Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Зверь лютый. Книга 15. Стрелка


Автор:
Опубликован:
07.06.2021 — 07.06.2021
Читателей:
1
Аннотация:
Нет описания
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

— Ты чего, Иван, боярский сын, "божье поле" с баней перепутал? Ты чего доспехи-то снял? Мы ж не в Новгороде!

Чисто для знатоков: в Пскове на "поле" идут в доспехах. В Новгороде — в нормальной одежде. Но там и бой идёт только дубинками.

— Я знаю где мы. А доспех мне не нужен. Меня правда моя боронит. И благоволение Царицы Небесной. С такой-то защитой... к чему мне на себе железа таскать? Это вон он пусть попарится. Напоследок.

Я старательно поправляю свою косынку. Может опять... кто-нибудь чего-нибудь... насчёт Покрова Богородицы... Но все смотрят на Эрика. На нём полная экипировка, включая шлем, щит и копьё. Пот уже течёт. Он аж зубами скрипит от злости.

— Скиттен грис... Ты будешь плакаль.

Во, и склонения глаголов от злости позабыл. Но смысл понятен: что-то ругательное. В этот раз — не рыбное.

Выйти в полном доспехе против практически голого юнца — сразу признать свою неправоту.

Эрик рвёт с себя шлем, отшвыривает щит... Ругательства из-за спин раздевающих Эрика его соратников не прекращаются. Быстро у них не получается.

Ну не надо мучить меня бездельем!

— Эй, дракоша, не увлекайся там со своими друзьями. Тебя и здесь ждут. С твоими умениями.

Бедняга хорошо рычит и далеко летит. В смысле: далеко летят его слюни. Приходиться утираться.

— Да ладно тебе, дракоша, не бойся. Я убью тебя быстро.

Лишний заход — переборщил с дразнилками. Он уже не рвётся, не кидается. Кипит, но держит себя в руках.

Нехорошо: яростный противник — глупый противник. Не хотелось бы терять это преимущество. Других-то у меня... по росту-весу-опыту...

Глава 319

Наконец, его снова подводят к начальникам. Вот теперь — совершенно канонический викинг: здоровенный, полуголый, босой, волосы собраны в косичку, морда — злобой перекошена, из оружия — полуторник в правой и боевой топор в левой.

Князь, сравнив нас взглядом, презрительно фыркает на меня и благосклонно улыбается своему гридню:

— Давай Эрик. Покажи им: почём фунт лиха, что такое гридни князя Володши... А то позабывали иные своё место. Напомни неукам — у кого тут божья правда.

Посадник смотрит на меня с раздражением. И с сочувствием.

— Да пребудет здесь Суд Господень. И милость его над нами. Ныне, и присно, и во веки веков. Аминь. Идите.

Расходимся к отмеченным на земле стартовым позициям — просто черты на земле проведены. Дистанция — шагов 20.

"Не ходи по косогору — сапоги стопчешь" — не наш случай. Хоть и косогор, но пологий, да и мы без сапог.

Народ за канатами замирает. Ну... ну вот сейчас. У меня вспотели ладони, старательно вытираю их об штаны.

Спокойно, Ваня, спокойнее. "И что положено кому — пусть каждый совершит". Этому... персонажу жить — вредно. Я так решил. Остаётся только совершить неизбежный акт ассенизаторской активности.

Князь поднимает руки, наслаждается всеобщим вниманием, своим "центровым" положением, демонстративно опускает широкие рукава кафтана, встряхивает кисти, выставляет ладони...

Хлопок, бой!

Эрик мгновенно заревел, на его лице резко оскалились лошадиные зубы, вырвалось наружу страстное желание покусать и съесть не жуя, он прыжком кинулся на меня, поднимая меч в правой и отводя в сторону топор в левой. Мощным броском проскочил шагов 12.

А я — только четыре.

Медленно я хожу.

Потому что кидаю.

Четыре шага — четыре ножа.

Построить на каждом шаге правильную "волну" от пятки, до швырковой кисти... у меня получается только неторопливо. Я уже объяснял: помётывание ножиков — очень душевно спокойное, благостное занятие.

У Эрика прекрасные рефлексы: первый "штычок" он отбил топором, и тот ушёл далеко, над головами зрителей, куда-то в ручеёк. Второй срубил мечом вниз, почти под ноги сидевшим начальникам. А вот дальше...

Человек, обычно, рефлекторно реагирует на первый-второй раздражитель. Потом срабатывает сознание. Начинает задавать глупые вопросы:

— Ой, а чегой-то? Ой, а почемуй-то? А кудой-то я попал? А гдей-то от этого спрятаться? А, может, ударить когдай-то?

Его левая-правая по разу отработали на инстинктах. Как от мух отмахнулся. Тут врубилось сознание. Стало мешать и спрашивать. А я продолжал с тем же мерным темпом шагать, "волноваться" и помётывать.

Он пытался уйти от ножа, но... третий вошёл в левое плечо над подмышкой. Пауза от толчка, от осознавания этого события — сознанием... Последний штычок лёг точно в солнечное сплетение.

Так, "патронташ" — пуст, переходим к ближнему бою. Я потянул из ножен на спине, прикрытых кожаной безрукавкой, свои "огрызки". Чуть качнул в кистях рук, восстанавливая чувство баланса, ощущение контакта с оружием.

Эрик безотрывно смотрел на меня.

Как стремительно изменилось выражение его лица!

Туповатое, несколько встревоженное, прислушивающееся. Прислушивается к себе. Я ему уже не очень интересен, страстного желания съесть не жуя — уже нет.

"Как много нам открытий чудных...".

Я сделал резкий бросок навстречу Эрику. Имитировал быструю атаку. Меч в правой он смог как-то поднять, топор в левой... сорвался и повис на петле. Ну, я туда и пошёл.

Обходя его со стороны левого плеча, чуть уменьшая дистанцию, заставляя его поворачиваться за мной... Сначала — глазами, потом — головой, наконец — всем телом.

При босых ногах хорошо виден момент смены опорной, переноса центра тяжести. Он чуть переступил — я снова прыгнул-опрыгнул-шагнул. Он попытался рубануть мечом мне навстречу, но не смог ни поднять руку доверху, ни вытянуть её. Замах от локтя, прижатого к животу... не смешно.

Его полуторник прошёл мимо, Эрик — за ним, запнулся, завалился носом в землю, ничком. Немедленно забился, заелозил, пытаясь согнутся, перевернуться: ножи от удара о землю вошли глубже.

Я подскочил к нему со спины и провёл лезвием "огрызка" по его горлу.

Нет, не возьмут меня в резники: разрез не на весь просвет горла. Этим клинкам ширины лезвия недостаёт. Но кровь потекла обильно. Розовыми пузырями.

Отскочил подальше, "за вылет стрелы" и стал ждать.

То публика вопила, а то раз — и стихла.

Ждут.

С задержкой, но дошло: "Кина не будет — кинщик копыта отбросил". Несколько шевелений Эрика ещё повозбуждали ложных надежд. Потом его тело вдруг характерно вытянулось, судорожно напряглось... и обмякло.

Я стоял лицом к начальникам и, в наступившей тишине, позволил себе совершенно банальную сентенцию:

— Благоволение Богородицы — дорогого стоит. Самому — не дозволяет лжу говорить. Но и от чужой лжи — всегда защиту даёт.

Постоял, внимательно разглядывая "судейскую команду", и внятно продолжил:

— Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою.

Тут бы, по правилам жанра, всё православное воинство и примкнувшие к нему местные жители должны были бы упасть на колени и истово запеть, вознести вместе со мной молитву. Сливаясь голосами и душами.

Только я — не пою. А повествовательная, разговорная интонация с этими словами... для туземцев — не совмещаются. Они слышат не молитвенное песнопение, а простой человеческий разговор, спокойную дружескую беседу.

Кого с кем?! Лысого полуголого недоросля-убийцы с Царицей Небесной?!

Первым очухался посадник:

— Мать ити... Да уж... Люди добрые! Господен суд свершился! Правда сего юноши правосудием высшим явлена! Всякие кляузы да наветы с него сняты. Платежи да расходы будут взысканы с убиенного. Да будет так!

Дальше... Болельщики ломанулись на поле, завалив колья и оборвав канаты. Меня били и хлопали по всем местам, обнимали и целовали.

Здесь целовальный обряд между мужчинами распространён чрезвычайно. Хоть я несколько... но утираться — не успеваю.

Сухан дал в морду умнику, который пытался спереть мой "штычок" прямо из брюха покойника. Кому-то — мелочи, а у меня остались только два. Здесь два так и не нашли, и ещё два я раньше не смог найти у Рыксы в усадьбе.

Что характерно: в многочисленной ликующей толпе болельщиков вокруг меня — только молодёжь из простолюдинов. Вятшие и старшие... похмыкали и бочком... Неудовольствие князя — очевидно. А с ним жить.

Народ вокруг радуется, всяк жаждет меня угостить, кружками с бражкой — чуть зубы не выбили. Я улыбаюсь вежливо да одеваюсь потихоньку.

Толпа начала уже рассасываться, тут княжий отрок:

— Конюший зовёт.

Отрок — не тот, что вчера. Тому уже домовину строят. Но у князя отроков много. Однако ж — зовёт не князь.

Вятшие из "балагана для начальства" уже разошлись. С "поля", с шагов двадцати, видно: стоит там только Сигурд — княжий конюший. И три-четыре нурмана.

Лазарь сразу занервничал:

— Опять?! Не ходи! Я с тобой!

Спокойно! Вокруг куча народа, солнце ясное светит. Для убийства — обстановка не подходящая. Это я, после своих вчерашних поисков удобного места — куда сеунчея положить, осмелюсь уверенно сказать. Ещё не профессионально, но уже по личному опыту.

Эти-то, конечно, в любом месте и в любое время могут. Но... непристойно будет.

Сухану махнул, пошли к командующему. Мордовороты его сразу за рукояти мечей взялись. "Сука белесая" губами поплямкал, поморщился:

— Слугу своего отправь.

— Зачем? Он — ходячий мертвец. Лишнего не перескажет. Ты лучше своих... отпусти.

— Как это — "мертвец"?!

Достаю палец на шнурке, объясняю про волхвов.

Сигурд хмыкнул, своим головой махнул — они на десяток шагов отошли. Ну, и я Сухану также.

Сигурд смотрит ему вслед, губы жуёт, молчит, думает, переваривает. Они чего, там, в своих Норвегиях — зомбей не видывали?! Экое захолустье...

— What do you want to say me? We spend time. Aika menee nopeasti.

Оп-па... Удалось привлечь внимание собеседника. Остро-выраженное. Аж глазами вцепился! В лицо, в одежду... Взгляд мечется, ищет.


* * *

Я не знаю старо-норвежского. Ново-норвежский... это два языка. Один — локальный местный диалект, другой — датский. Норвегия долго была под властью датской короны, весь литературный, бюрократический — оттуда. Причём — позже. А пока, учитывая раздробленность популяции, изолированность поселений... сплошные узко-локальные вариации.

Мои познания в английском... а уж в оригинальном языке "Кентерберийских рассказов" или "Книги Судного дня"... Но у меня есть гипотеза, что Сигурд что-то в английском понимает. Хотя бы "музыку языка". Вся северная Англия говорит на норвежском. Так будет аж до начала 20 в. и тотального прессинга масс-медиа.

Сигурд — человек, мир повидавший, в разных местах бывавший, с разными людьми общавшийся...

А вот последняя фраза, насчёт быстро проходящего времени — из финского. Из языка, которого ещё нет. Его сделают шведы для протестантской проповеди и запустят в народные массы для подданных Российской империи. Агрикола придумает алфавит для перевода на наречие туземцев Нового Завета в самом начале 17 в., литературный — Лённрот в середине 19 в. Собирая сказки карелов и расцвечивая их диалектизмами западных финских племён.


* * *

А ты, Сигурд, знаком с зачатками этой филологии? Достоверные сведения о Финляндии начинаются с крестового похода шведского короля Эрика Святого в 1157 г. Но шведские и датские поселения были там и раньше — ты мог с носителями и этого языка сталкиваться.

— Who... Who are you?

Ага, клюнуло! Зацепило.

Причём форма обращения — не thou, "ты", как к Господу Богу или простолюдину, а более аристократическое "Вы" — you, "много вас таких". Пока используется как форма обращения только к высшему или равному. Потом-то... "настоящий англичанин говорит "Вы" даже своей собаке".

А теперь — пушку. Ну, из которой туману напускают. Туман — исключительно кристаллический. В смысле: кристально чистая правда.

— Я — Иван, сын славного сотника храбрых смоленских стрелков... Да тебе ж говорили.

Я нагло улыбаюсь в лицо этому светловолосому, с сединой на висках, невысокому, напряжённо думающему человеку. Давай, совмещай. Английский — с финским, чертовщину "зомби" — с православным крестом и Богородицей, "смоленских стрелков" — с участником похода залесских ратей...

И — с сегодняшним боем, где у меня полный нестандарт. И по оружию, и по тактике.

Метательное оружие на "поле" — традиционно не используется. Настолько традиционно, что и запрета нет.

Короткие клинки — вспомогательное оружие. Да, добить, дорезать, как я сделал — нормально. Но оно должно быть в паре с длинным клинком.

— Ты... ты должен уйти из войска. Иначе... мои отомстят.

— Ты не можешь удержать мальчишек из твоего клана? Я не уйду. Твои люди — не трогают моих, мои — не трогают твоих. Иначе... скольких ты готов похоронить, прежде чем они поймут?

Сказанное — не просто угроза, это — оскорбление равенством. Обращение между равными врагами, но не недоросля к княжьему конюшему. Как юнге к адмиралу:

— А ты чё? Не могёшь?

Да любой бы из гридней уже лез бы на меня, размахивая мечом! Поэтому я с ними таких разговоров и не веду. Сигурд — умнее. Он больше видел, больше понимает. С ним можно и словами поиграть.

Сигурд ест меня глазами, ищет подсказку, какую-нибудь деталь, которая позволит ему понять — кто я. Оружие, одежда... Зацепляется взглядом за косынку.

Я осторожно снимаю её, встряхиваю... пропотела, однако.

Как он любуется на мой лысый череп! Будто ждёт, что там появятся огненные письмена... На безволосом черепе странного юноши... странно сражающегося, странно говорящего... Лысый череп, костяной палец, странные мечи... Но — смоленское боярство, православный крест, штопанный кафтан...

Снова аккуратненько завязываю бандану. И успокаивающе улыбаюсь командующему. Он болезненно морщится:

— Э... Нет... Князь...

Старательно закатываю глаза. Ну зачем сотрясать воздух такими глупостями? В данной ситуации... князь-то, конечно, князь...

— Не нервничай. Я постараюсь не мешать. По рукам?

Он ещё не может решиться, а я, старательно убрав руки за спину, отвешиваю учтивый поклон.

"Молчание — знак согласия". Мы ж не "дикие русские", чтобы варварски хлопать в ладоши. Налево кругом, шагом марш. Только строевого не надо — простая вольная проходочка.

— Ну! Ну что там?! Чего говорили-то?!

— Лазарь, спокойнее. Сигурд больше не трогает твою хоругвь.

— Ура! Сука белесая... Ну уж теперь-то... (кто-то из молодых ратников пришёл восторг от перспективы свободы)

— Поэтому, Резан, тебе придётся самому. За всё. Вдвое. Не сделаешь хоругвь лучшей в войске — стыдно будет.

— ...ать и ...еть! Вот же, ... и вас всех ...!

— Понимаю. Согласен. Чем могу — помогу.

Что освобождение от присмотра княжьего конюшего есть, в наших условиях, не награда, а тяжкое испытание, мои одностяжники поняли сразу после обеда.

Резан... он, конечно, опытный воин. Но у меня перед глазами стоит как Чарджи дрючил новобранцев. Это было... не ласково. А после "ласкового разговора" Артёмия-мечника — парни в Пердуновке из физамбара на карачках выползали. А ещё у меня есть Ивашка, которому всё пофиг, который тупо знает, что "от сих до сих — дОлжно исполнить". А если ты в процессе сдохнешь, то... на то воля божья.

123 ... 1617181920 ... 414243
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх