Тёмный

1 Детство

Тьма...

Ты всегда её слышал. Она шептала и пела в твоей душе, а ты хотел услышать Её по-настоящему — не во снах и фантазиях, а наяву. Понять Её, исполнить Её желания, стать проводником Её воли. Ты хотел полностью слиться с ней.

Тебя называли сумасшедшим, ненормальным, запирали в чулане, когда ты застывал посреди комнаты, пытаясь уловить Её шёпот. Сначала ты отгонял странные желания, понимая, что и вправду ненормален, ведь ты чувствовал чужие мысли и был намного умнее ровесников.

Ты учился скрываться, притворяться нормальным. Когда Её шёпот поднимал предметы или отращивал состриженные тёткой волосы, ты старался всё исправить, сделать вид, будто ничего и не было, а ты вообще не причём — но это не помогало. Тебя запирали в чулане и выговаривали за ненормальность...

В конце концов ты смирился. Ты ненормальный. Пусть так. Ты научился прятать свою ненормальность и стал выглядеть обычным мальчиком. Ты и был им. Ходил в школу, донашивал старые вещи Дадли, помогал по дому тёте Петунье; ты стал хорошо учиться, но, чтобы не превосходить Дадли, ты и ему помогал улучшить табель. Постепенно тебе стали поручать более ответственные задания: сбегать в магазин за покупками или красиво подстричь газон... Ты стал полезным, и теперь тебя даже отпускали в библиотеку в свободное время.

В детскую библиотеку ты не ходил — пробирался во взрослую. Тьма помогала тебе. Под Её покровом ты проходил сквозь окна и двери, искал любые упоминания о Ней, хоть что-то, что помогло бы Её понять, различить Её шёпот, услышать Её песни... И узнать, нужно ли петь в ответ.

Ничего. Книги были интересными, хоть и не всегда понятными, но о Тьме в них не упоминалось. Были рассуждения об ангелах и демонах, рае и аде, Боге и Дьяволе, были научные глупости и умности, встречалось даже волшебство, похожее на проявление Её шёпота. Но о самой Тьме — ничего.

Сначала это пугало. Может, ты и вправду ненормальный? Может, та игрушка, прилетевшая к тебе от Дадли, отросшие за ночь волосы, склеившиеся тарелки тебе лишь привиделись?.. Но чем старше ты становился, тем отчётливее ощущал Её присутствие. Она едва различимо шептала, пыталась достучаться до тебя, иногда ты слышал Её даже в других людях. Чаще всего они выглядели ненормально: в странной одежде, они глупо тебе улыбались, подмигивали, пытались пожать руку, и ты понимал, что Тьма знает и помнит о тебе. Надо лишь готовиться и ждать. Уж что-что, а ждать ты умел.

Ты потратил месяцы на бесплодные попытки разбудить Тьму в Дадли или тёте Петунье. Ты видел Её, чувствовал, как она извивалась чёрной змейкой, уходящей в неизвестность. В место, которое нельзя даже вообразить, настолько оно непостижимо и странно, но которое было Её домом. Оттуда Она шептала тебе... Тётя с Дадли почему-то не слышали шёпот в себе.

Ты говорил с Тьмой за них, шептал своей Тьме. Ещё невнятно, но ты учился просить Её и молиться Ей. Требовалась вера. Ты быстро понял, что должен искренне верить в могущество Тьмы, если хочешь, чтобы Она помогла. Чем сильнее ты верил и желал, тем сильнее Она откликалась на зов. Постепенно ты понял, что некоторые движения — ритуальные? — помогали молиться Ей.

Ты быстро осознал, что Тьма опасна. Если просить неискренне, сомневаться, или недостаточно верить, или неправильно молиться, Тьма делала не то, что ты просил. Понял ты и то, почему так происходит: Тьма не имела глаз и ушей, не было у Неё и... сознания? Разума? Ты не знал, как это назвать. Она мыслила — ты чувствовал это — но не так, как люди. Потому и дозваться к Ней было тяжело — тяжело подобрать ключик, чтобы быть правильно понятым.

Но всё равно Она была доброй. Поэтому и не всегда откликалась сразу — подсказывала, когда ты делал что-то не так. А если ты специально просил, Она могла подсказать, где ошибка, объяснить... Это было не совсем объяснение, скорее, озарение, словно божество вкладывало знание в твой разум.

Понял ты это постепенно, но лучше уж поздно, чем никогда. Она была богиней. Возможно, не единственной, но иных ты не знал. Она не была всемогущей и всезнающей, но Её воля и разум были больше любого человеческого. Ты не знал Её целей — да и были ли они у Неё? — зато свою цель ты теперь понял.

Она была богом, а ты должен стать Её посланником. Пророком, вестником, жрецом... Священником? Нет, хотя Она и могла быть творением Бога. Место, где Она обитала, вряд ли было сотворено Богом; оно не было ни раем, ни адом, оно было... вне. Ты даже не был уверен, место ли это было или состояние. Оно просто было.

2 Цель

В первый раз тебя посетили в десять лет. Тогда ты впервые, пусть и ненадолго, сумел разбудить Тьму в Дадли. Жаль, что только в нём, конечно, но хотя бы так. В тёте Петунье Тьма была слишком... мёртвой? Или не мёртвой, Тьма ведь не может умереть, а просто крепко спящей. Очередное озарение объяснило тебе, что тёте не помочь, она никогда не сможет услышать Её. Сама — нет, а вот ты когда-нибудь сумеешь передать слова Тьмы. Ведь Она избрала тебя своим посланников именно для этого.

Они. Их было двое, и в каждом — Тьма. В первом, некрасивом темноволосом мужчине, Она звучала звонким ручейком и хрипела сотней глоток. Это было и прекрасно, и страшно одновременно. Во втором Она словно перекликалась сама с собой. В этом старце ты впервые услышал Её песнь; Тьма пела и крутилась чёрным водоворотом внутри его... души?

Они не касались дверной ручки, просто взмахнули ритуальными палочками, и Тьма откликнулась на молитву, отворила двери. Осечки от опытных посланников ты и не ждал. Ты встретил их на пороге, поклонился и спросил, какова Её воля. Посланников это почему-то удивило. Они переглянулись и подняли палочки, в глубине которых пульсировала Она.

— Легилименс!

Эта молитва отворила им двери в твой разум, и ты с радостью провёл гостей по своим воспоминаниям, мыслям и устремлениям. Ты ощущал их удовлетворение. Правда, младшему мужчине что-то не нравилось, но ты не расстроился, лишь учёл, что нужно постараться стать лучше, идеальным Её пророком.

— Никогда бы не подумал, что подобное возможно, Альбус, — произнёс младший посланник, когда они вышли из твоей памяти — ты тут же закрыл "двери", чтобы отгородиться от чужих мыслей и эмоций.

— Тем не менее, наша задумка всё-таки удалась.

Он вдруг осёкся, нахмурился и повернулся к тебе.

— Ты движешься в верном направлении, Гарри. Мне хотелось бы рассказать тебе о Её врагах.

Врагах? У Неё могут быть враги?.. Ты должен был понять это раньше! Конечно же, у Неё есть враги, а ты избран не только нести Её слово, но и карать Её врагов.

Пока младший посланник мрачно слушал, старший поведал о тех, кто применял Её силы в личных целях и хотел властвовать, не прося, но присваивая Её, пользуясь тем, что Она не различает, на благо или вред идут Её силы. Посланники назвали себя магами, а врага — Тёмным Лордом Волдемортом, сказав, что тот возжелал стать первым из Её посланников, и ради этого убивал и пытал невинных, и причинял зло тем, кто не мог защититься с помощью молитв — в ком и вовсе не было Тьмы. По словам магов, Лорд Волдеморт презирал не только магглов — обычных людей, лишённых благодати Тьмы, — но и их одарённых Тьмой детей считал пятнающими Её имя.

Многие посланники — маги — восстали против воли Тёмного Лорда, и многие пали. Тьма провозгласила, что однажды он — Гарри — сокрушит того, кто пользуется Её силой не по праву, и Тёмный Лорд явился в дом его родителей, чтобы уничтожить угрозу ещё в колыбели. Отец погиб, защищаясь, пока мать обращалась к Ней и заключала особый договор. Она пожертвовала собой, чтобы её внутренняя Тьма стала защитой для него, Гарри. И, когда Волдеморт попытался его убить, Тьма наконец это увидела и покарала.

Но он не умер. Посланники Альбус и Северус объяснили, что тот настолько исказил замысел Тьмы, даже умереть просто так не мог. И что он непременно однажды вернётся, а ты — ты должен будешь сокрушить его раз и навсегда. Для того ты и избран, и в этом твоя истинная цель.

Перед уходом посланники помогли тебе с родственниками: тётя с дядей отныне стали нормально относиться к шёпоту Тьмы — и твоему, и Дадли. Да, ты наконец смог пробудить Её в кузене. И в день одиннадцатилетия за ним явилась посланница. На тебя она смотрела как-то странно, не то с жалостью, не то со страхом, а Дадли увела в некое поселение магов. А потом кузен уехал — в Хогвартс, храм, где учили молиться Ей и следовать Её заветам.

Ты остался. Посланники подробно объяснили, что ты должен совершенствоваться один, обрести силу; научиться говорить с Ней, чтобы победить Тёмного Лорда не мастерством владения молитвами, а искренностью. Тебе бы открыт особый путь, и с путём обычных посланников он расходился.

Ты взрослел, узнавал о мире. Ты научился ориентироваться среди простых людей и почти стал одним из них — тебя перестали бояться и сторониться. Доктора говорили, что ты выздоровел, что всё с тобой теперь в порядке... ты же ликовал — твоя маскировка стали идеальной. И чувствовал одобрение Тьмы, впервые за долгие годы. Это было удивительно, это словно грело тебя изнутри, и слова твои становились странно убедительными для простых людей.

А потом тебе исполнилось четырнадцать, пришлось забыть о праздности и ускорить собственную подготовку — Тёмный Лорд вернулся.

3 Пещера

В девяносто седьмом году, тихим июльским вечером, к тебе снова пришёл посланник Альбус. Он выглядел усталым, но зато Тьма в нём кружилась ещё быстрее, от него словно исходили волны, демонстрирующие величие подлинного вестника. Ты опустился перед ним на одно колено и спросил, что тебе должно делать теперь.

— Ты вырос, Гарри, — негромко молвил тот. — Мы с тобой долго ждали этого момента — начала открытой борьбы. Уверен, родители гордились бы тобой... — он сделал паузу и посерьёзнел: — Я хочу, чтобы ты пошёл со мной и показал сторонникам Тёмного Лорда свою силу.

— Я сделаю это, Альбус! — твёрдо сказал ты, глядя в полные мудрости синие глаза. — Когда?

— Сейчас, Гарри, — улыбнулся он твоему рвению. — Возьми меня за руку, и я отведу тебя к нашим врагам.

Враги. Ты знал более правильное название. Еретики. Отступники. Те, кто отказались от Тьмы или посмели применять Её. Применять. Как они могли посметь использовать божество? Гнев поднялся жаркой волной, и Тьма одобрительно шепнула что-то невнятное.

Альбус показал тебе новую возможность. Вы отступили от реального мира, шагнув ближе к Тьме, а вернулись в другом месте. Это было... странно. Миг перемещения растянулся на целую вечность. Ты смог коснуться Тьмы более полно, чем когда-либо раньше. Ты почти различил смысл Её шёпота и звуки Её песни. И ты понял, что можешь перемещаться так же. Альбус воистину был Её верным посланником, раз умел такое!

Но появились вы не в гуще врагов, как приготовился ты. А в пещере, и позади ты услышал шёпот океана, чем-то напоминающий Её шёпот. Но гораздо интереснее было то, что впереди! Тьма приняла странную форму, преграждая путь. Ты коснулся стены рукой и провёл по ней. Тьма... сопротивлялась! Впервые ты столкнулся с подобным. Тьма, которая сопротивлялась, была словно отделена от истинного Истока...

Это не было ересью. Это было просто странным способом воплощения Тьмы. Ты быстро понял, почему к нему прибегли: это позволяло Тьме делать что-то далеко от мага, который был её проводником, не уходя и не рассеиваясь долгие годы. Твой враг воистину изощрён, но разве это помешает тебе? Только сделает победу слаще.

Ты нащупал точки, напротив которых заключённая в камень Тьма должна была откликнуться — и позвал. Абсолютный мрак пещеры озарился серебряным светом, будто трещиной, принявшей форму арки. С непривычки резало глаза.

— Очень хорошо, Гарри, — спокойно одобрил Альбус. — Что ты будешь делать теперь?

Контур арки быстро гас по мере того, как успокаивалась Тьма. Ты позвал снова, возвращая свет. Что делать дальше? Ты вслушался в Тьму. Попытался различить Её шёпот. Обратился к той Тьме, с который связан сам. И Тьма-великая будто улыбнулась тебе — и показала. Ты мог просто убрать эту Тьму, Тьму-малую, отозвать обратно, позволить Великой воспользоваться тобой как каналом и восстановить равновесие. Но это не открыло бы проход. Ты мог выполнить то, ради чего эта Тьма и была заключена в камень — плеснуть кровь, и Она отворила бы проход. Но крови требовалось много. Или же ты мог...

Коснуться...

Попросить...

Поверить...

Изменить...

Ты будто ощутил тёплую руку на своих плечах. Впервые шёпот стал слышимым и даже различимым. Ты повторил то, что Она шептала тебе на ухо, желая того, что было предложено:

— Конфундо.

Тьма скользнула с твоих ладоней чёрными щупальцами и оплела Тьму-в-камне, уговаривая, меняя её... Свет исчез, а вместе с ним открылся и проход.

— Прекрасно! — Альбус был... восхищён?

Внутри оказалась ещё одна пещера, на этот раз гораздо большая. Значительную её часть занимало озеро, освещающее пещеру тусклым зелёным светом. А в озере... В озере ты ощутил то, что было истинной ересью! Частицы Тьмы, насильно оторванные от Неё и заключённые в мёртвых телах. Прежде чем посланник Альбус сделал хоть что-то, ты подошёл к озеру, коснулся рукой его вод и пожелал.

На этот раз Она безмолвно скользнула сквозь тебя и слизнула частицы себя, забрала их обратно. Одобрение, которое ощущалось в этот раз, чуть не ввело тебя в экстаз.

— Теперь нам следует переправиться туда, — указал Альбус на островок посреди озера. Ты ощущал там нечто. И шёпот Тьмы, зовущий в ту сторону.

Прежде чем ты начал перебирать способы — плавать ты не умел, а в скольжении близ Тьмы был слишком неопытен — Альбус указал на лодку. Переправляться пришлось по очереди — сначала Альбус, потом ты. К счастью, лодка прекрасно плыла благодаря Тьме внутри, грести не понадобилось. Ещё одна демонстрация возможностей твоего врага...

На той стороне в центре небольшого каменного островка стояла чаша, полная светящейся изумрудным жидкости. Жидкость одновременно была и материальной, и будто бы жидкой Тьмой! Ты сразу понял, что надо делать. Достаточно чуть наклонить чашу и попросить. Жидкость послушно стекла вниз — медленно, словно кисель, оставляя капли зелёного света на камнях.

На дне чаши обнаружился медальон. Серебро с изумрудами, красиво выложенными змейкой.

— Очень интересно, — молвил Альбус. Он открыл медальон. Внутри оказалась записка, мало что сказавшая тебе. Однако после недолгих размышлений посланник изрёк: — Всё ясно. Хорошая работа, Гарри. Мы на шаг ближе к крестражу. Пожалуй, я знаю, где искать настоящий медальон.

— Но зачем он нам? — спросил ты. — И что такое крестраж?

Альбус ответил.

4 Враг

Крестраж! Это оказалось даже страшнее, чем ты мог себе представить. Вместо того чтобы позволить своей сущности ускользнуть во Тьму, как оно случается после смерти, Волдеморт разделил её на несколько частей, теряя человеческий облик и разум, но получая бессмертие взамен. Тьма никогда не откликнулась бы на такую просьбу, но Тёмный Лорд обманул Её. Он убивал кого-то и пользовался силой, с которой Тьма тянула душу жертвы в себя, чтобы разделить свою суть на части. Так... прагматично.

Гнев заполнил твою душу, и дальнейшее ты помнил урывками. Вот вы входите во мрачный пустынный дом, отыскиваете настоящий медальон. Вот ты просишь и получаешь кривой нож — Её ритуальный кинжал, — которым отправляешь частицу отступника туда, где ей и положено быть.

Вот ты срываешь тёмные покровы со старой хижины и усмиряешь бунтующую, обманутую Тьму, чтобы отправить ещё одну часть врага, на этот раз из кольца, в тёмную бездну. Следом отправляется ранее найденный Альбусом дневник, пытающийся маскировать свой настойчивый шёпот под Её песню. Затем ты просишь Её подсказать, и получаешь ответ.

Вот ты проходишь Её тропами в полную золота комнату, ведя за собой и Альбуса. Тьма вокруг будто сопротивляется твоему выходу, но ты быстро развеиваешь этот обман с помощью Неё-великой. Ещё один крестраж оказывается в том самом храме, которым, как оказалось, заведует Альбус — меньшего и не стоило ждать от высшего Её посланника, — Хогвартсе.

Никем не замеченные вы спокойно входите в ворота замка и идёте к комнате на восьмом этаже храма, где и ждёт предпоследний крестраж. Легко и приятно идти по старому камню. Пространство вокруг было полно тёмных завихрений, невидимых взгляду простому человека, но поддерживающих, помогающих таким, как ты. Тьма будто пропитала своей благосклонностью это место — и человека рядом с тобой. Здесь близость Альбуса к Ней была как никогда высока — даже выше твоей.

Комната на восьмом этаже оказывается истинным Её Алтарём. Её Частицей, материализованной в реальности, во всех своих многогранности и величии. Тысячи миров в одной комнате, тысячи алтарей в одном — что может быть прекрасней? Она открыла дорогу в нужный мир, и вы оказались в громадном зале, копящем чужие вещи, чтобы отдать их по первому требованию.

Зов крестража быстро доводит вас с Альбусом к цели. Диадема, изначально отличающаяся гармоничным плетением Её силы внутри, теперь безнадёжно испорчена врагом. Ты берёшь драгоценность в руки и, вместо рассечения кинжалом, кладёшь перед собой, втыкаешь в центр дарованный Ею кинжал — он легко входит в камень — и молишься. Альбус создаёт себе стул и молча ждёт, как и подобает, не отвлекая тебя от духовных дел. Тебе требуется полчаса, прежде чем Она понимает, что ты просишь, и очищает диадему вместо разрушения. Ты встаёшь с колен и даруешь её Альбусу, а тот благодарит за сохранение одной из немногих вещей, оставшихся от Её древних жрецов, построивших эти храм и Алтарь.

Вы выходите из зала спрятанных вещей и поднимаетесь на высокую башню, где Альбус велит ждать.

— Скоро наши противники используют Алтарь, чтобы проникнуть в храм и попытаться меня убить, — рассказывает он. — Среди них будет и сам Волдеморт. Прошу тебя, не трогай прочих — это обманутые люди, которые ещё могут стать достойными служителями Тьмы, но Волдеморт... Я свяжу его боем, а ты — уничтожишь.

— Сделаем же это, Альбус, — киваешь ты, поднимая взгляд на звёзды, кажется, глядящие на вас с расстояния протянутой руки. Позже, когда всё закончится, ты обязательно научишься дотягиваться до звёзд.

— Возьми, Гарри, — протягивает тебе свёрток посланник Тьмы. Свёрток не просто полон Её — Она буквально по нему струится! Как палочка, только намного, намного более тонкая работа. Разворачиваешь серебристую ткань и накидываешь на себя мантию, скрывающую от чужих взоров Её волей. — Это поможет тебе нанести неожиданный удар.

— Во славу Её, — ты накидываешь капюшон и готовишься.

Снизу доносится какой-то шум, и вы, наконец, спускаетесь. Так ты впервые сталкиваешься с противниками и союзниками. Не сразу понимаешь, кто враги — люди в чёрных плащах и белых масках или люди с открытыми лицами. Альбус тихо объясняет. Конечно же, скрываются ложные жрецы, а являют себя народу — истинные!

По всему храму раздаются боевые молитвы. Многие, впрочем, молятся как Альбус — про себя. Разноцветные лучи и невидимые импульсы Тьмы проносятся вокруг — чёрные вихри на сером фоне. И Альбус взмахивает палочкой — противников сносит тёмными ветрами и оставляет в тёмных же оковах. И на пути верховного жреца противники отступают или падают, пленённые, а союзники сражаются с утроенным рвением. Ты наслаждаешься свежими порывами тёмных ветров, следуя за спиной старца.

Но, похоже, не один только Альбус самолично вступил в бой. В Большом зале, потолок которого полон звёзд, встречаются они: два лидера, два врага. И ты.

Ты смотришь в алые глаза врага, смотришь на его изуродованную сущность, полную неправедно собранной Тьмы, и, помимо гнева, ощущаешь и уважение. Да, этот человек достоин быть врагом. Тот, кто вместо служения Ей выбрал путь Её подчинения — в конечном итоге, тупиковый, но в начале приносящий невиданный урожай могущества. Какой же волей и умом надо обладать, чтобы обманывать и подчинять Тьму многие десятилетия!

Бой прекращается. Участники сражения освобождают место для предводителей, мага и отступника, понимая, что здесь и сейчас исход боя разрешит их противостояние. Освобождают для них — и для тебя.

— Дамблдор, — холодно молвит Волдеморт. — Полагаю, ты не против дуэли? Министерство принадлежит мне, и я не собираюсь играть в партизанскую войну. Ты и я, — он взмахивает палочкой, и хоровод оранжевых искр взмывает в воздух, набирает яркость и зависает над ночным небом, превращая сумрак зала в яркий день. — Здесь решится, кому владеть волшебным миром. Лорд Волдеморт или — Альбус Дамблдор?

Альбус без колебаний шагает ему навстречу, и ты следуешь в его тени.

— Было ошибкой приходить сюда, Том, — спокойно отвечает старец, называя Тёмного Лорда истинным именем — именем простого смертного.

— Здесь ты припёрт к стене! — восклицает Волдеморт. — И ты же не будешь возражать против участия в нашей дуэли моего фамильяра, Нагайны? Ведь ты пришёл не один.

Со стороны верных Дамблдору магов послышался неясный ропот возмущения, когда огромная змея появилась точно из воздуха рядом с Волдемортом. Кажется, что дуэль вот-вот перейдёт в бойню... А ты сознаёшь, что Волдеморт знает о твоём присутствии с самого начала.

— Можешь показаться, Гарри, — велит высший посланник, и ты, тихо шепнув, приказываешь мантии показать себя, сбрасываешь капюшон.

— Гарри Поттер, — тихо произносит Волдеморт в оглушительной тишине. — Я знал, что старик берёг тебя, но не знал, для чего. Он ведь учил тебя, Гарри? Ты знаешь, как проводятся дуэли? — ты видишь усмешку Волдеморта. Кажется, он чрезвычайно доволен твоим присутствием.

— В начале дуэли следует поклониться, Гарри, — сообщает Дамблдор — и демонстрирует, как.

Ты кланяешься, копируя движение, и Волдеморт кланяется в ответ — змея Нагайна кланяется тоже, как разумная. Разумная? В тот же миг ты сознаёшь, что перед тобой не один осколок Волдеморта, но два — в разных телах. Два Волдеморта против тебя и Альбуса? Что же, ты готовился к нелёгкому бою, и вот он настал.

Первым начинает Альбус. С его палочки срывается даже не луч, а веер Тьмы — насыщенно-красный, цвета крови. Ответный взмах палочки — веер отклоняется с пути и исчезает где-то в потолке — а сверху вниз, прямо на Альбуса, пикируют звери, будто сотканные из огня. Альбус показательно лениво ведёт палочкой, и струя сияния формирует над ним что-то вроде купола, о который и разбиваются огненные звери. От плотности потоков Тьмы у тебя шевелятся волосы.

— Убей Поттера, — приказывает Волдеморт Нагайне, и тебе резко становится не до поединка лидеров.

Нагайна прыгает прямо с места. Ты никогда не думал, что змеи так умеют! Тем не менее, Тьма ускоряет тебя — уклоняешься, подныриваешь под змеиным телом, а Её кинжал на миг удлиняется, распарывая змеиную кожу. Нагайна шипит и... плюётся? Яд — или кислота? — шипя, безвредно стекает по мантии, вручённой Альбусом, но от следующего плевка приходится уклоняться — он едва не попадает в лицо.

— Быстрее, Нагайна! — кричит Волдеморт. Ты бросаешь быстрый взгляд — ага, Альбус буквально сковал его непрерывным потоком боевых молитв, не давая атаковать в ответ! Пат. Оба противника рассчитывают на вас — Нагайну и тебя.

— Поторопись, Гарри, — подтверждает Альбус. — Долго я его не удержу.

И под взглядами сотен глаз ты атакуешь, призывая всю мощь Тьмы. Уже и обычный взгляд застилает чёрная дымка, будто сочащаяся через поры твоей кожи из твоей сущности через толстый пучок уже не нитей, но канатов — с той стороны.

— Ты обучил своё оружие Тёмной магии, Альбус? — мельком слышишь слова Волдеморта, уклоняясь от молниеносного прыжка Нагайны.

— Только ограниченный человек судит по внешнему виду, Том, — парирует тот.

Нагайна прыгает. И в этот раз ты не уклоняешься, а прыгаешь навстречу — но гораздо выше, отталкиваясь от пола не физической силой, но Тьмою. Время словно замедляется. Голова змеи — под тобой. Ты сосредотачиваешь Её в кинжале и бросаешь.

Приземление вышло... так себе. Тьма ограждает тебя от увечий, но ушибов, ссадин и синяков ты наверняка набрал немало. С трудом поднимаешься. Жестом призываешь свой кинжал. Оборачиваешься. Волдеморт создаёт и направляет невероятно сфокусированный поток Тьмы, внешне видимый как зелёный луч, в сторону Альбуса. В огненной вспышке перед старцем появляется невероятно красивая птица... и глотает луч, чтобы пасть замертво.

Ты закрываешься мантией и Тьмой, целишься.

— За тебя сражаются другие, Дамблдор! — яростно кричит Волдеморт.

Палочка отступника с шипением рассекает воздух, и огненная волна, принимающая лики множества зверей, затапливает место дуэли. Ты ускользаешь в сторону Тьмы, чтобы не быть ею сметённым, пережидаешь на тёмных тропах и появляешься позади Волдеморта.

— ...твоего оружия не осталось даже пепла, — ухмыляется Лорд, стоя перед Дамблдором. В деснице он держит свою палочку, наведя её на старца, а левая ладонь сжимает проводник безоружного Альбуса.

— Ты так ничего и не понял, Том, — улыбается тебе Её посланник.

— Что...

Максимально ускоренный Ею, ты просто отсекаешь голову отступника удлинившимся кинжалом, ловишь оба проводника Тьмы и преподносишь их Альбусу.

— Спасибо, Гарри, — с благодарностью принимает он их. — Стар я стал для таких дуэлей... Подожди меня на верхней площадке башни, — и повышает голос, обращаясь к побеждённым. — Теперь, когда ваш повелитель повержен...

Тебе никогда не нравились длинные речи, а ещё — чужое внимание. Не дожидаясь окончания фразы, ускользаешь сквозь Тьму к звёздному небу и устало облокачиваешься на каменный бортик. Теперь, когда ты исполнил предназначение, даст ли Она услышать свои песни? Даст ли прикоснуться к звёздам? Интересно, может ли она перенести на Луну? Тебе хотелось бы установить знамя новой религии, которую только предстоит основать, там.

Ты думаешь, какой символ больше всего подойдёт. Думаешь о постулатах религии. Размышляешь, поможет ли Дамблдор написать святую книгу или, быть может, лучше привлечь к этому кого-нибудь из обычных людей? Тех, кто смыслит в этом больше — религиоведов, философов, теологов. Чего тебе точно не хочется — так это религиозных войн из-за разных толкований. И это только религия! А ведь тебе предстоит стать Её пророком и научиться понимать и объяснять Её намерения, транслировать пастве Её песню...

5 Проект

— Гарри, ты в порядке?

Вздрагиваешь. Увлёкся. Мысли-то правильные, и расслабиться теперь можно себе позволить, но ты совсем забыл о контроле обстановки! Твоя безопасность, безопасность будущего Пророка — важная задача.

— Задумался над тем, как буду нести Её слова в мир, — отвечаешь ты.

— Ты наверняка устал, и у нас ещё будет время это обсудить, — резонно замечает Альбус. — Думаю, нам стоит посетить твоих дядю и тётю, отдохнуть, поужинать.

Ты касаешься старого мага и перемещаешься в гостиную дома Дурслей. Там уже накрыто. Наверняка Альбус, уверенный в победе, попросил твоих родственников подготовить всё заранее. Тебе только предстоит освоить такой уровень предусмотрительности. Кроме Альбуса там ждёт старый посланник с деревянной ногой и вращающимся глазом, молчаливый и напряжённый. Тем не менее, он чуть расслабляется, когда вы начинаете есть.

— Гарри, ты не мог бы дать мне свой кинжал? — просит Альбус после еды, когда тебя уже клонит в сон. — Хотелось бы понять, чем Она тебя одарила.

— Конечно, — с готовностью протягиваешь оружие.

И... засыпаешь? Ты ощущаешь неладное, но сонливость слишком сильна. Ты напрягаешь все свои силы, но можешь только удержаться на грани сна, с трудом различая голоса.

— Слишком просто, — ворчит старый маг. — Просто аппарировали, просто съел отраву, просто умер. Слишком удачно всё идёт.

— Мой проект, Аластор, — наставительно отвечает Альбус, — идеален.

— Ты так ничего и не рассказал о проекте. Даже мне! Только Северус что-то знал, но его очень "удачно" убил одержимый Тёмным Лордом в девяносто первом.

— Северус слишком хорошо относился к сыну Лили. Пришлось списать его вместе с Квиреллом — мог помешать проекту. Теперь я думаю, что Северусу не помешает настоящая слава — без его зелий проект не смог бы и начаться.

— Ты сделал из Поттера оружие, это я понял. Жестокое время требует жестоких мер. Но как? То, что он показал — невозможно, Альбус. Аппарация в Хогвартсе, беспалочковая магия, этот кинжал — он прикончил им Волдеморта с одного удара! Сквозь пять защитных артефактов и его тайные чары!

— В определённом смысле нам... повезло. Изначально мы с Северусом просто хотели сделать Гарри сильнее, заранее подготовить его к битве с Тёмным Лордом. В детстве тело и магия волшебника очень пластичны. Мы смогли закрепить ритуал магического зрения, использовали зелья повышения сил, улучшили магическую проводимость, обеспечили идеальное здоровье — но что-то пошло не так.

— Ха, как часто я это слышу! "Что-то пошло не так". Как наш позавчерашний рейд — ну кто мог подумать, что они пойдут захватывать Министерство в тот же день? И что дальше? Гарри Поттер стал сильнее Волдеморта?

— Он имел шанс превзойти и меня, и его, но... он изменился не только магически. Не знаю, совмещение каких именно ритуалов и зелий дало такой эффект, но он стал различать магию настолько тонко, что буквально слышал её вибрацию. И это свело Гарри с ума.

— Не понимаю. Как такая мелочь может свести с ума?

— Представь себе, что ты слышишь едва различимый шёпот с младенчества, Аластор.

— Бр-р-р! Похоже на одну старую пытку... И что, ты заставил его сражаться под Империусом?

— Как грубо, Аластор! Гарри оказался крепким орешком даже для шёпота. Сойдя с ума он, тем не менее, остался умным ребёнком. Он стал воспринимать магию как нечто живое, даже разумное, а в итоге — как божество. Мерлин, каждое заклинание он считает молитвой магии! И называет её, поскольку его волшебное зрение видит в чёрных тонах, Тьмой. Можешь ли ты себе представить, он, с помощью тончайших волшебных манипуляций, смог сделать сквиба волшебником, слабым, но полноценным! Дадли Дурсль, слышал о таком?

— Нет.

— Неудивительно. В нём нет ничего выдающегося, кроме волшебного дара, которого не должно было быть. Гарри потратил на Дурсля годы, опровергнув все достижения магической науки в этой области. Удивительный мальчик... и сумасшедший фанатик.

— Фанатик?

— Да. Чтобы получить над ним контроль, достаточно было представиться жрецом магии, Тьмы, как он её называет, и назначит Волдеморта врагом веры. Гарри умный, но ограниченный. Перед боем мы с ним обнаружили и уничтожили крестражи Тома.

— Все?

— Все, Аластор. Все — за одну ночь. Ты не представляешь, что он творил с магической защитой Тома! Я не преуменьшал, что из него мог бы выйти величайший волшебник эпохи. А этот кинжал, кинжал, разрушающий любые щиты, любые артефакты, режущий даже камень, словно масло — он просто создал. Подозреваю, ему хватило единственной молитвы Тьме.

— И что теперь?

— Ничего. Объявлю, что Гарри Поттер стесняется своей славы, а потому уехал за границу, уничтожать зло и карать тёмных магов. А сейчас... Видишь ли, у Тома есть ещё один крестраж.

— Ещё один? Разве ты не говорил...

— Последний крестраж, который он создал ненамеренно и о котором ничего не знал. Я и не подозревал о нём до сегодняшнего дня, но то, как быстро Гарри нашёл другие крестражи, было достаточным намёком. Подобный Нагайне, этот крестраж дремал внутри живого существа, незаметный, маленький осколок покалеченной души, до сих пор удерживающий Тома от смерти.

— Поттер — крестраж? Значит...

— Я подозреваю, что часть интуитивных способностей Гарри — наследие риддловского крестража. Видел, как Гарри смотрел на Тома перед боем? Уважение, восхищение... Даже будучи врагом, Том вызывал у Гарри симпатию с первой встречи, которая, к счастью, оказалась и последней. И сейчас Гарри не умирает от смертельной дозы маггловского яда благодаря крестражу. Пришло время закончить начатое.

Сознание возвращалось — ты слышал разговор двух... двух предателей всё более чётко. Ты не умрёшь! Ты должен остановить этих слепцов. Тьма... Тьма ещё не повиновалась, но уже активно вымывала неведомый яд из тела. Ты снова ощутил Её в двух магах и своём кинжале.

— Жаль, Альбус, как жаль...

Ты раскрыл глаза, чтобы увидеть старого... нет, не посланника! Старого мага с бешено вращающимся глазом, занёсшего над тобой кинжал. Ты потянулся к кинжалу, и тот шевельнулся в его руках.

— Выскальзывает! — воскликнул Аластор.

— Быстрее! — крикнул Альбус. — Он сейчас придёт в себя и аппарирует!

Взмах кинжала... и всё погасло.

Эпилог: тьма в конце тоннеля

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор вздохнул, отойдя от тел. Стоило Аластору пронзить череп Гарри прямо в шрам, как кинжал, будто живой, вывернулся из его рук и вонзился прямо в сердце бывшего аврора, проворачиваясь в ране. Что ж, Гарри Поттер, ты погиб достойно, унеся в могилу своего убийцу, достигнув цели своей жизни, сражаясь до последнего. Жаль, что так вышло, но второго Тёмного Лорда, гораздо сильнее и безумнее первого, Англия не переживёт.

Директор Хогвартса не повторил ошибки Аластора и не забрал с его трупа кинжал. Вместо этого он аппарировал рядом с домом и изверг из Старшей палочки Адское пламя. Колдовской огонь охватил дом Дурслей, мирно спящих в своих постелях, оба трупа — и лишь с кинжалом не смог совладать. Позже его найдёт Скотланд-Ярд, как единственную улику, которая, впрочем, следствию не поможет. А пока Дамблдор шепнул, невольно повторив слова Волдеморта:

— Чтоб даже пепла не осталось.

И аппарировал в Хогсмит, где его уже ждали соратники по Ордену Феникса. Пришла пора пожинать плоды своей победы.

...ты и раньше видел, как умирают люди. Они стремительно проносились в самую глубь тёмной бесконечности, если были магами, или куда-то в небесную высь, которую ты назвал Светом, если были обычными людьми. Ты умирал не так.

Ты медленно плыл по мере "сматывания" чёрных канатов, связывающих тебя с божеством. Плыл где-то на границе между реальным и нереальным. И отсюда ты смог увидеть больше, чем когда-либо с Земли.

На самом деле, и Свет, и Тьма были частью чего-то целого, настолько масштабного, что твоего разума не хватало, чтобы это осмыслить. Ты вспомнил о концепции, которую вычитал в старой книге, казалось, бесконечно давно. Инь и Ян, столь же различные, сколь и подобные вместе.

Ты обратил взор обратно, на реальность. Увидел десятки тысяч плотных нитей Тьмы, каждая — маг, увы, не слышащий Её песен. Ты увидел миллиарды бесцветных, раньше незаметных нитей Света, каждая — обычный смертный. Это то, что ты оставил. То, что ты потерял. Религию, паству, всё. Но кое-что у тебя сохранилось, кое-что у тебя просто нельзя отобрать.

Ты обернулся к Ней и вслушался всей своей бесплотной сущностью. Ведь здесь, на грани, обострилось не только зрение, но и слух. И то, что недавно казалось тебе быстрым, слабо различимым шёпотом, стало потоком неторопливых речей. И то, что казалось намёками на мелодию — безмерной красоты симфонией. Ты вслушался в Песнь — и потерял себя в ней.

А твою сущность всё быстрее и быстрее несло в странную бездну, не то место, не то состояние, и с каждым мигом песнь становилась всё многомернее, всё сложнее и всё громче, и тысячи голосов и инструментов вплетались в неё, пока, наконец, ты не понял, чего они ждут, и не присоединил к ним и свой — навсегда.

...навсегда? Что-то произошло, и ты замолк. Песнь стала тише, и ты смог выделить на её фоне голос. Нет, не так — Голос. Тот Голос в один миг рассказал всю твою жизнь и одобрил её. А потом велел тебе посмотреть внимательней. И ты, оторвавшись от красот Песни и Бездны, обратил взор на самого себя. И увидел тонкую, но прочную нить, ведущую обратно. Голос вновь заговорил. Ты, ухватившись за нить, медленно продвинулся на дюйм. На два. На три. На четыре... С очередным рывком Тьма осталась позади.

В тихую ночь в одном из лондонских отделений Скотланд-Ярда в одной из бесчисленных ячеек хранилища вещественных доказательств завибрировал кинжал. Звук был тихим и напоминал замысловатую мелодию. Пока что некому было его услышать — но это нестрашно. Время не имело значения. Гарри Поттер умел ждать.