|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 25.
Остаток дня магические насекомые, не обращая внимания на потери, возводили временные укрепления и вели непрестанный обстрел замковых стен, не предпринимая больше никаких попыток штурмовать. Это настораживало Лариэса, который по собственному опыту знал — такой изматывающий, непрерывный огонь, предвосхищает бешеный штурм, во время которого кровь будет литься рекой.
Но пока штурма не было, он отвел своих гвардейцев во двор под защиту стен. Тут и там сновали крестьяне с носилками, утаскивая раненых в замок, туда, где Орелия устроила свой лазарет. Несмотря на то, что барон распорядился убрать половину людей с западной и южной стен, приходилось держать часть из них в постоянной готовности, а так как у замка при всех его достоинствах не было крытых галерей, хитиновые дротики время от времени находили свих жертв. Радовало то, что мертвых пока что было не очень много — их складировали в отдельном углу — а раненых Орелия, определенно, должна была быстро поставить в строй.
Там, где не требовалось воскрешение, ее силы все еще были значительны.
"Интересно, а сколько тысяч или даже десятков тысяч человек она вернула с того света"? — подумал виконт. — "И как к этому относился Господь"?
Такая постановка вопроса была юноше в новинку — до этого он не задумывался над вопросом взаимодействия Орелии с небесными сферами. С одной стороны, христианская и додагударианская церкви уже не одну сотню лет назад причислили ее к лику святых, с другой стороны, происходило это не слишком добровольно и не очень радостно, потому как Орелия никогда не скрывала своего весьма прохладного отношения как к триединому Богу, так и к Мертвым Богам.
Лариэс, пользуясь относительным затишьем, соорудил себе бутерброд с мясом, сыром и ржаным хлебом, и забрался на северную стену — полюбоваться немного рекой. Тут почти не было людей, лишь несколько стражников, да Мислия, сидящая в тени каменного зубца и сосредоточенно всматривающаяся в Звериный Амулет.
— Очень скоро тебе придется показать насколько хорошо этот амулет подчиняется новой хозяйке, — заметил Лариэс, подходя.
Мислия моргнула раз, другой, и, наконец, уставилась на юношу. Во взгляде ее читалось лишь раздражение.
— Да ну, быть того не может, — язвительно процедила она. — Есть что еще умного сказать?
Лариэс пожал плечами и уселся рядом.
— Я неправ?
— Прав, — зло ответила женщина. — Я потратила большую часть артефактов, а мы — сковывающие — не слишком хорошо пополняем их запас в дороге.
— Слишком долго? — предположил юноша.
— Слишком опасно для тех, кто находится поблизости.
Тон Мислии однозначно закрывал тему дискуссии, и Лариэс, как всегда, снедаемый любопытством, прикусил язык, и перевел разговор на иную тему.
— Так что, можем мы ожидать твоей помощи в отражении нового штурма? До него осталось недолго, думаю, они полезут, как только стемнеет.
— Звучит логично, — Мислия вздохнула и ее громадные глаза неожиданно приобрели мечтательное выражение. — Думаю, кое-что сделать я все-таки смогу, но пока постараюсь это особо не афишировать.
— Считаешь, они не знают про амулет?
— Думаю, знают, и все же... Не стоит использовать сразу все козыри.
Тут нечего было возразить, и Лариэс, согласно кивнув, поднялся, чтобы посмотреть на реку. Поднялся, да так и остался стоять, сдержав рвущийся наружу грубый мат.
— Тревога! — заорал он вместо этого. — Они идут с воды!
Зоркие глаза юноши различили в закатном багрянце солнца становящиеся с каждой секундой крупнее фигуры рабочих, тащащих плоты, много, очень много плотов.
И, как по команде, со стороны западной и южной стен донесся рев петрамов — штурм возобновился.
* * *
Игнис успела частично восстановить силы, затраченные на удар по достигшим стен петрамам, и, говоря начистоту, ей не терпелось принять участие в сражении. Половину дня огнерожденная бессильно наблюдала за насекомыми, методично и деловито возводившими укрепления вокруг осажденной крепости. Девушка могла бы размолоть их в пыль, но Тар категорически запрещал применять чары до начала следующего приступа, и теперь Игнис поняла, почему.
Изначальные шли на приступ не с двух, а сразу с четырех сторон. Восточную и северную стены они планировали штурмовать, перебравшись через реку на плотах.
— Ага, идут, — Тар был тут как тут, — моя прекрасная принцесса, бери на себя западную стену — там, где надвратные башни, нам потребуется сильнейший из чародеев. Я возьму южную сторону, а наша очаровательная Блаклинт — северную и восточную. Вода — ее стихия, а в реке воды куда больше, нежели в рукотворном рве.
— Не стоит ли оставить кого-нибудь в резерве?
— Стоит, ага, — грустно вздохнул принц, — но мы лишены такой роскоши. Уже через несколько минут товарищам понадобится вся сила, которую мы сумеем предоставить. Так что, по возможности, старайтесь не перенапрягаться. Никаких массовых заклинаний без крайней на то нужды. Вроде, все. Приступим.
И они приступили. Для начала Игнис спалила два мостка, когда по ним перебирались петрамы с вездесущими культистами на спинах. Потом она создала в воздухе над воротами несколько огненных шариков, которые один за другим запустила в еще двух гиганских изначальных.
Многие считают, что чародеи творят волшбу лишь прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки. Это не так. Стихийный маг бьет на добрых полмили и даже дальше с той же смертоносной эффективностью, что и вблизи. Да, сил при этом тратится больше, но тут уж ничего не поделать. Находиться на стене было бы слишком опасно, и все это понимали, а потому барон лично просил их не рисковать жизнями понапрасну и выделил самое безопасное в замке мест, а Лариэс приставил Марка с несколькими гвардейцами охранять вход на крышу.
Как и в прошлый раз, изначальные двигались в разряженных рядах, стараясь снизить потери от пушечного и аркебузного огня, а также — от действий магов; как и в прошлый раз, на острие атаки действовали петрамы, чьей задачей было просто добраться до стен и смести всех, кто на них находится.
Изначальные неумолимо приближались со всех сторон, лезли по трупам, не обращая внимание на убийственный дождь из ядер, пуль, стрел, болтов и магии. И сейчас они походили на стихию, неутомимую и непобедимую.
Прикончив еще одного зверя рока, Игнис осознала, что, вообще-то, штурмующие несут не такие большие потери, как кажется на первый взгляд, и что запасы метательных снарядов и силы у защитников иссякнут куда раньше, нежели воины у разумных насекомых.
"А значит, вся наша надежда — на Ридгара", — подумала она. — "Надеюсь, враги не понимают этого так же остро, как и я".
* * *
— Я слышал, он бессмертен, — заметил легат.
— Да, так говорят, — согласился с разумным насекомым Галий, — но я в это не верю. Безусловно, Кающийся сумел побороть старение, да он умеет перемещаться в тенях, каким-то образом перескакивая из них на Грань, но бессмертие... Такого просто невозможно. Все сущее уходит из мира живых в мир мертвых, иногда задерживаясь в материальном мире, либо на Грани. И пускай некоторые Древние сумели обмануть старуху с косой, никому не удалось победить ее или подчинить.
И, тем не менее, именно Кающийся волновал Галия больше всего. Он не один и не два раза просил хозяина подробнее объяснить, кто же Ридгар такой, но тот ограничился лишь туманными намеками, из которых наемник уяснил несколько важных моментов. Во-первых, Ридгар — маг, и маг чудовищной силы. Во-вторых, этой своей силой он обычно не пользуется до самого последнего момента. Галий предположил, что плата за могущество очень уж велика. Он читал о некоторых редких типах магии, использование которых приводило к таким последствиям, что чародей не десять — сто раз думал, прежде чем использовать дарованные им возможности. Вероятно, Кающийся, был адептом одного из таких направлений. Из этого следовало то, что Ридгара надлежало убить, причем сделать это до того, как наступит пресловутый "последний момент".
И Галий, в целом, представлял, как именно можно провернуть нечто подобное. Он бы и раньше попытался провернуть этот свой трюк, но хозяин приказал не раскрывать всех возможностей до особого распоряжения.
Вчера вместе с очередным письмом пришло разрешение бросить на чашу весов все свои таланты. Почему только теперь, Галий не знал, но предполагал, что хозяин распланировал весь этот поход, включая штурм крепости задолго до того, как изначальные пробудились. Мог ли он? Отвечать на этот вопрос убийца не хотел — боялся.
Так или иначе, способ разобраться с Кающимся имелся...
"Но придется изрядно попотеть.", — подумал наемник. — "Хотя, кто говорил, что будет легко"?
На подступах к замку кипел лютый бой, насекомые, подчиняясь его приказам, волна за волной накатывались на укрепления, устилая небольшой островок грудами искореженных тел. Очень, очень скоро защитникам придется что-то делать с растущими, как на дрожжах холмами, по которым так удобно забираться на стены. Да, подобная тактика никогда не сработала бы, командуй он человеческой армией, но тараканчики, кажется, не возражают против героического самопожертвования во славу любимой королевы, а значит, можно продолжать.
Галий перевел взгляд на солнце, неумолимо опускавшееся за горизонт, и на губах убийцы проступила кривая ухмылка. Очень, очень скоро станет темно, и вот тогда-то начнется настоящий штурм.
* * *
Лариэс без сил прислонился к покореженному крепостному зубцу — во время последнего штурма петрам добрался-таки до стен и влепил по ним так, что едва не разворотил целый межбашенный участок — начал торопливо засыпать порох в пистолет. Последние часы он использовал его все больше, как дубинку, потому что изначальные лезли, не останавливаясь, и перезаряжать оружие банально было некогда. К сожалению, сагитариуы продолжали обстрел, пускай не так интенсивно, как в начале штурма, а потому высовываться не стоило. Рядышком присел Вилнар, на чьем нагруднике красовалась внушительных размеров вмятина.
— Как-то невесело все, — проговорил северянин, снимая шлем и утирая пот со лба, — если так продолжится и дальше, мы не дотянем до утра.
В этих словах была доля истины — отражать каждый новый штурм становилось все труднее и труднее, и это несмотря на то, что Орелия почти моментально отправляла раненых обратно на стены. Да, магических насекомых полегло очень много, вот только небольшой рядок внутри стен уже успел превратиться в горку, сложенную из мертвых тел. В основном гибли крестьяне, которым пришлось брать оружие в руки и идти защищать родных и близких, но и дружина барона заметно поредела.
— Как думаешь, они скоро кончатся? — поинтересовался виконт.
— Очень на это надеюсь, — рыжеволосый северянин проверил остроту копья и, видимо, оставшись довольным, — добавил, — главное, чтобы мы не кончились раньше.
— Думаю, справимся, — раздался из темноты, разгоняемой лишь факелами, да чадящими внизу трупами изначальных, голос.
К отдыхавшим подошел Ридгар и недоверчиво осмотрел немногочисленных защитников участка стены.
— А где твои лейтенанты и гвардейцы?
— Я отослал вниз, на отдых. Кажется, пять или даже десять минут у нас есть, — Лариэс выжидающе посмотрел на Древнего.
— Разумно, — согласился тот. — Потери растут.
И это тоже было правдой. Лариэс потерял уже двух человек убитыми, причем понимал: воскрешать их никто не станет, у Орелии попросту больше нет сил на это. Однако горячка боя пока что цепко держала юношу за горло, отгоняя посторонние мысли. И так было не только с ним — даже Кларисса не сказала ни слова, когда Джимс упал, обливаясь кровью и пытаясь зажать горло, располосованное ударом армиса, а Аливер, попытавшись защитить брата, поймал арбалетный болт, выпущенный каким-то на редкость везучим фанатиком.
"Мы воздадим им должные почести, когда сражение закончится", — пообещал себе Лариэс.
— Древний, где Мелис? — спросил вдруг Вилнар.
— В последний раз я видел его за восточной стеной, он в одиночку держал весь островок, не позволяя изначальным подобраться ближе. Мне пришлось заниматься стеной южной, там и сейчас все не слишком хорошо.
Знакомое шуршание заставило Лариэса посмотреть вниз.
"Черт побери", — мрачно подумал он, опять.
— Господин, тогда, наверное, вам стоит возвращаться на свой участок, они вновь идут.
Ридгар прищурился, вглядываясь во тьму, и покачал головой.
— Чуть позже, сперва помогу вам. Кажется, изначальные решили изменить стратегию.
В небе разорвался огненный фейерверк, освещая окрестности, и Лариэс увидел надвигающихся монстров. К крепости в неестественной тишине приближались центурионы. Десятки, сотни человекоподобных фигур неслись по освещенному огненной вспышкой полю, петляя из стороны в сторону, и передвигаясь с такой скоростью, что глаз едва поспевал за ними.
Теперь было понятно, зачем враги все утро, день и вечер бросали простых изначальных в одну атаку за другой. Защитников стало меньше, у них начали подходить к концу боеприпасы, и теперь, в ночном мраке, враг сделал ход своим ферзем.
Ридгар поймал одного из защитников и распорядился.
— Мелиса и Мислию сюда, живо! Остальных — прочь со стены, будете лишь путаться под ногами.
Лариэс, однако, не был согласен с этим, потому как заорал во двор:
— Эрик, Клар, поднимайте гвардию! Центурионы на подходе!
И все пришло в движение...
Его гвардейцы успели занять позиции до того, как центурионы подобрались на расстояние пушечного выстрела, Кларисса замерла возле Лариэса, нервно сжимая свою недоаркебузу, Эрик с Вилнаром, кивнув друг-другу, встали чуть поодаль, одинаковыми движениями проверяя тетивы луков.
Виконт обернулся и заметил, что Первая Тень уже бежала по двору к западной стене, а рядом с ней несся Мелис. Неожиданно оборотень подхватил женщину, точно пушинку и, присев, взвился в воздух, приземлившись рядом с Лариэсом.
— Худеть тебе надо, Олененок, — ослабился Мелис, отпуская покрасневшую Мислию и хватая в руки меч, — кажется, тут намечается вечеринка?
— Не болтай! — рявкнул Ридгар. — Дерись.
* * *
— А вот это плохо, — ровным, слишком ровным для человека, контролирующего ситуацию, голосом, произнес Таривас. — Дорогие принцессы, боюсь, сейчас нам троим придется выжать из себя все силы до последней капли. Дорогая моя Блаклинт, прошу снова взять на себя восточную и северную стены, а мы с милой огнерожденной займемся южным участком. На этот раз я разрешаю использовать заклинания массового поражения.
— А что насчет западного? — неуверенно проговорила Блаклинт, теребя кончик роскошной косы цвета золота.
— Там мы будем больше мешать, нежели помогать.
С этим Игнис была согласна — там сейчас находился Ридгар, и, если все будет слишком плохо, он использует свою магию.
— Хорошо, — тихо произнесла Блаклинт, после чего северянка в повелительном жесте вскинула левую руку, и вода в реке забурлила, вспенилась, а затем огромных размеров водяной хлыст взвился в небеса и ударил по подступающим изначальным.
"Молодец, подруга", — довольно подумала Игнис, — "кажется, наши с тобой занятия не пропали впустую".
Но Блаклинт не остановилась на этом. Как и тогда, в вымершей деревне, она решилась нанести удар водными пулями. Игнис запустила в небо новый огненный шар для освещения, а потому успела заметить, как водяное щупальце разделилось на тысячи маленьких шариков, которые в следующий миг на огромной скорости устремились вперед.
Застонав, Блаклинт медленно сползла вниз.
— Проклятье! — Игнис порывалась было помочь подруге, но ее остановил резкий голос Тара.
— У нас нет времени!
— Хорошо!
Тут он был прав. Следовало что-то придумать с прущими на южную стену изначальными. Лучше всего, отсечь тех, кто уже перебрался на остров от тех, кто еще не успел сделать это.
— Сейчас я ударю, ты — после меня! — крикнула девушка, готовясь призвать сокрушительное пламя.
Девушка набрала полную грудь воздуха и, выдохнув, резко взметнула руки к небу. Ночную тьму разорвал неестественно яркий свет, там, где еще секунду назад изначальные перебирались по мосткам, появилась огненная стена, ревущая и пожирающая всех, кто оказался в зоне досягаемости ненасытной стихии.
"Да, это — моя стихия, мой дар", — словно в бреду думала Игнис, — "огонь, что пожирает плоть и кости, оставляя после себя лишь пепел. Пламя, что очищает мир от скверны".
Ее трясло, в глазах двоилось, а желудок выворачивало наизнанку. Никогда еще огнерожденная не высвобождала за раз столько пламени, да еще на таком расстоянии от себя.
"Они умно поступили, дождавшись ночи, но я вижу, вижу их, а там, куда может достать мой глаз, доберется и огонь".
Конечно, ей не обязательно было смотреть на врагов, стихийные маги были опасны даже с завязанными глазами, заткнутыми ртами и связанными руками. Ни пассы, ни заклинания, ничто, по большому счету, не нужно было им для того, чтобы обратиться к родной стихии.
Но смотреть, конечно же, было удобнее.
Мысли начали путаться и сбиваться, а ноги задрожали. Игнис буквально чувствовала, как сила и сама жизнь вытекают из нее, и остановилась, едва не выгорев.
Со стоном она прислонилась к холодному камню и прошептала Таривасу:
— Теперь ты.
После этого девушка отключилась.
* * *
Когда слева взметнулось яростно ревущее адское пламя, Лариэс сразу понял, что Игнис пошла ва-банк.
"Надеюсь, она не выгорит без остатка", — подумал Щит принца, но уже в следующий момент ему стало не до заботы о подруге — первый центурион показался над изуродованной крепостной стеной.
Лариэс инстинктивно выстрелил, пробив аккуратную дырочку прямо посреди лба монстра, затем так же рефлекторно перехватил пистолет за ствол и бросился на помощь Вилнару, на которого насели сразу два центуриона.
Шестирукие твари были поразительно быстры, ловки и увертливы. Обычный человек вряд ли мог что-нибудь противопоставить им, не находясь в плотном строю, и, что хуже всего, враги использовали своих "рыцарей" концентрированно, на одном участке стены и единовременно.
Мимо Лариэса промелькнуло нечто, это Ридгар, скакнув через тени, отбрасываемые факелами, оказался за спиной одного из центурионов и точным ударом прикончил тварь, после чего перенесся к следующему монстру и повторил свой трюк, затем — еще к одному и еще к одному. Древний двигался легко и непринужденно, точно и каждый его удар нес смерть.
Твари не успевали реагировать на его молниеносные атаки, и гибли одна за другой. На другом конце стены Мелис, задорно смеясь, отчаянно рубился с четырьмя наседавшими врагами. Он был буквально залит кровью, хлещущей из десятков ран, но не обращал на это никакого внимания.
Мислия присоединилась к Лариэсу с Вилнаром и сейчас они, возглавив отряд из десятка гвардейцев, отбивались от наседавших монстров. Клариссу и Эрика вместе с частью гвардейцев пришлось отправить на другие участки в качестве подкрепления — солдаты барона попросту не справлялись с необыкновенно быстрыми монстрами.
Из башни донесся вопль ужаса и боли, затем чавкающие звуки, а в следующую секунду тяжелая дубовая дверь буквально взорвалась, обдав телохранителя дождем из щепок, и два центуриона, с ног до головы перемазанные кровью пушкарей, спрыгнули во внутренний двор, тотчас же врезавшись в строй алебардистов, сформированный бароном.
Лариэс получил сокрушительный удар по голове, но устоял и, разминувшись с коготистой лапой центуриона, вонзил ему в глаз свой клинок, быстро выдернул его и парировал атаку еще одного монстра.
Около уха просвистел шип, выпущенный Мислией, разворотивший плечо твари, но не остановивший ее.
— Пригнись! — крикнул из-за спины Индржих, оставшийся прикрывать спину своего капитана, и Лариэс, не раздумывая, рухнул на колени.
Острие меча пронзило шею монстра, а виконт для надежности полоснул раненую тварь по брюху. Заговоренная сталь пробила хитиновую броню, и на стену повалились внутренности монстра. Вскочив на ноги, Лариэс краем глаза заметил, что еще четыре центуриона прорвались во внутренний двор, где уже шла настоящая бойня, и все новые и новые твари приближаются к стене. Там уже оказалась Кларисса, помогавшая барону восстановить хотя бы какое-то подобие порядка, но, кажется, получалось у них неважно.
"Нехорошо, очень нехорошо, нужно что-то делать"!
Он уклонился от атаки очередного центуриона, и, отступив на шаг, столкнулся с Вилнаром, опустошившим колчан и сражавшимся с помощью копья, подобранного с тела одного из убитых людей барона.
— Мислия, у тебя есть что-нибудь припрятанное в рукаве?
— Сейчас посмотрим! — рыкнула чародейка, выхватывая Звериный Амулет.
Центурион, готовый к новому прыжку, остановился и на морде твари проступило нечто, отдаленно напоминающее удивление. Он сделал шаг вперед, еще один, а потом вдруг развернулся, присел, и в один прыжок оказался за спиной одного из своих бывших товарищей и вонзил тому все шесть пар когтей в тело. Резкий рывок, и разодранный в клочья монстр разлетелся во все стороны, а центурион побежал к новой жертве.
— Я не смогу контролировать многих, — предупредила Мислия, — пару, от силы.
Сказав это, она подчинила своей воле еще одного монстра, на этот раз, со стороны Вилнара.
"Быть может, и справимся", — подумал Лариэс, и тут словно из неоткуда ему точно в сочленение между наплечником и латами вонзился арбалетный болт.
Закричав от боли, юноша покачнулся, выронив меч, и посмотрев за стену, скривился. Пока они занимались центурионами, культисты подобрались на расстояние выстрела. Одни ставили лестницы, а другие поддерживали их залпами.
"Логично, конечно, днем у них не было и шанса подобраться так близко иначе, чем на спинах петрамов, а теперь — ночью — это возможно", — подумал Лариэс.
А еще он понял вот что: множество центурионов уже сражались во дворе, все стихийные маги заняты отражением атаки на прочие стены, и, определенно, уже подошли к своему пределу, Ридгар с Мелисом не успевают убить всех врагов, тех банально слишком много, ну а его гвардейцы — далеко не так сильны, как хотелось бы, чтобы сцементировать оборону на изуродованной стене, минимум одна башня которой пала.
Если ничего не предпринять, то внешние укрепления будут захвачены в течении нескольких минут. Увы, Лариэс не знал, что можно сделать, а потому, подобрал меч, перебросил его в левую руку, и, не обращая внимания на боль, встретил лицом к лицу первого культиста, перебравшегося по лестнице на стену.
Он парировал достаточно неплохую атаку, пнул противника в пах, затем рубанул его четко между нагрудником и плечевой пластиной, чувствуя, как поддается поддоспешный гамбезон, как великолепная волукримская сталь, зачарованная лучшими в мире сковывающими, погружается в теплую человеческую плоть.
Культист, вскрикнув, обмяк, но его место занял второй, и третий, и четвертый. А за их спинами на стену забрался армис.
Ближайший противник замахнулся на Лариэса топором, но тот оказался быстрее — извернувшись, юноша полоснул врага по кисти, затем, на развороте, чиркнул острой кромкой по незащищенному горлу, подивившись тупости человека, полезшего на стену, не озаботившись прикрыть сонную артерию.
Сразу два врага напали на него, но одного буквально расплавила заклинанием Мислия, а со вторым юноша скрестил меч.
Как-то так произошло, что уже через несколько минут после того, как культисты полезли на стену, Лариэс оказался отделен от товарищей и дрался в полном окружении. Превозмогая боль он каким-то чудом сумел извлечь из ножен дагу, и с решимостью обреченного рубил, колол, резал, отводил атаки и уклонялся от них.
Он потерял счет времени. Возможно, бой длился секунд десять, возможно, час, но неожиданно вражеский меч опустился юноше на голову с такой силой, что все зазвенело, а перед глазами поплыли круги. Лариэс поскользнулся на чем-то липком, и повалился на спину.
Он понимал, что не успеет подняться и что это конец — вряд ли у Орелии, даже если они победят, останутся силы еще на одно воскрешение, но страха не было. В глубине души полукровка понимал, что умрет примерно так.
Мечи, копья, топоры, булавы, хитиновые лапы, все устремилось к нему, чтобы закончить начатое...
И уже в следующий миг там, где стояли люди и монстры, не осталось ничего, лишь пепел, развеваемый ветром. По участку стены, на котором шел смертельный бой, точно кто-то прошелся с гигантским веником. Противники — все до одного — обратились в прах.
Лариэс встретился взглядом с Ридгаром, и его обычное спокойствие боя едва не рассыпалось под напором древнего, первобытного ужаса. Глаза Древнего полыхали замогильным зеленым пламенем, от одного вида которого сердце уходило в пятки. Щит принца не знал, что это за сила, но каждая клеточка его существа вопила: "беги, беги, глупец, беги, иначе лишишься души".
— Жив? — задал вопрос Ридгар, — протягивая руку. Вставай, бой еще не окончен.
Лариэс принял помощь и поднялся, морщась от боли.
— Господин, ваши глаза...
— Потом, Лариэс, — устало произнес Древний, — потом.
Он повернулся к реке и вытянул вперед правую руку.
— Что ж, раз я сказал "а", нужно говорить и "б". Сейчас я убью их все...
Договорить Ридгар не успел — черные копья одно за другим вонзились в него. Первое — в голову, второе — в сердце, третье — в живот. Кающийся — пронзенный в трех местах — моргнул, а в следующий миг его буквально разорвало на куски, разлетевшиеся во все стороны. Окровавленное мясо вспыхнуло черным огнем и буквально через секунду не осталось ни следа от Ридгара Кающегося.
— Нет, не может быть... — ошеломленно прошептал Лариэс, — не может быть...
Древний, сотни лет несший свою тяжелую ношу, погиб в бессмысленном сражении у черта на куличках!
— А ну не спи! — позади возник Мелис. — Ты чего, как баба, нюни развел тут?
— Он... мертв, разорван на куски и сожжен... Орелия не сможет воскресить.
— Да не неси херню, пацан! Бледного такой ерундой не остановить, сейчас оклемается и пойдет в бой.
Оборотень говорил уверенно, и, зачем-то, раздевался.
— Ты что делаешь? — к ним подошли Мислия с Вилнаром.
— Видите этих херов чешуйчатых? — оборотень, снимая штаны, указал на приближающихся врагов, среди которых, к ужасу Лариэса, было еще слишком много центурионов.
— Ну, раз уж Бледный решил быть серьезным, то пора и мне драться в полную силу. Подержи-ка, Олененок.
С этими словами он стянул штаны, затем бросил Мислии набедренную повязку и, сверкнув голым задом, бросился со стены. Лариэс, утомленный многочасовым боем, смертью Ридгара, которая со слов Мелиса и не смерть вовсе, уже совершенно не понимал, что происходит и для чего оборотень прыгнул вниз, туда, где еще секунду назад все было завалено обугленными трупами, а сейчас — усеяно сухим пеплом.
Монстры перебрались через реку, и до оборотня им оставалось несколько десятков шагов.
— Смотри, пацан, ты же у нас любопытный! — взревел Мелис. — Смотри внимательно и ужасайся величию моего народа!
Тело его вдруг пошло волнами, начало раздуваться вширь и ввысь, покрываться мехом, выворачиваться и изламываться. Человеческий крик захлебнулся, превращаясь в вопль животного.
Огромная туша, покрытая темно-серым мехом, дышала дикостью и первобытной мощью, могучие лапы, заканчивались длинными бритвенно-острыми когтями, а в пасти скрипели страшные клыки. Оборотень повернулся и посмотрел наверх, и... Лариэс с трудом удержался от истеричного смеха — в лунном свете, а пламя, разожженное Игнис давно, уже успело погаснуть — серебром отливал белый мех, чередующийся черными полосками.
— Гигантский барсук?
— Сам ты барсук, — рыкнуло чудовище, — смотри и трепещи!
И оно ринулось в атаку со скоростью, которую никак нельзя было ожидать от такой туши. Мелис и в человеческой-то форме отличался изрядной прытью, сейчас же он, казалось, не бежал, а летел, встав на все четыре лапы. И, добравшись до изначальных, оборотень устроил самую настоящую резню.
Он рвал и кромсал, раскидывал тела, точно пушинки, хитин, железо, сталь, ничто не могло сопротивляться этому напору. Армиса, неудачно оказавшегося на пути у бешеного оборотня, Мелис схватил пастью и оторвал тому переднюю лапу, оканчивающуюся костяным серпом, а затем этим же серпом и добил его.
— Интересно, — меланхолично заметил Вилнар, чья правая рука болталась плетью, а из ноги торчал обломок стрелы, — почему он не сделал этого раньше?
— Потому что ему плевать на нас всех? — предположила Мислия.
— Да, вы угадали, — донесся из-за спины знакомый голос.
Лариэс радостно обернулся, да так и застыл с открытым ртом. Мелис не солгал — простым разрыванием на куски и сожжением останков Ридгара, и правда, нельзя было прикончить, вот только выглядел он...
Да чего уж там, выглядел он, точно живой мертвец: бледный, с запавшими щеками и сеточкой синюшных шрамов, пересекающих лицо. И, конечно, все теми же болотными огнями вместо зрачков.
— Господин, вы...живы?
Этот непроизвольный вопрос изрядно позабавил Древнего, чьи губы изогнулись в жутковатой пародии на улыбку.
— Можно сказать и так. Но на объяснения у меня нет времени.
Древний поднял меч одного из убитых солдат, пару раз взмахнул им, проверяя баланс, и взошел на основание снесенного крепостного зубца, после чего произнес:
— Отдохните, мы с Мелисом поработаем немного.
Он спрыгнул вниз, растворившись в тенях, и появившись уже возле яростно сражавшегося оборотня.
— Кажется, привал, — решил Лариэс, пошатываясь от боли. — Предлагаю добраться до Орелии, пока есть время.
* * *
В лазарете пахло кровью гноем, содержимым кишечника и медикаментами. Запахи, к которым Орелия успела привыкнуть за долгие годы своей жизни. Иногда Целительнице казалось, что эти ароматы будут преследовать ее и за Гранью.
Она вздохнула и, проведя пальцем по рваным краям раны, срастила ее края. За то время, что длилась битва, Древняя успела поставить в строй, наверное, каждого защитника замка, причем по нескольку раз, но чем дальше длилось сражение, тем меньше и меньше людей ей приносили.
И это также было знакомо той, что видела самые страшные войны последней тысячи лет. Число защитников тает и, если ничего не изменится, очень скоро бой переместится со стен непосредственно во двор, а потом — в донжон. Да, она могла бы бросить лазарет и двинуться наружу, сея смерть вокруг себя — очень немногие вещи могли повредить ей, но тогда и раненые и женщины с детьми, укрывшиеся в замке, останутся без поддержки и помощи, а этого она допустить никак не могла.
— Готово, — произнесла Орелия, отпуская пациента, — можешь возвращаться на стены.
Она прислушалась. Кажется, бой во дворе затихал и, судя по радостным крикам, побеждали люди, а не изначальные. Хоть какая-то хорошая новость. Впрочем, она означала, что сейчас у нее прибавится работы.
Целительница уже изрядно вымоталась. Шесть воскрешений за месяц с небольшим изрядно подточили ее силы, и сейчас Ступившая на Путь Вечности была далеко не в лучшей форме. Впрочем, уже во время ночного сражения в Ничейных Землях она была измотана, иначе легат ни за что не сумел бы откусить ее руку. Будь у Орелии тело, наверное, из ее носа и ушей уже текла бы кровь, и кто-нибудь из старших заставил бы ее лечь и выспаться.
"Хорошо, что металл не умеет кровоточить", — подумала она, отворяя двери лазарета, чтобы удивленно воззриться на приковылявших воинов.
Лариэс с Вилнаром выглядели, так, будто вот-вот умрут. Они едва шли, поддерживая друг друга, но ни один не снял покореженных и покрытых кровью доспехов, не выпустил из свободной руки оружия. Вилнар, так и вовсе опирался на копье, как на посох.
Быстро схватив их, она втолкнула раненых и разложила их на ближайших кроватях. С первого же взгляда Орелия определила, что раны Лариэса опаснее, и несколькими отточенными движениями стянула нагрудник.
— Скверно, — заметила Орелия, разглядывая измазанную кровью рану, — тебе повезло: тот коготь, что пробил нагрудник, чуть-чуть не добрался до печени.
Ее пальцы коснулись кровоточащей плоти, притупляя боль.
— Знаю, госпожа, — слабо улыбнулся Лариэс. — Но Вилнару досталось сильнее.
— Кажется, мы уже обсуждали это, нет?
— Да.
— Тогда умолкни и не мешай мне работать.
Орелия пустила толику магии в рану, очищая, сращивая и восстанавливая.
— Если бы не я, ты бы умер от заражения крови.
— Знаю, госпожа, — повторил Лариэс.
— Хорошо, что знаешь, — закончив с боком, Орелия перешла к арбалетному болту.
"Подумать только, люди, сражающиеся на стороне изначальных", — покачала она головой, выдирая обломок, засевший в тканях. Хорошее ранение, ни поврежденных артерий и вен, ни задетой или раздробленной кости. Лишь дырка в мясе, но мясо легко зарастить, нужно лишь помочь ему и ускорить.
Пока она делала это, в лазарет начали вносить раненых. Много, очень много раненых. Помощницы бросились к ним, девочки отсортируют тех, кто может подождать, от тех, кому помощь потребуется немедленно, а пока...
Целительница, заметив приличных размеров шишку, надувающуюся на голове полукровки, бесцеремонно оттянула веко Лариэса изучила реакцию зрачков.
"Ну конечно же, сотрясение. Сражался исключительно на мастерстве и адреналине".
— Что там творится? — задала она вопрос, приводя голову юноши в покое.
— Маги защищают три стены, мы держали западную. Основные войска барон отвел во внутренний двор, куда начали сыпаться центурионы.
— Что с Ридгаром?
В этот момент Орелию отвлекли — трое раненых нуждались в немедленной помощи, которую она незамедлительно оказала. Когда Целительница вернулась к спутникам, Лариэс, уже заметно поздоровевший, спешно облачался в доспехи, намереваясь вернуться на стену.
— Лежать, — приказала она. — Ты уйдешь отсюда, когда я прикажу.
С этими словами Древняя перешла к Вилнару и занялась двумя арбалетными болтами, второй из которых, действительно, был плох — засел в плече, раздробив несколько маленьких косточек. Лишь чудом этот мальчишка держался на ногах, хотя жизни его ничего и не угрожало.
— Итак, я задала вопрос: как дела у Ридгара? — спросила она, прикрыв глаза и внимательно исследуя раненую руку рыжеволосого северянина.
Скверная, очень скверная рана. Не один человек после нее становился инвалидом, но... В принципе, ничего такого, с чем бы она не сладила.
Орелия медленно и нежно начала собирать кости, скрепляя и восстанавливая их при помощи своей силы.
— Сложно объяснить, госпожа, — подал голос Лариэс.
— Почему?
— Ну... Он был мертв, разорван на куски, которые затем сгорели.
Рука Орелии дернулась, а с губ сорвались недостойные святой слова.
— Когда это случилось?
— Минут двадцать назад, — голос Лариэса был озадаченным, по всей видимости, он не понимал, причину ее волнения.
— А когда он воскрес?
— Спустя каких-то пять минут.
"Очень, очень плохо", — сокрушенно подумала Орелия, — "Все-таки, придется мне покинуть лазарет, причем довольно скоро".
— Госпожа, — раскрыл рот неразговорчивый Вилнар, — нам есть, о чем волноваться?
— Есть. Где-то через час-полтора Ридгар станет совершенно бесполезен, причем на ближайшие несколько дней.
Она закончила с плечом и теперь занималась многочисленными ссадинами.
— Все. Можете отправляться на стену.
Орелия обернулась и поймала взгляд Лариэса, полный вопросов.
— Некогда объяснять, просто примите мои слова, как данность, а теперь — вон отсюда, другие раненые ждут своей очереди.
Когда за юношами закрылась дверь, Орелия провела металлической ладошкой по лбу. События развивались совсем не так, как она рассчитывала. Тот, кто противостоял им, прекрасно знал если не о всех, то о большей части возможностей, сильных сторон и слабостей каждого из участников экспедиции. Он был осведомлен слишком хорошо для какого-то смертного колдуна, что почти не оставляло вариантов. Из ныне живущих недругов лишь Лорий, Аматера, да Танма могли знать столько. А что, если это не они, что если, к примеру, Мойра решила вновь показаться? Вряд ли, пока Алрик бродит непойми где, ей нет смысла вступать в игру.
"А если"... — женщина оборвала себя, не додумав страшную мысль. — "Хватит, глупая старуха. Мертвые не возвращаются с того света"!
И она продолжила лечить раненых, стараясь как можно глубже упрятать одно имя. Орелия знала, что иногда мертвые все-таки могут вернуться.
* * *
— Да как такое вообще возможно! — Галий наблюдал за побоищем, которое устроили всего два человека, и не мог отделаться от мысли, что его хитро и ловко провели.
То, что вытворял Мелис еще можно было объяснить, но Ридгар, этот богами проклятый Кающийся... Нет, решительно невозможно!
"Я же все сделал правильно! Дождался темноты, выманил его на стену, подобрался на расстояние удара. Он не в состоянии защититься от сковывания, это все знают. Мое заклинание должно было уничтожить его! Нет, оно уничтожило его, обратило в прах"!
Точно также, как за минуту до того Древний обратил в прах несколько сотен бойцов армии Галия. Легко и непринужденно, просто взмахнув рукой.
— Кто он такой? Что он такое?
"Как существо, от которого не осталось даже костей, может собраться и вновь вступить в бой? Почему он стал быстрее и сильнее? И почему, черт побери, он не подыхает" ?!
Спокойствие — это оружие, которым Галий так гордился, — в коем то веке дало трещину. Наемник не привык сталкиваться с непознаваемым.
— Кажется, твой план провалился, человек, — заметил легат.
— Кажется, ты прав, — прорычал Галий. — Отводи войска.
"Почти все оставшиеся в нашем распоряжении центурионы, половина Ордена Изначальных, и это уже не говоря о простых тараканьих воинах и стрелках. Проклятье, как такое могло случиться? Что я сделал не так"?
— Не вините себя, господин Галий, — раздался из-за спины знакомый голос, и наемник, чьи нервы были напряжены до предела, резко развернулся, лишь в последний момент останавливая готовое сорваться с рук смертельное заклинание.
— Госпожа Питиа, доброй ночи. Хотя не могу сказать, что для меня она — добрая.
— Еще ничего не потеряно, и кстати, не отводите, пожалуйста, солдат, иначе Кающийся последует за ними и, возможно, доберется до вас. Сейчас он почти не может использовать свою магию, но зато неуязвим и для ваших чар. А точнее, для любых чар.
— Вы что-то знаете про...это? — Галий указал на ночной бой под стенами крепости посреди реки.
— Да, — ответила слепая.
— И что же?
— Кающийся бессмертен. Если убить его, он возродится, причем на короткое время получит фантастическую силу и полный иммунитет к каким бы то ни было магическим атакам. Возможно, из этого правила и есть пара исключений, но не нам, простым смертным, пользоваться ими.
Существо, глазами которого смотрело нечто, не принадлежащее Интерсису, определенно, не могло называться простым смертным, но, видимо, Питиа имела в виду, что не в курсе, как сладить с Древним.
— Госпожа моя, а нельзя ли было сообщить эту информацию до начала штурма?
— Это что-нибудь изменило бы, господин Галий?
Вопрос, заданный самым невинным тоном, слегка остудил разгоряченную голову убийцы и вновь начал рассуждать здраво.
"Как ни крути, но девчонка права. Пусть уж лучше этот урод крошит тараканов, став чертовым зомби, чем распыляет их в пепел. Кстати"...
— Какую школу изучал Кающийся? Раньше мне не приходилось слышать о подобной магии.
— Пока что вам не нужно этого знать, господин Галий. Важно другое. Где-то через час его сила иссякнет и несколько дней подряд Кающийся не сможет пошевелить и пальцем.
Наемник сразу же оценил перспективы и кивнул.
— Понял, госпожа Питиа. Легат, будь добр, отводи самые ценные отряды, пускай эти два монстра режут тех, кто слабее. Можешь приказать атаковать оборотня, глядишь, задавим его числом, хотя это маловероятно. Бывшие хозяева Темного Леса слишком живучи для того, чтобы умереть от атак твоих муравьишек.
Легат ничего не ответил, но Галий даже через защитный амулет ощущал его лютую, неприкрытую ярость.
"Что поделать, что поделать. Я хотел закончить все ночью, придется подождать до утра, максимум — до полудня".
— Госпожа Питиа, вы пришли только для того, чтобы рассказать мне об этом?
— Нет.
— Тогда зачем вы тут?
— Поторопить вас.
— Поторопить? — на этот раз Галий был действительно удивлен. — Мы и так спешим так, как только это возможно.
— Тогда советую вам сделать все невозможное.
Что-то в ее тоне заставило наемника насторожиться. Вечно невозмутимая и спокойная девушка была... напряжена? Взволнована? Обеспокоена?
"Да-а, что-то в этом духе. Пожалуй, беспокойство — лучшее слово. Проклятье, это может означать лишь одно".
— Паллидий на марше?
— Именно.
Галий витиевато выругался.
— Когда он прибудет?
— Не могу сказать наверняка, возможно, у вас есть время до обеда, возможно — нет.
— А что б его! — процедил наемник.
— И вот еще что, я забираю камни барьера, наставнику они могут пригодиться, а вам уже без надобности.
"Вот ведь сука", — подумал Галий то ли про оракула, то ли про хозяина, то ли про свою судьбу.
Ему всерьез начало казаться, что небеса просто не желают победы над Вентисом и его компашкой. Нет, ну серьезно, это просто нечестно! Что обычный человек может противопоставить монстру, который не то, что восстает из мертвых, а просто собирается из праха, словно какой-нибудь вампир из сказок!
— Полагаю, вы не задержитесь, чтобы оказать нам поддержку, — Галий решил-таки предпринять безнадежную попытку, зная, каким будет ответ.
— Увы, это — ваша задача и вам ее решать. Все ресурсы были предоставлены хозяином, не разочаруйте его.
Миг, и Питии нигде не было.
— Мне она не нравится, — сообщил легат.
— Мне тоже. Но выбора, мой хитиновый друг, у нас, как ты понимаешь, нет. Вышли усиленные дозоры, я хочу знать, когда ученик Вороньего Короля окажется неподалеку. Эта чертова крепость должна пасть к рассвету!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
