|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 27.
Игнис со стоном открыла глаза, затем протерла их и снова моргнула. Видение не растаяло. В комнате находился бледный высокий юноша со впалыми щеками, чьи мутные глаза сероватого оттенка пристально изучали картину, висевшую на стене.
Он сидел вполоборота к принцессе, отчего прижатое к черепу ухо отчетливо вырисовывалось в жарких лучах утреннего солнца, а неровно стриженые волосы серого — будто в тон зрачкам — цвета напоминали крысиную шкуру, которую молодой человек для какой-то необходимости нацепил себе на голову.
— Здравствуй, Паллидий, — Игнис попыталась встать, чтобы поприветствовать товарища, как оно того заслуживало, но даже попытка сесть с треском провалилась.
— Вашему высочеству не следует напрягаться, — сухой чуть надтреснутый голос сковывающего напоминал скрип пилы по камню. Тупой пилы по очень крепкому камню. — Вы перенапряглись, создав огненный смерч, хотя я должен сказать, что разрушительная мощь этого заклинания впечатляет.
— Я была не одна. Тар... — Она тотчас же поправилась. — Его высочество Таривас Вентис помог мне своей магией воздуха, в одиночку я бы не смогла сотворить Огненный Шторм.
— Жаль, — Паллидий обернулся к ней. — А я-то думал, что вы уже превзошли мой Черный Пламень.
Игнис не смогла сдержать улыбку и сняла маску. С Паллидием — ее другом детства и лучшим учеником Корвуса -девушку связывала давняя дружба, и он был одним из немногих людей, кому огнерожденная не боялась открыть лицо.
То, что сейчас барон обращался к ней на "вы" и с использованием титула говорило ровно об одном — командующий экспедиционного корпуса Волукрима не просто зол, нет, он в крайней стадии бешенства, которое у иных могло выражаться в воплях, топанье ногами и рукоприкладстве.
— Ну что ты, мне еще десять лет надо практиковаться до того, как я хотя бы подберусь к мощи этого заклинания, — примирительно улыбнулась она.
Тут Игнис не кривила душой — Черный Пламень Паллидия — его шедевр и сильнейшее оружие — являлся артефактом третьего уровня погружения, способным призывать огонь, соперничающий по разрушительной мощи с ее собственным. В качестве основы этот талантливый чародей использовал куски обсидиана, которые ему доставляли из многочисленных спящих вулканов на севере Волукрима. Дальше он преобразовывал эти куски и каким-то совершенно фантастическим образом, и на выходе получал одноразовое заклинание кошмарной разрушительной силы, упакованное в небольшой гладко отшлифованный шарик. Лишь немногие сковывающие были способны создавать артефакты массового поражения, и Паллидий — этот гений — входил в их число.
"Будь у него побольше этих артефактов, он бы, наверное, мог в одиночку разобраться со всей армией изначальных", — подумала девушка.
Увы, но на подготовку одного заклинания уходило до восьми месяцев тяжелой и кропотливой работы, а потому, насколько знала Игнис, сейчас в арсенале Паллидия не могло быть больше шести артефактов этого типа. Возможно, меньше.
В детстве она сильно завидовала талантливому юноше, чей огонь горел куда жарче, нежели ее собственный, и постоянно пыталась превзойти его. Их соревнования неизменно собирали огромную аудиторию и изрядно веселили всех обитателей дворца. Со временем противостояние переросло в настоящую дружбу, но время от времени Игнис ловила себя на мысли: "В этот раз я обязательно создам пламя мощнее, чем у него".
Судя по всему, подобные мысли посещали и Паллидия, потому как он с завидной регулярностью усиливал это свое заклинание, высвобождая все новые и новые запасы мощи там, где, казалось бы, ей и взяться неоткуда.
— Извини, что не предупредила, — продолжила она.
— Не страшно.
— Когда окончилась битва?
— Вчера утром. Вас почти добили, когда подоспела моя армия.
Игнис прикинула сроки и удивленно нахмурилась.
— Барон говорил, что большая часть твоей армии разбросана по графствам, а значит, ты должен был начать подготовку чуть ли не за неделю.
— Конечно, ваше высочество.
— Но как тогда... — начала было она, но тут же умолкла под полные ехидства взглядом друга. — Ах да, отец обещал отпустить меня, но ничего не говорил про сопровождение.
— Именно.
— И кто же?
— Отряд гарпий. К тому же, предположу, что Кающийся также регулярно встречался с учителем на Грани.
В голосе Паллидия Игнис расслышала слабо заметные нотки зависти. Увы, но гениальный сковывающий не обладал даже зачатками сноходческого дара, а потому мог только мечтать о встречах с учителем под фиолетовыми небесами границы миров.
— И всего-то?
— Учитель, по-видимому, счел, что трех Ступивших на Путь Вечности будет достаточно для вашей защиты.
— А еще — двух стихийных магов и сорока лучших гвардейцев Дилириса. Ну и я, кажется, кое-что умею.
Паллидий одарил ее новым взглядом, в котором каким-то образом поместилось даже больше скепсиса, нежели в предыдущем.
— Именно поэтому, полагаю, вы сутки валялись без сознания, ваше высочество?
Игнис скрипнула зубами.
— Пал, давай вот без этого.
— Как прикажете, ваше высочество.
— Пал!
— Вам не следует перенапрягаться. Лица королевской крови слишком ценны и важны для нас, простых смертных, мы не можем рисковать их здоровьем.
— Пал!!!
Она сорвалась на визг и тотчас же закашлялась, не в силах проглотить комок, застрявший в горле. Однако это подействовало — Паллидий встал и подошел к Игнис, а выражение бесстрастности на его лице сменилось волнением и злостью.
— Ты пошла против воли учителя. Ты отправилась в путь с людьми, половину из которых я бы прикончил на месте, не раздумывая. Ты подвергала свою жизнь опасности, не задумываясь о чувствах отца! Ты едва не погибла, пытаясь превзойти пределы контроля своей стихии!! Да о чем ты вообще думала!!!
Чего Игнис не ожидала, так это ответных криков и обвинений. Спорить лежа было неудобно, а потому она, совершив неимоверное усилие над своим измученным телом, приподнялась на локтях и, прислонившись к спинке кровати гордо посмотрела на собеседника.
— Да, я отправилась в путь, потому что мне осточертело торчать в Кастэллуме. Ты-то уже повидал половину континента, отец даже доверил тебе целую армию! А я? Сижу под замком, точно огромный бриллиант в центре сокровищницы. С меня сдувают пылинки и боятся слово лишнее сказать! Но я тоже хочу приключений, тоже хочу узнать, как устроен мир.
— И поэтому отправляешься в путь с наследным принцем Дилириса и принцессой Ривеланда, прихватив заодно оборотня? Хорошая компания, ничего не скажешь. В высшей степени надежные и достойные личности. Как только тебе горло еще не перерезали во сне?!
— То есть Ридгара с Орелией ты игнорируешь?
— Кающийся и Целительница могучи, но не всесильны. Их двоих может не оказаться рядом тогда, когда тебе больше всего на свете будет нужна помощь! И ты погибнешь без возможности воскреснуть! Уж кому, как не тебе следует знать об опасностях внешнего мира!
Игнис непроизвольно коснулась обожженной щеки, и это подхлестнуло ее ярость.
— А если и умру, тебе-то что? Это мой выбор!
— Из-за своего эгоизма ты хочешь разбить сердце отца?!
— Он — мой отец, Пал, не твой, не тебе решать!
Слова вырвались сами-собой, и уже в следующую секунду она пожалела о сказанном, но было поздно. Паллидий побледнел еще сильнее, хотя, казалось бы, дальше уже некуда. Он отступил на шаг и поник.
— Да, он твой отец, не мой, — тихо согласился юноша, став сразу как-то меньше в размерах.
— Пал...
— И не мне, беспризорнику, приказывать великой герцогине.
— Пал, ну извини...
Игнис попыталась встать, но собственное тело отказалось повиноваться. Ярость схлынула, оставив место раскаянию и стыду. Только теперь она осознала, что именно сказала в запале спора.
Паллидий был одним из так называемых детей Вороньего Короля: беспризорников, сирот, лишних ртов. Во всех странах такие водились в великом множестве. У кого-то умерли родители, кого-то выгнали из дома, кто-то убежал, кого-то продали в голодный год, кто-то, как она сама, пострадал от войны. Историй было много, но роднило всех отверженных одно — слуги правителя Волукрима без устали находили таких детей, выкупали из рабства, забирали с улиц и от пепелищ, если надо — выкрадывали из воровских притонов и прочих злачных мест. Здоровые, больные — не имело значения. Вороний Король принимал всех.
Их отхаживали, лечили, кормили, одевали, воспитывали, учили. Окружали заботой и любовью. Отворяли дверь в жизнь. Кто хотел, мог остаться в Волукриме, кто хотел — возвращался на родину. Никого не неволили. Нетрудно догадаться, что практически все из них считали Вороньего Короля своим отцом и боготворили его.
К сожалению, даже среди них мало кто относился к отцу с таким почтением, как Паллидий. Почтение это доходило до фанатизма, Игнис была уверена, что, если бы у него была такая возможность, барон обязательно организовал бы церковь Корвуса и начал поклоняться его статуи, которую поместил бы прямо за алтарем вместо распятия.
И Пал всегда завидовал Игнис из-за того, что Вороний Король удочерил ее. Он знал, что девушка напоминает Древнему родную дочку, потерянную сотни лет назад, девочку чья смерть навсегда изменила жизнерадостного мечтателя, желавшего осчастливить весь Интерсис. Умом юный артефактор понимал все, но ум — это не сердце. Сердце одинокого сироты жаждало любви и признания, причем единственным настоящим признанием в его глазах было только усыновление.
Паллидию было плевать на титулы и власть, он хотел стать сыном Корвуса, чтобы хоть раз назвать того папой — это Игнис знала наверняка.
И вот теперь она, потеряв над собой контроль, ударила по самому больному месту молодого человека.
— Пал, прости, — без особой надежды повторила она, пытаясь подняться. — Я не это имела в виду.
— Конечно, ваше высочество, — безжизненным голосом ответил чародей, плюхнувшись обратно в кресло.
Игнис вздохнула.
"Язык мой — враг мой. Нужно было смолчать, тем более что он, по большому-то счету, прав".
Жаль, что эта полезная мысль пришла в ее голову так поздно, но тут уж ничего нельзя было поделать.
Повисло тягостное молчание. Игнис надеялась, что друг успокоиться, Пал же не желал продолжать разговор, но и уходить не спешил.
Именно в таком состоянии их и нашла Орелия. Целительница вошла бесшумно, держа в руках поднос, на котором стояла исходящая паром тарелка супа. Беглым взглядом окинув комнату она издала свой лишенный эмоций вздох и покачала головой.
— Дети, вы опять повздорили?
Игнис, слышавшая эту фразу десятки раз, не смогла сдержать улыбки и хихикнула, бросив короткий взгляд на Паллидия. На его лице также промелькнула тень робкой улыбки, мимолетная и почти неразличимая.
Орелия села на кровать и поставила поднос рядом, затем взяла тарелку и, зачерпнув ее содержимое в ложку, протянула еду Игнис.
— Открой рот.
Девушка, по опыту знавшая, что сопротивляться приказам Целительницы бесполезно, повиновалась, не раздумывая.
— Куриный бульон, — скривилась она. — Отличное угощение для победителей.
— Победители сейчас пируют за стенами замка и в главном зале, а ты — раненая, потому и бульон. Он очень полезен.
— Если добавить в него немного соли и специй, станет вкуснее.
— Вкус не тождественен пользе. Они вообще никак не связаны друг с другом.
— Но я бы все-таки предпочла, чтобы он был.
— Мы все чего-то хотим. Жаль, не всегда получаем желаемое.
Звук, который последовал за этими словами Древней, не мог быть ничем, кроме смешка. А издать этот смешок мог только один человек — Игнис проследила источник звука, и у нее отлегло от сердца — Паллидий, заметно повеселевший, с интересом наблюдал за истязанием. Он знал, как сильно принцесса ненавидит куриный бульон, а потому просто не мог отказать себе в удовольствии.
"И как же это Орелия все всегда знает наперед"? — подумала девушка. — "Ведь она специально принесла именно бульон, предполагая, что мы поцапаемся. Ну что ж, я виновата, значит — должна принять наказание".
И она решительно принялась поглощать ненавистный суп.
— Стало быть, все кончено? — поинтересовалась Игнис, когда показалось дно тарелки.
— Ничего еще не закончилось, — буркнул Паллидий, — но мы получили передышку. Тараканы согнали к этому замку все, что могли.
— И, если бы среди защитников не оказалось трех стихийных магов, одной сковывающей, и троицы Древних, его бы сровняли с землей за пару часов.
— Да, — согласился ученик Вороньего Короля.
Игнис вздохнула, Паллидий уже простил ее, но еще некоторое время продолжит дуться, и ничего тут нельзя было изменить, однако друг преподнес сюрприз.
— Как я понял из слов Кающегося, вы собираетесь продолжить путь приямком к логову королевы?
— Да, тем более, что теперь, когда ряды изначальных заметно сократились, у нас больше шансов добраться без проблем.
— Сократились здесь, — заметила Орелия, — я ведь права, Паллидий?
— Целиком и полностью, госпожа, — с неохотой ответил чародей. — Моих сил едва хватает, и я уже запросил подкрепления.
— И, тем не менее, даже весьма небольшими силами ты распорядился поистине великолепно, — похвалила его Орелия. — Избиение изначальных было произведено так, что дух захватывало.
— Спасибо за добрые слова, — склонил голову чародей, — но моей заслуги в этом было немного. Они уже понесли тяжелые потери, ряды расстроились, большая часть командиров была перебита стараниями Кающегося и оборотня, — тут он недовольно поморщился, — а потому у них просто не было ни малейшего шанса оказать нам сколь-нибудь серьезное сопротивление.
Игнис слушала внимательно, ожидая, когда же, наконец, разговор зайдет о главном — о сопровождении их отряда до логова королевы. Она ни на секунду не сомневалась, что Паллидий предложит свою помощь.
— Впрочем, это не так важно, куда серьезнее другое — куда вы намереваетесь отправиться? — спросил ученик Вороньего Короля, переходя к главному.
— Куда-то на северо-восток, — пожала плечами принцесса. — Все, что я знаю, это то, что изначальные свили гнездо под Бесконечными горами, либо в Восточных горах. По крайней мере, амулет Архитектора указывает примерно в том направлении.
— Весьма разумно с их стороны — подземные тоннели тянутся на сотни миль, они пронизывают горы, точно дыры — сыр, и там можно спрятать не то, что один большой муравейник, а целую страну.
— Кстати, — Игнис, пользуясь случаем, решила задать давно мучавший ее вопрос, — по ту сторону гор не забираются?
— Забираются, — мрачно ответил Паллидий.
— Все так серьезно? — у Игнис екнуло сердце.
— Не волнуйся, ты же знаешь: жителей Великой Равнины не напугать какими-то тараканами-переростками, — усмехнулся ее друг.
В этом он, конечно, был прав — потомки колонистов, несколько веков целенаправленно очищавших земли к востоку от Северных Гор, от всевозможной нечисти, в кошмарных количествах заполонившей те края, могли постоять за себя, и все-таки...
В мыслях Игнис, впервые с того момента, как она покинула Кастэллум, закралось сомнение.
"Как там папа, надеюсь, с ним все в порядке" ...
— Не волнуйся, чтобы повредить Корву, нужно нечто большее, чем кучка изначальных, — утешила ее проницательная Орелия. — Важнее другое: что ты, Паллидий, предлагаешь.
"Она тоже все понимает, интересно, станет ли Орелия возражать против участия Паллидия в нашем походе, или нет"?
Сама Игнис очень не хотела, чтобы сковывающий, либо его люди, сопровождали их в заключительном этапе путешествия — ей казалось это нечестным.
"Это мое приключение", — думала девушка, — "и я не собираюсь портить его, беря к логову королевы несколько тысяч каррасов. И к тому же"...
К тому же, сопровождение могло сделать невозможным более тесное знакомство с Таром, чего Игнис хотелось в последнее время больше всего на свете. Она понимала, что ведет себя глупо, как взбалмошная девчонка, что лучше взять все войска, какие только получится, и скорым маршем добраться до пещер, в которых укрылись изначальные. Она осознавала, что несколько лишних магов заметно облегчат дело, и все же...
И все же она не хотела этого всеми фибрами своей души!
— Я, конечно же, предпочел бы отправить армию вместе с вами, — словно почувствовав это ее настроение осторожно проговорил Паллидий. — Но увы, это невозможно — мои силы нужны в других местах, а потому от этой идеи придется отказаться. К тому же, ты, наверное, вряд ли согласишься даже на небольшое сопровождение.
Он махнул рукой.
— Так что поступай, как знаешь.
Игнис уставилась на друга, широко раскрыв глаза — она ожидала новой волны упреков, возражений, предполагала, какие аргументы может использовать старый друг, и как будет лучше всего опровергнуть их. Она готовилась к тяжелой и длительной осаде, а получила капитуляцию.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Ваш отряд, несмотря на свою малочисленность, абсурдно силен. Игн, давай будем справедливыми — Ступивший на Путь Вечности Ридгар, невзирая на свою полную незащищенность к ментальным атакам, если пожелает, сможет легко расчистить вам путь до самой королевы. Помимо него есть госпожа Орелия с ее чудесным даром, Мелис, — тут он вновь скривился, — который знает, с что нужно делать с мечом, и целых четыре мага — треть чародеев, положенных всей моей армии! Причем если под моим началом служат сковывающие, то вы — стихиерожденные — едва ли не лучшие на планете истребители больших вражеских отрядов. Кроме учителя, конечно же.
— А я думала, что ты будешь настаивать, — улыбнулась девушка.
— Хотел, — согласился он, — я не верю ни дилирисцам, ни ривеландцам, ни оборотню. И мне очень не нравится, что Тень владеет Звериным Амулетом.
Он развел руками, давая понять, что тут уж ничего изменить не получится.
— Но? — прищурилась Игнис.
— Но я понимаю, как это важно для тебя, — со вздохом сказал он, наконец. — Пускай ты поступила, как глупая, взбалмошная, малолетняя, напрочь лишенная мозгов...
— Пал!
— Прости, прости. Психически неустойчивая, неспособная предвидеть последствия собственных действий, эгоистичная и капризная девчонка... — Он широко ухмыльнулся и подмигнул. — Так вот, несмотря на все это и на то, что я все еще сержусь на тебя за решение бросить отц..., кхм, учителя одного, я понимаю тебя. Нам с тобой не повезло родиться в скучные времена, когда большая часть континента исследована и поделена, все древние руины найдены и разграблены, а мир худо-бедно поддерживается стараниями учителя и Генерала. Я хотя бы могу уходить вглубь предметов, и наблюдать в их отражении былые времена, ты же лишена даже такой радости. Долг дочери, долг принцессы, долг последней из дома Фейргеборов, все это давит и накладывает постоянные обязательства.
Игнис не верила своим ушам. Буквально несколько минут назад Паллидий песочил ее почем зря, а теперь, вот, буквально предугадывал все доводы, которые девушка собиралась пустить в ход.
— Так что скажешь? Справитесь теми силами, что остались?
Игнис попыталась пожать плечами и ответила:
— Постараемся.
— Вот и отлично, тогда я отправлюсь и дальше командовать мощной армией, а ты — бегай по лесам в компании пары дюжин дилирисских гвардейцев.
— Мне тоже нравится этот план, — ответила девушка.
Они переглянулись и весело засмеялись.
— Поговорили? — прервала веселье Орелия. — Вот и отлично. Паллидий, у тебя, наверняка, накопилось немало дел, связанных с армией. Игнис, а тебе пора отдыхать. Ты блестяще проявила себя на поле боя, девочка. Самопожертвование, которое ты проявила, не щадя себя и рискуя полностью выгореть, спасло множество жизней. Мы все гордимся тобой.
Игнис покраснела и пролепетала:
— Спасибо.
— Не за что, — Древняя ласково погладила принцессу по голове.
— Но сейчас тебе нужен отдых, иначе — останешься в замке барона до нашего возвращения.
Паллидий улыбнулся и развел руками.
— Не нам с тобой перечить Древней, Игн. Передохни, поболтаем позже. Пока.
С этими словами он покинул комнату и Игнис, оставшаяся наедине с Орелией, смогла задать мучавший ее вопрос.
— Как дела у Та... у наших, — быстро поправилась она.
— Ридгар еще не пришел в себя — вражеский сковывающий полностью испепелил его тело, а ты сама знаешь, к чему приводит такое.
Игнис кивнула, она знала, и еще как!
— Мелис перебегает от одной койки, к другой, словно его тотемным зверем является кролик, а не барсук, — продолжала, меж тем, Древняя. — Принц Таривас... — она на миг запнулась, и Игнис отчего-то показалось, будто Целительница хотела сказать "тоже", но в последний момент не стала этого делать. — Значительно лучше.
"Да нет, не может Тар бегать по девкам", — одернула себя Игнис, и тотчас же вспомнила слова Лариэса. — "Нет, нет, и нет, Щит просто напился. Просто напился! Не о том я сейчас думаю"!
Чтобы хоть как-то заглушить неприятные мысли, она спросила:
— А что Блаклинт, Мислией, Лариэсом и Вилнаром? Что с Клариссой и Эриком? Как вообще дела у гвардейцев?
— Тень в порядке. Вилнара пришлось немного подлатать, но он уже весьма бодр...
Игнис похолодела.
— Что с Лариэсом?
— Он... Восстанавливает душевное равновесие.
— Что случилось?
Игнис и сама все отлично понимала, но все-таки испытывала какую-то безумную надежду на то, что каким-то чудом им удалось обойтись малыми потерями.
— Оба лейтенанта останутся долечиваться в замке вместе с еще тремя тяжелоранеными... У меня нет лишней магии для того, чтобы полностью восстановить их — те крохи, что еще остаются, следует придержать до королевы. Кларисса получила тяжелое ранение в живот, но она выкарабкается и снова сможет встать в строй. Графу повезло меньше — он остался без руки.
Огнерожденная протяжно выдохнула.
"Для воина вроде Эрика стать калекой... Ему придется тяжело".
— Сколько убитых?
— Девятнадцать человек. Тела уже предали земле, но виконт тяжело переживает эту утрату. Он... — Древняя на миг запнулась, точно подбирая слова, и продолжила, — он хороший командир. Возможно даже — слишком хороший. Это может его погубить.
— Разве плохо заботиться о своих подчиненных? — удивилась Игнис.
— Заботиться — хорошо. Переживать так, как он — тоже, но цена этого может оказаться непосильной. Впрочем, полагаю, что иначе он не был бы тем, кем является. Лариэс умеет заботиться о других так, как немногие.
— Это правда, — улыбнулась Игнис.
— А еще он несколько раз навещал тебя, причем в первый раз — в лазарете.
— Он, наверняка, приходил к Таривасу, — пожала плечами Игнис. — Ради его высочества Лариэс отправится в ад.
— Именно так, — согласилась с ее доводами Орелия. — Но вернемся к товарищам. Блаклинт — хуже всего. Она в одиночку творила такие заклинания, на которые не всегда отважится полный круг стихийных магов. Я даже боялась, что девочка выгорела до основания, но, к счастью, этого не произошло, хотя восстанавливать магические силы ей предстоит долго. Блаклинт пришла в себя утром, правда, сейчас она столь же слаба, как и ты, но она, по крайней мере, слушается меня и уже спит, а значит, к вечеру сможет ходить.
— Поняла, поняла, — Игнис устроилась поудобнее. Ну, насколько позволяло измученное тело. — Уже засыпаю.
И правда, стоило ей принять горизонтальное положение, как усталость взяла свое, глаза налились свинцом, по всему телу разлилось приятное тепло, и девушка отправилась в мир грез.
* * *
Принцесса проснулась только под вечер. Она пошевелила сперва руками, затем ногами и с удовольствием отметила, что конечности слушаются. Истощение, вызванное перенапряжением всех сил, постепенно проходило и она, аккуратно поднявшись, оделась.
С каждым пройденным шагом Игнис все больше возвращалась к нормальному своему состоянию, и спустя каких-то десять минут решила, что пойдет к Тару уже сегодня, нет, прямо сейчас!
"Хватит, я должна все рассказать ему"! — подумала девушка, и решительно вышла в коридор.
С каждым шагом, пройденным по направлению к покоям принца, уверенность стала испаряться, и, дойдя до лестницы, Игнис остановилась, зажмурившись и борясь с подступающей паникой.
"А может, не надо"? — неуверенно подумала она. — "Может, все-таки, это плохая идея"?
Она прикрыла глаза и снова вспомнила, как взметнулось пламя, усиленное ветром, и как огненный шторм разметал изначальных, готовых вот-вот закрепиться на стене. Это было так красиво, так величественно, так...
Огнерожденная выдохнула и широко распахнула глаза.
"Нет, я пойду к Тару и все ему скажу, хватит прятаться за своими страхами"!
И она решительно двинулась вперед.
Покои принца располагались этажом выше — рядом с комнатами самого барона. Тот предлагал их Игнис, но огнерожденная отказалась, решив, что будет не очень красиво стеснять хозяина замка. К тому же, она всегда была достаточно неприхотлива в быту: она могла носить шелка и парчу, украшать себя золотом и драгоценными камнями и спать на перинах, но, если было нужно, одевалась в простую шерсть и укрывалась плащом, а спала на голой земле.
"Интересно, что же он все-таки скажет? Ведь между нами пробежала искра, я чувствую это, не верю, что Тар ничего не ощущает. Мы — родственные души, мы созданы друг для друга".
Пока она размышляла так, ноги сами-собой передвигались, меряя шагами ступеньки. Раз-два, раз-два.
"Все будет хорошо, хорошо, хорошо"...
Раз-два, раз-два.
Игнис вдруг повело, и она прислонилась спиной к прохладному камню.
"Хорошо, что уже поздно, и тут никого нет, а то сгорела бы от стыда", — подумала огнерожденная и, собравшись с силами, преодолела остаток пути.
Из-под двери в комнату принца выбивался тусклый свет и на миг Игнис почудилось, будто с другой стороны раздаются какие-то звуки.
"Он все еще празднует победу"? — удивленно подумала она. — "Не помешаю ли я тогда? Нужно проверить".
Приняв это решение, Игнис встала на цыпочки и бесшумно заскользила вперед. С каждым сделанным шагом звуки становились чуть сильнее, но все равно неясно было, что же творится за толстой дубовой дверью. Подойдя вплотную, Игнис в последний раз собралась с духом и аккуратно, так, чтобы не выдать себя предательским скрипом, толкнула дверь.
"Надеюсь, я не отвлеку его от чего-нибудь важного", — подумала огнерожденная, заглядывая внутрь.
А уже в следующий миг она поняла, что для того, чтобы отвлечь принца, потребуется нечто большее, чем легонько скрипнувшая дверь. В комнате были зажжены свечи, пахло пряным вином, духами и потом. Одежда валялась, раскиданной во все стороны — те, кто срывал ее друг с друга в порыве страсти и не думали об аккуратности и благоразумии. Не для того они пили вино при свечах, не для того украдкой встретились сегодня вечером.
На большой кровати, украшенной позолотой, в яростной любовной схватке сплелись два тела. Одно — могучее и загорелое — принадлежало мужчине, другое — белоснежное, податливое и нежное — женщине.
Принц и принцесса. Ветер и вода. Таривас и Блаклинт.
О да, северянка смогла ходить к вечеру, да еще как!
У Игнис все поплыло перед глазами, и она, точно завороженная продолжала наблюдать за тем, как тот, кого она называла любимым и та, кого она, отбросив ненависть, сочла подругой, стремительно приближались к пику, к наивысшей точке...
Вот с губ Блаклинт сорвался крик, а ее ногти впились в спину принца, оставляя длинные багровые полосы, вот секунду спустя Таривас Вентис — ее принц, ее первая любовь, ее выдуманная сказка — хрипло выкрикнул имя северянки и запечатал губы северянки жарким поцелуем...
Игнис больнее не могла смотреть на это, она отшатнулась, и, шатаясь из стороны в сторону — силы неожиданно покинули ее — двинулась прочь, сама не зная, куда идет.
* * *
Едва слышный стук вывел Лариэса из легкой дремы, в которой тот пребывал уже несколько часов. Юноша поднялся, а его пальцы сами собой сжались на рукояти кинжала — привычки, выработанные годами, изжить было невозможно.
"И кто бы это мог быть"? — подумал полукровка. — "Я же просил меня не беспокоить"!
Сутки, прошедшие после прощания с погибшими, он не выходил наружу, ничего не ел и пил лишь воду. Щит тяжело переживал свою несостоятельность как командира, ведь из-за него погибло почти два десятка лучших бойцов королевства! Его товарищей. Его друзей. Членов его семьи. Эрик останется калекой до конца своих дней, да и Кларисса будет восстанавливаться не один месяц.
Возможно, он бы и несправедлив к самому себе, но не мог поступить иначе, а потому строжайше запретил даже приближаться к его покоям, оставив Марка охранять принца. Первые несколько часов виконт выл и только не бился головой об стену, затем — немного успокоился и взял себя в руки. И вот сейчас Щит принца почти был готов принять случившееся и двинуться дальше, а потому очень хотел до утра побыть наедине с собой...
"Но что, если с его высочеством случилась беда"? — промелькнула в его голове мысль, заставившая моментально позабыть о собственной печали и тоске.
Лариэс резко поднялся с места, подошел к двери и открыл ее... И обомлел.
На пороге стояла Игнис и выражение ее лица было таким — маску девушка держала в руках — что у полукровки сразу же отпало желание задавать какие-нибудь вопросы.
— Проходи, — просто сказал он, и Игнис, не заботясь о том, что порядочным дамам, да еще и королевского происхождения, вообще-то не пристало вечером запираться с мужчиной в одной комнате, вошла и села на кровавь.
Она не произнесла ни слова, но этого и не требовалось — Лариэс не один и не два раза видел такое выражение лица у девушек, знававших принца.
"Проклятье, как же не вовремя! Наверное, она, едва очнувшись, решила навестить его высочество, и застукала того, развлекавшегося с какой-то девкой".
Он налил в кубок воды, затем сел рядом и протянул его принцессе.
— Будешь?
Та без единого слова приняла дар и отхлебнула.
— Его высочество? — спросил Лариэс, чтобы хоть как-то завязать разговор.
Он знал, что сперва нужно вынудить собеседницу раскрыться, иначе ничего не получится.
Та кивнула и опустила голову.
— И с кем он был?
— Блаклинт, — выдохнула Игнис.
Ее губы задрожали, а из глаз полились водопады слез. Сперва кубок, затем — маска, вывалились из вмиг ослабевших пальцев, и в освободившиеся ладони уткнулось искаженное мукой лицо.
— Блаклинт, Блаклинт, он трахал Блаклинт, — точно заклинание повторяла Игнис. — Ее. Эту северную суку! Я считала ее подругой!! Какая же я дура!!!
Она сорвалась на визг, а затем рыдания стали еще сильнее.
Лариэс тяжело вздохнул и отработанным движением обнял девушку, прижав ее голову к своей груди. Всхлипывания и причитания стали звучать приглушеннее, но и не думали прекращаться.
"Ничего нового", — грустно подумал юноша. — "Но на этот раз его высочество, конечно, перещеголял себя".
Он почувствовал, как в груди зарождается нечто новое, то, чего он еще не испытывал, либо старательно прятал на самое дно своей души — неодобрение.
"Игнис заслуживает лучшего, она не должна вот так сидеть и рыдать у меня на руках", — думал он.
И в то же время Щит принца был человеком разумным, он понимал — что сделано, то сделано, и нужно постараться успокоить подругу, которая сейчас вряд ли в состоянии адекватно воспринимать реальность.
Всхлипы постепенно затихли и Игнис, немного отстранившись, посмотрела на него. Алые волосы растрепались, глаза распухли от слез, шрамы, казалось, тоже, но все равно в этот момент огнерожденная показалась Лариэсу невыносимо прекрасной.
— Лучше? — осведомился он.
Она кивнула.
— Я так и думал.
— Я не первая, кто плачется у тебя на груди? — девушка выдавила из себя жалкое подобие улыбки.
— Нет. Четвертая, или пятая.
— Стало быть, в свободное от защиты Тара время ты тратишь на успокаивание дур, втрескавшихся в него по уши? — она шмыгнула. — Все как ты и говорил за вечер до штурма.
Лариэс, ощущая, как кончики ушей начинают бешено дергаться, проговорил самым официальным тоном:
— Прошу простить меня, ваше высочество, тогда я перебрал и совершенно себя не контролировал. Надеюсь, что ничем не оскорбил вас. Я хотел извиниться, но обстоятельства немного помешали, как вы, должно быть, понимаете.
— Ничего страшного, ты лишь хотел предостеречь меня, и я благодарна за это. Скажи, а эта Талисса тоже плакала у тебя на плече? Или сразу намеревалась оказаться в гареме Тара... Тариваса.
"Ох черти бы меня драли! Я что, и об этом рассказал по пьяной лавочке" !?
Несмотря на то, что большую часть событий той беседы Лариэс вспомнил еще во время своего последнего посещения Грани, некоторые моменты упрямо не желали всплывать из мрачной бездны алкогольного угара. Например, этот.
Скрыть изумление было невозможно, и Игнис грустно улыбнулась.
— Да, ты немного рассказал о том, что именно произошло между вами... тремя.
— Ничего... Ничего не произошло.
Огнерожденная пожала плечами.
— Ничего? Ну ладно, как скажешь. Так что же, о чем ты говоришь идиоткам вроде меня, чтобы успокоились? Может, и на мне потренируешься?
— Обычно я говорю им, что его высочество не создан для любви к одной женщине. Что он — избранный Богом, а потом должен оставить как можно больше отмеченных небесами детей. Напоминаю о его щедрости и доброте.
— Талиссе тоже говорил все это?
— Ей, — Лариэс помялся, но все-таки закончил, — не пришлось ничего говорить.
— Не хочешь облегчить душу?
— Зачем? Что было, то прошло, — соврал Лариэс. — И, кажется, это не я, презрев все приличия, пришел к вам в покои с распухшими от слез глазами.
Игнис отстранилась и залилась безрадостным смехом.
— Какая же я все-таки дура...
Лариэс промолчал. Он мог бы многое сказать, но какой в этом был смысл? Что бы изменили его слова? Ровным счетом, ничего. Игнис требовалось плечо, на которое можно опереться, друг, которому можно выговориться, который все поймет. В том, что она не пропадет, Лариэс не сомневался, а уж что делать теперь, девушка могла решить и сама.
— Представляешь, — продолжала она, меж тем, — я влюбилась в него с первого взгляда. Обокрала отца, сбежала из дома, и все ради чего? Ради того, чтобы посмотреть, как он затаскивает в кровать Блаклинт? Ну конечно, у нее ведь белоснежная кожа и груди, как арбузы, а что я?
Игнис коснулась своих ужасных шрамов и посмотрела Лариэсу прямо в глаза.
— Скажи, я ведь уродлива?
Лариэс понял, что на этот раз он попался. Ни один прямой ответ не устроил бы огнерожденную, а ее следовало успокоить любой ценой.
Чтобы выиграть несколько секунд, он поднялся и подошел к окну, выглянув во двор, туда, где продолжалось веселье — солдаты уже вторые сутки продолжали отмечать невероятную, достойную сказаний и легенд, победу.
— Ну? — услышал он требовательный голос собеседницы и понял, что больше тянуть время нельзя.
"Господи, пожалуйста, дай мне сил и позволь уверенно пройти это испытание", — взмолился Лариэс.
Он повернулся и встретился взглядом с Игнис. В глубине ее карих глаз застыла мольба, и только сейчас Лариэс полностью осознал, как же на самом деле одинока и несчастна приемная дочка одного из самых влиятельных людей мира. Только теперь до него наконец-то дошел весь ужас ее существования — существования человека, ненавидящего зеркала, человека, уставшего от постоянных жалостливых взглядов одних, и отвращения других.
И он понял, что не нужно ничего придумывать, не нужно готовить речи и заниматься подобной ерундой. Следует лишь сказать правду, только правду и ничего кроме правды. Ответ должен исходить из глубины сердца, и это будет правильным решением.
— Ты — самый интересный человек, которого я встречал, — уверенно проговорил он, делая шаг навстречу ей, — с тобой весело и никогда не скучно. Ты за несколько недель стала моим лучшим другом, понимаешь? Красива? Конечно, причем настолько, насколько сама считаешь себя привлекательной. Пока ты не поверишь в это, ни чьи слова ничего не сделают, ясно тебе, глупая девчонка? Его высочество выбрал другую? Ну, значит, тем хуже для него. Для меня принц — бог, но даже боги могут ошибаться, он пожалеет, но тогда будет поздно. Все будет так, как я сказал, но для этого нужно поверить в себя. Так что не нужно слез и этой жалости, недостойной огнерожденной, которая вправе выбирать свою судьбу. А теперь соберись и прекрати рыдать!
Последние слова он буквально прокричал, нависнув всем своим немаленьким ростом над Игнис, которая в этот момент показалась хрупкой и удивительно ранимой.
Девушка смотрела на него, широко распахнув глаза, а затем отчаяние и боль исчезли из них, и огнерожденная бросилась к Лариэсу на шею, обнимая его так, что затрещали позвонки.
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Это именно то, что я хотела услышать.
Он чуть отстранил собеседницу и покачал головой.
— Ваше высочество, как не стыдно вешаться на шею к неженатым мужчинам.
Игнис фыркнула и ее кулачок больно впился в плечо виконта.
— Поговори мне тут. — Она помедлила, и произнесла. — Но действительно, спасибо. Я рада, что встретила тебя.
— Я тоже, моя принцесса.
Эти слова вырвались сами по себе, и Лариэс тут же обругал себя за глупость, но Игнис никак не отреагировала на них. Она зевнула, прикрыв рот ладонью.
— Кажется, я еще не полностью восстановилась, пойду, пожалуй, к себе.
— Это будет самым правильным решением. Спокойной ночи.
— И тебе сладких снов, мой друг.
С этими словами заметно повеселевшая принцесса покинула телохранителя.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
