Доминат (черновик)

ДОМИНАТ

Предисловие.

За девять столетий своего существования государственное устройство Некротии претерпевало множественно изменений. Основанная гонимыми голодом и войной изгоями, что почитали малочисленных магов смерти, она не только выстояла перед лицом внешних завоевателей, но и не сгорела в пожарищах двух ужасных гражданских войн.

Братоубийственные войны привели к раздробленности и сейчас, некогда единая и основанная на принципах свободолюбия страна представляла собой конфедеративный союз восьми крепостных княжеств, под управлением узурпировавших власть князей. Каждый из них, безусловно, считал свой род самым старым и отсчитывал его древность от первого некроманта — Александра Кротуса.

К сожалению летописцев — правдорубов, река истории столь бурная, что иной раз, настигая искусную ложь своими волнами, вместо того, чтобы выкинуть ее на берег для всеобщего обозрения и посмешища лишь глубже зарывает ее в ил забвения. Почти никто не может доподлинно ответить, кому в действительности принадлежит титул самого древнего рода, ведь с каждой сожженной библиотекой, с каждым убитым ученым мужем любой самозванец лишь закреплял в умах своих приспешников хитрую ложь.

Лишь немногие наблюдательные люди знали истинное положение вещей. Представители семи княжеств уж точно не могли иметь кровных уз с первым некромантом. Ведь вместе со смертью Александра Кротуса мертвая магия безвозвратно потеряла самый главный свой институт — таинство передачи любому человеку способности воскрешать мертвых. Ни один ныне живущий некромант не способен на подобное, как бы он не обманывал окружающих о своей причастности к Кротусу.

До настоящего времени секрет данного института магии так и не был раскрыт. Александр при своей жизни самостоятельно определял достойных своего дара среди своих сторонников, тем самым делясь с другими частичкой собственной магии смерти.

Столетия интриг, предательств, гражданских войн и восстаний сильно подкосили численность чистокровной знати. Повелевавшие смертью маги с большей вероятностью наследовали магические способности, родившись от представителей древних княжеских родов некромантов, предков которых девять веков назад наделил своей силой Кротус.

Ученые некрологи до сих пор теряются в догадках, по какой причине значительно реже, но все-таки появлялись на свет некроманты и в семьях простой челяди. Явно проигрывая в своих способностях детям, рожденных от представителей потомственных некромантов, отпрыски простолюдинов заняли отведенную им нишу мелкой знати. Потолком социального лифта подобных магов был титул барона и то при особой удаче, а до тех пор они являлись доверенными лицами и мелкими клерками, расширяя своим присутствием придворную свиту маркизов, графов и герцогов. Любой человек, родившись в Некротии некромантом, мог рассчитывать на достаток и крупицу дозволенной власти.

Вместе с тем, приближение к себе новых магов смерти из числа челяди не пошло чистоте крови княжеских родов на пользу, с веками лишь ослабляя их мощь. Некромантия как направление магии научно мельчала, а маги вырождались.

Девять столетий назад первый некромант Александр Кротус благодаря своей добродетели, проводимой в государствах людей, находящихся в лоне Церкви Света, приобрел сотни тысяч сторонников. Однако у медали две стороны и если простая челядь боготворила Александра, то знать и богословы завидели в столь успешном юноше главного конкурента своей власти. В устранении новой, быстрорастущей политической силы, знати помогла Церковь Света. Она всецело встала на их сторону и объявила последователей Кротуса еретиками, а его самого нарекли детищем темных сил. Вспыхнула гражданская война. Те государства, на территории которых расположились многочисленные коммуны нежити и их живых родных, объявили на них настоящую охоту, под возгласы начала священной войны.

Александр проиграл. Плохо вооруженное и слабо обученное ополчение не могло выстоять против военного союза государств под предводительством Церкви. Ведя генеральное сражение, Кротус был сильно ранен и попал в плен к вражеским жрецам. Они не упустили возможности поглумится над еретиками и устроили над оставшимися в живых пленными показательную расправу. Их распяли их на главной площади ближайшего крупного города. Своей жертвой он смог обеспечить исход последователей и защитить их от праведного гнева людей, считавших их сектантами и врагами рода человеческого.

Сломленные поражением сторонники Кротуса, объединились вокруг оставшихся в живых некромантов. Чтобы выжить, маги смерти повели людей из родных краев в дикие, слабоизученные земли. После года пути они дошли до окраины цивилизованных земель. Беженцы взобрались на высокое, не исследованное плато, основав на нем первые поселения. На этой, окруженной горами с севера и юга возвышенной равнине, проживали лишь малочисленные племена дикарей, только — только познавших огонь. Сама судьба занесла сторонников Кротуса в этот богом забытый людьми край, чтобы спастись и дать им возможность жить по своим законам.

Уставшие от лишений многомесячного перехода, страдая от голода и непогоды, беженцы бросили все свои скудные силы на возведение замка Надежды. Все, от мала до велика, участвовали в его строительстве. Люди понимали, что это их последний рубеж, что на вершине плато свершиться их судьба. Сотни километров болот, окружавших крепость, даровали её защитникам великолепное стратегическое преимущество, что позволило победить в решающем бою карателей Церкви Света. Сдюжив под напором врага, отбросив священное воинство с плато, именно с этого места началось строительство новой мечты, нового государства.

После очищения собственных земель от ереси и поражения на плато священного воинства, лидеры человеческих государств решили остановиться на достигнутом результате и потеряли всякий интерес к жизни сторонников некромантов, рассчитывая, что те упадут в пучину дикарства и варварства, сгинув от голода и болезней на диких землях.

Западнее княжеств некромантов до сих пор простираются бесчисленные людские страны. Друг от друга их отделяет простирающийся вдоль плато высокий обрыв.

Книга I.

Глава I. Замок Надежда.

Западная граница княжества Цитория.

Некротия. Замок Надежда.

913 год со дня прихода некроманта.

Последний день года осени...

Лошадь медленно взбиралась на мелкий пригорок. Жухлая осенняя трава, сминалась под тяжестью её копыт. Одинокий наездник придерживал мертвую кобылицу за поводья, задавая нужное направление.

— Б-р-р-р... Стой! — скомандовал путник.

Не посмев ослушаться хозяина, потоптавшись на месте, она остановилась на вершине невысокой сопки.

Две недели утомительной дороги занял их путь до цели. Путешественник специально отклонился от своего маршрута к этому холму, чтобы взобрался сюда и соблюсти еще в детстве заведенную традицию. При удобном случае он всегда любовался с высоты пригорка на утопающий в зеленой растительности старый замок. Именно с этого места открывался, пожалуй, самый захватывающий вид на просторы его родины.

Солнце заходило за облака, постепенно отбрасывая тень на округу. Она, словно пуховое одеяло, с невероятной скоростью окутывало мраком землю. Порывы ветра принесли с собой влажность и хорошо узнаваемый запах болот. Поднявшийся ветерок, развивал длинный, ниспадающий на круп лошади походный плащ наездника.

За спиной путника остался неглубокий смешанный лес, пораженный буйством осенних красок. Лесной массив протянулся на десятки миль вдоль бурной реки, пропуская сквозь себя единственную дорогу. Припорошенный пожелтевшей листвой тракт, покидая объятия старого леса, плавно огибал пригорок и уходил дальше к своей конечной точке маршрута — к замку.

А перед странником, расстилались уходившие за горизонт, пожелтевшие луга. Будучи уже зрелым мужчиной, повидавшим многие края, искушенный путник при каждом посещении этой вершины, с нетерпением и трепетом ожидал возвращения почти забытого детского восторга. Того самого чувства, что впервые овладело им, когда он наперекор воле сопровождавшего его отца, будучи мальчишкой, сошел с тракта и взобрался на этот холм. Былого не вернуть и как бы ему не хотелось, он больше никогда не сможет вновь пережить давно забытые детские эмоции, испытать их вновь с той же силой.

Теперь, как в далекой юности, он не верил своим глазам, и не поддавался обману природы. Он знал, что перед ним не покрытая травой бескрайняя равнина, а многие мили заросших болот. Трясина, где давно утонуло последнее дерево, и только древние своды замка одиноко стояли на единственном в округе куске суши.

Путник отвел свой задумчивый взор от природных красот и перевел свой взгляд на огибающий возвышенность тракт. Он наблюдал за тем, как в крепостные ворота заходили бесчисленные процессии простолюдинов, торговцев и представителей знатных родов восьми княжеств Некротии.

С высоты сопки виднелась длинная колонна самого западного и плодородного княжества, а по совместительству хозяев этих краев — воинов Славии. В то время, как основная часть воинства растянулась, словно огромная змея, что аккуратно петляла, повторяя изгибы древнего тракта, авангард входил в крепостные ворота, окруженного болотами замка.

В руках славийских знаменосцев, развивались по ветру, поднятые к небу изумрудные знамена. Со столь дальнего расстояния геральдика неразличима, но странник помнил, что на этих знаменах красовались пошитые золотой нитью колосья пшена с тремя зияющими над ними тонкими линиями, обозначающими лучи летнего солнца.

Стараясь обогнать медленное парадное воинство Славии другие гости, обступали их по обочине тракта, утопая по колено в осенней распутице. В своем стремлении успеть в узкий проход, опередив медлительный солдатский строй, подданные разных княжеств нещадно пачкали жирной грязью пеструю геральдику, что так старательно выводили шелковыми нитями портнихи.

Осенние расцветки растительности меркли перед буйством красок разноцветных флагов и штандартов более мелких отрядов. На этой импровизированной ярмарке тщеславия каждый старался подчеркнуть ключевые особенности собственных баронств, графств и княжеств, древность и силу своих родов. Более скромно им вторили в след плащи и нагрудные накидки богатых одиноких гостей. Каждый уважающий себя крупный землевладелец, не скупясь, всегда щедро подкреплял богатую фантазию гербоведов златом, обеспечивая их работой.

Путник глубоко вздохнул и выгнал окутавшее его думы из головы. Войска Славии полностью скрылись в чертогах замка, и теперь по дороге тянулась нескончаемая вереница телег, принадлежащих знатному люду. Они с комфортом расположились в своих паланкинах и каретах. По краям тракта их сопровождали стройные ряды чеканящих шаг охранников, которые отсекали от своих хозяев босоногую челядь и плетущийся за ней скот.

В отсутствии внешнего врага содержать подобную крепость являлось непозволительной роскошью. Каменный гигант требовал постоянного обновления кладки, ремонта многочисленных арок и сводов, замены рухнувших перекрытий, крыш и полов в сотнях залах и комнат. Указанное обстоятельство отрывало из хозяйства местных баронов десятки умных голов зодчих и сотни простых работящих рук. Если бы не проведение традиционного торжества — Великого Собора то, к сожалению, устаревший замок давно бы оставили на съедение дождям и ветру.

Только раз в три года крепость раскрывала свои объятия для церемониального торжества, принимая не только дипломатические делегации восьми княжеств Некротии, но и всех желающи. Вот уже девятое столетие параллельно с отмечаемым тут праздником победы над воинством Церкви Света, в замке проходит Великий собор.

Содержание крепости в надлежащем виде, а также подготовка к пышному мероприятию была возложена на княжество Цитория. Другие князья отряжали для его проведения декораторов, музыкантов, поваров, и строителей. Более богатые княжества откупали своих людей от трудовой повинности звонкой монетой.

— Ладно... Пора в путь. Но! — скомандовал лошади путник, немного сдавив свои колени, тем самым подгоняя её.

Не знавшая усталости бравая мертвая лошадка медленно зашагала по спуску с холма. Через несколько минут она нагло вклинила хозяина в шагающий по тракту поток людей.

Некроманты имели власть не только над душами людей, но и над душами любых животных, возвращая их после смерти в собственное безжизненное тело. Неутомимые, не нуждающиеся в еде и питье, не требующие дополнительного ухода, а также не знавшие страха и боли, восставшие домашние животные, имели безусловное преимущество над своими живыми собратьями, став серьезным подспорьем в хозяйстве каждого жителя Некротии.

Смиренно топающая копытами кобылка, выбивала легкую пыль из обочины дороги. Несколько веков назад князь Цитории принял решение разобрать вымощенный гладким морским камнем древний тракт, что соединял крепость с остальными землями, поскольку его содержание в надлежащем виде обходилось слишком дорого, а сам он не пользовался постоянным спросом. Старожилы утверждают, что камни с этого пути до сих пор верно служат ногам горожан, живущих в городах предприимчивого князя.

Неизвестно чего в этой дороге было больше, навоза вьючных животных, что везли ударившихся в дальнюю дорогу крестьян или пыли от тысяч ног, что сбивали высохшую грязь. Явно затянувшееся путешествие хотелось прекратить как можно быстрее, однако остальные спутники не спешили попасть внутрь каменного великана, и путешественнику пришлось ехать со скоростью общего людского потока.

Скрипели плохо смазанные колеса повозок, мычали коровы и быки, блеяли козы, кричали, отдавая приказы, командиры отрядов. Кто-то заходился в безудержном кашле, а ругань и смех раздавались со всех сторон. Гул сотен смиренно болтавших путников складывался в один разноголосый хор и первое время немного сбивали с толку. Запах окруживших странника животных и грязных людских тел, что неделями не знали в дороге мыла, вызывал естественное отвращение. Такой живой, такой настоящий людской поток, казалось, выступал единым большим организмом.

Ворота замка встречали гостей пустыми бойницами, завораживая чернотой своих провалов. На булыжниках, которые являлись основой каменной кладки, имелись многочисленные сколы, а по затвердевшему строительному раствору из песка, извести и каменной пыли был усеян трещинами.

Отсыревшие старые факелы тянулись на всю глубину арочного входа, отсчитывая ровно двадцать шагов темноты. Отсутствовала когда-то неприступная стальная решетка, прутья которой достигали в своей толщине нескольких сантиметров. Подъемные механизмы давно разобрали, а цепи переплавили. Складывалось ощущение, что входишь в широко раскрытый беззубый рот каменного монстра.

Путник, пройдя ворота и оставив за своей спиной темную арку входа, достиг конца своего путешествия, с ходу очутившись в бурлящем людском муравейнике. Хотя, если судить по всей гамме доходящих до его носа запахов, он сильно сомневался, что очутился не в свинарнике.

В центре замка находилась цитадель. Она была окружена высохшим рвом и служила древним защитникам при осаде крепости последним рубежом обороны.

Как брошенный в воду камень волновал водную гладь, поднимая вокруг места падения волны, так и от цитадели расходились кольцами улицы. Вдоль них были построены одноэтажные деревянные срубы и бараки, которые служили временным пристанищем для рабочих и слуг, что обслуживали замок. При каждом проведении Великого собора этих построек явно не хватало, чтобы разместить всех гостей. С нуждой во временном пристанище справлялись бесчисленное множество разноцветных палаток, шатров и навесов, занимавших все свободное жизненное пространство внутри укрепления. Они выступали пристанищем воинов и служек, сопровождавших в пути знать, являлись убежищем от непогоды для крестьян, вывезших для развлечения своих домочадцев. Также на внутри древнего укрепления были предусмотрены места для ушлых купцов, решивших по случаю представить свой незамысловатый товар. Были расчищены площадки и для сцен, ставших основным местом развлечения людей слетевшихся со всей страны жонглеров, шпагоглотателей, фокусников, гадалок и иных шарлатанов.

Столь сочное празднество не могли обойти стороной и лихие люди. Каждое утро в темных закутках крепости, в сливных канавах и колодцах находили мертвые тела ведущих праздный образ жизни людей. Безжалостные грабители, старались не оставлять следов своего преступления, по возможности убивая своих жертв. Они повреждали им голову, чтобы душа убитого не смогла вернуться в собственное тело. В таком случае некромант не сможет воскресить жертву и у стражи не получится провести дознание, дабы придать преступников суду. Самонадеянно рассчитывая в случае беды на помощь патруля, опьяненные чувством праздника гости неосмотрительно сорили деньгами, оставляя без внимания, обращенные на их кошельки хищные взгляды, тем самым отчасти по своей вине невольно становились жертвами воров и разбойников.

Стоит отдать должное стражникам, что даже при столь малочисленных собственных силах, они ухитрялись обеспечивать правопорядок хотя бы в дневное время. Наглядным свидетельством неотвратимости наказания являлись встречающие возле ворот гостей позорные столбы с закрепленными к ним стальными клетями. Содержащиеся в них изнеможенные преступники были лишены воды и еды. Они медленно погибали под ударами жары, жажды и голода. Хорошее назидание молодым людям, раздумывающим встать на кривой жизненный путь.

В то время как основная часть гостей ютилась где не попадя, представители благородных кровей расположились в выполненных из камня, капитальных трехэтажных домах, примыкающих задним фасадом к внутренней стороне оборонительных стен замка. Стоявшие практически вплотную друг к другу дома, тянулись по кругу вдоль всей стены крепости. Перед лицевым фасадом зданий на небольшом отдалении проходила единственная небольшая дорога, которая была вымощена для удобства знатных ног гладкими булыжниками. Крыши каменных сооружений были покрыты выполненной из черной глины дешевой черепицей, а небольшие окна закрыты двухстворчатыми деревянными ставнями. Через каждые три дома, строителями закрадывался небольшой промежуток, который занимали лестницы с высоким шагом ступеней. Если раньше они служили для повышения мобильности защитников при обороне, то теперь они позволяли любопытным посетителям взобраться на стену и насладиться прекрасными просторами болот.

Пришедшая на Великий Собор знать, перед его началом, как могла развлекала себя и прихваченную с собой свиту. Некоторые, пользуясь тем, что на празднество прибыли представители знатных родов даже из самых захолустных краев Некротии, устраивали смотрины для своих золотых деток, предвкушая выгодный союз. Другие же в поисках плотских утех и романтических приключений посещали многочисленные баллы. Третьи участвовали в рыцарских турнирах и дуэлях, играли в азартные игры или искали радость в вине.

После того, как путнику удалось вырваться из образовавшегося возле ворот людского затора, он сразу повернул свою кобылу на главную улицу, устремив ее к нужному каменному дому. Возведенные девять веков назад фронтоны, протянувшихся вдоль стены домов, путешественник считал абсолютно безвкусными и если он был хозяином этого места, то давно бы уже приказал снести всю эту старину. Лепнина и барельефы без должного ухода были слабо различимы, а арочные своды дверных проемов выглядели слишком массивно.

Мертвая лошадка размерено вышагивала по главной, аккуратно забирающей вправо мощеной дороге, растянувшейся между прилегающими знатными домами и разбитого табора их слуг и других гостей. Уже завтра ожидалось первое заседание Великого собора. Слуги Цитории устали протапливать комнаты и ежедневно готовить новые яства в ожидании его приезда.

Интересней всего, как всегда, жилось напротив стены — у черни. Крики, брань, запах жареного мяса и пота от немытых тел. Застоявшиеся лужицы мочи и опасно разбросанные кучки фекалий. Практически возле каждой из сотен палаток стояли чадящие котелки. Казалось их никогда не касалась щётка.

Возле чанов корпели женщины. Они то и дело подбрасывали в варево новые продукты и опустив большие поварешки внутрь, смиренно помешивали свою стряпню. Вокруг них в это время сновали шустрые детишки, а взрослые мужчины пили дешевое вино, расположившись на импровизированных стульях. Стулья были разные, от стопки деревянных палений или большого общего бревна до спины заснувшего в грязи пьяного товарища.

Десятки танцоров и музыкантов развлекали народ на небольших, деревянных помостах, разбросанных посреди палаточного городка. Конкурсы, вкусные угощения, азартные игры и бои, приправлялись дешевым алкоголем и жевательной коноплей с красной пылью.

Так, каждые три года десятки тысяч людей, собранные в одном месте со всех уголков страны, отмечали создание победу над воинством Света и создание государства. После сбора урожая каждый крестьянин мог прийти на празднество и получить возможность не только отдохнуть, но и сменить неугодного ему хозяина. Возможность уйти под правление другого господина, даровалась простолюдину с того момента как только он войдет внутрь замка. Дальше он был волен уйти в любые земли.

На посещение Великого собора простолюдинам отводился лишь один месяц, в то время как представители знатных родов могли покинуть замок, когда им заблагорассудится.

Если по прошествии месяца простолюдина не бросили в сточную канаву с полученной в пьяной драке раной, то вернувшийся живым и здоровым к князю подданный изрядно тешил его самолюбие. Ведь раб-крепостной не покинул его, значит, он уважает и дорожит своим хозяином.

Но, как правило, крестьянин редко использовал свое право на уход к другим землевладельцам, ведь все они практически одинаковые. Бароны, графы, маркизы и князья были одинаково безучастны в его жизни. Так какая для незнатного происхождения человека разница под какими знаменами пахать землю и умирать от голода отдав сборщикам почти весь собранный урожай? Обойдет ли крепостного цинга, если герб его хозяина бобер, а не лань как у соседа? Вряд ли...

Каждый раз путешественник был недоволен организацией празднества, а он прибывает сюда уже не первый раз. Хоть сам он был городским жителем, он до сих пор не привык к творящемуся здесь безобразию. В его родном княжестве было больше порядка, люди добрее, а города чище.

По мнению путника в замке собралась слишком разная и исключительно праздная публика, а не убежденные горожане, дорожащие чистотой своего дома. Они как саранча за месяц праздника перебьют в округе всю живность, вырубят все деревья, попортят всех девиц и даже зазевавшихся парней, а их кони и скот сожрут и вытопчут всю траву. Пришли они явно не давать, а брать. После них останется только разруха и помои.

Наконец лошадь привела своего хозяина к нужному ему дому. Наездник натянул поводья и остановил кобылку возле лестничного марша парадной. Ожидающего его у входа служку сморил сон и парень задремал, даже не подозревав, что пропустил приезд долгожданного гостя.

— Приветствую тебя дитя Цитории. — поприветствовал задремавшего юношу гость — Я так понимаю, меня здесь не ждут?

Мальчишка встрепенулся. Испуганные глаза забегали по путнику и его лошади. Поскольку он дремал стоя, облокотившись боком и прильнув головой к стене дома, то волосы на левой части его головы комично примялись к верху. Парень быстро совладал с собой и решительно затараторил:

— Семь князей Великого Собора торжественно приветствуют Вас, князь Домината! Прошу Вас пройти за мной, я провожу Вас в Ваши покои. Все готово для отдыха после долгого путешествия. — сказало светловолосое лопоухое чудо лет шестнадцати от роду, одетое в красный сюртук с белым гербом змеи на груди.

— Проследи, чтобы кобылу не украли, — устало ответил мальчишке князь — Мне нужна горячая ванна и обед.

— Будет исполнено! — поклонившись, участливо ответил мальчик.

Парень проводил новоявленного гостя на третий этаж. Именно там находились его временные покои. На первом этаже располагались комнаты слуг, а на втором — приемный зал.

Уже на пороге своей комнаты к путнику вновь обратился юноша-слуга:

— Позвольте узнать, где находятся Ваши войны и слуги? Мы могли бы их встретить и помочь с поклажей. Они за стеной или уже прошли ворота? Сейчас я прикажу страже, и они быстро расчистят место под лагерь по соседству с Вашим домом.

— Я один. Ничего не нужно. — спокойно выслушав слугу ответил гость.

Не теряя времени, путешественник зашел в знакомую комнату и бросил походную сумку посередине помещения. Нагнувшись над ней, он стал поочередно выкладывать её содержимое на стоящую поблизости кровать. Слуга в свою очередь немного замешкался. Он так и остался стоять возле входа, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Он не знал, как ему поступить, ведь он никогда не сталкивался со столь странным поведением господ. Вспомнив про то, что единственными требованиями гостя были подать обед и горячую ванну, он все-таки решил не донимать новоявленного хозяина своими услугами и ушел на кухню.

Князь подготовил сменные рубаху и штаны, чтобы одеть их сразу после ванны, расстелив их на белой простынке большой двуспальной кровати.

Практически сразу четверо слуг, все как один одетых в цвет Цитории, аккуратно втащили в его покои полную горячей воды ванну. Не разлив ни капли, по жесту хозяина комнаты, холуи поставили её перед камином и тихо удалились. Вслед за слугами проследовали три служанки. Они косо поглядывали на князя, когда расставляли на стоящем возле единственного окна небольшом столике блюда с яствами.

Вода, как и обед недолго будут оставаться горячими. Наскоро перекусив легкой рыбной похлёбкой, заев её вареными яйцами, хозяин комнаты разделся догола и подошел к камину. Немедля больше ни секунды, князь распластался в ванне.

Приятная теплая нега окутала его тело, а добавленный в воду вкусно пахнущий цитрусовый аромат помог отвлечься от долгой дороги. Некромант не заметил, как медленно погрузился в сон.

* * *

Королевство Партос.

Деревня Моизен. Двор Доминатусов.

Девять столетий назад...

Лирий Доминатус, так звали нашего путешественника, а по совместительству представителя самого древнего правящего Некротией рода некромантов. Его далекий предок Август Доминатус был правой рукой и лучшим другом — Александра Кротуса, самого сильного в современной истории мага смерти.

Из поколения в поколение внутри его семьи передавалась история судьбы знатного предка и его великого друга. Только в Доминате хранилась подлинная история Некротии, берущая своё начало с открытия собственного дара Александром и заканчивая результатами последней гражданской войны некромантов.

Август Доминатус считал, что проявить свой талант Александру Кротусу

позволил произошедший с ним в юности несчастный случай.

Сестра Кротуса скончалась от пневмонии. Оставшийся без родителей, десятилетний сиротка так убивался горем от смерти единственного близкого ему человека, что не заметил, как его желание вернуть сестру изменило прочные ткани бытия. Держащий на своих руках сестру мальчик, увидел как дух, уже однажды покинувший бездыханное тело девушки, вновь вернулся в него. Невозможно передать словами удивление Александра от произошедшего в тот момент чуда. Тогда он еще не установил причинно-следственную связь между своими действиями и воскрешением сестры, а уповал, как и все прихожане Церкви Света, на божье проведение.

После своего чудесного пробуждения сестра с недоумением уставилась на маленького братишку. Она не ощутила произошедших в ней изменений и не почувствовала момент собственной смерти, ведь умирала она в болезненной горячке. Сон-полубред унес из неё жизнь навсегда.

Она не поверила рассказу брата о своей смерти и чудесном возвращении её души с того света. В истории человечества уже были чудесные случаи воскрешения, описанные Церковью Света, но любой здравомыслящий человек относился к этим историям, как к красивой сказке. Так и сестра юного некроманта посчитала, что впечатлительный мальчик просто сильно испугался потери единственного родного человека, а сама она просто находилась в глубоком сне.

Шли недели. Знаменательное событие постепенно стало уходить в забытье, ведь быт невозможно остановить, а со временем, за каждодневной мирской суетой сгладиться любое даже значимое событие.

Однако постепенно в голову сестры Александра стали закрадываться сомнения в своем резком выздоровлении. Так, она подметила, что не помнит, когда в последний раз её одолевала усталость. Вначале её сон стал редким и прерывистым, а в скором времени она и вовсе перестала спать, лишь изредка погружаясь в легкую дремоту. По-настоящему сестра испугалась, когда при приготовлении пищи довольно глубоко порезала руку ножом, и из её раны не вытекло даже маленькой капельки крови. Более того, сама рана так и не зажила, зияя двумя разрезанными кусками плоти. Скрывая от глаз брата глубокий порез под повязкой, сестра долгое время не решалась рассказать ему о своих догадках. Продолжая за собой наблюдение, девушка постепенно пришла к мысли, что после болезни с её телом произошли необратимые изменения и стоит поверить словам брата о её чудесном воскрешении. Только по подмеченным особенностям воскресла она уже не человеком, а нежитью.

Возможно, все сомнения были бы развенчаны в первый же день, если бы ребятам пришла в голову мысль прислушаться к биению сердца девушки. Ведь оно не билось с самого момента воскрешения...

Церковь Света учила, что нежить это происки сил тьмы и в её сказаниях она упоминалась, как напасть и проклятие человечества. В незапамятные времена, еще до образования государств, когда не было городов и сел, а люди жили как дикие звери в лесах и пещерах, шаман одного из небольших племен при проведении обряда отпевания погибших в межплеменной вражде воинов, открыл в себе силы возвращать души мертвых в их собственные тела. Для пораженных чудом соплеменников шаман в одночасье стал чуть ли не богом, затмив своим авторитетом собственного вождя. Поднятые им воины не знали усталости и боли, они не нуждались в питье и еде, а силы их были всегда полны. Они стали грозным оружием, даровавшим стратегическое преимущество в борьбе с остальными племенами за лучшие угодья.

Их месть за собственную смерть и поражение стала неотвратимой. Родной край первого в истории мира некроманта был объят огнем. Один за другим им покорялись разрозненные соседние племена. Они были бессильны против непобедимого мертвого воинства. Еще долгое время в мире не было той силы, что смогла бы остановить аппетит шамана-завоевателя.

Долгие годы некро практики, ритуалов жертвоприношений, а также проводимых над рабами изуверских опытов, позволили шаману не только качественно улучшить свое мастерство, но и открыли в нем способность передавать свой дар другим.

Весть о странном, не чтившем таинство смерти племени, поработившем с помощью непобедимого войска в своем краю всех свободных людей, разлетелась среди других племен с невероятной быстротой. Испуганные люди в поиске более привлекательных для проживания земель, покидали стоянки своих предков, чтобы убежать от некроманта как можно дальше. Вожди бежавших племен понимали, что когда-нибудь им все равно придется дать отпор завоевателям, чтобы защитить своих родных и близких. Но были и те, кто отправился в дальний путь, рассчитывая присоединиться к столь успешному племени под предводительством мага смерти. Гонимое в неизведанные края жаждой новых завоеваний, разросшееся воинство шамана, несло впереди себя лишь горе и разрушение.

Уже после смерти первого шамана некроманта, его ученики, с которым он поделился своим даром, стали предводителями собственных племен, разделив между собой завоевания учителя. Экспериментируя с рабами, они открыли возможность превращать их с помощью физического вмешательства в голову в безвольные, лишенные эмоций куклы — зомби. Это открытие не только предоставило некромантам новые возможности для экспансии, но и стало для их противников главным объединяющим фактором.

Разрозненные, гонимые страхом племена в конечном итоге объединились в единый кулак с целью изничтожить шаманов смерти и не позволить превратить себя в бездушных истуканов с выжженными черной магией мозгами.

Так разразилась война древних людей. За десятки лет противостояния, племена почитающих Смерть были повержены и оттеснены в болотистые местности. Там они и сгинули без еды и крова от болезней и голода.

Еще до начала войны вожди сотен племен заключили между собой соглашение о безоговорочной передаче власти выборному военачальнику. Данное обстоятельство позволило в конечном итоге одному человеку консолидировать в своих руках власть над большим числом людей и с большей эффективностью бороться с общим врагом. Так появился первый институт власти — воевода, боевой вождь, предводитель племен на время войны.

В это же время в противовес распространяемому шаманами культу Смерти, противоборствующая им сторона основала собственный культ Жизни. Именно этот культ с развитием и усложнением общественных отношений через несколько тысячелетий станет основой Церкви Света.

Церковь придет на смену культа, как новый способ борьбы за умы и души людей в грядущей более кровожадной и жестокой войне с вампирами поработителями из Империи ночи. Но это уже совсем другая история...

После победы над дикими племенами почитателей Смерти власть воеводы не рухнула. За десятилетия кровавых войн люди привыкли к сложившимся устоям. Они знали, что всех их ведет общий для всех племен, проверенный делом боевой вождь, преследующий исключительно цели благоденствия и процветания. Так, власть полководца после победы над общим врагом закономерно переросла во власть первого в истории государя. Объединенные единой волей племена, под единой властью одного человека образовали первое протогосударство людей — Ехон. Однако оно не просуществовало долгое время пав в последующем под ударом технологически развитых вампов.

Вот так возникли человеческие царства и Церковь Света. Это её истоки, истоки борьбы с нежитью, вампирами и прочими темными силами, что тысячелетиями угнетали людей.

Сестра так и не решалась рассказать брату о своем открытии, поскольку считала произошедшее с ней не чудом, а злым роком судьбы. Признаться в том, что она нежить на землях, входивших в лоно Церкви Света, означало обречь не только себя, но и всех жителей деревни на уничтожение.

Но брату все равно суждено было узнать о настоящем состоянии девушки. Все тайны раскрыл дождь. Сестра совсем немного не успела добежать до входа в их небольшую хижину, как попала под ливень.

Александр не знал о произошедшем с сестрой и в это время перестилал на полу свежую солому и растапливал сухими поленьями небольшой камин. На поиски сестры он вышел из дома только через несколько часов. Стоило ему переступить порог дома, как он застал её остолбеневшей у околицы. Он сильно удивился подобному поведению девушки и недоумевал, что могло послужить причиной ступора. Одиннадцатилетний мальчишка, превозмогая себя, втащил тяжелую девушку в дом и уложил её на кушетку. Уже снимая с неё мокрую одежду Кротус понял, что сестра не дышит, а сердце её не бьётся.

Упав без сил возле кровати, парень отстраненно смотрел в потолок и пытался отдышаться. Его вновь одолевало горе, ведь он снова потерял единственного близкого ему человека. Он не знал, сколько так пролежал, но поднявшись с пола, он заметил, как девушка немного пошевелила пальцами. Легонько-легонько, почти незаметно, но пошевелила.

"Если сестра опять умерла, то почему она не упала замертво на улице? — думал в тот момент мальчик. — Почему у неё шевелятся пальцы, хотя сердце не бьется?"

Но у парня не было ответов на эти вопросы. Оставив её лежать на своей кровати, мальчик покинул принадлежащей девушки часть общей комнаты и пересев поближе к очагу хижины, чтобы обсохнуть. Почти до самого утра он не мог уснуть, вспоминая первую смерть сестры, которая казалось, была так давно. За этими думами сон настиг его с первыми лучами солнца.

Сестра очнулась также внезапно, как и при первом своем пробуждении, но только спустя неделю. Александр за все это время так и не решился похоронить её. На второй день она, как ни в чем не бывало, уже вовсю ворочалась в кровати, а в последующие дни даже разговаривала во сне.

Проснувшись вечером на седьмой день своего беспамятства, она застала брата в общей комнате, сидящим на плетеном стуле у камина. Слабый свет лучины озарял его грустное лицо.

— Привет — неожиданно сказала сестра.

— Привет — спохватившись, ответил Александр. — Ты попала под дождь и целую неделю...спала.

— Как неделю? — испуганно переспросила девушка. — О ужас! Что со мной происходит? Я помню только что бежала под крышу нашего дома, а дальше все в тумане, как отрезало.

— Когда ты последний раз ела? Что за рана у тебя на руке? — не давая сестре опомниться, спросил Александр.

— Я не помню. За несколько дней до ливня у меня пропал аппетит. — соврала сестра — Получается, я не ела чуть больше недели.

— А когда ты пила последний раз?

— Александр, я знаю, к чему ты ведешь! Я не труп! Слышишь! Я не хочу быть мертвой! — в истерике закричала на мальчика сестра. — Нет! Нет! Нет!

— Ты не дышишь и сердце твое не бьётся. Тебе не нужна еда и питье, рана на твоей руке не заживает. Ты впала в оцепенение на неделю, попав под сильный дождь. Ты мертва сестра — резюмировал Александр, не поднимая взгляда с пола.

Девушка отвернулась, показывая, что не собирается больше продолжать разговор и попыталась заплакать. Но слез не было. У мертвых не бывает слез.

— И что теперь? Ты выдашь меня Церкви? Меня посадят в клетку и покажут как дикого зверя всем жителям Партоса, а потом сожгут!

— Нет, я никогда этого не сделаю — поднявшись со стула, закончил разговор юноша — Потом все обсудим. Я устал и лягу спать...

Шли месяцы, дети больше не возвращались к неудобному разговору о том, как им быть, приняв новое состояние сестры как данность. Они боялись и ждали, что с ней произойдут неизгладимые изменения. Боялись, что появится трупные пятна и запах. Боялись, что как сказано в писаниях церкви, она начнет испытывать жажду убийства и принесет горе в семьи других. Однако нечего подобного не происходило. Сестра продолжала оставаться той самой милой девушкой, которая всегда заботилась об Александре с того самого дня, когда погибли их родителей.

Поменялся только быт. Сестра больше не нуждалась в воде и пище, что признаться позволило сильно экономить деньги. Она практически не спала и совершенно не уставала. Пользуясь таким преимуществом, девушка стала вязать сети для рыбаков, плести корзины для фруктов или шить одежду, чтобы занять себя и скоротать уйму освободившегося времени.

Их маленькая хижина располагалась внутри одного из дворов небольшой деревни, что стояла на берегу маленькой речушки. Бесконечные войны, развернувшиеся между баронами, способствовали объединению отдельно стоящих домов в деревнях Партоса в общие дворы. Военная служба в их королевстве была пожизненной и вербовщики каждый год забирали из семей одного мальчика шестнадцати лет отроду. Смышлёные крестьяне Партоса и так обдираемые до нитки всевозможными поборами, не могли позволить лишить себя пары рабочих рук.

Для обмана столь суровой воинской повинности крестьяне стали строить свои жилища вплотную друг к другу. Выходы из домов, а также иные хозяйственные постройки, обращались вовнутрь. На свободной площадке между домами, как правило, располагался колодец и летняя кухня. Двор окончательно огораживался от внешнего мира невысоким деревянным забором и воротами с калиткой.

Несколько лет назад на родную деревню ребят совершили набег воины соседнего барона. Их поселение было разграблено и предано огню, а родителей, вместе с другими жителями, жестоко убили.

Детям удалось переждать нападение в ближайшем лесу. Они покинули его только под вечер, когда солдаты ушли. Вместо родного дома улиц они попали на пепелище. Привычный мир рухнул, и в одночасье лишившимся всего детям пришлось быстро повзрослеть. У них не осталось родных, и единственный возможный шанс на выживание они видели только в посещении дяди Доминатуса — старого друга их отца, что жил в соседней деревне.

Стоит отдать должное этому мужчине. Несмотря на суровость крестьянской жизни, он не остался безучастным к горю детишек и взвалил на свои плечи содержание двух новых голодных ртов. Он принял сирот в свой двор как родных и в первый же день взялся за строительство новой хижины. Через неделю жители деревни похоронили останки своих соседей. Теперь перед пепелищем возвышался маленький курган...

Кротусы зарекомендовали себя как очень добрые и отзывчивые соседи. Не только Доминатусы, но и простые люди из соседних дворов старались помочь им по мере своих сил. Кто принесет краюху свежего хлеба, отольет молока или поделиться вязанкой грибов, иной подбросит копченую рыбку или даже соты дикого мёда.

Поскольку быт ребят был тесно связан с другими жильцам их двора, полностью скрыть происходившие с Кротусами странности не представилось возможным. Никто из жильцов их двора пока не знал о случившемся с сестрой Александра. Толковали, что девушка часто болеет, что только недавно оправилась от сильной простуды. Соседи помогали, принося сборы вкусно пахнущих трав и целебные настои.

В доме, расположенном напротив хижины Кротусов, жил лучший друг Александра — Август Доминатус. Мальчишки быстро сдружились и стали очень близки. Их объединяли не только детские игры, но и отчасти совместный суровый быт.

Жизнь маленьких ребят нельзя было назвать легкой. Помогать по дому родителям, следить за младшими братьями и сестрами, работать наравне со взрослыми в поле, ходить на рыбалку и охоту, вынуждала вечная борьба с голодом. Август жил в очень большой семье и помимо Кротусов в одном дворе дружно проживали четырнадцать родных братьев и сестер Августа, четыре его дяди, две тети и целая орава двоюродных и троюродных родственников. Только благодаря, установленным отцом семейства жестким порядкам, они не жили впроголодь.

Август хоть и был лоботрясом, но Александр доверял ему всецело. Мальчишеское сердце не могло врать верному товарищу, дружба их была крепка и невинна. Когда Кротос принял решение рассказать другу о случившемся, то Август немало удивил его своей реакцией. Он не впал в ужас, не растерялся, а наоборот стал расспрашивать обо всех подробностях воскрешения сестры Александра.

— А получится ли повторить? Где это произошло? Какой был день? Это было ночью или днем? А какие были фазы лун? Текла ли у сестры кровь? Она молилась, когда болела? — завалил вопросами Август.

— Я не знаю. — отмахивался Александр — Зачем ты все это спрашиваешь, если назад уже нечего не вернуть? Тело моей сестры давно уже погибло. Я думаю, что в нем живет лишь её дух. Она не разлагается, ей не нужна пища и отдых. Она странно реагирует на воду, впадая при контакте с ней в оцепенение. Глаза становятся стеклянными, тело замирает. Вывести её из этого состояния помогает только тепло, но чтобы её отогреть и она пришла в сознание, необходимо несколько дней.

— У моего дяди недавно умерла собака, у тебя получится её оживить? — не унимался Август — Если это не ты оживил сестру, то затащим дохлую псину к тебе домой, может там святое место!

— Август! Ты больной? Ты только что назвал меня некромантом! — возмутился Александр — Если кто-нибудь об этом прознает, то меня сожгут на костре!

— Никто тебя не подпалит, если ты не продолжишь кричать об этом на весь двор! — ответил Август — Я хочу заметить, что это не у меня дохлая девка рассекает по дому. Знаю-знаю — пресекая возмущение друга, остановил его жестом поднятой руки Август — Это не девка, а сестра... ля-ля-ля, но факт остается фактом, она мертва. Вдруг она ночью всех перебьет и обратит нас в себе подобных? Ты её хотя бы связываешь перед сном?

— Август ты придурок! — устав спорить с другом сказал Кротус — Она уже почти полгода в мертвом теле и никаких изменений с ней не произошло. Она за все это время не съела меня и не откусила тебе голову. Она та же как и прежде, так что я думаю опасаться нечего.

— Тогда пошли, попробуем воскресить псину! — не унимался Август.

Через несколько минут ребята, озираясь по сторонам, вышли из-за ворот и зашли за двор, неся на руках завернутого в дырявую простыню мертвого пса. Никто из других жителей деревни их не видел. Соседние дворы в деревне располагались на небольшом удалении друг от друга, чтобы пожар не уничтожил деревянные постройки. Сам двор Доминатусов и вовсе стоял на отшибе деревни.

Положа пса возле задней стены забора, Август вопросительно уставился на Александра.

— Что? — спросил мальчик.

— Ну, давай! Твори волшбу! — прошептал Август своему лучшему другу.

— Если ты прав и сестру действительно оживил я, то я все ещё не знаю, как это у меня получилось! А если бы знал, то мы бы тут не стояли, пытаясь воскресить собаку! — огрызнулся Александр.

— Ладно — угомонился Август — Прости, что я на тебя давлю. Давай попробуем, как священники Церкви Света скрестить руки на груди и просить бога воскресить собаку. Хотя нет! Если церковные обряды это добро, а ты у нас дитя тьмы, то давай наоборот разомкни руки и молчи, а лучше за спину их заведи — с серьезным видом рассуждал Август.

— Ты идиот! Какие руки? Какие слова? Я тебе повторяю, что не знаю что делать! Спросить то не у кого, всех некромантов перебили тысячелетия назад! — парировал размышления друга Александр.

— А если найти сектантов культа Смерти? Я слышал от Понтилиуса, что они орудуют в Гатии. Только она далеко от Партоса и не факт, что вообще существует, но слухами земля полнится. Почти год пути и мы в диких гатийских землях у твоих новых друзей! — не унимался Август.

— Нет. Так у нас нечего не выйдет. Давай я что-нибудь, наконец, уже попробую — закончив разговор, склонился над телом мертвого пса Александр.

"Вдруг Август прав и это именно ему удалось вернуть дух сестры в её мирскую оболочку?" — подумал Кротус.

Затаив дыхание он судорожно пытался вспомнить ту злополучную ночь, когда тело его сестры погибло. До сих пор он не осмеливался говорить, что умерла его сестра, считая, что мертво лишь её тело. Сам Август в это время замер в ожидании чуда. Казалось, что он даже перестал дышать. По-видимому, больше всего на свете хотел оживить пёсика только его лучший друг.

Стоя на одном колене Александр развел руки, обращенные раскрытыми ладонями к телу собаки. Закрыв глаза, он попытался представить пса живым, радостно бегающим по двору. Потом представил его бегающим по полю, потом по лесу... Как не представлял в своей голове Александр новую жизнь собаки, сама собака навстречу к этой жизни явно не спешила.

— Может, прикажешь ей подняться? — нарушил тишину Август — Или прикоснешься к ней? Или и так и так? А ты плакал, когда умерла сестра? Александр, поплачь на кобеля!

— Да встань ты уже! — не выдержав, закричал Александр и с этими словами опустил руки на пса.

Над головой песика замерцали слабые зеленые искорки. Они соединились вместе и на мгновение образовали слабо различимый зеленый шар, который сквозь загривок вошел в голову пса. Еще секунду назад мертвая собака зашевелила ушами.

— По-лу-чи-лось! — протянул опешивший Август — Ты видел зеленый шар? А как он сквозь шкуру прошел? Александр ты настоящий некромант! Ты представляешь, что теперь будет?!?

Александр не ответил. Он и сам не мог вообразить, как теперь изменится его жизнь, если об этом прознают окружающие. В лучшем случае он будет вечно гонимым беглецом, который будет мытарствовать по свету, стараясь избежать над собой расправы. Или у него получится забиться в самый неприметный угол Партоса и вести затворческую жизнь до конца своих дней.

— Я не знаю как быть... — расстроено произнес мальчик — Мне не пережить этот дар, он погубит меня. Узнав про него, все отвернуться от меня, испугаются и будут стараться меня убить. Любой человек будет представлять меня повелителем огромной армии нежити, которую я поднял из могил, чтобы сжечь их дома и сожрать их детей.

— Кстати, а старые трупы у тебя получится поднять из могил или древних курганов? А сможешь поднять лошадь? Лошадь больше пса и больше твоей сестры... — спросил Август.

— О Август! Да не знаю я! — ответил Александр.

Тем временем собака, как ни в чем не бывало, встала рядом с ребятами. Она радостно размахивала хвостом, а грудь её вздымалась при вдохе.

— Эм... может ты только труп сестры поднял, а собаку полноценно воскресил? Смотри, как она жизнерадостно машет хвостиком. Да к тому же еще и дышит! — спросил Август, нагнувшись к псу, одновременно протягивая правую руку к его шерстке на груди — А нет. Песик мертв. Сердце не бьётся.

— Гав — гав! — словно соглашаясь с мнением мальчика, пролаял пушистый эксперимент.

Пес убежал в сторону соседнего двора, оставив мальчиков наедине с их открытием.

— Надеюсь, он не обратит других в нежить, если покусает кого — задумчиво сказал Август, провожая взглядом бойкого пса.

— Надеюсь — ответил Александр.

Спустя несколько дней после рукотворного воскрешения, заметая следы эксперимента, Август поймал своего пса и убил его, на этот раз уже окончательно. Собака не чувствовала боли от порезов и колотых ран и никак не реагировала на предпринимаемые Доминатусом жалкие попытки её зарезать. Только после нескольких часов неустанной погони за вырывающимся из рук игривым псом, Август успокоил его тело, погрузив по самую рукоять кухонный нож в его затылок. В это же мгновение зеленые искры пробежали по лезвию, и пес рухнул как подкошенный. Магия смерти покинула его. Уставший Август тут же поспешил обрадовать новостью друга о том, что он узнал, как убить нежить даже простым ножом.

Почти два года у ребят получалось сохранить в тайне магические способности Александра. Спокойная и размеренная крестьянская жизнь мальчишек шла своим чередом, однако беда пришла оттуда, откуда её никто не ждал. В Партосе началась пандемия. Зеленая чума, так прозвали её жители за то, что кожа зараженного человека приобретала зеленый оттенок. Разносили чуму мыши полевки, которые всегда обитали рядом с людьми.

По всей стране из десяти заразившихся выживали только двое. Это была невероятная по своей смертельности болезнь. Любое домашнее животное становилось переносчиком смертельно опасной заразы, лишь однажды соприкоснувшись с чумной мышкой.

Больные умирали не сразу. В течении нескольких месяцев болезнь медленно пожирала их изнутри. Хоть глашатаи короля Партоса вовремя успели предупредить жителей родной деревни Александра и Августа о постигшей государство беде, чума не обошла их стороной. Не сберегло их деревню и достаточно отдаленное расположение от основных торговых путей. Когда начался исход людей из пораженных напастью земель, закрытые ворота дворов не спасли от чумы.

Любого человека изгоняли из общества, если у него обнаруживался, хотя бы один из симптомов ужасной болезни. В поисках еды и тепла сотни тысяч выброшенных на произвол судьбы людей, доживали свои последние дни вдали от родных краев. В поисках лучшей доли зараженные шли нескончаемым потоком по всем дорогам королевства. Они доедали несобранный до конца крестьянами урожай, который забросили землепашцы, страшась заразы. Кто-то оседал в брошенных, пустых деревнях, а кто-то пытался войти в закрытые ворота городов. Проклиная стражу, они просили и угрожали, плакали и молили о пощаде. Их слышали, но не слушали. Со стен и башен в них летели лишь стрелы.

Уже через три недели после прихода глашатаев короля, вся семья Доминатуса лежала от болезни в горячке с высокой температурой. Начиналась чума, так же как и у всех. Вначале был жар, потом слабость, отсутствие аппетита, кожа приобрела зеленоватый оттенок. На последней стадии у людей был кровавый понос и рвота, безудержный кашель, температура поднималась так сильно, что никакие отвары и снадобья не помогали её сбить. Младший братик Августа был последним заболевшим, который слег на кровать, чтобы уже не подняться с неё. Сам Август, как и Александр не заразился.

Старшая сестра Кротуса помогала им в уходе за больными. Она варила скудную похлебку, делала компрессы, меняла и застирывала бельё. Втроем им было очень тяжело обхаживать почти три десятка человек. Но, несмотря на все прилагаемые усилия, родные Доминатуса один за другим умерли практически в один день.

Стоя возле родительской кровати и держа руку погибшей матери, Август обратился к подошедшему его поддержать другу с просьбой:

— Александр. Ты должен их поднять.

— Август, я не могу этого сделать без их разрешения. То, что произошло с моей сестрой, является случайностью. Я не мог спросить у неё дозволения — ответил Кротус.

— Как видишь у меня тоже не у кого его спросить! — зло ответил друг — Тебе не достаточно моего разрешения? Да ты оглянись вокруг! Вся деревня померла и только ты можешь вернуть этих людей.

— После собаки я больше не пробовал никого воскресить. Я не могу ручаться за результат — ответил Александр.

— Лучше попробовать, чем всю жизнь себя корить, что ты этого не сделал. Тебя приняла моя семья. Хоть они и не воспитывали тебя с детства, но не прогнали вас. Мы чем могли, всегда помогали вам. Так и ты отплати же им своим добром — не унимался Август.

— Добро... Вот как ты заговорил... Ладно, я постараюсь их поднять, но потом не жалей. Ты сам им все расскажешь. — согласился Александр — Я не смогу смотреть им в глаза после того, как обреку их прожить оставшуюся жизнь нежитью.

За два дня мальчик вернул души в тела практически всех погибших. К сожалению, многих погибших от хвори односельчан придали огню или похоронили, закопав в земле, их родственники.

Тем не менее, изумлению оставшихся воскрешенных людей не было предела. Большинство из них не поверило в рассказы Августа, считая, что они просто выздоровели и очнулись переборов болезнь. Но их переубедили те, кого Александр поднял в первый день, ведь они своими глазами видели умерших. Видели, что сердце их родных не билось, что у них отсутствовало дыхание.

Вечером второго дня все семейство Доминатусов и Кротусов собралось во дворе, отпраздновать возвращение в этот мир. Младшие сестры разожгли костер и приготовили для двоих мальчиков жареную утку, которую буквально за пару часов до торжества поймали в лесу дяди Августа. Ужин был только для двоих живых. Остальные по совету сестры Александра стали с первого дня привыкать к новым реалиям своей жизни.

— Не тушуйся парень. Ты правильно поступил. Я не чувствую в себе злого семени, думаю, что не чувствуют его в себе и другие — сказал отец Августа — По счастливой случайности именно ты вернул нас в этот мир. Без тебя мы бы не увидели больше лиц близких, не насладились бы красотами нашего родного края, не искупались бы в реке...

— Кстати о реке — перебил отца, жующий птицу Август — Купаться вам нельзя. Как и попадать под дождь. Лучше совсем прекратить контакты с водой. От этого вы впадете в ступор, из которого выйдите не скоро.

— А что ещё нам нельзя? — заинтересовано спросил, сидящий поодаль от отца, дядя Августа.

Мальчики рассказали все, что на тот момент знали о некромантии. Однако ещё оставалось множество белых пятен. Они находились только в начале пути, и еще многое им предстояло познать в столь редкой волшбе. Так, юноши не знали, почему попадавшая внутрь вода, не производит на восставших такого эффекта, как если бы она попала на тело. Они не знали вырастут ли воскрешенные дети? Постареют ли взрослые? Способны ли они на плотские утехи? Ответов на эти и еще множество других вопросов у ребят попросту не было. До всего этого придется дойти Доминатусам самим.

Вечер был долгим. Все семейство спорило как им дальше быть и как жить в новых реалиях? Посовещавшись в семейном кругу, было решено помочь другим пострадавшим от бедствия односельчанам. Бесчеловечно имея такие возможности остаться безучастными к беде.

На следующее утро, оставив женщин на хозяйстве, мужчины покинули двор.

— Мы обойдем все подворья и вытащим на базарную площадь все тела, какие найдем. — сказал отец Августа Александру — А ты мальчик постарайся оживить вначале глав семейств. Мы тебе покажем кого именно. Я думаю, настоящие мужчины смогут смириться со своей участью. У них мы и спросим дозволения на то, чтобы воскресить их родных. Тогда уже им придется держать ответ перед своими домочадцами. Не стоит тебя в это впутывать.

— Хорошо. — ответил Кротус.

На воскрешение почти двух сотен человек у мальчика ушло целых три дня. От нагрузки его голова нещадно болела, а из носа несколько раз шла кровь. Доминатус не обманул и действительно оградил юношу от неудобных расспросов и оправданий. Они рассказывали новым восставшим об их чудесном воскрешении, используя те же доводы и доказательства, какими еще недавно убеждал Август своих родных.

Воскрешенные главы семнадцати семей дали свое одобрение на то, чтобы Александр вернул в мир души их родных. Оставшиеся восемь не смирились со своей новой участью и не приняли плоды дара Кротуса. Они нарекли молодого некроманта и спасенных им жителей деревни слугами тьмы и сказали, что ни за что не допустят добровольного превращения своих домочадцев в нежить.

От этих заявлений никто не оскорбился. Горе пожирало всех людей изнутри. Они всеми силами противились своему новому состоянию, но умом понимали, что этот маленький мальчишка действовал подобным образом исключительно ради их спасения. Как бы ни было им тяжело принять участь нежити, они не держали на него зла. Все они теперь связанны воедино темной магией юноши.

Отныне им не будет спокойной жизни среди живых. Когда-нибудь, правда последних дней просочиться во внешний мир. В тот день, когда про них прознают другие люди, к ним придет подгоняемая церковью армия короля.

Не посмев нарушить данное мальчику обещание не заставлять его воскрешать без желания глав семейств их родных, вся оставшаяся деревня участвовала в заготовке дров для будущего большого погребального костра...

* * *

Лирий Доминатус с трудом поднялся из давно остывшей ванны. Все тело затекло, а спина нещадно болела. Теплая вода разнежила его уставшее тело и погрузила в сон. Не часто ему снились истории из первого писания, созданного Августом для своих потомков. Написанные им книги содержали подлинную историю страны, а также вобрали в себя интересные факты по совершенно разным вопросам. Каждый новый князь Домината считал своим долгом дополнить передаваемый от отца к сыну фундаментальный труд великого предка.

По-видимому, подобные сны были навеяны грядущим заседанием Великого собора.

Насухо обтерпевшись грубыми полотенцами, он одел предусмотрительно приготовленное нательное белье и лег на большую двуспальную кровать.

"Завтра будет сложный день" — подумал Лирий, вновь погружаясь в сон.

Лирия разбудил утром слуга. Циторец несколько минут аккуратно кашлял подле его кровати, но заметив, что его корректные попытки пробудить князя были тщетны, он решил вопрос кардинально.

"Несколько голых служанок не вызовут сильного гнева господина". — подумал слуга.

Хитрый шельмец, запустил в кровать к спящему князю одну голую служанку за другой. Проснувшись, Лирий ощутил, как легкие пальцы девушек, озорно скользили по покрытому ночной рубахой голому телу, намекая на возможность любовного продолжения после пробуждения господина.

Выставив всех за дверь, Лирий наспех позавтракал и оделся в выполненную из плотного черного шелка, приталенную рясу с высоким, закрывающим шею и часть подбородка, воротом. На правой груди белыми нитками был вышит герб рода Доминатусов — распятие.

Как только Август Доминатус узнал о том, что войско Александра Кротуса разбито, а сам некромант распят и сожжен адептами Церкви Света, он решил навсегда оставить в памяти своего рода подвиг великого человека, пронеся его жертву сквозь века в своей геральдике.

Окропив себя дорогим одеколоном и одев высокие черные сапоги, Лирий спустился в прихожую первого этажа. Все слуги послушно выстроились в ряд, молча провожая нового непритязательного господина на Великий Собор. Две девчушки, что еще недавно с охотой прыгали в его кровать, озорно улыбались ему на прощание.

Покинув дом, Доминутус вспомнил, что забыл попросить слуг подготовить кобылку к утреннему выходу, вывести из загона и подать к входу его лошадь. Плюнув в душе на свою забывчивость, он решил не возвращаться обратно и направился пешком в цитадель замка. Его путь лежать по разбитым улочкам, тянувшимся между палаточным лагерем гостей прямо в сердце крепости.

Лирий не придавал значения, пойманным на себе, заинтересованным людским взглядам. Он привык, к вниманию, как со стороны женщин, так и мужчин. Только оценивали они его по-разному. Мужчинам этот стройный, подтянутый, черноволосый парень двадцати семи лет от роду казался опасным противником. Острые черты лица, пронзительный взгляд высоко расположенных глаз, строгий вид аскетичной одежды и скромная жестикуляция, окружали молодого мужчину напускным ореолом загадочности.

Населявшие Доминат люди редко покидали свои земли. Лишь купцы могли рассказать ту или иную весть из далекого южного края, что только усиливало сплетни.

Страна полнилась слухами, что в Доминате жилось крестьянам в пример легче, чем в других княжествах, что люди там почти свободны и вольны делать все, что захотят. Что князь взял под свою опеку всех детей тьмы и что доминатцы были любителями вампов, колдунов и иной экстравагантной нечисти. Что князь даже отряжал вооруженные отряды в экспедиции за пределы плато, дабы очередной гонимый вид темных отродий нашел в Некротии свое спасение. Знатный люд в свою очередь завидовал тому, что в Доминате есть все богатства других княжеств. Что сети их рыбаков полны рыб, а земля плодородна. Что поля даруют обильный урожай, а глубокие шахты старых гор предоставляют кузнецам возможность ковать превосходные металл.

Отчасти подобные слухи верны. Доминату удалось нарастить и сохранить главное богатство своего края — людей. Еще сам Август считал ушедших за ним в дикое плато людей своей главной ценностью. Лирий разделял завет великого предка и также радел за своих поданных. Именно поэтому княжество по численности населения превосходило все остальные земли вместе взятые.

За девяти вековую историю страны, в Доминате лишь несколько раз вспыхивали восстания, провоцируемые соперниками рода Доминатусов. Предки Лирия, в отличии от других князей, не поддерживали повстанцев, не отряжали свои войска в помощь другим князьям и не участвовал ни в одной из двух братоубийственных гражданских войн. В княжестве не знали междоусобных войн между баронами, графами и маркизами.

Перед входом в старую цитадель циторские вельможи учтиво поклонились Лирию, отведя руку в направлении ведущей наверх лестницы. Пропускали его в зал заседания Собора не огульно, стража знала князя в лицо. Каждый слуга заблаговременно запомнил портреты всех членов Великого Собора и их ближайших сопровождающих. Никто не хотел дипломатического скандала и следует отдать должное, циторцы с успехом его избегали.

Лирий пришел последний. Как только нога некроманта переступила порог зала, аккуратно вступив на белоснежный мраморный пол, красные гвардейцы со змеёй на груди пропустили его, разомкнув скрещенные декоративные алебарды.

Большой и ярко освещенный зал удивлял неискушенного наблюдателя своим убранством. На стенах круглой комнаты были развешаны, на первый взгляд в случайном порядке, знамена восьми княжеств Некротии. Достигая высоты в пару десятков локтей, они уходили далеко вверх за люстры с осветительными кристаллами. Благодаря подобному приему создавалась зрительная иллюзия, что знамена выпадают прямо из света. Белый мраморный пол с идеально подогнанными и отполированными до блеска плитами в сочетании с такими же белыми стенами, производили впечатление воздушности и чистоты. В центре величественного зала, обрамленного уходящими к потолку резными колоннами, находился аккуратный, на вид совсем невесомый, круглый стол.

На стульях с высокой спинкой за круглым столом, в этот раз сидели не только семь остальных князей. Сегодня тут было теснее обычного. Помимо уже давно знакомых лиц, на двух новых дополнительных местах Собора сидели молодые люди. Длинноволосый светлый парень и очень похожая на него девушка. Они были примерно одного возраста, совпадали также цвет глаз и строение лица.

"Наверное, они брат и сестра" — подумал Лирий. И он был не так далек от истины. Последнее пустующее место ожидало опоздавшего князя Домината. Только человек, который вырос далеко от бесконечных балов, придворных интриг и никогда не имел дело со светскими волками и овцами не мог подметить особенностей размещения на сегодняшнем мероприятии флагов и мест членов собора.

Лирий молча чеканил шаг в своих черных сапогах по белому мрамору. Он ни с кем не поздоровавшись, проследовал к единственному пустующему месту. Когда некромант сел на стул стихло последнее эхо его громких шагов. Представление начиналось...

Глава II. Великий Собор.

Некротия. Княжество Цитория.

Замок Надежды.

Январь 914 года со дня прихода некроманта.

Год зимы.

Лирий подвинул стул поближе к столу и, сложив на животе руки, решил осмотреть собравшихся гостей.

Переведя взгляд на сидящего по левую от него руку Герона Славия, он убедился, что за прошедшие три года старик сильно сдал. Герон был князем, расположенного на западе страны аграрного княжества. Вот уже много веков он был верным союзником своего восточного соседа — Цитории. Ему улыбнулась удача править самыми плодородными землями. Казалось, что достаточно кинуть в его чернозем его края деревянную ложку и она не просто прорастет, а начнет плодоносить. Славий был абсолютно безразличным к власти человеком, но напыщенным как индюк. Поскольку его княжество снабжало остальные зерном и иными сельскохозяйственными культурами, то Герон считал, что все они были обязаны ему, как минимум за не знавшую голода сытую жизнь. То, что зерно он продавал, а не дарил, его совершенно не смущало. Как всегда, одет он был в невзрачный изумрудный камзол и такого же цвета широкие штаны.

Лирий перевел по часовой стрелке взгляд на следующего представителя Собора — Дока Лукка. Он был самым молодым из присутствующих князей. Его короткая черная бородка и конских хвостик волос, а также лукавый взгляд маленьких карих глаз делали из него больше пройдоху с ярмарки, чем властителя. Носил он обрамленный золотой нитью неизменный рыжий камзол, фасон которого стал недавно очень популярным во всей Некротии. Во что был одет Дока ниже пояса, Лирию разглядеть не удалось, поскольку мешал стол. Однако как он подозревал никто из собравшихся князей, не позабыл сегодня надеть штаны и обувь.

Род Лукка правит одним из пяти центральных княжеств. Его земля протянулась вдоль северных гор, с запада гранича с краем землепашцев старика Славия, на юге с шовинистами циторцами, а на востоке с главными конкурентами — княжеством Дау. Его северное княжество входит в негласный тройственный союз со Славией и Циторией.

Пролетающая над оленем стрела — герб рода Лукка. Его княжество славится прекрасной охотой, холодным климатом, вековыми лесами и быстрыми горными реками. Де-юре Лукка независимое княжество, но де-факто является вассалом Цитории. Дока троюродный брат нашего следующего представителя Собора — Октавиана Цитория.

Лирий считал его одним из самых опасных противников. Худощавый, подтянутый, сорокалетний мужчина со строгими чертами лица и длинным носом носил на своей голове золотой лавровый венок. Словно невесомый он лежал на его длинных, светлых волосах. Его тонкие губы казалось, прикрывали хищный оскал. Он считал себя и свой род единственными, кто имеет право повелевать судьбами населяющих Некротию людей.

Цитория была расположена на равнине. Княжество граничило со Славией с запада, Луккой с севера, Флорией с востока и Доминатом с юга. Этот край славиться своими ремесленниками, которые практически задаром получали необходимые ресурсы от зависимых Славии и Лукки. Могучие цеха всех мастей, практически монополизировав торговлю, отстроили на главных купеческих путях свои многочисленные города. Все производства, а главное капитал принадлежали многочисленным жадным родственникам Октавиана. Возле этих градов и находились самые большие склепы Некротии, что служили на время года зимы и простых дождливых осенних недель главным пристанищем для миллионов нежити, позволяя Октавиану содержать самую большую мертвую армию.

Примечательно, что красный — цвет не только крови, но и атрибут геральдики Цитории. Нескончаемые попытки возродить великокняжеский престол привели к тому, что циторцы выступали зачинщиками практически всех внутренних конфликтов с другими княжествами. В этих интригах циторцев поддерживали трусливые славийцы и хамоватые луккиане.

О коварстве циторцев Лирий знал не понаслышке. Именно предок Октавиана предал Александра Кротуса в его последнем бою, сбежав с поля брани со своим засадным воинством. В последующем он смог не только оправдаться с помощью угроз и подкупа абсолютного большинства некромантов, но и перевести обвинения на Августа Доминатуса. Сразу же после победы над армией Церкви Света циторцы и их сторонники начали активно подминать под себя власть над простым людом и нежитью. Закончилась эта история наречением первого циторца на великокняжеский престол, его ужасным правлением и последующей первой гражданской войной, разделившей единую Некротию на восемь княжеств. С тех пор Октавиан продолжает дело предков по возрождению великого князя в своем лице.

И надо отметить, что он преуспел в этом нелегком деле. В последней гражданской войне красные змеи победили восточные княжества Флорию, Дау, Ярей и Юрон. Лидерами восточного союза выступали Флорийцы. За семнадцать лет бойни, столицы княжеств с переменным успехом меняли хозяев, а границы земель переходили из рук в руки. Союзы распадались и заключались вновь, бароны выходили из под власти своих графов, стараясь воспользоваться моментом и успеть урвать, как можно больше, уйти из стана, раздираемого на части вражескими войсками, неудачника.

Уже через пять лет после начала второй гражданской войны смута охватила все земли некромантов. Вторые захотели стать первыми. Среди знати перестало быть зазорным ударить ножом в спину соседа, чтобы занять его место. Бароны и герцоги, графы и маркизы в попытках продать себя подороже, торжественно присягали несколько раз в году на верность новым князьям. В результате войны Некротия была практически опустошена.

Флорийцы с треском проиграли гражданскую войну. Они были вынуждены, согласится с требованиями победителей о выплате огромных репараций и передачи половины своих земель Цитории. Кроме того и им пришлось насильно породниться с циторцами, отдав замуж за наследника змей свою маленькую княжну.

Стройная, незнакомая девушка с огромными синими глазами и болезненно белым цветом кожи, седевшая по левую руку от Октавиана, по-видимому, и была военным трофеем той войны, а не сестрой молодого паренька, как поначалу подумал Лирий. Доминатус полностью не видел рук прекрасной особы, но подметил, что левая рука девушки была немного отстранена от своего тела в сторону сидящего рядом с ней светловолосого парня — сына Октавиана.

Князь Домината мысленно усмехнулся. Действительно, как он мог забыть кто эти молодые люди? Не нужно обладать большим чутьем, чтобы понять, что этот парень приходится старшим сыном, а по совместительству является наследником Октавиана Цитория. Похожие черты лица, та же осанка и тот же надменный взгляд. Для полного сходства ему не хватало золотого веночка на голове, тогда бы он стал точной копией отца. Мальчик с детства привык к золотому горшку. Безусловно, если бы Доминатус лично участвовал в многочисленных светских мероприятиях, которые без конца устраивали другие князья, то познакомился бы с молодыми людьми ранее.

Оставив сладкую парочку, Лирий перевел свой взгляд к другому гостю.

Зий Флорий Второй носил маленькие усики. Крепкий, поджарый Зий смотрел прямо в глаза Лирию. Этот коротко стриженый шатен, с большим сломанным носом, как и все флорийцы, был хорошим бойцом. Зий сидел в белой хлопковой рубахе, с вышитым витиеватым золотистым узором. Рубленый шрам, протянувшийся от мочки уха до кадыка, украшал лицо война.

Он присутствовал вместо своего, пораженного детской болезнью отца — Зия Первого. Он уже много лет не узнает родных домочадцев и нуждается в постоянном стороннем уходе. Его место, как и подобает в таких случаях традициям, занял старший сын.

Доминатус глубоко сожалел, что у него так и не получилось, переманить флорийцев на свою сторону в противоборстве со змеями. Флорийцы в отличие от циторцев не умели идти по чужим головам для достижения своих целей. Гордые и прямолинейные они считали войну благородным делом и придерживались своих кодексов чести. Однако война оказалась грязным делом. В этот раз рыцарские принципы дали слабину перед вражеским коварством.

Слепота Зиев перед дворцовыми заговорами обернулась предательством их западных маркизов. Циторцы потратили десятилетия на то, чтобы в нужный момент половина княжества в одночасье предала своего князя. Ситуацию усугубили посредственные дипломаты, которые в начале войны не смогли скоординировать действия трусливых союзников. Слабая поддержка собственной знати и народа, плохая логистика и маленькое войско, также сыграли на руку циторцам.

Почти ровесник Лирия Зий Второй продолжал буравить его взглядом. Нервно сглатывая слюну, он молча смотрел на князя Домината. По-видимому, он что-то хотел сказать Доминутусу, но не мог набраться для этого решимости. Зий резко отвел взгляд и судорожно сорвал белый платок, что частично закрывал его обезображенное шрамом горло. Бывшая до этого момента ко всему безучастной сестра Зия с испугом посмотрела на своего брата. Циторцы же по-своему расценили эмоциональный жест Флория, лишь увеличив оскал своих хищных улыбок.

"Нервный какой. Если это было бы что-то серьезное, то он бы предупредил меня заранее, а если хочет сказать в присутствии остальных, то тогда это сущий пустяк — рассудил Лирий — "Но он и это не решается сказать. Не зря их герб бутон розы. Ох, не зря... Их князь и есть настоящий цветочек, хоть и со шрамами".

Далее за столом сидел сорокалетний горец Кир Дау. Черные короткие волосы сильно кудрявились у него на голове. Жители его края отличались не только повышенной волосатостью, но и горбатостью носов. Коренастые дау заняли северные предгорные территории сразу же после освоения предками плато. Их земли были богаты месторождениями металлосодержащих руд, световых кристаллов и каменного угля.

Малое количество пахотных земель подтолкнуло горцев занять нишу шахтеров и металлургов. Вступив в союз с южанами флорийцами, дау рассчитывали устранить с их помощью своих давних конкурентов — западного соседа Лукка.

Хоть горцы и были малочисленными, но их стойкие и прекрасно вооруженные воины под защитой перекрывающих горные перевалы стен замков могли справиться с любым врагом. Золото и алмазы, огромные месторождения известняка и мрамора, стали основой богатства предгорного княжества. Они считались первоклассными зодчими, чьими услугами пользовалась вся Некротия. Практически все дау проживали в высокогорных, выполненных из камня городах, заложенных возле крупных месторождений того или иного полезного металла.

Белый молот украшал рукава синего камзола Кира Дау. Он, по старой привычке, крутил в руках золотую монетку. Род Дау был держателем монетного двора Некротии, обеспечивая хождение в стране единой валюты. Золотые, серебряные и медные некры выходили из нутра прессов монофактур, принадлежащих именно горной знати.

Лирий подметил, как Кир немного сторонился своей соседки княжны Агаты Юрон, подсев поближе к Зию Флорию.

Агата Юрон была, возможно, самой неординарной личностью. Если коротко, то её не любили абсолютно все. Начиная от других князей, что было вполне объяснимо, заканчивая своими подданными.

Даже сейчас она копалась пальцами во рту, пыталась, по-видимому, выловить и доесть остатки своего завтрака. Юрона надела на Собор опоясанное незатянутым коричневым корсетом, розовое платье непомерных размеров. Над толстым, больше похожем на свиное рыло, прыщавым лицом, возвышалось непонятное сооружение из копны рыжих волос и полевых цветов. Смело можно заявить, что флорист свил на её голове гнездо и решил спрятаться в нем от толстой хозяйки. Тот факт, что Агата правила самым нищим приморским княжеством не останавливало её от безудержных трат. Где-то в глубинах её декольте утонул рубин размером с кулак, повисший на золотой цепочке толщиною в большой палец.

Хабальная, истеричная правительница просто обожала пышные балы, праздники и лошадиные скачки. Она была невероятно любвеобильной, окружив себя десятками придворных фаворитов.

Но больше всего она любила деньги, за них она готова была продать всю себя без остатка. Чтобы получить доступ к казне и взойти на престол она убила своих братьев, и подделала завещание отца, изменив порядок престолонаследия.

Ей достались отсталые, не знавшие плуга земли, что населяли лишь рыбаки и разбойники. Юрон — самое восточное княжество Некротии, единственное, имеющее выход к Светлому океану. Земли Агаты протянулись с севера на юг тонкой полосой скал и пляжа. Всё население проживало в маленьких селах и поселках, расположенных на берегу лазурного побережья. Западная граница соприкасалась с территориями княжеств Дау, Флории, Ярей и Домината. Герб Юрона — якорь обвитый канатом.

Практически единственной статьей дохода княжества были выловленные рыбаками из Светлого океана морепродукты. Соленные, вяленные и копченные, всех видов и размеров. Любой юронец знал тысячу рецептов готовки рыбы. Торговцы других княжеств, не любили посещать, наполненный лихим людом и бандитами-рыцарями Юрон. Самые отважные купцы отправлялись лишь в столицу княжества. Это рискованное путешествие можно было осилить только большим и хорошо вооруженным караваном. Их целью был превосходный жемчуг, что выращивали на своих подводных фермах предприимчивые местные жители.

Ну и наконец, последний член собора — высокий, голубоглазый и с широким добрым лицом Слав Ярей. Он был одет в такую же рясу, как и Лирий, только лилового цвета, а на его груди вместо белого распятия, находился треугольный щит с двумя скрещенными мечами.

Несмотря на довольно воинственную геральдику, ярейцы не отличались агрессией. Благодаря отличному месторасположению княжества, его активно торгующий народ, вел размеренный и сытый образ жизни. Населял земли Слава преимущественно мобильный и предприимчивый торговый люд. Сильные позиции также занимали мастеровые и ремесленники. До сих пор в Ярее шло противостояние торговых гильдий и ремесленных цехов.

Столицей княжества выступал стоящий на слиянии трех великих рек Царьград. Центральная река Яна, восточная река Бурная и западная Тихая, образовывали близи города четвертую реку Трехводницу. Она заполняла своими водами древний каньон и растекалась на запад и восток Некротии. Царьград был самым большим городом некромантов, в нем проживало почти полмиллиона жителей. Своему расцвету, он был обязан меркантильным торговцам, имеющим обширные деловые связи с контрабандистами и нужными представителями знати других земель, а множество удобных гаваней и пирсов лишь укрепило торговое могущество города. Благодаря толерантной торговой политики Ярея, остальные княжества имели возможность вести свободную торговлю через его купцов, не смотря на внутренние распри.

Так, груженные низкие баржи с рудой из Дау, разгружались в Царьграде, чтобы потом попасть через сухопутные караваны в плавильные печи оружейников Цитории. Заклятые враги торговали круглый год, день и ночь.

В последней гражданской войне ярейцы, страшась растущего могущества Цитории, выступили на стороне флорийцев, помогая им своими отрядами наемников, золотом и провизией. Взамен Октавиан Циторий отомстил им довольно оригинально. После подписания мирного договора он не освободил захваченную правобережную часть Царьграда, и теперь почти половина города находилась под оккупацией циторцев. Их боевые галеры курсировали по омывающей город реке Трехводнице, а купцы пытались заново наладить независимую торговлю с восточными княжествами.

Лирий предвкушал, что сегодняшнее заседание Собора будет очень интересным. Между участниками накопилось слишком много неразрешенных конфликтов. Восточные княжества тяжело переносили поражение в войне, но и западные не добились окончательной победы.

В легкой нерешительности с поднятыми над бумагой перьями, застыли два неприметных писаря. Они сидели на деревянных лавках, скрывшись за колоннами зала. В ожидании начала Собора они тихо шуршали бумагой, стараясь не пропустить вступительную речь председателя заседания.

— Я приветствую всех собравшихся гостей моего княжества — начал вступительную речь председатель собрания Октавиан. — Отрадно осознавать, что ни смотря, ни на что, мы свято чтим волю общих наших предков и уже девятое столетие продолжаем славную традицию Великого Собора. Исходя из ваших рекомендаций, мы составили список вопросов, вынесенных на сегодняшнее обсуждение. К сожалению, Доминат, как всегда, проигнорировал просьбу председательствующего и не представил на повестку дня волнующие его темы, для решения которых необходимо наше коллегиальное участие.

Лирий проигнорировал легкий выпад циторца. Он мог ответить, что в отличии от некоторых является самодостаточным правителем и привык разрешать свои проблемы самостоятельно. Лирия удерживала в этом месте не воля предков, а исключительная возможность лично увидеть актуальную расстановку сил.

— Прежде чем перейти к рассмотрению значащихся первыми в нашем списке финансовых вопросов, позвольте мне нарушить регламент и поведать всем собравшимся о замечательной новости — в ожидании колкого ответа от Лирия немного промедлил Октавиан — Наши общие с флорийцами чада ждут первенца!

После таких слов председателя, почти все взоры обрушились на молодую девушку. Все кроме взгляда Зия Флория. Он смотрели в стол. Удивленно хрюкнула Агата, Дока Лукка лениво облокотился на стол, а Герон Славий сонно зевнул. Презентация замечательной новости оказалась успешной. Аплодисментов не было.

— Тем самым еще не рожденное дитя уже сумело соединить все наши роды некромантов в одну большую семью. Их первенец будет первым, в ком течет кровь всех восьми князей Некротии! — не унимался Октавиан, пытаясь зажечь интерес у публики — Ребенок — это мост спасительного братства, ведущий из нескончаемых междоусобных войн к единству и процветанию нашей нации.

Октавиан не слукавил, сказав, что малыш будет первым в своем роде. Все присутствующие состояли в той или иной степени родства. Например, омерзительная Агата была четвеюродной сестрой Октавиана, Лукка племянником Цитория, а Слав Ярей двоюродным дядей Зия Второго.

Однако циторец слукавил. В его внуке не было крови Доминатуса. Ни единой капли. Но князь Домината вновь тактично молчал. Он был невероятно сильно зол на свою службу тайной канцелярии. Он не получал от них доклада о предстоящем рождении наследника. Лирию пришлось ждать кульминации представления.

— Как это замечательно!

— Поздравляем!

— Я так и думал...

— Это будет лучше для всех!

Члены совета загалдели наперебой, выражая напускную взволнованность столь неожиданной новостью.

— Учитывая, каким трудом мы шли к этому знаменательному дню объединения, я желал бы поставить перед участниками Великого Собора самый главный за последние девять столетий вопрос — расцвел Октавиан — Готовы ли мы к возвращению великого князя на престол? Склоним ли мы свои головы перед выбранным царем?

Вопрос прогремел на весь зал. Каждый гость на свой лад изобразил удивление. Конечно все это представление фарс. Все голоса распределены купленным златом и угрозами. Вопрос в том, чего хочет Октавиан от Лирия? Склонит ли он голову перед еще не рожденным царем?

— Правильно ли я понимаю, что Вы хотите восстановить институт абсолютной монархии, избрав на сегодняшнем заседании нового великого князя Некротии? — первым нарушил тишину Слав Ярей. — Мы согласны с Вами и понимаем, как долог был путь к объединению. Однако я считаю, что Вы поспешили и нам следует перед тем как решить судьбу Некротии закрыть другие проблемные вопросы.

— В таком случае прошу Вас их озвучить — сквозь зубы дозволил Октавиан.

— Благодарю! Во-первых, расскажите собравшимся здесь благородным мужам... и дамам — вспомнив про Агату, поправил себя Слав. — Во-вторых, в каком статусе они будут находиться перед великим князем? Какой полнотой власти он будет обладать? Ведь от этого зависит очень многое. В-третьих, есть ли план образования государственных органов? Какие будут у нас гарантии, что князь не сотрет нас с лица земли? Что будет с армией? А точнее с нашими армиями? Сохраняться ли у каждого землевладельца или будет одна общая? Как будет формироваться государственная казна, и кто будет её держатель?

Ярейцы больше купцы, чем войны. В первую очередь их волновало, как скажется на их экономике объединение земель под единым началом. Они, безусловно, поддерживали воссоединение, поскольку отмена княжеских пошлин, а также возможное объединение усилий в борьбе с юронскими пиратами, позволит значительно увеличить прибыль и сделать внутренние воды страны более безопасными для купцов.

— Одна армия, один народ, один князь! — выкрикнул Дока Лукка — Больше не будем делить Некротию на своих и чужих, пора покончить с распрями! Вы займете место подле великого князя, помогая ему привести страну к благоденствию и процветанию. Великий Собор переродится в придворный совет с тем же составом, что и сейчас.

— Да, да, да... Всё это конечно хорошо, но оставь свои пламенные речи для черни! Всё твои слова в пользу бедных! Что будет с армией и казной? Сколько ты готов отобрать медных некр у голодных детей юронских крестьян, чтобы строить с Циторием свои белокаменные дворцы на другом конце света? — выразила сомнение Агата.

— Закрой свою пасть шавка! — выкрикнул Дока Лукка — Никому не сдались твои нищие пираты! После объединения Горцы Дау очистят твои деревни от грабительского гнилья. Ведь ты сама не в силах этого сделать! А моя армия ему с радостью поможет — оскалился Дока.

У Агаты перехватило дух от подобного наглого вызова, но ответить ей помешал вмешавшийся в перепалку князь торгашей:

— Ах, вот как вы заговорили! А что вы ещё вместе сделаете? Может быть, ваши солдаты выбьют циторцев и вернут мне половину Царьграда? Мы же станем одной семьей!

— Да, как же ты уже всех достал своей речной деревней! — подал голос старик Герон Славий — На каждом соборе ты ноешь, что циторцы теперь плавают в твоем лягушатнике! Между прочим, ты сам отдал половину города, спасая собственную задницу. Так что перестань ныть!

— Драный огородник! Только попробуй теперь продать свое зерно! Корми им своих навозников, а кукурузу свою засунь себе в... — разбушевался Слав — Да если бы не циторцы ты бы давно продавал только коровье дерьмо!

Перепалка между членами Собора разгоралась. Вспомнились старые обиды и ссоры. Но все это было не важно, ведь решение давно принято. Многие годы Октавиан после победы в гражданской войне, вел тайную переписку с князьями. Его дипломаты провели огромную работу, посещая многочисленные светские мероприятия. Долгие десятилетия они тайно согласовывали нюансы предстоящей коронации его внука. Кого-то подкупая, а кого-то запугивая...

Сейчас идет первый открытый торг за будущее благосостояние. Идет передел мира. После трех часов совместных перепалок, члены Собора пришли к следующим итогам:

Изменяется административно-территориальное деление страны. Княжества упраздняются и в их старых границах образуются края. Вплоть до самой смерти князи сохраняют свой титул, но повсеместно отменяется порядок его наследования. До совершеннолетия Великого князя страной будет править регентский совет. Все армии переходят под его единое командование.

Самые важные государственные административные здания будут расположены в циторском городе Курион, который станет столицей будущей единой Некротии. Именно оттуда будет осуществляться единое централизованное управление землями страны.

Ярейским купцам на сорок лет достанется монополия на беспошлинную торговлю во всех четырех мирных реках страны. Для купцов остальных краев устанавливается единая десятина торгового сбора на любой вид товара при перемещении из одного края в другой. Теперь ярейские лагеря его контрабандистов в одночасье превратятся в купеческие представительства.

Дау разделят металлургический рынок с Лукка. Одни будут изготавливать монеты, и торговать драгоценностями, продолжая богатеть на страстях знати, другим же достанется продажа низкокачественной стали, позволяющая наполнить свои кошельки на заказах будущей армии Великого князя. В состав монетного двора отныне будут входить представители всех краев. Для государственного финансирования при Великом князе будет создан новый орган — казначейство.

Славия подомнет под себя весь аграрный рынок. В этом году в северной части княжества планируется завершить строительство новой системы оросительных каналов, что позволит удвоить урожайность земель.

Княжество Флория прекратит свое существование, как самостоятельная территориальная единица и будет разделено между тремя соседними княжествами. Цитории достанется западная половина края, а восточную поделят между собой Дау и Ярей. Таким образом, можно сделать вывод, что постепенно аннексированных флорийцев, окончательно отстранят от управления государством.

Для крестьян отменяется барщина и оброк, но устанавливается единый налог за пользование землей. В зависимости от размера используемой челядью плодородной почвы в денежном эквиваленте изменяется и размер её платы.

Всеми князьями ожидается всецелая поддержка воссоединение княжеств простым населением страны. Перед Доминатусом не были раскрыты все карты, но стоит отметить, что приходя к такому выводу, князья действительно не слукавили.

Люди устали от непрекращающихся мелких войн. Пример тому последняя ужасная гражданская война, унесшая жизни практически в каждой крестьянской семье. Новый правитель — это начало жизни с чистого листа. Каждый простолюдин вложит в него свои надежды, наполнит его пустой авторитет своими домыслами и ожиданиями. Пройдут долгие десятилетия, прежде чем люди разберутся, кто же на самом деле ими правит.

Последние полтора года приспешники Цитория разносили среди жителей Некротии слухи о восхождении нового князя на престол. Агенты тайной канцелярии Домината в свою очередь, не имея полных и достоверных сведений, не правильно проанализировали ситуацию. Все доклады подразумевали подготовку к захвату власти Октавианом, но никак ни его потомками. Циторцам удалось скрыть своё главное оружие — общего с флорийцами ребенка.

Слухи подготовили благодатную почву к приходу великого князя, ведь в умах людей он освободит их от многочисленных баронских налогов, введя единую подать. Что он будет скупать весь урожай и построит новые склепы для нежити или расширит старые. Он отменит оседлость и даст возможность крестьянам самим выбирать хозяина. Если верить всем увещеваниям циторских прихлебателей, то из утробы бледной флорийки вылезет, по крайней мере, не меньше чем новый мессия. К своему сожалению люди Лирия были не в силах помешать распространению подобных слухов.

На этом заседании собора Доминатус воочию наблюдал за своим политическим поражением. Он не смог противостоять тонкой политической игре Октавиана, сговору остальных правящих родов, увещеваниям внушаемого народа, и в конечном итоге он не смог помещать рождению будущего нового князя — жуткого плода евгеники, позволившего объединить в себе кровь некромантов семи княжеств.

В этом дитя не было лишь крови Доминатусов, которые принципиально не заключали политических союзов через насильственные браки, отдавая своих отпрысков в руки других князей. Они уважали своих детей и дозволяли им сделать выбор своей второй половинки самостоятельно, не взирая на её происхождение.

В этом новом, красивом мире не было места только Доминату. И именно сейчас Октавиан хотел это место для него найти или определить. Все зависело только от Лирия.

Бессмысленную ругань и споры прервал Октавиан, взяв себе слово, подняв правую руку. Он смотрел на Лирия, ведь только он все это время терпеливо сохранял молчание.

— Перед непосредственным голосованием я хотел бы предоставить слово Лирию. По-видимому, он находится в легком смятении от столь неожиданной новости. С Вашего позволения я расскажу Вам, какое место займет Доминат в новой Некротии...

— Спасибо не стоит себя этим утруждать — перебил Октавиана Лирий — Нет нужды передо мной распинаться. Мне безразлично как Вы в конечном итоге сожрете моё княжество, и какое место Вы отвели мне в Вашей новой выгребной яме.

Установилась гробовая тишина. Все вплоть до писарей замерли в ожидании продолжения.

— Доминат не поддержит власть Великого князя. Я заявляю, что начиная с сегодняшнего дня, Доминат, является независимым, суверенным государством. Вашим подданным отводится полгода, чтобы покинуть территорию моей страны. В случае невыполнения этого требования, всё их имущество будет конфисковано, и обращено в пользу государственной казны. Сами же нарушители будут отправлены в рудники. Для ведения торговли, пересечения границы или иного сношения с подданными Домината гражданам Некротии необходимо зарегистрироваться в тайной канцелярии.

Я не объявляю Вам войны, Вы сами уничтожите друг друга. Если мои граждане будут подвержены гонениям, то я прекращу миролюбивую риторику. Мои войска готовы к немедленному броску к циторскому Крину. Надеюсь это позволит Вам воздержаться от опрометчивых актов агрессии.

Присутствующие понимали, что Доминатус проиграл в противостоянии за престол Некротии и ожидали от него лишь аналогичного торга за место под княжеским солнцем. Ведь это самоубийство воевать со всеми княжествами разом. Никто и не думал о том, что объявив Доминат независимым, он фактически заморозил конфликт, встав на пути объединения страны.

Лирий посмотрел на Агату и легким кивком головы подал ей еле заметный знак. Представление продолжалось...

— Да мне тоже наплевать на вашего щенка! Мои люди не будут целовать в задницу циторцев! — круто начала Агата — Я тоже объявляю о независимости Юрона и провозглашаю себя царицей! А тебе Дау — переведя осоловелый взгляд на Кира, брызжа слюной, продолжила Агата — Я клянусь, что запихаю всю твою горную братию в самую глубокую шахту и затоплю её, чтобы вы все там сдохли, как крысы. Ждите войска Юрона возле своих нор!

— Да ты сошла сума!

— Тупая курица!

— Боже, что ты наделала!?!

Невпопад загомонили члены Собора. Юрона подобным выпадом обрекла себя на ведение самоубийственной войны. Дау ни за что не простят ей подобное оскорбление. Другие князья не упустят шанса разорвать Юрон и с радостью поддержат горного князя.

— Ну что же, спасибо вам за столь теплые слова, я думаю, что ваша позиция ясна членам Собора. Как председательствующий, я объявляю о том, что присутствие сторонних делегатов из стран Домината и Юрона не предусмотрено регламентом нашего Великого Собора. Я попрошу вас удалиться из зала заседания, чтобы мы смогли продолжить решать насущие государственные вопросы. Хочу лично Вас предупредить, что пока Великий князь не родился, от его имени будет управлять государством регентский совет. По вопросам внешних сношений вашим дипломатам стоит обращаться напрямую в великокняжескую канцелярию Цитории. — не дал разгореться новой перепалке Октавиан — Стража! Попрошу выпроводить из зала иностранцев и сопроводить их до границ Некротии.

Лирий и Агата одновременно поднялись со своих мест и проследовали к выходу за двумя подошедшими к ним гвардейцами. Перед самым порогом Лирий обернулся, чтобы посмотреть на все это время хранящего молчание Зия Флория. В его глазах Доминатус увидел огонек надежды. Зий ещё не знал, какую роль ему отвел Лирий в только что созданном новом мире.

* * *

— Я выполнила часть нашей сделки, хотя могла кинуть тебя. — сказала Агата, как только они с Лирием покинули цитадель — Надеюсь, ты готов к тому, что затеял?

— Через три дня твои головорезы должны сжечь западные шахты Дау. Война ожидается затяжной и мы должны успеть не дать им к ней подготовиться — убедившись в отсутствии посторонних ушей, сказал Лирий — Отправь голубя своим пиратам, пусть они выдвигаются вниз по течению Бурной, нам нужно разрушить все переправы и захватить все корабли. Если они не сожгут галеры и баржи ярейцев, то уже к концу года в Юрон высадятся войска Некротии. Рваный фронт не позволит нам выстоять. Мы должны сдержать их в своих княжествах, развивая наступление через Дау.

— Когда выступят твои солдаты? — поинтересовалась Агата — Или они так и останутся у меня в княжест... эм... в стране?

— Не волнуйся, обо всем позаботится генерал Торий. Он превосходный полководец и знает свое дело. Твоя задача просто не ему мешать. Мои войска уже выдвинулись из своих тайных лесных лагерей. Они успеют захватить север Ярея и юг Дау до того, как твои пираты встретят первую торговую шхуну в Царьграде.

— У меня не хватит кораблей для высадки. Или ты просто перебросишь их без поддержки флота? Но тогда они останутся там и без моих барж не смогут отступить! Ты погубишь войско! — взвизгнула Агата.

— Не здесь женщина, тут слишком много ушей, чтобы ты спокойно кричала об атаке на Дау. — шикнул на неё Лирий — Просто доверься Торию. После того, как ты доказала мне свою преданность, выполнив часть нашего уговора, он сможет посвятить тебя в оставшиеся детали плана уже в Юроне.

— А как он узнает, что я его выполнила? — спросила Агата.

— То, что ты вернёшься домой живой и будет являться знаком для Тория. — резко прекратил разговор Лирий, свернув на улицу ведущую к его дому.

Никто не обратил внимания на быстро шагающего Лирия. Черни было безразлично собрание знати, каждого заботило только его собственное дело. Однако палаточный лагерь немного преобразился, буквально за несколько часов в нем образовалось множество пустых мест, еще недавно занятых гостями.

Подойдя к своему временному убежищу, Лирий довольно проводил взглядом две сотни воинов Домината. Каждый из них был облачен в тяжелые латные доспехи, выполненные из черного металла южных гор, а над головой колонны реяло знамя его страны. В течении месяца они стекались сюда по одиночке и группами, стараясь не привлекать внимания. Переодевшись крестьянами, они ждали в замке князя, а дождались государя. Уловка с показной беззащитностью удалась. Обернувшись Лирий заметил, как небольшая, преследующая его ещё от самого входа в цитадель шайка грязных попрошаек, в нерешительности замерла в десятке шагов от бывшего князя, наблюдая за разворачивающимся строем черной конницы.

— Ваше величество! — ударив себя в панцирь правой рукой, обратился с приветствием подошедший к Лирию капитан — Колонна готова к маршу, позвольте подать Вам коня?

Лирий ответил на приветствие офицера кивком, дав тем самым свое согласие на начало обратного путешествия. Тут же к нему подвели облаченного в кольчугу жеребца.

— Конь живой, господин — пояснил офицер — Поскольку половина пути придется на зимние дожди. Непогода застигнет нас в дороге, когда мы будем сплавляться на баржах по Трехводнице. Через сто миль в Змеелесье нас ждут сменные лошади. Навстречу нам движется третий батальон усиления.

— Командуйте, капитан — отдал приказ князь, седлая коня.

— Есть! — вновь ударив себя по груди, ответил офицер — Батальон! Рысью! Марш!

Застучали барабаны, передавая команду капитана для всей колонны воинов. Строй солдат аккуратно обступил Доминатуса со всех сторон, чтобы в случае нападения защитить его от неприятеля.

Теперь они в стане врага, на чужой земле. Многие сомневались, что их столь скорое выдвижение долго останется незамеченным и их путь пройдет мирно и спокойно. С такими мыслями стройные ряды черных всадников покинули ворота древнего замка, чтобы больше никогда в него не вернуться.

Глава III. Знакомство с Доминатом.

Доминат. Маркизат Фьеж.

Окрестности пос. Приозерный

Июнь 914 года... Год зимы.

Полгода спустя...

— Ура! Получилось! — радостно закричали двое мальчишек.

Это была уже пятая попытка запустить водяное колесо и только сейчас, ребятам удалось вывести его на стабильную работу. Многих усилий стоила им именно отладка работы механизма. Три недели они строили из ужасного качества бревен и досок водяную мельницу. Если с постройкой самого колеса, а также с изготовлением остальных деталей не было особых проблем, то для полноценной работы мельницы требовалось добиться ювелирной точности в подгонке деталей друг к другу.

Место рождения своего детища они выбрали на окруженном со всех сторон соснами, редко посещаемом пригорке, поскольку именно из его вершины били сильные, холодные ключи, которые протекая по низинам, впадали в большое озеро.

Идея создать механическое устройство для преобразования силы падающей воды во вращательные движения принадлежала Алексу Фао, одному из трех мальчишек, что возвели здесь первую в истории Некротии водяную мельницу.

Чтобы одной семье получить запас муки, необходимой для приготовления хлеба и лепешек на весь день, хозяйке требовалось ежедневно два часа молоть зерна в ручной мельнице, используя неудобные малые деревянные жёрнова. По подсчетам Алекса, только одна их водяная мельница, могла освободить от этого ужасного каждодневного труда четыре сотни человек.

Идея посетила Алекса, когда он помогал своему другу Квинту взобраться в Небоград. Фао впервые увидел вблизи механический кран одной из воздушных гавань города, что поднимали поклажу с понтонов на воздушный остров. Разглядев все детали не очень сложного механизма, он придумал убрать из него самое слабое звено — человека, и заменить его мускульную силу на силу быстрого и неустанного водного потока.

Раньше на этом пригорке ребята играли, запуская в путешествие примитивные кораблики. Ради этой забавы они сделали запруду, что в дальнейшем хорошо послужила разыгравшейся фантазии Алекса. Фао поведал о своей идее создать мельницу своим лучшим друзьям, Квинту Хитрово и Толию Касси. Посовещавшись, ребята решили воплотить затею друга в жизнь.

Квинт в силу живости своего характера нашел практически все необходимые материалы для будущей махины. У него получилось выторговать несколько сотен бревен, дав обещание лесорубам полгода бесплатного пользования мельницей. Сырые и бракованные доски он получил от них в довесок.

Толий, как сын лучшего в их поселке кузнеца, обратился за помощью к своему отцу, чтобы получить железо для металлических деталей конструкции и найти подходящий камень для будущих жерновов.

В качестве камня, наиболее подходящего для их изготовления, обычно служил пористый, но при этом прочный песчаник, либо окремнённый известняк. Через знакомых каменщиков получилось найти только один двухсот-килограммовый известняк и песчаник весом в сто килограмм.

Будущее инженерное чудо решили возвести на запруде, что ранее служила для мальчишеских игр и забав. Ребята её расширили, укрепив края вязанками ивы и мелким щебнем. Запруда должна была послужить резервуаром, позволяющим накопить достаточное количество необходимой для работы мельницы воды. От устья искусственного водоема ребята отрыли идущий под углом неглубокий канал. Он достигал двадцати метров в длину, ширину в один локоть, а глубиной был по колено. Выход воды из запруды в канал перекрыли деревянным водоводом. Для его подъема, как рычаг, использовали простую палку. Фао много ночей просидел за расчётом верного угла наклона канала. Хотя бы одна маленькая ошибка и мельница не будет работать. Слишком большой напор воды разрушит колесо, а слишком слабый будет мал для вращения махины.

В преддверии наступающего года зимы, который принесет в Некротию длительные дожди, крестьяне собрали последний урожай. Работавший в поле Алекс смог теперь полностью посвятить себя новому увлечению. Квинт, чувствуя небывалую выгоду затевавшейся стройкой просто жил. Хитрово был беспризорником и считал, что его руки больше предназначены для счета звонких монет, чем держать рукоятку серпа.

От рассвета и до самой темноты мальчишки рыли, таскали, рубили и пилили. Толий присоединялся к ним ближе к вечеру, поскольку весь день помогал отцу в кузне. Все железные детали их механизма были нагло присвоены из производства кузнеца именно Толием.

Через неделю, когда запруда и канал были готовы, ребята поняли, что окончательно выдохнулись, темп их работы заметно снизился. Для решения этой проблемы Квинт откуда-то привел десяток неприятных на вид чумазых мужиков со стойким перегаром. Складывалась ощущение, что их неделю обливали вином. Пояснив прибытие нежданных помощников массовой уплатой карточного долга, Квинт распределил между нежданными работниками дальнейший фронт работ. Строительство резко ускорилось.

За один день они затолкали на пригорок жёрнова, за два дня возвели деревянный навес с желобом для поддержки будущего колеса, постелили простенькую крышу. Через пять дней подвесили само колесо, вставив его в ложе, тем самым присоединив его к остальному механизму.

Спустя три недели постройка мельницы была завершена и настал момент истины. Заработает ли агрегат? При пробном запуске Толий следил за колесом, чтобы напор воды не сломал его лопасти, и чтобы не было проблем с механизмом. Квинт, по команде Алекса, поднял водовод палкой-рычагом, и мощный поток заструился по рукотворному каналу. Водяное колесо закрутилось. Агрегат заработал. Только не так, как хотелось бы предприимчивым парням.

Вода, достигая лопастей трехметрового водяного колеса, медленно раскручивала его. Вращающееся колесо поворачивало ось, раскручивая маховик. Зубья маховика в свою очередь передавали энергию напора воды на целочное колесо, проворачивающее шпиндель, который вращал жёрнова. Нижний камень жернова был закреплен намертво, а верхний бегунок вращался со скоростью чуть меньшей, чем скорость потока воды, перемалывая зерна, поступающие из расположенного над камнями желоба.

Однако подобного прекрасного результата у ребят получилось достичь только через сотни мелких неудач, проб и ошибок. Почти два месяца у них ушло на притирку и подгонку многочисленных деревянных деталей. Они были просты в изготовлении, но тяжелы в эксплуатации. Только победив очень сильное трение, густо смазав свиным жиром доведенные до ума детали, мельница заработала во всю свою мощь.

И вот, спустя шесть недель, Алекс и Толий, стоя с закатанными штанинами по колено в холодной воде источника и стуча зубами от холода, сквозь синие губы выкрикивали слова радости.

— Невероятно, мы это построили! — кричал Толий, стараясь побороть звук сильного потока воды и скрип многочисленных деревянных шестеренок.

Мальчишки вышли из воды на сушу и взяв специально заготовленные дрова развели костер, чтобы согреться. В год зимы, когда ежедневно накрапывает маленький дождь, в лесу невозможно было найти сухих веток, листвы или мха для розжига костра и поддержания пламени. Для этих целей ребята специально соорудили небольшую поленницу, где складировали деревянные обломки и опилки, оставшиеся от обработки бревен и подгонки досок. Чего-чего, а этого добра на их стойке было с избытком.

Обогревшись у разведенного под сосной небольшого костерка, двое радостных ребят собрали свои нехитрые пожитки и выдвинулись в сторону своего поселка Приозерного.

Уже наученные на собственных ошибках парни, перед своим уходом не стали полностью опускать водовод, а оставили место для прохода воды по каналу. Когда зима только началась и пошли первые дожди, ребята не учли того, что перекрыв водовод, они не лишили запруду возможности вывода излишней воды. Когда на следующий день они пришли к водяной мельнице, то стали свидетелями маленького потопа. Вся стройка была затоплена и превращена в болото. Много тогда ценного материала было загублено.

Еще вчера они унесли все основные инструменты, а сейчас прихватили лишь два припрятанных рубанка и дорогой напильник, что они спрятали в лесу для завершения подгонки деталей. Поскольку основные работы закончились, Квинт отпустил и своих батраков.

До Приозерного они добрались по раскисшей от дождя дороге за час. Окрыленные своей победой мальчишки даже не заметили усталости и прмокших ног. Уж очень они были собой довольны.

Их рабочий поселок находился у побережья большого пресного озера. Он, как и другие села, расположенные у кромки озера, был основан рабочими, что помогали каменщикам и плотникам возводить жемчужину Домината — Небоград. По указу старого князя Доминатуса, почти сорок лет строился самый удивительный город.

Сотни величественных башен уходили высоко в небо, возвышаясь на десятки метров над большим воздушным островом. Он громадой застыл над водной гладью озера. С незапамятных времен воздушная скала считалась настоящим чудом света и теперь благодаря указу князя остров украшали белокаменные храмы, а также тысячи соединенных между собой виадуками и галереями высоких изящных башен. Небоград был местом знаний и учености. Он был населен академиками, и многочисленными студентами первого государственного института Домината. Для этих целей были построены и оборудованы десятки лаборатории, библиотек и аудитории. Город стал пристанищем знатных людей, богатых купцов, важный подданных и придворных князя, живой сказкой для избранных. Ученые и писатели, артисты и аристократы поселились в самом красивом на свете месте, потрясающем воображение городе. Но, несмотря на кажущуюся атмосферу старомодной, чинной доброжелательности, Небоград бурлил, исполненный соперничеством, заговорами и интригами.

Подобные воздушные острова, не были редкостью. Они россыпью разлетелись по всему небу, навсегда застыв над плато некромантов и другими землями людей. Расположенные на разной высоте, такие загадочные и недосягаемые каменные махины украшали небесные просторы, отправляя мальчишек и девчонок в края мечтаний о дальних и необычных путешествиях. Только Небоград был доступен людям, повиснув над поверхностью земли.

К сожалению, тайна левитации воздушного острова до сих пор не была раскрыта. Ученые умы утверждают, что познавший его секрет откроет перед человечеством долгожданную эпоху воздухоплавания.

Орды рабочих под управлением лучших зодчих начали создавать шедевр с постройки в северной и южной части острова воздушных пристань. Они выступали на десятки метров за пределы скалы, тем самым обеспечивая удобство при поднятии грузов. Сотни лебедок, кабестанов, а также приводимая в движение работниками ступальных колес система больших и малых кранов, прочно связали осваиваемый остров с цивилизацией. Под самим островом на водной глади озера были стянуты единой сцепкой огромные деревянные понтоны, служившие перевалочным пунктом для переброски наверх грузов и людей.

Для строительства города со всего княжества привлекли сотни тысяч людей. Поначалу они были размещены во временных бараках на берегу озера. Только после прихода собранных со всех уголков Некротии ремесленников и объединения их в постоянно действующие цеха, у насильно пригнанных в этот край крестьян появилась надежда на длительное и стабильное развитие региона.

Цехами назывались союзы ремесленников, предназначенные для более равномерного распределения производственных сил мастеров одной профессии. Внутри цеха не было разделения труда, оно существовало только между цехами. Каждый мастер изготовлял определенный товар от самого начала и до конца.

Цеха, заручившись поддержкой князя, следил за тем, чтобы никто другой не вторгался в их область производства, тем самым стремясь избежать губительной конкуренции. Мастера, почуяв небывалую выгоду, устремились к Небограду, практически перестав производить товары для бедных деревень, ведь число дорогих заказов было ограниченно даже на столь огромной стройке. Цеха тем временем следили за тем, чтобы ни один мастер не работал дольше обычного, не имел больше чем другие подмастерьев и не покупал большего количества сырья, чем было разрешено уставом. Качество произведенного товара и его цена соответствовали единожды установленному стандарту. По завершению масштабной стройки цеха не покинули уже насиженных мест, став костяком образования новых поселений.

Постепенно, для постройки нового города потребовались и иные мастеровые люди — столяры и слесари, декораторы и садовники, конюхи и водоносы. Шаг за шагом возводимый город и окружающие его рабочие поселки разрастались, приобретая все больше новых жителей. Выплата щедрых вознаграждений даже насильно привлеченным к строительству крепостным, огромные заказы на необходимые материалы, а также зарождающееся местное сельское хозяйство, которое ещё не удовлетворяло всех потребностей в провианте, притянуло к озеру предприимчивый торговый люд. Вереницы караванов потянулись со всех уголков Некротии, чтобы поставить в срок все необходимые материалы и продукты. На долгие сорок лет стройки для сотен тысяч людей этот край стал местом воплощения мечты. Мечты князя.

Часть побережья озера, что была ближе всего расположена к воздушному каменному исполину, стала основным местом жительства для большинства работников. Именно там и был основан Оз — город-спутник Небограда, который по сей день, связывает небесный город с остальным миром благодаря множеству удобных причалов и сотен транспортных судов. Он был гораздо меньше большого соседа и заметно беднее. Практически все его население зарабатывало на транзите и обслуживании чудесного града.

Дойдя до окраины своего поселка, ребята встретили старого друга Квинта с ног до головы увешанного разбухшими бурдюками. Парень еле-еле волочил ноги под тяжестью ноши, но упрямо шел вперед, хлюпая грязью.

— Здорово, бандиты! — поприветствовал их Квинт — Какие новости? Отшаманили машину?

— Привет, Квинт! — поздоровался в ответ Алекс — Порадуйся за нас. Пока тебя не было, мы наладили мельницу, теперь она может перемолоть тонну зерна в сутки.

— Это у тебя что? Контрабанда? — спросил Толий.

— Какая контрабанда? Это чистое славийское вино, ох... Ребят помогите мне донести все это до таверны Арама, а то я сейчас сдохну. — попросил Квинт, сбрасывая на землю часть бурдюков.

— Вот теперь сам неси это добро. — недовольно забурчал Толий. — Ты зачем спрашивается, в грязюку их кинул?

— А ты попробуй, пронеси их сорок километров! — рявкнул в ответ Квинт. — Это тебе не у батька через улицу железяки тырить! Я всю ночь так протопал под дождем.

— А откуда такое богатство? — поинтересовался Алекс, поднимая кожаные фляги с пола — Ты ведь всего на три дня уходил, а вокруг, как мы знаем, нет виноградников, да и до Славии далеко.

— Места знать надо. Там где было — больше нет. Я выгреб все под чистую за четверть от настоящей цены. — ответил Хитрово. — Подождите, дайте хоть отдышаться. Я уже два дня под этим дождем на улице кукую.

— Ты умрешь от жадности Квинт — укорил друга Толий.

— Если я умру от жадности, то Вы умрете от нищеты. — парировал Квинт — Между прочим, Вы оба тоже заинтересованы в том, чтобы я дотащил винцо до торговца. Наш десяток бичей, которых я притащил махать на нашей стройке топорами, неделю кормился за счет его таверны. И все это благодаря моему вескому слову и обещанию всё сполна за них оплатить.

Мальчишки не нашли что ответить Квинту. Они угрюмо подобрали заботливо брошенные в грязь бурдюки и потопали по размытой зимним дождем проселочной дороге в поселок. Таверна Арама расположилась в центре их села и обслуживала преимущественно рабочих с пирсов.

Квинту оставалось всего пятнадцать минут доковылять черепахой, чтобы расплатиться с долгом, однако ребята не могли отказать ему в помощи и разделили с ним его ношу.

Пока они шли к месту своего назначения, Алекс Фао невольно задумался, вспоминая, как изменилась их жизнь за последние полгода.

* * *

Дружная троица была сверстниками. Шестнадцати летние ребята знали друг друга с детства. Квинт Хитрово был худощавым блондином со стрижкой под "горшок". Лицо его было абсолютно не приметным, только серые глаза отличались от цвета глаз других жителей, но этот отличительный признак был слабо заметен и не бросался в глаза. По своему характеру и повадкам, Хитрово больше всего походил на проказника лиса, так и жаждущего что-либо ухватить и урвать.

Квинт не знал своего отца. Его было невозможно установить. Мать Хитрово много лет проработала в борделе барона, в чьем владении была добрая половина Оза. Она погибла в пожаре, когда юноше было четырнадцать лет и её тело не удалось спасти. Из-за этого её невозможно было воскресить. Да и признаться честно Хитрово не горел желанием вернуть её душу обратно в мир. Она была достаточно посредственной матерью и практически все время парень был предоставлен самому себе.

После смерти матери Квинт покинул Оз и переехал в Приозерный где и познакомился со своими друзьями. Вот уже два года погорелец жил один возле выработанного песчаного карьера в собственноручно построенной хижине на прибрежной окраине поселка. Его логово стало хорошим убежищем для молодых людей. Именно тут они совместно обдумывали и воплощали в жизнь свои замыслы.

Например, до строительства мельницы, Квинт задался целью попасть в Небоград. Этот пройдоха, заверил друзей, что стоит ему, только хотя бы одной ногой ступить на летающую скалу, как они станут невероятно богатыми.

Следует отметить, что впускали на остров не всех, а входящие проходили строгую тройную проверку. Вначале досматривали на пристани поселка, с которого планировал отправиться гость, затем на понтонах под самим островом и уже после подъема наверх и выхода из клети, на одной из двух воздушных пристаней Небограда. Казалось, это был самый безопасный город из всех существующих и попасть туда постороннему было практически невозможно. Однако благодаря уму Алекса и мастерству Толия, ребятам удалось отправить Квинта поближе к небесам.

Алекс Фао был среднего сложения, коротко стриженым брюнетом и слишком высоким для своего возраста. Он не выделялся выдающимися физическими способностями. Превосходный ум — вот отличительная черта мальчика.

Он не пропускал ни одной книги, что попадала в руки местных букинистов или завалялась в поклаже проходящих мимо поселка купцов. Он читал все подряд, от трактатов по обработке камня до основ оккультизма древних племен. Книги влетали в него как в топку. Квинт шутил, что сожжет всю его макулатуру, если Алекс не построит по соседству библиотеку и не освободит от груды книг свободные углы дома Хитрово.

Мать воспитывала Алекса одна и считала, что пытливый ум и находчивость, передались ему от отца. Отец Фао служил в тайной канцелярии Домината, и когда мальчишке было семь лет, он оставил семью и покинул Некротию. Он обосновался в одном из государств людей, возглавив там разведывательную сеть. Мать получала жалование отца и его хорошую пенсию, что позволяло содержать им не только неплохой дом и оплачивать услуги вольнонаемного слуги, но и потакать столь дорогому увлечению юноши.

Самому парню очень не хватало отца. Он хотел быть достойным его, возможно также самозабвенно посвятить себя служению государству. Но как бы сильно не было его желание вступить как отец в ряды разведчиков и приехать к нему, у него нечего не получалось. Отбор производили с четырнадцати лет, и парень в этом году уже во второй раз провалил вступительные экзамены. Физическая подготовка, фехтование и борьба стали настоящим бичом для молодого талантливого человека. Алекс с трудом принял свое поражение. Он осознал, что ему никогда не стать разведчиком. Он решил не унывать и пойти другим путем, развивать в себе богом данный ему талант — изобретательство.

Толий, в отличие от других ребят, был крепким и поджарым молодым человеком. Длинные локоны его черных волос были практически всегда завязаны в пучок на затылке и редко развивались по ветру, ведь он всегда был занят кузнечным делом, а красота в таком случае выступает только помехой. Будучи сыном кузнеца, он не знал бедности и голода, хоть жил в большой семье с множеством ртов. Он был молодым мастером на все руки. Увлекался плотничеством, гончарным делом, резьбой по камню, а страсть к металлу передалась ему от отца. Пускай он не смог достичь совершенства в других областях кроме ковки металла, но его общие знания ремесел очень сильно помогали ребятам в их затеях. Только благодаря Толию у ребят был доступ к дорогому металлу, за кражу которого, мальчик всегда получал нагоняй от своего отца.

Когда Квинт узнал, что цены в Небограде даже на самые доступные товары невероятно высоки, у него тут же возник план по перепродаже крестьянских продуктов втридорога. Так, из-за ограниченности жилого пространства, жителям города запрещалось иметь собственные огороды и подворья, что например, позволяло купеческим гильдиям втридорога продавать такой простой и повсеместно распространенный продукт, как молоко. На худой конец, юноша считал, что если он не будет иметь возможности там расторговаться, то он возьмет своё из карманов богатеев с помощью ловких рук. К сожалению Хитрово не знал схемы города, местные порядки и не имел представления как там все в действительности устроено. Однако он не унывал, рассчитывая на свою природную смекалку.

— Тебя стражники поймают и подвесят за яйца над озером. — приободрил Толий друга, когда тот впервые поделился с ними своей затеей.

— Ты лучше скажи, сколько готов будет отвалить твой папаша некров, когда я свисну оттуда какой-нибудь меч некроманта? — не унимался Квинт.

После долгих обсуждений они пришли к выводу, что вначале нужно найти подходящую лодку. Она должна быть средних размеров и способна перевозить не только троих ребят, но и добытое из города добро. Решение же вопроса, о том каким образом взобраться Квинту на остров, как всегда было поручено Алексу.

Мальчишка не спасовал перед трудностями и взял за основу зарисовки из старой книги о битвах между армиями некромантов и священников. Отраженная в цвете неизвестным художником армия состояла преимущественно из пехотинцев. В то время на поле не было большого количества конницы. Еще не была взята на вооружение тактика быстрого удара, закованной в броню тяжёлой кавалерии и в боях активно использовалось такое смертоносное оружие, как скорпион. Он представлял собой большой и мощный арбалет, который крепился к тяжелой станине, который обслуживало двое воинов. Стреляли из него стрелами примерно полутораметровой длины.

Для изготовления длинной тетивы Квинт откуда-то достал сухожилия огромных лосей из предгорий Дау, отдав за них целых двадцать серебряных некр. Когда еще не были введены пошлины и объявлено Доминату эмбарго, на эти деньги можно было купить десяток коров. Не меньшие траты ушли на подходящие для изготовления скорпиона деревянные доски и металлические части. После двух недель трудов мальчишки восстановили смертоносный агрегат и поставили его на старое рыбацкое судно, что было арендовано у алкоголика рыбака за сущие гроши.

Вот уже полгода Доминат, после провозглашения независимости, находится в состоянии необъявленной войны с Некротией. Пока никто из соперников не сделал первый шаг к полноценной конфронтации. По Доминату ползут слухи, что князь Лирий выжидает подходящего момента для нанесения удара. Регулярная армия увеличилась в пять раз и стянута к границам молодого государства.

Полгода назад, когда только начался зимний сезон дождей, прошли сборы ополченцев. Почти пятьдесят тысяч бывших крестьян встали на защиту пограничных рубежей. Для их обеспечения государь приказал увеличить своей знати оброк, и теперь бароны и графы отбирали у крестьян в два раза больше провизии. Все броды Трехводницы были перекрыты, а на соединяющих берега мостах усилена охрана. В стратегически важных местах страны были возведены временные деревянные форды и частоколы, завезена необходимая провизия.

Опасения жителей были напрасны. Некротия так и не напала на Доминат. Против неё развязала, казалось бы, самоубийственную войну империя Юрон. За новым громким названием скрывались мало обученные крестьяне, разобщенные шайки разбойников и пиратов под тайным предводительством полководцев Домината. Все знали, что Юрон негласно поддерживал Доминат, заблаговременно перебросив для ведения будущей войны пятидесятитысячный корпус и несколько десятков военных советников, которые возглавили командование, укрепив тем самым слабую армию Юрона.

На территории приграничной Славии, Цитории и Флории тайно действовали группы разведчиков и диверсантов. Буквально недавно диверсантами Домината была проведена цепь ужасающих жителей Некротии диверсий.

Еще до начала года зимы, несколько сотен тысяч нежити, как обычно, направились в склепы. В них они могли спокойно впасть в спячку и переждать долгое ненастье, не страшась падающей с неба воды. Это были огромные, глубиною в несколько сотен метров подземные сооружения. Как правило, их выкапывали на холмах, а хитрая водосточная система каналов предотвращала затопление и попадание влаги, оберегая сухие помещения.

Планируя грядущую весеннюю военную компанию против Юрона, полководцы Некротии успели стянуть основные ударные силы легионов нежити в восточные склепы Флории, забив их под завязку.

Это было опрометчивое решение. Выверенная вековым опытом серпантинная форма склепа в этот раз сыграла над новыми гостями злую шутку, практически лишив их возможности на спасение. После того, как вся нежить Некротии разместилась по ближайшим к морской империи склепам, диверсионные отряды Домината захватили и сожгли двенадцать временных пристанищ для мертвых солдат врага. Тем самым обезглавив армию Некротии ещё до начала войны. Легионы нежити во все времена были основными силами в любом вооружённом конфликте некромантов, ведь как живой человек может сравниться с не знающими боли и усталости, закованными в броню мертвецами?

Юрон был фактически спасен от весеннего вторжения западных полчищ нежити, хотя ещё недавно все считали, что дни второго новоиспеченного государства сочтены. Обладающий меньшей военной мощью Доминат, не питал иллюзий победить противника в открытом, честном бою. Лирий понимал, что сражаясь за Юрон он дарует своей стране дополнительные мирные дни. Он не вел войну как раньше, только в благоприятное для наступление время года. Не было генеральных сражений, как не было и выкупа знатных пленных. Чтобы победить большого и сильного зверя нужно бить его с хитростью, что и продемонстрировал миру Доминат.

Одновременно с гениально спланированной операцией по выводу из войны основных ударных сил противника, юронский флот, сплавившись по реке Бурной, дошел до самого Царьграда, уничтожая по ходу все принадлежащие Некротии корабли. Тонуло всё, от рыбацких шхун до боевых галер. Ярейская часть города, расположенная на западном берегу была разграблена и сожжена. Циторская так и не сдалась, отбив две высадки морского десанта пиратов. Фактор неожиданности не смог помочь юронцам, ведь недавно полученный циторцами берег столицы Ярея просто кишел солдатами. В самом крупном в истории морском сражении погибли тысячи моряков и потоплены сотни боевых галер. Речное господство установилось за Юроном.

Тем временем возглавляемые доминатскими полководцами объединенные войска Юрона нанесли быстрый и решительный удар по неожидающим столь стремительной атаки соседям горцам. В короткие сроки удалось захватить центральные провинции и восточные шахты Дау, тем самым отрезав густонаселенные северные земли бывшего горного княжества от основной территории.

Уже месяц как они находились в блокаде. Армия юронской империи сдерживает натиск сил Некротии, которые пытаются через Лукку деблокировать северные горные города Дау. Однако пока их попытки безуспешны. Близится катастрофа, ведь в горах и городах еда не растет...

В настоящее время в пытке продвинуться на север Флории империя Юрон ведет бои за южные провинции Дау. Благодаря достигнутому в первые дни войны морскому превосходству, в восточные провинции Флории дополнительно перебрасываются через пограничную речку Бурную наспех сформированные полки.

Из-за ведения необъявленной войны, тайная канцелярия увеличила количество патрулей, курсирующих между озерными населенными пунктами и Небоградом. На понтонах и баржах выставили дополнительные наблюдательные посты, следящие за водной гладью озера. Данные обстоятельства лишь осложнили выполнение затеи ребят, значительно уменьшив их шансы остаться незамеченными.

Когда все приготовления были окончены, молодые люди, дождавшись ближайшей пасмурной ночи, выплыли на своей лодочке к Небограду. На носу судна они закрепили скорпион, снаряженный полутораметровой альпинистской кошкой. Еще несколько запасных снарядов, как и веревок, спрятали в трюме арендованной рыбацкой шхуны.

План ребят был прост. Планировалось воспользоваться небольшими габаритами корабля, который невысоко возвышался над водной гладью и незаметно подплыть под покровом ночи под западную часть острова. Чтобы не допустить эрозии почвы, края воздушной скалы были специально укреплены высаженными аллеями деревьев, благодаря этому кошке было, за что зацепиться наверху. И оно уверенно зацепилась наверху, только с седьмой попытки, тем самым соединив судно и край острова тонким конопляным канатом.

Проверив натяжение веревки, Квинт, улыбнувшись на прощанье ребятам, полез в небеса к своей мечте. К его поясу со спины был привязан плотный кулек дорогой, сменной одежды, которая позволила бы мальчишке слиться с толпой простых горожан. Примерно через двадцать минут заброшенная кошка вернулась обратно, с грохотом бултыхнувшись в воду в нескольких метрах от лодки. Так Квинт добрался до острова.

К себе в хижину Хитрово вернулся только спустя две недели. Ребята уже думали, что его поймали стражники или забили до смерти слуги знати, однако мальчик встретил друзей лучезарной улыбкой и громогласно объявил:

— Мы станем богатыми! — с этими словами Квинт вывалил из-за своего поясного кошелька на стол целую кучу серебряных и медных некров — С ротозеев получилось мало собрать, я вел себя предельно осмотрительно и больше присматривался к городу и ценам. Ребята, Вы не представляете какая там красотища! Я просто влюбился в этот остров. Там все улицы мощеные, там ночью повсюду горят кристаллы, а все дерьмо течет по закрытым каналам! Вокруг одни высокие башни, но есть и широкие торговые площади. Некоторые дома на высоте десятков метров соединяются балконами и тонкими арочными мостами. А люди! Какие там люди! Они одеты богато, вкусно пахнут, вежливые и ухоженные — восхищенно рассказывал Квинт.

— У тебя получилось вернуться как мы и планировали или ты прошел через воздушную гавань? — спросил Алекс.

— В гавани я не попал, там стражи как тараканов. Пришлось прыгать. Но в следующий раз я так делать не буду, я себе все пятки отбил, а булыжник чуть меня под воду не уволок. При ударе об воду соображалка мало работает, не понимаешь что вокруг тебя происходит, а тут еще и веревку под водой резать, чтобы камень отпустить. — отчитался Квинт. — Толий бы точно не справился и утонул.

— Так, часть денег я забираю, а часть нужно оставить на мельницу — загребая со стола половину монет, сказал Толий — Мне нужно заказать у отца необходимые материалы, чтобы сделать детали по лекалам Фао.

— Да подождите Вы со своей мельницей, я там такое видел... — не унимался Квинт.

Возбужденный, он до самой поздней ночи рассказывал об увиденном мальчишкам, пока все они не разошлись по домам.

* * *

— Эй! Лунатик! — размахивая перед Алексом руками, сказал Квинт — Мы пришли, вернись на землю. Нет, Толий мы его потеряли навсегда, он опять задумался о прекрасном. — сказал Хитрово, открывая с ноги дверь таверны.

— Да тут я, тут. — пробубнил мечтатель.

Внутри таверны было темно, низкие засаленные от кухонных печей потолки только усиливали впечатление, что ребята попали в какую-то нору. Обходя грубо выполненные лавочки и скамейки, хрустя под ногами старой соломой, Квинт уверенно повел парней на кухню. Зайдя в расположенную в самом конце общего зала дверь, ребята застали хозяина таверны в тот момент, как он только-только взял большой мясницкий нож, чтобы начать разделывать подвешенную за ноги к потолку свиную тушу. Хозяин был толстый седовласый мужик, одетый в невероятно грязный фартук. Отвернувшись от болтающейся на крюке свинки, толстяк вопросительно уставился на ребят.

— Я так понимаю этот груз для меня? — вместо приветствия произнес Арам.

— Здорово мертвый мясоед! Давай сразу к делу — сказал Квинт — У нас пятьдесят литров твоего славийского вина, а у тебя ровно один наш золотой некр.

— Вот именно что у меня — ответил хозяин таверны, вытерев руки о свой грязный фартук — Давай я попробую твоё-своё вино.

Только вблизи Алекс и Толий рассмотрели подробнее хозяина таверны. Как оказалось он был нежитью и по-видимому от ненастья он прятался в своем заведении. Он не оставил на целый год таверну уйдя в склеп и проводил все свободное время на кухне и в зале.

Арама воскресили давно, возможно столетие назад. Об этом говорил поразивший обе его щеки некроз, а также мелкие, но уже не способные зажить ранки и порезы. У нежити нет синяков, но любой порез навсегда оставляет неизгладимый след на теле. Изза того, что Арам увлекался кулинарией, у него особенно сильно были посечены кисти рук и вот уже несколько лет он работал только в очень тонких кольчужных перчатках.

Отложив нож, Арам снял перчатки и по старой привычке вытер руки об фартук. Достав с верхней полки простую деревянную кружку и пару раз дунув в неё, он бухнулся своим грузным телом на плетеное кресло, что стояло у столика возле кухонной печи. Довольно странный интерьер был явно неудобен для приготовления пищи, но хозяина это явно не смущало.

В это время, по кивку Квинта парни просто сбросили поклажу прямо там, где стояли — на пол. Молча выставив перед собой держащую пустую кружку руку, Арам выразительно посмотрел на Квинта. Хитрово в недовольстве закатил глаза и нарочито медленно наполнил его чарку вином до самых краев.

Причмокивая Арам вкушал представленное мальчишками вино. Ребятам он сесть не предложил.

— Пока вино падает в мой желудок, я хочу у вас спросить... — держа в одной руке бокал вина, начал разговор толстяк — Как работает ваша мельница? Какой у неё оборот муки в день?

— А откуда Вы про неё знаете? — спросил Алекс.

Арам посмотрел на незнакомого мальчика как на умалишенного. Не успевший первым ответить Квинт, больно пихнул товарища локтем в бок, чтобы он больше не тупил и помалкивал.

— Ровно одна тонна муки в день — ответил Алекс, потирая бок.

— Я предлагаю вам продать мне мельницу. Сколько вы собирались брать за помол килограмма муки? — начал торговаться Арам.

— Два медных некра. — тут же оживился Квинт — И того в день две тысячи медных или двадцать серебряных некров.

— Хорошо. А за сколько вы готовый её продать? — продолжал настаивать на своем толстяк.

— Строили мы для себя и с учетом долгосрочной аренды крестьян. Нашу гениальную идею и совместные усилия по постройке мы оцениваем в тридцать золотых — бойко ответил Хитрово.

Толий и Алекс, не сговариваясь, повернулись к Квинту и удивленно на него уставились. Они даже не успели возмутиться торгом Квинта, как у них захватило дух от свалившегося богатства. А Квинт всё не унимался.

— Плюс трехгодовая плата за аренду в качестве покрытия упущенной выгоды и того выходит двести пятьдесят золотых некров. — с ухмылкой закончил торговаться Квинт — Торг — не уместен. Мы и так идем тебе на большие поблажки, как хорошему другу. Доход с контрабанды нынче не велик и опасен Арам, пора тебе переходить на стабильный и законный заработок.

— Я сам знаю, чем мне заниматься щенок. Или ты хочешь повисеть вместо этой свиньи? Ладно, я прощу тебе твой длинный язык. По рукам! — сказал, не торгуясь, хозяин таверны.

Поражен был даже Квинт. Остальные ребята так и стояли ошарашенными торгом друга. Двести пятьдесят золотых это огромное состояние. За всю свою жизнь простой крестьянин дай бог пропустит через свои руки десяток золотых, а тут целых две с половиной сотни.

— Деньги берем сейчас, пока у тебя нет возможности смухлевать. Завтра в ратуше оформляем купчую. Патента у тебя нет и не будет, так что можешь даже не смотреть на механизм. Обслуживание и ремонт ещё десять золотых в год, материалы в случае поломки — твои. — до конца довел условия сделки мальчик.

— Подходит. Я даже больше скажу, молодые люди я готов оказать вам невероятную поддержку и купить десять таких же мельниц за ту же цену и на тех же условиях. Только их необходимо построить в Славии, на земле моих родных — не переставал удивлять мальчишек Арам — Вы подумайте над моим предложением, обсудим его завтра в ратуше.

После этих слов, отвернувшись от удивленных ребят, он достал из под печи большой сундук и отсчитал двести пятьдесят золотых некров. Сложив их в глубокий мешочек, Арам затянул на нем завязки и передал его Квинту.

— Долг уплачен. — сказал вместо прощания богатый толстяк — А над моим предложением вы подумайте ребята, подумайте. Я буду ждать вас после обеда.

Друзья, пораженные свалившимся богатством, впопыхах покинули таверну. Немного постаяв под козырьком возле выхода, привыкая к зябкой погоде, мальчишки почти одновременно загалдели.

— Что это было? Как? Я не понимаю! Как он купил у нас мельницу? Это же помойка! Она сделана их гнилых досок и в ближайший сезон дождей она вообще работать не будет, если не углубить канал и запруду! — возбужденно заговорил Алекс.

— Тихо ты дурак! — прикрикнул на него Квинт и уже шепотом добавил — Ты хочешь его образумить или стать богатым? Так что молчи в тряпочку.

— Мне кажется, деньгами мы не воспользуемся. Нас убьют или похитят. Не бывает такого, чтобы так просто дать каким-то босякам целую кучу золота, да ещё и пообещать взамен больших богатств — скептически оценил ситуацию Толий.

— Да откуда он вообще узнал про мельницу? — не унимался Фао — Квинт, зачем ты ему разболтал?

— Подождите, господа. Не всё так просто на первый взгляд! — осадил друзей Квинт — Да, мы босяки, но умные босяки. Арам не дурак, и в любом случае пока кормил наших батраков расспросил их о том, что они строят. Потом сам сходил и посмотрел, потрогал, может даже попробовал запустить. Мы же нечего там не охраняли. Убедившись в прекрасных результатах, он решил её выкупить, поскольку это даст ему большой, а главное легальный заработок. Кормить мельницу не надо, чинить нужно редко, просто требуется грамотное обслуживание.

— О каких результатах речь, если она только сегодня нормально заработала? — не унимался Фао.

— Мы полдня в ледяной воде провели. — поддержал друга Толий.

— А ты много видел мастеров по мельницам? — спросил Хитрово. — Конструкция хоть и не простая, но и не такая сложная, как ты думаешь. Арам открыл канал и увидел, как кружится колесо, затем посмотрел, как сами по себе трутся друг об друга жернова и обо всем смекнул. Он торгаш со стажем и видит выгоду во всем. Он в отличии от тебя по-другому смотрит на вещи.

— И что ты предлагаешь? Ехать в Славию я не хочу. — пробурчал Толий.

— Нам нужно прямо сейчас бежать в ратушу и регистрировать патент, чтобы хотя бы в Доминате он не смог их построить.

— Я все равно не понимаю, как он мог удовлетвориться результатом, если мы только два часа назад довели её до ума? — спросил Толий.

— Ну, значит, ему и так махина понравилась, ведь главное это деньги. Я предлагаю предупредить о свалившемся на нас богатстве и о заключенной сделке на весь поселок, чтобы простые граждане знали, что у нас есть деньги Арама. Воров у нас нет, так что если он и надумает нас поубивать, то побоится огласки и народной расправы.

— А почему он нас не убьет сейчас? Или почему не убил вчера? Раз он знает, где находится мельница и как она работает. Мы для него ненужные посредники, устранив которых, он спокойно бы присвоил все лавры себе. — засомневался Алекс.

— Да иди и спроси у него! Я откуда знаю? Мы для него курица, несущая золотые яйца! — сказал Квинт — К тому же он подозревает, что я нелегально бывал в Небограде и ему ну никак нельзя терять возможный источник нового дохода. Как я знаю, он как-то связан с контрабандой Небограда.

— Да ты ему ещё и про наш баркас со скорпионом растрепал что ли? — возмутился Толий — Я теперь сильно удивлен, что мы ушили оттуда живыми, а не остались в его подсобке по частям.

— А я предлагаю уйти отсюда, да побыстрее. Поговорим обо всем этом в ратуше. — предложил Алекс.

Ребята согласились со своим другом. Они пробежали насквозь всю деревню и остановились только на пороге деревянного трехэтажного здания. Неказистые окна были грубо вырублены в стене и закрыты деревянными, двухстворчатыми ставнями. В этом строении, помимо необходимого ребятам юриста, находилась администрация поселения и комендатура гвардии. Именно она осуществляла охрану прибрежной полосы и отвечала за обеспечение сохранности грузов, подчиняясь тайной канцелярии. На небольшом отдалении от ратуши в самом конце пирса, был разбит лагерь гвардейцев. Так что жители поселка были уверены в своей безопасности, ведь от всякой опасности их охранял целый полк.

Хоть Приозерный и был одним из шести крупных поселений, расположенных на берегу небоградского озера, он не располагал большими пирсами и причалами, как Оз. Из-за этого его обходили стороной крупные торговцы и большие деньги.

Вокруг ребят, как в муравейнике, торговцы везли свой товар на причал, чтобы предложить его перекупщикам Небограда. Десятки повозок и телег ежеминутно въезжали в поселок и останавливались в маленькой гавани. Трудно представить, что творилось в более крупных поселениях.

Зайдя в здание ратуши, мальчишки в растерянности остановились в прохладном холле. Никто из них не знал, где находится интересующий их чиновник. Квинт предложил дойти до ближайшей открытой двери и спросить первого попавшегося писаря. В длинном коридоре все двери, за исключением самой дальней, были заперты.

— Замочки то хлипенькие совсем. — заметил Хитрово, подергав одну из дверей за круглую ручку. — Можем разжиться бумагой и чернилами...

— У тебя за пазухой хватит денег на то, чтобы купить все это здание, а ты хочешь попасть на виселицу из-за кулька бумаги? — спросил Толий.

— Зануда. Нет в тебе врожденного чувства авантюризма.

— Зато я всё еще жив.

Мальчишки замолчали, приближаясь к единственному дверному проему из которого свет падал в темный коридор. Ребята в нерешительности остановились у входа в кабинет.

В центре ярко освещенного помещения находился стол, который был заставлен стопками бумаги практически до самого потолка. Возле него стоял широкоплечий, двухметровый детина, не производивший впечатления бумажного червя. Великан увлеченно вчитывался в какие-то записи, которые одной рукой держал на весу, а пальцами второй аккуратно перелистывал намокшую бумагу. На вид мужчине было около тридцати лет. Из-за длинных, распущенных рыжих волос и большой бороды он был больше похож на лохматую дворнягу.

В комнате явственно чувствовалась сырость. Дальний угол стены сгнил, и протек. Вода струилась по бревнам сруба, затапливая пол. Сейчас высота воды была маленькой, но по следам потопа было видно, что еще недавно она достигала щиколотки. С другой стороны стола валялось большое деревянное ведро и черпак.

Почувствовав присутствие посторонних, мохнатый гигант в пол оборота повернулся в сторону замерших у входа ребят и сказал:

— Если вас послал Полидаксис, то вы опоздали. Почти всю воду я уже вычерпал сам. Идите за смолой и инструментом, надо заделать щели в стене. Только не спалите мне тут всё.

— Нам нужен юрист. Вы случайно не знаете, как его найти? — спросил Толий.

— Я то знаю где его найти. А вы зачем его ищите? — пробасил великан.

— Мы бы хотели оформить патент. — заявил Алекс.

— Патент? Вы? — удивленно протянул мужчина, развернувшись к мальчишкам.

— Деньги есть, так что принимай клиентов дядя. — перенял инициативу Квинт.

— Я тебе сейчас уши надеру и будет тебе патент. — грозно ответил Хитрово незнакомец. — А ну марш отсюда голодранцы!

Квинт не стал спорить. Покопавшись в своем поясном кошелке, он достал двадцать золотых некров и на раскрытой ладони протянул их юристу.

— Обслужишь голодранцев? — ухмыльнулся юноша — Или нам ехать к твоему коллеге в Соленый?

— Ну, раз так, то присаживайтесь. — указав на расположенную напротив него скамейку, пробасил великан — Я прошу вас извинить меня за столь захламленный кабинет. На столе у меня конечно полный бардак, но это из-за сильного ливня. За ночь угол моей стены сильно протек и когда я пришел утром на службу, то увидел, что ветром снесло оконные створки и важные бумаги плавают на полу. Что смог я спас, разложив сушиться на столе...

— А я думал, Вы извинитесь, что обозвали нас голодранцами. — не унимался Квинт.

— Публика тут разная ошивается. — хмуро ответил рыжий. — По вашим обноскам не скажешь, что вы богаты как барон.

— Очень рады, что вы вовремя спохватились, но у нас мало времени. — перебил бородатого Толий — Нам бы хотелось оформить патент. Сколько это будет стоить и как много займет времени его оформление?

— Хм... А есть ли Вам шестнадцать и на кого из троих оформляем? — перешел к делу юрист.

— На него. — указал пальцем в Алекса Квинт — Он у нас гений, пусть все лавры будут его.

— Ребята, я конечно хочу Вам помочь, но если Вы украли эти деньги, то лучше сразу уходите. Я сделаю вид, что Вас не видел. Мне проблемы не нужны — сказал юрист.

— Это наши деньги, мы их заработали своими руками — ответил Толий.

— Мне есть шестнадцать и у нас есть деньги. — подтвердил Фао.

— Цена вопроса тридцать золотых. Сюда входят мои дивиденды, оплата государственной пошлины и работа патентного бюро при государственном институте Домината. Кроме того, мне будут нужны Ваши чертежи, черновики, а также мне необходимо будет осмотреть и описать готовое изобретение. И как я понимаю, нечего этого у Вас нет? — ухмыляясь, спросил здоровяк у Алекса. — Все это займет примерно два месяца.

— А нельзя ли ускорить решение этого вопроса? И почему так дорого? — спросил Квинт.

— Быстрее — никак. Задумайтесь, зачем Вам нужен патент? Что вы хотите запатентовать? Как доить козу? Патент оформляется на изобретение. Он закрепляет за человеком его право как создателя чего-нибудь столь полезного, без чего не смогут обойтись люди. Именно поэтому такая у него высокая цена. Если вы пришли сюда запатентовать ерунду, то вам тоже лучше уйти.

— Он нас всё куда-то спроваживает. Что за человек такой? Ему деньги что ли не нужны? — спросил у ребят Квинт.

— Мы готовы заплатить указанную Вами сумму. — сказал Алекс — И хотели бы, что Вы всё-таки предоставили нам свои услуги.

— Ох... Хорошо, давайте рассказывайте, чего вы там такого придумали, что решили самих же себя ободрать до нитки? — уступил клерк.

На рассказ о своем детище у ребят ушло много времени. Юрист расспрашивал в подробностях обо всем. И то, как они придумали детали и собирали мельницу и как уже успели продать её держателю местной таверны.

Вышли они из ратуши только под вечер. Уставшие, с чугунной головой, они договорились с юристом о встрече на завтра. Оставив аванс в размере десяти золотых монет, ребята покинули его кабинет. Если в самом начале клерк относился к идеи ребят довольно скептически, то после их рассказа он стал предельно заинтересован в результате.

— Не знаю как вы, а я ужасно устал и хочу есть. — сказал Квинт своим друзьям, вышедшим вместе с ним из здания ратуши.

— Да, я тоже валюсь с ног. — согласился Алекс.

— Квинт, отдай оставшиеся деньги Алексу и давайте расходится уже по домам. Меня наверное родня уже потеряла. — сказал Толий.

Квинт не стал спорить, почему деньги должны храниться именно у Фао. У него просто не было сил что-либо доказывать, хотя вопрос денег всегда вызывал у него нездоровый интерес. Но только не в этот раз. Хитрово доверял Фао и знал, что если Арам захочет вернуть свои деньги, то спалит в первую очередь хибару Квинта.

Мальчик спокойно передал тугой кошелек Алексу, и мальчишки молча пожав друг другу руки, разошлись по своим домам.

Тем временем юрист, дождавшись пока юноши покинут здание, закрыл свой кабинет и поднялся на третий этаж в гвардейскую комендатуру. Ему предстоял очень интересный разговор с комендантом.

* * *

Доминат. Маркизат Фьеж.

пос. Приозерный.

Июнь 914 года... Год зимы.

В ту же ночь...

Уставшему Алексу выспаться не дали. В середине ночи в его комнату ворвалась мать и стала его судорожно расталкивать.

— Вставай сынок, за тобой пришли гвардейцы! — сказала мать — Что вы наделали?

— Я не понимаю, какие ещё гвардейцы? — сонно произнес мальчик.

— Молодой человек, мы пришли за Вами. Нам приказано сопроводить Вас в комендатуру. — раздался незнакомый голос из-за двери.

Лейтенант гвардии стоял в проеме. Свет от раскрытого матерью осветительного кристалла падал неравномерно и освещал только половину его силуэта, но по его черной броне мальчику было ясно, что он попал в крупные неприятности. Мать не успела одолеть сына расспросами, стоявший рядом офицер пресекал любые перешептывания. Женщина быстро помогла сыну одеться и передала его под опеку офицера. Мать не успела собрать в дорогу поклажу с едой.

Фао жили в двухэтажном срубе, расположенном в самом центре поселка. По меркам Некротии их хозяйство было очень неплохим, а соседи считали неполное семейство зажиточным. Большое пособие и получаемое матерью жалование отца позволяли им безбедно жить, не ведя подсобное хозяйство. Позволить себе подобное могли не многие.

Мать посвящала себя исключительно рукоделию, а мальчик учебе. В летнее время Алекс приучался к труду, добровольно работая в поле в качестве вольнонаемного рабочего. Так он зарабатывал себе на мелкие расходы, не обременяя семейный бюджет. Комната мальчика представляла собой, один сплошной испытательный кабинет. В углу лежали склянки с непонятными реактивами, на столе лежали полуразобранные грузовые часы, а возле входа были стопками сложены книги. Полный бардак не помешал лейтенанту внимательно разглядеть его комнату.

— Пока мама, я не знаю когда вернусь. — понуро попрощался Алекс.

— Ты не переживай! Перед тем как тебя разбудить мы с твоей мамой обстоятельно поговорили. Как я знаю, ты уже завтра вернёшься домой. Тебя ожидает важный человек, поэтому такая спешка. — попытался успокоить его офицер.

Выйдя во двор, Алекс был сильно удивлен количеству солдат, предназначенных для его сопровождения. Они расположились в его дворе и на улице, нагло перекрыв все движение.

Накрапывал небольшой дождик, возле ворот, мальчика ожидала большая карета, с запряженными шестью живыми лошадьми. Один из бойцов услужливо открыл и придержал дверь кареты, подошедшему лейтенанту и юноше.

— Располагайся, ехать нам не долго. Только я тебя обманул и мы не поедем в ратушу. Мне приказано доставить тебя в Небоград. — сказал воин — Опережая твои вопросы, я расскажу план мероприятий. Вначале мы заедем в город Оз, чтобы привести тебя в надлежащий вид перед встречей с высокопоставленным лицом. Потом с пирса мы отправимся на барже до понтонов, а оттуда нас поднимут в воздушную гавань Небограда.

Алекс нечего не понимал. Неужели кто-то из приближенных государя так сильно заинтересовала его мельница? По-видимому мальчик сам того не подозревая, вступил во взрослые игры.

Ехали они действительно не долго. Их карета выехала по грязной дороге, стремительно покинув родной рабочий поселок. Процессия из двух карет быстро достигла окраины Оза и практически сразу свернула с главной улицы на небольшую улочку с жилыми домами. Их путь лежал к богато украшенному двухэтажному каменному дому.

Мальчика вывели из кареты и сопроводили до входа в здание. Взобравшись по широким каменным ступеням, офицер с силой постучал кулаком в двухстворчатую деревянную дверь. Ему открыла заспанная старушка со сморщенной кожей. Она была настолько стара, что было невозможно определить её точный возраст. Алекс впервые видел столь старого человека. Сильно щурясь, она внимательно и не спеша разглядывала гостей. После того, как она узнала молодого лейтенанта, она без лишних слов уступила дорогу, освободив проход. Зайдя внутрь хорошо протопленного дома, лейтенант приказал:

— Времени не много, принимай ванну и переодевайся в чистое. Лана! Покажи всё парню и помоги ему. Только нужно все сделать быстро!

— Пройдём со мной. — сказала молодая, миловидная девушка.

Она все это время смиренно стояла в ближайшем из арочных проемов, что соединяли коридор с многочисленными комнатами дома. Приказав Фао проследовать за ней следом, она не придала значению, что он стоял от неё почти в десятке шагов. Алексу пришлось ускорить шаг, чтобы поспеть за спешащей девушкой. По тому, как она была одета и как держала себя в присутствии посторонних, было заметно, что она относилась к слугам хозяина этого дома.

Девушка провела юношу в расположенную на первом этаже кухню, в самом дальнем углу здания. Пока они шли до кухни, Алекс успел разглядеть богато обставленное внутреннее убранство дома. Если гостю пройти широкую прихожую, пол которой был застелен мариловыми досками, то по правую руку он заметит высокую арку, разделяющей большой приемный зал от коридора. В центре зала стоял огромный стол, освещаемый светом слабого пламени из камина, а возле стен были разбросаны мягкие кожаные диваны. Над стоящим возле окна пианино, хозяин-охотник развесил головы диких животных.

По левую руку все двери комнат были закрыты. В самой прихожей пол застилал большой, красивый ковер со странными узорами. Путь на кухню пролегал мимо зала и уходящей на второй этаж лестницы, что поднималась вверх в конце коридора.

Открыв перед Алексом грубую деревянную дверь, служанка впустила его в жаркую кухню. На застеленном соломой полу стояли три ванны, и от каждой из них тянулся вверх легкий пар.

— Быстро разувайся и раздевайся. Мыло и полотенце лежат на табуретке. У тебя нет времени понежиться в воде. Главное смыть основную грязь. — продолжала приказывать девчушка.

Стоило только молодому человеку раздеться и забраться в ванну, как в кухню ввели еще одного парня.

— Какая встреча! Нас тут варить, что ли собрались? — сказал, указывая на три лохани Квинт.

Он был весь в грязи с ног до головы. Алекс никогда не видел его таким грязным. Свободными от черной, засохшей земли были только его белки глаз. От высохшей грязи у него слиплись даже ресницы.

Хитрово сопровождала полная дама, которую Фао раньше не видел в доме. Похоже, что она была еще одной из многочисленных служанок неизвестного богатого хозяина. Всем своим видом она показывала насколько ей неприятен Квинт. Того в свою очередь все это лишь забавляло.

— Заставить тебя поганец за собой отмывать. — причитала толстушка.

Грязный Хитрово без промедления и спроса залез в одну из трех ванн, что стояли в центре кухни на бесте убранного большого кухонного стола. Сейчас стол был перевернут и приставлен к одной из свободных стен. Вдоль остальных стен тянулись грубо сбитые полки и кухонные шкафы, над которыми сушились многочисленные пучки различных трав и корений. В дальнем углу стояли три круглые печки. Из одной из них на все помещение разносился не только жар, но и приятный аромат неизвестного варева.

Убедившись, что Квинт залез в ванну, дородная баба куда-то ушла, чтобы через несколько мгновений принести жесткую мочалку.

— На! Оттирайся беглец. — кинула в парня мочалку женщина.

— Премного благодарен. А можно лучше та девчуля мне спинку потрет? — ничуть не смущаясь своей наготы, задрав правую ногу на край ванны и намыливая пах, спросил Квинт.

Хитрово с ухмылкой уставился на сопровождающую Алекса девушку. Внешне она была непоколебима, проигнорировав выпад юного наглеца.

На вид ей было лет двадцать. Её волосы были полностью спрятаны за белой косынкой, так что невозможно было сказать, какого они были цвета. Одета в длинный темно-синий сарафан. Её интересную красоту подчеркивали высокая грудь, прямая осанка и узкие глаза. Разрез глаз девушки не так уж и сильно разнился с глазами других жителей Домината, но тем не менее указывал на то, что девушка была явно не местной. Она понравилась Алексу и он сильно смущался своей наготы, а посмотрев на мутную воду, которая осталась после его помывки, так от стыда сгорал со стыда.

— Я так понимаю это все из-за нашей мельницы. — начал рассуждать вслух Квинт. Перестав намывать пах, он перешел к подмышкам — Они долго не могли найти мою хибару. Всю улицу разбудили перед тем как выяснить, где я живу. Под такую суету я и успел сбежать. Нагнал меня десятник с пятеркой своих воинов-прихлебателей только на окраине села, да и то им пришлось меня поискать. Я даже в лужу нырнул, чтобы от них спрятаться, но как видишь, я стою тут с тобой такой одинокий и намыливаюсь в холодной ванне.

Сказав это, он выразительно посмотрел на хранящую молчание женщину. Всё так также молча она сняла со стены пустое деревянное ведро и открыв заслонку стоявшей в углу бочки, опустив его туда зачерпнула кипятка.

— Удобно. — проговорил Квинт — А я до этого дурак, мылся только в ледяной воде нашего озера. Оказывается, чтобы благоухать нужно купить свой дом и нанять десяток молчаливых баб служанок.

Тем временем Алекс уже вымылся и обтерев себя грубым полотенцем, стал одевать предложенные ему вещи, параллельно продолжая разговор с Квинтом.

— Я так понимаю, третья бадья для Толия? — спросил Алекс.

— Ну а для кого же ещё? — спросил Хитрово — Я удивлен, что его, домашнего мальчишку до сих пор не поймали. Или у них лошади закончились, и они ведут его пешком? Ха-ха-ха. Пока он дотопает, мы уже будем есть омаров в Небограде.

— Меня на карете лейтенант вез.

— Ты серьёзно? Тебя значит, офицеры в тепле привозят, а на меня спускают тупого десятника, чтобы он за мною всю ночь по грязище пробегал?

— Я не знаю почему меня так забрали. А если Толий им не нужен? — спросил Алекс.

— Судя по тому, сколько дерьма я собрал пока в темноте прятался и убегал по подворьям, скорее им не нужен я. Но, тем не менее, я стою тут и надраиваю свои достоинства. — вновь оскалился Квинт, посмотрев на молодую девушку.

— Свисток у тебя ещё не вырос малец, чтоб достоинством его величать! — сказав, захохотала следящая за Хитрово толстушка.

— Стой да облизывайся молча. — парировал Квинт — Ты то много достоинств конюхов, да пьянчуг с пирса через себя пропустила. Есть поди с чем сравнивать...

— Ах ты мелкий ... — возмутилась в ответ женщина.

Перепалка их продолжалась минут пять. За это время мальчишки успели обсохнуть и одеть длинные черные рясы с высоким горлом — одеяние достойного люда Домината.

В тот момент, когда женщины опрыскивали молодых людей цитрусовым одеколоном, в душную кухню завели Толия.

— Здорово были! — улыбаясь, поприветствовал друга Квинт — А мы тут уже чистенькие стоим, один ты вонький остался. Девоньки, а можно нас накормить, пока он мыться будет?

— Рот свой закрой. Это все ты со своим патентом драным. — пробубнил Толий.

Пока Кассий мылся, ребятам дали краюху хлеба, деревянную ложку и чашу с наваристой похлебкой из печки.

— Толий, а ты чего так долго? — спросил с набитым ртом Квинт.

— Вы спали, а я бате в кузне помогал. Часть гвардейцев в дом заявилась, а другая впотьмах половину кузни перерыла. Шум такой подняли, что разбудили всю мою родню. Отец кинул клич, и ватага моих родственников выгнала всех взашей. — ответил Кассий, обтираясь полотенцем.

— За мной то они по всей деревне гонялись. А оказывается гораздо проще, когда табором живешь.

— Гораздо проще, когда за тебя есть кому постоять.

— Я так думаю, что было довольно опрометчиво идти к тому юристу, который сидит в одном здании с комендатурой. — перевел тему разговора Хитрово. — Этот бородатый слил нас военным, присвоив наши некры.

— Некры у меня дома остались. — ответил Алекс. — Их никто кроме меня не найдет.

— Это ты зря рассказал. Если меня будут пытать, то я сдам тебя с потрохами. У меня сердце слабое, пыток я не вынесу. — отшутился Квинт, макая кусок булочки в остатки похлебки.

— Про патент нам можно уже забыть. Я думаю, нас сейчас будут уговаривать подарить стране наше изобретение и посулят всякие блага.

— Угу, а блага будут не материальными. — согласился Хитрово.

— Вас взяли вместе со мною, чтобы я был посговорчивее и согласился с их предложением более охотливо. — продолжал размышлять вслух Алекс.

— Какой ты у нас скромный. А может вы тут из-за меня? Из-за моих путешествий по Небограду? Я сразу скажу, что если меня будут пытать, то я сдам всю Вашу кодлу с потрохами — улыбаясь, ответил Квинт.

— Вот заладил пытать да пытать. Да кому ты сдался? — проговорил Толий и потирая руками надетую рясу сказал: — Мягонькая...

— Квинт верно подметил, но мне кажется за проникновение в Небоград никто не моет преступников и не одевает их в дорогие наряды. — сказал Алекс.

— Скоро вы все узнаете сами — сказал неожиданно вошедший на кухню лейтенант, тем самым прервав разговор мальчишек — Помылись? Оделись? Даже перекусили? Держите плащи, мы выходим на улицу.

Служанки расступились и не сговариваясь выстроились в ряд у выхода. Ребята проследовали вслед за офицером. Возле входной двери сгорбившись, стояла старая служанка и держала в своих высохших руках плащи.

— На улице разошелся ливень, так что разбирайте накидки и одевайте. — приказал офицер.

Плащи были сделаны из неизвестной, водоотталкивающей ткани. Женщина стояла не шелохнувшись и ребятам пришлось самим забрать у неё накидки. Дождавшись, когда мальчишки облачаться в предложенные дождевики, офицер открыл дверь и вышел наружу. Ребятам нечего не оставалось делать, как проследовать за ним.

Лейтенант не соврал и на улице действительно разыгралась ужасная непогода. Холодные порывы ветра бросали из стороны в сторону, скинувшие листья, голые деревья. В ожидании командира перед одиноко стоящей каретой выстроился десяток гвардейцев. Промокшие до нитки солдаты периодически вскидывали к накинутому на голову глубокому капюшону руки, тем самым придерживая и поправляя его, чтобы не дать ветру его сорвать.

Офицер жестом пригласил ребят занять места в карете и сам разместился в ней только после того, как отдал короткую команду своим подчиненным. Уже через десять минут процессия из одной кареты и десятка всадников покинула неизвестный дом и отправилась в сторону городского причала. Там их ожидало транспортное судно и новые приключения...

Глава IV. Небоград.

Доминат. г. Небоград.

Июнь 914 года... Год зимы.

В тот же день...

Одинокая карета, в сопровождении десятка облаченных в черную бронь всадников, проезжала по длинному, неосвещенному проспекту Оза. Данный проспект брал своё начало от главное въезда в город и пересекая его по центру, заканчивался городских доках.

Отец теперь уже государя Домината, исключительно за счет одной своей воли смог создать полноценный центр торговли. Обеспечив тем самым залог будущего развития пустующего региона. Хоть за сорок лет строительства вокруг острова и была создана необходимая для его жизнедеятельности инфраструктура, проблема по поставке необходимых товаров на воздушный остров все также оставалась неразрешенной.

В грандиозных идеях князя Оз даже не был запланирован, город возник спонтанно и был отстроен стихийно, без градостроительного плана. Ушлые придворные, составляющие окружение князя, прознав про его затею о заселении в ближайшее время дивного острова, быстро смекнули, что удобных мест на нем на всех может и не хватить.

В желание найти и обустроить на воздушной скале свои дома поближе к резиденции государя и не пропустить выгодные предложения по продаже земли, они в качестве временной меры отстроили свои покои в живописной северной части озера. В то время там и пролегал единственный действующий торговый тракт, соединяющий два других города Домината.

Постепенно, с развитием инфраструктуры и застройкой острова, в этом когда-то забытом людьми месте, к временным пристанищам представителей благородных родов потянулись стихийно разбитые рынки мелких торговцев, бараки рабочих и крестьян, бани и столовые, воскресные площади и постоялые дворы. За один десяток лет, на севере озера стало негде упасть яблоку. Так сюда пришла цивилизация.

Круглые сутки нескончаемые караваны доставляли стройматериалы, провиант и бытовые товары в Оз, а после — в Небоград. Так, когда-то элитный поселок превратился в полноценный, живой город, населенный разными сословиями.

И сейчас мальчишки любовались своеобразной красотой города через закрывающие окна кареты шторки. В самом начале пути лейтенант накрыл колпаком осветительный кристалл, погрузив карету во мрак, чтобы с улицы не было видно пассажиров.

Оз постепенно просыпался. То и дело из окрестных домов быстро высовывались силуэты людей, воровато выливавших из окна на проспект содержимое своих ночных горшков.

Дорога была не мощенная и сильно разбита колесами повозок. Карета двигалась тяжело, то и дело глубоко погружаясь в грязь. У городового не было денег, чтобы замостить дорогим камнем все улицы города. Поэтому благоустройство придомовых территорий было практически полностью отдано на откуп хозяев дворов.

Перед тем как въехать на пристань, молодые люди успели разглядеть большую площадь, в центре которой находился выполненный из синего мрамора помост. Это была воскресная площадь. Именно здесь в теплые годы, взбираясь на красивый помост, некроманты проводили ритуалы воскрешения. Старая традиция каждые три дня воскрешать мертвых брала свое начало со дня образования Некротии.

Подобные места были практически в каждом крупном населенном пункте. Среди низших магов смерти считалось престижным творить свою мертвую волшбу именно на городских площадях, ведь именно тут можно было выручить больше всего некров от приношений. Территории с наибольшим населением, а значит и большим доходом, были поделены между знатью Домината. Право обслуживать городские площади передавалось по наследству и, как правило, не переходило в руки других родов. Для знати это был неиссякаемый источник дохода.

Не стоит обманываться и представлять, что привезя на подобную площадь своего умершего родственника и уплатив сборщику за оказание услуг не малое количество некров, мертвеца быстро воскресят. Страждущих обслуживали посредственные или малоопытные маги, которые были выходцами из челяди. Каждый раз им был необходим длительный отдых для того, чтобы вновь вернуть душу в тела лишь нескольких человек.

Могучие же некроманты, способные за один раз воскресить всех, утопали в самолюбии и считали ниже своего достоинства утруждать себя подобным делом. Они предпочитали прожигать заработанные подопечными некромантами деньги, ведя праздный образ жизни в столице.

Так, очередь из страждущих могла растянуться на несколько недель. Им приходилось принимать дополнительные меры для предотвращения разложения, ведь в каком состоянии будет тело погибшего, когда в него вернут душу, в таком он и проведет остаток своей жизни. Стоит ли говорить, кому принадлежали многочисленные воскресные торговые лавки, что оказывали услуги по сохранению мертвецов до отправления ритуалов?

Сейчас же из-за начавшегося зимнего года площадь практически пустовала. Нуждающихся в воскрешении не было и только несколько десятков пьянчуг облюбовали красивый помост. Они лежали вповалку в окружении собственных испражнений и разбитых глиняных фиалов из под вина.

Проезжая мимо, ребята успели заметить, как явно перебравших пьяниц будили и куда-то уводили гвардейцы. За криками и руганью наблюдали спешащие по своим делам редкие прохожие.

— Дерьмо, пьянь, разбитые дороги, сейчас ещё и пристань окажется с разрушенным причалом, а шхуна с дыркой в борту. Ничего не изменилось, Оз все также продолжает оставаться помойкой — резюмировал Квинт.

— Да ладно тебе! В нашем поселке и такого нет. Смотри, какие тут дома стоят, даже воскресная площадь есть! — сказал Толий.

— Какой от неё толк, если от нашего поселка тебя только тухлым успеют сюда довести? — злорадствовал Хитрово.

— Вы, по-видимому, не часто бывали в городах, да ребята? — спросил лейтенант. — На Оз можете даже не обращать внимание. Он действительно помойка. Скоро вы увидите город, каким он должен быть на самом деле. Небоград не просто так носит столь величественное название. По своей красоте он давно затмил все столицы Некротии.

— Уже полгода, как нет никакой Некротии — заметил Алекс.

— Ты прав парень... — задумчиво произнес офицер, отвернувшись от ребят к окну.

Раздававшиеся из под кареты звуки, резко изменились. Они въехали в пристань, проезжая по покрытому широкими досками причалу. Железноствольная береза была в Доминате главным строительным материалом. Из получаемых при ее обработке досок, возводили практически все здания, поскольку только она не впитывала влагу и при этом относилась к самым распространенным и легкодоступным породам дерева. В отличии от иных пород она обрабатывалась заметно тяжелее и долго сушилась.

Если строителям были необходимы очень длинные доски, то брался более жесткий синий дуб. В высоту он мог достигать сотни метров и благодаря подобным размерам позволял закладывать корабли с большим водоизмещением. Иногда для экономии им мостили взамен более дорогой железноствольной березы пристани, доки и улицы.

Тут же не экономили. Все было покрыто березой, которая в условия целого года дождей не гнила и позволяла, не боясь поскользнуться или упустить товар в воду, свободно расхаживать гостям порта.

Карета остановилась возле причала. Лейтенант покинул её первым, и пока ребята выходили вслед за ним, он успел принять доклад у одного из портовых клерков. После непродолжительных переговоров, офицер вместе со своим отрядом, сопроводил мальчишек до доверху набитой раздутыми мешками широкой транспортной баржи. Карету и лошадей оставили на берегу, передав их подошедшим конюхам.

Новые пассажиры разместились на носу судна. Только там оставалось свободное от товаров место. Сразу же после погрузки капитан транспортного корабля приказал развернуть паруса. По судну забегали матросы, а из нижней палубы послышались глухие звуки ударов о корпус. Это гребцы вытаскивали за борт тяжелые и длинные весла. К сожалению, на озере был штиль, и в этот раз барже не приходилось рассчитывать на помощь ветра. Под бой барабана, задающего гребцам ритм, стройные ряды весел синхронно поднялись вверх, чтобы затем с силой упасть в воду. Корабль медленно начал движение в сторону воздушного острова.

Сильный ливень сменился мерзким мелким дождем, который приносил еще больше дискомфорта пассажирам. Пригревшиеся в теплой карете ребята непроизвольно жались друг к другу в попытке хотя бы немного согреться. Не лучше себя чувствовали и солдаты. Они, в отличие от ребят, провели весь путь от поселка до гавани в седле. Офицер, отметив как дрожат от холода его подчиненные, разрешил им сесть и немного отдохнуть. Не растерявшиеся бойцы быстро расселись по краям, спрятавшись за высокими бортами судна. Посильнее закутавшись в свои дождевики, они не преминули воспользоваться хорошим шансом, чтобы отогреть замершие руки хотя бы теплым дыханием.

Через двадцать минут их баржа причалила к северному краю понтонов. Опытные члены экипажа, шустро перекинули швартовые канаты на деревянный настил искусственного острова, намертво закрепив судно к специальным тумбам для крепления швартовов с судна — причальным пушкам. Чтобы незапланированные пассажиры не мешали разгрузке судна, их спровадили с корабля, как только упали сходни.

Понтоны представляли собой, выполненные из дерева рукотворные острова. Десятки тысяч обработанных специальным составом бревен были намертво стянуты жгутами вокруг множества огромных бочек. Синие дубы обеспечивали высокую плавучесть и позволяли не только принять предназначенные для Небограда тысячи тонн товаров, но и выдержать вес хозяйственных построек, предназначенных для их хранения. Благодаря столь уникальным качествам дерева на понтонах также свободно расположились административные здания и бараки для рабочих. В центре рукотворного острова стояли крановые площадки, расположенные прямо под пирсами воздушной гавани Небограда, служившие местом погрузки не только людей, но и разного рода материалов. Снизу понтоны крепились ко дну озера тяжелыми якорями. Вместе с сотнями плавучими бочками они позволяли сохранить устойчивое положение для точной работы воздушных пристаней. Это место являлось связующим звеном, перевалочным пунктом для поставки товаров и перевозки людей с берега озера на воздушный остров.

Мальчишек привезли к ближайшим к Озу северным понтонам. Аналогичные понтоны располагались пятью километрами южнее, и их обслуживала вторая воздушная гавань небесного города.

Отойдя от сходень, в ожидании пока офицер выстроит своих бойцов, Алекс и Толий восторженно глядели по сторонам. Они завороженно наблюдали за тем, как сотни канатов, словно церковная праздничная гирлянда свисали с края острова, беспрерывно поднимая и опуская бесчисленные люльки, клети и сети. Подъемной тарой служило все, что только позволяло поднять необходимый груз на высоту ста тридцати метров. В то время когда воздушные гавани поднимали в небо груз, к понтонам ежечасно причаливали тяжелые баржи. Шустрые погрузочные команды, незамедлительно начинали разгрузку новоприбывших судов, чтобы быстро переместить товар на крановые площадки или в складские помещения.

Пока ребята разглядывали рукотворное чудо логистики, лейтенант отошел строя солдат и завел беседу с низкорослым, одетым в красный комбинезон, клерком, что обслуживал понтоны — понтонёром. Мальчишки не соблюдали строй, на военные штучки им было абсолютно наплевать. Они без спроса подошли поближе, но успели услышать только часть разговора.

— ...срочная заявка? — спросил у офицера понтонёр. — Не надо мне приказывать лейтенант! Я старше Вас по званию. Тут всё срочно! Тут всем надо! Не видишь, что тут происходит? Сегодня уже, из-за таких как ты, сорван план поставки. Видишь возле левых площадок черные доспехи? Это твои коллеги, такие же шустрые, как и ты. Им тоже надо наверх быстрее всех. Негодующая очередь торговцев скоро разорвет меня и мое начальство. Я повторяю, что все пассажирские клети заняты.

Когда понтонёр говорил, то забавно раздувал свои красные щеки. Беседу с воином он вел в пол оборота, то и дело, поглядывая на грузовые площадки.

— Грузовые краны тоже заняты? — спросил лейтенант.

— Ты будешь своих кабанов, а в это время товар десятков купцов будет гнить в амбарах понтона? Ты знаешь, какая тут влажность мальчик? Один лишний день хранения и все сгниет или заплесневеет. Даже если я и соглашусь допустить вас на грузовые площадки, то куда ты бойцов то погрузишь? В сети? Или крюк загонишь под шлем?

— Нам нужно найти место только для десяти человек. И это больше не обсуждается. Остальных четырех ты переправишь в общей очереди.

С этими словами он вытащил из перекинутой через плечо командирской сумки небольшой конверт и протянул его понтонёру. Тот, взяв в руки письмо, с интересом разглядывал оттиск, внимательно осмотрев сургучную печать. Резким движением руки он разорвал край конверта, достав из него дважды свернутый лист бумаги. Прочитав послание, урядник не подал виду, что был сильно удивлен его содержимым, а точнее авторством документа. Аккуратно уложив листок в конверт, клерк передал его обратно лейтенанту и обратился к нему уже с совсем другой интонацией:

— Ну что с вами делать то? Под вас гвардейцев, надо отдельные стрелы кранов выводить. Только и там у вас будет очередь из тех, кому без очереди. — прогудел под нос понтонёр.

Подойдя к стене ближайшего здания, краснопузый клерк нагнулся к одному из небольших окошек, что были на уровне его пупка, и что есть силы закричал:

— Азев! Проводи людей этого молодого человека к семнадцатой гостевой площадке и выдели для них посольскую клеть.

Из окошка раздался невнятный ответ и через несколько мгновений с другого конца здания выбежал рыжеволосый, лопоухий парнишка. Тем временем понтонёр повернулся к офицеру и произнес:

— Господин лейтенант, у Вас есть четырнадцать минут. Если Вы не успеете, то я не смогу Вам больше нечем помочь и отправлю Вас в общую очередь. Я многим рискую, ведь эта клеть ожидает семью маркиза. Они должны прибыть уже следующим пассажирским судном.

Лейтенант попрощался с клерком, пожав ему руку. Развернувшись к ожидающему его неподалеку отряду, он отдал короткую команду своим подчиненным. Быстро проговорив указания, уже через минуту вокруг него остались стоять мальчишки и шестеро гвардейцев, лишние четверо гвардейцев ушли в блок ожидания пассажирских клетей.

— Сто килограмм веса на одного человека с учетом ручной клади, большее канаты не выдержат. Если мелкие с Вами, то пускай садятся в центре, остальные пусть равномерно рассаживаются по краям клети. — залепетал по дороге к площадке лопоухий Азев.

— Не волнуйся, мы легкие. — успокоил его офицер.

Поредевший отряд подошел к огороженной деревянными кольями крановой площадке в тот момент, когда шестеро рабочих, орудуя трехметровыми гарпунами, ловили спускающуюся сверху пассажирскую клеть. Под раздающиеся матные возгласы, с грохотом упавшая на доски клеть, довольно быстро была помещена на середину специально огороженной части понтона.

Один из гарпунщиков подбежал к решетчатой двери и, открыв ее, помог выйти десятке небоградцев. Большинство людей покидало клеть ровной походкой, но находились и те, кто не справившись с волнением выходили пошатываясь. По-видимому, краснопузый понтонёр левачил, ведь как еще можно было объяснить, что из "пустой" маркизовской клети вышли люди?

— Быстрее заходите и рассаживайтесь. Не забудьте подвязаться страховочной веревкой. — напомнил рыжий сопровождающий.

Десяток путников довольно быстро разместился в пассажирской клети. Через несколько минут двое рабочих подошли и закрыли входную решетку, махнув стоящему за стационарным светильником мальчугану. Паренек, поправив спустившийся на глаза капюшон, ответил кивком на поданный рабочими сигнал и стал маяковать наверх, в воздушную гавань. В ответ на действия мальчишки клеть медленно начала подниматься вверх.

Тоненькая решетка, отделявшая пассажиров от падения, не внушала доверия. Она была выполнена из тонких металлических брусьев и казалась слишком хлипкой на вид. К четырем краям верхней решетки, служившей для всей конструкции условным потолком, крепились транспортировочные тросы, которые через пять метров соединялись в единый, тугой канат. Помимо основного каната параллельно был протянут дополнительный страховочный трос. Он шел параллельно и предназначался для спасения людей в случае обрыва основного.

В центре прямоугольной клети пассажирами был занят десяток небольших кресел. Каждый, кто входил в клеть, должен был обвязать себя тонкой веревкой, чтобы в случае сильного порыва ветра или обрыва канатов не разлететься по всей клети.

Из-за горизонта лениво поднималось солнце. Свет плохо проходил сквозь зимние тучи и не ослеплял будущих гостей небесного града. С высоты птичьего полета ребята завороженно глядели сквозь тонкую решетку на открывающиеся перед ними просторы. Понтоны быстро скрылись из виду, уйдя под ноги сидящих. Осталась только уходящая вдаль водная гладь, на краю которой виднелись разбросанные небольшими пятнами прибрежные поселки.

Вот виден недавно покинутый город Оз со своими широкими и грязными проспектами. С высоты они казались тонкими полосками. А вот дальше еле различим их Приозерный. Прекрасный пейзаж дополняли десятки кораблей, курсирующих от берега к острову. Фантазия мальчишек представляла, как торговые баржи плывут из дальних краев, доставляя экзотические и дорогие товары в сказочный город.

Тем временем за спиной ребят медленно приближалась громада воздушного острова, нависая своей тенью над клетью с людьми. Открытые скальные породы, обнажённые слои разноцветной почвы были скованны сетью из тысячи мелких корней.

У Толия и Алекса захватывало дух от подобных просторов, ведь они впервые очутились на такой высоте. Мальчишкам было невдомек, сколько по воле князя было вложено людских сил, чтобы дать им возможность подняться в чудо-город в какой-то клетушке. Сколько в этом процессе было одновременно задействовано людей и нежити.

Ведь именно сейчас, пока ребята зачарованно наблюдали с высоты птичьего полета за просторами родины, кто-то вышагивал по доскам ступального колеса, поднимая их наверх. Кто-то качает воду для удовлетворения бытовых нужд горожан, кто-то чистит ливневки, сжигает мусор, зажигает фонари, вязал канаты для новых кранов воздушной пристани.

За комфортным проживанием на воздушном острове стоят десятки тысяч безликих работников. Они выращивают фрукты и овощи, что окажутся на столе у притязательных баронов, они ткут дорогие ткани для платьев их дам, вышивают узорные, мягкие ковры для их ног, делают прелестные украшения для гостей восхитительных баллов.

— Это самое замечательно из всего, что я когда-либо видел. — сказал Алекс.

— Д-а-а-а-а...— протянул Толий.

— Подождите. — встрял в разговор Квинт. — Вы ещё сам город не видел. Там невероятно красиво и все как-то... Как-то складно что ли...

Подъем занял примерно тридцать минут. Такие же? Как и внизу невзрачные рабочие ловили гарпунами их клеть, зависшую над выступающей за край острова гаванью. С криками и руганью они зацепились за решетку и затащили её на деревянный настил одной из воздушных пристань.

— Вау! — В одни голос удивились Толий и Алекс.

— Я же говорил, что вам тут понравится — улыбаясь, приободрил ребят Квинт.

Когда клеть с ребятами развернули, перед ними предстал удивительный город. Город, где как уверял Квинт, сбываются все мечты. Это был Небоград.

Воздушная гавань состояла из нескольких десятков пристань, которые были соединены между общим деревянным настилом. Сорок лет назад, еще при освоении острова, строители столкнулись с проблемой при переброске наверх тысяч тонн грузов и строительных материалов. Из-за того что верхняя часть воздушной скалы закруглялась под небольшим углом и остров по своей форме напоминал хрустальный бокал вина, у них отсутствовала возможность построить прямые подъемные краны. Канаты быстро перетирались о скальные породы острова, а ценные грузы сильно портились при волоке.

Строители нашли единственный выход из сложившейся ситуации — построить воздушные гавани, что будут выступать за пределы острова. Вначале были возведены опоры и вбиты сваи, затем рабочие расстелили общий деревянный настил, состоящий из огромных бревен, которые намертво стянули между собой стальными скобами. Возле кромки воздушной гавани, для комфортного и быстрого подъема людей и полезных грузов, поставили сотни больших и малых кранов, кабестанов и лебедок. Их приводили в движение специальные рабочие — докеры и вьючные животные. Всю эту конструкцию удерживали от падения четыре высоких, двадцати метровых пилона, к которым от края и центра настила тянулись натянутые стальные цепи.

По аналогии с воздушной гаванью, на которую прибыли молодые люди, на другом конце острова была возведена её южная сестра близнец. Почти лишенные декора гавани, за счет своей массивности и выразительной архитектоники создавали у посетителей ощущение прочности и надежности.

Как только рабочие причала открыли навесные замки клети, офицер первым покинул её. Вслед за ним на выход потянулись мальчишки и солдаты. Подбитые каблуки их сапог глухо стучали по намокшему от дождя деревянному настилу пристани, оставляя за собой мелкие царапины.

— Хирний! Смотри, какие черные наглые! Закон им не писан. Они только для нас придумывают новую блажь! Т-фу! — сплюнув вслед проходящей мимо процессии гвардейцев, сказал один гарпунщик другому.

Потратив значительные средства на строительство Небограда, князь Домината озаботился временем службы деревянных мостовых. Им был издан запрет на металлические набойки каблуков. За их установление налагались штрафы, а за продажу — конфискация имущества и каторга. Но гарпунщики были правы и гвардейцам действительно было наплевать на подобного рода запреты. Они были не готовы отказаться от подобного удобства в угоду сохранности какого-то пола.

Сделав буквально несколько шагов от поднявшего их клеть крана, ребята очутились в настоящем человеческом муравейнике. Деятельная суета — так двумя словами можно было описать то, что творилось вокруг.

Оставив за своей спиной выстроившиеся по кромке гавани ряды разношерстных кранов, офицер повел свой небольшой отряд к выходу. На общей площадке, что соединяла воедино все пирсы и которую рабочие условно прозвали набережной, было довольно многолюдно. Покинувшие соседние пассажирские клети пассажиры, деловито сновали из стороны в сторону, разбегаясь по своим делам. То и дело приходилось уступать место доверху набитым товарами повозкам, спешащим домой горожанам и уставшим крючникам.

Вот идет навстречу утренняя смена докеров, чтобы сменить своих коллег в ступальных колесах кранов, а вот рабочие катят сменную катушку для замены истертых канатов. Клерки гавани вечно сверялись с точным расписанием, то и дело нервно заглядывая в свои массивные часы. Именно от их строго контроля зависела высокие объемы проходимости грузов и должная логистика. В это время их помощники старались не допустить проволочек, подгоняя рабочих. Казалось в этом хаосе невозможно найти никакой системы.

Все "коренное" население воздушной гавани делилось на несколько неравномерных групп, каждая из которых выполняла определенные функции. Клерки и урядники, вместе со своими помощниками, представляли административную часть гавани. Они брали на себя не только контроль перевозок, но и составление должных купчих бумаг, регистрацию артелей и сбор купеческих пошлин.

Второй весомой частью портового общества выступали разнорабочие. Их было больше всего, и именно на их плечах держалась жизнедеятельность столь большого механизма. Так, докеры должны были круглосуточно приводить в движение ступальные колеса кранов, тянуть кабестаны и лебедки. Они обслуживали их, вовремя заменяя потертые тросы, смазывая стирающиеся деревянные детали. Их труд был монотонен и оплачивался по установленной таксе.

Сдельной была зарплата грузчиков. Он занимались незамысловатой погрузкой и разгрузкой поступающих с понтонов товаров. Однако двадцать лет назад, когда в Небограде появились первые ткацкие монофактуры, у них появились главные конкуренты — крючники. Они были теми же самыми грузчиками, только специализировались на переноске напитых тканью кулей.

Каждый крючник использовал железный крюк и закреплённую на холщовых лямках и надеваемую на спину опору для переноса кулей — седёлку. С помощью крюка куль с товаром поднимался и удерживался на седёлке. Благодаря хитрой конструкции она служила не только опорой для куля, но также предохраняла спину от натирания.

При удобных условиях погрузки и выгрузки и собственной расторопности крючник зарабатывал в день гораздо больше простого грузчика. Только ненастная погода останавливала их работу, и те за бездельем обыкновенно пропивали почти всё, что успевали заработать. В год зимы и редкие дождливые деньки весны и осени пьяный разгул, ссоры и драки между крючниками были обычным делом.

Пристань работала круглосуточно, рабочим платили хорошее жалование за их труд, обеспечивая их бесплатным обедом и дешевым жильем в черном квартале города. Пускай это были бараки, но зато есть свой собственный угол.

Возле ворот, что были единственным выходом из стены, отделяющей воздушную гавань от остальной части города, сопровождающий мальчишек отряд столкнулся с людским затором. Городская стража пропускала людей и груз только после досмотра и проверки документов. Для жителей города это были доверительные письма или же выписки из ратуши, а для купцов купчая или княжеское распоряжение.

Высокая стена частокола протянулась от одного пилона к другому и отрезала часть острова от остальных территорий. Она ничем не отличалась от простых городских стен, что возводились для защиты любого другого города. За исключением того, что она была деревянной и вдоль неё находились многочисленные хозяйственные и административные постройки. За стеной виднелись шпили сотен разноцветных башен, робко выглядывающих из-за заостренных зубьев частокола.

Возле высоких ворот, у которых нес свою службу дежурный наряд стражников, в этот раз было многолюдно. Количество часовых и патрулей было увеличено в несколько раз, а к проверке документов относились предельно строго. По-видимому, что-то недавно произошло...

Офицер, ничуть не смутившись очереди, нагло шел сквозь неё, солдаты же обступив ребят со всех сторон, вторили его шагу. Толпа расходилась от их отряда, как наткнувшиеся на волнорез волны. Пройдя сквозь пары десятков человек, лейтенант остановился возле одного из стражников. Стражник внимательно смотрел бумаги неизвестного торговца, в то время как его напарник поочередно приподнимал лежащие в купеческой телеге тюки.

— Господин лейтенант. — отвлекся от проверки и первым обратился стражник к офицеру, завидев на черном нагруднике токую позолоченную полосу. — Вы не сможете пройти без досмотра, без разрешения десятника.

— Так зови его.

— Не надо никого звать. Я уже здесь. — ответил появившийся из неоткуда десятник. — Я еще с башни заметил, как Вы нагло продирались сквозь толпу. Надеюсь у Вас были на то веские причины?

Офицер проглотил едкий комментарий десятника. Хоть лейтенант и был на две ступени выше по званию, а начальник караула посмел обратился к нему с пренебрежительным тоном в присутствии бойцов, он не стал обострять ситуацию и молча протянул из-за пазухи конверт. Мальчишки уже второй раз за день наблюдали, как простая бумажка меняла в лице представителя государственной власти.

— Простите господин лейтенант. — бойко ответил десятник приняв ленивую строевую стойку. — Поймите меня правильно, у нас не было никаких оснований задерживать Вас. Это просто дополнительные меры предосторожности в связи с недавно произошедшими беспорядками. Нам приказано усилить бдительность.

— Что случилось?

— А Вы не знаете? Вчера вечером на пятом и шестом причале произошли беспорядки. Лишившиеся из-за дождей работы, артели крючников пытались нагло забрать заказы у грузчиков. Те соответственно спокойно с этим не смерились, и произошла массовая драка, которая в дальнейшем переросла в поножовщину. Беспорядки были подавлены, но, к сожалению не сразу. Всего погибло сто тринадцать человек, множество раненных, сгорело два ангара, и повреждены семь больших кранов. Их повалили на причал, чтобы сделать баррикады. — закончил свой доклад десятник.

— Не дурно. Кто их только такому успел научить?

— Начальство выясняет. В купол увезли несколько сотен задержанных.

— Ладно. Свободен десятник. — закончил разговор офицер.

Поговорив с десятником, лейтенант прошел мимо, смотрящих вслед ему стражников, зайдя в деревянное зево ворот.

— Наши лошади остались в Озе... — говорил на ходу офицер, проходя сквозь короткие ворота. Его слова отдавались небольшим эхом от арочного свода. — Для нас надо найти лошадей.

Сказав это лейтенант, жестом подзывал к себе своего десятника. На небольшой площадке возле ворот отряд сбился в кучу возле своего командира. Пока офицер раздавал команды своим подчиненным Толий и Алекс любовались открывшимися перед ними просторами города.

— Иди по этой улице, после третьего дома свернешь направо. Там находится конюшня "Пегий конь", где ты должен будешь найти для нас десять коней. Мы тебя будем ждать тут, у входа. — приказал своему десятнику командир.

Дождавшись того, как десятник побежит выполнять его приказ, офицер развернулся в сторону ребят и сказал:

— Вы мальчишки на лошадях умеете скакать? Держались в седле хоть раз в жизни?

— Пару раз было.

— Вроде бы неплохо получалось.

— Да я родился в седле.

Загалдели невпопад возбужденные от впечатлений мальчишки.

— Ладно, разберемся. — отрезал лейтенант.

Десятник вместе с работниками конюшни, привели десяток уже запряженных живых лошадей только через полчаса.

— Едем строем в колонну по два. Вы будите в центре. — обратился к ребятам гвардеец. — Остальные следят за ними и не забывают поглядывать по сторонам. Нам надо добраться до купола без происшествий.

С этими словами, после перестроения, колонна выдвинулась по широкому проспекту.

— Это какой-то сон. Тут чудесно абсолютно все. — сказал Алекс, от непривычки елозя в седле.

Широкий проспект протянулся вдоль всего Небограда, соединяя северную воздушную гавань с её южной сестрой близнецом. Через каждые сто метров от проспекта расходились ровные улицы, образуя бесчисленные перекрестки, разбивающие многотысячный город на кварталы.

По краям мощенных гладким морским камнем улиц, возвышались дома-башни. Некоторые башни, начиная с высоты третьего этажа, соединялись между собой, легкими деревянными или более дорогими каменными мостами и галереями. Каждый дом был индивидуален, казалось, каждый хозяин пытался подчеркнуть исключительность своего строения, наняв экстравагантных архитекторов, искусных художников и опытных резчиков по камню. Непременным атрибутом каждого строения служила остроконечная черепичная крыша. Остается только догадываться, во сколько обходилось строительство одного такого дома.

Разноцветные здания стояли впритирку друг к другу. Часто для простоты их содержания и по старой привычке хозяева нескольких домов объединяли их во двор, огораживая пустующие промежутки между своими домами стеной. От не прошеных гостей ставились зарешеченные ворота.

Башня или даже целый двор мог принадлежать и одному хозяину. Как правило, это были представители знатных родов, богатые купцы или почетные граждане, которые подобным шиком хотели лишний раз продемонстрировать окружающим своё могущество, ведь стоимость даже одной маленькой квартирки была просто запредельной.

Город уже давно проснулся. Его население предстало перед ребятами во всей своей красе. Их конный строй шел за направляющим лейтенантом, держась центра дороги. Довольно долго они петляли по улицам, ведь их путь зависел от скорости впереди идущих карет и вечно торопившихся перебежать под копытами дорогу пешеходов.

Что окончательно поразило ребят, так это тот факт, что в отличии от Оза по Небограду не распространялись невыносимые миазмы. По краю дорог не текли реки фекалий, поскольку отходы не выливались из окон, как это делалось повсеместно, а аккуратно сливались уборщиками в расположенные на тротуарах люки. Вдоль самих тротуаров через несколько метров друг от друга были посажены с широкой кроной невысокие деревья. Но и тут от них не было вечной грязи, так как земля, служившая житницей для растений, была аккуратно обрамлена высоким бордюром. Так что даже при условии длящихся целый год зимних дождей на улицах отсутствовала жирная, земляная грязь — вечный спутник непогоды в поселениях.

— Я уже так устал удивляться, что уже нечему не удивлюсь. — сказал Алекс.

— Такая же ерунда. Я спать хочу и седло мне всю задницу уже отбило. — посетовал Толий.

— Каждый день вы будите находить здесь для себя, что-то новенькое. Если нас конечно ставят тут... — проговорил Квинт.

— Ты думаешь, мы не вернемся назад? — спросил Алекс.

— А зачем, по-твоему, весь этот карнавал? — вопросом на вопрос ответил Квинт — Явно же, что нам не дадут отсюда уйти. Нас одели, помыли, накормили, целый день сопровождали гвардейцы и все это ради того, чтобы ты просто показался какому-то клерку в канцелярии, а потом тебя отвели обратно домой?

— Да. Нам не вернуться. — грустно согласился Толий.

— Что за тайная канцелярия? — спросил Алекс.

— Я был тут всего шесть раз и ещё не изучил весь город. Он же огромный, тут живет четыреста тысяч человек! — ответил Квинт.

Но разгадка не заставила себя ждать. Свернув на ближайшем перекрестке направо, громада уходящих к небу домов резко оборвалась. Перед взором ребят предстала украшенная высокими соснами и декоративными кустами великолепная аллея. Вокруг неё не было ни одного строения, и только проходящая вдоль рукотворного парка дорога, соединяла её с остальной частью города. В самом конце аллеи возвышался циклопических размеров белокаменный купол.

— Добро пожаловать в тайную канцелярию! — радостно сказал лейтенант.

* * *

Доминат. г. Небоград.

Купол тайной канцелярии.

Июнь 914 года... Год зимы.

В тот же вечер...

В хорошо освещенном кабинете, за выполненном из редкой породы дерева широким столом, сидел мужчина. Он был одет в такую же рясу, как и трое молодых людей, что сидели прямо напротив него.

В гробовой тишине, ничуть не смущаясь присутствующих при нем ребят, он внимательно и неспешно вчитывался в какие-то бумаги. Стопка документов, что лежала на краю его стола, медленно уменьшалась. Он не представился, но то, как он держался, его осанка и вальяжные манеры давали понять сторонним наблюдателям, что хозяин этого кабинета явно знатного происхождения.

За те долгие минуты ожидания, ребята успели подробно разглядеть, куда же их привели. В большом и просторном кабинете, больше похожем на зал для собраний, перед столом неизвестного господина стояло несколько десятков стройных рядов стульев, что свидетельствовало о большом количестве проводимых тут совещаний. Десятки осветительных кристаллов были аккуратно распределены по всей площади побеленного потолка и давали яркое, а главное равномерное освещение. За спиной незнакомого мужчины, вдоль всей стены от самого пола поднимались массивные стеллажи с книгами. На этих книгах не было названий, но каждой из них был присвоен порядковый номер. К левой части стеллажа была приставлена высокая лестница, которая при необходимости позволяла дотянуться до нужно тома в тяжело доступных местах. Как ни странно, но белые стены, объемные библиотеки и яркое освещение не придавали канцелярии ощущения таинства.

Тайная канцелярия. За подобным громким названием должны скрываться окутанные зловещим полумраком катакомбы и казематы, где в попытках выудить секреты загублена не одна тысяча душ, где по этажам разбросаны комнаты для пыток, из которых доносятся крики и стоны жертв инквизиционного правосудия.

Однако всего этого не было. Внутри огромного купола посетителей встречали просторные залы и застеленные дорогими коврами широкие марши лестниц. Украшенные картинами и цветочными горшками бесчисленные коридоры протянулись вдоль всей окружности купола. Высокие стеклянные витражи, что наполняли дополнительным светом нутро купола, также не добавляли атмосферы мрачности и жути.

Как только молодые люди вошли в здание, лейтенант передал их в руки сидящего у входа адъютанта, подмигнув на прощанье ребятам. Тот отобрал у офицера злополучный конверт, что до этого открывал перед ним все двери.

Слуга с каменным лицом обошел каждого из ребят, подробно разглядывая их внешний вид. Приняв у них плащи, он не удержался и недовольно поморщился, когда ребята стянули с головы мокрые капюшоны, завидев их неухоженные прически. Перед тем как сопроводить молодых людей в нужный кабинет, он выдал каждому тряпку и заставил протереть свою обувь. После чего он раздал щетки с упругим ворсом, и также предложил обслужить собственные черные рясы. Следует отдать должное его скрупулёзности к деталям, ведь подолы их одеяний действительно успели замараться в дороге.

— Прошу вас проследовать за мной молодые люди. — сухо обратился к мальчишкам адъютант, удовлетворившись их внешним видом. — Не отставайте, нечего не трогайте, никого не разглядывайте и задавайте лишних вопросов.

— А дышать то хоть можно? — начал хамить Толий.

— Можно, но только тихо. Тут слишком сильное эхо.

Как ни странно, но слуга повел за собой ребят не по красивой главной лестнице, что расходилась в разные стороны от самого центра купола, соединяя этажи, словно ветвями огромного дерева, а подвел их к небольшой колоне, расположенной недалеко от входа.

Как оказалось, в уходящей вверх колонне, за неприметной фальшь панелью скрывалась дверью, что таила за собой узкую винтовую лестницу.

— Как хитро! — изумился Алекс.

— Представь себе, что тут еще может быть спрятано? — вторил другу Квинт.

— Это место действительно хранит множество тайн молодые люди. — скупо ответил слуга.

Уже через сотню коротких ступеней, еле успевающие за прытким слугой ребята, потеряли счет пройденным этажам. Казалось, что адъютант был двужильный, но что еще можно было ожидать от человека, который множество раз за день проделывал подобный путь?

— Я один заметил, что эта лестница на первом этаже еще и вниз уходит? — запыхавшись, спросил Квинт.

— Если Вы будите слишком любопытным молодой человек, то мне придется Вас туда сопроводить. — ответил вместо ребят адъютант.

— Расслышал твою мать... — пробурчал себе под нос Хитрово, продолжая сражаться с лестницей.

Поравнявшийся с очередной дверью адъютант, наконец то не прошел мимо неё, а распахнул настежь и зашел во внутрь. Оставшись стоять возле входа, он придерживал дверь одной рукой, в ожидании, когда все ребята покинут тайную лестницу.

Лащеный адъютант шел по коридорам с очень надменным видом. Прихваченная им по случаю толстая кипа бумаг лишь усиливала эффект напускной значимости. Попадавшиеся на встречу редкие работники канцелярии по своим повадкам были просто его копией.

Через несколько минут слуга привел ребят к очень странной двери. В отличии от других она была выполнена из необычной белой породы дерева и практически сливалась с побеленными стенами. Если бы не витиеватые узоры обрамляющей дверные наличники лепнины, то ничто бы не выдало этот дверной проем.

Напротив остановившегося у входа адъютанта стоял облаченный в довольно редкую одежду человек. Подобного рода одеяния носили в непогоду только мертвецы. До начала ненастья обеспеченная нежить заблаговременно обивала пороги дорогих ателье для индивидуального пошива защитной одежды. Кожевнику по замерам, требовалось подогнать и облачить клиента с ног до головы в специальный кожаный комбинезон.

В течении нескольких трудоемких дней кожевник пришивал заранее подготовленные сапоги к штанам, рукава к перчаткам, а воротник к специальной маске, тем самым полностью отрезая тело нежити от воздействий окружающей среды. Каждый элемент подобного туалета выполнялся из дорогих видов кожи. При подобного рода пошиве допускались только внутренние и очень тугие швы, которые в тоже время не должны были сковывать движения владельца. Места сочленения вещей пришивались внахлест, предотвращая тем самым попадание губительной влаги.

Главной защитой лица выступала кожаная маска. Она выполнялась также по эскизам заказчика. В прорезанные глазницы вставлялись заказанные у стеклодувов нужного размеры линзы, а в области рта и ушей либо проделывались небольшие отверстия, либо пришивался водонепроницаемый шелк. В противном случае владелец столь экстравагантного костюма ничего бы не видел и не слышал, а его речь никто бы не понимал.

В отличии от довольно незамысловатых, стандартных костюмов подобного рода, незнакомец был облачен, по-видимому, в самый дорогостоящий вариант. Выполненный из черной кожи костюм, украшали многочисленные застежки и хитрые замки, которые позволяли самостоятельно отсоединить тот или иной элемент одежды. В место небольших, прикрывающих глаза линз, находилось не стесняющее обзор широкое стекло, а на локтях и коленях были нашиты дополнительные заплатки. Если стандартный защитный костюм пришивали вплотную к телу, то этот сидел на нем немного мешковато. Подобного рода нюансы указывали на то, что данный представитель нежити ведет довольно активный образ жизни в самый опасный для себя период.

Незнакомец стоял, прислонившись спиной к низким перилам и скрестив на груди руки, издали рассматривал идущую процессию. Остановившийся возле двери адъютант, предварительно прокашлявшись, обратился к нему:

— Он у себя?

— У себя. — пробубнил сквозь маску глухой голос.

— Олег прекрати паясничать. Сними свой намордник.

— Паясничает из нас двоих только ты. — уже понятнее ответил незнакомец, ловко расстегнув одной рукой прикрывающую рот вставку. — Быстро же тебя испортили эти бумажные червяки, на земле ты говорил со мной по-другому.

— Так, не обращайте на него внимания он всегда такой. За этой дверью находится глава тайной канцелярии. Я зайду к нему первым и представлю вас. Потом укажу место, где вам необходимо будет сесть. Не обращайтесь к главе, пока он не сделает это первым. Не отвлекайте его, старайтесь сохранить полную тишину.

— А дышать то в его присутствии можно. — опять не удержался Толий.

— Лучше не стоит. Мертвым он доверяет больше.

С этими словами адъютант надавил двумя руками на полотно, и тихо разведя в разные стороны двери, скрылся в кабинете. Также без единого звука за ним затворились раскрытые двери. Только сейчас ребята заметили, что упустили последнюю необычную особенность — отсутствовали дверные ручки.

— Надо обязательно посмотреть механизм! — загорелся идеей Алекс.

— Парень. — обратился явно скучающий незнакомец. — Там стоит самый простой доводчик. Я не знаю из какого вы приехали захолустья, но подобного рода механизмы довольно распространены.

— Да? Понятно... — смутившись, ответил мальчишка.

Продолжить разговор с незнакомцем не дал вышедший в коридор адъютант. Вернулся он уже без стопки бумаг.

— Проходите и садитесь на стоящие в первом ряду центральные стулья. И помните, что я вам говорил. — дал последний наказ слуга.

Вот так они оказались в самом важном кабинете перед самым главным человеком тайной канцелярии. Вот уже полчаса он сохранял молчание, аккуратно перелистывая бумаги и вдумчиво замирая, когда в его руки попадал новый листок.

Небольшой шрам тянулся по его лицу. Он начинался от правого виска и доходил до центра щеки. Хозяин кабинета обладал широким лбом и узкими глазами. Его черные, короткостриженые волосы слегка поблескивая в искусственном свете кристаллов, были красиво уложены каким-то кремом на одну сторону.

— Очень занятно молодые люди. — наконец прервал он тишину. — Очень занятно... Я так понимаю, вы в курсе того, по какой причине вас сюда привели мои люди?

— Водяная мельница. — немедля ответил Квинт.

— Не только Квинт, не только. — сказал таинственный собеседник. — Чтобы окончательно все между нами прояснить, я хотел бы вначале представиться. Меня зовут Платон Кассий. Я являюсь главой тайной канцелярии Домината и доверенным лицом государя во внутренних делах. Опережая ваши распросы я скажу, что не прихожусь вашему другу Толию родственником. По счастливой случайности мы просто однофамильцы.

— Довольно редкая фамилия. — подметил Толий.

— Согласен. Не из часто встречающихся. — ответил тезка — И так, продолжим. Вы за шесть недель спроектировали, построили и запустили полноценную модель водяной мельницы. Признаюсь честно, я сильно удивлен, что трое юнцов без достойного образования и финансирования не только смогли создать подобного рода механизм, но даже успели его продать.

Тут он перевел взгляд на Квинта. Откуда все это знал Платон, для ребят оказалось большой загадкой. А тем временем глава тайной канцелярии продолжил:

— Юные ученики моего хорошего друга Грея Валджеуса, ректора первого государственного института Домината, абсолютно независимо от вас четыре года предпринимали безуспешные попытки по воплощению подобного проекта в жизнь. Для этих целей у них было все, начиная от свободных рук и заканчивая почти готовыми чертежами. Они впустую потратили несколько сотен золотых, хотя вы достигли успеха, собрав механизм из какого-то хлама. Кроме того, нашими людьми, помимо заработанных вами денег, в хижине Хитрово были обнаружены интересные схемы давнего оружия. Если мне не изменяет память, то это приспособление очень похоже на "скорпион" времен первой гражданской войны? — Платон поднял желтый лист бумаги и развернул его в сторону мальчиков.

— Это наш первый большой проект. Мы хотели посетить Небоград. — взял на себя смелость пояснить Алекс — Мы знали, что нам самим никогда не удастся сюда попасть. Тогда мы и восстановили по старым картинкам этот арбалет. Он позволил забросить полутораметровую кошку на остров и забраться на него по канату.

— Так, хватит выкручивать нам яйца! Давайте уже ближе к сути. Зачем Вы нас сюда притащили? Вы классный мужик, который живет на воздушном острове в модном куполе, но я вот не понимаю нахрена Вам сдались три оборванца? — не выдержал Квинт. — Ну построили мы мельницу быстрее Ваших умников, ну продали её шустро, ну залезли пару раз на Ваш расчудесный остров, ну и что? Что тут смертельно опасного? Зачем Вам с нами разговаривать?

— Я так понимаю, Вы Квинт боитесь меня? Или же возмущены тем фактом, что мы изъяли Ваши деньги?

— И то и то. — смело признался мальчик.

— Не переживайте, я возвращаю их Вам в полном объеме.

С этими словами мужчина открыл один из ящиков своего стола и достав оттуда большой коричневый мешочек, положил его на стол перед собой.

— Вы сможете его забрать, как только закончится наш с вами разговор. — сказал Платон. — У меня есть плохие для вас новости. Вам не дадут запатентовать мельницу. Даже больше скажу, уже через год десятки тысяч экземпляров вашего детища заполонят реки и ручьи всех земель некромантов. Они будут раздувать меха, и поднимать кузнечные молоты, перекачивать воду и пилить на доски бревна. Они будут распространены повсеместно и выполнять различные функции, а не только, как вы планировали, молоть муку. Ваша идея изменит экономику страны, значительно ускорив её. И первое государство, которое воспользуется подобным преимуществом, оставит далеко позади своих конкурентов и сможет диктовать свои правила рынку.

— Они Арама походу закопали за таверной. — прокомментировал для мальчишек Квинт.

— Вас больше беспокоит судьба контрабандиста славийца или своя собственная? — поинтересовался Кассий.

— И что дальше? Патента нет, мы останемся богатыми, хотя могли бы быть ещё богаче. Чем всё закончится? — спросил Алекс.

— Мне нужны такие толковые люди как вы. Скажем так, в скором времени я собираюсь открыть собственное дело, безусловно служащее целям благоденствия государства. Вы уникальны уже тем, что выросши в подворотне, не имея даже школьного образования поняли каждое мое слово. Вы знаете даже сложные термины на вампском.

— Нас с детства Алекс учил. Он многое нам рассказывал. — пояснил Толий.

— Я так и понял. Мое предложение следующие... — наблюдая за реакцией ребят, заговорчески выдержал паузу Платон. В ожидании его продолжения только Квинт нетерпеливо заерзал на своем стуле. — Вы принимаете тот факт, что ваше изобретение изменило Некротию, Доминат и возможно, если он останется, то и Юрон. Вы переезжаете в Небоград учитесь и параллельно работаете с моими людьми, под моей опекой и защитой, пользуясь моим покровительством. Вы вселяетесь в представленное для вас жилье и поступаете без экзаменов в институт. В это время я оплачу вам самых лучших учителей, чтобы вы смогли скоро нагнать остальных учеников, а возможно даже их превзойти. В остальном вы живете как угодно, с кем угодно и где угодно. От вас мне нужны оригинальные идеи подобно мельнице и скорпиону.

— А если мы нечего не придумаем? — спросил Квинт. — Тогда всё? Выставите нас из Небограда пинком под зад?

— Если даже нечего у Вас не выйдет, то я получу троих смышленых подручных для помощи моим ученым. И ещё отплачу старый должок своему другу, пристроив в теплое местечко его сына. — сказав это, Платон посмотрел на Алекса. — Да, да мальчик, я говорю про твоего отца. Он жив и сейчас служит мастером над монетой в Мракедонии. Очень непростая у него жизнь...

— Ну всё... — протянул Квинт. — Алекс сейчас потечет. После такой затравочки про батю, он согласиться хоть весь остров засрать этими мельницами.

— Тише ты! — толкнул Хитрово в бок, сидящий рядом Толий — Не мешай им.

— Это ещё одна причина, почему я хотел познакомиться с тобой Алекс. — сказал Платон — Отец бы гордился тобой, он тоже посвятил всю свою жизнь служению государству. Он очень сильно помогает нам преодолевать наше технологическое отставание, присылая нужные чертежи и редкие материалы.

— Давайте не будем про это. — прервал разговор Алекс — Я не хочу ничего про него слышать. Он бросил нас и теперь живет своей жизнью, а я своей.

— Ну, хорошо. — согласился Платон. — Если вы согласны с моим предложением, то на этом мы и расстанемся. У меня не так много времени как хотелось бы. Мои люди проводят вас до ваших новых апартаментов. Сейчас вы познакомитесь со своим куратором, он будет помогать вам в обустройстве. Смело его слушайтесь, он будет передавать мои указания, если таковые поступят.

Платон резко поднялся, показав тем самым, что разговор закончен. Схватив увесистый мешочек с деньгами, он бросил его Квинту. Подойдя к дверному проему, он открыл дверь и приказал стоящему возле неё адъютанту:

— Передай этих ребят Олегу. Я думаю, ему уже не терпится с ними познакомиться.

— Пройдемте за мной, господа. — услужливо сказал слуга.

Ребята ушли, а Платон вернулся к своему столу. Адъютант уже успел подсунуть новые бумаги.

"Еще с одним делом закончили". — подумал Платон Кассий. Устроившись поудобнее в своем кресле, он принялся за изучение донесений. Взяв в руки запечатанный свиток, он аккуратно сломал сургуч, развернул податливую бумагу и внимательно погрузился в чтение.

Это было донесение от его шпионов в армии Домината. Отношения между главой тайной канцелярии и генералом Торием были мягко сказать натянутыми. Чтобы держать руку на пульсе событий, Кассию приходилось иметь своих людей не только во вражеском стане, но и внутри страны.

Согласно докладу приближенного к Торию шпиона волнения в западном маркизате Домината достигли своего апогея. В настоящее время на территории двух из четырех графств действуют многочисленные вооруженные отряды мятежников. К их организации причастны агенты Цитории, которые также берут на себя их снабжение. Для подавления указанных восстаний планируется привлечение второго и третьего гвардейского полка.

"Какой же Торий простак. — подумал Платон — Когда он их попросит у Лирия помощи, мои отряды уже будут находиться в трехдневном переходе от противника".

Слухи о причастности Домината к диверсиям, повлекших массовое убийство нежити в склепах Флории, а также о переброске в Юрон под видом добровольцев регулярных войск Домината, вызывают серьезное беспокойство не только среди населения, но в войсках. Возможно активное использование указанной информации агентами Некротии для дестабилизации социальной обстановки в стране. Социально-экономическая обстановка в маркизатах Домината остается благонадежной.

Глава тайной канцелярии отложил доклад своего агента в сторону. И откинувшись на спинку своего кресла, погрузился в раздумья. Он вспомнил, как еще до прихода ребят он читал доклад аналитического отдела. В нем говорилось о том, первой комендатурой Небограда впервые выявлены агенты криминального сообщества, ведущих активную агитацию среди горожан. Их пропаганда направлена на усиление социальных противоречий и разжигание классовой вражды. В последнее время именно они стоят у истоков массовых беспорядков между грузчиками и крючниками в обеих воздушных гаванях.

"Так, ладно. Еще с одним делом закончили. — подумал Платон Кассий, переходя к чтению следующего документа из принесенных стопки. — Та-а-к... что тут у нас? Алхимик из Зонге? Интересно...".

Глава V. Алхимик.

Доминат. г. Небоград.

Первый государственный институт

Декабрь 914 года... Год зимы.

Полгода спустя...

— Хуже чем у Вас Кассий я чертежа в жизни не видел. — сказал старый преподаватель черчения и каллиграфии господин Питер Шосс — Вашим калякам самое место в ясельках, хотите я Вас туда провожу после занятий? Мне как раз нужно забрать оттуда внучку.

Аудитория засмеялась. Толпа всегда реагировала на острые замечания и колкости любых преподавателей. Как заметил Фао, особенно утонченным студентам столь престижного учебного заведения полюбились шутки, отпускаемые учеными про троих новых деревенщин-самоучек, что неожиданно появились полгода назад на их курсе.

— Я не собираюсь строить здания или корабли! Зачем мне нужно мерить Ваши закорючки? Это самый бесполезный предмет для меня! — возмущенно ответил Толий.

— Ну, это не серьезно юноша, я подобный детский лепет даже комментировать не буду. — вспылил преподаватель — Мало того, что Вас протащили в наше учебное заведение в нарушение всех норм устава, так Вы еще смеете перечить преподавателю? Спасибо, что просветили меня, что всю свою жизнь я потратил в пустую! Ведь я тоже не спроектировал ни одного здания и не построил даже рыбацкого баркаса, но судить о науке по её полезности может только отбитый деревенщина!

— Я тебя не оскорблял дед! Развонялся тут своей наукой. — спокойно ответил Толий, аккуратно забирая из трясущихся рук педагога пергамент со своим чертежом.

— К Толию тут никогда не привыкнут. — сказал Квинт, повернувшись к сидящему рядом с ним за одной партой Фао — Сейчас опять будет буря. Я так хочу посмотреть на Толия в армии. Мне кажется, там десятники с ума сойдут от его напора и простоты.

— Это уже третий преподаватель за неделю. — устало согласился Алекс. — Я же просил его сдерживаться, не поддаваться на провокации.

Даже однокурсники, предвкушавшие от Кассия новых выходок, не ожидали от него ничего подобного.

— Это просто...просто...возмутительно! — задыхаясь ответил Питер Шосс — Во-о-он! Пошел вон из моего класса!

— Я то уйду, но Вы только уходите от разрешения нашего конфликта. — невозмутимо продолжал Толий. — Я предлагаю вернуться к непредвзятой оценке моего труда.

— А я предлагаю выгнать Вас из института! Я приложу к этому все свои силы, даже если это будет стоить мне всей моей карьеры! — брызгая слюней, прокричал преподаватель — И я не боюсь, Ваших покровителей из тайной канцелярии!

— Конченый идиот. — сказав это, Толий покинул аудиторию.

Побеленный светлый коридор встретил юношу прекрасными гобеленами и портретами именитых выпускников и преподавателей. С силой наступая на протянувшийся до самого выхода ковер, Толий в третий раз за неделю покидал институт. Преподаватели сговорились и сознательно изживали его.

Пройдя через вестибюль, украшенный такими же белыми, как и стены колоннами, он с силой толкнул тяжелую, деревянную дверь. За два поколения студентов, что обучались в данном учебном заведении, эти двери пережили многое. И вот сейчас яростный удар правой ноги Толия пришелся на обшарпанную нижнюю часть дверного полотна, отделяющего храм науки от остального мира.

На улице было пусто. В отличии от мальчишки все ученики давно слушают свои академические часы и тянуться к знаниям. Все тянуться и только Толий не дотягивается.

В отличии от того же Алекса у юноши так и не получилось взяться с наслаждением за новые знания. Учеба давалась ему невообразимо тяжело. Мальчик всего лишь три года ходил в поселковую школу, научившись там чтению, чистописанию и простому счету. Все остальные знания о мире он получил только от Алекса, что кратко пересказывал ранее прочитанные книги и от своего отца, что старался передать своему старшему сыну весь свой богатый житейский опыт.

Толий не заметил, как быстрым шагом прошел весь небольшой сквер, отделяющий институт, главную библиотеку и тайную канцелярию от остальных кварталов города. Свернув на право, по равномерно засыпанной гравием прогулочной тропинке, он вышел на оживленную городскую улицу, оставив за своей спиной, утопающий в парке белокаменный купол и студенческий городок.

За прошедшие полгода он уже привык к когда-то захватывающим дух красотам города. Будучи уже полноценным горожанином, он стал по-другому относиться к городской жизни. Если убрать весь напускной лоск, то окажется, что жизнь тут не так уж и комфортна, как может показаться на первый взгляд. В городе, где проживают сотни тысяч людей, терялась личность, а отношения между людьми сильно обесценивались.

Абсолютное большинство жителей продолжает, как и их деревенские сородичи, находиться за чертой бедности. Как правило, все они были вольными потомками бывших крестьян, которых выкупил сорок лет назад князь Домината у своей знати, для заселения и обеспечения жизнедеятельности своего будущего града.

Особенности расположения Небограда сильно влияли на быт горожан. В основном им приходилось прислуживать, заниматься мелким ремеслом и торговлей. В отличии от других городов, ограниченность пространства воздушной скалы, а также плохая для ведения сельского хозяйства почва не давала жителям возможности обзавестись своими полями, пастбищами или огородами. В любом другом городе Некротии горожане могли пасти свой мелкий домашний скот прямо на улицах. Помимо растительности их скотина поедала мусор, остатки пищи и нечистоты. В Небограде же подобное каралось, а к нарушителю применялись серьезные санкции.

Превосходной чистоте улиц способствовало суровое наказание. Использованную в быту воду, кухонные помои и содержимое ночных горшков следовало выливать в специальные канализационные люки. Данное решение городской управы позволило оградить городские улицы от миазм и не допустить распространения множества болезней. По первости, не привыкший к иным порядкам простой люд, облагался такими непосильными штрафами, что карьеры, шахты и каторги были заполнены должниками.

Толий, следуя по мощеной голубоватым камнем улице, зашел по дороге домой в небольшую бакалейную лавку, принадлежащему старому купцу ярейцу. Такие маленькие торговые лавки располагались практически через каждый дом. Предприимчивые собственники дорогой недвижимости специально отводили для них первых этажи своих зданий. Даже с учетом очень большой арендной платы, на подобного рода помещения всегда был высокий спрос, поскольку только в них вести торговлю и оказывать иные виды услуг. Из-за этого незримая борьба между ремесленниками и торговцами за лакомые места с каждым днем разгоралась с новой силой.

Поздоровавшись со знакомым продавцом и накупив свежевыпеченного хлеба, Толий продолжил путь домой. В Приозерном за эти деньги он смог бы купить целый мешок зерна.

После того злополучного разговора с главой тайной канцелярии жизнь мальчишек кардинально изменилась. За полгода ужасной учебы, которую юноша яро ненавидел, из своих достигнутых мечтаний Толию удалось лишь переселить свою семью в Небоград, выкупив их у барона Приозерного. Разделенных между мальчишками денег также хватило на учредительный взнос для вступления отца в Лиловый кузнечный цех. Кузнецы Лилового цеха обслуживали большую часть города.

Отец не оплошал и смог подтвердить свое мастерство изготовлением высококачественной, уникальной вещи, что являлось стандартной проверкой заявленной кандидатом квалификации. Взятка в десять золотых некр также способствовала непредвзятости и объективности оценщиков. Выкупленные два нижних этажа в доме-башне, позволили с комфортом расположиться всей его большой семье. Среднего и младшего брата Толий устроил в Небоградскую гимназию. Деньги на обучение уходили просто невообразимые, только один комплект чернил и бумаги, необходимый ребятам на неделю, обходился в пять золотых некр, а полгода обучения стоили для семейного бюджета дополнительных пятьдесят золотых в месяц.

Кроме того, оставшиеся деньги утекли на обустройство рабочего места отца в цеху. Фактически была построена полноценная кузня. Следует отметить, что на уплаченные кузнецами членские сборы Лиловый цех любыми способами и средствами выбивал привлекательные места, иногда загодя обхаживая потенциальных арендодателей. Так, отцу Толия досталось недавно арендованное цехом перспективнейшее место возле северной воздушной гавани.

Уже буквально через месяц, благодаря судорожно поставленной кузни, труды отца стали приносить баснословные деньги. За один день чистая выручка могла достигать ста — ста пятидесяти золотых и только продолжала расти. Это позволило не только обеспечить семью всеми необходимыми излишками, но и отнести её к довольно состоятельному и немногочисленному классу вольных жителей Небограда.

Хоть объемы работы увеличились, и кузня отца стала работать круглые сутки, теперь Толий не помогал ему вечерами напролет. Цеховые подмастерья, желавшие понабраться опыта, а также неплохо заработать, активно работали под началом старого кузнеца Кассия. Содержание сторонних работников, назначаемых советом цеха, было обязательным условием вступление в столь авторитетное сообщество ремесленников. Безусловно, новоиспеченные подмастерья доносительствовали об особенностях и тайнах производства нового кузнеца.

Конечно же, Толий подозревал, что столь быстрый успех был невозможен без руки тайной канцелярии. Их покровитель действовал через своё доверенное лицо. Того самого странного мертвеца, что был облачен во вторую кожу и вел с ними беседу перед кабинетом главы канцелярии. Пока Толий был доволен их помощью. Они дали ему кров и возможность самореализации, а взамен пока просили только прилежно учиться.

Зайдя на площадь Шести арок, Толий свернул во вторую арку слева от стоящего в центре большого фонтана. Она открывала перед пешеходами выход на широкий проспект, соединяющий белый и синий квартал с золотым.

"Слава богу, в это время года мало лошадей. — подумал Толий — А то тут и так не протолкнуться. Меня всегда пугала перспектива быть задавленным мертвой лошадью на этой площади".

Двор, где проживала его семья, располагался прямо напротив городской управы, Толий как раз проходил мимо него. Синее здание, своими размерами и несуразным видом больше походило на бочку. В каком состоянии находился архитектор, планируя и защищая перед заказчиком столь экстравагантный проект, оставалось для мальчика большой загадкой. С высоты второго этажа в лицо проходящего мимо юноши, вглядывалась гипсовая горгулья. Странные создания украшали весь передний фасад здания.

Именно тут заседали выборные представители городской управы. Всеми любимый государь Лирий, со дня провозглашения независимости Домината, даровал больше прав и свобод заседающим тут знатным людям. Членами управы могли стать только взрослые мужчины-домовладельцы, обладающие собственностью, подлежащей налогообложению. Из-за этого факта, в Небограде стало невозможным приобрести в собственность какое-либо здание. Кроме того, кандидат в управу должен был пройти двадцатилетний ценз оседлости. Данное обстоятельство позволяло не допустить к столь лакомому пирогу "чужие" руки.

Войдя в прохладную парадную своего дома, скупо освещенную одним световым кристаллом, Толий быстро взбежал на второй этаж по небольшой лестнице. Постучавшись в толстую дверь, он не стал дожидаться момента, когда ему откроют и начал шарить по простому замку своим ключом. На покрытой морилкой полотне, были заметны многочисленные царапины.

— Ну, иду я, иду! — раздался из-за двери знакомый голос матери — Кто там такой нетерпеливый? Мигео, ты?

— Мам это я! Папа в кузне. — ответил сын — Открывай!

— Тебя опять выгнали? — строго спросила мать, замерев на пороге приоткрытой двери, тем самым преграждая юноше путь домой.

— Мам ну дай пройти. Я устал. — угрюмо ответил Толий.

— Когда ты успел устать, если тебя выгнали утром? — удивилась мать — И нет, я не пущу тебя. Возвращайся в институт и учись! Ты должен быть примером для братьев, а ты уже третий раз за неделю сбегаешь оттуда! Неуч! Если отец узнает, то он тебя высечет прямо на вашей аллее.

— Мам ну пусти, я не хочу больше туда возвращаться! — жалобно попросил старший сын.

— Иди к отцу и если он смирится с тем, что его сын посредственная бестолочь и разрешит тебе бросить учебу, то я с распростертыми объятиями позволю тебе упиваться несправедливостью жизни, плача в подушку.

С этими словами женщина закрыла перед сыном дверь. Толий устало развернулся и прислонился спиной к входной двери, медленно по ней сползая. Он услышал приглушенный звук и почувствовал спиной слабый удар. Это мать закрыла дверь на засов.

"Всё. Теперь без отца мне домой не попасть. — подумал юноша, усаживаясь на пол у порога. — Хитрая мать не хочет на себя брать ответственность, ведь первые разы отец снисходительно ко мне относился только из-за её покровительства. Но всему есть предел, даже предел материнского терпения".

Тяжело вздохнув, Толий поднялся и стал спускаться обратно, теперь его путь лежал в коричневый квартал, что прилегал к северной воздушной гавани. Квартал доверху набитых складов, ангаров и перевалочных площадок.

"Придется идти на плаху. — угрюмо подумал Толий — Отец меня прибьет".

Первые два месяца учебы давались Толию без особого труда, поскольку рядом с ним все время были его верные друзья. В хорошей компании спориться любое дело, тем более ему придавала сил неусидчивость и плохая успеваемость Квинта. Жили поначалу ребята втроем, в доме, который предоставил им их мертвый куратор из тайной канцелярии. Потом Кассий переехал со своей семьей в новый дом, а за ним в новое жилье съехал и Квинт. Алекс поначалу оставался один, но затем ему он решил перевести в Небоград свою мать.

С утра и до обеда они были слушателями в институте, а вечером к ним приходили частные учителя. Алгебра и геометрия, химия и физика, инженерия и механика и многие-многие другие предметы старались погрузить в голову отстающим ребятам. Если до требуемого от абитуриентов уровня общего интеллектуального развития немного недотягивал только Алекс, то с остальными ребятами дело было плохо. У них не было должного прилежания, ведь они в отличии от него не увлекались чтением дорогих книг, не посещали бесплатные лекции бродяжных философов.

Стоит отдать должное терпению Алекса. Он снова не бросил ребят в беде. Он видел, что они хотят стать лучше, что хотят достичь вершин в этом мире и понимают, что они без должного образования не смогут говорить на одном языке с сильными мира сего. Каждый день, без выходных, лишь прервавшись на поздний ужин, как только уходил последний репетитор Фао дополнительно занимался с ребятами. Он помогал с текущим материалом и с домашним заданием, он проверял уже изученное и забегал немного вперед, чтобы измученным ученикам было легче потом. Толий видел, как работает над собой не жалея себя их друг.

Глубокой ночью, когда ребята уже видят третий сон, Алекс продолжал корпеть над учебниками. Он дорвался до настоящих книг, как любитель дурмана до синих кристаллов. Огромные трактаты, учебные пособия, методические рекомендации, лекции и кандидатские работы, с головой поглотили мальчишку. Его самозабвенно увлекала любая отрасль наук. Для сна Алекс отводил лишь два или три часа в день...

За раздумьями Толий не заметил, как чуть не сбил мальчишку водоноса.

— Прошу прощения господин! — учтиво поклонился груженный водой мальчик, аккуратно проходя боком мимо задумчивого Кассия.

— Это ты меня извини. — ответил в спину удаляющемуся водоносу парень.

"Вот у кого незавидная судьба. — подумал Толий — А я ещё на свою жизнь наговариваю. Лучше уж умереть за книгами, чем всю жизнь таскать на своих плечах коромысло".

Цех водоносов был самым многочисленным в Небограде. С раннего утра тысячи мужчин выдвигались из своих бараков коричневого квартала, с запрокинутыми на плечах коромыслами и пустыми ведрами, чтобы как можно быстрее наполнить водой тару жителей города. Отличительным атрибутом представителей столь нужной профессии были закатанные по колено штаны. Тем самым каждый водонос старался продемонстрировать заботу о своих клиентах, ведь он заходит максимально глубоко в водозаборный пруд, чтобы зачерпнуть самую чистую и не замутненную илом воду. Практически каждый из них дополнительно подрабатывал курьером и знал самые последние городские слухи. Воздушный град был поделен на сферы влияния, как правило один водонос в течении всего дня успевал обслужить только пару домов. Их каторжный труд неплохо оплачивался, позволяя даже мальчишкам помогать в содержании небольшой семьи.

Пройдя быстрым шагом несколько улиц, Толий вышел на маленькую площадь-толкучку. Таких небольших открытых пространств было особенно много в северной части города. Так называемые толкучки служили перевалочными пунктами для товаров, перевозимых между складами гавани и городскими рынками. Именно тут, в многочисленных тавернах и питейных заведениях, заключались основные сделки, отсюда развозили купцы купленный товар в свои лавки мелкие.

На этой площади было очень много гужевого транспорта и юноше пару раз приходилось уклоняться от столкновения с лошадью или от периодически роняющих свою ношу деловитых грузчиков.

Почти пройдя насквозь толкучку, уже в самом конце площади перед глазами Толия развернулась настоящая финансовая трагедия. Один из вечно спешивших грузчиков, что разгружали доверху груженную глиняными фиалами телегу, не взял в учет плотность укладки груза и впопыхах, опрометчиво выдернул самый нижний фиал. Не осознавая содеянного, работяга уже успел развернулся и сделать несколько шагов в направлении заботливо придерживаемой хозяином груза двери таверны, как услышал за своей спиной громкий звук бьющейся об брусчатку обожжённой глины. Фиал за фиалом они посыпались с открытого края борта телеги на мостовую, вдребезги разлетаясь на коричневые осколки, обдавая брызгами не ожидающих подобного прохожих.

— Ах ты, сын собаки! — закричал худощавый хозяин трактира — Ты знаешь, сколько стоит это молоко? Да я из-за твоей рукожопости треть товара потерял!

— Простите господин, простите. — жалобно залепетал грузчик, продолжая держать в руках графин с молоком — Вы же сами видели, что это была всего лишь случайность.

— Стража! Стража! — закричал во все горло трактирщик — Эй малец! Позови мне сюда десятника, сейчас будем разбираться с негодяем.

Сказав это, мужчина поймал за локоть проходящего мимо мелкого сорванца, и вложив ему в руку серебряный некр повторил удивленному мальчику свое требование:

— Шкет, я не могу оставить груз и позволить убежать этому недотёпе. Вот, держи серебряный и стрелой лети за гвардейским десятником.

— Э-э-э-э... — протянул сбитый с толку неожиданно привалившим богатством малыш — Будет сделано господин.

И пробегая босиком по протянувшейся на несколько метров широкой молочной луже, свернул за угол ближайшего дома.

"Да... Не повезло грузчику. — подумал про себя, проходящий мимо Толий — Молоко это не шутки, а большие деньги".

В отличии от иных городов у жителей Небограда не было подсобного хозяйства, позволяющего выращивать необходимую зелень и содержать скот. Из-за сложности доставки и ограниченного срока свежести, цены на скоропортящиеся продукты были в десятки раз больше чем на большой земле. Так, практически ничего не стоившее в ином месте молоко, тут уходило по тридцать медных за литр.

Коричневый квартал встретил юношу шумом опускающихся кузнечных молотов, шипением мехов, скрипом несмазанных деталей грузовых кранов, криками и руганью многочисленных чернорабочих квартала.

Но больше всего мешал отвратительный запах дубления кожи, разносящийся по всему ремесленному кварталу из расположенного на самом краю острова кожевного цеха. Даже удаленность производства не спасала жителей от сопутствующей обработке кожи вони.

Поставка готовых товаров и заказанных материалов, а также поступление новых заказов и торг по цене проходили в коричневом квартале днем. Само изготовление заказанного — преимущественно ночью. Суетливые курьеры бегали по улице, стараясь успеть доставить долгожданный заказ для богатых покупателей, важные торговцы разгуливали вместе со своими охранниками, которые, не церемонясь, расталкивали прохожих, чтобы освободить проход своим нанимателям, количество водоносов же просто зашкаливало.

Обойдя выстроившиеся в длинную процессию телеги, доверху нагруженные шкурами свиней и мулов, Толий свернул к большой, крытой черепичной крышей кузне своего отца.

Промасленная вывеска приветствовала посетителей незамысловатым названием — "Кузня Кассия" и ниже, под основным текстом, имелась выполненная мелким вампским шрифтом приписка — "Лиловый цех".

У самого входа в кузню, прямо возле лежащих до самого потолка заготовок, стоял его отец и вел смиренную беседу с куратором мальчишек от тайной канцелярии — Олегом. Одетый в странный комбинезон мертвец, без фамилии и отчества первое время вызывал у ребят лишь недоумение.

Олег приветливо помахал юноше, а вот отец не заметил появления сына. В этот момент он стоял лицов в сторону главного зала кузни и раздавал команды кому-то из своих подмастерий.

— Пантирий! — громко позвал своего чумазого помощника отец, стараясь перекричать звуки работающих маховиков, молотов и горнов — Я тебе уши надеру! Сказал же тебе ещё полчаса назад, чтобы ты подогнал яков в третьей бочке. Ты что не слышишь, что из-за них молот отстает!

В это время года только в кузнях и в кранах воздушных гавань оставались мертвые животные. Закупоренные в бочках, ступальных колесах или просто находящиеся в закрытых сухих помещениях работали не знавшие голода и усталость мертвые лошади, яки и буйволы. Запряженные в тягловые ремни они бесконечно шли по кругу, раскручивая основные валы, которые благодаря хитрым передаточным механизмам приводили в действие отбойные молоты, раздували меха или же поднимали пассажирские клети.

— Слава богу, хоть навоз за ними убирать не нужно. — все также не оборачиваясь, сказал Кассий старший Олегу — Хотя эта зима уж через чур дождливая. Если так пойдет и дальше, то придется заказывать у паромщиков живых коней или просить у управы каторжан. Цены на них только кусаются, да мороки больше.

— Господин Мигео к Вам пришел старший сын. — окликнул кузнеца представитель тайной канцелярии.

— А ты что тут делаешь обормот? — сходу завелся Мигео — Тебя опять выгнали из института?

— Пап, я не виноват, это все старый препод... — начал оправдываться Толий.

— Ты мне зубы не заговаривай! — не дал договорить сыну отец — Я вижу, как ты занимаешься в последнее время. Вижу, как ты шарахаешься по улицам вместе с Квинтом! Хочешь с этим оборванцем и дальше по помойкам якшаться?

— Да что мне теперь помереть за этими учебниками!?! — не выдержал Толий — У меня уже скоро голова лопнет! Я никогда не выучусь!

— У Алекса то она не лопается! Почему же ты не тянешься за хорошими ребятами? Почему ты водишь дружбу со всяким сбродом? — не унимался отец.

— Этот сброд помог тебе построить нашу кузницу! — заметил сын.

— И что мне теперь этого проходимца в задницу расцеловать?

— А если я не хочу учиться? Если это не моё? Я не поминаю большую часть из того о чем говорят в институте!

— Я бы в свое время все бы отдал за тот шанс, что выпал тебе! — продолжал образумливать юношу отец — Всю жизнь я рос впроголодь в большой семье, и у меня не было такой возможности как у тебя постигать науки!

— Но я не ты! Я тоже хочу работать в кузне! Я хочу вступить в цех и открыть свое дело!

— Ты лентяй. Ты готов спасовать перед первой же трудностью!

— Я не могу там больше находиться. Надо мною все смеются. Все знают, что я из черни!

— Господа! — вмешался в разговор Олег — Если вы не против, то я, будучи в курсе проблем с учебой у Толия, могу предложить для вас неплохое решение.

Олег пользовался неоспоримым авторитетом в семье Кассия. За те полгода, как он появился в их жизни, им сделано много полезного. Благодаря его личной протекции, обеспеченной стоящей за его спиной тайной канцелярией, Толий смог перетянуть в Небоград всех своих многочисленных родственников, купить неплохое жилье, вступить в цех и наконец, открыть свою кузню в бойком месте.

Из-за того, что Олег никогда не снимал свой защитный костюм невозможно было определить его возраст. По своим наглым замашкам, беспардонности и находчивости он чем-то напоминал Квинта. Тем не менее, каким-то чудом он умудрялся не выделяться из толпы. Пройдись по такому взглядом и даже не заметишь.

В отличии от отца, стоявшего только в надетом на голое тело толстом фартуке, Толий полностью поменял свой гардероб. Широкие хлопчатые штаны-шаровары и плотный китель стали новым течение в моде среди молодых людей. В сочетании с дорогими, черными сапогами, достающими в высоту до голенища, создавало аскетичный и строгий образ. Олег же все также стоял в своем черном кожаном одеянии, прозванного в народе по простому — "второй кожей". Для удобства разговора нежить открыл замки и отстегнул ротовой клапан. На месте рта зияла водонепроницаемая шелковая мембрана.

Развернувшись в сторону Толия, мужчина пристально посмотрел ему в лицо и спросил:

— Как у тебя дела с алхимией? Успеваешь ли ты в этой науке?

— Э-м-м-м... — протянул не ожидавший подобного вопроса Толий — Вроде не жалуюсь. Можно сказать, только с ней проблем и нет никаких.

— Вот и хорошо. — сказал Олег и, повернувшись теперь к Мигео, продолжил — Я позабочусь, чтобы Ваш сын получил диплом, однако Вам в ответ не следует мучить ребенка. Я уверен, что если предоставить юноше шанс, то он спокойно уже во взрослой, сознательной жизни нагонит в учебе. Тем более библиотека института открыта и для её выпускников.

— Что-то я не понял. Вы предлагаете ему бросить учебу? — сморщив лоб, спросил Мигео — И что он тогда будет делать? Прислужкой будет?

— О нет. — спокойно ответил Олег — Один мой знакомый открывает под нашей протекцией первый в Некротии алхимический кабинет. Я Вас заверяю, что Толию там будет очень интересно.

— Что это такое? — спросил отец юноши — Что он будет там делать? И где этот кабинет?

— Кабинет это условное название места, где проводят свои опыты алхимики. — ответил Олег — На северном крае острова, недалеко от гавани, строится множество новых научных сооружений. В том числе там будет находиться и алхимический кабинет. Раскрою маленький секрет, что по соседству с Вашим сыном будет работать Алекс. Только заниматься он будет иными науками, но тем не менее, я думаю, он сможет за ним приглядеть.

— Замечательно! — воскликнул Мигео — Я имею смутное представление об алхимии, но я знаю, что все, что Вы советуете, идет только на пользу нашей семье. Я уже устал от его вечного нытья. Этот сорванец совершенно не хочет учиться.

— А меня кто-нибудь спросил? — попытался возмутиться парень.

— Так, шуруй домой. Скажи матери, что ты наказан. — строго ответил отец — Когда ему нужно быть в Вашем кабинете?

— Может приступать с завтрашнего дня. Я зайду за Вашим сыном.

— Отлично, но я с Вами еще переговорю, поэтому поводу... — и выразительно посмотрев на сына, закончил фразу — ... с глазу на глаз.

Толий не осмелился больше перечить отцу. Получив от него очередной нагоняй, юноша отправился домой.

А что ему ещё оставалось делать?

* * *

Доминат. Северная окраина Небограда.

Алхимический кабинет.

Февраль 915 года... Год весны.

Два месяца спустя...

— Так, а теперь аккуратненько добавляй пустоцвет. — сказал Каши Хэмеш — Толий, не пропусти момент, когда пойдет пена, тогда сразу убирай от огня пробирку.

— Я понял сэр. — ответил на иностранный манер Толий.

По команде руководителя, юноша добавил в большую пробирку вытяжку растения. Вот уже три часа они проводили опыты с новым составом для дубления кожи. Их благосостояние зависело от эффективности сегодняшнего эксперимента. Заказ был получен от самого влиятельного среди кожевников цеха. Баснословные деньги служили прекрасной оплатой, а также с лихвой покрывали таинство процесса.

Алхимический стол, на котором проводил свои опыты Каши и его подручные, весь был заставлен плоскодонными, круглодонными и коническими колбами. Куча испачканной мерной посуды и пробирок, а также занятые реактивами полупустые колбы были главными спутниками всех экспериментов.

Пока Толий добавлял пустоцвет в нагреваемую пробирку, другой подручный, нервно подтянув пробирочный зажим, замер в ожидании команды с наполненной ртутью пипеткой. Близость столь опасного металла явно настораживала юношу, его неокрепшие руки сильно дрожали.

— Грацио, если ты еще раз прикоснешься к зажиму, когда идет нагрев я заставлю тебя выпить реактив. А если ты, как в прошлый раз, уронишь лиловую ртуть, то я заставлю тебя её собрать голыми руками, а в качестве компенсации продам тебя рабом на галеры. — сказал Хэмеш — Так что я тебя прошу... Держи, блять крепче пипетку!

— Д-д-а-а господин Хэмеш. — ответил запуганный Грацио.

— Держи выше. Выше колбу Толий! — продолжал свои наставления руководитель — Сколько раз тебе повторить, что самая высокая температура на кончике пламени! Так, давай Грацио, добавляй. — приказал владелец алхимического кабинета — Только прошу тебя, не капни ртутью на руку Толия.

Парни нервно переглянулись. Потянувшийся к нагретой пробирке Грацио замер от последних слов Каши.

— Да давай уже! — крикнул алхимик.

Капли ртути медленно, попадая в приготовленный раствор, медлено смешались с остальным содержимым пробирки, окрашивая получившийся реагент в розовый цвет.

— Так, а теперь дадим всему этому остыть... — облизнув губы, сказал Хэмеш — Даю вам полчаса на перерыв.

Толий устало опустил пробирку обратно в зажим. Почти восемь часов изнурительных экспериментов лишили его практически всех сил. Решив воспользоваться поблажкой, он покинул кабинет.

Открытая два месяца назад первая в Некротии алхимическая лаборатория уже приносила невероятную прибыль. Как оказалось, главный алхимик, а по совместительству мастер алхимии Каши был иностранцем. Он родился и вырос в империи Зонге, ближайшая к Некротии страна, что находилась за пределами плато. Оставалось загадкой как сотрудники тайной канцелярии уговорили столь талантливого человека покинуть родные края и поселиться в богом забытом месте.

Каши был опьянен красотой Небограда и каждый раз не скрывал своих бурных чувств, увидав ту или иную диковинку. Он расспрашивал своих подопечных обо всех подробностях планировки и строительства столь необычного города.

Кроме того, его невероятно сильно притягивало то, что живущие за плато люди считали детской сказкой-страшилкой. Именно тут он впервые увидел нежить. В подвале алхимического кабинета была обустроена маленькая лаборатория с несколькими камерами, где и сейчас находились двое восставших преступников.

Тайная канцелярия всячески поощряла изучение темной магии, рассчитывая улучшение или создание новых свойств ходячих мертвецов. В качестве ассистентов, помимо Толия и Грацио, для обучения и проведения экспериментов тайная канцелярия приставила еще четырех помощников. Каждому из них было отведено свое рабочее место под крытой крышей площадки кабинета.

Алхимическую лабораторию довольно быстро возвели, практически на самом краю острова. Ради этого городская управа даже разрешила вырубку столь важных для сохранения острова деревьев. Отдаленность сооружения обуславливалась не только опасностью производства, но и сохранением секретности. Параллельно со строительством кабинета, гвардейцами проводились работы по возведению и иных объектов. Одним из них было выполненное из тяжелых брусьев синего дуба здание. Оно было настолько большим, что казалось, могло вместить в себя длинную ярейскую шхуну.

Именно там по соседству с Толием работал его друг Алекс. На расспросы Кассия о предназначении такой громадины Фао лишь отшучивался. Единственное, что смог рассказать лучший друг, так это то, что странное сооружение называется на иностранный манер — "ангаром" и что Толий, говоря про шхуну в своих предположениях, не так далек от истинного предназначения деревянного гиганта.

Толий не спеша шел по протоптанной гвардейскими патрулями тропинке и наслаждался запахом леса. Среди недели Каши редко давал время на отдых. С раннего утра и до самой ночи он находил занятие каждому своему ассистенту.

Кассий, не дойдя несколько десятков шагов до впередистоящей полосы кустарника, услышал доносящиеся оттуда странные звуки. Прислушавшись, он понял, что кто-то нагло насвистывал мотив неизвестной песни. Сторонних людей тут никогда не было, а гвардейцы не могли позволить себе подобные вольности. Значит впереди шел чужак. Молодой человек остановился и стал спокойно ждать приближающегося наглого незнакомца.

Через несколько мгновений из высоких кустов заячьей ягоды вылез Квинт. Преодолевая природное препятствие, он столкнулся с определенными трудностями. Чтобы не зацепиться за ветки и не порвать длинный плащ, Хитрово пришлось перебросить его на грудь и придерживать одной рукой.

— Вы когда тут срубите эту засаду? Пока проберешься весь голым останешься. — аккуратно наступая сапогами на сломанные другими прохожими кусты, поприветствовал друга Хитрово — Филоним? Или тебя выгнали?

— Привет, Квинт. — поздоровался в ответ Толий. — Я тоже рад тебя видеть. Из всех дорог, что ведут к кабинету, ты выбрал самую худшую.

— В отличии от некоторых мы не ищем легких путей.

— Я только одного не понимаю, как тебя свободно пропускают гвардейцы?

— Надо знать подход к людям, общаться с ними, вникать в их нужды и заботы, а ты сидишь тут сиднем и даже не знаешь в лицо тех, кто твою попу сторожит?

— Да я как-то и не думал с ними познакомиться... — растерянно ответил Кассий — Ты, конечно же, по своему делу зашел?

— По нашему делу! — поправил друга Хитрово. — Обрадуй меня и скажи, что уже сегодня я смогу забрать наши "быстрые" деньги?

— Продукт получился сырой. У меня не выходит добиться кристальной чистоты. — ответил Кассий — Ты наседаешь на меня каждый день, ожидая чуда, но забываешь, что я только два месяца как тут работаю. Пока я не понимаю и половины того, что говорит Каши. А от той половины, что понимаю треть мат и еще треть его зарубежная тарабарщина.

— А кому сейчас легко? Я вот, например, пока до тебя дошел свои сапоги об колючки поцарапал.

— Да как ты всех достал уже своими калошами!

— В таком случае это самые лучшие из калош! Ты только вдумайся, пять золотых некр за пару! Пять! Ты представляешь как мои копытца, знавшие ранее только лапти, мне сейчас благодарны?

— Ой... — протянул Толий — Пошли уже за мной балабол. Только быстро, скоро мне опять Каши помогать.

С этими словами Кассий развернулся и пошел вместе с другом обратно в лабораторию. В здании алхимического кабинета полностью отсутствовали стены, и только толстые балки поддерживали его покатую крышу. Именно Хэмеш настоял на подобной открытости сооружения, поскольку считал, что на столь охраняемом объекте нет необходимости в мнимом сохранении алхимического таинства. У подобной идеи были как свои плюсы, так и минусы.

Каши учтя свой предыдущий опыт, руководствовался только удобством и практичностью. Так, благодаря отсутствию стен, к искусственному освещению добавлялось естественное. Хоть зимний год и был очень пасмурным и дождливым, но солнечным лучам иногда удавалось пробиться сквозь тучи. Хорошее освещение было необходимым условием для проведения множества экспериментов.

Кроме того, нутро его нового лаборатории стало хорошо продуваться. Содержание вентиляции в превосходном состоянии было не просто важно, а жизненно необходимо, поскольку некоторые реагенты были довольно токсичны, а расположенные над опытными столами воздуховоды не всегда могли справиться с ядовитыми парами. Для проведения занятий и простоты надлежащего контроля был обустроен один большой общий зал, где Хэмешу было удобнее всего надзирать за работами начинающих алхимиков.

В непосредственной близости от лаборатории для экономии времени и средств, строители выкопали в земле временные землянки. Прокопав несколько комнат и соединив их коридором, они застелили крышу бревнами, что остались от строительства соседнего ангара. Дешево и сердито.

В правой части подземелья определили казематы для подопытной нежити, а в левой обустроили комнаты для отдыха лаборантов. Также под землю, подальше от рабочих помещений, поместили помещения для взвешивания, хранения реактивов и мытья посуды.

Рабочий стол Кассия был расположен в дальнем конце лаборатории. Оно включало в себя два вплотную стоящих стола, с частично сожженными реагентами столешницами. Наверху для рабочих инструментов поставили ряд ящиков, а внутрь самих столов поместили шкаф для крупных приборов или препаратов. На самих столах стояли применяемые в химических опытах наборы технических сосудов, а также был невпопад разбросан сопутствующий инвентарь в виде мелких весов, стекол и увеличительных линз.

— Только нечего не трогай. — предупредил Толий заходя в лабораторию. Он аккуратно проходил мимо рабочих столов других лаборантов. — Ты можешь помешать химической реакции, и тут что-нибудь рванет.

— Что сделает? — спросил, оглядывающийся по сторонам, Квинт.

— Взорвется. — пояснил Толий.

— Что это? Чему тут рваться? — не понимал своего друга Хитрово.

— Взрыв это химическая реакция... уф... Просто запомни, что будет большое пламя, которое очень-очень быстро разгорится и разорвет тебя на куски.

— М-да... — протянул Квинт, оглядывая лабораторию — А у вас тут оказывается весело и светло как в борделе.

— Осветительных кристаллов тут действительно много. Дополнительное освещение необходимо для определения цветных реакций. — пояснил Толий, проходя дальше в кабинет — Каши говорит, что наблюдение и усидчивость наше главное оружие в познании химических процессов. Хорошо, что на острове не водиться надоедливая мошкара, иначе они бы тут все светильники облепили.

Подойдя к одному из своих столов, он открыл нижний шкафчик и извлек оттуда достал из нижнего шкафа большой сверток кожи и передал его своему другу.

— На, держи. Как ты и просил я добавил золотой краситель.

— И сколько тут получилось? — спросил Квинт — Я надеюсь, в этот раз ты не разбазарил впустую сто грамм?

— Тут шесть килограмм продукта высокой концентрации. У тебя получиться больше конечного продукта, если его разбавить.

— Ого! А можно ещё и разбавить? — заинтересовано спросил Квинт — А чем разбавлять? Свойства изменятся?

— После моей перегонки оно должно быть сильнее как минимум в три раза. — ответил Кассий — Возьми на толкучке мел и уверенно мешай один к трем.

— Замечательно! А когда ты всё это успел провернуть?

— Долгие ночи. Плюс ребят попросил подсобить.

— Ну что же. Держи и ты подарок от меня. — Квинт запустил руки внутрь своего плаща, пытаясь что-то отстегнуть от пояса — Черт, не получается достать. Ножик есть?

— Есть вещица получше! — протягивая неизвестный инструмент кольцами в сторону Хитрово, сказал Кассий — Это ножницы. Их Алекс придумал. Пальцы вставляй в кольца. Так, а теперь сжимай и разжимай. Только будь аккуратен ведь все, что попадет между лезвиями, будет разрезано точнее, чем ножом.

— Хитро. — разглядывая ножницы, ответил Квинт — На, держи!

Юноша вернул не ножницы другу, а вместе с ними шесть туго набитых кожаных мешочков. Они что все это время были привязаны к поясному ремню парня.

— И сколько тут на этот раз? — спросил Толий.

— На себе я смог унести только шесть тысяч золотых. — ответил квинт — Ты хоть знаешь, как они сильно оттягивают штаны? Я чуть портки по дороге не потерял.

— Вот это да... — восхищенно протянул Кассий. — Откуда столько денег?

— Это моя доля прибыли с почты Алекса. — пояснил Квинт.

— Мы же договорились не вынимать деньги из дела. Зачем ты это сделал?

— Мне предложили поучаствовать в одной новой затее. — ответил Хитрово перекладывая полученный кулек из рук в руки. — Я думаю, что твоему отцу деньги пригодятся. Вы с ним сможете расширить свою долю в почте Фао.

— Лучше бы лошадь себе купил. Или ты уже не можешь себе этого позволить? — подмигнул другу Кассий.

— Она нереально дорога в обслуживании. Знаешь, сколько дерут эти скупердяи с конюшен? Да дешевле каждую неделю новую лошадь покупать, чем в этом муравейнике за стоило платить.

— Не давай мне больше денег и нечего нового не неси. Во-первых, мне от тебя нечего не нужно, я с тобой не из-за денег дружу, а во-вторых я хочу отдохнуть. Каши хоть и не запрещает в свободное время самостоятельно проводить опыты, но он стал резко реагировать на то, что я и другие ребята сильно не высыпаемся, работая для тебя по ночам.

— Здравствуйте, господа! — напугал неожиданно появившийся Олег — Вы, как всегда вместе неразлучная парочка?

— Здравствуй, Олег. — хором ответили мальчишки.

Он незаметно подошел к заболтавшимся ребятам сзади. В этот раз его черный защитный костюм был покрыт сверху мокрым дождевиком. Ребята не подметили этого, хотя сегодня с неба не упало ни капли, а перерыв между зимними дождями был уже больше недели.

— Квинт я очень надеюсь, что ты посетил Толия по нашему общему делу, а не из праздных чувств, что так часто в последнее время овладевают тобой? — спросил Олег — Я пообещал его отцу, что вы не будите друг другу мешать.

— Все готово. Не переживайте. Уже завтра вечером новый товар вскружит головы молодой знати Небограда. — подмигнув сотруднику тайной канцелярии, ответил юноша.

— Я надеюсь, мой лаборант перестанет загибаться над своим столом ночами напролет? — вклинился в разговор, подошедший к Олегу Каши — Вы своими опытами молодые люди, главное не взорвите мне кабинет. И вот ещё что, Толий мы посовещались Олегом и пришли к выводу, что ты уже сможешь помочь мне с одним очень важным проектом.

— Это Вы про тех каторжан, что у Вас в подвале? — спросил парень.

— Э-м-м...нет — многозначительно переглянувшись с Олегом, протянул Хэмеш — Во все детали я тебя посвящу чуть позже, когда нас покинут гости.

— Да, нам действительно пора покинуть вас. — ответил Олег, обхватывая Квинта за плечи и легко потянув его в сторону выхода — И Хэмеш, я прошу тебя сильно не усердствовать над своим маленьким увлечением, довольно тяжело доставлять сюда хорошие экземпляры.

С этими словами нежить, все также придерживая за плечи юношу, направившись в сторону ангар,а покинул вместе с ним лабораторию.

— Пошли со мною к моему столу Толий. — подозвал Хэмеш Кассия, после того, как проводил взглядом удаляющиеся по тропе фигуры — То, что я тебе сейчас расскажу, является самой важной тайной, за разглашение которой столь доброжелательный Олег спокойно закопает тебя без всякого зазрения совести.

— Может не надо меня тогда не во что посвящать? — испуганно спросил Кассий.

— Поздно. Я уже принял решение. — ответил Каши — Я не дурак парень и вижу твой прирождённый талант к алхимии. Через меня прошел не один десяток хороших учеников, но ты превосходишь на голову их всех. Ты похож на меня в детстве, я также как и ты обладал пытливым, жаждущим познания умом. За короткое время ты взобрался на такой уровень, для достижения которого у некоторых уходит несколько лет. Ты невероятно способный парень.

— Спасибо конечно, но мне кажется, Вы ошибаетесь. Мой отец так не счи... — начал отнекиваться Толий.

— Не перебивай меня мальчик. — не дал договорить Каши — Слушай внимательно. Еще в древние времена, когда остров был диким, многие пытливые умы взбирались на него в попытке раскрыть секрет его природной летучести. В этих тщетных попытках проходили лучшие годы великих мужей, но тайна скалы была неподвластна людским желаниям. Однако, как часто это бывает, все решил случай.

Два года назад внутри острова отряд рабочих строил для набора дождевой воды новые резервуары. По невероятному совпадению один из копателей в горячке спора со своим товарищем зажал кусок скальной породы в своей руке, не обратив на это ни малейшего внимания. Его бранящийся соратник собирался отнять у него связку осветительных кристаллов, чтобы выполнить указание бригадира и выдолбить наружу дополнительные колодцы. Судьба человечества и надо сказать наша с тобой тоже, ни капельки не изменилась бы, если бы этот рабочий не послушался и не отдал кристаллы напарнику, оставшись в своем вырытом тупике в абсолютной, кромешной темноте.

Как только почва, что была все это время зажата в кулаке работяги, полностью погрузилась во тьму, рабочий почувствовал, как его рука против его воли, стала медленно подниматься вверх. Он не видел, как это происходило, но чувствовал сильное сопротивление каждого своего движения, направленного вниз — против сил левитации. Испугавшись, он выбежал из своего темного тупика в общую часть ствола шахты, где тем временем в попытках пробить воздуховоды на строительных лесах трудились рабочие. В это же мгновение, как только первый лучик света просочился сквозь пальцы сжатого кулака, магическая сила, все это время поднимавшая его руку, исчезла.

В последующем никто не отнесся к рассказу рабочего о случившемся, как к словам умалишенного. За последние сорок лет, при раскопке многочисленных туннелей, шахт и резервуаров для обеспечения жизнедеятельности возводимого на поверхности города, рабочие также докладывали о творившихся чудесах. То и дело из их рук вырывались, взмывая вверх ведра с грунтом, иной раз произвольно переворачивались многотонные тележки, а однажды обвалившейся потолок подмял под себя нескольких невезучих копателей, но они так и не были раздавлены земной массой.

Простой люд сетовал на барабашек и магию, а ученые умы объясняли это неизученными законами мироздания. И только благодаря столь удачному стечению обстоятельств ученым первого государственного института Домината удалось, наконец, раскрыть секрет левитации. Пробы грунта в месте проведения работ показали небывалое высокое содержание странного вещества — будущего человечества. В примитивных химических кабинетах сохранилось лишь несколько грамм подобной пыли с так и не открытыми магическими свойствами.

— И что нужно от меня? — спросил Толий.

— Не тупи! — вспылил Хэмеш — Вся это лаборатория построена только с одной целью — синтезировать это вещество в огромных количествах. Зачем как ты думаешь, мы находимся именно на краю острова? И что делают ученые в расположенном по соседству огромном ангаре? Ладно, сегодня ты можешь спускаться спать в свою комнату. А завтра мы начнем эксперимент.

Хэмеш как-то странно закончил разговор. Он наморщил лоб и судорожно стал бить себя по торсу и бокам. Нащупав в правом кармане штанов большие часы он взглянул на циферблат и, не прощаясь с Толием, быстро убежал в свою часть подземных катакомб.

"Какой-то он дерганный. — подумал про себя Кассий — Описал такие замечательные перспективы и опять убежал мучить свою нежить. Ну ладно, пойду тогда спать, возможно новый день подскажет почему иностранец так странно себя ведет".

* * *

На следующий день, когда Толий проснулся и после утреннего моциона поднялся из своей подвальной комнаты в алхимический кабинет, он был ошеломлен произошедшими за ночь в лаборатории переменами.

Еще вчера на рабочих местах шести подручных юношей, было много всякого хлама и царил сильный беспорядок. Реагенты лежали невпопад, повсюду были разбросаны грязные тряпки, а не мытая посуда лежала целыми небольшими горками. Теперь же все это пропало. Кто-то очень хорошо убрался в лаборатории за прошедшую ночь. Сам алхимический кабинет пустовал, по-видимому, Толий успел проспать даже утренний завтрак.

"А где все? — подумал Кассий — Что-то раньше такого не было, куда все разбежались?".

— Смелее, смелее! — выйдя из ближайшего кустарника, кричал кому-то Каши — Быстро рассаживаемся по своим местам. Сегодня будет очень важный день молодые люди.

Сам Каши пробежал через весь алхимический кабинет к свому небольшому подиуму. За ним, как за уткой, вереницей семенили остальные лаборанты-утята. Взяв пример со своего начальника, подручные разбежались по своим рабочим местам.

— Кассий тебе особое предложение нужно? Быстро занял свое место! — прикрикнул на сонного Толия Хэнеш.

— Иду, иду... — пробурчал в ответ парень.

— Так, времени у нас нет. — продолжал раздавать команды Каши — Все, что мы с вами делали последние два месяца это была лишь репетиция парада. Сегодня строители начинают расширение водозаборной галереи. Они принесут первую партию грунта из подземных шахт. Батраки уже собрали промывочную ленту, а через час подойдут телеги с водой.

Алхимик перевел взгляд на левую часть кабинета и обратился к троим своим подмастерьям:

— Филуй, Зий и Протис! Ваша задача будет состоять в контроле за гвардейцами, когда они будут промывать землю. Только смотрите, чтобы они не филонили! — Переведя взгляд на другую сторону помещения Каши продолжил -Дерек! Ты, как самый умный, помогаешь гвардейцам таскать землю и вымывать почву через сито. И я тебя умоляю, только не сломайте там нечего. Просеивай и промывай спокойно.

— Господин Каши, а где же мне взять сито? — испуганно спросил юноша.

— Дерек расслабься. Я пошутил. Ты будешь забирать у ребят промытое вещество и приносить его сюда.

— Куда сюда, господин Каши? — растеряно спросил Дерек.

— Филуй! Кинь в него чем-нибудь тяжелым. Желательно чтобы ты попал ему в голову. — вместо ответа сказал алхимик.

Каши перевел взгляд на правую часть кабинета и обратился к оставшимся подручным:

— Толий и Грацио! Вы помогаете мне. Кстати Толий где ты был? А-а-а-а... не важно. Ваша задача быть полезными, ни на шаг от меня не отходить и строго следовать моим рекомендациям. — коротко поставил задачу Хэмеш. — У меня всё. Боевая четверка копателей и таскателей — по местам. Остальные ждут первую добытую партию от гвардейцев.

Закончив короткое совещание, он хлопнул в ладоши, развернулся на месте и спустился по лестнице, ведущей в правое крыло подвала.

"Не наигрался он за ночь с приговоренными. — подумал Толий — Во как убежал, не терпится же ему продолжить".

Ждать первую партию от гвардейцев пришлось четыре часа. Рабочие быстро натаскали целые холмы земли из недр острова и привезли с собой бочки с водой. Согнанная в лес рота гвардейцев орудовала ситами над промывочной лентой. Проверенную на отсутствие летучего вещества лишнюю почву выносили к ангару и укрепляли его стены.

— Так-с... — протянул Каши, заинтриговано глядя на просеянную бойцами кучу — Теперь наша очередь убрать из просеянного все лишнее. За работу! Толий, Граций врубайте горелки.

Довольно тяжелый и долгий процесс синтеза, особенно когда не знаешь, что конкретно ищешь. Грацио два раза обжегся и один раз ошпарился, Толий переборщив с опасными реагентами, пренебрегая техникой безопасности, надышался ядовитыми парами. Заблевав в округе все кусты, он, тем не менее, продолжил работу под неодобрительным взглядом Каши. Только ближе к вечеру алхимикам удалось найти несколько потенциально искомых веществ. Разбив их на три равные маленькие кучки, уставшие ученые сгрудились возле них.

— Не забывайте про главное условие эксперимента, нужна сплошная и беспросветная темнота. — напомнил подопечным Хэмеш — Для этого нам необходимо обернуть каждый из них в три слоя тряпья и засунуть в два цилиндра с плотной крышкой. Поскольку нам удалось из всей этой земли отсеять только три однородных вещества. Мы не знаем о свойствах ни одного из них, то эксперимент повторяем три раза.

Эксперимент удался. Кулек плотно свернутых тряпок, засунутый в деревянный конус, взлетел во время второй попытки. Грацио, запуганный криками нервничающего Каши, пытаясь как можно плотнее закрутить вторую крышку конуса, немного склонился над ней. В тот момент, когда он с усилием провернул крышку до конца, конус резко взлетел вверх и отскочил от лица зазевавшегося юноши и разлетелся в щепки. Освободившийся от деревянных оков сверток пролетел по инерции еще несколько метров и упал на пол возле рабочего стола.

— Фсе в прядке...я профто губу прикуфил — сказал, поднявшийся с пола Грацио. Струйка перемешавшейся со слюней тягучей крови свисала с его подбородка. У парня отсутствовали два передних зуба, они были сломаны почти у самого основания.

— Получилось! — не обращая внимания на личную трагедию юноши, воскликнул вскочивший со стула Каши. — У нас получилось! Получилось! Вы представляете себе, что это значит? Толий, какие это открывает перспективы!

— Учитель, Грацио зубы сломал. — напомнил Толий о случившемся.

— А? Грацио? Я куплю ему золотые. — отмахнулся Хэмеш, подбежав к завернутому кульку, что лежал на полу. — Вы понимаете, что мы втроем только что внесли свои имена в анналы истории. Как Белгамеш и шахматы, как Хорван и геометрия, как Изун и колесо!!!

— Нам продолжать опыты господин Каши? — спросил Толий — Может Грацио увести?

— Да, да, да... — нетерпеливо ответил Каши — Вот тебе ключи, возьми у меня из комнаты деньги. Они лежат в чулане, отдай их Грацио, пусть вставит себе золотые зубы. А я пока поработаю с дозировкой. Видимо нескольких грамм вещества достаточно для того чтобы поднять в воздух на порядок больший груз, чем я ранее предполагал...

— Хорошо, господин. — послушно ответил парень, удалившись вместе с пострадавшим в подземные покои.

— Подожди меня здесь, а то все кровью зальешь. Пока я найду деньги ты попробуй остановить кровь своей рубахой. — сказал Толий, остановившись возле спуска в подвал — Только не жалей её. Она все равно вся в крови и её уже не отстираешь.

— Хорохо. — ответил беззубый.

Покои Каши находились в дальнем углу подземного коридора. Пройдя мимо комнат, отведенных остальным аспирантам, Толий вставил ключ в замочную скважину амбарного замка и открыл дверь в покои учителя. Он зашел в не примечательное помещение, стены которого были обшиты дорогими деревянными досками. Столь богатое украшение комнаты сильно контрастировало со скудной обстановкой. Простая кровать с набитой соломой матрацем и одеялом, открытый светильник с кристаллом, плотинной шкаф для вещей, небольшая тумбочка и стеллаж с книгами.

Именно в тумбочке юноша нашел мешок с деньгами. Вывалив золотые и серебряные некры на кровать, Толий отсчитал сорок золотых и, вернув все на место, собирался уже было уходить, пока его взор не упал на лежащую на тумбочке книгу. Заметив самодельную обложку, Толий не удержался и открыл ее.

Юноша не сразу сообразил, что было нарисовано на её страницах. Человеческая голова в разрезе, вспоротый живот, освежеванное человеческое тело, просто скелет, внутреннее строение женских и мужских органов. Уточняющие надписи, разные цифры и непонятные символы смотрелись на белой бумаге довольно пугающе.

"Так вот что он делает с нежитью. — догадался парень — Он мучает их, смотрит и записывает результат в свой изуверский труд".

Аккуратно закрыв и положив на место чужую книгу, Толий вышел в коридор.

"Не обманывай себя. — подумал Кассий — Ты знал, что он делает с людьми что-то отвратное. Ты видел, как сюда приносили новую нежить. Ты видел, но не смотрел, тебе было удобно этого не замечать".

Он не обратил внимания, как успел пройти весь обратный путь и только споткнувшись об одну из ступенек он вышел из состояния задумчивости. Толий застал Грацио на том же самом месте, только теперь мальчишка стоял с голым торсом. Прислушавшись к совету Кассия, он с силой прижимал рубаху к лицу. Толий подошел к Грацио и сыпав ему в руки монеты сказал:

— Ты пока выйди на городскую улицу. Я тебя догоню, только ты никуда не сворачивай.

Грацио не обратил внимания на возбужденное состояние Толия. Он радостно закивал и сплюнув на прощание тягучую кровавую слюну быстрым шагом пошел через лес, огибая по кругу лабораторию.

"То, что нужно. Пока он не дошел до улицы у меня есть примерно десять минут. — подумал Толий, теребя в руках связку ключей — На ней остались ещё четыре ключа. Пора посмотреть, что там на самом деле делает Каши".

Кассий знал, что не простит себе, если и дальше не будет придавать значения опытам Хэмеша. Он должен узнать правду, чего бы она ему не стоила.

В этот раз, воспользовавшись правым лестничным пролетом, Толий вновь спустился в казематы. Хоть он и был тут впервые, но прямой и хорошо освещённый коридор не дал ему возможности заблудиться.

По правую сторону находились три закрытых двери. Толий решил начать с самого конца. Несколько секунд у него ушло на то, чтобы подобрать нужный ключ и, открыв дверь, он зашел в первую темницу.

Живых тут не было и неживых тоже. На грубо выполненном столе лежало аккуратно распиленное тело. Все части были пронумерованы чернилами и лежали в определенном, только Каши известном порядке. На другом столе, что стоял вплотную к боковой стене, в столярских тисках была закреплена наполовину освежеванная человеческая рука. Крови не было, по-видимому, она была отпилена от представителя нежити.

"Мышцы, сухожилия, кости и вены. — прочитал Толий пронумерованные надписи, отраженные в лежащем перед рукой на столе листе пергамента. — Тот же подчерк, те же листы. Да, это определенно и есть опыты Каши".

Взяв листок и поднеся его поближе к глазам, юноша решил изучить его более внимательно. Красивым подчерком на ломаном вамском были сделаны следующие записи:

"Удивительные свойства не подверженной некрозу нежити, позволяют более полно и достоверно описать внутренние процессы их организма. Главными достоинствами подобных экспериментов является отсутствие спешки, невосприимчивость подопытных к боли, а также отсутствие крови, что сильно мешала доподлинному изучению и наблюдению. Рекомендую при изучении брать не поврежденные образцы, предварительно успокоив испытуемых, небольшим количеством воды. Она оказывает сильное действие на нежить...".

"Сука, он еще изгаляется. — выходя из комнаты, подумал Толий — Посмотрим, что я найду дальше".

Закрыв за собой дверь, Толий подошел к следующей. Эта открылась с первой попытки. Перейдя порог новой темницы, парень остолбенел. К вертикально стоящему столу была закреплена кожаными браслетами за руки и ноги девушка. Полностью нагая, со следами многочисленных гематом она смотрела на Толия широко раскрытыми, красными от слез глазами. Они были полны ужаса.

Закрывающий её рот кляп, был небрежно засунут глубоко в её глотку, из-за чего женщина не могла не только говорить, но даже дышала с трудом, с силой втягивая воздух носом.

"Хорошие экземпляры. — припомнил Толий слова Олега, когда тот вчера прощался с Каши — Ещё сетовал на то, что их тяжело сюда доставлять".

Юноша не знал, что ему делать. Оставить все как есть, или просто уйти, забыв обо всем как о страшном соне?

Вглядевшись повнимательнее в женское лицо он понял, что выбора у него на самом деле нет. Он узнал её и теперь не сможет спокойно уйти, бросив её на растерзание Каши.

Она была одной из тех служанок, что кормили и омывали ребят в Озе. Именно она помогала Алексу приводить себя в порядок перед поднятием в Небоград.

— Ну, здравствуй... — неуверенно поприветствовал заложницу Толий.

Глава VI. Торговец смертью.

Доминат. г. Небоград.

Северо-западные стоки.

Февраль 915 года... Год весны.

На следующий день...

— Двадцать два пятнадцать. — сказал Квинт, обратившись к незнакомому оборванцу. Тот стоял, прислонившись спиной к трубе городского сливного стока и лениво зевал, не обращая никакого внимания на юношу.

— Эй, дядя! Двадцать два пятнадцать говорю! — уже громче повторил Хитрово, размахивая рукой перед лицом бездомного.

— И что это значит малец? — спокойно спросил вонючка в лохмотьях.

Юноша внимательно посмотрел в лицо бродяги. Его длинные сальные волосы закрывали своими локонами практически все его лицо. Беспризорник смотрел прямо на мальчишку своим помутнённым взором ярко голубых глаз.

"Он походу пыли нанюхался. — попытался объяснить странный взгляд незнакомца Квинт".

Олег убедил Хитрово, что его должны беспрепятственно пропустить внутрь стоков. Однако либо все пошло не по плану, либо этот не знавший о существовании мыла мужик его просто дурачит. Тем не менее, если пройти без подачи им секретного знака своим подельникам, Квинта убьют в первом же канализационном переходе.

— А я не знаю. Пропускай меня давай. — нетерпеливо ответил Хитрово.

— Да я тебя и не держу. Я просто так тут стою. — повернувшись к зеву большой трубы, проговорил бездомный, проведя в приглашающем жесте рукой в направлении стоков, тем самым, как бы дозволяя пройти юноше.

— Благодарю. — ответил Квинт.

Зайдя в трубу, Квинт достал из кармана осветительный кристалл. Свет тут же залил все пространство впереди юноши, темнота отступила. Вспоминая план-схему стоков, ему нужно было пройти эту трубу до конца, а потом на развилке свернуть в левую трубу. Такие манипуляции необходимо было проделать еще трижды, придерживаясь при поворотах левой стороны.

По этим трубам никогда не бежала вода или нечистоты. Их никогда не использовали по назначению. Градостроители, при освоении острова, отстраивали его с особым размахом, заложив зазор для строительства новых жилых кварталов. Благодаря их труду воздушный остров был весь пронизан тоннелями, малоизвестными лазами и ходами, что соединяли между собой рукотворные водозаборные бассейны и природные пещеры. По первоначальному замыслу архитекторов Небограда, город планировался в четыре раза больше, чем есть сейчас, но из-за недостатка средств их планам не суждено было воплотиться в жизнь. Южная часть развитых подземных коммуникаций, по которой сейчас вышагивал Квинт, была лишь частично задействована в общей городской сети. Городской управой она использовалась исключительно для сбора и хранения пресного запаса воды, помогая своими огромными резервуарами избежать её дефицита.

Но довольно мирное предназначение полузаброшенных коммуникаций омрачалось активным использованием их деструктивными элементами общества. Темные и просторные подземные галереи стали прекрасным пристанищем для контрабандистов, подмявших под себя всю теневую жизнь Небограда. В заброшенных с самого момента постройки резервуарах обитали карманники и рэкетиры, разбойники и рыночные мошенники, лихой люд разных мастей. Именно поэтому даже простые водоотводные каналы и водозаборные бассейны простолюдины нарекли отталкивающим словом "стоки", обозначавшем место обитания, в том числе и отбросов людского общества.

Когда Квинт достиг первой развилки, то испугался так сильно, что казалось его сердце ушло в пятки.

— Бу! — неожиданно крикнул из-за угла здоровенный бугай. Увидев как Квинт вздрогнул, здоровяк пристукивая своим топором по кольчуге, заржал как конь.

— А-ха-ха-ха! Я обожаю свою работу Нори. — обратился к кому-то бугай — Ты видел, как малец шуганулся? Портки хоть целы пацан?

— Все в порядке. — замявшись, ответил Квинт. Он, пытаясь отойти от испуга, смог вымолвить из себя лишь пароль — Двадцать два пятнадцать.

— Да иди, иди уже счетовод — ответил другой бандит, что также скрывался за углом, но только стоял напротив своего товарища.

Оставив за собой двух напугавших юношу идиотов, Квинт, как и планировал, повернул налево. Блуждая по катакомбам, Хитрово стал проникаться всей необычностью и таинством подземного царства.

"Городом под городом. — подумал Квинт — Я не удивлен, почему сюда не спускаются гвардейцы, в этом лабиринте можно положить не один полк".

В своем путешествии Хитрово спустился уже довольно глубоко и за все это время боялся лишь трех вещей. Страх быть убитым любым бандитом или бродягой, что нашли свой дом в столь отвратном месте, был первым и самым сильным. Он поражал его сердце столь сильно, что иной раз даже сковывал его тело. Каждую минуту Квинт сражался с собой, преодолевая желание вернуться назад. Перед новой развилкой или неизведанной лестницей он неподвижно замирал и старательно прислушивался, в попытке предугадать подготовленную засаду или избежать возможной встречи с любым жителем стоков.

По сравнению с этим страхом остальные явно блекли. Ведь не так боязно заблудиться или навернуться со скользкой лестницы, когда тебя в любой момент могут встретить довольно не доброжелательные личности?

Стены каждого выполненного из дешевого известняка тоннеля были покрыты тонким слоем плесени и только отсутствие её под ногами говорило о частом использовании другими людьми штольни как пути.

Довольно безмятежное путешествие Квинта по безлюдному тоннелю довольно неожиданно оборвалось. Он не сразу почувствовал неладное. Юноша заслышал странный, гулкий шум и подметил, что его импровизированный светильник перестал выхватывать из темноты впереди стоящие стены каменного коридора. Разгадка оказалась простой — тоннель резко обрывался, открывая перед взором мальчишки, завораживающий вид огромного водохранилища.

Неравномерно вросшие в потолок кристаллы, освещали бассейн легким синим цветом. Спокойная водяная гладь служила прекрасным природным зеркалом, отражая от своей поверхности спокойный свет. Столь своеобразное освещение наполняло большое помещение какой-то магической красотой. Нашлась и разгадка странного шума, что слышал Квинт. Где-то из неосвещенной части бассейна доносился сильный рокот падающей с высоты воды, лишь усиливающийся эхом закрытого пространства. По-видимому, тут был еще и водопад.

Оглядевшись по сторонам, Хитрово заметил уходящую вниз лестницу. Она вела к небольшому берегу, к которому был приставлен плот. Он мирно покачивался на волнах, образуемых невидимым водопадом. Хозяин плавучего средства, задрав голову вверх, разглядывал Квинта.

Спустившись по лестнице и подойдя к незнакомцу, юноша решил завязать с ним разговор, но не успел он промолвить и слова, как паромщик с ходу сказал:

— Два золотых.

— Во-первых, за что? А во-вторых, не слишком ли дорого? — удивился цене Хитрово.

— Если посмеешь торговаться, то поплывешь на тот берег сам. Кверху брюхом! — ответил дружелюбный паромщик.

— Вы со всех дерете три шкуры за то, чтобы пересечь эту лужу?

— Я тут уже пять лет и за это время узнал всех кто шарится по стокам, но тебя я вижу первый раз.

Квинт не стал спорить. Пошарившись в поясном кошельке, он вынул из-за пазухи два некра и передал их незнакомцу.

— Залазь! — скомандовал паромщик, отталкивая длинной палкой плот от края бассейна.

Подземная галерея оказалась гораздо длиннее, чем представлял Квинт. На хиленьком плоту они проплыли еще пять водопадов, а по пути повстречали пару таких же плотов. Они перевозили непонятные праздные компании, чьи громкие пьяные крики можно было расслышать даже на берегу.

Примерно на середине пути, плот юноши проплыл мимо целой деревушки. Между необычными, стоящими на сваях домами были раскинуты деревянные мостушки. Тут, под синим светом кристаллов, жизнь текла своим, особенным чередом. Из всех жителей необычного поселка, Хитрово удалось увидеть только группу согнувшихся в три погибели женщин. Они не обращали никакого внимания на проплывающий мимо плот, увлеченно занимаясь стиркой. Полоща вещи в мутной воде, они складывали их в большие плетеные корзины. Судя по скопившейся горке тряпья, их нелегкий труд должен был вскоре закончиться.

Только через двадцать минут плот причалил к другому берегу. Квинта высадили на небольшом, деревянном причале. Конечно, если произвольно раскинутые на водной глади и стянутые бечевкой бревна, можно было назвать причалом. Как только Квинт спустился с плота, паромщик тут же отчалил обратно. Конструкция была очень хлипкой и еле выдерживала вес юноши. Пока он дошел до скалистого берега накопительного бассейна успел промочить все сапоги. Деревяшки при шаге практически через одну уходили неглубоко под воду.

Если не считать невзрачного причала, то этот берег был практически копией того, что недавно покинул мальчик, его зеркальной копией. Практически такая же круто забирающая вверх лестница открывала путь к ещё одному тоннелю.

"Как крысы живут. — подумал Квинт — Это как же надо себя любить, чтобы так далеко забраться в темень и сырость, чтобы торговать ворованным добром. Если я потеряю схему, то назад я сам не выберусь. Я даже не знаю, сколько времени тут нахожусь".

Взобравшись по каменной лестнице, Хитрово прошел ещё через один короткий тоннель и в конечном итоге, достиг конца своего маршрута.

Тайный рынок, тайный город или деревушка По. Одним из этих трех названий использовали в народе, говоря о скрытом внутри воздушной скалы логове контрабандистов. Перед глазами мальчика предстал довольно необычный вид. Необычный для человека, который впервые спустился в подземелье. Целью визита Квинта являлось посещение хозяина "деревушки" — господина По.

Скупо освещенная пещера, не уступающая в своих размерах ранее преодоленному парнем бассейну, насколько хватало взора, была занята трущобами. Дома стояли невпопад и хаотично, где-то достигая высоты башен-домов Небограда, а где-то наоборот уходили еще глубже в землю. Выполненные из гнилых досок, бревен или иного другого хлама строения не внушали доверия своей устойчивостью.

"Ну хотя бы свет с потолка не синий.— подумал Квинт — Боже как же тут воняет. Я тут сдохну от влажности и духоты. Как они только тут живут?".

Блуждая по лабиринту трущоб Квинт, поймал себя на мысли, что его разглядывают жадными, хищными глазами. Публика тут была, безусловно, нелицеприятная. Толпами якшались вооруженные мордовороты, пьяницы попрошайничали на выпивку, а проститутки зазывали к себе под бок. Долгое время не видевшие солнца бледнолицые носильщики таскали груженные контрабандой тюки, а бедно одетые торгаши зазывали купить краденное по бросовой цене.

Казалось, местные жители, спали там же, где испражнялись. Босоногая малышня бегала по моче и дерьму обитателей, стекающих по узким улочкам трущоб. Домашние свиньи под присмотром детей, ели тухлые овощи и помои прямо с дороги. От разносившихся миазмов у Хитрово кружилась голова.

Квинт поймал одного из мелких босяков и за два серебра договорился с ним об услугах проводника в этом подземном "городе-саде". Через полчаса мальчишка вывел Хитрово к четырехэтажному зданию. Оно было расположено на деревянной набережной широкого водозаборного пруда, что стоял посередине лабиринта трущоб.

"Если они пьют отсюда воду, то нужно обязательно узнать, как они тут все не передохли от кровавого поноса" — подумал Квинт.

Молчаливый мальчишка, просто ткнул пальцем в здание и протянул открытую ладошку, требуя достойной платы за свои услуги. После того, как две монетки коснулись его, покрытой язвами руки, малец, сжав в кулачок свое богатство, умчался по витиеватым улицам трущоб.

"О! Тут даже калитка есть. — удивился Квинт — Ну сразу видно высокий уровень". Позвонив в висящий на воротах колокольчик, юноша стал ждать ответа.

Встретили его не очень доброжелательно — накинули сзади на голову вонючий мешок и приласкали по почкам для покладистости.

Неизвестные похитители были довольно сильны, поскольку с легкостью несли на руках Квинта. Ошарашенный от столь болезненного и стремительного приема он не мог полноценно встать на ноги и лишь касался пола кончиками дешевых кожаных туфель. Волокли его не долго, практически тут же с силой бросили на скрипучий стул. Тут же с его головы сорвали мешок.

Отплевываясь какой-то дрянью, попавшей в рот из мусорного мешка, Квинт огляделся. Он не удивился, что его притащили в подвал. Опять кристаллы вместо свечей и сильный запах плесени. Напротив него за грубым деревянным столом сидел человек.

Его лицо явно не было обременено интеллектом. С ног до головы он был покрыт непонятными татуировками, лысый маргинал, молча, смотрел на юношу своими хитрыми глазками.

— Ты бессмертный? — спросил хозяин столь шикарных апартаментов.

— Я последний час плохо понимаю окружающих. — ответил Квинт — Либо я стал дураком, либо окружение поглупело. Испугать до смерти, накинув на гостя мешок и ударить его по почкам, явно придает жизненных сил?

— Послушай, гость. — теряя терпение, ответил оппонент Хитрово — Либо ты рассказываешь, зачем сюда пришел и тогда возможно уходишь отсюда почти целым, либо остаешься тут, но по частям.

— Я ищу господина По. Пришел сюда для дела. Я от Олега, он сказал, что меня будут тут ждать.

— Мальчик ты походу не врубаешься куда ты попал. Что в этом свертке?

С этими словами здоровяк бросил перед собой на стол кулек, что вчера забрал Квинт из лаборатории у Толия. Сопровождающие вытащили его из-за пазухи у парня, пока тащили его в подвал.

— Это наркотик. Дорогой и сильнодействующий. Я пришел показать товар и получит разрешение им торговать в Небограде. Я планировал заручиться вашей поддержкой и покровительством.

Мужчина, играя нижней челюстью из стороны в сторону, продолжал разглядывать Квинта. Он подозвал к себе рукой одного из сопровождающих Хитрово похитителей и прошептав тому что-то на ухо отправил подчиненного восвояси. Пока прогнанный амбал где-то шарахался, Квинт и незнакомец сохраняли тишину.

Хитрово перестал показушно разглядывать ногти на своих руках, когда в комнату ввалился недавно ушедший головорез. Он вернулся не один, а придерживал под локоть одного из тысяч местных пьянчужек. Хозяин кивнул на сверток, подручный, выполняя команду, вскрыл кулек и поддев ножом несколько грамм грязно-золотого вещества протянул его, прикасаясь кончиком лезвия к правой ноздре пьяницы. Тот привычно, как заправская ищейка, с силой втянул наркотик через ноздри и...

— Ю-ху-ху! — закричал пьянчужка — Вот это шмаль! Вот это приход! Я вижу! Я вижу всё!

После того, как дурман окончательно вошел в организм через слизистую носа, пьяница уже нечего не мог сказать. Ноги его подкосились и он, запрокинув голову, улегся прямо там, где стоял.

— Унеси это мясо отсюда. — спокойно приказал безымянный собеседник Квинта — Это что-то новенькое? Цвет странный и эффект очень быстрый. Этого обдолбыша простой дурью не пронять. Ты походу какую-то ядреную хрень приволок.

— Я же говорил, что это сильнодействующий наркотик. Сразу скажу, что я не знаю как его производить, и какие он содержит компоненты. Я простой перекупщик. У меня есть поставщик и если вы позволите мне покинуть вас сегодня живым и не по частям, то я думаю, мы сможем прийти к обоюдно выгодному сотрудничеству.

— Запомни парень, только протекция Олега позволяет тебе остаться в живых. Знай свое место и не выеживайся передо мной. Барыжишь только в золотом квартале. — деловито начал высказывать свои условия татуированный бандит — Толкаешь только свою дурь. Если мы узнаем, что ты продаешь другой товар, мы заживо сварим тебя в стоках. Мы дадим тебе связного, связь только через него и только ему ты передаешь половина своей выручки. Он сам тебя найдет, первые деньги отдашь ему сразу.

— А по времени я как-то ограничен? — спросил Квинт.

— Что наторгуешь, то и отдашь. Можешь вообще нечего за месяц не продать, но тогда одна восьмая кулька этого дерьма должна быть у меня каждый месяц. Либо деньги, либо товар малец. Ты сам сюда пришел и теперь ты принадлежишь нам...

* * *

Доминат. г. Небоград.

Городская ратуша.

Февраль 915 года... Год весны.

В этот же день...

— Не очень приятная компания скажу я тебе. — обратился к Олегу идущий по правое от него плечо Квинт — Почему гвардейцы не сожгут это осиное гнездо, там же твориться полный пиздец? Наркоманы, проститутки, рабы и бойцовские ямы. Я даже видел дом, где за деньги можно сделать с человеком все что угодно! Абсолютно всё! И это прямо под носом у тайной канцелярии!

— Все не так просто, как тебе кажется. — ответил Олег, пнув попавшейся на пути камешек. — Во-первых, они нам нужны. Не все операции требуется выполнить чисто, иногда нужны чужие грязные руки. А во-вторых, По не только хозяин стоков, но и всех катакомб Небограда. Его люди имеют доступ к каждому колодцу, к каждому водохранилищу или водозаборному пруду. Он и его кодла живы, только благодаря тому, что в любой момент могут отравить воду и за один день убить всех жителей города.

— И вы терпите такой шантаж? — поразился парень.

— Мы, к сожалению, не вездесущи. Но пока нет никакого шантажа. По крайней мере с По у нас уже есть определенные договоренности. Если его не станет, то неизвестно кто придет к власти вместо него. И тогда мы можем с новым хозяином и не договориться.

— А если их сжечь или затопить?

— Ты думаешь По живет и ведет дела в каких-то вонючих трубах? Он и его приближенные, те кто действительно являются хозяевами теневой жизни города, живут тут, на поверхности. Для всех они самые законопослушные и достойные граждане. Они содержат школы и больницы, бесплатно раздают по праздникам еду. Я знаю как минимум двоих из них, и они оба входят в городскую управу.

— Ладно, я тебя понял... что дальше?

— Ты знаешь куда мы идем?

— Нет.

— Мы сейчас подойдем к ратуше золотого квартала и приобретем тебе верительные грамоты, дарующие тебе титул барона.

— Это ещё зачем?

— Если ты хочешь попасть в высший круг, а тем более пытаться продать там что-то, что они потом будут пихать себе в нос, то ты должен как минимум соответствовать их уровню. Знатная публика Небограда это те еще отморозки. Знай, что большего себя они ценят только деньги. Ты должен завоевать их авторитет безумной щедростью и гадким расточительством. Если потребуется, то разбросай по мостовой тысячу золотых. Покажи им, что деньги для тебя лишь средство, а не цель. Они не поймут тебя, но будут тянуться к тебе. Ты должен стать для них символом богатства, примером процветания и роскоши.

— А как я войду в их круг? Просто подойду и брошу мешок с золотом в голову ближайшего графа?

— О, нет. Не переживай, я сведу тебя с нужными людьми. Только вначале тебе нужен титул. Потом нужно научить тебя манерам, геральдике и светскому этикету.

— Чую это будет та еще тягомотина. — сказал Квинт.

— Да. По первости будет сложно, но ты справишься. Уже послезавтра будет бал у мэра, и ты должен на нем быть. — сказал Олег, остановившись у знакомого здания. — Мы пришли, а теперь давай шестьсот золотых и жди меня здесь.

Квинт протянул тугие мешочки Олегу. Мужчина взял их в охапку и вбежал по крутой лестнице ратуши, скрывшись за высокими колоннами здания. Хитрово не уставал удивляться, как вплотную сидящий костюм не стеснял в движении Олега.

Примерно через час ожидания, Квинт получил заветную верительную грамоту, наделившую его всеми регалиями местной знати младшей ступени. Отныне он владелец мелкой деревушки, расположенной на окраине Юрона, где-то на границе с Доминатом. Как пояснил Олег, купить в Доминате необходимые для титула земли, за такие деньги просто невозможно.

После череды наспех разученных за два дня бальных танцев, судорожно заученных реверансов, приветствий и прощаний, пары десятков правильно разделанных и съеденных застольных блюд, Квинт был готов к первому в его жизни балу.

Как бы сильно не боялся провала Олег, Квинт его не подвел. Его пошлый юмор и небольшую топорность в манерах списали на провинциальность впервые вышедшего в свет молодого барона. Быстро окружив себя небольшой группой сверстников, привыкших с детства к золотой ложке, Квинт подружился с ними с помощью легко придуманных истории про охоту, рыбаку и безудержный кутеж.

Больше всего их интересовали, как и всех подростков в не зависимости от происхождения, интимные подробности его историй. Смакуя возможность придумать себе любые похождения, Хитрово припомнил парочку пикантных подробностей из чужих жизней, подслушанных им ненароком в трактире Арама. Он смело выдал чужие приключения за свои. Стоит ли говорить, что успех молодому человеку был обеспечен?

Дам, он обворожил своим напором, юмором и напускной мужественностью, а юношей необычным взглядом на жизнь и похабными историями. Уже под конец бала он обзавелся своими первыми клиентами. Широко раскрыв необычайные свойства нового дурмана, и немного приукрасив его последствия, Квинт умудрился угостить золотой крошкой старшего отпрыска графа Мораель. Сам Хитрово не употреблял предлагаемый товар. Он тайно менял его на безвредную сахарную пудру, что позволяло ему отделаться лишь чихом от слегка свербевшего в носу золотого сахара. Недешевая пудра из тенновского тростника стала для юноши настоящим спасением.

Уже через несколько месяцев Квинт был вхож на любые фуршеты и празднества. Открытое покровительство канцелярии даровало ему безнаказанность и для продвижения своего товара, он пользовался ею без зазрения совести. Слава о нем и его чудесном дурмане быстро разлетелась по всему золотому кварталу. Он даже нашел двоих перекупщиков, представителей таких же бедных и слабо известных, как и Квинта родов. Это позволило ему расширить свою торговую сеть и укрепить свой авторитет. Никаких препятствий со стороны По он не испытывал, спокойно передавая раз в месяц часть своей выручки через представленного им посредника.

Но не всё было гладко. Оставалась одна, существенная проблема — не было новых поставок наркотика. Хитрово только за два месяца успел распродать почти весь свой товар, а потребности знати только росли. В скором времени Квинту предстояло встретиться с бандитами По, поскольку он не сможет выполнить взятые на себя обязательства. И все это из-за странной гибели Толия.

На следующий день, сразу после того как Квинт покинул алхимический кабинет, на лабораторию напали диверсанты Цитории. Отряд, состоящий из двадцати вооруженных головорезов, воспользовавшись контролируемыми По стоками, напал на алхимиков и стоящие по одаль здания. Неожиданную атаку врага отбили гвардейцы. Сгорел весь кабинет и погибло, включая Толия, шесть лаборантов.

История была очень мутная. Олег только через три дня представил Алексу, Квинту и Мигео Кассию обгоревшие останки Толия. Покореженный пламенем скелет, по мнению Мигео, слабо походил на останки его сына. Ни один отец не сможет до конца смириться со смертью своего чада.

Квинт же в произошедшем винил только себя. Было слишком много совпадений и везде были замешаны одни и те же лица. По, Толий и Олег...

Слишком быстро люди По вышли на производителя нового наркотика. Возможно, они даже заручились поддержкой Олега, ведь провернуть подобное нападение прямо под носом у тайной канцелярии было практически невозможно. Но зачем им убивать Толия? Ответ был прост. Либо Кассий не дался спокойно похитителям, либо он жив и похитившие его бандиты заставляют юношу варить наркотики для них. Только в последней теории не хватает лишь одного, важного момента. Новая золотая дурь так и не появилась на черном рынке, Квинт сохранял монополию. Парень не верил, что за два месяца они не смогли бы сломить волю захваченного Толия и не заставили бы его производить столь дорогой и уже укрепившийся в продаже дурман. Значит Толий был мертв... Именно поэтому, Хитрово все это время не помогал Мигео в поисках его сына.

По прошествии нескольких месяцев размеренной жизни, с Квинтом решил встретиться его куратор от канцелярии Олег. Для связи с молодым человеком он воспользовался новой, придуманной Алексом услугой — почтовой службой. Сотни бойких мальчишек, нанятых в качестве почтальонов, успевали в течении одного дня передать любое письмо нужному адресату в Небограде. Безусловно, ранее уже существовала фельдъегерская служба, однако она не обслуживала частных лиц, а служила лишь для государственных целей.

Буквально вчера один из шустрых почтальонов застал Квинта на улице и передал ему от Олега записку с просьбой о встрече. Абсолютное большинство почтальонов знало Хитрово в лицо, и для них не составляло особого труда его найти, ведь именно он помогал Алексу в наборе персонала. Квинт обошел в свое время все торговые площади, воздушные гавани и артели с цехами, чтобы переманить бывших водоносов, грузчиков и разнорабочих к себе, заманивая их более легкой работой и хорошим денежным довольствием.

Место встречи было назначено Олегом в одном из самых красивых мест Небограда — аллеи тысячи скульптур. Чтобы насладиться необычным видом, Квинт пришел заблаговременно и занял одну из пустующих лавок. В это время дня культурные места города, как правило, пустовали. Они полноценно открывали свои объятия только вечером, служа излюбленным местом для встреч многочисленных влюбленных пар и торжественных празднеств.

— Не отвлекаю? — спросил подошедший к лавке сзади Олег.

— Нет. — спокойно ответил Квинт — Присаживайтесь.

— Благодарю. — сказал Олег, садясь на лавку рядом с Хитрово — Очень живописное место для встречи не правда ли? Многие пары связали свои судьбы благодаря романтическому ареолу аллеи тысячи скульптур.

— Мне тут очень спокойно. Очень умиротворяет.

— Понятно, понятно. За последний год тут поймали троих агентов цитории. Они тоже любили это место для организации тайных встреч с предателями Домината. Но перейдем к нашим делам, как ты уже понял, ища встречи с тобой, я хотел бы предложить тебе одно дело.

— А у меня есть выбор?

— Конечно! Ты всегда можешь спрыгнуть с острова или спуститься в катакомбы на растерзание людям По.

— Раньше ты со мною так не разговаривал. Был почтителен и заботлив. Что же изменилось?

— Ставки стали слишком высоки. — уклончиво ответил Олег — Выполнишь последнее мое поручение и будешь свободен. Я позволю тебе уехать в свою новую деревню и играть там с рыбаками в барона. Будешь мило пасти там козочек до конца своих дней. Как тебе перспектива?

— Честно сказать хреноватенькая, но я тебя слушаю. — ответил Квинт.

— Послезавтра одна наша общая знакомая проводит пышный бал. Помимо устраиваемого ею празднества по соседству, в трех ближайших домах, её отец также будет отмечать знаменательное событие. Со всей страны приедут представители самых знатных родов. Ты же должен будешь пройти вот в это здание, в эту комнату. — пояснил Олег, достав из кармана своей робы небольшой план дома, указав пальцем на чертеж.

— Очень странное поручение. Ну, допустим, я зайду в него, что ждет меня в этой комнате? Я не понимаю.

— Твоя задача состоит в том, чтобы просто прийти в нужное место и в нужное время, чтобы сделать то, что ты умеешь лучше всего — продать наркотик виновнице торжества. Вот её приглашение для тебя, а вот нужная доза наркотика. — Олег протянул запечатанный суконной печатью почтовый конверт и маленький синий кисет — Продай ей дурман и проведи прекрасный вечер в компании очаровательной девушки. Поверь, он будет незабываемым. Это мой прощальный подарок для тебя.

— Ясно. Я все сделаю.

— И мой тебе совет. Приходить сюда лучше с девушкой, чем сидеть одному. Это место действительно действует на них магически.

С этими словами Олег поднялся с деревянной лавки и ушел по одной из многочисленных, утопающих в невысоком газоне дорожек, тянувшихся вдоль аллеи.

* * *

Доминат. г. Небоград.

Золотой квартал. ул. Гардена.

Февраль 915 года... Год весны.

День спустя...

Дождь уже год как падал с неба, скоро зима подойдет к концу. По всему принадлежащему некромантам плато, миллионы спрятавшейся по склепам от убийственной влаги нежити, с нетерпением ждут своей свободы. Мало кто из них оставался в своих домах, чтобы переждать ненастье, маясь скукой и сводя с ума своих домочадцев. Чуть больше года находясь в закрытых стенах и не зная чем себя занять, можно действительно сойти с ума. Безусловно, более обеспеченные представители нежити заблаговременно пошивали себе дорогие, защищающие от влаги одеяния, которые даровали им большую степень свободы в ненастье.

Аккуратно обходя и перепрыгивая лужи, Квинт зашел в розовую арку двора, принадлежащего одному из графов восточного маркизата Урра Эндерсу конопляного монополиста Домината, поставляющего практически все канаты для воздушных верфей Небограда и флота Юрона. Сегодня тут проходит праздник — день рожденье его старшей дочери Анны Эндерс. На юбилей был приглашен широкий круг знатных гостей. Для проведения торжества среди молодой знати, любящий отец отвел один из четырех своих домов, что стояли в центре респектабельного золотого квартала. Квинт же всегда был желанным гостем, ведь он приносил прекрасные подарки, а с врученным Олегом приглашением двери тем более были для него открыты.

Быстро пройдя небольшой дворик, в центре которого стоял малый декоративный фонтан, окруженный забирающимся по внутренним стенам плющом, молодой человек зашел в одну из четырех парадных. Облаченный в защитное одеяние из коричневой кожи мертвый дворецкий узнал его в лицо и учтиво принял от него плащ, чтобы немного стряхнуть и повесить его в небольшой гардеробной, расположенной за его спиной. Квинт поднялся по широкой серпантинной лестнице на третий этаж, двери в большую квартиру были приветливо открыты.

Перед взором парня предстала во всей своей красе праздная публика Небограда. Девушки были одеты в прекрасные платья со вставками из дорогих тканей с россыпью редких камней, экстравагантные прически и сильный макияж были необъемлемой частью новомодного образа. Молодые дамы шли на всяческие ухищрения, чтобы скрыть свои недостатки. Так, красные прыщики или следы от пережитой оспы закрывались декоративными мушками, запах немытого тела перебивался сильным ароматом духов, а маленькие собачки, что носили на руках женщины, служили в качестве более аппетитной приманки для защиты от вшей.

Если молодые девушки пытались создать по большей части напускной вид невинности, то мужская половина наоборот хотела всячески подчеркнуть свою зрелость и мужественность. Высокие кожаные ботфорты, мундиры и фраки, приталенные узкие штаны с кожаными вставками и конечно же, разношерстные одноручные мечи, убранные в аккуратно выделенные ножны. Сражаться в подобных нарядах было не то что неудобно, а попросту невозможно. Тесные штаны и приталенные камзолы сковывали движения, а тупыми декоративными мечами не разрезать даже колбасу.

Как принято на подобных мероприятиях, молодые парни и девушки могли свободно общаться между собой, не боясь укорительных взоров старших. Ведь их попросту не было. Взрослые упивались игристым вином буквально за стенкой в трех соседних домах-башнях. Свой двадцатый день рождения Анна Эндерс предпочла отпраздновать в кругу своих сверстников.

Пройдя мимо столика и схватив с подноса проходящей мимо голой официантки высокий наполненный вином хрустальный бокал, Квинт встал возле входа, облокотившись на небольшой сервант. В начале вечера каждый гость изображал полную незаинтересованность в происходящем, а на лице присутствовала обязательная напускная скука, как-будто он сделал превеликое одолжение, явившись сюда.

Квинт решил осмотреться. Ему на глаза попалась недавно прошедшая мимо него, абсолютно нагая официантка с довольно аппетитными формами. Её совершенные по форме соски были проколоты и через отверстия продеты тонкие золотые кольца, соединенные между собой небольшой цепочкой. Следует отдать должное, что тот, кто придумал столь необычное украшение, достиг главной своей цели — увеличить эротическую привлекательность обладательницы золотых побрякушек. Небольшая тонка маска, закрывавшая лишь верхнюю часть её лица, лишь добавляла интриги.

Сегодня в этом зале собралось много подобных прислужниц и даже прислужников. По всему залу были разбросаны многочисленные мягкие пуфики и подушки, позволяющие с удобством разместиться любому, кто захочет слиться в экстазе с красавицами официантками. Многочисленные оргии были неотъемлемой частью любого празднества золотого квартала.

"Еще не вечер. — подумал про себя Квинт — Скоро эта упругая задница пропустит через себя несколько десятков пьяных баронов".

Молодых девушек и парней из бедных семей подбирали по окрестным селам специальные люди, чтобы доставить их в лучшие бордели Небограда и обучить профессиональным таинствам любви. Пять — семь лет составлял срок службы красивой куклы. Все их существо было направлено лишь на удовлетворение похоти богатых хозяев. Хорошие деньги, бесконечные праздники, огромное число половых партнеров, алкоголя и дурмана помогали забыться рабам нового времени. Забыть, что они продали свое тело и предали себя ради утех других и легких некр. Забыть, что в конечном итоге они, не умея абсолютным делом нечего, кроме как продавать свое тело, окажутся в дешевом портовом кабаке, обслуживая за гроши работяг черного квартала.

Из своих раздумий Квинта вывел раздавшийся с боку радостный визг:

— Барон Хитрово! Как же я рада Вас видеть на столь скромном празднестве — провизжала пьяненькая виновница торжества.

Её толстая фигура и пухлые щечки говорили возможным ухажерам о хорошем здоровье. На её чернявой голове, как и у многих присутствующих тут дам, красовалось популярное нынче "гнездо". Создавая высокую прическу, модницы использовали для укладки непослушных волос яичный белок, который также позволял закрепить вставки из сотен разноцветных, маленьких ленточек. Квинт не знал, как правильно называлась столь экстравагантная прическа, но ходили слухи, что её родоначальницей выступила эпатажная Агата Юрон. Смелое выступление на последнем Великом Соборе и успешное ведение войны за независимость Юрона сделали из провинциальной княжны пример для подражания тысяч наивных девушек. Вот уж пример, на который точно стоит ровняться, но это не вложить в пустые головы девчушек — простушек.

— Приветствую Вас, о очаровательная Анна. Я вижу, Вы много труда вложили для организации столь пышного праздника. — польстил Квинт.

— Не стоит барон, я действительно очень рада Вас видеть. — пролепетала Анна — Я надеюсь, Вы, как всегда взяли нужный подарок для меня и моих гостей?

— Конечно! Прошу Вас отойти в укромное место. Я не любитель публичных речей и желаю поздравить Вас наедине.

— Безусловно. Пройдемте молодой барон. — заискивающи ответила Анна.

Столь скупое приветствие скрывало под собой невероятное нетерпение Анны. Квинт являлся для этой домашней девочки единственным знакомым, а главное надежным продавцом золотой пыли. Этот сильный наркотик, Толий сделал на основе синих кристаллов и красной пыли с добавлением золотого красителя. Синие кристаллы выращивались дау в своих северных горных пещерах. Другой дурман получали славийцы при переработке дикой красной полыни, что росла на их равнинах.

Тем временем Анна завела Квинта в небольшую комнату, где находилось ещё трое молодых парней. Так совпало, что это была именно та комната, присутствовать в которой дал наказ Олег. Они сидели за столом, разложив детскую карточную игру — дарнс. Типичная золотая молодежь. В голове исключительно безопасные дуэли, наркотики, танцы и выпивка, ну и девки само собой, а иногда и мальчики... Прожигатели жизни охотно прожигали и отцовские состояния, а Хитрово им в этом с радостью помогал.

— О! А вот и нищий барон! — с издевкой, произнес курчавый паренек, лет двадцати от роду — Наслышан, наслышан о Вас!

— А я тебя кучерявый вижу впервые. — с вызовом ответил Квинт.

— У-ти посмотрите! А собачонка то с зубками, гав-гав. — продолжал дерзить незнакомец.

Квинт, мягко говоря, опешил перед подобным, быстрым напором неизвестного молодого человека. Перед тем как продолжить неожиданную перепалку, он посмотрел на двоих других присутствующих парней, чтобы оценить ситуации и выбрать возможные действия исходя из их титула. При некоторых людях нельзя прощать подобных выпадов, даже если это наглая провокация. Торговец без авторитета — ничто, а тем более Хитрово уже не простой спекулянт, а целый барон. И как назло публика собралась самая, что ни на есть высокородная.

Низкорослый Якен Штраус, сын графа Штрауса, под его властью находится одна восьмая Домината. Бесхитростный, наглый, картавый и рыжий наркоман, носящий короткие, пижонские усики.

Его соседом был Злат Кислов, сын прославленного графа, главного торговца винами из Гредона, северной провинции Домината. Толстый наркоман с залысиной и свиными низко посаженными глазками.

Отцы этих молодых людей заплатили огромные деньги, чтобы освободить своих любимых чад от обязательной для дворян воинской повинности. Подобного рода откуп от государевой службы был распространен повсеместно. Если бы не несколько тысяч золотых некр, то их щуплые тушки давно бы уже топтали циторские сапоги в Юроне.

— Ну что же молодой человек. — сказал Квинт, вплотную подойдя к сидящему незнакомцу — Я бы хотел попросить Вас представиться, а после извиниться за столь некорректное поведение в отношении меня.

— Как ты смеешь? Ты шавка купившая титул за сущие крохи. Я ненавижу таких помойных баронов как ты! — не переставал дерзить незнакомец — Давай сюда дурь и убирайся!

"Да у этого щегла ломка. — подумал Квинт — Он перестал критически оценивать ситуацию".

— Ну что же... — сказал единственный из присутствующих в комнате барон — Это был самый неправильный ответ, который Вы только могли дать в своей жизни. Мне придется преподать Вам урок вежливости.

С этими словами Квинт быстро достал из поясных ножен короткий кортик и резким ударом пригвоздил к столу левую руку своего обидчика. Одновременно другой рукой Хитрово зажал ему рот, чтобы не были слышны вопли раненного.

Глухой звук удара об стол сопровождался красиво разлетевшимися картами из настольной игры. Двое парней, сидящих поодаль от задиры, резко вскочили со своих стульев, поспешив отпрянуть от места трагедии. Анна в ужасе поднесла руки ко рту и негромко вскрикнула.

— Я попрошу Вас проявить благоразумие и остаться на своих местах, пока я разбираюсь с этим подлецом. Это в Ваших же интересах моя прекрасная именинница, ведь именно этот негодяй испортил Вам праздник. — с этими словами Квинт немного провернул кисть своей руки, сжимавшей кортик. Жертва в очередной раз сдавленно взвыла. Хитрово своей хватки не ослабил.

— Подскажите, пожалуйста, кто сей человек, который не дорожит своими руками? — спросил собравшихся Квинт.

— Это мой троюродный брат. Он приехал вчера из Флории. Его зовут Виолетт. — задыхаясь от волнения, затараторила Анна — Я сама плохо его знаю, но не смогла отказать своему отцу. Это он попросил показать ему город и присмотреть за ним.

— Ну что же... Вы за ним неплохо присмотрели, однако позвольте узнать, что вы ему такого про меня рассказали, что он посмел со мной разговаривать в столь унизительном тоне? — спросил у детей благородных кровей Квинт.

Двое парней потупили взор. По-видимому, они бравадствовали своим положением перед незнакомцем, пытаясь за счет Квинта, поднять свою значимость. Дескать, сейчас придет мелкая шавка-барон, который прибежит по первому их желанию с другого конца города, чтобы только успеть услужить им своей наркотой. Зря они так, очень зря. Надо бы их как следует проучить.

— Якен! Злат! — окликнул растерявшихся ребят Квинт — Мы же с вами старые знакомые! Вы же видели, как не очень приветливо встретил чужого гостя кузен доброй Анны. Анна, неужели Вы простите ему столь ужасное поведение?

— Я считаю, что он понес достаточное наказание, только отпустите его и уберите пожалуйста нож. — испуганно ответила Анна.

— Конечно, конечно. — сказал Квинт, резко выдернув кортик из руки Виолетта.

— Тебе пиздец тупой ты ублюдок! Знаешь, кто мой отец? Олег тебя в порошок... — закричал на него раненный, прижав поврежденную руку к груди.

Квинт не дал ему договорить всех угроз. Довольно опрометчиво высказывать подобное человеку, который буквально несколько мгновений назад пригвоздил одну из твоих конечностей к столу. Хитрово снова зажал рот кузену именинницы и в этот раз воткнул окровавленный кортик в левую ногу обидчика. Остро заточенное лезвие соскользнуло с кости Виолетта и ушло вправо, податливо разрезая мягкую плоть. Квинт с силой дернул руку вниз, освобождая кинжал от плоти. Когда кортик вышел из глубокой, резаной раны, новоиспеченный барон держал бьющееся на полу, агонизирующее тело.

Крови было много, но Хитрово продолжал, не смотря на это, удерживать обидчика, придавив его дергающееся тело своим коленом. Пострадавший от шока быстро потерял сознание. Он лежал, не шевелясь на полу, а из его полураскрытого рта тянулась кровавая слюна. По всей видимости, парень ещё умудрился сильно прикусить себе язык или губу.

Установилась гробовая тишина.

— Что ты наделал? — опомнилась первой из остальных присутствующих Анна — Что с ним теперь будет? Что со мной будет? Что я скажу отцу, гостям? О, ужас!

Она упала на колени и начала рыдать.

— Не люблю, когда мне угрожают. Тем более когда меня пугают именем одного моего старого знакомого. — сказал Квинт, полностью освободив лежащее на полу тело от — Ну что? Я так понимаю, он сейчас умрет от потери крови. Я перерезал ему артерию, проходящую во внутренней части бедра. Если пареня воскресить, то он точно останется без ноги.

— Ты просто конченный... — прокомментировал Якен.

— Ну что вы господа, давайте пока снимем немного стресс и разрядим обстановку. — широко расставив руки, обращенные окровавленными ладонями в сторону троицы, сказал Квинт — Ведь мы ради этого тут и собрались? А потом окажем помощь Виолеттику.

— Эм-м-м-м... Пожалуй мы лучше пойдем. — испугано бегая глазами по комнате, промямлил Злат Кислов.

— Да, да. Нам очень нужно идти. Отпусти нас. Пожалуйста. — судорожно поддакнул ему Якен.

— Либо вы сами вдохнете дурь или я забью её вам в глотку кинжалом. — зло ответил Квинт.

Протестов не последовало. Молодые люди замерли в нерешительности, опасаясь возможной расправы от барона. После своих слов Хитрово достал из внутреннего кармана своей рясы небольшой кисет и открыв его извлек на свет большую щепотку наркотика. Барон подметил, как жадно засверкали глаза гостей, даже не смотря на возможную смерть.

"И это они меня называют конченным.... Сейчас убьются в усмерть и пойдут кувыркаться на подушках с евнухами, позабыв про смерть своего новоиспеченного товарища. — подумал Квинт — Один грамм кристаллов стоит целых пять золотых. Угощение не для всех, но сегодня я щедрый и готов раздать много этого дерьма задаром. Сегодня в нем должны утонуть все гости. Уж я об этом позабочусь. Ведь подобного ты от меня не ожидаешь Олег?".

— Давайте, разбирайте ребята. Сегодня угощение за счет заведения! — сказал Квинт, протягивая на кровавой ладони маленькую горку дурмана.

Якен и Злат молча, взяли по щепотке и быстро засунули их в свои ноздри, судорожно вздохнув.

— Берите еще. — прохрипел Квинт не убирая руку.

— Порошок с кровью смешался. — брезгливо ответил Злат.

— Если ты не примешь еще порошка, то мой кинжал смешается с твоей кровью.

Испуганные господа со стеклянными глазами повторили процедуру. Если расторопный Якен успел собрать дурман с чистого участка руки Квинта, то Злату пришлось через силу засовывать в свою ноздрю кровавую кашицу.

В это время Анна никак не реагировала на слова Хитрово. Она остолбенела. Барон больше всего боялся, что она могла в любую минуту выбежать к основной части своих гостей и поднять панику. В таком случае Квинту бы не поздоровилось. Нужно было срочно что-то предпринять.

Хитрово уже неоднократно пожалел о содеянном. Так вспылить, так по глупому попасть, нужно было сильно постараться, но назад пути уже не было. Провокатор не думал, что молодой барон сможет так отреагировать на его выпады. По-видимому, Виолетт рассчитывал через легкий стеб под покровительством Якена добиться решения поставленных перед ним Олегом каких-то задач, ведь не зря же перед своей смертью он сослался именно на него.

"Нужно убрать свидетелей, а затем убраться самому. — подумал Квинт — От этих наркоманов и так проку не было. Господи, как же трясутся руки. Я не могу их успокоить...".

Пока Квинт подходил к рыдающей Анне, золотые мальчики Якен и Злат уже успели поймать наркотическое видение. Они уселись на ранее занимаемые стулья и вольготно на них распластались. К ножке стула Злата подбиралась лужица крови. Виолетт не дышал.

— Дорогая Анна, прости меня за то, что я сделал, но Вы сами все видели! Ты видела, как он напал на меня! Я всего лишь защищал себя и свою честь! — начал оправдываться Квинт.

— Ты покалечил его, я видела, что он всего лишь задирал тебя. Зачем нужно было так с ним обращаться? — прокричала зареванная Анна, отвернувшись от Хитрово.

Квинт достал из-за пазухи другой кисет и щедро зачерпнул оттуда большую горстку красной пыли. Резко схватив дочь графа за величественную шевелюру, Хитрово быстро прислонил полную наркотика ладонь ко рту Анны. Зареванная девушка, от неожиданности, жадно хватала ртом воздух в попытке разразиться криком, но через ладонь юноши в её легкие попадал лишь наркотик. Квинт не дал ей шанса поднять шум. Уже через несколько судорожных вздохов глаза Анны поплыли, сопротивление полностью ослабло.

— М-да... Последнее поручение... — проговорил наркоторговец — К такому я готов не был.

Квинт вытянул ладони перед собой и увидел, что все они были в крови и очень сильно тряслись. Оглянув комнату, парень сильно приуныл. Он стоял в центре помещения, а перед ним на двух стульях лежали под действием дурмана два тела-овоща. Рядом с ними в ещё большем наркотическом угаре валялась на полу хозяйка. Лужа крови от Виолетта скоро подберется не только к ногам золотых графов, но и к дочери маркиза. Сам кузен Анны уже пару минут как умер от потери крови или от болевого шока.

"Что делать?" — это был главный вопрос в голове Квинта — "Если меня здесь застукают, то мне конец. Надо сваливать и как можно быстрее. Главное быстро собрать вещи с деньгами и слинять. Квартиру придется бросить, а дурь быстренько продать перекупам. Не знаю, успею ли я предупредить обо всем Алекса...".

С такими мыслями он поднял слабо соображающую Анну и усадил её рядом с товарищами — наркоманами. Подойдя к бездыханному телу Виолетта, Квинт резким движением ударил его кортиком в висок. Он не знал, как сложатся обстоятельства и удастся ли ему замести следы и поэтому решил не дать дознавателям даже шанса воскресить и допросить главного свидетеля. Высыпав в рот троицы остатки разной пыли, Хитрово не сомневался, что как минимум они не вспомнят этот день, коматозное состояние продлится несколько суток. Как максимум через несколько часов у них начнется передозировка.

Квинт остановил свой неожиданный порыв пошариться по карманам гостей, ведь если они будут ограблены, то никто уж точно не поверит в версию со случайной трагедией.

"Надо отсюда незаметно убираться. — подумал Квинт — Одежду вроде не запачкал, так значит главное смыть кровь с рук".

Хитрово вновь оглядел комнату. Постеленная на стол шелковая белая скатерть не внушала доверия. Нужно было что-то более плотное и менее скользкое, что-то вроде полотенца. Его хищный взор упал на тяжелую бардовую тюль, что приглушала и так слабый уличный свет.

"То что надо". — подумал Квинт. — "И кровавые следы от рук не сразу бросятся в глаза".

Он подбежал к лежащей в беспамятстве Анне и вложил ей в руку свой окровавленный кинжал. Схватив со стола початый фиал с вином, он подошел вплотную к окну, приготовившись смыть с руки чужую кровь.

Уже опрокидывая на руку фиал юноша заметил сквозь тюль, как за окном что-то пролетело. Он внимательно вгляделся в окно, но сквозь довольно плотную ткань, он успел лишь заметить, как с крыши падает черепица. В это же мгновение из дымохода камина раздался странный звук. Что-то падало, задевая о его стенки.

Молодой барон не успел обернуться на звук, как за его спиной из зева камина сильно осветив всю комнату, вырвался огромный столб ярких искр. Практически мгновенно за ними последовал большой клубок ядовитого зеленого пламени, который прошел сквозь сидящую за столом опьяненную наркотиком троицу.

От неожиданности Квинт бросил под ноги бутыль и быстро упал вслед на осколки в лужу вина. Свернувшись в комок, он обхватил свою голову руками. Выглянув после взрыва из под локтя, парень увидел, как светло-зеленое пламя ровной дорожкой уходило на пять метров от камина в сторону выхода. Оно пожирало дощатый лакированный пол, стоящий напротив стол, а также тела четырех человек.

Полная картина филигранной подставы выстроилась в голове Квинта. Последнее задание, необходимость находиться с наркотиками именно в этом месте и в это время, задирающийся родственник маркиза, поджег. А если бы все было хорошо, то Квинт играл бы, сидя за этим столом в карты вместе с остальными и его бы также пожирало бы пламя.

"Надо спасаться". — успел подумать юноша.

Подбежав к наполовину горящей Анне, он выхватил у неё из руки ранее вложенный кинжал и быстро ринулся к выходу.

"Все меняется, теперь он ей не пригодиться. А вот мне теперь может очень даже сильно помочь". — подумал Хитрово. — "Теперь придется импровизировать на ходу".

Открыв дверь из полыхающего помещения, он притворился сильно одурманенным наркотиком, и с самого порога сделав шатающеюся походку начал для сбежавших на шум случайных свидетелей лепетать пьяную несуразицу:

— Там дракон полыхнул. Ребятам нравится... Разве может дракон есть людей? Он же добрый, он их так приветствует...

Квинт только успел открыть дверь, как за ней уже столпились испуганные гости. Толпа сбежалась к месту взрыва мгновенно. Девушки завидев объятые пламенем тела истошно закричали, а слуги остолбенело стояли и глазели на пожираемых пламенем людей. Как только Квинт шатаясь, вышел из комнаты, пламя разгорелось с новой силой, охватив уже все помещение.

Начали раздаваться панические крики, люди стали разбегаться с места пожара.

— Бегите! Быстрее!

— Моё колье! Где мое колье?!?

— Кто-нибудь видел Элизу? Элиза!!!

Напуганная толпа истошно кричала, по всему залу разносился топот быстро семенящих ног. Нещадно чадящий паркет и промасленная деревянная обивка стен стала вкусной пищей для зеленого пламени. Дым был настолько густым, что складывалось впечатление о неудавшемся опыте неизвестного злого алхимика, сознательно разлившего один из своих зловонных химикатов. И эта догадка была не так далека от истины.

Не только огнем пожар собирал свою жатву. При выходе на лестничную площадку из квартиры создалась давка из-за паники. Несколько десятков гостей решили одновременно воспользоваться единственным выходом. Прорывающиеся вперед парни и облаченные в пышные платья девушки, явно не увеличивали пространство и без того не большого коридора.

Одна из молодых дам не устояла на ногах и упала. Следующий за ней парень впопыхах случайно наступил ей на горло, высоким каблуком своих прелестных ботфорт. Давка у входа усиливалась, люди в ужасе стали топтаться по телам упавших гостей, их крики боли и отчаяния только увеличивали и без того сильную панику.

Квинт тем временем пользуясь разыгрывающейся трагедией, сорвал с ближайшего в зале банкетного столика небольшую скатерть и, пропитав её вином, приложил к лицу. В детстве парень дважды попадал в пожар, и у него не было страха перед огнем. Он знал, что чтобы выжить в огне, нужно действовать расчетливо и решительно. Сторонясь неуправляемой толпы он лег на пол в коридоре возле столика. Прижавшись как можно ниже к полу он стал ждать пока освободиться дальнейший путь. На крайний случай, если пламя успеет к нему подобраться раньше или он начнет задыхаться быстрее других гостей он был готов применить к нерасторопным гостям свой кинжал, расчищая себе дорогу к спасательной парадной. Но ему не пришлось прибегать к столь радикальным мерам. Оставив у выхода раненых и трупы, толпа довольно быстро разбежалась в панике.

Хитрово не винил людей за подобное поведение. Во-первых, после того что он сотворил он не мог быть кому бы то ни было моральным судьей. Во-вторых, ими двигали лишь природные, звериные инстинкты.

Перешедшее в зал пламя сменило первоначальный неестественный зеленый цвет на оранжево-желтый. Жар от близости открытого пламени стал просто невыносим, и Квинт приподнявшись на локтях, выдвинулся к выходу. Он шустро прополз по телам гостей, лежащим вповалку у арочного проема.

Путь вниз ему был заказан, сейчас там столпились напуганные гости. Чтобы лишний раз не напоминать о себе свидетелям пожара, молодой барон, задержав дыхание, поднялся на два лестничных пролета вверх. От удушливого дыма сильно слезились глаза. Видимость была ограничена до жалких нескольких метров. Пригибаясь, он успел добежать до лестничного марша пятого этажа. Врезавшись со всего маху в спасительную деревянную дверь, расположенную на этажной площадке, он очутился на ведущей в соседнее здание тонкой галереи. Квинт тут же закрыл за собой дверь.

Выйдя на открытый простор, барон устало опустился на колени, оперевшись спиной на периллы воздушного мостика. Его тело билось в сильных судорогах от разразившегося сильного кашля. Охваченные спазмом легкие нещадно горели, а из глаз непрестанно текли слезы.

Юноша сражался с удушьем под сильным зимним ливнем. Отдышавшись, он устало посмотрел на небо, предоставив дождю прекрасную возможность омыть его чумазое от сажи лицо.

Он выжил. Квинт даже не мог представить, сколько сегодня погибло людей в этом страшном пожаре. Как такое простое дело, как очередная продажа дурмана могла обернуться такой трагедией? Тайная канцелярия точно перевыполнила свой черный план, собрав богатую жатву.

Юношу мог узнать в лицо и опознать только дворецкий, который принимал у него плащ при входе в парадную горящего дома. Но он не видел, где находился Квинт непосредственно на торжестве. С остальными гостями Хитрово не приятельствовал и был слабо знаком.

"Последнее задание, блять. — подумал Квинт — Я прибью этого кукловода". Ему не было жалко погибших напыщенных павлинов и глупых куриц. Они ни разу не знали настоящего горя, не чувствовали голода и холода, не умирали от жажды. Якшаясь месяцами по ежедневным праздникам жизни, обеспечивая их досуг, Хитрово увидел много действительно отвратительных вещей.

Они легкомысленно вершили судьбы своих подданных. Они решали воскресить или оставить гнить тела погибших. Обратившимся к ним за помощью живым родственникам приходилось исполнять любые их прихоти. Знать решала даровать ли новоиспеченной нежити возможность самосознания или же выжечь мозги безвозвратно, превратив его в бездушную куклу.

Молодые бароны, графы и маркизы потешались с зависимыми девицами, возвращая их в семьи сильно потрёпанными после долгих развратных ночей. Хорошо, если они сразу после себя отпускали бедных девушек, но ведь могли и отдать их для потехи своим верными слугами. Они не строили школ или больниц. Зачем навозным червям библиотеки? Их же крестьяне готовы были отдать последнее, лишь бы хозяин не продал их в каменоломни Дау.

Они врали и изворачивались. Вся их жизнь заключалась в интригах, пьянстве и разврате. Их божественную жизнь в Небограде оплачивали сотни тысяч крепостных, отдававших последние крохи для прожигателей жизни. Прожигатели жизни... Вот же ирония. Сегодня свою жизнь они именно прожгли.

Квинт устало поднялся. Идя по узкому каменному мосту, соединяющего два дома-башни, он заметил, что дождь сильно усилился. Капли, падающие с неба, были мутно-черного цвета, как будто в них добавили чернила.

"Надо убираться из Небограда да побыстрее. Не успею оглянуться, как попаду в казематы купола, а там недалеко и до вечно мертвого болванчика с высушенной башкой". — подумал Квинт, открывая дверь в соседнюю парадную не тронутого огнем здания — "Странный дождь, по-видимому, от горящего дома пепел смешался с дождем".

Но Квинт ошибался. Пепел летел не от разгорающегося пожара, что пожирал три рядом стоящих здания. Он падал с небес.

* * *

Где-то на восточной границе Домината.

Третья неделя апокалипсиса.

Две недели спустя...

В редком хвойном лесу горел слабенький костер. Возле него то и дело, подбрасывая в огонь сырые ветки, пытался согреться молодой парень. Рядом с ним спокойно паслась груженая нехитрыми пожитками лошадка. Забурившись с головой в большую черную плащ-палатку, юноша старался хоть немного согреться после долгой дороги.

Вот уже две недели, как Квинт в пути и свой восемнадцатый день рождение он застал в дороге. Совершенно не так он представлял себе в этом году свой праздник. Без друзей, без девушек и выпивки с подарками он чувствовал себя сегодня особенно паршиво.

Небоград он покинул впопыхах. В городе вспыхнуло восстание. Больше половины острова было захвачено разгневанной толпой. Простолюдины ловили, издевались и убивали дворян. На "голубую кровь" была объявлена настоящая охота. По иронии судьбы столь масштабные беспорядки возникли именно в золотом квартале.

Все началось с омраченного пожаром празднества в честь дочери маркиза. Пожар, разразился не только в доме-башне, где находился Квинт и виновница торжества, но и одновременно в двух соседних зданиях, где это же торжество, но с большим размахом отмечала более зрелая публика.

По мнению простого народа и части знати к столь масштабной провокации была причастна тайная канцелярия. Именно она стояла за данной акцией, созвав на этот праздник всех неугодных представителей знатных родов, решив покончить с ними одним махом, а оставшихся в живых — запугать.

Однако по официальной версии самой канцелярии, виновником трагедии был По и его шайка контрабандистов. Его обвинили в государственной измене и диверсии, свалив всю вину в поджоге на его наркоторговцев. Именно они не только опоили дурманом гостей, дабы те потеряли бдительность, а после осуществили тайный поджег в трех рядом стоящих зданиях. К их числу причислили Квинта. Сейчас он находился в розыске, а за его голову была объявлена награда в сто золотых. Не успел Хитрово покинуть остров, как канцелярия успела свершить скорую расправу над четырьмя торговцами дурманом. Столь быстрое и сурово наказание служило в назидание простолюдинам, ведь в результате пожаров погибло почти пятьсот представителей знатных родов...

Но тайная канцелярия не остановилась на достигнутом. Её сотрудники разнесли весть о том, что люди По отравили колодцы в двух из шести городских кварталах. Клеветали, что он предатель, присягнувший на верность великому князю Некротии. На устранение ставшего в одночасье неугодным, подземного царства По канцелярия тайно перебросила со всего Домината восемь гвардейских полков.

Не успели в золотом квартале утихнуть пожары, а с топора палачей упасть первые капли крови, как войска канцелярии внезапно атаковали с разных направлений логово контрабандистов. Если бы в куполе знали о подготовленной бандитами засаде, то план нападения претерпел бы серьезнейшие изменения, а возможно и вовсе был бы отменен.

За один день почти восемь тысяч гвардейцев сгинули в бесчисленных каналах и тоннелях. Последующие трое суток уставшие и раненые остатки воинства выбирались через коллекторы, сливы и колодцы по всему Небограду. Правительство сделало очень неблагоразумных ход, объявив через своих глашатаев по всему городу весть о том, что контрабандисты отравили воду в двух жилых кварталах. Они искали одобрения среди населения предстоящим городским боям, а в итоге получили восстание челяди. Разъяренная толпа горожан отлавливала и линчевала ни в чем неповинных солдат, отыгрываясь на них за вечный обман и жизнь впроголодь. На осветительных столбах центральных городских улиц были повешены сотни спасшихся из катакомб гвардейцев.

Господину По удалось переманить на свою сторону простолюдинов сумев опровергнуть искусно запущенный миф канцелярии. Он просто испил воды из одного из "отравленных" им фонтанов. На глазах у тысяч людей По развенчал слухи о своей кровожадности и предательстве. Благодаря умело разыгранному представлению, а также своему незаурядному ораторскому искусству По в одночасье приобрел множество сторонников.

Его подстрекатели направили в нужное ему русло негодование и гнев народа. Благодаря их деятельности, противостояние власти и контрабандистов переросло в Небограде в полноценное народное восстание. Множество жителей города приняли сторону бандитов. Лихие люди, пользуясь всеобщей неразберихой, старались помародёрствовать, обокрасть, изнасиловать или свершить иное отвратно действие. Смешавшиеся с негодующих толпой горожан, бандиты По грабили и убивали знать по всему городу, подавая яркий пример расправы над угнетателями. Возглавляемые опытными преступниками недавние холуи выгоняли на улицу своих господ и под радостные возгласы толпы чинили над ними расправу. Восемь тысяч погибших в подземелье гвардейцев вооружили тысячи разгневанных граждан.

Все описываемые события разворачивались одновременно. За неполный день тайная канцелярия практически полностью потеряла в Небограде всех солдат, утратив контроль над большей частью города. Им удалось закрепиться только в коричневом квартале и северной воздушной гавани.

В горниле восстания пылал не только Небоград, несчастье не обошло стороной и его город-спутник Оз. Люди По дождались атаки на катакомбы, чтобы захватить стратегически важный город и понтоны. Если в Небограде бандиты видели в гражданах соратников и остро нуждаясь в их поддержке вели себя с ними предельно корректно, то в Оз ситуация была абсолютно иной. Уже к утру следующего дня небольшой городок представлял собой одну сплошную братскую могилу.

Контрабандисты захватили в заложники женщин и детей, заставив их мужей, отцов и братьев насильно сражаться на своей стороне. Они заперли их в домах и обложили их хворостом в готовности, в случае неподчинения их мужчин, поджечь здание и сжечь невинных людей заживо. После сожжения нескольких зданий с заложниками в назидание, бандиты добились полного послушания. Контрабандисты контролировали не только подступы к городу, но и прилегающие торговые маршруты, что позволило им грабить не подозревающих о беспорядках купцов.

Людям По удалось захватить пять из шести городских кварталов, южную воздушную гавань, южные понтоны и город Оз. Таким образом, остатки сил гвардейцев и не примкнувшие к остальным бунтовщикам жители Небограда остались практически в полном окружении и не имели шанса вырваться из разыгрывающегося на их глазах ада.

Квинт забрал все свои сбережения, спрятал нераспроданные наркотики и покинул Небоград, бросив дорогой дом вместе с пожитками. Он всегда придерживал срочный план отхода с острова. В труднодоступном месте, в лесном массиве у края острова им были припрятаны несколько длинных веревок. Раз в месяц он предусмотрительно проверял их наличие. Уже имея опыт восхождения на воздушную скалу, юноше не составило никакого труда спуститься вниз. Если раньше, чтобы замести следы своего спуска, Квинту приходилось платить какого-нибудь мальчишке, чтобы он подтянул и спрятал за юношей канат, то теперь он оставил длинную веревку свисать с воздушной скалы.

Тяжелее всего Хитрово было доплыть до берега после изнуряющего медленного спуска. Если бы не два заранее надутых мешка из бараньего мочевого пузыря, то тяжелая поклажа утянула бы уставшего парня на дно. Уже на берегу, обессиленный юноша успел немного обсохнуть и отдохнуть. Дойдя до ближайшей деревни, он сразу направился в таверну, где смог быстро перекусить, купить за бешенные деньги чахлую клячу и незамедлительно выдвинуться в путь. Заснул он через несколько часов по дороге в следующий крупный город Притий.

Так началось его путешествие и вот уже две недели, как он держит путь в Юрон. За целый год дождей сельские дороги представляли собой сплошной комок грязи, передвигаться по которому было попросту невозможно. Хитрово ехал долго, ведь ему все время приходилось объезжать распутицу по обочине, но даже там копыта лошади утопали в жирной земле. Дороги в восточных маркизатах Домината были в большинстве случаев неплохи. Активно использовался людьми полузаброшенный древний торговый тракт, что уходил до южных границ Юрона. Однако юноше приходилось ехать в объезд указанных путей, преимущественно по лесам и полям. Парень сторонился пользующихся популярностью маршрутов и боялся посещать большие поселения из-за высокой вероятности столкнуться с гвардейскими патрулями или быть пойманным стражниками.

Квинт сильно сокрушался потерям, ведь его дела шли действительно не плохо. За то не долгое время, что мальчику удалось прожить в Небограде, он успел не только бросить учебу в институте, но и смог приобрести приемлемые апартаменты в золотом квартале. У него получилось обзавестись нужными знакомствами и наладить торговлю, помочь друзьям и поставить на ноги два купеческих дела. Главным же приобретением, стал титул барона. Хоть верительную грамоту, подтверждающую его статус, ему и приобрел подставивший его Олег, мальчишка все равно гордился тем, что сумел подняться из грязи. За шестьсот золотых он стал владельцем маленькой юронской деревушки с сотней душ, расположившейся на океаническом побережье. Именно туда сейчас и направлялся юноша.

У него не было выхода. Ему не хотелось вести подпольную жизнь, ведь рано или поздно он оказался бы на плахе. Его портрет, как и портреты шести таких же, как и он неудачников, в целях розыска были развешаны по всему Доминату. Оставалось только удивляться, как они успели их сделать и так быстро разослать по стране.

За две недели изнуряющей дороги он достиг окраины бывшего княжества и вплотную подобрался к годовалой Империи Юрон. До последней деревни Домината, расположенной у берега разделяющей две страны реки, оставался ещё час пути. Тем не менее, промокший до нитки Квинт решил ненадолго остановиться в редком хвойном лесу, чтобы согреться и перекусить.

— Всю задницу отбил уже. Хреновый из меня наездник. — сказал вслух парень, устало поднявшись с насиженного места — Ладно, спасибо этому дому, пойдем к другому.

Квинт не часто говорил сам с собой, но иногда допускал подобное. Из-за за две недели он не перекинулся и парой фраз с посторонним человеком. Завидев вдали путников, молодой человек тут же сворачивал с дороги и пережидал, пока они не проедут мимо него. С учетом принимаемых мер предосторожности, а также ужасных погодных условий путь, что у простого человека занимал пару дней у Квинта продлился две недели.

Юноша затушил небольшой костерок, оседлал свою лошадь и выдвинулся в путь. Выехав из жиденького лесочка на грязнейшую сельскую дорогу, Квинт неспешно направил коня поближе к краю распутицы.

Эта зима удалась на славу. Начавшийся полмесяца назад черный дождь не прекращался ни на минуту. К этому времени уже наступала весна, сменяя период ненастья на солнечные деньки. Однако прохладная пора держалась уже больше года, что было поразительно долго.

Старожилы судачили, что такого на их памяти еще никогда не было, а простые крестьяне сокрушались о возможных потерях в будущем урожае. Ещё ни разу южные земли Некротии не знали заморозков и столь длительных дождей. Если так пойдёт и дальше, то жителям Домината придется столкнуться не только с неурожаем, но и с последующим за ним неминуемыми последствиями. Если зима продлиться ещё хотя бы полгода, то по всему плато некромантов начнется ужасный голод, ведь зная цикл смены климата, никто не делал больших запасов провианта. Квинт еще не знал, что уже сейчас ушлые торговцы на четверть цены взвинтили на рис, зерно и картофель.

Падающие с неба капли, окрасили всю округу в грязно темные цвета, представив и так вечно пасмурную зиму в ещё более мрачных оттенках. С каждым днем тучи становились все темнее и темнее, пропуская всё меньше солнечного света и делая дни холоднее.

Дорога стала забирать резко вниз и немного уходить влево, заставляя путника спуститься к небольшому оврагу, опасно пройдя по самой его кромке. Высокие кусты, покрывавшие всю местность, были прекрасным местом для засады.

Хотя юронские разбойники после начала войны между Юроном и Некротией и прекратили совершать набеги на пограничные деревни, а также устраивать засады на скудные купеческие караваны, не стоило списывать со счетов и лихих людей самого Домината. В этот раз фортуна была на стороне Квинта и ему удалось без лишних опасных приключений объехать овраг. Дорога вновь стала прямой и на горизонте завиднелись первые деревянные строения последней доминатской деревушки.

Молодой человек тяжело переживал разлуку с единственным оставшимся в живых другом. Как там сейчас Алекс? Выжил ли он? У юноши не было ответов на эти вопросы. Хитрово в сердце надеялся, что верный товарищ не отвернулся от него, несмотря на обвинения в поджоге. Впопыхах покидая Небоград, он не успел оставить Фао даже прощальной записки. По прошествии года со дня посещения троицей белого купола и злополучного разговора с тайным кардиналом Домината, жизнь его друзей сильно изменилась.

Толий погиб при нападении на лабораторию его иностранного учителя. В отличии от Квинта и Толия только Алекс смог сдюжить учебную программу института Небограда и перешел на следующий курс. Он сумел совместить учебу и личное дело. Ему удалось занять прибыльную нишу, открыв первую в Некротии частную почту, вовсю наступая на пятки единственному монополисту — государевой фельдъегерской службе. С помощью денег своих друзей у него получилось не только завоевать Небоградский рынок почтовой корреспонденции, но и начать купеческую экспансию в другие населенные пункты. Кроме того, Платон Каксиий, как и обещал, предложил Алексу интересную работу в одном из своих научных отделах. И сейчас он должен был полностью посветить себя умственному труду за закрытыми стенами тайной монофактуры.

Хитрово же с легкостью удавалась только математика. Остальные предметы в его голову не смогли поместить ни преподаватели института, ни домашние репетиторы. С каждым днем Квинт всё дальше и дальше отдалялся от ребят и, в конце концов, он занялся тем, что больше всего у него получалось — торговать дурманом. Лихой люд, продажные чиновники, дешевые проститутки, наркотики и паленое поило, есть даже в таком раю, как Небоград. И, как это ни странно, городская подпольная жизнь не уступала по своей насыщенности простой обывательской.

Уже за первый месяц своего пребывания в небесной твердыне благодаря Олегу, Квинт узнал о нескольких элитных борделях и о паре десятков притонов. Центром наземной преступной жизнь острова выступали рынки. Шайки попрошаек, карманники одиночки, потасканные путаны, а также бойцы разношерстных банд выбрали своим местом обитания две малые и большие торговые площади города. Доходы от дорогих наркотиков превзошли все смелые ожидания Квинта. Именно благодаря ним, он смог выбиться в люди, помочь друзьям и богато жить в таком дорогом городе, как Небоград.

Но сейчас он был очень сильно подавлен. Он до сих пор не смог всецело осознать масштабы трагедии, разразившейся из-за действий тайной канцелярии. Морально он оправдал себя тем, что убитый кузен дочери маркиза был разменной монетой в игре Олега и специально провоцировал Квинта на необдуманные шаги. Погибшие в пожаре, а в последующем до смерти забитые бунтовщиками дворяне, были содомитами и свиньями, поедающими из своих золотых корыт последние крохи, отобранные у живущих впроголодь крестьян. Поскольку сам он был из низов, то на собственной примере убедился в разительном отличии жизни знатных небоградцев и простой челяди. Тебя считали зажиточным горожанином, если у тебя было хотя бы две выполненные из дешевого лена грубой выделки сменные выходные рубахи.

С такими мыслями, сильно рискуя быть пойманным, Квинт въехал в приграничную деревню, на которую он возлагал большие надежды в получении теплого крова и еды. Но деревня подвела его ожидания. Она была заброшена.

Десятки пустых домов стояли невпопад на единственной небольшой улочке. Несколько из них были преданы огню, оставив после себя лишь почерневшие остовы, да пепелище. Судя по свежести следов пребывания тут человека, хозяева оставили деревню несколько месяцев назад.

"Нет крестьян — нет еды. Арифметика простая". — грустно подумал Квинт. Он очень надеялся пополнить свои крохотные запасы провизии, но этому не суждено было случиться.

"Можно даже не шариться по заброшенной деревне. — продолжал размышлять юноша, анализируя представший перед ним разгром — Эту деревушку успели разорить очередные рыбаки из Юрона".

Продолжая на ходу медленно озираться по сторонам, Квинт достиг условного центра разграбленного поселка — двух мелких купеческих палаток. Возле покосившегося торгового ряда, юноша нашел несколько человеческих останков.

"Маленькие плечи, широкий таз — это девушка. А вот лежат рядом небольшие косточки — это её ребенок". — подметил, разглядывая скелеты Квинт — "Все они без одежды, значит, перед смертью над ними изгалялись или насиловали".

Отойдя подальше от места расправы, Квинт завидел колодец. Парень слез с лошади и решил набрать воды, чтобы напоить себя и своего коня, а также наполнить до краев почти пустые походные фляги.

"Где ведро? — подумал Квинт — Нахрена оно грабителям то сдалось?".

Но ведра нигде не было. Накрученная на грубый деревянный вертел слабенькая веревка резко обрывалась на середине. Только спустя полчаса, обойдя почти весь поселок, Хитрово нашел пустое деревянное ведро. Найти то он нашел, но вот воспользоваться им он не решился. В западной части села, в вырытом для так и не начавшегося строительства частокола рве, лежали вповалку несколько десятков обглоданных зверьем скелетов. Так, в поисках емкости для подъема воды он наткнулся на останки местных жителей.

"А вот и мужское население. Зачем они только их в кучу то сложили? Это не похоже на бандитов". — заподозрил неладное Квинт.

Испугавшись, что обитатели села погибли не от чужого меча, а от неизвестной хвори, Хитрово бросил в ставшее одночасье ненужным ведро, добежал до своей лошади и быстро оседлал её и приспустил вскачь.

"Лучше уж я попью из холодной реки, чем лягу рядом с этими крестьянами". — подумал Квинт — "Тут произошло что-то очень нехорошее, ведь кто-то же их умертвил и сложил в кучу".

Куда подевались женщины, и кто сжег дома крестьян? Почему неизвестные нападавшие оборвали веревку в колодец и убрали практически все свои следы, но оставили девушку с ребенком прямо в центре села? Ответов на эти вопросы у юноши не было.

Решив усилить бдительность, Квинт направил свою лошадку по пути в другую деревню. Ему понадобилось полдня, чтобы найти старый каменный мост и пересечь вышедшую из своих берегов реку Бурную. Она брала свое начало с гор Дау и протекала с севера на юг через всю территорию Некротии, отделяя Юрон не только от Домината, но и от территории остальных бывших княжеств.

В этой части плато из-за особенностей рельефа, земли Домината сильно сужались, достигая в ширину всего лишь нескольких десятков километров. Если бы Квинт проложил свой маршрут немного южнее, то он бы воочию увидел красивые снежные шапки вершин южного некротского горного хребта. Он поднимался из Светлого океана с востока и резко обрывался на западе, на самом краю плато некромантов. Сам южный хребет, а также его предгорные территории не были так доброжелательны к жителям, как их северный аналог. Если большая часть населения княжеств Дау и Лукки проживала между длинными горными перевалами и широкими долинами северного горного хребта, то ландшафт южных гор не сопутствовал доминатцам в их заселении. На всем протяжении высокой горной гряды была лишь одна пригодная для проживания долина. Девять веков назад Август Доминатус передал долину в вечное пользование проживающей на её территории вампирской коммуне, образовав для них отдельное графство.

Проезжая по древнему мосту, Квинт удивился тому, в каком он находился запустении. Между гладкими темно-серыми камнями брусчатки пробивалась низкорослая травка, а на старых опорах виднелись глубокие трещины. Из-за непрерывных дождей река сильно разлилась. В некоторых местах она вышла из своих берегов и затопила прибрежные территории. Но в этом месте берег был довольно высокий и поэтому Хитрово без лишних проблем пересёк реку.

Хотя мост и являлся условной порубежной границей между двумя соседними княжествами, но он абсолютно не охранялся. По-видимому, этот путь был настолько непопулярен, что отсутствовала надобность в постоянном присутствии стражников и в досмотре путешественников.

"Главное, чтобы разбойники меня не досмотрели". — подумал Квинт, подъезжая к последним опорам моста.

Выехав со старого моста, Хитрово углубился в темный хвойный лес. Уходящие высоко в небо сосны, закрывали своей пышной кроной небосвод, слабо пропуская сквозь свои иголки солнечный свет. Ситуация ухудшалась тяжелыми и темными грозовыми тучами, что также лишь мешали пробиться весенним солнечным лучам на землю. Деревья стояли в плотную друг к дружке, не давая ни единого шанса прорости любому другому растению. В нелегкой борьбе за выживание победили только они.

Темная чаща не пугала юношу. За две недели путешествия, проехав половину страны, он привык к мрачным пейзажам. Пепельный дождь идет по всей Некротии, став самым обсуждаемым событием. Он покрывал землю тонким слоем саженой пены и больше всего мешал в дороге. Нескончаемый пеплопад с дождем, высыхая на одежде путника, оставлял своеобразные следы и разводы, которые быстро въедались в ткань и вызывали сильное раздражение кожи, если скоро не смывались простой водой.

Проехав несколько километров под грозными кронами сосен, Квинт впервые заметил следы пребывания людей в Юроне. И они ему явно не понравились.

Он наткнулся на удачно проведенную засаду. За поваленной на проселочную дорогу сосной, стояли две покосившееся телеги. Подъехав поближе Квинт увидел, что возле них были разбросаны голые тела десятка мужчин. Небольшой отряд попал в лапы разбойников и не смог из них вырваться.

Аккуратно обогнув лежащий на пути ствол дерева, Хитрово медленно проезжал мимо места битвы, внимательно разглядывая детали разразившейся здесь трагедии. Нападавшие заранее подготовились к приезду вкусной добычи. Они атаковали защитников с левого и правого фланга, как только дозорный каравана упал в заблаговременно отрытую и замаскированную яму. В это же время, бандиты повалили подпиленное дерево, тем самым полностью перекрыв возможность быстрого отступления обороняющимся.

Когда капкан захлопнулся, в караван полетели стрелы. Разбойникам удалось перебить большую часть отряда издали, а остальных в последующем добили ножами и палками в рукопашном бою. Об этом свидетельствовали хорошо различимые на голом торсе следы ранений. Если в семерых трупах зияли большие дыры от вырванных из тела стрел, то у двоих охранников были размозжены головы, а у последнего отсечена кисть руки.

Квинт не знал, как нападавшим удалось так хорошо спрятаться и до последнего момента не выдать свое присутствие, если поблизости не было даже маленького кустика. Но он был уверен, что если отдалиться на несколько десятков метров от места побоища в лес, то обнаружит там либо маскировочные сети, либо отрытые в грязи ямы. Защитники телег были застигнуты врасплох поскольку, как и Квинт, они готовились к возможной засаде в другом, более подходящем для неё месте — на мосту. Успешно преодолев Бурную, члены отряда легкомысленно расслабились и опасно уменьшили бдительность.

То, что осталось от каравана хорошо отражало степень жадности бандитов. Победившие в скоротечном сражении полностью раздели всех мертвецов, обобрав их до нитки. Ушлые разбойники забрали не только вьючных животных и содержимое телег, но даже сняли с убитых их нательное бельё, вырвали с мясом всаженные в них стрелы. Все, что осталось от неизвестного отряда это две разбитые телеги, да десяток трупов.

Если судить по состоянию тел, то сражение произошло недавно, буквально несколько часов назад, поскольку их не успело поесть зверьё, и не было трупных пятен. Пепельный дождь смыл всю кровь.

Квинт закончил осмотр побоища, объезжая глубокою яму. Она явно была рассчитана на попадание туда всадника вместе с лошадью. Однако в самой яме никого не было. Раздетое тело, упавшего в неё воина лежало возле самого края.

Возможно, не замешкавшись Хитрово в пустой деревне и не потеряв столько времени в поисках переправы, его тело сейчас бы лежало в этой яме. Судьба к юноше была явно благосклонна.

Квинту удалось пересечь мрачный и опасный лес только через час. Выехав из лесной чащи, он остановился у опушки. Видневшееся поблизости село, безусловно, выглядело более живым, чем недавно покинутое. Даже в надвигающихся сумерках парень смог разглядеть поднимающийся из печных труб столбы дыма.

Усталый путник въехал на коне в деревню и проезжая мимо ближайшего криво стоящего сруба спешился. Нагло зайдя в дышавшую на лад калитку, Хитрово подошел к деревянной двери и с силой в неё постучал. Открыли ему не сразу, по-видимому, хозяева не ждали в столь поздний час никаких гостей. Встретила юношу очень старая женщина. Отворив скрипучую дверь, она встала на пороге хижины. Завидев незнакомого молодого человека, она заметно напряглась и оперев свои худощавые руки на бока невольно расставила локти по шире, стараясь максимально перекрыть собой проход.

— Ты кто таков? — с напором спросила бабка — Чего стучишься как дятел?

— Добрый вечер милая дама, не подскажите ли Вы где в столь ужасную погоду можно найти одинокому путнику кров и теплую похлебку за достойное вознаграждение?

— Добрее видали, ты откуда сынок такой взялся? — спросила старуха — Аль не разведчик ты татей, кои направили выведать тебя про добро наше? Иль может ты из краев, что кровавая хворь поразила?

Уже порядком отвыкший от столь простых и не затейливых фраз Квинт, не сразу понял, о чем толкует женщина. Даже в упор он не мог различить возраст собеседницы. Копна её длинных седых волос была спрятана под косынкой и только длинная сальная прядь свисала возле правого уха.

Простолюдины не понимали витиеватых дворянских фраз и заумных терминов. Они общались между собой на более простом и незатейливом языке, принимая простую ученость, воспитанность, корректность и такт за слабость. Хитрово решил учесть позабытые особенности речи и изменить стиль общения на более понятный для женщины. Иначе ему опять придется ночевать под черным дождем в ближайшем лесу.

— Я еду с севера. — соврал Квинт — Там ни про какую хворь и не слыхали даже. Я дам тебе десять серебренных некр за кровать и суп. — решительно продолжил разговор Квинт завидев в глазах старухи сомнение — Если тебе не нужны деньги, то не задерживай меня.

— Да ладно, чего раздухарился то? — пошла на попятную старуха, уступая в проеме место для юноши — За такие деньжищи можешь у меня хоть всю хату купить!

— Хату не надо, похлебку иди грей! — сторговался Хитрово.

Внутри халупа не могла похвастаться красотой и изяществом убранства. Внутри заплесневелого деревянного сруба была одна большая комната, которая отапливалась одиноко стоявшей по центру старой, потрескавшейся печкой. Через все помещение были натянуты бечевки, на которых сушилось всякое тряпье.

— Заходь милок, тока не трож вещички. Я прачка, живу одна, места свободного много вот и сушу тут белье в такую непогоду. — пояснила заходившему в низкий дверной проем постояльцу — Я сама все уберу. А ты пока за стол садись.

Продираясь сквозь редуты тряпок, Квинт пошел на жест старушки и все— таки пробрался к столу. Он был полностью заставлен немытой утварью. Сев на грубый табурет, юноша приуныл. В хижине был полный бардак.

— Ты тут так лошадь не бросай! Сейчас я скотину твою в сарай определю и тебе разогрею поесть. Сиднем не сиди, помоги мне поленья подбросить в печь. Поленница стоит слева от печи. — скомандовала старуха — И поживее, если есть хочешь!

— То сиди, то бросай. — пробубнил под нос Квинт, вставая с табурета — Это тебе не голые услужливые девки Небограда, это юронская боевая бабка.

За каких-то полчаса, комната преобразилась в лучшую сторону. Растопленная парнем печка дала сильный жар, хорошо обогревая сырое помещение. Хлам со стола был распределен старухой по настенным полочкам, а сам стол был наспех протерт грязной тряпкой. Из-за бедности у неё не было средств на покупку осветительных кристаллов, и поэтому она дополнительно зажгла ещё две лучины. После того, как она расставила их по темным углам стало не только светлее, но ещё и заметно уютней.

— Сейчас догреется варево и я тебе на печке застелю. Устал поди с дороги то? — спросила бабушка.

— Признаться честно я удивлен столь теплому приему с твоей стороны. — ответил Квинт — Ты всех так гостей встречаешь?

— Деньги мил человек. Только они меня и интересуют. Проживи свое в этих голодных краях, когда единственная работа это рыбачить да грабить. Тем более женщине тут несладко приходится. Земля пустая, нечего на ней не растет путного. Большую семью прокормить невозможно. В наших селах молодые девчушки душат девочек ещё в младенчестве, ведь это лишний рот. С ней ни в набег не пойти, ни невод в море не вытащить, да и силенок мало камни тут копать.

— Я и не знал про это...

— Да я вижу, что ты не местный. Больно уж наряд дорогой да сам сладенький весь. Вот! Посмотри на мои руки! — сказала женщина, протянув обе руки к лицу юноши — Видал какие мозоли? А кожа какая сморщенная? Это не то, что твои нежные ручонки. Ты, поди, нечего тяжелее собственного хозяйства за жизнь то и не поднимал?

— Далеко отсюда до Приморного? — перевел тему Квинт.

— До этого захолустья то? Да день пути! Там у меня родня живет, только они все больные на голову. — ответила старушка — Еды нет, живности в лесах тоже. Если не успевают за лето и осень грибы да ягоды собрать, то мрут как мухи. Люди там лихие, все время уходят в набеги. Только вот в этом году в набег не пошли. Они, как и наши мужчины, все на войну попали. Дураки ждут трофеи. Жгут поди сейчас Царьград. Тут то не сахар, но там место совсем дурное. Чего ты там только забыл милок?

— Это моя деревня, я купил её недавно.

— А-ха-ха! Вот это ты дал парень! Да от навозной лепехи и то проку больше! — бабка, смеясь, поставила перед ним горячий горшок, вытащенный на свет из печки — На! Ешь.

После того, как на столе появилось домашнее съестное, интерес к разговору как-то сам собой поутих. Доев постный суп, заедая его черствой краюхой хлеба, Квинт разделся и забрался спать на печку, не забыв прихватить с собой наверх увесистый мешок золотых. С собой у него было три тысячи золотых некр. Этого должно было хватить на хорошую жизнь в любом из трех государств. Жаль не удалось продать свои апартаменты в Небограде. Хотя там сейчас такое твориться, ни о какой продаже даже и речи не идет. Хорошо, что ноги оттуда унес.

Две недели он питался всухомятку и спал на земле под открытым небом. Его желудок был рад даже скудной похлебки из корений и картофеля. Главное, что варево было жидким и горячим. Уставший с дороги, грязный, но сытый Квинт заснул как убитый. Ничто не потревожило его сон. Несмотря на все беды, он верил, что его ещё в жизни ждет успех.

* * *

Империя Юрон. пос. Бурный.

Январь. 1 год апокалипсиса.

На следующее утро...

Проснулся Квинт от того, что бабка ворочала какими-то банками-склянками. Сильно потянувшись, он спрыгнул с остывшей печи и пошел умываться к колодцу, чтобы сбить холодной водой оставшуюся сонливость. По началу, он хотел попросить старуху затопить баню, чтобы смыть с себя пепел и дорожную грязь, но вспомнил, что кроме старого гнилого сарая и завалившегося колодца на домашнем подворье больше нечего и не было.

Пол под ногами юноши невыносимо скрипел. Открыв дверь хижины, молодой барон удивленно замер в дверном проеме. Холодный ветер обдал его изнеженное теплой постелью тело, покрыв мгновенно мурашками.

— Что это такое? — спросил спросонья Квинт, потирая глаза и дрожа от холода.

— Ты про что? — спросила женщина — А-а-а... Да это снег! Представляешь? Снег на юге Юрона! Что тогда на севере то твориться и представить себе не могу, сугробы с лошадь, наверное.

— Что такое сугробы?

— Это когда в одном месте много снега собралось. — пояснила женщина — Большая куча снега и есть сугроб.

— Я никогда не видел нечего подобного... — завороженно проговорил Квинт.

Ему показалось, что огромное грязно-серое покрывало тонким слоем накрыло деревню. Темно-серый снег припорошил каждый дом. Его держали только внезапно ударившие утренние холода. Пройдет несколько часов пока слабое солнце успеет немного нагреть землю свозь черные тучи.

— Земля ещё теплая, так что снег только на крышах лежит. Ты только его не ешь! — крикнула из дома бабка — Он странный какой-то, черный! Снег белый-белый должен быть, этот никуда не годиться, с гарью он, грязный.

Квинт вышел на улицу и подпрыгнув подцепил с соломенной крыши хижины небольшой снежный комок. Сильно сдавив кулак он слепил грязный снежок, и подержав его немного в руках пронаблюдал, как он меняет свою плотность, превращаясь при таянии в крепкую ледышку. Старуха была права, сказав про отраву, по руке юноши стекала пепельно-грязная вода.

— Мне надо быстрее выдвигаться. Я должен успеть добраться до своей деревни до твоих сугробов. — предупредил женщину парень.

— Ты смотри, внимательно к дороге отнесись. Это настоящая лютая зима. Ты без теплых вещей на своей лошадке до Приморского не дойдешь. Хоть тебе и ехать чуток, но ты замерзнешь и умрешь от холода по дороге. Чуешь мороз?

На улице было действительно холодно. Такой непогоды на своей шкуре Квинт ещё никогда не испытывал. Из его рта исходил не легкий парок, как бывало в простое прохладное утро, а большие облачка пара.

— Дурень, с мороза то уйди, заболеешь и никуда уже не доедешь. — сказала бабка.

Отложив утренний моцион на потом. Квинт сел за стол и стал думать, как ему теперь быть. Надо найти теплые вещи и сено для коня. Возможно, удастся их купить тут у местных жителей. В самом благоприятном для него исходе приедет он в такую же бедную деревушку, как эта. Чуда ждать не стоит.

Как хорошему барону ему следует позаботиться о своих людях. Ему следует заехать в ближайший большой поселок и закупить там всё необходимое. Он сильно сомневался, что жители Приморского готовы к холодам. Если судить о них по рассказам старухи, то там живут нищие, голодные люди.

Юноша в тайне надеялся подкупить их своей щедростью, предоставив все необходимое. Он представлял себе, как он победоносно въезжает в голове нагруженного ценным добром купеческого каравана. Нечего не понимающие люди смотрят с восхищением на своего нового покровителя, мужчины стоят в очереди, чтобы высказать ему свое почтение и пожать руку своему спасителю, а женщины называют в его честь детей.

"Или лучше вначале наведаться в сам Приморский и уже там составить список всего необходимого? А то накуплю всякого ненужного барахла и вместо заботливого хозяина меня посчитают блаженным. — подумал Квинт— Я же не знаю, что им действительно необходимо в быту. Наверное, надо поступить именно так.

— Бабка, дай какие-нибудь теплые вещи, да запас овса для лошади. — приказал Квинт.

— Вещей то теплых отродясь у меня не было. Дам тряпья тебе всякого, замотаешься в несколько слоёв да доедешь как-нибудь. А овес у соседей надо брать, я скотину не держу. Давай пять серебряных и будет тебе счастье.

Все приготовления заняли не больше часа. Женщина быстро вернулась с мешком овса, согрела для коня воду, напоила и быстро вычесала его. Только после этого она взялась за Квинта. Накормив его вчерашней похлебкой, она собрала ему в дорогу небольшой запас еды, наполнила походные фляги остывшим супом и водой, а после помогла облачиться в несколько слоев чужой одежонки.

— Это рубахи Кирна. Он у нас местный охотник, поэтому может себе позволить хорошо одеваться. Ты не смотри, что одежка потрепанная, зато чистая и без клопов. — приговаривала женщина, натягивая на парня третью рубаху-распашонку — Ты денег то ещё дай, а то он мне оставшиеся зубы выбьет, если увидит, что вещей его нет.

— Еще никто не продавал мне столько крестьянского потертого белья разом... — пробубнил в ответ Хитрово.

Поменяв портянки, надев, как капуста, несколько слоев рубах и штанов, путник распрощался с заботливой женщиной и немедля выдвинулся в путь.

Уже через несколько часов пути падающий с неба снег с дождем сменился простым ливнем. От деревни, что он недавно покинул, не уходила к другим населенным пунктам ни одной дороги или тропинки. Их попросту не было. Ушлая старушка задала напоследок направление, смело махнув рукой на восток.

"Туды до конца пока не упрешься в Светлый океан. — пояснила на прощанье направление своей руки женщина — А там не заблудишься. На север по пляжу до первых рыбацких холуп".

Его путь на восток пролегал через мрачные леса и нетронутые плугом небольшие луга, что неожиданно обрывали бесконечные лесные чащи. Нетронутые луга и отсутствие обрабатывающих землю крестьян являлось отличительной особенностью Юрона. Второе, что бросилось в глаза Хитрово это малонаселенность молодой страны. Если в Доминате через каждые несколько километров можно было натолкнуться если не на полноценную деревню, то на парочку одиноко стоящих домов. Здесь же ситуация была иной. Путешественник мог ехать часами и не повстречать на своем пути ни души.

Старуха очень смело отмеряла расстояние до своих родственников, сказав, что ехать недалеко. Только к обеду следующего дня, замерший и усталый путник выехал на своем верном коне к Светлому океану, омывающем длинное побережье Империи Юрон.

Невероятная громадина волн завораживала Квинта. Юноша впервые столкнулся с подобной природной стихией, с наслаждением вдыхая потрясающий запах морского воздуха. Ему нравилась бурлящая у берега вода, накатывающая высокими волнами на тонкий, припорошенный снегом, песчаный берег.

За последние два дня морозы стали крепчать, держась уже до середины дня. Больше всего Хитрово хотел освободиться от лишних слоев одежды. Если раньше его нательное белье было влажным от постоянных дождей, то теперь к этому добавилась покрывавшая тело испарина. Ему остро не хватало ощущение сухости и теплоты.

Начавшийся позавчера ливень не прекращался, только сменялся с утренним похолоданием настоящим снегопадом. Изменились и тучи. Они стали более плотными и еще более черными. Разыгравшаяся прошлой ночью гроза не дала Квинту спокойно уснуть, разразив пасмурное небо тысячами молний. Пока Хитрово пытался уснуть под ужасные раскаты грома и ослепительные разряды молний, напугавшаяся ненастья лошадь оборвала держащую её веревку и убежала в лес. Заметив в полудреме пропажу, проснувшийся парень был вынужден почти целый час бегать по ночному лесу, освещаемому лишь яркими небесными вспышками, в попытках поймать и успокоить своего коня.

Постояв недолго на берегу океана Квинт забрал на север и направил своего коня вдоль кромки воды. Легкий, черный снег продолжал медленно падать на одинокого путника и его верную лошадь. Шум волн сбивал с мыслей и очень сильно отвлекал. Парень представлял, как тут красиво летом. Он мечтал о том, как скинув с себя ворох одежды, окунется в прогретую солнцем воду, смыв с себя пыль и пот, полностью очистившись как духовно, так и физически.

Наблюдая за океаном и мечтая о солнечном отдыхе, Квинт не заметил, как его путешествие закончилось. Конь привел его к небольшой, покоившейся оградке, за которой находилось несколько жалких рыбачьих лачуг. Возле двух хибар были развешаны рыбацкие сети, а на берегу стояли два потемневших от вечной сырости баркаса.

"Если это весь Приморский, то я просто пропал. — подумал Хитрово — В этой жопе я жить не буду".

— Эй! Есть, кто живой? — закричал Квинт, подъехав к ближайшей лачуге.

Из несуразного, кривого домика, вышел странный скрюченный человек. Его лицо было одним сплошным ожогом, а одет он был в какую-то немытую хламиду. Своими ужимками он всячески показывал, как ему холодно на улице. Он был явно недоволен, что ему пришлось покинуть свой теплый дом.

— Чего орешь то? Чего тебе надо? — спросил местный житель.

— Это Приморский?

Обожжённый рыбак снисходительно посмотрел на Хитрово и проигнорировал вопрос юноши. Смачно сплюнув перед собой, он развернулся и пошел обратно в лачугу. Квинт понял, что никто с ним разговаривать не собирается, закричал ему в след:

— Я твой новый барон! Это вся деревня или есть ещё дома?

Парню удалось привлечь внимание простолюдина. Тот остановился на середине пути и обернувшись к Хитрово сказал:

— Слышь! Тут таких баронов как ты только в эту зиму пять было. Каждый мелкий торгаш титул себе покупает. А мы тут как жили в дерьме, так и живем.

— До остальных мне дела нет. Сколько всего человек тут живет? Где другие дома?

— А ты чего меня расспрашиваешь? Может ты жулик какой или проходимец? Как я узнаю, что ты наш барон?

— Подойди сюда.

Квинт достал из походной сумки верительную грамоту и раскрыв её представил перед подошедшим рыбаком. Его глаза судорожно забегали по листу, не останавливаясь подолгу на одной строчке. Так ведут себя не обученные грамоте люди, когда видят перед собой сплошной массив текста. Рыбак не умел читать, но хотел убедиться в законности слов странного всадника. После непродолжительного ознакомления с письменами, рыбак кивнул думая о чем-то своем и уже с более покладистым тоном удосужился, наконец, ответить на вопросы Квинта.

— Тут только моя да сына семья живет. Нас десять ртов. Вон видишь тропинку, что с берега на поляну выводит? А-а-а проклятая... занесло всё грязью этой снежной. Она есть вот тут, и ведет в деревню. Только заброшена наполовину она. Живут там человек сорок, и жрут они походу только мою рыбу.

— Меня зовут Квинт Хитрово, теперь я тут хозяин. Проводи меня к старшему в поселке, мне с ним нужно много обсудить. — сказал рыбаку Квинт.

— Я Виталь Кироторикс. Только господин барон, старшего то у нас и нет. Я даже и не знаю, как ещё по бумажкам Вашим умным наша деревня проходит. Говорю же, что почти заброшена она.

— А как вы без старших то живете? Кто за сбор урожая отвечает? Как его собираете? — спросил Квинт.

— Тут все бедно живут, не дружно и нескладно. Жизнь в этих краях суровая, тут не черта не растет, торгаши не шастают. Денег нет, как и работы какой, даже скотину почти никто не держит.

— Бери сына своего и пошли вместе в деревню. Будем знакомиться с её обитателями. — устало произнес Квинт.

— Ещё чего, никуда я не пойду. У меня нет желания по морозу с каким-то щенком шарахаться. Тебе надо сам и иди. — ответил рыбак.

Квинт стерпел слова своего холопа. Ведь он зависел от него больше, чем могло показаться на первый взгляд. Пока у него нет никакого авторитета перед этими людьми, и каждый его неверный шаг может быть неверно воспринят жителями деревни. Только это останавливало юношу от незамедлительного наказания говорливого рыбака.

— Я заплачу тебе десять серебряных в качестве щедрого подарка ко дню знакомства с новым бароном. — дипломатично ответил Квинт.

Всадник и двое рыбаков дошли по снежному насту до деревни минут за пять. По указке Хитрово рыбаки подходили к старым, неухоженным домам и зазывали оставшихся в поселке жильцов выйти на ближайшую поляну для проведения общего схода.

В ожидании сбора своих подданных новоиспеченный барон объехал все свои деревянные владения. Ситуация была не просто критической, а катастрофой. Деревня вымирала. Половина жителей, это беспомощные, доживавшие свои последние дни старики. Из сорока домов, которых насчитал Квинт, больше половины были заброшены. Оставшиеся же, казалось, никогда не знали хозяйской руки. Съехавшие крыши хибар, кривые стены, забитые окна, завалившиеся дымоходы печек. Все дома были разбросаны хаотично, улиц не было. Больше всего его деревня походила на подземные трущобы Небограда.

"Мои деревянные трущобы. — подумал про себя Квинт — В канализации Небограда и то чище было".

Через полчаса все заинтересованные жители деревни собрались на ближайшей полянке. Двенадцать закутанных в лохмотья бородатых мужиков в ожидании представления, переминались с ноги на ногу. Они старались вытоптать снег, чтобы освободить себе как можно больше свободного места. Некому не хотелось мерзнуть по колено в снегу.

Подъехав к поляне, где стояла небольшая группа крестьян, барон остановил лошадь за несколько шагов от первого ряда людей. Спешившись, он чуть не упал, поскольку слазив с седла в нервной спешке, слишком сильно суетился. В его спину полетели смешки.

Не придав этому особого значения, Квинт отошел на один шаг от своего коня и сходу начал общаться с народом:

— Ну что же. Не густо. — вместо приветствия сказал барон. — Признаться честно я ожидал большего. Меня зовут Квинт Хитрово, я новый хозяин этих земель. Я купил вас и вашу деревню и теперь собираюсь навести здесь порядок. Начнем с...

— Эй, Хитрован! Ты горло нам дай промочить! — крикнул кто-то из толпы, не дав продолжить барону свою речь — А то слушать тебя на трезвую голову сил никаких нет.

Мужики захохотали. Они одобрительно загомонили, подбадривая выскочку. Собравшимся было наплевать на Квинта. Они тут стоят только из-за праздного интереса. Развлечений в этом краю было не много, а так хоть на приезжего дурочка посмотрят.

— Я вижу у вас все плохо не только с домами, но и с головой. На первый раз я прощу подобного рода выходку, но в следующий раз мне придется наказать говорливого. — угрожающе ответил на выпад Квинт — Я вижу вы не любители пустых речей, поэтому перейду сразу к делу. Мне нужно трое мужчин, которые поедут со мной в ближайший большой поселок. Сегодня, к исходу дня каждая семья должна составить список необходимых в быту вещей. Его передадите моему помощнику Виталю Кера...

Рыбак не ожидал такого оборота. Он скинул с себя капюшон и растерянно оглянулся на удивлённых односельчан.

— Кироторикс, господин. — напомнил удивленный рыбак.

— ... Виталю Кироториксу. — как не в чем не бывало, продолжил барон — Только не пишите ему всякую ерунду вроде девок и поила с пылью. Потом мы составим общий список и закупим все необходимое. Опережая ваши вопросы, поясню, что все оплачу я. Времена изменились, зима затянется и нам нужно постараться в этом году не умереть с голоду. Война с Некротией и ненастье заставит вас изменить привычный жизненный уклад. Я предлагаю вам шанс выбраться из той задницы, в которой вы сейчас находитесь. Все, что я требую это беспрекословное подчинение и четкое исполнение моих поручений.

— А не пошёл бы ты нахер вождь. Я тебя знать не знаю, а ты тут уже в спасителя заиграл. — сказал бородатый мужик с гнилыми зубами — Я не верю ни одному твоему слову. Я не видел в своей жизни барона, что раздавал бы свои деньги просто так. Ты либо сам дурак, либо нас за дураков держишь. Ты заявился к нам с голой жопой и уже раздаешь поручения. А как ты заставишь нас подчиниться? Где твоя дружина барон?

В толпе опять засмеялись. Только четверо мужчин, двое из которых были уже знакомыми Хитрово рыбаками, немного отошли в сторону от основной людской массы. Они явно с большим вниманием слушали Квинта, и только они по-настоящему проявляли хоть какую-то заинтересованность в его словах.

— Я запомнил тебя и твои высказывания. Всех, кто думает также как он, я прошу уйти отсюда. Можете идти догнивать в своих халупах. Тех же, кто заинтересован в моем предложении, я попрошу остаться. — сказал Квинт.

Как юноша и предполагал, осталась только ранее примеченная им четверка. Остальные со смехом разошлись обратно по своим домам, крутя пальцами у виска.

— Остались самые нормальные барон. — пролепетал подошедший Виталя — Те, кому есть что терять и кто не пропил остатки своей головы.

По-видимому, Кироторикс был сильно польщен оказанной Квинтом честью. Перед ним он старался держаться прямо и ловил каждое слово барона.

— Ну что же... С вами мы попробуем изменить это местечко. Но вначале нужно решить вопрос, где я смогу расположиться на первое время? — спросил Квинт — Мне нужно место для работы и отдыха. Мой путь сюда занял много времени, а дорога была весьма изнурительной.

— Можете поселиться у меня. — просипел незнакомый бугай — Меня Клавдием величать. В прошлом году я семью свою схоронил и теперь живу один. Хата большая, места должно хватить. Только клячу Вашу поставить мне не куда. Разобрал я сарай на дрова.

— А лошадь у меня оставьте. Я по соседству с Клавдием живу. — влез в разговор коренастый низкорослый мужичок — Меня зовут Иран. Я держал тут раньше небольшую скобяную лавку, но прогорел. Прибыток от неё был небольшой, я занимался торговлей больше для развлечения. Я скупал краденное нашими пиратами добро и продавал его в Оквитане. Сейчас промысел загнулся. Все пираты уплыли в Ярей и пока не возвращались. Я бы давно ушел из этой дыры, но тут держат меня мои старые родители. Недавно они согласились на переезд, но из-за того, что они нежить я уже больше года не могут из увезти из этого захолустья.

— А меня Грав зовут. — представился последним сын рыбака — Как Вы уже поняли я сын Виталя. Со мной только жена и дочка. Рыбу ловим и торгуем с местными. Больше о себе сказать то и нечего...

— Ну что же господа... Раз желающих менять свою жизнь больше не наблюдается, то будем это делать впятером. — ответил на представление присутствующих Квинт. Он вернулся к своему коню и лихо взобравшись в седло отдал первый приказ одному из своих холопов:

— Клавдий! Показывай свою берлогу! Остальные следуют за нами. Лучше в тепле говорить, чем на морозе.

Небольшая группа людей покинула импровизированное место собрания. Преставление нового барона своим подданным получилось рваное, встреча явно не удалась. Но Квинт не отчаивался, ведь сейчас, как впрочем и всегда, все зависело только от него. Провожая взглядом идущих за ним следом людей, он чувствовал себя хозяином собственной жизни.

* * *

Империя Юрон. пос. Приморский.

Январь. 1 год апокалипсиса.

На следующее утро...

Хозяин жизни проснулся от безумного холода. Его голова разрывалась от нестерпимой боли, а дыхание сильно затруднено. Его рот был чем-то забит, непонятный кляп запихали настолько глубоко в глотку, что дышать было практически невозможно. При каждом вдохе юноша подавлял рвотный спазм, сухая тряпка намертво прилипла к слизистой. Глаза открыть также не удавалось, веки слиплись намертво.

Очнувшись, он в испуге замычал и попытался освободить дыхательные пути, но у него не получилось пошевелиться — он был скован. Квинт ощущал, как все его тело размеренно раскачивалось под звук хрустящего под чужими ногами снега.

— Ох, ёпт! Да он живой! — удивленно прозвучал знакомый голос Виталя — Напугал то как, живучий дрищ! Грав, сынок, а ты хероватенько то огрел его по башке. Смотри, как живенько лежит и дергается, прямо как червяк под дождем.

— Темно было, я старался в висок попасть. — ответил добрый сын.

— Вы оба тупые. Куда сын, туда и папаша. Я до сих пор поражаюсь, как вам удалось одурачить этого щенка? — рявкнул на рыбаков Клавдий — Надо было все самому делать, а вам тупорылым поручать. Как вы могли, перед тем как связать забыть его раздеть? Придем к стоянке и снимем с него дорогое шмотье. Главное теперь, чтобы он от страха под себя не сходил, а то сами будите вмёрзшее исподнее отстирывать.

— Да я ему в рот две тряпки запихал, он если и выжил от удара по башке, то должен был давно задохнуться. — оправдывался Грав.

— Дотащим его до места, и воткнешь ему в ухо кинжал. Крови нам его много не нужно. Пригодиться ещё. — сказал Клавдий.

До места назначения шли похитители не долго. По прибытию изуверы просто бросил Квинта в неглубокий снег. Больно ударившись копчиком и затылком об промёрзшую землю, юноша взвыл. Из его слипшихся глаз невольно пошли слезы.

— Главное запомните место, где его бросили. — сказал запыхавшийся Виталя — Спасибо малыш за такую вкусную лошадь. В этих краях рыбкой всех не накормить. Ты глупенький не видел, что ли, что тут нет амбаров с зерном? Мы что, по-твоему, снег едим?

Ты его лучше за золото поблагодари. — вмешался в разговор Клавдий — Это же надо, шесть тысяч золотых с собой таскать. Да мы на эти деньги половину Оквитана скупим.

— Ага, еще и останется, чтобы Агату на месяц снять. — подбодрил своего вожака молчаливый Иран.

Четверка дружно захохотала. Квинт хотел высказать все, что о них думает, но вместо свирепого рычания получилось слабое завывание. Забиться в истерике у него также не вышло заледеневшее, связанное тело не его слушалось. Он уже давно не чувствовал своих конечностей. Он погибал.

— Ха-ха-ха! — засмеялся Клавдий — Не переживай, скоро лошадка кончится и мы вернёмся за тобой паренек. Ты хотел послужить на благо своих холопов? Вот и сослужишь ещё службу, только в котле.

Опять раздался дружный смех похитителей. По хрусту снега Квинт понимал, что они мнутся возле него и не собираются от просто так уходить. Кто-то нагнулся к нему и схватив за голову, попытался его развернуть.

— Ну что? Я кончаю ег... — начал говорить нависший над юношей Грав.

Но договорить он не успел. Раздался странный, чавкающий звук. Лицо Квинта обдало чем-то теплым, а затем из него выбило дух упавшее сверху тяжелое тело неудачливого убийцы. Одновременно послышались быстрые свисты и болезненные вскрики похитителей. Один за другим людоеды упали на землю. Где-то слева от мальчика кто-то из четверки елозил по снегу и издавал булькающий хрип. Парень не понимал, что происходило вокруг него. Связанный, с отекшими конечностями и ослепленный, он не мог оценить ситуацию, ориентируясь в пространстве только по слуху.

Заслышав частый звук бегущих ног, Квинт насторожился. Неизвестный замер за несколько шагов от него и дышал с небольшой отдышкой.

— Ух горо, наклак! — сипло произнес кто-то на рваном, незнакомом языке — Сенв азат океан!

После этих слов подбежали остальные спасители и обхватили его со всех сторон и уложили на носилки. Его так и не отвязали от палки, к которой он все это время был привязан, а подняли как есть и накрыли сверху чем-то мягким. Все это время неизвестные продолжали слабо перешептываться между собой на неизвестном наречии, активно фыркая и рыча.

Его, теряющего сознание, куда-то быстро потащили, подчинившись внезапно отданной громким и властным голосом команды. Кроме быстро семенящих по хрустящему снегу шагов, последнее, что успел услышать, перед тем как впасть в забытье Квинт, был шум океана.

* * *

Империя Юрон.

Океаническое побережье.

Январь. 1 год апокалипсиса.

Три дня спустя...

Квинт проснулся от собственного судорожного кашля. Он был таким сильным, что парню не хватало воздуха для дыхания. Бившееся в судорогах тело, согнуло его пополам. Он завалился на правый бок и согнувшись в позу эмбриона как рыба, хватал ртом воздух.

— Ты наконец-то проснулся. — сказал незнакомец с сильным акцентом — Не бойся, ты находишься в безопасности на нашем корабле. Тебе не хотят причинить здесь вреда. Вот, держи водичку.

Приняв глубокую деревянную чашу от дрожащей руки старика, мальчишка жадно осушил фиал до дна.

— Ещё... — просипел Квинт, стараясь медленно отдышаться.

Голоса парень лишился, горло раздирали тысячи иголок. Ему было больно даже дышать. Слезы текли по его щекам.

— Ну, полно тебе, полно. — утешающее похлопал юношу по плечу незнакомый дед — Всё прошло. Теперь ты в безопасности.

Квинт перевалился обратно на спину и постарался оглядеться, куда он попал. Под потолком из черного дерева, висели набитые разным барахлом многочисленные сети. Их было настолько много, что казалось все свободное пространство, было заставлено теми или иными вещами. Там, где не свисали с потолка сети с добром, поднимались выполненные из грубых досок ящики.

"Это не корабль, а какой-то склад". — подумал Хитрово.

Сам молодой человек абсолютно ногой лежал на мягкой куче разноцветных тканей. Сверху его заботливо накрыли большой и теплой шубой. Справа от него на низкой табуретке сидел седовласый старец с очень длинными волосами. В одной руке он держал освещающую трюм лучину, а в другой опустошенную Квинтом чашу.

— Места в жилых каютах еще меньше чем здесь, поэтому мы положили тебя в трюм. Когда поправишься ты и сам многое поймешь. — пояснил старик — Ты сильно обморозился и дай бог сохранишь конечности. Пальцы вроде не чернеют, а озноб и температура спали только недавно. Ты пролежал в беспамятстве три дня. Мы поили тебя целебными отварами и бульоном.

— Благодарю...трудно...говорить...горло...раздирает... — с огромным трудом медленно просипел Квинт.

— Ну, оно и понятно. Ты схватил все болячки, какие только возможно. Эти четверо тебя ещё и водой умудрились облить, а потом по морозу тащили. Благо недалеко уперли от деревни. Ты если в зеркало себя увидишь, то неприятно удивишься. Ресниц у тебя нет, а кожа начала слазить с лица. Тот ещё видок знаешь ли. — хихикнул дед — Если бы не капитан, то ты бы погиб в снегу.

— Кто... вы? — спросил Хитрово.

— Скажем так, мы не враги. Мы экспедиционный корпус альянса свободных аттолов. Мы прибыли с островов, что сотнями тысяч раскинуты вокруг огромного вулкана в Светлом океане. Два года назад вулкан проснулся и стер с лица земли наш край, и теперь, чтобы спастись от стихии мы вынуждены искать новый дом. Желательно как можно выше над уровнем моря. Ты случайно не знаешь, где ближайшие горы?

— На севере... Дау...и тут... южнее...но они...хуже... — ответил Квинт.

— Ах, да... Тут же есть южный хребет, но я не помню, чтобы он был пригоден для жизни?

— Вампиры...живут...

— Я хочу тебя предупредить, чтобы ты сразу не испугался, но мы островитяне — не люди. Мы представители десятков разных видов существ сосуществующих вместе. Среди них я один человек. В детстве, когда рыбацкая лодка отца попала в шторм и развалилась под натиском стихии, меня выловил и спас их торговый корабль.

Будучи мальчишкой, я жил тут, в Юроне. Именно я, спустя много десятилетий, когда взорвался вулкан, уговорил направить экспедицию и на этот материк. Я, правда, не ожидал, что мы так скоро найдем берег. Всего лишь два месяца занял наш путь.

— Экспедиция? Материки? Что это? — спросил парень.

— Наш мир огромен парень! У нас все знают про четыре материка. Это большие участки суши, окруженные с четырех сторон соленой водой, со своими горами, реками, равнинами и даже морями. Они огромных размеров и достигают десятки тысяч километров в длину и ширину. И жизни не хватит, чтобы обойти хотя бы один из них. Островитяне жили не только на островах, но и материке. Он расположен далеко отсюда, на востоке. Среди нас его величают Ант. Но это другая история, мы не будем спешить. Я все тебе расскажу. Господи, как же я рад увидеть человека. Долгие годы я мечтал о доме. Скажи мне, правят ли тут ещё некроманты?

— Да... воды... — ответил Квинт.

— Какие воды? А-а-а-а... — протянул старик — Прости, заболтался совсем, вот держи водичку. Пей-пей, пресной воды теперь много, мы даже в путешествие не брали запас, берегли каждый килограмм для полезного груза. Поставили водоуловители, а как снег повалил, так просто собирали его с палубы и топили. Без обработки воду эту пить нельзя, от язвы умрешь. Мы научились на своем горьком опыте. Тут у вас трава еще осталась, но у нас уже все пастбища высохли. Один раз на нашем пути попался целый айсберг. Огромная, дрейфующая в море льдина, воды с которой хватило до конца путешествия. Представляешь, я их только вблизи северного Кира видел, а они теперь тут плавают... Воистину настали последние дни.

Немного прокашлявшись старик поставил себе под ноги чашу с лучиной и освободив руки потянулся. Сидя на табурете, дед покрутился из стороны в сторону, разминая спину. Закончив разминку, он продолжил:

— Я много болтаю, да? Это от одиночества. Я уже было думал, что забыл язык отцов, но сейчас меня просто распирает от счастья. Я смакую каждое произнесенное слово. Ты можешь меня просто слушать мальчик. Я не помешаю тебе своими рассказами.

Много столетий назад была война магов и все мы, кто сейчас топчет мирскую землю их детища, их создания. В Анте есть город Первых, где сохранилась наша общая история на древних панно и мозайках в брошенных храмах. Маги уничтожили свой мир, погибнув без остатка. Как напоминание об их трагедии, как символ их эпохи от магов остался только огромный вулкан, что спал после последнего взрыва долгие тысячи лет.

И теперь он проснулся, уничтожив в огне сотни тысяч островитян, давно обживших угасшую гору и не веривших в древние предания. Уже второй год он чадит, выпуская в небо огромные тучи сажи, гари и пепла. Скоро мир совсем погрузится во тьму, не будет различим день и ночь. Животные погибнут, а вода и земля будут отравлены. Морозы скуют землю, добив оставшихся в живых.

Но и это ещё не конец. Если он проснулся, то обязательно взорвется как встарь и придет Волна. Она сметет все на своем пути. Ты же видел океан и его волны? Так вот в этот раз они будут достигать своим гребнем неба. Земля зайдется в предсмертных муках, разрываемая землетрясениями, потопами и льдом, чтобы родить новый мир.

Старик умолк опустив взгляд в пол. Уставившись на свои ноги, он задумался о своем. После небольшой паузы он неожиданно продолжил:

— Островитяне, как и все знавшие о приметах апокалипсиса расы, стали забираться в горы Анта, хватая с собой все, что только посчитали нужным унести в новый мир.

Мы только разведчики мальчик. Вчера отплыл обратно в аттолы один из семи наших кораблей, чтобы направить сюда дрейфующую в Светлом океане армаду. Они идут медленно, ведь как говорят в Изюме: "скорость каравана всегда определяет самый медленный гуч". Эти корабли несут на себе десятки тысяч невиданных здесь доселе существ, что покинули в спешке родные острова. Будь уверен, с нашей помощью они приплывут сюда быстрее и начнется битва за местом под вашим солнцем. Он будут сражаться до конца с любым соперником, чтобы найти себе убежище и только тебе решать, будешь ли ты с ними или против них.

— Аху...еть... — сипло прокомментировал Квинт.

— А-ха-ха! Парень, а ты мне начинаешь нравиться, хоть ты пока и не очень многословен. — ответил старик — Меня зовут Ярослав Кислов. Бабка моя ярейкой была. Её с торговой шхуны мой дед после абордажа забрал, вот она и променяла хоромы Царьграда на лачугу у моря.

— При...ятно... — сипло ответил Квинт.

— О! И мне тоже! Хочешь, я обрадую тебя ещё больше? Мы поймали всех крестьян из деревни, откуда тебя тащили. Многие сказали, что на днях к ним пришел новый хозяин их земель, молодой барон, но потом он куда-то запропастился. Я так думаю, они не знают, про похитивших тебя крестьян. Поскольку ты представитель местной знати, капитан решил оставить тебя в живых и помочь тебе выздороветь.

— Будьте...моими...гостями. — тяжело дыша, сказал Квинт.

— А вот это уже другой разговор! Молодец парень! — воодушевился старик — Ты выбрал правильную позицию. Вначале наши разведчики подумали, что ты разбойник какой, но командир отряда решил, что не так по-скотски, в тихую с лихим людом расправляются. Он приказал убить парочку, а остальных допросить, но выжил только ты. Тебя спасли, а потом захватили деревню. Её остатки только сейчас прекратили приминать снежный наст и начали возводить нам временный лагерь. Работяги они конечно так себе.

— Воды... — снова попросил юноша.

— Подожди, вода закончилась. Я сейчас пришлю тебе служанку, она принесет все, что захочешь, а пока выпей это. — ответил Кислов, протягивая

Квинту маленькую бутылочку. — В этом отваре добавлена дурман трава, голова покружиться немного, но боль в горле спадет.

Молодой человек выпил кислое лекарство, осушив до дна небольшую микстуру. Вернув старику пустую емкость, он завалился обратно на ворох тканей и мгновенно погрузился в сон.

— Спи. У нас еще будет много времени, чтобы наговориться. — сказал Ярослав.

* * *

Империя Юрон.

Временный лагерь островитян.

Февраль. 1 год апокалипсиса.

Три недели спустя...

Квинту понадобилось полмесяца, чтобы полностью оклематься. Первую неделю он практически не вставал со своей лежанки, обходясь лишь сторонним уходом. За ним ухаживала одна из женщин, что жила в купленной им деревне. Не сказать, чтобы она сильно радовалась подобной ноше, но порученное Ярославом дело выполняла беспрекословно.

Она меняла ночной горшок Квинта, обтирала его тело тёплой губкой, кормила и меняла постель. Поначалу юноша немного стеснялся подобной заботы, особенно когда крестьянка проводила ему интимную гигиену, но он понимал, что пока нечего не может с этим поделать и самостоятельно обслуживать себя он не способен.

По прошествии трех недель его горло стало заметно лучше, а кашель был очень редким. Ярослав очень сильно переживал за состояние здоровья парня и все время уповал на волю какого-то неизвестного Квинту существа. Старик называл его богом и говорил, что только благодаря ему мороз не тронул ноги и руки юноши. В своих долгих беседах Кислов посвящал Хитрово в церковные таинства, рассказывая о самой вере и о боге. Но получалось у него это с большим трудом, поскольку выросшие в атеизме некротцы, не нуждались в отличии от других в убеждении существования загробной жизни и души. Они ежедневно сталкивались с тем, как некроманты, а не какое-то мифическое существо на небе, возвращали души умерших обратно в их телесную оболочку.

В настоящее время Квинта беспокоили только почки. Из-за них он до сих пор справлял малую нужду с легкой резью. Но даже это было гораздо лучше, чем остаться про запас в диком поле, служа мясной ледышкой для людоедов.

Пока Хитрово валялся на импровизированной кровати и отходил от болезни, трюм, в котором обитал юноша, был полностью разгружен членами экипажа. Как оказалось, под ним был ещё доверху набитый заморского добром подпол. Не передать словами, сколько было шума и гама, когда целую неделю мелкие зеленокожие человечки разгружали эти два яруса корабля.

Отдельно следует рассказать о заокеанских гостях. На удивление Квинта повстречавшиеся ему островитяне были низкорослыми зеленокожими созданиями, достигавшими своим ростом груди половозрелого человека. Ключевой особенностью их вида выступали очень длинные и заостренные уши и глубоко посаженные маленькие глазки, что были практически незаметны за большим длинным носом. При передвижении они делали больше шагов, часто семеня небольшими ножками, а при беге забавно переносили свой корпус немного вперед.

Однако, вот такие вот страшненькие зеленые "гоблины" были довольно добродушны, а для прожженных морских волков, даже слишком добры. Постоянно ведя между собой беседы, они были теми еще тараторками. Любопытные коротышки в первые дни болезни Квинта любили разглядывать его. Некоторые даже умудрялись с ним чем-нибудь обменяться, и только поняв, что он гол как сокол, оставляли свой благородный купеческий порыв. Их пыл к юноше заметно охладел только тогда, когда на палубе появились первые, захваченные из деревни люди.

В течении всего того времени, что Квинт провалялся в постели его доставал расспросами, только старик. Он приходил после обеда и вел длинные беседы, стараясь больше узнать о невольно покинутой в детстве родине.

— Я их гоблинами прозвал. Вспомнил, что примерно такими существами меня в детстве мать пугала. На их языке хрен выговоришь название расы. Сказки сказками, а название, выплывшее из детских воспоминаний, накрепко прилипло к зеленым карликам — пояснил в одной из таких бесед Ярослав Кислов.

Перетаскав все свои пожитки в разбитый на берегу временный лагерь, гоблины готовились к обратному отправлению к своим островам на остальных кораблях. Оставшимся в Юроне членам экспедиции, предстояло за короткое время обустроить перевалочный пункт, для обеспечения прибытия тысяч своих сородичей.

И вот по прошествии трех недель, Квинт впервые за долгое время вышел на свет, поднявшись из своего трюма через два других жилых яруса. Крутые винтовые лестницы были расположены в начале, в середине и в конце судна и проходили через все его ярусы, разделяя палубы на три больших отделения.

Естественная вентиляция осуществлялась по специально отведенным для этого трубам. Их отверстия выходили наружу и завершались широкими воронками, установленными на палубе. Свет внутрь корабля проникал через заключенные в латунную оправу прямоугольные стекла. Каждое подобное окно было снабжено специальными задрайками. Осветительных кристаллов островитяне не знали и пользовались в быту лишь свечами да факелами.

Как только Квинт стало лучше, и он смог более уверено стоять на ногах, чтобы не свихнуться от скуки, он решил не входить на палубу, а исследовать неизвестное судно изнутри. К его обходу с удовольствием присоединился Ярослав. Он пояснял юноше особенности устройства корабля и показывал необычные приборы. Именно так Квинт впервые увидел на корабле островитян удивительный механизм — трюмную помпу. Это были приспособления для поднятия или перекачивания воды. Всасывание жидкости осуществлялось за счет движения поршня вверх. Вода попадала в закрытый цилиндр и выталкивалась обратно через другое отверстие, расположенное сбоку от цилиндра. В это же отверстие была вставлена труба, проходившая по палубе и выбрасывающая лишнюю воду за борт. Прекрасный прибор! Квинт был восхищен простотой исполнения механизма. Таких хитрых приспособ было несколько на каждом ярусе судна, но больше всего их было, конечно же, в трюме.

"Эх, как жаль, что я раньше не увидел такую диковинку — озолотился бы" — подумал Квинт.

За день до выхода на поверхность старенький кряхтящий гоблин, со странными стеклами в глазах, выдал несостоявшемуся барону набор теплых вещей. Все они явно были специально перешиты под него, о чем свидетельствовали многочисленные вставки и очень плотные стяжки.

Осматривая одежду, Ярослав пояснил юноше, что странного вида высокие сапоги, выполненные из жесткой желтой кожи с обращенным во внутрь мехом, называются унтами. Изготавливаются они из кожи животных, обитающих на самом северном и холодном материке Кире.

Как только вулкан проснулся, островитяне выдвинулись туда для заготовки и покупки столь важной зимней одежды в невероятных масштабах. Сейчас, как говорит Кислов, тысячи отрядов забойщиков покидали северный материк, чтобы вернуться в новый дом. Им пришлось столкнуться с огромным сопротивлением местного населения, чтобы с большим трудом дойти до середины материка, в поисках нужных материалов для сапожников и портных. Из такой же кожи были исполнены широкие штаны, подпоясывающиеся простой веревкой, и длинная, закрывающая зад куртка с глубоким, обрамленным мягким мехом капюшоном.

Кроме того, Квинт стал богаче на два комплекта накрахмаленного нательного белья, на три пары портянок, и на один коробок с набором заплаток, иголок и ниток.

— А это что? — спросил Хитрово у Ярослава, крутя в руках странную, полукруглую шерстяную тряпицу с тремя аккуратно прошитыми разрезами.

— Это головной убор, называется балаклава. Теплая шапка из шерсти зернорога. Она одевается на голову и прикрывает её, лоб и лицо от мороза. Балаклавцы один из народа Кира. Уж они то знают толк в борьбе с холодом. И не только с холодом... — загадочно пояснил дед — А вот это снегоступы. Смотри, тут легкие, но прочные кости ледностая или кирмыша вязаны вместе с собой прочными кожаными тесемками. Продеваешь унты вот под эту петельку, а потом крепко зашнуровываешь сзади. И всё. Теперь ты сможешь бегать по глубокому снегу, не проваливаясь по пояс. Но пока глубокого наста нет, они тебе пригодятся потом.

— Это просто чудеса какие-то. — удивился парень — А это что?

— Это называется спальный мешок, в походе его следует складывать в крепкий рулон и крепить сверху к походному ранцу. Вот к этой тесемочки и потом вот в эту петельку подеваешь... — разъяснял Ярослав, показывая всё на своем примере — А перед отбоем, развязываешь их и расстилаешь прямо на снеге. В одежде ложишься внутрь и прикрываешься при ненастье с головой мягкой шерстью мешка.

— Да так вы в любой зиме выживите. — поразился юноша.

— Это точно. Рюкзак свой повнимательнее посмотри. Да вот же рюкзак глупый, ты его в руках держишь. — продолжил рассказывать старик — Это сумка большая, эм... Мешок для поклажи, только со специальными тесемками. Вот так надевается, смотри...

Так весь вечер Кислов проводил Квинту экскурс по хитрой амуниции экспедиционного корпуса островитян.

На следующий день, впервые за долго время, поднявшись на поверхность, Хитрово в растерянности наблюдал, как десятки гоблинов под крики старших шустро бегали по палубе, таская круглое и катя квадратное. Кто-то собирал снег, кто-то пилил доски, другие тем временем, меняли порванный ветром боковой парус или замазывали треснутые детали судна горячей смолой.

Мороз стал заметно сильнее. Одетый в теплые обновки, выздоровевший Хитрово собирался найти Ярослава и расспросить его о дальнейших действиях.

Величественные мачты, бесчисленные канаты, стеньги, реи, крючки, зацепы и конечно же огромные, величиной с целый дом паруса удивляли абсолютно не разбирающийся в морском деле Квинта. Особенно он был заворожен видом белых гигантов.

Выбрав один из трех приставленных к борту корабля деревянных спусков, Квинт сошел с корабля на занесенный снегом песчаный берег. Отойдя от него несколько шагов, юноша не удержался и обернулся, чтобы оценить корабль со стороны.

Таких огромных кораблей мальчику ещё не доводилось видеть. Они были выше и длиннее самой большой торговой шхуны жадных ярейцев, достигая в длину полторы сотни метров. Многие моряки в Некротии подшучивали над торгашами из Царьграда, что те плавают в бочках. Этим шутникам нужно было показать гоблинские корабли. Обшивка корпуса иностранных кораблей была выполнена внакрой из дубовых досок, а в районе ватерлинии для усиления они чередовались с утолщенными досками — бархоутами. Палубный настил состоял из сосновых и тиковых досок, прикрепленных к каркасу металлическими болтами. Чтобы избежать коррозии их закрывали сверху деревянными пробками.

От разгрузки тяжелых грузов на пляже остались глубокие борозды, им вторили сотни следов от маленьких ног. В данный момент гоблины в компании несколько забитого вида крестьян, возводили временные деревянные пристани, которые позволили бы ускорить будущую разгрузку прибывших с островов судов с глубокой оснасткой.

Все материалы для строительства рабочие волокли из лагеря. Его разбили в отдалении от стоявших на якоре шести кораблей разведывательной экспедиции. Пока Квинт шел к лагерю никто его не остановил и не окликнул. Пройдя через наблюдательный пост мимо трех гоблинов, Квинт попал на территорию временного пристанища островитян. Не ожидая подобного размаха, юноша застыл в растерянности.

Лагерь представлял собой настоящих бурлящий котел, состоящий из охотников, разнорабочих и воинов. Укреплений никаких не было, деревянный частокол заменялся ледяными стенами, достигавших высоты пары метров. Рабочие собирали по округе снег, сбивали его в кучи и поливали кипятком, оставляя получившиеся сооружение на откуп сильным ночным морозам. Поэтому на самой территории лагеря были убраны все сугробы.

Деревянные постройки хозяйственного назначения и жилые бараки расположились по кругу вдоль ледяных стен, их соединяли многочисленные узкие дорожки. В центре, стояли большие чаны с различным варевом, пар от которых поднимался высоко в небо. В одних круглосуточно готовилась пища для жителей лагеря, в другие то и дело забрасывали лопатами снег, дабы пополнить запасы воды. Особняком стояли вредные смолокурни, чадящие на всю округу приятным дымом хвои.

В лагере велась нескончаемая стройка. Он был наполнен деятельной суетой. Облаченные в туже одежду, что и юноша гоблины, все время что-то складывали или наоборот выгружали сараев. Довольно хлипкие на вид строения казались бездонной бочкой. С разных сторон доносились неразборчивые крики рабочих. Разгоряченные тяжелым физическим трудом, они впряглись в канаты, чтобы забросить с помощью примитивных кранов готовые части срубов друг на друга. Повсюду бегали спешащие с кипятком водоносы, стараясь успеть залить горячей водой, только построенные срубы, в то время как плотники, орудуя рубанками и топорами, доделывали их фасад. В последний черед в здания заходили смоловары, держа в руках щедро зачерпнутые кипящей смолой ведра. Именно они заканчивали внутреннюю отделку помещений, замазывая большие щели между бревнами и досками, чтобы защитить от ветра будущих постояльцев.

С каждым днем лагерь все больше расширялся. Возводились дополнительные бараки, амбары и крытые загоны для животных. Их строили впрок и пока они пустовали, но в скором времени они будут забиты под завязку беженцами и их домашним скотом. На глазах Квинта его бывшие крестьяне вытаптывали место для десятка новых строений.

Парень был приятно удивлен столь капитальному подходу к делу. Чувствовалось, что за столь слаженной работой сотен разных существ, стояла крепкая и властная рука.

— Квинт! Квинт! — крикнул старик, подзывая мальчишку руками — Иди сюда!

Ярослав стоял в окружении гоблинов. Их одинаковое и единообразное теплое одеяние явно добавляло им деловитости. Улыбнувшись, он быстро пожал протянутую юношей руку и сказал:

— Рад, что ты достаточно окреп, чтобы вылезти из своей берлоги. — подмигнул дед Квинту — Нам нужна твоя помощь. Капитан поставил задачу командирам разведывательных групп найти и привести в лагерь новых работников из местных. Нам нужно, чтобы ты помог в обращении с новыми рабами, я один не управлюсь. Мы пойдем в те села, где есть живые лошади или иной домашний скот. Нам особенно нужны вьючные животные.

— Я так понимаю, вы собираетесь на них напасть? — спросил Хитрово — Вам не кажется, что это не лучший способ показать свои миролюбивые намерения?

— Послушай парень. Как ты уже понял, этот мир очень жесток и не стоит именно сейчас играть в моралиста. Скоро сюда прибудет армада, состоящая из десятков тысяч кораблей и нам нужны рабочие руки, чтобы быстро высадить людей и разгрузить суда. Если успеем, то мы даже разберем корабли на винтики. Не забывай, что мало просто высадить на голый берег людей, беженцев необходимо где-то разместить и накормить. Мы уже вырубили все деревья в получасе пути от лагеря и нам нужны дополнительные ресурсы.

— Только высаживаться, размещаться и кормиться будут не люди... — заметил оговорку старика Квинт.

— Ха! Вот как ты заговорил? — усмехнулся Ярослав — А разве не люди ограбили тебя и чуть не убили на морозе? Разве не люди хотели сожрать тебя как порося?

— Извини, если обидел тебя, но вы обращаетесь с людьми, как со скотом. Остальные не в ответе за тех уродов.

— А как с ними ещё обращаться? — спросил старик — Ты пожалел эти отбросы, что молча смотрели, как тебя тащат на вертеле, как хряка? Те, кто по твоему мнению не в ответе, сидят по своим норам в ожидании смерти соседа, чтобы сожрать его в удобный момент. Они жили одним днем, не делая запасов, а теперь сбиваются в отряды и рыщут по снегу в поисках своих слабых соплеменников, ищут легкую добычу!

— Ты серьезно? — удивился Хитрово.

— Да, да! — разошелся Ярослав — И не надо на меня так удивленно смотреть. Не мы одни такие организованные. Только вчера один из наших патрулей уничтожил четвертую банду людоедов за неделю. Знаешь, сколько их было? Тридцать человек! Три десятка здоровых мужиков тащили с собой почти сотню женщин и детей! Так, что очнись Квинт, дальше будет только хуже. Не жалей их мальчик и не наговаривай на нас. Мы в отличии от них выживаем иначе.

— Я всё равно не понимаю, зачем такие жертвы? — удивился Квинт — Вы не сможете построить тут гавань за столь короткий срок.

— Ошибаешься мальчик. — ответил дед — Мы уже опережаем график, работая в четыре смены. За две недели построено десять пристаней и заложено ещё двенадцать. Стоит шестнадцать больших бараков на сотню жильцов каждый и три десятка складов и амбаров. Мы успеем все в срок, главное чтобы под рукой были материалы и план застройки лагеря.

— Я вас поздравляю, но это капля в море. — ответил Квинт.

— Зачем ты споришь? — спросил Ярослав и не дожидаясь ответа продолжил — Мы собираемся помочь только гоблинам, только нашим братьям и сестрам. Нам нет дела до всяких шохе, минасов или орков, что приплетутся за ними следом. Пусть они все потонут в Светлом океане! Помяни мое слово, как только первая нога орка коснется вашего материка, ваши города заполыхают в огне. Не нас нужно бояться, есть на свете силы более яростные.

— На юге отсюда расположены три больших деревни. Сколько в вашем отряде человек...Э-э-э... гоблинов? — прервал яростную тираду старика Квинт.

Ярослав повернулся к двум стоящим подле него гоблинам и затараторил на их языке, переводя слова Хитрово. Юноша поминал некоторые слова, пока он лежал на тряпках в трюме, он внимательно изучал заметки деда, чтобы быстрее изучить язык островитян. После обмены парочкой рубленых фраз и дозволительного кивка одного из коротышек, Кислов ответил:

— Тридцать гоблинов.

— В каждой деревне должно быть две-три сотни человек. Если они конечно там еще остались. Нужно два вооруженных отряда и теплая одежда, еда и...

— Не переживай, мы уже выбрали первые цели. Спасибо за заботу, но все детали продумают за тебя командиры. Мы выступаем послезавтра, ты пойдёшь со мной, но только тогда, когда вернуться наши разведчики. — прервал размышления Квинта старик — Сейчас я покажу тебе новое место для жилья, негоже тебе, как крысе продолжать ютиться с сыром трюме. А пока ждем похода, я советую тебе оглядеться и внимательнее посмотреть на жизнь лагеря. Не стесняйся, расспросить своих людей барон. Да, они все ещё твои люди. Мы их у тебя не отбирали, а одолжили. К сожалению, нам так и не удалось найти твои вещи в деревне. С твоих слов ты был очень богат, так?

— По местным меркам так целый толстосум. — припомнил утерянные золотые, разочаровано ответил Хитрово.

— Понятно. Ну тогда, чтобы тебе приободрить у меня есть для тебя подарок. Вот, держи! — старик протянул Квинту его кинжал — Мы нашли его у одного из похитителей. Возвращая тебе оружие, я хочу, чтобы ты убедился в нашем доверии к тебе.

— Вот это да! Я уж было подумал, что совсем все потерял... — задумчиво проговорил Хитрово — Спасибо тебе.

— Гну дила, ава клак! — сказал один из важных гоблинов, уводя за собой остальных.

— Читай мои записи, продолжай изучать наш язык. Встретимся вечером — сказал Ярослав, уходя вслед за зеленолицыми.

* * *

Империя Юрон.

Временный лагерь островитян.

Февраль. 1 год апокалипсиса.

День спустя...

Квинт не воспользовался советом старика и не стал никого расспрашивать из "своих" крестьян. Для них он так и не стал бароном, поскольку просто не успел. Следует отдать должное островитянам, Квинта они разместили в отдельном свежем срубе, расположенном на самом краю лагеря у ледяной стены. По сравнению с другими, ютившимися в тесных бараках людьми, Хитрово жил в царских условиях. У него было тепло, какой-никакой уют и личное пространство.

Перед тем как заселиться в пустой дом, Квинту пришлось раздобыть дрова и растопить небольшую печку, чтобы обогреть промёрзшее помещение. Строители не обожгли глину, печь была полусырой и могла в любой момент треснуть и развалиться. В центре единственной общей комнате стоял один неприглядный стол, а вдоль стен протянулись грубые трёхъярусные нары. Если не считать печь и прикрепленный к потолку масленый светильник, то это было все убранство дома.

Пока топился дом, Квинт быстро перенес свои неказистые пожитки из трюма корабля, разложил их на новом месте и отправился на обед в основную часть лагеря. Надо отдать должное поварам, они кормили людей и гоблинов сытной и наваристой похлебкой два раза в день, а вечером всегда угощали чем-нибудь жареным. Еда варилась в общих чанах и раскладывалась по тарелкам поровну. Чтобы получить свою порцию, необходимо было отстоять длинную очередь. Поскольку лагерь работал в четыре смены, то повара готовили съестное без остановки. Если гоблины могли в любой момент подойти к общим котлам, то для обеспечения контроля за питанием людей был назначен специальный наряд раздатчиков.

Полевые кухни были также развернуты за пределами лагеря, возле стоянок охотников. Они также круглосуточно заготавливали про запас добытую забойными командами дичь. Из-за обилия разделанной добычи при сильном ветре до лагеря доходил стойкий запах освежеванных туш и крови.

За один день предоставленного в лагере отдыха, Квинт первые в жизни попробовал копчёное мясо обезьяны и суп из черепахи. Он не знал, что это были за животные, но как потом пояснил Ярослав, они были довольно экзотическими даже по меркам островитян. Употребить их пищу вынудили крайние меры. Предприимчивые нелюди, как только с неба упал первый снег, приняли решение о забое любой пригодной в пищу живности, что в обилии обитала на их тропических островах.

"Зачем просто так пропадать добру? Ведь всё ровно они вымрут". — делился мудростью Ярослав.

Кухня островитян была очень острой и непривычна вкусу Хитрово. Он никогда не пробовал приправы и специи, поскольку в Некротии их попросту не существовало. Гоблины смело посыпали ими еду, чтобы она как можно дольше не портилась. В условиях жаркого и влажного климата это была единственная возможность сберечь продукт. Только недавно они переняли у жителей северного Кира другие способы заготовки и хранения провизии.

После того, как Квинт набил живот, он посетил общую баню, где также впервые получил травму. Единственным заметным минусом любого здания в лагере являлся низкий потолок. Зайдя в предбанник, юноша сильно ударился головой об порог двери. Капюшон и теплая шапка не спасли от удара, только немного смягчили его. Мгновенно вскочившая шишка нестерпимо зудела.

Вернувшись в свой новый дом, Квинт решил посвятить оставшееся свободное время продолжению изучения языка пришельцев. Как ни странно, но он показался юноше очень простым. Хорошим подспорьем выступил увесистый словарь старика, который он дополнял всю свою островную жизнь. Ярослав передал свой труд ещё в самый первый день их знакомства, просто оставив его на полу, возле спящего Квинта.

Когда парень был на корабле, он выбрал для себя в качестве главного подопытного молодого гоблина поваренка, что кашеварил на судне. Хитрово нашел его на берегу и продолжил с ним упражняться. Откровенно говоря, получалось у них плохо. Квинту иногда казалось, что сам повар плохо знает островитянский или говорит на каком-то неизвестном местном его наречии. Из-за этого их диалог больше походил на разговор слепого с немым через глухого.

"Погнали пить-есть мясо овощи" — Так, например, поваренок предлагал Квинту отведать супа. И, конечно же, совершенно также для гоблина непонятно звучала ответная речь юноши. Но молодой человек не терял надежды. Он знал, что за теми, кто будет знать их язык — будущее этого мира. А в том, что гоблины переживут наступивший катаклизм, Хитрово ни капельки не сомневался.

Последний день Квинт посветил практике с учебным арбалетом, который утром принес ему один из рабов и сборам к предстоящему походу. Оружие было юноше знакомо и обладала самым главным свойством — простотой освоения. В отличии от многолетних тренировок необходимых для уверенной стрельбы с лука, арбалет был не требователен к навыкам ученика. Благо, что орудие островитян не претерпело никаких конструктивных изменений, по-видимому, как и изобретенное колесо, это оружие было универсальным и создать более совершенную конструкцию попросту невозможно.

За тренировками с арбалетом и чтением словаря день пошел быстро. Перед сном к юноше заглянул Ярослав и принес с собой два пустых бурдюка. За обсуждением предстоящего путешествия он проверил, как собрался в поход Квинт. Указав на недостатки в инвентаре, он сообщил, что утром Хитрово разбудит и сопроводит до места сбора посыльный.

— Сегодня уже поздно и я не успею показать тебе нашу оружейную. Я завтра сам возьму на тебя арбалет и болты, а ты сейчас ложись спать. — сказал на прощание старик.

Наутро следующего дня восемьдесят низкорослых ушастых бойцов построились в две шеренги на расчищенном рабами плаце. Квинта и Ярослава, как самых высоких, поставили впереди колонны перед двумя направляющими, а после провели короткую перекличку. Хитрово впервые участвовал в столь массовом воинском мероприятии и испытывал в связи с этим нескрываемое волнение. Он не знал, что делать и куда идти.

"— Просто делай как я. В строю нет нечего сложного". — успокаивал юношу по дороге на плац Ярослав.

До отправления колонны, перед строем встал одинокий гоблин со странными нашивками в виде двух золотых палочек на груди. Без лицевой шерстяной маски и с откинутым капюшоном он минут пять разглагольствовал.

"— Наверное рассказывает, что будем делать. Может он говорит, что все на плаху идем, а я даже не узнаю этого. Язык, учи язык бестолочь". — думал в момент пламенной речи ушастого командира Квинт.

Резко оборвав свою речь, коротко отданной командой, гоблин подозвал к себе командиров двух отрядов. О чем он разговаривал с позиции людей слышно не было.

— Слава твоему богу, что балаклаву хоть дали. — обратился юноша к старику — А то лицо замерзло бы в такой дубак.

— Не разговаривай сейчас. Ты в строю стоишь. Командир прикажет тебя высечь мокрыми розгами на морозе. В походе наговоримся. — ответил старик.

После того, как важный гоблин распустил командиров отряда, он поднял раскрытую ладонь и рявкнул, как в армии Домината, что-то вроде приветствия. Строй в ответ дружно крикнул "Араг зуг!". В это же мгновение забили походные барабаны, строй развернулся налево и синхронно зашагали в такт отбиваемым ритмам. Квинт в свою очередь сильно замешкался. Он не ожидал разворота, начал шаг не стой ноги, а после начала движения он не мог поймать ритм и все время наступал на пятки направляющим, ведь он делал один шаг, а коротышки успевали сделать два.

Отряд вооруженных гоблинов покинул лагерь. Пройдя десять минут держа строй, направляющие-командиры остановились и передали приказ по колонне, чтобы бойцы одели снегоступы и разбили строй, разделив обратно людей на отряды. По окончании перестроения отряду поступила следующая команда о необходимости разбиться на пары и следовать друг за другом на расстоянии пяти шагов. Квинт оказался в паре с Ярославом.

— Никогда не думал, что моя жизнь так сильно измениться. — начал разговор Хитрово.

— Парень не стоит задумываться о прошлом, смотри лучше в будущее и делай его лучше в настоящем. — философски подметил старик.

— Как мы собираемся уговорить столько людей пахать за спасибо на великих стройка зеленых карликов? — спросил Квинт.

— А-ха-ха! Как ты сказал? Зеленых карликов? Ну, ты и шутник! — рассмеялся Кислов — Да никак мы их не заставим. Просто сгоним в кучу, да свяжем. Когда мы их приведем в лагерь, у них уже выхода не будет, там они уже всё сами увидят. Командование уверено, что они будут усердно работать за похлебку из пантеры или макаки.

— Что такое пантера и макака?

— А? Пантера — это большая киса, которая живет во влажных лесах — джунглях, она прячется в густых зарослях и неожиданно нападает на дичь. Там же живут и обезьяны макаки. Они чем-то похожи на людей только меньше, волосатые и тупые. Ты, наверное, даже успел их на вкус попробовать. — подмигнул юноше всезнающий старик.

Так, за рассказами о климате и животном мире, о жизненном укладе островов пролетел практически весь день пути. Если конечно образовавшиеся из-за черных туч сумерки можно назвать днем. Дорога воинам давалась с трудом. Если бы не снегоступы, то ноги бойцов утопали бы в снеге по колено. Командиры внимательно следили за направлением движения, то и дело поправляя маршрут отрядов. Они своевременно сменяли идущих впереди колонны солдат и следили за тем, чтобы никто не замерз. За все время пути был устроен лишь один привал, на котором они отобедали неизвестным вяленым мясом, и запили его разогретым в котелке сбором из диковинных сладких трав.

— Если не будешь есть ягоды и сухофрукты, то все зубы вылетят из-за цинги. — пояснил происхождение странного травяного отвара Ярослав — Сотни тысяч матросов погибло в море из-за этой напасти, пока на Кире не было найдено средство от этой болезни. Я не шучу, если не будешь их есть, то не заметишь, как за несколько недель помрешь.

После короткого привала солдаты справили нужду и продолжили поход. Ими был взят неспешный темп ходьбы и Квинт спокойно поспевал за остальными. Пару раз несколько бойцов, не удержав равновесие, со всего маху падали в снежный наст, уходя в него с головой. Без посторонней помощи у провалившегося не получалось быстро освободиться из снежного плена. В адрес недотеп летели гневные тирады десятников и командиров. Наблюдая за идущими впереди гоблинами, Квинт монотонно вышагивал по снежной пустоши.

Край изменился до неузнаваемости. Если ещё месяц назад тут были темные густые леса и заплывшие грязью дороги, то теперь лед сковал зеленые махины деревьев, скрыв под собой любые следы человека. Вместо зеленых лугов и теплого весеннего солнца, их отряды встречали грязные сугробы и черные тучи. С каждым днем тучи становились мрачнее, световой день заметно уменьшался, а температура воздуха падала.

Поход заметно затянулся, отряды не успели дойти до нужных деревень за день, и им пришлось разбить лагерь на ночь прямо в заброшенном поле. Ближе к вечеру, после ужина, поднялся сильный ветер. Он не позволил гоблинам поставить прихваченные с собой палатки, и им пришлось рыть норы в снегу. Не знавшему подобной хитрости Квинту было тяжело засыпать под нависшим над ним слоем снега. Реакция Хитрово только забавляла Ярослава.

— Целый час рыл, чтобы ночью помереть. — недовольно бухтел Квинт — А если нас ночью засыпит?

— Если засыпит, то легко откопаемся. Лучше уж в яме переждать, чем под ветром на морозе. Тут у тебя больше шансов проснуться живым, чем на поверхности. — успокаивал Хитрово старик — Ох... Я уже староват для таких походов. Кости последние два года, как перестало ломать, а тут снова боль возвращается.

— Кости? — спросил юноша, разворачивая в тесной норе свой спальный мешок.

— В старости погода начинает на тело влиять. Когда тучи низко — голова болит, когда холодно сильно — кости ломит. Я не знаю, как это объяснить, но боль такая ноющая и легкая, она доставляет много хлопот. — пояснил Ярослав.

— Я не знаю, как мы тут поместимся...

— В тесноте, да не обиде парень! Так, подвинься теперь я залягу.

Утро после тесной ночевки под открытым небом встретило людей тусклым светом солнца, еле пробивающегося сквозь черные тучи. Переживший холодную ночь отряд не поредел, без обморожений проснулись все. Как выяснилось, они встали на ночевку всего лишь в часе пути от ближайшей деревни. Пока лагерь просыпался, запыхавшиеся разведчики успели принесли весть о том, что предстоящий путь чист и в селе есть много людей.

Наспех позавтракав и проверив наличие всех гоблинов, командиры повели отряды в путь. Следует отметить, что передвигались гоблины довольно беспечно, без постов охранения. Так продолжалось вплоть до того момента, когда два равных отряда разошлись за добычей в направлении разных деревень. Отряду Квинта и Ярослава досталась ближайшая.

— Сейчас мы подойдем к деревни. Она всего лишь в паре сотен шагов отсюда. — переводил речь командира старик. Их отряд, состоявший из сорока воинов, затаился в небольшом лесе и перед нападением слушал наставления своего вожака.

— Там будь внимателен, приготовь арбалет и стрелы. Из-за мороза он может не выстрелить, так что уповай на то, чтобы тетива не лопнула. — продолжал поучать юношу Ярослав — Если она порвется, то отходи за строй, тебя сменит рядом идущий. Перед самой деревней мы разойдемся полукругом, а затем цепью окружим село. Тебе нужно просто идти прямо в деревню, я буду слева от тебя, но зайдя в село, я пойду дальше, а ты останешься в его юной части. Стреляй только при наличии угрозы, после выстрела сядь на колено и начинай перезаряжать арбалет, это условный знак для радом стоящих, что тебя нужно в этот момент прикрыть. Также поступай, если кто рядом упадет на колено, ориентируйся на стоящих сбоку от тебя солдат. Наших раненных не трогай, их подберут идущие позади санитары. Но я не думаю, что до наших рук дойдет ратное дело, тут есть кому воевать. Нам с тобой следует переводить людям речь островитян и источать миролюбие.

— Миролюбие среди отряда чудовищ из сказок, увешанных с ног до головы оружием? В то время, когда вокруг орудуют банды людоедов? — удивился поставленной задаче Квинт.

— Да. — сухо ответил старик, закончив перевод.

— Я язык еще плохо знаю, как мне переводить то?

— Ты знаешь основные понятия, с остальным разберешься по ходу. Ну, или зная общий настрой капитана экспедиции, а также предстоящий для этих людей фронт работ, ты можешь импровизировать и рассказать им своими словами то, что мы от них хотим. Мы разделимся с тобой, я буду возле командира у северной окраины деревни.

Закончив с приказами, командир выстроил отряд в широкую цепь. Он вышел вперед на несколько шагов и внимательно оглядел растянувшийся строй. Повернувшись лицом к деревне, он замер на несколько мгновений. В установившейся ненадолго тишине он поднял вверх правую руку и силой опустил её к бедру, тем самым отдав команду на выдвижение.

— Началось. — сказал полушёпотом старик.

* * *

Южная окраина империи Юрон.

пос. Медвежий.

Февраль. 1 год апокалипсиса.

Час спустя...

Рейд удался. Уже через час в лапы гоблинов попало почти двести пятьдесят человек. Боевыми тройками мелкие интервенты врывались в хлипкие лачуги и выгоняли из них всех обитателей на мороз. Они ловко связывали не ожидавших нападения людей в общую цепь.

Поскольку раненых не было, санитары помогали солдатам и заходили вместе с ними в дома. Они выносили теплую одежду для тех, кто не успел облачиться по погоде. Захват получился довольно мирным, если не считать мелкие ссадины и синяки. В центре деревни собралась кучно стоящая толпа. Люди выглядели болезненно, грязные, обросшие и болезненно худые.

При нападении гоблинов никто не выбежал помогать соседям. Ярослав был прав, все они сидят и ждут смерти соседа, чтобы сожрать его. В центре мира крестьян стоит всепоглощающее раболепство. Столетиями в них воспитывалась покорность к воле более сильного, к воле господина. Чему могут научить своих детей люди, которые сами родились от рабов? Они не поднимут на хозяина руку, они не будут сражаться за свою судьбу, ведь за столетия тонкой евгеники остались самые покорные и послушные. Чернь тонко чувствует возможности чужой силы, они будут драться на полу за последнюю кость только со своими сородичами, равными по происхождению и даже не взглянут на ломящийся от яств стол хозяев.

При проведении солдатами бегло осмотра захваченного добра, в некоторых ледниках жителей села, были обнаружены останки людей. Судя по количеству освежеванных тел они накрыли логово, рыскающих в округе людоедов.

Этот факт очень сильно задел Квинта, ведь его самого чуть не съели каннибалы. Если ещё до нападения на село его терзали муки предательства людского рода, то после обнаружения отвратительных находок, он сам захотел расправиться с местными жителями.

Заметив, как резко погрустнел юноша, Ярослав подошел к командиру отряда и что-то прошептал ему на ухо. После чего, гоблин приказал вывести из толпы и отвязать от единого каната, тех людей, в чьих домах была обнаружена человечина.

— Пока их планируют убить, они могут принести много неприятностей в лагере. Но есть один момент, даже в этом случае мясо погибших командир не выбросит. — сказал Квинту старик.

К горлу мальчика подступил спазм тошноты. Он не ожидал такой расчетливости от мелких зеленолицых.

"По-видимому они даже мясу казненных каннибалов найдут правильное применение". — подумал юноша.

— Грок зана дороку зик. Виш хава теро вон! — сказал командир отряда гоблинов, обратившись к Квинту.

— Он говорит, что нам нужно допросить каннибалов, может они ходят в набеги и возможно знают, где ещё в окрестностях остались люди. — пояснил мальчику Ярослав.

Кислов и Хитрово подошли к стоящим на коленях людоедам, которых вывели из толпы запуганных жителей деревни. Вначале старик решил обратится с речью ко всем пойманным людям:

— Жители Юрона! Сейчас ваша дальнейшая жизнь зависит только от вас самих. Сегодня каждому дарован шанс, начать всё с чистого листа. Ваши таланты пригодятся для строительства нового мира. В первую очередь от вас нам нужно послушание и информация — сделав паузу, оглядел ряд каннибалов дед — В каких ближайших поселениях сохранились люди? Сколько их?

— А кто вы такие? — раздался крик из толпы — Твои чудовища выгнали нас из домов, чтобы сожрать?

— Есть вас, никто не собирается. Нам нужны... — старик немного замялся, подбирая подходящее слово — ...помощники. Мы пришли, чтобы спасти вас от грядущей великой волны, которая снесет всех, кто не успел спрятаться в горы. Без нашей помощи вы погибните. Перед вами не чудовища, а передовой отряд гоблинов, что приплыли с островов в океане, чтобы переждать ненастье и выжить в ваших горах.

Воспользовавшись паузой, толпа загомонила:

— Это все полный бред!

— Они больные!

— Какие-то гоблины... да это же карлики.

— Нет! Я видел, они все зеленые!

— Да бред все это, они просто карлики из Дау!

Старик сказал пару слов командиру, переведя ему общий настрой толпы. После его короткой команды охранявшие людей бойцы сняли капюшоны и маски. Недружные возгласы удивления разнеслись над деревней.

— Теперь вы убедились в правдоподобности моих слов. — сказал дед — Нам нет смысла вас убивать. Наоборот, мы дадим вам еду и теплый кров. От вас в свою очередь потребуется только прилежно работать.

После слов Ярослава из сидячей на снегу толпы поднялся здоровяк. Он всем своим видом старался показать свою независимость. Казалось, даже путы не смогли смутить этого великана.

— А если кто не захочет работать? Нам не дадут уйти? — пробасил незнакомец.

Подобного рода вопрос явно застал старика врасплох. Он повернулся и перевел сказанное стоящему рядом с ним суровому гоблину. Немного посовещавшись с ним, Ярослав ответил:

— Всё в этом мире имеет цену. Те сведения, которые мы вам сообщили, тоже обладают стоимостью. Вам придется их отработать в течении месяца. Дальше вы будите абсолютно свободны.

— Чем твои зелёномордые отличаются от разбойников? Вы захватили нас, выгнали из своих домов и поставив на колени рассказываете, как обрекли нас на рабский труд. — не унимался бородатый великан — Я со своими людьми здесь всего лишь проездом мы не жили здесь и с вами не останемся. У нас своя дорога и не я собираюсь добровольно батрачить на каких-то зверей.

Кислов перевел сказанное великаном командиру. Глава отряда внимательно выслушал переводчика, после чего отдал короткую команду одному из охраняющих толпу арбалетчиков и тот не мешкая выстрелил человека.

Тело гиганта упало, придавив собой не ожидавших подобного поворота событий пленников. Люди посторонились трупа великана, кровь из разорванного арбалетным болтом горла медленно пропитывала собой грязный пепельный снег. В толпе раздались испуганные крики, на интервентов посыпались проклятия. Игра в хороших хозяев закончилась так и не начавшись.

— Через десять минут мы выдвигаемся. — перевел Ярослав последний приказ, уходящего от толпы гоблина.

Уже через час обратного пути в прибрежный лагерь гоблинов на людей было страшно смотреть. Наспех сформированная из измученных голодом жителей деревни колонна, продвигалась по глубокому снегу слишком медленно. Отсутствие снегоступов, ужасный холод и движение в общей связке, только ухудшило ситуацию. Не считая убитого великана, за первые часы пути крестьяне потеряли тринадцать человек. Первыми не выдержали самые слабые — дети и старики. Смотря на уставших людей, Квинт опасался, что никто из них не дойдет до места назначения. В своих предположениях он был не так далек от истины...

Привал решили совместить с ночевкой. За оставшийся день и вечер, подгоняемые ударами уставшие люди прошли лишь половину пути до лагеря. Для трясущихся от холода людей в центре стоянки гоблины разместили палатки и выставили возле них караул. Остальные гоблины спали под открытым небом в спальных мешках возле костров. У них не было ни времени, ни сил скрыться от непогоды в снегу, как прошлой ночью.

За половину дневного перехода, из числа пленников в живых осталось только сто пятьдесят человек. Гоблины-санитары шустро орудовали широкими ножами и пилами, разделывая тела насмерть замерших людей в пути людей, первым делом отвязывая их от общей веревки. Кровавая ноша распределялась между оставшимися в живых крестьянами.

Квинт был очень сильно подавлен. То как добро островитяне обошлись с ним, шло в разрез с их поведением в отношении других людей. Только сейчас Хитрово осознал, что им наплевать на их судьбы, они относятся к ним как к вещи. Они видят в них только рабов, только средство в достижении поставленной цели. Жители островов играют в самую важную в их жизни игру — в выживание. И если ситуацию не изменить, то земля превратиться в дом чужаков, а его будущие дети станут рабами, обретя новых хозяев. Новый враг приплыл к родным берегам людей.

"Враг... — подумал юноша — Ещё вчера я считал этих изуверов своими спасителями, а теперь они для меня враги человечества. Я был слеп и глуп. Как же я сразу не заметил, что гоблины не взяли с собой еды для новоиспеченных рабочих, не взяли теплых вещей и простых снегоступов. Им наплевать на судьбу местного населения.

Странно, но я никогда не считал себя святым, а тут заговорил про судьбы людей. Наверное, я просто устал от этого грязного мира. Устал от вечно блядующей, садомистской знати. Устал от безразличных правителей-бездельников, устал от голодных, тупых и хищных крестьян, от ушлых обманщиков торговцев. Я устал от движимых только жаждой наживы на чужом горе некромантов. Я не хочу больше так жить".

Наспех собрав хворост и загнав людей в палатки, после быстрого ужина лагерь погрузился в сон.

— Ложись возле меня. — сказал Квинту во время второй ночёвки Кислов — Ночью теплее будет, если спальники рядом с костром поставить.

— Мне тут в стороне хорошо. — понуро ответил парень.

— Ты это... Попроще относись к происходящему, а то с ума сойдешь. В мире не бывает черного и белого. — попытался утешить Квинта старик — Островитяне просто пытаются выжить за счет людей. Они не чудовища, ими движет исключительно холодный расчет. Ведь тебя никто не заставляет работать? Мы тебя выходили, дали еду и теплую одежду. Все, что нам от тебя нужно это только чтобы ты стал нашим другом. Для взаимодействия с юронцами нам нужно больше людей, ведь меня одного на всех не хватит.

— Я все понимаю, не переживай. — закончил разговор Квинт — Всё в порядке.

Отвернувшись от своего собеседника, Хитрово с головой укутался в выполненный из меха неизвестного животного спальный мешок и быстро уснул. Его не мучали кошмары или иные дурные мысли. Уставшее от дороги тело подарило ему спокойный сон без сноведений.

Эту ночь пережило всего восемьдесят человек. И то только благодаря тому, что им разрешили греться у костров, под присмотром часовых. С каждым днем морозы крепчали, и если так пойдет и дальше, то скоро от холода перестанет спасать даже теплая одежда.

Проснувшись, Квинт с неохотой вылез из теплого и мягкого меха спального мешка. Все его тело затекло и немного зудело от всепроникающего пепла. Больше всего на свете ему хотелось окунуться в глубокую ванну, доверху наполненной горячей водой. Оглядев место своего лежбища, Хитрово не застал Ярослава в лежащем рядом с ним спальном мешке.

"— Наверное по нужде отошел". — подумал в тот момент юноша.

Но старик не появился ни после трапезы, ни после построения в походную колонну. Ближе к моменту отправления отряда, к Хитрово подошел гоблин десятник и что-то пролепетал на своем языке, указывая на несобранные вещи Кислова. На ломаном островитянском, Квинту удалось объяснить, что он не знает, где их главный переводчик. Через несколько минут десятник явился уже в сопровождении командира их отряда. Вождь внимательно слушал щебетание десятника и сильно хмурился при рассказе Хитрово. Так они узнали, что за эту ночь, пока все спали, старик бесследно пропал.

Гоблины явно насторожились пропажей столь ценного воина. Несколько часов они обследовали округу стоянки, пока не нашли свидетельствующие о похищении Ярослава следы. Следы указывали на то, что трое людей прокрались под покровом темноты в их временный лагерь и выкрали из него старого переводчика. Это означало, что неизвестные не только знали о выставленных на подступах к стоянке дозорах, но и приметили патрули.

Кроме протянувшихся от лагеря в лес слабо различимых следов, оставленных диверсантами неизвестного противника, гоблины больше нечего не обнаружили. Командир отряда принял решение не растрачивать попусту силы и не отправил за похитителями погоню. Теперь Хитрово убедился, как они ценят даже тех людей, кто им помогает.

К основному прибрежному лагерю отряд Квинта вышел только к обеду следующего дня, приведя с собой семь десятков пар крестьянских рабочих рук. После похищения Ярослава охрана стоянки усилилась, но нападений больше не последовало. Благодаря тому, что гоблины раздали рабам одежду погибших в пути крестьян, многие из них смогли не только остаться в живых, но и отчасти сохранить здоровье.

За те недолгие трое суток, что отсутствовал Квинт база островитян претерпела значительные изменения. Теперь возле входа в лагерь лежали вповалку необработанные свежесрубленные бревна. Снежный вал, служивший защитой от ветра укрепился массивным арочным сводом ледяных ворот. По краям были построены две смотровые вышки, на которых несли дежурство часовые. Именно они при подходе их отряда подали сигнал в лагерь. Остовы четырех других строящихся новых вышек возвышались в небольшом отдалении, уходя в глубину побережья.

Грязный снег был весь покрыт опилками и стружками, повсюду с деловой суетой сновали гоблины и люди. Они скидывали бревна из аккуратно сложенных штабелей, привязывали их к саням и волокли вглубь лагеря через ледяные ворота.

После сигнала часовых отряд Квинта встретил комендант лагеря. Он не забыл предусмотрительно прихватить с собой десяток солдат. Обмолвившись парочкой фраз с командиром отряда, они увели за собой захваченных в полон людей, чтобы распределить их в ближайшие рабские бараки. Перед тем как использовать их труд гоблины хотели их откормить. Уставшие и голодные люди не смогут работать на изнурительных стройках, они будут падать от усталости и вместо выполнения плана застройки, они будут пополнять кладбище.

Только потом бойцам объявили о двух днях отдыха и разрешили отдохнуть. Хоть строй Квинта и распустили, но вошли в ледяные ворота лагеря все вместе. Им пришлось аккуратно огибать копошащихся у снежной насыпи рабочих, которые пытались с помощью веревок зафиксировать грубо обработанные, заостренные бревна.

"Частокол что ли строят?" — подумал Квинт.

Хитрово хоть и смертельно устал, но не направился сразу к своему срубу. Он прошел мимо деревянных бараков, складов и амбаров прямо к причалу. Гуляя по лагерю он вспомнил про Ярослава.

За эти недолгие три недели, что юноша был в их лагере, Кислов успел прикипеть к мальцу, а тот к нему. Он был для него первым повстречавшимся за многие годы живым человеком, тем с кем можно было поделиться на своем родном языке сокровенным, с тем, кому можно было рассказать о своих приключениях. И пускай между ними было небольшое недопонимание, ведь Ярослав покинул родные края, будучи мальчишкой и не питал большой любви к людям. Последние события навсегда изменили отношения Квинта к жителям островов. Пелена миролюбия, справедливости и благополучия спала с глаз юноши.

Подойдя к берегу, Хитрово обнаружил, что корабля, который почти месяц служил для него домом, не было на месте прикола. Не было и других кораблей. Все причалы были пусты и только несколько солдат копошились на берегу, примеряясь к месту строительства новых пристань.

Квинт взобрался на небольшой холм, расположенный в самого края пляжа. Он наклонился, чтобы развязать снегоступы и сел на мокрый от легкого морского бриза снег, утопая спиной в насте. Ослабленные болезнью ноги юноши устали от многодневного перехода. Мех с каемки капюшона отсырел и противно прилипал к лицу, но это не помешало мальчику погрузиться в раздумья и задумчиво вглядываться в серый горизонт.

Небо смешалось с морской гладью, и только слабая рябь волн позволяла различить верх мира от земли. Квинт не знал, сколько он так просидел, смотря сквозь падающий с небес снежный пепел и бурлящий океан, погруженный в раздумья о том, что ему дальше делать. Встрепенувшись, он избавился от охватившего его разум мрачных мыслей и уж было собирался подняться с насиженного места, как увидел вдали медленно выползающие из-за горизонта сотни белых маленьких треугольников. Как юноша не силился их разглядеть, он так и не смог понять, что же это такое.

Только через несколько часов ему предстояло столкнуться с невероятной мощью приближающейся армады островитян...

Глава IX. Пиррова победа.

Доминат.г. Небоград.

Август. 1 год апокалипсиса.

Полгода спустя...

Совещание затянулось до глубокой ночи. Каждую неделю государь Домината собирал подле себя срочный совет. Последние восемь месяцев проблемы навалились на Лирия огромным снежным комом, с которым он никак не смог справиться в одиночку. Уже почти год, как молодое государство практически перестало существовать из-за разразившейся природной катастрофы. Теперь взамен так и незаконченной войной с Некротией на главное место вышли проблемы затянувшейся зимы и вторжение островитян.

Лирий заметно изменился, он стал более задумчивым и замкнутым. На нем явно сказывалось постоянное напряжение и недосыпание.

— Уважаемая Силен, объясните, что произошло в маркизате Зион и Орск? — обратился Доминатус к своему хозяйственному советнику.

Ухоженная молодая особа, поднялась со своего ажурно выделенного стула, и кокетливо поправив длинную черную челку, стала с серьезным лицом зачитывать заготовленный доклад.

— Буду краткой. Мои люди неверно рассчитали необходимый запас продовольствия, не учли состояние сети дорог и нужное количество людей для проведения эвакуации. В результате чего мы полностью потеряли население двух маркизатов. Из тех людей, кого мы успели застать в живых и вели для спасения к теннам, ни один не смог выдержать путь. Все погибли в буранах.

— Ты девка угробила и моих солдат. — вмешался в доклад девушки генерал армии Торий — Двадцать тысяч воинов погибло от голода и перемерзло в собственном тылу! Я твоих сраных счетоводов...

— Прекратите господин Торий! — осадил вояку государь — Я Вас понял Силен, какова ситуация в Некротии и Домиате сейчас?

— За прошедшую неделю ситуация лишь ухудшилась. Наше государство находиться в бедственном положении. Мы уже потеряли два западных маркизата и потеряем остатки остальных, если не успеем увезти их от ненастья к ящерицам. Уже второй год нам не удается собрать урожай, природный катаклизм сбил все на хозяйственное планирование. Крестьяне, из-за небывалых доселе морозов, потеряли почти весь свой скот и всех вьючных животных. Над нами нависла угроза настоящего голода, запасы провизии в стране на исходе. Наши подданные едят, отложенный на весну, семенной фонд, что в дальнейшем еще больше усугубит кризис, растянув его на долги годы. Выделяемых государством резервных запасов зерна на всех не хватает. В связи со сменой климата нарушена логистика, сильные заморозки и глубокий снег сделали многие населенные пункты недосягаемыми. Если нам доподлинно известно, что Зион и Орск потерян, то о судьбе ещё около миллиона наших граждан в северных районах мы до сих пор ничего не знаем, господин Кассий запретил нам вмешиваться в его дела, и мы не рассчитывали на спасение Небограда...

— Опустим про воздушный остров, продолжите доклад про другие маркизаты. — поправил девушку Лирий.

Девушка помялась с ноги на ногу, перешерстила держащие в руках листы и, найдя нужное место, продолжила свой доклад:

— Торговля как внутренняя, так и внешняя практически прекращена. Судоходные реки скованны льдом. Использование нежити в хозяйственных, транспортных и военных целях невозможно. Государство потеряло весь неживой гужевой транспорт. Шестнадцать из тридцати склепов вымерзло, но все мы знаем, что оставшиеся не удастся спасти. Потери среди нежити в ближайшее десятилетие будут невосполнимы. По общим подсчетам за второй год зимы окончательно погибло около десяти миллионов воскрешенных. В настоящее время ряды нежити не пополняются. Некроманты заперты стихией в своих владениях или находятся в пути к теннам. Они практически не проводят новых воскресных ритуалов. Так, например, не удалось воскресить большинство из погибших в первый месяц зимы крестьян. Не готовые к неожиданному наступлению столь суровых холодов люди, так и остались не упокоенными в своих замерших домах. Погибших и их семьи некроманты просто бросили.

Общие людские потери от изменения климата и разгорающегося сейчас голода составили тридцать шесть процентов населения Домината. Общие потери нежити — семьдесят девять процентов.

Практически прекращена добыча полезных ископаемых. Стала невозможна перевозка и добыча руды из южной горной гряды. Нам с трудом удается поддерживать работу на богатых месторождениях Цирано и Фузей. Кузнечные цеха пустуют, запасы металла исчерпаны, в свободной продаже руда отсутствует. Централизованные лесные и лесозаготовительные промыслы перестали существовать из-за невозможности сплавить леса по замершим рекам. Таким образом, государство практически лишено возможности не только простого строительства, но даже осуществления текущего ремонта необходимых зданий и их утепления. Сильнейший удар по нашей экономике произвели восстания в Небограде...

Лед уничтожил абсолютно все мосты и переправы, соединяющие Доминат с Некротией. Судостроение, животноводство, растениеводство, дерево-обрабатывающая и легкая промышленность также уничтожены холодами.

Наше государство стоит на краю гибели, но ситуацию ещё можно исправить, если трезво оценивать свои силы и смириться с дальнейшими потерями. — закончила первую часть доклада юная особа.

Лирий встал со своего места, в гробовой тишине он вышагивал по залу, где собрались его советники. Девушка продолжала стоять, лишь на время прекратив свой доклад. Она шуршала бумагами, чтобы продолжить рассказ уже про состояние экономики противника.

— Генерал армии Торий, доложите о ситуации на Юроно-Некротском фронте. — тихо сказал Лирий, отвернувшись к окну. Он с интересом разглядывал витиеватые узоры, оставленные морозом на дорогом стекле.

Генерал неспешно поднялся со своего места, его аккуратная, скромная ряса, которую любили носить представители высшей знати Домината, не могла порадовать стороннего наблюдателя пышностью наград. Под распятием, прошитым золотыми нитками была расположена одна единственная награда "Герой Домината". Он получил её несколько десятилетий назад ещё на рассвете своей карьеры, во время трехмесячного приграничного конфликта со Славией.

Седина давно покрыла его аккуратный ежик коротких волос. Небольшой чупчик немного комично смотрелся на столь волевом лице генерала, но как он не пытался его укротить, все попытки были четными. У него были красивые черты лица, выразительные скулы, высокий лоб. Ярейские корни прабабки подарили ему потрясающие светлые глаза, умеренную ширину лица и средневысокое переносье.

Сейчас же на широких плечах зрелого мужчины лежала вся армия молодой страны. Именно его руками отвоевывалось будущее государства.

— Уважаемый совет! — уверенным голосом начал свой доклад генерал — В настоящее время боевые действия полностью прекращены. До изменения климата и установления критической ситуации в Доминате мы добились немалых успехов. Под нашим командованием, с привлечением законспирированных регулярных войск Домината численностью в пятьдесят тысяч человек, а также благодаря нашим поставкам провианта, оружия и иного снабжения, стотысячная армия Юрона в первые месяцы войны захватила практически всю территорию Дау. Их северные регионы были отрезаны от подкрепления и поставок провизии. По данным разведки, благодаря успешной блокаде указанных провинций, уже спустя полгода с начала войны знать Дау капитулировала. Юронские войска и следующие за ними крестьяне-мародеры вырезали или угнали в полон практически всё шести миллионное население блокадного региона. В настоящее время эта земля опустошена. Там орудуют шайки дезертиров и мелкие армии местных баронов. Шахты затоплены, города разграблены и сожжены. Опрометчивые, непродуманные и дезорганизованные попытки деблокады Дау привели к серьезным потерям среди армии Некротии. Фактически за все время ведения боевых действий из-за высокого уровня потерь, личный состав их легионов полностью сменился три раза.

Имея тактическое преимущество на воде, флот Юрона сдерживал наступление противника вплоть до наступления заморозков. Благодаря этому, а также системе укрепленных бродов и мостов солдаты Некротии не смогли высадиться на восточный берег реки Бурной и попасть в Юрон. Бои велись исключительно на территории противника. За такое короткое время они никогда не несли столь большие потери. Одним из ярких примеров водного мастерства юронцев можно отметить дерзкую атаку их пиратов при которой был захвачен и опустошен как ярейский так и циторский Царьград.

Развивая успех на северном фронте, нашим войскам практически удалось блокировать флорийские и ярейские легионы на территории Флории. Северная армия генерала Драна, наступающая с территории поверженного Дау, должна была соединиться с южной армией генерала Теха, которая высадилась на севере Ярея. Попытка окружить вражеские легионы и их захватить в плен, чтобы отрезать Флорию от остальных земель Некротии не увенчались успехом. Потери среди личного состава минимальны. За время войны погибло шестнадцать тысяч солдат.

Генерал расстроенно вздохнул и продолжил:

— В настоящее время все наши солдаты вернулись с территории Юрона, перегруппировка войск почти закончилась. Сейчас армия фактически находится в распоряжении Силен и оказывает содействие в проведении исхода к теннам. Бойцы сопровождают гражданских, перевозят материальные ценности и охраняют государственные запасы зерна. Моральное состояние низкое. Сказывается плохое снабжение, ужасная проходимость дорог, неизвестность о судьбе близких.

В настоящее время все боевые действия прекращены. Армии Некротии просто не существует. Сотни банд дезертиров пытаются ухватить последние крохи на пепелище. Разрозненные остатки вражеского войска под предводительством собственных феодалов вернулись обратно в свои владения. Среди них были замечены ожесточенные столкновения с циторскими легионами. На лицо начинающаяся или гражданская война или, судя по докладу уважаемой Селен, война за выживание.

На территории противника остались сорок диверсионных отрядов общей численностью в две тысячи человек. Они уже уничтожили практически все склепы Некротии, а также все хлева, где их животные хоронятся от непогоды, тем самым полностью подорвав экономический потенциал врага.

Однако следует отметить, что население Некротии продолжает крайне негативно относиться к солдатам Домината и Юрона. Из-за наших столь крайних мер борьбы, каждая семья потеряла своих мертвых родных. Для них мы изуверы, враги человечества. Доклад закончен. — с этими словами генерал не спрашивая разрешения, опустился на свое место.

Глава тайной канцелярии Платон, исподлобья наблюдавший за своим хозяином, тактично сохранял все это время тишину и не перебивал Тория, хоть у него и было множество вопросов и замечаний к докладу генерала. Он дарил государю драгоценное время на обдумывание. Кассий знал, что из-за ошибки Силен у Лирия нет иного выхода и теперь ему придется что-то менять в организации исхода.

Отвернувшись от многорамного окна, выходящего на небольшую, скованную льдом реку, государь вернулся к своему месту за большим прямоугольным столом. Ведя по ходу движения тонкими пальцами по гладкому, блестящему покрытию стола, он медленно опустился в своё кресло.

— Продолжайте свой доклад Силен. — тихо сказал правитель.

Не растерявшись, девушка снова судорожно поправила челку, не забыв вновь нервно перебрать бумажки в руках. Очередность докладов на этом заседании определял всегда лично Лирий, действуя вне регламента и без ограничений по времени. Тут собрался узкий круг людей, которым он мог по-настоящему доверять.

— Можно смело заявить, что Некротия в том виде, в котором она всем нам знакома — не существует. Ненастье разрушило всю их государственность. Если у нас еще придержан трехгодовой запас зерна, то они были менее благоразумными и не строили амбары на случаи голода. Зеленые черноземные луга Славии всегда давали обильный урожай, и они никогда не сталкивались с неурожаем и голодом. Теперь же, оголодавшие оравы людей смели всю неокрепшую власть младенца-великого князя и его фиктивного регентского совета. Прогрессирует феодальная раздробленность.

Ища спасение миллионы беженцев устремились в когда-то сытую и вечно богатую зерном Славию. Герон Славий отозвал с фронта свое истрепанное воинство, и выставил его против некротцев, чтобы остановить голодные толпы крестьян. Если в первые месяцы беженцы погибали только от мечей его солдат, то сейчас голод и холод доделали за воинов постыдное дело и полностью уничтожили оставшуюся часть бедолаг. Сейчас Славия представляет собой огромную ледяную пустошь, скрывающую под толщей снега десятки миллионов трупов.

Живность в лесах и реках практически вся вымерзла. Люди, сплотившись в вооруженные отряды, скитаются по всему плато в поисках еды и тепла. Те, кто сумел не потерять человеческое лицо, кто сумел разжиться запасами провианта, кто смог утеплить свое жилье теперь отбиваются от орд мародеров, дезертиров и войск мелких баронов. Не погибшие от холода, голода и постоянных набегов бывшие крестьяне находятся в статусе скота, став будущим мясом для более сильных. Из-за повсеместного людоедства, человеческое мясо стало главной ценностью на пораженных ненастьем землях.

Приплывшие с востока нелюди захватили земли Юрона и Дау и возродили примитивное рабство. Несмотря на это только они активно торгуют запасами пищи, в основном морской рыбой. От их появления расстановка сил в Некротии значительно изменилась. Они принесли с собой ранее неизвестные технологии, которые позволили значительно ускорить наш исход. Чего только стоит их теплая одежда и снегоступы, а раскрытие конструкции саней стало настоящим спасением для наших дорог. Считаю, что по завершению исхода нам необходимо заиметь с ними торговые связи, поскольку перспективы сотрудничества с ними превзойдут все наши ожидания.

Простите за громкие слова, но воистину настали темные времена. Если зима, как предсказывает Кх'аш, продлиться еще несколько лет, то наше плато полностью опустеет. Да, что там плато, все известные земли людей тоже канут в небытие. — закончив доклад, девушка с силой села, она не смогла скрыть свой нервный порыв. Привычный ей мир рушился, а нового могло и не быть. Она понимала, что только чудо отделяет их от падения в пропасть. И имя этого чуда — Лирий.

Вампир Кх'аш, услышав от девушки упоминание своего имени, спокойно посмотрел на государя. Тот устало прикрыл глаза и кивнул головой, давая понять, что предоставляет слово вампиру.

Высокий мужчина не стал вставать. Волнистый капюшон лазурного балахона полностью покрывал его голову, легкая ткань скрывала от остальных его древние серые глаза и большую часть лица. Он не был членом совета государя, он был его гостем. Со времен первого правителя Августа Домината, вампы мирно сосуществовали с людьми под его протекцией.

Тысячелетия назад их империя простиралась на два континента, их морские караваны пересекали океаны, а воздушные корабли осваивали богатства небесных островов. Именно они изобрели письменность, цифры и математику. Величественная архитектура их древних городов стала основой современной архитектуры. Они стояли у истоков всех известных человеческих цивилизаций. Во времена расцвета вампской империи люди были для них пищей, их рабами. На их жизнях базировалось выживание империи паразитов — вампов.

Будучи гораздо сильнее и умнее людей они, тем не менее, проиграли великую войну с человечеством. История не сохранила истинных причин смерти Империи Ночи, но факт остается фактом — вампиры навсегда потеряли былое величие. Доминатские историки считают, что внутренние распри стали главной причиной уничтожения централизованной власти вампиров, расколов их когда-то единое общество. В тоже время людское племя росло каждое столетие. В нужный момент они воспользовались данной им историей возможностью и перехватили лидерство, свергнув малочисленных вампов.

В тех странах, что простирались за пределами плато некромантов, о подобном даже не слышали. Их правители старались отвести и забыть магическое прошлое своего народа. Предать забвению наличие многочисленных рас, великие битвы предков. Они не замечали детей, рожденных со способностью к волшбе. Церковь Света вытравила в людях их магическое прошлое, оставив веру только в единого бога-чудотворца. Так, история практически не сохранила подвига предков, отвоевавших себе место под солнцем, принеся ужасны жертвы на алтарь своей свободы. Только в Доминате знали и чтили их достижения, только тут не забывали, кто победил в той Великой войне.

Тем не менее, империя вампов была уничтожена, а единственное известное гнездо кровососов было обнаружено Августом Доминатом девятьсот лет назад на тех землях, которые он решил сделать домом для своих последователей. С тех пор они были негласными союзниками. Их территории располагались в небольшой, труднодоступной долине в горной провинции на юге Домината.

Засунув руки в глубокие рукава лазурного балахона, вамп не торопясь начал свой рассказ:

— Пепел, что последнее время падает с небес это результат проснувшегося вулкана Гаратон. Большая гора без вершины с глубоким жерлом, из которого в небо извергаются миллионы тонн пепла. Он уже просыпался три тысячи лет назад, убив почти все живое.

Вулкан — это последствие древней войны магов. Они были предтечами, теми, кто создал нас с вами и множество иных рас, которые теперь разбросаны по нашему миру. Незадолго до образования Империи Ночи, одна из противоборствующих сторон, проигрывая, решила создать магическое оружие возмездия. В той войне не было победителей. Цивилизация магов погибла от собственного же детища. В результате их волшбы и возник вулкан Гаратон, который сейчас отравляет наше небо.

Все повторяется вновь, земля снова будет страдать от сильных землетрясений. Вулкан зачадил на долгие годы, закрыв небо своим пеплом от солнца, но в конечном итоге он взорвется и огромные волны накроют вашу страну. После нескольких десятилетий зимы, наш мир очистился практически ото всех живых существ, а волны заберут с собой остатки в океан. Но не все печально наши с вами предки, как и предки восточных нелюдей всё-таки выжили. Дальше вы знаете историю, как цивилизации вампов, так и людей. Мы построили, а вы отняли. Остается только вопрос, кто теперь придет на смену вам? — закончил риторическим вопросом свой рассказ вамп.

— Я отвлекся, повтори еще раз, что нас ожидает, если мы не убежим как крысы к ящерицам? — спросил Торий.

— Гаратон вновь взорвется и опять уснет на столетия. Придут большие волны, которые сметут все на своем пути. От них можно спрятаться только в горных массивах нашего плато. После великого потопа с неба прекратит падать пепел и через несколько лет небосвод очиститься и станет все как прежде. Годичные сезоны снова вернуться на несколько тысячелетий. Всё станет как прежде, только останутся ли люди, чтобы это оценить? — спокойно повторил вампир.

Силен всхлипнула, Платон осуждающе посмотрел на неё, стараясь хотя бы суровым взором прекратить наступающую на девушку панику. Тут не место слезам.

— Спасибо Силен за доклад, уже поздно и Вы можете быть свободны. — заметив несдержанный эмоциональный порыв девушки, выпроводил её Лирий.

— Спасибо государь. — ответила Силен, ударив в знак прощания, себя кулаком в пышную, выпирающую грудь.

Взгляды мужчин задумчиво проводили осиную талию девушки до самых дверей. Они не разглядывали её с похотью, их взгляд проходил сквозь неё. Множество дум одолевало в этот момент головы благородных мужей и они воспользовались заминкой, чтобы немного передохнуть, погрузившись в свои мысли. Но жизнь не давала им поблажек. Времени не было. Катастрофа уже восемь месяцев шагала по когда-то единой и прекрасной Некротии.

— Можно я скажу? — прервал размышления собравшихся Платон — Все эти красивые слова девчушки про гибель государства, про трезвую оценку своих силы и про жалость к людским потерям это, конечно же, хорошо. Постаралась она на славу, бросив замерзать Зион и Орск. Эта юная особа только сейчас подошла к мысли, что все пропало. Гибель двух маркизатов показала, что у Силен и её помощников нет необходимого опыта. Они не смогут закрыть собой все дыры, у них не получиться произвести все расчеты верно и обеспечить даже малу часть нашего населения всем необходимым. Если они же сейчас в растерянности, то мне трудно представить, что будет дальше? Если пустить все на самотек, доверив им обеспечение государства, то они все загубят. Я продолжаю настаивать на том, что нам не стоит цепляться за земли отцов. Мы умрем здесь благодаря стараниям таких хозяйственников, как Силен.

Как вы знаете, государь, тенны готовы принять любое количество наших граждан за умеренную плату. Мы уже спасли двадцать миллионов доминатцев и они согласны выделить ещё свободные земли, а взамен лишь просят наши технологии и ресурсы по мелочи. Но это все не важно. Важно лишь то, что только они являются нашей единственной возможностью, последним шансом на выживание.

— Эти ящерицы надуют тебя! Им нельзя верить! — перебил Кассия генерал Торий — Эти ублюдки постоянно устраивали вылазки из своих гор. Двадцать лет назад мои парни задали им жару в их пещерах. Мы почти сожгли их Мать. Ты думаешь они сейчас встречают наших людей с распростертыми объятиями? Да они только ждут удобного случая, чтобы воткнуть нам нож в спину.

— Представители знати теннов давно в моих руках, можно сказать они едят с них синие кристаллы. Если поставки наркотиков прекратятся, то все они передохнут от ломки. Сейчас они давят на свою Мать, не дают ей совершить непоправимую ошибку, предав наши договоренности. Она и сама не дура, понимает, что это хороший шанс для них. Они не смогут без сторонней помощи вырваться за пределы своих джунглей и гор, и именно мы станем для них помощниками. Это не равный союз, но вы все слышали вампира и знаете, что нас ждет. Нам придется засунуть подальше свою гордость и переждать непогоду в их тухлых пещерах.

— Что слышно от людей за пределами плато? — спросил Лирий у Кассия.

— Наша агентурная сеть уничтожена ненастьем. Цепь агент-связной-исполнитель нарушена и больше не действует. Три месяца назад всем нашим людям, внедренным в другие страны, мною был отдан единственный приказ — выжить.

— По Вашим докладам ситуация в империи Зонге такая же катастрофичная, как и везде? Нам не стоит больше ожидать оттуда сюрпризов? — спросил князь.

— Их подготовка к вторжению в Некротию полностью прекращена. Империи Зонге больше не существует, императора убили и двое его сыновей сейчас делят свои бескрайние снежные пустоши. Если мы удачно спасемся благодаря теннам, я предлагаю провести вылазку с плато в Зонге, чтобы быстрее застолбить для себя новое жизненное пространство, наконец, покинув это плато.

— А чем тебе не нравиться наше плато? Его легко оборонять и тут есть все необходимое для жизни. — удивленно спросил генерал — Тем более как можно говорить о новых землях, если мы свои родные покидаем?

— Я думал, что Вы, как командующий армией, должны быть рады новой войне. — съязвил Кассий.

— Мы сильно отстаем в развитии от других земель людей... Хотя теперь наверное уже отставали. — ответил вместо Платона Лирий — Наша закрытость и труднодоступность наших территорий, которая даровала нам столетия процветания, в тое же время и является нашим проклятием. Мы не торгуем с королевствами Света, мы не знаем технологий, открытых за пределами плато. Только благодаря моему деду, который тайно отправил учиться в Зонге сотни умных мужей, мы смогли воровать знания и быстро внедрить их в нашу жизнь. Вспомните Небоград, ведь до восстания он бы жемчужиной Некротии. Самым лучшим, самым большим и современным городом некромантов. Однако ниже, за пределами нашего плато таких городов и даже лучше будут сотни. Мы отстаем во всех отраслях. Наши ученые ограничены рамками нашего общества, у них нет полета фантазии, они застыли в развитии, ориентируясь только на собственные достижения.

— М-да... — протянул генерал — Я не знал, что в хозяйстве у нас все плохо, но за свою армию я могу ручаться — она лучшая!

— Наши солдаты не выстояли бы и одного боя с любым воинством людей Света. Наше оружие и тактика, за девять веков мелких стычек, претерпели лишь небольшое развитие. В то время как они все это время неустанно воевали. Без остановки, каждый день, уничтожая одни королевства ради возвышения других. — продолжил рассказ Лирий — Платон! Расскажите ему про тяжелую конницу и мушкеты.

— Если коротко, то как бы не хвалился господин Торий, нам конец. — улыбаясь, подытожил Кассий — Наше бравое войско не выдержит и одного боя против щуплого строя их стрелков. И это не простые лучники, их оружие это ружья и мушкеты. Они выплевывают из своих стволов не медленные стрелы, а летящие быстрее ветра кусочки стали, которые называются пулями. Скорость этих снарядов такова, что они пройдутся как коса по строю наших войск, даже не заметив их брони. Потери будут невероятные, Ваши войны не успеют даже добежать до первых рядов противника. А в это время, в тылу, у Вас будет орудовать тяжелая конница. Полностью закатанные в броню лошади-тяжеловозы с такими же неприступными всадниками. Представьте, что им не страшны Ваши колья и стрелы. Арбалетные болты пробивают их броню только в упор. Убить наездника можно лишь сбросив его с лошади, но вместе с ней он представляет собой несущиеся во всю прыть несколько центнеров непробиваемой ярости.

— Почему я не знал про это? — не скрывая своего удивления, спросил Торий.

— Да потому, что вы идиот, господин Торий и не видите дальше своего носа!— улыбнувшись, съязвил Платон — Ну и потому, что эта информация является государственной тайной, не предназначенной для слабоумия Вашей военной академии.

— Кассий, прекрати. — осадил главу канцелярии Лирий — Мы все плывем в одной лодке, нам сейчас не нужны мелкие склоки.

— Он у нас мастер тайных операций. — ехидно заметил Торий — Просрал Небоград и сидит петушится.

— Прошу прощение Ваше высочество. — тут же извинился Платон — Возвращаясь к теме нашего разговора, я предлагаю ускорить переброску оставшихся беженцев к теннам. В первую очередь мы должны проследить, чтобы к ним попало все население наиболее лояльных к нашей власти маркизатов.

— Я не понимаю Вас, Кассий. Нам неоткуда взять новые силы. В возведении временных сооружений и прокладывании дороги до врат теннов уже задействованы все, кто может держать в руках лопату. Вами проведена всеобщая мобилизация, пункты первичного сбора уже доложили о распределении появившихся сил ополчения по самым тревожным участкам.

— Хорошо. Я скажу прямо. — взял слово глава тайной канцелярии — Наших скудных ресурсов на всех не хватит. Как это не цинично звучит, но я рад, что Силен не удалось спасти два неблагонадежных маркизата. Освободившиеся ресурсы мы сможем распределить для оставшихся в живых крестьян, что уважают и ценят нашу власть. Кроме того, нам нельзя забывать про Небоград, его потеря станет для нас непоправимой!

— Ты хочешь сказать, что мои полки замерзли по пути из Зиона, чтобы Небоградские отбросы жрали от пуза их зерно? — вмешался Торий.

— Сейчас большая часть острова принадлежит бандитам, но там насмерть закрепилась гвардия. Кассий прав... — с этими словами Лирий повернулся к Торию и продолжил — ... мы не можем потерять город. Пока не можем. Когда мы закончим с эвакуацией, то перебросим на остров дополнительные полки и изведем восставших на корню.

— Ладно Небоград, но я не понимаю куда клонит Платоша своими фразами про уважение к власти? — спросил генерал.

— Нам нужно бросить все силы на то, чтобы перевезти на новое место жительства весь доступный провиант, вооружение и полезные материалы. Для этого нам необходимо обратить в пользу государства всю собственность наших землевладельцев, а несогласную с этим решением знать — уничтожить... — продолжил Кассий.

— Наша знать останется без земли и без людей... — задумчиво проговорил Лирий — Они на это никогда не пойдут. Как только они про это прознают, Доминат утонет в крови.

— Да в говне своем они утонут, замков в нашей стране всего десяток. Мы их сможем быстро взять штурмом! — ответил генерал.

— Нет. Мы не будем с ними драться. Мы просто объявим о переходе крестьян под власть государя и продолжим эвакуацию, но уже по другим правилам. У нас нет времени на штурмы и осады, наши войска и так потратят время в погоне по снежным пустыням за разбойничьими шайками — возразил Платон.

— А не до хера ли ты на себя берешь? Мои солдаты... — начал возмущаться Торий.

— Тихо! — громко сказал Лирий, ударив ладонью по столу — Торий, как не возмущайся, но Платон прав. Нам нельзя распылять наши слабые силы. Мы должны успеть спасти самых полезных.

— Нужно забрать всех крестьян, всех под чистую! — возмутился Торий.

— Наш замок расположен вблизи южного горного хребта. — сказал хранивший все это время молчание вампир Кх'аш — Наше графство находится в двух километрах над уровнем моря. Мы сможем принять часть беженцев. Только нужен для них провиант.

— Вот! — заявил Кассий — Даже вамп понимает масштабы трагедии, а не бряцает мускулами в отличии от некоторых.

— Уймись Платон. — сказал Лирий — Я не смогу без вашего единства управлять государством. Тем более в столь критичный для нашей истории момент. — государь повернулся к вампиру — Я благодарен Вам Кх'аш за предложение. Оно пришлось как ни кстати. Думаю, что это позволит сохранить присутствие Домината на плато непосредственно после потопа.

— Присутствие это, конечно же, хорошо, но что нам делать сейчас? — спросил Кассий — Ждать пока Силен загубит еще пару маркизатов?

— Мы не можем спасти всех... — ответил Лирий — Я считаю, что Силен не справиться с поставленной задачей. Учитывая сложившиеся обстоятельства и недавние события в Зионе и Орске, я назначаю главу тайной канцелярии Платона Кассия руководителем, ответственным за организацию нового исхода нашего народа. Торий и Силен переходят под Ваше подчинение, наш гость Кх'аш также окажет Вам любую помощь.

— Благодарю за оказанное доверие государь. — склонив голову, ответил Платон.

— Не стоит благодарить, пока не услышите мой первый приказ. У меня будет ужасная просьба... — замявшись, сказал Доминатус — Вам придется пойти на беспрецедентные меры. Чтобы выжить наше новое государство должно измениться, оно нуждается в реформах. За последнее время в Доминате собрался разный люд, и не все заслуживают нашей помощи в спасении, особенно не достойны её новые жители, которые не разделяют наших воззрений о том каким должно быть настоящее государство некромантов. Судьба предоставила нам возможность начать все с чистого листа, избавиться от неугодных, бесполезных людей и построить страну по заветам моего великого предка Августа Домината. Царство без кровавых интриг, без поборов и произвола знати, край без голода, нищеты и войн. Страну умных мужей и добропорядочных жен. Я хочу, чтобы Доминат стал, как говорят боговеры, раем на земле, местом для сильных, равных и свободных.

— Список неблагополучных граждан уже давно составлен государь. Учитывая изменившуюся ситуацию, их необходимо уничтожить в первую очередь через трудоемкие работы и каторги, которые пока еще действуют в южном хребте. — расплываясь в улыбке, угодливо доложил глава тайной канцелярии — Также я предлагаю, использовать солдат Домината для того, чтобы провести во всех населённых пунктах отбор лиц, обладающих необходимыми, важными для выживания и последующего возрождения страны профессиями...

— Я понял к чему он клонит! Не кажется Вам, что это уже перебор? — перебил Торий — Одно дело убить пару зарвавшихся мразей знатных щенков и другое дело как циторцы в первую гражданскую творить геноцид.

— Продолжай Платон. — не обратив внимания на Тория сказал Лирий.

— Благодарю! — кивнув, продолжил Кассий — Ненужных бездарей, бродяг, попрошаек, проституток и других отбросов надо эвакуировать в провинцию вампов.

— Первые разумные слова из тысяч пустых слов, вылетевших из твоего лживого рта за этот вечер человек. — сказал Кх'аш.

— Надеюсь, у тебя получится их перевоспитать кровосос. — парировал высказывания вампа Кассий.

— Лучше перевоспитайте тех, кто захватил Небоград и Оз. — язвительно ответил Торий.

— До них еще очередь дойдет. — парировал Платон.

— Нужны точные данные по поставкам освободившихся запасов и сроки исполнения. Необходимо назначить ответственных лиц, определить места складирования материалов, составить планы и пути эвакуации, продумать поэтапное перемещение людей и вещей. — прервал перепалку Лирий — Надо определить перевалочные пункты, разработать логистические маршруты...

— Для этого есть девчуля Силен. Мои люди ей помогут. — поддержал мысль государя Кассий.

— А до смерти маркизатов ты ей помогать не хотел? — спросил Торий.

— Вы забыли про пришедшую угрозу с востока. — игнорируя выпад генерала, сказал Платон — Чуть больше полугода назад к побережью Юрона прибыли странные корабли. Они были больше даже торговых барж ярейцев. Но примечательно другое, пассажиры этих замечательных судов. Вначале на берег нашего союзника высадились представители других рас, существа очень похожие на гоблинов из бабушкиных сказок.

— Они же захватили все побережье Юрона? — потирая лоб рукой, спросил Лирий.

— Это устаревшие данные. Поймите меня правильно, связь с нашими разведчиками из-за погодных условий сильно затруднена. Многие донесения просто не доходят до меня. Даже наши опытные разведчики иногда бессильны перед ненастьем и ордами банд. Данные идут с побережья долго, в течении полутора-двух месяцев. — оправдывался Платон Кассий.

— По Вашему тону, я так понимаю, сейчас ситуация в корне изменилась? — спросил Лирий.

— Да, только сегодня мне положили на стол сводный доклад — хмуро ответил Платон — Ситуация критическая, "независимое" государство Юрон больше не существует. Армада из десятков тысяч разношерстных судов привезла на наш берег уже шестую партию беженцев. Можно только догадываться, какие силы теперь собраны на берегу Светлого океана. По нашим данным армада собирается сделать еще рейс к островам, и будет делать ещё, вплоть до самого взрыва вулкана, пока не вывезут всех со своих островов.

— Островов? Да кто они такие? — спросил Торий — Они враги или нет? Я не понимаю. Когда мы уходили из Юрона, то там не было никаких гоблинов.

— О-о-о... — протянул Платон — А вот тут начинается самое интересное. К нам в руки попал интересный старик, который прожил среди них практически всю свою жизнь, он много чего успел полезного рассказать. Сейчас в Юроне собрались представители сотен разных рас, которые проживали на многочисленных атоллах и островах, разбросанных возле известного нам всем злополучного вулкана. — ответил Платон — Если коротко, то разговаривают они на довампском диалекте, что означает, что их цивилизация по крайней мере такая же древняя.

— Я понял про кого ты толкуешь скользкий человечишка. — перебил Платона Кх'аш, обернувшись к Лирию — При Империи Ночи наши сыны бились на Анте с дикими лесными племенами. Они, как и все мы, такие же детища магов, но не тех, кто создал нас с вами, а их противников. Неудачные эксперименты с магическими потоками привели к появлению воистину чудных существ. Однако они, также как в свое время и ваши предки, сумели разрушить осколок империи — восточную ночь и установить в бывших её границах свою власть на восточном материке. Орды варваров сожгли Гергамеш — первый антский город вампов.

— Спасибо, что рассказали за меня чудесную историю вашего поражения. А теперь сиди и не отсвечивай мышь. — съязвил Платон.

— Так с кем же мы имеем дело? — не унимался Торий — Ты можешь уже, наконец, сказать, а не крутить, как ярейский торгаш жопой?

— Это единое войско интервентов. — устало пояснил Кассий — Объединенные силы ранее разрозненных государств. В отличии от нас у них есть план действий, ресурсы и политическая воля. Они действуют очень слаженно и если раньше они, орудуя как муравьи, собирали силы на побережье, то сейчас островитяне уже переезжают в пустующее горное княжество Дау и занимают там свободные территории.

Они захватили в рабство всех людей в округе. Бывшие отряды людоедов и мелкой знати присягнули им на верность и теперь служат загонщиками новых батраков. Юрон целиком находится под их властью. Сожрав в округе все возможные людские ресурсы, отряды погонщиков орудуют в восточных областях Ярея и Флории. Пока, по неизвестной причине, они не лезут в Доминат, хотя он находится гораздо ближе. Я предполагаю, что они не преследуют сейчас цели спровоцировать крупномасштабный конфликт. Мы единственная существующая сила, которая способна дать им отпор, отбросив их обратно в океан.

Их население превосходно подготовлено, практически у каждого есть теплая одежда, необходимый запас еды, а главное они имеют знания и опыт выживания в условиях холода. Все мелкие леса восточного Юрона вырублены для создания временных бараков, складов и амбаров и саней.

Кроме того, они проявляют небывалый интерес к нашей некромантии. По данным разведки ими захвачено несколько десятков представителей знатных родов трех соседних княжеств, плюс есть те, кто с ними сотрудничает добровольно.

— Как они всем этим управляют? Как? — удивился Торий — Правильно ли я понял, что они являются представителями разных рас, разных государств, да они даже с разных островов?

— Захочешь выжить и не на такое пойдешь. — философски подметил Лирий — Как я знаю, сказания о вулкане-убийце были у них чем-то вроде ночной детской страшилки и когда он взорвался, похоронив в одночасье тысячи душ, неверующих в пророчество больше не осталось.

— Я дополню нашего боевого друга. На одном острове могут проживать несколько разных видов разумных существ и спокойно друг с другом сосуществовать. — продолжил Платон — Пока нам известно, что есть возможность межвидового спаривания, которое дало начало нескольким расам полукровок. Попавший в наши лапы старик свидетельствует о том, что у него есть несколько детенышей, которые являются плодом межрасовой любви. Пока нам не удалось узнать с кем именно возможно слияние, и какие этот факт открывает перед нами перспективы. Будут ли полукровки подвержены темной магии некроманта или нет? А если и будут, то получится ли им выжечь мозги, чтобы сделать армию бесстрашных воинов? Пока больше вопросов чем ответов.

— Какими силами они располагают на данный момент? Сколько смогут выставить штыков в случае конфликта? Какова их тактика? Сильные и слабые стороны? Место расположения полков, провианта и транспорта? — спросил Торий у Платона.

— Мы имеем устаревшие данные. Я лучше не буду сейчас их озвучивать. — уклончиво ответил Кассий — Сейчас они снимаются с Юрона и массово переезжают в Дау. Точные сведения поступят через месяц.

— Из-за этого снега мы даже не сможем поймать их в клещи на марше... — пробубнил генерал.

— Стоит ли развязывать с ними войну, когда нам нужно спасти своих людей? — спросил генерал Кассий.

— Вы хотите спасти только часть своих людей. — с силой ответил Торий. — Остальные будут подыхать от голода, в ожидании пока их смоет волной. Самое отвратительно из всей этой ситуации это то, что государь дозволил гнилым рукам определять тех, кто должен выжить и тех, кому предстоит умереть.

— Это ты про мои руки говоришь? — приподнялся со стула Кассий.

— Все не так просто Торий. На наши плечи выпала непосильная задача — выжить. Давайте оставим за этими дверями мелкие дрязги и обсудим детали. До утра нам необходимо многое успеть. — устало потирая глаза, сказал Лирий.

Как и говорил государь, совещание затянулось до самого утра. Несколько раз слуги подбрасывали в камины зала свежие дрова, заносили напитки и яства для членов совета. Ближе к середине ночи были приглашены писари, которые записали все приказы и указания государя и его советников. Даже вампир Кх'аш начеркал небольшую весточку своим сородичам.

Морозным утром следующего дня, оставшиеся в рабочем состоянии пассажирские клети Небограда, подняли на воздушный остров троих посыльных тайной канцелярии. Помимо вестей с земли, они привезли с собой новых почтовых воронов. Уже днём командиры смогли приободрить своих воинов новостью о скором возвращении домой, о том, что о них помнят и что за ними придут после завершения нового великого исхода, очередного переселения их народа.

* * *

Доминат.Окраина г. Небограда.

Испытательный ангар.

Январь. 2 год апокалипсиса.

Пять месяцев спустя...

Большой ангар был спрятан от сторонних взоров на самом краю воздушного острова. Метры смешавшегося с пеплом снега скрывали под собой не только большую часть здания, но и прилегающий к нему редкий лесок с выжженными остовами первого в истории Некротии алхимического кабинета. События годовой давности обошли стороной строящийся в то время ангар, нападение на кабинет и последующие восстание также обошли его стороной.

Теперь только здесь на окраине Небограда в условиях сильного холода и ужасного недостатка ресурсов, проводились изыскательные и научные работы. Высокое, припорошенное снегом здание, стало последним пристанищем ученых умов, что трудились над единственным спасением для жителей погибающего мира.

Это спасение было небольшим, его малые размеры свидетельствовали о том, чем оно по сути дела и являлось — прототипом. В центре инженерного сооружения на широких кожаных ремнях было подвешено небольшое парусное судно. Своими размерам оно больше походило на рыбацкий баркас, чем на полноценный корабль, а если сравнить его с островитянскими океаническими судами, то небоградский кораблик ученых покажется детской игрушкой.

Подле него деловито суетились, закутанные с ног до головы в меха, маленькие силуэты людишек. Все они были задействованы в едином эксперименте — первым в истории человечества запуском воздушного судна.

— Аккуратнее! Аккуратнее! — кричал взволнованный седовласый профессор первого государственного института Домината Грей Валджеус — Не выкручивай так быстро высотное колесо!!

В свои семьдесят лет Валджеус выглядел очень бойким старичком. Его жизненной энергии хватило бы на несколько молодых людей. Сейчас он стоял возле огромного металлического шара, установленного в самом центре судна. Он внимательно наблюдал усталыми глазами, как член испытательной команды, медленно крутил высотное рулевое колесо, тем самым аккуратно погружая в шар десяток железных колб.

Длинная прядь седых волос прилипла к потному лбу профессора, он нервно высунул кончик языка и попеременно без остановки провел им по своим потрескавшимся губам.

— Рено! Убирай поочередно ряды ремней! Действуй по плану, начинай с первого и четырнадцатого! — продолжал отдавать команды Грей Валджеус — Фао! Доложи о работе нижней сферы ядра!

В ангаре было относительно тихо. Кроме скрипа растянутых страховочных ремней, по полупустому помещению эхом разлетались нервные крики Валджеуса. Голос уставшего профессора был слышан в любом уголке этого закрытого от внешнего мира помещения. Сейчас, когда на кону стояла судьба всего проекта, нервы ученого явно сдавали. Он никогда не отличался выдержкой и очень тяжело переживал свои неудачи. За последний год, что Алекс участвовал в проекте, это был уже семнадцатый пробный запуск воздушного корабля и ещё ни разу он не достиг полной левитации. Все это время у команды ученых не получалось добиться баланса судна и стабильной работы ядра.

В отличии от морских судов у воздушных отсутствовал под килем такой потрясающий балансир как вода. Семнадцати пробным попыткам предшествовали проведенные за чертежами и расчетами бессонные месяцы.

Алекс Фао присоединился к группе ученых практически в самом начале их работ над судном. По первоначальному замыслу конструкторов воздушное судно слабо отличалось от своих речных собратьев. Учены, несколько месяцев шли по пути разработки системы грузов, перемещающихся по судну в зависимости от крена корабля, но эта идея не увенчалась успехом. На первых двух испытаниях корабль терял равновесие, пробивал пол ангара и практически полностью разрушался. Ученым пришлось перейти от полномасштабных испытаний к мелким опытным моделям. Как они не бились над проблемой баланса судна, макеты либо падали, либо разрушались в воздухе. Каркас корабля был второй проблемой, которую не могли победить ученые умы.

Именно Фао предложил взять ядро за основу будущего судна, поместив его в самом центре конструкции. Выполненная из легких железных сплавов сфера должна была стать основой, тем элементом, вокруг которого будут построены остальные элементы корабля. Сфера, как геометрическая фигура, позволяла не только удобно и привычно закрепить к себе палубы и мачты корабля, но и превосходно справилась с защитой летофракса от внешних факторов. Синтезированное два года назад Каши и Толием вещество являлось основным элементом, без которого была невозможна левитация махины. Изобретение Алекса позволило ученым разрешить последнюю проблему с балансом судна, спрятав в ядре колбы с летучим веществом.

Открытие алхимиками летофракса представило стране невероятные перспективы. Учеными двигал не только азарт первооткрывательства, но и тот факт, что постройка флота из подобных судов, позволила бы спасти множество жизней граждан Домината. Именно поэтому они терпели лишения и трудности в этом промёрзшем, захваченном чернью городе. Отдел научных изысканий тайной канцелярии, продолжал опыты под защитой и поддержкой гвардии, не смотря на бедственное положение страны и проводимый государем исход к теннам. Отдел свернул оставшиеся проекты, прекратил копирование и введение в жизнь украденных у других стран технологий и сосредоточил усилия над созданием первого в истории воздушного корабля.

Сегодняшнее испытание должно было стать знаковым. С учетом результатов последних экспериментов все детали судна были подогнаны с ювелирной точностью. Очищенный летофракс расфасован в нужных пропорциях и запаян в прочные колбы, а второй рулевой под контролем профессора медленно погружал их в темное лоно сферы, что поддерживала оставшеюся конструкцию.

— Нижняя часть сферы стабильна профессор! — доложил Фао — Механизмы погружения работают нормально, колбы входят равномерно, клапаны закрываются плотно.

— Рено! Что с невесомостью? — приняв доклад парня, спросил Валджеус другого подчиненного.

— Половина ремней отстегнута, крена нет. Скоро взлетит наша ласточка! — радостно закричал мужчина в ответ.

— Медленнее верхние колбы погружай твою мать! — не сдерживая эмоций, кричал профессор на отвечающего за высоту судна рулевого — Я тебе за прошлый раз обещал оторвать твои руки кривожопые! Если в этот раз опять уронишь баркас, я точно воплощу свою угрозу в жизнь.

Замершими руками, обласканный рулевой, аккуратно поворачивал маленькое металлическое колесо, отвечавшее за сложный механизм погружения заправленных летофраксом колб внутрь ядра.

В этот раз у членов команды удачно получилось полностью оторвать от деревянного пола ангара их небольшое судно, подняв его над покрытой страховочными ремнями смотровой ямой. Этому, безусловно, поспособствовали крики взмокшего от волнения профессора.

— Доклад по направлениям. — устало произнес Грей Валджеус, увидев, что эксперимент успешно закончился.

— Ход колеса плавный, заклинивания нет. — доложил второй рулевой.

— Страховочные ремни не задействованы. Крен отсутствует. Корабль в целости завис на высоте двух метров от пола. Левитация успешно достигнута. — доложил ученый Рено, следящий за внешним состоянием судна — Катапульта готова к запуску.

— Семнадцать из ста колб погружены в сферу, заклинивания механизмов не наблюдаю. Ядро стабильно держит нагрузку. Видимой деформации конструкции не обнаружено. — доложил Алекс.

— Получилось. — подвел итоги доклада профессор — Все уходим в теплушку! Объявляю двухчасовой перерыв. Господин Непов!

— Я, господин Валджеус! — отозвался толстый профессор.

— Распределите секторы наблюдения между сотрудниками, определите время обогрева персонала и найдите второму рулевому смену. Перед тем как закрепить успех и осуществить первый вылет нам необходимо проверить сохранит ли судно заданную высоту. — приказал ему Грей.

С этими словами три десятка замерших и уставших людей с нетерпением разбрелись по теплым подсобным помещениям, что были, как и жилые блоки, встроены в стены здания. Алекс выбежал из под сферы и догнал своего приятеля Рено прямо перед входом в одну из теплушек.

— Неужели у нас получилось? Я уже не верю в это. — завязал разговор Алекс.

— Я тебе по секрету скажу, что Грей уже думал, что твоя идея со сферой и ядром полное дерьмо. — ответил Рено — Он хотел послушать Непова и попробовать построить его плоское судно-плот.

— Но у такой конструкции нулевая летучесть! — заулыбался Фао — Но всё же у меня получилось?

— Получить, то получилось. — ответил товарищу Рено — Теперь в теплые края ящеров на нем и полетим. Я уже все свои яйца отморозил на этой мертвой скале.

Открыв дверь Рено, галантно пропустил перед собой сопровождающего его Фао. Хотя между учеными и была большая разница в возрасте, Алекс держался с ним абсолютно непринужденно.

По местным меркам Рено Тифуй был уже почти старик, ведь редко кто в Некротии доживал подобно ему до столь большого возраста, но пока в продолжительности жизни никому не удавалось переплюнуть профессора Валджеус. Рено, будучи сорокалетним подтянутым мужчиной, не производил впечатления немощного старика. Небольшие морщины и грузность лишь прибавляли ему какого-то магического лоска. Несмотря на свой возраст, он был большим любителем женщин, и признаться честно они с неплохим для него успехом отвечали ему взаимностью. Наверно их манили его длинные ухоженные седые волосы, которые сейчас были стянуты в конский пучок простой бечевкой.

Узкий разрез глаз, обманчиво выдавали в нем уроженца северо-западных маркизатов. Но он родился не рядом с ярейцами или юронцами, а на самом юге Домината, где пограничная крепость у горных врат служила для будущего ученого первым домом. Его отец был офицером и защищал предгорные рубежи родины от набегов диких ящеров теннов, что частенько покидали свою подземную империю. Его отцу удалось, скопив на взятках и контрабанде немалую сумму денег, отплатить обучение сына в элитной гимназии Небограда.

В отличии от своих сверстников, Рено постигал науки легко и не принужденно. Он не упустил предоставленный ему жизнью шанс и познакомился в Небограде с легендарным первым ректором института Домината — Греем Валджеусом. С тех пор он прошел длинный путь от простого мальчика на побегушках до одного из заместителей самого ректора. Он успел познать жизнь, как на улице, так и в дорогих апартаментах личной башни Небограда. Наверное именно поэтому он мог вести непринужденный разговор с собеседником любого сословия. Он не гнушался дружить с простыми работягами и не боялся колко подшутить над дворянином.

Ворвавшийся впереди Алекса в теплую комнату Рено, заявил с порога о своих правах на самое комфортное место — возле печки:

— Так подвинетесь, подвинетесь. У нас с парнем билеты в первом ряду этого цира. Обухов! Убери свои немытые копытца, видишь же, что важные люди идут! Или это твой сознательный протест? Ах... чертовка! — сказал, потирая ногу Рено, все-таки споткнувшись об нерасторопного Обухова — Нога уже две недели не заживает, а тут ещё этот доломать её хочет.

Усталый яреец Слав Обухов растерянно потупил на Рено взор. Только после легкого, мстительного пинка от ученого он осознал, что забывшись, он протянул ноги на всю ширину узкого прохода, полностью его перегородив. Помимо троицы в небольшое, но теплое помещение набилось человек десять. Освещение было отвратительным, поскольку с потолка наспех построенного ангара с успехом вылетали плохо закреплённые строителями осветительные кристаллы, а из-за восстания новых было взять неоткуда. Городские бои уже давно поутихли, но все ещё наблюдались явные перебои с поставками продовольствия и материалов для научного отдела. От неминуемого голода спасали огромные запасы зерна, что были схоронены государством на случай неурожая в сухих пещерах этого острова.

Дежурный давно получил команду, и его помощник умчался наружу к открытой полевой кухне гвардейцев за ведром горячего травяного отвара для замерших ученых. Рено на правах самого старшего в этой комнате, не стал отчитывать Обухова за длинные ноги, а в наглую пролез к приставленному к стене столу, согнав с табурета помощника дежурного. Рено жестом предложил занять рядом с собой второе пустующее место, и парочка с относительным удобством разместилась за выполненным из грубых досок столом.

— О, как место то своей задницей нагрел дармоед. Пускай остальные на лавочке позагорают. — прокомментировал Рено, устраиваясь поудобнее на табурете — Сегодня опять держится мороз. Целый день минус тридцать градусов, но скоро температура упадет ещё ниже. В нашем не утепленном ангаре мы себе точно все яйца отморозим.

— Как я знаю, такой холод держится уже месяц. — ответил Алекс.

— Ага. Так, что тут у нас есть? — спросил сам себя Рено, проигнорировав замечание Фао. Он копошился в стоящем под столом бездонном мешке — Нам нужно убираться с этой мертвой скалы как можно быстрее. Только для нас гвардейцы держат последние подъемные краны. Хотя у одуревшего от власти Платона может хватить ума заставить здесь нас наладить полноценное производство воздушных кораблей.

— Испытания же ещё не закончены. Рено мы еще не готовы представить результат.

— Результат? Тебе нужен результат малец? Вон он, висит твой результат! Только мы слишком поздно его добились весь Доминат сдох под снегом.

— Ты думаешь, нас не спасут? Нам не дадут команду все сворачивать? — спросил Алекс.

— Не забывай, что отсюда нам добираться до врат теннов по сугробам примерно месяц. Зная Валджеуса, он скорее попытается туда долететь на этой лоханке, чтобы собрать все лавры победителя, чем помереть от пепельной чесотки или пневмонии в пути по холодрыге.

— Уф... опять спину прихватило. — сказал Алекс, медленно растирая лопатку — Меня как продуло неделю назад так и не отпускает.

— Не переживай парень. В такой холод, да ещё и с вечным недосыпом мы не сможем свои болячки залечить. Вот, глянь на мою ногу!

Пока Рено пытался высунуть плотно забинтованную ногу из теплого сапога по комнате прошелся недовольный гул голосов. Это помощник, открыл дверь, запуская мороз в нагретую бытовку, обдав сидящих у входа холодом. Чтобы быстрее согреть ученых он притащил целое ведро кипятка с травяным сбором, от которого поднимался к потолку густой столб пара.

— Та-а-а-к... — передав налитый в деревянную чашу отвар, радостно сказал Рено Алексу — Держи кружку, сейчас и внутри согреемся.

Меховые тулупы, которые славно служили ученым умам на улице, сейчас были развешаны вдоль одной из стен на вбитых в неё крючках. Они значительно затрудняли передвижение помощника по тесной комнате.

— У того, кто проектировал это здание, напрочь отсутствует чувство прекрасного. Нет полета мысли и чувства имперского размаха. — задумчиво сказал Тифуй, наблюдая за танцем высушенной травы в кипятке. — Как можно думать о великих открытиях, если воздух тесно комнатушки сперт от наглого дыхания Обухова...

— Вот не знаю, кто это строил. — сказал Фао — Но действительно тесно как на пятничном рынке.

— Как кто? — спросил Тифуй, осмелившись аккуратно отпить горячий отвар — Гвардейцы конечно. Только они строят такие кривые здания во всех больших населённых пунктах. Как и в любой армии строят они явно не для людей, ну что с них взять? Одним словом солдафоны, катить квадратное и таскать круглое втемяшивают им в головы ещё в учебных батальонах. Гвардейцы выполняют великую миссию по обеспечению правопорядка, сбору взяток с купцов и поборов уличных пьянчуг! Правда, с выручкой в последний год у них явно не задалось. Верные цепные псы Платона были потрепаны небоградскими дворовыми шавками и выкинуты на мороз.

— Вы слишком хорошо осведомлены для простого человека. — ответил Алекс.

— А я не простой человек. Я в отличии от тебя и большинства сидящих тут сосунков отслужил пять лет в седьмом легионе. — пояснил Рено — И не надо на меня так смотреть. Мы волки псов ненавидим! Любой легионер тебе скажет, что гвардейцы это пустышки.

— Нечего себе! — удивился Алекс — Я ни за что бы, ни подумал такое про Вас... Вы слишком, слишком...

— Утонченный, не правда, ли? — улыбаясь, спросил Тифуй — Мне также говорил мой десятник, когда отправлял меня голыми руками убирать выгребные ямы, по-всякому склоняя мою фамилию.

-Говорят, что гвардейцы ещё до исхода вывезли к теннам всё свое добро. — отпивая отвар, продолжил разговор Фао.

— Да, так и есть. Ушлый Платоша, практически полностью просрав Небоград, как всегда не растерялся и пока было мало снега навозил своего барахла ящерицам. А сейчас он вообще правит балом, став у руля исхода. Председатель квада. Вот это он взлетел, даже государь ему в какой-то степени не хозяин.

— Я смотрю, Вы не очень-то любите Кассия и его гвардию? А ведь это именно он меня нашел, дал образование и интересную работу. — удивился Алекс. — Он вывез мою мать к теннам. Мне про это писал Олег... эм... это его подручный.

— Ага, он тебя приютил, приголубил и бабу подложил в кровать с накрахмаленными простынями, а самую родную кровинку отправил к добрым ящерицам в тепло, уют и безопасность. — фыркнув, сказал Рено — Какой же ты ещё мальчишка Фао. Если бы ты знал, чем тебе придется поплатиться за этот билетик в жизнь, то возможно ты бы не ограничился, как твой друг парочкой спаленных кварталов, чтобы сбежать в суете.

— Я не считаю его виновным, он не мог этого сделать. — защищал друга Алекс.

— Конечно, конечно. — подняв раскрытые ладони перед собой в знак примирения, сказал Тифуй — Если это так, то тогда люди По не расправились со знатью в золотом квартале, не подмяли под себя весь город и ты до сих пор спокойно можешь по нему разгуливать, совершенно не опасаясь попасть на виселицу. Не подскажешь, что сейчас идет в опере?

— Это не смешно. — ответил Алекс.

— А я и не смеюсь. Я иронизирую. — отпивая отвар, сказал Рено.

— Жалко почта моя так и не развилась в государственную... — попытался перевести тему Фао.

— Я слышал о ней, но ни разу не пользовался. Мне рассказывали, что вещь удобная, но мне некому письма писать, поэтому и убедиться сам не мог.

— Из-за восстания почти всех моих почтальонов убили, а остатки разбежались. Почтовые отделения, что я так кропотливо искал и выкупал — сожгли.

— Как видишь не у тебя одного все плохо. Я между прочим вместе с тобой в этой халупе сижу. — подметил Рено.

— Вы правы, но мне безумно обидно. Ведь мы так мирно жили... Зачем они напали на гвардейцев? Зачем резали дворян? Чтобы сидеть сейчас, прячась от холода в катакомбах и заборных бассейнах? — ответил Алекс.

— А ты не думал о том, почему захватившие город горожане не скинут нас с этой скалы вместе с остатками гвардейцев?

— Гвардейцы смогли устоять под натиском и закрепились в коричневом квартале и в северной гавани. У них не хватает сил нас победить.

— Звучит красиво, но слова чужие, не твои. Так говорит пропаганда, но гвардейцев осталось лишь несколько сотен. А восставших несколько десятков тысяч. Я не думаю, что все они передохли от голода, если у их есть такойже доступ к схронам зерна, что и у нас. А ты не думал про то, почему весь город разграблен, а купол канцелярии и пальцем не тронут? Почему По знает какие мы тут ведем исследования, но ни разу на нас не напал? Почему не пытается все прибрать к своим рукам и изничтожить ненавистных гвардейцев?

— Я не понимаю, к чему Вы ведете? Вы хотите сказать, что Платон в сговоре с восставшими?

— Я нечего не хочу сказать. У меня нет доказательств для тебя малец. Но подумай сам. Как за один день восстания могли погибнуть восемь полков? Куда смотрела разведка? Каков был их план? Скажу тебе одно, что перед провальным походом в стоки эти полки были судорожно сняты с восточных, самых преданных Лирию земель маркизатов, где их присутствие всегда было лишь формальностью.

— А почему Вы считаете, что Кассий не достоин занимаемой должности? -Все считают его спасителем, ведь это он первым узнал про надвигающуюся катастрофу. Именно он разработал и теперь приводит в жизнь удачный план нашего исхода.

— Ну, теперь, когда возможно всему миру уже завтра настанет пиздец, я могу просветить тебя мальчик в краткий курс внутренних интриг Домината. — хищно оглянувшись по сторонам, сказал Рено — Лирию наплевать на Кассия с высокой колокольни. Он терпел его, пока тот был полезным. Ещё отец Платона выстроил разветвленную агентурную сеть в империи Зонге, благодаря которой он разузнал о планировании скорого нападения на Некротию. Зонге давно пожрало всех ближайших соседей. Кого подмяли под себя силой, а кого запугали или подкупили. Им было уже некуда расти, в их округе остались слишком большие игроки, а они не по зубам язычникам Зонге. Лирий ожидал от них вторжения, и готовился к нему, предпринимая жалкие попытки выкрасть и использовать их технологии, чтобы перевооружить армию и выстоять в войне.

— Наш отдел это одна из попыток уменьшить отставание? — спросил Фао.

— Умный мальчик, думаешь в верном направлении. Предложив создать наш отдел, Платон набрал очки перед князем, ведь сам он не сделал на тот момент абсолютно нихера. Ему все досталось в наследство от папочки. И титул и полезные связи и место при государе. — продолжил рассказ Рено — И этому хитрому змею удалось ещё смачнее лизнуть всем известное место Доминатуса, предложив ему разрешение второй напасти — поглощения Домината соседними княжествами. Октавиан Циторий после второй гражданской войны заполучил в свои руки дочурку проигравшего Зия Флория. Он оплодотворил её семенем своего золотого щенка и получившийся в итоге наследник имел кровь всех семи родов некромантов кроме, конечно же, Доминатусов. Де-юре малец становился властителем практически всей Некротии, не будем брать в расчет единственного несогласного с этим фактом Лирия, но де-факто не правил над неудобный, неподконтрольный ему Доминатом.

Медленно допив отвар, Рено налил себе добавки, нагло опустив свою чашу в общее ведро. После нескольких новых жадных глотков он продолжил:

— Но Лирий был не дурак. Он знал, что его ждет неминуемое поражение из-за сложившейся после войны новой расстановки сил. Отожравшееся Цитория подмяла под себя не только новых крестьян, но и взяла под контроль основные торговые пути Некротии. В одиночестве Доминат выстоять не сможет. И тут к погрустневшему князю на помощь пришел хитрожопый Кассий со своим планом завалить нищий Юрон некрами, чтобы крутить и вертеть им по своему желанию, подставив в конечном итоге под удар Агату. В нужный момент они должны были отвлечь силы противника и устроить соседним Флории, Дау и Ярей настоящий ад.

Они же нечего кроме разбоя не умеют, их армия это вообще сборище мародеров. Но надо отдать им должное, два года назад их природный талант сжигать села, трахать захваченных баб и воровать все, что только не прибито к полу сыграл на руку Лирию, деморализовав не готовых к подобному развороту событий, сторонников новоявленного великого князя. Сразу после разыгравшегося на великом соборе представления Октавиана, войска оборванцев Юрона заполонили Дау, а их дырявые лоханки спалили весь ярейский и циторский флот на Бурной.

— Но зачем Лирию нужно было так мудрить? — спросил удивленный парень — Почему не сыграть в открытую и не объявить войну Некротии, объединившись в союз с Юроном с самого начала?

— А не успели мы подготовиться, не было необходимых запасов провианта, нужного количества обученных солдат, опыта ведения войны. — пояснил Рено — Конфликт Юрона с Некротией должен был стать как этот ангар испытательным полигоном для военной мощи Домината. Мы же практически не воевали, от всех конфликтов отсиживались. Кроме того, нужно было дождаться формирования второй армии для удара на славийском направлении.

— А зачем? — удивленно спросил юноша.

— По задумке генерала Тория, если Доминату удастся выждать хотя бы несколько мирных лет, чтобы собрать силы и ударить по богатой урожаем Славии, то им удастся пополнить стратегические запасы необходимого стране зерна, одновременно обрекая Некротию на голод. Власть регентского совета, правящего через новорожденного великого князя и так не сильно крепка, а подобного рода бедствие сильно ударит по его авторитету. Так, тайно сражаясь на Юроно-Некротском фронте наши войска максимально оттягивали время и тренировались для проведения совместной атаки с сформированной на границе со Славией новой армией.

— Когда я учился в институте, я слышал, как ребята с моего факультета обсуждали новости из Юрона. — сказал Алекс — Они рассказывали, про то, как у них там родственники воевали. Все они как один не поддерживали войну и сетовали на то, что доминатцев в Некротии ненавидят.

— Они правы, нас ненавидят. Хитрый Лирий решил в первые же месяцы войны лишить некротцев главных сил. — войска мертвых. Они ведь только в летние года привыкли воевать, когда на небе нет ни единой тучки. — пояснил Рено — С большими потерями Октавиан переместил своих мертвяков под дождем в восточные склепы Флории. Он планировал переждать ненастье и перейти этими силами весной в наступление. Признаться честно, если бы не работа наших диверсантов, то неизвестно как повернулось бы это противостояние. За одну ночь они сожгли все флорийские склепы. Окончательно ушли в мир иной сотни тысяч нежити, но ведь в склепах были не только солдаты, из-за тех же сильных дождей многих гражданских просто не успели оттуда вывести. Все они были, чьими то родственниками, друзьями или товарищами. Вот поэтому доминатцев и недолюбливают.

— Мне кажется, что уместнее сказать, что недолюбливали... — поправил Тифуя Фао.

— Верно паренек. Некротия погибла из-за голода и холодов, но и мы потеряли половину страны. Теперь на нашем плато твориться непонятно что. Власти нет, а одичавшие банды каннибалов рыскают по ледяной пустоши в попытке найти новых жертв. — грустно ответил Рено.

— Интересно, что будет с нами? Когда нас эвакуируют? — спросил Алекс — Вы же многое знаете, какие планы на нас у государя?

— Парень всё гораздо сложнее, чем ты думаешь. — аккуратно оглядываясь по сторонам начал тихо отвечать ученый — То, что я тебе скажу это лишь мои догадки. Оглянись вокруг, как много ты видишь людей Лирия в нашем ангаре?

— Э-м-м... Мы все его люди... — замешкался юноша.

— Какой же ты дурак! — замотал головой из стороны в сторону Рено — Нас охраняют люди Платона, нас кормят люди Платона и угадай, кто будет нас снимать с этой воздушной скалы?

— Люди Платона? — неуверенно спросил Алекс.

— Все верно малыш! Или нас снимут люди По, что в принципе, если я прав, одно и тоже.... А теперь задумайся. Полгода назад Лирий наделил Кассия большими полномочиями. Он глава тайной канцелярии, в его подчинении миллионы людей и имеется своя небольшая армия, от неугодной части которой он избавился в прошлом году, отправив их умирать в катакомбы Небограда. О том, что происходит здесь на самом деле, доподлинно знает только он. Уже завтра Платон может всех нас посадить на цепь, а государю доложить, что мы мертвы и наш ангар скатился с острова из-за обвала. Или скажет, что нас захватили люди По, а сам тем временем нагонит сюда пару полков и нашим рабским трудом сделает целую воздушную флотилию.

— Вы правда думаете, что он на это способен? — шепотом спросил Алекс — Или Вы просто сильно его не любите?

— Я сказал тебе только то, что думаю. — пояснил Рено — Мне в принципе, неважно веришь ли ты в живых единорогов или веришь мне, но пока все факты говорят об этом.

— Внимание! — прокричал, ворвавшийся в теплушку дежурный — Смена наблюдателей!

— Эх, погнали дальше морозить яйца малец. — подмигнув юноше, сказал Рено.

Недовольно бурча, все оделись в свои теплые тулупы и небольшой колонной лениво выдвинулись сменять наблюдателей в ангаре. Через две минуты комната практически опустела и только помощник дежурного, принеся новые дрова для печки, остался собирать разбросанные повсюду грязные деревянные чашки.

— Согрел мне место? — радостно спросил толстый добряк Непов.

— Ага, вот пришел Вас сменить господин профессор. — ответил Фао — Как наша сфера? Без изменений?

— Никаких колебаний. Корабль замер на высоте двух метров намертво. — ответил Непов — Мы верно рассчитали дозировку летофракса в колбах. Грей собирается провести еще одну предвзлетную проверку.

— Паруса осмотреть или нагрузку бортов?

— Узнаешь парень, до Вас сейчас все доведут.

Сказав это, Непов ушел вместе с остальными учеными внутрь теплых бытовок, которые буквально недавно покинули Алекс и Рено.

Простояв на наблюдательном пункте несколько минут, Фао заметил небольшое шевеление среди других наблюдателей. Из-за правого борта, зависшего над полом корабля, вышел ректор Грей Валджеус. Чеканя шаг в своих утепленных черных ботфортах, ученый обвел взглядом собравшуюся в ангаре смену наблюдателей.

— И так, господа! — с ходу заявил профессор — Сегодня, перед вылетом, мы проведем ещё один этап испытаний. Нам необходимо проверить, как судно реагирует на полную загрузку и разгрузку, отработать действия экипажа при проведении погрузочных работ. С учетом обнаруженных изъянов нам следует разработать необходимые методические рекомендации. Господин Рено!

— Я, господин профессор! — отозвался Тифуй.

— Обеспечьте контроль за натягиванием страховочных ремней. Не забывайте про естественное проседание судна и учтите вес грузов.

— Будет исполнено, господин профессор. — ответил Рено.

— Господин Фао! — продолжил раздавать команды ученый — Ваша задача остается той же. Продолжайте следить за состоянием сферы и ядра. В случае необходимости отдавайте команды второму рулевому о количестве погружаемых колб, для регуляции высоты.

— Есть, господин Валджеус! — ответил Алекс.

— Так, Физий, Горуно! — вновь раздался голос старого ученого. Он продолжал раздовать новые команды на ходу, проходя вдоль судна.

Дальше началась суета. Как гнойный нарыв вскрылись проблемы в организации проведения испытаний. Так, сорвался погрузочный пандус, он был слабо закреплен и наудачу ученых, своим падением лишь обшарпал бортовую обшивку судна. Из-за замерших чернил писари не могли записать важные для дальнейшей отладки сведения, полученные от наблюдателей.

Крики сорванных глоток десятников на привлеченных к погрузке гвардейцев, эхом разносились по большому помещению. Из-за неравномерного осуществления погрузки, судно раскачалось, и начало медленно поворачиваться против часовой стрелки, что указывало на легкие недостатки балансировки.

Стоит отдать должное гению мысли Алекса. Идея со сферой успешно прошла проверку, она выдерживала все нагрузки, став хорошей основой для возведения вокруг неё судна. Единственным существенным недостатком подобного решения была его дороговизна. Сфера, так же как и ядро со спрятанными внутри механизмами, что обеспечивали погружение колб с летофраксом, были полностью собраны из металлических деталей.

Фао продолжал наблюдение за вторым рулевым. Тот своевременно погружал в темное нутро металлической сферы колбы с летофраксом, приводя в действие чудесные свойства вещества. Следует отметить, что судно плавно реагировало на изменение своей массы, медленно меняя заданную рулевым высоту левитации. Усиленный металлическими ставками деревянный каркас судна достойно справлялся с постепенно увеличивающейся нагрузкой.

Ближе к вечеру, после завершения тренировок с полной разгрузкой и погрузкой корабля, ректор принял решение о производстве первого в истории полета воздушного судна. За основу движителя для небесной лоханки были взяты издревле известные человечеству технологии — парус. Проверенные временем, паруса, что тысячелетиями служили морским путешественникам, теперь переходят в небо, дабы открыть перед человеком новые неизведанные края.

При проведении полета ученые разделились на два не равных лагеря. Большая часть столпилась в ожидании вылета перед открытыми воротами ангара, а остальные присоединились к членам первого в истории экипажа воздушного судна.

В дальней части ангара стояли несколько десятков гвардейцев. Бывшей погрузочной команде разрешили остаться и посмотреть за полетом корабля. Один из солдат стоял в ожидании команды о выводе судна у стены возле толстой железной цепи катапульты. По команде ректора, он должен был выбить кувалдой стержень держателя цепи, тем самым приведя в движение расположенные за пределами острова многотонные противовесы, отправив их в свободное падение. Падая, грузы тянули за собой цепь, что вплотную прилегала к задней части корабля, тем самым выталкивая судно из ангара. Эта часть была выполнена из твердых пород дерева и усиленная металлическими вставками, чтобы выдержать давление массивной цепи катапульты.

Остальные гвардейцы после выхода корабля из ворот должны были натянуть и поставить на место тяжелую цепь катапульты, используя собственную мускульную силу и встроенную в стены помещения хитрую систему шкивов и канатов, тем самым освободив место для последующей посадки.

— Ну что? Готовы господа? — обратился к присутствующим Грей Валджеус — Бей!

Гвардеец ударил молотом и выбил удерживающий к стене цепь стержень катапульты. Раздался громкий удар и металлический лязг цепи. Она медленно потянула корабль из ангара.

Тем временем Фао находился на борту вместе с учебной командой воздушного судна, которую набрали из бывшего экипажа речного торгового судна. После запуска катапульты, по кораблю прошла сильная вибрация, но инженеры произвели верные расчёты, конструкция выдержала нагрузку.

Чтобы не упасть Алексу пришлось ухватиться за поручень лестничного марша, ведущего в маленькую капитанскую рубку. Он задрал голову к потолку и наблюдал, как небольшая мачта судна медленно проходит под высоким потолком ангара.

Капитан первого в истории воздушного судна бойко отдавал приказы своим подчиненным, не давая матросам полноценно насладиться животрепещущим моментом. Команда явно нервничала, ведь теперь под их ногами не было спасительной воды. Осознание того факта, что от верной смерти их отделяет лишь несколько метров дерева, медленно вводило людей в панику.

И вот произошел знаменательный момент. Нос судна пересек край ангара, покинув воздушный остров. Паруса резко наполнились ветром, сильно раздувшись. Под действием воздушных потоков судно сильно дернулось вперед, немного накренившись носом. С неба, на многочисленные детали корабля, мгновенно начал падать снег, а от бьющего в лицо ветра членам экипажа стало гораздо холоднее.

— Твою мать! Тянет как теленок за сиську! — закричал капитан корабля — Скорость слишком большая!.

— Это нормально капитан! — ответил Тифуй — Чем мы выше, тем сильнее порывы ветра!

— Вот вырвет парус умник, и я посмотрю, как ты заговоришь! — ответил капитан — Эти канаты ни на что не годятся.

Отличительной особенностью воздушного корабля выступало наличие двух малых боковых парусов, закрепленных к бортам и обеспечивающих возможность совершения крутых поворотов практически на ровном месте. По крайней мере, такая возможность была запланирована конструкторами.

— Это невероятно Фао! — кричал Рено — Мы сделали это! Ты сделал это!

— Да, это просто чудо. — радостно ответил Алекс — Мы первые люди в небе.

Скорость корабля была действительно высокой, казалось, они только покинули ангар, как его успело отнести на несколько десятков метров.

— Вижу сигнальные флажки! — прокричал наблюдатель — Приказывают возвращаться.

— Право руля! Разворот на сто восемьдесят, натяжение двадцать! — приказал капитан первому рулевому, что отвечал за маневрирование корабля.

Еще одним отличием от речных собратьев была специальная разработанная система канатов, блоков и шкивов, прикрепленных к первому рулевому колесу. Благодаря нововведению рулевой имел возможность регулировать натяжение боковых парусов, расположенных по бортам корабля, тем самым разворачивать судно в нужном направлении без участия экипажа.

После выполнения команды капитана, буквально через мгновение корабль резко дернуло вправо. В попытке избежать падения, члены команды схватились за первое, что попалось под руку. Из трюма раздались звуки ударов незакрепленных грузов о борта судна. Из-за неопытности рулевого, который не правильно рассчитал силу ветра и чрезмерно сильно стянул, наполненный ветром левый боковой парус, корабль развернуло слишком резко, разбросав людей в разные стороны.

— Твою за ногу! — сказал поднимавшийся с пола капитан — Когда приплывём, я тебе руки к заднице пришью, чтобы все знали, какой ты рукожоп! Я сказал натяжение двадцать!! Двадцать твою мать! Не сто, не пятьдесят, а двадцать!

Крики капитана не прекращались минут десять. Матросы и ученые обыскали весь корабль в попытках найти нарушения в целостности конструкции или повреждения обшивки внутри трюма. Больше всего внимания уделялось усиленным направляющим балкам, которые соединяли две части судна вокруг сферы. Если они треснут, то корабль просто развалится в воздухе. Только после доклада подчиненных о том, что нарушений целостности корпуса нет, капитан успокоился и продолжить сыпать приказами своих подчиненных уже для организации посадки.

— Господин Рено! — закричал капитан — Подойдите ко мне!

Тифуй, который стоял рядом с Алексом и делился вместе с ним своими соображениями о дальнейшем развитии воздушных судов и открывшихся перспектив начатой ими эпохи воздухоплавания, был нещадно отвлечён капитаном. Хоть формально руководителем первого полета был назначен Тифуй, он без зазрений совести передал бразды правления опытному морскому волку. Как только на палубу вступила последняя нога члена испытательного экипажа Рено ограничивался только советами.

— Я Вас внимательно слушаю, господин Жук. — сказал подошедший к капитану Рено.

— У нас проблема. — с ходу начал капитан — Я не знаю, кто из ваших головастиков продумывал нашу посадку, но я не смогу затормозить точно в нашем ангаре. Если с высотой проблем не будет, то как без воды гасится скорость я не знаю. Без достаточного опыта мы скорее впечатаемся в стенку, чем спокойно подплывем...

— Подлетим. — поправил капитана Рено.

— Да хоть подбежим! — зло огрызнулся капитан.

— И что вы предлагаете? — спросил Рено.

— Спускаем паруса, забираем левее и аккуратно садимся на пустырь возле края острова, а потом спокойно его отбуксируем канатами.

— Принимается, действуйте капитан. — закончил разговор Тифуй.

Корабль пристал к острову только через час. Капитан долго проверял его летучесть, направив его полет вдоль острова. Посадка на пустошь оказала удачной, только пришлось осторожничать в ожидании того момента, когда скорость судна будет полностью погашена. Второй рулевой зафиксировал корабль на небольшом, окруженном лесом пустыре. После чего практически вся команда спустилась на землю по сброшенному мичманом трапу.

— Становись! — крикнул капитан последним, спустившимся с трапа.

У Жука не получилось ровно построить экипаж. Ему помешали выглядывающие из под сугробов верхушки облысевших кустов. Они невпопад торчали из грязно-серого снега, покрывшего ровным слоем весь пустырь.

— Наш капитан любит всю эту военную мишуру. — прошептал на ухо Алексу склонившийся к нему Рено — Мы тут можем и час так простоять.

— А зачем мы построились? — удивленно спросил Фао — Что это дает?

— Тебе не понять. Главная цель сего действия в мнимом ощущении порядка и контроля над ситуацией, так было из покон веков. Ещё в черных легионах ночи — в лучшем подразделении армии вампов, практиковалась многочасовая, ежедневная строевая подготовка. Считалось, что тем самым укрепляется дух воина, единство и чувство товарищества. Солдафоны...

— Откуда Вы все это знаете? — спросил Алекс.

— Книжки надо умные читать. Лучше не нашу мишуру, а редкие экземпляры, которые можно достать только в графстве вампов. — пояснил Тифуй — Долгое время в нашей науке господствовало убеждение, что эпоха людей началась с того, что мы свергли угнетателей и повергли древнюю культуру вампов в прах. При этом как-то совершенно упускается из виду, что этот прах не был развеян по ветру, а превратился в почвенный слой, питавший нашу, новую цивилизацию.

— История Империи Ночи удивительна! — ответил Алекс — Это была потрясающая цивилизация, однако их культура строилась вокруг жертвоприношений и многочисленных кровавых ритуалов, а экономическое богатство базировалось на рабском труде порабощенных людей.

Жиденький людской строй, выстроившейся у зависшего над землей корабля, коротал время в ожидании прихода гвардейцев. С высоты судна наблюдатель докладывал, что они были не так далеко и уже должны были подойти с минуты на минуту. Однако проход к пустырю был затруднён высаженными деревьями, что укрепляли остров своими корнями от выветривания почвы и двухметровым слоем снега. Пробирающиеся по сугробам гвардейцы не успевали вовремя встретить экипаж.

В это время члены команды развлекали себя разговорами, пинанием снега или же травлей пошлых шуток. Фао и Тифуй, при любом удобном случае, когда оставались наедине обменивались интересными рассказами.

— Задумайся о другом Алекс. — продолжил рассказ Рено — Жертвоприношения это, безусловно, отвратительное варварство, но по крайней мере для вампиров оно носило природный, естественный характер. Мы были специально созданы для того, чтобы питать их своей жизненной силой. Они паразитировали на нас, продлевая свои годы. Если бы древние маги, ведя бесконечные войны, не создали кровососов, то не сделали бы и нас.

— Но мы были для них скотом, мы жили в загонах! Нас разводили для забоя и бесконечных работ. — возмутился Алекс.

— Благодаря почти двух тысячелетней евгеники наш людской род очистился от слабых и неполноценных. Ушли в небытие тяжелые наследственные заболевания и уродства.

— Что такое евгеника? — спросил молодой человек.

— Это древнее учение о селекции применяемой к человеку. Оно позволяло отыскать пути по улучшению его наследственных свойств. — пояснил Тифуй — Через свои кровавые ритуалы вампы боролись с вырождением человечества, проводя расовую гигиену. Они убивали слабых или рожденных с уродствами детей.

— Это просто отвратительно. Получается, что они скрещивали нас, как было угодно им? И убивали тех, кого вздумается?

— Это сейчас выглядит довольно такие мерзко. Однако в то время, при их полноценном господстве, люди смотрели на такие вещи проще. — сказал Тифуй — Хочешь ты того или нет, но это история. Наша история. Она гадкая и мерзкая, мой предок, как и твой тоже, возможно сидели вместе в одном яме или, будучи скованными одной цепью гребли на одной галере. Они обрабатывали их поля, ухаживали за их скотом, возводили им великие пирамиды.

— Я рад, что в конце концов люди сбросили оковы рабства свергнув изуверов. — ответил Алекс.

— Эх парень... какой же ты ещё глупенький. — снисходительно начал Рено -По своей, ещё юношеской наивности, ты представляешь себе восставшие толпы рабов, идущие на приступ столицы вампов дабы освободить своих сородичей. Но все это было не так. Люди воевали вместе с вампами против других людей вампов.

До своего падения Империю Ночи почти три века разрывали гражданские войны. Политический кризис привел к уничтожению государственности. Великая держава распалась на четыре части и мы потомки наследников одной из них. С распадом пришла в упадок морская торговля и развитие городов, резко сократился прирост населения. Постоянные набеги наших предков, вольных людей сбежавших в дикие леса и продолжавшийся политический кризис ослабляли оставшиеся осколки некогда единой империи, не позволяя им закрепить свою волю на подвластных территориях.

— Вы думаете, что исход не поможет нам спастись? — перевел тему разговора Алекс — Ведь почти все уже ушли, остались только мы...

— Мальчик, а скажи, сколько крестьян погибло от холода и голода, не дождавшись спасения? А ты знаешь, что стало с маркизатами Зион и Орск? — вспылил Рено — Я прошу тебя оглядеться вокруг. Нам с тобой несказанно повезло, что мы в тепле, одеты и накормлены, что мы сидим на огромной бочке государева зерна. Твоя жизнь хоть и изменилась, но не так сильно как у большинства доминатцев. Тебя даже восстание не затронуло. Что меня больше всего поражает в наших правителях, так это то, что даже под угрозой вымирания они продолжают веси подковёрную борьбу, избавляясь от неугодных и устраивая социальный геноцид.

— Это Вы про восстание? — удивленно спросил юноша.

— На самом большой празднике, проводимом маркизом за последние несколько лет, происходит поджег, который устраивают люди По. Он сопровождается массовыми беспорядкам. Кто-то повел озверевшую толпу горожан в золотой квартал, чтобы устроить там погромы. В это время единственные силы, которые могут помешать восстанию, погибают в катакомбах. За несколько дней, практически вся знать, что проживала в Небограде, была уничтожена. После чего люди По, имеющие неоспоримое превосходство в живой силе над гвардейцами, не трогают северную гавань, купол канцелярии и наши испытательные постройки. Мне кажется, что кто-то сознательно дает нам возможность закончить испытания и довести корабль до ума.

— А я слышал, что полезных граждан Домината, эвакуируют к вампам в Стальнхорн. А тех, кто не нужен или может погибнуть в пути, бросают на произвол судьбы, не тратя на них столь ценный провиант и место в санях...

Разговор двух ученых прервал вышедший из леса отряд гвардейцев. Тут же закричал наблюдатель, а капитан закряхтел, раздавая приказы.

Крики капитана и Рено долго разносились по всей округе. Целый день был потрачен на то, чтобы отбуксировать судно обратно к месту его стоянки. В пасть ангара корабль заталкивали с помощью канатов и пары десятков сильных гвардейцев. Аккуратно приземлив судно на страховочные ремни, и вновь натянув цепь катапульты, усталые и замершие люди отправились на ужин только глубоким вечером. После чего члены экипажа разошлись по своим комнатам, построенным на верхних ярусах ангара над техническими помещениями.

Только поздно ночью обессиленный Алекс упал на мягкую, набитую соломой кровать. Для жилья ему отвели тесную коморку без окон. Накрывшись теплым одеялом, сытый и умытый парень быстро погрузился в глубокий сон.

, к которому он был причастен как никто другой, его должны были раздирать эмоции, однако он, как ни странно, был совершенно спокоен. Впервые за свою жизнь он по-настоящему ощутил чувство всепоглощающего спокойствия. Завершившееся успехом испытания он воспринял как данность. Многие люди свершив знаменательное открытие всю жизнь пожинают с него плоды, но Фао был не из их числа. Он знал, что пока он жив, он не остановиться на достигнутом, ставя перед собой все новые, более сложные цели и задачи.

Многомесячные переживания за общее дело, проведенные за чертежами сферы и корабля бессонные ночи, давящее на психику грядущее цунами и постоянный страх попасть в руки бунтовщиков отпустили его, даровав долгожданное мгновение спокойствия и неги.

Глава X. Настоящая дружба.

Доминат.

Сорок километров восточнее Небограда.

Февраль. 2 год апокалипсиса.

Месяц спустя...

Бескрайняя грязная снежная пустыня простиралась по некогда богатому красками Доминату. Шел уже второй год, как она окутала цветущий край, и казалось, что она уже никогда не отпустит его из своих объятий. Опустели богатые живностью леса, что давали кров животным и птицами, вымерзли большие и малые реки, что служили пристанищем для рыб и путем для предприимчивых купцов. Из-за ненастья погибли практически все звери и даже самый главный в этом краю зверь — человек, не смог противится стихии. Они были не способны выжить в столь суровых условиях.

Беспроглядные сумерки упали на землю. Солнечные лучи не могли пробиться как раньше сквозь наполненное пеплом небо. Ночь вступала в свои права теперь более гладко, сменяя приглушенную темноту настоящим беспросветным мраком. Черные тучи были плохим помощником солнечной погоды. Климат очень быстро изменился до неузнаваемости. Уже больше года с неба падал смешанный со снегом пепел и сажа.

Он попадал в глаза и проникал даже в самые узкие щели. Пепел накапливался в легких и застывал в них густым веществом, вызывающий удушье кашель, усиливался до появления крови, что в конечном итоге становилось главной причиной смерти человека. От этой напасти спасали только плотные тканевые повязки, которые значительно затрудняли дыхание.

Сильные ветра поднимали пепельные бури, которые значительно уменьшали и без того непродолжительный световой день. Видимость падала до нескольких метров.

Тем, кто остался в живых и был вынужден сняться со своего обжитого места, стало тяжелее добывать в пути воду. Если раньше достаточно было протопить снег, то теперь его необходимо обязательно отфильтровать через кусочек ткани и добавить специальный алхимический раствор. В противном случае человек получит отравление и умрет от кровавого стула. Но даже используя этот метод, путешественнику следует быть предельно аккуратными, ведь если зачерпнуть в котелок только верхний слой наста, то вытопиться лишь одна чистая сажа.

Вот уже два месяца Квинт шел по снежной пустыне, держа путь к чудесному городу Небограду. Чуть больше года назад, когда Хитрово впопыхах покидал воздушный остров, его путь отнял у него жалкие две недели. Но то было в цивилизованные времена, когда практически на каждом шагу любого путника поджидали услужливые таверны и погосты, путешествие проходило по мощеным дорогам, а за скромную плату можно было разместить в стойле ближайшей деревни уставшую лошадь.

Последнего в своей жизни коня, которого видел Квинт, три месяца назад забили на мясо надзиратели лагеря рабов, что построили гоблины на севере Юрона. Теперь же, без верного парнокопытного помощника, идти приходилось гораздо дольше. Комфортные дилижансы сменились на порядком разболтанные снегоступы.

По иронии судьбы именно Квинт был первым, кто увидел островитян на их континенте и он же стал первым, кто увидел прибывшую к берегу иноземную армаду. Берег был заставлен на десятки километров малыми судами с низкой осадкой, а за их спиной, как стая птиц, сгрудились в одну кучу большие корабли. Насколько хватало взора, с бесчисленного количества лодок высаживались сотни тысячи беженцев. Не виданных ране существ было настолько много, что юноше казалось, что прибрежную территорию Юрона захватили чудища из сказок. Очень быстро пляж заполнился нескончаемыми баулами, мешками, корзинами и сетями набитых под завязку барахлом.

"Сейчас они, наверное, уже дошли до самого севера Дау и заняли сожженный юронцами Сармат". — подумал про себя Квинт — "Чтоб они там все сдохли, суки!".

У Квинта были все основания так думать про своих бывших спасителей и их новоприбывших товарищей. После того, как Хитро сам поучаствовал в захвате, новой рабской силы, из которой пережил дорогу только каждый пятый раб, он ненавидел островитян всем сердцем. Но то, что творили островитяне дальше, Квинт не пожелал бы и врагу.

Хваленый Ярославом союз островов распался, стоило только правителям остальных рас высадиться на территорию неизвестного, но такого богатого нового материка. Вынуждено объединенные единой целью десятки жителей разных государства, сразу после высадки вновь разделились на своих и чужих.

Лес стал настоящим дефицитом. В судорожных попытках обогнать бывшего союзника и занять самые высокие и перспективные земли, он был брошен на строительство волокуш и саней. Новоприбывшие интервенты разительно отличались от уже привычных гоблинов не только физической силой и внешними признаками, но и абсолютно иным подходом к использованию столь ценного людского ресурса.

Вожди других государств пошли дальше зеленых коротышек. Захватывая полузаброшенные деревни, они также порабощали населяющих их людей, но использовали их в основном как двуногих вьючных животных. Они запрягали их в сани и заставляли таскать бесконечные грузы. Они не строили для пойманных рабов убежищ от непогоды. Люди как звери ожидали своей участи, сбившись в огромные кучи на охраняемых часовыми пустырях. Тысячи подобных рабских загонов быстро образовались вдоль всего побережья. Заснеженный Юрон обезлюдил...

Бывшее княжество вымерло не само, ему с этим сильно помогли. Среди людей оказались предатели рода человеческого, моральные уроды, что охотились на себе подобных, дабы получить милость новых господ. Самая отпетая предводительница охотников за головами, оказалась бывшая хозяйка этих земель — Агата Юрон.

Именно она первая выторговала себе место под новым солнцем, когда невиданное ранее войско минотавров — минасов подошло к воротам её замка. Уже тогда она промышляла каннибализмом, сожрав со своими людьми всех крестьян в округе. Вечно ведущая праздный образ жизни Агата, никогда не делала запасов, живя одним днем. Каково же было удивление минасов, когда они увидели загоны с полуживыми, замершими людьми и полные мяса ледники замка.

По достоинству оценив масштаб мысли Агаты, вождь минасов заключил с ней соглашение по отлову необходимых на стройках и погрузках рабов для организации похода к горам. За короткий срок подобные агатским отряды охотников за головами, организовали лидеры и других государств, спутавшись с местными бандами каннибалов. Десятки подобных отрядов быстро "очистили" Юрон и уже несколько месяцев орудовали в соседних Ярее и Флории.

Приплывшие островитяне принесли с собой на новый материк свою странную магию, основанную на четком следовании ритуалам и использовании экстравагантных компонентов. Вытяжки и порошки из людские ушей, глаз и печени служили не только прекрасными оберегами от сглазов, но должны были помочь от простатита, герпеса и простуды. Предприимчивые шаманы делали дорогие косметические мази из молотых ногтей и костей, а из подкожного жира варили мыло.

Шаманы повелевали силами природы, используя для своих таинств кровавые жертвоприношения и части тел существ. Их магия носила преимущественно бытовой, хозяйственный характер. Они могли разжечь пламя с недостижимой кузнечными печами температурой, могли сильно укрепить любую вещь, несравненно увеличив её прочность, умели заговорить продукты, чтобы те долго не теряли своих потребительских свойств.

Талисманы из шкур разумных медведей савелов, копыт кентавров или новомодных сушёных частей человеческих тел, имели постоянный спрос на стихийно образованных базарах и толкучках.

Помимо шаманов другими представителями магического сообщества островитян выступали друиды. Так называли тех, кому были подвластны силы окружающей природы. Их вид волшбы позволял друидам управлять протекающими внутри существ жизненными процессами, тем самым становясь лучшими целителями.

Квинт покинул рабский загон гоблинов два месяца назад. Он не знал, что Юрон уже покинут практически всеми островитянами. Миллионы новых жителей Некротии обживались в разорённом войной Дау.

Хитрово сбежал из своего теплого сруба в разросшейся базе гоблинского флота. Он так и не был в рабстве, а служил переводчиком в организованном для людей рабском лагере. Чтобы разместить после прибытия первую часть беженцев, людей выгнали из бараков в чистое поле. И без того не сладкая жизнь рабов в одночасье изменилась до неузнаваемости.

После пропажи Ярослава он стал единственным человеком, кто хорошо понимал речь островитян. Каждое утро он доводил перед оставшимися в живых, усталыми и голодными людьми новые приказы гоблинов, а в течении всего дня юноша бегал по лагерю и корректировал работу бригадиров строительных и грузовых отрядов.

Он никогда не забудет те чувства, что одолевали его в тот момент, когда он подходил к людям и переводил для кого-то из них возможно последний в его жизни приказ зеленых карликов. Их взгляд, взгляд полный скорби и отчаяния, взгляд потерявших себя людей. Они не пытались бежать, у них не было на побег сил и они знали, что не выживут в ледяной пустыне. Люди ненавидели гоблинов, но ещё больше они ненавидели его, Квинта. При любом удобном случае, они выкрикивали ему угрозы расправы и старались запустить чем-нибудь тяжелым. Не счесть сколько раз из толпы в него летели плевки и замершие испражнения.

Пораженные язвами от воздействия пепла и отсутствия помывки, вечно голодные и уставшие люди спали вповалку прямо на земле на тонких шкурах. Чтобы согреться на морозе им приходилось прижаться друг к другу вплотную и только небольшие костерки, разбросанные по краям загона, давали слабый свет и небольшое тепло холодными ночами. Каждую ночь кто-то умирал, не выдержав испытаний и истязаний, а кому-то с этим помогали. Гоблины не вмешивались во внутренние склоки людей, что они устраивали между собой в свободное время. Главное чтобы на утро люди вновь смогли приняться за разгрузку пребывающих судов.

Даже в столь экстремальных условиях, когда казалось чтобы выстоять и выжить люди должны были сплотиться в единое целое, они были разобщены. Сильные отбирали еду у слабых, насиловали их женщин, издевались над их детьми. Рабы рабов... Больше всего Квинта поразил случай, после которого он окончательно убедился, что если он не сбежит из творившегося кошмара, то он сойдет с ума.

За день до своего побега, в загон привели новых рабов, пойманных на окраине Флории. Среди нескольких десяткой побитых людей так же были женщины с детьми. Первая же их ночь в загоне, стала для них настоящим кошмаром воплоти. Всю ночь над рабским лежбищем раздавались крики новых рабынь и смех издевавшихся над ними мужчин — старожил лагеря.

Наутро перед Квинтом предстала невообразимая картина. Казалось, что ещё может до глубины души поразить парня, успевшего пройти через многие испытания?

В этот раз он не успел, как обычно, начать утро с доведения новых распоряжений. Увидев место развернувшейся ночной трагедии, он не смог сдержать подступившую тошноту и опустошил свой желудок перед толпой рабов.

Несколько мужчин скалились на него с замершей на лице и руках кровью. Возле их ног, прямо там, где они ночевали, лежали небольшой горкой маленькие обглоданные кости. Избитые в кровь женщины сидели на коленях и безучастно смотрели на остатки того, что когда-то было их миром. Выданная им теплая одежда была разорвана практически на лоскуты, а на внутренней части бедер виднелась замершая кровь. Их насиловали, насиловали всю ночь пока их детей ели живьем эти нелюди.

Заметив реакцию Квинта, главарь уродов, издеваясь над юношей, коротко прорычал команду окружившей его ораве шавок. Безучастные к чужому горю люди, те, кто слышал всю ночь крики матерей и плачь детей, кто так и не решился им помочь, побежали по остолбеневшим от горя женщинам, бросившись собирать невероятно щедрый подарок хозяина — кости младенцев. Завязалось несколько драк, свалившиеся в крысиную свару люди рычали друг на друга, дрались и кусались, как дикие звери за обладание столь ценной едой. Их руки шаркали по утоптанному черному снегу, в попытке первым найти хотя бы ещё одну косточку, хоть маленький хребет. Юноша не тал наблюдать, что происходило дальше...

Первой же ночью Квинт собрал все свои вещи, прихватил с собой запас еды для долгой дороги, погрузил все в сани и беспрепятственно покинул лагерь гоблинов навсегда. Ушел из него человеком.

Хитрово сильно изменился за этот год. Закаленный лишениями в походах с гоблинами, он мог долгое время обходиться без еды и воды. Он знал, как выжить в пепельной пустоши, где найти ночлег в снегу и когда следует остановиться в пути, чтобы переждать буран. Суровые реалии изменили его характер, сделав его более мужественным, а произошедшие в лагере события выбили из него всю напускную спесь. Ему было стыдно за то, каким он был раньше.

Самовлюбленный мальчишка, который дорвался до богатства и маленькой власти, он упивался своим самолюбием и презирал всех и вся. Он никого не любил и не ценил. Даже своих друзей он бросил на воздушной скале, спасая свою шкуру. Он лгал и изворачивался, он был готов пойти на всё лишь бы заработать ещё денег, ещё урвать, обмануть, подставить. Неизвестно сколько людей пострадало из-за его бездонного кармана, из-за его мнимой чести и ложного чувство превосходства.

Он ненавидел себя. Он ненавидел себя прошлого за то, что сделал в Небограде. За то, что нечего не сделал для людей в рабском загоне. Ярость сжигала его изнутри, она двигала им, помогая преодолевать бесконечные километры пепельного снега, разделяющего его от Небограда.

Он не верил, что Алекс до сих пор в захваченном бунтовщиками острове, но жизнь потеряла для него смысл, ему больше некуда было идти. Только в Доминате остался последний дорогой ему человек. Возможно, Алекс знает о предстоящей катастрофе и уже нашел себе убежище, но Квинт доподлинно про это не знал. Он бежал с побережья, бежал от себя прошлого. Он бежал к своему другу, чтобы больше не жить прежней жизнью.

Весь свой долгий путь Квинт думал. Он думал, когда в очередной раз проваливался по колено в снег, думал когда поскальзывался на обледенелых речушках, думал когда проходил мимо вымерших деревень, погруженных по самую верхушку в снег лесам, по занесенным пеплом трактам...

Он думал о том, что этот мир правильно погибает. Такому постыдному миру не стыдно умереть в агонии. Миру блядства и разврата, миру денег и пороков. Тому миру, где сильный издевается над слабым, поедая его детей, а за кристаллы дурмана продают целые деревни. Где ты рождаешься бесправным рабом, чтобы жить в нищете, где тебя могут убить за неосторожно брошенный тобою взгляд. Миру, где ты сам себе не принадлежишь, где ты всего лишь вещь. Где умираешь за волю безразличного барона, где теша право первой ночи ты отдаешь ему свою невесту, где отнимаешь последнюю из маленьких ручонок сына, чтобы оплатить налог. Миру, где каждый друг другу волк и никто не протянет тебе руку помощи. Миру, где изуверству нет начала и нет конца.

Квинт не понимал своего состояния, это было больше похоже на помешательство. Он ел вяленое мясо не чувствуя вкуса, он шел под пеплопадом не зная усталости, он спал без сновидений. Раздумья поглотили его полностью и без остатка.

Два месяца пути быстро прошли для юноши. Его запасы еды и воды подходили к концу, а кожа разрывалась от нескончаемого зуда. Лишь однажды ему посчастливилось пополнить запасы еды двумя подстреленными с арбалета худыми собаками. Чтобы отмыться от крови животных, ему пришлось потратить практически весь гоблинский порошок для отчистки воды от пепла.

Возможно, из-за невозможности пополнения запаса чистой воды, ему пришлось бы употребить неочищенную воду. Но те, кто просто пьет топленый снег — долго не живут. Они погибают от резвившейся язвы.

Спас его случай. За день до окончания своего путешествия, в нескольких десятков километров от Небограда, задумчивый Хитрово, провалился сквозь серую гладь, уйдя глубоко под снег. Не заметив легкой прогалины на свежем снеге, он неосторожно наступил на тонкий наст. Как оказалось, он провалился в маленькую лачугу, наступив на припорошенную снегом соломенную крышу. Слой снега был не очень толстым, а само жилище не слишком высоким.

Падая, парень не успел испугаться. Он даже не сразу понял, что с ним произошло. Поднявшись с промёрзшего пола первым делом он стал отряхивать от снега и соломы свои утепленные штаны. Заподозрив неладное, он оторвал от них свой взор и встретился взглядом с двумя светящимися парами глаз.

Слабый свет, проникающий через пробитое Квинтом отверстие, осветил двоих изумленных неожиданным визитом незваного гостя гоблинов. Они застыли в нескольких шагах от юноши, сжимая в нерешительности в своих руках мечи. Они оценивали исходящую от парня угрозу.

"Их двое и они далеко от своих сородичей. Гоблины действуют в разведке тройками. — подумал Квинт — А их двое. Это значит, что либо один из них погиб, либо это дезертиры. Если моя догадка верна и они дезертиры, то им нет никакого дела до человека. Скорее они заплутали и не знают где находятся".

— Я простой путник и не причиню вам никакого вреда. — подняв раскрытые ладони вверх, сказал на островитянском Хитрово.

— Ты знаешь наш язык человек? — удивленно спросил один из гоблинов.

— Да, я знаю ваш язык. Ему меня научил один старик, что прожил у вас всю свою жизнь. Успел научить до того как пропал.

— Если у тебя есть оружие сын лысой обезьяны, то само время его достать и положить перед собой на землю. — сказал другой гоблин.

— Можно мне просто уйти? Я не искал никаких проблем. — сказал Квинт — Тем более взять с меня нечего. Воды нет, а еды осталось на один обед.

— Ты знаешь, где горы? — не унимался первый зеленокожий.

— Вы забрались слишком далеко от них.

— Я же тебе говорил, что мы плутаем. — обратился один гоблин другому.

— Да откуда мне знать, если в этой темени даже не понятно где солнце встает! — возмутился другой.

— Из-за тебя мы тут сдохнем.

— Господа! — привлек к себе внимание Квинт — Если вы снизойдете до того, чтобы сохранить мне жизнь, то мы сможем придти к обоюдно выгодному союзу.

— Что ты хочешь этим сказать? — отозвался левый.

— Я знаю место, которое поможет нам с вами укрыться от волны. И предрекая ваши дальнейшие вопросы, я поясню, что это не гора и не холм, а остров, что находиться в небесах. Он давно освоен людьми и на нем расположен город.

— Что он сказал? Город на летающем острове? Он когда падал головой ударился? — спросил, не веря в услышанное, один у другого.

— Вроде не, он просто мозги себе отморозил. Долгий снег иногда забирает разум одиноких путников. — пояснил другой.

— Я предлагаю немного передохнуть, раз уж нас свела друг с другом судьба и отравиться к нему вместе, чтобы развеять ваши сомнения.

— Как далеко находится твой остров? — спросил стоящий справа гоблин.

— Я думаю к концу дня, мы уже будем стоять на его краю. — ответил Квинт.

— Слишком невнятно ты болтаешь. Рассказывай нормально, что за остров такой... — заинтересованно сказал левый гоблин.

Контакт был налажен. Квинт посчитал, что раз они не решили убить его в первые секунды приземления, то дальше возможно получится с ними договориться. Гоблины, проявившие при первых минутах нежданной встречи агрессию, неожиданно оказались очень добродушными.

Поскольку Квинт случайно проломил для них дымоход, случайные спутники решили согреться, разведя небольшой костерок. Они набрали из темных углов лачуги деревянные куски сгнившей мебели и, сложив их прямо над дырой в крыше, принялись колдовать над ужином. Хоть Хитрово всячески излучал миролюбие, гоблины продолжали с опаской относиться к незнакомцу. То и дело один из них кидал косой взгляд на юношу, чтобы аккуратно за ним проследить. Расположившись возле небольшого бездымного костерка Квинт начал подробный рассказ о воздушном острове.

— Меня зовут Лурк Шохо. — представился один из гоблинов — А это мой друг, товарищ и брат Нерд Шохо.

Хоть Хитрово прожил год в окружении гоблинов, он ещё слабо мог различать их друг от друга. Особенно тяжело ориентироваться в их лицах, когда у них сморщенные от влажности, обветренные мордочки. Оттенок кожи у обоих спутников был чуть светлее, чем у тех, кого раньше встречал юноша.

— Меня зовут Квинт Хитрово. — представился в ответ парень.

— Откуда ты Квинт? Что делаешь в этом краю? — аккуратно начал разговор Нерд.

Слово за слово и Хитрово не заметил, как начал болтать без умолку. Его рассказ об острове медленно перерос в рассказ про сам Небоград, затем про Доминат, а после прошелся по истории Некротии.

— Самый познавательный рассказ из всех, что я слышал за последние пол года. — сказал Лурк — Нерд сделай, пожалуйста, нам чай.

Уже через два часа беседы, гоблины произвели на мальчика исключительно положительные впечатления. Они были галантны и приветливы, невероятно начитаны и тактичны.

"Нет. Это кто угодно, но точно не дезертиры. — подумал про себя Квинт — И они не из лагеря, они бы не стали издеваться над людьми".

Рассказами Квинта гоблины были просто поражены, казалось, они ловят каждое его слово. Особенно их заинтриговал чудесная воздушная скала. Несколько раз один из гоблинов, продолжая внимательно слушать нового собеседника поднимался, чтобы собрать новых деревяшек для костерка. Вопросов было столько, что юноша устал на них отвечать, но смышленые коротышки продолжали сыпать вопросами Квинта, ответы на которые он не знал.

— Ваши ученые не пробовали расколоть часть острова и посмотреть на его левитацию? — спросил Лурк.

— Или использовать большой валун для создания судна? — дополнял его Нерд.

— На такие вопросы я не знаю ответов. Скорее всего пробовали. — отвечал Квинт. — Вы не забывайте, что я просто был одни из сотен тысяч горожан, проживающих в Небограде. Мы хоть там и жили, но не особо интересовались почему он летает. Некоторые даже прожив там всю жизнь каждый день боялись, что остров упадет.

— А зачем жить там, если тебя каждый день одолевают подобные страхи? -спросил Лурк.

— Князь принудительно сгонял крестьян на скалу целыми деревнями, чтобы обеспечить населением город своей мечты. Их выкупали у баронов и графов и обязывали жить на нем до конца жизни без права его покинуть. Свободны были лишь их дети, но тем некуда было идти, да и кто бросит родню? Они же останутся на острове.

— Угощайся. Я уверен ты никогда не пробовал ничего подобного. — протянул Нерд деревянную чашу, наполненную темной, ароматной жидкостью. — Только отпивай по чуть-чуть, там кипяток.

Квинт притянул к себе столь необычно пахнущий напиток и с опаской немного отпил. Парень удивился раскрывающемуся во рту вкусу. Это был чай. Он имел особенный привкус, который говорил о растительном происхождении отвара.

— Чай это растение, что растет в Золотых горах Анта. Он годами вбирает в себя силу солнца, чтобы затем отдать её нам всю и без остатка. — пояснил Лурк.

— Женщины и дети собирают руками листья, а затем аккуратно сушат их и измельчают. — дополнил Нерд — Пить его нужно, только сильно горячим, хотя есть и другие способы приготовления, но они уже на любителя.

— Ага! Если хочешь просидеть все утро в кустах, то добавь побольше молока. — с ухмылкой вторил брату Лурк.

— Божественный напиток, я чувствую, как по телу расходится приятное тепло. — сказал Квинт — Спасибо вам. Но у меня есть нескромный вопрос. Кто вы и откуда? Вы не похожи на солдат и тех гоблинов, что встречались мне раньше.

Лурк и Нерд переглянулись, как бы производя мысленный торг, рассказать ли незнакомцу правду или просто промолчать. Легко кивнув Нерду, Лурк начал свой рассказ:

— Я и мой брат исследователи. С детства нас не могли остановить никакие преграды, нас всегда манил неизведанный горизонт. Это главное ремесло нашей семьи, нашей династии. Например, наш дальний прадед открыл никому неизвестный северный Кир, изучение и освоение которого помогло всем нам сейчас выжить.

— Романтику путешествия привил с детства нам наш отец. — дополнил Нерд — Постепенно с нашим взрослением и становлением как личности детские забавы переросли в наше ремесло, принося семье существенных доход.

— Наше образование и жажда познания позволили нам первыми картографировать и описывать неизведанные земли. — согласился с братом Лурк — Еще год назад под нашим началом работало шесть исследовательских экспедиций, разбросанных в разных частях света. Их обслуживали целых двенадцать океанских кораблей, с глубокой оснасткой.

— Правда четыре из них были торговыми шхунами. — поправил брата Нерд.

— Но, тем не менее, мы свободно торговали информацией, продавая карты и сведения о ценах на редкие товары торговцам и ученым. Только наши планы спутал вулкан.

— Он уничтожил наш дом и всю нашу семью. — печально сказал Нерд.

— Да, из-за этой катастрофы мы лишились всего. — сказал глядя в пол Лурк — Все наши судна забрал совет Гиджестана, команды разбежались, а деньги теперь потеряли свою ценность. Мы решили попытать свое счастье здесь, поскольку в горах Анта сейчас идет невообразимая резня. Золотые и Призрачные горы просто залиты кровью обезумевших от страха перед пророчеством существ. Мы не стали входить в общую свору, дерущихся за кусок высокогорной суши и прибились к своему знакомому. Его корабль недавно доставил нас на Аушвильц.

— Аушвильц? — спросил Квинт.

— Так мы называем ваш материк. — сказал Лурк.

— А как вы сами его называете? — тут же отозвался Нерд.

— Никак. Просто мир и всё. — в замешательстве ответил Квинт.

— У них не было эпохи географических открытий Нерд, они ничего не видели кроме своего края. — обратился к брату Лурк — Судя по имеющейся у нас информации и рассказам Квинта, их представление об окружающем мире очень посредственно. Сами местные жители живут на высоком плато, отделяющем их от равнин, где обитает остальное человечество. Мне кажется, у них даже отсутствовали контакты с другими странами.

— Я видел их юронские морские корабли, они больше похожи на наши рыбацкие суда. Далеко на них не уплыть. — согласился с братом Нерд — Кроме того, они и пороха не знают, а их медицина мне кажется больше подходит для убийства.

— Вот бы увидеть склеп и вживую посмотреть на представителя нежити. Говорят, что они не чувствую... Эй! Что за ерунда! — на полуслове прервал свою речь Лурк, резко задрав голову вверх, внимательно всматриваясь в края проделанного Квинтом отверстия.

Оказывается за ведением интересных рассказов, спутники не заметили, как их лачужка неплохо прогрелась и небольшой костерок, что все это время отапливал помещение начал растапливать черный пепельный снежный наст, что лежал большим слоем на крыше. Тягучие капли черной воды свисали с рваных краев дыры. Накапливаясь до критической массы, они отрывались от деревянного потолка и падали прямо на костер, на троицу или, как в случае с Лурком, в его чашку с чаем.

— Ну все... чай испорчен! — огорчился гоблин.

— Не унывай! — отозвался его брат — Зато изжоги не будет!

— А что же вы хотите найти на... э-э-э-э...Аушвильце? — привыкая к новому названию, спросил Квинт.

— Мы, как и все, рассчитывали найти горы и обосноваться там, чтобы переждать волну. — сказал Лурк.

— Однако нас не устроила начавшаяся свара, между лидерами Гиджестана и вождями остальных островных государств. — пояснил Нерд.

— Гиджестан всегда был особенной страной. Мы вели активную торговлю, у нас был изумительный флот. Мы были нацией исследователей, торговцев и ученых. Наша плодородная почва позволяла собирать обильный урожай и не знать голода. Наши прекрасные заливы стали домом для тысяч кораблей. Мы жили свободными и сильными.

— Но из-за вулкана многое изменилось. — продолжил рассказывать Нерд. — Мнение совета разделилось и большую часть гиджестанцев отправили в Ант. Сюда же приплыла лишь малая часть. Из-за этого тут мы в меньшинстве и вскоре нас сомнут шохе, минасы или трилинги.

— Поэтому после того, как мы приплыли сюда и после того как собрали необходимую информацию, мы решили не идти в пусты города Дау, а направиться в безлюдные южные горы Домината. — закончил рассказ Лурк.

— Но почему вас только двое? Неужели с вами никто больше не захотел идти? — спросил Квинт.

— Во-первых, мы никто и звать нас никак. — пояснил Лурк — Наше мнение никому неинтересно, мы не сможем повлиять на исход будущей бойни за горный Дау. Во-вторых, это мнимое представление, что чем больше товарищей, тем проще выжить. Сейчас это не так, сейчас как раз таки проще выжить маленьким отрядам.

— Поверь нам парень, мы прожили долгую жизнь и много повидали. — сказал Нерд — Общество всегда меняет существ. Толпа диктует свои законы. Их пример ты увидел на своих сородичах. Гиджетанцам всегда претило рабство, а тут они спокойно захватывают и нещадно используют десятки тысяч твоих собратьев.

— Ты кстати один из них? Из беглых? — спросил Лурк — Когда ты сбежал из загона и где взял столько полезного добра?

— Я не был рабом. Мне повезло...наверное. — ответил Квинт — Это долгая история, но если коротко, то меня спасли гоблин...э-э-э-э...гиджестанцы и дали кров и еду, обучая Вашему языку.

— И ты, наверное, помогал им в общении с аборигенами? — спросил Лурк.

— В общении с местным населением — с людьми. — корректно поправил брата Нерд.

— Если коротко, то да. Я переводил их приказы, участвовал в допросе людей, читал письмена.

— Расскажи, как вы жили до нашего прихода, что было примечательного? — спросил Лурк.

Так, за разговорами Квинт и гоблины встретили ночь. Они не спеша перекусили обжаренным на костре неизвестным мясом, еще раз отпили свежезаваренный чай. Гиджестанцы угостили Хитрово сушеными северными ягодами, которые хорошо защищали от цинги. Так, за трапезой спутники делились историями, они рассказывали про свою жизнь и расспрашивали про жизнь Квинта. В конечном итоге, перед тем как отправиться ко сну Лурк и Нерд ненадолго уединились в темный угол хижины. Пошептавшись, они вернулись к костру, застав Квинта за разбором промерзшего стола на дрова, чтобы обеспечить их костерок топливом на ночь.

— Наш путь лежит в южные горы и теперь, когда мы благодаря тебе знаем туда дорогу, наше путешествие не составит особого труда. — начал разговор Лурк.

— За что мы тебе премного благодарны. — дополнил брата Нерд.

— Однако, мы не можем находясь всего лишь в половине дневного перехода от настоящего чуда света, пропустить его и свернуть в сторону. — сказал Лурк.

— Поэтому мы поможем тебе добраться наверх и хотим взобраться на остров сами. — добавил Нерд.

— Только потом наши пути разойдутся. — сказал Лурк — Ты можешь забрать с собой друга и направиться вместе с нами к горам. Там мы точно найдем спасение.

— Спасибо за предложенную помощь, но есть большая проблема. — ответил Квинт — Вы забываетесь, что тут не Юрон. Вас никто не знает. Вас примут за чудовищ и каждый захочет вас уничтожить.

— Балаклавы помогут скрыть наши отличия. — на ходу придумал Нерд.

— А глубокий капюшон скроет наши уши. Тем более мы не собираемся вступать в близкий контакт. — пояснил Лурк — Нам нужна информация об острове, о городе и проживающих в нем людях. Кроме того, мы хотим осмотреть здания и архитектуру. Нам важно знать, как они жили и как они живут сейчас, хотим изучить ваш быт и культуру.

— Мы напишем книгу и после потопа задорого продадим её. — кивая, согласился с братом Нерд.

— Вы самые странные люди, которых я когда-либо встречал. — поразился Квинт — Я согласен, я проведу вас на остров.

— Ты забываешься мальчик, мы не люди. — улыбаясь, ответил Лурк.

— Мы хуже. — подтвердил сказанное братом Нерд — Мы искатели приключений!

— Тогда предлагаю вам хорошенько выспаться. — сказал Квинт.

Гоблины нечего не ответили, молча согласившись с человеком. В помещении было довольно сильно натоплено костром и поэтому, впервые за месяц Квинт снял с себя провонявший потом тулуп, и укрылся им поверх спального мешка. Хитрово был просто в восторге от неожиданной компании, повстречавшейся на его пути столь внезапно. Мало того, что его не прирезали и не пустили на мясо, как делают островитяне со ставшими ненужными людьми, так ещё и поделились с ним кровом, угостили мясом и прекрасным чаем.

"Жизнь интересная штука. — подумал Квинт — Еще сегодня я ненавидел всех гоблинов и желал им смерти в огненной гиене. А теперь я повстречал, возможно, одних из самых приятных за последний год существ".

С этими словами парень уснул, погрузившись в глубокий сон. В суете мирских дней, он опять пропустил одно из самых и когда-то значимых для него событий — свое восемнадцатилетние.

* * *

Доминат. г. Небоград.

Февраль. 2 год апокалипсиса.

На следующий день...

— Уф... — запыхавшись, сказал Нерд — Это было очень страшно.

— Это было просто безумие! — Подтвердил Лурк.

— Главное, что мы взобрались и все целы и здоровы. — ответил Квинт.

Как и предполагал Квинт, троица дошла до Приозерного за полдня. Поселок изменился практически до неузнаваемости. Хитрово даже не сразу понял, что пришел в своё родное село, ведь его попросту не было. Лишь подойдя к берегу, парень понял, что видит знакомый с детства пейзаж.

Грязный снег практически полностью скрыл дома, оставив лишь полусгнившие, провалившиеся крыши и остовы заброшенных строений. Люди давно покинули эти места не оставив даже следа от своей прошлой жизни. Квинт не стал обыскивать дома, боясь найти в нем замершие трупы знакомых с детства жителей деревни. Он надеялся, что все они успели спастись от ненастья, уйдя в горы Южного хребта. Пройдя всю деревню насквозь, Квинт не стал заходить в свою лачугу, ведь он давно уже вынес из нее все полезное, а сразу повел гиджетанцев к берегу.

Рыбацкий баркас, который ребята использовали для того, чтобы подплыть к острову, завалился на бок и сдавленный со всех сторон льдом, вмерз своим брюхом в озеро. В её трюме Квинт нашел проржавевший, наполовину разобранный скорпион. Хоть в Приозерье и не было воров, но Хитрово специально разобрал механизм, хорошо спрятав все железные детали. Железо всегда было в большой цене. Для облегчения дальнейшего пути, юноша решил припрятать в трюме баркаса свои походные сани, а разобранный скорпион переложить в сани гоблинов.

Перед началом путешествия они потратили несколько часов, чтобы пополнить запасы пресной воды и равномерно распределить груз для предстоящего восхождения, спрятав все лишнее на берегу. Но не все шло гладко, уже выдвинувшимся в сторону воздушного города путешественникам пришлось вернуться обратно в Приозерье. Квинт забыл про канат. Огромный моток веревки оказался неподъемен, и юноша был вынужден вновь достать свои спрятанные сани из баркаса.

Спустя три часа троица достигла южного края острова, подойдя к остаткам понтонов и сожжённой воздушной гавани. Сильные ветра не давали снегу накопиться толстым слоем на поверхности озера, и под ногами спутников виднелось несколько метров толстого льда.

Открывшийся перед троицей пейзаж был безжизненным, все вокруг говорило о разыгравшейся здесь год назад настоящей трагедии. С края воздушной скалы свисали оборванные подъемные канаты. От больших водных понтонов и находящихся на них строений, остались лишь разбросанные по округе, вмёрзшие в лед огромные балки и сожженные остовы. Вокруг них, насколько хватало взора, лежали тысячи раздетых, посиневших от холода погибших людей. После боя их не похоронили, лишь обобрали, забрав самые лакомые трофеи. Судя по глубине погружения в лед трупов людей и лошадей, а также пепелища зданий, сражение произошло в самом начале зимы, когда лед ещё был довольно тонок. Из-за отсутствия одежды невозможно было понять, кто победил в этой битве, а кто проиграл.

Тронутые ржавчиной разбитые о землю пассажирские клети, десятки оборванных канатов и свисающие с края острова, завалившиеся краны свидетельствовали о том, что разрушительное начало нападавших достигло и южной воздушной гавани, полностью уничтожив её.

Принесенный на санях тяжелый скорпион не подвел спутников. Квинт боялся, что за это время его детали отсырели или же пришла в негодность тетива, однако, несмотря на все опасения юноши, запустить гарпун в небо удалось с первой попытки. Она же была последней. После единственного залпа верхняя часть скорпиона оторвалась от станины, а тетива лопнула.

Гоблины с удивленными глазами смотрели на остров, никак не реагируя на место битвы. Они были до глубины души поражены масштабами воздушной скалы. После выстрела они с восхищением обсуждали, с какой силой удалось запустить вверх тяжелый гарпун с привязанной к нему хлипкой веревкой.

Хитрово решил взобраться первым, гоблины побоялись даже наблюдать за его подъемом. Спустя полчаса, последний из скалолазов Нерд, обессиленно лег пузом на край острова. Квинт вместе с его братом помогли ему взобраться на воздушную скалу. Исследователи оказались в южной, полудикой и практически не освоенной части острова, полностью занимаемой густым хвойным лесом. Только через два километра они достигнет первых городских построек.

Получасовой путь до ближайших обрубков домов-башен прошел в нескончаемом галдеже гоблинов. Они были переполнены чувством щенячьего восторга и все время расспрашивали парня о воздушной гавани и лежащем впереди городе. Квинт много раз пожалел, что не пошел на поводу зеленых коротышек и не удовлетворил их любопытство, а свернул в сторону от гавани, обойдя её через лес по безлюдной местности, разумно опасаясь, что она может до сих пор находиться под контролем напавших на понтоны людей. Пообещав, что на обратном пути он обязательно покажет им все подъемные механизмы, юноша не заметил, как они вошли в золотой квартал брошенного города.

По-видимому, ветер дул на острове гораздо сильнее и на открытых пространствах городских улиц снега скопилось немного меньше чем внизу на земле. Хитрово не случайно выбрал для своего восхождения южную часть острова, тем самым он хотел сэкономить время и выйти к югу города, начав поиски Алекса с его дома, расположенного именно в золотом квартале, по соседству с бывшей башней Квинта.

Если его друга там не окажется, то придется расширить круг поиска и искать его через оставшихся в живых общих знакомых. Но судя по состоянию города, обе части плана были неосуществимы. Проблема заключалась в том, что подойдя к окраине города, юноша не увидел в нем признаков городской жизни. Из дымоходов не шел дым, не был слышен людской галдеж, не раздавался топот копыт.

— Город заброшен Квинт. — сказал Лурк.

— И причем довольно давно. — добавил Нерд — Смотри сколько снега! Он достает до второго этажа зданий и никто его не убрал.

— Мы входим в золотой квартал, с него началось восстание. Наверное дворники первым делом вырезали всех добропорядочных горожан, чтобы не убирать для них снег. — попытался отшутиться Хитрово — Но возможно вы правы и город могли полностью оставить.

Небоград выглядел зловеще. Троица шла по центру первого проспекта золотого квартала, на котором еще какой-то год назад велась активная жизнь. Тысячи привилегированных рабочих каждый день покидали просторные квартиры, расположенные в хозяйских башнях, чтобы разбрестись по рабочим местам. Путь представителей торговых гильдий и работников производственных цехов пролегал практически через весь город. Коричневый квартал, а также две воздушные гавани ждали своих ремесленников, клерков и урядных распорядителей. В день восстания эти государевы люди не вернулись в свои дома, к своим семьям. И не попросту не дали такой возможности.

Уборщики, строители, грузчики и крючники, подъемщики с гаваней и водоносы встретили их копьями и мечами, щедро раздаренными людьми По. Многочисленные дешевые таверны и разного рода забегаловки черного квартала, что были приветливо открыты круглые сутки для чернорабочих работяг, стали для бунтовщиков отправной точкой восстания. Разьгоряченные бандитскими провокаторами, они как чума быстро расползлись по всему городу. Разъяренные горожане покидали вооруженными толпами свой родной черный квартал, неся перед собой только разрушение и смерть.

Город сохранил все следы беспощадного восстания, все находилось в запустении. Ближе к центру Небограда троице путешественников все чаще попадались сожжённые дома с обвалившейся внутрь крышей и обрушенными галереями, что ранее на высоте соединяли дома. Оконные проемы домов встречали путников темной пустотой. В некоторых местах улицы были с перерытой брусчаткой. На пепельном снеге не было человеческих следов. Тут давно никто не проходил.

— Тут шли серьезные бои. — заметил Нерд — Человек посмотри! Это баррикады!

Маленький гоблин быстро подбежал к припорошенному снегом нагромождению деревянного хлама. Разношерстные палки, стулья и столы, бочки и ящики, двери и щиты стали основой для перегородившей улицу преграды.

— Мне кажется, что если раскопать снег, то мы найдем тут самих защитников баррикад или нападавших на них. — сказал Лурк.

— Кажется мы тут никого не найдем. — грустно заметил Квинт.

— Ваши архитекторы нашли прекрасное решение в условиях столь ограниченного жизненного пространства. Я никогда не видел большого количества башен на такой малой площади. — сказал Нерд.

Неожиданно раздался громкий, протяжный свист, расходившийся эхом по пустой улице. Через несколько секунд возле троицы упала в снег сигнальная стрела.

— Нас кто-то заметил. — сказал Квинт — Бежим в дом!

— Я тебе говорил, что он нас заманит в ловушку! — кричал на бегу Нерд.

— Если бы заманил, то с нами бы не бежал. — запыхавшись ответил Лурк.

Путники попытались добежать до ближайшего строения, однако, из окон на них смотрели два взведенных арбалета. Гоблины и юноша резко остановились. Неизвестные противники не стреляли, они явно ожидали чей-то команды. В это время из ближайших башен вышел большой отряд, состоящий из нескольких десятков человек. Все они были облачены в большие и теплые шубы, а в руках держали мечи и копья. От обморожения их спасали вязаные платки и варежки. Неизвестные опытно обошли троих путешественников, взяв их в полукольцо.

— Ты не видишь, куда они целятся? В человека тоже направлены арбалеты? — шепотом спросил брата Нерд.

— Они на всех нас направлены. — так же тихо ответил Лурк.

— Если что, то я успею его прирезать.

— Не спеши. Если бы они хотели нас убить, то давно бы это сделали.

— Кто вы такие? — приглушенно сказал вышедший вперед мужчина, опустив свой грязный шарф, что защищал от холода и мелких частиц пепла.

Его лицо, было украшено густой бородой, смешавшейся с длинными сальными локонами волос. Маленькие хитрые глаза спрятались за челкой.

— Мы простые путешественники и не хотим неприятностей. — ответил Квинт, миролюбиво подняв руки вверх.

— Этого не сказать по твоим товарищам. — ухмыльнулся незнакомец.

Квинт повернул голову и увидел, как стоявшие за его спиной гоблины встали друг к другу плечом к плечу и ощетинились двумя маленькими арбалетами, нацелив их в сторону незнакомца.

— Что он говорит человек? — спросил Лурк.

— Скажи ему, что я успею проткнуть его пузо. — сказал Нерд.

— Становится все интереснее и интереснее. — сказал главарь окружившего спутников отряда — Странная одежда, неизвестный язык. Я повторю свой вопрос. Кто вы такие?

— Мы одинокие путники, которые ищут своих друзей. — повторил Квинт — Мы не хотим неприятностей.

Так и не назвавший своего имени волосатый главарь подошел поближе к воинственным гоблинам. Остановившись от них в паре шагов он нагнулся и игнорируя направленные в свою сторону арбалеты стал вглядываться в их маски.

— Чего он вылупился? — спросил Нерд.

— Переведи, что он говорил. — сказал Лурк.

Хитрово катко передал слова бородатого и получил в ответ от гоблинов угрозы скорой расправы, если тот продолжит столь нагло смотреть на них в упор.

— Мои маленькие друзья немного обеспокоены из-за того, что Вы их разглядываете. — перевел речь гиджестанцев юноша.

— А я думаю, что они обеспокоены из-за того, что они не люди. — ответил незнакомец — А теперь либо вы проследуете с нами, либо мы вас оставим лежать в снегу.

Квинт перевел слова незнакомца своим маленьким воинственным спутникам.

— Скажи ему, что если он нас тронет, то мы вырвем ему печень. — сказал Лурк.

— Это ты нас заманил к ним, лысая обезьяна! — нервно сказал Хитрово Нерд.

— Они говорят, что готовы сотрудничать. — перевел Квинт.

Через пять минут двухсторонних перепалок у юноши и гиджестанцев отобрали все оружие и под конвоем повели по улицам погибшего города. Чем ближе их подводили к центральной площади, тем отчетливее прослеживались следы прошедших здесь боев. Пепелища домов и административных зданий, вмерзшие в сугробы останки людей, разбросанные вещи, перевернутые повозки и блокированные баррикадами улицы. Судя по оставленным вещам и мебели, все дома-башни были судорожно покинуты хозяевами.

Юноша не знал, куда их ведут и кто эти люди. Они явно были здесь хозяевами, поскольку передвигались они довольно непринужденно. Плохие они или хорошие Квинт не знал, но тот факт, что они их сразу не убили, а куда-то ведут, говорил о том, что к жизни они не относятся безразлично и всего лишь хотят выяснить, кто пожаловал в их владения.

"Или же они хитрые каннибалы, которые не хотят сами тащить мясо к своему котлу". — подумал юноша.

Хитрово неплохо знал город и не сильно сокрушался, когда они свернули с улицы, ведущей к нужному ему дому Алекса, выйдя на широкий проспект. Судя по направлению маршрута, сопровождающий их отряд приближался к одной из городских площадей, соединяющий белый и синий квартал с золотым.

— Что тут произошло? — не удержавшись, спросил Квинт.

— Государь решил уничтожить неугодную знать и свалить все на По. Канцелярия обманула жителей города и они на нее очень сильно обиделись. — сказал вожак сопровождающих.

Площадь Шести арок хоть и не была центральной городской площадью, но уж точно была в свое время самой популярной. Выйдя на большое открытое пространство, троица пленников невольно остановилась, заворожённо глядя на развернувшийся перед ними разгром. Сгорело все, что только могло гореть, больше половины площади было завалено обломками сводов когда-то величественных тридцати метровых арок, что раньше вели в разные городские кварталы. Из восьми высоких башен, что возвышались по краям арок, в разыгравшейся год назад битве устояла только одна. Другая половина площади была частично расчищена, сохранившиеся проходы в кварталы забаррикадированы сваленной в кучу мебелью.

— Здесь живет наша община. — прервал тишину своим пояснением бородатый главарь. — Тут живут нормальные жители. Те, кто не резал других по приказу По и те, кто не присоединился к обманщикам гвардейцам.

Не смотря на царящий здесь беспорядок, для маленького кусочка умирающего мира, тут было довольно многолюдно. То и дело из окон сожженных домов выходили навьюченные люди. Некоторые были облачены в такие же теплые шубы, как и у сопровождавших троицу воинов, другие утеплились чем попало, накинув на себя ворох тонкой одежды.

Жители этого места несли в руках или тянули санями какие-то деревяшки, куски железа или же тяжелые мешки с неизвестным содержимым. Все добытое складывалось на расчищенных складских площадках. Возле них с важным видом расхаживали писари и подробно описывали добычу мародеров в своих широких блокнотах. После быстрой инвентаризации клерк подавал команду прохлаждающимся рядом грузчикам, и они с показательной неохотой вытаскивали из куч необходимое для жизни общины добро. Погрузочные команды подтаскивали полезные грузы к пробитому посередине площади огромному отверстию. В конечном итоге добыча мародеров сбрасывалась прямо в дыру, чадящую на всю округу густым паром.

— Это что? Фонтан? — удивился Квинт, разглядывая огромную тридцатиметровую дыру, что зияла на месте величественного синего мраморного фонтана.

— Когда-то был, сейчас это главный воздуховод, дымоход и просто вход. — не удержался от каламбура главарь отряда.

Квинт внимательно осмотрел бывший фонтан. От красивого синего мрамора не осталось и следа. Новые подземные жители нагло пробили на месте бывшего гидросооружения большую дыру прямо в резервуар, чтобы увеличить проходимость воздушных потоков через туннели. Окружавший отверстие снежный наст был частично растоплен, что виднелась брусчатка, а на отдалении в несколько десятков шагов стоптан тысячами ног до состояния льда. Именно от дыры расходились в разные стороны, широко вытоптанные тропы, но все они упирались в окна близлежащих домов.

"Эта площадь была забаррикадирована. Им достаточно было наглухо закупорить первые несколько этажей, окружавших площадь домов, ведь арки разрушены". — подумал Квинт.

Занятые сбором топлива и оставшегося в городе добра жители общины, не сильно отвлекались на проходящий мимо них вооруженный отряд. Заинтересованные взгляды сторонних наблюдателей падали лишь на маленьких гоблинов. Те в свою очередь, впервые попав в столь большое людское общество, с любопытством разглядывали мародеров, клерков и грузчиков. Несколько раз они получали не сильные нагоняи тупыми концами копий от сзади идущих конвоиров.

Остановившись возле зияющего отверстия, командир отряда дождался появления одного из часовых. Вооруженный луком подросток подбежал к бородачу и после коротких переговоров побежал за комендантом. Квинт ошибся в своих догадках, главный стражник вылез из дыры, а появился откуда-то сбоку. После столь же быстрой и сопровождавшейся активной жестикуляцией в сторону захваченной троицы перебранки, он отошел на десять шагов от чадящего зева и неожиданно для гоблина и Хитрово спустился под землю. Со стороны путников, не знавших об иных входах в подземную общину, резкий уход коменданта под землю выглядел, как погружение в снежный наст.

— В дыру только вещи сбрасывают. Их потом гарпунщики на смотровых площадках вытаскивают. Людям там нельзя ходить — задохнешься. — завидев застывшее на лице Квинта недоумение, пояснил бородатый сопровождающий.

Командир повел свой отряд к месту, где комендант совершил свое неожиданное погружение в скованную льдом землю. Проходя мимо дыры, любопытный Нерд засунув в поднимающийся из неё столб пара голову, и с силой втянул воздух.

— Дымом прет сильно. К-хе, кх-е...Они там что, костры под землей жгут? — спросил, закашлявшийся гоблин.

— Скажи своему странному карлику, что он стоит прямо над стометровым обрывом и если он продолжит дышать дымом, то спокойно упадет вниз опьяненным. — предупредил бородач Квинта.

Подойдя к аккуратно проделанному в земле отверстию, бойцы по очереди спускались вниз по уходящей под землю винтовой лестнице.

Когда подошла очередь пленников спускаться, Квинт, чуть не упал, скользнув ногой по обледенелой ступеньке. Его успел подхватить под руки следующий за ним конвоир. Винтовая лестница ярко освещалась кристаллами, они давали приятный глазу голубоватый оттенок.

— Когда вы только успели все это сделать? — спросил Квинт.

— А мы практически нечего и не делали, только снесли фонтан и расширили проход. Эта лестница, по которой мы сейчас спускаемся, была тут ранее. То, что раньше служило для обслуживания фонтана, теперь стало служить нам. На технические площадки падает сверху груз, а гарпунщики его вылавливают и спускают вниз.

— Зачем всё же так усложнять?

Но вопрос юноши остался без ответа. Через несколько минут довольно быстрого спуска их группа прошла мимо широкой площадки. Половина её была скрыта поднимающимся снизу дымом, именно на неё падали с поверхности грузы. На свободной от опасных паров части стояли, держа в руках длинные гарпуны люди. Они помогали друг другу зацепить и подтянуть важную поклажу, чтобы затем обвязать её веревкой и спустить по канату вниз, в общину.

Сама площадка представляла собой каменную плиту, что раньше лежала на поверхности воды и служила для обслуживания и ремонта фонтана со стороны водовода. Теперь же она висела в воздухе, крепясь к потолку одного из нескольких больших залов, что раньше служили в качестве городских водохранилищ. Они повсеместно вырубались в скальных породах пористого острова, для организации сложной системы канализации и водопровода Небограда. Теперь же в огромных, искусственных полостях жили оставшиеся в живых небоградцы.

За платформой, со стометровой высоты, виднелись маленькие фигурки людей. Они деловито семенили по освещенной подземной деревне. Лачуг и хибар было очень много, Квинт даже не мог представить, сколько людей могло скрываться в трущобах нутра огромного зала.

В нос путешественников ударили запахи, присущие человеческому жилищу. Запах костра, неизвестных похлебок, немытых тел и фекалий. Судя по всему, они достигли пункта своего назначения...

* * *

Доминат. г. Небоград.

Подземная община горожан.

Спустя два часа...

Внутри огромного водохранилища, в небольшой лачуги, что ютилась среди трущоб под бывшим фонтаном площади Шести арок, проходил очередной военный совет. Здесь собрались все значимые представители мелких группировок общины горожан.

— Послезавтра мы должны захватить ангар. — обратился к собравшимся Мигео Кассий — Наблюдатели доложили, что гвардейские кузнецы закончили первую партию корабельных сфер. Кроме того, ученым удалось отбалансировать судно и изменить паруса. В конечном итоге у них получилось оконченное, полноценное воздушное судно. Они отработали производство составляющих и набили руку в строительстве. Теперь вопрос времени, когда По получит в свои руки подобное оружие. Если он окажется быстрее нас, то нам не сдюжить. Наши запасы подходят к концу, еще несколько месяцев и тут начнется голод.

— Что ты предлагаешь Кузнец? — спросил высокий, одетый в меховую безрукавку, светловолосый мужчина.

— По захочет заполучить себе корабль и захватить готовые сферы, чтобы создать новые. — ответил Мигео — Твои люди Хрон должны отвлечь его бойцов. Когда его воины выдвинуться к ангару, вам нужно организовать на них засаду и не дать им к нему пройти. В это время люди Леи атакуют ангар со стороны сгоревшего алхимического кабинета. Мои люди нападут со стороны кузней.

— По твоему плану в убежище никого не останется. — перебила кузнеца Лея — Тут наши семьи, наши родные. Если он пойдет на нас, то мы не выстоим. Ты хочешь устроить тут второй Оз?

— Я понимаю все риски, но этот корабль и возможность строительства новых является нашим единственным шансом, чтобы покинуть остров и добраться до безопасных земель. — сказал Кассий старший.

— Ты уже всех достал своей паранойей! — огрызнулся Хрон — Как ты не понимаешь, что если бы нам действительно угрожал потоп, то всех ученых и гвардейцев в первую очередь вывезли бы с проклятого острова. Думаешь, они будут тут работать под угрозой смерти?

— Кузнец не надо верить словам гвардейцев. — поддержала белобрысого Лея — Мы все разделяем с тобой злобу к По, но нам лучше переждать ненастье здесь. Ты сам знаешь, что на земле не осталось места, где не лежал бы снег. Тут, по крайней мере, мы не страдаем от гадкого пепла...

Совет прервал зашедший в лачугу Гифан. Этот черноволосый бородач практически не спускался в убежище. Он все время находился в наземном городском патруле, уходя со своими людьми в многодневные рейды. Он отвечал за разведку, и именно его наблюдатели заметили полет корабля и окончание выплавки сфер.

— Кузнец! Мы только что поймали интересную троицу. Они рассказали, как можно взобраться и спуститься со скалы в обход северной гавани. — с ходу сказал разведчик.

— И где они сейчас? — спросил Мигео.

— Приведи их сюда! — заволновалась Лея.

— Их охраняют мои люди. Они стоят возле входа. — ответил Гифан.

— Нам сейчас некогда, ты сам не пришел и прервал военный совет. Допроси их сам, а после окончания совета доложи.

— Кузнец ты должен их увидеть сам. Двое из них не люди, а очень странные существа. — ответил бородач.

— Существа? Ну, тогда заводи. — заинтересованно проговорил Кассий старший.

— Это что же, наш параноик кузнец оказался прав? Он же у нас утверждал, что страну заполонили нелюди, которые сбежали из-за потопа. — загомонил Хрон.

— Не из-за потопа, а из-за вулкана. — поправил товарища кузнец.

Квинта, Лурка и Нерда затолкали в темную лачугу, где вокруг низкого стола стояли три человека.

— Квинт? — с ходу спросил Мигео — За такой шевелюрой тебя тяжело узнать. Неужели это ты? Где ты был? Что за наряд на тебе?

Совещание пришлось перенести. Целый час присутствующие слушали рассказ молодого человека о своем путешествии на восток и обратно. Они бы не поверили его словам, подумав, что он потерял разум в ледяных пустошах, если бы не присутствие Лурка и Нерда. Зеленолицые были подтверждением его фантастического рассказа.

— ... Вот так я пришел сюда, чтобы предупредить Алекса, что если не покинуть вовремя Небоград, то все мы тут и умрем. От потопа на равнине не скрыться. Я не знаю, какой высоты будет грядущая волна, но не думаю, что она оставит Небоград невредимым. — закончил свой рассказ Квинт.

— Проблема голода уже не так актуальна... — задумчиво сказал Харон — Нам нужно всем уходить в южные горы. Сейчас же.

— Собирайте женщин и детей. — приказал Кассий — Главное брать как можно больше еды и дров. Лея, Хрон дайте своим бойцам команду на сбор. Нам надо захватить ангар. Построив корабли, мы сможем всех отсюда увести.

— Кузнец... — начал разговор Хрон, переглянувшись с Леей. — Мы не будем рисковать и атаковать ангар. Мы не хотим жертв среди наших людей. Лучше мы воспользуемся знанием этого парня, выбьем пьяных бандитов с южной гавани, раздобудем канаты и спокойно спустимся на них с острова. Мы сможем дойти до юных гор, чтобы там спастись.

— Я тоже не дам тебе своих бойцов. — поддержала выступление соседа Лея — Они не пойдут за тобой Кузнец. Ты предлагаешь нашими малыми силами атаковать не только По, но и драться с гвардейцами за ангар.

— Вы хотите дать шанс подонкам По завладеть небом? — спросил понурый Мигео — Хорошо. Без вашей помощи у меня нечего не получиться. Я поддержу вас и мы спустимся все вместе и дойдем до гор. Начинайте сбор людей...

После его слов началась здоровая суета. Все выбежали из лачуги, чтобы раздать команды своим подчиненным. Весть о грядущем потопе разлетелась очень быстро. Никому не стоило дважды повторять, чем он грозит для жителей низко парящего острова. Все забыли про чудных для этих мест гоблинов.

— Вы не знаете где Алекс? — спросил Квинт, перекрикивая разговорившихся соратников Мигео.

— Алекс он находится в ангаре, его защищают оставшихся гвардейцы. Они контролируют север острова, гавань и коричневый квартал. Это здание, было построено возле алхимического кабинета моего сына. Послушай, у меня благодаря тебе нет времени. Нужно многое успеть. — ответил кузнец — Спроси обо всем, что тебе необходимо узнать у Толия.

— Толий здесь?!? Он жив? — удивился Квинт.

— Гифан прошу тебя, дай для этой троицы сопровождающего, чтобы он проводил их к моему сыну. — попросил бородача Кассий.

— Я сам их провожу. — ответил разведчик.

— Премного благодарен! А теперь дай мне возможность спасти тысячи человек мальчик. — потеряв интерес к Квинту ответил Кассий старший.

Выйдя из лачуги, Гифан повел их вдоль импровизированных улочек. Если Квинт уже бывал в подобном месте, когда продавал наркотики По, то гоблины продолжали оглядываться по сторонам, подмечая любые интересующие их детали.

— Тут очень сильная влажность, как они тут все еще от пневмонии не передохли? — спросил Лурк — Я тут сдохну от духоты, а маску снять нельзя. И так много внимания к нам.

— А они проще живут. Они не знают, что это такое и даже не парятся. — ответил Нерд.

— Э-м-м-м... Как это не парятся? Вон вроде баня стоит? — недоумевая, спросил Квинт.

— Парень это выражение такое, крылатая фраза. — пояснил Нерд.

— Скажи им, чтобы они помолчали. Они привлекают слишком много ненужного внимания своей тарабарщиной. — сказал Гифан.

И действительно. Петляя по узким улицам, стараясь обойти и не задеть странно пахнущие лужи, Квинт подметил, как люди на них оборачиваются, заслышав неизвестный язык или странный рост гиджестанцев. Пришлось перевести гоблинам слова провожающего, чтобы они не привлекали к себе внимания. Но это было невозможно, поскольку их странное одеяние, плюс сам факт того, что карликов провожал известный предводитель разведывательного отряда, обрекли их на многочисленные косые взгляды.

— О! Гифан! Привет! А кто это... — хотел развязать разговор, по-видимому, хороший знакомый Гифана, но бородач был непреклонен.

— Отойди не мешай, потом все расскажу. — не очень приветливо ответил разведчик.

Незнакомец отошел в сторону, уступив троице дорогу и удивленным взглядом, скользнул вначале по Квинту, а потом и по гоблинам, провожая их до самого поворота.

Через десять минут блужданий по подземной деревне, компанию путешественников привели к хижине, огороженной от других небольшим, но высоким забором. Видимо это и был дом Кассиев, который на правах местной шишки смог неплохо обустроиться, подвинув соседей.

— Заходите, я вас тут подожду. — сказал Гифан — Мне нужно будет отлучиться на пять минут, потом я подойду сюда и проведу вас куда надо. Если решите остаться здесь, то выйдите на улицу и дайте мне знать. Сами лучше никуда не ходите, а то мне придется вас искать. И меня напрасно ждать не заставляйте. Все, вперед!

С этими словами здоровяк открыл незапертую дверь хижины и учтиво придержал её, пока компания не зашла в гости к Кузнецу.

Чем было хорошо это место, так это тем, что большое количество осветительных кристаллов давало хорошее освещение. Собранные со всего города кристаллы были подвешены на столбах по всему поселку. Отсутствие недостатка в освещении также отразилось и на строениях деревни. Троица вошла в светлую хижину.

Убранство было скудным. Единственная общая комната выглядела как большая свалка. Огромный стол, множество плетеных корзин, из которых доносилось кудахтанье куриц. В дальнем углу стояла широкая печка, на которой целой горкой лежала грязная черепичная посуда. Давно не менянная на полу солома стерлась практически в труху, забившись под стоящие по краям комнаты комоды. В самом центре комнаты вверх уходила плетеная лестница, которая открывала доступ к небольшому второму этажу, где разместились кровати семейства.

Вошедшую в хижину троицу возглавлял Квинт. Пройдя до середины комнаты и никого не застав на месте, Хитрово облокотился на ведущую в спальню лестницу и стал выжидать появления кого-либо из хозяев. Через полчаса ожидания гоблины устали почтенно стоять и расселись на грубых деревянных лавках за общим столом, сонно склонив головы на столешницу.

Квинт еще по пути к хижине Толия перевел зеленокожим все, что обсуждалось с лидерами общины, и они были в курсе сложившейся ситуации. Пока они не решили, что им делать дальше, они остались с Хитрово. Юноша, коротая время, несколько раз выходил из хижины, чтобы пообщаться с Гифаном. В конечном итоге разведчик сказал, что больше не может ждать и, сославшись на сильную занятость, удалился.

Пока хозяева отсутствовали, Квинт успел оглядеться. Он подметил несколько важных деталей. Кроватей на верхнем этаже было всего лишь три и только одна из них застелена. Большое количество немытой посуды разнилось с хозяйственностью матери семейства Кассиев, что говорило либо об экономии воды в убежище, либо об отсутствии женщины. Зная большую семью Толия можно было смело предположить, что большая её часть здесь не жила.

Толий пришел только через пять часов и застал путешественников спящими на лавках возле главного стола.

— Что за вонь? — с порога возмутился парень — Вы кто такие? А ну! Пошли прочь отсюда!

— И я очень рад тебя видеть Толий! — поприветствовал старого друга Квинт — Я уже было подумал, что ты умер, а нет, живехонький!

— К-к-квинт? — неуверенно спросил Кассий — Это ты? Как? Что ты тут делаешь? Что с твоим лицом?

Хитрово ожидал от своего старого друга большего радушия после долгой разлуки. Юноша растерялся. Он видел, что Толий испугался встречи с ним, но Квинт не понимал причин подобного поведения. Вместо счастливых объятий, дружного смеха и слез радости, Кассий держался предельно холодно. Отстранившись от Квинта, он старался загородить собой стоящую за его спиной незнакомую девушку. В отличие от понурого Толия, незнакомка держалась не в пример высокомернее. Она явно была хозяйкой территории и сверлила нарушителя спокойствия Квинта злобным взглядом своих узких глаз.

— Это тот самый прислуживающий По наркоторговец, о котором ты мне рассказывал? — спросила узкоглазая брюнетка — Он же сбежал из Небограда?

— Познакомься Квинт, это моя жена Лана. — представил супругу Толий.

— Становиться все интереснее и интереснее. — сказал Хитрово — Я вспомнил эту девчулю. Два года назад она мыла тебя или Алекса. Я уже точно не помню. Она же девочка на побегушках из дома озских богачей?

— Не говори так о ней. — грубо сказал Толий — Как видишь, уже неважно кем мы были раньше. Что тебя заставило прийти ко мне сюда?

Сонные гоблины давно проснулись и молча наблюдали за людской перепалкой. На них никто не обращал внимания, и они тактично не влезали в чужой разговор. Они не понимали человеческой речи, но как любое разумное существо, с охотой следили за мимикой и тонко чувствовали изменение в интонации оппонентов.

— Э-м-м... в смысле, что заставило? — немного опешил от таких слов Квинт — Дружба! Я пришел спасти твоего отца и Алекса, но оказалось, что и ты жив! Твой отец сразу меня к тебе направил! У него в отличие от некоторых, не возникло сомнений, зачем нам нужно встретиться.

— И как же ты нас спасешь? — влезла в разговор Лана — У тебя есть с собой еда? Или топливо для костра? А может быть чистая вода? Ты сам-то себя видел? Со съеденным пеплом лицом, стоя в моем доме в вонючей шкуре ты говоришь о спасении? Толий и это твой друг?

— Толий я не понимаю, что происходит? Вы чего на меня накинулись с самого порога? — спросил Квинт — Ты не рад меня видеть?

— Твои наркотики принесли нам только беды... — начал говорить Толий, но он осекся, услышав незнакомую речь одного из гоблинов.

— Человек спроси у своего друга, накормит ли он нас? — спросил Лурк.

— И даст ли он нам воды? — добавил Нерд. — Мы очень пить хотим. Люди бородатого не вернули нам вещи.

— Что-то мне подсказывает, что он нам не друг и нечего не даст... — грустно ответил на островитянском юноша.

— Кто они такие? — нервно завизжала Лана — Что вообще происходит?

Квинт устало сел и начал свой рассказ. За сегодняшний день это уже второе повествование о его путешествиях. Учтя предыдущие ошибки, он заметно ужал новый рассказ, опустив множество подробностей, он затронул лишь темы про свой побег, про спасение, про островитян, по то каким стал Доминат, по нависшую над всеми угрозу.

Толий слушал не очень внимательно, все время он рассматривал гоблинов, те в свою очередь показывали ему жестами, что хотят пить и есть. Но спас их не Кассий, а вошедший на середине рассказа юноши Гифан. Он вернул путешественникам рюкзаки, оружие и бурдюки с водой и удалился за дверь, сказав, что ему нужно переговорить с Квинтом наедине, и он будет ожидать его неподалеку.

Если Толий все время молчал, то его новоиспеченная жена все время перебивала Хитрово. Под конец своего рассказа Квинт был готов воткнуть ей в глаз свой кинжал, но сдержался. Гоблины устали ждать и задрав балаклавы ко лбу и расстегнув свои кафтаны, смиренно вгрызались в вяленое мясо обезьяны.

— И ты хочешь предупредить Алекса? — нарушил свое молчание Толий, после того, как Квинт закончил свой рассказ.

— Да, я как бы всех не прочь предупредить, всех кто захочет спасаться. — ответил Квинт.

— До Алекса тебе не добраться. Он испытывает летающий корабль на северном краю острова. Там несколько десятков ученых охраняют сотни гвардейцев. Как я слышал люди По скоро захватят их и судно.

— И ты так спокойно про это говоришь?

— А что нам делать? Мой отец уже больше месяца предлагает прорваться к гвардейцам и спуститься с сохранившейся гавани с острова. Но у нас мало сил, мы не сможет разбить блокаду По, он нас окружил со всех сторон. Скоро у нас закончиться еда и возможно только тогда наши люди статут сговорчивее для ведения боевых действий.

— Тогда помоги мне спасти Алекса. Нам нужно бежать отсюда как можно быстрее.

— Я никуда не пойду. У меня семья... — грустно ответил Толий — Была... Когда начался бунт, мою мать и братьев затоптала испуганная толпа, а другие родные пропали без вести. Мы с отцом только спустя неделю нашли их тела на одной из сожженных лиц. Сейчас у меня беременная жена и я не готов рисковать своей жизнью, чтобы спасти Фао.

— Вот значит как...

— Да, так! Ты понимаешь, что людей По больше! — начал оправдываться Толий — Даже если мы сможем пройти сквозь его патрули, то нам предстоит еще бороться с гвардейцами. Они нашпигуют тебя болтами, стоит только приблизиться к их кварталу. Но даже если ты все это пройдешь, то как ты собираешься его оттуда вытаскивать? Катакомбы в той части острова завалены, под землей туда не проникнуть, сам Алекс щуплый и не сможет пройти по поверхности скрытно.

— Я понял тебя. — сказал Квинт, поднимаясь со своего места — Мы, пожалуй, пойдем.

— Квинт подожди, я тоже многое, как и ты, испытал... — уж было начал Толий рассказ о своем чудесном спасении, но Квинт его безапелляционно прервал:

— Да мне как-то похер как ты там выжил. — грубо ответил юноша. Хитрово повернулся к вскочившим вслед за ним гоблинам, которые чутко уловили изменение в поведении собеседников по мимике, жестам и интонации и сказал им, что они уходят отсюда, чтобы найти нормальное место для отдыха и ночлега.

Гиджестанцы быстро и довольно деловито собрали свои вещи, завернув в маленькую тряпочку недоеденные сухари и мясо, и пошли за парнем к выходу.

Остановившись в дверях, Квинт в последний раз посмотрел в глаза Толия.

— Что жив ты, что мертв, а толку от тебя так и нет. — ответил на прощание Хитрово, выходя за порог хижины.

* * *

Доминат.

Окраина г. Небограда.

Два дня спустя...

Спавший крепким сном Алекс проснулся от того, что кто-то с силой теребит его за коленку.

— Фао, вставай! Давай быстрее. — шептал ему на ухо знакомый голос.

— Квинт? Как? Как ты? Что ты здесь делаешь? — спросил спросонья Алекс.

— Слушай меня внимательно. У нас нет времени подробно всё объяснять. Я пришел тебя спасти. Гвардейцы и люди По оказались заодно. Они собираются захватить вас и ваши труды. Часть ученых с запасом летофракса и сферами переправят к циторцам в горную Лукку. Нам надо срочно отсюда бежать.

— Я тебя не понимаю. Это какой-то бред. Какие циторцы? Какая Лукка?

— Одевайся, давай! Быстро-быстро!

Передавшееся от Квинта беспокойство сыграло плохую шутку со скорыми сборами Фао. В потемках он пару раз упал и в растерянности забыл, где оставил обувь. Осветительные кристаллы не открывали, чтобы не выдать светом ранний подъем молодого ученого.

— Как ты меня нашел? — спросил, надевая бушлат Алекс — Где ты все время пропадал? Какие еще люди По?

— Все вопросы потом. Главное запомни, что гвардейцы теперь нам враги, и мы должны убежать отсюда как можно быстрее.

— Квинт это ты убил тех людей год назад? Это ты поджег золотой квартал? — не унимался Фао.

— Блять, это сейчас вообще не важно! Ты не понимаешь, что тебя пришли убивать бандиты и нам грозит опасность?

Квинт то и дело косился на вход в комнату Алекса. У его порога стоял маленький, одетый также как и Хитрово человечек в маске. Он все время что-то шепотом комментировал, но Фао так и не удалось распознать его речь.

— Послушай, Квинт. — начал разговор, окончательно проснувшийся на ходу Алекс — Я очень рад нашей встречи, но все это как-то сумбурно. Я думаю, ты ошибаешься, и мне ничего не грозит. Мы жили тут больше года и послезавтра нас должны эвакуировать отсюда. Давай спокойно все обсудим, ты разденешься и за столом все мне расскажешь. Я не последний тут человек, у меня получиться объяснить твое появление и даже больше скажу, мы найдем для тебя место в караване.

— Караван? — переспросил Квинт — Это ты про тот отряд головорезов с санями, что вчера появился в вашем ангаре? Это люди По кретин! Когда они сюда ещё шли, я подслушал их разговор. Они не собираются никого увозить в горы или к теннам, они планируют выкрасть вас для циторцев и перевести готовые сферы на вашем же корабле. Я примерно знаю, что за сферы вы сделали и могу себе представить сколько кораблей из них создадут циторцы.

— Они слишком много весят и одна сфера подходит только к одному кораблю, кроме того доски для строительства должны бить просушены и выпол... — перебил своими пояснениями Фао.

— Нет времени на всю эту муть, главное, что ты меня понял. Сегодня, ближе к утру, они захватят в плен тех гвардейцев, кто не в курсе заговора и кто с ними не заодно. Тебя не смутило, что они беспрепятственно прошли через все кордоны и лагерь гвардейцев? Что они никого не потеряли из своих людей? Их специально сюда провели на помощь предателям.

— Подожди, даже если ты и прав, то мы не сможет пройти незамеченными.

— А нам это и не нужно. Мы угоним вашу лоханку.

— Но это невозможно, нам нужна для этого целая команда.

— Твоя команда спит на разных ярусах ангара, разбудить их плевое дело. Сейчас часовые сменяются и ангар пуст. Нам нужно будить тех, кому ты всецело доверяешь, а потом убедить их в правильности наших догадок.

— Тогда я знаю с кого начать. Идем будить Рено. — авторитетно заявил Фао. — А что за коротышки с тобой?

— Это гоблины, я потом про них расскажу.

— Гоблины? Они? Ты серьёзно?

— Да, да. Нам сейчас некогда, потом налюбуешься.

Пригнувшись, четверо беглецов тихо вышли из комнаты Алекса, и дошли до винтовой лестницы. Она соединяла с первый по четвертый ярус жилых помещений ангара. Алекс шел впереди, ведя своих спасителей к комнате какого-то Рено. В это время его прикрывали идущие сзади гоблины и Квинт. Они выставили перед собой свои снаряженные арбалеты и направили их в стороны возможного появления неприятеля.

Хитрово предупредил их, чтобы они стреляли только по его команде. Ситуация была довольно щекотливой, поскольку юноши старались избежать неоправданных жертв со стороны гвардейцев. Неизвестно кто из них был на стороне По, а кто все это время сражался с бандитами. Невиновных убивать не хотелось.

Квинт и гоблины добрались до ангара при помощи Гифона. Он был единственным, кто не остался безучастным к спасению ученых и выступил в качестве проводника. Перед выходом из подземных трущоб общины, он выдал юноше карту патрулей, схему охраны здания, а так же пополнил запасы провианта и воды путников.

Два дня вчетвером они пробирались по развалинам мертвого города, прячась от гвардейских патрулей в заброшенных зданиях. Они обходили кордоны бандитов через замершие водоводы и почти обвалившиеся под тяжестью льда галереи. Проведя троицу витиеватым маршрутом до коричневого квартала, Гифон оставил их, уйдя обратно к своим людям.

Эта часть города хорошо охранялась, ведь именно здесь остались гвардейцы и часть выживших горожан. Для преодоления подобного препятствия троица хорошо подготовилась. Они щедро измазали свои одеяния залой и практически слились с темным ландшафтом. Чтобы сохранить таинство они ни на кого не нападали, стараясь избежать кровопролития. Именно в многочасовом ожидании прохода часового возле очередной баррикады коричневого квартала, Квинт невольно стал свидетелем прихода вооружённого отряда По к гвардейцам. Они свободно прошли сквозь баррикады в квартал со стороны захваченного бандитами города. Их явно ждали.

Сделанные защитниками из деталей декора, мебели и льда баррикады, были высотой в три человеческих роста и соединяли заброшенные здания в единый оборонительный вал. Окна ближайших строений были завалены хламом и были попросту непроходимым препятствием. Чтобы их разобрать потребуется полдня, а на поднявшийся при этом действии шум сбежится вся округа.

Мальчишка и гоблины схитрили. Они подбежали к одной из башен и быстро откопали от снега окно первого этажа. Если третий и второй этаж был завален, то скрытые под снегом первые два оставались полностью пустыми. Защитники не стали утруждать себя лишней работой. Путники прошли насквозь пустой первый этаж и прокопали выход на поверхность уже с другой стороны.

Уже будучи на одной из улиц коричневого квартала, прячась от проходящих мимо солдат под груженными деревом санями, Квинт смог подслушать разговор бандитов с гвардейцами и узнать о заговоре. Если бы у них были сторожевые собаки, то спасителям было несдобровать.

Спустя час ожидания юноша понял, что на а этом посту в сговоре были все, ведь после прохода новоприбывших воинов, гвардейцы снялись с охраняемых баррикад и ушли вместе с ними в сторону ангара. Поскольку сани с бревнами были успешно ими брошены, то Квинту и его спутникам удалось остаться незамеченными. Они только сильно замерзли, но решили продолжить свой путь.

Лурк и Нерд были отважными парнями. Как подозревал Квинт, они поддержали его не только из-за обещанной возможности прокатиться на первом в мире воздушном корабле, но и в силу свойственной с самого рождения авантюрной жилки.

До самого ангара троица добралась довольно быстро, однако из-за необходимости в скрытом перемещении им не удалось обогнать бандитский отряд. Квинт ещё раз убедился в сговоре гвардейцев и людей По, когда отследил смену часовых, что патрулировали возле ангара окружающую местность. В охваченном восстанием городе, самый важный в истории Домината проект охраняли два ленивый воина.

Хитрово и гоблины обошли часовых, и спокойно зашли в ангар, где парил корабль. От увиденного у них захватило дух, и они очень неосторожно застыли в дверях здания, разглядывая воздушное судно. Квинт вышел из оцепенения, когда любопытные коротышки устремились кораблю. Хитрово удалось остановить их и напомнить, что они находятся тут по делу, а не из-за праздного любопытства.

После этого, быстро осмотрев ярко освещённое помещение без окон, они взобрались на второй ярус и зашли в ближайшую комнату. Они тихо разбудили и быстро допросили первого попавшегося заспанного ученого. С кинжалом у горла он с радостью рассказал, где найти комнату Алекса и после чего был отблагодарен крепкой веревкой и глубоким кляпом. Гоблинам были безразличны людские потери, однако Квинт остановил их от быстрой расправы над плененным ученым. Лурк сказал, что никогда нельзя оставлять свидетелей, а Нерд добавил, что излишняя сердобольность — это верный путь в могилу.

Так они нашли Фао и теперь крадутся по светлым жилым ярусам, в попытке тихо разбудить других членов экипажа. Дойдя до комнаты Рено, отважная четверка ввалились в его логово.

Фао быстро разбудил своего товарища и также кратко пересказал ему историю Квинта. После того, как Квинт дополнил слова Алекса рассказом про грядущий захват ангара бандитами Тифуй начал собирать свои вещи. Как это ни странно, но Рено несколько не удивился историям ребят, его также не обескуражили хитрые гоблины, когда они поняли, что для ускорения процесса убеждения им необходимо снять свои балаклавы. Одеваясь на ходу, Тифуй прокомментировал происходящее:

— Я вижу только один выход — это быстро всех разбудить. Всех и без разбора. Только так у нас получится оперативно и наибольшему количеству людей рассказать правду и собрать команду, чтобы улететь отсюда. Многие будут против, но среди наших ученых и членов экипажа, есть подготовленные мною люди. — с этими словами он подмигнул Фао — Я давно подозревал и готовился к тому, что По — это человек Платона. И вот этот час настал. В головы многих я успел заложил мысль о том, что не все так просто с проводимыми тут испытаниями.

Выйдя из комнаты, небольшая команда растерялась. Они не успели обсудить, что дальше делать, и как будут дальше развиваться события. Их маленький отряд непроизвольно выстроился в ряд у поручней и люди оглядывались по сторонам в поисках решения проблемы. Гоблины в свою очередь, молча глядели с замершим в глазах непониманием на столпившихся людей. Квинт не успевал им все переводить или от охватившего его волнения попросту забывал это сделать.

— Ну и как их будить? — прервал гробовую тишину Фао.

— А я знаю? — ответил Рено — Я вообще еще не проснулся и холод собачий не особо помогает думать.

— Я знаю! — крикнул Квинт, побежав к винтовой лестнице.

Скрываться смысла уже не было. Он добежал до конца яруса и с разбега схватился за маленький канат, что был привязан к небольшому пожарному колоколу, чтобы что есть мочи в него задолбить.

Через полминуты безудержных криков о пожаре и боя колокола, чей звук разносился эхом по всему полупустому ангару, в нем не проснулся только мертвый. Испуганные люди выбегали из своих комнат, одеваясь на ходу. С пожарной тревогой тут не шутили, ведь помимо довольно пожароопасного летофракса, в помещении находились бочки с новыми горючими веществами, в том числе и с трофейным оружейным порохом.

Люди стихийно спускались со своих ярусов и собирались перед зависшим в воздухе кораблем. Дождавшись, когда проснется большинство жителей ангара, и возле судна собралась недоумевающая толпа из двух сотен человек, находившейся все это время наверху Рено, уперся руками в поручень и громко начал свою речь:

— Господа ученые! Мы просим вас простить за столь бестактное вторжение в ваш сон, но у нас для вас плохие новости. Только что мне стало известно из достоверных источников, что пришедший вчера гвардейский караван на самом деле состоит из людей По. Они действуют вопреки воле государя и преследуют циторские цели. Их задача захватить и увести на нашем же детище в Лукку всех ученых и летофракс. Они жаждут наших чертежей, нашего опыта и готовых сфер для создания собственного флота и господства в воздухе. — все громче вещал с импровизированной трибуны Тифуй — Я знаю, что в ваших сердцах лежит сомнение насчет моих слов, но подумайте сами, как эти люди так быстро появились и беспрепятственно прошли через бандитский Оз, по открытому озеру, а после взобрались на нашу скалу? Я отвечу вам, они не поднимались, они все это время были здесь и пришли из охваченных восстанием кварталов. И сейчас они придут сюда! Вернуться, чтобы захватить нас, убить неугодных и угнать в рабство полезных!

Сонная толпа ученых, работников ангара и членов экипажа зароптала после его слов. Многие начали совещаться с радом стоящими соседями, живо обсуждать и строить свои догадки и предположения. Снизу, в поддержку Рено, перехватил инициативу и начал раздавать команды его знакомый капитан Жук.

— Так! — закричал со всей мочи капитан первого в мире воздушного судна — Кериус! Берешь своих парней и баррикадируешь выходы. После такого представления сюда сбежится вся округа! Лирой грузи еду и воду со склада. Господа ученые у вас пять минут, чтобы вернуться по своим кубрикам и забрать те вещи, которые вы сможете унести с собой в руках. Отчаливаем через десять минут, никого ждать не будем. Остальные члены экипажа быстро на палубу!

После его слов ученые остались стоять в недоумении, так и не решившись на дальнейшие действия. И только члены команды капитана побежали судорожно выполнять его приказы.

— Я повторять не буду. — уже тише сказал Жук — Через пять минут мы... отлетаем. И никого ждать не собираемся.

— А чего это вы, собственно говоря, раскомандовались? — возмутился профессор Грей Валджеус — Если Вы забыли, что я тут главный, то я не замедлю об этом напомнить. Внимание! Всем стоять на своих местах. Это наглая провокация, устроенная Рено. Это они хотят улететь на корабле к врагам. Он сознательно вводит вас в заблуждение!

Но профессору не дали договорить. Его оглушил ударом в затылок, подошедший к нему со спины Тифуй.

— Я провокатор, а ты тупая рохля. — сказал Рено — Мне не нужно ваше одобрение. — обратился Тифуй к все еще стоящим без движения ученым — Мы отлетаем с вами или без вас. Решайте быстрее.

— Быстрее собаки! — закричал капитан — Осталось три минуты! Губарев! Отпускай страховочные тросы.

Воцарилась легкая суета. Безусловно, никто не был готов к столь стремительному вылету. Гоблины, прознав про то, что тут хранятся бочки с порохом, подкатили к возводящейся у входа баррикаде несколько бочонков. Они оставили себе одну и прорубив в нем дырку кинжалом начали медленно протягивать пороховую дорожку от самого входа к кораблю.

Большая часть ученых решила последовать примеру своего профессора, а именно, не мешать остальным собирать вещи для побега. Они не рискнули перечить Валджеусу и решили исполнить последнюю его волю.

Но тайно сбежать не получилось. Пять минут сборов переросли в двадцать, а за это время бандиты и гвардейцы успели собраться по тревоге.

В тот момент, когда Квинт помогал одному из членов команды подтаскивать шкаф к входу, чтобы его забаррикадировать, справа стоящий от него матрос, что держал в руках небольшую деревянную балку, упал навзничь, пораженный коротким арбалетным болтом в лоб. Шкаф они так и не дотащили.

Тут же их сбил с ног, врезавшийся со всего маху в противоположную часть шкафа гвардеец. Уже через несколько минут солдатам вперемешку с одетыми во что попало бандитами По удалось перебить возводящую преграду часть экипажа и пролезть через недостроенную баррикаду. Хлипкая оборона ученых и матросов была попросту сметена.

Вокруг кипела битва. Квинт стоял в растерянности, сжимая в правой руке свой верный кортик. Нападавшие пробегали мимо, не обращая на него особого внимания. Защитники ангара явно проигрывали более умелым в бою гвардейцам и бесстрашным головорезам. Люди в ангаре в панике разбегались, оборона входа дрогнула. Фао и Рено судорожно взбирались по трапу на борт судна, а гоблинам пришлось бросить бочку и начать убегать от приближающихся к ним воинов.

Обороняющиеся смешались с атакующими. Кто-то, как и Квинт побежал в сторону судна, чтобы как можно быстрее взобраться на спасительный борт, а кто-то решил спрятаться на лестнице, чтобы переждать битву на жилых ярусах ангара.

Никто не понимал где свои, а где чужие. Впереди Квинта бежали гвардейцы, которые пытались настичь улепетывающих к кораблю ученых. Дыхание юноши сбивалось от быстрого бега, скользкий пол также не помогал спасению.

Возле головы Хитрово пролетело копьё, ударив в спину бегущего впереди гвардейца. Древко с силой отлетело от черной брони солдата, смяв её, но не пробив. Боец сбил шаг и покатился кубарем в сторону. Его падение было очень неаккуратным — шея неестественно выгнулась под острым углом. По-видимому, его настигла быстрая смерть от её перелома позвонков.

Квинт посмотрел вперед и увидел, как капитан вместе с Алексом и Рено что-то кричали бегущим к судну людям, активно жестикулируя руками. Они указывали на противоположную от открытых врат ангара стену. Бывшие морские волки успели до нападения открыть только ворота ангара. До цепей катапульты им добежать не удалось.

Квинт на бегу оглянулся в сторону, в которую указывал с корабля его друг и увидел вплотную приставленные к задней части корабля натянутые цепи, которые тянулись от самой стены. Расходясь в сторону они соединялись воедино большим штырем, продетым сквозь звенья цепи и толстое, прибитое к стенке большое кольцо. Для запуска корабля, возле примитивного пускового механизма лежал тяжелый кузнечный молот.

К механизму катапульты бежали гвардеец и разбойник. Своих возле нее Хитрово не заметил, врагов было некому остановить. Все пропало, судно не вылетит из ангара.

"Хрен Вам, а не небо. — подумал про себя разгоряченный боем Квинт — Оно не для таких мразей как вы".

Не добежав до ближайшего борта нескольких шагов, Хитрово резко развернулся и побежал к катапульте на перехват нападавших. Он максимально разогнался и врезался что было силы плечом в остановившегося у молота гвардейца. Он ударился шлемом о дерево и упал безвольной куклой, потеряв сознание. Квинт же отлетел к соединяющему звенья цепи кольцу. Он добежал, он успел.

Стоявший рядом бандит увидев, что сделал Квинт с напарником, начал с опаской подходить к поднимающемуся на четвереньки парню. Достав из кожаных ножен меч, он ринулся в атаку на Хитрово. Замахнувшись, он решил разрубить его левое плечо.

Квинт не успел встать на ноги, дала слабину отсушенная от столкновения с гвардейцем рука, что безвольно болталась вдоль тела. Он не успевал уйти от рубящего удара нападавшего, не успевал блокировать его или перехватить руку. Единственное, что он смог сделать, чтобы себя спасти, это прыгнуть как лягушка в сторону бандита.

Он врезался головорезу в живот. В отличие от солдат они носили дешевые и легкие кожаные кирасы. Своим ударом, Квинт выбил дух из не ожидавшего подобного развития событий бандита. Они упали вместе. Несостоявшийся убийца приложился затылком о деревянный пол, а Хитрово упал на него сверху.

С усилием, все еще не чувствуя правую руку, Квинт с трудом перевалился на левый бок, стараясь освободить путь к висящему на его поясе кортику, но единственная действующая левая рука была придавлена его же собственным телом. Бандит зашевелился...

Задрав голову, Квинт встретился взглядом со своим противником. Резко перевалившись на спину, юноше удалось освободить единственную рабочую руку. Выхватив ею острый кортик он воткнул его в грудь лежащего рядом разбойника По. Удар был нанесен из неудобного положения, кортик вошел лишь на треть, с трудом пробив кожаную кирасу.

Хитрово с трудом выдернул увязшее во вражеской броне оружие и нанес еще несколько ударов, целясь также в грудь. Он удары проходили вскользь, лишь один из них попал в ранее нанесенную рану. В запале боя юноша не заметил, что врага можно было ударить в открытую шею или незащищенное лицо. Раз за разом он бил в обтянутую толстой кожей грудь противника, пока тот не перестал подавать признаков жизни.

Тяжело поднявшись из лужи крови, Квинт огляделся. Пока он сражался с двумя противниками бой в ангаре перешел к бортам корабля. В его товарищей стреляли вражеские арбалетчики, прикрывая взбирающихся на борт судна гвардейцев. Но не это было главным. От входа в сторону Квинта, бежало несколько солдат. Один из них был буквально в десятке шагов от юноши.

"Еще на одного меня не хватит. — подумал Квинт — Прощайте ребята".

Единственной здоровой рукой парень схватил кувалду и ударил по продетому сквозь звенья цепи катапульты штырю. Она была слишком тяжелой и он не справился, задев спасительный стержень вскользь. После второго удара он провалился лишь на половину, практически высвободив верхнюю цепь.

В тот момент, когда Хитрово со всего маху опустил на штырь молот в третий раз, его сбил с ног врезавшийся в него гвардеец. Квинту вновь повезло, пока он падал, над ним пролетели высвободившиеся цепи катапульты. Сбившему его солдату повезло гораздо меньше. Удар одной из летящих цепей пришелся на его бок. Солдата и бегущего за ним гвардейцев раскидало в разные стороны от столкновения с катапультой.

Квинт тяжело поднялся, и устало привалился спиной к стене ангара. У него получилось, он смог выбить штырь. Юноша видел, как освобожденные им цепи разлетелись по ангару, тем самым катапульта с силой выстрелила судно на свободу. Он смотрел на своего единственного друга, что удалялся от него стоя на корме воздушного корабля. Он провожал его взглядом, наблюдая, как судно покидало распахнутые настежь ворота ангара.

Последнее, что услышал Квинт, был топот множества сапог и лязг железной брони. Он не видел, кто к нему подбежал и что собирался с ним сделать. Да это было уже и не важно, ведь сил для продолжения борьбы просто не было. Он смотрел только на корабль.

Сильный удар в лоб пришелся неожиданно. Голова юноши запрокинулась назад, и он ударился затылком о деревянную стену. Он медленно завалился на бок. Сквозь полураскрытые, замутненные глаза он видел, как наполнились ветром паруса, покинувшего остров судна.

Квинт закрыл глаза...

Вместо эпилога (продолжение 1-й книги).

Лирий встречал последний идущий из остальной части Домината караван. Колонна впряженных в сани солдат пересекала границу графства вампиров, войдя в ворота высоких каменных стен, перекрывавших вход в долину. Последний километр пути был для воинов самым сложным, ведь ведущая к стене дорога, брала свое начало с замерзших болот и резко забирала вверх к высокогорной долине.

"Ну, вот и всё — подумал Лирий — осталось дождаться волны".

Князь принял историческое решение и не направил, как планировалось ранее, армию в подземное царство теннов. Он никогда никому не доверял и в этот раз также благоразумно не доверился Платону. Стоило только им пересечь врезанные в гору порубежные врата, отделявшие земли людей от джунглей ящеров, как они тут же попали бы в подготовленную теннами и главой тайной канцелярии засаду.

По данным личных агентов князя Платон Кассий давно предал его, заблаговременно готовясь к заговору. Получив большие полномочия, делегированные ему Лирием для организации нового исхода, а также окончательно заручившись поддержкой теннов, которые согласились в случае гражданского конфликта выступить на его стороне, Платон решился на столь отчаянный шаг как предательство.

Сильно поредевшая из-за восстания Небограда подконтрольная Кассию гвардия не была способна победить в открытом противостоянии армию генерала Тория. Возможен был только неожиданный, тайный удар в спину.

Уведя людей в другую сторону и не придя к установленному времени к вратам, Лирий спутал Платону все карты.

Таким образом, в графстве вампов оказались не только маргиналы и отбросы общества, что все это время свозили солдаты в долину, но и благонадежные, нормальные люди, что бежали вслед за армией от беды.

* * *

Настоящий хозяин Небограда По не собирался бежать как крыса с тонущего корабля. Наоборот он собирался на этом корабле спастись. Пока правительство предпринимало жалкие попытки увести как можно больше добра, По ввозил запасы на воздушную скалу. Его люди в отличии от остальных спокойно переживают долгую зиму, не зная голода, не замерзая насмерть в пути. Они не толпились с другими беженцами, не воевали с обезумевшей знатью и не были угнаны в полон людоедами. Люди По не участвовали в разворачивающейся в ледяных пустошах драме.

По понимал, что если нечего не предпринять, то ему не удастся выжить на летающем острове. Из-за того, что остров низко весел над поверхностью земли, многометровая волна должна была полностью его снести. Он не стал участвовать в войне всех против всех за возможное обладание жалким, голодным местом в предгорных регионах страны.

Почти целый год день за днем тысячи рабов и военнопленных проводили в катакомбах земляные работы. Благодаря удавшемуся восстанию и провалившейся военной операции тайной канцелярии у контрабандиста не было нехватки рабочих рук.

По команде По в одну из четырех рукотворных пещер были перенаправлены внутренние скальные воды. Вода заполняла естественные пустоты, увеличивала давление на специально расширенные расщелины, протекала сквозь увеличенные руками рабов трещины. От воздушной скалы откололась часть. От резкого изменения массы остров затрясло. Он стал медленно подниматься к небесам.

Небоград перестал быть досягаем не только для людей, но и для волны.

* * *

Островитяне заняли всю территорию Дау, полностью покинув Юрон. Высота расположения княжества позволяла им не задумываться о грядущем бедствии, расходовать все свои силы на восстановление опустошенного войной региона. Но не были бы они разумными существами, если бы не вели междоусобную войну. Частично рухнувший союз разных островных государств практически полностью распался при высадке на материк.

Теперь же между представителями разных рас шли неустанные битвы за наиболее благоприятные для жизни горные территории, за богатые ценными месторождениями земли, плодородные поля. Вместе со своими обычаями и традициями заморские интервенты принесли на земли людей свою магию, культуру и знания. Еще не скоро островитяне смогут встретиться с достойным противником, с теми, кто по достоинству сможет оценить их превосходство, с теми, кто родился и вырос в краю некромантов...

Магический институт — обособленная группа магических заклинаний, качественно однородно изменяющих объективную действительность, внутри одного вида магии или на их стыке.

Передовой отряд воинства

разбойники

Кромка на кромку.

Седовласый пошли, оставь его! (остр.)

плен

Древняя раса или цивилизация, предшествующая существующим.

224