Колючий Ангел

— Девушка, а как вас зовут?

Высокая и ослепительно красивая девушка, в своем элегантном красном пальто выглядевшая довольно дико в очереди в "табачку", смерила храбреца снисходительным взглядом.

— Эвазия, — наконец ответила она, прекрасно зная, о чем подумает ухажер.

— А меня — Клеросил, приятно познакомится! — парень смутился лишь на мгновенье. — А сколько вам лет?

В том маловероятном случае, если "Клеросил" хотел разозлить Эвазию, он своего добился. Ну не задают таких вопросов девушкам!

— 155, — отрезала она, стремясь побыстрее отвязаться от настойчивого кавалера.

В карих глазах вспыхнули насмешливые огоньки:

— И вы — ангел?

— Какие догадливые нынче смертные пошли...

Эвазия открыла глаза. Пробуждение было легким и приятным, будто она проспала не жалкие пару часов, а все двенадцать. Скосив глаза, она с легким удивлением принялась разглядывать "Клеросила", который со счастливой улыбкой сопел рядом.

"Охренеть... И как же так вышло-то?".

Все, что помнила девушка — какой-то не слишком чистый бар, какое-то не слишком дорогое пиво и... свой смех. Паренек оказался не лишен чувства юмора.

— Дура ты, Колючка, — вынесла она вердикт. Или диагноз. — Как есть дура.

Осторожно выскользнув из под одеяла и накинув теплый домашний халат, она уселась перед монитором никогда не выключающегося компьютера и первым делом вышла на "рабочую" страничку. Она ждала важных новостей. Привычно кликнув на иконку "Визиты" и, дождавшись окончания загрузки, с замирающим сердцем отыскала сообщение, оставленное Павлом...

"Колючка, буду завтра в 9 утра. Твое заявление рассмотрели, готовься танцевать!"

Счастливая улыбка продержалась на ее лице недолго. Ровно столько, сколько нужно, чтобы перевести взгляд на часы... "8:59" — гласили безжалостные электронные измерители Хроноса.

Все, что успела сделать Эвазия, — выдать длинное предложение, где Божественные трусы тесно пелеплетались с "двинутыми ранними пташками". Впрочем, даже выдать не успела, потому что во время описания процесса обнюхивания Павлом этих самых трусов посреди комнаты вспыхнул костер, откуда донесся укоризненный голос:

— Ай-яй-яй, Колючка, ну как же можно... Ты же знаешь, как Он трепетно относится к своему нижнему белью...

— Убавь яркость, Павлуша, и умерь фонтан своего красноречия, пока его не заткнули старым нестиранным тапком, — огрызнулась Эвазия, подтверждая свое прозвище.

Костер расхохотался и, вспыхнув напоследок, обрел свой истинный облик — трогательного десятилетнего мальчуга с озорными глазами и непокорной шевелюрой.

— Кому сказала — умерь фонтан! — прошипела Эвазия, грозно взвешивая в руке тапочек. — У меня... гости.

— Этот, что ли? — Павел жизнерадостно вскочил на кровать и принялся скакать по ней. — Спит, как сурок. Умотала, ненасытная...

"Ну все! Это перебор!"

Калибр орудия Божьего Гнева был резко увеличен с легкого тапочка до плюшевого мишки, подаренного мамой лет пять назад.

— Давай к делу! — сделала она попытку призвать к порядку это стихийное бедствие, распархивающее под потолком на белоснежных крыльях. — Что они решили?

— Танцуй! — потребовал ангел.

— В ЭТОМ? — Эвазия критичным взглядом оглядела "танцевальный" наряд. Старый, потрепанный домашний халатик ее любимого красного цвета, один тапочек на босу ногу...

Тысячелетний ангел, которого так и тянуло называть Павлушей за его непоседливый характер, расхохотался в голос.

— Ладно, будем считать, что ты достаточно заплатила! Вид ослепительной Колючки в домашней среде обитания я запомню надолго!

— Если ты сейчас не расскажешь мне, что Они ответили — я перейду к резиновым уткам! — пригрозила Колючка.

— Ну маааам! — взмолился ангел, однако, повнимательней рассмотрев выражение лица Эвазии, сдался. — Они согласны! Тебя переводят в отдел "Хранители" с испытательным сроком в год. Подопечный на это время у тебя будет только один, так что все, что от тебя требуется — не дать ему наделать больших глупостей и не мешать научиться на мелких.

Из Эвазии будто разом вынули все кости. Неожиданно потеряв все силы, она грохнулась обратно в кресло:

"Ну что, мама? Полукровке никогда не стать ангелом, да?"

— Будешь часто так думать, Они могут и пересмотреть свое решение... — серьезно предупредил Павел. — Самодовольство и гордыня — грех.

— Значит, Семикрылых не волнует... вот это, — она кивнула на "гостя". — А порадоваться собственному успеху нельзя?

— Во-первых, твоя радость носит скорее мстительный и самолюбовальный характер, — возразил ангел. — А во-вторых... Это ведь для тебя нехарактерно, я прав?

— Нет, я всегда тащу в постель едва знакомых людей! — огрызнулась Колючка, не понимая, куда клонит ее давний приятель.

— Вот видишь... А раз это произошло наперекор твоим принципам... — он заглянул ей в глаза. — Это Судьба.

Эвазия вздрогнула. Такими словами ангелы не бросаются.

— Как зовут моего подопечного? — спросила она непослушными губами.

— Олег, — ответил Павел, как-то позабыв про свой обычный образ мелкого шалопая. — И скоро вы познакомитесь ближе. А пока... можешь звать его Клеросил.

— <вырезано цензурой>! — не сдержалась Эвазия. Да, это определенно будет замечено на небесах и пойдет в ее личное дело, но... плевать!

— Скажу больше, даже Семикрылые ничего не смогли с этим поделать, — Вестник сочувственно коснулся ее плеча. — Это Судьба.

— Но это же против правил!

— Судьбе плевать на правила... — грустно заметил Павел. — Ладно, чувствую, тебе нужно побыть одной, да и мне пора... Не скучай, Колючка!

— Заскучаешь с вами... — проворчала Эвазия. — Право слово, лучше бы в подопечные дали розового слона с садистскими наклонностями...

Но ее собеседника уже не было в комнате. Скорее всего, он уже был в совсем ином мире... И только убийственно серьезный голос ответил на ее последнее замечание:

— Васильевич с тобой бы не согласился...

Колючка, морщась от бьющего в глаза света, рассматривала своего подопечного, рассеянно скользя взглядом по мерно поднимающейся и опускающейся груди, спокойному лицу и довольной улыбке кота, втихомолку умявшего бочку сметаны.

Осознав, что засмотрелась, Эвазия вздрогнула. Закусив губу, она заставила себя отвести взгляд от Клеро... Олега.

"Черт возьми... Неужели и правда — Судьба?.. Черт! Колючка, не будь дурой — Семикрылые не ошибаются. Значит, в этого человека мне суждено влюбится до беспамятства, а потом — прожить с ним остаток дней? ЕГО дней? История повторяется? Я — полукровка, а мои дети будут жалкими "четвертушками"?"

— У тебя озабоченный вид, — внезапно раздавшийся голос заставил Эвазию вздрогнуть.

"Черт! Нервы надо лечить!"

— Тебе показалось, Оле... Клеросил.

— Как ты узнала, что меня зовут Олег? — с интересом поинтересовался ее "возлюбленный".

— В студенческом посмотрела! — ляпнула Колючка первое, что пришло в голову.

— Ааа...

Эвазия с трудом подавила желание схватится за голову.

"ОН СТУДЕНТ! Дура, ой дуууурааа... На мальчишек потянуло, да, Колючка?" — Больше всего ей сейчас хотелось закатить самую настоющую истерику, — "Так. Стоп. Спокойно, дуреха великовозрастная, спокойно... Все могло быть хуже..."

"Школьник?" — прошелестел на задворках сознания вредный внутренний голос. — "Ты и он — это почти что растление малолетних."

— Все кончено, да? — полуутвердительно спросил Олег.

— С чего ты так решил? — обреченным голосом спросила Эвазия.

— Ну как... ты же ангел.

— ЧТО?! — девушка, вскочив с кресла, изумленно уставилась на подопечного. Ей очень хотелось спросить: "Как ты узнал?", но в последний момент она несколько переформулировала вопрос: — С чего ты решил?

— Вчера... То есть сегодня ночью, когда мы... ну, ты поняла... У тебя были крылья, — признался он. — Полупрозрачные, такого неописуемого нежно-голубого оттенка...

Эвазия со стоном села прямо на пол. Все полетело к черту! За один день! Все правила, законы, привычный образ жизни... Все!

— Не плачь, мой ангел... — Он уже был рядом и нежно обнимал за плечи. — Я никому не скажу.

— Это уже не имеет значения, глупый... — прошептала спрятавшая шипы Колючка. — Это случилось. А раз это случилось, то об этом уже знают.

Некоторое время он молчал. А потом недоуменно спросил:

— Но мы же еще живы! И джедаев с огненными мечами я пока не заметил...

Эвазия глубоко вздохнула и сделала попытку заглушить рвущуюся наружу истерику. А что? Она — хрупкая девушка, на которую свалилось слишком много новостей за какие-то жалкие полчаса. Имеет она право немного поистерить? Спросите любую особь женского пола и вы получите недвусмыленный ответ — еще как!

"Так... Он знает, кто я. Значит, знают и Семикрылые... Но, как выразилась жертва кинематографа, никаких джедаев не наблюдается. Вывод... нам разрешено?" — полуагнел наконец-то смогла взять себя в руки. Право, несложно это сделать, находясь в теплом кольце рук человека, назначенного тебе Судьбой...

— ...Или этим занимается другое ведомство?

— А? — рассеяно отозвалась Колючка, продолжая размышлять о сложившейся ситуации.

— Ну, "плохие парни", черти, демоны, вампиры... — пустился в перечисление Олег и Эвазия вдруг отчетливо поняла, почему он не боится. Ему просто безумно интересно. Как же — целый новый мир, который можно исследовать! Вампиры, черти, демоны и самоотверженно сражающиеся с ними ангелы. Мальчишка...

— Нет никакого другого ведомства... Вы, люди, и сами прекрасно справляетесь с этой функцией...

— В смысле?

— В прямом. Зло — ваше изобретение, не наше. И нет ведомства, которое бы этим занималось, — Эвазия отстраненно отвечала на вопросы подопечного, а сама в это время сосредоточенно обдумывала совсем другое...

"И что с того, что он младше меня? Начнем хотя бы с того, что на Земле вообще нет человека одного со мной возраста. И будь ему хоть двадцать, хоть сорок, разница все равно огромна... И он в любом случае останется для меня глупым несмышленышем".

Олег еще что-то говорил, спрашивал, тормошил ее, опасаясь, что она вновь сорвется в слезы... Он не то, что не боялся капельки — даже не удивлен! И в умную (и что, что блондинка?) голову девушки постепенно закрадывалось пока смутное, но со временем обретающее четкость подозрение...

— Хранитель Эвазия, вам туда нельзя...

— Отвянь, мордатый! — отмахнулась Колючка, пытаясь просочится мимо Стража, своей объемистой тушкой перегородившей дорогу.

"Мордатый" припух. Нечасто, видимо, полукровки разговаривают в таком тоне с Пятикрылым Стражем Седьмого Неба... Воспользовавшись замешательством ангела, Эвазия миновала ворота.

— Хранитель Эвазия! — спустя пару минут обратился к ней коллега "Мордатого".

— Отвянь, мордатый! — уже куда более уверено заявила девушка, невозмутимо отодвигая припятствие.

Уткнувшись носом в дверь, ведущую в Чертоги Семикрылых, Колючка уже была твердо уверена, что "Отвянь, мордатый" — это такой специальный пароль, установленный самим Богом, в качестве пропуска куда угодно. А как еще объяснить тот факт, что все встречные Стражи (в количестве 12 штук), все, как один, хватались за сердце и ошалело вращали глазами?

Однако, оказавшись у цели своего недолгого путешествия, Эвазия внезапно оробела. К кому она явилась требовать ответов? Еще бы к Самому постучалась, право слово... Ее сомнения разрешились самым неожиданным образом.

Дверь открылась и Колючка спешно согнулась в поклоне, приветствуя Семикрылого. Тот некоторое время сердито ее разглядывал, а затем, тяжело вздохнув, спросил:

— И долго ты тут еще собираешься стоять? Заходи, раз пришла.

Ослушаться прямого приказа Эвазия не решилась. Скромно потупив глаза, она вошла в Чертоги вслед за Серафимом.

— Метатрон, а ты ведь должен мне пять массажей ступней... — довольно заявил один из десяти присутствующих Семикрылых. — Она таки прибежала сразу, причем ее не смогли остановить твои хваленые Стражи...

— Еще слово, — и я вспомню, что нам вообще нельзя спорить! — огрызнулся ангел, названный Метатроном.

— Девочка... — начал третий ангел. — Ты явилась задавать вопросы не по адресу.

Колючка зло стиснула зубы. Она уже было собралась лезть в бутылку, но ее мягко прервали:

— Тебе надо в ту дверь, — Метатрон, взяв ее за плечо, мягко развернул девушку в нужном направлении. — Там ты найдешь ответы на любые вопросы...

Эвазия замерла. Во внезапно опустевшей голове принялись бегать наперегонки две довольно глупые мысли: "Видимо, я слишком часто поминала Его белье..." и "Я же даже не накрашена!"

— Вы что, издеваетесь надо мной? — прохрипела девушка.

— Ну да, только этим мы, ангелы, и занимаемся... — улыбнулся Серафим. — Те, кто умеют издеваться лучше всех, получают семь крыльев и возможность издеваться над всем миром... Иди, девочка. В последнее время ты слышишь это слово слишком часто, но я повторю его еще раз. Это — судьба.

"Нет, это определенно какой-то розыгрыш..." — все еще не верила Эвазия, хотя сама уже взялась за ручку двери. Глубоко вздохнув и кинув последний взгляд на табличку, висящую над входом, Колючка резко открыла дверь и сделала шаг в ослепительный белый свет, потоком хлынувший ей в глаза...

Некоторое время Эвазия просто стояла, не решаясь открыть глаза. Даже сквозь плотно закрытые веки пробивался неистовый белый свет и казалось, что стоит открыть глаза и он просветит тебя насквозь, до самых глубин души, выжигая по пути все, что сочтет "непотребным".

Наконец свет погас. Колючка, еще некоторое время настороженно ожидающая возвращения опасности, решилась открыть глаза.

— А, это ты, Эвазия... — пробурчал рассеянный голос, раздававшийся из центра столба белого света, недавно так напугавшего девушку. — Опять мой сынуля натворил что-то совсем не божественное?

— Чего? — прифигела Колючка, пытаясь припомнить, когда она в последний раз видела Христа. Вроде бы Всевышний уже знает про тот ночной клуб? Или нет? — Да мы только немного...

— Знаю я ваше немного... — вздохнул Бог. — Мне опять успокаивать Третье Небо?

— Чего? — нет, Эвазия прекрасно помнила, что "самое главное нацайство" у нее с приветом, но чтобы настолько... Пора было приводить дедушку в чувство. — Слушай, тот клуб был на Земле! И вовсе мы не заставляли всех прокрякивать "Аве мария"!

Теперь настала очередь Всевышнего озадачено хмурить брови, ненадолго выплывшие на поверхность белого света.

— Ааа... — наконец протянул он. — Так это еще не случилось...

Божество замолчало, о чем-то конкретно так задумавшись. Видимо о том, какой сейчас год...

— Создатель? — осторожно напомнила о себе Эвазия спустя пару минут.

— А? — вскинулся он. — Ты кто?

"Твою-ж мать..."

— Слушай, дедуля... — медленно закипая, проговорила Колючка. — Кончай меня подкалывать, я, между прочим, ругаться пришла!

— А, узнал! — вскричал Всевышний, пока Эвазия выбирала выражения помягче. Начальство, как никак... — Ты — жена Олега!

— Ангел-хранитель! — прошипела девушка.

Некоторое время Создатель молчал, будто испытывая и без того довольно не отличавшуюся терпением Колючку. Из столба света высунулась густо заросшая волосами рука и принялась загибать пальцы, что-то неразборчиво бормоча.

— Ааа! Ты пришла требовать объяснений насчет Олега и своей Судьбы! Так, значит, я зря сегодня наехал на Метатрона по поводу любви к компьютерным играм?

— Дедууляя... — угрожающе протянула Эвазия. Хотя, спрашивается, чем это она собиралась угрожать божеству? Более частым упоминаниям Его нижнего белья? — Ближе к делу!

— Да, да... Вот скажи, чего ты от меня хочешь?

— Объяснений!

— Почему твой подопечный ничему не удивлется? Почему не боится? Почему именно он и именно ты?

Колючка только кивнула. Прерывать Создателя она не решилась, опасаясь очередного отклонения от темы.

— Глубоко внутри он всегда знал, что мы есть. Ему дано видеть и понимать куда больше, чем остальным людям на этой планете...

— Почему?

— Ну, видишь ли... — столб света забавно поерзал, словно ему вдруг стало неуютно. — Иисус уже пару столетий просит братика... А человечеству давно уже нужен хоть один умный индивид, чтобы все остальные знали, на кого равняться... А то поп-звезды, торгаши да бандюки...

Всевышний еще что-то говорил, приводил какие-то доводы, объяснял, почему так, а не по другому... почему именно она...

"Олег — Божий сын?" — Колючка постаралась припомнить что-то эдакое в поведении подопечного. Искала и... не находила. — "Может, Он опять чего напутал? Ну, как тогда, когда присобачил бобру утиный нос и заставил нести яйца?.."

— Я ничего не напутал Эвазия... Олег — мой сын. И я хочу, чтобы ты была рядом с ним.

"Вот теперь точно пора закатить истерику..." — пронеслось в мгновенно опустевшем сознании Эвазии. Но как-то не получалось.

-...Эвазия! — сквозь шум в голове, чем-то напоминающий самые обыкновенные радио-помехи, пробился голос Всевышнего. — Колючка, выходи из транса, Шухер ушел!

— А?

Божество тяжко вздохнуло.

— Я спрашиваю — хочешь ли ТЫ этого?

— Нет! — выпалила Колючка.

— Уверена? — хитро переспросил Всевышний.

— Да! — подтвердила девушка, хотя вовсе не чувствовала никакой уверенности.

— Ну, значит, придется сменить ему Хранителя... — огорченно проговорил Господь.

— На кого? — мгновенно подобралась Колючка. Все таки, это был ее подопечный и отдавать его кому попало она не собиралась. А вдруг попадется какая-нибудь дура?

— Ты же уже отказалась? — хихикнул Создатель.

Эвазия помолчала, осознав, что все же несколько погорячилась...

— Нуу...

— Ты вовсе не против того, чтобы быть Хранителем Олега и даже не против того, чтобы любить его. Тебе просто не нравится, что все решили без тебя?

И вновь Колючке пришлось согласно кивать. Ну как спорить с существом, знающим ответы на любые вопросы?

— А теперь ответь на самый главный вопрос... Ты думаешь — это плохая Судьба?

— Нет... — пробормотала Эвазия после непродолжительного молчания, вызваного скорее битвой с упрямством, нежели настоящими раздумиями.

— Или, быть может, ты опасаешься, что я вновь допущу повторения прошлой ошибки?

А вот этот вопрос действительно заставил девушку задуматься.

— Да нет вроде... — наконец проговорила она.

— Тогда какого хрена ты чуть не довела до инфаркта 12 Стражей, да еще и мне нервы тут мотаешь?!

"Упс..."

— Да я это... — смутилась девушка и поспешила перевести разговор на другую тему. — Дедуля, извини, но я прослушала... почему я?

Всевышний пробормотал что-то о цвете волос Эвазии. Девушка решила обидеться чуть позже — когда получит все ответы.

— Ты — наполовину Ангел, наполовину человек. Единственная в своем роде на данный момент. Взявшая лучшее от ангелов и сохранившая ту Искру, что я вложил в людей. Ты ближе всех к Олегу, который тоже не человек, но и не божество. Да и в конце концов, я знал, что ты ему понравишься. Что плохого в том, чтобы познакомить двух до неприличия подходящих друг другу людей и посмотреть, что из этого получится?

— Разве что тот факт, что ты и без "посмотреть" прекрасно знал, чем все кончится... — возразила Колючка, но уже, скорее, по инерции. В изложении Создателя все это не казалось таким уж возмутительным...

— Значит, ты согласна? — одним голосом улыбнулся Всевышний.

— Я подумаю...

— Вот и славно! — обрадовалось божество. — А теперь марш к моему сыну, нечего отвлекать меня от просмотра "Друзей"! Рэйчел думает, что Джо сделал ей предложение, а ты меня всякой чепухой отвлекаешь!

Эвазия только покачала головой и вышла в услужливо распахнувшуюся дверь.

"Несмотря на то, что наш Создатель определенно безумен, он все таки гений..." — была вынуждена признать девушка. Переживания, вопросы, нервное напряжение — все как рукой сняло. В груди ровным пламенем сиял огонек умиротворения и любви к всему живому...

Олег снимал однокомнатную квартиру на девятом этаже. Эвазия, не утруждая себя стуком в дверь и прочими мелочами, осторожно, почти нежно провела ладонью по мощной железной двери и, когда та распахнулась, вошла внутрь. Огляделась, подсознательно ища что-то необычное, что свидетельствовало бы о происхождении Олега, его предназначении... Но ничего не было. Разве что небольшой образ Богоматери, висящий напротив двери.

Эвазия покачала головой. Уже давно не девочка, пора было понять, что необычность — она не снаружи, не во внешности и не в обстановке...

Будущий Спаситель мирно спал, не совсем удобно устроив голову на незаконченном чертеже. Комната — типично студенческая, с раскиданной тут и там одеждой, тарелками с остатками завтрака, сверху донизу обклеенная плакатами неизвестных Эвазии групп.

Девушка, боясь потревожить подопечного, уселась перед ним на корточки и, запрокинув голову, принялась рассматривать умиротворенное лицо этого парня, почти мальчишки, которому предстояло вскоре взвалить на плечи, без преувеличения, весь мир.

"Что же в тебе такого особенного, мальчик?" — думала она. — "Да, ты умница, у тебя доброе сердце, прекрасное чувство юмора и все же... Что отличает тебя от остальных шести миллиардов созданных "по образу и подобию"?"

Колючка со вздохом поднялась. Будить уставшего парнишку было жаль и полу-ангел уселась на подоконник, вдыхая прохладный ночной воздух. Прижав колени к груди, Эвазия задумчиво смотрела на звезды, размышляя о своем.

Ей было страшно. Страх перед неизвестностью — чувство, знакомое всем, от Семикрылых и до последнего сорвиголовы, прыгающего с Великой Китайской стены без парашюта.

Но еще хуже страх перед неизбежностью. И именно он заставлял девушку возражать самому Всевышнему, связавшего ее судьбу с судьбой своего Сына.

"Многие ошибочно полагают, что самое сложное — всю жизнь бороться с судьбой. Те, кто так думают, просто ни разу не пробовали смириться с ней, какой бы тяжелой она не была..." — Сейчас, наедине с самой собой, Эвазия могла позволить себе быть искренней. Не выставлять шипов, не носить масок, не притворяться наконец неприступной Колючкой, известной даже на Седьмом небе своей невосприимчивостью к авторитетам. Быть просто собой, хоть на краткие пару часов, пока не взойдет солнце.

— А ты такая красивая, когда грустишь...

Эвазия чуть не сверзилась с окна. "У этого мальчишки ужасная способность просыпаться невовремя!"

— А кто тебе сказал, что я грущу? — огрызнулась Колючка, разражденно оборачиваясь к подопечному.

Тот улыбнулся и Эвазия вдруг поняла — его не обмануть. Кого угодно, но только не его.

— Я вижу, — ответил Олег, присаживаясь рядом с девушкой. — Я просто вижу. Это бывает очень тяжело — видеть, что человеку плохо и не иметь возможности помочь...

— Не иметь возможности? Почему это?

— Помочь можно только тому, кто действительно хочет, чтобы ему помогли. И далеко не все, кому нужна помощь, хотят ее получить...

— Значит я — хотела? — сделала несложный вывод Эвазия.

— Да, — Олег избегал смотреть на девушку. — Ты отчаянно хочешь, чтобы кто-то однажды принял тебя такой, какая ты есть, вместе с твоими шипами и, не обращая внимания на попытки уколоть, согрел тебя и поддержал в такие моменты, как сейчас. Когда ты боишься. Могу я узнать — чего?

— Своей Судьбы.

— Почему?

— Это непростая Судьба. Тяжелый, тернистый путь с пока не очень ясной целью и способами ее достижения и... да много еще чего! Все в старых добрых традициях пафосных книжек... только в реальности и боль, которую будут причинять испытания, самая настоящая.

— Так не бывает, чтобы все было плохо. Есть ведь наверняка и что-то хорошее?

— Есть, — вынуждена была признать Эвазия. — Эта Судьба — одна на двоих. Со мной всегда будет рядом очень хороший человек...

Олег долго молчал. Эвазия буквально кожей чувствовала его напряжение, возникшее после последних произнесенных ею слов. Однако он не стал узнавать, кто этот человек. Он спросил совсем другое...

— А чего ты вообще хочешь от жизни? Только честно.

— Больше не быть одной. Одиночество — слишком тяжкий груз...

— Тяжелее, чем испытания?

— Да...

— Тогда почему ты боишься?

— Дурак! — Эвазия снова вспомнила, почему ее прозвали Колючкой. — Ни черта ты не понимаешь! Ты просто глупый маленький мальчик, возомнивший о себе невесть что! Ты...

Слова замерли на ее губах, когда девушка посмотрела в глаза своему подопечному. Она говорила злые вещи, злым голосом и была твердо уверена, что ее лицо сейчас выражало только холодную ярость.

Да, выражало. Где угодно, но только не в глазах Олега. Вместо всего перечисленного в них отражалось испуганное, зареванное лицо молодой девушки, испуганной открывшейся перед ней дорогой. Эвазия видела в этих глазах себя, себя настоящую, — не ту, что видели все остальные!

И тогда она расплакалась. Просто безвольно опустилась на пол и, прикрыв ладонями лицо, безвучно задрожала, выпуская наружу сдерживаемые эмоции.

Он был рядом все это время. Два этих бесконечно длинных часа, пока Эвазия, то беззвучно, то во весь голос, плакала непонятно о чем, Олег был рядом, крепко прижимая ее к себе и шепча успокаивающие глупости.

И лишь когда солнце бросило первый приветственный луч из-за горизонта, иссякло невыплаканное соленое море. Эвазия затихла, спрятав заплаканное и немного опухшее лицо на груди подопечного и молчала. За спиной медленно разворачивались полупрозрачные крылья цвета пронзительного степного неба в середине иссушающего лета. Олег, завороженный открывшемся ему зрелищем, тоже молчал, — только крепче прижал к себе своего ангела. Наконец крылья полностью развернулись. Застыв на пару мгновений в таком положении и мелко подрагивая в унисон с дрожью души хозяйки, они обняли застывших на полу людей, скрыв происходящее под крыльями от посторонних глаз. Между душами Олега и Эвазии протягивалась тонкая ниточка, навеки связывающая Хранителя и его подопечного.