Chrome Shelled Regios том 6

Оглавление

Автор: Сюсукэ Амаги

Перевод: Florin

Корректор: Timekiller

Обработка иллюстраций: LENb

Пролог

Та встреча застала её врасплох.

Для Синолы Алейслы, или же Альсейлы Альмонис, сон не означал уязвимости. Да, чуть притуплялись чувства, но воспользоваться столь незначительным преимуществом было бы непросто даже Обладателю Небесного Клинка. Канарис, сейчас такая покорная, испытала это на себе. За сто шагов Синола почувствует даже Обладателя с кэй-глушением. Это не самонадеянность — факт.

Всю прошлую ночь она провела в лаборатории. Они с коллегами устроили вечеринку, а утром Синола вышла на воздух, чтобы протрезветь, и заснула прямо на лужайке. Утро встретило её прекрасной погодой, аспиранты ушли в высшую школу по соседству — там шло торжественное открытие, и их попросили помочь — так что Синола знала, что сегодня здесь будет мало народу.

Среди исследователей она успела заслужить репутацию эксцентричной чудачки, и дневным сном на лужайке уже никого не удивит. Уверенная, что здесь достаточно безлюдно и помешать ей некому, Синола бесцеремонно растянулась на траве и спокойно отбыла в мир снов. В конце концов, если её тут найдут, она сразу проснётся. Если же её обнаружит какой-нибудь назойливый профессор и начнёт ругать, Синолу это лишь развлечёт.

Ведь Синола Алейсла — лишь временная личность, созданная, чтобы раскрасить скучную обыденность Альсейлы Альмонис. Альсейла, например, не могла позволить себе злить профессора своими выходками.

Поэтому хоть Синола и сказала себе, что сразу проснётся, желания такого у неё не было.

Однако даже изображать такую вот "Синолу" ей уже слегка надоело. Жизнь не может состоять из сплошного веселья. Война со скукой идёт с переменным успехом. Чтобы победить скуку, вызванную исполнением обязанностей Альсейлы Альмонис, она стала играть роль Синолы, но скука, конечно же, настигла её и здесь. Пора, наверное, заканчивать, подумала она, засыпая.

Она и помыслить не могла, что заметит постороннего, лишь когда тот подберётся совсем близко.

Кто?! Она открыла глаза, не издав ни звука. Синола не торопилась. Она была в предвкушении, гадая, что же предпримет дальше тот, кто сумел так приблизиться.

Но чего она не ожидала увидеть, так это слёз.

— А?

Перед нею оказалась самая обыкновенная девочка. У которой не было никакой скрытой кэй. Биение кэй-артерии от Синолы не скроешь. Эта девочка... Невероятно. Синола впервые прозевала приближение девчонки, которая и присутствие-то своё маскировать вряд ли умеет.

— Эй, ты чего плачешь?

Девочка смотрела на Синолу и плакала. Если её что-то печалит, почему не отойти в сторону, чтобы выплакаться? И даже если ей хотелось, чтобы её кто-то утешил, разве стала бы она специально рыдать перед спящей Синолой? Почему же девочка заплакала, глядя именно на неё?

— Простите. Я, кажется, заблудилась... — растерянно сказала плачущая девушка и поспешно вытерла слёзы.

Для Главного Исследовательского Института она выглядела слишком молодо. Похоже, первокурсница высшей школы.

— Ну хорошо, а плачешь чего?

— Сама... не знаю...

Похоже, она говорила искренне. Видно было, что сама не понимает, отчего заплакала.

— Не знаю почему, но в груди вдруг потяжелело, и глаз не могла отвести...

— Хм...

Синола посмотрела на растерянную девушку с заплаканными глазами. Своего отражения в её глазах... Синола не увидела.

— А?

— Что?

— Э-э... ничего, прости, — улыбнулась она, чтобы скрыть бурю захлестнувших её чувств, и снова уставилась в глаза девушки.

Так и есть, там отражалась не Синола. Если бы она увидела в глазах себя, как в зеркале, всё было бы понятно. Но Синолы там как раз и не было — почему? Вместо её отражения там стоял четвероногий зверь. Грендан, безумный дух, ненавидящий гряземонстров, истинный властелин Копьеносного Города.

А позади него стоял ещё один силуэт. Секрет Копьеносного Города, охраняемый домом Альмонисов. Ещё одна душа, дремлющая в Грендане. И её видит эта девочка. Простая девочка, явно обычный человек. Вот, значит, как? Объяснение может быть лишь одно.

Этот ребёнок, даже не военный, попал в жернова Судьбы? Или же генетический код распространился настолько широко?

Региосы... Их породили алхимики и генетический код, именуемый Судьбой — ведущий войну против этого мира.

Но возможно и простое совпадение. Даже алхимики не всемогущи. Существование нынешнего мира — тому подтверждение. Быть может, и правда совпадение, непредвиденное обстоятельство. Но если так...

— Я Синола Алейсла. А ты?

— Э... Лирин Марфес.

— А хочешь, будем подругами?

Если случится так, что водоворот Судьбы — противиться которому не в силах даже Синола — затянет эту девочку, не обладающую никакой силой... Синола все свои возможности применит, чтобы защитить её. Любыми средствами, чего бы это ни стоило.

В эту минуту и родилась по-настоящему личность Синолы Алейслы.

1. В сломанном доме

В школьном городе она оказалась не впервые. Этот факт рассеянно отметила про себя Мюнфа Руфа, стоя рядом с начальником.

Школьные города богатством, как правило, не отличаются. Прибыль идёт на поддержание учреждений и организаций, обслуживающих студентов. Поэтому Салинванских Наёмников — к числу которых принадлежала и Мюнфа — в школьном городе принимают не по высшему разряду. А ещё в районе миграции школьного города всегда находятся либо сильные военные, либо город с плодородной почвой — хотя нет карты, которая позволила бы это доказать. Таким образом понижается вероятность того, что к школьному городу приблизится гряземонстр. В передвижениях городов просматривается продуманная система, хоть этого и не понять тем, кто всю жизнь провёл в одном городе. Мюнфа и помыслить о таком не могла, пока не вступила в ряды Наёмников.

И всё же иногда они приезжают в школьный город. Не чтобы наниматься, а чтобы учить. А чтобы правильно учить студентов-военных, то есть не являющихся полноценными военными, надо дать им вдохнуть запах настоящего боя — пусть и остаточный запах — говорил прошлый предводитель. Впрочем, остальные называли это каникулами. Самой Мюнфе скоро не хватит пальцев, чтобы сосчитать число таких визитов. Часть времени, конечно, уходила на снабжение.

Семь лет. Вот сколько прошло с тех пор, как её взяли Салинванские Наёмники. Толку от Мюнфы тогда было мало, да и сейчас она не считается взрослой, и в открытый бой её не пускают, — но то, что за прошедшие семь лет она осталась жива, казалось чудом. И это тоже Мюнфа поняла благодаря разъездам на хоробусе из города в город.

— Личинки, все в зоне обнаружения. Пятьсот штук, учуяли нас, — раздался бесполый механический голос, прерывая её размышления.

Они стояли на окраине школьного города Целни. На одной из хоробусных остановок. На крыше собственного хоробуса. Спецтранспорт Наёмников значительно превосходил размером другие хоробусы, на первый взгляд его даже можно было принять за передвижную крепость. Из-за этого швартовочного троса уходило втрое больше обычного. Дело в том, что численность Наёмников составляла сорок три военных плюс несколько человек технического персонала. С учётом минимально необходимого пространства для проживания, обслуживания дайтов, хранения запасов и так далее, примерно такой размер и требовался.

Мюнфа пыталась напрячь зрение, но видела лишь огромные грохочущие ноги города и пустынный пейзаж снаружи. Но стоявший справа Фермаус, обладатель механического голоса, видел другое.

— Движутся? — спросил человек, расслабленно сидевший слева.

Он был молод — начальник Мюнфы, нынешний предводитель Салинванских Наёмников. Хаиа Лаиа.

— Уже пойманы. Я бы не назвал её расстановку терминалов эффективной, но врождённый талант даёт огромную фору. Она обнаружила их раньше меня.

Мюнфу в наёмники взял Фермаус. Он присматривал за ней всё это время, но она лишь недавно научилась различать таящиеся за маской и электронным голосом эмоции. Фермаус искренне восхищался психокинетиком, обнаружившим личинок быстрее, чем он сам. Имя психокинетика — Фелли Лосс, кажется.

— Если вы сразитесь, кто победит?

— Не люблю задаваться такими детскими вопросами. Однако... если соотношение терминалов будет один к одному, хотя нет, даже три к двум в её пользу, я, наверное, выиграю. Она слишком полагается на свои способности. У неё нет отточенных навыков Вольфштайна.

— Да он тоже уже не тот, ага, — процедил Хаиа.

Даже став предводителем, он продолжал вести себя соответственно возрасту — а по отношению к Вольфштайну... к Лейфону Альсейфу это ребячество, похоже, проявлялось особенно сильно. И Мюнфа прекрасно знала, почему. Когда её взяли, они с Хаиа оказались в паре как ровесники, и она многое о нём знала. Но теперь между ними появилась чёткая дистанция — он стал предводителем, а она — его подмастерьем в Военном Искусстве. С одной стороны, это огорчало, но с другой радовало, ведь появился отличный повод всегда находиться рядом.

— И всё же сейчас тебе его не победить, — безжалостно сказал Фермаус, и Хаиа скривил губы.

Безликая маска задвигалась, Фермаус продолжил:

— Ты прав, он кое-что подрастерял. Только не навык, а дух. Этот юноша был клинком по имени Вольфштайн, столь легендарным, что сам мог выбирать хозяина.

Группа Салинванских Наёмников зародилась в Грендане, но из троих присутствовавших гренданцем был только Фермаус. Из остальных наёмников больше половины составляли те, кто присоединился к отряду во время его странствий, часть — люди в возрасте, собирающиеся отойти от дел и занимающиеся лишь обучением, часть родилась в отряде, представляя собой второе поколение Наёмников. Таких, как Фермаус, кто видел Грендан и до сих пор выходил на поле боя, было мало. Силу Обладателя Небесного Клинка знали лишь старики, а молодёжь, как водится, пропускала их рассказы мимо ушей, считая преувеличением, а то и вовсе красивой сказкой. Потому и Мюнфа не была слишком высокого мнения об этих Обладателях, именуемых сильнейшими в Грендане. Она считала, что не найдётся военного, способного победить Хаиа.

Но он нашёлся. Лейфон Альсейф. Бывший Обладатель Небесного Клинка, рождённый в Грендане, изгнанный из Грендана. И сейчас он сражается с личинками гряземонстров — так далеко, что отсюда не разглядеть.

— Но без умелого хозяина легендарный меч не лучше ржавого ножа. Его использовали и выбросили, — прошептал Фермаус, и в голосе его послышалась грусть.

* * *

Когда лэндроллер доставил Лейфона на место, земля там уже треснула, и из разлома выползали личинки. Они прорезали затвердевшую почву и теперь хлынули наружу, словно прорвавшая трубу вода. Выскакивали одна за другой и расползались. Казалось, сама земля исторгает их, не в силах переварить.

— Есть визуальное подтверждение.

"Пятьсот движущихся контактов, под землёй матка и остатки личинок, живые контакты отсутствуют".

Видимо, личинки съели матку и начали пожирать друг друга. Лейфон нажал на тормоз, замедлился и достал адамантовый дайт.

— Понял, сейчас зачищу. Фелли, сканируй дальше.

Он вставил стики в отверстия. Главной особенностью адамантового дайта является способность менять форму и свойства в зависимости от комбинации дайтов с их собственными характеристиками.

"Но я должна следить..."

Вместо того чтобы ответить замешкавшейся Фелли, Лейфон пустил кэй в дайт и произнёс восстанавливающее слово:

— Ресторейшен, AD.

Благодаря сочетанию дайтов в руке Лейфона оказалось странное оружие, состоявшее из одной рукояти. Множество стальных нитей расходилось с конца рукояти и словно таяло в воздухе.

— Я тебе доверяю. Сам буду считать уничтоженных. Оставь только визуальное сопровождение.

"Поняла".

Поверила ли она, что он ей верит... или просто устала в который раз слышать одно и то же, но Фелли не стала возражать, и Лейфон почувствовал, как улетают все терминалы в округе, кроме подсоединённого к фейс-скоупу. Его чувства настолько обострились, что он знал, как движутся все терминалы, даже не прибегая к помощи нитей. Это пугало даже его.

И в то же время он понимал, хотя и не мог выразить словами, что что-то в нём притупилось.

Не слезая с лэндроллера и не глуша двигателя, он пустил кэй в нити. И в ту же секунду опять ощутил эту тупую боль. Словно какая-то поселившаяся в груди тяжесть тормозила мысли. Он понимал, что проблема не со здоровьем. Напротив, здесь он свободно выбрасывал кэй, которую приходилось сдерживать при работе в городе, и испытывал удовлетворение. Однако настоящей радости оно почему-то не приносило.

— Надо что-то делать, и поскорее... — прошептал он и пустил стальные нити в стаю приближающихся личинок.

Почему так случилось? Он знал ответ, но каждый раз, когда всплывал в памяти тот день, Лейфона охватывали сомнения.

Тот день... Когда окончился совместный с Салинванскими Наёмниками бой, и Лейфон вернулся, его встречали в странной атмосфере пустоты и напряжения. Причина пустоты стала понятна сразу.

Вернувшуюся после успешного уничтожения гряземонстров группу впустили через внешние ворота в нижней части Целни. Лейфон снял шлем, впустил в лёгкие свежий, не прошедший через фильтр костюма воздух и посмотрел на встречающих. Президент школьного совета Кариан, командующий Ванс, другие члены школьного совета, Харли, представители остававшихся в городе Салинванских Наёмников — военные, видимо старшие... и ещё Фелли. Среди встречаемых были Лейфон, наёмники под предводительством Хаиа, Шарнид, Наруки, Дальшена.

Нины не было. Вот откуда чувство пустоты. Неприятен был не сам факт. Она командир семнадцатого взвода. В этом взводе Лейфон, Шарнид и остальные. Она обязательно спустилась бы для встречи — не такой она человек, чтобы отказываться. Появилось очень нехорошее предчувствие.

Лицо Фелли, обычно непроницаемое, теперь было совсем каменным. Харли выглядел откровенно бледным. Он явно хотел что-то сказать, но не решался и постоянно отводил взгляд. Этого было достаточно.

— Где командир?

И всё же Лейфон вынужден был спросить. Рано или поздно придётся узнать, поэтому надо спросить. Стоявший рядом Шарнид, кажется, тоже почувствовал, что с Ниной что-то не так. Но Лейфон не стал ждать, пока спросит старший.

Задав вопрос, он окинул всех взглядом.

Ответил же ему старший из присутствовавших. Кариан жестом остановил пытавшихся что-то сказать Фелли и Харли и произнёс:

— В настоящий момент её местонахождение неизвестно.

Президент школьного совета, молодой человек с серебристыми волосами, сказал жестокую правду. В эту секунду Лейфону показалось, что внутри... что-то зазвенело.

— Как это понимать?

Этот вопрос задал уже не он. Спрашивал Шарнид, положив руку на его плечо. По голосу чувствовалось, что Шарнид взволнован не меньше, но не собирается поддаваться панике. Его взгляд упал на Фелли. Это она следила за Ниной. Фелли должна знать её местонахождение до самого исчезновения.

— Она вошла в отделение центрального механизма, я вела её до ядра, — сдержанно сказала Фелли, выдержав его взгляд.

— И там потеряла? — спросил Шарнид с ноткой удивления в голосе, и она чуть заметно кивнула.

— Когда она достигла ядра, контакт внезапно пропал. Я тут же стала проверять окрестности, но ничего не нашла.

— Как... — ужаснулся Лейфон изложенным ровным голосом фактам.

— Есть вероятность, что она попала внутрь. Это чёрный ящик, никому из нас он не по зубам, — продолжил Кариан рассказ сестры. — И в таком случае, если она вошла в ядро, мы беспомощны. Оно вне нашей досягаемости. Мы не знаем, что там вышло из строя. И не можем рисковать движением города.

Его жёсткий отказ всколыхнул в Лейфоне какое-то мрачное чувство — и Лейфона стала преследовать мысль, что он обязан дать этому чувству имя.

В итоге он сказал себе, что это — чувство личной ответственности.

Чтобы довести счёт до пятисот, много времени не потребовалось. Гряземонстров, не достигших стадии взросления, он за угрозу не считал. Он умеет разве что тысячную долю того, что умеет Линтенс... Впрочем, это со слов Линтенса — а он любит преувеличивать и использовать большие числа, и полагаться на него в таких оценках не стоит — но несколько менее ловкое владение стальными нитями в сочетании с объёмами кэй, с которыми работал Лейфон, позволяло мгновенно разрезать личинку, и вся процедура много времени не заняла. К тому же на этот раз они двигались на него — и в сторону Целни за его спиной — выстроившись в ровную колонну. Знай себе ставь растяжки.

В Грендане против угрозы такого уровня Лейфона отправлять бы не стали. А в Целни нападение гряземонстров является угрозой высшей степени. Когда тебя называют талантливым, это означает лишь одно — в человеческом обществе и ты сам, и все плоды твоего таланта будут использоваться наравне с прочими средствами. Конечно, таким людям нередко случалось жертвовать жизнью, и их всеми силами стараются подстраховать, создав систему, обеспечивающую их долгую и эффективную службу. Военные обладают талантом и рискуют собой, и в городе их жизнь стараются сделать максимально комфортной, а во многих городах семьи, рождающие военных, купаются в роскоши. И всё это не меняет того факта, что их используют.

В школьных городах такие таланты взращивают. Не в шкурных интересах, конечно. И потому необходимо изо всех сил стараться избежать гибели студентов. Именно поэтому угроза считалась наивысшей.

Впрочем, даже без всех этих объяснений, с точки зрения любого города ситуация, в которой оказался Целни, и впрямь представляла собой угрозу высшей степени.

"Отличная работа", — раздался спокойный голос Фелли.

— Что со следующими контактами?

"Они есть, но в нынешнем темпе мы встретим их через неделю. Информация поступила с терминала на беспилотнике, и сведения не слишком точны из-за малой плотности психокинеза, но полагаю, что через три дня дистанция сократится достаточно для получения более подробной информации".

— Понял. Возвращаюсь на техобслуживание.

"Да, тебе надо отдохнуть", — сказала Фелли, но в её голосе тоже чувствовалась сильная усталость.

Следующие... Доводилось ли другим городам быть в большей опасности, чем та, что на них сейчас надвигается — когда региос, который должен избегать гряземонстров, в своём безумии бросается прямо на них?

Это всё из-за моих слов, мысленно твердил Лейфон, ведя лэндроллер обратно в Целни. Скажи он так вслух, Фелли услышит и скажет, что он неправ. Поэтому он молчал.

Когда он впервые услышал от Кариана, что город сошёл с ума, то подумал, что Нина, которая так дружна с электронным духом Целни, сможет чем-то помочь. Лейфон уже успел привыкнуть к электронному духу, но не видел, чтобы кто-то ещё смог с ней поладить, а тем более, чтобы она к кому-нибудь так привязалась. В Грендане он самого электронного духа не видел. Лейфон предполагал, что Целни особенно дружелюбна, но к другим людям она тёплых чувств вроде как не проявляла, так что дело не в этом. Он и сам мог контактировать с Целни только с помощью Нины. В чём причина — в её личных качествах или в особой способности, которой обладает лишь она? Лейфон не знал, можно ли отделить одно от другого, однако не мог больше вспомнить человека, который был бы способен напрямую взаимодействовать с электронным духом. И потому решил, что Нина как-то поможет. Такая вот дурацкая логика.

Не надо было пытаться решить всё сразу. Уничтожил бы гряземонстров, разобрался бы с непосредственной угрозой, а потом выработали бы план дальнейших действий. Студентов же много. И много тех, кто умнее Лейфона. Разве не смогли бы они придумать чего получше? Его дело — воевать с гряземонстрами...

В вопросах Военного Искусства его могли назвать заносчивым — он бы только пожал плечами. Он жизнь посвятил тому, чтобы отточить мастерство военного. У него есть сила, а в мире военных сила сама по себе всё доказывает. Когда речь о боях с гряземонстрами, можно смело утверждать, что по силе и опыту Лейфона не превзойдёт ни один житель Целни.

Но проблема обезумевшего города никак не связана с Военным Искусством. Лейфон с таким никогда не сталкивался, даже в мыслях. Однако же единолично решил, что положиться можно лишь на Нину, и действовал, не поинтересовавшись ничьим мнением. Вот настоящая заносчивость. Он же хотел отучить себя от попыток в одиночку решать проблемы города. Поэтому и товарищей позвал наблюдать бой наёмников... Но самоуверенность вновь сыграла с ним злую шутку.

— Сэмпай... не нашли? — спросил он, и Фелли не ответила.

Чувствуя сдавливающую сердце тяжесть, Лейфон крепче сжал ручку газа.

* * *

Она сладостно потянулась, радуясь, что вокруг, наконец, столько пространства... когда в коридоре раздался топот ног, и дверь с грохотом распахнулась.

— Стоять!

— А? — только и сумела выдавить из себя Лирин, которую вид чёрного дула направленного на неё травматического огнестрела застал врасплох.

— Группа быстрого реагирования городской полиции, не двигаться.

Молодые ребята, ровесники Лирин — но она человек гражданский, а они в полном обмундировании. Один из них жёстким голосом отдавал приказания.

Она в это время потягивалась, и пришлось застыть в той же позе, с поднятыми руками.

— Выйдите, пожалуйста, в вестибюль.

Молодой парень, видимо командир, оставил в номере одного человека и вышел в коридор. По коридору продолжал разноситься топот кожаной обуви, слышались крики и ругань. Периодически раздавалось: "группа быстрого реагирования городской полиции". После этой фразы крики и ругань стихали.

Лирин тоже не стала сопротивляться, и оставшийся в номере человек вытолкал её в коридор.

Шум раздавался за каждой дверью, мимо которой она проходила. Похоже, переполошилась вся гостиница.

Они находились в одной из гостиниц для приезжих, в том же квартале, где располагалась и хоробусная остановка.

— Ого, быстро же нас приключения нашли, — раздался весёлый голос, и Лирин обернулась.

Рядом шёл приличного вида привлекательный молодой человек с небрежно стянутыми за спиной серебристыми волосами, а парень помладше — на вид её ровесник — держал его под прицелом. Только молодой человек словно и не замечал, что делается за его спиной.

— Что ж, полагаю, стоит послушать совета водителя и вести себя хорошо.

По сравнению с Лирин, которая от ощущения грозного присутствия за спиной не могла вымолвить ни слова, молодой человек, Саварис, являл собой воплощение беззаботности.

— Да, уж, — через силу ответила она.

Водитель хоробуса был человеком простым и любил поболтать. А может, болтливым его сделали поездки между городами, где кругом подстерегала опасность. Однако он был добродушен. И по любому поводу находил, что сказать.

"Послушайте меня, дамы и господа, мальчики и девочки... уважаемые пассажиры. Если среди вас есть те, кто впервые покидает родной город — а такие наверняка есть — оказавшись в чужом городе, надо во что бы то ни стало соблюдать одно правило. Не оказывайте сопротивления правительству города, какими бы бессмысленными ни казались их требования. Само собой разумеется? Вроде бы да. Не сопротивляться властям. Но вы удивитесь, узнав, какие бывают в чужих городах законы, обычаи и договорённости. Не называйте город странным. Ведь ваш может оказаться страннее. Не нам судить. А в таком городе странными сочтут вас. Ведь их город вполне себе живёт. Это факт, который надо принять во внимание. Понимаете? Если нет, то постарайтесь понять. Таково главное правило, и сперва оно кажется бессмысленным".

В общем, поговорить он любил. Отделались они от водителя лишь этим утром. Вышли на остановке, выстояли очередь в близлежащем учреждении, получили разрешение на проживание, их направили в гостиницу, и когда Лирин оказалась в том самом номере, где позже радостно потягивалась, полдень уже миновал. Все гости безропотно подчинялись людям, назвавшимся группой быстрого реагирования — наверное, помнили слова водителя. И ещё он сказал:

"Не вступайте в конфликт с властями. Иногородних преступников редко сажают под стражу. Почему? Лишние хлопоты. Чужак всегда чужак, и долго вас здесь держать никому не надо. Когда придёт хоробус, вас прочно упакуют в смирительную рубашку, поставят печать и вышвырнут. Вот только особо опасных преступников мы, водители, не берём. Нам ведь и о безопасности пассажиров надо заботиться. И тогда, если мы отказываемся, или хоробус долго не приходит, вас насильственно выдворяют — проще говоря, без лишних вопросов выкидывают из города... ага".

Оказавшись за пределами защитного поля, в мире, где свирепствуют загрязнители, незащищённый человек жить не сможет. "Насильственное выдворение" представляло собой не что иное, как смертную казнь.

Не хватало ещё здесь погибнуть. Лирин вспомнила лекцию водителя и поёжилась.

Коридор кончился, лифтом пользоваться не разрешили, и они спустились по бесконечно долгой лестнице и вышли в главный вестибюль, тот самый, где ранее предъявляли разрешение на проживание. Там уже собралась толпа обитателей гостиницы. Многих Лирин не знала. Видимо, приехали на предыдущих хоробусах. Ждали хоробуса, который доставит в пункт назначения или ближе к нему, а кто-то просто не хотел уезжать.

Да... Если она сядет на следующий хоробус, то приедет в Целни. В школьный город, где живёт Лейфон, друг детства. И потому я не позволю себе здесь застрять, мысленно поклялась она и присоединилась к собравшейся в вестибюле толпе.

Город назывался Маиас.

Вокруг собравшихся в вестибюле гостей стояли вооружённые полицейские и наблюдали за ними, ничего не объясняя. Стояла там и Лирин. Стояла в огромной толпе приезжих и разглядывала молодых людей, представившихся городской полицией. Все в куртках с соответствующей надписью, и любой из них если и старше её, то явно ненамного.

— А ведь совсем молодые, — слегка удивлённо прошептал стоявший рядом Саварис. — Забавное место, школьный город. И ведь справляются как-то, без опытного персонала.

Да, такой вот школьный город Маиас. Особый город, управляемый исключительно студентами — как и Целни, город Лейфона.

— Уровень военных тут слабоват — похоже, правду говорят, что в школьных городах низка вероятность нападения гряземонстров.

Лирин не знала, но среди людей в полицейской форме были и военные. Что это означает? Полиция Маиаса всегда так работает, или же случилось нечто, требующее вмешательства военных? Судить по опыту Грендана... не выйдет. Лирин чуть заметно покачала головой. Она не имела дел с полицией Грендана и не могла знать, как та поступила бы.

— И всё-таки, что всё это значит? Хотелось бы уже разъяснений.

Стоило Саварису так сказать, как заговорил командир, который заходил в номер Лирин. Шлем он снял, что позволяло как следует его разглядеть.

— Уважаемые гости, позвольте для начала поблагодарить вас за то, что вы без вопросов подчинились нашим указаниям, — сказал он чётким голосом.

Благородные черты лица подсказывали, что он из хорошей семьи. Но сейчас взгляд его был строгим.

— В Маиасе похищена ценная информация, и с целью её возврата в городе введено чрезвычайное положение. С каждым из вас будет проведена беседа с целью уточнения обстоятельств, а также досмотр вещей, — сказал он вежливым, но не допускающим возражений тоном. — Проверка наличных вещей будет производиться одновременно с беседой. Проверка вещей, оставленных вами в номерах, начнётся уже сейчас — надеемся на ваше понимание.

Откуда-то донёсся стон, но тут же затих, когда полицейский обвёл всех взглядом.

— Ценная информация? Интересно, интересно, — кивнул стоявший рядом Саварис.

— Информация? Однако... — Лирин снова обвела взглядом юных полицейских.

В школе ей отлично объяснили, как ценна информация. И почему городская полиция ради возвращения украденного готова действовать жёстко, она понимала.

— Что-то не так?

— Однако как-то уж очень они напряженными выглядят.

— Хм?

После её слов Саварис тоже стал всматриваться в лица полицейских. Часть шлема составлял тёмный визор, разглядеть за которым выражение лица было непросто. Но видно было, как они время от времени сжимали губы или нервно дёргали головами. Было и ещё кое-что. Быть может, по-настоящему сильные люди вроде Савариса, многое повидавшие и способные даже во сне справиться с любой угрозой, таких вещей уже не замечают — но Лирин и остальные приезжие просто чувствовали давящее на них необычное напряжение со стороны окружавших их молодых людей.

— Интересно, может и так.

— С чего бы?

— Ну, вряд ли нам станет легче, если мы узнаем, — весело шепнул Саварис.

На сгорающую от любопытства Лирин словно выплеснули ушат холодной воды, но допросы уже начались, и она встала в выстроившуюся очередь.

Ждать пришлось долго. Ведь есть и другие гостиницы. И если в них творилось то же самое, людей на всё, наверное, просто не хватало. Лирин убивала время размышлениями о причинах задержки, пока, наконец, не подошла её очередь.

Расположенное в вестибюле кафе спешно превратили в комнату допросов. Убрали все столики, кроме пяти. Лирин проводили к крайнему слева. Там сидел тот самый молодой человек командирского вида.

— Здравствуйте, я начальник боевой группы быстрого реагирования городской полиции Маиаса, командир первого взвода Рой Энторио.

— Лирин Марфес.

Она села на предложенный стул. Другой человек, видимо из взвода, принёс оставленные ею в номере вещи и какой-то документ.

— Хм... — Рой пробежал бумагу взглядом и посмотрел на Лирин. — Я попрошу вас ответить на несколько вопросов. Полагаю, вы не в восторге от происходящего, но всё же сделайте одолжение.

— Угу...

Тон его был мягче, чем во время недавней речи, но формулировки по-прежнему были официальными и требовательными. Возможно, таков его собственный характер.

— Откуда вы родом? И адрес, пожалуйста, если можно.

— Грендан. Адрес... — сообщила она свой адрес, мысленно недоумевая от просьбы.

Зачем им в Маиасе гренданский адрес?

— Хорошо, — кивнул Рой, просмотрев свою бумагу, и Лирин осенило.

Точно. Проверка личности.

А ещё в чемодане есть вещи, свидетельствующие о социальном положении хозяйки. Раз был досмотр, их обнаружили. Ой, то есть и нижнее бельё тоже? От внезапного сознания этого факта она пришла в ужас. В хоробусе каждому предоставлено достаточно места для комфортного сна. Но транспорт есть транспорт. Идеальных условий проживания в нём не обеспечить. Сильнее всего Лирин страдала из-за отсутствия стирки. В хоробусе вода — самая большая ценность. Имелся простой душ, но использовалась в нём охлаждающая вода из двигателей, и тратить это тепло на ванну для стирки никто бы не разрешил. Следовало радоваться тому, что есть. Стирка оказалась непозволительной роскошью, удавалось только помыться самой. Да и то не каждый день. Составлялась очередь из пассажиров. С провонявшей одеждой... Лирин смирилась, как с неизбежным злом. Другие ведь смирились. Белье тоже... Но пришлось терпеть.

Но только на время пребывания в хоробусе. Использованное бельё она закрыла в специальных пакетах так, чтобы не выпускать запах, но при досмотре их вполне могли открыть. Уу...

— Что-нибудь не так?

— Нет...

Сам Рой всё время сидел здесь и опрашивал людей, так что проводить досмотр не мог — этим занимался кто-то другой, например боец взвода, который только что принёс чемодан, подумала Лирин, испытывая ужасный стыд и злость одновременно.

— Тогда следующий вопрос.

До неё через Роя прошло немало гостей, он уже слегка утомился и потому не стал обращать внимание на состояние Лирин, а лишь продолжил задавать полагающиеся вопросы. Вопросы, сказать по правде, казались бессмысленными, но некоторые были столь подробными, что она начала уставать.

— Благодарю, — тихо сказал Рой, и Лирин с облегчением подумала, что всё позади. — Общепринятые ключевые вопросы на этом закончены. Напоследок... вам я хочу задать ещё один.

— Что?

Он неспешно сунул руку в чемодан и вынул оттуда предмет.

— А...

Предмет, который Рой взял в руку и положил на стол, должен был лежать в глубине чемодана, обёрнутый для сохранности в несколько слоёв ткани. Сейчас он был обёрнут небрежно — видимо, уже разворачивали.

Деревянная коробочка, которую дал её приёмный отец, Делк. Рой аккуратно развернул ткань и поднял крышку. Внутри лежал дайт.

— Это ваше?

— Сейчас да, — осторожно подобрала слова Лирин.

— Что значит "сейчас"? — внимательно посмотрел на неё Рой. А когда она смутилась под его взглядом, демонстративно посмотрел на бумагу. — На приехавшем сюда хоробусе вы зарегистрировались как гражданское лицо. В таком случае, откуда у вас дайт?

Они что, считают, что она военный и скрывает это? Лирин подавила недовольство и внимательно посмотрела в глаза Рою.

— Мне нужно его передать, ради этого я покинула город.

— Понятно. И куда же?

— В Целни.

— Школьный город, вроде нашего? Боюсь, судя по записям, мы с ними давно не воевали, так что о нынешнем положении дел в Целни мало что знаем. А кому?

— Как... кому?

— Что вас связывает с получателем?

— Мы...

На вопросе о связи Лирин задумалась. Вполне можно назваться сестрой. Выросли ведь в одном приюте. Но их приёмный отец и бывший директор приюта, Делк, не стал регистрировать детей — не знавших своих родителей — как приёмных, а вписал под отдельными фамилиями. Так что по документам Лейфон ей не брат. Друг детства? Вот, наверное, самый правильный ответ?

— Ну так что?

— Друг детства.

— И ради друга детства вы отправились в опасное путешествие на хоробусе?

— А это вас не касается.

— Простите, — смущённо извинился Рой, получив столь резкий отпор.

Лирин и сердилась, что он влез со своими вопросами куда не следует, но и ликовала в глубине души, что сумела, наконец, сбить с него маску официальности. Только она думала, что избавится, наконец, от хоробусного запаха пота — запаха, от которого не спасает никакой кондиционер — и насладится свободой в отдельном номере, как начался этот кошмар. Она уже собиралась размять конечности и понежиться в ванной, а вместо этого её выгнали в вестибюль, и кто-то рылся в её вещах и осматривал грязное бельё, заставляя чувствовать себя крайне униженной. Лирин считала, что может позволить себе маленькую месть.

Но даже это странное чувство удовлетворения растаяло в следующую секунду.

— Очень прошу меня извинить, но дайт пока побудет у нас, — сказал Рой, к которому уже вернулось самообладание.

— Почему?! — вскричала Лирин, когда до неё дошёл смысл сказанного.

— Я, кажется, уже объяснил положение дел. Вы не находитесь под подозрением, однако мы вынуждены изымать опасные предметы и всё, что может помочь расследованию.

— Вы его вернёте?

— Сразу же, как только раскроем дело и убедимся в вашей невиновности.

Так значит, её все же считают то ли преступницей, то ли потенциальной преступницей? Какое хамство! Лирин сверлила Роя взглядом.

— И долго мне сидеть под арестом?

— Я не могу разглашать информацию о ходе расследования, — холодно заявил он, и Лирин подумала, что попытка что-то выловить в такой толпе людей сама по себе говорит об "успешности" следствия.

"Да вы издеваетесь!" — хотела закричать она, но в последний момент сдержалась. Такое хорошо говорить, когда можешь взять и уехать. Но хоробусов в Маиасе сейчас нет, а если и были бы, присутствующие здесь полицейские её остановили бы.

Скрипнув зубами, она проглотила рвущиеся наружу слова. Проглотила слова, но не злость.

— В таком случае... у вас больше нет ко мне вопросов?

— Да, благодарю. Можете вернуться в номер.

— Вот как? Тогда желаю вам поскорее схватить преступника. Только вот не знаю, сможете ли! — процедила она, вкладывая в слова весь накопившийся яд, и поднялась.

Разозлённая Лирин стала пробиваться сквозь толпу, чтобы вернуться в номер, и прежние сомнения вновь стали её терзать. Почему жители Маиаса так суетятся...

2. Явление бабочки

Он неспешно осматривал местность внизу. Вокруг раскинулся незнакомый городской пейзаж. Здесь мало что напоминало простоту Грендана — здания стоят отдельно друг от друга, и если пытаться увидеть общую картину, создаётся впечатление, что каждое встало там, где ему удобнее, без какого-либо порядка. Одно это кое-что говорит о живущих здесь людях.

Здесь собрались те, кто не смогли стать никем — но не распрощались с надеждой стать кем-либо. Школьный город. Как правило, среди военных из родного города отпускают только представителей второсортных и третьесортных боевых школ, и никто не гарантирует, что путешествие изменит их в лучшую сторону.

— Как тут свежо, однако. Впрочем, неудивительно, — тихо сказал Саварис незнакомым улицам и посмотрел вниз.

Он стоял на крыше гостиницы, в которой они остановились. Само здание не было особо высоким. Вообще здания этого квартала — среди которых стояла и гостиница — были в числе наиболее низких в городе. Самый удобный обзор открывался с центральных зданий города, но молодого человека это не слишком заботило.

— А кстати, у меня ведь и брат в школьном городе.

Младший брат Савариса, Горнео Люкенс, живёт в Целни, куда они сейчас направляются. Саварис использовал этот факт как основной довод, когда просил королеву отправить его в Целни — и совершенно забыл о брате за время поездки.

— Пусть этот неженка вырастет там без приключений. Вряд ли он скучает по дому, — пробормотал Саварис, но на лице его не было и тени беспокойства.

Став Обладателем Небесного Клинка, он отбросил мысли о младшем брате и с тех пор стремился лишь нарастить свою силу. Несмотря на родственные связи, Саварис не чувствовал себя вправе проявлять заботу. Его безразличие не было напускным.

Он прекратил думать о брате и осмотрелся, изучая улицы Маиаса.

— Говорят, в других городах на удивление спокойнее, чем в Грендане — однако не похоже.

Никакого спокойствия на этих улицах не ощущалось. Напротив, в этом затишье царило такое напряжение, что казалось, в любую минуту что-то взорвётся. В этом городе произошло нечто — и в Целни, куда они направляются, тоже произошло нечто.

Саварис — Обладатель Небесного Клинка, а этот высочайший военный титул в Грендане могут носить не более двенадцати человек. Вообще защитники Грендана город покидать не должны. Но королева Альсейла Альмонис приказала доставить Свергнутого из Целни, благодаря чему Саварис оказался в другом городе.

Свергнутый находился в Целни. Королеве эту информацию передали Салинванские Наёмники, когда-то давно покинувшие Грендан. А Саварису — младший брат, Горнео.

— Безумие лишившегося своей земли электронного духа. Оно дарует военному неслыханную силу.

У Савариса был интерес. Он не солгал королеве. Его интересовала лишь сила. Ход мыслей для военного и для Обладателя правильный, но доведённый Саварисом до крайности. Он не испытывал чувства долга перед Гренданом. Да, если нападут гряземонстры или случится война, он тут же бросится в бой, но лишь для того, чтобы испытать на практике отточенные тренировками силу и приёмы. Опробовал, скорректировал, закрепил. Его интересовал лишь конечный результат, сила, отточенная этими нескончаемыми боями. Ему не было бы дела до Свергнутого, если бы такую силу можно было обрести путём тренировок. А в прежние времена Савариса такое бы вообще вряд ли заботило. Однако изменившийся расклад сил в Грендане не позволял игнорировать эту возможность.

— Ведь так хочется попробовать.

В самом ли деле эту силу нельзя сделать своей?

— Звучит очень заманчиво, в самом деле...

Он предвкушал момент, который рано или поздно настанет, и плечи его дрожали.

Но прежде необходимо решить один вопрос.

— Проблема.

Полиция Маиаса блокирует вход и выход из гостиницы. Строго говоря, Саварису и здесь не полагается находиться, но у полиции нет стольких людей, чтобы следить за каждым гостем, и они контролируют лишь ключевые точки — что для Савариса равнозначно отсутствию контроля. Тем не менее, устроить себе спокойную экскурсию при таком надзоре вряд ли выйдет.

Лирин сочла Савариса невнимательным. Он и правда упустил из виду беспокойство юношей из городской полиции. Точнее, его это не интересовало. В конце концов, они просто оказались в положении, которое сочли опасным, не более. Их реакция не стоит внимания Савариса. Тревожную обстановку создавало нечто другое. Например...

Саварис обернулся и увидел.

— Проблема. Зато скучно, похоже, не будет...

Его взору предстала колонна, столь огромная, что казалось, будто она тянется до самого неба — одна из гигантских ног города.

— Отсутствие этого звука скрыть невозможно.

Саварис окинул взглядом совершенно неподвижную ногу и покинул крышу. Скоро придёт совершать обход один из оставшихся здесь полицейских.

* * *

Прошло два дня. Повода для спокойствия Лирин не обнаруживала — напротив, отсутствие видимых перемен злило всё больше.

— Да что ж такое?

Она отшвырнула ни в чём не повинную подушку и вздохнула.

В установленное время завтрака она шла в столовую, а по окончании завтрака ей запрещалось покидать номер до самого обеда. А потом до ужина. Уже казалось, что и вздохнуть свободно нельзя — но она иногородняя, а здесь чрезвычайное положение, так что пришлось терпеть. Но успокоиться не получалось.

После так разозлившей её беседы Лирин проверила возвращённые ей вещи, всё постирала и высушила в ванной своего номера. Так прошёл первый день. А со второго делать стало совсем нечего. Книгу, закинутую в чемодан на случай скуки, Лирин ещё в хоробусе прочитала от корки до корки. Она уже видеть эти страницы не могла. А если и пересилит себя, в мыслях всё равно будет видеть отобравшего дайт Роя, и будет не до чтения. Она совершенно не могла на чём-либо сосредоточиться, ничего не хотела, и от навалившейся кучи свободного времени просто не знала, куда деваться. Сил хватало лишь на то, чтобы валяться на кровати и постанывать.

Лирин в очередной раз вздохнула. Она только и делала, что вздыхала о своей участи. Но прекрасно понимала, что вздохи никогда ничего не решали. Если нет еды, раздобудь семян и сажай у себя в саду. Если нет денег, ищи работу, для которой годятся и дети. Так приют и выжил.

— Самой забрать?

Дайт. Если удастся, одно это поможет унять злость. Но если дойдёт до кражи, она даст отличный повод для своего ареста. Или усилит подозрения в отношении себя.

Тогда хорошо бы раскрыть само преступление.

— Не выйдет, — тут же заключила она.

Для начала, она не знает, что вообще произошло. Говорят, что похищена ценная информация, но неизвестно, стоит ли принимать эти слова на веру. Парни из городской полиции... слишком уж напряжёнными казались, если украдена информация, касающаяся лишь выгоды города.

— Что же тогда? Что за кража так их встревожит?

Информация для города важна. В городе появляются плоды исследований, открытия, новые разработки... которые улучшат функционирование города — если их не потерять. Более того, природа региосов исключает товарное обращение между городами в значимых объёмах. Не только потому, что сроки транспортировки непредсказуемы. Нельзя перемещаться вне города на крупном транспорте. Запах большого скопления людей привлечёт гряземонстров. Поэтому взаимодействие городов ограничивается информационным обменом. Бывает, что информацию оплачивают используемыми в качестве междугородней валюты редкими металлами, но в основном меняют на другую информацию. Торговцы возвращаются в свой город и сбывают информацию за городскую валюту. Информация играет огромную роль в обогащении городов и отдельных людей. Но какая информация могла так напугать тех ребят?

— Хм... Быть может, сами слова об информации — ложь.

Но если не информация, то что?

— Оружие?

Если это опасное оружие, например ядовитый газ, то у них другая проблема. Если в других городах узнают, что здесь велись такие разработки, город просто сровняют с землёй. Грендан, по крайней мере, так и поступит. Этого требует закон.

Но опасное вещество вроде ядовитого газа тем и опасно, что при малейшей оплошности уничтожит собственный город. Вряд ли школьный город станет такое производить.

— Нет, тут что-то другое.

Если речь об оружии, то как похищение его самого, так и утечка информации о нём были бы ужасны, но с представлениями о школьном городе это как-то не вязалось. Скорее на такое пойдёт обычный город с нехваткой силы военных — хотя, возможно, Лирин просто насмотрелась фильмов.

— Господи, да что бы там ни было, лишь бы быстрее раскрыли, — простонала она и закрыла глаза.

Лирин решила, что главным способом убить время у неё будет сон. Но спать по-настоящему не хотелось — наверное, из-за событий, в центре которых она внезапно оказалась по приезде сюда.

К обеду она вышла в столовую.

— Ого, какой вид у тебя нездоровый, — заявил уже сидящий там Саварис, и Лирин провела рукой по лицу.

— Что-то я... уснуть не могу.

Она смутно помнила, как попала в столовую — возможно, сказывалась нехватка сна.

— Какая досада. Это из-за смены обстановки?

— Думаешь?

— Или, возможно, время для сна неподходящее.

Саварис, оставшийся, судя по виду, в отличной физической форме, радостно пользовался преимуществами шведского стола. Перед ним стояла большая тарелка с горой еды.

— Ты всегда столько ешь?

Лирин же наоборот брала лишь лёгкую пищу и сок.

— Надо организм поддерживать. Не хватало ещё в обморок свалиться в незнакомом месте.

— Так-то оно так, конечно...

Есть наравне с Саварисом она не собиралась. Растолстеет. Но он прав, сейчас она ест мало. Даже с учётом нынешнего малоподвижного образа жизни. Она взяла ещё тарелку и закончила обед.

— И всё же, долго ещё это будет продолжаться?

Лирин пила чай и оглядывала столовую. Здесь остались лишь гости и поставленные городской полицией наблюдатели. Отвечающий за питание персонал только расставил еду и удалился. Съеденное не заменяли, и опоздавшим приходилось выбирать из того, что осталось. Выбор был небольшой, но и Лирин разборчивой не была, так что особо не огорчилась.

Присмотревшись, среди наблюдавших за порядком полицейских она заметила Роя. К нему постоянно кто-то подходил и что-то сообщал, а он, кажется, давал указания. Поскольку Рой назвался командиром, это было нормально, но в его бодрой манере распоряжаться чувствовался авторитет.

— Видимо, пока не поймают преступника, — со знающим видом поведал Саварис.

— Знать бы, когда это будет.

Она отвела взгляд от Роя и сердито посмотрела на Савариса. В Грендане Лирин себе такого не позволила бы, но в хоробусе они много времени провели вместе, и она уже перешла на "ты".

— Я вот как-то раз помогал городской полиции и понимаю, чем они руководствуются в нынешних действиях, — сказал он, подул на горячий чай и чуть отхлебнул. Похоже, не любил горячее. — Такие вещи, как кража информации, совершаются, как правило, иногородними. Систематическое противостояние исследовательских групп внутри города — явление редкое. Ведь для них на первом месте — разработки на пользу города. Поэтому считается, что преступник находится здесь.

— Это, в общем-то, понятно...

Поэтому Лирин и остальные гости оказались под наблюдением.

— Вот только мне кажется... что на этот раз обстоятельства немного другие. Вещи обитателей гостиницы проверили и ничего не нашли, а значит, преступник не здесь.

— Но тогда...

— Или же ищут вовсе не информацию и не инфо-чип, на который она записана, и тогда возникают другие вопросы.

— А?

— Они знают, что что-то украдено, но понятия не имеют, что именно, и потому зашли в тупик. Почему-то у меня такое чувство.

— Как это?

— Вот бы узнать, — спокойно отозвался Саварис, и она насупилась.

Его дайт тоже наверняка отобрали, а ему будто и дела нет.

— Кто бы это ни был, пусть его поскорее поймают. Мы так следующий хоробус пропустим...

От этой мысли Лирин поёжилась. Не факт, что хоробус, следующий после него, пойдёт в Целни.

Она допила чай и встала из-за стола. Пить не хотелось, но Лирин пошла налить ещё чаю. Установленное время обеда рано или поздно кончится, и её опять заставят вернуться в номер, где она будет страдать в одиночестве. Лучше уж побыть в просторном помещении в окружении людей, пока есть возможность.

Тут её взгляд остановился на девушке. Она неподвижно стояла перед столом с едой. Что с ней? Она смотрела по сторонам с растерянным видом.

Может, не знает, как здесь питаться? Лирин, не задумываясь, подошла. Причиной, возможно, стал и явно близкий их возраст. В хоробусе все были старше — никого моложе Савариса.

— Тебе помочь? — заговорила Лирин, и девушка испуганно обернулась.

— А, нет...

Девушка походила на мальчишку. Под короткими золотистыми волосами — на удивление правильные черты лица.

— Тарелки вон там.

— Да, хорошо. Спасибо, — поблагодарила она и двинулась в указанном направлении.

— Поздно ты, ещё чуть-чуть и обед бы закончился.

— Правда?

Напитки стояли рядом с тарелками, так что Лирин пошла следом.

— Спасибо, выручила. Я Нина Анток. А ты?

— А?

— Что?

— Нет, ничего. Не может быть. Я... Лирин Марфес. Будем знакомы, — представилась она, и на лице Нины мелькнуло странное выражение. — В чём дело?

— Нет... не может быть... Но это было бы слишком. Хотя, а что если...

— Хм?

— Ой, прости. Я о своём.

— Да?

— Угу.

Они рассмеялись над странной реакцией друг друга.

— Если хочешь, есть место рядом со мной. Так хотелось с кем-нибудь поговорить.

— Угу, не откажусь.

Они улыбнулись, и Лирин вернулась за свой стол. Там она увидела напрягшегося Савариса.

— Ты чего?

Подозрительно покосившись куда-то — как ей показалось, вглубь столовой — он посмотрел на Лирин.

— Лирин-сан, когда она там появилась?

— А?

Она обернулась и поняла, что Саварис смотрел в сторону Нины.

— По-моему только что пришла.

— Нет, не так.

Он потёр подбородок, неподвижно уставившись в спину девушки, а потом вымолвил:

— Мне показалось, что она возникла, когда ты там стояла.

— Может, тебе поспать надо? — машинально сказала Лирин, но он её не слышал.

Он смотрел на Нину таким долгим и серьёзным взглядом, что у Лирин перехватило дыхание. Между Саварисом и Лирин возникло и стало стремительно расти напряжение. В следующую секунду, когда, казалось, вот-вот произойдёт взрыв, Саварис вдруг улыбнулся как ни в чём не бывало.

— Да, почудилось, наверное.

— Не пугай меня так.

В какое-то мгновение напряжение было таким, что она уже всерьёз опасалась драки.

— Я ведь тоже на нервах. Ладно, пойду.

Он с лёгкой улыбкой встал и покинул столовую.

— Да что это с ним?

Потрясённая Лирин выпила чаю, чтобы успокоиться, и тут подошла Нина.

— Твой друг ушёл, это ничего?

Казалось, Саварис беспокоил её. Возможно, она заметила тот недобрый взгляд.

— Он не то чтобы друг, мы просто из одного города, — сказала Лирин, и Нина, видимо, удовлетворённая этим объяснением, села напротив. — Всё так внезапно произошло, а теперь скучно.

— Что "всё"?

Нина прекратила ломать булочку и наклонила голову. Затем осмотрелась вокруг...

— А, ты про этих? — шепнула она.

— Да. Понятно, что чрезвычайное положение, но всё равно неприятно. У меня здесь только пересадка должна была быть.

— Что поделать, у города проблемы. Приняли полагающиеся меры.

— Но ведь и людям жизнь портят.

Равнодушие Нины не понравилось Лирин.

— В пункте назначения ждать не будут, — добавила она ещё аргумент.

А нет ли в словах Нины насмешки, подумала Лирин, но увидев, как чуть заметно вытянулось лицо собеседницы, отбросила эту мысль.

— Ты часом не из военных?

Четкая речь Нины натолкнула Лирин на эту мысль.

— Ну, да.

— Понятно. Я догадалась.

Нина чем-то неуловимо напоминала военных, посещавших додзё Делка. Например, столь жёсткие для девушки интонации разве не свойственны военным? Всё это Лирин сообщила Нине, и та ошеломлённо на неё посмотрела.

— Я так самоуверенно разговариваю?

— Не знаю, самоуверенно ли, но точно как военный.

— Хм...

Похоже, Нина сама не замечала.

— Да, пожалуй, из здешних военных я на военного похожа больше всех, — пробормотала она и подняла взгляд. — Кстати, тот парень, кажется, тоже военный?

— А, да. Чудак, но очень сильный.

Наверное, сильнее всех в этом городе.

— И на военного не похож, да? — добавила Лирин.

Легкомысленный какой-то... подумала она и покачала головой.

— Нет, по-настоящему сильный военный внешне себя не проявляет. Я сама одного знаю. На вид бестолковый, но в беде нет человека надёжнее, — рассказала Нина, и в её глазах появилась нежность.

— Хм...

Уж не влюблена ли, подумала Лирин. Со слов Нины чувствовалось, что она к этому человеку неравнодушна.

— Кстати, — снова заговорила она, покончив с обедом, и посмотрела на Лирин. — А что с городом?

— А? — растерялась та, услышав вдруг столь общий вопрос. — Ты о чём?

— Я знаю, что город в опасности, — простонала Нина в ответ, приложив палец ко лбу — словно её мучила головная боль. — Поэтому я здесь. И точно знаю, что должна что-то сделать. Такое чувство, будто я внезапно очутилась во сне — но ведь не просто так? В этом сне я что-то должна сделать, хотя не знаю ни прошлого, ни будущего.

— Э, ээ?

Такой сон Лирин и правда видела.

— Мне как-то снилось, что я жду гостей, и надо испечь пирог на сто человек. А ведь в моей комнате столько и не поместится...

Снилось ей это вскоре после того, как она поступила в высшую школу и въехала в общежитие. Тогда она подумала, что это, наверное, реакция на избавление от огромного количества домашних дел...

— Я думала, что и сейчас в таком сне, — сказала Нина, но Лирин не понимала. — Но ты, Лирин. Ты определила меня в это место. Все предопределено. С этой минуты моё задание вступает в силу. Выходит, и он возник передо мной таким же образом?

"Мне показалось, что она возникла, когда ты там стояла", — всплыли в памяти слова, произнесённые Саварисом перед уходом.

— Постой, ты о чём?

Она не верила. Так не бывает. Так не бывает, чтобы человек взял и возник из ниоткуда.

— Наверное, ты в растерянности от внезапного поворота событий. Но если мне предстоит повторить его путь, то ты, определившая меня сюда, и приведёшь меня к месту битвы.

— Да нет же...

— А, аа... да, конечно. Вот почему мне нет нужды знать ситуацию в городе? Ух. Господи, во что меня втянули?

Это ты меня во что-то втянула... хотела она сказать вздыхающей Нине, но сочла за лучшее промолчать. А ещё лучше было бы сбежать совсем. Искала ведь просто подругу для разговоров, потому к ней и обратилась, а та оказалась с причудами...

Тут в столовой раздался электронный сигнал. Он означал, что время приёма пищи закончилось.

— Ну, пока. Я пойду, — быстро сказала Лирин и вскочила.

Нина едва кивнула, но с места не двинулась.

— Но он знал, куда я отправлюсь. Значит ли это, что какая-то информация у меня должна была быть? — бормотала она.

Лирин смешалась с толпой, скрывшись от глаз Нины. И, выходя из столовой, напоследок обернулась. Нины за столом уже не было — осталась лишь неубранная тарелка.

* * *

Безумие Целни не прекращалось. А значит, не прекращалась битва Лейфона с гряземонстрами.

Гряземонстров снаружи оказалось значительно больше, чем он ожидал. Может, Целни отыскал стаю и бросился прямо в неё? А может, набрёл на их логово?

— Каковы бы ни были обстоятельства, факт остаётся фактом — Целни по-прежнему в критическом, не имеющем аналогов в истории положении, — произнёс Кариан, вернувшись к себе в кабинет после заседания школьного совета.

— Заседание прошло нормально? — спросил сидевший на диване для посетителей командующий Ванс.

— Долго хранить молчание не выйдет, — ответил Кариан. — Ничего ведь не изменилось.

— А как что-то изменить? Если проблема правда в ядре центрального механизма, мы ни черта не можем.

— Верно... — задумался Кариан, сцепив руки.

Безумие Целни. В том, что его источником является электронный дух, воплощение воли города, сомневаться уже не приходилось — даже если не брать в расчёт произошедшее с Ниной Анток. Город движется без вмешательства человека, электронный дух сам обнаруживает гряземонстров и предпринимает манёвр уклонения — такова природа региоса. Но теперь город совершал нечто противоположное, и напрашивался логичный вывод.

Создатели региосов, алхимики, жили в эпоху, закончившуюся задолго до появления нынешних горожан. Современные люди могут чинить механизмы города, но сунуться в ядро им не по зубам.

— Текущая ситуация — явно дело рук Свергнутого. Такой напрашивается вывод.

Свергнутый. Прежде он был таким же, как и обитательница ядра Целни — электронный дух, управляющий волей города. Но гряземонстры разрушили город, ненависть свела духа с ума, и он превратился в энергетический разум, движимый враждой с гряземонстрами.

— Может, отдав Дина Ди, мы бы отделались малой кровью?

Есть группировка, желающая взять Свергнутого на себя. Салинванские Наёмники. Их предводитель, Хаиа, пытался захватить паразитирующего на военных Свергнутого, воспользовавшись знанием его повадок.

— Нет... — мотнул головой Кариан. — Строить защиту города на жертвах — неправильно. По крайней мере, в школьном городе.

— Но так может погибнуть больше людей.

— Это вопрос другой. Такова наша участь в нынешнем мире, от неё не уйти.

— Может и так, конечно.

— А главное, согласились бы вы переложить вашу гордость на него одного?

— Ни в коем случае, — заявил Ванс с исказившимся от негодования лицом.

— Вот видите, — добродушно улыбнулся Кариан, получив ожидаемый ответ.

— Но считаете ли вы, что он хотел бы такого развития событий?

Оба понимали, что обсуждаемый вариант гипотетический.

— Это неважно...

Кариан снова помотал головой. На этот раз не в знак протеста. Просто старался прогнать эмоции, всколыхнувшиеся при обсуждении темы "одного в поле".

— Возможности одного человека ограничены, кем бы ни был этот человек. Вот в чём беда.

— Верно, — кивнул Ванс с горькой усмешкой.

— Тогда действуем по плану: собирайте взводы, доведите текущую обстановку. И формируйте спецгруппу борьбы с гряземонстрами. Справитесь?

— Спецгруппу предоставлю вам.

— Да, я уже знаю ваше мнение.

Кариан проводил взглядом уходящего Ванса.

Дверь закрылась, президент остался один. Его кабинет находился в самой высокой точке города. Кариан смотрел в окно, на улицы Целни.

Люди, облечённые властью, почти всегда занимают помещение в самом верху города. Говорят, таким образом они подчёркивают свою власть.

— Но власть эта рухнет, как только пошатнётся земля под нами, — произнёс он в глубокой задумчивости. — У человека две ноги, а у города... Мда, тоже мне открытие.

Прекратив бормотать, он вернулся к столу и сосредоточился на решении огромного количества скопившихся вопросов.

* * *

Первой выбыла Фелли. Если подумать, в этом не было ничего удивительного. Для боёв с гряземонстрами Лейфону приходилось полагаться на её психокинетическое сканирование. Если не обнаруживать гряземонстров на расстоянии, а им встретится, как встретилась недавно, стая взрослых особей, возникает опасность проникновения в город.

Уничтожив гряземонстров, Лейфон возвращался в город, где мог позволить себе лишь час отдыха. Но Фелли должна работать именно в этот час. Потом должна вести его к цели. И даже если на время боя её поддержка не требовалась, сколько так можно протянуть?

— Прости... — сказала бледная Фелли, лёжа на больничной койке.

— Ты же не виновата.

Остальные посетители ушли, Лейфон остался с ней наедине.

— Нет.

У неё и обычно-то кожа белая, чуть ли не прозрачная. Теперь же обескровленным, неподвижным лицом она больше походила на куклу, чем на живого человека.

— Я должна была почувствовать Свергнутого, но не обнаружила его в отделении центрального механизма и отвечаю за это, — продолжила она с таким видом, будто проживёт не дольше подёнки. — Из-за меня командир...

Свергнутый связан с безумием Целни. Это признавали все, кто был в курсе положения дел.

— Но это я сказал ей идти туда...

Оба замолчали. Ни один не искал утешения. Как исправить свои ошибки? Они хотели знать, но не знали.

— Как странно. Я никогда не хотела силы, которая мне дана, а теперь хочу поскорее встать на ноги. Не могу лежать здесь и ничего не делать.

На одеяле Фелли было две складки. Результат её ярости.

— Не могу простить себе собственный промах. Но это, наверное, гордость говорит? Или же я раскаиваюсь, что позволила ей оказаться лицом к лицу с угрозой? Не знаю...

Она слабо мотнула головой. Ни кровинки на бледном лице. Глаза закрыты. Длинные подрагивающие ресницы, казалось, чуть увлажнились.

Лейфон не знал, что сказать. Он мог лишь смотреть на Фелли, дрожащую от ни на кого не направленной ярости.

— Я просто устала, отдохну и приду в норму. Ты пока тоже отдохни.

— Верно.

Лейфон не стал дальше утомлять её. Он тихо покинул палату.

Ноги сами привели его к отделению центрального механизма. Остановился он перед входом, которым всегда пользовался, когда шёл убираться. И что он сделает, если войдёт? С тех пор, как пропала Нина, Лейфон побывал здесь неоднократно. Подходил к самому ядру, звал её, звал Целни. Никто не отвечал. Его голос просто сливался с гулом центрального механизма.

Он понятия не имел, как отыскать исчезнувшую девушку. Наруки сказала, что полиция ищет Нину по всему городу, соблюдая строжайшую секретность. Но пока безрезультатно.

Возникли даже сомнения, что она вообще в Целни. Как только стало известно об исчезновении Нины, каждый сразу подумал, что её могло выкинуть наружу. На ней не было экипировки для внешнего мира. Лейфон представил, как её жгут загрязнители, и по спине пробежал холодок. Но следы Целни осмотрели, её не нашли. Так где же она?

Чтобы найти её, чтобы спасти её... что надо сделать? Он должен что-то сделать. Чувство тревоги не давало покоя. Оно подстёгивало Лейфона — так и не понимающего, что он должен делать — и вело непонятно куда. Он должен найти Нину. Он хочет помочь Целни в беде. Что для этого сделать?

— Кх!

Хотелось убежать, и он побежал. У него не было цели. Просто бежал, не в силах больше сдерживаться. Он не знал, что ещё может сделать.

Он понимал, что в случившемся с Ниной виноват Свергнутый. Ничего другого в голову не приходило. Как и в аномальном поведении города. Свергнутый замешан в обоих случаях.

— Почему... мы не...

В бою с десятым взводом. Если бы они тогда отдали Дина Ди, в которого вселился Свергнутый, Салинванским Наёмникам, такого бы не случилось. Фелли не упала бы в обморок. Обезумевший Целни не пошёл бы на гряземонстров. Если бы выдали Дина Ди...

— Чёрт!

Остановился Лейфон на краю города. Своего рода финишная черта. Можно бежать без цели, но у замкнутого мира есть границы.

Но ведь это Нина отказалась выдать Дина. Это был единственный способ транспортировки, но Нина воспротивилась. Конечно, решение не было единоличным. Кариан его поддержал, да и школьный город по природе своей не мог позволить себе бросить студента.

— Но ведь...

Выдали бы Дина, избежали бы нынешнего бедствия. Он бы и сам так сказал. Постой, захотелось возразить Лейфону. А сам ты что сделал? Сразился с Хаиа, чтобы исполнилась воля Нины. Более того, взялся за катану, которую и не думал больше держать в руках. А кончилось вот чем...

— Как я...

Всё как в Грендане. Чтобы оградить родной приют и гренданских сирот от того, что ему пришлось пережить во время продовольственного кризиса, Лейфон стал зарабатывать деньги способом, который многие назвали бы недостойным военного. Его разоблачили, лишили статуса Обладателя Небесного Клинка — самого почитаемого звания в Грендане — и изгнали.

— Как я наступил на те же грабли?

Ради чего-то, или ради кого-то, он приложил все силы. Так почему же усилия не были вознаграждены? Плохо работал?

Кариан лишь хотел от Лейфона победы на военном турнире, чтобы получить новую серниевую шахту и решить, таким образом, ресурсную проблему Целни, только и всего. Зачисление в семнадцатый взвод было частью этого плана. Не всё пошло гладко, но в конце концов Лейфон решил, что начнёт здесь новую жизнь. А землю, на которой ты всё начнёшь с нуля, терять нельзя.

И тем не менее... сейчас под угрозой само существование Целни.

Подожди... ты ещё не всё испортил, убеждал он себя, пытаясь вырваться из бездны отчаяния, в которую погружался. В этой безнадёжности он пытался нащупать опору, чтобы выкарабкаться. Нас не уничтожили, город ещё жив. Кое-что ещё наверняка можно сделать. Если он, Лейфон, что-то может, то будет стараться изо всех сил. Остаётся лишь верить, что это не зря — он защищает Целни, защищает место, куда вернётся Нина.

А значит, нужен психокинетик. Идеально сопровождать действия Лейфона может лишь Фелли. Иначе говоря, никому другому он довериться не может. Работая с Лейфоном, она накопила опыт действий в реальном бою, чего нет у других психокинетиков. Он наблюдал за их работой во время нападения личинок и знал их способности.

Но без психокинетика невозможно уничтожать гряземонстров прежде, чем они нападут на Целни. Раз такое дело, пусть хотя бы гряземонстров обнаруживают. Большего можно и не требовать. Пока Фелли была на ногах, Лейфон от подмоги отказывался. Справлялся и так.

Он понимал, что это не лучший способ отыскать Нину, но ничего другого придумать не мог.

Придётся запросить психокинетика у президента школьного совета, подумал Лейфон, развернулся и...

— А?

Что-то воткнулось в грудь. Тут же стала распространяться боль.

Из груди торчала тонкая металлическая трубка. Она заканчивалась короткой иглой, которая сейчас неглубоко вошла в тело, проткнув одежду.

Перед глазами сразу всё поплыло...

— Что?

Так и не успев понять, в чём дело, он погрузился во тьму.

3. Пойманная птица

В окно постучалась маленькая птичка.

— Какая редкость.

Скучавшая в номере Лирин заметила стучащую клювом птицу и подошла. Птица, кажется, уместится на ладони. Она барабанила коричневым клювом по оконному стеклу.

— Дикая? Или домашняя?

В Грендане летающих птиц почти не встретишь. Наверное потому, что они вылетят за воздушное поле и сразу погибнут. Теоретически можно приучить их летать только внутри поля, но в Грендане такое не практикуется.

— Зайдёшь?

Осторожно, понемногу, чтобы не спугнуть, Лирин открыла окно, и птичка, перескочив через раму, оказалась в номере. Редко взмахивая крыльями, она сделала круг под потолком и села на прикроватный столик.

— Ко мне...

Лирин приглашающе вытянула руку. Птица некоторое время разглядывала пальцы, а потом запрыгнула на ладонь.

— Будешь такой доверчивой, тебя поймают и съедят, — рассмеялась Лирин, а гостья склонила голову набок и стала чистить крылышки.

Лирин поняла, что тоска, вызванная заточением в номере, проходит.

Птица была красно-коричневого цвета, но от головы к груди спускалось белое пятно. Длинный хвостик забавно дёргался в разные стороны с каждым её движением. Голову венчал длинный золотистый плюмаж.

Девушка немного полюбовалась усевшейся на ладони птицей, открыла окно и вытянула руку наружу. Присмотревшись, по ту сторону отделявшей квартал ограды Лирин увидела стаю похожих птиц.

— Возвращайся к друзьям.

Птица какое-то время словно изучала окрестности, а потом расправила крылья и взлетела.

Жизнь взаперти продолжалась. Целыми днями маршрут Лирин пролегал только из номера в столовую и обратно, и ей уже стало казаться, что её посадили в тюрьму.

— И что дальше?

Стая кружащих птиц скрасила постылый городской пейзаж. Лирин порадовалась, провожая их взглядом, но, произнося эти слова, не могла сдержать вздох.

Она потеряла ещё десять дней. Развязки не предвиделось.

И вот ещё что... подумала она. В груди медленно росло какое-то неприятное чувство. Сперва казалось, что это лишь плод её воображения, но списать всё на фантазию не удавалось. В столовой другие собравшиеся оглядывались по сторонам, встречались взглядами, отыскивая это же чувство в окружающих, и всё громче перешёптывались. По лицам охраняющих студентов тоже стало заметно, что они на грани. Только внятно описать это чувство Лирин не могла, да и другие гости, скорее всего, тоже. Некое странное беспокойство. Беспричинная тревога преследовала даже во сне.

Если подвижек в деле не будет, для задержанных гостей возникает опасность пропустить следующий хоробус. Что уже само по себе неприятно. Но нельзя же держать их здесь вечно. Следующий хоробус тоже, наверное, не пустой придёт. Людей станет больше, возрастёт нагрузка на гостиницу. С питанием проблема, опять же. Не будут их здесь так долго держать. Всё это спокойно разъяснил в столовой знакомый Лирин, явно разбирающийся в вопросе. Только теперь он и сам беспокойно поглядывал на сторожащих их студентов. В чём причина этой тревоги? Все жаждали информации извне.

— Кстати, та девушка...

Девушку, назвавшуюся Ниной Анток, Лирин больше не встречала. Последнее время ей не хотелось долго находиться в атмосфере столовой, и она старалась вернуться в номер сразу, не дожидаясь конца приёма пищи. Возможно, они просто ходили в разное время. Вот только правда ли Нина — одна из здешних гостей? Общаться с другими людьми можно только в столовой, и как-то странно больше десяти дней кого-либо там не видеть. Что-то не так... мелькнула мысль в уголке сознания. Впрочем, это вопрос отдельный. Первые два дня Лирин старалась избежать встречи, но и Нина, видимо, к ней не особо рвалась, и Лирин успокоилась. И всё же как-то странно ни разу не увидеть Нину.

— Нина Анток... Кто она?

— Звала?

— А? — инстинктивно обернулась Лирин в сторону внезапно раздавшегося голоса.

Она распахнула окно, когда выпускала птицу, и сейчас через него забиралась Нина собственной персоной.

— Ой!

Она уже спрыгнула с окна и собиралась усесться на кровати. Лирин от удивления потеряла равновесие и чуть не упала на пол.

— Тихо... — проворно удержала её Нина.

— Т-т-ты...

— Что с тобой?

— Ты что делаешь?! — возмутилась Лирин.

— Да вот, исследую город, — ответила Нина как ни в чём не бывало.

— Что?

— Я тогда сказала, что мне, наверное, нет нужды знать ситуацию, но с другой стороны, когда придёт время, неведение может помешать действовать. Я провела разведку, — пояснила она, словно это всё объясняло.

— Разведку? А? То есть ты...

— Да.

Растерянная Лирин посмотрела в окно. Нина проследила за её взглядом и кивнула. За окном виднелись улицы Маиаса.

— Разведку, — спокойно продолжила Нина. — Мне не нравится, что пришлось красться, будто воровка, но сейчас выбора нет. Ведь таким образом удалось понять, что случилось с городом.

— И что случилось?

Она владела информацией, которую жаждал получить любой из задержанных обитателей гостиницы. Лирин подалась вперёд.

— Всё очень плохо.

— Что значит "плохо"?

Дурное чувство, которое росло внутри неё во время всего заточения, сейчас обретёт форму. Следующих слов она ждала, затаив дыхание.

— Ноги города остановились.

— А?

Нина, кажется, всё сказала. Чтобы избежать угрозы гряземонстров, региос использует ноги — странствует по миру. Давным-давно, говорят, главными в мире были люди. Но теперь они на вторых ролях, существуют лишь чтобы создать фон главным действующим лицам. Ведь главную роль выбили себе гряземонстры.

— Да, понимаю твои сомнения, — добавила она, обернулась и посмотрела в окно. — Похоже, окна всех заселённых номеров выходят в сторону города.

— Шутишь...

И правда, из номера Лирин видно лишь внутреннюю часть города. Но ей и в голову не приходило, что такой же вид в номерах всех гостей.

— Ты ведь не слышала топота ног. Впрочем, не могу сказать, что сама постоянно за ними следила. Только спустя какое-то время заметила.

— А, вот оно что...

Поэтому так плохо спалось, отсюда и непонятное беспокойство? Исчезло нечто, к чему она привыкла, и организм среагировал?

— Но чтоб ноги взяли и остановились...

Ноги региоса остановились. Она и представить не могла. Лирин это движение казалось чем-то само собой разумеющимся.

— Мне тоже не верится, но факт есть факт, — кивнула Нина и стала делиться соображениями. — Не думаю, что это техническая неисправность — полиция бы так не суетилась. Знакомый инженер рассказывал, если особых модификаций не ставили, по сути своей ноги любого города устроены одинаково. И вряд ли проблема в этом.

— Почему?

— Сама подумай. Стали бы они устанавливать что-нибудь такое, что при хищении информации помешало бы движению города? И разве не сделали бы они резервных копий, на случай если не кражи, то какого-нибудь сбоя?

— А, и правда.

— Если что и украли, так это то, без чего жители города обойтись не могут.

— Это... что?

— Тут и думать нечего, — заявила Нина в полной уверенности.

Лирин с недоумением на неё посмотрела. Исчезло нечто, без чего город обездвижен, чего жители никак не заменят...

— Ой, неужели...

В голову пришло два слова. До недавнего времени она не особо о них задумывалась. Но они упоминались в письмах Лейфона.

— Электронный дух?

— Других вариантов нет, — кивнула Нина.

Электронный дух — это загадочное существо являет собой волю региоса, и современное, живущее на поверхности городов человечество неспособно его воспроизвести. Вот что похищено.

— Не понимаю.

Лирин затруднялась представить, как выглядит похищение электронного духа. Она никогда его не видела своими глазами. Даже не знала, что это такое.

— Конечно. О такой краже, наверное, и подумать сложно.

— Да уж.

— Похищение мне тоже трудно представить, но духа можно вытащить из отделения центрального механизма. Теперь я это знаю.

— Откуда?

— Хм, видишь ли... — начала объяснять Нина... но вдруг резко обернулась к окну.

— Что... там... — Лирин тоже посмотрела в окно и замерла на полуслове.

— Не знаю, каким образом, но покинувший отделение электронный дух попал в ловушку.

— А... Как? Но ведь...

Её взору открывалось невероятное зрелище. Окно выходило на ограду, отделяющую гостиничный квартал от квартала с жителями школьного города. Там было множество птиц, похожих на ту, что недавно залетала в номер.

— Что?

Стая казалась одним большим существом, бешено крутящимся и извивающимся. Вокруг танцевали тонкие линии света. Через открытое окно доносился невероятный шум.

— Электронный дух там, — сказала Нина и покинула номер тем же путём, каким и вошла.

— Ты что?

— Пойду на помощь. Для этого я здесь и появилась.

Нина отделилась от окна и прыгнула, оттолкнувшись ногами от стены. Толстая стена загудела, приняв на себя всю силу военного. Фигура Нины в мгновение ока стала крошечной и затерялась в окружающем пейзаже.

Буйство не прекращалось. Лирин сразу различила в этой какофонии крики птиц.

И тут же по гостинице разнёсся пронзительный вой сирены, извещающий, что произошло нечто чрезвычайное.

— Нас нашли гряземонстры! — громко закричал кто-то по ту сторону двери.

* * *

Она открыла дверь и обнаружила толпу людей, уже волокущих чемоданы. Лирин бросилась назад в номер, взяла свой чемодан — который упаковала, чтобы всегда быть наготове — и вылетела в коридор.

Раз появились гряземонстры, надо срочно идти в убежище. Тем более что здесь не Грендан. Напавшие гряземонстры могут сразу разрушить город.

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! Мы, военные Маиаса, всеми силами дадим отпор гряземонстрам. Просим всех быстро и без паники направляться в убежище! Этим вы нам очень поможете!

Паники почти не было — возможно, отчасти благодаря уверенности в голосе Роя.

— Лирин-сан, — услышала Лирин сразу, как только вышла в коридор.

— Саварис-сан!

Саварис пробирался сквозь людской поток, двигавшийся к вестибюлю.

— Я провожу тебя к убежищу.

— Э?

— Мне кое-кто взбучку устроит, если не обеспечу твою безопасность.

— Э? Э?

— Давай ко мне, — сказал он, выхватил чемодан у Лирин, саму девушку взвалил на плечо и с невероятной скоростью побежал.

— Ой, Саварис... сан!

— Молчи, язык прикусишь.

— Что... ты...

Ничего больше она не сказала. Саварис бежал с Лирин на плече. Не по коридору. По стенам.

По коридору не побегаешь, он забит людьми. Но гражданскому и в голову не придёт, что можно бежать по стенам. А она — человек гражданский.

Хотелось кричать, но голос пропал. Саварис бежал, стараясь сохранять наклонное положение относительно стены. И продолжал бежать, даже когда они оказались над лестницей. Он с лёгкостью прошёл все повороты и на одном дыхании доставил её в вестибюль.

— Просим всех сохранять спокойствие! Проход к убежищу безопасен! — отчаянно кричал Рой в вестибюле.

Лирин не стала злорадствовать по поводу его трудностей — было не до того. От пережитого она не держалась на ногах.

— Ты чего обмякла? Лейфон так никогда не делал?

— Не делал.

— Ух ты, как он тобой дорожил.

— Не вижу... связи, — заявила она, покраснев.

— Впрочем, мне сейчас тоже придётся тобой дорожить... — продолжил Саварис безо всякой логики, совершенно её не слушая.

Однако сказанное тоже интересовало Лирин. К тому же полицейские, чтобы не допустить паники, изолировали особо шумных гостей и собирались проводить их в убежище. Так что время для разговоров нашлось.

— Ты говорил, что если со мной что-то случится, тебе устроят взбучку?

— Запомнила?

— У меня не настолько короткая память.

— Вот беда — буду очень признателен, если забудешь.

— Скажи кто, тогда забуду.

— Вот беда, — повторил Саварис, и вид у него стал всерьёз озабоченный.

В Грендане она, наверное, просто доверилась бы авторитету Обладателя Небесного Клинка, но теперь Лирин привыкла к Саварису — видимо, сказалось длительное совместное путешествие в хоробусе. Девушка пристально на него смотрела.

Вряд ли Делк. Он учил Лейфона и, быть может, каким-то образом знал Савариса, но вряд ли стал бы обращаться с такой просьбой. Вряд ли Делк и представить-то может ситуацию, в которой Обладатель покинул бы город. Даже она поразилась, а уж Делк, будучи военным, наверняка поразился бы ещё больше.

— Одна наша общая знакомая...

— Ты ведь не скажешь, что это Синола-сэмпай?

Других близких подруг в школе не было, да и если попытаться представить человека, у которого могли бы быть знакомые Обладатели Небесного Клинка, иных вариантов не обнаружится.

— Вообще-то она самая, — с готовностью кивнул Саварис, и Лирин не удивилась.

Синола такая. Она могла.

— Зачем она...

— Там сложно всё, — туманно ответил Саварис.

Выступившая на его лбу крупная капля пота не скрылась от взгляда Лирин. Зная Синолу, та, небось, воспользовалась какой-нибудь его слабостью. От этой мысли Лирин стало даже немного жаль Савариса.

— Сколько от меня хлопот.

— Нет-нет, ты отличная спутница.

Пока они разговаривали, подошла очередь. Суровые молодые люди в кителях городской полиции обступили их и повели наружу. Похоже, гряземонстры ещё не подошли так близко, чтобы их увидеть.

Лирин смотрела по сторонам — впервые после стольких дней она оказалась на улице. Выход был обращён в сторону окраины, и всё сразу стало понятно. Ноги, расположенные со всех сторон города, не двигались. Сколько человек заметило этот факт в создавшемся хаосе?

Нина была права. Лирин обернулась. За гостиницей птицы продолжали свой хоровод. И вокруг по-прежнему извивались тонкие световые нити. Если там и правда электронный дух... Если освободить его и вернуть в отделение центрального механизма, это позволит устранить нынешнюю угрозу, верно?

— Ты чего? — потянул её за руку Саварис.

Она поняла, что остановилась. Другие уже далеко впереди.

— Саварис-сан, город остановился.

— Знаю. Я, в общем, так и предполагал.

Его беззаботный ответ потряс Лирин. Впрочем, момент для обсуждения характера Савариса был не самый удачный.

— Похоже, электронный дух покинул отделение центрального механизма. Надо срочно что-то делать...

— Кто это тебе сказал?

— Нина. Ты видел её в столовой.

— Она сказала? Когда?

— Только что. Вон, — показала она на стаю птиц. — Электронный дух должен быть там.

— Почему ты так решила?

— Но там же происходит что-то необычное.

Саварис странно на неё посмотрел.

— Летающие птицы, конечно, редкость, но они просто гряземонстров учуяли. Инстинктивно распознали опасность.

— Но там же необычный свет.

Его взгляд стал лишь ещё страннее.

— Но ведь там ничего нет?

— Что?

Удивлённая Лирин снова посмотрела на стаю. Но линии таинственного света по-прежнему вспыхивали вокруг птиц. Птицы кружили, пытаясь вырваться, но свет преграждал им путь.

— Ничего не светится?

— Я не вижу?

Недоумение Савариса выглядело искренним.

— Но ведь...

Что это значит? Она же видит. Иллюзия, галлюцинация? На секунду Лирин усомнилась в собственном рассудке, но она же не может притвориться, что не видит. Записывать себя в сумасшедшие не хотелось. А значит, феномен имеет место в действительности. Пусть даже его видит только она... и ещё Нина.

— Ну, пошли, — неспешно протянул руку Саварис.

Но Лирин отдёрнула свою и побежала.

— Лирин-сан!

— Прости. Придумай там что-нибудь.

Саварис, кажется, что-то ещё говорил, но она не слушала. Лирин бежала туда, где летали птицы.

— Придумать что-нибудь... — он растерянно почесал голову. — Это не так-то просто.

В день, когда он получил разрешение поехать в Целни, королева дала приказ. Тайно — больше никто не слышал.

— Твоя главная задача — не захват Свергнутого, а безопасность Лирин. И не дай бог с её головы хоть волос упадёт. В порошок сотру. И ещё, исполняй все её просьбы. Можешь даже считать их королевскими приказами.

Идиотский приказ. У Канарис бы волосы дыбом встали, если бы она услышала.

— А как поступить, если требования Лирин-сан будут угрожать её жизни? — шутливо поинтересовался Саварис.

— Ты обеспечишь её безопасность. И ты сделаешь всё, что она скажет. Порадуй меня, сделай и то и другое. От тебя ведь только и слышно, "я, Обладатель".

— Что вы, я так никогда не хвастался, я же не Жуймэй-сан.

— Не болтай, просто делай что сказано.

На этом обсуждение приказов закончилось.

Такие вот обстоятельства. Лирин бросать нельзя.

— Что же делать?

Если с ней что-то случится, королева действительно не простит. Можно бежать в другой город, но увы, вряд ли другой город порадует Савариса так, как Грендан. Выходит, теперь необходимо и обеспечить безопасность Лирин, и выполнить её просьбу "придумать что-нибудь".

— Хм... Проще говоря, уничтожить гряземонстров?

Лирин, наверное, просила прикрыть её исчезновение в городской полиции, но угрозу приближающихся гряземонстров это не устранит.

— Однако мне, притом, ещё и слишком отдаляться нельзя.

Так или иначе, ему сказано, что и волос с головы упасть не должен.

— Пожалуй, сражусь с ним, как только войдёт в черту города.

Одного взгляда на приготовления хватило, чтобы понять, что встречать врага будут на окраине, где установлены кэй-пушки.

— Небесного Клинка нет, может оказаться сложновато.

Разумеется, в отсутствие психокинетика Саварис не владел полной информацией о гряземонстрах. При таком раскладе многочисленные личинки создадут больше проблем, чем взрослая особь. Тут, наверное, легко справился бы Линтенс либо обучившийся его приёмам Лейфон, но Саварису будет непросто. Ведь если прорвётся хоть одна особь, Лирин может пострадать.

Он некоторое время размышлял, потом задумчиво хмыкнул.

— Интересно.

Доводилось ли ему когда-нибудь драться в столь жёстких условиях? В Грендане из одиннадцати Обладателей в бой посылают стольких, сколько требует обстановка. Всё было спланировано, и Саварису достаточно было продемонстрировать двенадцатую часть своей силы. Здесь всё иначе. Что бы ни случилось, защищать Лирин должен он один.

— Ну что ж, ну что ж... Как сказал один умный человек, всё зависит от точки зрения.

Саварис посмотрел на происходящее с другой стороны. Наверное, поэтому он тут же загорелся энтузиазмом.

— Ну что, пора размяться? — сказал он и исчез.

* * *

Лирин добралась — никто её не остановил.

— Ух...

Прямо над разделяющей кварталы оградой металась стая птиц, а вокруг танцевали нитевидные всполохи света. Вблизи на них было больно смотреть.

— Где Нина?

Она стала отходить на безопасное расстояние и одновременно искать Нину.

Нашла. Не глазами — услышала бой военных. Пронзительный лязг металла оглушил Лирин, она заткнула уши и села на корточки.

— Так это вы, мерзавцы!

Крик Нины был слышен даже с зажатыми ушами.

— Так я шла по неверному пути? — проник сквозь пальцы сдавленный голос.

Через мгновение перед глазами Лирин появились люди. Среди них и Нина. В каждой руке она сжимала по железному хлысту. Других... было пятеро. Группа людей в собакоподобных масках, вооружённых каждый по-своему, начала окружать Нину.

От вида столь причудливо нарядившейся компании у Лирин перехватило дух. Она не различала пола. Тела в доспехах, головы глубоко в капюшонах, лица скрыты масками.

— Волколикие, чего вы хотите?

Похоже, группа называлась "Волколикими". Почти ни в одном городе не осталось этих существ, найти их можно разве что в книгах. Волки. Дикие животные, охотившиеся на большой земле.

— Мы хотим бескрайнее поле битвы, — ответил Нине один из тех, кто носил такую маску, но Лирин не поняла, кто именно. — Мы добудем то, что для этого потребуется. Например, силу, которую временно обрела ты. Свергнутого.

— Кх! Вы собираетесь разрушить этот город?!

Широко раскрытые от удивления глаза Нины гневно сверкнули. Она так стиснула зубы, что, казалось, сейчас посыплются искры — и с ненавистью посмотрела на Волколиких.

— Нам нет дела до города, — сказал один из них. — Но если потребуется, разрушим.

Холодный ответ. Такое безразличие к жизням десятков тысяч здешних обитателей заставило Лирин поёжиться.

— Мерзавцы... Взять и разрушить региос, без которого людям не выжить... — процедила Нина, но на Волколиких её ярость не произвела впечатления.

— Если мы своего добьёмся...

— Региосы станут не нужны.

— Благодаря Полю Авроры это возможно.

— Концепция Ригзарио.

— Лишь прах пред мечтой Игнатия.

Они вещали. Одинаковыми голосами, с одинаково ровными интонациями. Не говорил кто-то один. Говорили все. Одинаковые голоса твердили об одинаковых желаниях. Эти люди... едины? Что скрывают маски? Быть может, вообще ничего, подумала вдруг Лирин. Она почувствовала эту пустоту. Отсутствие личности. Нет жара эмоций в словах. Ни фанатизма, ни убеждённости. Голос, похожий на воспроизведённую аудиозапись, словно звал душу Лирин в загробный мир.

— Вы сказали... Ригзарио?

От их манеры разговора голова шла кругом, но Нина не дрогнула.

— Ты знаешь?

— О Ригзарио?

Слова Волколиких впервые зазвучали осмысленно. Заинтересованно.

— Понятно.

— Вот оно что.

— Вот почему ты оказалась здесь.

— Что вы несёте? — спросила Нина, но они не ответили.

Вместо этого они протянули руки. Каждый вытянул безоружную руку вперёд.

— Иди к нам, Нина Анток.

— Ты препятствуешь похищению — это омрачает нашу встречу.

— Но Поле Авроры не отвергнет воина.

— Мы осуществим главную цель всех военных.

— Мир во всём мире.

Смысл сказанного контрастировал с безразличным тоном. Однако. Все Волколикие протянули безоружные руки к Нине. Сжатое в других руках оружие смотрело в землю. Отказ от боя. Руки протянуты в дружеском жесте. Как она поступит?

— Не верю, — отрезала Нина. — В ваших словах нет души. Не знаю... заставляет вас кто-то говорить так, или же это слова того, кто стоит за вами. Но разве я поверю в слова без души? Разве кто-то поверит?

Сильные слова попали не в бровь, а в глаз.

— Пусть даже я по собственной воле приняла бы ваши идеи — но если те, кто уже их принял, стали такими, как вы, разве не означает это, что в конечном счёте мою волю просто проигнорируют? И если Игнатий — имя того, кто стоит за вами, то он трус и никому не доверяет, не способен доверять!

Яростный крик Нины разбился о маски Волколиких.

— Итак...

— Переговоры сорвались.

— Похоже на то.

Они шептали один за другим и снова поднимали дайты. Запахло смертью, воздух потяжелел. Нина тоже взяла железные хлысты наизготовку.

— Я знаю, что одна из птиц этой стаи — электронный дух. И не отдам его, потому что знаю, зачем он вам... Впрочем, если и не знала бы, не отдала бы.

Запах смерти клубился вокруг. Здесь бурлили невидимые силы, Лирин почувствовала их давление.

— Кх!

Что?

Конфликт был в самом разгаре, когда лицо Нины на мгновение скривилось. Но Лирин не знала, что это означает. И не могла знать.

А в следующий миг бой с Волколикими начался.

— Ой, аааа!

Внезапно поднялся ураган. Ветер захватил и швырнул Лирин. Приём против приёма, кэй против кэй — столкновение военных породило ударную волну.

Падаю, поняла взлетевшая от сильного ветра девушка и напряглась.

— А?

Но, хоть она и врезалась во что-то спиной, удара, который вышибет из неё дух, не последовало.

— Живы?

Лирин открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Роя.

— А? Аа? — запаниковала она, не понимая, что происходит.

Рой поймал её в воздухе и мягко опустил на землю.

— Как... вы...

— Я заметил, как вы покинули очередь, и пошёл следом, — объяснил он и стал хмуро наблюдать битву, за которой Лирин не успевала следить взглядом. — Вот уж чего не ожидал...

Лицо служащего в полиции Маиаса молодого человека выражало удивление и досаду одновременно.

— Я совершенно не в силах вмешаться в этот бой.

Рою виден бой?

— Вы видите?

— Угу. Схватка нешуточная, — спокойно ответил он.

— Д-да уж. А что с Ниной? — поинтересовалась Лирин, стараясь не выдать охватившей её на секунду паники.

Быть может, от исхода боя зависела судьба электронного духа, судьба школьного города Маиаса.

— Я бы сказал, что преимущество на стороне девушки, — тихо сказал Рой, прищурившись. — Но нельзя ставить судьбу города в зависимость от её победы.

После этого он перестал наблюдать за сражением и начал идти.

— Вы куда?

— Если электронный дух там, надо отключить устройство, удерживающее стаю.

— И правда...

Здесь Лирин всё равно ничем не поможет. Оставив звуки боя за спиной, она побежала за Роем.

Чтобы не оказаться посреди боя и добраться до места, пришлось сделать большой крюк. Контрольно-пропускной пункт на выходе из квартала пустовал — ставни были закрыты — но Рой провёл их через аварийный выход.

— С гостиничного квартала в убежище теперь не войти. Потом проведу вас через другой вход.

— С-спасибо.

— Не стоит — ведь это благодаря вам я обнаружил проблему.

Рой по-прежнему держался официально.

Они миновали КПП, пробежали вдоль канавы и направились к цели.

— У, уфф... далеко...

Расстояние было пустяковым для военного, но изрядным для Лирин, как для человека гражданского и не занимающегося профессиональным спортом. От длительного бега закололо в боку.

— Как вы?

— Нор...мально.

Она с ненавистью посмотрела на Роя, который даже дыхания не сбил.

В небе по-прежнему кружили птицы. Казалось, их крики сейчас разорвут воздух.

Лирин восстановила дыхание и огляделась.

— Если это какой-то аппарат, он установлен рядом.

— Верно. Хотелось бы надеяться.

— В общем, давайте поищем.

Они уже находились по другую сторону ограды, но лязг оружия доносился и сюда. Лирин с Роем стали вдвоём обыскивать всё вокруг.

В поле зрения были лишь бесконечная высокая ограда, тянущаяся вдоль неё дорога и защищающая от ветра роща. Лирин вошла в рощу и стала расшвыривать ногами опавшую листву, пытаясь разглядеть что-нибудь подозрительное. Не нашла. Она посмотрела на Роя, который занимался тем же самым чуть в отдалении. Похоже, он тоже не нашёл.

"А что, если..." — подумалось ей вдруг.

Но Рой из городской полиции. Не может такого быть.

Неважно, сейчас лишь бы найти. Главное — спасти электронного духа. Так сказала себе Лирин и сосредоточилась на деле.

— Есть! — крикнул Рой.

Лирин обернулась и увидела, что он открыл заслонку идущего вдоль ограды водостока и смотрит внутрь.

— Скорее всего, здесь один из аппаратов, вызвавших это явление.

Внутри неглубокого водостока было установлено небольшое — Лирин могла бы его поднять — устройство, похожее на генератор. Кабель тянулся по водостоку.

— Если его сломать, всё, наверное, прекратится.

— Да и ломать-то особо не надо.

Рой взял кабель и с силой вырвал. Посыпались искры, повалил дым, на секунду показался язычок пламени, — и тут же издаваемый устройством тихий гул прекратился.

— Достаточно обесточить.

Ей бы и в голову не пришло вырвать толстенный, похожий на трубу кабель. Не обращая внимания на торжествующий взгляд Роя — который сейчас чем-то походил на ребёнка — она посмотрела вверх.

Воздух резко наполнился шумом хлопающих крыльев. Электрические разряды исчезли. Птицы, ничем более не сдерживаемые, разлетелись на все четыре стороны, снова сбиваясь в стайки в отдалении.

Несколько птичек опустились рядом с Лирин, видимо, выбившись из сил.

— Ой...

Была среди них и та, что залетала в номер. Лирин сразу узнала её по золотой короне-плюмажу на голове. Птичка же тотчас села на плечо Лирин и сложила крылья.

— Маиас... — вымолвил потрясённый Рой, увидев птицу.

— Что?

— Это электронный дух Маиас.

— Эта девочка...

Электронный дух — маленькая птичка, сидящая на плече Лирин.

Она, конечно, догадывалась, ведь в плену разрядов оказалась именно стая птиц, но...

— Вот как...

— Да. Так что надо срочно вернуть Маиас в отделение центрального механизма, — сказал Рой и протянул руку. А в следующую секунду... — Ай!

Сверкнула ослепительная вспышка, и он отдёрнул руку. Кончики пальцев почернели, а местами оказались рассечены — там они стали тёмно-красные. Что-то внезапно произошло на плече Лирин — она в ужасе застыла. Вес на плече чуть заметно сместился. Обессиленная птица упала, и Лирин едва успела подставить руки.

Электронный дух отверг Роя?

— Вы...

— Гх... упала, значит.

Его лицо исказилось от боли, но он всё равно протянул руку к Лирин.

— Можно мне электронного духа?

— Нет, — отступила она, чтобы рука не дотянулась.

На самом деле хотелось молча повернуться и бежать со всех ног, но она прекрасно понимала, что далеко не убежит.

— Девочку не отдам. Сама отнесу в отделение центрального механизма.

— Разве можно водить в отделение иногородних? Ну же, скорее.

Но она продолжала шаг за шагом пятиться назад.

— Электронный дух тебя отвергает. К тому же ты что-то скрываешь.

Выражение лица Роя, прежде нетерпеливое, вдруг преобразилось.

— Как ты узнала?

— Потому что ты это видел.

Свет, окружавший птичью стаю... видела Лирин, но не видел Саварис. Она догадывалась, что другие тоже не видят. Ведь свет такой яркий — шоком от нападения гряземонстров всего не объяснить. А значит, видели только она и Нина. И ещё те, кто всё устроил.

— Ясно, проговорился.

— Кто вы... такие?

— Это ты кто такая? — ответил Рой вопросом на вопрос, сбив Лирин с толку. — Кэй-артерии нет, не военный, не психокинетик — как ты оказалась в Колесе Судьбы? В закрытом мире, созданном алхимиками? Ты, обычная с виду девушка?

— Откуда мне...

...знать?! Не в силах закончить фразу, она бросилась бежать со всех ног.

4. Меч без хозяина

Обстановка была напряжена до предела.

Большой зал — огромное помещение, способное вместить несколько десятков тысяч собравшихся здесь студентов, то есть всю школу — от боевой площадки отличался лишь тем, что под "зрительские места" здесь отводилась значительно большая площадь. К тому же вместимость прекрасно регулировалась благодаря полной механизации. На торжественном открытии и выпуске, когда присутствие каждого студента являлось практически обязательным, пол превращается просто в ряды ступеней, но когда выступает с лекцией приехавшая на хоробусе знаменитость, или же на выборах президента, или же во время сбора какой-нибудь внутригородской организации, из пола могут выдвигаться места для слушателей. Сейчас же здесь был обычный пол, на нём толпились собравшиеся студенты, и атмосфера была очень оживлённой.

Внезапно наступила тишина. На трибуне появился человек. Он возник словно из ниоткуда и взмахнул роскошной серебристой шевелюрой — президент школьного совета Кариан Лосс. Его изображение появилось на трёхмерных экранах — они располагались перед трибуной, а также вверху. Вечная спокойная улыбка Кариана куда-то делась, взгляд был серьёзен. От этого по затихшей было толпе прокатился гул голосов.

— Господа... — раздался усиленный микрофоном голос Кариана, и гул немного стих. — На вступительные слова нет времени, сперва я просто изложу факты.

Всех собравшихся здесь студентов беспокоило происходящее за пределами города. После окончания боёв взводов, проводимых в ожидании военного турнира, в школьном совете началась странная суета. Сначала подумали, что, быть может, приближается другой школьный город, и совет его обнаружил.

У военного турнира — в других городах такое называется войной — нет места проведения. Полем боя становится весь город противника — и в то же время вся местность собственного города. Разумеется, запрещены действия, могущие уничтожить жизненно важные для работы города сооружения, а также сторонами оговариваются другие нейтральные территории.

— Ценности-то припрячь, пока не поздно. У тебя комната на окраине, размолотят всё нафиг.

Такие разговоры велись между сэмпаями и кохаями, после чего суматоха охватывала и студентов. Но эти мелкие приступы паники улеглись, а другой город так и не показался. И, наконец, прошёл слух, что взводы военного факультета тайно собирались в здании школьного совета. Все снова засуетились... Появились разные слухи и предположения. Говорили, что городу угрожает таинственная группировка, поселившаяся в гостинице. Говорили, что это последствия инцидента, который привёл к загадочному роспуску десятого взвода. Говорили, что на подходе гряземонстры.

— Среди вас, наверное, ходят разные слухи о происходящем. Есть среди них правдивые, есть и ложные. Я внесу ясность.

В наступившей гробовой тишине Кариан сделал глубокий вдох и продолжил:

— В настоящий момент город находится посреди стаи гряземонстров.

Лишь тихий шёпот прошёл по рядам.

Кариан ожидал, что хоть кто-нибудь закричит... но тут же понял. Все предполагали наиболее вероятной именно эту опасность.

Он помолчал, давая время осознать сказанное — и послышались чьи-то рыдания. Сначала женские. Но скоро раздались и приглушённые стенания парней. Уже повсюду можно было увидеть, как со слезами обнимаются стоявшие рядом друзья и возлюбленные.

В этой ситуации студенты беспомощны. Так считали все.

Кариан ударил кулаком по трибуне с микрофоном. Громкий стук в сочетании с пронзительной отдачей микрофона разнёсся по залу.

— Господа, рано терять надежду.

Рыдания чуть поутихли.

— Да, мы студенты. Сборище новичков. Но и среди нас есть военные. Есть защитники города.

Через секунду с экранов исчез президент, и появилось другое изображение. Шеренга командиров взводов, с командующим Вансом в центре.

— Военные взводного класса уже проинформированы. Они не сочли положение безнадёжным, а поклялись грудью встретить надвигающиеся трудности. Они готовы отдать жизни в бою за Целни и за нас с вами, а вы отправите их на поле боя с лицами, полными отчаяния? Это просто недопустимо!

Экраны снова отобразили Кариана, крупным планом. Его глаза строго смотрели на каждого из присутствующих в зале студентов.

Рыдания в зале смолкли.

— Господа... Мы, гражданские — слабые существа, которые перед лицом внешней угрозы способны разве что закрыться в убежище. Но именно поэтому мы обязаны верить в военных. У нас нет выбора, кроме как отправить их туда, где они могут погибнуть, и это единственное, что действительно в наших силах.

Он ушёл со сцены, не поинтересовавшись эффектом сказанного.

— Это вы загнули.

Когда он вернулся в раздевалку, его ждал Ванс, которого только что показали на трёхмерных экранах среди командиров взводов.

— Но для гражданских всё так и обстоит. Хотя вам, военному, может и не понять.

— Чувство беспомощности знакомо и нам. Но по-моему военный факультет, может и немного, но тоже проникся вашей речью.

В зале присутствовали невзводные студенты-военные. Поначалу, увидев перед собой плачущих гражданских, многие пристыжено опустили головы. Но после выступления их лица посуровели, и они подняли взгляды на трибуну, где стоял президент. Он почувствовал силу этих взглядов.

— А раз есть единство цели, будет и эффект, — серьёзно сказал Ванс, и Кариан внимательно на него посмотрел.

— Ради этого эффекта, насколько я знаю, проведена огромная работа.

— Впервые прохожу столь жёсткую тренировку. Нам продемонстрировали, насколько мы ещё зелены.

Чтобы обучить взводы бою с гряземонстрами, Кариан обратился к Салинванским Наёмникам. Он вообще хотел поручить им уничтожить гряземонстров, но вспомнил затребованную в прошлый раз сумму и понял, что каждый раз обращаться к наёмникам нельзя — ведь неизвестно, сколько боёв ещё впереди. Это ценные фигуры, которыми придётся воспользоваться в самых тяжёлых ситуациях. Необходимо сберечь средства для таких случаев. Во всех остальных же придётся задействовать взводы. Поэтому он решил, что бойцы взводов пройдут подготовку у наёмников. Наёмники Хаиа удовлетворились гораздо меньшей суммой, чем той, что они брали за уничтожение гряземонстров. "Само собой, ведь работа безопасная, ага", заявил Хаиа, но Кариан понятия не имел, действительно ли это само собой разумеется.

— И как, справитесь?

— За время, которое выиграл Лейфон, мы отработали взаимодействие. Но они, кажется, считают, что этого мало.

— Боюсь, придётся этим и ограничиться.

— Знаю. Старались, как могли.

— Вы понимаете, что обязаны победить?

— Мы победим. Победа нужна и мне лично, — сжал кулаки Ванс, и Кариан посмотрел на него с улыбкой.

— Я предполагал, что вы упомянете гордость военных... Да, хорошо. Даже замечательно.

Ванс, видимо, не ожидавший похвалы, нахмурился.

— В чём дело? — спросил Кариан. — Я что-то не так сказал?

— Такое откровенное одобрение от вас несколько напрягает.

— Ха, просто вы сами ещё не поняли смысла произнесённых вами слов.

— То есть?

— Так или иначе, судьба города в ваших руках. Удачи.

— Знаю.

Он хлопнул сурового командующего по плечу и проводил к выходу.

На подходе очередная атака гряземонстров. Взводные военные Ванса до последнего тренировались у наёмников.

Кариан посмотрел на часы. Из большого зала сейчас почти все разойдутся. Перерыв кончился.

— Ну что... пора решать следующий вопрос?

Он вышел из раздевалки и пешком отправился к зданию школьного совета.

В здании несколько комнат отдыха. Кариан сам часто в них спал — во время особой загруженности нередко приходится работать ночами.

Он постучал в дверь одной из них и вошёл.

— Что вы затеяли? — раздался тихий голос, почти шёпот, в котором явно угадывалась злость.

Когда Кариану сообщили, что Фелли упала в обморок, он понял, что слишком медлил с решением.

Осознав, что Нина пропала, а город продолжает сходить с ума, он договорился с наёмниками о тренировках, а Фелли попросил работать в связке с Лейфоном. Лейфон безо всяких приказов готов был сражаться с гряземонстрами и защищать город. Когда ему сказали про Нину, это у него на лице было написано. Но было бы глупо растрачивать его силы, просто оттягивая неизбежное. Он нужен был, чтобы выиграть хоть немного времени, пока взводы обучаются борьбе с гряземонстрами. Кариан принял решение за секунду и поручил Фелли поддержку. А когда придёт время, отправит их отдохнуть. Он так решил, но чуть просчитался. Впрочем, ничего непоправимого не случилось.

— Ты ведь не стал бы никого слушать, верно? Я решил, что тебе надо отдохнуть.

Лейфон стоял возле кровати. На ней он спал. Шарниду Элиптону дали усыпляющий дротик, чтобы обездвижить Лейфона, а потом в этой комнате над ним поработал медицинский факультет, погрузив в сон на неделю. Всё это время шла подготовка к сегодняшнему дню.

— На самом деле, пока ты спал, тебя осмотрели. Шов на спине, от той операции, так до конца и не затянулся, верно? У военного должен был затянуться, и я очень недоволен.

— Просто царапина.

— Даже царапина опасна, если не заживает. Я считаю, что сейчас тебе надо отдыхать. Надеюсь, что ты послушаешься. Полагаю, ты уже слышал... чем мы в это время займёмся?

Кариан перевёл взгляд на установленный в комнате отдыха экран. Сейчас он был выключен, но во время речи в большом зале должен был работать. Лейфон должен был всё слышать.

— Там была командир, — прошептал он, уставившись в пустой экран.

В шеренге стояла и командир его взвода. Кариан подумал, что сейчас придётся растоптать эту едва заискрившуюся в глазах Лейфона надежду, и почувствовал лёгкий укол совести.

— Это запись. Голографом обработали. Нина Анток по-прежнему является без вести пропавшей.

Огорчение, тревога, разочарование, злость на самого себя... множество тяжёлых эмоций омрачили лицо Лейфона. Кариан запретил себе поддаваться этим же чувствам, и лишь пристально на него смотрел.

— Тогда я не имею права здесь отлёживаться.

— Кто же тебя этого права лишит? Ты ведь понимаешь, что уж точно не я? Может, Нина Анток? Командир к тебе настолько жестока, что послала бы в бой раненого?

— Да вы что?!

— Так кто лишит тебя права, Лейфон Альсейф?

— Я не...

Под серией обрушившихся на него вопросов Лейфон дрогнул. Кариан вынужден сказать нечто, чтобы не пустить его на линию фронта. Вынужден ударить в точку эмоциональной уязвимости.

Кариан вообще считал, что это была задача Нины. Эта обязанность лежала на ней. Но она, скорее всего, не нашла в себе сил. Да и не только она. Вряд ли военный на такое способен.

— Мне жаль, что кроме меня это сказать некому.

— Что?

Напрягшийся в ожидании Лейфон и спокойно вставший напротив него Кариан смотрелись странно. Разве можно так вести себя с человеком, способным в любую секунду снести тебе голову? Однако напуган был не Кариан, а Лейфон...

Но если эту слабость не ликвидировать, Целни может не увидеть завтрашнего дня.

— Думаю, мало кто из военных может что-то о тебе высказать. Дело в том, что ты слишком сильный. Ничто так не оправдывает в глазах военных, как сила. Если ты сильный, на изъяны характера в определённой степени закроют глаза. До тех пор, конечно, пока они не создадут проблем в жизни города, как, скажем, ты в Грендане.

"Как вы узнали?" — читалось во взгляде скрипнувшего зубами Лейфона. Но Кариану достаточно было ознакомиться с фактами и немного поразмыслить. Вряд ли военного такого уровня изгнали бы из города лишь за участие в подпольных боях.

— Ты не знаешь, что делать с собственной силой.

Кариан понял это, ещё когда увидел поданное Лейфоном при поступлении заявление. Общие науки. Он не указал, какую специализацию желает получить на старших курсах, и Кариан сразу понял — Лейфон не знает, кем хочет стать. Он практически достиг пика военной карьеры, но больше ничего в этой области не искал. Если учесть, что школьный город ничему Лейфона не научит, решение может показаться естественным — но не в его случае. Цель, к которой он шёл в Грендане, стала недосягаема, да к тому же, как дали понять Лейфону, ошибочна. И вот, лишившись цели, он оказался здесь, в школьном городе.

— А не знаешь потому, что у тебя нет причин сражаться.

— Вы что, с самого начала этого не знали? — раздражённо крикнул он в лицо Кариану. — Я же не хотел поступать сюда военным.

Лейфон инстинктивно почуял, что сейчас услышит то, что слышать не хочет — вот о чём говорит его злость на грани бешенства.

— Это всё вы.

— Ты прав, это я заставил тебя вернуться на путь военного. Извиняться не буду. Твоя сила и правда необходима.

— Тогда...

— И именно поэтому мне хотелось бы, чтобы ты применял её более эффективно.

— Эффективно — это как?! Сидеть здесь и ждать, пока всех сожрут гряземонстры?

— Если перенапряжёшься и подорвёшь организм, этим же всё и кончится. Тебе сейчас нужен отдых. Вернёмся к главному.

— К главному...

— Не уходи от ответа, Лейфон-кун.

— Уходить... Да я не...

— Никто не любит, когда ему навязывают неприятную для него среду. Я навязал тебе среду, которую ты явно хотел избежать. Будь ты человеком, которого я представил себе на основе доступной прежде информации, всё прошло бы гладко, и не было бы с тобой хлопот. Но ты другой.

Бесплатное обучение. Зацикленный на деньгах человек, каким Кариан изначально представлял Лейфона, тут же ухватился бы за это предложение. Кариан полагал даже, что речь зайдёт о дополнительной плате. Но Лейфон повёл себя иначе. Почему? Кариан думал об этом, но шанс выяснить представился не сразу.

Что за человек Лейфон Альсейф? Окончательный ответ Кариан получил, наблюдая его поведение в деле с запрещённым напитком.

— В тебе больше искренности, чем я предполагал. И ты хуже, чем я предполагал, знаешь, что делать со своей силой.

Кариан прервал своё разоблачение и сделал вдох. Давал время осознать услышанное. Он уже пользовался этим приёмом в большом зале, но против Лейфона смысл был в другом. Он оказался в роли проигравшего бойца, ждущего финального удара.

— Ты слишком персонифицируешь причины сражаться, — произнёс Кариан, и Лейфон напрягся. — В ком воплощалась причина, которая была у тебя некогда в Грендане, которую ты утратил?

— Да нет же, я ради всех, так что вроде как и ради себя...

— Да, ради массы людей. Красиво. И ты считаешь, что человек способен драться ради тех, кого в глаза не видел? "Все" подразумевает близких друзей, возлюбленных и всё окружающее, что составляет основу их жизни. Ты, конечно, тоже сказал правильно. Но кто же научил тебя так мыслить?

— А... э...

Молчание. Ответ уже известен. После нападения личинок он не то что бы начал проявлять инициативу, но в боях взводов и в сражении со старой особью не выказывал и тени протеста. Кто так на него повлиял? И из-за чего он сейчас мечется, не находя себе места? Соединить эти два вопроса, и ответ готов.

— Причины сражаться для тебя полностью воплотились в Нине Анток. Ты можешь её потерять, и оттого тебе так неспокойно.

Вряд ли это влюблённость. И, наверное, не дружба или командный дух. Целеустремлённость Нины Анток привлекла его и покорила.

— Я...

— Ты сходишь с ума не от осознания надвигающейся на город опасности. И вот ещё что важно. Все твои усилия никак не способствуют возвращению Нины Анток, — совсем жёстко закончил Кариан.

Лейфон пошатнулся и сел на кровать. Кариан забеспокоился, что перестарался. Но полагал, что в данной ситуации другого выхода, кроме как надавить на больное место, не оставалось. Если действовать мягко, не исключено, что кончится всё как раз вспышкой гнева.

— Местонахождение Нины Анток по-прежнему неизвестно. И мы не знаем, как её вернуть. Если и правда хочешь, чтобы ей было куда вернуться, прислушайся к нам. Потому что бой, в котором без тебя не обойтись, ещё впереди.

Можно было похлопать его по плечу... но Кариан не стал снисходить до утешительных жестов и, повернувшись, вышел из комнаты.

— Вот если б ты только... — прошептал он, пройдя главный вход, но оборвал себя на полуслове.

Он хотел, чтобы его желание сбылось, но сделать ничего не мог.

Дверь не заперли. Уйти можно хоть сейчас, но Лейфон неподвижно сидел на кровати.

Он зависим от Нины? Неправда, хотел сказать Лейфон. Но он действительно подчинялся её воле. Но она ведь командир... Или это лишь оправдание? Разве неправ боец семнадцатого взвода, подчиняясь воле Нины, своего командира? Он понимал, что само по себе это правильно.

Однако, наверное, всё так и есть. Когда его высылали из Грендана, приютские дети смотрели на него как на предателя — это был шок. Верно, тогда он лишился причины сражаться. Потерял всё, чего достиг, мысль идти по пути Военного Искусства стала казаться глупой, — и он оказался в школьном городе. Без желания кем-либо стать и чем-либо заняться. Он всё бросил, его ничто не волновало. И когда на Целни напали личинки, тоже поначалу хотел без боя идти в убежище. Но не ушёл... из-за письма Лирин. И не только. Письмо сыграло роль угля, было необходимо, чтобы начать двигаться. Подарило радость понимания, что сделанное в Грендане не оказалось напрасным. Свидетельствовало, что Лейфон Альсейф стремился к Военному Искусству. Но что разожгло эти угли? Кодекс военного, предписывающий защищать город? Это его никогда не заботило. В Грендане Лейфон бился с гряземонстрами ради денег, а деньги нужны были, чтобы приют ни в чём не нуждался. Так почему же Лейфон решил защищать Целни? Потому что хотел защитить будущее, к которому стремились Мэйшэн с подругами, потому что считал, что если не погаснет их свет, то и сам когда-нибудь в это будущее попадёт. Что подтолкнуло Лейфона к этой мысли?

"Зачем нужна наша сила?"

Сильный вопрос. Возникло чувство, что он сможет найти утраченную цель, что если пойдёт за Ниной, то сможет до этой цели дотянуться. Если же потеряет и Нину...

— Но что же тогда делать? — прошептал Лейфон, понурив голову.

Он ведь потому и шёл за Ниной, что не знал.

* * *

На лбу выступила крупная капля пота. Смахнуть её хотелось, но возможным не представлялось, и он лишь раздосадовано поскрёб шлем.

— Ух, я весь на нервах, — пробормотал Шарнид, выражая общий настрой присутствующих.

Сам он покидал город в защитном снаряжении в третий раз. Что до остальных, то на занятиях по Военному Искусству им и лекции по использованию снаряжения читали, и по-настоящему наружу их выводили. Но так далеко от города они, наверное, впервые.

И настоящий бой у них, наверное, тоже первый раз. Да и у Шарнида, по сути. Прежде, в бою со старой особью, его личный вклад был гораздо больше, чем против личинок, но всё же роль Шарнида была лишь в подавлении цели, он просто чётко исполнял один из пунктов плана по уничтожению гряземонстра.

Зато появился опыт действий в сложной обстановке, что, наверное, пригодится.

— Да, надо видеть во всём хорошее, иначе толку не будет.

— Чего ты там бубнишь? — глухо донёсся недоумевающий голос стоявшей рядом Дальшены.

На таком расстоянии слышно было и без помощи психокинеза.

— Даю выход своей сентиментальности перед сражением.

— Возьми фото своей девушки и молча разглядывай.

— Их слишком много, чтобы с собой таскать.

— Иди к чёрту. Который раз говорю.

Шлем на её голове качнулся от вздоха. Но руку с висящего на портупее дайта она не убирала.

— Аккурат к первому бою, — объявил Хаиа за несколько дней до выхода в пустыню, после того, как Шарнида и остальных — так называемую "спецгруппу борьбы с гряземонстрами" — основательно потрепали в ходе тренировок. — Одна группа. Если информация подтвердится, первая волна будет состоять из взрослых особей, ага.

Хаиа веселился, будто соотношение сил его не волновало. Первый бой важен. Кажется, это понимал и Хаиа.

— Вы прям как собаки уставшие. Все же в одной лодке, ага. Если хотите жить, думайте лишь о гряземонстрах перед вами. Смотрите только, своих же в горячке боя не порубите.

Засмеялись только наёмники.

— Чрезмерная увлечённость ограничивает возможности. Первоклассного военного отличает умение достигнуть такого настроя, при котором раскрывается его истинная сила.

— Легко сказать, однако.

Снаряжение было легче, чем то, что показывали на занятиях. Они работали в таком, когда исследовали разрушенный город. И вентилировался костюм лучше.

И всё равно припекало. Горло пересохло. Трубочка внутри шлема позволяла быстро глотнуть воды. Хотелось приложиться... но Шарнид заставил себя терпеть.

— Слабак, — усмехнулась Дальшена.

— Завидую тебе, сильной. Откуда в тебе столько уверенности?

— Дух военного. Разве можно выставлять напоказ свою слабость?

— Вот оно как?

— Именно. А в тебе вообще нет настроя военного. Военному и объяснять не надо, что он все силы должен бросить на защиту города.

— Объяснять не надо... говоришь.

Она, наверное, права. На деле противостоять гряземонстрам могут только военные. В качестве последнего рубежа обороны на ободе стоит замаскированное тяжёлое вооружение, в том числе ракетные установки. Перед ракетами вряд ли устоит даже жёсткая чешуя гряземонстров. Но возможности такой обороны не безграничны. Ограничено число единовременно хранимых боеприпасов, да и если начинать палить при каждой атаке, ресурсы города истощатся в мгновение ока. Так что ракетам можно отвести лишь роль крайнего средства. А значит, самой экономичной и самой эффективной силой могут быть только военные.

Объясняй не объясняй, подумал Шарнид, а выбора-то, кажись, просто нет. Но если сказать так вслух, он лишь деморализует тех, кого и так трясёт перед первым боем. А чтобы прибавить им решимости, лучше демонстрировать силу духа — как Дальшена — и Шарнид это понимал.

И всё равно оставались колеблющиеся.

— Защита города... Всё-таки как по мне, так гораздо понятнее, когда защищаешь конкретных людей. Если уж умирать, то за возлюбленную.

— Ну так и взял бы все фотографии.

— Мне хватило бы одной твоей.

— Сказала же, иди к чёрту.

— Жестокая, может в последний раз тебя вижу.

— Выживешь, ты же как таракан, — холодно бросила Дальшена и ушла, а он пожал плечами.

Дальшена отошла к стоявшей чуть в отдалении молчаливой Наруки, а Шарнид проводил девушку взглядом и посмотрел на наручные часы. Рассчитанное психокинетиками время прибытия скоро наступит.

— Итак... постараемся, как и предложено, выжить? — тут же услышал каждый боец спецгруппы голос психокинетика.

Все восстановили дайты, и по рядам волной прошёл шум вздохов.

Сражение началось.

* * *

О начале сражения было сообщено и в Целни. Оставшихся в городе студентов-военных тоже созвали. Они станут последней линией обороны, если спецгруппа не уничтожит гряземонстров.

Студенты-военные толпились на краю города с напряжёнными лицами, а Лейфон наблюдал за ними краем глаза, стоя в одиночестве на крыше здания школьного совета. Отсюда город выглядел совершенно мирным. Только привычной оживлённости в воздухе не ощущалось. Потому что студенты-гражданские затаили дыхание и замерли в ожидании, готовые в любую секунду броситься в убежище.

Дайта на портупее не было. Когда студент из школьного совета принёс поесть, Лейфон попросил вернуть оружие и получил ответ, что оно на хранении у президента. Сапфировый дайт с лёгким адамантовым, адамантовый, всё. Похоже, президент всё предусмотрел. Он настроен серьёзно... Раз Лейфону даже теперь не вернули дайты, Кариан на полном серьёзе не намерен задействовать его в предстоящей битве. Это немного злило. Не так давно Лейфон понял, что больше всего боится ситуации, где окажется беспомощен.

— Так что, я в тупике?

А был бы не в тупике, что сделал бы? Он говорил Мэйшэн, что по истечении срока Кариан уйдёт в отставку, окончит школу, а Лейфон снова переведётся на факультет общих наук, — но уже не чувствовал тогдашней уверенности.

— Неужели теперь я беспомощен без клинка в руках?

Или же он, как полагается военному, таков с рождения.

— Сам как думаешь?

Он обернулся. Сзади стояла Фелли.

— Не знаю...

Выглядела она по-прежнему бледной. Чрезмерное использование психокинеза могло даже вызвать перенапряжение кэй-артерии. Когда-то с таким диагнозом свалилась Нина.

— Прости, из-за меня ты переутомилась.

Фелли молча покачала головой. Гуляющий по крыше ветер растрепал волосы. Она встала возле Лейфона, глядя поверх прижимающей волосы руки.

На Фелли не было даже портупеи.

— В больнице забрали. Мне разрешили выходить, но запретили пользоваться психокинезом.

— Правда?

— Думаешь, без него не смогу? До места боя мой психокинез достанет и без терминалов. А там, скорее всего, они уже будут летать, я могу одолжить несколько штук, и их вполне хватит, чтобы организовать тебе поддержку, — сказала она, прижимая волосы и глядя на обод.

Лейфон смотрел на неё, не понимая, что она задумала.

— И даже этих хлопот не нужно, — продолжила Фелли прежде, чем он дал ответ. — Я знаю, где расположен мой дайт. Восстановлю удалённо, и всё будет ещё проще. Я даже чешуйки на гряземонстрах смогу пересчитать.

— Фелли...

— Что? — развернулась она к Лейфону, не убирая руки от волос.

Серебристые глаза смотрели вопрошающе, и у него на секунду закружилась голова.

— Я так и сделаю, если пожелаешь. Безо всяких приказов. Безо всякого принуждения. Не ради города. Я поддержу тебя, потому что сама так хочу.

Она предлагала помощь. Но...

— Не надо.

— Почему?

— Ты ведь ещё не поправилась? Тебе нельзя напрягаться, и к тому же...

— К тому же?

— Я потерял уверенность. Я не смогу сейчас взяться за меч.

На этот раз он отвёл взгляд. Кариан рассудил правильно. Даже будь у Лейфона при себе дайт, сейчас он не сможет работать им как следует. Но с дайтом он, возможно, попытался бы действовать. Лейфон и правда чувствовал в словах Фелли некую притягательность. Хотя и понимал, что она сейчас совершенно не в форме.

— Ясно, — сказала Фелли без малейшего разочарования в голосе. — Сказать по правде, мне немного одиноко.

— Что?

Она снова смотрела на обод.

— Я уже говорила, что не могу не пользоваться психокинезом, — произнесла она, и на лбу её залегла маленькая складка — она проверяла, далеко ли увидит невооружённым глазом. — Говорила, что на самом деле, даже если я не хочу быть психокинетиком, организм вынуждает. Что меня это злит. Злит и брат, заставивший поступить на военный факультет.

Да, она так говорила.

— Но когда ты сказал, что мой психокинез не нужен, стало одиноко. Впрочем, я знаю, что это лишь временно.

В её смотрящем вдаль взгляде действительно угадывалась некоторая растерянность.

— Фонфон, наши тела созданы для битвы. Это неоспоримый факт. Из-за этого нам нужно сражаться, или же мы сражаемся, потому что должны сражаться — как думаешь?

— Как это...

Лейфон не понимал.

— Одно знаю... — сказала она, продолжая разглядывать обод. — Те, кто там собрались. У них гораздо меньше сил, чем у нас, а они уже нашли ответ.

Неопытные студенты военного факультета с трудом способны справиться с личинками. Но военные собрались там, не убегают, не отказываются от боя.

— Выходит, мы по-прежнему за бортом?

— Если так, то мы...

Будущее покрылось мраком. От этого видения хотелось отмахнуться, но не получалось.

— Не хочется признавать... но нам нужна она, — заключила Фелли.

Нина Анток. С её дурацкой прямотой, которой не могут похвастать ни Лейфон, ни Фелли. А главное... чего не знает Фелли... Не тем ли Нина привлекает его, что обладает способностью поддерживать в себе эту прямолинейность, способностью, которой нет у него самого? Она знает, куда хочет идти, пусть и сбивается с пути, тревожится, спотыкается. Разве не поэтому он хочет следовать именно её дорогой?

— Вот бы она вернулась.

— Да уж, — согласился Лейфон, и вдруг...

Воздух ожил.

Чувство опасности словно пронзило насквозь всё его тело.

— Что?

— Ух! Внутрь, быстро! — толкнул он растерявшуюся Фелли и посмотрел вверх.

В небе образовалась воздушная воронка. И не за пределами фильтрующего поля. Внутри, где все воздушные потоки контролировались.

Из этого небесного коридора внезапно, на глазах Лейфона, прямо над Целни — там, где никто не ждал — спустилось нечто огромное.

— Гряземонстр... — прошептала Фелли — она не успела убежать и теперь ошеломлённо застыла на месте.

— Плохо.

Выработанный с годами инстинкт кричал, что опасность смертельная.

Туловище ящерицы, толстые задние лапы, маленькие и тонкие по сравнению с ними передние. Длинная шея заканчивалась головой с угрожающе острым рогом. Рог словно пронзал небо. Это огромное существо держали в воздухе широченные крылья. Всё тело покрывала чешуя цвета старого железа.

Старая особь. Древнее существо — по нему даже нельзя было сказать, из нынешнего ли оно века — зависло на месте, разглядывая город под собою. Оно выглядело намного старше даже гряземонстра, которого однажды уничтожали сразу трое Обладателей — среди них и Лейфон.

Шансов нет. Само его присутствие... Само исходящее от существа гнетущее чувство сказало всё Лейфону на уровне инстинктов. Даже Небесный Клинок вряд ли помог бы.

Да. Это именно тот гряземонстр... одолеть которого должна королева Грендана, Альсейла Альмонис.

— Люди... Люди, что по дурости собрались нарушить границу. Зачем вы явились на эту землю?

Небо сбросило на них ещё один невероятный факт.

— Гряземонстр... заговорил?

— Остановитесь, и пусть вожак явится ко мне. Иначе станете нашим ужином прямо здесь.

Слов Лейфона никто не услышал, голос же старого гряземонстра накрыл весь город. В словах была и мудрость, и клокочущая ярость, и одновременно величественность, и звучание их сковывало всё тело.

И город, словно повинуясь голосу, остановился. Он весь дрогнул с металлическим скрежетом, и гряземонстр, казалось, кивнул.

— Хорошо. Вы уже можете отправлять посланника, — произнёс он напоследок и исчез.

5. В центре маленького мира

Лирин не знала города, не знала, куда именно бежит, да и силы стали иссякать, так что пришлось остановиться. Она тяжело дышала. Лёгкие протестовали, требуя притока воздуха, в боку кололо.

— Кажется... я слишком мало... двигалась.

Да, она много времени провела в хоробусе, где день за днём только сидела, но помимо этого просто не дружила со спортом. У Лирин не оставалось сил даже усмехнуться тому, что здесь понадобились навыки, которыми она так пренебрегала.

Рой отставал ровно на десять её шагов.

— Что, и это всё? — насмешливо процедил он.

Рой преследовал её всё это время, соблюдая именно эту дистанцию.

— Ну извините. Физической силой похвастать не могу...

— Да уж. Заниматься надо бы. И на диету сесть.

— Я бы попросила.

— Простите.

Тихо посмеивающийся Рой уже не выглядел воспитанным, приятным молодым человеком, каким предстал вначале. Щека его странно подёргивалась, а неприятная ухмылка вызывала лишь омерзение.

— Буду признателен, если ты, наконец, образумишься и отдашь её мне.

В руке Лирин лежала Маиас — чьё имя совпадало с именем самого города — воплощение электронного духа. Ей бы следовало улететь, а не полагаться на быстроту ног Лирин, но птица не двигалась, словно заснув.

— Зря стараешься. Она истратила энергию в том барьере, и не пошевелится, если только не восстановится в центральном механизме. Она на грани смерти.

— Ты понимаешь, что будет, если электронный дух умрёт?

Смерть духа означает смерть города. Обездвиженному региосу не спастись от гряземонстров. Рано или поздно их сожрут. Стоило лишь на секунду представить такой исход, как Лирин затрясло.

— Зачем вам это, чего вы хотите, Волколикие?

— Как всё было бы просто, будь ты военным.

В руке Рой держал откуда-то взявшуюся маску — ту самую.

— Надев её, мы видим мир, о котором грезит Игнатий. Можем разделить его мечту, — говорил он, словно опьянённый, частично надвинув маску. — И когда множество военных разделит мечту, наступит мир во всём мире.

Менее убедительное выражение лица было бы трудно представить. Посмеивающийся Рой выглядел насквозь лживым.

— Всё ради того, чтобы избавить наш мир от судьбоносного противостояния гряземонстров и военных. Ради этого надо явиться в Город Соловья-волшебника, где много электронных духов. Я здесь, чтобы соединить Узы.

— Что ещё за Узы?

— Сеть, соединяющая электронных духов, она же их кровная связь, отслеживающая генеалогию. Через неё дух распознаёт принадлежность другого города к своему виду. Шнайбель и Маиас принадлежат к одному роду. Поэтому нужно захватить Маиас и получить её Узы.

— И тебе всё рано, что станет с городом после?

— Да, полагаю, это необходимая жертва.

— Ты разве не житель этого города?

— Верно. И что?

— Тебя ничуть не волнует, что города может не стать? Ты разве не военный?

Он вдруг затрясся от хохота, словно Лирин сказала что-то не то.

— Не понимаешь? — прошипел Рой. — Что ты знаешь о школьных городах? Думаешь, тут всё как и везде? Зря думаешь. Здесь нет постоянного дома. Здесь все лишь проездом. Пожить несколько лет. Да, нет места лучше, если хочешь всё своё время тратить на учёбу и исследования, но этим занимаются и в других городах. Здесь нет ценностей, которые стоит защищать.

— Как ты можешь? Здесь ведь и гражданских студентов много...

— Закон военных? Тоже мне! — с отвращением бросил он. — В чём смысл? Ужас! Боль! Ад военного дела! Беспомощная чернь все эти заботы взваливает на нас, а сама живёт в своё удовольствие. Какое мне дело, будут они жить или нет?!

Рой, лицо которого и так безобразно исказилось от ненависти, распалялся всё больше.

— Они не знают, как нам тяжело, видят лишь результат! Чтоб их!

Он ненавидел кого-то, направлял на него свой гнев, лицо его в крике всё больше искажалось безумием, он уже не был похож на человека, — Лирин попятилась.

Но за этими его словами... скрывалось нечто. Это нечто во что бы то ни стало надо найти. Там кроется спасение.

Чтобы понять военного... Она подумала о самом близком ей военном, о Лейфоне. Как было с Лейфоном?

Дистанция неумолимо сокращалась, и Лирин стала лихорадочно размышлять. В её руках электронный дух. Его надо защитить. Смерть духа есть смерть города. Обычно его защищают военные, берут всё на себя.

Да... Понимание пришло мгновенно.

— Вот оно что, — рассмеялась Лирин, остановившись.

Этот смех она из себя выдавила, и улыбка получилась натужной. Но она смеялась.

— Вот в чём твоя причина.

— Я так и сказал.

— Да нет.

Она постепенно скидывала охватившее её напряжение. Надо из преследуемой превратиться в преследователя. Обязательно сменить роль с оборонительной на наступательную.

— Не причина, по которой ты предал Маиас. Причина твоего падения.

— Ах ты дрянь!

Крик Роя был не просто громким звуком. Всё её тело словно охватил сильный порыв ветра, она упала. И упав, рассмеялась. Презрительно.

— Я попала в точку, и ты показал свою истинную сущность? Жалкую сущность того, кто может лишь издеваться над слабыми?

— Чт... Кх...

— Твои же слова. Ужас, боль, ад военного дела... Ад военного дела — это про интенсивность тренировок? С этим просто. Что же с двумя другими? Ужас и боль. Что вызвало такие чувства? Тебе не кажется, что если хочешь быть понятым, надо выражаться яснее?

— Что ты понимаешь, не неси чушь.

— Чушь? Неужели? — переспросила она, вставая.

Ответа не последовало. Теперь он вряд ли разъярится и что-нибудь ей сделает. Сейчас Рой, должно быть, разрывается между желанием сохранить гордость и страхом, что разоблачат его слабость. А если её разоблачить, какова будет реакция? На самом деле уверенности у Лирин не было. Она чувствовала, что рискует. Но это её единственное оружие. К тому же...

— Допустим, что боль связана с этим твоим адом. Занятия в додзё отца были столь жёсткими, что под конец никто и стоять не мог. Что же тогда ужас? Бои с другими военными? Наверное, это тоже страшно. Война? Да, страшно, когда убивают друг друга. Но ты сумел стать начальником городской полиции, выглядишь авторитетно, а значит, входишь в число лучших. Раз так, ты ведь не должен испытывать особого страха в бою с такими же военными? Остаётся последний вариант... — её блуждавший в размышлениях взгляд остановился на Рое.

От такой прямоты он напрягся и задрожал всем телом.

— Ты бежал от гряземонстров, — произнесла она, словно зачитывая приговор. — Увидел гряземонстров и убежал.

— Гх... А...а...аааааааааааааааааааааааааааааа!!!

Рой резко сел на землю и обхватил голову руками.

— Чёрт! Чёрт! Чёёёёёрт!!! Гады, гады! Хотят уважают, хотят — презирают! А они даже не знают, какой это кошмар! Они даже не видели!

Похоже, она угадала. И более того, воспоминание оказалось для Роя болезненным.

Бежал от гряземонстра. Скорее всего, во время встречной атаки. Рой впервые увидел гряземонстра, пришёл в ужас и бросился бежать. А ведь на военного с рождения возлагается обязанность защищать город в сражениях, а взамен гарантируется обеспеченная жизнь...

Впрочем, жизнь Лейфона-то обеспеченной не назовёшь. В Грендане много военных. И потому только за то, что родился военным, полагается лишь минимальное довольствие. А вот если продемонстрировать настоящую силу, сумма довольствия возрастает неимоверно. Лейфон это довольствие направлял в приют, и его жизнь не отличалась от жизни Лирин и остальных. Они росли вместе, в бедности.

Но Лейфон не убегал. Его сила могла вводить в заблуждение, но и он знал страх. И, даже одолеваемый страхами, изо всех сил старался прокормить остальных — даже когда пришлось участвовать в подпольных боях.

По сравнению с ним этот человек... Да он просто слаб. Лирин не считала слабость преступлением. Но поддавшийся такой слабости военный ничем не отличается от обычного человека.

— Не позволю... — медленно прошипел Рой. — Не позволю, девчонка. Чтоб какие-то гражданские надо мной насмехались...

Сидевший на корточках Рой разогнулся как пружина и прыгнул. Ему не требовалось оружия. Хватало кулака. Физической силы военного, да ещё в сочетании с кэй, достаточно, чтобы убить гражданского одним ударом.

Но кулак упёрся во что-то твёрдое.

— Чт...

— Ты жалок.

Перед Роем оказалась не Лирин. Другой цвет волос, другой голос, гораздо более острый взгляд.

— Ах ты...

— Полагаю, город, который дал тебе навыки и имя, тебя же и изгнал. А ты, значит, и здесь не преодолел собственную слабость и решил выбрать лёгкий путь?

Нина остановила удар. За её спиной стояла Лирин.

Целью Лирин было потянуть время. Нина должна была понять, что раз окружавший стаю свет исчез, что-то случилось. А поскольку Нина здесь чтобы выяснить причину происходящего, она обязательно придёт.

— Ты создал Узы, ведущие к ним, и привёл их к Маиас. Чтобы заставить её провести Узы к Шнайбель.

Но чтобы прийти, она должна была пробиться через Волколиких. Лирин поставила на её победу. И не прогадала.

— Ты бросил город, который обязан защищать... Стыдись, дурак.

В ответ на обвинение Нины Рой тихо взвизгнул. Он отдёрнул руку и неуловимым для Лирин движением отскочил. Прикрытый поднявшимся облаком пыли, он снял дайт с портупеи, восстановил его в меч и взял наизготовку.

— Ха, ха-ха-ха! Помешать решила? А со мной справишься? Я всё знаю! Ты вообще пришла по Узам, ты — эфемерный путник. Волколиких, которые в той же фазе, ты, может, и одолела, но я здесь изначально, и мне ты ничего не сделаешь.

— Сделаю. Вот уже сделала, — она показала ладонь, остановившую кулак Роя. — Вот убить, наверное, не смогу. Для тебя это будет как сон, от которого ты проснёшься. Да и не собираюсь я тебя убивать.

Лирин видела только её спину. Но видевший лицо Нины Рой заметно побледнел.

— Ты получишь наказание, соответствующее твоему преступлению.

Он с воплем бросился прочь.

Через секунду о нём напоминал лишь остаточный порыв ветра. Нина даже не дёрнулась.

Ушёл.

— А это ничего? — спросила Лирин, увидев, что Нина не собирается бросаться в погоню.

— Некогда с ним возиться. Да и не смогу я с ним сделать сильно больше, чем сделала.

— Так это правда?

Эфемерный путник, пришедший по Узам. Лирин не понимала точного значения этих слов, но догадывалась, что Нины здесь с самого начала не должно было быть. Да и Нина при первой их встрече сказала, что ощущает себя будто во сне. Тогда Лирин не поверила — да и сейчас с трудом верила в происходящее.

— Сама пока толком объяснить не могу. Со мной такое впервые, и подробностей я в самом деле не знаю, — неловко улыбнулась повернувшаяся к ней Нина. — Знаю лишь, что должна сделать.

— И ничего больше?

— Угу, ничего больше, — кивнула она, и Лирин не знала, что ещё сказать. — Я уже выяснила расположение центрального механизма. Девочка тебя приняла. Понесёшь её. Я буду охранять.

И Нина зашагала с приемлемой для Лирин скоростью. Она поспешила следом. Потрясение от увиденного ещё не прошло.

Этот Рой — военный, лишившийся будущего. А лишившись будущего, он не смог встать на ноги. Она не знала, не смог он или не захотел преодолеть страх гряземонстров. Он чем-то неуловимо напоминал Лейфона. А что с Лейфоном? В душу закралась тревога.

А что представляет из себя шагающая впереди Нина? Волевой человек. Это правда. Эта девушка — образец того, что любой назвал бы идеальным военным. Но Лирин уже поняла, что такие встречаются редко. Образцовым не назовёшь ни Лейфона, ни Савариса, ни Линтенса, ни Роя... Может, разве что, её приёмного отца. В жизни Лирин образцовым оказался один военный из пяти. Такое вот странное соотношение, не низкое, но и не высокое.

В голове мелькнули слова Роя. В школьном городе все проездом. Он прямо сказал, что здесь нет ценностей, которые стоит защищать. Лирин понимала, что в нём говорит обида. Не хотелось думать, что его слова верны. Но ведь случись война, эти же военные станут драться, чтобы захватить серниевые шахты — жизненно необходимые для города их противников — ради защиты собственного города. Не хотелось думать, что всё это зря. Одним лишь самопожертвованием ничего не добьёшься, и потому города одного вида воюют.

Но сейчас Нина сражается ради города, с которым её ничто не связывает. Это потому, что она сильная?

— Почему ты сражаешься за этот город?

Путь к отделению был неблизкий, и Лирин задала вопрос вслух.

— Хм?

— Какое тебе до него дело? Ведь может так случиться, что этот город причинит вред твоему. А ты...

Она и сама не хотела бы видеть город разрушенным. Её по-настоящему разозлила готовность Роя предать его.

— Такое не предусмотришь, — грустно улыбнулась Нина. — Я не могу назвать себя беспристрастной. У меня есть чувство справедливости, и быть может, однажды оно заставит меня поступить не самым выгодным для моего города образом.

Лирин молча выслушивала её признание.

— Но сейчас дело в другом. Всё происходит не по моей воле. Будто некто желает, а я обязана выполнять. Не какой-нибудь "внутренний голос", а настоящая чужая воля. И в этом смысле, быть может, и нет разницы между мной и Волколикими.

— Это что, битва между Игнатием и Ригзарио?

Эти слова прозвучали во время схватки Нины с Волколикими.

— Возможно. Я, правда, не знаю, назвали Ригзарио в честь человека или чего-то ещё.

— А что такое Ригзарио?

— В моём родном Шнайбеле, Городе Соловья-волшебника, есть Машина Ригзарио.

Цель Волколиких.

— Что за машина?

— Саму машину я не видела. Но отец говорил, она рожает электронных духов.

— Как?

— В электронный дух Шнайбель искусственно вживлена матка... Говорят, это и есть Машина Ригзарио. И на самом деле, в моём городе есть и другие духи, помимо Шнайбель.

— Но зачем размножать электронных духов?

— Вроде бы по прошествии времени повзрослевшие духи отправляются в странствие, чтобы обрести собственный город... но я никогда не видела странствующего духа, — снова грустно улыбнулась она.

Этот дух, ослабевший настолько, что может лишь беспомощно лежать в руках Лирин, создал из ничего эту огромную площадь, этот город, в котором они сейчас живут? Такой же город, как и те, что созданы алхимиками — как и сами электронные духи — и которые, как говорят, не в силах полностью воспроизвести современные технологии?

— Прости, даже представить трудно.

— Сама до последнего говорила примерно так же, — понимающе усмехнулась Нина. — Но Машина Ригзарио рожает электронных духов, это факт. Не просто же так Волколикие к ней подбираются.

— То есть ты так решительно настроена из-за того, что это касается и твоего города?

— Может и так. Действую в своих интересах, выходит?

— Задним числом разве что?

Она решила помочь городу ещё до того, как всё это узнала. Она не знала, и пусть даже её вела непонятная сила, само действие выполняла именно Нина.

— Всё-таки... ты можешь себе это позволить, потому что ты сильная, — подумала вслух Лирин.

Она тут же пожалела, но сказанного не воротишь. Так что она продолжила:

— Я знаю того, кто обладал силой, но позволить себе не мог ничего. Мы его обременяли, и мне кажется, что без нас он был бы свободнее. Он был сильным, это мы сделали его слабым.

— Ты неправа, Лирин, — обернулась Нина.

— Нина?

У неё был бледный вид.

— Какова бы ни была сила, если тебе незачем её применить, её всё равно что нет. Впрочем, меня тоже сильной не назовёшь. Я показалась тебе сильной, потому что в бою с Волколикими... моя сила... — не договорив, она рухнула на колени.

Лирин подбежала и опустилась рядом. На лбу Нины выступило множество крупных капель пота.

— Есть та, кого я хочу защитить. Но вместо этого она защищает меня. Даже сейчас... она меня...

— Ч-что с тобой?

— Ничего, — мотнула она головой, словно отмахиваясь от чего-то, и поднялась на ноги.

Выглядеть лучше Нина не стала, лицо оставалось мертвенно бледным.

— Скорее, кажется, время кончилось.

Она чуть прибавила темп, и Лирин поспешила следом.

* * *

Он бежал без определённой цели и оказался там, где оказался.

Рой приземлился и, задыхаясь, упал на четвереньки. Он был на крыше какого-то здания. Рой укрылся в тени водонапорной башни и, сжав зубы, шумно втянул воздух.

— Чёрт, чёрт-чёрт-чёрт!

Его проклятия не достигали ничьих ушей.

Родной город Роя Энторио считался мирным городом, не ведавшим забот. С рождения Роя гряземонстры не напали ни разу, да и войны случались не каждый год. Это означало, что удалённость территории от других городов была выше среднего. Благодаря этому хоробус приходил лишь несколько раз в год, и город мало подвергался внешнему влиянию, но он был мирным, и, пожалуй, даже этим гордился.

Там и вырос Рой. Последний бой с гряземонстрами видело ещё поколение его деда, и теперь рассказы состарившихся участников молодёжь воспринимала как стариковские байки.

Но гряземонстры до города таки добрались. Военные были ошеломлены, но приготовились дать бой. Драться до последнего. Облачились в спецкостюмы и преградили подступы к городу.

Выставлена была сотня военных. Погибло более десятка. Все стояли насмерть. Старики, уже не способные воевать, на основе своего опыта составили план, а молодые военные без опыта план исполнили. И это было чудо, лучший исход, на который только можно было надеяться.

Оказалось в этой истории лишь одно тёмное пятно. Выставлена была сотня военных. Погибло более десятка. И один дезертировал. Рой Энторио.

Все были неопытны, но все готовились положить там жизни. Все, кроме него. И хотя исход можно было счесть наилучшим, десять драгоценных жизней военных стали невосполнимой потерей для обороноспособности города. К тому же у погибших были семьи. А Рой Энторио бежал. Бежал в родной город, где бежать было некуда.

А ведь Рой входил в элиту среди сверстников. Товарищи по тренировкам, слабость которых всегда вызывала у него лишь усмешку, в отчаянной атаке пробили крылья гряземонстра, оказались раздавлены упавшей прямо на них тушей и погибли столь жестокой смертью, что даже домой нечего было отправить, — а Рой сбежал. Он понял, что такое не простит никто.

— Чёрт...

И он оказался в Маиасе. Семья отправила его туда, словно избавляясь от ненужного хлама.

— Чёрт...

И Рой снова бежал. Забыл гордость военного, принял предложение Игнатия и в итоге опять бежал, от Нины Анток.

— Девчонка... Я тебя запомнил. Убью, точно убью.

Но объектом ненависти была не Нина.

— Чтобы меня, какая-то гражданская!

Эта девчонка, раскрывшая тайну, о которой ни одна живая душа в Маиасе не могла поведать... Лирин Марфес.

— Уж я до тебя доберусь.

— Ба, вы только посмотрите... — услышал вдруг Рой и испуганно вскинул голову. — До чего может договориться падший. Как мило меняются принципы, путаются добро и зло. Падший всегда жалок.

Голос доносился сверху.

— Кто?!

Кто-то сидел на водонапорной башне. Его присутствие не ощущалось. Рой поднялся и встал наизготовку, глядя вверх. Теперь он разглядел лицо, которого не видел из-за бьющего в глаза света.

— Ты...

— Узнал? — весело поинтересовался незнакомец.

Но глаза его не улыбались.

Военный, спутник Лирин. Зовут, кажется... Саварис Люкенс.

— Ты поджидал меня?

— Что ты, что ты... Просто время убивал. Я не настолько трудоголик. Охота мне время тратить на типов вроде тебя.

— Кх...

— Однако довелось мне полюбоваться отсюда твоими поступками.

— Что? — растерянно осмотрелся Рой, чтобы понять, где находится. Расстояние от места, где была Лирин, выходило порядочным. — Не мог же ты отсюда...

— И видел, и слышал. Ты так ничтожен, что даже жалко тебя.

Рой был так потрясён, что не заметил издёвки. На такой дистанции он бы ничего не увидел и не услышал. Это означало, что Саварис применяет внутреннюю кэй невообразимой для Роя мощности.

— Мне, видишь ли, защищать девушку приказано. Если бы возникла опасность, что ты её хоть пальцем можешь тронуть, пришлось бы действовать прямо отсюда... но ты слишком глуп и разочаровал меня.

Рой, не отвечая, попятился. У него уже не оставалось сомнений, что перед ним такой сильный военный, каких он прежде не видел. Рой помнил, что полиция конфисковала дайты Савариса, но не знал, меняет ли это что-либо.

— Хорошо, что они решили свою проблему. Теперь бы мне поскорее решить свою. События развиваются непредсказуемо.

— А...

Бежать. Решение пришло мгновенно. Он даже не мог позволить себе развернуться. Отходить на полной скорости. Даже если он в ходе стремительного бегства врежется в здание, это будет совсем не так страшно, как если его схватит этот человек.

Но Рою не дали даже бежать. Не успел он пустить кэй в ноги, как вдруг увидел лицо Савариса прямо перед собой, и что-то сильно сдавило горло.

— В стратегических целях, конечно, бывает нужно и отступить, но военный, который всегда убегает — это никуда не годится, — осуждающе покачал головой Саварис, сжимая его горло двумя руками.

Не в силах даже вдохнуть, лишившись возможности усилить себя внутренней кэй, Рой мог только отчаянно извиваться перед лицом смерти.

— Впрочем, учить тебя совершенно не входит в мои обязанности. Мне интересно, как поведёт себя человек, способный лишь злоупотреблять устройством общества.

Хватка ослабла, чтобы Рой смог дышать. Но он понимал, что в случае чего эти руки мгновенно свернут ему шею.

— Не буду тебя пока убивать, пойдём-ка со мной.

Саварис двинулся, не обращая внимания на извивающегося Роя. Хватило нескольких прыжков, чтобы преодолеть требуемое расстояние. Они приземлились на здание у окраины. Совсем рядом, на ободе, собрались военные.

Рука, державшая Роя, разжалась. Брошенный на землю, он зашёлся кашлем, катаясь по крыше.

— Похоже, они решили встретить гряземонстра здесь.

Рой на секунду замер.

— Лично мне кажется, что военный должен искупить своё дезертирство в бою — но как поступишь ты?

Саварис нашёл взглядом приближающегося гряземонстра. Для Савариса он уже был достаточно большим. Военным на ободе гряземонстр с такого расстояния тоже должен быть вполне заметен.

— Довольно скоро прилетит.

— У...

— Ну-ка, — Саварис придавил ногой спину Роя, останавливая явную попытку к бегству. — Позволь мне проверить. Может сломленный военный снова встать на ноги, или не может? Ты ведь военный этого города? Если военный начнёт сначала, повторит ли он свою ошибку? Да и способен ли он, совершив ошибку, встать на ноги и начать сначала?

Сам Саварис понимал, что просто нашёл удобный повод.

— Ну что... Надо вам уже быть наготове, а то не успеете, — сказал он в сторону военных на ободе, наблюдая за ситуацией.

Они засуетились, артиллерийские расчёты бросились заряжать кэй-пушки. В подразделениях ближнего боя лица побледнели от волнения.

Показался гряземонстр. Пронзительный голос проорал команду, и пушка плюнула огнём. Снаряд концентрированной кэй столкнулся с гряземонстром и разбился, отлетело несколько чешуек. Его рёв накрыл Маиас. От ярости и боли глаза гряземонстра налились кровью, он бросился к городу. Навстречу полетели снаряды кэй-пушек. Несмотря на огненный дождь, гряземонстр не снижал скорости. Брызгая кровью, он прорвался в фильтрующее поле.

Саварис убрал ногу со спины Роя. Но тот лишь подвывал от ужаса.

— Не пойдёшь? Ты же мнил себя здешней элитой?

— Н-не хочу. Нехочу-нехочу-нехочу! Я с этим драться не буду! — дрыгал он руками и ногами, стараясь хоть немного отползти в сторону от гряземонстра.

Рой уже не соображал, что можно использовать кэй. Впрочем, он, кажется, даже не понял, что Саварис убрал ногу.

— Эх, ты.

Дальше на этот позор смотреть уже не хотелось. Рой вскрикнул. Это Саварис выпустил несколько пуль из внешней кэй. Они ударили по конечностям, ломая кости.

— Подумай тут о своём ничтожестве, — бросил он на прощание обездвиженному Рою и прыгнул.

Прыгнул со всей силой. Рою, наверное, показалось, что просто исчез. А приземлился на голову гряземонстра.

— Первая стадия, да ещё только взрослеющий? Это не так интересно, но главное, всё-таки, королевский приказ, — вздохнул Саварис и приложил руку к макушке чудовища.

Саварис резко выдохнул, выбрасывая кэй. Внешняя кэй, Просачивание. Выпущенная из руки внешняя кэй проскользнула между чешуйками гряземонстра, проникла в клетки и начала разрушение изнутри.

Закончив выполнение приёма, Саварис быстро ретировался. Вряд ли кто-нибудь его там видел.

Движения гряземонстра утратили резкость. Военные Маиаса, скорее всего, заметили. Упускать такой шанс нельзя. Тут же раздался залп. Взрывы кэй окутали огромную тушу, а когда погасли вспышки и рассеялся дым, гряземонстр уже падал, разваливаясь на части.

Нашлись, конечно, и те, кого грызли сомнения в связи с излишне быстрой смертью гряземонстра. Но в следующую секунду все вопросы потонули во всеобщем ликовании.

За происходящим издали наблюдал Саварис. Он отвёл взгляд от уничтоженного гряземонстра и посмотрел на Роя, всё ещё корчащегося от боли и ужаса.

— Итак, пал ли так же низко и Лейфон?

Защитник, которого предали, Лейфон уехал в другой, школьный город — оступится ли он там снова? Совершит ли те же ошибки? Вот что Саварис хотел увидеть в Рое.

— Ведь если так, то битвы Обладателей не выйдет, а разочароваться не хотелось бы, — прошептал Саварис и отвернулся.

Пора посмотреть, как дела у Лирин.

* * *

Когда они добрались до входа в отделение центрального механизма, Нина уже не могла нормально идти.

— Как ты?

Она тяжело дышала, опираясь о стену лифта, и выглядела едва живой. Но на мертвенно-бледном, словно полностью обескровленном, лице продолжали блестеть глаза, демонстрируя борьбу с собственной немощью.

— Зачем ты так... — начала Лирин и замолчала.

Стремительный спуск прекратился, их немилосердно тряхнуло. Кажется, даже эта встряска причинила боль Нине, но взгляд не потерял целеустремлённости, и она задумалась о вопросе Лирин.

— Я ведь говорила? Моя нынешняя сила очень отличается от того, чем я обладала изначально. Это сон, и я вовсе не сверхчеловек, способный так действовать наяву. Мной овладел тот, кого я должна была сокрушить, меня защищает та, кого хотела защитить я. Поэтому я такая, — со вздохом призналась Нина в собственной слабости.

Но слабой она не казалась.

— Мне нужен опыт. Опыт боя, опыт работы над недостатками, опыт опоры на силу другого. Всего не хватает. И я, конечно, буду стараться преодолеть эту нехватку, но главное, что мне нужно — воля к достижению цели.

Вот почему она смирилась со своим нынешним состоянием?

— Но ты сильная.

Блеск в её глазах словно демонстрировал, что желанная "сильная воля" уже стала частью Нины.

— Нет... — впервые отвела взгляд она.

Лифт с тяжёлым ударом остановился. Двери открылись, и она выволокла наружу своё ставшее неподъёмной тяжестью тело. Её трясло. Лирин спешно подставила плечо. Нина не стала возражать.

В нос ударил запах машинного масла. Толстые трубы немыслимым образом переплетались, а между ними тянулись извивающиеся проходы. Залитое тусклым оранжевым светом отделение создавало у Лирин очень гнетущее чувство.

— Недавно серьёзно пострадал один мой товарищ, — прошептала Нина прерывающимся голосом, когда они переводили дух и рассматривали отделение. — И мне тогда показалось, что моя цель потеряла смысл. А ведь такого быть не должно. Это недопустимо. Военный не может мгновенно нарастить силу и принимает помощь других, это нормально. Но надеяться лишь на других — плохо. Я это понимаю, но не смогла. Недопустимо.

В её голосе Лирин уловила сильное чувство вины. Сила Нины не давала простить ошибку даже самой себе. Наверное, это можно назвать как её сильнейшим оружием, так и величайшей слабостью? От её слов почему-то стало неспокойно на душе.

— А может, не взваливать на себя столько?

— Что?

— Я, кажется, немного понимаю, о чём ты, — пояснила Лирин, вспоминая кусочек своего прошлого, и стала рассказывать. — Мне в детстве хотелось поскорее вырасти. Я думала, что надо вырасти и зарабатывать деньги...

Она хотела работать, чтобы спасти приют. Пусть она не может сразу заработать больших денег, как Лейфон, но хоть немного...

— Но поняла, что быстрое взросление не значит, что всё будет хорошо. Так случилось с моим... другом. Благодаря ему жизнь приюта наладилась, но его самого изгнали из города...

Когда всплыла история с подпольными боями, Лирин оказалась потрясена. Но, в отличие от более младших товарищей, не разочарована. Она раскаивалась лишь, что допустила такое безумство.

Нина удивлённо на неё смотрела.

— Жизнь приюта наладилась благодаря его безумствам, — неловко рассмеялась Лирин. — Я решила — не сказать, чтоб из-за этого — что пойти работать можно и чуть-чуть позже. Оставленные им средства не бесконечны, но мы смогли много чего запасти. Я ещё поучусь, и смогу больше помочь приюту.

Она считала, что таким образом вознаградит и старания самого Лейфона. И потому решила поступать в высшую школу.

— Поверь, твои товарищи знают, как ты стараешься. Если ты ошиблась, что с того? По-моему, лучше сделать больше ошибок сейчас и не ошибиться тогда, когда это по-настоящему важно.

— Нельзя быть такой мягкой.

— То есть ошибок прощать нельзя?

— Что?

— Я простила. Точнее... непростительным свой поступок считает лишь он сам.

Когда его разоблачили, Лейфон ёжился под холодными взглядами детей из приюта и шептал "простите". Ничего больше он тогда не хотел. Отчаявшийся, поникший, он выглядел совсем одиноким и уставшим... На него трудно было смотреть без слёз. И от того, что она ничего не заметила, пока не стало поздно, её мучила совесть.

— Винить себя — это, в конечном счёте, всё равно, что винить всех, кто с тобой связан. По крайней мере, так мне начинает казаться. Так не стоит ли, чем винить себя, смотреть в будущее?

— Вот как...

— О тебе, наверное, многие беспокоятся? Тебе нельзя унывать, ради них.

— Может быть... Да, — прошептала Нина, и бледное лицо озарила улыбка. — Они там не знают, что со мной. Надо поскорее вернуться. А для этого...

Надо предотвратить угрозу Маиасу.

— Ты чем-то похожа на сказочную героиню, — рассмеялась Лирин, чтобы разрядить обстановку.

Героиню, сражающуюся в сказочном мире, мире, не изолированном загрязнителями.

— Разные люди в разных местах всем помогают. Почему-то очень напоминает то, что делаешь ты.

— На такого персонажа я не тяну.

— Но поступаешь ведь именно так?

— Если и так... то лишь по неопытности.

Лирин улыбнулась, изумляясь упрямству Нины.

Всё это время они шли по извилистым проходам центрального механизма, и теперь взору Лирин открылось его ядро. Оно напоминало холмик, закрытый массивными плитами.

— Хорошо, что здесь всё как у нас. Лирин, как Маиас?

Она посмотрела на птичку в руке.

— Слаба.

Птичка уже не могла стоять и беспомощно лежала в руке Лирин. За исключением слабого шевеления клюва, признаков жизни птица не подавала.

— Это из-за перекрытой подачи серния? Ладно, главное поскорее вернуть её в центральный механизм.

— Угу, — кивнула Лирин, отпустила Нину и бросилась к механизму.

Но Нина тут же схватила Лирин за одежду.

— А?

— Эй, там, а ну выходи.

По-прежнему бледная Нина восстановила дайты и встала перед Лирин.

— Врасплох не застать, да?

Лирин изумлённо уставилась на того, кто, заговорив, вышел из тени механизма.

— Такой же... — произнесла она.

— Живой, значит? — сказала Нина.

— Твоими стараниями все копии вернулись в Поле Авроры.

Это сказал мужчина в звериной маске. От него исходило иное ощущение, чем от Волколиких на поверхности. Те не казались живыми. Но в этом, преграждающем путь к центральному механизму, явно чувствовалась воля. Из глубины маски сверкал сильный взгляд человека, следующего к чёткой цели — похожий на взгляд Нины.

— Понятно. Если не поразить настоящее тело, вас не победить.

— Игнатий дарует единство видения.

— Чтобы копии сражались, а ты тут прохлаждался? Раз так, Игнатий и правда трус.

— Ни одному военному не прощается трусость. В этой несправедливости и заключена слабость вашего мира.

— Что?

— Военным суждено сражаться... и тебе не случалось усомниться? В том, как судьба делит сильных и слабых? Не начинало казаться, что жизнь твоя кем-то прописана наперёд?

— Даже не думай запутать меня своим бредом.

— Переговоры сорвались. Думаю, тебя уже не переманить.

Мужчина в волчьей маске восстановил дайт.

— Но рано или поздно ты пожалеешь о своём невежестве.

Лезвие оказалось зазубренным. От вида клинка, который не рубит, а рвёт плоть, Лирин почувствовала страх.

— Нина...

— Не бойся.

Хоть Нина и выступила вперёд, задвинув Лирин, цвет лица у девушки здоровее не стал. На то, как она с трудом поднимает железные хлысты, спокойно смотреть было невозможно.

— Свергнутый рвётся к своей изначальной цели. Тяжело, наверное, когда баланс сил рушится.

— Неужели ты...

— Использую все обстоятельства, какие могу. Разве не очевидно?

Человек в маске пришёл в движение. Лирин не увидела, что он сделал в следующую секунду. А вот вид отброшенной Нины запечатлелся отчётливо.

— Нина!

— Назад! — крикнула она, врезавшись спиной в одну из труб.

Лирин не могла не подчиниться. Она спешно отступила. В руках она держала Маиас, но человек в маске не стал преследовать. Нина исчезла, и эхо разнесло звуки яростного боя.

Но что дальше... Маиас в руках Лирин слаба. Птица может умереть, если срочно не вернуть её в механизм, но шум битвы доносился оттуда, и идти туда Лирин не решалась.

— Вот оно что, — поняла она.

Незнакомец знал. Что Маиас умрёт и так, если потянуть время. Он каким-то неизвестным способом ослабил Нину, и к тому же занял оборону перед механизмом, чтобы не дать им реанимировать Маиас. Он умён.

— Что делать?

Из электронного духа, коим являлась птичка в ладони Лирин, постепенно уходило тепло.

Нетерпение подталкивало в спину. Такое-то расстояние, может как-то успеет...

— Нет...

Она заставила себя выпрямить уже напрягшиеся было ноги и сделала глубокий вдох. Похоже, человек в маске только этого и ждёт. А главное, вряд ли она в достаточной физической форме, чтобы застать врасплох военного.

— Но времени нет...

Жизнь на её ладони утекала. Лирин смотрела на Маиас. Смотрела и пыталась найти в её нечеловеческих, ничего не выражающих, похожих на бриллианты глазах признаки жизни. Что отразилось в этих маленьких глазках?

— А?

В такой полутьме, в таких маленьких глазах Лирин ничего не разглядит.

Не должна была разглядеть.

— Что... такое?

Но разглядела. Увидела. Словно заглянула в микроскоп — изображение увеличилось, заняло всё поле зрения.

В изображении оказалась Нина. Но шум боя доносился со стороны механизма. Не из того места, которое отражали глаза Маиас.

— Как... это?

В отражении над Ниной нависали другие фигуры. Золотой козёл и девочка с длинными волосами.

— Что за...

"Свергнутый... Электронный дух", — внезапно раздался хриплый голос в ушах.

Лирин удивлённо огляделась, но никого не увидела.

"Силе, абсолютно ненавидящей гряземонстров, противоборствует сила, стремящаяся защитить. Приближение гряземонстра нарушило баланс".

Свергнутый — такое же слово произнёс и человек в волчьей маске.

— Ненависть к гряземонстрам? То есть Свергнутый внутри Нины, он узнал о приближении гряземонстра и пытается заставить её уничтожить его?

Но Нина предпочла сражаться не с гряземонстром, а с Волколикими. Не из-за этого ли ухудшилось её состояние?

"Да..." — пришёл ответ непонятно откуда.

— Это ты говоришь, Маиас? — сделала Лирин единственно возможное предположение.

"Да, — ответил слабый голос непонятного пола — какой обычно бывает у детей. — Внутри неё два электронных духа. Один Свергнутый, другой обычный. Электронный дух гасил неуправляемую силу Свергнутого до приемлемого уровня. И она поддавалась контролю. Но Свергнутый почуял явившегося гряземонстра, и сила возросла. Почуял не только там, но и здесь".

— Что же делать?

"Во что бы то ни стало усмирить Свергнутого".

— Но как?

"..."

— От этого и твоя жизнь зависит, соберись, — повысила голос Лирин.

"Молись", — ответила Маиас совсем слабым голосом.

— Что?

"У тебя Узы Грендана. Нет, твои Узы связаны с другим духом, сокрытым в Грендане. Немногие знают о её существовании. Твоя молитва успокоит Свергнутого".

— Это... как?

Другой дух, сокрытый в Грендане. Этого Лирин не знала.

"Молись... спрятанному электронному духу... прототипу всех нас", — повторила Маиас и замолчала.

— Молиться... как?

Ответа Лирин не получила. Она растерянно посмотрела на механизм. Там раздавались лишь звуки боя. Доносились стоны Нины.

Религия теперь осталась разве что в архивах. Молитва в них описывалась как обряд, проводимый для укрепления веры.

Или же — чтобы выразить личное желание. Просто внутренняя просьба, ни к кому конкретно не обращённая, чтобы кто-то был здоров, или чтобы день прошёл благополучно. Не обращаясь к высшему существу, которого называют богом, а просто облекая в слова повседневные желания.

Но Маиас сказала молиться.

— Ну!

Лирин попробовала, скорее от отчаяния. Чтобы Нина победила, чтобы Свергнутый успокоился, — а больше в голову ничего не лезло.

Но молиться кому? Маиас сказала о спрятанном духе. Но кто это? Лирин не припоминала встречи с ним. Грендан? В ночь, когда на них с Делком напал Гахард, Лирин видела зверя — если речь о нём, это мог быть и Грендан.

— Даже если и Грендан, я всё равно не знаю...

Вряд ли "спрятанный" так легко показался бы человеку.

Кстати, а что там делала Синола-сэмпай? Как только Лирин стала вспоминать встречу с Гренданом, возник этот вопрос. Лирин потеряла сознание после Делка. Но разве не появилась там перед этим Синола? Стоп. Они с Саварисом, наверное, знакомы, но вряд ли это повод для Обладателя Небесного Клинка раскрыть посторонней своё задание. Так как она там оказалась?

Кажется, воспоминания стали выстраиваться — когда Лирин задумалась о Синоле, вспомнился ещё один эпизод. Их первая встреча... Почему Лирин заплакала?

После торжественного открытия она бродила по школе, случайно попала в исследовательский институт и обнаружила на лужайке дремавшую Синолу. И при виде спящей из глаз вдруг безудержно хлынули слёзы. Грусти не было. Лирин запомнила лишь удивление от непрекращающихся слёз и глубоко потрясшее её ощущение рвущейся наружу силы.

Что... Что она увидела? Лирин чувствовала, что должна во что бы то ни стало вспомнить...

Я тебе немного помогу.

— А?

Но ты должна забыть.

— Кто... ты?

Время ещё не пришло.

— Почему?

Ещё немного.

Через секунду разум Лирин поглотила белизна.

* * *

Свирепые удары человека в маске не давали даже сблизиться, и Нина упала на колено.

— Кх...

— Неплохо дерёшься, учитывая, какие мучения тебе, должно быть, причиняет неуправляемая кэй-артерия.

— Ерунда!

— Одна лишь сила твоей воли, которая даже сейчас не позволяет Свергнутому взять верх, дорогого стоит, — произнёс он с сочувствием в голосе. — Но одной волей ничего не добьёшься. Ты не пройдёшь.

— Как же! — поднялась Нина, сжимая хлысты.

Она давно привыкла к их весу, но сейчас с трудом держала. А в следующую секунду они стали до смешного лёгкими, создавая ощущение прилива сил. Ещё через секунду снова потяжелели. Признак нестабильности внутренней кэй. Навалилась тяжесть, словно при аритмии, и Нина не могла пошевелиться. Целни сдерживала вселившегося в Нину Свергнутого, но он бился в ярости. Его силу питает ненависть к гряземонстрам, и если Нина ему подчинится, скорее всего, кончит как Дин.

Человек в маске не двигался. Не подпускал её к механизму и не отходил от него. Даже видя её состояние, противник не спешил праздновать победу и не раскрывался. Он чётко понимал свою задачу и хотел гарантировать победу.

— Я не могу здесь проиграть!

Она должна вернуться в Целни. К Лейфону и остальным. Там она ещё многое должна сделать, многое хочет сделать.

— Когда у каждого из противников есть цель, проиграть не хочет никто, — равнодушно ответил человек в маске и легко отбил удар, который девушка нанесла, резко поднимаясь с колена — и тут же его зазубренное лезвие царапнуло левую ногу Нины.

— Гх...

Задержись она там, и следующий удар стал был для неё роковым. Но Нина откатилась, разрывая дистанцию.

Словно бьётся со стеной. Да и в форме она далеко не лучшей. Чёрт.

Нина встала, отгоняя надвигающуюся волну отчаяния. Теперь ещё и острая боль в раненой ноге сковывает движения. Отчаяние не уходило, а лишь продолжало нарастать. Нина уже понимала, что без силы Свергнутого такого противника не одолеть. Но сейчас именно из-за Свергнутого сил у неё меньше обычного. Этот факт давал ещё больше поводов для отчаяния, которое теперь удерживало Нину на месте.

Идеал, не подкреплённый силой. Тень отчаяния следовала за ней всегда, неотступно, с самого формирования взвода. И чтобы его побороть, нужно больше воли, нужна решимость, нужна смелость изо всех сил рваться вперёд.

— А больше у меня ничего и нет.

И что поделаешь с этим фактом?

Нина поднялась. Она не имеет права терять последнее, что у неё есть — присутствие духа. Кто лишил её этого права? Она сама.

Она взревела и поднялась. Человек в маске продолжал стоять на выигрышной позиции и лишь молча направил клинок в сторону Нины. И тогда...

— Хм?

— Что?

Они одновременно что-то почувствовали. Словно неведомая сила отвлекла их друг от друга и заставила посмотреть в сторону. В сторону Лирин.

Она стояла в оцепенении. В руках Лирин по-прежнему бережно держала Маиас. Но глаза девушки смотрели в пустоту.

И там, куда она смотрела, внезапно возникло оно.

Что?

Нечто.

— Что...

Они поняли, что появилось нечто. И вряд ли это кэй-глушение с целью отвлечь внимание одного из противников. Они ведь среагировали одновременно, что не даёт нужного эффекта. Здесь другое. Оно обнаружило своё присутствие, но не позволяло себя разглядеть. Сознательно манипулировало восприятием присутствующих.

— Что... Ты, нет, не может быть...

В голосе человека в маске впервые послышалось волнение.

— Я знаю... Нет, Игнатий тебя знает. Вот как? Вот зачем здесь оказался не военный, а лишь гражданский человек?! — крикнул он тому, кого не видел.

Оно не ответило.

Вместо этого воздух сотряс новый голос:

— Ужасно. Просто ужасно.

Заговоривший появился за спиной Лирин. Нина его узнала. Военный, сопровождал Лирин в столовой.

— В кои-то веки покинул город, и всё равно себе не хозяин. И бои все какие-то скучные.

Когда он появился? Молодой человек без малейшего удивления смотрел на Нину и человека в маске. Не удивило военного и явно ненормальное состояние Лирин. Он что, наблюдал за происходящим всё это время?

— Моё дело — охранять девушку. Я-то считаю, что нам лично вы не угрожаете. Но мне было сообщено, что подобное недопустимо. Сказать по правде, судьба города-то меня не волнует.

Молодой человек смотрел на невидимое нечто. Видит ли он? Постепенно стали осознавать происходящее и другие присутствующие.

— Обладатель Небесного Клинка? — произнёс человек в маске.

— Прошу прощения. Саварис Кёллафин Люкенс, — с улыбкой представился Саварис.

Обладатель? Невероятным усилием сдержав удивлённый возглас, Нина уставилась на Савариса. Такой же Обладатель Небесного Клинка, как Лейфон? И что он тогда здесь делает?

— Вот где всплыла история моего рода. Тут всё очень непонятно, но догадки у меня есть, — сказал Саварис, глядя на волчью маску. — Подчинённый Игнатия. Видимо, с вами сражались родоначальники Люкенсов. О них в семье уже ходят легенды, но я считал их поэтическим преувеличением и всё сокрушался тем, как скучен мой дом.

Вечно смеющиеся глаза пристально изучали хозяина маски.

— Да уж... Хорошо, что я здесь оказался. Если бы я не знал о своём предке, то вряд ли пошёл бы на поводу чужих желаний. Но Истинную Волю города монстров надлежит слушать... верно?

В ту же секунду Саварис исчез. Он переместился. В следующий миг он уже стоял перед человеком в маске и держал его за горло.

— Г...

И за горло поднял в воздух. Болтающийся в воздухе противник опустил клинок на Савариса. Но тот поймал зазубренное лезвие свободной рукой без малейшего ущерба для себя. А через мгновение клинок рассыпался, осталась лишь рукоять. Разрушающий оружие кэй-приём — который применял и Лейфон — Саварис исполнил голыми руками. Отдача выпущенной им яростной кэй ударила Нину.

Если человек в маске — каменная стена, то Саварис — разрушительный ветер, продувающий любую стену.

— Передай Игнатию, — улыбнулся он, продолжая сжимать горло противника. — С такими скучными бойцами ему меня в жизни не достать.

В следующую секунду Нина отвела взгляд. Раздался леденящий душу хруст костей.

— Вот сила, которую даёт Истинная Воля.

Послышался звук падающего тела. Это Саварис разжал руку. Но когда Нина туда посмотрела, человека в маске не увидела.

— Хм, так правду говорят, что убить их нельзя. Вот это неприятно, — пробормотал Саварис, глядя на пустой пол. Потом перевёл взгляд на Нину. — Я видел, как ты возникла из ниоткуда. Значит, в нашем мире и правда идут бои, которые нас затрагивают, но в которые мы не можем вмешаться. Родоначальник не лгал.

— Ты... правда Обладатель?

— Да, — спокойно кивнул Саварис. — Значит, и ты в курсе. Это... от Ригзарио, оттуда у тебя сведения?

— Нет... не оттуда.

Этот человек — который появился внезапно, как ураган, сметающий всё на своём пути — рассмеялся, но изучающий её взгляд был холоден.

— Где же ещё ты могла слышать об Обладателях... Если ты знаешь Лейфона, будет совсем другой разговор.

Не выдавать. Так подсказал инстинкт. Нина почувствовала, что если Саварис узнает о Лейфоне, будет беда.

— Кажется я угадал.

Но взгляд Савариса ухватил мгновенное замешательство Нины.

— Ты заметила, что кэй в тебе перестала бурлить?

— Что? А...

Она заметила лишь когда он сказал. Тело снова слушается.

— Истинная Воля подавляет силу Свергнутого внутри тебя. Это прототип всех электронных духов. Прототип может отдавать приоритетные указания другим духам. И даже безумный не в силах бунтовать.

Клацнул сапог — Саварис приблизился. Она хотела сохранить дистанцию, но ноги не слушались. Это не Свергнутый бесновался. Это взгляд Савариса пригвоздил Нину.

— Раз знаешь Лейфона, ты студентка из Целни. Не передашь ли тогда кое-что? От наёмников пользы не оказалось, и я еду их заменить. И забрать Свергнутого в Грендан. Я уже знаю, что способ есть.

— Что...

— Это про того, кто сидит в тебе.

Он подошёл вплотную. Взял её за подбородок и заставил посмотреть на себя. На неё в упор смотрели смеющиеся глаза, в которых не было смеха. Её захлестнуло ощущение звериной силы.

— Если ты стал ничтожеством, я сделаю одолжение и убью тебя. Я овладею тем, чем не овладеешь ты. Так и сделаю, если сила тебе больше не нужна.

Саварис отпустил её подбородок. Силы её покинули. Пока она боролась с желанием рухнуть на пол, Саварис пробормотал, что ему надоело, и отвернулся. Таинственное нечто уже исчезло, оставив так и застывшую в ступоре Лирин.

— Сделай милость, передай это Лейфону, — сказал Саварис и прошёл мимо неё к выходу.

* * *

— А?

Что сейчас произошло?

— Что? Ээ...

Она попыталась вспомнить, но без особого успеха. Осталось лишь чувство, что случилось что-то важное...

— Кстати... ой? А как я здесь оказалась?

Она не очень понимала, почему стоит сейчас в растерянности перед центральным механизмом.

— А?

Она вдруг заметила. Что держит руки перед собой, будто в них что-то есть. Они были пустые. Но тёплые, словно в них что-то раньше лежало.

На руку упала горячая капля.

— Что?

И на щёки тоже будто капнуло. Лирин провела по ним руками. Пальцы, к её удивлению, нащупали влагу.

— Почему я... плачу?

Да. Она знала, что видела нечто важное. И это важное нельзя упустить...

Грохот пронизал всё её тело, мир содрогнулся.

— А...

Она подняла взгляд. Возвышающееся перед ней устройство в форме холмика завибрировало, и идущие из-под него трубы засветились голубым светом. Вибрация, начавшись вокруг Лирин, стала распространяться по всему залитому оранжевым светом подземелью — словно кровь растекалась по сосудам.

— Центральный механизм заработал.

Заработали ноги города. Это значительно сократит опасность того, что их учуют гряземонстры. Угроза Маиасу миновала.

— Ура!

Лирин захотелось поделиться нежданной радостью, и она снова пришла в замешательство. Она не знала, с кем хочет поделиться.

* * *

Нина тайком следила за ней из укрытия.

— Потеряла память. Как Лейфон тогда?

Но Нине казалось, что с Лейфоном было иначе. Лирин играла здесь ту же роль, что и Нина в тот раз.

— Но я увидела, что под маской. В этом разница?

Хотелось думать, что да. Хотя бы потому, что такая участь была бы слишком жестока для лишённой силы военных Лирин.

— Региосы создали алхимики... Не они ли виновны в том, что мир стал таким?

Никто не знает мира до региосов. Быть может, Нина соприкоснулась с отголоском прошлого, связанным с первопричиной произошедшего.

— Но почему тогда меня должна была вызвать Лирин, почему это бремя на ней?

Лирин даже не местная, просто путница. Но что-то в ней есть. Например, то невидимое нечто. Например, Саварис. Почему она под защитой Обладателя Небесного Клинка? Скрывает ли какую-то тайну?

— Столько ответов не получено, — покачала головой Нина, чувствуя, что ничего не понимает.

Но докапываться до истины сейчас не может.

— Ну что, пора возвращаться?

Она заметила, что её тело расплывается. Видимо, сознание покидает этот город.

— Я вернусь в Целни... или...

Или перенесётся в другой город, снова драться с Волколикими? Где сейчас Дик, ставший её проводником на этом пути, сражается ли в такой же битве?

— У меня ещё есть дела.

Она должна вернуться. Нина не знала, что стало с её реальным телом, но в её отсутствие все будут волноваться. А главное, её волновало, прекратилось ли воздействие Свергнутого на центральный механизм Целни. Ведь если не прекратилось, Целни в опасности и...

— Лейфон. Он точно винит себя.

Надо его успокоить.

— Надо вернуться.

Она сконцентрировалась на этой мысли...

— А вдруг это та самая Лирин...

Нина ещё пыталась вспомнить свою смутную догадку, когда исчезла из Маиаса.

6. Хозяин меча

— Твой выход, — сказал Кариан с удивительным спокойствием.

— Не уверен, что смогу победить, — ответил управляющий лэндроллером Лейфон сидящему в коляске Кариану, ощущая нереальность происходящего — их вёл гряземонстр.

Он выглядел настолько старым, что невозможно было определить стадию. После его короткого объявления весь город охватил шок. Кариан быстро дал отбой спецгруппе — Лейфон не знал, поверил президент словам гряземонстра или пришёл в отчаяние из-за его невероятной мощи. Однако когда военные прекратили сопротивление, сражавшийся до того со спецгруппой гряземонстр не стал пускать в ход клыки, а подлетел вплотную к Целни и стал кружить в небе над городом. Ждал, пока закончит приготовления вожак... то есть президент школьного совета Кариан. Тот распорядился, чтобы его сопровождал только Лейфон.

— Впервые вижу настолько старого гряземонстра. Я вообще не знал, что они могут говорить на человеческом языке. Я не верю, что смогу победить.

— Мы пока не знаем, придётся ли сражаться.

Он не видел лица Кариана в шлеме. Но передаваемые терминалами слова звучали совершенно спокойно.

— Если бы он хотел воевать, разве не уничтожил бы нас мгновенно?

— Может и так, конечно...

Передачу обеспечивала не Фелли. Она не получила разрешения врача, поскольку ещё не поправилась. Пришлось пересечься с возвращающейся спецгруппой и запросить у них психокинетика первого взвода.

— А главное, что по-настоящему меня интересует не его сила, а то, что он навязывает нам переговоры.

— По-моему, не очень-то это похоже на переговоры...

Тон гряземонстра был явно надменным.

— Это не так важно.

Кариан откинулся на спинку сиденья и сцепил руки. Он прикидывал варианты.

— Раз он понимает человеческую речь, у нас уже есть пространство для манёвра. Далее надо сходу понять, что представляет для собеседника ценность. Это и определит, какие комбинации можно разыграть.

Похоже, он серьёзно настроился на переговоры. Слабо веривший в такую возможность Лейфон с тяжёлым сердцем прибавил газу.

Проводник-гряземонстр летел, подстраиваясь под их скорость. Но он не мог расчищать им путь. Лэндроллер заехал на крутой склон, после которого не оказалось спуска, и оказался на несколько мгновение в воздухе, прежде чем плюхнуться на землю.

— Меня давно уже гложут сомнения, — громко сказал Кариан, перетерпев удар от большого прыжка машины. — Раз гряземонстры могут жить на одних загрязнителях, так ли уж нужно им человеческое мясо?

— Что?

— Я изучал экосистему гряземонстров, в том числе и с твоих слов. Самая полезная для города информации касается способа справиться с гряземонстрами. Если бы существовала возможность избежать схватки без потерь, большего бы и не требовалось.

Схватка с гряземонстром всегда означает ущерб. Какой бы город ни сражался, смерть одного-двух военных неизбежна. Даже для Грендана. Ведь если Грендан — который сталкивается с гряземонстрами так же часто, как Целни сейчас — будет высылать Обладателей без перерыва, боеспособность его лишь упадёт. Что и доказал на себе Лейфон.

— Но они же нападают.

— Верно. Но почему?

Вопрос прозвучал столь наивно, что он не нашёл, что ответить.

— Ведь каннибализм личинок не является крайней мерой, а даже служит испытанием, позволяющим отобрать лучших особей — а значит, в их концепции не должен представляться как зло.

— А может, личинки об этом не задумываются?

— Да, в этом и проблема. Ведь и у человеческих младенцев нет чёткого сознания. Если есть лёгкая добыча — люди — личинки бросаются к ним. А что взрослые особи? В том ли причина, что есть более простой способ обеспечить пропитание, чем поглощать загрязнители? Если да, не означает ли это их способности к логическому мышлению? Может ли гряземонстр, пусть и не понимающий человеческого языка, общаться с другими гряземонстрами? Если да, то каким образом? Уж не владеют ли они сложным способом коммуникации, который можно без преувеличения назвать языком гряземонстров? — всё увлечённее говорил Кариан, ничуть не смущаясь скептицизмом Лейфона. — Если получить ответы на эти вопросы, мы, быть может, найдём новое решение проблемы гряземонстров.

— Договориться? Да разве может еда потребовать от голодного человека не есть? — возразил он, помня бедную жизнь приюта.

— Личинки, наверное, смогут понять лишь военную силу. А вот если у взрослых достаточно интеллекта для хотя бы примитивных переговоров, есть варианты.

— Какие?

— Дело в причинах нападений на города. Так ли им нужно человеческое мясо, или же нужно питание, богатое белком — который, в сущности, есть и в животных — и мы можем наладить производство годной для них продукции? А потерю продовольственных ресурсов компенсируют доставляемые извне минералы.

Лейфон молча покачал головой. Проще говоря, города торгуют с гряземонстрами. Гряземонстр с деньгами приходит в город за покупками... Попытка такое вообразить порождала крайне бредовую картину.

— Нереально.

— Но есть смысл попробовать. К тому же...

Гряземонстр сбросил скорость. Земля стала ровнее, тряска уменьшилась. Кариан снова откинулся назад и сложил руки.

— Что ни говори, а этот старый гряземонстр не атаковал город, да и хотелось бы узнать, зачем он потребовал вожака.

Знать хотелось и Лейфону.

Гряземонстр ещё замедлился, хотя скорость лэндроллера оставалась прежней. Значит, они приближаются к пункту назначения.

— Ну что, похоже, мы станем первооткрывателями колонии гряземонстров?

Не переставая удивляться оптимизму и любознательности Кариана, Лейфон стал внимательно смотреть по сторонам. Но наличия характерной для гряземонстров голодной злобы не ощутил.

А затем пейзаж резко сменился.

Он в панике нажал на тормоз. От экстренного торможения заднее колесо занесло, прежде чем лэндроллер остановился.

— Что? — услышал Лейфон приглушённый возглас Кариана.

Голос звучал снаружи шлема. Улучшенная визуализация фейс-скоупа перестала действовать, поле зрения сузилось.

— На связь, — вызвал Лейфон, но психокинетик не отвечал.

— Что случилось?

— Кажется, психокинез прервался. Будьте настороже.

Лейфон, не слезая с машины, потянулся к дайту, но Кариан остановил его:

— Спокойно, мы пришли на переговоры. Здесь его провоцировать не стоит.

— Но ведь...

— Посмотрим, как он себя поведёт.

Он вылез из коляски.

Их по-прежнему окружала пустыня. Иссушённая земля, покрытая трещинами. Но воздух казался на удивление прозрачным. Они посмотрели на небо. Присутствие гряземонстров всегда придаёт местности оттенок красной ржавчины, но здесь чистое, как водная гладь, небо — какое нечасто и в городе увидишь — тянулось насколько хватало глаз.

Там, где они только что ехали, всё было явно иначе.

— Как такое сделали, всё небо в голографе нарисовали?

— Такие технологии... — завертел головой Лейфон, пытаясь понять, угадал ли Кариан.

Спецкостюм ограждал от запахов и вообще от непосредственного контакта с воздухом. А с виду отличить реальность от иллюзии не получалось.

— Ого? Лейфон-кун, что это там?

Лейфон обратил усиленное внутренней кэй зрение туда, куда указывал палец Кариана. Там, в совсем небольшой для лэндроллера дистанции, где выстроились острые, похожие на зубья скалы, что-то виднелось. Ряд скал мешал разглядеть как следует. Лейфон прищурился, чтобы изучить детали...

— А? Не может быть...

Глаза его округлились от удивления.

— Что там?

— Садитесь.

Он посадил Кариана обратно в коляску и до упора выкрутил газ. Кариан не стал спрашивать, что случилось. Ехать пришлось чуть больше, чем ожидалось, но они добрались.

— Что это...

Похоже, по мере приближения разглядел и Кариан. Он вылез из коляски и замер перед ней, как околдованный.

Сначала они почувствовали, как шлемы вибрируют от рёва воды.

— Озеро... с водопадом?

Частокол из "зубов" окружал крупное озеро. А на противоположной стороне в него с большой высоты падала огромная масса воды, окутывая его водяным облаком и грохотом.

— Не сказал бы, что голограф, — с недоумением сказал Кариан, провёл рукой по лицевой стороне шлема и посмотрел на перчатку.

Перед лицом Лейфона тоже появились многочисленные капли.

Ближе к озеру росла ярко-зелёная трава, местами кучковались цветочки с нежным окрасом.

Считалось, что вся большая земля иссушена загрязнителями и никакой флоры и фауны, кроме гряземонстров, на ней не осталось. Однако гряземонстр привёл их в такое место...

— Загрязнители что, не действуют? — спокойно сказал Кариан, хотя стоявший рядом Лейфон лишился от изумления дара речи. — Именно здесь?

— Как, не может такого быть...

— Чтобы понять, надо вернуться и провести анализ. Однако здешний обитатель ниспровергает все наши знания о гряземонстрах.

Кариан вырвал траву вместе с землёй и положил в висевшую за спиной сумку.

— Итак, мы посмотрели на то, что вы хотели нам показать — не пора ли вам появиться?

— О, заметил? — раздался голос, и над озером появился всё тот же старый гряземонстр.

Он то ли маскировался, то ли мгновенно переместился, как переместился над Целни, но разговор с Карианом продолжил как ни в чём ни бывало.

— Проницателен, как подобает вожаку.

— Польщён. Но ваши намерения для меня по-прежнему тайна, — ответил Кариан без малейших признаков удивления или волнения.

Лейфон так не мог. Положив руку на дайт и едва сдерживаясь, чтобы не вытащить, он напряжённо следил за гряземонстром.

Несмотря на размеры возникшей над озером массы, по поверхности воды не пробежало даже ряби. Иллюзия? Но гнетущее давление этого голоса было реальным. Представить себе, что всё это — длинная шея, огромное туловище, сложенные крылья — иллюзорно, не получалось.

— Оо...

— Кстати, а лично у вас есть имя? — поинтересовался Кариан, спокойно выдержав изучающий взгляд огромных глаз.

— Я давно им не пользовался, но некогда люди называли меня Клаудселл Отделившийся Мотер IV Харпе.

— А можно вас называть просто Харпе?

— Как тебе удобнее, — великодушно кивнула голова на длинной шее.

— Итак, Харпе. Я предполагаю, что вы нас позвали по следующим причинам. Во-первых, показать, что гряземонстры, как мы вас называем, способны общаться с людьми. Во-вторых, показать, что ваша роль в мире серьёзнее, чем просто угроза людям. В-третьих, вы не хотите воевать с людьми. Как-то так, — на одном дыхании выпалил Кариан и ожидающе посмотрел на гряземонстра, словно студент на экзамене.

— Хо-хо-хо, первые две в чём-то верны. И ты считаешь, что я не хочу воевать с людьми?

— Да. Ведь если хотели бы, мгновенно уничтожили бы Целни, верно? А раз не уничтожили, значит, не хотите воевать с людьми. А ещё не хотите, чтобы региос вторгался на эту территорию.

Харпе фыркнул, прищурился и посмотрел на Кариана.

— Соображаешь, вожак. Хорошо. Но это ещё не означает, что я искал контакта с другими формами жизни. Как насчёт того, чтобы откровенно рассказать друг другу то, что требуется, и задать вопросы, которые требуются?

— Этого я и желаю, плодотворных переговоров, — удовлетворённо кивнул он.

— Тогда позволю себе первый вопрос. Почему город вступил на эту территорию? Нормальный город не стал бы вторгаться сюда.

В ответ Кариан честно рассказал о случившемся в Целни. О встрече с разрушенным городом, о проникновении Свергнутого, о захвате центрального механизма и безумии города.

— Свергнутый... электронный дух разрушенного города? Хм, понимаю... И он нас ненавидит?

Длинная шея изогнулась, и Харпе с виноватым видом поскрёб челюсть тонкой передней лапой.

— Значит, вторжение в систему и безумие города как результат?

— Да, так что мы явились сюда не по своей воле и даже не по воле электронного духа Целни. Прошу вас это учесть.

— Хорошо. Я закрою глаза на ваше нарушение.

— Благодарю вас.

Лейфон недоверчиво наблюдал за быстрым успехом переговоров.

— Но лишь в случае, если город не продвинется дальше. Сейчас он стоит, но если этот ваш Свергнутый продолжит вторгаться, мы будем действовать в полную силу.

— Будем иметь в виду.

— Теперь что касается нас. Я слышал ваш разговор, когда вы ехали на этой машине.

— Как...

— Я Клаудселл Отделившийся Мотер IV. На моей территории от меня не скрыть ничего.

— Впечатляет.

— Угу. Вы обсуждали деловую сделку, но по факту она невозможна. Наверное, дела можно было бы вести с теми, кто мне подконтролен, но контроль кончается за пределами моего района. А по территории города не ходят.

— Жаль.

— Ищете быстрого решения. Люди ограничены в передвижениях, не отличаются живучестью, и постоянно конфликтовать с видом, заполонившим весь мир, наверное, тяжело.

— Вы совершенно правы. Позвольте спросить, нет ли у вас сведений, которые помогли бы нам против Свергнутого?

— Нет. Я Клаудселл Отделившийся Мотер IV Харпе. Я слежу за Полем Авроры, охраняю край мира. Я не обладаю информацией администратора программы сохранения человечества.

Поле Авроры, программа сохранения человечества. Посыпались незнакомые фразы.

А ещё, что-то с этим гряземонстром...

— Что ж, понимаю, — кивнул, не показывая эмоций, Кариан, пока Лейфон пытался что-то вспомнить. — Тогда мы вернёмся в город и будем искать решение проблемы. Харпе, если возможно, позвольте на это время остаться на вашей территории.

— Этого не потребуется, — выпрямил шею Харпе.

Он посмотрел в небо и расправил крылья.

— Ваш город начал выходить с территории. Вам лучше не затягивать с возвращением.

Удивлённый Лейфон придержал пошатнувшегося от порыва ветра Кариана.

— Он двинулся?

Да ещё и уходит... иными словами, спасается от гряземонстров? Иными словами...

— Поспешим, ноги города не намного медленнее лэндроллера. Когда выйдем на совпадающий курс, догнать будет проблематично, — сказал Кариан, пока Лейфон его держал.

Когда они оглянулись, Харпе уже не было. От гряземонстра с именем и след простыл. Похоже, это и правда была иллюзия.

— Есть.

Они сели на лэндроллер, и Лейфон выкрутил газ.

Это не сон? Командир... Надо убедиться. Что это всё не привиделось.

Колёса взрыли сухую землю, машина рванула вперёд. Через некоторое время пейзаж опять сменился. Сквозь шлем и рёв двигателя Лейфон услышал возглас Кариана.

Взрослые гряземонстры выстроились в ряд, словно провожая гостей.

— Потрясающе!

Казалось, на них смотрят, как на игрушки. Кариан — державшийся перед Харпе с достоинством — сейчас, судя по нехарактерному выкрику, тоже был впечатлён.

— Надо спешить.

Лейфон набрал скорость, выкрутив газ до упора. Их рассматривали более десятка гряземонстров. Все похожи на Харпе. Но ведь когда личинки становятся взрослыми, даже рождённые от одной матки особи начинают различаться. Лейфону почему-то стало тревожно. Он ехал мимо, не снижая скорости.

— Глухо, связи с Целни по-прежнему нет! У нас курс-то верный?!

— Курс правильный.

Однако даже небольшое отклонение может означать, что до города они не доедут. Если же ещё и город переместился, они не знают куда. Гряземонстры тоже исчезли, и теперь лэндроллер мчался по бескрайней, насколько хватало глаз, пустыне.

— Там...

Лейфон заметил что-то впереди и остановился.

— Что случилось?

— Это же следы города.

Совсем недалеко от них виднелось огромное углубление. Искусственного вида, четырёхугольник. Его явно не вырыли, а продавили, взрезая сухую землю. Если же посмотреть чуть дальше, через равные интервалы располагались такие же следы.

— Если двигаться по ним, по крайней мере не потеряемся, — предложил Кариан.

Проблема в том, что, двигаясь по следам, они вряд ли нагонят город.

— А как появится связь, можно будет срезать.

— Пока что двинемся следом, — согласился Лейфон.

И он ещё сутки вёл лэндроллер по следу.

Ночь. Лейфон был в норме, но, беспокоясь за ехавшего в коляске Кариана, решил сделать привал.

— Что-нибудь случилось? — спросил тот, когда уже вылез из машины и отдыхал.

— Нет... — не оборачиваясь ответил Лейфон.

Было такое чувство, что следом всё время кто-то крался. Гряземонстры? Или Харпе наблюдает? Возможно, просто хотел убедиться, что гости уходят, как и договаривались — но Лейфона беспокоило необъяснимое чувство тревоги.

Как ни крути, а есть в нём что-то механическое. В Харпе. Слова и движения старого гряземонстра создавали стойкое ощущение машины, выполняющей задачу. Может, гряземонстров и правда создали люди прошлого. Такой вывод напрашивался сам собой. Считалось, что когда мир наводнили загрязнители, появились гряземонстры — существа, приспособившиеся к превращённой среде. А на деле выходило, что созданные человеком машины ужасным образом преобразовались под воздействием загрязнителей.

Интересно, а что думает президент? Хотелось спросить, но вряд ли он станет здесь разговаривать. Наверняка они ещё на территории Харпе. И все разговоры здесь слышны и ему. К тому же за спиной постоянно ощущалось зловещее присутствие. Надо быть начеку.

Кариан уже вернулся в коляску и теперь спал.

Поле Авроры. Край мира...

Лейфон привалился спиной к лэндроллеру и тоже решил вздремнуть.

То место и есть край мира? В самом ли деле у этого мира — карты которого не сохранились — есть край? Граница, как обод у региоса? И если есть, почему так надо за ним следить? Лейфон впал в полудрёму и перестал размышлять. Сейчас главное — вернуться в Целни. И проверить, угадал ли он причину того, что город пришёл в движение.

Они двинулись в путь ещё до восхода солнца. Психокинетическая связь восстановилась к полудню.

"Наконец-то нашлись".

— Фелли? — переглянулись они, услышав внезапно раздавшийся в шлемах голос.

— Тебе врач разрешил?

"Вижу, у вас всё хорошо, раз есть время на такие вопросы. Разрешил наконец, этим утром. Я взялась за дело сама и вот нашла вас. Говорят, после вашего исчезновения в районе вдруг перестал действовать психокинез, и на время все растерялись".

— Хорошо. Дай нам маршрут для пересечения с городом.

"Есть".

— И если можно, проложи так, чтобы проехать смог президент, — вставил Лейфон прежде, чем Фелли начала объяснять.

— В чём дело?

— Нападают.

Он на ходу вытащил из портупеи адамантовый дайт и вставил стики в отверстия.

— Сможете вести?

— Смогу, но...

"Сзади, множество контактов с 0420 по 0840".

— Что?

Пока Кариан оборачивался, Лейфон остановил лэндроллер.

— Гряземонстры.

— Не может быть.

Силуэт в небе уже приблизился настолько, что заметил и Кариан. И в самом деле направлялся прямо к ним.

— Это не Харпе?

— Нет, скорее всего они выслеживали нас с самой территории.

Это их присутствие за спиной постоянно тревожило Лейфона. Теперь не оставалось сомнений, что это их злоба, усиленная голодом — чувство, которое Лейфон давно привык улавливать.

— Похоже, Харпе не всесилен, — вздохнул Кариан и поменялся местами со вставшим в коляску Лейфоном.

— Ведите так, будто меня здесь нет.

— Так и сделаю.

Кариан прибавил газу, и лэндроллер тронулся. Лейфон присоединил сапфировый дайт к рукоятке адамантового и дал команду на восстановление.

"Лейфон, когда я пытаюсь тщательнее проанализировать стаю, появляются сбои в работе психокинеза".

— Что это значит?

"Непонятно. Но полагаю, мы и вас потеряли таким же образом".

— Возможно мы до сих пор на территории... но вряд ли. Харпе, конечно, мог и передумать, но скорее кто-то другой обладает той же способностью. Харпе свою задачу обозначил чётко. Вряд ли он стал бы проявлять вероломство и сам себе противоречить, — рассуждал Кариан за рулём лэндроллера.

— Где начинается слепая зона? — уточнил Лейфон.

"На большом расстоянии отражаемость психокинеза минимальная. Если бы я была с вами, сигнал, возможно, достиг бы некоторой чёткости. Сейчас это невозможно. Если ты окажешься посреди стаи, я не смогу обеспечить визуальное сопровождение, а возможно и вовсе потеряю тебя из виду".

— Это плохо? — спросил Кариан.

— Для ведения боя, надеюсь, не очень.

По крайней мере, с таким числом взрослых особей. Ловушка из стальных нитей легко шинковала личинок, но с этими так не выйдет.

Кариан сразу понял, что хотел предложить Лейфон.

— Ты не сможешь вернуться, так не пойдёт. А если все двинутся за нами, можно что-нибудь сделать?

— Не знаю. Вряд ли.

— Видимо нет. Может, эти гряземонстры впервые учуяли пищу, отличную от загрязнителей? У них перед носом морковка, и вряд ли они способны умерить свой аппетит.

Что делать? Никто не задал этого вопроса вслух. Лейфон здесь единственная боевая единица. Работать он может только стальными нитями, но противников, видимо, не один десяток. Если это те, кого они видели на выезде с территории, старых особей нет. Вероятно, самцы первых трёх стадий. Линтенс — Обладатель, специализирующийся на массовом истреблении — может, и справился бы. Лейфон так не мог, хоть и обучился его технике. Если бы у них было время, можно было бы, наверное, зачистить всех в ближнем бою...

— Нам остаётся лишь исходить из предположения, что президент прав, и нас преследуют как незнакомую еду. Фелли, поищи маршрут, по которому президент сможет ехать на полной скорости. Желательно при этом не слишком отдаляться от Целни.

"Поняла".

Лейфон заменил стики в адамантовом дайте, превращая его в стальные нити. Сапфировый же, наоборот, превратил в меч. Для запуска нитей на большие дистанции адамантовый подходил лучше.

— Ты поразмыслил как следует?

— Просто делаю что могу.

— Я не об этом, я о тебе, — заговорил Кариан, сосредоточенно ведя машину. — В школьном городе не остаются насовсем. О связях, которые здесь возникают, после выпуска вспоминают редко. Стоит ли оно того, чтобы защищать? Военные школьного города пассивны не потому, что трусливы, и не потому, что новички. А потому, что их гложут сомнения. Что они защитят, сражаясь здесь, и важно ли им то, что они защитят? Если не разрешить эти сомнения, военный робеет и не решается рисковать жизнью.

Лэндроллер сделал большой прыжок. Кариан опасно качнулся. Лейфон поддержал его со спины. Они стукнулись шлемами, но Кариан спокойно восстановил равновесие.

— Ради чего ты продолжаешь сражаться в Целни? Не ради денег. Будь это так, я с радостью открыл бы тебе казну. Но ты не таков. Ты ищешь цели в жизни. А цель в жизни заимствуешь у Нины Анток. Но ведь вы через несколько лет расстанетесь.

Лейфон слушал и продолжал вливать кэй в выпущенные в небо стальные нити. Гряземонстры заметно сокращали дистанцию.

— Я бы назвал тебя человеком без чёткого жизненного пути. Многие так живут, просто решают проблемы по мере возникновения. Но ты-то вынужден рисковать жизнью. И ради чего же в Целни ты так рискуешь?

Гряземонстры вошли в зону досягаемости нитей.

— Да откуда... — вскричал Лейфон, не прекращая работать нитями, и выскочил из коляски, — я знаю?!

Нити резали гряземонстров одного за другим, те падали на землю. Мертвы они или нет можно посмотреть потом, сейчас он сосредоточился на тех, кто приближался.

Ради Целни Кариан лично отправился на встречу с Харпе. А ведь обычный человек, не военный. Для Кариана это единственный способ защитить город. Движет ли это и Лейфоном? Лейфоном, до сих пор ведомым решительностью Нины?

— Откуда?! — снова крикнул он и взмахнул нитями.

Бегущая по нитям кэй тянула линии спутавшегося между небом и землёй клубка, возникал туман из крови гряземонстров. Лейфон кромсал стаю, перемещаясь так, чтобы не слишком отдаляться от управляемого Карианом лэндроллера.

Гряземонстры стали нагонять. Скорее всего из-за того, что прямо по курсу Целни. И желательно справиться с ними, пока они сзади. Но длина стальных нитей, сколько бы их ни было, ограничена.

— Ну как?

— По ощущениям, смогу справиться, пока они в куче, но если растянутся по фронту, будет сложновато.

— Ясно. А у меня тут небольшая проблема.

— Что?

— Фелли, каково расчётное время прибытия?

"Два часа на максимальной скорости. А что?"

— Аккумулятор. Два часа — это уже на грани.

— А...

С отъезда из Целни до нынешнего момента они отключали двигатель лишь на время короткой ночёвки.

— Мы же заменили. И уже садится?

Лэндроллер не хоробус, но рассчитан на долгие поездки. Аккумулятор не должен так быстро садиться, да и заменили его вроде как перед сном.

— Садится. Возможно, в пути что-то повредилось, или неисправен сам аккумулятор...

— Вот ведь...

— Если не выйдем на прямой курс, можем не успеть... Как быть?

Вряд ли за два часа возможно расправиться с таким числом гряземонстров.

"Как ты спокоен, брат".

— Паниковать смысла нет. Итак, что делать будем, Лейфон-кун? Если готов стоять здесь насмерть, я с тобой.

"Брат!"

— Если я уеду, стая может разделиться. Лучше уж ему иметь дело со всеми. А если потянуть время, можно и подкрепления с Целни дождаться.

— Зачем же так?

Лейфон не любил Кариана. Но человека, у которого хватило выдержки спокойно договориться с Харпе, терять не следует. А Лейфон не был уверен, что сможет в данной ситуации защитить гражданского, когда тот окажется втянут в полномасштабное сражение.

— Вы нужны Целни.

— Спасибо на добром слове. Однако...

"Кончайте ломать комедию и возвращайтесь", — раздался вдруг низкий голос из терминала.

— О, Ванс. Вы всё слышали?

"Конечно. Все военные уже введены в курс дела. Мы сейчас же готовимся к бою. Вам следует немедленно возвращаться. Мы их встретим".

— Вы с ума сошли... — попытался возразить Лейфон.

"Молчать! Я высшее должностное лицо военного факультета. И утверждённых планов с простыми бойцами взвода не обсуждаю! Заманивайте стаю и ведите к Целни, не давая растянуться. Это приказ!"

Рёв Ванса не оставлял возможности спорить, и Лейфон замолчал.

— Вы упомянули план? — заметил Кариан. — Он у вас есть?

"Увидите, оборонный бюджет вырос не зря. Только живыми вернитесь".

— Что ж, посмотрим.

"Так что планы меняются. Я проведу вас", — снова зазвучал голос Фелли.

— Спасибо. Лейфон-кун, вернись пожалуйста, ты ведь и отсюда сможешь удерживать их в полосе?

— Понял.

Лейфон был недоволен. Но спорить со всеми сразу бессмысленно. Он приземлился на коляску.

— Полагаюсь на вас.

Кариан снова сосредоточился на управлении. Лейфон занялся привлечением стаи. Срезал нитями приближающихся гряземонстров, а когда часть пыталась отделиться, не покидая коляски возвращал на место выстрелом внешней кэй.

— Невероятно, правда? — заговорил Кариан, когда Лейфон, стоя на коляске, наблюдал за гряземонстрами.

— О чём вы?

— Они полны решимости сразиться со всеми этими гряземонстрами.

— Что они...

— Ты сказал, что не можешь одолеть Харпе. Для тебя смысл боя определяется тем, на твоей ли стороне явный перевес в силе. Я не говорю, что ты не готов погибнуть в битве с гряземонстрами. Но бой ты видишь вот так. Ты смотришь на поле боя с высоты, которой может достичь лишь горстка избранных. Хочешь что-то от боя получить. В Грендане, например, деньги.

— ...

— И вот приходится сражаться, когда у врага подавляющее превосходство. А тебе ведь, на самом деле, не доводилось оказаться в таком бою? Потому ты их и не понимаешь.

— А вы понимаете?

— Конечно. У них кое-что есть. А у тебя нет.

Причина защищать Целни. То, ради чего жертвуют жизнью.

— Что?

— Гордость.

— А?

— Какая от неё польза? Так, наверное, ты думаешь. Но почти все военные сражаются с гряземонстрами с гордостью в сердцах. Только они могут защитить город, они здесь ради того, чтобы защищать край, в котором живут — вот смысл их жизни.

— Так вот зачем вы... — вспомнил Лейфон увиденное на экране выступление Кариана.

— Да. Я пробуждал в них гордость. Они выбрали гордость как достойный повод рискнуть жизнями.

— Это глупо. Чтобы так...

— А как иначе? На военного с рождения возлагается обязанность сражаться с гряземонстрами. Под это заточено устройство общества. Чтобы внушить эту гордость. Тебе не говорят "ты обязан драться до смерти", но учат, что защитник города — герой, и ходит в бой с гордостью в сердце.

Лейфон хотел что-нибудь ответить. "Неправда". "Ошибаетесь". Но не произнёс ни слова. Потому что в глубине души понимал, что Кариан прав.

Тот на секунду посмотрел на Лейфона. Во взгляде из шлема угадывалась жалость.

— Не учили тебя этому, или же глубокие сомнения зародились в тебе прежде, чем научили... Так или иначе, ты стал военным, неспособным погибнуть с гордостью. Полагаю, из-за этого тебе в жизни пришлось нелегко. Ведь от факта, что ты военный, никуда не денешься. И потому ты должен найти собственную причину, которая поведёт тебя в бой. Это и тебя касается, Фелли.

Являлись ли эти холодные слова брата проявлением любви к сестре? Она не ответила. Лэндроллер продолжал ехать. Злоба гряземонстров давила так, что, казалось, вот-вот разорвёт. Нити срезали эту злобу и превращали в облака телесных жидкостей. Лейфон наблюдал, как упавшие гряземонстры извивались на земле и пожирали друг друга.

Драматичную двухчасовую поездку Лейфон с Карианом выдержали. Вождение последнего умелым не назовёшь при всём желании, на поворотах лэндроллер заносило по разбитой земле, шины стирались, тормозить машина стала пугающе плохо. Двигатель перегрелся и стал плавить кожух. На пределе был не только лэндроллер. Внимание и силы Кариана, как физические, так и моральные, тоже были на исходе. Испытать угрозу гряземонстров вне города на себе — занятие не для слабонервных. Даже военный, внявший рассуждениям Кариана о гордости, не избежал бы воздействия здешнего ужаса, так что Кариан, по мнению Лейфона, держался весьма неплохо.

— Сигнал не гаснет, — крикнул Кариан.

На датчике посреди руля мигала сигнализирующая о плохом состоянии машины красная лампочка — и отказывалась гаснуть. На датчике аккумулятора исчезла стрелка, вместо неё зажглась надпись "разряжен".

И тогда перед ними вырос шагающий по пустыне Целни.

— Вот он... — радостно прошептал Кариан и резко затих.

Лэндроллер вильнул. Кариан уткнулся шлемом в руль.

"Он без сознания!" — чуть не оглушил Лейфона крик Фелли.

Кариан держался лишь крайним напряжением воли, а мгновенная радость это напряжение разрушила. Перенапряжение организма и психики отправило его в мир снов.

Они врезались прямо в стоявший у них на пути камень. Лэндроллер качнулся вперёд и выбросил Кариана. Лейфон поймал его в воздухе. Лэндроллер перевернулся и рухнул на землю, двигатель полыхнул и взорвался. Колёса взлетели на воздух. Лейфон бежал, подталкиваемый грохотом взрыва. Взваленный на плечо гражданский не позволял ускориться по полной.

"Ты в пяти минутах! Беги!" — раздался приказ Ванса, больше похожий на вопль отчаяния.

Лейфон закусил губу и побежал, размахивая как ненормальный стальными нитями за спиной. Прыгнуть, бежать, прыгнуть... Он лавировал в море камней, разбитых ногами Целни. До механической конечности было уже рукой подать.

Что-то забарабанило по шлему. Из-под несущих всю массу города ног пулями вылетали осколки раздробленных камней. Мелкие сыпались в Лейфона. Он бежал дальше и молился, чтобы не порвался костюм. Уклоняясь от этого обстрела, промчался мимо ног и оказался под городом.

Сзади возникло чьё-то присутствие. Проскочило сеть из нитей и приближалось на низкой высоте. Лейфон тут же выпустил нить и срезал крыло. Гряземонстр потерял равновесие и упал. Огромная туша поехала по земле, сшибая валуны.

— Ух!

Но с поражением гряземонстр не смирился. Извиваясь, он продолжал по инерции скользить вперёд и готовился заглотить Лейфона своей огромной пастью. Лейфон мог бы спастись, если бы как следует прыгнул. Но тогда он не удержит Кариана.

"Продолжай бежать!" — раздался вдруг в шлеме голос Шарнида.

Сверху послышался выстрел, отозвавшийся гулким эхом. Сзади взвыл гряземонстр. Пуля вошла точно в глаз.

"Насколько же проще их отстреливать, чем драться", — веселился Шарнид, а Лейфон мчался дальше.

Уже виднелся нижний вход. В открытом проёме сидел Шарнид со вскинутой снайперской винтовкой. Оттуда же выскочили новые силуэты. Один с пикой, другой с дубинкой, они пронеслись над Лейфоном в сторону корчащегося с пробитым глазом гряземонстра.

Наруки — это она летела впереди с дубинкой — закричала. Она извернулась в воздухе, корректируя траекторию, и со всех сил ударила гряземонстра между глаз. Туда, где чешуя тоньше всего. Отдача отбросила Наруки. Но удар успешно сбил чешую и обнажил, хоть и немного, плоть под ней.

Наруки на этом не остановилась. Она перевернулась в воздухе и бросила другой рукой торинаву, захватывая челюсть гряземонстра.

— Ра-ааааа!!!

Затем использовала инерцию приземления, чтобы натянуть торинаву. Так Наруки притянула голову чудовища к земле и остановила своё скольжение.

— Гх... ууууу...

Удерживать гряземонстра не удавалось, и Наруки упёрлась ногами. Ноги прочертили борозды, торинава загудела от напряжения. Но так продолжалось лишь секунду. Тут же сказалось неравенство сил. Наруки отпустила торинаву и сразу отпрыгнула.

Тут же прилетел силуэт с пикой — Дальшена. Она взлетела необычайно высоко и острие пики, на котором сосредоточила всю внешнюю кэй, вонзила туда, где Наруки пробила чешую. Пика прорвала слабую плоть, разбила кость под ней. Заряд внешней кэй разрушил мозг. Гряземонстр забился в кровавой агонии, с силой ударился головой о землю и затих.

Произошедшее сзади потрясло Лейфона, но он не останавливался. Он почувствовал, что наверху происходит нечто ещё более необычное. Что это? На краю города сконцентрировалось огромное количество кэй.

Лейфон остановился прямо под нижним входом. Ждать лифта было некогда. Прыгнуть? Пока он думал, во внешних воротах появилась ещё фигура в чёрном. Обвязанный тросом вокруг пояса человек в спецкостюме прыгнул вниз головой.

— Давай его! — зазвучал в шлеме голос, переданный психокинетическим терминалом.

Голос, которого Лейфон так ждал. Голос, наполненный решимостью и волей. Голос, разгоняющий тьму в глазах.

Лейфон прыгнул.

Она протянула руку.

Он передал Кариана в её руку. Встретился с ней взглядом. Лейфон оказался достаточно близко, чтобы узнать её глаза.

— Я вернулась.

— Хорошо!

Терминалы не передавали их слов. На мгновение их поглотила вспышка света. Огромный заряд кэй вылетел с окраины города. Задних гряземонстров просто смело. Прогремела серия взрывов.

— Действуй!

— Есть!

Лейфон запустил себя как стрелу из лука, свернул нити и превратил адамантовый дайт в меч.

Он почувствовал, как появилась твёрдая точка опоры. Как возвращаются силы, душевные и физические. Как кэй пронизывает его с ног до головы. Что-то придало ему решимости. Словно кто-то нажал спусковой крючок, высвобождая его силу. Может, он получил это чувство взаймы, может, присосался к нему как паразит, но...

"Вот он, нынешний Лейфон Альсейф", — крикнул он непонятно кому...

и бросился в бой.

* * *

По тросу Нина вернулась к внешним воротам и положила Кариана на пол. Подбежала медицинская команда в спецкостюмах.

Нина смотрела на поле боя.

Раздался второй выстрел. Массивный кэй-снаряд превратился в луч света и скосил приближавшихся гряземонстров.

— Что это?

Подобного оружия она не видела. От мощности кэй воздух в округе дрожал.

— Кэй-пушка.

Кариан поднялся на ноги при помощи медиков.

— Только очень большая. Но чтобы её зарядить, нужно не меньше сотни военных. Не самое простое в применении оружие.

— Но раз она теперь есть...

— Теперь и мы можем больше, чем трястись от страха при любой опасности. Но важнее другое...

Глаза Кариана из шлема пристально смотрели на Нину.

— Ты сделала его прежним, — обвиняюще произнёс он. — Это плохо. Тогда он зря сюда приехал. Мне, как отвечающему за школьный город президенту совета, это не нравится. А ты не замечаешь, что используешь его как инструмент?

Школьный город. Его рано или поздно покинет каждый. Город, в котором ты либо научишься летать, либо упадёшь, мягок и холоден одновременно.

Слова Кариана потрясли её.

— Я использую Лейфона...

Ярость бурлила в ней. Хотелось закричать, что он неправ, но Нина сдержалась.

К ней вернулось спокойствие.

— Если так, меня рано или поздно ждёт расплата.

Но Лирин кое-что сказала.

— Но в конечном счёте эта расплата причинит боль ему. И после этого...

Винить себя — всё равно, что винить окружающих.

Нина смотрела из ворот наружу. На поле боя. Лейфон рубился со стаей гряземонстров.

— После этого...

Наверное, это касается их обоих.

— Он уже ни о чём не будет жалеть.

Нина следила за сражением, чувствуя, как за спиной вздыхает Кариан.

Ей показалось, что где-то закричала птица.

Эпилог

Хоробус так и не пришёл.

— Да что же случилось?

Умирающая со скуки Лирин снова пришла на хоробусную остановку. Ожидаемое время прибытия давно прошло, а на ободе слышался лишь свист ветра и топот ног города.

— Ну, всякое в жизни бывает, — лениво заметил сидевший на скамейке Саварис.

Лирин приходила каждый день, и он неизменно её сопровождал. Кроме них двоих время от времени посещали остановку и другие путешественники, но убедившись, что хоробуса нет, сразу уходили. Одна Лирин высматривала силуэт хоробуса через купленный здесь бинокль.

— Быстрее он от этого не приедет.

— Спасибо, а я и не знала.

Замечание Савариса — он видел гораздо дальше, чем Лирин с биноклем — раздражало. Не удостоив спутника взглядом, на который он всё равно не отреагирует, она снова уставилась в бинокль.

— А если Лейфон опустился, что будешь делать? — поинтересовался Саварис.

Лирин оторвалась от бинокля и посмотрела на него.

— Что будешь делать, если он не оправился после Грендана и влачит жалкое существование?

Она подумала об одном человеке. Недавно в Маиасе произошло нечто загадочное. Тогда Лирин встретила Роя, военного. Этот военный оступился, был изгнан, но не исправил, а лишь усугубил свои наклонности.

Когда она пыталась вспомнить случившееся, память словно заволакивало туманом. Но сломленного военного она помнила.

— Как это что?

Саварис, как обычно, улыбался. Хотя улыбаться было совершенно нечему.

— Даже если у него там жизнь не сложилась, это ничего, — осторожно подбирала ответ Лирин. — Если он старался, а не сложилось, то пускай. А вот...

А если Лейфон стал как Рой?

— Если он будет нести ахинею, я выбью из него дурь.

И она крепко сжала кулачок. Хоть кулачок этот и выглядел совсем маленьким и хрупким по сравнению с руками Савариса.

Он в недоумении уставился на Лирин.

— Правда?

— Правда, — весело улыбнулась она, и Саварису оставалось лишь пожать плечами.

Улыбка выглядела искренней. Лирин опять взялась за бинокль.

— Раз уж высматриваешь, смотрела бы лучше в другую сторону, — окликнул её Саварис, когда она стала искать хоробус.

— А?

— Вон туда, например.

Она оглянулась и увидела, что Саварис показывает пальцем вдаль. Лирин направила бинокль туда. Настроила увеличение и увидела.

Нечто огромное двигалось и поднимало вокруг себя песчаное облако. На секунду она подумала, что это гряземонстр.

— Это что, город?

— Похоже на то.

— Да ладно, так близко они подходят только...

— Видать, время пришло.

Ресурсная война между городами, бой за серниевую шахту.

— Будет война?

— Говорят, войны между школьными городами проходят по более строгим правилам, чем между обычными, так что вряд ли всё будет очень жестоко. Интересно не это... флаг видишь?

Как и предложил Саварис, Лирин посмотрела на флаг, по которому можно узнать название города. Разглядела не сразу, но, поменяв увеличение и немного помучившись, сумела поймать изображение в сузившемся поле обзора.

Там были нарисованы девочка и герб с авторучкой.

— Что?

Герб Лирин уже видела. На присланном Лейфону уведомлении о зачислении.

— Так это же...

— Похоже, хоробуса ждать не придётся, — весело заметил Саварис, но Лирин не слышала.

Она могла лишь растерянно наблюдать, как в их сторону неспешным шагом движется Целни.

130