|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
В первые минуты нам пришлось тяжко. Толпа, а особенно в панике, способна и мамонта затоптать, и динозавра запинать. И драконов они испугались бы только в естественном виде. А в человечьем обличье...
Додумывал эту мысль я уже на земле. Сразу несколько беглецов с разинутыми в крике ртами вывернулись откуда-то из-за угла повозки. Увернуться не успел. Меня буквально снесли с ног. Вопль, пинок куда-то в грудь и под ребра, шарахнувшийся бык — и я лечу наземь. Воробей, блин! Вес до сих пор цыплячий! Черное небо и горящая улица лихо сменилась черно-серой грязью дороги и бычьим копытом у самого лица. Копыто тут же топнуло, и в лицо щедро полетели брызги и льдинки.
Да мать ее, эту щедрую планету!
— Cлав... черт!
Рванулся вскочить... и тут же повалился обратно. Вспышка пламени врезалась куда-то в стенку повозки и тяжело загудела, жадно пожирая уложенные мешки. Где мой напарник?!
Кажется, невежливым парням, сбившим меня с ног, надо сказать спасибо. Пламя полыхало там, где несколько секунд назад была моя голова. Потом выражу благодарность... если живы будем.
А уверенности нет. Голова болит... Падая, я приложился виском обо что-то твердое. Угловатое. Мммать, аж в глазах потемнело.
Какого черта тут все-таки творится? Мысли неслись вихрем. Вельхо совсем рехнулись. За ними и раньше водились грешки: по словам Виды, некоторые особо беспокойные критики действий магов могли куда-то таинственно исчезнуть или внезапно заболеть. Но чтобы так? В столице, ничуть не скрываясь... это что должно было случиться, мать моя милиция?
А мимо топало, орало, хрипело. Я инстинктивно потянулся к сфере... черт, нельзя. Так драконов и ловят — заставляя себя выдать, использовать магию на недоступном вельхо уровне. А нам сейчас нельзя к вельхо в Подвалы. У нас работы много. Меня Иррей ждет, семья, Гнездо... У меня напарник тут. Кстати, а где он — тут? Соображай, голова! Счас, где там наш медальон-переговорник?
Но тут "объект" проявился сам.
— Ложись! Все ложись! — заорал где-то слева Славка. — Не бежать, ложись и замри!
Живой, напарничек! Уф, хвала всем Пяти вместе и каждому в отдельности!
От сердца отвалилась тонна камней и глыба льда. Хотя Славка же Огненный, ему пламя не особо и повредит. Раньше да, а теперь, когда он уже кое-что умеет, Старшие подучили... ему это пламя как мне лед. Для Огненного пламя — почти родня. Угробить не угробит, а если изловчиться и перехватить управление — можно устроить нехилый сюрприз владельцу. Но это огонь, а если они за другие Знаки примутся?
Стоп. Ложись?! Он рехнулся!
Я вскочил (ну, насколько мог) и подкорректировал команду:
— Куда?! В канавы падай, в канавы! Растопчут нафиг...
Не быки, так толпа, чтоб ее! Да сколько их тут? Не меньше трех сотен навскидку. И мечутся, как угорелые, нет чтоб определиться и бежать уже именно туда, куда надо! Хотя тут попробуй, определись. Если загонщики огнем кидаются, не давая остановиться и подумать.
Новый удар, дикий рев. Вспыхивают, как от бензина, груженая телега и упряжка быков. Пылающий факел бьется в упряжке, срывается с места и мчится куда-то в темноту, ломая оглобли, круша все, что попадается на пути. Кричит человек, сбивая пламя со своей одежды. Сэли, наш попутчик. Кто-то из своих набрасывает на него шубу, а потом талый снег вперемешку с землей. Из окна выглядывает чье-то испуганное лицо — и тут же прячется. Из дверей никто не выбегает, надеются отсидеться. Это от пламени-то. Наивные.
Что-то я плоховато вижу. Расплывается все. И по виску течет что-то теплое. Так сильно стукнулся? И голова болит...
Что, непобедимый дракон, оказалось, что победить тебя просто, да? Не Маги даже, а какой-то камень на дороге. И ты уже валяешься и ноешь. А ведь если быки из упряжки перепугаются, тебя вообще в кашу размесят — не копыта, так колеса. Может, попробовать таки добраться до канавы? Но я не успел.
Тяжко рухнул рядом еще один огненный шар, расплеснулся пламенем, и...
И все.
Можно теоретически рассуждать, что от одного человека мало что зависит, можно говорить, что от тебя, наоборот, зависит слишком многое и потому подставляться и влезать в чужие разборки нельзя, никак нельзя себя выдавать...
Только если в двух шагах от тебя кто-то собирается заживо сжечь пару мальчишек помладше тебя... а ты можешь вмешаться, но не вмешиваешься... то ты не дракон и не человек. Ты просто сволочь.
..Они вывалились из клубов дыма и языков пламени. Картинно, как в кино. Со спецэффектами. Во всяком случае, пламя перед ними красиво расступалось, а дым и пар эффектно овевали каждую фигуру в черном. Сильные, уверенные в себе, с броско переливающимися на руках Знаками. Они знали, что самые сильные здесь, они прекрасно понимали, что не встретят сопротивления. Они видели, что мальчишки просто убегают и ничем не угрожают — один из них поскользнулся в луже, второй помогал ему встать. Вельхо все это видели. Но мужик лет тридцати (черт знает, сколько ему там на самом деле!) поднял руку, и к неловко барахтающимся мальчишкам рванулась новая пламенная вспышка...
Замерзла она прямо на лету.
Плюющийся искрами огненный шар замер в воздухе, почти мгновенно выцвел — и в следующий миг ком смерзшихся сосулек тяжело грохнулся на землю. Льдышки полетели в стороны, как осколки стекла от разбитой вазы. Одна из ледышек стукнула меня по сапогу, остальные финишировали куда придется, причем большинство — по загонщикам.
Они не сразу поняли, что происходит. Пьяные то ли от местной винной выморозки, то ли от собственной крутости, они были уверены, что растопчут любую угрозу. Поэтому те полминуты, что у них еще были, потратили впустую:
— Драконий этот самый!..
— Ты че сделал, сопля простяцкая! Ты мой шар тронул, бычий прислужник, деревенщина навозная!
— Это он как? Что за Знак такой?
— А ведь это, кажется, вовсе не простяк. Дикий, да?
— Непуганый...
— Ты че? Ты че, этих ублюдков за... защищаешь? Ну сам виноват, что полез!
— Да я тебе счас...
Собственные огненные шары мешали им видеть, как упавший шар быстро оброс на земле серебристым морозным ореолом. Как только что черная, растоптанная сотнями ног дорожная грязь отвердела, поросла короткими ледяными шипами... И как быстро рванула к ним серебристая дорожка ледяного кружева, вельхо тоже не заметили...
Лишь двое из них что-то почуяли и попытались отшатнуться, прикрыться щитом. Но было уже поздно.
"Морозная дорожка" не так эффектна, как метание огненных шаров, с ней не
покрасуешься. Но она тоже действенна.
Они замерзли прямо на бегу... все шестеро.
Так.
Крики, гудение огня, мечущиеся фигуры вдруг отодвинулись куда-то — словно в параллельную реальность. Я их еле слышу. Черный вечер и несколько все еще полыхающих костров вдруг становятся очень холодными. Черт.
Сорвался. Я все-таки сорвался...
Когда народ принялся поднимать головы и выползать из канав, на меня налетел
напарник — целый и невредимый, только слегка "нечистая сила". В смысле, штаны и полушубок после падения в местную грязь чистыми назвал бы только коренной обитатель глухого болота.
— Макс, ну ты!..
У Славки нет слов. Ну, понятное дело. У меня тоже их сейчас нет. Я все еще где-то
там, в параллельной реальности. А не тут, где на меня стеклянными глазами смотрят шесть неживых магов. Неживых — из-за меня.
Я — там...
А тут только какая-то часть меня. И эта часть, что-то вроде Макса-2, вполне уверенно поднимается на ноги, прижимает к виску протянутый напарником чистый платок, расспрашивает тех мальчишек, из лужи, какого хрена тут происходит и с какого дуба рухнули эти черные придурки. Вельхо? Что вы говорите! Не может быть! Рехнулись или как? Глюшь-травы для такого маловато, тут надо что-то поядреней... Макс-2 выслушивает историю про то, как утром из предместья выгнали вельхо. А вечером — вот... случилось.
История простая и вполне понятная. Ничего особенного. Жители Цветочного квартала и Пряничного переулка давно смирились с тем, что вельхо часто путают их дома с находящимся поблизости кварталом Веселых прачек. Ну не повезло им с местом жительства! И в этот раз утро тоже началось с привычного уже женского визга и попытки разъяснить, что нужный господам магам квартал находится чуточку левее. Но на этот раз господа маги были изрядно чем-то взбудоражены и порядком злы, а кое-кто из парней наслушался всяких сплетен — ну, последних, про "сумасшедших ве..." ну, вы понимаете... — и полез в драку. Беду вроде удалось предотвратить, двум побитым магам споили лучшее вино и уговорили не держать обиды. Денег собрали, вручили тишком, вроде как в подарок. Те и ушли. Только вечером они вернулись. Объявили, что бунт против вельхо должен караться, и потребовали виновников. Может, поразмыслив, жители и сдали бы парней, все-таки они были самыми обычными законопослушными гражданами, лавочниками... Да только вельхо не собирались давать им время на раздумья.
Они прибыли карать, этим и занялись. Разделились на группы и пошли крушить дома и гонять "простяков". Отчаявшиеся горожане взялись за камни и дубинки, и попытка сопротивления со стороны обычно безропотных горожан привела вельхо в ярость. Они быстро озверели, и вместо издевательских, но не особо вредных Знаков типа болевых и слепящих в горожан полетели огненные вспышки...
Макс-2 слушает и кивает. И ругается с попутчиками, которые собираются плюнуть на все планы и договоренности и смотаться из опасной столицы подальше. И, махнув рукой, выплачивает нервным мужикам половину обещанной платы в обмен на две повозки и две упряжки быков. Черт с ним, с прикрытием, сами справимся как-нибудь. Зато эти случайные свидетели ничего не растреплют.
Попутчики торопливо перегружают наши товары на эти самые повозки, забыв про усталость и мечты о горячем питье, теплых печках и мягких постелях. Несколько костров от огненных шаров, которые все еще полыхают на дороге, видно, неплохо согревают. И стимулируют к трудовым свершениям.
А уж как на это стимулируют шесть ледяных статуй...
Макс-2 старательно не замечает их — как все в этой беспокойной, спорящей, перекликающейся в поисках своих разноголосой толпе. И так же, как и все, иногда пугливо косится на них через плечо. Макс-2 тоже умеет притворяться...
Макс-2 отстраненно слушает людское разноголосье:
— Мэтти! Мэтти! Где ты, Мэтти?
— Потерпи, маленький, сейчас мама тебя к лекарю отнесет...
— А плохие дяди туда не придут?
— Не придут.
— А папа? Папа придет?
Женщина не отвечает, уходит молча.
Чуть дальше нервно переговаривается группа мужиков:
— А эти...того... — тык пальцем в сторону "статуй". — Не оттают?
— Может, их того... разбить на всякий случай? А то мало ли...
— Поглядим. Как народ разойдется, тогда и поглядим.
— Мэтти!
— Тут я! Ну все, все, не плачь, целый я, целый.
Взбудораженные парни стоят ближе всех к мороженым статуям. Их голоса мне не нравятся — взбудораженные, злорадные, нервные, точно пьяные. В таком состоянии человек способен вытворить то, что всю жизнь не расхлебаешь.
— Стоят...
— Хотите, я этого пну?
— Чего с ними случилось-то, кто видел?
— Не знаю. И мне все равно. Лишь бы не оттаяли.
— А тебе зачем?
— Да я так... Бежали за нами, бежали — и вдруг замерзли? Просто понять бы, как это вышло-то. Вдруг пригодится...
— Ты думай, что говоришь! И где!
— И при ком.
— А я все равно этого пну! Он по моей Томке целил, тварь!
А вот большая семья — десять взрослых, и у каждого на руках ребенок. Тут совсем другие разговоры.
— Домой нам ведь теперь нельзя?
— Нельзя. Бунтовщики мы теперь. Надо же такое.
— Да, надо по родственникам переждать. Мы у сестры моей перебудем, она у рынка живет, у старого.
— Помолчи, Тотте! Услышат еще кому не надо!
— А если самим в Нойта-вельхо пойти?
— И что скажешь?
— Ну так...
— Там жалобщиков не любят!
— Невиновные же мы! Я вот в достопочтенных магов ничем не кидался, я всегда...
— Замолчь, недоумок! Пока я сама в тебя чем не кинула! Эти достопочтенные твари чуть не сожгли наших внуков! И чуть не подпалили бороду тебе, старый дурак! А ты опять побежишь им хвост заносить, да? Наших парней сдашь? Племяша своего, внука своего выдашь? Пошли лучше отсюда!
Нужные мешки все свалены на наши телеги, бывшие попутчики последний раз предлагают не дурить, а сваливать из столицы по быстрому, пока Нойта-вельхо не опомнится. Макс-2 молча мотает головой, и они, торопливо попрощавшись, сваливают сами. Становится чуть тише.
А голова по-прежнему раскалывается. Хорошо, что боль — тоже где-то там.
— Макс! Макс, ты что залип? Макс, ты... нормально? — Славкины глаза кажутся еще чернее в свете догорающих костров.
Опять палится.
— Все правильно. Не кричи. Что случилось?
— Тут сказали, что этих карателей было десять! — Славка отчего-то говорит очень громко. — А тут шестеро. Понимаешь.
Понимание сверкнуло молнией. Обожгло. И наконец вышибло меня из параллельного мира. Я вдруг ощутил себя вполне живым, только умотанным в ноль до дрожи в ногах. Живым и порядком напуганным.
— Они делились на группы! Загонщики и...
— И охотники, господин. Значит, они тоже могут сюда прийти...
— И быстро.
Народ с горящей улицы испарился неожиданно быстро — последствия Славкиной громкости, понятное дело. Семья с кучей детей и мощным матриархом растворилась в ближайшем проулке. Мужики быстро, хоть и шумно распределились по женам-отпрыскам и вместе с ними хаотично-целеустремленно разбежались кто куда. Несколько раненых утащили к себе лекари. Несколько человек подхватили дубинки и смылись куда-то за угол. Я бы тоже смотался подальше, но напарник дал отъехать только квартал, а потом решительно остановил быков и взялся за меня.
— Ну чего ты?
— Ты знаешь чего!
— Блин. Ну можно хоть подальше отъехать?
Но Славка с угрожающим видом потянул к себе мешок, и я сдался:
— Черт, ладно, делай, что хочешь! Только постарайся понежней, — я закрыл глаза.
Славка перевязывал мне голову и пилил за пренебрежение безопасностью.
— Ты чего творишь? Вот зачем так подставился? Представляешь, что начнется, если о тебе кто-то догадается?
— Да кто? Ты же видел, я все зачистил. Примут за отпечаток, не первый раз.
Славка негодующе фыркнул. Давно заметил: во всяких передрягах он спокойный и неплохо соображает, зато после его часто накрывает откатом. Тогда надо дать ему немного перекипеть. Я и сам такой, только киплю подольше и на еду пробивает. Кстати, где-то там валяется мешок с припасами... специально с краю клал, чтоб добраться вовремя.
— Да сиди ты спокойно! — не выдерживает Славка. — Ранение в голову, а он вертится, как змей на сковородке!
— Я бы сейчас и змеюкой закусил...
— Терпи, голодающий! Сумел подставиться, сумей теперь и подождать!
— Слав, ну хорош уже! — мое терпение тоже не железное. — А то я не видел...
Руки напарника замирают у моего затылка:
— Чего не видел?
— Того самого. Этот милый огненный шарик, который летел на мальчишек, перед тем, как я его заморозил, отчего-то резко выцвел. То есть утратил мощность. Не скажешь, почему? Кто высосал из него энергию? В гуманизм тех черных типов я почему-то верю слабо, а других магов огня, кроме тебя, там не было.
— Я не маг огня!
Все, больше крыть нечем? Значит, мне и правда не показалось. Вот же поганец!
— Нет. Ты вредина, который пилит друга за то, в чем виноват и сам. Эй... слушай, ты не мог бы убрать руки от моей шеи? А то мне кажется, что ты меня задушить собираешься.
Пауза.
— А ты уверен, что тебе только кажется? — кровожадно спрашивает Славка. Но руки убирает и убирается сам, бросив меня с недовязанным бинтом. Несколько секунд я тупо смотрю на ближайшего быка, гадая, чем я все-таки достал нашего непробиваемого умника. Что он, на "вредину" обиделся? После всего-то? Славка?
Бред!
Бык, кстати, почуял мой взгляд и поднял морду. И еще несколько секунд я гадал, кто же из нас тупее. Какой все-таки длинный день. Лечь бы сейчас... хоть ненадолго... устал...
— Руки убрал! — донеслось из темноты.
Я автоматически отдернул руку от незаконченной повязки. Бык фыркнул и опустил морду обратно. Для него вопрос, кто из нас тупее, был явно решен. Причем явно не в мою пользу. Еще немного, и я с ним сам соглашусь.
Через минуту из темноты выныривает мой напарник и, прежде чем я успеваю что-то ляпнуть, сует мне в руки лепешку и пару колбасок, предусмотрительно обернутых в чистую тряпочку-салфетку.
— Лопай, голодающий. И не вертись. Уронишь — больше не получишь. Пока не перевяжу.
— Жадина.
— Стукну!
— И садист.
— Так. Для непонятливых: еще раз дернешься, и я переквалифицируюсь в душителя!
Мы смеемся, и нервное напряжение потихоньку отпускает. Да, мы одни в незнакомом городе, смертельно опасном для таких, как мы. Да, сейчас нас не прикрывают даже попутчики. Да, мы круто подставились, а в городе творится что-то странное. Но сейчас мы смеемся и верим, что все потянем и со всем справимся!
Драконы мы или нет?
Сначала их почуял Славка. Я увидел, как он застыл, прежде чем ощутил чужое присутствие сам.
— Почтенные господа, прощенья просим. Вы ведь нездешние?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
