| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Распахиваются дверцы, из кабины спешно выбираются четверо мужчин и бегут по переулку, Делаю вслед еще несколько выстрелов, пули выбивают фонтанчики из дороги рядом с бегущими. Наконец что-то сообразивший невредимый часовой выскакивает из ворот и, сдёрнув с плеча винтовку, стреляет. Ни в кого не попадает, передергивает затвор на оружии, стреляет снова. Убежавшие четверо уже вскочили в какое-то ярко раскрашенное ландо, крикнули что-то извозчику и скрылись из виду. Часовой смотрит вдоль переулка, затем возвращается во двор посольства и стучит в дверь, что-то крича. Наверное, спрашивает указания. Пора и мне честь знать. Прячу один наган в кобуру на поясе, второй в мешок, закидываю лямку мешка на плечо и спускаюсь вниз. Выхожу из прохладного подъезда, нагретый воздух обдает лицо. Поворачиваю в противоположную от убежавших сторону и быстрым шагом иду на ближайшую крупную улицу.
"Хорошо вышло, — думал я, идя по улице и высматривая извозчика. — Жертв нет. Только брюнета ранило, это, похоже, Блюмкин. Ну так он и той истории был ранен, тогда в ногу. Видать, судьба его такая. Портфель он выронил, на что я и надеялся, а там украденные из ЧК документы. А то, что он бомбу бросать будет, видимо, в экзальтации, я и не предполагал, но это дополнительный жирный плюс. Автомобиль ещё брошенный на дороге стоит. Вобщем, у руководства ЧК возникнет много нужных вопросов. Думаю, из посольства немцы им уже названивают."
Я остановил неспешно едущего по улице извозчика, вскочил в пролётку и назвал адрес: "В Большой Трёхсвятительский переулок". Доехали мы до адреса по прикидкам менее чем за полчаса. Подъезжая к этому переулку, я увидел едущее навстречу знакомое ярко раскрашенное ландо, и лошадь, вроде, похожа на ту же самую — серая в небольших круглых пятнах, или в "яблоках". Видать, Блюмкин со товарищи, как и в прошлой истории, после акции сюда рванули, в Трёхсвятительский переулок, где размещался чекистский отряд Попова, который набирал в отряд преимущественно левых эсеров или беспартийных. Здесь же, в здании бывшего особняка Морозова, где располагается отряд Попова, в эти дни во время проходящего в Москве V Всероссийского Съезда Советов собирались члены ЦК ПЛСР (партии левых социалистов-революционеров).
Расплатившись с извозчиком, быстро прошёл по переулку, посмотрел на морозовский особняк. Нет, всё на вид тихо, волнений нет. Зря я, видать, торопился, можно было и не гнать лошадей, а пешком пройтись, деньги сэкономить. Всё вокруг спокойно, покушение на немецкого посла сорвалось, сейчас левые эсеры будут гадать, что произошло, раскрыли их или нет, и делать ли что-то дальше. Террористического акта с послом не случилось, громкого повода заявить о себе нет, всё закончилось пшиком. Может, и насчет своего нелепого восстания передумают, на что я и рассчитывал. А в дальнейших попытках, надеюсь, им воспрепятствуют, Дзержинский, например, или Лацис с Петерсом. Должно же быть в ВЧК разбирательство о сегодняшнем случае, о поддельных подписях на мандате ЧК и украденных документах, наверняка бывших в обронённом портфеле, да и о выданном несостоявшимся террористам служебном автомобиле. Успокоенный, я зашёл в укромный уголок, зарядил патронами барабаны обоих револьверов и отправился по своим адресам с милицейскими делами, которые находились относительно недалеко.
К вечеру часов около семи-восьми я для очистки совести сделал крюк и подошёл к Большому Трёхсвятительскому переулку взглянуть на ситуацию, и увиденное мне не понравилось. По ближайшим улицам и по самому переулку бродило и стояло множество вооруженных людей, в основном, матросов. Некоторые, судя по поведению, были нетрезвые. Издалека я заметил, что чьи-то вооруженные патрули останавливают редких прохожих, проверяют документы, обыскивают и куда-то уводят. Вот это мне совсем не понравилось. Значит, мятеж левых эсеров всё же состоится. Что там произошло, остается только гадать. То ли, как и в моём прошлом, Дзержинский приехал задержать Блюмкина с сообщником, но левые эсеры тех не выдали, а председателя ВЧК самого арестовал его подчинённый, Попов. То ли левые эсеры сами решились на восстание, опасаясь раскрытия их намерений после неудавшегося теракта. А может, они не хотели упускать удачный, как они считали, момент для восстания — канун народного праздника Иванова дня, в который часть солдат из столицы была отпущена по домам.
Однако, причины не так уж важны. Вопрос в другом — что мне теперь с этим делать, и делать ли что-нибудь? Я же сделал, что мог — сорвал убийство посла Мирбаха. А то, что левые эсеры после неудачного теракта не остановились, я не виноват, кто ж знал. Но если сегодняшнее восстание разгорится, то оно окажется, ну, или будет выглядеть, по сути, антибольшевистским и антисоветским, что бы там левые эсеры об этом ни говорили, и разрыв с большевиками неизбежен. И в политическом смысле срыв левоэсеровского теракта совсем ничего не дал, кроме, понятно, выжившего германского посла. Оставить всё как есть, ничего же не изменишь, как на этих левых эсеров повлияешь? Впрочем, появилась у меня одна мысль. Можно поднять шум и выдать происходящее всего лишь за недисциплинированность и бунт одной военной части — отряда ЧК под командованием Попова. Идея, правда, очень рискованная. Но всё же попробую...
Я забежал в ближайший подъезд, снял с себя пиджак, кобуру с пояса, наплечную кобуру, и спрятал это всё в мешок. Теперь я ничем не отличался от множества солдат в Москве: в поношенной форме, старой фуражке, с солдатским мешком за плечом. Посмотрел в подъезде, какие квартиры могут иметь телефон, и, найдя такую, несколько раз позвонил в дверь. С той стороны послышались осторожные шаги.
— Откройте! Именем Советской власти, нужен ваш телефон! — громко и требовательно произнёс я.
Дверь медленно отворилась на длину дверной цепочки, и в щель выглянул встревоженный мужчина в возрасте, с пенсне на носу:
— Эээ... гражданин, позвольте спросить, а что случилось?
— Требуется воспользоваться вашим телефоном! Дело государственной важности, — повторил я, сунув ему под нос на мгновение своё удостоверение уголовно-розыскной милиции с печатью и быстро убрав.
— Да, да, пожалуйте, прошу вас, — засуетился мужчина, открывая дверь полностью. — Позвольте, я провожу...
Доведя до телефона, он растерянно потоптался на месте, но под моим суровым взглядом он удалился и закрыл за собой дверь. Я достал из мешка завернутые в тряпицу пару кусочков недоеденного хлеба, развернул кусочек ткани и сунул хлеб в рот, не жуя. Тряпочку накинул на микрофон телефонного аппарата. Предосторожность никогда не помешает. После этого снял трубку и крутанул рукоятку телефона.
— Барышня, комендатуру Кремля, будьте добры, — и назвал номер, который на всякий случай запомнил.
Когда на том конце линии сняли трубку, я зачастил:
— Товарищи, срочно! В особняке Морозова на Трёхсвятительском беспорядки. Грабят прохожих, многие пьяны, ругают Советскую власть. Множество вооруженных матросов, числом несколько сотен. Имеются пулемёты. Производят беспорядочную стрельбу! Слышались взрывы... — на последней фразе я нажал рычаг аппарата. После этого отошёл от телефона, открыл дверь, куда скрылся хозяин квартиры, поблагодарил его за "проявленную сознательность", и вышел из квартиры.
Дворами пробрался я до места, напротив которого стоял особняк Морозова. Мне повезло, в одном из домов на противоположной стороне улицы имелся чёрный вход в подъезд со двора. Поднялся на промежуточную лестничную площадку перед вторым этажом, окно на ней в летние дни было открыто. Достал из мешка наганы и припасённую для встречи Блюмкина гранату, обнаруженную месяц назад в накрытом бандитском логове и втихую утащенную в кармане шинели. Подбив Ваню Гуся на разговор о бомбах, выяснил у него между делом, как кидают гранаты Первой мировой войны. Оказалось, гораздо сложнее, чем современные мне прежнему. Как там Ваня показывал? Сначала снимаем кольцо, оттягиваем вот этот шпенёчек, жмём на рычаг, поворачиваем эту чеку поперёк, одеваем кольцо обратно. Потом вставляем Г-образный запал и закрепляем. Руки холодило от гранаты, и я даже слегка замёрз сейчас в этот июльский вечер, когда проделывал осторожные манипуляции. Выходит, я понял и сделал всё правильно, и граната не взорвалась у меня в руках, но общаться ещё раз с малознакомыми взрывными устройствами желания у меня больше не было. Только необходимость заставила меня пойти на такой шаг: устроив шум, я надеялся сорвать планы восстания, поднять панику и создать неразбериху. А скоро, как мне помнится, вечером около восьми несколько отрядов левых эсеров должны быть посланы захватывать телеграф и телефонную станцию. Я присел в стороне от окна и прислонился затылком к стене ...
Через полчаса по ощущениям привычный шум в особняке усилился. Из ворот вываливается толпа матросов и солдат с оружием, человек в тридцать-сорок, и направляется к началу переулка. Ага, такими отрядами как раз и занимали телеграф с телефоном. Ну что ж, придётся работать...
Поднимаюсь, зажимаю рукоятку гранаты с рычагом, сдвигаю кольцо. Перемещаю чеку. Бросок через окно. Прячусь за подоконником. Раз, два, три, четыре... Взрыв! Толпа успела немного отойти в сторону, и до них осколки не достанут, так что убитых и даже раненых быть не должно, только напугает. Привстаю и устраиваю пальбу по верхним частям высоких окон особняка и по воротам. Осколки стёкол со звоном сыпятся вниз, пули вбиваются в створки ворот. Выпускаю по пол-барабана из обоих наганов. А теперь наганы в мешок, ноги в руки, и исчезаем отсюда с максимальной скоростью...
Сбегаю по лестнице, выскакиваю из чёрного хода во двор и бегу к арке напротив. Там проход к соседним домам. Пробегая арку, слышу из-за оставленного позади дома беспорядочную пальбу и разозлённые крики. Пробегаю проход, мчусь между домами. Ещё один двор, дома впереди, арка выхода из двора. Проскакиваю пустой двор и выглядываю наружу. Быстро квартальчик, однако, кончился — передо мной уже Малый Трёхсвятительский переулок. Выхожу и твёрдым шагом пересекаю его по диагонали, стараясь не приближаться к кучкам вооруженных людей. Перед самым входом во двор на противоположной стороне переулка какой-то матрос обращает на меня внимание:
— Эй, ты, тама! Пехота! А ну, стой! Документы, кто таков будешь?!
Делаю вид, что не слышал, углубляюсь во двор. Если остановят, самое меньшее, что сделают, это отберут всё оружие и деньги — попросту ограбят. Я не большевик, но за удостоверение уголовно-розыскной милиции тоже могу огрести.
— Эй, слышь! Стоять! Братва, держи его!... — доносится сзади.
Поворачиваю голову вбок и замечаю, что матрос сдёрнул винтовку с плеча. Делаю рывок вперёд и в сторону, в стену арки прохода ударяет пуля, и доносится грохот выстрела. Не останавливаюсь, жму вперёд изо всех сил, слышу сзади топот множества ног и крики. "Только бы не тупик!" — мелькает пугающая мысль. Петляю между домами, проскакиваю дворы. Подбегаю к Хитровке, проношусь мимо ночлежек, огибаю биржу труда... Ффух... Оторвался!... Давно я так не носился, наверное, только когда был мальчишкой ещё в той, прежней жизни... Хватал ртом воздух, в боку кололо. Перехожу на обычный шаг и, отдышавшись на ходу, большим крюком обогнув место предстоящего восстания, иду домой. В Трёхсвятительских переулках слышно было как постреливали. В этот раз спонтанная стрельба началась раньше, в предыдущей реальности матросы, вроде, позже по улицам ходили и по окнам стреляли? Не помню...
Ночью я услышал артиллерийскую пальбу. Несколько раз бухнула пушка, вдалеке были слышны пулемётные очереди. Затем всё стихло. Видно, в этот раз большевики успели быстро собрать войска для подавления мятежа, не то, что в прошлой истории. Как и в прошлой реальности, большевики тоже, помнится, тогда штурмовали район Трёхсвятительского переулка с артиллерией и пулемётами. Только в моём бывшем прошлом нужное количество людей большевики наскребли лишь к следующему дню, ведь самые боеспособные части в прошлой реальности были отправлены именно 6 июля из Москвы в Ярославль, Рыбинск и Муром на подавление восстания организации Савинкова в этих городах. Это интересный пример для конспирологии, что иногда в истории совпадение — это просто совпадение. И то, что в Ярославле правые эсеры, а в Москве эсеры левые подняли восстания в один день (правда, савинковцы 6-го числа ночью, а левые эсеры днём), это, как ни странно, совпадение. Никаких связей между этими событиями большевики не усматривали, и будущие историки также не обнаружили.
Здесь же, в нынешней истории, ярославского мятежа сегодня не случилось, и войска никуда не уходили. Возможно, частично и благодаря моему вмешательству, тут уж точно не узнаешь. Но в любом случае, остается только порадоваться.
В последующие дни в общих чертах мне стало ясно, как разрешилась заварушка с левыми эсерами. Похоже, они не успели серьёзно проявить себя и настроить против себя большевиков, хотя наверняка факты попытки покушения на посла Мирбаха стали большевикам известны. Наверное, большевики выдвинули ЦК ПЛСР какие-нибудь жёсткие требования, и те вынуждены были на них пойти, так как Съезд закончился без всяких неожиданностей и без исключения партии левых эсеров. Не считать же неожиданностью то, что во время голосования резолюции о вопросах войны и мира, против попыток сорвать Брестский мир, фракция левых эсеров демонстративно вышла из зала и не принимала участия в голосовании, такое не было редкостью. В газетах я так же заметил, что из коллегии ВЧК исчезла фамилия левого эсера Александровича, принимавшего участие в подготовке покушения, а отряд Попова был расформирован. Однако некоторые левые эсеры остались на своих постах, и в крестьянских Советах депутатов они по прежнему преобладали. Кстати, и риторика вокруг деревенских комитетов бедноты в газетах утихла, я надеюсь, большевики от комбедов быстро отказались, только, в отличие от прежней истории, сделали это на несколько месяцев раньше, и, возможно, тоже в ходе договорённостей с левыми эсерами. Ну что ж, тем лучше, комбеды не успели натворить бед и настроить против себя и поддерживающих их большевиков среднее крестьянство. Позднее я узнал, что представителей от бедноты из отменённых комбедов кооптировали в Советы, очевидно, для контроля со стороны бедных слоёв и опиравшихся на них большевиков.
В итоге всё вышло, как я полагал, слегка лучше, чем в предыдущем варианте истории, чему я не мог не радоваться. А у меня была моя обычная работа и её задачи, которые никто не отменял. Так что через неделю нам с Пашей Никитиным предстояла командировка за главарём очередной разгромленной банды, в одиночку сбежавшим из Москвы на своё прежнее место жительства в один из губернских городов на север от столицы.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
**
Интересные ссылки:
Иностранная интервенция в годы гражданской войны
https://ntk.kubstu.ru/file/1145
Иностранная военная интервенция в России
Иностранная военная интервенция в России
В.Горелик. Японские городовые
https://www.proza.ru/2018/04/13/1099
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
