|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 12
Ритуал Сожжения Трупов
— Хранитель, ты не исполнил своё предназначение, что мне теперь делать с тобой?
— О, Великий, я отдал жизнь, защищая Вас, и уйду, когда Вас не станет.
— Это правда, раб.
— Что делать с пленниками? Вы должны распорядиться по этому поводу.
— Пращур погибнет с рассветом, его часы сочтены. Меня больше волнует тот смертный. Семицветие его души было особенным!
— Вы правы, хозяин, это особый человек, мы зовём его Исключенец.
— Особый человек сможет преодолеть тьму...
— О, не переживайте, он умрёт от испытания.
— А если сможет преодолеть его и вернуться назад? Боюсь, тогда по его следу придут другие культисты.
— Не думайте об этом, он без сознания, он скоро умрёт. Я слышал, как Исключенец стонал в бреду.
— Слуга, мне нужно готовиться к обряду, рассвет скоро. Моя сила почти иссякла...
— Не переживайте, хозяин, я приготовил свежую плоть, чтобы разжечь огонь.
— Да, пламя гаснет, здесь уже прохладно...
Я слышал разговор Белого Карлика и воскрешенного им инфернала сквозь пелену сна. С мироощущением возвращалась и боль. В затылок стрельнуло. Они небрежно кинули меня к стене, голова неудобно задралась. Шея успела затечь и теперь от малейшего движения посылала в мозг аварийные сигналы. Интересно, сколько я был без сознания? С трудом приоткрыл глаза. Ноги раскинуты, один ботинок слетел, оголив ступню. Прямо перед носом мельтешило что-то чёрное. Сначала подумал это последствия от долгого лежания в неудобной позе, но присмотревшись, разглядел кляксу. Проклятие в панике металось у меня на груди, в ловушке оказался я не один. Оно недовольно тараторило что-то себе под нос.
— Привет, не знаю как ты, а я всё-таки попал в полную жопу... — выдавил болезненный смешок, попробовал поднять руки. Тело ужасно ломило, мышцы сводило холодом. Невероятно, что мне пришлось испытать перед тем зеркалом, но осознание того факта, что я ещё жив, добавило оптимизма. Так что там этот воскрешённый говорил о моей скорой смерти? Ход мыслей прервал звук входящего сообщения на сотовый телефон. На мой, блин телефон! Внутри всё похолодело. Мелодия пропищала совсем близко со стороны Чернобожца. Этот Аниматор ко всему прочему ещё и клептоман! Знакомый, хриплый голос прорезал наступившую тишину:
— Рома, будь осторожен! Я видела больницу. Странную больницу, врачи в ней носили черные халаты. Не попади в ловушку, готовится что-то нехорошее против тебя!
Мира... Спасибо прорицательница,ты как никогда вовремя... Унимая боль в голове, удалось бесшумно принять сидячее положение. Выслушав голосовое сообщение, Карлик и Инфернал продолжили диалог:
— У Исключенца есть пособники. И этот голос мне знаком...
— Не переживайте, хозяин, мы найдём и убьём их!
— Может позже, сейчас это не имеет значения...
Я негромко откашлялся. Чернобожец не отреагировал на звук, но, несомненно, находился в сознании. И с наглостью у него всё в порядке, вот так, не моргнув глазом, прибрал к рукам чужую вещь. Он у стены напротив, руки связаны, голова на груди. Я привстал на одно колено, огляделся: Инферналы закрыли меня в технической зоне, огороженной стальной сеткой до самого потолка. Над головой шипели, гудели и мирно перемигивались энергетические и электрические системы различного назначения. Можно сказать сердце больницы. Я в полумраке нащупал какую-то трубу, решил с помощью неё подняться. Чуть не вскрикнул от боли, отдёрнув руку. Так! Магистраль с горячей водой я уже нашёл, осталось самую малость: найти выход.
— Яр? — Старался говорить в полголоса. Дрожащей рукой дотянулся до ботинка. Здесь, конечно не холодно, но оголённая ступня уже покрылась грязью, да и чувствовал себя так менее защищенным. Чернобожец дёрнулся, не решился предпринимать каких-то действий. Из тени за его спиной вышло два охранника. Порождения Лимба грозно зашипели на пленника. Шаркая, в помещение, кто-то зашёл со стороны морга. Я наблюдал за происходящим в тени распределительного узла. Молчанов, шатаясь, появился в проёме комнаты кремации.
— Кто вы все? — его бледное, испуганное лицо прошлось по всем собравшимся, включая Чернобожца. Боль мешала патологоанатому сфокусировать взгляд.
— Живая плоть пришла сама, хозяин, — Инфернал отступил, давая Карлику осмотреть жертву. Белый халат врача напрочь измазан кровью, левый рукав превращён в лохмотья и заметно укорочен. Среди лоскутов не видно руки. Пришлось отвести глаза: похоже, Аниматор отрезал её осколком пентаграммы. Да уж, про мою защиту можно и не вспоминать. Физический урон магическим барьером не смягчить.
— Хорошая душа, у неё своеобразный отблеск, но я люблю всё необычное. — Сержант довольно кивнул головой.
— Что здесь происходит? Мы проводим кремации строго по утрам — Молчанов неуклюже пробирался к печи крематория, Карлик ждал его выпрямившись в полный рост и все ещё не удосужившись одеться. Хотя зачем ему это, и так понятно как Осколок собрался покинуть наш мир. В фонаре Филёвского парка он выглядел менее агрессивно. С горечью подумал: а ведь всё это произошло из-за нашего с Яром невежества! Нельзя лезть грязными руками в магические артефакты, тем более с дрянным характером.
— Пожалуйста, мне нужна помощь... — Патологоанатом застонал, взглянув на оторванный рукав. Он оступился и завалился на сетку ограждения. Неожиданно разглядел мой силуэт, щурился, вспоминая имя.
— И вы здесь? — Невероятно как он всё ещё находился в сознании. Из рукава халата текла кровь. Рана ужасная, мне становилось дурно, представляя себе, эти ужасные ощущения.
— Пожалуйста, вызовете врачей, я пытался, но телефоны не работают... — Молчанов обращался ко мне как к единственному человеку, которого узнал в этой компании, как к единственной надежде спастись. Я испугался отвечать ему, прижался к стене, надеясь, что враги не будут проверять мой заветный уголок. От осознания собственной трусости в лицо ударило жаром, но инстинкт самосохранения сильнее, и не верьте в другое. Воскрешенный Инфернал появился рядом с врачом, пронзил меня пристальным взглядом и тут же в страхе отступил:
— Хозяин, Исключенец прошёл испытание, вы были правы!
— Надо торопиться, раб, скоро сюда прибудут другие культисты — сержант вытянул руку, направил на патологоанатома раскрытую ладонь. Молчанов крепко встал на ноги, в глазах дикий ужас. Повинуясь чужой воле, повернулся к Карлику лицом.
— Хозяин, может лучше взять для обряда Исключенца? — Инфернал сделал угрожающий шаг.
— Он тот, кто потревожил мой сон, несомненно, он заслуживает смерти, но Тьма проникла в его душу, и её Семицветие поблекло. К тому же именно этот смертный убил тебя, он твой. Забери его жизнь, как мщение.
Какой добрый и справедливый! Я нервно сглотнул. В этих словах меня больше напрягло упоминание Тьмы и блеклость моей души. Не ощущал особого дискомфорта, но хотелось бы услышать про Семицветие более подробно.
— Я не убивал этого козла, он сам выбрал смерть! Я лишь закрыл проход в Лимб, подох он по своей воле! — Крикнул севшим голосом, слова справедливости затерялись в блеске алчных глаз самозваных вершителей судеб. Задавать вопросы не решился, ситуация не на моей стороне.
— Спасибо, хозяин, его кровь станет моим последним пиршеством перед уходом, воистину торжественным!
Инфернал довольно зашкворчал, вытянул руку. Красные нити жизненной энергии полезли из моего тела. Самое время защититься! Приложил руки к бёдрам. Печать защиты вспыхнула обволакивающей дымкой, но, к моему ужасу, не помогла. Энергия продолжала уходить, сила порождения Лимба подпитанная возможностями Карлика с лёгкостью преодолела щит. А вот это совсем плохо!
— Яр! — Я в панике крикнул в пустоту. Печать Белого Осколка все ещё отсекала присутствие моего предка. На что я ещё мог надеяться? Взгляд приковал к себе Чернобожец, он в удручающем состоянии, да и навряд ли захочет помогать. За его спиной охрана, они готовы разорвать Пращура в клочья, стоит ему дёрнуться.
— Нет, пожалуйста, я не хочу — Молчанов как зомби продвигался к печи крематория. Я видел краем глаза, он поравнялся с Николаевым. Инферналы за спиной хозяина накинули на голого толстяка золотистый халат с замысловатым узором. Проводы намечались пышные, жаль, что вместе с собой Карлик хотел забрать слишком много народа. Легким взмахом руки сержант указал на открытую реторту печи.
— Спасите меня... — По щеке патологоанатома пробежала слеза. Ноги уже не слушались, понесли Молчанова к огню. Инферналы вытягивали руки, пуская "фанатскую волну", своеобразно поддерживали мужчину в этой попытке окончить свою жизнь. Кто-то касался тонкими пальцами лица несчастного, оставляя тёмные ожоги, они превращались в причудливый, ломаный рисунок. Перед ретортой, врач заорал и, переходя на бег, прыгнул в пекло. Я отвернул лицо, зажмурился. Слышал его душераздирающий крик ещё несколько секунд, пока запекалась плоть, и кровь сворачивалась в венах. Пламя взвилось до самого потолка, изменив свой окрас на тёмно-багровый. Ритуал сожжения начался. Инферналы опустились на колени, открыв рты, издавали монотонный стрёкот, что начинал пробирать меня до дрожи. Отис по странному праву отлынивал от всеобщей эйфории, прошёл разделяющую нас сетку насквозь.
— Лучше не дёргайся, Исключенец, будет только больнее, — он злорадно оскалился. Я разжал кулак, в котором почувствовал биение. Клякса с ужасом в единственном глазу смотрела на мои мучения, чувствуя, как стремительно уходила энергия из тела. Вопрошающе приоткрыла зубастый рот. Что я мог сделать!? Кинуть её в Инфернала? Такое себе оружие... Перед глазами встало лицо Кумира, жестокое и озлобленное. С трудом понимал мотивацию его последователей, ведь они изгои, чья жизнь посвящена служению тьме. Но в каком из царств по-настоящему светило солнце!? Внутри меня, откуда-то из глубины вспыхивая холодным огнем, вырастала ярость. Чёрным обелиском поднималась из пепла моего гуманизма. Я злобно посмотрел на Отиса, на присутствующих здесь порождений Лимба. Они нарушили закон, закон, который я считал неприкасаемым. Руки сами потянулись к стене. Я чувствовал, тьма где-то рядом. Она ждала своего часа. Мне не потребовалось больших усилий, чтобы вызволить её. Белый Карлик сказал,что его сила уходит, а значит и власть печати становиться меньше. Импульс наполнил пальцы, я послал его без особого труда не почувствовав ни малейшего сопротивления. Подумал, что всплеск ушёл в молоко, но неожиданный отклик с другой стороны, и болезненный укол в ладони заставил рефлекторно отдёрнуть руки. Острые жала пульсирующей темноты выскочили из стены. Белая печать треснула и померкла. Чернота вырвалась на свободу, похожая на корни огромного дерева. С бешеной скоростью помчалась вперёд, разрывая на своём пути преграды. Острые концы пролетели ограждение, вонзились в стоящих у Чернобожца Инферналов, пригвоздили их к стене. Отис в страхе отпрянул, прервал свой смертельный ритуал.
— Не смей, Исключенец!? — Он дернулся, но оказался зажат между двумя шипами, попятился:
— Не сметь!? Думаешь, только ты можешь прикрываться печатью Белого Осколка, чтобы безнаказанно убивать? Я уничтожил тебя один раз, уничтожу и второй!
Я смотрел на врага исподлобья, дрожал от напряжения. Тьма забрала много энергии, но это стоило того. Если враги перешагнули через все дозволенные рамки, что ж и мне это не грех. Инфернал просочился сквозь решётку, увернувшись от моей атаки. Он скривился в усмешке:
— Ты все равно взаперти...
Не успел закончить фразу. Я видел, как край острого осколка прорезал его тело наискосок, блеснул в полумраке и исчез. Инфернал захрипел, взгляд остекленел и потух. Даже не успел понять, кто его убил. Аниматор за спиной оплывшего гиганта, в боевом выпаде. Выпрямился в полный рост, когда всё было кончено и тело Отиса растеклось лужицей у ног. Застывшие шипы, медленно рассыпались в прах. Левая рука Чернобожца все ещё сломана. Пращур одарил меня многозначительным взглядом. Забавная ситуация: в зоне досягаемости у него две цели, а времени лишь на одну. Незнакомец вытянул сломанную руку, демонстративно окутывал её тьмой. Я смотрел на все это затаив дыхание. На моих глазах Чернобожец зарастил перелом. Неужели тьма способна не только на разрушение? Новые подробности заставили пересмотреть своё отношение к происходящему.
— Власть Кумира не способна помешать мне.
Мы как по команде повернули головы на голос Карлика. Он поспешно лёг на руки Инферналов. Они понесли его в сторону открытой реторты крематория, из которой, все ещё беснуясь, выходило пламя. Оставшиеся твари кинулись в атаку. Аниматор отшвырнул одного нападающего, увернулся от атаки второго. Он помчался вперёд и я лишь облегчённо выдохнул, потеряв оппонента из виду. Пусть они дерутся между собой, а мне нужно как можно скорее убираться отсюда. Кинулся на решётку, но порвать её сходу не получилось. Кольцо Яра на пальце неожиданно обожгло руку.
— Рома, Рома! — призрак появился сбоку, закричал почти в ухо.
— Не ори! Жив я, жив... — я в панике искал дверь, через которую меня сюда втащили.
— Что ты делаешь? — Призрак встал над душой, боязливо оглядываясь, увидел разгорающуюся борьбу у печи крематория. Аниматор входил в раж, удары становились быстрее и чётче. На него напирало все больше Инферналов, они выпрыгивали из стен и потолка.
— Отсюда надо бежать! — Я закричал во всё горло. Надеялся, услышат враги и отпустят подобру-поздорову. Яр отошёл к краю, смотрел на происходящее с широко раскрытыми остекленевшими глазами.
— Осколок уходит. — Он неожиданно появился сбоку. — Надо срочно что-то делать! Надо остановить их!
— Ну да, конечно! Я попытался, и я больше не хочу! — предок встретил мой нервный смешок с суровым выражением лица.
— Рома! Белый Осколок! Ты не представляешь что это такое! Это огромная власть! — призрак повысил голос.
— О, представляю! Он уже показал себя, блин, во всей красе! И я не хочу снова встречаться с ним! Пусть уходит!
— Нет, ты не понимаешь! Его надо остановить! Чернобожец не должен взять его первым!
Яр не дождался моей помощи, заметался в узком огороженном пространстве.
— Да пусть забирает! Пусть хоть прах сожрёт! — Я отчаялся найти выход, ударил по ограждению ногой и едва увернулся от Инфернала, пролетевшего рядом с клеткой. Аниматор дрался как лев. Треск пентаграммы как команда "ложись!" Я успел лишь пригнуться. В этот раз Пращур использовал один из длинных осколков по новому назначению. Перехватив его в руке, взмахнул как мечом. С лёгким изяществом разрубил выскочившее из стены порождение Лимба. Развернувшись, отсёк по локоть руку ещё одному Инферналу. Я с ужасом наблюдал за этим танцем смерти. А самое интересное, что, несмотря на прущий сонм скворчащих тварей, Чернобожец медленно подбирался к цели. Я вдруг подумал: совсем не хочу находиться тут, когда он настигнет Карлика и возьмёт свое.
— Где выход!? Отсюда надо бежать Яр! — Я развернулся к предку. Помнится он говорил, что из катакомб есть чёрный ход. Самое время им воспользоваться. Мне с трудом удалось отвлечь призрака от бойни.
— Нет другого выхода! — Он выкрикнул это с испугом и злостью одновременно. Ну конечно, самая лучшая защита, это нападение. — У нас только одна возможность спастись: взять осколок первыми!
— Что!? — Я побелел. Стало невыносимо обидно за то, что Яр обманул меня. Обида тут же поблекла на фоне ненависти: — Ты что, сознательно отправил меня на смерть!? Что значит, нет выхода?
— Вот так — нет! Или пан или пропал!
— Я на такое не подписывался! И с каких это пор ты решаешь, где мне умереть!?
— В бой, рабы, надо больше Инферналов! — Рёв Карлика на мгновение заглушил мой крик. Он прошёлся по стенам дрожью, на головы посыпалась штукатурка. Я слышал, как твари карябают и скребутся над потолком. Как и в парке, Осколок дал зов. Стоя у края сетки, смотрел, насколько завершён ритуал сожжения. Но к моему разочарованию, Инферналы едва успели всунуть ненасытного толстяка в реторту крематория. Пламя охватило тело, но до полного сжигания ещё далеко. Помещение заполнил запах шашлыка, снова скрутило живот. И всё же жаль, что не позавтракал в больнице.
— Надо уходить! Сейчас здесь будет целая Армия Инферналов, эти уже не будут разбираться кто тут Чернобожец, а кто мимо проходил! — Я вернулся к Яру. Призрак задумчиво смотрел на газораспределительный узел. Жёлтые трубы извивались между собой как змеи, стрелки манометров еле заметно дрожали под давлением синего топлива. Яр неожиданно исчез, оказался рядом с предохранительно-запорным клапаном. Мои глаза от ужаса полезли на лоб.
— Нет! — я успел лишь вытянуть руку, сделать шаг.
— Прости, Рома, но осколок надо добыть любой ценой!
Мой призрачный тиран скрестил руки, резко развёл их в стороны, словно направив на клапан невидимую волну. Я не знаю, что он сделал, а самое главное как! Но я впервые увидел Яра, взаимодействующего с физическими объектами. Маятник крана сорвался с пружины, полетел по дуге. Стрелки манометров ринулись к нулю следом за ним, я с ужасом вцепился в сетку. Пламя печи стремительно тухло.
— Что!? Нет! Огонь! Обряд не закончен, остановите их, убейте их! — Приказ Карлика заставил меня вздрогнуть. Какой хороший был план уйти отсюда по-тихому, но к этому параду подвезли оркестр.
— Что ты наделал!? Я же сдохну здесь!
— Нет! — Яр пронёсся по стене, коснулся потолка. Он ставил защитную печать, огораживая наше своеобразное убежище. Узор растекался по сетке, оказался на полу и сомкнулся.
— Давай! — Призрак наотмашь ударил первого упавшего с потолка Инфернала, выбив его из контура печати. Я рухнул на колени. Тьма, что мне удалось выдернуть из стены, давно осыпалась, превратившись в ледяную золу. Яр даже не удосужился заметить это. Ни на секунду не задался вопросом, что здесь произошло. Правда пока не знал, сколько вопросов у меня будет к нему. Я приложил руки к печати, послал импульс усиления. Узор вспыхнул телесным цветом. Так бывало всегда, когда символы загробного мира украшались живым теплом. Что-что, а работая с Яром можно по-настоящему свернуть горы. Мы оказались под надёжным защитным куполом, хлынувший поток Инфернальных тварей обрушился на Чернобожца, заставив его отступить к стене. Я на мгновение потерял врага из вида, поморщился, чувствуя резь в груди. Проклятие присосалось к моей ауре, лихорадочно забирая энергию. Мы отрубили уголёк от подпитки Лимба. Клякса смотрела на меня, молча извиняясь. Я не стал мешать ей, без поддержки проклятие умрёт, а я все еще обязан малышу жизнью.
— На тебе та тварь! — Яр подскочил, занёс руку, но я успел отпрянуть, прикрыл малыша ладонью.
— Не трогай! Он спас мне жизнь! — Смерил призрака уничтожающим взглядом. Я получил помощи, откуда не ожидал и теперь просто обязан вытащить кляксу живой из этого пекла. — Дальше что!? Как мы выберемся, как возьмём этот чёртов осколок!?
— Рабы! Нужно восстановить пламя! Уничтожьте сдерживающую печать! -Карлик опередил Яра с ответом. Инфернальный сонм разделился пополам. Новоприбывшие порождения атаковали Аниматора уже не так активно, их становилось всё больше у сетки. Пришлось отступить к стене. Гиганты наваливались худыми телами на узор печати, получали ожоги, но боль подстёгивала их на штурм с удвоенной силой.
— Чёрт, мы, похоже, заперли себя сами! — Яр, наконец, трезво оценил ситуацию.
— Да неужели!? Как забавно, что ты тоже это заметил! — Я перешёл на сдавленный крик. — Твою мать! За каким ты отключил подачу газа!?
— Осколок! Нельзя упустить его! — призрак оставался непреклонен, и я возненавидел его за это.
— Мне можно! Мне он не нужен! — Сжал кулаки. Наш разговор прервал громкий утробный рёв со стороны морга. Морда гигантского Инфернала с единственным глазом появилась в крохотном проёме но, уткнувшись в узор печати, тварь не смогла пройти внутрь.
— Они что, позвали Вия!? — Я с ужасом вжался в дальний угол. Отметил про себя ужасающее сходство одноглазого с моей кляксой. Неужели и она сможет вырасти до такого размера!?
— Нет... — Яр качал головой. — Хуже. Это тот самый, из участка. И он ещё злой с того раза...
Тварь разинула рот, усеянный острыми зубами, клацнула защитный купол. Печать выдержала, Не делая второй попытки, Инфернал убрался восвояси с таким же протяжным воем. Я облегченно выдохнул:
— Хорошо, что он так отожрался, одним меньше!
— Не думаю, что он хотел сюда пройти, он здесь для другого... — Догадку Яра тут же подтвердил Карлик.
— Используй трупы, чтобы пройти печать! — Его голос подобен громовому раскату.
— Трупы? — Я поморщился. — Какие трупы?
— Действительно! Какие трупы в морге!? — Яр грустно пожал плечами. Моё лицо перекосило от страха. Инферналы отступили от убежища, сосредоточили силы на Чернобожце. Аниматор оказался окончательно прижатым к стене, отбивался из последних сил. Мы напряженно замерли, когда из проема, ведущего в морг, повеяло нехорошим сквозняком. В тёмном помещении подозрительное движение, едва уловимое.
— Не может быть... — Прошептал я пересохшими губами. Яр оставался показательно невозмутимым, и от этого хотелось дать ему по лбу. Первые трупы показались в коридоре, в нос тут же ударил противный запах.
— А вот этот сон я уже видел! — Моё сердце упало в груди. Как жаль, что вещие сны редкие гости в моей жизни.
— Они не пройдут!? — Я повернулся к предку, но и сам не понял, был это вопрос или утверждение. Пропитанные формалином, выпотрошенные и небрежно зашитые тела различной степени сохранности и разложения подходили всё ближе. Яр молчал, с не меньшим ужасом наблюдая за происходящим.
— Твою мать! Ответь! — Подскочил к призраку, рефлекторно схватил его за грудки, но пальцы сжали воздух. — Если я умру здесь, клянусь: я убью тебя на том свете!
Мертвецы приникли к решётке. Я не понимал, почему печать не причиняла им неудобств. Они падали, напирая на ограждение, поднимались и снова, клацая ртами, рвались внутрь. Наблюдая за этим действом, замерли все причастные и даже Чернобожец. По крайней мере, я перестал слышать звуки борьбы со стороны Аниматора. Воспользовавшись общим замешательством, незнакомец сумел вырваться из окружения. Он сделал оборот, раскидав Инферналов в стороны, и на несколько мгновений очистил пространство вокруг себя. Незнакомец топнул ногой, по полу прошёл узор разрубивший комнату пополам. Чёрная непроницаемая стена выросла до потолка. Аниматор схитрил, оставив нас наедине со своими проблемами и одновременно с этим отрезав от осколка.
— Нет! — Яр едва не выпрыгнул за пределы печати. — Рома, ему надо помешать!
— Ну, уж нет! Пусть забирает, мне не жалко! — Я изловчился, ударил ногой по сетке. Она уже заметно просела вовнутрь. От толчка особо настырный покойник с грязными длинными волосами и стёсанным носом и нижней губой отлетел назад. Хорошо, что подвал не рядом с кладбищем. По приказу Карлика Инферналы умудрились бы поднять целую армию нежити, а так мы ограничились всего двумя десятками мертвецов, и несколько из них лишены возможности ходить на ногах. Как говорится: не споткнитесь и не обдерите коленку.
— Почему на них не действует печать запрещения!? — Крепления сетки над моей головой опасно затрещали. Трупы трупами, а своё мерзкое дело они делали с такой ответственностью, которую я не всегда видел у живых. Через дырку в решётке оставленной тёмной веткой, мне удалось прикоснуться к одному холодному телу. Попробовал послать внутрь хоть какой-то сигнал. Импульс ушёл в пустоту мёртвой плоти и не вернулся. Я сплюнул: да уж, оживить их явно не получится, но как выгнать Инферналов?
— Им помогает белый осколок — простонал Яр. Он так и не решился переступить порог печати. Старался высмотреть Чернобожца, но со стороны тёмной преграды доносились лишь приглушенные звуки борьбы и невнятный голос Карлика. Я же лихорадочно соображал, как выйти из подвала больницы живым. Глаз зацепился за торчащий из стены короб воздуховода. Лаз среднего размера уходил в стену и, скорее всего, вёл куда-то на улицу. Ещё раз оценил ситуацию, в которую угодил по воле Яра. О том, чтобы прорываться к осколку уже не было и речи. Попробовать открыть запорный клапан, чтобы заполнить систему газом? Я махнул рукой на эту идею. Чернобожцы, Белые Карлики, великие артефакты... Да к чёрту их всех, пусть разбираются между собой как хотят.
Сетка прогнулась ещё сильнее, вот-вот и покойники оборвут её. Чтобы выжить, надо действовать на опережение. Скорчив злобную гримасу, зарычал на женщину средних лет с ярко-рыжими волосами и всего одной рукой. Прежде, чем сделать рывок к вентиляции, хлопнул себя по карманам.
— Ты где, уголёк!?
Ответа не услышал, но я почувствовал довольное урчание кляксы. Она внутри, и это единственное существо, которое мне хотелось вытащить отсюда живым.
— Что ты задумал? — Яр заметил мою готовность к действиям. Я слишком сосредоточен, чтобы отвечать ему и расписывать план.
— Рома, вернись, мне нужна твоя помощь! — Он не просил, а, повысив голос, приказывал. Я не отреагировал на такой тон. Слишком устал от бесконечного помыкания. Сетка держалась на одном крючке. Я сосредоточил в пальцах импульс. Печать запрещения, на покойников она не подействует, а вот, на стоящих за их спинами Инферналов вполне. Порождения Лимба хищно облизывались, ожидая своей очереди. Пролёт ограждения сломался с сухим щелчком. Мертвецы ввалились внутрь технической зоны, заваливая собой проход. Я уцепился за оставшуюся часть сетки, подпрыгнув, вскочил кому-то на спину. Оттолкнул двоих, ловко увернулся от рук настырного байкера без губы. Кувырок через плечо и вот я уже один на один с Инфернальными гвардейцами Белого Карлика. Замер, припав на одно колено.
— А ну, разойдись, суки! — У меня не было настроения рассусоливать с ними, руки коснулись пола. Печать осколка давно потухла и больше не подавала признаков жизни. Мне оставалось самую малость: убрать помеху из десятка тварей и, заскочив по тянувшимся вдоль стены трубам, добраться до воздуховода. Узор печати вспыхнул на полу, я кинулся в атаку. Едва увернулся от чёрного острия, прилетевшего сверху. Оно прорезало выскочившего навстречу Инфернала, разрубив тварь пополам и невольно освободило дорогу. Краем глаза заметил, как на потолке появляются чёрные круги.
— Культисты здесь! Быстрее, рабы! — Стена, разделившая комнату на две части, разломилась. Аниматор обернулся, добивая последнего Инфернала. У него действительно появились конкуренты. Я заскулил от безысходности, прыгнув на трубы, в одном рывке вскарабкался наверх. Откинул решётку вентиляции, судорожно втащил внутрь тело. Поместился идеально, но шевелился с трудом. Любимый цвет, блин, любимый размер...
Тёмные фигуры в масках обозначились по углам, выплывали из темноты, принимая человеческий образ. Холодно и безжалостно добивали оставшихся Инферналов, обезглавливали оживших трупов. Я боялся глубоко вздохнуть: заметили меня или нет?
— Стой, Пращур! Чей дом ты представляешь? — Грозный женский голос заставил меня вздрогнуть и приподнять голову. В строгих рядах Чернобожцев есть девушки!? Интересно, балахон бой-бабы тоже свободный или обтягивал все прелести? Почти ничего не видел лёжа на спине, лишь край печи и отступающего к ней Аниматора. Он разобрался с Инферналами в одиночку, держал в руке осколок пентаграммы. Подоспевший отряд культистов явно сильнее, интересно, что они теперь будут делать? Огонь крематория потух, обугленное тело сержанта трепыхалось в жаровне, как кукла на ниточках. Он вдруг закричал:
— Нет, проклятое отродье! Не смейте приближаться ко мне!
— О! Белый Осколок! — Женский голос заметно приободрился. — Какая удача! Кумир будет доволен. А где тот наглец, что прошёл первое испытание? Он должен или понести наказание, или встать в наши ряды.
Аниматор вжался в угол. Он упорно молчал даже среди своих. Впрочем, кто тут свой, а кто чужой оставалось открытым вопросом.
— А что касается тебя, Пращур, твой Дом сгинет к следующему обряду через шестнадцать лун. Взять его! — Она отдала приказ, перейдя на крик. Помогая себе руками, я проталкивал тело вглубь воздуховода. М-да уж, вставать под чёрные знамёна, а уж тем более умирать, мне не с руки, поэтому ловить здесь нечего. Вспомнил о Яре: надеюсь, ему хватило ума свалить с места преступления. Тонкие листы предательски проминались под моим тщедушным тельцем. Я остановился, когда Чернобожцы окружили Аниматора. Хоть одним глазом посмотреть, на то, как ему отольются мои слёзки. Незнакомец бросил импровизированный кинжал, протянул руки, словно готовясь надеть наручники. Я просчитался думая, что на этом всё закончится. Стоило культистам подойти ближе, Пращур крутанулся волчком, ударил кулаком в пол. Тьма вырвалась наружу вязким фонтаном. Она обволокла Чернобожца с ног до головы, выстроив щит, откинула преследователей. Незнакомец кинулся к топке крематория, вытянув руки, прыгнул внутрь. Последнее, что я услышал, стал крик Белого Карлика. Вырвавшееся из реторты сине-зелёное пламя поглотило силуэты Аниматора и сержанта. Кажется, они слились воедино. Глупая смерть. Всё, мне надо бежать! Я оттолкнулся от мягких стенок короба и с ужасом почувствовал, как макушка упёрлась во что-то твёрдое. Стальная решетка преградила путь. Вот чёрт! С досады прикусил губу. Я оказался в ловушке, теперь окончательно и бесповоротно. А ведь какая была идея улизнуть по-тихому и незамеченным. Скрючившись в неудобной позе, тихо матерился. Крики предводительницы отряда перемежались со стонами раненых культистов.
— Быстрее, призывайте тьму, он не должен уйти!
Помещение заполнялось едким дымом, а стоило оставшимся Чернобожцам приблизиться к крематорию, прогремел страшный взрыв. Меня подбросило вместе с воздуховодом, затрещали крепления. Я затаил дыхание, чувствуя как та часть, в которой нашёл укрытие, медленно накреняется. Она обломилась чуть выше моей головы, выплюнув незадачливого игрока в прятки на пол, прямо в руки недоброжелателей.
— Это ты!? — Женщина в чёрном костюме и непроницаемой маске смотрела на меня сверху. Я упал к её ногам, выдавил невнятную улыбку:
— Здрасте...
Не стоило думать, что мне ответят взаимностью. Чернобожцы приходили в себя.
— Взять его! — Крик, как команда к действию. Я видел проём ведущий к моргу. Клубы ядовитого дыма заполняли проход, и если я хочу выбраться отсюда живым, надо торопиться. Моргнуло аварийное освещение, звук пожарной сирены доносился, словно из другого измерения. Они окружили меня, кто-то схватил за руку. А вот это плохая идея. Бравые ребята ещё не знают, кто я и как отношусь к их карнавалу. Ловко перехватив руку неприятеля, сфокусировал в пальцах печать исцеления. Узор отразился на рукаве культиста, взорвался ярким светом, оставив ожог и заставив Чернобожца вскрикнуть от боли. Он оттолкнул меня, припав на одно колено я хищно оглядел собравшихся. Едва нащупал пол, заваленный сверху частями человеческих тел и обломками взрыва.
— В тень! — Скомандовала предводительница культистов. Она отскочила в угол и растворилась в дыму. Я вложил в импульс всю энергию, которая была в теле. Это единственный шанс спастись. Печать исцеления расползлась по всей площади маленького зала. Я взорвал её без промедления, от напряжения высунул язык:
— Кто не спрятался, я не виноват!
В яркой вспышке исчезло всё. Люди, помещение, разгорающийся пожар. Я не помню как, шатаясь, добрался до лифта, не помнил, как выбирал кнопку первого этажа. Надышавшись дымом и лишившись сил, стоял перед зеркалом в фойе больницы. Грязь на лице и руках. Моё отражение выглядело еще хуже, чем я себя чувствовал. Трещина на поверхности зеркала заросла. Никого не встретил, выходя на улицу. Меня почти не волновала судьба людей оставшихся в коридоре: за ними прибудут спасатели. Я пришёл в себя, перейдя дорогу и вступив на территорию Филёвского парка. Свежий воздух закономерно опьянил. Я шёл вперёд, глупо улыбаясь самому себе.
— Рома! — Яр появился впереди, но я прошёл мимо:
— Пошёл к чёрту, предатель!
— Ром, я... — Призрак остался на месте, смотрел на меня с болезненным пониманием. Какой прок от его сочувствия, когда я чуть не лишился жизни!? Меня как кролика кинули в клетку с удавом. Обидно и горько получать такие подставы от человека, которому доверял. Тихо повторил:
— Пошёл к чёрту...
Я добрёл до скамейки. Она укрыта среди густых кустов и стоит вдалеке от дорожек. Ноги подкосились, сел на край, сунул руки в карман ветровки и согнулся, уткнувшись в колени. Яр появился рядом, я чувствовал его присутствие, но не мог заставить себя поглядеть предку в глаза. Я не мог простить его прямо сейчас. Только не сейчас... Он исчез, так и не проронив ни слова. Тело ломило от пережитых ударов, я откинулся на спинку, застонал от боли. На востоке рождалась заря, скоро рассвет. И я безумно рад увидеть солнце. Вот только жаль, что не всем это суждено этим утром. Я по своему скорбел по тем людям, что погибли в том страшном ритуале сожжения трупов. Со стороны больничного комплекса потянуло гарью. Можно не оборачиваться, пожар разгорался в подвале. Звук приближающихся сирен оповестил, что времени на передышку не осталось. А ведь мне ещё надо добраться до больницы и как-то пройти мимо соглядатого. Ударил себя по карманам обожжёнными руками. Надеюсь, не потерял кредитку. Встрепенувшись, вспомнил о проклятии:
— Уголёк, ты где!?
Клякса что-то устало пробубнила на ухо. Ей пришлось не сладко, но дворняга жива! Что ж, отлично, теперь можно и в обратную дорогу! Кстати, я уже слышу, как первая пожарная машина остановилась у въезда в больницу, и за ней подоспела ещё одна. Надо убираться отсюда, пока я ещё остаюсь незамеченным. Эта история подходит к концу...
Эпилог:
Я учтиво постучался в дверь кабинета.
— Ярцев? Входите! — голос принадлежал Хмельницкому. Я откашлялся, собрался с мыслями. Последний штрих в этом деле нужно поставить быстро и без запинок. Интересно посмотреть в лицо этому капитану. Конечно, не уверен на сто процентов, что именно федерал и был тем самым Аниматором, но странное чувство не покидало меня до сих пор. Утром родилась идея, как проверить свою догадку, поэтому перед нашей последней встречей заехал на работу.
Я вошёл в кабинет. Здесь пара столов, каждый завален кипами бумаги, тоннами уголовных дел. Хмельницкий сидел в дальнем углу. Не самое выгодное положение, капитан не в почёте? Он поднял улыбающийся взгляд:
— Вы опоздали.
— Всего-то на полчаса. Скажите спасибо вашему подопечному. Он не спал всю ночь, а утром безбожно тупил, вспоминая, где на этаже туалет. — Я почти не соврал. Как оказалось печать, поставленная Яром, имела для соглядатого ряд побочных эффектов, и это заметно подняло мне настроение.
— Понятно. Ну, после этой формальности мы снимем охрану с больницы, вас никто не потревожит. Присаживайтесь.
Федерал указал на стул с потёртыми перекладинами на спинке. Смотрю, свидетели любили тут засиживаться, главное, чтобы не свидетели Иеговы. Честно говоря, я представлял себе рабочее место капитана из отдела: "Хрен знает, как это произошло", несколько иначе. А где же плакат с фотографией НЛО и надписью: "Хочу верить?" А где рыжеволосая напарница? Ладно, нет плаката, но на "Гелик" ФСБешника обязательно должны приклеиться парочка рыжеволосых...
— Я рад, что всё это, наконец, закончится! — Раздражённо буркнул себе под нос. Хмельницкий положил на край стола десяток листов.
— Здесь протоколы о наших выездах, осмотрах и перекрестном допросе. В полицейском участке, в парке... ознакомьтесь и поставьте подпись под каждым листом. — Он хитро улыбался, что-то приготовил, зараза!
— А в морге? — Я улыбнулся не менее хитро. Не знаю как капитан, а зараза напротив него точно кое-что приготовила.
— Конечно! Кстати, странно, что вы вспомнили про морг. Знаете, сегодня ночью там был пожар. — Хмельницкий наигранно качал головой. Даже тот факт, что погибли люди нисколько не стёр эту противную ухмылку.
— Серьезно? — Я нахмурился, но не стал заострять внимание, демонстративно изучал бумаги. — Кто-то пострадал?
— Да, есть жертвы. Помните того патологоанатома, чудака огромного роста?
— Молчанов, кажется, — я невольно вздрогнул. Из резни в морге запомнилось много моментов, но самый страшный — это предсмертный испуг на лице врача. Он появлялся перед глазами каждый раз, когда их закрывал.
— Да-да, Молчанов! Как символично, что вы его запомнили.
— Что же здесь символичного? — Мой голос нехорошо сел.
— Он погиб этой ночью.
Интересная символика у Хмельницкого, и, похоже, мои подозрения не так уж и безосновательны. Неужели он и есть тот Аниматор!? По телу побежал холодок. С трудом изобразил изумление:
— Как погиб!?
— Сгорел, представляете! В собственном крематории. В больнице случился пожар, много людей пострадало.
— Ужас какой... — я вернулся к бумагам. На них стенографии вопросов и ответов, по сути ничего интересного, но перед подписью надо обязательно всё изучить, а то приплетут какие-нибудь слова из Шекспира, будет конфуз.
— Да, представляете какое совпадение!
— В чём же здесь совпадение?
— Да всё это дело одно большое совпадение. — Скалдер подался вперёд и посмотрел на меня так, словно ожидал услышать чистосердечное признание. Я пожал плечами:
— Я ничего не знаю о вашем пожаре,всю ночь спал, как убитый, можете своего соглядатого спросить.
— Конечно, спросим. — Хмельницкий рассмеялся, — вы читайте внимательнее, вдруг, где ошибку найдёте.
— А мне надо её найти? — Я поднял раздражительный взгляд. Наш разговор опять выходил за пределы вежливости. Самое время проверить мою гипотезу, но я не буду действовать методами федерала, пытаясь сковырнуть его едкими намёками.
— Ну, всякое бывает, мы же не роботы, можем и ошибиться... — кажется, в этот раз я переоценил завуалированный посыл Хмельницкого и, по-моему, он даже немного обиделся. Что-то задумчиво набирал на клавиатуре компьютера, потеряв ко мне всякий интерес. Я незаметно сунул руку в карман, нащупал новенький телефон, что взял у Дашки в офисе. Мой предыдущий номер уже занесён в контакты, осталось нажать на несколько кнопок и начнётся дозвон, если Хмельницкий и есть Чернобожец, то мой сотовый у него, а значит, запищит. Я, конечно, не уверен, что Скалдер попросту не отключил мобилу, но шанс оставался. Именно поэтому не стал звонить в дороге, хотел в этот момент взглянуть ему в глаза. Попытка не пытка... Я углубился в изучение бумаг, чувствовал, как из динамика идут длинные гудки. К моему разочарованию тишину в кабинете не разорвало тонкое пищание входящего вызова. В лицо ударило жаром: может, оно и к лучшему. Не представлял, что было бы потом. Эпичная речь, эпичный бой и кто бы вышел победителем? Я дочитывал протоколы, переведя дыхание. Хмельницкий не заметил моего волнения, молча работал с компьютером. Я, наконец, поставил под каждым листом подпись.
— Да, всё верно. — Устало вздохнул. Нет, всё же жаль, что федерал не Чернобожец, мой гениальный план ушёл в молоко. Хотя Аниматор и показался мне знакомым, но как сказал Хмельницкий: мы все можем ошибиться...
— Ну что? Всё, поздравляю, вы теперь свободны. — ФСБешник с грустью смотрел на мою сгорбившуюся фигуру. После бойни в больнице я все ещё чувствовал себя неважно. Хорошо хоть на лице не осталось никаких следов. Грязный спортивный костюм я спрятал, не думаю, что федералы додумаются его искать. Яр был прав заставив взять на вылазку эти тряпки. Не видел предка со вчерашнего вечера, но на самом деле и не хотел видеть. В этот раз он действительно перегнул палку. Пусть подумает о своём поведении.
— Ну, если всё, значит поеду домой. — Я хлопнул себя по коленкам, встал.
— Хорошо, но если вдруг вспомните что-то важное по этому делу, позвоните.
Хмельницкий всунул мне в руки визитку. Всучил почти насильно. Я озадаченно крутил карточку в руке:
— Так вы же завершили расследование...
— Кто вам такое сказал?
— Спесивцев написал мне записку... — Я притупил взгляд. Чуял, что взболтнул лишнего, но отступать поздно. Хмельницкий привстал:
— Какую записку? Она у вас?
— Нет, я её выбросил. Но там не было подписи, я не знаю, почему подумал, что она от Спесивцева. — Пришлось переобуваться на ходу, потёр лоб. Главное, чтобы Скалдер не увидел краску на лице.
— И что же там было написано?
— Благодарность за помощь в расследовании. — Пожал плечами. Мне удалось извернуться, чтобы отойти от этой темы. — Сначала подумал от вас, но стиль письма был уж очень вежливым, все-таки сошёлся на мысли, что это Спесивцев.
Я неуместно гоготнул. Хмельницкий молчал, глупо моргая глазами.
— Ну не знаю, может, кто-то просто пошутил! — Махнул рукой, поспешно отступая к двери. Лишь бы Скалдер не успел прийти в себя и не начал процедуру дознания по новому кругу. Я физически не вынесу ещё одного дня под наблюдением этого капитана.
— До свидания, я обязательно позвоню! — Выкрикнул в уже закрывшуюся дверь. Плотно прижал её и облегченно выдохнул. Кажется, и в этот раз мне удалось выкарабкаться. Интересно долго ли удача будет на моей стороне...
На улице солнечный и приятный день, не смотря, что август в разгаре, в этом году лето выдалось на редкость дождливым. Я бы, наверное, с радостью наслаждался теплом, но ситуация в последние дни не располагала к хорошему настроению. Даже долгожданная свобода ничуть не улучшила мой пессимизм. Личность Аниматора продолжала оставаться загадкой...
Чуть ослабив галстук и сунув руки в карманы, побрёл в сторону метро. Сзади, к тротуару подъехала машина. Лёгкий гудок под боком заставил подпрыгнуть на месте и схватиться за сердце. Неужели приставучий Хмельницкий расчехлил свой джип!? На моё удивление за рулём легкового седана Спесивцев. Он добро улыбался, кивнул на свободное пассажирское место. Вот этому человеку я был всегда рад! Взмахнув рукой, в приветственном жесте, лёгкой трусцой обогнул автомобиль, заскочил внутрь.
— Вы уже на коне? — Бегло оценил салон: машина не дорогая, но удобная, всё на своих местах и ничего лишнего. Вот это я понимаю, человек живёт по средствам.
— Да, у нас ЧП. Вы от Артура? Он, наверное, уже рассказал? — Спесивцев аккуратно вклинился в поток на Лубянке.
— Вы про пожар в морге? Да, рассказал. Вообще странно всё это, вы тоже думаете, что это связанно со смертью Николаева?
— Я только оттуда, опознали ещё несколько человек. Кроме патологоанатома погиб врач и сотрудник вневедомственной охраны. Ума не приложу связанно это или нет!
— Я всю ночь провёл в палате. У меня есть свидетель. — Не думаю, что Спесивцев такой же параноик как Скалдер и подозревает меня в причастности к трагедии, но сказал на всякий случай. Он рассмеялся:
— Не сомневаюсь! Кому-кому, а устраивать пожар в морге перед кремацией трупа сержанта точно вам не с руки.
— Ох, вы бы об этом Хмельницкому сказали, я думал, он опять начнёт меня допрашивать! — От сердца отлегло, позволил себе раскинуться в кресле.
— Артур очень мнительный. С одной стороны это хорошо для работы. А с другой: на него все жалуются, и конечно же, мне. А я как тень хожу за своим подчинённым и подтираю там, где он наследил. Кому-то нагрубит — я выслушаю. Кого-то обидит — я задобрю.
Я рассмеялся:
— Действительно как будто у вас своих дел нет!
Спесивцев довольно закивал. Мировой мужик, будет жаль, если судьба больше нас не сведёт.
— Ну, хорошо, а вы как после всего этого? — Он заговорил, когда мы отсмеялись.
— Да ничего вроде, необычно, конечно, быть в роли подозреваемого свидетеля, но я даже уже привык.
— Кстати, Артур рассказал, что вы когда-то давно уже проходили свидетелем по одному делу. Вы лукавите, вы просто успели забыть каково это. — Спесивцев шутя потряс пальцем.
— О, это было очень давно, десять лет назад. Мы тогда, по сути, ещё детьми были...
— Конечно, молодость... Вот только странно, где же то загадочное кольцо? Уже не носите?
Он стрельнул глазами по моим рукам. Я растопырил пальцы, не переставая мечтательно улыбаться.
— Какое кольцо?
— Которое проходило по делу, оно же ваше родовое?
— А, вы про то кольцо с гербом?
Я не надевал его после вылазки, но неизменно держал в кармане. Если приглядеться, то перстень и сейчас можно увидеть выпирающим из штанины. После трагических событий, чуть не унесших мою жизнь, он уже не возвращался как раньше, и потерять артефакт равносильно потерять связь с Яром.
— Ну да, кажется, так его описывали в уголовном деле.
Моя улыбка поблекла:
— Так ведь не описывали!
— В смысле?
— В прямом... подождите. — Я нервно рассмеялся, достав телефон, нажатием двух заветных кнопок набрал свой потерянный номер.
— Что это? — Спесивцев отвлёкся от дороги. — Кому-то забыли позвонить?
До боли знакомая, почти приторная мелодия в приглушённом исполнении донеслась с водительской стороны. Спесивцев, как ни в чём не бывало, достал мной мобильник из внутреннего кармана, посмотрел на дисплей, потом на меня.
— Нет... — Сердце упало в груди, я застонал от осознания того факта, что снова ошибся в человеке. Я хоть и целитель,но дара прорицателя или хотя бы дознавателя как у Хмельницкого у меня как не было, так и нет.
— Да-да... — Спесивцев кивал, невозмутимо улыбался.
— Это был ты, сука... — Я едва не выронил телефон, убирая его в карман. Надо действовать первым, молниеносно. Маленькая заминка и я труп. Сфокусировал в пальцах печать исцеления. Не сомневался, чем будет бить Аниматор. Зеркало заднего вида, треснуло с сухим щелчком. Тьма сгустилась в салоне, обволокла голову Спесивцева наполовину, правый глаз лже-майора с усмешкой смотрел на меня. В руке появился осколок пентаграммы. Я успел разрушить его импульсом, целился в голову, но продолжая лавировать в стремительном потоке Чернобожец ловко увернулся.
— И это всё на что ты способен!? Мальчишка! — Аниматор хрипло смеялся. Машина мчалась по шоссе, набирая скорость.
— Это кто тут мальчишка? Грязный убийца! Ты вообще должен был сгореть к чертям! — Я едва проговорил это, натружено пыхтел, пытаясь прикоснуться к телу врага и одновременно с этим не потерять концентрацию.
— Совсем сопливый мальчишка! Я не могу сгореть! Я Пращур! — Захохотал Чернобожец, извернувшись, достал очередной кусок пентаграммы, как фокусник, из рукава, перехватил его, орудуя словно ножом, рассёк воздух перед моим носом. Вот, собака! Для него это игра! Силы не равны, тьма сгущалась, отрезая нас от света и словно поглощая автомобиль в другую реальность. Мне не победить Аниматора, я пошёл на отчаянный шаг, оттолкнул его локтём.
— Думаешь самый умный? — Едва отдышался, нащупал кнопку ремня безопасности.
— Вопрос в другом: хочешь ли ты стать таким же умным как я? — Азартно зашипел Чернобожец. Он не хотел меня убивать, и от этого становилось ещё страшнее. — Твой предок только мешает тебе, тормозит твоё развитие. Отрекись от него, и я стану твоим учителем.
— Да ты что!? — Я изобразил изумление, отстегнув ремень, повернулся к врагу: — А "учитель" у тебя отрос для моих амбиций?
Не стал тратить силы на пустую борьбу, в этот раз приложил руки к лобовому стеклу автомобиля. Узор печати прорезал тёмную плёнку, впустив в салон свет Московских улиц. Расчёт оказался верен. Аниматор закрыл лицо рукой, выронил оружие. Он болезненно вскрикнул, бросив руль, ударил по тормозам.
— Я так и знал! Приходи, когда отрастёт! — Нащупал ручку замка на двери. Открыв ее, выпрыгнул из машины наугад, почти не думая о возможных последствиях. Удар пришёлся на ноги и многострадальную спину. Я очутился на асфальте, по инерции покатился кубарем под колёса едущих в одном потоке машин. Лишь чудом никто меня не зацепил. Автомобили неслись подобно метеорам, мелькали перед глазами бесконечным потоком. Я сжался в комок, ободранными в кровь руками обхватил голову. Вскрикивая от каждого тревожного гудка, готовился к смерти. Это только в фильмах герои могут бежать в несущемся потоке стальных машин не моргнув и глазом. В жизни пресловутый инстинкт самосохранения заставляет организм выбрасывать в кровь нейромедиатор норадреналин. Несколько мгновений и вот твой бравый герой вытирает брюхом грязный асфальт. Не в силах сдвинуться с места, дрожит, как листок на ветру.
— Рома, вправо! — Грозный крик Яра заставил поднять голову. Призрак закрыл меня полупрозрачным телом от смертельного потока, выставил вперёд руки. Импульсы печатей расходились в стороны, отблеском попадали на машины, заставляли водителей заранее увидеть препятствие в виде незадачливого пешехода на проезжей части. Я поднялся на четвереньки, ужасно болело колено. Яр указал на спасительный островок разметки между встречным потоками машин. Но чтобы добраться до него надо преодолеть две полосы оживленного шоссе. Чёртовы пробки, где вы, когда так нужны!?
— Беги, когда скажу! — Яр кричал не оборачиваясь и не смотря в мою сторону. Вот интересно, как мне бежать с такими ранами!? Я едва в сознании, на критическую ситуацию отреагировала даже Клякса. Выскочив на плече, боязливо оглядывалась по сторонам.
— Двигай, Рома! Быстрее! — Яр сдерживал автомобили из последних сил, раскидывая их по сторонам. У меня не получился спасительный рывок, проскочил последние метры на четвереньках как раненный пёс, подвернув руку, завалился на бок, сжал зубы от боли. Я буквально вскатился в островок безопасности, прижался к грязному отбойнику. В последний момент Яру пришлось столкнуть две машины, сведя руки. Одна из них царапнула отбойник, одарив меня снопом искр, но все же не причинив вреда.
— Спокойно, Ромка, не дёргайся, все остальные проедут мимо! — Яр успокаивал меня как мог. Но я дрожал не от страха, от злости на самого себя, на свою беспечность. Спесивцев обвёл меня вокруг пальца притворившись другом, и я как дурак поверил ему. Поток машин замедлялся. Кто-то выскочил из остановившегося автомобиля, попытался поднять на ноги. Без устали спрашивал, как я себя чувствую. Как-как... Как полный идиот!
Прошла почти неделя после того, как эта история закончилась. На улице вечер. До обеда шёл дождь, а сейчас погода разгулялась, и небо даже соизволило показать жителям столицы закат. Мне удалось пораньше слинять с работы, и теперь неспешно прогуливался по узким дорожкам Филёвского парка. Асфальт мокрый, иногда приходилось обходить лужи. Совсем рядом Москва-река, близость большой воды успокаивала. Я бродил около часа, бездумно и не спеша. Приводил в порядок мысли. Неожиданно для самого себя оказался у того самого места, где всё это началось. Прошло всего несколько дней, а такое ощущение, что целая вечность. Присел на край скамейки. У фонаря, где долгое время прятался белый осколок, суетился работник парка. К плафону протянулась лёгкая алюминиевая лестница. Судя по спецодежде, это электрик. Мужчина копался в плотной сумке, недовольно бормотал себе под нос:
— Раньше горел, и не было проблем... Разбили, гады!
Я тяжело вздохнул. Знал бы этот человек, что на самом деле здесь произошло и чем закончилось. Сунул руки в карманы пиджака, задумался. Рабочий забрался по лестнице, усердно пыхтя, вкрутил новую лампочку в патрон. Фонарь не загорелся.
— Ну что за люди!? Вот кому он мешал? — Обречённо закатил глаза.
— Изверги. — Я отстранённо поддержал беседу.
— Ещё какие! Вы даже не представляете, сколько лет мы не меняли здесь лампочку! И ведь горело и днём и ночью. — Мужчина спустился на землю, сел на другой конец лавочки. Крутил в руках стеклянную грушу.
— А знаете что самое интересное? Лампочки то все проверенные, рабочие. А тут все равно не горят!
— Система, наверное, не та... — Я усмехнулся, но слишком горько, чтобы свести всё к шутке. Электрик в сердцах сплюнул. Он ушёл, так и не добившись своего. Оставил в цоколе маленькую перегоревшую лампочку, чтобы защитить контакты. Я пересел поближе к фонарю, как только рабочий парка скрылся из вида. Задрав голову, посмотрел на плафон. Он совсем новый, прозрачный, а не матовый, как в прошлый раз. Я удрученно качал головой: а ведь и правда в итоге всех наших манипуляций и попытки завладеть мощным артефактом погибли люди, а парк лишился хоть маленького, но всегда работающего источника света. Кто знает, кому помог он, для кого служил ориентиром, а кого может спас от дурных мыслей. И самое обидное, мы принесли столько жертв, но ничего не получили взамен. От осознания всего этого заболела голова.
— Да, нехорошо получилось... — Голос Яра за спиной осторожный и спокойный. Я не ответил, потёр уставшие глаза.
— Злишься на меня? Имеешь полное право. — Он понимающе хмыкнул, — прости, Ромка, я совсем потерял голову. Ты прав не надо было всё это затевать...
Он замолчал, вот-вот исчезнет. Длинных и душераздирающих речей от предка никогда слышать мне не приходилось. Я решил, что моё молчание затянулось:
— Осколок хотел забрать мою душу. А ведь людям он тут пользу приносил. Как такое поведение может уживаться в одном предмете?
— Во-первых, это не простой предмет: осколок небесного зеркала, а во-вторых это обычная суть вещей. Разве в мире есть абсолютное зло или абсолютное добро? Белый Осколок просто пытался выжить, и нет ничего предосудительного в том, что он выбрал мирный путь своего существования. Мы нарушили его планы, и не стоит удивляться, что он ответил тем же.
— Зеркало? — Я поёжился — Интересно, если собрать это зеркало из таких осколков, какой у него будет характер?
— Разный. И небесное зеркало состояло из разных осколков, не только из белых.
— Кстати, этот Карлик оживил Инфернала, который умер в участке. Он сказал, что осколок не должен достаться людям.
— Он оживил Отиса? — Яр осторожно материализовался рядом. Сидел как живой человек, закинув ногу на ногу.
— Да, как я понял, этот Шпротис был что-то вроде охранника.
— Всё правильно. — Деловито кивнул предок. Я только сейчас понял, на кого он похож в этой позе — на матёрого психоаналитика. И я снова жаловался ему на жизнь.
— Они принесли патологоанатома в жертву, заставив прыгнуть в печь крематория. Это была ужасная смерть...
— Любой обряд начинается с жертвоприношения.
— Какую силу даёт осколок? Зачем ты его так хотел? — Один из главных вопросов мучавших меня, наверное, с самого начала этой истории. Наконец могу задать его. — Зачем он был нужен тому чёрту в маске? Спесивцев, мать его.
Теперь в этом деле не разобраться, что это был за человек, куда скрылся!? А ведь и вправду ни разу за всё время общения не видел их с Хмельницким вместе. Помнится, капитан обмолвился, что я совсем не знаю его начальника. Ну что ж, он был прав. Настоящего Спесивцева я так и не увидел. Яр тянул с ответом не долго:
— Белый Осколок помог бы увеличить твои способности во много раз.
— Вот как!? — Оказывается предок посылал меня почти на верную смерть лишь для того, чтобы сделать сильнее. Был Гендальф серый, а стал Саша Белый. — Ага! Ты хотел, чтобы я научился сдвигать земную твердь, или поворачивать вспять реки?
— Да, ты прав, как я уже сказал: это была плохая идея. То, что осколок попал в руки Чернобожца ещё хуже. Кстати, та записка в больнице была приманкой.
— Да ты что!? Спасибо, кэп! — Я качал головой. — Он знал, кто я, знал с самого начала. Хотел прикрыться нами, чтобы достать осколок.
— И ему это удалось...
— Там в подвале со мной кое-что случилось... — Я с волнением подобрался к ещё одной важной теме. — Этому выродку удалось попасть в меня одной из своих пентаграмм. Я оказался в странном месте с огромным зеркалом.
Яр замер, медленно повернул голову в мою сторону. В глазах странная смесь чувств, от испуга до восхищения.
— Ты видел Кумира?
— Если ты имеешь ввиду мужика, вросшего в зеркало по пояс, то да. — Я чувствовал себя неуютно, вспоминая подробности той беседы.
— И? Что он сказал?
— Я прошёл испытание первой ступени.
Если бы Яр был живым человеком, я бы сказал, что он побледнел. Тяжело отнести такое к призраку и без того белому как мел. Он заговорил неуверенно, осторожно подбирая слова, от неожиданности рассыпавшиеся по земле.
— Тьма проникла в тебя?
— Да, но в этот раз она не нашла во мне ничего нового... — С трудом описал то ужасное состояние.
— В каком смысле?
Не сомневался, что это тяжело понять. Откинулся на спинку, нехорошо усмехнулся:
— Тот мужик, Кумир, сказал, что кто-то из моих предков уже проходил испытание и ещё про кольцо. — Я достал перстень из кармана, надел на палец. — Он сказал, что уже видел его раньше. Короче, кто-то из нашего рода прошёл испытание тьмой до меня.
Я ждал реакции Яра, затаив дыхание, он ушёл в себя на несколько минут глубоко задумавшись. Видел, что информация озадачила предка, он, наконец, пожал плечами:
— Я не помню, чтобы кто-то из наших был связан с тьмой и тем более проходил испытание! Ты точно уверен в этом?
— Я? Нет! Но так сказал Кумир. И я все-таки прошёл испытание, значит, он не соврал. Кто это был?
Пришлось надавить на Яра, иного выхода я не видел. Лишь бы не ошибиться, как с Хмельницким.
— На что ты намекаешь!? — Призрак встал, прошёлся от негодования, — при мне ни один человек из рода Ярцевых не прикасался к тьме! А я и подавно!
— Но может, это было до тебя? — Я не хотел снова портить отношения, и это единственное рациональное объяснение, пришедшее в голову.
— А вот этого я не знаю! — Яр выглядел потерянным, наверное, я все же ошибся, подозревая его в нечестной игре. Предок выступал против Чернобожца на моей стороне, а значит, не имел с Аниматором ничего общего. Странная ситуация, в которой я окончательно потерял логическую цепь. Если в нашем роду кто-то и проходил испытание, то было это очень давно.
— Карлик сказал, что после инициации Семицветие моей души поблекло. Что такое Семицветие?
— Не знаю, что конкретно он имел в виду, но Семицветием иногда называли небесное зеркало. И то, что тьма, проникающая в душу ничего хорошего там не оставит, это точно!
— Кстати, про тьму. А там, в подвале мне удалось даже повелевать ей! Ты думаешь, кто надорвал белую печать!?
— Ты что ли? — Яр косился с недоверием.
— А то! Там две ветки с мою руку толщиной выскочили прямо из стены и прикончили двоих Инферналов! — увидев, как округлились глаза Яра, поспешно добавил: — но я думаю, нам за это ничего не будет.
— Наверное... но ты больше так не делай, пожалуйста. С тьмой шутки плохи! — На лице призрака появился испуг.
— Ох, ладно, надо идти домой...
Я нехотя поднялся. Начало смеркаться и в парке все больше влюблённых парочек. В такой романтичной обстановке не до разговоров о предательстве, коварстве и хищной тьме. Я медленно зашагал в сторону метро.
— Проклятие ещё с тобой? — Яр неизменно рядом, но его лице хитрая улыбка, всё как обычно.
— Конечно! Уголёк! — Демонстративно вытянул ладонь и по внутреннему велению заставил кляксу показаться.
— Ох, ты ж! — Яр наигранно изумился. — Ты что, начал её дрессировать?
— А что делать!? Не могу её выбросить. Она мне жизнь спасла!
— Да, это дорогого стоит во все времена! И что теперь планируешь с ней делать?
— Ума не приложу пока, но думаю, как назвать, может: Черныш?
— Ты думай лучше как новый дом ей найти, оставлять у себя опасно! Ты же с людьми работаешь.
— Ну да...
Мы шли по освещенной тропинке, не оборачиваясь и все чаще смеялись. Одинокий фонарь, что так и не удалось починить после нашего вандализма, медленно зажегся тусклым молочным свечением. Оно ещё не способно разогнать ночную темноту в полной мере, но вспыхнувшему огоньку нужно дать время, чтобы из него разгорелось яркое пламя. Я думаю, если не трогать пару лет фонарь, как и прежде, будет освещать округу, даря надежду тому, кто увидит этот свет. А нам с Яром суждено навсегда покинуть парк и больше сюда не возвращаться. Но это не конец и наша история продолжается...
Прошлое:
— Иди, давай не оглядывайся! — Болезненный толчок в спину. Я с трудом понимал, где нахожусь, и что происходит. Пришёл в себя перед самой остановкой, руки связаны, на лице липкие кровоподтёки. А я как в сказке — в красивом зимнем лесу, иней на ветках сверкал в свете фар. Жаль, что новый год прошёл, да и брести по сугробам не слишком удобно. Впереди обозначилось освещенное место, несколько человек рассредоточилось по краям большой ямы.
— Ребят, вы новогодние гномы что ли? — Вяло улыбнулся. До последнего верил, что произошла ошибка. — Я, конечно, плохо вёл себя в том году, но не настолько же.
Меня грубо подтащили к краю, молча отвесили подзатыльник. Я опустил взгляд и обомлел. Димон на дне ямы, лежит на боку в крови и заметаемый снегом. Бледное, почти мертвенное лицо. Сначала мне так и показалось: они убьют нас по отдельности, а похоронят вместе. Но почувствовав на себе взгляд, Хворостов дёрнулся, изловчился поднять голову. Он ещё жив, я невольно улыбнулся.
— Ты считаешь всё это смешным, щенок? — Чей-то сиплый бас сбоку и резкий удар по ногам. Я упал на колени, вскрикнул, но тут же затих. К затылку приставили холодную пистолетную сталь. Внутри меня что-то сломалось, мочевой пузырь задрожал и ослаб, по ноге потекла тёплая струйка. Не могу сказать, о чём именно я думал в том маленьком шаге от смерти. Винил ли кого-то или вспоминал самое хорошее из жизни. Я подумал: интересно, каково это — не быть... Они не выстрелили, пистолет отвели в сторону и кто-то на отдалении произнёс:
— В яму его.
Меня скинули на дно ударом в спину. Тяжелый ботинок приложился между лопаток. Падать с завязанными руками было крайне неудобно, а без пули в голове ещё и больно. Димон тихо взвыл, приняв на себя часть удара. Он плакал как ребёнок, но разве мог человек с мокрыми штанами его в этом упрекнуть? Это сказать легко: умри как герой, на самом деле страх смерти или инстинкт самосохранения один из самых сильных инстинктов человека. Уже вблизи я смог разглядеть рану Хвороста. Это огнестрел в правое бедро, Димон зашевелился, сквозь рваные края штанины засочилась кровь. Свежая рана и судя по мучениям друга, пуля ещё внутри.
— Прости, что сдал, они меня пытали...
Он завыл, уткнувшись в снег. Я не сразу нашёл слова, чтобы успокоить друга, а когда нашел, не успел произнести. Из света фар припаркованной недалеко машины, как ангел в белых одеждах к нам снизошёл главный режиссер сего представления. Ему чуть больше тридцати, дорогой костюм, белый шарф перекинут через шею с легкой небрежностью. Он выглядел бы как франт, если закрыть глаза на то, что дорогая одежда, как минимум на размер больше. Что-то из разряда: не мой размер, но ведь за копейки... Он улыбнулся глядя мне в глаза:
— Ты, наверное, думаешь, почему ещё жив?
Я молчал, не потому что хотел умереть в гордом молчании, я судорожно вспоминал, где мог видеть этого мужика и при каких обстоятельствах мы вдруг перешли ему дорогу. В правой руке франт держал интересные шарики, похоже, из малахита. Натружено крутил их на ладони, словно разминал пальцы.
— Не вспоминай, мы не знакомы. Меня зовут Аркадий Урицкий, тебе это о чем-то говорит?
Мне не пришлось отвечать, Урицкий рассмеялся, увидев, как от ужаса расширились мои глаза. Ну, конечно же! Надо было догадаться, что это из-за кольца... Урицкий и сыновья, так назывались ломбарды, откуда Димон выносил самые большие суммы наличности. Смех Аркадия утих, он говорил с надменной серьезностью:
— Неужели вы думали, что умнее всех?
Стараясь выглядеть эпатажно, Урицкий больше походил на клишированного главного злодея из примитивного фильма о супергероях. Если честно впадлу умирать от рук такого персонажа, но верзилы, окружившие хозяина как цепные псы, не спешили закапывать нас живьём или добивать. Да и этот обиженный сынок богатого папаши явно хотел чего-то конкретного. Пока стеснялся спросить об этом, минуя пафосные и бессмысленные речи.
— Очень ловкая идея с кольцом. Мне почти понравилось. — Аркадий принялся расхаживать по краю ямы. Вот будет забавно, если он ненароком свалится к нам, втроём сидеть тут будет веселее. — Если тебе это интересно, мы вычислили вас по камерам наблюдения, вот только непонятно: как вам удавалось каждый раз возвращать кольцо обратно?
Он замолчал, давая возможность высказаться. Жаль, что не запасся красивой речью на такой случай. Я воздержался даже от импровизации. Да и неважно всё это, меня больше волновала наша дальнейшая судьба. А ведь предупреждал "Прохвоста", что ничего хорошего из его идеи не получится... Стиснув зубы, смотрел на врага, ожидая его следующего хода.
— Ага, ну понятно... — Урицкий кивал головой, словно услышал, что хотел. — В общей сложности вы увели из наших ломбардов более пятидесяти тысяч. Ты знаешь, Роман, я с удовольствием забрал бы их с тебя по-другому. — Он приторно заулыбался. — Я бы забрал твоё чудное кольцо, но ты не хочешь рассказать, как тебе удавалось вернуть его обратно. А ведь так происходило каждый раз, без осечек и наверняка не только с нашими ломбардами. Это очень занятно. Забрать кольцо у тебя силой?
Урицкий сунул руку в карман брюк, достал мой родовой перстень.
— Но ведь оно снова вернётся к тебе, ведь так?
Аркадий крутил его в руках, ловил на кожу приятные отблески металла.
— Или к мёртвому уже не вернётся? Ты можешь не хитрить, твой дружок уже рассказал о тебе и твоём родовом кольце всё. — Он снова смеялся. — Так что же мне делать с вами, друзья мои? Кстати, забери его, вас все равно не разлучить.
Урицкий кинул перстень в яму. Он упал в снег перед моим носом, но я не спешил подбирать своё сокровище. Оно принесло мне уже столько бед...
— Ну, смотри, Роман. — Франт присел на корточки, думал, я плохо его слышу, однако мне удивительно как на все эти крики к яме ещё не сбежалась вся лесная живность. — Есть два варианта развития событий. Первый ты видишь сам, вернее ты в нём лежишь!
Он противно рассмеялся собственной остроте. Верзилы по краям подхватили смех.
— Второй вариант более интересный, правда, больше для меня... Эта твоя способность возвращать кольцо может пригодиться и мне. Я предлагаю сделку.
Да, и не трудно догадаться какую! Я перевёл взгляд на Димона. Он совсем плох, я должен вытащить его отсюда любой ценой. Молчал, продолжая внимать каждому слову этого картонного злодея. По всем канонам жанра он должен закончить свою речь.
— И так я могу оставить вас в живых, но при одном условии: вы будете постоянно находиться в поле моего зрения, считай, как деловые партнёры.
Ну да, а по факту: находиться в заложниках. Так было бы более правдиво, но менее пафосно.
— Я кручу кольцо по кругу, так как это делали вы. Как только возвращаете выведенную из моих ломбардов сумму с небольшими процентами, сразу получаете свободу. Тебе интересно моё предложение?
Ага! И сразу вместе со свободой получаем пулю в лоб. Знаю я такие "честные сделки". У меня много и других вопросов по этому предложению, но я не в том положении, чтобы торговаться. Димон увядал на глазах.
— Согласен! — Крикнул настолько громко, насколько хватило сил. Чувствовал на себе загнанный взгляд друга, его лицо в крови.Добавил еле слышно, чтобы бандиты наверху ничего не услышали: — Выберемся, Димон, держись, обязательно выберемся...
— Вот и отлично! — Франт вытянулся в полный рост, кивнул помощникам. К нам спустили лестницу.
— Моему другу нужна помощь! Его надо срочно в больницу! — Я крикнул, от злости сжав снег под руками, неприятно сдаваться, будучи прижатым к стенке...
— Конечно-конечно! — Урицкий говорил это со всей серьезностью, но в его глазах беззвучная насмешка. Верзилы спустились в яму, схватили сначала Хворостова, он уже не сопротивлялся, вяло стонал. Потом кто-то грубо подхватил меня, особо не церемонясь, протащил по лестнице, кинул в снег.
— В машину их. — Урицкий навис надо мной, скрестил руки на груди. Наши взгляды впились друг в друга, словно Джедайские мечи, не хватало снопа искр и пафосной речи о дремлющей Силе. Я дрожал от пережитого шока, уставшее сознание грозило отключить мозг, но перед тем, как меня потащили дальше, увидел странное существо, вставшее по правое плечо Аркадия. Темно-красный гигант неимоверного роста смотрел на франта с хищническим оскалом. Моё дыхание странным образом перехватило, страх без причины залез под кожу тонкой иглой. Всё это я ощущал впервые, как и видел подобное существо лишь отдалённо напоминающее человека. В ушах зазвенел тревожный колокольчик, а испуг окончательно добил уставшее сознание. Я отключился.
— А кольцо куда? — Помощник приблизился к Урицкому, озадаченно крутя загадочный перстень в руках. Аркадий взял его на ладонь, задумчиво подкинул в воздухе.
— Да без разницы! — Он рассмеялся, кинув кольцо обратно в яму. — Закопайте, это будет своеобразный экзамен нашему Роману.
— А чё, вправду вернётся?
— Посмотрим...
Хроники Корпоративного Целителя История Первая: "Белый Карлик"
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
