Viribus Unitis 3- 4 глава

Москва, 31 декабря 1999 года. Дмитрий Крылов.

Утро крайнего дня двадцатого века выдалось ветреным, мокрым, но непривычно теплым для зимнего месяца. Снега в Москве практически не было, периодически моросили дожди, а утренние улицы накрывал туман. Прохожие были одеты в основном по осеннему: пальто, куртки, френчи, некоторые даже не надевали головные уборы. Лишь зонтики были неизменным атрибутом, который держал в руках практически к каждый житель столицы Российской республики.

Поэтому старший агент третьего отдела Охранного бюро московского полицейского департамента капитан Дмитрий Крылов старался не выделяться из общей массы прохожих. Вряд ли член Авангарда Красной молодежи или Российской рабочей партии, запрещенных Верховным судом, мог бы распознать в одетом во френч, брюки, тонкую черную шапку и туфли но ногах сотрудника ненавистной революционерам полицейской охранки. Скорее уж он походил на приказчика средней руки, который спешил на работу в контору. На шестимесячных полицейских курсах в Петергоффе их преподаватель по оперативно — сыскной работе старенький полковник, который служил в охранном бюро еще с пятидесятых годов, полковник полиции Новиков Александр Николаевич на самой первой лекции сообщил слушателям:

— Запомните, в ваших руках безопасность всего государства, от результатов вашей работы зависит целостность всей страны. Один раз охранка уже допустила две революции, чем это закончилось, вы все знаете. Гражданская война, голод разруха и четырнадцать миллионов погибших. Мы были на волоске от победы красных и уничтожения России как государства. Однако и сейчас революционное подполье продолжает угрожать государственным устоям. Чтобы Гражданская война не повторилась, мы должны пресечь революционную заразу на корню, придушить в зародыше. Успешный агент лишь тогда добивается успеха, когда он растворяется среди тех людей, которых он разрабатывает. Если вы хотите разгромить рабочее подполье, то вы должны одеваться в засаленную спецовку, говорить на их матерном языке и пить дешевую водку, не закусывая. Если Вы внедряетесь в кружок интеллигентов — либералов, вы должны быть одетыми с иголочки, сыпать научными фразами о ценах на Лондонской бирже ,курсах ценных бумаг и новых технологиях, как из пулемета и читать утренний 'Times'. Никто не должен даже подумать о том, кем вы являетесь, если вас раскроют, в лучшем случае вас ждет нож в спину.

Старенький полковник конечно преувеличивал, но в его время наверное так и было. А в двадцатые — тридцатые годы и даже сороковые в городах шла настоящая уличная война с революционерами. Попасть в лапы красной боевой организации, означало долгую и мучительную смерть, а попасть в руки местечкового революционера-еврея из числа недоучек-эскулапов, даже страшно представить. Сейчас конечно, большинство революционеры стали бумажными, в стране были разрешены политические партии, а дискуссии все больше проходили в виде дебатов на радио и телевидении. Вместо уличных боев с революционерами крупные российские города сотрясали многотысячные манифестации, а место военно — полевых судов и расстрельных команд заняли тюремные сроки за преступления против государственного строя Российской республики. Тем не менее, борьба охранки с подпольем, длившаяся уже почти два столетия, не затухала ни на минуту. А за возможность хотя бы на пару минут взглянуть на личные дела агентов, подполье было готово платить сотни тысяч золотых рублей.

Крылов спешил на встречу с осведомителем, которая должна была состояться в конспиративной квартире на Петербургском шоссе. Осведомитель под псевдонимом 'Молот', попал в корки охранки в том году. Это был двадцатилетний студент по имени Сергей и учился он на журфаке Московского университета имени Ломоносова. Вычислен был просто. Университеты, институты и академии отмечались студенческим самоуправлением и свободой политических взглядов. Политические дискуссии по острым политическим вопросам являлись неизменным атрибутом студенческой жизни. Именно молодежь становилась объектом вербовки красным подпольем, и именно студенты составляли львиную долю участников антиправительственных митингов. Охранка на студенческое самоуправление не покушалась. Это тупоголовые сапоги из жандармерии год из года пытаются отменить студенческое самоуправление и вернуть цензуру в высших учебных заведениях, полицейские мыслят намного тоньше и поэтому дальновиднее. Если в стране есть запрос на левые настроения, то простыми запретами и жандармскими облавами их не искоренить. Можно посадить конкретного человека, но искоренить самую идею социализма это не поможет. На его место всегда придут другие. Более хитрые и дальновидные люди, которые обязательно учтут ошибки предшественников. Поэтому в каждом факультете из числа преподавательского состава и студентов были осведомители полицейской охранки, которые исправно докладывали о наиболее активных участниках политических дискуссий, лидерах студенческого актива и преподавателях, которые поддерживают идеи социализма. Агенты охранки вносили их данные в свои картотеки, формировали контрольно — наблюдательные дела и внимательно наблюдали за жизнью своих подопечных. Но самое главное в критический момент именно учеты должны помочь накрыть большую часть подполья и его сторонников одним махом, исключив возможность повторения событий семнадцатого года....

Однако помимо потенциальных оппозиционеров в студенческой среде охранка отбирала и своих будущих сотрудников. Так случилось и с Дмитрием. Дима родился в небольшом уездном городе Козлов Тамбовской губернии в семье врачей и был выходцем из разночинцев. Прадед был из тамбовских крестьян, потом попал в окопы Первой Мировой, летом семнадцатого сбежал оттуда вместе со сворой тамбовских дезертиров домой в Тамбовскую губернию, ведя жизнь обычного рабочего, пока не оказался в рядах Рабоче — крестьянской красной армии. Служба большевикам длилась недолго. Уставший от окопов Первой Мировой прадед был аполитичен и через год сбежал обратно домой, где впервые столкнулся с продразверсткой, вновь был призван в ряды Красной армии и снова оттуда сбежал, влившись в ряды участников Антоновского восстания, развернувшегося в тылу большевиков летом двадцатого года, сыграв важную роль в поражении красных во время наступления армии Деникина на Москву. После этого он вернулся домой в родную деревню и до самой смерти гнул спину в тамбовских полях.

Дед Дмитрия по окончании церковно — приходской школы сначала помогал отцу в деревне, но потом сбежал в город, где работал разнорабочим на рынке, пока не был призван в армию, отмотав четыре года в артиллерийском полку в Прибалтике. По возвращении из армии женился и всю оставшуюся жизнь работал на железной дороге в Козлове, пройдя путь от стропальщика до машиниста поезда дальнего следования.

Отец же по окончании средней школы поступил в медицинское училище, по окончании которого его забрали в армию. Два года срочной службы в Малороссии и рекомендательное письмо от командира части для поступления в медицинский институт. Отец выбрал Саратов, а получив диплом, вернулся обратно в армию, прослужив еще восемнадцать лет в медицинской службе Министерства обороны, вдоволь помотавшись по гарнизонам Российской республики: Сибирь, Средняя Азия, Закавказье и Черноземье. В отставку ушел в чине подполковника, будучи заместителем командира военного госпиталя в Тамбове, после чего стал заниматься частной врачебной практикой, что в совокупности с военной пенсией делало его очень обеспеченным человеком.

С матерью все было иначе. Она была из обедневшего дворянского рода. Носители этой знатной фамилии хорошо умели кичиться своей родословной, спускать деньги на балах, казино и курортах, но совершенно не умели их зарабатывать. И как и многие другие дворяне в конечном итоге разорились. Поэтому когда вышел 'освободительный' указ 1861 года, освобождать уже было некого. Имение в Саратовской губернии было продано за долги. Спасала семью лишь государственная служба. Прадед и дед были офицерами. Прадед закончил Михайловское военно — артиллерийское училище, воевал в Первую Мировую, честно исполняя свой долг, воюя с турками в Закавказье, а после воевал сначала на стороне Корнилова, а затем Деникина, приняв участие в торжественном марше белогвардейцев по освобожденной Москве 21 октября 1920 года. Потом были годы службы в конной артиллерии, жестокие бои за уничтожение 'красной партизанской армии' Щетинкина в Сибири, участие в 'уличной' войне двадцатых годов с остатками недобитых эсеров и большевиков, подавление крестьянских восстаний тридцатых годов, полковничьи погоны, парадный мундир с тремя Георгиями в шкафу и почетная пенсия.

Дед Дмитрия пошел по стопам отца. Сначала его отправили в кадетский корпус, а затем в Инженерную Академию в Санкт — Петербурге. После этого годы службы в жандармерии, чин полковника и почетная пенсия. В браке у него было трое детей: двое сыновей и дочка. Первый дядя был преподавателем в Академии Генерального штаба в Санкт — Петербурге, второй командовал бригадой жандармерии в Московской губернии. Мама Дмитрия была младшей. Закончила факультет иностранных языков в Педагогическом институте Саратова, во время учебы познакомилась с отцом. Первое время ее родители категорически возражали против брака с мужчиной неблагородного происхождения, но затем смирились, узнав, что мамин избранник сам офицер медицинской службы и имеет очень хороший доход.

Сам же Дмитрий с детства, помотавшись с родителями по гарнизонам, живя в окружении военных, воспитывался в строгости и в полной мере ощутил на себе все прелести армейской дисциплины: ранний подъем, неукоснительное послушание и отцовский ремень за малейшую провинность. Отправка к дедушке в Саратовскую губернию на летний период (дед вернул родовое поместье и заново отстроил свой особняк, поселившись там после выхода в отставку) тоже ничего хорошего не сулила. Дед, выйдя в отставку, сначала какое — то время работал воспитателем в Саратовском кадетском корпусе, а когда стал уже совсем старым, занялся воспитанием внуков, которых его дети отправляли ему на летний период. В детстве Дмитрий читал книжки и смотрел фильмы о Гражданской войне. Там показывались лагеря, которые строили большевики для своих противников. Парень был уверен, что дед Слава вполне бы справился с должностью коменданта такого лагеря. Дети вставали в шесть утра, выбегали на зарядку, потом купались в реке и шли на завтрак. После завтрака занимались различными работами в поместье деда и так до заката солнца. По мнению родителей это должно было воспитать в детях трудолюбие и привить чувство дисциплины. Лишь в выходные дедушка позволял внукам наслаждаться свободой. Сам он в эти дни доставал парадный мундир из шкафа и, бренча орденами и медалями, ехал на собрание дворянского клуба в Саратове. Там сборище стариков пили вино и вспоминали ратные подвиги. Дед Слава, приняв на грудь, вспоминал, как его боевое крещение на Дону, когда подавлял бунт казачьих самостийников в сороковые, будучи молодым командиром взвода, захватил трофей в виде самурайского меча, лично заколов командира отряда японских самураев, заброшенных в тыл русским войскам в Маньчжурии во время русско — японской войны 1950 — 1953 годов, как во главе своей роты маршировал по освобожденному Порт — Артуру, подавлял восстание большевиков в Новорочеркасске в 1961 году в должности заместителя командира батальона, как давил басмачей в Туркестане в шестьдесят четвертом, уже командуя батальоном, вплавь переплывал Терек, во главе своего полка, выходя в тыл чеченским горцам в шестьдесят девятом, а уже командуя бригадой, объяснял политику единой и неделимой страны рижским манифестантам в семьдесят четвертом.

Сам Дмитрий мечтал стать адвокатом. По телевизору он с большим удовольствием смотрел художественный фильм 'Адвокат' про Плевако, с восхищением наблюдая за его речами перед присяжными заседателями. Вечерами, он украдкой смотрел фильмы про светскую жизнь Москвы и Петербурга, заворожено наблюдая за роскошными декольте светских дам, которые кружились в ритме танго со своими кавалерами. С завистью смотрел передачи про столичных франтов, рассекавших по ночной Москве на дорогих автомобилях и развлекающихся в ночных казино и ресторанах. А повзрослев, Дмитрий хранил у себя в комнате порнографические карты и мечтал посетить Дом терпимости. Раздельное обучение мальчиков и девочек в школах, училищах, колледжах и высших учебных заведениях отменили в восьмидесятом, но поскольку это решение Правительства носило рекомендательный характер, на местах руководство продолжало придерживаться консервативных подходов, а священнослужители так и вовсе объявили это святотатством.

Любимым школьным предметом Димы была история, а самой главной мечтой — уехать из провинции и насладиться всеми пороками столичной жизни. Отец юристов не любил, считая их пустобрехами и балаболами, искренне не понимая, как можно сшибать такие гонорары за трёкание языком. Дед Слава так и вовсе залихватисто поправлял усы и заявлял, что когда он был юнкером, все питерские институтки были без ума от парней в военной форме, а со студентами ему даже драться на кулаках было зазорно, настоль они были жалкими. Сам же Дмитрий считал деда старым дураком, а всех военным идиотами, но вслух этого никогда не говорил. Дед быстро бы дал бы ему тяжелой свинцовой ложкой по голове.

Поэтому мысль о сапогах и офицерских погонах была ненавистна парню с самого детства, и когда на семейном совете было принято решение отдать четырнадцатилетнего ребенка в кадетский корпус в Саратове, Дмитрий сбежал из дома и около месяца скитался у друзей, а то и вовсе ночевал под открытым небом. Лучше уж жизнь беспризорника, чем кадетский корпус. Через месяц родственники его поймали, отец высек его своим ремнем с железной бляхой и под конвоем отправил в Саратов. На вступительных экзаменах Дмитрий отчаянно пытался завалить все вступительные экзамены: физическую подготовку, арифметику и русский язык, однако рекомендательное письмо дедушки — отставного полковника сделало свое черное дело. Дмитрия зачислили, и первого сентября ребенок со слезами на глазах стоял на плацу в парадной форме кадета. Два месяца муштры, уборки территории, учебные классы и стрелковый комплекс, хоровое пение патриотических песен на плацу, наряды, издевательства от учащихся старших курсов, и Дмитрий вновь решился на побег. Ночью он тайно выбрался из казармы, перелез через высокий забор и был таков. Впоследствии два месяца кадетского корпуса Дмитрий сравнивал с тюрьмой и считал худшим периодом в своей жизни. Месяц он скитался по Саратову, перебиваясь случайной работой, а затем на попутках поехал обратно в Тамбовскую губернию. Дождавшись, когда отец уйдет на работу, ребенок упал на колени перед матерью и попросил у нее защиты. Матери удалось убедить отца и парня вернули в обычную среднюю школу.

Получив школьный аттестат и сдав экзамены на отлично, Дмитрий снова оказался перед выбором дальнейшего образования. Дед предложил любое военное училище на выбор и рекомендательные письма высокого уровня от своего имени, имени своих сыновей и многочисленных бывших подчиненных, некоторые из которых уже носили лампасы и эполеты. Но мысль о военном училище он отверг сразу же. Военная форма была ему глубоко неприятна. Отец предложил поступить в медицинский институт в Саратове, в душе надеясь, что через пять лет сын образумится и пойдет по его стопам, но медицина мало привлекала юношу. Его снова поддержала мать, которая убедила отца поговорить с председателем городской думы Козлова. Чиновник был постоянным клиентом отца, он лечил всю его семью. Поэтому юноше дали рекомендательное письмо в Воронежский университет на факультет правоведения. Он успешно сдал вступительные экзамены и был зачислен на первый курс со стипендией и койко-местом в студенческом общежитии.

Начался самый счастливый период в жизни молодого человека. Жизнь в крупном городе поглотила молодого человека мгновенно и без остатка. Вот она новая жизнь! Замечательно! Пьянки, дома терпимости, дискотеки, ночные клубы и полное отсутствие родительского контроля. Можно было даже не ходить на церковные службы по воскресеньям! Более того, именно в университете Дмитрий впервые познакомился с людьми, которые рассказали ему основные постулаты атеизма. А если Бога нет, человек живет один раз, то почему бы не прожить их, как тебе хочется? Так прошли первые два курса студенческой жизни молодого человека. Несколько раз деканат посылал его родителям гневные письма с указанием на аморальное поведение отпрыска, отец водил его на экскурсию в призывной пункт и даже приглашал в гости дедушку Славу. Отставной полковник доставал карту России, надевал очки и делал какие — то пометки в районе Камчатки, Чукотки и острова Сахалин.

К третьему курсу Дмитрий в целом нагулялся и нашел себе новое хобби. Впервые в своей жизни он познакомился с футбольными фанатами и начал ездить на регулярные выезды в другие города, где в составе фирмы воронежского филиала столичного Спартака бился с оппонентами из других фирм: Локомотивом, ЦСКА, Зенитом, киевским и московским Динамо. Фанатское движение пришло в Россию из Великобритании и стремительно набирало популярность среди молодежи. По аналогии с британцами клубы создавали объединения неформальных футбольных болельщиков и те выясняли отношения между собой, сходясь стенку на стенку. А традиции кулачных боев на Руси имеют глубокие корни.... Во время одного из таких выездов Дмитрию сломали нос, на другом уложили с сотрясением мозга, а еще на одном они попали под замес жандармерии. В полиции появились целые подразделения по контролю за неформальными молодежными объединениями. Избежать обвинений в хулиганстве помогли лишь связи родственников.

На четвертом курсе неформальную жизнь Дмитрий начал совмещать с посещением политического кружка Университета. В университете много студентов интересовалась политикой, были даже группировки: социалисты, черносотенцы, демократы, которые собирались узкими кружками. Но раз в неделю вечером пятницы все заинтересованные лица собирались в актовом зале и обсуждали животрепещущие темы внутренней и мировой политики. Иногда победитель в споре определялся через массовые драки стенка на стенку. Диме это напомнило Древнерусское вече. Помимо студентов на эти собрания активно приходили профессора, которые и выступали в роли их организаторов и третейских судей. Там велись активные дебаты о судьбах России, обсуждалась политическая литература, а также зачитывались выдержки из запрещенных в России журналов, газет и книг. Тогда Дмитрий впервые прочитал 'Капитал' Карла Маркса, а также переведенные на русский язык статьи германских передовиц. Более того, он даже смотрел пропагандистские фильмы из ГДР, на пленках которых была запечатлена счастливая жизнь немецких граждан, живущих в обществе социальной справедливости и прогрессивного социализма. На Дмитрия левые идеи произвели негативное впечатление. Общество социальной справедливости — это общество, в котором одни должны работать больше, чтобы часть своих доходов отдать тем, кто работать не хочет. Но особенно его смущало то, что идеи эти олицетворяли и финансировали немцы, а многие деятели ЦК СЕПГ ГДР не стеснялись носить еврейские фамилии. Да и насаждались эти идеи отнюдь не методом убеждения других народов. Когда — то было государство Чехословакия. Нормальное славянское государство, ориентированное на союз с Россией после распада Австро — Венгрии. Социалисты там раз за разом проигрывали выборы, а когда им это надоело, вывели своих сторонников на улицы весной шестьдесят восьмого и попросили немцев о вводе войск. В итоге танки ГДР утопили в крови национальную республику и сейчас в Чехословакии социализм и немецкие военные базы. Москва тогда молча проглотила внешнеполитическое унижение.

Сначала Дима молча наблюдал за дискуссиями со стороны, но девушка с факультета политологии по имени Юля, кареглазая брюнетка, небольшого роста с задатками лидера, в пылу обсуждений заявила, что было бы неплохо, чтобы ГДР ввели войска в Москву и помог нам сбросить ярмо наших буржуев, он уже не выдержал:

— Послушайте, барышня! Или как Вас там правильно величать, товарищ? Вы плохо знаете нашу историю! Ваши фрицы уже однажды дали денег этой большевистской мрази! Помогли привезти Ленина в Петроград, он сделал революцию! И что хорошего в этом? Поражение в войне, Брестский мир, позор и контрибуция! Еврейская банда у власти, продразверстка и уничтожение всех тех, кого они не считали пролетариатом! Потом Гражданская война, это еще восемь миллионов погибших. Да и потом вместо того, чтобы работать на благо восстановления страны большевики и прочие товарищи революционеры еще лет десять сидели в подполье и стреляли из-за угла.

Юля, возмущенно затрясла длинными черными волосами и назвала его черносотенцем, который приехал в Воронеж из своей деревни и пытается здесь насаждать сельский патриархат. Студенческая фракция социалистов требовала равноправия для женщин, хотят наделить их избирательным правом. А имущественный ценз при голосовании и вовсе отменить

— Голосование должно быть прямым, тайным, равным и всеобщим. — цитировала Юля выдержки из книг. — Разве это справедливо, когда кучка буржуев сначала загребла в свои лапы все деньги нашей Родины, а теперь заявляют, что это они должны выбирать себе власть, игнорируя мнение большей части населения? Почему женщины, которые нас всех родили, которые наравне с мужчинами несут вся тяготы этой жизни, обречены на роль рабынь в лапах мужчин? Почему мужчины должны управлять страной, занимаю все государственные посты, а мы обречены жить по домострою? В таких передовых странах как Германская демократическая республика давно отказались от этих средневековых норм, и теперь эта страна процветает!

Минимум половина зала зааплодировала.

— До тех пор, пока страна будет делиться на губернии и генерал — губеранторства, до тех пока жители Москвы будут выбирать градоначальника самостоятельно, а в Туркестане будет править сатрап, назначенный Кремлем, мира в нашей стране не будет. Пока Москва будет продолжать национальную политику Российской империи, угнетенные народы будут бороться за свою независимость. Будущее нашей страны лежит через создание равноправного Союза социалистических республик, лишь когда каждый народ получит право на самоопределение новое государство будет жить в гармонии, избавленном от национальных конфликтов. В противном случае Россию ждет судьба Австро — Венгрии, власти которой угнетали другие народы и получили распад империи. Мы все должны понимать, что вне зависимости от нашего происхождения, языка или вероисповедания все мы хотим жить в обществе социальной справедливости. Наш враг — мировая буржуазия, а не другие народы.

Дмитрия всего трясло и очень хотелось задушить эту красивую, знойную брюнетку, ораторские качества которой в совокупности с привлекательной внешностью привлекали симпатии зрителей.

Постепенно понаблюдать за дискуссиями приходило все больше и больше зрителей: в основном молодежь. Часто дискуссии выходили за пределы университетских стен, перемещаясь в рабочие кварталы Воронежа, где за кружкой пива собирались люди разных профессий по окончании тяжелой рабочей недели. Иногда приходили агитаторы из числа рабочих профсоюзов, которые рассказывали ребятам о плюсах социализма: восьмичасовой рабочий день, оплачиваемый отпуск и больничный лист, контроль профсоюзов за условиями труда, пенсионный возраст для мужчин в шестьдесят лет, а для женщин в пятьдесят пять, справедливая заработная плата для всех жителей страны, честное налогообложение, когда богатые платят больше, а бедные меньше, всеобщее избирательное право, ликвидация монополий и борьба с олигархами. Дмитрий с соратниками пытался возражать, рассказывая о том, что фиксированная шкала налогообложения итак означает, что богатые платят больше бедных, пускай в России официально десятичасовой рабочий день, не оплачивают больничный лист и отпуска, однако все церковные и государственные праздники в стране — это выходные дни, чем не может похвастаться ни Европа, ни Америка. Выход на работу в выходные дни обязательно оплачивается. Если сократить возраст выхода на пенсию на пять лет, как предлагают социалисты, то это автоматически увеличит налоговую нагрузку для остальных граждан страны, а всеобщее избирательное право приведет к тому, что голосовать будут люди безответственные, которые хотят сидеть дома и получать пособия от государства. Купечество и промышленники конечно не сахар, но по крайней мере это намного лучше государственной экономики, которая обязательно будет коррумпированной и неэффективной. Да и вообще воспевать ГДР, по меньшей мере, глупо. У немцев и русских совершенно разный менталитет. У нас все равно не получится жить по их правилам.

Половина зрителей поддерживала левых, меньшая часть поддерживала Дмитрия и других ораторов, кое — кто критично оценивал обе стороны. Но на всех собраниях незримо присутствовали и другие люди. Незаметные, одетые в штатское люди молодого и среднего возраста, которые идеально сливались с толпой и при желании могли сойти засвоего, среди рабочих, студентов, черносотенцев, или даже анархистов. После того, как собрание заканчивалось, они не ложились спать, а скрипя чернилами при свете ночной лампы, делали записи в своих блокнотах, которые потом становились материалами контрольно — наблюдательных дел по левым, либералам и правым. Кого — то предлагалось поставить на специальный контроль Охранного бюро Воронежа как потенциального врага республики, кто — то находился под обычным наблюдением как сочувствующий левым идеям, ну а кого — то охранка видела в качестве своего будущего сотрудника.

22 июня 1993 года Дмитрий защитил на 'отлично' дипломную работу по правоведению, в тот же день Юлия на отлично защитила диплом по политологии. Через две недели ректор вуза в присутствии заместителя губернатора в дворцовом зале резиденции губернатора на площади Сабурова вручает красные дипломы выпускникам воронежских вузов. В этот же день Дмитрий катается на теплоходе по водам Дона, затем пьет вино и шампанское в банкетном зале, танцует современные танцы с своими однокурсницами, а под утро вместе с друзьями заваливается в дом терпимости, где кареглазая и русоволосая Оксана из Малороссии ублажает его всеми возможными способами. Юлия же в этот день сразу после вручения диплома идет на рабочую стачку и проводит ночь в Отделе полиции, а утром мировой судья выписывает ей крупный штраф.

В сентябре Дмитрий неожиданно для родных пишет прошение о зачислении его в армию в чине вольноопределяющегося. Престарелый дед Слава, до этого с презрением относившийся к внуку — 'штуденту', чуть не прослезился от умиления, осознав, что сей неразумный потомок наконец — то взялся за ум. На проводы к Дмитрию приехала вся родня, дед Слава нашел в себе силы сесть на поезд и доехать до Козлова. Там отставной полковник, звеня орденами и медалями поднял за внука рюмку 'Царской водки', сообщив, что наконец — то Дмитрий станет настоящим мужчиной, а потом пойдет служить офицером ,поддержав семейную традицию и продлив офицерскую династию. По протекции дяди Михаила, старшего сына Михаила, который преподавал в Академии Генерального штаба, Дмитрий уезжает служить в только сформированную бригаду специального назначения в городе Псков, где двенадцать месяцев несет службу в инженерно — саперным взводе ,осваивая премудрости разведывательно-диверсионных действий в прифронтовой полосе, основ минирования и подрывного дела. За это время его неприязнь к сапоговщине и армейской дисциплине ничуть не изменилась, но ранние подъемы, изнурительная физическая подготовка, еженедельные стрельбы, подрывные работы, тактико — специальные учения, воздушно — десантная подготовка сделали службу в армии интересной. Да и отношение в специальных частях как между офицерами так и нижними чинами сильно отличались от классической пехоты с ее уставщиной и кретинизмом. Новорожденный спецназ формировался под влиянием региональных и колониальных войн ,взяв самое лучшее от схожих формирований других стран ,изрядно сдобренных отечественным опытом. Вот к примеру 2 псковская бригада специального назначения была сформирована на базе стрелкового батальона ,легендарного Железного стрелкового полка. Командир бригады ,что редкость для армейских частей — казачий полковник из семиреченских пластунов.

И вот ,ровно за неделю до дембеля ,лейтенант Крылов наслаждался одиночеством в чайной ,поглощая шоколадный эклер и запивая его крепким черным кофе ,как к нему на цыпочках подошёл половой с угодливой миной на лице и глазами редкого пройдохи и прошептал.

-Не желаете ли пройти в отдельный кабинет-с , господин лейтенант-с?

-Да нет ,пока желания...

-Вас там один господин ,очень ожидает-с...

Природное любопытство победило природную же лень , и Дмитрий ,сытно рыгнув отправился вслед за половым в направлении отдельного кабинета.

Там оказался снезнакомый ему мужчина среднего возраста и роста, неприметной внешности, одетый в неброский костюм темно-серого цвета. На столе уже стояли две чашки черного молотого кофе. Незнакомец жестом предложил молодому человеку присесть.

— Приветствую Вас, Дмитрий. Меня зовут Вадим Михайлович Воронцов.

— Очень приятно. Чем обязан?

— Через неделю у вас заканчивается срок службы, а ваш командир взвода сказал, что вы отказались от предложения продолжить военную службу в чине поручика в этой бригаде.

Дмитрий удивленно свел брови:

— Очень удивительно, но откуда у вас такая заинтересованность в моей скромной персоне?

Мужчина мягко рассмеялся. В его жестах, мимике и повадках было что — то кошачье. Мягкое, но в то же время коварное.

— Вы же помните политический кружок Воронежского университета? Вы там пользовались серьезной популярностью. У меня даже было контрольно — наблюдательное дело в отношении Вас.

Дмитрий начинал догадываться, откуда прибыл этот загадочный мужчина в штатском. Через несколько секунд господин Воронцов извлек из своего черного чемодана несколько фотографий и разложил их на столе.

На одной из них Дмитрий выступал с речью на трибуне, на другой он был на тренировке по боксу вместе с ребятами из фирмы московского Спартака, на третьей, крайне пикантной фотографии, он был запечатлен в объятиях женщины из публичного дома. Парень с большим трудом сдержал желание дать в морду этому негодяю.

— Чего Вам надо от меня? — грубо спросил он.

— Не надо мне, пожалуйста, хамить, молодой человек. — в голосе Воронцова не было угрозы, но в то же время эти слова звучали неприятно. — У Вас на самом деле хорошая биография. Я в молодости сам был далек от нравственных ориентиров и даже имел приводы в полицию.

— Можно Вас попросить перейти к делу?

Воронцов развел руками, дав понять, что тоже не намерен затягивать разговор.

— Мне известно, что Вы еще не определились с планами на строительство дальнейшей карьеры.

— Ну, определенные мысли есть, конечно, но решение пока не принял.

Мужчина снова полез в чемодан и достал оттуда фотографию. На этой фотографии была черноволосая девушка с карими глазами и застенчивой улыбкой. Юля. Воронцов извлек из пиджака визитку и оставил ее на столе.

— Вернетесь из армии, погуляйте хорошенько, а затем жду Вас у себя. Заодно расскажу о судьбе этой девушки.

'Вадим Михайлович Воронцов', старший агент по особым делам Охранного бюро полицейского департамента Воронежской губернии, рабочий телефон 8 (473) 117 — 54 — 42. Адрес: город Воронеж, улица Никитина, дом 52.

Через неделю Дмитрий был уволен в запас в чине армейского лейтенанта. Месяц он гулял, пил вино, вел аморальный образ жизни, думал о своем будущем и смотрел на визитку, пока не решился позвонить.

Помещения охранного бюро был расположены в двухэтажном здании в центре Воронежа. Миновал КПП, с тучными и хмурым караульным, Дмитрий поднялся в сто шестой кабинет, постучал в дверь и снова увидел господина Воронцова, который на этот раз был одет более скромно: свитер, брюки и ботинки.

— Рад, что Вы приехали, Дмитрий! Чаю?

— Да не откажусь.

— Собственно, времени у меня не так много, поэтому ближе к делу. Мы наблюдаем за Вами уже несколько лет и нам нравятся Ваши политические взгляды, а также хорошее знание юриспруденции, политологии и истории. Но самое главное, несколько лет Вы были в самой гуще политических движений нашего города и многих знаете лично. Собственно, я бы хотел предложить Вам пойти на службу в наше Бюро.

— Прямо вот так вот? — Дмитрий был удивлен.

— Ну а что тянуть лямку — то? У нас тоже освобождаются вакансии, нужны кандидаты. Агентов из Сыскного бюро у нас не жалуют, шеф предпочитает брать на службу людей, которые знают направление работы изнутри. Я наблюдаю за Вами уже несколько лет и веду Ваше дело. Я считаю, что вы справитесь с этой работой. Тем более, что у нас хорошее жалование, дешёвая ипотека, льготная выслуга лет и налоговые льготы на ваше имущество. Военных у нас тоже не жалуют, так что никакой муштры и уставщины. Форму мы надеваем крайне редко.

— Вы показали мне фотографию моей однокурсницы. Где она сейчас?

— Наверное Вы заметили, что Архипова Юлия стойко придерживается левых взглядов и верит в победу социализма в России? Тогда мой рассказ Вас не сильно удивит.

— Говорите же уже, хватит интриговать меня.

— По окончании университета Юлия вышла замуж за члена 'Авангарда Красной молодежи', некоего Афанасьева Степана и уехала с ним в город Санкт — Петербург. У него уже был срок за незаконное распространение запрещенной литературы марксистского толка и он даже полтора года провел в колонии — поселении на Камчатке, однако это не образумило его. Юлия знакома с его младшей сестрой и вела с ним переписку по почте, пока он мотал свой срок. Мы читали эти письма, она в него влюбилась, и когда он освободился, последовала следом за ним. В Петербурге живут его родственники. Они оба устроились на работу на Путиловский завод и там вступили в местную ячейку социалистов. Вы же слышали про беспорядки рабочих в мае?

— Да, я смотрел телевизор. Подстрекаемые социалистами рабочие устроили шествие на первое мая, которое переросло в столкновения с полицией и жандармами.

— Да, чтобы подавить волнения пришлось применить не только дубинки, но и резиновые пули, водометы и слезоточивый газ. Мы считаем, что это было не просто профсоюзное выступление, а хорошо спланированная акция, инициированная из — за рубежа. Целью было прощупать нас и посмотреть на нашу реакцию.

— Кругом враги, во всем виноваты фрицы! — ехидно вставил Дима.

Воронцов предпочел не заметить сарказма и продолжил дальше:

— Эти событие могли бы иметь последствия, куда более опасные и закончиться кровавым побоищем, если бы работа агентов охранки. К счастью, большая часть зачинщиков этих беспорядков были внесены в наши учеты, поэтому ночью питерская охранка совместно с жандармами провела рейды по рабочим кварталам Питера и провела обыска в их домах, квартирах и общежитиях. Так вот у Афанасьева Степана мы изъяли запрещенную литературу, оружие и ингредиенты для изготовления зажигательной смеси. А еще была карта Санкт — Петербурга с расположением полицейских участков, воинских частей и складов с оружием. Афанасьева мы задержали, Следственный комитет, предъявил ему несколько обвинений, а суд отправил его морозиться в Сибирь на пятнадцать лет. Но вот его супруга Юлия словно растворилась. По нашим данным, она сначала пробралась в Финляндию, а оттуда могла уехать в Германию, а возможно и вернулась обратно в Воронеж. Нам необходимо ее найти, и мы очень рассчитываем, что вы тоже примете в этом участие.

Дальше были медицинская комиссия, психологи, сдача нормативов по физической подготовке и шестимесячные полицейские курсы в Санкт — Петербурге. Несколько сотен молодых офицеров оперативных подразделений со всей страны, которых учили основам полицейского законодательства, криминалистике, тактике оперативно — сыскной деятельности, приемам рукопашного боя, оформлению служебной документации, деловой и светской этике и английскому языку. Шесть месяцев полицейской учебки, которая по своей сложности и напряженности ничем не уступала армии. Итоговую аттестацию не прошел каждый десятый сотрудник. Вручение аттестатов проходило на закрытом банкете на Гороховой, 2. Лица и персональные данные этих парней были засекречены, любые сведения о них составляли государственную тайну, за разглашение которой грозил тюремный срок. Приехали начальник Центрального Сыскного бюро генерал — лейтенант полиции Пашинцев, отдавший более тридцати лет службе уголовного сыска, начальник Центрального финансового бюро генерал — лейтенант Мартынов и шеф Центрального Охранного бюро генерал — лейтенант Орлов Константин Геннадьевич, потомственный дворянин, долгое время работавший в питерской охранке, ветеран антитеррористических операций на Северном Кавказе и Средней Азии, полный георгиевский кавалер.

Дальше был отпуск. Дима приехал домой, а через неделю поехал в родовое поместье матери в Саратовскую губернию. Специально ради деда Славы надел черный парадный мундир и при встрече с заслуженным ветераном жандармерии залихватски взял под козырек. Мечта дедушки все же сбылась, и он дожил до момента, когда окаянный внук все же надел погоны, пускай и не на военной службе. Через год дедушки Славы не стало, а на его похороны съехалась вся его многочисленная родня, многие сослуживцы и члены Дворянского собрания губернии, а также первый заместитель начальника Саратовского губернского управления жандармерии. Когда батюшка закончил проповедь, а почетный караул трижды выстрелил холостыми патронами в воздух, тяжелый дубовый гроб, завернутый в российский флаг, опустили под землю, Дмитрий подумал, что, наверное, сейчас многие убитые им враги Республики в ужасе ищут укромный уголок в аду. Дедушка доберется до них и на том свете и убьет снова.

Три года Дмитрий прослужил в Воронежской области, ведя борьбу с левым подпольем, под руководством Вадима Воронцова, а когда наставник получил повышение, став заместителем начальника Отдела в Московском охранном бюро, перевелся в столицу следом за ним. В Воронеже Дмитрий успел жениться на своей однокурснице по Университету и через два года развестись. К счастью, детей у них не было, поэтому Дмитрий назвал эти годы семейной жизни 'пробным браком'.

По переезду в столицу, офицер снял однокомнатную квартиру на Поликарповской улице в Измайловской управе Москвы. Квартплата составила сто рублей в месяц, плюс коммунальные платежи. Эту сумму полностью возмещал Департамент. Руководство охранного бюро сочло, что строить служебное жилье для своих сотрудников нецелесообразно. Вместо этого Департамент на протяжении пяти лет компенсировал сотруднику съем жилья, а после пяти лет службы по его желанию предоставлял ипотеку. Пока сотрудник служит оставшиеся до выхода на пенсию годы, государство выплачивает за него кредит.

Утром Крылов планировал съездить на работу, подбить кое — какие бумаги и уже в обед поехать к своим друзьям готовиться праздновать Новый год в банкетном зале на Сущевском вале. Выехав из дома на личном Chevrolet Chevelle, отечественной сборки, на заводе в Ревеле, Дмитрий доехал на Большой Черкизовской, 28, где в небольшом кирпичном здании располагалось Московское бюро охранки. Уже, закрывая дверь автомобиля, Дмитрия посетило странное чувство беспокойства, которое возникало у него каждый раз, когда намечалась какая — то жирная задница.

— Нет, нет, нет, только не сегодня! — взмолился Крылов. — Сегодня же Новый Год.

Однако шестое чувство редко подводило полицейского. В одиннадцать часов зазвонил рабочий телефон.

— Дмитрий Николаевич. — Крылов узнал голос Молота или Алексея Петрова, студента третьего курса юридического факультета Московского государственного университета имени Ломоносова.

— С трудом сдержав желание, послать студента к чертовой бабушки, Дмитрий ответил:

— Да, слушаю тебя, Леш.

Голос студента дрожал, чувствовалось, что он чего — то очень сильно боялся. Поэтому говорил он быстро, глотал буквы, Крылову постоянно приходилось его просить повторить заново слова и целые предложения.

— Дмитрий Николаевич, нам очень срочно необходимо встретиться. Я понимаю, что сегодня праздник и Вам не до меня, но это действительно очень важно.

— Да что случилось — то у тебя? Тебя сегодня отчисляют с университета и нужно срочное переговорить с твоим деканом?

— Дмитрий Николаевич, это очень важно. Когда мы с Вами сможем увидеться?

— Ну давай в шесть вечера в том месте, которое ты сам знаешь.

— А мы можем встретиться прямо сейчас? Вы не понимаете, у меня реальная проблема. Я сегодня встретил одного человека, он меня узнал и понял, что я его узнал. Я боюсь за свою жизнь.

— Короче так, давай в четыре, раньше я не могу, у меня сейчас дела. Сейчас сразу же поезжай в то место, которое знаем только мы с тобой, закрой там дверь на замок и никому, кроме меня не открывай. В четыре часа я у тебя, все мне расскажешь.

— Спасибо Вам, Дмитрий Николаевич.

Сидевший в кабинете напарник лениво зевнул:

— Это кто тебя так мучает на Новый Год?

— Да, у Молота чего — то там приключилось. Буду сегодня с ним встречаться.

Напарником Дмитрия был Миша Немчинов, лейтенант . Познакомились они еще в армии. Дмитрий был в чине вольноопределяющегося, а Миша проходил срочную службу в должности сапера. Дмитрий был парнем простым, высокомерием не отличался, и ребята сразу сдружились. Немчинов был уроженцем Тульской губернии, однако перебрался в столицу еще в детстве вместе с родителями. Мать была бухгалтером на военном заводе, отец работал сварщиком там же. После увольнения в запас, Дмитрий пошел служить в Воронежскую охранку, а Михаил пошел в патрульную службу полиции Московского полицейского департамента, получив направление в Московскую Академию правоведения на заочную форму обучения. Поскольку к тому моменту он окончил колледж по этой специальности, его приняли сразу на третий курс и через четыре года вручили диплом о высшем юридическом образовании. Когда Дмитрий перевелся в Москву, то при первой же возможности через Воронцова отрекомендовал Мишу в свой Отдел. Руководство сначала морщилось, не желая брать выходца из низших чинов московской полиции, но потом все же поддалось на уговоры Крылова и приняли Немчинова на службу, установив год испытательного срока. Дмитрий написал за него поручительство и строгое обещание Воронцова, что в случае если протеже не справится со своими обязанности или не дай Бог встрянет в какую — то грязную историю, Немчинова выгонят на улицу без выходного пособия, а Дмитрия отправят в уголовный сыск в самый поганый район Москвы, дав такие рекомендации, что он оттуда никогда уже не выберется.

— Ты давай там не сильно задерживайся! — напутствовал его Миша. — У нас водка стынет, не забывай. Тем более, что жена уже пообещала своей подруге вас познакомить, а ты пообещал моей жене, что не опоздаешь.

До обеда Дмитрий шуршал бумажками, потом дошел до ближайшего кафе, съев бизнес — ланч: борщ со сметаной, картофель с грибами, котлета по — киевски и стакан компота. Все по — русски, по православному. Сел в машину и поехал на Петербрургское шоссе, дом 9, корпус 3, квартира 463, где его должен был дожидаться студент Леша со своей мегаважной информацией. Леша звонил ему каждый час, уже сидя в квартире и отчитывался, что у него все хорошо. Крайний раз он позвонил в два часа после полудня. В три часа звонка не было, но Крылов не придал этому значения, может, надоело студенту постоянно тарабанить ему на служебный телефон. Скорее всего, студент сейчас будет нести какую — то фигню.

Поднимаясь по лестнице на седьмой этаж, Дима чуть было не столкнулся с мужчиной, который быстро спускался обратно, куда — то спеша. Лицо мужчины было настолько обычным, что его было крайне тяжело запомнить, а внешний вид соответствовал одежде типичного московского обывателя: френч, брюки, тонкую черную шапку и туфли.

Постучав условным ритмом в дверь квартиры, Дмитрию никто не открыл. Когда он толкнул дверь, то понял, что она не закрыта.

Дмитрий Крылов. 31 декабря 1999 года. Москва.

Достав из кабуры Кольт 1911 и, сняв с предохранителя, Дима зашел в квартиру и методично осмотрел помещение комната за комнатой: прихожая, ванная с туалетом, гостиная, кухня и балкон. Молот лежал в луже крови в гостиной вниз головой. Перевернув труп, увидел, что глаза у него открыты, а в зрачках застыло выражение ужаса. Он умер от удара острым предметом в область сердца, умер мгновенно. На запястьях следы от веревки, во рту был кляп, но при этом ни единого следа от побоев, хотя Дмитрий был уверен, что перед смертью студента пытали. Вся квартира была перерыта, убийца явно что — то искал здесь. Не знаю, нашел или нет, но затем решил оформить убийство под обычный разбой: взял видеомагнитофон: японский 'Юматик', а также судя по всему забрал бумажник студента и дорогие золотые часы. Сынок был из обеспеченной семьи, помню, Леша сам говорил, что это подарок на совершеннолетие — восемнадцать лет. Сейчас на нем не было ни часов, ни бумажника. Исполнено очень грубо и на скорую Непрофессионально. Такое ощущение, что убийца знал, что Молота ждет встреча со агентом охранки. Либо студент сам про это проговорился, либо убийца знал об этом заранее. А еще он либо знал о существовании конспиративной квартиры, либо следил за ним от самого дома. Это те краткие выводы, которые успел сделать сотрудник охранки за те десять минут, что он находился в квартире.

Дальше Крылова осенило. Тот человек невыразительной внешности, который спускался по лестнице, нес какую — то сумку. Но я хоть убей, он не мог вспомнить его лицо, слишком оно было серым и обыденным. Полицейский опоздал буквально на три минуты. Крылов разминулся с убийцей своего осведомителя.

С домашнего телефона набрал номер дежурной части Департамента и, не представляясь сотрудником полиции, Крылов назвал адрес и сообщил об убийстве. Мдаа. Плакал Новый Год и знакомство с подругой жены. Позвонил напарнику, вкратце рассказал ему о ситуации. Тот заныл, но явно дал понять, что отменять банкет и выезжать в адрес он не планирует. Следующий звонок был адресован Воронцову. Звонить начальнику Отдела подполковнику Пирогову он не рискнул. Шеф был сапогом из военной контрразведки, Дмитрий его откровенно побаивался. В это время он уже скорее всего уехал с родными в поместье в губернии, и если он сейчас приедет на место происшествия Диме не сносить головы. Мало того, что допустил гибель ценного осведомителя, так еще и раскрыл конспиративную квартиру. Теперь от нее придется избавляться.

Несколько минут Воронцов матерился, а затем сообщил, что через пару часов он приедет. Оказывается, он уже ехал на личном автомобиле из Москвы в Воронеж к семье, и звонок подчиненного развернул его назад.

Первым приехал патрульный экипаж, одетые в темно — синюю форму с М — 14 с укороченными прикладами и табельными кольтами. Дима показал служебный жетон и переписал данные патрульных в ежедневник. Полицейские были крайне недовольны. Их смена заканчивалась в восемь вечера, и они боялись, что из — за этого убийства они могут не успеть к своим семьям.

Через несколько минут приехал околоточный инспектор. Он немало удивился присутствию в квартире агента охранного бюро, но ничего не сказали. Даже не стали возражать, когда Дмитрий отправил патрульных опрашивать соседей, а околоточного — дворника, которые часто были источниками ценной информации. Жаль, что в подъезде не было консьержки конечно! Но позиция Охранного бюро была предельно жесткой. Максимальная экономия государственных денег и максимальная конспирация.

Следом приехал СОГ (1): сотрудник в штатском, который представился дежурным агентом первой оперативно — сыскной части городского департамента, эксперт — криминалист и девушка в синей форме следователя Следственного комитета. На вид ей было лет двадцать пять, даже меньше. Славянской внешности, среднего роста, с длинными русыми волосами, довольно стройной фигурой, на ноги были обуты неуставные дамские сапожки на высоком каблуке, а в руках была дамская сумочка. Тут уже крайне удивился сам Дмитрий. Женщина — следователь? Такое бывает? Удивление было настолько сильным, что он не удержался и высказал его вслух:

— Барышня, я могу увидеть Ваш жетон?

Убойщик хмыкнул, видимо реакция Димы его позабавила.

Девушка внимательно осмотрела Диму с ног до головы, после чего ответила вопросом на вопрос.

— Я здесь вижу СОГ, я знаю всех этих ребят, мы со всеми неоднократно пересекались по работе, вижу околоточного инспектора. Прошу меня простить, не помню, как Вас зовут.

— Михаилом. — подал голос 'околоток'

— Очень приятно. Я Анастасия.

— А вот Вас я не знаю, кто Вы вообще?

Дмитрий настолько удивился наглому поведению этой дамы, что молча достал свой жетон.

Барышня еще раз посмотрела на меня и презрительно хмыкнула:

— Позвольте спросить, что здесь делает сотрудник Охранного бюро МВД. С каких это пор ваши агенты выезжают на трупы?

— Видимо, с тех самых пор, как женщины стали нацеплять погоны вместо своих цацок. — я не смог сдержать своего раздражения. — Я до сих пор не увидел Вашего жетона, чтобы отвечать на такие вопросы.

Девушка достала из сумочки жетон, на котором я прочитал:

— Следственная часть по Головинской управе следственного управления государственного следственного комитета при Совете министров России по городу Москве лейтенант юстиции Боголюбова Анастасия Михайловна.

— Столица наша впереди планеты вся. — я все еще не мог скрыть своего изумления при виде девушки — офицера Следственного комитета, однако надо было взять себя в руки, ситуация была откровенно дерьмовая. — Ладно, барышня, я Вас услышал, жетон Ваш увидел, мне необходимо поговорить с агентом Сыскного бюро, не смею Вас дальше задерживать.

Николай хмыкнул еще раз, давая понять, что просто взять и послать эту следачку не получится. Так оно и оказалось. Она свела брови, придала своему лицу максимально строгий вид и начала вещать:

— Господин капитан, я повторяю свой вопрос еще раз. Что сотрудник Охранного бюро МВД делает в квартире, в которой находится труп мужчины, который возможно был убит насильственным способом? Если у Вас нет внятного ответа на мой вопрос, то попрошу Вас покинуть место происшествия. В противном случае я буду вынуждена составить рапорт, в котором укажу, что Вы препятствуете проведению неотложных следственных действий.

Отпираться не было смысла, придется рассказать часть правды:

— Убитый находился в поле зрения нашего бюро. В этой квартире должна была состояться наша с ним встреча. Однако, когда я прибыл по указанному адресу, то обнаружил его труп. Это я позвонил в полицию и сообщил о случившемся. Я полагаю, что убийство носило политический характер, оперативное сопровождение расследования уголовного дела будем осуществлять мы.

— Только если эта версия будет признана приоритетной. — поправил меня убойщик. — Если честно, то мне совершенно не доставляет удовольствия находиться здесь перед самым Новым Годом, и я буду рад, если ваши темные дела вы сами и будете расхлебывать. Однако пока ничего, кроме твоих слов, на политический характер убийства не указывает.

— Все необходимые документы мое руководство покажет Вашему, если сочтет нужным. Можете в этом не сомневаться.

Убойщик пожал плечами.

— Алексей, — Анастасия обратилась к эксперту. — Я тогда составлю протокол осмотра места происшествия, Вас я хочу попросить осмотреть труп погибшего и снять отпечатки пальцев в квартире, особенно прошу обратить внимание на ручки дверей. Возможно убийца наследил.

Крылов не замедлил возмутиться:

— Алексей, все дактокарты придется передать экспертам нашего бюро. Плюс в ближайшее время подъедет наш криминалист и повторно снимет отпечатки пальцев.

— Сударь, — вновь вмешалась Анастасия. — Ваше поведение меня откровенно раздражает. Я хочу Вам напомнить, что согласно совместного приказа Министерства внутренних дел и Государственного Следственного комитета общее руководство работой следственно — оперативной группы осуществляет следователь, а уж никак не агент.

— Это конспиративная квартира Охранного бюро. — догадался Николай. — Здесь они проводят тайные встречи со своими осведомителями. Господин капитан боится, что сейчас эксперт откатает пальцы их стукачей, затем Бюро уголовной регистрации пробьет их по своим картотекам, и мы узнаем, сколько добропорядочных граждан стучит охранке. Если это случится, его выгонят со службы с позором.

— Я всегда считала, что ваше бюро государству не нужно. Лучше было бы, если бы штат передали уголовному сыску. — радостно сообщила Анастасия. — Алексей, делайте свою работу, а дактокарты передаете лично мне. Я уже сама решу, что с ними делать дальше и по чьим картотекам их проверять. Наша задача сейчас максимально быстро здесь все закончить и возбудить уголовное дело. И да, хочет того господин из Охранного бюро или нет, но каждые отпечатки пальцев придется пробивать на предмет установления личности, ибо любой из посетителей этой квартиры мог быть потенциальным убийцей. А что до его доводов, то никаких документов, подтверждающих, что это конспиративная квартира охранки, а убийство является политическим, на данный момент мне не предоставлено.

Подобное поведение вывело Дмитрия из себя окончательно:

— Я смотрю, Вы суфражистка (2), барышня? Так это одно из направлений моей работы. Вы, видимо, никогда не сталкивались с нашим Бюро, раз позволяете себе такое поведение. Рекомендую Вам скорее выйти замуж и варить дома щи, а не играть тут в следователя. Как Вас вообще сюда взяли?

— Ни секунды не сомневаюсь, что такой доблестный агент, как Вы, отлично справляется с женщинами, студентами и интеллигенцией. Где Ваши манеры, сударь? Я Вам русским языком сказала, что согласно межведомственному приказу ходом расследования руководит следователь, а не агент. ПОЭТОМУ БУДЬТЕ ДОБРЫ, РАЗ ВЫ ОФИЦЕР И НОСИТЕ ПОГОНЫ, ТО ВЫПОЛНЯЙТЕ МОЙ ПРИКАЗ. В ДАННУЮ МИНУТУ Я ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ ВЫ ПОШЛИ И ЕЩЕ РАЗ ОПРОСИЛИ СОСЕДЕЙ, А ЗАТЕМ ДВОРНИКА, КОТОРЫЙ ОТВЕЧАЕТ ЗА ЭТОТ УЧАСТОК. ЕСЛИ ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ НАЙТИ УБИЙЦУ ВАШЕГО ОСВЕДОМИТЕЛЯ, ТО ДОЛЖНЫ ЗНАТЬ ТАКИЕ ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ВЕЩИ, ЧТО НЕЛЬЗЯ ДОВЕРЯТЬ ПАТРУЛЬНЫМ ТАКУЮ ВАЖНУЮ ЗАДАЧУ, КАК ПОИСК И ОПРОС СВИДЕТЕЛЯ! ВАМ ЯСНО?! Я ДОСТУПНО ОБЪЯСНИЛА? ДА, И ЕЩЕ! ПЕРВЫМИ ТРУП УВИДЕЛИ ВЫ. А ЭТО ОЗНАЧАЕТ, ЧТО В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ, Я ПРОВЕРЮ ВАШУ ПРИЧАСТНОСТЬ К ЭТОМУ УБИЙСТВУ. БОЛЕЕ ТОГО, ТОТ ФАКТ, ЧТО ВЫ МЕШАЕТЕ РАБОТЕ СОГ, ЛИШЬ ГОВОРИТ В ПОЛЬЗУ ЭТОЙ ВЕРСИИ. — барышня откровенно орала на Дмитрия

Внутри Крылова кипело ярость. Хотелось пристрелить эту суку.

— Алексей, — Крылов обратился к эксперту. — Я Вам еще раз повторяю, Приказ не распространяется на особый порядок расследования политических дел. В данном случае речь идет именно о нем. Если данные утекут, я Вам обещаю, что Бюро Вас сожрет. Да, пускай меня выгонят со службы, но что Вам будет еще хуже. Разглашение сведений, составляющих государственную тайну, карается каторгой в Сибири.

Судя по побледневшему лицу эксперта, которому явно недолго оставалось дотянуть до пенсии, он был в явном замешательстве и не знал, кому подчиняться. Обстановку разрядил убойщик:

— Дим, пойдем правда поговорим с соседями, да и просто поговорим.

Агенты вышли на лестничную площадку, где столпились с одной стороны перепуганные, с другой стороны любопытные соседи, жадно вслушивающиеся в каждое наше слово. Поэтому пришлось спуститься этажом ниже.

— Ты куришь? — Николай достал пачку 'Парламента'.

Дмитрий отрицательно покачал головой.

— Послушай, кто вообще эта чокнутая баба? Вы с ней вроде знакомы, я так понял.

Николай закурил:

— Ты давно в Москве работаешь?

— Меньше года.

— Ну тогда понятно. Это дочка известного московского адвоката Михаила Боголюбова. Он из старообрядцев, член партии Прогресса. Это очень богатый и влиятельный человек, поднял целое состояние на арбитражном процессе и член попечительского совета Российской Академии адвокатуры. Она вроде сначала здесь университет окончила, а затем еще год в Сорбонне училась, европейское право постигала. Видимо пересмотрела фильмов про легавых и решила спасать мир. На средства ее папы в здании Головинской следственной части сделали хороший ремонт, поэтому они просто не могли не взять на службу его дочку. Он ее очень любит. А так могу сказать тебе, она хоть и баба, но в следствии понимает. Лучше не ссорься с ней сам. Пускай начальство твое с ее начальством решает, раз такая ситуация щекотливая.

Дальше полицейские методично опрашивали соседей на этой площадке, этажом выше, этажом ниже, а затем и во всем подъезде. Двери открывали неохотно, у граждан в самом разгаре была подготовка к празднованию Нового Года, светились гирлянды на Рождественских елках, бегали дети и собирались гости. Некоторых жителей банально уже не было дома. В общем, поквартирный обход результатов не дал. С улицы вернулся промокший околоточный, сообщивший, что дворника ему найти не удалось.

К шести вечера приехал Вадим Михайлович. Уставший и злой. Мы с ним говорили в подъезде дома, пока он набивал табаком свою трубку. Зам был заядлым ценителем дорогого кубинского табака. Откуда у него было столько денег, это уже вопрос десятый.

— Пирогов в курсе произошедшего. — с ходу сообщил он. — я дозвонился ему на домашний в поместье. Готовься к проблемам. Как минимум он тебе вынесет всю голову и будет проведена спецпроверка ОВБ (3).

— Вадим Михайлович, это я все понял, но тут нужна Ваша помощь. По башке я всегда получить успею. Короче сейчас в квартире работает баба со Следственного комитета, которая хочет заставить эксперта откатать все пальцы в квартире, и все дактокарты пробить по картотекам.

— Баба — следователь? — тоже удивился Воронцов. — Чудны дела твои, Господи.

После этих слов он вернувшись к машине взял трубку радиотелефона Bell, настоящий автомобильный телефон. Очень дорогая и редкая штука. В МВД встроенными автомобильными радиотелефонами обеспечивали только руководящий состав, да и то некоторых подразделений. Очень удобная вещь. Он взял трубку, просто набрал номер на клавишах, приложил телефон к уху и позвонил, куда хочешь. Замначальника отошел в сторону, с кем — то разговаривал, после чего сообщил:

— Я связался с начальником БУР (4), он сейчас позвонит ответственному офицеру в Головинский Отдел. Как только эксперт вернется в отдел, ты едешь с ним, он отдаст тебе все дактокарты. Также эксперт осмотрит замок, сделает вывод, как именно была открыта дверь. Своим ключом или был взлом. В Следственный комитет я тоже позвонил, они ломаются, но обещают, что пока не будет назначен следователь, который будет расследовать это уголовное дело, дежурному следователю можно ничего не передавать. А расследовать скорее всего будет 7 отдел Следственного управления, они занимаются политическими делами. Ты опросил соседей?

— Да, пока глухо. Многих уже дома нет. Дворника пока не нашли. Видимо, уже где то пьет.

— Ясно, плохо. Значит, дожидаешься, когда тело увезут в морг, к утру дежурный судмедэксперт должен сделать заключение о причинах смерти, плюс скажет нам, какой рукой наносил удар убийца, сделает выводы о его росте и телосложении. Родители парня местные?

— Нет, он из Смоленской губернии приехал сюда на учебу.

— Значит, завтра утром едешь к нему в общежитие или где он там живет, узнаешь, список его близких друзей, девушку и так далее. Нужно узнать, что так напугало его, что он в истерике звонил тебе. Очевидно, что за ним следили, вели его до самой квартиры и тут уже убили. В общем, полностью отрабатываешь эту линию. Если Сыскное бюро или Следственный комитет будут ставить тебе палки в колеса, сразу обращайся ко мне.

— Вадим Михайлович, оперативное сопровождение мы будем осуществлять или совместно с убойщиками? Вы вообще пообщайтесь со следачкой, Вы такого еще никогда не видели. Будет разрыв шаблонов, я гарантирую.

— Разберемся. Это уже завтра все решим.

Со следачкой он общаться не стал.

Первичные следственные действия завершились часам к десяти только. По итогу у госпожи Боголюбовой в папке была приличная кипа бумаг. Часов в восемь приехал ответственный офицер из Головинского отдела, поздоровался со всеми, что — то шепнул на ухо эксперту — криминалисту и уехал. Воронцов уехал домой, сообщив, что Новый Год он будет праздновать в компании друзей. Убойщик свалил вместе с ним, сообщив, что в Департаменте давно накрыт праздничный стол. Труп увезли в морг. Эксперт опечатал дверь в квартиру, и мы трое вышли из подъезда. Все это время Настя демонстративно старалась меня не замечать и не о чем со мной не разговаривать, но стоило нам открыть дверь, так она тут же вспомнила:

— Не забудьте передать мне дактокарты. — улыбнулась очаровательной улыбкой криминалисту.

Тот развел руками и сообщил:

— Указание начальника отдела, дактокарты передать офицеру Охранного бюро. Ему звонили свыше, подтвердили, что данные о всех лицах, которые когда — либо были в этой квартире засекречены и составляют государственную тайну.

— Анастасия, не переживайте Вы так из — за этого убийства. — я постарался демонстрировать дружелюбие. — Вы собрали первичный материал, свой долг выполнили, дальше дело передадут в Следственное управление, там есть специальный отдел для этого. Ваше руководство в курсе.

Однако мои слова дали прямо противоположный эффект. Анастасию это только разозлило.

— Господин капитан, — раздраженно произнесла она. — Пока что дежурный следователь я и расследование буду вести тоже я. Сутки мои тоже не закончились. Поэтому сейчас мы поедем ко мне в Следственную часть, и я буду опрашивать Вас по факту произошедшего.

— Девушка, Новый Год вообще — то!

— Око за око, зуб за зуб — злорадно произнесла следачка. — Если Вы думаете, что Вы испортили мне настроение в Новый Год и сейчас пойдете спокойной праздновать, то глубоко ошибаетесь. Вы еще просто не осознаете, с кем связались!

— Совет вам да любовь! — подытожил эксперт!

* * *

*

— Господин капитан, имейте совесть! Вы находитесь в кабинете следователя и сейчас ведутся следственные действия! — Анастасия яростно стукнула маленьким кулачком по столу.

Дмитрий вливал в себя уже четвертую порцию Jack Daniels из серебряной охотничьей фляжки с родовым гербом деда Славы(последний подарок внуку!) и закусывая шоколадкой.

— Я лишь могу предложить Вам, любезная Анастасия Михайловна, выпить вместе со мной. — Дмитрий залил в себя еще одну порцию обжигающей жидкости, которая теплой струей разливалась по всему организму, наполняя тело теплом.

— Во — первых, я не пью на работе. А во — вторых, если честно, я шокирована тем, что офицеры Охранного бюро могут вести себя настолько бестактно в присутствии дамы! — Боголюбова демонстративно изобразила на лице презрение. — Еще и дворянин!

Крылов сделал вид, что он не заметил подколки и спокойно ответил:

— Вы, дорогая Анастасия Михайловна, испортили мне Новый Год, я планировал его встретить в другом месте.

— Ах, извините, но если Вы до сих пор не заметили, произошло убийство, Вас полиция застигла на месте совершения убийства, поэтому ваш допрос является неотложным следственным действием! Кстати, завтра я направлю запрос в ваш Отдел внутренней безопасности, думаю, внутреннее расследование в этой ситуации явно лишним не будет.

Крылов поморщился. Ему меньше всего хотелось общаться с внутбезами, которые скурпулезно будут докапываться до каждой мелочи.

— И я им обязательно сообщу, что во время Вашего допроса Вы были пьяным! — Анастасия явно была довольна эффектом своих слов.

— Делайте, что хотите, Анастасия Михайловна! — разгоряченному алкоголем Дмитрию и правда было настолько наплевать, что он не думал о последствиях.

А они будут, и будут серьезными. Убийство осведомителя охранки на конспиративной квартире — это ЧП республиканского масштаба. Мало того, что преступнику удалось выявить факт сотрудничества Молота с политическим сыском, так еще и теперь придется срочно искать новую конспиративную квартиру. Внутбезы давно искали повод, чтобы начать совать свои мерзкие любопытные носы в дела Охранного бюро, а теперь у них появится шикарная возможность перетрясти не только кабинеты агентов, но и осмотреть содержимое сейфов. Крылов просто нутром чувствовал, что крайним могут сделать именно его, если он срочно не разберется в этой ситуации.

— Осталось полчаса до Нового Года. Включайте телевизор. — миролюбивым тоном предложил Крылов.

Анастасия открыла холодильник и скоро на ее рабочем столе появилось скромное новогоднее угощение: салат — оливье, колбасная нарезка, фрукты, маслины и шоколад.

— Надеюсь, Вы справитесь с шампанским?

— Не переживайте.

По телевизору шел новогодний концерт с участием звезд отечественной эстрады. Алла Пугач, Петрос Каракозов, группы 'Темная лошадка' сверхпопулярные 'Вираж' и 'Электроклуб' , развлекали телезрителей своими песнями, юмористическими шоу и новогодними поздравлениями. Через полчаса мир вступит в третье тысячелетие. Вот это да!

— Анастасия Михайловна, можно Вам задать личный вопрос?

— Попробуйте.

— А как так получилось, что девушка, получившая столь блестящее образование вместо того, чтобы попробовать себя на ниве науки, адвокатуры или просто удачно выйти замуж пошла работать в Следственный комитет? Зачем Вам копаться в этом уголовном дерьме? Это явно не женская работа.

Видно было, что Анастасии этот вопрос задавали не один раз, и отвечать на него ей уже порядком надоело.

— А почему вы, мужчины, решаете за нас, что есть женская профессия, а что мужская?

— Вы суфражистка?

— А Вы видите в этом что — то плохое? Или в Охранном бюро борются и с этим тоже? Женщина в Вашем представлении должна носить кокошник и варить дома щи?

Крылов пожал плечами:

— Просто видеть женщину — следователя для меня в диковинку. Я же не так давно работаю в Москве.

— Вы знаете, я когда училась в Париже, проходила стажировку в столичном полицейском департаменте. Могу Вас заверить, что женщины — сотрудники справляются со своими обязанностями не хуже мужчин.

— Да я же к Вам без претензии, просто задал Вам вопрос. А Вы мне вместо ответа на него, начали какую — то политическую дискуссию.

— Ну считайте, что я ненавижу несправедливость и с детства мечтаю с ней бороться. Поэтому и выбрала тяжелую работу следователя Следственного комитета. А почему Вы пошли служить в Охранное бюро, а не в уголовный сыск или то же Финансовое бюро. От них есть хоть какая — то польза людям, а вы лишь занимаетесь борьбой с любыми формами инакомыслия.

— Ну тогда отвечу так же лаконично, как и Вы мне. Моя семья в свое время сильно пострадала от большевиков, поэтому я идейно ненавижу социализм во всех его проявлениях и приложу все усилия к тому, чтобы октябрь семнадцатого года не повторился.

— А Вы были в Германии хоть раз?

— Нет, не был.

— Я вам настойчиво рекомендую взять отпуск и месяц пожить в этой стране. Думаю, ваши политические взгляды сильно изменятся. ГДР, как Вам известно, это центр социализма, и уже поверьте эта страна по всем показателям превосходит нашу.

Дмитрию показалось, что он испытал состояние дежавю.

— Анастасия Михайловна, у меня уже была знакомая, которая рассуждала аналогичным образом. Потом она вышла замуж за революционера и сейчас находится в республиканском розыске, предположительно скрывается в ГДР и подозревается в связях с германской разведкой. Настоятельно Вас прошу в присутствии малознакомых Вам людей не допускать впредь подобных рассуждений.

— Вы напишете рапорт на меня? — в голосе Насти было ехидство.

— Я — нет, но Ваши коллеги очень даже.

— Я не боюсь излагать свои мысли свободна. Конституция закрепила свободу слова в России.

Дмитрий еще раз посмотрел на эту юную, наивную девушку и понял, что, видимо, ее папа крайне влиятельный человек. Мало того, что сумел устроить на работу женщину, так еще с откровенно марксистскими убеждениями. Тут одних денег мало, нужен немалый административный ресурс.

— В Германии, — продолжила Анастасия, — будет Вам известно, передовая в мире медицина, которая к слову, доступна не только богатым людям, а всем гражданам этой страны. Медицинское обслуживание и высшее образование там абсолютно бесплатны. А еще пенсионный возраст намного ниже нашего, пенсии действительно достойные, на них можно жить. Всеобщее избирательное право, если что. Не говоря уже о передовой в мире науке и технике. Так что быть может было бы лучше, если бы Гражданскую войну выиграли красные?

Крылов чуть не поперхнулся от столь откровенных антигосударственных взглядов. За подобные рассуждения, произнесенные публично, любому государственному служащему России грозил бы серьезный административный штраф и увольнение с работы. С крайне смутными перспективами дальнейшего трудоустройства. Работодатели не любят подобных соискателей опасаясь столкнутся с саботажем и смутами в рабочем коллективе.

— Вы знаете, Анастасия, мне забавно слушать рассуждения о социализме от человека, который всю свою жизнь наслаждался благами капитализма. Я сомневаюсь в том, что обычный немецкий бюргер может позволить себе отправить дочь на учебу в Сорбонну.

Анастасия хотела разразиться гневной тирадой, но Дмитрий резко поменял тему:

— Какие следственные версии мы будем отрабатывать и кто будет заниматься оперативным сопровождением расследования уголовного дела?

— Это будет решать мое руководство. Но я со своей стороны укажу две версии убийства: политическую и уголовную. Предложу, чтобы политическую версию отрабатывало ваше бюро, а уголовную Сыскное бюро. Хотя опять же, я не знаю, кто будет расследовать это преступление. Я всего лишь дежурный следователь.

1 января 2000 года. Дмитрий Крылов. Москва. Измайловская управа

Разбудил Дмитрия звонок домашнего телефона около полудня. В трубку пьяным голосом орал подполковник Пирогов, начальник отдела. Как и предполагалось, убийство осведомителя полицейской охранки произвело в бюро эффект разорвавшейся бомбы. Андрея Михайловича оторвали от новогоднего застолья и вставили ему по самое не балуй.

-Капитан, какого черта, ты созвонился с ним утром, а на встречу приехал уже вечером?! Я тебя спрашиваю!

— Андрей Михайлович, ну кто мог предположить, что его убьют?

Грозный рев был ответом:

— Если твой человек просит о срочной встрече, значит у него случилось что — то серьезное! А ты болт положил! Ты понимаешь, что ты натворил, капитан?! Наших источников в Москве не убивали уже два года! А тут из — за того, что ты положил болт на службу, ценный источник отправился на тот свет и не успел передать тебе важную информацию! Ты телевизор смотришь, видишь какая обстановка, как в стране, так и в мире?!

— Вижу, господин полковник!

— Чего господин полковник! Чего ты видишь?

— Кругом враги, господин полковник!

Крылов через трубку почувствовал, как начальника начало трясти от злобы. Похоже, что — то будет.....

— Вы, идиот, капитан скажите мне?! Вы что, не понимаете, что натворили? Вы у меня будете вечным дежурным не только на рождественские праздники, но и все субботы до конца года, ты понял меня, капитан?! Или Вы глумиться надо мной собрались?! Я тебя отведу к начальнику Бюро, ты над ним поглумись. Из — за твоего раздолбайства сейчас начальник Бюро и его заместитель на службе с десяти утра. Знаешь, что я сегодня от них выслушал?

— Не могу знать, господин полковник!

— А я тебе скажу! Их обоих сегодня отымел начальник департамента, а начальник отдела внутренней безопасности будет проводить служебную проверку по этому поводу! Ты слышишь меня, капитан! Внутбезы получили карт — бланш на то, чтобы перевернуть в нашем отделе всех вверх дном! Из — за то, что какой — то капитан забил болт на исполнение своих служебных обязанностей и начал отмечать Новый год раньше времени! Чего ты молчишь, капитан?!

— Я не знаю, что сказать, Андрей Михайлович!

— В смысле не знаешь, что сказать?! Кстати, и еще! Ты зачем хамил следователю Следственного комитета?! (вот мразь, нажаловалась все — таки!) И эксперту угрожал! Ты не многовато берешь на себя, господин старший агент! А то можем вмиг опустить с небес на землю. Поработаешь пару месяцев где — нибудь в районной управе в уголовном сыске, говна этого похлебаешь. Короче слушай меня внимательно, через час ты являешься на службу, приводишь все свои документы в порядок, так чтобы комар носа не подточил, потом звонишь мне домой, докладываешь об исполнении приказа и будем вместе думать, как нам выбираться из того дерьма, в которое ты окунул все московское бюро.

Подполковник полиции Андрей Михайлович Пирогов был из семьи потомственных военных. Отец его посвятил всю свою службу Русской армии, пройдя путь от курсанта Казанского юнкерского училища и лейтенанта воздушно — десантных войск до командира бригады специального назначения Главного Управления Генерального штаба. В отставку ушел в чине полковника и сейчас трудился в службе безопасности золотодобывающего товарищества на Дальнем Востоке. Сам же Андрей Михайлович в детстве вдоволь помотался по гарнизонам Российской республики, а с восьмого класса был отправлен родителями в тверской кадетский корпус. Однако ,к немалому удивлению родителей по окончанию кадетского корпуса будущий начальник Дмитрия поступил в гражданский университет и закончил факультет правоведения Киевского университета Святого Владимира, после чего по протекции отца был направлен в статусе вольноопределяющегося в штаб контрразведки Одесского военного округа, где в итоге и принял решение продолжить службу, отдав армии без малого пятнадцать лет, пройдя путь от простого офицера до заместителя начальника отдела контрразведки штаба Московского военного округа. В полиции он оказался из-за конфликта с всесильным начальником московской губернской жандармерии ,генерал-лейтенантом Дремовым. Конфликт заключался в том ,что расследуя случаи наркомании в частях округа ,Пирогов вышел на офицера жандармерии в чине майора из губернского управления ,оказывающего 'протекцию' наркоторговцам. В итоге расследования военной контрразведки — майор и наркоторговцы сели на скамью подсудимых ,генерал Дремов же ,сообщил военному прокурору округа о том ,что военная контрразведка сорвала важнейшую операцию жандармерии по выявлению деятельности иностранных спецслужб в столичной губернии. Скандал дошел до того ,что шефу Отдельного корпуса жандармов генерал-полковнику Говорову пришлось лично встречаться с начальником ГУ ГШ ,в чей состав входит военная контрразведка. Скандал замяли ,но когда Пирогову подходило время получать полковника, ему сообщили ,что вакантной должности в армии для него нет. Отец к тому моменту ушел в отставку и оказывать прежней протекции сыну уже не мог, однако сумел пролоббировать ему должность в Охранном бюро Московского полицейского департамента. Руководство МВД и столичного департамента полиции ,было очень радо взять на работу офицера ,подложившего здоровенную свинью самому Дремову. Сильно этого генерала ,в МВД не любили...

Был Андрей Михайлович с одной стороны человеком, блестяще образованным, имел хорошее аналитическое мышление, был асом оперативно — сыскной работы и обладал обширными связями в силовых структурах, а с другой конечно, армию из человека изгнать невозможно. Сапог он и в Африке сапог. Будучи человеком хоть и добрым, но очень вспыльчивым Андрей Михайлович, начинал орать по любому поводу. Очень сложно было предугадать, что именно взорвет его. Каждый раз, когда на утренних совещаниях начальник Бюро делал ему замечание, это немедленно сказывалось и подчиненных ему офицерах. Ну и конечно армейская манера мыслить шаблонами была чужда полицейскому менталитету. Но с другой стороны, каждый из сотрудников отдела мог быть уверен, перед вышестоящим руководством Пирогов до последнего будет отстаивать их интересы. Ну и вне службы Андрей Михайлович был человеком живым и дружелюбным: играл в футбол, обожал вечеринки в столичных кабаках и активно возглавлял посещение домов терпимости во время коллективного отдыха.

Вот и сейчас хоть и устроил подчиненному разнос, но потом успокоится, сменит гнев на милость и постарается помочь распутать этот клубок.

Дмитрий принял душ, переоделся и помчал на работу. В конторе днем первого января было тихо. Никого, кроме дежурного на КПП, в бюро больше не было. Руководство тоже уехало. Дмитрий зашел в кабинет, достал из сейфа дела оперативного учета и личные дела осведомителей. Все листы аккуратно подшивались, вносились в опись, выводились обзорные справки. Потом в порядок был приведен рабочий стол. Все лишние документы были уничтожены, нужные разложены красиво. Позвонил на домашний Пирогову, трубку подняла его супруга, сообщившая, что муж спит. Это хорошо. Дмитрий налил себе чашку крепкого кофе со сливками и принялся напряженно думать. Все сводились к тому, что необходимо ехать в общежитие, где проживал студент и выяснять, с кем он близко общался и где эти люди сейчас. Близкие друзья или девушка. Отправной точкой поиска должны стать они. Наверняка парень с кем — то откровенничал.

Допив кофе, Дмитрий оделся и сел в автомобиль, отправившись на Ломоносовский проспект, где находилось студенческое общежитие, в котором проживал покойный.

* * *

*

Немного поразмыслив за рулем автомобиля, Дмитрий пришел к решению. Искать причины смерти Молотова через ректорат не было смысла. Заместителем ректора университета по режиму был отставной полковник жандармерии Молев, старая каналья, сосланный в действующий резерв жандармерии и ныне курирующий политическую жизнь университета. Высказывать свой интерес к судьбе покойного студента, означает автоматический слив информации в конкурирующее ведомство. А уж этим ребятам палец в рот не клади, обязательно через подконтрольные СМИ раздуют скандал и выставят провал полицейской охранки на всеобщее обозрение. Тут надо действовать тоньше и быстрее. Времени не так много. Закончатся рождественские каникулы, генералы выйдут из запоя, начнется разбор полетов. Поэтому светить полицейским жетоном без лишней необходимости не следует.

Легенда родилась в голове быстро. Благо в сейфе у старшего агента Крылова было много всякой всячины. В том числе паспорт на чужое имя, проведенный по полицейской базе и набор поддельных печатей, при помощи которых можно было быстро состряпать нужные документы.

Так Дмитрий Крылов превратился в Дмитрия Гаврилова, двоюродного брата погибшего студента, который спешно приехал в Москву, получив телефонограмму из московского полицейского департамента. Приехал с целью организации похорон. А родители парня смогут приехать только завтра, чтобы, как положено, на третий день захоронить усопшего и справить по нему поминки.

Сделав скорбное лицо, Дмитрий подошел к коменданту студенческого общежития. Старый дед, одетый в потертый, но чистый пиджак, строевая выправка которого выдавала в нем отставного военного, начал внимательно изучать документы, предоставленные Дмитрием. Паспорт на имя гражданина России и доверительное письмо от родителей.

— Ночью нам позвонил околоточный, сказал с Москвы пришла телеграмма. — сокрушенно сообщил Дмитрий. — Рассказали о том, что случилось с Лешей. Я первым же поездом приехал в Москву. Куда ехать — то даже не знаю, ибо не местный сам. У дяди моего был адрес общежития, где он жил, вот приехал к Вам, хоть вы скажите, куда ехать забирать тело и кто нам вообще расскажет правду о том, что с ним случилось.

Разговорить коменданта по имени Валентин Петрович оказалось делом не из легких. Отставной военный, ушедший в отставку в чине зауряд-прапорщика, за плечами которого было почти тридцать лет службы с подозрением отнесся к незнакомому мужчине. Изначально комендант дал лишь скупо дал Дмитрию листок бумаги, на котором был написан адрес и телефон околоточного надзирателя, давая понять, что вступать в разговоры не намерен и вообще надо следить за порядком. Пришлось напрячь весь свой профессиональный опыт. Валентин Петрович заметно смягчился, когда Дмитрий сообщил ему, что тоже служил в армии вольноопределяющимся, получил офицерские погоны и сейчас крайне жалеет, что не выбрал карьеру военного. Снисходительно взглянув на Дмитрия, комендант пригласил его в подсобное помещение выпить по чашечке чая. А когда Дмитрий достал еще заранее заготовленную бутылку водки, у старика развязался язык. Выяснилось, что Валентин Петрович родился в рабочем поселке Шахты в Донской губернии, получил пять классов образования в церковно — приходской школе, работал помощником плотника ,затем крепильщиком. После того, как отец — шахтер умер от силикоза легких, не дожив и до сорока пяти лет, Валентин Петрович тоже был вынужден пойти работать на шахту, как и двое его старших братьев. Возможность увидеть свет ему дала Русская армия, куда он был призван в восемнадцать лет. По жребию был распределен в инфантерию и три года прослужил в пехотной дивизии в Забайкальском военном округе. Возвращаться домой и становиться шахтером, чтобы в сорок лет умереть от силикоза легких, он не захотел, поэтому, получив от командира части рекомендательное письмо, поступил на унтер — офицерские курсы, после чего еще двадцать пять лет мотался по гарнизонам необъятной Российской республики. Заканчивал службу в бригаде морской пехоты Северного флота под Мурманском в чине с зауряд-прапорщика, заведуя складом горюче — смазочных материалов. Выходного пособия хватило на то, чтобы построить дом в Подольском уезде Московской губернии (Дмитрий, правда был уверен, что на дом он накопил как раз за годы службы на топливном складе) и перевезти туда семью. Рекомендательное письмо от командира бригады, ныне депутата Госдумы полковника Лехельта, позволило получить непыльное место коменданта студенческого общежития, что в совокупности с военной пенсией позволяло жить хоть не богато, но и не бедно.

Кроме водки и армейских воспоминаний Валентин Петрович любил вести разговоры о политике. Уйдя в отставку, старик начала активно смотреть телевизор, читать газеты и слушать радио. На скучной работе коменданта найти себе другое занятие сложно. Постепенно Валентин Петрович свихнулся и стал поклонником идей русских черносотенцев. Точнее на трезвую голову и на публике он был абсолютно лоялен власти. Долгие годы военной службы наложили неизгладимый отпечаток на выходца из сельской глубинки, за плечами которого было лишь пять классов образования в церковно — приходской школе. Однако после третьего стакана идеи 'Союза Русского народа' начинали бить из него ключом. Дмитрию пришлось нелегко, он выдержал двухчасовой монолог Валентина Петровича об истинном положении вещей. Полчаса Дмитрий мучился и временами поддакивал. Если хочешь расположить человека, найти с ним общую тему для разговора. Валентин Петрович ,по большому секрету ,рассказал Крылову всю правду о современном мироустройстве. В общем в мире существует тайное мировое правительство, которое состоит из евреев. Заседает оно в Лондоне, и оттуда щупальца еврейского спрута тянутся по всей планете. Пытались евреи насадить сатанизм и в России. Поначалу им это даже и удалось. Помогли им в этом старообрядцы, вторая категория населения, которые искренне ненавидят народ русский и веру православную. Они устроили заговор и свергли царя — батюшку, из — за них мы проиграли Великую войну, а затем погрузились в пучину Гражданской. Когда евреи и старообрядцы не поделили власть, большевики (т.е. евреи) устроили Октябрьский переворот и решили править Россией единолично. Но нашелся человек, который поднял знамя борьбы. Этим человеком стал Антон Иванович Деникин, кумир всех черносотенцев, которых несколько не смущало то ,что он наполовину поляк. В итоге Гражданская война была выиграна, Россия была спасена. Эскадроны атаманов Шкуро, Краснова и Буденного огнем и мечом прошлись по еврейским селениям. Однако угрозы мирового правительства не позволили окончательно решить еврейский вопрос. Более того, пришлось даже разрешить вернуться магнатам — старообрядцам и вернуть их собственность. Однако при Деникине никто из этой швали даже рот открыть не смел, все боялись белого генерала. Уступки верховного канцлера были вынужденными .Если бы тогда Деникин попытался довести свою политику в отношении старообрядцев и евреев до конца, нас бы ждали экономические санкции и иностранная интервенция. Россия этого бы не выдержала после Мировой и Гражданской войны. Но как известно еврейство и старообрядчество не смирились с поражением. Не сумев победить Россию силой, они решили растлить ее изнутри. Для этого они пошли на хитрость. Сделали вид, будто приняли православие, стали 'выкрестами', но на самом деле тайно исповедовали свою религию и создавали тайные сообщества, членов которых объединяла ненависть к России и вере православной. Достоверно известный факт, что восстание донского и кубанского казачества в сороковые годы подстроено старообрядцами. Им были нужны казачьи земли для своих грязных коммерческих дел. Для вонючих заводов и фабрик разрушающих традиционный сельский уклад русской глубинки. Ну а когда Россия окрепла достаточно, и канцлер Деникин запланировал окончательное решение еврейского и старообрядческого вопросов, в Кремле созрел заговор и белого генерала попросту отравили. В официальную версию смерти героя Гражданской войны Валентин Петрович не верил.

— Деникин — то последний не купленный был. Деникина сейчас сюда надо, он бы навел тут порядок. — сокрушался комендант, после того, как не замечая осушил почти всю бутылку в одного.

Осмысливая сказанное Валентином Петровичем, Крылов подумал, что в Охранном бюро есть целый отдел, который в том числе занимается черносотенцами. Охранное бюро явно недорабатывает в этом направлении. Эти люди психически не здоровы и даже опасны для общества, тем более, что таких больных на голову 'Валентинов Петровичей' реально много, особенно среди отставных военных. Хорошо, что хоть в отличие от черносотенцев начала двадцатого века, эти не способны на что — то большее, чем политические разговоры за рюмкой водки в ожидании того, что 'новый Деникин придет, порядок наведет, евреев и старообрядцев перевешает, и сразу заживем'

Валентин Петрович продолжил курс истории. Преемник Деникина, генерал Ланевский был трусоват и власть евреев и старообрядцев при нем усилилась. Они начали продвигать своих людей во власть: суды, правительство и парламент, а при канцлере Николае Борисовиче Палицине антирусские силы захватили власть окончательно. У черносотенцев собственная партия в Думе, а евреи контролируют банки. Президент Кулешов — это на самом деле лишь пешка в их руках, а политическая жизнь страны, не более, чем иллюзия. На самом деле власть в стране продолжают делить евреи и старообрядцы, а все политические события внутри страны — это лишь следствие этой борьбы. Сам Валентин Петрович не имел возможности помешать этой катастрофе, ибо нес службу 'на северах' и не имел возможности влиять на жизнь столицы. Однако он и миллионы патриотов внимательно следят за судьбой страны, и как только будет сигнал, он немедленно вернутся под погоны и поможет очистить страну. Осталось лишь дождаться нового генерала Деникина.

— Я и сейчас не просто так при своей должности. — многозначительно заметил изрядно охмелевший Валентин Петрович. — Я присматриваю за студентами, я все вижу.

Дмитрий налил деду еще один стакан, наконец — то разговор перешел в нужное русло.

— Алешенька Ваш, под наблюдением был. Не с той компанией связался.

— Что Вы имеете в виду, Валентин Петрович, — Крылов изобразил на лице искреннее изумление.

Валентин Петрович перешел на шёпот и заговорщически поднес указательный палец к губам:

— Дружок у него был. Филинов Сергей. Они вместе учились на одном курсе. Так вот он был на контроле не где — нибудь, а в охранном бюро МВД. Не весть что конечно...Я лично Молеву докладывал...Он сказал что ик...ик...санкция на наблюдение у охранки есть...ик...

Произнеся эту убийственную фразу, Валентин Петрович начала опасно крениться в сторону кровати. Нельзя позволять деду уснуть на столь важном этапе разговора. Дмитрий не просто так два часа страдал, слушая его бредни о мировом еврейском заговоре и заговоре старообрядцев. Пришлось потрясти деда за плечо и налить ему стакан минеральной воды.

— Ко мне приходил мужчина оттуда, интересовался про него, а потом и про вашего Алешу. А тридцать первого, они оба были как будто сами не свои. Ушли куда — то в обед, а потом не вернулись. Так вот Филинов даже обратно не стал возвращаться. Я его с тех пор так и не увидел. А вечером под самый Новый Год, пришло двое ваших приходили, показали мне постановление о производстве обыска в его жилище.

— И что нашли что — то? — был бы Валентин Петрович чуть трезвее, он бы давно заметил, что интерес Крылова давно выходит за рамки интересов убитого горем родственника. Но Валентин Петрович уже пребывал на грани сознания, и логические умозаключения был делать не в силах.

— А черт их знает. Они часов в девять приехали. Был Новый Год на носу, я домой уехал, за мной сын на машине приехал. Но с бумагами у них было все в порядке, это я ответственно заявляю.

— Судебное решение было?

— Постановление следователя о производстве обыска в случаях, не терпящих отлагательства Следственной части при Головинской управе. Я еще удивился. Следователем баба была. Докатилась Россия -матушка...Скоро бабы уже в правительстве будут..ик...

У Дмитрия на лбу выступил пот. Это какая то чертовщина. Это получается Боголюбова заранее знала данные погибшего и адрес его проживания? Сначала производится осмотр трупа, осмотр места происшествия, на месте работает криминалист, а лишь потом возбуждается уголовное дело и выносится постановление о производстве обыска в жилище. Не зря эта баба сразу ему не понравилась. Вы только посмотрите, какая хитрая тварь. Она же ведь специально заставила его потом пойти с ней в Отдел и там просидеть до двух часов ночи, якобы под предлогом допроса. Она просто боялась, что он сразу поедет на адрес к Молоту и встретится там с этими архаровцами.

— Мне бы хоть поговорить с этими полицейскими, узнать, что там за ситуация.

Но Валентин Петрович уже спал. Воспользовавшись этим, Дмитрий тихо открыл журнал ,в котором регистрировались все посетители. Вот оно. Тридцать первое декабря, двадцать часов 30 минут, агент Юров и старший агент Синицин, Сыскное бюро Московского полицейского департамента. Ага, вот и номера жетонов есть. Это уже что — то. Боголюбову ждет внутреннее расследование. Нужно срочно связаться с Пироговым, пускай поднимает скандал.

Но кое — что еще надо выяснить у старика. Растормошил деда, Дмитрий спросил:

— А девушка у Дмитрия была?

— Да, сонно произнес Валентин Петрович. — Училась на историческом факультете. Светланой зовут. Блондинка такая. Кажется, третий курс. Она не в общежитии живет, а вместе с одногруппницами квартиру снимает. Я ее видел тут пару раз.