *

В ясном, разлитом тёмно-голубыми красками небе робко проснулись первые звёзды. Высокие лесные деревья, слились в сплошную тревожную стену мрака, заухали, застонали ночные птицы, подали голоса хищники, вышедшие на охоту.

Три путника после длинного дневного перехода расположились на ночлег в небольшой пещере. Двое мужчин устало сидели возле костра. Женщина лежала в забытье в глубине, у стены, на мягкой свежесобранной траве. На каменном полу горел костер, трещали в огне сухие сучья, во все стороны сыпались, щелкали, разлетались веером золотистые искры. Заворожённо вспыхивали под сушняком розово-красные язычки пламени. Воздух внутри казался затхлым и вонючим. От серых стен ощутимо попахивало серой и ещё чем-то кислым и неприятным.

— Корр, дубина двухметровая, ты совсем сошёл с ума? — недомерок обратился к гиганту, который молча, задумавшись, с каменным лицом, практически не шевелясь, поглядывал на пляшущее пламя так, словно то была самая важная вещь на свете.

— Ночевать рядом с костями мертвецов, которые неизвестно зачем умерли, здесь, в этой пещере? Клянусь бородатой задницей демона! А вдруг они оживут? А вдруг они оживут и нападут? А вдруг они оживут, нападут и лишат нас жизни? Может быть это кости старых злых колдунов? Которые только и ждут — когда мы заснём?

— Почему ты всеёвремя молчишь? — трусоватый попутчик затравленно обернулся на горку почти истлевших человеческих костей и черепов, что неподвижно лежали в углу, в толстом слое пыли, густо усыпавшей каменный пол.

Свет от горящего костра уменьшился, задрожал. Темень наступала, стала окружать присутствующих, мраком обволакивать всё вокруг. Создавалось впечатление, будто скапливающаяся темнота слизывала языки пламени. Откуда-то со стороны стен по полу пополз едва заметный туман.

— Глупый, немытый дикарь! Разве ты не знаешь, что спать рядом с костями мертвеца — это дурная примета! — Эксил воскликнул недовольно, пытаясь привлечь внимание со стороны попутчика. Резким движением переломил ветки о колено, подбросил их в костер. Огонь с треском охватил сухое дерево, выбросил вверх снопы искр.

— Сколько правдивых историй ходит в округе о тех растяпах, что не верили в приметы! — рассказчик вскинул руки, начал красноречиво жестикулировать. Его голос дрожал, впалые щеки разгорелись. Он тонкими пальцами, волнуясь, потеребливал пуговицу на драной безрукавке и почмокивал длинным утиным носом.

— Вот мельника Болтонна сколько раз предупреждали — не смотри в темные зеркала в последний день месяца. Не смотри дурень — плохая примета! Пробудишь зло! Так нет, не послушался. Не стерпел. Поглядел. А через неделю попал под повозку. Да так сильно, что помер, и молодая жена осталась вдовой.

...Или вот, например, Зухрарр из Недвиля. Много раз его просили — не ставь сапоги крест — накрест перед сном. Не накрывай их поверху белой материей. Хуже нет дела на свете, чем так делать. Вредный был — никого не слушал, никому не верил. Довредничал! Прошлый год пошёл в лес и пропал там.

...Но глупее всех поступил Юганс. Говорили люди знающие — не кричи бранные слова в дымоход, после захода солнца! Не кричи! Страшная, злая примета! Вся нечисть просыпается. Так нет! Напьется до коликов в груди и давай орать туда каждый вечер, что попало. Вот и докричался. Проснулся как-то утром, а голоса нет. Только и может произнести "му" да "му" вместо слов. С тех пор и мычит как корова.

— Также и здесь! — Эксил с ужасом взглянул в сторону леса. — Все знают: Нельзя спать рядом с непогребенным человеком. Чует мое больное, несчастное сердце, попадём в ловушку!

Дрожь неприятным холодком ползла коротышке под одежду: Окружившая пещеру мгла казалась живой — словно там, за пологом мрака, шевелились, клубились, кишели мириады тварей, одна гнуснее другой. Он почти ощутил их смрадное дыхание, почувствовал на себе горящие ненавистью взоры, услышал, как они перекликаются, готовятся в любой момент ринуться всем скопом на несчастных путников и разорвать их в клочья.

— Слушай, а куда мы идём? — голос воина внезапно громко, подобно камнепаду, прорезался во тьме.

Статуя гиганта медленно ожила. Он длинной хворостиной чуть отодвинул от пылающего костра угли, погасил конец загоревшейся палки, воткнув её в землю.

— В смысле, куда? — новый друг здоровяка смачно крякнул от неожиданности.

— Я думал, это ты ведёшь нас! — Эксил встрепенулся, поднял голову. — Вчера ночью схватил эту девку и куда-то уверенно её поволок. Я тебя догоняю, хватаю за рукав, спрашиваю: Куда идём? Знаешь дорогу? Почему пошли в сторону мёртвых болот? А ты в ответ только Корр, да Корр и дальше продолжаешь тащить как буйвол эту чертову бабу. Я думал, знаешь куда идти, а оказывается, нет? Так?

В ответ тишина. Лишь костёр горит, потрескивает, сыплет искры, смугло освещая большое лицо гиганта.

— Все понятно, — коротышка, не дождавшись ответа, ожесточенно почесал в затылке и вздохнул. Хотя ему вовсе не было ничего понятно. — Завтра пойдём, куда я скажу. Хвала, богам! Я знаю немного эти места. Нам бы только выйти на старую королевскую дорогу. А там и до приграничного поселения недалече.

Темнеет. Кривые, безобразные деревья зловеще вырисовываются во тьме. Замыкается пещера, заволакивая со всех сторон зеленым колдовством. Гаснет, покрывается сизым пеплом костёр. Угольки, оставшиеся от костра, догорают красными глазками злобных демонов. Ещё немного и останется от него только белёсая круговина пепла.

— Эээ-хх, — Эксил глубоко зевает. — Вот сейчас подремлю немного, а завтра уже пойдём по правильной дороге.

"Не спать! Надо встать и подбросить хвороста в костер", — Корр мысленно даёт себе команду бодрствовать. Однако его веки начинают слипаться. Руки и ноги наливаются тяжестью. — "А ещё надо встать, выйти и посмотреть, что там трещало снаружи так подозрительно."

"Не спать!", — глаза пришельца продолжают закрываться, словно кто-то, помимо его воли, кладет ему на веки тяжелые пудовые гири.

Беспризорный, брошенный огонь вдруг заленился, ослаб и задремал. Чернильная мгла постепенно охватила, обездвижила, усыпила путников. Заполнила внутреннее помещение причудливыми тенями, переливами. Пол полностью покрылся белесым туманом. Он заклубился, заворочался, словно живое существо, потревоженное во сне.

Раздалось непрерывное шуршание, словно шепот пересыпающихся крупинок в песочных часах. Из мрачных стен, из потаённых укрытий россыпью выползли несколько десятков оранжевых клубков. Их голодные взгляды устремились в сторону присутствующих. Тела кровососов разрослись целой гроздью пищащих голов. Оживленно махая многочисленными щупальцами — присосками, они разделились на три части и жадно поползли в сторону долгожданных гостей. Порождения зла дождались своего часа. Их снова ждал вкусный, горячий обед...

Вот первая бестия добралась до руки, лежавшей на полу девушки. Обвив запястье, она не спеша начала впиваться в кожу и вдруг больная открыла глаза. Зрачки её блеснули сиреневым огнём, словно у завидевшей добычу хищной птицы. Она глубоко вздохнула и развела руки. Искривленные губы с трудом произнесли несколько гортанных слогов на языке, ставшим древнем ещё задолго до тех времён, когда над пещерой шумели волны бескрайнего океана.

Туман, застилающий каменный пол, пугливо дернулся. В нём заплясали языки холодного пламени. Отблески его чем-то напоминали зловещее мерцание ночного кладбища.

Оранжевые кровососы, словно по команде остановились, запищали, а затем организовано поползли в сторону новой хозяйки.

Распухшие пальцы чародейки танцевали в ночной тьме, выписывая замысловатые кривые линии и фигуры.

Два вздоха и твари кольцом окружили потерявшую силы больную. Ещё вздох и вокруг кровососов возникло малиново — серое сияние. Новый взмах руки и ведьма начала вытягивать жизненную энергию, восстанавливать свои силы.

Лучи серебристо — оранжевого света, ручейками потекли из тварей, стали касаться её тела, скользить по нему, впитываться. При этом кожа чародейки розовела, на лице проходила опухоль, на руках и ногах заживали многочисленные царапины, синяки, ссадины. На синюшней лысой голове появились едва заметные отростки черных волос.

Девчушка, высосав всю энергию тварей, до последней капли, довольно улыбнулась, удобно повернулась на бок, поджала ноги и погрузилась в здоровый глубокий сон.

Глава 2.

Над столицей светлого королевства Гавардании — Мадразом, бушевала гроза. Тяжелые, налитые свинцом тучи, клубились, над большим городом, моросил мелкий противный дождь. В ужасе и беспорядке теснились крыши башен и башенок, покрытые посеревшей от времени черепицей. Отблески молний ежеминутно, подобно огню из пасти дракона, сверкали над золотыми куполами, толстыми стенами и могучими сводами королевского дворца. Прохладный мрак стоял на улицах и в городских переулках, под мостами недовольно гудела вода.

В квадратном помещении одной из заброшенных башен городской охраны царила пустота. Очевидно, что её не посещали уже долгие годы. На полу скопился толстый слой пыли вперемежку с песком. Облезлая штукатурка и причудливые тени на потолке придавали залу такой вид, словно он был болен проказой. Входом и выходом в заброшенную келью служили старые обведшие двери с ржавыми скрипучими петлями.

Два больших чучела неведомых хищников, стоящие у стены, составляли единственное украшение комнаты. Страшные головы чудовищ лишь отчасти напоминали волчьи — они были в три-четыре раза больше и крупнее. Острые зубы в огромной, от уха до уха распахнутой пасти, торчали кинжалами. Кусочки красных камней, вставленные вместо глаз, походили на тлеющие угли адского пламени. Они зловеще сверкали, словно запоминая плотоядным взглядом присутствующих в помещении.

Никто из поданных, видевших молодую королеву Басстию ранее, не узнал бы её теперь: Доброе, милое личико третьей (Последней) жены короля, перекосила ненависть и злоба. Её прекрасные, всегда уложенные в прическу золотистые волосы, были распущены и развевались во все стороны змеями без малейшего воздействия ветра. Широко открытые глаза светились изнутри сверхъестественным темно-зелёным светом. Они внезапно потеряли жизненность, стали мертвыми, как будто превратились в пустые окна, отворенные в глубину, откуда вынули душу.

— О, вечная тьма! — лицо колдуньи искривилось в брезгливой гримасе. — Саттал, почему, ты не убил пленницу? Разве ты не понял моего приказа? Разве я мало тебе заплатила?

Посередине небольшого зала, что освещали факелы в черных железных канделябрах, в прозрачном пульсирующем коконе висел пленник. Это был невысокий полный человек, одетый в разноцветное тряпьё, выдававшего в нём разбойника с большой дороги.

Басстия подняла тонкие изящные руки, украшенные золотыми браслетами, исписанные древними символами. Её пальцы начали удлиняться, превратились в когти — черные, длинные, кривые. Она сжала их и стала делать вращательные движения, будто наматывая на кулак невидимую веревку. Пленник задергался, начал извиваться, корчится в незримых путах. Его лицо обезображенное шрамом сделалось бледным как зола и покрылось крупными каплями пота. Каждую клетку его измученного тела терзала огненная, острая, невыносимая боль.

— Моя госпожа, — он захрипел, тщетно пытаясь поймать открытым ртом хотя бы глоток воздуха. Легкие страдальца сдавило с чудовищной силой. Слезы ручьем хлынули из глаз. — Клянусь ядом дракона! Вы не можете себе представить все трудности, с которыми я имею дело на службе у вас! Десять нанятых мною людей убиты! Они просто разорваны в клочья! Трое пропали без вести. Пятеро на всю жизнь останутся калеками, если вообще выживут после случившегося. И всё из-за какой-то простой девчонки, которую, по вашему приказу, мы подкараулили на лесной дороге.

— Простой девчонки? — голос её просвистел, подобно удару хлыста, хотя она даже не повысила его. Колдунья, с ледяным сердцем, не хотела ничего знать о поражениях и неудачах, и ещё меньше она любила тех, кто не исполняет её распоряжения.

Жгуты тёмного пламени вырвались из её рук, превращаясь в кнуты. Они вытянулись, змеями обвили несчастного, принося ему нестерпимые муки.

— Ааа, — вопль смертника поглотила мрачная башня.

— Кто...то, кто...то, ктоо-то спас её, — начал заикаться он. Изо рта пошла кровавая пена. — Ка... Ка.. Ка-кой-то дикарь. Он убил всех... Всех! Он просто демон с мечом. Отбил её и потащил на юг. Вэ... вэ... в сторону ба...бо... мертвых болот.

— Госпожа, пощади, — шептали губы несчастного из последних сил.

Колдунья резко выкрикнула слова, смысл которых не укладывался в его сознании. В воздухе начертила несколько знаков.

Вторя ей где-то на городской стене, пронзительно закричал черный кот, заухала сова. Вдалеке ярко сверкнула молния, и загромыхал раскат грома. Черные громады стен, подобно копьям сдвинулись ближе. Крыша башни нервно вздохнула порывом ветра, задрожала. Часть черепицы сорвалась, злобно урча, заскользила по краю крыши, сорвалась и разлетелась на куски далеко внизу, на каменной мостовой. Сильно запахло застарелой сыростью и тленом.

— Госпожа, — разбойник умоляюще посмотрел на ведьму снизу вверх, всё ещё надеясь вымолить прощение.

— Простите... Я всё исправлю, — слова камнем застряли у него в горле.

В ужасе он заметил, что белки глаз женщины помутнели и приняли мертвый оттенок.

Саттал знал, что хищники — это всего лишь чучела, что они мертвы. Он не удержался и потрогал их тушки, когда вошел в башню, настолько они были реалистичны. Но, теперь! Они просыпались. Оживали. Начинали двигаться... Проснулись глаза. Сейчас они не походили на тлеющие угли — теперь это было самое настоящее багровое пламя, жадное, жгучее, ненасытное.

Их голодные взгляды устремились в сторону пленника. Щёлкнули пасти с ужасными зубами. Рык оживших зверей был столь свиреп, что, казалось, даже воздух замер от испуга.

— Не надо госссспааажжж...ррааааа.. хррр, — крик и хрип умирающего повис в воздухе.

Пол помещения покрылся множеством багряно — красных брызг и рваных кусков человеческого тела. Дымящаяся кровь растеклась по полу густым слоем.

— Ууиирррааа, — ведьма вознесла руки к потолку. Что-то злобно зашипела. — Покажи мне её.

И тотчас же забрызганный кровью пол, стены, замаранная одежда женщины, окровавленные морды чудовищ — всё красное, превратилось в гигантский экран. Вспыхнуло и засветилось изображение, показывая едва освещенную пещеру, в которой спала ничего не подозревающая девушка.

— Проклятье! Проклятье! Проклятье, — несколько раз повторила ведьма. — Она жива! Ну, ничего! Ничего, дрянная девчонка! Дай время, и я доберусь до тебя!

Золотисто — зеленые язычки пламени сорвались со светильников и поплыли, пылая к середине комнаты, где находилась молодая королева. Огоньки объединились в круг. Весело завели хоровод.

— Так, посмотрим, кто из монстров способных убить несносную девчонку есть рядом, недалеко от места её ночёвки? Кто может быстро добраться до неё?

Басстия всплеснула ладонями, словно взбивая подушку, и с её тонких пальцев сорвалась волна мягкого бирюзового света. Повела рукой в сторону и мерцающие светлячки увеличились до размеров жуков. Ещё движение и вот уже в воздухе кружатся небольшие, дрыгающие конечностями осьминожки размером с крупных бабочек.

Ведьма придирчиво осмотрела проносящихся мимо неё в танце миниатюрные фигуры монстров.

— Пожалуй, вот этот! — Басстия указала рукой на одну из фигурок и та сразу увеличилась до размера крупной птицы. Начала поворачиваться вокруг своей оси. Демонстрировать свои атакующие способности.

— Как раз то, что нужно! — чародейка узнала тварь и восхищенно зацокала языком. Его тело как бы состояло из бугристой вспененной массы, и выглядело невероятно подвижным. От черного блестящего туловища отходили клещи, с крюкообразными жалами, на конце которых сочилась какая-то, скорее всего ядовитая, жидкость.

— Земляной маркус — прекрасный экземпляр. Дьявольски живучий, ядовитый, кровожадный. Клыки, шипы, яд, — она полюбовалась, как уменьшенный экземпляр устрашающе шевелит конечностями, как выразительно машет шипастым хвостом и даже еле слышно стучит зубами.

— Или вот! Огненная гидра — просто чудо, а не чудовище! Высокая регенерация, не пробиваемая чешуя, длинные когти на толстых, как вековые дубы ногах, три головы с острыми крупными клыками. Плюется пламенем.

— Хотя..., она, может, вместе с беглянкой спалить половину леса. А это уже будет подозрительно. Давненько они со своих пещер не выползали. Зато если выползет, хотя бы одна... То это будет бедой всего королевства! Нет, мне не нужны сейчас такие проблемы.

— Лучше возьмем, вот этого, — колдунья ткнула пальцем в плотный сгусток огня. — Да! Я думаю, будет достаточно. Острый нюх. Чуть медлительный зато зубастый и смертоносный. Его хватит для одной, запуганной до смерти беглянки. Прожорливый, вечно голодный, жрёт всех подряд без разбора.

Сполохи зеленого света, вырвались из открытых ладоней колдуньи. Над старой башней огромная молния прочертила зигзаг. Раздался оглушительный раскат грома. Вновь рядом противно завыли черные кошки и обеспокоенно заскребли крыльями по потолку летучие мыши...

А где-то далеко вдали неведомое чудовище получив приказ поднялось с земли и двинулась в сторону обречённой жертвы.

Глава 3.

Эксил проснулся с улыбкой на лице, но продолжал лежать в приятной истоме, не открывая глаз и дыша ровно и спокойно, будто по-прежнему крепко спал. Приятное сновидение поразило его до глубины души, и проснувшись, он всё ещё пребывал в полудреме, пытаясь как можно дольше продлить переживания от увиденного.

Вдруг он ощутил, что кто-то потихоньку пытается вытащить мешок с "его" новыми вещами из под головы.

— Что... чтооо??? — он изловчился и ловко схватил вора за руку.

— Дааай, — раздался визгливый женский голос.

Эксил от неожиданности ослабил хватку. И тут же получил довольно чувствительный удар острой коленкой в бок и смазанную оплеуху по щеке.

— Ах, ты — дьявольское отродье..... — спящий окончательно проснулся от удара и снова попытался поймать царапающеюся попутчицу.

— Низменный, вонючий разбойник, — отскочившая от него девица, забилась в угол. Выставила перед собой похищенный у него нож (И когда только успела) и злобно, точно рассерженная кобра, зашипела. — Пусть вытянуться и иссохнут твои кишки, когда ты пойдешь в отхожее место!

— О, великие светлые боги! — раздосадовано произнес коротышка. — Ведь предлагал бросить змею где-нибудь по дороге или удавить. Печенкой чувствовал, принесёт она горе. А теперь, вот она расплата за беспечность и доброту!

— Ты ещё пожалеешь, что похитил меня! — не успокаивалась ожившая незнакомка. Её глаза высокомерно заблестели. — Меня!!! Ёшкарлунну Завельскую! Я всё знаю. Я всем расскажу. Я видела твою гнусную рожу, там, среди похитителей.

— Знаешь, что с тобой сделают, когда узнают, кого ты украл? — она смерила ничтожество испепеляющим взглядом. Многие люди на месте этого наглеца, не выдержали бы её взора и бросились бы бежать или даже попытались бы оказаться от неё на некотором (Очень большом) расстоянии!

— Тебя сразу повесят, затем колесуют, потом отрубят голову вместе с руками и ногами. А ещё сдерут кожу, сожгут на огне, сварят в чане, засунут в дробилку и бросят в яму к диким зверям!

Эксил нисколько не испугался угроз ветреной болтушки, но на всякий случай пододвинул к себе поближе сучковатую палку, достаточно тяжелую и прочную, которую вчера подобрал по дороге. (Вот как предчувствовал, что пригодится).

— А ещё... Ещё... — живодерка — инквизиторша ненадолго задумалась. Острый взгляд миндалевидных глаз, взирал на проходимца с неприкрытым отвращением. — Что будет с тобой дальше? Я не придумала. Но! Это будет обязательно страшная, долгая и мучительная пытка.

— А ну! Немедленно верни меня обратноаааааааааа... — она внезапно заорала, что есть мочи. Да так, что у Эксила заложило уши от крика. Пленница, как оказалось, обладала бурным неистовым темпераментом.

Вопль удался на славу. На крик в пещеру вбежал Корр. Насупленный, с обнаженным мечом наперевес гигант быстро осмотрел, что за несчастье происходит внутри.

— О, ещё один явился. Эй, громила, я не знаю тебя! Хочешь заработать? Убей, этого носатого карлика. Убей его и верни меня домой. И я обещаю, что мои опекуны отсыпят тебе столько монет, что ты будешь купаться всю жизнь в них как в реке.

— Ну, чего встал, рот раззявил? — она гневно свела брови. — Убивай, давай.

Корр молча осматривал ожившую девушку и изменения произошедшие с ней за ночь.

— Почему молчишь? — не унималась похищенная жертва, чей голос всё более напоминал плач избалованного ребенка. — Немой что ли?

Воин медленно расслабил мышцы, опустил меч. Расслабился.

— Немой и глухой, — девчонка возмущенно процедила сквозь зубы и недовольно отвела глаза в сторону.

— Значит заодно с гнусным воришкой, — она добавила презрительно. — А ну немедленно возвращайте меня домой! А иначе! Знаете, что с вами будет? Знаете?

— Особенно с тобой, прыщавый, — вредина ехидно тыкнула кончиком ножа в карлика. — Ты мне сразу не понравился. Гореть тебе на костре, гнить в выгребной яме, быть разорванным на куски... а ещё утопленным в мерзком, вонючем болоте.

— И тебя неотёсанная дубина, ждёт лютая смерть, — она, усмехнувшись, перевела взгляд на Корра. — Запытают, тебя, бугая, до смерти! Отсекут голову, конечности, вспорют живот. А потом выльют всю кровушку в грязь, до последней капли!

— Что, разбойнички, испугались? — живодерка никак не хотела успокаиваться. — Это ещё, что! У меня, двоюродная тетка — настоящая ведьма! А муж её — самый злой колдун в округе. Если они узнают, что меня похитили и мучают... То-о, сразу превратят вас в дохлых крыс, в склизких тараканов, в грязных вшей, в мерзких червей, в мокрое место у сточной канавы. Вэ... вы... вэ...

Корр открыв рот изумлённо наблюдал за малявкой. Он даже представить не мог, что шипеть можно настолько визгливо.

— Так вот, противные слизняки! — ожившая мстительница решительно тряхнула головой. — Я ещё толком не решила, в кого они вас заколдуют, но мучиться вы будите долго, страшно и мучительно.

— А чего им ждать то!!! — девчушка продолжала болтать без умолку. Она начала совершать какие-то непонятные устрашающие движения руками. Скривила лицо. Вытянула губы. — Может, прямо сейчас, они видят вас в своём волшебном кубке и уже зовут самого злого, противного, огромного и прожорливого монстра, отомстить за меня. О-о-о, я чувствую, что он придёт скоро и сожрёт вас! Да-а, он уже идёт, ползёт, бежит мой спаситель! Я слышу его могучие шаги. Я чувствую его голодный, ненасытный взгляд...

— Ай, — внезапно громко от боли воскликнул Эксил. Он резко подскочил с места.

— Ага! Что? Боитесь?!

К ногам коротышки незаметно подкралась небольшая ящерица и сильно укусила его за палец. (Маленький кровосос, был размером не более ладони, чем то похожий на крошечного, вытянутого крокодильчика.)

— Вот же мелкая пакость! — укушенный презрительно оторвал извивающегося червём кровопийцу и презрительно бросил его в золу потухшего костра.

— Эх, я же предлагал удавить ведьму! — Эксил потер больное место. — Говорил, в церкву её надо, к монахам, на крюк! Так нет, тащим её. Вот она и платит благодарностью!

— Слушай, Корр! — он нагнулся и выдавил из пораненного пальца капельку крови. — Давай, бросим её. Пойдём своей дорогой. А она пусть сидит, кормит мошкару. Дня через два доберёмся до Эстебара, ближайшего города на границе. Я тебе там такую лялю сосватаю. Пальчики оближешь! Давай, решай, а? За мной, слово твёрдо, как за стеной в каменоломне.

— Пччь, — едва слышно раздалось в костре, и ожившая ящерка — крокодильчик увеличилась в два раза. Она сладко проживала странную золу, попавшую в рот, повертела головой, поклацкала зубами. На неё никто не обратил внимания.

— Будь я дважды проклят! — хитрец сплюнул и начал одевать сапоги. — Только твоя избранница будет и лучше, и краше. А если захочешь, то выберу из всех самую худосочную, потрепанную и даже более сварливую, чем эта оборванка.

— Арр... Ар...арр-пчи, — и тварь чихнув... (К удивлению присутствующих) раздулась и увеличилась ещё в несколько раз.

Ящерица (Теперь уже ящер) медленно, переваливаясь как трухлявое бревно на коротких лапах, тяжело волоча хвост, пополз в сторону Эксила. Он пристально взглянул на теплое, пахнувшее потом мясо и плотоядно облизнулся.

— А... арр... ар... — жуткая пасть бестии приоткрылась и раздвоенный язык, черной молнией выскочил из неё и также стремительно втянулся обратно. Гад угрожающе заурчал.

— Чтоб, меня сожрали демоны! — зубы Эксила громко скрипнули. — Это ещё, что за отрыжка дракона?

— Аррр... арр... пччих, — снова раздалось с стороны костра. И через три вздоха, желтыми, налившимися ненавистью глазами на коротышку смотрел уже настоящий полутораметровый крокодил.

После очередного чиха события в пещере стали развиваться с молниеносной скоростью. Молодая мстительница сообразила, что "дело не чисто" (Её молитвы неведомым образом были услышаны вымышленными добрыми злодеями-родственниками и тут же осуществлены). Испугавшись, она первой показала пример бегства с места событий. Ветреница молнией выскользнула из пещеры.

Эксил в ужасе стал, пятился к стене. Похолодев, он почувствовал, как страх сковывает мышцы. Его лицо из довольно-иронического сделалось смертельно испуганным, напрочь перекосилось, так что он вряд ли узнал бы сейчас самого себя в зеркале. Оно сморщилось, побледнело как лист пергамента, пролежавший в гробнице тысячу лет.

Корр мгновенно выхватил меч. Длинная, обтянутая кожей рукоятка сама, казалось, скользнула в ладонь. Он шаг за шагом, вкрадчиво ступая, по-кошачьи, начал приближался к постоянно растущему демону.

— Аррр... пп... чих, — жуткая тварь, словно выпрыгнувшая из снов безумца, стала размером с пятилетнего бегемота. Отвлеченная раздражающим запахом золы из костра, в который ночью вместе с дровами попали останки обитателей пещеры, она по-прежнему не начинала атаку. Гадина ничего не понимая, трясла мордой, скребла лапами, виляла хвостом во все стороны. Открывала страшную пасть, где были видны острые, как хорошо заточенные ножи, клыки, плоские и оттопыренные, как топоры, резцы, переходившие в глубине в бугристые как жернова коренные зубы.

— Э-эх! — богатырь сделал выпад и от всей души приложился клинком. Однако превосходная сталь лишь с отвратительным скрипом скользнула по телу чудища, не оставив на нём даже отметины.

— На-а, — Эксил поддержал товарища, съездив по ноге твари своей шипастой дубиной. Палка с хрустом, легко переломилась пополам. Не ожидая такого подвоха от своего оружия карлик по инерции случайно прижался рукой к коже рептилии и тотчас отдернул её в отвращении, как будто невзначай коснулся жабы.

— Новый резкий удар гиганта. Корру показалось, что он попытался вогнать лезвие в монолитную каменную стену. Болезненный толчок отдался в кистях и сотряс все тело, едва не выбив оружие из рук.

— Провалитесь вы все, проклятые демоны! — напуганный коротышка метался по пещере. Уворачиваясь от хвоста бестии, он безумно размахивал руками и дико вращал глазами. Обкусанные до крови губы шептали молитвы всем известным и неизвестным богам. Прощаясь с "белым светом" благородный разбойник исступленно проклинал, укорял и бичевал себя за глупость и жадность, поставивших его жизнь на край пропасти.

— Арр... ар... аррпчи, — громоподобный выдох твари. Стены пещеры задрожали и сверху посыпались мелкие гранитные камешки. Чихнув монстр, увеличился до размера огромного слона. Он практически не оставил свободного места в пещере. Упершись головой в стену, мутант покачивался на уродливых лапах и глухо рычал, скреб зубами, не зная, на что решиться. Зловонная пена клоками слетала из пасти, словно он пережевывал тело ненавистного врага.

— А... ар... — снова угрожающе громко раздалось откуда-то со стороны потолка. Зарождался новый ужасающий чих, готовый растоптать, раздавить, сокрушить всех и вся.

— Корр бросил бесполезное занятие рубить гадину. Схватил за шиворот прижавшегося с мешком к стене недомерка и с трудом выскреб его упирающееся тело из ещё свободного пространства.

— А... ар... арх... — здоровяк успел проскочить сквозь входное отверстие в последний момент. Брыкающегося Эксила он вытолкнул сквозь щель первым, за что в благодарность получил сильный удар ногой по колену, а затем протиснулся сам, чувствуя, что если задержится хоть ещё на мгновение, то услышит хруст собственных костей.

— Арр... пчих, — из отверстия, вслед за выбежавшими узниками, перекрыв всё свободное пространство, высунулась огромная нога ящера. Заскребла когтями. Начала искать опору. Раздался страшный скрежет. По горе, в которой была пещера, пошли крупные трещины.

Путники бросились прочь, не ожидая развязки событий.

— Арр... рр... а-а-аррпчи, — от очередного чиха, монстра с грохотом разорвало внутри. Земля вздрогнула. Сквозь образовавшиеся пустоты выплеснулись фонтаны тягучей, вонюче-желтой жижи. От мощного толчка камни на вершине зашевелились, а затем со страшным грохотом покатились вниз, к входу, навеки засыпая останки ужасной рептилии.

Светлая, легкая, почти невидимая дымка потянулась из всех щелей над горой. Вырвавшись на свободу, дух черного волшебства превратился в небольшое облачко. Потом начал расти, расплываться. Сначала облако было маленькое, чуть больше человеческой головы, но потом быстро принялось увеличиваться. Хрупкие, юркие снежинки магии носились в нём, подобно метели, весело плели хоровод. Наполнившись остатками магии, ворожба медленно поплыла над горой. Непонятно откуда, по ходу движения, на него бросилось темное пятно. Бесплотный призрак в мгновение ока превратился в сгусток капилляров. Быстро опутал облако тонкими щупальцами и стал стремительно поглощать его, подобно мясорубке перемалывая белые хлопья. Через минуту — другую темное пятно сжало добычу в плотный кокон. Задергалось поверх него. Заколыхалось. Щелкнуло и чем-то сверкнуло. Миг и из кокона появился небольшой, размером с кулак, почти прозрачный дракончик. Едва оперившись, птенец неумело замахал крыльями, по-своему о чём-то заверещал и с трудом, "хромая всеми суставами", полетел в сторону убежавших путников.

* * *

Пленница, оторвавшись от преследователей, сломя голову, "неслась" по узкой, лесной тропе. Дорожка петляла среди деревьев, иногда выползала на освещенные солнцем места, потом вновь погружалась в мягкий лесной полумрак. Погоня, организованная этими "страшными похитителями" если и была, то осталась далеко позади. Услышав впереди за лесочком громкие человеческие голоса, смех, забористую ругань девица обрадовалась и увеличила темп.

— Люди, спасители, наконец-то! — она выбежала на поляну, где расположились на отдых несколько странных личностей.

— Мисиры*, помогите! — похищенная бросилась к ближнему человеку, одетому в более-менее приличное платье. На нём даже были почти новые сапоги и шляпа.

(* Мисир — обращение к мужчине благородного сословия в светлом королевстве Гавардания.)

— Я, Ёшкарлунна Завельская. — произнесла беглянка с милой улыбкой, в меру очаровательной и немножко смущенной, как и подобает хорошо воспитанной девушке. — Меня похитили и везут в неизвестном направлении. Я чудом сбежала от них. Они сущие дикари. А один, вообще невежа! Здоровенный такой, похож на мясника.

— О, Каригариер? — с земли поднялся человек похожий на разбойника. У него был устрашающе завязан один глаз, и впереди отсутствовало несколько зубов. Выбритую до лысины голову под повязкой украшал зигзагообразный шрам, проходивший по центру. — Ты посмотри, какая пташка выпорхнула к нам на дорогу! Ребята, вот так улов! Это же не меньше пяти серебряков на невольничьем рынке. А ну, хватайте её!

Полуобнаженные, грязные люди, хихикая, стали подниматься с мест и двигаться в сторону благородной беглянки.

— Эй, вы чего? — несчастная жертва начала пятиться. Её глаза увеличились от испуга.

— Иди сюда, чертовка, — к ней потянулись волосатые руки.

— Ааааыы, — она резко боднула головой потного, дурно пахнущего навозом противника, после чего продолжая визжать, задрала руками юбку, и не разбирая дороги устремилась в лес.

— Чего уставились, обормоты? — громкий голос прозвучал позади неё. — Давайте, догоняйте. Быстро!

— И куда нам теперь идти? — Два человека в неведение стояли на развилке дороги. Горький полынный запах травы забивал ноздри, мешал думать.

— Налево или направо? — задумчиво произнес Эксил. Он закряхтел, почесал затылок. Погонял воздух между щек. — Одна дорога хорошо утоптана и идёт сильно влево. А другая совсем заросла и пошла резко вправо. А посередине нетронутая, красивая поляна с высокими цветами. Даже не хочется портить ногами такую красоту. Левая идёт под горку. А правая тропинка наоборот забирает вверх. Предлагаю пойти по ле...

— Нам надо разделиться, — быстро произнес Корр и пошёл в правую сторону. Рыжие желтопузые ящерицы дремавшие на дороге, разомлевшие от лени на солнце, напуганные его походкой, с тихим шорохом стали разбегались по сторонам.

— Верно! Именно так и поступим, — согласился коротышка, демонстративно забросил мешок за спину и двинулся вслед за громилой.

— Хотя я бы выбрал левую сторону, — обиженно пробормотал он про себя.

Через несколько десятков шагов, поднявшись на пригорок, путникам удалось рассмотреть в левой стороне, среди редких деревьев, мелькающий силуэт незнакомки и людей преследующих её.

— Я же тебя предупреждал! — новоявленный проповедник гордо выпялил грудь, надул щёки. — Настоящим мужикам всегда надо... идти налево!!! А ты пошёл направо.

— Кстати, Корр, ты заметил? — коротышка двумя руками изобразил длинный козырёк у своего лба, и начал вести наблюдение за происходящим. — Она не одна. Там, бегают ещё несколько человек. Вот ведь бородавка заразная! Уже и им успела насолить! И когда только успела?

— Вижу, — пробурчал великан и бросился в обратную сторону.

Миновав развилку, сыщики пробежали несколько десятков метров и снова прислушались.

— Аааааааааааыыыыыыы, — отчетливо раздалось, но теперь уже справа. Голос беглянки приближался, а продолжительность визга увеличивалась.

— Душный мрак преисподней! — продолжал изливать недовольство Эксил. — Нет, ты послушай, как её там мотает. Такое ощущение, что её черти дерут, а дьявол их подгоняет. Причем по звуку голоса не менее десятка. И главное, верещит ведь зараза всё время с разных сторон! Вот ведь заноза шурушавая! А ещё у меня нож спёрла!

— Слышу её, — снова обрезал. Корр. Он развернулся и бросился в обратную сторону.

Когда отряд спасателей достиг развилки, то они увидели, что на поляну с цветами громко вереща, выбежала беглянка. За ней с отставанием в несколько метров тяжело бежали, постоянно оглядываясь, несколько человек, а уже за ними трубно урча, подобно кабану, неслось существо размером с крупного широкогрудого буйвола с огромной пастью по облику похожее на бегемота. Спину, шею и голову чудовища надежно прикрывал толстый панцирь, усеянный короткими и острыми шипами. Длинный, похожий на обрубок каната хвост качался из стороны в сторону, а из открытой пасти торчали огромные как у тигра клыки.

Предчувствие смертельной схватки жаркой волной прошло по всему телу Корра: руки молниеносно вытащили меч из ножен, ноги напружинились, зрачки глаз покрылись черной поволокой ненависти. Эксил отчетливо услышал, как хрустнули суставы богатыря, когда он расправил свои сильные плечи и развел мускулистые руки.

— Падшие демоны, чтоб я сдох, и кишки у меня вылезли наружу! — коротышка выругался и открыл рот от удивления. — Быть такого не может, это же дракин! Откуда он здесь? Они же всегда охотятся стадом возле сухих рек? Нет, эта девка, точно, ведьма. Его-то она откуда выкопала. Да ещё разозлила так, что он, позабыв свою стаю, несется за ней сломя голову. Может, не стоило искать её, а?

— Аааааааааааыыыыыыы, — продолжала завывать лысая сирена, возглавлявшая бегущий за ней табун. Хулиганка выскочила на дорогу и сверкая пятками пронеслась мимо застывших от удивления спасателей.

— Бежим, Корр! — Эксил потянул великана за руку. — Кожа у дракина толстая, меч не пробьёт. У него один недостаток — он медленно бегает. Говорят, иногда от него можно убежать.

— Хрррьь, чавкь, — чудовище догнало одного из убегавших и буквально перекусило его пополам. Кровь брызнула струями во все стороны, окрасило краской морду зверя. Алые брызги попали на цветы. И тогда поляна ожила...

Гибкие, похожие на змей, побеги вынырнули из груды прекрасных лиловых цветов и устремились к беглецам. Они были зеленые сверху и сиреневые на внутренней стороне, где рядами располагались продолговатые розовые присоски, двигающиеся и шевелящиеся, словно сотни маленьких сморщенных голодных ртов. В мгновение ока они оплели руки и ноги перепуганных, кричащих в ужасе беглецов. Всосались к ним под кожу, начали драть на куски, словно из мешка вытряхивать внутренности, жадно пожирать плоть своими присосками. Щупальца стальными захватами со всех сторон опутали мечущуюся бегемотоподобную тварь и потянули её в образовавшуюся в центре поляны огромную воронку. Плотоядное растение довольно быстро расправилось с людьми. Чуть дольше с хищным существом боролся дракин. Подняв тупую морду к бледному пустому небу, он долго издавал жуткий, судорожный рёв. Ноги зверя, сопротивляясь притяжению, оставляли в земле глубокие борозды, когда побеги тянули его под землю.

Корр, желая защитить несчастных, бросился к краю поляны, неистово начал рубить цветы. Сталь в руках гиганта завертелась с ослепительной скоростью.

В открывшейся яме обозначились два круга. Они приподнялись на каких-то толстых дрожащих шлангах и лопнули, как огромные пузыри в болотной жиже, и на безумного человечишку взглянули огромные белые с черными зрачками глаза. Тут же в сторону Корра поползли многочисленные зеленые побеги. Земля под ним задрожала, начала медленно проседать. Воин мгновенно упал на спину, вытянулся, оперся руками о поверхность, выдернул ноги и, совершив кувырок через голову, выкатился на утоптанную дорогу. Оскалившись подобно волку, он поднялся, громко закричал, приготовившись к сражению на смерть.

Цветочные щупальца жуткого существа остановились перед утоптанной землей. Похожие на длинные тонкие пальцы, они принялись шарить по воздуху, пытаясь нащупать свою жертву. Извиваясь, как клубок червей, попытались ползти дальше, но цветку просто не хватало роста.

— ...оорр, — кто-то пытался докричаться до сознания гиганта сквозь шум крови в голове.

— ...орр, ...спокойся. Им уже ничем не ...ожожешь, — потерявший рассудок человек оглянулся. Какой-то смутно знакомый силуэт, спрятавшись за деревом, пытался что-то сказать. — ... орр, пош...ли, ...авай. А то твоя девка опять убежала.

* * *

— Эх, Корр! Сосна ты толстолобая! — костер на поляне мирно потрескивал, пожирая новую охапку сучьев.

— Если когда-нибудь захочешь попробовать жаркое достойное угощений с королевского стола, то тебе надо обратиться ко мне: Старому, доброму Эксилу, — коротышка болтая без умолку, ловко освежевал и выпотрошил дикого поросенка пойманного Корром. Порылся в маленьком кожаном мешочке, что всегда болтался у него на поясе, и бережно извлёк оттуда сухие пахучие травы.

— Дай время, и я даже из болотных лягушек приготовлю тебе такое блюдо, что потом ты ничего другого не захочешь есть! Будешь просить меня, ползать за мной на коленях, умолять приготовить что-нибудь ещё!

— А, я, -Эксил умолк на мгновение, словно ожидая, что ответит молчаливый гигант, но тот не обращал внимания на его болтовню. Он молча сидел, уставившись в сторону горящего костра.

Тяжко вздохнув, болтун продолжил разговаривать сам с собой...

— Когда-то я был кухарем в небольшой харчевне на Королевском тракте. И мои блюда и пиво охотно нахваливали заезжие купцы и благородные путники! А потом случилась беда. Пришли к хозяину за долгом лихие людишки, избили его до полусмерти, дотла сожгли дом. И вот: Я иду неизвестно куда, непонятно с кем, в поисках неизвестно чего.

— Ах, да! — добавил он. — Ещё эта девчонка, будь она трижды не ладна. Сто раз уже пожалел, что согласился, за несколько медяков, помочь ограбить карету. Кто же знал, что она дочка известного графа, у которого все родственники не то злые колдуны, не то чёрные маги. А может быть ещё хуже: Дальние родственники от болотной или иной нечисти...

"Старший по кухне" вспомнил о своём туго набитом мешке, сразу повеселел. Быстро достал и разложил на траве широкое вышитое полотенце. Вынул хлеб, сыр, фляжку с вином, достал два позолоченных кубка.

— Уважаемые месиры, — значительно произнес он, обращаясь к невидимым спутникам. — Как знал, что пригодятся! Теперь будем пить вино и кушать как благородные рыцари!

Искусник — кулинар разгреб золу от прогоревших хворостин, положил сверху несколько новых и, неотрывно глядя на вспыхнувший огонь, стал медленно поворачивать аппетитно — пахнущую тушку. Вскоре аромат жареного мяса разлился по всей поляне, и даже хмурый сосед непринужденно погрузившийся в свои мысли, сглотнул набежавшую от вкусного запаха слюну.

— Вот, румяная, золотистая, хрустящая корочка — самое лучшее, что может быть на свете!

Теперь огонь надо немного усмирить, — Эксил как-то по-другому разгреб тлеющий хворост изогнутой веткой. Постучал по светящимся уголькам.

— Осталось совсем немного подождать, и... прошу любить и жаловать, лучшее блюдо этого леса — "Поросёнок по Гавардански".

Резко подняв голову, словно очнувшись от тяжелого сна, Корр весь подобрался как хищный зверь. Красноречиво посмотрел на длинноносого соседа, указал взглядом на ближайшие заросли. Его внимание привлекли звуки напоминающие шаги крадущегося человека.

Эксил хорошо понял знак напарника. Глубоко набрал воздуха в рот и подготовлено, громко на всю поляну, начал говорить...

— А, я! Тебе, говорю, глупый ты варвар! Если бы наша распрекрасная беглянка вернулась и простила за то, что мы её похитили... совершенно случайно. И оставила бы за нами мешок с добром, то клянусь всеми светлыми богами, мы бы тогда доставили её к родителям в замок бесплатно. Только к чему мечты! Вряд ли она согласится на такое!

Тут же ближайшие ветви дикого кустарника начали трястись и содрогаться, будто изнутри кто-то бился, пытаясь их раздвинуть. И верно, вся эта спутанная масса листвы неожиданно, с треском и шелестом, раздалась, словно раскрылись колючие створки ворот и оттуда....

— Я согласна! — девушка, увешанная с ног до головы колючками и репейником, вышла на поляну. — Более того, каждому из вас, за мое спасение, я подарю по двадцать фиренов*.

(* Фирены — название серебреных монет с изображением Короля Джарольда V в светлом королевстве Гавардания.)

— Сорок полновесных королевских монет! — Эксил даже приподнялся с земли. В его глазах заблестело воображаемое серебро. Он лукаво подмигнул молчаливому богатырю. — На эту сумму можно купить новую харчевню!

— Но! — щедрая беглянка многозначительно задрала кверху свой небольшой носик. Чуть выставила вперед ногу, деловито подперла бока руками.

— Вы обязаны слушаться меня и почитать как высокородную даму. И тогда я, ваша госпожа — светлая графиня Ёшкарлунна Завельская, так и быть скажу всем, что вы благородные мисиры, которые проявив мужество и героизм, презирая опасности, вдвоём, спасли меня от злых и коварных разбойников. Не щадя живота своего уберегли от мерзких чудовищ и тварей. И с радостью, после тяжелой кровопролитной битвы, согласились сопроводить домой к моим опекунам.

Эксил самодовольно кивнул напарнику, с радостью потер ладони. Подстроенная ловушка захлопнулась. Голодная, набегавшаяся по лесу пташка, следуя за приманкой, на вкусный запах жаркого, попалась в расставленную клетку.

— Госпожа графиня, а что за птица прыгает у вас на верёвочке? — вместо согласия на условие беглянки, притворно восхищенно произнес коротышка, указывая на небольшую чуть розоватую размером с кулак птаху.

— Мышь летучая? — он величаво развел по сторонам руками и как подобает новому слуге, изогнулся в поклоне, ожидая ответа.

— Сам ты,... летучая! — строптиво произнесло Их Новоявленное Сиятельство, величественно присаживаясь к костру.

Она быстро сняла вертел с углей, с силой полоснула острием кинжала, отсекая румяную ножку поросенка.

— Это мой новый ручной зверёк — дракончик. У него очень редкое и красивое имя, Дракошик.

— Восхитительно! Остроумно и необычно! — продолжил лебезить новоявленный лакей. — Никогда бы не догадался, что можно дать дракону такое необычное имя!

— Только пока я его ловила, случайно поломала крыло, — прожевав кусок мяса, добавила беглянка. — И чуть отдавила ножку. И-и-и... вроде совсем немного оторвала от хвоста. А так, он почти целый и такой миленький!

— Смотрите! — она взяла "бедное" животное в руки и, жамкая его словно щенка, крепко стиснула. — Ну, просто ути-пути какой очаровашка. Ни у кого нет драконов — а у меня... — будет!

— Кстати, — "мать драконов" грозно насупила брови. — Когда приедем домой, напомните мне, чтобы я выдала вам ещё по пять фиренов. За победу над отцом-драконом.

— А почему по пять, Ваше Сиятельство? — недовольно возмутился Эксил. Он активно включился в игру взбалмошной беглянки. — Поединок с драконом стоит гораздо дороже! Это сколько трудов и сил мы должны были приложить, чтобы завалить дракона. Один только Корр бился с чудовищем семь дней и восемь ночей: Затупил два меча. Сломал три копья. Испортил шесть боевых топоров. А я так, вообще...

— Обойдетесь пятью фиренами, — безапелляционно заявила освобожденная из неволи "принцесса". — Всем скажем, что побежденный дракон был старым и больным. А ещё маленьким! Разве не видите: Дракошик не велик ростом... Значит и родители у него были небольшими.

— А вдруг он вырастит? — не унимался бывший кухарь.

— Не спорь со мной! — девушка в очередной раз "миролюбиво" сдавила маленькое тельце рептилии.

— Пять монет, и не одной больше!

— Хрр...хырр... хырр, — умоляюще жалобно задыхаясь, просипел дракончик, высунув светло коричневый язычок из осипшего рта. Он задрыгал больной лапкой, пытаясь освободить её от привязанной верёвки. Кому-то даже показалось, что глазки бусинки бедного пресмыкающегося наполнились горькими слёзками от боли.

Солнце, равнодушное ко всем этим бесчинствам, тем временем всё ниже опускалось к лесу, окрашивая облака в ярко-розовую и лиловую расцветку.

Глава 4.

Главная площадь светлого королевства Гавардании была заполнена до отказа шумной толпой и напоминала встревоженный людской муравейник. По устоявшейся за последние годы традиции, в день летнего солнцестояния его Величество светлый Король Джарольд V проводил большой рыцарский турнир. Нарядные горожане и почетные гости с самой ночи выходили на улицы столицы Мадраза, собирались на площади у Королевского дворца. Люди, ожидая захватывающего зрелища, заранее занимали лучшие места у ристалища.

Для участия в Турнире со всех уголков светлого королевства в столицу были приглашены именитые рыцари и знаменитые герои. В награду победителю был обещан серебреный венок, который давал право на получение особых королевских милостей — титулов и поместий, а кроме того, призом служил великолепный конь из Королевских конюшен и полный боевой доспех из позолоченной стали удивительно тонкой работы. Как всегда по окончанию турнира, в честь победителя, были запланированы бесчисленные балы, охоты, пиры и другие увеселения которые, сменяя друг друга, должны были продолжаться в течение последующих двух недель.

Супруга монарха — светлая королева Басстия, не меньше своего старого мужа обожала подобные торжества. Вид сражающихся рыцарей, лязг оружия, предсмертные крики раненых и хрип лошадей наполняли восторгом её юное горячее сердце, будоражили кровь, и она часто сожалела, что не родилась мужчиной — так хотелось ей самой сесть на коня и принять участие в этой кровавой забаве! Нередко случалось, что победитель, помимо королевской награды, получал бонусом и ещё один драгоценный приз от молодой королевы — ночь страстной любви. И герои, удостоившиеся подобного вознаграждения, на следующий год снова рвались в бой, чтобы опять заслужить её высокую награду.

Решительно отдернув тяжелую, расшитую золотом портьеру, Басстия вышла на широкий балкон дворца. Она была изумительно хороша в своем сияющем наряде и прекрасно это осознавала. Широкое от самой груди платье из зеленого бархата столь густо усыпали драгоценные камни и покрывало золотое шитье, что оно почти не гнулось при ходьбе. Мягкая шапочка из золотой парчи прошитая серебряными нитями обрамляла румяное, словно умытое свежей утренней росой лицо: Большие зелёные глаза с длинными темными ресницами, точеный лоб и прямой носик, подбородок с маленькой ямочкой, миловидные щёчки...

Как и в прошлые годы, при появлении королевы, со всех сторон площади раздались восхищенные охи, ахи, восторженный шепот придворного окружения и слуг.

Муж в золотом обруче короны, украшенной бриллиантами и самоцветами, довольно хмыкнул, задрал нос, забурчал что-то бравадное. Повышенное внимание окружающих к его супруге приятно волновало старую королевскую кровь.

Народ, плотным кольцом окруживший площадь, жадно любовался сверкающими нарядами короля и королевы, а также роскошными одеждами придворных. В ярких лучах солнца сверкала позолота доспехов участников турнира, трепетали на ветру цветные вымпелы и ленты, слышался звон оружия и ржание лошадей.

Оглушительно взвыли трубы. Зрители встретил появление герольда приветственными криками, в воздух полетели шапки, шляпы, заранее порванные мелкие кусочки разноцветной бумаги. Звонкий голос глашатаго громко зазвучал над площадью, зачитывая правила Турнира:

— Пожелавшие принять участие в поединках, объявляют свое имя, род, звание, и получают золотой медальон с королевским символом.

— Медальоны кладутся в серебряную чашу для жеребьевки.

— Участники по жребию делятся на пары и бьются до полной победы.

— Бойцы сражаются боевым оружием: копьями, мечами, кинжалами до тех пор, пока не побьют противника, повалив его наземь.

— Всякий, добивающийся победы бесчестным путем, несет на себе проклятие Светлых Богов.

— Участник может признать себя побежденным, тогда поединок завершиться.

— Победившие, вновь делятся на пары, и сражаются между собой до победы.

— Победителем турнира становиться тот, кто одолеет всех претендентов в честном бою.

— Никто не скажет, что не слышал правил Турнира!

— Да будет с нами благословение Светлых Богов и светлого короля Гавардании Джарольда V!

"Интересно, кто на этот раз добьется победы?" — юная правительница тихо, подобно кошке, заурчала про себя, вспомнив предыдущего победителя, столь неукротимого в бою и такого же ненасытного и искушенного в любви. В прошлый раз, уединившись в глубине леса, в одном из многочисленных охотничьих домиков, пока король и все его гости пропадали в диких чащобах, загоняя не то диких свиней, не то горных оленей, не то ещё каких "рогатых медведей", они провели несколько безумных ночей, истязая себя до безумия любовными утехами.

"Умм", — яркие воспоминания стали будоражить светлую голову впечатлительной особы. Её полноватые губы были чувственно полуоткрыты, и чуть высунутый язычок медленно прохаживался то вправо, то влево, лишний раз, облизывая ослепительно белые зеркальца верхних зубов.

— На поединок вызываются, — над ристалищем раздался голос глашатаго, приглашая первую пару на бой...

— Благородный рыцарь, герцог Мэннор из Хранора! Знак Ветра!

— Благородный рыцарь, барон Гаррсайн из Вупеля! Знак Тучи!

— Дорогая! — венценосный супруг, выпив бокал игристого вина, обратился к своей обожаемой молодой жене. — Как думаешь, кто победит в этой паре? Барон или герцог? Они оба достойны победы. Третий раз съезжаются в схватке и только ломают копья. Хотя мне кажется, что всё-таки победа будет за герцогом, он старый вояка и мой давний любимиц, да и опыта в поединках у него будет поболее.

— Ах, милый! Я даже не знаю, — ответило белокурое создание, в экстазе заломив руки.

Она скользнула заинтересованным взглядом по тучной, молодой фигуре барона Гаррсайна, по его широкой груди, которую прикрывала начищенная до блеска кираса. На мгновение представила всадника без этого дурацкого железа и ненужной одежды — то есть совсем нагишом: "Ах, Он такой рослый, с плечами, как у быка, с мощными ногами подобно карням дерева. Скорее всего, грубый, неотёсанный чурбан! Никаких манер! Дикий и необузданный самец, хам и развратник. Его руки, если захотят, могут легко раздавить женщину. А могут, и-и-и...".

Лицо Басстии вспыхнуло густым румянцем, глаза потемнели. Кровь, закипев, забилась горячими толчками в кончиках пальцев и окрасила румянцем бледные щеки. И она тут же выбрала победителя поединка. (А возможно и всего Турнира).

— По мне так и тот и другой хороши и достойны победы, — нежно защебетала юная обманщица. — Но раз ты печёшься за герцога Мэннора. То и я буду переживать... только за него! Ведь я всегда поддерживаю тебя!, даже в мыслях! О, мой любимый и ненаглядный повелитель!

Счастливый семьянин вновь улыбнулся и довольно покачал головой: "А всё-таки, какая она у меня чудесная!!!"

Завыли трубы, распаленные затянувшимся ожиданием рыцари, заняли места на своих полях и замерли, ожидая сигнала к началу поединка.

Король медлил, словно испытывая терпение зрителей и создавая театральный ажиотаж, но вот рука монарха с платком поднялась и резко опустилась вниз. Трубы коротко протрубили сигнал "К бою". И тут же поле битвы огласилось ржанием коней, шумом публики, трепетанием флагов.

Всадники подняв коней на дыбы, бросились навстречу друг другу.

Джарольд V сидел в высоком кресле как на иголках: Он привставал, перегибался через барьер, негромко вскрикивал... — Давай Мэннор, давай, сотня демонов тебя задери!

Кони, хрипя и роняя с губ пену, бежали всё быстрее и быстрее. Доспехи воинов с каждым шагом наливались тяжестью. Казалось, два железных смерча несутся по площади, чтобы, столкнуться в смертельной схватке.

Басстия прищурила глаза, погрузилась в приятные ощущения: ей казалось, что она всем своим существом сливается с бароном отмеченным знаком "Тучи": Что это её могучие руки несут тяжёлое копье, что это её сильные ноги сжимают крутые бока боевого коня, и направляют его в сторону ненавистного противника. Мощные мускулы поединщика взбугрились, надулись синие канаты вен, кости захрустели от поистине нечеловеческого усилия. Горячий пот предательской струйкой потёк по липкой спине.

В момент рокового удара, чертовка сверкнула глазами и игриво отмахнулась рукой от паутинки, пролетающей мимо лица.

В тот же миг в щит соперника красавца барона обрушился сокрушительный удар копья. Удар внезапно окаменевшей палки с железным наконечником был настолько силен, что развернул коня вместе с наездником и повалил обоих на землю.

Мэннор, с трудом, шатаясь, поднялся на ноги и, прихрамывая, попытался вытащить меч. Из последних сил он сделал несколько шагов навстречу барону, после чего потеряв сознание, окончательно упал на землю, громыхая доспехами, словно куча ржавых железяк.

— У-у-у-у, — довольная публика, приплясывала и вопила, всячески выражая свой восторг победителю.

— Эх, прр-ах и смрр-ад, — обижено заскрипел зубами властелин Гавардании.

— Ах, — закатив зеленые глазки, мягко произнесла расстроенная супруга и томно посмотрела на свое венценосное божество сквозь густые ресницы.

Внезапная боль, словно железным обручем сжала виски королевы, стала давить на лоб, туманить глаза. Она медленно поднялась с кресла.

— Милый, я сильно расстроилась из-за падения герцога. Пожалуй, я выйду ненадолго, приведу себя в порядок и вернусь.

Заперев дверь изнутри длинного холла, Басстия быстрыми шагами вошла в спальню, подошла к резной деревянной панели возле огромной кровати. Легко повернула скрытую ручку, почти незаметную среди пышных занавесей и балдахина.

Очнулись и еле слышно заработали скрытые механизмы. Часть стены медленно отодвинулась, открывая глубокое пространство под полом. С боку выдвинулись винтовая лестница ведущая вниз. Королева спустилась в небольшую потаенную комнату. Стена бесшумно встала на место, оставив женщину одну в абсолютной темноте.

Звонкий щелчок пальцами разбудил тишину подземелья. Звук получился такой, будто ломается высохшая ветка или, возможно, сухая кость.

Слева от колдуньи затеплилась сверкающая точка, зеленая внутри и алая по краям. Потом ещё одна справа, через мгновение несколько лазурно-розовых светлячков засияло впереди, они начали двигаться, кружиться, водить хоровод. Вскоре Басстия была окружена пляшущими в безумном танце огоньками. Понемногу они росли, увеличивались, становились ярче. Комната озарилась мутно-зелеными отблесками беснующегося огня и стала наполняться тихими звуками, напоминающих шипение огромных змей ползущих извиваясь по шершавому песку.

Женщина смахнула с головы шапочку, начала медленно вытаскивать из прически драгоценные гребни и заколки. В темноте противно зазвучал скрипучий голос древних заклятий: Страшные, грубые звуки складывались в непонятные, жуткие слова.

Блестящие волосы ведьмы подобно змеям начали просыпаться, бороться друг с другом, подниматься с плеч и отталкиваться от спины, расходиться лучами в разные стороны.

Колдунья мерзко рассмеялась, резко вскинула руки вверх... Её жуткий хохот одновременно напоминал и хрип, и рычание, и стон!

Что-то огромное, противное, ужасное пугливо вздрогнуло, и в холодном пространстве разошлись круги, словно невидимый камень с силой коснулся ровной глади магической субстанции.

Мгновение и небольшая, еле освещенная комната стала раздвигаться в пространстве, трансформироваться в огромный зал, украшенный изображениями мерзких чудовищ, тварей, гадов. Глаза монстров ярко горели зеленым светом, освещая источенные влагой стены по которым сочилась вода, пахло плесенью и гнилью.

В середине зала лежала обнаженная девушка опутанная веревками, словно паутиной.

Злая паучиха, хищно улыбнулась, о чём-то злобно зашипела, закашляла. На тонких изящных руках появились когти — черные, длинные, кривые. Дьяволица начала водить ими из стороны в сторону, словно с надрывом мерзко царапала запотевшее стекло.

Мученицу окутало едва видимым коконом, внутри которого заблестели пылинки. Мгновение и они превратились в золотые чешуйки. Они заплясали, заметались в диком танце, с головы до ног облепили тело несчастной. Начали поедать жертву, зарываться внутрь.

Спустя несколько ударов сердца кровососы набухли, налились темным кровяным цветом, обглодали пленницу до костей, подобно кислоте растворили скелет.

Басстия вытянула корявые руки, и складки её одежды распахнулись огромными крыльями летучей мыши.

Насытившиеся насекомые разлетелись в стороны. Замельтешили недалеко друг от друга. Образовали огромное переливающееся красно — золотое облако.

— Уирра, — ведьма вознесла руки к потолку. — Покажи мне её. Покажи эту дрянь!

Живое облако поднялось, вытянулось, зашуршало тысячами золотых крылышек, задрожало красными тельцами и остановилось, слегка поклонившись ведьме. Затем по его радужной поверхности побежали тени — малиновые, оранжево-синие, пурпурные. В появившемся изображении хорошо была видна живая и невредимая беглянка, сидевшая у ручья.

— О, великая тьма! Уирра! Ты слышишь меня?

— Да госпожа, — полчища насекомых трансформировались в объёмное лицо старой, изнеможённой от страданий женщины. Оно было словно сложено из разновеликих булыжников. Булыжников, тронутых временем, увязанных между собой грубо и надежно.

— Она всё ещё жива? — брови хозяйки подземелья грозно поползли по лбу. Её голос зарокотал низко и мощно. — Как это возможно?

— ???? — у облака не было ответа.

— Немедленно пошли двух! Нет, трёх! Самых кровожадных монстров. Сделай всё, но чтобы больше! я не слышала об этой дрянной девчонке.

— Исполняй!!! — в пустых безжалостных глазницах ведьмы бушевал пламень самой преисподней.

— Не могу госпожа.

— Проклятье! — колдунья задохнулась от возмущения. Она не ожидала отказа. — Почему???

— Она на земле гномов, возле старых заброшенных штолен. Твари, обитающие там — настолько древние, что не подвластны магии.

— Хорошо, тогда я сама придумаю как извести самозванку! — ведьма небрежно махнула ладонью, и кровавое облако насекомых испуганно заметалось, отбрасывая длинные кривые черные тени на промыкшие стены.

— Только вот, как? — Басстия задумалась.

Внезапно злодейка рассмеялась, задвигала руками. С невероятным трудом, надсаживая горло и выворачивая язык, пробормотала несколько слов мощного заклятия.

В тот же момент на ристалище сшиблись друг с другом два рыцаря настолько сильно, что оба повалились на землю вместе с лошадьми. Толпа зевак радостно загудела, затопала ногами, вновь стала бросать вверх различные предметы. (Турнир этого года был просто перенасыщен зрелищными схватками!).

Никто не заметил, что от столкновения поединщиков в городе завыли черные коты, в замке задрожали стены, а на королевской кухне посыпалась посуда с полок...

* * *

Где-то, далеко вдали, вода вынесла на берег скелет давно утонувшего человека.

— А-а-а, — от страха закричала девушка у ручья.

— Ыптых-птых-птыхт, — недовольно защебетал, поддерживая её крик, небольшой розово — серый дракончик.

Глава 5.

Певучий водяной поток, бивший из скалы шипучим водопадом, вырывался наружу, давал начало широкому ручью, извивающемуся в ярко-зеленой траве и несущему свои серебристые воды к неведомой речке. По обе стороны от бегущей воды великанами раскинулись могучие деревья, широко растопырились отягощенные буйной растительностью ветви. Вытянутые листья осоки мягко клонились к самой воде. Ярко-синие стрекозы взлетали и снова садились на узкие побеги, ненадолго замирая над прозрачной струей. Воздух в округе был наполнен запахами чернозема, зеленых трав, прелой листвы и коры многочисленных деревьев.

В двадцати шагах от начала журчащего ручья расположилась на отдых троица путешественников.

Девушка устроилась поудобнее на пушистом мху, с явным удовольствием погрузила руки в холодную воду, зачерпнула полную пригоршню обжигающей холодом влаги и плеснула себе в лицо. Вода тонкими струйками потекла по её лицу, шее, груди, взбадривая путницу и снимая усталость.

Ёшкарлунна развязала дорожный мешок, нашла в нём зеркало. Достала его. Принялась внимательно созерцать собственное изображение и вдруг возмущенно запричитала...

— Кто это, там? Это, я? Нет, это не я! Это же не я! Ну, не я это!

— Нет, о могучие светлые боги, это не я-а-а! — у ручья раздался безумный крик ужаса и разочарования.

На визг испугавшейся неизвестно чего молодицы из кустов выскочил полуголый гигант с огромным мечом. Громадное лезвие мгновенно и бесшумно выскользнуло из ножен. Солнечные блики отразились от меча, заиграли на буграх его могучих мускулов. Осмотрев место присутствия орущей особы, и не найдя никого и ничего, что угрожало бы её жизни, он спокойно засунул меч обратно.

— Что произошло, госпожа! — из-за спины здоровяка появился невысокий человек. Он демонстративно задрал над головой кривую палку. (После того как стоявший перед ним верзила спрятал своё оружие в ножны.).

— Чтоб я захлебнулся кислым вином или подавился костью! Ваше Сиятельство, вы увидели кучу врагов? На вас собрался напасть неведомый зверь? Или злой колдун желает отравить воды этого прекрасного ручья?

— Только скажите, и мы его быстро, ра-а-з, — карлик ткнул палкой в высокую траву.

— И ра-а-з и ра-а-з, — "смертоносное" оружие засвистело, замелькало в разные стороны, нанося молниеносные удары, от которых снопами должны были валиться на землю воображаемые враги.

— Госпожа, всего за каких-то жалких пять-шесть фиренов, мы так измочалим всех ваших врагов, что от них не останется и пылинки! Говорите скорее, кого убивать?

— Эксил, — напуганная беглянка зажала зеркало обоими руками, как будто из него кто-то или что-то собралось вылезти наружу.

— В зеркале, не я! Не мое лицо!

— Да, штоб все змеи сдохли заживо! Быть такого не может! Вы хорошо посмотрели? Я проверял зеркало, хорошее. Показывает, верно.

— Но там, не я-а-а! — новый, не требующий возражений женский визг, подкреплённый гневно сжатыми кулачками.

— Ядрёные корни великана! Вы это, госпожа! Успокойтесь. Мы вас такой нашли. Запамятовали наверно. Бывает так с благородными девицами. Всем известно, память у вас по молодости короткая: Ра-а-з — пошла в лес погулять. Два-а, заснула на пригорке. Три-и, проснулась — всё напрочь забыла! И уже потом, когда детей нарожала, штук пать — семь, только тогда может быть что-нибудь вспомните.

— Ну-у не я это. Нет, не я. Вот, посмотрите, это не я! — девушка вновь стала жадно рассматривать своё отражение. Сжимать-разжимать щеки, двигать носом, выпячивать губы, даже высунула язык. — Это, не я. В зеркале какая-то нищенка-страхолюдина! А меня, там, нет!

Спустя несколько минут.

— А-а-кси-и-и-л! — новый крик молодой беглянки на весь лес.

— Чтоб я две лопаты навоза проглотил! — карлик недовольно поднялся, ругаясь про себя и посылая в отхожее место всех новоявленных господ вместе с их дурацким характером, подошел к графине. Глаза её были полуприкрыты и устремлены куда-то вдаль.

— Да, Ваше Сиятельство! — он произнес медленно, четко проговаривая каждое слово.

— Эксил, а ты не хочешь помочь своей госпоже...

— Нет, не хочу.

— Помочь, и при этом, — она крепко зажала зеркало худыми коленями. — Заработать для себя два фирена.

— Конечно, хочу, Ваше велико Сиятельство! — коротышка сразу изменился в лице. Он игриво склонился, вытянул голову в сторону строптивой вельможи. Его глаза хитро заблестели.

— Целых два фирена! Очень хочу! А что надо делать?

— Расскажи мне, куда делись мои чудные длинные волосы? — несчастная указала на свою голову. — Что случилось со мной и моей головой?

— А вы разве не помните?

— Нет.

— О, справедливая госпожа графиня! — Эксил склонился ниже, непонятно зачем вытянув левую ногу и забросил за спину правую руку. — А деньги вы отдадите вперёд или после моего правдивого рассказа?

— Деньги я отдам тогда, когда вы доставите меня в замок к моим опекунам. И не раньше, ясно!

— Конечно, Ваше справедливое Сиятельство! Я верю вам на слово, но только хочу напомнить, что по прибытию в замок вы уже обещали выдать мне и моему спутнику по двадцать пять фиренов. Двадцать за ваше спасение от лесных разбойников и по пять за победу над страшным огромным драконом. Следовательно, всего, вместе с этими двумя монетами, вы должны нам будете отдать пятьдесят два фирена. То есть, получается, по двадцать шесть фиренов на каждого.

— Пусть будет так! — жеманница величаво задрала нос. (Всем своим видом показывая, что деньги для дворян это мелкая грязь под копытами их лошадей!).

— Я всё помню, мелкий негодник. И умею считать. Рассказывай, что произошло и где мои чудные волосы? А говорить об оплате будем потом, когда вернёмся домой, в замок.

— Хорошо, госпожа! — очевидец событий вновь попытался присесть в поклоне, неуклюже вытянув вперед правую ногу.

— Я всё расскажу: Когда на нас напало страшное, мерзкое, голодное чудовище! То, я — ваш покорный слуга, сразу смело залез на самое высокое дерево, чтобы вести наблюдение за происходящим, и естественно всё хорошо видел. Злой колдун Маркус, который был вместе с плохими разбойниками, запустил волшебным шаром в оборотня. Но видно он был слишком пьян и поэтому заряд магии попал в карету, в которой по случайному стечению обстоятельств находилась Ваше Сиятельство.

— Госпожа! Как сейчас помню эту страшную, душераздирающую сцену: Раздался треск, гром, крики. И-и-и, вы, окруженная сияющим искристым облаком, горящая, подобно праздничной петарде, выпрыгнули из кареты. Стали метаться по поляне, пугать своим видом огромного зубастого монстра и злых разбойников. И только когда Корр привлеченный вашими криками, зарубил чудище, вы наконец-то успокоились и мирно легли отдохнуть в кустах. А потом, когда мы аккуратно будили вас, вы стали уже такой, какая есть: Совсем немного обгоревшая, чуточку исцарапанная, и немного без волос.

— Ваше Сиятельство! Чтоб мне всю жизнь целовать раскалённую сковородку, если я вру! Даже без волос, вы выглядите мило и очаровательно! (Тем более если вы заплатите нам обещанные деньги!).

— Ага, мило! — недоверчиво протянула особа, пострадавшая от волшебства.

— Посмотрите на меня. Мои чудные светлые волосы полностью обгорели. А новые растут совсем другого цвета. Они черные, как смола. Но это половина беды! Если потребуется, я попрошу домашнюю колдунью сотворить небольшое заклятие, которое позволит подкрасить волосы в нужный цвет.

— Но! Что мне делать с этим? — она выпрямила голову, широко открыла глаза и уставилась на коротышку, демонстрируя милое исхудавшее личико.

— И что я должен увидеть? — удивился Эксил.

— Посмотри мне в глаза, — беглянка расширила их на столько, что векам стало больно.

— А что не так, госпожа герцогиня, с вашими прекрасными фиолетовыми глазами.

— У меня, были серые глаза! Серые, с зеленым оттенком. Почти зеленые. Все трубадуры, в нашем королевстве, в стихах и балладах воспевают темно-зеленые глаза королевы Бастии. Все девицы желают быть похожими на неё. Все хотят иметь такие глаза! И я заплатила большую сумму приезжему магу, чтобы мои глаза были хотя бы немного с зеленым оттенком. Хотя бы чуть-чуть! А сейчас, что?

— Что? — переспросил коротышка.

— В моих глазах, как у простой, зачуханной крестьянки, нет ни одной капельки зелени! Ни одной. Мало того, что теперь я не красивая, так ещё и на благородную не похожа!

— Поглядите на меня! — она поднесла руки к лицу и стала показательно вертеть головой, демонстрируя своим поданным, какая она страшная, некрасивая и уродливая с насыщенно фиалковыми глазами.

— Чтобы получить нормальный зеленый оттенок надо ехать в столицу и отдать придворному магу кучу фиренов. Причем, такую!, что на них можно купить целый замок. А у меня нет сейчас свободной кучи денег и нет свободного замка на продажу!

— Ваше Сиятельство! — новоявленный слуга решительно не понимал запросов господ. — Пусть сдохнут все черные колдуны и ведьмы! Какая ерунда — зеленый цвет глаз. Стоит ли из-за этого расстраиваться, тем более платить за них такую огромную сумму. Глупо это! По мне, вы и с этими глазами очень даже ничего! Госпожа графиня, и улыбка у вас просто неотразима! И черные волосы вам тоже идут!

— Птых-птыхт-пытх, — его поддержал розоватый дракончик, наконец-то выползший из-под ноги мучительницы. (Примерный перевод с языка Древних драконов: У его хозяйки самый красивый цвет глаз. И пусть кто-нибудь попробует сказать, что это не так. Дайте время — повелительница восстановит силу. И все сразу насмерть содрогнутся от её красоты!!!).

Небольшая волна неспешно вынесла к берегу продолговатый предмет.

— Конечно, если сравнивать, вот с этим облезлым скелетом, — беглянка показала на утопленника. (Или утопленницу). — То я, красавица. А по сравнению с той, какой была раньше, так просто уродина-а!

"Крестьянская дурнушка" пробормотала несколько бессвязных слов, громко зарыдала и томимая огромным горем пошла вдоль берега ручья, обильно орошая своими слезами, бегущий в неизвестные дали поток.

Эксил, в отличие от взбалмошной хозяйки, внимательно осмотрел скелет мертвеца, который река вынесла на берег. Увидел прицепленную к нему старую, потрепанную сумку. Нагнулся, взял её в руки, посмотрел, что находится внутри...

Через несколько минут невысокий человек подошел к здоровяку, сидевшему с закрытыми глазами возле дерева.

— Корр, я конечно не понимаю твою привязанность к этой психованной замухрышке. У каждого свои тараканы в голове. Пускай, за доставку её домой, нам обещана неплохая сумма. Но, может быть, плюнем на деньги! Они у неё какие-то с душком. Да и сама она странная! Не доверяю я ей! Ведьма она! Поверь мне на слово! Ты же знаешь, я чую их издали!

— Послушай меня, приятель! — Эксил подошел ближе к богатырю и максимально понизил голос. — Бросим её потихоньку. Оставим мирно спать, где-нибудь под кустом. А сами пойдем дальше. Только ты и я. Что скажешь?

Гигант неподвижно сидел, не одним мускулом на лице он не реагировал на предложение попутчика.

Тот по-своему понял молчание дикаря.

— А деньги! Что деньги? Деньги добудем. Смотри, что я нашёл! — заговорщик оглядываясь, показал сумку, которую вынесло на берег вместе с мертвецом.

— Вот, смотри, в этой сумке была бутылка, а в ней карта. Здесь нарисован план и место, отмеченное большим крестиком. Видишь!

— А ещё в сумке было... вот это! — Эксил показал несколько небольших гладких похожих на крупную гальку блестящих самородков.

— Знаешь, что это?

— ??? — всё тот же молчаливый взгляд в ответ.

— Впрочем, откуда-то тебе знать? Дикарь — он и в Баладурии* дикарь.

(* Баладурия — несуществующая страна, в которой, по мнению нормальных жителей Гавардании, проживают умалишенные люди. Естественно, отсюда и далее баладур — человек недалёкого ума.)

— Это золото, баладур ты стоеросовый! Гляди, вот рисунок. На нём водопад. Слева, недалеко от него, изображен вход в пещеру.

— Скорее всего, — карлик красноречиво замахал руками. — Он находится там, за деревьями, у той скалы. Крестиком помечено место, где лежит золото.

Одна зареванная особа бесшумно подкралась к заговорщикам, рассматривающим карту сокровищ. Стала на цыпочки, вытянула шею, чтобы услышать, что они там такое интересное обсуждают. Без неё!

Эксил увлеченно продолжил водить пальцем по карте, не чувствуя появления вздорной девчонки...

— Так, что... Прогоняем чертову девку. Идём за сокровищами. Находим их. Делим на две равные доли и всё — мы богатые и обеспеченные люди!

— А чего это на две части? — хозяйка печального образа недовольно вышла из тени. — Мне тут средств не хватает на раскраску глаз. А они решили взять МОЕ золото и смыться! Нет, так не пойдёт!

— Ктых-птыхт-кыхпт, — по-своему о чём-то громко зачирикал дракончик, зажатый у неё под рукой.

— Значит так, любезные мисиры! — она выхватила карту из рук Эксила.

— Новый план действий: Идём в пещеру. Забираем всё, что найдём и несём это ко мне в замок. И только потом, вы, за работу, как верные поданные, получаете по десять фиренов.

— А чего это по десять? — Эксил задохнулся от такой наглости. Сглотнул подступивший к горлу комок. — Пускай все драконы утонут в собственной моче! Там, небось, золота — тысяч на пять? А то и на все десять!

— А того!, — новоявленная госпожа заносчиво повела плечами. — Воровать меньше надо у господ, а служить лучше. И тогда они,... может быть, когда-нибудь, поднимут оплату.

Захватчица внимательно осмотрела карту и, задрав голову, пошла в сторону пещеры.

— Да, чтоб я пьяный заснул на дороге! Корр, ты слышал это? Она хочет пустить нас по миру! Обобрать до нитки! Раздеть догола! Забрать всё наше золото! — коротышка схватил мешок с вещами и недовольно стал жаловался гиганту, шедшему вслед за девушкой.

— Значит так! — он угрожающе поднял руку. — Наше последнее слово — нам, по сорок процентов. Тебе, двадцать.

— Десять фиренов, — захватчица карты отмеряла слова так, будто рубила топором. Она нашла пещеру и уверенно двинулась ко входу.

— Нам, по тридцать! — Эксил еле успевал семенить за противной девчонкой. — Тебе, сорок!

— ... По десять фиренов каждому и не одним фатингом* больше! — гулом донеслось уже изнутри пещеры. — А будешь спорить — лично тебе, пять!

(* Фатинг мелкая монета Гавардании. 1 серебряный фирен равен 100 медным фатингам).

Глава 6.

От мрачных, замшелых стен подземелья веяло древностью и неведомой силой. Порой их иссеченную временем поверхность покрывали полустёртые рунические письмена и непонятные рисунки. Никакими силами не удавалось отделаться от впечатлений, что каменные щели крадутся за путниками, пытаются окружить их, отрезать путь к отступлению.

Замёрзшее бледно-сиреневое марево, отделялось от камней, рассевалось, с трудом освещая дорогу. Густой, тревожный, изумрудно-фиолетовый свет постепенно всё больше и мрачнее окутывал пространство подземелья. Казалось, это тускло светился сам воздух, тогда как стены, пол и потолок каменного коридора оставались тёмными.

Навстречу движению, подобно извивающимся червям, бежали прозрачные ручейки воды. С каждым шагом внутри каменного мешка становилась всё холоднее и холоднее. Темнее и темнее...

Эксил согнутый в три погибели, передвигался по туннелю на ощупь. Он скользил, ноги разъезжались, плечи тёрлись об острые выступы поворотов. Перед глазами всё время мелькали отвратительные серовато-мутные пятна, напоминавшие слизь, оставленную проползшей гигантской улиткой. Несколько раз коротышка спотыкался, хватался за скользкие выступы и снова устремлялся вслед за Корром идущим впереди.

— Нет здесь ничего, зря ходим, — потирая ушибленное колено, произнес бывший кухарь на очередном повороте.

— Пора назад возвра...золото! — заорал он во всю силу своих легких.

— Золото! Смотрите! Вон, внизу, у стены, самородок. А вон, у камня, ещё один, блестит! А там, у другой стены, даже два!

Вдоль всего коридора, сквозь сероватые блики воды, яркими звёздочками, заблестели небольшие камни золота цвета.

Молодая особа воодушевленно перебегала с одного места на другое. Приседала возле каждой находки, увлеченно выковыривала из мокрого песка сверкающую "игрушку", приговаривала...

— А кто это у нас тут такой, прям... хорошенький, кругленький, жирненький? Лежит себе, блестит, скучает, а? Давай-ка, пухлячок, выходи, рассказывай — кто тебя обижает — спать, есть не даёт? В гости не пускает? Ну, говори, жалуйся... А хочешь домой? Тогда вылезай потихоньку, иди к маме на ручки!

— Эх, ладушка ты моя, разухатая!— — по-доброму выругался коротышка, и его лицо добродушно расплылось в улыбке. Он величаво присел перед очередным камнем выглядывающим из песка. — "Этот, ещё лучше, чем прежний. Такой гладкий, ровный. В него даже можно смотреться. Ну, да! Во-на, торчит мой нос. А это губы, прыщик на щеке. Хорошее зеркало. Спрячу его отдельно, за пояс — пригодится, в случае чего. Ох, и тяжеловатенько будет ходить — но ничего, потерплю.

Корр, шедший впереди всех, первым заметил тупик. Он остановился напротив завала из камней и внимательно осмотрел выпирающий булыжник, напоминающий крупную человеческую голову. "Отсечённая конечность" желтого цвета лежала прямо посередине завала.

"Надо его быстро откатить куда-нибудь в сторону, пока не заметили другие, — оглядываясь по сторонам, думал гигант. — Иначе придётся тащить на себе".

— И-и-и, раз-з, — великан попытался сдвинуть самородок с места.

— Хр-р-р, — стальные мышцы загудели от возмущения. С таким же успехом можно было пытаться сдвинуть крепостную стену. Или мост через реку. Выпирающая часть камня оказался верхушкой огромной глыбы уходившей глубоко в землю.

— Вот, это каменюка!!! — вездесущая попутчица "с длинным носом" завопила от избытка чувств, взбрыкнула ногами и замахала над головой перепачканными ладошками.

— Молодец, Коррушка! — она похлопала его по широкой "дубовой" спине. — У-хх, теперь, я буду такая богатая! Такая зеленоглазая — все обзавидуются. Ни у кого нет такого куска золота — а у меня, есть! Так, давай, бери его быстро и пошли дальше.

— Не успел скрыть, заметили, — мысль медленно распрямилась в голове здоровяка.

— И-и-э, — он ещё раз попытался сдвинуть монолит с места.

— Зря стараешься, — Эксил с деловым видом подошел к компаньону. Внимательно осмотрел находку. По-крестьянски почесал затылок.

— Тутача, копать надо. Сидит глубоко. Крепко завален камнями. Инструмент надобен — кирка, лопаты. И даже с инструментом можем провозиться до позднего вечера.

— Мисиры, давайте, быстро, без разговоров, выкапывайте, — новоявленная госпожа упёрла руки в бока. Глаза её широко раскрылись и недовольно заблестели. — Нельзя оставлять лежать на дороге сокровище без присмотра. Тем более, деньги от его продажи, я уже почти потратила.

— Может, вернёмся за ним на обратном пути? — Эксилу совсем не хотелось разгребать тяжелую глыбу руками. — Пойдём назад, зайдём и откопаем.

— Ага, счас! А вдруг, какой-нибудь нехороший человек воспользуется нашим отсутствием, быстро отроет кусок моего золота и утащит с собой.

— Кто же его возьмёт, ваше утонченное великолепие? — простой народ решительно не понимал логики вздорной графини. — Столько лет лежал без дела, пылился никому не нужный? А тут раз — и забрали?

— Мало ли кто? Поверьте моему опыту! — малолетняя добытчица кладов изо всех сил топнула ногой. С силой сжала пухленькие губы. — Только оставим, сразу набегут, толпами.

— Да кто набежит? Сюда? — Эксил от удивления даже забыл о страхе. Он глубоко вдохнул воздух и так надолго задержал его в груди, что лицо его стало багровым и казалось, что он сейчас лопнет от натуги...

— Э-ге-ге-эй, — громко понеслось по пещере. — Есть кто-нибу-у-удь?!

— Видите, гори оно всё адским пламенем! — коротышка дружески пихнул локтем Корра в бок и хитро ему подмигнул. — Нет. Никого. Даже эха. Некому приходить за этим каменюкой. Пошли даль...

Далеко из глубин пещеры, с той стороны, откуда появились люди, послышались едва различимые звуки, будто кто-то проснулся, недовольно застонал и зачмокал губами. Затем звучание изменились. Временами в него вплеталось нечто похожее на раздирающее душу рыдание, клацанье зубов, скрежет когтей о камень, которое так же внезапно сменялось натужным кряхтением.

Что-то начало приближаться, наплывать, пастью неведомого глотать тишину, с наслаждением причмокивать осклизлыми губами.

Земляной потолок задрожал, и на голову посыпалась мелкая пыль.

В воздухе возник какой-то тяжелый удушливый запах, вызывавший весьма неприятные ассоциации.

— Вот, а ты говорил, нет никого, — с умильной улыбкой проворковала молодая особа.

— Чьто это? — Эксил вмиг покрылся потом. Огромные, зубастые мураши проснулись и поползли по спине. Сердце сильно сдавило тисками.

Корр, по-волчьи принюхался, втягивая ноздрями запахи пробудившегося подземелья. Медленным, осторожным движением, словно опасаясь спугнуть тьму, он потянулся за мечом. Клинок легко выскользнул из ножен, будто тоже чувствовал опасность и предвкушал кровавую схватку.

* * *

Темная субстанция, подобно плотному, "кисельно-мясистому" желе, лениво продвигалась вперёд, потоком заполняла поверхность пещеры. Из неё с шумом постоянно выплёскивались тяжелые волны — плотные, липкие они силились добраться до всего, что встречалось на пути, пытались вцепиться, взобраться на стены, на уступы, выбоины. Хищные, голодные они ползли всё выше и выше. Но, не выдерживая собственной тяжести, падали назад в породившую их чёрную пучину и вновь карабкались вверх. В плёске каждого из них слышался отдельный слог некоего неведомого слова.

— Велихх!? — яркая вспышка боли обожгла сознание, заснувшего в капюшоне плаща древнего дракона. — Очнись, несносный пожиратель падали! Ты слышишь меня?

— Да, Милилла.

— Видишь, что происходит вокруг?

— Вижу, госпожа.

— Так, чего ждешь? Немедленно спасай, этот кусок человеческой плоти.

— Повелительница, я слишком слаб. Боюсь, что на этот раз я не в силах помочь нам обоим.

Ненасытные, голодные "щупальца" волн выскакивали, брызгали во все стороны, сновали взад-вперед, предвкушая сладкую добычу.

Вот они коснулись тела мужчины стоявшего впереди всех с размахивающим мечом. В ту же секунду, ядовитая субстанция окружила его, сжала в своих объятиях, впилась в плоть голодным потоком слизи. Начала высасывать жизненные силы, энергию. Дошла до запечатанного сосуда с колдовством. И... начала впитывать, причмокивая, поглощать тёмную, необузданную, первобытную энергию зла.

Внутри существа от удовольствия проснулись и замерцали мириады звездочек, похожих на светлячков. Звездочки, не успевая переваривать пищу, задрожали, расширились до огоньков. Огни пошли в пляс, стали разгораться, превращаться в яркое, сжигающее всё внутри огненное пламя.

Энергетический вампир задрожал. Задёргался. Запульсировал. По поверхности побежали огромные светящиеся круги. Изнутри стали доноситься крики боли и многоголосые стоны, словно где-то истязали огромную толпу мучеников.

Обожравшееся существо начало раздуваться. Закипело, заплескалось. Тяжелыми волнами закрутило тёмные водовороты...

И лопнуло тысячами капель и кусков, ударной волной завалив коридор подземелья.

— Где я? — худенький паренёк осмотрелся вокруг — Эй, люди? Вы, кто? Почему молчите? Что происходит? А чего это всё вокруг светится?

Он умолк, пораженный внезапной мыслью...

— Мы, что тут, кино снимаем?

* * *

Роман Коробов сидел на огромном куске золота и молча смотрел на мечущего рядом невысокого человека.

— Роскота нагр комо град тэ броки Корр? — что то пытался спросить человек, обращаясь к нему. Он активно жестикулировал руками. Тряс головой.

— Колнтре дрон имаркусе пропен! — возразила девушка, глотающая слёзы возле стены.

— Ого, ого долегрод романэ пхат тэ бакул, — нехотя согласился с ней носатый карлик.

— Вы кто такие? — новоявленный "возращенец" никак не мог определиться, что делать. Мысли и впечатления от происходящего разноцветной каруселью вертелись в голове.

— Цыгане что ли?

— Драги мракт "цыгане" рото мон, — о чём-то с гневом ответили ему.

— Кто-нибудь может сказать чётко по-русски — Что, тут, вообще, происходит? Куда я попал? Что это за место? Почему я ничего не помню?

— Донэр плосх, лост неха Корр? — карлик подошел к нему и внимательно посмотрел в глаза.

— Тарабарщина какая-то, — парень обхватил двумя руками голову, стал энергично чесать волосы. — Я не понимаю вас. Не-по-ни-ма-ю! Хотя хотел бы знать, о чём вы говорите!

— Всякое повидал на своем веку, но такое... — внезапно незнакомец заговорил на понятном языке. — Чтобы здоровущий амбал превратился в худущего вьюношу. Такое вижу, впервые.

— А я хочу знать? — всхлипывая, простонала съёжившаяся попутчица. — Как мы будем выбираться? Вход то, завалило? И ещё, мне очень страшно? Мне надоело искать это баладурское золото... Я хочу пить! Слышите! Пить, есть и сильно хочу домой!

— Люди, — произнёс Роман. На его лице зажглась глупая улыбка. — Я разобрался! Это такой квест: мы кладоискатели и ищем под землёй золото.

— Слава светлым богам! — воскликнул коротышка. — Хоть одна положительная новость — Корр заговорил по-человечески! А то я уже испугался. Начал думать, что он превратился в умалишенного и всё позабыл. Ну, всё — теперь будет легче. Давай, Корр, помогай!

— ??? А Корр, это кто? — тут же спросили в ответ.

— А-а-а. Хочу-у домо-о-о-й... — рёва-корёва начала колотить кулачками по выпирающей каменной стене.

— К себе, в замок, к опекунам. На нашу кухню. Я хочу есть... Слышите? Я устала и хочу есть и пить! Мне надоело, тут. Мне страшно! Сделайте же что-нибудь. Верните меня домой. Немедленно!

— Что мы можем сделать? — удивленно воскликнул коротышка. — Путь с обоих сторон завален камнями. Конечно, мы можем попытаться разобрать завал. Но на раскопки может уйти не один час, а то и день.

— А я не хочу ждать день, я хочу сейча-а-с!

— Но, мы не можем сейчас! У нас даже нет инструмента.

— А я, хочу-у-у!!!

— Э-э-э, уважаемые, как вас там: Романэ? Цыганэ? Если кому-то это интересно, — подал голос, сидящий на золоте. — Мне почему-то кажется, точнее я чувствую, короче, прямо за моей спиной, есть проход, вернее назовём его словом, используемым в научно фантастической литературе — портал. И-и-и... самое удивительное то, что ведёт он, туда, куда хочет, эта мадам.

— Портал? — удивлению Эксила не было предела. — Ты чувствуешь? Серьезно? Тут, есть, портал? Где?

— Да, есть. — Роман встал с золотой головы и погрузил руку по локоть в каменную стену. — Вот, смотрите. Если пойдём, туда. Как раз выйдем на кухню...

Глава 7.

Высокая, стройная, прекрасно сложенная молодая королева чувственно переступая длинными ногами, подошла к широкой кровати, на которой возлежал обнаженный победитель королевского турнира — барон Гаррсайн. Её великолепные светлые волосы, отливавшие на свету цветом спелой соломы, были уложены в несложную прическу, служившую, по всей вероятности, не для красоты, а для удобства "общения". Гибкую фигуру, в каждом движении которой чувствовалась уверенность и сила, плотно облегали костюм из мягкой кожи, узкие брюки, заправленные в высокие сапоги, и короткая куртка без застежки. В правой руке, облаченной в перчатку, Басстия держала сложенный пополам маленький хлыст, которым нервно постукивала по голенищу сапога.

Дрогнули длинные густые ресницы. Глаза раскрылись и взглянули на широкоплечую фигуру — томные, голодные, манящие.

Дерзко поведя плечом, красавица начала, медленно извиваясь, снимать с себя одежду. Она потянулась, повела руками, и появившееся голое тело отразило свет, как хорошо полированная слоновая кость, а длинные ноги показались ещё длиннее и привлекательнее. Её большие грушевидные груди приподнялись, когда она изогнула спину, полностью освобождаясь от куртки. Под черными, как смоль бровями жадно засверкали зеленые глаза хищного зверя.

Какие-то застежки на одежде, цепляясь за ткань, не давали ей быстро раздеться, и она просто рванула материю, а затем с шипением дикой кошки стремительно бросилась в сторону мужчины.

Сильные упругие волны подхватили и понесли барона в неведомое, стирая человеческие чувства, всё сильнее и сильнее кружа. Уже не разбирая, где низ, где верх, где чувства, где правда, а где ложь, он почти потерял сознание от изменчивости своей возлюбленной, от приятного холодка и нежности пушка между её ног.

Выныривая из "бурлящего фонтана" у него создалось впечатление, что не одна, а несколько женщин попали к нему в пастель и начали жить своей жизнью: Скромная юная девушка, бледнея и смущаясь в первый раз, разрешала потрогать и поцеловать своё тело, опытная жрица любви, стиснув зубы, прижималась к нему так, что звенело в ушах, а во рту даже что-то хрустело, высокородная дама, позабыв о приличии, предлагала такое!, отчего у него холодело в душе.

Пламя светильников охотничьего домика, то густо краснело, вспыхивая высокими столбами, то бледнело, почти угасая, а то и вовсе трепетало и дышало так, будто по комнате гулял сквозной ветер, хотя все окна были плотно закрыты.

Бледно-зелёное сияние, возникшее неизвестно откуда, делалось всё ярче. Его зловещие отблески начали проступать сквозь стены, потолок, отверстия в полу.

Недовольная происходящим, и временем действия девушка капризно выгнулась. Тонкие, изящные пальцы пробежались по шее гиганта, замерли на широкой груди, скользнули к животу, мягко погладили его, щелкнули.

Уставшее тело Гаррсайна вздрогнуло, застыло от изумления.

Не владея собой, барон коснулся горячими губами мочки уха королевы, несколько раз томно потянул его, мягко облизал, а затем, откинув одеяло, приник жадным ртом к напрягшимся соскам. Женщина вскрикнула и попыталась отодвинуться, но обезумевший партнер крепко держал её в своих объятиях. Он исступленно зарычал, начал целовать грудь, чуть покусывать живот партнерши, спускаться всё ниже и ниже. А затем, аккуратно убирая дрожащие, закрывающие бугорок руки, чувственно раздвинув ноги, и быстро-быстро заработал языком.

Басстии показалось, что она стала невесомой, свет померк, и её захлестнула волна такого острого наслаждения, что она закричала и вонзила ногти в пышную шевелюру своего возлюбленного. На самом дне её тусклых, словно пеплом присыпанных глаз плескалось малахитовое пламя. Волосы вылезли из заколок, зашипели, зашевелились, начали переплетаться живыми змеями.

Дом в ужасе прислушался к крику, присел и затих, словно на кладбище. За лесом взошла луна. Подобно всплывшей утопленнице, она медленно, волоча жёлтое тело, ползла всё выше и выше, цепляясь неповоротливой тушей за каждое дерево. Облака горели странным сиянием. Они неслись по небу, будто убегая от кого-то.

— Уирра! — тишину разорвал дикий вопль Басстии, перешедший в истошный визг. Он обрел необычайную силу и звучность. Казалось, безумный звук заполнил собой всё пространство.

Воздух, висевший над постелью любовников, зашевелился, запульсировал, затрепыхался, стал как будто живым. Ведьма махнула рукой, словно заводя смерч. Его ленивые спирали начали вращаться. В нём появились отростки. Они стали уплотняться и расти. Словно усики растения, тонкими струйками проползли в воздухе и бесшумно опутали туловище барона. С чудовищной силой сжали его и подняли ввысь.

Он хотел было закричать, но горло перехватило, точно шнуром, и он не смог выдавить из себя ни звука. Дыхание давалось ему с трудом. Черная пелена разлилась перед глазами, и пленник замычал, без слов умоляя о смерти, о чём угодно, что спасёт его от этой страшной, непереносимой муки.

— О, великая тьма! — лицо ведьмы исказилось в дикой гримасе, глаза почти выкатились из орбит, щеки уродливо раздулись, и из горла вылетело сдавленное шипение похожее на трение каменных плит. Постепенно звук нарастал, ширился, делаясь почти невыносимым для слуха. Таинственные заклинания лились непрерывным потоком.

Изо всех углов, по воздуху, по невидимым паутинам, к несчастной жертве засеменили отвратительные белёсые слизняки, поползли пауки и сороконожки.

— Неужели, она снова ушла из ловушки? — голос колдуньи заскрежетал. Адское пламя гнева вырвалось из глаз и вмиг охватило тело несчастного барона. Он задёргался. Его кожа, мышцы, кровь перестали принадлежать ему. Ветер древней магии начал срывать с его скелета плоть, песком расщеплять кости. Затрещали, закряхтели, мерзко извиваясь, членистоногие твари, пожирая крупицы живой пищи.

— Да, госпожа, — кипящее облако, превратилась в огромный беззубый рот. — Единственная дочь короля всё ещё жива. Она в замке Вельбельгорд. У опекунов. Под защитой магического кристалла.

— Проклятье! — выворачивая руки, с длинными как у гарпии ногтями, закричала сморщившаяся колдунья. — Пока кристалл в замке — его стены неприступны. Никто, даже я! Не способен преодолеть его силу.

— Проклятье! Проклятье! Проклятье! — странные и страшные звуки наполняли ночную тьму леса. Пищали летучие мыши, квакали лягушки, вдалеке рычал какой-то изголодавшийся хищник. В зловонной темноте возбуждённо гудела и жужжала мошкара.

* * *

В тот же момент, где-то далеко, в одной из спален замка Вельбельгорд, полированная поверхность стола подернулась рябью. Изображение мигнуло, лопнуло, создав резкий хлопок, разошедшейся волной в пространстве. Блики серого оттенка заиграли, заплясали на голой стене. Воздух в комнате наполнился сухим треском. В воздухе повис острый аромат уксуса, который медленно начал распространяться по комнате.

Шакарр — начальник стражи, проснулся, задрожал, выбивая дробь зубами. Он с удивлением и страхом стал наблюдать, как потоки света заклубились и начали заполнять опочивальню, переливаться всеми цветами радуги, впиваться в краску, поднимать пыль. Из стены над кроватью заструился туман. Радужное свечение смешалось с клубами тумана и превратилось в насыщенное бело-серое пятно. На его фоне стали проступать неясные контуры человеческого тела.

Силуэт оформился в женскую фигуру. Появившийся на какое-то время он оставался неподвижен, затем его голова медленно повернулась к казначею. В клубке пульсирующего света проступило лицо женщины неземной красоты.

Жгучий, пронзительный взгляд, в котором явственно читалась холодность и презрение ко всему белому свету, парализовал, обездвижил, сдавил тисками тело несчастного. Слуга графа замигал, затряс волосами, спадавшими на глаза и тут же, приступ тошноты, зародившийся в кишках, поднялся жестким комком к горлу.

— Говори, ничтожество... Выполнил ли ты мою волю?

— Простите меня, госпожа, — тело Шакарра тряслось от страха. — Я всё перепробовал. Но попытки тщетны. Кристалл может вынести из сокровищницы только тот, в ком течёт королевская кровь. Для остальных это неминуемая смерть. Нельзя подойти к камню ближе, чем на один кватранс* — он сжигает всех дотла.

(* Кватранс — единица измерения длины в Гавардании. 1 кватранс равен 1,5 метрам или 150 сантиметрам).

— Мерзкий слизняк, тебе было поручено найти сильного колдуна способного преодолеть влияние кристалла. Ты нашёл?

— Не губи, повелительница! — по стене спальни поползли паутины разводов. Кромки выпирающих трещин начали покрываться тонким льдом, осыпаться. Волна холода выплеснулась наружу, превращая прерывистое дыхание пленника в пар. Его оторвало от пола и приподняло в воздухе.

— Он, он, он... — хрипел несчастный. — Оказался лжецом и проходимцем. Его сил хватило, чтобы уменьшить влияние могущественного талисмана с двух до одного кватранса. И всё! Маг старался, перепробовал гору заклинаний — у него почти получилось, но кристалл сжёг его до костей.

— Мне-то, что от этого?! — ведьма засмеялась, отбросив назад голову и обнажая лебединую шею, украшенную тяжелым ожерельем из кроваво-красных гранатов и черного жемчуга.

— Пощади! — Шакарр застонал в отчаянии. Из глаз брызнули жгучие слезы, и он стал размазывать их по дряблым щекам, не в силах сдержаться. — Не убивай! Прошу! Я нашёл... ещё... одного. Он гораздо... сильней и опытнее. Но, мне нужно время — хотя бы до следующего полнолуния.

— Хорошо, пусть будет так, но не более, — бестия сделала театральную паузу и погладила подбородок безукоризненно — изящной рукой. Её длинные острые ногти отсвечивали темным перламутром.

— И ещё, — голубые искры загорелись, забегали по поверхности стола, вспыхнуло бирюзовое пламя, после чего на нём возник переливающийся камень. — Это, положи рядом с кристаллом. Он уменьшит его магическую силу.

— И помни!!! времени у тебя, до следующего полнолуния!

Тонкие пальцы колдуньи задрожали, затрепетали, заплели неведомые узоры. Губы произнесли что-то нечеловеческое. Объёмное изображение мигнуло в серой вспышке и лопнуло, как кровавая мозоль. Земля ушла из-под ног, и Шакарр всем телом грохнулся на пол, холода которого он уже не почувствовал.

Глава 8.

— Как вы смеете? — истошно вопила высокая девчушка в грязной, потрёпанной одежде.

— Я! — светлая графиня Ёшкарлунна Завельская! Я, владелица этого замка! Вы знаете, что с вами будет завтра. Даже, нет — уже сегодня?! Вас сперва повесят, затем переломают кости, потом отрубят головы и все конечности. И в конце всего ваши кишки выкинут на съедение свиньям. А потом, вас просто всех порвут на лоскутья! Немедленно отпустите менЯ-я-я!!!

— Что за переполох? — недовольно заурчал Шакарр старшему патруля, волокущему мимо него упирающихся людей. Его сморщенные на лбу продольные морщины придали лицу зловещее выражение. Глаза, напоминавшие кремневые наконечники стрел, смотрели с недоброй холодностью.

— Шпионы, месир, — старший стражник вытянулся, преданно поедая глазами начальство. — Залезли на кухню. Наверно хотели отравить еду.

— Что-о, отравить еду, шпионы? — Шакарр мгновенно покраснел и заорал с таким злобным оскалом, от которого солдатам стало не по себе. — Сейчас же проверить всю еду. Шпионов, в темницу! Старшего кухаря, нет... всех кухарей, ко мне, быстро!

— Слушаюсь месир!

— Что вы себе позволяете?!? — замарашка вновь начала брыкаться, выворачиваясь из крепких рук охранников. — Вы знаете, кто перед вами? Шакарр, посмотри на меня внимательно. Я, Ёшкарлунна Завельская. Я твоя госпожа. Узнаешь? Ты, что совсем потерял последние мозги в моё отсутствие?

— Кто-о? — Шакарр рассмеялся коротким, злым, лающим смехом. — Светлая графиня? Зачуханка — вот ты кто! Ты видела себя в зеркало, уродина? Впрочем, откуда у тебя зеркало? Ты вообще видела свое отражение? Разве что в луже.

— Видела!

— Наша графиня! — начальник стражи подошел к схваченной женщине, резко взял за подбородок, заставил поднять на него глаза. — Чудная, светловолосая, зеленоглазая девушка. А у тебя, страшилище — темные пеньки от волос на вонючей лохматой башке и ярко сиреневые глаза как у жуков с навозной кучи.

Страдалица открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать резкое в ответ на такой изысканный "комплимент", но подходящих слов не нашла, постояла с открытым ртом и возмущенными глазами, а затем закрыла его.

— И тем не менее, это я! — наконец-то собрав силы произнесла она. — Месир Шакарр, вы же знаете, что с помощью магии, и за большие деньги можно поменять не только цвет волос, а также оттенок глаз.

— Возможно — согласен. Но! — недобрая улыбка начальника стражи становилась все более колючей. Ему надоела эта бестолковая болтовня. — Все подтвердят, госпожа была девушкой полноватой, с пышной грудью, ростом ниже одного кватранса! А ты, облезлая, почти безгрудая, да ещё и вымахала как оглобля на один с гакком**. Тьфу!

(* Гакк — единица измерения длины в Гавардании. 1 гакк равен примерно 30 сантиметрам.)

(**Один с гакком - длина около 1 метра 80 сантиметров.)

— Или ты скажешь, это тоже за счет колдовства? — Шакарр непроизвольно сделал жест отгоняющий злых духов.

— Да!

— Не ври мне оборванка. Такого не бывает. Магия не может вытянуть человека в полтора раза.

— Может! Просто, наверное, это другая магия! И вообще, я не знаю, как такое произошло!

— Так, мне всё ясно! В карцер их. Не кормить, не поить. А через трое суток я с ними поговорю — кто такие и откуда так много знают про нашу пропавшую графиню. И еду проверить на кухне. Всю! Быстро!

* * *

Карцер был именно таким, каким и должен был быть: Темным, мрачным, с облезлыми от времени стенами, с многочисленными паутинами по углам, крошечным окошком, едва пропускающим солнечный свет.

Один из заключенных, молча лежал на полу присыпанным полувековой пылью и остатками прошлогодней соломы. Вторая достала из капюшона небольшого розового дракончика и молча гладила его "Против шерсти". Третий не торопясь ходил вдоль стен и с интересом рассматривал их.

— А это ещё, что?! — удивил он всех странным вопросом, после чего энергично начал тереть правой рукой какую-то трещину. — А тут ещё одна! И ещё? А если, потереть с другой стороны? Опочки — пропали! А если снова? Опять появились. А куда они идут? Ага, понятно. Да тут целая паутина!

— Значит так, — парень начал рассуждать сам с собой вслух, рассматривая что-то на стене. — Если потереть правой рукой они появляются и хорошо видны. Если левой, пропадают. Интересно... — раки на горе зимуют?

Безумец двумя пальцами постучал по выемке, а затем принялся изучать камни кладки. На каждый из них он пробовал надавливать, сдвигать в стороны, пока не нашел один, поддававшийся усилиям. Его можно было сдвинуть, и можно было надавить.

— Чудесно!!! — ухмыльнулся он, после чего обратился к своим спутникам...

— Э-э-э, уважаемые граждане заключенные! Я конечно понимаю, что нас первоначально ни за что поймали на кухне, потом несправедливо обвинили в отравлении еды и затем вообще без оснований посадили в темницу. Но... Сейчас, я вообще ничего не соображаю: Где нахожусь, кто вы и что с нами происходит? Сперва, я думал, что это какой-то хитрый квест с набором случайных попутчиков, потом, что случайно попал в прошлое (Графы, там герцоги всякие, охрана в доспехах, замки и всё такое), но сейчас я вообще запутался в происходящем. Может быть, мне кто-нибудь объяснит толком, что здесь происходит?

— ??? — тишина в ответ с одной стороны и недовольный скрип зубов с другой.

— Вот, и поговорили, — попаданец перешёл к другой стене и снова стал что-то внимательно рассматривать.

— Хорошо, — произнёс он неизвестно кому, после чего решил предпринять ещё одну попытку завязать разговор. — Люди, давайте хотя бы познакомимся.

— Вас мадам, как зовут? — он повернулся в сторону девушки. И приветливо ей улыбнулся.

— Никак! — съязвила стриженная под "ёжика" вредина с пронзительно сиреневыми глазами, после чего отвернулась в сторону, показывая всем видом, что разговор закончен.

— Хрр-крр, — дракон поддержал ее, пережёвывая пуговицу от плаща.

— Очень приятно. Меня, Роман.

— Тебя зовут Корр, — произнёс небольшой мужчина лежащий в углу. — Я, Эксил. А её, не знаю, как зовут. Мы нашли её под деревом полумёртвую, а затем притащили в замок. Хотя, она говорит, что графиня.

— Да, я светлая графиня Ёшкарлунна Завельская — хозяйка этого замка.

— Очень хорошо, — переговорщик мирно поднял кисти рук. — Мы тебе верим. Только успокойся. Графиня — так графиня. Хозяйка — так хозяйка.

— Я спокойна, — девушка прикусила нижнюю губу своими мелкими белыми зубками и тряхнула головой.

— Могу уточнить, уважаемая, э-э-э... Ёш-кар-лунна-за-вель-ская? У вас есть имя покороче? Скажем для друзей?

— У меня нет друзей — только слуги.

— А если появятся? Например, в будущем — ведь всё может быть.

— Ёшкарлунна.

— А ещё короче? Для самых близких?

— Хм, хм, — говорившая побледнела, как простыня с фамильным гербом. — Ну, если как называла крёстная, в детстве... Ёша... Ёшка.

— Ёшка, — красиво, — Роман снова улыбнулся. (Девчонка вроде ничего: Ей бы спеси поменьше, да волосы подлиннее, а с цветом глаз у неё и с фигуркой — и так!... всё в порядке!).

— Это имя для очень близких людей, — поспешно добавила графиня, строго сведя брови.

— Вот и познакомились... Я — Рома. Он — Эксил. Ты — Ёшка.

— Теперь у меня к вам, мои новые друзья, вопрос... — А чего мы тут сидим? Кого ждём? Не пора ли нам прогуляться по замку? Осмотреться, что там и как? Тем более, как я понял, нас на три дня оставили в покое?

— В смысле — прогуляться, осмотреться? — вредина на миг забыла о своём зубастом питомце. — Мы же взаперти?

— Крр-хрр-крр, — дракон разгрыз очередную пуговицу.

— Вообще-то, мы пленники, — Эксил поддержал соседку. — Сидим в карцере. В заточении. Входные двери на крепком засове.

— Согласен, входные на замке. А потайные не заперты.

— Какие потайные, где?

— Вон, в углу. Разве не видите. Если немного прищурить глаза, виден даже контур проёма. Свет идёт оттуда. А с этой стороны механизм, который открывает засов. Светится чем-то зеленым.

— Какая дверь? Какой механизм? — Эксил кряхтя, поднялся на ноги и внимательно осмотрел тёмное помещение. — Усохни моя печёнка! Здесь, в этом "приюте для крыс", нет ничего. Паря, с тобой всё в порядке?

— Абсолютно!

Потрошитель тайников деловито потёр друг о друга ладони, отряхнув их от пыли, встал поудобнее, благоговейно взялся за чуть выпирающий камень, нажал на него, сдвинул. Где-то в глубине стены заскрипели скрытые пружины, и в углу темницы отворилась небольшая потайная дверь.

— Всё просто: Нажимаем...Отодвигаем... и идём гулять!

* * *