Седьмой курс Гарри. Волдеморт убит. Но у Дамблдора свои планы. Гарри отправляют в Азкабан по ложному обвинению. Но Гарри не так прост как кажется и может поменять историю. Для любителей плохого Дамблдора, хорошего Волдеморта и сильного Гарри. Полный ООС всех героев. Книги 4,5,6,7 учитываются частично. Пейринги: ГП/ГГ, РУ/ЛЛ. История будет долгой...
Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер
Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Рон Уизли, Вольдеморт, Альбус Дамблдор
Драма/ Приключения/ Любовный роман || гет || R
Размер: макси || Глав: 25
Предупреждения: ООС, AU
Начало: 03.02.09 || Последнее обновление: 17.06.11
Глава 1. Ночь, изменившая все
Глава 1. Ночь, изменившая все
Нет ничего печальнее смерти иллюзии.
Кестлер
Поворот, еще один коридор, на этот раз не очень длинный, потом лестница, в ней тридцать две ступеньки, и он на месте. За пять лет эти переходы, и коридоры были изучены так же хорошо, как его собственная холостяцкая квартирка, пожалуй, даже лучше. Здесь он знал каждую выбоину, каждый выступ, каждую ступеньку. Очередной обход замка. Такие обходы по инструкции Министерства проводятся два раза в сутки. Их в смене двое, так что один раз в день он отправлялся по заранее утвержденному маршруту проверять заключенных волшебной тюрьмы Азкабан. Сегодня ему выпала вечерняя смена. Бывший аврор Дэвис Коуэл остановился отдохнуть. Нелегко уже в его возрасте совершать подобные променады. Что поделать, другой работы ему не предлагали. Теперь в почете Герои Войны, молодое поколение Ордена Феникса, выкормыши Грюма. И плевать, что ты сорок семь лет рисковал собственной шкурой, плевать на огромный опыт работы. Теперь его, заслуженного аврора, отправили сторожить узников. Других вариантов не было — либо работа в Азкабане, либо мизерная пенсия.
Дэвис, кряхтя, продолжил путь. Осталось проверить только одного заключенного, но его камера, будто специально, располагалась на самом верху, под крышей, тогда как остальных гостей сего заведения, наоборот, стремились упрятать поглубже в подвалы. "Даже здесь, в Азкабане, он умудрился оказаться особенным, не таким, как все. Удивительный парень" — подумал Коуэл, поднимаясь по крутой лестнице.
Старый аврор преодолел последние ступеньки и оказался на небольшой круглой площадке, куда выходила всего одна дверь. Он привычным движением открыл глазок и заглянул в камеру. Он заранее знал, что там увидит.
Каждый день одно и тоже, вот уже пять лет.
Заключенный сидел на грязном полу, прислонившись плечом к холодной стене, и выводил пальцем одному ему понятный узор на камне. Иногда губы узника шевелились, но слов было не разобрать.
С этим парнем точно что-то неладно. Дэвис обладал поразительной даже для авроров интуицией, и что самое главное — доверял своей интуиции больше, чем любым, даже самым проверенным, фактам. И это не раз спасало его шкуру от крупных неприятностей. И сейчас эта самая интуиции просто кричала о том, что за дверью этой камеры происходит что-то странное.
Да не его это дело, разбираться в странностях заключенных, его дело — проверить, вот он и проверяет. Воистину, если бы кто-то хоть раз спросил Дэвиса Коуэла, то бесспорно, узнал бы много такого, что заставило бы задуматься о "странностях", происходящих с узником Азкабана Љ 124 532. Но никому не было дело до того, что думает старый аврор. А зря.
Под сухим канцелярским "узник Љ 124 532" скрывалось имя, известное в магическом мире Британии, каждому — Гарри Поттер.
Дэвис Коуэл закрыл глазок и подошел к небольшому окошку. Он достал из кармана пачку маггловских сигарет и, не торопясь, закурил. Старый аврор вспоминал тот день, пять лет назад, когда именно в эту камеру было приказано поместить Гарри Поттера. Он тогда тоже дежурил. Парня доставили в полдень, тот не сопротивлялся, не вырывался, просто покорно делал, что ему говорили, поэтому, доставившие его молодые авроры быстро сунули документы и поспешили исчезнуть, буркнув в ответ на вопросы охранников тюрьмы: "Сами сегодня все узнаете". Через пару часов сова принесла экстренный выпуск "Пророка". На первой странице красовался заголовок "Мальчик-Который-Выжил — жестокий убийца". Об этом много писали и в основном ерунду. Дэвис Коуэл мог поклясться, что никого этот парень не убивал, уж он — то за свои сорок семь лет работы в аврорате повидал не одного убийцу. Дэвис частенько задерживался у двери этой камеры, делая очередной обход, словно хотел найти подтверждение своим догадкам. Но парень только и делал, что сидел на полу и невидящим взглядом смотрел на каменные стены, изредка среди его бессвязного бормотания можно было разобрать несколько слов, точнее имен: Сириус, Рон, Гермиона....
Пять лет назад.
Прошло два месяца с тех пор, как отгремели фанфары Великой Победы, отзвучали поздравительные речи и поминальные молитвы. Магически мир Британии постепенно привыкал к новой жизни, в которой Волдеморту отводились только воспоминания. И редко для кого воспоминания эти были счастливые, ничем не омраченные, ликование от победы не могло затмить горечь от потери родных и друзей. Но сразу после победы творилось что-то невообразимое. Британия праздновала. Рыдала, оплакивала погибших, но со слезами на глазах праздновала начало мирной, и как многие хотели верить, счастливой жизни.
Чествование главных Героев Войны проходило с большой помпой. Хогвартс, пусть и сильно пострадавший во время Последней Битвы, стал официальным центром торжеств. Замок с трудом вместил всех гостей. На церемонии вручения наград в большом зале собрались студенты, учителя, родственники, министерские чиновники и еще много волшебников, не имевших никакого отношения к происходящему, но всеми силами стремившихся соприкоснуться с историей. Под шквал аплодисментов Гарольду Джеймсу Поттеру вручили Орден Мерлина Первой степени за победу над величайшим темным волшебником столетия. Его друзья — Гермиона Джейн Грейнджер и Рональд Биллиус Уизли получили по Ордену Мерлина Второй степени за неоценимый вклад в Победу. Вручались ордена и защитникам Хогвартса. Многим — посмертно. Гарри не смог сдержать слез, глядя, как выходят родители и принимают ордена за своих погибших детей. Колин Криви, Лаванда Браун, Фред Уизли... Эти имена навсегда останутся в его памяти. Потом были еще речи, поздравления, фотографии для прессы. Гарри помнил все происходящее очень смутно, ему всегда было не по себе на таких сборищах.
После шумного празднования Победы, длившегося не один день, жизнь в стране начинала потихоньку возвращаться в свое привычное русло.
В Хогвартсе, наконец — то, стало тихо и спокойно: гости разъехались, большинство студентов — тоже. В замке остались только ученики пятых и седьмых курсов, которым предстояла сдача СОВ и ЖАБА. Война войной, но итоговую аттестацию учеников никто не отменял.
Гарри, Рон и Гермиона сидели возле озера под большим деревом с учебниками и кучей чужих конспектов. Предполагалось, что они готовятся к экзамену по зельям. Гермиона твердо решила, что они сдадут ЖАБА вместе со своими однокурсниками, совершенно не поинтересовавшись, что же по этому поводу думают юноши. Тем оставалось только смириться и принять как должное, что им придется за месяц пройти программу 7 курса. Это их нисколько не огорчало и не пугало: еще бы, они нашли и уничтожили хоркруксы, Гарри победил Волдеморта, что им какие-то экзамены... Они были молоды и счастливы, радовались жизни и любили, перед ними был открыт весь мир. Единственное встречное требование, которое выдвинул Рон — это не сидеть все время в пыльной библиотеке. Так что, такие вот вылазки на берег озера стали регулярными.
Необходимость подготовки к экзаменам стала для всех троих поводом спрятаться от назойливых взглядов и восхищенных вздохов. Особенно в этом нуждался Гарри. Стены Хогвартса давали ему возможность некоторое время побыть вдали от суеты и любопытных глаз, хотя и сюда порой удавалось проникнуть парочке особо настырных журналистов или очень неугомонных поклонниц.
Рон лежал на животе и делал вид, что читает учебник по высшим зельям. На самом деле он украдкой с улыбкой посматривал на своих друзей.
Гарри сидел, прислонившись спиной к дереву. Он давно скинул мантию, развязал галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки. На улице стояла нетипичная для начала лета жара. В отличие от лучшего друга, победитель Темного Лорда даже не делал вид, что его интересует то, что написано в учебнике. Все внимание Гарри было приковано к сидевшей рядом девушке. Гермиона просматривала конспекты лекций, неизвестно где и как ею добытые за день до экзамена, и смешно морщила носик, когда встречала в записях непонятные места или просто ошибки. Все-таки Гермиона — это Гермиона. Гарри притянул подругу поближе и чмокнул ее в макушку, девушка повернулась и попыталась сердито посмотреть на парня, но у нее ничего не получилось, как только она встретила его взгляд, то губы невольно сами растянулись в улыбке.
— Ребята, вы так чертовски здорово смотритесь вместе, — Рон, наконец, отбросил в сторону учебник и насмешливо смотрел на парочку.
Гарри только улыбнулся, Гермиона же, покраснев, снова уткнулась в конспекты. Юноши рассмеялись.
— Рон, Гарри, я готовлюсь к экзамену, и вам советую заняться тем же, если не хотите опозориться перед комиссией.
Парни проигнорировали слова подруги.
— Скучаешь без Луны? — Гарри сочувственно посмотрел на Рона.
— Угу, — кивнул тот, поджав губы. — Ее отец обещал, что отпустит ее к нам в Нору на каникулах погостить. — Рон перевернулся на спину и, закинув руки за голову, прикрыл глаза, мечтательно улыбаясь.
Гарри только порадовался, что его любимая девушка сейчас рядом с ним и ему не надо ждать еще целых две недели, чтобы ее увидеть или поцеловать. Повернувшись к Гермионе, он слегка подул ей в ухо. Гермиона вскинула на него глаза:
— Гарри, ты меня отвлекаешь, я не смогу нормально подготовиться, если ты и дальше будешь так себя вести, — и, чтобы скрасить резкую реплику, чмокнула его в нос.
— Гермиона, ты и так все сдашь. Я вообще не понимаю — зачем тебе что-то учить? — Гарри вернул поцелуй.
— Я не учу, я повторяю — это разные вещи. — Гермиона поудобнее устроилась в объятиях молодого человека и снова вернулась к конспектам и учебникам.
Рон приподнялся на локтях.
— Это еще что такое? — к ним приближался какой-то пятикурсник с Хаффлпафа, — и что ему здесь надо?
Хаффлпафец подошел к ребятам и, слегка смутившись, протянул Гарри пергамент:
— Профессор Дамблдор просил передать, — мальчишка с трудом выдавил из себя слова, передавая Гарри свиток, — он ждет тебя.
— Э..., спасибо. — Гарри удивился, он видел директора за обедом, но тот ни словом не обмолвился о том, что хотел бы с ним поговорить.
Гарри развернул пергамент.
"Дорогой Гарри, не хотел отвлекать тебя от подготовки к экзаменам, — Гарри словно наяву увидел задорный блеск голубых глаз директора, — но обстоятельства требуют немедленного вмешательства. Прошу тебя, как только получишь это послание, сразу зайти ко мне, это очень важно. Альбус Дамблдор".
Гарри нахмурился. Что такого могло случиться, что он срочно потребовался директору?
Гарри молча протянул пергамент Гермионе.
— Мне надо к директору. Не скучайте тут. — Юноша поднялся на ноги и стремительно направился в сторону замка.
Рон, все-таки соизволивший вернуться из мира своих грез на грешную землю, вопросительно посмотрел на Гермиону. Та молча передала ему послание директора для ознакомления. Слова были не нужны. За последний год они очень хорошо научились понимать друг друга. В гриффиндорской гостиной даже шутили, что они мысли друг друга читают, так что им и к экзаменам можно не готовиться, все равно за всех троих сдавать будет Гермиона.
— Есть предположения? — Рон сел и посмотрел в сторону замка.
— Относительно кого или чего? — девушка все еще просматривала конспекты.
— Герм!
— Рон, по поводу предсказаний — это не ко мне, а к Треллони, она у нас штатный провидец.
— Неужели тебе не интересно, что происходит?
— Узнаем, как только вернется Гарри, — девушка пожала плечами, — дай, пожалуйста, справочник.
Рон огляделся в поисках нужной книги. Найдя объемный том, юноша передал его подруге. Заниматься совершенно не хотелось, особенно учитывая таинственное послание директора.
Гарри подходил к кабинету директора. Его все больше и больше охватывало беспокойство. За эти два месяца Гарри никак не оставляло ощущение того, что они что-то упустили, не поняли до конца, не заметили. Юношу не оставляло чувство незавершенности. Он пытался говорить об этом с друзьями, но Гермиона улыбнулась и провела с ним "сеанс психотерапии", в результате он и сам поверил, что просто не до конца привык к нормальной жизни. Без постоянного напряжения, без гонки за хоркруксами, без маячившей за спиной тени Волдеморта. Жизнь Мальчика-Который-Выжил была неразрывно связана с Волдемортом. Последнего больше нет, значит, пора было учиться быть просто Гарри Поттером. Легко сказать... Гарри все равно так и не успокоился до конца, просто решил разобраться с тревожившими его подозрениями позже. И вот этот "срочный вызов" Дамблдора.
Гарри и не заметил, как за невеселыми размышлениями, оказался у дверей кабинета директора. Юноша назвал горгулье пароль
— "Козинаки" — директор в последнее время пристрастился к восточным сладостям.
Винтовая лестница плавно доставила его к кабинету директора. Гарри постучал и вошел.
— Гарри! Мой мальчик! Заходи! Присаживайся. Халвы с чаем?
Гарри вежливо отказался. Его, признаться, стала раздражать извечная привычка директора тянуть кота за хвост. Словно игра такая: Гарри старался не выдать своего нетерпения, а директор не спешил удовлетворить любопытство Гарри.
— Видишь ли, в чем дело, — директор откинулся на спинку кресла и отхлебнул ароматного чая, — Хоть Волдеморта больше нет, но это не означает, что наша борьба закончена. Как мне не горько тебе это говорить, но нам еще очень многое предстоит сделать. Я понимаю, что ты надеялся, что никогда больше ...
— Директор, что-то случилось? — не выдержал Гарри.
— После Волдеморта осталось его наследие: книги, артефакты и многое другое. Эти вещи опасны, особенно если попадут в плохие руки. Речь идет об одном из таких артефактов. Я хотел бы передать эту любопытную вещицу, которая, долгое время считалась утраченной, тебе, — директор с видимым удовольствием опустил кусочек халвы в рот, — конечно же, с твоего согласия.
— А что это за артефакт? — природное любопытство все же одержало верх. Гарри подался вперед.
Дамблдор улыбнулся.
— Книга, Гарри, один из трудов Салазара Слизерина. Как я уже говорил, ее долгое время считали утерянной. Но она оказалась в свое время в руках тогда еще Тома Риддла.
— И что в ней такого, что вы не можете ее хранить в Хогвартсе?
— Я всегда считал, что Хогвартс — самое надежное место для хранения подобных вещей, до тех пор, пока некие первокурсники не занялись поисками философского камня.
Гарри прикусил губу. Студенты Хогвартса — это вообще особый вид "Homo magus", способный сделать то, что в принципе считается невозможным, причем, совершенно не видя в происходящем ничего особенного. Озабоченные своими проблемами, он и его друзья периодически "выпадали из жизни", вследствие чего не владели информацией обо всем происходящем в школе. После Великой Победы их "просветили" относительно многих и многих событий, о которых они и понятия не имели. Чего только не узнаешь сидя вечером возле камина в гриффиндорской гостиной. Гарри с изумлением узнал, например, что некоторые сердобольные студенты втихаря подкармливали Пушка. И это не самое страшное. Оказывается, в туалете плаксы Миртл периодически собирались девчонки с разных факультетов "просто поговорить" (читай посплетничать) и даже наткнулись на их котел с готовящимся оборотным зельем. Благо это были всего лишь третьекурсницы и не такие умные, как Гермиона, чтобы точно определить, что за состав находится в котле, просто решили, что кто-то экспериментирует с приворотным зельем. Об остальном Гарри не хотел даже думать. Кто сказал, что среди учеников Школы Магии и Волшебства не найдется еще один, хоть вполовину, так же как и Гарри притягивающий приключения, или не объявятся новые мародеры? Может через десять лет, а может через пятьдесят, а может и через сто, но кто-нибудь обязательно наткнется на эту книгу.
— Но почему мне, профессор? — Гарри действительно не мог понять, для чего ему эта книга.
— Я ДОВЕРЯЮ ТЕБЕ, как никому более, к тому же ты уже доказал, что стал очень сильным волшебником и я уверен, что в твоих руках эта книга никогда не принесет никому вреда. Она сейчас находится в тайнике в Запретном лесу. Волдеморт поместил ее туда незадолго до нападения на Хогвартс. И более того — книгу уже ищут.
— Откуда это известно?
— Некоторые из Пожирателей начали говорить.
Гарри только кивнул. После Великой Победы начались поиски сторонников Темного Лорда. Какими именно способами велись эти поиски, и как удалось заставить говорить пойманных Пожирателей, он старался не думать.
— Волдеморта больше нет, но многие его сторонники все еще на свободе, — продолжил директор, — Более того, его идеи все еще находят своих почитателей среди волшебников. Малфои и подобные им никогда не успокоятся. Они затаятся, будут примерными гражданами, но никогда не изменят своим идеалам избранности чистокровных магов. Рано или поздно это приведет к появлению очередного Темного Лорда.
— Что? Разве мы не уничтожили все хор...
— Тихо, Гарри, тихо. Я говорю не о возрождении Волдеморта, а о самой идее. Всегда найдется кто-то, кто захочет власти, денег, бессмертия, избранности...
При последних словах директора Гарри поморщился.
— И у таких людей найдутся последователи. Кто-то будет поддерживать их из-за страха, кто-то из-за денег. Есть много способов влиять на людей. К тому же, людям свойственно забывать плохое. Это защитный инстинкт. Сито времени не пропускает плохих воспоминаний.
— Кто сможет забыть то, что произошло в Хогвартсе? Разве ТАКОЕ можно забыть? — Гарри вскочил со стула, со всей горячностью, свойственной молодости он был уверен, что никогда не забудет.
— Для тебя и твоих друзей, для тех, кто защищал Хогвартс — это реальные события, это то, чем вы жили, это то, что произошло с вами. Но для многих — это только рассказы, воспоминания других людей, статьи в "Пророке", темы для разговоров на кухне за чаем. А через несколько поколений, это будет лишь очередная страничка истории, строчки в учебниках, старые колдографии в альбомах. Для твоих внуков, даже детей, это уже не будет частью ИХ жизни. И воспринимать они эти события будут по-другому. И оценивать — тоже по-другому. Но мы отвлеклись от темы. Нам нужно как можно скорее отыскать тайник и забрать оттуда книгу, пока до нее не добрались оставшиеся на свободе пожиратели. Я думаю можно позвать с нами твоих друзей, потому что ты все равно им все расскажешь, да и прогулка по ночному лесу — это было так давно, кажется, еще на первом курсе? — Дамблдор подмигнул Гарри и откусил очередной кусочек халвы.
— Да, сэр, — ну не говорить же директору, в самом деле, что только накануне вручения ордена Мерлина они с Роном сделали очередную вылазку в Запретный лес, чтобы попробовать отыскать одичавший фордик "Англия", живший в лесу со второго курса их обучения, который, на спор с Дином Томасом, Гарри с Роном должны были сфотографировать. Пари они проиграли, не найдя "Форд", а при одном только воспоминании о том, что им с Роном пришлось сделать, выполняя желании Дина, у Гарри горели уши.
Время за разговором пролетело незаметно. За окном уже темнело.
— Я тогда пойду за Роном и Гермионой — поднялся со своего места Гарри.
— Они уже в гостиной Гриффиндора, советую связаться с ними через камин. Пусть ждут нас за хижиной Хагрида.
Прошло больше двух часов, Гарри так и не вернулся. Беспокоиться начала уже Гермиона. Вечерело. Подул прохладный ветерок, о котором так мечталось днем. Небо потихоньку заволакивало тучами.
— Пошли в замок, — Рон протянул руку Гермионе, помогая ей подняться. Одним движением палочки юноша отправил все учебники и пергаменты в сумку, которая с трудом вместила все это богатство. Подхватив сумку, Рон только выразительно посмотрел на девушку. Та, казалось, ничего не заметила. Слегка нахмурив брови, она задумчиво смотрела на озеро, по которому ветер гнал мелкую рябь. Рону пришлось три раза окликнуть ее, чтобы привлечь ее внимание.
Друзья направились в замок. В гриффиндорской гостиной, как всегда, было шумно. Поговорив с однокурсниками, Гермиона выяснила, что Гарри так и не появлялся... Девушка не находила себе места. Что такого могло случиться? За ужином она без аппетита поковырялась в тарелке, и, почти не притронувшись к еде, вернулась в гостиную факультета, как раз вовремя, чтобы заметить зеленое пламя, полыхнувшее в камине.
— Герми.
— Гарри. Что случилось? Где ты?
— Я у директора. Остальное объясню позже. Идите прямо сейчас с Роном к хижине Хагрида и ждите нас там. Все, до встречи.
Гермиона на секунду замерла, решая, что лучше: дождаться Рона здесь или все же идти к большому залу, надеясь, что они не разминутся по дороге. В этот момент портрет Полной Дамы открыл вход в башню Гриффиндора, и в гостиную вошла большая группа студентов, среди которых Гермиона увидела знакомую рыжую шевелюру.
— Рон...
Гарри шел рядом директором в сторону Запретного леса. Он все еще не мог понять, зачем именно ему Дамблдор хотел отдать эту книгу. Что это за книга Слизерина, директор Хогвартса так же уточнять не стал. И почему им надо именно ночью тащиться в Запретный лес к какому-то тайнику, почему книгу не забрали сразу же, как стало о ней известно? Гарри пытался сопоставить факты, но у него получался один и тот же результат — от него опять что-то скрывают.
Тем временем они достигли опушки Запретного леса за домиком Хагрида. Рон и Гермиона уже были на месте. Коротким кивком Дамблдор поприветствовал их и зашагал вглубь леса, знаком велев гриффиндорцам следовать за ним.
— Люмус, — прошептала Гермиона, после того как пару раз споткнулась о корни деревьев. Ее примеру последовали Рон и Гарри. Дальше шли молча, так как прекрасно знали, что директор скажет только то, что сочтет нужным и только тогда, когда сочтет нужным, а вести разговоры не о чем вроде как было не совсем уместно. Минут через десять на какой-то небольшой поляне Гермиона прошептала:
— Здесь заканчивается граница аппарирования, проходящая через лес, — директор, услышав слова Гермионы, остановился и резко развернулся лицом к ребятам.
— Верно, мисс Грейнджер, дальше мы не пойдем, — а потом добавил, — Надеюсь, вы никому не сказали, куда направляетесь?
— Нет... — Гермиона начала потихоньку пятиться, из всех троих она всегда была самой здравомыслящей и у нее первой стали закрадываться сомнения относительно поведения директора.
— Гарри, будь добр, дай мне, пожалуйста, свою палочку, — директор Хогвартса протянул руку за волшебной палочкой Гарри и тот безропотно вложил ее в сухую ладонь старика.
— Гарри, нет, это не ...— Гермиона не успела закончить фразу, как к горлу Мальчика-который-выжил была прижата палочка директора, а палочка Гарри направлена на ребят.
— Давайте без глупостей.
Рон и Гермиона застыли на месте, не зная, что предпринять. Любое их действие могло стоить Гарри жизни. Этого секундного замешательства хватило директору для того, чтобы невербальным Экспелиармусом обезоружить двоих гриффиндорцев и отбросить их волшебные палочки в сторону.
— Великие волшебники, — с издевкой бросил Дамблдор, — я, признаться, до сих пор не пойму как вам все-таки удалось убить Тома.
Гарри злился на собственную беспомощность, понимая, что они оказались в ловушке. Ни он сам, ни его друзья ничего не могут сделать — до палочек ни Рону, ни Гермионе не добраться, а его собственная была сейчас направлена на них. Кто этот человек, выдающий себя за Дамблдора, что случилось с настоящим директором, видел ли кто-нибудь, как они выходили из замка? Вопросов было много, а времени искать ответы не было совсем.
— Прости Гарри, — продолжал тем временем директор Хогвартса, — но у меня нет другого выхода. Авада Кедавра. Авада Кедавра.
Гарри, не веря своим глазам, смотрел, как падает сначала его лучший друг, а потом его любимая.
— Нет!!!! Этого не может быть! Кто вы? Вы — не профессор Дамблдор, что вы с ним сделали?
— Милый, наивный, добрый Гарри... За все эти годы ты так и не научился принимать этот мир таким, какой он есть, — снисходительно начал директор, словно объясняя несмышленому ребенку прописные истины бытия. — Ты не хочешь верить, что я убил твоих друзей, поэтому пытаешься найти приемлемое для себя объяснение, глупое, нелепое объяснение, вместо того, чтобы просто принять правду. Правда не вписывается в придуманный тобой мир. Как легко: вы не Дамблдор, и это все объясняет, это вписывается в привычные для тебя рамки, так проще. Как склонны мы все видеть лишь то, что хотим видеть. И как просто завоевать доверие: дай человеку иллюзию того, чего он хочет, и все ... Ты хотел любви и семьи — и ты получил доброго дедушку Альбуса, мудрого, понимающего, у которого на плече можно поплакать, попросить совет, который пожалеет, погладит по головке... Разве мог он убить? Да еще твоих лучших друзей? Не только ты, все, все вокруг легко забыли, кто такой Альбус Дамблдор. Ты не хочешь видеть в Альбусе ту, другую половинку, которая победила Гриндевальда. А ведь мы были когда-то друзьями. Как думаешь, легко ли поднять руку на человека, к которым вот так же, как вы сегодня, я сидел на берегу озера и мечтал о будущем? Никто никогда не видел в школьном профессоре трансфигурации знатока темной магии, потому что все считали его Великим Светлым Магом, и он просто не мог соприкасаться с тьмой. Наивные, нельзя победить тьму, не познав ее сущности. Ах, Гарри, Гарри... Все твои беды от того, что ты хочешь видеть в людях только хорошее, и поэтому никогда не видишь истину, не видишь настоящих людей, не можешь их понять.
— Я не верю... Этого не может быть. Профессор, вас опоили, околдовали, скажите, что вы последнее помните...
— Мне жаль тебя разочаровывать и лишать иллюзий, которыми ты жил, но я действительно Альбус Дамблдор. Это я рассказывал тебе о зеркале Еиналеж, это я предложил вам с мисс Грейнджер воспользоваться хроноворотом, это мой кабинет ты разгромил после смерти Блека.
Гарри начал постепенно осознавать, что перед ним действительно директор Хогвартса.
— Почему, что они вам сделали? — Гарри не мог найти в себе сил еще раз взглянуть на лежащих чуть в стороне друзей.
— Ничего.
— Тогда зачем...
— Из-за тебя. — Это было самое страшное, что когда-либо в своей жизни слышал Гарри.
Их убили из-за него... У него больше не было тех, ради кого стоило бы жить. Рон и Гермиона погибли только из-за того, они оказались рядом с ним, из-за того, что 7 лет назад в Хогвартс-экспрессе в купе, в котором ехал Мальчик — который — выжил, случайно вошел Рон Уизли, из-за того, что в это же купе заглянула Гермиона Грейнджер. Только вот случайно ли? Эти двое год за годом были рядом, и именно они заменили Гарри семью, о которой он так мечтал, не Дамблдор, а Рон и Гермиона. Они поддерживали его, стали его опорой. Да, они ссорились, не без этого, но они всегда были рядом, дарили ему душевное тепло, вселяли веру в его силы. Это не он победил Волдеморта, а они... Рон и Гермиона. Теперь оба мертвы. Лучше бы он лежал сейчас там, на мокрой земле. Но он жив...
Стон, хриплый, глухой стон умирающей души, стон, наполненный нечеловеческой болью, разнесся над лесом.
Гарри не видел, как за считанные секунды в его черных как смоль волосах появилась белоснежная прядь, прямо над шрамом. Не видел он и того, как сменялись эмоции на лице Альбуса Дамблдора: безразличие исчезло и появилось любопытство. Заглянув в сознание юноши, директор отшатнулся. В его глазах отразился страх, даже не страх, а ужас.
Волна нестерпимой боли вытолкнула директора из головы юноши. Человек не в силах вынести такую боль, это страшнее тысячи круциатусов. Вновь применить легиллименцию Дамблдор не решился. Он только уверился в правильности принятого им решения. Этот мальчик становится опасен.
Гарри тем временем обрел способность говорить.
— Вы же знали, что я сделаю все ради них, зачем было убивать? — голос не дрожал, просто стал хриплым, как у старика, — Они всегда были на вашей стороне...
— Нет, Гарри, они были на ТВОЕЙ стороне. Ты вырос, в тебе проснулись силы великого волшебника, ты стал опасен для меня.
— Но ОНИ не были для вас опасны
— Это как сказать. ТЫ стал опасен, а они были ВМЕСТЕ С ТОБОЙ.
— Я бы уехал, бросил все, жил бы среди магглов.
— И они бы так просто это приняли? Грейнджер с ее мозгами и Уизли с его напором перевернули бы весь мир, но нашли бы тебя.
— Тогда убили бы меня...
— Вот тут и заключается главная проблема, Гарри. Я не могу тебя убить. Это слишком большой риск. В тебе заключена сила, о которой даже я мало что знаю, и которой я не могу управлять, хотя, возможно, именно я и наделил тебя этой силой, когда после рождения наложил на тебя одно, считавшееся утраченным, заклинание. Тогда я не думал, что мой эксперимент будет таким удачным. Ты стал Избранным, Мальчиком — который — выжил только лишь потому, что когда ты родился, я наложил на тебя найденное мною заклятье Слизерина, защищающее от Авады. Именно поэтому ты выжил той ночью. Но магия — вещь презагадочнейшая. Она непредсказуема. Сколько бы ее не изучали — она все равно остается тайной за семью печатями. Благодаря этому заклинанию, ты не только смог выжить после Авады, но и уничтожить Тома Риддла. Ты не только раз за разом уходил от него живым, но после каждой вышей встречи, ты становился сильнее, словно впитывал в себя часть его магических сил. Такого эффекта даже я не ожидал. Ты сам этого не замечал, но я чувствовал, как кипит в тебе магия. Ты даже не осознаешь, насколько ты стал силен. Но это не только светлая магия, я чувствую это. И поэтому, ты представляешь для меня опасность. Хоть у меня и имеется парочка хоркруксов, но повторить судьбу Тома я не хочу, поэтому я НЕ БУДУ РИСКОВАТЬ, пытаясь убить тебя, но и оставить тебя без контроля я тоже не могу. Ты отправишься в Азкабан. А они, — кивок в сторону убитых юноши и девушки, — только повод.
Гарри зажмурился и покачал головой, словно надеялся, что когда он откроет глаза, этот кошмар исчезнет. Страшно. И не от того, что говорил стоящий перед ним человек, а от того, КАК он это говорил. Гарри мог понять презрение, гнев, злость, что угодно, только не это безразличие. Как такое возможно? Волдеморт с его исковерканной собственными руками душой — невинный младенец по сравнению с этим ...
Гарри не знал, как можно назвать человека, который убивает только потому, что так ему будет проще жить...
Да, директор, был прав, говоря, что он, Гарри, никогда не разбирался в людях. Спасибо за урок, профессор, дважды объяснять вам не придется. Только вот наступит момент — и ВЫ поймете, насколько плохо ВЫ знали Мальчика — который — выжил. Вы только что сами своими руками сделали то, что не смог сделать Волдеморт за все эти годы. Пустили тьму в светлую душу Гарри Поттера. Авада у него сейчас получилась бы знатная.
Гарри поднял глаза и встретился взглядом с директором. Ни боли от содеянного, ни раскаяния, ни сожаления. Пустота и безразличие. А еще страх, притаившийся где-то очень глубоко в душе. Этого взгляда было достаточно, чтобы Гарри для себя все решил. У него есть ради чего жить — Месть. Он все еще жив, и он выживет только ради того, чтобы отомстить. Месть — это теперь его Свет, его Тьма, его Жизнь. Директор, сам подписал себе смертный приговор, оставив его в живых. В его судьбе не бывает случайностей, и то, что он остался жив — это не случайность, это закономерность, значит так должно быть. "Вы не хотели всего лишь рисковать, директор, но вы на этот раз просчитались. Когда человек рискует — у него есть шанс выиграть, у вас этого шанса больше нет, дайте только время".
— Поверь, мальчик мой, мне очень не хотелось этого делать, но у меня нет другого выхода.
Директор, используя палочку Гарри, послал в небо заклятие Мосморде и, дотронувшись до заранее приготовленного портала, исчез, бросив на землю палочку с пером феникса.
Гарри сам не помнил, как он оказался около тел своих друзей. Он не плакал, это дождь оставлял следы на его лице, он просто стоял на коленях не в силах отвести взгляд от друзей, он прощался с ними и просил прощения, за то, что не уберег, не защитил, не спас. И давал клятву отомстить.
Прибывшие через минуту авроры первым делом проверили валявшуюся рядом с парнем палочку. Если у кого-то и имелись сомнения о том, что произошло, то они рассеялись как дым, а те, у кого они остались, предпочитали помалкивать. Гарри не сопротивлялся и не сказал ни слова, когда его подняли, заковали в магические наручники, блокирующие любого рода магию, в том числе стихийную, и препроводили в аврорат. От него не добились ни слова. Он молчал. Молчал, когда его допрашивал Кингсли, молчал на суде, молчал, когда выносили приговор.
Директор сочинил очередную сказочку про Нового Темного Лорда, наделив Гарри всеми мыслимыми и немыслимыми способностями темного мага, объяснив это тем, что сила Волдеморта перешла к юноше. А убийство лучших друзей списал на ревность, мол, по всей видимости, Гарри проследил за своими друзьями и увидел их тайное свидание, а так как Гермиона Грейнджер была девушкой Гарри, то он приревновал и убил обоих в порыве ярости.
Скримджер, которому надо было выдать какую-нибудь удобоваримую версию произошедших событий и успокоить взволнованную общественность, с радостью ухватился за предложенный директором Хогвартса вариант развития событий и в тот же день созвал экстренное заседание Визенгамота под председательством Альбуса Вульфрика Брайана Дамблдора. Гарри было достаточно войти в зал суда и бросить взгляд на председательствующего, чтобы узнать свою судьбу. Он только теперь понял, что чувствовал крестный много лет назад вот так же стоя перед судом, понял, почему Сириус не сказал ни слова в свою защиту. На суде сыворотки правды или омута памяти Гарри никто не дал. Адвоката у него тоже не было. Так как все дементоры после войны были уничтожены, то поцелуй Гарри не грозил, его приговорили к двум пожизненным срокам в крепости Азкабан. Последнее, что он помнил в зале суда после вынесения приговора, это был крик Молли Уизли:
— Не верю! Он не мог! — Артур держал свою жену за плечи и, прикусив дрожащие губы, качал головой, не замечая слез, катившихся из глаз. Гарри не смог даже прошептать: "Простите". Он только встретился взглядом с Артуром и Молли. В ответных взглядах четы Уизли не было ненависти, только боль, растерянность и недоумение, что стало для Гарри последним, почти единственным, утешением.
Еще до полудня он оказался в Азкабане. Его ввели в сырую камеру и швырнули на пол. Дверь за ним закрылась. Он лежал на полу, смотрел на стену перед собой и увидел что-то нацарапанное, как ему показалось, чернилами. Увидев имена родителей, Ремуса и свое, он истерически расхохотался. Это была камера его крестного.
Глава 2. Новый Учитель.
Мы постигаем истину не только разумом, но и сердцем.
Паскаль
"Один, два, три, четыре, пять" — машинально считало сознание, отсчитывая гулкие удары капель с протекающего потолка.
" Один, два, три, четыре, пять..." — ежедневно рисовал он палочки, отмечая дни, чтобы только не сойти с ума. Кто бы мог подумать, что прочитанные в казавшемся теперь таким далеком детстве магловские книги помогут ему выживать в магической тюрьме? Беспокоиться о еде и крыше над головой, в отличие от героя Даниэля Дэфо, Гарри было не нужно, но вот не опуститься, не перестать надеяться, сохранить ясность ума, всему этому у книжного персонажа можно было поучиться. И не только с Робинзоном Крузо сравнивал себя юноша, сидя в маленькой камере. Ему даже становилось смешно. Ну чем не граф Монтекристо?! Узник замка "Азкабан"! Детские книжки. Приключенческие романы. Сказки. Он думал, что попал в сказку, когда впервые увидел Хогвартс, когда нашел первых друзей. Потом его жизнь превратилась в нечто среднее между нескончаемым приключенческим романом и детективом, затем настало время кошмаров. Теперь... Он и сам затруднялся определить жанр. Размышления? Такого жанра в литературе не существует. Но именно этим Гарри занимался на протяжении последнего месяца. День за днем он вспоминал свою жизнь, события, людей... вспоминал все. И чем больше Гарри анализировал события последних семи лет, тем больше понимал, каким же наивным он был. Мерлин, да за каждым его "приключением" стоял Дамблдор, куда ни глянь — из-за угла обязательно будет торчать кусочек седой бороды: и за зеркалом Еиналеж, и за колонной в Тайной комнате, и за лабиринтом в третьем туре Турнира Трех Волшебников, и за Аркой смерти. Везде и всегда. Только вот осознание происходящего пришло слишком поздно.
Прошел месяц, как он здесь. Гарри поставил еще одну палочку в своем импровизированном календаре. Юноша откинул голову на серую каменную стену, устремив взгляд на небольшое зарешеченное окошко под самым потолком его камеры, такое маленькое, что в него с трудом смогла бы пролезть сова, только вот переписка Гарри была запрещена. Он видел кусочек хмурого, неприветливого неба, затянутого тучами, слышал шум волн, чувствовал запах моря. Еще один день, такой же, как все. Хотя не совсем. Сегодня ему исполнилось 18 лет.
" С Днем Рождения, Гарри Поттер".
Гарри чуть повернул голову так, чтобы видеть написанные на стене имена.
В первый же день своего заключения Гарри выяснил, что именно в этой камере 12 лет сидел еще один арестант — Сириус Блек. Какая ирония! Гарри вспоминал, как смеялся страшным сатанинским смехом, когда понял, что надписи на стенах, коряво накарябанные чем-то темным (уже позднее он понял, что это кровь) — это имена отца, матери, Ремуса Люпина... и его... Гарри. С тех пор в мыслях он называл место своего заточения не иначе, чем "Наша камера". Камера была маленькая, но как понял юноша по пути сюда, на самом верхнем этаже крепости. Оценив обстановку, Гарри невольно подумал о жестокости магического мира, у магглов к заключенным относились куда гуманнее. Маленькое окошко под потолком пропускало совсем мало света, и до него нельзя было дотянуться, чтобы выглянуть наружу. В углу — тюфяк, набитый соломой и обтянутый грязной грубой мешковиной. Больше в камере ничего не было. Воду, чтобы умыться, Гарри брал из углубления, выдолбленного в камне в дальнем углу камеры, где после дождей она скапливалась, стекавшая сквозь прохудившуюся крышу. Еду выдавали через небольшое окошечко в двери один раз в день, утром. Тюремная баланда непонятного состава и происхождения, кусок черствого хлеба и кувшин воды. Ну что ж, ему не привыкать, нечто подобное он испытал еще в 12 лет. Только тогда на выручку пришли братья Уизли. Теперь выручать Гарри было некому.
Самым страшным за этот месяц оказалось неведение. Гарри не знал, что происходит за этими стенами. Был ли кто-то еще, кто, так же, как и родители Рона, несмотря ни на что, не поверил в его виновность? Остался ли на свободе хоть кто-то, кто мог прийти ему на помощь?
Снаружи раздался звук приближающихся шагов. Гарри даже не пошевелился. В первые дни он дергался от каждого шороха, прислушивался к каждому звуку, но потом понял, что охранники, трижды в сутки совершавшие обход замка, никогда не заходят в камеры, по крайней мере, в его камеру. Послышался скрежет металла — это дежурный аврор открывает глазок, чтобы проверить все ли в порядке с заключенным. Потом опять звук шагов — на этот раз удаляющихся.
Первую неделю Гарри метался по камере, пытался долезть до окна и выглянуть наружу, надеялся найти способ бежать из Азкабана. Ему приходил в голову один нелепый план за другим, которые он отвергал так же быстро, как они возникали. Он даже рискнул как-то раз инсценировать потерю сознания. Он даже это не помогло. В камеру вошли 8 человек, не считая колдомедика. Гарри в очередной раз убедился в том, что светлая сторона только называется светлой, а методы их ничем не отличаются от методов тех, кого относили к темной стороне. Следы от аврорских сапог до сих пор еще видны у него на теле.
После этого случая Гарри успокоился. Значит, еще не пришло его время. Со стороны охранникам Азкабана казалось, что узник сломался. Гарри же стал наблюдать и замечать все, что могло бы ему помочь. Он знал время обходов. Даже научился по звуку шагов различать своих стражников. Он повторял про себя все известные ему заклинания, чтобы их не забыть, хотя чаще всего просто сидел и думал. Как он мог быть таким доверчивым? Как не видел таких очевидных фактов? И ведь не только он. Кто еще в Магической Британии кроме него знал об истинной сущности директора Хогвартса? Самый очевидный ответ на этот вопрос напугал его. Волдеморт и его Пожиратели? Они знали? Или не знали? Ведь среди Пожирателей Смерти далеко не все наивные дураки. Взять, к примеру, того же Снейпа, или Люциуса Малфоя. Эти сильные и умные маги не могли не понимать, что происходит вокруг них. Пусть на момент принятия метки им было столько же, сколько сейчас Гарри, но за их спинами стояли родственники. Что могло заставить более 30 лет назад семьи аристократов встать на сторону тогда еще Тома Риддла, безродного полукровки? Неужели уже тогда они видели истинную сущность Дамблдора?
Мысли у Гарри были невеселые.
Иногда, очень редко, когда на душе становилось совсем уж паршиво, Гарри шепотом перечислял имена самых близких, но уже ушедших в иной мир людей.
— Сириус, Рон, Гермиона — хриплый голос, казалось, принадлежал не восемнадцатилетнему юноше, а дряхлому изможденному старику.
Гарри не знал, скоро ли ему представится возможность покинуть Азкабан, но в том, что такая возможность рано или поздно у него появится, он не сомневался. Тот, кого когда-то окрестили Надеждой Магического Мира жил только надеждой когда-нибудь вырваться отсюда. Вырваться для того, чтобы кое с кем расквитаться. Гарри давно дал себе слово, что ни на минуту не забудет КОМУ и ЗА ЧТО он должен отомстить. За смерть своих друзей, за детство, которого у него не было, за предательство, которое было с ним всю жизнь, за будущее, которое у него отняли.
— Гермиона, любимая. Прости, — шептал Гарри. Из когда-то гордых, блестящих, а теперь потухших глаз пролилась единственная слеза. К именам, обнаруженным на стене в первый день заключения, теперь присоединились еще три. Так же как и крестный, Гарри написал эти имена единственными доступными ему чернилами — своей кровью.
Вдруг в центре камеры ярко вспыхнул золотой свет, заставивший юношу зажмуриться. Открыв глаза, он увидел перед собой Фоукса. Гарри растерялся. Уж кого-кого, а домашнюю птичку Дамблдора он никак не ожидал обнаружить.
— Прилетел, чтобы передать привет от своего хозяина? — Гарри с ненавистью взглянул на птицу. Фоукс смотрел прямо в глаза юноши, и тут произошло нечто совершенно невероятное даже по меркам магического мира. Птица превратилась в человека. На полу, напротив Гарри, стоял мужчина лет сорока — сорока пяти, в старомодном то ли камзоле, то ли мантии темно-бордового цвета с золотым позументом, и смотрел на него пронзительными золотисто-карими глазами. Гарри от изумления и не мог выговорить ни слова. Мужчина был незнакомым.
— Ну, здравствуй, Гарри Поттер.
Гарри закрыл глаза и помотал головой. Странный гость не исчез.
— Все, я брежу. Волшебное животное не может быть анимагической формой мага.
— Не бредишь. Неужели я похож на галлюцинацию? Можешь потрогать — я вполне реальный, из плоти и крови.
Гарри вскочил на ноги, сжав кулаки.
"Вот она, возможность сбежать из Азкабана", — мелькнула мысль.
-Тихо, тихо, спокойно, — мужчина одним плавным движением ушел в сторону от бросившегося на него Гарри. Юноша со всего маху впечатался в противоположную стену.
-Тебе со мной не справиться. И кричать бесполезно, исчезну раньше, чем сюда кто-то доберется, и тебя же сочтут сумасшедшим, — у него был непонятный Гарри акцент, хотя он и говорил на английском языке — И кто тебе сказал, что анимагической формой не может быть волшебное животное?
Гарри оттолкнулся от стены, потирая ушибленную руку, и теперь уже внимательнее оглядел мужчину. Среднего роста, коренастый широкоплечий шатен, доброе, даже добродушное лицо. С первого взгляда — деревенский простачок. Но, присмотревшись внимательнее, замечаешь и прямую осанку, и гордо вскинутый подбородок и цепкий взгляд карих глаз.
— Ну и кто вы такой и что вам от меня надо? — Гарри не пронимал, что происходит, и поэтому чисто на автомате использовал старый и хорошо испытанный прием "лучшая защита — это нападение", так ничего лучше он придумать не мог. Надо заставить незнакомца говорить и этим усыпить его бдительность, и тогда попытаться...
— Не стоит даже и пытаться, мальчик. И прошу тебя запомнить, первый раз — я предупреждаю, второй — делаю, третьего раза — не бывает. Я тебя предупредил. Что же касается того, кто я, то с сегодняшнего дня я — твой Учитель.
— Ага, а Азкабан — Высшая Магическая Академия.
— Х-м, а над этим стоит подумать. А то в Хогвартсе совсем забыли все заветы Основателей. Надо же хоть где-то сохранять и поддерживать традиции. Ну, да ладно, об этом у нас еще будет возможность подискутировать.
— И все-таки, кто вы?
— Оу! Прости, так долго находясь в анимагической форме, я совсем забыл о манерах. Годрик Гриффиндор, Лорд Азкабан к вашим услугам, — мужчина изящно поклонился.
— О! У! Ы! А-а-а! — это все, что смог выдавить из себя Гарри в тот момент.
Годрик весело подмигнул вконец растерявшемуся парню.
— Гриффиндор умер более тысячи лет назад... это всем известно...
— То, что так считают, еще не значит, что это правда. Уж кому, как не тебе знать, что истина зачастую весьма сильно отличается...
— Тогда как вам удалось... — перебил Гарри.
— Стоп. Так мы с тобой нормально поговорить не сможем. У тебя так много вопросов, а мне так много надо тебе рассказать, что лучше это сделать в несколько более комфортной и спокойной обстановке.
Гарри слушал Годрика и потихоньку начинал верить в то, что все происходящее — не сон и не иллюзия. По крайней мере, в то, что передним стоял живой волшебник. Сомнения на счет личности нежданного гостя все еще оставались. Тысячу лет не живут даже такие великие маги, как Основатели Хогвартса. Он смутно помнил, что видел потрет Годрика Гриффиндора в школе, только на картине он был моложе того, кого он видел в данный момент перед собой. Чтобы проверить, что все это не сон, он подошел к человеку, который по его же словам был одним из величайших магов в истории мира, протянул руку и дотронулся до щеки волшебника. Щека была теплой, а главное настоящей. Годрик тихо рассмеялся.
— Правильно, доверяй, но проверяй. А вдруг я просто иллюзия, — Годрик встал, вытащил палочку из камзола и поставил неизвестный Гарри щит на стены камеры. — Блокирует магию, — пояснил он. Потом трансфигурировал из воздуха стол, стул, а в углу — ванную, наполненную горячей водой, большой кувшин, таз, мыло мочалку и, немного подумав, зубную щетку и расческу. Перед умывальными принадлежностями наколдовал небольшую ширму.
— Думаю, ты будешь не прочь помыться, — кивнул Годрик в сторону ширмы, — Иди. А я пока позабочусь о приличном обеде и наложу на твое временное пристанище чары иллюзии. В камеры, после случая с твоим крестным, никто не заходит, боясь побега заключенных. Но проверяют все равно ежедневно. Так что иллюзия не помешает.
Гарри спрятался за ширмой и начал приводить себя в порядок. С отвращением скинув тюремную робу на грязный пол, он подумал, не стоит ли попросить у Годрика что-то из одежды. Но Годрик, словно прочитал его мысли, что собственно было не далеко от истины, как в последствии узнал юноша, и перед Гарри появились сложенные аккуратной стопкой белье, брюки, рубашка, ботинки и мантия, и даже пушистое полотенце.
Гарри испытал истинное блаженство, погрузившись в горячую воду. Он никогда не думал, что такие обыденные вещи — как теплая вода и мыло могут приносить столько удовольствия. Прав был кто-то, кто сказал, что все познается в сравнении. Гарри сидел в ванной до тех пор, пока вода не стала прохладной. Вообще-то это Годрик снял чары, позволявшие воде не остывать длительное время.
Выйдя из-за ширмы, чистый и полностью одетый Гарри увидел на столе кубок, тарелку с картошкой, жареной курицей и кувшин с тыквенным соком. Еще на столе лежала ужасно старая книга в замусоленной кожаной обложке с золотыми уголками и застежкой с замочком.
— Прошу, — Годрик жестом пригласил Гарри за стол, — Только не торопись, месяц твоего поста не пошел на пользу здоровью. Ешь не спеша, — посоветовал он парню, который с остервенением набросился на еду. За то время, пока Гарри принимал водные процедуры, Годрик успел заменить его жалкую подстилку удобной кроватью и навесить над ней магический светильник, который загорался по желанию, меняя силу излучения света по мере надобности.
— А откуда еда?
— Из Хогвартса. Кстати, когда захочешь поесть, просто ударь кубком о тарелку.
Когда Гарри закончил обед, Годрик наложил мощнейшие чары иллюзии на одежду парня и его внешний вид. Такие же чары были ранее наложены на все помещение, позволяя видеть тем, кто заглядывал в камеру только то, что здесь было раньше.
— Теперь можно нормально поговорить. Начну я с того, что могу поклясться всем чем угодно, принести любые обеты в том, что я не человек Дамблдора. Нынешний директор Хогвартса понятия не имеет о том, кем на самом деле является Фоукс.
— И кто же имеет?
— Ты, — Гарри растерялся, такого прямого и однозначного ответа он никак не ожидал, — Я целиком и полностью на твоей стороне. И здесь я с единственной целью — помочь тебе.
Гарри хотелось поверить этому человеку, очень хотелось, но он не мог. Однажды он уже поверил одному великому волшебнику и очень дорого заплатил за это.
Годрик спокойно ждал. Он прекрасно понимал, что юноша не верит ему. А кто бы поверил? Ни один нормальный волшебник в здравом уме и твердой памяти на его месте не поверил бы. Он и сам в такой ситуации тоже бы не поверил.
— Я готов выслушать вас.
Годрик не знал радоваться ему или же огорчаться. С одной стороны — парень пошел на контакт с ним, готов его выслушать, значит, готов и поверить, но почему так легко? Неужели жизнь его ничему не научила?
— Но это не означает, что я готов поверить в то, что вы мне скажете, потому что я больше не верю в существование добрых волшебников, которые совершенно бескорыстно приходят мне на помощь. Разучился, знаете ли... Просто я ничего не теряю, если просто выслушаю вас... — Гарри сидел за столом напротив Годрика, сложив руки на груди, и прямо смотрел на своего собеседника.
— А про сладкоголосых Сирен ты ничего не слышал? — Гарри только пожал плечами, — Ладно, об этом потом. Даже не знаю с чего начать, — Годрик в задумчивости сцепил пальцы в замок и положил на них подбородок, — Наверное, с истории создания Хогвартса и Азкабана. Вот здесь, — рука Годрика легла на книгу, которую еще раньше заметил Гарри,— Ты можешь подробно обо всем прочитать. Если говорить вкратце — то и Хогвартс и Азкабан строили четыре мага, которых теперь называют Основатели, то есть, я, Салазар, Хельга и Ровена. Можно сказать, что оба замка "живые". Они наделены разумом. Но с таким ты уже сталкивался: вспомни первый курс и распределяющую шляпу. Самое главное, и у Хогвартса и у Азкабана есть душа. А значит — есть чувства. И если замок примет тебя, то в минуту опасности или просто когда это будет нужно он всегда придет тебе на помощь.
Гарри с недоверием смотрел на Годрика. Если бы это было так, то об этом наверняка бы знали. Не могли не знать... Это... нельзя было не заметить. Но в памяти сами собой стали возникать картинки: вот они нашли вход в Выручай — комнату, вот прячутся от Филча, вот пробираются в кухню. В нужный момент Хогвартс словно открывал для них двери, которые до этого были закрыты.
— Азкабан был построен нами в противовес Хогвартсу. Ты же знаешь Теорию равновесия? — Гарри покачал головой. — Чему вас учат в школе, черт возьми?!! Это же основа основ всего, и магии в том числе. Ладно. Хогвартс и Азкабан — две противоположности, антагонисты. Они связаны между собой. И один не может существовать без другого. В основе этих замков — Магия Четырех Стихий, — Годрик внимательно следил за реакцией Гарри на свои слова. — Так, о стихийной магии, как я понял, ты тоже понятия не имеешь.
Гарри в ответ только еще раз покачал головой.
— Магия Стихий — идет из глубины веков и несет в себе огромную силу — силу Огня, Воды, Воздуха и Земли. Стихийный маг мог укротить и подчинить только одну стихию, но не все четыре. Однако все четыре Стихии связаны между собой: не горит огонь без воздуха, вода может погасить пламя, земля впитать воду... Сила одной Стихии — велика, но сила всех четырех — непобедима. Именно поэтому в основе как Хогвартса, так и Азкабана — магия всех четырех Стихий.
— Значит, это правда, что Хогвартс и Азкабан — неприступны?
— Не совсем так. Здесь решающую роль сыграет Хранитель замка.
— Хранитель?
— Оба замка имеют своего Хранителя. Я — Хранитель Азкабана, а первым Хранителем Хогвартса был Салазар.
Гарри открыл рот, но ничего не мог сказать.
— Не удивляйся. Потом я тебе расскажу и о нем и о Хельге с Ровеной. Хранитель связан с замком душой и сердцем. Может с ним "общаться" даже на расстоянии. Замок чувствует своего хранителя, а хранитель — замок. Но рано или поздно хранители уходят. И прежде чем уйти, они должны найти и обучить нового Хранителя. Сделать это очень непросто. Необходимо, чтобы замок принял нового Хранителя. Мне повезло. Азкабан САМ нашел своего будущего Хранителя. И смог вызвать меня, чтобы я передал ему все то, что знаю и умею.
Гарри потихоньку начал понимать, о чем говорит его неожиданный гость.
— Ты — будущий Хранитель Азкабана. А я — нынешний Хранитель и твой Учитель.
— А если я откажусь? — Гарри ни коем образом не собирался отказываться, просто он отчаянно пытался убедить себя, что он сам примет решение, хотя где-то в глубине души понимал, что от него ничего не зависит, по крайней мере, сейчас. Для него — это шанс выйти из Азкабана. И это главное. Гарри иногда казалось, что он поверил бы самому Волдеморту, пообещай тот вытащить его из этих застенков. Но этому человеку хотелось верить вопреки всему: вопреки доводам рассудка, вопреки осторожности, вопреки здравому смыслу. И Гарри поверил. Очередной раз поверил. Глупо? Да! Наивно? Да! Но так подсказывало ему сердце.
— Ты хочешь отказаться? — Годрик прекрасно знал, о чем думал юноша, но решил все-таки поставить мальчишку на место, — тогда я покидаю тебя и...
— Я согласен, — перебил Гарри, вскакивая со стула.
— Даже не узнав, чему и как я буду тебя учить?
Гарри растерялся. Весь его запал куда-то пропал, он просто с мольбой смотрел на удивительного волшебника и ждал его решения.
— Успокойся и сядь,— Годрик улыбнулся, — Когда я пришел сюда, то уже знал, что ты согласишься быть следующим Хранителем, иначе Азкабан не принял бы тебя.
Гарри облегченно выдохнул и впервые за месяц улыбнулся.
— И чем мы будем заниматься?
— Я научу тебя всему что знаю. Во-первых, я научу тебя колдовать. Начнем мы с основ магии и школьного курса. То чему вас учат в современной школе — это просто жалкие крохи магии. Истинная магия намного глубже и тоньше, чем та, к которой ты привык. Глупое заучивание движений палочки и зубрежка магических формул — это не магия. Магию надо чувствовать, понимать и принимать в себе, только тогда она откроет свои тайны.
— Но у меня нет палочки — Гарри почувствовал себя 11-летним мальчишкой, который вновь впервые попал на Косую Аллею.
— Палочку ты себе сделаешь сам, но она тебе будет нужна только на первых порах. Потом ты освоишь беспалочковую магию и магию мысли.
— А это не одно и тоже?
— Мерлин, и это победитель Волдеморта... при беспалочковой магии ты все равно должен произнести заклинание, а магия мысли — это когда для совершения чего-либо тебе будет достаточно просто подумать об этом. К тому же ты в курсе, что на всех магах в последние пятьдесят лет ставят магические ограничения? В первую очередь я сниму их, чтобы ты мог ощутить в полной мере свою магическую силу. Я вообще удивлен, что ты смог убить Волдеморта. А когда ты узнаешь, кто он был и его настоящую историю, я думаю, ты пересмотришь свое мнение о нем. Ведь ты уже понял, что не все так, как на самом деле кажется? — Гарри мрачно кивнул, думая о Дамблдоре.
— Во-вторых, я знаю всю твою историю, в том числе и причины, по которым ты здесь. Альбус, не зная, кто я на самом деле, многим делился с птичкой Фоуксом. В моем присутствии проходили и некоторые его, как это сейчас принято говорить, "деловые встречи". Так что я в курсе всех его дел. А значит, я знаю все его слабые стороны. Тебе это пригодится в будущем. Я не очень силен в современном магическом праве и финансах, так что в этих сферах разобраться попробуем вместе. Так же придется заняться историей магических семей, этикетом и изучением древних традиций, — при этих словах Гарри поморщился,— и не надо так реагировать, тебе эти знания просто необходимы, чтобы ориентироваться в волшебном мире. Ты даже понятия не имеешь о том, что тот же Драко Малфой с детства обучался окклюменции, равно как и все дети в чистокровных семьях. И это — традиция, ни один чистокровный маг не отправит ребенка в Хогвартс, если тот не может держать ментальный блок. И традиция эта берет свое начало от древних ритуалов охраны рода. И заметь, что об этом не трубят на каждом шагу. Просто для них это — само собой разумеющийся факт. Так что тебе предстоит узнать очень много нового об аристократических семьях.
— В-третьих, ты займешься стихийной магией. Тебе это необходимо, чтобы общаться с замком. Кстати, у меня тоже есть Тайная комната, как и у Ровены и Хельги. Все пароли и их местоположение в замке ты узнаешь в свое время. Ладно. С завтрашнего дня я начну твое обучение. А теперь отдохни, у тебя слишком много впечатлений. Завтра я прилечу снова. Кстати, до моего прихода, почитай эту книгу, — Гордик кивнул в сторону стола, — здесь ты найдешь настоящую историю Хогвартса и Азкабана.
— Сэр! — позвал Гарри. — А можно задать вам вопрос?
— Давай договоримся, ты зовешь меня по имени, никаких "сэров" — это только Салазар любил этикет, я его терпеть не могу, хотя учить ему тебя все равно придется, — Годрик с унынием запустил пальцы в свою растрепанную шевелюру абсолютно таким же жестом, как это делал Гарри. Тот даже прыснул в сторону, заметив это сходство. — Задавай свой вопрос.
— А как вы сюда попали? Ведь вы же аппарировали, да? Но в Азкабан же нельзя аппарировать?
— Ну, во-первых, Азкабан строили мы — четверо Основателей, а значит, для нас тут есть лазейка. Во-вторых, ты забываешь, что я был в своей анимагической сущности, а значит, могу перемещаться куда угодно и с чем угодно. Помнишь, как мы исчезли на пятом курсе с Альбусом? Из Хогвартса, между прочим.
— Значит, Вы можете меня отсюда забрать? — Гарри с надеждой смотрел на Годрика.
— Могу, но не буду этого делать. Азкабан — самое безопасное для тебя место. Куда ты пойдешь? К своим маггловским родственникам? Тебя там найдут, да и помощи от них ты не дождешься. В магическом мире тебя все знают. И к тому же без палочки ты сейчас совершенно беззащитен. У тебя нет денег. На что ты будешь жить? Все твои счета после суда были заморожены. Поверь мне, здесь тебе будет лучше. Самое главное для тебя сейчас — учиться. Я вытащу тебя отсюда. Обещаю. Только не сейчас. Наберись терпения, — на последних словах глаза Годрика немного погрустнели, но потом опять в них появились маленькие смешинки, — Но учиться, молодой человек, тебе придется без выходных. Согласен?
— Да, Годрик. Я согласен. Я готов на все, чтобы отомстить.
Гриффиндор покачал головой.
— Нет, Гарри, месть иссушает душу, леденит сердце. Посмотри на своего... на Волдеморта. Если бы в один прекрасный момент кто-то доказал бы Тому, что любовь все-таки сильнее и что ему есть ради чего жить, а не убивать, он бы не дошел до того состояния, которое в итоге привело его к смерти. Я хочу учить тебя не для мести, я хочу, чтобы ты изменил все,— Годрик помолчал, — Ладно, Гарри. Отдыхай. И не забудь про книгу.
Обернувшись Фоуксом, Годрик исчез в струях золотого пламени.
Гарри скинул мантию и залез на кровать, обхватив колени руками и положив на них голову. Он думал о том, что произошло за последние несколько часов, и не мог до конца поверить в происходящее: нашелся человек, готовый ему помочь, и не просто помочь, а открыть ему такие тайны магии, которые недоступны ни одному из ныне живущих магов.
"Фух! Все-таки сказки бывают!" подумал Гарри и, встряхнув головой, потянулся за книгой, оставленной Годриком. "История создания Хогвартса и Азкабана — основы равновесия" прочитал название Гарри. Открыв первую страницу, Гарри увидел, что текст написан явно от руки и таким готическим шрифтом, что разбирать его было очень тяжело. Гарри еще раз вздохнул, уселся поудобнее, положив подушку под спину, и начал читать.
* * *
История Хогвартса и Азкабана.
В 3054 году от сотворения Мира, мы, Годрик Гиффиндор, Салазар Слизерин, Хельга Хаффлпафф и Ровена Ровенкло построили с помощью Магии Воздуха, Огня, Воды и Земли, на месте захоронения Мерлина и по завету его, школу Магии, назвав ее Хогвартс. А в 3058 году от сотворения Мира был возведен нами антагонистичный замок, названный нами Азкабан, дабы не разрушать равновесие всего сущего и стихий в частности.
Хогвартс был построен на святой земле Мерлина, учителя нашего. С благословения его и по указу его. Ибо знал он, что дитя, магией наделенное опасно, а необученное — опасно вдвойне. Завещание его о создании школы мы выполнили. Но сразу после построения Хогвартс начал разрушаться и никакая магия не могла сдержать силу этих разрушений. Словно живое существо, подверженное неизлечимой болезни, замок, призванный быть оплотом любви и света, погибал на наших глазах. И никакая магия не могла помочь спасти его. И тогда вспомнили мы, как строили Хогвартс. Силу воды дала Ровена, превратив ее в озеро, всегда спокойное, замок охраняющее. Силу земли дала Хельга, превратив ее в камни, всегда надежные, стены составляющие. Силу Воздуха дал Салазар, превратив его в движение замка всего, лестниц, статуй и давая свет всему замку кроме подвалов его и украсив потолок Главной залы. Силу огня дал Годрик, превратив его в огонь негаснущих каминов, и тепло всего замка. Вместе они создали душу замка, вдохнув укрощенные силы стихий, дабы не разрушали они Хогвартс и охраняли его.
Но в мире Сила стихий может обернуться силой грозной и могучей, сносящей все на пути своем. И тогда поняли мы необходимость построить второй замок, тот, что станет сосредоточением всего темного и страшного, что не вместил в себя Хогвартс, но что неотъемлемой честью всего сущего является, и создали мы замок Ужаса, дав имя ему Азкабан.
Сила Воды обернулась рокочущим морем вокруг него, Сила земли острыми камнями в стенах его, Сила воздуха штормом и ветром, овевающим его, Сила огня — яростью ненасытной наполняющим его. И стал замок, носящий имя Азкабан, тюрьмой для тех магов, кто закон магии и равновесия попрал, кто смог преступить черту бытия, отняв жизнь с помощью магии или руками своими.
* * *
Гарри поднял голову и уставился в стену, раздумывая. Про Силу Стихий он слышал вообще впервые от Годрика, а то, что Азкабан построили основатели — этого в их время никто и не помнил. Или помнили единицы, только молчали.
"Надо будет обязательно спросить Годрика, как они построили с помощью стихий эти замки. А то что-то мне не понятно. Как можно управлять огнем или землей и строить еще что-то при этом. И вообще, что это такое сила стихий. С чем ее едят интересно? Она что, вырвалась из палочки и вот тебе озеро?" Гарри представил картинку, как Ровена Ровенкло стоит на берегу озера и заклинанием "Агуаменти" наполняет озеро, и расхохотался. Долго бы ей пришлось на берегу проторчать, не ванная старост все-таки. Потому как струйка из палочки — это все ж таки не река полноводная. Гарри снова уткнулся в книгу, поворчав на нее:
— Только вот читать тебя не очень удобно, написана со старыми выражениями, жутким почерком... Оооо! — На открытой странице текст полностью пропал, и спустя мгновение появилась надпись "Так бы сразу и сказал, что читать неудобно". Надпись исчезла так же быстро, как и появилась, после чего на странице появился тот же текст, только на этот раз — совершенно обычными печатными буквами.
— Ты что — разговаривать умеешь? — Гарри был просто в шоке от книги. Текст снова пропал, и появилась новая строчка:
"Конечно, меня же сделали Основатели, вложив в меня частичку своей души и магии. Сейчас ты читаешь то, что видишь на обложке. Так попросил Годрик. Но стоит тебе попросить, например, Чары, то в книге будут все чары известные со времен Мерлина а то и раньше и до сегодняшних дней"
Гарри с сомнением отодвинул книгу от себя. Со второго курса он очень, причем даже очень-очень не доверял мыслящим книгам. А еще тем более и разговаривающим.
— Знаешь, хм.. Книга! Вообще-то я не доверяю ничему неживому. Что мыслит и разговаривает. Есть печальный опыт.
"Да знаю я твой опыт! Я не хоркрукс, будь уверен. Я творение любви, знаний, и магии, направленной на добро. Кстати можешь звать меня Цитриль"
— Светлой магии?
"Глупый ребенок, светлой магии нет, так же как и темной. Все это глупые человеческие измышления. Годрик потом подробнее тебе объяснит. А вот если ты до завтра не прочитаешь то, что он тебе велел, он будет сильно ругаться".
Гарри побледнел.
"Да шучу я, шучу. Какие вы люди впечатлительные. Не можете принять того, что книга тоже может думать и даже иметь чувства. Вот чую я... Хотя, Годрик сам тебе все расскажет. А что не сможет — я расскажу. А на счет твоей истории. Хм..." Книга на мгновение как бы задумалась, и появился текст, прочитав название которого Гарри открыл рот от изумления: "История Гарри Поттера, с рождения и до наших дней".
— Это... что это...? Кто это написал? — Гарри был просто в шоке, не имея сил читать дальше. — У-убери это. — Гарри был не в настроении для шуток.
"Да никто не писал. Я сама написала. Больно надо ждать кого-то. Все равно про тебя везде врут, а я пишу правду, только правду и ничего кроме правды" — у книги было явно своеобразное чувство юмора.
"Ну, ладно-ладно. Читать-то будешь дальше?"
— Буду, — буркнул Гарри, беря книгу в руки. Перед ним снова появился текст про историю Азкабана и Хогвартса и Гарри углубился в чтение.
* * *
После создания двух противоположных замков основатели поняли, что Сила Четырех стихий, объединенная вместе, поможет им вдохнуть жизнь в замки, сделав их мыслящими и почти живыми. И они сделали это, вложив в каждый замок частицу себя, свой свет в Хогвартсе и свою тьму в Азкабане.
А также дали они возможность замкам самим выбирать, кто будет с ними связан своей душой. Тот, кто будет принят одним замком, всегда получит поддержку другого. Ведь они, как близнецы-братья, хоть и разные по значению своему, имеют одну сущность Огня, Ветра, Воды и Земли. Замок сам выбирает того, с кем свяжет свою душу, и Избранного будут звать Хранителем души Замка. Ему властна сила всех четырех стихий в каждом из замков.
Так, подчиняясь мыслям и желаниям истинного Хранителя своего, станут Стихии Любовью. Вода может выйти из озера, дав напиться умирающему от жажды; огонь — взметнуться в каминах, обогревая замерзшие руки; ветер принести запах леса, успокаивающий уставшего; деревья и цветы прорасти сквозь камни, даря свои плоды страждущему и голодному, отвечая на зов Хранителя. И те же Стихии могут стать Яростью, если по мысли и желанию Хранителя призваны будут они, дабы спасти обитателей замка или уничтожить врагов их, вырвавшись на свободу Пожаром, Наводнением, Ураганом или Землетрясением. Потому как сила Хранителя практически безгранична, и единственное что не может он — разрушить сам замок, то и выбор Хранителя осуществляют души замка, зная, и чувствуя готовность Избранного принять этот дар. Но не только повелевать призван Хранитель, но и оберегать и защищать Замок. И не только властвовать над Стихиями, но и чтить их, отдавая часть себя, сил своих и души своей Замку, ибо ничто душа Замка без души Хранителя.
* * *
Гарри оторвался от книги. "Вот ничего себе! — подумал он. Значит, я смогу по своему желанию вызывать ураганы и землетрясения? Надо будет спросить об этом Годрика. И что значит отдавать часть души своей?".
За чтением Гарри не заметил, как пролетело время. О том, что уже наступил вечер, не совсем эстетическим урчанием напомнил желудок, потребовавший ужин. Стукнув кубком по тарелке, юноша негромко сказал:
— Рис с отбивной и чай, — В тарелке появилась еда. Вместо кувшина появился чайник с изящной чайной парой, сахарница и молочник. Отдельно появилась тарелочка с пирогами. — Ух, ты! — Гарри все-таки не удержался от восторга. И принялся за ужин...
Охранник, проходя мимо Гариной камеры, заглянув на последнем обходе в окошко камеры, увидел сидящего на полу камеры юношу... бледного, грязного и изможденного ... с пустыми остекленевшими глазами смотрящего на стену и шепчущего имена...
"Рон", "Гермиона", "Сириус"...
В этот же самый момент Гарри, свернувшись калачиком под теплым одеялом, крепко спал, впервые за тридцать дней своего заточения.
Глава 3. Начало обучения
* * *
Они стояли в одной из галерей Хогвартса, возле высокого стрельчатого окна с видом на озеро. Кроме них в галерее никого не было. Шел первый снег, но от тяжелых туч на небе не было тяжело на душе. Первый снег ложиться на черную землю, как бы очищая ее своей девственной чистотой. И Гарри именно сейчас решился сказать Гермионе правду. Набрав в грудь воздуха, и мысленно скрестив пальцы, он подумал "С драконами драться легче", вспоминая позапрошлогодние приключения на Тремудром турнире.
— Гермиона! — Гарри смущался под взглядом теплых золотисто-карих глаз девушки, прямо и спокойно смотревших на него, — я должен тебе сказать... Я знаю, Рон и ты... Вы всегда нравились друг другу, но ... я тоже люблю тебя Гермиона, я очень хочу, чтобы ты была счастлива... Я знаю, у меня почти нет шансов... — Гермиона мягко накрыла ему рот своей теплой ладошкой.
— Посмотри на меня, Гарри, — глаза Гермионы сияли. — Мы с Роном давно выяснили наши отношения и остались друзьями. Ни он, ни я не любим друг друга, как любят парень и девушка. Потому что я люблю другого, а Рон любит Луну Лавгуд с Ровенкло.
— Другого? — Гарри опустил голову, — понимаю. Прости, я не хотел... Я не буду больше тебя тревожить своими чувствами. — Гарри отвернулся и хотел уйти, но Гермиона удержала его.
— Я ведь не назвала имя другого, верно? Потому что это ты, Гарри. Ты. Я люблю тебя с первого класса, но я не могла даже мечтать о том, что ты когда-нибудь обратишь на меня внимание не просто как на друга. Я всегда старалась быть рядом, во всем помогать тебе. Я всегда восхищалась тобой, твоим мужеством и твоей внутренней силой. Одна Амбридж чего стоит.
— Ой, не вспоминай ты эту жабу, — Гарри поморщился.
— Шрамы так и не прошли, — Гермиона взяла его левую руку в свои теплые ладони и большим пальцем провела по легкой сеточке шрамов, складывающихся в слова "Я не должен лгать".
Гарри перехватил ее руки, легко сжал их и притянул Гермиону к себе. Она сделала шаг, разделяющий их, и несмело подняла голову, посмотрев в такие родные глаза любимого друга... Хотя теперь уже и не друга... Гарри нежно обнял Гермиону за талию, прижал к тебе и потянулся к ее губам. Гермиона приоткрыла свои и они слились в первом робком поцелуе.
По телу Гарри пробежал ток, взорвавшись где-то в голове и внизу живота миллионом цветных искр. Судя по реакции Гермионы с ней происходило тоже самое.
— Ты будешь моей девушкой? — Гарри выдохнул это, оторвавшись от таких желанных губ любимой девушки.
— А ты еще сомневаешься? — Глаза Гермионы сияли и смеялись от счастья, улыбка была счастливой и искренней. Она обняла Гарри, опустив голову на его плечо, и закрыла глаза.
Школьная сова, летящая с очередным посланием кому-то из студентов, видела перед своими глазами величественный замок с припорошенными первым снегом крышами, озеро, подернутое первой ледяной пленкой, запретный лес, возвышающийся за стенами Хогварста и двоих молодых людей в окне северной галереи, стоявших в обнимку и смотрящих на озеро.
* * *
Гарри вздрогнул и проснулся. Перед глазами был серый каменный потолок. Он в первую минуту даже не понял, где оказался. Сон был настолько реальным, что казалось этот, самый важный в его жизни разговор, состоялся десять минут назад. Он лежал на удобной кровати, под теплым одеялом и все так же смотрел в потолок, заново переживая те счастливые моменты в его жизни, что навеял этот реалистичный сон. Вставать он не торопился, еду приносят раз в день, ближе к вечеру, обход стражи примерно тогда же.
Хлопок аппарации и треск огня заставил его повернуть голову и увидеть появившегося феникса в огненных всполохах, с огромным пакетом в лапах. Бросив пакет на пол, феникс преобразовался в Годрика, который, уперев руки в бока, сердито смотрел на Гарри.
— Ты еще спишь! У нас куча дел сегодня, а ты дрыхнешь! В мое время в школе вставали в пять утра! Так, лентяй, быстро умываться и завтракать. Пока ты ешь, я расскажу тебе план занятий.
Гарри скинул одеяло и, тяжело вздохнув, поплелся за ширму. В кувшине уже была теплая вода, которая сама появлялась там по мере необходимости.
Годрик, заметив настроение юноши, промолчал, решив вызвать его на откровенный разговор позднее.
Пока Гарри приводил себя в порядок и завтракал, Годрик распаковал пакет, который он принес с собой. В пакете были уменьшенные котлы, флаконы и ящик с ингредиентами для зелий, несколько комплектов маггловской одежды и мантий, в том числе совершенно непонятный Гарри черный облегающий костюм, стеклянная сфера, при взгляде на которую Гарри скривился, вспомнив Трелони, а также еще несколько маленьких разноцветных сундучков, которые Годрик отложил в сторону, не увеличивая.
Гарри с любопытством следил за манипуляциями Годрика, не задавая вопросов. Годрик посмотрел на Гарри веселыми глазами и сказал:
— Как ты уже понял, будешь заново учиться варить зелья. И нечего так кривиться, твоя проблема не в предмете, а в отношении к нему, вернее к преподавателю. Зелья вообще безумно интересная наука, особенно, когда, изучив свойства ингредиентов и их взаимосвязи, ты начинаешь составлять свои рецепты.
— А разве зелья все еще изобретают? Я думал, что все уже придумали. — Гарри действительно терпеть не мог зелья из-за Снейпа, поэтому никогда не задумывался над тем, что зелья можно изобрести.
Годрик усмехнулся:
— Нет предела совершенству! В общем, так, основные ингредиенты я тебе принес. Более редкие и дорогие, у тебя в красном сундуке, ядовитые — в черном. С последними будь осторожен! Без меня лучше их не трогай. Сундуки пусть будут уменьшенными, меньше места занимают. С книжкой подружился? — Глаза Годрика смеялись, он точно знал характер своей книжицы.
Гарри насупился:
— Я бы так не сказал, она конечно умная, и все такое. Но с ее комментариями... — Гарри пожал плечами, явно показывая Годрику, как он относится к разумной книге.
— Ну что ты хочешь — Цитриль мы создавали все вместе, а характеры у нас у всех были не сахар. Ну, может, кроме Хельги, конечно. — Глаза Годрика погрустнели на пару мгновений, — Она была самая чуткая, нежная и добрая из нас.
— Вы любили ее?
— Да, — просто сказал Годрик. — Позже я расскажу тебе нашу историю. Ровена была женой Салазара, а Хельга была моей. Кстати, забудь все глупости про нас с Салазаром. Ничего мы с ним не ругались, это все злые языки, сплетни и слухи, умноженные на тысячу лет. Сам знаешь, как слухи появляются в Хогвартсе и обрастают бородой за несколько дней. А ты про тысячу лет подумай. Каждый пересказывал нашу историю, присочиняя что-то от себя. Вот и получилась даже не полуправда, а легенда, которая отличается от правды так же как нюхль от дракона.
Гарри улыбнулся этому сравнению.
— Мы отвлеклись. — Годрик встряхнул головой, отгоняя воспоминания. — Итак, Цитриль. Она бывает достаточно занудной, любит поучать — это у нее от Салазара, но при этом она действительно вмещает в себя знания всей Хогвартской библиотеки вместе взятой. Когда мы ее создавали, мы прекрасно понимали, что со временем магия изменяется, накапливаются новые знания, новые чары, рецепты зелий и так далее. Поэтому мы создали ее такой, что все, что появляется в мире нового, отражается в ней.
— Здорово! Вся библиотека из одной книги! Гермиона бы обзавидовалась! — Вспомнив про девушку Гарри погрустнел. Годрик понимающе положил свою руку на плечо Гарри:
— Я прекрасно тебя понимаю, я сам потерял Хельгу, когда она рожала нашего третьего. Даже Салазар со всеми своими знаниями зелий не смог ее спасти, — голос Годрика был грустным. — Но я смог пережить это, у меня были дети, которых нужно было растить и воспитывать, была школа, которой надо было заниматься, был Азкабан, за которым нужно было следить.
Гарри вскинул голову на последних словах Годрика:
— Вы Хранитель Азкабана? А Хогвартс?
Годрик кивнул головой:
— Хранитель Азкабана я, а Хогвартса был Салазар. После его смерти Хранителями Хогвартса обычно становились директора. Сейчас Хранитель Хогвартса Дамболдор. Но в последнее время я чувствую, что замок начал отторгать своего Хранителя, и Азкабан говорил мне об этом — он чувствует, как сердится его брат. Думаю, замок скоро найдет себе нового Хранителя.
Мы отвлеклись. Теперь начинаем занятия. С сегодняшнего дня ты займешься зельями и основой магии. Думаю вспомнить основные рецепты, под моим руководством, для тебя не составит труда. Но сначала ты должен разобраться с ингредиентами. Как-то я присутствовал на уроке вашего Снейпа, в образе феникса конечно. Он абсолютно не объяснял ничего. Просто давал задание и бултыхайтесь как хотите. Это совершенно не правильно. Ты должен понимать магию компонентов и их взаимодействие друг с другом. Каждый компонент, входящий в состав того или иного зелья, отдает ему свою магическую сущность. Представь цветные клубки ниток. Каждый клубок — это ингредиент. Когда ты варишь зелье, ты перемешиваешь компоненты и магию этих компонентов. Вот, например, ты кинул в котел лапки тритона, глаза златокрылки и почки осины. А теперь почувствуй магию этих трех составляющих: перемешавшись друг с другом, они уже создают четвертую магическую силу. Или в сравнении с клубками ниток — изначальный цвет трех клубков исчезает, а получается четвертый, абсолютно новый цвет, с особыми свойствами. Понятно объясняю?
Гарри кивнул. Он никогда не думал, что зелья и теория магии могут быть действительно интересными. Тем временем Годрик продолжал:
— Вообще в мире магия есть практически у всего, нужно только почувствовать ее. Сейчас это уже утрачено, но мы еще умели слышать магию, осязать ее. Попробуй закрой глаза.
Гарри послушно закрыл глаза и сосредоточился.
— Нет-нет. Расслабься, я сейчас покажу тебе кое-что.
Перед глазами Гарри замелькали размытые пятна, которые стали постепенно приобретать форму, цвет, и даже звук и аромат. Гарри был просто ошеломлен этим всем, что обрушилось на него вдруг огромной лавиной:
— Что это? — голос его дрожал от восхищения.
— Ты видишь ауру магии, которая окружает каждый предмет. Я проецирую на тебя то. Что вижу сам, так как ты еще не умеешь этого делать. Но я хочу, чтобы ты понял, о чем я тебе говорю. Попробуй взять в руки этот шар. Что ты видишь, слышишь, чувствуешь?
Гарри сосредоточился на ощущениях в руке:
— Я слышу хрустальный звон, вижу серебристый свет с искорками, он похож на сияющее солнышко с лучами, а запах похож..., — Гарри задумался, — он похож на воздух после грозы. — Он открыл глаза и посмотрел на Учителя.
Годрик улыбнулся:
— Все верно, малыш. Но ты чувствовал это все через меня. А теперь я хочу, чтобы ты научился это чувствовать сам. Шар нам как раз в этом поможет. Он усиливает твои действия. Потом ты сможешь обходиться без него. Сейчас держи его в руках, закрой глаза, и расслабься. А теперь зови магию. Не словами. Зови ее сердцем. Душой, почувствуй как она омывает тебя. Танцует в тебе.
Гарри послушно выполнял указания учителя. Он звал магию. Тянулся к ней. В какой-то момент он опять увидел буйство красок, звуков и ароматов, мечущихся вокруг него в хаосе. Он попробовал вытянуть как за ниточку одно из ближайших стремительно несущихся рядом с ним пятен и остановить. У него получилось. Пятно стало принимать форму палочки, с исходящим из нее рубиновым светом на одном конце, и рунами на другом. Из палочки лилась песня феникса.
Гарри удивленно вздохнул и потерял контакт. Раскрыв глаза. Он посмотрел на улыбающегося Годрика. По его виду он понял, что тот видел глазами Гарри.
— Как думаешь, что ты видел? — Годрик вопросительно смотрел на него. — Видеть магию и понимать, чему она принадлежит очень важно.
Гарри задумался. Если шар излучал форму солнышка — близкого к шару образа, то палочка — это все-таки палочка. А так как у него своей пока не было, кстати, ее сломали сразу после суда, так как необходимость в сестре палочки Воландеморта отпала, то, скорее, всего это была:
— Твоя палочка, Годрик. — тот кивнул.
— Правильно. Понял принцип? — получив положительный кивок, Годрик продолжил. — Но ты сейчас почувствовал один из самых сильных источников магии. В сердцевине палочки находится сильный магический элемент, который концентрирует твою магию, усиливая ее своей магией, и, пропуская через себя, палочка выдает желаемый эффект произносимых чар. Так ты затрачиваешь меньше сил на свои заклинания. Ты должен научиться чувствовать магию других вещей и определять, чему принадлежит этот образ. При большой практике ты научишься искать предметы и даже людей на расстоянии. И не только искать, но и притягивать, вытаскивать сквозь пространство. Потренируешься без меня обязательно — это будет твоим домашним заданием.
А сейчас давай варить зелье. Цитриль! Нам необходимы "Лечебные зелья". А именно зелье памяти. — Книга, послушно отобразив в своем названии требуемый раздел зелий, открылась на нужной странице. — Начали?
Через минуту две темные головы склонились над котлом.
Годрик объяснял каждое свое действие, добавляя комментарии и рассказывая, какой образ имеет каждый из компонентов, что получается при их смешивании, свойства получаемых взаимодействий и так далее.
— Зелье памяти, — рассказывал Годрик, — одно из самых эффективных средств при снятии блоков, поставленных, например, Обливиэйтом. Правда зачастую, если маг, наложивший Обливиэйт, очень силен, приходится применять параллельно Лигиллименцию, она позволяет найти нужный блок и вытащить его на поверхность, позволяя зелью быстрее сделать свою работу. При накладывании этого заклятия, тот на кого его наложили не теряет память, как думают многие. Заклятие всего лишь блокирует ее. В магическом эфире,в котором ты видел мою палочку и шар, это выглядит как черная клетка, со светящимся содержимым внутри. Чем толще прутья клетки — тем сильнее сила наложенного заклятия.
— То есть Златопуста Локонса можно вылечить этим зельем?
— Его — можно.
— А родителей Невилла? Ты знаешь их?
— Лонгботтомы? Да, знаю. Этим зельем их вытащить нельзя. Их разум помутился от заклятия Круцио. Тут необходимо более сложное лечение. Их вытащить практически невозможно.
— Но шанс есть?
— Да, Гарри, шанс есть всегда. Просто надо знать, как им воспользоваться.
— Всегда? — Глаза Гарри потемнели. — Если не наложить контрзаклятие, от Авады ничего не спасет. Не будет никакого шанса. — Годрик понял, что он имел в виду друзей.
— Контрзаклятие от Авады? Я помню, Салазар, понимая что за страшное заклятье создал, пытался найти контрзаклятие, но не нашел его.
— Но Дамболдор сказал, что наложил его на меня, и поэтому от меня отскочила Авада и развоплотила Воландеморта!
— Нет, Гарри. Авада не убила тебя не поэтому. И не любовь и жертва матери стала причиной того, что ты спасся.
— Но Дамболдор...!
— Соврал твой Дамболдор, или не понял что наложил. Я попробую найти у него в кабинете дневники Салазара. Посмотрим, что он имел в виду.
— Кстати, Годрик, а он тебя не хватится?
Годрик махнул рукой:
— Ему сейчас не до меня. Он подчищает ряды Ордена Феникса. Кстати, родителей твоего друга Рона нашли сегодня утром мертвыми в Лондоне, недалеко от Темной аллеи.
Гарри уронил пестик, побледнев как полотно. Родители Рона стали ему практически вторыми родителями, которых он почти так же сильно любил. Он не думал, что Дамболдор зайдет так далеко.
— Как я понял, они мешали Дамболдору, особенно после того, как попытались тебя реабилитировать и добиться пересмотра твоего дела с сывороткой правды или омутом памяти. Они подали прошение в Визингамот.
— А там председатель Дамболдор и к нему попало прошение в первую очередь.
Годрик кивнул.
— Мне жаль, Малыш. Правда, жаль. Но то, что нас не сломает, сделает сильнее.
— Отомщу!!! — прошипел Гарри.
— Гарри, я уже говорил тебе, что не месть наша цель. Мы изменим почти все. Вернее изменишь ты.
Гарри испуганно вскинул глаза на Годрика:
— Тебя со мной не будет?
— Нет, до самого конца не будет. Я вытащу тебя отсюда и мне придется уйти. Но к тому времени ты будешь готов остаться один. Ты справишься!
Годрик притянул Гарри к себе и прошептал ему в макушку:
— Я в тебя верю, ты сильный, ты настоящий Наследник Гриффиндора и Слизерина!
— Я Наследник Слизерина?!! — Гарри второй раз за пять минут шлепнул пестик на пол.
— Ага, а то, что ты мой Наследник тебя не удивляет? — Годрик явно забавлялся реакцией юноши.
— Дамболдор делал такие намеки. Еще после второго курса, когда я победил Василиска. Кстати, спасибо, что спас меня тогда. Если бы не твои слезы...
— Пустяки, порыдать иногда очень даже полезно. Даже мужчинам. Особенно в образе феникса. — Годрик широко улыбался, глядя на своего потомка.
— Так что там на счет моего Наследия Слизерина?
— Сейчас расскажу. Только перельем зелье во флакон, чтобы не пропало. Когда-нибудь оно тебе пригодится. Мы соберем тебе полную коллекцию редких, необходимых, приятных и не очень зелий. И, совет на будущее, при любой возможности пополняй их запасы.
— Может, пообедаем? — Гарри понял, что сильно проголодался.
— Давай, — согласился Годрик, переливая зелье в красивый флакон из синего хрусталя. На флаконе сразу появилась надпись "Зелье памяти". — Флакон заколдован так, что зелье может храниться в нем, не портясь, хоть тысячу лет.
Годрик создал себе второй комплект приборов и вызвал еду из Хогвартса. После обеда они удобно уселись на кровати и Годрик начал рассказ.
Глава 4. Рассказ Годрика
Рассказ Годрика
Как ты уже читал в Цитриль, мы вчетвером создали школу Хогвартс и построили Азкабан, дабы не нарушать равновесия. Вдохнув жизнь в наши замки, мы не ожидали, что те откликнуться так скоро. Все-таки замок не человек, и ему нужно время, чтобы врасти в почву, объять магией свою территорию. Да изучить себя, в конце концов.
С Азкабаном было проще — его архитектура в форме башни была довольно простой. А вот Хогвартс изучал себя дольше. Но в итоге замки, через какое-то время, год-полтора кажется, начали искать своих Хранителей. Мы — я и Салазар, были не просто первыми Хранителями, мы еще и были первыми учителями и учениками своих замков.
Магия наших близнецов имеет одну структуру, только вектор у них разный. Не удивляйся, я достаточно прожил в этом мире и много знаю, даже такие "научно-заумные" слова. Магия Хогвартса направлена на созидание, Азкабана — на разрушение. Но уравновешивая друг друга, они стали двумя твердынями. Ты же помнишь, что на твоем пятом курсе Азкабан был частично разрушен Воландемортом, тогда сбежало много Пожирателей? А когда вы с Роном на втором курсе впечатались на Фордике в замок — разрушили одну стену? Помнишь, Хогвартс сам себя стал восстанавливать? То же самое произошло и в Азкабане. Он восстановился сам, хотя ему на это потребовалось гораздо больше времени.
К сожалению, последние Хранители Хогвартса не интересовались им в той степени, в которой должны были. Поэтому даже Дамболдор не знает всех его секретов — замок просто не стал делиться с ним до конца. Но без Хранителя замки оставаться долго не могут. Поэтому в последние три сотни лет Хогвартсу приходилось выбирать из двух-трех зол меньшее. Проще всего было выбрать сильного волшебника, который бы смог в нужный момент усилить защиту замка, помочь в случае опасности выдержать удар извне. Так и произошло, когда была твоя Последняя битва с Воландемортом. Тогда Дамболдор усилил защиту замка, держа щиты Хогвартса, а замок активно помогал Дамболдору, подпитывая его своей мощью.
С Азкабаном, как ты сам понимаешь, было проще. У него был и пока есть всего один Хранитель — я. Но, к сожалению, моя власть в замке не безгранична. Так, например, я не мог освободить твоего крестного Сириуса, хотя как мог, старался облегчить на него воздействие дементоров, попросив об этом Азкабан через Хогварт, потому как сам сюда вырваться, не мог. Благодаря своей анимагической форме и моей просьбе о помощи ему за 12 лет он не сошел с ума.
Хотя я отвлекся.
В общих чертах связи Хранителей и замков ты понял. Потом тебе это пригодится, но если будут вопросы, ты всегда можешь обратиться к Цитриль, она тебе поможет.
А вот сейчас я хотел бы тебе рассказать о самом главном на мой взгляд. Истинную историю Основателей. Кратко конечно. Чтобы бы ты знал, что Салазар ни в коем случае не был нашим врагом с Ровеной и Хельгой. Он любил нас, и мы очень любили его. Он был мне лучшим другом, почти братом, и я до сих пор только с теплым чувством вспоминаю его.
Как я тебе уже говорил, моей женой была Хельга, женой Салазара — Ровена. Сам понимаешь, в те времена четыре волшебника не могли просто так сосуществовать рядом. По сути, мы все были одна семья. Не в том смысле, что наши пары состояли в какой-то связи друг с другом. Просто живя рядом столько лет, имея одно общее дело, которое просто не могло не объединять нас, мы были очень дружны. Салазар был мне как брат, Ровена — как сестра. Мы во всем полагались друг на друга.
У Салазара и Ровены было пятеро детей. Двое умерли в младенчестве, и даже Салазар не смог помочь со всеми своим обширными, по тем временам, знаниями зелий. Но трое — двое сыновей и дочь выжили и были сильными волшебниками. У нас с Хельгой было трое детей. К, сожалению, моя дорогая жена умерла при появлении на свет младшего сына. Что делать — наши возможности тоже не были безграничными.
После смертей детей и моей дорогой Хельги, Салазар задумался о бессмертии. Он решил найти философский камень. Сам знаешь, что это удалось только Николасу Фламелю, почти четыре сотни лет спустя. Но саму теорию Философского камня развил все-таки Салазар. Но ему не хватило лишь немного времени, чтобы свои идеи и теории воплотить в жизнь. Ему помешало то, что послужило причиной всех наших бед.
Это произошло примерно через пятнадцать лет после создания школы. Появился маг, темный маг. Я не говорю, что он пользовался только темной магией, заметь, потому как деление магии на темную и светлую глупо и непрактично изначально. Магия просто есть. Другое дело как ты ей пользуешься. Так вот этот маг, был одержим примерно той же идеей что и Воландеморт — власть над миром, убийство магглов, а самое главное — бессмертие. Его звали Влох, но сам себя он называл Черный демон. Демоном он, конечно, не был, больше самомнения. Но магом он был отличным, образованным и сильным. Он стал охотиться за Салазаром и его трудами. Салазар испугался, что его записи и дневники будут найдены и спрятал их в Хогвартсе. Только вот спрятал он их в Тайной комнате. Вот почему я не поверил в то, что Дамболдору было известно что-то о записях Салазара. Думаю, он тебе сказал неправду. Хотя может он сам верит, в то, что те записи, что у него есть — это дневники Салазара. Я точно знаю, что парселтангом Альбус не владеет. Это наследие только потомков Салазара.
Да, Гарри, парселтанг тебе достался не от того, что Воландеморт запустил в тебя Аваду, а потому что ты сам потомок Салазара.
Кстати, могу сказать точно, что ни у него, ни у меня бастардов не было. А что это значит? Чего глаза вытаращил? Ага, дошло, наконец. Верно — ты наследник всех четверых. Между прочим, первый за все столетия. Наши потомки пересекались несколько раз, но браков не создавали, либо они были бесплодными. Так что чтобы кровь всех четверых слилась в одном потомке — такого не было. Твой отец прямой потомок от моего младшего сына. К сожалению, род остальных двух моих сыновей прервался пятьсот и примерно двести лет назад. Последний пра-пра-пра-хм.. не знаю сколько еще -правнук по ветке старшего сына погиб, не оставив наследников, при сражениях против француза... как же его.. еще тот маг был, не очень сильный, но хитрый дьявол. А! Вспомнил! Наполеон Бонапарт! Бестия был еще та! Но жена у него была просто потрясающая ведьма. Красавица, умница, а чары умела наводить... Особенно привораживала здорово. Жаль, что после того как она перебежала дорогу какой-то дуре, связавшись с Наполеоном, та прокляла ее и Жозефина уже не могла иметь детей.
Почему твоя фамилия не Гриффиндор? Ну вообще-то ты лорд Гриффиндор... хм.. меня ведь все давно считают умершим... Так бишь о чем это я...? А ты не знал? Ах ну да, Дамболдор скрыл это от тебя... Черт, я тогда только клювом щелкать мог... от ярости.
Тьфу ты, опять отвлекся. Ну воспоминаний много... А времени мало...
В общем этот Влох не мог пробить защиту Хогвартса, да и в Тайную комнату Салазара зайти тоже бы не смог — без парселтанга там никак не войдешь... Ну, есть правда одна лазейка... Салазар ее для нас сделал. Я имею в виду меня, наших жен и детей. Он безумно боялся, что Влох все-таки доберется до кого-либо из нас, и сможет шантажировать Салазара. В общем, противостояние между нами тремя, Хельга умерла лет за пять до появления Влоха, длилось лет десять. В итоге мы решили отправить наших детей и студентов с остальными преподавателями подальше из школы, и встретиться с ним в бою. Естественно он был не один, а со своими приспешниками. Это были сильные маги, но втроем мы бы с ними справились. На нашей стороне была сила замка, Салазар, как Хранитель, призвал его в помощь, и сила Стихий. Очень не хватало Силы Хельги, но даже втроем мы неплохо справлялись. Пока... В общем, случилось непредвиденное. Дочь Ровены и Салазара ослушалась прямого приказа родителей и, спрятавшись в школе, выбежала на помощь нам, как она тогда думала.
Этот поступок стоил жизни Ровене — она отвлеклась во время боя, и подставила себя вместо дочери под удар одного из проклятий. Ровена умерла на руках у дочери буквально за несколько минут. Девочка не справилась с потрясением и убила себя, спрыгнув позже с Северной башни Хогвартса. Ее душа не смогла найти покоя до сих пор, ты знаешь ее — это приведение дома Ровенкло. Она осталась привязана к факультетскому дому своей матери, потому как не смогла простить себя за ее смерть.
Салазар был так увлечен боем, что не видел смерти жены. Постепенно мы вывели из строя сподвижников Влоха и он остался один. Я считал ниже своей чести сражаться вдвоем против одного, потому я принял бой на себя. Салазар отступил... и увидел Ровену и дочь, у которой она лежала на руках. Его крик раненного зверя я до сих пор не могу забыть. Этот крик так потряс меня и Влоха, что мы с ним даже перестали сражаться и обернулись на крик. Но Влох быстро пришел в себя и пустил в меня проклятие. Я до сих пор не знаю, что это было. Я не всесилен, Гарри, как бы меня не обожествляли потомки. Я маг, может сильнее многих, но все же человек. В общем Салазар видимо это проклятие знал, потому что он послал на меня контрзаклятье, потому как увернуться я уже не успевал. Но Салазар все-таки не успел. В следующие мгновение я почувствовал сильный удар, огненную вспышку, и обнаружил, что я в своей анимагической форме!!! Но обернуться человеком не получалось. И я оказался заперт, в прямом смысле заперт в теле феникса!!!
Салазар тем временем принял бой за меня и ... В общем он убил Влоха, но погиб сам.
Так я остался один. Дочка моих друзей, как я тебе уже говорил, не вынесла боли утраты и чувства вины. Я даже не мог поговорить с ней. Через несколько дней вернулись учителя и ученики, а также наши сыновья. Сыновья даже в образе Феникса меня могли узнать всегда. Мы искали контрзаклятие, но найти его так и не смогли. Мы по молчаливому договору с сыновьями скрыли, что Феникс, появившийся в Хогвартсе— это я.
Но так как на поле боя были обнаружены только тела Ровены и Салазара. А меня не нашли, решили, что я либо скрылся, либо меня убили, а тело похитили. Придумывали много разных историй, каждая из которых, была все дальше и дальше от правды. Со временем, истории становились легендами. Пересказывались как сказки, люди не стеснялись присоченить что-то от себя. Так в итоге получилось, что даже в Истории Хогвартса и легендах о нем Салазар стал нам врагом, и чуть ли не убил Ровену и меня. А то даже и Хельгу. В общем, если хочешь узнать истину — почитай Цитриль — она зачарована так, что отражает только истинное положение вещей.
Вот так я остался жить в Хогвартсе. Свойства феникса тебе известны. Я был обречен умирать в огне и рождаться вновь и вновь из пепла, и жить в нем тысячу лет, наблюдая, как взрослеют, стареют и умирают мои дети, внуки, внуки моих внуков. Я был привязан к Хогвартсу, надолго покидать его я не мог. Даже когда на пятом курсе мне пришлось унести Дамболдора прочь от Амбридж, пытающейся его арестовать, я вернулся довольно скоро, и жил в своей Тайной комнате, навещая Дамболдора при необходимости, когда он вызывал меня — он мог это делать, будучи директором и Хранителем Хогвартса.
Но 18 лет назад я почувствовал, что чары слабеют. Я не понимал тогда с чем это связано. Просто я не знал, что на свет появился ты. Ты стал моим освобождением.
Но за то время, что я был рядом с Дамболдором, я уже много узнал о его делах и интригах. Я пытался охранять тебя, незримо — фениксы умеют становиться невидимыми.
Это не Дамболдор послал меня тогда на втором курсе в Тайную комнату. При всем желании, будь я обычным фениксом, я не смог бы туда попасть. Но я тебе говорил, что на всякий случай Салазар оставил нам лазейку. Именно ей я и воспользовался, когда Альбус улетел в Министерство и бросил тебя одного с Василиском. Я знал, что ты мой потомок, и только мой Наследник, а не "истинный Гриффиндорец", как когда-то говорил тебе Дамболдор, смог бы призвать мой меч из Сортировочной шляпы. Единственное, чем я мог тебе помочь, это избавить от смертоносного взгляда Шейлза, его так Салазар назвал. Управлять им мог только он, либо его Наследник достигший 17 лет. Поэтому Воландеморт, даже в образе воспоминания смог натравить Шейлза на тебя. Ну и, конечно, поплакать на твою рану — не мог же я дать умереть своему последнему потомку и Наследнику.
В общем, до конца скинуть проклятие Влоха я все еще не мог. Как бы это грустно не звучало, но именно твое заключение в Азкабан, помогло мне окончательно скинуть путы.
Азкабан узнал тебя, принял, как Наследника его Хранителя, и как Наследника его Создателей. Находившийся до этого в полудремотном состоянии, он проснулся. Проснулся полностью, и смог связаться со мной через Хогвартс и сказать о том, что нашел истинного достойного. Ты потом поймешь о чем я.
Странно конечно, но видимо, потому что Хогвартс имеет другого Хранителя он не "видел" тебя до конца, не знал кто ты на самом деле. Но вот Азкабан... Он не менее прекрасен и волшебен, чем Хогвартс... И он... он умеет быть нежным и любящим, как бы странно это не звучало.
Я пришел к тебе, как только смог, услышав зов моего замка. И здесь чары спали окончательно. И теперь я отдам тебе все знания, мудрость, накопленные веками и все чем я владею.
Есть еще кое что, о чем я должен тебе рассказать. О Наследниках Салазара и Ровены.
Ты знаешь, что Наследником Салазара Слизерина является Воландеморт? Вижу знаешь. А как ты смог стать его же Наследником. Это одна из тайн Дамболора, которую он даже сам до конца не знает. Так что я расскажу тебе настоящую историю Воландеморта.
Его мать, ведьма, была последним потомком Салазара и после ее смерти, Том Риддл стал единственным, в ком текла его кровь. Том не всегда был таким, каким ты знал его. Он умел любить, и любил очень сильно одну девушку. Ее звали Софи. Она была француженкой и училась в Шармбатоне. С Томом они познакомились, когда он после школы путешествовал по Европе, углубленно изучая все разделы магии, которые мог найти. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Ее родители были не против такого союза их дочери с сильным английским магом, тем более Том тогда был потрясающе красив. Они поженились и переехали жить в Англию. Через год Софи обрадовала Тома, что она ожидает наследника. Примерно тогда же Дамболдор, понимая, что лавры от победы над Грин-де-Вальдом уже поблекли и не приносят должного уважения и прибыли, начал искать кандидата на роль нового Темного Лорда. Том подходил под эту роль идеально. Красивый, честолюбивый, образованный, не гнушающийся никакими разделами магии, в том числе так называемой темной, умеющий сплотить вокруг себя сторонников, они уже тогда у него были, так как он не желал мириться с грязью и продажностью Министерства и Дамболдора, которого раскусил еще в школе. Директор очень умно и осторожно начал подставлять его под стычки с аврорами, в которых было немало убитых, но вот кем — тогда особо никого не интересовало. Подкупая чиновников Министерства, и выдавая смерти за дело рук Тома, Дамболдор понимал, что вскоре все затраты вернуться ему с троицей.
А когда Дамболдор узнал о жене Тома, он решил, что это его козырная карта. Том почувствовав, что вокруг его семьи сгущаются тучи, отправил жену во Францию к родителям. Но руки Дамболдора дотянулись и туда. Софи, только что родившая дочь, решила спрятать девочку у надежных друзей. Она отдала малышку троюродному брату, который решил сбежать в Америку. Но там он был убит в стычке с местными магами, причем по воле случая Дамболдор не имел к этому никакого отношения.
Правая рука Дамболдора, его огонь и меч, нашел Софи. И жестоко убил ее. Не гнушаясь пытками, он не только довел Софи до сумасшествия, но и натравил своих людей. Софи была изнасилована и не раз. В итоге Софи умерла. Были убиты и ее родители, ставшие свидетелями этих зверств. Главным палачом невинной девушки и ее родных был Аластор Грюм. Он всегда был правой рукой Дамболдора в его грязных делишках. Ты должен это знать, Гарри. Дослушай меня до конца.
Том не успел спасти свою жену. Он опоздал в особняк, где пряталась Софи на несколько часов, и нашел только остывшее и изуродованное тело своей любимой. Что стало с ребенком, он не знал. Софи не успела оставить ему весточки, что она спрятала дочку от Дамболдора. Он даже не знал, что у него родилась девочка.
В Америке, девочка осталась без опеки и ее отдали в обычный маггловский приют. Там ее усыновила семья, которая, по роковой случайности, вскоре переехала в Англию. У них уже была маленькая дочь. Они были обычными магглами. Фамилия этой семьи была Эванс.
Вот так Гарри. Лили Эванс, твоя мать, на самом деле дочь Воландеморта, а ты — его внук. И что самое страшное, он не убивал ее. Он всего лишь ее оглушил, когда пришел за твоей жизнью. Авада Кедавра отразилась от нее точно так же, как и от тебя. Только вот двойной эффект отражения, после того как наслал Аваду на тебя, Том уже не выдержал и потерял тело. Том так и не узнал, что девушка, так отчаянно защищавшая своего сына, на самом деле его дочь.
Дамболдор, зная, что Северус Снейп подслушивал тогда в Трактире, наслал Империо на Трелони и заставил ее сказать липовое пророчество. Какие планы он тогда преследовал, я не знаю, но точно знаю, что он просто хотел избавиться от твоих родителей. Особенно от отца — так как он был Наследником Гриффиндора и представлял для него угрозу. То, что твоя мать была Наследницей Слизерина, он не знал, я в этом уверен. Ему нужно было одним ударом избавиться и от отца и от сына, то есть от тебя Гарри. Ведь в тебе тоже течет моя кровь. Лучший способ это как всегда был Том. Зная, что Северус доложит о пророчестве Тому, он создал все условия, чтобы Том мог беспрепятственно добраться до твоих родителей. Это он уговорил их взять в Хранители Питера Питтегрю и держать это в тайне, тем самым при любом раскладе объявив предателем Сириуса, который якобы был настоящим Хранителем секрета, отправить его с чистой совестью в Азкабан, не опасаясь, что тот раскопает правду и начнет мстить. Ремуса он не боялся, он всегда мог прижать его — все-таки тот оборотень.
В тот день, в роковой Хелоуин 1981 года, когда Том пришел за твоей жизнью, Дамболдор был недалеко от дома. Он видел, как из окна твоей спальни вылетело черное нечто. Дамболдор долго искал потом ответ, как мог ты, совсем еще малыш, развоплотить сильнейшего, после него самого, мага столетия. Он зашел в дом. Увидел твоего оглушенного отца и не задумываясь ни на секунду заавадил его, а потом и твою мать. Но вот тебя он испугался. Испугался, что ты сделаешь с ним тоже самое, что и с Томом. Поэтому он решил отправить тебя с глаз долой, к твоей тете Петунии. Так как в последующие десять лет он так и не нашел причину, по которой ты выжил и сумел выбить Тома из его тела, он боялся тебя трогать. И поэтому отправлял тебя в то, что вы с друзьями по своей наивности называли "приключениями". Каждый раз он надеялся, что вот в этот уж точно получиться отправить тебя к твоим родителям. Но ты всегда выходил из всех его ловушек живым. Потрепанным, да. Но все-таки живым. Я старался, как мог, чтобы обезопасить тебя, но не всегда успевал. А ты был иногда просто неуловим.
Думаешь, почему тебя не приговорили к смерти на суде? Все то же — страх перед твоей непонятной силой. Проще было просто тебя бросить в Азкабан. Я был на суде. Ты не представляешь, как я ликовал и потешался над их приговором. Ведь я Хранитель Азкабана и я надеялся, что найду способ тебя вытащить отсюда.
А уж когда сам замок призвал меня, я был просто счастлив! В первый раз, когда я смог здесь оказаться, я не пришел к тебе. Ты уж прости меня. Малыш. Мне нужно было пообщаться с замком, наладить нашу связь. Азкабан рассказал, как мне вытащить тебя отсюда. Но перед этим ты должен стать сильным и мудрым магом. Должен пробудить в себе те силы, что дает наше с Салазарам, Ровеной и Хельгой наследие. Иначе в другой раз Дамболдор найдет способ тебя убить, а тебе нечего будет ему противопоставить. Поверь, твое терпение будет вознаграждено с троицей. По крайней мере, ты точно сможешь спасти Сириуса. Это пока все что я тебе могу сказать. Тшшш... Тихо-тихо. Да, ты спасешь его. У тебя будет эта возможность. Готов ради этого потерпеть меня пару-тройку лет с моими нравоучениями? Обещаю, ехидничать, как Северус не буду.
Откуда я все это знаю? Дамболдор, как все тираны, любит похвастаться своими гениальными планами и победами. А про Воландеморта раскопала Цитриль.
Остальные тайны как-нибудь в следующий раз.
Возможно, мой рассказ немного сумбурен и я не очень логично излагаю свои мысли. Но я ведь тысячу лет ни с кем не разговаривал — только слушал. К тому же я никогда не был особым оратором.
Ладно. Ты устал. Тебе есть над чем подумать. А мне надо в Хогвартс. Попробую найти дневники Салазара, или что там под ними подразумевал... этот... как его звал белобрысый такой...? с тобой постоянно враждовал...? Да точно Малфой, Драко Малфой... Ага, точно... Старый маразматик!
Смейся, смейся... Вон стража идет, тебя сейчас кормить будут...Мне пора. Не забудь потренироваться с магическим эфиром!
Завтра я могу появиться довольно поздно. Так что попробуй поэкспериментировать с зельями. Только помни, что я просил тебя быть осторожнее с черным сундуком.
Будь осторожен, малыш. Спокойной ночи.
Глава 5. Зелье для лечения оборотней и Меч Гриффиндора
После того, как Годрик исчез, Гарри получил свою очередную порцию воды и пищи, немедленно отправленную к ранее полученной. После этого нормально поужинав и забравшись на кровать, Гарри взял в руки Цитриль. Но открывать книгу он не спешил. Он заново прокручивал в голове полученную информацию и пытался принять в себя знание того, что Воландеморт был его единственным настоящим родственником, которого он к тому же и убил своими руками.
Он вспоминал всю свою недолгую магическую жизнь и пытался переосмыслить ее с точки зрения новых полученных знаний. После заключения в Азкабан, Гарри не задумывался над тем, что у него еще будет будущее. Месяц до появления Годрика он провел, скорбя о любимой девушке и дорогом друге. Теперь у него появилась цель — месть! Что бы ни говорил Годрик, он отомстит Дамболдору.
Только... Месть — блюдо холодное. А в его случае оно будет еще и ледяным. А может и нет, если он правильно понял намеки Годрика. Гарри осознавал, что Годрик не рассказывает ему всего. А главное, он уходит от ответа, как он собирается вытащить Гарри из Азкабана.
Он закрыл глаза и вспомнил Артура и Молли. Он видел их лица как наяву. Они смеялись. Артур опять восхищался очередным маггловским изобретением, а Молли со скалкой в руках пыталась сказать ему, что близнецы опять набедокурили и теперь Артур должен им всыпать. Эта сцена из такой привычной жизни семьи Уизли была как настоящая. Гарри даже не заметил, как слезы закапали из под опущенных век. Он вспомнил, как в первый раз оказался в Норе. Как был поражен увиденным. Часы со стрелками. Крики Молли на своих непутевых сыновей и первые почти материнские объятия в его жизни.
Теперь и их нет. Господи! За что ему все это? Почему, все кого он любит — погибают?
"Нет! Так нельзя! Нельзя!!! Надо взять себя в руки. Годрик подарил мне надежду. И обещал учить всему, чему можно. И я научусь! НАУЧУСЬ!!! А значит надо тренироваться! Попробую еще раз с магическим эфиром поиграть. А что если поговорить с Азкабаном, — думал Гарри, — ведь Годрик говорил, что у него есть душа и разум. А если есть разум, значит можно с ним пообщаться."
Гарри закрыл глаза, сосредоточился и провел по стене рукой. И мысленно попытался потянуться к замку, к его душе. Он начал искать замок в тысяче роящихся вокруг него в магическом эфире субстанций. Он звал именно ту, что была разумом и душой замка. Звал отчаянно. Ему казалось, что у него ничего не выходит, но вдруг одна из субстанций резко приблизилась к Гарри и окутала его своей тьмой. Гарри вздрогнул и почувствовал, как тепло разливается по его телу. У него было ощущение, что чьи-то добрые и нежные руки обняли его и накрыли теплым пуховым одеялом. Гарри начал растворяться в этих ощущениях и попытался заговорить с тем, что так нежно дарило ему свое тепло.
— Азкабан? — прошептал он.
Замок в ответ содрогнулся, и Гарри показалось, что он услышал шепот:
— Наследник Хранителя... Я долго ждал тебя...
Гарри открыл глаза и от неожиданности упал с кровати на каменный пол ...покрытый пушистым теплым ковром, камин, непонятно откуда взявшийся, весело подмигивал мальчику всполохами огня. Его небольшая кровать стала огромной двуспальной, покрытой шкурой леопарда, под красивым бордово-красным балдахином. Окно, бывшее раньше маленьким и едва пропускающим свет, стало почти на всю стену, и было занавешено бархатными портьерами с золотым шнуром и кистями. Комната, больше похожая на залу, была обставлена дорогой и удобной мебелью.
Гарри в шоке смотрел на изменившееся убранство вокруг него, потом он медленно встал и обошел комнату. На одной из стен висело оружие, мечи, шпаги, сабли. Гарри чуть не порезался, дотронувшись до одной из них. Стол, бывший раньше маленьким, хотя и довольно удобным, стал огромным, с удобным креслом. На столе лежали письменные приборы и куча чистых свитков, стояли котлы и ящик с ингредиентами для зелий. Возле кровати стоял большой шкаф, в котором Гарри обнаружил кучу чистых мантий и обычной повседневной одежды.
Гарри подошел к окну. Ему открывался потрясающий вид на бушующее море, и солнце, которое медленно и, как казалось Гарри, с шипением заваливалось за горизонт.
— Ну, ничего себе! — Гарри еще раз медленно оглядел комнату, не понимая, как он сюда попал. Бросив взгляд на дверь, он понял, что это все та же камера, только она изменилась до неузнаваемости. Кроме двери только одно осталось неизменным — кусок стены, на котором в столбик были выведены имена кровью Сириуса и его, Гарри.
Джеймс
Ремус
Лили
Гарри
Сириус
Рон
Гермиона
Гарри подошел к стене и провел пальцем по имени любимой. Его глаза загорелись яростным огнем.
— Я отомщу, Дамболдор, я клянусь тебе. Но я не убью тебя! Смерть для тебя — это избавление. Я буду учиться у Годрика, я научусь у него всему. А потом, когда он поможет мне выйти отсюда, я тебя найду и отомщу! Отомщу за Рона и его родителей! За Сириуса! За своих родителей! И за мою Гермиону.
Гарри в ярости ударил кулаком по стене, и эта вспышка послужила катализатором его рвущейся наружу боли. Он сполз по стене, задыхаясь в беззвучном плаче, выплакивая свою судьбу, оплакивая погибших любимых и родных людей. Он плакал долго, лежа на полу возле камина и захлебываясь своими слезами, что-то шепча опухшими и непослушными от слез губами.
Постепенно он затих. Глаза его закрылись, и он погрузился в тревожный сон, прямо на ковре возле камина.
Чувствуя, что мальчик уснул, замок притушил камин, опустил штору на окне и нежно перенес его в кровать.
Стражник, проверяющий своих заключенных каждый вечер, заглянув в окошко камеры, увидел, как молодой парень, когда-то имевший имя, а сейчас ставший просто номером 124 532, лежал на своей тощей подстилке и спал, нервно вздрагивая во сне как собака, и звал какую-то девушку. Стражник захлопнул окошко и продолжил обход. Никто из стражи или заключенных не слышал, как из-за двери камеры заключенного номер 124 532 лилась тихая нежная музыка. Замок убаюкивал своего Наследника, навевая ему сладкие успокаивающие его душу сны.
Утром, когда солнце только начало будить всех своим появлением на этой стороне земного шара, Гарри открыл глаза и улыбнулся. Ему снилась Гермиона и Рон. Они втроем, весело болтая, шли в Хогсмит. Гарри помнил это посещение Хогсмита. Они тогда весело посидели в "Трех Метлах", закупились приколами в Зонко и поиграли в снежки на обратной дороге в Хогвартс. Тогда им казалось, что война, бушевавшая в Англии, на один день оставила их в покое и дала насладиться детством, которое у них закончилось так рано.
Вздохнув, Гарри встал и решил умыться. Но вот привычной уже ему ширмы с умывальными принадлежностями он не нашел. Озадаченно запустив руку в волосы, еще больше взлохмачивая их и оглядев комнату, он заметил в углу небольшую дверь, которой вчера не было. Это он помнил точно. Направившись к ней и распахнув ее он замер от неожиданности. Комната оказалось ванной для старост. По крайней мере, именно такой он помнил ту ванную с четвертого курса. Гарри хмыкнул и мысленно потянулся к разуму замка.
— Мне казалось, тебе понравится...
Тихий шепот не оставил сомнений, Азкабан сделал ванную такой, какой она была бы приятна его Наследнику.
Отбросив все сомнения, Гарри включил воду и залез в шипящий ароматными пузырьками бассейн. С наслаждением откинул голову на бортик и закрыл глаза.
— Только Плаксы Миртл не хватает и золотого яйца, и можно подумать, что я в Хогвартсе на четвертом курсе. — Гарри говорил вслух, желая заполнить одиночество.
Дотянувшись до мочалки и мыла, Гарри яростно начал тереть себя мочалкой, смывая грязь, накопившуюся на теле за этот жуткий месяц. После, ополоснувшись и выйдя из ванны, он нашел большое пушистое подогретое полотенце, чистый комплект одежды и рабочую мантию, наподобие тех, в которых он ходил в школе.
Вернувшись в комнату, он обнаружил на столе завтрак.
— Спасибо, друг! — невольно вырвалось у Гарри. Ему показалось, что в ответ его погладили по щеке.
Покончив с насущными потребностями своего молодого организма, Гарри решил внять совету Годрика и поэкспериментировать с зельями. Найдя Цитриль на своей кровати, он задумался о зелье, которое ему хотелось бы приготовить.
— Цитриль, а есть что-нибудь от болезни оборотней, кроме Ликантропного зелья?
"Есть, конечно. Оборотней можно вылечить. Только это сложно. Зелье было придумано еще в одиннадцатом веке. Главная проблема — это как ввести его в кровь, избегая попадания в желудок — желудочным соком зелье моментально разрушалось и его эффект пропадал. Пытались делать надрезы вен, но эффекта это не приносило. Главным образом потому, что оборотень должен быть в стадии полнолуния, то есть обращенным. А ты знаешь, что тогда он теряет разум и попытаться как-то влить в него это зелье через кровь — невозможно. Поэтому про него забыли"
Гарри аж подскочил от такой информации. Есть надежда вылечить Ремуса! Он последний близкий человек, последний из Мародеров.
— Покажи рецепт, пожалуйста!
Рецепт оказался довольно простым. Кроме одного пункта. Последним ингредиентом оказался яд василиска. А он, как помнил Гарри, очень редкий и взрывоопасный компонент в любом зелье. Тем не менее, он решил попробовать.
Поставив котел на магическую конфорку, зажигающийся при контакте с котлом, он углубился в работу. Положив предпоследний ингредиент и не обнаружив яда василиска среди стандартного набора, он взял черный сундучок и открыл его. Сундук тут же принял свой первоначальный размер. Найдя яд, он начал отмерять необходимое количество в зелье. В этот момент он услышал хлопок аппарации и краем глаза увидел всполох огня. Его рука дрогнула и одна лишняя капля упала в зелье. Камеру потряс основательный взрыв.
Годрик с изумлением смотрел на своего подопечного, с ног до головы покрытого остатками зелья, сажей и копотью, и матерящегося так, что Годрик ему даже позавидовал. Такие словосочетания, да еще выстроенные в логичной последовательности он никогда не слышал.
Взрослый маг покатился со смеху, видя яростный взгляд Гарри, брошенный в его сторону и слыша эпитеты, которыми последний его награждал.
— Но-но! Все-таки я твой предок и к тому же я в пятьдесят раз старше тебя. Имей чуточку уважения, — отсмеявшись, сказал Годрик, держась за живот.
Гарри промолчал и, вздернув нос, с гордым видом отправился в ванную. Только сейчас Гриффиндор заметил изменившееся убранство комнаты и присвистнул от восторга и изумления.
— Значит, ты его принял, — тихо прошептал он, с грустной улыбкой. — И как тебе? Месть? Все-таки он хочет мстить... придется с ним поговорить.
После такого тихого разговора, как, казалось бы, со стороны с самим собой, Годрик подошел к столу, чтобы убрать последствия неудачного эксперимента.
Когда Гарри вышел из ванны, Годрик, скрестив руки на груди, стоял у окна и смотрел на своего подопечного, сдвинув брови.
— Гарри, нам надо поговорить!
Гарри хмуро посмотрел на своего учителя и кивнул.
— Ты все-таки не отказался от мысли о мести? — Гарри отвел глаза. — Мальчик мой, — Гарри дернулся от этого дамболдорского обращения к нему, что сразу заметил Годрик и постарался исправиться: — Гарри, ты должен понять. Месть — это ограниченность мышления. Пойми. Я не говорю, что ты должен простить. Это простить очень сложно, но мстить нельзя. Зацикливаясь на мести, ты потеряешь себя. У тебя будет возможность изменить ход истории — это куда интереснее. Ты сам будешь на месте Дамболдора, то есть от тебя будет зависеть много, потому что ты много можешь предотвратить, зная слабые места противника и сильные места друзей.
— Как я смогу это сделать? — Гарри посмотрел на наставника хмурым взглядом. — Изменить ход истории — это значит отправиться в прошлое с помощью маховика времени. А последние маховики мы разбили в Министерстве, когда... когда погиб Сириус. — закончил он уже шепотом.
— А это пусть будет моей маленькой тайной. — Годрик подошел к Гарри и обнял его. — Тебе много досталось по жизни, Малыш. Но месть, это не то, на что эту жизнь стоит растрачивать, поверь мне. Не иди по ошибочному пути своего дела Тома. Ты сам знаешь, куда это его привело. Обещай мне, что ты будешь жить. Мне будет очень жаль, если ты закончишь свою жизнь также, как он — одиноким и озлобленным на этот мир недочеловеком.
Гарри содрогнулся. Этого он точно не хотел.
— Но Рон и Герми, как же они? А Молли и Артур? Они же тоже...
— Гарри, — сказал Годрик строго, повысив голос. — Сила, направленная на месть — несет только разрушения, не только тебя и твоей души, но всех тех, кого любишь ты. Ты дашь мне клятву, что не будешь мстить Дамболдору?
Гарри с неохотой кивнул.
— Клянусь, что не буду ему мстить.
— Вот и отлично. Давай продолжим наши занятия, — уже мягче сказал Годрик, потрепав его по макушке. — Может, расскажешь, что за зелье ты так виртуозно взорвал? Мне даже показалось, что профессор Снейп был не совсем уж и не прав, говоря, что ты совершенно не способен сварить что-то сложнее куриного бульона.
— Он так говорил? — Гарри обиженно посмотрел на Годрика. — Вообще-то все шло хорошо, пока ты не отвлек меня своим появлением. Я варил зелье от Ликантропии.
— Ликантропное?
— Нет, которое лечит от Ликантропии. Цитриль сказала, что его так и не смогли ввести в оборотней, но я подумал, если дать оборотню Ликантропное зелье, а потом с помощью шприца, обычного маггловского, попробовать ввести зелье от самой болезни в вену — оно сможет подействовать.
Годрик задумчиво посмотрел на своего ученика.
— Все-таки Снейп тебя недооценивал. А почему именно это зелье? Ремус?
Гарри кивнул.
— Я наделся, что смогу ему помочь.
— Давай попробуем еще раз сварить его.
Гарри быстро поставил котел на конфорку и начал готовить ингредиенты.
— А есть какие-то новости еще, там ...— Гарри не стал договаривать "на воле", но Годрик его понял и покачал головой.
— Я не видел Дамболдора. Он не появлялся в школе несколько дней. А больше никто ничего не знает. Студенты разъехались. Учителя почти все — тоже. Хогвартс пустой. Только Снейп чего-то колдует в своей лаборатории.
Гарри вздохнул. Ему казалось, что Гриффиндор все-таки чего-то не договаривает. Но настаивать не стал и решил сменить тему:
— А ты знаешь, почему изменилась камера?
— А после чего это произошло? — Годрик с любопытством посмотрел на мальчика, не отрывающегося от работы, точными движениями аккуратно нарезающего корень мандрагоры.
— Я решил попрактиковаться с ментальным эфиром, как ты мне велел, и позвал разум Азкабана. Потом почувствовал тепло и услышал, как кто-то мне прошептал "Наследник Хранителя. Я долго ждал тебя" и замок вроде бы вздрогнул. А когда открыл глаза — все это уже было.
Годрик кивнул:
— Замок принял тебя как моего наследника. Не как наследника основателей, а, скажем так, приемника в должности.
— Что? — Гарри даже выронил нож, — Азкабан выбрал меня в Хранители?
— Верно, — Годрик вздохнул, — после моей смерти, ты станешь им.
— Но... но... но ты же феникс, ты не можешь умереть!
— Я в первую очередь человек, Гарри, — вздохнул Годрик устало. — И, если честно, я безумно устал от этой жизни. Быть бессмертным не такая уж и веселая вещь, скажу я тебе. Это действительно страшное проклятие. Влох даже не знал, на что меня обрекает. Он, наверное, здорово бы позлорадствовал, если бы Салазар не пристукнул его. Был бы моей анимагической формой лев или собака — умер бы, дожив свой век в образе зверя. А здесь... Вечные перерождения, смерти дорогих людей. Это страшно Гарри, действительно страшно. И теперь, когда я могу быть человеком, когда проклятие спало... Я хочу уйти. Я просто устал от жизни. Не сейчас, а когда придет время, конечно. Тебя я не брошу здесь. Я обещал выучить тебя, и вытащить из Азкабана, и я это сделаю. А потом уйду.
— Я не хочу этого! Я хочу, чтобы ты остался! — воскликнул Гарри.
— Я уже много веков мертв, Малыш. И то, что я уйду сейчас, ничего не изменит. Это не мое время. Я и так должен бы был уйти уже давно. Пойми меня, Гарри. Пойми и отпусти, когда придет время. Просто попробуй поставить себя на мое место.
Гарри задумался. Жить, пусть и в образе магического существа, и видеть смерть близких людей, их старость. Гарри содрогнулся и посмотрел на Годрика. В его глазах отразилось понимание, он обнял учителя и молча кивнул, глотая слезы. За эти несколько дней предок стал действительно дорогим и близким для Гарри человеком. Он не хотел с ним расставаться, но понял ту боль, что жила в душе Гриффиндора. Гарри отпустит его, когда придет время, как бы больно ему потом не было.
— Тшш, малыш. Я уйду не сейчас. — Годрик погладил юношу по голове. — Но вот если ты будешь продолжать меня обнимать, второй котел с зельем будет опять испорчен.
Гарри смущенно отпрянул от мужчины, неуверенно улыбнулся и вернулся к своим ингредиентам, незаметно вытирая слезы.
Успешно закончив варить зелье и поместив содержимое котла в очередной синий флакон, отправившийся в сундук, Гарри убрал со стола остатки работы и спросил Годрика:
— Чем займемся сейчас?
Годрик задумчиво почесал затылок и, бросив взгляд на стену, предложил:
— Хочешь научиться фехтовать? — Гарри с восторгом отнесся к этой идее. — Тогда переоденься в тот обтягивающий костюм, в нем тебе будет удобно.
Переодевшись, Гарри кинулся к стене выбирать оружие, но был остановлен веселым голосом Годрика:
— А вообще-то это оружие больше тут для меня висит, у тебя уже есть свой меч.
Гарри обернулся и недоуменно посмотрел на Учителя.
— Ты забыл про меч Гриффиндора? Вообще-то он уже нашел своего хозяина еще шесть лет назад, в Тайной комнате. Позови его.
— Как? — Гарри не понимал. Он точно помнил, что этот меч находится в кабинете Дамболдора, в Хогвартсе. И к тому же, почему меч, принадлежащий Годрику, вдруг должен был обрести нового хозяина.
— А как ты общался с Азкабаном, так же и найди свой меч и позови его. Он услышит тебя, как бы далеко ты не находился.
— Но ведь это твой меч!
— Нет, уже нет. — Годрик улыбнулся. — Оружие тоже имеет душу, Гарри. Особенно магическое. Слишком долго меч не имел хозяина. А тогда, на твоем втором курсе, он почувствовал себя опять живым и нужным. Он рвался в бой и принял тебя хозяином. Я тогда так гордился тобой и тем, что меч нашел тебя. Ну, давай, закрой глаза и сосредоточься. — Гарри послушно выполнил просьбу Годрика. — Представь его, сначала визуально...Теперь попробуй дотянуться до его души.
Гарри видел перед собой меч и позвал его. Он тянулся к нему и звал его, и буквально через минуту ощутил в своей руке знакомую тяжесть и прохладную рукоять меча. Открыв глаза, он не сдержал вздох изумления. В его руке во всей красе сверкал и переливался в огне камина знакомый меч Годрика Гриффиндора.
— Ну, вот видишь, не так уж и сложно. — Годрик широко улыбался, глядя, как Гарри так и эдак поворачивает меч в своей руке, чтобы получше рассмотреть его.
— Нравится? — Гарри кивнул, не в силах произнести ни слова. Только теперь он понял, что имел в виду Годрик, говоря, что он сможет сквозь расстояние призывать предметы.
— Он прекрасен, — восхищенно прошептал мальчик.
Годрик подошел поближе и положил руку на клинок, осторожно погладив его:
— Он никогда не подводил меня. Он действительно отличный и надежный друг, если уметь им пользоваться, конечно. Потому что я, вспоминая твои жалкие размахивания мечом, вообще удивляюсь, что василиск об тебя только один зуб обломал, а не всю пасть в тебе оставил. Ты же даже не знал ни одного мало-мальски простого выпада. Хотя завалить в двенадцать лет василиска... У тебя точно гриффиндорская удача. А теперь, нужно, чтобы меч до конца принял тебя. Надрежь свою руку мечом, только осторожно, всю не откромсай.
Гарри осторожно, как советовал Годрик, провел ладонью по острию меча.
— Теперь положи руку в крови на клинок и проведи по нему ладонью.
Гарри с любопытством смотрел, как кровь, размазавшись по клинку, с тихим шипением впиталась в него, а порез на руке безболезненно затянулся. Через пару секунд клинок засиял ослепительно белым светом и, когда свет исчез, Гарри с удивлением увидел, что имя Годрика исчезло с клинка, и появилось новое:
— Гарольд Джеймс Поттер, — прочитал он вслух, и поднял глаза на Гриффиндора.
— Теперь это по-настоящему твой меч. Никто не сможет без твоего разрешения сражаться им. И никто не сможет направить силу меча против тебя! В нужный момент он может своей магией поддержать тебя, если ты будешь ранен, и не даст умереть, давая возможность колдомедикам спасти тебе жизнь.
— Он прекрасен, — повторил Гарри. — Спасибо. А Дамболдор не обнаружит пропажу меча?
— Конечно, обнаружит, только вот ну уж никак не подумает искать его в Азкабане. Скорее подумает, что к нему в кабинет ворвались воры. Так что не забивай себе этим голову. Так, теперь я выберу себе подходящее оружие, — Годрик подошел к стене и критически осмотрел висевшую коллекцию. — Ага, думаю, этот подойдет. — С этими словами он снял со стены клинок, похожий на Гаррин, но было видно, что он не такой удобный и легкий.
— Кстати, — Годрик вспомнил, что не сказал Гарри еще кое-что, — окажешься в Хогвартсе, поищи меч Салазара. Думаю, ты найдешь, кому его подарить. Своего хозяина тот меч примет так же, как и твой.
Гарри заметил, что Годрик не называл меч, находящийся в руках мальчика "моим" мечом, осознавая, что меч теперь принадлежит Гарри.
— Начнем урок? — Годрик встал в позицию, Гарри постарался максимально скопировать ее.
Следующий час был наполнен лязгом метала, тяжелым дыханием и потом, который градом катился с Гарри. Годрик даже не запыхался. Квиддичная подготовка Гарри совершенно не помогла. В бою участвовали совершенно другие группы мышц, вернее участвовало все тело. Через час Гарри выдохся и сел на ковер возле камина, отказываясь продолжать тренировку дальше.
Годрик только посмеивался.
— Иди и прими горячий душ, а то завтра ты даже встать не сможешь. — Гарри со стоном пополз, по-другому не скажешь, в ванную. Годрик ухмыльнулся, убрал оружие и вызвал обед, который больше подходил под название "ранний ужин" из Хогвартса. Когда Гарри вышел из душа и сел перекусить, Годрик тоже нырнул в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.
После обеда, Гарри почувствовал себя намного лучше и мир уже не казался ему таким уж плохим. Годрик, появившийся в дверях ванной, с теплой улыбкой смотрел, как Гарри начал клевать носом, и уснул за столом, положив голову на сложенные руки. Отлевитировав спящего мальчика на кровать и переодев его в пижаму, Годрик подумал немного и, махнув рукой своим мыслям, решил, что сегодня Дамболдор без него переживет. Если случится что-то непредвиденное, Хогвартс сообщит Азкабану, а уж Азкабан разбудит своего Хранителя.
Превратив свой камзол в удобную пижаму, Годрик вытянулся на другой стороне кровати, благо она была большая и крепко заснул.
Глава 6. Палочка и анимагия
В камин директорского кабинета шагнул донельзя злой Дамболдор. Еще бы — Ремус скрылся в стае оборотней где-то на севере Шотландии. Дамболдор не успел устранить последнего Мародера и бесился от того, что тому удалось улизнуть.
И сейчас, вернувшись из Министерства, он рвал и метал, не сумев уговорить Министра отправить кольдульон авроров на уничтожение стаи.
Он мерил шагами кабинет, раздумывая, как добраться до Люпина. Случайно бросив взгляд на стену, он замер в изумлении. Меч Гриффиндора, находившийся в стеклянном саркофаге, исчез. Вытащив палочку, он проверил охранные заклятия саркофага и кабинета. В его отсутствие в кабинет никто не входил, и саркофаг никто не трогал.
Упав в кресло, он уставился в пространство невидящим взглядом. Кто-то же все-таки похитил меч, и этот кто-то был невероятно силен, раз смог обойти его охранные заклинания и уйти незамеченным. Кажется, кто-то решил противопоставить себя ему, величайшему магу современности, и бросил ему вызов.
Дамболдор сузил глаза, подумав, что, кажется, он нашел кандидата на роль нового Темного Лорда. Только осталось еще найти того, кто этим кандидатом является.
Дамболдор встал и начал тщательно проверять саркофаг на магию. Через пару минут он в изумлении уставился на пустой стеклянный короб — никакой посторонней магии он не ощутил. Как будто меч украл обычный маггл. Но маггл не может проникнуть в Хогвартс. Дамболдор ничего не понимал. Пообещав себе разобраться с этим позже, он бросил в камин щепотку пороха и позвал:
— Аластор, зайди. Ты мне срочно нужен!
Через минуту, кряхтя и отплевываясь, в кабинет, стуча ногой и тихо матерясь на запрет аппарации на территорию Хогвартса, в кабинет ввалился Грюм.
— Что-то случилось, Альбус?
— Случилось. Люпин скрылся в стае Северных оборотней. — Ответил Дамболдор, яростно сверкая глазами. — И кто-то украл меч Гриффиндора. — директор махнул в сторону пустого саркофага.
Грюм просканировал весь саркофаг своим глазом.
— Не вижу никакого магического воздействия. Единственный, кто до него дотрагивался — ты, Альбус.
Дамболдор кивнул.
— Я тоже проверил. Ничего не понимаю. Как будто его взял маггл.
Грюм покачал головой:
— Осталось бы хоть что-то. Здесь ничего нет, как если бы меч просто исчез.
— Что ты сказал? — Дамболдор резко повернулся к Аластору. — Но это невозможно. Черт, и Фоукс куда-то запропастился. — Он глянул на пустую жердочку феникса. — Не жалует он меня после того, как я Поттера отправил в Азкабан. Может он что-то и видел. Жаль, сказать не сможет. Ладно. С мечом разберусь позже. Я вызвал тебя по другому поводу.
— Люпин. — Утверждающе рыкнул Грюм. — Он не опасен. Но неприятности доставить может.
Дамболдор откинулся в кресле и прикрыл глаза, сведя кончики пальцев вместе.
— Ты должен найти стаю, со своими ребятами и уничтожить его. Люпин не должен уйти живым. Ты понимаешь меня, Аластор?
Грюм кивнул.
— Есть еще кое что. Сегодня я был в Министерстве. Там шмыгала эта девчонка, твоя студентка, беленькая такая, с большими глазами. Она еще с Поттером в отдел тайн ринулась, когда Том за пророчеством охотился.
— Луна Лавгуд. И что она? — Дамболдор с интересом посмотрел на Грюма.
— Она пыталась добраться до документов Поттера. Мне кажется, что она копает под тебя, Альбус. Ее отец редактор Придиры. Если она что-то накопает, это может подмочить твою репутацию. Придире мало кто верит, но вспомни, когда в ней напечатали статью Риты, многие поверили, что Том вернулся.
— Да... — протянул Дамболдор. — Ты прав. От нее тоже лучше избавиться. Кстати. С Уизли ты чисто сработал — я перевел на твой счет оговоренную ранее сумму, с учетом гонорара твоим ребятам. Не забудь про них, деньги хорошо затыкают глотки.
Грюм благодарно кивнул.
— Ты держишь слово, Альбус. Как всегда впрочем. Ладно. Девчонку и отца мои ребятки возьмут в разработку. А Люпином я займусь. Не беспокойся. Что будешь делать с мечом?
— Не знаю. Я просто не понимаю, что произошло. Но я найду того, кто это сделал.
Грюм погромыхал к камину, напоследок обернулся, недовольно пробурчав:
— И когда ты разрешишь аппарацию на территорию школы? Ненавижу камины.
— К сожалению, даже я не могу включить ее. Это магия Основателей.
— Придурки, — напоследок буркнул Грюм и шагнул в камин.
* * *
— Вставай, лежебока. И дуй в ванную. У нас сегодня много дел. — Годрик стянул с Гарри одеяло и пощекотал ему ступню.
Гарри заливисто засмеялся и начал отбиваться ногами от смеющегося Гриффиндора.
— Встаю,— сквозь смех простонал Гарри, вскочил и побежал в ванную.
Годрик был доволен — он впервые видел искренне смеющегося Гарри.
Гарри вышел из ванны мокрый, но довольный.
— Мышцы болят, — пожаловался он.
— Это с непривычки. Будем фехтовать по часу каждый день, привыкнут. Но у тебя и вчера неплохо получалось. Видел бы ты какие бои мы устраивали с Салазаром. Хельга всегда уходила — она говорила, что это глупо пытаться причинить кому-то боль, а потом тратить кучу времени и сил, чтобы это залечить. А Ровена обожала наши бои. И почему-то всегда болела за меня, чем безмерно злила Салазара, который в шутку называл ее предательницей семьи. На что она ему неизменно отвечала, что она болеет за брата, а, значит, никакую семью не предает.
— Скучаешь по ним? — Гарри участливо посмотрел на наставника, наливая себе в кубок тыквенный сок.
Годрик кивнул:
— Но у меня было время смириться.
— Я не смогу, наверное, смириться со смертью друзей. — Гарри тяжело вздохнул.
Годрик промолчал.
Закончив завтракать, Гарри спросил:
— Мы будем варить зелья?
— Нет, — покачал головой Годрик, — сегодня мы попрактикуемся в дуэлях.
— Но у меня же нет палочки!— воскликнул Гарри.
— Вот это проблема как раз разрешима. Я тебе говорил, что ты сделаешь себе палочку сам.
— Но я же не Оливандер, я не умею.
— Тот способ, каким делает палочки эта семья, тебе не поможет. Ты сделаешь ее с помощью магического эфира. — Годрик весело смотрел на ничего не понимающего юношу.
Гарри посмотрел на Годрика в недоумении:
— Моя старая палочка была сделана из пера феникса, твоего между прочим! Почему мы не можем сделать ее такой же? Выдерну тебе одно перо из хвоста и ты скажешь как делать оболочку. Ведь она мне идеально подходила.
Годрик покачал головой.
— Такая палочка тебе уже не подойдет. Магия Азкабана сняла ограничения твоей магии, установленные Министерством при твоем рождении. Давай сядем у камина. Я объясню тебе подробнее.
Гарри подошел к камину и сел на ковре, скрестив ноги. Годрик опустился напротив него, приняв такую же позу.
— Помнишь, я говорил тебе про магические ограничения на младенцах, рожденных в последние пятьдесят лет? — дождавшись утвердительного кивка, Годрик продолжил: — Тебя никогда не удивляло то, что Дамболдор, Воландеморт, и вообще, волшебники о которых ты читал в книгах, были сильными, если не сказать могущественными магами. А у твоих ровесников магические способности не были особо выдающимися? Да, вы были способными, но ничего выдающегося.
— Я думал, что Дамболдор просто исключительный, так же как и Воландеморт. — Гарри был в недоумении.
— А ты посмотри на того же Грюма, он тоже достаточно сильный маг по современным меркам. И дело не в опыте. Его уровня ты бы никогда не достиг. А в свое время он считался довольно посредственным магом. Все дело в магическом ограничении. Его стали накладывать после Грин-де-Вальда. Надеясь таким образом предотвратить появление нового Темного Лорда. Но сам знаешь, что из этого вышло. А так как магические силы волшебников были ограничены, то и на палочки стали накладывать магические ограничения. А теперь, когда твоя сила свободна, твоя старая палочка тебе не смогла бы служить, так же как и прежде. Для тебя она слабовата. К тому же твоя магия уже изменилась.
— Это Азкабан?
— Да, Гарри, это Азкабан изменил тебя. И теперь ты должен понять, что сможет служить тебе. Поэтому, давай закрой глаза и сосредоточься на своих ощущениях. Ты должен прислушаться к себе. Почувствовать свою магию и призвать сначала сердцевину палочки. Давай.
Гарри закрыл глаза и окунулся в магию эфира. Образы носились вокруг него, а он пытался найти в этом многообразии себя. Это оказалось сложнее, чем призвать меч. Тогда Гарри пошел на необычный шаг — он позвал самого себя:
— Гарри?..
И в ответ на его шепот светлый мерцающий шар ринулся к нему сквозь пространство и завис прямо перед ним.
— Гарри? — уточняющее шепнул мальчик. В ответ шар засиял еще ярче, как будто приветствуя самого себя и радуясь встрече. Гарри чувствовал родство с шаром, и понял, что это его магия отвечает ему.
— Ты знаешь, что мне нужно? — шар ободряюще сверкнул мальчику, и на его руку опустилось что-то почти невесомое.
Гарри открыл глаза и посмотрел на свою ладонь. Потом перевел изумленный взгляд на Годрика и увидел совершенно такой же взгляд, направленный на его руку.
— Невероятно! — Годрик осторожно протянул свою руку к ладони Гарри и отдернул ее, так и не дотронувшись.
Гарри снова посмотрел на то, что находилось в его руке.
Маленький синий огонь, нежно лизал его руку, не обжигая, а длинный золотой волос, обвился вокруг огонька, как маленькая змейка.
— Что это, — шепотом спросил мальчик.
— Это, — Годрик сглотнул, — волос гривы Черного единорога и огонь дыхания Белого дракона. Я думал это легенда.
— Что именно? — Гарри действительно не понимал, но не отрывал глаз от маленького чуда, пляшущего в его руке.
— Давай я расскажу тебе позже. Нужно облечь это чудо в оболочку палочки. Готов?
— А как это сделать? — Гарри вопросительно посмотрел на своего Наставника.
— Так же, как призвал сердцевину — позови оболочку. Она сама встанет на свое место и обернет огонь и волос.
Гарри сосредоточился на ощущениях, и позвал себя.
— Гарри? — сияющий шар вновь повис перед ним. — Мне нужна оболочка палочки, — прошептал юноша. Он почувствовал, как в его реке беззвучно возникло что-то теплое и родное.
Открыв глаза, он увидел абсолютно черную палочку, с четырьмя камнями на рукоятке и одним сверкающим — на кончике. По самой палочке шли руны, выбитые на ней серебряными знаками.
— Да, Гарри, ты умеешь удивлять. — Годрик изумленно смотрел на палочку в Гарриной руке, внимательно ее разглядывая. — Сапфир, рубин, изумруд и циркон. Камни Основателей. И бриллиант на самом кончике. Никогда не видел ничего подобного.
Гарри взмахнул палочкой, и по его руке побежало необыкновенное тепло, а по комнате разнеслось ржание и рев дракона. Юноша счастливо улыбнулся. С этой палочкой он чувствовал такое единение, какого не было со старой. Он чувствовал, что его сила, которая до этого дремала в нем, течет по венам и наполняет его всего, посылая мурашки по коже.
Гарри посмотрел на Годрика и спросил:
— Ты знаешь что-то про мою палочку?
Годрик встрепенулся, прогоняя наваждение, и кивнул.
— Белый дракон — легендарное, по мнению волшебников даже моего времени, вымершее животное. Он может принимать любой размер, практически неуязвим. Ему незнакома ненависть, зависть, злость. Его сила потрясает. Он, как и феникс, умеет перемещаться на любые расстояния. Его дыханье и огонь могут излечить умирающего. Черный единорог, является главой всех единорогов. Из людей, в том числе магов, его никто не видел. Считается такой же легендой, как и Белый дракон. Черный единорог практически неуязвим. Кровь единорога данная добровольно и только добровольно, может вылечить человека, поднять его со смертного одра. У человека, выпивающего его кровь в этом случае, все проклятья, наложенные на него, исчезают. Ты понимаешь, что это значит, Гарри?
Гарри отрицательно покачал головой.
— Они существуют! И ты с ними как-то связан. Надо будет выяснить. Как и почему.
Гарри все еще заворожено крутил в руках свою новую палочку, Он чувствовал себя намного увереннее теперь, когда они у него появилась.
— Акцио, подушка! — Подушка попала Гарри прямо в лицо, он рассмеялся. Он снова мог колдовать!!! — Орхидеос! — направив палочку на Годрика, прошептал Гарри.
Годрик, ругаясь, вскочил на ноги и начал обрывать с себя цветы, которые выросли у него даже из ушей. Гарри засмеялся еще сильнее.
— Тебе со своими шуточками к близнецам Уизли! — проворчал мужчина, тщательно скрывая улыбку. Ему нравилось, что Гарри наконец-то начал оттаивать.
— Ладно, шутник. Давай займемся делом. Заодно проверим твою палочку в работе. Искусству дуэлей тебя ведь Снейп обучал?
Гарри кивнул, добавив:
— Профессор Снейп, Годрик.
Годрик фыркнул:
— Поучи меня еще, мальчика! — совершенно в Снейповской манере протянул он.
Гарри улыбнулся и встал в дуэльную стойку.
— Сначала проверим, что ты можешь. — Годрик сделал выпад — Экспеллиармус!
— Протего!
— Перфектус тоталус!
Гарри с легкостью ушел от летящего к нему луча и сам начал сыпать заклинаниями, успевая ставить щиты и уклоняясь от прямо летящих заклинаний. Годрик усилил напор и, погоняв Гарри примерно с час, опустил палочку. Было видно, что Годрик сражался не в полную силу, а лишь тестировал Гарри.
— Неплохо, но все равно слабовато. Надо будет отработать щиты, иначе ты слишком много сил тратишь на беготню, зачастую подставляя свою спину под удар. И неплохо бы тебе подучиться составлять цепочки заклинаний. Понимаешь, когда ты выстраиваешь цепочку из заклинаний, на каждый из которых нужен свой щит, противник успеет поставить первый, второй, а на третий у него может не хватить ни времени, ни сил. И тогда ты его достанешь простым Экспелиармусом. Понимаешь?
— А как составлять такие цепочки, ведь на каждое заклинание нужна своя траектория кончика палочки?
— В этом и заключается хитрость. Многие боевые заклинания имеют практически идентичные движения палочкой, и можно вплетать заклинания друг в друга, составляя цепочки. Так, задание на вечер — посмотри в Цитриль боевые заклинания, которые имеют идентичные движения палочкой или близкие. Попробуешь составить несколько цепочек. А я посмотрю завтра, что у тебя получилось. Время обеда. И тебе неплохо было бы сходить в душ. После обеда попробуем разобраться с твоей связью с палочкой и займемся фехтованием.
Гарри побежал в душ, Годрик присел в кресло у стола, размышляя над странной палочкой Гарри. Не найдя ответа он нахмурился и потянулся к душе Азкабана. Замок едва заметно содрогнулся — значит и он не знал ответа и попытался связаться с Хогвартсом. Годрик терпеливо ждал. Ответа не было. "Значит и Хогвартс не знает", — подумал Годрик.
Он призвал Цитриль, которой совершенно не понравилось, что ее призвали магией, судя по тому, как она яростно начала перелистывать свои страницы, открывшись на нужном месте.
Годрик недоуменно уставился на главу, открывшуюся перед ним и прочитал:
"Иногда сердцевина палочки волшебника указывает на его анимагическую форму. Такое бывает с особенно сильными волшебниками. Если сердцевина палочки принадлежит какому-то магическому животному, и анимагическая форма колдуна отозвалась на сердцевину, то сила колдуна не только большая, она уникальна.
Анимаги могут быть врожденные и потенциальные.
Способность к врожденной анимагии встречается крайне редко. Большинство анимагов не владеют врожденным даром, а обращаются в животных с помощью Анимагического зелья. Но даже оно не может помочь, если у мага, принявшего зелье нет потенциальных способностей. Зелье достаточно принять один раз. Далее маг сможет обращаться при мысленной концентрации и произнесении соответствующего заклятья. Палочка для превращения в животное и обратно обычно не нужна.
В последние пятьдесят лет было отмечено несколько потенциальных анимагов, но из-за заблокированной силы, превратиться в животных им невероятно сложно, практически невозможно. Анимагами с помощью зелья стали Рита Скитер, Питер Питигрю, Джеймс Поттер, Сириус Блек, Северус Снейп.
За последнюю тысячу лет врожденных анимагов в Великобритании было трое: Салазар Слизерин — превращался в змею; Годрик Гриффиндор — превращается в феникса; Николос Фламель — превращался во льва. Четвертый не раскрыл свой дар до конца: Том Марволо Риддл — мог бы превращаться в Ястреба."
Годрик поднял взгляд от книги на выходящего из ванны юношу и задумчиво окинул его взглядом.
— Да, это многое бы объяснило, — пробормотал Гриффиндор и захлопнул книгу. Он знал заклинание, выявляющее анимагическую форму мага. — Гарри, — уже громко обратился он к юноше, — я хочу кое что попробовать, ты не против, что я нашлю на тебя чары?
Гарри пожал плечами:
— Если это что-то для тебя прояснит.
Годрик, направив на него палочку, пропел:
— Est animal acclaro inflexio (Сущность животного покажи преобразившись).
Тут произошло то, чего Годрик совсем не ожидал.
Гарри превратился на несколько секунд в Черного единорога, с роскошной золотой гривой и белым блестящим рогом во лбу, а потом, заржав, словно от боли, с шипением начал превращаться в дракона. Размер остался таким же, как и у единорога, только цвет был абсолютно белым. Глаза обоих животных были ярко-зеленые. Дракон раскинул крылья, едва не задев Годрика, с удивлением на них посмотрел, потом перевел взгляд на лапы и чихнул синим пламенем. В этот момент чары спали, и Гарри шлепнулся на пол, приземлившись на пятую точку. Годрик подошел и протянул ему руку, помогая встать.
— Ну, ты умеешь удивлять. Врожденный анимаг, да еще и с двумя формами. Вот так Наследничек. — Годрик смотрел насмешливо, но в тоже время где-то в глубине глаз читалось удивление и гордость за потомка.
Гарри смущенно потер переносицу и спросил:
— А когда я научусь преобразовываться самостоятельно?
— Будем заниматься регулярно и через год, ты сможешь преобразоваться.
Гарри вздохнул:
— Хотелось бы поскорее.
— Ну, это только от тебя зависит, — Годрик ободряюще улыбнулся и добавил. — У тебя все получится. А теперь обед, часовой отдых и фехтование!
Гарри со стоном закатил глаза. Мышцы после вчерашнего занятия и сегодняшней дуэли уже болели немилосердно. Но возражать не стал.
Через три часа Гарри валился с ног от усталости. Годрик совершенно его не щадил. Доковыляв до ванной, Гарри наполнил ее горячей водой и с блаженством растянулся в ней, прикрыв глаза, погружаясь в приятную полудрему.
— Не забудь сегодня получить еду у стражника. Будет странно, что ты второй день ничего не ешь. Надзиратель может сообщить об этом Дамболдору, а он, скорее всего, примчится сюда проверить, в надежде, что ты на последнем издыхании,— донеслось из комнаты.
Выйдя из ванной как раз к обходу стражника с едой, Гарри с отвращением получил свою порцию. Потом, сев за стол, начал ужинать вкусными отбивными. Он просто зверски проголодался после всего, что случилось за этот день
Годрик, ужинавший с ним, обычно такой словоохотливый, молчал, что-то обдумывая.
— Гарри, мне пора. Я чувствую, Дамболдор вернулся в Хогвартс. И у него на уме что-то нехорошее. Азкабан встревожен настроением Хогвартса. Возможно я узнаю что-то новое. Не забудь про цепочки заклинаний. Приду завтра — обязательно проверю.
Гарри кивнул. Годрик превратился в феникса и исчез в огне своего пламени. Гарри взял Цитриль и, сев за стол с яблоком в руках, попросил ее показать ему боевые заклинания. Через десять минут Гарри полностью погрузился в работу, выписывая заклинания на чистый пергамент.
Глава 7. Три года
Годрика не было два дня. Гарри начал уже волноваться, когда появился его Наставник. Мрачный и молчаливый. Одного взгляда на него было достаточно, что бы понять, что-то случилось.
Гарри, внимательно читавший свиток пергамента, лежащий перед ним, вскочил из-за стола и подбежал к Годрику.
— Дамболдор?
Годрик кивнул:
— Люпин и Лавгуды убиты.
Гарри со стоном опустился на пол, обхватив голову руками.
— Когда же это закончится? — Гарри с тоской посмотрел на учителя. Годрик опустился рядом, обняв Гарри и прижав его голову к своей груди:
— Только тогда, когда ты сможешь это предотвратить.
— Ты отказываешься мне рассказать, когда и как это случится! — Гарри был рассержен. Последний друг отца был убит, любимая девушка его лучшего друга — тоже. А он, Гарри ничего не может сделать. И Годрик все никак не хочет рассказать Гарри, как он сможет предотвратить этот кошмар, называемый "Дамболдор". — У меня есть палочка, я могу выйти отсюда!
— И что ты сделаешь один? Наша с тобой проблема в том, что мы слишком горячие и прямолинейные, идем напролом. Тебе очень недостает Слизеринской хитрости и расчетливости.
— Шляпа хотела отправить меня на Слизерин, — буркнул Гарри.
— Знаю. Но разговор не об этом. Я же говорил тебе. Если ты сейчас выйдешь отсюда, то тебя попытаются убить как можно быстрее. Министерство поддерживает Дамболдора, потому что он неплохо снабжает деньгами вашего министра. Против тебя выступит все магическое сообщество. Те, кто поддерживал Темного Лорда, тебя ненавидят за смерть Господина, те, кто был против него — считают тебя убийцей друзей. Пойми, Гарри. Сейчас ты — одиночка. А один человек ничего не сможет сделать. Тебе нужны те, кто поддержат тебя. И начинать надо со школы. Вот в нее ты и отправишься.
— Но как я туда попаду?
— А это уже моя забота. Но сначала ты должен многое выучить.
Гарри мрачно кивнул и спросил:
— Мне долго еще ждать?
— Я же тебе говорил, что все зависит только от тебя.
— Ремус, Луна... Он никогда не остановится? — Гарри с тоской смотрел в окно, на мрачные тучи, нависающие над штормовым морем. Даже погода полностью соответствовала настроению Гарри.
— Сам нет, не остановится. Когда не останется никого, кто бы угрожал его благополучию, он начнет третий круг взращивания нового Темного Лорда и Героя-победителя.
— А кто был первый? — почти равнодушно спросил Гарри.
— Он сам и Грин-де-Вальд. Кстати, они были друзьями... хм... если можно назвать их такие.. хм.. нестандартные отношения. А потом Дамболдор решил, что Грин-де-Вальд стал слишком сильным и опасным, а Дамболдору хотелось одному незримо править магической Англией.
— Я — Дамболдор, великий и ужасный... — грустно пошутил Гарри.
Годрик хмыкнул, но, видя настроение мальчика, притянул его к себе и обнял, ничего не говоря. Они сидели так достаточно долго, пока Гарри не успокоился окончательно. Годрик отстранился и посмотрел на мальчика:
— Ты не можешь сейчас изменить то, что случилось, но если ты будешь учиться, то поверь — ты сможешь сделать так, что Дамболдор сделать ничего не сможет.
— Не "если", а "когда"! — с мрачной решимостью сказал Гарри и встряхнул головой. — Годрик, давай заниматься!
— Другое дело. Такой настрой мне нравится. Так, где Цитриль?
Гарри смущенно отвел глаза, всем видом показывая, что он тут ни причем.
— Тааааак. И что у нас стряслось? — Годрик с подозрением посмотрел на смущенного юношу.
— Ну-у-у. Понимаешь. Эта... Я... в общем... не хотел.. она сама... — Гарри старательно прятал глаза от Наставника.
* * *
Ретроспектива
Накануне, ближе к вечеру.
Гарри выписывал заклинания, составляя боевые цепочки с идентичными фигурами палочки. Годрика все не было. Вдруг текст с заклинаниями в книге пропал.
"Что голову повесил? Смотри, нос поцарапаешь об пол. А Годрику потом залечивай"
— Цитриль, я работаю. Не могла бы ты вернуть текст.
"Знаешь, мне надоело, что на меня пялятся, а поговорить не хотят. Мне скучно. Развлеки меня"
— Что? — Гарри просто опешил от такой наглости. — Ты с ума сошла. Верни заклинания сейчас же! — Мальчик даже стукнул по столу кулаком, расплескав чернила.
"Ни тебе "спасибо", ни тебе "пожалуйста"! Надоело! То я лежала тысячу лет без дела, пылилась. Теперь от меня требуют что-то показать. Моим мнением вообще никто не интересуется! А я может, сказки хочу показать. Ну, вот чем тебе сказки не нравятся? Хочешь, расскажу про ..."
Гарри даже не стал дочитывать: "Она точно сбрендила" — подумал он.
— Мне нужны боевые заклинания, — сквозь зубы, стараясь не вспылить, прошипел Гарри.
"Ну, хорошо, хорошо..."
На странице появился текст с движущимися картинками, при одном взгляде на которые у Гарри запылали уши так, что хоть водой обливай — шипение услышишь. Он, конечно, знал, что между мужчиной и женщиной существует интимная связь. И втайне мечтал, что их с Гермионой отношения после школы перерастут в эту стадию. Но чтобы такое, что ему показала Цитриль...
"Какой ты еще невиненький..." — Гарри был уверен, будь у книги голос, он бы сейчас сочился ехидством.
Щеки Гарри пылали от смущения.
"Тебе еще учиться и учиться! Твои слюнявые поцелуи могут лишь девчонок соблазнять".
Гарри не выдержал, захлопнул книгу и закинул ее на шкаф с одеждой.
Конец ретроспективы.
* * *
И со вчерашнего дня брать в руки Цитриль Гарри не имел никакого желания.
Когда Годрик выяснил причины смущения Гарри, он хохотал в голос. Еще бы! Он, конечно, знал, что Цитриль книга с характером, но чтобы выкинуть такое.
— Ей было просто скучно, — отсмеявшись, сказал Годрик.— Между прочим, насколько я понимаю, у тебя еще не было женщины? Я имею в виду в постели?
Гарри помотал головой, заалев как маков цвет.
— Тебе полезно почитать то, что предложила Цитриль. К сожалению, такие разговоры лучше всего проходят с отцом, но в твоем случае... В общем почитай на досуге. А вопросы можешь задать мне, если уж едкие замечания Цитриль так тебя смущают. Акцио, Цитриль! — Книга влетела в руки к Годрику.
Гарри кивнул, все еще не поднимая глаз. Годрик сжалился над ним и сменил разговор:
— Что у тебя с цепочками?
Следующий час был занят разбором заклинаний и выявлением ошибок.
Потом была дуэль, где Гарри был повержен десять раз из десяти. Гарри хмурился, недовольный результатами, но Годрик был доволен. После обеда было фехтование. Потом Гарри опять засел за Цитриль, предварительно предупрежденную Годриком о подобающем поведении, изучая основы врожденной Анимагии. После часа изучения основ Гарри понял, что все не так просто, вернее совсем не просто. И научиться преобразовываться у него быстро, скорее всего, не получится. Он немного приуныл. Чувствуя его настроение, Цитриль опять попыталась подсунуть Гарри вчерашние картинки с подробным описанием, как достичь желаемого эффекта, за что была безжалостно оттрепана за корешок самим Годриком с внушением, что делу время, как говорится, а все остальное — после уроков.
Прошел месяц. Каждый день у Гарри был полон учебой: зелья, боевая магия, фехтование, анимагия.
Годрик хохотал до колик, когда Гарри, решив, что он сможет преобразоваться, отрастил себе золотой пушистый хвост и белый рог, торчащий изо лба. Годрик отказался убирать эффект превращения целые сутки, чтобы Гарри знал, что такое неправильно примененные на себе знания и что иногда очень даже не стоит торопиться. Хвост еще ничего, но вот рог мешал ужасно, особенно спать. В итоге Гарри дулся на Годрика еще целый день, после того как Настваник, сжалившись над ним, одним движением палочки убрал нежелательные части тела.
Большим разочарованием для Гарри, даже больше, испугом, стало то, что у него абсолютно не получалось вызвать Патронуса. Какие бы хорошие воспоминания он не вызывал, олень отказывался слетать с кончика палочки. Гарри от злости на самого себя разнес всю комнату, за что был наказан Годриком, посадившим его учить родовое древо наизусть, пока сам Годрик восстанавливал мебель и выговаривал ему за неправильное поведение:
— Ты должен научиться владеть собой! Нельзя позволять злости вырываться наружу. Так ты становишься уязвим и в твой мозг сможет залезть даже посредственный лигиллимент. В концентрации на чувствах очень помогает окклюменция, кстати.
— Угу, конечно! — с сарказмом сказал Гарри. — Но я же не владею окклюменцией. Чертов Снейп меня так ничему и не научил. "Ты должен очистить сознание" — очень похоже изобразил Гарри интонации Снейпа. — Знать бы еще, как это делать. — Гарри пнул стену ногой и зашипел от боли.
— А он тебя и не учил. Мы тоже ей займемся. Попозже. Был бы учитель хороший и ты за месяц сможешь прекрасно научиться очищать сознание и блокировать вторжение чужого разума. Хотя здесь еще немаловажную часть играет практика. — Годрик подмигнул юноше, восстанавливая, разнесенный на щепки табурет.
— Годрик, зачем мне это древо? Может, накажешь меня как-нибудь по-другому? Это же ужасно скучно и нудно. Все эти имена — в них же Мерлин потеряется!
— Ну, во-первых. Своих предков должен знать каждый уважающий себя аристократ! — Гарри скривился, — Во-вторых, нечего корчить рожи, ты им являешься. А в третьих, ты еще выучишь весь этикет. Хотя тут лучше бы тебя Салазар учил. У него это в крови было.
Гарри закатил глаза к потолку и со стоном откинулся на подушку.
— Только не этикет. Быть как этот придурок Малфой?! Лучше десять Воландемортов мне под хвост!
— Оно и видно. У тебя отличный хвост тогда получился. Учи давай.
Гарри показал Годрику язык и углубился в Цитриль, пытаясь запомнить имена, даты рождения, смерти, количество детей и кто из них кем кому приходится.
В один из дней Годрик появился позже обычного. Гарри пытался сконцентрироваться на ощущениях превращения в единорога, хотя его прогресс до сих пор не продвинулся дальше прошлого успеха и пары золотых прядей в волосах.
Услышав хлопок аппарации, Гарри обернулся и увидел учителя. Который тепло улыбался и держал в руках какой-то пакет.
— С Днем рождения, Гарри!
Юноша с удивлением посмотрел на учителя и улыбнулся. Он совершенно потерял счет времени и не помнил, какое сегодня число.
— Сегодня уроков не будет, устроим пикник у камина, — сказал Годрик и торжественно вытащил из пакета, который держал в руках, бутылку вина. Она была покрыта таким слоем паутины и пыли, что становилось ясно, что эту бутылку Годрик вытащил из запасов в своей Тайной комнате. Он как-то упомянул о своей личной коллекции прекрасных вин, сказав, что Гарри может их потом получить в полное свое владение.
Весь вечер они просидели у камина, потягивая тысячелетнее вино и разговаривая обо всем на свете. Гарри рассказывал Годрику о Гермионе, Роне, Луне, своих друзьях и крестном. Эти рассказы не вызывали в нем той боли, что обычно будила каждая мысль о погибших дорогих ему людях. Он рассказал, как они спасли Сириуса. Рассказал, как научился вызывать Патронуса. Годрик, в свою очередь, рассказывал о жизни Основателей, когда они еще были вместе. Рассказал смешные истории, связанные с Салазаром Слизерином.
Этот вечер был полон теплоты и спокойствия. Под конец Годрик вытащил из кармана коробочку, в которой был перстень с красным рубином в старинной изумительно красивой золотой оправе и протянул перстень Гарри.
— Это тебе, Гарри. Надень его. Когда-то его подарил мне Салазар. Он назвал его Перстнем судьбы. Это — непростой перстень. Когда ты решишь сделать предложение своей любимой, и если вы действительно предназначены судьбой друг другу, в твоей руке появится такой же перстень. Когда ты оденешь его на руку возлюбленной, между вами установится связь. Вы будете чувствовать друг друга, и даже помогать друг другу в экстренных ситуациях, оттягивая боль на себя. Я даже помогал таким образом рожать Хельге. Только вот в третий раз даже это не помогло ей. — Годрик вздохнул. — К тому же, если с твоей избранницей или с тобой случится беда — камень почернеет, и ты узнаешь, что с ней что-то случилось.
— Спасибо, но я не думаю, что он мне понадобится. — Гарри с грустью смотрел на подарок, вспоминая теплые губы и золотистые глаза Гермионы.
— Поверь мне, понадобится. Я точно это знаю. А теперь давай спать. Выходной уже закончился. А завтра тяжелый учебный день.
* * *
Год спустя.
— Годрик! Годрик! Смотри!
Мгновение и перед восхищенным Гриффиндором застыл, гордо изогнув шею и стуча золотым копытом, Черный единорог с зелеными глазами. Годрик подошел к животному и погладил его по шелковой лоснящейся шерсти и, не удержавшись, запустил пальцы в золотую гриву.
— Молодец! У тебя получилось, Гарри! Я горжусь тобой.
Через секунду счастливый Гарри влетел в распахнутые объятия Годрика.
— У меня только сегодня утром получилось преобразоваться до конца. Очки все время оставались на носу и ботинки на задних копытах. Так смешно выглядело.
— Так. Теперь тебе будет намного сложнее. Дракон, существо очень сложное. Ты же не хочешь превратиться в Черного единорога с белыми крыльями и ящерообразным хвостом? Значит, надо учиться контролировать этот процесс. Разграничить свои ощущения обоих животных.
Гарри внимательно слушал учителя.
— Ну, вообще-то единорог с крыльями — это интересно, — улыбнулся он своим мыслям.
— И с сегодняшнего дня начинаем вплотную заниматься трансфигурацией и чарами. И тебе еще надо Окклюменцией и Легилименцией заняться. А то Дамболдор превосходно владеет и тем, и другим. Нечего кривить нос. Я тебе об этом уже говорил.
— А я бы хотел еще знать хотя бы азы колдомедицины. С той удивительной способностью вляпываться в неприятности, которая у меня есть, это просто жизненно необходимо. — Гарри вспомнил, как мадам Помфри причитала над ним всякий раз, когда он оказывался у нее в лазарете "Мистер Поттер, как же Вас угораздило снова здесь очутиться? Я Вам скоро здесь отдельную койку выделю! И в следующий раз пролежите у меня неделю!"
Годрик усмехнулся:
— Ну, это качество у тебя точно от меня. Я вечно попадал в неприятности, а Салазар с завидным упорством меня из них вытаскивал. А потом, пичкая зельями, выговаривал, что он делает это в последний раз. Хотя буквально через неделю-две, я снова был его самым главным пациентом...
— Ага... И каждый раз пытался при любой возможности по-тихому улизнуть из больничного крыла, — продолжил Гарри.
— Точно! — Годрик ухмыльнулся и хлопнул Гарри по плечу.
В течение всего следующего года Гарри пытался преобразоваться в дракона, но у него ничего не выходило. Он злился, и получалось еще хуже, даже единорог в такие моменты преобразовывался не полностью. Сколько раз за это время Годрик и сам Гарри восстанавливали развороченную комнату. В итоге, когда мебель было уже невозможно починить без того, что она стояла вкривь и вкось, Азкабан полностью поменял убранство комнаты.
В большом мире, как называл его Гарри, стояла тишина. Дамболдор успокоился и даже окончательно бросил попытки найти похитителя меча. Ему в голову не могло прийти, что похититель спокойно живет в Азкабане. Ему регулярно докладывали о состоянии мальчика. Но так как сам замок не хотел, чтобы кто-то видел настоящее положение дел — чары иллюзии были просто непробиваемыми. Стража и надзиратель видели лишь то, что замок и Гарри с Годриком хотели показать: сломленного, изможденного человека с потухшим взглядом, спутанным колтуном волос на голове, сидящего в грязной сырой камере на жесткой вонючей подстилке из соломы и шепчущего имена. Как считал Надзиратель, это было единственное, что помнил узник, бывший когда-то Гарри Поттером. Дамболдор был спокоен, хотя его очень напрягало постоянное отсутствие Фоукса и его явное нежелание общаться с Директором. Но в те вечера, когда Фоукс все же присутствовал в кабинете, особенно когда у Дамболдора был Грюм, директор почему-то чувствовал себя не в своей тарелке под укоризненным взглядом птицы. Иногда ему казалось, что феникс понимает человеческую речь и осуждает директора за его поступки. Впрочем, он практически сразу выкидывал эти мысли из головы, у него были куда более важные дела. В частности, он активно занимался поиском Темного Лорда. Вернее кандидата на эту роль. В настоящий момент в школе Хогвартс обучалось потенциально три человека идеально подходящих под роль убийц и сумасшедших. И он старательно растил этих ребят, стараясь озлобить и максимально испакостить им жизнь, хотя особо и не торопился — у него, как он считал, еще было время. Поисками героя он решил заняться позднее.
А Гарри учился. Учился до изнеможения. Учился всему, чему только мог. Чтобы стать сильным и быть равным в противостоянии Дамболдору. С помощью Годрика, хорошо знающего директора, Гарри изучал все сильные и слабые стороны Дамболдора. Он узнал всех основных шпионов Дамболдора, не только в стане Тома Риддла, но и в собственной школе. Оказывается у директора было несколько осведомителей в самой школе, которые докладывали обо всех шагах Гарри и его друзей.
Узнав об этом, Гарри был в бешенстве. Это означало, что кто-то из его одноклассников или ребят с факультета был хитрой сволочью и в прямом смысле продавал своих "друзей" директору, потому как директор платил своим осведомителям хорошие деньги. К сожалению, Годрик не знал имен тех, кто был непосредственно из самого близкого окружения Гарри. Директор встречался с ними либо в его отсутствие, либо не на территории школы, чтобы не вызывать подозрений у остальных учеников, либо просто переписывался с помощью школьной совы, что было совсем безопасно.
На третий год обучения Годрик ввел такие новые предметы, как стратегию и тактику ведения боя (сражений), этикет (так нелюбимый Гарри), танцы. Все остальные предметы, в том числе зелья и боевая магия все так же входили в программу. Гарри выл от нагрузок, но, стиснув зубы, изучал все, что давал ему Годрик. Над танцами Гарри смеялся, но старательно учил, помня, каким он был медведем на четвертом курсе, на Рождественском балу.
Гарри чувствовал, что близиться час разлуки с Наставником, и знал, что навсегда. Годрик говорил, чтобы Гарри не забивал себе голову этими мыслями. И даже как-то повторил фразу Дамболдора, что "смерть — это всего лишь новое приключение", а приключения он всегда любил.
Годрик часто, давая задание Гарри, исчезал из замка и носился по всей Великобритании, посещая дома аристократов, полукровок и маглорожденных волшебников. И видел, что люди очень недовольны курсом, взятым Министерством.
Все нелюди: оборотни, вампиры, кентавры — подвергались гонениям. Гоблинов не трогали только потому, что все финансы волшебников, так или иначе, проходили через Гринготтс. Все кто хоть как-то подозревался в прошлом в причастности к службе на Воландеморта, либо были обложены непомерными штрафами, выкачивающими большую часть состояния, либо, в случае отказа, бросались в Азкабан.
В школе директивой Министерства было введено разрешение телесных наказаний за существенные проступки. Насколько существенные — должна была решать Надзиратель Хогвартса, небезызвестная всем Долорес Амбридж, вышедшая из больницы, и вновь назначенная на эту должность "в связи с колоссальным опытом в данной должности в прошлом". Филч от известия о разрешении телесных наказаний и возвращения любимого профессора пил на радостях целую неделю.
Родители, узнав о нововведениях, старались отправить детей учиться подальше от Англии, в Дурмстранг или Шармбаттон.
Волшебный мир Великобритании захлестнула новая волна террора, теперь со стороны Министерства. Громко возмущаясь в прессе работой министерства, Дамболдор тихо потирал ручки, потому как большинство "подозреваемых в войне на стороне Воландеморта" было арестовано и лишено состояний именно по его наводке. Естественно Министр, втайне посмеиваясь над тем, как Дамболдор поддерживает себе репутацию доброго дедушки, переводил треть всех сумм на счет Дамболдора.
Директор, еще недавно казавшийся старым, хилым и вот-вот запрыгивающим под крышку гроба вместо одеяла, в последнее время просто расцвел. Никто, даже Министр, не знал тайны Дамболдора, а именно того, что на первом курсе Гарри ему ничего не стоило подменить философский камень на его копию и уничтожить ее вместо настоящего. Теперь, когда в его руках был неиссякаемый источник жизни, Дамболдор не собирался отдавать бразды правления как школой, так и всем магическим миром кому бы то ни было.
Оставаясь в тени настоящим серым кардиналом, Дамблдор за последние три года укрепил власть и свое финансовое положение. Решив, что волшебному миру нужна передышка, он не сильно торопил своих жертв в том, чтобы стать новыми Темными Лордами, но и не упускал их из виду.
Ни Министр, ни Дамблдор не понимали, что террором они никогда не добьются от людей полного подчинения. В своей жажде власти и погоне за чужими состояниями они не знали, что сами, своими руками, создали себе сильного и умного врага, который до поры до времени притаился, но ждал подходящего момента, чтобы, как змея, развернуть свои кольца и ужалить. Что яд, медленно растекающийся по жилам, в конечном итоге достигнет сердца и сможет остановить весь тот ужас, к которому Дамблдор и зарвавшийся Министр Магии в третий раз готовили волшебный мир Великобритании.
Глава 8. Навстречу переменам
Последние два года своего заключения Гарри переносил особенно тяжело. И даже не из-за огромного количества занятий, к которым привык и занимался с удовольствием, а потому что чувствовал приближение своей цели. Нетерпение, присущее всем отпрыскам Годрика, у Гарри выливалось то в приступы неконтролируемой ярости, то тихой депрессии.
К концу четвертого года Гарри великолепно овладел Боевой магией, Чарами, Трансфигурацией (хотя иногда в ней были сбои), Зельями, Рунами и Арифмантикой, а главное — он смог преобразоваться до конца и стать Белым драконом. Причем мог из одной анимагической формы преобразоваться в другую без превращения в человека. Годрик сказал, что в бою это бывает очень важно.
Руны и Арифмантика были предложены Годриком в один из моментов депрессии, когда Гарри наотрез отказывался заниматься чем-то другим. Его это настолько увлекло, что он занимался самостоятельно с Цитриль, и даже не без успеха пытался составлять собственные заклятия. Характер книги не изменился, и она все также подбрасывала Гарри информацию с картинками до тех пор, пока он, наконец, переборов смущение, не прочитал все.
Гарри стал прекрасным фехтовальщиком. Его осанка выправилась, фигура стала атлетически сложенной.
В начале пятого года обучения Годрик начал заниматься с Гарри Магией Стихий. Призвать свою стихию оказалось очень просто через тот же магический эфир. Вытянуть его оттуда у Гарри не составило труда, но вот управлять стихией пришлось учиться долго. Заклинания и размахивание палочкой тут не помогали. Все дело было в концентрации воли, чувств и эмоций. Если хоть что-то выходило из-под контроля, Стихия становилась неуправляемой и просто сносила все на своем пути.
Сначала Годрик попытался определить, какая из Стихий ближе всего по духу юноше, и не особо удивился, увидев в нем тот же Огонь, что горел в нем самом. В первый же раз после вызова Стихии, Гарри чуть не спалил всю комнату, только вмешательство Годрика, в прямом смысле слова вызвавшего Огонь на себя, спасло ее от полного разрушения.
— В идеале, — говорил Годрик, — тебе нужны еще три стихии. То есть ты должен будешь найти людей, способных управлять Стихиями Воды, Земли и Воздуха.
— Почему я не могу управлять всеми четырьмя? — Гарри очень бы хотелось научиться управлять еще водой.
Годрик покачал головой.
— Это невозможно. В каждом человеке сидит первородная Магия какой-то одной Стихии из этих четырех. Но все забыли, как ею пользоваться и управлять.
— То есть любой маг может стать Магом Стихии? — Гарри был ошарашен.
— Любой. Но будет лучше, чтобы до поры до времени об этом виде Магии знало ограниченное число людей. Научишь ей пользоваться только тех, в ком действительно будешь уверен. Будь осторожен — я не знаю всех шпионов Дамблдора. Хотя Дамблдор знает о Магии Стихий, но пользоваться не умеет.
— А в Министерстве? Он вызывал огонь и воду фонтана...— Гарри не договорил.
— Нет. — Годрик покачал головой. — Это всего лишь Высшие Чары, но не магия Стихий. Том тоже ей не владеет. Магия Стихий может как разрушать, так и созидать. Представь, что мог бы сделать Том, владей он Магией Огня.
Гарри содрогнулся.
Полностью подчинить себе стихию Гарри смог только через год. Далось ему это тяжело. Постоянные всплески ярости или раздражения сильно били по Магии Стихии и она безжалостно наказывала его, оставляя ожоги на его теле. Годрик замучился готовить противоожоговые зелья и мази, которые целыми котлами уходили на лечение последствий неумения держать себя в руках. В итоге к концу пятого года заключения в Азкабане Гарри смог подчинить себе Огонь, и его злость всегда была в узде и не влияла на выплески Стихии.
— Осталось совсем чуть-чуть, Гарри. — сказал как-то Годрик, с грустью глядя в окно. — Сегодня мы начинаем варить зелье, которое тебе необходимо, чтобы выйти отсюда. — Годрик кивнул в сторону раскрытой книги.
Гарри посмотрел на рецепт и быстро прикинул его эффект. Его глаза распахнулись от изумления и посмотрели в спину стоящего неподвижно учителя:
— Но это значит, что одна доза — один год? И сколько доз я должен буду выпить? — Гарри был в шоке.
— Восемь. — Годрик не шелохнулся.
— Восемь?! — Гарри рухнул в кресло, обхватив себя руками. Его мысли метались, перескакивая с одного на другое. — Значит, значит... Седрик, Сириус... и друзья...
Годрик молча кивнул.
— Ты будешь со мной? — Гарри знал ответ, но все равно спросил.
— Гарри, — мягко сказал, повернувшись к нему, Годрик. — Ты сам знаешь.
— Ты так просто об этом говоришь...я не смогу без тебя.
— Сможешь. Ты будешь не один. Рядом будут те, кому ты сможешь верить и кого сможешь защитить Сам-знаешь-от-кого. — Годрик явно имел в виду не Риддла.
Гарри встал с кресла и подошел к Наставнику.
— Я буду скучать. Ты и мои друзья самое лучшее, что было в моей жизни.
— Я знаю, Гарри, — тихо сказал Годрик.
— Зелье будет готово через месяц, — вздохнул Гарри и пошел ставить котел на огонь.
В школе было непривычно тихо. Ученики сидели в библиотеке и целыми днями готовились к экзаменам.
Дамблдор стоял у окна в своем кабинете, бросая в рот одну лимонную дольку за другой, наблюдая за редкими студентами на берегу озера. Фоукс сидел на своей жердочке и чистил перья, не обращая на директора никакого внимания.
Дамблдор думал. Что-то его настораживало в последнее время. Среди населения начались брожения. Первые недовольные были тихо убраны с дороги, но появлялись другие, что нервировало Директора. Полностью вырезать магическое население Великобритании он, естественно, не мог. И Министр в последнее время начал проворачивать какие-то темные делишки за его спиной, о чем Дамблдор узнал совершенно случайно.
Недавно, решив проверить чары защиты Хогвартса, он потянулся к замку и почувствовал, с какой неохотой замок отвечает ему. Будто отторгает Дамблдора как Хранителя.
Все выходило из-под контроля — Дамблдор искал причины, но не мог найти.
Камин за его спиной заискрил зеленым пламенем и на пол кабинета вывалился Аластор Грюм.
— Здравствуй, Альбус.
— Аластор, — директор приветственно кивнул, указав гостю рукой на кресло.
Фоукс поднял голову и внимательно посмотрел на Грюма. Тот никогда не приходил без причины и Годрик порадовался, что предчувствие не обмануло его, и он остался сегодня в Хогвартсе. Гарри сможет побыть один. Зелье почти готово. Ему осталось настояться несколько часов.
— Альбус! В Азкабане твориться что-то непонятное, — начал Грюм без предисловий. — За последний год замок сотрясало несколько раз от непонятной силы. Стражники говорят, что видели всполохи огня, но источника нигде не могут найти.
— Что Поттер?
— По их докладу — это совершенно выживший из ума человек.
Альбус развернулся к окну, задумчиво поглаживая бороду.
— А может, они просто видят только то, что хотят? — тихо, как бы про себя пробормотал Альбус. — Или только то, что кто-то хочет, чтобы они видели.
— Что ты имеешь в виду, Альбус? — Грюм насторожился.
— У меня постоянное ощущение растущей опасности. Что-то я проглядел, Аластор, что-то недосмотрел. Моя интуиция меня никогда не подводила. Знаешь, навещу-ка я завтра нашего милого мальчика в Азкабане. Ты пойдешь со мной. Мало ли что там может быть. Заодно и посмотрим защиту замка. Огонь, говоришь? — Директор все также немигающим взглядом смотрел в окно. — Огонь... Странно...
— Во сколько мне нужно быть у тебя? — Грюм внимательно смотрел на задумавшегося директора.
— В десять. Лучше бы сегодня пойти, конечно. Но у меня еще два экзамена, а я в комиссии.
Грюм кивнул и прогромыхал к камину:
— Завтра в десять я буду у тебя. Я сам пошлю письмо надзирателю, чтобы он открыл свой камин в Азкабане.
Дамблдор кивнул. Он опустил в рот очередную лимонную дольку и прикрыл глаза.
Через два часа.
— Гарри. Немедленно собирайся! Где белый сундук!? Ага, вот он — все вещи сюда. Быстро!
— Годрик, что случилось? — Гарри в недоумении смотрел на Учителя.
— Дамблдор завтра будет здесь вместе с Грюмом.
— Ну и что? — Гарри действительно не понимал.
— Стихийная магия дала о себе знать. Стража заметила выплески Огня и подняла тревогу. Грюм доложил об этом Дамблдору, и тот завтра будет здесь.
— И что? Я не понимаю. Иллюзия замка не позволит...
— Прекрасно позволит. — перебил юношу Годрик. — Не надо недооценивать врага Гарри, Дамблдор может попытаться снять иллюзию, и у него может получиться. И ты забываешь про Грюма. Всех возможностей его глаза я не знаю!!!
Гарри побледнел и бросился собирать вещи. Их накопилось за это время немало. Но с помощью заклятия уменьшения Reducio все прекрасно влезло в сундук.
Два дня назад Годрик рассказал Гарри, как тот вырвется из Азкабана. Все, что необходимо было сделать — это выпить зелье Уменьшения возраста и провести Ритуал Возвращения. Когда Гарри узнал про ритуал, он наотрез отказался принимать в нем участие, на что Годрик напомнил данное Гарри обещание еще пять лет назад, и юноше пришлось смириться.
— Пора пить зелье. — Годрик точно отмерил восемь доз готового зелья, которое они варили весь последний месяц, и протянул стакан Гарри. — Пей!
Гарри залпом выпил. Какое-то время ничего не происходило, но через пару минут Гарри скрутило от боли, и он рухнул на колени, закусив губу, не в силах сдержать слезы. Его тело стало меняться, незначительно уменьшаясь в размерах, черты лица округлились, приобретая более мягкое выражение, и через десять минут перед Годриком стоял пятнадцатилетний подросток. Но даже зелье не смогло до конца убрать черты, приобретенные Гарри за долгие пять лет занятий. Он был все также мускулист, строен, с гордой аристократической осанкой. И выражение лица Гарри не соответствовало тому, что было у него в конце четвертого курса.
Годрик удовлетворенно посмотрел на мальчика и кивнул своим мыслям.
— Это похуже оборотного зелья, — прохрипел Гарри, держась за спинку кровати.
— Сделай лицо попроще, — пошутил Гриффиндор, поворачивая Гарри к зеркалу, висящему на стене.
Гарри изумленно рассматривал свое лицо и тело, ставшее таким непривычным и ... юным. Парами взмахов палочки он уменьшил одежду, подгоняя ее на свою новую фигуру.
— Хорошо, что мантия скрывает изменения. Ведь в пятнадцать лет я был намного более худым и менее тренированным. — Гарри критически осмотрел себя со всех сторон.
— Ты готов! — торжественно сказал Годрик, с грустью смотря на своего подопечного. — Пора прощаться, Гарри.
Гарри вздрогнул, повернулся к Годрику и бросился в его объятия. Годрик крепко обнял мальчика и отстранился, грустно улыбаясь.
— Уже пора? — Голос Гарри сорвался до шепота. Он безумно боялся этой минуты, хотя всегда знал, что она неизбежна.
— У меня есть для тебя последний подарок. — Годрик протянул ему кобуру для волшебной палочки. — Эта кобура Салазара. Дай я надену ее тебе. На руке волшебника она остается невидимой также, как и палочка, спрятанная в нее. Тебе это необходимо. По возможности колдуй старой палочкой. Этой пользуйся в критических ситуациях или только когда уверен, что это безопасно. — Гарри кивнул, боясь, что если скажет хоть слово, слезы потекут помимо его воли. Он уменьшил сундук с вещами и спрятал его в карман мантии.
— Гарри, я люблю тебя, как сына. Я хочу, чтобы ты был счастлив. И помни — я всегда буду с тобой, в твоем сердце. Азкабан и Хогвартс никогда тебя не предадут. Ты всегда найдешь в их стенах поддержку. Ты знаешь очень много. Многие маги мечтают хотя бы о половине твоих знаний. На уроках в школе советую не показывать их. Дамблдор не должен знать, что ты сильно изменился. — Золотисто-карие глаза с теплом и нежностью посмотрели в зеленые. Гарри кивнул. — Будь сильным.
Годрик отстранился, вздохнул и начертил рукой на полу камеры большой огненный круг струей огня. Сосредоточился, и огненная стена отгородила его и Гарри от всего окружающего мира.
Гарри встал в центре круга рядом с Годриком. Гриффиндор с прощальной улыбкой посмотрел на бледного от волнения Гарри и нараспев начал читать заклинание:
— Apocarteresis commodo anticupo alias altaria aevum commoveo... (Добровольно даю себя в жертву разбудить прошлое...)
-Accipio apocarteresis altaria vetura fata suo cursu deverto! (Принимаю добровольную жертву изменить будущее!) — на одном дыхании выкрикнул заклинание Гарри.
Гарри видел, как Годрик превратился в феникса и загорелся, охватив пламенем все тело Гарри. Боли он не чувствовал, ему казалось, что Огонь нежно ласкает его, признавая за ним право владыки. В следующее мгновение Гарри провалился в пустоту.
Гарри открыл глаза и зашипел от боли в пятой точке.
— Приземлился я неудачно, — мрачно пробурчал он и огляделся. Высокие стены кустов возвышались вокруг него. Рядом лежала та, что он не видел уже пять лет. Его палочка. Перо феникса и остролист. Он бережно взял ее в руки и... не ощутил привычного тепла. А потом палочка выплюнула столб огня, опалив соседние кусты. Гарри отшатнулся. У него возникло ощущение, что палочка сначала просто не узнала его, а потом все-таки приняла. Он горько усмехнулся. Еще бы — для него прошло восемь лет, а она все та же.
Он огляделся. "Второго" Гарри рядом не было. Значит, Ритуал Возвращения прошел правильно, и "тот" просто канул в небытие, оставив после себя вакантное место. Гарри встал и прислушался, где-то вдалеке он услышал девичий крик.
— Флёр!
Значит, Крам и Седрик где-то поблизости. Ну что же, не дадим ему умереть. Ведь не так же просто Годрик отправил меня сюда. — Гарри положил палочку из остролиста себе на ладонь и прошептал:
— Указуй. — палочка послушно показала направление на север. — Ага, значит, кубок там. — Гарри помчался изо всех сил на северо-запад, намереваясь опередить Седрика. Второй раз он ему умереть не даст.
Пробежав очередной поворот, он увидел сфинкса. "Цель близко" — подумал Гарри и подошел к сфинксу вплотную. Та начала толкать речь о том, что Гарри необходимо отгадать загадку.
Гарри кивнул и сказал:
— Паук! — Сфинкс была удивлена. Она даже не успела прочитать стихи, как уже получила ответ. Молча встав, она посторонилась пропуская Гарри и задумчиво глядя ему вслед.
Он быстро бежал по направлению к кубку. Дорогу он помнил еще с прошлого раза.
— Черт! Седрик! — тот бежал к Кубку, не замечая ничего вокруг. — Ну ладно. Пусть лучше от Оглушалки помучается. Ступефай! — Седрик рухнул на землю, потеряв сознание. — Мерлин, перестарался! Ладно. Хотя бы жив будет.— Гарри посмотрел на Седрика и поморщился, заклинание вышло слишком сильным.
В это мгновение возле Гарри зашевелились паучьи лапы. Он сосредоточился, вызывая Магию Стихии, вытянул руки перед собой и струей огня просто смел паука со своего пути.
— Так-то лучше, — ухмыльнулся Гарри и, бросив в небо сноп красных искр, направился к Кубку. Ему предстояла интересная встреча.
Глава 9. Место встречи изменить нельзя
Портал перенес его на кладбище. Гарри приземлился точно на ноги и огляделся, спрятав палочку. Запомнив место падения портала на всякий случай, он направился к могиле Тома Риддла-старшего и стал ждать.
Ждать оказалось недолго. Через минуту между могил он увидел фигуру Питтегрю со свертком на руках.
— Какая встреча, Питер! — Гарри ухмылялся, боли в шраме не было. — Ты никак и своего Хозяина сюда прихватил. Очень кстати.
— Инкарцеро! — Гарри был весь опутан веревками и привязан к могиле. Освободиться он мог в любую минуту, но ему нужен был живой Том, а для этого было необходимо подыграть этим двум идиотам.
Червехвост, положив пеленки с Воландемортом к ногам Гарри, отправился за котлом. Гарри со скучающим видом разглядывал знакомое кладбище. В прошлый раз ему было как-то не до этого. А сейчас он даже восхитился безграничности людской фантазии в водружении на могилах своих усопших надгробных памятников.
— Том, слушай, чего ты там в эти пеленки укутался? Взгляни вокруг — красотища-то какая! — Гарри явно издевался над своим дедом. Ему действительно было весело. Воландеморт что-то угрожающе просипел в ответ, что именно — Гарри не расслышал.
— Чего-чего? — переспросил он. — Чего ты там шипишь? На парселтанге, что ли? Да не возбуждайся ты так — сейчас возродишься, поговорим. — Смех, больше похожий на скрип, раздался из пеленок, на что Гарри никак не отреагировал, продолжая смотреть по сторонам.
Появился Питер, с трудом пиная вперед себя огромный котел с зельем. И начался ритуал Воскрешения. Честно говоря, Гарри было интересно, какой эффект будет в этот раз. Ведь своим врагом Тома он теперь не считал. По словам Годрика, эффект зелья должен измениться, ведь теперь Гарри с Томом на момент проведения ритуала врагами будут в одностороннем порядке, ведь для Тома — Гарри все еще враг номер один. Как изменится, Годрик не уточнил, отмахнувшись словами: "Сам увидишь".
Питер взял тщедушное тельце из пеленок на руки и отправил в котел. Гарри поморщился, увидев отвратительное существо — вид Темного Лорда, как и в прошлый раз восторгов не вызывал.
Хвост начал колдовать. Вот кость отца поднялась из могилы. "Берцовая" — отметил про себя Гарри, и плюхнулась в котел, затем Червехвост отрубил свою руку, но, в отличие от прошлого раза Гарри глаз не отвел, а с интересом патологоанатома внимательно следил за всеми манипуляциями. Крик Хвоста, раздавшийся над кладбищем, был песней для сына, родителей которого предала эта погань. Далее Хвост направился к Гарри, чтобы взять его кровь. Гарри даже не поморщился, когда кинжал Питера вонзился в его предплечье. Он все с таким же интересом смотрел то на Питера, то на пустые пеленки возле своих ног, то на котел, из которого воняло так, что даже несмотря на приличное расстояние, Гарри мутило.
— Кровь врага, силой отнятая — воскреси своего противника. — просипел Питер и тихонько начал отползать от котла, скуля от боли и баюкая обрубок руки.
Жидкость в котле закипела, разбрызгивая алмазные искры, и постепенно успокоилась. Повалил пар и, когда он рассеялся, Гарри увидел Тома Риддла, таким, каким он должен был быть в свои пятьдесят — пятьдесят пять лет. "Так вот что имел в виду Годрик, сказав, что я буду приятно удивлен результатами воскрешения, вот что делает кровь внука" — Гарри не отрываясь, смотрел на удивленное лицо деда, который рассматривал свои руки и ощупывал лицо.
— Червехвост, мантию!
"Тааак, пора, пока он не успел забрать у Хвоста палочку!" — Гарри незаметно освободился от пут и, соскочив с могильного памятника своего прадеда, установил непрозрачный непробиваемый купол, а следом за ним другой, не позволяющий разговору проникать за его пределы. Еще одним взмахом палочки установил преграду между собой и Томом, через которую можно было говорить, но вот подойти друг к другу нельзя. Последнее, он сделал очень вовремя, так как Том, развернувшись, кинулся на Поттера с голыми руками, намереваясь дотянуться до его шеи, но, ударившись о преграду, отлетел и упал на землю. Поднявшись на ноги, Том внимательно оглядел купол и преграду между собой и Поттером. Смачно выругавшись, он спросил:
— Чего ты хочешь?
— Всего лишь поговорить! Я хотел бы... — договорить Гарри не успел, Том вплотную придвинулся к преграде и зашипел:
— Меня не интересует, чего ты хочешь, меня вообще ничего не интересует, дай только добраться до тебя, дамблдоровский щенок... — Том шипел не хуже своей Нагини, которая тщетно пыталась пробраться к своему хозяину под купол.
Гарри слушал Тома совершенно спокойно, потом, вздохнув, создал два удобных мягких кресла по обе стороны магической преграды, обитые веселеньким ситцем в цветочек, в одно из которых опустился. Разговор предстоял долгий, и он хотел разместиться с максимальным удобством, так как уже немного устал за этот длинный день. Немного подумав, он добавил себе пуфик, на который закинул ноги, для абсолютного комфорта. Направив палочку на руку, он хотел сначала залечить ее, но потом передумал, просто остановив кровь. Потом поднял глаза на Тома и сказал:
— Том, пока ты не успокоишься, разговора не состоится. А нам есть о чем поговорить, поверь мне. — Тут Гарри сделал то, чего меньше всего от него ожидал только что воскресший ужас всех волшебников. Гарри ему улыбнулся и подмигнул.
Воландеморт опешил от такой наглости и бросился на преграду, вторично отлетев от нее и упав в кресло, с которого тут же вскочил, как ошпаренный.
— Одно слово, одно слово, щенок и когда я доберусь до своей палочки...
— Софи...
Воландеморту показалось, что он ослышался:
— Что ты сказал?
— Ты просил одно слово — я его сказал. "Софи". — Гарри с равнодушным видом создал из воздуха пилочку для ногтей и с совершенно издевательским видом (это значит "спокойно-равнодушным" — но для Тома — это самое что ни на есть издевательство) начал подпиливать себе ногти.
Том хватал воздух ртом, как рыба, не в силах сказать ни слова. В итоге он рухнул в кресло и замер, с ненавистью смотря на Гарри, и вцепившись в подлокотники кресла. Через минуту молчания первый не выдержал Том, процедивший сквозь зубы:
— Что ты хочешь? И откуда тебе известно о Софи? Дамблдор рассказал?
— Значит, тебе не все равно? Значит, ты все еще ее помнишь и готов мстить за нее?
— Тебе-то какое до этого дело?! Ты...
— Самое прямое! И, если ты не перестанешь меня перебивать, то вообще ничего не скажу, а ты — умирай от любопытства, гадая, что стало с твоим ребенком.
Том побледнел, хотя казалось бы — куда уж сильнее.
— Что ты можешь знать, грязнокровый выродок?
— На твоем месте я бы не стал кидаться такими словами, Том, вдруг потом пожалеешь? И да, я знаю, что случилось и с твоей женой, — Том едва заметно вздрогнул. — И с твоей дочерью. — Гарри сделал ударение на последнем слове.
— Дочерью? Дочь, у нас была дочь... — еле слышно прошептал Том.
— Именно была, — мрачно сказал Гарри. — Это ты правильно сказал.
— Что с ней стало? Где она? Что с ней случилось? — Том смотрел на Гарри таким взглядом, что, если бы не магическая преграда, юноша был уверен — Том бы его придушил.
— Если ты не будешь меня перебивать, я тебе все расскажу. — Том кивнул, продолжая сверлить Гарри яростным взглядом. — Софи родила девочку за месяц до своей смерти. Но, чувствуя, что люди Дамблдора подбираются к ней, она успела передать дочь своему троюродному брату Жаку, помнишь такого?— Том кивнул. — Он успел сбежать с малышкой в Америку, где был убит местными магами. Девочку отдали в приют. Ее удочерили обычные магглы, переехавшие в Англию через какое-то время. — Том вздрогнул.
— Откуда ты все это знаешь? — прошипел он.
Гарри невесело усмехнулся:
— Об этом потом... хм... расскажу как-нибудь... Девочка выросла, ей пришло письмо с приглашением учиться в Хогвартсе. Там она встретила своего будущего мужа. После окончания Хогвартса они поженились и у них родился сын.
— Сын? У меня есть внук? — Гарри кивнул — Внук! Где моя дочь и внук?! Ты знаешь это — скажи мне немедленно, щенок! — Том словно выплюнул последнее слово — Я хочу их видеть!
Гарри молча встал с кресла и подошел к преграде. Медленно подняв голову, он прямо посмотрел в глаза Воландеморту. Тот отшатнулся.
— Глаза Софи... Ты... Ты — мой внук! — прошептал он и рухнул в кресло.
— Я же говорил, что не стоит бросаться такими словами, — тихо сказал Гарри и снял щит, отгораживающий его от Тома. — Теперь ты знаешь, что я далеко не человек Дамблдора, и уж тем более не враг тебе, — добавил он, подходя к Тому и нависая над ним, опершись руками в подлокотники кресла.
Тот с ужасом смотрел на абсолютно спокойного внешне мальчика. Ярость плескалась только в его зеленых глазах, так похожих на глаза его любимой жены. Том понял, что эта ярость направлена не на него.
— Я не знал... Я бы никогда... Пророчество... — Том был не в силах говорить. Его мысли метались, пытаясь осознать услышанное. — Я не убивал твою мать!
Гарри кивнул:
— Я знаю. Ее убил тот, кто убил мою бабушку.
— Дамблдор! — с ненавистью выплюнул Том. Гарри отошел от кресла Тома, не выпуская его из виду. До конца ему юноша все таки не доверял.
— Кстати, пророчество было фальшивым.
— Но Сн... мой осведомитель сам слышал его!
— Снейп слышал лишь то, что должен был услышать! — Том с удивлением посмотрел на юношу: "Он знает о Снейпе?" Гарри проигнорировал его взгляд. — Дамблдор наслал Империо на Трелони, и та сказала только то, что хотел директор. Вернее, то, что он хотел чтобы ты знал.
— Но зачем??? Он же прекрасно понимал, что я захочу тебя уничтожить.
Гарри кивнул:
— Конечно, понимал. Но ему нужно было устранить сильного соперника чужими руками. Твоими было легче всего. Ты знал, что мой отец был Наследником Гриффиндора? — дождавшись утвердительного кивка, Гарри продолжил. — Дамблдор боялся его. А когда ты не смог убить меня и развоплотился — он испугался. Он не понял, что во мне могло остановить тебя.
— Кровь Слизерина. — прошептал Том. — Я просто не смог убить последнего потомка. А я так и не понял, что же меня тогда остановило и лишило тела. Тринадцать лет не мог найти ответа и чуть не убил тебя три года назад. Как я был слеп.
— Он побоялся убивать меня. Но вот отца и мать он убил. Лично. — Глаза Гарри сверкнули мстительным огнем. — А бабушку, Софи, убил Аластор Грюм. Его личный карающий меч.— с сарказмом закончил Гарри, не отрывая глаз от Тома.
— О, Мерлин! — Том со стоном опустил голову на руки.
Гарри отошел к своему креслу и сел в него, наблюдая за дедом.
— Откуда ты все это знаешь? — Том смотрел на Гарри синими глазами полными тоски и боли.
— У меня свои источники, — уклончиво ответил Гарри. — Когда-нибудь я расскажу тебе. Не сейчас. У нас не так много времени. Мне нужно возвращаться в школу. Как никак, — с сарказмом добавил он, — я выиграл Турнир Трёх Волшебников
Том с усмешкой посмотрел на юношу:
— Ты хоть знаешь, что в школе...
— Твой шпион, который помогал мне выиграть? Знаю. Ты уж извини, но его придется убрать. — Том поразился равнодушию в голосе юноши, говорящем об убийстве, как о само собой разумеющемся.
— Хм.. ладно.. Делай с ним, что хочешь, хотя он был верен мне до конца. Один из немногих.... Главное, что я нашел тебя. Но... Я теперь не знаю, что делать дальше. — Том впервые в жизни был так растерян.
— Ты мне веришь? Если хочешь, можешь использовать Зелье родства. Оно несложное, сам сваришь. Снейпу я бы пока не доверял. С Северусом сначала нужно поработать. Мне. — Гарри посмотрел на Тома.
— Я знаю, что он человек Дамблдора. Только не знаю, что такого этот старый маразматик наобещал ему, что он стал ему служить.
— Он просил спасти Лили. Он любил ее. И думает, что это ты ее убил. Поверь, я смогу сделать его твоим человеком. Знать правду иногда очень полезно, чтобы сделать правильный выбор. На счет того, что теперь делать.... Предупреждаю сразу — я поставлю маразматика в известность, что ты возродился. Поверь, так будет лучше.
— Я не хочу, чтобы он знал!!!
— О! Поверь, я знаю, что делаю. Выйдя из купола, ты вызовешь своих Пожирателей и сыграешь перед ними все того же злостного дядю Воландеморта.
— Ты учить меня будешь? — прошипел Том, но без злобы, глядя с интересом на внука. Ему было любопытно, как такой мальчишка без страха распоряжается, что делать ему — Темному Лорду, хоть сейчас и выяснилось, что они — родственники.
— Буду! — Гарри холодным взглядом а-ля Воландеморт посмотрел на деда. Тот даже восхитился. — Я вернусь в школу и отпинаю твоего шпиона. Но береги Питера, эта мразь мне еще понадобится. Отдашь мне его?
Том кивнул, но не удержался от вопроса:
— Зачем он тебе? Убьешь? Развлечешься пытками?
— Потом узнаешь. — Гарри скрипнул зубами, продумывая план действий. — Необходимо сымитировать дуэль между нами для твоих Пожирателей. О том, что я твой внук, пока не знает никто. Можешь наслать на меня Круцио, только не перестарайся — я сомневаюсь, что тебе нужен Наследник, похожий на овощ, пускающий слюни. Дальше. Что я еще забыл? Питеру сам память подчистишь — этот тупица ничего не заметит. Важно, чтобы это было сделано качественно. Не блокируешь — стираешь полностью все время нашего разговора. Понимаешь? Я потом проверю.
— Как ты проверишь?
Гарри недоуменно посмотрел на деда и хмыкнул.
— Странный вопрос, как ты обычно добываешь информацию?
Том поразился:
— Ты владеешь Лигиллименцией?
— Можно подумать, недостижимая наука, — фыркнул юноша, думая о чем-то своем. — Ты можешь наслать на себя иллюзию? Не сможешь — я сам наложу, но тогда только я смогу ее снять.
— Какую? — Том ничего не понимал.
Гарри посмотрел ему в глаза и подкинул ему образ Воландеморта восьмилетней давности после воскрешения.
— Это еще зачем?
— Будем поддерживать образ Великого и Ужасного Темного Лорда. Поверь, так надо. Сам потом "спасибо" скажешь.
Том, удерживая образ в памяти, наложил на себя заклинание иллюзии и посмотрел в наколдованное Гарри зеркало.
— Брр... Какая гадость. — Гарри только посмеивался. — И на кой Мерлин, скажи мне, выглядеть как помесь человека с питоном. Нет, я змей люблю, но это...
— Дорожишь своей внешностью? Ничего, потерпишь...Черт! — Гарри хлопнул себя по лбу. — Самое главное — забыл!!! Немедленно собери все свои Хоркруксы и воссоедини свою душу. Упс... С двумя, правда, неувязочка. Но и остальных должно хватить. Но не суйся в пещеру с инферналами — там лежит фальшивка. Настоящий я тебе летом достану.
— Ты и про них знаешь? — Том даже уронил зеркало от удивления, но Гарри легким движением палочки убрал все осколки. — Откуда?
— Я много чего знаю... Мерлин. Как к тебе обращаться, чтобы не обидеть? Воландемортом — длинно, Темным Лордом — глупо...
— Да зови дедом, чего уж там... — Махнул рукой Том, внутренне примериваясь к новой роли. — Я уже устал удивляться, что у меня не внук, а просто кладезь премудростей.
Гарри хмыкнул и посмотрел на Тома:
— В общем, так: сейчас выходим, устраиваем дуэль и я возвращаюсь в Хогвартс получать свой приз под звучание фанфар. Кстати, портал до школы валяется за памятником твоего папули, — Том скривился от упоминания его отца, — так что во время дуэли гони меня в ту сторону, чтобы я мог улизнуть. Понял?
— Раскомандовался... — проворчал Том. — А ну как я забуду, что я дед и вспомню, что я Темный Лорд?
— Да ладно тебе. Связь будем держать через сов. Только не через мою Хедвигу — очень уж она заметная. Хотя моих сов могут перехватывать и проверять переписку. Все-таки совы отпадают... Черт! Как же связь держать? — Гарри в задумчивости запустил руку в волосы, взлохматив их.
— У меня есть одно средство. В банке. Дня через два — тебе его доставят.
Лицо Гарри просветлело:
— Отлично! Про Зелье родства все-таки не забудь. Мне самому интересно — варить варил и даже... — Гарри закусил губу, оборвав себя на полуслове. Это зелье он варил в первый год заточения и испробовал на Годрике. Зелье сработало великолепно, так что эффект, который должен получиться, он помнил. При воспоминании о Годрике Гарри нахмурился.
— Я снимаю купол, — сказал Гарри, поднял палочку и убирая кресла с пуфиком.
— Подожди. — Том подошел к Гарри и взял его за плечи. — Ты похож на отца, но глаза у тебя — Софи.
— Мне всегда говорили, что они мамины, — прошептал Гарри, глядя на Тома. — Она была красивая?
— Бабушка? Очень. Я помню твою маму — она была копией Софи. В моем сейфе в Гринготтсе, есть ее колдографии и портрет. Он так и не заговорил, после ее смерти. Я покажу тебе. — Том посмотрел в глаза мальчика и вдруг порывисто обнял его. Гарри застыл. Его никто не обнимал так... по-отечески.
Юноша сглотнул и хриплым голосом сказал:
— Нам пора снимать купол.
— Я придумаю, как доставить средство для нашего общения в первые дни каникул. — Гарри кивнул в знак согласия и снял купол.
В тот же момент на Гарри кинулась Нагини, намереваясь укусить наглеца, но Том прошипел ей:
//Оставь! Он такой же твой Господин, как и я. И ты будешь его слушаться, так же как и меня!//
//Он знает речь змей, Господин?//
//Знаю, Нагини. Это у нас семейное//
Змея почтительно склонила свою голову перед Молодым Хозяином, как она его сразу назвала про себя и отползла в сторону.
Возле купола без сознания лежал Питер Питтигрю. Том нагнулся над ним и с помощью Лигиллименции тщательно просканировал его воспоминания, выбирая те, что предстояло стереть полностью.
— Обливиэйт! Теперь этот не опасен. Начнем представление? — Том насмешливо посмотрел на внука, тот в ответ кивнул. — Инкарцеро! — Гарри вновь примотало веревками к могильному памятнику прадеда. — Энервейт! — Питер очнулся.
— Дай мне свою руку, Хвост!
— О, мой Господин. Спасибо... Спасибо... — захныкал Питер.
— Не эту Хвост, другую! Теперь посмотрим, кто будет слишком глуп, чтобы не прийти. — Том незаметно для Питера подмигнул Гарри, нажимая пальцем на проявившийся знак мрака на предплечье Питера. Представление началось.
Через пару минут возле могил появились люди в черных мантиях и белых масках на лицах.
Вволю поизмывавшись над пришедшими Пожирателями за то, что они не искали своего Господина (Том и вправду был зол на них за это, поэтому применял к ним Круциатус "с чистой совестью"), и наградив за верную службу Питера новой серебристой рукой, Воландеморт "вспомнил" о своем "пленнике".
Рассказав историю якобы жертвы матери во имя любви к сыну, Том решил приступить к решительным действиям.
— Круцио! — крикнул он, направив палочку на спеленатого веревками Гарри. Никто не заметил, что, насылая заклинание, Том сделал нестандартное движение кистью, что раз в десять ослабило заклинание. К тому же, как когда-то говорила Белла, "нужно хотеть причинить боль". В данном случае Том совершенно не хотел этого делать. Гарри понял идею Тома и заметил движение палочкой, поэтому старательно изображал адские муки и безвольно повис на веревках, когда Том отвел руку.
Приказав развязать Гарри, Том предложил юноше дуэль, при этом встав так, чтобы Гарри было удобно сбежать за памятник.
Зная, что в этот раз эффекта Приори Инкантатем он не добьется, так как Том не будет насылать на него заклятие Смерти, Гарри изобразил из себя полного придурка в защитной магии и, покидавшись простенькими заклинаниями, при первой же возможности улизнул за памятник. Поттер крепко ухватился за Кубок... Последней мыслью перед рывком у него было: "Мерлин! Когда закончится этот день?"
Крик возмущенного Тома, потерявшего свою "добычу", было слышно в радиусе трех миль от кладбища.
Пока только два человека в этом мире и времени знали истинное положение дел. Впереди было много работы.
Глава 10. Старое по новому
Гарри упал перед входом в лабиринт перепачканный землей, сжимая в окровавленной руке Кубок. Директор, Фадж и кто-то, кого Гарри не смог разглядеть, кинулись к нему.
— Профессор Дамблдор, он вернулся! Вернулся!
— Кто вернулся, Гарри? — Дамблдор склонился над юношей, тревожно вглядываясь в его перепуганное лицо.
— Воландеморт, Профессор! Он вернулся! — Гарри выпустил Кубок и вцепился в протянутую руку директора, сумев скрыть ненависть и ярость на этого человека, за умело сыгранной паникой. — "Главное не переиграть", — подумал юноша.
Расталкивая толпу к не успевшему встать Гарри кинулся Амос Диггори и схватил его за грудки, рывком поднимая юношу на ноги.
— Не мог принять, что Седрик сильнее тебя, мальчишка?! Добиваешься еще больше славы? Деньги и слава для тебя важнее всего, да?! Ради этого ты готов убрать со своего пути любого? Наслал Империо на Крама, ударил Седрика сногсшибателем в спину! Ты подлец! Готов на все, ради того чтобы добраться до Кубка первым?! Ты не мог выиграть честно!!! Тебя посадят в Азкабан за применение непростительного заклятия! Ты! Ты..! — Амос захлебывался от ненависти и желчи, желая раздавить этого сопляка, который выиграл Кубок Тремудрого турнира у его сына.
— Амос! — в голосе директора звенел металл и тревога. — Отпусти мальчика.
— Альбус! Вы же сами знаете, в каком состоянии мы нашли Седрика, совсем недалеко от постамента для Кубка!!! Седрик сказал, что последнее, что он помнит...
— Я знаю, Амос! Успокойся! Гарри, что произошло, мой мальчик?
— Кубок был порталом...
— Конечно он был порталом! На выход из лабиринта, подлец! — Дигорри-старший вновь начал распаляться.
— Амос! — еще громче и холоднее сказал Дамблдор. — Немедленно прекрати! Дай мальчику рассказать.
Гарри не смотрел на Амоса, хотя внутренне ему хотелось послать того куда подальше. Неблагодарная скотина, он весь год превозносил своего сыночка, с презрением относясь к Гарри и с удовольствием веря во всю ту чушь, что писала про него Рита Скитер, а теперь, когда он спас Седрику жизнь, этот гад еще и недоволен. Диггори спасло только то, что Гарри не хотел выходить из своей роли, к тому же то, что в прошлом Гарри Седрик погиб, никто из присутствующих не знал.
"Черт, как сделать так, чтобы про меня на пару минут забыли? Барти уже зыркает на меня своим глазом в нетерпении. Хочешь знать, как твой Господин возродился? Ну, отвлеки их как-нибудь" — Гарри стоял, обхватив себя руками, и раскачивался из стороны в сторону, умело играя шоковое состояние после встречи с Сами-Знаете-Кем.
Украдкой разглядывая толпу, его сердце, впервые с момента возвращения в прошлое, забилось стремительно. Сдерживаемые преподавателями и другими студентами, к нему через толпу пытались пробиться его друзья. Рон и Гермиона. Гарри не мигая смотрел в такие родные и любимые лица. "Ребята... Любимая..." — только и мог прошептать он, опуская лицо в ладони, чтобы скрыть смятение. Невдалеке от Рона и Гермионы, в компании со своими преподавателями стояли остальные чемпионы. Крам выглядел растерянным и ничего не понимающим — эффект Империо еще не до конца прошел. Флёр, первой выбывшая из последнего испытания, была относительно спокойна, только бросала на Крама неприязненные взгляды. Седрик смотрел на Гарри с неприкрытой ненавистью. "Идиот, вот и стоило ему спасать жизнь. Такой же как и папочка. Все-таки Хаффлпафф — это приговор еще хуже Слизерина. Там хоть могут думать и сопоставлять факты" — думал Гарри. — "С того момента, как я дотронулся до Кубка прошло не меньше часа. А значит, я где-то был еще, кроме Лабиринта. Они что, даже элементарной математики не знают, безмозглые идиоты. Могли бы хотя бы это подсчитать". Гарри был возмущен до глубины души непроходимой тупостью магов. Все-таки надо менять этих увальней. Пинать ногами, бить локтями, но менять. Том конечно тоже не прав, пытаясь с помощью террора добиться своих целей, но оставлять общество в этом гниющее разлагающемся состоянии тоже уже было невозможно.
Часть толпы студентов бесновалась, скандируя имя Гарри, другая часть, в основном Слизеринцы и Хаффлпаффцы выкрикивали в его сторону ругательства. Дамблдор отвлекся на Диггори, уговаривая не делать поспешных выводов, и что возможно к лучшему, что Седрик не дотронулся первым до Кубка. Но Амос распалялся все больше, начиная обвинять Дамблдора в покрывательстве психически-неуравновешенного мальчишки и...
Дальше Гарри уже не услышал — в этот момент к нему подошел Грюм, аккуратно взял мальчика за локоть и со словами:
— Пойдем Гарри, я отведу тебя в больничное крыло. Пойдем, пойдем... — настойчиво потащил он его к пустынному Хогвартсу. Приведя Гарри в свои комнаты, он начал допрос, ничем не отличающийся от прошлого раза. Гарри незаметно достал свою первую палочку с огнем дракона и волосом единорога. Он не знал, успеют ли Снейп, МакГонаголл и Дамблдор в этот раз, а рисковать своей жизнью и погибнуть от рук этого фанатика Гарри не собирался. Он не отрывал глаз от зачарованного зеркала с тенями врагов и с облегчением вздохнул, когда лица профессоров четко отразились в зеркале за спиной Крауча.
Дверь сорвалась с петель от удара заклинания, и Дамблдор влетел в кабинет, наставив палочку на Крауча, отлетевшего к стене и потерявшего сознание. Гарри с облегчением вздохнул и постарался слиться со стенкой, когда следом за директором в комнату влетела разъяренная МакГонаголл и Снейп, в своей черной развевающейся мантии.
Гарри только тихо хмыкнул — история любит проторенные дорожки, но ее можно изменить — встреча с дедом это ярко показала. Гарри не прислушивался к разговору, напряженно размышляя, как не позволить Фаджу напустить на Крауча дементора. Его показания очень важны для Сириуса. Гарри это очень хорошо понимал. Конечно, дед обещал ему отдать Питтигрю на растерзание, но это был крайний случай. Хвост мог еще пригодиться для других дел. Изображая полную заинтересованность показаниями Крауча после принятия Сыворотки Правды, Гарри просчитывал ходы во времени. Его отвлекло открывание сундука Грюма, в одном из зачарованных отделений которого вышеназванный и оказался.
На долю секунды Гарри не сдержал ненависти исказившей лицо, но в следующее мгновение лицо приняло свое соответствующее случаю изумленно непонимающее выражение. Но этой доли секунды Снейпу было достаточно, чтобы заметить лед в глазах Гарри и его отвращение при взгляде на настоящего Грюма. Он ожидал увидеть сострадание, удивление, но никак не это холодное, презрительное выражение лица, словно Гарри увидел своего врага. Многолетняя выдержка двойного шпиона не позволила его недоумению отразиться на лице, но Снейп обещал себе подумать о странном отношении мальчика к этому собственно незнакомому для него человеку.
Дальнейший разговор и допрос был абсолютно неинтересен юноше. Он с нетерпением ждал момента, когда Дамблдор поведет его в свой кабинет.
Гарри интересовало три вещи.
Первое и самое главное, это встреча с его дорогим крестным, которого он не видел семь долгих лет. А Гарри помнил, что тот сейчас ждал его на грядке с тыквами на огороде Хагрида. И МакГонаголл должна будет привести его в кабинет директора.
Второе, это Фоукс. И наконец, третье — меч Гриффиндора, который должен был хранится в стеклянном коробе на одной из стен директорского кабинета. Последние два главных составляющих жизни Гарри, по словам Годрика, должны были исчезнуть, хотя в самой глубине у Гарри теплилась надежда, что Годрик жив. Он помнил, что говорил ему Годрик, но все еще надеялся.
Ретроспектива.
— Гарри. Зелье Уменьшения возраста почти готово. Я должен рассказать тебе, в чем заключается Ритуал Возвращения. — Годрик с грустной улыбкой смотрел на юношу. — Нам пришла пора расставаться.
— Годрик! Я не понимаю. Ты говорил, что я смогу изменить прошлое. Что такое Ритуал Возвращения?
— Я хочу вернуть тебя в прошлое. На восемь лет назад.
— Что?!! Годрик! Это невозможно. Нарушать ход истории очень опасно!
Годрик в задумчивости подошел к окну, скрестил руки на груди и посмотрел на бушующие волны океана, омывающие суровые стены крепости.
— Иногда менять ход истории полезно. Ты можешь спасти тех, кого спасти не смог когда-то по ряду причин. — Годрик помолчал и продолжил. — Я отправлю тебя на конец четвертого курса, на последнее соревнование в Лабиринте. Ты сможешь спасти Седрика.
— И Сириус будет еще жив! — Гарри с восторгом смотрел на своего Учителя. — А как проходит Ритуал?
— Ты выпьешь зелье и станешь на восемь лет младше. Ритуал Возвращения основан на жертве, принесенной добровольно. Но этот ритуал — необратим. Вернувшись в прошлое, тебе придется заново в нем жить. Только теперь, зная, что может случиться — ты сможешь предотвратить многое.
Гарри обдумал, сказанное Годриком и вскинул голову, с подозрением посмотрев на спину Годрика:
— Принести жертву? То есть принести в жертву жизнь? Твою?
Годрик кивнул и повернулся к Гарри, спокойно посмотрев в его лицо.
— Так нужно. Я же говорил тебе, что слишком долго живу в этом мире. Моя сила Мага Огня и магия феникса позволят выкинуть тебя за предел времени и вернуть в тот момент в твоей истории, на которое ты будешь настроен. Но момент возращения в прошлом не должен сильно отличаться от твоего реального возраста на момент проведения Ритуала. Для этого и нужно Уменьшающее возраст зелье.
— Но...но...как? — Гарри был в полной растерянности?
— Силой огня я создам жертвенный круг, произнесу заклинание, которое подхватишь ты, и, превратившись в феникса, сгорю безвозвратно, отдавая свою жизнь в жертву магии. Пламя моего огня охватит тебя, и магия жертвы создаст портал во времени, который позволит тебе и всему тому, что ты возьмешь с собой, вернуться в прошлое. Возродиться я уже не смогу. А ты отправишься в прошлое.
— Я не хочу! Я отказываюсь в этом участвовать!!!
— Гарри, ты обещал...
— Нет! Нет! И нет! Я не хочу, чтобы ты умирал!!!
— Гарри! — Голос Годрика стал тверже. — Ты мне обещал, что дашь уйти, когда придет время. Мое время пришло. Я хочу отправиться туда, где уже тысячу лет ждет меня моя Хельга.
Гарри смотрел на своего Учителя, стиснув зубы. Он не мог принять такую жертву.
— Это Темная магия?
— Ну, с точки зрения современной магии — да. Но жертва должна быть обязательно добровольной, иначе Ритуал не сработает. Гарри, я с радостью уйду туда, куда мое сердце и душа стремятся вот уже столько лет.
Годрик подошел к юноше и положил руки ему на плечи.
— Ты стал сильный, мудрый, опытный маг. Ты справишься.
Обдумывая сказанное Годриком, у Гарри вдруг загорелась надежда.
— Но ведь в том времени ты еще Фоукс, ты жив... — и осекся, видя, что Годрик покачал головой.
— В том времени я тоже сгорю и не смогу возродиться. Твой меч тоже исчезнет и будет только у тебя. Все что ты возьмешь с собой отсюда и есть в том времени — исчезнет, дабы не нарушалась константа магии и материи. Ты возьмешь с собой Цитриль. Она тебе всегда поможет. Общий язык ты с ней вроде нашел. — Годрик подмигнул юноше и улыбнулся. — Выучи заклинание. Вечером проведем репетицию.
— Я боюсь, Годрик. Я боюсь не справиться. Там будут Грюм, Дамблдор...
— Ты справишься Гарри, я верю в тебя! Обещай стать счастливым!
— Обещаю, — прошептал Гарри.
Конец ретроспективы.
Наконец, Дамблдор оставил Крауча на попечение МакГонаголл и повел Гарри к себе.
— Тебя там кое-кто ждет, Гарри.
Зайдя в кабинет директора, Гарри очутился в теплых объятиях своего крестного.
— Сириус... — хриплым от волнения голосом прошептал юноша, крепко обнимая крестного.
— Что случилось, Гарри? — Сириус с тревогой смотрел на покрытого запекшейся кровью крестника. Гарри с жадностью всматривался в родные черты дорогого крестного отца.
— Расскажи нам, Гарри, — попросил Директор, жестом указывая на сотворенные им кресла. Гарри чуть не хихикнул — кресла были абсолютно такие же, как те, на которых они сидели с Томом пару часов назад. Сев в кресло, Сириус обнял юношу за плечи, притянув к себе.
Дамблдор был так взволнован, что не обратил внимания на то, что сразу привлекло внимание Гарри, как только Сириус выпустил его из объятий. Юноша увидел кучку серого пепла возле жердочки Фоукса, которая служила доказательством того, что Годрик ушел навсегда, так как головки птенчика видно не было и пепел не шевелился. Гарри прикрыл глаза, пытаясь справиться с эмоциями. Только сейчас он до конца понял, что Годрика Гриффиндора больше действительно нет в мире живых. Бросив взгляд на стену, Гарри отметил, что меча Годрика тоже нет на месте.
Директор не торопил юношу, думая, что тот пытается собраться с мыслями. Гарри вздохнул и начал рассказ, полностью повторяя то, что когда-то уже рассказывал в этом же кабинете, но в другой жизни, тщательно подбирая слова и избегая упоминания своего деда по имени. Также он опустил эффект Приори Инкантатем, так как в этот раз эффект отсутсвовал. Во время разговора он почувствовал легкое вторжение в свой разум. Моментально ставя блок, он выкинул на поверхность воспоминаний сцену на кладбище с того момента, как он снял защищающий купол. Директор бегло просмотрел ее и оставил Гарри в покое, убедившись в его словах.
Директор задумался, обводя взглядом кабинет. Вдруг его взгляд замер. Дамблдор заметил отсутствие Фоукса, всегда сидящего на жердочке. Подойдя к кучке пепла, на его лице отразилось полное недоумение.
— Он же сгорал три месяца назад... Ничего не понимаю, — пробормотал директор, пальцем разгребая пепел в попытке найти птенчика. Подняв голову, он в полном изумлении посмотрел на стену с коробом, где раньше хранился меч Гриффиндора. Гарри наблюдал за директором с выражением непонимания на лице. Дамблдор вытащил палочку и проверил короб на охранные заклинания. Помотав головой, он еще раз проверил пепел. Птенчика не было.
Директор подошел к столу и рухнул в кресло. Сириус, не понимая манипуляций директора, спросил:
— Что-то случилось, Альбус?
— Я не знаю, Сириус, — Директор устало потер переносицу. — Пропал меч Гриффиндора и Фоукс... Он сгорал три месяца назад, и я не понимаю, почему он сгорел сейчас. К тому же я не нашел птенчика.
— Это как-то связано с воскрешением Сами-Знаете-Кого? — Сириус был не на шутку напуган.
— Его зовут Воладеморт, Сириус. Пора бы уже называть его по имени. Я не знаю, связана ли пропажа меча и феникса с его появлением, но это мне не нравится. — Директор нахмурился, все еще переводя взгляд с пустующего короба на пустую жердочку.
— А что это может быть? — Гарри изобразил полное недоумение.
— Понимаешь Гарри, в твоей палочке находится перо феникса. — Гарри кивнул — такое же перо находится в палочке Воландеморта.
— Это мне рассказал мистер Оливандер еще когда я покупал ее. — Гарри пожал плечами.
— Дело в том, мой мальчик, что эти два пера дал один феникс — Фоукс. И то что феникс исчез, возможно говорит о том, что это как-то связано с вашими палочками.
— Моя палочка и палочка Воландеморта содержат в себе перо Фоукса? — Гарри был "поражен".
— И это очень важно, мой мальчик. Они сестры, поэтому возможно это тебе и помогло сбежать. Магия палочки Воландеморта не хотела убивать хозяина своей сестры.
— Но Воландеморт не пытался убить меня. Он пытал меня, пытался со мной сражаться, но я успел улизнуть.
Крестный перебил рассуждения директора:
— Гарри нужно в больничное крыло, — Сириус с тревогой смотрел на смертельно бледного юношу. Директор кивнул:
— Я провожу вас, Сириус, превратись, пожалуйста, тебе нельзя показываться в школе в таком виде.
Через минуту директор, Гарри и огромный черный пес шли в направлении больничного крыла.
Войдя в больничное крыло, Гарри увидел Рона, Гермиону, Миссис Уизли и кого-то еще, кого он не успел разглядеть, потому что едва его увидев, с криком "Гарри!" Гермиона бросилась к нему на шею. Юноша обнял и крепко прижал к себе свою любимую, вдыхая запах ее волос и прикрывая глаза. В этот момент он был почти счастлив.
Мадам Помфри, сразу же заохав и заахав, вместе с Миссис Уизли тоже бросились к Гарри и, оттащив от него сопротивляющуюся Гермиону, уложили его на больничную койку. Гарри с наслаждением растянулся на кровати, впервые за много часов поняв, в каком напряжении находился все это время. Усталость накатила на него волной, но он не позволил себе расслабиться до конца, боясь заснуть и пропустить момент появления Фаджа с дементором. Пока медсестра хлопотала вокруг его раненной руки, он чесал за ушами спрятавшегося под кроватью Сириуса.
Повернув голову, он увидел на соседней койке спящего Грюма. Скрипнув зубами, он отвернулся. Он пока не мог до конца скрыть свою неприязнь к этому человеку. С Дамблдором оказалась немного проще.
Приняв от мадам Помфри кубок с зельем, и сделав вид что пьет, подождал пока она скроется в своем кабинете. Убрав содержимое кубка взмахом палочки, Гарри притворился спящим.
Когда из палаты все ушли, кроме Сириуса, он тихо встал и направился по направлению к выходу из больничного крыла. Сириус, дремавший под кроватью, мгновенно очутился рядом с ним и, потянув его за мантию к кровати, тихо зарычал.
Гарри опустился на колени рядом с собакой:
— Сириус, сейчас здесь окажется Фадж в сопровождении дементора. — У пса загривок поднялся дыбом. — Если сейчас я позволю Фаджу натравить эту тварь на Крауча, то мы не получим важного свидетеля того, что Петтигрю жив, а следовательно доказательства твоей невиновности! Ты ведь все еще хочешь, чтобы я жил с тобой?
Уши пса встали торчком, и он бегом направился к двери утробно рыча. Гарри направился следом. Тихо выскользнув из палаты, они направились к кабинету ЗОТИ.
— Сириус, мне нужна мантия отца. Ты сможешь ее достать? Она в моем сундуке в башне Гриффиндора. Полаешь перед входом, Рон или Гермиона сразу поймут, что это ты и впустят тебя. Понял? Только возвращайся как можно скорее — помни, от этого зависит твоя свобода!
Пес, не теряя времени, опрометью кинулся к Гриффиндорской гостиной. Гарри огляделся. Вокруг никого не было. Он не помнил, сколько времени он проспал в прошлый раз, но рисковать не хотел. Через десять минут появился Сириус со свертком в зубах. Гарри накинул плащ и, спрятав под него Сириуса, тихо вошел в кабинет ЗОТИ.
МакГонаголл с решительным видом стояла напротив связанного Крауча, направив на него палочку.
— Дормито! — прошептал Гарри заклинания сна, отправляя МакГонаголл в небытие. Все равно она бы ему только мешала. Крауч увидев упавшую МакГонаголл яростно задергался в кресле, пытаясь скинуть веревки.
— Не стоит, Барти. Тебе не вырваться, — Гарри скинул капюшон. — Сириус, выходи. — Сириус выбрался из-под мантии и, обнажив клыки, направился к Краучу, угрожающе рыча. Гарри отлевитировал Макгонаголл на кровать.
— Сириус, не увлекайся. Он нам живым нужен. Хотя... если будет рыпаться, можешь откусить ему чего-нибудь. Раз настоящий Грюм прекрасно справлялся без своей ноги, то и этот сможет. — С этими словами Гарри с удобством устроился в кресле, созданном из воздуха, вытащив свою Первую палочку, как он мысленно называл созданную в Азкабане.
Через полчаса Гарри услышал торопливые шажки Фаджа и ощутил холод приближающегося дементора. Вскочив на ноги, он убрал кресло и встал лицом ко входу. В дверях появился Фадж собственной персоной, за спиной которого маячил дементор. Увидев Гарри, лицо Министра вытянулось.
— Что ты тут делаешь, Поттер?
— Да так, Крауча охраняю. — Гарри стоял в обманчиво расслабленной позе, поигрывая палочкой.
Фадж растерялся. Он не знал, что ему делать в этой ситуации. Он думал, что Крауча охраняет профессор МакГонаголл, а тут он лицом к лицу столкнулся с каким-то мальчишкой, в ненормальности которого Министр ни капельки не сомневался.
— Поттер, отойди, я должен допросить этого человека.
Гарри не сдвинулся с места, хотя в голове уже слышал крики матери, которые просили не убивать ее сына.
— Мистер Фадж, если Вы, или ваш охранник сдвинетесь с места по направлению к моему пленнику хоть на дюйм, я пущу в ход палочку. И поверьте, с победителем Турнира Трех волшебников стоит считаться, несмотря на юный возраст. — Гарри направил палочку на Министра.
— Ты угрожаешь мне, мальчишка?! — вскричал Фадж. От его ярости котелок на голове трясся мелкой дрожью.
— Я сказал, то, что сказал. Это не угроза, это предупреждение. — Гарри был спокоен, хотя чувствовал, что дементор начинает действовать все сильнее. — Господин Министр, уберите своего стражника, иначе мне придется его уничтожить. Дементор явился в школу без разрешения директора, а, следовательно, находится здесь незаконно. Еще минута и я уничтожу его.
— Ты смеешь мне приказывать, ах ты наглец, — Фадж выхватил палочку, но Гарри был быстрее. Обездвижив и связав Министра, Гарри направил палочку на дементора и вспомнив момент, когда после кабинета директора в больничном крыле Гермиона бросилась в его объятия, крикнул, очень надеясь, что заклятие все-таки сработает, иначе пришлось бы задействовать Магию Огня, а светить свои знания Гарри не хотел:
— Эспекто Патронум! — из палочки вырвался ослепительный белый свет такой мощи, что на какое-то мгновение просто затопил комнату, ослепив всех, кто в ней находился. Через несколько секунд свет принял образ... ослепительно белого Феникса, наполнившего комнату красивой нежной трелью и бросившегося на дементора. Страшный страж Азкабана не выдержал силы любви и счастья, которое нес Феникс, и сгорел, вспыхнув едким зеленым пламенем.
— Годрик, — с благоговением прошептал Гарри. Сириус с изумлением смотрел на Патронуса Гарри, который, как он знал, раньше принимал образ Сохатого. Шепот юноши услышал только он.
Гарри поднял палочку министра, валяющуюся на полу, и холодно сказал:
— Министр, я всегда знал что вы идиот, но не знал, что настолько. Любой преступник имеет право суда. Даже тот, что уже осужден. Хотя, насколько я знаю, Барти Крауча присудили всего лишь к пожизненному сроку в Азкабане. А вот все остальное нужно сначала доказать, а уж потом приговаривать его к Поцелую дементора, тем более такое право, как я помню, имеет только полный состав Визингамота. — Гарри посмотрел на пса, все еще сидящего возле Крауча. — Бродяга, будь умницей, сгоняй за Дамблдором.
Пес встряхнул головой, отгоняя видение огромного прекрасного Феникса.
— И, пожалуйста, молчи про мой Патронус, если хочешь, чтобы я жил с тобой, — услышал он тихий шепот склонившегося к его уху Гарри. Сириус кивнул головой, с удивлением посмотрев на крестника, и выскочил за дверь.
Через десять минут вошедший Дамблдор застал необычную картину в кабинете ЗОТИ: МакГонаголл лежала на кровати преподавателя от темных сил и спала, Крауч рычал, пытаясь вырваться из пут, а Фадж сидел в кресле напротив пленника и в недоумении смотрел на вошедшего директора. Больше в кабинете никого не было.
— Что здесь произошло? Господин Министр? — Директор склонил голову в приветственном поклоне.
— Я не помню... — Фадж вцепился в подлокотники кресла. — Я помню, что вошел сюда, с... с... дементором. А потом ничего не помню.
Дамблдор легко коснулся сознания сначала Крауча а потом Фаджа и понял, что кто-то стер их память последних нескольких минут. Причем стер ее качественно, даже он не смог бы сделать это лучше. Директор нахмурился. Кто-то побывал здесь. Было явно, что Фадж хотел натравить дементора на Крауча, но кто-то знал это и ждал Министра, не позволив совершить непоправимое.
— Бродяга, ты был здесь? — Фадж с удивлением посмотрел на черного пса. Сириус никак не дал понять, что понял вопрос директора. В тот момент, когда директор отвлекся на считывание сознания Министра и Барти, его чуткий нос почувствовал, как в комнату вновь проник Гарри под мантией-невидимкой и шепнув ему на ухо:
— Не спускай с Крауча глаз — это твой билет на свободу! И не выдавай себя перед Фаджем, до поры до времени, — вновь исчез.
— Министр, я думаю, что как Глава Визингамота, я имею право вызвать сюда отряд авроров, чтобы отправить пленника в аврорат и допросить его.
Фадж в ярости посмотрел на Дамблдора и мрачно кивнул.
— Я хотел бы знать, что здесь произошло. Я ничего не помню, кто-то напал на меня и стер мне память. Я хочу знать, кто это сделал.
— Вот и прекрасно, Корнелиус, думаю допрос пленника в аврорате многое прояснит. А теперь давайте пройдем к мистеру Поттеру в больничное крыло. Я думаю, ему есть, что нам рассказать. Бродяга, будь добр, последи за мистером Краучем.
Дамблдор и кипящий от ярости Фадж скрылись за дверью.
глава 11. Неприятности и не только
Самому нетерпеливому моему читателю Арсению посвящается
Гарри влетел в больничное крыло, на ходу снимая мантию-невидимку. Подбежал к своей койке, запихал мантию под подушку и замер, почувствовав чье-то присутствие. В больничном крыле никого не было, кроме спящего Грюма, но Гарри привык доверять своим чувствам и чувствовал сознание бодрствующего... не человека... существа. Закрыв глаза, он окунулся в магический эфир комнаты. Просканировав помещение, юноша усмехнулся и вытащил палочку. Сотворив банку с крышкой, он выкрикнул, взмахнув палочкой в сторону окна:
— Акцио, Рита Скитер! — В банку влетел жук, с характерными отметинами похожими на очки возле глаз. Моментально закрыв крышку и зачаровав банку от разбивания и блокировкой от превращения животного в человека, Гарри посмотрел на жука, сидящего в банке. — Шпионишь, стерва? За этот год ты мне много крови попортила. — Жук в банке забился, словно в истерике. — Не выйдет. Из банки ты выйдешь только тогда, когда я тебе это позволю.
Гарри усмехнулся и спрятал уменьшенную банку в карман мантии, висящей на стуле. В этот момент он услышал шаги за дверью. Нырнув под одеяло, Гарри притворился спящим.
— Корнелиус, я верю Гарри. Я еще тринадцать лет назад предупреждал, что Волдеморт вернется рано или поздно.
— Альбус! Я не верю мальчишке. С его неуравновешенной психикой могло привидится все что угодно! — Фадж все также был не в духе и бросал яростные взгляды, то на якобы спящего Поттера, то на Дамблдора.
— Корнелиус, Вы сами прекрасно понимаете, что все, что было сказано о Гарри, всего лишь мнение одной нечистоплотной газетенки.
Фадж засопел, не зная, что сказать. Признаться в том, что часть статей он заказывал сам, после такого заявления Дамблдора было неразумно. Решив, что пора "проснуться", Гарри открыл глаза и повернул голову к двум магам:
— Я тоже читал эти статьи, господин Министр. И у меня сложилось впечатление, что за рукой Риты стоял весьма влиятельный человек. — Фадж аж подпрыгнул на месте, резко обернувшись к Поттеру. Тот смотрел на Министра холодным твердым взглядом, с толикой презрения. — Если Вы мне не верите — это Ваша проблема. — Гарри медленно встал с кровати и подошел вплотную к мужчинам. — Но когда Волдеморт придет в Министерство, чтобы спросить о Вашем здоровье — не чихаете ли — не надо говорить, что я Вас, — Гарри сделал ударение на последнем слове, — не предупреждал. И мне будет глубоко плевать, что ваша душонка отправиться в ад за взятки, клевету и трусость. Боитесь потерять свое место, Министр? Правильно делаете. Только не Дамблдор хочет Вас подсидеть. Уж поверьте мне. Теперь в магической Великобритании появился тот, для кого власть стала вторым смыслом жизни. Я видел его. И только по счастливой случайности к нему не попал Седрик Диггори и я сумел улизнуть у него из под носа. Ведь если бы туда отправился не я, кто знает, может быть двое родителей уже оплакивали бы холодный труп своего сына.
Гарри развернулся на босых ногах и отправился в кровать, всем видом показывая, что разговор окончен. Дамблдор с удивлением смотрел на своего ученика, которого привык видеть смущенным, робким и глуповатым. Теперь перед собой он видел человека, имеющего собственное мнение, острый язык и умеющего логично рассуждать. Ему стоило подумать об этих изменениях в мальчике на досуге.
В этот момент в палату ворвались Миссис Уизли, Рон, Гермиона и Снейп. За ними тихо трусил Бродяга.
— Директор, — Снейп с неприязнью посмотрел на Фаджа — прибыл отряд авроров, я проводил их и они забрали пленника в аврорат.
— Хорошо, Северус. Корнелиус, я надеюсь, что его допросят по всей форме. Иначе, — в голосе директора зазвучала угроза, — я приму меры.
— Господин директор! — Министр повысил голос. — Не смейте мне угрожать!
— Мерлин с Вами, Корнелиус, я всего лишь хочу добиться справедливости.
— Хотелось бы мне знать, для кого, — тихо, так чтобы никто не услышал, пробурчал Гарри.
Фадж, понимая, что проигрывает в словесной баталии Дамблдору, развернулся к койке Гарри и, швырнув к нему на тумбочку мешочек с галеонами, сказал:
— Твой выигрыш, Поттер. Должна была состояться церемония вручения, но раз директор настаивает на возрождении Того-кто-не-может-появиться-просто-потому-что-не-может, я думаю, мы сможем обойтись и без всего этого.
— Конечно, господин министр, — насмешка Гарри была почти неприкрыта. — Вы меня просто обяжете, не проводя ее. Хотя лишняя слава мне бы не повредила, я ж без нее жить не могу, — голос юноши просто сочился ядом.
Красный как помидор министр, развернулся и выскочил за дверь больничной палаты. Гарри расхохотался.
— Идиот! И даже св. Мунго не поможет, — презрительно бросил он, а про себя подумал, что от министра надо избавляться, иначе ничего хорошего в ближайшее время ждать не придется. Так как Руфус Скримджер тоже не подходит, нужно в ближайшее время найти человека на эту роль, и желательно, своего. Придется обсудить эту тему с дедом, может он что разумное посоветует.
— Гарри! — Дамблдор укоризненно посмотрел на юношу, хотя глаза за стеклами-половинками смеялись.
— Господин директор, я ничего такого ему не сказал. Не верит в возрождение Волдеморта — его право. Я доказывать ничего никому не собираюсь. Я весь этот год доказывал, что не я кинул свое имя в Кубок Огня, мне никто не верил. Все. С меня хватит. Не верят — не надо. Вам надо — Вы и доказывайте. — Гарри абсолютно спокойно выдал сию тираду и посмотрел за спину Дамблдора на ничего не понимающих Гермиону и Рона.
— Гарри, мы так волновались за тебя! — Гермиона кусала губы и, не отрываясь, смотрела на Гарри.
— Друг, ты нас всех напугал, — Рон был не на шутку взволнован.
— Мы проведем церемонию вручения Кубка завтра на обеде в честь твоей победы. Без министерства. — После этих слов Дамблдор посмотрел на всех присутствующих и наложил запирающие и заглушающие чары на двери лазарета. — Я думаю кое-кому пора выйти из тени. Сириус, перевоплотись, пожалуйста.
Снейп едва заметно вздрогнул, когда огромная собака, стоящая за его спиной сделала шаг по направлению к Гарри и превратилась в его ненавистного школьного врага. Когда их глаза встретились, Снейп скривился. В этот момент Молли Уизли завизжала:
— Директор! Это же... это же убийца!
— Мама, успокойся, пожалуйста. Дай директору все объяснить. Сириус — не убийца. Он двенадцать лет просидел в Азкабане за другого человека, — стальным ноткам в голосе Рона, мог позавидовать даже Снейп.
Сириус грустно усмехнулся и подошел к кровати Гарри, присел на край и положил руку ему на плечо.
— Северус, Сириус, наступают тяжелые времена. Я считаю, что вам надо забыть о своей детской ненависти и пожать друг другу руки. — Директор строго посмотрел сначала на Снейпа потом на Блека.
Ни тот ни другой не сдвинулись с места.
— Сириус, — тихий голос Гарри разрезал звенящую тишину палаты после слов директора. — Я прошу тебя. Это действительно необходимо. Профессор Снейп, я очень Вас уважаю, — бровь Снейпа презрительно выгнулась на эти слова. — Поверьте, Директору. Если он просит, значит так действительно надо.
— Ты будешь меня учить, мальчишка? — Снейп буквально выплюнул эти слова.
— Северус! Не будь ребенком. Гарри прав! Пожмите друг другу руки. У нас много работы. Достаточно того, что вы не будете враждовать.
Сириус нехотя встал и подошел к Снейпу, протянув ладонь. Тот на долю секунды пожал ее и отпустил с таким выражением лица, будто дотронулся до шипящей кобры.
— Молли, Артур должен быть поставлен в известность о случившемся немедленно. О Сириусе тоже можешь рассказать. Думаю то, что ему доверяет Гарри, будет для вас достаточным доказательством его невиновности. — Молли кивнула, все еще испуганно глядя на ухмыляющегося беглого узника. — Всех остальных прошу в мой кабинет. Мисс Грейнджер, мистер Уизли — директор посмотрел на ребят, — можете ненадолго остаться с Гарри.— Они в ответ молча синхронно кивнули.
— Сириус, мы еще увидимся? — Гарри посмотрел на крестного. Расставаться с ним после восьми лет разлуки очень не хотелось.
Сириус улыбнулся:
— Обязательно, Гарри. Нам надо о многом поговорить. — Никто, кроме Гарри, не заметил, как на этих словах глаза директора странно сверкнули.
Взрослые вышли. Рон и Гермиона сели по разные стороны кровати Гарри и приготовились слушать. Гарри кратко озвучил официальную версию, ранее поведанную Сириусу и директору, умолчав о встрече с дедом. Ребята ахали и охали, уточняя детали поединка.
— Гермиона, ты знаешь, что Рита Скитер...
— Анимаг? Догадалась. Ты тоже? — Гермиона была удивлена. Гарри усмехнулся и достал из кармана пижамной куртки баночку, увеличив ее заклятием.
— Надо придумать, как заставить ее работать на нас. Простой шантаж здесь не пройдет. — Ребята с удивлением смотрели на жука, бьющегося о стенки банки. Глаза Гермионы загорелись хищным блеском, все-таки и ей Рита попортила достаточно крови и нервов своими статьями в этом году.
— Гарри, ты хочешь, чтобы она работала на нас? — Гермиона с уважением посмотрела на друга — Это отличная идея! Если министр не хочет признавать того, что Волдеморт, — Рон вздрогнул, — возродился, то официально об этом никто не сможет узнать. А если действовать через прессу... У нас есть шанс донести это до магической общественности.
Гарри сделал вид, что задумался.
— Ты знаешь Луну Лавгуд с Равенкло? Такая неземная блондинка. Она на год младше нас, кажется. — Гермиона с удивлением кивнула. — Ее отец является редактором "Придиры". Думаю это шанс.
— Гарри, но "Придиру" никто не воспринимает всерьез. К тому же с чего ты взял, что мистер Лавгуд согласиться писать про Волдеморта?
— Гермиона, пресса — это пресса. Какая бы она не была, на мнение общественности она очень влияет. К тому же "Придиру" читают домохозяйки, а любая уважающая себя жена, сумеет прополоскать мозги своему мужу.
— Откуда ты это знаешь? — до сих пор молчавший Рон, с удивлением посмотрел на своего друга.
— На дядю с тетей насмотрелся. — Гарри махнул рукой. — К тому же, такие статьи очень повысят спрос на журнал, а мистер Лавгуд в первую очередь предприниматель. Иначе он бы не выпускал "Придиру" только ради дурацких статей.
Гермиона задумалась над словами друга.
— Что-то в этом есть. Когда ты планируешь поговорить с Лавгуд?
— Думаю, завтра я выйду из больницы. Поможешь мне найти Луну? Встретимся с ней втроем. Рон, ты тоже пойдешь. — Гарри преследовал не только цель поговорить с Луной из-за ее отца, ему хотелось поскорее свести Рона с Луной и очистить себе дорогу к завоеванию сердца Гермионы. Знать об этом его друзьям естественно не следовало. Гарри считал, что Луна — это судьба Рона, поэтому если их свести пораньше, ничего страшного не случиться. Ждать полтора года, пока они с Гермионой выяснят свои отношения, ему не хотелось.
— Тебе пора отдохнуть. — Решительному тону Гермионы позавидовала бы сейчас сама Молли Уизли. Рон кивнул в подтверждение слов Гермионы:
— Да, друг. Отдыхай. Поговорим завтра. — Ребята встали с кровати и пошли к выходу. Гермиона выходила из палаты последней, и случайно обернувшись на пороге, поймала странный взгляд Гарри, направленный на нее. Что-то в этом взгляде было дикое, неукротимое и страстное. В следующий момент глаза Гарри оказались закрытыми. Встряхнув головой, прогоняя наваждение, Гермиона тихо прикрыла за собой дверь лазарета и ускорила шаг, догоняя, размашисто шагающего, Рона.
Гарри досадливо прикусил губу — он не смог до конца сдержать чувств и чуть не выдал себя. Рано. Рано! Нельзя спугнуть Гермиону. Это в голове он двадцатитрехлетний юноша, пусть тело и выглядит младше, а она все еще пятнадцатилетняя девочка, которая сама до конца не поняла, что ей нужно в этой жизни. Конечно, он никому ее не отдаст, даже Рону, но сейчас пока не нужно торопиться. Сначала надо убрать с дороги Рона, а для этого завтра он их сведет с Луной. "Рон, это твоя судьба, а Гермиона — моя. Так что тебе ничего не светит" — Гарри вздохнул, натянул на себя покрепче одеяло и крепко уснул.
Следующее утро началось с воплей банши. По крайней мере, так в первый момент показалось Гарри, когда эти звуки раздались недалеко от его кровати. Нащупав очки на тумбочке и натянув их себе на нос, он увидел три фигуры, две из которых непонятно как оказались у его постели. Уж кого-кого, а их он точно не ожидал видеть, особенно его. В прошлый раз было понятно — Седрик погиб, но в этот раз Амос Диггори был настроен решительно и агрессивно.
— Что. Здесь. Происходит. — Чеканя каждое слово, спросил Гарри, перекрикивая ругань медсестры и хмуро глядя на главного нарушителя спокойствия и тишины больничного крыла.
— Ты все-таки проснулся, щенок! — визгливый голос Амоса бил по барабанным перепонкам. — Ты вор! Ты бесчестный ублюдок, укравший победу у моего мальчика!
— Прекратите немедленно, мистер Диггори! Как вам не стыдно? Бедный мальчик столько пережил вчера! Я иду за директором! — мадам Помфри решительно обогнув семейную пару, направилась к двери.
Гарри сел на кровати со скучающим видом, скрестив руки на груди.
— Ну, раз Вы, мистер Диггори, так уверены, что я украл победу в Турнире у Вашего сына, может быть тогда мы сразимся с ним на дуэли? Победитель забирает все... И я уверен, что я знаю имя этого победителя... — вид Гарри говорящего с полным безразличием, даже слегка пренебрежительно-насмешливо о дуэли со старшеклассником, опыт и знания которого по идее должны были намного превосходить знания четверокурсника, остудил пыл плюющегося слюной Диггори. — Предупреждаю, вызова от Вас я не принимаю. Ваш сын должен сделать вызов сам, и будьте уверены, я не отклонюсь от него.
Диггори побледнел. По законам магической дуэли вызываемый мог выбрать вид схватки. Она могла быть на смерть, до первой крови, или до признания поражения соперником. В любом случае вызывающий уже не мог бы отклониться от своего вызова и не мог выбирать вид сражения. А по виду Гарри Амос мог предположить, что тот мог выбрать все, вплоть до смертельного сражения. Причем в данном случае Азкабан ему точно не грозил и не только в силу несовершеннолетия, сколько по правилам честной магической дуэли с секундантами. И этот паршивец Поттер это знал, и еще неизвестно какой вид дуэли он приготовил для его дорогого мальчика.
— Что здесь происходит? — В палату вошел Дамблдор, злость которого все-таки не укрылась от внимательного взгляда Гарри.
— Да вот мистер Диггрори недоволен, что его сын остался жив и не попал в руки к Волдеморту. — Мадам Помфри, вошедшая следом за директором и чета Диггори вздрогнули при упоминании имени самого страшного дедушки современности. — Он еще требует Кубок и деньги, — голос Гарри просто сочился ядом, — которые я согласился ему отдать при условии победы его сына надо мной на магической дуэли, если тот решит вызвать меня. И ведь никто не знает, какой вид этой самой дуэли мне на тот момент взбредет в голову. — Гарри абсолютно равнодушно пожал плечами. — Мне все равно как сражаться. Я знаю, что выиграю.
Амос Диггори нахмурился, сдаваться он не собирался.
— Да что ты можешь, щенок?
— Амос! Прекрати! — Дамблдор в упор смотрел на министерского работника с видом крайнего неодобрения его поведением.
Гарри насмешливо посмотрел сначала на миссис, а потом и на мистера Диггори, широко ухмыльнулся и выдал:
— Ну, хотя бы то, что я живым удрал от Воландеморта, получив пару царапин. И не скажу, что это только моя везучесть. Так что передайте своему сыну — я согласен с ним сражаться, но выбор дуэли я оставляю за собой, если он кинет все-таки этот вызов. И не забудьте, что это должно быть минимум при двух свидетелях, иначе вызов не будет засчитан.
Гарри нарочито широко зевнул, внутренне содрогаясь от такого нарушения этикета, но по-другому он пока не мог выразить своего пренебрежения этому склочному и мелочному человеку.
Дамблдор с удивлением посмотрел на юношу, недоумевая, откуда он знает правила магических дуэлей. Гарри перехватил его взгляд, и правильно расценив его недоумение, ответил:
— Мы много литературы перерыли с Роном и Гермионой, когда готовились к третьему турниру. Мне попалась книга по дуэлям. Просто почитал на досуге.
— Вот-вот! Видите директор! Он сам признался, что ему помогали, а это было запрещено. — Амос опять начал распаляться.
Гарри посмотрел на мистера Диггори непонимающе, а потом расхохотался:
— Вы действительно считаете, что другим чемпионам никто не помогал? Конечно и Седрику в том числе? Вообще-то это я сказал ему про драконов. А то, что он мне помог с яйцом — тут как говориться мы квиты. И никто не запрещал спрашивать помощи у своих сверстников или друзей.
— Седрик ни у кого не просил помощи!!!
— Это не мои проблемы, что у него язык не подвешен, — отрезал Гарри и сердито посмотрел на чету Диггори, — мне все это надоело. Я предложил Вам выход из ситуации. Сегодня на обеде будет вручение кубка, — директор кивнул, — если до вручения Седрик не вызовет меня на дуэль, то я буду единственным и заслуженным обладателем Кубка Турнира Трех волшебников, где я был — четвертым. А теперь извините господа. — Гарри показал всем своим видом, что разговор окончен.
— Но до вручения всего несколько часов! — Амос был багровым от ярости. Гарри на него даже не взглянул:
— Господин директор, я хотел бы отдохнуть до обеда, если Вы не против. На обед я спущусь в Большой зал.
— В парадной мантии, Гарри. — Директор направился прочь из лазарета, увлекая за собой плюющегося от ярости Амоса и его спокойную супругу, так и не сказавшую ни слова за все свое пребывание в больничном крыле.
Этот раунд он выиграл и заставил директора задуматься. "Пока ничего вопиюще неправильного по отношению к "прошлому Гарри" я не совершал. Сегодня вечером после обеда и награждения надо будет найти Луну и переговорить с ней по поводу статей. Если мистер Лавгуд согласиться..." — дальше додумать свои мысли Гарри не успел. В больничное крыло прошмыгнули две высокие тени. Гарри ухмыльнулся. Со своим сегодняшним выигрышем он собирался поступить также как и в прошлый раз. И эти двое были сейчас очень кстати. Вручив Фреду и Джорджу, пришедших его проведать, мешочек с галеонами, Гарри уверил их, что это лучшее вложение его небольшого капитала. А также пообещал помогать по мере надобности, если они сделают его одним из владельцев их будущего бизнеса. Ребята заверили его, что обязательно заключат магический контракт, как только смогут добраться до юристов. Хлопнув по рукам с Гарри в подтверждение слов, Фред и Джордж удалились ошалелые от привалившего им счастья и нового партнера по бизнесу.
Еще одно доброе дело Гарри мог положить в свою копилку, причем дело, которое со временем будет приносить неплохую прибыль. Гарри ухмыльнулся: он здесь меньше суток, а столько всего уже успело произойти.
Уверенный, что Седрик не станет вызывать его на магическую дуэль, Гарри встал с кровати, и пока мадам Помфри не обнаружила это вопиющее безобразие (Гарри пролежал в больничном крыле меньше суток — по ее понятиям это ужасно мало) переоделся в свою мантию и направился в Гриффиндорскую гостиную. По пути к ней он перехватил Гермиону и Рона, шедших навестить его и, если получится, вытащить из цепких лап школьной медсестры.
Гарри впервые после возвращения смог по-настоящему крепко обнять Рона и поцеловать в щеку Гермиону, отчего та слегка зарделась от смущения.
— Может, прогуляемся у озера? Так не хочется идти в гостиную — сейчас налетят с расспросами, поздравлениями. А мне хочется побыть в тишине, особенно после сегодняшнего бурного утра.
— Что-то еще случилось? — Рон внимательно посмотрел в лицо друга. Гарри кивнул головой и рассказал историю с сумасшедшим мистером Диггори.
— Самое обидное, что он не понимает, что я фактически спас Седрика два раза. В первый раз от паука, которого тот не видел, второй — от Волдеморта, к которому бы тот попал. Наверняка Питер просто бы убил Седрика.
— Поттер! — чей-то крик заставил его обернуться. — Наложил в штанишки от вида Темного Лорда? — Рядом стоял Малфой со своими приятелями Гойлом и Креббом и ухмылялся.
Гарри убрал руку Рона, попытавшегося удержать Гарри на месте и спокойно подошел к Малфою вплотную. Посмотрев прямо ему в глаза он выкинул в разум Слизеринца картинку восставшего Лорда восьмилетней давности, а потом картинку, как тот же Лорд пытал отца Драко на глазах у остальных Упивающихся.
Драко заметно побледнел.
— Ты хочешь быть таким же, Драко? — Голос Гарри был тихим и грустным. — Подумай, стоит ли, когда есть другой выбор.
— Выбор? У меня нет выбора! Я хочу служить... — Гарри перебил слизеринца:
— Это хочет твой отец, Драко. А вот чего хочешь ты? Пойми — твой отец в самом настоящем рабстве, он не может даже подумать о чем-либо, что не станет известно его Господину. Ты хочешь этого? Хочешь также пресмыкаться перед этим недочеловеком, целовать его мантию и говорить мой Господин? Господин, Драко. Вслушайся в это слово. Если есть Господин, значит он повелевает тобой. Чем ты в этом случае отличаешься от домового эльфа, которых так презираешь? Пока ты не совершил непоправимого, подумай и прими нужную сторону. — Драко дернулся что-то сказать, но Гарри продолжил, — Это не обязательно сторона Дамблдора. Ты сильный и умный маг, Драко. Детство прошло, тебе не кажется? Думаю нам пора забыть о глупом соперничестве факультетов, факультете изгое — Слизерине, и нашей личной вражде. Когда-то ты предложил мне руку, но я отказался по своей глупости. Теперь же, я предлагаю руку тебе. Ты можешь не отвечать сейчас, я предлагаю тебе подумать. Но знай, если тебе действительно будет нужна помощь, если ты захочешь стать мне другом, тебе достаточно будет сказать или написать мне — "вот моя рука" и я сразу приду к тебе и не оттолкну тебя. Иногда нужно уметь наступать на горло собственной гордыне. Я сейчас это сделал. Сможешь ли ты? — Гарри отступил на шаг от онемевшего от изумления Малфоя, посмотрел ему в глаза долгим и внимательным взглядом, развернулся и, подхватив под руки таких же опешивших друзей, пошел прочь от гордого аристократа и его телохранителей.
Гарри сделал еще один маленький, но очень важный шаг к своей победе над Дамблдором.
Глава 12. Правда бывает страшной и грустной
Через несколько часов после встречи с Драко, Гарри, Рон и Гермиона в парадных мантиях встретились в гостиной факультета. Гарри, сжалившись над Роном, трансфигурировал ему из его рождественской кошмарной старинной мантии вполне приличную, глубокого синего цвета. Гермиона была также восхитительна, как и на Рождественском балу. Когда она спустилась по лестнице, ведущей в спальни девушек, Гарри на миг замер от изумления, и, опомнившись, предложил ей руку, которую Гермиона, смущаясь, приняла. Подняв глаза, она встретила горящий и страстный взгляд друга, хотя через пару мгновений взгляд Гарри принял нейтральное выражение.
Рон покраснел и сердито посмотрел на пару друзей. Но те словно никого не замечали.
— Кхм. — Рон кашлянул, отчего Гарри и Гермиона отвели взгляд друг от друга и посмотрели на рыжика. — Может, пойдем уже в Большой зал? — Рон видел искру, промелькнувшую между друзьями, и ему это не очень понравилось. То, что он увидел сейчас, говорило о том, что Гарри точно влюблен в их подругу. Кто бы что не говорил — Рон не был простоватым придурком, а был наблюдательным и умел быстро делать выводы из увиденного. Сам же Рон не мог понять свои чувства к Гермионе, вроде бы она ему нравилась, как девушка, и в то же время его безумно бесило, когда она начинала поучать их с Гарри. По всей видимости, Гарри на это не обращал внимания, потому что взгляд, брошенный им на Гермиону, Рон точно смог охарактеризовать как "страстно влюбленный". Вздохнув и так и не придя ни к какому решению, Рон поспешил за друзьями, уже выходящими в проем открывшегося портрета Толстой Тети.
Большой зал был наполнен гулом голосов сотен студентов. Когда ребята достигли дверей, ведущих в зал, Дамблдор поднялся со своего места и, усилив голос заклятием Соноруса, сказал:
— Поприветствуем Победителя Турнира Трех волшебников Гарри Поттера! — зал взорвался аплодисментами, хлопали даже болгары и француженки. Краем глаза Гарри отметил, что Седрик Диггори хлопает вместе со всеми учениками своего факультета. — Гарри! Прошу подойти ко мне. — Директор сделал приглашающий жест. Указывая на место рядом с собой. За его спиной за преподавательским столом сидели все преподаватели, включая Трелони, и бледный, но настороженно смотрящий своим глазом в разные стороны, настоящий Аластор Грюм. Гарри, увидев Грюма, поспешно отвел от него взгляд, боясь, что сегодня может не справиться со своими чувствами и сейчас же убить эту мразь, посмевшего так поступить с его бабушкой. Хоть этот чокнутый аврор и действовал по указу Дамблдора, но Гарри считал, что у каждого человека есть выбор и Грюм его сделал, став убийцей родных и близких юноши.
Пока Гарри двигался по проходу между столами к столу преподавателей, со всех сторон слышались приветственные крики и поздравления с победой. Тянулись руки, желающие пожать руку главному герою сегодняшнего дня или просто дотронуться до него, похлопать по плечу. В это время к директору подошли Каркаров, Мадам Максим и профессор МакГонагол, подавшая директору Кубок победителя.
Гарри поднялся на подиум рядом с директором и повернулся лицом к студентам. Директор вручил ему Кубок со словами:
— Поздравляю Гарри! Это действительно заслуженная победа. Ты проявил мужество, находчивость и решимость, преодолевая труднейшие испытания. Поприветствуем еще раз Победителя, друзья мои! — Гарри поднял над головой Кубок, с улыбкой обводя глазами зал. С удивлением он заметил, что ему аплодирует Малфой, Кребб и Гойл. Значит, сегодняшняя речь все-таки вправила ему мозги, что уже радует. Мадам Максим протянула руку и похлопала Гарри по спине, отчего тот чуть не навернулся с подиума:
— Позд"авляю, "Арри, — Мадам Максим улыбнулась и отошла, давая возможность Каркарову сказать свое слово.
— Поздравляю с победой, мистер Поттер, — на манер Снейпа выплюнул слова Каркаров, но руки не протянул, чему Гарри нисколько не огорчился. Этот трус и предатель ему нисколько не импонировал.
— Да начнется праздничный пир! — Директор развел руки, приглашая всех насладиться трапезой. Гарри пошел к своим друзьям, придержавшим для него местечко за гриффиндорским столом.
— Поздравляем, Гарри! — со всех сторон летели приветствия друзей и однокурсников.
Вдруг чья-то рука легла к юноше на плечо. Подняв глаза, он увидел Седрика, спокойно смотрящего на него. Гарри встал, не отрывая взгляд от Дигорри.
— Поздравляю, Гарри. И спасибо тебе. Ты дважды спас мне жизнь вчера: от паука и Воландеморта. Я действительно не считаю, что папа прав. И не собираюсь вызывать тебя на дуэль. Твоя победа вполне заслужена. Не думай, что я струсил. Ты сильный маг, Гарри. Я предлагаю тебе стать друзьями. — Седрик протянул руку для рукопожатия. Гарри, не задумываясь, принял ее.
— Я не считаю тебя трусом, Седрик. Первый, кто посмеет сказать про тебя это, будет лично мной раскатан в лепешку. Ты очень одаренный маг. Но я думаю, что если бы ты попал к Волдеморту, тот просто убил бы тебя, как ненужного свидетеля. — Последние слова Гарри прозвучали в звенящей тишине. Весь зал напряженно вслушивался в их разговор.
Вдруг со стороны стола Слизерина послышалось:
— Что ты там сказал про Того-кого-нельзя-называть, Поттер?
— Я сказал, что Волдеморт, — зал вздрогнул от произнесенного Гарри имени, — возродился.
— Ты лжешь!
— Этого не может быть!
— Что он сказал?
— Это неправда!
— О, Мерлин!
Крики раздавались отовсюду. Все глаза были направлены на Поттера.
Тут со стороны преподавательского стола послышался шум отодвигаемого кресла и голос Дамблдора:
— Мистер Поттер не врет! Волдеморт действительно возродился. Я знаю, что Министерство против того, чтобы я сейчас вам это говорил, но это правда. И я хочу, чтобы вы ее знали. Мистер Поттер, дотронувшись до кубка в лабиринте, перенесся к Волдеморту и присутствовал при его возрождении. Ему удалось ускользнуть от Волдеморта, сражаясь с ним на дуэли, и добраться до портала, который вернул его в школу. Оказалось, что под личиной профессора Грюма, скрывался Пожиратель Смерти! — крики ужаса, в основном девочек, наполнили зал. — Он попытался убить мистера Поттера, но вмешательство профессора Макгонагол, Снейпа и меня вовремя позволили остановить его преступный замысел. Сегодня за столом сидит настоящий Аластор Грюм, а самозванец отправлен в камеру Министерства для допросов. Как выяснилось, это именно он кинул бумажку с именем Гарри Поттера в Кубок огня, вынуждая его, тем самым, участвовать в турнире.
Тишина в зале стояла оглушительная. Голос директора, казалось, эхом звенел и таял под сводами Большого зала. Через пару минут зал взорвался разговорами, криками, обсуждениями. Кто-то верил, а кто-то нет в историю, рассказанную директором. На Гарри сыпались вопросы, обвинения во лжи. Гарри не выдержал и крикнул на весь зал:
— Хватит! Я сейчас скажу то, что сказал министру Фаджу вчера вечером. Я полгода доказывал, что я не бросал бумажку со своим именем в Кубок, но мне никто не верил, и даже мой лучший друг, прости Рон, усомнился во мне. Ваше право, верить или не верить в слова, сказанные профессором Дамблдором сейчас про то, что Волдеморт возродился. Только когда над вашим домом или домом ваших друзей будет гореть череп с выползающей из его рта змеей, не говорите, что я вас не предупреждал! — с этими словами Гарри схватил Кубок, стоящий на столе и обратился к друзьям. — Рон, Гермиона, вы со мной? — Те синхронно кивнули и, встав из-за стола, пошли следом за Гарри.
Выйдя из Большого зала, Гарри повернул на выход из замка и буквально побежал к озеру. Ребята едва поспевали за ним. У самой кромки воды Гарри резко затормозил и замер. Сделав пару вздохов и успокоившись, он повернулся к подошедшим друзьям.
— Простите, вспылил. Достали все за год.
— Бывает, — Рон хлопнул Гарри по плечу. Гермиона успокаивающе положила ему ладошку на руку, в которой он держал Кубок. Гарри улыбнулся:
— Все-таки здорово, что вы у меня есть. — И не сдержавшись, крепко обнял обоих, притянув к себе за шеи.
Они не знали, сколько так простояли в объятиях друг друга, пока Гарри не услышал тихий топот. Вскинув голову и, отпустив друзей, он с удивлением увидел, как к нему со всех лап мчится Сириус в образе собаки и что-то несет в пасти.
— Откуда он здесь... — Гарри оборвал себя на полуслове и упал на колени перед псом, одной рукой обнимая его, а второй освобождая от ноши. С удивлением, повертев в руках газету, которую Сириус довольно сильно обслюнявил, Гарри посмотрел в синие глаза крестного и увидел в них такое отчаяние, что ему стало страшно. Быстро развернув газету, он вскочил на ноги и так смачно выругался, что Гермиона покраснела, а Сириус смешно по-собачьи от удивления наклонил голову: на первой полосе красовалась надпись "БЕГЛЫЙ ПРЕСТУПНИК ПОНЕС ЗАСЛУЖЕННОЕ НАКАЗАНИЕ! ПОЦЕЛУЙ ДЕМЕНТОРА ПРИМЕНЕН К СПОДВИЖНИКУ ТОГО-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ!". Быстро побежав глазами статью, Гарри скомкал газету и с тихим рычанием отбросил от себя.
— Фадж нас переиграл! Моргана его раздери! Не удивлюсь, если здесь замешан... — Гарри оборвал себя на полуслове — ни друзья, ни крестный пока не были в курсе махинаций директора. И было еще рано посвящать их в это.
— Кто замешан, Гарри, и в чем? — Гермиона с тревогой смотрела в горящие яростью глаза юноши.
— Фадж все-таки отдал приказ о поцелуе дементора в отношении Крауча! Я уверен, что его даже не допрашивали, иначе бы ему сохранили жизнь, чтобы можно было устроить суд и оправдать Сириуса. — Гарри метался по берегу, сжимая от ярости ладони в кулаки. — Я еще доберусь до этого Фаджа. Кстати! Вы получали сегодня почту? — увидев как друзья отрицательно покачали головами, Гарри продолжил, — значит, почту к нам специально не пропустили. Что же теперь делать? — задав этот риторический вопрос, Гарри замер и устремил взгляд в небо. Скрипнув зубами от ярости.
— Что мы можем, Гарри? Нас все считают еще детьми. — Рон с грустью смотрел на Гарри, стоящего перед ним, и гладил по голове Сириуса.
— А это мы еще посмотрим! Сириус! — пес поднял голову с таким неописуемым выражением, написанным на морде, что, несмотря на трагизм момента, Гарри едва не расхохотался. — Не смей отчаиваться! Слышишь меня? Я тебя оправдаю! Ты еще будешь свободным. Ты мне веришь? — пес кивнул, а потом опять опустил голову. Гарри хмыкнул. — Значит веришь, но сомневаешься. Спорим, что к концу лета, а может быть даже раньше — ты будешь свободным и мы сможем жить вместе?
Сириус с надеждой посмотрел на крестника и лизнул его в лицо.
— Вот и замечательно. Рон, Гермиона, пошли в школу. У нас полно дел.
— Каких? — Рон недоумевал.
— Ну, хотя бы вещи собрать, особенно тебе. — Гарри хмыкнул и по-дружески хлопнул Рона по плечу.
Гермиона улыбнулась и пробормотала:
— Мальчишки, — чем вызвала смех даже у Сириуса, который вырвался у него тявкающим лаем.
— Ты к Дамблдору? — Гарри посмотрел в глаза пса. Тот кивнул. — Ладно. Только будь осторожен, хорошо? — Сириус кивнул и помчался к замку. — Я не хотел говорить этого при Сириусе. Нам надо еще встретиться с Луной Лавгуд, если вы не забыли. Гермиона, сможешь найти ее? — получив утвердительный кивок от девушки, Гарри направился в замок следом за Сириусом. "Надо связаться с дедулей. Он обещал отдать мне Питера. Это последний шанс оправдать Сириуса. И пора выводить Фаджа из игры. Я еще придумаю, как отомстить ему за Крауча. Хотя я уверен. Директор в этом тоже замешен." С этими мыслями Гарри вошел в замок и направился башню Гриффиндора.
Через час состоялась встреча с Луной в одном из пустых классов.
— Гарри, — взгляд Луны все так же был отстраненно неземной. — Я хочу сказать, что верю тебе. И знаю, что папа тоже тебе поверит. Думаю, он не откажется писать статьи Риты, если они будут правдивы. — Гермиона едва заметно хмыкнула, читать про нешеридных кургалов, которые водятся в каких-то там болотах, было весело, но верить в это было трудно. — Я обязательно поговорю с ним и пришлю тебе сову.
Гарри помотал головой.
— Шли сову Гермионе. Я считаю, так будет лучше. Моих сов могут перехватывать. — Гермиона согласно кивнула и сказала:
— Я сама поговорю с Ритой и отпущу ее с условием, что она будет писать заказанные нами статьи правдиво. Только вот чем мы ее прижмем, кроме анимагии?
— Думаю я смогу платить ей щедрое вознаграждение за каждую статью. Но из "Пророка" ей лучше уйти. Надеюсь, у нас сложится плодотворное сотрудничество с твоим отцом. — Гарри галантно взял руку Луны и поцеловал ее.
Рон, промолчавший весь разговор, в ступоре смотрел на Луну. Когда их глаза встретились, он заметно покраснел и отвел взгляд. Лицо Луны не выражало ничего, хотя чуть заметный румянец все-таки окрасил и ее щеки. Гарри с удовольствием наблюдал за замешательством друга и будущей подруги и мысленно потирал лапки. Его замысел удался.
На обратном пути в башню Гриффиндор, Рон все также молчал, погруженный в свои мысли. Гермиона и Гарри понимающе переглянулись и улыбнулись. Рон не замечал их взгляды, машинально следуя за своими друзьями. В гостиной почти никого не было. Завтра все отправлялись по домам, и студенты собирали свои вещи, чтобы с утра не носиться в поисках мантии или книг по всей башне. Ребята устроились у камина в любимых креслах. Гарри и Гермиона обсуждали тему первой статьи, которую должна была написать Рита. Рон слушал их невнимательно, бездумно глядя на огонь в камине.
— Эй, друг, ты с нами? — Гарри окликнул рыжика. Тот рассеяно улыбнулся и невпопад сказал:
— Она красивая и какая-то неземная, — и покраснел, увидев веселые улыбки друзей. — А чего это мы вещи не собираем, — попытался он сразу перевести тему. — Я, пожалуй, пойду. А то завтра не хочется бегать и искать все. — Рон встал и направился в спальню мальчиков. У лестницы он обернулся — А, Гермиона! Спокойной ночи, — и, развернувшись, ушел наверх.
Подождав, пока за Роном хлопнет дверь, юноша и девушка у камина переглянулись и рассмеялись.
— Наш Рон влюбился. Ты видела, как он на нее смотрел? — Гарри с нежностью разглядывал лицо девушки. Как же ему хотелось подойти к ней и обнять, нежно поцеловать эти любимые губы. Но торопиться было нельзя. Гермиона сама должна понять, что Рон ей не пара.
— Видела. Ты думаешь у него это серьезно? — в голосе Гермионы чувствовалось напряжение.
— Думаю да. Я никогда не видел его таким. Думаю, они будут хорошей парой, когда Рон поймет, что с ним происходит. Луна хорошая девушка. Очень умная, спокойная. Как раз такая и нужна Рону.
Глаза Гермионы погрустнели. Она тихонько вздохнула и отвернулась к огню.
— Гермиона. Посмотри на меня, — девушка нехотя повернулась к Гарри и посмотрела в его глаза. — Ты любишь Рона? — Гермиона покраснела и опять отвернулась.
— Я не знаю. Правда, не знаю.
— Гермиона. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Сейчас начинаются каникулы. Думаю, тебе будет полезно немного побыть одной и подумать. Разобраться в себе и своем отношении к Рону. — Девушка кивнула, так и не повернув головы. Гарри подошел к ней, присел на корточки и взял ее ладони в свои. Гермиона посмотрела в его глаза, боясь увидеть там насмешку, но увидела только нежность и тепло. — У тебя все будет хорошо. — Гарри не удержался и поцеловал ладонь девушки. Пусть она потом задумается над его поведением, когда останется одна, и сделает выводы. С логикой у девушки всегда было в порядке. — Пора спать, завтра рано вставать. А нужно еще сложить вещи. — Гермиона кивнула, но с места не сдвинулась, заворожено смотря на Гарри. Он улыбнулся и подал ей руку, помогая встать. — Спокойной ночи, Гермиона. — Гарри отпустил руку девушки и направился в свою спальню.
В спальне Гарри обнаружил Рона, лежащего на кровати и смотрящего в потолок. Вещи тот так и не собрал. Гарри хмыкнул. Собирать вещи сейчас ему тоже не хотелось, поэтому он переоделся в пижаму и залез под одеяло. Второй день в его прошлом, теперь ставшем настоящем подошел к концу.
В кабинете директора в это время шел отчаянный спор. Здесь собрались кроме директора и Сириуса, Снейп, МакГонаголл, Грюм, Артур и Молли Уизли, Ремус Люпин и Кингсли Бруствер, вызванный из аврората.
Дамблдор уговаривал Сириуса не высовываться и вернуться в дом его предков, намекнув, что неплохо было бы там расположить штаб Ордена Феникса, на что Сириус с радостью согласился, желая принести хоть какую-то пользу. Но Блек категорически был не согласен с тем, что он не должен высовываться из дома никуда, чтобы не попасться на глаза аврорам. И сейчас все, кроме, естественно, Снейпа, пытались доказать Сириусу, что он так принесет больше пользы, помогая членам ордена устроиться в доме.
— Когда мы приведем дом в порядок, — Сириус хмыкнул на это замечание директора, так как прекрасно знал, в каком состоянии находится дом, и сколько сил и времени понадобиться на то, чтобы привести его в "порядок", — мы сможем привести Гарри от Дурслей. К тому же нам нужен человек, который постоянно будет находится в доме, для связи, на всякий случай. Ты для этой роли подходишь лучше всего. — Сириус, нехотя, согласился.
Снейп с презрительной усмешкой посмотрел на школьного врага, но ничего не сказал, прекрасно понимая, какое это мучение, сидеть в четырех стенах тому, кто двенадцать лет безвылазно протомился в тюрьме, особенно с темпераментом Блека.
— Северус, я бы хотел, чтобы ты отправился к Тому, когда он в следующий раз вызовет тебя.
— Директор, — Снейп разозлился не на шутку. — Как Вы себе это представляете? Я не явился на его зов на кладбище, а теперь должен прийти к нему, когда он вызовет нас всех снова? Я не самоубийца. Простым Круцио я не отделаюсь.
— Северус, я думаю ты сможешь объяснить и доказать Тому, что не смог отозваться на первый его зов. Нам крайне необходим шпион в стане Волдеморта. Кроме тебя у нас никого нет. — Дамблдор устало потер переносицу и по привычке протянул руку к насесту, на котором должен был находиться Фоукс. Досадливо прикусив губу, в который раз задаваясь вопросом, почему без возрождения сгорел феникс, он посмотрел на Снейпа. Тот скрипнул зубами, понимая, что переубедить директора невозможно.
— Хорошо. Я пойду к нему. Но я не обещаю вернуться. — Увидев насмешку Грюма и правильно поняв его скептическую ухмылку, Снейп добавил, — Потому что не знаю, буду ли я в состоянии передвигаться на своих двоих. И вообще, буду ли... — он не договорил, но все поняли, что он подразумевал слово "жив".
Дамблдор сделал сочувствующее лицо и вздохнул. Одна победа была им сейчас одержана, вернее, даже две. Сириус не вылезет из своей берлоги, называемой родовым поместьем, а Северус отправиться к Тому. И тот и другой играли свои роли в партии, которую директор так тщательно выстраивал несколько лет, внося лишь некоторые коррективы в зависимости от того, какие действующие лица были в тот момент под рукой.
— Кингсли, я хочу, чтобы ты отслеживал все непонятные и странные вызовы авроров. Мне необходима точная информация. Даже малейший след может навести нас на место, где скрывается Том. — Бруствер кивнул, обещая докладывать обо всем директору. Он всегда был предан ему, также как и Грюм. — Необходимо предупредить Арабеллу Фигг, Артур, ты займешься этим. — Тот молча кивнул. — Молли, я думаю, ты сможешь помочь Сириусу привести дом в нормальное состояние. Многим придется переселиться туда.
В течение следующего получаса, Дамблдор раздавал поручения и задания. И никто из присутствующих, кроме Северуса Снейпа, не заметил за беспокойством директора, чувство удовлетворения.
Утром перед отъездом Гарри встал рано. Быстро сложив свои вещи аккуратными стопками в школьный сундук парами взмахов палочки, Гарри вспомнил об одной очень важной вещи. А именно о Винки и Добби. Пока вся школа еще спала, и, судя по карте Мародеров, даже Снейп находился в своих подземельях, Гарри направился на кухню, где переполошил всех эльфов своим появлением.
— Добби! — позвал юноша. Сразу же перед ним материализовался счастливый домовик, обхвативший ноги Гарри так крепко, что тот чуть не упал. — Добби! Ты мне все кости переломаешь!
— Добби так рад видеть Гарри Поттера, сэр! Добби так счастлив! — поток слов из эльфа лился такой же рекой, как и слезы счастья из его глаз. Гарри вздохнул, все-таки этот эльф точно был чокнутый.
— Добби! Ты можешь меня выслушать спокойно? — Эльф кивнул, от чего его смешные уши качнулись как два больших лопуха на ветру. — Как ты смотришь на то, чтобы стать моим эльфом и служить мне? — Глаза Добби стали размером с теннисные мячики. От счастья эльф даже потерял дар речи и только мелко-мелко кивал головой с таким счастливым выражением мордочки, что Гарри понял, какую головную боль он себе только что приобрел. — Еще бы я хотел, чтобы мне стала служить Винки. Насколько я знаю, год назад она получила одежду и нигде, кроме Хогвартса ее не приняли.
— Винки будет рада служить Вам, сэр Гарри Поттер! Винки! — перед Гарри материализовалась совершенно убитая горем эльфика. Добби шепотом сообщил ей о желании Гарри принять ее к себе, отчего та заметно повеселела и поклялась служить сэру Гарри Поттеру честно и не выдавать его секретов.
— Я думаю, тебе понравится быть моим эльфом. Только очень вас прошу, не показывайтесь на глаза Гермионе. — Эльфы согласно кивнули.
— Завтра отправитесь в Литтл-Уиннинг, Тисовая улица, дом четыре. Не показывайтесь на глаза тамошним обитателям, пока я не позову вас. Понятно? — две головы качнули ушами абсолютно синхронно. — Вы сможете приносить мне еду из Хогвартса? — Эльфы недоуменно посмотрели на новоприобретенного хозяина.
— А разве мы не сможем готовить еду у вас дома, сэр?
— Не сможете. Там живут магглы, а они терпеть не могут все связанное с волшебством. А от вашего вида, боюсь, у тети Петунии будет сердечный приступ.
— Мы сможем передавать Вам еду из кухни Хогвартса, мой Лорд, — вмешался один из эльфов работающих на кухне.
— Как ты меня назвал? — Гарри просто опешил от такого обращения.
— Вы Лорд Азкабана, а значит, эльфы Хогвартса помогут Вам. Эльфы чувствуют магию иначе, чем люди. Мы всегда знаем, кто является Хранителем Хогвартса и Азкабана, чувствуем это. Мы не знаем, почему замок Азкабан принял Вас как своего Хранителя, но он брат Хогвартса, и Хогвартс знает, кто Вы, мой Лорд. Поэтому не беспокойтесь о еде. Мы будем регулярно передавать ее Вам, через Добби.
Гарри, не в силах вымолвить ни слова, только кивнул. Значит, он стал Хранителем Азкабана уже сейчас. Замок принял его после смерти Гриффиндора в этом времени. Обещав себе поразмыслить об этом на досуге, он велел Добби и Винки собрать свои вещи и явиться завтра утром к нему, в дом тетки.
Глава 13 Планы, тайны, зелья...
Шел второй день пребывания Гарри у Дурслей. Вчера юноша наконец-то смог распаковать сундук с вещами, собранными за пять лет пребывания в Азкабане. С помощью своей новой палочки, он расширил пространство своей комнаты, преобразовал мебель в удобную и практичную, создал шкаф, в который разложил уменьшенные сундуки с зельями, ингредиентами, а также всю свою одежду. Критически осмотрев свой гардероб, решил, что стоит его обновить.
А главное, он смог наконец-то вытащить Цитриль и продолжить заниматься. Цитриль от долгого пребывания в сундуке без общения, начала вредничать и сначала наотрез отказывалась показывать информацию, необходимую Гарри. Выдав, что сначала он должен с ней "поговорить", то есть рассказать обо всем, что случилось с того момента, как он появился в лабиринте. Гарри пришлось битый час все рассказывать книге, которая внимательно слушала, изредка вставляя свои убойные комментарии, явно метко перехваченные из лексикона самого Гарри: "ну ты даешь!", "так его, дедулю!", "офигеть можно!", "он совсем офанарел?". Гарри просто выпадал в осадок от высказываний Цитриль и не смог сдержать смеха, на особенно едкие замечания, относящиеся либо к Дамблдору, либо Грюму, либо даже самому Тому Риддлу.
Тетя Петуния, заглянувшая в замочную скважину в то время, когда Гарри рассказывал о своих приключениях Цитриль, увидела, что Гарри сидит на кровати, держит книгу на коленях и читает ее вслух. Не видя в этом ничего необычного, она тихо отошла от двери, предпочитая с племянником не связываться.
Накануне Гарри приехал из школы в довольно мрачном настроении и сразу с порога предупредил, чтобы к нему в комнату никто не заходил и ему не мешал. Когда Вернон попытался сказать ему что-то типа "чертов мальчишка, да как ты смеешь?", ему в подбородок без околичностей была уперта палочка, причем юноша тихо, но жестко сказал, что колдовать на каникулах он может и ему за это ничего не будет. После этого, молча, пройдя мимо прилипших к стене родственников, он заперся в отведенной ему комнате и не выходил из нее до сих пор.
Если бы тетя Петуния задержалась у замочной скважины, ее бы точно схватил инфаркт, так как перед Гарри материализовалось непонятное существо с огромными ушами и подносом, уставленном всякой всячиной. Устав от рассказа о своих приключениях, Гарри с жадностью набросился на еду, которую принес Добби. Каникулы начинались не так уж и плохо. К тому же, со дня на день должна была прийти весточка от Волдеморта, обещавшего внуку особенный вид связи, не просекаемый Дамблдором.
Еще вчера Гарри проверил дом на заклятия. Дом был чист. Никакой магии крови на нем не наблюдалось. Зато он нашел несколько магических "жучков", следящих и оповещательных чар. Гарри сразу же убрал всё, и поставил свою, довольно сильную защиту. Хитрость ее заключалось в том, что этих защитных чар не знал даже Дамблдор, Цитриль просто клялась в том, что об этих знаниях все уже давно забыли, и ни Министерство Магии ни директор не смогли бы просечь, что в доме твориться волшебство.
Утром, как и предполагалось, к нему явились Винки и Добби, которые сразу же занялись своими прямыми обязанностями. Винки тихо сокрушалась по поводу малого количества одежды, которую ей было просто необходимо вычистить, выстирать и выгладить, и невозможности самой приготовить для Хозяина чего-нибудь вкусненького. На что Гарри обещал, что в скором времени она будет завалена работой. Добби был на седьмом небе от счастья и не отходил бы от Гарри ни на шаг, если бы тот не просил эльфов хоть иногда оставить его в покое и побыть одному. Хотя определение "одному" никак не вязалось, когда рядом был вредничающая Цитриль.
Гарри чуть не запустил книгу об стенку, когда он весь выдохнувшийся после долгого рассказа, не прочитал в Цитриль: "Ты рассказываешь намного интереснее, чем все записывается во мне само собой. Придется подредактировать историю этих дней."
— Так ты знала? Знала все, что со мной происходит?
"Конечно знала! Я же волшебная книга!"
— Какого... /непечатное выражение сорвалось с губ Гарри/ ты заставила меня рассказывать тебе о том, что знала сама? — Гарри был зол не на шутку.
"Ну во-первых, я столько времени была в темном сундуке и мне было скучно. Во-вторых., рассказ главного героя всегда интереснее скупой констатации фактов. А в третьих..." Что там было в третьих Гарри уже знать не хотелось, он захлопнул книгу и зашвырнул ее на шкаф, как сделал когда-то давно еще в Азкабане, рявкнув на последок:
— Вот и лежи теперь еще неделю одна и скучай! Она еще издевается! Я тут перед ней распинаюсь, а она оказывается все и так знает! — Что там подумала Цитриль, Гарри не интересовало, хотя, скорее всего, сейчас она была готова стать покладистой книгой, открывающей знания по первому требованию. Гарри пнул шкаф, поморщился от боли и опять смачно выругался. После Азкабана он заметил, что иногда все эти непечатные выражения здорово помогают разрядить напряженные нервы, поэтому угрызений совести за них не испытывал.
Вдруг в комнате раздался легкий хлопок, не похожий ни на человеческую ни на эльфийскую аппарацию. Резко выхватив палочку и развернувшись так, чтобы за спиной была стена, Гарри оглядел комнату. Никого кроме него в комнате не было. Вдруг он заметил, что на столе появился какой-то сверток. Осторожно подойдя к нему и проверив на наличие проклятий и чар портала, он убедился, что сверток безопасен, хотя было что-то знакомое в остаточной магии на бумаге, которой он был обернут. Сосредоточившись, он окунулся в магический эфир и из него проверил пакет на магию. Ухмыльнувшись и открыв глаза, он спокойно взял пакет в руки, так как теперь точно знал, что пакет отправил "дедуля", как он теперь мысленно называл Тома Риддла.
В пакете лежала записка и кусок пожелтевшего старого пергамента, похожий на карту Мародеров.
"Гарри! Посылаю тебе обещанный свиток связи. Работает примерно как мой старый школьный дневник. У меня есть такой же. Ты пишешь на своем, на моем проступают слова, и наоборот. На настоящий момент это самый безопасный способ общения. Советую всегда его носить с собой. При появлении на свитке нового послания, он нагревается, и ты это сможешь почувствовать. Отследить свиток невозможно. Он настраивается только на тех, кто в них пишет. Для других свиток всегда будет пустым.
Твой .../клякса/... дед"
Гарри хмыкнул: "Ну, попробуем". Развернув пергамент и взяв перо, он начал писать:
/Ну, здравствуй, дедуля!/— слова на пергаменте засветились и пропали. Через секунд десять пришел ответ:
/Назовешь меня дедулей при моих Пожирателях, лично прикую в камере и выпорю! Не посмотрю, что уже большая заноза вырос!/— Гарри прыснул. Все-таки характер у его деда ого-го какой. Да и у самого Гарри не сахар. Долго им придется привыкать и притираться друг к другу.
/Как ты там у этих магглов? Я хочу забрать тебя оттуда./
/Не стоит. У меня свои планы на этот счет. Если я не ошибаюсь и все должно пойти так, как должно, то мне просто необходимо какое-то время находится здесь. Навестишь меня?/ — Гарри надеялся, что Амбридж даст о себе знать.
/Завтра в парке за три квартала от твоего дома в три часа дня./ — Гарри кивнул, а потом мысленно стукнул себя по лбу — Том же не мог видеть через пергамент.
/Хорошо. Я там буду. Смотри не забудь снять иллюзию. Нечего магглов пугать своей змеиной физиономией/
/Точно выпорю/ — Гарри веселился во всю. Видеть сейчас выражение лица деда было пределом его мечтаний. Он был уверен, что тот улыбается, хотя улыбка на лице той рептилии, иллюзия которой наложена на Тома — это, наверное, жутко.
/А про какой замок ты говорил?/ — Гарри было интересно знать, где устроил свою резиденцию Гроза всех магов современности.
/Замок Слизерина. Это в Шотландии. Кстати, недалеко от Хогвартса./
/Ух, ты! Покажешь?/
/А как же! Все-таки наш родовой замок. В нем много тайн и сюрпризов/, а через несколько секунд появилась фраза, будто написанная нехотя — /я тут тебе комнату приготовил/
Гарри впал в ступор от последнего заявления. Чего-чего, а этого он все-таки не ожидал, такое внимание со стороны Тома.
/Ко мне тут Люциус с докладом, пойду я. Завтра в парке в три./ Слова засветились и пропали.
Гарри откинулся в кресле, бросив перо на пергамент. Завтра он встретится с дедом. Разговор будет интересным.
На следующий день в три часа дня Гарри прогуливался по парку, высматривая глазами Волдеморта. Хотя правильнее было бы сказать Тома Риддла, так как здесь он должен появиться выглядящим, как обычный маггл. Не выдержав ожидания, он уселся на скамеечку, оккупированную каким-то джентльменом с тросточкой, читающего газету.
— А я уж думал ты меня никогда не заметишь, — послышалось из-за газеты и на Гарри поверх нее насмешливо посмотрели два пронзительных синих глаза.
Приоткрыв рот от изумления, Гарри уставился на Тома. Тот выглядел просто потрясающе в безукоризненном строгом костюме, в белой рубашке с золотыми запонками с изумрудами и в строгом галстуке в тон костюму. Дополняла внешний вид элегантная трость с набалдашником в виде головы дракона.
— Ну ты... — Гарри просто не смог найти слов. — Потрясно выглядишь! — Том усмехнулся.
— Не ожидал от старого и злого мага, что он умеет носить маггловские костюмы? Давай рассказывай, как ты здесь живешь.
Гарри помотал головой.
— Это не важно. Мне необходимо здесь остаться до поры до времени.
— За тобой следят люди Дамблдора? Я был около твоего дома и никого из них не заметил.
Гарри недобро усмехнулся:
— Я сомневаюсь, что кто-то из них следит за мной. Думаю, что директор специально оставляет меня у моих родственничков, и к тому же поит их зельем ненависти.
Брови Тома взлетели вверх:
— Как узнал?
— Провел диагностику всего дома. Обнаружил кучу оповещалок и магических жучков. За домом не обязательно следить кому-то — достаточно того, что в доме сидит куча магической слежки. Заодно провел диагностику родственников, в них сидит зелье ненависти. Как думаешь, как Дамблдор поит им моих родственников?
— Ну, ночью попасть в дом совсем несложно. И можно подлить зелье в молоко или еще что-нибудь на кухне — оно совсем прозрачное и безвкусное.
— Может тетя Петуния и не так уж и ненавидит свою сестру. Может, достанешь нейтрализатор зелья? У меня нет, а варить его неделю. Не хочется возиться.
— А смог бы? Тебе же нельзя колдовать на каникулах. Кстати, а как ты диагностику проводил — это же сложная магия? Министерство не засекло?
— Обижаешь, дед. — Гарри откинулся на скамейке и посмотрел на верхушки деревьев. — У меня свои секреты. И пока я ими делиться не могу даже с тобой.
— Все еще не доверяешь. — Том утверждал, а не спрашивал. — Хотя я на твоем месте поступил бы так же. Я подожду, пока ты не станешь доверять мне полностью и не будешь готов все рассказать.
— Ну, сам посуди. Ты пытался меня убить и не один раз, пытался убить мою маму. Хоть я и понимаю, что это все лишь следствие дел великого Дамблдора, но все же... Я сейчас никому не доверяю. Ну, может быть только Сириусу.
— Сириус? Твой крестный? Это ведь его обвинили в пособничестве мне и посадили на двенадцать лет в Азкабан? Без суда и следствия, кстати!
Гарри вскинул голову. Таких подробностей он не знал.
— Как это без суда? А Визенгамот?
— Визенгамот должен был провести суд. Но суда как такового не было. Кстати, знаешь, кто глава Визенгамота?
— Черт! — Гарри вскочил со скамейки и начал нарезать круги перед ней, рассуждая вслух. — Главой Визенгамота и тогда был директор? — получив утвердительный кивок от Тома, Гарри скрипнул зубами. — Значит, этот чертов Дамблдор посадил в тюрьму моего крестного только чтобы не он меня воспитывал!? Значит, он специально засадил его в Азкабан, чувствуя, что Сириус не тот человек, чтобы плясать под его дудку. Твою...— непечатное выражение, слетевшее с губ юноши даже Тома заставило смутиться. — Мы еще посмотрим, кто кого.
— Ты выражаешься, как последний маггл! Надо срочно заняться твоим воспитанием! В конце концов, ты из благородной и древней аристократической семьи, как со стороны матери, так и со стороны отца. Поттеры вообще были чистокровным Мерлин знает в каком... — Гарри перебил Тома, махнув рукой:
— Да знаю я! И получше тебя! — Гарри показал язык Тому и ухмыльнулся. Риддл закатил глаза:
— Невыносимый мальчишка! — Гарри рассмеялся. — Просто удивительно, что после всего, что ты пережил, ты все еще можешь выкидывать такие фокусы. — Гарри помрачнел.
— Ты еще не знаешь всего, что я пережил, поверь мне. — Гарри замер перед дедом и посмотрел ему в глаза.
Том вздрогнул. Такой боли и отчаяния, которые он увидел в глазах внука, он не видел даже у себя, когда потерял свою Софи.
— Мерлин! — вырвалось у Тома. — Что с тобой было?
— Поверь, если бы ты узнал, ты бы прямо сейчас сорвался в школу и своими руками бы придушил Дамблдора. Если ты действительно относишься ко мне так, как хочешь показать.
— Что же ты такого узнал, Гарри? — Гарри молча смотрел Тому в глаза. — Или пережил? — Том попытался влезть Гарри в голову, но наткнулся на блок, который просто поразил его — стена огня даже близко не подпустила в мысли юноши Тома.
Гарри покачал головой.
— Не пытайся. Не советую. Так что там с Сириусом?
— Думаю, мы сможем оправдать его. Я займусь этим в ближайшее время. — Том задумчиво повертел в руках свою трость. — А как ты смотришь на то, чтобы Сириус усыновил тебя? После его оправдания конечно.
Гарри покачал головой.
— Директор этого не допустит и постарается убрать Сириуса, но теперь уже окончательно. Он просто подстроит так, чтобы Сириус погиб. — Гарри вспомнил свою прошлую жизнь и Отдел тайн с его Аркой смерти.
— А мы сделаем так, что Дамблдор об этом не узнает. — Том задумался. — А что если ввести его в семью?
Гарри вопросительно посмотрел на деда:
— Что ты имеешь в виду?
— Что если провести двойной ритуал. Об этом мало кто сейчас помнит, но если он согласиться, то можно провести один очень интересный ритуал, который сделает его моим сыном и твоим отцом. Он конечно очень сложный, и должны быть свидетели, надежные, которые засвидетельствуют своей кровью то, что Сириус войдет в нашу семью. Это должны быть очень надежные люди. С моей стороны я бы взял Беллу — она хоть и сумасшедшая, но предана мне до мозга костей. Со стороны Сириуса...
— Ремус! Он согласиться.
— А с твоей? — Том посмотрел на внука.
Гарри задумался. Друзей посвящать в свои отношения с дедом он не хотел, к тому же им до поры до времени о нем вообще знать было не нужно. А вот Ремус — он на стороне Сириуса и Гарри. Уговорить его не составит проблем, на крайний случай всегда есть непреложный обет.
— Может быть кто-то из твоих Пожирателей?
Том покачал головой.
— Кроме Беллы я доверял только Краучу. Он был такой же, как она. Но ты сам знаешь, что с ним стало. А обряд надо провести как можно скорее.
— Свидетель обязателен? — Том кивнул. — Я подумаю, кого можно пригласить. Сам понимаешь, я никому не доверяю.
— Желательно провести этот обряд в течение месяца. — Том посмотрел на внука, тот сосредоточенно смотрел в одну точку, размышляя над чем-то.
— Я подумаю. Пришлешь мне сегодня зелье? — Том кивнул. — Кстати, что ты намерен делать со Снейпом?
— Я в нем не уверен. Он человек Дамблдора. — Том нахмурил брови.
— Он на своей стороне. А его сторона та, что ему больше выгодна. Хотя тебя он считает виновным в гибели его любимой, поэтому он и пошел к Дамблдору. Меня он ненавидит, потому что я сын его врага и потому что Лили предпочла моего отца ему. Я слишком похож на своего отца. Хотя, я не вижу особого сходства, кроме очков и растрепанных волос. — Гарри провел рукой по своей непослушной шевелюре, взлохматив ее еще больше. — Я тебе говорил еще на кладбище, он станет нашим до конца, когда узнает, кто на самом деле виновен в гибели моей матери.
Том задумчиво кивнул:
— Думаю, денька через два нам стоит сходить в Гринготс. У гоблинов свои возможности по определению родства. Если за тобой никто не следит, как ты говоришь, то посетить Косую аллею не составит труда. Нашлю на тебя иллюзию для изменения внешности, а меня в этом облике никто и не узнает. К тому же тебе давно пора вступить в полные права наследования. Ты же лорд, как никак.
— В каком смысле? — Гарри настороженно посмотрел на деда. Том знал про Гриффиндора или имел в виду что-то иное?
— Ну, ты последний из рода Поттеров, следовательно, ты наследовал титул лорда сразу после смерти отца, и все состояние. — Том пожал плечами.
Гарри еле слышно облегченно выдохнул, чем заставил Риддла посмотреть на внука с интересом.
— Директор, — Гарри с ненавистью выплюнул это слово — я все-таки придушу его. Он мне этого так и не сказал.
— Догадываюсь. — Том горько усмехнулся. — Ему было выгодно, чтобы ты жил в аду, чтобы потом твое "освобождение" для тебя было чем-то волшебным, и ты был ему благодарен за это.
— Ты придешь за мной? — Гарри посмотрел на деда.
— Да. И желательно бы нам поскорей познакомиться с Сириусом, да и Ремусом тоже. — Гарри усмехнулся. Долго и много ему придется объяснять крестному и его другу, почему и как юноша доверился самому страшному из всех волшебников.
— Когда ты провернешь все с Питером?
Том усмехнулся, он прекрасно понимал нетерпение Гарри.
— Скоро, мой мальчик, очень скоро. Этот червь мне самому надоел. — Том с нежностью посмотрел на внука. Когда-то он хотел иметь большую семью, но это не вписалось в планы одного очень нехорошего человека. Теперь он не отдаст своего внука этому старому упырю. Хватит. У каждого своя доля несчастий. И они с этим мальчиком хлебнули достаточно. Теперь Том не позволит Дамблдору играть в свои игры, и тем более с его внуком. Пусть поищет себе другие пешки. Знал бы грозный Темный Лорд, сколько на самом деле хлебнул боли, горя и предательства этот юноша, что сидел рядом с ним, он бы немедленно рванул в Хогвартс и голыми руками прибил бы старикашку.
— Зелье пришлю вечером. У меня где-то был запасец. Думаю пора проститься. — Гарри согласно кивнул. — Ты подумай, кого возьмешь в свои свидетели. После оправдания Сириуса надо будет срочно провести ритуал. — Том встал, стряхнув с колен несуществующую пылинку изящным взмахом руки. Оглядев внука с ног до головы, он добавил, — Тебя еще и приодеть нужно. Не гоже потомку славного рода Слизерин ходить в этих кошмарных обносках.
Гарри ухмыльнулся.
— Да я сам хотел. Самому надоело. Ладно. Пошел я. Мы тут с тобой часа три разговаривали. Послезавтра с утра встретимся здесь. — Получив утвердительный кивок Тома, Гарри направился к выходу из сквера, услышав характерный хлопок аппарации.
Через час Гарри получил пузырек с зельем таким же способом, как и пергамент. К пузырьку прилагалась инструкция, как его пить. Прочитав ее, юноша взял пузырек и направился к двери. Как раз в этот момент он услышал слабый стук в дверь и голос тети Петунии:
— Ужинать будешь?
Тетя Петуния, не ожидавшая, что Гарри все-таки соблаговолит спуститься к ужину, от неожиданности отпрыгнула от двери, когда Гарри распахнул ее. Гарри ухмыльнулся и направился в кухню. Тетя Петуния последовала за ним. Зайдя в кухню, Гарри сел на стул и поставил зелье перед собой. Дадли не было. Он, как всегда по вечерам, направился "на чай к друзьям".
— Что это? — голос дяди Вернона был злым, а взгляд, брошенный на пузырек с зельем, подозрительным.
— У меня есть опасения, что в последнее время вас травили ядом, — Гарри решил, что говорить лучше полуправду, — Я хочу его обезвредить.
Тетя Петуния и дядя Вернон испуганно переглянулись между собой.
— С чего ты это взял? — Голос тети дрожал от страха.
— Когда я приехал, я провел диагностику, в том числе и вас. Она показала, что вы отравлены. Я хочу, чтобы вы выпили это. — Гарри кивнул на пузырек, стоящий перед ним. — Это нейтрализатор всех видов ядов.
— Откуда нам знать, что ты не хочешь нас отравить? — дядя явно был напуган, но Гарри он не верил.
— Можете мне не верить, но скоро яд даст о себе знать. Если бы я хотел вас убить, я бы это сделал. Я просто хочу помочь. — Гарри взял пузырек, и направился к лестнице.
— Зачем нас кому-то травить? — голос дяди остановил его у выхода из кухни.
Гарри обернулся.
— У меня много врагов. А вы мои родственники. — Гарри пожал плечами. — Как бы мы с вами друг к другу не относились, ваша смерть может сильно ударить по мне.
Тетя Петуния решилась.
— Я выпью. — Гарри посмотрел на нее. Видя, что тетя боится умереть еще больше, чем возможного подвоха со стороны юноши, он взял стакан, налил воды и накапал десять капель зелья.
Тетя с опаской приняла стакан, зачем-то понюхала и залпом выпила жидкость. Через несколько секунд тетя схватилась за сердце и рухнула на пол без сознания.
Дядя вскочил и схватил Гарри за рубашку, сильно встряхнув при этом:
— Что ты с ней сделал, щенок? Если она умрет, тебя посадят в тюрьму, но сначала я сам тебя прибью, тварь неблагодарная.
Гарри спокойно смотрел в глаза дяде:
— Отпустите меня. Через несколько минут она прейдет в себя. Помогите лучше отнести ее на диван.
Через несколько минут, как Гарри и обещал, тетя пришла в себя на диване в гостиной. Со стоном открыв глаза, она села, держась за голову.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — дядя подошел к жене и взял ее за руки.
— Вернон... — тетка посмотрела на мужа, а потом поискала глазами Гарри. Остановив взгляд на юноше, она посмотрела ему в глаза. Не смотря на мужа, она сказала:
— Гарри был прав, Вернон. У меня ощущение, что из меня вынули какую-то гадость. Я чувствую себя прекрасно, и как будто с меня сняли какой-то камень, давивший на меня. Гарри, дай то же самое Вернону. И Дадлику, когда он придет. Господи! Мой сын! Вернон, я... мы... — Тетя не договорила и, вырвав свои руки из рук мужа, закрыла ими лицо.
Гарри молча поднес стакан к дяде. Тот взял его, смотря на жену.
— Советую сесть на диван, Вы слишком тяжелый для нас с тетей. — Вернон кивнул, залпом выпил жидкость и отключился.
— Гарри. — Голос тети Петунии был наполнен слезами. — Я так виновата перед тобой. Я... я столько совершила ошибок. Господи, мне нет прощения! Ты прости меня, мальчик мой. Я не знаю, почему так все эти годы относилась к тебе. Ты этого совершенно не заслуживал. — По лицу тети текли слезы.
Гарри подошел к ней, присел возле нее на корточки и посмотрел ей в глаза снизу вверх.
— Я же говорил, что вас травили зельем. Оно не имеет запаха и вкуса, поэтому вы и не чувствовали ничего. Вас не травили ядом, простите, что соврал. Просто иначе вы бы не стали пить противоядие.
— Что это было за зелье?
— Вас поили зельем ненависти, направленном на меня. Вы должны были превращать мою жизнь в ад.
— И мы это делали. Гарри, прости меня. Я так виновата, перед тобой, перед Лили. — Тетя несмело протянула руку и провела по волосам юноши. — Ты так похож на нее. Особенно глаза.
— Мне обычно говорят, что я похож на отца. — Гарри искренне улыбнулся тетке.
— Но кому это было нужно, чтобы я тебя ненавидела? — Петуния недоумевающее посмотрела на племянника.
— А вы много знаете волшебников, тетя?
— Ну, я знаю этого, такого старика с бородой. Всегда забываю его имя.
— Дамблдор. — Тетка кивнула. — Вот ему это и было нужно. Боюсь, что теперь, когда он узнает, что зелье нейтрализовано, он постарается сделать так, чтобы вас не стало в моей жизни. — Тетка с испугом посмотрела на племянника. — Тетя, рядом с нами живет наблюдатель, поэтому вы должны продолжать играть роль ненавидящей меня. Вы понимаете?
— Наблюдатель? На нашей улице живет волшебник, кроме тебя?
— Не совсем. Она сквиб. То есть маг, лишенный магии. Это Арабелла Фигг. Все, что происходит в нашем доме, когда я здесь, сразу доноситься Дамблдору. Так что продолжайте меня "ненавидеть" на людях. — Тетка кивнула.
— Простишь ли ты меня, мальчик? Я столько зла тебе причинила.
— Вы в этом не виноваты. Зелье подливалось вам регулярно.
Раздался стон Вернона. Дядя сел на диване, держась за голову точно также, как и Петуния.
— Петти, Гарри был прав. — Вернон в первый раз назвал племянника по имени без ненависти в голосе.
Гарри вкратце повторил дяде то, что рассказал тете, и попросил относиться к себе на людях также агрессивно, как раньше. Отдав тетке пузырек и рассказав, сколько капель накапать Дадли, а также что делать, если они опять почувствуют, что кто-то напоил их зельем ненависти, юноша поднялся в свою комнату, оставив чету Дурслей одних, им было о чем поговорить.
Взяв перо, он написал на пергаменте деду, что он был прав, и зелье ненависти действительно подливалось его родственникам регулярно.
/Теперь что делать будешь со своими родственниками?/
/Ничего. Дед, а может маггл быть моим свидетелем?/
/Может. Хочешь попросить тетю?/
/Да. Может быть она мне не откажет./
/Хорошая идея. Поговори с ней. И читай завтрашний "Пророк"/
/А что в нем?/
/Вот прочитаешь и узнаешь./ — Том решил подержать интригу.
Гарри плюнул, проворчав:
— Еще один интриган! — и, бросив перо, пошел спать.
Глава 14. Оправдание Сириуса Блека
Утро директора школы Хогвартс не задалось с самого начала. Сначала прилетела сова с вопилкой от Аластора, который после своего сидения в сундуке свихнулся окончательно на почве мании преследования и просил Дамблдора навестить его в Св. Мунго, но с предельной осторожностью, так как важна "Постоянная бдительность!". Потом пришла сова из Министерства с сообщением, что через час он должен обязательно председательствовать на слушании какого-то старого дела в Визенгамоте, потому как появились новые данные. Причем по какому делу, в известность Дамблдора поставить забыли или не захотели. И напоследок, за завтраком оказалось, что его любимые лимонные дольки почему-то закончились, и даже у домовых эльфов, работающих на кухне, не оказалось запаса.
Дамблдор появился в атриуме Министерства злой, как не выспавшийся гиппогриф, и направился в Отдел по судебным разбирательствам. Там ему сказали, что все уже собрались и так как дело старое и ему знакомое, то разбирать его не составит труда, особенно в свете новых улик.
Войдя в зал, он поприветствовал Фаджа, красного и возбужденного, Амалию Боунс, которая ответила ему сдержанным кивком, и пару-тройку старых знакомых директора.
Прозвенел колокольчик и секретарь, попросил всех соблюдать тишину.
— Заседание Визенгамота объявляется открытым! Председатель суда — Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор. Дознаватели суда — Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзан Боунс, глава департамента магического правопорядка. Секретарь суда — Персиваль Игнациус Уизли. Рассматривается дело Сириуса Ориона Блека, — громким голосом провозгласил Перси. На этих словах Дамблдор впал в ступор. То, что его никто не предупредил — это было еще полбеды, но с чего вдруг это дело всплыло из архивов? Тем временем Перси продолжал, — в связи с поимкой считавшегося ранее погибшим Питера Петтигрю и получением новых улик.
В зал, под конвоем был введен Питер, испуганно озиравшийся по сторонам. Его усадили в кресло, которое сразу же опутало Петтигрю цепями. К нему подошел аврор, держа в руках склянку с Сывороткой правды. Питер выпил содержимое склянки и его взгляд остекленел.
С места встала Амалия Боунс.
— Задержанный, назовите суду свое полное имя.
— Питер Брендон Петтигрю.
— Какое отношение вы имеете к Сириусу Ориону Блеку?
— Я был его другом.
— Вы служите Тому-кого-нельзя-называть?
— Да! — по залу прошел ропот голосов и сразу стих.
— Как давно вы состоите на его службе?
— Шестнадцать лет, — новый ропот прошел по залу.
— Кто был Хранителем тайны местонахождения четы Поттеров и их годовалого сына?
— Я! — крики в зале почти заглушили стук молоточка в руках Фаджа. Дамблдор сидел бледный от ярости. Ему хотелось узнать, как получилось, что поймали этого крысеныша и не сообщили ему. Он бросил гневный взгляд на Фаджа, сидевшего рядом с ним, но тот не смотрел на директора, пытаясь навести порядок в зале.
Когда все более-менее успокоились, миссис Боунс продолжила допрос.
— Вы выдали местонахождение Поттеров Тому-кого-нельзя-называть?
— Да!
— Как это произошло?
— После совершения обряда Хранителя я направился к Темному Лорду и рассказал, где он сможет найти Поттеров и их сына.
— Кто убил двенадцать магглов, в тот день, когда погибли Лилиан и Джеймс Поттеры?
— Я! — возмущенные крики вновь наполнили зал. Фадж безуспешно пытался в очередной раз навести порядок. Его никто не слушал. Дамблдор в ярости выдергивал из своей бороды по волоску с периодичностью в пятнадцать секунд.
— Как такое может быть? Почему осудили невиновного? Почему не применяли Сыворотку правды к Блеку? — вопросы слышались со всех концов зала.
— Сонорус! — Фадж сам был в ярости не меньше директора — Тишина в зале! — его магически усиленный голос прогремел, моментально затыкая всех членов суда.
После установившейся тишины, Боунс продолжила допрос, в котором выяснилась вся правда о том роковом дне, когда погибли родители Гарри Поттера. Естественно та правда, которую знал сам Питер. Потом он рассказал, как скрывался двенадцать лет в образе крысы в семье Уизли. Но его память начисто обрывалась на том дне, когда он сбежал из Хогвартса год назад. Даже вызванный штатный лигиллимент Министерства не смог пробиться под блок, наглухо скрывающий воспоминания после этого дня. Дамблдору проникнуть под блок тоже не удалось, хотя он был одним из сильнейших лигиллиментов своего времени. Получить подтверждение о том, что Волдеморт возродился, как говорил Поттер, не получилось.
Выяснив, что Сириус Блек не виновен в совершении тех преступлений, в которых его обвинили и присудили к пожизненному сроку в Азкабане четырнадцать лет назад, ему вынесли оправдательный приговор и назначили компенсацию за годы заточения. Дамблдор скрепя сердце был вынужден подтвердить оправдание Сириуса, хотя ему этого очень не хотелось.
Питера Петтигрю приговорили к поцелую дементора. Приговор должен был быть приведен в исполнение в этот же день, в Азкабане, куда Питер был переправлен спустя час, после завершения суда.
Заседание продолжалось чуть больше трех часов. После него Дамблдор, обменявшись незаметными взглядами с Фаджем перед тем как покинуть зал Визенгамота, направился прямо в кабинет Министра.
Через десять минут Фадж и Дамблдор уютно устроившись в кабинете Министра магии, пили чай, неспешно обсуждая события последних нескольких недель.
Больше всего их настораживало поведение Гарри Поттера, который после того, как вернулся из лабиринта на турнире, повел себя слишком необычно для затюканного подростка. Как это ни странно, Дамблдор и Фадж прекрасно ладили друг с другом, и об этом не знал никто. Даже Люциус Малфой, который также поддерживал с Фаджем тесные отношения, не догадывался, что показная конфронтация на людях между директором Хогвартса и министром, есть не что иное, как хорошо отрепетированная игра. Фадж был многим обязан Дамблдору, в том числе и самим креслом, в котором он сидел вот уже много лет. К тому же никто не задумывался, куда уплывали многомиллионные части состояний тех, кто был осужден за связь с Тем-гого-называть-не-следует. Только изъятая часть состояния четы Лейстранж пополнила карманы на пару миллионов галеонов каждого. Еще примерно такая же сумма разошлась по карманам тех, кому было необходимо заткнуть глотки, чтобы не вопили.
И вот сейчас директор и министр пытались выработать стратегию, что им делать дальше.
— Альбус, — голос Корнелиуса был непривычно деловым и уверенным. — Вы все-таки уверены, что Волдеморт возродился?
— Да. Только общественности об этом знать не следует. Было бы желательно, чтобы министерство не поддержало мальчишку и меня. Жаль, что пропала Скиттер, она очень умело писала статейки про Поттера в этом году. Ее так и не нашли? — Фадж покачал головой. — Я думаю, у тебя есть толковые журналисты на примете? Необходимо дискредитировать Поттера в глазах общественности. Необходимо, чтобы ему никто не верил. Мне нужно, чтобы он зависел от меня — я же буду "верить" ему, успокаивать, наставлять на путь истинный.
— Ну, в общем, как всегда. — Фадж усмехнулся. Сложив свои коротенькие ручки на своем довольно объемном животе, Фадж продолжил, — кого ты планируешь взять на пост преподавателя по ЗОТИ? Как я понимаю, это место вновь вакантно. Ты же не допустишь Грюма до этой должности? У него совсем крыша поехала на почве бдительности. — Фадж так похоже изобразил рык Грюма, что Дамблдор подавился чаем, усмехнувшись. — Альбус, думаю, если ты не против конечно, что на этот пост стоит назначить кого-то из Министерства. Например, Долорес Амбридж. У нее бульдожья хватка, но сама она тупа как пробка и предана мне и министерству до мозга костей. К тому же она многим мне обязана.
Альбус в задумчивости кивнул и спросил:
— Ты сумеешь стравить Министерство и Хогвартс? Никто не должен знать истинное положение вещей о наших отношениях. Сейчас Волдеморт, скорее всего, спрячется в тени. Ему нужно будет собрать своих сторонников, которых за четырнадцать лет осталось слишком мало. А, думая, что мы с тобой грыземся, и ничего кроме этого не замечаем, Том рано или поздно выйдет из тени и сделает какой-нибудь шаг.
— Ты можешь предположить какой? — Фадж внимательно следил за нитью размышлений собеседника.
Дамблдор задумчиво откинулся на кресле и свел пальцы рук домиком, уставившись в пространство между собой. Он размышлял.
— Сначала его сторонники. Без них его силы не хватит на какое-то большое предприятие. А так как большинство из его самых приближенных в Азкабане, я думаю, что он сделает попытку освободить их. — Фадж согласно кивнул. — Не думаю, что защиту крепости надо усилить, — предупреждающе сказал Дамблдор, — Нам необходима это война. Новые сторонники, а они в основном из аристократии, а значит в большинстве своем далеко не бедные, в дальнейшем рано или поздно все равно окажутся в руках Министерства, а, значит, их состояния... — Дамблдор многозначительно посмотрел на Фаджа. — С молокососами, разобраться будет легче. Если даже их родители не будут стоять на службе Риддла, их можно вполне шантажировать тем, что их отпрысков могут приговорить к поцелую дементора, но за некую сумму откупных могут просто назначить незначительный срок, а то и вовсе отпустить. — Фадж удовлетворенно кивнул, мысленно прикидывая, сколько он сможет нажить на втором витке этой войны с Волдемортом.
Двадцать лет назад, обычный клерк Корнелиус Фадж, будучи полукровным магом из бедной семьи, но обладающий деловой хваткой и смекалкой, сразу понял, что на любой войне можно сделать неплохие деньги, если вовремя найти поддержку в нужном человеке. Таким человеком для Фаджа стал Дамблдор. Все свое немалое состояние Фадж сколотил именно вот на таких "отпрысках" и заключенных из ближайшего круга Волдеморта. Дамблдор, как заместитель главы Визенгамота вел дела над последователями Темного Лорда. Но и ему был нужен свой человек в Министерстве. Задолго до конца первой войны, он заметил Фаджа и активно помогал ему в продвижении по карьерной лестнице. Именно Дамблдор, что, кстати, и не было секретом, был поручителем Фаджа на выборах на пост министра и вот уже много лет всячески поддерживал его. Фадж в свою очередь, прекрасно понимая, как и чем он обязан Дамблдору, пользуясь своим служебным положением, прикрывал все темные делишки директора, получая за это определенную мзду.
Между тем, Дамблдор продолжал свои размышления:
— Что больше всего интересовало Тома, перед тем, как он пал? Его интересовало пророчество. А так как он так и не узнал его окончания, то значит, он попытается в этом году добраться до него. Он ведь так до сих пор и не узнал, почему Авада Кедавра, пущенная в мальчишку, не убила его, а, отскочив, развоплотила самого Тома. Корнелиус, поставь круглосуточную охрану возле Отдела Тайн. Особенно перед залом пророчеств. Я думаю, Том захочет добраться до пророчества рано или поздно. Возможно, он попытается использовать Поттера для подстраховки. У них ментальная связь друг с другом, думаю, он сможет действовать через нее. Я еще пару своих людей подкину, из Ордена.
Фадж посмотрел на Дамблдора, в раздумьях покусывая губы:
— Пророчество ведь может взять только один из них? — Дамблдор кивнул. Фадж не знал о том, что пророчество было не настоящее. Все-таки директор не все рассказывал министру. — Значит либо Поттер, либо сам Волдеморт должны оказаться в Зале Пророчеств. Но сам Волдеморт может и не сунется в Министерство. Значит, может послать кого-то из своих Пожирателей. Взять с полки пророчество может только Поттер и сам Волдеморт, а вот унести может кто угодно.
Дамблдор смотрел на Фаджа, кивая на его слова, а потом добавил:
— Но сначала он наберется сил и соберет своих сторонников. А на это потребуется время. С этим вопросом все понятно. Меня интересует другое: почему ты допустил сегодняшний суд? И почему не предупредил меня заранее? Ты знаешь, чем грозит нам оправдание Блека?
Фадж сердито засопел:
— Я сам узнал за пять минут до того, как ты вошел в зал. Представляешь, эта Боунс, как Глава департамента Магического правопорядка имела право потребовать провести внеочередное заседание Визенгамота. Что она и сделала, срочно собрав всех. При этом не требовалось посвящать нас в курс дела, так как дело ранее рассматривалось в суде.
— А как нашли Питера? Кингсли спрашивал?
Фадж помотал головой:
— Не успел. Я краем уха слышал, что его нашли вчера поздно вечером по наводке кого-то из наших осведомителей. В старом доме, в какой-то деревушке. Он был обездвижен. Притащили в аврорат и устроили допрос с сывороткой правды. А потом созвали Визенгамот.
— Я не учел того, что Питера могут поймать. — Дамблдор задумчиво смотрел на огонь в камине. — Нам надо каким-то образом избавиться от Сириуса. Поттер — несовершеннолетний. Блек может подать прошение об опекунстве или даже усыновлении, а значит, все счета будут для меня заблокированы. — Директор многозначительно посмотрел на Фаджа. — Я созвал Орден, а это, сам понимаешь, требует денег. Один Флетчер чего стоит.
Фадж скривился от этого имени:
— Зачем ты его держишь? По нему уже давно Азкабан плачет!
— Он полезен, как осведомитель. Ты ведь знаешь, с кем он обычно имеет дело. Кстати, с помощью него я когда-то узнал, где скрывается жена Риддла.
Фадж округлил глаза:
— Да ты что?
Дамблдор усмехнулся:
— Это было одно из лучших моих дел. Грюм тогда натравил на нее свою команду. Они ее сутки по кругу пускали. Правда я так и не выяснил, что стало с ее ребенком. Я слышал он погиб, но вот при каких обстоятельствах — не знаю. Главное, что он уже никогда не появится в Англии. Нам совсем не на руку, чтобы Том вдруг нашел кого-то из своей семьи.
Фадж согласно покивал и налил себе еще чаю.
— Как избавимся от Блека? — министр вопросительно посмотрел на Дамблдора. Тот пожал плечами. Я думаю, скоро случай представится. Главное сейчас, не допустить Блека до проведения ритуала отцовства над мальчишкой. Без моего согласия, как главного и единственного магического опекуна, Блеку не разрешат стать его опекуном. А вот с отцовством сложнее. Тут согласие опекуна можно обойти. — Фадж вздохнул, руководитель отдела опеки был "не его" человеком, влиять на него было трудно.
— Я постараюсь.
— К тому же, я думаю, скоро подвернется случай убрать Блека с дороги, и его состояние, по слухам очень даже не маленькое, перейдет к Гарри. Я слышал, что он составил свое завещание еще до Азкабана в пользу Поттера. К тому же смерть дорого крестного должна поднять боевой дух и желание отомстить у мальчишки. А в последней битве и Поттеру не выжить. И как следствие... — Дамблдор договаривать не стал, министр и так прекрасно его понял. — Кстати, с Краучем ты молодец, оперативно сработал. — Фадж самодовольно усмехнулся. Дамблдор продолжил: — Барти Крауча-старшего прибил его же сынок, значит их состояние теперь в руках министерства? Крауч-младший был пожирателем, а, значит, наследовав от отца все состояние, он его лишается, так как прямых наследников больше нет. Верно?
Фадж нехотя ответил:
— Тут возникла сложность. Гоблины требуют тело старшего Крауча, а мы его так и не нашли. А спросить у младшего, где он закопал тело отца, просто забыли в суматохе. А ведь на тело Барти-старшего наткнулся Поттер? Может у него спросить, где это случилось?
— Я не хочу навлекать на нас подозрения, — Дамблдор задумчиво гладил бороду, — Поттер хоть и недалекий, но может задуматься. Я думаю пока не надо. Переживем. Чертовы гоблины, их секретность вкладов меня всегда из себя выводила. Хорошо хоть у последователей Тома можно по закону отозвать имущество в пользу Министерства. Директор взглянул на часы. Ох, я засиделся. Мне пора в школу. На счет Амбридж я подумаю.
Директор встал и, коротко кивнув на прощание Фаджу, кинул горсть летучего пороха в камин, и, прокричав "Хогвартс, кабинет Директора!", исчез в зеленом пламени.
Фадж, проводив взглядом долговязую фигуру директора, откинулся в кресле. Ему о многом было необходимо подумать после такого утомительного дня.
Сириус лениво ковырял ложкой в тарелке с супом, которую поставила перед ним Молли Уизли. Аппетита не была вообще. В его старом родовом доме, уже который день шла уборка силами почти всего Ордена Феникса, но убранного заметно не было. Гарри забрать от этих ужасных магглов ему тоже не позволили. Вернее не позволил Дамблдор, сославшись на какую-то кровную защитную магию, оставленную на мальчике и срабатывающую рядом с сестрой его матери и которую необходимо обновлять и закреплять раз в год. Послышался стук в окно:
— Эррол с газетой, Артур, дорогой, отвяжи, пожалуйста. — Артур, заскочивший в штаб ордена пообедать, отвязал "Ежедневный пророк" и, развернув его, поперхнулся соком. На всю первую полосу полыхали буквы "СИРИУС БЛЕК ОПРАВДАН! ПОЙМАН НАСТОЯЩИЙ ПРЕДАТЕЛЬ ПОТТЕРОВ!"
Сириус, лениво заглянув в газету через плечо Артура, замер в шоке. Его глаза впились в фотографию на первой полосе с Питером Петтигрю, которого авроры вели из зала суда. Выхватив из рук ошеломленного Артура газету, Сириус быстро пролистал ее и, яростно скомкав, отбросил в сторону.
— Я свободен! Свободен!! — его голос звенел ликованием. — Я смогу теперь забрать Гарри к себе! Надо будет только привести дом в порядок!
— Две отчаянные головы! Да вы поубиваете друг друга! И выйдет это совершенно случайно, причем у обоих! — Молли Уизли качала головой, смотря на то, как Сириус, превратившись в собаку, со звонким лаем носится по дому, разбудив портрет миссис Блек. — Тебе нельзя доверять мальчика! Ты совершенно безответственный! — руки Молли уперлись в бока, а потом, изловчившись и схватив неугомонного пса за ухо, втянула его в кухню. — Давай превращайся, Сириус! Не веди себя, как дитя неразумное! Гарри и тот серьезнее тебя.
— Я просто счастлив, Молли! — глаза Сириуса светились от счастья. Артур положил руку на плечо Блека.
— Я рад за тебя, Сириус, но... — Артур замялся. Переглянувшись с женой, он продолжил. — Я бы не стал сейчас торопить события и везти сюда Гарри.
— Но почему?
— Мне кажется, что директор этого не захочет. — Артур отвел глаза от непонимающего лица Сириуса. — Я не могу тебе пока всего рассказать, но, Сириус, будь осторожен. Не надо сейчас поднимать вопрос об опекунстве, поверь мне.
Сириус внимательно посмотрел на чету Уизли.
— Что вы не договариваете?
— Сириус, я пока ничего не могу сказать. Просто не поднимай вопрос об опекунстве перед Дамблдором. — Артур сжал плечо напрягшегося Сириуса и, кивнув жене, аппарировал в Министерство.
Молли занялась уборкой кухни, выпроводив Сириуса за дверь. Мужчина нахмурил брови, что-то прикинул в голове, и решительным шагом направился в библиотеку. Через десять минут в его руках был внушительный фолиант с полустертым заглавием — "Магия крови".
Гарри, Петуния и Дадли сидели за столом в кухне и обедали, мирно беседуя о школах мальчиков. Гарри рассказывал о смешных и страшных приключениях в своей школе, Дадли постоянно спрашивал Гарри о магии, заклинаниях и всем, что окружало юношу вот уже четыре года. Ему было безумно интересно. Еще утром Гарри представил чете Дурслей своих домовиков и, объяснив, что пугаться их совершенно не следует, попросил тетю, чтобы Добби и Винки помогали ей по хозяйству. Сначала тетя отнеслась к этой идее скептически, но когда Винки приготовила вкусный завтрак, а Добби с огромной скоростью прибрал весь дом, она оценила труд домовиков и разрешила им остаться.
Их семейный обед, правда без дяди Вернона, который был на работе, был в самом разгаре, когда в открытое окно влетела Хедвиг и аккуратно спланировав на плечо своему хозяину, протянула лапку с привязанным к ней "Ежедневным пророком".
Гарри развернул газету и впился глазами в заголовки на первой странице "Пророка". "Дедуля сдержал обещание. Завтра увижу — расцелую!" — Гарри расплылся в такой счастливой улыбке, что тетя Петуния невольно улыбнулась следом за юношей.
— Узнал что-то хорошее? — Дадли внимательно наблюдал за Гарри, лихорадочно пробегающего глазами статью о сегодняшнем заседании Визенгамота.
— Крестного оправдали, — буркнул Гарри, не отрываясь от статьи.
— Ты теперь будешь жить с ним? — голос тети дрогнул. Ей было жаль расставаться с юношей, с которым они только что начали находить общий язык, а она так и не успела загладить свою вину перед ним за все эти годы унижений и боли.
— Надеюсь, что да! — Гарри отбросил газету в сторону, но ее тут же поднял Дадли. Заинтересовавшись движущимися картинками и фотографиями.
— Гарри! — голос Дадли был удивленным и восхищенным одновременно. — Фотографии движутся! Ух, ты!
Гарри со смешком ответил:
— Они всегда движутся. Добби! — перед Гарри появился эльф, преданно глядя ему в глаза. — Принеси с моей тумбочки фотографию родителей. — Эльф исчез, появившись через пару секунд с фотографией в руках. — Тетя, я думаю, Вам тоже будет интересно, — с этими словами Гарри протянул фотографию родителей, танцующих под падающими осенними листьями.
Тетя Петуния бережно взяла фотографию в руки и долго смотрела на сестру, счастливую, смеющуюся и вечно юную, такую, какой ее запечатлела магическая фотокамера. Рядом появилась Винки, предупредительно положив на колени Петунии кружевной носовой платочек, и исчезла с легким хлопком.
Дадли восхищенно рассматривал "Пророк" и жадно впитывал в себя новости волшебного мира. Видя, что на время Дадли был потерян, Гарри тихо спросил тетю:
— Вы знали, что Лили была Вам не родная сестра?
Петуния испуганно вскинула глаза на Гарри:
— Откуда ты знаешь?
— Это неважно. Вы поэтому не любили ее?
— Я всегда любила Лили. Да, я ей завидовала, но ненависти к ней у меня не было. Ненавидеть я ее начала по-настоящему только когда обнаружила тебя на пороге своего дома, — Петуния замолчала, задумавшись, и потом продолжила, — даже чуть позже. Думаю, как раз тогда нам и начали подливать зелье, о котором ты говорил. — Гарри кивнул, что-то просчитывая про себя.
— А вы помните мальчика, черного такого, который дружил с моей мамой? Он был вашим соседом в Тупике Прядильщиков.
— Северуса? Помню. Он был таким нелюдимым, но к твоей маме относился с нежностью. Мне всегда казалось, что Лили выберет его. Но, как-то приехав из школы на каникулы, она даже ни разу о нем не упомянула, а после этого стала встречаться с твоим отцом.
Гарри кивнул и перевел разговор в другую сторону:
— Давайте устроим показательные выступления для миссис Фигг. А то скучает старушка. И еще, у меня к Вам просьба. Завтра мне нужно будет исчезнуть из дома с утра и на целый день. Мне необходимо, чтобы вы иногда покрикивали в доме, что, мол, я тут не убрался, это не сделал. Мне нужно алиби. — Петуния кивнула. Дадли, совершенно переменивший свое отношение к брату, теперь он его называл именно так, хлопнул Гарри по спине со словами:
— Да без проблем! Придумаем что-нибудь. — И вдруг обратился к Гарри с совершенно неожиданной для того просьбой. — Гарри, я не знаю... Ты не мог бы мне помочь, в общем, я хотел бы избавится... от лишнего веса... — Дадли отвел глаза.
Гарри внимательно посмотрел на кузена и хмыкнул:
— Ну и как зовут причину твоего желания похудеть?
Дадли покраснел как рак, подтвердив этим правильность гарриной догадки. Тетя Петуния с удивлением посмотрела на мальчиков, внезапно осознав нехитрую истину, что ее сын уже не Дадличек, не пусик, а юноша, которому уже нравятся девушки и что в его жизни рано или поздно появится та, которая станет его женой, и она сама, уже не будет играть первую скрипку в жизни сына.
— Сынок. Тебе понравилась девушка? Это же здорово! Как ее зовут?
— Н-нэнси, — выдал, заикаясь, Дадли.
— Я посмотрю, что можно сделать, кажется, у меня было где-то зелье от лишнего веса. — Гарри мысленно перебирал батарею зелий, сваренную с Годриком за пять лет заключения. — Точно! Добби! Принеси мне, пожалуйста, флакон из синего сундука, на котором написано "concido".
Через несколько минут, все-таки коллекция зелий была у Гарри внушительная, хотя, как оказалось, неполная, Добби принес хозяину требуемый пузырек и с легким поклоном исчез. Тетя Петуния, еще не привыкшая к тому, что у нее в доме спокойно перемещаются и работают два волшебных существа, постоянно вздрагивала, на каждый хлопок от аппарации.
— Здесь тебе хватит примерно на месяц. Думаю к этому времени ты скинешь ненужный тебе вес. Принимать во время еды по две капли. Можно разводить в соке или чае. — С этими словами Гарри протянул пузырек тете Петунии. — Винки проследит за приемом зелья. В этом домовикам можно доверять. — Тетя Петуния кивнула, задумчиво вертя в руках синий флакон.
— А Вернону можно такое же зелье?
Гарри подумал и кивнул:
— Мне только нужно будет его доварить. Все ингредиенты у меня есть. Сварю дня через два, хорошо? — тетя кивнула и с благодарностью посмотрела на племянника. — И еще. Я вам оставлю зелье, которое нейтрализует яды и еще дозу от зелья ненависти. Думаю, они вам не понадобятся, но мало ли кому чего в голову взбредет, — тетя еще раз кивнула.
Гарри удовлетворенно вздохнул. Пора пойти поговорить с дедом, завтра его прикроют родственники, и он сможет спокойно сделать все свои дела в Гринготсе и на Косой аллее.
Поднявшись в свою комнату, он вытащил из кармана пергамент и сел писать. Том был очень занят, поэтому, ответив, что все расскажет завтра, на его требования рассказать, как он все провернул, ничего не ответил.
Беззлобно поворчав про себя на дедулю, Гарри написал записку Сириусу:
"Дорогой Сириус!
Во-первых разреши поздравить тебя с твоим оправданием. Ты не представляешь, как я за тебя счастлив. Это дает мне надежду, что в скором времени мы сможем жить вместе.
Во-вторых. Я очень тебя прошу умерить свой гриффиндорский пыл (так и вижу тебя в образе пса, безудержно лающим и бегающим по дому от радости) и не говорить никому об этой записке.
В третьих. Завтра будь, пожалуйста, часа в три на Косой Аллее, желательно инкогнито. Мантии с капюшоном будет достаточно. Встретимся в "Дырявом котле". Там многолюдно, а значит, на нас никто внимания не обратит.
И для меня это будет совершенно безопасно! Обещаю, что я буду предельно осторожен!
Никому, особенно Дамблдору и даже Ремусу не говори о моей записке и просьбе о встрече. От этого зависит наше будущее. Записку тебе принесет мой домовик Добби.Передай с ним свой ответ.
Не удивляйся, что после прочтения записка рассыплется в пыль.
P.S. Молния и олень."
Гарри позвал Добби и попросил его незаметно доставить записку в дом Блеков. Как он и ожидал, ордценцы достаточно безалаберно отнеслись к защите дома от проникновения в него домовиков, поэтому Добби беспрепятственно добрался до Блека и вручил ему записку лично в руки. Получив короткий ответ устно, что Сириус будет там, где его попросил быть Гарри, Добби исчез, оставив Блека в недоумении рассматривать пепел, в который превратилась записка сразу после ее прочтения. Постскриптум убедил Сириуса, что записку писал именно Гарри.
А Гарри тем временем получал "взбучку" "рассерженной" тети Петунии, за то, что не прополол ее любимые розы. А еще через пятнадцать минут, коричневая амбарная сова вылетела из дома миссис Фигг и полетела в Хогвартс, неся на своей лапе отчет о Гарри Поттере.
Глава 15 Истинные ценности благородных семейств
Утро для Гарри началось рано. В восемь он уже сидел на кухне и завтракал в обществе старших Дурслей, Дадли все еще спал. Вернон с опаской смотрел, как Винки добавляет в его стакан с водой какие-то капли. Глава семейства с некоторым недоверием отнесся к идее избавления от лишнего веса с помощью "колдовского" зелья, но, узнав, что его сын уже принимает такое же, решил попробовать, тем более Петуния весь вечер уговаривала его, причитая, что их семейный доктор уже который год предрекает Вернону сердечный приступ. Что бы кто ни думал, но Вернон очень трепетно относился к жене и не мог отказать ей в такой маленькой просьбе.
Сейчас Петуния смотрела на Гарри, задумчиво возившего ложкой по тарелке с овсянкой.
— Не вкусно? — Петуния огорченно посмотрела на юношу. Завтрак готовила Винки, но тетя за ней зорко следила, так как пока до конца не доверяла ее кулинарным способностям, равно как и периодически порывалась показать Добби как правильно вытирать пыль или мыть ее драгоценный фарфоровый сервиз. Домовики смотрели с немым укором на новую хозяйку своими огромными глазами, и Петуния тут же, погладив эльфов по головке, оставляла своих добровольных помощников по дому наедине с их заботами.
— Просто нет аппетита.
— Что-то случилось?
— Нет, тетя, сегодня предстоит тяжелый день.
— Может тебя подбросить до Лондона? — дядя явно был настроен радушно.
Гарри покачал головой.
— Меня будут ждать здесь, недалеко.
— А как ты выйдешь незамеченным? Эта Фигг встает рано — я видела ее сегодня утром, она выпускала своих котов погулять.
— Я выйду вместе с дядей из дома. Меня никто не заметит. Не волнуйтесь, тетя. — Гарри все-таки отодвинул от себя овсянку и выпил залпом чашку чая, намереваясь потом перекусить в "Дырявом котле".
— Ну что, пойдем? — Вернон поднялся со стула и направился к входной двери. Гарри встал, вытащил из кармана мантию отца и накинул ее на себя. Тетя от неожиданности вскрикнула, когда перед ней в воздухе "зависла" голова племянника. Вернон, обернувшийся на крик жены, замер от неожиданности и вытаращился на парящую голову, озорно ему подмигнувшую.
— Это мантия-невидимка. Я никуда не делся, просто она скрывает все то, что под ней находится — Петуния недоверчиво протянула руку к тому месту, где предположительно должно было находится плечо юноши, и, наткнувшись на него, тут же испуганно отдернула руку.
— Я, наверное, никогда не привыкну к волшебству. — Тетя покачала головой. Вернон молча согласился с женой, ни в силах вымолвить хоть слово.
— Дядя, пойдемте, вы опоздаете на работу. А меня уже ждут. — Вернон кивнул и открыл входную дверь. Гарри накинул капюшон мантии и, сказав напоследок тете, чтобы та не забыла "покрикивать" на него в течение дня, скользнул за дядей в открывшуюся дверь. Шепнув дяде "Спасибо!", отчего тот вздрогнул, Гарри быстро направился в сквер, где должен был встретиться с дедом.
Утро было довольно прохладным, несмотря на то, что всю последнюю неделю в Англии стояла невыносимая жара. Гарри немного поежился под мантией, которая его совершенно не грела.
Том ждал его на той же скамейке, что и в прошлый раз. Гарри неслышно подкрался к нему сзади, наклонился к уху и прошептал:
— Доброе утро, мой Лорд! — отчего Риддл подскочил и, мгновенно вытащив палочку, направил ее в пустое пространство. Впрочем, в следующую секунду появилась хохочущая голова Гарри, а следом скользнувшая к ногам мантия полностью открыла юношу глазам Риддла.
— До инфаркта довести решил! — Том сердито смотрел на внука, — Ведь прибил бы на месте! — Гарри уже согнулся пополам от хохота, одной рукой держась за живот, а другой — пытаясь подобрать с земли мантию. Испуганное в первый момент лицо деда стоило риска получить от него сногсшибателем. Хотя вероятность того, что это был бы сногсшибатель, была очень мала, точнее она была ничтожна.
— Да ладно тебе, — Гарри уже прятал мантию, — не сердись. Ты ж знаешь, что у тебя за внук. — Гарри слегка запнулся на последнем слове.
— А если бы я, не задумавшись, пустил бы в тебя проклятие? — Том не на шутку был рассержен. — Ты хоть представляешь, что ты мог словить минуту назад?! Может все же стоит запустить в тебя, чем покрепче, чтоб потом неповадно было глупости делать? Мальчишка ... — Гарри только помотал головой, уже начинавший понимать всю несерьезность и даже опасность своего поступка. Действительно, дед на расправу всегда был горяч и быстр. Том сердито смотрел на менявшееся выражение лица внука, осознавшего свою глупость. Гарри виновато понурил голову.
— Ну, извини. Я, правда, не подумал. — Гарри боялся посмотреть на деда, понимая, что тот сердится совершенно справедливо. В этот момент у юноши промелькнула мысль, что он действительно относится к Тому, как к старшему родственнику, признавая за ним право его, Гарри, воспитывать.
— Вот-вот! Не подумал он! Вот отберу у тебя палочку на пару дней в наказание, будешь знать!
— А мне все равно нельзя колдовать на каникулах!
— Ну да! Как же! А на дом не ты заклинания несколько дней назад вешал! — Гарри отвел глаза, сделав вид, что всерьез испугался угрозы деда. Говорить про вторую палочку он пока не собирался. — Ладно. Хватит. У нас много дел в банке и с твоим крестным нужно встретиться.
— Как отправимся? — Гарри посмотрел на деда, все еще не решаясь к нему приблизиться.
Том усмехнулся:
— Лучше аппарировать. Надень мантию, я тебя перенесу. — Гарри кивнул. Говорить, что аппарировать он прекрасно умеет сам, опять же пока еще не стоило. Том наколдовал себе мантию с капюшоном, скрывающим лицо, и протянул Гарри руку.
Через минуту Том и Гарри стояли у входа в Гринготс. Гарри не успел даже оглянуться, как Том толкнул тяжелые двери банка, и они оказались в уже знакомом мраморном холле.
В такой ранний час в банке никого не было, кроме самих гоблинов. Войдя в банк, Гарри скинул мантию-невидимку и поспешил за Томом, направляющегося к главному гоблину.
— Мне нужен управляющий делами Поттеров. — Гарри протянул ключ от своего сейфа. Гоблин внимательно посмотрел на ключ, потом на юношу, после чего написал что-то на пергаменте, который передал другому гоблину:
— Соблаговолите подождать, ваш управляющий ... — договорить гоблин не успел, так как к стойке подошел гоблин весьма почтенного возраста, судя по виду, хотя по гоблину никогда не скажешь, сколько на самом деле ему лет.
— Лорд Поттер, разрешите представиться, Крипгрухх — управляющий делами вашей семьи.
Гарри кивнул, ему стало неуютно под изучающим взглядом гоблина, но тут же на его плечо легла рука деда.
— Прошу вас и вашего сопровождающего следовать за мной, Лорд Поттер! — учтиво склонив голову перед юношей, сказал Крипгрухх. Том и Гарри прошли в довольно уютный кабинет с множеством шкафов, заваленных свитками, гроссбухами, книгами и прочими вещами, неизвестного назначения, имевшими порой странный и совершенно непонятный вид. Усадив посетителей в удобные кресла, обитые потертым, синим бархатом, Крипгрухх спросил:
— Я правильно понял, что целью вашего визита является желание вступить в права наследования, Лорд Поттер? — последние слова гоблин выделил, но Гарри никак не отреагировал на свой титул, что лишь уверило гоблина в правильности его догадок относительно этого неординарного юноши. Гарри кивнул и добавил:
— А также узнать о состоянии своих счетов и имущества, и еще кое-что ... — Гарри без лишних слов протянул гоблину старинный золотой ключ с красивым крупным рубином. Гоблин с интересом посмотрел на ключ, лежавший на ладони юноши. Разглядев его внимательнее, Крипгрухх. изумленно уставился в лицо Гарри. Парню стало смешно, сейчас гоблин скорее походил на домового эльфа, которого похвалил хозяин: огромные глаза, трясущиеся пальцы, не хватало только хлопающих ушей. Гарри ожидал несколько необычной реакции на появление этого ключа, но не такой же.
— Откуда он у вас? Этот ключ считался утерянным уже тысячу лет!
— Вы знаете, кому он принадлежит? — Гарри посмотрел на лицо гоблина, постепенно принимающее землисто-серый оттенок от волнения.
— Он может принадлежать только одному человеку. — Гоблин с изумлением смотрел на юношу, сидящего перед ним.
Ретроспектива.
Годрик стоял перед Гарри и наблюдал, как тот точно и осторожно нарезает корни для зелья. Дождавшись, когда последний ингредиент упадет в котел, Годрик сказал:
— Гарри, я хочу отдать тебе то, что когда-нибудь ты передашь следующему Хранителю Азкабана. — с этими словами он протянул Гарри красивый золотой ключ, украшенный большим рубином, ярко сверкнувшим в пламени камина. — Это ключ от сейфа Хранителя Азкабана. Там ты найдешь то, что может тебе пригодится: кое-какие книги, артефакты и деньги. Я не заглядывал туда тысячу лет, с момента своего исчезновения из мира людей. Думаю там набежали неплохие проценты. — Годрик подмигнул. — Это не подарок — это наследство Хранителя. Так что отказаться ты не можешь. Хочешь — пользуйся этими средствами, хочешь — нет, но ты обязан сохранить книги и артефакты для следующего Хранителя и передать ему так же, как я передал их тебе.
Гарри взял ключ:
— Спасибо, — юноша криво усмехнулся. — Еще одна забота на мою голову.
— Не за что. Всегда рад помочь. Советую сходить в банк как можно скорее после возвращения. — Гарри в ответ только кивнул.
Конец ретроспективы.
Крипгрухх дрожащей рукой взял ключ:
— Могу я узнать, как вы его получили? — гоблин, наконец, сумел более-менее совладать с собой, и теперь в его глазах светился живейший интерес.
Гарри усмехнулся.
— Я получил его от предыдущего владельца. Лично. — Гарри сделал ударение на последнем слове. Ничего не понимающий Том, переводил взгляд то на замершего от шока гоблина, то на явно забавляющегося ситуацией внука.
— Не может быть... Не может быть... — гоблина явно заело на одной фразе. Он прекрасно понимал, что юноша не шутит, этот ключ мог быть только у истинного владельца. Украсть или получить его просто так, не являясь Хранителем Азкабана было невозможно.
— Может быть, ты объяснишь мне, что здесь происходит, и чем примечателен этот ключ? — Тома начала раздражать ситуация, в которой он ничего не понимал.
— Это ключ Хранителя Азкабана! — Торжественно произнес Крипгрухх.
— Кого? — Том совершенно ничего не понимал.
— Дед, ты что, не слышал? Крипгрухх ясно сказал — Хранителя Азкабана. — Глаза Гарри смеялись — не часто можно увидеть такое ошеломленное выражение лица у Самого-страшного-волшебника-современности. Услышав обращение юноши к сопровождающему его мужчине, гоблин вцепился в подлокотники кресла, чтобы не упасть, у Гарри Поттера есть дед?
— И кто у нас Хранитель Азкабана? — этот явно риторический вопрос Том задал уже чисто на автомате, прекрасно понимая, что этот самый Хранитель, о котором Том, кстати, впервые в жизни слышал, сидит сейчас рядом с ним и нахально ухмыляется. — И как ты им стал, позволь узнать?
Гарри покачал головой.
— Я расскажу тебе, но не сейчас. Рассказ будет слишком долгий. — Том подозрительно посмотрел на внука, но промолчал. Между тем Гарри продолжил: — Мистер Крипгрухх, у меня к вам еще одна просьба, не могли бы вы провести ритуал подтверждения родства? Я знаю, что у гоблинов это можно сделать конфиденциально. — Гоблин кивнул, только сейчас обратив свое пристальное внимание на спутника Лорда Поттера.
— Вы хотите подтвердить свое родство? — Том и Гарри синхронно кивнули. — Это несложно.
— Результаты должны быть официально оформлены, но не разглашаться без нашего на то прямого указания.
— Как пожелаете — с этими словами Крипгрухх подошел к одному из многочисленных шкафов и вынул из него чистый свиток пергамента, старинный кинжал безо всяких украшений, оловянную чашу и простое оловянное плоское блюдо.
Выложив все это на стол перед клиентами, гоблин взял кинжал в руки и попросил Тома и Гарри подойти к нему.
— Протяните руки, ладонью вверх, пожалуйста! — Сделав надрез на ладони каждого из мужчин, гоблин попросил соединить руки над чашей так, чтобы кровь капала в нее одной общей струйкой. Когда чаша наполнилась примерно до половины, гоблин взял ее в руки и начал читать заклинание на своем языке. Том небрежным жестом залечил порезы у себя и внука, не отрывая глаз от чаши с кровью. По мере прочтения заклинания, чаша в руках гоблина начала светиться голубым светом все сильнее и сильнее. Кровь в чаше кипела, постепенно меняя свой цвет с красного на ярко голубой. Крипгрухх удовлетворенно кивнул и положил пергамент, вынутый из шкафа, на плоское блюдо. Начав читать новое заклинание, он вылил содержимое чаши на пергамент. Через несколько секунд ставшая голубой кровь вспыхнула ярким светом, впитываясь в свиток, и на нем начали проступать имена, выстраиваясь в семейное древо.
Гоблин углубился в чтение. По мере того как он читал, его глаза округлялись все больше и больше. Не в силах вымолвить ни слова он молча протянул свиток Тому и Гарри. Те с интересом начали его рассматривать.
— Все-таки ты и вправду мой дед, — прошептал Гарри.
— А ты до сих пор сомневался? — Том посмотрел на внука с нежностью. Он прекрасно понимал сомнения юноши, они и у него были до настоящего момента. Риддл вернулся к прочтению пергамента, на этот раз начав с самых первых имен, высветившихся на свитке. — Модред и Моргана! Ты наследник всех четверых! — Том с изумлением поднял взгляд на Гарри, для которого это было явно не новостью, по крайней мере, удивления тот не показывал.
— Я знаю. — Тихо сказал юноша. — Я знаю много больше тебя, дед. — Гарри с грустью посмотрел на мужчину рядом с ним.
— Но откуда? — Том был шокирован.
— Не здесь и не сейчас. Ты обещал не торопить меня. Я все тебе расскажу. Но позже. Хорошо?
Том молчал, не в силах отвести взгляд от печальных глаз внука. Гарри и Том услышали осторожное покашливание гоблина, о котором они на минуту забыли.
— Простите, господа, — гоблин встал перед ними. — Вы, Лорд Слизерин, — Гоблин учтиво склонил голову перед Томом, ничем не показывая, что ему известно третье имя Тома, которого боялась вся магическая Великобритания, — и Вы, Лорд Гриффиндор, Лорд Азкабан, Лорд Поттер, являетесь самыми почетными клиентами нашего банка. Я всего лишь поверенный семьи Поттеров, но я буду рад служить Вам и дальше, если вы это позволите. — Дед и внук переглянулись и синхронно кивнули, выражая свое согласие.
— Надеюсь, что вы прекрасно справитесь с нашими делами. Думаю, что говорить о конфиденциальности излишне — гоблин понимающе кивнул — А сейчас мы бы хотели узнать, что нам принадлежит и официально оформить вступление в права наследования Лорда Поттера. — Том, как старший, решил взять дальнейшие переговоры с гоблином на себя.
Крипгрухх попросил подождать и быстро вышел из кабинета. Впрочем, меньше чем через минуту он вернулся, нагруженный толстыми папками и гроссбухами.
— Здесь полная опись вашего имущества, а также состояние счетов. Должен вас предупредить, Лорд Поттер, что ваш магический опекун в последние четырнадцать лет снимал со счета Поттеров довольно значительные суммы. — Гарри горько усмехнулся.
— Он нанес значительный урон?
— Нет, он снимал деньги только с того сейфа, который был выделен вашими родителями вам на содержание до совершеннолетия. Такой сейф выделяется многими семьями при рождении детей, дабы избежать злоупотреблениями со стороны опекунов в случае смерти родителей. К остальному имуществу ваш магический опекун просто не имел доступа.
— Он знает об остальных сейфах? — Гарри спокойно смотрел на гоблина, ожидавшего от клиента, ярости, злости, от того, что его в наглую грабили, но не такого ледяного спокойствия.
— Знает об их наличии, но не имеет ни малейшего понятия о содержимом. В завещании ваших родителей и вашего деда, — гоблин на секунду замялся, — со стороны отца были даны четкие указания.
Том живо заинтересовался разговором:
— А кто его магический опекун? — Он смотрел на гоблина, но ответ услышал от Гарри:
— Можно подумать ты не догадываешься. Конечно наш глубокоуважаемый директор школы, — гоблин в подтверждение слов юноши кивнул.
— Вот сволочь! — Том не удержался от крепкого словца. — А можно как-то ограничить его доступ к сейфам моего внука?
— Конечно! — Гоблин немедленно вытащил пергамент и перо с чернильницей, — Вам стоит только подписать вот здесь. — Крипгрухх ткнул морщинистым зеленым пальцем с длинным когтем в конец пергамента.
— Нет! — Гарри покачал головой. — Пусть пользуется. Но только одним этим сейфом. — Гоблин с изумлением посмотрел на спокойного юношу. — Если я перекрою директору доступ к деньгам, это может насторожить его, и он станет сомневаться в моей лояльности к нему. — Том смотрел на ничего не выражающее лицо внука и только покачал головой — Не обеднею. Держать Дамблдора на поводке с помощью моих денег дешевле, чем потом доказывать свою преданность и недалекость. Надеюсь, ничего стоящего в этом сейфе не хранилось?
— Только деньги и некоторые копии книг, которые, по мнению ваших родителей, могли бы вам понадобиться, оригиналы — в главном сейфе Поттеров.
Том хмыкнул. Уж кем-кем, а недалеким Гарри сейчас назвать было нельзя абсолютно.
— Как скажешь. — Том пожал плечами. Действительно один сейф погоды не сделает. — Может быть, прогуляемся до сейфов? Интересно посмотреть, что оставили нам предки. — Гарри хмыкнул:
— И что ВАС интересует в первую очередь, Лорд Слизерин?
— Не нарывайся! — Том строго посмотрел на юношу. — Я вот думаю, может какие артефакты интересные есть. — С этими словами он встал, следом за ним поднялся Гарри. Том взмахнул палочкой, и на плечи Гарри опустилась теплая мантия с капюшоном. — В подземельях всегда холодно, — пояснил он.
Гоблин и два его клиента прошли к тележкам, провожаемые удивленными взглядами редких для этого времени дня посетителей и гоблинов, никогда не видевших Крипгрухха, относящегося с таким почтением к своим клиентам.
Крипгрухх показал все сейфы Поттеров, несколько из них были набиты под завязку деньгами, один — книгами, возраст которых не оставлял сомнения в их ценности. А еще один хранил в своих недрах семейные реликвии, в том числе редкой красоты ювелирные украшения, оружие и, что больше всего обрадовало Гарри, портреты рода Поттеров, начиная с 12 века.
Гарри, всегда мечтавший иметь большую семью, и ничего до заключения в Азкабан не знавший о своих предках, с благоговением смотрел на картины. Многие портреты просто спали, некоторые были неподвижными, особенно самые старые. Решив для себя, что когда-нибудь он заберет их все и развесит в собственном доме, Гарри покинул последний сейф Поттеров. Том ожидал Гарри в тележке.
— Теперь в хранилище Томаса Нарволо Риддла! — торжественно произнес Крипгрухх.
Через десять минут сумасшедших гонок на тележке, они прибыли к хранилищу Тома. Гарри уже раза три мысленно поблагодарил деда за его предусмотрительность, в подземельях было чертовски холодно, но теплая мантия надежно его защищала.
— Гарри, пойдем вместе, я хочу показать тебе портрет твоей бабушки. — Юноша кивнул. Войдя в сейф, Гарри сразу замер, неотрывно смотря на противоположную стену сейфа, где висел портрет... его матери! На портрете неподвижно сидела девушка лет двадцати, с длинными рыжими волосами, собранными в небрежно сплетенную косу, перекинутую через плечо, в белом легком платье. В руке девушка держала полураспустившийся бутон розы.
Юноша медленно подошел к портрету протянул руку к картине, слегка дотронувшись до нее. Том не вмешивался, только внимательно наблюдал за действиями внука.
— Мама? — робкий голос Гарри эхом зазвенел под сводчатым потолком. Том молчал. Юноша легко мог спутать женщину на портрете со своей матерью, потому что Гарри видел Лили только в зеркале Еиналеж и на старых фотографиях, которые не могли передать удивительную красоту женщины. И тут произошло то, чего Том никак не ожидал — портрет шевельнулся. Боясь того, что ему померещилось, Том осторожно начал приближаться к портрету. В этот момент девушка на портрете моргнула, повернула голову в сторону Гарри, и внимательно на него посмотрела:
— Ты не моя Николь, — девушка с любопытством рассматривала юношу. Тот покачал головой.
— Я ее сын. Гарри. Гарольд Джеймс Поттер.
Сердце Тома бешено колотилось. За все то время, что у него был этот портрет до того, как четырнадцать лет назад его душа покинула тело, портрет Софи был неподвижным. А теперь его внук смог оживить портрет одним простым словом.
— А где моя дочь? И где Том?
— Это долгая история, бабушка. Можно мы заберем тебя отсюда и все расскажем позже — сейчас у нас мало времени?
— Мы? — София перевела взгляд на стоящего рядом с Гарри мужчину.
— Здравствуй, любимая, — голос Тома сорвался на хриплый шепот. Что говорить дальше он не знал. Том просто молча смотрел на лицо Софи и даже не заметил, что по его щекам предательски, впервые с того дня, что он нашел ее истерзанное тело, текут слезы.
— Ты плачешь? — голос Софи был нежным. — Не нужно, любимый. Я всегда с тобой. Я счастлива, что у нас есть внук. Как наша дочь? Как она выросла?
Том с грустью покачал головой.
— Я не знал, что у нас родилась дочь. Я не знал. Прости, любимая. Внука я нашел несколько дней назад.
Софи переводила взгляд с Тома на Гарри. В ее глазах читалась печаль.
— Ты знаешь, кто убил меня? — Том кивнул. — Я боюсь, что твое сердце наполнено местью. Я не хочу, чтобы ты мстил за меня.
Том покачал головой.
— Дело не в мести, этот человек угрожает нашему внуку. Это долгая история и я все обязательно расскажу тебе. Чуть позже, если ты не против. Мы заберем тебя с собой. — Дед и внук осторожно сняли портрет со стены и завернули в наколдованную Томом черную ткань. После чего, кинув последний взгляд на сокровища, лежавшие в сейфе, они покинули его.
Через десять минут тележка остановилась возле сейфа Слизерина, Том вышел, а Гарри, решив не терять времени, попросил гоблина доставить его к сейфам Хранителя Азкабана, тем более вход в это хранилище был доступен только ему одному.
Войдя в Хранилище, Гарри был поражен его величиной. Все сейфы вместе взятые, которые он посетил до этого, могли уместиться в половине сейфа Хранителя Азкабана.
Здесь были кучи золотых галеонов, на которые Гарри не обратил никакого внимания, стояли стеллажи с книгами, настолько древними, что казалось, они рассыплются от одного прикосновения, было множество драгоценностей, амулетов, оружия. Гарри как зачарованный смотрел на все это великолепие, не зная к чему подойти в первую очередь. На одном из стеллажей он заметил ножны, сверкавшие рубинами. О них ему говорил еще Годрик — это были ножны от меча Гриффиндора, принадлежавшего теперь Гарри. Недолго думая, Гарри завернул ножны в мантию невидимку, вытащенную из кармана, решив их забрать с собой. Подойдя к стеллажам с книгами, он увидел, что большинство из них относятся к магии стихий, защитной магии замков, основам магии. Некоторые книги были написаны Годриком и Салазаром. Решив, что их можно забрать позднее, Гарри покинул Хранилище.
Через полчаса Том и Гарри сидели в кабинете Крипгрухха уставшие после длительно путешествия на скоростных тележках.
— Здесь, — гоблин протянул каждому из них по внушительному фолианту, правда, тот, что предназначался для Гарри, был раза в четыре толще, — полный список имущества во всех ваших сейфах. Книги зачарованы так, что только владелец либо доверенное лицо может просматривать данные списки. Для остальных они будут просто пустыми. Их можно уменьшить заклинанием. Если вам что-то понадобиться из списка, просто приставьте палочку к нужному предмету и произнесите "advector", и я переправлю вам требуемую вещь.
Том и Гарри спрятали уменьшенные фолианты в карманы и попрощались с гоблином, предварительно поручив ему, доставить портрет Софи в замок Слизерина.
Выйдя из банка, дед с внуком направились в "Дырявый котел". До назначенной встречи с Сириусом оставался час, поэтому Том и Гарри решили перекусить, тем более Гарри был голоден, так как сегодня фактически не завтракал. Гарри предусмотрительно надвинул капюшон поглубже на лицо, чтобы не привлекать любопытных взглядов.
Заказав обед и по бутылочке сливочного пива, Гарри и Том, усевшись за самым дальним столиком бара, делились впечатлениями от увиденного и услышанного в банке.
Гарри наконец-то успокоился и смог расслабиться: он был готов до конца довериться деду. Наконец, у него появился родной человек, который никогда не предаст и не оставит. А Том в это время с уважением и гордостью смотрел на своего взрослого внука. По сути эти двое никогда не знавшие нормальной семьи сейчас нашли друг друга и были готовы драться со всем миром, лишь бы их, в конце концов, оставили в покое и дали возможность просто нормально жить.
После того, как им подали отбивные с картофелем, Гарри заметил, как в бар зашли два высоких блондина.
— Малфои. — Том сидел спиной к выходу из бара и поэтому не мог их видеть. — Интересно... Сов со списком учебников мы еще не получали. Зачем тогда здесь Драко? — Гарри пристально изучал лица Люциуса и Драко, заметив про себя, что к обычному презрительному выражению примешивалось что-то еще. Отчаяние? Обреченность? Особенно Малфой — младший не мог полностью скрыть свои чувства за привычной маской презрения. Осмотрев бар, Драко наткнулся на взгляд пронзительных зеленых глаз и вздрогнул. Эти глаза он мог узнать где угодно. Особенно сегодня, когда понял, что его единственная надежда заключена в юноше, который в данный момент пристально наблюдал за ним. Не обращая внимания на окрики отца, слизеринец направился к дальнему столику, за которым сидел Поттер с незнакомым Драко мужчиной.
— Здравствуй, Поттер! Позволишь присесть? — дождавшись утвердительного кивка Драко сел на стул с непередаваемым изяществом. Гарри усмехнулся, вспомнив уроки этикета с Годриком.
Окинув внимательным взглядом спутника Поттера, Драко спросил:
— Я могу поговорить с тобой... наедине? — Драко избегал называть Гарри по имени.
— Ты можешь смело говорить при моем ... друге. Его зовут Томас. — Мужчина слегка насмешливо посмотрел сначала на внука, потом на Малфоя, после чего кивнул, молчаливо приветствуя нежданного гостя. — Может твой отец присоединиться к нам? Мне кажется, он не понимает, почему его сын вдруг решил сесть к нам за стол. Впрочем, вот он и сам. Здравствуйте, мистер Малфой. — Гарри учтиво поприветствовал Малфоя старшего, склонив голову так, как обычно свидетельствовали друг другу свое почтение аристократы.
Люциус только поднятой бровью показал, что удивлен таким поведением юноши, которого всегда считал неотесанной деревенщиной.
— Присаживайтесь, мистер Малфой. — Гарри указал на стул напротив Драко. — Мой друг, мистер Томас, — представил Гарри своего спутника. — Хотите чего-нибудь выпить? — Малфой вынул из кармана шелковый платок с кружевами и брезгливо смахнул им несуществующие крошки с сидения, после чего сел сам с видом оскорбленного достоинства.
Том, видя выражение лица Люциуса, только хмыкнул, подавляя смешок, решив, что он пока помолчит и послушает, что же понадобилось Драко. Подумав пару мгновений, Риддл все-таки навесил над ними купол Отрицания, не позволяющий остальным посетителям видеть и слышать, что происходит внутри него. На всякий случай.
— Поттер... — начал Драко, манерно растягивая слова.
— Драко, может быть хватит играть в эти детские игры? Я же тебе говорил, что ты всегда можешь прийти ко мне и сказать "Вот моя рука" и я никогда не оттолкну тебя. — Драко в ответ только кивнул, кусая губы. Было видно, что принять решение и сказать это ему не позволяет гордость.
— Поттер... — снова начал он и поправился, — Гарри. Я... Вот моя рука! — с этими словами Драко протянул руку своему вечному, но теперь уже бывшему вечному врагу. Гарри с чувством пожал ее.
— Давай, выкладывай, что у тебя стряслось, друг, — подчеркнув последнее слово, заставившее Драко вздрогнуть, Гарри с остервенением начал резать уже остывшую отбивную. Том, сжалился над юношей и взмахом палочки разогрел мясо и картошку. Благодарно кивнув деду, Гарри опять посмотрел на бледное лицо младшего Малфоя. Старший сидел молча с невозмутимым выражением лица.
— Понимаешь, нас вчера вызывал к себе Вол... Темный Лорд, — быстрый взгляд, брошенный в сторону деда, и легкий ответный кивок с его стороны, ни Драко, смотревший себе на руки, ни Люциус, пристально смотревший на сына, не заметили. — Он хочет, чтобы я принял метку этим летом. Раньше он никогда не ... никогда не ставил метку, не достигшим семнадцати лет.
— Ну, может он еще передумает?— Гарри укоризненно посмотрел на деда, на что тот никак не отреагировал. "Я тебе еще задам, пень старый! Детей он клеймить вздумал!" — про себя чертыхался Гарри.
Драко печально покачал головой:
— Он никогда меня не отпустит, я знаю. — Гарри заметил про себя, что при этих словах чуть заметно начала подергиваться жилка под глазом у Малфоя — старшего. Мысленно прикинув, что на такое ярое желание у Волдеморта должны быть свои причины он спросил, обращаясь якобы к Драко, но при этом смотря на деда:
— Есть веская причина, кроме того, что твой отец служит ему?
— Есть. Я пророк, Гарри. Об этом подозревали еще до рождения. Дар начал проявляться очень рано, но полностью способности проявятся только в семнадцать лет, по крайней мере, так обычно бывает. Если ты знаешь, пророки очень редко появляются на земле, но если они рождаются, то обычно это случается во времена катаклизмов, войн, переворотов. Темный Лорд хочет подчинить меня себе полностью до совершеннолетия. Ведь даже если его не будет рядом, он сможет контролировать мои пророчества, чувствуя через метку, что я впадаю в транс. Если я скажу то, что может навредить ему...— Драко замолчал.
— Ты думаешь, что он тебя убьет в этом случае? — Гарри кинул укоризненный взгляд на деда, который явно забавлялся ситуацией.
— Да, — просто ответил Драко. — И ты моя единственная надежда. Перед вручением Кубка победителя Турнира трех волшебников, ты сказал, что есть третья сторона, и что она не поддерживает ни Темного Лорда, ни Дамблдора. Я долго думал над твоими словами, Гарри. Я хочу быть на твоей стороне. Почему-то мне кажется, что ты не там, где Дамблдор или Темный Лорд. Ты и есть — третья сила, ты сможешь повести за собой пол магической Британии. Я не хочу быть ни на стороне Дамблдора, ни на стороне Лорда, хотя его и поддерживает отец. И, — последнюю фразу Драко закончил почти шепотом. — Он сам этого не хочет.
"Умный мальчик", — одобрительно подумал Том. — "Вот и у Гарри будет надежный человек рядом, причем в тени".
Гарри, задумчиво крутил вилку в руках, и, словно прочитав мысли деда, сказал:
— Знаешь Драко. Теперь ты — мой друг. Отныне ты под моей защитой. Поверь, если ты не хочешь, у тебя не будет метки. Я сам этого не позволю, — Гарри бросил яростный взгляд в сторону деда, — предлагаю тебе в школе быть моим врагом на людях. Есть глаза, которые будут следить за нами, и человеку, которому они принадлежат, выгодно, чтобы мы враждовали
— Я так понял, что ты недолюбливаешь с некоторых пор нашего директора — Драко с интересом посмотрел на Гарри, тот кивнул. — Ты что-то узнал, что изменило твое мнение о нем. — Драко не спрашивал, он утверждал.
— Да, Драко, но тебе лучше пока не знать, что именно.
— Если хочешь, я принесу тебе Непреложный обет и поклянусь в верности. — Глаза Драко горели решимостью. Люциус при этих словах сына вздрогнул, но ничего не сказал. Он прекрасно знал, что последует за нарушением данного обета, но если его сын был согласен на него, лишь бы спастись от Темного Лорда, он не мог ему запретить.
— Я подумаю. Пока ты не узнал ничего важного, поэтому думаю, до школы все потерпит. — Драко в ответ кивнул.— Мистер Малфой, — Люциус вздрогнул, не ожидавший, что Поттер, хм... Гарри обратиться к нему. — Я думаю, что Вашему сыну отныне нечего бояться.
Люциус с сомнением посмотрел на юношу:
— Я бы не был так уверен, мистер Поттер. Вы не знаете, насколько Темный Лорд силен. Не хочу вас обидеть, но вы с ним вряд ли справитесь, просто потому, что он беспринципен и беспощаден, он может ударить в спину, — Люциус скривился. — Поймите, он пойдет на то, на что не решится никогда ни один маг в мире. Вам когда-нибудь приходилось убивать, мистер Поттер? — Гарри спокойно встретил холодный взгляд серых глаз. — Преднамеренно убивать? А ему — приходилось, и не единожды. Он не вызовет вас на поединок чести, нет, он просто убьет при первой же возможности.
— Ну, это мы еще посмотрим. — Гарри с ухмылкой посмотрел на деда, отчего тот закусил губу, стараясь не расхохотаться в голос. Еще бы, этот сорванец уже крутил им, как хотел, причем прекрасно это понимал. — Можно один вопрос?
Люциус только кивнул.
— Почему вы ему служите?
— Ваша мать защитила вас ценой своей жизни, я предпочел другой путь, по крайней мере, мой сын не остался сиротой.
— Это был ваш выбор, и вы имели на него право — Гарри прекрасно понял мотивы поступков старшего Малфоя, более того, отдал ему должное, не каждый смог бы попрать свою гордость, воспитываемую поколениями, и решиться запятнать свое имя ради спасения единственного сына. Люциус тоже отдал свою жизнь за жизнь сына, потому что то, как он существовал, и жизнью — то назвать было нельзя. И этот гордый человек был готов на все, чтобы не обрекать своего ребенка на служение монстру.
— С Драко ничего не случится, я даю вам слово.
— Я не хочу оставаться у Вас в долгу, мистер Поттер! Если Вам что-нибудь будет нужно, сообщите Драко или свяжитесь со мной любым удобным для Вас способом. Я всегда приду Вам на помощь.
— Хорошо. — Гарри подумал пару секунд и, обратившись к Тому, спросил:
— Когда ты хочешь провести ритуал?
— Завтра.
— Сделаешь ему портал? — Том в ответ кивнул и, вытащив галеон из кошелька, произнес заклинание "Портус", настроив портал на двенадцать часов завтрашнего дня.
— Вот. Сработает ровно в полдень. — С этими словами он протянул галеон ничего непонимающему Люциусу.
— Завтра, Мистер Малфой, Вы поможете мне с одним ритуалом. Ой, да не меняйтесь так в лице, ничего страшного. Будете просто свидетелем. Это очень важно. Мне нужен надежный человек. Вам я доверяю. Сам даже не знаю, почему. Вы же не хотите, чтобы с Вашим сыном что-то случилось, и согласитесь на мою маленькую просьбу о помощи? Кстати. Там, завтра, вы поймете, почему я так уверен, что смогу вытащить вашего сына из лап Темного Лорда. Обещаю, Вам там ничего не грозит.
Люциус поколебавшись пару мгновений, принял галеон из руки Тома.
— Я там буду. Я не люблю оставаться в долгу, мистер Поттер.
— Вы и не останетесь. Я хочу, чтобы вы стали моим другом, — склонив голову в учтивом поклоне, сказал Гарри.
Понимая, что "аудиенция" закончена, Драко и Люциус поднялись и раскланялись. Позже, уже дома, ни один, ни второй не могли вспомнить лица спутника Поттера.
Тем временем Том в ожидании встречи с Сириусом решил снять номер в "Дырявом котле", посчитав, что там они смогут поговорить, не привлекая ничьего внимания, особенно учитывая взрывной характер Сириуса.
Оставив Гарри дожидаться крестного, Том поднялся в номер и заранее наложил парочку заклинаний, не позволяющих их подслушать и подсмотреть.
В это время к юноше в баре приблизилась высокая фигура в плаще с капюшоном, из-под которого сверкнули знакомые синие глаза и такой родной голос крестного окликнул его:
— Гарри?
Глава 16 Дети и отцы
Сириус проснулся как обычно на рассвете. Привычку вставать с первыми лучами солнца он приобрел в последний год, когда у него на попечении оказался весьма своенравный домашний любимец. Клювокрыл, который до сих пор обитал в доме на площади Гриммо никого кроме Сириуса не подпускал, поэтому обязанности по уходу за милой зверушкой полностью легли на плечи Блэка. Если через 10 минут пернатому красавцу не уделить должного внимания, то он перебудит весь дом. Сириусу даже нравилось ухаживать за гиппогрифом, все-таки он не забыл, кому был обязан тем, что ему не пришлось целоваться с дементором.
Все обитатели дома еще спали, только старый эльф что-то бубнил в своей каморке рядом с кухней.
Проведав своего питомца, Сириус спустился в кухню и потребовал у Кричера кофе, который, несмотря на свое постоянно брюзжание, старый эльф прекрасно умел варить. В последнее время Сириус пристрастился к этому редкому в магическом мире напитку, несмотря на то, что никто из остальных обитателей особняка не разделял его любви к этой, как выражалась Молли, "горькой гадости".
Сжимая в руках кружку с горячим кофе, Сириус откинулся на спинку старого деревянного стула, вид которого не оставлял сомнений, что он служит не первому поколению Блеков. Подумать Сириусу было чем.
Во-первых, было необходимо срочно, сегодня же, посетить Министерство и получить у них назад свою палочку. То, что ее не сломали, он был уверен. Как никак он несколько лет проработал аврором и знал, что палочки сильных магов, а также палочки с редкими магическими составляющими подлежат конфискации, а не уничтожению. Они хранятся в одном из отделов Департамента Тайн. Магическая сущность таких палочек при их осознанном уничтожении могла выплеснуться неконтролируемой магией. К тому же, были случаи, когда палочки, со временем, находили своих новых владельцев, после смерти прежних, разумеется. Палочка Сириуса содержала в себе дыхание нунды, а, следовательно, точно была сохранена, в отличие от палочки того же Хагрида, которая изначально была довольно слабой, поэтому особой ценности не имела и была сломана.
К тому же было необходимо разобраться с восстановлением его в правах и снятием всех обвинений, а так же решить финансовые вопросы, как с министерством, так и с Гринготтсом. От компенсации Министерства Сириус отказываться не собирался. В конце концов, если даже ему деньги не понадобятся, у него есть кому их оставить. Сириус с теплотой подумал о своем крестнике. "Вот кому еще жить и жить, несмотря на все то, что через что прошел и через что еще предстоит пройти этому мальчику. Хотя какой мальчик, Гарри скоро исполниться 15, уже почти мужчина", — Сириус хмыкнул, вспомнив себя в этом возрасте. — "Скоро от девиц отбоя не будет".
Блек вздохнул. Он жутко скучал по крестнику. Некстати вспомнились вчерашние слова Артура и Молли и, главное, выражение их лиц, когда они говорили. Что-то было не так. И не так именно в отношениях Гарри и Дамблдора. Ведь не просто так Артур предупреждал Сириуса не торопить события с оформлением опекунства.
Тут неожиданная мысль заставила Сириуса вскинуть голову: а ведь он из-за своего заключения в Азкабан был автоматически лишен прав опекунства над маленьким Гарри. Тогда кто же им стал вместо него? В волшебном мире ребенок-маг, потерявший родителей, обязательно обретал магического опекуна, даже если его отправляли жить к родственникам — магглам, как это случилось с Гарри. Тогда сам собой напрашивается вопрос: кто стал опекуном мальчика после того, как Сириуса посадили в Азкабан? К тому же...Черт! Это уже ни в какие ворота! Кандидатов на роль опекуна было не так уж и много, учитывая, что до поступления Гарри в Хогвартс о его местонахождении знали вообще единицы. Сириус поставил кружку с недопитым кофе на стол и стал нервно прохаживаться по кухне. Артур и Молли точно не могли быть опекунами. Они бы ни за что в этом случае не отдали бы Гарри на воспитание этой ужасной семейке родственников Лили. Люпин — оборотень, поэтому отпадает сразу. Снейп? Сириус усмехнулся: тот скорее проглотит все свои зелья одним махом, включая яды, нежели согласится стать опекуном сына Джеймса Поттера! Кто тогда?
Дамблдор! Сириус резко остановился, невидящим взглядом уставившись в пространство. Значит только он. Больше некому. Почему тогда Гарри жил у маглов? Сириус со все силы ударим кулаком в стену — у мальчика могло быть нормальное детство, Дамблдору никто не посмел бы отказать, пожелай он оставить Гарри в волшебном мире. Опекуном Гарри Поттера является сильнейший светлый маг столетия ... и, как опекун, он имеет доступ к счетам Гарри. Вот и разгадка. Воистину, проще не бывает. А Сириус давно замечал меркантильность директора, хотя тот и тщательно скрывал свою нелицеприятную черту характера. Черт, что же здесь творилось те 12 лет, что он провел в Азкабане? Неужели Дамблдор так изменился или же он всегда был таким, просто они этого не замечали?
Что бы там ни говорил Снейп, Сириус умел мыслить логически и делать выводы. К сожалению, подтвердить или опровергнуть его догадки было некому. Блек чувствовал, что Артур больше не пойдет на такую откровенность, которую позволил себе вчера. Слишком он был напуган даже тем, что сделал вчера. Сириус не осуждал его и не хотел заставлять говорить. Все-таки у четы Уизли было за кого боятся.
Мысль Сириуса вернулась к главному предмету его постоянных размышлений в последнее время. Гарри. Его вчерашняя записка поставила бывшего узника в полный тупик. Настораживало в записке все. И странный способ доставки — откуда взялся у Гарри домовой эльф? И отсутствие подписи, хотя постскриптум намекал на метлу, которую подарил крестнику сам Сириус, и на его Патронуса, о котором знало ограниченное количество людей. А самое главное — место и время встречи. Как Гарри собрался выбраться из дома своих родственников, если, как знал Сириус из случайно обороненной как-то на собрании Ордена фразы директора, что за Гарри постоянно наблюдают? Почему случайной фразы? Сириус сам должен был настаивать на том, чтобы за Гарри следили день и ночь! Одни загадки. К тому же последней каплей стало превращение записки в пепел. Это очень сложные чары, неизвестные даже многим аврорам, а Сириус не успел проверить записку на подлинность.
Возможно, это была ловушка. Искусно подстроенная ловушка, где Сириус был приманкой, а Гарри тем зверем, который рано или поздно попадется на эту приманку и окажется в клетке. Сириус раздраженно передернул плечами. Он решил не говорить никому о встрече, боясь, что может подставить мальчика и подорвать его доверие, если все-таки записку направил Гарри. Подумав немного, Сириус решил оставить письмо с настроенным временным мини-порталом в своей комнате. Если через сутки он не появится дома, то портал сработает и доставит письмо Артуру или Молли. Да! Он так и сделает. Решив не терять время, Сириус поднялся в свою комнату, быстро нацарапал записку, в которой кратко изложил почему, куда и зачем он направляется. Запечатав письмо сургучом (старая привычка, вдолбленная матерью), и настроив конверт на срабатывание портала на полдень следующего дня, Сириус оделся в единственную имевшуюся у него приличную мантию и через камин направился в Министерство Магии, решив не светить украденную ранее у какого-то растяпы — колдуна палочку.
Атриум Министерства был многолюден, несмотря на довольно ранний час. Работники спешили по своим отделам и Департаментам, на ходу окликая знакомых и здороваясь друг с другом, обмениваясь новостями и сплетнями.
Сириус направился к стойке регистрации, где его хмуро поприветствовал молодой работник, явно старающийся сдержать зевоту. Протянув руку в привычном жесте, молодой человек спросил:
— Ваша палочка?
— У меня нет палочки. По-крайней мере пока. Я за ней и пришел.
— Ваше имя?
— Сириус Орион Блек!
Молодой волшебник так и остался стоять с открытым ртом. Еще бы! На расстоянии вытянутой руки от него стоял сам Сириус Блэк! Живая легенда, единственный волшебник, которому удалось сбежать из Азкабана, да еще и целых два года скрываться от авроров, которые сбились с ног, разыскивая его по всей Англии.
— Можно побыстрее? Я тороплюсь! — Сириус в данный момент мог бы поспорить с Люциусом Малфоем за звание самого высокомерного мага Великобритании. Навыками, привитыми в свое время матерью, Сириус успешно пользовался по мере необходимости. — Меня ждет Амалия Боунс, — врать Сириус тоже умел с блеском.
Юноша на автомате протянул Сириусу значок, на котором высветилось его имя и надпись "Департамент Магического правопорядка".
— Вам на лифте на второй уровень...
— Спасибо, я помню, — перебил юношу Блек и направился к лифту, стараясь не привлекать внимания. Это оказалось практически невозможно — многие работники знали его еще до того, как он угодил в Азкабан, а многие по тем портретам, которые украшали все общественные места те два года, что его упорно искали. Он слышал за спиной шепот:
— Это — Блек?
— Вы видели?
— Не может быть!
— Да точно вам говорю — это Сириус Блек, его портреты висели везде я его теперь где угодно узнаю!
— Он же убийца!
— Его оправдали!
— Ну, это еще ничего не значит!
Блеку хотелось заавадить каждого, кто шептался у него за спиной, но, скрипя зубами, он делал вид, что ничего не замечает и не слышит. Мысленно поблагодарив материнскую школу аристократической выдержки, Сириус направился в Департамент магического правопорядка, прямиком в кабинет Амалии Боунс. Во-первых, он хотел лично поблагодарить Амалию за быстрый созыв заседания Визенгамота на котором решилась его судьба, а во-вторых, хотелось как можно быстрее вернуть свою палочку — этот вопрос был исключительно в компетенции миссис Боунс.
Секретаря Амалии на рабочем месте не оказалось, поэтому Сириус решил войти без доклада. Амалия была на месте и просматривала свежую почту, попивая ароматный чай с земляникой. Подняв глаза и узнав вошедшего, Амалия не сдержала улыбки. Она всегда тепло относилась к Блеку, и никогда не верила в то, что он мог предать Поттеров, зная, какая крепкая дружба связывала Джеймса и Сириуса. Только вот раньше у нее не было никаких оснований и доказательств, для того чтобы провести над Блеком повторный суд и доказать его невиновность.
— Сириус! Как я рада тебя видеть! Честно говоря, не ожидала тебя так рано, — улыбка Амалии была абсолютно искренней, — садись, пожалуйста. Чаю?
— Нет, спасибо. С утра выпил кофе.
— Кофе? Странный выбор. Впрочем, давай к делу. Я еще вчера подготовила все оправдательные документы, так что тебе осталось расписаться вот здесь и здесь, — Амалия протянула Сириусу перо. — Я так же взяла на себя смелость разобраться со всем, касающимся выплаты тебе компенсации. Необходимые документы уже направлены в Гринготтс и вчера на твой счет должна была быть перечислена довольно крупная сумма. Это конечно не вернет тебе годы, проведенные в тюрьме... До сих пор ума не приложу, как тебе удалось оттуда сбежать? Я иногда бываю в Азкабане, — Амалия вздрогнула от воспоминаний, — даже часа бывает достаточно, чтобы неделю потом приходить в себя от ужаса. Там кажется, что сами стены стонут от боли.
— Амалия, давай не будем говорить об этом. К тому же чем меньше людей знают, как мне это удалось, тем меньше шансов кому-нибудь еще оттуда сбежать. А на самом деле, — Сириус рассеяно повертел в руках перо, — иногда казалось, что сам замок давал мне силы держаться. Хотя, наверное, это глупость.
Амалия задумчиво посмотрела на Сириуса.
— Может, ты не так уж далек от истины. Как-то давно, еще в школе, мне попалась книга о замках. Там упоминалось о том, что во времена Мерлина маги умели наделять свое жилье душой. Автор книги считал, что Хогвартс... и Азкабан именно такие замки, живые, если так можно выразиться, и наделенные разумом. К сожалению, сведения в книге были обрывочными и неполными, это все что мне удалось толкового из нее узнать. И если предположить, что в написанном есть некая доля истины ... — Амалия задумалась — Оба замка строили основатели. Возможно, Азкабан знал, что ты не виновен, и пытался хоть как-то тебе помочь.
Сириус с удивлением посмотрел на Боунс:
— Живые? Разум? Значит, мне не послышалось... — прошептал он.
— Что именно? — Амалия заинтересовалась его словами.
— Мне иногда казалось, что стены разговаривают со мной, говоря, что все еще будет иначе. — Сириус встряхнул головой, прогоняя наваждение.— Не хочу вспоминать.
Амалия понимающе кивнула, подумала пару секунд, вытащила из ящика стола разрешение на возврат палочки бывшему владельцу и протянула его Сириусу. Он посмотрел на Амалию, а потом на бумагу, лежащую перед ним, не решаясь дотронуться до нее.
— Четырнадцать лет... Четырнадцать лет я не брал ее в руки. — Помедлив минуту и вздохнув, Сириус все-таки взял разрешение в руки. — Боюсь, что она уже не будет служить мне так хорошо, как прежде.
Амалия понимающе кивнула:
— Так бывает. Ты сильно изменился, Сириус. Возможно, тебе понадобиться новая палочка. Хотя, пока не возьмешь в руки — не узнаешь. Зайди к Оливандеру, он в любом случае сможет тебе помочь.
— Возможно, придется. — Сириус с сожалением вздохнул, спрятал разрешение в карман мантии и встал. — Спасибо, Амалия. Мне пора. Надо зайти в Гринготтс. И у меня еще встреча.
Боунс кивнула и тепло улыбнулась Блеку.
— Ты заходи. Угощу тебя чашечкой ... кофе, поболтаем.
— Обязательно. — Сириус направился к двери, и у порога обернулся. — Ты одна из немногих, Амалия, кто еще не потерял человечность в этом Министерстве. — С этими словами Сириус покинул кабинет главы магического правопорядка и направился в Отдел тайн.
Спустившись на лифте на последний уровень, Сириус направился в хранилище конфискованных артефактов, которое находился в одном из самых дальних закоулков отдела тайн. Он уже собирался завернуть в последний коридор, ведущий к этому хранилищу, когда услышал тихие голоса, один из которых принадлежал директору школы.
Сириус резко остановился, благо говорившие были так увлечены спором, что не услышали его шагов. Может, виной всему были его размышления сегодня утром и неутешительные выводы, к которым он пришел, может, просто сработал "инстинкт мародера", но Сириус начал без малейшего зазрения совести подслушивать.
— Корнелиус! Я говорю тебе, мальчишка под наблюдением. Он у своих родственников — магглов, Сириус даже не заикнулся об опеке.
— Альбус. Я не хочу больше рисковать. Тебе не кажется, что после Турнира все пошло наперекосяк? А вполне, позволь заметить, законное требование Блэка вернуть опеку над Поттером — это дело двух — трех дней, не больше. И эту самую опеку ему передадут, будь уверен.
— Ты преувеличиваешь! Я тебя очень прошу, поговори со своими людьми в Отделе опекунства несовершеннолетних. Они наверняка смогут найти причину отказать Блеку. Поттер должен оставаться у маггловских родственников.
— Почему это так важно для тебя, Альбус?
— Корнелиус, я думаю, что ты достаточно изучил меня за эти годы, чтобы понять, я никогда и ничего не делаю просто так! Просто доверься. Все идет по плану.
— Опять в свои игры играешь, Альбус?! Я хочу понимать, что происходит!
— Корнелиус, я все расскажу тебе в свое время.
— Ну, хорошо.— Голос Фаджа был недовольным. — Мы проверили — пророчество на месте. Сегодня я выставлю охрану возле зала с пророчествами, как и обещал. Ты уверен, что Волдеморт придет за ним?
— Уверен. Ему нужно знать, как победить мальчишку. Он считает, что ключ именно в том пророчестве. — Сириус услышал смешок Дамблдора. — Он придет. Не сможет не прийти.
Повисла пауза и Сириус, услышав приближающиеся к нему шаги, испугался, что его присутствие обнаружат. Абсолютно бесшумно, как учили в Высшей Школе Авроров, он отступил в одну из ниш коридора, которая надежно скрывала его в своей тени. Через пару секунд мимо него прошли Министр Магии и Дамблдор, направляясь к лифтам. Дождавшись пока они уедут, Сириус перевел дух, только сейчас вспомнив, что нужно дышать и вышел из ниши. То, что он услышал, ему не просто не понравилось, а очень не понравилось. Дамблдор ведет какую-то свою игру, в которой и Гарри и Волдеморт всего лишь куклы. Вспомнив вчерашние слова Артура и анализируя подслушанный разговор, Сириус пришел к выводу, что опеку над Гарри получить ему будет практически невозможно, а, следовательно, надо искать иной путь. К тому же, то, что он услышал, говорило о том, что Дамблдор и Фадж прекрасно ладят друг с другом и обсуждают общие планы, в которых каждый имеет свою выгоду.
"А господин директор не так прост, как кажется! Почему Дамблдор так отзывается о Гарри? И почему он так против моего оформления опекунства? Не нравится мне все это. Ой, как не нравится". — С этими мыслями Сириус направился за палочкой.
Через час, после медленного и утомительного оформления всех бумаг и новой регистрации палочки, Сириус, наконец, вырвался из Отдела тайн и направился в Атриум Министерства, решив оттуда через каминную сеть направиться в Косой переулок.
В Атриуме его окликнули, скрипучий голос Аластора Грюма нельзя было не узнать.
— Сириус! — Грюм, клацая своей деревянной ногой, направился к остановившемуся возле одного из каминов Блеку. — Здравствуй! Тебя можно поздравить! Приходил оформить бумаги? Это хорошо. Палочку уже вернули? — Сириус молча кивал на все вопросы Грюма. Тем временем, тот продолжал. — Слушай, Блек, ты был хорошим аврором, может быть, вернешься в нашу команду? Таких авроров, какими были ты и Джеймс в свое время, осталось мало, — резкий голос Грюма рокотал под сводами главного зала Министерства, обращая внимание посетителей на аврора и его собеседника. — А сейчас, сам понимаешь, нам придется туго, если Поттер не врет и этот выродок опять возродился.
— Гарри не врет. Я видел его сразу после его возвращения, он не мог врать. Ему поверил Дамблдор, а почему мы тогда должны сомневаться в словах моего крестника?
— Ну, мало ли что ему могло показаться в этом лабиринте. — Грюм был настроен скептически.
— Аластор. Если мальчику поверил Дамблдор, у меня нет оснований не доверять его словам. — Сириус всегда недолюбливал Грюма за его излишнюю мнительность и жесткость, граничащую с жестокостью. Если верить слухам, то больше половины нынешнего контингента Азкабана обязаны своим сегодняшним положением именно Грюму и его команде.
— Ты подумай о моем предложении на счет аврората, парень. Мы будем рады тебя видеть. — Грюм просканировал своим глазом Сириуса и, скорее всего, заметил вторую палочку, но ничего не сказал, только криво усмехнулся своим перекошенным ртом.
— Аластор, я обещаю подумать. А теперь извини, у меня еще дела в Гринготтсе. — Коротко кивнув Грюму, Сириус бросил в камин кружаную муку и исчез в зеленом пламени камина, направляясь в Косой переулок.
Посетив в Гринготсе гоблина, управляющего делами Блеков, Сириус выяснил, что компенсация Министерства уже перечислена. Обсудив с гоблином дела, накопившиеся за четырнадцать лет отсутствия, что заняло немало времени, Сириус попросил помочь оформить завещание.
Когда Сириус вышел из банка, до назначенной встречи оставалось почти два часа, которые он решил провести с пользой, пройдясь по магазинам.
Первым делом он посетил магазин мадам Малкин, где купил кучу одежды и обуви на все случаи жизни. Договорившись, что мадам Малкин все покупки направит в особняк Блеков и, заплатив по счету, Сириус направился в магазин "Все для квиддича", решив присмотреть подарок на День рождения Гарри, который был не за горами. Увидев полный набор мячей и бит в красивом кованом сундуке, и решив, что это будет прекрасным подарком, Сириус, не задумываясь, оплатил покупку, также договорившись о доставке.
Посетив еще несколько магазинов, через два часа Сириус стоял перед входом в "Дырявый котел". Настороженно оглядев помещение, он увидел человека, сидящего за самым дальним столиком в черной мантии с капюшоном, скрывающим лицо. Подойдя к нему, Сириус тихо спросил:
— Гарри?
— Сириус! — Юноша практически повис на шее крестного. Он был очень рад его видеть, ведь после третьего испытания поговорить толком им так и не удалось.
Сириус крепко обнял крестника.
— Гарри, что случилось? Я места себе не находил с момента получения твоей записки. Почему ты попросил о встрече? И почему именно здесь? И как ты сумел выбраться из дома своих родственников? С тобой кто-то пришел? Ты же знаешь, как тебе опасно покидать дом Дурслей, — вопросы Сириуса выдавали его тревогу за жизнь мальчика.
— Сириус! Перестань! Здесь не опаснее, чем в Хогвартсе.
— Гарри, если Волдеморт узнает, что ты находишься на Косой аллее, он пришлет сюда отряд Пожирателей. А один я вряд ли смогу тебя защитить.
Гарри хмыкнул на замечания о Волдеморте и хитро улыбнулся:
— Ну, положим, что Волдеморт мне ничего не сделает.
— С чего ты это взял?
— Да с того, — Гарри неопределенно махнул рукой, уводя разговор в сторону. — В общем, я тебя попросил прийти, потому что хочу тебя кое с кем познакомить.
Глаза Сириуса подозрительно сузились.
— Гарри, докажи что это ты.
— В конце моего третьего курса мы с Гермионой спасли тебя на Клювокрыле, когда ты ожидал поцелуя дементора. После третьего тура Турнира трех волшебников мы встретились в кабинете директора, где я рассказал о возрождении Темного лорда. Потом ты бегал за мантией невидимкой к нам в башню...
— Все, верю-верю. Так с кем ты хочешь меня познакомить?
— Сириус, обещай мне, что сначала выслушаешь меня и его. И только потом начнешь швыряться заклинаниями.
— Так серьезно? Хочешь сказать, что я его знаю?
— Я бы так не сказал, — уклончиво ответил юноша, отводя взгляд. — Хотя, с другой стороны, ты о нем слышал.
Сириус с подозрением посмотрел на юношу.
— Что вас связывает?
— Крестный. Не здесь. Наберись терпения, а оно тебе поверь, понадобиться. Пойдем, этот разговор лучше продолжить без лишних ушей — Гарри встал и кивнул в сторону лестницы. — Он нас ждет — пока они шли к лестнице на второй этаж, Сириус поймал на себе не один любопытный взгляд. "Мерлин, они ведь и Гарри узнать могут". Хотя крестника это, казалось, вообще не волновало.
Подойдя к номеру и взявшись за ручку, Гарри еще раз попросил Сириуса не спешить с выводами и сначала выслушать все, что ему здесь скажут. Сириус согласно кивнул, и покрепче сжал палочку в кармане. Гарри толкнул дверь и вошел в номер, приглашая Сириуса следовать за собой. Только лишь переступив порог, Сириус огляделся, все-таки аврорские навыки остаются на всю жизнь, и заметил фигуру, стоящую напротив ярко освещенного окна. Лица разглядеть не удалось, про себя бывший узник отметил, что это был мужчина, довольно высокий. Он спокойно стоял, скрестив руки на груди, и не делал никаких попыток вытащить палочку.
— Де... хм... Том, будь добр, отойди от окна, а то тебя не видно.
— Том? — Риддл усмехнулся. — Ну, пусть пока будет так, — сказал он, выделив слово "пока". — Ты ему еще ничего не рассказал? — Гарри покачал головой. — Ну, ты даешь! Откачивать как будем?
Гарри пожал плечами и сел на диван.
— Сириус, сядь, пожалуйста. — Блек, не выпуская из вида Тома, подошел и сел рядом с юношей. Том хмыкнул, видя настороженность Блека, и сел напротив, демонстративно положив руки перед собой. Гарри осторожно дотронулся до руки Сириуса, привлекая его внимание. — Крестный, скажи, что ты знаешь о моей маме?
— А при чем тут она?
— Сириус, — Гарри вздохнул, — она очень даже при чем. Так что ты о ней знаешь?
— Она была талантливая ведьма, очень сильная, умная, красивая. Очень любила тебя...
Гарри перебил его:
— А что ты знаешь о ее родителях? Ты их видел когда-нибудь?
— Да, видел. Один раз. Они были на свадьбе твоих родителей.
— Тебе не показалось странным, что мама была совершенно на них не похожа?
Сириус удивленно посмотрел на крестника.
— Да, я обратил на это внимание и даже задал вопрос ее родителям, и мать Лили сказала, что она похожа на бабушку.
Гарри и Том переглянулись. Оба подумали об одном и том же, что Лили так и не узнала, по всей видимости, что она не родная дочь своих родителей. Сириус заметил их взгляды и насторожился:
— Что-то не так?
— Да, Сириус. Дело в том, что моя мама не была магглорожденной, она была чистокровной волшебницей. Ее удочерили в Америке Эвансы, когда она была еще совсем маленькой. А вскоре после удочерения, они переехали в Великобританию. — Сириус пытался что-то сказать, но Гарри жестом перебил его. — Мать Лили была чистокровной волшебницей, француженкой. А отец — англичанин, полукровка, очень талантливый маг. Один из сильнейших в наше время.
— Он жив?!
— Он перед тобой. — Гарри с нежностью и теплом посмотрел на деда, который ответил ему таким же взглядом. — Теперь разреши тебе представить — мой дед, Лорд Слизерин. — Том склонил голову, насмешливо смотря на изумленное лицо Блека. — Хотя в мире его знают несколько под другим именем. — Гарри выдержал паузу и продолжил, — Том Нарволо Риддл.
Сириус несколько секунд пытался понять, откуда ему знакомо это имя, и когда осознал, кто сидит перед ним, вскочил, прикрывая собой Гарри и выхватив палочку.
— Гарри! Это же Волдеморт! Он же ...
Гарри встал, положил руку крестному на плечо и искренне засмеялся:
— Сириус, тебе не кажется, что у Тома была не одна возможность убить меня, если бы ему хотелось? Поверь, он не сделает мне ничего плохого!
— Гарри, он просто запудрил тебе мозги, он убил твоих родителей — Сириус настойчиво пытался отпихнуть Гарри в сторону выхода, — Он использует тебя для каких-то своих целей, беги.
Том закатил глаза к потолку и устало покачал головой. Сириус воспользовался этим моментом, чтобы запустить в него невербальным заклятьем. Риддл еле успел соскочить на пол, когда красный шар заклинания врезался в стену в том месте, где только что была его голова, но палочки так и не вытащил. Судя по произведенным разрушениям, Сириус воспользовался одним из заклятий боевой магии.
— Сириус, прекрати! — Гарри пытался удержать крестного от новых атак, но тому удалось выпустить еще пару заклятий. Одно из них, режущее, пропороло руку Тома, отчего тот скривился от боли. Гарри в отчаянии оглядел комнату, и через секунду на голову Сириуса опустилась старая табуретка.
Блек рухнул как подкошенный, а обломки табуретки разлетелись по комнате. Гарри зашипел от боли, тряся рукой — одна из щепок вонзилась ему в ладонь. Том подскочил к внуку, осторожно извлек деревяшку и наложил повязку. После чего забинтовал и свою рану.
— Я его не убил? — Гарри испуганно смотрел на лежащего без движения крестного.
Том наклонился к Сириусу и усмехнулся:
— Жить будет, но приложил ты его изрядно. Ничего, сейчас залечим. Ферула! — голова Сириуса покрылась бинтами.
— У меня в джинсах... есть... зелья, — пропыхтел Гарри, пытаясь здоровой левой рукой залезть в правый карман джинсов. Утром он предусмотрительно взял с собой походную аптечку, предварительно ее уменьшив, — Там должно быть заживляющее и кровевосстанавливающее. Вот.— Гарри протянул тому несколько флаконов. — В зеленом флаконе успокаивающее. Думаю, оно ему сейчас необходимо.
Влив в бесчувственного Сириуса зелья, Гарри и Том переложили его на диван.
— Ты зачем его табуретом? Палочка тебе на что? Ты маг или маггл? — Том укоризненно посмотрел на внука.
Гарри пожал плечами:
— Растерялся. Может связать его? — он посмотрел на деда.
— Думаю, достаточно будет отобрать палочку. — Гарри согласно кивнул и вздохнул. Теперь то он понимал, что гриффиндорская смелость не всегда уместна, и зачастую выдержка и самообладание куда важнее. И сейчас, глядя на бесчувственного крестного, Гарри очень хотел, чтобы тот научился сначала взвешивать все "за" и "против", а только потом кидаться грудью на амбразуры.
— Энервейт! — Том нацелил палочку на Сириуса, открывшего глаза, и участливо спросил, — Как себя чувствуешь?
— Голова болит! — Сириус со злостью посмотрел на Тома. Переведя взгляд на Гарри, Сириус с ненавистью посмотрел на него. — Что вы от меня хотите? Кто вы? И где Гарри? Куда вы его дели? Что вы с ним сделали?
Гарри закатил глаза абсолютно так же, как ранее сделал его дед.
— Сириус! Я и есть Гарри, поверь, пожалуйста. И выслушай. Ты же обещал! — Сириус мрачно посмотрел на юношу. — Ты знаешь, что печати и подписи гоблинов невозможно подделать? — Сириус кивнул. Гарри молча протянул ему копию свитка с древом рода, на котором стояла печать с подписью гоблина, проводившего ритуал, подтверждающая подлинность документа. Сириус развернул его и впился в имена, находящиеся в самом конце. Через минуту он в шоке посмотрел сначала на Гарри потом на Тома.
— Но... но... Как это возможно?
— А вот это долгая история. — Том опустил свою палочку и сел в кресло, не сводя глаз с Сириуса. — Готов слушать? — Сириус кивнул, все еще не придя в себя оттого, что Гарри и Волдеморт оказывается родственники. — Буянить не будешь? — Риддл насмешливо смотрел на молодого мужчину, в полной растерянности сидевшего на диване. — Тогда вот вам, лорд Блэк, информация к размышлению. Только факты! Выводы делай сам.
Том начал длинный рассказ, изредка прерываемый и уточняемый Гарри. К концу рассказа Сириус уронил голову на руки и только качал головой. Рассказ Тома и Гарри подтверждал догадки Блека, после его собственных размышлений, подслушанного разговора и намеков Артура.
— Зачем ему это? Зачем Дамблдору все это?
— Сириус, ты считал меня злодеем, считал, что мне нужен весь мир у моих ног, верно? А на самом деле я просто пытался убрать из этого мира то зло, которое отняло у меня Софи и дочь. Ты знаешь, каково это знать, что та мразь, что убила твою любимую, ходит по земле? Жалеть о том, что не смог подержать на руках любимое и единственное дитя? — глаза Тома были наполнены болью. — А узнать, что направляемый рукой того человека, который убил твою жену, я сам пытался убить своего единственного внука? — Том, несмотря на всю свою выдержку, вскочил и стал нервно ходить по комнате. — У каждого своя цель. У меня — банальная месть. У Дамблдора — власть и деньги. Всего лишь. Все что ты знал до сегодняшнего дня является не тем, чем кажется. Вот так и получается, что нет черного и белого, — Том остановился напротив Сириуса и посмотрел прямо в глаза, — есть только серое и грязное. У каждого свои скелеты в шкафу. Свое грязное белье. Только кто-то очень тщательно его прячет, выдавая себя за светлого и чистого сердцем, а кто-то сражается под ярлыками, навешанными этим якобы чистым и светлым, совсем не за то, в чем его хотят обвинить.
Сириус, я действительно люблю Гарри, люблю своего единственного внука, хоть и обрел его несколько дней назад. Можешь мне поверить. Я глотку перегрызу любому, кто осмелится косо посмотреть в его сторону. У него сейчас только двое близких людей — ты и я. — На этих словах Гарри хмыкнул, но Том не среагировал. — Если не считать его друзей. Поэтому я хочу сделать тебе предложение. Я хочу предложить тебе войти в нашу семью. — Том сделал ударение на слове "нашу", а Сириус удивленно посмотрел на него. — Я хочу, чтобы ты усыновил Гарри, а я, — Том сделал эффектную паузу — усыновил тебя!
Гарри еле сдержал себя, чтобы не рассмеяться, видя лицо Сириуса. Представив себе на минутку, что кто-то узнает, как Волдеморт предлагает бывшему аврору, члену ордена Феникса стать его сыном, Гарри все-таки не выдержал и расхохотался, нарушив тем самым торжественность момента.
— Гарри! — укоризненный взгляд Тома развеселил юношу еще больше.
— Ой... ха-ха-ха... ой... не...могу... Как... представлю... ой...ха-ха-ха... как... Дамблдор... ха-ха-ха... узнает, что... ой... не могу... Сириус сын Волдеморта... ой не могу... — Гарри был уже не в силах говорить и просто рухнул на диван, держась за живот, заливаясь смехом.
Сириус оценил юмор ситуации и рассмеялся следом за крестником своим неподражаемым лающим смехом. Том растерянно переводил взгляд с внука на будущего сына, а в том, что он обретет сына, которого у него никогда не было, он даже не сомневался. Махнул рукой и сел в кресло, дожидаясь, пока у "молодежи" пройдет приступ необузданного веселья.
Первым пришел в себя Сириус. Он вытер набежавшие от смеха слезы и посмотрел на Тома.
— Как можно усыновить совершеннолетнего? Я не понимаю.
— Это не совсем усыновление, — Том посмотрел на Гарри, который уже в изнеможении молча лежал на диване. — Это ритуал введения в род. Ты станешь отцом и сыном одновременно. Не Гарри станет Блеком, а ты скорее станешь Риддлом. Ну, что? Согласен?
Сириус прикусил губу, размышляя над словами Тома. Посмотрел на Гарри, который настороженно смотрел на него, ожидая ответа, перевел взгляд на Тома и молча кивнул.
— Я хочу защитить Гарри от Дамблдора. Я не позволю сломать ему жизнь! — помолчав, Сириус добавил, — Кто бы мог подумать, пару часов назад я был готов защищать его от тебя. — Он запустил руку в волосы, взъерошил их и неопределенно добавил: — Судьба...
Том хмыкнул, теперь ситуация начала забавлять и его. Мало того, что у него был внук, который имел просто непревзойденный талант влипать в неприятности, так теперь еще будет и сын с сомнительным прошлым и весьма неуравновешенным гриффиндорским характером.
— Во что я ввязываюсь? — пробормотал он тихо, но Сириус и Гарри его услышали. Переглянувшись, все трое рассмеялись.
— Дед, слушай, а где я теперь жить буду? К Сириусу я не хочу — у него там Орден Феникса собирается, — Сириус вздрогнул: "Откуда он знает?" — у Дурслей мне тоже нет резона оставаться. А у тебя в замке полно Пожирателей. Боюсь, они не поймут, что Гарри Поттер делает в замке Волдеморта.
— Будешь жить у меня в замке, и это не обсуждается. Я тебе там комнату приготовил, помнишь? К тому же в ту часть замка, где живу я, никто не может войти без риска быть испепеленным на месте. А на счет Дурслей и слежки за тобой... Я сам наложу иллюзию на дом, и будет казаться, что ты там живешь. Ну и появляться иногда, чтобы выходить на улицу. Но для этого можно использовать портал. Завтра я тебя заберу от них рано утром. Объясню им все.
— Я с вами! — улыбочка Сириуса не обещала ничего хорошего — И это тоже не обсуждается. У меня есть что сказать его родственничкам!
— Но-но! У меня только-только наладились с ними отношения, а ты хочешь их испортить! — Гарри шутливо погрозил Сириусу кулаком. И серьезно добавил, — Дамблдор поил их зельем ненависти, поэтому они так ко мне относились. Они не виноваты, Сириус.
— Ладно. Не буду я их трогать. Когда вы хотите провести ритуал?
— Завтра! — Гарри вдруг вскинул на Тома испуганные глаза. — Люпин!
— Что Люпин?! — Сириус непонимающе уставился на Гарри.
— Нам нужен Люпин!
— Зачем? — Сириус перевел взгляд на Тома, тот тоже был растерян.
— Я об этом не подумал. Сириус, ты можешь найти Люпина? Сегодня же? Это очень важно!
— Сириус, — Гарри серьезно посмотрел на крестного, — Ремус ведь единственный, кому ты можешь доверять безоговорочно? — дождавшись утвердительного кивка, Гарри продолжил. — Тебе нужен свидетель ритуала. Поэтому его нужно найти до завтра.
— Это не проблема, я знаю, где он сейчас. Он на задании Дамблдора. — Сириус усмехнулся. — Я связывался с ним вчера с помощью сквозного зеркала после известия о своем оправдании. Он хотел сегодня объявиться в особняке Блеков.
Гарри и Том переглянулись.
— Если Ремус не объявится до завтра, то придется что-то придумать. — Гарри задумчиво потер висок.
— Думаю, я все-таки найду его. Завтра Люпин придет со мной. Обещаю. Я все ему объясню.
— Только не говори про деда всю правду, а то Люпин может не понять.
— И чары не забудь наложить, — посоветовал Том, а Гарри добавил:
— Угу. И на следящие проверь. У Дурслей их было полно понавешано. В доме Блеков, скорее всего, тоже.
— Откуда ты...
— Да я же сам их и снимал! — Гарри прикусил язык.
— И тебя не засекло Министерство?
Гарри помотал головой, кляня себя за болтливость. Если Тома он уговорил подождать с расспросами, то Сириус так просто не отстанет.
— И что я еще не знаю? — Сириус внимательно посмотрел сначала на Гарри, а потом на Тома.
— Боюсь тебя огорчить, — Том кинул взгляд на пытающегося слиться с диваном Гарри, — этого и я не знаю. Он до сих пор что-то скрывает от меня.
Гарри стукнул кулаком по дивану, на котором сидел.
— Дед, ты обещал! После ритуала я все расскажу! Все! Обещаю! А сейчас, — Гарри кинул взгляд на наручные часы и изменился в лице. — Мне домой пора! Надо еще с тетей Петунией поговорить. Дед, не забудь портал — она же маггла. — Том кивнул, задумчиво смотря на внука понимая, что тот ловко ушел от темы. — Сделай мне, пожалуйста, портал до Тисовой улицы.
Том хмыкнул:
— А то ты сам не можешь!
— А вот оно мне надо светить мою палочку, которую сразу засекут в Министерстве? Сам знаешь, в доме Дурслей я поставил блокирующий щит на весь дом. Здесь же этого нет.
— А если я наложил заклятье на комнату? — глаза Тома смеялись.
— Ты бы предупредил, — отрезал Гарри и продолжил, — Завтра утром жду вас двоих. Советую аппарировать прямо в гостиную — Фигг следит за нашим домом, как коршун!
— Вещи не забудь собрать! — Том посмотрел на внука с нежностью, и, не утерпев, притянул его к себе, крепко обняв. — Будь осторожен.
— Это ты мне говоришь? — Гарри хмыкнул. — Вся моя жизнь только и состоит из осторожностей.
Том поднял с пола щепку от сломанной табуретки и, превратив в портал, протянул Гарри. Юноша обнял Сириуса, кивнул с улыбкой Тому и, взяв портал, исчез.
Тетя Петуния вздрогнула при появлении посреди гостиной племянника:
— Напугал! Тебе тут письмо — Гарри настороженно взял в руки обычный маггловский конверт, но сразу улыбнулся, узнав почерк, которым был выведен адрес и его имя. Это было письмо от Гермионы.
Глава 17 Немного о доверии, родовой магии и истинных пророчествах
Взлетев по лестнице в свою комнату, Гарри в нетерпении открыл письмо.
"Дорогой Гарри!
Отсылаю тебе письмо обычной почтой, в надежде на то, что ее не будут проверять твои наблюдатели, так как сову засечь легко.
Я отпустила Риту Скитер, но прежде взяла с нее магическую клятву, что она будет работать на нас. В настоящее время она собирает какую-то информацию о Волдеморте. Ежедневно присылает мне отчеты. Мы с Ритой встречались с мистером Лавгудом. Он согласился печатать статьи, которые она будет писать.
Рон совершенно обленился и не отвечает на мои письма. Прислал только одну коротенькую записочку, в которой сообщил, что меня и его скоро заберут в какой-то дом в целях безопасности. Он слышал случайно обороненную фразу родителей о каком-то штабе Ордена. Если Рон правильно понял, то штаб находится где-то в Лондоне.
Кстати, возможно и тебя заберут туда же на остаток каникул, ведь Штаб должен быть хорошо защищен от Пожирателей.
Гермиона
P.S. Надеюсь ты уже сделал домашнее задание?"
Гарри опустил письмо с коротким смешком, вызванным последней фразой Гермионы. Она как всегда была в своем репертуаре. Книги и домашнее задание. Что еще может ее волновать? Хотя между строк Гарри понял, что она тщательно подбирала слова и старалась обойти скользкую тему, которую он сам затронул в конце учебного года. Гермиона в раздумьях, видимо сама пока не поняла, что ей нужно.
Гарри встряхнул головой, отгоняя мысли, и потянулся, но тут же вспомнил про ножны, висевшие у него за спиной и надежно укрытые от посторонних глаз мантией-невидимкой. Гарри скинул ножны на кровать и достал меч из сундука. Вложив меч в ножны, Гарри залюбовался прекрасной работой древнего мастера. В этот момент послышался голос тети Петунии:
— Гарри, спускайся! Ужин на столе!
— Иду! — Гарри положил меч в сундук и спустился в кухню.
Вернон и Дадли уже сидели за столом. Дядя приветливо поприветствовал Гарри, который плюхнулся на свой стул. Перед Гарри тут же появилась тарелка с жареной рыбой и нежной картошкой.
Тетя Петуния с тревогой смотрела на усталое лицо племянника:
— Тяжелый день? — Гарри в ответ кивнул, не отрываясь от рыбы. Прожевав, он посмотрел на тетю:
— Вы не могли бы мне помочь? Только если волшебство и путешествие волшебным способом не причинит Вам неудобств.
Петуния и Вернон переглянулись.
— В чем нужна моя помощь?
— Если нужен я, то я готов, — вот уж от дяди Гарри точно не ожидал предложения о помощи.
— Нет, спасибо за предложение, дядя. Мне нужна тетя Петуния. Дело в том... — Гарри помедлил, обдумывая, как объяснить, для чего ему нужно присутствие тети завтра в замке деда, — завтра мы хотели провести обряд, в котором мне необходим свидетель. Причем неважно маг или маггл. Лучше, если это будет кто-то из близких мне людей. Мне бы хотелось, чтобы это были Вы.
— А в чем заключается обряд?
— Я и мой дед хотим ввести в семью моего крестного как моего отца.
Тетя и дядя вытаращили на него глаза. Тетя опомнилась первая:
— Твой дед? В семью? У тебя есть дед? Но я думала, что у Джеймса родители умерли?
Гарри замотал головой:
— Это отец мамы. Настоящий отец.
— Что? — глаза Петунии могли поспорить со своим размером даже с глазами Добби, — он жив?
— Жив. И он хочет забрать меня к себе. Завтра утром он и Сириус придут за мной. К тому же они хотят с вами познакомиться.
Вернон поперхнулся.
— Они нам ничего... хм... не сделают? — Вернон с тревогой посмотрел на юношу.
— Нет, — Гарри усмехнулся, — вы же не виноваты в том, что происходило все эти годы, — и, помолчав, добавил. — Кому как не им знать, что такое манипулирование людьми.
Петуния пристально посмотрела на юношу.
— Почему дед раньше не мог забрать тебя? Сириус был в вашем этом Абз...Акзакане, он не мог тебя забрать, это понятно. Так почему же тогда не мог твой дед?
— Азкабане, — поправил тетю Гарри и горько усмехнулся. — А он считается убийцей моих родителей. Вы про него слышали, тетя. Дамблдор наверняка Вам написал про него. Его знают как Волдеморта. И он не знал, что Лили его дочь, а я его внук.
Тетя в ужасе прикрыла рот рукой, сдерживая крик.
— Но как же так? И ты веришь ему? Он же убьет тебя! Я тебя никуда не пущу! Вернон, скажи ему! — тетя схватилась за сердце.
— Тетя! — Гарри повысил голос. — Это долгая история, давайте пойдем в гостиную. Я все вам расскажу. Дадли, и тебе тоже, если хочешь. — Брат кивнул.
Следующие два часа Гарри рассказывал истинную историю Лили, Тома Риддла, Дамблдора и свою. Умолчав, правда, про Азкабан и свой "второй" шанс на эту жизнь.
Под конец рассказа Петуния уже не могла спокойно сидеть, и пила капли, заботливо принесенные ей Винки.
— А теперь я хочу попросить Вас, тетя Петуния, стать моим свидетелем при ритуале вхождения в род моего крестного. Вам надо отправиться со мной в замок деда, вечером Вас доставят домой. Ритуал мы хотим провести завтра. Вы согласитесь? — Гарри смотрел на тетю, но ее мысли были о другом.
— Как он мог? Как он мог так поступить с Лили? С тобой? С Томом? Этот старик считает себя властителем мира?
— Он не знает, что Волдеморт мой дед.
Тетя стукнула кулаком по дивану.
— Мне бы добраться до этого старикашки, я бы ему всю бороду выщипала! Сволочь! Ублюдок! Гад!
Вернон, Дадли и Гарри с изумлением смотрели на тетю, которая никогда в жизни не ругалась, тем более такими словами.
— Тетя, поверьте, мой дедуля хочет сделать с ним кое-что пострашнее, чем простое выщипывание бороды. — Гарри было смешно. — Вы мне не ответили. Вы согласны завтра отправиться со мной?
Вернон молчал, понимая, что решение должно быть за его женой.
— О да! Я пойду с тобой! Я буду рада тебе помочь! Чтоб он подавился потом, когда узнает!
У Гарри камень с души свалился, когда тетя дала свое согласие, но он посчитал своим долгом предупредить:
— Там будут волшебники, магия, и перемещаться мы будем волшебным способом. Не боитесь?
Тетя махнула рукой:
— Если уж у меня работают два эльфа, ты снял с нас заклятие, защитил дом заклятиями, то не думаю, что все это будет страшнее.
— Вообще-то обряд сам по себе должен быть довольно... хм... необычным. Но если вы согласны... Дядя? — Гарри посмотрел на Вернона.
— Гарри, если мы хоть как-то можем тебе помочь, и Петти согласна, я возражать не буду. А с ней ничего не сделают?
Гарри усмехнулся:
— Нет. Я сам не позволю.
— Тогда решено! — тетя решительно поднялась. — Пора спать! Завтра у нас тяжелый день с Гарри. Мальчики, справитесь один день без меня? Винки вас накормит. А все остальное может подождать! Во сколько прибудет твой дед и крестный?
— Утром. В девять.
Тетя кивнула.
— А теперь спать! Ты и так сегодня устал!
Гарри поднялся и направился на выход из гостиной. У двери он обернулся:
— Спасибо, тетя. Вы очень мне поможете.
— Гарри, это лишь малое, что я могу сделать для тебя за все эти годы.
Гарри кивнул, улыбаясь, и направился в свою комнату.
Закрыв за собой дверь своей комнаты, он направился в душ, смыл накопившуюся за день усталость и запрыгнул в кровать. Закинув руки за голову, он какое-то время лежал, обдумывая сегодняшний день. Потом его мысли перескочили на завтрашний день и на сам ритуал. И тут он подумал, что сам ритуал ему как таковой неизвестен, поэтому он решил посмотреть описание ритуала в Цитриль. Поленившись встать, он призвал ее к себе заклинанием. Раскрыв книгу, Гарри попросил показать ему описание ритуала, но книга осталась девственно чистой. В полном непонимании перелистывая страницы, Гарри чертыхнулся.
— Цитриль! Перестань. Мне нужна информация! — на страницах появилась фраза: "Если тебе нужна информация, ищи ее, где хочешь! А меня оставь там, где взял! Зачем нужна Цитриль? Только чтобы что-то узнать. А как не нужна, так можно и на шкафы зашвыривать! Вот и ищи сам, где хочешь! Не буду я тебе ничего показывать!"
— Цитриль! — Гарри был рассержен. — Мне необходимо понять, что завтра будет и как будет! Я же не знаю ничего про этот ритуал!
"А меня это не касается! У дедули своего спроси. Он предложил этот ритуал, вот пусть и рассказывает! Семейка пополнится еще одним идиотом!"
— Цитриль! — Гарри угрожающе зарычал и направил на нее свою палочку. — Спалю!
"Только попробуй! Как в Хогвартсе будешь эссе писать по зельям?"
— Напишу! И без тебя напишу! Ты гадкая книженция! Да я тебя...! Да я не знаю, что я с тобой сделаю! Опять на шкаф захотела? Я тебя не возьму завтра в замок! — Гарри уже хотел закинуть Цитриль на шкаф.
"Какой такой замок?"
— Замок Слизерина! Ты...! Негодная, глупая копилка многовекового маразма! Куча макулатуры! Вредная бумажная сплетница! Думаю у деда приличная библиотека. И без тебя обойдусь!
"Замок Слизерина!? Что ж ты молчал? Я там тысячу лет не была! А на "глупую книженцию" могу обидеться! Я гениальное творение гениальных волшебников! И вообще, я сама вся из себя такая..."
— Ритуал! Ты сборник отходов книжной лавки! — Гарри прорычал, скрипя зубами.
"Ну что ты так кипятишься? Ну, будет тебе ритуал! Вот смотри! Разорался тут!"
Гарри закатил глаза к потолку.
— Невыносимая книга! Ты Годрика с Салазаром тоже так мучила?
Вопрос остался без ответа, так как на страницах появилось описание ритуала введения в род, и Гарри углубился в чтение. По мере прочтения, глаза Гарри увеличивались в размере. Ритуал был не простым. Не в волшебных формулах, а в самой магии принятия в род. Входящий в род должен был принят Магией рода, которая могла воспротивиться и не принять его, а в худшем случае даже убить. Гарри откинулся на подушку, в задумчивости закусив губу. Оказывается, Магия рода Тома и Гарри могла не принять Сириуса. Но с другой стороны, Риддлы и Блеки были темными волшебниками (по крайней мере, в современном понимании магии), а у Сириуса были чистые намерения. Обряд должен был пройти нормально. Просто не могло быть по-другому. Буркнув Цитриль "Спасибо!", Гарри через пару минут уже спал.
Сириус появился в особняке Блеков и сразу направился в свою комнату, чтобы уничтожить письмо-портал для Артура Уизли и переодеться. Приняв душ, он направился в комнату Ремуса, в надежде, что тот уже вернулся.
— Поздравляю, Бродяга! — Сириус сразу же очутился в дружеских объятиях Ремуса, который счастливо улыбался. Сириус ответил на крепкое объятие друга и приложил палец к губам. Вытащив палочку, он проверил комнату друга на подслушивающие заклинания, и нахмурился, обнаружив сразу три. Заблокировав все, он накинул на комнату заглушающие чары и запер комнату так, чтобы только он или Ремус смогли ее открыть. — Что-то случилось? На тебе лица нет! И что у тебя за повязка на голове? С кем успел подраться? Ты прямо как крестник, вечно во что-нибудь вляпываешься!
Сириус покачал головой.
— Если я тебе расскажу с кем, ты не поверишь! Вообще-то меня Гарри по голове табуретом приложил. — Сириус хмыкнул, когда увидел, как вытягивается от удивления лицо друга.
— Где ты его видел? Ты был у его родственников?
— Лунатик, я видел Гарри. Сегодня. И не у его родственников. Мы встречались на Косой аллее в "Дырявом котле". Он просил вчера о встрече, я не мог отказать. К тому же я был в Министерстве, забрал палочку и зашел в Гринготс, решить свои финансовые дела.
— Ему же нельзя выходить из дома! Это опасно! Пожиратели и Волдеморт ищут его и убьют при первой же возможности! — Ремус взволнованно ходил по комнате. — Как ты мог так безответственно поступить?
— Ремус, сядь! И выслушай меня! Гарри ничего не угрожало!
— А Волдеморт? Он же спит и видит, как убить мальчика! — Ремус схватил Сириуса за грудки и потряс его.
— Отцепись! — Сириус оторвал руки Ремуса и насильно усадил в кресло. — Выслушай меня! Во-первых, Гарри был не один. А во-вторых, враг не там, где мы привыкли думать. А в-третьих, если ты успокоишься, я тебе все расскажу.
— С кем был Гарри? — Ремус смотрел на Сириуса. — А это точно был он?
Сириус кивнул:
— Я проверил. С кем он был... Это нелегко рассказать. В общем, он был со своим дедом.
— С кем, с кем? Сириус! Родители Джеймса умерли, Лили тоже. Ты ничего не путаешь?
— Лили была приемной дочерью Эвансов. Ее настоящая фамилия... Ремус, ты только держи себя в руках, хорошо? Я сам с трудом во все это поверил, но доказательства были неопровержимые. В общем... — Сириус тянул, предвидя реакцию друга. Взъерошил волосы и, посмотрев на Ремуса, выдал: — Она по рождению Риддл.
— И что? — Ремус в непонимании смотрел на друга. До него явно не доходило. Сириус прикусил губу, сдерживая улыбку, и решил объяснить доступнее:
— На самом деле Лили зовут Николь Софи Риддл, ее отец — Том Нарволо Риддл. А мать — французская аристократка, волшебница.
Ремус в шоке смотрел на Сириуса.
— Ты хочешь сказать... что Гарри внук Волдеморта?
Сириус кивнул. Ремус уронил голову на руки и только качал головой, в неверии. Через минуту он поднял абсолютно сумасшедшие глаза на Сириуса:
— Ты сегодня встречался с Гарри и Волдемортом? Ты с ума сошел! Это точно был не Гарри.
Сириус опустился на корточки перед сидящим другом:
— Это был он. И у Гарри были неопровержимые доказательства их родства.
Следующие два часа Сириус рассказывал то, что ему рассказали Том и Гарри. Рассказал о родословном древе, которое ему показал Гарри. А также, рассказал о ритуале, в котором была необходима его, Ремуса, помощь. Ремус был в шоке. Он не ожидал, что Дамблдор такой хитрый, изворотливый, беспринципный интриган.
— И мы все ему верили... — Ремус только кусал губы. — Он убил Джеймса и Лили! Убил, чтобы засунуть Гарри к магглам, которые мучили его, сами не понимая, почему они это делают! Сириус! Я лучше сяду в Азкабан, но я убью этого старикашку!
— Если бы все было так просто, то Том, — Ремус отметил про себя, что Сириус зовет будущего отца по имени, — уже отправил бы Дамблдора на тот свет. Гарри не хотел объяснять, но сказал, что сейчас это бесполезно. Том тоже не понял его. У Гарри вообще очень много тайн. Он ни с кем пока не хочет делиться ими. Сказал, что расскажет только после ритуала. Кстати, Лунатик, ты отправишься со мной завтра? Ты ведь пока...
Но Ремус перебил Блека:
— Конечно, отправлюсь! Разве тебя одного куда-нибудь отпустишь? Кстати, в какой замок вы отправитесь? — Ремус с интересом смотрел на Сириуса.
— В замок Слизерина.
— Всегда мечтал посмотреть замок Слизерина! — глаза Ремуса смеялись.
— Знаешь, я думал ты воспримешь это куда более... хм... бурно! — Сириус с благодарностью посмотрел на друга. — Спасибо! Гарри будет рад тебя видеть. Он и настаивал на том, чтобы моим свидетелем был ты.
— Я тоже соскучился по мальчику. Все-таки это невероятная история. Кто бы мог подумать, что Волдеморт может оказаться таким нежно любящим дедушкой? А что касается моей реакции, то иногда даже в том, что ты оборотень есть свои преимущества... Я своим звериным инстинктам доверяю, а любой зверь всегда учует страх... Я не мог понять, что так могло напугать нашего профессора ...
— Все нормально, главное, что теперь мы все знаем.
Сириус усмехнулся, он и сам с трудом мог поверить в это, но перед его глазами стояла сцена прощания Тома и Гарри в номере "Дырявого котла". Их нежное и крепкое объятие, неподдельное волнение деда за внука. Это невозможно было бы сыграть. И Гарри. Он действительно выглядел счастливым, и было видно, что он доверяет деду и любит его.
— Они... Они счастливы, что нашли друг друга. И поверь мне, Том, цитирую дословно, "в клочья разорвет любого, кто приблизиться к Гарри с плохими намерениями".
— Ну, если ты в этом уверен, то тогда зачем мне сомневаться? Кстати, как все прошло в Министерстве?
Остаток ночи Сириус и Ремус провели за бутылкой старого вина из коллекции папаши Сириуса в разговорах и обсуждении сложившейся ситуации.
Вечер в поместье Малфоев, как всегда походил за семейным ужином. Люциус и Драко рассказали Нарциссе о встрече с Гарри Поттером. Нарцисса, несмотря на то что в девичестве носила фамилию Блек, была женщиной мудрой и уравновешенной, к тому же безумно любящей своего единственного сына, она прекрасно понимала, что в данной ситуации союз с Поттером — самое лучшее, что они могли сделать. Сейчас она была счастлива, понимая, что если Драко и Гарри подружатся, то ее сыну ничего не будет угрожать. Этот вечер в поместье Малфоев, казалось бы, ничем не отличался от множества других семейных вечеров. Однако за внешним спокойствием невольно проскальзывало волнение всех членов семьи.
Люциус знал, что за все в этой жизни надо платить, но пока что не мог понять, что же с него потребовал Гарри. Проведение какого-то ритуала? Вероятность того, что ритуал будет черно-магический, была мала, зная Поттера. Но в то же время Люциус никак не мог вспомнить лица спутника Поттера, что не могло его не настораживать. Драко тоже не смог описать его, что говорило о том, что этот спутник наложил на них какое-то заклятие. Ладно, завтра Люциус надеялся получить ответы на некоторые вопросы. Из задумчивости его вывел странно-монотонный голос сына:
— Союз Огня, Воздуха, Воды и Земли остановит Великого, когда Воздух и Вода пожмут руки, а Огонь и Земля откроют сердца. И Великий встретит Отверженного. И Отверженный победит, когда за его спиной будут добровольно стоять все Стихии. — Драко замолчал и стряхнул с себя оцепенение.
— Началось! — прошептал Люциус и посмотрел сначала на сына, а потом на плачущую Нарциссу. — Дар просыпается. Но почему так рано?
— А что я сказал, пап? — Люциус повторил. — Ну и про кого это? — Все трое переглянулись в полном недоумении.
— Я не знаю, — Малфой-старший покачал головой, — но надо обязательно это записать. И вот что! Сын, ты отправишься завтра со мной. Там будет Поттер, возможно ему стоит знать это пророчество. К тому же, рядом с ним, ты будешь в безопасности. — Драко кивнул.
— Будьте осторожны! — Нарцисса умоляюще смотрела на мужа. — Я так боюсь за вас. Думаешь, Поттер сможет защитить нашего сына? Он же сам еще ребенок.
Люциус в задумчивости смотрел на огонь в камине:
— Думаю, что он единственный, кто сможет это сделать. Жаль, что Драко и Гарри смогли найти общий язык только сейчас.
— Пап, я думаю, что я отправлюсь с тобой завтра и поговорю с Гарри еще раз. Если это мое пророчество каким-то образом касается его, он поймет это. А то что я ему сразу о нем расскажу, докажет ему, что я полностью и безоговорочно ему доверяю. Поттер всегда мне казался человеком, который держит свое слово. И если он сказал, что поможет, он это сделает.
Люциус кивнул:
— Решено, завтра ты отправляешься вместе со мной!
Утром Добби разбудил Гарри и сообщил, что все вещи уже собраны и ему осталось только уменьшить их, чтобы взять с собой.
— Гарри Поттер оставит нас в доме Дурслей? — глаза Добби наполнились слезами от скорого расставания с обожаемым хозяином.
— Ты хочешь быть со мной? — Добби кивнул, отчего его ушки-лопухи смешно качнулись. — А Винки?
— Винки нравится быть здесь. Она хочет остаться с хозяйкой Петунией.
— Хорошо, Добби. Я позову тебя, как только смогу. А Винки, если хочет, пусть остается здесь. Думаю, тете Петунии хватит помощи от нее одной.
Добби заулыбался от счастья, что его хозяин заберет с собой, и исчез с легким хлопком.
Приняв душ и одевшись, Гарри вошел в кухню, где застал тетю Петунию в строгом костюме, готовую к выходу. Гарри сел на свое место и перед ним сразу же появилась тарелка ароматной овсянки. Винки ее умела варить просто бесподобно. Тетя Петуния явно нервничала.
— Тетя! Все будет хорошо! Вы познакомитесь с моим дедом и моим будущим отцом. Посмотрите, как живут волшебники.
Тетя нервно кивнула, пытаясь совладать с охватившим ее волнением. Чашка с чаем в ее руках заметно подрагивала. В этот момент в гостиной раздалось два характерных хлопка аппарации. Тетя вздрогнула и чашка выскользнула из ее рук, разбившись о блестевший чистотой кафельный пол кухни. Гарри усмехнулся и вытащил палочку:
— Репаро! — осколки подпрыгнули и влетели целой чашкой в руки тети. Та от изумления чуть не выронила ее во второй раз. Появившаяся из ниоткуда Винки, убрала чайную лужу и бесшумно исчезла.
— Кажется, твои гости прибыли. — Тетя поднялась и, пытаясь скрыть волнение, направилась в гостиную. Гарри направился за ней.
Войдя в гостиную, Петуния увидела двух мужчин, вольготно расположившихся на диване и что-то тихо обсуждающих.
— Доброе утро, господа!
Том и Сириус моментально вскочили на ноги и галантно поклонились Петунии, по очереди приложившись поцелуем к ее руке.
— Миссис Дурсль, — Том был сама любезность. Если бы его увидели в этот момент его Пожиратели, то они бы точно добровольно побежали в Азкабан, чтобы только не видеть такого Лорда. — Рад Вас видеть. Надеюсь, мы не причинили Вам неудобства, появившись в Вашей гостиной столь бесцеремонно?
Петуния, слегка обалдевшая от такого приветствия, быстро взяла себя в руки, и с улыбкой пришибленного крокодила защебетала:
— Что вы, что вы! Я рада видеть дедушку моего племянника и его крестного отца у себя в гостях.
— А Ваш муж и сын? — Том с улыбкой смотрел на Гарри, чья лохматая голова высунулась из-за двери.
— О! Они еще спят, сегодня воскресенье и им не нужно никуда торопиться. — Тетя сама не ожидала от себя столь витиеватых оборотов речи.
— Может, хватит взаимных расшаркиваний? — Гарри уже не выдержал этого затянувшегося обмена любезностями.
— Внук! Ты меня огорчаешь, ты же будущий Лорд! Как можно... — но Гарри перебил Тома, в одну секунду преобразившись так, что челюсти всех троих взрослых попадали на пол.
Перед ними стоял молодой аристократ, с гордой осанкой, твердым взглядом и изысканными манерами:
— Позвольте Вам напомнить, Лорд Слизерин, что я в настоящее время являюсь Лордом Поттером, Гриффиндор и Хаффлпафф, а, следовательно, Ваше замечание на счет будущего Лорда несколько неуместно. — Глаза Гарри озорно блеснули, когда он повернулся к тете. — Моя Леди, разрешите представить Вам. Лорд Слизерин, лорд Ровенкло, Томас Нарволо Риддл, мой дед. Прошу любить и жаловать. Лорд Сириус Орион Блек, мой крестный и будущий отец. Прошу также любить и жаловать.
Трое взрослых с удивлением смотрели на Гарри вмиг ставшего надменным аристократом. Хотя через секунду перед ними стоял уже просто Гарри, заливающийся смехом при виде трех вытянутых от изумления лиц.
— Ну, ты даешь! — Сириус присоединился к Гарри, задорно рассмеявшись. — Где ты научился этому? — На долю секунды в глазах юноши промелькнула глубоко загнанная боль, но Сириус ее все же заметил. Видя, что юноша не желает говорить, он спросил, — Это тоже относится к той тайне, которую ты обещал открыть после ритуала? — Юноша в ответ кивнул, но его непроницаемое выражение лица дало понять о том, что сейчас разговаривать об этом не будет.
— Ну, может быть, отправимся в замок? Гарри ты отправляешь со мной, Петуния с Сириусом, — Том решил сменить тему. Гарри кивнул и подошел к деду. Петуния оперлась на руку, любезно протянутую ей Сириусом. Гарри не успел и слова сказать, как почувствовал знакомый рывок в районе пупка. "Вот дед зараза, хоть бы предупредил, что перемещаемся" — подумал Гарри. Как же он ненавидел порталы.
Гарри не удержался и плюхнулся на колени, про себя пообещав деду устроить пару подлянок в таком же духе. Сириус только хмыкнул, он галантно поддерживал под руку Петунию, которая была слегка не в себе. Еще бы: первый раз перемещаться с помощью портала, да еще так.
Поднявшись на ноги, Гарри резко повернулся в сторону деда и уже открыл рот, намереваясь высказать ему все то, что он думает по поводу его методов использования порталов, но слова так и застряли в горле.
Перед ним раскинулась небольшая зеленая долина, со всех сторон окруженная невысокими холмами, покрытыми смешанным лесом, долину пересекала быстрая речка. И посреди этого заповедного уголка стоял самый прекрасный замок, какой только можно было представить. Сложенный из светлого, почти белого, камня, он был легок и изящен. Его башенки, переходы и галереи напоминали кружево, сотканное искусной мастерицей. Солнце играло на остроконечных шпилях, венчавших башни, и отражалось в огромных окнах. Замок словно был пронизан светом и теплом.
— Нравится?
Гарри только кивнул. Он помнил, как впервые сентябрьским вечером увидел Хогвартс, но сейчас ощущения были во много раз сильнее. Хогвартс вызывал трепет и восторг, поражал своей монументальностью, даже немного давил своим величием. Замок Слизерина, в отличие от Школы магии и волшебства, не доминировал, а дополнял природу. Он придавал завершенность, являлся последним штрихом на этой удивительной картине, созданной самой природой.
— Прошу вас чувствовать себя как дома. Замок Слизерин будет рад приветствовать своих гостей! — высокопарно объявил Том.
— Опять выпендриваешься? — Гарри с усмешкой посмотрел на деда.
— Ну, все. Пороть тебя некому! — Том нарочито сердито посмотрел на внука, хотя в глазах танцевали бесенята. — Вот отцу тебя на руки передам! Пусть воспитывает. Ремнем!
— Угу, — хмыкнул Гарри, и лукаво добавил. — Пусть сначала догонит! — Отпрыгнув от деда, Гарри галопом помчался к замку, смеясь от восторга. Он никогда не ощущал себя таким... свободным! О! Гарри решил для себя, что ему пора поразмять копыта, тем более Черный единорог никогда не ступал по земле.
Сириус смотрел вслед убегающему к главным воротам крестнику, и теплое чувство безграничного счастья затопило ему грудь, заставив сердце биться сильнее. Не выдержав наполнившего его восторга, он извинился перед Петунией, и, превратившись в собаку, понесся следом за Гарри. Нагнав его на половине пути к воротам, он повалил его на землю, заливаясь оглушительным лаем. Смех Гарри перекрывал лай его крестного.
Гарри лежал на траве, раскинув руки, и ошалевшим от счастья взглядом смотрел в небо. Сириус с визгом носился вокруг Гарри, выражая этим свой восторг. В какой-то момент Гарри изловчился и притянул к себе крестного, крепко обняв за мохнатую шею. Пес замер в руках Гарри и осторожно лизнул мальчика в лицо. В какой-то момент их глаза встретились, и вот на земле уже сидели два бывших узника Азкабана, наслаждаясь свободой и близостью родного человека рядом.
— Как же здесь хорошо! — счастливо вздохнул Гарри. — Ровена была гением, выбрав такое место, чтобы построить замок.
Сириус сначала в изумлении посмотрел на юношу, а потом вспомнил древо, которое видел вчера:
— Ах, да. Она же была женой Слизерина. — Гарри кивнул. — А она разве не была светлой волшебницей?
Гарри с какой-то жалостью посмотрел на Сириуса и сказал:
— Видно мне придется промывать мозги не только Тому, но и тебе. О сын темного семейства! Нет темной и светлой магии, есть только хорошие и плохие люди, которые пользуются магией во благо другим или против них.
— Как это нет темной магии? А запрещенные заклятия? — Сириус с интересом смотрел на сына.
— А ничего, что я должен был использовать Аваду против Волдеморта? Я должен был применить темное непростительное проклятие, чтобы избавить от злого темного мага тысячи волшебников, то есть совершить хорошее доброе дело. Тебе не кажется, что что-то не вяжется? Сириус, пойми. Магию нужно изучать всю. Нельзя ее делить. Магия просто есть.
Сириус изумленно слушал Гарри:
— Откуда ты все это знаешь?
— Я расскажу. Дай мне время, Сириус. — Гарри посмотрел на крестного. Тот задохнулся от печали в глазах юноши. Не выдержав, он порывисто обнял сына. Том, наблюдавший с Петунией за ними со стороны, не слышал разговора, но понял, что Гарри опять затронул тему своих тайн. Решив поторопить их, он крикнул:
— Так и будете сидеть на земле? Замок изнутри еще интереснее!
Сириус и Гарри переглянулись и, синхронно вскочив на ноги, направились к главным воротам.
Двор замка блистал чистотой и ухоженной зеленью. Красиво подстриженные кусты перед входом в замок, образовывали лабиринт, в котором легко можно было бы заблудиться. И если бы кусты не были подстрижены так низко, то Гарри мог бы сравнить их с лабиринтом третьего тура Турнира Трех Волшебников.
Войдя в замок, Гарри задохнулся от восторга! Внутри замок был роскошно и с тонким вкусом отделан. Лестницы с чугунными коваными перилами, стрельчатые окна, дававшие на удивление много света, стены, драпированные старинными гобеленами ручной работы. Все было в гармонии и не давило своей роскошью, а лишь подчеркивало хороший вкус хозяев. Как только четверка вошла в главные двери замка, перед ними возникли четыре домовика в парадных ливреях синего цвета с серебряным позументом. Домовики низко поклонились, и один из них обратился к волшебникам и Петунии:
— Добро пожаловать в замок Слизерина, господа! Юный господин, — домовик смотрел на Гарри, — Вам приготовлена комната с видом на реку. Лорд Слизерин посчитал ее лучшей в замке.
Гарри с благодарностью посмотрел на деда.
— Вам, Лорд Блек, приготовлена комната рядом с комнатой Вашего крестного сына. — Сириус, в свою очередь, глазами поблагодарил Тома за такое внимание.
— Леди, прошу Вас пройти в Малую гостиную, — третий домовик поклонился Петунии и жестом показал следовать за ним. Петуния, уже привыкшая к домовикам, спокойно направилась за этим важным эльфом.
Первый домовик посмотрел на Гарри и еще раз поклонился:
— Лорд Слизерин назначил меня Вашим личным эльфом, юный господин.
— Зови меня просто Гарри, — юноше не нравилась вся эта помпезность. Домовик кинул взгляд на Тома и тот коротким кивком подтвердил просьбу Гарри, посчитав, что так Гарри будет удобнее.
Гарри и Сириус направились в отведенные им комнаты.
Комната Гарри была большая, светлая, отделанная в нежно кремовых тонах, с большой кроватью и рабочим столом. В шкафу возле кровати Гарри обнаружил множество маггловской одежды, а также красивые и дорогие мантии, различных цветов и оттенков. Дверь в углу комнаты вела в шикарную ванную комнату, с большой ванной, напоминавшую плавательный бассейн.
Гарри подошел к окну, из которого открывался потрясающий вид на долину и реку, вдалеке был виден лес. Юноша умиротворенно вздохнул и достал из кармана уменьшенный сундук со своими вещами. Увеличив сундук, он хотел уже начать раскладывать вещи, когда рядом с ним возник эльф и с поклоном предложил Гарри принять ванную, сказав, что дед будет его ждать через час в большом зале.
— Для ритуала вы должны быть чистыми телом и душой. Одежду, в которую вы должны переодеться, вы найдете в своей ванной. Также Вам необходимо просмотреть этот свиток. — Эльф протянул юноше пергамент. — Лорд Слизерин просил вас ознакомиться с его содержанием до того, как вы спуститесь вниз.
— Как тебя зовут? — Гарри взял пергамент и посмотрел на домовика, который уже принялся разбирать его сундук.
— Торри, сэр Гарри.
— Просто Гарри. Торри, а я могу позвать сюда еще одного домовика, он очень хотел бы служить мне здесь. Я не хочу тебя обидеть, но вы могли бы служить мне вместе.
— Сэр может поступать, как считает нужным, Вам достаточно только его позвать, — Торри торжественно поклонился юноше.
— Добби! — перед Гарри тут же материализовался Добби, в своем невообразимом костюме и разных носках.
— Добби прибыл, сэр Гарри Поттер, сэр! — домовик захлебывался от восторга и кинулся к юноше обнимать его колени. Торри покачал головой и позвал еще одного домовика, который повел Добби к другим эльфам замка.
— Добби будет вашим вторым личным домовиком, сэр Гарри. — Торри поклонился и занялся вещами Гарри, направившегося в ванную комнату.
Приняв ванну, Гарри нашел на небольшом диване белую мантию, расшитую золотыми рунами, белые хлопковые брюки, простую белую рубашку и нижнее белье. Обуви не было. Пожав плечами, Гарри быстро высушил волосы заклинанием и облачился в представленную ему одежду.
Торри уже ждал юношу, сундук был убран. Цитриль лежала на столе, а меч Гриффиндора висел на стене в изголовье кровати.
— Я бы не хотел, чтобы меч и эту книгу видел кто-нибудь до поры до времени. Можно их куда-нибудь спрятать?
Торри щелкнул пальцами, и в стене открылась просторная ниша, в которую влетели книга и меч.
— Этот тайник можете открывать только Вы, даже Лорды не смогут открыть его без Вашего разрешения. Пароль установите сами.
— Спасибо, Торри. Меня уже ждут? — Торри кивнул. — Веди.
Спустившись в Малую гостиную, Гарри застал Петунию и двух мужчин мирно пьющих чай с булочками, которые, судя по аромату, разносившемуся по комнате, были безумно вкусными.
Сама комната была отделана в бирюзовых тонах, стены были отделаны тканью нежно-бирюзового цвета, мебель была инкрустирована серебром и бирюзой, и обита шелковой тканью в тон стенам. На окнах висели гардины, светло-серого цвета, отливавшие серебром. Большой камин, выше человеческого роста, ласково приветствовал юношу всполохами огня. Мысленно Гарри потянулся к нему и почувствовал ответ родной стихии. Комната была по-домашнему уютной. Гарри подумал, что здесь было бы приятно собираться вечерами всей семьей.
Мужчины были одеты также как и Гарри, в белые одежды и были босиком.
— А где Люциус и Ремус?
— Должны прибыть с минуты на минуту. — Том подошел к юноше и взял его за плечи.
— О, Гарри! — тетя Петуния с восхищением смотрела на юношу. — Ты выглядишь потрясающе!
— Ты настоящий Лорд Гриффиндора! — Том с гордостью смотрел на внука.
Гарри сейчас волновали куда более насущные проблемы.
— Люциус получил портал, а Ремус? — Гарри смотрел на Тома, который незамедлительно ответил:
— Я направил ему сегодня портал с совой. Они прибудут в том же месте перед замком, где появились мы. Домовики встретят их и проводят сюда.
В этот момент в гостиную зашел домовик, который торжественно провозгласил:
— Лорд Малфой с сыном!
Мужчины изумленно переглянулись.
— Он прибыл с Драко? Что-то случилось? — Гарри помрачнел. В гостиную вошли Люциус и Драко, который явно нервничал, покусывал губы.
Том радушно поприветствовал прибывших на правах хозяина дома и представил своих гостей. Люциус надменно поклонился всем присутствующим, и удивил Гарри тем, что, поклонившись Петунии, галантно поцеловал ее руку. Том хмыкнул.
Гарри подошел к Драко и потянул его в сторону от взрослых.
— Драко, что-то случилось? Ты же не должен был сегодня быть здесь.
Драко кивнул и прямо посмотрел в глаза Гарри:
— Мой дар начал просыпаться, Гарри. Вчера вечером я выдал первое пророчество. Я думаю, оно как-то связано с тобой. — Гарри переменился в лице.
— Ты его помнишь? — Драко молча протянул ему кусок пергамента. Гарри прочитал строчки пророчества, написанные аккуратным почерком Люциуса.
"Союз Огня, Воздуха, Воды и Земли остановит Великого, когда Воздух и Вода пожмут руки, а Огонь и Земля откроют сердца. И Великий встретит Отверженного. И Отверженный победит, когда за его спиной будут добровольно стоять все Стихии."
— Вот черт! — Гарри выругался достаточно громко, чтобы его услышали все присутствующие в комнате. Он так задумался, что пропустил момент, когда в комнате появился Ремус Люпин.
— Тебе это о чем-то говорит? — Драко с тревогой смотрел на одноклассника. Тот кивнул.
— Дед, а все пророчества сразу появляются в Отделе тайн, после того как будут произнесены? — Люциус и Драко в шоке уставились на старшего мужчину. У Гарри Поттера есть дед?
— Да. А что-то случилось?
— Вот, прочитай. — Гарри протянул ему пергамент с пророчеством. Том и Сириус, стоявший рядом с ним, впились в строчки пророчества.
Том непонимающе поднял взгляд на Гарри:
— Ничего не понимаю. О ком это?
— Ну, я думаю, что Отверженный — это ты. Великий — это Дамблдор. А вот Стихии... Это... — Гарри замолчал. Про одну стихию он понял. Огонь, это был он сам. А вот остальные три были для него загадкой.
— Ты знаешь? — Том внимательно смотрел на внука, ожидая его реакции.
— Про одну, могу догадываться, — уклончиво ответил тот, — а про остальные даже не знаю. Честное слово! — добавил Гарри, видя, что дед скептически на него смотрит.
— И про какую ты догадываешься? — Сириус, прищурив глаза, смотрел на Гарри.
— Отвечу, когда пойму про остальные три! — отрезал Гарри. — Ремус! — Гарри только что увидел друга своего отца и влетел в его раскрытые объятия.
— Здравствуй, Гарри! Я так рад тебя видеть. — Ремус отстранился от юноши и с теплом посмотрел на него.
Гарри изучающим взглядом окинул изможденное лицо Ремуса и спросил совершенно невпопад:
— А когда у нас полнолуние? — Ремус смущенно отвел глаза.
— Через пять дней.
— Здорово! У тебя есть Ликантропное зелье? — оборотень непонимающе посмотрел на юношу, который радовался приближающемуся личному кошмару Ремуса.
— Снейп обещал сварить.
— Ерунда, я сам его тебе сварю. Готов на эксперимент? — шепнул он ему в ухо. — Я попробую тебя навсегда вылечить!
Ремус в шоке уставился на Гарри.
— Но от этого нет лекарства, Гарри!
— Если о нем не помнят, это не значит, что его нет! — Гарри ободряюще подмигнул опешившему Люпину и подошел к Люциусу.
— Лорд Малфой, очень рад вас видеть. Разрешите представить Вам моего деда. Лорд Слизерин, Лорд Ровенкло. Правда, вы его знаете под другим именем. — Гарри задорно подмигнул ухмыляющемуся Тому. Люциус, изумленно, посмотрел на мужчину перед ним. А Гарри тем временем продолжил: — Том Нарволо Риддл, Лорд Волдеморт. Упс! Кажется, я перестарался! — Малфой-старший посмотрел в глаза своему господину и абсолютно беззвучно свалился ему же под ноги без сознания.
Драко в шоке переводил взгляд с упавшего без чувств отца на Тома и Гарри. Гарри ситуация явно забавляла, впрочем как и Тома.
— Торри! Коньяку! — через пару секунд возле Гарри появился домовик. Пока домовик приводил в чувство Люциуса, Гарри подошел к Драко.
— Ты шокирован?
— Конечно... Но чтобы твоим дедом был сам Волдеморт! — Том хмыкнул, услышав это замечание юного Малфоя.
— Не все в этом мире такое, как кажется, молодой человек. — Том подмигнул Драко и направил палочку на Люциуса. — Энервейт! Все в порядке? — Люциус кивнул, безумными глазами смотря на своего господина. — Руку, Люциус! — Том прикоснулся палочкой к уродливой метке на левом предплечье Малфоя-старшего и произнес заклинание на парселтанге. Люциуса скрутило от боли, но через пару секунд она прошла. Кинув взгляд на свою руку, Малфой-старший не смог сдержать своего изумления. Метки больше не было.
— Поздравляю, Лорд Малфой! — Гарри задорно подмигнул Люциусу. — Вы первый, кто был избавлен от метки грозного Лорда! Добро пожаловать на свободу!
— Уймись, мальчишка, — рыкнул в его сторону Том, на что увидел только язык внука.
— Мой Лллооорд! — Люциус был в шоке и попытался склониться перед Томом, на что был сразу получен категорический приказ:
— Встань Люциус. С этого дня ты не мой слуга, ты в некотором роде тоже член семьи. Буду рад видеть тебя вместе с Нарциссой в нашем доме. А теперь до ритуала у нас есть некоторое время, я, пожалуй, введу тебя в курс дела, пока остальные, — Том посмотрел на Ремуса и Петунию, — переодеваются.
Домовики проводили Петунию и Ремуса в гостевые комнаты, где они переоделись в такие же мантии, как и у Гарри, только черные. А Драко и Люциус, успевший переодеться в принесенную домовиками ритуальную мантию, слушали настоящую историю Мальчика-который-выжил, после чего сразу же принесли Тому непреложный обет, обязуясь хранить в тайне полученную информацию.
Еще через пятнадцать минут все вновь собрались в Малой гостиной.
— Пора! — Том посмотрел на своих гостей и родных.
Два домовика торжественно распахнули двери перед всеми присутствующими, и повели их в одну из башен замка. В гостиной остался только Драко.
Спустившись в подвал башни, они очутились в круглом зале без окон, с горевшими факелами на стенах. В центре зала был изображен круг, вдоль границ которого, были расставлены горящие свечи. В самом центре круга стояла большая каменная чаша. По ее краям в кольцах, вделанных в чашу, находились три каменных кинжала, с зелеными камнями, вставленными в их рукояти. Из центра круга выходили три светящихся золотым светом луча, на концы которых встали Том, Сириус и Гарри. За их спинами разместились свидетели. Ремус — за спиной Сириуса, Люциус — за спиной Тома, и Петуния — за спиной Гарри. Петуния явно нервничала.
Том и Гарри переглянулись и начали вместе читать слова ритуала:
— В семью принимаем отца и сына, кровью рода и магией рода! Станет он сыном одному и отцом другому. Да примет Магия рода Слизерин-Ровенкло рожденного в роде Блеков в род свой и магию свою, как члена рода сего, по согласию членов рода!
Чаша, засветившаяся золотистым светом при первых словах ритуала, светилась все сильнее и сильнее. При последних словах из чаши вылетели золотистые лучи и, опоясав каждого из стоящих в кругу, вернулись в чашу.
Сириус продолжил:
— Вхожу в род Слизерин-Ровенкло и принимаю Магию рода! Вхожу как отец для сына своего и сын для отца своего! Да примет меня Магия и подтвердит клятву мою!
Новые золотистые лучи вылетели из чаши и, опоясав каждого из членов создаваемой семьи, по очереди вновь вернулись в чашу.
Сириус, Том и Гарри подошли к чаше и, взяв кинжалы, надрезали ладони над чашей, давая крови стечь в нее. Когда крови каждого набралось достаточно, Том, как старший продолжил читать слова обряда:
— Кровь сына и внука принимаю! — кровь в чаше засветилась призрачным голубым светом.
— Кровь отца и сына принимаю! — Сириус смотрел в волнении на чашу, если сейчас свет будет красным, то Магия рода его не примет. Но кровь вновь засветилась голубым светом, и Сириус счастливо вздохнул.
— Кровь деда и отца принимаю! — подхватил Гарри. Кровь после его слов засияла ослепительно-голубым светом и закипела в чаше.
Отступив от чаши, Том, Сириус и Гарри легли на пол, головой в центр круга, закрыв глаза. Свет, бьющий из чаши, вылетел высоким сияющим фонтаном и, разделившись на три сверкающие сферы, обрушился на лежащих возле подножия чаши мужчин, входя в них в районе сердца.
Гарри пытался скорчиться от разрывавшей его изнутри боли, но он не мог пошевелиться, только крик сорвался с его губ, до хрипоты срывая голосовые связки. В следующее мгновение ему показалось, что его сознание словно раздвоилось. Свидетели видели, как из груди каждого из лежащих в круге мужчин вытянулась светящаяся нить, и, не разрывая контакта с телом, соединилась с двумя такими же в один большой сверкающий алмазными искрами шар. Он чувствовал, как он находится и в своем сознании и одновременно в сознании Сириуса и Тома. Через несколько секунд алмазный шар вновь распался на три нити, которые вернулись в тела лежащих на каменном полу мужчин.
Понемногу они начали приходить в себя.
Гарри хотел позвать деда, но у него не было сил даже говорить, и он только сумел сказать мысленно: "Дед!" и вдруг в своей голове услышал "Да, Гарри!" и второй голос Сириуса "Гарри! Я вас слышу!". Юноша изумленно открыл глаза и с трудом приподнялся на локтях. Все тело ломило от боли.
Он встретился взглядом с Сириусом и мысленно обратился к нему: "Сириус? Ты меня слышишь?" Глаза Сириуса распахнулись в изумлении, он прекрасно слышал Гарри. "Прекрасно! Теперь между нами ментальная связь" — голос Тома прекрасно слышали его сын и внук.
В этот момент Люциус кивнул Петунии и Ремусу. Втроем они подошли к чаше и, взяв кинжалы в руки, надрезали ладони. Протянув руки над чашей и позволив крови капать в нее, они хором произнесли:
— Свидетельствуем о вхождении в Род! Свидетельствуем о принятии в Род! Свидетельствуем!
Голубая мерцающая жидкость в чаше на мгновение окрасилась в красный и засияла белым цветом. Магия подтверждала свершившийся ритуал.
Еще через пять минут, Том, Гарри и Сириус с помощью Люциуса и Ремуса поднялись на ноги и покинули зал.
Глава 18 Старые тайны и новые клятвы.
Гарри, закинув руки за голову, лежал на мягкой траве и смотрел в небо. Во рту торчала сорванная травинка, которую он задумчиво жевал. Юноша расположился на берегу реки, рядом с ним валялись мантия и раскрытая Цитриль. Тихий плеск воды, дуновение теплого летнего ветерка, синее небо над головой и ни души вокруг. Это именно то, что в данный момент требовалось Гарри Поттеру.
Последняя неделя была настолько насыщена событиями, что казалось, будто он прожил заново не семь дней, а как минимум полгода. События следовали одно за другим с такой скоростью, что за все это время у него не было возможности просто сесть и обдумать происходящее. Гарри казалось, что Азкабан был в его жизни не какие-то семь дней назад, а очень давно, что это вообще был лишь один из кошмаров, которые частенько ему снились раньше. Еще восемь дней назад он слушал последние наставления Годрика, а сегодня он сбежал из замка своего деда на рассвете, чтобы побыть одному и подумать. Этим он и занимался последние часа два. И думы его были не из приятных.
Гарри всегда мечтал иметь семью. И вот теперь, когда это желание исполнилось, и с момента появления этой самой семьи прошло менее суток, Гарри, к своему изумлению, понял, что он иногда не прочь побыть в одиночестве, а излишняя забота и внимание новоявленных родственников могут и раздражать. Вчера ему удалось уйти от разговора с Сириусом и Томом, хотя теперь уже с отцом и дедом, но сегодня "допроса с пристрастием" со стороны старшего поколения ему не избежать. Эти двое уже проявили лояльность, терпение и уважение, умерив свое любопытство, дав Гарри время подготовиться к трудному разговору и собраться с мыслями, так что еще одну отсрочку он не получит. Малфои, те хоть и сгорали от нетерпения узнать историю Мальчика-Который-Выжил и выяснить, как того угораздило оказаться в наследниках у Темного Лорда, но с вопросами к Гарри не приставали, сказывалось все-таки воспитание, но даже им не всегда удавалось сдерживаться и не бросать на юношу любопытные взгляды. Ну а от БЛИЗКИХ родственников такого поведения ждать не приходилось. Хотя родственнички у него оказались еще те.
Сначала отличился Сириус. Он взялся доставить Петунию на Тисовую улицу и то ли от усталости после обряда, то ли по невнимательности, то ли шутки ради, настроил портал не на гостиную дома Дурслей, а на одну из пустынных аллей парка в Литтл-Уингинг, ту самую, где встречались Гарри и Том. Их появление из ниоткуда прошло незамеченным, и все было бы в порядке, если бы не Дадли. А точнее, если бы не девушка Дадли. Младший Дурсль не нашел лучшего времени и места, чем эта аллея и эта минута, чтобы проявить себя настоящим мачо и пытаться поцеловать девушку. Надо заметить, что делал он это с грацией бегемота, что впрочем, ничуть не смущало ни его самого, ни его миловидную спутницу. Удивленный возглас Петунии, нарушил тишину.
— Мама!!! — возмущенный возглас Дадли перекрыл почти истеричный визг девушки
— Сириус Блек!!!
На несколько секунд в замешательстве замерли все. Первым в себя пришел Сириус
— Ну, если вы, юная мисс, знаете мое имя, то позвольте полюбопытствовать: с кем имею честь?
Девушка только открывала и закрывала рот, словно выброшенная на песок рыба.
— Дадли? — Сириус перевел взгляд на парня
— Это Нэнси Мэрроу, моя подруга.
— Да? И в каких отношениях эта подруга с Министерством Магии Великобритании.
— В куда более приемлемых, нежели вы, Лорд Блек — девчонка пришла в себя, ее глаза полыхали гневом.
— Ну, тогда мне не надо объяснять вам, что такое Обливиэйт, — Сириус направил на девушку волшебную палочку.
— Сириус, давайте пойдем к нам и во всем разберемся, — Петуния во время разговора испуганно озиралась по сторонам. Не дай Бог, кто-то заметит применение волшебства. Она положила руку на плечо Блека и прошептала: — Не здесь.
Ох, и повеселились же Гарри и Том, когда злой и взъерошенный Сириус вернулся в замок. Девушка оказалась внучатой племянницей Арабеллы Фигг. "Наглая невоспитанная маленькая дрянь!" — это был самый мягкий из эпитетов, которыми Сириус наградил девушку. Та оказалась остра на язык и не имела никакого почтения ни к имени Блеков вообще, ни к Сириусу в частности. В результате все равно пришлось наложить Обливиэйт. Мало ли кому из Ордена Феникса вздумается наведаться к старушке на чай, а там эта девица. С Нэнси решено было не спускать глаз. Уж очень подозрительной казалась эта "дружба" молодой привлекательной ведьмы и Дадли Дурсля. Но на этом неприятности для Сириуса не закончились.
Через несколько часов, любезно воспользовавшись приглашением Тома, в замок прибыла Нарцисса. Правда откачивать Нарциссу, как Люциуса не пришлось, все-таки урожденная Блек, но она позволила себе по отношению к лорду Слизерину то, что не могли себе позволить даже Гарри и Сириус: Нарцисса, выслушав вкратце историю родственных отношений Гарри и Тома и обнаружив отсутствие метки, как у мужа, так и у сына, отвесила Тому шикарную пощечину.
— Это за то, что заставил меня жить в страхе за своих любимых долгие годы! За то, что мучил Люциуса, за то, что угрожал Драко!
Все присутствовавшие при этом инциденте мужчины не знали как себя вести в данной ситуации. Если бы на месте миссис Малфой находился мужчина — то он был бы уже мертв, но когда драку затевает ЛЕДИ...
— Леди Малфой, Лорд Волдеморт наделал много глупостей в прошлом и я, Том Риддл, лорд Слизерин, лорд Райвенкло, принимаю со смирением эту пощечину как плату за все те беспокойства, что причинил Вам когда-то, но предупреждаю Вас, что это был первый и единственный раз, когда я позволяю подобное поведение по отношению к себе.
Нарцисса нашла в себе силы не отвести взгляд. Она стояла напротив самого могущественного темного мага столетия, которому только что нанесла неслыханное оскорбление.
— Лорд Слизерин, эта пощечина предназначалась Волдеморту, — Нарцисса присела в реверансе. — А все мое почтение и уважение — хозяину этого очаровательного замка, который любезно пригласил меня и мою семью погостить в таком прекрасном месте, за что я ему крайне признательна.
Том подошел к женщине, взял ее руку и поцеловал, при этом он несколько нарушил правила этикета, удержав ладонь Нарциссы чуть дольше, чем это позволялось.
— Леди Малфой, я рад приветствовать вас в замке Слизерин. Вы всегда здесь желанная гостья — Том учтиво поклонился.
Все остальные с облегчением выдохнули. Гарри даже не заметил, что перестал дышать. Драко был настолько бледен, что казался призраком. Сириус протягивал Люциусу полный бокал коньяка, который тот выпил залпом и даже не поморщился.
— Нарцисса! — Том потирал горящую огнем щеку — А у вас, оказывается, тяжелая рука. Не завидую тому, на кого будет направлен Ваш праведный гнев. Слава Мерлину, Вы моя родственница и я могу рассчитывать на ваше благосклонное отношение. Не хотел бы я быть в числе Ваших врагов. Хотя, чему я удивляюсь, я был очень близко знаком с Вашей сестрой. Мог бы догадаться.
— Семья — это огромная сила. Я надеюсь, Вы поможете мне объяснить Вашему сыну, — при этих словах Сириус поперхнулся коньяком, которым они с Люциусом успокаивали нервы, — что значит иметь семью и нести за нее ответственность, как-никак у него теперь тоже есть сын.
— Ну что ж, у нас с Вами для этого предостаточно времени. Я надеюсь, Вы задержитесь? Мне бы этого очень хотелось. Наши мальчики только начали ладить друг с другом, и я надеюсь, что в дальнейшем они станут друзьями. Останьтесь, по крайней мере, до тех пор, пока не начнутся занятия в школе.
— С удовольствием принимаю ваше приглашение.
Сириус схватился за голову.
Чуть позже за закрытыми дверями состоялся разговор Сириуса с Нарциссой, начавшийся с криков и взаимных оскорблений, а закончившийся окончательным примирением кузенов. Нарцисса даже пообещала защитить Сириуса от Беллы.
Сириусу, как бы ему это не претило, пришлось вернуться в особняк Блеков, надо было сохранять видимость своей преданности идеалам Света. Никто из орденцев, может быть за исключением Молли Уизли, ничего не заподозрил. Как Сириусу это удалось, учитывая все его переживания за день — остается тайной.
Ремус же, посчитав, что его отсутствие в Штабе Ордена будет воспринято, так, будто он вернулся в стаю оборотней Грейбека, остался в замке Слизерина, решив не показываться на глаза Дамблдору как можно дольше. Он не безосновательно полагал, что сейчас не сможет посмотреть в глаза директору и не выдать себя и свои знания об истинной сущности этого "старого маразматика". Это маггловское словцо, накрепко приклеившееся к Дамблдору среди жителей замка Слизерин, бросил вскользь Гарри, Драко его подхватил, потом Сириус... ну так все и стали именовать директора Хогвартса не иначе как "старый маразматик".
Все эти вчерашние семейные разборки и взаимные расшаркивания так достали Гарри, что сегодня, с утра пораньше, он в прямом смысле слова сбежал из замка, преследуя несколько целей. Во-первых, не встречаться с Нарциссой и Люциусом, которые ходили за ним словно тени, ища случая поговорить, а во-вторых, с дедом и отцом, так как он точно знал, что сегодня они не отстанут от него до тех пор, пока он не расскажет им всю правду и все свои тайны.
Сириус вернулся из особняка Блеков рано утром, злой, как черт, и заперся с Томом в библиотеке, а Гарри решил улизнуть из замка.
И вот теперь он лежал на берегу реки и задумчиво рассматривал облака, плывущие над ним. Сколько тайн хранят эти белые, кажущиеся такими легкими и безобидными, облачка. Гарри прекрасно знал, как такое вот облачко может стать центром ужаснейшего урагана. Он боялся, что его сегодняшние откровения вызовут такой "ураган", что магическую Британии просто сотрут с лица Земли. Гарри боялся того, что может сделать его дед, когда узнает про Азкабан. Если на Сириуса он еще мог повлиять, то на Тома — нет.
Гарри взял в руки Цитриль.
— Цитриль, вот ты утверждаешь, что знаешь все на свете. Скажи мне, умная книга, как и сколько правдивой информации я могу и должен выдать своим новоиспеченным родственникам?
"Надо же! Ты снизошел до того, что просишь совета у старой дряхлой кучи макулатуры? Может быть, ты сначала все-таки извинишься за то, что нахамил мне в прошлый раз?"
— Ты сама виновата, нечего было меня провоцировать. Так извиняться мне не за что.
"Ах, я спровоцировала! А может быть, это вы меня провоцируете? Ты хоть раз открыл меня, если тебе не нужен очередной рецепт или очередное заклинание? Никому я не была нужна тысячу лет. И еще тысячу лет нужна не буду. Пользуются мной только олухи царя небесного! И даже это делать не могут толком! И зачем только Годрик отдал меня этому дитю, которое даже не знает с какой стороны подойти к книге? И вообще ко мне обращаются только, когда нужны мои знания. И чувствую я себя, как продажная..."
Гарри надоели вечные препирательства, он захлопнул книгу и швырнул на траву.
"Значит, от Цитриль совета не дождешься! Все рассказать — это подписать смертный приговор Дамблдору, Грюму, и прочим иже с ними. Что-то умолчать, мы ж теперь ментально связаны. Могут понять. Хотя я блок даже лучше деда держу — спасибо Годрику. Что же делать-то?"
— Гарри! — звонкий голос, в котором не было ни капли презрения или негатива по отношению к Поттеру, окликнул его.
— Драко? Как ты меня нашел?
— Ну, вообще-то тебя ищут все, и даже был спор, кто найдет тебя быстрее.
— И какой приз?
Драко ухмыльнулся:
— Ну, вообще-то никакого. Просто желающих пообщаться с тобой оказалось через край. Видно каждый хочет что-то у тебя выяснить. Наедине. — Драко многозначительно посмотрел в глаза Гарри. Тот взгляд выдержал и усмехнулся.
— Что-то много любопытных развелось. Ну ладно. Ты меня нашел, ты и спрашивай. Но только один вопрос! Не ошибись. — Драко серьезно кивнул, закусив губу. Было видно, что вопросов у него накопилось много, но он задал, скорее всего, самый главный в настоящий момент:
— Гарри, ты сказал, что мы друзья. Почему? Чем я смог заслужить твое доверие? Я вел себя по отношению к тебе...
— Ты мне никогда не лгал. Я не считаю ложью эту глупую историю с дуэлью на первом курсе. Это все детские игры во взрослую жизнь. Ты никогда не лгал о своем отношении ко мне. Один из немногих. Я это ценю больше многого другого.
— Кто еще?
— А вот это уже второй вопрос. — Гарри усмехнулся, легко поднялся на ноги и, подняв Цитриль и мантию, направился к замку.
"В самом деле, — думал Гарри, — кто еще входит в этот список? Сириус, дед, Рон, Гермиона, родители Рона, Драко. И, пожалуй, Северус Снейп. Да, он хотя бы никогда не лгал, что меня любит."
— Торри! — крик Гарри разнесся под сводами замка, — скажи деду, что я вернулся.
— Вовсе не обязательно было так кричать, молодой человек! — Том стоял в дверях библиотеки на втором этаже и сурово смотрел на юношу сверху вниз. За его спиной маячили Люциус и Сириус. У мужчин был явно свой серьезный разговор. — Тебя нашел Драко?
Гарри кивнул и поджал губы. Три пары глаз настороженно следили за ним, явно ожидая начала разговора.
— Может, пройдем в библиотеку? — как-то вяло предложил Гарри. Начинать разговор ему явно не хотелось.
— Дорогой, я бы хотела пройтись по саду, — Нарцисса, появившаяся из недр библиотеки, мягко взяла мужа под локоток и настойчиво потащила мужа в сторону лестницы, давая возможность хозяевам замка поговорить. Проходя мимо Гарри она ободряюще ему улыбнулась.
Сириус и Том смотрели на Гарри, мнущегося в холле, и ни сдвинувшегося с места ни на йоту.
— В библиотеку! — непререкаемым тоном, которого вряд ли можно было бы ожидать от него, сказал Сириус и распахнул шире дверь. Мрачно исподлобья взглянув сначала на отца, потом на деда, Гарри поплелся в библиотеку.
Библиотека, с магически расширенным пространством, была одной из самых больших комнат замка, которая могла поспорить по размерам даже с Бальным залом. В ней хранились тысячи книг со времен Мерлина, и Том дополнил ее всем, что только смог достать, и теперь это была одна из самых полных магических библиотек Великобритании.
Том закрыл двери и запечатал их заклинанием так, чтобы Гарри не мог выйти до тех пор, пока не расскажет все ему и Сириусу. Юноша, заметив эту попытку деда вызвать его на откровенность, усмехнулся — заклинание он мог снять в две секунды. Другое дело, что сейчас он понимал, что Сириус и Том искренне волнуются за него и хотят знать правду, чтобы понять, как поведение Гарри, так и его тайны, которые давили не только на него, но и на его родных.
Том и Сириус сели на диван, предоставив юноше возможность сесть в кресло напротив. Но Гарри бросил в него Цитриль, завернутую в мантию, и подошел к окну, из которого открывался потрясающий вид на долину. Он молчал, собираясь с мыслями, думая с чего начать этот тяжелый для них для всех разговор. Мужчины его не торопили, понимая, что иногда рассказать правду неимоверно трудно, даже если она и скинет тяжкий груз с плеч.
— Сириус, ты помнишь свою камеру? — не поворачиваясь в сторону отца, вдруг спросил глухим и напряженным голосом Гарри. — Помнишь имена на стене, которые ты нацарапал своей кровью? "Джеймс", "Ремус", "Лили" и...
— "Гарри", — шепотом закончил за него Сириус, с изумлением смотря в спину сына. — Но откуда? Я же тебе...
— Никогда не рассказывал. Да. А в углу твоей камеры была чаша, продолбленная веками водой. И во время дождей вода набиралась, и можно было наконец-то вдоволь напиться, и даже хватало, чтобы умыться. Твоя камера была под самой крышей Азкабана. Последняя. И в ней было маленькое...
— ...окно, в которое едва могла пролезть сова. — Сириус с ужасом смотрел на сына. — Я никогда не... Ты посмотрел мои воспоминания во время ритуала?
Гари медленно покачал головой.
— Пять лет назад под этими именами появились три других имени. — Гарри повернулся и прямо посмотрел на отца. — "Сириус", "Гермиона" и "Рон".
— Пять лет назад я еще сидел там, Гарри. — Сириус с непониманием посмотрел на сына.
Гарри горько усмехнулся:
— Пять лет назад для вас и для меня разные вещи, отец. — Гарри прикрыл глаза, чтобы совладать с болью от нахлынувших воспоминаний, и начал говорить монотонным голосом, без выражения и эмоций. — Пять лет назад после моей победы над самым страшным магом современности Волдемортом, Дамблдор, чьими руками и были выращены оба главных героя минувшей войны, убил Рона Уизли и Гермиону Грейнджер на моих глазах в запретном лесу, сделав так, чтобы все обвинения пали на меня. Меня, практически без суда и следствия, посадили в Азкабан, в ту же камеру, в которой двенадцать лет мучился ты, отец. Дамблдор побоялся убить меня только потому, что не мог понять действия силы, которая помогла мне выжить, когда мне был год. В течение первого полугода моего заточения были убиты или пропали без вести все, кто хоть как-то пытались мне помочь. Артур и Молли Уизли были найдены мертвыми возле Лютного переулка. Луна Лавгуд, дочь главного редактора и владельца "Придиры" была найдена с перерезанным горлом обычным маггловским ножом. Ремус Люпин был якобы растерзан оборотнями.
Гарри на секунду замер, чтобы набрать воздуха в легкие.
— Ты... Ты путешествовал с помощью маховика времени? — Том с ужасом смотрел на внука.
— Нет. Моя история действительно примечательна, впрочем, как всегда. Я ведь не просто Гарри Поттер, со мной всегда все не так, как с обычными магами. Мои приключения не оставили меня даже за стенами Азкабана. Через месяц после заключения, ко мне явился тогдашний Хранитель Азкабана. Им оказался... — Гарри посмотрел в глаза сначала Тому, потом Сириусу, — Трудно поверить, но это был Лорд Годрик Гриффиндор! Он был моим Учителем. Все пять лет он был со мной, обучал меня, наставлял. А неделю назад он... он добровольно принес себя в жертву, позволив тем самым вернуться меня на восемь лет назад, на конец четвертого курса, в Лабиринт Турнира Трех Волшебников.
— Годрик Гриффиндор? — Том в шоке смотрел на внука. — Но ведь он пропал тысячу лет назад. После битвы с тогдашним Темным Лордом его не смогли найти. Были разные версии. По одной Годрика похитил и убил Влох, по другой — его убил Слизерин.
— Годрик Гриффиндор тысячу лет был заключен в теле феникса Хогвартса. Именно он был фениксом Дамблдора — Фоуксом. Когда я вернулся в прошлое, Фоукс сгорел в настоящем и будущем, чтобы я смог жить здесь. А также из кабинета директора пропал меч Годрика Гриффиндора, так как он теперь мой.
Сириус с ужасом смотрел на Гарри, не в силах произнести ни слова. А Том только и смог прошептать:
— Невероятно! Годрик Гриффиндор! Помог вернуться в прошлое? — Том быстро что-то просчитывал в уме. — Ритуал Возвращения? — Гарри кивнул. — Я слышал о нем, но думал, что он невозможен. Маг должен обладать магией, о которой давно не слышали в нашем мире.
Гарри серьезно кивнул:
— Верно. Магией Стихий. Любой. В нашем мире ей уже... почти никто не владеет.
— Кроме тебя? — Том проницательно посмотрел на юношу. Тот отвел взгляд и снова кивнул. Риддл усмехнулся. Прикинув что-то про себя, он добавил: — Огонь? — Получив еще один кивок, Том продолжил, — Даже не сомневался.
Сириус все еще не мог прийти в себя от шока, вызванного словами сына. Постепенно он осознавал сказанное и его глаза налились яростью, кулаки сжались, грудь вздымалась, с трудом проталкивая воздух в легкие, казавшийся сейчас Блеку горячее огня, который загорался в нем сильнее с каждой секундой:
— Я убью его! Этот ублюдок посадил меня — ладно, я это проглотил. Но Гарри? Моего сына!? Убил Джеймса, Лили, и еще и сына в застенок! Убью гада! — Сириус вскочил, явно намереваясь отправиться за душой Дамблдора сию минуту. Резкий голос Гарри просто пришпилил его обратно к дивану:
— Сириус сядь! Ты никуда не пойдешь! — Следующий вопрос заставил Блека с недоумением посмотреть сначала на Гарри, а потом на едва пришедшего в себя Тома, — Дед, ты собрал свои хоркруксы?
Тот кивнул:
— В первые же два дня, как вернул себе тело. Остался только медальон Слизерина и чаша в хранилище Лестрейнджей. А все остальные уже во мне. — Том самодовольно похлопал себя ладонью где-то в районе груди. — Ты обещал достать медальон. Ты знаешь, где он?
Гарри кивнул в сторону Сириуса:
— В его особняке. Его брат перед смертью успел утащить медальон из пещеры, но вот спрятать уже не успел и он сейчас у Кричера.
— Перед смертью? Мерлин! Как он погиб?! — Том с какой-то затаенной болью посмотрел на внука. Тот в свою очередь уставился на него.
— Так ты же сам его убил!
— Я?! С ума сошел? Регулус один из немногих был моим настоящим другом и знал истинные мотивы моей мести Дамблдору. Он пропал незадолго до того, как я явился в дом твоих родителей. Он знал, что Дамблдор охотится за хоркруксами и отправился за медальоном, чтобы его перепрятать. Я думал, что он не успел. Я искал Регулуса, но найти не смог. Он был по-настоящему мне предан, впрочем, как и я ему. Если остальные были слугами, то Регулус был соратником.
— Подожди! Ты его не убивал? — Том отчаянно замотал головой.
Сириус в шоке смотрел на Тома и Гарри.
— Регулус был твоим соратником? И другом? — Сириус смотрела на Тома. Вот уж точно утро откровений. — Не может быть!
— Очень даже может! — Том сердито посмотрел на сына. — Не убивал я твоего брата. Подозреваю, что это дело рук одного известного нам директора школы.
— А, может, и он не убивал его. — Гарри как-то странно посмотрел сначала на Тома, потом на замершего Сириуса. — Возможно он там, где был его старший брат. Ведь Дамблдор уже не в первый раз решает, что Азкабан лучшее место, чтобы спрятать от чужих глаз тех, кто ему не угоден, но кто когда-то, возможно, сможет ему пригодиться. Вообще Дамблдор почему-то боится убивать своих врагов. Судите сами: Гриндельвальд — в тюрьме, ты, дед, вообще на свободе и жив, Сириуса и меня он кинул в Азкабан. Так что, возможно, Регулус жив. Дед, надо будет организовать налет на тюрьму. А ты, Сириус, позовешь Кричера и потребуешь принести медальон, который ему оставил на сохранение Регулус. Не сейчас! Чуть позже. Я не знаю, когда наберусь смелости, чтобы еще раз рассказать это, так что давайте уж дослушаете все до конца. Вам ведь интересно знать подробности того, что случилось за восемь лет, до сегодняшнего дня для меня. Ведь вы это еще не прожили. — Сириус и Том синхронно кивнули и приготовились слушать. — Сейчас это, как говорят в маггловском кино, альтернативная реальность. Этого уже не случиться, потому что за неделю, что я здесь уже живу, я смог поменять уже многое. Но, пожалуй, я начну с самого начала.
Во-первых. Почему нельзя убить Дамблдора. Дело в том, что после убийства друзей он ляпнул, явно не думая, что я когда-нибудь выйду из Азкабана, что у него есть парочка хоркруксов. И заметь, дед, я не знаю, что они собой представляют! А, следовательно, если мы не хотим настроить против себя всю магическую Великобританию во главе с Министерством, придется поискать их, прежде чем ввязываться в драку с Дамблдором. Чем их уничтожить я знаю. И у меня есть оружие для этого — мой меч, бывший когда-то мечом Годрика. — Гарри закрыл глаза и мысленно позвал свой меч, который буквально через секунду оказался в его руке к изумлению Тома и Сириуса. Гарри отдал им меч и пока те рассматривали чудесную работу, он продолжил. — Но сначала надо найти хоркруксы. К тому же, еще неизвестно, сколько их точно. Парочка — это не факт что только два.
Том, обдумав слова внука, согласно кивнул.
— Во-вторых. Чтобы понять мои знания, выводы и все остальное, я, пожалуй, расскажу все по порядку. История долгая, поэтому советую сесть поудобнее. Торри! — появился эльф с легким хлопком. — Принеси нам, пожалуйста, чаю с теми восхитительными булочками, что были вчера. — Эльф с легким поклоном исчез и появился уже с подносом, расставил приборы и оставил хозяев одних. Следующие часа два Гарри кратко рассказал свои пятый, шестой и седьмой курсы обучения в школе. Про смерть Сириуса, от чего тот заметно вздрогнул. Рассказал об обстоятельствах, которые привели к этой трагедии. Рассказал, как Дамблдор использовал его, скрывал пророчество, лишь разогревая любопытство Тома узнать его. Описал уроки окклюменции со Снейпом, на что Том проворчал, что проще было сразу наложить Круцио — мучений меньше, а эффект тот же.
Когда Гарри начал описывать ту ночь, когда он лишился всего, когда его лучший друг и подруга были убиты, его губы дрожали. Он заново переживал тот кошмар и последовавший за ним арест, суд и заключение.
Когда юноша описывал свою жизнь в Азкабане, он довольно подробно рассказал о появлении феникса, о том, как тот оказался Лордом Гриффиндором и Хранителем Азкабана, о своих занятиях с Годриком магией стихий, зельями, трансфигурацией, чарами, боевой магией, фехтованием и танцами. Только почему-то промолчал про занятия Анимагией. Секунду поколебавшись, он все-таки рассказал про Цитриль и ее свойства, а также показал ее, вытащив из мантии, которая лежала в кресле.
— Так вот почему ты так равнодушно отнесся к сокровищам моей библиотеки, — Том насмешливо смотрел на внука. — А я думал, что тебе просто неинтересны книги. А у тебя одна замещает все это великолепие, — Том широко провел рукой по воздуху, подчеркивая размер помещения набитого под завязку ценнейшими экземплярами магических книг.
Гарри пожал плечами.
— Иногда я думаю, что простые книги лучше. По-крайней мере у них нет такого паршивого характера, как у нее, — Гарри с какой-то безнадежностью кивнул в сторону Цитриль в руках Тома. — Ее надо развлекать, уговаривать и частенько даже ругать и трепать, только чтобы она показала то, что тебе нужно в этот момент. Иногда она показывает вещи совсем не в тему, — Гарри слегка порозовел, вспомнив движущиеся картинки, подкинутые ему Цитриль в самое первое его занятие. Сириус, увидев смущение сына, верно его понял и задорно усмехнулся, но в следующее мгновенье опять помрачнел, вспомнив, при каких обстоятельствах книга попала в руки Гарри.
— Мне нужны защитные чары! — Торжественно провозгласил Том и открыл Цитриль. Его глаза полезли на лоб, когда он прочитал слова, появившиеся на первой странице. Гарри, уже предполагавший, что там мог увидеть дед, только усмехнулся.
"И этот туда же! Что за семейка!? Им только "нужно", "подавай", "покажи"! Нет, чтобы сказать. Здравствуйте, уважаемая Цитриль! Не будете ли Вы так любезны, показать мне, ничтожнейшему из смертных, Ваши безграничные знания по такому разделу магии, как Чары. И нижайше Вас прошу, чтобы были они Защитные, ибо память моя не может удержать того сонма знаний, что можете уместить Вы, о, светлолик... нет, светлостраничная!"
Гарри только тихо посмеивался над изумленным лицом деда. Сириус заглянул в книгу через плечо отца и подавил смешок.
— Она точно сказок "Тысяча и одна ночь" перечитала. — Том, качая головой, смотрел в книгу.
— Цитриль! Не позорь меня перед отцом и дедом! Покажи то, что тебя просил Том! Не-мед-лен-но! — Гарри вытащил первую палочку и приставил ее бриллиантовый кончик к корешку. — Спалю, гадину!
Моментально в книге появился сплошной убористый текст, который явно принадлежал к первой главе книги "Чары защиты. Формулы и применения.". Но, ни Том, ни Сириус не смотрели в книгу, они оба уставились на палочку юноши, словно появившуюся из ниоткуда.
— Что это?
— Где? — Гарри решил прикинуться дурачком.
— Палочка! — хором выдохнули мужчины.
— Ну, вы же сами сказали, палочка!
— У тебя была другая палочка! — Сириус смотрел с изумлением на палочку, а Том, сдвинув брови, сосредоточенно о чем-то размышлял и в итоге спросил:
— У тебя поменялась магия?
— Дед, ты хоть сам понял, что ляпнул? Магия просто есть. Другое дело, что та палочка уже не может полностью раскрыть ее.
— Мальчишка, ты мне еще похами! Драть тебя некому! "Ляпнул"! Сын, воспитывать внука когда будешь? — Сириус только мельком взглянул на Тома и опять вернулся к созерцанию палочки, которую ему протянул Гарри.
— Откуда она у тебя? Я точно знаю, что это не работа Оливандера. — Сириус внимательно рассматривал палочку, руны и камни на ее рукояти.
— Верно. Эту палочку я создал сам!
— Что? Как такое возможно? — изумленно хором воскликнули Том и Сириус.
— Очень даже возможно. Создавать палочку для себя может любой волшебник, если создавать с умом. Оливандер создает палочку другим способом. Он берет готовые сердцевины, готовое дерево и соединяет их. Я же создавал палочку с помощью магического эфира. В ней две магические составляющие — огонь дыхания Белого дракона и золотой волос с гривы Черного единорога.
— Эти животные — легенда! — категорично заявил Том.
— Да разве? — Гарри хитро прищурился и через мгновение перед дедом и отцом сидел небольшой белый дракончик с изумрудными глазами и весело смотрел на мужчин. Решив пошутить, дракончик "случайно" чихнул на мантию Тома синим огнем, отчего та моментально загорелась.
Даже не заметив, что его мантия горит, Том встал с дивана и, подойдя к креслу в котором сидел юноша, протянул руку к морде дракона, но уже через мгновение он гладил щеку смеющегося внука.
— Дед, у тебя мантия горит! Потуши что ли!
— Агуаменти! — Сириус подал голос, на автомате взмахнув Гарриной палочкой. Мощный поток воды, вырвавшийся из палочки, не только потушил мантию, но и сбил Тома с ног, полностью окатив водой.
Гарри с интересом посмотрел на Сириуса. Когда в Азкабане он с Годриком учился управлять магией огня, тот рассказывал, как можно определять остальных потенциальных магов Стихий. И теперь Гарри видел перед собой, по крайней мере, одного потенциального мага Воды.
Том, отфыркиваясь и отплевываясь от воды, встал с пола и сердито смотрел на заливающихся смехом младших магов. Высушив одежду и волосы взмахом своей палочки, он решил подшутить над ними и выпустил из палочки иллюзию огня. То, что он увидел, поразило его. В долю секунды Гарри протянул ладонь и принял всю струю на себя. Языки пламени опоясали юношу, и тут Том понял, что огонь уже не иллюзорный, а самый что ни на есть настоящий. Гарри стоял и довольно жмурился, словно впитывал в себя энергию стихии. В шоке посмотрев на внука, Том плюхнулся на диван и вместе с Сириусом заворожено смотрел за тем, как Гарри руками играет со всполохами, словно сытый кот мышью. Наконец, заметив ошарашенных деда и отца, Гарри одним движением ладони потушил пламя, которое казалось, с каждой секундой разгоралось все сильнее.
— Потрясающе! — Том качал головой, с восхищением смотря на внука. — Никто уже сотни лет не видел, чтобы так обращались со стихиями. Годрик был гением, что научил тебя этому.
— Я и вас могу научить. Кажется Сириус — Маг Воды. А вот тебя, дед, надо проверить. Но лучше это делать не в библиотеке. А то, не умея еще управлять стихией, можно натворить дел. И, Сириус, верни мне, пожалуйста, мою палочку.
Дед и отец с удивлением увидели, как Гарри сунул палочку в левый рукав и она...
— Куда она пропала? — Сириус внимательно разглядывал руку Гарри.
— Нет. — Гарри улыбнулся, — палочка не пропала. Это прощальный подарок Годрика. Кобура для палочки, которая делает ее и себя невидимой, если находится на руке. Это очень удобно в бою. К тому же она защищена от Экспелиармуса, порчи и нейтрализует следящие чары, если они наложены на палочку, как, например, на твою, папа. Годрик подарил мне ее, на память. Когда-то кобура принадлежала Слизерину.
— На моей палочке следящие чары?
— Да. Но обнаружить тебя по ним может только особый отдел аврората. Только они имеют доступ к этой информации. А вот на палочке деда следящих чар нет. Сам убрал?
— Да, еще в школе. Пришлось повозиться, — дед самодовольно хмыкнул.
— А вообще, вам надо сделать свои палочки самим. Я научу. И снять ограничения магических сил с Малфоев и Ремуса.
— Все-таки они поставили их, — Том посмотрел на Сириуса, а потом на Гарри. — На тебе уже этого ограничения нет, как я понимаю. — Гарри кивнул.
— Его разбил Азкабан. Окончательно. У Сириуса тоже их нет, Азкабан постарался. Только палочка отслеживается.
— Понятно. — Том замолчал, что-то обдумывая.
— Может на сегодня хватит? — Гарри уже устал от этого разговора, который затянулся.
Том внимательно посмотрел на внука и все-таки спросил:
— Ты же не все нам рассказал, — это была констатация факта.
— Ну, я вам скорее не все показал. — Гарри отошел на свободное пространство между креслами и стеллажами и через мгновение перед взрослыми магами стоял потрясающе красивый Черный единорог с золотой гривой и блестящим белым рогом. Сириус во все глаза смотрел на благородное животное, возникшее перед ним. Не утерпев, он поднялся с дивана и подошел к единорогу. Осторожно дотянувшись до гривы, он с наслаждением запустил в нее руки. Теплый и почему-то мокрый нос уткнулся Сириусу в шею и горячее дыхание пофыркивающего красавца опалило его кожу.
— Гарри, я так тобой горжусь, — тихо прошептал Сириус. — Ты невероятно сильный духом. Спасибо, что согласился, чтобы я стал твоим отцом. — Одинокая слеза скатилась по щеке Блека. В следующую секунду его уже обнимали сильные руки сына. Отстранившись от отца, Гарри внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:
— Это я безумно рад, что стал по-настоящему твоим сыном. — Гарри тепло улыбнулся, вырвался из объятий Сириуса и, схватив с кресла меч и книгу, выбежал из библиотеки. Только через минуту Том понял, что Гарри с легкостью снял его заклинание, которое, как Том думал, мог снять только он.
Ремус, которого Гарри даже не заметил, с удивлением проводил взглядом юношу и вошел в библиотеку. Посмотрев на Тома и Сириуса, он воскликнул:
— Мерлин! На вас лица нет! Что случилось? Гарри что-то вам рассказал? Бродяга, ну не молчи!
— Ремус. Я понимаю твое любопытство, но... Гарри рассказал нам такое, что я даже не знаю, как к этому относиться. Но сам я тебе ничего сказать не смогу. Если Гарри захочет, сам расскажет. Ты только не обижайся, Лунатик.
Ремус внимательно посмотрел на Сириуса и увидел в его глазах такую боль за сына, что только и смог, что молча кивнуть.
Драко заметил, как его друг, теперь уже он был в этом уверен, сломя голову ринулся из библиотеки. Малфой предполагал, что разговор будет не из легких, но он считал, что нельзя было доводить Гарри до такого состояния. Юноша бросился вслед за Поттером и услышал, что где-то наверху хлопнула дверь.
— Торри, — позвал Драко.
Эльф появился еще до того, как Малфой закончил говорить.
— Где Гарри?
— Наследник в своей комнате.
Драко понятия не имел, где эта комната, поэтому попросил домовика проводить его.
— Гарри, — Драко тихо позвал юношу, — можно зайти? — кивок был разрешением. Драко вошел в комнату и увидел Гарри, сидящего на подоконнике и обхватившего колени руками. Малфой подошел к парню, и, не удержавшись, положил руку ему на плечо. К его удивлению, Гарри ее не скинул. Не поворачивая, головы он заговорил:
— Знаешь, Драко, я пережил много приключений, везде со мной были мои друзья. Но всегда я думал, что есть человек, который своей мудростью, добротой и теплом всегда поддерживал меня, направлял на путь, по которому я шел все эти годы. А все это оказалось ложью. По своей глупости я когда-то оттолкнул тебя, а теперь понимаю, что слизеринец — это не приговор, а только принадлежность к факультету по складу характера. И слизеринцы тоже умеют дружить, а гриффиндорцы — предавать. Знаешь, что человек, который предал моих родителей был гриффиндорцем?
— Питтигрю?
— Да. А тот, кто предал меня, тоже учился когда-то на Гриффиндоре. Я прекрасно понимаю, что любой слизеринец ищет прежде всего в любой ситуации выгоду для себя. Но теперь... Теперь я даже жалею, что отказался от предложения Распределяющей шляпы. Возможно, тогда история сложилась по-другому. — Гарри тяжело вздохнул. — Хотя... Кто его знает, что бы случилось тогда.
— Шляпа предлагала тебе идти в Слизерин? — Драко был в шоке.
— Я вообще мог бы учиться на любом факультете, на самом деле. Любой из них был бы моим родным домом только потому, что я наследник всех четверых.
— Значит ты все-таки Наследник Слизерина? — Драко явно вспомнил второй курс.
Гарри кивнул.
— Да, после моего деда я приму титул Лорда Слизерина. Сириус, хоть и вошел в нашу семью после обряда, но не имеет права наследовать титул.
— Ты наследник Гриффиндора?
— Нет. Я Лорд Гриффиндор, Лорд Хаффлпафф, Лорд Поттер, принц Слизерин, принц Равенкло. — Гарри посмотрел на шокированного Драко. — Я сам этого не знал, кое-кто очень не хотел, чтобы я был в курсе.
Тут Драко сделал совершенно неожиданную вещь. Он отошел от Гарри на пару шагов, опустился на одно колено, почтительно склонив голову, и произнес:
— Для меня большая честь служить тебе! — подняв голову и посмотрев в изумленно распахнутые зеленые глаза, Драко продолжил: — Клянусь никогда и ни при каких обстоятельствах не выдавать твои секреты. Клянусь верно служить тебе. Клянусь никогда не причинять вред тебе и твоим родным. Клянусь никогда не причинять вред тем, кого ты считаешь друзьями. Пусть магия скрепит мою клятву! — при последних словах Драко вытащил свою палочку и, направив ее на Гарри, взмахнул ей. Ослепительно синяя лента вылетела с кончика палочки и браслетом обвилась вокруг левого запястья Гарри, второй конец ленты обернулся вокруг левого запястья Драко. Загоревшись серебряным светом, лента осталась между юношами, мерцая алмазными искорками. Гарри вытащил свою настоящую палочку, и, направив ее на Драко, произнес:
— Я принимаю твою клятву! — Лента загорелась золотым светом и пропала, оставив на руках юношей два тонких браслета, золотой на руке Гарри и серебряный у Драко. С изумлением посмотрев на Драко, Гарри спрыгнул с подоконника и протянул руку, помогая тому встать. Пару секунд они молча смотрели в глаза друг друга, а потом тишину комнаты нарушил стук распахнувшейся двери.
— Что здесь происходит? — Том, скрестив руки на груди, смотрел на мальчиков.
— А что здесь должно происходить? — Гарри в недоумении посмотрел на деда.
— Мы почувствовали вспышку магии, странной магии — уточнила Нарцисса, переводя взгляд с племянника на сына и обратно.
Том заметил на руке внука тонкий золотой браслет, плотно обхватывающий запястье. В библиотеке его точно еще не было, это он помнил хорошо. Такой же браслет блеснул на руке Драко. Сложив в уме два и два, Том хмыкнул:
— Почему ты принес Гарри клятву верности?
Драко пожал плечами.
— Он единственный человек, за которым можно пойти куда угодно. И я считаю, что Гарри — тот, кто сможет, наконец, освободить волшебный мир от того что много лет уже разъедает его изнутри.
— И когда ты стал философом, сын? — Люциус с любопытством смотрел на ребят.
Тот небрежно пожал плечом, считая вопрос риторическим.
В этот момент появился домовик, с глубоким поклоном пригласив хозяев и гостей на обед. Маги переглянулись и направились вниз.
Глава 19 Хранитель Азкабана в действии.
Предупреждение: Азкабан не такой как в фильме, он больше похож по своей архитектуре на Хогвартс.
Том решил провести собрание Пожирателей Смерти, мотивируя тем, что его Пожиратели "засиделись" без дела и пора бы им послужить его темнейшеству, а не просиживать штаны в родовых имениях. На такое замечание деда Гарри только хмыкнул, так как у него тут же созрел план, который он намеревался воплотить в жизнь в ближайшее время, поэтому он решил обязательно присутствовать на собрании. Том согласился только при условии, что внук должен вести себя в соответствии со статусом самого Лорда, то есть с подобающим уважением. Юноша сделал честные глаза и клятвенно обещал вести себя прилично.
Как оказалось, местом сбора был подвал замка Слизерина, единственно доступное место для аппарации, настроенное для пропуска только тех, кто имел метку на левом предплечье. Все входы в подвал были заблокированы сильнейшими чарами, пропуская только хозяев замка и их гостей.
Гарри был в плаще и маске Пожирателя, с единственным отличием — его маска была не белой, как у остальных пожирателей, а золотой в виде черепа и закрывала все лицо, не давая никому из присутствующих возможности определить его возраст. Юноша с интересом разглядывал присутствующих, свободно облокотившись на трон Темного Лорда.
Всем собравшимся Пожирателям Том представил внука, как своего Наследника и предупредил, что это персона неприкосновенная и если кто посмеет хоть какие-то поползновения в его сторону, то он, Лорд, спасать этого самоубийцу от расправы новоявленного Наследника не станет, а самого Наследника поддержит в любом его начинании. Появление в кругу пожирателей новой фигуры да еще такого масштаба, вызвало в рядах сторонников Темного Лорда сильное волнение. Правда, большинству хватило ума помалкивать и ограничиться только изучающими взглядами в адрес новоявленного фаворита. Только Люциус не удержался от смешка, за что был удостоен грозного взгляда Гарри, сверкнувшего в прорезях маски.
Рядом с юношей, свернувшись кольцами вокруг трона, расположилась Нагини, с которой юноша был искренне рад познакомиться. Нагини уже успела сообщить Гарри, что не появлялась раньше только потому, что в одной из закрытых комнат подземелья у нее созревала кладка яиц, а сейчас детеныши вылупились, и она может оставлять их одних, время от времени, и теперь змея бросала взгляды на некоторых Пожирателей и злобно шипела:
— Труссссливые людишшшшки. Они боятссссся Тома и теперь боятсссся тебя, Маленький Хххххоссссяин. Труссссливые... — Яд казалось, капал с языка змеи. Гарри про себя посмеивался над Пожирателями, напряженно следящими за ним. — Но некоторые ххххорошшшшие. Люциуссссс хорошшшший. А ещщщще есть другие. Только ихххх сссссдессссссь нет. — Гарри понял, что змея имеет в виду узников Азкабана, самых преданных слуг деда.
— Я знаю о ком ты, Нагини. Ничего. Скоро они вернуться. — Гарри нежно погладил змею по голове. Змея замерла под нежными прикосновениями и прошипела:
— И ты хххххорошшшшший, не такой, как эти. Один из моихххх детей ссссс удовольсссссствием будет сссслужить тебе, маленький Ххххоссссяин.
— Он знает Серпентарго! — до Гарри донесся тревожный шепот одного из Пожирателей. Юноша наклонился к Тому, шепнув:
— Кажется, я прокололся?
— Почему? Мой наследник должен владеть языком змей. Пусть они ломают голову. — Гарри в ответ только хмыкнул, Том ответил ему на Серпентарго, в очередной раз заставив вздрогнуть всех присутствующих в зале, кроме Люциуса и внука.
В течение часа, щедро "лаская" Круцио "ленивых недоумков", как еще окрестила большинство из них Нагини, Волдеморт раздавал указания, принимал доклады и не чаял уже добраться до Бирюзовой гостиной попить чаю в кругу семьи.
Гарри тем временем наблюдал за Пожирателями, мягко и незаметно проникая в их головы с помощью одного из видов Легилименции, которому его научил Годрик, и, отмечая про себя истинно преданных деду, сомневающихся, ненавидящих и просто фанатиков и комментируя свои наблюдения Тому на Серпентарго, чтобы никто из Пожирателей его не понял. Том поражался емким и точным характеристикам, которые Гарри давал его подчиненным.
На это собрание явился Снейп, который просил прощения у Волдеморта и умолял принять его, мотивируя тем, что раньше не мог явиться из-за Дамблдора. Слушая сбивчивые объяснения Снейпа, прерываемые дедовскими Круциатусами, Гарри не удержался и хмыкнул, прекрасно зная, почему Северус явился сюда. Когда дело дошло до профессора зельеварения, Гарри внутренне подобрался. Лезть в голову своему профессору он не стал: во-первых он и так прекрасно знал кто перед ним (выдающийся нос Снейпа было невозможно спутать даже под маской пожирателя), во-вторых Гарри и так знал, что из себя представляет Снейп и по каким причинам он здесь находится. Прошипев деду, что Снейп здесь в качестве шпиона Дамблдора и что неплохо было бы использовать его, как дезинформатора в стане врага, Гарри только наблюдал за "беседой" между Снейпом и дедом.
С этого дня Нагини частенько приползала к Гарри в комнату, и они болтали часами. А когда Гарри все-таки засыпал, Нагини сворачивалась кольцами вокруг одного из столбиков кровати и дремала, охраняя сон "Маленького Хозяина".
На следующий день после собрания, Гарри заперся в лаборатории, готовя Ликантропное зелье для Ремуса, а Сириус был направлен в ближайший маггловский город в аптеку за обычным шприцем. Ближе к вечеру Ремус нарезал круги по Бирюзовой гостиной, в которой собрались все, кроме Гарри, не пускавшего в лабораторию даже отца.
— Ремус, успокойся! Все будет хорошо. — Сириус, как мог, успокаивал Люпина уже больше часа, но тот только рычал в ответ что-то невразумительное. Все хозяева и гости замка, даже Драко, собрались вместе, желая поддержать Ремуса и прийти на помощь Гарри, если понадобиться.
— Ремус, — нежный голос Нарциссы привлек внимание Люпина, — может, выпьешь чаю?
В этот момент двери в гостиную распахнулись, заставив всех вздрогнуть от неожиданности.
— Ну что? Соскучились? Нервишки шалят? Никто никого еще не покусал? — Ремус только с надеждой посмотрел на оптимистично настроенного сына своего друга и громко вздохнул. — Лунатик, твое зелье. Пей! — с этими словами Гарри сунул Ремусу под нос дымящееся дурно пахнущее Ликантропное зелье в большом кубке, позволяющее оборотню сохранять разум после превращения.
Ремус, скривившись, безропотно выпил противную жидкость и посмотрел в окно. До превращения оставались считанные минуты.
— Торри! — на зов Гарри явился домовик, державший на серебряном подносе готовый шприц с другим зельем, которое Гарри варил вместе с Годриком пять лет назад в самом начале обучения. — Поставь туда, — Гарри кивнул на столик. — Можешь быть свободен, — домовик с легким хлопком исчез.
Юноша подошел к Люпину и взял его за плечи, развернув к себе и смотря ему в глаза.
— Ремус! Я хочу предупредить, я не знаю, как зелье будет действовать. Может быть больно, может случиться все что угодно. Но зелье действует. Поверь мне. Ты будешь первым оборотнем в истории, который будет вылечен от этой проклятой болезни. — Смешливость Гарри, с которой он вошел в комнату, как рукой сняло. Он серьезно, но тепло и обнадеживающе смотрел на лучшего друга своего отца. Ремус кивнул, в волнении закусив губу.
— Нарцисса, — Гарри посмотрел на женщину, — боюсь то, что сейчас будет, не следует видеть женщине. Я очень прошу Вас покинуть гостиную.
Нарцисса молча встала и, с теплой улыбкой ободряюще кивнув Ремусу, вышла из комнаты.
Через пятнадцать минут первый тусклый свет полной луны осветил комнату. Еще через секунду дикий вой огласил своды замка, возвещая о начале трансформации. Сириус быстро превратился в собаку, на всякий случай, оттеснив Гарри за свою спину, готовясь бросится на друга, чтобы защитить всех своих близких, собравшихся в комнате. Люциус и Том достали свои палочки, готовые прийти на помощь Гарри и Сириусу в любой момент.
Через минуту перед людьми и собакой стоял оборотень, матерый волк с ощетинившимся загривком и янтарно-желтыми глазами, так похожими на глаза Ремуса, когда он был человеком. Гарри осторожно подошел к оборотню. Тот не делал никаких попыток напасть и лишь внимательно смотрел на юношу.
— Ремус, — Гарри осторожно позвал волка, — ты меня слышишь? — оборотень внимательно посмотрел на Гарри, человек, загнанный в дальнюю часть сознания у него внутри, слышал и понимал юношу. Волк кивнул своей лобастой головой и подошел к Гарри, ласкаясь, как простая собака. Гарри присел перед волком на корточки и взял руками его морду, ласково поглаживая:
— Ремус, сейчас будет больно. Смотри, не укуси меня! — волк только фыркнул в лицо юноше, встрепав и без того растрепанную челку. — Я начинаю, Сири... ой... пап, прости, превращайся, ты будешь его держать.
Рядом с юношей возник серьезный и мрачный отец. Коротко кивнув Гарри в знак того, что он готов, Сириус крепко обхватил одной рукой туловище волка, а второй взял его лапу, подставляя ее Гарри так, чтобы ему было удобно производить свои манипуляции.
Гарри вынул палочку, и, направив ее на лапу оборотня, произнес бреющее заклинание, открывая доступ к венам. Взяв шприц и дезинфицировав кожу, Гарри начал осторожно вводить зелье в вену. Зрачки Ремсуа расширились, ему явно было больно. От боли Люпин не выдержал и завыл. Наконец, последняя капля зелья была влита в его кровь, и Гарри выдернул шприц.
— Пап, отпусти его, — впрочем, этого предупреждения не требовалось. Боль скрутила волка так, что он вырвался из крепких рук Сириуса и с диким воем начал биться в судорогах, скрутивших его тело. Протяжный вой начал менять тембр и постепенно стал превращаться в человеческий крик. Конечности волка начали вытягиваться, превращаясь в руки и ноги, шерсть исчезла, и через пятнадцать минут перед мужчинами лежал дрожащий, но полностью принявший человеческий облик Ремус.
— Получилось, — прохрипел сорванным голосом Люпин и потерял сознание. Сириус моментально подскочил к нему и, подняв на руки, унес в спальню Ремуса. Через десять минут он спустился в гостиную, сообщив всем, в том числе и присоединившийся к ним Нарциссе, что Ремус спит.
Через два дня Ремус был абсолютно здоров и неимоверно счастлив, не зная, как благодарить Гарри. На что тот сказал, что это его подарок за все дни рождения Ремуса, которые Гарри не мог с ним отметить.
Случайно обнаружился побочный эффект применения изготовленного Гарри зелья. Как-то раз Сириус стал дурачиться, перекинувшись в собаку, и ради шутки вцепился в мантию Люпина. Ремус, рассмеявшись, тут же превратился в волка. Сначала все опешили, но так как это произошло днем при свете солнца, быстро успокоились. Одним незарегистрированным анимагом больше — одним меньше, какая разница?
Жизнь в замке текла своим чередом. Через несколько дней, после выздоровления Ремуса, Гарри выловил деда и за рукав затащил в библиотеку, заперев за ними дверь незнакомым Тому заклинанием. Усадив деда в кресло, Гарри встал перед ним, скрестив руки, и хмуро посмотрел на него.
— Дед, ты кому из своих соратников доверяешь безоговорочно? Малфои не считаются — они семья.
Том с непониманием посмотрел на внука и протянул:
— Ну-у... Пожалуй, Белле, Рудольфусу и Рабастану Лейстрейнджам, Антонину Долохову... А к чему твой вопрос?
— Я так и думал. А где они сейчас? В Азкабане?
Том настороженно смотрел на юношу, который начал нервно прохаживаться по комнате.
— К чему ты клонишь?
Гарри резко вскинул голову, прищурил глаза, и его губы скривила хищная ухмылка.
— Я думаю пора встряхнуть Магическую Британию! Завтра мы отправляемся в Азкабан! Пора вытащить тех, кому ты можешь доверять. Заодно и Регулуса поищем. К сожалению, я пока не могу установить с замком связь на таком расстоянии. Думаю, что когда я буду на острове, я смогу поговорить с Азкабаном и он нам сам поможет.
Том в шоке смотрел на внука и видел перед собой не пятнадцатилетнего юношу, а молодого мужчину, решительного, хитрого и сильного духом.
— По-моему шляпа ошиблась. Ты не гриффиндорец. — Том широко ухмыльнулся. — Тебе точно в Слизерине надо было учиться.
Гарри посмотрел на деда и расхохотался:
— Ты забываешь. Я же все-таки наследник Слизерина, правда, после тебя. Ну, так что? Ты согласен завтра натянуть котелок Фаджу на одно место и Дамблдора за бороду подергать? С удовольствием посмотрел бы на их лица, когда они узнают, кто именно покинул застенки самой неприступной магической тюрьмы мира. Фадж в постель мочиться будет от страха, боясь, что за ним придут Лейстрендж, а Дамблдор точно клока бороды лишиться. — Гарри в предвкушении потер руки и вскинул хитрющие глаза на деда. — Разработаем план?
Через полчаса четверо темноволосых мужчин и один блондин склонились над картой Азкабана, найденной в библиотеке. Карта хоть и пролежала здесь тысячу лет, отражала истинную архитектуру замка, зачарованная на внесение изменений при его перестройке или реконструкции.
— Вы точно с ума сошли. — Ремус, после лечения выглядевший помолодевшим лет на десять, окинул взглядом маленькое собрание, — Как можно пробраться через эти ворота? — Ремус ткнул пальцем на план первого уровня, где располагались все входы и выходы из замка, включая потайные.
— Ремус, это моя забота. — Гарри, улыбаясь, окинул взглядом оборотня и Малфоя-старшего, которые до сих пор не были в курсе того, кем является Гарри для Азкабана. — Самое трудное для нас — это дементоры, — тут Гарри невольно содрогнулся. Несмотря на то, что во время его заключения эти создания уже не привлекались для охраны Азкабана, он прекрасно помнил и по более ранним встречам, как они на него действовали.
— Вообще-то это безумие, соваться туда. — Люциус задумчиво окинул взглядом их маленькое собрание. — Даже если мы притащим с собой всех Пожирателей, мы не сможем открыть ворота и запоры. А дементоров там может оказаться тысячи. Том, сам подумай, не все Пожиратели могут вызывать Патронуса. К тому же Гарри еще совсем юноша, а вы собираетесь его брать с собой! Я сомневаюсь, что он сможет вызвать полноценного заступника в тех условиях. Это чистой воды безумие! Наш план сырой, не проработан! Так лезть на амбразуру могут только бесшабашные гриффиндорцы.
— Люциус! — Гарри наигранно возмутился. — Я не такой уж и маленький мальчик. И честное слово, у меня есть чем их встретить! Между прочим, трое из нас как раз гриффиндорцы. И вообще, в моем исполнении лучше всего удаются экспромты. С дементорами мы справимся. На счет Патронуса... — Гарри вскинул свою палочку (палочку с пером феникса он закинул в сейф в своей комнате и в поместье деда ей не пользовался) и спокойно сказал:
— Экспекто Патронум! — из его палочки вырвался ослепительно-белый сияющий феникс и величаво проплыл по комнате. Мужчины восхищенно следили за полетом призрачной птицы, пока она не растаяла.
— Это он? — Гарри понял, кого Том имел в виду, задавая этот вопрос, и кивнул. — Потрясающе! — Том впервые, в отличие от его сына, видел Патронуса Гарри. — Кстати, у Дамблдора Патронусом тоже является феникс.
Гарри нахмурился. Это сравнение ему совсем не понравилось.
— Понять бы, почему? У меня-то Патронусы точно определены главными людьми моей жизни, — тихо пробормотал юноша, но Люциус его услышал, и с любопытством посмотрел на юношу. Выспрашивать его он не решался, прекрасно понимая, что если Гарри не захочет ни по чем не расскажет свои тайны. Разумно решив, что рано или поздно он все равно узнает, если не все, то хоть часть тайн, Люциус только сделал отметку про себя на счет высказывания юноши и опять включился в обсуждение плана нападения на Азкабан.
Бурные обсуждения закончились в час ночи в подвале замка, куда Том вызвал своих Пожирателей и сообщил им "радостную новость" о том, что они направляются в Азкабан. Люциус, Ремус и Сириус затерялись среди Пожирателей в зале, скрывшись под масками и плащами, а Гарри, как и в прошлый раз, небрежно облокотился на трон деда. Нагини обернулась кольцами вокруг кресла Тома, положив голову на плечо Гарри.
— Сегодня я обращаюсь к вам, тем, кто сохранил в своих сердцах верность и преданность идеалам чистой крови, тем, кто сохраняет и поддерживает традиции волшебного мира! ("Ага, кичливые вы мои, а полукровке служите!" — саркастично прошептал Гарри на серпентарго). Сегодня вам предстоит благороднейшее дело — спасти из заточения ваших соратников и моих верных поданных, тех, кто долгие годы томился в застенках, не изменив нашим общим ценностям. ("А они рады до смерти дементорам в пасть полезть! Просто вон прыгают от нетерпения! Или просто это кто-то пописать не успел перед выходом?" — комментарии Гарри рассмешили Тома, который посмотрел на подпрыгивающего Пожирателя и с трудом сдержал ухмылку). Столько лет они ждали меня, верили в мое возвращение. И вот я иду за ними. ("Ага, я ужас, летящий на крыльях ночи! Я прыщ на вашей заднице! Я Черный плащ!" — Гарри как раз недавно у Дурслей видел этот диснеевский мультик, и высказывание селезня в плаще и полумаске сейчас пришлось как нельзя кстати. Том, который был не в курсе, о чем речь, сердито зыркнул на Гарри и продолжил свою пафосную речь, изредка комментируемую Гарри на серпентарго.)
Минут через пятнадцать пламенного выступления, Том решил, что все Пожиратели достигли необходимой кондиции и приказал аппарировать на остров, Сириус, Ремус и Люциус аппарировали последними, коротко кивнув Тому и Гарри.
Когда они остались одни, Том повернулся к Гарри и схватил того за ухо:
— Давно надо было это сделать! Не смей подрывать мой авторитет перед моими людьми! Они должны меня бояться! Уважать! А ты что творишь!?
— Ай! Дед! Отпусти! — Маска Гарри слетела с его лица и, весело сверкая в свете факелов, запрыгала по ступенькам помоста, на котором стоял трон. — Больно же!
— Больно?! Мало тебе больно! Если отец не порет, я сам тебя выпорю! — Том был не на шутку рассержен, хотя Гарри видел, что в глубине его глаз затаились смешинки.
— Деееед! Нас ждут!
Том отпустил ухо, которое Гарри начал остервенело растирать, сердито смотря на деда. Подняв маску и посмотрев на деда сердитыми глазами, он сказал:
— Вообще-то я разговаривал с Нагини, к тому же на серпентарго. Меня кроме тебя никто не слышал и не понимал! Я не понимаю, за что ты меня сейчас ругаешь!?
Том вздохнул:
— Ты невыносим! Я позволяю тебе делать все что угодно, но не на собраниях Пожирателей. Пойми, их надо держать в узде, а твои едкие комментарии... — тут Том отвел глаза, почувствовав, что действительно переборщил. — В общем, мне смешно слушать, о чем вы с Нагини болтаете, и я еле сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться в голос. Хорош будет Лорд Волдеморт, который заливисто хохочет, непонятно над чем.
Гарри хмыкнул и вдруг подошел к деду, который был в своей змеиной ипостаси, и обнял его. Том замер, а потом крепко обнял мальчика в ответ.
— Знаешь, дед, мне так редко в жизни получалось вести себя как ребенок, ты уж прости меня. Но мне, правда, было весело. — Гарри посмотрел в красные глаза деда и открыто улыбнулся. — Идем?! Нас уже заждались. — Гарри натянул маску и аппарировал.
— Мальчишка, — тяжко вздохнул Том и направился следом за Гарри.
Азкабан встретил своих гостей неприветливо. Небо было затянуто тучами, дул сильный ветер и холодные волны почти полностью заливали маленький клочок берега, окружавший замок. Пожиратели молча стояли перед главным входом в замок с зажженными палочками и ждали своего господина. Отдельно выделялась группа из трех человек, один из которых был узнаваем по белым волосам, а двое других абсолютно незнакомы никому из присутствующих, бросавших на эту троицу косые взгляды.
Когда посреди толпы, почти перед самыми воротами возник Наследник Хозяина в узнаваемой золотой маске, отразившей свет многочисленных палочек, направленных на юношу, почти все Пожиратели инстинктивно сделали шаг назад. Один из них, кажется МакНейр, Гарри было трудно определить по голосу, тем более свист ветра и шум волн почти перекрывал слова, подошел к Гарри вплотную и спросил:
— Кто ты такой? Чем заслужил такую милость нашего господина?! — глаза в прорезях маски сверкали гневом и завистью, так поглотившими МакНейра, что он не расслышал хлопок аппарации за шумом волн.
— Не забывайся! — Голос темного Лорда было невозможно спутать ни с кем. — Я предупреждал, что если кто косо взглянет на моего Наследника, Круцио покажется раем? Не так ли, МакНейр?
"Значит, я не ошибся в своих выводах" — подумал Гарри и с презрением посмотрел на Пожирателя, скрючившегося от боли перед своим господином.
— Оставь его, — звонкий мальчишеский голос прорезал воздух, наполненный солеными брызгами. — Он просто завидует. — Гарри с легкостью проник в голову, почти потерявшего сознание Пожирателя.
— Как скажешь, — ухмыльнулся Том и отвел палочку. — А ты, благодари моего Наследника, иначе я просто бы прибил тебя на месте, МакНейр! Всех касается! — злобно бросил Том и направился к воротам. Гарри последовал за ним.
Лорд направил палочку на ворота, но тут теплая рука внука остановила его. Юноша качал головой, но на деда не смотрел. Его глаза неотрывно и жадно впитывали в себя вид величественного сооружения.
Том как завороженный смотрел, как глаза внука под маской загораются каким-то своим внутренним светом, будто и не человек рядом с ним стоял вовсе, а какое-то неземное существо. Том почувствовал, как сила забурлила в Гарри. Близость замка будто открыла шлюзы в Гарри, и магия полилась по венам юноши с утроенной силой, подпитывая все его естество. Тому казалось, что сами глаза в какой-то момент начали испускать мистический завораживающий свет. Но вот уже Гарри тихо и незаметно подошел к стенам замка и замер, словно прислушиваясь к чему-то, словно слыша какой-то далекий, только ему одному слышимый голос.
Гарри стоял перед стеной, боясь дотронутся до нее и чувствуя непреодолимое желание сделать это. Наконец белая на черном фоне плаща замерзшая ладонь несмело поднялась и коснулась старой каменной кладки и погладила серый, поросший зеленым мхом камень.
В этот момент вихрь, взявшийся непонятно откуда, окружил замок, разметав Пожирателей и их Господина по берегу, уложив своими порывами на песок и не позволяя поднять головы, огромные волны выплеснулись на берег, окатив с головой упавших пожирателей, а земля острова ощутимо содрогнулась. Только одна невысокая фигурка не была тронута проявлением стихий и стояла, нежно поглаживая каменную стену.
Гарри чувствовал, как Стихия Огня словно наполняет его изнутри, заставляя быстрее бежать кровь по венам. Он чувствовал магию кончиками пальцев, и ему казалось, что он сейчас сможет колдовать без палочки. Сила наполняла его, но она была как объятия любящей матери, теплая, нежная, хотя и могучая. Не выдержав того, что рвалось из него, и, чувствуя необходимость общения с Азкабаном, он прильнул к замку всем телом, раскинув руки и впитывая в себя то, что замок посылал ему: чувства, эмоции, силу и любовь. Замок принял его, хотя до этого момента в этом времени Азкабан никогда не видел своего Хранителя.
Вихрь, окутавший замок улегся, волны отхлынули, и, поднявшие головы Пожиратели, увидели фигурку, словно распятую на стене замка. До них донесся счастливый, звонкий смех, и унесся прочь, подхваченный очередным порывом ветра.
Северус Снейп, который был вызван Лордом сегодня вместе с остальными пожирателями, в шоке наблюдал, как от рук Наследника Лорда полился свет, яркий и ослепляющий. Словно кровь по венам, он заструился от рук фигурки в мантии по стенам замка, опутывая Азкабан ветвистой сетью прожилок. Через пару секунд до него дошло, что с рук этого таинственного юноши, а к этому моменту он не сомневался, что Наследник Волдеморта необычайно молод, лился живой огонь, который не только не обжигал его, а, казалось, дарил все больше сил и счастья. Очередной порыв ветра донес до Снейпа очередной всплеск звонкого смеха и непонятные слова, которые юноша в неописуемом восторге кричал обнимаемому им замку. Языки пламени, подчиняясь силе юного мага, растекались по стенам замка, но не разрушали, а согревали каменные стены. Вдруг яркая вспышка ослепила на несколько мгновений всех присутствующих на берегу и Северус увидел, как стена огня скрыла от глаз замок и прильнувшего к нему юношу. Замок пылал. Снейп в шоке кинул взгляд на своего повелителя и увидел на его лице не меньшее изумление. Через минуту Огонь пропал, открывая взору юношу в черной мантии, который легко, словно маленькую калитку, толкнул огромные ворота, ведущие в замок. Повинуясь его руке, ворота бесшумно открылись, открывая доступ в черные и страшные недра Азкабана.
Слегка повернув голову и кивком приглашая следовать за собой, Наследник вступил в чертоги тюрьмы с видом короля, входящего в свою резиденцию. Только Том и Сириус знали, что так оно и было и поразились, какая мощь и сила подвластна их внуку и сыну. Том поймал себя на мысли, что в этот момент он забыл, зачем сюда пришел. Все его мысли были о дорогом ему человеке, который погиб от руки их общего с внуком врага.
— Софи, как жаль, что ты не можешь видеть это. Ты бы так гордилась нашим мальчиком! — тихий шепот Тома услышали только Сириус и Люциус, стоявшие рядом. Сириус незаметно с сочувствием сжал руку Тома в своей и добавил:
— Как жаль, что Лили и Джеймс не видят этого.
Том вздохнул и благодарно пожал руку сына. Молча, они двинулись вперед за Гарри. Сразу же за ними потянулись остальные Пожиратели.
Гарри вошел в холл Азкабана и остановился. Перед ним стояли с палочками на изготовку десяток охранников, во главе с начальником тюрьмы, который прокричал:
— Сдавайтесь! Здесь сейчас будут сотни Авроров, вас всех все равно поймают!
— Я бы не был так уверен, — спокойно сказал юноша. — Взять их! Но не убивать! Остальные вперед, ищите узников! — Пожиратели разделились и часть из них, не дожидаясь приказа Лорда, быстро разбежались по замку, открывая камеры.
Завязалось сражение, двое охранников были тяжело ранены, трое пожирателей оглушены, но их быстро привели в чувство. Все-таки Пожирателей было в несколько раз больше, и после непродолжительной схватки, все охранники и надзиратель были связаны и уложены на пол. Гарри осмотрел раны двух пострадавших, остановил кровь и вынес вердикт:
— Жить будут.
— Вас все равно поймают! Я успел сообщить аврорам!
Гарри покачал головой.
— А вот это неправда. Азкабан сразу заблокировал твой камин, как только мы появились здесь. Сову он тоже бы не выпустил. Аппарировать из самого замка нельзя, только за его пределами. Ты не мог сообщить никому и авроров здесь не будет.
Лицо надзирателя посерело, он не мог понять как этот мальчишка, по крайней мере, по голосу, мог разгадать его блеф. Остальные охранники тюрьмы, видя, как изменилось лицо главного, поняли, что помощи ждать неоткуда и приготовились к смерти.
— Кто ты? — голос надзирателя дрожал. Из-под золотой маски раздался смешок:
— Невинно осужденный.
— Ищите только наших, остальных узников не трогать, они нам не нужны, — голос Тома разнесся под сводами зала.
В это время к Волдеморту подбежал МакНейр, и, видимо желая реабилитироваться за свой промах перед воротами, преклонил колено и сказал с максимальным почтением:
— Мы осмотрели все этажи, но не можем найти Беллатрису и Антонина, Мой Лорд! Также неизвестно где братья Лейстренджи!
— Они в подвале в восточной части замка, — спокойно сообщил Гарри.
— Мы там все проверили, — взгляд МакНейра не обещал Гарри ничего хорошего.
— Значит, плохо проверяли. — Гарри даже не посмотрел на сжавшего от злости зубы пожирателя.
— Ищите их! — в голосе Тома слышалась угроза не одного десятка Круцио, если узники не будут найдены. В этот момент Гарри что-то прошептал Тому и двинулся к главной лестнице. Темный Лорд вздрогнул от слов юноши, но направился следом. Сириус, Ремус и Люциус переглянулись и решили не отставать. Оставлять мальчика в замке, где было полно дементоров и недоброжелательно настроенных пожирателей, никому из них не хотелось.
Гарри молча и целенаправленно поднимался на самый верхний уровень замка и Сириус первый догадался, куда направляется юноша. Нагнав его и осторожно взяв за плечо, он развернул юношу к себе лицом и спросил:
— Ты уверен, что хочешь этого?
Юноша кивнул.
— Я должен справиться со своими страхами, папа. И ты тоже! — зеленые глаза горели огнем старой, мучавшей его многие годы ярости. — Я должен!
С этими словами Гарри продолжил свой путь. Каждого встретившегося на пути дементора он безжалостно сжигал с особой жестокостью и яростью, казалось, что это чувства, а не магия огня палила монстров. Через несколько минут Гарри застыл перед дверью, которая когда-то вела в камеру Сириуса, а потом и его. "Странно, — подумал юноша, — я ведь только один раз в жизни видел эту дверь с этой стороны, прежде чем она не закрылась за мной на долгие пять лет. И все равно я хорошо помню, где находится эта камера". Как и предполагал Гарри, камера была пуста.
— Люмос!
Он нерешительно замер на пороге, окинув взглядом камеру, освещенную четырьмя палочками. Свою юноша так и не вытащил. Люциус в недоумении смотрел на напряженные плечи Гарри, стоявшего перед ним. Он не понимал, зачем они сюда пришли.
Гарри внимательно разглядывал камеру, словно ища что-то, но она выглядела точно так, как и пять лет назад, когда его только-только втолкнули в нее. Сириус с каменным лицом, выражение которого не скрывала даже маска, нетвердой походкой подошел к одной из стен, что-то освещая на ней палочкой. Вдруг луч, метавшийся по стене, резко остановился и с губ Сириуса сорвался изумленный возглас, привлекший внимание всех мужчин:
— Мордред и Моргана! Это невозможно! — все, кроме Гарри, разом бросились к стене, не понимая, что так могло поразить Сириуса.
На стене, явно нацарапанные засохшей кровью они увидели несколько имен:
"Джеймс"
"Лили"
"Ремус"
"Гарри".
Но то, что поразило всех, отчего с их губ сорвался изумленный вздох, так это еще три имени, которые были расположены ниже, нацарапанные другой рукой:
"Сириус"
"Гермиона"
"Рон"
Мужчины в шоке смотрели на эти три имени, которые по всей логике не могли здесь очутиться. Только Гарри стоял и смотрел в черную пустоту, догадываясь, что так поразило его отца и остальных. Его маска давно уже была у него в руках и он сжимал ее так сильно, что костяшки пальцев побелели. Судорожно вздохнув, он закрыл глаза и мысленно потянулся к разуму замка, а через мгновение всех ослепила вспышка света. Когда глаза мужчин привыкли к яркому свету, они обнаружили что стоят в огромной комнате, обставленной дорогой и удобной мебелью, с огромной кроватью у одной стены, столом, камином, но самое главное, большим окном во всю стену, напротив входа. Еще одна дверь вела в ванную комнату, как успел сообщить Люциус, с палочкой на изготовку обшаривший все помещение. Том, Сириус, Ремус и Люциус с удивлением оглядывались по сторонам, рассматривая убранство комнаты и восхищаясь красотой вещей. Только Гарри молча стоял не двигаясь, одними глазами обводя свою камеру, какой он запомнил ее, покидая несколько недель назад. Возле стола он заметил небрежно брошенный пергамент. Медленно подойдя к нему и взяв в руки, он увидел одну из своих работ по зельям, которую писал как домашнее задание для Годрика. В нескольких местах лист был перечеркнут и шли краткие комментарии, написанные твердым и решительным подчерком бывшего феникса.
Гарри без сил опустился на колени возле стола, не отрывая глаз от пергамента в своих руках.
— Невероятно! — Люциус в шоке осматривал помещение. — Никогда не думал, что некоторые узники Азкабана живут в таких условиях.
— Они и не живут, — глухой надтреснутый голос никак не мог принадлежать юноше, который меньше часа назад так заливисто смеялся, общаясь со свои замком. — Так жил только я.
Сириус подошел к юноше, сел возле него на пол и крепко обнял, прижимая голову Гарри к себе и шепча успокаивающие ласковые слова. На щеках Тома играли желваки, красные глаза горели бешенным огнем, а руки непроизвольно стискивались в кулаки рискуя сломать волшебную палочку. Он смотрел на внука и видел боль в его глазах, которая постепенно оставляла его. Ремус и Люциус переглядывались в непонимании, но они видели, что Сириус и Том в курсе происходящего, так как особого удивления слова Гарри у них не вызвали.
— Том, — шепот Ремуса отвлек темного Лорда от созерцания сына и внука, — что имел в виду Гарри, когда сказал, что так жил только он?
— Потом. — Том посмотрел на двух мужчин, стоящих рядом. — Гарри не готов сейчас, но теперь, я думаю, он и вам все расскажет. Только не сейчас.
Гарри вскинул голову на эти слова
— Я действительно расскажу, Ремус, только позже. Дома. — Гарри на мгновение закрыл глаза, вздохнул и, мягко, но решительно высвободившись из рук отца, поднялся на ноги. — Нам пора! Есть еще один узник, которого не нашли, но который находится здесь. Замок только что сказал, где его искать. — С этими словами Гарри надел маску и решительным шагом покинул помещение.
Люциус, выходивший из камеры последним, обернулся и увидел, как сначала исчез пергамент, брошенный Гарри на пол, а потом прекрасная комната снова приняла вид грязной, холодной, маленькой камеры.
Гарри шел по Азкабану, в сопровождении отца, деда и их друзей. То тут, то там навстречу им попадались Пожиратели и даже освобожденные узники, которые, узнавая своего господина (что не удивительно, он вообще единственный, кто был без маски, хотя и "змеиную морду" лицом тоже не назовешь) почтительно приветствовали его.
Гарри словно не замечал ничего и никого. Он спешил на зов замка, который вел его по бесчисленным лестницам, коридорам и закоулкам. Наконец они пришли в какое-то дальнее и совершенно заброшенное крыло. Казалось, что здесь давно никого не было.
— Это северное крыло. Здесь не содержат узников. Здесь вообще никого не содержат. — Голос Гарри эхом пронесся по пустым коридорам.
— Тогда какого Мерлина мы здесь забыли? — в голосе Сириуса почувствовалось недовольство.
— Здесь спрятан тот, кого мы ищем. Тихо! — Гарри жестом остановил все возможные возражения и прислушался. Вдалеке стали слышны характерные звуки, которые издает шаркающая походка. — Быстро, скройтесь! — Мужчины в непонимании переглянулись, то решили послушаться, и, применив к себе чары хамелеона, отошли в неосвещенные участки коридора. Шаги приближались.
— Кто здесь? — старческий голос был прерван надрывным кашлем. — Я вас не вижу!
Гарри сделал шаг вперед из тени и старик-надзиратель увидел фигуру в черной мантии и золотой маске в виде черепа на голове. Лицо старика было до безмятежности спокойным:
— Кхе... кхе...Ты пришла за мной? Я давно жду тебя...Кхе... Я уже пожил на этом свете... Я так хочу покоя...
Фигура в маске покачала головой и молча указала в сторону камер, которые были в этом крыле. Старик удивленно поднял брови:
— Ты пришла за ним? — утвердительный кивок был старику ответом. — Хорошо...Кхе... кхе... Я провожу тебя. — Старик развернулся и направился к камере, которая единственная была заперта в этом крыле. — Он давно уже плохой, я думал ты за ним раньше придешь... — Старик загремел ключами, открывая старый замок. Дверь скрипнула и взору Гарри предстала такая же камера, как и та, в которой когда-то сидел он до появления в его жизни Годрика. На тощей подстилке, небрежно брошенной на пол, лежал худой изможденный человек, и в упор смотрел на входящего юношу большими серыми глазами. Гарри быстро вытащил палочку и провел диагностику. Физическое состояние было крайне тяжелым, но поправимым. Гарри опасался того, что сильно пострадал разум узника. Решив, что стоит попробовать, он прошептал:
— Регулус Блек? — в серых глаза что-то дрогнуло и они сузились, настороженно глядя на вошедшего. Узник ничего не ответил. — Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда. Я друг. Здесь твой брат Сириус.
Презрительное выражение, на секунду промелькнувшее в глазах узника, быстро исчезло. А Гарри, видя реакцию пленника, нагнулся к самому его уху и добавил:
— И Том Риддл тоже здесь. Он пришел за тобой, — серые глаза изумленно распахнулись и в упор посмотрели в прорези маски. — Значит понимаешь... Уже хорошо. Идти можешь? — Узник неуверенно кивнул. — Обопрись на меня. Обливиэйт! — взмах палочки в сторону старика, — Закроешь дверь камеры на ключ, и тем, кто спросит, скажешь, что за ним пришла Смерть.
Поддерживая Регулуса, Гарри осторожно довел его до конца коридора:
— Регулус! — крик Сириуса гулким эхом пронесся по замку.
— Сириус? — было ощущение, что человек впервые за много лет пользуется своим голосом. Он был хриплый, тихий, больше походивший на шелест пергамента.
— Регулус... — шепот Тома донесся до ушей узника и он с непониманием, а потом и отвращением посмотрел на уродливое змееподобное лицо. Правильно истолковав взгляд друга, Том принял свой нормальный человеческий облик, скинув иллюзию.
— Том?! — голос был более живой и радостный.
— Узнает, это уже хорошо. Остальное вылечим и откормим! — Нарочито бодрым голосом сказал Гарри и решительно начал командовать. — Сириус, бери его на руки, — Люциус уже скинул свою мантию и укрывал дрожащего от холода Регулуса, — Ремус идешь вперед, освещаешь путь. Том ты следом, я замыкаю шествие. И быстро! Да, Том верни себе облик Волдеморта!
Гарри даже не заметил, что назвал отца и деда по имени. Он действовал так, будто он здесь главный и старший, и что удивительно, остальные, даже Том, ему беспрекословно подчинились.
Сириус взял брата на руки. Регулус был легким, как пушинка, казалось, что это не человек, а скелет, обтянутый кожей. Сириус старался сдержать себя, иначе с его языка срывались бы грязные ругательства в сторону одного очень нехорошего дедушки.
— Вперед! — скомандовал Гарри и подтолкнул Ремуса и Тома к выходу северного крыла.
— Как ты это сделал? — Люциус с любопытством посмотрел на юношу.
— Сделал что? — Гарри в непонимании пожал плечами.
— Освободил Регулуса. Старик же сам тебе открыл дверь.
Гарри усмехнулся:
— Замок не хотел, чтобы я убивал старика. Он безобиден, уже почти сошел с ума. Я лишь чуть-чуть воспользовался Легилименцией, чтобы убедить его, что я сама Смерть. — Гарри грустно улыбнулся.
Через десять минут они оказались в главном холле, где в их отсутствие разразилась настоящая бойня. В огромном зале словно черные смерчи носились дементоры, в центре скопилась кучка пожирателей, пытавшихся не стать пищей для озлобленных монстров. Рядом с черными мантиями пожирателей тут и там мелькали форменные мантии служащих волшебной тюрьмы. Для того чтобы забыть обо всех разногласиях и взаимной неприязни, достаточно было столкнуться со стражами Азкабана, которым уже было все равно, чьей душой полакомиться — пожирателя или честного служителя министерства, видимо не так уж сильно по своей сути они отличались друг от друга. Перед лицом опасности плечом к плечу рядом стояли бывшие противники и пытались избежать незавидной участи некоторых своих товарищей. Кое-где уже валялись трупы тех, кому не посчастливилось попасть под перекрестные заклинания своих же соратников. Так же наблюдалось несколько безвольно слонявшихся фигур с бессмысленным взглядом. Это были те, кому волею судьбы пришлось весьма тесно пообщаться с дементорами. Гарри уже поднял руку, чтобы призвать на помощь магию Огня, когда в зал откуда-то со стороны лестниц в подвалы ворвался человек и бросился к ближайшему дементору. Судя по лохмотьям, в которые был одет волшебник и по его худобе, смело можно было сказать, что это один из бывших заключенных. Кто именно, Гарри понять не мог. Из горла мага вырвалось рычание, когда он, скинув с дементора капюшон, голыми руками вцепился в глотку монстра и в буквальном смысле разорвал голову на две части, после чего отшвырнул от себя тело, дергающееся в конвульсиях. Черная жидкость, по видимому служившая этим существам вместо крови и зелено-бурая масса, которую Гарри про себя охарактеризовал как мозги, брызнули на каменные стены и пол. Руки в струпьях, сначала пытавшиеся привлечь к себе узника поближе, чтобы поцеловать, теперь странными судорожными движениями скребли пол, когтями царапая камень. На секунду в зале все замерли, и воцарилась гробовая тишина. Мужчина развернулся, ища следующую жертву.
— Мерлин... Антонин! — Люциус смотрел на одного из лучших своих друзей.
От тихого шепота Малфоя очнулись дементоры, они теперь уже все ринулись в сторону удивительного волшебника, который без магии смог уничтожить их собрата. Долохов, а это был именно он, только улыбнулся, хотя его улыбка было больше похожа на оскал оборотня, загнавшего в угол свою жертву. Он только поманил пальцем жутких стражников Азкабана:
— Давайте-давайте... Ну? Чего встали... ближе, ближе ... — все остальные волшебники в зале заворожено следили за происходящим, только несколько человек воспользовались представившейся возможностью и покинули помещение. Казалось, что Долохову доставляло удовольствие эта смертельно опасная игра с дементорами. Наконец один из них протянул руку в сторону Антонина, который схватил монстра за конечность и притянул к себе. Дементор взвыл, пытаясь вырваться
— Что, не нравиться? А вот то, что сейчас произойдет тебе понравиться еще меньше! — этого дементора постигла та же участь, что и первого, повстречавшегося на пути Антонина.
Теперь уже взвыли все дементоры разом. У тех, кто не успел вовремя заткнуть уши или же поставить звуконепроницаемый щит, как это сделал Ремус, укрыв свои спутников прозрачной сферой, из ушей хлынула кровь. А у ног Долохова уже валялось третье чудовище, разорванное в клочья. Стая дементоров бросилась на Долохова, но тот только смеялся дьявольским смехом. За миг до того, как стражи Азкабана дотянулись до Антонина, зал озарили сразу две вспышки магического огня: одна сорвалась с руки Гарри, вторая, не такая сильная, была направлена в самое скопление дементоров Беллой, появившейся в зале, с криком:
— Что стоите, идиоты, не знаете элементарные чары магического огня? Зачем вам тогда вообще палочки даны, недоумки? — женщина выхватила из рук одного из пожирателей палочку и одновременно с пришедшим в себя Гарри запустила в дементоров смертельное для них проклятье.
И тут началось... Как по команде Пожиратели, которым требовалось четкое указание что именно надо делать, устроили в зале небольшое подобие адского костра локального масштаба.
— Пора отсюда валить, к мерлиновой бабушке, — из клубов дыма вынырнул Долохов, — здесь становится жарковато.
— Уходим. Всем оставить замок, — раздался усиленный "Сонорусом" голос Тома.
Через десять минут они вбежали из ворот замка и резко остановились. Том огляделся и довольно улыбнулся — перед ним склонили колени двенадцать самых его преданных слуг. Остальные пожиратели встали за ними полукругом.
— Мой Лорд! — хриплый голос Беллатрисы нарушил торжественную тишину. — Я готова служить Вам, мой Господин!
Волдеморт обвел взглядом своих людей:
— Встаньте. Это перед вами должны преклонять колени все остальные. Вы были и остаетесь самыми верными и самыми преданными моими соратниками. Вы стойко переносили все лишения, которым были подвергнуты только за то, что были верны мне и моим идеалам, но несмотря ни на что не отказались от своих принципов. Я рад, что вы наконец-то снова со мной.
Гарри зашипел на змеином:
— Дед, заканчивай свою болтологию. Регулуса срочно надо отправить домой и отпоить зельями.
Том принял справедливый упрек внука.
— Нас ждут великие свершения, и вы будете нужны мне, но все это позже. Ваши родные будут рады видеть вас и укроют от Министерства, — головы бывших узников Азкабана синхронно кивнули в согласии со словами Господина. — Антонин Долохов, Белла, Рудольфус и Рабастан Лестрейндж отправляются со мной. Га... Наследник, бери двоих, ты Люциус остальных, аппарируем!
При этих словах Гарри заметил, что Белла кинула на него испуганный взгляд, она явно еще не отошла от того что видела, когда Гарри огнем без палочки выжигал себе дорогу в толпе дементоров. Перед тем как аппарировать, Гарри бросил последний прощальный взгляд на величественный замок, словно прощаясь с ним, и услышал тихий голос:
— Я буду ждать тебя, Хранитель!
Гарри улыбнулся, схватил за руку Беллу и Антонина Долохова и через секунду приземлился в подземелье замка Слизерин.
— Добро пожаловать в наш дом, Господа! — Насмешливый голос Наследника Волдеморта прозвучал из-под золотой маски. — Эй, Лорд! — Том гневно сверкнул красными глазами на развеселившегося непонятно с чего внука, — Веди братьев наверх, зелья в моей комнате, Торри даст все необходимые, он в курсе. Перед уходом я оставил ему инструкции, ожидая нечто подобное. — Гарри кивнул головой в сторону тяжело дышащего Регулуса Блека. — Вы идите, а я пока побеседую с нашими гостями, — очередной кивок в сторону четырех узников, в непонимании смотрящих на нахального юнца, командующего их Господином, и ожидавших, что через минуту от наглого мальчишки и кучки пепла не останется.
— Наверх, живо! Регулус очень плох, — резкий голос Тома подтолкнул Сириуса к выходу из подземелья, — А с тобой, нахал, мы еще побеседуем. Круцио по тебе плачет! — Том погрозил внуку пальцем и вышел вслед за Ремусом. — Кстати, Люциус, проследи, чтобы они тут друг друга не убили, — напоследок бросил Том и быстрым шагом скрылся следом за сыном.
Гарри нахально засунул руки в карманы мантии и, поднявшись на помост, сел на трон деда, закинув одну ногу на подлокотник кресла и развалившись в нем так, будто он не из мрамора, а из пуха.
— Итак, Господа. Я прекрасно понимаю. Что вы голодные и уставшие, но придется потерпеть несколько минут, есть некоторые моменты, которые следует разъяснить незамедлительно. Дилли! — появившийся домовик преданно посмотрел на своего молодого хозяина. — Принеси этим господам чего-нибудь перекусить, пока я с ними беседую. Да! И приготовь им комнаты в гостевом крыле.
Вытащив палочку, Гарри сотворил четыре жестких стула и простой деревянный стол. Бросив взгляд на Люциуса, он сотворил мягкое удобное кресло, в котором блондин разместился с максимальным комфортом. Через минуту на столе появились легкие напитки и закуски, но ни один из узников к ним не притронулся.
— Располагайтесь, господа, — радушно сказал Гарри, будто предлагал им не простые жесткие стулья, а как минимум мягкий диван, обитый парчой. Итак, представлюсь. Я Наследник вашего Лорда. В общем-то, чуть позже, когда вы дадите мне клятву верности, я утолю ваша любопытство и расскажу о том, как у Волдеморта появился Наследник.
— Мы уже принесли Клятву верности нашему Лорду. С какой стати мы будем приносить еще одну какому-то зарвавшемуся юнцу? — глаза Беллы гневно сверкали.
— С такой, что если вы этого не сделаете, то никто из вас не покинет этой комнаты.
— Да кто ты такой, чтобы указывать нам?
— Я — Наследник Темного Лорда. Лорд доверяет мне безоговорочно, прошу это принять как аксиому. Почему — это отдельная история. В этом доме живут люди, которые слугами Лорда не являются. Они — его семья. И моя! Я должен быть уверен, что никому из них вы не принесете вреда. Я знаю, что Лорд вам полностью доверят. Но, честно говоря, я в вас во всех сомневаюсь, особенно меня беспокоит твой неуравновешенный характер, Белла. Но слово моего де... в общем я привык доверять Лорду. Поэтому, попытаюсь научиться доверять вам и я. Но верить на слово никому из вас, по крайней мере, сейчас, я не могу.
— Ты лжешь! У моего Лорда нет семьи! Их убил этот шелудивый пес, Дамблдор со своим прихвостнем Грюмом! — Белла с ненавистью выплюнула эти имена.
Глаза Гарри в прорезях маски загорелись недобрым огнем. Люциус, слегка напрягся, желая посмотреть, как юноша будет выпутываться из сложившейся ситуации и на всякий случай незаметно вытащил палочку, направив ее на так и не севшую на предложенные стулья четверку узников.
— Почти верно, Белла, — грустным голосом поведал Наследник, — у него НЕ БЫЛО семьи, когда ты угодила в Азкабан. Но ТЕПЕРЬ она есть. И не дай Мерлин вам или кому бы то ни было еще хоть пукнуть в ее сторону. Лично голову откручу! И еще! Я никогда не лгу! Запомни это, Беллатрис, я лишь иногда не договариваю! — Ярко зеленые глаза так яростно сверкнули из прорезей маски, что Белла невольно попятилась.
Люциус мысленно поаплодировал юноше, так ловко поставившему Беллатрису на место, что вообще было не под силу никому, кроме самого Тома. "Все-таки кровь! Вот уж действительно — Наследник" — подумал Малфой и поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, чтобы насладится предстоящим спектаклем.
— Кто ты такой? Почему не хочешь снять маску? По голосу ты юн, следовательно, мы не знаем тебя. Скорее всего ты родился тогда, когда мы уже были заключены в тюрьму. Что ты скрываешь? — голос, принадлежавший скелету по имени Антонин Долохов, глухо звучал под сводами подземелья.
Тихий смешок был ему ответом, причем шел он со стороны Люциуса Малфоя. Белла кинула на Малфоя ненавидящий взгляд и прошипела:
— Ты предатель! Я знаю, что ты просто трусливо откупился в Министерстве и Визенгамоте! Но ты предал нашего Лорда. Сидишь здесь такой холеный, сытый. Я еще доберусь до тебя.
— Если бы ты была умнее, то откупиться смогли бы и вы, но твоя несдержанность стоила вам всем пятнадцать лет жизни — Люциус пожал плечами.
— Да ты ...
— Достаточно, Белла! Люциус, тебя тоже касается! — холодный голос Наследника остановил излияния Пожирательницы.
"Младшшшшший хххоссссяин вернулсссся!" — радость в голосе своей любимицы мог услышать только Гарри, который протянул руку, чтобы погладить по носу Нагини, обвившуюся вокруг кресла.
"Мы все вернулись, Наги. Мы нашли брата Сириуса и друга дедули. А еще этих недоумков притащили с собой" — Гарри кивнул в сторону четырех беглых узников. Те в шоке слушали, как Наследник по-змеиному общается со змеей, которую они помнили еще до заключения в Азкабан. Нагини соскользнула с кресла и быстро приблизилась к трем мужчинам и женщине, обнюхав их своим языком, змея вернулась к Гарри и нагло подставила свою голову, чтобы он ее почесал, и прошипела: "Они рассссссстеряны, и не ссссснают, что делать, ххххоссссяин. Я ихххх помню. Они верны сссстаршшшшему хосссяину." Гарри усмехнулся на замечание змеи: "Я знаю, Наги".
Юноша вздохнул и посмотрел на шокированных увиденной сценой бывших узников:
— Мы зря теряем время. Хорошо, я ценю вашу преданность своему Лорду, и не буду сейчас требовать от вас клятвы верности, но дальше мы будем говорить только после того, как вы принесете клятву, что не тронете никого из обитателей замка, в каких бы отношениях вы с ними раньше не были. А так же дадите непреложный обет, сохранить в тайне все, что вы здесь узнаете.
— Чтобы принести клятву, необходимо знать имя, кому ее даешь, — подал голос молчавший до этого Рабастан.
— Лорд Гриффиндор, лорд Хаффлпафф, принц Слизерин, принц Ровенкло, к вашим услугам, господа!
Белла схватилась за краешек стола, широко распахнув от изумления глаза, Рабастан открыл рот, а Долохов прищурил глаза и выпрямил спину, словно готовясь снова вступить в бой с дементорами.
— Это только титулы. Мы не будем приносить клятву, пока не узнаем, кто скрывается за ними, — голос Долохова звучал спокойно.
Гарри вздохнул, принимая справедливость данного замечания, и решив, что рано или поздно они все равно все узнают, он снял маску с лица со словами:
— Ну, хорошо. Меня зовут Гарри Поттер!
Глава 20 Кто виноват, и что при этом делать.
Глава посвящается Арсению, как самому требовательному в отношении Гермионы; Зодиаку, который так мило поинтересовался моим состоянием и отсутствием проды; а также всем, кто читает мой фик.
Гермиона Грейнджер сидела в комнате, которую делила вместе с Джинни Уизли в особняке Блеков на площади Гриммо, 12. Маги из Ордена Феникса переправили ее сюда несколько дней назад. Родители Гермионы были явно недовольны, что им пришлось так мало времени провести с дочерью, которую они и так не видят месяцами, но сдались, как только узнали, что девочку забирают из родного дома исключительно ради обеспечения ее же безопасности. Гермионе не очень понравилось, как вели себя Грюм и его подручные в ее доме, но она знала, что поселить ее в штабе Ордена Феникса это решение Дамблдора, а значит так нужно. Гермиона тяжело вздохнула. Она беспокоилась о Гарри. Он так и оставался у своих родственников, и девушка никак не могла понять, почему его не забирают оттуда.
Все дни проходили в бесконечной уборке старого особняка, в котором жили многие поколения Блеков. Дом был ужасно запущен, так как единственный эльф, оставшийся в доме, не справлялся или же не хотел справляться со своими обязанностями по поддержанию в особняке хотя бы относительной чистоты и порядка.
Гермионе было жаль старого Кричера, который сохранял преданность последней хозяйке дома — матери Сириуса.
Эта ведьма еще при жизни обладала склочным характером, и сейчас ее портрет доставал всех обитателей дома своими криками, воплями и витиеватыми оскорблениями. Особенно это касалось Гермионы. Слова "грязнокровки", "предатель рода", "позор семьи" и тому подобное слышались каждый раз, когда кто-то по неосторожности будил спящую ведьму на картине. Снять портрет со стены или заставить замолчать миссис Блек не мог никто из Орденцев, включая самого Сириуса. Странности в поведении портрета Вальпургии Блек начались несколько дней назад, когда Сириус, пропавший, по словам Рона, на целый день, вернулся поздно вечером уставший, но чем-то очень довольный. Он даже не позаботился о том, чтобы не шуметь в коридоре, где висел всех доведший до белого каления портрет. Тогда Вальпурга посмотрела внимательно на сына, и впервые не произнесла ни слова, лишь как-то странно ухмыльнулась и покашляла с таким видом, что ей известно что-то такое, о чем остальные не догадываются, а она никому говорить не собирается.
Странность была и в поведении Сириуса. С этого дня он целыми днями пропадал где-то, возвращаясь в родовое поместье лишь поздно вечером или ночью. Правда он никогда не пропускал собрания Ордена Феникса, но был на них тише воды, ниже травы, в дискуссии не вступал, и отвечал только на вопросы, обращенные лично к нему. Пользуясь тем, что теперь Сириус был свободен, Дамблдор пытался привлечь его к патрулированию Косого переулка и значимых магических объектов, на что получал отрицательный ответ, мотивированный тем, что Сириусу необходимо было привести в порядок запущенные за двенадцать лет заключения дела. Дамблдор бесился, но сделать ничего не мог. Об этом Гермионе рассказал Рон, который, как оказалось жил здесь с самого начала каникул.
Гермиона сама всегда отличалась наблюдательностью и умением делать логические выводы. Все что она наблюдала в этом доме, а также рассказ Рона, наталкивало ее на размышления, за которыми ее и застала сова от Риты Скитер, принесшая пухлый конверт.
Гермиона в нетерпении разорвала конверт с письмом, удивляясь тому, что в этот раз Рита прислала что-то более значимое, чем обычный кусок пергамента с коротеньким отчетом о продвижении расследования. На кровать выпало несколько магических копий документов, прочитав которые Гермиона в шоке невидящим взглядом уставилась в пространство. Рита раскопала не так уж и много, но этого было достаточно, чтобы взбудоражить магическую Великобританию. Оказалось, что Волдеморт был женат, и у него была дочь. Рита смогла достать копии свидетельства о заключении магического брака между ним и некой Софи Де Ля Бурже, французской аристократкой. Более того, было свидетельство о рождении дочери Николь Софи Риддл, и свидетельство о смерти Софи Риддл. Гермиона в шоке рассматривала копии документов и не могла решить, что делать с полученной информацией. Она прекрасно понимала, что предавать огласке ее было нельзя, но девушке хотелось понять, что с ней делать. Решив, что необходимо поделиться полученной информацией с кем-то из старших, а лучше всего с самим директором Хогвартса, Гермиона тщательно собрала пергаменты, рассыпанные по ее кровати, и положила их обратно в конверт, решив дождаться вечера, когда должно было состояться очередное собрание Ордена.
— Гермиона! — Рон вошел в комнату и кинул хмурый взгляд на девушку, сидящую на кровати. — Ужин будет через десять минут. Мама просила не опаздывать, а то скоро будет собрание Ордена.
— А директор уже здесь?
— Да, и Сириус тоже. Вернулся полчаса назад и заперся в своей комнате.
— Сириус? Он что, опять не ночевал сегодня?
— Да. Только знаешь, Гермиона, я прошу тебя, не говори никому об этом.
— О том, что Сириус отсутствовал? А кто еще об этом знает?
— Только мои родители. Они и попросили меня и тебя не распространяться о том, что Сириус не был дома этой ночью.
Гермиона задумалась на мгновение и сказала:
— Хорошо, только я не понимаю, к чему такая секретность? Мне кажется, директор должен об этом знать. Тем более непонятно, где Сириус пропадает ночами. Он вообще в последнее время стал очень скрытен, молчалив и вообще... — Что имела в виду девушка под своим "вообще" она уточнять не стала.
— Гермиона, — Рон мрачно смотрел на девушку, — я не понимаю, что здесь происходит. Нам не разрешают писать Гарри, от него все скрывают, впрочем, от нас тоже. Не нравиться мне все это... — Рон отрешенно качал головой.
— Рон! — девушка вскинула на друга возмущенные глаза, — Директор знает, что делает. Если Гарри не положено ни о чем знать, значит так нужно.
Рон помрачнел еще больше.
— Ты считаешь, что если Гарри не будет ничего знать, он сможет справиться с Волдемортом?
— Рон! — Гермиона с возмущением вскочила с кровати, — Гарри все расскажут, когда придет время! Я уверена в этом! А сейчас он просто не готов.
— Ну да. И поэтому его заперли в доме с его ужасными маггловскими родственничками?
— Директору лучше знать... — снова начала Гермиона, но Рон ее перебил.
— Гермиона! Ну, разве ты не понимаешь? Гарри уже не единожды сталкивался с Волдемортом, и только с его потрясающим везением смог сделать от него ноги. Если он не будет знать, с чем и как бороться, однажды его везучесть просто изменит ему и... — Рон не договорил, поджал губы и отошел к окну, скрестив руки на груди и смотря на машины, проезжающие под окном.
— Рон! — возмущению Гермионы не было предела, но слова Рона удивили ее. Обычно беспечный друг, вдруг начал говорить странные вещи и ударился в странные рассуждения.
— Ладно, не бери в голову, Гермиона. — Рон вздохнул и посмотрел на подругу с натянутой улыбкой. — Идем ужинать?
Гермиона кивнула и молча вышла из комнаты, Рон последовал за ней.
В кухне собрались несколько членов Ордена Феникса, в том числе Сириус и Дамблдор. Сириус выглядел уставшим и измученным, он постоянно хмурился и кидал настороженные взгляды на директора Хогвартса. Дамблдор тоже был в каком-то подавленном настроении и обычные огоньки не светились в его глазах, скрытых за очками половинками.
Молли с упрямо поджатыми губами колдовала у плиты, кидая неодобрительные взгляды в сторону всех сидящих мужчин. Грюм и Кингсли, о чем-то тихо переговаривались, а Сириус не поднимал глаз от своих рук, лежащих на столе. Молли встретилась глазами с Артуром и кивком головы показала на Сириуса, стараясь, чтобы этого никто из присутствующих кроме мужа не заметил. Артур слегка пожал плечами, давая понять, что не знает, где этой ночью пропадал Сириус.
Гермиона наблюдала за взрослыми волшебниками, собравшимися за столом, и напряженно думала о том, что имел в виду Рон, начав несколько минут назад этот странный разговор в ее комнате. И еще из ее головы не выходила информация, присланная Ритой.
Во время ужина директор, видимо решив, что это необходимо знать и детям, сообщил о нападении на Азкабан. Крики, шум, испуганные и возмущенные возгласы наполнили столовую.
— Тихо! — голос директора перекрыл гвалт, — Я сообщил это при всех, потому что считаю, что это необходимо знать и детям тоже! — Дамблдор встретился взглядом с возмущенной Молли. — Да, я так считаю! — повторил он с нажимом. — Но ребята, я вас очень прошу, не сообщайте пока эту новость Гарри, ему пока не следует об этом знать.
Рон как-то странно посмотрел на директора, но промолчал. Гермиона, внутренне не соглашаясь с профессором, кивнула в ответ на его просьбу. В этот момент ее взгляд упал на Сириуса, который, прищурив глаза, смотрел на директора и молчал. Девушке показалось, что в глазах Блека сверкнуло презрение. Впрочем, в следующее мгновение взгляд стал равнодушно-спокойным, что тоже было странно, учитывая то, как Сириус относился к своему крестнику.
— Альбус, Вы считаете, что неведение, это самое лучшее для Гарри? — голос Сириуса разрезал звенящую тишину, после слов директора.
— Так пока будет лучше для него, Сириус, — Дамблдор был явно недоволен вопросом Блека. — Гарри узнает все в свое время. Пока он в полной безопасности у своих родственников. Мы заберем его, если только это будет возможно. Учитывая обстоятельства, возможно, ему будет лучше пробыть там до конца каникул. Я думаю, что ты не откажешься купить для Гарри все для школы? Я бы не хотел подвергать мальчика опасности, отпуская его в Косую Аллею.
Сириус презрительно скривил губы и кивнул. Директор не придал значения поведению Сириуса и продолжил:
— Рон, Гермиона, я бы хотел напомнить вам, не писать Гарри до конца каникул. Я настаиваю на этом.
— Мы и так не пишем, господин директор. — Рон спокойно посмотрел на Дамблдора. — Хотя я не понимаю, зачем скрывать от Гарри то, что из Азкабана сбежали двенадцать самых жестоких Пожирателей Смерти. Ведь кто предупрежден — тот вооружен? Гарри был бы в большей безопасности, если бы знал, откуда эту опасность ждать.
Гермиона обратила внимание, что Сириус бросил заинтересованный взгляд на Рона. В его глазах зажглись какие-то странные огоньки, впрочем, Сириус быстро опустил взгляд, заметив, что девушка наблюдает за ним. Гермионе казалось, что Сириус что-то скрывает, и знает больше, чем хочет показать.
— Я уверяю вас, что Гарри сейчас в полной безопасности. Его защищает самая сильная магия, против которой даже Волдеморт не сможет пока ничего сделать. Это магия крови. Магия, которую наложила на Гарри его мать.
Гермиона подумала, что у Волдеморта сейчас та же кровь, что у Гарри, и очень может быть, что данная магия может теперь не остановить его, если монстр захочет захватить и убить ее друга. Девушка поджала губы и мрачно посмотрела на директора, который в этот момент сообщал всем, что скоро начнется собрание Ордена и детям придется покинуть кухню. После этих слов в кухне появился тот, от одного вида которого Рон скривился, будто куснул кислого лимона, Сириус демонстративно отвернулся, а директор радушно улыбнулся со словами:
— Северус, наконец-то. Мы рады тебя видеть. Не хочешь ли чаю? Мы как раз заканчиваем ужин. — Снейп сел на предложенный Дамблдором стул и демонстративно скрестил руки на груди, обливая всех и каждого своим презрением.
Рон, Гермиона, Джинни и Фред с Джорджем встали и потянулись к выходу. Гермиона, отстав от друзей, подошла к директору:
— Профессор, Вы не могли бы уделить мне несколько минут после собрания? Я очень хотела бы поговорить с вами.
— У тебя что-то важное, девочка? — директор внимательно посмотрел на смущенную Гермиону.
— Да, господин директор. Это очень важно. Я кое-что узнала и хотела бы обсудить это с Вами.
— Хорошо. Я поговорю с тобой после собрания.
Когда за Гермионой закрылась дверь кухни, девушка направилась в свою комнату, чтобы взять конверт с письмом Риты Скитер. В комнате она увидела Рона, Джинни и близнецов, которые распутывали последние ушки-подслушки. Все остальные экземпляры гениального изобретения ранее были ликвидированы бдительной Молли Уизли. Эти уцелели каким-то чудом. Увидев, чем занимаются ребята, она вздохнула:
— Директор наложил Чары на кухню, сегодня их подслушать, точно не удастся. Я думаю, что они весь вечер будут обсуждать ситуацию, связанную с побегом из Азкабана. Так что все равно ничего интересного мы бы не узнали.
— Я вообще удивлен, что директор решил нам сказать про побег. — Рон возмущенно стукнул кулаком по кровати.
— Ничего удивительного. Мы бы все равно узнали об этом, Рон. Завтра в "Пророке" наверняка появится статься по этому поводу. — Джинни с усмешкой посмотрела на брата. — Интересно только, почему сегодня в газете ничего об этом не было.
— Думаю, что Министерство хочет взять под контроль сложившуюся ситуацию, — Гермиона в задумчивости покусывала нижнюю губу. — Но не думаю, что у них что-то получится. Недаром Кингсли здесь, а ведь он не последняя фигура в Аврорате. К тому же надо придумать объяснение случившемуся и успокоить общественность. Хотя в данном случае паники не избежать. Это точно.
— Но ведь Гарри может получить газету и прочитать о том, что из Азкабана сбежали Пожиратели. — Джинни посмотрела на Гермиону, которая отрицательно качала головой.
— Сириус говорил, что всю почту Гарри просматривают, и газеты он не получает.
— Как всегда, — Рон так саркастично скривился, что ему бы мог позавидовать сам Снейп.
— Не о чем говорить. Пока мы не увидим Гарри, рассказать ему мы все равно ничего не сможем. — Гермиона вздохнула и подумала, что может быть стоит рассказать ребятам о том, что она узнала от Риты, но потом решила, что не стоит посвящать друзей в подробности до разговора с директором, все-таки информация о семье Тома Риддла может быть очень важна.
Рон и близнецы решили поиграть в плюй-камни, Джинни засела за какую-то книгу, а Гермиона спустилась вниз, чтобы подождать окончания собрания и не пропустить Дамблдора.
Через час члены Ордена начали расходиться, и Гермиона перехватила Дамблдора, который предложил пройти ей в комнату с гобеленом фамильного древа Блеков.
— Профессор, — Гермиона не знала, как начать этот разговор и теребила в руках пергаменты, полученные от Риты.
— Смелее девочка, — Дамблдор добродушно улыбнулся и сверкнул глазами из под очков-половинок. — Что ты хотела мне сказать?
— Дело в том, что я получила очень интересную информацию. Я не могу пока раскрыть Вам свой источник, но я уверена, что эти сведения Вас заинтересуют. — Гермиона опустила глаза на пергаменты в своих руках и не увидела, как на долю секунды Дамблдор нахмурился. — Я узнала, — девушка подняла взгляд на ободряюще улыбающегося директора, — что Волдеморт был женат и у него был ребенок. И я знаю, что его жена умерла.
В лице директора ничего не изменилось, даже глаза не перестали сиять, он лишь показал свою полную заинтересованность информацией. Гермиона, тем временем, продолжила:
— Я узнала, что Том Риддл был женат на французской аристократке, и за месяц до своей смерти она родила девочку. Что стало с девочкой неизвестно, но в магическом свидетельстве о смерти говорится, что женщину убили. Вы знали об этом, профессор? — Гермиона напряженно смотрела на директора.
— Что у тебя за источник информации, девочка?
— Я не могу пока об этом сказать, директор. Я обещала не называть имен. Так Вы знали об этом, господин директор? Судя по датам, стоящим на свидетельствах смерти женщины и даты рождения девочки, это произошло около тридцати шести лет назад. А ведь известно, что Волдеморт начал свою преступную деятельность примерно тогда. Вы не думаете, что смерть, вернее убийство жены, могло послужить толчком к тому, что он стал жестоким и холодным убийцей? Может он мстит, или пытается отомстить своим обидчикам?
— Нет, мисс Грейнджер, Риддл начал выступать против министерства еще до того, как убили его жену. Могу сказать также, что по слухам он сам убил свою жену и ребенка в порыве ярости, узнав, что жена ему изменяет, и ребенок был не от него. Поэтому, я боюсь, что твоя информация хоть и интересна, не может объяснить того, почему Волдеморт встал на этот преступный путь.
Гермиона задумалась над словами директора и опустила голову, смотря на пергаменты в своих руках, и не заметила, какой яростью полыхнули глаза директора.
— Ты не могла бы отдать мне эти пергаменты, девочка?
Гермиона с готовностью протянула пергаменты директору, не сказав, что она сделала себе копии и может отдать директору бумаги без ущерба для себя.
Просмотрев пергаменты, директор тепло улыбнулся девушке и сказал:
— Надеюсь, ты понимаешь всю важность полученной тобой информации. Поэтому я бы попросил тебя молчать обо всем этом, и не говорить ни Рону, ни Джинни, ни кому бы то ни было из взрослых волшебников. — Гермиона понимающе кивнула.
Директор улыбнулся и, поблагодарив Гермиону, вышел из комнаты с семейным гобеленом Блеков. Он был так разозлен, что не обратил внимания на одну интересную деталь — место на гобелене, где был выжжен Сириус, восстановилось, а под ним появилась новая, двойная фамилия. И самое интересное, появились два новых ответвления, одно из которых показывало отца Сириуса, того человека, о котором Гермиона и Дамблдор только что разговаривали, и еще одно, а именно сын Сириуса, рядом с которым сияла подпись с именем — Гарольд Джеймс Сириус Поттер-Блек-Риддл, лорд Гриффиндор, лорд Хаффлпафф.
Гермиона, которая обдумывала разговор с директором, тоже не обратила внимания на гобелен и вышла из комнаты не обернувшись и не заинтересовавшись древом темных волшебников, бывших владельцев этого дома.
Через полчаса Дамблдор вышагивал в своем кабинете в Хогвартсе, обдумывая сложившуюся ситуацию. А подумать ему было о чем. Он вспоминал события вчерашней ночи.
Ретроспектива.
Около часа ночи Снейп сообщил ему, что его вызывает Волдеморт, и Дамблдор ждал его, чтобы узнать новости, которые принесет шпион.
Директор несколько часов нервно мерил шагами свой кабинет. С момента вызова Северуса Снейпа на собрание Пожирателей прошло уже несколько часов, а тот все не появлялся. Не то чтобы Дамблдор боялся потерять Снейпа — тот был не такой уж и важной фигурой в его Планах, но все же он был пока единственным шпионом в стане врага.
Дамблдор размышлял над той информацией, которую ему принес Снейп несколько дней назад с первого собрания, на которое он отправился. Волдеморт представил на нем своего Наследника, и теперь Дамблдор не знал, что делать с этим. Из слов Северуса он понял, что Наследник еще юноша, чуть ли не мальчик, и была большая вероятность того, что он учится в Хогвартсе. Но насторожило директора другое, а именно то, что Наследник владел Серпентарго. Насколько знал Дамблдор, языком змей сейчас в Великобритании владело всего два человека, сам Волдеморт и Гарри Поттер, который получил эту способность из-за отскочившей от него Авады. К тому же Дамблдор точно знал, что Поттер сейчас находится у своих родственников, и, по словам Арабеллы Фигг, они с ним обращаются именно так, как Дамблдор и предполагал. Зелье ненависти работает, только кроме директора никто не знал, что же так действует на родственников Гарри и за что они так ненавидят мальчишку. Только вчера он получил сообщение от Фигг, что Поттера в очередной раз заперли в комнате, восстановили в ней решетки и теперь морят голодом. Ничего страшного, скоро он заберет его оттуда, а, может, и нет. Было остро необходимо, чтобы контраст, создаваемый Дурслями и школой, Поттер чувствовал по максимуму, чтобы знал, что директор "спасает" его от ужаса его родственничков. А кто как не Дамблдор прекрасно знал, что все познается в сравнении. Он много лет готовил эту партию, готовил, чтобы в один момент столкнуть лбами Тома и Гарри, а самому уйти в сторону до определенного момента и лишь после победы Золотого мальчика, посокрушаясь над безвременно и геройски погибшим мальчиком, вновь пожинать лавры победы над очередным Темным Лордом.
И вот такой удар — у Лорда появился Наследник. Пока он ничем не проявил себя, кроме владения языком змей. Но сегодня он чувствовал, что Северус принесет ему интересные новости. В очередной раз, с недоумением посмотрев на пустующий насест Фоукса, который директор до сих пор не решался убрать из кабинета, Дамблдор задался вечным русским вопросом: "Что делать?". Новая фигура на доске могла в корне переломить ход противостояния, а Дамблдору это было не выгодно, слишком много сил, времени и денег потрачено на то, чтобы пешки и ферзи стояли именно так, как хотелось ему.
В этот момент из глубоких раздумий директора вырвал стук открывающейся двери. Резко повернувшись, он впился глазами в бледное лицо Снейпа, который явился к нему, даже не сняв плащ и маску пожирателя. Такого еще не случалось, видимо действительно произошло что-то из рук вон выходящее.
— Азкабан! Директор! Сегодня был взят Азкабан! Лейстрейнджи, Долохов, Руквуд и все остальные на свободе.
Директор побледнел. Вот этого он не предусмотрел. По-крайней мере, он не думал, что это произойдет так быстро. Взяв себя в руки, он начал сразу прикидывать, что из этого может получиться, и как этим воспользоваться с наименьшими потерями и наибольшей выгодой для себя.
— Дементоры перешли на сторону Волдеморта? — директор напряженно ждал ответа.
— Нет. Их почти всех уничтожили.
— Что-то еще, мой мальчик? — Директор видел, что Снейп подбирает слова, чтобы продолжить.
— Там был Наследник, Альбус.
— Надо было этого ожидать, Том пытается натаскать свою собачку на серьезные дела?
Снейп помотал головой, он и сам не знал, как рассказать то, что он видел:
— Этот Наследник...Он очень силен, не похож на марионетку Тома. Я бы сказал, что Том безмерно уважает своего Наследника, и боится за него. У меня было ощущение, что он охраняет его, хотя тому этого и не требуется. Он сам может прекрасно за себя постоять. И еще...он владеет Магией Стихий. Стихией Огня.
Дамблдор, медленно ходивший перед окном, резко остановился:
— Ты уверен? — кивок Снейпа в подтверждение его слов. — Это невозможно! Я думаю, ты ошибся. Магией Стихий не смог овладеть даже я, мой мальчик. Тем более не думаю, что это возможно какому-то юнцу, пусть даже и под руководством Тома. Тем более я знаю, что Том этой магией не владеет. К тому же на это требуется много времени. Я сам бился над этой проблемой лет десять, пока не оставил бесплодных попыток.
— Директор, я знаю, что я видел. Этот мальчишка сжигал дементоров десятками, расчищая дорогу себе и Лорду, не вытаскивая своей палочки. Огонь срывался у него прямо с рук, причем не простой огонь, а магический, другим ведь этих тварей не уничтожить. К тому же, я видел неподдельное изумление на лице Темного Лорда, когда этот мальчишка что-то делал с замком.
— С замком? А что он делал? Мерлин мой, ты устал, а я тебе даже не предложил сесть. — Директор создал кресло в традиционной для него манере в веселенький цветочек. Снейп рухнул в кресло, даже не обратив внимания на вечно раздражающий его цветастый ситец, и ответил:
— Я не знаю, что он делал. У меня создалось впечатление, что он не только с ним общался, но и как-то управлял!
— Что? — тут Снейп увидел, что директор по-настоящему поражен. — Он общался с Азкабаном и управлял им? Не может быть! Я бы знал! Хогвартс бы сказал...
— Что у замка появился Хранитель? — осведомленность Снейпа в этом вопросе поразила Дамблдора.
— Откуда ты знаешь про Хранителей?
— Читал как-то один из трактатов по зельям Салазара Слизерина, он упоминал в нем о Хранителях замка и что он сам был Хранителем Хогвартса, а Годрик Гриффиндор был Хранителем Азкабана.
Дамблдор задумчиво кивнул:
— Да. Сейчас я Хранитель Хогвартса, но кто Хранитель Азкабана не знает никто. Известно, что замок не может долго оставаться без своего Хранителя, но кто получил этот титул и должность после смерти Годрика, неизвестно. И за прошедшую тысячу лет ни один человек не показал себя, как Хранитель. А теперь ты говоришь, что Наследник вел себя странно и разговаривал с замком. Все это наводит на размышления.
— Так это действительно был Хранитель Азкабана?
— Не знаю, мой мальчик, не знаю. Хогвартс сказал бы мне, я думаю. Хотя когда я спрашивал, кто является Хранителем Азкабана, когда только вступил в должность и начал общаться с Хогвартсом, тот не дал мне ответа на мой вопрос относительно Хранителя Азкабана. Странно.
Конец ретроспективы.
И теперь Дамблдор обдумывал сложившуюся ситуацию. Его очень напрягала осведомленность Гермионы о прошлом Тома и ее источник информации, о котором она не захотела говорить. Конечно, директор мог попробовать отлигиллиментить девушку, но решил не рисковать, так как таким отличным колдуном, как Снейп в этой области не был, и девчонка могла что-то заметить. Зная эту выскочку, он мог с уверенностью сказать, что после его просьбы молчать, она никому не расскажет о том, что узнала. Но рисковать он не хотел.
Дамблдор не мог понять, откуда эта грязнокровная всезнайка узнала о прошлом Тома, которое так тщательно охранялось им и Министерством. Никому не было выгодно, чтобы обыватели знали причины, подтолкнувшие Риддла на его преступный и страшный путь. Многие из тех, кто был на стороне света или в стороне от войны, могли бы просто поддержать его, либо остаться в нейтралитете, так как у всех чистокровных магических семей институт семьи, святость родственных отношений и чувство локтя было возведено в степень абсурда. Исключение составляли лишь немногие отщепенцы, такие как Сириус.
Сириус! Дамблдор нахмурился, в попытке проанализировать поведение своей очередной пешки. Как не вовремя он стал свободным и оправданным. Директор нервно дернул себя за бороду, оставляя внушительный клок белых волос в своей морщинистой руке. Поведение Сириуса никак не укладывалось в логические рамки. Прекрасно понимая, что требовать отчета о его постоянных отлучках директор теперь не в праве, он мягко намекнул министру, что неплохо было бы последить за Сириусом некоторое время. Однако министерским ищейкам из аврората под предводительством Кингсли так ничего и не удалось выяснить о таинственных делах Блека. Но самое странное заключалось в том, что Сириус, как бывший аврор, то ли чувствовал слежку, то ли действительно прекрасно умел скрываться и умело от нее уходил. Проследить его перемещения не представлялось возможным. Порталами, легко отслеживаемыми Министерством он не пользовался, и аппарировал всегда сначала в Косой переулок, потом шел в Гринготс к своему поверенному. Но куда и как он исчезал из банка, не знал никто. Откуда же было знать директору, что гоблины, из уважения к титулованной семье лорда Блека и его отца и сына, просто помогали Сириусу, прикрывая его аппарации прямо из банка, в специально отведенной для этого комнате, которую они предоставляли только для своих особо важных клиентов.
Еще этот побег из Азкабана спутал директору все карты. Хотя директор не был бы одним из величайших магов современности, если бы не умел извлекать пользу из любой ситуации. Побег преступников был прекрасным поводом не забирать Поттера от его магглокровых родственничков, ссылаясь ни мифическую защиту матери. Весь этот детский сад медленно, но верно выводил Директора из себя. Мало ему школы, приходиться терпеть их всех в штабе. Куча детенышей Уизли, обитавшая в особняке, безумно действовала ему на нервы, особенно эти близнецы. Хотя они и были безобидные шутники, и их изобретения были иногда даже полезны членам Ордена, но достали директора своими шуточками неимоверно. Он несколько раз ловил себя на мысли, что безумно хочет заавадить хотя бы одного из этих рыжих недоумков.
А теперь к этому прибавилась проблема в лице мисс Грейнджер. Вот с этим надо было что-то решать быстро и кардинально. Эта грязнокровка сумела найти того, кто докопался во Франции до архивных записей о семье Тома Риддла. Нельзя допустить, чтобы информация была обнародована. Надо было выяснить, кто помогает Грейнджер. Придется нейтрализовать и девчонку и ее таинственный источник информации. И все же один плюс в этой ситуации опять же был — Дамблдор узнал, что у Риддла была дочь, о которой он раньше ничего не знал. Неизвестно, знал ли о ребенке сам Волдеморт, хотя сейчас это уже неважно. Правда было бы неплохо узнать, что с этим ребенком стало и попытаться найти девочку. Девочку. Вряд ли такое определение подходит к женщине, которой сейчас около тридцати шести лет. Так как она чистокровная, ведь ребенок, рожденный от двух магов, считается чистокровным в первом поколении, даже если один из родителей магглорожденный, то в книге чистокровных семей можно попытаться ее найти. Проблему составляет только то, что девочка родилась во Франции, а, значит, необходимо обращаться в Министерство магии Франции, с которым у Дамблдора были очень натянутые отношения. Книга душ чистокровных волшебников в единственном экземпляре находится обычно в Отделе Тайн Министерств магии всех стран, и в ней отражаются данные только о тех детях, которые были рождены на территории данного государства. Это составляет определенные трудности при выяснении родственных связей, к тому же доступ к этим книгам регламентирован и сложен даже министрам магии. А уж директора колдовской школы и близко никто не подпустит к этой информации, особенно иностранца.
Для магглорожденных волшебников существовала отдельная книга душ, так как их рождение большей частью было случайным и не могло контролироваться так же, как это было с чистокровными. Именно из этих двух книг автоматически копировалась информация в данные школ, чтобы в одиннадцать лет юные волшебники могли получить письма с приглашением обучаться в магическим наукам.
Есть, конечно, книги семей, в которых отражаются все члены семьи чистокровных волшебников, включая заключенные браки, но искать сейчас книгу семьи Де Ля Бурже, а уж тем более книгу семьи Мраксов Волдеморта, вряд ли сейчас представлялось возможным.
Встряхнув головой, Дамблдор отогнал мысли о ребенке Волдеморта, решив подумать о более насущной проблеме, а именно о мисс Грейнджер. Подумав немного, он решительно подошел к камину и, бросив в огонь кружаную муку, вызвал единственного человека, который сейчас мог ему помочь.
Сириус нервно кусал губы в своем кабинете в то же время, что и Дамблдор вышагивал по своему в Хогвартсе. Блеку совершенно не понравился тот разговор, которому он стал неслучайным свидетелем.
После собрания Ордена Феникса, на котором Дамблдор раздавал поручения, сводившиеся к тому, чтобы попытаться выяснить, куда и как отправились освобожденные Пожиратели из Азкабана, Сириус увидел, что к Дамблдору подошла Гермиона, и они отправились в комнату с родовым гобеленом Блеков. Сириус не заглядывал в комнату давно, и только сейчас ему пришла в голову мысль, что гобелен мог отразить результат совершенного обряда принятия в род Риддлов самого Сириуса и усыновление им Гарри. Поэтому он ринулся за директором и Гермионой, в попытке помешать войти им в комнату, но не успел. Не придавший значения важности будущего разговора с девушкой, и не наложивший чар от подслушивания, директор невольно дал возможность Сириусу услышать разговор, который явно не предназначался для чужих ушей. Сириус с ужасом услышал то, что успела раскопать Гермиона о прошлом Волдеморта, и понял, что этим девушка навлекла на себя большую беду. Дамблдор вряд ли оставит все как есть и может попытаться устранить Гермиону, выставив все, как несчастный случай или того хуже, подставив отца.
И вот сейчас, сидя в размышлениях в своем кабинете, некогда принадлежавшем его кровному отцу, и не зная, что предпринять, Сириус решил связаться с Томом.
"Отец!", — Сириус мысленно позвал Риддла, воспользовавшись ментальной связью, установившейся после ритуала. — "Произошло нечто из ряда вон выходящее, ты мне очень нужен!"
"Это не может подождать?!" — голос отца даже через ментальную связь был раздражен. — "Тут Гарри взорвал лабораторию, экспериментируя с каким-то зельем. Убираю последствия. А негодник сбежал куда-то с Драко, наверное, опять к реке".
"Не может! Гермиона каким-то образом узнала про твою жену и дочь. А самое страшное, что она сообщила об этом Дамблдору. Не думаю, что он это так просто оставит".
"Глупая девчонка!" — голос отца был злым и встревоженным одновременно.
"Сириус! Что происходит? Почему дедуля злится?" — голос Гарри отчетливо прозвучал в голове Блека.
"Твоя Гермиона натворила дел!" — кратко Сириус рассказал Гарри о том, что случилось.
"Черт! Рита!" — голос Гарри был встревоженным. — "Дамблдор может попытаться убить Герми! Сириус! Ты не должен отходить от нее ни на шаг! Ни на секунду не оставляй ее одну! Слышишь меня? Тебе придется побыть с ней в Штабе Ордена!"
"Да я уж понял, сынуля. Ты чего там в лаборатории натворил? Дед ругается!"
"Да хотел оборотное зелье усовершенствовать".
"И как результат?" — голос Сириуса сочился ехидством.
"Как-как! Результат второй час разгребаю, а этот паршивец смылся из замка". — Том явно был очень рассержен. Еще бы, лаборатория была его гордостью, и ее оснащению мог позавидовать даже Снейп, если бы смог увидеть этот шедевр магической науки.
"Понятно", — насмешливо протянул Сириус. Со стороны могло бы показаться, что он ухмыляется собственным мыслям. — "Так что делать с Гермионой, отец?"
"Гарри прав, девочку нельзя оставлять одну. Следи за ней. Если что, действуй по обстоятельствам. На крайний случай бери ее в охапку и направляйся с ней сюда, в замок Слизерина. Там придумаем, как поступить".
Сириус отключился от связи, в очередной раз мысленно поблагодарив Мерлина и всех магических святых за мудрое решение стать сыном Волдеморта и отцом Гарри. Решив, что сегодня директор все равно не предпримет никаких действий в связи с поздним временем и большим количеством свидетелей, Сириус направился в свою комнату.
На следующий день Дамблдор появился в штабе Ордена Феникса рано утром, когда все семейство Уизли, Сириус и Гермиона завтракали. Вызвав на минуту Артура и Молли за дверь, он сказал, что сегодня может отправиться с ними в Нору, чтобы установить усиленную защиту дома, о которой Молли и Артур уже неоднократно просили Дамблдора.
— Необходимо присутствие всех членов семьи, и я уже вызвал Билла, Перси и Чарли, они скоро прибудут в Нору, я направил им порталы. — Дамблдор добродушно улыбнулся. — Поэтому Рон, Джинни и близнецы направятся с нами. Артур, я думаю, сегодня ты можешь позволить себе не выйти на работу, тем более твое руководство я тоже предупредил.
Артур и Молли переглянулись и кивнули, поблагодарив Дамблдора. Отказываться сейчас от того, о чем они просили директора школы уже около месяца с тех пор, как стало известно о возрождении Темного Лорда, а тем более после побега Пожирателей, было бы неразумно.
Дамблдор позвал Сириуса и попросил его сегодня обязательно проведать Гарри и чем скорее, тем лучше, но так, чтобы он этого не заметил, чтобы не давать мальчику ложных надежд, что его скоро вытащат из дома родственников. Про Штаб и сам Орден Феникса Гарри знать пока не следовало, как сказал Сириусу директор, не уточняя, почему необходимо скрывать от мальчика такую важную информацию.
— Понаблюдай за ним, но на глаза не показывайся. — Директор сверкнул глазами из-за очков половинок.
Через полчаса все семейство Уизли в сопровождении Дамблдора отбыло в Нору, а Сириус вышел из дома, сделав вид, что аппарирует в Литтл-Уининг.
Гермиона оставшаяся одна в огромном особняке, решила провести это время с пользой и сделать домашнее задание по арифмантике, заданное профессором Вектор на летние каникулы. Углубившись в расчеты одной из сложных формул, которая никак у нее не получалась, Гермиона не сразу услышала стук в окно. Удивленная девушка подняла голову и увидела черного филина, настойчиво стучащего клювом по стеклу. Девушка впустила птицу, и филин, раздраженный тем, что ему пришлось долго висеть за окном, клюнул ее за палец и, сделав круг по комнате, швырнул к ногам Гермионы зеленый конверт и скрылся в открытой форточке.
Изумленная девушка подняла конверт, сразу же мысленно отругав себя за неосмотрительность, ведь на конверт могли быть наложены какие-нибудь проклятия или он мог оказаться порталом. Но не оказалось ни того, ни другого. Гермиона задумчиво вертела в руках зеленое послание, на котором было написано серебристыми чернилами только ее имя "Гермиона Грейнджер". Решив, что информация может быть срочная, девушка разорвала конверт и вытащила записку, написанную на таком же зеленом пергаменте. Через полминуты, когда смысл написанного дошел до нее, она коротко вскрикнула, схватила палочку, и пулей вылетела из дома.
Сириус, сразу же незаметно вернувшийся через черный ход особняка, о котором знали лишь единицы, услышал стук входной двери и бросился к окну в холле. Он увидел Гермиону, которая быстро убегала от дома. Решив, что сначала надо выяснить, куда девушка с такой скоростью могла сделать ноги из защищенного Штаба Ордена, Сириус бросился в ее комнату, где на полу нашел зеленый конверт и записку. Прочитав ее два раза, Сириус сначала не поверил своим глазам, а потом решил быстро связаться с отцом.
"Отец! Что за шутки? Ты зачем Гермионе записки посылаешь? Решил как-то вытащить ее из дома? Тогда почему меня не предупредил?" — Сириус был не на шутку встревожен. Том отозвался незамедлительно:
"О чем ты? Я ничего не посылал"
"А это тогда что?" — Сириус зачитал записку так, чтобы ее мысленно мог услышать Том:
"Уважаемая мисс Грейнджер. Я воспользовался любезным гостеприимством Ваших дорогих родителей и сейчас имею честь находиться у Вас в гостях вместе с небольшой компанией моих близких друзей. С нетерпением жду Вас.
Лорд Волдеморт.
P.S. Если хочешь увидеть своих родителей живыми, грязнокровка, то у тебя ровно полчаса с момента получения этого письма"
"Что за чушь? Никогда в жизни не написал бы такого. Ясно одно — девочка в беде. Лети за ней стрелой." В этот момент Блек чуть не обжег пальцы, когда конверт и пергамент с запиской вспыхнули в его руках и рассыпались пеплом. "Обо всем позаботился", — мрачно подумал Сириус, превратился в собаку и ринулся вон из дома, идя по следу.
"Только не наделай глупостей, девочка. Только не наделай глупостей", — как мантру повторял про себя Сириус, в образе пса несясь по следу Гермионы по улицам Лондона. Как член ордена Феникса, он прекрасно знал, где живут родители Гермионы, и поэтому, сразу взяв нужное направление, он лишь изредка сверялся со своим носом, вынюхивая след девушки. Дом Гермионы находился не очень далеко от особняка Блеков, и Сириус летел к нему со всех лап, выжимая из тела собаки максимальную скорость. Вдруг след Гермионы свернул с главных улиц в один из переулков, видимо девушка решила срезать путь. Несясь по темному переулку Сириус, вдруг увидел шагах в двадцати впереди себя девушку, которая стояла на коленях, прижимая руки к лицу, а над ней нависли два дементора, один из которых уже тянул к ней свои руки и омерзительный рот. Намерения дементоров не оставляли сомнений, и Сириус на ходу превращаясь в человека, выхватил палочку и, вспомнив один из теплых уютных вечеров в кругу семьи, крикнул:
— Экспекто Патронум! — из его палочки вылетел большой серебристый пес, бросившийся наперерез дементорам, оттесняя их от девушки. Сириус подбежал к Гермионе, которая была уже в полуобморочном состоянии, подхватил ее и поставил на ноги, не давая упасть. Патронус вгрызался в ближайшего дементора, в то время как второй монстр пошел в обход, в предчувствии двойной добычи. Сириус оглянулся, никого поблизости не было. Заметив валяющуюся неподалеку палочку Гермионы, он поднял ее и засунул в карман мантии. Решив, что самым разумным сейчас будет отступление, Сириус поднял девушку на руки и аппарировал.
Появившись в подвале замка Слизерин, Сириус не устоял на ногах и рухнул на колени, едва не уронив девушку.
"Отец! Гарри! Мы внизу..." — отчаянный мысленный призыв о помощи заставил Тома и Гарри вскочить и ринуться в подвал замка, на ходу наколдовывая черные плащи, а Гарри, на всякий случай, и свою золотую маску, под недоуменные взгляды Лейстрейнджей, Долохова и Малфоев с Люпиным. Хозяева замка их с собой не звали, поэтому они благоразумно решили остаться в гостиной, гадая, что могло сорвать с места всегда сдержанного Тома и его внука.
Влетев в подвал с палочками на изготовку, Том и Гарри с изумлением увидели Сириуса, сидящего на полу и держащего на руках Гермиону, находящуюся в обмороке.
— Что случилось? — голос Тома был не на шутку встревожен.
— Два дементора. Я еле успел. Еще бы несколько секунд и... — договаривать Сириус не стал. И так было понятно, что бы случилось, если бы он не успел.
— Торри! — крик Гарри прозвенел под сводами зала, заставив вздрогнуть отца и деда. — Немедленно воды, горячий шоколад, укрепляющее и восстанавливающее зелья. Быстро! — Домовик, появился через пару секунд, принеся все, что потребовал его хозяин и немедленно исчез.
— Гермиона, девочка! — Сириус хлопал девушку по щекам, заставляя ее прийти в себя. — Ну же, очнись.
Гарри молчал, маска не позволяла увидеть эмоции на его лице, только нервно сжимаемые кулаки свидетельствовали о том, что он напряжен до предела. Из под маски раздавались приглушенные проклятия, направляемые на голову Дамблдора, Министерства, министра и всех, кто так или иначе мог быть причастен к случившемуся. Попытавшись успокоиться, и видя, что отец и дед полностью поглощены приведением Гермионы в чувство, Гарри отошел в сторону и сосредоточился.
"Азкабан! Я взываю к тебе, сквозь пространство! Отзовись своему Хранителю!" — Гарри и сам не знал, откуда взялись в его сознании эти слова, он также не был уверен, что Азкабан услышит своего Лорда Хранителя, но буквально через секунду он получил ответ:
"Я слышу тебя, Хранитель! Чем я могу служить или помочь тебе?"
Гарри подавил в себе очередную вспышку ярости и спросил:
"Ты знаешь всех своих стражников, я имею в виду дементоров?"
"Да!"
"Все ли сегодня были на месте?"
"Нет. Утром в Азкабан приезжала женщина из министерства и забрала двух с собой".
"Маленькая, кругленькая, в розовых рюшках?" — голос Гарри даже мысленно был властным и жестким.
"Да! Что-то случилось, Хранитель?"
"Дементоры по наущению министерства магии напали на мою подругу".
"Прости, Хранитель. Дементоры неподвластны мне".
"Ничего, друг. Спасибо за информацию".
— Амбридж! Стерва! Значит за всем этим опять стоит Амбридж, Министерство, Фадж и Дамблдор. Хотя я и не сомневался, что этот старый пердун здесь приложил свою бороду, но что он осмелился к этому подключить министерство... — Гарри процедил слова тихо, но Том его все же услышал и подошел к внуку, тихо спросив:
— Кто такая Амбридж? — Том посмотрел на внука, но увидел лишь золотую маску, скрывающую лицо. Хотя Риддлу показалось, что даже маска внука дышит гневом.
— Подстилка Фаджа, премерзкое создание, похожее на жабу. Если я не ошибаюсь, то именно она будет преподавать ЗОТИ в этом году. Кстати, это она тогда натравила на меня двух дементоров, в этот раз история пошла по другому пути и эта стерва выбрала другую жертву.
— Откуда ты знаешь? — Том посмотрел на внука.
— Оттуда, — коротко отрезал Гарри, и Том понял, что внук имел в виду свою прошлую жизнь на пятом курсе.
— Что делать с девушкой? — Том смотрел на Гарри, ожидая ответа. Гарри посмотрел на Гермиону, которая так и не пришла в себя, и на Сириуса, вливавшего в нее зелья, и скрипнул зубами.
— Если она вернется в Штаб, Дамблдор найдет способ избавиться от нее. Она должна остаться здесь.
— А как же школа?
— А вот ближе к школе что-нибудь придумаем. — Гарри подошел к Гермионе, которая потихоньку начала приходить в чувства. — Надо отправить ее в одну из гостевых комнат. Нечего ей в подвале делать. — Сириус согласно кивнул на замечание сына.
— Си-Сириус? — дрожащий голос Гермионы привлек внимание всех мужчин, находящихся в подвале замка. — Где я? Что со мной? — мысленно прокрутив в голове последнее, что она помнила, Гермиона испуганно села на полу с криком: — Мама! Папа! Волдеморт! Он убьет их!
— Тихо, девочка. Тихо! — Сириус успокаивающе погладил Гермиону по спине. — С твоими родителями все в порядке. Не волнуйся. Ты сейчас в безопасности.
— В безопасности? — Гермиона огляделась и с испугом посмотрела на двух мужчин в черных плащах. Один из них смотрел на нее внимательно и сочувствующе. Лицо второго было полностью скрыто за золотой маской. — Кто вы? Кто они? — Гермиона прижалась к Сириусу, ища в нем поддержку.
— Не бойся, Гермиона, в этом замке ты в безопасности, — сказал Гарри и снял маску.
— Гарри?! — воскликнула Гермиона и снова погрузилась в спасительный обморок.
— Что-то история любит повторения, — ухмыльнулся Гарри, вспоминая вчерашнее знакомство с бывшими узниками Азкабана. — Ладно. Ее разместим в комнату, рядом с моей. Торри! — появившийся домовик спокойно выслушал распоряжения относительно комнаты для мисс Грейнджер и, коротко кивнув, отправился выполнять поручение.
— Думаю, нам стоит приготовить еще одну комнату для семейной пары. — Том задумчиво потер пальцем висок, пока они все направлялись в приготовленную для девушки комнату. — Необходимо привести сюда родителей Гермионы, иначе Дамблдор воспользуется ими, чтобы выманить девушку еще раз. Слабое место всегда надо прикрывать. Сириус, займешься этим. — Сын согласно кивнул на замечание отца. — Сегодня же. Сейчас. За девушкой есть, кому поухаживать. В конце концов, у нас тут две прекрасные женщины, обе к тому же отлично справляются с зельями, в отличие от некоторых. — Том грозно сверкнул глазами на мрачного внука, но взгляд пропал, так и не достигнув цели.
— Я в гостиную, — Гарри посмотрел на деда, — расскажу гостям о происшедшем и попрошу Нарциссу поухаживать за Герми. Думаю, Беллу она точно не переживет. — Том согласно кивнул. — И попроси какую-нибудь эльфийку помочь Нарциссе присмотреть за Гермионой, но предупреди о ее бзике на счет свободы эльфов.
— Бзике? — Том с недоумением посмотрел на внука.
— Ну да. Гермиона помешалась на рабском труде эльфов.
Том хмыкнул на замечание внука и заверил его, что эльфиек в замке предостаточно и хороший уход девушке обеспечен. Гарри коротко кивнул и направился в гостиную, где ожидали объяснений восемь человек, по дороге раздумывая над тем, что сегодня Гермионе просто повезло, но больше он не позволит подвергать жизнь любимой девушки какой бы то ни было угрозе.
Через два часа вернувшимся из Норы семье Уизли и Дамблдору Грюм сообщил, что Гермиона пропала, а недалеко от дома ее родителей, в одном из переулков нашли только туфлю девушки и следы присутствия как минимум двух дементоров.
А еще через час, с самолета рейсом "Париж — Нью-Йорк" сходила одна журналистка, известная в магическом мире как Рита Скитер.
Глава 21 Поговорим о том, о сем...
С днем рождения мою читательницу Тувию! Она очень ждала эту главу, так что Тувия — это тебе мой подарок на День рождения!!!
Следующее утро застало троих представителей семейства Риддлов в библиотеке. Гарри специально позвал отца и деда, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. А ситуация и впрямь скажем, была не самая хорошая.
Дамблдор явно начал что-то подозревать. И что самое плохое — директор начал действовать. Чем могли обернуться очередные гениальные планы светлейшего мага столетия собравшиеся могли только догадываться. То, как быстро Дамблдор отреагировал на заявление Гермионы, только лишний раз доказывало, что недооценивать такого противника не стоило. Тем более его шпион Снейп, скорее всего доложил своему "начальнику" о том, что видел в Азкабане и на собраниях Пожирателей, а значит — нужно ожидать новых неприятностей. Разговор как раз вертелся вокруг личности профессора зелий.
— Этот слуга двух господ нам еще пригодится! — Гарри категорически был против как устранения Снейпа физически, так и выведения его из игры, — Дед, ты пойми, — увещевал Тома внук, — Снейп не та фигура, чтобы от него отмахиваться. И не только потому, что он почти единственный Мастер зелий во всей Великобритании такого уровня, но и потому, что он, так же как и я в свое время, является пешкой Дамблдора. А любая пешка может стать ферзем, только в нашем случае она еще и цвет поменяет.
— Ты так уверен, что Снейп примет нашу сторону? Гарри, единожды предав...
— Дед, Ради Мерлина и Морганы, я тоже был твоим врагом.
— Не вижу связи.
— У Снейпа были причины переметнуться на сторону Дамблдора.
— И какие?
— Он любил мою мать.
— Что? — Сириус подскочил в кресле — Сопливус был влюблен в Лили?
— Не влюблен, отец, а любил, и боюсь, что продолжает любить до сих пор.
— Да откуда ты это взял?
— Видел в думосбросе его воспоминания.
— Так он тебе их и дал, — с сарказмом сказал Сириус, посмотрев на сына.
— В прошлой жизни — дал, перед смертью.
— Оставим это, сейчас достаточно того, что мы знаем, что наш единственный и несравненный Мастер Зелий — шпион господина директора, а кто предупрежден — тот вооружен.
— Ну, на счет несравненного я бы мог поспорить — Гарри хмыкнул и посмотрел на деда — история с разгромленной лабораторией ему еще аукнется, он был в этом уверен, просто сейчас у деда были более неотложные дела.
— И кто же может его переплюнуть? — Сириус насмешливо посмотрел на сына, уже предполагая, какой услышит ответ.
— Без ложной скромности, думаю, я мог бы составить профессору Снейпу конкуренцию. По крайней мере, точно ни одного оборотня он еще не вылечил, в отличие от меня.
Том протянул руку и щелкнул нахала по носу:
— Не зазнавайся! — Том посмотрел на сына, — Лучше спросил бы, сколько лабораторий он разгромил прежде, чем достиг такого уровня, — Гарри притворно надулся, а Сириус рассмеялся.
— Ты тоже считаешь, что этот мальчика может посостязаться в зельях с Северусом? — на этот раз вопрос Тома был адресован Сириусу.
— Честно говоря, после чуда, совершенного им с Ремом, я готов поверить во все что угодно. — Сириус пожал плечами. — Только не думаю, что Снейп будет счастлив узнать, что Гарри, сын Джеймса, ненавистного Мародера, на протяжении четырех курсов ни бельмеса не смысливший в столь тонкой науке, как зельеварение, вдруг оказался столь талантлив, что в чем-то даже превзошел своего школьного учителя. Ты уверен, что он переживет? — Сириус с усмешкой посмотрел на Гарри. Тот лишь пожал плечами — А если и переживет, его вон и "Круцио" дедово не всегда берет, то точно отомстит тебе.— Том при этих словах скривился, но ничего не сказал, что правда, то правда, Снейп один из немногих, кто мог молча перенести наказание.
— Мне все равно, что там себе решит Снейп. Я в Хогвартс не на состязания зельеваров еду. Я знаю зелья если не лучше, то, по крайней мере, и не хуже его, и мне все равно какие оценки мне будет ставить этот сальноволосый хмырь. В конце концов, я могу просто портить зелья на уроках, для меня это не сложно. И вообще, мы отвлеклись. Я позвал Вас поговорить о Дамблдоре и о ситуации в целом. Снейпа я уже в который раз прошу тебя не трогать. Кстати, дедуля, в последний раз по отношению к нему ты переусердствовал с Круцио.
— Но-но! Поучи меня еще! — Том нарочито сурово сдвинул брови и хмуро посмотрел на мальчика. Впрочем, через несколько секунд он усмехнулся, когда внук проигнорировал грозный взгляд. — Да, распустили мы тебя тут с отцом.
— Так что делать с Дамблдором, дорогие мои старики!? — Гарри убрал улыбку, и серьезно посмотрел на Тома и Сириуса.
— Тоже мне, стариков нашел, — проворчал Блек. — А что делать с этим старым маразматиком, я, честно говоря, не знаю. Может, пока пустим все на самотек? Все равно — ход теперь за ним, что могли — мы сделали или уже делаем, нашим планам он пока что не мешает.
— Ага. Но только пока не поймет, что происходит у него под носом. А это для него пока что неразрешимая загадка и биться над решением доброму дедушке придется ох как долго. — Ухмылке Гарри сейчас мог бы позавидовать сам Снейп.
Том и Сириус смотрели на юношу, ожидая разъяснений.
— Этот гад явно знает, про Наследника Волдеморта и что он Маг огня, Снейп точно ему рассказал, что видел в Азкабане. Интересно было бы сейчас заглянуть в больную голову нашего маразматика, он наверняка задает себе тысячу вопросов и не может найти ответов.
— Ты же знал, чего ждать от Снейпа? Почему раскрыл свои способности при нем? — Том посмотрел на Гарри, ухмылка которого стала только шире.
— Вообще-то мне хотелось озадачить директора. У него все расписано на десять лет вперед, но вот новые действующие лица в его пьесе не предусмотрены. И ему понадобиться время, чтобы прописать для новых героев какие-то роли. К тому же, он теперь понятия не имеет, кто такой Наследник и с чем его едят. А уж как он будет вести себя на стороне Волдеморта, не знают даже большинство Пожирателей.
— Ну да, помню, как я Беллу после твоего разговора откачивал... — Том покачал головой. — Умеешь ты людей до предынфарктного состояния доводить.
— Да ладно тебе. Тетя Белла, не в обиде. — Гарри хмыкнул от того, как назвал самую грозную Пожирательницу, — И вообще, Антонин и Люциус прекрасно разрулили ситуацию. И вообще, я тут ни при чем.
— Ну да. Я — не я, кобыла не моя, и я не извозчик. — Сириус хлопнул себя по рту, пытаясь остановить вырвавшуюся фразу.
Гарри искренне рассмеялся:
— Да, пап. Тебе нельзя общаться с Долоховым — сразу понахватался от него интересных выражений.
— Да уж, он плохому не научит. — Сириус мечтательно улыбнулся. — С ним вообще оказалось легко сойтись.
— Угу, три новых Мародера... Только попробуйте мне замок разнести! Наложу Круцио и не посмотрю, кто сын, кто просто из ближайшего окружения. — Гарри скрыл усмешку на мрачное замечание деда.
— Ну, вообще-то, четыре. — Гарри с невинным выражением смотрел в потолок.
— Еще и ты?! — взвыл Том и схватился за голову. — Все! Пропал замок Слизерина! Пропал! Разогнать что ли вас всех, к Мерлиновой бабушке и Салазарову дедушке, а? Вот что мне спокойно не жилось, нет, нашел на свою седую голову родственничков, да еще соратничков пригласил, спелись! А ты чему сына учишь? — Сириус удостоился еще одного грозного взгляда, хотя такие взгляды могли напугать в замке разве что Гермиону, которая все еще спала после своих приключений.
— Дед, как ты можешь?! Вообще-то четвертый не я...
— Кто? — голос Тома неожиданно стал сиплым — Кто? — он явно испугался за дальнейшее благополучное состояние родового замка.
Сириус хмыкнул, явно наслаждаясь смятением отца, которого вообще было трудно вывести из себя.
— Люц.
— Кто?
— Люциус.
— Что Люциус?
— Люциус четвертый.
— Все. Я уже проиграл войну, — с каким-то смирением в голосе сказал Том. — Просто потому что проглядел у себя под носом бомбу замедленного действия. Два Мародера и два Пожирателя сошлись вместе и просто разнесут мой дом по кирпичику. И что мне теперь делать?
— Сам же сказал только что, разогнать всех. — Гарри подошел к окну и с увлечением смотрел как на улице Антонин и Рабастан устроили импровизированную дуэль, опробуя свои новые палочки.
Том усмехнулся, поддерживая игру.
— Ты прав. Что-то нас тут много слишком развелось, пора бы половину отсюда выселить к Мерлиновой бабушке.
— Во-во. У тебя здесь что, приют для бездомных и бедных? Ну их всех к Мерлину, выгоним их, и заживем в свое удовольствие.
Сириус с изумлением смотрел на отца и сына, пока, наконец, до него не начало доходить, что они просто над ним подшучивают. Наконец, он не выдержал и расхохотался.
— У вас были такие лица, что я почти поверил. А теперь к делу. Том, как там Регулус?
Лицо Тома моментально посерьезнело и даже из глаз исчезли теплые смешинки.
— Зелья Гарри помогают, но очень медленно. Я даже хотел попросить Снейпа подобрать что-то более действенное. — Гарри фыркнул на замечание деда.
— Ага, попроси. Получишь через три дня вполне здоровехонького умалишенного Регулуса. Зелья, которые я подобрал для лечения — самые щадящие, у них нет побочных эффектов, и используются они в самых минимальных дозах. Регулусу досталось больше чем Белле и остальным. Я пока что не знаю, что именно случилось с ним в Азкабане, но в данном случае быстрее — не значит лучше. После такого долгого заключения, без нормальной еды, света, тепла, лошадиные дозы зелий вызовут только привыкание и зависимость. Тебе, отец, необходимо как можно больше времени проводить с братом, и тебе дед, как его другу, тоже. Я опасаюсь за его эмоциональное и психическое состояние.
Том и Сириус синхронно кивнули на слова Гарри, который совершенно не замечал, как периодически брал на себя роль лидера в их "команде", а Том и Сириус охотно ему эту роль уступали. Что поделать, если Гарри действительно в каких-то областях был более сведущ, чем его отец и дед.
— Остается один вопрос. — Том многозначительно посмотрел на внука. — Гермиона. Что нам делать с твоей девушкой?
— Она не моя девушка, — слишком поспешно ответил юноша.
Сириус громко хмыкнул на это замечание.
— Ну-ну. Ты думаешь, мы не видели, как ты на нее смотришь?
Гарри скептически поднял одну бровь.
— И как же я на нее смотрю? — Гарри прищурил глаза.
— Сынок, я видел этот взгляд у Джеймса. Когда он смотрел на свою несравненную Лили, но еще не признался ей в своих чувствах. Мы всегда подтрунивали над ним, а он все отрицал. Прям как ты сейчас.
Гарри отвел взгляд от смеющегося лица Сириуса и посмотрел на добродушно усмехающегося деда.
— Догадались? — Гарри хмыкнул. — Ну да. В прошлой жизни мы были парой, и я люблю ее.
Гарри не покраснел и не смутился, потому что ему нечего было стесняться. Да, он любил и любит Гермиону и скрывать этого он не намерен, тем более от своей семьи.
Кто бы мог подумать, что величайший темный маг столетия почувствует щемящую боль в области сердца, глядя в светящиеся любовью глаза своего внука? Том, стараясь скрыть свои эмоции, отвернулся, считая, что их проявление недостойно грозного Темного Лорда, и спросил деловым тоном:
— Так что будем делать с Гермионой?
— На Гриммо она больше не появиться ни под каким видом. Я ее к Дамблдору теперь на пушечный выстрел не подпущу. Мало ли что этому старому (Гарри вставил совершенно непечатное слово, намекающее на нетрадиционную ориентацию глубоко неуважаемого директора) придет в голову. До конца каникул Герми останется с родителями здесь, а потом — посмотрим по ситуации.
— Тогда надо "организовать" ее воскрешение из мертвых. — Том не стал спорить с внуком, однако украдкой переглянулся с Сириусом. Девочка стала их "ахиллесовой пятой". Гарри за нее, не задумываясь, отдаст жизнь, а когда поступками руководят эмоции, а не разум и холодный расчет, это может привести к беде даже такого сильного мага, как Гарри.
— Все уже сделано, — Сириус подмигнул Гарри. — Этот маленький интриган обо всем подумал раньше нас с тобой, так что по официальной версии после нападения дементоров на Гермиону семья Грейнджер отбыла в Америку, подальше ото всего, что связано с волшебным миром Англии вообще и с Дамблдором в частности.
— Таааак, а поподробнее... — Том с каждым днем все больше поражался находчивости и дальновидности Гарри.
— После того, как я доставил сюда родителей Гермионы, мы с сыном смотались в Хитроу и приобрели три билета на ближайший рейс в Калифорнию на имя мистера и миссис Грейнджер и их дочери.
— А что Дамблдор?
— А для Дамблдора у меня есть парочка воспоминаний о том, как "тепло" меня встретили Грейнджеры, когда я появился посреди их гостиной с Гермионой на руках и с сообщением о том, что их дочь подверглась нападению, — Сириус поморщился. — Никогда бы не подумал, что от разъяренного маггла не спасет даже щит пятого уровня. Ну и я якобы не смог уговорить Грейнджеров остаться и мне ничего не оставалось делать, как помочь им с отъездом. Гарри постарался и наложил ложные воспоминания поверх блока.
Том и Гарри рассмеялись.
— Тогда тебе пора в штаб с новостями. Кстати, узнай, когда там будет поменьше служителей огненной курицы, мне бы хотелось наведаться в особняк, — Гарри в предвкушении потер руки, — у меня есть пара идей, что нужно сделать в штабе, чтобы жизнь нашего директора стала куда веселее.
— Например? — Сириус с любопытством посмотрел на сына. — У тебя опять какие-то бредовые идеи?
Гарри сделал вид, что обиделся.
— Разве мои идеи бредовые? А Азкабан? А то, что ты стал моим отцом?
— А усовершенствование оборотного зелья? — в тон внуку продолжил Том. Гарри смутился. — Кстати, а зачем тебе было усовершенствовать его?
— Ну, мало ли. — Гарри пожал плечами. — Действие зелья в течении одного часа мне кажется маловато.
— Нет, ты чего-то недоговариваешь. Для чего тебе оборотное зелье длительного действия?
Гарри промолчал.
— Ну, ладно. Не хочешь говорить, не надо. — Том посмотрел на внука. — Направляйся в штаб, Сириус, и разведай обстановку. Если там будет Дамблдор, скажи, что ты спас Гермиону, и отвел к ее родителям, чтобы она смогла удостовериться, что им ничего не угрожает. А они уже решили уехать на остаток каникул из страны.
Блек кивнул. В этот момент в комнате появился эльф и величественно поклонился.
— Сэр Гарри, Ваша подруга пришла в себя, Вы просили предупредить, — и с легким хлопком исчез.
— Пойду, проведаю Герми. Тем более мне многое надо ей объяснить и рассказать. — Гарри поднялся с дивана, на котором сидел в обнимку с Сириусом, и вышел из библиотеки. Том и Сириус переглянулись и добродушно рассмеялись — их дорогой мальчик был влюблен, что могло быть лучше?
Гермиона открыла глаза и попыталась сесть на кровати. Проделать это нехитрое действие девушке удалось только со второй попытки. Слабость после встречи с дементорами все еще давала о себе знать. Рядом раздался шорох, и Гермиона резко повернула голову, что вызвало приступ головной боли. Когда девушке открыла глаза, то первое, что она увидела — стоящую около кровати молодую эльфийку.
— Кто ты? — голос Гермионы слегка дрожал — И где я?
— Меня зовут Линки, мисс. Вы находитесь в замке Слизерина. Я сейчас позову миссис, она вам все расскажет.
— Миссис? — Гермиона в недоумении смотрела на пустое место, где только что была Линки.
Пытаться встать, учитывая ее слабость, было бесполезно, так что Гермиона смогла только оглядеться и рассмотреть комнату, в которой она находилась.
Светло-зеленые стены гармонично сочетались с темно-зелеными портьерами на окнах и таким же балдахином над поистине гигантских размеров кроватью. Пол застлан ковром песочного цвета с длинным ворсом. Около камина — пара кресел и небольшой овальный столик светлого дерева с перламутровой инкрустацией. В комнате было четыре двери — одна, как догадалась Гермиона, вела в ванную, вторая — скорее всего в гардеробную, учитывая отсутствие в комнате шкафов, предназначение третьей пока что было неясно, и двустворчатая входная дверь. Напротив кровати висела большая картина с двигающимся портретом какой-то леди в средневековом костюме с пышным гофрированным воротником. Она приветливо помахала рукой девушке, когда они встретились взглядом. Гермиона машинально кивнула в ответ и задумалась. Вопросов только прибавилось.
Замок Слизерина был легендой в волшебном мире. О нем знали все, но Гермиона не встречала никого, кто видел бы его, не говоря о том, что бывал в самом замке. Если честно, то она представляла себе этот замок совсем другим, если предположить, что эльфийка сказала ей правду и это действительно замок Слизерина. Ее представлению о том, каким должен быть замок Салазара Слизерина скорее соответствовал тот мрачный зал, где она очнулась вчера вечером на руках у Сириуса.
От раздумий девушку оторвал звук открывающейся двери. Гермиона вскрикнула, постаралась вжаться в подушки и огляделась в поисках своей палочки — на пороге стояла Нарцисса Малфой. Так вот о какой "миссис" говорила Линки. В руках леди Малфой держала поднос, на котором был чайник, чашка, и тарелка с завтраком.
Нарцисса подошла к кровати, поставила поднос на прикроватный столик и с улыбкой посмотрела на девушку.
— Доброе утро, Гермиона. Как ты себя сегодня чувствуешь? Я принесла тебе горячий шоколад и легкий завтрак, после твоих вчерашних приключений тебе необходимо восстановить силы, так что съешь, сколько сможешь.
Гермиона только замотала головой, словно пытаясь избавиться от кошмара.
— Что Вы тут делаете!? И как я здесь оказалась? — Гермиона не нашла свою палочку и нервно теребила край одеяла, с полными ужаса глазами наблюдая за миссис Малфой.
— Тебя вчера принес Сириус. А я здесь живу в гостях у своего кузена. Но, думаю, он лучше тебе расскажет, почему ты здесь. Тем более я сама не знаю всего. Шоколаду выпьешь? — с этими словами Нарцисса протянула чашку девушке. Гермиона отрицательно замотала головой. — Ты боишься, что это отравлено? — Нарцисса правильно расценила ее жест. — Придется позвать Гарри, а то ты рискуешь остаться голодной. — Женщина с теплой усмешкой посмотрела на девушку. — Торри! Скажи Гарри, что Гермиона пришла в себя. — Эльф с поклоном исчез.
— Гарри? Что он здесь делает? — Гермиона прикрыла рот ладошкой — Вам удалось ... выкрасть Гарри из дома его родственников? Замок Слизерина ... значит хозяин этого замка... вы хотите сказать, что Гарри ... у Волдеморта???
— Девочка, я думаю, что Гарри сам тебе все расскажет. — Нарцисса улыбнулась и направилась к двери, но на половине пути обернулась, услышав звон бьющейся посуды. Гермиона выскочила из кровати, схватила поднос и с размаху попыталась ударить им женщину, так неосмотрительно повернувшуюся к ней спиной. Нарцисса еле успела отскочить, но поднос задел ее за плечо, отчего и женщина и девушка рухнули на пол, при этом обе издали болезненный стон.
Нарцисса, запутавшись в полах длинной мантии, безуспешно пыталась подняться, но Гермиона, упавшая на нее сверху, не позволяла этого сделать, пытаясь найти в одежде женщины волшебную палочку. Через полминуты безуспешной борьбы, Гермионе все же удалось найти палочку и наставить ее на миссис Малфой.
В этот момент дверь со стуком распахнулась, и недоуменный голос спросил:
— Гермиона!? Нарцисса!? Что здесь происходит? — девушка подняла голову и увидела Гарри, который с немым вопросом в глазах смотрел на лежащих на полу женщин.
— Гарри! — Гермиона вскочила на ноги и бросилась на шею юноше. Тот аккуратно, но твердо отстранил от себя девушку и, подойдя к Нарциссе, протянул ей руку, помогая подняться. Затем он взял из рук ошарашенной Гермионы волшебную палочку и передал ее законной владелице. Нарцисса с улыбкой забрала палочку, покачала головой и вышла из комнаты. Леди Малфой была женщиной умной и проницательной. Она не могла не отметить силу духа и характер гриффиндорки. У девочки огромный потенциал. К тому же, как она знала, Гермиона любила учиться, так что девушка со временем станет очень сильной ведьмой. Нарцисса даже немного пожалела о том, что эта девочка никогда не станет ее невесткой, как говорил когда-то Антонин "Хороша Маша, да не наша". Нарцисса вошла в гостиную, где ее появления ожидали все обитатели дома.
— Ну и ...? — Беллатрикс лениво поигрывала палочкой.
— Гриффиндор — это диагноз и не лечится.
— Но-но! — Сириус поднялся из кресла. — Попрошу ...
— Эта девочка чуть не угробила меня. Я не знаю, откуда у нее взялись силы — но я чудом избежала удара подносом по голове, — при этих словах комната наполнилась смехом. — С ней сейчас Гарри.
— Да уж, не каждому под силу укротить такую ведьму, — Рудольфус поцеловал руку жены,— сильных женщин надо уметь ценить. — Белла только поморщилась, что не укрылось от внимательного взгляда Нарциссы. Что-то в отношениях сестры и ее мужа было неладно.
— Гарри, что ты сделал, это же была единственная возможность сбежать отсюда...
— Ш-ш-ш... — Гарри приложил палец к губам девушки. — Ты сейчас вернешься в постель, выпьешь шоколад и постараешься хоть немного поесть, а я постараюсь тебе объяснить все происходящее.
— Ты о чем, нам надо как можно быстрее выбираться из этого места, здесь же Малфои! Они же сдадут тебя Волдеморту!!!
— Гермиона, успокойся! Никто меня никому сдавать не собирается, тем более Волдеморту.
— Гарри, что они с тобой сделали??? Или ты не Гарри... — девушка попятилась в сторону окна, но, уткнувшись спиной в подоконник, остановилась, озираясь по сторонам и лихорадочно ища способ бегства.
— На первом курсе ты отгадала логическую загадку Снейпа с зельями на пути к философскому камню, тогда же ты сказала мне, что я — великий волшебник. На втором курсе ты сварила оборотное зелье в туалете Плаксы Миртл, предварительно украв все у того же Снейпа шкурку бумсланга. На третьем курсе ты использовала маховик времени, чтобы успевать на все уроки, а потом мы с тобой с помощью этого маховика вернулись в прошлое, чтобы спасти Сириуса и Клювокрыла... — Гарри осекся, увидев выражение лица Гермионы. — Мерлин, Герми, да не смотри ты на меня, как кролик на удава перед обедом!. Никто тебе здесь ничего не сделает. В конце концов, где твоя хваленая логика? Если бы с тобой или со мной захотели бы сделать что-нибудь плохое, то мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
Гермиона начала медленно сползать по стене. Гарри хватило секунды, чтобы оказаться рядом и подхватить девушку.
— Вот ведь упрямица, — ворчал он, укладывая подругу в кровать и укутывая одеялом. — Пей немедленно, иначе я заставлю тебя! — Гарри поднес к губам девушки чашку с шоколадом.
— Почему ты уверен, что тебя не сдадут Волдеморту? — Гермиона сделала несколько глотков уже остывшего шоколада и вроде бы начала приходить в себя.
— Потому что он никогда не сможет причинить мне зла.
— Что ты говоришь?
— В отличие от нашего дорогого директора.
— Нет, тебя точно чем-то опоили или наложили какое-то заклятье.
— Герми, я в полном порядке.
— Тогда почему ты говоришь такие вещи?
— Потому что это правда.
— Докажи.
— Что именно?
— Докажи, что все, что ты мне сейчас говоришь — правда.
— Гермиона, ты уже рассказала Дамблдору о жене и дочери Волдеморта, и что из этого вышло?
— А при чем тут это? И откуда ты это знаешь? — Гермиона с изумлением и недоверием смотрела на юношу.
— Знаю. Сириус подслушал вас, когда ты рассказывала директору про родных Волдеморта в комнате с родовым гобеленом Блеков.
— Сириус, он тоже...
— Не о нем сейчас речь. Ты что, так и не видишь связи между твоими откровениями с Дамблдором и нападением дементоров?
— Да какая тут может быть связь? — Гермиона пожала плечами.
Гарри поднялся с кровати, на которую он присел и начал ходить по комнате, очень напоминая загнанного в клетку хищника.
— Ты рассказала Дамблдору про жену и дочь Тома Риддла. И он просил тебя никому больше не рассказывать об этом. Верно? Верно. Тебе не кажется странным, что сразу после этого, буквально на следующий день, ты осталась в Штабе ордена совершенно одна? И это в доме, где постоянно толпились кучи народа? Не осталось даже Рона, Джинни и близнецов. Когда ты получила записку, в штабе не было никого, к кому бы ты могла обратиться за помощью. Ты была вынуждена действовать самостоятельно. Так?
Гермиона кивнула, подтверждая правильность слов Гарри.
— Кто мог знать, что ты осталась дома одна и тебе некому помочь? Только те, кто вхож в этот дом. Директор прекрасно знал, что ты девушка рассудительная и первым делом побежишь к кому-нибудь из взрослых. Но у тебя не было такой возможности и ты, бросив все, ринулась на помощь родителям. А дементоры ни с того ни с сего оказались прямехонько на твоей дороге к дому. Тебя это не удивляет? Они поджидали именно тебя! Тебя! Понимаешь ты это? Дементоры, находятся в маггловской части Лондона, но при этом не нападают на всех подряд, хотя народу на улицах города в это время предостаточно, а дожидаются именно тебя. Значит, рядом был кто-то, кто их контролировал и отдавал им приказы. А дементоры, между прочим, подчиняются Министерству! Ни на какие мысли не наводит? Убрать тебя, выставив виноватым Волдеморта и сообщив об этом мне, чтобы моя злость на него только выросла, что может быть удобнее?
— Причем здесь директор? Он не мог...— начала Гермиона, но Гарри перебил ее:
— Еще как мог. Герми, ты стала опасна для него. Ты владеешь информацией, разглашение которой он не мог допустить. Ты представляешь, что случилось бы, узнай волшебный мир, что Том Риддл — всего лишь убитый горем отец и муж, который пытался найти справедливость и наказать убийц своей жены и ребенка?
— Да он сам убил свою жену и ребенка!!!
— Что за чушь? Тебе об этом Дамблдор сказал?
— Да!
— И откуда он мог это знать? А?
— Я ничего не понимаю. Ты утверждаешь, что черное — это белое, а белое — это черное. Ты что, перешел на сторону Волдеморта? Ты вообще знаешь, что из Азкабана сбежали двенадцать самых страшных Пожирателей?
— Ага, а Дамблдор не хотел, чтобы я об этом знал, не так ли? — Гарри хмуро посмотрел на подругу.
Гермиона поджала губы и кивнула, отведя глаза от лица друга.
— А как ты думаешь, почему он держит меня в неведении? Почему Сириус оказался в тюрьме, а Снейп из нее вышел, хотя у него и была метка? Почему я все время отправляюсь летом к своим родственникам?
— Но директор сказал, что кровная защита... — Гермиона не успела договорить, как Гарри перебил ее.
— Да нет там ни хрена никакой кровной защиты! Нет и быть не может! По одной простой причине — тетя Петуния не родная сестра моей матери! Моя мама была удочерена Эвансами. И вообще, не Волдеморт убил моих родителей!
— Что? Как не Волдеморт убил твоих родителей? Гарри, о чем ты? — Девушка с недоумением смотрела на друга, который продолжал метаться по комнате.
— Не он. Не он убийца. Он их только оглушил. А маму он вообще убить не мог, как и меня. Сказалась защита Слизерина.
— Какая защита? — девушка с непониманием смотрела на Гарри.
Юноша остановился и насмешливо посмотрел на подругу.
— Волдеморт — наследник Слизерина. Более того, он Лорд Слизерин.
— И что из того?
— А то что я после него наследую этот титул, потому что... потому что... В общем, он мой ближайший родственник.
— Что?! — Гермиона в шоке посмотрела на друга.
Гарри кивнул в подтверждение своих слов.
— Да. Жена Волдеморта была моей бабушкой, а его дочь — это моя мама.
— Гарри, — девушка в растерянности смотрела на юношу, — Нет, этого не может быть! Гарри, ты бредишь! Я не знаю, что с тобой сделали! Тебя нужно срочно направить в Шт... особняк Блеков, к Дамблдору! Он решит, что с тобой делать! Я не верю, что он твой...
— Да! Дедушка, — мелодичный женский голос раздался в комнате. — И мой муж.
— Бабушка! — Гарри с улыбкой повернулся к портрету, висевшему в комнате, на котором было уже две девушки. Одна из них в белом платье, с бутоном розы в руках, с теплой улыбкой смотрела на молодых людей. — Я так рад тебя видеть!
— Ты совсем забыл меня, Гарри, — девушка на портрете с укоризной посмотрела на юношу и смешно наморщила носик, — Я на тебя сержусь!
— Так тебя не было два дня! Ты где была? — Гарри с любопытством смотрел на бабушку.
— Искала кое-кого. — Софи загадочно улыбнулась.
— И как поиски?
— Неплохо. Тебе нужно наведаться в банк. В хранилище Поттеров. Там ты найдешь то, что тебя несказанно обрадует.
— Что именно? — Гарри настороженно посмотрел на портрет бабушки.
— Узнаешь... — Софи перевела взгляд на Гермиону и тепло ей улыбнулась. Девушка была в шоке, она видела раньше колдографии мамы Гарри и теперь смотрела на Софи с легким шоком. Девушка была очень похожа на Лили. — Запомни, Гермиона, не все является тем, что кажется.
— В каком смысле?
Гарри грустно усмехнулся на вопрос Гермионы.
— В таком. Не все, что ты видишь, является тем, что ты видишь. Дамблдор не такой белый и пушистый, каким хочет казаться.
— Предположим, Гарри, но не хочешь же ты сказать, что Волдеморт — воплощение света и невинная жертва обстоятельств?
— Но он никогда не отрекался от своих дел, пусть он был жесток, но он никогда не перекладывал ответственность за то, что он сделал на других, не то что Дамблдор.
— Откуда ты узнал, что вы родственники? — Гермиона не собиралась сдаваться.
— Гринготтс. Обряд установления родства.
— Ты уверен, что результат не подделали и тебя просто не хотят заманить в ловушку?
— Печати и подписи Гоблинов нельзя подделать.
— А результат ритуала?
Со стороны портрета раздалось хихиканье. Обе дамы старательно прятали улыбки.
— А девочка совсем ничего не знает...
— Она маглорожденная...
— Понятно...
— Герми, результат подделать нельзя, это магия крови.
— Пусть, однако...— договорить ей Гпарри не дал.
— Ну, сколько можно быть наивной доверчивой дурочкой?
Гермиона обижено посмотрела на друга.
— Почему тогда он начал с меня, а не с моего осведомителя? Почему он решил убить меня, ведь тогда он бы не вышел на Риту?
— Не знаю, Гермиона, не знаю. Он мог незаметно применить Лигиллименцию и узнать про Скитер, а может быть, надеялся на то, что она без тебя не решиться выйти из подполья.
— Я все равно не верю! — Гермиона качала головой. — Ну не мог он так врать. И что такое Лигиллименция?
— Лигиллименция — это умение читать мысли. — Гарри вздохнул. — Ты веришь мне? — неуверенный кивок девушки был ответом. — Тогда знай, это Дамблдор, лично, убил моих родителей.
— Что?! — крик Гермионы был слышен явно за пределами комнаты, так как буквально через пять секунд в спальню девушки влетела Беллатриса Лейстрейндж с палочкой на изготовку. Гермиона моментально узнала женщину, ворвавшуюся в ее спальню, и только испуганно пискнула, натянув на себя одеяло, словно щит между собой и Пожирательницей.
— Гарри!? Что случилось? — Белла обвела взглядом комнату и убрала палочку. — Фу, я испугалась за тебя, мальчик. Думала, что сюда пробрался кто-то. Все в порядке?
— Да, тетя Белла. Все нормально.
— Тетя Белла? — Гермиона с ужасом смотрела на худую, но хорошо причесанную и одетую женщину. — Тетя Белла?
— Конечно, девочка. Я теперь двоюродная тетя Гарри, ведь его отец — мой кузен.
— Отец? — Гермиона с испугом переводила взгляд с Беллы на Гарри и обратно.
— Ой, совсем забыл сказать, Сириус усыновил меня, а дед — усыновил Сириуса.
В это время дверь в комнату в очередной раз открылась, впуская очередного посетителя.
— Белла, Тут все в порядке?
— Дед, ты как всегда вовремя, — проворчал Гарри.
— Волдеморт? — Гермиона прошептала это имя, словно свой приговор.
— Вообще-то, можешь называть меня мистер Риддл, если тебе больше нравиться, а если хочешь, то и просто Томом. — Том с широкой улыбкой вошел в комнату и осмотрелся. — О, Белла. Тебя искал Рудольфус, кажется, он хотел пригласить тебя на конную прогулку.
Белла улыбнулась своему Лорду, сделала изящный реверанс и вышла из комнаты. Гермиона уже с каким-то сожалением смотрела ей в след, явно не желая находится с Темным Лордом в одной комнате, даже вместе с Гарри.
— Да уж, — Том с усмешкой посмотрел на испуганную девушку. — С ней работать и работать. Гарри, займись девушкой.
— Что значит работать?
Дед и внук дружно рассмеялись, еще больше испугав и без того дрожащую от страха Гермиону.
— Ой, девочка, ты еще очень молода, но тебе пора уже учиться видеть людей и уметь отличать правду от лжи. Вам всем столько лет морочили голову. Просто выслушай Гарри. Ведь вы верили всему, что говорили вам в школе, даже не задумываясь о том, обманывают вас или нет. Выслушай и другую сторону, и только потом решай, с кем ты. — Том притянул за плечи внука. — Правда иногда бывает неожиданной и опасной, но она всегда интереснее лжи. А еще правда бывает страшна тем, что открывает тайные грехи сильных мира сего, которые хотят оставаться добрыми и порядочными. Внук, ты уж сам расскажи то, что считаешь нужным. Она должна знать.
Том посмотрел на Гермиону, хитро улыбнулся и поцеловал Гарри в висок. Кивнув на прощание девушке, и улыбнувшись жене, он вышел. Гермиона в шоке проводила его взглядом, повернулась к Гарри
— Ты расскажешь мне не то, что посчитаешь нужным, а все и без утайки.
Следующий час Гарри потратил на то, чтобы в усеченном варианте рассказать Гермионе правду. Он ни в чем не солгал, просто кое-что не досказал, например про свою анимагию, Мага Огня и, естественно, про свое заключение в Азкабан и второй шанс, предоставленный ему Годриком. Он искренне надеялся, что когда он все же решится поведать об этом Гермионе, девушка поймет его и не обидится на то, что он скрыл кое-что от нее. Он подробно рассказал о своей семье, и какую роль в становлении Темного Лорда сыграл Дамблдор.
Гермиона в шоке слушала настоящую историю Волдеморта. Весь мир, в котором она жила последние шестнадцать лет уже во второй раз переворачивался с ног на голову. В первый раз, когда она узнала, что она волшебница, и теперь, когда услышала, что белый маг Дамблдор не такой уж белый и добрый дедушка. Девушка в пижаме, уже не стесняясь Гарри, сидела на кровати, обняв колени и изредка потягивая из чашки шоколад, заботливо разогреваемый для нее юношей.
— Но для чего это ему все нужно? Зачем своими руками растить Темного Лорда, потом Героя, чтобы убить этого Лорда? Я не понимаю, — сказала она, уставившись в пространство невидящим взглядом.
Гарри с улыбкой смотрел на девушку и не смотря ни на что любовался ею, но, тем не менее, сразу же откликнулся:
— Власть. Власть и деньги. Две составляющие, которые обычно двигают такими людьми, как Дамблдор. Я не могу сказать, что мой дед святой, и он не совершал ничего из того, что ему приписывают. Многое он действительно не делал. Но только цели у него и Дамблдора разные. У деда — месть, а в конечном итоге, просто спокойная жизнь вдали ото всех, у Дамблдора — власть и деньги.
— Месть не лучшая цель в жизни. — Гермиона наконец подняла заплаканные глаза на Гарри.
— Согласен. Но у каждого своя цель. И свои причины жить.
— А какая у тебя цель, Гарри? Ради чего теперь живешь ты? Теперь, когда у тебя нет цели убить Волдеморта, в чем ты видишь смысл своей жизни?
Гарри встал и подошел к окну, задумчиво поигрывая палочкой, он смотрел на то, как Белла и Рудольфус возвращались с конной прогулки.
— Знаешь, Гермиона. Я столько лет жил сражаясь с ветряными мельницами, что очень устал. Ты пойми одну простую вещь, с тех пор, как меня оставили в корзинке на пороге дома моей тетки Петунии, я никогда не жил просто для себя. Я не эгоист, Герми, но я всегда жил для кого-то. За меня принимались решения, мне диктовали, как жить и что делать. Даже цель — убить Волдеморта, была умело поставлена передо мной Дамблдором так, что она казалось, возникла сама собой. Все решения принимались за меня "для моего блага". Я десять лет жил в неведении, кто я такой и кто мои родители. Десять лет мне вдалбливали, что мой отец был бездельник, алкоголик и безработный, а мать была проституткой. А когда я узнал, что я волшебник, мне рассказали, какой сволочью был Волдеморт и какие хорошие были мои родители. Естественно я поверил, что мои родители были замечательными, так почему же не поверить, что Волдеморт был отъявленным злодеем? А как ребенок, наивный и доверчивый, я не стал задавать вопросов, а что его толкнуло на такой путь? Между прочим, никто и никогда не интересовался истинными целями, которые руководили моим дедом. А он всего лишь хотел, чтобы Министерство стало прозрачным, чтобы бюрократия, которой прогнило все в магическом мире, стала минимальной, чтобы соблюдались традиции магического мира. И дело как раз не в чистокровности волшебников, как нам упорно доказывал Дамблдор, а в традициях, которые соблюдались на протяжении столетий, и лишь в последнее время стали успешно забываться, позволяя магическому обществу разлагаться. Дед никогда не делил магов на чистокровных и магглорожденных, в этом нет смысла, и он прекрасно это понимает. Дамблдору нужно было оправдать дела, якобы творимые Темным Лордом. Сама понимаешь, что рассказать об истинной причине выхода Тома Риддла на тропу войны он не мог, не подставив тем самым себя. Поэтому и придумал эту версию для общественности, что Волдеморт хочет уничтожить всех магглорожденных и захватить власть. А никто не задался вопросом, что чистокровных семей в общей сложности от силы триста-четыреста волшебников на всю Великобританию, а остальные либо полукровки, как Симус, либо магглорожденные, как ты. Руководить всего тремястами волшебниками? Какая с этого радость?
А теперь у меня есть цель — просто жить. Я только в это лето понял, что жизнь многогранна, что можно плавать в реке и не думать, что из кустов выскочит Пожиратель смерти и запустит в тебя заклинание, что можно читать книги и варить зелья в свое удовольствие, не выполняя домашнее задание ненавистного учителя, что можно просто лежать в поле с травинкой в зубах и фантазировать, на что похоже проплывающее надо мной облако.
Знаешь, что первое я сделал, когда дед привез сюда меня и Сириуса? Я просто со смехом бежал к воротам, бездумно, просто бежал. Меня переполняло счастье и доселе неизвестное мне чувство свободы. Я впервые в жизни почувствовал себя свободным! От условностей, Дамблдора, Волдеморта, войны. От всего! И я понял тогда, что вот теперь, только теперь и начинается моя жизнь, что пятнадцать лет после смерти родителей, жил не я, а жили за меня.
Гарри резко развернулся к Гермионе, которая заворожено смотрела на него, не замечая, что по ее щекам текут слезы.
— И здесь, в этом замке, я обрел нового отца, по-настоящему узнал деда. Теперь у меня есть семья, в которую входят и Малфои, и Лестрейнджи, и Ремус. Они все — моя семья. Вы с Роном всегда были моими самыми близкими друзьями, но семьи у меня никогда не было. Теперь есть. И только от тебя зависит, станешь ли ты ее частью, Гермиона.
— Ты хочешь... — Гермиона не смогла договорить от рыданий, которые душили ее горло.
— Я очень хочу, чтобы ты осталась здесь и вошла в нашу семью. Сегодня ночью сюда в замок были доставлены мистер и миссис Грейнджер. Мы побоялись оставлять их в Лондоне. Они были прекрасной мишенью для Дамблдора.
— Что?! Родители здесь? И ты молчал?!
Гарри кивнул.
— Ну, один раз их уже попытались использовать, чтобы выманить тебя, так что я посчитал правильным доставить их сюда. Для всех остальных — вы все вместе уехали в Америку путешествовать. Им вчера дали успокоительного зелья, так что они проспят до вечера. Их комната рядом с твоей, слева. Моя комната — справа. Так что если что зови.
— О, Гарри! Спасибо, спасибо! Ты обо всем подумал! — Гермиона с благодарностью бросилась юноше на шею, тот едва не упал, но успел подхватить девушку за тонкую талию. В этот момент в дверь просунулась голова Драко. Увидев интересную сцену, Драко сделал круглые глаза и прикусил губу, понимающе ухмыльнувшись. Гарри за спиной Гермионы показал Драко кулак, на что тот закатил глаза и смылся из проема, прекрасно понимая, что "Поттер в ярости" потом будет не лучший собеседник, и лучше его не злить.
Гарри отстранился от Гермионы с явной неохотой, хотя и постарался скрыть это от девушки, которая, впрочем, от избытка информации и эмоций, не заметила этого.
— Пожалуй, тебе необходимо отдохнуть и подумать. — Гермиона в ответ только молча кивнула, и посмотрела на друга, зеленые глаза которого ничего не выражали, кроме тепла и участия. — Я пойду. У меня еще очень много дел сегодня. Вечером будет ужин. Нарцисса поможет тебе одеться и проводит в столовую.
— Одеться? Ужин? — Гермиона вдруг густо покраснела осознав, что стоит перед юношей в одной тонкой пижаме. — Но у меня ничего нет, кроме того, в чем я вчера была.
— Не думаю. Насколько я знаю, Нарцисса еще рано утром позаботилась о том, чтобы у тебя был полный гардероб. Думаю, его уже доставили. — Гарри тепло улыбнулся и направился к двери. — До вечера, Гермиона.
Сириус появился на заднем дворе особняка Блеков. Внимательно оглядевшись, и, не заметив ничего подозрительного, он направился к черному входу.
— Сириус! — Молли Уизли, хлопотавшая над завтраком, тепло улыбнулась мужчине, появившемуся на кухне. — Рада тебя видеть! Где ты опять пропадал всю ночь? — спросила она приглушенным голосом.
— Молли, — Сириус тоже понизил голос и воровато оглянулся на распахнутую дверь, ведущую в холл, — Я пока не могу ничего рассказать, это не только мои тайны, потерпи чуть-чуть. Скажу только, что девочка в безопасности.
— Гермиона! — вскрикнула Молли и прижала руку к губам, ругая себя за несдержанность.
— Альбус здесь? — Сириус внимательно посмотрел на женщину.
— Обещал прийти с минуты на минуту. Так что там с девочкой? — Молли испытующе смотрела Сириусу в глаза.
— Говорю же, с ней все нормально! Я успел вовремя. Она сейчас в безопасности.
— И где она, Сириус? — добродушный голос Дамблдора прозвучал в кухне, заставив двух заговорщиков вздрогнуть от неожиданности. — Здравствуй, Молли.
— Добрый день, господин директор. Чаю? — Молли улыбнулась Дамблдору одними губами, в глазах же полыхнула ненависть.
— Если с твоим фирменным пирогом, то не откажусь, — приветливый голос директора мог ввести в заблуждение кого угодно, но не Сириуса. Тем временем, миссис Уизли быстро накрыла стол для чаепития. Дамблдор молчал, пока Молли суетилась на кухне.
— Альбус! — Артур вошел в кухню и окинул взглядом помещение. — Сириус! Приветствую. — Мистер Уизли кивком головы поприветствовал обоих мужчин и сел за стол, потянувшись за самым большим куском пирога с вишней. — Дорогая! Ты потрясающе готовишь! — сказал он, откусив кусочек. — Я вообще удивляюсь, как мы все еще не растолстели от твоей стряпни. Может тебе кафе свое открыть? Или ресторан?
— Хорошая идея! — воодушевленно поддержал Артура Дамблдор. — Ты действительно могла бы открыть ресторан, ты готовишь просто изумительно.
— Сначала надо закончить эту войну! — отрезала Молли, но было видно, что комплимент мужа ей был очень приятен.
— Я поддерживаю Артура, — подал голос Сириус. — Твоя выпечка, Молли, что-то совершенно бесподобное.
— Сириус, — Дамблдор посмотрел на Блека, с упоением поглощавшего пирог Молли. — Что ты знаешь про Гермиону?
Сириус проглотил очередной кусок, отряхнул крошки и начал заранее отрепетированное представление для одного единственного зрителя.
— Я направился к Гарри, как Вы и велели директор, но аппарировав в Литтл-Уиннинг, обнаружил, что Гарри заперт родными в доме. Они как раз кричали на него, чтобы он спускался и помог Петунии что-то сделать на кухне. Я провел там около пятнадцати минут, понял, что с Гарри все в порядке, после чего решил вернуться. Как оказалось, сделал я это весьма своевременно, иначе не видеть бы нам больше Гермионы.
Я аппарировал на задний двор особняка и вошел в дом через черный ход. Как раз в этот момент хлопнула входная дверь. Я удивился, зная, что дома могла быть только Гермиона, а прийти никто не должен. Поэтому, поднялся в ее комнату, где нашел адресованную девушке записку, подписанную Волдемортом, в которой говорилось, что Темный Лорд с друзьями находится у ее родителей и если она не придет через полчаса домой, он их убьет. Видимо Гермиона просто потеряла голову и бросилась к родителям. Я обернулся собакой и побежал по следу. Я едва успел, когда в одном из переулков увидел девочку и двух дементоров, нависших над ней. Пришлось отбиваться и аппарировать к ней домой. Девочка была совершенно невменяемая. Когда родители увидели свою дочь, то они были ну очень расстроены.
— Сириус! Как ты мог!? Ты должен был направиться в Штаб сразу с ней! — Дамблдор казалось, был взволнован рассказом Блека, но старался скрыть яростный блеск глаз, замеченный Сириусом.
— Я должен был убедиться, что с ее родителями все в порядке, иначе не знаю, что бы с Гермионой было.
— Но ради ее безопасности...
— Альбус, я действовал так, как посчитал нужным. Мистер и миссис Грейнджер очень перепугались за дочь и твердо решили уехать вместе с ней до конца каникул. Мне не удалось их отговорить. Они и так закатили грандиозный скандал!
— Ты должен был ...
— Я сделал все, что смог. Они вообще не хотели возвращения Гермионы в волшебный мир, речь даже шла о том, чтобы перевести ее на обучение в маггловскую школу.
— Куда они уехали? — директор опешил от такого поворота.
— Честно говоря, не знаю. Они что-то говорили про арепрот, или как там у магглов это называется. Ну, знаете, где летают эти странные железные птицы.
— Аэропорт, — кивнул Дамблдор.
— Вот-вот. Они направились в этот арепрот через час, я проводил их.
— И куда они направились? — директор испытующе посмотрел на Сириуса.
— Я же сказал — не знаю. Когда мы приехали, они говорили что-то об институтском друге мистера Грейнджера, несколько лет назад перебравшемся в Калифорнию.
Сириус, в который раз удивился дальновидности своего сына. Это Гарри предложил инсценировать отъезд Грейнджеров из страны. Вчера вечером, после того, как он доставил родителей Гермионы в замок Слизерина, они с Гарри вместе отправились в Хитроу, где приобрели билеты до Калифорнии и наложили несколько заклятий на служащих аэропорта. Так что если Дамблдор и захочет убедиться в его словах, то получит полное их подтверждение.
— Значит она в Америке. — Дамблдор уставился на огонь в камине, задумчиво поглаживая свою бороду. — Хорошо, что девочка в безопасности. А где записка, Сириус?
Блек яростно сверкнул глазами и прорычал:
— Эта сволочь обо всем позаботилась. Конверт и письмо сгорели у меня в руках. Остался только пепел.
— Понятно, — кивнул директор и посмотрел на Блека. — Ты больше ничего не хочешь мне сказать, Сириус?
— Да вроде бы я все Вам рассказал, господин директор. — Сириус пожал плечами. Он не был уверен, что Дамблдор поверил ему.
Директор внимательно посмотрел в глаза Сириусу, и незаметно проник в его мозг. Блек ожидал от директора такой подлянки, но после ритуала его мозг был отлично защищен, а в случае сильной ментальной атаки, на помощь мог прийти Том. Но директор наглеть не стал, а посмотрел только воспоминания, лежащие на поверхности. Блек сдержал смешок, и выкинул на потребу директора вчерашнюю сцену общения с родителями Гермионы у них дома, когда он пришел, чтобы забрать их в замок, слегка откорректированные Гарри. Они тогда на самом деле здорово ругались и возмущались, после того, как Сириус рассказал, в какую опасную ситуацию попала их дочь. Директору хватило пары секунд, чтобы убедиться в правдивости слов Сириуса.
Директор отвел глаза и задумался. Сириус занервничал, стараясь не показать этого. От Дамблдора можно было ожидать всего, что угодно, но тот видимо что-то для себя решив, через пять минут поднялся и сказал, что ему пора в школу.
Когда директор ушел, на кухне повисло молчание. Молли задумчиво помешивала чай, Артур настороженно переводил взгляд с Сириуса на Молли и обратно. Сириус, казалось, ушел в себя, когда голос Молли заставил его вздрогнуть от неожиданности.
— Так, где на самом деле Гермиона, Сириус?
— Догадалась? — Сириус хмыкнул — Скажу только что совсем не там, где будет ее искать директор.
— Не трудно было понять, что родители девочки там же, где и она. А Гермиона там же, где ты пропадаешь. — Молли кинула заинтересованный взгляд на Сириуса, который не знал, куда деть свои глаза. Он не знал, стоит ли Уизли рассказывать правду, или стоит ли потерпеть. Вроде бы Уизли были не на стороне Дамблдора, но с другой стороны, неизвестно, как они отнесутся к тому, что Гарри внук, а он сам — сын Волдеморта.
"Пока ничего им не рассказывай!" — Сириус вздрогнул от голоса сына, раздавшегося в голове.
"Но почему? Рано или поздно нам придется им все рассказать" — ответил Сириус.
"Подожди еще немного. Они не готовы" — Гарри был явно взволнован.
"Согласен, сын" — к разговору подключился Том. — "Пока не стоит".
Сириус встряхнул головой и встретился глазами с Артуром, который с интересом за ним наблюдал.
— Сириус, возможно, я сейчас скажу, как Дамблдор. Но ты ничего не хочешь нам рассказать? Ты постоянно пропадаешь. Мы с Молли и детьми тебя пока прикрываем, но Дамблдор явно что-то уже заподозрил.
— Я знаю. Но пока рассказать ничего не могу.
— Это как-то связано с Гарри? — Артур серьезно смотрел на Блека.
Тот в ответ только кивнул, и, подумав, добавил:
— Я расскажу. Честное слово. Но не сейчас. А сейчас мне пора. — Сириус поднялся.
Молли вздохнула:
— Сириус. Будь осторожен. Появляйся тут почаще, не следует привлекать внимание Дамблдора. У тебя есть сквозное зеркало? — Сириус кивнул. — Если что, свяжись с нами, или мы свяжемся с тобой.
— Спасибо Молли, Артур. — Сириус пожал руку мистеру Уизли. — Мне пора домой.
— Домой? — Молли удивленно вскинула брови.
— Потом Молли! Потом. Да. Там, куда я направляюсь, мой настоящий дом. Скоро я вам все расскажу.
Молли только поджала губы и выдавила вымученную улыбку.
— Пойду, обрадую Рона, что с Гермионой все в порядке.
— Только расскажите ему официальную версию. Ему пока не стоит знать...
Но Молли перебила Сириус взмахом руки.
— Да понимаю я прекрасно. Иди. Тебя ведь ждет Гарри? Передавай ему привет.
Сириус с благодарностью посмотрел на женщину, кивнул Артуру, и вышел на задний двор. Через пару секунд раздался характерный хлопок аппарации.
После ухода Гарри, Гермионе было над чем подумать. Его история абсолютно не соответствовала представлениям девушки о добре и зле, свете и тьме, Волдеморте и Дамблдоре. Она слишком хорошо знала Гарри, чтобы понять, что не рассказал ей и половину того, что знал сам. Сейчас Гермиона раздумывала над тем, почему же Гарри не поведал ей всей правды. То ли щадил ее чувства и не хотел вмешивать в их противостояние с Дамблдором, хотя она уже сама "вмешалась" дальше некуда. То ли не считал ее готовой принять некоторые вещи, учитывая ее недавнюю реакцию на новости о его семье, то ли просто сведения эти были не для чужих ушей.
Через полчаса ее раздумья прервали. В комнату вплыла Нарцисса с подносом, левитируемым палочкой, на котором стоял обед.
— Тебе лучше? — Нарцисса тепло улыбалась девушке.
— Да. Спасибо. Простите меня за утро.
— Ничего. Сама во всем виновата, надо было предвидеть подобную реакцию с твоей стороны. Я, конечно же, и не ожидала от тебя теплого приема, но чтоб так вот... Ты молодец, что не впала в истерику и сохранила способность мыслить, хотя и поступила опрометчиво, но все равно... я не знаю, что смогла бы сделать на твоем месте.
Гермиона скептически посмотрела на женщину. Нарцисса тем временем придвинула к кровати кресло и села в него, аккуратно расправив мантию.
— Думаю, нам тоже необходимо поговорить. — В дверях спальни стояла Беллатрисса.
Гермиона с опаской смотрела на Пожирательницу, которая села рядом со своей сестрой. Сейчас девушка более спокойно относилась к Волдеморту и пожирателям, но ей все равно было не по себе оттого, что рядом с ней сидела одна из самых рьяных сторонниц Темного Лорда.
— Не бойся, Гермиона. — Белла улыбнулась девушке, настороженно смотревшей на нее. — Я прекрасно понимаю, что не внушаю тебе доверия. Но поверь, я не желаю зла ни тебе, ни Гарри. Я вообще бы никому не посоветовала связываться с твоим другом. Он очень сильный маг. Да и Лорд не позволит обидеть собственного и единственного внука.
— А Вы могли бы рассказать поподробнее? — Гермиона внимательно смотрела на Леди Лейстрейндж. — Как Вы познакомились с Гарри? Почему он так спокойно к Вам относится. Ведь Вы же... — Гермиона не знала, как тактичнее сказать о прошлом Беллатриссы, но та ее поняла.
— Я же Пожирательница, убийца и маньячка? Одна из сторонниц Темного лорда? Знаешь, девочка, после того, как он стал членом моей семьи, а его непутевый отец и мой кузен принял традиции древнего аристократического семейства Блеков и поддержал его честь, я не могу относиться к Гарри иначе как с уважением. Теперь же, благодаря этому, без сомнения, верному поступку Сириуса, мы породнились с самим Лордом. И я безмерно счастлива этому обстоятельству. А то как мы познакомились с Гарри... Это отдельная история. Весьма интересная, кстати. Сейчас я не могу без смеха вспоминать наше знакомство. Твой друг обладает превосходным чувством юмора.
И Белла рассказала, как произошло ее знакомство с Гарри, правда предупрежденная последним, она опустила подробности своего освобождения из Азкабана, сказав только, что познакомилась с ним в подвале замка, что было, в общем-то, правдой.
Ретроспектива.
Гарри вздохнул, принимая справедливость замечания Долохова, и решив, что рано или поздно освобожденные Пожиратели все равно все узнают, он снял маску с лица со словами:
— Ну, хорошо. Меня зовут Гарри Поттер!
Белла раскрыла рот, хватая им воздух, не в силах произнести ни слова. Долохов вздрогнул, оба брата Лейстрейнджи сделали неосознанный шаг назад. Люциус в своем кресле с удовольствием наблюдал за разыгравшейся перед ним сценой, но, зная взрывной характер Беллатрисы, направил палочку на группу узников, в любой момент готовясь пустить ее в ход.
Наконец Белла отошла от первого шока и, с ненавистью сузив глаза, медленно начала приближаться к юноше, сидящему на троне, наставив на него палочку.
— Ты... Ты... Ты убийца! — слова Беллы сочились ненавистью и ядом.
Гарри только хмыкнул на это замечание, бросив в ответ:
— Кто бы говорил!
— Ты развоплотил нашего Лорда и отправил его в небытие на столько лет!
— Ошибка молодости! — Гарри явно был в отличном настроении, не покидавшем его с момента появления в замке.
— Ты сам сейчас будешь ошибка, которую я исправлю, щенок! — Белла недвусмысленно направила на юношу палочку, на которую тот смотрел с нарочитым изумлением, как будто видел впервые.
— Ты уверена, тетя Белла? — Гарри подчеркнул обращение к женщине, отчего та нахмурилась и остановилась, не дойдя до трона нескольких шагов. — Вообще-то я бы тебе советовал убрать это, — Гарри ткнул пальцем в сторону палочки, — а то ведь дедуля не посмотрит на то, что ты ему предана по самые уши!
— Кто? Что ты мелешь, мальчишка? Ступефай! — Гарри с ловкостью соскочил с трона, и заклинание его не задело.
— Экспеллиармус! — Люциус через пару мгновений после Беллы выкрикнул заклинание и разоружил Пожирательницу.
— Белла! Успокойся! — голос Долохова разнесся по подземелью. — А ты объяснись! — Антонин нахмурив брови смотрел на юношу, который встал на ноги и небрежными жестами отряхивал мантию.
— Чего непонятно? Если вы мне хоть что-то сделаете, мой дедуля вам накостыляет по шее.
— Так он еще издевается! Ах ты, щенок! — Белла кинулась на юношу с голыми руками, намереваясь вцепиться тому в шею. Долохов среагировал мгновенно, в два прыжка настигнув Беллу и схватив ее за волосы, не давая дотянуться да парня, который быстро юркнул с ногами на трон, но палочки так и не вытащил. Оба брата Лейстрейнджи переглянулись и решили прийти на помощь жене и невестке. Осторожно обойдя Долохова и Беллу, они с двух сторон с кошачьей грацией приблизились к трону, на котором стоял наглый мальчишка и улыбался во весь рот. Гарри сразу заметил их маневры и предупреждающе поднял руку, одновременно давая понять готовому прийти ему на помощь Люциусу, что справится сам.
— Лучше не приближайтесь! — предостерегающе сказал он, но когда братья так и не остановились, Гарри пришлось выпустить несильную струю огня, отрезая себя от Пожирателей и не позволяя им приблизиться к трону, и состроив грустную мину, сказал: — Ну, вроде взрослые люди, а ведете себя, как детишки в песочнице, не поделившие совочек.
— Белла! Успокойся! — повторил Долохов, перехватывая Беллу за талию, что, впрочем, не спасло его от нескольких чувствительных ударов ногами разъярившейся донельзя ведьмы. — Вы тоже, назад! А ты рассказывай! — Долохов в упор посмотрел на Гарри. Тот усмехнулся и убрал огонь, уселся на трон, закинув ногу на ногу и смиренно сложив руки на груди.
— С какого места?
— Что, с какого места? — Долохов не уловил юмора.
— С какого места начинать?
— Кто такой этот дедуля, которым ты нам грозишь? — с этими словами Антонин резко встряхнул все еще вырывающуюся Беллу за шкирку, отчего та присмирела, поняв, что сопротивление бесполезно, и поставил ее на ноги. — Мы слушаем!
— Ребята, я думал дедуле служат нормальные колдуны. А вы чего-то просто дико тупите. Ладно! Спишем все на шок и Азкабан. Итак, для особо тугодумных, — при этих словах Белла опять дернулась в сторону трона, но Долохов держал ее крепко. — Дедуля. В простонародье Волдеморт, для вас — Темный лорд, урожденный Том Нарволо Риддл. Мой дед по крови, рождению, магии и еще не знаю чему! Чтоб ему не икалось!
— Дедуля? Какой он тебе дедуля? — Долохов скрипнул зубами, его безмерно бесил этот мальчишка и невозможность самому накостылять ему по шее, так как Люциус с палочкой на изготовку, явно этого не допустит.
— Дедуля! — радостно закивал Гарри, — Родной! Родненький-любименький! Дорогусенький, злющенький, темненький такой... лорд Волдеморт!
— Ты издеваешься, поганец?!! — Долохову пришлось накрыть рот Беллы ладонью.
— А до тебя только дошло? — Гарри в наглую усмехался.
— Ах ты паршивый недоносок! — Рабастан все-таки не выдержал издевательств Гарри и вставил свое веское слово. — Пользуешься тем, что у нас нет палочки.
— А вы бы на моем месте что сделали? Ах да, я и забыл — вы же благородные и чистокровные.... Вы бы мне палочку дали и дуэль по всем правилам устроили??? — Рабастан только сжимал и разжимал кулаки. Все прекрасно поняли, о каком "благородстве" говорил мальчишка. Они только что втроем, за исключением Долохова, полезли на подростка, который даже не достал палочку, да уж — честная игра...
— Всем молчать! — громовой голос Антонина заткнул рот всем присутствующим. Даже Гарри опешил от силы голоса только что освобожденного узника, и захлопнул рот, едва не прикусив язык. — Люц! Коротко и по существу!
— Он не врет. Лорд действительно его дед. И с этим ничего не сделаешь. Гарри — наследник Лорда.
— Твою мать! — Долохов сам не удержался от крепкого выражения.
— А вот маму не надо! — Гарри сделал вид, что обиделся. — Тем более, она дедулина дочка. Единственная!
— Твою бабушку! — это не выдержал Рудольфус.
— А вот бабушку тем более! Во-первых, жена его Темнейшества, — Гарри осклабился, — во-вторых, сам за нее горло перегрызу.
— Ну и семейка! — Рабастана явно уже забавляла вся сложившаяся ситуация.
— Да я тебя, поганец!!!
— И меня не надо! Ты Белла, не в моем вкусе. Да и муж заревнует!
И тут раздался насмешливый голос Люциуса:
— Вы еще про папу не вспомнили!
— А кто у нас папа?
— Твой кузен, тетя Белла!
На это заявление у Беллы просто не нашлось слов.
В итоге, еще через час таких препирательств, объяснений и уточнений бывшие узники наконец-то поверили, что Гарри действительно внук из обожаемого темного Лорда. Как не странно, первой поверила Белла, которая была более-менее в курсе семейной жизни Риддла, и знала про его жену, а такжже, что у семьи должен был появиться ребенок незадолго до смерти Софи. Узники принесли клятву верности наследнику Темного Лорда, поклявшись служить ему верой и правдой также, как и его деду, а также пообещав не трогать тех, кто находился под их защитой.
Конец ретроспективы.
Под конец рассказа и Нарцисса и Гермиона утирали слезы от смеха. Белла была прекрасной рассказчицей, передав всю встречу с Гарри в лицах. Веселье прервала Линки, которая сообщила о том, что через полчаса будет подан обед в Малой столовой.
Нарцисса моментально вскочила и, направив Гермиону в ванную комнату, направилась в гардеробную и подобрала платье девушке для первого официального обеда в замке. Белла направилась к чете Грейнджер, чтобы помочь матери Гермионы одеться и достойно выглядеть в замке волшебников.
Нарцисса лично занялась внешним видом девушки, сделав ей красивую прическу и легкий макияж. Увидев платье, девушка ахнула от восторга. Оно было нежно-кремового цвета, простое и элегантное, изумительно подчеркивающее фигуру и оттеняя смуглый цвет кожи девушки. Когда они втроем с родителями спустились в столовую, ошеломленное выражение лица Гарри было наградой девушке за все трудности и переживания сегодняшнего дня.
ЖДУ! Сами-знаете-чего! )))))
Глава 22 Семейные будни и праздники.
На следующий день Гарри показывал гостям свой новый дом. Гермиона с родителями были в восторге от красоты замка, волшебства, которым он был наполнен и тепла, которое, казалось, излучали сами стены.
Когда Гарри показывал Оружейную, в которой были собраны все мыслимые и немыслимые образцы холодного оружия, Гермиона и ее мать как-то странно переглянулись, а отец девушки, увидев это, усмехнулся. Гарри хоть и заметил эти "игры в гляделки", но найти какое-либо разумное объяснение этому не смог, решив потом расспросить обо всем Гермиону.
Напоследок юноша оставил самое интересное. Библиотека привела Гермиону и ее отца, от которого девушка и унаследовала маниакальную любовь к книгам, в неописуемый восторг. А когда мистер Грейнджер нашел несколько стеллажей с классикой маггловской литературы от Шекспира до Льва Толстого, причем это, как правило, были прижизненные издания, он проникся глубоким уважением к хозяину замка, сумевшему собрать и сохранить такое собрание редчайших книг.
Теперь частенько отца и дочь можно было застать в библиотеке. Нередко к ним присоединялся и сам владелец всего этого богатства. Том Риддл оказался интересным собеседником, который не только мог рассказать много интересного о хранившихся в его собрании книгах, но и сам с удовольствием слушал рассказы мистера Грейнджера о последних значимых событиях в мире маггловской литературы. Результатом этих разговоров стало решение посетить пару маггловских аукционов и букинистических магазинов с целью приобретения нескольких изданий, очень заинтересовавших Тома. Сопровождать его должны были отец Гермионы и Люциус.
Гарри позволил Гермионе несколько дней провести в библиотеке, которую девушка покидала только чтобы присоединиться за обедом и ужином к остальным обитателям замка. Причем делала она это исключительно из уважения к хозяевам, иначе ее бы никто не увидел до того момента, когда надо было отправляться в Хогвартс. Но Поттер не собирался мириться с таким положением вещей. Однажды, явившись в библиотеку и безапелляционно заявив, что Гермиона скоро превратиться в вампиршу, если и дальше будет сидеть в четырех стенах, не видя белого света, Гарри не слушая никаких возражений, схватил Гермиону за руку и потащил за собой. С прогулки молодые люди вернулись несколько часов спустя, держась за руки, веселые и довольные. Том и Сириус только переглянулись и понимающе улыбнулись. Гермиона могла им нравиться или нет, но ее выбрал Гарри, а им оставалось только принять этот выбор. Но кое-что сделать все-таки предстояло. Все еще улыбаясь, Том попросил одного из домовых эльфов найти Беллу с Нарциссой и пригласить их к нему в кабинет.
Тем временем как-то странно стал себя вести Сириус. Первые дни после возвращения из Азкабана он не отходил от постели брата. Но как только понял, что Регулус медленно, но верно идет на поправку, стал исчезать на несколько часов каждый день. На все вопросы он уклончиво отвечал, что готовит сыну сюрприз. Знали бы остальные, что это за сюрприз! Оказывается, Сириус отыскал и ремонтировал свой старый летающий мотоцикл, все эти годы хранившийся у Хагрида, и теперь с нетерпением ждал момента, когда он сможет представить на суд публики свою чудо-машину. Наконец, мотоцикл был готов, и Сириус с огромным удовольствием оседлал своего железного коня и на полной скорости ворвался во двор замка.
Гарри и Драко, активно обсуждавшие перспективы команды Англии по квиддичу в этом году, услышав во дворе жуткий шум, выхватили палочки и высунулись в открытое окно. Им предстала замечательная картина: Сириус с улыбкой до ушей восседал на какой-то непонятной махине, которую Драко назвал "железное нечто", а Гарри признал в ней мотоцикл. Блек помахал им рукой.
— Ух, ты! — Гарри восторженно рассматривал блестящее чудо. — Пап! Это же твой летающий мотоцикл? Дай покататься? Он летает? Ты где его взял?
Сириус лишь усмехнулся на восторженные крики сына и слез с мотоцикла.
— Нравится? — Сириус кивнул на машину, гордо замершую за его спиной. — Спускайтесь, покатаемся!
Гарри соскочил с подоконника и ринулся вниз, таща за собой упирающегося Драко, который бубнил, что на этот маггловский кошмар он в жизни не сядет.
— Да перестань ты! Папа говорил, что у него был мотоцикл, но я не знал, что он такой классный, — трещал Гарри, скатываясь вниз по ступеням. Вылетев во двор, он замер в восхищении. Вблизи мотоцикл выглядел просто огромным.
— Пап, а это на нем меня Хагрид когда-то привез к Дурслям?
— Ага. — Сириус подмигнул Драко, который ни в какую не хотел подойти ближе, оставшись в дверях замка. — А ты что стоишь? Тебе не нравится?
Драко только вскинул подбородок.
— Что это такое?
— Это мотоцикл. Маггловское средство передвижения, только немного усовершенствованное. — Сириус похлопал по кожаному сиденью. — У магглов он может только ездить, ну а у меня еще и летать.
— Как на этом можно летать?
— Для этого я применил... — договорить Сириусу не дали.
— Пап, ну па-а-ап! Дай покататься, а? — Гарри сделал глаза побитого бассет-хаунда, отчего Сириус не выдержал и расхохотался.
— Гарри, сынок, ты мертвого уговоришь, но в данном случае, без меня ты на него не сядешь! — Сириус попытался сделать строгое лицо, впрочем, без особого успеха, видя, как Гарри в нетерпении подпрыгивает возле мотоцикла. — Только со мной!
— Ну, пап! Ну почему??? — Гарри обиженно посмотрел на отца, который, как он теперь знал, мог сказать ему строгое "нет" и это "нет" было непоколебимо.
— Им нужно уметь управлять! Это тебе не велописед!
— Велосипед, — на автомате поправил отца Гарри. — А что в нем сложного? Он летает? Хагрид рассказывал... — Гарри обратил внимание на все еще с опаской смотрящего на непонятный агрегат Драко. — А втроем мы на нем уместимся?
— Уместимся, — усмехнулся Сириус.
Гарри кинулся к Драко и потащил его к машине. Малфой — младший упирался, как только мог, но был посажен на мотоцикл позади Сириуса. Впереди устроился Гарри.
— Ну что? Поехали? — спросил Блек и завел машину.
Двигатель взревел рыком взбешенного дракона и мотоцикл помчался по дорожкам двора, набирая скорость, а затем, посчитав, что просто так ездить по земле неинтересно, Сириус нажал на какой-то рычаг и мотоцикл взлетел. Драко вцепился в Сириуса, до боли сжав его бока. Сириус, прекрасно зная, как умеет летать младший Малфой, сильно удивился, решив, что тот просто боится незнакомой маггловской машины, и не придал этому особого значения.
— Здорово! — перекрикивая шум двигателя, прокричал Гарри, с упоением подставляя лицо воздушным струям.
Со стороны Драко донеслось бурчание, в котором угадывалось недовольство всем миром вообще и этой орущей махиной в частности.
— Все путем! — проорал Сириус, пытаясь успокоить мальчика, сидящего позади него. В ответ раздалось еще одно бурчание, из которого Сириус смог разобрать только окончание "...да никогда!".
Они носились над замком, нарезая круги все шире и шире, и поднимаясь все выше... Гарри упивался чувством легкости и свободы, забывая про все свои неприятности, страхи и печали. Раскинув руки, он боролся со струями воздуха, которые откидывали его на теплую и сильную грудь отца. Волосы юноши безжалостно трепал ветер, мешая Сириусу смотреть вперед, но он ничего не говорил сыну, который с таким упоением радовался этому полету. Случайно опустив взгляд вниз, Гарри увидел, что во дворе собрались практически все обитатели замка. Особой группой выделялись Малфои и Том. Лицо Нарциссы было перекошено от страха. Она явно не понимала, что происходит, и что это за странная рычащая штука, на которой сидит бледный от страха сын. Том стоял, нахмурив брови, поджав губы, скрестив руки на груди, и смотрел на веселящуюся троицу. Хотя скорее пару, так как Драко явно был не в восторге от этого полета. Гермиона и миссис Грейнджер что-то объясняли Лейстрейнджам, по всей видимости, что такое мотоцикл и с чем его едят. Мистер Грейнджер с восторгом наблюдал за летающим монстром и в возбуждении размахивал руками и что-то восклицал. В этот момент он напомнил Гарри отца Рона, который был в таком же восторге от маггловских вещей. Гарри подумал, что они бы нашли общий язык и уморили бы друг друга своими восторгами другим миром.
Встретившись с глазами с Томом, Гарри увидел, как тот сделал жест, означающий, что необходимо спуститься. Видимо Сириус тоже заметил жест отца, потому что мотоцикл резко пошел на снижение и через несколько секунд приземлился перед группой в дверях замка.
— И что это такое, молодые люди? — Том явно ждал объяснений.
Сириус слез с сидения и посмотрел на грозного родителя с видом нашкодившего первокурсника, пойманного с поличным профессором Снейпом, и только что ножкой по земле не водил, стараясь слиться с газоном, лишь бы только не встречаться взглядом с сердитым Томом.
— Да вот решил ребятишек покатать. Хагрид вернул мотоцикл, и я хотел Гарри и Драко порадовать. Думал, им понравится. — Сириус кивнул в сторону восторженного Гарри, слезавшего с мотоцикла и любовно проводившего по хромированным блестящим деталям рукой, и Драко, уже сползшего с сидения и с зеленым лицом искавшего ближайшие кустики, потому как он реально оценивал, что до туалетной комнаты явно не дотянет. Том сжалился над парнем и, взмахнув палочкой, произнес какое-то заклинание, от которого Драко стало намного легче, хотя желание принять горизонтальное положение у него не отпало.
— Дед, хватит наезжать на папу! Он хотел как лучше! — Гарри не менее грозно сдвинул брови и оттеснил Сириуса за свою спину, вставая буфером между двумя магами.
— Как лучше? Значит то, что происходит с Драко — это называется "лучше"? — при этих словах все посмотрели на бледного до синевы юношу, который, забыв про свой аристократизм, костерил всех и вся, особенно магглов с их изобретениями.
Гарри в изумлении уставился на друга.
— Драко, да что с тобой? — Малфой ответил только злобным взглядом. — Извини, но я не думал, что тебя так укачает. Ты же ловец и могу сказать не самый худший, ты же здорово летаешь.
— Ну, спасибо, обрадовал, наконец-то мои способности оценил сам великий Гарри Поттер, — съязвил Драко и выдавил из себя улыбку, которая больше напоминала оскал голодной мантикоры и, пошатываясь, направился к замку. Гарри, ободряюще улыбнувшись отцу и пожав плечами, мол "ну что я могу с ним поделать?", отправился вслед за Малфоем.
— Сириус, будь добр, зайди ко мне, — тон Тома не предвещал приемному сыну ничего хорошего.
Когда за Сириусом закрылись двери в личный кабинет Тома, и были наложены запирающие и заглушающие чары, разразился такой ор, что средний член семьи Риддлов-Блеков-Поттеров всерьез опасался, что последними словами длиной и гневной тирады отца станут "Авада Кедавра". Сириус опустил голову, сжался в комочек и сожалел только об одном — что он не привидение и не может просочиться сквозь стену кабинета. Том орал вдохновенно, матерясь и практически не повторяясь. За пятнадцать минут Сириус узнал много нового о себе, всех родственниках до десятого колена и безрассудстве гриффиндорцев в целом и одного конкретного гриффиндорца в частности.
Вальпурга Блек, ныне, к несчастью, покойная, но все еще пытающаяся достать своим ядом всех с того света, могла бы позавидовать емким, точным и кратким выражениям, которыми новоиспеченный отец вправлял мозги своему великовозрастному шалопаю-сыну.
"Выпустив пар", как про себя определил Сириус, Том коротко разъяснил сыну, в чем, собственно, он его обвиняет:
— Твое безрассудство и невнимание могло стоить жизни Драко. Почему, если ты взял на себя ответственность за мальчиков, ты не следил за ними обоими? Драко было плохо, он в любой момент мог упасть с мотоцикла и разбиться! А если бы нас не было во дворе замка? Ты обязан вести себя более ответственно! Хочешь покатать мальчиков на мотоцикле — пожалуйста. Но следить за ними и обеспечивать их безопасность, в таком случае, просто необходимо.
Выйдя из кабинета отца, Сириус облегченно вздохнул и хитро прищурил глаза, прикусив нижнюю губу. Мародерскую натуру одной такой выволочкой выбить невозможно. Том явно недооценил новоявленного сыночка, если рассчитывал, что тот вот так просто проглотит нравоучения отца. Что-то прикинув про себя, Блек направился в комнаты Ремуса, по дороге заглянув в апартаменты Малфоев и Долохова. Через пять минут пятеро магов, собравшихся у Люпина, (к уже известной четверке присоединился Рабастан, как раз вовремя оказавшийся у Долохова), разрабатывали грандиозные планы по выведению из себя Великого и Ужасного. Люциус, в силу своей аристократичности, сначала пытался показать, что все эти детские шалости ему не интересны, но после краткого описания радужных перспектив со стороны Сириуса, подключился к обсуждению и поддержал своих друзей. Что ни говори, а такие деятельные натуры, как Мародеры и Ближний круг пожирателей, долгое время сидеть без активной деятельности не могли. Пусть и вся их "деятельность" — это сплошное ребячество. Чтобы Тому жизнь в замке не казалась медом, Сириус решил в ближайшее время отправиться в свой родовой особняк к Джорджу и Фреду Уизли, с просьбой обеспечить новых Мародеров своими последними разработками, с обещанием щедро оплатить предоставленные приколы. Люциус, узнав о талантах мальчишек, в красках описанных Блеком, велел передать, что если приколы будут стоящими и "пройдут испытания в полевых условиях", он выступит спонсором и поможет открыть им свой магазин на Косой Аллее. Но, решив, что месть — блюдо, которое следует подавать холодным, Новые мародеры до поры до времени залегли на дно, старательно вынашивая свои грандиозные планы и немного опасаясь реакции хозяина замка, представляя какой грандиозный разнос он им потом устроит после реализации этих планов.
На следующий день после приключений на мотоцикле, трое подростков лежали на берегу реки и загорали. Причем Гермиону с трудом удалось вытащить из библиотеки, в которой она окопалась, не замечая ничего вокруг. Даже сейчас Гермиона уткнулась носом в книгу, не участвуя в разговоре мальчишек.
— Гермиона! — Гарри, пытаясь привлечь ее внимание, осторожно потянул девушку за локон, выбившийся из хвостика, в который она собрала свои непослушные кудри, — Ты можешь хотя бы на время каникул забыть о книгах?
Девушка посмотрела на Гарри и очаровательно улыбнулась:
— Могу, но книга такая интересная! Я нашла в библиотеке истинную историю зарождения магов, написанную самой Ровеной! Это просто... — девушке не хватало слов, чтобы описать свой восторг. — Представляешь, раньше были Маги Стихий! Они могли управлять стихиями, огнем, водой, воздухом и землей, хотя это образные сравнения, маг земли, например, мог подчинить себе растения, но все они были очень сильными волшебниками. Основатели тоже были магами стихий, причем все разными. Жаль, что в наше время об этом разделе магии знания утеряны.
Гарри как-то странно посмотрел на девушку и перевел взгляд на Драко, который с интересом слушал их беседу. Что-то прикинув про себя, Гарри перевел разговор на другую тему:
— Здорово мы вчера прокатились, правда?
— Ты об этой железной штуке? Как там его моцо... мото...
— Мотоцикл. Классная вещь! Вот бы мне такой!
Драко хмыкнул.
— Ладно тебе, — Гарри не смотрел в сторону младшего Малфоя, поэтому не увидел, как тот нахмурился. — Подумаешь, укачало тебя немного, с кем не бывает...
— Знаешь, и ничего меня не укачало... Просто ... Просто эти дурацкие маггловские штуковины ...
— Малфой... — Драко не заметил предостерегающих ноток в голосе Поттера.
— Для чего они нужны, вот скажи мне, зачем нужен этот твой мото.. моцоцикл, если есть метла или можно просто аппарировать или использовать портал? Вечно эти магглы придумывают Мерлин знает что.
— У тебя всегда под рукой готовый портал, который может перенести тебя в безопасное место? — Гарри приподнялся на локтях и внимательно смотрел на блондина.
— Вообще-то можно сделать.
— Ну, так вот, чисто теоретически представь ситуацию: вы накрыты антиаппарационным барьером, портала нет...
— Есть также случаи, когда нельзя аппарировать или перемещаться с помощью портала, — вставила Гермиона и посмотрела на Драко. — Например, для перемещения тяжелораненых, когда раны не позволяют...
— Грейнджер, ради Мерлина, мы не на уроке и не надо читать мне лекцию о тяжелых магических ранениях и их последствиях. Много ты понимаешь, я в этом разбираюсь получше гряз... — Драко во время успел остановиться, но что он хотел сказать, все прекрасно поняли. Гермиона покраснела и уткнулась в книгу.
— Драко, извинись! — Гарри поднялся с земли.
Драко гордо выпрямил спину и вздернул подбородок. Это означало только одно — аристократическая мания величия Малфоев дает о себе знать ...
— Малфой! Ты сейчас же извинишься перед Гермионой, либо я за себя не отвечаю!
— Да прекратите вы, оба. Как дети, ей Богу! — Гермиона попыталась встать между парнями.
— Гермиона, он извинится. Да, Малфой?
— Вот еще! — договорить Драко не успел, так как в следующее мгновение в его нос впечатался кулак Гарри. Судя по раздавшемуся хрусту, точеный профиль Малфоя младшего теперь будет не таким уж точеным. Хотя колдомедицина творит чудеса...
— Либо ты извинишься, либо... — что хотел сказать Гарри осталось неясным, потому что его челюсть подверглась атаке взбешенного Малфоя, который теперь зажимал нос одной рукой, а второй тряс в воздухе, пытаясь унять боль от столкновения с челюстью Гарри.
Через десять секунд клубок из четырех рук, ног и двух голов черного и блондинистого цвета катался по земле, который безуспешно пыталась разнять Гермиона.
Пять минут спустя, отчаявшаяся растащить парней Гермиона, увидела, что со стороны замка летят несколько колдунов на метлах, явно привлеченные разыгравшимся сражением. Первыми летели папочки двух драчунов, продолжавших самозабвенно дубасить друг друга, позабыв, что они потомственные волшебники. Следом летел Том, по лицу которого было невозможно понять, то ли он готов рассмеяться, то ли сейчас будет ругаться и пускать заклинания, причем вероятность того, что они могли оказаться непростительными, с его-то характером, была очень высока.
Сириус и Люциус, спрыгнув с метел, непостижимым образом абсолютно как и их сыновья, забыли, что они волшебники и принялись растаскивать драчунов голыми руками, но Том не растерялся:
— Петрификус Тоталус! — мальчишки замерли в самой нелепой позе, которую можно себе представить. Причем под заклинание попали и оба родителя, которые свирепо вращали глазами, показывая ими Тому, чтобы он их отпустил. — Пар выпустили? Зубы на месте? Если да, сейчас сам выбью! Причем все! — рявкнул грозный Лорд. — Это что такое? Вы совсем уже стыд и срам потеряли? Антонин, — Том обратился к подоспевшему Долохову, который невозмутимо спрыгнул с метлы и любовался сценой побоища, — ты только посмотри! И это два чистокровных волшебника! Палочек что ли у них нет?! И что это вообще за драка такая? Разве так дерутся? — Долохов только покачал головой, глядя на горе — драчунов. — Этих двоих получаешь в свое полное распоряжение до конца каникул. Делай с ними что хочешь, но к Хогвартсу обучишь этих недорослей основам рукопашного боя. — Антонин кивнул. — У тебя почти месяц в запасе. Думаю, для основ хватит. Продолжишь на каникулах. В общем — они твои. Фините Инкантатем! — Люциус и Сириус, не ожидавшие снятия заклинания, рухнули на сыновей, отчего те взвыли от боли, все-таки мужчины были сильными и упитанными, даже Сириус основательно поправился за последнее время. Чертыхаясь, мужчины поднялись на ноги и помогли встать своим отпрыскам.
Физиономии у мальчишек были еще те — у Драко распух нос, а Гарри мог похвастаться парочкой очаровательных фингалов, один из которых наливался под правым глазом, а второй украшал скулу. Синяки и ссадины по всему телу можно было не считать.
— Из-за чего была драка? — мальчишки переглянулись и оба промолчали. — Я спрашиваю, из-за чего вы сцепились как перепившие матросы в портовом кабаке да еще на глазах у девушки? — Том мрачнел на глазах. Люциус и Сириус переглянулись — доводить Темного Лорда до бешенства было опасно не только для здоровья, но и для жизни, и они это прекрасно осознавали, а вот их отпрыски похоже понимать этого не хотели, или же причина драки была такой, что целесообразнее было бы промолчать. Надо было срочно спасать непутевых детишек.
Сириус попытался мысленно достучаться до Гарри, но тот успел выставить такой сильный блок, что пробиться сквозь него было невозможно. Люциус, попытавшийся сделать то же самое в отношении Драко, и так же безуспешно, чуть слышно ругнулся.
— Что, Люц, пожалел уже, что сам научил сына так хорошо блокироваться? — Том посмотрел на Малфоя-старшего, который шарахнулся от бешенного взгляда Темного Лорда как в былые времена.
— Значит, не хотите... — Гарри и Драко стояли, поджав губы и все так же упрямо держа блок. — Гермиона? — Том посмотрел на девушку.
Девушка вздрогнула от неожиданности.
— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — Гермиона только отрицательно покачала головой.— Ну что ж... — Том подошел к девушке и одним пальцем приподнял подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Дед, не смей! — Гарри рванулся к Тому, но было уже поздно, тот увидел все, что ему было нужно, к тому же Сириус успел перехватить Гарри и крепко прижал к себе.
— Вы двое ... вы хоть понимаете... — Том надвигался на Гарри и Драко.
— Не надо ... Это все из-за меня, — тихий голос Гермионы заставил всех перевести взгляд на свидетельницу случившегося безобразия, на глазах у девушки наворачивались слезы, которые она смахнула тыльной стороной ладони, — Извините. — Гермиона виновато опустила голову.
— Девочка, ты ни в чем не виновата, поверь мне. — Том тепло посмотрел ей в глаза. — Наказание ждет этих двух. К тому же, хм... — Том перевел взгляд с Драко, на Люциуса, показав блондину сцену, предшествовавшую драке.
— Немедленно извинись перед Гермионой. — Люциус навис над сыном как Немезида. — Ты посмел обидеть гостя нашей семьи! Это позор для любого аристократа! К тому же, Гермиона хоть и магглорожденная, но ведьма! И если ты еще раз позволишь себе нечто подобное, то драка с Гарри тебе покажется детской шалостью!!! — Люциус действительно очень сильно рассердился, узнав об истинной причине драки. Неподобающее поведение сына и оскорбление гостьи хозяина замка было вопиющим нарушением всех законов гостеприимства.
— Да, отец! Гермиона, я прошу прощения за недостойное поведение. Больше такое не повториться. — Драко посмотрел в глаза девушке, и она увидела в них истинное раскаяние. — Я вел себя совершенно неподобающе. Прошу прощения и твоего снисхождения. — Драко почтительно склонил голову перед Гермионой:
. Я не сержусь, просто это... неприятно.
— Все в замок! — Том кинул свою метлу Долохову, явно собираясь прогуляться с детьми, чтобы предотвратить очередное столкновение. — Кстати! Я всем запрещаю помогать им избавиться от ссадин и ушибов. Впредь будут умнее. — Том не заметил задорного блеска в глазах, который промелькнул у Гарри, вспомнившего о своих почти неиссякаемых запасах зелий, сваренных за время заключения.
Войдя в замок, взрослые волшебники направились в излюбленную Бирюзовую гостиную, куда велели подать чай и кое-что покрепче для успокоения нервной системы, а мальчишек отправили "под домашний арест" по их комнатам на весь вечер, с наказом подумать о своем неподобающем для волшебников-аристократов поведении. Люциус только молчаливым кивком подтвердил приказ Тома. Гермиона отправилась с мальчишками добровольно, решив не оставлять их одних. Как только все трое скрылись с глаз взрослых, Гарри подхватил друзей под руки и решительно потащил в сторону своей комнаты. Войдя в спальню, Гермиона немного смущенно предложила попробовать залечить многочисленные ссадины и ушибы мальчишек, так как чувствовала за собой вину:
— Я не так хорошо их знаю, как мадам Помфри, но за неимением зелий...
— А кто сказал, что нет зелий? — Гарри подмигнул насупленному Драко и направился к огромному шкафу, который оказался под завязку забит различного рода флаконами, баночками, бутылочками всевозможных форм размеров и расцветок. Некоторые из них были подписаны, некоторые — нет. От такого богатства и у Гермионы и у Драко глаза полезли на лоб.
— Вот это ничего себе! — Драко ошарашено рассматривал подписанные флаконы, в которых можно было найти все: от простейших противопростудных зелий до сыворотки правды и зелья удачи. На верхней полке стояли зелья с совершенно непонятными названиями. Гермиона и Драко озадаченно переглянулись, понимая, что раз они не в курсе, что означают те или иные названия, то о том что находилось в неподписанных сосудах, мог догадаться разве что Снейп, да и то едва ли...
— Гарри, откуда это у тебя? — Гермиона посмотрела на друга, который копался на полке с лечебными зельями. — Это невозможно сварить за те две недели, которые ты здесь находишься.
— А? Что? — Гарри поднял голову и с недоумением посмотрел на девушку, которая, нахмурив брови, прямо смотрела ему в глаза, требуя ответа. Юноша рассеяно махнул рукой.— Да, так. Мне помогали.
— И с каких это пор ты можешь готовить сыворотку правды? Ты знаешь, что ее использование строго регламентировано Министерством магии!?
— Гермиона, когда ты варила оборотное зелье, чтобы проникнуть в гостиную Слизерина, тебя не волновало, что, в общем-то, использование этого зелья тоже не особо легально.
— Так-так! — Драко с интересом посмотрел на гриффиндорцев. — А вот с этого места поподробнее. И когда это вы варили зелье? А главное, когда это вы проникали в нашу гостиную?
Гермиона смутилась и затеребила платье. А Гарри весело расхохотался.
— Да на втором курсе, когда мы подумали, что ты Наследник Слизерина. Мы с Роном тогда вырубили Кребба и Гойла, и под их личиной проникли к вам. Поговорив с тобой, мы поняли, что Наследник не ты и начали копать в другом направлении. Расскажу как-нибудь при случае подробнее.
— Ну-ну. — Драко скептически окинул взглядом Гермиону, которая под его взглядом смутилась еще больше. — А зелье варила Грейндж... прости, Гермиона, правильно? Ведь Поттер с Уизелом в этой области разбираются, мягко говоря, слабо. Мое почтение. На втором курсе правильно сварить такое сложное зелье, которое проходят только в старших классах, после СОВ... Это не каждому дано. — Драко говорил совершенно искренне. Гермиона еще больше зарделась, но теперь уже от похвалы.
— Так, Драко. Давай договоримся. Рона, можешь звать либо Рон, либо Уизли, коверкать его фамилию я не позволю. Ты же сам себя унижаешь, пытаясь унизить других таким образом. — Гарри прямо и спокойно смотрел на юношу, бледные щеки которого от слов Гарри слегка порозовели. Гарри надеялся, что все-таки от стыда.
Драко прикусил губу и посмотрел на Гермиону, с легкой улыбкой смотревшую на Гарри.
— Ты прав, Гарри. Мне самому многому можно научиться у Гермионы, да и у тебя тоже, судя по этой внушительной коллекции. — Драко кивнул на шкаф с зельями. — И беру свои слова назад, относительно твоих знаний в зельях. Я только не пойму, какого Мерлина ты так безобразно варишь их на уроке крестного?
— Ну, вообще-то, до этого лета я на самом деле терпеть не мог зелья. Но у меня был хороший учитель, который умел объяснять, и с ним зелья стали моим чуть ли не самым любимым предметом.
— И ты за две недели научился тому, чему не мог научиться в течение четырех лет? Гарри, не смеши меня. — Драко скептически посмотрел на Гарри, который сунул ему в руку бутылочку с заживляющим зельем.
— Верно. Не две недели. Но это моя тайна, которую знают только дед и отец. Когда они узнали обо всем, их чуть не пришлось откачивать. Я пока еще не готов все вам рассказать. — Гарри одним глотком осушил свою бутылочку с зельем и поморщился. — Гадость! Надо будет поработать над улучшением вкуса это мерзости.
Драко посмотрел на своего друга и Гермиону, которая задумчиво смотрела на Гарри, отвернувшегося к окну. Выпив зелье, Драко подошел к Гарри, который стоял с напряженным лицом и смотрел вдаль. Положив руку на плечо друга и, развернув его к себе, Малфой посмотрел в печальные глаза юноши и сказал:
— Извини за то, что спровоцировал тебя на драку. Я действительно был не прав. Сам не знаю, что на меня нашло. А на счет твоей тайны... Если захочешь, расскажешь, когда будешь готов. — Гарри только молча кивнул в ответ. Драко понимающе усмехнулся и перевел разговор. — Чем займемся? До завтра мы заперты в наших комнатах. И есть чего-то хочется...
— Торри! Принеси нам что-нибудь перекусить. — Домовик с достоинством поклонился и через минуту появился с подносом, на котором стояло еды на пятерых.
Ребята разместились у камина на ковре и устроили пикник. Драко наслаждался беседой с Гарри и Гермионой, в которых нашел интересных и умных собеседников. Гермиона рассказывала о жизни магглов, которые из-за отсутствия волшебной силы находили свои способы быстрого перемещения с помощью самолетов и автомобилей. Также она рассказала о кино и театре. Гарри, который за время своей жизни у Дурслей, никогда нигде не был, с таким же интересом и вниманием, как и Драко, слушал девушку.
— Хотелось бы мне попасть в театр, — задумчиво сказал Драко, вертя в руках кубок с тыквенным соком. — Я читал Шекспира, Мольера, но никогда не видел ни одного спектакля.
— О! Я тоже! А давайте завтра сходим? Я предупрежу отца, и мы отправимся в маггловский Лондон. Вероятность встретить там кого-то из Ордена будет мала. А потом сходим в какой-нибудь ресторан. Ну, так что?
Драко оживился:
— Отличная идея. Но, думаешь, нас отпустят после сегодняшнего... хм... выступления?
Гарри усмехнулся:
— Поверь, отпустят и с радостью! Я знаю, что сказать отцу, деду и Люциусу, если они заартачатся.
— Предлагаю пойти в японский ресторан, — Гермиона посмотрела на парней. — Вы ведь ни разу в нем не были?
Мальчики переглянулись и синхронно отрицательно помотали головами.
— Хорошо! — Драко потянулся, разомлев от сытного обеда и тепла от камина. — Может спать? — Гермиона и Гарри переглянулись и согласно кивнули.
На следующее утро, Гарри ни свет, ни заря постучался в комнату отца, который еще сладко спал. Нагло забравшись на кровать к Сириусу и бесцеремонно его растолкав, Гарри поставил в известность все еще не проснувшегося до конца Блека, что сегодня он с Драко и Гермионой отправляется в Лондон, посетить театр.
— Что? Куда-куда? С ума сошли? — Сириус моментально окончательно проснулся от заявления сына.
— Ну, прямо так сразу и с ума! — Гарри надулся. — Ты мне не доверяешь?
— Что случилось? — в комнате появился Том, который на ходу завязывал домашний халат. — Ваш эмоциональный взрыв чувствуется даже без слов.
— Он собрался в Лондон! — Сириус осуждающе посмотрел на Гарри, который спокойно крутил в руках кисть от полога кровати.
— И что такого? Мы же в маггловский Лондон направляемся! К тому же, пап, я никогда не был в театре. И Драко тоже. И мы еще хотим пойти погулять и в японский ресторан, Гермиона говорила, что знает одно милое местечко.
— А если вас кто увидит? — Сириус волновался за сына.
— Ну, кто меня может увидеть в маггловской части Лондона?
Сириус только сложил руки на груди и приподнял бровь, чем-то напомнив в этот момент Снейпа.
— Хорошо. Позволь тебе напомнить, что я один из сильнейших магов Британии, который однажды УЖЕ победил Волдеморта! Дед, тебе не в обиду будет сказано. К тому же ты забываешь, что мне все-таки не пятнадцать лет, хотя на днях как раз столько вроде бы и исполниться. Мне уже двадцать три. И поверь, я смогу постоять не только за себя, но и защитить Драко с Гермионой, если что. И мы все равно отправимся, хотите вы этого или нет. Я так хочу! — последней фразой было сказано все.
Сириус молча смотрел на Гарри, который в этот момент действительно не выглядел подростком. От него прямо таки исходили волны магии и силы, которые, казалось, можно было потрогать руками. Беспомощно посмотрев на отца, Сириус молча попросил у него поддержки, но Том его удивил, сказав:
— Да пусть отправляются. Драко и Гермионе дадим портал, на всякий случай. А Гарри аппарировать умеет. Так что если что, унесут ноги. У тебя маггловские деньги есть?
— Да, я поменял пару тысяч на всякий случай. — Сириус призвал свой кошелек и вручил его Гарри.
— Отлично. Днем и отправитесь, пообедаете, сходите в театр и вернетесь домой. А до завтрака позанимаетесь с Антонином. Меня ваше любительское мочилово вчера только насмешило. И, сынок, — Сириус удивленно посмотрел на Тома, который никогда так ласково не называл его, — я думаю, что действительно не стоит так уж пасти Гарри. Он взрослый мужчина, хотя и в теле ребенка. К тому же сейчас, сойдись мы с ним в поединке, я не советовал бы ставить на меня, так как уверен, что этот поганец во второй раз одной левой разделается и с Волдемортом и с Пожирателями. А это что-то значит, согласись?
Сириус нехотя кивнул.
— Ладно, но если что, — Сириус многозначительно постучал по голове пальцем, — связывайся со мной или дедом! Мы сразу придем на выручку. А ребят отправляй порталами домой.
Когда Гарри вошел в спальню, то столкнулся с Антонином, который уже ждал его, чтобы отправиться на первую тренировку. Гарри попросил десять минут, чтобы принять душ и переодеться. К назначенному сроку он был готов и имел счастье лицезреть абсолютно сонного и вялого Драко, который, впрочем, посылал ругательства на головы всех темных лордов с их блажью научить его драться не хуже своего папочки, когда тот костерил на чем свет стоит Министерство магии. Пока они шли за Антонином, Драко не переставал бурчать:
— Можно подумать, у меня нет палочки. На кой черт мне учиться драться в рукопашную? Мало мне было фехтования с малых лет, так нет, еще и это... — договорить он не успел, так как сзади со стороны Гарри прилетело разоружающее заклинание, а в затылок Драко уперлась палочка. Опешивший от неожиданности юноша только изумленно смотрел на Антонина, услышавшего заклинание, и теперь с любопытством наблюдающего за мальчиками.
— Надеюсь, достаточно наглядно? — прозвучал насмешливый голос Гарри. — Запомни одну простую вещь, такие как Грюм не будут церемониться и с легкостью нападут со спины. И если у тебя нет меча, чтобы защитить себя, нет палочки, которую вырвали заклинанием, у тебя остаются руки и скорость реакции. Возможно, когда-нибудь, это спасет тебе жизнь, позволяя продержаться до того, как придет помощь. Держи! — Гарри вложил палочку Драко в его безвольную руку, и пошел вперед за Антонином, который, одобрительно кивнув Гарри, повел их в один из укромных уголков сада, выбранный им для тренировок.
Антонин нещадно гонял мальчишек в течение часа. Это было даже не занятие, а скорее что-то вроде разминки: бег, несколько упражнений на силу, реакцию, гибкость, позволивших Долохову определить уровень подготовки его учеников. Антонину хватило десяти минут, чтобы понять, что проводить занятия будет очень и очень сложно, потому что у этих двоих не только и не столько разный уровень физической подготовки, но и мотивация для занятий. Гарри даже с каким-то наслаждением окунулся в тренировки, которых ему не хватало с самого Азкабана, где он каждый день фехтовал с Годриком, он выполняет все распоряжения Антонина спокойно, как будто ожидал чего-то подобного. Драко же ворчал и сопротивлялся. И только напоминание того, что Лорд и Люциус лично настаивали на этих тренировках, заставляло Драко работать над собой, стиснув зубы и тихо матерясь. Гарри падал от смеха, слушая высказывания Малфоя, и решил запомнить их на будущее.
Когда мальчишки ввалились в замок, все остальные только собирались на завтрак. Гермиона изумленно переводила взгляд с взмыленного и умотанного Драко на бодрого и ухмыляющегося Гарри, направившихся в свои комнаты, чтобы принять душ и привести себя в порядок.
На завтрак мальчишки спустились в маггловской одежде. В ответ на изумленные взгляды Нарциссы и Люциуса Гарри сообщил родителям Гермионы и Драко, что сегодня они отправляются в Лондон, чтобы посетить один из театров. А так как появиться в мантиях в маггловском Лондоне было более чем неуместно, то он взял на себя смелость выбрать для Драко костюм. И если достопочтимый профессор зельеделия в своих черных одеждах напоминал летучую мышь-переростка, то Драко в классических черных брюках и черной шелковой рубашке был неотразим, о чем его поспешила поставить в известность тетя Белла, критическим взглядом оглядев племянника с головы до ног. Хотя и на Гарри, который остановил свой выбор на классическом сочетании белоснежной рубашки и темных брюк, миссис Лестрейндж остановила не менее пристальный взгляд и, видимо одобрив увиденное, удовлетворенно кивнула.
Гермиона, быстро закончив завтрак, выскользнула из-за стола и, попросив у Гарри и Драко подождать ее полчаса, поспешила к себе в комнату. Белла смогла услышать, как девушка, проходившая мимо нее, тихонько бормотала себе поднос что-то о том, что ей теперь придется соответствовать.
Проводив взглядом удалявшуюся Гермиону и еще раз оценивающе окинув взглядом ее спутников, Белла сложила два и два и поняла, что девушке нужна помощь. Она бросила выразительный взгляд на Нарциссу, и обе дамы покинули столовую, оставив мужчин наслаждаться вкусным завтраком.
Постучав и не получив ответа, Нарцисса тихонько приоткрыла дверь комнаты, которую занимала Гермиона, но входить не спешила. Мало что взбредет в голову молодой гриффиндорке. Миссис Малфой еще была памятна неудавшаяся попытка покушения на ее жизнь. Белла, закатив глаза, отодвинула сестру и вошла в комнату.
Со стороны гардеробной слышалось приглушенное ворчание Гермионы, что-то об аристократичных замашках Гарри и о том, что ей придется променять свои любимые джинсы на что-то более респектабельное.
Сестры переглянулись: ну что ж, одной проблемой меньше. Теперь осталось только уговорить девушку одеть именно то, что они для нее выберут.
Ровно через сорок пять минут Гермиона спустилась в гостиную, где ее уже заждались. Легкое шифоновое платье нежно-оливкового цвета и такого же цвета жакет-болеро идеально подчеркивали чуть тронутую загаром кожу. Привычные кроссовки сменили босоножки на невысоком каблучке. Роскошные каштановые локоны струились по спине и ничуть не напоминали воронье гнездо. При появлении девушки все в гостиной замолчали. Даже Люциус удивленно вскинул брови. Эта юная грациозная леди никак не напоминала всезнайку Грейнджер с вечно спутанными волосами, испачканными чернильными пятнами пальцами, и с тяжелой школьной сумой на плече.
— Ну что, мы идем? — смущенно спросила девушка, никак не ожидавшая, что ее появление вызовет такую реакцию.
Первым опомнился Драко и, подойдя к девушке, предложил ей руку.
— Чудесно выглядишь.
— Спасибо. Ты тоже. Тебе идет маггловская одежда.
— Ну что ж, можно отправляться. — Гарри вручил друзьям по порталу, которые для них настроил Том, и троица отправилась навстречу приключениям.
Гермиона и Гарри, знакомые с маггловским миром, просвещали Драко о жизни магглов, об их способах передвижения и прочем, что привлекало его внимание. Увидев двухэтажный автобус, Драко сначала решил, что это Ночной рыцарь, но когда Гермиона объяснила, что это общественный транспорт магглов, юноша захотел покататься на нем. Поездка на втором этаже автобуса понравилась всем. Ребята с упоением рассматривали город, в котором ни Гарри, ни Драко до этого толком никогда не были, ведь путешествие до вокзала, чтобы попасть на Хогвартс-экспресс, считать посещением Лондона было бы неправильно.
Когда автобус остановился возле одного из парков, Гермиона потащила мальчишек покататься на аттракционах. Гарри и Гермиона со смехом смотрели на Малфоя, который с недоумением смотрел на Русские горки, не понимая, почему все посетители этого аттракциона так истошно орут. С трудом удалось уговорить его покататься, после чего он категорически заявил, что на очередную маггловскую бурду он точно не полезет. Куда б он делся, полез как миленький, да еще и получал от происходящего огромное удовольствие.
В парке было много посетителей, благо погода стояла великолепная, и многие из них оглядывались на веселящуюся троицу. Молодые, красивые, задорные они невольно приковывали к себе внимание. Гарри Драко и Гермиона радовались так искренне, что, увидев их, невозможно было не улыбнуться. Они шутили, подтрунивали друг над другом и просто радовались жизни. Несколько часов, когда они были просто пятнадцатилетними подростками, полными надежд и иллюзий, безумно влюбленными в жизнь и мечтающими о счастье. Они не вспоминали ни о предательстве дорогих людей, ни о дыхании смерти, которое в буквальном смысле почти коснулось двоих из них, ни о том, что ждало их в магическом мире.
Гермиона пожалела, что у них нет с собой фотоаппарата, хотя бы маггловского, потому что ей очень захотелось оставить себе что-нибудь на память об этом дне. Некоторые моменты так и просились на фотографии. Вот Драко поймал убежавший от малышей мячик и присев на корточки протягивает его очаровательной девочке лет 3-х, которая смотрит на него с нескрываемым обожанием, как смотрят все маленькие девочки на принцев из сказки. Вот Гарри, купив им всем мороженое, пытается удержать в руках сразу три больших рожка и не столкнуться с несущимся ему навстречу мальчуганом на скейтборде. Вот сама Гермиона увидела нарисованные мелом на асфальте классики и решила попрыгать...
Нагулявшись по парку и основательно проголодавшись, решили отправиться в выбранный Гермионой японский ресторанчик. Гарри, чтобы не тратить время на автобусы и метро, аппарировал их в Вест-энд, где находились самые известные театры Лондона. Ресторан пользовался популярностью, и даже среди недели столик в нем надо было заказывать заранее, но Гермиона, часто посещавшая это заведение вместе с родителями, была знакома с метрдотелем, так что проблема была решена ценой пары обворожительных улыбок вкупе с обещанием передать привет родителям и более чем щедрыми чаевыми.
Гарри и Драко впервые пробовали восточную кухню, и Гермиона долго смеялась над юношами, безуспешно пытающимися научиться управляться с палочками. Когда перед Драко положили пару палочек, он с недоумением посмотрел сначала на странный прибор, потом на Гермиону, которая ловко пристроила их в своей руке и подцепила первый ролл. Драко попытался скопировать ее движения, но только уронил непослушный ролл себе на колени. Незаметно вытащив палочку, Гарри убрал последствия неудачного эксперимента и попросил учебные палочки, прихваченные специальной прищепкой. В целом необычная еда мальчишкам понравилась, так как выбор блюд предоставили Гермионе, более знакомой с этим видом кухни и меню этого заведения.
После обеда ребята направились в театр. Том еще утром побеспокоился о билетах, пока мальчики занимались с Долоховым рукопашным боем. Как он с утра пораньше умудрился достать билеты на один из самых посещаемых спектаклей, осталось загадкой. Скорее всего, связался с Крипгруххом, который мог помочь практически со всем, в том числе и с тем, что связано с маггловским миром.
Им посчастливилось попасть на "Ромео и Джульетта" в один из театров Лондона, и после представления ребята увлеченно делились друг с другом впечатлениями от постановки. Драко, читавший Шекспира, был в полном восторге. Он по-дилетантски, но с упоением, рассуждал о костюмах, декорациях и игре актеров. Гарри никогда не видел блондина, всегда такого невозмутимого и холодного, с таким увлечением что-то обсуждающего.
Но, как всем в этом мире хорошо известно, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Этот день так же подошел к концу, и ребятам пора было возвращаться в замок Слизерина. Гарри стал искать тихое местечко, откуда можно было бы спокойно аппарировать. Но он не был бы Гарри Поттером, если бы все было так легко и просто. Не успели они втроем свернуть с оживленной улицы в темный переулок, как вслед за ними в этот же переулок, оказавшийся на самом деле тупиком, завернула компания парней лет семнадцати — восемнадцати. Недвусмысленно поигрывая кастетами, парни с неприятными ухмылками окинули взглядом юных магов. Гарри напрягся, прекрасно понимая, что ничего хорошего от этой банды ждать не приходится.
— Какие мальчики сладкие. Да, парни? — протянул один из них.
— Да, Квентин. Думаю на вкус они тоже ничего... — Драко с недоумением смотрел на парней, не понимая, чего от них хотят.
— Ребята, не хотите поразвлечься?— один из бандитов протянул руку к Драко и провел по щеке парня пальцем, слегка царапая кожу ногтем, отчего Драко шарахнулся в сторону, но уперся спиной в холодную кирпичную стену.
Гарри сделал незаметный шаг вперед, оттесняя Драко и Гермиону за свою спину.
— Порталы, — шепнул он им, незаметно доставая палочку.
— Гарри, мы тебя не оставим! — Гермиона вцепилась в рукав юноши одной рукой, а второй полезла в сумочку, пытаясь найти свою палочку.
— Драко, портал! Быстро я сказал! — холодный голос Гарри не предвещал ничего хорошего, если Драко ослушается.
Драко потянул Гермиону на себя, заставляя ее отцепиться от Гарри. В этот момент двое парней сделали шаг в сторону троих подростков, одновременно вынимая "бабочки". Гермиона наконец-то нашла палочку и вытащила ее. Но в этот момент Драко сильно дернул девушку на себя, так как один из парней попытался нанести удар ножом ей по руке. Палочка вылетела из рук Гермионы и упала на асфальт, покатившись под ноги оставшихся в стороне бандитов. Один из них поднял непонятную деревяшку и недоуменно покрутил в руках, пожав плечами, он переломил палочку и выкинул ее в сторону. Гермиона в отчаянии смотрела, как палочка, с которой она не расставалась уже четыре года, улетела в темный угол переулка, потерянная для нее навсегда.
— Драко! Быстрее! — Гарри начал пятиться от троих парней, наступавших на него.
Драко наконец пришел в себя и смог связно мыслить и действовать. Он вытащил портал и, прижав к себе Гермиону, произнес "Портус", уносясь в замок.
Бандиты в шоке смотрели на пустое место в пространстве, где только что стоял блондин и девушка. Гарри, увидев, что друзья исчезли, ухмыльнулся:
— Съели? Облливиэйт! — крикнул он и аппарировал с громким хлопком.
Гермиона и Драко рухнули на пол в Бирюзовой гостиной. Взрослые, спокойно попивающие чай, вскочили на ноги. Сириус и Нарцисса опомнились первыми и подбежали к подросткам, помогая им подняться.
Девушка, захлебываясь слезами и заламывая руки, пыталась сказать, что на них напали, но не могла связно излагать свои мысли. Драко, уверенный, что с Гарри все будет в порядке, коротко и по существу изложил суть проблемы. Том, выслушав подростков, помрачнел. Но Сириус уже успел связаться с Гарри:
"Сын, ты где?"
"В зале собраний, все в порядке. Через пару минут буду. Гермиона и Драко прибыли?"
"Да! Почему ты не с ними?"
"Да потому что некоторые особо заботящиеся о безопасности тут антиаппарационных барьеров понаставили!"
Том, "слышавший" разговор, заметно расслабился.
— С Гарри все в порядке, — сообщил он всем присутствующим, — скоро он будет здесь.
— Моя... палочка... Гарри... — рыдала Гермиона, цепляясь за Драко, все также державшего ее в объятиях.
— Гермиона, — Драко пытался встряхнуть девушку, — купим мы тебе новую палочку! Завтра же и купим! Перестань плакать! А с Гарри все в порядке. Скоро он придет!
Но девушка не могла успокоиться до тех пор, пока в гостиную не вошел злой, как голодная мантикора, Поттер.
— Чертовы магглы! — выругался он.
Гермиона, вырвавшись из крепких рук Драко, подбежала к Гарри и повисла у парня на шее.
— Герми, успокойся! Сделаем мы тебе новую палочку!
— Какую к черту палочку! — на смену истерике пришла ярость,— Ты остался там один против... ты хоть представляешь, что я чувствовала... Если ты еще раз посмеешь... — Гарри приложил ладонь к губам девушки, прерывая ее гневную тираду.
— Со мной все в порядке, с тобой и Драко тоже. А палочку мы тебе так и так сделали бы новую, твоя все равно работала не в полную силу из-за ограничений, навешанных на нее по приказу Министерства. Так что горевать о ней нечего! Любой волшебник может сам создать себе палочку!
Гермиона успокоилась, но, все еще всхлипывая, с любопытством спросила:
— А ты меня научишь?
— О, Мерлин! Конечно! — Гарри ободряюще ей улыбнулся. — Обещаю! В школу ты поедешь с новой мощной палочкой, которая идеально тебе подойдет. Ты мне веришь? — девушка в ответ кивнула и уткнулась в рубашку друга, окончательно успокаиваясь.
На ужине, разговоры вертелись вокруг посещения театра, приключений ребят и предстоящего дня рождения Гарри. Гарри в обсуждении не участвовал, вспоминая свои занятия с Годриком и пытаясь спланировать уроки по использованию магического эфира, пока голос отца не привлек его внимания:
— Гарри, так я не понял, ты сам-то хочешь, чтобы мы устроили тебе грандиозный день рождения? — Сириус смотрел на сына. — Что-то ты без особого восторга отнесся к нашей идее.
Гарри внимательно посмотрел на сидящих за столом людей, которые ждали его ответа.
— Делайте что хотите. Я буду рад всему, что доставит вам удовольствие. — Гарри говорил совершенно искренне. — Я ведь не знаю, каким должен быть день рождения. У меня, его никогда не было. Разве что когда мне исполнился год, родители наверняка устраивали что-то грандиозное, только вот я этого не помню.
— А то! — Сириус старался говорить бодро, ведь воспоминания о погибших друзьях до сих пор каленым железом жгли его сердце. — Тогда мы устроили с Джеймсом грандиозный фейерверк в твою честь. А Джеймс подарил тебе твою первую игрушечную метлу. Помню, как Лили ругалась, доказывая ему, что тебе еще слишком рано садиться на такую опасную игрушку, но ты был от нее в восторге!
— Итак. До дня рождения осталось немногим больше десяти дней. — Том с удовольствием потер руки. — Включаются все. Идеи принимаются, но с этого момента Гарри в них не участвует. Все согласны? Отлично. Гарри, мы устроим тебе грандиозный праздник. Кого бы ты хотел пригласить на него, кроме Драко и Гермионы? Было бы несправедливо, если бы на твоем дне рождения не было твоих самых близких друзей.
— Я бы хотел, чтобы Джинни и Рон были здесь. — При упоминании имени Джинни, Гермиона почему-то слегка помрачнела. — Можно было бы, конечно, еще Фреда и Джорджа пригласить. Только как сделать так, чтобы директор не заметил их отсутствия — ума не приложу. — Гарри пожал плечами и посмотрел на деда. Тот что-то просчитывал в уме, и вдруг его озарила какая-то идея. Наклонившись к уху Сириуса, он что-то ему прошептал, отчего тот широко улыбнулся и, посмотрев на Тома, Блек кивнул, сказав только:
— Обязательно отпустят. Я постараюсь. Думаю, здесь проблем не будет. — Том довольно улыбнулся.
— Так! Идеи принимаются в течение следующей недели. — Том задорно подмигнул внуку. — А теперь всем спать.
Следующие десять дней Гарри сходил с ума от перешептываний, хихиканий и заговорщических взглядов всех обитателей замка. День рождения готовился грандиозный, судя по тому, что совы замка только и успевали перекусить, попить воды, и снова были направлены куда-нибудь с очередным заказом. Именно в эти дни Гарри познакомил Гермиону и Драко со своей "любимой" книгой, то есть с Цитриль. Гермиона нашла язык с книгой сразу. На удивление Гарри, Цитриль прониклась к Гермионе искренним уважением и не язвила, как обычно, а только предоставляла информацию, просимую девушкой, либо вела с ней какие-то совершенно заумные беседы. Причем и одна и вторая получали от общения искреннее удовольствие.
Когда Драко взял в руки Цитриль, та обозвала его "бледной немочью" и "чахлым аристократом", на что тот обиделся и общение с книгой на этом прекратил, предпочитая молчаливые тома Слизеринской библиотеки.
Гермиона, которая конечно же была в восторге от Цитриль, теперь ломала голову над своим подарком Гарри, прекрасно понимая, что книгой его теперь не удивишь. Промучившись три дня она решила обратиться за помощью к Тому. Услышав ее просьбу, Том хитро улыбнулся и повел ее в свой кабинет, из которого девушка вышла спокойная, счастливая и явно решившая вопрос со своим презентом для друга.
Антонин каждое утро мучил мальчишек занятиями по рукопашному бою, на которые Гарри ходил с радостью, а Драко со своим обычным нытьем. Хотя к концу недели даже он стал потихоньку втягиваться и начал получать удовольствие, когда получался какой-нибудь особо сложный прием, показанный Долоховым.
В то время, как в замке Слизерина шли полным ходом приготовления к празднованию Дня рождения Гарри Поттера, его друг, маявшийся в особняке Блеков, и занятый целыми днями только уборкой заброшенных комнат или домашним заданием, решил занять себя чем-нибудь более стоящим, нежели травля докси и написание скучнейшего эссе по трансфигурации, а именно — обследовать особняк с верху до низу в поисках чего-нибудь интересного. Так как основная часть черномагических артефактов, книг и прочей дряни уже была ликвидирована (то есть, перенесена в замок Слизерина) Сириусом, а оставшееся либо конфисковано Грюмом (исключительно для нужд Ордена), либо прикарманено Флетчером (в целях личного обогащения), особых проблем в осуществлении своей идеи Рон не видел. Фред и Джордж, занятые разрпаботкой новых приколов, выползали из своей комнаты только поесть и на обязательные процедуры в виде уборки, под грозным взглядом мамы Молли. Сама Молли была занята круглые сутки: каких трудов ей стоило только накормить всех членов Ордена, которые зачастили на "огонек" в особняк Блеков, зная, что в любое время их там ждет сытный ужин (обед или завтрак) и это не будет им стоить ни кната. Джинни старалась не высовываться из своей комнаты, после того, как наорала на орденцев, обвинив их в том, что они нещадно эксплуатируют ее мать. Четырнадцатилетняя девочка прекрасно понимала, каких трудов стоило Молли одной не только кормить всю ту ораву бездельников типа Флетчера, но и поддерживать чистоту и порядок в доме. Молли была на грани как физического так и магического истощения. Джинни смотрела на свою усталую и постаревшую раньше времени мать, и в душе у нее зарождался протест. Она, как могла, помогала матери, но что может сделать четырнадцатилетняя девочка, которая вне стен школы не имеет права пользоваться магией? И однажды Джинни не вытерпела... после этого при встрече с ней не все, но многие, члены Ордена опускали глаза.
Так что Рон мог нее бояться наткнуться на кого-то во время своих поисков, решив начать свои изыскания с верхних этажей и чердака. Туда редко кто заглядывал, за исключением Сириуса, навещавшего Клювокрыла, тогда как на первом этаже и кухне постоянно толклись члены Ордена Феникса.
Но видно Фортуна в это раз была не на стороне младшего из братьев Уизли. Когда Джинни застукала младшего брата, направляющегося на чердак, она уперла руки в бока, на манер матери, и категорически заявила, что не отпустит его туда одного, так как ей тоже скучно и тоже безумно любопытно. В течение недели ребята обшаривали особняк сверху до низу, находя интересные, а порой и опасные вещи, принадлежавшие семейству Блеков. Но, как выяснилось, занимались этим не только они. Наземникус Флетчер, время от времени появляющийся в особняке, потихоньку тырил то, что не успели найти и спрятать ребята или Кричер. Когда они его застукали за кражей фамильного серебра, которое подарили когда-то на свадьбу самого Финиаса Найджелуса Блека и Урсулы Флинт, Рон пригрозил, что пожалуется Сириусу, который явно не будет доволен тем, что Орден попросту его обворовывает. После этого случая Флетчер затих, а Рон и Джинни, отыскав пустую комнату на верхнем этаже, потихоньку перетаскивали в нее все ценное, что могло привлечь Флетчера и некоторых других темных личностей, время от времени появляющихся в особняке на собраниях Ордена Феникса.
Единственная комната, в которую они не могли попасть, оказалась комната с родовым гобеленом семейства Блеков. Ребята долго и безуспешно пытались снять чары и проникнуть в нее, но после того как Артур как-то за завтраком бросил, что он не понимает, зачем Сириусу надо было закрывать эту комнату на магию крови, Рон и Джинни решили найти обходной путь. В окно залезть не удалось, так как магия крови работала и здесь.
Через три дня безуспешных попыток вскрыть помещение, сразу после завтрака, на котором были только дети Уизли, так как родители отбыли по каким-то делам в Нору, Рон хлопнул себя по лбу:
— Джинни, я полный тупица! Дверь можно открыть только с помощью крови рода Блеков. Наша бабка Цедрелла Уизли — урожденная Блек! Так что каким-то боком, но мы тоже родственники Сириуса и можем проникнуть в ту комнату без проблем.
— Как? — Джинни внимательно смотрела на брата и ее глаза горели огнем предвкушения нового приключения.
— Да очень просто, пошли! Хорошо, что родителей дома нет, а Фред и Джордж торчат в своей комнате. Нам никто не помешает! — и Рон потянул девушку к вожделенной двери. Вытащив из кармана складной нож, который ему когда-то подарил Гарри, Рон сделал себе маленький надрез на пальце. Когда он капнул капельку крови на ручку комнаты, дверь с легким скрипом открылась. Рон и Джинни переглянулись и довольно улыбнулись. Вытащив на всякий случай палочку, ведь было не известно, отчего Сириус запер комнату на такие сложные чары, Рон первый проник в дверь. Оглядевшись и не увидев ничего подозрительного, он махнул рукой Джинни, приглашая войти.
Войдя в комнату, Рон более внимательно огляделся. Кроме гобелена с родословным древом Блеков, в ней ничего интересного не было.
— Ну вот, ничего нет, — протянула девушка. — И чего ради, спрашивается, мы три дня...
Но Рон ее перебил:
— Сириус не стал бы так тщательно зачаровывать комнату. Это не в его характере. Что-то здесь есть, что-то, что он хотел спрятать. Причем спрятать именно от Ордена Феникса и всех обитателей и гостей особняка.
— Может быть, здесь есть какой-нибудь тайник? — предположила Джинни оглядываясь. — Давай поищем?
И они начали обшаривать комнату, внимательно простукивая пол и стены.
Когда Рон стучал по гобелену, его взгляд упал на имя, которое оказалось под его рукой. Вчитавшись, Рон тихо вскрикнул. Джинни обернулась на возглас брата и подбежала к нему. Не в силах произнести ни слова, Рон только молча ткнул в то место на гобелене, что привлекло его внимание. Через минуту ребята переглянулись.
— Вот что он здесь скрывал. Мерлин! Теперь понятно, зачем он так зачаровал комнату!
— Я думаю, нам стоит поговорить, — раздалось за их спинами. Ребята моментально обернулись и наставили палочки на Сириуса, спокойно смотревшего на младших Уизли.
Этот завтрак практически ничем не отличался от других, кроме того, что сегодня впервые с момента освобождения из Азкабана, к семье присоединился Регулус. Он быстро шел на поправку, и уже мог самостоятельно передвигаться по замку и саду. Хотя колдовать без последствий для организма, пока не мог, к тому же пока у него не было своей палочки. За большим столом собралась огромная компания всех, кто жил или гостил в замке Слизерина. Слышались шутки, смех, обсуждалось грядущее торжество.
Гарри с улыбкой наблюдал за всеми и даже себе не отдавал отчета, что был на седьмом небе от счастья. Впервые за всю жизнь у него была настоящая семья, большая, крепкая и дружная, о которой он всегда мечтал. Гермиона наблюдала за другом и понимала его чувства. Она всегда знала, как Гарри не хватает семьи и дома, который он мог бы назвать своим.
— Черт! — внезапно выругался Сириус, и опрокинул чашку с кофе, который кроме него и Гарри никто не любил пить. Он напрягся и замер, словно к чему-то прислушиваясь.
— Что-то случилось? — Том с тревогой смотрел на сына. Тот в ответ кивнул.
— Кто-то открыл комнату с родовым гобеленом в особняке в Лондоне. Я зачаровал ее на кровную магию, но, на всякий случай, поставил оповещательные чары, если вдруг кто-то все-таки взломает защиту. Я должен немедленно отправиться туда.
Том кивнул, с тревогой просчитывая ситуацию.
— Может быть, ты уничтожишь гобелен? — спросил он.
Сириус с сожалением покачал головой.
— Не могу. Он все равно восстановиться. Я быстро. — Кивнув всем присутствующим, Сириус вышел из столовой, а затем из замка, направляясь к границе антиаппарационного барьера.
Появившись на заднем дворе особняка, он как всегда осторожно проник в дом и направился прямиком в комнату. Дверь была приоткрыта, и Сириус, вытащив палочку, осторожно заглянул в щель, в которую спокойно проникла его голова. Увидев нарушителей, Сириус усмехнулся. "Умные детки", — пробормотал он и убрал палочку, осторожно проникая в комнату и претворяя за собой дверь.
— Вот что он здесь скрывал. Мерлин! Теперь понятно, зачем он так зачаровал комнату! — воскликнул Рон, с изумлением смотря на сестру.
— Я думаю, нам стоит поговорить, — сказал Сириус и усмехнулся, когда две палочки направились ему в грудь.
— Нам не о чем разговаривать с тобой, Сириус! — зло процедил Рон. — Ты грязный предатель! Я только хочу знать, как получилось, что Гарри стал твоим сыном, а ты оказался сыном Волдеморта!? И, Сириус, я прекрасно знаю, что такое родовой гобелен. Он не может лгать, в отличие от людей!
— Может, присядем? — Сириус спокойно посмотрел на Рона.
— Здесь некуда! — процедила Джинни.
— Если вы обещаете не нападать на меня, я осторожно достану палочку и наколдую нам чего-нибудь. — Сириус слегка улыбнулся.
Ребята переглянулись. Рон кивнул, но палочку не убрал.
"Прав был отец, гриффиндорская бесшабашность до добра не доведет. Нельзя быть такими доверчивыми, если считаешь, что перед тобой предатель!" — вздохнул про себя Блек и, вытащив палочку, наколдовал три кресла, а заодно закрыл дверь на чары и защитил комнату от подслушивания. Ребята осторожно опустились в кресла, не убирая, нацеленных на мужчину палочек.
— Итак, — начал Сириус, убирая палочку в карман и присаживаясь в кресло. — То, что родовой гобелен не умеет лгать, верно. Род Блеков влился в род Тома и Гарри, и теперь их имена, даже если бы я их выжег на гобелене, восстановились бы.
— Ты называешь Волдеморта Томом? — голос Рона был полон сарказма. — Может быть, ты еще зовешь его "папочкой"?
— Ну "папочкой" я его не зову, за это можно получить хороший нагоняй, — сказал мужчина, усмехнувшись, вспоминая недавнюю взбучку за безответственность, проявленную к Драко. — Но отцом называю, и он не обижается. Только сейчас получается, что мы начинаем с конца. А вам ведь хотелось узнать, как получилось, что я стал сыном Волдеморта и отцом Гарри? Слушайте.
В течение двух часов, изредка прерываемый вопросами и восклицаниями, Сириус рассказывал все, что случилось с Гарри с первого дня каникул. Частично, он открыл ребятам глаза на истинное положение вещей в магическом мире и на Дамблдора в частности.
Рон и Джинни, как и многие до них, кто слушал правду, пребывали в полном шоке.
— А откуда Гарри узнал, что Том Риддл — его дед? — Рон смотрел на Сириуса, который внимательно смотрел на брата и сестру. — Ведь Гарри был уверен, что Том его дед до того, как пошел с ним в Гринготтс, где подтвердили их родство.
Сириус восхитился прозорливостью юноши, которого все считали пустоголовым и недалеким.
— А вот это не моя тайна. Я рассказал вам обоим то, что знают все, кто живет с нами в замке Слизерина. Но есть тайны, которые кроме меня и деда Гарри, не знает никто. И поверьте, даже мы с трудом приняли все, о чем он нам рассказал.
— С ним что-то случилось страшное. Он пережил разочарование, боль и предательство. — Тихий голос Джинни заставил вздрогнуть Рона и удивил Сириуса.
— Откуда ты...— Сириус не договорил, смотря в удивительные голубые глаза девушки.
— Я чувствую. Не знаю, откуда, но я чувствую это. Причем это твои эмоции, Сириус.
— Эмоции? — Рон аж подпрыгнул в кресле. — У тебя опять...?
Что "опять", Рон не договорил, а Сириус с интересом посмотрел на брата и сестру, у которых явно была своя маленькая тайна.
— Та-а-ак. — Протянул он. — Может, поделитесь? — Ребята переглянулись. Джинни кивнула на молчаливый вопрос брата.
— Она эмпат. У нее с начала каникул начали просыпаться эмпатические способности.
— Да ты что? — Сириус восхищенно и с сочувствием посмотрел на девушку. — Тебе надо срочно учиться окклюменции. И тебе Рон тоже.
— Окклю... чего? — Джинни с недоумением посмотрела на Блека.
— Это умение защищать свое сознание. Магическое умение. Эмпатия будет все сильнее и сильнее бить по твоей психике, Джинни, если ты не научишься отгораживать свой разум от окружающих тебя людей. После того, как я вам рассказал практически все тайны Гарри, вам просто необходимо уметь закрывать свой разум.
"Как дела? Ты что-то долго!" — раздался в голове Сириуса голос Тома.
"Это Рон и Джинни вскрыли защиту крови. Я не учел, что они тоже Блеки, по бабке. Мне пришлось рассказать им правду". Ребята недоуменно смотрели на Сириуса, который как им казалось, погрузился в себя и вел диалог с неслышимым собеседником.
"Плохо! Там часто бывает Дамблдор, он может покопаться у них в голове. Надо что-то придумать" — Том явно был озадачен.
"Сириус!" — раздался в голове голос Гарри. — "Есть временное решение проблемы. Но мне надо появиться в твоем особняке. Там есть кто-нибудь из Уизли, кроме Рона и Джинни?"
"С ума сошел!" — Сириус покачал головой, но спохватился, вспомнив, что Гарри его видеть не может, а Рон и Джинни уже странно на него косятся. Он улыбнулся ребятам. — "Нет, только Фред и Джордж, но они в своей комнате, ставят очередные эксперименты со своими приколами".
"Отлично!" — Сириусу показалось, что Гарри довольно потер руки.
— Это побочный эффект Ритуала вхождения в род, — объяснил Сириус. — У нас теперь связь с Гарри и Томом. Мы можем общаться мысленно.
— Телепатия?! — восхищенно выдохнул Рон. — Здорово!
— А когда собирались вернуться родители?
— К вечеру. Мама сказала, чтобы мы обедали без них. — Джинни пожала плечами.
"Гарри! Здесь никого не будет в ближайшие пару часов! Попроси Тома отправить с тобой Люпина"
"Да я сам хотел предложить ему. Скоро будем!"
— Скоро Гарри и Ремус будут здесь, — сообщил Сириус. — Надеюсь, Дамблдор не нагрянет с внеочередным визитом, — добавил он.
— Это вряд ли. — Рон скептически поджал губы. — Он здесь появляется теперь очень редко, обычно только на собрания Ордена.
— Может, пока чаю попьем? — предложила Джинни и поднялась с кресла.
— Хорошая идея, — одобрил Сириус и направился в кухню, предварительно заново заперев комнату и поставив на нее оповещательные чары.
На кухне сидели Фред и Джордж, которые, утомившись от своих экспериментов, с удовольствием пили чай с булочками, которые разогревали с помощью магии.
— Сириус! — Фред весело отсалютовал надкушенной булочкой вошедшему в кухню Сириусу. — Давно тебя не было.
— Я же стараюсь регулярно здесь появляться, — улыбнулся мужчина и подмигнул сорванцам. Джинни, покачав головой, направилась к плите, чтобы разогреть воду для чая.
— Кричер! — позвал Сириус своего эльфа. Тот появился с легким хлопком и подобострастно поклонился хозяину, преданно заглядывая ему в глаза. Близнецы с удивлением переглянулись. Обычно, появление Сириуса у Кричера сопровождалось брюзжанием, обвинением в предательстве и прочем, что не соответствует славному роду темных магов Блеков, а тут такое обожание.
— Чего изволите, Хозяин!? — Кричер опять низко поклонился, и к изумлению всех присутствующих, включая Сириуса, добавил. — Старый Кричер просит Хозяина найти ему помощников. Дом надо привести в порядок, не гоже славному Хозяину из рода Блеков жить в грязном доме. Люди, — тут Кричер гневно взглянул на "предателей чистокровных магов", — не справляются с домом. Здесь нужна рука Хозяина и хороших эльфов. Хозяин приведет сюда свою семью?
Сириус недоуменно смотрел на эльфа, резко изменившего свое отношение к нему. Немного подумав, он спросил:
— Кричер, ты был в комнате с гобеленом? — Кричер кивнул. — Значит, ты знаешь... — протянул Сириус, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.
— Кричер знает. Кричер знает, что младший хозяин жив. И что у хозяина теперь есть...
Эльф договорить не успел. Сириус быстро выхватил палочку и наложил на эльфа Силенцио.
— Кричер! Я не разрешал тебе болтать! И наказывать себя я тебе тоже не разрешал! — остановил эльфа Сириус, когда тот начал биться головой о табуретку, осознавая свой промах. — Я приказываю тебе молчать о том, что ты узнал в комнате с гобеленом! — кивок эльфа в подтверждение приказа хозяина. — Фините Инкантатем.
— Простите Хозяин!
— Сделай нам чаю, Кричер! — эльф поклонился и направился к плите. Потом, что-то вспомнив, он повернулся к мужчине и с поклоном доложил: — Ваша матушка, добрая хозяйка Блек просила Вас поговорить с ней.
— Мать? — брови Сириуса удивленно взлетели вверх. — Ну что же, пока ты тут на стол накрываешь, я пойду, побеседую с ней. Рон, Джинни. Я думаю излишне напоминать, что то, что вы узнали ТАМ, — Сириус многозначительно ткнул себе за спину большим пальцем руки, — никому ПОКА знать не нужно.
Рон и Джинни возмущенно посмотрели на мужчину, всем видом показывая, что мог бы им об этом и не говорить. Сириус кивнул на оба возмущенных взгляда и вышел в коридор.
— О чем...
— Вы так...
— Долго...
— Разговаривали с...
— Сириусом? — закончил предложение Джордж (а может быть Фред?).
— Фред, Джордж, это не наша тайна! — Джинни посмотрела на старших братьев взглядом а-ля Молли Уизли в гневе. — И мы не можем ничего рассказать!
— Да, ребята. Они ничего не смогут рассказать без моего разрешения, но я его им дам! — в дверях стоял Гарри, за спиной которого маячил Ремус Люпин.
— Гарри! — вихрь рыжих волос промчался мимо всех братьев Уизли, и Джинни повисла на шее юноши.
— Привет, Джин! — Гарри тепло обнял сестру друга и, аккуратно приподняв за талию, отставил девушку в сторону, словно фарфоровую куколку. — Привет, ребята!
Близнецы недоуменно переглянулись, так как они были уверены, что Гарри находится у своих маггловских родственников, но юноша был в мантии, что было бы странно, если бы он появился в особняке из маггловского мира.
— Гарри, дружище! — Рон встал и, подойдя к другу, крепко пожал протянутую ладонь. — Как ты? Сириус рассказал нам с Джинни все. Ну, или почти все. — Гарри в ответ кивнул.
— Знаю. Я за этим и здесь. Джинни, Фред, Джордж. Сядьте, пожалуйста, мне надо с вами поговорить.
Когда все расселись за большим столом, Гарри сказал:
— Я даже не знаю, как начать. Дело в том, что Директор умеет читать мысли, а чтобы закрыть от него разум, нужно учиться, а для этого нужно время. Если я попрошу вас всех провести Ритуал неразглашения тайны, надеюсь, вы не откажетесь?
Ребята согласились без проблем, прекрасно понимая, что грозит их другу, если директор или кто-то из его людей узнает его тайны. Директор мало обращал внимания на детей Уизли, но рисковать не стоило. Чтобы провести ритуал, не понадобилось много времени. Все четверо обещали хранить в секрете тайны Гарри и его сегодняшний визит в особняк. Ритуал позволял не только молчать о том, что они знали, но и закрывал их разум от чужого вторжения так, что даже лучший лигиллемент не смог бы пробить блок на этом куске воспоминаний.
— Гарри, — Фред посмотрел на юношу серьезным, вдумчивым взглядом, что было совсем непохоже на всегда таких веселых близнецов. — Что могло такого случиться, что ты провел ритуал неразглашения тайны?
Рон и Джинни переглянулись и посмотрели на Гарри:
— Я разрешаю вам рассказать им правду. Ритуал скроет все, что так или иначе связано со мной, даже если они узнают это позже его проведения. — Все четверо кивнули, одни обещая рассказать, вторые — терпеливо этого дождаться.
— А где Сириус? — спросил Гарри.
Близнецы ухмыльнулись:
— Пошел с мамочкой пообщаться!
— О! — воскликнул Гарри и сорвался с места в коридор, с желанием "познакомиться" с дорогой бабушкой.
Возле портрета Вальпурги Блек ни Сириуса ни Ремуса не оказалось.
— Молодой Хозяин, Старший Хозяин с другом пошли в комнату к гиппогрифу, — с поклоном проинформировал юношу появившийся Кричер. — Если желаете, я могу проводить Вас к нему.
— Нет, Кричер, спасибо! Я хочу пообщаться с миссис Блек! — Гарри небрежным жестом отпустил эльфа, потеряв к нему всякий интерес, и посмотрел на портрет Вальпурги, которая изучающее разглядывала мальчика.
Гарри улыбнулся портрету и галантно поклонился по всем правилам поведения чистокровного волшебника, выражая свое уважение ведьме, старше него. Вальпурга довольно улыбнулась юному колдуну и учтиво склонила свою голову ему в ответ.
— Мадам, разрешите представиться... — начал Гарри, но ведьма остановила его жестом руки.
— Я знаю, кто ты, мой мальчик. — Вальпурга улыбнулась. — Какой же ты красавчик. Жаль, что в тебе осталось так мало от Блеков.
— От Блеков? — Гарри удивленно посмотрел на ведьму, а потом вспомнил свое родословное древо, в котором род Поттеров пересекался с родом Блеков на ком-то из предков. — Да, Вы правы, мадам. К сожалению, я ничего не унаследовал от Блеков. Но Вы ведь знаете, кем мне приходится Ваш сын теперь?
Женщина на портрете кивнула и тепло улыбнулась юноше.
— Можешь называть меня бабушкой. — Вальпурга понизила голос. — А не могли бы вы с сыном забрать меня отсюда? Мне надоел сброд, что здесь собирается. Очень бы хотелось познакомиться с тобой поближе и быть там, где ты и Сириус.
— Мадам, за этим я и пришел сюда. — Гарри не стал уточнять, что в особняк Блеков его привели несколько другие причины. — Но, может быть, Вы подскажете, как отлепить Ваш портрет от стены? Даже Дамблдору это не удалось, насколько я знаю.
— Нет ничего проще. — Ведьма довольно усмехнулась. — Нужно просто было попросить меня, а мне — дать на это свое согласие.
Гарри ухмыльнулся чисто слизеринскому решению проблемы. Попросить портрет отклеиться, мог каждый, но ведьма никому бы не разрешила смещать ее портрет со стены.
— Мадам, разрешите забрать Ваш портрет из этого Мерлином забытого места и переместить его туда, где он будет в достойной компании и обстановке? — Гарри со смешинками в глазах смотрел на ведьму, которая ответила ему согласием.
Не долго думая, Гарри вытащил палочку и снял портрет со стены.
— Гарри! — голос отца отвлек его на секунду и юноша чуть не уронил картину, но вовремя появившийся Кричер одним щелчком пальцев мягко опустил ее на пол. — Я хочу забрать Клювика отсюда. Думаю, вы отправитесь домой с Ремусом, а я полечу на гиппогрифе. Дома встретимся.
Гарри согласно кивнул. Ему самому не хотелось оставлять здесь в четырех стенах благородное животное.
Близнецы, Рон и Джинни в дверях кухни наблюдали, как Ремус и Гарри аккуратно заворачивали картину в зеленое бархатное покрывало, любезно принесенное Кричером.
— Ребята, я Вас покидаю. Но ненадолго! — Гарри подмигнул погрустневшим друзьям. -Сириус скоро заберет вас на мой День рождения. — Братья и сестра радостно переглянулись.
— А нас отпустят? Ведь директор может заметить наше отсутствие?
— Не волнуйтесь, — Сириус улыбнулся. — Отец придумал, как сделать ваше присутствие на дне рождения Гарри, незамеченным для остальных.
Гарри резко повернулся к отцу и внимательно на него посмотрел
— А мне рассказать не хочешь?
— Да запросто! У Тома есть хроноворот, с помощью которого я верну вас всех назад. Вы будете отсутствовать в особняке всего пять минут! И не беспокойтесь! С Молли и Артуром я все улажу. — Сириус посмотрел на Ремуса. — Пора отправляться!
— Пока ребята, — Гарри помахал рукой и, схватившись за портал, протянутый ему Ремусом, исчез.
Сириус кивнул на прощанье и направился на чердак, откуда улетел на гиппогрифе в замок, а Фред и Джордж потащили младших брату и сестру наверх, чтобы выпытать у них все, о чем поведал Сириус.
Тридцать первого июля все в замке с раннего утра стояли на ушах. Домовики сбились с ног, выполняя распоряжения тех волшебников, что готовили торжество. Гарри предусмотрительно слинял из замка вместе с Гермионой и Драко, и обосновался на своем излюбленном месте у реки.
— Меня с ума сводит эта суета, — пожаловался Гарри ребятам. Драко усмехнулся:
— Тебе хотя бы делают нормальный праздник. Когда день рождения был у меня, собиралось все аристократическое общество. Зал для приемов, парадный обед в огромной столовой, чопорные и надменные гости до тошноты. На поминках и то веселее. Так что когда я пошел в школу, дни рождения перестали праздновать, так как каникулы начинаются позже, и я благодарил небеса за это счастье.
— А у меня дни рождения, до того как я пошла в школу, праздновались дома. Друзей у меня не было, поэтому обычно были папа, мама и я. Но всегда приходила бабушка, мамина мама. Мне казалось, что она не удивляется рассказам родителей о моих магических всплесках. А когда я пошла в школу, обычно мы праздновали день рождения втроем, я, Рон и Гарри.
— Да уж, — протянул Гарри, — а у меня это вообще первый день рождения.
— Мы дети войны, — ни с того ни с сего брякнул Малфой.
— Что ты сказал? — Гарри посмотрел на Драко, лежащего на спине и задумчиво рассматривающего проплывающие облака.
— Дети войны. Я слышал это от Долохова. Он как-то сказал так на тренировке.
— Что он имел в виду? — недоуменно посмотрела на юношу Гермиона.
— То, что сказал. — Гарри мрачно посмотрел на друзей. — Мы действительно дети войны. Мы родились, когда шла первая магическая война. А теперь начинается вторая, где мы с вами будем играть далеко не последнюю роль.
— Ты думаешь о пророчестве? — Драко посмотрел на задумчивого Поттера.
— Какое пророчество? — Гермиона испытующе посмотрела на мальчишек.
— Ты ей не говорил? — Гарри отрицательно покачал головой.
— Так какое пророчество? — настойчиво спросила девушка.
— Расскажи ей, — Гарри лег на спину и закрыл глаза.
— Ну, уж, нет, Поттер! Сам рассказывай. Тебе больше известно. Мое дело только произнести пророчество. Расшифровывать и объяснять, что оно означает, не моя забота!
— Вы расскажете мне, что за пророчество? — в третий раз спросила Гермиона, уже заметно сердясь.
— Союз Огня, Воздуха, Воды и Земли остановит Великого, когда Воздух и Вода пожмут руки, а Огонь и Земля откроют сердца. И Великий встретит Отверженного. И Отверженный победит, когда за его спиной будут добровольно стоять все Стихии, — произнес Гарри
— И что это значит? — Гермиона недоуменно посмотрела на мальчиков.
— Отверженный — это мой дед, Великий — это Дамблдор. Огонь — это я. — Гарри на мгновение задумался. — Хотя... Может и не я...
— Не ты? — Драко посмотрел на друга. — А кто тогда? Отец говорил, что ты Азкабан чуть не спалил.
— Драко! — предостерегающе начал Гарри, но было поздно.
— Гарри! Что имел в виду Драко? — Гермиона прямо смотрела на друга. — Рассказывай и учти, я от тебя не отстану. Пока не расскажешь все!
— О, Мерлин! — простонал Гарри. — Спасибо, Драко. Удружил!
В течение десяти минут Гарри кратко изложил Гермионе о том, что произошло в Азкабане.
— Гарри! Так это ты помог сбежать Пожирателям? — Гермиона была в шоке. — Как ты мог?
— Да запросто! Нечего Дамблдору расслабляться. Чем больше он будет озабочен поиском беглых преступников, тем меньше вспоминает обо мне.
— И что вы мне еще не рассказали? — спросила Гермиона.
— Ничего, честное гриффиндорское! — Гарри скрестил за спиной пальцы.
Драко хмыкнул, увидев этот жест:
— И кто из нас слизеринец, а, Поттер?
Гарри только усмехнулся, откидываясь на спину и устремляя взгляд в небо.
— Может, хватит о серьезном? Все-таки у меня сегодня День рождения.
— Можно подумать, мы забыли!!! — Драко хлопнул друга по плечу. — Пошли в замок? Скоро должны прибыть твои драгоценные Уизли.
— Драко! — Гарри поднялся и легкими движениями палочки сложил плед. — Я тебя предупреждаю! С Роном и близнецами в полемику не вступать! Хотя бы сегодня не устраивайте драк и разборок!
— Это ты своим Уизли скажи, — обиженно пробурчал Драко.
— Не беспокойся! Сириус обещал вправить им мозги. — Гарри поднял корзинку с недоеденными тостами и кофе, заботливо упакованные для него Торри.
— Мальчики, мальчики! Перестаньте! — Гермиона встала между парнями. — Не ссорьтесь.
Гарри нежно взял девушку за руку и улыбнулся:
— А мы не ругаемся, мы просто налаживаем контакты.
Драко ухмыльнулся, глядя на парочку. Гермиона, увидев насмешливый взгляд Малфоя, слегка покраснела и мягко, но настойчиво, высвободила свою руку из руки Гарри. Гарри только тихо вздохнул.
"Гарри!?" — раздался в голове у юноши голос отца. — "Мы уже здесь и вам пора в замок!"
— Пошли. Сириус и ребята прибыли. Уже три часа дня, скоро торжество начнется. — Гарри первым направился к замку. Гермиона последовала за ним, размышляя над очередными тайнами, в которые ее сегодня посвятил Гарри.
— Гарри! — веселый голос Рона встретил Гарри при подходе к замку. Гарри кинул корзинку на траву и обнял друга. — С днем рождения, друг!
— Привет, Джинни! — Гарри тепло улыбнулся сестренке друга, отчего та отчаянно покраснела, как краснеют только рыжие.
— С днем рождения, Гарри, — смущаясь, произнесла она.
— С днем...
— Рождения...
— Самый...
— Везучий...
— Мальчик...
— Который...
— Выжил! — близнецы Уизли, которые были в своем репертуаре, продолжая друг за другом предложения, налетели на Гарри и чуть не сшибли его с ног.
— Привет всем Уизли, — Драко за спиной Гарри насмешливо смотрел на рыжиков, окруживших Гарри.
— Привет, ребята. — Гермиона тепло улыбнулась мальчишкам и бросила странный взгляд на покрасневшую Джинни.
— Малфой, ты... — начал было Рон, но Гарри перебил его:
— Рон! Мы же обо всем договорились...
Рон с яростью посмотрел на Драко, тот, в свою очередь, смерил его взглядом, полным холодного презрения.
— Дети. Идите в замок! — из дверей главного входа высунулась голова Белатриссы. — Вам пора переодеться!
— Что она здесь делает? — Фред ошарашено уставился на Беллу, которая, улыбнувшись, скрылась в замке.
— Она здесь живет! — Гермиона посмотрела на Уизли. — Она ничего. Только иногда... — девушка замялась, подбирая слова, — ее заносит.
Драко хмыкнул, услышав ее слова.
— Хорошо, что тетя тебя не слышала, Гермиона. — Драко подчеркнул имя девушки и бросил взгляд на Рона, реакцию которого было нетрудно предсказать.
— С каких это пор ты зовешь ее по имени? — встрепенулся рыжик.
— С тех пор, как она живет в замке, — пожал плечами Драко и направился в свою комнату.
Гермиона и Гарри переглянулись и улыбнулись, вспоминая знаменательную драку.
— Ну что? Пошли? Покажу вам замок и ваши комнаты. — Гарри махнул рукой, приглашая следовать за ним.
Прогулка по замку всем очень понравилась. В комнатах ребят ждали готовые костюмы, о которых заранее позаботился Сириус, предупрежденный сыном о том, что Уизли могут почувствовать себя некомфортно, среди богато наряженных гостей.
Ровно в пять вечера элегантные и веселые гости и хозяева замка спустились в сад, в котором должно было пройти торжество. Фред и Джордж, хитро переглянувшись с Сириусом, на какое-то время скрылись с ним в глубине сада, откуда вернулись с заговорщическим видом очень довольные. На все вопросы, что они задумали, они отнекивались и говорили, что все узнают в свое время.
— Дорогие гости, дорогой внук! — Том с торжественным видом в парадной мантии обратился ко всем присутствующим. — Да начнется праздник!
Том взмахнул палочкой, снимая иллюзию, наложенную на сад так, чтобы Гарри до этого момента не видел, что ему приготовили.
— Вот это да! — Гарри с восторгом осматривал сад, в котором творилось нечто невероятное.
Над деревьями висели разноцветные искусственные облака, на которых стояли столики с угощениями. Вокруг столиков и между деревьев висели фонарики, в которых летали маленькие светящиеся феи, размером с половину человеческой ладони. На одном из облаков сами собой играли зачарованные музыкальные инструменты. Внизу, под деревьями стояла подставка для метел, на которой разместилось около десятка Молний, и стол, на котором лежало полупрозрачное нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся крыльями. Чуть поодаль стояли несколько диванов и кресел, рядом с которыми разместился стол, нагруженный подарками. Над облаками сияла волшебная радуга, на которой большими буквами было написано "С днем рождения, Гарри!" В воздухе, на манер падающего снега, летали бутоны цветов, источавшие восхитительный аромат. Опускаясь на землю, они "таяли", но новые цветы сыпались с небес, возникая из ниоткуда.
Гарри с изумлением рассматривал преобразившийся сад.
— Прошу всех надеть крылья! Дамы, не забудьте зачаровать подолы платьев, чтобы не развевались, — подмигнул Том.
Нарцисса и Белла наложив чары на свои платья, помогли Монике и девочкам. Сириус и Том прикрепили всем желающим крылья на спину, попутно объясняя как ими пользоваться. Даже Моника и Венделл Грейнджеры освоились с ними абсолютно без затруднений. Гарри предпочел крыльям метлу и, оседлав ее, взлетел над деревьями, с восторгом завернув залихватский вираж над радугой, чуть не врезавшись при этом в один из столиков. Сириус и Драко, тоже на метлах, присоединились к выписывающему круги имениннику, и начали играть в "догонялки".
Гости с восторгом поднялись над деревьями, махая прозрачными крыльями, и опустились на облака, по которым, оказывается, можно было спокойно ходить.
— Гарри. Драко, Сириус! Спускайтесь! — позвал Том, пока домовики открывали бутылки с шампанским и наполняли бокалы гостей. Гонщики спустились на облака, принимая наполненные фужеры.
— За тебя, Гарри! — с чувством произнес дед, поднимая бокал. — За то, что ты есть, за то, что ты сделал все это возможным! За то, что ты настоящий волшебник не потому что ты полон магии, а потому что у тебя большое сердце, дарящее всем любовь! За тебя, Гарри!
— За тебя, Гарри! — подхватили все, поднимая бокалы и чокаясь.
Все приступили к трапезе, садясь прямо на маленькие облачка, которые использовались вместо стульев. Слышались шутки, смех, веселые разговоры. Поднимались тосты за именинника. Каждый произносил маленькую речь, смысл которой неизменно сводился к одному: "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались благодаря имениннику!" Все желали Гарри здоровья и любви, причем Сириус при этом хитро поглядывал на зардевшуюся от смущения Гермиону.
Потом начались танцы. Некоторые пары танцевали на облаке, специально предназначенном для танцевальной площадки, другие кружили прямо в небе, пользуясь крыльями.
Гарри предложил потанцевать Гермионе, которая с удовольствием закружилась с ним в вальсе, с удивлением отмечая, насколько ее партнер прекрасно двигается.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — прошептал юноша ей на ухо, отчего девушка смущенно улыбнулась. — Я так рад, что ты рядом! — Гарри посмотрел в глаза Гермионе, но та опустила ресницы, пряча взгляд. Страсть, отразившаяся в глазах друга, безмерно ее смущала.
Беллатриса и Антонин, оба на крыльях, вальсировали прямо в воздухе, также как Нарцисса и Люциус.
Джинни, танцуя с Драко на облаке, наблюдала за Гарри и Гермионой, и заметила взгляд, брошенный юношей. Прикусив губу, она отвернулась и встретилась взглядом с Драко. Малфой заметил разочарование, промелькнувшее на лице его партнерши по танцу, и усмехнулся. Он прекрасно понимал ее, отношение Джинни к Поттеру не было ни для кого секретом, разве что для самого Поттера. Когда танец закончился, Драко отвел Джинни к ее братьям, галантно поцеловав ее руку на прощание, отчего глаза юной Уизли распахнулись от удивления, а руки Рона непроизвольно сжались в кулаки. Обменявшись с Роном холодным взглядом, Драко направился к Гермионе, увлекая ее от Поттера на очередной танец.
Гарри сел на Молнию и подлетел к Уизли:
— Рон! Фред, Джордж! Давайте на перегонки! — мальчишки, вскочив метлы, ринулись за Гарри, нарезая круги между шпилями башен замка. Джинни только с грустью следила за именинником, тихо вздыхая и нервно обрывая и бросая вниз ягоды с виноградной кисти, которую она держала в руках.
Наконец, Том привлек внимание всех, предложив спуститься на землю.
— Ну что? Пришло время подарков? — сказал Том, озорно блеснув глазами, когда все разместились на диванчиках и креслах под деревьями. — Думаю, сначала разберем вон ту кучу, а потом уж мы с отцом подарим тебе подарки от нас, которые не уместились в силу своих особенностей в коробки и ленты. Согласен?
Гарри кивнул, с предвкушением посмотрев на гору подарков, высившуюся на столе.
Его внимание привлек самый большой сверток, стоящий впереди всех. Он потянул за ленточку, которая держала праздничную обертку, скрывающую подарок.
Сириус встал, обнял сына за плечи и сказал:
— Это первый из моих подарков тебе, но не самый главный. Самый главный подарок спрятан до поры до времени за домом. А этот я купил в день своего оправдания, когда гулял по Косому переулку. Ну что смотришь? Открывай!
Обертка слетела, как шелуха с ореха, и взору Гарри предстал внушительный сундук, который мелко дрожал и подпрыгивал.
— Что-то мне это напоминает, — прищурился он, прислушиваясь к звукам, доносившимся из сундука. — Папа! Это что, набор бладжеров?
— Лучше! Это полный набор для квиддича!
— Вау! Супер! Гарри, сыграем завтра? — спросили Рон, Драко и Фред с Джорджем в один голос. Переглянувшись без обычной неприязни, они засмеялись, тоже впервые дружно и весело.
— Да без проблем! — теперь рассмеялись уже все.
— Хотя нет, — Рон погрустнел. — Нас же уже завтра не будет. Сириус сказал, что отправит нас домой сегодня же вечером.
— Пап, дед. А может в виде исключения, оставим ребят еще на денечек, а?
— А от Молли Уизли по голове сковородкой мне получать? — Сириус притворно-сердито сдвинул брови.
— Ну, она же даже не узнает, ну пап! Ты же все равно вернешь их на пять минут позже, чем забрал. Ну, па-а-ап!
— Перестань канючить! — одернул внука Том. — Останутся до завтра. Но только на один день! — все, кроме Драко, расцвели в улыбке. — Ребята, не обижайтесь, но так необходимо. Встретитесь в школе. Только месяц остался.
Уизли кивнули, соглашаясь со старшим.
Гарри тем временем разворачивал следующий подарок. В нем оказалась красивая деревянная шкатулка, из которой Гарри вытащил... клубок тонкой жемчужно-серебристой нити, которая, казалось, светилась изнутри. Клубок был размером с хороший грейпфрут.
— Что это? — Гарри недоуменно повертел клубок в руках. — Я вязать не умею, и пелеринка мне не нужна.
Почти все присутствующие с таким же недоумением смотрели на непонятный подарок. Тихий смешок со стороны Ремуса подсказал Гарри, что это подарок от него. Юноша встретился с бывшим оборотнем глазами.
— Это от тебя? — Люпин кивнул. — Явно что-то непростое. Расскажешь, или так и будешь улыбаться?
Ремус на самом деле получал удовольствие от лиц гостей. Только Том, казалось, пытался что-то просчитать в уме и сделать выводы до того, как Ремус скажет, что же такое интересное он подарил сыну своего друга.
— Это нить Ариадны. — Ремус с удовольствием смотрел, как вытягиваются лица всех присутствующих.
— Что такое? Не может быть! Она же была потеряна! — Сириус в шоке смотрел на друга, преподнесшего совершенно уникальный, необычный и бесценный подарок его сыну.
— Верно. Но ты же знаешь, что я всегда увлекался греческими мифами. Я же еще со школы бредил Грецией, Критом и всем, что с этим связано. В общем, лет семь назад, мне показалось, что я нашел разгадку Лабиринта Минотавра. Ведь до сих пор никто ни из магглов, ни из магов не мог найти вход или хотя бы развалины Лабиринта. Я в течение полугода мотался на Крит в свободное время, но отыскал зачарованный вход. Каково же было мое удивление, когда, разгребая очередной полуразрушенный проход, под грудой рухнувшей штукатурки и камней, я увидел клубок, сияющий, словно светящийся алмаз. В темноте он горел так ярко, что освещал даже часть коридора, метров на десять вперед. Я тогда сразу и не понял, что за клубок оказался в моих руках, до меня дошло только минут через десять. Больше ничего интересного в лабиринте не было, или просто я не сумел найти. Правда я и прошел там всего пять-шесть коридоров, многое обвалилось от времени и землетрясений, закрыв и перегородив проходы. Приходилось подолгу их расчищать.
В общем, клубок я оттуда забрал, а вход в Лабиринт пришлось опять замуровать до лучших времен. К сожалению, выбраться вновь в Лабиринт у меня так и не получилось. Но клубок остался. Здесь примерно половина. Остальное я оставил на всякий случай. С этой нитью ты не заблудишься ни в одном лабиринте. Между прочим, его не нужно держать в руках, он катиться рядом с владельцем. Так что ты с ним никогда не потеряешься, пока не закончится нить. Но ты не смотри что моток не большой. Нить очень тонка, чуть толще человеческого волоса, но невероятно прочная. Честно говоря, даже я со своей силой оборотня так и не смог ее разорвать. Обычному ножу или ножницам она тоже не поддается. Несколько лет я искал заклинание, которое Аридна вплетала в нить, и нашел его. Только разрушив его на небольшом участке, мне удалось ее разрезать.
— Это же... это же огромная ценность! — такого удивленного Люциуса никто из гостей никогда не видел. — И ты так просто ее отдаешь?
— Я дарю! — Ремус многозначительно сделал акцент на последнем слове. — К тому же он семь лет провалялся у меня в сейфе, а я так и не придумал, как им воспользоваться. И еще, зная патологическое везение Гарри на всякого рода неприятности, я думаю, что этот подарок ему пригодится когда-нибудь.
— Это точно! — Гарри бережно положил клубок в шкатулку и отставил в сторону. — Спасибо, Ремус. Это замечательный подарок.
Гарри протянул руку к следующему свертку, судя по ярко алому и рыжему цветам от одного из Уизли.
— О! — воскликнул Рон, — Это от меня!
Гарри осторожно развернул яркую бумагу и восхищенно присвистнул. Он держал в руках почти такие часы, как и те, что висели на кухне в Норе. Вместо обычных стрелок здесь были стрелки с изображениями Гарри и Сириуса, а вместо цифр "Дома", "В школе", "На работе", "В опасности", "В смертельной опасности", "В Министерстве", "В гостях".
— Только две стрелки? — Гарри с сожалением посмотрел на друга. Тот в ответ только хмыкнул.
— Нужно прикоснуться к центру циферблата и произнести имя члена семьи, чтобы оно появилось на новой стрелке, — вмешался Сириус, с восхищением разглядывая подарок. — Рон, ты же сам их сделал? Такие часы невозможно купить, их делают либо сами члены семьи, либо получают в подарок.
Рон кивнул и покраснел.
— Я вычитал про эти чары в одной старой книге, которую нашел у нас на чердаке. Когда-то мама делала наши часы именно по ней. Ну и решил сделать такие же в подарок Гарри. Я стащил палочку у отца, и целую ночь пытался сделать хоть что-то. Но у меня ничего не получалось. Спасибо Фреду и Джорджу, у них с трансфигурацией и чарами лучше, чем у меня, вот они мне и помогли.
— Рон, ты самый лучший друг на свете! — Гарри благодарно обнял друга и вытащил палочку. — Том Нарволо Риддл, — произнес он, направив палочку в центр циферблата. Моментально из центра выскочила еще одна стрелка, похожая на ложечку, на которой располагался портрет Тома. Стрелка покрутилась по кругу, ища верное место, и остановилась на отметке "Дома". Гарри довольно улыбнулся. — Спасибо, дружище!
Довольный Рон сел на свое место, прихватив по дороге бокал с пуншем.
Гарри протянул руку к маленькому футляру, который был перевязан голубой шелковой ленточкой. Раскрыв его, юноша с изумлением уставился на очки, в красивой тонкой, слегка скругленной, продолговатой позолоченной оправе, которая ничем не напоминала его старые очки-велосипеды. Странно, но до сих пор никто, включая самого Гарри, так не догадался заменить его очки на что-то более новое.
— Это от нас с Венделлом, — улыбнулась Моника. — Надеюсь, они тебе подойдут. Том немножко поколдовал над стеклами, так как мы не знали какие у тебя диоптрии. Когда ты их наденешь, они настроятся под тебя. — Гарри моментально вынул новые очки из футляра и водрузил их себе на нос. Лицо Гарри сразу приняло другое выражение, исчезла детскость из взгляда, казалось, Гарри повзрослел сразу на несколько лет, хотя лицо, как и прежде, оставалось очень юным.
— Еще Том наложил чары неразбиваемости, водоотталкивающие и чары хамелеона, чтобы они темнели, когда ты на ярком солнце, — добавил Джеральд. — Кстати в них можно плавать под водой, так Том сказал.
— Я еще наложил на них особенные чары, такие же, как на очках Дамблдора, — добавил Том, — Теперь через очки можно видеть сквозь чары Хамелеона и Плащи-невидимки.
— Здорово! — Гарри с восторгом смотрел сквозь стекла, которые уже подобрали необходимые ему диоптрии.
— Ух, ты какой серьезный стал, — съязвил Драко. — Можно подумать, что сейчас как Перси Уизли возьмешь папку в подмышку и бегом на службу в Министерство. — А через секунду миролюбиво добавил: — Вообще-то тебе идет. Куда лучше этого кошмара, — кивнул он на уже выброшенную оправу, которую тихо и незаметно в этот момент убирал домовик. — Кстати, — добавил он, видя как Гарри вертит в руках очередной сверток. — Это от меня.
Гарри открыл продолговатый футляр, в котором оказались перо и чернильница. Перо было ярко синего цвета, к концу становившееся почти черным, а чернильница была выполнена из хрусталя, в неком подобии футляра, которым служила когтистая серебряная птичья лапа, охватывающая пузырек.
— Эти чернила никогда не высохнут и не закончатся, они могут менять цвет по твоему желанию, а перо зачаровано, аналогично прытко-пишущему. Ты можешь сам диктовать ему свои послания. Но слушаться оно будет только твоего голоса, так что на лекциях придется пользоваться по старинке, — обрадовавшийся было Гарри, вновь загрустил. — Но у чернил есть еще одна особенность, — Драко подмигнул другу. — Все, что ты напишешь ими, могут прочитать только либо ты сам, либо адресат твоего послания. Ими очень удобно вести записи в личном дневнике, никто и никогда не сможет прочитать его, без твоего разрешения. Достаточно будет только сказать, что этому человеку я разрешаю увидеть такие-то записи, и для него они станут видимыми. Но только для того, чье имя ты назовешь.
— Спасибо, Драко. — Гарри тепло улыбнулся младшему Малфою, который довольно откинулся на спинку своего кресла. — Это действительно нужный подарок. А чары с чернил можно снять?
Драко покачал головой:
— Нет. Чернила зачарованы исключительно на тебя. Видишь, на чернильнице стоит твое имя? — Гарри внимательно разглядел хрустальный пузырек, и заметил, что на одном из пальцев на лапе, чешуйки складывались в слова "Гарри Поттер". — Никто не сможет воспользоваться ими кроме тебя.
Гарри с благодарностью улыбнулся Малфою и закрыл футляр, отставляя его в сторону.
— А это от меня, — Джинни протянула ему небольшую коробочку, в которой была обычная на вид мужская туалетная вода. — Она магическая. Меняет свой запах, в зависимости от твоего настроения.
Гарри тепло улыбнулся сестре своего лучшего друга.
— Спасибо, Джинни. Надеюсь, если я сильно разозлюсь, она не будет пахнуть на мне драконьим навозом? — все рассмеялись, а Джинни смущенно покраснела.
Гарри взял в руки длинный сверток, обернутый зеленым бархатом и перевязанный серебряной лентой.
— Попробую угадать! Это либо от тети Беллы и дяди Рудольфуса, либо от тети Нарциссы и дяди Люциуса.
Люциус хмыкнул от такого обращения к нему, но в глубине души ему было приятно, что его называют дядей. Нарцисса улыбнулась:
— Это от нас с Люциусом, открывай скорее.
Гарри бережно развернул бархат. В его руках оказался огромный гобелен, на котором было вышито...
— Это же родовое древо! — Гарри в восторге рассматривал произведение искусства, которое было у него в руках. Вышивка была изумительной. На черном фоне ткани поднималось вверх могучее дерево, каждый листик которого включал в себя имя, дату рождения и смерти. Над деревом размещались четыре герба, два больших в центре и два поменьше по обе стороны от них.
Гермиона с интересом рассматривала гобелен из-за плеча Гарри.
— Какая тонкая работа, — восхитилась она. — Нарцисса, неужели Вы сами это вышивали?
Нарцисса улыбнулась:
— Не совсем. Это магическая вышивка. Но чем лучше владеешь чарами, которыми она выполняется, тем тоньше будет рисунок. Это самодополняющийся гобелен. На него наложены чары, действующие так, чтобы при появлении в твоей семье нового члена, он автоматически появится на этом гобелене. Когда ты женишься, гобелен увеличится, и появится древо твоей жены. Если ткнуть палочкой в любое из имен с именем и произнести Historia aetas появится история жизни твоего предка. Только вот что странно, когда я накладывала на гобелен чары рода, появились четыре герба, — Нарцисса указала на самый верх гобелена, где была вышита геральдика рода.
Два маленьких герба были гербами родов Блеков и Риддлов. На гербе Блека была изображена мантикора, пытающаяся укусить собственный хвост. На гербе Риддлов был изображен вздыбленный Грифон, вокруг лап которого, обернулся Василиск. Над головами всех животных красовались золотые короны.
Один из больших гербов был на золотом фоне, а второй — на серебряном.
Золотой герб был выполнен в виде свитка пергамента, формой напоминая герб школы, и разделен на две равные части поперечной полосой. В нижней части были изображены расправивший крылья Феникс, свернувшийся в кольца спящий Василиск, готовящаяся к прыжку Нунда и вставший на задние лапы Грифон. Над Фениксом и Нундой сияли золотые короны, означающие, что Гарри имеет титул Лорда родов, которых символизируют эти животные. Над четырьмя магическими животными, в верхней части герба, был изображен черный единорог с ослепительным белым рогом и золотой гривой, вставший на дыбы и опирающийся одним передним копытом на обнаженный меч, воткнутый в землю. Ножны лежали у основания меча, цепляясь ремнем за одну из сторон рукояти. Над головой единорога развевалась девизная лента синего цвета, на которой серебряными буквами был выбит девиз рода Поттеров: "Вопреки всему!" и висела золотая корона.
— Этот герб сочетает в себе четыре рода основателей, а поверх него наложился герб Поттеров, где я глава рода. А меч — это меч Гриффиндора. — Гарри задумчиво смотрел на вышивку.
— Но в гербе Поттеров всегда был белый единорог, и никогда не было меча — был щит, а теперь его нет. А у основателей другие геральдические животные! К тому же Черного единорога не существует — это легенда!— Беллатриса с недоумением посмотрела сначала на Нарциссу и Гарри, а потом перевела взгляд на Сириуса и Тома, которые понимающе переглянулись между собой. Значит что-то Беллатрисе было еще неизвестно.
К удивлению всех ответил Рон, который до этого молча рассматривал родословное древо:
— Герб может меняться со временем, но для этого должны быть очень веские причины. Многое зависит от главы рода... — Рон замолчал и внимательно посмотрел на друга. "Что же такого могло с тобой случиться, Гарри, если герб твоего рода ТАК изменился" — подумал он, но эти мысли Рон Уизли решил оставить при себе и перевел разговор на другую тему. — Кстати, в одной геральдической книге я вычитал, что у основателей изначально в гербах были именно эти животные. — Рон ткнул пальцем в Василиска, который к неожиданности Гарри поднял голову и зашипел.
— Вот ничего себе! Они движутся! — воскликнул Поттер.
— Конечно, Гарри, — Нарцисса улыбнулась. — На магических гербах животные обычно движутся.
— А почему на гербе Хогвартса животные неподвижны?
— Потому что герб только символизирует основателей, но не принадлежит им.
— Понятно...— потянул юноша и переключил свое внимание на серебристый герб.
Второй герб был в вице щита, на котором был изображен силуэт замка. Те, кто был в магической тюрьме по долгу службы или по несколько другим причинам, сразу признали в силуэте замок Азкабана. По четырем сторонам от замка, по диагоналям, были распложены всполох Огня, бушующий Вихрь, большая Гора и струящийся Водопад. По середине замок пересекала струящаяся красная девизная лента, на которой золотыми буквами сиял девиз: "Величие в справедливости!"
Нарцисса вместе со всеми разглядывала свое творение, и, показав на этот герб, сказала:
— Я удивилась, когда увидела твой родовой герб, так как прекрасно знаю, как он выглядит, но когда увидела этот, так и не поняла, что он означает.
Юноша прикусил губу. Впервые за несколько сотен лет на чьем-то родовом гобелене появился этот герб — герб Лорда Азкабана.
— Когда-нибудь он исчезнет отсюда, скорее всего после моей смерти. — Тихо сказал Гарри.
— Что это за герб, Гарри? — Рон с любопытством посмотрел на друга. — И почему он должен исчезнуть? Разве он не перейдет по наследству твоим детям?
— Этот титул по наследству не передается. — Гарри не стал вдаваться в подробности и с благоговением свернул гобелен. — Спасибо леди Малфой, лорд Малфой. Это поистине бесценный подарок для меня.
Нарцисса улыбнулась, ей было приятно, что ее подарок понравился.
Гарри вскинул голову:
— Итак! Чей подарок следующий?
Беллатриса молча протянула маленький сверток, и они с Рудольфусом с предвкушением ждали реакции Гарри, внимательно наблюдая, как он его открывает. Внутри бумажной обертки оказалась небольшая бархатная коробочка, похожая на те, в которых обычно дарят украшения. Гарри открыл ее и ахнул.
— Вот это подарок! — Рон с удивлением посмотрел на довольно ухмыляющегося Рудольфуса и улыбающуюся Беллатрису. — Где вы его откопали?
На руке Гарри, на тонкой цепочке висел золотой хроноворот. Было видно, что эта вещь была безумно старая. К тому же хроноворотов осталось в мире не так уж и много. Практически все были собраны в Министерстве, в Отделе Тайн. Даже у чистокровных семейств хроновороты были большой редкостью и очень ценились.
— Это по-настоящему царский подарок, — Гарри изумленно рассматривал артефакт. — Наверняка он был у вас единственный, — юноша посмотрел на Беллу, покачавшую головой.
— Не совсем. Вернее, совсем нет. Этот хроноворот мы купили совсем недавно, причем, как ни странно, в маггловской лавке антиквариата. Хозяин сказал, что это простое украшение, правда довольно старинное и необычное. Естественно истинной ценности его он не знал. Вообще не понятно, как он попал к магглам, тем более он в прекрасном рабочем состоянии. Мы с Рудольфусом посовещались и решили подарить его тебе. Кстати, он довольно сильный. Обычные хроновороты действуют во времени без искажения не больше недели, а этот может отправить тебя на год вперед или назад. Правда, год — это его предел. Здесь есть специальный дополнительный механизм, он как раз и позволяет выбрать, чему будет равняться один оборот часов — день, неделя, месяц или год. Но не забывай, время — понятие нестабильное. Не злоупотребляй им.
Гарри в ответ кивнул и поблагодарил чету Лейстрейнджей еще раз.
— Ну, тогда уж и я вслед за братом. — Рабастан отпихнул Рудольфуса, загораживающего ему Гарри и протянул юноше свой подарок. — Держи.
В руках Гарри оказался обычный школьный рюкзак. Он с непониманием посмотрел на ухмыляющегося Рабастана.
— Он бездонный. Сколько бы ты в него чего не положил, все поместится. И веса вещей ты ощущать не будешь. К тому же на нем охранные чары, настроенные на тебя. Так что залезть в него и украсть что-то никто не сможет.
— Спасибо! — Гарри просиял. Это была действительно нужная вещь, с учетом того, что приближались старшие классы, в которых постоянно приходилось таскать с собой кучу учебников. — А это что такое? — Гарри вытащил из кучи подарков длинный деревянный ящик с серебряной инкрустацией, перевязанный синей шелковой лентой.
— А это от меня, — помахал ему рукой Долохов. — Думаю, в Англии ты мало где сможешь найти что-то похожее. Оно сделано на заказ специально для тебя. У меня еще остались связи в России кое с кем. Пришлось попотеть, но оно того стоило! — Юноша открыл коробку и увидел охотничье ружье, потрясающе тонкой работы.
— Оно маггловское? — Том с интересом рассматривал необычную для мира волшебников вещь.
— Ага. — Антонин довольно хмыкнул. — Кстати совершенно не волшебное. Только патронташ к нему зачарован так, чтобы никогда не заканчивались патроны. А так обычное маггловское охотничье ружье.
— А что здесь написано? — Гарри пытался рассмотреть печать на отделанном серебром прикладе. Сам приклад был тонкой художественной работы, выполненный явно вручную.
— Тульский оружейный завод. Там делают лучшее русское охотничье оружие.
— Антонин, а ты стрелять меня научишь? — Гарри смотрел на этого странного русского, который даже подарок сделал маггловский, пока единственный из всех.
— Да без проблем. — Антонии подмигнул юноше и потянулся за бокалом.
— Гарри, — послышался тихий голос Регулуса. — Мой подарок нельзя было заворачивать в бумагу. Поэтому вот, держи. — Регулус протянул Гари горшок, в котором цвела обычная на взгляд Венделла Грейнджера лилия, с нежно желто-розовыми цветами и тонким, не таким одуряющим, как у обычных лилий, ароматом. — Это Умиротворяющая лилия.
Гарри ахнул. Это растение было невероятно сложно найти и купить. Все части этого растения использовались в крайне сложных и дорогих зельях. Ее свойства были сродни свойствам феникса — голос лилии, когда она пела, мог успокоить любого, поэтому ее и назвали Умиротворяющей. Роса, которая выпадала на лепестках цветов, обладала почти такой же силой заживления, как и слезы феникса. А стебель, при определенной обработке, мог служить сердцевиной, или даже основой волшебной палочки.
— Регулус! У меня просто нет слов! Как ты умудрился достать ее?
— Вообще-то мне помог Сириус. Я направил его с письмом к одному поставщику редких растений на Темную аллею. Он меня помнил, поэтому и продал лилию Сириусу. Это лишь малая толика того, что я...
— Не надо, Регулус. Ты мой дядя, ты брат моего отца и лучший друг дедушки. Давай не будем. — Гарри сразу понял, о чем Регулус хотел сказать. Тот каждый раз при встрече с Гарри пытался поблагодарить его за освобождение из Азкабана. — Спасибо за подарок.
В этот момент в траве послышался шорох, и возле Гарри появилась Нагини, которая учтиво склонила голову перед именинником и прошипела:
/Ссссс днем рождения, Маленький Хосссяин! У меня нет для тебя подарка, но я приготовила для тебя нечто лучшшшшше./
Рядом с большой змеей, свернувшейся кольцами, появились две маленькие змейки, внимательно рассматривающие юношу.
/Это мои дети./ — Нагини подтолкнула одну из змеек поближе к Гарри. — /Ты ссссам дашшшшшь им имя. Они будут ссссслужить тебе и охранять тебя и твою подругу./
/Подругу?/ — Гарри с непониманием посмотрел на маленького змееныша, доверчиво обернувшегося вокруг его запястья и положившего свою голову на его раскрытую ладонь.
/Ту, за которую ты готов отдать жизнь./ — Нагини кивнула головой в сторону Гермионы, которая с испугом смотрела, как вторая змейка приблизилась к ней. — /Сссскажи ей, чтобы не бояласссссь. Моя дочь не ссссделает ей ничего плохого./ Гарри показалось, что глаза змеи хитро блеснули.
— Гермиона, не бойся. Наги сказала, что девочка не сделает тебе ничего плохого, — повернувшись к девушке, сказал Гарри.
— Девочка? — Гермиона смотрела на змейку, которая юрко поднялась по ручке кресла и скользнула на ее руку.
— Это ее дочь, — кивнул юноша.
В этот момент змейка, обвившая руку Гермионы, вцепилась маленькими зубками в запястье девушки. Все от неожиданности вскрикнули, а Гарри вскочил на ноги и кинулся к Гермионе с намерением убить маленькую змею, но был остановлен шипением Нагини.
/Не бойсссся, маленький Хоссссссяин! Моя дочь не ссссделала ничего плохого. У нее еще нет яда, который может убить человека. Она всего лишшшшшь преподнессссла дар, которым может одаривать только магичессссский вид ссссмей./ После этих слов брови Тома взлетели вверх, и он понимающе усмехнулся.
— Не беспокойтесь, — сказал он, — с девочкой все будет в порядке. Она не отравлена.
Гермиона и ее родители с изумлением смотрели, как две ранки, появившиеся на руке девушки, моментально затянулись, оставляя лишь две, едва заметные точки.
— Мне не больно! — удивленно сказала Гермиона и посмотрела на змейку, которая доверчиво положила свою голову к ней на ладошку.
— Она не ядовита! — Гарри предупредил движение Венделла, который хотел скинуть змею с руки дочери. — Все в порядке!
/Что за дар, Наги?/ — спросил он змею. Ему показалось, что змея усмехнулась.
/Через месссссяц уссссснаешь, Маленький Хосссяин./ Змея еще раз склонила голову, прощаясь, и уползла, оставляя детенышей.
— Через месяц? — Гарри удивленно посмотрел на Тома, который явно понимал. Что имела в виду Нагини.
— Не беспокойся, Гарри. С Гермионой все будет в порядке. Эта змейка действительно преподнесла редкий дар твоей подруге. Скоро вы оба все узнаете.
/Дай мне имя, Хосссссян./ — змееныш на руке Гарри поднял голову и посмотрел ему в глаза.
/Знаешь, два года назад я убил василиска, который носил имя Шейлз. Тогда я не мог поступить иначе, но сейчас очень жалею об этом. Хочешь носить его имя?/ Змей согласно кивнул, прошипев:
/Для меня чесссть носсссить имя короля ссссмей. Дай имя моей ссссестре./
Змейка на руке Гермионы повернула голову в сторону юноши.
/Хочешь быть Шейли?/ Маленькая змейка согласно кивнула и переползла на колени Гермионы, которая ласково погладила змейку по голове.
— Я назвал его Шейлз, а твою змейку, Гермиона, зовут Шейли, — девушка в ответ улыбнулась.
— Только как я буду с ней общаться? Ведь я не знаю серпентарго.
— Думаю, так же, как и с Живоглотиком, — Гарри подмигнул подруге. — Ты же тоже не знаешь кошачьего. — все облегченно рассмеялись. Только Рон с недоверием косился на гадов, сидящих на руках его друзей.
— Остался один подарок! — Сириус протянул небольшую коробку, завернутую в нежно-кремовую бумагу, напоминающую папирус.
— Это от меня, — улыбнулась Гермиона. — Правда у меня два подарка. Так получилось, что второй подарок я подарю только после Тома. А это, я подумала об этом, когда мы ходили в театр.
— В театр? — Рон посмотрел на друзей с подозрением.
— Ну да, — кивнула девушка. — Мы с Гарри и Драко недавно ездили в Лондон, гуляли и ходили в театр. — После этих слов Гермиона слегка помрачнела, вспомнив, что до сих пор у нее так и не появилась палочка.
Гарри, который сразу понял, почему огорчилась девушка, сказал:
— Гермиона, я обещал, что до школы палочка у тебя появится! Не думай об этом. — Девушка в ответ только кивнула.
— Палочка? — Рон посмотрел на подругу.
— Да. Моя сломалась, когда мы были в Лондоне. — Гермиона не стала уточнять, при каких обстоятельствах она лишилась палочки. — Гарри! Открывай подарок!
Юноша развернул обертку и вытащил из коробки фотоаппарат.
— Ух, ты! — Фред восхищенно присвистнул. — Магический? — Гермиона кивнула.
— Здорово! Спасибо, Герми! — Гарри с благодарностью посмотрел на девушку, которая зарделась от удовольствия, что ее подарок понравился.
— Кажется, пришла наша очередь! — Том поднялся с кресла. — Сириус, ты первый! — Блек в ответ кивнул, и пронзительно свистнул. В ответ на его свист из-за угла замка появился... мотоцикл, летящий по воздуху. При более внимательном рассмотрении позади мотоцикла обнаружился домовик, который левитировал машину в сторону волшебников.
— Гарри! Это мой второй подарок! Он, как и мой, летает! — Сириус с гордостью посмотрел на сына, глаза которого с жадностью рассматривали чудо маггловской техники, усовершенствованное с помощью магии.
— Папа! — Гарри повис на шее отца, от избытка чувств болтая ногами. Сириус, не удержав на себе юношу, рухнул бы на землю, если бы вовремя подскочивший к ним Антонин не поддержал обоих. Отпустив отца, Гарри подбежал к мотоциклу и влез на него, с явным намерением покататься.
— Гарри, Гарри! — позвал сына Сириус. — Ты будешь на нем ездить только когда научишься. Дед мне голову открутит, если с тобой что-то случиться. Я пока заблокировал его летающие свойства.
— А я сниму блок! — Гарри показал отцу язык.
— Не снимешь! Блок снимается только по кодовому слову, магия здесь не поможет! — Том с насмешкой посмотрел на лицо внука, которое моментально погрустнело после его слов. — А то я не знаю, что для тебя магическое ограничение не помеха! Научит тебя отец ездить и летать на нем, сниму блок!
Гарри с огорчением слез с железного коня и поплелся к гостям. Том улыбнулся. Он знал, что после его подарка и второго подарка Гермионы, который он ей сам посоветовал, Гарри повеселеет.
— Динки! — позвал Том. — Теперь моя очередь, — подмигнул он внуку.
Со стороны конюшни послышалось пронзительное ржание и топот копыт по мощеным камнем дорожкам сада.
И вот из-за угла показалась толпа домовиков, которая с трудом удерживала на поводу... крылатого коня!
— Кто это? — Гарри в шоке смотрел на чудо, вороной масти. Конь хлопал крыльями, явно желая улететь, но повод, который своей магией удерживали домовики, не давал ему ни малейшего шанса.
— О боже. Какой красавец! — воскликнула Моника.
— Это же Огненный пегас! — с восторгом произнесла Гермиона.
Словно в подтверждение ее слов, из ноздрей коня вырвался дым и маленькие всполохи желтого огня.
— Это мне? — Гарри не верил своим глазам. — А как его зовут?
— Шторм. Иди к нему, вы оба существа огня. Вы найдете общий язык.
— А-а-а... как его укротить? — Гарри в замешательстве посмотрел на деда. — Я не знаю, как с ним обращаться.
— Покорить Огненного пегаса может только Маг огня. — Шепнул Том. — Иди. Сердце тебе подскажет.
Гарри осторожно приблизился к летающему коню и посмотрел в его глаза, горящие неукротимым огнем. Не отрывая от него взгляда, юноша прислушался к своим ощущениям и попытался дотянуться до пегаса через магический эфир. Через несколько секунд он усмехнулся, поняв, что от него требуется.
— Отпустите его, — приказал он домовикам, которые с радостью бросились врассыпную. — Я не сделаю тебе ничего плохого! — успокаивающе сказал он пегасу, настороженно смотрящему на Гарри и нервно прядающего ушами.
Юноша вздохнул, призвал силу Огня и протянул руку к морде животного. На ладони, подчиняясь воле Гарри, заплясал язык пламени, который все увеличивался, рос и, наконец, огненным водопадом соскользнул с руки юноши, устремляясь к летающему коню. Пегас, не шелохнувшись, внимательно смотрел на приближающуюся стихию и только закрыл глаза, когда пламя поглотило его целиком. Все произошло за считанные секунды.
Все гости вскрикнули, не ожидавшие ничего подобного. Но Том успокоил их одним жестом, прося не вмешиваться в происходящее.
Пегас впитывал в себя Магию своего Хозяина. Этот человек был силен, очень силен, и владел одной из родных для пегаса стихией. "Этот человек был достоин стать Другом." — решил пегас про себя.
Огонь пал, и Гарри увидел, как Шторм медленно поднял голову и посмотрел ему в глаза. Сделав шаг навстречу коню, Гарри смело положил руку на шею Шторма. Пегас фыркнул и доверчиво положил голову на плечо юноши.
Все облегченно вздохнули.
Гермиона, заворожено следившая за укрощением летающего коня, аккуратно положила Шейли на кресло и подошла к другу.
— Это мой второй подарок, Гарри. — С этими словами Гермиона протянула юноше два кулона в виде капель. Один из них был побольше на длинной цепочке, второй поменьше, на более короткой. — Это кулоны связи между магом и его магическим животным. Если ты наденешь на себя один, а на пегаса второй, то вы сможете слышать и понимать друг друга.
— Ты знала? — Гарри удивленно посмотрел на девушку. Та кивнула в ответ.
— Том сказал, когда я попросила его совета относительно подарка для тебя.
Гарри улыбнулся, взял большой кулон из ее рук и повесил на шею пегаса. Второй кулон Гермиона сама одела на юношу.
/Как тебя зовут?/— услышал Гарри незнакомый низкий голос, в котором, казалось, потрескивал огонь.
/Гарольд Джеймс Поттер/ — ответил юноша.
/Как я могу называть тебя?/
/Можешь называть меня Гарри/ — юноша ласково погладил пегаса по гордо изогнутой шее.
/Когда я тебе понадоблюсь, тебе только стоит сжать этот кулон в руке и позвать меня по имени. Я тут же появлюсь рядом с тобой, где бы ты ни был. А сейчас, хочешь полетать?/
Гарри с восторгом согласился, и Шторм преклонил колено, помогая юноше взобраться себе на спину. Через минуту пегас взлетел, неся на своей спине восторженного юношу.
Через полчаса восторженный Гарри вернулся, а Шторм, напоследок что-то фыркнув Гарри в волосы, спокойно дал домовикам себя увести в конюшню.
— Как ты его приручил, Гарри? — спросила Джинни.
— Все просто. Он и я принадлежим одной стихии — стихии Огня.— Гарри мечтательно смотрел на удаляющееся животное с гордо изогнутой шеей и сложенными крыльями.
День рождения закончился грандиозным фейерверком, которые устроили близнецы Уизли. Именно для этого они в самом начале праздника исчезали в глубине сада вместе с Сириусом.
Такого буйства красок и форм, никто не видел, кроме Гарри, видевший знаменитые фейерверки близнецов еще в прошлой жизни. Всех поразил огромный огненный дракон, бросившийся на гостей с разинутой пастью и в итоге взорвавшийся сотней маленьких фейерверков.
Уставшие, но довольные, гости разошлись по своим спальням.
Уже засыпая, Гарри подумал. Что это был самый лучший день рождения, о котором только можно было мечтать.
Глава 23 Гордость и предубеждения.
В связи с глюками на сервере перевыложила последнюю главу.
Уважаемые читатели. Будьте внимательны у многих полетела подписка на данный фик. Не забудьте возобновить ее, а то скоро новая глава!
И всех с Новым годом и наступающим Рождеством!
___________________________________________________
Сириус с трудом приподнял голову и попытался открыть глаза, что у него получилось только с третьего раза. Мысленно матеря на чем свет стоит Долохова с его непонятными русскими напитками, Блек, приложив неимоверные усилия, все-таки сумел придать своему телу вертикальное положение, но тут же со стоном повалился назад и схватился за голову. От резкого движения ему показалось, что в него угодило около сотни Оглушалок одновременно. Подушка, вернее то, что Блек использовал вместо нее, от его резких движений пришла в движение.
— Блек! Чтоб ...соплохвоста тебе в штаны, слезь с моей ноги! — Сириус не смог определить, кто так вежливо пожелал ему доброго утра, но он уже явно завидовал этому счастливцу, способному членораздельно говорить, потому что сам не мог сказать ни слова в ответ. Язык, казалось, превратился в вонючего флобберчервя, намертво прилип к гортани и категорически отказывался шевелиться. Пить хотелось нещадно.
Скосив глаза вправо, Сириус определил, что голос принадлежал Люциусу, который, как и Сириус минуту назад, безуспешно пытался принять вертикальное положение.
— Ты что, настолько паршиво себя чувствуешь, что не замечаешь уже на чем разлегся?
Блек не был бы Блеком, если бы позволил себе не ответить Люциусу и не поставить зарвавшегося аристократа на место.
— Я себя чувствую так, как ты выглядишь, — мстительно прохрипел Сириус, откидываясь на спинку дивана, на котором, как оказалось, лежало еще как минимум два тела. Диван явно был увеличен магией.
— Ну, ничего себе! — Сириус с изумлением смотрел на тощие ноги Рудольфуса, спокойно покоившиеся на его коленях. — Мы тут вчера дебош устроили, что ли?
— Да нет. Просто Долохов подписал себе смертный приговор, притащив сюда свое пойло, и как только я буду в стоянии поднять палочку ... — Люциус в подробностях и весьма эмоционально расписывал, что же именно он собирается сделать с Антонином. У Сириуса изумленно распахнулись глаза — таких цветистых и витиеватых выражений от гордого аристократа он никогда не слышал.
— Да что он такого сделал, чтобы заслужить все то, что ты ему обещаешь? — Сириус, не бывавший никогда на пирушках пожирателей, никак не мог понять, о чем говорит Люциус.
— Антонин просто угостил нас всех русским национальным напитком, — это подал первые признаки жизни Рудольфус.
— Ну а у нас, как обычно, не хватило ума отказаться от его заманчивого предложения, вот и расплачиваемся теперь... — откуда-то из-за дивана раздался голос Рабастана.
— Так, вы что, издеваетесь? — Сириус переводил злой взгляд с одного собутыльника на другого, — что вчера произошло?
— Ничего особенного, Антонин притащил откуда-то самогон и развел нас тут всех "на слабо", — мрачно резюмировал лорд Малфой. — Это его выражение, — быстро уточнил он.
— Само...чего? — судя по выражению лица Сириуса, тот совершенно ничего не понял.
Звучный храп, раздававшийся слева от Сириуса, внезапно прекратился и абсолютно трезвый и спокойный голос Долохова гордо возвестил:
— Самогон! Самой, что ни на есть, чистой выгонки! Как говорят у нас в России, достал "по блату" пару литров. И ни какого-нибудь дерьма, настоянного на курином помете, а самого что ни на есть лучшего — на дубовой коре. Баба Шура хоть и живет уже не один десяток лет на вашем островке, но русские традиции чтит свято: ведьма в черт знает каком поколении, но самогон гонит такой, что не везде в России найдешь, по старинным семейным рецептам, исключительно маггловским способом без применения магии.
— Это нас так от пары литров развезло? — почти нормальный голос Ремуса раздался слева. Ему, как самому рассудительному из всех, и, следовательно, меньше всех выпившему вчера вечером, было легче остальных, но и у него в голове черти отплясывали чечетку и помогали себе хвостами.
— Ну не совсем пару... — Долохов ухмыльнулся.
— Ага, и не совсем литров... — мрачно добавил Люциус и попытался сползти с дивана. — И где мои туфли? — Малфой ойкнул, когда свежескошенный газон уколол ему ноги.
— Так ты же их вчера на облака закидывал на спор с Рабастаном.
— На спор? — Люциус испуганно окинул взглядом все еще висевшие над садом цветные облака, пытаясь определить, на котором из них покоится его обувь, — И почему, гиппогриф их задери, эльфы тут ничего не убрали?
— Да потому что ты сам пообещал подарить каждому из них по три парадных мантии, если они посмеют хоть пальцем тронуть тут что-нибудь. Бедняги теперь к тебе на расстояние аппарции не приблизятся.
— Я? Мантии?
— Ну да. — Ремус пожал плечами и встал, разминая затекшие суставы.
— А потом что было? — спросил шепотом Сириус, явно боясь услышать о своих выходках. Пить Сириус умел еще со школы, но огневиски его никогда не брал так, как пробрала это беловато-мутная жидкость, щедро разливаемая Антонином по граненным стаканам. Один из этих шедевров русской стекольной промышленности валялся около дивана. Сириус нагнулся, рискуя, что его голова лопнет от напора тех молотков, что нещадно долбились в ней где-то в районе затылка, и поднял странную посуду, которую они, по-видимому, использовали вчера вместо бокалов.
— И мы из этого пили? — представителя благороднейшего и древнейшего семейства Блеков замутило от одной этой мысли, — что это такое и откуда эта гадость появилась в приличном доме?
— А это приложение к тем ...надцати литрам самогона, что вы, господа, вчера соизволили выкушать, — Антонин смотрел на посудину, которую все еще держал в руках Сириус с нежностью и обожанием, словно это был шедевр венецианского стекла, и никак не меньше. — Пить самогон из другой посуды было бы неуважением к этому благородному напитку!
— Благородному? — Люциус попытался скептически выгнуть бровь, но получилось перекошенная от боли гримаса, выражающая что угодно, но не скепсис.
— А чего тебе не нравится? — Долохов сделал вид, что надулся. — Сам вчера из горла пару раз приложился, аристократ хренов!
— Я?! — Люциус был изумлен, так как абсолютно ничего такого не помнил.
— Ну, может и не ты, — миролюбиво заключил Антонин и почесал в затылке. — Точно не ты, это Блек был!
— Ой, не ори ты так, — зашипели на Антонина с четырех сторон, а Сириус добавил:
— Лучше бы воды организовал, а то палочку поднять сил нет, а во рту словно...
— Мантикора после несварения желудка опорожнилась! — с ухмылкой закончил за Сириуса Долохов и ретировался на поиски домовых эльфов, которые сегодня почему-то никак не желали появляться в поле зрения магов.
— Вот ведь, — прохрипел Рабастан, безуспешно пытаясь прочистить сухое горло. — Ничего его не берет, а ведь пил больше нас.
— Всех вместе? — Сириус ужаснулся.
— Да нет. Но все-таки что русскому самогон, то англичанину — смерть. — Рабастан с наслаждением припал губами к стакану с водой, которую принесли-таки для страдальцев найденные Долоховым эльфы
Сам Долохов потягивал все из того — же граненого стакана мутный напиток, только не белого, а серо-зеленого оттенка.
— Ну, как ты можешь, Антонин, после вчерашнего эту гадость...
— А это, между прочим, самое лучшее средство от похмелья.
— Тоже русский национальный напиток? — изогнув бровь а-ля Снейп, поинтересовался Сириус.
— Не совсем национальный, но, насколько могу судить, использовать его по такому назначению догадались только у нас. Хочешь?
Сириус только испуганно замотал головой. С него хватит экспериментов с незнакомым алкоголем и прочей гадостью. Уж лучше поискать в запасах Тома антипохмельное зелье. Антонии, глядя на друга, только хмыкнул.
Некоторое время участники ночной дегустации наслаждались тишиной и потягивали из бокалов ледяную воду, которая еще никогда не казалась им такой вкусной.
— А это еще что такое? — Ремус, не выпуская стакана из рук, который ему наполняли уже в пятый раз, прислушался и повернул голову в сторону замка. — Мне кажется или...?
— Ты о чем, Рем?
— Вы разве не слышите? — бывший оборотень поднялся со своего места и направился на одному ему слышимый звук. Остальные мародеры переглянулись и дружной толпой потопали за своим другом. По мере приближения к замку и остальные услышали то, что привлекло внимание Ремуса. Из открытых окон первого этажа явно доносился звон шпаг, от которого почти у всех дегустаторов сводило зубы. Минуту посовещавшись, мужчины решили выяснить, кто все-таки посмел нарушить тишину в столь ранний час и надрать засранцам задницу, чтоб неповадно было поднимать такой шум по утрам. Возвращаться к входу и идти коридорами замка в оружейный зал всем было лень, а прекратить этот трезвон требовалась немедленно, потому как в голове у всех без исключения звенело нещадно, так что решили поступить проще. Использовать магию никому не пришло в голову, потому как одни неизвестно куда дели свои палочки, а другие осознавали, что не в состоянии сотворить элементарный Люмос. Сириус и Рабастан забрались на плечи Антонину и Рудольфусу и осторожно заглянули в открытое окно. Люциус безнадежно отстал от компании ввиду возникших трудностей с передвижением без обуви. Ремус просто прислонился к стене и с улыбкой наблюдал за друзьями. Он с присущим ему волчьим чутьем уже знал, кто именно находится в зале и является причиной головной боли его и его товарищей по несчастью.
* * *
**
Гермиона проснулась оттого, что кто-то раздвинул шторы в ее спальне и впустил в комнату поток солнечного света. Несмотря на то, что вечеринка затянулась и все легли спать довольно-таки поздно, девушка чувствовала себя замечательно.
— С добрым утром, милая! — ласково поприветствовала дочь Моника. — Не хочешь устроить маленький поединок?
Гермиона понимающе посмотрела на мать, которая в этот момент встала в позицию и сделала выпад с невидимой шпагой в руках. Девушка улыбнулась, вскочила с кровати и умчалась в ванную.
Через десять минут мать и дочь спускались по главной лестнице замка в Оружейный зал. Дорогу они запомнили еще в тот день, когда Гарри показывал им замок. Миссис Грейнджер и мисс Грейнджер остановились на пороге большого зала, стены которого были увешаны всевозможными видами оружия. В зале была собрана потрясающая коллекция оружия и доспехов: мечи, клинки, сабли, ножи, шпаги, рапиры и многое другое. Гермиона позвала эльфийку, которая прислуживала лично ей по приказу Гарри, и поинтересовалась, где можно найти костюмы для фехтования. Мерлин, если бы у нее была палочка, то она просто трансфигурировала бы их одежду, а так приходилось ... Девушка в который раз прокляла свою глупость, из-за которой лишилась палочки и пообещала себе, что не отстанет от Гарри, до тех пор, пока не будет держать в руках свою новую волшебную палочку.
Эльфийка проводила Гермиону и Монику в небольшую комнатку, прилегавшую к оружейному залу. Там мать и дочь смогли найти все необходимое.
"Все-таки магия — это прекрасно" — подумала Моника, когда надела выбранный костюм и тот сразу же "подогнался" по ее фигуре и размеру. Гермиона воспринимала все это как само собой разумеющееся, но Моника хоть и знала о существовании магического мира уже более пятнадцати лет, но все равно ощущала себя как в сказке.
— Мам, ты готова? — Гермиона стояла у входа, держа в руках защитную маску.
— Конечно, просто никак не могу привыкнуть ко всем этим чудесам: костюм сам принимает нужный размер, это так удивительно!
— Ничего удивительного, обычное трансфигурационное заклинание третьей степени, не самое сложное, — пожала плечами Гермиона.
— Это для тебя ничего удивительного, а для меня — Моника развела руками и последовала за дочерью.
И Гермиона и Моника были отличными фехтовальщицами, прекрасно знавшими все сильные и слабые стороны друг друга. Когда кому-то из них удавалось нанести особо сложный в исполнении укол или же придумать новую, не используемую ранее комбинацию, обе радовались, словно выиграли Чемпионат мира. Шпаги мелькали с быстротой молнии, привычный для уха каждого посещающего фехтовальный зал звон эхом отдавался от высоких потолков. Спустя полчаса после начала поединка счет был ничейный. Мать и дочь так увлеклись своим маленьким состязанием, что совсем не заметили, как в окне появились две лохматые головы, с небритыми, опухшими и совершенно очумевшими от увиденного физиономиями. Давно привыкшие видеть стремительные и молниеносные схватки волшебников Сириус и Рабастан не могли не оценить красоту поединка, невольными свидетелями которого они стали. Две изящные фигуры словно сходились и расходились в танце, скрещивая шпаги. Мужчины, не понаслышке знакомые с искусством владения холодным оружием и с малых лет обучавшиеся фехтованию не могли не отдать должное мастерству находившихся в зале. Но ни Сириус, ни Рабастан не могли понять, кто же из гостей замка рано утром решил размяться в оружейном зале. Лишь только после того, как поединок прекратился, и Моника сняла защитную маску, со стороны окна раздался громкий возглас изумления. Повернувшись на возглас, Гермиона и Моника заметили маячившие в нем головы. В одной из них они признали Сириуса, а вот голова второго исчезла слишком быстро, чтобы молодая ведьма и ее мать успели его рассмотреть. Из-за окна послышались приглушенные ругательства и тихие стоны. Сириус, отвлекшись на мгновение от созерцания двух амазонок, тоже потерял равновесие и рухнул на тех, кто уже составлял кучу-малу у ног Ремуса, невозмутимо стоявшего у стены замка.
Гермиона опустила шпагу, подошла к окну, с любопытством выглянув из него, и весело рассмеялась. Под окном развернулась сцена "великое побоище", причем "поверженные тела" матерились так, что невинные девичьи ушки сразу запылали алым цветом.
— Твою мать, Сириус! Слезь с меня! — приглушенный голос Рудольфуса раздался из под самого низа кучи.
— Это не я! — Сириус отчаянно пытался спихнуть с себя худое тело Рабастана, живописно на нем разлегшегося.
Через две минуты возни, всем, наконец, удалось встать на ноги и немного прийти в себя.
Сириус поднял опухшие глаза на окно и встретился взглядом с веселой Гермионой и Моникой.
— Вы откуда так здорово умеете?.. — что "умеете" сил уточнять у Сириуса по-видимому не было.
Моника весело усмехнулась:
— А это долгая история, расскажу за завтраком.
— А Гарри уже встал? — Гермиона вопросительно посмотрела на Блека.
— Понятия не имею, думаю, что мирно сопит после вчерашнего.
— А где близнецы? Они, кажется с вами в саду оставались?
— А мы их спать погнали часа в два ночи. А то зелены еще, с нами самогон глушить. — Долохов ухмыльнулся. — А теперь милые дамы, извините, но мне еще надо согнать этих молодцов в замок, чтобы они успели до завтрака принять более менее приличный вид, — Антонин отвесил шутливый поклон Гермионе и Монике и что-то тихо сказав своим друзьям, направился в замок. За ним нестройной толпой поплелись остальные участники ночного "банкета".
— Веселая у них была ночка! — Моника понимающе смотрела в след удаляющимся мужчинам.
— Только я сомневаюсь, что Том их выручит Антипохмельным зельем, — ехидно усмехнулась Гермиона и направилась в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться к завтраку.
* * *
**
— Солнышко, вставай! — раздался нежный голос Софи в спальне внука. Гарри завозился на кровати, пытаясь удержать ускользающий сон, и что-то невнятно промычал. Вставать ему совершенно не хотелось.
— Гарри, — голос бабушки все-таки заставил юношу открыть один глаз и укоризненно посмотреть на портрет. — Тебе сегодня надо сходить в Гринготс. Ты забыл?
Гарри с трудом поднял сонную голову:
— Я помню. Это твой подарок, да? — Софи с нежной улыбкой кивнула. — Ладно-ладно. Встаю.
Потянувшись, Гарри решительно вскочил на ноги и направился в ванную. Уже в дверях его нагнал голос:
— Поторопись. Скоро завтрак. Все уже собираются.
Неразборчиво что-то пробурчав, Гарри нырнул под горячий душ, прогоняя остатки сна.
Через пятнадцать минут Гарри был готов, одевшись в темно-зеленую мантию, накинутую на черные джинсы и рубашку. Прежде чем покинуть комнату, юноша достал из тайника свою старую палочку, так как не хотел, чтобы кто-то случайно увидел во время посещения банка новую. Его ставшая уже родной палочка, которую он создавал сам, была надежно спрятана во внутреннем кармане мантии, на всякий случай.
— Всем привет! — Гарри неаристократично плюхнулся на стул рядом с отцом. Сразу же перед ним появился дымящийся кофе и тосты с джемом, которые он любил. Схватив прожаренный хлеб, он поднял глаза и оглядел собравшихся за столом. — А чего это вы такие хмурые?
Гарри недоуменно смотрел на мрачного отца, Люциуса, Ремуса, братьев Лейстрандж и ухмыляющегося Долохова.
— А они вчера решили допраздновать твой день рождения нестандартным алкоголем, — голос Тома сочился ехидством.
Вышеназванные алкоголики мрачно покосились на главу дома. Антипохмельное зелье он им явно не дал.
— И что? — Гарри искренне недоумевал.
— А то, что теперь у некоторых здесь присутствующих некоторые проблемы ... со здоровьем, — Долохов откровенно потешался над собутыльниками. — А твой дед зажал Антипохмелин. Конечно же, исключительно в воспитательных целях, — сразу поправился он, видя нахмуренный взгляд своего Лорда.
Гарри пожал плечами, взмахнул палочкой и перед Сириусом опустился синий фиал.
— Три капли на стакан воды. — Проинформировал юноша и глотнул кофе, зажмурившись от удовольствия.
— Сын! Ты ангел! — Сириус моментально накапал зелье в воду и выпил одним глотком. Через минуту его глаза прояснились и головная боль, мучившая его с самого утра, отступила. Моментально фиалом завладел Люциус, а от него зелье пошло по кругу. Том только усмехнулся, глядя на чуть ли не дерущихся из-за флакончика Рудольфуса и Рабастана.
— Гарри, я присоединяюсь к твоему отцу. — Сияющий Люциус блаженно улыбнулся, как сытый кот. — Ты — ангел!
— Угу, с черными крыльями, — хмыкнул Гарри и занялся тостами.
Атмосфера за столом разрядилась. Новые мародеры, избавившись от последствий ночных возлияний, шутили и грозились Тому перевернуть замок вверх дном, если в ближайшее время он не займет их чем-то, достойным их великих талантов.
Фред и Джордж в едином порыве, как это обычно у них и бывает, высказали желание присоединиться к Сириусу и Ко, на что им посоветовали сначала закончить школу. Близнецы, ничуть не смутившись, пообещали перекрыть вышеозначенной компании доступ к разработкам "УУУ". В результате было достигнуто соглашение, согласно которому Фред и Джордж будут помогать мародерам "В свободное от учебы время". Люциус оставил себе заметку переговорить со Снейпом на предмет того, чтобы этого самого "свободного от учебы времени" у близнецов Уизли не оставалась вообще. Близнецы же мысленно поздравили себя с тем, что на третьем курсе они выбрали минимум дополнительных предметов, то есть всего один.
Джинни все больше молчала и наблюдала за собравшимися. Это списали на стеснительность девушки, почему-то благополучно забыв, что это та самая Джинни Уизли — младшая сестренка близнецов, мастер летучемышиного сглаза, кандидат на место в сборной Гриффиндора по квиддичу и просто подруга Гарри Поттера.
Завтрак подходил уже почти к концу, когда взгляд Сириуса задержался на притихшей и необычно молчаливой этим утром Гермионе. Блек откинулся на спинку стула, сделал глоток кофе и ехидно улыбнулся. Мисс Грейнджер поняла, что допроса с пристрастием, да еще при всей честной компании, ей не избежать.
— Чем бы заняться? — Сириус начал издалека, но его выражение лица очень уж не понравилось Гермионе, — пожалуй, стоит вспомнить молодость и побаловаться с рапирой или клинком? Кто со мной? Гермиона, может ты?
— А она тут при чем? — Драко непонимающе уставился на покрасневшую девушку, — или ты, дорогой дядя, боишься, что за все эти годы настолько растерял форму? — все-таки Малфоевскому сарказму надо давать выход, иначе, скопившись в организме, он становится подобен сильному яду.
— Ну, предположим, дорогой племянник, что если бы вы сошлись в поединке, то я бы поставил на Гермиону, а не на тебя. Они с Моникой великолепно фехтуют.
— Что?— раздалось несколько удивленных голосов.
Юноша удивленно поднял глаза на отца и перевел взгляд на зардевшуюся от смущения подругу.
— Фехтуют? А вот с этого места поподробнее! — Гарри отставил чашку и впился взглядом в Гермиону, старательно прячущую взгляд.
За столом все зашумели, посыпались вопросы, и Сириусу пришлось рассказать о том, какую картину они застали утром в оружейном зале.
— Не знал, что ты фехтуешь! — Рон с удивлением смотрел на подругу.
— Так я и не говорила. — Гермиона пожала плечами.
— Почему? — Рон был бы не Роном, если бы не был настырным.
— Так вы и не спрашивали никогда, — парировала девушка.
— Так ты же сама молчала! — взвился рыжик. — Откуда нам было знать!?
— Рон! Если ты не интересуешься ничем, кроме квиддича и тем как насолить Драко Малфою — это только твои проблемы. И если ты думаешь, что все мои интересы составляет только учеба, то ты ошибаешься! — Девушка отвернулась от друга и сосредоточила все свое внимание исключительно на завтраке, к которому она практически не притронулась.
Рон сидел красный как рак, Драко на эту тираду девушки только тихо хрюкал от смеха, давясь чаем, а Гарри делал вид, что его здесь совсем нет, старательно пряча улыбку.
— Гарри! Чего эта она? — прошептал Рон, склонившись к другу и умоляюще смотря на него, проигнорировав при этом пытающегося не потерять лицо Малфоя — младшего.
— Рон, мне жаль, но она права. Мы всегда думали, что Гермиону ничего кроме учебы не интересует. А оказалось, что у нее есть свои загадки и тайны. Так что, этот камень в наш с тобой огород я считаю заслуженным. — Гарри старательно подчеркнул слово "наш", пытаясь смягчить свои резкие слова по отношению к другу.
— Моника, — Нарцисса заинтересованно посмотрел на женщину, — Может быть, вы расскажете нам о вашем увлечении?
— Просто я с детства занималась фехтованием и, видимо, любовь к этому древнему искусству передалась от меня по наследству дочери.
— Это точно по линии Моники, — вставил Венделл, — в моей семье предпочитали обыкновенный футбол, да и я люблю только смотреть на их поединки, сам не рискую присоединяться.
— Признаться, я удивлен, — Люциус с интересом смотрел на Гермиону и Монику, — никогда не думал, что магглы могут так замечательно владеть шпагой. В нашей семье предпочтение отдается более серьезному оружию, но все равно, не могу не выразить своего восхищения.
— Люциус, прекрати, ради Морганы, ты не на приеме у министра магии, а мы не министерские чинуши, чтобы вести такие разговоры
— И все-таки, Моника, почему такой необычный выбор?— Люциуса просто грызло любопытство.
— В чем он необычный, Люциус?
— Насколько я знаю увлечения магглов, — со стороны Сириуса раздалось что-то похожее на хрюканье,— не удивляйся, Блек, я далеко не такой узколобый и закоренелый магглоненавистник, как это может показаться, к тому же по долгу службы приходилось ... так вот, насколько я знаю, фехтование сейчас не в моде в мире магглов, два — три столетия назад, быть может, но не сейчас. Так почему?
— Семейная традиция. — Пожала плечами Моника. — Не только в магическом мире принято чтить обычаи предков. Моя семья занимает достаточно высокое положение в Англии, точнее в немагической Англии, что требует в свою очередь, определенного подхода к воспитанию детей, так что этим наши два мира не так уж и отличаются друг от друга.
— Мама, — Гермиона стала пунцовой.
— Девочка моя, они все равно рано или поздно узнают. Они же маги, как никак.
— Мама, ради всего святого, какое это имеет значение?
— Вот именно, что никакого, твои друзья не изменят своего отношения к тебе, если узнают о твоем происхождении. Или ты сомневаешься?
— Я никогда не сомневалась ни в Роне, ни в Гарри
— Тогда почему все эти годы, ты скрывала то, кто твои предки?
— Так, милые дамы, — Тому надоела эта перепалка между матерью и дочерью. -Может быть вы все-таки просветите нас, о чем идет речь?
— О моих родителях,— Моника покраснела, поняв, что они с дочерью устроили довольно неприятную сцену, — мой отец герцог, а мать — дочка графа.
— Ого, Гермиона у нас, оказывается, голубых кровей, — Сириус был ошарашен тем, к чему привело его банальное любопытство и какое "осиное гнездо" он разворошил.
— Сириус, ну ты то должен понимать, что все эти разговоры про чистоту крови — полнейшая чушь, ты же сам сбежал из дома, когда тебе было шестнадцать, — Гермиона вскочила со своего места.
— И теперь глубоко в этом раскаиваюсь.
— Сириус!!!!
— Ничто в этом мире не заменит нам семью, Гермиона, к сожалению, я это понял слишком поздно, и моей семье слишком дорого пришлось заплатить за мою глупость.
— У меня прекрасные родители, которых я безмерно люблю, они и есть моя семья, и на этом точка, — Гермиона редко позволяла себе повышать голос и говорить столь категоричным тоном с взрослыми, но, по-видимому, они в своем разговоре затронули больную тему, раз девушка позволила себе столь резкие высказывания.
Все забыли про завтрак. Моника встала и обняла дочку за плечи.
— Девочка моя, никто не заставляет тебя кого-то любить, если тебе этого не хочется, да это и невозможно. Просто родственников мы себе не выбираем, так что просто прими как факт, то, что они присутствуют в твоей жизни, такие как есть, несмотря ни на что.
В комнате все молчали, прекрасно понимая, что подобный разговор у дочери с матерью далеко не первый, и видимо с титулованными родственниками в этой семье не все так гладко, если одно лишь упоминание знатных предков вызывает у Гермионы приступ ярости. Чем-то они ее обидели и обидели очень сильно.
Гермиона закусила губу и бросила исподлобья взгляд на мать.
— Герми, — Гарри поднялся со своего места и, подойдя к девушке, нежно погладил ее по щеке. В этом жесте было столько любви и нежности, что Гарри, хотел он того или нет, но показал присутствующим свое отношение к подруге. — Если не хочешь, то никто не будет настаивать на том, чтобы ты нам что-то рассказывала, просто может быть тебе станет легче, если ты поделишься тем, что тебя тревожит. Могу сказать по себе, иногда это помогает.
Парень так очаровательно улыбнулся, что Гермиона тихонько рассмеялась.
— И когда это ты успел стать таким хорошим знатоком психологии?
— Знатоком чего? — Драко ухватился за незнакомое слово.
— Психологии — науки о сознании и внутреннем мире человека. И если тебе интересно...попыталась сменить тему Гермиона, но Драко так сильно закачал головой, что заставил улыбнуться даже Тома.
— Ладно, сейчас вам откроют мою самую большую тайну, — Гермиона тяжело вздохнула, — только, хочу тебя предупредить, мама, что придется рассказать ВСЮ историю.
Моника бросила на дочь недовольный взгляд, но видимо посчитала, что спорить с той — себе дороже.
— Как скажешь, дочка. Дело в том, что моя дочь, Гермиона, — внучка пера Англии.
— Слава Мерлину, что не его наследница, — ехидно добавила Гермиона, за что удостоилась еще одного не очень ласкового взгляда миссис Грейнджер.
— Еще не известно, кого твой дед включил в завещание, учитывая, что он его меняет по пять раз в год, вполне возможно, что именно ты унаследуешь состояние Уоррингтонов.
Если Гарри, Драко и другим представителям младшего поколения это имя ничего не сказало, то у Люциуса и Тома вытянулись лица, и они переглянулись, словно спрашивая друг друга, не ослышались ли они.
— Уж не хотите ли вы сказать, что Гермиона — внучка Уильяма Уоррингтона, герцога Рочестера?
— Именно.
— Так, и кто такой этот Уильям Уоррингтон? — Сириус заметил прищур зеленых глаз, все-таки его сын не любил оставаться в неведении, особенно относительно того, что самым непосредственным образом касалось его девушки.
— Один из самых влиятельных людей в маггловском правительстве. Восемнадцатый герцог Рочестер, Пэр Англии, член парламента, владелец одного из самых крупных состояний Европы, близкий друг королевы Елизаветы.
Гарри посмотрел на Гермиону, потом на Монику.
— И что такого могло случиться, что дочь Уильяма Уоррингтона работает стоматологом и живет в пригороде Лондона, вместо герцогского дворца?
— А случилась, Гарри, любовь, — Моника ничуть не смутилась под изучающим взглядом зеленых глаз, — самая что ни на есть обыкновенная любовь 17-ти летней дочки герцога и просто студента.
— И вы выбрали любовь? — Люциус широко раскрытыми глазами смотрел на Монику.
— Да, я, воспитанная в загородных поместьях и закрытых школах — интернатах, я, кому с малых лет внушали, что главная добродетель в этой жизни — это долг по отношению к своей семье и своему роду, я, которая должна была стать достойной женой достойному мужу, которого мне выберут родители, Я, Моника Уоррингтон, выбрала любовь. Просто в один прекрасный день я встретила в университете Венделла Грейнджера, который не был ни знатен, ни богат и нисколько не походил на того, кого мой отец хотел бы видеть своим зятем. Но зато он воплощал в себе все то, что я хотела бы видеть в спутнике жизни: доброту, участие, чуткость ... Короче, я встретила мужчину своей мечты. — Миссис Грейнджер с нескрываемым обожанием посмотрела на мужа, который за весь завтрак едва ли проронил пару слов. — Однако, пока я летала в облаках от только что обретенного счастья, мой отец устраивал мою жизнь по своему разумению. Он договорился о моем браке с одним из молодых людей "нашего круга", это был неплохой юноша, можно сказать, что мы даже были с ним в дружеских отношениях, насколько это могло быть, учитывая, что встречались мы не более 2-3 раз в год на официальных светских приемах. И вот, когда я прибыла домой на каникулы, мне сообщили о моей предстоящей свадьбе. Естественно, я, со свойственным 17-летним романтическим барышням максимализмом, заявила, что замуж я выйду только по любви. Последовал жуткий скандал, а когда стало известно, что я не просто не хочу выходить замуж за выбранного родителями молодого человека, но и еще посмела влюбиться в плебея, то меня просто посадили под домашний арест. Потом был побег. Одна из работающих в доме девушек помогла мне. Я, вымокшая до нитки, простывшая, но счастливая, явилась посреди ночи к Венделлу, который, кстати, жил в это время в студенческом общежитии. К нашему счастью его соседи оказались замечательными людьми, так что первые дни мы провели в комнате, которую нам уступили друзья Венделла. Но мне тогда было только семнадцать лет, по закону — несовершеннолетняя. Мой отец угрожал посадить Венделла в тюрьму. Так что нам пришлось спешно пожениться. Казалось, что отец нам уже ничего не сможет сделать, но как оказалось, радовались мы напрасно. Денег у нас не было, ни Венделл, ни я еще не закончили учебу, пришлось искать работу, потом снимать квартиру. Вот тут-то и выяснилось, насколько длинные руки у герцога Рочестера. Ни я, ни Венделл не могли устроиться даже посудомойками. Более того, нам никто не соглашался сдавать квартиру. Это может казаться невероятным, но так оно и было. Куда бы мы не обращались — везде получали отказ. Помог нам, как это ни странно, мой несостоявшийся жених. Он не только дал нам денег, но и помог переехать в Штаты, перевестись в местный университет и устроиться там. Я до сих пор удивляюсь тому, что отец оставил нас в покое, с его связями и влиянием ему ничего ни стоило разыскать нас даже в Антарктиде. Прошло несколько лет, мы закончили учебу, устроились на работу. Гром грянул через три месяца после рождения Гермионы. Но на этот раз вместо отца на пороге нашего дома появилась моя мать. Анабелла Уоррингтон, урожденная Блеквуд, дочь графа Уиндэма. Она просто проигнорировала меня, прошла в дом и безошибочно направилась в детскую, где склонилась над колыбелькой моей дочери, я не слышала ее слов, но уже через минуту она держала на руках внучку, а та улыбалась ей. Я была в шоке. Гермиону никто из посторонних не мог взять на руки. Стоило незнакомому человеку прикоснуться к ней, как она заходилась в жутком плаче, и ничто не могло ее успокоить. А тут ... Конечно, это ее бабка, но ... Этот визит окончился тем, что через полгода мы вернулись в Англию.
— А леди Уоррингтон занялась моим всесторонним воспитанием, — вставила свое веское слово Гермиона.
— Может быть, ты продолжишь?
— Обязательно. Если деда я видела исключительно на фотографиях в газетах и журналах, то бабушку имела несчастье лицезреть почти ежедневно с тех пор, как я себя помню, — от слов дочери Моника поморщилась. Гарри тоже почувствовал, как напряглась девушка, которую он так и обнимал все это время за плечи. — Многоуважаемая леди Анабелла решила лично заняться воспитанием внучки. Хвала Мерлину и Моргане, что мои родители не согласились отправить меня в герцогский замок.
— Мы бы никогда этого не сделали, — Венделл Грейнджер с укоризной посмотрел на дочь.
— Я это знаю. Вы у меня самые лучшие. И так же я знаю, насколько сложно противостоять бабушке. Я слышала однажды ваш разговор, — Гермиона потупила взгляд. Очевидно, что под "слышала" подразумевалось "подслушивала". — Я не знаю только того, как бабушке удалось уговорить родителей вернуться в Англию после всего того, что они пережили, я не знаю, как мама и папа согласились ежедневно видеть в своем доме герцогиню, но по мне — уж лучше бы я никогда ее не встречала.
— Никогда не говори "никогда", — прошептал себе под нос Гарри, но Гермиона его услышала и бросила на друга вопросительный взгляд, однако юноша этого не заметил.
— Если говорить коротко, то бабушка задалась целью воспитать из меня "настоящую леди", как она это называла. Музыка, фехтование, верховая езда, танцы, иностранные языки, этикет и манеры, литература, рисование — это не считая школьной программы. При всем этом, многоуважаемая герцогиня лично контролировала весь процесс: выбирала педагогов, обсуждала программу, отводила меня на занятия и присутствовала на всех уроках. При таком расписании времени у меня ни на что, кроме занятий, не оставалось, друзей у меня практически не было, просто потому что не было времени их завести. Кошмар начался, когда я пошла в школу. Я училась не в государственной школе, а в частном лицее, но даже там забиравший меня после занятий лимузин считался непростительной роскошью. Теперь я могу понять, что кто-то завидовал, кто-то считал меня зазнайкой, хотя я просто боялась подойти первой и заговорить с кем-то, но все надежды, что у меня появятся друзья, остались только надеждами. И вот однажды чья-то мама узнала в женщине, приезжавшей за мной герцогиню Рочестер. Каких только сплетен обо мне после этого не ходило. Меня называли и внебрачной дочерью герцога, которую отобрали у родной матери, и тайной дочерью наследника престола, которую отдали на воспитание в семью Уоррингтонов, даже появились пара фотографий в желтой прессе. Я была слишком маленькой и не понимала, почему меня так не любят в моей школе, старалась учиться как можно лучше, но это не помогало. Закончилось все тем, что папа однажды застал меня в слезах. Я все ему рассказала и о том, что со мной не хотят дружить и о том, как обзывали "приблудной герцогиней" и "заучкой". Вот тогда бабушка узнала, что на любую силу найдется еще большая сила. Я никогда в жизни не слышала, чтобы мой добрый папа так разговаривал. Бабушка не смогла вставить и слова, только ахала и хваталась за сердце. Меня перевели в другую школу, бабушке посоветовали отказаться от всех своих аристократических замашек, иначе ей просто запретят приближаться ко мне ближе, чем на расстояние пушечного выстрела. Я была на седьмом небе от счастья. В новой школе было намного лучше, у меня даже появились друзья. Но мне стало скучно. Это произошло примерно через два месяца после моего перевода в новую школу. Я поняла, что мне не хватает того бешенного ритма, к которому я привыкла. Мне захотелось вернуться хотя бы к некоторым занятиям, но возможности стоматологов из пригорода Лондона отличаются от возможностей герцогини Рочестер.
Гермиона замолчала, окидывая взглядом окружающих и оценивая их реакцию на ее рассказ. Все заворожено слушали девушку, боясь пошевелиться.
— Но моя мать удивила нас. Если честно, то ни я, ни Венделл не ожидали от нее такого поступка, — подхватила нить рассказа Моника, — она приехала к нам, извинилась и попросила разрешения видеться с внучкой и оплачивать ее обучение. В тот раз мы, пожалуй, впервые за многие годы смогли нормально поговорить и не просто выслушать, но услышать и понять друг друга. Мама до сих пор надеется, что отец признает внучку и позволит представить ее как наследницу Уоррингтонов. Поэтому и настаивала на том, чтобы девочка получила соответствующее ее положению образование.
— А меня, она, конечно же, спросить забыла, — проворчала Гермиона.
— Ты против? — поинтересовался Драко с ехидной улыбкой на губах? — Что, тяжела она, жизнь аристократа? Не по плечу тебе?
— Хочешь поменяться и попробовать пожить, как простые смертные? — столь же ехидно парировала Гермиона.
— Упаси Мерлин, я просто надеялся на толику снисхождения к бедному замученному несчастному Драко от собрата по несчастью, — Малфой состроил умильную мордашку побитого хорька.
Шутка Драко немного разрядила обстановку.
— Ну вот, в принципе, и конец истории, — Гермиона встала и подошла к окну. Я никогда не афишировала свое родство с Уоррингтонами. Бабушка оплачивала мои занятия, но тотальный контроль с ее стороны прекратился, от некоторых занятий я со временем отказалась, кое-что действительно полюбила, например фехтование и продолжала заниматься вплоть до поступления в Хогвартс. Что я смогла со временем понять, так это то, что бабушка в принципе неплохой человек, мы с ней часто видимся, когда я приезжаю на каникулы, много общаемся. Она умная, образованная, интересная женщина. Я ей многим обязана. Единственное, чего я не могу понять и простить, так это того, как она поступила с собственной дочерью. Ну, на этом все, моя страшная тайна раскрыта, Сириус, ты что-то говорил о желании побаловаться с рапирой? Твое предложение еще в силе?— Гермиона дала понять, что разговор на тему ее родственников окончен. Все поняли, что не стоит давить на девушку, требуя продолжения рассказа, но Том, Люциус и Белла обменялись многозначительными взглядами.
— Конечно, только боюсь, что не продержусь против тебя и нескольких минут. Так что мне требуется поддержка. Драко? Гарри? Моника?
— С меня на сегодня хватит, могу только поболеть, — Моника устало покачала головой. Было видно, что рассказ о семейных тайнах ее утомил и расстроил.
— Я пожалуй рискну, — Драко встал рядом с дядей, — не оставлять же тебя на растерзание, родственник все-таки.
— С удовольствием присоединился бы к вам, но у меня намечено одно дело, которое не терпит отлагательств. А вот завтра я к вашим услугам, — Гарри поднялся с дивана, подошел к Гермионе и тихо, так, чтобы слышала только она одна, сказал:
— Надеюсь, ты меня простишь за сегодняшнее отсутствие, но обещаю завтра компенсировать конной прогулкой или полетом на пегасе, если ты захочешь.
Девушка смутилась и только кивнула в ответ.
— Тогда, разрешите откланяться.
— Куда это ты собрался, разреши узнать? — голос Тома заставил Гарри остановиться.
— Мне надо в Гринготтс.
— Сначала тебе надо в мой кабинет, — тон лорда Слизерина не допускал возражений,— Сириус, жду тебя там же через пять минут, дамы и господа, всем приятного дня, надеюсь, что мы с вами сегодня еще увидимся.
* * *
* * *
*
Через десять минут в кабине Тома.
— И зачем это ты собрался в Гринготтс?
— Надо.
Том молча сидел в кресле и, не отрываясь, смотрел на своенравного внука. Сириус стоял за креслом приемного отца, скрестив руки на груди, и всем своим видом выражал горячую поддержку отцу.
— Дед, я отправляюсь в Лондон. — Гарри спокойно посмотрел сначала на деда, потом на стоящего рядом с ним отца. — Мне необходимо сходить в Гринготтс. В чем проблема?
Том мрачно посмотрел на внука:
— В том, что ты никому не сказал о своих планах.
— Не знал, что я обязан перед кем-то отчитываться, — Гарри начинал злиться.
— Обязан, — кулак Тома опустился на столешницу, — Сопляк, ты хоть о Гермионе подумал, если на отца и деда тебе наплевать.
— Причем здесь Гермиона?
— Да притом, что о тебе есть кому волноваться, мальчишка ... — злость Гарри улетучилась после этих слов.
— Прости, я никак не привыкну к тому, что у меня теперь семья, — Гарри опустил голову, изобразив раскаяние.
— Может, возьмешь с собой кого-нибудь? Мало ли... Вдруг кто-то из Ордена попадется на встречу. Может быть, Люца?
— Дед, ты хочешь, чтобы Люциуса обвинили в нападении на авроров, и ему пришлось бы перейти на нелегальное положение, как Лестрейнджам и Антонину?
— Тогда возьми отца! Твое последнее посещение Лондона стоило Гермионе палочки, а тебя чуть не прирезали обычные магглы.
Гарри возвел очи к небу:
— Дед, отстань, а? Все, будет нормально, в конце концов, позову вас, если случится что-то типа конца света, а то один не справлюсь. И, кстати! Если тебе не терпится кого-нибудь поучить жизни, то вызови Снейпа и дай ему задание найти меня и доставить к тебе, — Гарри подмигнул отцу. — Пусть подергается над невыполнимым заданием.
— С чего такая кровожадность? — Том прищурился и попытался скрыть улыбку.
— Да так. Чтобы этот слизеринский гад не скучал. Заодно пусть Дамблдор подергается. Я ему пока что нужен. Защиты ведь на доме Дурслей никакой, точнее раньше не было никакой, вот пусть и побегают, ожидая визита гостей, — Глаза юноши на мгновение озарила вспышка ненависти, но в следующее мгновение он кивнул отцу и деду и направился к выходу из замка, желая прогуляться до границы антиаппарационных чар замка.
Когда за юношей закрылась дверь, Том и Сириус переглянулись.
— Что-то он темнит. — Сириус задумчиво потер висок.
— Он ничего не делает просто так. — Том пожал плечами. — Пойдем, вызовем Северуса. Пара Круцио сейчас не помешает.
— Ты же вроде излечился от своих пристрастий? — Сириус с удивлением посмотрел на отца.
— Иногда накатывает ностальгия. — Том мечтательно закатил глаза, отчего оба весело рассмеялись.— Да и форму надо поддерживать.
— Ладно, тогда и я пойду разомну кости. Драко же согласился устроить поединок на мечах. Так что вызови Снейпа часика через два. Дай завтраку нормально перевариться.
— Можно подумать от того что ты сейчас будешь прыгать по Оружейной с мечом наперерез, завтрак уляжется лучше. — съехидничал Том, смотря на потягивающегося в предвкушении поединка сына.
— Ой, отец! Ладно тебе! Лучше уж меч и физические упражнения, чем мрачная рожа, Снейпа от которой разве что молоко не киснет.
— Ну, иди-иди. — Том усмехнулся, и взял в руки сегодняшнюю почту, которую еще не успел разобрать. — У меня тоже есть чем заняться.
Сириус кивнул и вышел из комнаты.
Гермиона сидела на подоконнике в оружейном зале и, с широко открытыми от изумления глазами, наблюдала за сражающимися на мечах Драко и Сириусом.
Это было великолепное зрелище. Гермионе показалось, что время повернулось вспять, и она оказалась на средневековом рыцарском турнире.
Этот поединок отличался от того, чему учили Гермиону как небо от земли, или как мужское начало от женского. Их с матерью схваткам были присущи изящество, быстрота и легкость. Сейчас же в зале можно было кожей ощутить бешеный напор силы и мощи. Это был поединок двух воинов. Клинки, сталкиваясь друг с другом, издавали низкий утробный гул.
Наконец Сириусу удалось подловить племянника: после нескольких выпадов он сделал ложный замах и Драко, не удержавшись на ногах, рухнул на спину. Блек, улыбнувшись, протянул руку юноше и помог ему подняться.
— Ну что, не подрастерял я форму, а?
— Случайность и не более того, — Драко все еще тяжело дышал, но на щеках блондина появился румянец.
— Хочешь повторить и убедиться, что это закономерность?
— Так и быть, могу потешить твое самолюбие, но только если после этого ты мне покажешь прием, с помощью которого уложил меня сегодня.
— Нет, он еще и условия ставит! — Сириус весело рассмеялся и обнял племянника за плечи. На какое-то мгновение оба напряглись, казалось, что такой простой жест дается им с трудом.
Гермиона тем временем подняла с пола клинок, которым дрался Драко и, обхватив рукоять двумя руками, попробовала повторить пару движений, которые увидела во время только что окончившегося поединка. Девушка двигалась медленно и осторожно, но с каждой секундой она становилась уверенней, в ее действиях появилась четкость, движения становились все быстрее.
Наконец Гермиона остановилась и опустила клинок.
— Потрясающе, — Драко с нескрываемым восторгом смотрел на смутившуюся девушку.
— Что вы на меня так смотрите?
— С завтрашнего дня в то же время, что Антонин будет мучить ребят, у тебя занятия со мной и Беллой,— Сириус был предельно серьезен, — Это просто чудо — такой талант!
— А теперь то же самое, но только человеческим языком можно? — Гермиона очередной раз за день почувствовала, что она начинает злиться. Раньше ее не так-то просто было вывести из себя, а теперь она просто превращается в какую-то истеричку.
— Ты только что, увидев один единственный раз, повторила комбинацию, которую даже опытные фехтовальщики разучивают не одну неделю.
— Я только попробовала повторить пару движений, — Гермиона никак не могла понять, что же такого она опять сделала, что на нее смотрят на экспонат в витрине музея.
— Ты не просто попробовала, у тебя получилось выполнить не пару движений, а сложнейшие связки!
— Ну, я же все-таки занималась фехтованием, пусть и не на мечах.
— Гермиона, давай остановимся на том, что у тебя талант, и этот талант надо развивать, поэтому каждое утро у тебя занятия в этом зале. Надо бы подыскать тебе подходящее оружие.
— Это по части отца, у него остались связи с гоблинами, которые делали мечи еще для моего прадеда, — Драко опасливо покосился на Гермиону, — а с тобой, оказывается, опасно иметь дело, Грейнджер, — слизеринец успел вовремя ретироваться, решив не искушать судьбу, потому как Гермиона, все еще сжимавшая в руках клинок, сделала шутливый выпад в сторону Малфоя.
— Гермиона, — Сириус окликнул уже собравшуюся уходить девушку,— я пойму, если ты не захочешь возвращаться к неприятному для тебя разговору, но все же попрошу уделить мне несколько минут.
Девушка пожала плечами и вопросительно посмотрела на Сириуса. Тот явно пытался подобрать нужные слова, чтобы начать нелегкий как для него, так и для Гермионы разговор.
— Я хотел поговорить о твоей бабушке...
— Сириус, я все уже сказала ...
— Не будь такой категоричной, впоследствии ты можешь сильно пожалеть об этом. Это совет не просто старшего друга. Я говорю о том, через что пришлось пройти мне самому. Я только теперь начинаю понимать, сколько я потерял, когда ушел из семьи. Мне для того, чтобы осознать это понадобилось увидеть брата в Азкабане... — Руки Блека непроизвольно сжались в кулаки. — Никогда не думал, что при приближении дементоров я буду видеть лицо матери в тот момент, когда я уходил из дома, громко хлопнув дверью. Да, у меня были лучшие в мире друзья, но семья... Это другое. Мы не всегда можем понять, что именно движет нашими родственниками. Нам кажется, особенно в детстве, что они пытаются управлять нами, решать за нас, что для нас будет лучше... Моя мать пыталась, как умела, уберечь меня ото лжи и лицемерия, царящих вокруг, пыталась научить не доверять слепо Дамблдору и ему подобным. Маленькому ребенку нельзя объяснить то, что поймет только взрослый... Как бы мать не старалась, но я все равно бы не понял в шесть лет, зачем она вдалбливала в меня из-под палки основы родовой магии, зачем пыталась объяснить мне, что в темной магии нет ничего предосудительного. Я благодарен ей за все, что она в меня вложила. И я думаю, что у леди Анабеллы были основания вести себя по отношению к тебе именно так, а не иначе.
— Мне она, в принципе, ничего плохого не сделала, если не считать того, что я ни разу не видела от нее и толики любви и ласки. Но то, как она поступила со своей дочерью... это ... это подло ... ведь это ее ребенок, как она могла, — Гермиона задохнулась от подступившей ярости.
— Герми, не тебе ее за это осуждать, подожди, выслушай меня до конца, — Сириус схватил уже готовую броситься вон из оружейного зала девушку за руку, — Моника ее уже давно простила и не держит на нее зла, иначе бы она близко бы ее к тебе не подпустила. Где твоя хваленая логика и здравый смысл? Всему можно найти объяснение. Поговори с бабушкой, но без обвинений и предвзятого отношения к ней и ее поступкам. Ведь твое негативное отношение к ней основывается только на обиде за Монику.
— Анабелла всегда поддерживала мужа. Даже со мной она встречалась в тайне от него. Она выбрала его...
— Твоя бабушка — мудрая женщина, она знала, что о твоей маме есть кому позаботиться, а вот о герцоге позаботиться кроме нее некому... И не говори мне, что у него куча слуг, мы говорим о семье. Леди Анабелла, судя по тому, что я о ней узнал, никогда не будет "рубить с плеча", она осталась рядом с тем, кто больше в ней нуждался. Да и нам, мужчинам, иногда требуется очень много времени для того, чтобы принять как факт то, что произошло вопреки нашей воле и что мы уже не можем изменить ...Наша гордость иногда сильнее и рассудка и наших чувств. Просто не отказывайся от тех, кто тебя любит. По-своему, не показывая этого, но все-таки любит. Ты всегда успеешь вычеркнуть их из своей жизни... Ты же умница...
Сириус ободряюще потрепал девушку по плечу и ушел, оставив Гермиону размышлять о его словах.
* * *
Гарри не торопясь шел к антиаппарационному барьеру замка, наслаждаясь солнечным светом и теплом первого августовского дня. Он думал о том, как много произошло за последний месяц. Ему удалось полностью изменить будущее, из которого он вернулся сюда, в это время, найти свою семью, можно сказать создать ее собственными руками. И главное, организовать третью сторону в этой войне. И все это влекло за собой новые проблемы: он до сих пор не придумал, как уничтожить Волдеморта так, чтобы у Дамблдора не возникло никаких вопросов, ему необходимо защитить Гермиону и ее родителей, а так же семью Уизли, нужно как-то реабилитировать Беллу, Антонина и остальных, привлечь на свою сторону Снейпа. И все это под носом у Дамблдора, который еще очень силен, и как сдвинуть с места эту монолитную глыбу Гарри пока тоже не имел понятия. К тому же он постоянно думал о хоркруксах директора, о которых, кроме их существования, ему ничего не было известно.
Годрик преподал ему курс политики и интриг, но это были лишь основы. К тому же бывший феникс не знал всех связей Дамблдора, хотя и жил с ним бок о бок в образе феникса долгие годы, и практически мало чем мог помочь Гарри перед тем, как отправить его сюда. Юноша вздохнул. Мысли о Годрике вновь разбередили еще не зажившую рану. Он так и не мог до конца простить себе то, что согласился на обряд, стоивший жизни его Учителю, хотя и понимал, что другого пути не было, и где бы сейчас не находился Годрик, ему там хорошо, потому что рядом с ним его обожаемая Хельга и дети. Гарри безумно скучал по этому удивительному человеку, даже не смотря на то, что был окружен любящей семьей и друзьями. Годрик занимал особое место в его сердце, которое, как он знал точно, не сможет занять никто.
Почувствовав, что прошел границу чар, охранявших замок, Гарри накинул капюшон темно-зеленой мантии, прошептал пару отвлекающих внимание заклинаний, и аппарировал в Косой переулок.
— Добрый день, лорд Поттер, — вежливо поклонился юноше гоблин, стоящий за стойкой. Чары и капюшон не могли обмануть служителей Гринготтса. — Соблаговолите пройти за мной в приемную.
Гарри молча проследовал за гоблином в приемную Крипгрухха, который уже встречал своего клиента.
— Добрый день, лорд Поттер, чем могу служить? — гоблин заинтересованно посмотрел на юношу, который не был его частым гостем, несмотря на огромное количество операций и сделок, совершаемых в последнее время по распоряжению этого молодого человека. Обычно всю необходимую информацию Крипгрухх получал совиной почтой.
— В одном из хранилищ Поттеров лежит нечто, что мне необходимо забрать лично.
Гоблин понимающе кивнул:
— Какое именно хранилище вы желаете посетить?
— К сожалению, я не знаю. — Гарри пожал плечами. — Бабушка говорила загадками. Сказала лишь, что я сам пойму. — Гоблин усмехнулся, леди Риддл видно любила шарады.
— Боюсь, что посещение всех хранилищ и осмотр находящихся там предметов может занять довольно много времени. Леди Риддл сообщила какую-нибудь еще информацию, которая может помочь в поисках?
— Это подарок мне на день рождения. Так что в хранилища с деньгами можно не заходит. Но это все. — Гарри развел руками.
— Что не очень существенно сужает круг поисков. — Гоблин направился к двери. — Прошу за мной, лорд Поттер.
В последнем хранилище Гарри бродил уже более получаса. Любая из находящихся здесь вещей сама по себе представляла огромную ценность. Что же такое имела в виду бабушка, когда направляла его сюда? Наконец он добрался до самых дальних стеллажей и уже собрался поворачивать назад, как на одной из стен заметил какое-то движение. Направив палочку на стену и произнеся "Люмос", Гарри замер. С большого портрета, на юношу смотрели... его родители.
Гарри с изумлением рассматривал работу неизвестного мастера, пытаясь унять бешено стучавшее сердце. Лили сидела в кресле, за спинкой которого стоял Джеймс. Его рука лежала на плече жены. Родителям на портрете было немногим больше, чем Гарри было сейчас — около восемнадцати-девятнадцати лет. На Джеймсе была белая рубашка под темно-синей парадной мантией. Непослушные волосы, унаследованные Гарри, упорно не желали лежать так, как им полагалось, в карих глазах играли золотистые искры. Все это придавало Джеймсу немного мальчишеский вид, что совершенно не подобало главе знатного чистокровного магического рода. Лили улыбалась мужу, излучая доброту и любовь. На ней было темно-зеленое бархатное платье, в глубоком вырезе которого поблескивал потрясающей красоты изумруд каплевидной формы в оправе из мелких бриллиантов. Молодая женщина время от времени нервно теребила украшение.
— Мерлин! — выдохнул Гарри, впиваясь взглядом в лица родителей.
— Гарри? — нежный голос матери, и глубокий тенор отца слились в один. — Сынок?
— Мама! Папа! — Голос юноши сорвался на этих словах, и он замолчал, не в силах произнести больше ни слова. Столько лет он мечтал хотя бы несколько минут поговорить с родителями, рассказать о своей жизни, друзьях, спросить их о многом... А теперь стоял и не мог вымолвить ни слова, только пытался унять бешено колотящееся сердце и восстановить прерывистое дыхание.
— Какой ты вырос большой! — отец с интересом рассматривал юношу, замершего перед портретом. — Сколько тебе сейчас?
— Двад... Вчера исполнилось пятнадцать. — Быстро поправился Гарри.
— Пятнадцать? — Лили удивленно смотрела на сына, не заметив его оговорки. — Почему же ты только сейчас пришел сюда? Неужели Сириус не мог привести тебя раньше? Мы столько времени уже ждем тебя здесь. — В голосе матери слышался легкий упрек.
— Я... — голос юноши сорвался. Он сглотнул комок, застрявший в горле, и добавил. — Я не мог. Так сложились обстоятельства ... — Гарри не стал уточнять, жадно рассматривая портрет. Он столько лет мечтал поговорить с родителями, что сейчас не знал о чем с ними говорить. Слов не было и в то же время так много нужно было рассказать, но он просто молчал, жадно вглядываясь в такие родные лица.
— Ты расскажешь как ты жил все эти годы? — Лили с любопытством смотрела на сына.
Тот только кивнул в ответ, и, помедлив, сказал:
— Чуть позже, хорошо? Это длинная история. — Гарри глубоко вздохнул. Родители переглянулись. — Мне так много надо вам рассказать. Как же я мечтал встретиться с вами, увидеть вас.
Лили нежно улыбнулась сыну.
— Я тоже, дорогой... — начала Лили, но Джеймс перебил ее:
— Как там Сириус? Как Ремус? Надеюсь, Бродяга воспитал из тебя настоящего мародера? — Джеймс взлохматил свою и без того уже растрепанную шевелюру.
— Джим! — возмущенный голос Лили заставили того смущенно замолчать. Тем не менее, Джеймс успел заговорщически подмигнуть сыну, перед тем как принять виноватый вид.
— Молчу, молчу! — молодой мужчина предоставил право жене вести разговор с сыном.
Гарри только подавил смешок, но на вопросы отца предпочел пока не отвечать.
— Я бы хотел забрать вас с собой. Думаю, Сириус и дед сами расскажут, что и как у них получилось.
— Дед? — Джеймс недоуменно посмотрел на сына.
— Да. Отец мамы. А Сириус меня недавно усыновил. — В глазах Джеймса засветилось гордость за друга, а Лили одобрительно улыбнулась, но в следующее мгновение она спросила:
— Отец? Мой? Ты ничего не путаешь, сынок? Мой отец умер еще до твоего рождения.
— Нет, мам. Ты же в курсе, что тебя удочерили? — Лили кивнула. — Ну, так вот я нашел деда, твоего настоящего отца. Он очень сильный и могущественный волшебник, но о тебе ничего не знал. Теперь мы живем вместе.
— Теперь? — Лили изумленно подняла брови.
— Да. Мы нашли друг друга чуть больше месяца назад.
— Чудеса! — Лили улыбнулась.
— Ну, мы ж вроде как волшебники. — Пожал плечами юноша. Джеймс фыркнул, скрывая усмешку.
— Может быть, расскажешь, все-таки, что с тобой случилось за четырнадцать лет? На каком ты факультете? Надеюсь, ты гриффиндорец? — Джеймса просто распирало любопытство.
Гарри кивнул и вздохнул:
— Я... Я даже не знаю, как вам рассказать все. Так много всего случилось. Давайте поговорим не сейчас и не здесь, думаю, вам натерпится увидеть Сириуса, Рема ... и познакомиться с моим дедом. Думаю, вы согласитесь покинуть это мрачное хранилище?
— Конечно же, сколько можно находиться в этом склепе, да еще и не иметь возможности перемещаться на другие картины, эта гоблинская магия ...
— Джеймс, дорогой ...
— Все, Гарри, перемещай нас быстрее, мне натерпится узнать все о событиях прошедших четырнадцати лет и увидеться с Бродягой и Лунатиком.
— Ну что? Домой? — родители кивнули. Гарри завернул картину в ткань и направился на выход из Хранилища. Крипгрухх дожидался юношу возле входа и проводил его до аппарационной площадки для особо важных клиентов, которой частенько пользовался Сириус, избавляясь от хвоста Ордена Феникса.
Разумно рассудив, что тащить портрет родителей от границы аппарационного щита неудобно, он решил аппарировать в единственное открытое для аппарации место замка — подвал, где обычно устраивались собрания Упивающихся.
* * *
В это же самое время Том совместно с Сириусом заканчивал прочистку мозгов главному шпиону Светлой стороны, известному всем и каждому мистеру Северусу Снейпу. В тот момент, когда Том в обличье Волдеморта давал соглядатаю Дамблдора в стане Пожирателей указание узнать, где в настоящий момент находится Гарри Поттер, этот самый Поттер материализовался в подвале замка. Моментально оценив ситуацию, юноша, с возгласом "Упс!", спрятался за портретом родителей. И к тому моменту, когда коленопреклоненный Снейп украдкой бросил взгляд на появившегося так некстати Наследника Лорда, на Гарри уже были золотая маска и черный плащ с глубоким капюшоном, надвинутым на лицо так, что был виден лишь нижний край золотой маски, по которой все Пожиратели теперь узнавали Наследника.
— Прошу прощения, мой Лорд! — звонкий мальчишеский голос сочился злорадством, направленным явно на Снейпа. Северус в который уже раз удивился тому, насколько вольно вел себя Наследник в присутствии своего Лорда. Зельевар знал, а вернее думал, что знал, что у Тома Риддла нет и никогда не было семьи. А значит, этот наследничек появился просто из неоткуда. Дамблдор и весь Орден Феникса в полном составе уже не одну неделю носом землю рыли, но не смогли найти никаких сведений об этом таинственном мальчишке. Видимо, утомившись от трудов праведных и поняв всю тщетность своих усилий, директор Хогвартса, как всегда это бывало в безвыходных ситуациях, переложил всю работу по поиску информации о Наследнике Лорда на плечи своего верного шпиона — Северуса Снейпа. Северус скрипнул зубами, когда старик "обрадовал" его очередным заданием, но за дело принялся рьяно, потому как он давно уже четко для себя уяснил, что если хочешь остаться в живых, то нужно знать больше Дамблдора и Волдеморта вместе взятых, а значит — надо во что бы то ни стало узнать кто скрывается под золотой маской.
Том, услышав нахальные нотки в голосе внука, нахмурился. Гарри, заметив это, учтиво поклонился деду по всем правилам чистокровных, выражая все свое уважение и почтение, что не преминул заметить Снейп, сделав мысленную заметку о манерах Наследника.
— Мой Лорд, — Гарри со всей учтивостью обратился к деду, — Я был в Гринготтсе и этот визит можно считать более чем успешным. Думаю, что когда Вы узнаете о результатах этого посещения, они Вас, несомненно, обрадуют! — Гарри еще раз учтиво склонился в поклоне, и бросил взгляд на Снейпа, который ошеломленно слушал эти новые сведения, которые, несомненно, заинтересуют Дамблдора.
У Дамблдора были свои связи в банке, а именно, Билл Уизли, который мог помочь узнать, кто сегодня посещал гоблинов и, таким образом, попытаться выйти на личность неизвестного наследника. Снейп подумал об этом так ярко, что не успел спрятать свои мысли под глубокий блок, который не смог бы пробить Волдеморт, но Гарри их услышал и усмехнулся. Наклонившись к уху шпиона, он прошептал так тихо, что его слышал только Снейп:
— Не думаю, что Дамблдор сумеет узнать, кто я такой, Северус-с-с-с, если только я сам не захочу ему лично представиться, — Гарри, как Нагини, прошипел имя Снейпа. — И подумай, стоит ли быть слугой двух господ? Может быть, пора принять нужную сторону?! Пока ты полезен и здесь и там — ты живешь. А ну как где-то твои услуги перестанут быть необходимыми? Ведь шпионом у Дамблдора можешь быть не только ты.
Гарри выпрямился и посмотрел на Снейпа долгим изучающим взглядом. Потом, кивнув своим мыслям, он аккуратно поднял картину, на время прислоненную к подножью трона, и направился в свою комнату, решив повесить портрет родителей именно в ней.
Том, хотя и не слышал то, что Гарри сказал Снейпу, все же догадался, о чем шла речь, и мог лишь покачать головой, не одобряя действий внука.
— Он ничего не делает просто так. Ведь он не просто так хотел оставить ему жизнь, — Сириус кивнул на замершего от слов Наследника Снейпа. Шпион дернулся, но моментально подавил эмоции, скрывая их и мысли за надежным блоком. Волдеморт лишь усмехнулся
Джинни Уизли сидела в удобном плетеном кресле на террасе великолепного замка Слизерина и нервно постукивала тонкими изящными пальчиками по подлокотнику. Девушка покинула веселую компанию и устроилась на террасе, чтобы еще раз подумать обо всем произошедшем. Она целый день мучалась от терзавших ее сомнений, но так и не смогла найти ответы на возникшие у нее вопросы.
Они так безоговорочно поверили Гарри, что ни у кого даже и мысли не возникло о том, что их могут обманывать. Ни у кого кроме нее, Джинни. И спасибо надо сказать ее проснувшимся очень вовремя эмпатическим способностям.
Джинни, как и вся ее семья, уже давно не считала Альбуса Дамблдора великим оплотом света в борьбе со злом, потому как уж очень много она насмотрелась и услышала, пребывая в штабе Ордена Феникса. К тому же у нее имелись свои предположения относительно того, благодаря чьему чуткому руководству ее семья оказалась в таком бедственном финансовом положении, а точнее, почему вполне благополучная семья Уизли вдруг оказалась нищей. Именно поэтому, когда явившийся на площадь Гриммо Гарри рассказал им о манипуляциях Дамблдора, она с легкостью этому поверила. Тогда радость от встречи с юношей затмила все. Но вот вчера...
Вчера Джинни заметила как Гарри смотрит на Гермиону. И, в отличие от многих, она не просто видела, она уловила чувства юноши. Гарри просто "фонил" своей любовью. И Джинни этого испугалась. Не того, что ей предпочли другую девушку, в конце концов, была еще и Чжоу Чанг. А того, насколько сильными были эмоции Гарри. Еще перед третьим туром Турнира Трех Волшебников чувства парня были другими. Безусловно, была нежность и забота о Гермионе, была безграничная преданность, была даже ревность в Краму, но не было этой всепоглощающей любви. Как за какой-то месяц он мог так влюбиться? Конечно, такая сильная ведьма, как Гермиона, вполне могла опоить Гарри амортенцией или использовать какое-нибудь мало известное заклинание, вычитанное в пыльных томах библиотечных книг. Но Гермиона на такое никогда бы не пошла, или ... или это не Гермиона вообще? Странное поведение Сириуса, непонятно как ставшая почти адекватной Беллатрикс Лестрендж, и этот мужчина, называющий себя Томом Риддлом, Люпин, излечившийся от ликантропии, что в принципе было невозможно, все семейство Малфоев... Все эти перемены казались ей невероятными.
Гарри не просто влюбился, он стал другим, она чувствовала, что он стал... более зрелым. Да, это самое правильное определение, перед ней уже был не подросток, даже не юноша, перед ней был молодой мужчина. И пусть он дурачится, как мальчишка, пусть гоняет на метле вместе с ее братьями, пусть на вид ему не дашь больше 16-ти лет, но он... чувствует по-другому. Неужели Гарри подменили? Неужели место ИХ Гарри занял самозванец? И что теперь будет? Этот самозванец знает все о жизни Гарри, он ни разу "не прокололся", никто ничего не заметил. А что если все они, все те, кто живет в этом замке не те, за кого себя выдают? Стоп, так Мерлин знает до чего можно додуматься!
Да, они все изменились, но и она, Джинн, тоже изменилась. Если бы еще год назад ей кто-то сказал, что она будет считать Альбуса Дамблдора мерзким старым манипулятором, то она, не задумываясь, наслала бы на несчастного свой фирменный летучемышиный сглаз. А теперь ей приходиться сдерживаться, чтобы не послать этот самый сглаз на седобородого старца, так умело управляющего их жизнями.
Джинни поняла, что ей срочно надо с кем-то поговорить, она не может все это держать в себе. Девушка тряхнула головой, принимая какое-то решение, и, встав с кресла, решительно направилась в свою комнату.
Глава 24 Страсти кипят: шпионские, политические и спортивные.
Ну вот и мы. Провинившиеся, уставшие... Но все же выкладываем, пусть и с опозданием, новую главу к годовщине фика (ну опоздали чуть-чуть, но ведь лучше поздно, чем совсем поздно. а?).
Глава трудная. Автор писала — гамма кидала тапками и наоборот. Так что в соавторстве. Так что бить обеих.
Так что все на ваш строгий суд.
ну и как обычно:
Наслаждайтесь!
Рита Скитер сидела перед камином в номере люкс отеля "МеджикХилтон" в Нью-Йорке и потягивала коньяк. Перед ней лежал ворох документов, которые она сумела собрать за месяц своих поисков.
"Из меня получился неплохой сыщик, может пора менять профессию?", — усмехнулась она своим мыслям и кинула взгляд на бумаги. Сделав глоток, Рита прикрыла глаза и задумалась. Ее поиски информации о Томе Риддле принесли такие шокирующие результаты... По сравнению с этими сведениями весть об освобождении Сириуса Блека покажется незначительной сплетней не стоящей внимания. Это могла быть такая сенсация, которой еще не видывал магический мир Британии, и она, Рита Скитер, наверняка бы получила награду "Журналист года". Если бы только она смогла обнародовать всю информацию, что сумела найти. Но ее работодатель четко дал понять, что до определенного момента она не должна даже думать о том, чтобы обнародовать полученную информацию. Рита точно знала, из чьего кармана получала такое сногсшибательное жалование, и отказываться от такого, далеко не скоромного, дохода и всех прилагающихся к нему благ не собиралась. Да и портить отношения со своим нанимателем мисс Скитер не имела не малейшего желания. Это могло быть чревато последствиями. Рита прекрасно отдавала себе отчет в том, что Мисс Грейнджер выступала лишь посредником между ней и Гарри Поттером, который, теперь уже по понятным причинам, нанял ее.
Поиски информации о Волдеморте Рита начала с истории маленького мальчика из маггловского приюта. Почуяв сенсацию, пронырливая журналистка не жалея сил и средств, в которых, благодаря щедрости победителя Турнира Трех Волшебников, она была не стеснена, как хорошая гончая шла по следу Тома Риддла. Сначала она оказалась во Франции, где сумела раскопать информацию о жене и дочери Темного Лорда, а потом и в Америке, куда сбежал от преследователей троюродный брат Софи Риддл с маленькой девочкой. Сначала Рита пошла по ложному следу, разыскивая мужчину-француза с девочкой, которую он мог выдавать за собственную дочь, ради ее и своей безопасности. Потратив на поиски почти неделю, Рите удалось узнать, что Жак погиб спустя пару месяцев, после своего побега из Франции, а Николь попала в обычный маггловский приют в Нью-Йорке.
Как Рита выражалась в Американском министерстве магии, слышали, наверное, и на Туманном Альбионе. Рита не постеснялась высказать американским представителям власти все, что она думает об их работе. Как можно было после смерти мага и наличии у него в кармане документов на маленького ребенка не озаботиться судьбой новорожденной девочки? О пропаже девочки никто не заявлял (еще бы, ведь она находилась под опекой своего троюродного дяди, а он был убит, и его убийца, кстати так и не был найден) и доблестные стражи магического порядка не соизволили утруждать себя поисками несчастного ребенка.
Рите пришлось с головой окунуться в жизнь магловского Нью-Йорка, а именно очень близко познакомиться с системой опеки над детьми — сиротами. К каким только уловкам ей не приходилось прибегать, чтобы получить необходимую информацию, учитывая, что на хвосте у нее сидели американские авроры, проявившие необычайную для них бдительность в отношении скандальной английской ведьмы, и использовать магию Рите удавалось далеко не всегда. Хорошо еще, что у нее ну очень удачная анимагическая форма. Найти приют, в который отправили юную Николь Риддл, оказалось очень сложно, поэтому Рита переключила все свое внимание на поиски документов. Среди тех, кто находился в приюте до совершеннолетия никого, похожего на Николь ни было. Либо в деле была информация о настоящих родителях девочки, либо не соответствовал возраст. Несколько десятков папок Рита откинула сразу, как только открывала — с фотографий на нее смотрели чернокожие девушки-негритянки или же смуглые азиатки. Пришлось искать среди удочеренных девочек. Это было нелегким делом, учитывая, как магглы хранили тайну удочерения. Дамблдору следовало бы так охранять философский камень. Пришлось пусть в ход свои женские чары и охмурить одного министерского чиновника, который помог "молодой и перспективной начинающей журналистке" собрать материал для ее сенсационного материала, который сделал бы из нее новую Опру Уинфри. Так Рита получила доступ к маггловским документам по усыновлению. Перерыв архивы всех приютов города, мисс Скитер нашла пять дел об удочерении девочек, подходящих под описание дочери Тома Риддла. Какого же было ее изумление, когда в одном из дел при тщательном изучении уже в номере отеля, она узнала, что одну из девочек удочерила семья обычных магглов. Ее поразила фамилия — Эвансы. Рита в шоке смотрела на дело девочки, которой в приюте дали имя Лилиан, ставшей после удочерения Лилиан Эванс.
Рита, естественно, была в курсе, какова была девичья фамилия матери юного Поттера. И теперь, когда мозаика сложилась в одно целое, Рита в шоке сидела и пила коньяк, так как переварить информацию о том, что Гарри Поттер является внуком Тома Нарволо Риддла, известного всем, как Темный Лорд Волдеморт, было не так то просто.
Ей было интересно, знал ли сам Гарри о своем родстве? И если да, то как поступит юноша с человеком, который является его дедом и одновременно убийцей его родителей? Рита не могла ответить на эти вопросы. Документы, подтверждающие это родство, лежали перед ней, и она не знала, что с ними делать. Отослать их Грейнджер означало, что Гарри Поттер узнает о своем родстве с Темным Лордом, и к каким это приведет последствиям, не мог предсказать никто. С другой стороны, Поттер платит ей именно за то, чтобы она нашла всю информацию о семье Волдеморта, и она просто обязана переслать документы его подруге.
Рита сделала еще один большой глоток коньяка и прикрыла глаза. Решив, что свою работу она выполнила и что она просто обязана представить все документы своему работодателю, Рита решила передать документы лично, не доверяя такую секретную информацию совам или международной магической пересылке. Встряхнув белокурыми локонами, Рита встала и направилась в душ.
Через час, тщательно собрав все документы и спрятав их в уменьшенном виде в кулоне на своей груди, Рита покинула отель, направляясь в аэропорт, чтобы вернуться в Англию.
* * *
Северус Снейп мерил огромными шагами крохотную гостиную в домике в Паучьем тупике. Он аппарировал сюда сразу же после окончания аудиенции у Темного Лорда. Ему требовалось время, чтобы спокойно подумать. В Хогвартсе его сразу же вызвал бы добрый дедушка, а отчитываться два раза подряд Северусу не хотелось. Находиться меж двух огней и при этом не подпалить свой выдающийся нос зельевар научился уже давно, но за всю свою двадцатилетнюю карьеру двойного шпиона с такими трудностями он столкнулся впервые. Если бы он не был Северусом Снейпом, и в его лексиконе в принципе не отсутствовало слово "невозможно", то ситуацию можно было бы назвать безвыходной. С одной стороны — Темный Лорд с приказом доставить пред его красные очи неуловимого Поттера, с другой — директор Хогвартса с настоятельной просьбой выяснить личность Наследника Волдеморта.
Впервые за долгие годы у Северуса Снейпа мелькнула крамольная мысль бросить все к Мерлиновой бабушке и отбыть куда-нибудь на Гавайи. Изменить внешность. Затеряться среди магглов. Но подобные мысли душились в зародыше. Северус прекрасно понимал, что спрятаться он сможет только в одном месте — на том свете, а отправляться туда в ближайшее время он никак не планировал. У него под носом происходило что-то, от чего зависела дальнейшая судьба если не всего мира, то, по крайней мере, Англии точно. Он это чуял. А своему профессиональному шпионскому чутью зельевар привык доверять. Но мистер Снейп не знал доподлинно, что именно происходит. Он, Северус Снейп, был не в курсе событий. Это был своеобразный вызов судьбы, и он просто не мог его не принять. А значит надо приступать к выполнению двух невыполнимых заданий.
Если "проблему" с Поттером разрулить без ущерба для себя и своего драгоценного здоровья еще представлялось возможным, в конце концов, можно надавить на старого любителя лимонных долек, то вот с какой стороны начинать выяснение личности обладателя золотой маски, Северус не знал. Личность этого новоявленного фаворита одного из хозяев интересовала Снейпа едва ли не более всех планов Дамблдора и Волдеморта вместе взятых. Особенно принимая во внимание последний визит в резиденцию Темного Лорда. По ходу событий, этот молокосос имел такое влияние на Лорда, что от одного его слова зависела целостность шкуры любого из пожирателей, независимо от степени приближенности к трону его господина.
Вдобавок ко всему, на сцене появились новые действующие лица. Помимо загадочного Наследника в ближайшем окружении Лорда появились несколько незнакомых Снейпу личностей. Или же неузнанных. От Северуса уже давно не осталось бы и кучки пепла, если бы он не рассматривал все варианты развития событий, какими бы невероятными или нелепыми на первый взгляд они не казались. Но факт оставался фактом: пока вытащенные из Азкабана Пожиратели отсыпались и отъедались в своих поместьях, Лорд собрал вокруг себя новых доверенных лиц. На последней аудиенции помимо собственно Лорда присутствовал еще один человек. Неизвестный не проронил ни слова за все то время, что Северус провел у Лорда, просто стоял в стороне, сложив руки на груди в каком-то очень уж знакомом жесте. Снейп не мог себе позволить как следует рассмотреть мага, но уже одно то, что он присутствовал при этом разговоре, говорило о том, что этот человек занимает особое положение при Лорде. Насколько Северус мог догадываться, из "старой гвардии" около трона Волдеморта остались только Лестрейнджи, Долохов и Люциус. Но ни на одного из выше означенных соратников Лорда этот странный маг не походил.
Такое положение дел не могло не насторожить Снейпа. Появление новых действующих лиц в этой пьесе он не предполагал. Роли были расписаны на десятилетия вперед, в том числе и его. Но, в отличие от того же мальчишки Поттера, Северус это осознавал и не пытался изменить то, что он изменить был не в силах. Иначе его просто бы вывели из игры, а его место занял бы другой игрок. Незаменимых людей не бывает, в этом Северус Снейп был твердо уверен и именно об этом ему намекнул Наследник при их последней встрече. До недавнего времени Северуса вполне устраивало сложившееся положение вещей. Даже после возрождения этой красноглазой полурептилии он был уверен, что может почти наверняка предугадать дальнейшие шаги обоих своих покровителей. И если Дамблдор оставался верен себе, то вот Лорд его удивил, причем очень сильно. Это заставило Северуса мобилизовать все свое мастерство, напрячь свой аналитический ум и перепроверить все еще раз. Потом еще и еще раз. Результаты по-прежнему оставались неутешительными. Северус не только не мог хотя бы примерно предугадать следующие действия Лорда, он не мог разобраться в причинах уже произошедшего. Точнее причина была одна — таинственный Наследник. И новый ближний круг. Северус специально "навестил" некоторых своих товарищей по оружию, пытаясь прояснить для себя ситуацию. Но никто из них после нападения на Азкабан не получал вызова. О наследнике так же никто ничего нового ему не рассказал, не считая того, что Макнейр точил на парня зуб. Это было для Снейпа не новостью, однако навело на определенные мысли. А пока что надо приниматься за поиск информации о семье Риддла, а то чем Мерлин не шутит, может и правда, мальчишку связывают с Лордом родственные узы.
Северус Снейп умел и любил работать с бешеной отдачей. Будь то эксперимент в области зельеварения, изучение очередного трактата по боевой магии, или же поиск информации о Томе Нарволло Риддле. Когда Снейп устало откинулся в кресле, было уже глубоко за полночь. За это время он успел прошерстить все архивы Хогвартса и даже, с позволения самого министра, заглянуть в закрытый архив Министерства Магии. Ну что ж, ему предстояла поездка во Францию. Только бы за время своего путешествия он не понадобился Лорду. Надо придумать какое-нибудь оправдание своему отъезду. Так, не проводится ли в ближайшее время какой-нибудь задрипанный конгресс или самая захудалая конференция по зельеварению. И чем ближе к Парижу, тем лучше.
* * *
Отпустив Снейпа Том и Сириус, не говоря ни слова, направились в комнату Гарри. Мало того, что тот чуть не засветился перед Снейпом, хотя прекрасно знал, что тот будет в замке, так еще и заинтриговал их.
— А Снейп должен сказать Гарри "спасибо".
— За что?
— За то, что избавил его от очередной порции "Круцио", — с этими словами Сириус постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел в комнату сына.
Гарри стоял пред задернутой полотном картиной и никак не решался открыть полотно.
— Гарри, — Том подошел и положил руку на плечо юноши, — ты в порядке?
— Да, все нормально, — не поворачиваясь к деду, Гарри взмахнул палочкой, и в комнате появились еще два мягких удобных кресла, — думаю, вам лучше присесть.
— Тебе не кажется, что после всего того, что мы пережили за последний месяц, нас с твоим дедом уже ничего не свалит с ног?
— Ты в этом так уверен, Бродяга?
Тому надоела эта игра в загадки, поэтому он одним движением сорвал ткань с картины.
— Свет и Тьма, это... — договорить Том не смог, он схватился за сердце и начал оседать на пол. Гарри подхватил деда и усадил его в кресло, а вот Сириус так и стоял, уставившись на портрет своих лучших друзей, не замечая ничего происходящего вокруг. По щеке Лили текла одинокая слезинка, Джеймс нервно сглотнул:
— Бродяга, дружище...
Сириус медленно подошел к портрету и осторожно коснулся его, словно надеялся почувствовать живое человеческое тепло, и резко отдернул руку, ощутив под пальцами шероховатость холста.
— Отец? — Лили на картине вскочила с кресла и схватилась за кулон, — Гарри, что с ним?
— Пока что ничего, но если он и дальше будет делать глупости, в чем, кстати, частенько обвиняет меня, то рискует в скором времени получить инфаркт. — Том попытался встать с кресла, но Гарри силой удерживал его на месте.
В себя лорд Блек пришел от резкого удара в солнечное сплетение.
— Что стоишь, как пень, помоги его удержать, пока я достану лекарства.
Гарри, передав Тома на попечение Сириуса, подошел к шкафу и стал методично отбирать необходимые зелья.
— Сириус, отойди.— Шепотом приказал Том. Именно приказал, а не попросил. Несмотря на то, что сейчас его одолел бы даже Лонгботтом, Том Риддл оставался Темным Лордом даже в прединфарктном состоянии. — Я хочу увидеть Николь.
Сириус отошел в сторону, давая возможность Тому беспрепятственно обозревать портрет дочери и зятя.
На портрете же Джеймс обнимал плачущую Лили.
— Ну-ну, дочка, не надо. Не настолько уж и слаб твой старый отец, чтобы оплакивать его кончину. Хотя видит Мерлин, я был бы не прочь оказаться рядом с тобой и твоей матерью.
Лили рыдала и не могла сказать ничего, она только повторяла: "Отец".
— У меня еще есть парочка невозвращенных долгов на этом свете, так что я еще задержусь здесь, пока не выплачу их сполна. Слово Темного Лорда.
— Дед, ты бы помолчал, а? — Гарри появился около кресла и протянул Тому пузырек,— а то вон маму и отца напугал до сме... э-э... сильно напугал.
Том покорно проглотил зелье и посмотрел на портрет. Лили тихо всхлипывала, а вот Джеймс...
— Так, Бродяга, может соизволишь объяснить, с каких это пор мой сын называет своим дедом Темного Лорда? И какое отношение этот человек, которого вы считаете отцом Лили, имеет отношение к Волдеморту?
— А ты научился терпению за эти годы, Сохатый. Раньше бы ты бросился ...
— Раньше я МОГ придушить тебя, но теперь я ...
— Только портрет, — Гарри встал пред картиной, загородив собой Сириуса и Тома. — Ты поверил мне, когда я пришел в хранилище Поттеров в Гринготтсе.
— Хранилище защищено кровной магией. Если бы в тебе не текла кровь Поттеров ты бы не смог туда войти.
— Верно. И я принес вас сюда, в МОЙ дом, где живет МОЯ семья.
— И кого же ты называешь своей семьей?
— Давайте успокоимся,— Сириус высунулся из-за спины Гарри, — Бродяга, за 14 лет столько всего произошло. Нам надо очень многое рассказать тебе и Лили.
— Сначала докажи, что ты Сириус Блек.
— Карта мародеров открывается с помощью пароля "Клянусь, что замышляю шалость и только шалость". Твоя анимагическая форма — олень. На твой 16-й день рождения мы отправились в заведение малышки Энни, потому что...
— Хватит, это все знал не только Сириус Блек.
— Вашим Хранителем Тайны был Питер Питтегрю. Ну а чтобы ты совсем поверил... — Сириус быстро перекинулся в собаку, повилял хвостом, глядя в глаза друга, и опять превратился в человека.
— Хорошо. Кто этот человек?
— Ты имеешь в виду своего сына?
— Сириус, я не шучу!
— Томас Нарволо Риддл, Лорд Сизерин, лорд Райвенкло. Так же известен как Темный Лорд или лорд Волдеморт.
— И как мне, по-твоему, реагировать на эти известия?
— Ну, я попытался его убить, — Сириус ухмылялся.
— И почему же не убил?
— Твой сын помешал. Устроил свидание моей головы с табуреткой. Не хило так приложил.
— И после удара ты так повредился умом, что теперь служишь нашему убийце?
— Отец, тебе не кажется, что я давно бы уже был трупом и не разговаривал с тобой, если бы Том хотел меня убить?
— А можно подумать, что он не хотел?
— Хотел, Джеймс, хотел,— Том поднялся с кресла,— я сделал в этой жизни много ошибок, но надеюсь, что ты простишь меня так же, как простил Гарри.
— Джеймс, — наконец заговорила Лили, — мы ничего не теряем, если просто выслушаем их. И это не значит, что мы им поверим.
Гарри улыбнулся.
— Тебе смешно?
— Нет, просто когда-то я сам сказал точно такие слова одному человеку. И тогда рассказ этого человека перевернул всю мою жизнь.
Рассказ занял не один час. Говорили в основном Том и Гарри. Том рассказывал о том, как он маглорожденный талантливый маг, выросший в приюте, был распределен на Слизерин, факультет потомственных чистокровных волшебников. Как ему, грязнокровке, не разбиравшемуся в обычаях магического мира, приходилось день за днем доказывать аристократам свое право находиться среди них. Очень быстро мальчик понял, что он не имеет даже отдаленного понятия о тех вещах, которые для его сокурсников являются самой собой разумеющимися. Он воспитывался в другом мире. Но жить ему предстояло среди магов, поэтому он поставил себе цель — узнать о его новом мире как можно больше. Гордость не позволяла ему просить помощи у кого бы то ни было, и он проводил все свободное время в библиотеке, изучая историю магического мира, разбираясь в генеалогии магических родов, штудируя юридические справочники. Однажды он поправил кого-то из старшеклассников, когда тот неправильно указал степень своего родства с тогдашним министром магии. Первокурснику грозило быть размазанным по стенке, но за него заступился Абрахас Малфой, посчитавший, что паренек был прав. Именно Абрахас обратил внимание на талантливого мальчика и взял его под свое крыло. Он объяснял юному Тому то, что тот не понимал в обычаях и традициях магов, давал книги из своей библиотеки. Абрахас же намекнул юноше, что для того, чтобы сделать удачную карьеру в магическом мире ему, магглорожденному без связей и денег, начинать надо еще в школе. Так у Тома Риддла появилась новая цель — он стал лучшим учеником курса, старостой факультета, потом старостой школы. К окончанию школы юноша узнал о своем происхождении. Он был уже не сирота без поддержки и связей. Он стал наследником одного из основателей Хогвартса. Его поддерживали как аристократы, так и многие полукровки и даже магглорожденные. Он знал и чтил традиции чистокровных семей, но понимал, что без вливания свежей крови аристократическим родам грозит вымирание. Да, он предлагал изменить систему образования, обучая магглорожденных магов отдельно от чистокровных волшебников. Но вовсе не потому, что презирал их, а для того, чтобы избавить детей от тех трудностей вхождения в новый и незнакомый для них мир, с которыми пришлось столкнуться ему. Он хотел, чтобы дети из маггловских семей изучали так же обычаи и традиции магического мира, чтобы они не чувствовали себя в нем чужими, и, как следствие, не пытались бы перекроить волшебный мир на манер маггловского, более близкого им. Том женился на француженке-аристократке. Женился по любви, но это не меняло того, что его влияние как политической фигуры распространялось теперь и за территорию Англии. Такой игрок на политической арене мог стать серьезным соперником. От него стоило избавиться и как можно скорее. После смерти жены Том почти сошел с ума от боли. Он начал создавать хоркруксы. Так Том Риддл постепенно превращался в Лорда Волдеморта, целью которого стало отомстить за смерть своей семьи. С каждым новым хоркруксом в Томе оставалось все меньше и меньше человеческого. Потом было пророчество и гонка за невинным младенцем. Потом тринадцать лет скитаний в виде бесплотного духа, потом возрождение и как гром на голову известие о том, кем он приходится Гарри Поттеру.
Сириус уложился в пять минут. Да и что можно было рассказать о двенадцати годах в Азкабане? При упоминании Питера Лили грязно выругалась, чего от нее не ожидал никто. Лишь, появившаяся на соседнем портрете незаметно для всех Вальбурга, удовлетворенного хмыкнула.
Рассказ Гарри был не менее впечатляющим, чем рассказ Тома. 10 лет заточения на Тисовой улице, знакомство с волшебным миром, первые друзья и первые враги. Философский камень, василиск, дневник Тома Риддла, карта мародеров, спасение Сириуса, Турнир Трех Волшебников, нападение дементоров, Амбридж.
— Подожди, ты же только пойдешь на пятый курс, — остановил сына Джеймс.
— Это не совсем так. Слушайте дальше.
Министерство магии и зал пророчеств, предательство Снейпа и чудесное спасение Дамблдора, поиск хоркруксов и последняя битва. А потом смерть лучшего друга и любимой девушки, пять лет в Азкабане в компании Годрика и возвращение на восемь лет назад. Встреча с дедом, установление родства у гоблинов, вхождение в род, нападение на Азкабан, спасение Гермионы и, наконец, подарок Софи на день рождения внуку.
— Гарри, родной мой,— Лили никак не находила подходящих слов,— если после всего, что пришлось пережить, тебе удалось сохранить свою душу, прошу тебя, не омрачай свою жизнь. Нас ты уже не вернешь, но не лишай себя возможности жить. Не подчиняй свое существование мести. Твой дед попытался сделать это, но ничего хорошего не вышло. Что было, то прошло.
— Мама, ты и вправду веришь, что Дамблдор оставит меня в покое и даст спокойно жить? Пусть уж лучше я буду сожалеть о том, что я сделал, чем сожалеть о том, что мог сделать и не сделал.
Пока Сириус, Том и Гарри рассказывали о своей жизни Лили и Джеймсу, за окном уже стемнело.
— Ого, а мы засиделись, — спохватился Сириус, когда заметил, что Гарри в очередной раз зевнул, — все, Гарри, марш спать, успеете еще наговориться, они теперь всегда будут рядом с тобой.
Когда за Гарри закрылась дверь ванной комнаты, Сириус повернулся к портрету друзей:
— Джеймс, Лили, в моей комнате есть одна замечательная картина, где вы сможете с комфортом расположиться, и мы продолжим разговор. К тому же Лунатик уже должен вернуться. Думаю, он не откажется заглянуть ко мне на рюмочку Огденского.
— Сириус! — в голосе Тома явно слышалось предупреждение.
— Антонина с нами не будет! — Том только покачал головой.
— Можно подумать, что без Долохова вы не найдете бутылку и бокалы?
— Отец! Это уже слишком. Я не сопливый подросток!
— Иногда мне кажется, что у моего внука здравого смысла больше чем у вас всех вместе взятых.
Перепалка прекратилась с появлением Гарри, который уже спал на ходу. Пожелав ему спокойной ночи, Сириус и Том отправились каждый к себе. А Джеймс и Лили еще долго смотрели на уснувшего сына. И только появление на их картине запыхавшегося монаха с напоминанием, что их давно ждут, заставило чету Поттеров последовать за провожатым.
* * *
Уже светало, а Сириус, Ремус и чета Поттеров все еще никак не могли наговориться.
Посиделки старых друзей. Как когда-то в Хогвартсе. Только вот нельзя ткнуть под ребра слишком грубо пошутившего Джеймса. Или назло тому же Джеймсу поцеловать руку Лили в благодарность за то, что она предупредила его о том, что вместо тыквенного сока в его стакане смесь из огневски и сливочного пива. Вот они, рядом. Лучшие друзья. Точнее их магический портрет.
Ремус Люпин тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. Пару месяцев назад он даже и не мечтал о том, что когда-нибудь сможет перекинуться словом с Лили и Джеймсом. И вот, пожалуйста, они разговаривают, даже шутят.
— Так что нашему Лунатику теперь придется придумывать новое прозвище, — продолжал тем временем Сириус посвящать друзей в изменения, случившиеся за последнее время в их жизни.
— Рем, о чем задумался, друг? — заметил отрешенное состояние Люпина Джеймс.
— Да вот думаю, правильно ли я сделал, что согласился на избавление от своей второй натуры.
— Что, ладно Сириус, он после 12-ти лет Азкабана не совсем адекватен, но ты-то?
— Это я не совсем адекватен?
— Сириус, если только станет известно, что ты по доброй воле вошел в род Слизерина, завтракаешь за одним столом с Темным Лордом, — перечислял Джеймс, загибая пальцы, — Целуешь при встрече руку свое дорогой кузине Белле и пьешь за здравие Гарри Поттера в компании Люциуса Малфоя и Антонина Долохова, то палата — люкс в Святого Мунго тебе обеспечена.
— Тогда уж не палата в Мунго, а камера в Азкабане мне обеспечена,— отсалютовал бокалом с огневиски Сириус.
— Рем, что все-таки тебя беспокоит? — вернулась к прежней теме Лили.
— Кто теперь будет следить за настроениями в стае? Как оборотень, я мог там появляться, теперь мне туда дороги нет.
— Рем, в этом больше нет необходимости. Ты живое доказательство того, что ликонтропия — это не приговор, что ее можно вылечить. Через некоторое время об оборотнях можно будет забыть.
— Лили, солнышко, ты хоть представляешь, сколько продлиться вся эта бюрократическая волокита с официальным разрешением применения зелья, найденного Гарри? Годы. А эти годы надо еще прожить. Ты знаешь, сколько стоит ликонтропное зелье? Месячного заработка преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе мне бы не хватило. Спасибо Дамблдору, снабжал за счет ордена. И сколько Министерство запросит за одну инъекцию для полного излечения от ликантропии?
— Ты думаешь, что они посмеют?
— Я в этом уверен. Тот же Дамблдор помимо меня снабжает ликантропным зельем еще нескольких оборотней. В основном тех, у кого есть семьи и кто ради безопасности своих близких готов оказывать своему благодетелю небольшие услуги.
— Ты о чем?
— Да так, ходят слухи, что многое из того, что приписывают Сивому и компании, совсем не их рук дело.
— Стоп, и что же ты все это время молчал? — Сириус вскочил с кресла, — если этот старый маразматик стал использовать оборотней, то это значит...
— Это значит, что оборотни — это сила. И никто не станет добровольно отказываться от такого мощного оружия. А удержать оборотня можно только двумя способами. Молчал я, потому что до сих пор ни в чем не уверен. У меня нет ни фактов, ни доказательств, только слухи и мои догадки, основанные на этих слухах.
— Так, утром ты все эти свои догадки, какими бы нелепыми они тебе ни казались, выкладываешь Гарри и Тому. И хватит об этом. — Сириус решительно наполнил их с Ремом бокалы. — За Ремуса Люпина, замечательного человека и замечательного волка. За тебя, Лунатик, кем бы ты ни был, ты всегда останешься замечательным человеком и настоящим Мародером. Осушив залпом свой бокал, Сириус повернулся к портрету.
— Так ... Джеймс мы тут вспомнили о былых традициях и возродили славное дело Мародеров.
— О нет, только не это, опять... — притворно простонала Лили, — ну и что вы задумали на это раз?
* * *
Так уж получилось, что этой ночью спокойно спали и видели сны только половина обитателей замка Слизерина.
Том, несмотря на то, что Гарри напичкал его зельями, в том числе успокоительным так и не смог уснуть.
— Люмус!
— Дорогой, тебе опять нехорошо, позвать Гарри?
— Нет, не стоит. Со мной все в порядке. Просто я не могу понять, как наша дочь могла забыть о тебе. И этот ее муженек. Была б моя воля...
В ответ раздался только мелодичный смех Софи.
— Том, успокойся. Мы успеем еще наговориться. Если честно, то я даже немного побаиваюсь нашей встречи.
— Ты, боишься? Самая смелая женщина из всех, кого я когда-либо знал, боится?
— Я мать, которая отдала своего ребенка на попечение чужим людям.
— Софи, ты правильно поступила, ты спасала ей жизнь.
— Она тоже мать, но она не бросила своего ребенка, даже ради спасения его жизни.
— И что в результате? Мерлин, я тоже не знаю, как мне с ними говорить. Ведь я пытался и не один раз убить ее сына, я виноват в ее смерти и в смерти ее мужа. Хотя этого мужа я бы с удовольствием отправил на тот свет еще разок.
— Чем тебе так не угодил Джеймс Поттер?
— Тупой самовлюбленный гриффиндорец.
— Том, ты предвзято судишь,— попыталась урезонить супруга Софи.
— А как я еще могу судить о человеке, который сразу по окончании школы вступил в Орден Феникса? Да у этого молокососа не хватило ума поставить нормальную защиту на дом и выбрать в хранители порядочного человека! Если у него хватило ума жениться, то должно было хватить ума защитить свою семью.
— Том, осмелюсь тебе напомнить, что не только он не смог уберечь своих близких. Были еще случаи в мировой истории.
Том до боли сжал кулаки, но смолчал на это замечание жены.
— Пойми, Джеймсу, так же как и Гарри, в свое время очень хорошо, извини за грубое выражение, промыли мозги. Ты сам когда-то заметил, что Дамблдор не просто так отказался от политической карьеры и предпочел место "серого кардинала". Школа — это дети, а дети — это будущее. Он выбирал тех, на кого мог легко влиять. После кончины родителей Джеймс становился главой рода, владельцем огромного состояния. А ты приложил руку, не в прямом смысле, конечно, к смерти его родителей. А из кого можно слепить, как из глины, верного сторонника света, как не из семнадцатилетнего юноши, мечтающего отомстить со смерть самых близких людей? А Ремус? Бедный мальчик был обязан Дамблдору всем, даже тем, что мог учиться в Хогвартсе.
— Софи, но мозги у этих мальчиков где все это время были? Ты говоришь так, словно они безропотные марионетки, которых дергают за ниточки.
— Том, мудрость и опыт — это привилегии старости. У них не было такого друга и наставника, как Абрахас. Точнее это место занял Дамблдор. Да и ты сам натворил немало глупостей по молодости.
— И что мне теперь делать?
— Жить, Том. Просто жить.
* * *
Так получилось, что представители младшего поколения семьи Уизли задержались в замке еще на один день.
Запланированный квиддичный матч не состоялся ввиду того, что Гарри отсутствовал почти весь день, а когда вернулся — заперся вместе с Томом и Сириусом, решая какие-то им одним известные проблемы. О том, что детей пора бы уже отправить обратно на Гриммо, никто даже не вспомнил, или же все старательно делали вид, что не помнят, давая возможность ребятам насладиться гостеприимством замка. К тому же, Сириус, который должен был вместе с Уизли вернуться в свой родовой дом, был занят вместе с Томом и Гарри.
Те, кто принадлежал к клану пожирателей, давно уяснили, что не стоит лезть, куда не нужно с глупыми вопросами, поэтому просто пожали плечами и вернулись к своим занятиям. Не принято было в их среде интересоваться планами и делами хозяина. Закончат шаманить — все, что нужно расскажут.
Гермиона пряталась в библиотеке, пытаясь разобраться в своем отношении к бабушке. Разговор с Сириусом заставил ее по-другому взглянуть на ситуацию и задуматься о том, что иногда ради блага близких людей приходится делать что-то, что может вызвать осуждение и даже злость тех, ради блага кого ты стараешься. Она вспомнила историю с "Молнией" на третьем курсе.
Люциус и Нарцисса пригласили Грейнджеров составить им компанию на конной прогулке. После посещения букинистических магазинов маггловского Лондона Люциус подумывал о том, чтобы дополнить свою библиотеку некоторыми маггловскими изданиями, поэтому он попросил Венделла порекомендовать ему несколько хороших магазинов, у владельцев которых была безупречная репутация, и помочь непосредственно с выбором самих книг.
Близнецы скрылись в компании Рабастана и Рудольфуса. Фред и Джордж нашли тех, кто по достоинству смог оценить их таланты, при этом не занудствуя о необходимости "быть серьезнее". К тому же, братья Лейстрандж среди пожирателей имели репутацию балагуров и любителей пошутить. Правда, шутки у них были не всегда такими уж безобидными, но что поделать, издержки службы у Темного Лорда. Теперь квартет был занят разработкой плана очередной мелкой пакости, а значит, на неопределенное время потерян для общества. Когда близнецы занимались чем-то, связанным с разработкой очередного гениального розыгрыша, или планировали новую шутку, то забывали обо всем на свете. Гарри как-то имел неосторожность заметить, что Фред и Джордж подтрунивают над одержимостью Гермионы книгами, хотя сами те еще маньяки, только предмет страсти у них несколько иной. Близнецы переглянулись и синхронно кивнули. Иногда казалось, что они читают мысли друг друга. На следующее утро только поттеровская удача спасла Гарри от незавидной участи целые сутки испытывать постоянное сексуальное возбуждение. Как он умудрился пролить стакан сока, в который близнецы добавили возбуждающее зелье, одному Мерлину известно.
Джинни и Рон просто радовались тому, что не нужно сидеть в четырех стенах и помогать матери.
Все провели этот день в соответствии со своими интересами. Во владениях лорда Слизерина было тихо, мирно и спокойно. А так как подобное безмятежное существование было просто противоестественно для обитателей замка, то на следующий день...
На следующий день, когда все собрались за завтраком, Гарри потребовал обещанный ему на день рождения квиддич.
Удивительно, но идея вызвала активный интерес не только у молодежи. Представители "старшего поколения" приняли на ура возможность, как выразился Антонин, "поразмять кости, тряхнуть стариной и показать, что есть еще порох в пороховницах". Оказалось, что почти все старшие маги с удовольствием играют в квиддич, но из-за войн, тюрем, и прочих "неприятностей" до этого приятного занятия у них просто метлы не долетали, не до того было.
За столом началось бурное обсуждение предстоящего Чемпионата Англии по квиддичу. Естественно, что постепенно разговор перешел на тему "да что сейчас, вот в наше время...". Старшие вспоминали свои школьные годы, сравнивая мастерство игроков прошлого и настоящего. Сравнение почему-то всегда оказывалось не в пользу поколения Виктора Крама. Молодежь со всем пылом доказывала обратное.
— Да где вы найдете сейчас таких игроков, как были раньше? — Рудольфус, такой же ярый поклонник квиддича, как и Рон, в упор уставился на младшего из сыновей Уизли, явно пытаясь смутить того, — когда был изобретен последний квиддичный прием, получивший имя своего первого исполнителя? Да, Виктор Крам бесподобно может исполнить финт Вронского, но сам ничего нового в игру не привнес.
— Ха, да попробовал бы ваш Вронский исполнить свой финт на "Молнии", а не "Чистомете" первой модели, на котором он летал.
— Что вы этим хотите сказать, молодой человек?
— Только то, что легко было выполнять финт Вронского на метле, которая не могла развить скорость более 70 миль в час даже при попутном ветре. Думаете, у Вронского хватило бы мастерства проделать свой трюк на скорости втрое больше?
Рон в пылу спора не заметил того, что Рудольфус мрачнел с каждой секундой, все больше напоминая не дядюшку — добряка с соседней улицы, а беспощадного пожирателя, оставляющего метку над только что уничтоженным домом, коим, собственно говоря, он и являлся.
Том предложил перенести выяснение отношений на квиддичную площадку.
Подобрались две полные команды. Играли все, кроме Гермионы, у которой отношения с метлой не сложились с первого класса, Регулуса, еще не до конца окрепшего после Азкабана, и Грейнджеров. На команды разбивались по принципу "старшие — налево, мелюзга — куда хотите". "Мелюзга", к которой для ровного счета переметнулся Сириус, скалила зубы в нехороших ухмылках и, собравшись в кучку, о чем-то шепталась. Расшаркиваться пред старшими и проявлять уважение к возрасту противников никто не собирался. Раз залез не метлу — будь готов быть сбитым бланджером.
В команде "детей" расстановка игроков была предсказуема: Рон — на воротах, Драко, Джинни и Сириус — охотники, Фред и Джордж — загонщики, ну и Гарри — капитан и ловец. Ребята решили взять себе название "Мелюзга", тем более им это здорово подходило, хотя общий вид портил Сириус — колокольней возвышаясь среди младшего поколоения.
Распределение ролей в команде "Взрослых" ждали с интересом, хотя и здесь все обошлось без неожиданностей. Рабастан и Рудольфус будут пытаться конкурировать с близнецами Уизли на позициях загонщиков. Нарцисса, Белла и Ремус составили тройку охотников, а Люциус и Антонин решили, кому из них выступать в роли ловца, а кому защищать кольца, подкинув монетку. В результате Люциусу досталось место вратаря, а Антонину предстояло попытаться поймать снитч.
Тому единодушно было предоставлено право судить матч. Кто бы посмел это оспорить? Пока остальные выбирали метлы и разбирались с экипировкой, Том трансфирурировал какие-то ветки в квиддичные кольца и стал ждать, когда же игроки займут свои позиции.
Моника, Венделл, Гермиона и Регулус заняли места зрителей на почетном клетчатом пледе, расстеленном чуть поодаль от основного действа.
По свистку Тома игра началась. Гарри и Антонин, зависли над стадионом, высматривая золотой снитч, но мячик пока не спешил показываться. Как ни странно, первыми счет открыли "взрослые": Нарцисса умело сделала обманный замах и забросила мяч в кольца зазевавшемуся Рону. Регулус, отчаянно болеющий за команду взрослых, громко зааплодировал Нарциссе, которая даже на метле выглядела элегантно. Пока "Взрослые" рассыпались в комплементах Нарциссе, "Мелюзга" успели организовать молниеносную атаку и забросить мяч в кольца. И теперь Гермиона с родителями улюлюкали и хлопали, радуясь удачно забитому мячу.
Уже после первых пяти минут стало очевидно, что взрослые явно давно не сидели на метле и отставали в скорости и умении маневрировать от ребят, которые носились над импровизированным стадионом со скоростью ветра. "Взрослым" пришлось срочно вспоминать навыки игры и уходить от бешенных бладжеров, умело запущенных Фредом и Джорджем.
Гермиона по ходу игры рассказала родителям правила и те с интересом смотрели на "магический футбол", как его окрестил Венделл.
Страсти на поле накалялись. Антонин орал на Люциуса, который пропустил уже третий мяч подряд. Ну а что мог поделать Люциус, если раз за разом к кольцам, которые он должен был защищать, пробивалась Джинни Уизли. И если Нарцисса даже на метле умудрялась быть настоящей леди, Белла все больше становилась похожей на себя 15-ти летнее давности, когда от одного ее взгляда отряды авроров разбегались прочь, то Джинни просто радовалась игре. Девушка смеялась, лукаво подмигивала Сириусу, с подачи которого забила очередной мяч, махала Поттеру, ударяла по руке Драко и ... через пару мгновений снова оказывалась пред Люциусом с квоффлом в руках. Счет был 40:10 в пользу "Мелюзги".
Регулус и Рабастан поначалу пытались вывести из строя юрких и быстрых Драко и Джинни, но все их попытки оказались безуспешными. И Драко и Джинни с легкостью уходили от летящих бланджеров, даже не снижая скорости.
Гарри с интересом наблюдал за игрой, время от времени оглядывая пространство поля в поисках снитча. Он мог бы уже не один раз поймать золотой мячик, но тогда бы игра уже закончилась. Антонин же больше времени проводил за руганью с Люциусом, нежели в поисках снитча.
После очередного забитого "Мелюзгой" гола, квоффл оказался в руках у Беллы, которая на бешеной скорости ринулась к воротам противника. Она просто смела на своем пути Драко, который не оказался на земле только благодаря тому, что его вовремя подстраховала Джинни, легко обманула Сириуса, проигнорировала два летящих в нее с разных сторон бладжера и забила мяч. Но больше трех подобных проходов миссис Лестрейндж совершить не удалось. Фред и Джордж задались единственной целью — попасть в Беллатрикс бладжером. У той просто не оставалось времени ни на что другое, кроме как пытаться удержаться на метле и не упасть. Ремус хоть и имел преимущество перед другими игроками, все-таки и зрение и скорость реакции у него намного лучше, чем у остальных, но у него практически не было опыта игры. Так что большинство его попыток оказывались провальными.
Счет уже был 160:70 в пользу "Мелюзги".
Поняв, что достать бладжерами Драко или Джинни не получится, Рабастан и Рудольфус сосредоточили все свое внимание на Сириусе. Но аврорская подготовка дала о себе знать, пусть не так уверенно, как молодежь, но все-таки лучше, чем игроки команды "Взрослых" Блек умудрялся убираться в траектории полета бланджеров. В очередной раз увернувшись от пущенного в его сторону Рабастаном мяча, Сириус отправил квоффл в кольца за спиной Люца и стал совершенно издевательски раскланиваться пред зрителями. Рудольфосу это шутовское представление явно не понравилось, и он со всей силы отправил в сторону Сириуса бладжер. Близнецы Уизли перехватить этот мяч явно не успевали. Сириус же не замечал опасности.
— Сириус, слева! — раздался предупреждающий крик Драко.
Блек на автомате отклонился в сторону. Бладжер просвистел в паре сантиметров от его лица и уже следующее мгновение раздался смачный хруст, сопровождавший столкновений летящего на максимальной скорости бладжера с аристократическим профилем Люциуса Малфоя.
Все замерли. Люциус совершено неаристократично утер кровь рукавом, издал что-то, напоминающее воинственный клич, но в виду отсутствия определенного количества зубов больше походившее на кряканье утки, и, выхватив квоффл из рук Ремуса, направился в сторону ворот противника.
"Ну что ж, теперь понятно, откуда могло возникнуть это нелепое представление о ведьмах, как о летающих на метлах страшных существах. Если в средние века кто-то из магглов случайно увидел квиддичный матч, то этого было вполне достаточно" — подумала Гермиона глядя на разъяренного Люциуса.
Гарри же решил, что пора бы им заканчивать, иначе дело дойдет до смертоубийства. Все-таки характер у всех играющих был... хороший у всех характер, боевой. И поэтому Поттеру стоило немедленно приступить к поискам снитча. Однако золотой мячик, до этого постоянно маячивший пред глазами, теперь, как назло, будто сквозь землю провалился.
Конечно же, злой, окровавленный, с перекошенным от переломов и злости лицом Люциус Малфой был страшен, но и "детки" подобрались не из пугливых. Учителя были хорошие, те самые, что сейчас были на квиддичном поле. Да и вообще, квиддич не терпит слюнтяев и неженок. Драко подхватил квоффл и решительно начал атаку своей команды.
А снитч так и не показывался. Счет стал уже 250:120, в пользу молодого поколения. Кровь вытирал теперь не только Люциус, но и Фред с Ремусом, повстречавшиеся с бладжерами. Сириус держался за метлу одной рукой, вторая безвольно висела вдоль тела, рука была сломана в столкновении с Беллой. Наконец Гарри заметил снитч возле колец противника и ринулся к нему. Люциус, увидел, что на него летит Гарри, и, с перепуга, что тот в него врежется, резко отлетел в сторону, чуть не навернувшись с метлы. Антонин, летевший сразу за Гарри, но уступающий ему по скорости и маневренности, не успевал за снитчем.
Игра закончилась со счетом 400:120 в пользу "детишек".
Ребята во всю потешались над взрослыми и их неумением быстро летать и маневрировать, на что Том, сказал, что теперь и взрослым устроит ежедневные тренировки, так как сидя в Азкабане или в своем поместье, его соратники подрастеряли былую легкость.
Все вернулись в замок уставшие, но довольные, несмотря на полученные травмы. Лечить Люциуса, Ремуса и Фреда взялся лично Гарри, поэтому буквально через час Люциус блестел улыбкой со всеми белоснежными зубами, впрочем как и Фред с Ремусом. Вечером все встретились за ужином, с удовольствием обсуждая подробности матча, после чего все разошлись спать.
На следующее утро, сразу после завтрака Сириус, Рон, Джинни и близнецы с помощью маховика времени отправились на Площадь Гриммо, 12. Сириус должен был остаться в родовом особняке на пару дней, чтобы разведать обстановку и помозолить глаза Дамблдору, а то постоянные отлучки Блека начали вызывать у старика вполне обоснованные подозрения.
Пока Сириус проводил операцию по возвращению Уизли в прошлое, Гарри попросил всех оставшихся в замке волшебников, собраться в его излюбленном месте — бирюзовой гостиной. Драко и Гермиона, сразу почувствовав, что Гарри собирает всех, чтобы о чем-то серьезно поговорить, первыми устроились на диванчике в углу и мирно обсуждали какую-то книгу, найденную Гермионой в бездонной библиотеке Слизерина. Однако Гарри попросил их продолжить обсуждение где-нибудь в другом месте и дать ему возможность поговорить с взрослыми. За что получил два обиженных взгляда. Ни Драко, ни Гермиона не сдвинулись с места. Только строгий приказ Люциуса, подтвержденный кивком хозяина замка заставили двух подростков покинуть комнату.
Гарри только покачал головой, явно читая на лицах друзей, что при случае Драко обязательно припомнит это выпихивание из гостиной и отомстит, а активная поддержка в этом деле слизеринцу со стороны гриффиндорской умницы точно была гарантирована.
Гарри тщательно запечатал дверь и навесил самые мощные заглушающие заклинания, не давая возможности Драко и Гермионе воспользоваться ушками-подслушками, которые, как Поттеру было доподлинно известно, "на всякий случай" услужливо оставили близнецы.
Все, кроме Тома, настороженно следили за юношей, который явно был напряжен и собирался с мыслями и силами минут пять. Наконец, придя к какому-то решению, Гарри тряхнул головой и заговорил:
— Я попрошу сейчас вас всех, кроме Тома, принести мне Непреложный Обет, касательно неразглашения того, что вы все сейчас услышите в этой комнате. — Волшебники удивленно переглянулись. Что же такого хотел им поведать юноша, что в обмен на информацию требует самую страшную клятву волшебников? Только Том мысленно спросил у внука: "Ты уверен?", на что Гарри резко кивнул и, сжав челюсти так, что заходили желваки, добавил: "Абсолютно, иначе то, чему я всех буду обучать, вызовет слишком много вопросов". Том на это только вздохнул и покачал головой. Он не был согласен с внуком относительно его решения всем рассказать свою печальную историю.
Люциус, внимательно следил за Томом и Гарри, которые явно вели мысленный диалог, и результатом этого диалога Лорд, судя по всему, был не очень доволен. Малфой, будучи человеком умным, и, следовательно, умеющим сопоставлять различные факты, понял, что Гарри собирался поведать о том, откуда у него такие потрясающие способности, как те, что он продемонстрировал при взятии Азкабана. Ничем иным кроме как проявлением Магии Стихий это являться не могло. Гарри в свои пятнадцать лет владел знаниями и силами, на изучение которых требуются годы и годы упорной работы. К тому же, овладеть такой магией без наставника невозможно. Интересно, кто мог стать учителем мальчишки? Насколько Люциус знал, в Англии последнее упоминание о Маге Огня относилось где-то к 1680-му году.
Помимо этого, Поттер явно изучал не только Стихийную Магию. Юноша был знаком с правилами этикета, неплохо фехтовал, был более чем сведущ в боевой магии, прекрасно знал историю магического мира, разбирался в родословных чистокровных волшебников. Это то, что Люциус успел почерпнуть из разговоров с Гарри.
И обучался всему этому мальчик-который-выжил явно не у своих маггловских родственников. И, конечно же, не в Хогвартсе.
Изменился Поттер и внешне. Фигура юноши была сильной и мускулистой, хотя всего несколько месяцев назад Поттер был невысоким, нескладным, да и что там говорить, хилым пареньком. Даже если допустить, что просто гормоны наконец-то решились взяться за дело, то это никак не могло повлиять ни на правильную осанку, которой раньше у парня никак не наблюдалось, ни на уверенную походку, ни на уверенный взгляд и железную выдержку, которую он демонстрировал, так как подчинить себе такую стихию как Огонь, можно было, только имея стальные нервы.
Изначально Люциус склонялся к тому, что Гарри использовал хроноворот. Но отмел эту гипотезу по одной простой причине: овладеть всем тем, что знал и умел юноша нельзя даже за два-три года, и если Гарри умудрялся "прыгать во времени" несколько лет подряд, то теперь он бы выглядел не на свои 15-16 лет, а как минимум на 20. Да и где мальчишка мог достать хроноворот, ведь он получил его только на День Рождения? Хотя, именно этот мальчишка мог что угодно. Но оставалась загадка с наставником. И вот теперь Малфой с нетерпением ждал, что юноша, наконец, приподнимет завесу тайны.
И не только Малфой. Любопытство и нетерпение читалось на лицах всех присутствующих. Кто-то пытался это скрыть, как сам Люциус. Кто-то, как, например, Долохов, даже не потрудился натянуть маску безразличия и в открытую выражал свое нетерпние. Гарри уже не раз вскользь замечал, что до начала учебного года ему нужно хотя бы попытаться научить всех чему-то особенному. Однако, с расспросами к юноше никто не приставал, давая ему время и возможность разобраться с насущными проблемами и просто отдохнуть, все-таки у мальчишки были первые нормальные каникулы в жизни. Хотя назвать нормальными каникулы, за время которых юный маг запросто открывает ворота страшной тюрьмы волшебников, узнает, что его дедом является сам Волдеморт, а также с легкостью подчиняет себе внутренний круг Пожирателей, все-таки сложно. Хотя у этого Поттера, вечно все не как у людей. Бывает в мире магии, что рождается волшебник, о котором потом говорят столетиями, а то и больше. Люциус ни капельки не сомневался, что и через тысячу лет имя Гарри Поттера все волшебники будут почитать так же, как и имя Мерлина, или же проклинать, как Моргану.
Люциуса из его раздумий вырвал голос Нарциссы, которая негромко повторяла слова магической клятвы, давая Гарри Непреложный Обет. Все остальные уже поклялись свято хранить доверенные им тайны. Люциус был последним, он быстро и четко произнес уже не один раз прозвучавшие в этой комнате слова, после чего Том скрепил Обет.
— Прежде всего, я хочу сказать, что с моей стороны Непреложный Обет — это вынужденная мера предосторожности. Я надеюсь, что вы все поймете меня. То, что я попросил вас принести мне клятву, не означает, что я вам не доверяю, однако, на кону стоит слишком многое, в том числе и моя жизнь. Вы все знаете, что данный вами обет, не позволит лигиллементу, сыворотке правды и вашему собственному желанию раскрыть мои тайны кому бы то ни было. Некоторые из вас, ставшие в течение последних недель свидетелями определенных событий, поняли, что я владею силами, о которых почти все уже забыли, либо знали только по слухам. В настоящее время, насколько мне это известно, я являюсь единственным, по крайней мере, в Великобритании, Стихийным Магом.
— Мерлин и Моргана!
— Не может быть...
— Тогда в Азкабане это было...
Послышалось со всех сторон.
— Моя Стихия — Огонь. Но Стихийная Магия доступна далеко не всем. Тем несчастными, кого судьба одарила способностям к стихийной магии можно только посочувствовать, потому что овладеть силой стихии и не погибнуть при этом, получается далеко не у всех. А сейчас речь пойдет, о том, что доступно любому магу, но почему-то было забыто и предано забвению много веков назад нашими далекими предками. Это магия столь же древняя, как и Стихийная. По объективным причинам я не хочу, чтобы все, что вы здесь услышите, знали мои друзья, в том числе Гермиона и Драко. Некоторые вещи до определенного времени для них должны остаться в тайне.
Гарри достал свою волшебную палочку и отдал ее сидящему рядом с ним Тому.
— Это моя новая палочка, — Том предал палочку внука Люциусу, тот Нарциссе и так далее. Все смотрели на это чудо и не могли понять, откуда могла взяться такая изумительная вещь.
— И я сделал ее сам пять лет назад.
Находящиеся в бирюзовой гостиной маги изумленно переглянулись. Пять лет назад Гарри было всего десять и он знать ничего не знал о мире магии.
В течение следующего часа Гарри в очередной раз кратко изложил собравшейся аудитории основные факты своей жизни, делая упор на полученные им уникальные и давно уже считавшиеся утраченными знания. Умолчал Гарри лишь о хоркруксах Дамблдора, дабы не провоцировать и без того мающихся от безделья дедовых пожирателей и иже с ними мародеров на очередные подвиги, ну и еще об анимагии. Он сам не знал почему, но пока что решил не распространяться о своих анимагических формах. Также, он просветил волшебников о первых десяти годах своей жизни у магглов, попросив Беллу, которая очень остро восприняла эту часть истории, сдерживать себя и не мчаться прямо сейчас в Суррей пытать его родственников, тем более в своем отношении к нему они были большей частью невиноваты.
Люциус вздрогнул, когда Гарри рассказал о том, как в прошлом погибли Гермиона и Рон. Долохов тихо выругался, но его так никто и не понял, потому что выражался Антонин на родном языке, Рабастан удивленно посмотрел на Антонина, когда он сказал что-то похожее на "Твой гнилой кролик"*, правда никто так и не понял, что собственно такого в этом ругательстве. Нарцисса, прикусив губу, старалась сдержать всхлип, а на глазах у нее навернулись слезы. Одновременно с этим раздалось рычание. Ремус, вцепившийся в подлокотники своего кресла, почти себя не контролировал и начал трансформацию. Несмотря на то, что Люпин полностью излечился от ликантропии и его состояние никак не зависело от лунных циклов, в моменты сильных эмоциональных всплесков ему бывало трудно контролировать себя и не перекидываться в зверя. К счастью Гарри вовремя заметил происходящее и влил в бывшего оборотня Успокоительное зелье, запасливо припасенное им на всякий случай.
Собравшимся не надо было объяснять, почему Гарри не хотел, чтобы Гермиона и Драко присутствовали сегодня в гостиной. Том не проронил за все это время ни слова, но с интересом наблюдал за своими соратниками.
Нарцисса утирала слезы, Люциус, похоже, уже и раньше пришедший к каким-то выводам, теперь задумчиво анализировал полученную информацию. Долохов, быстро сумевший взять себя в руки, пытался привести в чувство Ремуса, к которому никто кроме Гарри и бесшабашного русского подойти не рискнул. Братья Лейстранжи что-то тихо, но яростно, обсуждали между собой, и, судя по всему, все сводилось к теме "как достать Дамблдора". Белла так стискивала в руках палочку, что бедная деревяшка рискнула сломаться в ее хрупких на вид руках. Один Регулус был почти спокоен и только пытливо смотрел то на Тома, то на Гарри, что-то обдумывая про себя.
— Я его убью! — визгливый от ярости голос Беллы заставил всех вздрогнуть и посмотреть на нее. — Этот старый маразматик посмел так обойтись с внуком моего Лорда! Убью! — Белла вскочила на ноги и кинулась к выходу с такой скоростью, что никто не успел среагировать. Только Гарри спокойно смотрел на женщину, внезапно натолкнувшуюся на какой-то щит, который мягко, но довольно сильно оттолкнул миссис Лейстрейндж от двери.
— Тетя Белла! — Гарри подошел к упавшей женщине и помог подняться. — Вы же настоящая слизеринка! Так кидаться на врага, не продумав пути отступления, могут только гриффиндорцы. Я вас не узнаю! — Глаза племянника смеялись, хотя сам он выглядел абсолютно серьезно.
— Гарри! — женщина почти умоляюще посмотрела на юношу. — Как ты мог все это перенести? Если бы я только знала!
— И что? Вы сами были в Азкабане, а обо мне думали, как об убийце Вашего Лорда. Вы бы ничего не смогли сделать. Все это неважно. Теперь неважно. Важно то, что я получил бесценные знания. Но эти знания сами по себе ничего не стоят.
— Что?
— Как?
— Почему?
— Эти знания ничего не стоят без опыта. Вашего опыта. Я могу быть тысячу раз самым сильным магом Англии или даже всего мира, но один я ничего не смогу сделать. Мне нужна Ваша поддержка, ваши знания и опыт, ваша сила. И дело не только в том, чтобы у меня за спиной стояла армия моих сторонников. Вы все — представители чистокровных семей, вы — хранители традиций магического мира, от вас зависит, как мы все будем жить дальше.
— Гарри, ты понимаешь, что, это означает пусть не объявление войны, но начало открытого противостояния как Министерству, так и Дамблдору? — Регулус поднялся из кресла, в котором он сидел.— Играть против двух таких противников...
— Против одного, Регулус — прервал его Гарри, — Фадж с самого начала своей карьеры получал негласную поддержку от Дамблдра. Все их "несогласия с точкой зрения друг друга" — не более чем игра на публику. Да и пока что рано говорить о начале противостояния. Я может быть и гриффиндорец, но мозги еще окончательно не растерял, чтобы развязывать в Англии очередную кровавую бойню. Сейчас любые активные действия как против Дамблдора или против Министерства могут только дать им повод прибегнуть к карательным мерам в отношении не только сторонников Волдеморта, но и в отношении любого, что не поддерживает "сторону света". Я более чем уверен, что аврорат если еще и не получил прямой приказ уничтожать пожирателей на месте без суда, то уж негласное разрешение на применение непростительных при задержании беглых преступников дано точно.
— Что ты предлагаешь, естественно помимо того, чтобы поделиться с нами своими знаниями?
Странно, но никто из пожирателей не вмешивался в разговор. Регулуса всегда считали тихим и незаметным человеком. Никто никогда и не подозревал в нем никаких особых способностей, однако он один сейчас, да еще, пожалуй, Том и Люциус, не стремились сию минуту нестись рвать на клоки бороду директора Хогвартса.
— Пока что будем играть те же роли, что и отводил нам Дамблдор. Незачем пугать старичка раньше времени. Пожиратели будут периодически напоминать о своем существовании. Но никаких крупномасштабных и кровавых акций, только в крайних случаях. Мы в школе будем по мере сил следить за Дамблдором, ну и периодически влипать в специально для нас подготовленные "приключения". Ну а вы будете готовить свержение Фаджа и выборы нового министра магии.
— И кто же будет нашим очередным Министром Магии?
Гари улыбнулся и пожал плечами:
— Тот, кого выберут.
Том рассмеялся.
— Ну, ты и хитер, сам заварил кашу, а теперь в кусты?
— А я-то тут при чем? Несовершеннолетних министров не бывает! Так что сами решайте, на кого повесить это ярмо.
Гостиная наполнилась смехом. Все дружно начали предлагать друг другу занять кресло министра магии. Посыпались шутки на предмет того, кто какой первый указ издаст, будучи министром.
— А теперь, — Гарри развернулся к остальным магам, — я уверен, вам всем есть о чем подумать. В шесть часов я жду всех в оружейном зале, там я покажу вам то, о чем рассказал. Люциус, мне необходимо поговорить с Драко и Гермионой. Думаю, Вас не затруднит передать им, что я буду ждать их через полчаса в библиотеке, а то они уже извелись под дверью.
Люциус коротко кивнул, понимая, что разговор окончен, помог подняться Нарциссе, и они направились к двери, с которой Гарри уже снял все заклинания. За ними потянулись остальные. Долохов почти на себе тащил так до конца и не пришедшего в себя Ремуса, параллельно отчитывая того за впечатлительность. Регулус что-то оживленно доказывал Тому.
Гарри понимал, что разговор с Драко и Гермионой дастся ему сложнее, но не ожидал, что настолько. Когда Гарри вошел в библиотеку, то по виду друзей сразу понял, что те все еще обижаются на него, ну или старательно делают вид, что обижаются. Малфой надел маску ледяной вежливости, а Гермиона даже не пыталась скрывать свое раздражение и при появлении Гарри демонстративно фыркнула и скрестила руки на груди.
Попросив Торри принести фрукты и напитки, которые так и остались нетронутыми, Гарри начал говорить. Без эмоций, без эпитетов и оскорблений в адрес предавших его. Он просто констатировал факты. Про убийство Гермионы и Рона не было сказано ни слова. Гарри представил дело так, что Дамблдор сумел подставить его и почти никто не сомневался, что после смерти Волдеморта Мальчик-который-выжил стал очередным Темным Лордом. Драко и Гермиона молча слушали.
— И я, вместе с дедом и Сириусом, оказался в этом замке. Вот собственно и все. Остальное вы знаете.
Драко подошел к стоявшему у окна Гарри, и посмотрел ему в глаза. Странно было вот так запросто смотреть в лицо человека, которого привык ненавидеть. Именно привык. С чего все началось? С той встречи в магазине в Косом переулке? Или в поезде, когда одиннадцатилетний мальчишка отказался пожать протянутую руку? Или когда Поттер раз за разом ловил снитч раньше Драко?
Малфой спрашивал себя: "Откуда взялось это чувство взаимного неприятия? Почему каждый раз при встрече с гриффиндорцем он словно с цепи срывался? И это он, который оттачивал свой сарказм в многочасовых беседах с крестным, он, свято чтивший "Семейный кодекс Малфоев", он, которого с пеленок учили никогда и ни при каких обстоятельствах не терять лицо? Почему Поттер при каждой встрече выводил его из себя? Так было на протяжении четырех лет. И вот теперь он стоит рядом с Гарри Поттером и готов пройти с ним огонь и воду?" Драко был не глупым юношей и никогда не страдал отсутствием здравого смысла, но почему-то именно в отношениях с Гарри вел себя как последний дурак. Понял он это давно, но никак не мог найти этому объяснения. Тем более было странно, что он смог так легко отбросить все свои предрассудки. Тогда, в "Дырявом котле" ему хватило всего пары секунд, чтобы принять судьбоносное для него и его семьи решение и подойти к Поттеру.
— Вот скажи мне, Поттер, почему, после всего того, что ты нам тут рассказал, я себя ощущаю полным идиотом?
— Не ты один, Малфой. — Гарри принял игру и ответил слизеринцу в той же манере.
— Да, ты прав, вон Грейнджер как рыба, выброшенная на берег, только и может, что открывать и закрывать рот. Да уж, дела... — манерно протянул Драко, — кто бы мог подумать, что настанет такой момент, что у гриффиндорской заучки не найдется что сказать.
— Малфой!!! — Гарри никогда не думал, что его подруга может так визжать.
— Ну вот, наконец-то вышла из ступора, — усмехнулся Драко, на всякий случай отходя подальше от разгневанной девушки, — нет, Гарри, все-таки хорошо, что у нее нет при себе волшебной палочки, иначе...
— Иначе от тебя бы сейчас и мокрого места не осталось, — перебил друга Гарри.
— Гарри, но если... получается... как... ты... вернешься в Хогвартс после всего, что было? — Драко был прав, говоря, что Гермиона не может найти слов. Никогда еще Гарри не видел ее такой потерянной.
— Да, я вернусь в Хогвартс, — при этих словах глаза Поттера нехорошо блеснули.
— И туда же вернемся и мы с Гермионой, — Драко вновь был серьезен, — хоть ты и признал, что ты идиот, Поттер, но не настолько же, чтобы не позаботиться о сохранении своих секретов. Что использовали?
— Непреложный Обет — немного помедлив ответил Гарри, — но это не обязательно.
— Гермиона, сможешь скрепить? — Малфой не стал выслушивать аргументы Гарри.
— Никогда не пробовала этого, но если объяснишь, что делать, то попытаюсь.
— Значит так, надо ...
— Стоп, у нас еще месяц до возвращения в школу, а здесь нам скрываться не от кого, так что успеем еще десять раз ...
— Гарри, нам надо быть осторожными... — как всегда, когда перед Гермионой появлялась конкретная цель, мисс Грейнджер рвалась немедленно приступить к действиям.
Гарри разозлился.
— Если вы так хотите, давайте, но не сегодня! — тон Гарри был излишне резок, но он сегодня так устал, что просто не хотел проводить еще один обряд, к тому же вечером предстоял первой урок "истинной магии".
Спор был прерван появлением в библиотеке Беллатрикс.
— Добрый день, тетя! — в один голос поприветствовали Беллу юноши.
— Миссис Лестрейндж, — пробормотала расстроенная Гермиона.
— Вы уже закончили? — Беллатрикс осматривала комнату, словно ожидала увидеть тут последствия как минимум — хорошей драки и как максимум — следы величайшего магического сражения последнего тысячелетия. Не обнаружив ничего подобного, она перенесла свое внимание на ребят, стараясь лишний раз убедиться, что все целы и невредимы. — Если вы не против, то я хотела бы похитить у вас Гермиону. Нам надо обсудить наши занятия.
— Не смеем вас задерживать, тетя, — Драко учтиво склонил голову.
Когда Гермиона и Беллатрикс покинули гостиную, Драко плюхнулся в кресло, схватил со стола стакан лимонада и осушил его в один глоток.
— Все-таки не могу понять, как у тебя хватает сил терпеть ее?
— Малфой! — в голосе Гарри явно проскальзывала угроза.
— Она конечно ничего, но с таким характером... И намучаешься ты с ней...
— Если ты не заткнешься... — голос Гарри стал больше похож на шипение змеи.
— То что? — за Драко Малфоем никогда вроде не наблюдалось суицидальных наклонностей, но как иначе назвать его попытки намеренно разозлить Гарри Поттера? — Поттер, ты, может, и научился каким-то там неведомым наукам, но вот врать ты так и не научился. Так что я бы на твоем месте подумал о том, стоит ли тебе возвращаться в Хогвартс. Ты проколешься. Если уж я смог тебя поймать на лжи, то в школе будут Дамблдор, крестный, и еще Мерлин знает кто. Что случилось с Грейнджер и Уизли, когда Дамблдор отправил тебя в Азкабан?
— С чего ты взял, что с ними что-то случилось?
— Ты не упоминал о том, как сложилась их жизнь после твоего заключения в Азкабан. Не думаю. Что Годрик Гриффиндор ничего о них не знал. Их посадили вместе с тобой? Что с ними случилось в той твоей жизни?
Гарри только покачал головой вместо ответа.
— Ты хочешь сказать, что они поверили в твою виновность, дали так спокойненько тебя арестовать и не попытались вытащить из тюрьмы?
— А если и так?
— Тогда бы их сейчас здесь не было. Ты не из тех, кто даже потенциального предателя приблизишь к себе.
— Какая разница, что случилось?
— Поттер, ты на самом деле идиот или тренируешься, чтобы не оплошать перед Дамблдором? Не одному тебе не нравиться, когда тебе врут в глаза. Тем более, лучшие друзья. Как ты думаешь, сколько времени ей понадобиться, чтобы сопоставить все факты и прийти к таким же выводам, что и я?
— Дьявол! И что мне делать?
— Правда на самом деле так ужасна? Что такого могло случиться, что ты не можешь ей это сказать?
— Сказать что? Как ее и Рона Дамблдор убил на моих глазах, чтобы подставить, а я стоял и ничего не делал?
-Как?
— Очень просто. Авада Кедавра, знаешь такое заклятье, или рассказать подробнее?
— Вот что, давай-ка рассказывай, что-то мне не верится, что ты просто стоял и смотрел. Прости, но вы, гриффиндорцы, скорее сами под Аваду подставитесь, чем позволите погибнуть кому-то другому, а уж ты прежний и подавно. Ты мог что-то сделать в той ситуации?
— Должен был, но не сделал.
— Ты не сделал или не смог сделать?
Гарри промолчал, вспоминая ночь, изменившую всю его жизнь.
— Я растерялся. Дамблдор... Я же верил ему. — Гарри резко отвернулся от Драко и уставился на пейзаж. — Я был просто не готов к тому, что произойдет. Гарри прикрыл глаза. Драко положил руку юноше на плечо и ободряюще пожал. Слова здесь были излишни.
* * *
После обеда в замок вернулся Сириус мрачнее тучи. На вопрос, "Что случилось?", он сказал, что вчера было собрание Ордена, на котором Дамблдор выбирал тех, кто отправится за Гарри через неделю в Суррей, забрать его от родственников. На удивление, Гарри к этой новости отнесся совершенно спокойно, сказав только, что этого и следовало ожидать.
В шесть вечера, после традиционного чая, все маги, включая Тома, Драко и Гермиону собрались в Оружейном зале, где, к их недоумению, не было ни одного стула или кресла, только на полу лежали полукругом мягкие коврики для каждого из присутствующих.
— Прошу, выбирайте, кому где будет удобнее и располагайтесь! — Гарри широким жестом указал на коврики.
К всеобщему удивлению, первой на свой коврик грациозно опустилась Нарцисса, аккуратно расправив мантию. За ней последовали остальные, не понимая, зачем такие неудобства, когда можно было для занятий разместиться в любой из гостиных замка или хотя бы в библиотеке.
Когда все устроились, Гарри окинув взглядом своих слушателей, и протянул вперед ладонь, на которой вспыхнул маленький огонек. Через минуту, повинуясь одному единственному движению Гарри, огонек погас.
— Вы никогда не задумывались о том, что такое магия? — начал свой "урок" Гарри.— Когда мы начинаем учиться в Хогвартсе или любой другой магической школе, то на первых уроках нам объясняют, что такое трансфигурация, нумерология, чары, иногда даже заставляют выучить наизусть определения. Но почему ни в одном учебнике нет определения магии? Что составляет суть магии? У кого-нибудь есть идеи на этот счет?
Маги задумались.
— Хорошо. Какая бывает магия?
Гермиона по привычке вскинула руку и, засмущавшись под насмешливыми взглядами, сразу опустила. Гарри кивнул ей, предоставляя право говорить:
— Магия бывает Темная или Светлая, — Гермиона сделала вздох, чтобы продолжить, но Гарри перебил ее.
— Достаточно! Все это верно и совершенно неправильно. — Девушка вскинула на друга обиженные глаза. Еще никто никогда не говорил ей, что она в чем-то ошиблась. — Запомните самое первое и главное правило — нет темной и светлой магии. Магия просто есть. Магия — это пятая стихия, которая нас окружает. Она пропитывает собой все. Только глупая человеческая сущность смогла разделить магию на цвета. Скажи, Гермиона, ты можешь убить человека применив к нему ... ну скажем, обыкновенный "Ступефай"? Чисто теоретически, конечно.
Девушка на секунду задумалась и кивнула.
— В принципе, да. Оглушенный человек может упасть и получить серьезные, возможно даже несовместимые с жизнью травмы.
— Верно. Тогда что делает это заклинание менее темным, чем Авада Кедавра?
— От Авады нет контрзаклятия или щита, чтобы нейтрализовать или отразить его! — это подал голос Драко.
— И что из этого следует?
— Произнося "Ступефай" никто преднамеренно не желает лишить врага жизни, а использование "Авада Кедавра" — это уже преднамеренное убийство, — сказала Гермиона.
— Теоретически верно. Так же верно, как и то, что применение "Секо", в принципе, не смертельно, но применение "Секо" к ребенку, неспособному себя защитить, равносильно применению "Авада Кедавра", так как "Секо" на детей действует куда более сильно, чем на взрослых. Да и если "Секо" попадет в сонную артерию, вот сюда, — Гарри коснулся своего горла,— то вас уже ничто не спасет, достаточно просто прицельно кинуть заклятье. Так что же получается? Если я применяю "Секо" в бою против взрослого вооруженного волшебника, то меня можно назвать светлым магом, я хороший и благородный? А если кидаю "Авада Кедавра" в сторону мага, который применил "Секо" к ребенку, то я уже темный маг и убийца?
— С моральной точки зрения? — неуверенно спросила Гермиона
— Да с любой точки зрения, — усмехнулся Гарри.
— Ну, в общем-то, да, — девушка поджала губы, такие вопросы ей совсем не нравились.
— А если бы это был твой ребенок? Ты бы так же осуждала меня?
Ответом ему было продолжительное молчание.
— То-то и оно, что любое применение любого заклинания можно рассматривать двояко. А это говорит о том, что не магия сама по себе Темная или Светлая, это люди делают ее такой, применяя для Темных или Светлых дел.
— Ты хочешь сказать, что три Непростительных — это не темные заклинания? — Гермиона возмущенно посмотрела на юношу.
— Герми, ты сама ответила на свой вопрос — они Непростительные, но это не означает что они Темные! "Авада Кедавра" по своей сути, ничем не отличается от обычной маггловской пули в сердце — быстрая и легкая смерть. Есть заклятия куда страшнее, они убивают долго и мучительно, особенно в некромантии, когда человеческий организм начинает пожирать сам себя, разлагаясь медленно и принося проклятому неимоверные страдания. Есть яды, от которых нет противоядий. Непростительные заклятия стали так называться только потому, что против них нет контрзаклятий. Но от той же Авады вполне можно просто уклониться, в отличие, например, от некоторых аврорских "направленных" заклятий. Но против "Империо" и "Круцио" среднестатистический маг вполне может бороться. По своей сути они идентичны — оба действуют на сознание, одно подчиняя его себе, второе вызывает иллюзию дикой боли. Человек, умеющий отлично управлять своим сознанием и имеющий сильную волю вполне может нейтрализовать оба проклятья. "Империо" я научился блокировать еще в прошлом году, ну вернее... — Гарри замялся, но все его поняли. Кивнув, Гарри продолжил. — Когда на вас накладывают заклятие "Круцио", первое, что необходимо понимать, что это всего лишь иллюзия, чем сильнее волшебник, накладывающий заклятие, тем сильнее действует заклятие на волю и сознание, и тем сильнее боль вы чувствуете. Если вы понимаете, что это всего лишь давление на вашу волю, сознание, и ваша воля и силы сильнее, чем воля и сила волшебника, проклявшего вас, вы вполне можете скинуть с себя заклятие.
— А Окклюменция может в этом помочь? — Долохов с любопытством смотрел на юношу.
— Лишь отчасти. Окклюменция позволяет достичь определенного уровня умения достигать высокой концентрации сознания. Но "Круцио" и "Империо" действуют не на вашу память, а на чувства, а они глубже, шире и сильнее, чем просто память. Окклюменция же может защитить только от вторжения в ваш разум, а точнее в тот его раздел, что отвечает за память и мысли. — Гарри прикрыл глаза и вздохнул, сосредотачиваясь на своих мыслях. — Я начал это все только для того, чтобы вы не считали себя только светлыми, — взгляд в сторону Гермионы, — или только темными магами, — Гарри обвел взглядом всех остальных. — Эти предрассудки ограничивают ваши возможности. Магия просто есть. Везде. В каждом из нас. Во всем, что нас окружает. Надо стремиться понять магию. Это сложно объяснить, но можно показать. И сейчас я попытаюсь это сделать. Показать вам магию. Закройте глаза. Расслабьтесь. Отпустите все мысли. Гермиона, особенно тебя касается, я за пять метров чувствую твое напряжение и несогласие с моими словами. Обдумаешь это потом, сейчас расслабься. — Гарри увидел, как все при этих словах заулыбались. Все взрослые маги уже знали, какой была девушка относительно всего, что касалось учебы.
— А сейчас, вы увидите кое-что. Закройте глаза и расслабьтесь.— Гарри сосредоточился. Подключить к магическому взору всех сразу было непростым делом. Ему хотелось, чтобы все сейчас видели его глазами. Окунувшись в Магический эфир, он протянул нити магического взора от каждого волшебника и как вожжи, мысленно захватил их в кулак. Разноцветные нити сияли и искрились, напоминая кисточку, испачканную в разноцветных сверкающих красках. Гарри мысленно вывел от себя еще одну нить и связал все пойманные, подключая тем самым всех к тому, что видел он. Раздался дружный вздох.
— Что вы видите?
— Это что-то...
— О! Это Потрясающе!..
— Что это за нити?
— Как ты это сделал?
Вопросы посыпались со всех сторон, волшебники отвлеклись и "кисть" рассыпалась. Все открыли глаза.
— Что это было? — Беллатриса пытливо смотрела на Гарри.
— Это то, что я называю "Магическим эфиром". Это и есть одно из проявлений магии. Каждый предмет имеет свою магическую ауру. Окунувшись в эфир, вы видите не предметы, не животных или людей, вы видите магическую ауру. Аура уникальна. У двух одинаковых столовых ложек будет разная аура, похожая, но не идентичная. Через эфир можно найти вещи, находящиеся от вас на большом расстоянии, и даже призвать их. С его помощью можно создавать и разрушать. И в большинстве своем, это всего лишь сила мысли и уровень вашей магии. Хотите попробовать еще раз? — Все с энтузиазмом закивали и закрыли глаза.
Гарри еще раз нырнул в магический эфир, собрал "кисть" и связал ее со своим взором. Потом он вытащил свою палочку и направил свой внутренний взгляд на нее. Маги увидели сверкающий синий огонь и золотую нить, как бы оплетающую его. Форма огня и нити была вытянутая и полностью совпадала с контуром палочки. Волшебники услышали мощный рык и ржание. Огонь и золотую нить окружали руны, светившиеся серебристым светом, не давая магическому ядру вырваться из-под них. Гарри отпустил "кисть" и волшебники вновь открыли глаза.
— Что вы видели?
— Переплетенные между собой синий огонь и золотую нить, оплетенные рунами! — Драко посмотрел на Гарри, тот в ответ кивнул.
— А что это было в материальном мире? — Гарри невольно вспомнил свой первый урок с Годриком, тогда он тоже учился видеть магию в магическом эфире на примере палочки Годрика.
— Думаю, это была твоя палочка. — Задумчиво протянул Люциус, прикидывая, что же было магическим ядром волшебной палочки этого необыкновенного юноши. Зная это, можно было бы более точно оценить его силы.
— Верно. Волшебная палочка в материальном мире выглядит как кусок дерева, а вот через магический эфир можно увидеть ее суть, магическую составляющую. Я подключил всех к своему магическому взору, давая возможность увидеть своими "глазами". Ваша задача — научиться это делать самостоятельно, а я буду помогать вам. — С этими словами Гарри поднял хрустальный шар, лежавший все это время рядом с ним и направился к волшебникам.
Следующие два часа прошли в попытках открыть свой магический взор. Первыми у кого получилось самостоятельно окунуться в Магический эфир, стали Том и Сириус, которые через связь с Гарри смогли понять, как это сделать, быстрее, чем другие. Сложнее всего пришлось Гермионе. Она никак не могла расслабиться и дать возможность магии "течь" сквозь себя. Гарри занимался с девушкой отдельно, используя хрустальный шар, когда-то подаренный Годриком, помогая ей своими советами и направляя ее.
По окончании занятия юноша был выжат, как лимон. Все-таки Годрик занимался с ним одним, а юноше пришлось обучать сразу двенадцать магов одновременно. Это было трудно. Добравшись до своей комнаты, он просто рухнул на кровать и пролежал минут пятнадцать, собираясь с силами, прежде чем отправиться в душ перед ужином.
Через час все собрались в столовой и с живостью обсуждали полученные знания. Гарри вяло ковырялся в своей тарелке и обдумывал разговор с Томом и Сириусом, состоявшийся после возвращения отца с площади Гриммо.
Ретроспектива.
— Черт бы побрал этого маразматика! — Сириус яростно пихнул ни в чем неповинное кресло.
Гарри оторвался от Цитриль, которую читал, чтобы подготовиться к первому занятию с Магическим эфиром. На удивление, книга была сегодня покладиста, едких комментариев от не поступило всего-то штук десять.
"Дед, зайди-ка как в библиотеку! Тут отец вернулся и бесится!" — мысленно позвал Гарри Тома.
— И что у нас плохого? — спросил появившийся буквально через минуту Том, аккуратно запечатывая заклинанием дверь. Может быть, своим Пожирателям он и доверял, но в доме было еще два неугомонных подростка, слизеринская натура одного и гриффиндорское любопытство второй вполне могли позволить себе подслушать то, что могло их совершенно не касаться.
— Что-что! Дамблдор хочет забрать Гарри в особняк Блеков на следующей неделе. Причем, не говорит когда именно.
— И что в этом особенного? — юноша недоуменно пожал плечами. — Мы знали, что так будет. Жаль только, что у меня мало времени, чтобы вы научились управлять Магическим эфиром и сделали себе палочки. Но с другой стороны, я смогу заняться с Роном, Джинни и близнецами Окклюменцией. — Гарри грустно вздохнул. Он вообще не хотел возвращаться в Хогвартс. Мелькнула даже шальная мысль сдать экстерном экзамены, что для него не было особой проблемой, учитывая его знания и уровень преподавания в Хогвартсе, и послать школу, а заодно и Дамболдора вместе с ней, куда подальше.
— Да я не из-за этого волнуюсь! — от очередного удара ногой кресло все-таки не выдержало, и антикварный предмет мебели развалился на глазах сердитого от такой выходки Тома. — Там ты в большей опасности, чем здесь! Дамблдор, Нюниус со своим умением лазать по чужим мозгам...
— Ну-ну! Сириус, успокойся! Гарри ничего не угрожает. Зато, какой шикарный шпион в стане врага! — Том умиротворяющее похлопал сына по плечу и невербальным "Репаро" восстановил ни в чем неповинное кресло.
— К тому же у нас есть прекрасные часы, подаренные Роном, — Гарри потянулся. Он сидел здесь уже около часа, и спина сильно затекла. — Повесьте их там, где будет удобно и пусть какой-нибудь домовик наблюдает за ними. Тот же Добби, например! А от Снейпа и Дамблдора я и сам прекрасно сумею защититься! Не такие уж они и хорошие легилименты. Кстати об Окклюменции! Дед, у меня к тебе просьба: позанимайся с ребятами. Драко более-менее умеет закрываться, а вот Гермиону читать можно, как открытую книгу. Она старательная, у нее все получится. Цитриль почитаешь — она даст старые методы обучения, за недельки две-три ребят можно поднатаскать до приемлемого уровня, а в школе я сам ими займусь. — Гарри перевел взгляд на книгу и угрожающе прошипел. — Надеюсь, ТЫ! неиспользованный рулон туалетной бумаги, дашь деду ту информацию, что ему потребуется, иначе... — Гарри недвусмысленно выпустил всполох огня на протянутой ладони.
Том усмехнулся. Отношения внука и Цитриль были уже притчей во языцех у всех обитателей замка, знавших о необыкновенной книге. С Цитриль он уж как-нибудь договориться, а отпускать внука к Дамбдлору под крылышко очень не хотелось. Придется отправить с ним Сириуса на Гриммо.
Тем временем выяснение отношений между Гарри и Цитриль продолжалось.
"Как информацию получить, так Цитриль первая, как со старушкой поболтать — так нет их нигде! На метлах гоняют! Одна Гермиона меня понимает!" — Гарри мог поклясться, что если бы у книги было более, хм... привычное тело, она бы тяжко картинно вздохнула. "То закидывает меня на полку подальше, то опять дай почитать! Надоели вы все! Я общаться хочу!"
— Цитриль! Книги существуют для того, чтобы их читали. Понимаешь ты, сборник макулатуры? Если люди хотят общаться, они общаются друг с другом!
"Кончено! А как добрый совет спросить — так бежим к Цитриль, может она чего посоветует! Шибко все умные стали! Всё! Можешь меня подарить Гермионе и пользоваться этими бездушными томами в библиотеке! Тебе, как я посмотрю, они больше по душе! И всей твоей веселой семейке тоже! Никто меня бедную не ценит... Все только пользоваться умеют... Чувствую себя, как шлюха подзаборная! Так ведь ей хотя бы деньги дают, а мне так мало надо — всего-то поговорить... Разочек в день... По часику... Или по два!" Гарри опешил, читая совершенно стариковские причитания неугомонной книженции и ее убойные комментарии, но моментально оценил неудобства ее предложения о подарке. Мало того, что информацию пришлось бы искать часами, шанс, что она вообще найдется, был минимальным, особенно учитывая специфические запросы Гарри по тем или иным разделам знаний. Поэтому уж лучше слегка поперепираться с этой невозможной нахалкой, чем рыскать по огромной библиотеке замка или Хогвартса. Решив, что лучше быть слизеринцем в данном случае, он начал, по меткому выражению Сириуса, "подлизываться" к книжке.
— Цитриль, ну ладно тебе, я погорячился. Ты же сама знаешь, что ты самая умная, самая лучшая книга на свете. Тем более, ты вообще единственная в своем роде. Совершенно уникальное создание. — Гарри мысленно извинился перед дедом, вспомнив его дневник. Том, "подслушав" его мысль, только усмехнулся. — Давай ты не будешь вредничать, а я потом подробненько тебе расскажу, что было на Площади Гриммо, пока ты здесь помогаешь Тому. Идет?
Паузу, затянувшуюся, пока Гарри ждал ответа, можно было назвать классической театральной. В конце концов, на чистом листе книги отразилось: "Ну ладно. Но только все подробно! И учти, если мне не понравится качество рассказа, общаться с тобой не буду и никаких материалов для сочинений по зельям я тебе не дам!"
Гарри в притворном ужасе замахал руками и захлопнул вредину. Все-таки когда-нибудь она его доведет до того, что его Стихия выйдет из под жесткого контроля и книга будет спалена без зазрения совести.
— Так, что там с Дамблдором? — Гарри внимательно посмотрел на отца. — Ты же не только из-за этого так психовал?
— Не только. Дамблдор объявил охоту на Наследника Темного Лорда. Он считает, что если Наследник так дорог Волдеморту, то, захватив его, сможет выставлять свои требования или шантажировать Тома. Я боюсь, что твоя выходка со Снейпом может дорого нам обойтись, этот изворотливый сукин сын, сможет догадаться, кто скрывается за золотой маской Наследника. Я боюсь за тебя. — Сириус серьезно посмотрел на сына и сжал кулаки.
Гарри обдумал слова отца. Риск, конечно, был, но он был минимален. Том внимательно смотрел на внука, пытаясь понять, о чем тот думает, но Гарри отгородился от них огненной стеной, не позволяя проникнуть в свою голову.
— Риск минимален. Я не думаю, что кто-то может подумать, что их мессия света, — Гарри скривил губы в горькой усмешке, — может перейти на сторону тьмы. Провести параллели и связать меня и Наследника в одно целое вряд ли получится даже у Дамблдора. Я уверен, он видел меня в Азкабане, когда мы освобождали Регулуса, Беллу и остальных в думосбросе. Снейп явно предоставил ему свои воспоминания. Главное, мне себя не выдать. Я едва сдержался после Турнира, но вроде все обошлось. Драко прав, я не готов встретиться с Дамблдором. У меня может не хватить выдержки. А также придется еще раз пройти уроки Окклюменции со Снейпом. — Гарри взъерошил волосы в раздумье. — Сделать так, чтобы этот склизкий гад не увидел ничего стоящего, я, конечно же, смогу, но ... ох и гадко же все это ...
Гарри посмотрел на отца и деда, пытающихся понять его мысль.
— Я не должен вызывать у маразматика и Снейпа никаких сомнений. Я послушная марионетка, ничего не знаю, ничего не умею. Я должен буду сыграть свою роль так, чтобы они мне верили. Но Дамблдора недооценивать нельзя, он проницательный и очень умный. А еще он хороший стратег и тактик. Переиграть его можно только одним способом, медленно но уверенно перетянуть на свою сторону аристократию, разъяснить суть традиций магглорожденным и полукровкам. И потихоньку внедрять своих людей в Министерство. А для этого нужно время, так что придется мне пока что играть роль Мальчика-который-выжил.
— Кого именно ты рассчитываешь продвинуть в Министерство? — Том серьезно смотрел на внука.
— Тех, кто не был запятнан в служении тебе. Прости дед, но Пожирателям вряд ли будут верить. Лучше привлечь на свою сторону такие семьи как Прюэтты, Монтгомери, Эбботы, Блетчли, Аберкромби, Буты, Вейны, Забини. Люциуса можно привлечь. Он может выступать посредником между тобой, дед, и аристократией Англии. Хотя почему только Англии? И Франции тоже! Я на четверть француз, — Гарри гордо вскинул голову, — а, значит, могу попросить помощи и там, у своей родни. Ведь кто-то из Де Ля Бурже или их ближайших родственников должны быть живы. Это, правда, на крайний случай. Необходимо потихоньку менять сознание магического общества Великобритании. Это нельзя сделать с наскока. К тому времени, когда наше противостояние с Дамблдором перейдет в стадию военных действий нам нужно иметь как можно больше сторонников.
— Ты думаешь, что дойдет до бойни? — Сириус недоуменно посмотрел на сына. — Ты хочешь выйти на битву с Дамблдором?
— Не я, — Гарри с усмешкой посмотрел на изумленного отца. — Ты забыл пророчество Драко?
Сириус хлопнул себя по лбу.
— Как же я мог забыть! Теперь ясно — ты Огонь из пророчества!
Гарри покачал головой, задумчиво посмотрел на Тома и Сириуса.
— Возможно, и нет. Я еще не знаю, кто из вас всех в принципе имеет задатки стихийного мага. Может оказаться так, что тех, о ком это пророчество еще нет рядом с нами, или мы просто не знаем о них. Надо будет проверить на следующем занятии тех, кто в замке. А потом я проверю Рона, Джинни и близнецов.
— А почему не сегодня?
— Сегодня я расскажу о Магии как таковой и магическом эфире.
— А что это? — Сириус с любопытством посмотрел на юношу.
— Вот в Оружейной и расскажу. — С этими словами Гарри встал и направился к выходу.
— Чертенок! — Сириус улыбнулся вслед уходящему сыну, с легкостью снявшему защиту деда. — Как же я счастлив, что выслушал тогда вас.
Том подошел к сыну и обнял его за плечи.
— А я счастлив. Просто счастлив. У меня есть внук, есть ты. Есть верные друзья, соратники. А главное, у меня есть за что драться.
Сириус посмотрел на отца и просто кивнул.
Гарри, стоявший за захлопнувшейся дверью, услышав последние слова деда, мягко улыбнулся и направился в свою комнату, переодеться перед занятием.
Конец ретроспективы.
*Your — твой, Bunny — кролик, Rot — гнилой, тухлый.
__________________________________
Отзывы обязательны! Тапки приветствуются! В учет принимаем размер труда и силы альфы/гаммы!
Глава 25 Покой нам только снится.
Всем привет!
Ой не бейте меня тапками за долгое отсутствие... Вот выкладываю, как и обещала. Предупреждаю, глава толком не отбечена и не отгамлена. так как у гаммы бооольшие проблемы, ей сейчас ни до чего.
А пока моя маська спит, я тут быстренько отредактировала что могла и выкладываю. Гамма меня убьет точно, так как глава еще требует правки. Возможно будет перевыложена. Но это потом. Основные моменты останутся в силе точно. Если увидите ляпы — милости прошу оставить в отзывах.
Известие о том, что Гарри вскоре предстоит покинуть замок Слизерина, хоть и было предсказуемым, и даже более того — ожидаемым, но все равно испортило всем настроение. Рабастан и Рудольфус бормотали что-то о том, что не для того они покинули Азкабан, чтобы сидеть как крысы и по норам и бояться одного имени старого интригана и засранца. Сириус успокаивал себя тем, что он сам переберется вместе с Гарри на площадь Гриммо. Том ходил хмурый как туча, и иногда в его словах проскальзывали нотки Волдеморта, от чего всех присутствовавших рядом передергивало. Драко и Гермиона просто старались быть рядом с Гарри. А Гарри ...
Гарри стал дерганным, злым, он все чаще срывался, причем неважно на ком, Времени до отправки на Тисовую Аллею оставалась все меньше, но никто из его подопечных так и не смог создать свою палочку. Нет, прогресс конечно был. Все "ученики" Гарри уже могли самостоятельно "нырнуть в "магический эфир", но работать с ним и тем более призвать свою палочку не получалось еще ни у кого. В силах и способностях дедовых приближенных Гарри не сомневался. Те, кто находился в замке, были элитой магической Британии, лучшими представителями своего времени. Несмотря ни на что. Гарри понимал, что на совести многих из них не один десяток загубленных жизней, но это не мешало ему видеть огромные магические силы каждого. Достать волшебные палочки для всех не составляло проблемы. Оливандер был не единственным мастером в Англии. Гарри видел, как "развлекались" Рабастан и Рудольфус. Некоторые из применяемых ими приемов ведения магической дуэли были неизвестны даже ему. И это при неидеально подходящих им палочках. Даже сейчас любой из Ближнего круга без труда одолеет с десяток орденцев. Хотя нельзя недооценивать противника. Один Грюм чего стоит.
Гарри впервые за последнее время стал сомневаться в своих силах. Когда он создавал свою палочку, его знания не шли ни в какое сравнение со знаниями его нынешних "учеников". Магический потенциал у всех огромен. Но почему тогда у них не получается? Гарри злило не только и не столько то, что никто не смог продвинуться дальше определенного уровня, а своя неспособность донести до "учеников" то, что помогло бы им тронуться с мертвой точки. Юноша стал заниматься со всеми в два раза больше, но это не приносило никаких результатов, только лишь усталость и разочарование, как для Гарри, так и для его "учеников". Парень был уже на грани физического и магического истощения. Он вместе с Драко и Гермионой раз за разом перерывал дедовскую библиотеку и замучил Цитриль, требуя от нее всю возможную информацию о "магическом эфире". Вредная книжка, только почувствовав приближение Гарри, начинала истошно вопить о нещадной эксплуатации лучших книжных умов магического мира в любое время суток, но успокаивалась, как только на ладони не на шутку обозленного юноши вспыхивал живой огонек, после чего мгновенно выдавала требуемые материалы. Гермиона, видя смятение друга, предложила ему поискать в маггловской литературе. Так в замке Слизерина появились горы маггловской литературы по медитативным практикам и тому подобным вещам, большая часть из которой была обычными дешевыми шарлатанскими бреднями. Это уже переходило все границы разумного.
В конце концов Том не выдержал и вызвал внука на разговор в свой кабинет.
— Гарри, не хочу вмешиваться не в свое дело, но тебе не кажется, что ты делаешь что-то неправильно?
— Я и сам это вижу, но не могу понять, что именно я делаю не так. Я могу показать, могу объяснить, но это не приносит никаких результатов. — Гарри взлохматил и без того взъерошенные волосы. — Они все видят магический эфир, даже Гермиона, хотя за нее я боялся больше всего, но никто не может продвинуться дальше. Я все делаю так же, как делал Годрик, когда учил меня.
— А, может, надо по-другому? — Гарри уставился на Тома с немым укором во взгляде, — Гриффиндор выбрал те методы обучения, которые подходили тебе, однако, это не значит, что они будут так же эффективны для других.
— Но я не знаю других методов, — отчаяние парня выплескивалось с каждым словом, — я знаю только то, чему меня учил Годрик!
— И в этом твоя ошибка.
— В чем?
Том молчал. Его внук был явно не готов к этому разговору.
— Ты мне скажешь или нет, что я делаю не так? — Гарри смотрел на деда так, словно готов был испепелить.
— Ты уверен, что готов слушать, а главное, услышать меня?
Гарри несколько раз глубоко вздохнул и молча уставился на деда, но тот не спешил продолжать разговор. Это еще больше взбесило Поттера.
— Если ты не против, — Гарри перешел на парселтанг, — то мы продолжим нашу беседу немного позже, — юноша развернулся на каблуках и чинно покинул кабинет, хотя ему впору было расплакаться, как ребенку и убежать в слезах.
Том знал, что сильно задел самолюбие внука. Если бы тот не был так взвинчен, то смог бы воспринимать адекватно его слова, но Гарри слишком болезненно реагировал на свои неудачи, чем только нагнетал обстановку. Необходимо было дать понять юноше, что не стоит так упорно "биться головой об стену", повторяя раз за разом одни и те же ошибки. Том был уверен, что как только внук успокоиться, то сам поймет, как ему необходимо поступить.
Гарри никого не хотел видеть. Он выскользнул через один из потайных ходов из замка и просто шел, не разбирая дороги, в сторону леса. Как ни пытался Годрик выбить из Гарри комплекс вины за все происходящее в мире, но видимо до конца это сделать так и не удалось. У юноши был очередной приступ самобичевания.
"Он всех втянул в это. Пообещал всем научить их, показать истинную магию, и не смог. На него рассчитывали, ему доверяли".
Неизвестно до чего бы додумался герой магического мира, если бы не споткнулся о корягу, и банальнейшим образом пропахав носом землю, не скатился в овраг. Он так и лежал, уткнувшись в землю, пытаясь спрятаться от самого себя и от всего мира. Гарри хотелось, как в детстве, верить, что придет добрый волшебник и все сразу станет хорошо, как в сказке. Только вот он сам — один из самых сильных волшебников мира, но что-то его жизнь даже отдаленно не напоминает сказку, и для разрешенеия его проблем недостаточно не то что одного взмаха волшебной палочки, а даже целого десятка самых сильных заклинаний Высшей Магии.
Вдруг кто-то ткнулся ему в плечо. По всем законам благоразумия Гарри должен был либо выхватить палочку и бросить как минимум "Остолбеней" в сторону существа, посмевшего так беспардонного отвлечь его от горестных мыслей, или же притворившись спящим, попытаться узнать, кого это принесла нелегкая. Но Гарри не сделал ни того, ни другого. Он просто медленно поднял голову и встретил взгляд золотисто — карих, как топленые ириски, глаз. Юноша, не торопясь, перевернулся на спину, а потом сел, оглядываясь вокруг. Рядом, наклонив голову набок и изучая Гарри, стоял маленький единорог.
Насколько Гарри знал, обычно эти животные чураются людей, хотя живут в непосредственной близости от мест обитания человека. И то, что этот малыш решился подойти так близко к человеку, было, по меньшей мере, странно.
Гарри улыбнулся и протянул руку, раскрытой ладонью вверх. Единорог не спешил приближаться, переминался на своих тонких ножках и с любопытством оглядывал нежданного гостя. Гарри встряхнулся и резко вскочил. Это заставило единорога боязливо попятиться, но все же не убежать. Любой из его стаи даже не приблизился бы к человеку, но этот, по-видимому, был слишком любопытным или же слишком глупым, первое, собственно говоря, не очень сильно отличается от второго, так что разница не столь уж и велика. Иначе как было объяснить, что эта глупая тварь подошла таки к Поттеру и уткнулась холодным мягким носом в шею.
Гарри стало щекотно, и он рассмеялся. Погладив неразумную по всем меркам животинку по голове, он снова заглянул в глаза своему новому другу.
— Спасибо, приятель. Побеспокоился о дурном маге, который по собственной глупости чуть не сломал себе шею?
В ответ единорожек громко заржал и забил копытом.
— Ах, да. Ты ж меня не понимаешь. Тогда давай познакомимся и поговорим, — Гарри отошел чуть в сторону и перекинулся в одну из своих анимагических форм.
Увидев, как странный человек превратился в черного единорога с золотой гривой, молодой едитнорожек издал пронзительный клич, в котором Гарри легко распознал зов о помощи. Шоколадные глаза, в которых раньше отражалось исключительно любопытство, наполнились ужасом. Гарри не стал ничего предпринимать, а просто стоял и ждал. Через пару минут на поляне появились те, кого звал малыш. Шесть статных красавцев-единорогов буквально влетели на поляну, готовые дать бой. Их молодой собрат теперь с опаской выглядывал из-за спин своих старших товарищей. На поляне повисла гнетущая тишина. Белые единороги внимательно рассматривали черного чужака.
— Лотриэль! Несносный мальчишка! Сколько раз тебе говорили не выходить на опушку леса! Здесь могут быть люди! — мелодичный грудной голос принадлежал кобыле, стоявшей рядом с самым крупным жеребцом.
"Получается, что в своей анимагической форме я могу понимать речь, как животных, так и людей", — отметил про себя Гарри, — "Интересно, почему?".
Жеребенок, понуро опустив голову, потрусил к матери, которая немедленно увела его вглубь леса. На поляне остались только взрослые жеребцы и Гарри.
Вперед вышел самый крупный из единорогов и наклонил в приветствии голову с прекрасным снежно-льдистым спиралевидным рогом. Его карие глаза внимательно рассматривали пришельца.
— Кто ты и что тебе нужно? — низкий голос жеребца заставил Гарри вздрогнуть.
— Прошу прощения, за волнения, которые я вам доставил. Я не хотел напугать вас и малыша. Я не знал, что здесь ваш дом. Единственное место, где я встречал единорогов — это Запретный лес близ Хогвартса.
— Хогвартс? Это замок, стоящий на другой стороне леса. Там учатся жеребята людей.
Гарри вытаращил глаза. Он не знал, что лес, с одной стороны окружавший замок деда, был тем самым Запретным.
— Так кто ты? — Жеребец неподвижно стоял напротив юноши, а позади него остальные единороги выстроились полукругом, готовые в любой момент броситься на пришельца и прогнать его.
— Я человек. Анимаг. Черный единорог — это мая анимагическая форма, то есть животное в которое я могу превращаться по своему желанию, — Гарри сделал шаг к вожаку, отчего остальные единороги угрожающе наклонили головы.
— Анимаг? — вожак задумчиво посмотрел на черного единорога. — Я слышал о том, что некоторые люди могут становиться животными, но никогда не видел, чтобы кто-то мог становиться таким как мы. Почти таким. Черные давно ушли из этого мира. Мы давно их не видели.
— Люди тоже считают их легендой. — Гарри вздохнул и попятился. Животные явно видели в нем угрозу своему стаду и подпускать его не собирались.
— Почему ты пришел в лес? — вожак с интересом смотрел на неуверенные движения черного собрата.
— Я оказался здесь случайно. Когда я покинул замок...
— Тот, что за рекой? — Вожак кивнул головой в направлении замка Слизерина.
— Да. Я был в таком... э-э-м... состоянии, что не особо задумывался, куда иду. Лес, почему-то, оказался тем местом, где я пытался спрятаться на время от своих мыслей. — Гарри вздохнул еще раз и с тоской посмотрел за спину на замок, который виднелся сквозь деревья, — Здесь так спокойно, словно другой мир ...
— Удивительно. Из людей только единицы могут понять лес. Лес всегда лучше, чем то, что за его пределами. Я понимаю тебя, человек. Как зовут тебя?
— Я Гарри, Гарри Поттер, — сказал юноша и почему-то добавил. — Сэр.
Жеребцы переглянулись. Они явно знали, кто перед ним.
Вожак удивленно склонил голову, более внимательно рассматривая черного жеребца.
— Мы знаем тебя, ты — тот, кто выжил и вернулся.
— Вернулся? — Гарри недоуменно посмотрел на вожака.
— Вернулся из того, чему уже не суждено случиться.
Гарри в шоке уставился на единорога.
— От-откуда вы знаете?
Вожак фыркнул:
— Кентавры, — у Гарри пробежал холодок по спине. Ему не очень везло на предсказания представителей этого племени ... Ох, не к добру все это ...
— Кентавры считают, что тот, кто в мире людей пока что известен как Гарри Поттер, один из избранников судьбы, тех, кто может вершить судьбы этого мира.
— Какие судьбы, что вершить? Не надо мне этого, я не хочу! — Мерлин! Гарри был готов врезаться рогом в ближайшее дерево и застонать от досады. Он просто хотел сохранить жизнь своим друзьям и отплатить за предательство Дамбдору. А его опять куда-то там "избрали". Стоп!!! Только сейчас, услышав эти странные слова от единорога, Гарри целиком и полностью осознал, что это не его "избрали", а сам он по собственной глупости в очередной раз "избрался". Опять он сам полез туда, куда, если он хотел тихой и спокойной жизни, лезть не следовало ни коим образом. Проклятое гриффиндорское "воспитание" дало о себе знать, его, похоже, не вытравить даже коленным железом. Нет бы, затаиться, как следует подготовиться, а потом просто исчезнуть, прихватив с собой друзей, ну и Сириуса с дедом, конечно, отправиться всем вместе куда-нибудь на берег океана и наслаждаться там жизнью. Сделать так, чтобы их никогда не смогли найти, для Гарри, да и для Тома, было бы не проблемой. Проблемой было то, что Гарри Поттер опять сначала делал, а потом думал. В своем стремлении отомстить старому манипулятору он зашел уже слишком далеко. И вовлек во все это деда, Сириуса, Малфоев и еще Моргана знает скольких даже незнакомых ему людей. Это и пожиратели, и орденцы, и министерские служащие, и еще сотни и тысячи людей. Прошло меньше двух месяцев, а он вместе с дедом уже готовит государственный переворот и строит планы по разоблачению Дамблдора. Что же будет дальше? Нет! Только не это! Юноша застонал. Он хочет просто быть сильным магом, закончить чертову школу и жить своей жизнью. Хотеть не вредно! Лорд Азкабан! Ну, зачем ему опять это?! Зачем он сам лезет в это адово пекло раз за разом и тащит за собой дорогих людей? Это его глупость и самонадеянность или же на самом деле это его судьба и от нее никуда не уйдешь? Он что, проклят быть все время в самой гуще событий, от которых зависит будущее магической Британии как минимум? Надо найти кентавров и поговорить с ними.
Вожак единорогов терпеливо наблюдал за метаниями черного единорога по поляне, не понимая, что могло вывести его из себя. Вроде бы этот человеческий жеребец должен знать свою судьбу.
Гарри резко остановился перед вожаком:
— Вы можете меня отвести к кентаврам? Я хочу поговорить с ними, если они мне позволят. — Зеленые глаза черного жеребца вопросительно уставились в медово-карие белого.
— Мы позовем их. Но ты же знаешь, что они едва ли согласятся. Не в их правилах вмешиваться в происходящее.
— Флоренц. Попросите Флоренца. Он, может быть, согласиться поговорить со мной.
Два жеребца посмотрели на вожака и, отвесив поклон, скрылись в гуще леса.
— А пока, не хочешь ли побыть нашим гостем? Мы покажем тебе наш дом.
— Вы мне это позволите? — Гарри удивленно посмотрел на единорога. Он знал, что эти животные охраняют свою часть леса, не подпуская к ней никого из чужаков, особенно людей. Поэтому никто из представителей человеческого рода никогда и не видел места, где живут единороги, а если кто-то и видел, то молчал об этом — Для меня это большая честь, — черный единорог склонил голову в церемониальном поклоне.
— И ты сможешь приходить к нам, когда захочешь.
— Это больше, чем я мог себе представить и то, о чем я никогда не смел бы вас просить. Чем я заслужил такое безграничное доверие с вашей стороны?
— Ты первый смертный с начала времен, который смог стать одним из нас, пусть только принимая чужую для себя личину. — Вожак тряхнул гривой. — И ты ничего не сделал жеребенку.
— Почему я должен был ему что-то сделать? Он очень добрый, хотел мне помочь.
— Мой сын слишком глуп, а ты или так же глуп, или действительно достоин нашего доверия. Судя по тому, что я знаю, ты не можешь быть глупым,— Гарри при этих словах выразительно хмыкнул "по-единорожьи", на что его спутник никак не отреагировал,— Ты же мог подчинить себе единорога, заставить служить, но даже не попытался этого сделать.
— Так этот жеребенок, Лотриэль, ваш сын? — Гарри вспомнил теплые карие глаза малыша, доверчиво смотревшие на него.
— Да, этот несмышленый жеребенок принадлежит моему роду. Меня зовут Тиреаль. Мою кобылу зовут Аллатоль. Имена остальных ты узнаешь, если спросишь.
— Ваши имена похожи на эльфийские, — заметил Гарри, углубляясь в лес бок о бок с вожаком. — Это ведь не случайно?
— Нет, человек. Когда-то единороги, лесные эльфы и представители других волшебных рас жили рядом в этом лесу. Он был намного больше, чем теперь. Много лун назад эльфы ушли. И где они, не знает ни один из мудрых. — Гарри показалось, что Тиреаль вздохнул. — Мы были почти братьями. Эльфы давали нам имена. И таких как ты, Черных, было много. Но они исчезли сразу после того, как ушли эльфы и другие. Но мы до сих пор называем наших жеребят в память о том союзе. Мы не ожидали, что встретим когда-нибудь того, кто уже давно не ступал на эту землю.
Гарри задумался. Об эльфах ему рассказывал еще Годрик, он утверждал, что эльфы и черные единороги пропали примерно одновременно. Он помнил, что черные единороги всегда были спутниками эльфов, не служили им, а именно сосуществовали рядом. Годрик предположил, что и те и другие покинули наш мир, уйдя в одну из ответвлений реальности, скрывшись, как великая Шамбала в Гималаях в параллельном мире. Откуда Годрик знал про Шамбалу, Гарри так и не выяснил, сначала был слишком увлечен рассказом о черных единорогах и эльфах, потом забыл, а теперь... теперь уже никто не сможет ему рассказать... кроме... кроме... Цитриль! Конечно же! Эта вредная старая сплетница точно должна что-то знать!
Между тем небольшой табун единорогов, во главе с Тиреалем и Гарри вышли на открытое пространство посреди леса.
Гарри замер от восхищения, пытаясь впитать в себя ту красоту, что открылась его глазам.
Он стоял на берегу небольшого круглого озера, с противоположной стороны которого высилась серебристо-серая скала. По огромным камням с вершины стекали потоки воды, сверкая и переливаясь в редких лучах солнца, пробивающегося сквозь густые ветви многовековых деревьев, образуя потрясающей красоты водопад. Солнечные лучики отражались в фонтанах брызг, появляющихся там, где водные струи разбивались о вековые камни, и казалось, что по серому граниту разбросаны мириады живых бриллиантов. Вода в этом потрясающе красивом водоеме была голубовато-зеленого цвета, и казалось, что озеро светиться из глубины, волшебным светом. Берег был устлан шелковистой изумрудной травой. Примерно в десяти метрах от воды высились деревья. Хотя назвать их просто "деревья" не поворачивался язык. Казалось, что эти исполины вдели еще самого Мерлина и лесных эльфов, о которых юноше рассказывал Тиреаль. С могучих ветвей свисали космы серебристого мха, слабо колышущегося на ветру, создавая иллюзию, что это и не деревья, а могучие великаны, только старые и мудрые, согнутые тяжестью лет и памятью веков. Приглядевшись внимательнее, Гарри с удивлением разглядел в ветвях деревьев полуразрушенные постройки, наполовину заросшие мхом.
— Что это за строения? — Гарри указал рогом на ветви деревьев.
— Когда-то давно здесь жили лесные эльфы, а там, в лесу, свободно паслись Черные братья, такие как ты. Но когда они ушли, мы заняли это место. Наша магия не такая, как магия Черных. Им это место было ближе и роднее. Но когда люди стали убивать исполинов, — Гарри понял, что Тиреаль имел в виду вырубку волшебного леса, — мы пришли сюда, найдя здесь пристанище.
— Здесь очень красиво, водопад кажется живым. — Гарри с восторгом и какой-то щемящей нежностью рассматривал необыкновенное место. Его сердце забилось от ощущения причастности к тайне, в которую доселе не мог проникнуть не только ни один из простых людей, но и магов. Даже Годрик никогда не видел этого волшебного места.
— Эльфы называли это место Ригвиндон. Мы не знаем, что это означает. — Тиреаль внимательно наблюдал за необычным гостем, ощущая своей магией его волнение и восторг.
— Это означает "Наш дом", — прошептал Гарри.
— Откуда ты...? — Тиреаль с изумлением смотрел на Черного единорога.
— Не знаю. Просто... слышу... — Гарри медленно направился в сторону водопада, увязая копытами в шелковой траве. Ему казалось, что из журчания воды он слышит голоса, зовущие его. Подойдя к водопаду вплотную, он увидел, что за стеной воды, чуть выше уровня озера, скрывается пещера, черной дырой манящая его своей тайной.
— А там что? — Гарри мотнул головой в стороны отверстия.
— Никто не знает. — Тиреаль единственный из единорогов проследовал к водопаду. Остальные скрылись в тени леса, оставив вожака наедине с необычным гостем. — Никто из ныне живущих не рискнул пройти туда. По легенде именно там скрылись те, кого уже давно нет с нами.
В зеленых глазах Черного единорога зажегся исследовательский огонек. Возможно, он первый из магов нашел место перехода в иной, параллельный мир.
— А можно туда попасть?
— Мы не смогли, хотя были те, кто пытались. Некая сила не дает пройти вглубь скалы, выкидывая обратно. — Тиреаль вздохнул.
— Вы пытались? — понял Гарри грусть единорога.
— Да, когда мне было столько же лун, сколько тебе сейчас.
— Жаль, — Гарри действительно было жаль, что путь закрыт.
— Но говорят, что настанет тот день, когда Сила мага и земли призовет ушедших, и они вернуться в наш мир, чтобы помочь тому, кто вернет в этот мир справедливость и веру. Ведь эльфы ушли тогда, когда маги пытались захватить их и превратить в своих рабов. Также как и единорогов, превратить их в своих ездовых животных, по принципу тех, кого вы зовете лошадьми. Бессловесные измученные твари. — Тиреаль опустил голову так низко, что золотая грива упала в воду. — Мы верим, что эти времена близко. Ведь ты пришел сюда не просто так.
— Воистину Тиреаль, прав ты! — Грудной человеческий голос заставил Гарри вздрогнуть и резко повернуться всем корпусом к говорившему. Из леса гордой поступью вышел кентавр. Юноша успокоился. Хоть он и не видел его много лет, но сразу узнал Флоренца. Приветствуя прибывшего, сначала Тиреаль, а за ним и Гарри склонили головы, и удостоились в ответ только легкого кивка. — Ты хотел поговорить со мной, юный маг?
Гарри решил, что в образе человека говорить будет удобнее, и перевоплотился. Тириаль с любопытством разглядывал волшебника, которого впервые видел в образе человека, но о котором так много слышал. Вожак единорогов чувствовал силу, исходящую от этого мага. На своем веку он повидал их много, но ни у кого не было такой манящей магической силы, для белых единорогов. Недаром его жеребенок повелся на нее и пытался понять и подружиться с этим человеком. Только очень сильный маг, с необычной магией мог стать одним из Ушедших в другой мир.
Между тем, Гарри и Флоренц вели свою беседу.
— Тиреаль сказал мне, что звезды опять предсказываю мне судьбу Избранного? — тон Гарри явно показывал, что такое стечение обстоятельств его никоим образом не радует.
— Почему же опять? Твоя судьба была предсказана давно. Полтора месяца назад звезды сказали нам, что вернулся тот, кто имеет право вершить судьбы. Один из тех, кто может.
— Я не понимаю... — Гарри всегда бесила эта манера кентавров выражаться слишком заумно для простых людей.
Флоренц вздохнул. Он всегда с понимаем относился к человеческой глупости и как мог помогал людям понять и принять свою судьбу. Но это племя отличалось крайней заносчивостью и высокомерием, помноженными на чрезмерную самоуверенность. Вот и этот юноша, вместо того, чтобы достойно принять свое предназначение, изо всех сил пытается противиться тому, что уже предрешено. Молодой человек не может никак понять, что он уже сам выбрал свой путь. Выбрал тогда, когда вернулся, выбрал тогда, когда принял свой род, выбрал тогда, когда решил бороться, а не стоять в стороне.
— Когда мы виделись первый раз, я знал только то, что ты наделен силой, которая недоступна другим смертным, но эта сила спала в тебе. Сейчас же я знаю, что ты принял эту силу. Тебе пришлось пройти нелегкий путь. А впереди еще более трудный. Как бы ты не противился этому, но ты уже давно принял свою судьбу. Так что нечего пенять на звезды, которые просто знали это раньше тебя! — терпеливо, как слабоумному, расшифровал сказанное ранее кентавр.
— Ты же сам мне говорил, что никакое знание, даже нечеловеческое не может быть абсолютным. Ты же сам говорил, что даже кентавры могут ошибаться, истолковывая движения планет. И что означают твои слова, про то, что я "вернулся"? — юноша испытующе посмотрел на невозмутимого кентавра.
— Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Ты вернулся из того, чему уже не суждено сбыться. — Флоренц явно был раздосадован тугодумием мага. Он и так в очередной раз пошел против воли своих соплеменников, решив поговорить с человеком. — А что касается толкования судеб, кентавры просто видят то, что вам, магам, надо увидеть самим в себе.
— А дальше? — Гарри во что бы то ни стало хотел докопаться до всего. — Что на счет вершителя судеб, или как там сказал Тиреаль? Почему я?
— Потому что, как сказали звезды, ты один из немногих, не просто наделенных силой, но и разбудивших в себе эту силу, принявших ее, научившихся управлять этой силой. От таких, как ты, зависит судьба тех, кто наделен магией и населяет этот мир. Более сильный всегда отвечает за более слабых. Как вожак, отвечающий за свое племя. Обладание такой силой это редкий дар Судьбы, но это не право, это ответственность. Распорядись этим даром этим с умом и сердцем. — Флоренц развернулся и направился в лес, давая понять, что разговор окончен.
— Черт! — Гарри в ярости топнул ногой. — Ненавижу пророчества, предсказания и все что с ними связано! Вечно я во что-то вляпываюсь!
— Ты отмечен судьбой, прими это, как данность... — донесся до рассерженного юноши затихающий голос кентавра.
Гарри застонал. Опять предсказание, которое ему предлагают расценивать, как прямое указание к действию. "Вершитель судеб". Гарри горестно усмехнулся и опустился на траву, обхватив голову руками. Ну почему всегда с ним случается все необъяснимое. Он же всю жизнь хотел быть просто Гарри, потом просто магом, обычным, с обычной судьбой. А жизнь все подкидывает и подкидывает новые загадки и неожиданные повороты судьбы.
В плечо юноше ткнулась морда единорога, которую он машинально потрепал. Фырк в шею заставил его очнуться от своих мыслей и поднять глаза. Рядом стоял не Тиреаль, а юный сын вожака — Лотриэль. Сам глава клана стоял чуть поодаль, никак не реагируя на поведение сына.
Гарри вскочил на ноги и перевоплотился в единорога, желая поговорить с Тиреалем. — Твой сын — наследник?
— Нет. Когда старый вожак решает уйти в долину предков, мы выбираем нового вожака. Им не обязательно становится сын предыдущего. Лотриэль слишком юн, чтобы претендовать на высокое место в клане. Ему многому еще предстоит научиться.
Гарри понимающе кивнул и задумчиво побрел вдоль берега озера.
— Ты задумался над словами кентавра, Гарри? — Тиреаль с интересом смотрел на задумчивого гостя.
— Да. В его словах то, от чего я пытался всегда уйти. Я не хочу быть Избранным.
— Кентавр говорит то, что видит на небе. То, как ты воспримешь это и воспользуешься знанием, зависит от тебя. — Белый единорог задумчиво склонил гордую голову к воде. — Посмотри на воду. В ней ты видишь себя, но ведь это не ты — это только твое отражение. Стукни по глади копытом, и отражение исказиться. Но ведь ты не изменился, ты так и остался рядом, смотря на воду.
— Что ты хочешь сказать? — Гарри непонимающе смотрел на Белого единорога.
— Смотри не в отражение, Гарри, смотри в себя. Все ответы следует искать внутри себя, в своем сердце. Иначе ты не найдешь решение. Не найдешь истины. Кентавр сказал то, что сказал. До цели всегда есть несколько путей, какой путь выберешь ты — решать только тебе. Останься здесь... Эльфы называли это озеро Умиротворенным. Здесь они находили решение. Возможно, найдешь и ты. — Тиреаль внимательно посмотрел на молодого собеседника. — А пока я оставлю тебя, Лотриэль составит тебе компанию, если хочешь. — С этими словами Тиреаль тихо удалился в чащу леса, оставив юного мага в компании своего сына. Мудрый вожак понимал, что человеку нужно подумать и найти ответы на свои вопросы.
* * *
Гарри сидел на берегу лесного озера и бросал в воду камешки, наблюдая, как по гладкой и ровной поверхности расходятся круги от потревожившего зеркальное спокойствие водной глади камня.
"Все ответы следует искать внутри себя, в своем сердце. Иначе ты не найдешь решение. Не найдешь истины".
Эти слова вожака единорогов взволновали Гарри больше, чем длинные и путаные речи Флоренца. Тиреаль говорил о том же, о чем в свое время говорил Годрик, помогая Гарри найти сердцевину для своей палочки. Искать себя ... Легко сказать.
Но тогда, в Азкабане,у Гарри получилось, несмотря на то, что ему не хотелось жить, а единственным, что его удерживало в этом мире была месть. Как удалось Годрику донести до него, озлобленного, лишенного свободы, потерявшего все, что было дорого в жизни, великие тайны магии? Как основатель Хогвартса сумел вновь вселить в его сердце надежду на лучшее? Что смогло удержать вернувшегося на восемь лет назад Гарри Поттера от того, чтобы сразу же запустить Авадой в Дамблдора? Месть? О, да! Он хотел видеть, как весь мир отвернется от Дамблдора, как тот окажется в одиночестве, как все, кто его знал, будут отворачиваться от него и делать вид, что они незнакомы, стоит только директору показаться в магическом Лондоне. Он мечтал о том, как старого манипулятора лишат всех званий и наград, как его снимут с должности директора Хогвартса, лишат членства в Визенгамоте и где он еще там заседает. Безусловно, глава Ордена Феникса не останется безнаказанным. Но теперь месть директору отошла даже не на второй, а на десятый план. У Гарри появилась семья, появились настоящие друзья, появились взрослые маги, которым можно было безоговорочно доверять, не боясь удара в спину. Гарри хотелось жить, и не просто проживать день за днем, а получать от этой жизни удовольствие. Он хотел сидеть в библиотеке с дедом и разбираться в старинном трактате по не совсем светлой магии, споря над каким-нибудь особенно замысловатым заклинанием. Хотел летать на своем новеньком мотоцикле с Сириусом, пугая незадачливых магов, прогуливаться по маггловскому Лондону с Драко и праздновать дни рождения в кругу семьи. Гарри нетерпелось признаться Гермионе в своих чувствах и услышать в ответ, что она согласна стать его девушкой. Гарри хотел видеть, как в будущем Регулус станет новым министром магии, как Фред и Джордж откроют самый замечательный магазин волшебных приколов мире, как Рон выиграет в составе сборной Англии чемпионат мира по квиддичу. Так много хотелось сделать, так многого достичь. Вот именно. Много... Когда у него была только одна цель — выжить, чтобы мстить, все было просто и понятно. Все его существование было подчинено достижению этой цели, пусть и сама это цель была весьма и весьма туманно сформулирована. Теперь же Гарри не готов довольствовать только местью, точнее, Гарри не готов довольствоваться чем-то одним. Юноше хотелось всего, пусть и не сразу. Как можно жить только любовью, если рядом нет, например, дружбы? Как можно довольствоваться исключительно карьерой, если по окончании рабочего дня приходиться возвращаться в пустой дом? Нет, Гарри Поттер не готов довольствоваться чем-то одним, ему нужно все: любовь, дружба, семья, уважение, справедливость. И это не жадность и не себялюбие, это жизнь. Та жизнь, которую он выбирает для себя сам: яркая, насыщенная, полная. И он не будет больше ни от чего отказываться в этой жизни в угоду чьему-то мнению или чьим-то интересам. И пусть судьба всего мира зависит от него, но он не готов больше жертвовать собой или своими близкими ради спасения этого мира. Да, он готов взять на себя ответственность за определенные события, как сказал Флоренц, раз ему дано больше, так с него и спрос больше, но пусть и другие не стоят в стороне.
Искать себя... кого? Сына? Воина? Любовника? Друга? Врага? И это все может быть один человек... Любящий отец может быть и жестоким воином, и верным другом, и пылким любовником. Одно не исключает другое. Вот тот же Антонин, балагур и шутник, а рвал дементорам пасти голыми руками, и в то же время, это один из самых хладнокровных боевых магов, каких только можно найти на свете. Снейп. Злобный профессор, двойной шпион, до сих пор искренне любящий Лили Эванс. Том Риддл... Лорд Волдеморт ... дедушка.
Лица мелькали перед Гарри: друзья, одноклассники, орденцы, пожиратели...
Моргана, да любой человек полон противоречий... искать себя... не искать, а принять себя, принять человека во всей его многогранности и противоречивости. Признать свое право как на смех, так и на слезы, как на любовь, так и на ненависть, принять на себя всю тяжесть ответственности и принять помощь друзей, Мерлин, да просто принять себя со всеми тараканами в голове, с неприличными мыслями и непонятными желаниями, принять таким, какой есть...
Ну вот, от чего начинали, к тому же и вернулись ...
Принять себя таким, какой ты есть. А какой? Вот он Гарри Джеймс Поттер. Кто он?
Мальчик-который-выжил? Национальный герой? Или же маленький ребенок из чулана под лестницей? Внук Волдеморта? Наследник всех четырех основателей? Стихийный маг огня, первый за последние три столетия? Лорд Азкабан? Или обычный молодой человек, студент, пусть умеющий и знающий чуть больше других, который не прочь в ущерб урокам иногда посидеть с друзьями за бутылочкой сливочного пива (а может и чего покрепче) в местном баре? Самый завидный жених в магической Британии или же просто влюбленный юноша, немного робеющий и боящийся признаться в своих чувствах любимой девушке?
Гарри вспомнились слова Антонина, которые тот произнес при их "знакомстве": "Это всего лишь титулы. Мы не будем приносить никакие клятвы, пока не узнаем, кто за ними скрывается?" Каждый видит то, что он хочет видеть: кто-то видит Мальчика-который-выжил, а кто-то просто Гарри. По сути, и сам Гарри довольно часто "меняет личины", в зависимости от того, с кем он имеет дело. С Дамбдором и орденцами он продолжает изображать наивного мальчика, свято верящего в идеалы света. Для пожирателей, он — таинственный наследник Темного Лорда. В замке — он внук и наследник Тома. Где же тогда истина? Как увидеть истинное лицо человека? Лицо, да у тех же Малфоев не лицо, а маска. Только в замке Слизерина Гарри видел искренние улыбки Люциуса и Драко, а уж скажи кому про проявления блэковского темперамента у Нарциссы, сочтут, что он в лучшем случае шутит. Но Малфои не прикладывали ли бы столько сил для поддержания созданного когда-то имиджа холодных и неприступных аристократов, если бы им это не было выгодно. Ну а Дамблдор, так тому вообще место на сцене Королевского театра.
Гарри тряхнул головой и поднялся на ноги. Он еще больше запутался в своих рассуждениях. Ему казалось, что он маленький мальчик, который на солнечной поляне ловит красивую бабочку: он ее видит, подходит, осторожно, потихоньку и вот кажется уже все, еще миг — и прекрасное создание будет у него в руках, но вдруг бабочка стремительно взлетает с цветка и словно дразня пролетает мимо, чтобы облюбовать другой бутон. И все начинается сначала. Гарри понимал, что в своих размышлениях он почти что подобрался к истине, но она, как бабочка в последнее мгновение ускользнула от него.
Ну что же, лучший способ снять напряжение умственное — это устроить себя напряжение физическое. Гарри скинул одежду и подошел к озеру. Глянув на свое отражение в зеркальной глади, юноша резко бросился в воду, разрушая то, что по его мнению, было всего лишь точным изображением, но ни коем образом не отображало его сущности. Прогретая за день вода приятно обволакивала и снимала напряжение с уставших мышц. Гарри пересек озеро и оказался около водопада. Здесь вода было значительно холоднее, но парень встал под струи, позволяя воде смыть с него усталость и тревоги последних дней. Вода дарила успокоение, воистину, эльфы были мудры, раз назвали это озеро Умиротворенным. Гарри вышел из-под струй воды и оглядел поляну и озеро еще раз. Юноша улыбнулся, увидев уснувшего под древом Лотриэля. Смешно посапывая, маленький единорог причмокивал во сне губами, и, судя по всему, спал так крепко, что его не разбудил шум от водных процедур, устроенных Гарри. И это единороги, осторожные и пугливые, при малейшей опасности... Вот оно! Лотриэль не чувствует опасности, он считает, что Гарри никогда не причинит ему вреда... Это спустя годы, став вожаком, он начнет действовать с опаской и оглядкой, а пока что он просто идет на поводу у своих инстинктов. Если бы от Гарри исходила хоть какая-то угроза, то Лотриэль никогда бы не подошел к нему в том овражке, куда парень скатился по собственной глупости. Поступки Лотриэля просты и бесхитростны, как и у всех детенышей, в том числе и человеческих. Это по наущению взрослых мы начинаем "вести себя как положено", "соблюдать правила", делать что-то "потому что так надо". Но это потом, а сначала все просто и понятно: больно — и мы плачем, нам хорошо — и мы смеемся. Не потому что так принято, а потому что мы так ощущаем. И первые проявления стихийной магии у детей-волшебников случаются не потому что их об этом просят или им приказывают, а потому что они чувствуют опасность, или радость, или злость... неважно, что именно. Позже, в Хогвартсе, или Шарамботоне, или в другой школе магии, их начинают ограничивать в проявлении магии и учить брать эту магию под контроль. Но первые проявления магии у ребенка так и остаются самыми сильными, и именно по ним можно достоверно определить склонность юного волшебника, например, к стихийной магии, потому что эти проявления магии остаются неконтролируемыми. К тому же, как правило это беспалочковая магия, если, конечно, какай-то нерадивый родитель не оставит свою палочку в пределах досягаемости любимого чада.
Маленький мальчик поймал свою красивую бабочку и отпустил ее на свободу.
Гарри уже собирался возвращаться, когда услышал тревожный зов того, кого услышать ну никак не ожидал.
/Гарри?/
* * *
Пока Гарри предавался размышлениям на берегу таинственного озера, в замке Слизерина Том и Сириус стояли, что называется, "на ушах" и вселяли беспокойство в остальных. Когда рассерженный Гарри "хлопнул дверью" и скрылся в направлении леса, Том сначала не придал этому значения и сел разбираться со скопившимися за более чем десятилетие его отсутствия деловыми бумагами, но когда лучи заходящего солнца отразились в окнах его кабинета, понял, что уже полчаса как не может сосредоточиться на работе.
Отбросив в сторону очередной пергамент, Том попытался мысленно связаться с внуком. Гарри не отвечал. После -дцатой неудачной попытки мистер Риллд забеспокоился всерьез. Гарри, конечно, ведет себя как мальчишка, но все-таки Том надеялся, что у его новоявленного внука все-таки присутствует хоть капля здравого смысла, должен же этот магнит для неприятностей понимать, что в замке начнется переполох, если он не вернется вовремя. Магнит для неприятностей ... Если с мальчиком что-то случилось? Он, конечно, сильный маг, но это имеет значение только в честном бою. Кому, как не Темному Лорду знать, что нападать можно и из-за спины.
— Сириус!!! — Том ворвался в бирюзовую гостиную, где в это время собрались измученные занятиями с магическим эфиром маги на вечернее "чаепитие", которое Антонин крестил "отходняк". — Сириус, я не могу связаться с Гарри!
— Что, как это не можешь связаться? — Сириус отставил бокал с коньяком, который он до этого неторопливо потягивал, позволяя себе расслабиться после утомительных занятий.
— Я просто идиот, поговорил с ним по поводу занятий, но он обиделся и рванул в лес.
Все маги в шоке посмотрели на Лорда, чтобы он ТАК назвал себя, должно произойти действительно что-то из ряда вон выходящее.
-Когда это случилось?— волнение постепенно передавалось всем присутствующим в комнате.
— Утром, — как-то обреченно выдавил Том.
Сириус метнулся к дверям, но неожиданно наткнулся на невидимую преграду и, отлетев на пару метров, весьма неэстетично приземлился на пол.
— Чтоб тебя дементор засосал! Кто это сделал? — Блек уже через секунду стоял в боевой стойке с палочкой наизготовку и "мило" улыбался всем, находящимся в гостиной.
— Так, Грим-недоросток, прекращай визжать как щенок с прищемленным хвостом, и начинай думать — со своего места неторопливо поднялся Долохов, — Сам из дома во сколько лет сбежал? И ничего — не помер! Яблоко от яблоньки... Нечего горячку пороть раньше времени. Нагуляется — вернется.
Сириус зарычал и бросился на Долохова, напрочь забыв про то, что держит в руках волшебную палочку, тогда как Антонин свою даже не достал.
— Вот ведь шавка недодрессированная, — Долохов плавным движением ушел в сторону от несущегося на него как разъяренный бык на корриде Сириуса, и одним ударом уложил Блека на пол отдыхать, — и где ж тебя драться учили, вояка недоделанный? Успокойся, а то могу помочь остыть.
Сириус не внял предупреждению безбашенного русского, тогда как все те, кто был знаком с Долоховым по делам внутреннего круга пожирателей, постарались невербально и с помощью беспалочковой магии поставить щиты помощнее. Как только Сириус попытался ударить Антонина в голень, на бывшего гриффиндорца обрушился мощнейший поток воды.
— Я же сказал, остынь. Своими бестолковыми метаниями ты Гарри не поможешь.
— Антонин, он же в Запретный лес пошел, — пошептала Гермиона, но в установившейся тишине ее шепот услышали все, — это же Запретный лес? Правильно? Я читала...
— И что теперь? Если мне не изменяет память, вы там еще на первом курсе гуляли. — Долохов оценивающим взглядом скользнул по девушке. — И все вроде как целы и здоровы. Хотя на счет здоровья... Я никак не пойму, вы все в Гриффиндор на голову больные попадаете, или это зараза у вас там какая-то завелась, что отрицательно влияет на умственные способности? И к тому же передается воздушно-капельным путем всем находящимся в пределах досягаемости? Нам теперь что, только из-за того, что мальчишка в сердцах на кого-то обиделся, всем отрядом сорваться с места и прочесывать на ночь глядя весь лес, заглядывая под каждый куст? Ну, с Гермионой все понятно, она над ним как курица-наседка с первого курса трясется и привыкла его из передряг на собственном хребте вытаскивать, у нее это как инстинкт уже — спасать Поттера. Ладно этот, — Долохов кивнул на мокрого до нитки Сириуса, к которому никто не рискнул применить высушивающее заклинание, — дамблдорово воспитание, горбатого разве что могила исправит, но вы-то, милорд — в голосе Антонина явно сквозила издевка, — что истерите как гимназистка после революции семнадцатого года?
Нарцисса в шоке вскрикнула и поднесла руку к губам. Она хоть и сама отвесила пощечину Темному Лорду, но Антонин явно ходил по лезвию ножа. Белла с застывшей улыбкой на губах откинулась на спинку дивана наслаждаясь очередным шоу в исполнении Антонина.
— Может Гарри сам закрылся от тебя. Сириус, попробуй связаться с сыном.
— Пробовал уже, еще до того, как ты столь любезно начал популярно объяснять нам, почему именно мы дураки. Только что попробовал еще раз. Уже на холодную голову. Не получается.
— Ну вот, оказывается, холодные ванны тебе полезны, быстрее соображать начинаешь. Может, мы из тебя водоплавающую собаку сделаем? Глядишь посидишь в озере пару лет, думать начнешь.
Пока Ремус помогал Сириусу, который неслабо приложился головой, подняться и привести себя в приличествующий собравшейся компании вид, Антонин продолжал пытаться добиться от Тома вразумительно ответа: с какой стати он так психанул.
— Он может обижаться на меня, но Сириусу он бы ответил.
Гермиона, сидевшая рядом с Драко на одном из диванчиков, вцепилась юноше в руку так, что тот только поражался силе ее хватки и пытался успокоить, говоря, что чертов-сукин-сын-везунчик-Поттер и не из таких передряг выкручивался.
— Почему он Вас не слышит? — дрожащим голосом поинтересовалась девушка, — может быть он очень далеко?
— Расстояние на нашу связь не действует. Он был в Лондоне, а я в замке и мы прекрасно общались. — Том нервно вышагивал по гостиной, пытаясь найти ответ на поставленный Гермионой вопрос. Один из вариантов ответа его безумно пугал, ведь внук мог не отвечать если он без сознания или... или... мертв.
— Может Гарри просто не хочет вас слышать, может, он просто занят и не желает, чтобы ему мешали? — Рабастан, как умел, попытался разрядить обстановку и успокоить остальных.
— И чем же он так занят, что не удостаивает ответом собственного отца? — рявкнул в раздражении Сириус.
— В конце концов, он мужик взрослый... может к вейлам отправился, а ты его отвлекаешь в самый неподходящий момент! Забыл, как сам молодым был? — не выдержал очередной глупости Сириуса Долохов, до этого меривший расстояние от стены до стены огромными шагами.
Гермиона возмущенно попыталась что-то сказать, но ее опередил сидящий рядом Драко.
— При всем моем уважении к Мальчику-который-выжил, но Поттер и вейлы — понятия взаимоисключающие, да он и не знает, что с ними делать.
— Вот его и научат, — Долохов с невозмутимым видом уселся на диванчик, где располагалась Белла, и скрестил руки на груди.
— Да как, как вы можете говорить такое про Гарри?! — взвилась Гермиона.
— Что естественно, то не позорно, девочка. Я привык рассматривать все, даже самые невозможные варианты развития событий. И что тебя так удивляет? Надо же ему как-то снять нервное напряжение, а это — один из весьма распространенных вариантов.
Гермиона в ответ только покраснела, но у нее хватило ума замолчать, или же это Драко сильнее сжал ее руку?
Белла незаметно придвинулась ближе к Антонину и зашептала ему на ухо:
— Ты зачем девочку обидел, чурбан неотесанный?
— А чего она парня мучает? — так же шепотом ответил Антонин, — ему уже скоро от стояка ледяной душ по утрам помогать перестанет, и я, знаешь ли, стал беспокоиться о возможности продолжения рода Слизерина, — Белла едва сумела удержать вырвавшийся у нее смешок.— Да и она вроде не совсем безнадежна, к тому же, должна же понимать, откуда дети берутся.
— Девочке всего пятнадцать, она в школе еще учится.
— Скоро шестнадцать, и насколько мне помнится, ты в ее возрасте была уже замужем.
— Ты неисправим, Тони, — улыбнулась Долохову Белла и вернулась к общему разговору.
— Связь блокирует не Гарри, — Риддл сделал солидный глоток коньяка из протянутого ему Люциусом бокала и даже не поморщился, — Как Гарри блокируется, я знаю, сам проверял его блоки. Это что-то другое. И, скорее всего, это не человеческая магия.
Постепенно беспокойство Тома стало передаваться и всем окружающим.
— Это же Запретный лес! — теперь нагнетать обстановку начал Люпин. Долохов только чертыхнулся на родном языке, ругая себя за то, что отвлекся и упустил нить разговора, — И самое страшное, по-моему, это не его обитатели, а то, что на другой окраине — Хогвартс. А там директор, Снейп, Грюм... Да мало ли что там могло произойти. — Тут уж Долохов не выдержал и пожелал зачем-то Ремусу встретить какую-то красную шапочку и ее бабушку натощак.
— Да прекратите вы уже,— заорал Антонин, видя как после слов Ремуса Гермиона начинает медленно впадать в панику. — Драко, уведи ее отсюда от греха, и будь добр, влей побольше успокоительного и снотворного, чтобы она проспала как минимум до утра, нам тут только еще не хватало слабонервных барышень в себя приводить. Вот чего не могу понять, так это того, как ты, Гермиона, умудряешься в каких-то ситуациях сохранять хладнокровие и самообладание, да еще и думать за себя, Поттера и Уизли одновременно, а в других — от пары слов, сказанных не самыми умными из здесь присутствующих, ударяешься в панику почем зря.
От этих слов Гермиона моментально пришла в себя. Она тихо хлюпала носом, вытирая невольно выступившие слезы любезно предоставленным ей Драко платком и бросала злые взгляды на Антонина, однако никаких признаков истерики с ее стороны больше не наблюдалось. Драко тихонько заставил девушку проглотить зелье из флакона, принесенного эльфами, искренне надеясь, что на сегодняшний вечер он уже избавлен от девичьих слез.
Гнетущая тишина повисла в гостиной.
— Дракон! Или единорог! — Сириус в упор посмотрел на отца. Том непонимающе уставился на сына. Постепенно его взгляд прояснился. Действительно. Разум животного, пусть и анимага, сильно отличается от разума человека, и, возможно, в этом обличии, Гарри просто не мог их услышать. Чтобы подтвердить свою догадку, Сириус моментально перевоплотился в собаку. После пары минут мысленного общения, Том и Сириус, вернувший себе человеческое обличье, поняли, что их догадка была неверна. Даже в собачьей шкуре Сириус прекрасно мог мысленно общаться с Томом.
Тем временем маги в гостиной непонимающе смотрели на хозяев дома. При чем тут озвученные Сириусом магические животные, не мог понять никто.
— Шторм! Он должен достучаться, если Гарри блокирует вас! — Гермиона подняла заплаканное лицо и с робкой надеждой взглянула на Тома.
— Умница, девочка.
Том кивнул Сириусу и они бегом помчались в загон, который был выделен специально для огненного пегаса, молясь всем Богам, чтобы этому гордому существу не вдумалось полетать по округе. На их счастье, Шторм мирно пасся в своем загоне.
В течение десяти минут Темный Лорд пытался объяснить животному, что от него требуется. Шторм проникся уважением к своему другу, Огненному магу, но остальных двуногих на дух не переносил. Но сейчас он понял, что что-то случилось с его другом, раз другие двуногие прибежали к нему. Поняв, что от него хотел этот странный маг, в котором чувствовалась родная кровь с Гарри, Шторм кивнул, дав знать, что понял, от него требуется.
/Гарри?/ — Шторм попытался дотянуться до Друга, призывая магию кулона на своей шее.
Прошла долгая минута, прежде чем он услышал ответ:
/Шторм? Что-то случилось?/ даже мысленный голос юноши был полон удивления.
/Твои родные волнуются за тебя. Где ты? Я могу прилететь за тобой?/
/О Мерлин! Я не подумал! Со мной все в порядке! Я вернусь скоро. Ты сможешь дать им понять это?/
/Я постараюсь, хотя эти двуногие не слышат меня/
/Я скоро вернусь/
Шторм удовлетворенно фыркнул, всем видом показывая, что смог связаться с Гарри и что с ним все в порядке.
— Том, как думаешь, он смог с ним поговорить? — Сириус внимательно следил за пегасом.
— Да, думаю смог. Смотри, Шторм спокоен. Думаю, что с мальчиком все в порядке. — Пегас спокойно посмотрел в глаза магу и, увидев, что он успокаивается, кивнул головой, подтверждая, что с Гарри все хорошо. — Хорошо, что Гермиона подумал о пегасе.
— Гарри говорил, что Шторм друг, а не слуга. — Сириус с благодарностью посмотрел на благородное животное, в этот момент расправившее крылья и радостно заржавшее от того, что его поняли.
— Да уж. — Шторм внимательно посмотрел на магов своими черными глазами, в которых, казалось, плясал огонь. Фыркнув и грациозно повернувшись, пегас спокойно прошел в другой конец загона.
Немного успокоившись, Сириус и Том направились к замку, из дверей которого, как горох высыпали все остальные маги.
— Ну что? Что случилось? С Гарри все в порядке? Вы смогли что-то узнать? Вы смогли поговорить с пегасом? Что означает "дракон" и единорог"? — вопросы сыпались со всех сторон.
— А ты, Гермиона, умеешь слушать и слышать при этом самое главное, — хмыкнул Том. — С Гарри все в порядке. Мы... — Том посмотрел на Сириуса, тот отрицательно покачал головой. — ... не смогли связаться с Гарри, как обычно, но, думаю, скоро он будет здесь. Давайте подождем его в гостиной.
Видя, что Том и Сириус успокоились, остальные маги последовали за хозяевами в Бирюзовую гостиную. Примерно через полчаса туда же ворвался запыхавшийся Гарри, весь взмыленный, но абсолютно счастливый. Все маги, в напряжении ожидавшие его появления, облегченно вздохнули.
— Похоже, молодой человек, вы забываете, для чего у вас мозги, — в манере Снейпа протянул Том сразу же, как только увидел внука. Он всем видом старался не выдать своего облегчения, когда совершенно здоровый юноша влетел в комнату. Гарри не удостоив никого ответом, первым делом кинулся к столику, на котором стоял графин с водой, и, даже не потрудившись воспользоваться стаканом, отпил воды прямо из горлышка. Совершенно неаристократично вытерев мокрые губы рукавом мантии, Гарри наконец повернулся к деду и отцу.
— Дед, извини меня за то, что вспылил. И за то, что заставил волноваться. Но вы же догадались попросить Шторма связаться со мной?
— А до этого, — угрожающим тоном протянул Сириус, — едва не поседели все! Ты хоть знаешь, что лес, куда ты так совершенно по-гриффиндорски отправился, называется Запретным?
— Что лес — Запретный, теперь знаю. — Гарри пожал плечами и опять жадно присосался к графину.
— Гриффиндорец! — проворчал Том, но дальше ругать внука почему-то не стал, видимо чувствуя свою вину от резкого разговора, заставившего Гарри ринуться искать утешения под крону деревьев. Но Сириус ничего подобного не испытывал и собирался дальше отчитывать сына за необдуманный поступок.
— И где ты был, позволь полюбопытствовать!?
— Где был, там меня уже нет! — Гарри подмигнул Драко и улыбнулся нахмуренной Гермионе. Судя по ее виду, только присутствие слизеринцев, подавляло ее желание, уперев руки в бока в манере Молли Уизли, вскочить и начать его отчитывать. — Я не могу рассказать, просто не имею права, но там мне ничего не угрожало и... — Гарри задумался на секунду, решая, что он имеет право рассказать магам, а что должен скрыть из своего удивительного приключения. — Там было красиво. Но это Священное место. Людям там нельзя находиться, — добавил он, снова припадая к графину с водой. Последней фразой он подтвердил догадку Сириуса, что был где-то в одном из своих анимагических образов.
Гермиона и Драко переглянулись, явно решив все выпытать у друга, когда смогут припереть его к стенке без свидетелей.
Гарри отставил графин и плюхнулся в свободное кресло.
— Зато теперь я знаю, как вы можете сделать волшебные палочки! — Глаза юноши светились от предвкушения занятия. Долохов застонал. По всей видимости, его "отходняк" на сегодня еще не закончился и он не имел ни малейшего желания отправляться в Оружейную на очередное занятие.
Остальные маги были согласны с реакцией Антонина, но исходя из своей английской холодности и аристократичности не выразили своего неудовольствия от предстоящего урока так явно. Гарри рассмеялся. Кто бы что ни говорил, а читать лица людей он мало-мальски научился.
— Занятие будет завтра, — еле слышный вздох облегчения вырвался практически у всех, кроме, пожалуй, Гермионы, которой не терпелось наконец-то получить свою новую палочку. — Сегодня отдыхайте. Гермиона, Драко, жду вас в своей комнате. — С этими словами Гарри поднялся и стремительно исчез из гостиной. Друзья последовали за ним.
— Когда-нибудь я его точно выпорю, — пробормотал Том.
— Поддерживаю. — Сириус мрачно одним глотком допил коньяк, который до этого мучил в своих руках пока ждал сына. Но тут, как ни странно, за юношу вступилась Белла.
— Гарри сильный маг. Ему не хватает мудрости, приходящей с опытом. Но если не будет опыта — не будет и мудрости. Оставьте его в покое. Вовсе незачем было поднимать такую панику. Даже если ему и достанется где-то, ему нужны драки, как и любому мальчишке. Перестаньте над ним клохтать, как наседки. Пара царапин мальчишке не повредит. — Белла встала и, кинув странный взгляд на Антонина, покинула гостиную.
— Она права. — Люциус хлебнул коньку. — Хотя если бы на месте Гарри был Драко, я бы, наверное, вел себя также.
* * *
После столь необычной прогулки по Запретному лесу, обучение пользованию магическим эфиром сдвинулось с мертвой точки настолько, что каждый из обитателей замка (кроме родителей Гермионы, конечно) был готов приступить к созданию собственных "индивидуальных" палочек.
Времени до отправки на Тисовую Аллею оставалась все меньше и Гарри нещадно гонял всех часами, чтобы все как можно скорее смогли свободно работать в магическом эфире.
Примерно за два дня до отъезда (Сириус так и не смог до сих пор узнать точную дату, когда Дамблдор отправит в Суррей фениксовцев за юношей) Гарри решил, что маги достаточно готовы для того, чтобы создать себе палочки с его помощью.
Собрав всех в Оружейной зале и подождав, пока все рассядутся, Гарри принялся объяснять, как раскрыть магическое ядро своей палочки и попытаться через эфир создать ее. Выпросив у деда дубльдум, он показал всем, как создавал свою палочку, "вырезав" момент, где Годрик называет составляющие магического ядра его палочки.
Все с восхищением смотрели на процесс создания палочки, тем более, что никто из магов никогда не видел такого волшебства. Даже Том, во время своих скитаний по миру после школы побывавший в мастерской Грегоровича и видевший процесс, сказал, что такого не делал даже этот великий мастер, работая с физическими формами составляющих.
Гарри решил, что сначала палочку попытается создать Том.
— Давай, дед, у тебя получится шедевр, я это чувствую! — Гарри с предвкушением посмотрел на Тома. Мужчина усмехнулся нетерпению внука и поудобнее сел на своем коврике, поджав по-турецки ноги и не чувствуя при этом никакого дискомфорта.
Закрыв глаза и расслабившись Том потянулся к своему магическому "Я", как когда-то делал Гарри, и попытался понять, что этому "Я" больше всего подходит из магических ядер. В общем-то, результат оказался вполне предсказуем: на руке у Тома появились чешуйки василиска, пропитанные его же ядом. Люциус усмехнулся — в своем Лорде он не ошибся, но буквально через пару мгновений его лицо вытянулось, когда чешуйки обвила ослепительно белая лоза.
— Древо жизни... — прошептала Беллатриса, которая тоже неплохо разбиралась в мифах и легендах магического мира. Гарри шикнул на нее, призывая не мешать деду, чтобы он не потерял концентрацию.
Чешуя василиска, опутанная белой лозой начала медленно вращаться над ладонью Темного Лорда, с каждой секундой все больше и больше светясь. Постепенно лоза опутывала чешую все больше и больше, пока не покрыла полностью, приняв форму палочки. Некоторые побеги почернели и опутали белую основу палочки в причудливом узоре, затем несколько черных побегов выстрелили в разные стороны маленькими темно-зелеными листочками, по форме напоминающие виноградный лист. Листочки потрепетали на невидимом ветру и через пару секунд тоже "приклеились" к белой основе. Покрутившись над рукой Тома еще пару секунд, палочка выстрелила с обоих концов ослепительной вспышкой света и на них образовались два черных камня, заканчивая работу магии. Палочка замерла и мягко опустилась в открытую ладонь своего хозяина.
Том открыл глаза и ошеломленно уставился на красоту, только что созданную им самим. Гарри только усмехнулся, бросив взгляд на всех зрителей. Взрослые маги были без сомнения потрясены, Драко смотрел с любопытством, а глаза Гермионы светились предвкушением.
Том с изумлением рассматривал палочку, которая ответила ему такой теплой родной ответной энергией, какой он никогда не чувствовал в своей старой палочке, служившей ему много лет верой и правдой. Смерть и жизнь, черное и белое. Все что смешалось в этом сложном и противоречивом человеке выразилось и в его палочке.
Том медленно поднял руку и взмахнул палочкой, выводя знакомую формулу заклинания:
— Экспекто Патронум! — крикнул он. Огромный Василиск сорвался с кончика палочки и прополз по зале, что-то шипя. Такой мощи Патронуса у Тома никогда не получалось. Все с восхищением ахнули. Через минуту, обогнув весь зал, Василиск остановился перед волшебниками, склонил голову перед Томом и исчез.
— Ну что замерли? Все на коврики и расслабились! — голос Гарри звенел от радости, что у деда получился шедевр, как он и предсказывал. — У вас будет не хуже! У кого не будет получаться — зовите меня, помогу.
Через десять минут почти у всех над ладонью светились магические ядра, постепенно "обрастая" внешними оболочками. Зала наполнилась пением магических существ, шепотом на незнакомом языке, звуками моря, запахом скошенной травы...
Гарри внимательно следил за всеми. У Долохова магическим ядром было перо гиппогрифа, опаленное дыханьем дракона, а у Люциуса причудливо переплелись волос гривы пегаса и волос вейлы (Гарри усмехнулся, пусть теперь Малфои станут отрицать, что у них в крови нет этих прекрасных волшебных существ, он им ни на йоту не поверит). Беллатрикс с улыбкой слушала ржание лесного единорога — на ее ладони сверкал кусочек его рога. У Драко сердцевиной палочки служил голос морской сирены и чешуя морского дракона. Сириус призвал из эфира песнь пресноводной русалки, но водящейся только в горных реках Тибета, ее песнь причудливо вплелась в цветок розового магического лотоса. Оболочкой палочки стал китайский тис, а в основании рукояти из белого и черного агата сложился знак "Инь-Ян". Сириус был сильно озадачен своей "восточной" палочкой.
Дольше всех искала свое "Я" Гермиона. В то время как у остальных волшебников на ладонях магическое ядро заключалось в оболочку из того или иного вида дерева, у нее на ладошке не было еще ничего. Девушка, в напряжении закусила губу и нахмурила брови, но у нее ничего не получалось. Она была в отчаянии.
Гарри тихо приблизился к девушке:
— Гермиона, тебе помочь? — не открывая глаз, девушка кивнула. Гарри сел сзади и обнял девушку одной рукой, второй поддерживая ее распахнутую ладонь, невольно вдыхая аромат ее волос и прикрывая глаза от блаженства. Том, наблюдавший за внуком, спрятал усмешку. Гарри пришлось вспомнить все навыки в окклюменции, чтобы отвлечься от соблазнительного запаха любимой и попытаться войти в магический эфир вместе с ней.
Но даже там, видя магическую ауру Гермионы, юноша с удивлением почувствовал от нее запах свежескошенного луга, спелых яблок и почему-то печеных пирогов с тыквой. "Тупица! — мысленно выругал он себя. — Она же потенциальный маг Земли! Годрик же предупреждал! Надо искать магическое ядро, связанное с землей, оно ей должно подойти больше всего!"
— Гермиона! — тихо позвал он девушку. — Ищи что-то, что связано с землей. — Гарри мысленно начертил руну земли перед магическим взором Гермионы, в надежде, что это ей поможет.
— Я не вижу! — огорченно вздохнула девушка, готовая расплакаться от разочарования.
— Сосредоточься! У тебя все получится! Ищи! Зови свое сердце! Тянись за ним! Я помогу тебе! — Гарри крепко, но нежно прижал к своей груди растерявшуюся девушку, даря ей чувство надежной опоры. — Главное не паникуй! Значит, твоя палочка еще уникальней, чем у деда. Мы обязательно найдем!
— А может... — девушка не смогла договорить. Гарри почувствовал, что она готова удариться в панику.
— Боишься, что тебе вообще ничего не предназначено? — догадался он. Гермиона только кивнула, невольно крепче прижимаясь к юноше. Гарри от этого движения обдало жаром с головы до ног и ему пришлось срочно вспомнить боггарта Лонгботтома на третьем курсе, чтобы унять разыгравшиеся юношеские гормоны, так некстати давшие о себе знать. — Не бойся. Мы обязательно найдем. Если ты ведьма, значит твоя связь с чем-то в этом мире наиболее сильная, надо только найти. Давай попробуем еще раз.
Гарри переплел свои пальцы с пальцами девушки и вместе с ней нырнул в мир магического эфира.
— Зови свое магическое "Я"! — тихо шептал он девушке. — Оно само найдет то, что подходит тебе.
Гермиона слушала наставления друга и звала себя. Вдруг она увидела, как где-то вдалеке вспыхнула искра чего-то теплого и родного, зовущего ее. Девушка потянулась на зов и через пару секунд почувствовала, как на ее ладони невесомо приземлилось нечто. Девушка немедленно распахнула глаза, теряя концентрацию и замерла в немом восторге. На ее ладони зависла капля, вокруг которой обернулся белый волос.
— Что это? — шепотом спросила девушка, любуясь чудом на своей ладошке. Гарри просканировал магические субстанции и резко выдохнул.
— Это слеза белого единорога, данная добровольно и волос лесного эльфа. Понятия не имею, как ты смогла вытянуть слезу из магического эфира.
— А волос лесного эльфа? Лесных эльфов не существует, — безапелляционно заявила девушка. На это заявление Гарри только хмыкнул, вспоминая рассказ Тиреаля. Но тут в их разговор вмешался Том:
— Они существуют, только скрылись далеко в лесах, и найти их даже очень сильным магам проблематично. — Оказалось, что почти все закончили свою работу над палочками и теперь с интересом наблюдали за парой молодых людей. Только Драко не обращал на них никакого внимания, полностью поглощенный созерцанием своей палочки темно-синего цвета с серебряными волнами, обвивавшими ее. — Если мы что-то не видели в своей жизни — это не значит, что это что-то не существует.
Том явно собирался прочитать целую лекцию, на тему "И чему вас только учат в этом Хогвартсе...", но Гарри быстро перебил его, обратившись к Гермионе:
— Давай закончим нашу работу? — девушка кивнула и закрыла глаза. Гарри улыбнулся и помог Гермионе найти верную дорогу в магический эфир.
Через пять минут поисков, оболочка для палочки Гермионы была найдена. Удивительно, но ей оказалось то же древо жизни, что и у Тома. Только побеги белой лозы не почернели, а позеленели, укрыв палочку узором из зеленых листьев плюща. На обоих концах палочки засветились изумруды.
— Как твои глаза, Гарри, — невольно прошептала девушка и отчаянно покраснела, оценив, как могла быть истолкована сказанная ею фраза.
Том на эти слова как-то странно улыбнулся. Как только работа над палочкой подруги была окончена, Гарри поспешно встал и отошел от нее, боясь, что его самоконтроль даст трещину на глазах у десятка взрослых магов. Держать в своих объятьях любимую девушку оказалось для него нелегким испытанием.
Стараясь скрыть смущение, Гарри прочистил горло и обратился ко всем волшебникам:
— Надеюсь, вы скоро сможете по достоинству оценить свою работу и поймете, как важно создавать палочку самостоятельно. Хочу отметить, что создавать палочки сам, маг может только с пятнадцати лет, ну или около того, когда научится управлять магическим эфиром. В возрасте одиннадцати лет, палочку ребенку делают родители, разумно ограничивая ее разрушающую силу. Но в возрасте пятнадцати лет, каждый волшебник, вне зависимости от происхождения должен сам сделать свою палочку, тем самым, помогая своему магическому потенциалу раскрыть себя. Думаю, студентам Хогвартса пока не стоит расставаться со старыми палочками, так как эти, — Гарри кивнул на произведения искусства в руках Драко и Гермионы, — перед директором "светить" не следует. Я тут навел справки и узнал, что в Лютном переулке можно заказать кобуру для палочек, аналогичную моей. — Гарри приподнял левый рукав мантии. Волшебники недоуменно посмотрели на пустую руку юноши. Тот, заметив это, только улыбнулся. — Она невидима на руке. Это подарок Годрика. Такие же нужно обязательно заказать в первую очередь всем ребятам, включая четверых Уизли. Я позанимаюсь с ними на площади Гриммо. В школу без кобуры ехать опасно, а ее даже Грюм увидеть не сможет.
Взрослые согласно закивали, разумно решив, что в первую очередь кобурой необходимо обеспечить младшее поколение.
— Думаю, пора ужинать. — Гарри улыбнулся и первым направился в сторону дверей.
* * *
После ужина Том попросил родителей Гермионы и Сириуса пройти к нему в кабинет.
— Моника, я попросил Вас уделить мне время, чтобы поговорить... Тема несколько щекотливая, но все же я надеюсь, что мы придем к взаимопониманию.
Том Риддл прохаживался по своему кабинету, где помимо него и Грейнджеров находился только Сириус Блек.
Моника была заинтригована. За все время пребывания в этом гостеприимном замке она ни разу не видела, чтобы хозяин так волновался. Вендалл только одобряюще пожал ей руку, давая понять, что он рядом.
— Вы заметили, что происходит между Гарри и Гермионой? — продолжал тем временем лорд Слизерин.
— Они явно симпатизируют друг другу. Гарри просил у нас разрешения ухаживать за Гермионой. Мы не имеем ничего против, поэтому дали свое согласие. Что-то случилось? — Моника крепче сжала руку мужа. Не может такого быть, чтобы они ошиблись в парне... он никогда бы не позволил себе...
— Ничего, не считая того, что через несколько дней детям предстоит вернуться в школу. Никого из нас там не будет, чтобы помочь им.
— Но стоит ли позволять им ехать в Хогвартс, если они там подвергаются опасности?
В последние дни представители старшего поколения обитателей замка Слизерин неоднократно обсуждали целесообразность возвращения детей в школу.
— Гарри уже принял решение и не изменит его, а давить на внука я не хочу. Да это и бесполезно, он не подчинится даже прямому приказу.
— А наша дочь, конечно же, решила, что без ее чуткого контроля Гарри и Рон в Хогвартсе пропадут. — Вендалл внимательно смотрел на Тома, и тот в подтверждение только кивнул.
— Значит, нам остается только принять их решение и озадачиться вопросом обеспечения их безопасности, — Моника тяжело вздохнула и передернула плечами. Что поделать — ее девочка повзрослела. Они, конечно же, могут ей просто запретить продолжить обучение в Хогвартсе, но это не приведет ни к чему хорошему.
— Вот о безопасности детей мы и хотели поговорить. Гарри и Гермиона дружат с первого курса. И их дружба уже переросла в нечто большее ...
— Какая связь между отношениями Гарри и Гермионы и их безопасностью? — Вендалл Грейнджер предпочитал говорить коротко и по существу.
— Извините, Том, мне кажется, что еще рано говорить о ... — Моника никак не могла подобрать нужные слова, чтобы охарактеризовать отношения своей дочери и молодого человека.
— Именно в этом возрасте молодые люди склонны совершать самые необдуманные поступки.
— Им всего по 15 лет, это естественно. — Моника тяжело вздохнула, понимая, что уберечь свою дочь от того, что происходит в магическом мире она не в силах.
— Не на много меньше, чем было вам, когда вы покинули свой дом и вышли замуж, в магических семьях помолвки заключают чуть ли не с рождения.
— Причем здесь это? О какой помолвке вообще может идти речь? — Вендал встал и на манер Тома прошелся по кабинету, — даже если предположить, что в дальнейшем их... хм... подростковая влюбленность, — Вендалл сглотнул, все-таки отцу нелегко так говорить о чувствах своей пятнадцатилетней дочери, тем более за ее спиной, — перерастет во что-то большее, то я не намерен в это вмешиваться и не позволю это сделать кому бы то ни было, мы не имеем никакого морального права влиять... э-э ... на то, как это будет происходить, и будет ли происходить вообще.
— Том, влиять на выбор дочери и принуждать ее к чему-либо мы не станем. Вы знаете, через что нам пришлось пройти, чтобы быть вместе, неужели вы думаете, что я поступлю со своей девочкой так же, как мои родители поступили в свое время со мной?
— Моника, я же не предлагаю вам сию минуту выдавать Гермиону замуж, к тому же против ее желания. Я просто предлагаю пока что только обсудить возможность обручения.
— Это решать не нам, а Гермионе и Гарри.
— Моника, Вендалл, это немного другой мир, и здесь существуют свои порядки и традиции, — вступил в полемику молчавший до этого момента Сириус, — каким бы невероятным это вам ни казалось, но в магическом мире во многом еще сильны феодальные устои. Особенно это касается семьи и брака. Маглорожденные волшебники и ведьмы, такие, как ваша дочь, конечно же, привнесли в нашу жизнь много новых веяний. Но у магии свои законы, и не просто так семьи аристократов, подобные Малфоям и Блекам, веками соблюдают эти законы. Если оскорбят мужчину, то он может вызвать обидчика на поединок. Хотя об этом все благополучно забыли и поединки чести не проводились уже много лет, но даже сейчас по закону такой поединок возможен. А вот если оскорбление нанесено женщине или девушке, то вступиться за ее честь может только член семьи... или жених. Женщины не берут в руки оружие. Они призваны дарить жизнь, а не смерть. Так повелось издревле. Рождения в семье девочки ждали не меньше, а порой и больше, чем рождения наследника рода. Это считалось благословением. Не просто так Уизли, несмотря на свою бедность, рожали ребенка за ребенком, пока у них не появилась дочь.
— Средневековье какое-то, — пробормотала Моника, — Сириус, зачем же тогда вы сами обучали Гермиону владению мечом и боевой магии?
— Моника, я молюсь, чтобы девочке никогда не пришлось на практике применять эти знания. Умение постоять за себя — необходимый навык. Но одно дело — знать, как себя защитить, другое — убивать. Вы видели Беллатрикс. Вот вам живой пример. Просто есть вещи, которые трудно понять, они восходят своими корнями к истокам магии, их нужно просто принять, у всего в этом мире есть объяснение, его надо просто найти, не отмахиваться от тех знаний, что копили наши предки веками, а хранить их и передавать нашим детям. Главная ошибка многих поколений магов в том, что они просто слепо следовали традициям, не объясняя их необходимость. И в один прекрасный момент мы просто забыли о том, зачем нам это нужно, мы прекратили следовать традициям, потому что не видели в этом смысла. И вот результат.
— Сириус, но ведь и прогресс не стоит на месте.
— Я это понимаю, вы видели мой мотоцикл. — Смриус усмехнулся. — И я предпочитаю это средство передвижения той же метле. Наши дети едут в Хогвартс на поезде, по Англии курсирует "Ночной рыцарь" — это автобус для волшебников. Мы не чужды прогресса, но сама магия зачастую препятствует этому. Сейчас речь мы ведем о другом. Если Гермиона будет помолвлена, то она будет находиться под защитой жениха и его семьи. То есть не только Гарри, но и я, и Драко, и Люциус сможем ей помочь в случае необходимости. К тому же Гермиона и Гарри будут связаны особыми узами, они будут чувствовать друг друга.
— Сириус, Том, все-таки, мне подобные меры кажутся излишними.
— Моника, не хочу вам об этом напоминать, но Гермиона уже подверглась нападению этим летом...
— А не будет ли Гермиона в таком случае подвергаться еще большей опасности? Статус "невесты Мальчика-который выжил" автоматически делает ее первой мишенью для врагов Гарри, — отец Гермионы все-таки пытался рассуждать здраво, насколько это было возможно в данной ситуации. Господи, помоги! Он ведет разговор о том, чтобы обручить свою пятнадцатилетнюю дочь, а его девочка даже не подозревает о том, какие интриги плетутся за ее спиной.
— Мы проведем в замке обряд, который защитит как Гарри, так и Гермиону. Никто не будет афишировать помолвку. Более того, мы будем держать все в тайне. Об этом никто не будет знать. Я знаю своего сына, и могу вам поручиться, что его чувства к вашей дочери — это не сиюминутное увлечение.
— Мне все это не нравиться, — все-таки женская интуиция — колоссальная вещь, Моника прекрасно понимала, что Том что-то им не договаривает, пытаясь все представить как совершенно безобидную процедуру, но за 15 лет воспитания дочери-ведьмы она усвоила, что с магией шутки плохи. Любой магический обряд — это вам не подписание маггловского контракта, это вещь значительно серьезнее. — Предположим, только предположим, что будет проведен обряд, и дети будут помолвлены по магическим законам. Какие это накладывает обязательства на Гермиону? Если Гермиона по прошествии времени захочет расторгнуть эту помолвку? Что тогда?
— Еще один ритуал — и все.
— Без каких-либо последствий?
— Совершенно. — Том солгал, не моргнув глазом. Зачем Грейнджерам знать, что после ритуала расторжения помолвки один или даже оба несостоявшихся супруга могут навсегда лишиться магии? Гарри и Гермиона все равно рано или поздно будут вместе.
— Нам обязательно ставить их в известность? — после этих слов Сириус понял, что Моника сдалась, и им осталось самое сложное — уговорить Гермиону. — В маггловском мире можно было ограничиться подписание документов и...
— Моника, к сожалению, как я уже говорил, при заключении помолвки проводится ритуал, так что присутствие будущих жениха и невесты обязательно. Помолвка накладывает определенные обязательства.
— Вы же только что сказали ...
— Я сказал, что не будет никаких последствий, но это если вести себя правильно
— Не хотите объяснить?
— Приведу пример. Если помолвленный пообещает связать свою жизнь с кем-то другим, помимо своего нареченного, то последствия могут быть более чем печальные. Не зная, что она связана магическим обещанием, ваша дочь может получить довольно неприятный магический удар, последствия которого могут быть очень серьезными.
— Мы поняли, но я ставлю одно единственное условие: состоится эта помолвка или нет, будут решать Гарри и Гермиона. — Вендалл серьезно посмотрел на двух магов.
— С Гарри проблем не будет, — хмыкнул Сириус, — а вот Гермиона...
Трем родителям и одному деду предстоял нелегкий разговор.
