Сказка

Вы, правда, раньше никогда не были в нашем королевстве? Впрочем, это неудивительно, ведь оно совсем маленькое. Но для, местных жителей, оно самое лучшее и не только потому, что мы в нем живем. Просто оно действительно самое лучшее. Вот только не надо ухмыляться и говорить: — "Значит остальные еще хуже". Это очень обидно! Нет, наше королевство самое лучшее, потому что только у нас происходят такие чудесные истории. И одну из них я вам сейчас расскажу. Случилась она очень давно, но я все хорошо помню, главным образом оттого, что все это произошло на моих глазах.

С чего же начать? Пожалуй я начну с самого начала, то есть с того самого дня когда наш добрый король решил как можно скорее выдать замуж свою единственную дочь. Нет, она вовсе не была старой девой или уродиной, просто... в общем слушайте.

Наша принцесса была к тому времени девушкой взрослой и очень рассудительной, а потому не верила в сказки про невероятную любовь. Я ведь уже говорил вам, что королевство наше маленькое, и вряд ли жених мог польститься на богатое приданное, но все же не настолько бедным, чтобы королевскую дочку звали бесприданницей. Так что девушка с короной на голове могла надеется на хорошую партию... если очень повезет.

Звали ее... принцессой! Конечно, при рождении папа король нарек ее громким именем: Софьи Августы Фредерики Елизаветы Екатерины, но... вы хоть раз видели принца, который сразу бы выговорил такое имя целиком? Так ведь можно и испугать потенциального супруга, поэтому все домашние, на всякий случай, звали ее просто принцессой и никак иначе. Ну, разве что матушка, целуя перед сном, говорила ей ласково: — Софо!

И вот однажды пред королевским дворцом появился принц и попросил ее руки. Ну, обычный такой принц, верхом на коне и в сопровождении маленькой свиты. Свита состояла из пажа и горниста, причем первый нес штандарт, а второй громко трубил в рожок, потому что никакого горна у него не было.

— Что вам угодно, молодой человек? — поинтересовался папа-король, как раз совершавший променад.

— Прошу прощения, — смутился принц. — Дело в том...

— Дело в том, что вы растревожили всю нашу столицу! И я бы очень хотел знать зачем?

— Я хочу жениться на здешней принцессе!

— Вот так номер! А позвольте спросить, с какой радости вам пришла в голову такая престранная фантазия?

— Да как вам сказать, — замялся потенциальный жених. — Просто я уже довольно взрослый принц и мне пора бы жениться. А никаких других незамужних принцесс поблизости нет.

— Так вы принц? — обрадовался папа-король, — так это меняет дело. Ну-ка слезайте с вашего буцефала и заходите во дворец, сейчас мы все обсудим!

Дело в том, что папенька нашей принцессы давно хотел сбыть с рук великовозрастную дщерь и начать войну с соседним королевством, и потому отнесся к данному прошению с большим пониманием.

И так уж получилось, что едва принц переступил порог дворца, папа-король вручил ему дочь и отправился воевать. Мама-королева, конечно, подумала, что такое быстрое бракосочетание не слишком прилично для королевской дочери, но, если подумать, никакого выбора у нее не было, так что она быстренько благословила молодых и побежала по своим делам, которых у нее, по правде говоря, было очень много.

Епископ, вызванный на венчание принцессы, был очень стар и не сразу понял, зачем его потревожили. Последний раз его звали на сожжение ведьмы, но с той поры прошло много времени, так что его священство успел состариться и поглупеть.

Все же приближенные кое-как сумели объяснить ему, что вокруг происходит не аутодафе, а свадьба, и епископ, немного поразмыслив, спросил: — согласны ли они, или признаются?

Принц, был несколько фраппирован тем, как быстро развивались события, но деваться было некуда и он, разумеется, сказал: — да!

Принцесса.... Принцесса, окинула своего суженного испытующим взором и спросила, помнит ли он ее имя?

Принц был парень не промах и тут же заявил: — Конечно! — И добавил: — какое именно из имен, интересует принцессу? — поскольку точно помнил, что их несколько.

— Да он наглец! — подумала невеста, но и у нее не было особого выбора, и она сказала: — Да!

Епископ в ответ по старой привычке едва не завопил: — сжечь ведьму! — Но сопровождающий его монах сумел предотвратить скандал, сильно пихнув его преподобие в бок и громко провозгласил:

— Вас объявляют мужем и женой, так что можете поцеловаться!

Тут принцесса замялась, поскольку еще в детстве решила, что не отдаст поцелуя без любви, но делать было нечего и она не нашла ничего лучшего, как сложить губы бантиком и закрыть глаза. Принц был немногим опытнее в таких делах, но отступать было некуда, а потому он тоже зажмурился и ткнулся губами в принцессу.

В этот момент, глаза молодых людей открылись, и они впервые взглянули друг на друга не как представители королевских семейств, а как парень и девушка.

Принц увидел, что у его суженной очень красивые карие глаза, чувственные губы и блестящие густые волосы. Принцесса, в свою очередь, заметила, что ее избранник недурно сложен, хорош собой и, боже мой, отлично целуется! Правда у нее не было до сих пор опыта, чтобы по-настоящему оценить это, но девушка почему-то была уверенна, что лучше него никого нет!

Так продолжая смотреть друг на друга они вышли из королевской часовни, прошли во дворец и лишь усевшись на свои места во главе стола, обнаружили, что придворные, не обращая на молодых ни малейшего внимания, жрут угощения и не видят ничего вокруг.

— Вы знаете, милый принц, на самом деле меня зовут Софья Фредерика Августа Елизавета Екатерина... но вы можете звать меня каким-нибудь одним именем, какое вам больше нравиться!

— Принцесса, а можно я буду звать вас Катрин?

— Можно, конечно, но почему именно Катрин? Или вы запомнили только последнее имя?

— Нет, мне просто почему-то мне оно очень понравилось...

"Господи, хорошо, что тебе вообще хоть что-то понравилось!" — подумала про себя принцесса, но вслух спросила:

— А как мне называть вас?

— Меня зовут Карл Петер Ульрих, но вы, ваше высочество, можете звать меня, как вам будет угодно!

— Хм, Карл, вам не подходит, Ульрих мне не нравится, так что я буду звать вас Петя.

— Спасибо!

— За что же, спасибо?

— Так называла меня только моя матушка.

— Понятно, — вздохнула принцесса, — надеюсь, ваша матушка будет не слишком часто нас навещать?

— Нет, что вы, она умерла, когда я был еще ребенком.

— Боже мой, простите меня, принц... то есть, прости меня Петя!

— Ничего страшного, Катрин. У нас все давно забыли, что король был женат на моей матери, а теперь у него новая жена и новые дети, так что он был рад женить меня на дочери своего врага, чтобы тот не заметил подготовки к войне с ним!

— Занятно! — нахмурилась принцесса, — а меня выдали замуж, чтобы скрыть наши военные приготовления!

— Это что же, — удивился принц, — наши теперь будут воевать?

— Судя по всему — уже! — вздохнула его супруга, посмотрев на часы.

— Значит мы теперь враги?

— Дурачок, мы теперь муж и жена!

— Но что же делать? Ведь из-за планов наших родителей, может разразиться война, в которой наверняка будут многочисленные жертвы!

— Знаешь, Петя, — задумчиво сказала девушка, — мой папаша тот еще организатор, так что вряд ли у него что-то получилось. И если мы поторопимся, то вполне можем остановить эту глупую затею!

— Говоря по совести, мой папа тоже не военный гений! — согласился с ней принц. — Так что шансы довольно высоки. У тебя ведь нет братьев?

— Нет.

— Так что будущим королем буду я, и нам нет никакого смысла воевать!

— Это точно!

Придя к такому умозаключению, принц и принцесса приказали подать им лошадей и вскоре оказались на границе своих королевств, перед готовящимися к сражению армиями. Стройные ряды пехоты уже сошлись так близко друг к другу, что, казалось, вот-вот начнется перестрелка. А артиллеристы направили на врага пушки и готовились начать пальбу!

— Остановитесь! — закричал принц Петер. — Я будущий король и вовсе не хочу, что бы война разорила мое королевство!

— Остановитесь! — вторила ему принцесса Катарина. — Я ваша будущая королева и не желаю, чтобы вы убивали друг друга!

— Хм, как-то глупо получилось! — подумали их отцы.

— Тьфу ты пропасть, наконец-то догадались! — подумали военные.

В общем, война закончилась не начавшись, а молодожены объехали на конях обе армии приветствуя парад, посвященный их бракосочетанию.

— Как хорошо, что я женился на такой красивой и разумной принцессе! — радостно улыбаясь, подумал принц. — Мы наверняка будем жить долго и счастливо, и у нас будет много детей!

— Чему ты так улыбаешься, придурок? — задумалась принцесса. — У нас ведь еще даже не было брачной ночи, и если ты хорошо не постараешься, то клянусь тебе всем святым, ты недолго будешь нашим королем!

Вот так и вышла замуж наша добрая принцесса Катарина. Я намеренно начал рассказ с нее, поскольку она одно и главных действующих лиц в нашей истории и в описании дальнейших событий без нее не обойтись. Но есть и другие герои и я вам сейчас о них расскажу.

Одним из самых загадочных мест в нашем королевстве в ту пору был, так называемый, Черный лес. Туда никто и никогда не ходил, во всяком случае, из нашего королевства — точно. Старики говорили, что там водятся разные чудища, время от времени появляется нечистая сила, да ещё постоянно живет Черная ведьма. Собственно, поэтому лес так и назвали в ее честь — Черным!

Оттого что люди не появлялись в этом лесу и даже не собирали в нем хворост, он захламился и стал совсем-совсем непроходимым. Хотя, конечно, этого никто не знал наверняка, поскольку там никто никогда не бывал. Да и что там, в самом деле, делать, вдруг все эти страшные истории — правда?

Другой герой нашей истории, тоже ни за что бы не пошёл в этот лес, но у него сложилась безвыходная ситуация. Впрочем, обо всем по порядку.

Янек был сиротой и служил у местного нотариуса — мэтра Клауса. Хозяин его был человек не злой, но уж больно занятый, а потому обращал на своего слугу мало внимания. Ну, вертится под ногами худой и нескладный паренек, подметает двор, колет дрова, помогает кухарке готовить, да иногда переписывает бумаги для своего господина, ведь у нотариусов всегда много бумажной работы. Жалованье у Янека было маленьким, да и, по совести говоря, он его никогда не видел, ибо все, что ему причиталось, уходило за еду, ночлег и платье, выдаваемое его щедрым работодателем.

Правда, одежда, в которой ходил Янек, была старой и ветхой, да, к тому же мало ему подходила. Ведь мэтр Клаус был мужчиной дородным и высоким, а слуга его худым и, по чести сказать, плюгавым. Поэтому нетрудно догадаться, что все соседи считали парня редкостным чучелом и едва ли не идиотом. Девушки не обращали на него внимания, разве что, когда им хотелось посмеяться, они кричали ему: — Янек-дурачок! — И заливались при этом таким звонким хохотом, что к ним скоро присоединялись все, кто их слышал.

Надо сказать, что молодой человек на них не очень-то обижался. Он вообще, был добрым парнем и, оглядев себя, не мог не признать, что в мешковатых штанах, заплатанной рубашке и стоптанных башмаках, выглядит сущим чучелом, или иначе сказать — дурачком.

Наверное, ему следовало уйти от мэтра Клауса и попробовать себя в каком-то другом деле, но он не мог. Дело в том, что его не отпускало сердце, ибо Янек был влюблен. С детских лет он любил дочь своего хозяина — прекрасную Ангелину. Она тоже была сирота, ибо ее матушка скончалась при родах. Выкормила ее кормилица, вынянчил Янек, и когда Ангелина выросла, она превратилась в очень красивую девушку, в которую нельзя было не влюбиться.

Дочь нотариуса была не только красивой, но и доброй девочкой и хорошо относилась к слуге своего отца, а иногда даже называла его: — братцем Янеком.

Но уж, разумеется, она никогда бы не подумала, что этот нескладный парнишка может стать для нее чем-то большим, нежели просто слугой. Ведь она была хороша, как утренняя зорька, нежна как первый бутон у розы, и прелестна как сама жизнь. А Янек... ну о чем вы толкуете? Он просто подметал двор, колол дрова, помогал по хозяйству и переписывал бумаги для мэтра Клауса. Правда, когда он работал с документами, то хозяин велел одевать ему свою старую, но еще довольно порядочную мантию, в которой парень не выглядел таким уж дурачком и чучелом и, если его не знать хорошенько, можно было подумать, что он ученик нотариуса и из него, со временем, может выйти толк.

В один прекрасный день, рядом с домом нотариуса остановилась карета бургомистра. Надобно вам знать, что в нашем королевстве не так много карет, и если уж одна из них подъехала, то событие это экстраординарное! Если быть точным, то карет было всего две. Одна у короля, но он не часто на ней ездил, а вторая у бургомистра, а он выезжал на ней еще реже. Нет, вы не подумайте, у нас, хоть и маленькое, но приличное королевство и там много у кого есть экипажи, пролетки и фургоны, но это ведь все не кареты, не так ли?

Так вот, рядом с домом нотариуса остановилась карета бургомистра и в ней приехал... кто бы вы думали? Ну, конечно же, бургомистр! Причем не один, а с женой и старшим сыном. Увидев их Янек ужасно удивился, но тут же пришел в себя, помог открыть дверь и выйти почтенным господам наружу из их экипажа. Вообще-то, этим должны были заниматься стоящие на запятках кареты лакеи, но у господина бургомистра не было лакеев, а кучер считал себя слишком важной персоной для таких дел, так что помощь парня оказалась весьма кстати.

Он так ловко и любезно помог высадиться гостям, что господин бургомистр подумал было, что надо дать ему за труды монетку, однако, зачем дурачку деньги? Ведь он ее все равно потеряет или потратит на какие-нибудь глупости. Так что он не дал ему ни гроша, а ласково потрепав по шее, велел доложить хозяину, что к нему приехал бургомистр с семьей по очень важному и срочному делу.

Но в этом не было никакой нужды, поскольку мэтр Клаус, конечно же, заметил, что у его двора стоит карета и кинулся встречать таких важных господ, что пожаловали к нему в собственном экипаже. Любезно улыбаясь, он провел их в дом, усадил на почетные места и приготовился слушать.

— Гхм! — громко сказал бургомистр и принял важный вид.

— Совершенно с вами согласен! — тут же поддержал его нотариус.

— В некотором роде... — продолжил глава столицы нашего королевства, — мне хотелось бы, так сказать, объединить наши... гхм....

Вообще, господин бургомистр был не мастак говорить речи, а потому быстро запутался, и инициативу перехватила его жена, довольно миловидная еще дама с пером в высокой прическе.

— Сегодня ужасно жарко, не правда ли? — мило проворковала она и изобразила пленительную улыбку.

— Да-да, конечно, — понял намек мэтр Клаус и велел прийти Ангелине.

Девушка тут же появилась с большим подносом на руках, на котором стоял кувшин с лимонадом и несколько стаканов. Пока она с милой улыбкой разливала питье гостям, те смогли вдоволь полюбоваться на чистоту ее кожи, прекрасные волосы и хорошие манеры. Увиденное так им понравилось, что даже сам глава города на минуту потерял дар речи, что уж тут говорить про его сына!

— Ах, как выросла ваша Ангелина, — воскликнула жена господина бургомистра, — а ведь я помню ее еще совсем крошкой!

— Да уж, моя малышка совсем взрослая!

— И вы, наверное, подыскиваете для нее хорошую партию?

— Говоря по правде, я пока не думал об этом, — прищурил глаз нотариус и с интересом посмотрел на своих гостей.

— Так почем бы не подумать об этом сейчас? Посмотрите, на нашего Макса, чем не пара для вашей дочери! Он молод, красив, образован, наконец, у него блестящее будущее!

Молодой человек неловко поднялся и встал рядом с девушкой. Они и впрямь выглядели прекрасной парой. Он — высок, строен, красив, а она — мила, изящна и скромна. Чего же вам более? В общем, родители быстро сговорились, составили брачный контракт и даже разрешили жениху и невесте немного посидеть рядом и поговорить. Макс, рассказывал девушке о себе, о своей учебе и планах на будущее. Ангелина, немного смущенная таким оборотом дела, больше молчала, но делала это так мило, что молодой человек почувствовал себя к концу разговора по уши влюбленным.

О помолвке решено было объявить незамедлительно, а назавтра устроить в честь этого роскошный обед. Для чего мэтр Клаус нанял в помощь кухарке еще двух поварих, а Янека послал за хворостом, поскольку имевшихся дров для приготовления такого количество пищи было явно недостаточно.

Бедняга шел по лесу в поисках хвороста, но больше всего ему хотелось провалиться сквозь землю и никогда не возвращаться назад. Жизнь казалась ему конченной, ведь та которую он любил, выходила замуж, и, похоже, была очень счастлива. Во всяком случае, когда они с Максом прощались, глаза у нее блестели, и улыбка была донельзя милой.

Неожиданно для себя самого, парень понял, что в своих поисках дошел до Черного леса. Если прочие леса и парки были хорошо вычищены и в них, было не найти не то что хвороста, но и просто сухой ветки, то тут в избытке лежал валежник, много высохших стволов, коряг и вообще было довольно неуютно. Но самое главное, где-то совсем рядом могли притаиться чудовищные твари и возможно даже сама Черная ведьма!

— А может она меня съест и избавит, таким образом, от мучений? — подумал Янек вслух и решительно шагнул вперед.

Однако перспектива быть съеденным все же пугала его, а потому парень через несколько шагов остановился в нерешительности. Но тут перед ним открылось просто чудесное лесное озеро, спрятанное от посторонних глаз в лесной чаще. Так что никто не слышал даже, что оно там вообще есть.

— Может мне утопиться? — нерешительно подумал он и подошел к берегу.

Вода в озере была так чиста и прозрачна, так манила к себе, что хотелось как можно скорее окунуться в ее воды, так что Янек не раздумывая, шагнул вперед и, зажмурившись, бросился в него. К огромному удивлению молодого человека, глубина оказалась такой большой, что дна он так и не достал, а вода такой холодной, что ноги немедля свело судорогой. Кое-как, неумело шлепая руками, он выплыл и огласил окрестности жалобным криком, более похожим на поросячий визг.

Неизвестно, долго ли он смог так барахтаться, но вдруг, чья та сильная рука схватила его за волосы и потащила к берегу. Через минуту он был уже на суше и громко стучал зубами от холода и испуганно разглядывал своего спасителя, точнее спасительницу. Как ни странно, это было молодая и, пожалуй, даже красивая женщина, одетая в простое платье и передник. Волосы ее отчего-то не были убраны под чепец, а потому растрепались и выглядели от этого довольно живописно.

— Ты что топиться вздумал? — насмешливо улыбаясь, спросила она.

— Я купался, — дрожа, отвечал ей парень, стыдясь признаться, что и впрямь собирался расстаться с жизнью.

— Ага, а одежду не стал снимать, чтобы та выстиралась!

— Нет, просто...

— Просто ты болван, Янек! — безапелляционно заявила женщина и, окинув лукавым взглядом, велела ему: — раздевайся, а то простынешь! А я пока костер разведу.

Делать было нечего, и парень принялся скидывать с себя свои промокшие обноски. Как ни странно, таинственная незнакомка справилась с огнем гораздо быстрее, чем он разделся, и когда он был еще в одних подштанниках, горящие сучья уже весело потрескивали.

— Эту рвань тоже снимай, — велела спасительница, показывая на его видавшие виды кальсоны. — А то еще застудишь себе хозяйство!

— Отвернись, — буркнул в ответ парень, заслужив еще один насмешливый взгляд.

— Думаешь, у тебя там есть что-то такое, чего я прежде не видела?

— Все равно отвернись!

— Ладно, — усмехнулась незнакомка и принялась снимать свое платье.

— Это еще зачем? — испугался Янек.

— Вот ты странный! — возмутилась женщина. — Ты думаешь, что я по воздуху летела, когда тащила тебя из воды? Конечно, я тоже промокла и мне надо теперь обсушиться!

— Прости, я не подумал.

— Это уж за тобой водится, Янек-дурачок!

— Откуда вы меня знаете?

— Снова-здорово! — засмеялась она, — да ведь мы часто виделись на рынке, куда ты приходил вместе с вашей кухаркой. Вы еще частенько покупали у меня разные коренья для приправы.

— Ах, это вы, фрау Эльза, — вспомнил парень. — Странно, мне казалось, что вы старше!

— Наглец! — уничижительно отозвалась молодая женщина и встала к костру, совершенно не стыдясь своей наготы.

Огонь уже разгорелся и причудливыми бликами освещал ее тело. Янек, очень стеснялся, но не мог оторвать глаз от блестящей кожи, волнующей линии бедер, крепких грудей, курчавых волос внизу живота и почему-то в особенности от милой родинке на шее. Незнакомка, конечно, видела, что он беззастенчиво разглядывает ее, но, ничуть не стесняясь, продолжала стоять у костра, лишь время от времени поворачиваясь, чтобы согреться, а может, чтобы дать ему получше разглядеть себя.

— Так значит, ты настолько любишь свою Ангелину, что решил утопиться? — неожиданно спросила она. — Ты и впрямь, дурачок Янек!

— Откуда вы знаете? — насупился парень.

— Как откуда? — удивилась Эльза. — В нашем королевстве всем известно, что ты глуп как пробка!

— Нет, что я люблю Ангелину!

— Ну, это тоже не бог весть, какой секрет. Ты ведь так на нее смотрел, что только слепой не догадался бы. Ну, или твой хозяин, но он и впрямь ничего дальше своего носа не видит, хоть глава местной гильдии нотариусов! Да и дочка у него, тоже не особо зрячая, иначе бы разглядела.

— Не говори так про нее! Она хорошая девушка и заслуживает счастья. К тому же сын бургомистра самая блестящая партия для нее.

— Это потому, что никто не знает о его похождениях, пока он учился в университете! Хорошо хоть, что тот находится за тридевять земель, и до нас не дошли слухи, сколько он прокутил родительских денег, да как беспутно себя вел во время учебы! И даже не смог завершить образование, поскольку обесчестил дочку ректора, а жениться не стал и вернулся к себе домой, под крыло к папе и маме!

— Но это же ужасно! — вскочил Янек. — Надо же предупредить ее, иначе бедняжка будет всю жизнь несчастна.

— Что так и побежишь голый? — насмешливо спросила его Эльза. — Кстати, если сделаешь это, то зря. Тебе все равно никто не поверит, только будут смеяться, или даже подумают, что ты хочешь испортить людям праздник!

— Но что же делать?

— Ох, горе ты мое, — вздохнула женщина, — я тут перед тобой верчусь голая, а ты не знаешь, что делать. Вот сказано же — дурачок!

Договорив это, она встряхнула пышной копной уже высохших волос и так призывно улыбнулась, что даже Янек сообразил, что надо делать дальше. Он целовал ее в мягкие податливые губы, длинную шею, торчащие от холода соски. Потом их тела сплелись в жарких объятиях, а потом... потом он ничего не помнил.

Проснулся он в какой-то лачуге на копне сена. Рядом никого не было, и только аромат волос Эльзы еще чувствовался в воздухе. Быстро одевшись, парень выскочил наружу и с удивлением осмотрел окрестности. Хижина, в которой он провел ночь, стояла на опушке леса подле большого одиноко стоящего дерева. Где-то совсем рядом блеяла коза, и Янек обойдя лачугу кругом, увидел доившую ее сухонькую старушку. Дряблые руки ее ловко перебирали соски животного, и тугие струи били прямо в кувшин.

— Проснулся уже? — поприветствовала она молодого человека. — Сейчас накормлю тебя.

— Здравствуйте, — удивленно ответил парень. — А где Эльза?

— Пойдем в дом, — закончившая дойку пожилая женщина проигнорировала вопрос и решительно посеменила к лачуге, сунув кувшин Янеку.

Что-то в ее походке показалось ему смутно знакомым, а от убранных под чепец седых волос пахло точно так же, как... но, самое главное, у старухи на морщинистой шее была такая же родинка, как и у Эльзы.

— Это ты?! — с удивлением и ужасом воскликнул он.

— Прости, милый, — улыбнулась беззубым ртом старушка, понявшая, что он узнал ее. — Накраситься не успела!

Вот такая история приключилась в нашем королевстве. Теперь вы понимаете, почему у нас никто не ходит в Черный лес? Ведь там прячутся от людского взора разные ужасные твари, и даже, как говорят, живет сама Черная ведьма! Правда, там мало кто бывал, а те, кому случилось, не очень-то охотно рассказывают о своих похождениях. Взять хотя бы Янека. Он ведь там точно был и даже прожил какое-то время, прежде чем вернулся назад и открыл свою нотариальную контору. Да-да, теперь он преуспевающий нотариус и почтенный господин, и никто с тех пор не называл его просто Янеком и дурачком. Теперь его зовут мэтром Иоганном и считают одним из лучших специалистов в своей области в нашем королевстве. Да и как еще иначе обращаться к такому почтенному и полностью седому господину.

С той поры прошло довольно много времени, но жизнь в нашем королевстве протекала по-прежнему. И тут нежданно-негаданно случилось несчастье, да еще какое! Шутка ли, пропал сам король! Но обо всем по порядку.

Королева Катарина мрачно обвела глазами придворных. Те прятали свои взгляды, смущенно мялись, но не могли сказать ничего конкретного.

— Я вас в последний раз спрашиваю, где мой муж? — ледяным тоном поинтересовалась их повелительница.

Ответом ей было красноречивое молчание верноподданных. Дескать, а мы-то, откуда знаем? Его величеству было благоугодно отправиться на охоту, с которой он так и не изволил вернуться. То есть, это ужасно, конечно, но ведь он король и имеет право на некоторую эксцентричность!

— Но-но-но, — вскинулась королева, — это я, вообще-то, на восьмом месяце беременности, так что желающие по-выделываться пусть встают в очередь! Чего застыли, забыли, как я вас за свежей клубникой посреди зимы гоняла? То-то!

Вообще, это было, конечно, изрядное свинство со стороны его величества. Подумаешь, устал — захотел развеяться. А она что теперь одна рожать должна? К тому королем и королевой они сделались совсем недавно. Папаша принцессы — прежний король, к старости сообразил, наконец, что лавры Александра Македонского ему не светят, завоевать с имеющейся армией никого не получится, отчего захандрил и вскорости помер. Королева-мать, по такому случаю надела траур, переехала в деревню и вообще самоустранилась. Так что, бразды правления пришлось брать в руки Катарине и Петеру, а они ведь были еще совсем молоды и только недавно поженились!

Надо сказать, что соправитель из юного короля был так себе. Все на что он годился, это красиво сидеть на троне, милостиво улыбаться подданным и махать рукой народу во время торжественных шествий и парадов. А вот принимать нудные доклады от министров и управляющих, давать распоряжения и вести суд, отчего-то стало обязанностями молодой королевы.

Нет, у Петера есть, конечно, и весьма веские достоинства, всякий раз вспоминая о которых Катарина мило пунцовела. В любви он был неутомим, изобретателен и, прямо скажем — хорош! Но и тут не обошлось без подвоха... удовольствие получали оба, а вот приступы токсикоза почему-то начались только у ее величества. А вот теперь ей скоро рожать, а этот пентюх ухитрился, куда-то запропаститься!

— Прошу прощения, у вашего величества, — раздался совсем рядом скрипучий, старческий голос, отвлекший королеву от тягостных раздумий.

Катарина подняла глаза и увидела, как из толпы придворных вышел старенький епископ, поддерживаемый двумя служками. Надо сказать, что его преподобие был очень стар и давно впал в маразм. Ему везде мерещились ведьмы, сжигать которых он был большой охотник, но поскольку случаев колдовства в их королевстве давно не случалось, старик был не у дел.

— Слушаю вас, — нахмурилась Катарина, не забывшая, что епископ считал всех женщин потенциальными ведьмами.

— Ваше величество, — прошамкал старик, — а посылали ли вы искать его пропавшее величество в Черный лес?

— Хм, — задумалась королева. — Но ведь туда никто не ходит?

— Правильно, — хитренько блеснул глазами епископ из-под стекол пенсне, — все местные хорошо знают, что там живут страшные чудовища и даже сама Черная ведьма!

— И вы полагаете, что мой муж — полный идиот, и направился прямиком туда?

— Как вы могли так подумать! — оскорбился его преподобие. — Просто я хочу заметить, что король Петер не из наших мест и ему вполне простительно не знать некоторых местных, скажем так, особенностей.

— Скорее, местных суеверий, — фыркнула Катарина, но затем задумалась. — Скажите, а ведь лес, он как бы состоит из деревьев?

— Именно так, ваше величество, — вышел вперед Главный лесничий.

— Замечательно, а деревья, в свою очередь, состоят из древесины?

— И это утверждение справедливо!

— А древесину, мы вполне можем продать соседям, особенно если предварительно распилим ее на доски?

— Несомненно... только зачем?

— Затем, что на похороны и коронацию, ушло ужасно много средств. И если не принять никаких мер, то моему величеству, будет не за что купить пеленок для его высочества!

— Какого, "его высочества"? — недоумевающе спросил Главный лесничий.

— Вот этого! — показала на свой живот королева и принялась распоряжаться: — Так, уважаемые! Повелеваю, немедленно организовать экспедицию в Черный лес, на предмет поиска пропавшего короля, а заодно и определения запасов древесины. Ответственным назначается — Главный лесничий, и это... ваше превосходительство, будете докладывать о результатах, постарайтесь обойтись без откровенной чуши, как давеча в квартальном отчете. Вы меня поняли?

— А как же ведьма? — подал голос епископ.

— Что, ведьма?

— Ну, что если там и впрямь есть Черная ведьма? — с надеждой в голосе спросил его преподобие.

— Это ваши дела, — отмахнулась королева. — Меня интересуют только мой муж и древесина!

— Значит, ее можно будет сжечь! — радостно воскликнул старик, и спина его сама собой выпрямилась, плечи расправились, а в глазах разгорелся былой огонь.

— Конечно. Однако прежде вам придется представить веские доказательства ее противоправной деятельности, а также ссылку на соответствующий пункт в законе.

— А без бюрократии никак нельзя? — ликование в глазах епископа заметно поубавилось, а голос стал откровенно скучным.

— Можно, — смилостивилась королева. — Если выяснится, что оная Черная ведьма, вдобавок ко всему, еще и налоги не платила, то делайте с ней все, что вам заблагорассудится!

— Ура! — радостно закричал преподобный и вприпрыжку бросился прочь, пока его величество не передумала.

— А вот если выяснится, что она исправный налогоплательщик, — задумчиво заметила Катарина, — то только попробуйте ее тронуть!

Мэтр Иоганн, о котором я вам уже рассказывал, жил размеренной и спокойной жизнью. Все знали его как очень почтенного господина, хотя и закоренелого холостяка. Все изменилось, когда он, возвращаясь от королевы, снова встретил свою давнюю и единственную любовь.

Нотариуса частенько вызывали во дворец, поскольку разного рода имущественные проблемы там случались часто, а он, как ни крути, был лучшим специалистом в королевстве. В тот раз его, правда, вызывал один придворный, вздумавший составить завещание, но королева Катарина была рядом и к тому же именно она должна была стать душеприказчицей. Необходимые документы мэтр составил заранее, так что все дело не заняло слишком много времени. И вот когда все было подписано и заверено, ее величество вдруг спросила, а почему он до сих пор не женат?

Нет, все было, конечно, не так прямолинейно. Королева, как гостеприимная хозяйка сначала предложила мэтру кофе, а когда тот с благодарностью принял предложение, стала расспрашивать о житье-бытье, учебе, практике, затем представила ему юного принца Пауля, которого принесла няня. Затем она спросила:

— А у вас есть дети?

— Я не женат, — вынужден был сознаться нотариус.

— А почему вы до сих пор не женаты?

— Так уж сложилось, — развел он руками.

Ее величество в ответ лишь посочувствовала ему, но занятая всевозможными заботами, не стала вникать во все обстоятельства и отпустила мэтра заниматься своими делами. И вот когда он возвращался домой, раздумывая, как же все-таки получилось, что у него нет ни жены, ни детей, ему и встретилась Ангелина.

Вообще-то ее давно никто не называл просто Ангелиной. После того как она вышла замуж за сына бургомистра ее звали исключительно госпожой Ангелиной, а когда ее муж сам стал во главе города, просто госпожой. Правда с той поры, прошло немало времени, и она успела овдоветь. Отчего умер бургомистр никто доподлинно не знал. Говорили лишь, что он заболел, когда вместе с господином главным лесничим оценивали Черный лес, перед тем как отправить туда лесорубов. И даже добавляли шепотом, что, скорее всего, нечистая сила, живущая там, напустила на него порчу! Но если хорошенько подумать, кто поверит в подобные враки? Ведь с главным лесничим ничего не случилось, а именно он был там старшим? Правда, главный лесничий не пил так много и не бегал по окрестным вдовушкам, так что у него не было столько возможностей простудиться. Но в любом случае он умер, а госпожа Ангелина осталась одна.

И вот сейчас она гуляла вместе с двумя очаровательными дочурками, которые и составляли все ее наследство, доставшееся от беспутного муженька. Да-да, беспутного, поскольку в нашем королевстве все знали о его похождениях, а если и не говорили бедной госпоже Ангелине, то только лишь чтобы не расстраивать! Слухи об этих безобразиях дошли даже до королевы Катарины, так что когда он скончался, она лишь вздохнула с облегчением, что не придется его увольнять.

Мэтр Иоганн сразу же узнал дочку своего бывшего хозяина и учителя, а потому, сняв шляпу, немедленно подошел поприветствовать:

— Добрый день, моя госпожа! — робко сказал он ей.

Молодая женщина удивленно обернулась, и нотариус увидел, что его первая любовь весьма мало изменилась за прошедшее время. Фигура Ангелины была все так же легка и две беременности никак не отразились на ее стройности. Черное траурное платье лишь подчеркивала белизну кожи и, вообще, вдова бургомистра выглядела просто очаровательно! А ее девочки были не только красивы, но и милы, какими только могут быть дети в их возрасте.

— Янек?! — воскликнула она. — Боже мой, да это же мой братец-Янек. Как же ты вырос и возмужал, я просто не могу тебя узнать!

— Да это я, — смущенно улыбнулся нотариус, которого уже давно никто так не называл.

— Как же давно мы не виделись? Кажется, с похорон моего батюшки!

— Увы, моя госпожа. Но на похоронах вашего мужа я тоже был.

— Разве? Впрочем, я была так расстроена, что не видела никого вокруг...

— Печальная история. Но как вы живете?

— Да так, — замялась вдова. — Покойный супруг мне почти ничего не оставил, более того, мое наследство от батюшки он тоже успел промотать. Я сейчас хлопочу о пенсии, но наша добрая королева, как ты знаешь, не очень щедра в этом вопросе.

— Да уж, — развел руками нотариус, которому, вообще-то, очень нравилась бережливость и рачительность ее величества.

— Но, что мы все обо мне, — решительно прервала жалобы Ангелина. — Расскажи лучше о себе, ты-то как?

— У меня все хорошо, — начал отвечать мэтр, чувствуя даже какое-то неудобство от своей успешности. — Я теперь главный нотариус в королевстве, у меня своя контора. А еще я вовремя вложил деньги в королевские лесопилки и теперь они приносят хороший доход.

— Ты молодец Янек, я всегда говорила, что ты далеко пойдешь!

Говоря по совести, когда мэтр Иоганн был молодым парнем и учеником нотариуса ничего подобного никто ему не говорил. Но, с другой стороны, Ангелина никогда не дразнила нескладного юношу и вообще относилась к нему по-доброму, так что это было почти правдой.

— Мамочка, я хочу кушать! — вдруг очень кстати воскликнула одна из девочек.

— И я тоже, — подхватила вторая.

— Конечно, дорогие мои, — спохватилась вдова. — Попрощайтесь с господином Иоганном и пойдем домой...

— А ваши дочери любят пирожные? — неожиданно для себя самого спросил нотариус.

Маленькие глазки так загорелись, что нельзя было не понять, что любят, причем очень!

— Прости Янек, — смутилась женщина, — но я не могу позволить себе таких трат.

— Ничего страшного, я угощаю, — улыбнулся мэтр. — Ведь это самое малое, что я могу для вас сделать!

Через пару минут они были у пирожницы и выбирали все самое вкусное, что только оказалось в лавке. Через пару дней они с Ангелиной и девочками гуляли вместе и раскланивались со всеми встречными. Через пару недель они сыграли скромную свадьбу, и вдова бургомистра стала женой нотариуса. Все были очень рады за мэтра Иоганна с госпожой Ангелиной, и даже королева, узнав об их помолвке, улыбнулась и заявила весьма довольным голосом:

— Так значит, пенсия ей теперь уже не нужна? Вот и славно, люблю, когда все заканчивается хорошо!

Правда история на этом вовсе не закончилась. После свадьбы, когда гости уже разошлись, а молодожены готовились отправиться в спальню, вдруг разыгралась непогода, пошел дождь, подул ветер, а на небе стали блистать молнии. И вот между очередными раскатами грома, явственно послышался стук в дверь.

— Кого там еще нелегкая принесла? — пробурчал мэтр, которому совсем не улыбалось покидать теплую постель и свою любимую.

— Я же говорила, не надо отпускать слуг, — промурлыкала в ответ жена.

— Может быть, это кто-то из клиентов? Вот уж некстати!

— Пока не откроешь — не узнаешь! Иди, и как можно скорее возвращайся ко мне.

— Хорошо, дорогая, — вздохнул мэтр и, накинув халат, запалил свечу.

Дверь со скрипом отворилась и перед нотариусом предстала худенькая женщина в черном плаще, держащая за руку маленькую девочку, закутанную в какие-то лохмотья. Удивительно, но одежда и той и другой были абсолютно сухою.

— Что вам угодно? — недовольным голосом спросил нотариус.

— Мой добрый господин, — раздался из-под капюшона удивительно звонкий и молодой голос. — Эту бедную девочку нашли на вырубке в Черном лесу. Она сирота и о ней некому позаботится. Ваша доброта и порядочность всем известны, а потому мы решили привести ее к вам, в надежде, что вы примите участие в судьбе малышки.

— Какая-то странная история, — недоверчиво посмотрел на незваных гостей мэтр. — А почему вы не отвели ее, скажем, к господину главному лесничему? Ведь вырубка в Черном лесу входит в его ведомство!

— Видите ли, уважаемый, — криво усмехнулась женщина и стянула с головы капюшон. — Если бы несколько лет назад, с Черной ведьмой согрешил ученик лесничего, я бы непременно отвела ребенка к нему. Но вот в чем загвоздка, это ведь были вы! Поэтому заберите дочку и окружите ее, наконец, родительской любовью.

Побледневший нотариус с ужасом уставился на незнакомку, а в особенности, на острое ухо, выглянувшее на мгновение из кудрей. Тем временем она очаровательно улыбнулась и подтолкнула девочку к отцу.

— Иди к папочке, Заря, и ничего не бойся. Я буду приглядывать за вами и часто-часто навещать!

Дверь за незваной гостьей закрылась, и мэтр Иоганн остался наедине с девочкой. Та, нисколько не испугавшись незнакомого ей до сих пор человека, стояла перед ним и внимательно разглядывала. Делать было нечего, и ему пришлось идти к молодой жене с этой удивительной историей, гадая со страхом, как та ее воспримет.

Нотариус мысленно поежился под взглядом жены, но та отнеслась к новости на удивление спокойно. Хотя, конечно, всей правды он ей не рассказал.

— Что же, милый, — задумчиво заметила госпожа Ангелина, — я, разумеется, нисколько не рассчитывала, что ты все это время хранил верность своей юношеской любви, но все же, не думала, что узнаю подробности в первую брачную ночь!

— Прости, дорогая...

— Ладно, не оправдывайся, я все понимаю, и даже не сержусь, хотя, согласись, время ты выбрал не самое подходящее.

Смущенный супруг в ответ смог только развести руки, дескать, я не виноват, оно само, как-то...

— Подойди ко мне, дитя мое, — Ангелика ласково посмотрела на девочку. — Не бойся, я, право же, не кусаюсь.

Та несмело вышла вперед и исподлобья обвела глазами новоявленную семью. Папаша еще находился в ступоре, а мачеха выглядела хоть и строго, но отнюдь не враждебно.

— Как тебя зовут, милая? — продолжила расспросы госпожа Ангелика.

— Заря, — пискнула в ответ девочка и захотела куда-нибудь спрятаться, но не нашла такого места.

— Заря? — удивилась женщина. — Довольно странное имя... хотя, пожалуй, я буду тебя называть Авророй. Скажи мне, тебе нравится имя — Аврора?

Малышка в ответ лишь кивнула и несмело улыбнулась. Улыбка у нее, надо сказать, была самая очаровательная и смогла бы растопить, наверное, даже каменное сердце. Сердце госпожи Ангелины было вовсе не каменным, и она захотела сразу же прижать к себе падчерицу, но вовремя остановилась. Уж больно та была чумаза. Платье ее тоже больше напоминало лохмотья, так что нечего было и думать привести его в порядок. Поэтому, мачеха строго велела ей скинуть свою одежонку и без малейшего сожаления тут же бросила ее в камин.

— Мэтр, проверьте, пожалуйста, не остыла ли еще вода на кухне?

— Я? — недоуменно спросил тот.

— Ну, разумеется, вы, это ведь ваша дочь! Неужели вы считаете для нее приличным лечь спать такой замарашкой? Бедняжку надо отмыть, накормить и уложить спать и вы, дорогой мой, займетесь этим немедленно.

Мэтр Иоганн, здраво рассудив, что пока он будет заниматься всем вышеперечисленным, у супруги не будет возможности донимать его расспросами, энергично принялся за дело. Девочку поставили в таз с водой и хорошенько вымыли. Поскольку мыла в доме не нашлось, в ход пошла печная зола и скоро его нежданно-негаданно объявившаяся дочь совершенно переменилась. Вместо чернавки со спутанными темными волосами, перед ним предстала удивительно белокожая девочка с локонами лишь несколько темнее цвета спелой пшеницы. И лишь глаза ее остались темными, как у ее матери, и всякий раз, когда мэтр Иоганн в них заглядывал, ему казалось, что в почти черных зрачках отражается тот костер, который Черная ведьма развела на берегу лесного озера.

Пока же завернутая в холстину девочка с жадностью уплетала наложенную ей в миску кашу, госпожа Ангелика прикидывала, во что ее приодеть.

— По возрасту ты, наверное, такая же, как моя старшая Клотильда, так что ее платье должно прийтись тебе в пору.

— Вы такая добрая, госпожа...

— Не называй меня госпожой, детка. Раз уж я вышла замуж за твоего отца, а матери у тебя нет, стало быть, мне придется стать тебе матушкой. Вот так меня и называй, хорошо?

— Хорошо, матушка.

— Вот и отлично. А скажи мне, Аврора, часто ли ты бывала прежде в этом доме.

— Я здесь первый раз, матушка.

— А часто ли ты видела своего отца?

— Говоря по правде, я раньше вообще не знала, что у меня есть отец. После того, как моя мама пропала, обо мне заботилась моя крестная.

— Хм, судя по твоему платью, у нее не очень-то это получалось!

— Она очень добрая.

— Нисколько не сомневаюсь, дорогая моя. А скажи мне еще вот что, чем занималась твоя настоящая мать, пока не пропала?

— Она была моей мамой!

— Исчерпывающий ответ. Впрочем, боюсь твой папаша, вряд ли ответит лучше!

— Вы думаете, он злой?

— Вот уж ничуть, малышка. Поверь, будь у меня на этот счет хоть какие-то сомнения, я бы никогда не вышла за него замуж. Он просто — мужчина. Обычный мужчина, для которого нормально любить всю жизнь одну женщину, завести детей от другой, да еще и не знать об их существовании, пока жареный каплун не клюнет в какое-нибудь интересное место. Ой, да ты уже спишь? Боже, что за ангелочек, моих то пока уложишь, семь потов сойдет!

Вот так они и стали жить вместе.

Дела у мэтра Иоганна шли хорошо, но госпожа Ангелина, хорошо знавшая, что такое безденежье, вела хозяйство весьма рачительно и даже немного скуповато. Возможно, поэтому злые языки говорили, что родная дочка нотариуса растет в черном теле, а падчерицы наоборот купаются в роскоши. Однако в нашем королевстве всякий знает, что мэтр человек справедливый и честный, а его жена добрая женщина. Просто малышка Аврора — была очень шустрым ребенком и одежда на ней просто горела. Бывало, утром ее приоденут в новое платье и башмачки, а уже к вечеру она выглядит так, будто в сражении поучаствовала. Сама чумазая, подол рваный, а обуви вроде и вовсе не было. И без золы ведь ее никак не отмыть, наверное, оттого ее и прозвали Золушкой.

Каждое второе воскресение месяца, в нашем королевстве проходит ярмарка. Ну, то есть не во всем королевстве сразу, а в столице, но у нас не так много городов, так что... да ладно, что там! У нас всего один город и он же столица нашего королевства, но что тут поделаешь, не всем же быть гигантами? Вот у соседей, целых три города, но правда в том, что ни один из них не может сравниться с нашим, а потому и королевство у них захудалое!

Ну да Бог с ними с соседями, я сейчас не про них, хотя и до них дойдет очередь в свое время.

Так вот, ярмарка у нас славится на всю округу, и потому туда съезжаются с разных мест торговцы, комедианты, и прочая публика. Говорят, прежде с ними приезжали еще и разные темные личности, падкие до чужого добра и денежек, но это было раньше. Теперь же, когда нами стала править добрая и справедливая королева Катарина, жулики всех мастей стараются обходить наше королевство десятой дорогой. И вовсе не потому, что у нас строгие законы, нет. Просто ее величество в неизъяснимой своей доброте и справедливости, готова всякому грешнику воздать по справедливости и никогда не тянет с вынесением приговора. Ну, а поскольку у нас частенько не хватает рабочих рук, она подсудимых сразу же приговаривает к каторжным работам, чтобы жулики, значит, тяжким трудом искупили свой грех и получили возможность стать полезными членами общества. А работы у нас всегда хватало ведь хотя наше королевство и невелико, а в нем есть и каменоломни, и шахты, да вот еще вырубки на том месте, где прежде был Черный лес, надо в порядок приводить. Убирать камни, корчевать пни, осушать болота... сами понимаете. Так что нечестные люди стараются держаться от нас подальше, но я не об этом.

Поскольку ярмарка бывает не каждый день, то люди туда ходят как на праздник. Да и то, где ты еще увидишь столько интересного? Так что все жители нашего королевства стараются приодеться, чтобы не ударить в грязь лицом перед приезжими и идут поглазеть на разные диковины и прикупить все, что необходимо для хозяйства и, вообще, поразвлечься.

Ну, разве что городские мальчишки не слишком заботятся о своем гардеробе и бегут на ярмарку в чем есть. Но ведь на то они и мальчишки, не правда ли? Вот и Пауль сбежал из дома, в чем был, чтобы поглазеть на ярмарку. На самом деле он был хорошим и послушным мальчиком и далеко не каждый день убегал из дома. Просто ему ужасно хотелось развлечься, а мама ему не разрешала. Дело в том, что она воспитывала его одна, и у нее было мало времени на всякие глупости. Я вам потом расскажу почему.

Так вот, Пауль убежал из дома в чем был, то есть без курточки, а в одной шелковой рубашке, коротких панталончиках с кружевами и домашних туфлях. Не очень-то подходящий вид, не правда ли? Но это ничего, другие мальчишки были одеты еще хуже, я ведь вам уже говорил, на то они и мальчишки!

Но дело в том, что они никогда не видели прежде Пауля и сразу же заинтересовались, кто он такой? Ну да, я же рассказывал, что мама не разрешала Паулю гулять одному, а у самой у нее не было времени, так что ее сына мало кто знал. Поэтому дети окружили незнакомца и стали вежливо спрашивать, откуда он такой нарядный взялся? Ну, может быть не очень вежливо, но вы же понимаете, мальчишки!

— Кто ты такой? — громко спросил самый высокий мальчик, одетый в драную курточку и штаны, да к тому же босой.

— Я, Пауль, — улыбнулся он им в ответ.

— Вот как? — делано удивился тот. — А может быть ты не Пауль, а Паулина? Уж больно девчачья на тебе одежда!

— Я мальчик!

— Не может быть! Вот посмотри на меня, разве ты видишь где-нибудь кружева? Или посмотри на толстого Ганса, разве у него завиты волосы?

— Что с того, — насупился Пауль. — Я все равно мальчик!

— Девчонка-девчонка-девчонка! — принялись дразнить его дети, приплясывая вокруг.

Это было очень обидно и у бедняги Пауля на глазах выступили слезы, что привело его обидчиков в еще больший восторг.

— Смотрите, он еще и плачет как девчонка!

Это было уже слишком и слезы на глазах у Пауля мгновенно высохли, после чего он сделал шаг вперед и ударил высокого мальчишку по скуле. Все кто увидел это тут же замолкли, потому что высокий мальчик был самым сильным в округе и с ним мало кто решался связываться.

— Так... — зловеще протянул тот, — девчонка решила подраться! Ну, что же, тогда не обижайся...

Но едва он замахнулся, чтобы ударить Пауля в ответ, раздался свист и к ним вышел еще один мальчик. Но, боже мой, как ужасно он выглядел! И курточка и штаны и рубашка на нем были ужасно драными, башмаков не было вовсе, а лицо перемазано сажей. Такого немудрено было испугаться, так что нет ничего удивительного, что все замолкли.

— Оставь его, Курт! — потребовал чумазый мальчишка.

— Еще чего, — громко, но как-то неуверенно отвечал ему высокий. — Он меня ударил!

— И правильно сделал, ты сам виноват!

— Чего это я сам виноват?

— Разве ты не дразнился и не обижал его?

— Пусть так, но я его не бил!

— И не будешь.

— Почему это?

— Потому что иначе ты будешь иметь дело со мной!

— Ладно, ребята, пойдемте отсюда — сдался Курт, и зло посмотрел на Пауля. — Считай, что тебе повезло, малявка!

— Спасибо тебе, — поблагодарил своего спасителя мальчик, когда обидчики ушли.

— Пустяки, — отмахнулся тот. — На самом деле, они не злые ребята, просто долговязый Курт много о себе думает и хочет быть тут главным. А поскольку связываться с ним никто не хочет, он и верховодит всеми.

— Но не тобой?

— Но не мной, — согласился оборванец.

— Меня зовут Пауль, а тебя?

— Заря.

— Как?

— Заря!

— Это такое прозвище?

— Типа того.

— А куда ты шел?

— На ярмарку.

— Ой, и я тоже, а давай пойдем вместе?

— Давай!

И дети весело побежали дальше. Да один из них был одет в лохмотья и страшно чумаз, а второй был в шелковой рубашке и панталончиках с кружевами, да еще с завитыми волосами, но разве это имеет значение для детской дружбы?

Они несколько раз обежали всю ярмарку и успели увидеть буквально все! И новые товары, привезенные из разных мест. И выступления разных комедиантов, от площадных мимов, до канатоходцев. К тому же у Пауля нашлась при себе монетка, и они смогли купить целую гору сладких леденцов и теперь наслаждались их вкусом. Потом они нашли себе новое развлечение. Они стали ходить по пятам за уличной гадалкой и следить за ее клиентами. Среди них попадались, иной раз, довольно уморительные типы, так что друзья покатывались со смеху, наблюдая за ними. Тем более что они, узнав о своей судьбе, частенько вели себя довольно странно. Одни пускались в пляс, от радости, другие чуть ли не плакали, но мало кто уходил спокойным.

Гадалка, конечно, заметила ребят, но не стала ругаться, а лишь улыбнулась и сделала вид, будто ее это никак не беспокоит. Однако далеко не все были рады этой гадалке. Одна еще не старая женщина с усталым лицом увидела ее и едва не пошла пятнами от злости.

— Ведьма! — закричала она и все вокруг вздрогнули.

Это было очень серьезное обвинение. Надо сказать, что наш епископ очень не любил ведьм, и старался из всех истребить. Лучше всего сжечь! Королева Катарина, конечно, могла помиловать несчастную, но только в том случае, если та платила исправно налоги, а много ли вы видели ведьм, которые могли этим похвастаться?

Гадалку немедля окружили стражники и неравнодушные граждане и совсем, было, уже схватили ее, но тут новый знакомый Пауля схватил камень и запустил им в стражника. Тот так звонко стукнул по сияющей медной каске, что все обернулись. Чумазый мальчишка немедленно кинул еще один камень, а затем другой, третий... Пауль счел своим долгом поддержать товарища и присоединился к стрельбе. Град камней едва не заставил стражей порядка ретироваться, однако они смогли устоять и, как только камни у мальчишек закончились, кинулись за ними в погоню.

— Бежим! — крикнул Заря, и бросился наутек.

Пауль последовал за ним, но у него было куда меньше опыта в таких делах, так что его поймали. Надо сказать, что пока стража была занята мальчишками, гадалка, та самая, которую обвинили в ведовстве, куда-то исчезла, поэтому мальчика обвинили не только в нападении на стражу, но и в пособничестве в уклонении от налогов, а это очень серьезное преступление. Такие дела у нас в королевстве рассматриваются очень быстро, поэтому не прошло и часа, как он предстал перед королевским судом.

Прокурор скучным голосом зачитал обвинение и после этого в палату правосудия ввели Пауля. Вид у него, прямо скажем, был жалкий. Рубашка порвалась, лицо чумазое, а уж на что были похожи кружева и говорить не хочется.

— Что все это значит? — голосом, не предвещающим ничего доброго, спросила королева Катарина.

— Прости, мама, мне очень хотелось посмотреть на ярмарку!

Да, Пауль на самом деле был принцем и сыном королевы Катарины и пропавшего короля Петера. Папенька его так и не объявился, так что королева воспитывала наследника одна. Но, как я уже говорил, у нее было много забот и времени ни на что не хватало, а придворные не всегда могли уследить за мальчиком. Его, конечно, наказали, и до ближайшей ярмарки он мог гулять лишь в королевском парке, а на улицу смотреть только сквозь решетку. И вот в один прекрасный день, он сквозь ее прутья увидел гадалку, из-за которой его и схватили. Женщина в черном плаще с капюшоном подошла к самой решетке и улыбнулась принцу.

— Здравствуйте, ваше высочество!

— Здравствуй, гадалка, — вежливо отвечал ей Пауль.

— Я хотела поблагодарить вас, принц, за то, что вы заступились за меня.

— Ну что вы, добрая женщина, — смутился мальчик. — Это все Заря.

— Да уж, — улыбнулась она, — от Зари всего можно ожидать. Но вы, все равно молодец!

— Скажите, а вы, правда — ведьма?

— Не совсем, — улыбнулась гадалка. — Я скорее фея. Причем добрая. Просто это не все могут понять. Я ведь говорю людям правду об их будущем, а это далеко не всем нравится. Вот они и злятся.

— А какое будущее ждет меня?

— О, вас ожидает блестящая судьба, мой принц! Вы и сейчас хороший и добрый мальчик, а когда вырастите, станете красивым и благонравным юношей, и в один прекрасный день встретите самую обворожительную девушку, какую только себе можно вообразить. Вы влюбитесь в нее и женитесь, а она сделает вас счастливым!

— Вот как? — удивился Пауль, мечты которого пока что никогда не заходили так далеко. — Что же, благодарю вас, добрая фея. Но скажите мне лучше, а я еще встречу Зарю?

— Обещаю! — с загадочной улыбкой отвечала ему гадалка.

Хоть наше королевство и самое лучшее на свете, а жить в нем простым людям не так уж легко. Нужно работать, чтобы содержать семью и платить налоги, а все это совсем не весело. Люди же везде одинаковы и им хотя бы иногда хочется развлекаться и веселиться, а для этого, прямо скажем, немного поводов. И, разумеется, ничто так не радует простой народ как бесплатные развлечения. Правда, такие случаются не так уж часто. Разве что, какой-нибудь король выдаст замуж любимую дочку или женит наследника и пригласит комедиантов выступать для городской черни, да прикажет выкатить на городскую площадь пару бочек дешевого вина — веселитесь!

Но подобные знаменательные события происходят не то что не каждый день, а даже не каждый год, а народу хочется праздника, тут уж ничего не поделаешь. Наверное, поэтому таким интересом пользуются казни. Ну, а что? Преступника везут через весь город в железной клетке, чтобы всякий верноподданный мог увидеть, что бывает с теми, кто цинично плюет на законы и нарушает общественный порядок. Когда процессия достигает главной площади, там уже, как правило, собрались самые любопытные любители развлечений и жадно глазеют на происходящее.

Затем, вперед выходит господин королевский прокурор в парадной мантии и торжественно зачитывает приговор, после чего спрашивает: — не известно ли кому причины, по которой подсудимого нельзя подвергнуть казни. Разумеется, никто такой причины не знает, а если бы и знал... это что же, лишить людей праздника! Да у вас совесть есть?

В общем, когда все формальности соблюдены, преступника казнят. Делать это можно разными способами, в зависимости от тяжести содеянного и происхождения самого приговоренного. Как-то помню, осудили двух разбойников, "прославившихся" своим душегубством, да и собирались повесить в назидание остальным... но тут выяснилось, что один из них, на самом деле, незаконнорожденный сын барона, а второй просто бывший кровельщик. Конечно же, "дворянин" закричал, что он не желает висеть рядом с простолюдином, хотя в прежние времена вместе разбойничать им различное происхождение никак не мешало. Да и схватили их вместе, когда они мертвецки пьяные спали возле кабака, отпраздновав очередное дельце.

Но, его величество... я разве не говорил, что это было при прежнем короле? Так вот, его величество, в неизреченном своем милосердии, здраво рассудили, что допустить такого надругательства над благородным сословием никак нельзя, а потому повесили только кровельщика. А баронского бастарда со всем почтением проводили на плаху, где ему тут же отрубили голову. При чем, бедолага, отчего-то думал, будто его помилуют, и, может быть, даже отпустят... но не мог же наш добрый король оставить людей без праздника? К тому же, ни сам преступник, ни его папаша барон, его величеству никогда не нравились, так что удивляться этому приговору совсем не приходится.

Но это все уголовные преступления. Так сказать, мелочи. А вот если случается поймать ведьму, то тут действуют совсем другие правила.

Тогда главным является не королевский прокурор, и даже не сам король, а господин епископ, в юрисдикции которого и находятся дела об оскорблении веры. И если доподлинно известно, что пойманная женщина — ведьма, то ее сжигают. И такие зрелища, надо сказать, очень нравятся простому народу.

Но тут есть сложность. Дело в том, что определить является ли женщина ведьмой довольно-таки непросто. Самый верный способ, это связать ее и кинуть в воду. И если мерзавке удастся освободиться от пут и выплыть, то тут и говорить нечего. Ведьма они и есть ведьма!

Хуже если несчастная утонет. Но тут разве что поделаешь? От ошибок никто не застрахован!

Впрочем, зачем я вам все это рассказываю? В нашем королевстве давно не было казней! Так уж случилось, что батюшка нынешней королевы давно умер, муж ее, добрый король Петер пропал, а сама королева Катарина не любит пышных праздников, и не торопиться радовать свой верный народ красивыми развлечениями. Увы, если сейчас и попадется какой недотепа на воровстве или, того хуже, душегубстве, то легкой смерти ему можно и не просить. Уж будьте уверены, попадет бедолага либо в шахты, либо в каменоломни, либо на лесосеку. И будет там работать, пока не возместит весь причинённый им ущерб, или не отдаст Богу душу, в надежде на его милосердие.

Надо сказать, что ведьм тоже давно не сжигали. Епископ наш уже стар, и прежней прыти в поиске слуг дьявола не выказывает. К тому же, с точки зрения королевы, есть только один вид колдовства — неуплата налогов. Тут уж она бывает беспощадна! Надо сказать, что определенный резон в этом есть, потому как отвертеться от уплаты податей в нашем королевстве без помощи врага рода человеческого никак не получится. Такие уж у нас порядки!

Да только нам, простым людям, что прикажете делать? Принц Пауль еще очень мал и оттого свадьба у него будет еще очень нескоро. Все разбойники, воры и душегубы прямиком попадают на королевскую каторгу и не могут порадовать нас видом своего заслуженного наказания. Тоска!

Была, правда, надежда, что когда начнут вырубать Черный лес, то поймают прячущуюся там Черную ведьму. Вот ее то, точно сожгут и даже в воду кидать не станут, потому как нечего там проверять. Ведьма она и все тут!

Только вот беда, как не искали чертовку королевские егеря и лесорубы, так ведь и не нашли. Все облазили, все вверх дном перевернули, а вот, поди ж ты! Обнаружили, правда, маленький домик в самой чаще, где она, видать, и жила, да большой котел, в котором не иначе как варила свои колдовские снадобья, но больше ничего. Сначала хотели сжечь хотя бы лачугу, так сказать, в назидание... но королева не разрешила, там теперь живет сторож охраняющий вырубку, а в большущем котле варят похлебку для каторжников.

Впрочем, недавно старый епископ почувствовал в себе силы и решил-таки устроить людям праздник. В смысле, поймать хоть какую-нибудь завалящую ведьму, да и сжечь ее на радость простому народу. Собрал, значит, своих помощников, да и пошел с ними на Лысую гору, перед самым полнолунием. Оно, вправду сказать, никакая это не Лысая гора, а так — небольшой холм, и не растет на нем ничего, оттого что земля там худая, а вовсе не от шабашей. Но все же других мест подходящих под описание из "Молота ведьм", у нас и вовсе нет, а делать что-то надо!

Ну, вот пришли они, значит, на место и притаились в кустах. Епископ и два его помощника: монах Клаус и послушник Карл. Сам его преподобие уже стар был и скоро уснул, настрого приказав помощникам бдеть и ни за что не пропустить ведьму. Клаус, конечно, заверил, что все будет в порядке и, дождавшись, когда епископ уснет, развалился рядом, накрылся с головой плащом и уже из-под него, велел послушнику не спускать глаз с горы. Ну, а Карлу, что оставалось? Он и смотрел на Лысую гору.

Смотрел-смотрел, да едва сам не задремал, а сообразив, что сил терпеть больше нет, решил встать и пройтись, чтобы разогнать свой сон. Ну, а поскольку, гулять там сильно негде было, пошел прямо на холм, благо луна уже поднялась, и все было хорошо видно. И вот так он прохаживался, пока не услышал плач. И так это удивило Карла, что он тут же пошел посмотреть, кто же плачет ночью, да еще в таком месте.

Оказалось, что слезы льет совсем юная девушка, почти девочка, одетая как крестьянка. Бедняжка спряталась в небольших кустах с другой стороны холма, завернулась в старое одеяло и сидела так, пытаясь согреться. Но видимо ей было очень грустно, а потому она все время всхлипывала. И уж так ее стало жалко юному послушнику, что позабыл он, где находится, и с какой миссией.

— Милое дитя, отчего ты так горько плачешь? — срывающимся от жалости голосом, спросил он.

— Ой, кто здесь?! — испугалась девочка.

— Это я, слуга его преподобия Карл, — поспешил успокоить ее послушник. — Не бойся меня!

— Хор-рош-шо, — стуча зубами от страха, согласилась с ним незнакомка и стрельнула глазами, куда бы улизнуть.

Однако вид у послушника был совсем не страшный, и скоро она успокоилась и даже смогла спросить:

— А что слуга его преподобия делает в такое время в таком неподобающем его сану месте?

— У нас тут важное дело! — строго сказал Карл и поджал губы.

— У кого это, у вас, вы тут что, не один?

— Один, — поспешил успокоить ее юноша. — Просто дело действительно важное.

— Понятно, — покивала головой девочка и тут же жалобно добавила: — Я ужасно замерзла!

— Вот возьми, — послушник тут же снял с себя плащ и укрыл свою новую знакомку. — Так лучше?

— Ага, — счастливо улыбнулась она, почувствовав тепло.

— Так почему же ты так горько плакала?

— Меня мачеха выгнала из дома.

— Какой ужас! Но куда смотрел твой отец?

— Он сейчас на вырубке, там, где раньше был Черный лес. Вернется не раньше чем через неделю. А уж до той поры мачеха придумает, что ему рассказать. На это она мастерица!

— Да уж, не повезло тебе.

— И не говорите, ваша милость!

— Не называй меня так, я всего лишь простой послушник.

— Пока послушник, а там глядишь и епископ.

— Ну, уж, до той поры еще много времени утечет, — засмеялся Карл, поежившись.

— Вам, наверное, холодно? — с улыбкой спросила его девочка, и стрельнула глазами. — Тут много места...

Вообще-то она с самого начала думала, что парень сядет рядом с нею и накроет своим плащом, но тот оказался недотепой и ему все надо было подсказывать.

— Это неудобно, — смутился Карл.

— Неудобно будет, если мы тут оба замерзнем, — рассудительно заметила она и решительно откинула полу плаща.

Делать было нечего, и послушник робко присел рядом. Сидеть под одеялом девушки и его плащом и впрямь оказалось куда теплее, чем ежиться на ветру. А уж когда их тела прижались друг к другу, а девочка положила голову ему на плечо, парня и вовсе кинуло в жар.

— Так значит, ты сирота?

— Да, матушка умерла, когда я была еще совсем крошкой. А твои родители живы?

— Разве иначе пошел бы я в послушники, — буркнул Карл и чуть отодвинулся.

— Прости, я же не знала, — повинилась перед ним новая знакомая.

— Да ладно, я уже привык. Слушай, а как тебя зовут?

— По-разному.

— Как это?

— Ну, как тебе сказать... мачеха зовет Ведьмой, а батюшка, когда в хорошем настроении — Фиалкой!

— Ты и впрямь фиалками пахнешь, — принюхался парень.

— Нравится?

— Очень. Слушай, а ведь это отличная мысль, насчет ведьмы!

— Не поняла! — широко распахнула глаза девочка.

— Да что же тут непонятного! Тебе надо написать на свою мачеху донос, что она, дескать, занимается колдовством. Тогда она точно ничего не сможет тебе сделать!

— Никогда о таком не думала... а поможет?

— Конечно! Если ее кинут в воду, то она или утонет, или выплывет.

— Моя мачеха, пожалуй, что выплывет, — неожиданно зло отозвалась Фиалка. — Она такая!

— Ну и прекрасно. Это будет означать, что она ведьма и ее сожгут.

— Это, наверное, решило бы все мои проблемы, — задумчиво сказала девочка и неожиданно чмокнула парня в щеку. — Ты такой умный!

Это прикосновение показалось ему настолько нежным и сладким, что закружилась голова. А еще от нее так волнующе пахло фиалками, что послушник не мог удержаться и потянулся к ней губами. Та в ответ прикрыла глаза и подалась ему навстречу, но тут кто-то больно схватил послушника за ухо и принялся безжалостно трепать!

— Негодяй, лентяй, лежебока проклятый, — приговаривал Клаус и зажимал ему рот, чтобы он не закричал. — Я же тебе говорил, чтобы ты не смел спать! Хорошо хоть его преподобие еще не проснулся, иначе как бы я выглядел в его глазах, по твоей милости!

— Прости меня, пожалуйста, — запричитал Карл, сообразив, что все это ему только приснилось. — Прости, я сам не знаю, как это получилось!

— Как-как, — проворчал монах. — Как и все грехи, от лености и нерадения! Ладно, приведи себя в порядок и будем будить епископа.

— А что мы скажем ему про ведьму?

— Да какие тут ведьмы, — отмахнулся Клаус. — Совсем умом тронулся наш старик вот и чудит... Вставайте, ваше преподобие, а то утреннюю молитву пропустите! Давай, Карл, затягивай "Ave"!

Юноша совсем было начал петь, но одеяло, которым был накрыт епископ, упало и они увидели его безжизненное, посиневшее лицо.

— Это что же, он умер? — удивился послушник.

— Господи, Боже мой, прими его душу, — перекрестился монах и осенил себя крестным знамением. — И храни нас Пресвятая Дева Мария!

Ну что тут скажешь! Епископы тоже смертны, как и все люди. Но хоронят их обычно с почестями, что тоже, какое-никакое, а развлечение. Простой народ любит развлечения, будь то хоть свадьбы, хоть похороны, хоть казни. Тем более что для поминовения усопшего, известного своей праведностью и непримиримой борьбой с колдовством, устроили пышные поминки, на которые позвали всех достойных людей в городе. А для черни, выкатили пару бочек дешевого вина, дескать, выпейте за помин души вашего епископа!

— Ох, Фиалка, ну зачем ты это сделала? — покачала головой базарная торговка Эльза, пригубив стаканчик.

— Да ладно вам, госпожа, — беспечно отмахнулась гадалка. — Сами ведь знаете, сколько он извел наших сестер, в свое время!

— Так это когда было! — сварливо отозвалась ее собеседница. — А теперь он постарел и потерял былую хватку. Вот уже лет двадцать никого не ловил.

— И не поймает!

— Он, нет, — покачала головой Эльза. — Но вот на его место пришлют другого, и никакой черт тебе не скажет, каков он будет!

Только людям несведущим кажется, будто нотариусы сидят день-деньской в своих конторах и ждут когда к ним придут клиенты и принесут денежки. Нет, это ремесло вовсе не такое спокойное и тихое. Частенько случается так, что надобно бежать за тридевять земель, с тем, чтобы составить завещание, или произвести опись, или еще по какой надобности. Да и клиенты бывают разные. Одни сами не сочтут за труд прийти и скромненько посидят в прихожей, ожидая вызова. Другие приедут верхом или на повозке и велят доложить о своем появлении. Третьи же могут заявиться с шиком и открыть дверь пинком ноги, дескать, встречайте, вот он я! Но ведь бывают и такие важные господа, что и не подумают никуда отправляться, а пришлют вестника, что граф такой-то или барон сякой-то, желают дабы вы мэтр прибыли и как можно скорее, потому как нрав у нашего господина суровый и вы бы его не испытывали!

С мэтром Иоганном тоже так случалось, и тогда он спешно собирался, седлал своего мула и, не мешкая, отправлялся исполнять свой долг. Но поскольку он был добрым супругом и заботливым отцом, то всегда спрашивал, что привезти своим дочерям и, конечно же, любимой жене — прекрасной госпоже Ангелине.

Да, его супруга действительно была очень красивой женщиной. Говорят, в юности она и вовсе была подобна цветку, но и сейчас, после рождения двух очаровательных дочурок, фигура ее была стройна и изящна, кожа свежей и чистой, а черты лица сохраняли прелесть совершенно неизъяснимую!

Что, простите, вы спрашиваете, отчего я упомянул только о двух девочках? Так ведь Аврора дочка самого мэтра! Вообще-то мало кто знает эту историю совершенно достоверно, поскольку никто и никогда не видел первую жену нашего доброго нотариуса, да и ребенка многие впервые увидели, когда Иоганн и Ангелика уже поженились.

Ну, так вот, мэтр собрался уезжать, и перед тем как сесть на мула и отправиться в путь стал прощаться со своими домашними. Первой к нему подошла старшая дочка — Клодетта. Надобно сказать, что она была очень красивой девочкой и весьма напоминала госпожу Ангелину в детстве, отчего отчим любил ее более других детей.

— Счастливого пути, батюшка, — сказала она ему своим бархатным голоском и сделала книксен.

— Спасибо, милая, — ласково отвечал он ей. — Скажи мне дитя, какой подарок привезти тебе?

— У меня все есть, что необходимо, — рассудительно отвечала наученная матерью Клодетта, но потом лукаво улыбнулась и добавила. — Однако, если бы вы, батюшка, привезли мне голубого бархата на новое платье, то это было бы и вовсе чудесно!

Услышав эти речи, ее мать нахмурилась, ибо она была женщиной бережливой и рачительной, хотя и вовсе не скупой. К тому же она знала о слабости супруга к Клодетте и не желала ее поощрять. Но мэтр очень обрадовался просьбе своей любимицы, и горячо пообещал привезти ей самого лучшего бархата, какой только сыщет. Госпожа Ангелика вздохнула, но делать было нечего, раз уж ее муж дал слово, так уж он его сдержит, вот такой он человек. К тому же, желая угодить, ткани он привезет столько, что хватит и на всех дочерей, и на их мать, да, пожалуй, что и служанке достанется несколько лоскутов на обновку.

— Доброго пути, батюшка, — вышла вперед младшая дочь Женевьева.

Надобно вам знать, что вторая дочка госпожи Ангелины, тоже была весьма милой девочкой. Не такой красивой, конечно, как Клодетта, или их мать в том же возрасте, но все же наружность ее была довольно приятной. Темно каштановые волосы красиво вились. Карие глаза ярко блестели, а задорная улыбка никого не могла оставить равнодушной.

— Спасибо, — кивнул ей отчим, и, понимая, что предложить подарок только старшей будет не слишком удобно, спросил: — а что привезти тебе?

— У меня все есть, — попыталась сохранить важность Женевьева, но, не выдержав, прыснула от смеха.

— Что такое? — удивился мэтр.

— Ничего, батюшка, просто я подумала, что если уж вам будет угодно привезти бархату на платья, так к ним было бы не худо добавить лент и кружев. А то, что же это за обновки будут?

— Что же, в твоих словах есть резон, — согласился тот. — Пожалуй, я позабочусь и об этом.

Тут госпожа Ангелика хмуриться не стала, во-первых, потому что просьба младшенькой была куда более скромной, а во вторых, красивое платье и впрямь, без лент и кружев не сшить, так что вспомнить о них было вполне уместно.

— А что привезти тебе, дорогая? — нежно спросил мэтр Иоганн и взял жену за руку.

— Единственно, что мне будет не хватать, — улыбнулась супруга, — так это тебя. Так что возвращайся скорее и это будет самым лучшим подарком!

— Хорошо, любимая, — расцвел нотариус. — Я вернусь, как только позволят дела! А теперь прощ...

— Милый, а ты ничего не забыл? — мягко остановила его госпожа Ангелина, и взглядом показала на третью дочь.

По совести говоря, точного возраста Авроры никто не знал. По виду ей было столько же, сколько и Клодетте, а может быть даже немного больше, так что, вполне возможно, старшей была именно она. Но, увы, никто не мог назвать ее красавицей. Нет, девочка вовсе не была безобразна лицом или дурно сложена! Но на фоне дочерей прекрасной госпожи Ангелики она терялась. К тому же, она была на редкость своенравной. Пока другие ее сверстницы играли в куклы или занимались рукоделием, она предпочитала бегать по улице с окрестными мальчишками, драться, проказничать, в общем, делать все то, что совершенно не пристало благовоспитанной девочке из хорошего дома. Понятно, что устраивать все эти проделки, будучи наряженной в красивое платье несколько неудобно, поэтому Аврора предпочитала одеваться как мальчишка. А уж когда дочь нотариуса за какой-то надобностью влезла в чан со смолой и измазалась в ней, да так что ее длинные волосы пришлось остричь, ее совсем стало не отличить от других сорванцов.

Впрочем, сейчас она стояла, как и другие дочери в платье, может быть не таком нарядном, как у Клодетты и Женевьевы, но все же чистом и вполне приличном. Короткие волосы скрывались под чепцом, а лицо против обыкновения умыто. Так что выглядела она, как самая обыкновенная девочка и если не знать, о ее нраве можно было даже назвать ее милой. Но вот родителям-то ее наклонности были хорошо известны, а потому скромный вид и потупившийся взгляд ни капельки их не обманывал. По крайней мере, отца. Но все же она была его дочерью, и мэтр скрепя сердце спросил:

— А что привезти тебе, дитя мое?

Аврора растерянно подняла голову и уставилась на родителей. По правде сказать, она поздно легла спать, потому что весь вечер бегала с соседскими мальчишками и вернулась, когда совсем уж стемнело и стало ничего не видно. Но мачеха не дала ей сразу завалиться в кровать, а велела хорошенько вымыться и только потом идти отдыхать. Поэтому совсем неудивительно, что она не выспалась и теперь не слишком хорошо поняла, о чем ее спрашивают и лишь хлопала в ответ глазами. Это не очень-то понравилось мэтру Иоганну, и он грозно нахмурился.

— Может быть тебе чего-то хочется? — быстро спросила госпожа Ангелина, стараясь разрядить обстановку.

— Пожалуй, да, — промямлила в ответ девочка.

— И что же?

— Мне очень хочется иметь крепкую дубинку, чтобы хорошенько отходить этого задаваку Курта!

Все только ахнули от этих слов, и даже окончательно проснувшаяся Аврора замерла, сообразив, что именно она сморозила.

— Пусть будет так, — нахмурился мэтр. — Если мне по пути попадется хорошая палка, так будь уверена, что я привезу ее тебе!

От этих слов веяло неприкрытой угрозой, но все знали, что нотариус человек добрый и никогда не поднимал руку на своих домашних. Так что Клодетта с Женевьевой лишь прыснули со смеху, госпожа Ангелина лишь покачала головой, и только лицо Авроры приняло упрямое выражение. Будто она и впрямь готовилась к экзекуции.

Мэтр Иоганн тяжело вздохнул и, кивнув на прощанье дочерям, вышел на улицу к давно ожидающему его мулу. Жена вышла его проводить и девочки остались одни.

— Послушай, сестренка, — начала старшая, согнав с лица улыбку. — Кажется, мы с тобой обо всем договорились, ведь так?

— Оставь ее, — махнула рукой младшая, — я ведь с самого начала говорила, что ничего из этой затеи не выйдет!

— Господи, но невозможно же быть такой дурой!

— Я не дура! — тут же ощетинилась их сводная сестра и сжала кулаки. — И если вы от меня не отстанете со своими глупостями, то я вас вздую!

— Только попробуй! — взвизгнула Клодетта и приготовилась дать отпор. — Вот увидишь, тебе это с рук не сойдет, а я все расскажу матушке!

Тем временем, более рассудительная Женевьева отошла в сторону, поскольку хорошо знала, что Аврору лучше не задевать, а уж угрожать ей и вовсе бесполезно.

— Девочки! — строго воскликнула госпожа Ангелика, вернувшись. — Ну-ка отвечайте, что тут у вас происходит?

— Ничего, матушка! — в один голос отвечали ей дочери, и лишь падчерица промолчала, отставляя в сторону веник.

— Отчего вы ссоритесь?

— И вовсе мы не ссоримся!

— Хорошо, тогда вы можете идти, но ты, Аврора, останься, мне нужно с тобой поговорить!

— Хорошо, матушка! — отвечали дочки и тут же испарились.

— Ну-ка расскажи мне, что у вас произошло? — мягко спросила мачеха и присела на широкую лавку для посетителей, стоявшую в прихожей.

— Ничего особенного.

— Но ведь вы ссорились?

— Как всегда. Мы не очень-то ладим, вы ведь знаете.

— И меня это вовсе не радует, ведь прежде вы были очень дружны.

— Это было раньше.

— Но кто виноват?

— Не знаю, — пожала плечами девочка.

— Погоди-ка, — задумалась госпожа Ангелина. — Клодетта попросила у отца ткани, Женевьева ленты и кружева, а что должна была попросить ты?

— Пуговицы, — вздохнула Аврора. — Только я совсем про них забыла, так что теперь сестры на меня злятся.

— Да уж, — улыбнулась мачеха. — Не хотела бы я быть на твоём месте! Ведь ты едва не лишила их возможности покрасоваться. Но кто это придумал, Женевьева?

— Нет, Клодетта, — мотнула головой падчерица. — А Женевьева сразу сказала, что ничего не выйдет, да и вы догадаетесь!

— Ну, план не бог весть какой хитрый, хотя и составлен не без изящества. Но скажи мне, дитя мое, неужели ты сама не хочешь красивого платья?

— Нет!

— Вот, нисколечко?

— Да, нет же!

— Ну, ладно, оставим это, — сдалась госпожа Ангелина. — Но знай, что сегодня я не выпущу тебя из дома, потому что мне нужна помощь. Если хочешь, можешь переодеться в свои мальчишеские обноски, потому как работа тебе предстоит довольно грязная. Девочки будут помогать мне стирать, а ты, раз уж так любишь золу и сажу, будешь топить печь и греть воду. И не вздумай никуда сбежать!

— Как прикажете, — сделала книксен Аврора, но так неуклюже, что мачеха только покачала головой.

Затем она отправилась к себе в каморку на чердаке и с удовольствием сменила платье на драные штаны и курточку. Так она чувствовала себя гораздо комфортнее, ибо мальчишки они и есть мальчишки, и их никто не сравнивает с другими. — Мне никогда не стать такой красивой как Клодетта или такой умной как Женевьева, — сказала вслух девочка, посмотрев на разложенную на кровати женскую одежду. — Так стоит ли стараться?