Две души. Испытания бытом

А вот теперь заводиться начала я. Это Верис — грязная рабыня? Это у данного толстого прыщавого ничтожества гены??? Да я им..!

Ну конечно же, муж почувствовал. Он вообще чувствует любой мой настрой, особенно после перемещения.

Быстрый взгляд на меня, мягкое:

— Милая, ты не хочешь подняться к себе?

И оставить тебя здесь развлекаться одного? Ну уж дудки! Но ответить я не успела: сестрица заверещала вновь:

— При чем тут твоя оборванка жена, когда речь идет о моем безвинно пострадавшем сыночке???

— Шонара, успокойся...

А это уже Аренила. Пытается привести в себя дочь. Но, похоже, бесполезно: та уже закусила удила.

У Варта странно сверкнули глаза, я почему-то припомнила в мелочах ситуацию с той беременной дурой, что высказывала претензии Ирме, и пожалела несчастную глупую родственницу: оскорбления жены черный маг никому не простит. Точно: муж повелительно взмахнул рукой, и дурища застыла соляным столбом с широко раскрытым ртом и перекошенным от злости лицом. Её сын изумленно вытаращился на мать и испуганно вжал голову в плечи. Правильно, мальчик, ты моложе, у тебя как раз инстинкт самосохранения сработал, хоть и слишком поздно.

— Я, Вартариус ранос дорт Антариониус, глава рода Антариониус, — голос мага звучал громко и торжественно, — по праву оскорбленной стороны приказываю: навсегда лишить Шонару ранос дорт Анитераниус, урожденную Антариониус, способности общаться устно и письменно, пока она находится на территории моего дома, разорвать помолвку ее сына Зиманариуса ранос дорт Анитераниуса и оставить ребенка на мое полное попечение в этом доме с уже наложенной на него магической клятвой трудиться на благо данного здания и всех его обитателей, пока виновник полностью не осознает допущенной им ошибки и не получит добровольного и официального прощения от всех участников ситуации. И да будет так.

Сверкнула молния, почему-то оранжевого цвета, женщина отмерла и в ужасе посмотрела на брата, пытаясь что-то промычать. Но тот равнодушно пожал плечами:

— Сама виновата. То, что ты уже принадлежишь другому роду, не давало тебе никакого права повышать голос на меня и оскорблять мою супругу. Свободны оба.

— Не понимаю, — я задумчиво закусила губу, сидя на постели рядом с мужем. — Ничего я в ваших обычаях не понимаю.

— И что на этот раз? — Рука на моей талии. Голос... Как у объевшегося сметаной кота.

— Она же больше не принадлежит вашему роду, ты сам это сказал. Её сын, получается, тоже. Но твоя власть на них все-таки распространяется. Почему?

— Как ты там любишь говорить? Элементарно? Ты еще помнишь, где стоит по социальной лестнице наш род?

— Угу. Второй после Императора.

— Ну вот тебе и ответ. Я — авторитет, так, кажется, в твоем мире говорили?

Почему говорили? И сейчас говорят...

— Варт, а что такого ты сотворил? Ну то, что она больше не сможет и рта раскрыть, пока здесь, я поняла. А с парнем-то что? Почему у свекрови чуть сердечный приступ не случился после твоего магического вмешательства?

— А надо правильно дочерей воспитывать. И наказывать их, хотя бы изредка. Шонара — поздняя, младшая и самая балованная, ей всегда всё позволялось. Отец муштровал только нас с братом, а сестрами занималась исключительно мать. Вот и получила... Что получила... С парнем... Я искусственно оторвал его от его рода на какое-то время и прикрепил к нашему. Он теперь будет жить и работать здесь на правах незаконнорожденного сына.

— Жестоко... Это ж ты его почти с рабами сравнил.

— Не почти. И слуги, и рабы будут ниже его. А вот мой братец-бастард, служащий здесь уже много лет, получил нового, физически здорового работника: пока ты, я и Верис его не простим, причем искренне, мальчишка, хоть и законнорожденный, будет подчиняться управляющему и исполнять любые приказы бастарда.

— Какой удар для его гордости...

— Переживет. Может, поумнеет...

Вот это вряд ли...

Ирма:

Ребенок необычайно активно себя вел все утро, так что собрать и проводить мужа на работу, как обычно я делаю по утрам, я в этот раз не смогла: отлеживалась в постели.

Ближе к обеду, накинув на плечи короткий байковый домашний халатик, я заставила себя поесть (из-за беременности аппетит у меня пропал напрочь) немного мясного салата, запила его клюквенным морсом и села в кресло почитать. Живя в этом мире, я стремилась как можно больше узнать о его истории, религии, культуре. Кладезем в этом смысле для меня была, конечно же, художественная литература: романы, в том числе и женские слезливые, я глотала обычно по несколько книг в день. Тоша посмеивался, но исправно заказывал в магазинах подобную литературу.

— Она все-таки выйдет за него, ему на горе, родит троих или пятерых детей, и все будут счастливы. А потом умрут в один день от лени, глупости и старости.

Какой знакомый голос. Просто сочится сарказмом. Я посмотрела в зеркало, стоявшее рядом с моим сиденьем. Точно, Ира.

— Доброе утро.

— День, вообще-то. Ирма, ну вот как ты можешь такие розовые сопли читать?

— Ну так а чем еще заниматься? Науки мне не даются, работать, пока беременна, Тоша запрещает...

— Ой, как знакомо. Одна золотая клетка сменила другую. Только тут ты почему-то не возмущаешься.

— Может, все дело в обстановке?

— Угу-угу. Лучше скажи — в отношении к ситуации.

Я только улыбнулась: подруга была в своем репертуаре.

— Как вы там вообще живете все? Славка тебе не досаждает?

— Нет, что ты. Я только один раз его видела, в торговом центре. Он нас с Тошей обошел за километр.

— Умный мальчик.

— Как прошел День Семьи?

— Ты имеешь в виду ужин без этого наглого мага? Познакомилась с его родичами, поняла, что самая адекватная среди них свекровь, и порадовалась, что они скоро уберутся восвояси.

— Уберутся? Родственники обычно уезжают на следующий день после празднования.

— Эти задержатся на пару дней. Варт выдает замуж племянниц — дочерей брата.

В каком смысле — выдает замуж?

— Ира, а при чем здесь твой муж?

В ответ — пожатие плечами.

— Ну он же глава рода. Нет?

Как там говорится в таких случаях в этом мире? Я зависла? Да, это было самое верное выражение.

— Что не так? Ирма, ты так смотришь сейчас... Уж очень выразительно...

— Ира... Глава рода вовсе не должен выдавать замуж своих непрямых родственников женского пола, если только... Да ну, глупости. Он не мог этого сделать.

— Не мог что? Ирма, ты меня пугаешь.

— Угу, — отозвалась я рассеянно. — А кто женихи?

— Гном и эльф. Ирма! Блин, ты ж беременна, тебе волноваться нельзя! Что я такого сказала, а?

— Ира... С другими расами могут родниться только представители правящей семьи...

Ирина:

'Он улетел, но обещал вернуться', — именно эта мультяшная фраза вертелась в моей голове, когда супруг, закончив репрессии по отношению к собственным родичам, ушел порталом непонятно куда. Работа, чтоб её. Плюнув на обязанности хозяйки и решив, что эти гости вполне в состоянии развлечь себя сами, я заперлась в комнате и подсела к зеркалу. Да, у меня была тайная надежда увидеть Ирму еще раз. Возможно, зеркальный портал, или как там называется эта штука, сработает опять... А если нет... Я, конечно, не расстроюсь... Хотя... Кому я вру. Да, я скучала по Земле, да, я хотела видеть подругу, да, я желала знать, что именно у них там произошло за последние полгода. И поэтому когда в кресле обнаружилась мирно читавшая какую-то книженцию беременная Ирма, я едва удержалась от воинственного клича команчей.

— Она все-таки выйдет за него, ему на горе, родит троих или пятерых детей, и все будут счастливы. А потом умрут в один день от лени, глупости и старости.

Да, я язва, я в курсе. В ответ — спокойная, чуть добродушная улыбка. Узнаю подругу.

— Доброе утро.

— День, вообще-то. Ирма, ну вот как ты можешь такие розовые сопли читать?

— Ну так а чем еще заниматься? Науки мне не даются, работать, пока беременна, Тоша запрещает...

— Ой, как знакомо. Одна золотая клетка сменила другую. Только тут ты почему-то не возмущаешься.

Слово за слово, обсудили День Семьи. А потом я вскользь упомянула о предстоящей свадьбе племянниц и их женихах, и Ирма почему-то сделалась белее мела:

— Ира... С другими расами могут родниться только представители правящей семьи...

Ой. Ай. И все остальные известные междометия. То есть как это — только представители правящей семьи? А остальные? Это что же тогда получается?..

— Ты хочешь сказать, что...

— Да не знаю я. Правда. Меня учили геральдике и генеалогии, особенно последнему предмету, я назубок зазубривала все генеалогические древа местной знати и крупных провинциальных родов. Так вот, нет у семейства Антариониус никаких генеалогических связей с Императором и его родными. Вообще. Иначе Вартариуса давно сослали бы подальше — Его Величество осторожен и как огня боится бунтов, а твой муж — довольно влиятельный человек.

— Но тогда... Как?

— Понятия не имею. И это — страшно. Он тебе как-то объяснил свои действия?

— Ты имеешь в виду свадьбу? Да. Мол, для нашего рода это стратегически важный брак, так как нужно укрепиться на этом континенте, чтобы иметь возможность влиять на их внешнюю политику. Что-то типа того.

— Чушь. Полная чушь. В роду Антариониус никогда, слышишь, никогда не было сильных и умелых политиков. Маги, ученые, воины — да. Но не политики. Что он там укреплять собрался, когда это — дело Императора и его семейства?

Какой хороший вопрос. Просто великолепный.

— Ирма, слушай, а почему старший брат Варта — неудачник? Я слышала, что он не смог собственную силу подчинить. Это что такое?

— Это тебе муж сказал? Ну да, он брата презирает: как же так, отец — сильный маг, а старший сын не способен магией управлять?

— Да почему не способен? Что не так с этой магией? Почему Варт — чернокнижник, а его брату нужно сидеть в провинции и заниматься хозяйством?

— Потому что ему не подчинилась сила. Ну вот как бы тебе попроще объяснить... Смотри: есть семьи, которые как бы избраны богами. За что — другой вопрос, здесь я всех тонкостей не знаю, но им даруется божественная сила, магия, как хочешь называй. Но только от конкретного человека будет зависеть, сможет он эту силу подчинить и владеть ею, стать практически равным богам, или так и останется обычным смертным, не способным заниматься колдовством.

— Э... А для того чтобы подчинить эту непонятную силу, нужно что-то особенное?

— Да. Специальный склад характера: уверенность в себе, жесткость, даже жестокость, эгоизм, в общем, все, что в твоем мире считается качествами лидера.

— То есть, если по-нормальному, если в тебе нет замашек лидера, сила тебе не подчинится? Так?

— Именно. А почему ты спросила?

— Да вот мне кое-что не совсем ясно... Эта семейка, насколько я поняла, довольно амбициозна. Иногда даже чересчур. Варт тебя взял в жены, потому что ему понадобились обширные связи твоего отца, если я всё правильно уяснила. Он даже с бастардами рода не расстается, а каждый раз старается их куда-нибудь поближе пристроить, чтобы постоянно пользу семье и роду приносили. Как говорят в моем, уже бывшем, мире: 'Все в дом'. Но при всем этом родному, законному брату он выдает какую-то задрипанную невесту из забытого всеми богами рода с окраин Империи, которая, по его же словам, плакала от счастья и валялась у него в ногах в благодарность за то, что ее приняли к ним в семью, снизошли, так сказать. И после этого непонятного мне союза, полного мезальянса, 'счастливых' молодоженов срочно отправляют вглубь государства, в самую глухую провинцию, явно чтобы не мозолили глаза. И все это только потому, что у старшего сына не хватило умений подчинить себе силу? Как-то нелогично, не находишь?

— Ты намекаешь на то, что племянницы Вартариуса — бастарды? Тогда их не растили бы как законных детей.

— Даже если они от...

— Ира, ты не понимаешь. Незаконнорожденные дети Императора и его семьи появляются довольно часто. Но выше слуг, пусть даже и управляющих поместьями, они никогда не поднимаются. За этим строго следят, в первую очередь — глава рода.

— Тогда я ничего больше не соображаю... Своего племянника он, ничтоже сумняшеся, приравнивает к бастардам, а непонятно чьих дочерей выдает за высокопоставленных лиц...

Подруга удивленно моргнула:

— Кто кого к кому приравнивает? Ира, ты сейчас о чем говоришь?

— А? Ну как же. Сына Шонары, Зиманариуса, он на какое-то время вытащил из рода его отца и определил в свой род и с помощью магии вполне официально приравнял к бастардам. В качестве наказания, так сказать. Эй, Ирма, ты чего так смотришь?

— Пытаюсь понять, но не могу... Это страшное наказание для аристократов. Ира, что он умудрился сделать?

Я пожала плечами:

— Его матушка прилюдно оскорбила меня, а он попытался изнасиловать Верис.

Моя собеседница озадаченно нахмурилась:

— Кто такая Верис?

— Моя личная рабыня. Ирма, не выпучивай так глаза.

— Ира... Мы не даем имена рабам...

Умная, да? Тоже мне, 'мы не даем имена рабам'. Да мне глубоко фиолетово! Пофиг! И я разозленно зашипела:

— Да плевала я на ваши гадкие традиции с высокой колокольни!!! Плевала!!! Меня, между прочим, затащили в этот уродливый мир насильно, не спрашивая моего на то согласия, я здесь почти все время одна, и мне скучно!!!

— Все-все, не ругайся, — замахала руками все еще ошарашенная подруга. — Я поняла. Тебе скучно, ты развлекаешься как можешь, твой муж тебе это прощает. Но так жестоко наказывать за то, что обыденно... Все, молчу. Сколько ей лет-то?

— Тринадцать.

— Э...

— Что?

— Самый возраст, вообще-то...

Я подозрительно прищурилась:

— Для чего? Опять гадость сейчас скажешь, да? Ирма, она всего лишь ребенок!

Ирма:

Подруга исчезла, наша связь прервалась, а я все еще долго не могла прийти в себя от изумления: возвести рабыню в наперсницы, дать ей имя, защитить от любвеобильного родственника... Законнорожденного родственника, имеющего все права развлекаться не только с рабыней, но и со служанкой, да даже и с бастардом... Для меня все это было дикостью. Как? Ну вот как можно быть такой наивной? Это же рабы, всего-навсего живые говорящие куклы; они рождаются в том числе и для удовлетворения любых плотских желаний своих хозяев. Живые вещи. Кто будет давать имя стулу, на котором сидит каждый день, или ручке, которой пишет? И почему Вартариус ей все это позволяет? Любовь? У черного мага? Не то чтобы я не верила... Скажем так: сомневалась в подобном. Мой бывший муж чересчур эгоистичен для подобного чувства.

— Ирма, родная, что-то случилось?

Тоша. Уже пришел с работы? Да, долго же я тут просидела...

— Ничего страшного... Знаешь, похоже, у нас с Ирой восстановилась связь.

Муж удивленно вскинул брови:

— Ты снова видела её во сне?

— Нет. Мы теперь общаемся через зеркало.

— Любое? Или какое-то определенное?

— Не знаю. Пока что говорили через это...

— И как она там?

— Активно сражается с различными родственниками моего бывшего мужа.