1.Согрецу. Первородные(В процессе)

Согрецу. Первородные

Пролог.

Вначале была тьма. Бесконечная пустота простиралась до неведомых краев. В кромешном мраке не было абсолютно ничего. Трудно поверить, что такое место вообще могло существовать.

Никому неизвестно, сколько времени так продолжалось. Вечность или всего один миг. Да и, скорее всего, пустоте было не ведомо само понятие время. И все же, в один прекрасный момент произошло чудо.

Тут появилась девушка. Совсем юная златовласая красавица с глазами цвета морской лазури. Окинув бесконечность одухотворенным взглядом, словно видела нечто большее чем пустоту, она улыбнулась. Перед ней раскинулось поразительно огромное поле для возможностей.

По мановению руки, ее озарил свет — единственный и неповторимый источник тепла в вечноледяном царстве мрака, которому суждено было стать колыбелью сотворения нового мира. Постепенно от него отделились более мелкие огоньки и устремились в пустоту. Подобно светлячкам, они летели вдаль, пока не скрылись из виду. Словно их никогда и не существовало.

Затем, девушка вывернула свет наизнанку. В мгновение ока яркая вспышка изменила пространство вокруг. Теперь до самого горизонта простиралась серая безжизненная пустыня, а в черноте неба искристым песком сверкала золотистая сфера.

Лазурные глаза полыхнули озорным огоньком. Первые шаги увенчались успехом! Под умиротворяющую мелодию тишины, она хлопнула в ладони, обернулась вокруг себя и ударила по земле. Едва заметный багровый свет пронесся по тонким пальцам девушки и скрылся в толще безжизненного камня.

С протяжным гулом твердь пошла трещинами. Целые пласты, отделившись друг от друга, обнажали океаны раскаленной бурлящей магмы. Столбы огня вырывались искрящимися фонтанами из недр, выплескивая лаву. В считанные секунды, пустошь превратилась в пылающий ад. Красный, желтый и оранжевый цвета смешались на холсте мироздания, создавая поистине устрашающую картину.

Словно отвечая на появление всепожирающего пламени, небо расчертило множество ледяных глыб. Отражая свет новорожденной звезды, будто вырезанные неизвестным скульптором изящные грани, переливались радужным сиянием. Прозрачные исполины неподвижно висели в воздухе, всем своим видом напоминая чистейшие алмазы. Когда они начали покрываться капельками влаги, их яркость увеличилась в разы и уже ничем не уступала верховному светилу. Идиллия непримиримых соперников продолжалась до тех пор, пока первая капля не устремилась в объятия испепеляющей земли.

Пошел дождь. Мощнейший ливень, канонадой тысяч пушек, ударил по поверхности, вступив в смертельную схватку с огнем. Разбиваясь об лаву, подобно хрусталю, капли со змеиным шипением превращались в пар. Но, прежде чем исчезнуть, забирали с собой частичку пылающего океана. Мгновение за мгновением, врасть дыхания преисподней ослабевала. Ослепляющие цвета пламени блекли под неумолимыми ударами падающей воды. Спустя некоторое время огненный мир покрыла непроницаемая пелена серого тумана. Наступило затишье. Затишье, которое обычно предшествует грандиозной буре.

Где-то вдалеке послышалось пение ветра. Легкий шквал набирался сил. Свистящая симфония, сродни вою диковинного зверя, нарастала, постепенно превращаясь в ужасающий рёв. Маленькие завихрения вырастали в пышные ураганы, а затем становились гигантскими смерчами. Умопомрачительных размеров потоки воздуха закручивали туман в спирали, подобно исполинским змеям, и возносили к небу. Плотные, густые тучи скрывали солнце. Могучие циклоны разносили их по округе, охватывая все большие просторы. Раскаты грома грохотали в такт воющим вихрям. Вспышки молнии то и дело озаряли небосвод ветвистыми узорами. Бушующий ветер продолжал кружиться в танце, пока облачная пелена не начала рассеиваться, придавая небу голубовато-фиолетовый оттенок.

Девушка пребывала посреди всего этого хаоса, но ни огонь, ни дождь, ни пронизывающие бури, так и не коснулись ее. С нескрываемым удовольствием она наблюдала за рождением своего невероятного детища. Когда ветра успокоились, златовласая красавица снова хлопнула в ладошки, сложив их перед грудью и склонив голову, словно собиралась вознести молитву.

Из-под земли вновь раздался гул. Обожженная поверхность уподобилась пластилину и, подчиняясь воле создательницы, принялась изменять форму. Шпили гор, будто руки неведомых созданий, потянулись вверх. Равнины начали извиваться, создавая овраги и возвышенности. Остатки ледяных глыб, потеряв последнюю незримую опору, устремились к земле. Подобно громадным метеоритам они врезались в поверхность, разбиваясь на немыслимое количество осколков, тут же становящихся водой. Гигантские волны омывали каменистые просторы, наполняя их живительной влагой. Бурными потоками хлынули реки по образовавшимся впадинам. Ветра гоняли серебристую пыль, взмывшую с разлетевшихся гигантов, словно стаи сияющих птиц. Она оседала в толще земли, готовясь исполнить свою роль.

Показались первые ростки невиданных растений. Поля зеленели прямо на глазах. Повсюду распускались цветы самых удивительных форм и оттенков. В считанные мгновения песчинки разрастались корнями и являли миру хрупкие стволы будущих исполинских деревьев. Они росли и крепли с поражающей быстротой, могучие ветви тут же обрастали листвой и плодами.

Довольная улыбка сияла на лице девушки. То, что еще недавно было безжизненной пустошью, стало прекрасным садом. Пение ветров, журчание воды и шорох листвы сплетались в неповторимую симфонию. Лепестки цветов хороводом плясали вокруг нее. Наслаждаясь завораживающим видом, она присела на землю и прильнула к стволу древесного великана.

Созидание требовало немыслимых сил от творца. Хотя, с виду это выглядело очень просто, создать что-то из ничего было невозможно. Ценой становилась бессмертная душа, которая могла исчезнуть, растратив всю энергию. Раствориться в новом уголке мироздания, без возможности вернуться. Именно таким был удел богов. Даруя жизнь целым мирам, они были готовы встретиться со смертью.

Глубоко вздохнув, девушка в последний раз умиротворённо улыбнулась, и устало прикрыла глаза...

Однажды Богиня создала мир. Мир, с которого все началось.

Глава 1. Дети кровавого рассвета.

Детство — сладкая пора. Души первых детей нового мира Богиня пряла нитями из чистейшего света, подобно любимым тряпичным куклам, в каждую вкладывая частичку себя. Один за другим разноцветные клубки энергии взмывали вверх. В этот момент новорожденный мир будто остановился, устремив все внимание на создательницу. Закончив с последней седьмой душой, девушка откинулась назад к стволу дерева. Наблюдая за убаюкивающим хороводом пульсирующих огоньков, изможденная Богиня и не заметила, как задремала.

Когда силы были на исходе, даже великим творцам хотелось спать. Но обычно безмятежный сон был не спокоен. Странные видения калейдоскопом образов проносились перед глазами. Неясные силуэты сражались друг с другом под ярко красным небом. Они пролетали настолько быстро, что Богиня просто не успевала их рассмотреть. Лишь мельком удавалось заметить длинные гривы, сверкающие глаза, человеческие лица, слегка искаженные звериными чертами, необычное оружие самых разнообразных форм и размером. Почему-то она ощущала прочную связь с этими звероподобными созданиями. Множество из них погибало в битвах, некоторые убивали себеподобных, лишившись рассудка, другие пытались бороться с чем-то неведомым внутри себя. Звериная ярость, безумие и жажда крови сочились по мыслям, словно грязь по сточной канаве. Водоворот хаоса захлестывал сродни волнам в бушующем море. Не будь девушка высшим созданием, наверняка бы сошла с ума от нахлынувших чувств. Подобные видения были не в состоянии поколебать божественный разум, но им удалось затронуть струны ее души.

Вскоре Богиня пробудилась. Недоброе предчувствие волнительной дробью отдавало в груди. Что за странный сон? Был ли он отражением ее мыслей? Или же картинками из будущего? А может своеобразный крик о помощи из каких-нибудь неведомых мест? Если она правильно поняла, некий звероподобный народ страдал от безумия. Оно проявлялось в виде второй личности, желающей проливать кровь, неважно друзей или врагов. Первая же сущность отчаянно сопротивлялась, особенно если рядом были дорогие сердцу существа. К сожалению, жажда крови зачастую оказывалась сильнее. Конечно, увидеть все воочию она не смогла, но неприятные образы вызывали именно такие чувства. Ясно было одно — подобные сновидения просто так не являются.

Отбросив тревожные мысли, Богиня попыталась взглядом найти то, что недавно принесло ей радость. Дети по-прежнему кружили по поляне, однако теперь в облике лисят. Малыши были прекрасны. Цветастые меха переливались в лучах заходящего светила, а милые мордашки вызвали бы умиление даже у самых черствых сердец. Только сам закат был не таким как прежде. Лазурно-фиолетовое небо приобрело кроваво-красный оттенок в блеске багрового глаза смотревшего с небосвода. На мгновение ей показалось, что дети стали чудовищами. Длинные изогнутые когти, звериные оскалы и пугающие горящие глаза, переполненные жаждой крови, исказили прекрасные лики. Будто неприятный сон продолжался.

Что произошло? Она создавала совсем другие условия. В новорожденных душах не должно было быть и капли зла. По крайней мере, Богиня создавала их с чистейшими помыслами.

К счастью, страшные образы тут же исчезли, вместе с кровавой пеленой на небе, принявшем огненно-оранжевый цвет, как только лисята заметили пробуждение матери. Со всех ног они бросились к ней и расположились полукругом. Дети ждали еще одного дара, не менее важного, чем сотворение жизни. Имен, которые бы придали смысл их существованию. Но Богиня поступила иначе. Она решила дать им возможность назваться самим. Ведь каждый получил собственные волю и мышление. Хоть и родились буквально только что, малыши все прекрасно поняли.

Первым был Ариас — мальчик с небесно-голубыми глазами и белоснежной гривой. Его голос был не по детски тверд, а статная осанка выдавала будущего лидера.

За ним представилась златовласая Аруя. Ее янтарные глаза искрились любовью и добротой. Только она целиком и полностью была направлена к Ариасу. Ореол золотистого света охватывал их обоих подобно рукам матери, желавшей защитить своего ребенка.

Следующими стали пепельногривые Герхард и Эгида. В рубиновых глазах брата таилась многовековая мудрость. Такие глаза просто не могли принадлежать ребенку. Сестра же была очень застенчивой и скромной. Она все время прижималась к брату и с опаской смотрела на мать. Но как только малышка произнесла свое имя, от страха не осталось и следа.

Грива Лирела отдавала серебристым отливом, а глаза искрились озорным пламенем. Он с трудом пытался усидеть на месте, чтобы не сорваться навстречу приключениям. Ведь новый мир сам себя не изучит.

Затем назвалась Мериэль. Взгляд девочки с мехом иссиня-бардового цвета был пугающе спокоен и холоден. Словно в Богине она видела равную себе.

Среди всех особо выделялся последний — Куро. Его грива была черна как небо в момент сотворения мира, а бездонные черные глаза скрывали нечто зловещее. Они с Богиней долго смотрели друг на друга, прежде чем малыш представился.

Затем мать назвала им свое имя — Амадеру. Лисята почтительно склонили головы, отдавая ей дань уважения. Мир снова пришел в движение. Ветер сорвал лепестки с цветущего дерева и хороводом запустил их по поляне, знаменуя собой радость незримых сил над замыслом создательницы. Она была счастлива. Сердце в груди отбивало триумфальный ритм. Теперь ее детище было полноценным. Новый уголок мироздания с первенцами, которым суждено стать его хранителями. Малышам предстояла сложная миссия — наполнить мир правилами и законами для грядущих поколений. Но для этого им самим следовало сначала подрасти и набраться сил.

Первая семья поселилась у подножья исполинской Магуры под открытым небом. Изо дня в день древесный великан радовал детей вкуснейшими персиками. Поначалу малыши вообще не покидали поляну у отчего древа и резвились неподалеку от матери. Один Лирел так и норовил унестись вдаль, желая узнать о новом мире как можно больше. По вечерам Богиня рассказывала им удивительные истории о других мирах и их обитателях, могучих героях и ужасающих злодеях, невероятных местах, где ей пришлось побывать. Только малыши никогда не видели, чтоб она разговаривала. Ее прекрасный, наполненный теплотой голос звучал в их мыслях, и никто не задавался вопросом, почему так было. А после увлекательных сказок, лисята наслаждались красочными звездопадами и удивительными сияниями ветров на небосводе. Подобно волнам в бушующем море они переливались разными цветами.

Дни счастливого детства проносились подобно стаям перелетных птиц. Целый бескрайний мир принадлежал лишь семерым юным душам, поэтому скучать им было совсем некогда. Ариас всегда придумывал интересные забавы для братьев и сестер, а иногда устраивал для них путешествия в далекие земли. На пути юных странников лежали бескрайние зеленые поля, изглаживаемые ветрами, подобно рукам матери, величественные горы, скалистыми верхушками упиравшиеся в небо, диковинные леса, напоминавшие непролазные тропические джунгли, и стремительные реки, превращавшиеся в красочные водопады, а местами впадавшие в еще большие водоемы. Дети были в восторге, увидев кристально-чистый голубой океан. Они проходили через долины парящих камней, где гигантские куски горных пород буквально висели в воздухе, и гейзеров, выплевывающих из недр столбы шипящей воды. Там за многими милями, в гордом одиночестве цвели персиковые исполины Магуры. Почему-то, как и у родного древа, рядом с ними больше ничего не росло. Словно одинокий ствол с раскинувшимися жилистыми ветвями, был изгоем среди других деревьев. Тем не менее, их плоды были такими же вкусными.

Повсюду юным скитальцам также встречались удивительные создания. Чего стоили огромные киты, покрытые золотистым мехом, плывущие высоко в облаках. На одном из таких лисятам даже удалось прокатиться. С высоты птичьего полета, мир выглядел не менее поразительно. Разнообразие красок и форм действительно завораживало.

Шло время. Дети становились старше и все сильнее меняли свой облик. Мех постепенно редел, лица теряли звериные черты, передние лапы становились руками и все реже участвовали в передвижении. Вместе с тем росло беспокойство в душе матери. Было в них что-то необъяснимое. Некая сущность, таившаяся глубоко внутри. Настолько, что даже всевидящий взор Богини не мог ее рассмотреть. Сейчас эта таинственная сила крепко спала. Но чутье подсказывало, не стоило ждать от нее ничего хорошего. Тот пугающий сон, увиденный Амадеру на заре их рождения, становился все более понятным. Ей оставалось только наблюдать за тем, к чему приведет их судьба. Ведь над ней даже Боги были не властны.

Первым тревожным звоночком стал Куро. Почему-то именно он беспокоил мать больше всего. Бездонные черные глаза таили опасность. Словно яростный кровожадный зверь сидел на цепи и в любой момент мог порвать ее. Порой Богине казалось, что к сотворению души ребенка приложил руку кто-то еще. Уж больно необычной была его аура.

В очередной прекрасный день они с Герхардом и Ариасом играли в разбойников. Вооружившись ветками, дети бегали друг за другом по поляне перед Магурой, у подножья которой Амадеру пряла новые души, и сражались. Ничего не предвещало беды, но в какой-то момент рука Куро преобразилась когтистой лапой, овеваемой багровыми молниями. Богиня почувствовала мгновенную вспышку ярости в его мыслях, однако прежде чем успела что-либо сделать, мальчик хорошенько прошелся когтями по лицу Герхарда. Увидев припавшего на колени ребенка, закрывшего ладонью кровоточащую рану, ее сердце словно пронзило с десяток игл.

Тогда дети впервые услышали истинный голос матери. Он оказался совсем не таким теплым и ласковым, каким представал в их мыслях. Истошный вопль был подобен тысячекратному раскату грома. Складывалось ощущение, что внутри все горит и покрывается льдом одновременно, а снаружи окутывает болезненными вибрациями. Тело едва не разрывалось на части, словно переполненный воздушный шар. Всего одно слово чуть не стоило им жизни. Голос Богини обладал ужасающей разрушительной силой и буквально разрывал пространство. Лишь чудом дети отделались легким испугом.

К счастью, рана Герхарда очень быстро затянулась, оставив на память небольшой шрам, но с тех пор Куро начал отдаляться от семьи. Когда лисята играли все вместе, он старался держаться в стороне. Малыш боялся, что снова может причинить кому-нибудь вред. И простыми царапинами дело не ограничится. Только Мериэль изредка удавалось уговорить его повеселиться с ними.

У девочки также был один секрет. Как и Куро она старалась держать незримую дистанцию с остальными, в отличие от брата не проявляя угрожающих способностей. Амадеру видела ее временами угнетенное состояние и старалась выяснить, в чем дело. Поначалу малышка боялась об этом рассказывать даже ей, считая себя виновницей происходящего. Мериэль видела будущее, оно приходило во снах. Конечно, видения были не столь яркие как у Богини, иначе неокрепшая разумом девочка могла просто его лишиться, но их вполне хватало, чтобы вывести ее из равновесия. Со временем Амадеру удалось обуздать пугающую силу и девочка стала более умиротворенной. Теперь Мериэль было кому поведать о своих тревожных видениях, а значит, и помочь их предотвратить.

Хоть Амадеру и была всемогущим созданием, она не видела будущего. По крайней мере, так как Мериэль. В редких снах ей приходил калейдоскопом картин и знаков, смысл которых расплывался словно в тумане. На их осознание уходило много времени. Малышка же видела отдельные явления и действующих лиц.

Следующей превратностью судьбы стало пристрастие Лирела к охоте. Амадеру изначально не вкладывала в детей склонности к разрушению и так и не поняла, почему любознательный сорванец решил взяться за убийства. Первыми его жертвами были птицы и мелкие зверушки. Обточив небольшой камень, он расправлялся с животными без капли зазрения совести. Обычно после его глаза буквально светились от радости. На все уговоры матери, мальчик обещал исправиться, но каждый раз продолжал заниматься грязным делом.

Герхард также был загадкой для матери. С самого детства он понимал природу вещей и самого себя гораздо лучше, нежели могла новорожденная душа. Словно лисенок получал знания откуда-то извне, хотя в новом мире только мать обладала возможностью даровать их.

Под влиянием брата, Эгида также начала постигать свою божественную природу раньше остальных, но с ней у Богини не было проблем. Равно как с Аруей и Ариасом. Мальчик беспрекословно слушался мать во всем, а сестра тенью следовала за ним.

Когда дети стали более смышлеными, Амадеру поведала истинное предназначение их дома. Новый мир, как часть общего мироздания, должен был стать местом перерождения для душ из иных миров. После смерти в одном измерении, незримые сущности переходили в другое, продолжая жизненный цикл. Целью лисят было стать для них хранителями и наставниками. Рано или поздно в новый мир могли заявиться не очень миролюбивые создания, и тогда бы им предстояло его защитить. Хоть мать и не вкладывала в них склонностей к жестокости, она даровала им достаточно сил, чтобы сразить любого врага. Разве, что не уступающего по силе богам. Но опять же отчаянно не желала, чтобы им когда-нибудь довелось ее использовать.

Кроме того, таинственная звериная сущность с возрастом начинала пробуждаться. Скорее всего, некоторые 'особенности' лисят были ее рук делом. Незримое влияние ощущалось каждый раз, когда на небе появлялась кроваво-красная пелена. В эти моменты глаза детей загорались недобрым огоньком, а ауры приобретали агрессивные тона.

Иногда Амадеру начинало казаться, что дети чужие. Неведомая сущность, затаившаяся в их душах, была чужда самой ее природе. Она создавала каждого ребенка с любовью и заботой. Так почему в них поселилось столь немыслимое зло? Частичкой собственной души Богиня подозревала, в чем дело, но не могла вспомнить. Эта тайна хранилась на самом дне воспоминаний и упорно не желала всплывать наружу. Она забыла что-то очень важное. Что-то от чего на сердце становилось невыносимо больно.

С такими темпами любимые дети могли очень скоро стать кровожадными чудовищами. Нет! Она этого не допустит! Что бы ни случилось, семь первых душ выживут и вознесут свой род до небес. Такова их судьба.

Они были первыми... детьми алого рассвета.