Волчья Луна (Дама Пик 2)

Плащ она сбросила еще раньше, по-видимому, справедливо полагая, что в бою он будет ей только мешать. Поэтому, вылетев из седла, Таня довольно ловко, — переворотом через голову, — но главное, без помех, приземлилась на ноги. Качнулась назад, переступая ногами, чтобы удержать равновесие, а метательный нож уже был в руке, и делом секунды стало отправить его в полет. Похоже, от приключившейся с ней встряски — ведь седло она покинула отнюдь не по доброй воле, — Татьяна потеряла концентрацию, и сразу же после приземления воспользоваться магией не смогла. Но вот метать ножи ей это не помешало. Пять ножей — два волка. Совсем неплохой результат, если иметь в виду, что все это случилось за считанные мгновения. А вслед за тем, выхватив из ножен свой странный обоюдоострый меч с коротким клинком, — всего сантиметров семьдесят в длину, — и "полуторным" не соразмерно длинным эфесом, бесстрашно бросилась на очередного волка-оборотня.

Август хотел было вмешаться. Все-таки оборотень опасный противник, ему ли не знать. Но на помощь Теа поспешила внезапно вынырнувшая из неоткуда богатырка-охотница. Она тоже дралась уже в "пешем строю", но вооружена была кончаром, которым, как тут же выяснилось, Аннушка Брянчанинова владела просто виртуозно. Поэтому отбросив тревогу за любимую женщину, Август снова взялся за ведунов. Светлых к этому времени в живых уже не оставалось, — одну он убил сам, а другую за минуту до этого поразила принцесса Елизавета, — но "на ногах" все еще оставались двое темных: мужчина и женщина. Впрочем, женщина из боя выбыла как раз в тот момент, когда Август готов был запустить в нее огненное копье. Исчез вдруг морок, скрывавший ее от глаз, и Август увидел, как добивает ее граф Василий, нанося удар милосердия — кинжалом прямо в незащищенное броней сердце.

"Неплохо!" — Август парировал очередную вспышку "перуновой стрелы" и сходу метнул оставшееся не использованным огненное копье, которое на севере Италии иногда называли "дыханием саламандры".

Огненный клинок рассек воздух, пробил завесу морока и довольно серьезный щит, выставленный темным ведуном, и все, собственно, потому что на этом бой себя исчерпал. Вражеские маги были убиты, погибло и большинство волков-оборотней. Оставшиеся в живых быстро сориентировались, и ударились в бега, тем более, что все они были ранены. Продолжать бой, имея в противниках, двух колдунов и волшебницу, с их стороны было бы попросту глупо. Оставалось одно — бежать. Вот они и побежали, увлекая за собой немногих уцелевших в резне волков. Минута, и все закончилось. А на дороге остались разгромленный поезд и выжившие в бою участники экспедиции. Не выжившие, впрочем, тоже были здесь, но уже совсем в другом качестве.

Глава 12. Девичья гора

1. Дорога между Черниговом и Киевом, восьмое января 1764 года

Август огляделся. Зрелище, представшее его глазам, показалось удивительно знакомым. Мертвые и умирающие люди, павшие лошади, несколько горящих повозок, перевернутые сани, и разбросанные тут и там на залитой кровью дороге мертвые оборотни и волки. За следующие полчаса — часть времени ушло на тушение пожара — выяснилось, что все пятеро членов экспедиции живы, хотя трое из них ранены. Серьезные ранения получили Теа и Аннушка Брянчанинова. У Татьяны когти волка-оборотня прошлись сверху вниз по спине, раздирая все подряд: одежду, нежную белую кожу, которую Август так любил ласкать кончиками пальцев, и пять слоев спинной мускулатуры. К сожалению, Август этого сразу не заметил, — его отвлекли другие дела, — а Татьяна не стала жаловаться, занятая тушением лесного пожара и охраной периметра.

— Ты же знаешь, Август, — сказала она, когда он все-таки увидел, кровавый след, который женщина оставляла за собой, — я эта... как ее? Ах, да! Гребаная спортсменка, комсомолка и просто красавица! Ох!

Ей было больно. Острые когти исполосовали спину Татьяны до костей. В паре мест обрабатывавший раны Август увидел оголившиеся ребра. На этот ужас даже смотреть было страшно, не то что касаться кровоточащих разрезов пальцами, но он, разумеется, не поддался слабости и не прекращал работу до тех пор, пока не остановил кровотечение, не зашил раны шелковыми нитками и не смазал их обеззараживающим, противовоспалительным и обезболивающим эликсирами. После этого он передал Теа с рук на руки уцелевшей в бою Маленькой Клод, чтобы та перебинтовала раны и переодела потерявшую много крови Теа во что-нибудь теплое, а сам пошел помогать принцессе Елизавете приводить в порядок других раненых, которых, к слову, оказалось слишком много.

Поезд экспедиции потерял при нападении две повозки вместе с грузом и половину лошадей, треть людей убитыми и еще, как минимум, треть ранеными. Продолжать путь в таком составе они попросту не могли и, обсудив с графом Василием и принцессой Елизаветой имеющиеся варианты, которых, на самом деле, у них не было вовсе, решили становиться лагерем прямо на дороге, только чуть в стороне от места боя, и, не откладывая, послать верховых гонцов в близлежащие усадьбы и деревни за помощью, включающей телеги и лошадей.

Обходя раненых, Август выяснил, что Анна Захарьевна Брянчанинова тоже получила в схватке с оборотнями несколько скверных ран, но, как и Татьяна, оставалась в сознании и героически превозмогала боль. Елизавета ее раны уже обработала и зашила, а верные слуги графа Новосильцева укутали раненую охотницу в медвежью полость и уложили около наскоро разведенного чуть в стороне от дороги костра. Сам граф был тоже ранен, но, к счастью, все его раны оказались легкими, и сейчас он командовал обустройством бивака. Август же закончив оказывать помощь другим раненым, вернулся к Татьяне, за которой в его отсутствие ухаживали Маленькая Клод и уцелевшие, но сильно напуганные и побитые Катрина и Огюст.

Если не сгущать краски, выглядела Татьяна неплохо. Для своего состояния, разумеется, и для той ситуации, в которой они все вдруг оказались. Лежала на сибирской кошме — на животе, естественно, — прикрытая сверху ее же собственным меховым плащом, и сначала Август подумал, что она спит. Но, оказалось, что это не так. Едва он подошел, как она подняла голову. Посмотрела на Августа с интересом, усмехнулась разбитыми губами:

— Судя по выражению твоего лица, зрелище не аппетитное, я права?

— Даже и не знаю, что тебе сказать, — пожал плечами Август, стараясь скрыть обуревавшие его чувства под маской циничного скепсиса, которая при разговорах с Татьяной удавалась ему отнюдь не всегда. — Видал я физиономии и пострашнее. Вот, помнится, однажды в Антверпене после драки в портовом кабаке...

— Не надо! — остановила его Татьяна. — Просто сядь рядом и пожалей меня. Молча.

— Так бы сразу и сказала, — Август присел на войлочную кошму, взял в руки узкую ладонь женщины и, быстро нагнувшись, поцеловал ее пальцы.

У него щемило сердце от жалости, но то, что он видел сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем, что он видел, обрабатывая Танины раны. Всего лишь разбиты губы и нос, — видно, обо что-то приложилась, возможно и об мерзлую землю, — и лоб оцарапан. Еще синюшная бледность, что, в общем-то, не удивительно при такой большой потере крови да к тому же на морозе, но, в целом не смертельно: зубы не выбиты, шрамов на лице не останется, а ссадины и ушибы, которых, наверняка, не мало и на ногах, и на руках, заживут достаточно быстро. Другое дело — спина. Спина — от правого плеча до левой ягодицы — располосована, что называется, на славу. Хорошо еще, что позвоночник уцелел. Но и при таком раскладе, раны у Татьяны серьезные и заживать будут долго и медленно, даже если учесть особые способности принцессы Елизаветы, и все эликсиры и снадобья из офицерской аптечки Августа.

— Укусить сможешь? — тихо спросил Август по-итальянски, наклонившись почти к самому уху Татьяны.

— Смогу, — так же тихо ответила она, — но ты, Август, мне на обед не подойдешь, уж прости!

Показалось ему, или она, и в самом деле, хихикнула? По идее, должна была плакать, но не плачет. Бодрится. Даже пытается иронизировать.

— Чем я тебя не устраиваю?

— Август, ты только что вышел из боя, — Сейчас Татьяна говорила серьезно, и к ее словам следовало прислушаться. — Ты устал, у тебя все тело, я думаю, болит и ноет, опять же синяки и шишки... Ты серьезно считаешь, что мне без разницы, какую пить кровь?

— У тебя очень нехорошие раны на спине, — напомнил ей Август.

— Знаю, чувствую...

— Маленькая Клод подойдет? — Странно, но эта идея пришла ему в голову только сейчас. Наверное, действительно устал.

— Как ты это организуешь?

Вопрос — по существу. Деловой. Без сантиментов. И такой иногда она бывала тоже. Но это-то как раз Августа не удивляло. Темные колдуны таковы по своей природе — умеют подходить к делу рационально, без мешающих принимать решения эмоций. А то, что решения эти могут носить сомнительный с этической точки зрения характер, так на то они и темные, чтобы, как говорит Татьяна, не страдать дурью.

— Не беспокойся, Теа, — успокоил женщину Август. — Положись на меня. Сейчас я все организую.

Он встал с кошмы и, отойдя от костра, поманил к себе Маленькую Клод.

— Мне нужна услуга.

По идее, было бы лучше ей все это внушить, но у Августа оставалось слишком мало сил, и он решил, что преданность тоже неплохой инструмент воздействия. Преданность, привычка служить, ну и выгода конечно. Все мы люди, и у всех свой интерес. Поэтому начинать имело смысл именно с выгоды.

— Ты, вроде бы, замуж собиралась, — спросил он прямо. — Эти планы все еще в силе?

Парень у Маленькой Клод действительно был, и Август знал об этом наверняка, но не помнил, срослось у них или нет.

— Я бесприданница, — ответ недвусмысленный.

— Я обеспечу тебе достойное приданное, но мне нужна услуга особого рода, и я не хочу, чтобы кто-нибудь еще об этом узнал.

— Да, я, вроде бы, и не против, — удивленно посмотрела на него девушка. — Вы сами тогда не захотели...

— Другая просьба, — улыбнулся Август, вспомнив, как пару лет назад Клод попыталась стать его "фавориткой".

— Что-нибудь опасное? — насторожилась девушка.

— Нет, Клод, тут другое, — начал объяснять Август. — Безопасно и не больно, но странно...

Странно или нет, Клод его просьбе практически не удивилась. Кивнула в знак согласия, вернулась к костру и, наклонившись к Теа, достаточно громко спросила, не хочет ли, мол, графиня, чтобы Клод легла рядом и согрела ее своим телом? Графиня хотела, и уже через пару минут Маленькая Клод оказалась под меховым плащом Татьяны. Поерзала, устраиваясь так, чтобы не причинить графине боль, и, натянув край плаща на голову себе и Теа, затихла. Дело было сделано. Оставалось надеяться, что порция крови пойдет Татьяне впрок.

2. Имение Гриневка, одиннадцатое января 1764 года

Последняя четверть пути заняла у экспедиции больше времени, чем предыдущие три дня, проведенные в дороге. Пока ждали на биваке помощь, пока собирали новый обоз, пока вышли наконец в дорогу, прошло двое суток. Еще день провели в близлежащей богатой усадьбе, принадлежащей Ивану Павловичу Гриневичу. Хозяин отсутствовал, но отказать в гостеприимстве царевне и ее спутникам управляющий имением не смог бы в любом случае. Так что приняли их хорошо: согрели, накормили, приготовили в путь.

Татьяна все это время пролежала на животе, — на стоянке близ места боя, в дороге, и теперь в Гриневке, — но вечером одиннадцатого января, после целого дня, проведенного в нормальной постели, объявила, что желает вымыться. Ванны, однако, в усадьбе не оказалось. Не нашлось — в качестве паллиатива, — даже достаточно большой бочки, так что оставалась одна лишь баня. Но у русской бани, как известно, есть не только плюсы, но и минусы, особенно когда речь идет о таких серьезных ранениях, какие получила Теа. Поэтому Август усомнился в возможности и необходимости похода в баню, но переупрямить Татьяну, вставшую на тропу войны, не смог и вынужден был согласиться. Женщина и так была на последнем пределе: еще чуть-чуть и пойдет в разнос, что в случае сильной темной колдуньи ничем хорошим ни для нее, ни для окружающих не закончится. Никому, как говорится, мало не покажется.

Приняв это во внимание, Август развел руками и отступил, а раненые героини — Татьяна и Анна — отправились в баню, прихватив с собой в качестве банщицы все ту же Маленькую Клод. Парились они долго, едва ли не целый час, но оно того стоило. Таня вернулась из "банных покоев" повеселевшей и раскрасневшейся, и гордо продемонстрировала Августу свою спину с затянувшимися ранами. На вид этим рубцам должно было быть не менее двух недель, так что дела обстояли даже лучше, чем можно было ожидать. Другое дело — источник сего медицинского чуда.

— Анна знает? — напрямик спросил Август, когда Теа устроилась наконец в постели, уже не на животе, но все-таки на боку, а не на спине.

— И раньше знала, — коротко ответила Татьяна, — но сегодня увидела воочию.

— Ну, и как?

— Никак, — хмыкнула в ответ Таня. — Она же охотница, Август! Ее удивить непросто, а уж напугать и того сложнее.

— А Клод как? — С того первого разговора на биваке, Август со служанкой на эту тему больше не говорил.

— Клод... — задумчиво протянула Татьяна, как будто не знала, что и сказать. Вернее, как предположил наблюдавший за ней Август, Татьяна не решила пока стоит ли ему рассказывать об этом деле со всеми подробностями.

— Клод, — повторила Татьяна имя служанки после довольно продолжительной паузы. — Тут, видишь ли, какое дело, Август... Ей это понравилось, и я даже знаю, почему.

— Расскажешь?

— А ты, как думаешь?

— Расскажешь, — решил Август.

— Конечно расскажу, — мягко улыбнулась Теа. — Если не тебе, то кому? А в себе такое долго держать не получится. Разорвет!

Помолчали.

— Я думаю, этот яд... Ну, ты помнишь, я тебе рассказывала? Яд, который заживляет? Так он, Август, похоже содержит в себе какой-то наркотик. Когда ранки от укусов заживают, Маленькая Клод еще чуть не полчаса после этого от удовольствия светится.

— Есть привыкаемость? — уточнил Август.

— Ну, сегодня был четвертый раз, и мне кажется, Клод не могла уже дождаться, когда я ее того...

— Да уж, — покачал головой Август.

Он был буквально ошеломлен. О таком эффекте Август нигде еще не читал, но он и вообще мало что знал об этом феномене. Он даже начал сомневаться, правильно ли называть это явление вампиризмом.

— Вот именно! — поддержала его Таня, когда он высказал эту мысль вслух. — И это, Август, ты еще не знаешь всего!

— А что было что-то еще? — насторожился он.

— Еще как было!

— Ну, и что там у вас еще приключилось? — Таня явно хотела, чтобы он ее стимулировал на рассказ своими вопросами, вот Август и спросил. Ему не трудно, а ей приятно.

— Понимаешь, Август... — начала было Татьяна, но остановилась, не договорив, и тяжело вздохнула.