Глава 5. Сюрпризы ходят табунами

Глава 5. Сюрпризы ходят табунами

ТАКС

Гр-р-р! То есть, бр-р-р! Такое впечатление, что с каждым днем становится все холоднее! Совсем заиндевевший, я переступил порог восхитительно теплой кухни, встретившей меня моими любимыми, такими уютными запахами... И был буквально оглушен шумом мысленных голосов — обсуждение ночных событий было в самом разгаре.

"И почему я не была в том славном деле хотя бы перочинным ножиком?! — громче всех сокрушалась Первоконница. — Такое героическое сражение!"

"Особенно отличилась Изаура", — заметил я.

Отважная кофеварка даже порозовела от гордости. А в мисочке киселя, которую, не глядя, поставила мне Менузея, вдруг обнаружились какие-то незнакомые, но приятно будоражащие осязание нотки. Интересно, чего она туда сыпнула? Очень похоже на куркуму (если я еще не совсем забыл ее запах). Но добавлять эту пряность в кисель?! Видно, наша "барышня" не на шутку смущена всеобщим вниманием, раз учудила такое. Как-нибудь позже надо будет ей сказать, чтобы не увлекалась специями — так и нюха можно лишиться.

Признаться честно, мне тоже было неловко выслушивать похвалы. Ведь ночью, что и говорить, поначалу я сильно сплоховал. И, если бы не помощь друзей, нипочем бы не справился! Кстати, больше всех мне помогла Тузька.

Табуретка стояла на своем обычном месте у стенки, неподвижная, как самая заурядная мебель. Однако, сегодня она ощущалась как-то по-новому. Заметив мой взгляд, она слегка качнула ближайшей ко мне кисточкой слева направо. Значит, не хочет, чтобы я сильно распространялся о ее роли.

Между тем, над столом — у людей — шли свои разговоры.

* * *

— Сегодня ночью так и громыхало, так и громыхало! — кухарка говорила очень громко, но все равно ее было еле слышно.

Менузея как раз стояла на табуретке возле плиты и снимала с крюков утварь, которая понадобится во время готовки. Шум стоял неимоверный: она швыряла посуду на стол с таким грохотом, будто хотела воссоздать звуки прошедшей ночи.

— Не иначе, хозяин снова во сне колдовал!

Брямс!!! Крышка звонко шлепнулась на кастрюлю, будто поставила точку. Фух! Наконец-то этот непрерывный грохот прекратился — кухарка слезла с табуретки.

Бум-м-м! На стол легла разделочная доска. Плюх! На ней умостился огромный кусок мяса.

— Мне даже вставать пришлось, чтобы двери комнаты проверить, крепко ли заперто? Он-то со своей магией, случись чего, и сам разберется, а у меня из оружия — только нож да скалка. И те на кухне остались!

Вж-ж-жик! Хрясь! Немаленьких размеров кухонный топорик со свистом разрезал воздух, и от мяса отделился приличный кус с огрызком косточки и хрящиком. Бульк! В кастрюлю Менузея всегда попадала, не глядя — хоть овощами швырялась, хоть, как сейчас, мясом.

На мгновение воцарилась пауза. Стряпуха примерялась, как ловчее поделить оставшийся кусок. Поскольку замурзанный топорик она из рук не выпускала, вид у нее при этом был такой... В общем, я бы не рекомендовал ночным творениям Монбазора соваться на кухню, а уж тем более — к Менузее в спальню.

— А я вот, что скажу, вот, что скажу! — наконец-то смогла вклиниться в ее рассказ Тамина.

Она уже давно подпрыгивала от нетерпения, и пахла так... щекочуще, свежими сплетнями. Так обычно пахнут крококошечки, когда шушукаются где-нибудь в уголке, думая, что их никто не видит.

Менузея наконец подняла на нее свой взгляд, и горничная обрадованно затарахтела:

— Представляете! Выхожу я сегодня в коридор, а там обогреватель наш стоит. Хотя мы его в коридор на ночь не выставляли — чего зря там греть, если все равно все вмиг выдует. Так вот, мало того, что он из комнаты сбежал, так еще и друга откуда-то привел! И теперь у нас два обогревателя! Ужас какой!!! Я так и не решилась ко второму притронуться. Мало ли что у него на уме.

— Так нам и второй не помешает, — задумчиво проговорил ее муж.

Безуарий еще пил свой утренний кофе, параллельно просматривая "Вольтанутенский Вестник". (Да-да, любой человек в этом доме со временем становится кофеманом. И это в мире, где энергетики совсем не приветствуются — сюда они попадают либо по контрабандным, либо по дипломатическим каналам. О чем только Монбазор себе думает, во всем потакая своим слугам, ума не приложу! Вот что значит, маман давно не приезжала, совсем распустились!)

— А я все равно боюсь немного. Магическое — оно такое непонятное! Пугает иногда, — Тамина одарила своего супруга ласковым взглядом и продолжила излагать свежие новости. — Вот вчера соседка говорила: наши холода — это все от магии! Где-то в море-окияне колдовали, да не так колданули!

— А я другое слышал, — дворецкий даже газету отложил, так заинтересовал его разговор. — Говорят, но — тс-с-с!... что это на нас горгомельцы холод напустили! Наши главные маги сейчас в столице собрались вместе с императорами и думу думают, как теперь на них засуху наслать!

— Ох, батюшки! — Менузея даже топорик на стол бросила от огорчения. — Никак снова война будет?!

— Война — не война, но язык надо за зубами держать! — наставительно проговорил Безуарий.

Головы присутствующих дружно повернулись ко мне. Я поспешно спрятал вываленный было язык. А что я? Я ничего! Жарко возле печки и завтрак был сытный, да еще и с куркумой. До сих пор во рту чувствуется. Пойду водой прополощу, а то так и буду полдня отплевываться.

Пока я пил воду, на кухне появился Монбазор. К столу сразу не пошел, застрял у дверей, прозевываясь.

— Скажите, второй обогреватель это вы достали? — вместо "здрасьте" деловито поинтересовалась Менузея.

И снова головы присутствующих дружно повернулись в одну сторону — на этот раз все, включая меня, уставились на Монбазора. Тот даже поперхнулся на полузевке от неожиданности, так и замер с приоткрытым ртом.

"Та-а-акс, я ночью опять магичил?" — примчался ко мне мысленный запрос от хозяина.

Ага, значит, он снова "завис", а рот открытым держит, чтобы с глупыми вопросами поменьше приставали.

"Да", — мой ответ был предельно лаконичен. Не время вдаваться в подробности.

— А... мня... вня... — хозяин никак не мог совладать с собственными челюстями, которым отчаянно хотелось зевать. Ну и ответ заодно обдумывал. — А вам он очень мешает?.. Убрать лишний?

— Нет-нет, — Безуарий даже руками замахал. — Он нам очень даже не лишний! Оставьте.

— Тогда пусть будет, — довольно зевнул Монбазор. — У меня как раз накопитель для него есть.

Сегодня Монбазор пил кофе, завтракал и собирался с невиданной для него скоростью. Как-никак, с утра должен состояться пробный запуск, надо быть на работе пораньше.

Тузьку мы с собой не брали — народу будет полно, еще потеряется в толпе. Вдвоем быстро оделись, поспешно выскочили во двор. И замерли в удивлении. Кажется, это уже становится доброй традицией — с утра немного постоять на крыльце, поглазеть на работу Дрымбы. Пока я, вернувшись с газетой, отогревался на кухне и завтракал, наш садовник успел полностью расчистить от снега дорожку к калитке, убрать снежные заносы у ворот, а теперь, часто махая лопатой, проделывал широкую дорогу, ведущую за дом, к черному ходу.

Увидев нас (а точнее, Монбазора в дохе), он громко ойкнул и прибавил скорость. Лопата замелькала раза в два быстрее, прокапываемая дорожка стала раза в три уже, а Дрымба начал удаляться от нас раз в пять энергичнее. Убегал садовник недолго — до момента встречи с очень высоким сугробом, в который он зарылся, видимо, намереваясь прорыть туннель... Увы, ему это не удалось. Послышался звучный гул, свидетельствующий о столкновении с чем-то твердым. Дерево, торчавшее из сугроба, затряслось, с его веток посыпался снег. Через несколько мгновений Дрымба выскочил назад и начал все так же поспешно расчищать снег в обход сугроба.

— И что это было? — задумчиво спросил хозяин.

Я промолчал. Доха тоже не отзывалась. Гр-р-р... порву ее на мелкие кусочки!

Возле туристического комплекса, несмотря на ранний час, собралась почти вся орденская верхушка. Я в толпу не совался, не хватало, чтобы лапы еще оттоптали. Да и ароматы там стояли непередаваемые. Шубы, дубленки, куртки, в основном, из натуральных, не всегда хорошо выделанных материалов. Поэтому я сбоку подождал, пока Монбазор со всеми перездоровается. Совсем избежать аромоатаки, правда, не удалось — мимо меня то и дело кто-то проходил.

Вот промелькнул кто-то очень яркий, пахнущий джунглями и постоянной опасностью. Премьер-магистр Форальдегид Пропан в любом сезоне останется самым заметным. Его неимоверно лохматая шапка отливала концентрированной радугой, комбинезон был сострочен из небольших разноцветных кусочков. При этом одежда Пропана была чрезвычайно удобной: из меха каких-то диких экзотов, отлично пошитая, она комфортно облегала фигуру.

Старший магистр Гоберман обдал меня запахом парфюма — сложным, но при этом совершенно не раздражающим. Жаль, наши "зверятники" не умеют создавать такие изысканные запахи. Гоберман единственный был без шапки, в капюшоне. Его куртка вначале показалась мне обычным иномирянским пуховиком, но я быстро понял, что ошибся. Старший магистр умел одеваться с той дорогой небрежностью, которую так тщательно культивируют издатели модных журналов.

Снуфелинг выглядел неброско, лаконично и безумно дорого. Примечательно, что сегодня на нем не было ни одной вещи из другого мира. Вот только вряд ли это длинное пальто — дело рук местной Гильдии швейников. Здесь потрудились специалисты совсем другого уровня. Да и мех, из которого оно пошито, какой-то особый — короткими прядями, укладывающимися в интересный орнамент. Пахнет магической зверушкой. Думаю, орден Железного Зуба неплохо нажился на этом спецзаказе.

Пока я его рассматривал, Великий магистр о чем-то беседовал с Кеем Муммием. Руководитель Монбазора был одет в тулуп, подозрительно напоминавший "нашу" доху. Когда он мимом меня проходил, старой овчиной так и повеяло. Не исключаю, что эти вещи — дальние родственники. Хм, забавное совпадение!

Эти двое умудрились остановиться перед самым входом, не заходя внутрь. Никто не рискнул прервать их разговор, поэтому всем остальным приходилось ждать на улице.

От изучения нарядов "бездонников" меня отвлекли торопливые шаги сзади. Я поспешно обернулся. По боковой дорожке бежала запыхавшаяся и раскрасневшаяся Тиа. В задорном беретике, короткой меховой курточке, с ярким шарфиком она выглядела очень мило даже сейчас, когда опаздывала. Странно, она обычно рано приходит. Обидно, что именно сегодня, в день пробного пуска, ее что-то задержало. Как назло, выскакивая на утоптанный плац перед туркомплексом, девушка не вписалась в поворот и на всей скорости влетела прямо в снежный бруствер по краю дорожки.

Монбазор поспешил на помощь Тиа, а я резко оглянулся и успел увидеть, как госпожа Осукуния поспешно прячет руки в меховой муфте. Клянусь, это была она! Ее глаза на миг мстительно сверкнули, а потом приняли свой обычный цвет. Ведьма довольно тряхнула головой и хвост у нее на переносице пару раз качнулся. Хвост на носу?! Я присмотрелся внимательнее к ее головному убору.

Сия странноватая конструкция была пошита из необычного меха — слипающегося в сосульки, что делало его похожим на иглы ежа. Шапка охватывала лоб не поперек, как обычно, а двумя выгнутыми дугами, идущими вниз, к ушам. Между ними — как раз по центру лба, висел длинный кусочек меха, похожий на небольшой хвостик. В какой-то момент мне очень захотелось проверить, не болтаются ли у нее над ушами лапки зверька, перелазившего через ее голову, да так и застрявшего на полпути.

Инцидент не остался незамеченным. Снуфелинг спохватился, что они задерживают других и распорядился начинать. Монбазор вместе с Тиа начали пробиваться поближе к входу, мне пришлось последовать за ними. В этот миг толпа расступилась, уступая дорогу старшим магистрам. Внезапно я уловил знакомый запах нафталина. Слабый, едва пробивающийся сквозь основной фон. От Пропана пахло сильнее, от Гобермана — совсем чуть-чуть. В первый раз их сильные парфюмы оглушили мой нос, но сейчас я уже принюхался и отчетливо чувствовал этот оттенок. Неужели кто-то из них был вчера на складе? Или они оба? Тогда я так и не смог никого опознать — фон искажал и глушил магию, а нафталин забивал все прочие запахи.

В атриуме я первом делом увидел... массажное кресло. Оно стояло прямо в центре. Осторожно повел носом — так и есть! Даже запах нашего дома еще до конца не выветрился. Царапины на подножке, следы от кипятка — все свидетельствовало о том, что ночью мы сражались именно с этим креслом, которое когда-то давно едва не погубило нас. Как же сказать об этом Монбазору? Тогда придется рассказывать обо всем остальном. Но не могу же я сделать это прямо сейчас! Впрочем, кресло не проявляло никаких признаков псевдожизни, да и магии я в нем не чувствовал, как ни старался.

Снуфелинг тоже заметил этот "трон" и прошествовал к нему. Нет!!! Но было поздно — Великий магистр уже удобно устроился в кресле и махнул подчиненным: мол, начинайте. Кстати, никто не удивился появлению здесь устройства со второго этажа. Наверное, тоже решили, что кто-то поставил специально для Снуфелинга.

Я почувствовал, как мои мышцы напряглись, хвост вытянулся в струнку, его кончик мелко дрожал. Нос подался вперед, запахи стали резче, отчетливее. За кем же мне теперь следить? За хозяином? За вожаком большой стаи, именуемой орден? И тот, и другой сейчас нуждались в присмотре, но я не могу находиться рядом с обоими одновременно!

— Все по местам!

Команда прозвучала так громко и неожиданно, что заставила меня вздрогнуть. И в тот же миг я принял решение. Моя главная задача — защищать хозяина от сглазов, нескромных взглядов и вообще чужой магии. Снуфелинг не прописан ни в моей инструкции, ни в прошивке. Я сам решил, что он нуждается в охране. Поэтому у Монбазора — более высокий приоритет. Стартовав прямо с места, я помчался в диспетчерскую.

Монбазор стоял у пульта вместе с Дульсибоей. Сейчас была ее смена — с момента пуска системы крококошечки вступали в свои должности дежурных диспетчеров. Ближайшая к пульту стена была свободна — ни шкафов, ни стендов. Отличное место: и не наступит никто, и хозяин совсем рядом. Умостившись под стеной, я уже было прикрыл глаза, но почувствовал знакомый до отвращения запах — в диспетчерскую входил еще один человек.

Магистр Бахламойо — практикант Монбазора — со временем должен был занять должность младшего смотрителя туристического комплекса. Но никто не знал, насколько длинным может оказаться период его ученичества.

Что бы ни говорили противники Снуфелинга, туркомплекс всегда считался одним из самых престижных мест работы в нашем городе. В схватке за место помощника Монбазора — перспективную и весьма высокооплачиваемую должность — сошлись несколько о-о-очень влиятельных семей. В итоге моего хозяина "осчастливили" внуком архимага, одного из членов капитула ордена Бездонной Чаши. Достаточно сильный и талантливый маг школы огня, магистр Бахламойо проповедовал теорию "легкого отношения к жизни". По его мнению, ничего не стоит принимать всерьез — это вредно для здоровья. Единственное, к чему он относился со всей ответственностью, была его внешность.

Нет-нет, он оказался весьма сообразительным и понятливым учеником. Понимая, что таких "модных" должностей в Вольтанутене совсем немного, он старался честно исполнять свои обязанности. Но ему был совершенно неинтересен проект. Бахламойо постоянно что-то забывал, совершенно не ориентировался в "своих" объектах, после выходных приходил на работу с настолько "незамутненным сознанием и чистой памятью", что Монбазор лишь тихонько вздыхал.

Вот и сейчас "внук" отсутствовал четыре дня — и это прямо перед пробным запуском! Явился загоревший и благоухающей, со своей неизменной белозубой улыбкой. И сразу полез в карманы — за сувенирчиками.

— Всем приветики! Смотрите, какие я всем сюрпризики привез! — объявил он прямо с порога.

Увидев, что народу в комнате немного, оглянулся и удивленно спросил:

— А где остальные подружки?

Дульсибоя неохотно оторвала взгляд от пульта.

— Сегодня моя смена.

— Как? Уже? — удивился Бахламойо. — А когда же был пробный запуск?

— Сейчас, — пробормотал мой хозяин себе под нос.

— Ой! Да! Совсем забыл. Извините, — практикант тоже приблизился к пульту и с умным видом уставился на кнопку аварийного выключения лифтов. Она была на пульте самой яркой.

Дульсибоя с недовольным видом подвинулась, уступая ему место. Бахламойо у девиц никогда не котировался. Все трое давно поняли, что простая адептка — не пара для этого разбалованного легкомысленного мажора. А значит, ни о каком совместном будущем не может быть и речи. Крококошечкам были неинтересны нереальные цели — не для того они с таким трудом пробились на эту должность, чтобы сразу же испортить себе жизнь и карьеру.

В диспетчерскую заглянули Муммий и Тиа. При виде Бахламойо, с умным видом выяснявшего что-то у Дульсибои, Муммия немного перекосило. Еще бы! Подчиненный под каким-то левым предлогом прогулял самые напряженные дни перед запуском, когда все сидели здесь до позднего вечера. Появился только в день Икс, да еще и с опозданием.

Но выговаривать ему Муммий не стал. Подошел к пульту и начал негромко переговариваться с Монбазором. Пока они с Тиа здесь, я решил пробежаться, посмотреть, что делает Снуфелинг. Все-таки Муммий — надежный мужик, на него всегда можно оставить своего хозяина.

"Трон" стоял пустой, а Снуфелинг что-то активно обсуждал с несколькими орденскими магами, стоя немного поодаль. Вот и отлично! Нечего ему там сидеть почем зря, не для него это место!

Я пристроился за одной из колонн. Посижу здесь — в диспетчерской и так народу полно, нечего мне там под ногами путаться. А рядом со Снуфелингом я всегда буду в курсе событий.

Запуск прошел на удивление скучно. И электрическая часть, и магическая защита были в полном порядке, все работало, как надо. Снуфелинг и его замы были еще напряжены, но их магические поля уже успокоились, вели себя стабильно.

А вот справа от меня, наоборот, магическое напряжение возрастало. Из-за колонны было плохо видно, поэтому я неторопливо потрусил в том направлении. Все-таки у маленького роста — свои преимущества. На меня никто не обращал внимания, и я смог спокойно приблизиться к владельцу беспокойного поля. Им оказался Дихлофанс. Он настолько нервничал, что на лысине блестели капельки пота. Я замер и внимательно принюхался к его ауре. Он чего-то напряженно ждал, но это "что-то" почему-то не происходило. Дихлофанс злился, краснел. Вот он оглянулся, ища кого-то взглядом. Но разговаривать ни с кем не стал, лишь сопеть начал громче.

Я не стал за ним долго наблюдать, вернулся назад. Уж слишком напряжен был этот маг, а мне в тот момент чужие проблемы ни к чему — и так забот хватало.

Пустое кресло продолжало стоять посреди холла. Отлично! На всякий случай я не стал приближаться, обошел его под стенкой. Не стоит зря рисковать.

Снуфелинг продолжал общаться с сотрудниками ордена, и я решил проверить, как дела в диспетчерской. Пока бежал по коридору, первая стадия запуска завершилась. Вся компания была еще на месте, радостно обсуждали событие.

"Вот и хорошо!" — успел подумать я и почувствовал, что отключаюсь.

Ночное происшествие, стресс последних дней не прошли даром — мне безумно хотелось спать. Я поплелся в дальний угол диспетчерской. Залез под стоявший здесь стул и улегся, положив голову на лапы.

Сейчас начался второй этап пуска — система постепенно будет выходить на полную мощность. Магам по-прежнему надо быть начеку, но напряжение стало намного меньше. Вон и Монбазор, все утро стоявший на ногах, сел на стул возле пульта.

Очевидно, я действительно заснул, и все дальнейшие важные события происходили сегодня без моего участия.

За пять минут до полудня

Резиденция ордена Бездонной Чаши

Перед началом заседания капитула к Великому магистру Снуфелингу подбежал секретарь, демонстрируя ему изменения, внезапно внесенные в повестку дня.

— Спасибо, — лаконично поблагодарил помощника глава ордена.

При этом его лицо стало еще более невыразительным, чем обычно, а взгляд совсем потускнел, что выдавало большие душевные терзания.

Снуфелинг редко испытывал сильные эмоции, но сейчас ощущал охватившие его неудовольствие и досаду. Оппозиция все-таки пошла ва-банк, решив поставить вопрос о вотуме недоверия Великому магистру. Странно только, что именно сейчас, на последнем заседании перед зимнепраздником, когда просто не принято принимать какие-то серьезные решения.

Но, с другой стороны, признал Снуфелинг, это рационально. Весной, когда состоится годовое отчетно-выборное собрание, положение ордена упрочнится. К тому времени восстановится туристический поток, пойдут в рост доходы от продажи накопителей. А вот сейчас, когда ничего этого еще нет, у них есть шансы. Но как же он устал! Может, они все же не решатся?!

Увы, надежды на сравнительно мирный исход быстро растаяли. Снуфелинг понял это, лишь только увидел, как в зал заседаний медленно входит, опираясь на посох, словно на клюку, высокий мосластый старик. Полное отсутствие волос на его слегка удлиненном черепе компенсировалось ухоженной длинной седой бородой. Это был сам архимаг Сюбникус, почетный зиц-председатель капитула.

Великий магистр заметил, как враз поскучнели лица многих собравшихся. По распространенному мнению, почтеннейший архимаг давно преодолел ту грань, которая отделяла умудренность заслуженного ветерана от старческого маразма. К сожалению, прежние заслуги Сюбникуса перед орденом были огромны и неоспоримы, так что никто даже не мог помыслить, чтобы лишить его привилегии посещать заседания, голосовать на них и, главное, выступать.

Сам бы Снуфелинг сделал это с превеликой охотой. С Сюбникусом у него была давняя и взаимная неприязнь. Почтенный архимаг терпеть не мог всяких технических штучек, а нынешнего Великого магистра считал неблагоразумным выскочкой и не стеснялся высказывать это вслух.

"Только где они были, все эти благоразумные, десять лет назад, во время предыдущего кризиса?! — с неожиданным для самого себя раздражением подумал Снуфелинг. — Всё, что они могли тогда предложить, это срочный демонтаж электростанции и всего прочего оборудования! Хотя все прекрасно понимали, что орден в этом случае потеряет не только деньги, но и нечто более важное — репутацию, престиж, имя!"

Он не побоялся взять ответственность на себя — и выиграл! Но как все-таки тяжело бывает удержать плоды былых побед!

Часы, висящие в зале, уже пробили полдень, но Снуфелинг никак не мог начать заседание. Ему приходилось ждать, пока Сюбникус сядет на свое место, а он и не торопился! Раскланялся со странно нервным сегодня Дихлофансом. С трудом согнувшись, галантно поцеловал руку госпоже Осукунии, своей любимой ученице. С ней, как поговаривали в кулуарах ордена, его некогда связывали тесные романтические узы. В это можно было легко поверить — прежде архимаг слыл большим любителем прекрасного и даже когда-то получил от завидущих коллег прозвище Юбникус.

Дождавшись, когда престарелый ловелас с хорошо слышимым кряхтеньем опустится в свое персональное кресло, Великий магистр приступил к чтению отчетного доклада. Даже зная, что сегодня произойдет, он не изменил в нем ни единого слова.

В честном изложении Снуфелинга уходящий год получался просто кошмарным. Покупка в мире Земля новой линии выращивания кристаллов оказалась ненужной, поскольку военные программы других орденов, под которые она приобреталась, так и не запустились. Авария на магической электростанции и разгром туристического комплекса обернулись не только прямыми убытками, но и потерей значительной части доходов. А потом пришлось заплатить огромные деньжищи за ремонт, восстановление и заказ самой совершенной системы магической безопасности в ордене Водяного Огня.

В своем докладе Снуфелинг даже не упомянул о том, что все эти трудности временные и, более того, заканчиваются. Туристический комплекс восстановлен, электростанция снова запущена, а на лишнюю производственную линию нашелся покупатель. О содержании своей вчерашней беседы с Банабаки глава ордена Бездонной Чаши не рассказывал никому, ожидая реальных результатов. Все остальное слушатели знали и так. А если его недоброжелатели поставят ему в вину нежелание хвастаться будущими успехами, а капитул ордена пойдет на поводу у бессовестных демагогов, значит, так тому и быть. За место он держаться не станет.

Закончив изложение, Великий магистр обвел зал невыразительным, но цепким и все подмечающим взглядом, прикидывая соотношение сил. С Осукунией все понятно. Готова с рычанием наброситься на него подобно своей любимой карманной монстрочке. Но пока молчит и дисциплинированно ждет команды. А команды... нет?!

Дихлофанс явно нервничает. Вся лысина покрыта мелкими бисеринками пота. Сюбникус вообще дремлет или делает вид, что дремлет в своем кресле, только кончик бороды чуть шевелится, словно хвост у затаившегося кота. Странно, неужели никто из них не воспользуется моментом, чтобы лишний раз пнуть оплошавшего Великого магистра?

Не воспользовались. Поняв, что прений по докладу не будет, на трибуну вышел старший магистр Гоберман и нарисовал слушателям более оптимистичную картину. По ней выходило, что худшие времена орден уже пережил, а дальше все станет лучше. Самое главное, наконец достигнуто соглашение со страховщиками, так что уже в начале следующего года ожидается первая выплата в возмещение ущерба. Так что, орден чувствует себя достаточно уверенно, чтобы выплатить всем к зимнепразднику причитающиеся премии в полном объеме, без удержаний и изъятий.

Гобермана проводили бурными аплодисментами. Кто-то захотел устроить овацию, но покосился на госпожу Осукунию и, стушевавшись, замолчал. Тем не менее, атмосфера в зале определенно потеплела.

Мага-финансиста сменил розовощекий Подъедарм и стал взахлеб говорить об успешном завершении подготовки к большому праздничному приему, который в этом году устраивает орден, чтобы продемонстрировать друзьям и недругам: Бездонная Чаша по-прежнему сильна и наполнена до краев. Намерение принять участие в этом корпоративе подтвердили главы всех магических орденов Вольтанутена и их ближайшие приближенные.

— Срамота! — вдруг раздался на весь зал чей-то очень недовольный возглас.

К сожалению, способность Сюбникуса выражать свои отрицательные эмоции громовым гласом с возрастом никуда не исчезла.

— О чем хлопочешь, поросль мелкая, скудоумная?! — кончик посоха, вдруг удлинившегося в руках престарелого архимага, немилосердно ткнул Подъедарма в живот, заставив его сдавленно охнуть. — Прежние маги сильны были и искусны, ибо не ведали мы корпоративов мерзопротивных! И не пили мы ни винца заморского, разум туманящего и желудок уязвляющего, ни напиток иномирянский кофий, горький и темно-коричневый! А употребляли лишь воду чистую колодезную, да меды пчелиные десятилетние, на горной эфедре настоянные! Не занимались мы танцульками дрыгоножными и рукомашными, что от соседей к нам пришли недобрых, а проводили медитации соборные в кругу избранном!..

У кого-то в президиуме после слов о выдержанных медах громко заурчало в животе, а среди магов постарше послышалось несколько смешков. Они-то хорошо помнили, какими именно "медитациями" и с кем занимался во времена оные почтенный Юбникус. Великий магистр Снуфелинг брезгливо поджал губы. Его на подобные мероприятия никогда не приглашали, но он бы на них и не ходил. Принципиально!

— И что я вижу теперь?! — возопил архимаг таким голосом, что за спиной президиума колыхнулись тяжелые портьеры, удерживающие магические щиты. — Позор и поношение! Беда, беда пришла в орден, которому отдал я половину жизни и ничего взамен не потребовал!..

Кончик посоха в руке Сюбникуса вильнул, нацелившись на Снуфелинга, но Великий магистр успел принять его на щит и отклонить в сторону.

— ...Один загородился, понимаешь ли, от народа! — не снижая тона, продолжил громогласный старец. — Закопался в своих игрушках технических, магии истинной противных, ничего вообще не видя!.. Второй, когда игрушки эти опять сломались, вновь ущерб ордену немалый причинив, вечеринку похабную решил устроить, кор-по-ра-тивом ее нарекши! Хорошие люди так праздник не назовут!

Посох прекратил тщетные попытки проковырять дырку в защите Снуфелинга и повернул свой кончик к Подъедарму. Тот проворно спрятался под трибуну, но посох, коварно изогнувшись, тюкнул сверху вниз. Раздался громкий стук по чему-то деревянному.

— ...Не праздновать ныне надо, слыша за спиной злорадные смешки мерзкие! — разорялся архимаг. — А умерить гордыню, смежить уста свои, да мозги напрячь, дабы понять, наконец, в чем была ошибка допущена!.. А третий так и вовсе стыд потерял!

Посох, стремительно изогнувшись дугой, постучал, словно согнутым пальцем, по лысине обильно потеющего Дихлофанса. Тот даже не подумал уклониться, кивая, как болванчик, с застывшей улыбкой-оскалом на лице.

— Виноват, исправлюсь, — покорно повторял он после каждого стука.

— Кто ж помыслил вожака менять, едва оступился он, неразумные?! — посох, оставив попытки достучаться до Дихлофанса, изогнул кончик кверху, став похож на укоризненно поднятый палец. — Пользы от такой спешки для ордена никакой нет, а вред может немалый образоваться! Ежели он со своим електричеством погорел, пусть ответ держит. Но без торопливости пошлой и скандалы наши наружу не вынося, орденам другим на потеху!

— Позвольте, уважаемый! — рискнул перебить старца Гоберман. — О какой неудаче вы говорите?! Электростанцию сегодня благополучно запустили, мы все при том присутствовали. Система магической безопасности действует. Через руку начнем запускать туристов. Все получилось! Почему вы вдруг решили, что произошел провал?!

— Так все нормально было?! — Сюбникус от неожиданности даже перешел на нормальную речь, перестав кликушествовать. — А мне сказали...

— Вам сказали, что запуск завершится неудачей?! Еще до того, как он состоялся?! — недоуменно переспросил Великий магистр Снуфелинг. — От кого вы получили эту информацию?!

Архимаг сделал долгую напряженную паузу. Посох в его руке укоротился до нормальной длины, глухо стукнув о пол.

— Эх, запамятовал я, — сокрушенно прошамкал Сюбникус. — Видать, совсем стар я стал, плох совсем... Неладные, ох, неладные дела в ордене творятся!..

Неожиданно легко он поднялся с места и пошел к выходу не быстрым, но уверенным шагом. Никто не решился его остановить.

Через несколько минут из здания ордена Бездонной Чаши вышел пожилой, но еще вполне крепкий аристократ с аккуратной бородкой, черной с сединой. На ходу он запахивал теплый плащ с меховым подбоем. Вертя в руках изящную тросточку с позолоченным набалдашником, он скрылся в лабиринте переулков.

А на собрании тем временем разгорался новый скандал.

— Так кто из вас заранее сообщил почтенному ветерану о неудачном запуске?! — грозно осведомился Великий магистр.

Его пронизывающий взгляд прошелся по залу и остановился на Дихлофансе. Как ни странно, после ухода Сюбникуса старший магистр перестал нервничать и потеть.

— Да, я желал неудачи вашему проекту, — откровенно заявил он, злобно зыркнув в сторону президиума. — И признаюсь, поделился своими мыслями с его мудрейшеством. Кто ж думал, что старый маразматик воспримет это как уже свершившийся факт?!

— Вы, надо понимать, и подумали, — в раздраженном состоянии Снуфелинг никогда не стеснялся в выражениях. — И вы на этом основании собрались вынести мне вотум недоверия?!

— В этом уже нет срочной необходимости, — проворчал Дихлофанс.

— Нет уж! Если этот вопрос поставили в повестку дня, его необходимо рассмотреть! Прошу пробаллотировать!

Снуфелинг решительно повернулся к трибуне, но вдруг из-под нее раздался несмелый стук.

— Это еще что такое?! — раздраженно бросил Великий магистр. — Вернее, кто? Что вы до сих пор там делаете, магистр?! Немедленно вылезайте! Архимаг Сюбникус уже давно покинул нас, можете не бояться!

В зале снова послышались немного нервные смешки.

— Не выходит! — раздался жалобный стон Подъедарма. — У меня волосы за что-то зацепились. Полголовы. Я застрял!

Понадобилась совместная помощь двух старших магистров, чтобы вырвать его буйную шевелюру из деревянных тисков, образованных немного разошедшимися досками. Растрепанный Подъедарм сконфуженно вернулся на свое место в президиуме.

Сразу же после завершения этого инцидента щепетильный Снуфелинг поставил вопрос на голосование. Вотум недоверия был провален подавляющим большинством голосов. Даже оппозиционеры не решились его поддержать. Вместо этого большинство из них воздержалось.

Победа придала Великому магистру сил. На какое-то мгновение он ощутил, что сейчас может сделать с этим залом все, что угодно, и заставить его принять любое решение. Может, воспользоваться благоприятным случаем и поднять, наконец, давным-давно назревший вопрос о присвоении Форальдегиду Пропану звания старшего магистра и кооптации его в капитул, против чего всегда яростно возражали консерваторы?! Но этого вопроса не было в повестке дня, и Снуфелинг так и не решился нарушить порядок.

Быстро и скомкано он закрыл собрание. Народ, судача между собой, начал расходиться, а Великий магистр попросил задержаться Гобермана.

— Все-таки зря вы его не додавили! — сердито заметил Гоберман, когда они с Великим магистром уединились в небольшой комнатке, надежно защищенной от подглядывания и подслушивания. — Дихлофанс явно знал больше, чем хотел сказать. Не удивлюсь, если обнаружится, что во время запуска готовилась диверсия, которая по какой-то причине не удалась.

— Я тоже так думаю, — устало вздохнул Снуфелинг. — Может, мне действительно стоит подать в отставку?

— С чего бы?!

— Эта работа забирает слишком много времени и сил, — быстро заявил Снуфелинг, опуская взгляд. — А я с каждым годом отнюдь не молодею.

— Ой, да вы нас всех еще проводите на пенсию и помашете вслед белым платочком! — отшутился Гоберман. — Или вы разучились говорить своему организму "надо", шобы он в ответ сказал "давайте есть!"?!

— Вы правы, здоровье здесь не при чем, — даже не улыбнулся Великий магистр. — Скажите, то, летнее происшествие могло быть диверсией?

— Свидетельства таковой мы не нашли, — осторожно произнес Гоберман. — Но и доказательств обратного — тоже.

— Любая борьба разрушительна. Борьба за власть разрушительна вдвойне, — Снуфелинг сложил руки в "домик" перед подбородком. — Если мои противники не останавливаются перед тем, чтобы разрушать сам орден, может, мне не стоит упорствовать? Пока процесс не зашел слишком далеко?

— Ранее вы держались увереннее, — заметил Гоберман.

— Ранее я не допускал столько ошибок. Не оценил правильно военные программы и поспешил с закупкой новой линии. Не уделял должного внимания технике безопасности... Расслабился... Но и они чересчур сосредоточились на моей персоне. Если я добровольно подам в отставку, это выбьет почву из-под ног Дихлофанса и остальных.

— В ваших доводах есть определенный резон, — согласился Гоберман. — Но кому вы тогда передадите власть в ордене?! Только чур, мою кандидатуру не предлагать!

— Это непростой вопрос, — сухо констатировал Снуфелинг. — Лучше всех подошел бы Пропан...

— Но он даже не старший магистр, и его не утвердит капитул, — бесцеремонно перебил шефа Гоберман. — И кого вы тогда еще назовете? Подъедарма?!

— Его кандидатура устроила бы всех, — заключил Снуфелинг. — Но...

— Наш Подъедарм ну прямо как золотая монета — всем мил и лично симпатичен, — подхватил маг-финансист. — Но какой же это Великий магистр, ежели он прячется от простой палки под трибуной, да еще и застревает там?! Да его репутацию сегодняшнее происшествие просто убьет... если захотите!

— Нет, не захочу, — по лицу Великого магистра мимолетно промелькнула и пропала недовольная гримаса. — Но почему в списке кандидатов вы упорно не хотите видеть себя?!

— Ой, да зачем мне этот геморрой?! — махнул рукой Гоберман. — Или вы думаете, шо только один иномирянин во главе магического ордена — это для нашего прекрасного города немножечко слишком мало?! А я, например, считаю, что даже один Банабаки — это уже многовато. К тому же, у меня в последнее время слегка изменились приоритеты. Нет уж, шеф! Вы взялись за этот камень, вы его и несите! Я готов вам в этом помогать, но на ваших плечах он, поверьте, будет смотреться как-то лучше.

— Почему вы так хотите, чтобы я остался на своем посту? — Великий магистр неожиданно остро взглянул на своего заместителя. — Мне ведь известно, что вам не нравится стиль моего руководства. Я не даю вам развернуться во всю силу, проявить все свои возможности и таланты. Я знаю, для чего вы нашли себе побочную работу с инвестициями на Земле. Так почему вы тогда...

— Я — деловой человек, — начал Гоберман, но его прервал отчаянно замигавший сигнал срочного вызова.

Великий магистр снял щиты, и в комнату ворвалась запыхавшаяся секретарша.

— Ваше мудрейшество! — выдохнула она. — Там... Там...

— Странные гости? — невозмутимо уточнил Снуфелинг. — Я их приму.

За последние годы Вольтанутен повидал всяких гостей — одни туристы чего стоили! Но процессия, потянувшаяся в час пополудни от портала, связывающего город с иными мирами, надолго стала источником сплетен и пересудов.

Открывали ее три самых необычных транспортных средства, которые можно было представить. Каждое из них имело по три колеса, но не сплошных, а состоящих из дюжины спиц-ножек, обутых в башмаки из грубой серо-голубой ткани с толстой белой подошвой. Ножки быстро переступали друг за другом, колеса крутились, подошвы шлепали по снегу, оставляя на нем странные следы в мелкий рубчик.

В центре треугольника, образованного колесами, были укреплены мягкие кресла с резными деревянными подлокотниками и широкими подставками для ног. Их занимали важные надутые седоки, казалось, не принимающие никакого участия в управлении своими экипажами.

По обеим бокам от триколёсов шествовали плавной иноходью большие сундуки из темного дерева с золотыми узорами на крышках, каждый о десятке коротких ножек с каждой стороны. Один из сундуков, занимавший место справа от центрального кресла, немного выскакивал вперед, из-за чего порой казалось, что это он ведет за собой процессию.

Следом за тройкой на колесах размашисто шагала пешая четверка. Трое с жезлами из черного дерева с завитушками сопровождали четвертого, несущего на вытянутых руках перед собой небольшой ларец. На его высокой крышке мерцал синий проблесковый огонь, бросавший яркие блики на стены домов и лица многочисленных зевак.

Дальше двигались восемь длинных узких саней по двое в ряд. На них высились многоэтажные штабеля из одинаковых тюков, упакованных в грязно-белую бязь или зелено-серую мешковину. На санях они смотрелись словно громадные кубики. Цветовую гамму завершали тусклые при дневном свете красные фонари на передках и синие ведерки, покачивающиеся сзади.

Сани тащили за собой на длинных канатах по трое тянульщиков, идущих цугом. Перед каждой такой тройкой семенил задом наперед четвертый, делая руками какие-то загадочные пассы.

Наконец, замыкал шествие одинокий аутсайдер, тащивший совок на длинной ручке и метелку. Он то и дело останавливался, собирал со снега нечто не видимое зрителям и вприпрыжку бежал догонять остальных.

Одной такой кавалькады хватило бы для разговоров на целый день. Но не меньшее внимание привлекал к себе и внешний вид гостей города. Они казались пугающе одинаковыми — низенькие, плотненькие, в мягких серых широких войлочных сапогах (добрые вольтанутенцы не знали ни слова "валенки", ни слова "угги") и темно-коричневых длинных тулупах с капюшонами в меховой оторочке. На странных желтых плоских лицах виднелись громадные круглые очки-консервы. Их не носил только замыкающий, зато его лоб опоясывала повязка с закрепленной на ней большущей линзой в толстой оправе, похожей на громадный циклопий глаз.

Странная процессия прошла через центр города и остановилась перед штаб-квартирой ордена Бездонной Чаши.

Один из телохранителей с жезлами вышел вперед и, ни к кому специально не обращаясь, проорал:

— Наибольшие триерархи Мец, Пец и Коц из Братства Великого Еца прибыли по важному делу к Великому магистру Снуфелингу!

— ...Меня предупреждал об их прибытии Банабаки, — по ходу рассказывал Снуфелинг Гоберману. — Они явились из мира Ця, который сами называют Мирец. Если информация, которую я получил вчера, верна, у них к нам есть деловое предложение. Хотят купить нашу лишнюю линию по выращиванию кристаллов.

— Хм, — задумался Гоберман. — Я бы, пожалуй, согласился ее продать, но только за разумную цену.

— Вот вам, как говорится, и карты в руки. Только учтите, что хороший процент за посредничество придется отстегнуть Банабаки.

— Негры-комиссары уже были, а негр-коммерсант — это я прямо удивляюсь с такой жизненной неожиданности, — пробормотал Гоберман. — Впрочем, посмотрим...

— Да. А сейчас нам следует принять гостей.

Даже без тулупов пришельцы выглядели совершенно одинаковыми, словно созданные каким-то чудаковатым демиургом. В них казалось странным и необычным буквально все. Безволосые вытянутые вверх головы, казавшиеся слишком большими для их коротеньких плотных тел. Малоподвижные плоские лица с крохотными носиками-пуговками и громадные очки, за стеклами которых их глаза смотрелись огромными выпученными буркалами. Неестественно желтый цвет гладкой кожи...

Впрочем, при этом они отнюдь не были отталкивающими или устрашающими. Скорее, коллекция забавных игрушек, научившихся ходить и говорить. Весь вид у них был какой-то несерьезный.

Это впечатление усиливала их одинаковая одежда — желтые фуфайки под горло и синие в черную клетку комбезы, штанины которых были заправлены в валенки. Различались их одеяния только по большим красным нашивкам на груди и спине. У троицы триерархов это были равносторонние треугольники вершиной вниз. У четверых телохранителей с жезлами — что-то вроде ромбов с вытянутыми углами. Восемь "дирижеров", скромно стоявших в шеренге позади всех, носили знаки, напоминающие растопыренную пятерню.

Чуть присмотревшись, хозяева, отметили, что их гости все-таки обладают некой индивидуальностью. Из триерархов один был самый крупный и малоподвижный. Второй, поменьше и похудее, постоянно переминался с ноги на ногу, сжимал и разжимал пальцы рук, а его глаза непрестанно бегали по сторонам. Причем, как могло показаться, совершенно независимо друг от друга, как у хамелеона. Наконец, третий был самым низеньким и толстеньким, а внутри треугольников на его комбинезоне виднелось нечто постороннее, вроде маленького цветочка. Да и цвет его одежды немного отличался от остальных наличием легкого фиолетового оттенка.

Именно он и представлял всех прибывших.

— Средневерхний триерарх Мец!

Самый большой пришелец важно, с достоинством, наклонил голову.

— Вышесредние триерархи Пец (второй суетливо кивнул, а его глаза на мгновение собрались на переносице) и Коц! (сам оратор легко, словно резиновый, согнулся и резко выпрямился).

— Очень приятно, — промолвил Великий магистр Снуфелинг, в свою очередь представившись сам и представив окружавших его старших магистров.

— Нас сопровождают верные спутники! — радостно продолжил Коц, когда взаимные представления завершились. — Старший квадрант Швунц и доблестные квадрантуры Блямц, Глынц и Гантц!

Четверка телохранителей сдержанно поклонилась. Швунц, который держал ларец, выглядел старше остальных, а среди оставшейся троицы один выделялся тонким шрамом поперек щеки, а второй — треснувшим стеклом очков.

— Наши молодцы пятакамы Прыглец, Жанглец, Шмурдец, Шельмец, Хрустец, Морглец, Важнец и Брызжец!

Называемые делали шаг вперед, на мгновение застывали в полуприседе и возвращались в строй. Они выглядели абсолютно одинаковыми, немного различаясь друг от друга только по росту и телосложению.

— Также с нами прибыли восемь полных троек могучих шестер, слишком многочисленных, чтобы называть их поименно, и наш штатный отщепенец, семижук Конпальтиц!

— Очень приятно, — повторил Снуфелинг, не совсем понимая, как реагировать.

Представлять весь свой орден он как-то не планировал. К тому же, процедура встречи тогда могла бы изрядно затянуться.

К счастью, гостям, похоже, было важно в первую очередь назваться самим. Толстенький Коц жизнерадостно подпрыгнул на одной ножке и приступил к делу.

— Велик и изобилен наш Мирец! Искусна и сильномогуча магия нашего Братства Великого Еца! Несметны наши богатства, нерушимо наше единство! — произнес он нараспев торжественным тоном, а стоявшие в строю пятакамы стали по очереди приседать в такт его словам. — Наше Братство процветает, нам, однако, не хватает самой малости...

— Театра варьете, — пробормотал себе под нос старший магистр Гоберман. — Впрочем, у них-то он, наверное, как раз есть...

— ...Магических накопителей! — продолжил тем временем триерарх Коц, а его голос приобрел трагический тембр. Пятакамы прекратили приседать и вместо этого начали синхронно наклоняться вправо и влево. — Много их нужно нам для наших славных дел, но редки и дороги они в нашем мире. Даже из иных миров вынуждены завозить мы кристаллы чудесные, хотя сложно это и хлопотно...

На этот раз машинально кивнул сам Снуфелинг. Чтобы провезти магические вещи через межмировой портал, на них надо было накладывать специальную защиту. Причем на каждый предмет по отдельности. И если для единичных артефактов это не составляло особого труда, то доставлять таким образом простые накопители, которые обычно расходовались десятками и сотнями, и в самом деле было морочливо и весьма затратно.

— ...Но прослышали мы, что в мире вашем можно разыскать установку не волшебную, но техническую, что растит сама кристаллы, нам потребные с помощью чудесных сил электрических! — возвестил гость, радостно просияв, а пятакамы опять занялись приседаниями. — Желаем мы приобрести ее у вас, расплатившись дарами богатыми. А отдельно же готовы оплатить мы науку хитрую, дабы наши пятакамы молодцы и шестеры усердные потребным умением овладели.

— То есть, вам нужно не только приобрести само оборудование, но и научиться на нем работать? — уточнил Снуфелинг.

— Совершенно верно! — Коц снова подпрыгнул на одной ножке от возбуждения, но затем снова перешел на торжественный церемониальный речитатив. — По монтажу того оборудования и обслуживанию его сервисному мы с производителем в мире Земля отдельный контракт заключим, о сем иные позаботятся. Но нельзя нам на Земле бывать, где магия секретом является, охраняемым весьма усердно. Посему, как работать на машинах хитрых научиться мы у вас желаем, ибо по-иному многие технические премудрости воспринимаются в наших мирах магических.

— Да, это разумно, — одобрил Снуфелинг. — Я распоряжусь, вас поселят на все это время в специальном гостевом доме.

— Пусть не беспокоит вас эта проблема, ибо не проблема она вовсе, — поклонился триерарх. — Выделите нам место свободное, незанятое, и построим мы себе там сами дом походный, да будем там жить, сколько понадобится.

Великий магистр с облегчением кивнул, после чего официальная часть завершилась и начались хлопоты. Триерарх Мец важно отправился в переговорную вместе со Снуфелингом и Гоберманом — обсуждать и заключать договор. А Пец и Коц, забрав с собой всех остальных, выбежали наружу. Первый тут же начал распоряжаться, а второй — бегать, договариваться и согласовывать с представителями ордена.

Вскоре на площадке, которую летом использовали под стоянку для экипажей, началось строительство. Мощным порывом воздушной магии гости счистили до земли весь снег с нужного участка. Помогая себе левитацией, разгрузили сани и как-то по-хитрому разложили их в длинные помосты, которые скрепили между собой.

Из своего багажа пришельцы извлекли массу деталек, похожих на конструктор для детей великанов, и, применив чары шестикратного расширения, превратили их в набор элементов для возведения дома — каркасные балки, настилы для перекрытий, многослойные плиты для стен и перегородок, соединяющиеся друг с другом в "замок", изогнутые трубы и прямоугольные гофрированные воздуховоды.

Работа шла необычайно быстро и слажено. Не прошло и нескольких часов, и на совершенно пустой площадке на глазах потрясенных горожан вырос двухэтажный дом, обшитый гладкими синими панелями и увенчанный высокой крышей, напоминающей огромный квадратный зонтик. В одной пристройке зашумел мощный магический обогреватель, перегоняя по трубам горячий воздух. В другом вырос большой бак водоочистки, а к ближайшему городскому водоводу протянулись длинные трубы в толстой изоляции, перехваченные через равные промежутки шнуром, словно исполинская колбаса.

Великий магистр Снуфелинг, после завершения переговоров и подписания договора тоже пришедший взглянуть на диво, все больше мрачнел. Забавные желтые лысые очкарики на самом деле оказались могучими колдунами, затратившими на свою стройку больше магической энергии, чем мог бы дать весь его орден, вместе взятый. А быстрота и организованность, с которыми они возвели немаленькое здание со всеми коммуникациями, просто поражали.

— В нашем мире, — вполголоса заметил Великий магистр своему заместителю, — такое, пожалуй бы, никто не провернул.

— Да, вот кого бы я нанял строить дачу тете Фиме вместо той бригады шабашников, — попытался по привычке пошутить Гоберман, но было заметно, что он тоже изрядно потрясен. — Три солдата из стройбата заменяют экскаватор, но сей желтый балаган заместит подъемный кран!

— Тс-с-с! — одернул его Снуфелинг.

— Мы закончили, уважаемые! — прискакал к ним, смешно подпрыгивая на одной ножке, толстячок Коц, выглядевший сейчас совершенно кругленьким из-за надетого на нем тулупа. — Теперь нам нужны сутки отдыха, но наутро через день мы готовы приступить к делу!

— Хорошо, — нейтрально кивнул Великий магистр. — Завтрашний день в нашем мире нерабочий, поэтому и нам не помешает отдых.

— Как это удачно, как это прелестно! Но если у вас будут к нам какие-то дела, я к вашим услугам! — маленький триерарх, наклонившись и разогнувшись словно резиновый, радостно поскакал обратно.

Еще через два часа двухэтажный дом на бывшей стоянке потряс многоголосый храп, от которого подрагивала крыша-зонтик. Не спали в нем только пара дежурных квадрантов, бодрячок Коц, оставшийся на посту на случай необходимости контактов с местным населением, и еще кое-кто.