Наруто, лорд Редлис

Наметанный, за годы работы в различных лабораториях, взгляд быстро определил систему и я забравшись на стул с ногами, дотянулся до лабораторного журнала, который, судя по пометкам на корешке, говорил о том, что это были выкладки к началу какого-то эксперимента. В таких журналах, как правило есть все выкладки что стоят за причиной начала этого самого эксперимента и первые, вновь же как правило, самые простые пробы "пера".

Изучение содержимого много времени не заняло — умение просматривать подобные журналы по диагонали вычленяя суть уже было в моей крови так сказать, лишь иногда запинаясь за все-таки не очень удобную для сознания структуру написания местного языка. Впрочем, через какое-то время это пройдет.

Покачав головой после изученного, я, по старой привычке, взял последний из журналов этой серии экспериментов. Теперь предстояло изучить чего именно удалось добиться экспериментатору. И лишь потом последовательно изучить каждый из журналов. И так по каждому эксперименту, о которых тут имелись записи.

Впереди предстояло очень много работы далеко не на один день.

Тихо шуршали перелистываемые страницы лабораторных журналов. В ретортах булькали различные реагенты. Тихо звенели бубенцы. Скрипел карандаш делающий пометки в очередном лабораторном журнале. В воздухе стоял легкий запах реактивов и сырости подземелий. Была привычная рабочая атмосфера в лаборатории одного безумного гения...

*Взгляд со стороны. Подземная лаборатория одного незадачливого ученого.

Орочимару задумчиво рассматривал содержимое, удерживаемой двумя пальцами, пробирки на просвет. Настроение было несколько флегматичное, но в то же время он ощущал себя собранным и готовым к дальнейшей работе.

Правда что делать именно с данным образцом он никак не мог решить. И вообще хотелось бы понять откуда вообще этот самый образец взялся.

Все-таки слегка зеленоватая, прозрачная, без каких-либо вкраплений, жидкость вызывала недоумение. Особенно в сочетании с четким запахом можжевельника и... язык мужчины, подобно змеиному удлинился и кончиком окунулся в жидкость... и спиртосодержащим. Очень концентрированным спиртосодержащим.

Пожав плечами он ополовинил содержимое пробирки, прислушиваясь к своим ощущениям. Все-таки его тело, за годы практик, тренировок и целенаправленной подготовки, теперь больше походило на мощную химическую лабораторию, что способна проанализировать без каких-либо дополнительных инструментов очень многое.

— Цунаде бы оценила, — тихо хмыкнул змеиный санин, еще более задумчиво посмотрев на пробирку. Во весь рост вставал вопрос появления этого... вещества в его лаборатории.

Впрочем, долго думать на эту тему у него не получилось — все тело напряглось ощущая неясную даже не угрозу, а нечто более эфемерное. То, что можно описать фразой — "Что-то не так как всегда".

Привычное ощущение звона, которое сопровождало его последнее время при работе в лаборатории и которое больше походило на гул изнутри тела, что так подстегивало его работоспособность, вдруг исчезло. Прекратилось. Наступила оглушающая тишина, что вызывала практически физический шок.

А несколькими секундами позже звон вернулся. Но в этот раз он был окрашен негодованием:

— Дебил! — в лицо Орочимару, абсолютно не ожидавшего такого, вдруг прилетел один из рабочих журналов. — Придурок! — еще один журнал угодил точно посредине лба, заставив высокорангового шиноби свести глаза на переносице. — Имбецил! — на макушку уронили сразу целую стопку журналов, а следом еще и полку, на которой они стояли.

От этого наваждение, в котором Змей пребывал до этого, резко спало и рефлексы взяли свое — он резко разорвал дистанцию одновременно выхватывая правой рукой кунай, а левую вскидывая на уровне груди, выстреливая в направлении источника голоса из рукава змеями.

— Пошли нахрен! Сгинули отсюдова! — раздавшееся шипение со стороны неизвестного было абсолютно неожиданным. И еще более неожиданным для Орочимару было то, что он вообще-то понял сказанное. Но апогей неожиданности наступил после того, как повинуясь этому шипению змеи ушли обратным призывом в родной мир.

— Ку-ку-ку... как интересно... — на губах санина заиграла тонкая улыбка. Он ощутил то, что казалось почти перестал ощущать в этой жизни — азарт.

— Тоже мне нашлась кукушка недоделанная. Милок, ты с призывом не ошибся случаем, а? — слова сопровождались подергиванием его сзади за штанину на уровне колена.

На мужчину напало оцепенение. Он не ощущал, от слова "вообще", присутствия кого-либо рядом с собой. Да еще и голос говорящего... он несомненно был детским.

Казалось, Орочимару слышит скрип с которым его голова медленно поворачивается в сторону говорящего.

Ребенок. Рядом, держа его за штанину, в опасной близости от подсумка, закрепленного на бедре со взрывпечатями, находился ребенок. Хотя первый миг ему показалось что это скорей даже мастерски выполненная кукла в натуральный размер.

Огромные голубые глаза и мягкая улыбка подкупали.

Это могло бы заставить кого другого на его месте на миг расслабиться, но не змеиного санина слишком многое он повидал за свою жизнь. Тело, что и до того было неимоверно напряжено, мгновенно пришло в полную боевую готовность и лишь мощнейшая выдержка не дала ему даже дернуться. Что-то подсказывало опасность такого действия.

— Дитя... откуда ты здесь? — голос оказался неожиданно хриплым. Почему-то этот ребенок, даже на него — матерого убийцу, наводил жуть.

— Гы... — ребенок улыбнулся отпуская его штанину и благообразно сложив руки на поясе красивого расшитого кимоно. На миг опустив голову. А в следующий миг на Орочимару снизу вверх глянуло нечто иное. Улыбка была почти копия его собственной, поистине змеиной. Глаза превратились в две тонкие полоски прищура, откуда с трудом, но проглядывалось мерцающее золотое свечение. Длинные алые волосы вдруг шевельнулись разделяясь на несколько больших прядей. За спиной что-то пришло в движение.

Сюрреалистичность картины вновь выбила твердую почву реальности из-под ног шиноби.

Ощущение последующей атаки было настолько реально, что тело наплевав на все команды разума, начало двигаться самостоятельно, уходя с линии атаки метнувшихся из-за спины ребенка теней.

Метнулось, чтобы в следующий миг на полном ходу врезаться в невидимую преграду.

— Барьер? — выдохнул слегка контуженный от той скорости, с какой он повстречался с этим самым барьером Орочимару.

— Он самый, — сзади, в паре метров послышался тяжелый вздох. — Не, ну я подобное пока не рискну вновь повторить. Ты хоть представляешь как сложно устроить эмпатический каскад внушений, одновременно с этим держа эмоциональную проекцию и наносить на пол рунический круг? Впрочем, куда тебе, неучу.

— Я бы попросил! — возмущение поднялось откуда-то с самих глубин души Орочимару. Уж кем-кем, а неучем его уже давно никто не смел звать не только по праву силы, но и по факту — он считался одним из лучших ученых-шиноби мира.

— Проси-проси, да кто ж позволит, — хмыкнул странный ребенок тряхнув головой, от чего вплетенные в волосы колокольчики звякнули. Очень знакомо звякнули.

— Ты... Гендзюцу... — осознание того, что последний месяц его планомерно вводили в иллюзию, поразил Змея до самой глубины души.

— Ваще не обучен, — в пику ему фыркнуло это странное дитя подтаскивая к краю многогранного барьера высокий стул, на который и забралось с детской неловкостью и непосредственностью, где и замерло вновь приняв вид ожившей куклы, тем самым позволяя себя рассмотреть во всей красе.

Первое впечатление, что появилось у Орочимару — живая кукла, вновь подтвердилось. Более тщательный осмотр однозначно говорил, что перед ним майко — ученица гейши. Или скорей медовой куноичи. Только вот...

Не бывает ТАКИХ гейш. Пускай и будущих. Слишком яркий типаж. Слишком странное поведение. К тому же прямое противостояние. И еще. Волосы.

Насыщенный, алый цвет. Кукольное, чуточку пухлое, но с правильными чертами, лицо. Осанка и даже показная расхлябанность, в которой мелькала аристократичность. Все это говорило о том, что перед ним сидит чистокровная...

— Узумаки? — выдох-удивление сам вырвался с груди.

— В том числе, — вновь на лицо наползает эта странная улыбочка и прищур, что впрочем почти мгновенно исчезают, сменяясь лучистой, открытой улыбкой. И лишь глаза, несмотря на то, что широко открыты, остаются невероятно холодными и расчетливыми. Таких глаз у детей не бывает. Даже тех, кто прошел войну. Уж он-то это знает точно — на Третьей Мировой Войне ему неоднократно доводилось видеть нечто подобное.

Нет — в этом взгляде была твердость и уверенность. Понимание. Мудрость. Знание.

— Кто Вы?

— Хо-о-о? — дитя со взглядом взрослого склонило голову к плечу смотря на него под другим углом. Во всех смыслах. — Ты хочешь знать? А на что ты готов взамен?

* Конец взгляда со стороны.

Сижу, смотрю на запертого в рунном круге Орочимару. Перевожу дух. Если бы не необходимость держать марку, то я сейчас на этом самом стуле растекся бы обессилевшей тушкой. Все-таки то, что я устроил, дабы загнать эту змеюку в подготавливаемую последнюю неделю ловушку, а перед этим еще почти месяц давя ему на мозг эмпатией, приучая к собственному присутствию, сливая себя в его подсознании с понятием лаборатории еще то занятие.

За этот месяц пришлось стать почти что его физическим продолжением предугадывая его желания и действия, порой действуя очень нагло, вплоть до подавания инструментов во время экспериментов и уборки рабочего места за ним.

Это не говоря уже о том, что каждый день еще приходилось добираться в эту самую лабораторию через целый лабиринт подземных туннелей доводя до ступора "корешков" и вырабатывая у них стойкий иммунитет на мое присутствие.

Безрассудно? Несомненно. Но и ждать я больше не мог — разум и тело требовало действий. И не просто каких-то совсем уж местечковых, а вполне себе глобальных. Пускай и в моем понимании.

Хотя, если бы не Наруко, что молча, ни о чем не спрашивая, каждый раз помогала мне восстановиться, а иногда и отмывала мою обессилевшую тушку, то я бы еще на первой неделе засыпался просто от переутомления.

Зато наш Дар в очередной раз сделал качественный шаг вперед. И именно благодаря этому я смог провернуть задуманное. И даже заставить свою эмоциональную проекцию, которую тут зовут Ки, воплотить в тенях моих отсутствующих теперь хвостов, стать достаточно реальной, чтобы Орочимару среагировал на обозначенную атаку так как мне надо.

— Наигрался? — интересуюсь у Змея, что видя мое безразличие, все более настойчиво начал проверять прочность рунного круга, который он посчитал местным барьером. Впрочем, мне эти барьеры пока толком не довелось изучить. Угу... точней я еще ни одного и не видел — так знаю только о том, что они существуют, и что Коноху окружает какой-то там барьер. Но это и так знают все, включая гражданских. А вот как он выглядит, и что вообще делает, известно, разве что только высокопоставленным шиноби, да тем, кто непосредственно с ним работает.

— Удивительно, — качает головой Орочимару. — В таком возрасте и такой талант в фуиндзюцу. Что? — он вопросительно вскидывает брови на мой хмык.

— Ты ведь уже понял, — вздыхаю подперев левую щеку кулаков и ломая образ куколки, который держал до этого. — Озвучь то, что действительно хочешь узнать.

Некоторое время мы бодаемся взглядами. Смешно звучит — матерый шиноби, у которого за спиной тысячи трупов и как бы не больше доведенных до такого же состояние подопытных и с другой стороны — ребенок, что даже в Академию шиноби не пошел. Вроде бы победитель ясен, но... Хех...

Но сейчас жуткий шиноби сидит в рунной ловушке, предназначенной вообще-то для удержания высших демонов, а загнал его туда этот самый "ребенок".

Взгляд он отводит первым.

— Хорошо, будь по-твоему. Кто ты?

— Скажем так — реинкарнация та еще сука. Впрочем, это все-таки лучше чем болтаться в межреальности.

— Хо-о-о? — это он меня что ли копирует? — Как?

— Ну... — смотрю на него с прищуром. — Можно сказать, что работа на Шинигами имеет свои плюсы.

Глава 13

— Можно сказать, что работа на Шинигами имеет свои плюсы, — выдав сию фразу я прямо посмотрел Орочимару в глаза. А там... о... там разгоралось нешуточное пламя любопытства. Впрочем, это нисколько не мешало ему продолжать пытаться пробить барьер.

Угу, удачи ему. Такие барьеры ставят при призыве самых сильных демонов.

У меня конечно магии даже меньше чем кот наплакал, но знания никуда-то не делись. А тех, кого отправляли исследовать междумирье учили на совесть несмотря на ранг и статус. Потому и я в свое время получал не только линейкой по пятой точке, но и пару раз демонической цепью поперек спины, когда уж совсем расслаблялся. Да-да демонологи не страдают человеколюбием и состраданием. Все-таки профессиональный риск у них несколько выше других школ магии, как и последствия любого, даже (вообще-то как правило) малейшего, огреха.

Вообще, долгое изучение рунных кругов демонологов позволило мне понять одну вещь, к которой приходит рано или поздно любой мастер демонолог, рунолог или ритуалист — такие круги не только обрамлены рунами, но и сами являются воплощением руны из многомерности Хаоса на метрику воплощенной реальности.

— И все-таки ты кретин, — вздыхаю, запуская в Орочимару очередной журнал исследований, при этом на миг с помощью эмпатии, смещая внимание с нее на звякнувший колокольчик в волосах. Тетрадь врезалась точно в центр лба, от чего великий и могучий змеиный Саннин свел глаза в кучку. — Что за дилетантство? Что за тупой перебор методов без выборки и банального следования логики? Почему? Почему ты, дебил малохольный, пытаешься охватить всю картину разом? Ты что, бог знаний? Сверхразум зергов? Или быть может гениальный ученый? Удивлю, но ты всего лишь что-то знающий полевой херург.

— Вообще-то хирург... — слегка рассеянно замечает этот змей, потирая начавшую набухать на лбу шишку. Я ведь не прекращал кидаться в него журналами, смещая при этом с них его же внимание.

— Не-е-ет уж. Именно херург! Потому что настолько херовый!

— Когда я выберусь отсюда, у нас будет очень до-о-олгий разговор... — тянет он предвкушающе одновременно пытаясь придавить меня своим Ки. В ответ получает зеркальный эффект с полуторным усилением, от чего слегка сжимается.

— Выберись сначала, змейка, — мрачно смотрю на него. Все-таки развернуть подобную атаку для меня было тяжело — сказывалось многочасовое напряжение сил до этого.

Снова играем в гляделки.

Впрочем недолго. Потому как времени у меня мало, а достигнуть консенсуса надо поскорей.

— Было бы время, я бы с тобой обязательно поболтал подольше и доказал свою точку зрения просто словами, — вздохнув, слезаю со стула и подхожу к рунному кругу. Легким движением ноги стираю одну из рун отвечающих за реперные точки, и до этого восьмигранный круг становиться семигранным. Заодно уменьшая и внутренний объем. — Высший восьмигранный рунный круг. Способен удержать в себе буйствующего архидемона на протяжении получаса. Без подпитки извне. Проверено на практике. Вашего биджу упакует от суток до месяца, в зависимости от качества выполнения круга и наличия все той же подпитки.