|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 30.
Когда за спиной Игнис раздался грохот, девушка отреагировала на инстинктах — она что было сил, метнулась вперед, перекувырнулась через плечо и вскочила, полуобернувшись ко входу.
Точнее, к тому, что еще секунду назад было входом. Теперь на его месте красовался громадный валун, подогнанный так плотно, что не было видно ни единой щелки.
— Как это? — удивилась она.
— Очевидно, что вот так, — хмуро произнес Ридгар, подходя к камню. — А я, если честно, подозревал Мелиса и Блаклинт.
— Ну, конечно, как что, так сразу оборотни виноваты, — рыкнул в ответ Непобедимый.
Он попробовал сдвинуть камень, но даже сверхчеловеческих сил Мелиса было недостаточно для того, чтобы его поколебать.
— Не трать попусту время, — Орелия подошла к препятствию и со всей силы ударила его металлическим кулаком. От камня во все стороны брызнули искры, и откололся небольшой кусок.
— И чего? — недоуменно спросил оборотень.
— Смотри, — указала Орелия.
Игнис проследила за местом, на которое показывала Целительница, и охнула от удивления — каменная глыба стремительно восстанавливалась и уже спустя несколько секунд от удара Ступившей на Путь Вечности не осталась и следа.
— Что это? — недоуменно спросила девушка.
— Барьер, причем очень, очень мощный, куда сильнее того, что культисты вокруг замка барона Урсуса. Из чего я могу заключить, что принц все-таки решился предать нас, запечатав все выходы в окрестностях. Полагаю, он рассчитывает на то, что мы сгинем в подземных переходах, и свидетелей его вероломства не останется.
— Но откуда они знают, что мы не выберемся из какого-нибудь другого тоннеля в паре часов ходьбы отсюда?
— Все очень просто, огненная ты моя, — подключился к разговору оборотень. Он сплюнул на землю, ввернул пару ругательств, и лишь после этого продолжил. — Мелкий говнюк специально приманил нас сюда, он с самого начала знал, куда мы идем, а его люди, наверняка успели прибыть на место заранее и подготовили все должным образом.
— Но разве это возможно?
— Возможно, — хмуро отозвался Ридгар, снимая перчатку и касаясь камня, — например, если они пробудили изначальных.
— Не может быть! — воскликнула Блаклинт.
Девушка выглядела столь подавленной и разбитой, что Игнис даже стало жалко ее. Еще бы, ее саму принц просто влюбил в себя, а вот Блаклинт он использовал для постельных утех. Не очень приятно оказаться не просто влюбленной дурочкой, но еще и подстилкой мерзавца.
— А Лариэс? — вдруг вспомнила Игнис. — Он не может быть предателем!
— Не может, — подтвердил Ридгар, — думаю, ему ничего не говорили. Зачем простому исполнителю знать важные детали.
— Особенно если у этого исполнителя совесть, как у невинной монастырской девицы, — фыркнул Мелис. — Соглашусь с Бледным. Рысенок точно не причем. Вопрос только в том, что с ним и его людьми сделают.
Кровь отхлынула от щек Игнис. Она прекрасно поняла смысл сказанного — Лариэс отличался слишком уж большой принципиальностью для человека, которому не раз и не два приходилось принимать тяжелые решения. К тому же, он очень привязался к Ридгару; иногда девушке даже начинало казаться, будто бы полукровка воспринимает Кающегося как отца, ну, или, на худой конец — как наставника.
"Он точно сотворит какую-то глупость", — подумала она.
— Ридгар, ты не можешь ступить на Грань? — взмолилась Игнис, понимая, что сейчас важна каждая секунда.
— Увы, — Кающийся уже отвернулся от барьера и натягивал перчатку на пальцы, — кто бы ни создавал эту штуку, свое дело он знает превосходно.
— В смысле?
Он указал на тень под своими ногами, отбрасываемую фонарем Мелиса.
— Видишь, на чем я стою? Но проход не открывается, полагаю, мы имеем дело с одним из высших барьеров, который блокирует все выходы в определенной зоне. Ни я, ни Орелия не можем сейчас преодолеть границу, ведущую на Грань. Помнишь, я рассказывал тебе о типах артефактов-барьеров, изготовленных специально против таких, как я?
— И что же мы теперь будем делать? — задала Игнис самый идиотский вопрос, на который только была способна.
— Огонек, это же очевидно, — осклабился Мелис. — Мы пойдем вперед, найдем треклятую королеву и выбьем из нее все дерьмо, потом — выберемся отсюда, отыщем принца и объясним ему, как можно поступать, и как нельзя.
— Согласен, — коротко ответил Ридгар, возвращаясь в авангард. — Вперед.
Длинный извилистый тоннель, по которому двигался их поредевший отряд, непрерывно спускался вниз. У него не было ответвлений и боковых коридоров, казалось, неведомая сила ведет героев к их судьбе, не желая отвлекаться ни на что.
"Может ли этот тоннель иметь искусственное происхождение? Неужели и это — часть хитроумной ловушки, подстроенной Таривасом"?
А еще ей было интересно узнать, куда же подевались изначальные?
Ответ на этот вопрос Игнис смогла получить спустя где-то час ходьбы — тоннель расширился, и вывел их в большую пещеру, из которой вели три дороги.
— И куда нам? — спросила Игнис.
— Пойдем в средний, — безо всяких раздумий ответил Ридгар. Если что, вернемся.
И спустя каких-то полчаса Игнис заметила, что Ридгар, Мелис, Блаклинт и Вилнар, начали вести себя странно — морщились, замирали, точно прислушиваясь к чему-то и вообще, демонстрировали нарастающую нервозность.
— Мы идем верно, — догадалась она.
— Да, — подтвердил Ридгар, — королева уже пытается залезть мне в мозги и дальше будет только хуже.
— Но где же ее стража? Мы не могли перебить всех в сражении у замка, почему они не защищают свою госпожу? — задала весьма резонный вопрос девушка.
— Думаю, — подал голос вечно молчаливый Вилнар, — она решила собрать гвардию на подступах к своей пещере, это логичнее всего.
— Почему?
— Как минимум потому, что там ее ментальная мощь будет ощущаться куда сильнее, чем здесь, — недовольно отозвался оборотень. — Но рыжий прав, скоро таракашки появятся, чтобы измотать нас.
И он не ошибся — буквально в следующем коридоре на них полезли многочисленные изначальные. Они атаковали буквально со всех сторон, рабочие и армисы, лезущие в пламя и водяные хлысты, стремящиеся даже не убить, а утомить и задержать ненадолго их заметно поредевший отряд.
И все-таки, даже лишившись двух магов, отряд героев был слишком силен, особенно тут, в замкнутых пространствах, где огненные потоки, вызываемые к жизни силой Игнис, устремлялись вперед, очищая путь на много десятков шагов перед девушкой.
Огнерожденной поневоле пришлось стать главной ударной силой отряда, и все-таки, она как могла экономила силы — предстоящая схватка с прародительницей изначальных, откровенно пугала чародейку.
Поток изначальных не кончался, и чтобы не переутомлять Игнис, товарищи время от времени ставили ее в центр строя и истребляли лезущих к ним монстров без использования магии огня.
— Проклятая тварь, — прорычал Мелис спустя где-то два часа такого путешествия.
Вид у оборотня был не самый лучший — на могучих руках запеклась кровь, одежда была порвана во многих местах, а меч успел изрядно затупиться. Ничего удивительного тут не было, Непобедимый, точно безумец бросался в самую гущу схватки, неизменно выходя победителем. С его нечеловеческим заживлением ран, можно было не опасаться истечь кровью, и все же, даже ему приходилось непросто.
Впрочем, возглас явно относился не к неослабевающему потоку хитиновых панцирей, жвал и когтей.
— Что случилось? — спросила Орелия, держащая в каждой руке по своему восхитительному клинку. Целительница, как и всегда, сражалась самозабвенно и бесстрашно, не опасаясь получить повреждения от кого бы то ни было — ее металлическое тело было защищено от большинства обычных атак.
"А ведь когда мы доберемся до королевы, главная роль, скорее всего, будет принадлежать ей", — промелькнуло в мыслях у девушки.
— Этот голос выводит меня из себя.
— Меня тоже, — призналась Блаклинт — дрожащая и бледная от усталости, водорожденная сейчас вызывала лишь жалость и сострадание.
Игнис, в целом, чувствовала себя нормально, хотя, действительно, чем глубже под землю они забирались, тем сильнее становилось давление внутри черепной коробки. Как будто кто-то настойчиво пытался залезть в мозги и хорошенько порыться в них.
— Это значит, что мы почти пришли, — заметил Ридгар, — думаю, тут отряду придется разделиться.
Он прикончил очередного изначального, и, дождавшись пока оставшиеся ненадолго отступят, произнес.
— Ори, ты знаешь, что следует делать.
— Знаю, — согласилась Орелия и, подойдя сзади, вонзила свой меч в спину Ступившего на Путь Вечности.
Блаклинт ахнула, даже Вилнар непроизвольно дернулся вперед, хотя он-то уж видел, что происходит с Ридгаром, стоит тому умереть.
Труп резко дернулся и резко распахнул глаза, пылающие неестественным зеленым светом. Неуклюже поднявшись, он посмотрел на товарищей, и даже у дочери Вороньего Короля душа ушла в пятки. На них глядел живой мертвец — бледное, без единой кровинки, лицо, запекшаяся кровь на губах, и глаза, пылающие изумрудным светом.
— У нас не очень много времени, — прошелестели губы Ридгара, и этот замогильный голос пробирал до самой души. — Нужно торопиться. Мелис, Блаклинт, Вилнар, обороняйтесь тут и ждите, пока голос королевы не пропадет. После этого — идите за нами.
— Слушаюсь, — поклонился Вилнар.
— Давайте, валите уже, — фыркнул Мелис, сплевывая на труп ближайшего изначального.
— Удачи, и пускай Мертвые Боги одарят вас сегодня победой, — напутствовала Блаклинт.
Ридгар признательно кивнул и повернулся к надвигающимся изначальным.
— Игнис, — произнес он, — мы должны покончить со всем очень быстро.
То, что произошло дальше, навсегда запечатлелось в памяти девушки. Она была уверена, что и на смертном одре будет помнить этот невообразимый кошмар. Ридгар не сражался, он прорубался вперед, не обращая внимания ни на что.
Пещеры сменяли одна другую, а они продолжали свой безумный бег в непонятном направлении. Теперь, когда королева была так близко, даже Игнис слышала слабое жужжание где-то внутри черепной коробки — амулет отца защищал надежно, но и он был не всесилен.
Впрочем, это не имело никакого значения — в тот момент, когда Ридгар окажется возле королевы изначальных, она умрет, что превратит весь улей из сплоченного механизма в кучу разрозненных и потерявших связь друг с другом стай, которые, в свою очередь, станут легкой добычей для войск Паллидия.
"Значит, мы должны дойти, обязаны"! — девушка приняла решение не думать ни о вероломстве Тариваса, ни о судьбе Лариэса, который — в этом Игнис не сомневалась ни на секунду — просто не мог поддержать действий своего принца, ни даже о цене, которую придется заплатить Кающемуся за то, что он сейчас делает.
Все ушло на задний план, осталось лишь желание победить и вернуться к отцу.
"Как же он был прав", — думала девушка. Бросая огненный шар в боковой коридор, из которого к ней тянулись жвала и когти. — "И какой же дурой я была"!
Новый переход, и они оказались в громадной рукотворной пещере с ровными стенами и полом, выложенным разноцветными каменными плитками столь древними, что их первоначальный цвет нельзя было различить. Тут их встречали не простые рабочие и воины, а преторианцы — личная гвардия королевы. Меньше армисов по размерам, с темно-серым окрасом хитиновых доспехов, они казались не столь опасными, но Игнис знала, что это не так. Главным оружием преторианцев были скорость — в ней они лишь немного уступали центурионам — и кислота. И преторианцев собралось больше сотни!
А в самом центре пещеры, на возвышении находилась гигантская тварь размером с двух петрамов, вставших друг другу на головы. Тварь эта пульсировала и колыхалась, в складках вздымавшейся и опадавшей плоти Игнис увидела небольшие лапки и голову, увенчанную тремя парами глаз.
А в следующий миг в голове девушки вспыхнули и погасли слова.
"Вы пришли убить меня, люди" ...
Принцесса, не говоря ни слова, бросилась вперед, прикрывая Ридгара. Слева точно также действовала Орелия, чьи клинки сейчас отплясывали в воздухе затейливый танец, невыносимо прекрасный и смертоносный.
"Вы даже привели ту, кого именуют Целительницей" ...
Первые шеренги изначальных выстроились на пути героев, но Кающегося, вошедшего в посмертие, невозможно было остановить обычными способами. Лишь сильная магия, желательно, лишающая способности к передвижению, позволяла хоть как-то противостоять смерти, вырвавшейся на свободу.
Но и преторианцев нельзя было назвать обычными противниками. Трое изначальных одновременно нанесли удар по конечностям Древнего, отделяя их от тела, но на месте отрубленных рук и ног тотчас же отросли новые, в то время как отделившаяся плоть рассыпалась пеплом еще в полете. Однако это не остановил монстров — следующая тройка набросилась на Кающегося, намереваясь повторить успех товарищей. Затем — еще одна и еще...
Ридгар, оставшийся без оружия, лупил преторианцев руками и ногами, и столь страшны были его удары, что хитиновые доспехи лопались, будто пустые скорлупки. Он схватил одного из преторианцев и без видимых усилий оторвал у того переднюю лапу с серповидным лезвием, которой и зарубил еще одного, затем, оттолкнувшись от пола, подпрыгнул и обрушился на следующего противника, и все это — за секунды.
Орелия не отставала, методично прорубая себе путь к предводительнице разумных насекомых. Серповидные клинки просто отскакивали от ее брони, не причиняя никакого вреда.
Ну а Игнис, как самая слабая в тройке, попросту поливала все вокруг себя пламенем.
"Надо ускориться", — думала она, — "Я только-только встала на ноги после того, как едва не выгорела. Долго не выдержу".
Она чувствовала, как уходят силы, а потому старалась расходовать пламя экономно, но это было не так просто. Девушка едва успевала следить взглядом за невероятно быстрыми преторианцами.
Что-то промелькнуло справа и она уклонилась, парируя атаку мечом. Лезвие отрубило хитиновое лезвие, с которого стекала черная жижа. Коснувшись пола, она зашипела, проедая дыры в камне.
И тут случилось невозможное.
Один из преторианцев ударил по металлической ноге Орелии, и несокрушимая броня внезапно поддалась. Нога Древней была пробита насквозь, и на том месте, где кислота коснулась металла, стремительно разрасталась дыра. Целительница тотчас же прикончила преторианца, нанесшего эту рану, но еще двое атаковали со спины.
Игнис, недолго думая, ударила по ним огнем, но один преторианец все-таки рубанул по левой кисти Орелии, оставив на металле длинную черную борозду.
"Что происходит? Почему они наносят раны Целительнице? Она же не могла настолько ослабеть"!
Огнерожденная спалила нападавших, а уже в следующий миг на мысли не осталось времени, потому что изо всех тоннелей, ведущих в зал, полезли тараканы-переростки. Не преторианцы, которых уже почти и не осталось, а самые обыкновенные сервы и армисы, среди которых Игнис заметила, правда, и пару центурионов и даже одного легата. Королева, специально подождав, пока ее враги разделятся и получат раны, бросила в бой все свои резервы. Она откровенно тянула время, ожидая, пока Игнис исчерпает себя, а Ридгар — лишится сил.
"Я не желала всего этого", — услышала она мысленное обращение королевы, — "не хотела просыпаться, было так хорошо, так спокойно, так тихо. Но меня заставили, как заставляют и вас сражаться. Мира не будет. Жизни не будет. Лишь смерть"...
Собрав всю волю в кулак, Игнис обратилась к своему сердцу и закричала от боли, она опасно близко подошла к выгоранию, но это не имело сейчас значения.
"Мы делаем то, что должны"!
Пламя ударило во все тоннели, ведущие прочь из зала на расстоянии в сто шагов от нее, надежно выжигая изначальных, а могучий огненный поток обрушился на королеву, которая взревела от боли. Увы, убить или даже серьезно ранить ее таким образом не представлялось возможным — природная защита от магии повелительницы изначальных была чересчур сильна, а броня — слишком крепка.
Но главного Игнис добиться сумела — она открыла проход Ридгару, единственному из них, кто остался на ногах и мог драться.
В этот момент возле девушки возник центурион, который нанес ей сразу четыре удара подряд, отправив в полет. В воздухе Игнис успела найти несколько крупиц магической силы и направить их на противника. Тот загорелся сразу со всех сторон, огнерожденная же со всего размаху впечаталась в стену.
Маска, растратив весь свой заряд, не выдержала и слетела, но Игнис это уже не волновало. Она сплюнула кровь, выступившую на губах, и, яростно взвизгнув, исторгла еще одну порцию пламени, столь же могучую, как и в прошлый раз. На этот раз девушка зашла слишком далеко!
Кровь потекла у нее из ушей, носа и даже глаз, Игнис стало нечем дышать, и она, точно выброшенная на берег рыба, принялась глотать ртом воздух.
Но дело было сделано — всепожирающая волна огня еще раз ударила во всех проходы и проделала настоящую просеку в рядах защитников, чем и воспользовался Кающийся, устремившийся в атаку.
Он успел подобрать своей меч, и теперь несся прямо на королеву, собираясь закончить все здесь и сейчас.
Выжившие изначальные заступили ему путь, но в этот момент на них обрушился самый настоящий дождь из стали — то Орелия, собрав остатки сил, метнула во врагов множество лезвий, открывая Ридгару доступ к раненой, но все еще опасной королеве.
Тот прыгнул вперед, увернулся от атаки единственного легата, охранявшего правительницу изначальных, полоснул того по морде, перелетел над ним и, приземлившись возле брюха королевы, со всей силы ударил ее. Со страшным скрипом подался хитин, и Кающийся устремился внутрь монстра, прорезая себе путь.
Королева взревела, забила лапами и задергалась всем телом, но противостоять Древнему она была не в состоянии.
"Я не хочу умирать! Нет! Не-ет!"! — услышала девушка страшный жалобный вопль.
А затем ее живот буквально взорвался, обдав всю пещеру мерзко пахнущей жижей, и оттуда выбрался целый и невредимый Кающийся.
Предсмертный вопль, раздавшийся в мозгах, на миг ослепил Игнис, но затем все прошло, и девушка услышала лишь последнюю мысль, чудом проникшую через защиту артефакта.
"Я была марионеткой, но и вы тоже попляшете на ниточках".
В следующий миг давление на черепную коробку исчезло, а королева изувеченной тушей рухнула на каменные плиты.
И строй оставшихся в живых монстров рассыпался на кусочки, превратившись из единого организма в бессмысленно мечущееся стадо. Одни бросились к Игнис и Орелии, другие — сцепились между собой, но большая часть растворилась в многочисленных тоннелях. Огнерожденная, выдавливая из себя остатки энергии, спалила приближавшихся к ней врагов, и рухнула на спину, не в силах пошевелить даже пальцем.
— Мы справились... — прошептала девушка. — Мы победили...
Орелия — дико изувеченная, лишившаяся правой руки и обеих ног до колен, подползла к ней, явно намереваясь применить свою целительную магию.
— Не стоит, со мной все будет хорошо — прошептала Игнис и на этот раз Древняя послушалась ее, что говорило лишь об одном — она истощена до предела.
— Мы победили, — еще раз прошептала Игнис.
— Да, — согласилась Орелия. — Убили это несчастное существо.
— Ты же знаешь, другого выхода не было.
Их отвлек стон и звук падающего тела. Игнис с трудом перевела взгляд в сторону и увидела Ридгара.
Кающийся валялся на земле и слабо стонал. Вот и все, действие дара или проклятия — это как посмотреть — богини закончилось; в ближайшие сутки Ридгар не сможет пошевелить даже пальцем, а все его тело будет испытывать страшную боль.
— Надеюсь, — прошептала Игнис, — остальные подойдут скоро.
Она дышал тяжело, через силу, то и дело сплевывая кровь, которая норовила скопиться в горле.
— Госпожа, скажи, как такое возможно? Почему кислота преторианцев разрушила твое тело?
— Я... — Орелия говорила тихо, с ощутимым трудом подбирая слова, — дошла до края. Слишком много воскрешений, слишком много исцеленных, слишком много сражений. Сил практически не осталось.
Металлические губы изогнулись в саркастической улыбке.
— Я уже видела такое однажды. Когда умер мой наставник.
Игнис из последних сил сдерживала слезы.
— Ты не умрешь, госпожа моя. Ты нужна нам всем, ты нужна мне!
Орелия прикрыла глаза, и произнесла:
— Умру, но не сегодня. Не волнуйся, девочка. Сейчас мне следует немного отдохнуть, а ты — подбери свою маску, скоро придут остальные.
Двигаться было невыносимо тяжело, но Игнис нашла в себе силы, чтобы доползти до маски и кое-как приладить ее на лицо, использовав специально припасенную для таких случаев шелковую ленту.
— Теперь нам осталось только выбраться из этих проклятых пещер, — заметила Орелия.
— А что потом? — спросила Игнис.
Целительница сразу поняла, что имеет в виду ее подопечная.
— Потом у Дилириса будут проблемы. Кажется, Вентисы не все рассчитали, хотя надо отдать им должное, план они придумали отличный.
— С этим не поспоришь, — подтвердил Ридгар. — Но как только я приду в себя, то пообщаюсь с его высочеством лично, и тут уж даже Лорий не сможет остановить меня, даю слово.
Он был настроен очень серьезно, а потому Игнис ничего не возразила, тем более, что, в общем и целом, Кающийся был полностью прав. Принц бросил их всех умирать, а сам сбежал, прихватив один из ценнейших артефактов отца. Страшно представить, что Мислия сможет сотворить с его помощью, когда полностью возьмет шедевр под свой контроль. Правда, конечно, если они пожелают использовать могущество Звериного Амулета против Волукрима, то узнают одну весьма неприятную вещь... и все-таки, оставлять артефакт четвертого уровня погружения в руках первой Тени было недопустимо!
А это значило лишь одно — Кающийся и Охотник будут вынуждены покарать изменника
"Но как сделать так, чтобы Генерал понял правильно? Чтобы он, как и в случае с оборотнями Темного Леса, согласился с доводами отца"? — подумала девушка. — "Их противостояние длится уже несколько веков и силы двух великих магов близки, именно поэтому никто так и не решился навязать миру свое видение правильной жизни. Оба они застали Последнюю Войну на самом ее излете, а потому прекрасно помнят ужас, пережитый в детстве. Оба понимают, к чему приведет открытая конфронтация" ...
Но и отец и Генерал стараниями принца и его дурной мамочки оказались в шаге от открытого противостояния.
"Надежда еще есть — не только Волукрим, но и Ривеланд оказался в дураках. Если Блаклинт расскажет матери все, что тут случилось, она просто обязана будет отреагировать. Эта водная сука может быть сколько угодно чокнутой, но она попросту не сможет проигнорировать такой серьезный вызов".
Эта мысль немного успокоила девушку, однако вслед за ней в голову полезла какая-то неясная тревога. Казалось, Игнис упускает нечто важное, нечто, способное перевернуть все ее умозаключения с ног на голову. Вот только додумать она не успела — из коридора донеслись голоса, и вскоре в зал вошли Мелис с Блаклинт и Вилнаром.
Дочка Кайсы опиралась на плечо своего Щита, оборотень же, несмотря на многочисленные заживающие на глазах раны, выглядел бодро и весело, впрочем, как и всегда.
"Поразительная живучесть и феноменальный талант", — вспомнила Игнис слова отца.
И тут не было ни малейшего преувеличения — за все время путешествия, полного смертельных опасностей, он лишь единожды призвал своего внутреннего зверя, обратившись к тотемному божеству.
"Да, все-таки Непобедимый — отличное прозвище для него", — подумала Игнис.
— Хороши, нечего сказать. Не думал, что кто-то может даже поцарапать металл нашей Куколки, — расхохотался Мелис, — впрочем, по сравнению с тобой, Бледный, она держится бодрячком. Я б сказал, что краше только в гроб кладут, но тогда получится, что я совру. У тебя такой видок, будто в гробу ты успел изрядно помариноваться, прежде чем выползти оттуда.
И он, к сожалению, не был далек от истины — мертвенная бледность Ридгара начала походить на трупную синеву, под покрасневшими глазами — а потустороннее зеленое сияние исчезло из них — набухали синяки; многочисленные царапины и кровоподтеки, взявшиеся непойми откуда, также не добавляли Кающемуся привлекательности.
— А иди ты куда подальше, — вяло отозвался тот, — лучше помоги встать, я не могу идти.
— А вот и нет, тащить тебя придется кому-нибудь другому, — осклабился Мелис, — или ты забыл, что я — единственный следопыт, оставшийся у вас.
— Есть еще Вилнар, — возразила Орелия.
— Пф, — фыркнул оборотень, — наш раскосый друг, может проявить себя на море или в лесу, но мы оба знаем, что в этих пещерах толку от него, как от козла — молока.
— Он прав, Ори, — согласился Ридгар, пытаясь перевернуться на спину.
— Вот и славненько, — осклабился Мелис, — ладно, не тратим время, вы понимаете, что оно дорого, и отнюдь не из-за того, что сейчас коронованный засранец уже возвращается в свои покои.
И снова он был прав — у путников почти не оставалось припасов, еды же, пригодной для людей, не стоило искать в этих проклятых подземельях. А если добавить к этому крайнюю усталость, вызванную многочасовым переходом и сражением, то не нужно было обладать выдающимся интеллектом, чтобы понять очевидную вещь: чем дольше они будут оставаться под землей, тем призрачнее шансы на спасение.
"Стало быть, мы должны как можно быстрее выбраться наружу, и тут уж мало что поможет нам так, как чуткое обоняние Мелиса".
Кое-как собравшись, они двинулись вслед за оборотнем, регулярно останавливаясь на привалы, во время которых неутомимый Идущий по Тропе Вечности отправлялся вперед и разведывал, расчищал, и добывал сведения.
Сеть подземных тоннелей под Бесконечными и Восточными горами поистине была нескончаема. Часть тоннелей были проделаны природой и разнообразными подгорными монстрами, часть же, определенно, создавали разумные существа. Никто, даже отец не знал, в какие невообразимо далекие времена были прорублены эти многочисленных ходы, и кем были те таинственные зодчие, что создавали устланные плитами залы, возводили воздушные арки и высекали в камне величественные барельефы, от которых, впрочем, за прошедшие столетия почти ничего не осталось.
Искусственные ходы соединялись с естественными, и в этом хитроумном лабиринте сломил бы ногу сам дьявол, тем более теперь, когда пропал голос, звучащий в голове, но Мелис каким-то невообразимым способом вел отряд вперед, повинуясь одному ему ведомым чувствам.
Все они неимоверно устали, но никто и не думал сдаваться — спасение было так близко, что, казалось, протяни руку, и все будет хорошо.
— Я чувствую свежий воздух, — проговорил Мелис, продемонстрировав в широкой ухмылке свои острые зубы, — мы на верном пути.
Он говорил так уже несколько раз, но, дышать, кажется, действительно стало немного легче.
"А может, я просто вру самой себе"? — подумала девушка. — "Но разве это имеет какое-нибудь значение"?
Она знала ответ на этот вопрос, а потому продолжила переставлять налитые свинцом ноги, поддерживаемая вымотанной, но настроенной по-боевому Блаклинт.
Хуже всех, конечно же, приходилось Вилнару: северянин нес на спине Орелию и был вынужден тащить Ридгара на волокушах, сооруженных из копья, двуручного меча Непобедимого и пары одеял. Но он не роптал, стоически перенося тяготы.
Через час, или два часа, а может, половину суток — под землей было весьма непросто следить за временем — они оказались на тропинке, прорубленной вдоль отвесной пропасти, и тут отряд разбил небольшой привал, на котором поровну разделили остатки еды и воды.
Игнис ради интереса подползла к краю и бросила камешек, затем, напрягла слух и принялась дожидаться звука. Она досчитала до ста, но так и не услышала ровным счетом ничего. То ли камень приземлился на что-то мягкое, то ли глубина расщелины оказалась слишком большой.
"Интересно, как далеко к недрам земли уходит эта пропасть? И не обитает ли там — в невообразимой дали — нечто столь кошмарное, что изначальные со своей омерзительной королевой покажутся милыми и безобидными существами"? — подумала девушка.
— Отдохнули, и хватит! — скомандовал Мелис, первым ступая на узкую тропинку. — Вперед, я просто уверен, что мы движемся в правильном направлении. Я определенно чувствую свежий воздух.
Никто ничего не ответил ему — все были слишком измучены для этого.
Тропинка была очень ровной и очень узкой. По ней в ряд мог идти лишь два человека, но этого, в целом, хватало. Пугало другое — длина этого подземного серпантина, зависшего на краю бездны. Сколько им предстоит двигаться вот так — с бездонной ямой слева?
Как ни странно, не так уж и долго. Буквально спустя еще тридцать минут тропинка расширилась, и лица Игнис коснулся робкий теплый ветерок. И на этот раз девушке точно не показалось!
Сомнений быть не могло — они направляются к выходу.
— Спасены, — это воскликнула Блаклинт позади нее.
— Кажется, Мелис действительно вывел нас, — заметила Орелия.
Еще десять минут, и они оказались на широкой площадке, в полусотне шагов от которой зияла выход из пещеры. На дворе стояла глубокая ночь, но вид звезд в таком близком проеме, мигом лишил Игнис всех сил. Она грузно опустилась на колени и ощутила теплую влагу, скопившуюся в уголках глаз.
Вилнар положил Ридгара и Орелию рядышком, а Блаклинт сама рухнула возле Игнис, положив той голову на плечо. Вилнар, как всегда, как всегда собранный и настороженный, сделал несколько шагов по направлению к выходу. Щит принцессы, точно также, как и Щит принца никогда не расслаблялся.
Мысли о Лариэсе наполнили сердце Игнис печалью — она хотела верить, что друг не предал ее, и что он сумел обуздать свое чувство справедливости и сделать вид, что все в порядке. Не было ни малейшего сомнения, что при любом признаке неповиновения от него избавятся, как от старой собаки, неспособной больше охранять двор.
— Эй, Куколка, погляди-ка, — раздался от пропасти голос Мелиса, — клянусь, такого ты еще не видела.
Игнис обернулась и посмотрела на оборотня. Тот как раз подхватил раненую Целительницу на руки и поднес ее к самой пропасти. Целительница склонила голову, смотря вниз.
— Что ты хотел мне показать? — спросила она своим ровным механическим голосом.
— Вот это, — равнодушно ответил Мелис и легко, словно так и надо было, отправил ее в полет.
Крик замер во рту у Игнис, да и остальные тоже на миг оторопело смотрели на оборотня, который, привычно осклабившись, провожал падающую Целительницу взглядом.
Первым в себя пришел Вилнар. Телохранитель, изменившись в лице, бросился на оборотня, метнув в прыжке камень, который успел подобрать с земли. Его рука пропала за поясом и появилась уже с кинжалом, в рукояти которого поблескивал камень бирюзового цвета.
Но Непобедимый был готов к этому — он не стал уворачиваться, позволив камню столкнуться со лбом, а все для того, чтобы второй рукой перехватить кинжал, направленный ему в сердце.
— Ты шустрый мальчик, — хмыкнул оборотень, — небось, третья ступень посвящения, не меньше.
Вилнар ничего не ответил, вместо этого он, приземлившись в пол оборота к Мелису, извернулся и со всей силы впечатал ему каблук сапога в висок. Оборотень пошатнулся, но хватку не ослабил, и тогда Вилнар, точно белка, вцепился оборотню в руку и, навалившись всем своим весом, попытался повалить его.
Но Мелис оказался проворнее — сокрушительный удар обрушился на затылок телохранителя Блаклинт и когда его тело обмякло, оборотень отправил своего противника вслед за Орелией.
Игнис взвыла от ужаса и обиды.
— Блаклинт, что ты стоишь, сделай что-нибудь! — истошно завопила она, едва не плача от полной своей беспомощности.
— Мелис, — губы Блаклинт дрожали, — что ты наделал?
— А ты еще не поняла? — презрительно расхохотался оборотень. — Боже мой, ну и наивна же ты, Василек. Неудивительно, что тебя столько времени пялил Таривас. — Ничего, сейчас появится та, кто все объяснит.
И действительно, снаружи послышались шаги и луну закрыла тень.
— Я вынуждена признать, что ты справился великолепно. Пленные Игнис Фейргебор и Ридгар Кающийся, убитые Орелия и шпион Охотника при моем дворе. Просто замечательно.
Игнис, задрожала от ужаса. Лишь один раз в жизни она слышала этот голос — когда сопровождала отца на переговоры — но была уверена в том, что никогда на забудет его. С трудом сдерживала она рвущийся наружу вопль ненависти и отчаяния...
Все было не просто плохо, а куда хуже, чем можно было ожидать.
— Матушка, почему вы здесь? — дрожа всем телом, спросила Блаклинт. — Я ничего не понимаю...
— Куда уж тебе, — со вздохом ответила вошедшая. — Все мозги в сиськи ушли. Спроси у своей горячей подружки, быть может, она объяснит.
Кайса Ривеландская Иссон, а это была именно она, сделала еще пару шагов вперед и теперь, заложив руки за спину с любопытством — точно какое-то диковинное насекомое — разглядывала огнерожденную.
За ее спиной с факелами стояли многочисленные телохранители, причем Игнис, несмотря на боль и путающееся сознание сразу же определила, что трое из них — сковывающие, и еще двое — маги стихий.
Королева не желала рисковать даже в мелочах, она готовилась к любым неожиданностям.
— Все было спланировано с самого начала, — процедила принцесса. — И вероломство принца, и атаки культистов, и даже изначальные...
— Умная девочка, — согласилась Кайса, — правда, замечу, про культистов эти дурачки Вентисы ничего не знали, они, наверное, сейчас пытаются понять, кто же это так получилось, что фанатикам было известно о каждом вашем шаге.
— Зачем?
Широкая улыбка расцвела на лице Дикой Розы Севера. Она наклонилась к Игнис и сняла с нее маску, которая держалась исключительно на шелковой ленте.
— Какая прелесть, не находишь? — вместо ответа проворковала водорожденная. — Я так рада, что ты, наконец-то сможешь погостить в моем дворце. А уж какие отменные покои приготовлены для тебя... М-м-м.
Улыбка стала еще шире и в ней появились незначительные нотки безумия.
— Ты задала хороший вопрос, Игнис, уверенна, тебе о многом еще хочется спросить, и я обязательно, обязательно отвечу, мой славная, моя сладкая девочка.
Королева плотоядно облизнула пухлые губы и, склонившись над Игнис, провела тонким пальцем по обожженной коже. Девушка скривилась от омерзения и Кайса, заметив это, звонко рассмеялась. Ее рука двинулась ниже, к груди, и Игнис попыталась отползти. Но куда там — чудо, что она вообще могла шевелиться и большую часть времени была в сознании. Нельзя было требовать от тела невозможного. Пальцы скользнули по блузке, затем — расстегнули пуговицу и забрались под нее, игриво провели по соску, а после сомкнулись на небольшом амулете и с силой рванули.
— Нам ведь не понадобится эта побрякушка, моя дорогая, — проворковала королева, передавая бесценный амулет отца, защищающий от ментальной магии, одному из своих людей. — И не нужно быть такой стеснительной, моя хорошая. Новый опыт — это то, что нужно всем девочкам, да-да... Но ты поймешь это чуть позже, а сейчас, — она распрямилась и посмотрела на Мелиса, холодно, властно, безжалостно, — что там с Кающимся?
— Как минимум двенадцать часов он будет безопасен.
— Да, цена, которую Ступивший на Путь Вечности платит за свои грехи, действительно велика, — задумчиво произнесла королева. — Впрочем, об этом мы поговорим с ним в более подходящем для того месте, а сейчас пора, несите их.
Круто развернувшись, Кайса двинулась прочь из пещеры. Сделав пару шагов, она обернулась и, послала Игнис еще одну очаровательную улыбку.
— Ой, как же я могла забыть об этом. Прошу прощения, но ничего не поделать, это необходимо.
В следующую секунду в голове девушки словно взорвался огненный шар. От невыносимой боли она почти что ослепла и оглохла, и даже не поняла, когда и кто взял ее на руки и грубо, точно куль с зерном, перекинул через плечо. Ее куда-то несли, затем — куда-то положили.
И уже теряя сознание, Игнис сумела различить могучий рык, почувствовать, как отрывается от земли, и различить нечто, похожее на огромное крыло.
"Но ведь драконов... не... осталось", — подумала девушка за миг до того, как последние силы оставили ее.
Эпилог.
Невероятный праздник, который ее величество Кэлиста Вентис закатила в честь триумфального возвращения сына, должен был затмить любые народные гуляния, проводившиеся в любой стране мира в последние сто лет. Вина было выпито столько, что им можно было бы наполнить целое море, из хлебов, испеченных по случаю торжества — выложить крепостную стену, а забитыми свиньями и овцами досыта накормить всю армию Дилириса, и еще бы осталось.
И все это — в честь героя, которого уже успели наречь Спасителем Интерсиса, не больше, но и не меньше. Менестрели слагали песни о его невероятно опасном походе в земли, пораженные чумой изначальных и о поразительной победе над их омерзительной королевой.
Естественно, в этих песнях не было сказано ни слова о той роли, что сыграли Древние и дочь Вороньего Короля. Зачем забивать простому люду мозги, их герой — вот он, стоит только руку протянуть, и можно коснуться белоснежной полы плаща. Стоит только присмотреться, и можно увидеть, как волосы переливаются в ярком солнце живым золотом.
К чему сложности? Простому люду они не нужны, его жизнь и так достаточно сложна. Простому люду требуются бесплатная выпивка и еда, пара медяков в дар, да представления. И тогда простой люд будет доволен, не станет роптать о повышении налогов и вседозволенности знати.
О невероятной победе его высочества уже знали все — вестники постарались донести информацию до каждого владыки в Интерсисе. Впрочем, правители рангом повыше были в курсе и некоторых не слишком афишируемых аспектов сего славного похода.
И теперь все замерли, затаив дыхание, ожидая, что же скажет Вороний Король.
Ждали этого и в королевском дворце Вентисов — стража была утроена, все маги дежурили непрерывно, пограничные крепости — приведены в повышенную готовность. Брат ее величества даже прислал сообщение о том, что все его люди поставлены в строй и десять тысяч воинов герцогства выступят по первому слову ее величества.
Потянулись дни напряженного ожидания, но ничего не происходило. Никакой реакции, никаких послов, никаких сообщений, ничего. И это затишье убеждало всех сомневавшихся в том, что ее величество права, что Вороний Король — лишь пустая оболочка, давным-давно утратившая реальную власть.
Впрочем, иные говорили, что это — не к добру, что Древний замышляет какую-то подлость.
Прошло еще три дня, и успокаиваться начали даже они. Впрочем, его высочество Таривас Вентис, и не думал особо напрягаться. Он весело кутил в обществе девушек из своего гарема, которые всегда были рады ублажить будущего правителя Дилириса, даровавшего им титулы, земли и богатства.
И вот сейчас, глядя на звездное небо, ветророжденный ожидал сразу трех прелестниц, которые должны были скрасить баловню судьбы эту ночь. Его прекрасные волосы, которым могла бы позавидовать любая женщина, колыхались в слабом дуновении теплого августовского ветерка, пальцы, ухоженные, подпиленные и покрытые тонким слоем лака по последней моде, выстукивали на мраморных перилах замысловатую мелодию, а пухлые губы изогнулись в плотоядной улыбке, предвкушая грядущие наслаждения.
Неожиданно со стороны парка раздались вопли, за которыми последовал звон оружия и вспышки магических разрядов.
— Проклятье! — выругался принц, бросившись в комнату и на ходу активируя воздушный щит.
У него не было времени облачаться в броню, да, говоря по правде, наследник престола и не стремился сделать это. Ветророжденный схватил меч, и резко выдернул его из ножен.
"Каким образом они сумели незамеченными пробраться во дворец"? — подумал он. — "Мы же все сделали, как надо"!
Таривас собрался уже выбежать из своих покоев, как вдруг нечто странное — какое-то едва заметное движение, замеченное краешком сознания, — заставило его резко обернуться и отпрыгнуть в сторону.
Кто-то всерьез считал, что Таривас Вентис — всего лишь дамский угодник, прожигающий жизнь, но это было глубоко ошибочным суждением. Наследник престола Дилириса тренировался в управлении магией воздуха с тех самых пор, как начал ходить. Меч он получил в пять лет, на коня сел в шесть. Многочисленные приключения, большая часть которых так или иначе сопровождалась насилием, закалили его и отточили все чувства, а дворцовая жизнь, полная предательств и интриг, до предела обострила восприятие.
Но даже он не ожидал столкнуться с тем, с чем столкнулся. Да, с тринадцати лет его регулярным партнером по тренировкам был Лариэс, чья скорость превосходила человеческую, но то, что налетело на принца, двигалось в несколько раз быстрее. Ни один человек и ни один лункс просто физически не был способен на такое.
Однако принц все же увернулся, пускай и с трудом — использовав свою магию.
Ветер давал множество возможностей для тех, кто повелевал им, и далеко не все они касались создания разрушительных ураганов и режущих сталь воздушных ножей. Ветер мог ускорять, но мог и замедлять.
И принц, едва только его ноги вновь обрели устойчивое положение, ударил по противнику шквалом, который отправил бы обычного человека в полет. Однако закутанная в черный плащ фигура, казалось, даже не почувствовала этого, вновь бросившись в атаку. Блеснула сталь и Таривас лишь в последний миг сумел заблокировать короткий меч, в навершии которого сверкал бирюзовый камень.
"Но это невозможно! Они не сумели бы доскакать из Хавланда до Дилириса за несколько дней"!
Страх холодной волной поднялся из живота, но принц усилием воли отогнал его — он знал, что в сражении даже мимолетный испуг может стоить жизни.
"И где же моя стража, где Тени? Вокруг меня их должно быть не меньше дюжины"? — подумал он, отскочив в сторону и едва не потеряв равновесие. — "Как вообще могло произойти, что он оказался тут" ?!
Шум битвы, меж тем, все усиливался, с каждой минутой дворец все сильнее напоминал потревоженный муравейник, и Таривас понимал — ему всего лишь нужно продержаться до тех пор, пока Мислия не приведет сюда Теней. Вся проблема была в том, что — и Таривас понимал это — он не сумеет противостоять своему оппоненту нужное количество времени.
Нет, будь перед ним обычный ловчий, никакой бирюзовый камень не спас бы его от ветра, а значит... А значит, нужно бежать. Но... сделать это будет непросто — замотанная в плащ фигура перекрыла выход на балкон, а дверь в коридор, как принц полагал, была надежно закрыта, возможно даже, заклинанием сковывающих.
"Значит, надо отвлечь его"! — решил принц. — "Посмотрим, справится ли он с этим"!
И, собрав все силы, Таривас ударил по врагу Самумом — одним из страшнейших заклинаний, имевшихся в его арсенале.
Ветер, сдирающий кожу с людей, крошащий сталь и сравнивающий с землей города взвыл в комнате и устремился, точно гигантский невидимый кулак, в нападавшего.
Принц не питал особых иллюзий — он уже понял, с кем столкнулся, но все-таки рассчитывал, что Самум подарит ему драгоценную секунду или две. Этого времени должно хватить для того, чтобы прорваться к балкону и спрыгнуть вниз, в парк.
А потому, не тратя времени, он сконцентрировал воздушные потоки вокруг себя, и едва только магический ветер достиг противника, рванулся мимо него к спасительной черноте ночи.
Всю полноту своей ошибки он осознал лишь, заметив движению справа и сбоку. Самум ни на секунду не остановил таинственного противника, а уже спустя мгновение голова принца взорвалась болью, и он рухнул на пол. Меч выпал из ослабевшей ладони, а шеи коснулось лезвие меча.
— Вот и все, ваше высочество, — услышал ветророжденный неприятный сухой голос.
Незнакомец откинул капюшон, и принц лишь удостоверился в своих опасениях. На него смотрел мужчина средних лет, чьи аккуратные бородка и усы отливали серебром в лунном свете. В целом, он ничем не выделялся — посмотри на такого, и уже в следующую секунду забудешь, как он выглядит. Вот только подобной неприметности этот человек добивался явно не одно десятилетие. Это была профессиональная неприметность того, кто умеет проникать в закрытые помещения и забирать чужие жизни. Мужчина носил ее, точно свой черный плащ, и со временем маска стала новым лицом, менять которое, судя по всему, хозяин не пожелал.
Да, обычный и ничем не примечательный человечек средних лет, среднего возраста, средней внешности. Вот только под этим "средним" скрывалось одно из самых опаснейших существ Интерсиса.
— Добрый вечер, господин Изегрим, вы могли бы просто написать, что желаете встретиться.
— Хорошее чувство юмора. — Лезвие коснулось шеи, и тотчас же в этом месте появилась алая полоса, набухшая каплями крови, — но дам совет. Героизм в подобной ситуации неуместен.
Принц, насколько позволяло положение, пожал плечами. Он старался двигаться аккуратно и не делать резких движений, в этом все равно не было ни малейшего толка.
— Удивительно, что вам удалось прокрасться мимо Мислии.
Уголки губ охотника чуть приподнялись в ироничном подобии улыбки.
— Прокрасться? — переспросил он. — Вы недооцениваете меня, уважаемый Таривас Вентис.
— Стало быть, первой Тени у меня больше нет? — ни единый мускул не дрогнул на лице принца, однако тот ощутил ледяной холод смерти, сдавившей своей костлявой рукой его сердце.
— Не уверен. Она в последнюю секунду успела сбежать потайными ходами, а у меня не было времени на преследование, — сообщил Охотник. — Знаете, при других обстоятельствах я бы пообщался с вами, узнал, что же на самом деле произошло на востоке, куда пропала Игнис и ее сопровождение. Но времени нет — сейчас мои люди один за другим умирают в саду и дворце, они отдают свои жизни для того, чтобы наша короткая беседа стала возможна.
— Неужели легендарному Охотнику дело до своих пешек? — фыркнул принц. — Поговаривают, что стоит вам пошевелить пальцем, и любой из них с радостью прыгнет вниз с высокой башни, лишь бы продемонстрировать свою преданность.
— Глупости, — отрезал Ступивший на Путь Вечности, — я всегда ценю своих учеников, и если уж приходится жертвовать ими, то делаю это не из прихоти.
Таривас прикрыл глаза, борясь со страхом. Они ожидали жесткой и даже жестокой реакции от Корвуса, но такого... Никто и помыслить не мог, что ручное чудовище Вороньего Короля лично возглавит карательный рейд, что атака произойдет так быстро, и что его охрана будет сметена с такой легкостью.
"Каким же способом они пробрались в город"? — промелькнула в голове принца неуместная в сложившихся обстоятельствах мысль, и он тотчас же отбросил ее, распахнув глаза и уставившись на врага.
Таривас собрал в кулак все свое мужество, и проговорил:
— Хорошо. Давайте закончим это быстро. Вы победили, можете убить меня.
— Убить? — улыбка стала чуть шире и куда злее. — О нет, ваше высочество, вы не отделаетесь так легко.
— Что? — удивился Таривас.
— Неужели вы забыли клятву, которую дали Корвусу?
— Клятву?
Таривас на миг задумался, а потом вспомнил, что именно он обещал Вороньему Королю, и кровь отхлынула у него от лица. О набрал воздуха в грудь в бесплодной попытке позвать на помощь, но было уже поздно — левая рука, вновь скрывшись за поясом, появилась, и в лунном свете блеснул кривой кинжал, в крестовине которого сверкал бирюзовый камень.
Лицо Охотника перекосила ухмылка столь ужасная, что от ее вида принца бросило в дрожь.
— Ты храбр, человек, — процедил Древний, — но глуп, иначе бы никогда не стал делать того, что сделал. А теперь получи плату, как любят говорить христиане, по делам своим.
Лезвие с невообразимой скоростью приблизилось к лицу принца, и в следующий миг дикая, ни с чем не сравнимая боль заставила его заорать до хрипоты, а свет померк.
Вслед за этим исчезла и тяжесть — Охотник слез со своей жертвы, оставив обезумевшего от боли и отчаяния юношу метаться по полу, ощупывая изуродованное лицо.
— И вот еще что, — донесся сквозь пелену боли далекий голос Изегрима, — Ни один из орденов, созданных Орелией не сможет исцелить такую рану, а единственная ученица Целительницы этой ночью покинула чудный город Сентий. Приятно оставаться, ваше высочество.
И тишина, заполнившая комнату, напомнила Таривасу о цене слова, о цене предательства и о цене жизни.
Шум битвы постепенно стихал, затем в дверь начали стучать, после — бить со всей силы. Чьи-то сильные руки подхватили его и уложили на кровать, кто-то сыпал проклятьями и грозил миру самыми страшными карами...
Тариваса напоили каким-то горячим отваром и мысли в голове начали путаться, а боль — отступать. Раненный принц, запертый во тьме, начал погружаться в спасительное беспамятство, но в голове его, точно запертая в клетке птица, билась одна мысль:
"Мы недооценили его. Мы недооценили Вороньего Короля. Мы недооценили его ярость".
А затем Таривас уснул и во сне этом небо до горизонта было охвачено пламенем. Огнем дочери Вороньего Короля. Огнем пожарищ. Огнем надвигающейся большой войны.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
