Хроновойна. Враг неведом

"Уважаемые соотечественники! Граждане Российской Федерации! Сегодня утром, в три часа по московскому времени, произошли события, способные коренным образом изменить сложившийся мировой порядок. Против нашей страны было применено неизвестное доселе оружие невиданной мощи. Враг атаковал города и объекты инфраструктуры Российской Федерации. Нанесен существенный ущерб экономике страны и её обороноспособности. Погибли люди. На недавно прошедших выборах вы, граждане России, своим решением, волей народа, передали мне всю полноту исполнительной власти в стране. Теперь ситуация диктует срочное принятие чрезвычайных мер. Как Верховный главнокомандующий Вооружёнными Силами Российской Федерации, пользуясь своими полномочиями, руководствуясь Конституцией нашей страны, статьями третьей и четвертой федерального конституционного закона "О военном положении", своим указом я объявляю военное положение на всей территории Российской Федерации" (из Обращения Президента РФ 12.05.2018г.).

Хроновойна. Враг неведом

Пролог

— Начнём, пожалуй.

Президент Российской Федерации обвёл взглядом собравшихся.

Трое — представители "силового блока".

Министр обороны. Он же — глава МЧС. По совместительству. Оба министерства в сложившейся ситуации было решено объединить.

Через стол — руководители МВД и ФСБ. Должности свои занимают недавно. Их предшественники попали под "сдвиг". Один — в декабре, другой в марте. Не повезло мужикам. Оставались на боевом посту до последнего.

Четвертый из приглашенных несколько выбивался из общего ряда. Человек абсолютно гражданский. Президент РАН. Когда-то уже возглавлявший науку и ушедший "по состоянию здоровья", но вновь назначенный на этот пост приказом Верховного Главнокомандующего вместо "преемника", погибшего в декабре восемнадцатого. Общее собрание Академии по этому поводу не проводилось. В нынешних условиях это было не только бессмысленно, но и опасно. Научный мир назначение принял, даже филологи с юристами не возражали против столь вызывающего "попрания прав и свобод". Понимали — идёт война. Война с неизвестным противником.

А вот насколько он неизвестен, выяснить предстояло сегодня. Здесь и сейчас. На совещании у президента...

— Прошу, Владимир Евгеньевич.

Глава государства кивнул академику. Учёный негромко прокашлялся и приступил к докладу...

— Всё-таки ноль, — тихо произнес президент, когда академик закончил.

— Да, Владимир Владимирович.

— Иных вариантов нет?

— Ни малейшего. Уж насколько я сам привык сомневаться в разных теориях, но здесь...

Немолодой академик развёл руками.

Руководитель страны прикрыл глаза и сложил ладони в замок.

Главное, что удалось сделать за прошедший год, это не допустить всеобщего хаоса и худо-бедно сохранить управление государством. Хотя всё, буквально всё было против. Мир, внезапно сошедший с ума, люди, понукаемые инстинктами, а не разумом. Друзья, превратившиеся во врагов. Союзники, наплевавшие на общее дело. Враги, не сумевшие забыть до конца старые обиды и распри.

И всё-таки всходы дали плоды. Пусть горькие, пусть не обещающие скорой победы, но они — были. Правильно говорили древние. Знание — сила. А еще надежда. Один шанс из тысячи. Или даже из миллиона...

— А вы с телескопами не промахнулись? — неожиданно усомнился министр обороны. — Могли ведь, как осенью, китайцев стрелочниками назначить .

— Мы проверяли. Ошибки нет, — ответил за науку "чекист".

— Мерцающий сброс. Всё, как предполагал Трифонов, — пояснил вдогонку учёный. — Тем более что хроноэффект он сам подтвердил.

— На себе подтвердил, — добавил директор Федеральной службы.

— На себе, — негромко повторил президент.

На некоторое время в "кабинете" повисло молчание, прерываемое лишь мерным гудением вентилятора, "прячущегося" за брезентовым пологом. Совещание высших должностных лиц страны (исключая "оставленного на хозяйстве" премьера и руководителя МИДа) проходило не в Горках-9 и не в Кремле. И Сочи с Валдаем не имели никакого отношения к происходящему. Ни одна из официальных или неофициальных резиденций главы государства не могла сегодня похвастаться фактом пребывания в ней президента России. К тому же все они, в той или иной степени, подверглись ударам неведомого противника. Так что собираться приходилось в почти "случайных" местах и при малой охране: десяток хорошо подготовленных бойцов, группа спецсвязи, Ми восьмой в качестве развозного борта, плюс мотострелковый взвод на периметре. А ещё маскировочная сеть над армейской палаткой — по нынешним временам почти что "пижонство". Конечно, имелись и другие средства обеспечения режима, но что они из себя представляют, знали лишь те, кто этот режим обеспечивал.

— Семьдесят тысяч лет, если я правильно понял? — Верховный опять повернулся в сторону академика.

— Да. Радиоуглеродный анализ полученных образцов показал, что дистанция переноса составила около семидесяти тысяч лет...

— Мы это уже слышали, — перебил учёного президент. — Хотелось бы подтверждения из других источников.

— Другими источниками можно считать дневник Трифонова и куб из титанового сплава, что он оставил на месте сдвига.

— И это всё?

— Нет. Ещё имеются детальные биолого-палеонтологические и геологические исследования нескольких мест переноса, расположенных в различных климатических зонах.

— И?

— Всё подтвердилось, Владимир Владимирович. Состав грунтов, флора, фауна. Всё соответствует гипотезе Трифонова об эволюционном характере обратного переноса. То есть, в прошлое объект удара направляется одномоментно, а вот процесс замещения идёт по общим законам. Отличие лишь в... ммм... капсулировании объектов из прошлого. На месте сдвига создается некий пространственно-временной мешок, который развивается так же, как и окружающий его мир, но напрямую контактировать с этим миром не может. До тех самых пор, пока не достигнет конечной точки, то есть, нашего настоящего.

— Хм, а почему раньше эта гипотеза не проверялась?

— Увы, — снова развел руками представитель науки. — Я физик, а не биолог. Теорией времени у них никто серьезно не занимался. Просто не хватало зацепок. Идеи отсутствовали, некому было подсказать направление. Результаты пошли, только когда усилия объединились.

— Я вас понял, Владимир Евгеньевич. Спасибо.

Поблагодарив академика, президент перевел взгляд на "силовиков":

— Итак, какие будут предложения, товарищи генералы?..

Часть 1. Враг неведом

Глава 1. Без объявления войны

"День 2.

Сегодня с самого утра светит солнце. Развернул солнечные батареи. К счастью, работают.

Завел движок на УАЗе. Ездить не стал. Всё равно некуда.

Полдня занимался кубом. Искал подходящее место. Вроде нашёл. Буду думать, как обустроить.

Вчера было суетно. Больше всего боялся, что промахнулся с координатами.

Нам повезло — попали точно под второй сдвиг. Пришлось, правда, поволноваться. Граница сферы оказалась всего в тридцати метрах. Еще бы немного, и всё насмарку. Момент капсулирования прошёл незаметно. Догадался, только когда поднялся ветер. С капота унесло лист с описью допоборудования. Догонять его побоялся. Лист исчез прямо в воздухе и нашелся метрах в трёхстах позади машины. Понял, что место прокола пространства и есть граница, и начал бросать сквозь неё различные предметы. Все они исчезали и снова появлялись внутри сферы, но в разных точках, в зависимости от направления броска.

Эксперимент завершился личным проходом сквозь "стену".

Ничего особенного не почувствовал. Просто шагнул вперёд и оказался опять внутри капсулы, на расстоянии около шестисот метров от точки старта.

Действуя таким образом, удалось точно определить границы области переноса. На каждом проходе вбивал в землю колышек. На это ушло пять с половиной часов.

Как и предполагалось, капсула оказалась круглой. Диаметр около двух километров. На территории имеются лес, холм, болото. Живность, кажется, тоже. Слышал что-то, напоминающее крики птиц.

Судя по погоде и зелени, здесь сейчас примерно конец весны.

Ночевали в машине. Всю ночь шёл дождь. Причем, что удивительно, и внутри капсулы, и снаружи.

Детальное обследование местности решил отложить на несколько дней. Сперва надо обустроить жилище и установить оборудование..." (из дневника А.Н.Трифонова)

— Просыпаемся. Все просыпаемся. Москва. Подъезжаем...

Алексей разлепил глаза и недовольно мотнул головой.

"Эх! Такой сон пропал. Теперь уже не досмотришь..."

— Просыпаемся. Подъезжаем... — голос проводницы, сопровождаемый настойчивым стуком в двери купе, постепенно удалялся всё дальше и дальше по коридору.

Алексей, взглянув на часы, решил покемарить ещё минут десять-пятнадцать. До Москвы оставалось около получаса, соседи отсутствовали, а на подъем и сборы хватило бы и половины этого времени.

Увы, поспать так и не удалось. В двери опять застучали.

— Молодой человек. Подъезжаем уже. Просыпайтесь давайте.

— Да встаю я, встаю! Всё. Проснулся.

— Просыпайтесь. Москва... — покатилось по коридору в обратную сторону...

На Курский вокзал поезд прибыл точно по расписанию, в 6:31. Поеживаясь от холода — на улице хоть и май-месяц, но Москва — не Крым и не Сочи, и по утрам здесь пока довольно прохладно — Алексей двинулся к входу в метро. За спиной небольшой рюкзак, в правой руке сумка с ноутом. Командированному много вещей не требуется. Деловая поездка не отпуск, даже если она длится больше недели. Правда, нынешнюю удалось слегка сократить — на Курской АЭС Трифонов пробыл на сутки меньше положенного. Организаторы учений по безопасности оказались на высоте, и инспекция завершилась досрочно. Впрочем, основная часть группы и, в первую очередь, представители "силовых" ведомств, решили остаться в Курчатове на пару деньков. Местные обещали какой-то сюрприз, плюс положенный в таких случаях банкет, да и Девятое мая так толком и не отпраздновали... словом, специально торопиться домой не стоило, а провести хотя бы один выходной на живописном берегу "Курского моря" многим из проверяющих показалось делом весьма привлекательным...

Многим, но только не Трифонову. В свои тридцать три он ещё не дошел до той стадии "житейской мудрости", когда думается, что в гостях лучше, чем дома. И по Тамаре успел соскучиться. Пусть они и были женаты уже семь лет, но всё равно — Алексей до сих пор чувствовал себя влюбленным мальчишкой.

От "Курской" до "Октябрьского поля" он доехал за сорок четыре минуты. Мог бы быстрее, но ранним утром поезда в метро шли с увеличенными интервалами. Потерю по времени молодой человек наверстал уже наверху, практически пробежав оставшуюся часть пути.

С квартирой в элитном жилом комплексе на Расплетина Трифонову помог тесть, добавив недостающую до приобретения сумму. Вышло безумно дорого, но Тамара буквально бредила этим местом и этим домом, поэтому, едва на "вторичке" появилось подходящее предложение, Алексей просто не смог устоять. Хватило, правда, всего на двухкомнатную, но, честно признаться, она того стоила. Высокие потолки, дизайнерская отделка, отличный вид из окна, недалеко от метро... Единственный недостаток — поблизости располагался Курчатовский институт, где, как поговаривали злые языки, в подземных бункерах хранятся тонны радиоактивных отходов, работают мощные ядерные реакторы и в любой момент оттуда можно ожидать если и не Чернобыля, то, как минимум, Фукусимы.

Над этими разговорами Трифонов только посмеивался. Он сам четыре года проработал в Курчатнике, поэтому точно знал, что ничего подобного на территории нет и вряд ли когда-то появится. В бывшем Институте Атомной Энергии занимались сейчас всем чем угодно, но только не этой самой энергией. Алексей, собственно, и ушел оттуда не из-за низкой зарплаты, а потому, что не видел для себя перспективы научного и карьерного роста.

В своё время руководители Института сумели продавить организационную и финансовую независимость от РАН и теперь вовсю этой независимостью пользовались. То есть, пилили бюджет не хуже, чем в Сколково и Роснано. Получалось неплохо. В плане финансов, конечно, а не науки. На вопрос, где отдача и когда ждать научные и технологические прорывы, господин Михальчук чаще всего отвечал уклончиво, а если его спрашивали, зачем мы спонсируем иностранцев, гордо заявлял: "Мы вписываемся в европейский научный ландшафт".

Алексей, как и большинство сотрудников, против "европейских ландшафтов" не возражал, однако считал, что за те деньги, которые успешно осваивали в Курчатнике, вполне можно было построить Большой Адронный Коллайдер не рядом с Женевой, а где-нибудь в Протвино, Дубне или Черноголовке. Руководство, впрочем, думало совершенно иначе, простой кандидат наук тягаться с начальством не мог, поэтому "проголосовал ногами": перешёл на работу в ЦИАНТ — "полусекретный", "полувоенный", курируемый спецслужбами и Минобороны "Центр инфинитного анализа и нелинейных технологий"...

На пятый этаж Алексей поднимался бегом, по лестнице. Очень хотелось сделать Тамаре сюрприз, а ждать лифта было невмоготу. Подойдя к двери, молодой человек протянул руку к кнопке звонка, но тут же отдернул.

"Нет уж. Сюрприз, так сюрприз. Даже интересно, что она скажет".

Ключ дважды провернулся в замке. Дверная ручка опустилась бесшумно.

Алексей проскользнул в квартиру. Свет в прихожей включать не стал. Специально, чтобы жена не увидела и не услышала. На работу ей только к одиннадцати, поэтому наверняка сейчас в спальне, а сон у неё чуткий, и если дверь хотя бы чуть-чуть приоткрыта, то надо осторожно прокрасться к ней, заглянуть внутрь и...

Рюкзак упал на пол.

Спящая женщина дёрнулась, открыла глаза и инстинктивно натянула на себя сползшее с груди одеяло. В направленном на мужа взгляде плескался... нет, вовсе не ужас, а, скорее, изумление и досада.

Алексей поднял рюкзак, закинул его на плечо и, не говоря ни слова, вышел из спальни.

Когда-то давно он читал рассказ О'Генри про двух мужиков — писателя и редактора, спорящих о том, как должен вести себя человек, переживающий личную драму. От обоих в конце рассказа сбежали жёны.

У Трифонова получилось наоборот. Тамара от него не ушла. Она просто привела в дом другого мужчину. Какая банальность. Пока муж в командировке, жена развлекается с любовником прямо на супружеском ложе...

Словно сомнамбула, ни видя ничего вокруг, Алексей добрёл до кухни и плюхнулся на табурет. Мир рухнул. На душе была одна пустота.

Раньше он думал, что если с ним случится что-то подобное, он просто не сможет жить.

В реальности всё оказалось иначе. Гораздо противнее и совершенно неромантично. И кончать счеты с жизнью, так же как и убивать неверную супружницу и её полюбовника Трифонову совсем не хотелось. Ему хотелось всего лишь забыть о случившемся, забыть обо всём, как будто ничего и не было. Ни жены, ни измены, ни этой купленной на деньги тестя квартиры, ни свадьбы в две тысячи одиннадцатом, ни внезапно вспыхнувшей страсти к случайной женщине, увы, оказавшейся и в самом деле случайной...

Вода в чайнике вскипела минут за пять.

Алексей сидел, повернувшись спиной к двери, смотрел, как шелестит листва за окном, и медленно помешивал ложечкой в высоком бокале. Он так делал всегда, когда в голову приходила какая-нибудь идея и её требовалось спокойно обдумать. Разум уже отключил эмоции, поэтому молодой человек даже не обернулся, чтобы посмотреть, кто там по-воровски шебуршит в прихожей, как выглядит любовник его бывшей... теперь уже действительно бывшей жены, и что она пытается ему объяснить, зайдя в кухню и встав за спиной.

— Ты сам во всем виноват! Да! Кому нужны твои дурацкие командировки?! Ладно бы, деньги приличные зарабатывал, так нет же. Я уже больше года больше тебя получаю, а тебе хоть бы хны... — доносилось сквозь мысли.

Трифонов морщился, отхлебывал из бокала чай и продолжал думать.

Его неожиданно увлекла природа временных парадоксов. Ещё учась в институте, он не единожды размышлял на тему, что будет, если человек получит возможность вернуться в прошлое и прожить свою жизнь заново, пусть и не целиком, а хотя бы ту часть, которую он считает "неправильной? Останется у проваленца память о прошлом или придется всё начинать с чистого листа? Удастся ему что-то исправить или инерция времени такова, что любые локальные изменения сразу же растворяются в мощном потоке уже свершившегося?.. Ответов у Алексея не было ни тогда, ни сейчас. Известно было только одно: этот отрезок жизненного пути он бездарно профукал, и, значит, двигаться по нему дальше просто бессмысленно...

Допив чай, Трифонов молча поднялся и, не обращая никакого внимания на жену, прошёл в коридор. Ключи от дачи лежали в тумбочке перед зеркалом, там, куда он их положил ещё осенью. Дом в Хлебниково и небольшой земельный участок достались ему от родителей. Тамара к этому отношения не имела.

Ключ от квартиры Алексей оставил на полке около входа. Он был ему больше не нужен...

Дорога до дачи заняла два с половиной часа. Метро, электричка, полтора километра пешком... В этом году Трифонов собирался открыть "дачный сезон" в последние апрельские дни, но помешала неожиданная командировка в Курскую область. И хотя она началась лишь третьего мая, готовиться к ней пришлось больше недели. В ЦИАНТе искали очередной малореализуемый вариант нарушения безопасной работы атомной станции. На этот раз основной вводной стало неожиданное падение в "Курское море" крупного метеорита, аналогичного по мощности Чебаркульскому. Вероятность практически нулевая, однако недаром сотрудников "Центра" за глаза называли "специалистами по фантастике". По легенде, скармливаемой иностранным "партнерам", они занимались "изучением физических многомерностей и исчислением бесконечно больших величин", в реальности — обеспечивали теоретическую и экспериментальную проработку новейших типов вооружений. Тех самых, "основанных на новых физических принципах", о которых говорил Президент в недавнем послании Совету Федерации и Госдуме...

Старый бревенчатый дом пережил зиму неплохо. Крыша не протекла, стены не перекосило, крыльцо не рассыпалось, окна и двери остались на месте. Соседи и слева, и справа жили тут круглый год, поэтому дачные воришки забираться в запертый дом побаивались. А даже если бы и рискнули, ничего ценного там не нашли бы. Ну, разве что стул какой-нибудь вынесли или древнюю кочергу.

Первым делом Алексей растопил печь. В сарае ещё оставалось полкуба дров, так что с топливом проблем не возникло. Дом прогрелся достаточно быстро, часа за два. На улице было тепло, да и дерево не бетон, тепловая инерция у него существенно меньше. Потом Трифонов занялся септиком и водой. О жене он не вспоминал. И времени не было, и не хотелось.

Жаль только, что телевидение отсутствовало, и с интернетом имелись проблемы. Смартфоны научный сотрудник не жаловал — довольствовался обычным мобильником, планшет, как на грех, накрылся прямо перед командировкой, а ноутбуку требовался пароль от вайфая соседей. Идти к ним Алексей постеснялся, поэтому вечер провел не в сети, а за компоновкой отчета о командировке...

На следующее утро Трифонова разбудил телефонный звонок.

— Алексей Николаевич? — строго поинтересовались в трубке.

— Да, — недовольно бросил мужчина, пытаясь сообразить, кому он понадобился в субботу, да ещё в семь утра.

— Код четыре семерки. Как поняли?

Сон мгновенно слетел.

— Четыре семерки. Понял.

— Подтверждаю. Это не учения.

Абонент отключился, Трифонов ринулся одеваться.

На его памяти этот код ни разу не применялся. Даже во время учений...

Второй звонок застал Алексея по дороге на станцию. Звонил Виктор Лобанов, старый институтский приятель, а теперь непосредственный начальник Трифонова.

— Лёха, ты?!

— Я!

— Живой?!

— Живой. Что мне сделается? — слегка удивился учёный.

— Ты сейчас где?

— В Хлебниково, на электричку бегу. Вчера ещё с Курска приехал.

— Ну, ты везунчик! — в голосе Виктора чувствовалось искреннее восхищение.

Причины Алексей не понимал, но расспрашивать было некогда.

— Ладно. Жду тебя в Центре, там и поговорим, — закруглил разговор Лобанов...

В ЦИАНТ Трифонов прибыл в семь пятьдесят. Здание Центра располагалось в двух автобусных остановках от платформы Лианозово — два здоровенных бетонных "кубика", соединенные четырехэтажным стилобатом. В советские времена здесь был какой-то секретный завод, в двухтысячных — Складской комплекс Управделами Президента России. Больше половины площадей формально сдавалось в аренду, по факту же все арендаторы являлись просто прикрытием для ЦИАНТа. Бетонный забор, обнесенный колючей проволокой, два КПП, военизированная охрана, отдельная железнодорожная ветка — место отличное во всех отношениях. И МКАД поблизости. Ежели что, всегда можно по-быстрому перебазироваться на подмосковный объект "Нагорное", своего рода запасной "аэродром" рядом с "деревней Гридневкой" — Академией внешней разведки...

На КПП сегодня досматривали особенно тщательно. Несмотря на пропуск-вездеход, заставили показать содержимое рюкзака и включить ноут. По окончании проверки дежурный, козырнув, сообщил:

— Алексей Николаевич, вам в первый отдел. Горбунов, проводи, — бросил он одному из своих подчиненных.

Трифонов только плечами пожал — ну, не ругаться же.

Сопровождаемый вооруженным автоматом бойцом, он вышел из КПП и двинулся в сторону ближнего "кубика". Именно там обитали местные "молчи-молчи".

На территории Алексей с немалым для себя удивлением обнаружил стоящий напротив ворот БТР. Еще один "выглядывал" из-за пакгауза. Даже для кода "четыре семерки" это казалось избыточным. Ведь не войну же они собрались тут вести... Или всё-таки собрались?.. Вопрос: с кем?..

— Здравствуйте, Алексей Николаевич. Как доехали? Проблемы были?

— Проблем не было. Доехал нормально.

— В таком случае, распишитесь здесь и вот здесь.

Человек с "усталыми, но добрыми" глазами протянул Трифонову два бумажных листа.

Первый документ оказался приказом о присвоении старшему лейтенанту запаса Трифонову А.Н. очередного воинского звания "капитан", второй — дополнительным соглашением к контракту.

— Я обязательно должен это подписывать? — поинтересовался Алексей на всякий пожарный.

Хозяин кабинета тяжко вздохнул.

— Увы. Если не подпишете, я буду вынужден вас задержать.

Алексей мысленно усмехнулся. Шутить "чекисты" умели. Но их понимали не все. И не всегда.

Размашисто расписавшись в нижней части листа, он вернул документ хранителю госсекретов. Тот положил обе бумаги в папку, спрятал последнюю в сейф, после чего встал, одёрнул пиджак и с пафосом проговорил:

— Капитан Трифонов! Поздравляю вас с поступлением на действительную военную службу. Согласно приказа ноль ноль семнадцать четыре, вы переходите в прямое подчинение начальника сектора три отдела пять майора Лобанова. Кроме того, в соответствии с тем же приказом, с сегодняшнего дня все сотрудники Центра переводятся на казарменное положение. Денежное и вещевое довольствие можете получить в комнате сорок четыре корпуса "Б". Там же располагается общежитие офицерского состава. Вопросы?

— Эээ... — это было единственное, что смог произнести Трифонов.

Вопросы у него, безусловно, имелись, но он просто не знал, можно ли их здесь задавать. В устремленном на него взгляде явно читалось: "Была б моя воля, на километр этих штафирок ни к армии, ни к секретам не подпустил бы".

— Вопросов нет, — выдавил он, наконец. — Разрешите идти?

— Идите...

На формальности, связанные с переходом в военное состояние, у Трифонова ушло около десяти минут. Что удивительно, денежное довольствие оказалось выше гражданской зарплаты почти в полтора раза. Кроме того, Алексей получил два комплекта летней полевой формы и три пары крепкой армейской обуви на разную погоду. Правда, как тут же выяснилось, надевать это всё прямо сейчас не требовалось. Просто так было положено по Уставу и ведомственным инструкциям и приказам. С общежитием вышло тоже неплохо. Вместо стандартного койко-места Трифонову предоставили отдельную комнату. И хотя "удобства" в ней были не предусмотрены — они располагались в конце общего коридора, офицерское общежитие всё равно больше напоминало гостиницу, а не казарму.

На новом месте Алексей долго задерживаться не стал. По-быстрому закидав вещи в шкаф, он направился в свой пятый отдел...

— Эполеты уже получил? — со смехом приветствовал новоиспеченного капитана Лобанов.

— Яволь, герр майор? — не остался в долгу Алексей.

— Ну, в таком случае, шнеле арбайтен. Тайм из мани. Ферштеен?

— Натюрлих.

Против работы Трифонов не возражал. Ему и самому хотелось как можно скорее узнать, какие чрезвычайные события произошли в мире, пока он спал.

— Ознакомься, — Виктор раскрыл ноутбук и развернул его к Алексею.

Весь экран занимал список объектов ядерной инфраструктуры России, сопровождаемый абсолютно шокирующими комментариями. По мере его пролистывания брови Трифонова поднимались всё выше, а челюсть, наоборот, стремилась упасть на пол.

Последним в списке значился НИЦ "Курчатовский институт".

Закончив читать, Алексей поднял взгляд на Лобанова.

— Тамара была с тобой, на даче? — спросил тот, нахмурившись.

Трифонов покачал головой, затем вытащил телефон и, чуть помешкав, набрал номер жены.

"Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети", — громко отозвалась трубка.

— Может, она всё-таки не попала в пятно? — неуверенно предположил Виктор. — При резком разрыве связи сказали бы, что абонент временно недосту...

— Мне надо съездить на место, — перебил его Алексей.

— Я включил тебя в первую группу экспертов. Выезд в девять пятнадцать. Вся имеющаяся на сейчас информация размещена в файле двенадцать ноль пять три ноля. Открыть его можешь со своего компа, доступ я тебе предоставил. Времени у тебя час. Надеюсь, успеешь.

— Спасибо. Попробую уложиться...

РФ. Москва. Тропарёво

Этой ночью Семён Моисеевич спал хорошо. Ему даже снились сны. Для восьмого десятка это был настоящий прогресс. Проснувшемуся в прекрасном расположении духа пенсионеру тут же захотелось поделиться радостью с Асей Петровной. Супруга уже громыхала посудой на кухне — видимо, готовила завтрак.

— Ты представляешь... — начал Семён Моисеевич, приоткрыв дверь, но сразу осекся.

Жена была явно не в настроении.

— Асечка, что случилось? — пенсионер проник в помещение целиком и изобразил знак вопроса.

— Сёма, не спрашивай меня то, в чем мы оба не понимаем.

Ася Петровна, забыв о кипящем чайнике, стояла перед телевизором и сосредоточенно щелкала пультом. С каждым новым нажатием менялись номера программ, но сам экран оставался пустым.

Семён Моисеевич выключил газ, забрал у супруги пульт и тоже принялся жать на кнопки. Раза с двадцатого у него, наконец, получилось поймать сигнал. Телевизор показывал "Семнадцать мгновений весны", в углу экрана виднелся значок НТВ.

— Ну вот, а ты волновалась, — усмехнулся пенсионер, возвращая пульт.

Ася Петровна его усилия не оценила.

— Сёма, неужели, ты думаешь, я сама не могла это сделать?

— Ну-у...

— Не ну, а смотри.

Женщина опять стала переключать каналы. Работающих оказалось семь, да и то, вместо привычной субботней программы по ним крутили старые военные фильмы и детективы.

— Это просто какое-то безобразие! — возмущалась дама. — В девять двадцать всегда показывали "Сто к одному" с Сашей Гуревичем, а тут чёрт знает что творится.

Она с сердитым видом кивнула на экран и сунула пульт мужу.

Тот минут пять задумчиво глядел на мелькающие кадры "Великой войны", пытаясь понять, что происходит.

Картинка внезапно сменилась. Пошла новостная заставка, и Семён Моисеевич невольно приободрился. Новости — не кино, вымысел в них, как правило, не показывают.

На экране появилась одетая в строгий костюм дикторша.

— ...глобальный интернет-сбой до сих пор не преодолен, — вещала она с умным видом. — Из-за проблем с трафиком мы всё ещё не можем связаться с нашими корреспондентами в регионах. Представители Роскомнадзора уверяют, что на этот раз они не причём...

Пенсионер слушал пару минут, потом понимающе хмыкнул и повернулся к жене:

— Сдается, Асечка, нам надо срочно бежать в магазин.

— Зачем? — удивилась супруга.

— Не зачем, а за чем, — поднял палец Семён Моисеевич. — За сахаром, солью, крупой, консервами, спичками... Думаю, нам стоит поторопиться. Умных полно, на всех может и не хватить. Так что давай собирайся, бери свою сумку с колёсиками и вперёд...

ФРГ. Нижняя Саксония. Линген

Фрау Нагель терпеть не могла студентов. С тех пор как в тихом провинциальном городе появился филиал Оснабрюкенского университета, о тишине и покое пришлось забыть. Студенты были повсюду: на улицах, в парках, кафе, театре, пивных... даже за стенкой квартиры, в которой почтенная фрау прожила восемь с лишним десятилетий. Конечно, она и сама когда-то, в том же шестьдесят восьмом или семьдесят пятом, ходила на митинги против строительства атомной станции в её милом Эмсланде, но, во-первых, это было давно, а, во-вторых, это был настоящий гражданский протест, а не те глупости, которые сейчас показывают по телевизору. И потом, во времена её молодости юные граждане, в отличие от нынешней молодежи, никогда не позволяли себе шуметь после восьми вечера. А уж если кто-нибудь грозился вызвать полицию, "смутьяны" утихомиривались моментально...

К дому, где жила Марта Нагель, полиция приезжала едва ли не каждый день. Следом, как правило, "неотложка". Старая женщина страдала легкой формой деменции, поэтому иногда путала вымысел и реальность. Полицейские её внимательно слушали, обещали строго наказать "застеночных" нарушителей, после чего "передавали" даму врачам. Медики беседовали с ней минут двадцать, делали укол плацебо и со спокойной совестью уезжали, а фрау Марта с чувством выполненного долга укладывалась спать.

По точно такой же схеме прошел вечер одиннадцатого мая.

Наутро старушка проснулась от тихого шороха за окном. "Наверное, створку забыла закрыть", — поёжилась фрау Нагель, почувствовав дуновение ветерка и свежесть сырой хвои. Открыв глаза, она с удивлением обнаружила, что дует вовсе не от окна. Стена, та самая, из-за которой пожилая дама регулярно вызывала полицию... её просто не было. На месте кирпичной кладки качались еловые лапы. Присмотревшись, хозяйка квартиры заметила, что ветви деревьев ровно обрезаны — словно какой-то сказочный великан взмахнул волшебным мечом, отсекая лесную чащу от спальни старушки.

Выбравшись из кровати и закутавшись в теплую шаль, фрау Марта сделал пару шажков к деревьям. Она почему-то совсем не боялась. "Сам господь наказал хулиганов", — крутилась в голове нехитрая мысль.

Среди ветвей мелькнул рыжий хвост.

"Белочка, — с умилением подумала дама. — Надо её чем-нибудь угостить".

В вазочке на столе лежало несколько грецких орехов.

Зверёк внимательно следил за старушкой своими глазками-бусинками.

Фрау Марта взяла пару орешков и протянула их лесной гостье.

"Какая крупная белка", — пришло внезапно на ум.

Схватив орехи, белка оскалилась.

— О, майн готт, — в ужасе прошептала старая фрау и рухнула в обморок.

Клыки у зверюшки были по три сантиметра длиной...

США. Нью-Мексико. Хранилище радиоактивных отходов Карлсбад

Рядовой Стивенс отвлёкся всего на секунду, поправить шнурки на ботинке, а когда поднял голову, то просто не поверил глазам. Вместо привычной пустыни в двухстах ярдах от КПП возвышался лес. Он стоял высокой зелёной стеной, напоминающей экваториальные джунгли. Мэтью несколько раз бывал в Амазонии, поэтому точно знал, как они выглядят.

— Что за... факин шит... — выдохнул он потрясенно.

— Мэт! Что случилось? Почему солнце с другой стороны? — выскочивший из караулки капрал Хайфилд недоуменно оглядывался по сторонам. — Матерь божья! Что это? — заметил он, наконец, "самое главное". — Откуда здесь лес?

— Понятия не имею.

— Надо звонить дежурному.

— Звони, а я пока ворота закрою.

Стивенс бросился закрывать затянутые сеткой створки перед шлагбаумом, а Хайфилд метнулся назад в караульную, сорвал трубку с тревожного аппарата и закричал в микрофон:

— Господин лейтенант, сэр! Это капрал Хайфилд, четвертый пост. Сэр, у нас проблемы! Дорога в направлении на Эль-Пасо исчезла. Там теперь лес.

— Какой лес?! Какая дорога?! Капрал, вы что, пьяный? — отозвалось начальство.

— Никак нет, сэр. Докладываю, что вижу. Дорога обрывается примерно через две сотни ярдов от нас. Дальше сплошные деревья, очень высокие. Снизу кусты, похоже на папоротник... Так. Наблюдаю движение. Сэр! Там кто-то есть. Кто-то очень большой... О! Мой бог...

Телефонная трубка вывалилась из рук. Капрал внезапно почувствовал, как по ногам потекло что-то тёплое. Буквально месяц назад он ходил с подругой в кино на "Мир Юрского периода". Девица тогда жутко пугалась от вида компьютерных чудищ и ежеминутно хватала Хайфилда за руку, а тот только посмеивался — ведь это просто кино, все динозавры давным-давно вымерли...

И вот теперь сразу три этих вымерших ящера стояли на каменистом пригорке перед внезапно возникшим лесом. Могучие задние лапы, недоразвитые передние, толстый чешуйчатый хвост, огромная усеянная клыками пасть. "Тираннозавр Рекс" — неожиданно припомнилось Хайфилду. Именно этот монстр гонял искусственно созданное страшилище в недавно просмотренном фильме.

Один из Ти-рексов медленно повернул уродливую башку в сторону КПП.

— А-а-а-а! — не выдержал находящийся снаружи Стивенс. Автоматическая винтовка в его руках дергалась, ствол задирался, но рядовой не останавливался, пока не высадил в непрошеных гостей весь магазин.

На ящеров пули калибра пять пятьдесят шесть особого впечатления не произвели. Скорее, наоборот, раззадорили. Издав протяжный, напоминающий коровье мычание стон, первый Ти-рекс рванулся к обидчику. Следом, раскрыв громадные пасти и вытянув хвосты параллельно земле, помчались двое его собратьев. Земля дрожала, мощные когтистые лапы загребали песок, вздымая за собой облако пыли.

Не помня себя от страха, капрал выскочил из караульного помещения и бросился к стоящему за КПП армейскому багги. Нырнув на место водителя, он попытался завести машину, однако из-за трясущихся рук ключ никак не хотел попадать в замок зажигания. Что происходило вокруг, Хайфилд не видел. Не видел, как Мэтью перезаряжает винтовку, как падает на одно колено и без видимого успеха всаживает десяток пуль в несущегося на него ящера. Как, грозно ревя, тираннозавр сносит своим шеститонным телом жиденькие ворота, как клацает челюсть чудовища и страшные зубы перекусывают Стивенса пополам, как падает на песок искореженная М16...

Все мысли и чувства капрала были направлены на одно: как можно быстрее оказаться подальше от этого места, чтобы кошмар исчез и всё вернулось на круги своя.

Увы, сделать это не удалось. Второй Ти-рекс по-бычьи боднул головой заурчавшую мотором машину, багги дважды перевернулась, не пристегнутый к креслу капрал вывалился на землю и потерял сознание. Как его перемалывают в фарш, Хайфилд уже не почувствовал...

Великобритания. Северо-восточное побережье. Атомная электростанция Торнесс

Называть очередную ночную смену на станции невыносимой или просто тяжёлой Джек Болтон, конечно, не стал бы. Да, из-за недельной давности инцидента с трещинами в графитовой кладке на "Хантерстон Би" внимание ко всем британским АЭС теперь повышенное, но, с другой стороны, это вовсе не повод, чтобы паниковать. Проблемы с газоохлаждаемыми реакторами случались и раньше, но обходилось всё без последствий. Ни Чернобыля, ни Фукусимы здесь ожидать не стоило. Надежность этого типа реакторов подтверждалась долгими годами эксплуатации и репутацией "Электрисите де Франс" — именно эта компания контролировала сейчас бОльшую часть островных АЭС через свою дочернюю фирму "ЭДФ Энерджи"...

— Билли, параметры газа на выходе? — поинтересовался Джек по селектору.

— Температура тысяча сто девяносто, давление тридцать девять, — отозвался через пару секунд начсмены первого блока.

— Контроль герметичности?

— Норма.

— Нагрузка турбин?

— Восемьдесят два процента.

Начальник смены АЭС удовлетворенно сложил на груди руки и откинулся в кресле. Похоже, что эта ночь будет спокойной. Из "загородки", в которой он находился, были неплохо видны и главный пульт управления станцией, и расположившиеся перед ним операторы. Имелись, конечно, и другие щиты, блоковые, радиационного контроля, внешней охраны, герметичности оболочек, но главный пульт являлся действительно главным, на него стекались данные со всех остальных, с него можно было инициировать или, наоборот, отменить любую команду, отданную уровнем ниже. Последнее, впрочем, происходило нечасто. Все операторы опытные, работают не первый год, а если и допустят неточность, "система управления и защиты" купирует любую ошибку. Безопасность, как водится, прежде всего...

Когда часовая стрелка вплотную подошла к единице, а минутная встала почти вертикально, Джек решил побаловать себя чаем. В отличие от курения и алкоголя, кофе и чай регламентом допускались.

Бросив в чашку пакетик с заваркой, Болтон неспешно налил кипятка и потянулся за сахаром.

Рука застыла на полпути.

На пульте контроля тревожно мигала лампочка АЗМ.

Джек оставил в сторону чашку и, стараясь оставаться спокойным, наклонился к селектору:

— Джо, что у вас происходит? Почему превышение?

— Сэр! Падение выходной мощности почти до нуля. Травим на барботёр. Такое ощущение, что разом отключились все потребители, — прокричал в ответ дежурный турбинного цеха.

Пол под ногами качнулся. По зданию станции прокатилась сейсмическая волна.

"Землетрясение?! Здесь? В Шотландии?!"

Под сводами главного зала заверещала сирена и замигали огни.

На пульте вспыхнула красным панель БАЗ (быстродействующая аварийная защита) обоих энергоблоков.

Через четверть минуты пошли доклады с дежурных щитов, с каждой секундой становящиеся всё более и более паническими:

— Блок один. Поглотители сорок процентов. Пробуем укороченные.

— Блок два. Сильная вибрация. Расходы в каналах не регулируются. Включаем ручное.

— Турбинный один. Главный циркуляционный насос остановлен. Резервный не откликается...

— Реакторный два. Контур охлаждения СУЗ вышел из строя...

— Реакторный один. Трещина в верхней зоне контейнмента. Температура активной зоны тысяча восемьсот двадцать. Сто пятьдесят до критической...

— Бассейн выдержки. Уровень минус девять. Продолжает снижаться...

— Нижние водяные коммуникации. Катастрофическое разрушение...

— Контроль герметичности. Атмосферный выброс над блоком два. Сэр! Мы не можем ничего сделать...

— Реакторный один. Критическая...

Несколько мощных взрывов последовали один за другим. Люди, действительно, ничего не могли сделать. Это было выше их сил.

Ни Джек Болтон, ни начальники смен энергоблоков один и два Билли Касл и Пол Мерфи, ни остальные работники станции так и не узнали о том, что похожие катастрофы произошли и на других АЭС "ЭДФ Энерджи". Кто-то погиб от ударной волны, кто-то чуть позже — от полученной радиации, кого-то просто завалило обломками... Пыль, насыщенная радиоактивными изотопами, поднялась на высоту около полутора миль. Ветер понес смертоносное облако на юг и юго-восток, на земли, которые условно выжившие ещё продолжали считать территорией Соединенного Королевства...

* * *

Группа экспертов выехала из Центра ровно в девять пятнадцать. Алексей даже удивился. Ученые мужи на подобные выезды всегда собирались через пень-колоду. Кто-то на десять минут опоздает, кто-то на двадцать, а кто-то вообще — перепутает и место, и время... Сегодня всё было по-другому. Видимо, потому что гражданские в группе уже отсутствовали как класс. Погоны теперь носил каждый, и начинать службу с взыскания никому не хотелось. Плюс цель нынешнего выезда заметно отличалась от всех предыдущих...

Добираться до Щукинской пришлось через МКАД, с мигалками и матюгальниками. Колонна из четырех "Тигров", трёх БТР и одной "буханки" пробивалась через заторы и пробки с грацией беременного бегемота. Никакого полицейского или ВАИшного сопровождения — только своими силами.

Дороги оказались забиты напрочь. Потоки не успевших выехать за город дачников слились с теми, кто уже начал "что-то подозревать", и все основные трассы встали, как говорится, намертво. Кое-где народ уже штурмовал магазины, а власти, в условиях информационного голода, ничего серьезного пока не предпринимали. Впрочем, всем было понятно, что сарафанное радио скоро разнесет вести по всей Москве, и действовать на опережение станет гораздо труднее. Чтобы этого не случилось, требовалось, в первую очередь, понять, что всё-таки произошло, и только потом реагировать по полной программе и с нужной степенью адекватности. Наломать дров легко. Управлять хаосом намного сложнее...

Легче стало, только когда машины вывернули на Волоколамку. Из центра движения практически не было. Почему, Алексей понял, когда добрались до канала имени Москвы. На въезде в тоннель стояли кордоны. Дальше — больше. Трифонову даже показалось, что в этот район стянули практически все наличные силы полиции, МЧС и Росгвардии. На пути к объекту колонну останавливали и проверяли шесть раз. Никто, впрочем, не возмущался — ситуация обязывала. К площади Академика Курчатова подъехали, когда часы показывали половину одиннадцатого.

То, что они прибыли в конечную точку, Алексей понял не сразу.

Площадь просто отсутствовала. Не было ни дорог, ни асфальта, ни припаркованных автомобилей, ни памятника покойному академику, ни административного здания, ни КПП, ни окружающего Курчатник забора с колючей проволокой... На месте бывшего Института Атомной Энергии шумел девственный лес...

— Хренасе баян... — пробормотал находящийся за рулем "буханки" сержант.

— Разговорчики, — беззлобно бросил сидящий рядом полковник.

Перед выездом его представили как руководителя группы, но фамилию Трифонов не запомнил. Просто вылетело из головы.

Захлопали дверцы машин. Эксперты один за другим выбирались наружу.

— Капитан Степанцов, — подскочил к полковнику какой-то военный.

— Полковник Фёдоров. Особая группа.

— Я знаю, товарищ полковник. Нас предупредили. Химзащита уже отработала. Прямой опасности нет.

— Ясно, — кивнул начальник и развернулся к машинам. — Товарищи эксперты! Действуем по плану четыре. Периметр шесть километров, контрольных точек — двенадцать, на каждую по тридцать минут. Движемся против часовой стрелки. Внутрь зоны углубляемся не дальше ста метров и только в сопровождении охраны. В случае малейшей опасности сразу отходим к броне. Не хочу пугать, но карательные меры при нарушении этих требований последуют незамедлительно. Перемещение между точками только на БТРах и "Тиграх". Всем всё понятно?.. Тогда приступаем...

Работа оказалась привычной и не особенно сложной — накладываемые ограничения, с одной стороны, вызывали досаду, с другой, облегчали жизнь — не требовалось ничего придумывать, всё отражалось в регламенте.

Экспертов в группе было всего шестеро: двое биологов, химик-материаловед, физик, геолог и управленец-механик. Последний откровенно скучал: ни машин, ни источников чудо-энергии, ни загадочных механизмов в лесной чаще не обнаруживалось. Нечто похожее происходило и с химиком: товарищ брал пробы воздуха и воды, но судя по скептическому выражению лица, отыскать в них что-нибудь интересное не надеялся. Примерно тем же занимался специалист по недрам: собирал валяющиеся тут и там камни, измерял сейсмику, осматривал земляные срезы, искал места для будущих скважин.

А вот биологи отрывались по полной. Флора и фауна в зоне заметно отличались от привычной большинству жителей России. Да, наверное, не только России, но и вообще — Земли. Трифонов, по крайней мере, никогда не встречал ничего похожего. И хотя сам он в науках о живой природе разбирался гораздо хуже, чем в физике-математике, но все равно чувствовал: ребятам действительно повезло, материала хватит на пару десятков докторских. Кусты, деревья, трава — всё это казалось не то чтобы совершенно чуждым, но, в любом случае, инородным, словно его принесли сюда мановением волшебной палочки из тех мест, где никогда не ступала нога человека.

Такой лес вполне подходил для какой-нибудь сказки, не хватало лишь былинных богатырей, Змеев Горынычей и говорящих волков. Хотя живность в зоне, безусловно, присутствовала, пусть и некрупная. Маленькие зверьки, снующие в травяных зарослях и чем-то похожие на обычных мышей, прячущиеся среди древесных корней ящерицы, мелькающие в листве "белки", невидимые пичуги, громко чирикающие при приближении чужаков, роящаяся тут и там мошкара... Насколько она кусачая, выяснить не получилось. Перед выходом всем выдали спецрепеллент, и чужих "комаров" он отпугивал не хуже, чем аналогичных отечественных. Оно и к лучшему. Отвлекаться на укусы летающих насекомых, не важно, своих или пришлых, желания не было...

Судя по показанному Лобановым списку, подобных зон на карте России насчитывалось уже около сотни. Они появились одномоментно, в три часа по Москве. По большинству из них точные сведения отсутствовали, имелись только предположения. К восьми утра удалось выяснить, что так же, как и Курчатник, исчезли все российские атомные электростанции, хранилища отработанного ядерного топлива и примерно половина других предприятий отрасли. Кроме того, пропала связь со всеми подразделениями РВСН и складами спецбоеприпасов, включая базы подлодок и отдельные аэродромы... Туда уже были направлены спецгруппы Минобороны, но информацию от них в ЦИАНТ пока не передавали. Только общие данные и кадры воздушной разведки, на которых лишь лес, степь, вода и — никаких признаков цивилизации...

В плане исследования Московская зона оказалась самой удобной. Всё под боком, изучай — не хочу. Довольно скоро стало известно, что она представляет собой практически идеальный круг диаметром около двух километров. Граница четко прослеживалась по окружающей зону застройке. Дороги, заборы, здания, зеленые насаждения, линии передач, надземные и подземные, тоннели метро, машины... Всё, по чему прошла невидимая линия, отделяющая зону от города, оказалось словно разрезанным. Разрезанным ровно и гладко, как скальпелем. Что находилось внутри — исчезло. Что было снаружи — осталось, превратившись местами в какие-то фантастические "инсталляции". Многоэтажный дом без угла, автомобиль, которому "откусили" багажник, фонарный столб, разрезанный вдоль и идеально "отполированный" по поверхности среза....

В двух местах, где проходила газовая магистраль, возникли пожары. Их потушили достаточно быстро, но информация успела проскочить в ночных новостях. Потом, конечно, на все поступающие с места события данные поставили жесткий "фильтр", но, как известно, шила в мешке не утаишь, поэтому слухи начали постепенно распространяться. Единственное, что могли им противопоставить на первом этапе — это не опровергать всё с ходу, а, наоборот, формально поддерживать и добавлять в информацию элементы абсурда. Типа, "Курчатовский институт взорвался, и на его месте возникла огромная яма глубиной пять километров. Или "в районе Октябрьского поля бегают динозавры и мамонты"... Принцип простой: пусть лучше смеются, чем паникуют.

Тем не менее, люди паниковали.

И в этом заключалась основная проблема.

По самым скромным подсчетам, в районе Курчатника пропало без вести пять тысяч человек. Около четырехсот — те, кто непосредственно находился на территории Института, остальные — жители близлежащих домов, коммунальные служащие и просто "проходящие мимо". На оцепление района бросили все имеющиеся под рукой силы и средства. Первые инженерные заграждения появились уже в половине четвертого, бронетехника — в четыре пятнадцать. Работа осложнялась постоянными обрывами коммуникаций, поступлениями воды в тоннели метро и необходимостью разворачивать транспортные потоки. Территорию отчуждения расширили на километр, эвакуацию населения провели в рекордные сроки, за ограждение никого не пускали, даже родственников пострадавших, не говоря уж о журналистах и просто зеваках. Единственный плюс — выходной день. На работу граждане не спешили, спали дольше, чем в будни, поэтому и слухи сегодня доходили до них позднее обычного...

До места, где ещё вчера находилась их с Тамарой квартира, Трифонов добрался только в четвертом часу. Девятая контрольная точка располагалась всего в двухстах метрах от уже несуществующего здания. Алексей даже проверил по спутнику. Да, всё так и было. Элитный дом "на Расплетина" стоял вчера именно там, где сейчас шумели листвой деревья.

Немного подумав, Трифонов достал телефон и ещё раз набрал номер жены.

"Абонент временно недоступен", — отозвалась трубка.

Алексей убрал аппарат и устало вздохнул.

Ощущения были странные.

С одной стороны, он порвал с этой женщиной навсегда, и, значит, какой смысл печалиться?

С другой, он сейчас жив и здоров только благодаря ей.

Ведь если бы не Тамара, Трифонов остался бы на выходные на Курской АЭС. А если бы не её измена, этой ночью он ночевал бы дома, а не на даче. Как ни крути, это она отвела от него опасность. Дважды. Спасла, не зная о том. Одним только фактом, что раньше они были вместе...

Работу в зоне завершили в восемнадцать ноль семь, а меньше, чем через час, уже возвратились в ЦИАНТ. На дороге стало явно свободнее. Появились военные патрули, а вот машин, наоборот, поубавилось. Так же как и праздношатающихся граждан. Информацию о положении в стране и мире экспертам никто не предоставлял, но по всему было видно, что власти мало-помалу берут ситуацию под контроль.

Ничего нового не смог сообщить Трифонову и Лобанов. Только пожал плечами и хитро прищурился:

— Пока по-старому. Но обещали, что скоро всё прояснится.

— Насколько скоро?

— Где-то в половине десятого. Будет новый релиз, тогда же и задачи нарежут. Да, и ещё, — остановил он уже развернувшегося к двери Алексея. — В девять обязательно включи телевизор.

— Первый канал? — понимающе хмыкнул Трифонов.

— Он самый, — усмехнулся начальник...

Время до двадцати одного ноль-ноль Алексей провел в лаборатории, расшифровывая и структурируя полученные днём данные. Ряды цифр превращались в таблицы, графики, кривые распределения. Отдельные величины, конечно, выпрыгивали из статистики, но, в общем и целом, результаты измерений соответствовали теории и ничего сверхъестественного не показывали. Хотя мысль о чем-нибудь сногсшибательном, не вписывающимся ни в какие рамки, нет-нет, да и мелькала в сознании. Плох тот солдат, которой не хочет стать генералом. Плох тот учёный, который не мечтает о великом открытии.

Единственное, что могло вызвать сегодня "научный зуд" — это не очень понятные сбои в работе регистратора "черенковского излучения". Трифонов проверял его трижды. В лаборатории всё было в пределах нормы, а в зоне он столько же раз выдавал какую-то ерунду.

Впрочем, два первых случая можно было списать на внешние обстоятельства — сначала помогающий Трифонову сержант-контрактник случайно задел треногу с ценным прибором, а затем один из биологов оступился буквально на ровном месте, и в него тут же попыталась вцепиться какая-то мелкая тварь, то ли змея, то ли ящерица. Охрана среагировала мгновенно. Автоматная очередь ни оставила гадине ни единого шанса. Биолог не получил ни царапины. Психологические травмы не в счёт. Что же касается Трифонова, то, отвлекшись на стрельбу, он так и не понял, регистратор действительно зафиксировал "тяжелую" релятивистскую частицу или в нем снова сбились настройки?

Относительно законным с научной точки зрения можно было считать только "эпизод три". Прибор пискнул, на экране мелькнул огонек. Увы, подтвердить достоверность полученных данных не удалось. Одно успешное измерение так и осталось единственным, поэтому и результат, скорее, разочаровал, а не обнадежил. Хотя после расшифровки он выглядел перспективным. Угол излучения оказался таким, что скорость пойманной в фотоэлектрическую ловушку частицы по расчёту превышала не только скорость света в среде, но и такую же в вакууме, причем, на порядок. Настоящий всамделишный тахион. Сверхсветовая частица, нарушающая принцип причинности... Чепуха, одним словом...

Обдумать эту ситуацию до конца Трифонов не успел. Часы показывали без двух минут девять, сотрудники лаборатории уже потянулись на выход, и Алексею ничего не оставалось, кроме как последовать за ними. Не зря ведь Лобанов предупреждал: "Включи телевизор". Наверняка будут передавать что-то важное.

В комнате отдыха собрался весь сектор, полтора десятка человек, включая начальство. Телевизионная панель висела на стене, ее было видно и слышно с любого места. Трифонов примостился около двери. На слух и зрение он, слава богу, не жаловался.

Ровно в двадцать один ноль-ноль идущий по "Первому" документальный фильм сменился заставкой: Спасская башня, куранты и надпись "Обращение Президента Российской Федерации". Затем на экране появился и сам президент.

Таким его видеть было непривычно. Всегда одетый с иголочки, в неизменном строгом костюме, белоснежной рубашке и со вкусом подобранном галстуке, на этот раз он предстал в камуфлированной форме без погон, но с нагрудной нашивкой "Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами РФ". Помолчав секунд пять, словно бы собираясь с мыслями, гарант Конституции начал свое выступление:

— Уважаемые соотечественники! Граждане Российской Федерации! Сегодня утром, в три часа по московскому времени, произошли события, способные коренным образом изменить сложившийся мировой порядок. Против нашей страны было применено неизвестное доселе оружие невиданной мощи. Атакам подверглись Московская, Владимирская, Кировская, Саратовская, Тверская, Калужская, Ивановская, Смоленская, Оренбургская, Омская, Новосибирская, Иркутская, Свердловская, Мурманская, Курская, Ленинградская, Воронежская, Ростовская, Томская области, Алтайский, Приморский, Красноярский края, Республика Марий-Эл, Чукотский автономный округ. Враг атаковал также города и объекты инфраструктуры за пределами Российской Федерации. Нанесен существенный ущерб экономике страны и её обороноспособности. Погибли люди. На недавно прошедших выборах вы, граждане России, своим решением, волей народа, передали мне всю полноту исполнительной власти в стране. Теперь ситуация диктует срочное принятие чрезвычайных мер. Как Верховный главнокомандующий Вооружёнными Силами Российской Федерации, пользуясь своими полномочиями, руководствуясь Конституцией нашей страны, статьями третьей и четвертой федерального конституционного закона "О военном положении", своим указом я объявляю военное положение на всей территории Российской Федерации.

Все слушали главу государства, затаив дыхание. Старались не пропустить ни единого слова. В связи с полным отсутствием посторонних звуков казалось, что комната отдыха абсолютно пуста. Речь президента была, как обычно, лишена каких-либо отступлений и недомолвок. Он говорил чётко и строго по делу.

— Не скрою. Это решение далось мне непросто, но сложившиеся обстоятельства требуют с нашей стороны быстрых и решительных действий. Положение тяжёлое, но я верю — граждане России выйдут из него с честью, как наши деды и прадеды, когда-то вынесшие на себе тяготы Великой Отечественной войны. Руководство Российской Федерации и её многонациональный, многоконфессиональный народ никогда не питали захватнических планов в отношении как сопредельных, так и любых иных государств. Чего, однако, нельзя сказать о наших ближних и дальних соседях. Тысячи лет завоеватели приходили на нашу землю с целью покорить Россию, сделать её своей колонией. Но находили здесь лишь бесславный конец. Именно здесь, на землях России, рушились их человеконенавистнические планы по покорению мира. Так будет и в этот раз. Чужой земли мы не хотим ни пяди. Но и своей вершка не отдадим... Военное положение действует на всей территории Российской Федерации с ноля часов московского времени 13 мая 2018 года. В соответствии с российским законодательством и международным правом о введении военного положения мною уведомлен Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций.

На экране снова мелькнули куранты, после чего трансляция прерванного выступлением главы государства фильма продолжилась. Но ненадолго. В 21:10 в эфир вышла привычная заставка программы "Время". После непременного анонса вместо ведущего появилась панорама Кремля со стороны набережной Москвы-реки, сменившаяся реющим триколором. На его фоне диктор "голосом Левитана" зачитал:

— Сегодня в связи с применением против нашей страны неизвестного оружия небывалой мощности Президент Российской Федерации подписал указ о введении с ноля часов московского времени 13 мая 2018 года на всей территории России военного положения. В соответствии с этим усилены охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, охрана военных, важных государственных и специальных объектов, объектов, обеспечивающих жизнедеятельность населения, функционирование транспорта, коммуникаций и связи, объектов энергетики, а также объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья людей и для окружающей природной среды. Введён особый режим работы объектов, обеспечивающих функционирование транспорта, коммуникаций и связи, объектов энергетики, а также объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья людей и для окружающей природной среды. Приостанавливается деятельность политических партий, других общественных объединений, религиозных объединений, ведущих пропаганду или агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность Российской Федерации. В случае необходимости граждане будут привлекаться к выполнению работ для нужд обороны, ликвидации последствий применения противником оружия, восстановлению поврежденных или разрушенных объектов экономики, систем жизнеобеспечения и военных объектов, а также к участию в борьбе с пожарами, эпидемиями и эпизоотиями. Кроме того, будет изыматься необходимое для нужд обороны имущество у организаций и граждан с последующей выплатой государством стоимости изъятого имущества. Гражданам запрещается выбор места пребывания, либо места жительства. Также запрещаются проведение собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования, а также иные массовые мероприятия. Забастовки и иные способы приостановления или прекращения деятельности организаций также запрещены. Ограничивается движение транспортных средств. В обязательном порядке будет проводиться их досмотр. Запрещается нахождение граждан на улицах и в иных общественных местах в период с двадцати двух до шести часов. Органам военного управления предоставлено право осуществлять проверку документов, удостоверяющих личность граждан, личный досмотр, досмотр их вещей, жилища и транспортных средств, а при наличии оснований — задержания граждан и транспортных средств. Запрещается выезд граждан за пределы Российской Федерации. В органах государственной власти, иных государственных органах, органах военного управления, органах местного самоуправления и организациях вводятся дополнительные меры, направленные на усиление режима секретности. Прекращается деятельность в Российской Федерации иностранных и международных организаций, в отношении которых правоохранительными органами получены достоверные сведения о том, что указанные организации осуществляют деятельность, направленную на подрыв обороны и безопасности Российской Федерации. Военное положение действует до его отмены. Полный текст указа опубликован в "Российской газете"...

Глава 2. Игры в песочнице

"День 8.

Третьи сутки идёт дождь. Солнечные батареи на всякий случай укрыл — вдруг град.

Огородик огородил и даже вскопал, но посадки решил отложить. Слишком грязно.

УАЗ завожу каждое утро и вечер. На пятый день объехал свои владения и едва не застрял. Болото на западном крае пятна — настоящая топь, даже лягушки квакают. Надо будет попробовать их на вкус. Французам ведь нравится, а мы чем хуже? Может, и вправду деликатес.

Куб стоит и не шелохнется. Устроил его высоко, на скальном основании, осадочные породы дотуда вряд ли поднимутся, так что шансы хорошие. Позавчера заложил в него несколько древесных срезов. Надеюсь, радиоуглеродный анализ не подкачает.

Обитаем пока в палатке. Построить нормальный дом не так просто, это я уже понял. В ближнем лесу нет ни одного относительно прямого дерева. Придется ходить в дальний и таскать бревна оттуда. Или возить, хотя машину, конечно, жалко. Застрянет где-нибудь — фиг вытолкаешь.

Хорошо, инструменты есть. И приборы. Но им нужно электричество. А с электричеством пока проблемы. На аккумуляторах долго не вытянешь, что с солнцем, пока непонятно, реки нет, а значит, и гидростанции нет. Остается только ветряк, но без электроинструмента его замаешься ставить. Замкнутый круг, короче.

Животных в капсуле мало. В основном, мышинообразная мелочь. Крупного зверя видел только однажды, да и то, за пределами кокона. Какой-то полуолень-полулось, с бивнями, как у слона, ломился сквозь заросли, когда я в очередной раз экспериментировал с проходом "сквозь стены". В целом, получилось смешно. Я шагаю через границу, он несется навстречу, ещё секунда и сойдемся лбами, как два барана. В обычной жизни так всё и произошло бы. А в капсуле — как в квантовой физике. Туннельный переход в чистом виде. Оба переместились по хорде в противоположную точку окружности, и, словно в песне, "каждый пошёл своею дорогой, а поезд пошёл своей". Поезда, впрочем, не было. Но это неважно, ведь две параллельные вселенные так и не пересеклись. А местный "лось", похоже, вообще ничего не заметил. Еще одно подтверждение, что капсула — это не просто запретная область пространства-времени. Это своего рода складка, мешок, нора... даже не знаю, как правильно обозвать. Снаружи её как бы не существует, а изнутри не выйдешь и, сколько ни беги, всегда возвращаешься туда, откуда пришел.

С чем повезло, так это с птицами. Помимо мелких пернатых, около западного болота обнаружилась целая стая каких-то куриноподобных. Видимо, перелетные. Летели, летели себе и — бац! — попали под сдвиг. Им, конечно, печалька, а мне, наоборот, радость. Надо будет какой-нибудь птичник соорудить на зиму. Деваться им все равно некуда. Даже ловить не придется. Еду в снегу не найдешь, а у меня запросто.

Вчера вечером целый час сидел под навесом и слушал дождь. Ни одного знакомого звука. Ни машин, ни людей. Наверно, впервые за всю неделю почувствовал, что это теперь навсегда. Помню, что-то похожее испытал, когда выезжал экспертом в Курчатник и смотрел на то место, где раньше стоял наш дом. Одиночество, полное и окончательное — вот что я тогда ощутил. Ведь, положа руку на сердце, когда уходил от жены, думал, что это просто игра, что это не может быть по-настоящему. А оказалось — может. Тамары не стало, и меня словно обухом по голове треснули. Даже несмотря на её измену, вдруг понял, что не могу без неё. А то, что остался жив — это не просто судьба. Это долг. Выяснить, кто виноват и что делать. Спасти её уже не спасу, но отомстить — должен..." (из дневника А.Н.Трифонова)

Независимый блогер (15.05.2018г.):

Что за фигня?!

Почему молчат наши уроды-правители и сволочи-журналюги?

Весь мир уже знает об атомной катастрофе, и только те, кто у власти, и их обслуга делают вид, что ничего не случилось.

Лично мне плевать на ракеты и боеголовки, плевать на ядерные хранилища и атомные электростанции. Исчезли и — слава богу. Не надо теперь бояться ни радиации, ни что какой-то болван в погонах нажмёт на красную кнопку.

Всё это ерунда.

Меня волнует другое. Почему нас опять держат за дураков?

На кой хрен мы платим налоги и кормим целую свору чиновников, если они не способны даже не защитить, а хотя бы просто проинформировать граждан, что тот п...ц, которым нас долго пугали, всё-таки наступил?

Гнать ссаными тряпками всех зажравшихся из их кабинетов!

Долой воровскую власть!

Слава анархии! Прозревшим слава!

Анонимный эксперт (16.05.2018г.):

Меня пятый день спрашивают знакомые и незнакомые люди: "Кто это сделал? Зачем?" Я смотрю им в глаза и не могу ответить. Я просто не знаю, что говорить. Молчат власти, молчу и я. Не потому что заодно с ними, а потому что могу лишь догадываться, строить версии и предлагать варианты.

Вариант первый, "утопический". Некий гениальный ученый придумал чудо-машину и с её помощью уничтожил всё ядерное оружие и атомную промышленность на Земле.

Вариант два, "киношный". Гениальный учёный придумал чудо-машину, способную уничтожать ядерное оружие. Его открытием воспользовалась тайная организация, возглавляемая Доктором Зло. Он лично включил эту машину и теперь шантажирует земные правительства.

Вариант три, "фантастический". Гениальный учёный придумал чудо-машину, способную уничтожать ядерное оружие, и предложил её в дар всему человечеству. Правительства разных стран сумели договориться и одним разом уничтожили все атомные электростанции, ядерные боеголовки и заводы по их производству. Генеральный секретарь ООН лично нажал на кнопку и уже через несколько дней нам возвестят о начале новой безъядерной эры.

Честно скажу, эта версия мне нравится больше других, однако, увы, я совершенно отчетливо сознаю, что это и вправду — фантастика. И потому...

Вариант четыре, "банальный". Чудо-машину изобрели инопланетяне. Непонятно только, зачем им понадобилось применять её здесь, а не у себя дома. Творить добро для других — на подобное даже Голливуд не замахивался. И это означает, что есть ещё один вариант — "религиозный":

Дьявольского оружия нас лишил сам Господь.

Хотя в это я верю ещё меньше, чем в то, что государствами правят одни альтруисты.

Наиболее же вероятным мне представляется вариант номер шесть.

Существует страна (или группа стран), технологически развитая и обладающая высоким военным потенциалом, сумевшая совершить научный прорыв в области противодействия атомному оружию. Именно эта страна привела в действие механизм уничтожения всего, что касается ядерных технологий.

Зачем она это сделала?

Ответ чрезвычайно прост. Власть над миром.

Добро пожаловать в девятнадцатый век, господа.

Третья мировая — не за горами.

"The Guardian" (18.05.2018г.):

Похоже, что русские придумали новый способ навредить миру.

Ни для кого уже не секрет, что катастрофа, постигшая все цивилизованные народы и страны, меньше всего вреда нанесла именно русским. Мало того, что у них сохранилась плавучая атомная электростанция и ее уже загрузили ядерным топливом, мало того, что не пострадал ни один из их арктических ледоколов, мало того, что, как они сами признались, на боевом дежурстве находится не попавшая под удар АПЛ с ракетами на борту, из достоверных источников нам стало известно, что они в срочном порядке модернизируют все оставшиеся "Бэкфайры" под новые ракеты воздух-поверхность.

Какими зарядами будут оснащаться эти ракеты, доподлинно неизвестно, но, по мнению большинства экспертов, чрезвычайно высока вероятность, что у России сохранилось довольно много тактических боеголовок, и это может стать для них шансом поставить на колени не только Запад, но и весь мир. Ведь после покушения на бывшего российского агента Сергея Скрипаля и его дочь Юлию удивляться тому, что произошло в ночь на двенадцатое мая, уже не приходится.

"Мы находимся в состоянии реальной войны с Россией, — заявил по этому поводу старший министр правительства Великобритании. — И мы должны полностью пересмотреть нашу позицию, чтобы оказаться способными отразить новый удар".

Выступая в пятницу в палате общин, министр внутренних дел Эмбер Радд, которая в среду и четверг побывала в Плимуте и Кэйпенхерсте, назвала произошедшее "подлой и безрассудной акцией".

В процессе дебатов сэр Эдвард Ли (председатель парламентской группы по отношениям с Россией, консерватор) сказал, что если будет подтверждено, что за уничтожением ядерных сил и атомной промышленности Великобритании действительно стоят русские, случившееся следует называть "наглым актом войны"...

"The Washington Post" (20.05.2018г.):

Всего неделю назад мы писали о том, что чувствуют два с половиной миллиона мирных жителей сирийской провинции Идлиб, борющиеся против кровавого режима Башара Асада. Мы говорили, что именно российское правительство могло бы сыграть главную роль в предотвращении массовых убийств в Сирии, но оно до сих пор выступает в качестве соучастника преступления.

Казалось бы, чего проще — достаточно перестать оказывать поддержку тирану, и долгожданный мир придет на многострадальную сирийскую землю.

Однако сегодня мы видим, что маховик зла раскручивается всё сильней и сильней, охватывая не только Сирию, не только Ближний Восток и оккупированные области Украины. Теперь он распространяется на весь мир. От химических атак против мирного населения и варварских бомбёжек жилых кварталов и гражданских учреждений русские военные перешли к новой стратегии. Их новая цель — ослабить, а затем и вовсе уничтожить все средства ядерного сдерживания. Только это связывало им руки и заставляло ограничивать свои наступательные возможности.

Теперь Рубикон перейден, маски сброшены. Всемирная "неизвестно кем проведенная" денуклеаризация обернулась выгодой только одной стране — России. Это нам подтвердили в разведывательном сообществе и это не обсуждается.

Только сейчас стало понятно, зачем президент России в своём недавнем выступлении перед парламентом долго, смакуя подробности, рассказывал о новейших вооружениях, на поверку оказавшихся обычным фейком.

Под шумное возмущение всех цивилизованных стран, он тайно — агенты КГБ остаются агентами до конца жизни — готовил удар по Западу. Удар настоящий и всесокрушающий, в отличие от фальшивых ракет, придуманных лишь для того, чтобы отвести подозрение от своих подлинных планов.

Увы, он сумел их реализовать.

И в связи с этим хочется спросить нашего президента.

Господин Трамп! Вы всё еще думаете, что с этим парнем можно иметь дело?..

США. Вашингтон. Белый дом (21.05.2018г.)

Стенограмма совещания

Присутствуют:

Президент США Дональд Трамп, госсекретарь Майк Помпео, министр обороны Джеймс Мэттис, директор Центрального разведывательного управления Джина Хаспел, советник по нацбезопасности Джон Болтон.

ТРАМП: Итак, господа, начнём. Повестка простая: что делать? Как выбираться из этого дерьма и кто за это заплатит? Я, во всяком случае, платить не хочу.

ПОМПЕО: Надо было министра финансов позвать.

(сдержанный смех)

ТРАМП: Да, Майк, это смешно, но давай обойдёмся без шуток. Положение действительно сложное. По справке министерства финансов, наши потери уже превышают семь триллионов. И это только, что касается энергетики и безопасности. На биржах творится чёрт знает что. Падение основных индексов почти как в двадцать девятом. Ещё немного и экономика пойдет в разнос. ФРС подняла учетную ставку до пяти с половиной, но это даст нам отсрочку, максимум, на пару недель.

БОЛТОН: Я говорил с Морган, Голдман и Ситигрупп. Их позиция однозначна.

ТРАМП: Да, я знаю. Другие их тоже поддерживают, в том числе, Ротшильды. От нас требуют решительных мер.

МЭТТИС: Северная Корея? Иран?

БОЛТОН: Китай? Россия?

ТРАМП: Нет, Джон. Воевать серьёзно ни с русскими, ни с китайцами я не хочу. Хочу договариваться, но мне нужна сильная переговорная позиция. Вопрос: как её обеспечить?

ХАСПЕЛ: Господин президент, разрешите?

ТРАМП: Да, Джина?

ХАСПЕЛ: Удары по персам и Киму ничего не дадут. Месяц назад их ещё можно было рассматривать как демонстрацию силы, но сегодня, если мы атакуем Иран и Корею, то будем выглядеть просто посмешищем. А учитывая тот факт, что у малыша Кима кое-что сохранилось, последствия могут оказаться катастрофическими.

ТРАМП: Что там у него могло сохраниться, если у всех исчезло?

ПОМПЕО: К сожалению, не у всех. Прости, Джина, что перебил.

ХАСПЕЛ: Ничего страшного, Майк.

ТРАМП: Что значит не у всех? Как это понимать?

ХАСПЕЛ: Как минимум, у четырех стран полностью или частично сохранились носители и боеприпасы. Информация подтверждена агентурно и спутниками.

ТРАМП: Четыре, включая нас?

ХАСПЕЛ: Нет, мы пятые. Остальные — это Россия, Пакистан, Израиль и Северная Корея. У русских сохранилась одна АПЛ типа "Борей" на Севере, пять моноблочных мобильных комплексов и оценочно три десятка тактических боеголовок. У Пакистана не пострадал один позиционный район, шесть пусковых установок. Что же касается Израиля и Кореи, их атомная катастрофа вообще не затронула. И это достаточно странно.

ТРАМП: Намекаешь, они причастны?

ХАСПЕЛ: Исключено. Для Кореи это сложно технологически, практически запредельно. А для Израиля подобная акция лишена смысла. Пугать весь мир своими шестью фугасами, при полном отсутствии носителей... Нет. Они бы на это никогда не пошли.

ТРАМП: А кто бы пошёл?

(пауза)

ТРАМП: Ладно. Вопрос риторический. Пусть на него отвечают яйцеголовые... Так что там с Кореей?

ХАСПЕЛ: С Кореей всё просто. Они обязательно ответят, а мы не сможем перехватить...

МЭТТИС: Ну, кое-что мы всё-таки перехватим.

ХАСПЕЛ: Но не всё.

МЭТТИС: Не всё. Центр боевых операций NORAD уничтожен, и старый Шайен, и авиабаза Питерсон. Против глобального удара мы беззащитны, а одиночные можем отслеживать лишь частично.

ХАСПЕЛ: О чём и речь. Ударим по Киму, получится демонстрация слабости, а не силы...

ТРАМП: С Кореей понятно. А что с Ираном?

ХАСПЕЛ: Ядерная программа Ирана приказала долго жить без всякого нашего участия. У них теперь нет ни АЭС, ни заводов по обогащению, ни центров исследований. Бушер, Исфахан, Нетенз, Эрак, Ардакан. На их месте теперь лес и горы. Всё, как у всех. Ну, почти как у всех. Поэтому бить по Ирану нет смысла.

ПОМПЕО: Джина имеет в виду, что нет смысла лично ввязываться в эту свару.

ТРАМП: Хочешь сказать, пусть с персами разбираются те, кому они насолили больше всего?

ПОМПЕО: В самую точку. У Тель-Авива давно руки чешутся. Да и саудовцы с эмиратами тоже могли бы поучаствовать в заварушке.

ТРАМП: Хм... Вариант интересный. Но этого мало.

ПОМПЕО: А это не всё. Начать предлагается чуть восточнее. И снова без нас.

ТРАМП: Индия-Пакистан?

ПОМПЕО: Они самые. Очередное обострение в Кашмире, у кого-то не выдержат нервы, кто-то выстрелит первым, кто-то ответит, одни подогреют индусов, другие пакистанцев. Ядерное сдерживание не работает. Первые решат, что пора раз и навсегда разобраться со старым врагом, вторые используют оружие последнего шанса...

ТРАМП: Ага. Понимаю. Шесть пусковых у мусульман есть, поэтому... Хм, а ведь и вправду сработает. Там ещё и китайцев может задеть... Что ж, в общем и целом, неплохо. Надо только не опоздать к развязке.

БОЛТОН: Как говорят русские, чтобы не опоздать, надо возглавить.

ТРАМП: Возглавить? Что ты имеешь в виду? Ударить по тем и другим? Или помочь им Китай спровоцировать? У тех вроде вообще ничего не осталось, ни стратегического, ни тактического.

БОЛТОН: Китай сейчас не настолько опасен. Армия есть, но в войнах последние тридцать лет не участвовала. Конечно, упускать его из виду нельзя, но нам он нужен, скорее, как младший партнер, а не конкурент. А вот Россия...

ТРАМП: Джон, ты с ума сошёл?! Какая Россия?! Я же сказал, с русскими я воевать не хочу, как и с китайцами.

БОЛТОН: Господин президент. Вам надо решить, что важнее. Быстро поставить на место русских и задушить китайцев в объятиях "вечной дружбы" или начать воевать с Поднебесной, и в экономике, и в политике, а с Россией разобраться попозже. В нынешних условиях не трогать ни тех, ни других подобно смерти. Я не знаю, кто из них кого подомнет через год-другой, но знаю, что сначала они уничтожат нас.

ПОМПЕО: Я согласен с Джоном. Русские и китайцы, вместе они нас сотрут в порошок. Без ядерного оружия мы будем перед ними бессильны. Поэтому, пока есть возможность, надо бить их поодиночке.

(пауза)

ТРАМП: Сделаем так. Джеймс, подготовь мне назавтра справку о готовности наших вооруженных сил на разных театрах.

МЭТТИС: Есть.

ТРАМП: Джина, за тобой предложения по Иранской проблеме и Пакистану.

ХАСПЕЛ: Да, господин президент. Завтра представлю. Но у меня есть вопрос.

ТРАМП: Я слушаю.

ХАСПЕЛ: Мы бы хотели начать подготовку уже сегодня.

ТРАМП: Даю добро на тех и других... Майк, от тебя мне нужен полный расклад по Европе и их возможной реакции на наш... хм, новый крестовый поход против русских... или китайцев. А ты, Джон, попробуй завтра ещё раз доходчиво объяснить, чем первые хуже вторых... или наоборот.

ПОМПЕО: Я подготовлю.

БОЛТОН: Будет сделано, господин президент.

ТРАМП: В таком случае, всем спасибо, все свободны. До завтра...

Индия. Джамму и Кашмир. Шринагар (24.05.2018г.)

— Фархад!

— Что?!

— Повернись левым боком! Так ракурс лучше... Молодец! Отлично! Давай!

— Получайте, собаки!

Булыжник взметнулся вверх и по высокой дуге полетел в сторону полицейских. Стена щитов дрогнула.

— Есть!

Толпа качнулась вперёд.

Рванула граната-"перцовка".

Пустое пространство между полицией и демонстрантами заволокло дымом. Надсадливо кашляя и прикрывая лица платками, протестующие откатились назад, к перекрестку. Прямо через клубы газа ударила водяная струя. И хотя с ног она никого не сбила, но пыл атакующим поубавила. Следующие пару минут они ограничивались только грозными выкриками да беспорядочными размахиваниями рук.

— Сколько ещё? — подняв с земли очередной камень, Фархад развернулся к приятелю.

— А тебе что, уже надоело? — рассмеялся Шираз.

Сегодня он работал за оператора. Все действия группы требовалось снимать на камеру, причем, профессионально, иначе, как сказал "господин Салех", денег никто не получит. А деньги были нужны. Вся их компания — Фархад, Шираз, Саиф, Зулимар, Аман, Билал, Мубашир — ни у кого не имелось богатых или хотя бы просто зажиточных родственников. Может быть, лет через пять-десять что-то изменится, и кто-то из выпускников Университета Кашмира получит престижную и высокооплачиваемую работу или станет владельцем успешного бизнеса, но сейчас — даже сто пятьдесят рупий в день считались удачей. Хотя, казалось бы — жизнь в "Кашмирской Венеции", городе озер и садов, настоящем туристическом рае, воспетом поэтами и мечтателями, располагала к легкому заработку намного больше других городов бывшей Британской колонии.

Увы, туристы, посещающие Шринагар, щедростью не отличались. Да и конкуренция была велика. Едва ли не каждая семья имела собственную лодку-шикару, поэтому прокатить приезжего по местным каналам и живописным озерам Дал и Нагин выпадало не чаще одного раза в неделю.

Впрочем, никто из компании не унывал. Молодость вообще — унынию не способствует. А учитывая то, что за каждый день беспорядков "господин Салех" пообещал заплатить каждому по четыреста рупий, бузить и кидать в полицейских камни выглядело занятием более перспективным, нежели собирать лотос, рыбачить и продавать туристам открытки с видами плавучих домов, древнего храма Шанкарачарьи и знаменитых садов Мугала...

— Теснее! Теснее! — пронеслось по толпе.

— Куда уж теснее? — проворчал щупленький Зулимар. — Скоро и так по головам ходить будем.

— Азад Кашмир! Азад Кашмир! Долой индийских собак! — взревели тысячи глоток.

Шираз вздрогнул и едва не выронил камеру.

— Что ж так орать-то? — он помотал головой, пытаясь вытряхнуть из ушей невидимые беруши.

— А чтобы "кобры" не расслаблялись, — засмеялся рослый, напоминающий медведя Аман.

— Все "кобры" сейчас около Дарга Шариф, — поправил его Билал.

— Уже нет! — продравшийся сквозь толпу Мубашир надрывно закашлялся. — Кх-кха. Вот гадство! Газом людей травят. Кхр. Уроды!

— Всё-таки клюнули, — правильно понял сказанное Шираз.

— Клюнули, — кивнул друг...

План сегодняшней акции замысловатостью не отличался. Видимо, только поэтому индийские силы правопорядка и купились на провокацию. Ждали чего-то особенного, а получилось проще обычного.

Всего две недели назад Шринагар был наводнен военными патрулями, но из-за "внезапной денуклеаризации", бОльшую часть солдат перебросили ближе к границе и в непосредственно пострадавшие от катастрофы районы. Оставшиеся в городе полицейские и пограничные части делали, что могли. Самым боеспособным подразделением считался батальон "Кобра". Именно он, как правило, останавливал беспорядки и нейтрализовывал бандитов и террористов. Именно его бойцов сильнее всего ненавидели так называемые "борцы за свободу".

Увы, сегодня полицейский спецназ находился не там, где нужно.

Власти предполагали, что беспорядки начнутся возле мечети Дарга Шариф. Рядом Кашмирский Университет, Национальный Институт Технологий, студенческий городок, парк, несколько площадей, где так хорошо устраивать митинги... Беспорядки там действительно начались, однако совсем не такие, на какие "рассчитывала" Администрация. Три сотни студентов, бегающие по территории хостела, размахивающие флагами и выкрикивающие обидные прозвища в адрес властей и полиции — это даже на мелкое хулиганство не походило. Привычная буза фрондирующих лоботрясов, уставших от "непосильной" учебы и "зверствующих" преподавателей.

Настоящая "мирная демонстрация" началась в другом месте, между соборной мечетью Джамия Масджид и Исламским колледжем, на "детской площадке" которого собралось не менее двадцати тысяч манифестантов. Лишь через час полицейские руководители догадались, чем это им грозит, и направили в этот район "Кобру". От соборной мечети, если не перекрыть дорогу на юг и мост через реку Джемал, открывался прямой путь к международному аэропорту. За последние десять лет его пытались захватить трижды, и сейчас шансы довести дело до конца выглядели максимальными.

К несчастью, быстро перебросить спецназ от университетского комплекса в центральную часть города полиция не могла: слева озеро Дал, справа Нигин, а дамба Хазратбал-роуд намертво забита машинами. Решение напрашивалось само собой — стянуть все имеющиеся силы к соборной мечети и постараться продержаться там до прибытия "Кобры".

На это, собственно, и рассчитывали организаторы нынешних беспорядков.

Рассчитывали и не прогадали.

Вместо того чтобы пробиваться на юг, толпу развернули на север, мимо горы и форта Хари Парбат, к бывшему атомному исследовательскому центру Бхабха. Цель — лагерь пограничной стражи BSF и располагающийся на его территории склад оружия.

За каналом, около госпиталя Лалбазар к демонстрации присоединились ещё тысяч десять манифестантов, в районе Международной школы и сада Батт Багх в "мирное" шествие влились люди с винтовками и автоматами. И хотя их было немного, около полусотни, их появление восприняли с энтузиазмом. Ведь одно дело идти на штурм укрепленного лагеря с палками и камнями, и совсем другое — под прикрытием нескольких десятков стволов.

Три километра пути преодолели почти без сопротивления со стороны полиции.

Первый относительно серьезный заслон появился только на перекрестке Дарга и Магал-лэйн, всего в полукилометре от цели. Снести наспех возведенную баррикаду из четырех автобусов казалось задачей нетрудной...

— Вперед! На штурм! Азад Кашмир!

Первые прозвучавшие выстрелы Шираз не услышал. Снимающий всё на камеру он вдруг заметил, как споткнулся на ровном месте Фархад, как из его руки выпал булыжник, а сам он внезапно улегся на мостовую, словно решил отдохнуть.

— Фархад, не спи! Ты чего?! Вставай давай! — пытался растормошить его Зулимар.

Тщетно. Рядом упал ещё кто-то. Потом ещё. И ещё.

Толпа металась из стороны в сторону. И сзади, и спереди слышался треск автоматных очередей. Люди, попавшие под перекрестный огонь, не знали, куда деваться. Истошно вопили раненые. От подожженного трассерами автобуса валил черный дым.

Сумевший кое-как отползти и укрыться в дорожной канаве Шираз горько всхлипнул. Руки дрожали. Новенькая корейская камера, выданная ему "господином Салехом" была разбита.

"Теперь не заплатят...", — мелькнувшая в голове мысль оказалась последней.

Выпущенная снайпером пуля вошла точно в затылок...

Израиль. Иерусалим. Канцелярия Премьер-Министра (26.05.2018г.)

Стенограмма совещания (выдержка)

Присутствуют:

Премьер-министр Биньямин Нетаньяху, министр обороны Авигдор Либерман, начальник Генерального штаба ЦАХАЛ генерал-лейтенант Гади Айзенкот, директор службы внешней разведки "Моссад" Йоси Коэн.

НЕТАНЬЯХУ: Вы уверены, что всё будет именно так?

КОЭН: Абсолютно. И, насколько я знаю, "АМАН" подтверждает.

АЙЗЕНКОТ: Верно. У нас такие же данные.

(пауза)

НЕТАНЬЯХУ: Ну, хорошо. Предположим...

(пауза)

НЕТАНЬЯХУ: Предположим, всё так и есть. Вопрос: что это нам даёт?

(пауза)

ЛИБЕРМАН: Я полагаю, это даёт нам возможность раз и навсегда разобраться с аятоллами.

НЕТАНЬЯХУ: Не улавливаю связи. Каким образом?

КОЭН: Всё очень просто. В те дни, когда наши... хм, наши заокеанские друзья будут учить сирийцев и русских, практически вся религиозная верхушка Ирана соберётся в Куме. Кум, как вы знаете, их вторая столица.

ЛИБЕРМАН: Я бы даже сказал, первая.

КОЭН: Да, пожалуй. Для нынешнего Ирана это вернее. Столица религиозная важнее светской. Поэтому уничтожив её и тех, кто там правит, мы, во-первых, лишим чудище головы, а во-вторых, продемонстрируем нашу реальную силу. И я полагаю, что после такой демонстрации количество религиозных фанатиков, как шиитских, так и всех прочих, резко убавится. Давно пора от политики устрашения перейти, наконец, к политике действий.

НЕТАНЬЯХУ: Я не ослышался? Вы предлагаете применить против них...

КОЭН: Ядерное оружие, господин премьер. К счастью, у нас оно сохранилось.

АЙЗЕНКОТ: Фугасы-то сохранились. Всё верно. Но вот носители...

НЕТАНЬЯХУ: Да, с носителями проблема. На истребители наши устройства просто так не подвесишь, а ракет среднего радиуса у нас отродясь не водилось.

КОЭН: Я думаю, эта проблема решаема.

НЕТАНЬЯХУ: Как?

КОЭН: "Хавтаа-2".

(пауза)

ЛИБЕРМАН: Опытный образец тяжёлого беспилотника?

КОЭН: Да.

НЕТАНЬЯХУ: Хм, я конечно, премьер, но, похоже, не знаю самого главного. Что это за беспилотник такой? И почему мне о нем ничего не известно?

АЙЗЕНКОТ: Видите ли... это была исключительно программа ЦАХАЛ. Её закрыли шесть лет назад по требованию американцев. Они правильно углядели опасность, а мы решили не доводить до конфликта.

НЕТАНЬЯХУ: Могли бы и предупредить. Хотя о чём это я? Вы же, как государство в государстве... Ладно. Давайте, рассказывайте, что и как.

АЙЗЕНКОТ: Ну, особо хвастаться нечем. Мы просто пробовали расширить возможности уже существующих образцов. В итоге получился некий эрзац размерами, как у стратегического бомбардировщика, но с вдвое-втрое меньшей боевой нагрузкой. Основной вес приходился на топливо и управляющую аппаратуру. Никаких технологий "стелс", никакой активной защиты, только средства радиоэлектронной борьбы. В смысле, полная маскировка под гражданские лайнеры, с транспондерами и прочим.

НЕТАНЬЯХУ: Ага. Я, кажется, понимаю... Наш план в том, чтобы, когда американцы начнут чихвостить в Сирии русских и Асада, этот беспилотник под видом пассажирского самолета проник в воздушное пространство Ирана и рванул бомбу над Кумом? Так?

КОЭН: Так, господин премьер.

НЕТАНЬЯХУ: А вам не кажется, что это чистой воды авантюра? Если что-то пойдет не так, мы рискуем получить сразу от всех, включая союзников и нейтралов.

КОЭН: Думаю, мы ничем особенно не рискуем. План операции уже прорабатывался, причем, в более сложных условиях. Сейчас же обстановка для его реализации не просто благоприятная, она уникальная. Русские, сирийцы и персы сцепятся насмерть с американцами. Саудиты, по нашей негласной наводке, ударят по иранским базам на юге, оттуда идет основной трафик хуситам. Сама операция, понятное дело, будет происходить ночью. Пара гражданских рейсов Стамбул-Тегеран и Дамаск-Тегеран вылетают как раз после полуночи. Перед вхождением в иранскую зону ответственности мы перехватим диспетчерское управление и развернём самолеты обратно. Один из них будет подменён нашим беспилотником и продолжит полёт над Ираном. Связь с диспетчерами от имени летчиков обеспечат наши специалисты. Даже если иранцы что-то и заподозрят, визуально проверить они ничего не смогут — "Хавтаа-2" внешне похож на "Эйрбас-330", ночью их друг от друга не отличить. Снижение и отклонение от маршрута на сто километров к югу — самая критичная часть плана, но, полагаю, что достаточно убедительные основания мы персам представим. Само устройство будет находиться внутри фюзеляжа под бронезащитой. Его взрыв, даже если иранцы решатся сбить беспилотник, скроет любые следы.

(долгая пауза)

НЕТАНЬЯХУ: Хорошо. Подготовьте подробный план операции. Время у нас есть. Изучим детали, тогда и решим...

Украина. Киев. Главное здание СБУ (28.05.2018г.)

— Пойдем, покурим?

— А надо?

— Надо, Мыкола. Надо...

Двое неспешно прошли в конец коридора. Скрипнула дверь. На выходящем во внутренний дворик балконе никого не было.

— Ну, что хотел? — первый щелкнул зажигалкой, давая приятелю прикурить.

— Что хотел, говоришь... — второй окинул взглядом окрестности, с удовольствием затянулся, выдохнул и только затем позволил себе перейти к сути вопроса. — Да вот, слышал, есть у тебя один человечек. Ходит как будто под сепарами, но инфу дает исправную, причем, в обе стороны.

— Ты это к чему? — насторожился первый.

— Да не боись, — засмеялся второй. — Сливать не буду. Тут рыльце у всех в пушку. Главное, чтобы гешефт нормальный и всё в шоколаде. Понял, что говорю? Ну? Мыкола? Соображай давай.

— У тебя есть что-то, чем поделиться не грех, а в одиночку не справиться? — догадался, наконец, собеседник.

— В корень зришь, друг мой Мыкола. Всё так и есть. Куш такой, что прямо имею желание, но не имею возможности.

— Что за куш?

— Мы в доле?

— В доле. Всё пополам, как обычно.

— Гарантии?

— Экий ты... — поморщился второй эсбэушник. — Прямо Фома неверующий, а не Петро.

— В нашем деле без этого никуда, — засмеялся Петро. — Доверяй, но проверяй, останешься при своих.

— Ладно. Хочешь гарантии, будут тебе гарантии, но смотри, кинешь — пеняй на себя.

— Та не вопрос. Первый раз на свете живём, что ли? — Петро выбросил сигарету и кивнул на дверь. — Ну? Пошли цидули писать?

— Пошли, — процедил сквозь зубы Мыкола...

Снова на том же балконе они появились минут через сорок. Донельзя довольный Петро и его хмурый приятель. Последний тут же взял быка за рога:

— Давай рассказывай, в чем проблема, откуда ноги растут, какие прибытки?

— Та шо ты торопишься, як та кума, у якой навить пидсвинки дохнуть? — рассмеялся, закуривая, "партнер по бизнесу". — Зараз все розповим... Короче, так, — перешёл он с "мовы" опять на привычный русский. — Имеются достоверные данные, что наверху решили начать масштабное наступление на Донецк и Луганск. По датам не раньше шестого, но не позже восьмого.

— Откуда инфа?

— Источник надежный, — заверил Петро.

— Этого мало, — покачал головой собеседник. — Нужны подробности и подтверждения. Иначе не заплатят.

— Других подтверждений не будет, но объяснить, откуда растёт, могу.

— Валяй.

— Два дня назад из Одессы ушел сухогруз "Мариа Латта" под либерийским флагом. Порт назначения — Акаба, это Иордания. Десять контейнеров формировали наши. Спецификации я просматривал лично. Мало того, я знаю, кто их сопровождает.

— И кто же?

— Два военных пилота и шесть техников. Фамилии сообщу позже. Что же касается груза... — Петро взял короткую паузу. — Груз — два Су-25 в полной боевой комплектации и ракеты. В основном, воздух-поверхность.

— Ну, и какое это имеет отношение к Донбассу? — лениво бросил "партнер".

— Самое, что ни на есть, прямое. По этой поставке договаривались со штатниками. Они же плательщики. Ну, в смысле, какая-то фирма, которую они полностью контролируют. После договоренности в военном отделе все сразу засуетились. Ну, прямо, как тараканы под тапком. Короче, я там поговорил кое с кем, пошептался и, в общем и целом, картина получается следующая...

Рассказ длился минуты четыре. Мыкола внимательно слушал коллегу, а когда тот закончил, окинул задумчивым взглядом окна верхнего этажа:

— Вот, значит, что господа цээрушники выдумали. Да-а, не знал, что они такие затейники. Думал, что на такую фигню только мы да, может быть, пшеки способны, — он повернул голову к собеседнику. — А знаешь, Петро, мне нравится это дело. Оно гораздо выгоднее, чем тебе кажется. Мы можем снять с него раза в четыре побольше.

— Больше? В четыре раза? Уверен? — в голосе собеседника зазвучали нотки азарта.

— Уверен. Инфа, что наши всей дурью попрут на сепаров — это, конечно, важно. Но ещё важнее, а, главное, дороже, — Мыкола демонстративно пошевелил большим и указательным пальцами, — инфа, что амеры собираются сделать в Сирии.

— Но мы же не знаем, где они собираются это сделать.

— А это не имеет значения. Главное результат. Если провокация состоится, последствия будут, сам понимаешь, какие. Но если заранее сообщить москалям...

— То за эти сведения они отвалят нам в три раза больше, чем сепары за данные о наступлении.

— В самую точку, камрад Петро, — засмеялся Мыкола.

— А нас не кинут? — внезапно заволновался "партнер".

— Только если привлечем кого-нибудь третьего.

— Это ещё почему? — удивился Петро.

— Потому что трое — это уже партизанский отряд с предателем, — заржал собеседник...

Россия. Москва. Кремль (4.06.2018г.)

— Они и вправду решили пойти ва-банк?

— Да, Владимир Владимирович. Все источники подтверждают, — развёл руками директор Службы Внешней Разведки.

Президент поднялся из-за стола и медленно прошёлся по кабинету. Шагов через десять он неожиданно поймал себя на мысли, что всё это уже было. Семьдесят семь лет назад, здесь же, в Кремле. Что он ведёт себя практически так же, как и тогдашний руководитель Великой Страны. И так же, как тот, не хочет верить в происходящее. В то, что так называемые "друзья и партнеры", закусив удила и наплевав на разум, на грозящую всему миру опасность, собираются обрушить этот мир в пропасть. В новую мировую войну и новую катастрофу.

Впрочем, одно отличие от того человека у нынешнего президента всё-таки было. Фактам он доверял несколько больше, чем самому себе и "партнёрам".

— Что по Европе? — развернулся он к сидящим за столом разведчикам и генералам.

— В Европе, я полагаю, никто не рискнет, — сообщил начальник Генштаба. — Даже поляки. Даже если на них надавят. Нервених, Шпангдалем, Рамштайн, Лейкенхит, Милденхолл, Кляйне-Брогель, Фолькель, Авиано, Бюхель, Араксос, Фэрфорд, Леуварден, Геди. Авиабаз, где обслуживалось и хранилось ядерное вооружение, больше не существует. Вместе с этими базами исчезли и находящиеся там самолеты. Это почти девяносто процентов натовского европейского парка. А, как известно, без авиационной поддержки натовцы не воюют...

— Скажем больше, они вообще последние годы воюют одной только авиацией и ракетами, — вмешался министр обороны. — Афганистан и Ирак это хорошо подтверждают. До девяносто пяти процентов всех боевых действий ведутся там путем применения крылатых ракет и авиаударов. На земле действуют только отдельные группы спецназначения и местные как регулярные, так и нерегулярные части.

— У нас же, — продолжил руководитель Генштаба, — атомная катастрофа затронула, в основном, РВСН и подводный флот. Серьезные авиационные потери коснулись лишь двух крупных аэродромов — в Энгельсе и Украинке...

— Ничего себе лишь! — дернул щекой хозяин кабинета. — Практически все стратеги. От четырех полков осталось три самолета, и те — в ремонте.

— Есть ещё два девяносто пятых в учебных центрах, — заметил министр. — Плюс сохранилось большое количество двадцать вторых. Шайковку с Оленьей вообще не задело, а они как раз на западном направлении.

— Я знаю, — кивнул президент, вновь занимая место во главе стола.

Помолчав секунд десять, он поднял глаза и обвел взглядом собравшихся.

— Итак, если я правильно понимаю, ситуация следующая. Наши заокеанские коллеги решили проверить нас на прочность на южном фланге. И не просто проверить, а полностью разгромить нашу Сирийскую группировку. Только там они имеют значительный перевес в силах и средствах. Две полноценные авианосные группы, в Индийском океане и Средиземном море. Базы в Эмиратах, Катаре, Бахрейне, Кувейте, Омане, Саудовской Аравии и Ираке. Из НАТО будут задействованы только британцы и, возможно, французы. Хотя последние вряд ли. Их экономика практически рухнула из-за энергетического коллапса. Кроме того американцы уверены, что с европейцами мы воевать не будем. В Северной и Центральной Европе боевых соединений почти не осталось, поэтому отвлекаться на них и ввязываться в войну на этом театре нам ни к чему.

— Да те же немцы или голландцы со скандинавами и сами желанием не горят, — ворчливо отозвался министр обороны. — Делать им больше нечего, кроме как с нами в войнушку играться. У них и обычных проблем сейчас выше крыши.

— Это точно, — поддержал его руководитель МИДа. — Мировой рынок схлопывается на глазах. Дефициты бюджетов становятся для Европы одним большим чемоданом без ручки. Им больше не на чем зарабатывать и нечем кредитоваться. Боевые действия против нас способны похоронить Европу не только как экономического игрока, но и вообще как цивилизацию. Запросы и письма с уверениями в нейтралитете нам уже вагонами шлют. И, похоже, что это не блеф.

— Вот поэтому-то США и спешат, — хмыкнул присутствующий на совещании директор ФСБ. — Еще немного, и от них отвернутся все прежние союзники, а без глобального доминирования они никто и звать их никак. Американцам, кровь из носу, нужен успех. Но не экономический, а военный. Демонстрация возможностей в чистом виде и, желательно, на традиционном и сильном сопернике. Только тогда они смогут снова загнать всех под лавку. В этом случае даже китайцы не рыпнутся.

— А мы? — заинтересовался глава государства.

— А о нас просто ноги вытрут, — фыркнул "чекист". — Может быть, даже Крым и Кавказ попробуют отобрать, причем, без войны, по понятиям. Раз проиграл, значит должен. Каждая шавка начнёт что-то требовать. Кому Курилы, кому Крым и Тамань, кому Кемску волость...

— Кемску волость, говоришь? — усмехнулся Верховный.

— Или что-то другое, без разницы, — пожал плечами фээсбэшник. — Для Запада это закон. Оступившегося — подтолкни.

— Понятно. А что у нас по Индии и Китаю? — сменил тему Главнокомандующий.

— В Китае пока всё тихо, — доложил представитель разведки. — Военное положение, как у нас. Никто не балует. Флота практически не осталось. Атомной промышленности и ракетно-ядерного оружия — тоже. Подтверждение стопроцентное. Руководство ведет себя крайне осторожно. Идёт на уступки в дипломатии и торговле по всем направлениям. Полное ощущение, что они решили замкнуться в своей территории лет эдак на двадцать.

— Или блефуют по-крупному, — встрял мидовец.

— Как и мы, — хмыкнул министр обороны.

Президент внутренне помрачнел.

Действительно. В том, что касалось ядерных сил, им оставалось лишь блефовать, надеясь, что информация о реальном положении дел наружу не выйдет.

В памяти внезапно всплыли подробности того страшного дня, когда казалось, что всё, Россия полностью беззащитна и её уничтожение — вопрос нескольких суток. Сведения, стекающиеся в Национальный Центр Управления Обороной, с каждым часом всё полней и полней раскрывали масштаб обрушившейся на страну катастрофы.

Исчезновение десяти российских атомных станций на фоне всего остального выглядело детской игрой, нелепым фокусом, глупой и несмешной клоунадой.

С лица земли начисто — словно их никогда не существовало — были стерты все особорежимные города ядерного оружейного комплекса, предприятия по добыче, переработке и производству ядерного горючего, высокообогащенного урана и оружейного плутония, объекты урановой металлургии, места временного хранения облученного ядерного топлива, промышленные накопители и хранилища радиоактивных отходов, базы АПЛ Северного и Тихоокеанских флотов, пункты снаряжения ракет ядерными боеголовками и погрузки в подводные лодки, места дислокации и позиционные районы ракетных дивизий РВСН, Центральные Базы хранения 12-го ГУМО, авиабазы Энгельс и Украинка...

Балаково, Курчатов, Заречный, Саров, Железногорск, Златоуст-36, Свердловск-45, Северск, Озерск, Снежинск, Забайкальский ГОК, производственные объединения "Маяк", "Химконцентрат", "Чепецкий механический", "Уральский электрохимический", Челябинск-65, Томск-7, Красноярск-26, Ангарск, Гаджиево, Полярный, Видяево, Гремиха, Рыбачий, Серышево, Свободный, Светлый, Ясный, Домбаровский, Солнечный, Косьвинский Камень вместе со скрытым внутри горы командным пунктом системы "Периметр"...

Две с лишним сотни объектов. Здания, техника, люди... То, что создавалось потом и кровью нескольких поколений, кануло неизвестно куда за считанные минуты. Такое не восстановишь ни за год, ни за два, хоть миллиарды вкладывай, хоть триллионы...

Больше всего, конечно, жалко людей. Что с ними, где они, сумели ли выжить? Ответов на эти вопросы не было. Пока не было. Но президент знал, что рано или поздно всё выяснится. Главное — не опоздать. Понять, кто враг, и успеть нанести ответный удар. Будет от этого толк, не будет — неважно. Отвечать надо. Готовиться к этому, верить, просчитывать, искать варианты. Только так и никак иначе. Или нас просто порвут "друзья и партнеры", не дожидаясь, когда это сделает кто-то другой...

Поэтому сейчас перво-наперво — не поддаваться нажиму и держать марку.

Последнее труднее всего. От внушительного арсенала в несколько тысяч зарядов осталось всего восемнадцать боеголовок. Пятнадцать из них тактические — мощностью от трех до пятидесяти килотонн разной степени "годности" и сроков эксплуатации. Три стратегические — по четыреста килотонн каждая. Их сохранить удалось едва ли не чудом. Единственный избежавший уничтожения ПГРК "Ярс" обнаружили в уральской тайге бойцы отряда спецназа Минобороны. Причем командира комплекса следовало не то наградить за спасение уникальной боевой техники, не то наказать по всей строгости за проявленные безалаберность и просто фантастическое разгильдяйство. Умудриться сбиться с маршрута и заблудиться в весеннем лесу при полностью исправной системе позиционирования — это надо уметь!..

На флоте в ночь на двенадцатое порядка оказалось чуть больше. Командир подводного ракетоносца "Юрий Долгорукий" проявил себя с самой лучшей стороны. Он не только сумел сохранить лодку и экипаж, но и вышел на связь с командованием так, что "Долгорукого" не смогли обнаружить ни шпионские спутники, ни барражирующие у северных границ России разведывательные и противолодочные самолеты НАТО. Однако, по злой иронии судьбы, ощутимой выгоды спасение крейсера не принесло. В этот поход "Юрий Долгорукий" вышел, имея на борту только четыре "Булавы" вместо положенных для полноценного боевого дежурства шестнадцати. Мало того, ракеты были снабжены не ядерными боеголовками, а "простыми" болванками, поскольку задачей похода являлась отработка залповых испытательных стрельб по полигону Кура на Камчатке.

Стрельбы, естественно, отменили, а лодку направили в один из сохранившихся пунктов материально-технического обеспечения Северного флота. В операции прикрытия участвовало полтора десятка надводных кораблей и столько же самолетов. Операция завершилась успешно. АПЛ на новую базу переместили, утечку, что ракетоносец в строю, организовали, "информацию" о том, что на борту "Долгорукого" полный боекомплект, до заинтересованных лиц довели...

Увы, в нынешних условиях только наличие хоть какого-то, даже самого минимального ядерного боезапаса и средств доставки могло гарантировать, что прямо сейчас полномасштабную войну с тобой не развяжут. А если и развяжут, то на "чужой" территории и, скорее всего, чужими руками. И действовать это правило будет до той поры, пока противники не поймут, что для полноценного сдерживания имеющегося оружия недостаточно или, что более вероятно, ущерб от его применения не перевесит выгоды от будущей победы в войне.

По данным разведки, инструментами сдерживания, хотя и в сильно урезанном виде, в настоящее время обладали лишь две страны — Россия и США. У заокеанских "партнеров" сохранилось около трёх десятков боеголовок, треть — стратегические, свыше ста килотонн. Кроме того, у них на плаву остались восемь из одиннадцати авианосцев и больше половины эсминцев УРО.

А вот Китаю не повезло. Ядерного оружия он лишился. То же самое произошло с Францией и Британией. Израиль и Северную Корею в качестве реальных противников никто всерьёз не рассматривал, а что касается Индии и Пакистана, то там всё было довольно туманно. Точные сведения отсутствовали, но судя по начавшейся между ними войне, становящейся с каждым днём всё более и более ожесточенной, свои атомные арсеналы они утратили с вероятностью почти сто процентов...

— С Китаем понятно, а что по Индии? Насколько у них серьёзно с соседями?

— Серьёзнее некуда, товарищ Верховный Главнокомандующий, — отозвался начальник Генштаба. — Вчера индусы взяли Лахор, и теперь перед ними прямая дорога к Инду. Если они блокируют переправы в районе Мултана, то фактически разрежут Пакистан на две части. Исламабад сдаваться не будет, поэтому там пойдет настоящая война на уничтожение.

— Чем это выгодно американцам?

— В этом случае в войну, хочешь не хочешь, должен вмешаться Китай. Поражение Пакистана грозит ему большими проблемами, и никакая изоляция не поможет. Такое развитие ситуации не даст китайцам возможности влиять на события в Африке и, в первую очередь, в Судане. Американцы надеются полностью вышвырнуть нас с Ближнего Востока, а мы, если Хмеймим и Тартус окажутся уничтоженными, уже не сможем уйти под китайский зонтик на Красном море...

— Заполыхает, как минимум, половина юга Евразии, — развил мысль министр иностранных дел. — Сплошная дуга нестабильности от Мьянмы до Сирии. А оттуда через Кавказ и Среднюю Азию война обязательно перекинется к нам. Остановить индо-пакистанский конфликт мы не можем. Единственный выход — не допустить на ближневосточном театре прямого столкновения между нами и США.

— Вы полагаете, это возможно?

— Ну... если мы скажем, что знаем о готовящейся провокации, и продемонстрируем готовность к жестким ответным действиям, то — да, американцы, скорее всего, остановятся, — развёл руками министр.

В кабинете повисло молчание.

Секунд через десять его прервал президент:

— Нет. Мы не будем им ничего говорить. Хватит играть в дипломатию. Сегодня у нас другая задача...

Глава 3. Лекарство от "Томагавков"

"День 23.

Утро выдалось знаменательное. На огороде появились первые всходы. Плохо только, не помню, что сажал в этом месте. То ли огурцы, то ли редиску, то ли салат. Надо будет подождать, пока ростки повыше поднимутся, тогда и определим. А вообще, надо было записывать. Или даже карту посадок составить.

Две недели погода странная. Ночью пасмурно, а днём, хоть и солнце, но почти постоянно туман, который рассеивается только после полудня, а часа через два всё вокруг снова затягивается белесой мутью. Влажность — специально определял по гигрометру — свыше девяноста пяти. Ощущение, будто попал в турецкую баню, только нежаркую. Температура ещё ни разу не поднималась выше двадцати градусов. Давление, в общем и целом, ровное — около семисот пятидесяти.

По огороду ходить — сущее наказание. Чтобы совсем не увязнуть, набросал в междугрядия веток. А ведь ещё и дом приходится строить. Хорошо, решил обойтись без фундамента, точнее, без котлована, а иначе б такую грязищу развёл, что в ней бы и утонул. Собственно, других вариантов и не рассматривал. Бетона и арматуры здесь нет, поэтому, хочешь не хочешь, пришлось устраивать сваи, причем, деревянные. Дерево, хоть и гниет в земле, но только если с доступом кислорода, а если достаточно плотно, да в глине, а в сваях смола, да после водичкой залить, да... Словом, там много нюансов, надеюсь, что не ошибся, когда место под будущее жильё выбирал.

По плану, полностью завершу основание через три дня. Если, конечно, дожди не пойдут. С дождями "вылезу из земли", в лучшем случае, через неделю. Без огня одежда вообще не сохнет, поэтому специально мокнуть, чтобы просто успеть к какому-то сроку, желания нет. Только если необходимость.

Вчера вечером ходил на западное болото. Поставил силки. Мастырил их строго по чертежам, вышло вроде отлично. Сегодня после обеда снова пошел туда. Думал, сейчас заберу из силков парочку полугусей-полуток, мясца свежего навернем...

Ага, щас! Разбежался!

Птички-то, оказалось, совсем не дуры. От моей западни остались одни дощечки, а вот крупу, что я туда для приманки насыпал, эти подлые курицы сожрали за будь здоров. Всю подчистую. Даже обидно стало.

Вернулся к палатке злой, взял охотничий арбалет — здесь им еще ни разу не пользовался — и побежал назад, "мстить" летающим водоплавающим. В "камышах" просидел часа три, промок до нитки, продрог до костей, но одну птичку всё же уконтропупил. Спасибо Михалычу, хороший девайс подогнал, а я его ещё и брать не хотел, не думал, что пригодится... Плохо, правда, что под рукой не оказалось какого-нибудь спаниеля, и в итоге пришлось самому вылавливать из болота эту чертову утку-курицу. Ей-то уже всё равно — плавает себе тушка лапками кверху, а мне геморрой. Течения нет, палкой её не подцепишь, утонет — вообще вилы. Получится, как у Шарика в Простоквашино. Добычу домой не принес, арбалетный болт утопил... Словом, пока сам в болото по пояс не влез, ничего путного не выходило...

А мясо у местной курицы оказалось не очень. Или я просто не умею их готовить. Но это не страшно, со временем научусь. Или привыкну. Соль, сахар, консервы, крупа — всё это когда-нибудь кончится, и переход на "подножный корм" станет единственным вариантом. Охота, собирательство, рыболовство — всё как в учебнике по древней истории... А ещё огородничество, садоводство и это — как его? забыл, блин, как называется разведение мелких животных. Лягушки там всякие, мыши, улитки, ящерицы... Французы с китайцами не дураки — лопали за милую душу всё, что шевелится, и даже деликатесом считали... Кстати, надо будет парник какой-нибудь соорудить. Плёнки полно, надо использовать..." (из дневника А.Н.Трифонова)

Сирия. Ат-Танф. 6.06.2018г. 05:10

Горизонт на востоке алел. Два Су-25 шли на предельно малой высоте навстречу поднимающемуся из-за барханов светилу. На земле до восхода оставалось минут пятнадцать, в небе он наступал раньше.

— Пять километров. На два часа. Горку, — скомандовал пилот первого Су.

— Понял. Делаем, — быстро ответил ведомый.

Оба штурмовика взмыли вверх.

Солнечные лучи скользнули по лобовым бронестеклам и плавно ушли в левую полусферу.

— Первый заход — РБК. Второй — НУРСами. Цели работаем произвольно, — прозвучало в эфире через десяток секунд.

— Есть работаем произвольно, — бодро отозвались в наушниках.

"Может, ещё матюгнуться для верности? — мысленно ухмыльнулся ведущий. — Хотя, наверное, нет, не стоит. Лучше потом, на отходе..."

К действующим в Сирии ВКС эти "Грачи" никакого отношения не имели. Ну, разве что пилоты переговаривались на русском, а "камуфляж" обеих машин, в общем и целом, соответствовал принятому в российской боевой авиации. Однако это был действительно камуфляж, потому что оба Су ещё две недели назад базировались на аэродроме близ Николаева, считались собственностью Вооруженных Сил Украины и даже сегодня, несмотря на то, что в небо они поднялись с Иорданской королевской военно-воздушной базы имени Маваффика Салти, пилотировали их украинские лётчики. Двадцать пять тысяч зелёных за один-единственный боевой вылет... Что ж, за такие деньги можно и вправду рискнуть...

Восемь контейнеров РБК-500, по четыре с каждого самолета, один за другим отделились от подкрыльевых пилонов и споро устремились к земле, чтобы уже через пару-другую секунд, после подрыва инициирующего заряда, разбросать во все стороны хранящийся под стальной оболочкой груз — сорок осколочно-фугасных ОФАБ-50 и около пяти сотен мелких, но исключительно смертоносных ОАБ-2,5.

Нанесенный по американской военной базе удар оказался страшен. Полтора десятка гектаров буквально перепахало взрывами. Горящая техника, посеченные осколками здания, разбитое оборудование, изломанные тела погибших, истошно вопящие раненые, огонь, дым, паника. Тот, кто наводил машины на цель, безусловно, знал своё дело. Именно в эти дни происходила масштабная ротация персонала, именно на этом участке скопилось большое количество перемещаемого имущества и людей, пришлось даже ставить палатки и легковозводимые и столь же легко пробиваемые осколками жилые модули...

— Круто, мля! Не хуже, чем на Кавказе! — "восторженно" завопил ведомый.

— Да, Паша. Мы молодцы, — подтвердил заученной фразой ведущий. — Давай на второй заход.

— Есть, командир. Вмажем пиндосам по самые помидоры!..

Их переговоры, конечно, прослушивали. И выводы из услышанного — кто сидит за штурвалами "неизвестных" самолетов — должны были сделать правильные...

Второй заход вышел чуть менее эффективным, нежели первый. Несколько десятков неуправляемых авиационных ракет С-8, выпущенных из подвесных блоков, хоть и наделали шороху на еще не подвергшейся бомбардировке территории, но внезапным этот удар уже не был. Все, кому положено, успели добежать до укрытий, другие занялись своими прямыми обязанностями — спасением раненых и отражением воздушного налета.

Последнее, впрочем, без видимых результатов.

Небо прорезали несколько трассеров, кто-то пальнул из ПЗРК... неудачно...

Этим всё и закончилось...

Почти закончилось...

— Возвращаемся. Азимут...

Договорить пилот не успел. В наушниках внезапно заверещало, индикатор "Березы" замигал красным, а через пару мгновений донеслось ожидаемое:

— Командир! Меня атакуют! Воздух-воздух! А-а-а, мать...

В глазах потемнело от перегрузок, желудок как будто переместился к горлу, а затем резко обрушился к копчику.

Увы, противоракетный маневр не помог. Отстрел инфракрасных ловушек — тоже.

Одна из двух выпущенных буквально в упор ракет AIM-9Х поразила левый двигатель, вторая разорвалась в районе правого крыла.

Потерявший управление самолет рыскнул вниз.

Единственное, что сумел сделать пилот — это рвануть на себя ручки катапультирования.

Тщетно. Механизм спасения не сработал.

Да и не должен был.

Руководителям операции "Восточный сюрприз" выжившие исполнители не требовались. А вот обломки штурмовика с красными звездами на фюзеляже, наоборот — были нужны, и даже очень...

Завершив атаку, F-16 "Фалькон" Коалиции сделал круг над пустыней, после чего резко набрал высоту и ушел в сторону Иордании.

— Обе цели поражены. Расход ракет — четыре "Сайдуайндера", — доложил пилот истребителя...

США. Нью-Йорк. Совет безопасности ООН. 7.06.2018г.

Выступление Постоянного представителя США при ООН Никки Хейли на экстренном заседании Совета Безопасности ООН по инциденту на базе Ат-Танф:

"Благодарю вас, господин Председатель. Господин де Мистура, госпожа Пирс, спасибо за ваши доклады и слова поддержки.

Дважды, в этом и прошлом году, я стояла в зале заседаний Совета Безопасности, демонстрируя фотографии убитых сирийских детей. И оба раза молилась в надежде на то, что мне никогда не придётся делать это снова. Многие из нас упорно трудились над обеспечением того, чтобы нам больше никогда не пришлось видеть изображения младенцев, убитых в Сирии.

Но, несмотря на наши молитвы, страшный день опять наступил. И Совет Безопасности собрался для выработки ответных мер.

На этот раз я не буду показывать фотографии жертв. Я могла бы это сделать — их много, и они ужасны. Еще ужаснее? — запечатлённые в нашей памяти видеокадры, которых никто никогда не должен видеть.

Я могла бы показать фотографии тел младенцев, лежащих рядом с телами их матерей. Братья и сестры. Дети ясельного возраста и новорожденные, еще в пеленках. Все лежат вместе, мертвые. Фотографии погибших сирийцев, которые не являются солдатами. Людей, которые не вооружены. Людей, которые представляют собой само определение невинности и отсутствия угрозы,?? — женщин и детей, прятавшихся от нового штурма Башара Асада. Семей, которые укрывались в провинции Ат-Танф от бомб и артиллерии Асада.

Увы, сегодня даже защита волонтеров антитеррористической Коалиции от этого не спасает.

Десятки и сотни жертв. Простые сирийцы, граждане других стран, в том числе, девять американцев, трое бельгийцев, канадец, двое подданных Британской короны, четверо итальянцев.

За что погибли эти люди? Кто так поступил с ними?

Я знаю. Вы все знаете. Так поступает только чудовище. Только чудовище наносит удары по гражданским лицам, а затем обеспечивает, чтобы не было машин скорой помощи для перевозки раненых. Чтобы не было больниц, где им могли бы спасти жизнь. Чтобы не было врачей и лекарств, которые могли бы облегчить их боль. Чтобы не было тех, кто может их защитить от варварских бомбардировок.

Я могла бы показать Совету фотографии всех этих убийств и страданий, но какой смысл? Чудовище, ответственное за эти нападения, не имеет совести, и его даже не шокируют фотографии погибших детей.

Российский режим, чьи руки полностью покрыты кровью сирийских детей, не может быть пристыжен фотографиями его жертв. Мы уже пытались сделать это ранее. Мы не должны упускать из виду роль России и Ирана в создании условий для убийственных разрушений режима Асада. Военные советники России и Ирана работают на аэродромах и в оперативных центрах Асада. На местах находятся российские чиновники, помогающие руководить кампанией режима "заморить голодом и заставить сдаться", а силы иранских союзников осуществляют большую часть грязной работы. Когда сирийские военные наносят удары по мирным жителям, они полагаются на военную технику, предоставляемую Россией.

Россия могла бы прекратить эту бессмысленную бойню, если бы захотела. Но она стоит плечом к плечу с режимом Асада и поддерживает его без каких-либо колебаний.

Мало того, у нас имеются неопровержимые доказательства того, что именно российские бомбардировщики нанесли варварский удар по базе Ат-Танф и расположенному рядом с ней лагерю беженцев. Вы все слышали записи переговоров их летчиков, их неподдельную радость по поводу убийств сотен людей. Вы все видели фотографии обломков бомб и ракет с маркировкой на русском, а также фрагментов сбитых самолетов. Ни у кого сегодня не может возникнуть сомнений по поводу того, чьи были эти самолеты, кто их пилотировал, кто сбрасывал смертоносный груз на головы ничего не подозревающих мирных сирийцев и наших волонтеров.

Однако какой смысл пытаться пристыдить Россию, Иран или Асада? Наши доказательства их причастности к преступлениям и фотографии погибших людей мало что значат для таких правительств, как российское, которые расходуют свои собственные ресурсы для поддержки кровавого режима Башара Асада.

И Совет Безопасности ООН за прошедший год оказался не в состоянии принять меры, потому что Россия каждый раз вставала на его пути. В течение года мы позволяли России удерживать жизни невинных сирийцев в заложниках ее союза с режимом Асада. Это также позволило России ослабить авторитет Организации Объединенных Наций.

То, с чем мы имеем дело сегодня, не связано с ухудшением отношений между Соединенными Штатами и Россией. Речь идет о совершенно осознанном бесчеловечном и беспрецедентном акте агрессии против невинных гражданских лиц сразу нескольких государств. Поэтому я говорю: больше не может быть никаких обоснований нашего бездействия.

Президент Соединенных Штатов уже объявил России ультиматум.

Мы уже представили и распространили в Совете резолюцию, требующую предоставления неограниченного доступа международных следователей на российские военные базы Хмеймим и Тартус для проведения независимого расследования атаки на базу Ат-Танф и привлечения к суду всех имеющих отношение к этому преступлению.

Мы надеемся, что наши коллеги по Совету Безопасности присоединятся к нам, как и раньше. Это самое меньшее, что мы можем сделать в ответ на атаку, свидетелями которой мы только что стали.

Обструкционизм со стороны России не будет продолжать держать нас в заложниках, когда мы сталкиваемся с подобной атакой. Соединенные Штаты полны решимости обеспечить привлечение к ответственности тех, кто вчера убил в районе Ат-Танф граждан сразу шести государств — членов ООН.

Вы слышали, что об этом сказал Президент Соединенных Штатов.

Вы знаете, какие имеются варианты решений.

Мы находимся на краю опасной пропасти. Великое зло готово превратиться в новую норму. Международное сообщество не должно позволить этому случиться.

Мы уже прошли этап демонстрации фотографий мертвых младенцев. Мы уже прошли этап призывов к совести. Мы достигли того момента, когда мир должен обеспечить правосудие. Этот момент войдет в историю, потому что Совет Безопасности либо выполнит свой долг, либо продемонстрирует свою полную неспособность защитить народы, подвергшиеся агрессии и геноциду.

Соединенные Штаты отреагируют в любом случае.

Благодарю вас".

Выступление Постоянного представителя Российской Федерации при ООН Василия Небензи на экстренном заседании Совета Безопасности ООН по инциденту на базе Ат-Танф:

"Я выслушал выступления заместителя Секретаря ООН, а также американской и британской представительниц. И для начала, пользуясь случаем, хочу задать один вопрос.

Откуда у вас, господин замсекретаря и госпожа Пирс, такая уверенность в государственной принадлежности атаковавших базу Ат-Танф самолетов? Неужели опять пресловутое "хайли лайкли"?

Нет, я всё понимаю. Партнеров надо поддерживать. Более того, им надо доверять. Они доверяют вашим надуманным обвинениям в деле об отравлении Скрипалей, вы — их сказкам о химических атаках в Думе и Хан-Шейхуне и нападении России на базу Ат-Танф.

Всё правильно. Джентльменам следует верить на слово.

Однако вы забываете одну вещь. Совет Безопасности не палата лордов и не американский конгресс. Здесь доверяют фактам, а не призывам каяться за чужие грехи. Более того, подавляющее большинство живущих на планете людей не относятся к касте рафинированных леди и джентльменов, им требуется нечто иное, нежели уже набившее оскомину "хайли лайкли".

Что стоило, например, показать фрагменты сбитых штурмовиков и выпущенных ракет с серийными номерами? Они ведь, наверняка, имеются, и по ним можно легко определить страну происхождения этих самолетов. А еще можно продемонстрировать данные радаров, откуда самолеты взлетели, как двигались, на какой высоте... Неужели у американской стороны ничего этого нет? Или опять, как раньше — доказательства есть, но мы их никому не покажем, потому что они секретные?

Так дела не делаются, господа.

Нам надоело выслушивать не подкрепленные ничем обвинения в наш адрес.

Российская сторона делает для наступления мира в Сирии больше, чем вся американская коалиция вместе взятая, однако при этом США имеют наглость что-то требовать от нас в одностороннем порядке. Представитель Эстонии что-то там требовал, я не знаю, не слушал. Британский министр иностранных дел вообще возомнил, что он прокурор, угрожая нашей стране. Это он, кажется, поручил созвать наше сегодняшнее заседание?

Ни одна из ваших стран палец о палец для мира в Сирии не ударила. Вы вообще, хоть на кого-то из тех, кого называете "умеренной оппозицией" повлиять способны? Да конечно нет. Ручьи слез на вас накатывают только тогда, когда очередной оплот боевиков, перемешанных с террористами, оказывается под угрозой! Вот тогда у вас начинается небывалая активность! Ваша истинная цель — свержение признанного ООН режима Сирии. Для вас любые намеки на его успехи в борьбе с террором, причем на его собственной земле — это страшные занозы. А для того, чтобы остановить приближение мира, вы готовы пойти на все. Так вот слушайте меня внимательно.

В ответ на вашу шитую белыми нитками провокацию и глупейший ультиматум мы требуем немедленного доступа НАШИХ следователей на оккупированную Америкой территорию вокруг военной базы Ат-Танф и на саму базу для расследования инцидента с атакой и последующим сбитием двух самолетов. Мы хотим точно знать, чьи это были самолеты и по каким целям они наносили удар.

Все здесь прекрасно понимают, что нам такие атаки даром не нужны. Вы просто упорно ищите повод для силового вмешательства и оправдания для военных ударов по Сирии. Об этом снова заговорили американские официальные лица.

Для нас это очевидно, и ясно, на что направлена ваша интеллектуальная активность.

В этой связи предупреждаем — оставьте свои грязные игры, для вас это может стать огромной непоправимой ошибкой.

Отныне на каждую вашу ракету найдется другая ракета, более мощная, на каждый самолет — адекватная система ПВО, на банды ваших наемников — отряды умеющих воевать бойцов. Отныне каждый американский или британский летчик, наводящий прицел на жертву, в этом же прицеле почувствует и себя.

Если вы думаете, что после атомной катастрофы и одномоментного исчезновения системы ядерного сдерживания вы получили военное преимущество над другими, то уверяю вас, это опасное заблуждение. Вместе с ядерными бомбами и ракетами вы лишились монополии в военной сфере, в медиа, на нефтегазовых биржах. Осталась только долларовая пирамида, но и она обречена без поддержки других инструментов.

Теперь, занося руку для удара по жертве, вам пора оглядываться, как бы самим не оказаться жертвой.

Госпожа Хейли, ваш босс подгоняет сейчас авианосцы и ракетные эсминцы к берегам Сирии, а эксперты демократических СМИ уже размышляют, куда бы пожестче нанести удар — по Дамаску или Хмеймиму.

Но прежде, чем совершить очередной акт западного гуманизма, оглянитесь — нет, не затем, чтобы увидеть, не летит ли "Кинжал", все равно не успеете, а на мировую историю. В ней есть примеры того, чего ожидать Америке в случае столкновения с Россией.

Хотите настоящего мира? Присоединяйтесь к усилиям Москвы".

Средиземное море. 40 миль к западу от о.Крит. 8.06.2018г. 01:52

Контр-адмирал Дэйл Хорэн делал вид, что осматривает горизонт. Хотя, что там было осматривать? Никакого горизонта в потемках не видно, а на летную палубу авианосца "Гарри Трумэн" он за последний месяц так насмотрелся, что уже подумывал перенести флагманский пост на какой-нибудь из эсминцев. Там, по крайней мере, шума поменьше. И суеты, куда без неё?

— Что с противолодочной обстановкой?

— Подлодки противника в оперативной зоне не обнаружены, минная обстановка спокойная, — бодро отозвался отвечающий за ПЛО офицер.

— Директива на начало операции не поступала?

— Пока нет, сэр. Ждём, — доложился начсвязи.

Хорэн опустил бинокль и недовольно поморщился. Операцию "Inevitable retribution" ("Неотвратимое возмездие") предполагалось начать в ноль пятьдесят по центрально-европейскому времени, а на часах было уже ноль пятьдесят два. Всего два оборота секундной стрелки, а самые нетерпеливые (и он, в том числе) уже бьют копытом. На "адмиральском мостике" сейчас собрались едва ли не все из походного штаба АУГ, включая связистов и шифровальщиков. Никто не хотел пропустить этот исторический миг — начало новой эры в политике, когда больше никто... никто и никогда больше не сможет бросить вызов единственной оставшейся на планете супердержаве.

— Есть квитанция, — четко прозвучало в неожиданно наступившей тишине.

А через мгновение:

— Силы и средства приступили к выполнению директивы ОКНШ.

В ту же секунду мир за спиной командующего загудел голосами, защелкал тумблерами переговорных устройств, застучал клавишами компьютерных клавиатур, запищал сигналами данных, поступающих на мониторы БИУС...

— Ваш кофе, сэр.

— Благодарю, Майк, — кивнул контр-адмирал, принимая чашку из рук вестового.

Это стало почти традицией. Каждую операцию и каждый утренний брифинг начинать с порции кофеина. Ярусом выше, в ходовой рубке, вкушал ароматный напиток капитан "Гарри Трумэна", то же самое делали сейчас командиры эсминцев, крейсера, вспомогательных кораблей и судов обеспечения.

Хорэн был абсолютно уверен в грядущем успехе. Мощнейшая ударная группировка, собранная в Средиземном море, в зоне ответственности 6-го флота, предполагала или капитуляцию противника, или его полный разгром.

Авианосец "Гарри Трумэн", крейсер "Норманди", одиннадцать эсминцев УРО "Дональд Кук", "Карни", "Росс", "Портер", "Черчилль", "Арли Берк", "Балкли", "Форест Шерман", "Фаррагут", "Салливанс", "Джейсон Данхэм", многоцелевые фрегаты "Элдер" и "Николас", танкеры, тральщики, разведывательные корабли, транспорты с боеприпасами, полсотни ударных самолетов, четыреста с лишним крылатых ракет в одном залпе, связанные в единую сеть системы боевого управления "Иджис" и ACDS, авиация ДРЛО, РЭБ, противолодочные и десантные вертолеты.

Кто может противостоять на море подобной махине? Русская флотилия из десятка боевых кораблей рангом не выше фрегата и общим водоизмещением менее пятидесяти тысяч тонн?.. Даже не смешно. Стоило опасаться только русских дизель-электрических подлодок. Их до месячной давности "атомной катастрофы" находилось в этом районе то ли две, то ли три, а точно установить, исчезли они так же, как сопровождающие АУГ субмарины типа "Вирджиния", или нет, к несчастью, не удалось.

Хотя и командование флота, и сам Хорэн не считали это серьезной проблемой. Противолодочной обороне хватало ресурсов, чтобы отразить любую атаку из-под воды. Жаль, конечно, что пять лет назад сняли с вооружения привычные S-3A "Викинг", однако теперь их с успехом заменяли многоцелевые "СиХоки" и барражирующий над группировкой P-8 "Посейдон", один из двух сохранившихся после "атомной катастрофы" на базе в Неаполе...

— "Дональд Кук", запуск ракет завершен... "Балкли", тридцать одна выпущена, один отказ... "Форест Шерман", тридцать два пуска, отказов нет... — шли один за другим доклады с эсминцев.

Контр-адмирал мог наблюдать за частью запусков крылатых ракет в режиме реального времени, прямо из рубки, через обзорные иллюминаторы. Даже с учетом того, что ближайший из производящих залп кораблей находился на расстоянии около мили от авианосца, это было феерическое зрелище. "Томагавки" взмывали над палубами вертикально вверх и, описывая в воздухе огненную дугу, уходили в ночь, словно волшебные файерболы. Красочности в картинку добавлял стелющийся над водой дым, раскаты рукотворного грома и отблески пламени на волнах, напоминающие сплетающиеся в неповторимый узор десятки лунных дорожек.

Гром и молния, сила и мощь, шок и трепет — всё это уже через час должно было свалиться на голову ничего не подозревающего противника. Или подозревающего, но не способного ничего противопоставить массированному удару. Даже половины, даже одной трети прорвавшихся через противовоздушную оборону ракет хватало, чтобы вывести из строя главную цель — авиабазу Хмеймим, оплот русской авиации в Сирии. Впрочем, на это командующий группировкой пока не замахивался. По плану операции, Хмеймим должны были разнести "Фальконы" и "Иглы" с наземных аэродромов Ирака, Саудовской Аравии и Кувейта. Задача же средиземноморской АУГ состояла во вскрытии вражеских систем ПВО и нейтрализации базирующихся на Тартус русских боевых кораблей...

— Через десять минут поднимайте сто третью, — закончив с кофе, скомандовал Хорэн.

— Весёлых Роджеров? — уточнил замначштаба.

— Да. Задача стандартная. Патрулирование...

Странно, но факт. Сегодня авианосец, являющийся ядром группировки, играл, скорее, роль вспомогательную, а не главную. Главная отводилась эсминцам УРО. Именно они наносили удары по целям, а самолеты лишь обеспечивали прикрытие. В небе над мини-эскадрой уже висели два "Гроулера" и "Хокай", обеспечивая радиоэлектронное подавление и дальнюю радиолокационную разведку. В самое ближайшее время к ним должна была присоединиться эскадрилья "Суперхорнетов". Двенадцать машин, снаряженные как истребители-перехватчики и патрулирующие акваторию в оперативной зоне АУГ. Ни один вражеский самолет не должен выйти на боевой курс для удара по кораблям, ни одна чужая ракета не должна прорваться через эшелонированную ПВО.

Настоящий праздник на улице авиаторов начнётся чуть позже, когда придет время уничтожать русский флот. Контр-адмирал знал, что при массированной атаке на их базу русские задействуют для отражения налёта все силы и средства, в том числе, зенитные комплексы покинувших причалы Тартуса кораблей. Попытки перехватить летящие к берегу "Томагавки" неизбежно приведут к выявлению позиции вражеских сторожевиков и корветов. И вот тогда на их уничтожение можно будет направить сразу три ударные эскадрильи F/A-18E с противокорабельными "Гарпунами" на подвесках. А дальше уже дело техники. Западный фланг сирийского фронта окажется беззащитным перед ударами с моря и воздуха, авианосец может подойти ближе, на расстояние боевого радиуса "Суперхорнетов", и, прячась от наземных противокорабельных комплексов в тени острова Кипр, получит возможность практически безнаказанно наносить удары по побережью.

Жаль только, нельзя в этой битве использовать мощные AGM-86 и "Томагавки" воздушного базирования. Нести эти ракеты могли лишь тяжелые бомбардировщики, а практически все они исчезли месяц назад во время "атомной катастрофы". Но — не беда. Для разгрома русского флота и ВКС хватит и морской компоненты. Тем более что и в тактической авиации перевес сейчас на стороне США. Перевес многократный, и никакое техническое совершенство систем ПВО не сможет спасти зарвавшихся северных варваров. В Сирии их уничтожат. А вместе с ними будут уничтожены и любые поползновения оспорить американскую военную мощь. Сложившийся в девяностых порядок должен быть сохранен. Правила жизни на этой планете будет определять только одна страна. Соединенные Штаты Америки...

Сирия. Авиабаза Хмеймим. 8.06.2018г. 02:32

— Кажется, началось, Александр Александрович.

— Так кажется или началось? — недовольно бросил командующий группировкой, развернувшись к вошедшему.

— Началось, товарищ генерал-полковник, — вытянулся дежурный офицер.

— Спасибо, я понял. Можешь идти.

Дверь хлопнула.

Журавлев шумно выдохнул (только решил прикорнуть минут на пятнадцать, и вот здрасьте-пожалуйста), протёр рукой лоб и, поднявшись из кресла, направился к выходу.

Четыре бессонные ночи подряд, похоже, закончились. То, чего ждали и к чему готовились, наконец, наступило. Штаты всё же решились. Ну, да и бог им судья. Никто их за рукав не тянул. Вот пусть теперь и не обижаются...

— Товарищи офице...

— Товарищи офицеры, — жестом остановил генерал вскинувшегося молоденького дежурного.

В оперативном отделе кипела работа, отвлекать людей было не только бессмысленно, но и не по Уставу.

— Ну? Кого нам сегодня черти несут? — усевшись перед монитором, поинтересовался командующий.

— Всё, как и предполагалось. Первый удар со стороны моря, — приступил к докладу начальник оперотдела. — Системы космической разведки зафиксировали пуски ракет из акватории западнее острова Крит началом час пятьдесят два и окончанием два ноль пять. Именно там, по предварительным данным, барражирует сейчас авианосная группировка с "Гарри Трумэном" во главе. Кроме того в два одиннадцать зафиксированы ещё пуски из района острова Родос. В два двадцать семь операторы ДРЛО борта полста шесть сообщили об обнаружении множественных групповых маловысотных целей, идущих курсами на побережье. Четыре группы севернее острова Кипр, две — южнее.

— Тип целей определили?

— Судя по скорости и ЭПР, цели — крылатые ракеты типа "Томагавк"

— Сколько у нас времени?

— Около получаса, — вмешался в доклад начштаба. — Команду на перемещение оперативного центра в укрытие я уже отдал. В настоящий момент задействованы оба КП, основной и резервный.

— Хорошо. Что с летунами?

— Выпихивают в небо всё, что возможно.

— Ясно. А флотские?

— Передали готовность по отражению.

— Наземные?

— Комплексы РЭБ "Москва-1", "Красуха-4" и "Борисоглебск-2" развертывание завершили. Дивизион "Триумфов" развернут частично, часть установок меняют позиции, "Буки" и "Торы" развернуты стопроцентно, "Панцири" — как всегда, полная боевая. Части обеспечения и охраны занимают позиции согласно боевому расписанию... Александр Александрович, я предлагаю нам тоже пройти на запасной КП и продолжить там. А то ведь кто знает...

— Но ты же говорил, время у нас есть, — усмехнулся командующий. — Ладно. Шучу, — махнул он рукой, видя, как начинает краснеть штабной. — Надо, так надо. Хотя, если честно, в ближайшие два часа пользы от нас не будет. Скорее, наоборот, начнем вмешиваться, только напортим...

Генерал, безусловно, шутил. Тем не менее, рациональное зерно в его словах присутствовало. Удара от американцев ждали, к нему готовились, план операции утверждали в высших штабах, менять его на ходу можно было лишь в самом крайнем случае. Современные войны совсем не похожи на те, что велись в середине двадцатого века. В столкновениях технологически развитых армий роль человека частенько сводилась к тому, чтобы просто нажать на кнопку и ждать, чем завершится борьба боевых информационно-управляющих систем, которая из них совершеннее, устойчивее, точнее настроена и лучше использует переданные ей ресурсы...