Финиш

ФИНИШ

Добрые дела никогда не остаются безнаказанными.

(Народная мудрость)

Природа любит равновесие. Чтобы не понести наказания за доброе дело, следует совершить равнозначное ему злодеяние.

(Антоний Менс, амойский философ)

...Глядя, как за Катце закрывается дверь, Рауль нажал какую-то клавишу на своем комме.

Произнес одно лишь слово.

Улыбнулся...

* * *

В большом рабочем зале, как всегда, царил ровный гул: едва слышно шелестели мощные компьютеры, негромко переговаривались сотрудники — редко, здесь не принято было тратить слова попусту. Каждый делал свое дело, не отвлекаясь ни на что постороннее; для общения в неформальной обстановке имелось свое время. Со стороны зал походил даже не на пчелиный улей — на хорошо отлаженный механизм, где нет места ничему лишнему, нефункциональному.

Некоторый всплеск оживления наметился только когда в зал вошел консул. На мгновение будто прекратили вращаться шестеренки совершенного механизма; головы повернулись в одном направлении. Десятки пар глаз следили за тем, как Ясон Минк идет по проходу, а навстречу ему движется советник, оставивший при его появлении совещание с двумя заместителями.

Они встретились ровно на середине длинного прохода, остановились в шаге друг от друга — ближе, чем позволяли приличия. Глаза в глаза: чуть прищуренные зеленые и нарочито безмятежные синие; казалось, пространство между Ясоном Минком и Раулем Амом искрит от напряжения.

Советник заговорил первым, негромко, так, что сказанного не расслышали даже стоявшие совсем близко. Неважно — все и так знали, о чем он говорит. Он повторял одно и то же, раз за разом, менялись аргументы, но суть — суть оставалась неизменной. Рауль говорил, консул молча слушал, улыбался, и от этой улыбки, что ли, прищур советника делался все более недобрым. Впрочем, голоса он так и не повысил.

Свидетели беседы, будь они людьми, давно бы начали недоуменно переглядываться: этот разговор отличался от всех предыдущих. Ясон не возражал, он не произнес ни единого слова, и это было странно: все давно привыкли к его спорам с Раулем по поводу... назовем это "недостойным поведением". Большинство сходилось во мнении, что консулу нравится эпатировать публику; меньшинство полагало, что дело кое в чем другом, но в чем именно — никто озвучить не осмеливался. Так или иначе, но указать на недопустимость поведения консула, в чем бы она ни выражалась, мог себе позволить только советник. Поначалу он делал лишь осторожные намеки, затем, поняв, что Ясон пропускает их мимо ушей, начал говорить прямо. Эффект от этих бесед удручал своим однообразием: день-другой консул пребывал в дурном расположении духа, затем вновь принимался за свое.

Подчиненные — а подчиненные всегда все знают о своем начальстве — уже отметили, что нравоучительные монологи Рауля уступили место весьма резким высказываниям. Сегодня же советник, судя по долетавшим до особенно чутких ушей обрывкам фраз, а также по выражению его лица, делал консулу выговор. Консул же молчал. Молчал, хотя прежде никогда и никому не позволял разговаривать с собой подобным образом. А потом вдруг подался чуть вперед, улыбнулся и произнес одно лишь слово. И тогда произошло чудо — Рауль замолчал на полуслове, словно подавившись заготовленной длинной фразой.

По-прежнему улыбаясь, Ясон Минк попрощался с замершим, будто диковинная статуя, советником и вышел так же стремительно, как появился. Рауль Ам молча, с виду бесстрастно смотрел ему вслед и те, кому не посчастливилось встретиться с ним взглядом, поспешили отвести глаза...

* * *

В отношениях Амои и Федерации наметилось некоторое улучшение, да такое, что это грозило вылиться в полноценную оттепель. Дошло до того, что руководство Федерации выдвинуло предложение совершить обмен сотрудниками в целях укрепления дружеских отношений. Консул Амои прекрасно понимал, что это перемирие, каким бы надежным оно ни казалось, долго не продлится; увы, экономика Амои не была готова к прекращению сотрудничества или, того хуже, к войне. А потому обмен признали весьма важной ступенью в развитии государственных отношений; он затронул почти все сферы деятельности обеих сторон. Не миновал он и самую развитую отрасль амойской науки — биологию.

В департаменте N0015/556, основной задачей которого являлись некоторые биологические разработки, был аврал. Но не из-за того, что требовалось засекретить наиболее многообещающие направления, а наоборот: следовало найти нечто такое, что было бы понятно приезжим учёным. Глава департамента спокойно препоручил это подающему большие надежды молодому сотруднику Раулю Аму, считая, что тому давно пора учиться работать не только с коллегами и сложным лабораторным оборудованием, но и с самыми неожиданными персонажами, в роли которых на этот раз выступали федералы. Сам Рауль прекрасно понимал, что это задание (вернее, успешное его выполнение) может существенно ускорить его карьерный рост. Используя вновь обретенные полномочия на все сто процентов, он добился если не идеального, то весьма и весьма высокого результата.

В первый день пребывания делегатов на Амои было решено провести ознакомительную экскурсию по лабораториям, хотя бы вкратце обозначив их основные задачи (на подробное описание функций каждого подразделения ушел бы не один день). Как и ожидал молодой блонди, на Амои прислали далеко не лучших ученых: то ли Федерация боялась утечки умов, то ли действительно хорошие специалисты попросту не пожелали покидать свои уютные кабинеты... Впрочем, это было бы странно: настоящий ученый не упустил бы возможности заглянуть в амойские исследовательские центры. Но, может статься, федералы посчитали (и вполне резонно): ничего сверхъестественно ценного им продемонстрировано все равно не будет, а все это мероприятие — лишь очередной дипломатический ход? Имелся и иной вариант: большинство так называемых ученых были вовсе не учеными, а шпионами, что казалось вполне логичным. Разумеется, шпиону нет резона глубоко вникать в биологические проблемы... Да, пожалуй, определенный процент делегатов учеными только притворялся, а для маскировки использовались те самые середнячки. Что ж, в этом случае отсутствие в рядах делегатов блестящих умов становилось вполне объяснимым...

Рауль и раньше знал, что ситуация с развитием биотехнологий у Федерации оставляет желать лучшего, но энтузиазма не терял, надеясь найти среди присланных ученых хоть кого-нибудь, кто оказался бы достаточно сообразителен, чтобы воспринять тщательно подготовленную информацию. Таковой обнаружился лишь через неделю, когда молодые учёные распределились по лабораториям и вплотную занялись изучением интересующих их проблем под руководством квалифицированных специалистов.

Александр Иоганнсен подошёл к Раулю, помялся, не сразу решившись завести разговор.

-Господин Ам, не могли бы вы уделить мне немного времени?..

Рауль окинул федерала взглядом. Иоганнсен был всего несколькими годами старше самого Рауля — самый молодой среди гостей Амои. Блонди знал, что к такому возрасту люди редко достигают сколько-нибудь достойных результатов в науке, если, конечно, они не гении, но гениев в рядах делегации определенно не наблюдалось. В связи с этим Рауль счел Иоганнсена кем-то вроде лаборанта или ассистента; юноша держался так, чтобы привлекать к себе поменьше внимания, быть может, из врожденной скромности, и никогда ни о чем не спрашивал до этой минуты.

-Разумеется, — произнес Рауль, постаравшись придать лицу дружелюбное выражение. Кроме всего прочего, он успел усвоить: люди, ранее не общавшиеся с амойской элитой, отчего-то считают ее представителей высокомерными, надменными и бесчувственными. В общем-то, они были правы, но с делегатами следовало обходиться уважительно. Даже и с этим лаборантом.

-Ваши разработки просто великолепны! Но я не очень понял одну деталь... Вы не могли бы мне кое-что объяснить? — выпалил Иоганнсен в непритворном волнении и уставился на Рауля снизу вверх.

-Конечно, Александр. Это входит в мои непосредственные обязанности, — дипломатично ответил Рауль.

Он отметил, что кончики ушей у молодого учёного слегка зарделись — видимо, тому было очень приятно, что его имя запомнили. Ам не стал говорить ему, что память у всех блонди была настолько совершенна, что могла бы считаться эйдетической. (Но, к сожалению, всё же иногда они забывали некоторые малозначительные детали, например, количество откорректированных молекул ДНК в очередной культуре бактерий.)

Иоганнсен сел на предложенный стул, а Рауль приготовился объяснять учёному какую-нибудь глупость, очевидную настолько, что удивительно было — как это люди могут такого не понимать!

-Так вот... Вчера вы демонстрировали нам одно исследование, которое проводится на бактериях. Я вчера же вечером провёл на мутантных особях цис-транс тест, но дикий тип не был восстановлен. А, насколько я помню, вы говорили, что форма клеток у этой культуры контролируется одним геном. Почему же тест не подтвердил это?

Блонди молча смотрел на него, будто гадая, сможет ли человек понять его ответ. Потом, словно решив проверить его, всё же произнес:

-Дело в том, что один из генов, который контролирует этот признак, также отвечает за синтез определённого фермента, состоящего из нескольких субъединиц. Полагаю, что особи, на которых вы проводили тест, были мутантами в разных субъединицах этого фермента. Потому тест и показал, что гены неаллельны. На самом же деле даже мутация в одной части этого фермента даёт нам мутантный фенотип. Я ответил на ваш вопрос?

Где-то с полминуты Александр яростно тыкал стилусом в сенсорный экран электронного блокнота, оказавшегося у него в кармане, что-то помечая, потом поднял голову и кивнул:

-Получается, что именно в этой культуре фенотипически мутанты по разным субъединицам того фермента ничем не отличаются?

-Вы правы.

Рауль посмотрел на Иоганнсена внимательнее. Выглядел тот, мягко говоря, не слишком презентабельно: лабораторный халат измят и испачкан реактивами, из кармана почему-то торчит мензурка. Короткие светлые волосы стоят дыбом — Иогеннсен в минуты задумчивости норовил почесать в затылке или просто подергать себя за торчащие пряди, — старомодные очки съехали на кончик носа (носить их считались особым шиком среди молодых ученых-федералов, хотя процедура коррекции зрения давно не являлась проблемой), а к тому же еще шнурок на ботинке развязался. В целом — весьма нелепая фигура, но вот этот блеск в глазах, этот исследовательский энтузиазм невозможно было ни с чем спутать! А то, что он совершенно точно понял нарочито путаное и не совсем полное объяснение Рауля, говорило в его пользу. Этот человек действительно мог бы стать неплохим учёным, но Рауль сейчас думал не об этом: он, наконец, нашёл в этой делегации (возня с которой уже успела ему изрядно надоесть) хоть одну светлую голову.

-Хотите, я покажу вам модель этого самого белка?

Иоганнсен радостно кивнул, и они двинулись в сторону кабинета Рауля под его объяснение:

-Этот белок весьма необычен. Несмотря на то, что он чем-то схож по строению с гемоглобином, гем связывает не альфа— и бета-субъединицы, а несколько модифицированные части. Я долго разгадывал загадку, каким же образом железо может держать эти субъединицы...

Рауль так увлёкся, что даже не заметил: Иоганнсен в ответ на его рассуждения высказывает довольно осмысленные предположения, а иногда даже спорит с ним. Причём не всегда безосновательно...

Так и тянулись дни пребывания федералов в гостях на Амои.

С утра Рауль отводил делегатов в очередную лабораторию, передавал людей тамошним сотрудникам, а потом они с Александром уходили в кабинет, где бурно дискутировали почти обо всех отраслях биологии.

Странно, но этот порой невнимательный, чуть неряшливый и рассеянный, но талантливый учёный нравился Раулю. Он привык к их ежедневным беседам, порой затягивавшимся настолько, что Ам порой и думать забывал об остальных делегатах, препоручая их своим помощникам.

Александр с искренним удовольствием вгрызался во все мудреные задачи, которые ему предлагал Рауль и даже помог ему найти весьма остроумные решения для тех из них, от которых блонди давно отказался: не было времени, да и практического применения им все равно бы не нашлось.

Но чем дольше Рауль смотрел на то, как Александр взъерошивает волосы и поправляет очки, готовясь к новой интересной беседе, тем чётче осознавал, что этот человек никогда не достигнет признания в науке. Не потому, что он был бездарен — и знаний, и ума, и находчивости, и способности мыслить нестандартно у него было в избытке. Нет, просто потому, что этого человека не интересовала слава или карьерный рост, у него, казалось, вовсе не было амбиций. Ему просто нравилось то, чем он занимался, а такие, Рауль знал, никогда не пытались пробиться со своими открытиями. Им было абсолютно всё равно, кто подпишется под их работой — лишь бы им самим не мешали эту работу делать...

С одной стороны, такое поведение было для блонди вполне понятно и оправдано: если судить строго, для него имело значение только использование новых открытий во благо Амои, а не имя того, кто первым выдвинул ту или иную идею. С другой — он осознавал: Александр не блонди, у людей все иначе. Кроме таланта, человеку нужна еще и немалая пробивная способность, чтобы не остаться непризнанным гением и не дать менее одаренным, но более проворным и нечистым на руку коллегам присвоить дело всей жизни. Примеров Рауль знал предостаточно и обычно только презрительно усмехался, узнав о скандале вокруг новой разработки федералов — на звание автора претендовали аж пятеро маститых академиков, и скандал вышел оглушительный и непристойный. Вполне может статься, никто из этих пятерых не приложил руку к исследованию, а открытие совершил прозябающий в безвестности ученый. Например, такой, как Александр. Почему-то у Рауля никак не получалось выбросить из головы эти странные и, скажем прямо, не вполне обычные для блонди мысли... В конце концов, он обосновал их для себя таким образом: подобный талант преступно зарывать в землю; если человек способен дать миру нечто новое, но не может этого сделать, поскольку не умеет и не хочет интриговать, угождать сильным мира сего и выбивать гранты на исследования, ему следует помочь.

Можно было, пожалуй, уговорить Иоганнсена остаться на Амои, Рауль был уверен, что это не составит никакого труда: Александру было решительно все равно, где жить, лишь бы можно было заниматься любимым делом! Но... игра вряд ли стоила свеч. Достаточно было лишь представить возможные дипломатические осложнения — как же, ученый-федерал перебирается на Амои! — чтобы сразу отказаться от этой идеи. Конечно, можно было бы обойтись и без скандала, но... Разве стоило тратить столько усилий ради одного человека, пусть даже очень одаренного, если на Амои и без него достаточно ученых, интеллектом превосходящих Иоганнсена в разы?

Разумеется, не стоило, это Рауль прекрасно осознавал. Тем не менее, и от идеи чем-то помочь Александру он отказаться не мог, и вот тогда-то он и решил показать Иоганнсену одну из своих давних разработок. Как и многие его выдумки, эта не имела в будущем практической ценности для Амои, а Рауль давно научился отсеивать такие вещи, сосредотачиваясь на более насущных проблемах. Он так же сильно был уверен в том, что Александр поймёт его, как и в том, что никто больше не сможет разобраться в этом проекте. (Да и проекта-то как такового не было: черновики, наброски, рабочие материалы, не систематизированные и толком не обработанные.) К тому моменту, как Иоганнсен найдёт ключ к этой загадке — а он найдет, в этом Рауль не сомневался, — многое может измениться.

Рауль неплохо изучил Александра за прошедшее время и мог просчитать его поведение. Да, за свое собственное детище он не стал бы сражаться, не тот характер. Но если Александр будет ясно осознавать, что на эту идею натолкнул его кто-то другой, более того, этот "кто-то" немало рисковал при этом, то защищать свою разработку он будет до последнего. Что, собственно и требовалось. Следовало лишь натолкнуть юношу на нужные мысли, а дальше он сам сделает необходимые выводы. И тогда, кто знает, может, Рауль и услышит ещё эту фамилию... Скажем, при оглашении списка лауреатов какой-нибудь престижной премии.

С этими мыслями блонди открыл нужный файл из своего архива, чтобы подготовиться к очередной беседе с Александром...

...Ясон Минк мрачно просматривал аналитическую сводку, выискивая хоть что-то, благодаря чему можно будет надавить на посла Федерации и вынудить его согласиться с предложением консула. К сожалению, ничего ценного обнаружить не удалось, сводка изобиловала разного рода бесполезной информацией. Вернее, информация, вполне вероятно, сама по себе была весьма и весьма важной, аналитики трудились не за страх, а за совесть. Но, увы, никакой пользы от этих сведений в данном конкретном случае, то есть в ходе сложных переговоров с послом Федерации, не было и быть не могло.

Консул уже собирался оставить бесполезное занятие и заняться просчетом возможных вариантов развития событий или даже попробовать смоделировать какой-нибудь оригинальный поворот прямо в ходе переговоров, однако неожиданно зацепился взглядом за любопытное сообщение. В нем говорилось, что Федерация запатентовала новое устройство, позволяющее замораживать ткани в организме in vivo. Изначально эта технология использовалась для межпланетной транспортировки организмов, но разработчик усовершенствовал её, применив новинку в медицине...

Мысли Ясона плавно перекочевали на главного биотехнолога планеты и вчерашний с ним разговор. Рауль относился к своей должности советника и сопутствующим обязанностям с присущим ему педантизмом. Иными словами, он считал, что должен... мягко говоря, поучать Ясона и разъяснять тому, почему то или иное недопустимо, неправильно или даже порочит само звание консула Амои. Самое главное, он был в полном праве это делать. На взгляд Ясона, Рауль мог бы и не столь ревностно следовать своей должностной инструкции, однако намеков на то, что ему следовало бы закрывать глаза на некоторые вещи, советник попросту не замечал (или делал вид, что не замечал, Ясон так и не понял, что вернее). Спорить с ним было решительно бесполезно: заставить Рауля изменить мнение могла разве что Юпитер, и то еще с гадательным результатом. Все это в целом выводило Ясона из себя, и чем дальше, тем сильнее. Определенно, следовало указать Раулю его место!

Настроение для того, чтобы расставить все точки над "i" в их сотрудничестве, было вполне подходящим, к тому же консулу требовалась разрядка. Ясон Минк вышел из своего кабинета и двинулся по направлению к лабораториям главного биотехнолога.

В лабораториях царил аврал, наступавший обычно в тот момент, когда господина Ама посещала очередная гениальная идея. А поскольку идеи его посещали по десять раз на дню, и все, как на подбор, нетривиальные, то работа в лабораториях кипела денно и нощно.

Подойдя к двери в кабинет Рауля, Ясон прислушался голосам за дверью: Рауль распекал своего подчинённого. Делал он это очень корректно, как обычно, не повышая голоса, но интонации были таковы, что сотруднику, скорее всего, хотелось немедленно провалиться сквозь землю. Из сказанного советником Ясон разобрал только, что "ПЦР-анализ не выявляет нарушения конформационной структуры ДНК". Решив задавить бурю в зародыше, Ясон вошёл в кабинет. Жертва Рауля, молодой рэд, затравленно покосился на Ясона, и взгляд его сделался вовсе уж несчастным.

-Рауль, есть разговор, — негромко произнес Ясон.

-Вы свободны. — Ам метнул на подчинённого недобрый взгляд, и тот, стараясь шагать с достоинством, а не сбиваться на трусцу, вышел из кабинета.

Ясон усмехнулся: рэд получил лишь четверть дозы фирменного взгляда главного нейрокорректора. Полную дозу мог выдержать только консул, да и то, хотя не желал признаваться в этом даже самому себе, чувствовал неприятную слабость в коленях до того, как выработал иммунитет.

-Я слушаю тебя, — Рауль поудобнее устроился в кресле и сложил руки на груди.

Ясон постарался говорить как мог более бесстрастно. На Рауля не действовали эмоционально высказанные возражения, этим можно было только все испортить.

-Я не желаю более, чтобы ты вмешивался в мои личные проекты. Мне не нравится, что ты лезешь не в свое дело.

Советник чуть наклонился к консулу:

-Не желаешь, вот как? — Он откинул со лба длинную прядь. — Ясон, ты играешь в очень опасные игры. Если кое-какая информация дойдёт до Юпитер, тебя ждет самое малое — частичная коррекция. Я лишь стараюсь оградить тебя от возможных последствий твоих... не вполне обдуманных действий, пока это не зашло слишком далеко.

-А если зайдёт — отправишь отчёт Юпитер?

Рауль молча смотрел Ясону в глаза. Ответ ясно читался в его взгляде.

Консул встал.

-Что ж, я всё понял. До встречи, Рауль.

-До встречи.

Ясон вышел из кабинета в состоянии, близком к крайней степени раздражения: Рауль угрожал ему, более того, был готов выполнить свою угрозу, в этом сомневаться не приходилось. Кроме того, он считал возможным диктовать консулу условия, а Минк никому не позволял обращаться с собой, как с марионеткой. С этим нужно было что-то делать, но что? Рауля невозможно переубедить и нечем запугать...

До него долетел обрывок разговора учёных, посвященного, кажется, последним новостям науки, тому самому недавно запатентованному Федерацией устройству, о котором консул читал совсем недавно:

-Я слышал, господин Ам раньше занимался этой же проблемой?

-Да, но почему-то проект не был завершён. Очень жаль, что все лавры достались этому Иоганнсену! Ведь господин Ам мог довести этот проект до ума гораздо быстрее и, не сомневаюсь...

В чем не сомневался сотрудник, Ясон слушать не стал, вернулся в свой кабинет и неожиданно задумался: если связь между проектом, заброшенным Раулем много лет назад и разработкой Федерации есть, то это может оказаться весьма интересно... Хотелось бы знать, на какой стадии проект был заброшен, когда именно и почему?

Заниматься этим самому было некогда: до переговоров оставалось совсем мало времени, а у него еще оставалось несколько нерешенных вопросов. Впрочем, зачем делать что-то самому, если есть, кому это поручить?

Минк нажал несколько клавиш на сенсорной панели. Через полминуты на экране перед ним появилось угрюмое, как обычно, лицо его бывшего фурнитура, а по совместительству лучшего дилера на амойском черном рынке и недурного хакера.

-Слушаю.

-Проверь архив лаборатории Рауля Ама. Меня интересуют разработки в области витальной заморозки. Используй мой допуск.

-Какая именно информация интересует? — Пальцы хакера уже летали по клавиатуре.

-Мне нужно знать, когда Рауль занимался этим проектом, в какое время проект был свернут, а также официальные причины этого. Дополнительные сведения приветствуются.

-Понял.

-Я свяжусь с тобой.

Ясон отключил связь, некоторое время посидел молча, размышляя. Если с проектом что-то нечисто, Катце это найдет, вне всяких сомнений. И тогда... Впрочем, об этом можно было подумать позже, сейчас же следовало переключиться на переговоры...

Переговоры прошли, против ожиданий, достаточно удачно. Посол Федерации неожиданно пошел на попятный: то ли аргументы Ясона его убедили, то ли изначально он упирался только для вида. Так или иначе, но к себе Ясон вернулся в куда более хорошем расположении духа и немедленно связался с Катце.

-Нашел? — спросил он, даже не сомневаясь, что ответ будет положительным, и, как обычно, не ошибся.

-Кое-что есть, — ответил Катце. — Данные не засекречены, с виду — никакого криминала. Рауль занимался этим около десяти лет назад, когда ещё был сотрудником департамента N0015/556. Незаконченный проект передан в архив 12 ноября 22... года с обоснованием: "в обозримом будущем не может быть применен на практике, практической ценности не имеет".

-Отлично, — усмехнулся консул. — Перешли мне эти файлы.

-Сделано. Что-то ещё?

-Пока можешь быть свободен.

Катце кивнул и прервал связь, а Ясон углубился в чтение присланных документов: проект был действительно заморожен на начальной стадии разработки. Однако, не оставь Рауль работу над ним, Амои бы уже давно владела этими технологиями...

Минк попытался вспомнить, что же произошло десять лет назад.

Рауль был хоть и подающим надежды учёным, но — одним из многих таких же. В то время в отношениях между Амои и Федерацией неожиданно наметилось потепление, закончившееся взаимными визитами научных делегаций в целях обмена опытом. Вот тогда-то Рауль, как и Ясон, и был назначен руководителем своей группы, неплохо проявил себя, и это дало ему возможность разом перешагнуть несколько ступенек карьерной лестницы. Они не были тогда близко знакомы, а жаль, приходилось полагаться не на собственные наблюдения, а на косвенные данные.

Впрочем, оставалось проверить совсем немногое...

Ясон, уже не привлекая Катце, отыскал полные отчёты о пребывании на Амои групп федералов. Особое внимание консул обратил на департамент, в котором тогда работал Рауль. Ясон не сдержал улыбки: в списках прибывших на Амои значился некто мистер А. Иоганнсен, он улетел со своей группой 9 ноября 22... года. За три дня до выхода приказа о заморозке проекта Ама и передаче его в архив... Картина складывалась весьма и весьма любопытная!

На то, чтобы свести все имеющиеся данные воедино, у Ясона ушло не больше четверти часа. Отчет получался — загляденье, доказательная база... вполне достаточная. Теперь следовало использовать эту информацию с наибольшей для себя выгодой...

Консул снова набрал номер Катце и начал без предисловий:

-Я перешлю тебе кое-что. Безопасность класса "А", гриф — "красный прим.". Получатель — Лямбда-3000 "Юпитер".

-Понял. — Катце в самом деле не требовались многословные пояснения, на Ясона он работал достаточно давно, чтобы понимать его с полуслова.

Ясон отправил файлы и довольно улыбнулся: в правлении консула Ясона Минка началась новая эра.

Ближе к вечеру Ясон, прихватив ноутбук, отправился на встречу с Раулем, инициированную самим консулом, что выходило за рамки привычных событий. Обычно на подобных встречах настаивал Рауль, а заканчивались они тем, что экспрессивный диалог переходил в монолог советника на тему "ты не прав, Ясон, и сейчас я объясню, почему" (и ведь объяснял, и чаще всего был прав, но как же Ясон ненавидел его в такие минуты!). Но... только не в этот раз.

Встречи обычно проходили на нейтральной территории, где-нибудь в переговорной. Не был исключением и этот случай.

Советник сидел в глубоком кресле и, потягивая вино, сосредоточенно просматривал отчёты о каком-то эксперименте. Увидев Ясона, он отложил распечатки и поинтересовался:

-Как обстоят дела с посольством? Федерация в последнее время слишком много себе позволяет.

Это входило в обязательный ритуал: неприятный разговор следовало начинать с относительно нейтральных тем. Ясон сел напротив и взял предложенный фурнитуром бокал. Сегодня он не собирался придерживаться обыкновения.

-Думаю, завтра я удивлю федералов такой информацией, что вся их стратегия пойдёт прахом,

Рауль довольно кивнул и отставил бокал. Надо отдать ему должное: успехам консула он радовался вполне искренне.

Ясон кивнул на распечатки:

-Какой-то новый проект?

-Да, решил заняться на досуге. В новой линии петов обнаружилась спонтанная мутация в седьмой хромосоме. Очень любопытная. И теперь я хочу понять, каким образом её можно индуцировать.

-Кстати о твоих разработках... — Ясон открыл ноутбук, развернул экран к Раулю. — Ознакомься. Думаю, тебя это заинтересует.

Рауль, нахмурившись, начал читать. Ясон внимательно наблюдал за его лицом, но на нём не отразилось ни единой эмоции, за что консул мысленно присудил советнику высший балл за выдержку. Закончив чтение, Рауль поднял на Ясона глаза.

-Крайне любопытно.

-Это все, что ты можешь сказать?

Рауль пожал плечами и снова взял бокал.

-Думаю, выводы очевидны? — вкрадчиво спросил консул.

-Вполне. Кстати, могу я поинтересоваться, откуда информация?

-Из архива, Рауль, это не секретные данные, — улыбнулся Минк. — Скажи, неужели этот Иоганнсен так тебя зацепил, что ты отдал ему одну из успешных разработок?

Видимо, последняя фраза все-таки задела вечно спокойного советника за живое: он был в ярости. Внешне это никак не проявлялось, но блонди отлично чувствуют эмоциональное состояние окружающих, и Ясон исключением не был. Он мысленно отметил, что увидеть по-настоящему вышедшего из себя Рауля он не пожелал бы никому ...

-На той стадии я не видел практического применения этой технологии. Я не предполагал, что Иоганнсен окажется настолько умён, что сумеет извлечь что-то полезное из моего рассказа, — произнес Рауль обычным своим бесстрастным тоном, не обращая внимания на упавшую на глаза прядь волос.

Да, признаваться в том, что он отдал материалы добровольно, Рауль явно не собирался. С него еще сталось бы заявить, что Иоганнсен выкрал черновики! Впрочем... Кто теперь разберет, как обстояло дело. Выкрал ли Иоганнсен черновики, получил ли их от Рауля или и правда сумел увязать несколько невзначай брошенных Раулем фраз в стройную теорию (иначе почему столько лет тянул с получением патента на изобретение)? Сейчас это уже не имело значения.

-Юпитер не интересуют твои предположения, — с удовольствием произнес Ясон. — Она видит лишь факты: твой проект — не важно, как уж он попал к Иоганнсену, — приносит прибыль Федерации.

Рауль молчал.

-Ты не спросишь, чего я хочу за молчание? — не удержался Ясон. Перемолчать советника было не проще, чем переговорить.

-Я думаю, ты скажешь сам, — проронил Рауль, и на этот раз в бешенство впал Ясон, хотя ему следовало бы торжествовать победу.

-А почему ты полагаешь, что данные ещё не у Юпитер? — зло спросил он.

Ам прищурился:

-В этом случае наш разговор бы не состоялся.

-Ты, как всегда, прав. — Ясон сделал глоток вина и отставил бокал. — Хорошо, я не стану ходить вокруг да около. Слушай меня внимательно, Рауль. Я хочу, чтобы ты перестал соваться в мои дела. Ты советник — вот и советуй. Ты часто говоришь дельные вещи, я готов прислушиваться к тебе... до определенного предела. Давить на меня ты больше не будешь. — Ясон снова улыбнулся.

-Где же границы дозволенного мне? — холодно спросил Рауль, и прозвучало это издевательски. Ясон сдержался и ответил в тон:

-Сделаем так: когда ты их переступишь, я скажу тебе одно слово. Всего одно. И ты замолчишь. — Ясон выдержал паузу. — Слово это будет... допустим, "Иоганнсен". Договорились?

Рауль промолчал, глядя, как показалось Ясону, с легким презрением.

-Да, кстати, копия этих материалов — у моего человека, — как бы невзначай добавил Ясон. — Не буду тебе рассказывать о системе защиты информации, это долго и неинтересно. Скажу лишь, что в том случае, если один из нас в определенное время не отправит нужный сигнал, все данные автоматически будут переданы Юпитер. И если за мои прегрешения мне грозит нейрокоррекция — хотя я и не уверен, что Юпитер подтвердит приказ на коррекцию... хм... любимого сына, — то наказание за твое предательство будет намного строже. Ты и сам прекрасно знаешь, как у нас поступают с ренегатами.

Теперь взгляд Рауля Ама был просто усталым.

-Я понял. Это всё, что ты хотел мне сказать?

Ясон кивнул.

-Тогда мне пора идти. Меня ждут дела.

Ясон проводил советника взглядом. Казалось бы, консул вышел победителем из этой... да это даже схваткой назвать нельзя! Так почему же последнее слово все равно осталось за Раулем? Впрочем... пусть будет так, решил Ясон. Это только начало. Дальше все пойдет иначе ...

Бывший фурнитур, а ныне очень уважаемый человек на чёрном рынке по имени Катце, сидел за монитором и пытался подавить тихую истерику. Врождённое любопытство сыграло-таки с ним злую шутку, заставив просмотреть файлы, присланные ему Ясоном Минком. Теперь ему приходилось бороться сразу с двумя внутренними голосами, порождёнными инстинктом самосохраниения: один вопил, что эту информацию необходимо немедленно уничтожить, другой же требовал послушаться Ясона и оставить все, как есть. Немного успокоившись, Катце решил взвесить все "за" и "против".

Главным аргументом за удаление файлов (а также троекратное форматирование жесткого диска, разбиение его первым попавшимся тяжелым предметом и утопление останков в канализационном стоке) был банальный страх перед советником: Катце всегда чудилась в глазах господина Ама некая скрытая угроза, приведение которой в исполнение могло стоить жизни кому угодно, что уж говорить о каком-то монгреле! Аргумент "против" оказался не менее весомым: с холодной расчетливой жестокостью и умом Ясона Минка Катце был знаком намного ближе, чем ему бы того хотелось.

Глубоко вздохнув, он решил ещё раз перечитать отчёт Ясона: присланная информация могла запросто лишить господина Ама не только высокой должности, но и головы. Сами по себе перечисленные факты были вполне безобидны, Юпитер бы не увидела связи между заморозкой какого-то старого проекта и открытием, недавно совершенным ученым из Федерации, просто потому, что перед ней не стояла задача сличать архивные данные с последними новостями. Заметить это могло только живое разумное существо, притом существо крайне наблюдательное и наделенное хорошей памятью и острым изворотливым умом...

Гриф "красный прим." означал, что эту информацю Ясон решил до поры до времени придержать, надо думать, именно ради того, чтобы шантажировать своего советника. Что толкнуло консула на этот поступок, благодаря которому Минк приобретал очень серьезного врага, Катце не знал. Да и не хотел знать: в войне настолько влиятельных фигур любой, имевший неосторожность ввязаться в эту историю, может просто исчезнуть с шахматной доски!

Рауль вполне мог догадаться о том, где именно хранится компрометирующая его информация, и попытаться добыть её: Ясон не делал особого секрета из того, кто именно на него работает, даже немного бравировал этим, так что сложить два и два советнику не составит никакого труда. С "добыть информацию" — сложнее, хороших хакеров на Амои наперечет, и уж в чем-чем, а в одном Катце был уверен: его защита была настолько хороша, что никто из известных ему "коллег" не смог бы её взломать. Еще один аргумент в пользу того, чтобы оставить все, как есть. С другой стороны... Катце слишком мало знал о советнике, об этом "идеальном блонди", чтобы просчитать все варианты, которые могут прийти тому в голову. Да какому человеку вообще под силу понять, что творится в голове у блонди!

Опять же, Катце считался лучшим хакером на Амои, но кто сказал, что Рауль не сможет найти кого-то извне? Впрочем, нет, чужаку он такую информацию не доверит... Но ведь и на Амои может найтись кто-то, способный потягаться с Катце! Если он ничего не знает о таких людях, это не означает, что их нет! Быть может, они маскируются еще лучше, чем он сам... Счёт сравнялся.

Далее всё становилось еще более интересно... Вряд ли советник выдумает какой-то очень уж изощрённый способ наказания монгрела, он слишком рационален для этого, прикажет убрать — и дело в сторону, а вот Ясон... Фантазия этого блонди была поистине бесконечной, и Катце бы очень не хотелось, чтобы свои затеи Ясон опробовал на нем.

Выходило, что эта партия сыграна в пользу Ясона Минка, и Катце, все же чувствуя смутную тревогу, оставил присланные файлы в покое, наладив обмен кодами между своим и ясоновым компьютерами и обеспечив нужный уровень безопасности. Стоило ему закончить с этим, как подал сигнал комм. Ясон. Вот уж правда, легок на помине...

-Катце, мне нужен водитель.

Это был далеко не первый раз, когда Ясон пользовался услугами Катце, не доверяя штатным водителям. Подобные вылазки в город означали, что Ясон будет заниматься теми делами, о которых непосвящённым знать совсем необязательно. А кто сумеет хранить молчание лучше, чем осведомленный о махинациях Минка (и очень хорошо знакомый с его нравом) бывший фурнитур?

Все шло, как обычно: Ясон, встретившись с кем-то в Мидасе, вернулся в машину с весьма довольным видом и приказал Катце не спешить. Видимо, просто хотел посмотреть на город. Сам консул выглядел немного уставшим — сказывались и напряженные переговоры с федералами и ещё Юпитер знает что. Чем были заняты его мысли, Катце не знал, но беспрекословно послушался, когда Ясон потребовал остановить машину, чтобы посмотреть на расправу, которую решили учинить наглому монгрелу местные "шикарно" прикинутые хулиганы. Блонди, однако, решил не ограничиваться наблюдением: он вышел из машины и проследовал к месту драки. Хулиганы, увидев Ясона, тут же разбежались, а спасенный монгрел после короткого обмена репликами куда-то повёл Минка...

В конце концов, ему давно не мешало бы отдохнуть, решил Катце, мягко трогая машину с места и направляясь вслед за странной парой. Монгрел и блонди — Катце усмехнулся, прикурив очередную сигарету, — кто бы мог подумать...

...Чуть опустив голову, чтобы длинные пряди волос прикрывали лицо с одной стороны, Рауль Ам делал вид, что разглядывает шахматную доску. Признаться, советник никогда не любил шахматы, хотя и играл превосходно, однако за последние четыре года проникся к этой игре такой пылкой любовью, что окружающие только диву давались, однако удивляться вслух не смели. Впрочем, никому и в голову не могла прийти истинная причина столь живого интереса советника к старинной игре. А дело было лишь в том, что шахматы — вне зависимости от того, кем являлся противник (вряд ли кто-то сумел бы... или осмелился, что тоже представлялось чем-то из области фантастики, обыграть Рауля Ама), это медитативное занятие являлось превосходным прикрытием. Делая вид, будто он размышляет над очередным ходом или продумывает стратегию игры, Рауль чутко прислушивался к происходящему неподалеку — то есть к беседе консула с неким федералом, — собирал информацию и делал выводы. Играть ему это нисколько не мешало, благо противник на сей раз попался средненький. Рауль мог бы поставить ему мат в два хода, но сознательно затягивал партию.

Никогда прежде ему не приходилось скрываться и подслушивать. Никогда прежде он так остро не ощущал недостатка в доверенных лицах, в информаторах, не просто купленных, а преданных или привязанных к нему страхом или чем-то еще. Раньше Раулю Аму просто не приходилось задумываться о подобных вещах. Впрочем, он уже привык. Блонди очень быстро адаптируются к любой ситуации, а Рауль был не просто блонди — он был одним из лучших...

...Когда Ясон пришел к нему и предъявил факты, из-за которых, будь они преданы огласке или просто попади к Юпитер, Рауль свободно мог отправиться не на нейрокоррекцию даже, а и просто в утиль, советник не испугался. Насколько он мог припомнить, первыми его ощущениями было удивление (и неудивительно, сперва он еще отслеживал путь Александра Иоганнсена, но никаких открытий тот не патентовал, а потом Раулю стало недосуг, навалились другие дела... Да и то — десять лет прошло!) и некоторая растерянность — до этого момента никто не смел ставить ему ультиматумов. Эту свою растерянность Рауль сумел скрыть, выучка не подвела, но толку-то? Ясон, фигурально выражаясь, крепко держал его в кулаке.

Да, можно было бы отправить Юпитер всю информацию, которая успела накопиться у Рауля за годы совместной работы с Ясоном, но... Если правдой было то, что Ясон говорил о своем "доверенном человеке", рисковать не стоило. Возможно, Юпитер возмутилась бы поведением своего любимого детища и призвала его к порядку, даже приняла бы какие-то меры, а может быть, и нет. Но вот Рауль получил бы сполна в любом случае — Ясон или его "доверенный человек" при малейших признаках опасности без колебаний пожертвовали бы Раулем. Человек, возможно, пренебрег бы такой опасностью и попробовал подставить коллегу, положившись на счастливый случай, но только не блонди. В данной ситуации все козыри были на руках у Ясона, и с этим следовало считаться.

Надо сказать, что страха Рауль не испытал и после того, как в относительно спокойной обстановке обдумал ситуацию и просчитал возможные последствия для своей персоны. Чувство страха было ему, как и любому другому представителю элиты, совершенно чуждо. Он не боялся смерти, не боялся нейрокоррекции — скорее всего, потому, что хорошо знал особенности этой процедуры, — не боялся гнева Юпитер. Тем не менее, сдаваться на милость победителя, которым в этой ситуации, без сомнения, оказался Ясон, он тоже не собирался. Нет, не из боязни потерять что-то — жизнь, свободу, разум, — это было нечто иное. Другое существо, практически равное Раулю по рангу, осмеливалось навязывать ему свои условия. Это... раздражало. Это было неприятно, вызывало некий внутренний диссонанс, мешало нормально существовать и работать. Рауль не привык действовать с оглядкой на кого бы то ни было, кроме Юпитер. Теперь же приходилось постоянно продумывать свои действия на десять ходов вперед: что подумает о том или ином его поступке Ясон, как отреагирует, как можно справиться с его реакцией, не подвергнув себя опасности — все это было внове, все это было сложно...

Он научился. Он очень быстро учился. Рауль по-прежнему не боялся ничего, даже и смерти, но умирать он все-таки не хотел. Его работа, его проекты, незавершенные и только что начатые, новые разработки, интересные течения, которые вполне можно было бы применить на благо Амои — он не хотел лишать всего этого свою планету по прихоти консула, которому, оказывается, не понравились слишком открытые суждения советника. Он намерен был выполнять свой долг во что бы то ни стало. И... Что ж, до поры до времени советник замолкал по первому слову консула...

Это было тяжело, это было унизительно. Ясон наслаждался вновь обретенной властью, бывало, он заставлял Рауля замолчать посреди вполне безобидного монолога. Будь Рауль человеком, он давно возненавидел бы консула, но человеком он не был. Он послушно замолкал, услышав одними губами произнесенную фамилию — Иоганнсен, — но продолжал слушать, смотреть и подмечать крайне любопытные мелочи, на которые прежде просто не обращал внимания — не было нужды. Он выяснил, какие темы Ясон не любит более всего, и научился их избегать либо же говорить настолько обтекаемо, чтобы не возникло ни малейшего повода придраться. Он узнал слабые места консула и понял, как можно осторожно воздействовать на Ясона, не вызывая его неудовольствия.

Рауль знал, что рано или поздно Ясону надоест испытывать свою власть над ним, особенно если он не станет сопротивляться. Это было очень в характере консула: противник занимал его ровно до тех пор, пока оказывал сопротивление. Сдавшийся на милость победителя соперник Ясона более не интересовал. Рауль демонстрировал подавленность и полную покорность, и очень скоро Ясону наскучило затыкать рот советнику, произносящему, по его мнению, слишком нудные нравоучения. Впрочем, как уже было сказано, Рауль научился чувствовать ту грань, пересекать которую не стоило. Ему было позволено высказывать свое мнение — но в строго очерченных рамках. Пока этого было достаточно...

Важнее было другое: обойтись без него Ясон не мог, как бы ни хотел. Консул был слишком порывист, слишком эмоционален, почти... да, почти как человек. Рауль, с его холодным, рассудочным взглядом со стороны, был ему очень полезен. Во всяком случае, к его мнению по поводу отношений с Федерацией и прочих политических моментов Ясон прислушивался очень внимательно. Кроме того, Рауль был удобен: он никогда не выражал неудовольствия, если Ясону вздумывалось переложить на него часть своих обязанностей и заняться очередной сложной аферой... "Карманный" советник — как это удобно! Ясон считал, что держит Рауля на коротком поводке, и Рауль не мешал ему так думать.

В самом деле, пока Рауль играл роль полностью подчиненного воле Ясона советника, избавляться от него не было резона. Любой другой, назначенный на эту должность, очень быстро разобрался бы в темных делишках консула и уж разговорами бы не ограничился, это точно. Нет, посаженный на привязь Рауль был полезен и удобен, в последнее время Ясон начал обращаться с ним вовсе уж по-дружески и совсем не поминал "кодовое слово". Впрочем, в том была немалая заслуга самого Рауля, все усилия приложившего к тому, чтобы не переступать запретной черты в разговоре, чего бы он ни касался. Кроме того, как он и предполагал, Ясону наскучил никак не проявляющий недовольства, смирившийся, признавший поражение и знающий свое место советник, и консул переключился на другие объекты. С Раулем они общались очень мирно, иногда обедали вместе, иногда выпивали по бокалу вина за вполне дружеской беседой, играли в бильярд...

Но, несмотря ни на что, информация, находящаяся в распоряжении Ясона и его "доверенного человека" была крайне опасна. Рауль достаточно неплохо изучил консула: тот был импульсивен и подвержен влиянию момента. Одно неверное слово — и Юпитер узнает обо всем. Возможно, назавтра Ясон пожалеет об своем поступке, но будет уже слишком поздно, Рауля это не спасет... Ставить же свою жизнь и, более того, дело этой своей жизни в зависимость от поступков не слишком-то уравновешенного консула советник не собирался. Другой вопрос, что выхода не было... Пока не было.

Это снова было незнакомым и непривычным делом: искать информаторов, подбирать верных людей... Рауль знал, что справится. Он не имел права на ошибку — малейший прокол стоил бы ему жизни.

Вычислить "доверенного человека" Ясона оказалось проще простого, консул даже не делал из этого особенного секрета, видимо, полагая себя неуязвимым. "Доверенным человеком" оказался некий Катце, бывший фурнитур Ясона, человек незаурядный, если судить хотя бы по тому факту, что еще в бытность свою фурнитуром он умудрился подключиться к хозяйскому компьютеру и добраться до кое-каких секретных данных. За этот поступок, как ни странно, Ясон не отправил Катце в утиль, а даже выпустил на свободу целым и относительно невредимым. Впрочем, Ясон тоже умел просчитывать свои действия на много ходов вперед и сразу понял, чем может быть полезен этот самородок... Так и вышло, бывший фурнитур стал сперва неплохим дилером, а потом и "доверенным человеком".

Увы, это знание ничего не давало Раулю. Катце можно было взять в оборот, но советник имел крайне слабое представление об уровне его преданности хозяину. А так же о том, какие блоки хозяин мог поставить своему фурнитуру. Катце, возможно, и расскажет, где хранится компрометирующая Рауля информация и как ее добыть, а может, умрет в самом начале допроса, а тогда... Ничего хорошего Рауля не ждет, если принимать во внимание предупреждение Ясона насчет хитро налаженного обмена информацией между компьютерами консула и его подчиненного. Более того, Катце мог оказаться и не единственным доверенным лицом Ясона; Рауль уже успел убедиться, что консул скрывает много больше, чем может показаться на первый взгляд.

Следовало искать хакера, и хорошего. Лучшего, чем этот Катце, а это оказалось задачей не из простых. Рауль мог бы и сам овладеть этим ремеслом, но время, время!! Времени катастрофически не хватало и на выполнение основных обязанностей, а еще — не было верных людей, Рауль никому не мог доверять, и это лишь прибавляло сложностей. Он не обладал харизмой консула, он не привык очаровывать и влюблять в себя, он мог лишь покупать людей, а это было опасно. Кроме того, следовало тщательно скрываться от глаз консула и его соглядатаев, что оказалось не так уж просто... Впрочем, почти за четыре года Рауль поднаторел в этом сложном искусстве, об этом говорило хотя бы то, что Ясон ни разу ни словом, ни звуком не намекнул о том, будто знает о подозрительной деятельности советника. А уж консул не упустил бы такой возможности, это точно...

Счастье, что заскучавший консул увлекся своей новой игрушкой. Конечно, нонсенс, конечно, попрание традиций, но Рауль был искренне благодарен тому, что люди именуют провидением — не иначе, именно оно привело этого юного монгрела на путь Ясона Минка! О, разумеется, Рауль, не выходя из принятой роли, произносил страстные монологи о том, как недопустимо подобное поведение. Ясон, как водится, слушал (вернее, пропускал мимо ушей), но, что странно, не делал даже попытки возразить или остановить советника. Казалось, эта странная связь зацепила его куда сильнее, чем можно было предположить... Впрочем, какая разница? Ясон Минк был слишком занят своими личными проблемами, чтобы обращать внимания на подозрительную деятельность советника, которую тот развернул во всю ширь, пользуясь небрежением непосредственного руководителя.

Да... Рауль едва заметно усмехнулся, передвинув фигуру на шахматной доске. За прошедшее время удалось сделать немало. Прежде всего, обзавестись собственными "доверенными людьми", что уже было неплохо. Это оказалось до смешного просто: люди имеют странную склонность верно служить не тому, кто больше платит, а тому, кому чем-то обязаны. Жизнью. Здоровьем. Особенно, если это не их личные жизнь и здоровье, а, скажем, их близких. Вот, к примеру, человек, что сидит напротив Рауля... Хакер. Не из самых сильных, но умелый. Вполне может тягаться с зарвавшимся от безнаказанности Катце, что недавно и доказал. Не соглашался работать на Рауля ни за какие деньги, боялся расправы со стороны людей консула... Но пришла беда — тяжело заболел сын — и он кинулся в ноги... не самому Раулю, конечно, одному из посредников. Тот поспособствовал: мальчика поместили, куда следует, следуя приказу советника, сделали безумно дорогую и сложную операцию — бесплатно, кстати, — и мальчик выжил. Теперь этот человек готов землю из-под ног Рауля есть... Хороший оказался человек, сообразительный, талантливый, благодаря нему Рауль узнал, что обмен информацией налажен действительно только между компьютером Катце и Ясона. Так он и предполагал: чем больше звеньев в цепи, тем более вероятна утечка информации, а Ясон на такое не пойдет. Что ж... Тем лучше.

-Приятно было играть с вами, — светским тоном произнес Рауль, смешивая фигуры. Партия не доиграна, но все нужное уже сказано, и у него больше нет желания смотреть в перекошенное от испуга и желания угодить лицо и ощущать исходящие от человека волны острого страха.

-Взаимно, господин Ам. Спасибо, что уделили внимание... — Человек встает, неуклюже кланяется: ему неуютно здесь, но он должен... обязан советнику, этому совсем не по-человечески красивому блонди с усталыми и холодными глазами, самым важным, что у него есть — жизнью единственного сына. Поэтому он сделает всё, что от него потребуют. Всё...

Оставшись в одиночестве, Рауль снова расставляет фигуры и делает вид, будто играет сам с собой. На самом деле он размышляет. Ясон зашел слишком далеко, уже и Юпитер выражает недовольство, пока мягко, но это только пока. И уговаривает она только самого Ясона. Раулю даны инструкции, не допускающие двоякого толкования, и он готов поклясться — если бы голограмма умела плакать, она бы рыдала, отдавая эти распоряжения.

Что ж... Он пытался, и не раз. Он говорил, он убеждал, осторожничая и лавируя, чтобы не нарваться посреди вдохновенного монолога на издевательское "Иога-аннсен". Ничто не помогало. Ничто...

Интересно, какие распоряжения отдал Ясон на случай своей гибели, если вообще отдал? Не сочтет ли он, что забрать с собой советника будет неплохой прощальной шуткой? Это очень в его духе, поэтому стоит подстраховаться. Затем и потребовалась сегодняшняя встреча. Впрочем, если Рауль правильно разгадал один ребус — а в человеческой психологии он поднаторел, — эта подстраховка не понадобится...

...Это было восхитительно — заставить советника замолчать. Ловить его растерянный взгляд, который он тщетно пытался скрыть за привычной безразличной маской и язвить его все глубже, все больнее. Юпитер знает, что было — да и было ли! — у Рауля с этим Иоганнсеном, но эффект, который произвели его слова, Ясон не забыл. Несомненно, Рауль был далеко не так беспорочен, как хотел казаться... И пусть он сумел удержаться и сохранить лицо, Ясон все равно видел, что одержал победу.

Это было приятно: на первых порах Ясон искренне наслаждался, заставляя советника умолкать порой посреди самых безобидных бесед. Произнесенное кодовое слово оказывало волшебное действие: Рауль обрывал фразу и больше не подавал голоса. Он понял, что оказался на крючке у консула и смирился с этим. Он испугался. Признаться, это несколько разочаровало Ясона, он предпочел бы, чтобы Рауль вступил в борьбу. Увы, тот, надо думать, слишком дорожил собственной шкурой, чтобы пойти на открытый конфликт. Что ж... Тем лучше.

Этакий "ручной" советник устраивал Ясона как нельзя больше. Он не мог не признать, что Рауль весьма умен и способен взглянуть на проблему с неожиданной стороны. Без его помощи консулу пришлось бы нелегко, он был слишком — по-человечески! — эмоционален, и рассудочная холодность советника всегда приходилась как нельзя кстати. В вопросах, касающихся дел государственных, на Рауля можно было положиться, он был блонди до мозга костей, а значит, жизнь бы положил на благо Амои. Что касается прочих моментов... Здесь на выручку Ясону приходило волшебное слово. Но, надо отдать должное Раулю, дрессуре он поддавался идеально, хватило буквально нескольких инцидентов, чтобы он научился придерживать язык.

Впрочем, скоро это наскучило Ясону. Ему мало кто осмеливался перечить, разве что советник, а теперь и тот предпочитал помалкивать. Тогда он сам начал вызывать Рауля на провоцирующие разговоры, с каждым разом позволяя советнику высказывать все больше и больше... Это являлось отличной разрядкой и в то же время дарило ни с чем не сравнимое ощущение власти над коллегой — тот умолкал по первому требованию, стоило лишь "дернуть за поводок".

Впрочем, Рауль был полезен. Спокойный, хладнокровный, разумный, весьма квалифицированный, идеальная "правая рука". Он давал дельные советы, к нему стоило прислушиваться. Стоило лишь перетерпеть его вечное занудство, а это было не так уж сложно, особенно теперь: Рауль явно опасался лишний раз пускаться в разглагольствования...

За сохранность информации Ясон не переживал: Катце был лучшим хакером на Амои, да и кто, как не он, умудрился в весьма нежном возрасте влезть в компьютер Ясона и забраться, куда не следует? Ясон уже тогда оценил потенциал мальчишки и оставил его в живых. Теперь Катце готов был явиться по первому зову, и уж сохранность переданных ему на хранение данных обеспечивал первоклассную. О том, что Рауль может найти лучшего хакера, Ясон думал с усмешкой. Рауль? Найти кого-то?! Кого, где? Да он не представляет, что делается за пределами Эоса, на улицах появляется не иначе как в бронированном лимузине... Нет, подумать смешно! Да даже если и найдет, он ведь понятия не имеет, как привязать к себе человека, кроме как деньгами. А деньги, какими бы большими они ни были, — это ненадежно, уж Ясон-то знал. Искать в самом Эосе? Нет, Рауль побоится, что информация попадет еще к кому-то...

Ясон Минк чувствовал себя в полнейшей безопасности. Его советник исполнял свои функции идеально, на него можно было положиться — ни на кого нельзя положиться так, как на того, кто зависит от тебя целиком и полностью, и, кроме того, повязан страхом, — все прочие дела шли прекрасно. Настолько хорошо, что консул заскучал. А заскучав, он обычно быстро находил себе развлечение. Так случилось и в этот раз... И советник, хоть и поджимал недовольно губы, хоть и выговаривал сурово, но по-прежнему не переступал очерченной раз и навсегда границы, и Ясон, выслушав ежедневную порцию нотаций и шокировав советника очередным признанием, отбывал в свои апартаменты. Советник в Эосе справлялся и без него, это было проверено неоднократно. А прочие проблемы, не относящиеся к вопросам государственной важности, брал на себя Катце, тут тоже не приходилось беспокоиться. И консул со спокойным сердцем отдавался своей новой забаве...

...Катце прекрасно понимал, что дальше так продолжаться не может: блонди и монгрел — слишком нетривиальная пара даже для такой планеты, как Амои. А уж консул, связавшийся с монгрелом — это автоматически означало смертный приговор или серьёзную нейрокоррекцию, что, в общем, было одним и тем же для первого, а для второго... Впрочем, это детали. И ещё был Рауль Ам. Советник, который молчал лишь благодаря данным, хранившимся на компьютере Катце. Но он прекрасно понимал, что Рауль не слепой, эта связь для него давно не тайна, но вот сколько еще он будет бездействовать?..

Выходило очень интересное уравнение "Рауль-Ясон-Рики", которое следовало решить прежде, чем оно утратит актуальность. Надежда на то, что Ясон сам охладеет к этому строптивому монгрелу, исчезла, Рики не уедет из Танагуры, а Рауль этого так не оставит. То, что он пока помалкивает, не означает, что он будет бездействовать. Катце не был дураком и примерно представлял, как может действовать советник, не привлекая внимания консула. Патовая ситуация.

Катце было понятно, что если Рауль возьмется за дело всерьез, то не у дел останется и он сам. То, что советник хранил молчание до сей поры, еще не означало, что он сидел сложа руки. Катце достаточно хорошо знал блонди, чтобы понимать: Рауль не стал бы бездействовать, зная, что на карту поставлена его судьба. Нет, он должен был что-то предпринимать, осторожно, незаметно, иначе Катце ничего не понимал в элитниках! А теперь...

Взрыв в Дана-Бан сильно упростил ситуацию: два неизвестных были просто выведены из уравнения. Только вот что теперь делать, Катце не знал. Конечно, его позиции на чёрном рынке оставались достаточно прочными, чтобы удержаться там и без своего покровителя, но вот проклятая информация! С этим надо было что-то срочно решать...

Катце быстро снял защиту и переписал данные на портативный носитель, отформатировал жесткий диск... Подавив острое желание уничтожить носитель, он серьёзно задумался. Рауль знает, что информация у него, этот факт сомнению не подлежит. Уж за четыре-то года он мог это выяснить, мозги у него не хуже ясоновых, а выдержки, пожалуй, и побольше. Значит, знал и помалкивал до поры до времени... И теперь, без поддержки и защиты Ясона, спрятаться от советника будет практически невозможно, да и бессмысленно, к тому же. Катце и не хотел куда-то срываться с насиженного места, слишком долго и тяжело он зарабатывал право находиться здесь, именно в этом статусе. Выход был только один: идти с повинной к советнику и пытаться найти себе место в этой новой Танагуре. В Танагуре без Ясона Минка.

...Машина остановилась прямо возле Эоса. Набрав свой пароль, Катце вошёл внутрь и поднялся на уровень, где располагались лаборатории Рауля Ама. Советник оказался у себя в кабинете и, что удивительно, не заставил какого-то безродного монгрела ждать приема. Словно бы ждал его визита... Впрочем, с Рауля бы сталось, Катце уже успел это понять.

— Господин Ам...

-Что вам угодно? — Казалось, случившееся никак не отразилось на поведении Рауля. Только в глазах читалось какое-то странное выражение, Катце никак не мог понять, что оно означает, и это пугало.

-У меня есть информация, которая вас интересует.

-Вы намерены передать ее мне? — Советник был безукоризненно вежлив.

Катце молча кивнул, стараясь не реагировать на недобрую улыбку Ама.

-Я не буду спрашивать, что это за информация. — Советник казался совершенно безучастным. — Я не буду также напоминать, что со мной не следует торговаться. Тем не менее, принимая во внимание ваш жест доброй воли, я все-таки спрошу, чего вы желаете в обмен на эти данные?

-Жить, — выдохнул Катце и положил диск на стол советника. — Я хочу жить. Поверьте, копий нет!

Рауль прикрыл глаза:

-Можете идти.

Катце кивнул и бесшумно вышел из кабинета, оставив Рауля в одиночестве. Блонди взял оставленный носитель информации и повертел его в руках: вот этот крохотный кусок пластика отравлял ему жизнь почти четыре года... Раздался хруст, и осколки посыпались на пол — пальцы у Рауля были сильными, однажды он раздавил вот так шахматную фигуру, оказавшись не в силах повлиять на решение консула — эмоции требовали выхода, вот так... даже "идеальный блонди" не был железным...

Катце не врал. Рауль достаточно хорошо изучил этого человека, чтобы понимать: он очень хочет жить и еще — жаждет сохранить свое кровью и потом заработанное положение на черном рынке. Ясон погиб, и, как ни был бы предан ему Катце (а был ли?), теперь он пытался найти себе нового покровителя. Вполне резонно, что в этой роли он желает видеть второе по значимости лицо на Амои. Новый консул — еще темная лошадка, а о советнике Катце знал многое... Слишком многое.

Да, Катце мог бы быть полезен. Очень полезен. Умный, хитрый, изворотливый, преданный ровно настолько, чтобы это не переходило в фанатизм, умеющий блюсти собственную выгоду...

Рауль медленно подошёл к бару и налил себе бокал вина. Сделав глоток, он задумался и вдруг усмехнулся, припомнив забавный древний обычай: когда-то королей хоронили со всем их имуществом, включая жён, слуг и даже домашних животных. Что ж...

Донышко бокала жалобно клацнуло о стол. Рауль набрал какую-то комбинацию на своём комме и произнёс только одно слово.

Улыбнулся...