Из красавицы в чудовище и обратно

Из красавицы в чудовище и обратно.

Пролог.

Адель снова заливалась слезами, уткнувшись лицом в подушку. Ещё одно унижение от любимого жениха. Миллионное в её нескончаемом жизненном списке. До дня помолвки, он если и отпускал пару раз нелестные комментарии в её сторону, то после судьбоносного события колкие придирки сыпались из него как из рога изобилия.

Он презирал её, почти ненавидел, и чем быстрее шло время, тем сильнее становилась его неприязнь к будущей жене. Но ещё больнее становилось от того, что об этом знала вся Академия Асерант, и на стороне Адель оставалась только одна единственная её верная подруга Луиза. Даже учителя, не пытались прекратить эту бесконечную пытку, пропуская мимо ушей мелкие издевки одноклассников.

Конечно, она виновата. Виновата в том, что полюбила самого красивого юношу королевства. Виновата в том, что не смогла привлечь его внимания или хотя бы вызвать симпатию. Виновата в том, что уговорила своего отца, министра финансов королевства, надавить на своего подчинённого из беднеющего рода и обручить своих детей без согласия на то жениха. И виновата в том, что выбраться из этой паутины уже невозможно.

Эту помолвку благословил сам король. Такая удача, объединить две соседствующие провинции в одну. Обе семьи заняли почетное место в совете короны и теперь кто бы из молодых людей не отказался от свадьбы, он опозорит свою семью, выставив себя и весь род неблагонадежными подданными. У Адель же была возможность хотя бы попытаться уговорить короля, через королеву, свою двоюродную сестру, составить другой союз, но она не хотела искать выход.

Последние три года девушка безуспешно пыталась понравиться своему жениху. Но все её попытки сводили на нет её неуклюжесть, её застенчивость и её необъятный лишний вес. В свои семнадцать лет юная Адель весила под сотню килограмм и под давлением стресса никак не могла хотя бы остановить это пугающее увеличение габаритов.

Против неё выпускник Академии, двадцатидвухлетний Ринар Анаро, высокий и статный красавец, отличник, одаренный маг, умелый воин и кумир всей женской половины Академии, выглядел спустившимся с небес божеством.

В общем, каждого из них можно понять.

Непонятно только при чем тут Я? Васильева Анастасия Ивановна, студентка третьего курса Московского Технического Университета Связи и Информатики.

Глава 1. Учеба, учеба и ещё раз учеба.

Автобус, метро, пересадка, ещё одна пересадка, а потом бегом-бегом-бегом. Вот зачем зачет перенесли в главное здание института на Авиамоторной? Не то, чтобы до Октябрьского Поля мне было намного ближе ехать, по сути, то на то и выходит, но дорога туда привычнее, да и стены добрее. Нет того трепета, который охватывает меня с первого дня приезда на подачу документов. Давно это было. Третий год уже на исходе, а я всё ещё немного мандражирую, открывая дверь в теперь уже родной МТУСИ.

У нас подобралась очень дружная, хоть и немного взбалмошная группа Эсэсовцев, среди которых всего две девушки. Нет, вы ничего такого не подумайте, просто наш факультет называется "Системы Связи", а сокращенно "СС". Мы славимся не только своими проделками, но и "удивительной" успеваемостью. Удивительна она в первую очередь тем, что все лабы мы, в массе своей, сдаем с жутким скрипом, а вот экзамены у всего курса от зубов отскакивают.

Вот и сейчас в моей тройке оказались Елисей и Тимур, а значит, без казусов лабораторную мы не сдадим, как бы хорошо я к ней не подготовилась.

Последняя неделя вообще прошла как-то неудачно. Сначала прорвало кран в ванной. Потом Юрка, вызвавшийся его починить, устроил скандал на тему отсутствия у нас нормальных отношений, при наличии у меня отдельной квартиры. На следующий день случайно застуканная мной в кабинете проректора сцена с участием всё того же Юрки и какой-то девчонки с параллельного потока. Заваленная на нервной почве лабораторная. Загоревшийся утюг. Всё наводит на мысли, что должно случиться, что-то глобальное, но мой Ангел Хранитель старательно переводит всё в мелкие неприятности.

Почему, мелкие? Да потому, что ничего из выше перечисленного не вызывает у меня ничего кроме досады. В конце концов, в жизни главное здоровье. Вот и теперь, чтобы настроить себя на позитивный лад, я банально решила сменить прическу: отрезать и частично покрасить волосы. Изменения для меня действительно радикальные. Сколько себя помню, ходила всегда с длинным конским хвостом, а с сегодняшнего утра у меня волосы чуть длиннее плеч с высветленными концами.

— Настя, — радостно крикнул, подловивший меня на лестнице Юрка, числившийся теперь в рядах моих бывших.

Я прибавила скорость, и чуть не на четвереньках, проскочила под его руками.

— Насть, Насть, Насть, — догнав меня уже на втором пролете, парень мертвой хваткой вцепился в мою руку. — Нам нужно поговорить.

— Не нужно, — не оборачиваясь, огрызнулась я, поморщившись от боли. Вот медвежьи лапищи. Как я этого раньше не замечала?

— Ну, вот что ты опять начинаешь, — закатил он глаза.

— Напротив, я уже все закончила, — отцепив его пальцы, злорадно улыбнулась я. — Так что будь добр, прими это как факт и прекрати меня терроризировать.

— Насть, ну ты же взрослая девочка и должна понимать, что все мужчины полигамны по своей сути, — не желал так просто отступать парень. — Особенно если он не дополучает необходимого для него внимания. А я тебя люблю. И это не мой промах, а твоя неосмотрительность...

— Юр, — резко обернулась я, тем самым, прекратив его "поучительную" тираду. — Я уже поняла, что ты самец кроличьей стаи, только вот бороться за такого прекрасного производителя я не собираюсь. Как минимум потому, что Я Тебя Не Люблю, — выделила я каждое слово. — Так что можешь дальше бежать на свои полигамные подвиги. Флаг тебе в руки, ну и остальное, сам знаешь куда.

Улыбнулась я. Ещё не хватало опоздать к началу занятия и остаться без допуска.

— Ты готова вот так взять и перечеркнуть всё, что между нами было? — пробежав вверх по лестнице, парень снова перегородил мне дорогу.

— А что между нами было? — взмолилась я. — Ну, целовались, в кино раз десять сходили, цветы ты мне подарил, аж целых два раза. Так что можешь на мне не жениться.

— Но то чувство, которое зародилось между нами нельзя просто так взять и растоптать.

— Слушай, хватит ломать комедию, — окончательно разозлилась я. — Тебе же просто надоело мыкаться в общаге, а тут я с квартирой и без родителей в соседней комнате. Это же самая привлекательная моя черта.

— Не правда, — оскорбленно возразил Юрка. А глазки-то забегали!

— То-то ты обратил на меня внимание, только после того, как мы отмечали у меня восьмое марта, — фыркнула я. — Да, даже если и нет. Отвали, а?

— Ты понимаешь, что если я сейчас уйду, то между нами всё будет кончено?

— Именно, — усмехнулась я. — Так что катись-ка ты колбаской по Садово-Спасской.

— Ты ещё об этом пожалеешь, — зашипел он мне в спину.

Ну, вот. Не получилось у нас расстаться цивилизовано. Да и было бы из-за чего все сыр-бор разводить. Подумаешь, два месяца свиданий с намеками на большее!

Юрка, конечно, очень привлекательный парень, но в техническом вузе таких красавцев пруд пруди. А для действительно серьёзных отношений я ещё не готова. Слишком больно во второй раз пускать кого-то в своё сердце. А как практика показывает и не нужно. Все рано или поздно стремятся потоптаться там грязными ногами.

Мама меня уверяет, что любые раны со временем затягиваются, а значит когда-нибудь я смогу по-настоящему влюбиться и стать счастливой, но верится с трудом. Да и от воспоминаний, бередящих душу, не так просто избавиться. Лешка не тот парень, которого можно так просто забыть.

На настоящий момент у меня были уже сформулированы другие цели. Не зря же я в семнадцать лет в одиночку вернулась из Анапы в Москву и с первой же попытки поступила в папин институт. Сейчас хочу только учиться, получать знания, чтобы устроиться в одну из трех крупнейших сотовых компаний, а дальше наполеоновские планы по изменению миропорядка на рынке телекоммуникаций. Любимое дело, оно же никогда не обманет и не исчезнет в направлении Лондона.

В кабинет кафедры ТНЭЦ я влетела в последний момент. Как раз перед преподавателем, что только добавило мне настроения. С пересдачей нам уже можно сказать повезло, контролировать наши неразумные действия предстоит молоденькому аспиранту — Антону Леонидовичу Проконькину, который хорохорился перед парнями, а вот студенток боялся как огня, особенно, если те ему улыбались.

— Извините, — протискиваясь в толпе студентов, я проскочила к первым рядам где, трясясь как осиновый лист, стоял Тимур.

— Привет, — хлопнула я его по плечу. — Ну что готов?

На меня посмотрели с таким ужасом, словно я спрашивала, готов ли он закапывать труп, а не отвечать на пару формальных вопросов по теме лабы и охраны труда.

Все три курса, он едва перебивается с двойки на тройку. Ладно бы ещё гулял напропалую, так нет, напротив, сидит сутками над книгами, но в голове ничего не задерживается. Вышка, матан, тервер, ну не его это и всё тут. Это уже весь институт понял, только его папе, упертому кавказскому мужчине объяснить такую простую истину оказалось невозможно. Сказал, что сын должен закончить технический вуз, значит, обратного пути в кулинарный техникум нет и быть не может.

— Главное я готов, — протиснулся к нам Елисей. Наша "надежда и опора". Если честно, в плане знаний он ушел ненамного дальше Тимура, но его занудство берёт приступом даже самых требовательных профессоров. Если наши данные оказались ошибочными, Елеська доведет препода до нервного тика, но заставит его признать, что наш стенд просто был неисправен, а так мы всё сделали исключительно верно. Даже если ошибка состоит в том, что в отчете вместо миль, мы указали микроамперы.

К столу преподавателя мы подошли третьими.

— Васильева? — удивился Антон Леонидович. — А вы как попали в эту компанию тунеядцев?

— Долгая история, — кокетливо улыбнулась я. — Но сомневаюсь, что вам она покажется интересной.

— Можете не вдаваться в подробности, — опустил глаза, покрасневший аспирант. — Но раз уж вы здесь, будьте так добры, позвольте вашим напарникам самим заняться вычислениями.

— Я как раз собиралась оставить на мужчин самую тяжелую работу, — ещё шире улыбнулась я.

Долго нас не мурыжили, смутившись под моим взглядом, Антон Леонидович бегло осмотрел представленные по лабе бумажки, промямлил задание, поставил галочку в своих записях, и отправил нас к лабораторному стенду в самом дальнем углу.

Вооружившись ручкой, я устроилась за партой позади ребят. Елисей взялся за конспекты и методички, а Тимур трясущимися руками, переставлял штекеры, под чутким руководством друга.

Прикинув результат, который должен у нас получиться на основе исходных данных, я не стала сильно вникать в процесс, пока Елисей торжественно не произнес:

— Двенадцать кило ампер.

— Чего? — опешила я. — Вы утюги что ли измеряете вместо микропроцессоров?

— Ой, нет, двенадцать ампер, — ещё больше занервничал Тимур.

— Всё равно много, — отложив ручку, поднялась я с места.

— Почему много? — возмутился Елеська. — Мы всё правильно сделали.

Ещё раз сверившись с заданием, он показал указательным пальцем на все измененные тумблеры. Я тоже пробежалась взглядом по стенду, задержавшись на напряжометре, то есть вольтметре.

— Ага, — усмехнулась я. — А напряжение у нас по заданию какое?

Не дожидаясь ответа, я взялась за тумблер уровня напряжения.

Током меня ударило впервые. Пальцы в розетку я до этого даже в детстве не запихивала ни разу. Так что резкая судорога, в сочетании с невозможностью отозвать руку и посыпавшими из глаз искрами стали для меня полной неожиданностью.

Последняя пролетевшая в голове мысль была: "Как это возможно? Тумблер же не под напряжением".

И темнота.

Боль исчезла, а тело стало легкое как перышко, которое подкинули вверх, а теперь оно плавно опускается на пол.

Я умерла? Да, вроде, нет. Говорят, же "Мыслю, значит существую". Хотя кто знает, что там происходит за последней чертой. В передачах рассказывают про какой-то туннель. А тут только темнота и какой-то мерзкий запах потных ног.

— Адель, — закричал женский голос. — Да очнись же ты, наконец.

Глава 2. А я сошла с ума, какая досада.

Гадость. Что я такого съела, чтобы во рту остался настолько мерзкий привкус? Или это последствия удара током?

Ой! А язык-то на месте? Уф. Не откусила.

— Адель, открой глаза, пожалуйста.

Меня потрясли за плечо и больно ударили по щеке. Оригинальное у нас, однако, обращение с пациентами. Нашатыря пожалели, что ли? И кто это всё ноет? Достала со своей Адель, и без того голова раскалывается.

С третьей попытки удалось открыть только один глаз. Первое, что я увидела — это каменный потолок. Закрыла глаза, полежала минуту, пытаясь предположить, где нахожусь. При всём богатстве выбора потолок может быть отштукатуренным, подвесным, деревянным на худой конец, но никак не сводчатым, каменным с поперечными деревянными балками.

— Как ты меня напугааала, — заревела девушка.

Пришлось снова открывать глаза.

А вот и зареванный объект. Надо мной тут же нависла растрепанная светловолосая девушка, с красными заплаканными глазами:

— Адель, ты как? — утирая со щек слезинки, радостно спросила она.

— Девушка, вы, наверно, палатой ошиблись, — прошептала я, голоса не было вообще. — Я не Адель.

— Что значит не Адель? — опешила моя собеседница.

Пока моя посетительница находилась в прострации, я попыталась вспомнить, что нам рассказывали про удар током. Кажется, все выводы сводятся к тому, что либо сразу убьёт, покалечит, либо можно перекреститься и идти звонить электрику, чтоб чинил то, что дерётся.

Убить меня вроде как не убило, а как обстоят дела с повреждениями?

Я осторожно пошевелила пальцами сначала на руках, потом на ногах. Парализации вроде бы тоже нет. Сжала правую ладонь в кулак — болит, но не сильно. Значит ожог не значительный. А вставать-то уже можно?

— Уважаемая, — обратилась я к неизвестной девушке. — Вы не могли бы, когда пойдете на поиски своей Адель, позвать мне кого-нибудь из медперсонала? Пожалуйста.

Я даже попыталась приветливо улыбнуться, но на девушку это возымело противоположный эффект.

— Кого искать? — закричала она. — Кого позвать? Знахарку что ли? Чтобы тебя к утру на костре сожгли? Ты со своими заклятьями совсем с ума сошла что ли? Да если хоть одна живая душа узнает, что ты использовала черную магию, то нас двоих... сегодня же... даже разбираться не будут...

Снова разразилась она рыданьями.

— Простите, — примирительно прошептала я.

Похоже, она из отделения психиатрии сюда пришла. Таких лучше по пустякам не беспокоить. Как говорится — не безопасно. Придется, как обычно, все делать самой.

Аккуратненько поворачиваемся на бочок.

— Ой! — это не просто "Ой"! Это настоящий: "Ох ты ж ё моё"! Почему я на полу? Причем на каменном полу! И это ещё не самое невероятное.

Моя собственная кисть, которой я и дотронулась до КАМЕННОГО пола, оказалась какой-то квадратной: пальцы короткие и толстые как сосиски, а вместо сделанного вчера ночью маникюра, куцые обгрызенные ногти.

Даже если я провалялась полгода в коме (Ага, на полу старого каменного подвала) и поправилась на сорок килограмм, ногти то мне кто обгрыз?

Я задергалась, как неуклюжий жук. Какая-то непонятная масса тянула меня к полу и не позволяла нормально согнуться в талии. Наблюдавшая за мной девушка вздрогнула и без лишних вопросов помогла сесть. Вот тут-то заорала уже я:

— Какого черта тут происходит?

Глупый вопрос, но, видя толстые ноги, выглядывающие из-под длинной старушечьей юбки, и, сжав толстыми руками жировой спасательный круг на вроде как своём собственном животе, спросить ничего более дельного я не смогла.

— А ты что, надеялась, что мгновенно похудеешь? — злорадно ухмыльнулась девушка. — Слава Богу, хоть жива осталась.

— Какой похудеть? — ужаснулась я. — Утром у меня ни грамма лишнего жира не было. И это тряпьё, во что я... Да, блин, что вообще происходит? Меня что, разыграть решили? Тут где-то срытая камера?

— Адель, что ты несёшь? — сузила глаза, сидящая рядом со мной на полу, девушка. Кстати, на ней тоже весьма странный наряд, нечто среднее между бабушкиной ночнушкой и вечерним платьем, прабабушкиным. — Утром ты если и была худее, то не больше чем на завтрак. Камеры в школе если и есть, то точно не на жилом этаже. И вообще, прекрати ломать комедию, у меня уже тоже нервы на приделе. Ты четверть часа лежала ни живая, ни мертвая. А я не знаю, куда бежать за помощью.

— Да, какая ещё Адель? — перейдя на визг, перекричала я девушку. — Я Настя, Васильева Анастасия. Меня сегодня на лабе током шибануло. Почему я в свинью превратилась, а не в больницу загремела?

— Загремела? Настя? А где Адель? — девушка побледнела, потом позеленела, спустилась с колен на мягкое место и, затравленно глядя от меня, отползла к шкафу. — Ты демон? Да? Ты сожрала её душу и завладела телом? И меня сожрешь? Но я же тебя не вызывала. Я не хотела, правда.

— Я, конечно, могу поверить, что мы обе умом тронулись, но почему в психушке стены из камня, а не поролона? — огляделась я по сторонам.

Небольшая комнатка. Две кровати, большой прямоугольный стол около окна, несколько стульев. Два шкафа. Умывальник с затычкой и сливным ведром под раковиной. И везде валяются вещи: где одежда, где книги, где огрызок от яблока. Прелесть. Как у Машки в общаге. Хотя нет, вру, у Машки чище было, намного.

Нет, это всё не реально. Одно из двух или я действительно с ума сошла, разряд прошел через мозг, или это сон. Главное, чтобы не летаргический, а что-то тут уныло как-то. Пусть мне лучше приснится роскошная белая яхта и влюбленный в меня её очаровательный владелец.

— Не убивай меня, — заплетающимся языком промямлила девушка и отключилась, мешком упав на пол рядом со шкафом.

— Нормально, — возвела я глаза к потолку. — Я в бегемота в сарае превратилась, а она в обморок падает. Молодец.

Вопреки моим ожиданиям на правой руке вместо жуткого вида ожога с лопающимися пузырями у меня красовался аккуратненький порез посреди ладони, явно свежий, но почему-то совершенно не кровивший.

Даже если продолжить предложенную мне незнакомкой игру, странно, почему я, то есть Адель, вызывая демона порезала правую руку, а не левую? Я что левша? Или это у нас в фильмах неверно показывают такие нюансы? Демон же за левым плечом, значит резать надо левую руку чтобы, чтобы... Фиг его знает зачем.

Бог ты мой, о чем я рассуждаю? И так уже докатилась до психушки, а заиграюсь, так и до одиночки с мягкими стенами дело дойдет. Кстати о психушке, не мешало бы разведать местность.

Кое-как поднявшись на ноги, я направилась к окну. Хоть не подвал и на том спасибо. Окошко, надо сказать, убогое. Старая деревянная рама, никогда в жизни не знавшая, что такое масляная краска. Самые обычные металлические ручки, одновременно являющиеся и запирающим механизмом. У нас такие на чердачном окне стоят. Повернул в бок — язычок спрятался в раму, и окно открылось, выровнял ручку перпендикулярно — язычок встал параллельно полу и если попал в паз, то окно закрыло. Не особо надежно, но для чердака нормально. Стёкла также какие-то маленькие, кривенькие и мутноватые, мое отражение перекосило и закрутило в сторону так, что понять, как я выгляжу попросту невозможно.

Картина за окном, увы, не внесла ясности в моё местоположение. Там ночь, причем непроглядная. Ни звезд на небе, ни зарева уличных фонарей в отдалении. Из освещения видно было пять отсветов от окон здания, в котором мы и находимся. То ли прямо по курсу огромный дремучий лес, то ли море. И первый, и уж тем более второй вариант с Москвой у меня не ассоциировался вообще.

Если я всё-таки съехала с катушек и оказалась в психушке, то почему меня привезли не в старое доброе Кащенко, а к черту на кулички? Что-то тут не вяжется.

Закрыв оконные створки, я немного поежилась. Всё-таки там, на улице, весьма прохладно. В комнате же было тепло и светло, но люстр или канделябров со свечами почему-то не наблюдалось.

Ещё раз оглядев комнату, на предмет осветительных приборов, я обнаружила нечто похожее на торшер. Около двери стояла тонкая палка на трехпалой подставке и голубой светящийся плафон размером с человеческую голову. От него по всему помещению расходился мягкий почему-то желтоватый свет, как от лампочки Ильича.

При близком рассмотрении, оказалось, что это не плафон, с запрятанной внутри лампой, а цельная светящаяся субстанция с бегающей по её поверхности рябью.

— Дорогие дети, никогда не суйте пальцы в розетку, — грозно произнесла я и осторожно дотронулась до светильника указательным пальцем. — Ай!

Тот ужалил меня небольшим разрядом тока, как от наэлектризованной одежды, и лопнул. Комната мгновенно погрузилась в полную темноту. Вытянув руки, я пошарила перед собой в поисках выключателя, но нащупала только обычную деревянную палку. Сразу стало страшно. Мне даже показалось, что кто-то из этой тьмы непременно схватит меня за плечи и утащит куда-нибудь.

Да, я боюсь темноты.

— Эй, ты, — задрожавшим голосом позвала я. — Как тебя там? Припадочная у шкафа, как включить свет. Ау!

Для верности, даже попыталась пнуть её ногой. Попытки с десятой действительно на что-то наткнулась.

— Ой, — пискнула девушка.

Спустя мгновение в её руках зажегся фонарик.

— Адель? — недоверчиво переспросила она.

— Что это? — осипшим голосом отозвалась я.

Фонарик оказался совсем даже не фонариком, а светящейся искоркой, мерцавшей прямо на ладони девушки и освещающий комнату слабым синеватым свечением. В этом свете всё казалось уже не так миролюбиво, а лицо девушки вообще выглядело, как какая-то маска зомби.

— А что здесь вообще происходит? — сорвалась я на крик.

Спустя полчаса криков, истерик и уговоров. Причем обоюдных. Луиза, так оказалось зовут девушку, уверяла меня, что я не на том свете, а я её, что не демон из ада, завладевший телом её подруги. Мы, наконец, смогли обсудить случившееся, устроившись за столом с ароматным чаем и выуженными из шкафа баранками.

Оказалась я ни где-нибудь, а в общежитии славной Академии Асерант. Где это относительно станции метро Авиамоторная? Тайна покрытая мраком. Теперь я знаю только то, что это одновременно Школа Магии для юных дарований, которыми являются Адель и её подруга, и Высшая Магическая Академия, где учится какой-то смазливый гад, заставивший девушку пойти против закона. Правда в курсе он, о своем ужасном поведении или нет, я пока не поняла.

Как выяснилось, разнесчастная Адель, так и не совладав ни с одной из диет, не смогла расположить к себе обожаемого жениха и решила прибегнуть к последнему возможному способу мгновенно улучшить свои внешние данные. (Жаль липосакцию у них ещё не придумали). Найдя неизвестно где книгу по черной магии, она переписала заклинание и, несмотря на увещевания своей подруги, провела ритуал на крови. Только вот вместо того, чтобы по мановению волшебной палочки превратиться в писанную красавицу, она затряслась и мешком упала на пол.

Было это два часа назад, то есть точно в полночь.

Прокрутив в голове свои последние несколько часов жизни в стенах родного учебного заведения, я пришла к выводу, что меня шарахнуло током около двенадцати дня. Есть ли в этом некая закономерность или всё это бред моего больного воображения, я ещё не решила. Но пока не проснулась, буду играть по предложенному мне сценарию. В конце концов, это лучше, чем биться головой о стену и выть — "Хочу домой!". Может, конечно, есть и третий вариант, только в мою больную голову он ещё не закрался.

— То есть Адель хотела похудеть? — подытожила я.

Луиза согласно кивнула.

— Стало быть, вернуться назад я смогу только, выполнив её желание или найдя злосчастную книгу по черной магии?

— Скорее всего, да, — согласилась та.

— А ты точно уверена, что не припрятала эту книженцию перед моим пробуждением, где-нибудь под матрасом? — прищурилась я.

— Точно, — вздохнула девушка. — Такие вещи не то что читать, даже просто хранить у себя чревато. Использование черной магии карается смертной казнью.

— Ага. То есть пойти к какому-нибудь из ваших особенно мудрых профессоров за помощью не получится? — заискивающе улыбнулась я.

— Конечно, нет, — возмутилась девушка.

— Уверена? — не унималась я. — Раз Адель богата, как я поняла, то вряд ли казнят дочку таких влиятельных родителей. Везде же есть коррупция. Наверняка, за определенное вознаграждение он даже сообщать ничего никуда не будет.

— Три года назад за использование черной магии казнили сестру короля, — закатив глаза, сообщила Луиза. — А ты, то есть Адель, всего лишь дальняя родственница королевы.

— Печально, — откинулась я на спинку стула. — А ты знаешь, где она могла найти эту злосчастную книгу?

— В библиотеке, я полагаю, — пожала плечами девушка.

— Нормально, у себя хранить нельзя, а в библиотеке можно? — опешила я.

— А кто знает, что там есть? — фыркнула Луиза. — Школьная библиотека огромная. А хранилища под школой вообще необъятные. Там можно спрятать всё что угодно. Никто даже не обратит внимания на лишнюю пыльную книжку.

— И у Адель был доступ в это хранилище? — уточнила я.

— Да, неделю назад она сдала итоговую работу по истории магических заклинаний Наулинского периода.

— Чего?

— Это эпоха правления монаршей семьи Наулинов, — разъяснила, как ей казалось, Луиза. — Это промежуток почти в тысячу лет. По официальной версии, магия в том виде, в котором мы её знаем, зародилась именно в этот период времени.

— Хоть не мезозой, и то хорошо, — согласно кивнула я.

— А это что такое? — заинтересовалась девушка.

— Мезозойская эра — период расцвета эры динозавров, кажется, — отмахнулась я.

— А динозавры это кто?

— Драконы, — неосмотрительно брякнула я.

— Драконы? Так они и сейчас у нас есть, — обрадовалась девушка. — Значит, мы мезозой?

— Упаси Боже, — ужаснулась я. — А как так получилось, что Адель пришлось привлекать внимание собственного жениха?

— Понимаешь, помолвка — это была только её инициатива, — замялась девушка. — Но хочется, чтобы семья была построена на любви.

— То есть его фактически без него женили? — опешила я. — О какой любви в такой ситуации может идти речь?

— Не осуждай её, — нахмурилась Луиза. — Адель оказалась в безвыходной ситуации. Любовь всей её жизни ускользала от неё. Ринару на тот момент уже исполнилось восемнадцать, он закончил школу, перешел в Академию и его в любой момент могли обручить с другой.

— И когда это было?

— Три года назад, — захлопала она ресницами.

— То есть сейчас этому Ринару двадцать один?

— Уже двадцать два.

— Ага, ещё лучше, — начала злиться я. — А этому влюблённому колобку сколько лет?

— Семнадцать, — осторожно пробормотала девушка.

— То есть получается, что эта дуреха в тринадцать — четырнадцать лет нашла любовь всей своей жизни и быстренько захомутала взрослого парня, причем без его на то согласия?

— Из твоих уст это звучит очень грубо, — надулась Луиза.

— А выглядит это как? — огрызнулась я. — Некий богатенький ребёнок захотел живую игрушку и получил её. А теперь удивляется, что эта игрушка не хочет играть в любовь и романтику. Может, у него уже была любимая, и именно из-за этой Адель он лишился возможности взять в жены действительно дорогую ему девушку.

— У него не было любимой девушки, — замахала руками Луиза. — Мы проверяли.

— Конечно, — сложила я руки на груди. — В голову ему залезли и всё узнали.

— Они тогда только с практики вернулись, — затараторила моя собеседница. — Аскольд, из их группы сказал, что они были в заветном лесу у камня любви. Если до него дотронется по-настоящему влюбленный человек, то камень станет красным, а если обычный, ну, ещё не познавший любовь, то останется неизменным. Так вот, у них ни у кого камень не засветился.

— С каких пор бабкины сказки, стали достоверным способом? Может, он вообще никогда не светится и это только легенда?

— Не легенда, — насупилась девушка. — Туда часто влюблённые ходят, чтобы проверить истинные ли у них чувства.

— Ну и дураки, — фыркнула я.

Адель, как показало зеркало, оказалась пухленькая светловолосая девушка, с белёсыми ресницами и густыми бровями, никогда в своей жизни, не видевших пыточных инструментов под названием щипчики для бровей.

В защиту толстушки, надо сказать, что у неё очень даже миловидное личико. Немного правильной косметики, прическу посовременнее, ну и хорошо бы, конечно, хоть немного похудеть, и получится довольно привлекательная особа.

С фигурой ситуация обстояла хуже. Не колобок, конечно, но при росте, по нашим меркам, ниже среднего, обхват талии потянет, наверно, метра на полтора. Я не мерила, и за точность собственных слов не ручаюсь, но смотрится довольно комично. Толстые ноги, неприятно тершиеся друг о друга при ходьбе, массивные руки и нависающий на боках жир, несмотря на который, к моему удивлению, можно было найти зачатки талии.

А вот груди у неё нет. Я долго смеялась, когда вопреки ожиданиям не нащупала внушительного объема. Первый размер, не больше. Вот прелесть какая. Пузо есть, а груди нет. Всё как мужчинам нравится, правда?

Не знаю, как на счет черной магии, но диета и спорт ей были необходимы уже очень и очень давно.

— Итак, — закончив с внешним осмотром вздохнула я. — Ты хочешь, чтобы я из этого шматка сала сделала идеальную фигуру?

— Не я, — поправила девушка. — Адель хочет быть идеальной для Ринара.

— Тут есть одна большая проблемка, — хмыкнула я. — Вы не тот объект выбрали. Я понятия не имею, как худеют. У меня пухлые щёки были только в грудничковом возрасте, а дальше и я из дистрофика едва доползла до нормальной фигуры.

— И что тогда делать? — растерялась Луиза.

— Не знаю, — зевнула я. — Давай-ка спать. Может утром Адель проснется в пропорциях девяносто-шестьдесят-девяносто, а я вообще исчезну. Утро вечера мудренее.

Глава 3. Суженый ряженый, приходи наряженный.

Проснулась я от неприятного чувства, что не чувствую правую руку.

Резко сев, я принялась быстро растирать затекшую конечность, не сразу сообразив, где нахожусь. А когда поняла, застонала на всю комнату.

— Ну, почему? — вопрошала я потолок, дергая пухлыми ручками и ножками, по ошибке оказавшимися моими. — За что? Что я такого в жизни сделала не так?

— Адель? Это ты? — сонно пробормотали с противоположной стороны комнаты. Самой девушки из-за стоящего между нашими кроватями стола мне видно не было.

— Ага, размечталась, — огрызнулась я. — Найду эту Адель, все кости ей пересчитаю. Если, конечно, предварительно верну своё тело.

— Настя? — девушка резко села на своей кровати и вытянула шею, стараясь разглядеть меня. Не теряет надежды, наивная.

Ну и видок! Надеюсь, у меня эти волосы так же дыбом не стоят.

А у меня настоящей сейчас причесон какой?

Настоящей. А что со мной настоящей? Реанимация?! Что-то не дай Бог хуже?! Или я там тоже спустя час пришла в себя и прыгала до потолка от счастья, что похудела, пока до моей замены в виде дремучей Адель не дошло, куда она попала?! Что она будет делать в моем мире, среди машин, электроники, и огромного города?

— Господи, что же это творится, — запричитала я. — Она же понятия не имеет, что и как надо делать. Даже до моей квартиры добраться не сможет.

Я хоть как-то могу представить себя в школе магии: спасибо Гарри Поттеру и десятку книг про попаданцев. А вот здесь вряд ли есть литература о далеком технологическом будущем.

Нытье прервали естественные потребности, вздохнув, я уточнила у Луизы, где найти туалет и вышла в коридор. Удобства на этаже. С таким в своей жизни я ещё не сталкивалась. В коридоре уже кипела жизнь. Девушки в длинных платьях сновали из комнаты в комнату, по пути здороваясь друг с другом. На меня же если и обращали внимание, то приветствовать не спешили. Вначале, ловя на себе чей-либо взгляд, я пыталась улыбаться. Потом улыбка сменилась недоумением, а дойдя до комнатки в конце коридора я вообще сморщилась, как старая подозрительная ворона. Что не так-то?

Местная уборная вызвала у меня приступ головокружения. По-видимому, сказывается нервное потрясение от всего случившегося.

Вместо кафельной плитки темное дерево. Вместо раковин, металлические тазики и старомодные деревенские уличные умывальники над ними. Те, у которых, что бы полилась вода нужно рукой поднимать металлическую затычку. А унитазы так вообще стали последней каплей. Хотя какие унитазы: деревянный ящик, с деревянным сидением, крышкой и выносным ведром.

Повод для радости, несомненно, есть. Тут не нужно ходить в туалет в окно, как в какой-нибудь средневековой Англии, но, БОЖЕ МОЙ, КУДА Я ПОПАЛА? Это же настоящий кошмар для такого брезгливого человека как я!

Вот здесь-то я и не выдержала. У меня попросту началась истерика. Зайдя в не использующуюся в данный момент душевую, я села на деревянную скамейку и заревела в голос. Себя было жалко до безумия. Мозг отказывался принимать окружающую меня действительность за правду, но, несмотря на несколько синяков от собственноручных щипаний, просыпаться я даже не собиралась.

Несколько раз, ко мне пытались зайти, но получали агрессивный отпор. Захлопнув дверь, я придавила её стоящей рядом бочкой и продолжала самозабвенно жалеть себя любимую.

— Адель, выйди, пожалуйста, — причитала по ту сторону деревянной преграды Луиза. — Пожалуйста, пойдем в комнату... Нам на занятия пора... Сейчас дежурную по этажу приведут...

И привели. Грузная женщина в один удар (судя по звуку — ноги) распахнула закрытую на засов дверь, бочка отлетела к противоположной стене, а я инстинктивно притихла.

— Госпожа Моренро, — нависнув надо мной, угрожающе громко обратилась женщина. — Что вы себе позволяете? А ну марш на уроки. Сопли на каникулах разводить будете.

— Как скажите, — пискнула я, на полусогнутых засеменив к выходу.

Это ж надо, какой эффект может произвести простая смотрительница. Меня ни холодной водой не облили, ни пощёчину не врезали, а голова мгновенно заработала на благо хозяйки. На уроки, так на уроки. Как скажете.

Быстрым шагом, стараясь не издавать лишнего шума в опустевшем коридоре, я добежала до ряда совершенно одинаковых дверей. И из какой спрашивается я вышла? То, что "уборная направо, последняя дверь на противоположной стене" — это я запомнила. А вот какая комната Адель по счету от той же уборной спросить не догадалась.

Стало быть, будем действовать методом тыка, то есть стука.

Постучав в первую попавшуюся дверь, и не услышав ответа, я подергала за ручку — закрыто. Надеюсь, Лиза, тьфу ты, Луиза, убегая на занятия, догадалась не запирать свою, то есть нашу комнату?

Следующие две двери остались так же безмолвны и неприступны. Четвертая дверь распахнулась раньше, чем я успела поднести к ней руку и едва не расквасила мне нос.

— Что ты тут шумишь? — сдвинув брови, запыхтела, как закипающий чайник, моя соседка по комнате. — Смотрительница увидит, и вместо каникул будем с тобой пахать в школьном огороде до самой осени. Заходи быстро!

— Ага, — невнятно промычала я, захлопывая за собой дверь. — Ты не пошла на уроки?

— Конечно, как же я тебя тут одну оставлю, — сложив руки на груди, девушка смерила меня недовольным взглядом. — Адель, между прочим, никогда не выставляет свои эмоции на показ.

— Ага, тихо ревет в подушку, — усмехнулась я. — Только вот я не Адель. И мне для морального успокоения нужно нечто другое.

— Например? — с вызовом спросила Луиза.

— Избить кого-нибудь, — совершенно серьёзно ответила я.

Весь гнев моей собеседницы мгновенно испарился, уступив место ужасу.

— Я не демон, — на всякий случай напомнила я.

— Тогда почему избить? — изумилась девушка.

— Выплеск отрицательных эмоций, скачек адреналина, всплеск адреналина или как там это у психологов называется.

— Поднять себе настроение можно и другими способами, — нравоучительно отозвалась моя собеседница.

— Знаю-знаю, едой, например, — ударила я по теперь уже своему необъятному животу. — Только вот таким макаром, твоя подруга очень скоро превратится в говорящий кусок жира, который даже из дома без крана выйти не сможет.

— Крана? — переспросила Луиза.

— Забей, потом объясню, — отмахнулась я.

— Как забей?

— Проехали, то есть, — взвыла я, но, увидев, что меня по-прежнему не поняли, перевела на более доступный вариант. — Не обращай внимания на такие слова. Они и в моём мире не в чести.

— Хорошо, — задумчиво согласилась та.

— Итак, командуй, что мне делать дальше?

— Для начала переоденься.

Так как первый урок мы уже прогуляли, торопиться было особо некуда. Простое школьное платье — этакий гигантский синий балахон с серым воротничком и поясом такого же цвета, на мне смотрелось лучше, чем на вешалке, но всё равно привело меня в состояние шока. Как минимум тем, что доходило почти до щиколотки.

Девушки брюк не носят, разве что магички с факультета практиков, и то только на занятиях по фехтованию или верховой езде. Про короткие юбки я вообще молчу. Тут не то, что до изобретения привычных мне капроновых колготок не дошли, даже знакомых из садовского детства обычных ещё нет. Максимум, что мне выдали, два, кажется разных по длине чулка, причем без резинок. Их заменял жутко неудобный пояс с защелками впереди. То есть, когда садишься, задняя часть чулка собирается где-то под коленкой.

Про нижнее бельё я вообще молчу. Прямо-таки бабушка советских времен. Уродливо, мерзко, неудобно. Это я про низ. Такого понятия как бюстгальтер в гардеробе Адель не нашлось. А Луиза в ответ на мой вопрос густо покраснела и, потупив взгляд, заявила, что это неприлично.

Так и не поняла, что она имела в виду.

В общем и целом, в одежде присутствовал какой-то диссонанс. Словно каждая деталь взята из отдельного века. Да и во всех предметах в целом. Что-то казалось дремучим средневековьем, что-то я бы отнесла к эпохе фильмов про Анжелику (каюсь, не интересовалась я в своё время историей), но в то же время отсутствие пышных нижних юбок и наличие довольно утилитарного нижнего белья, вместо украшенных рюшами панталон, окончательно теряли меня во времени.

Наверно наличие в этой реальности магии изменило развитие технологий. Может тут и машины есть на магической тяге?

Есть, конечно, объяснение и попроще. Я плохо знаю историю, люблю фильмы про магию, и в моем шарахнутом током мозгу всё перемешалось.

— Что у нас вторым уроком? — решив не развивать тему гардероба, спросила я.

— История магических искусств, — собирая в холщовые сумки письменные принадлежности, радостно сообщила Луиза. — Ничего сложного. К тому же Адель лучшая в нашем потоке по истории.

— Отлично, жаль её с нами нет, мне тогда было бы намного спокойнее.

— Как это нет?

— Если честно, не поняла вопроса, — насторожилась я.

— Разве у тебя нет знаний Адель?

— А то, что я без твоих указаний не могла застегнуть чулки, не натолкнуло тебя на эту светлую мысль? — с сарказмом переспросила я. — Нет, милочка, знания у меня только мои собственные.

— Но я же чувствую в тебе магический фон Адель? — насупилась моя собеседница.

— Представь, что у тебя появился хвост, — закатив глаза, попросила я.

— И что? — не поняла та.

— Я теперь подумай, ты вот так сразу сможешь им пользоваться или первое время он будет двигаться сам по себе, в независимости от твоего желания.

— Будет хвост, смогу и пользоваться, — упрямо заявила Луиза.

— Значит, я не столь талантлива, — фыркнула я. — И из магических заклинаний знаю только "Эспекто Патронум".

— Какой ещё "патронум"? — заинтересовалась девушка.

— Который светится, — хмыкнула я, продемонстрировав рукой движения волшебной палочки. Вот будет весело, если здесь сработают заклинания из "Гарри Поттера". Должно же у меня быть хоть что-то родное и привычное, раз меня даже тела своего собственного лишили.

— Светлячок, что ли? — предположила девушка.

— Боюсь, что и под светлячком мы понимаем разное, — нахмурилась я. — Давай ты меня хотя бы немного введешь в курс дела. Чему вас тут учат и что спрашивают?

— Эмм, ну, — замялась Луиза, принявшись грызть ноготь на большом пальце.

Я даже невольно посмотрела на свои руки. У них одинаковые привычки что ли?

— Мы с Адель учимся на факультете теоретической магии, я уже говорила, — принялась объяснять она. — Для наследницы влиятельного аристократического рода — это, конечно, не престижно, но, увы, особыми талантами в области магии Адель не обладает. Даже наоборот. Будь она из простой крестьянской семьи, то не поднялась бы дальше деревенской знахарки. Вот поэтому Адель, то есть ты, и стараешься учиться лучше всех. Сутки напролет проводишь с книгами. Готовишь лучшие на потоке письменные работы. Учителям — это нравится. Правда выступать с докладами ты, то есть Адель не может. Слишком боится говорить перед публикой.

— То есть колдовать меня не заставят? — уточнила я. — Это хорошо. А что могут потребовать? Написать контрольную по заклинаниям? Перечислить сотню выдающихся волшебников истории? Нет?

— Конечно, нет, — захихикала девушка. — Сейчас осталась последняя неделя седьмого года обучения. На прошлой неделе были сданы последние экзамены. Результаты уже огласили. Адель как всегда лучшая в теоретических науках, но едва дотянула до удовлетворительно по практическим предметам.

— Отсутствие экзаменов меня радует, — хмыкнула я, но почти сразу схватилась за голову. — Экзамены! У меня же сейчас начинается сессия! Боже, я впервые провалю и зачетную, и экзаменационную. Адель же не сможет ничего за меня сдать. Если она, конечно, в моём теле и в добром здравии, а не в дурке или реанимации в состоянии глубокой комы.

Последняя мысль меня даже успокоила.

О том, что никакой Адель в моём теле может и не быть, я старалась не думать. Может же так случиться, что за использование черной магии она заплатила жизнью, а меня убило током, и я просто заняла её освободившееся тело.

Нет, нет, нет. Не думаем об этом.

— Всё будет хорошо, — аутотренинг наше все.

— Конечно, всё будет хорошо, — попыталась приободрить меня Луиза. — Если что, я подскажу.

— Это твоя святая обязанность, — подмигнула я девушке. — Ты же не хочешь, чтобы тело твоей подруги сожгли на костре за использование черной магии.

— Не дайте Боги, — совершенно искренне ужаснулась та. — Запомни, никто-никто не должен знать, что произошло прошлой ночью. Для всех ты Адель.

— Да поняла я, поняла, — застонала я, под звон колокола, доносившийся откуда-то с улицы.

— Урок закончился, — сообщила Луиза. — Теперь пошли на историю. Если будут спрашивать, тебе утром стало нехорошо и... Ой, мы же не придумали, что "и".

— Не дрейфь, не впервой, прорвемся, — улыбнулась я. Чувствуя, что меня понемногу начинает колотить от страха, как перед сдачей сопромата. — Вы же пишите лекции?

— Что пишем?

— Краткое содержание урока, — предположила я.

— Запись за преподавателем, — поняла та. — Да, конечно.

Девушка быстро достала сшитые толстой ниткой листки бумаги. Дунь, плюнь — развалится.

— Пробегись глазами. Там всё достаточно просто, — невинно улыбнулась она, вернувшись к ускоренным сборам, но, услышав мой предсмертный хрип, выронила сумки и обернулась:

— Что это? — трясущимся пальцем указала я на ряды палочек, галочек, черточек и закорючек.

— Только не говори, что ты не умеешь читать? — вытаращилась на меня школьница.

— Умею, — начала злиться я. — На русском, на английском, немного на немецком. Знаю, как выглядят китайские, японские иероглифы и даже знаю, как печатать на хангыле, но ЭТО что?

— Буквы, — пискнула девушка.

— Почему они не из кириллицы? — застонала я.

Мне теперь что, ещё и читать, писать заново учиться надо? Это уже форменное издевательство.

— Я не знаю, что такое кириллица, — захлюпала носом моя собеседница. — У нас рукопись. Но ты же быстро её выучишь, правда?

Сунув Луизе бесполезную тетрадку, я снова подняла руки к потолку. Ну, за что? За что всё это? За что всё так сложно?

— Боже, ты бы хоть какие-то правила объяснил, прежде чем меня сюда закидывать!

— Так мы идем на урок? — пискнула девушка.

— А можно не идти? — без особой надежды спросила я.

— Проблемы могут быть, — виновато пожала она плечами.

— Тогда пошли — вздохнула я. — Помирать, так с музыкой.

Аудитории, то ли все, то ли большая их часть находились в соседней части здания, соединенной с общежитием красивым открытым переходом.

Это был мой первый выход на улицу, и я удовольствием отметила, что здесь, в отличие от Москвы, уже наступило настоящее лето. Несмотря на довольно раннее, по моим меркам, в платье с длинным рукавом было душновато, но не прогретое каменное здание наоборот окутывало прохладой. Так и простудиться недолго. Позагораешь на солнышке и домой — в помещение подвального типа. Брр.

С высоты третьего этажа открывался вид на одноэтажный экзаменационный павильон, небольшой парк и главные ворота. За стенами школы уже начинался город. Всё, что было видно, это бесчисленные черепичные крыши двух-трехэтажных домов. Смотрелось, надо сказать, довольно мило. Про наличие в городе канализации, я старалась не задумываться. В конце концов, в школьном общежитии не все так печально, как в средневековых замках. Может, и там придумали, что-то гигиеничнее сточных канав. Хотя вряд ли.

Класс выглядел точно так же, как и кафедра в моем университете. Окна по правую и левую сторону. Уходящие под потолок ряды парт с откидными деревянными стульчиками. Внизу на сцене длинный стол преподавателя, трибуна для докладчика и старые добрые доски коричневого цвета.

Я искренне старалась не привлекать к себе внимания, к удивлению Луизы, поднявшись едва ли не на самый верх. Как выяснилось, раньше они не сидели выше второго ряда.

По дороге меня аж два раза толкнули более расторопные школьники, и я не могу с уверенностью сказать, что это произошло случайно. Так как изгоем мне быть, слава Богу, никогда не приходилось, ни в школе, ни в ВУЗе, то как реагировать не имею ни малейшего понятия.

Преподаватель, добродушной внешности мужчина предпенсионного возраста, поздравил нас с успешно сданной сессией и начинающимися каникулами, а также взахлеб рассказал, какая увлекательная практика ждёт будущих боевых магов и что им стоит не забыть положить с собой.

— Если мы примем к исполнению все их рекомендации, то нас даже тяжеловоз не провезет дальше пары верст, упадет замертво, — шепотом прокомментировал сидящий за нами парень.

— В принципе я уже сказал, что хотел, — закончил Магистр, на что зал сразу наполнился посторонними звуками. — Подождите расходиться. У нас ещё есть не меньше пятнадцати минут. И я хочу попросить нашу отличницу, Адель Моренро, рассказать немного о своей итоговой работе: "Магическая телепатия в истории: решение основных проблем".

Услышав знакомое имя, у меня отвисла челюсть. Так как фамилию я ещё не запомнила, была надежда, что Адель я тут не одна, но, увы. Испуганный вздох моей соседки разбил все надежды в прах, а преподаватель, улыбнувшийся мне, стал последней каплей:

— Прошу вас.

Какой ещё к черту доклад про телепатию? Люди, вы, о чем? Я же представитель двадцать первого века! Мы в такую ересь вообще с трудом верим. А если уж и говорить о силе мысли, то только с технической точки зрения. Но я подобных тем ещё не проходила, если, конечно, вообще буду проходить в рамках учебной программы.

Ok, Google, ты где? Мне нужна твоя помощь!

— Магистр, — пискнула Лаура, в то время как я в оцепенении поднималась на ноги.

Если бы не угроза костра, я честно бы сообщила, что ученица по фамилии Моренро временно отсутствует. И преспокойненько сидела бы дальше.

— Адель, я не прошу делать доклад, просто озвучь основные тезисы своей работы.

Ага, счаззз. Я даже названия не запомнила. Слово "телепатия" для меня звучит точно так же как для вас "маршрутизация". Какие тезисы? Самое паршивое, что даже если дадут в руки этот злосчастный доклад, я даже не смогу ничего в нём прочитать.

Была Адель отличницей, а станет двоечницей.

Прости! Я не специально.

Спускаясь на негнущихся ногах, под злорадные смешки одноклассников, я с надеждой смотрела на воодушевленное лицо учителя, который так и не внял моим молчаливым мольбам.

— Всё хорошо, — тихий мужской шёпот, настолько контрастировал с общей атмосферой, что я даже не сразу сообразила, что слова относятся ко мне.

Выйдя на сцену, я попыталась найти говорившего, но от волнения не могла сконцентрировать внимание на выражениях лиц, а ряд, попросту не запомнила.

— Итак, госпожа, — потер руки Магистр. — Что же вы можете нам рассказать о телепатии?

— Телепатия — это передача мыслей на расстоянии, — выдавила я.

— Угу, — согласился мужчина, взирая на меня чистыми, бесхитростными глазами, почему-то вызывающими раздражение.

— А передача мыслей на расстоянии — это телепатия, — продолжила я, как заправский двоечник, надеющийся на чудо.

По залу пронеслись смешки.

— А передача мыслей, по сути — это передача информации, — начиная злиться, я повысила голос и повернулась к аудитории. — Которая может быть: тестовая — это письмо, переданное между шестым и седьмым рядом; звуковая — речь собеседника или ваши подхихикивания и перешёптывания; графическая или изобразительная — план-график Магистра на доске или неприличный жест юноши с последнего ряда. Числовая и виде...всё с основными, пожалуй, закончили.

С каждым словом, я чувствовала себя всё увереннее, а зал недоуменно затихал. Что вызвало у меня довольную ухмылку.

— Это вполне конкретная информация, передача которой, без преднамеренных препятствий или косорукости бросающего записку, непременно достигнет адресата.

Как раз в этот момент бумажный самолетик влетел в ухо слушавшего меня ученика, а девушка, бросившая его, испуганно ойкнула.

— То же самое можно сказать о телепатии. Видя своего оппонента понятно, без дополнительных проблем, конечно, кто, кому, когда и что передает. А что можно сказать о передаче информации на большое расстояние?

Первая проблема — это не ошибиться с адресатом. Для примера возьмём простейшие варианты. Итак, город стоит в осаде, со всех сторон враги, но главе города удаётся отправить посланника к соседу с просьбой о помощи. Так как врагов больше, чем две их армии вместе взятые, он просит своего друга на подходе к городу зажечь стог сена. Тогда городская стража откроет ворота и получится, что они нападут с двух сторон. Вопрос: что означает горящий костер на соседнем холме?

Войску оказалось удобнее подойти немного с другой стороны? Гонца поймали и теперь хотят, чтобы ворота города открылись? Или это вообще сигнал для осадивших город врагов, к атаке, никак не связанный с гонцом и планами главы?

Я замолчала. Ученики задумались. Магистр замялся.

— Тут нужен маг, — возразил парень с левой стороны кафедры.

— А если его уже убили? И разведчиков нет. Вообще нет возможности узнать дополнительную информацию.

— Это точно военная хитрость противника.

— Стога на нужном месте просто не было, его лошади сожрали. Не собирать же новый стог под носом вражеской армии?

— А теперь представьте, что от вашего решения зависит, погибнет город, уничтожат войско союзника или победят противника, — ухмыльнулась я. — Сложный выбор, не так ли? А всё потому, что глава не позаботился о шифровке подаваемого сигнала. Использовав, например, не стог, а банальный факел и азбуку Морзе.

— В этом же контексте рассмотрим и действия мага, передающего свои мысли на расстоянии. Первое в чем он должен быть абсолютно уверен, что человек получающий информацию и отвечающий ему, настоящий адресат, а не замаскированный под него противник или вообще случайный маг, подкручивающий настройку у себя в голове после вчерашнего перепоя.

Не знаю, поняли меня или нет, но несколько смешков всё же пронеслись по залу.

— То же относится и к получению чужой информации. Если вы получили телепатическую информацию, то она доставлена по адресу и соответствует реальности? Ведь отправитель может замаскироваться под другого человека, и информация, полученная вами, окажется неверна, а то и опасна. Возможно, отправитель сошел с ума или находится в состоянии сильного алкогольного опьянения...

— В состоянии алкогольного опьянения невозможно общаться с помощью телепатии, — возразила одна из учениц. — Алкоголь блокирует эту способность.

— Но в каждом правиле бывают исключения. Не стоит недооценивать потенциального противника, даже если он выглядит слабым и беспомощным, это делает уязвимыми в первую очередь вас, — вольно процитировала я своего преподавателя по тхэквондо.

— И что же теперь, сидеть и бояться? — хмыкнул парень с последнего ряда. — Так недолго превратиться и в психа с манией преследования.

Ученики согласно загудели.

— Шизофрения в разумных пределах заболевание конечно полезное, но лучше всё-таки позаботиться о своей безопасности изначально. Не только маги стремятся овладеть магической телепатией. Простые люди так же пытаются передавать сообщения на расстоянии, и главное защитить передаваемую информацию, и здесь на помощь приходит азбука Морзе во всех её вариациях. Например, не достаточно просто зажечь стог, проще послать сигнал пламенем или дымом. Думаю, ребята изучающие военное дело хорошо понимают о чём я говорю. Есть множество видов звуковых сигналов. Например, кукушка может означать, что путь свободен, а вой самца гориллы в брачный период — экстренный сигнал к отступлению, а то нам сейчас размножат делением на кусочки.

Даже письма и те защищаются либо симпатическими чернилами (без знания нужного состава, сложно подобрать вариант, который откроет скрытый текст, а не более заметную фальшивку), либо кодированием (если у тебя нет определенной книги для дешифровки, то ты никогда не прочтешь текст из непонятных букв, цифр и символов), либо банальными, заранее согласованными фразами. "У меня всё просто великолепно" в переводе означающее: "походу меня убьют, спасай".

Тут прозвенел звонок, и я радостно выдохнула, кажется, выкрутилась.

Ученики повскакивали со своих мест, а я довольная собой посеменила к лесенке со сцены. Если бы не Магистр:

— Адель! — удивленно позвал он.

— Да, — с вымученной улыбкой обернулась я.

— Ваша лекция отличается от того, о чем я вас просил, но всё же должен похвалить вас за смелость, — снисходительно улыбнулся мужчина. — Не побоявшись стать посмешищем, вы даже пытались шутить.

— Что? — переспросила я.

— Я понимаю, что вам непривычно выступать перед большой аудиторией, — не обращая внимания на моё удивление, продолжал он. — Но со своей стеснительностью тоже надо что-то делать. Вы не сможете вечно прятаться за спиной своего высокопоставленного отца.

— Магистр, простите, но мы опаздываем, — оттарабанила Луиза и, схватив меня за локоть, потащила прочь из класса.

— Что это было? — отойдя от шока, уже в коридоре спросила я.

— Магистр Герульди, отец Леонсии Герульди, первой красавицы Академии и неофициальной девушки Ринара, — полушёпотом сообщила девушка. — Он выше по положению и для учителя это был бы почти идеальный брак.

— То есть он сейчас...

— Хотел сделать тебя посмешищем, — дополнила мой вопрос магичка. — Но ты держалась просто великолепно. Старайся так больше не делать, — не глядя на меня, попросила она.

— Почему? — удивилась я.

— Адель не такая, — смущенно потупилась моя соседка по комнате. — А лишнее внимание, по крайней мере до конца этого года обучения, нам совершенно ни к чему.

— Логично, — нехотя согласилась я.

Следующие два урока прошли спокойно. Арифметика меня так вообще несказанно порадовала. Я увидела знакомые цифры и, радостно записывая их в тетрадь, не сразу сообразила, что руны и родные буквы стали смешиваться для меня в единое целое.

Словно кому-то понравилась моя идея с симпатическими чернилами. Вроде бы вижу, что на доске написана руна, но если чуть приглядеться, то она бледнеет, постепенно превращаясь в знакомую букву. А то и слог или даже цифру.

Та же метаморфоза начала твориться и в тетрадке: если старательно вывожу буквы из родной кириллицы, они такими и остаются, а если тороплюсь и не придаю большого значения подчерку, то потом в тетрадке снова видны, просвечивающие через текст руны.

Луиза, с изумлением разглядывая мои записи, заявила, что часть текста ей определенно понятна, а часть полнейшая тарабарщина. Причем смена может идти не просто посреди абзаца, а даже в середине слова. Например, две центральные буквы — это руны, а по краям мои непонятные кружочки.

Настроение испортил только пятый, заключительный на сегодня урок.

Практическая магия. Название мне сразу не понравилось, даже появился какой-то легкий мандраж. А результат так вообще превзошел все, даже самые смелые ожидания. Нас решили не мучать занятиями, а предложили лёгкую детскую игру. Прям, как на физкультуре, когда вместо сдачи нормативов "добрый" учитель разрешает поиграть в волейбол. Всегда ненавидела такие уроки: на лавочке посидеть нельзя, а играть я не умею, как бы ни старалась. Не руки, а решето. Вот и тут, после урока от напряжения у меня дрожали и руки, и ноги. Хорошо, что от Адель в принципе не ждали успешных результатов.

Гарри Поттером не быть ни мне, ни ей. У него хоть Волшебная палочка была, а тут выстроили в кружочек и в качестве игры пустили большой мыльный пузырь, который надо было как-то поймать (не руками заметьте) и передать следующему. Кажется, я впервые в полной мере ощутила чувство "бросило в жар", когда поняла, что даже после вполне доходчивого объяснения не могу ничего сделать. Я честно сконцентрировалась, представила легкий щит (что значит "создать", увы, не представляю) и вместо того, чтобы аккуратно положить пузырь на щит и перекатить дальше...

В общем, с занятий я вышла вся в мыле в прямом смысле слова. Боюсь, что красоты это мне не прибавило, и сейчас как никогда хотелось закрыться в своей комнате, а лучше в моей родной квартире с центральным водопроводом и массажным душем. Забыть этот день как страшный сон и преспокойненько готовиться к экзаменам. Но нет же. Даже сходить помыться нельзя. Маг провел надо мной рукой и отправил в главный корпус Академии.

Сначала надо подняться к куратору нашего курса, сдать табели нашей группы (Я же, почему-то, самая ответственная!), а заодно получить письменное для себя и Луизы разрешение покинуть завтра школу на три-четыре часа. Он же должен был подготовить бумагу, позволяющую мне отбыть на каникулы сразу после какого-то школьного бала, по случаю окончания учебного года, где я тоже вчера по какой-то причине не расписалась.

Помимо общей усталости, организм, которым я временно управляла, вспомнил про обед и теперь на любой съедобный запах у меня просыпался звериный аппетит. Желудок то и дело крутило, а время от времени он издавал неприятные голодные завывания, что злило ещё сильнее.

Поглощённая своими мыслями и разменянным дыханием, держась за центральные перила, я довольно быстро поднимала необъятное тело Адель наверх. Надо сказать, процесс меня увлек. Так как я жуткий астматик. Ну, в смысле, настоящая я. Именно поэтому когда-то давно, ради меня родители приняли решение переехать из Москвы к морю, где приступы почти пропали, и я даже смогла заниматься спортом. Правда после моего возвращения в родной город, буквально через пару месяцев болезнь вернулась и зацвела яркими красками. Вот так безнаказанно подняться на третий этаж здания с высоченными потолками, тем более в таком теле, я бы точно не смогла. Уже после второго пролета сидела бы на ступеньках, роясь в карманах в поисках ингалятора, и свистела бы на всю лестницу. А тут ничего, иду. Пыхчу, шатаюсь, смотрю исключительно под ноги, но иду.

Видимо, поэтому я и не заметила возникшее передо мной препятствие в виде спускающегося вниз человека и почти врезалась в него лбом.

— Извините, — не поднимая глаз, пробормотала я чужим сапогам и недовольному шипению где-то над головой. Поспешно обошла препятствие и уже собиралась идти дальше, как вдруг оно заговорило:

— Поздороваться не хочешь? — надменно осведомился так и не двинувшийся с места парень.

Даже стоя двумя ступеньками выше, я оказалась ниже него ростом, хоть и на пару сантиметров, и при этом шире в полтора раза. Хотя в последнем был виноват не только аппетит Адель. Сам юноша оказался высоким и тощим как фонарный столб.

— Здравствуй, — устало пробормотала я. — И до свидания.

— Свидания? — обернувшись, хохотнул он. — Это ты уже размечталась.

— Тебе, что больше поговорить не с кем? — разозлилась я. — Иди куда шел.

И сама последовала своему же совету.

— За словами следи, — неожиданно зло, огрызнулся мне вслед парень.

— Ринар, не ругайся на неё, — елейно пропела внизу какая-то блондинистая девица, аля модельной внешности этого мира. — Всё женское крыло обсуждает её утреннюю истерику в душевой.

— Ринар? — задумчиво повторила я.

Не мой ли это женишок? Пришлось даже развернуться и рассмотреть его получше. Фонарный столб? Да нет, это я ему ещё польстила. Он ещё худее. Кощей. Вылитый. Только со светлыми блондинистыми волосами, блеклыми серыми глазами с намеком на голубизну и смазливым личиком мальчика-цветочка. Совершенно не мой тип. Я больше люблю темноволосых, темноглазых мужчин, чтобы стоять за его плечом, как за каменной стеной, а не за хлипенькой жердью. Странные у толстушки представления об идеале, но как говорится на вкус и цвет все фломастеры разные.

— Надеялась вызвать сострадание? — злорадно ухмыльнулся, поравнявшийся мордоворот.

С равнодушным видом, оглядев того с ног до головы, чем, к собственному удивлению, заставила парня смутиться и отступить в сторону, я снова перевела взгляд на женишка.

— Что взять с дочурки богатого папочки, — подхватил ещё один дружок Ринара. — Если чего-то хочется и не дают, надо просто устроить истерику и папуля в лепёшку расшибется, но исполнит её желание.

— А в реальном мире так тяжело, — надула губки блондинка.

Ринар молчал, посмеивался над словами друзей, но в отличие от них в мою сторону не смотрел. Придурок. Моя хата с краю? Если что, я ничего такого не говорил?

Я тут черте во что вляпалась, меня пинают, унижают, обливают мыльной водой, пугают костром, притом, что я даже не из этой оперы, не пойми куда попала, а ты тихо посмеиваешься, хотя по статусу должен хотя бы для вида их останавливать? Вот теперь ты мне, гад, за все последние сутки ответишь. На сегодня с меня хватит. Тут я, а не Адель.

— Ха-ха, как весело, — без тени улыбки громко заговорила я. — Ха-ха, как остроумно шутят, — спускалась я вниз по одной ступеньке за фразу. — Ха-ха, плевать, что они высмеивают меня, ради друзей я готов быть посмешищем, так дорогой? — в последнее слово я вложила всё клокочущую во мне злость. И ради ЭТОГО меня затащили в чужое тело?

Женишок поднял на меня взгляд, состроил недовольную мину и открыл рот, чтобы что-то сказать... но не успел.

— Ха-ха, на охоте мой дружек ошибся и застрелил моего слугу вместо косули, — продолжила я. — Ха-ха, мои пьяные дружки устроили в моём доме пожар. Ха-ха, ради друзей я готов спустить всё своё состояние на их кутеж и продажных девок.

— Замолчи, — прошипел Ринар.

Вокруг нас уже собралось прилично народу, в благоговейном молчании, ловящих каждое слово нашего первого семейного скандала.

— Намолчалась, — прорычала я. — Раз ты язык в *опу заткнул и не в состоянии уже сейчас защитить то, что принадлежит тебе, то на что ты будешь способен в будущем? Мне будешь рот затыкать, а перед оборзевшими за годы дружками мелким бисером рассыпаться? Как ты относишься ко мне — это наше личное дело! Любим — ненавидим, нам решать! И грязь разводить надо было после расторжения помолвки, тогда бы чистеньким остался. А так ты и сам по уши в этой грязи.

Кажется, такого от Адель не ожидал никто. Даже Ринар, вращая вытаращенными газами, открывал рот, но слов не находил. Я посчитала свой долг выполненным и начала разворачиваться, когда меня за локоть схватила мужская рука с длинными пальцами и сильно очерченными суставами.

— Решила устроить ещё одну сцену на публику? — прошипел он.

— Лучше устраивать сцены, как богатенькая дочка, чем быть шутом гороховым для тех, кто потом окажется ниже тебя по статусу, — резко крутанув рукой по часовой стрелке, я легко высвободилась из его хватки. О, а навыки то даже в этом теле работают. Спасибо тренеру. — Что-то я поторопилась с выбором жениха. Молодая была, да глупая. Не тянешь ты на будущего влиятельного господина. Надо попросить папочку намекнуть об этом королю.

Наверх я поднималась в полной тишине, а столпившиеся на лестнице люди, даже в мантиях Магистров уступали мне дорогу. Только поднявшись этажом выше, я почувствовала, что сердце у меня бьётся как у загнанного кролика. Кажется, я нажила себе врага. Хотя, другом для Адель он тоже не был. Правда, раньше Ринар её ни во что не ставил, а теперь меня в её лице ненавидеть будет. Подумаешь, не велика разница. Зато Адель богата....

Ой, прости девонька, теперь одна диета точно не поможет.

Глава 4. Я добрый крокодил, но злая бабушка.

Куратором оказался довольно молодой мужчина. В неизменной мантии, с покосившимся воротником и искринкой в глазах. Не могу сказать наверняка, но, похоже, кто-то недавно бегал. Видимо от лестницы до своего кабинета, но, как говорится, не пойман не вор.

— Спасибо, — стараясь скрыть улыбку за серьёзным видом, он забрал бумаги из моих трясущихся рук.

— Присаживайтесь, — указал он на стул, напротив.

— Спасибо, — выдохнула я, только сев, почувствовала, что меня начинает отпускать.

— Может стакан воды? — предложил Магистр.

— Буду признательна.

Повинуясь единственному жесту мага, хрустальный графин поднялся в воздух, наполнил один из стоящих рядом фужеров и опустился обратно. Я не смогла скрыть своих эмоций, с открытым ртом наблюдая за этим чудом. Особенно, когда бокал плавно подплыл к моим рукам и осторожно опустился в ладонь. Возможно, все это действо вызвало бы у меня меньше восторгов, если бы я видела сосредоточенный взгляд мага, хмурившего брови из-за сбивающейся траектории, но куратор спокойно продолжал писать, никак не участвуя в магических передвижениях.

— Адель, вы очень прилежно учитесь, а такие старания непременно вознаграждаются, — не отрываясь от заполнения бумаг, заговорил куратор. — Безусловно, вам не суждено двигать горы, но вы непременно овладеете бытовой магией не хуже любого из нас. А может, кто знает, именно вам удастся найти способ решить проблему недостатка своего магического резерва.

— Создать накопитель? — улыбнулась я.

— Вижу, у вас уже есть мысли в правильном направлении.

Я даже не нашла, что ответить, послушно прикусив язык. Мои слова вырваны из фэнтезийных книг, а по существу я разговор поддерживать не могу. Ляпну ещё что-то считающееся здесь несуществующим или суперсекретным.

— Я понимаю, что последнее время вам пришлось нелегко, но не растрачивайте своё доброе сердце на обиды и месть. Не принижайте себя всем этим.

Это комментарии к моей выходке на лестнице? Что ж вы остальным не давали таких миролюбивых советов?

— Кажется, я понимаю, о чем вы, — подобралась я. — Не волнуйтесь, я прекрасно понимаю, что учебное заведение не место для подобных разборок. Сегодня у меня был эмоциональный срыв, но больше такого не повторится.

— Я не об этом, Адель, — улыбнулся маг. — Место или не место учебное заведение для разборок не знаю, так как случаются они тут с завидной регулярностью. А вас я знаю, как очень хорошего и доброго человека, совершающего ошибки, но не со зла. Только вот несколько минут назад, слыша на лестнице ваш голос, слова и выражения, которые вы использовали, казалось, что там говорит совершенно другой человек. А это пугает.

Неужели догадался? Им вообще может прийти в голову мысль, что в теле Адель находится кто-то другой? Или даже сильные маги не могут такое почувствовать? У меня ничтожно мало информации об этом мире.

Что-то меня стало мутить. Не хочу на костер.

— Это просто нервный срыв, — вымученно отозвалась я.

— Понимаю, — кивнул Магистр. — И не в коем случае не осуждаю вас. Только прошу поискать другой способ разрешения этой ситуации.

— Постараюсь, — кивнула я, принимая документы из протянутой руки куратора.

Выйдя из кабинета, я бодро зашагала в сторону лестницы, как меня вдруг снова схватили за локоть и вдернули в пустую аудиторию. Другого слова даже подобрать не могу. Всё произошло так быстро, что у меня даже голова закружилась.

— Что, позволь спросить, ты себе позволяешь? — навис надо мной Ринар.

Подавив подступившую к горлу тошноту, я медленно подняла голову вверх, чтобы посмотреть в лицо собеседника. Какой же он высокий, у меня даже шея заболела. Так долго не побеседуешь.

— Что, без публики у тебя опять голос пропал? — ухмыльнулся он.

— А у тебя смотрю, прорезался, — в тон ему отозвалась я, оглядывая пустую комнату. О, можно сесть на учительский стол, всё повыше буду.

— А ты надеялась, выскажешься, и дальше всё будет как раньше? — гордо фыркнул женишок. — Ты же понимаешь, что публичное оскорбление может стать основанием для расторжения помолвки?

— Боишься, что помолвку расторгнут? — засюсюкала я, похлопав его по руке, фиксируя в памяти парня свои слова. До плеча уж слишком далеко тянуться.

Куратор, своей размеренной речью умерил мой пыл. Ругаться больше не хотелось, как и строить из себя милую и добрую скромняжку.

— Это я боюсь? — опешил Ринар, наблюдая, как я с третьей попытки смогла-таки взгромоздиться на стол. — Да я тебе ещё три года назад сказал, что лучше удавлюсь, чем возьму тебя в жены.

— Так в чем проблема? — наигранно захлопала я ресницами. — Решил, что лучше, если с твоего попустительства меня доведут до петли?

— Бред! — всплеснув руками, он прошел к окну и схватился за голову.

— Конечно, бред, — согласилась я. — Меня же теперь ни одна веревка не выдержит.

Парень так и застыл в той же позе. О выражении его лица можно только догадываться.

— А если серьезно, то давай договоримся сразу, — примирительным тоном заговорила я. — Понимаю, что изначально я заварила всю эту кашу, но и расплачивалась за свою ошибку довольно долго. За три года и люди меняются, и любовь умирает.

— То есть ты меня больше не любишь? — усмехнулся мой собеседник.

— Представь себе, — сложила я руки на груди. — Проснулась сегодня утром и поняла, что ты и наше совместное будущее мне и даром не надо. Хочешь расторгнуть помолвку? Пожалуйста. Я тоже подумаю, как это можно будет устроить. Но и ты позаботься о том, чтобы твои поклонники ко мне не цеплялись. Это у тебя есть причина на меня злиться, а у них просто способ развлечения, к которому легко привыкнуть.

— Конечно, весь мир против тебя, — закатил глаза светловолосый юноша.

— Имей ввиду, что терпеть чьи-либо издевательства я больше не собираюсь, — честно предупредила я. — Исподтишка попытаешься мне гадость сделать или твоя благоверная, через своего папашу Магистра, разбираться не буду.

— Угрожаешь?

— Обещаю, — с улыбкой поправила его. — Ответ будет адекватным... или не адекватным, — задумалась я. — Как карты лягут.

— Что за бес в тебя вселился? — нахмурился Ринар.

— Не нравится? — ухмыльнулась я, что на кукольном личике Адель смотрелось довольно зловеще. — Хотя я тебе никогда не нравилась, а теперь просто стараюсь оправдать ожидания.

— Ты действительно, разорвешь помолвку? — с недоверием переспросил парень. — Пойдешь на такой риск? Положение твоего отца пошатнется.

— Моего? — переспросила я. — А разве не для твоей семьи выгоден наш брак? Просто каждый останется при том, что было до объявления помолвки, разве не так?

— Ты думаешь, если бы всё было так просто, я бы сидел сложа руки? — разозлился жених.

— Я же сказала, что подумаю, как это сделать, а не побегу с мольбами к папочке, — напомнила я. — А значит, буду искать достаточно вескую причину, которая устроит и родителей, и короля.

— И чем же я обязан такой резкой смене твоего настроения? — насторожился мой долговязый собеседник. — Только неделю назад, ты умоляла дать тебе ещё немного времени. Уверяла, что добьёшься моей любви.

— И ты поверил, что добьюсь? — прыснула я от смеха.

— Кто тебя знает, — пожал он плечами. — Но противоядие от приворотного зелья на всякий случай выпил.

— Молодец, — похлопала я. — Если что, обращусь к тебе за рецептиком.

— У тебя тоже есть причина опасаться приворота? — наигранно изумился жених. — Кто же посмел посягнуть на мою прекрасную невесту?

— Вот как объявим о расставании, слетятся родимые как мухи на мед. Ой. Пчелы, то есть, — досадливо поморщилась я. — Так раз мне, как наследнице, на роду написано выйти замуж по расчету, хочу принять решение на трезвую голову. А то опять сделаю ставку на красавчика в постели, а ещё неизвестно будет ли там от него какая-то польза, кроме декоративной.

— Что? — вытаращился Ринар. — Надо же на какие темы ты не краснея заговорила.

— Так мне уже не пятнадцать лет, чтобы мечтать о принце на белом коне, — пожала я плечами. — Раз уж первая любовь вышла комом, к поиску новой надо подходить практичнее и с основательной подготовкой.

— Пока помолвка не расторгнута, никакого поиска не будет, — огрызнулся жених. — Ещё не хватало, чтобы ты действительно из меня посмешище сделала. От меня гуляет невеста толстушка — это будет новость века.

— Сколько эмоций? — с опаской оглядела я его с ног до головы. — Ты же меня не любишь, так в чем проблема? Тебе наша помолвка романы крутить не мешает. Я тоже не собираюсь ничего афишировать, но и отказываться от интересных вариантов не буду.

— Блеф, — фыркнул Ринар. — Не могла ты за один день так поменяться. Просто хочешь вызвать у меня ревность.

— Какая может быть ревность? — изумилась я. — Все просто:

Сказал поэт однажды людям,

Видать с большого бодуна,

Чем меньше женщину мы любим,

Тем больше любит нас она.

С поэтом спорить я не буду,

Но вот скажу тебе мой друг,

Чем меньше женщину ты любишь,

Тем больше мужиков вокруг.

— Да ты с ума сошла, — сделал вывод жених.

— Или наоборот, мозги на место встали, — улыбнулась я. — Извини, не могу больше болтать. Меня ждут.

— Кто? — прищурился Ринар.

— Луиза, — невинно захлопала я ресницами.

Глава 5. Правила игры.

C Луизой мы встретились внизу главного корпуса. Обратно шли молча, бросая друг на друга многозначительные взгляды, но волю эмоциям дали только в своей комнате.

— Как отсюда выбраться? — бросила я мятые бумажки на стол.

— Что ты устроила? — в тон со мной закричала девушка. — Адель бы никогда так себя не повела!

— Ну, конечно! — всплеснула я руками. — Мне полагалось стоять и помалкивать! А тебе не приходило в голову, что не стоит оставлять меня одну? Это, во-первых. Во-вторых, могла бы хоть предупредить, что этот дрыщь тоже учится в Школе, и вообще, с какого перепуга я должна решать ваши проблемы?

— Потому, что это теперь твои проблемы, — ткнула она в меня пальцем. — Никто, ни одна живая душа не должна догадаться, что ты это не ты, то есть Адель не ты или ты не Адель, не важно, — замотала она руками над головой.

— Блеск, — вызверилась я. — Так и сидеть, строя из себя того, кем не являюсь и надеяться, что все вокруг идиоты? Ты хоть понимаешь, что я даже на словах спалиться могу? Даже актёры, перед тем как играть какую-то реально существующую личность, наблюдают, как она двигается, говорит, как смотрит. Какие у неё привычные жесты и тому подобное. А мне досталось только тело? Оно дельных подсказок не даёт. Только жрать просит.

— Что ты от меня хочешь? — взвизгнула та. — Я тебя не призывала и просто пытаюсь сгладить последствия.

— Так сгладь, — перешла я на крик. — Верни меня обратно. Я вам не джин из лампы! Призванный исполнять желание и покорно ждать, когда меня отпустят. Тем более, что опыта у меня нет не только в магии, но и в похудении, а гугла, фитнес клуба и диетолога тут пока не придумали.

— Да ты ещё даже не попыталась? — голос Луизы начал дрожать. Заламывая руки, она ходила взад вперед по комнате, только вот, судя по взгляду, собственные выводы её не радовали.

— Не пыталась — это если бы бегала по коридорам с воплями "верните меня домой". А я, как минимум, стараюсь подстроиться под ваш мир. И поверь, для меня это О-ОЧЕНЬ непросто, — напомнила я. — Если ты хочешь, чтобы я что-то делала для вас с этим нильским коньком, то помоги мне самой сделать хоть что-то и для своего возвращения.

— Не знаю я что сделать.

— То есть если у меня не получится просидеть всё лето на голодной диете и не сдохнуть, то придется ещё неизвестно сколько ходить по школе и смотреть на всех вокруг несчастными глазами, как делала бы твоя Адель?

— А я-то что могу? — заплакала моя соседка. — Я, как и ты, не просила впутывать меня во все это. Адель меня не спрашивала, когда решила читать то заклятье. Я тоже хочу собрать вещи и спокойно уехать домой на все лето.

Вот так новость. Девочка решила сбежать в кусты?

— Ты этого не сделаешь, — ужаснулась я. — По крайней мере, до того, пока мы с твоей подружкой не поменяемся обратно.

— Отчего же? — воинственно хлюпнув носом, уперла она руки в боки. — Ты даже не знаешь, где меня искать.

Не на ту напала. Будь я кисейной дамочкой этого мира, может, и испугалась бы, а так, только с удивлением вскинула одну бровь. Ответ всплыл в голове сам собой.

— Я и не стану, — усмехнулась я. — На это есть полиция, или в вашем случае стража. Мне просто надо рассказать правду, которую я знаю.

— Что рассказать? — испугалась девушка.

— Что я пришла в себя в чужом теле, и ты сказала, что вы с Адель баловались черной магией.

— Но я здесь не при чем! — ужаснулась Луиза.

— Я тоже, — но кого это будет волновать? — развела я руками, для вида расстроено поджав губы.

— Это подло! — крикнула девушка, закрывая лицо руками.

— Нет, — возразила я, подходя ближе. — Обычный шантаж. Не только меня можно пугать костром. Мы в одной связке, а значит, и выпутываться придётся вместе.

— Но я действительно не знаю, что делать, — взмолилась Луиза.

— Зато я знаю, — перешла я на деловой тон. — Сядь.

Достав лист бумаги, я протянула его Луизе.

— Для начала, не хочу быть слепым котенком, — напомнила я. — Нарисуй мне подробный план этого места, подпиши и объясни, где что находится. Если тебя нет рядом, я ни библиотеку, ни туалет сама найти не могу.

Академия Асерант занимает очень большую территорию пятиугольной формы. Единственный прямой угол с самой высокой частью стены примыкает к городу с заковыристым названием. А, потом запомню.

Если зайти в главные ворота, то прямо по курсу, вдоль стены стоит экзаменационный павильон. Одноэтажное однокомнатное помещение, где юные дарования могут продемонстрировать свои таланты при поступлении.

Справа от главных ворот располагается трехэтажное здание Школы Магии, где проходят занятия в младших классах. Чтобы попасть в эту школу, к десяти-одиннадцати годам надо уметь читать, писать и обладать хоть какими-то или наоборот огромными магическими способностями.

Первые три года проходят общий курс подготовки, а с четвертого класса дети делятся по направлениям: теоретики, практики и лекари. Первые три года можно жить в городе, а в школу приходить только на занятия, но так как детей собирают со всей страны, чаще всего они живут в общежитии, которое находится в главном и самом старом здании Академии. Состоит оно из двух замков, стоящих буквой "Г" и соединенных между собой угловым переходом. Количество этажей варьируется от трех — под переходом, до восьми — в башнях, которых оказалось аж восемь штук.

В здании общежития все, в принципе, расположено довольно логично. На первом этаже холл, большая столовая и комнаты персонала. Наверх ведут две, расположенные посередине здания лестницы, начинающиеся с разных сторон как эскалаторы в торговых центрах. За счёт этого этажи удалось поделить пополам так, что иначе как перепрыгнув с одной лесенки на другую, с мужской на женскую половину не перебраться.

Комнаты учеников занимали три этажа: со второго по пятый этаж. Чем старше, тем выше. Так как мальчики и девочки жили по разные стороны от сдвоенных лестниц, то практически не пересекались раньше первого этажа. На шестом этаже располагалась комната отдыха и сушилка для белья. В переходе разместили хозяйственные помещения: кухня, прачечная и котельная.

Вторая часть здания выглядела больше и старше общежития. Первые два этажа занимала библиотека. На третьем находился большой актовый зал и главная кафедра. Четвертый и пятый этажи отданы под классы и кабинеты преподавателей. На шестом этаже находились личные комнаты высшего педагогического состава и зоны отдыха для преподавателей. Учителя рангом пониже вынуждены жить на территории Академии, в небольшом двухэтажном здании, чуть левее от главного.

Стоящая под прямым углом стена с городом и буква "Г" главного здания, образовали внутри себя ухоженную квадратную территорию. Выложенные брусчаткой дорожки, подстриженные деревья, аккуратные лавочки на каждом шагу.

За замками начиналась анархия. Медицинский корпус, кафедра Практиков за главным зданием, выпирающая квадратной глыбой из-за аккуратной школы, аптекарский огород с оранжереей и стадион расположились в хаотичном и лишенном логики порядке. За всем этим начинался лес треугольной формы. На его территории, слева от практиков разместилась конюшня, а где-то между ними служебные ворота.

Я порадовалась, что теоретики редко выходят за главный корпус, так что потеряться не должна.

— Почему Ринар и Адель учатся в одном здании? — уточнила я. — У них же пять лет разница в возрасте.

— Все верно, — кивнула Луиза. — Нам с Адель остался один, восьмой год обучения в Школе Магии при Академии. А Ринар заканчивает четвертый год обучения на Магистра Практической Магии и больше времени проводит в корпусе практиков. По сути, вам двоим осталось учиться один год.

— Ему год, — поправила я. — А Адель еще шесть.

— Можно попробовать поступить в Академию, но для Магистра, у Адель очень скудные способности в магии, а у меня — в теоретической базе. А туда берут лучших из лучших. И лекарей. Тем без вариантов учиться двенадцать лет.

— Понятно, — задумалась я. — То есть пересекаются они не часто, так?

— Да, — пожала плечами теперь уже моя соседка по комнате. — Разве что в столовой. Но Адепты Академии предпочитают ходить питаться в город или готовить себе самостоятельно. Столовая удел малышни. Иногда можно столкнуться на прогулке. В главном корпусе, но это редкость. Разве что в конце года. Как сейчас.

— Значит, часто и где угодно, — вздохнула я. — Поехали дальше.

Закончив с теорией, мы перешли к практике, то есть к простым бытовым вопросам, как, например, ванна. Вода, оказывается, подавалась снизу под давлением, правда всего два раза в день, рано утром и за пару часов до отбоя. Домовые быстро наполняли ей составленные вдоль стены бочки и бросали внутрь специальные заговорённые камни, нагревающие воду до приемлемой для мытья температуры. Только вот доставлять эту воду до бадьи, висевшей над отгороженной душевой кабинки, приходилось самостоятельно. Хочешь черпаком, хочешь магией. Учитывая специфику заведения, все использовали последний метод. Даже та же Луиза. Меня перспектива приставлять скамейку и прыгать туда-сюда с ковшом не впечатлила, особенно учитывая, что выливается бадья на раз, а вода в ней, в отличие от бочки, остывает слишком быстро. Это не душ с горячей водой, к которому я так привыкла за свою жизнь.

Так же предстояло и умываться, заливая воду в умывальники. Большая часть девушек предпочитала отнести в комнату ведро воды и предаваться утреннему умыванию в своих комнатах, там и воду согреть можно, и толкать в спину, требуя поторопиться, никто не будет.

Хорошо хоть выносные ведра в туалете были полностью отданы заботам обслуживающего персонала. А то бы я действительно предпочла костёр.

Душ стал последней каплей. Отмывшись, я пришла к печальному выводу, что раз без магии в этом мире не выжить, придется её спешно осваивать.

— Но в жилой зоне нельзя колдовать, — сообщила девушка, только что магией высушившая мне волосы.

— Да неужели? — съязвила я. — А свет у всех электрический с неба? И вода в ванной кипятильником подогрета.

— Не поняла, — похлопала глазами Луиза. — На использование бытовой магии запреты не распространяются.

— Так и я не крестраж хочу научиться делать!

— Не поняла, — обиженно скуксилась девушка.

Кажется, за последние два часа она это фразу повторила раз сто. Вот как прикажете мне из себя Адель строить, раз я даже её подругу то и дело ввожу в ступор.

— Научи меня зажигать свет и греть воду, — пояснила я. — Будет странно, если Адель ночью пойдет в туалет со свечкой.

— А сначала за ней в кладовую на первом этаже, — хихикнула моя соседка.

— Так с чего начнем? — поерзала я на стуле. — Включим свет?

— Знаешь, — задумчиво оглядела комнату начинающая "учительница", — "Зажечь свет" в неумелых руках легко может перерасти в "спалить мебель".

— Оптимистично звучит, — напряглась я, посмотрев на свои руки.

Эх! Где мои любимые длинные пальцы? Они бы точно ничего не спалили, а за эти сардельки ручаться не могу.

— Пойдем на улицу, — сжалилась моя соседка.

— А это не будет странно, — прищурилась я. — Ты вдруг учишь меня элементарным вещам.

— Мы уйдем подальше в парк, нас никто и не увидит.

* * *

— Скон-цен-три-руй-ся, — по слогам проговорила Луиза. — Сколько раз можно объяснять? И вообще, что это за жест?

— Так Человек-паук делал, — насупилась я. — И на рок-концертах.

— Я же сказала, полностью раскрываешь ладонь, как будто выпускаешь бабочку, а точнее светлячка. А ты его не выпускаешь, а выдавливаешь.

— Фу, как некрасиво, — скривилась я.

Час, если не больше, ушел впустую. У меня вообще ничего не получалось. Чтобы совсем не упасть духом, я начала прикалываться, изображая супергероев. Увы, мою учительницу это злило сильнее моей тупости.

Когда на лес опустились сумерки, а я стала выдыхаться от бестолковых плясок, сбоку послышались мужские голоса. Струсившая магичка потащила меня в кусты, но ввиду прогрессирующего топографического кретинизма, ошиблась направлением и, сделав петлю вокруг берёзок, мы наоборот только подобрались к чужой компании поближе.

— Она действительно сказала, что разорвет помолвку? — хохотал давешний мордоворот. По крайней мере, по голосу я узнала только двоих: его и своего не в меру болтливого женишка.

Мы с Луизой мгновенно замерли. Я обратилась в слух, а моя приятельница хватала ртом воздух и явно старалась убить меня взглядом.

— По крайней мере, пыталась выглядеть серьезно, — в тон собеседнику отозвался Ринар. Насмехается, гад.

— И ты думаешь, она это сделает? — другой голос звучал серьезнее.

— Ага, — хохотнул мордоворот. — Сразу после того, как пересчитает клыки вампиру.

— Даже если бы она говорила серьезно, отец ей этого не позволит, — печально вздохнул женишок.

— Боже, какие мы несчастные, — прошипела я.

— Ты обещала разорвать помолвку, — прохрипела рядом Луиза.

— Папаша её очень любит, может и пойти на поводу у взбалмошной дочурки, ­— согласился кто-то. Блин, почему я никого не знаю.

— Или она его продавит, — захихикал мордастый. — В прямом смысле слова задавит аргументами.

— Я про своего отца говорил, — досадливо огрызнулся долговязый блондин. — Он меня чуть не убил, когда я отказывался ехать на помолвку.

— Да, в наше время брак по расчету не имеет альтернативы, — тяжко вздохнул мордоворот.

— У тебя хоть впереди минимум лет восемь полной свободы.

— Да, только боюсь, моя будущая жена так и будет звать меня дядей.

— А толстушке-то зачем нужен разрыв? У нее есть отходной вариант?

— Да, — злилась я. — Отходить кого-то дубиной вдоль спины, — верхняя губа сама собой поднималась в кривой гримасе, демонстрируя ровные зубы, когда так хотелось оскалить клыки. Ой, кому-то не поздоровится.

Лишь бы не мне.

— Не знаю, — прошипел Ринар. — Верится с трудом. Скорее это попытка меня перехитрить, но я пока не понимаю зачем.

— Да уж, — согласился до этого молчавший парень. — Если не ты, то кто на неё купится?

— Она наследница, — возразил мордоворот. — Для вдовцов лет сорока она идеальна и, несмотря на свои размеры, поприятнее ровесниц вдовушек будет.

— Министр отдаст её за старика?

— А почему нет? Однажды пошел на уступки её прихотям, второй раз такого чуда не случится.

— Если её благоверный выше по статусу, то сам не попросит её руки, — задумчиво протянул другой. — Ниже по статусу — не интересен министру.

— Думаешь, у неё уже есть богатый любовник?

Ход их мыслей от меня ускользал. Почему сразу любовник?

— Она явно на это намекала. Заявила, что ей нужен выгодный брак с хорошим любовником, — недовольно протянул Ринар.

— Она уже с кем-то спала?! — ужаснулся кто-то из парней.

Кажется, ещё немного и застывшая рядом со мной девушка начнёт биться в конвульсиях от переполняющих её эмоций. Поняла бедолага, что скандал на лестнице может быть всего лишь первой ласточкой.

— Никогда бы не подумал, — согласился мордоворот.

— Я этого не говорила! — поднявшись в полный рост, я уже хотела идти ругаться.

Луиза, правильно оценив ситуацию, схватила меня за ворот платья и потащила в обратном направлении, лишив возможности и говорить, и сопротивляться.

— Ты сказала, что разорвешь помолвку? — выйдя на тропинку, зарычала на меня девушка.

— Не говорила я этого, — попятившись, подняла я руки. — Пообещала подумать, но обещать, не значит жениться, то есть разводиться. Расставаться. Просто хотела его переключить на другую тему.

Девушка многообещающе набрала воздух, но мгновенно сдулась, и даже резко побледнела, вытаращив на меня глаза.

— Ты чего? — испугалась я. Ещё её инфаркта мне тут не хватало.

Глава 6. Клыкастые агрессоры.

— Попались, маги! — раздался на редкость противный голос за моей спиной.

Инстинктивно вжав голову в плечи, я быстро насколько могла, обернулась на звук.

Спрыгнувшее с дерева существо больше всего напоминало бомжа. Грязный, всклокоченный, драная несуразная одежда. Разве что бороды не хватает. Да и наличие двух здоровенных клыков, вместо гнилых зубов выглядело сюрреалистично.

— Ва-ва-вампир, — заикаясь, изрекла Луиза

— Это? — указала я на существо. — Нет, нет, нет, это не вампир.

Замахала я руками, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Только страшилок мне тут не хватало. Хорошо, хоть сразу не убил, а решил сначала насладиться произведенным эффектом.

— Это ещё почему? — замерев на месте, оскорбился монстр, обиженно хлопая красными глазками.

— Вампиры, они же такие... такие, — стараясь не дрожать тараторила я. — Такие утонченные, таинственные, романтичные.

— Я утонтённый, — кивнул клыкастый. — Сейтяс вас выпью и стану потолсе.

— И где тут романтика? — обиженно надулась я, украдкой пятясь назад. — Вы же обладаете принуждением. Вам полагается быть элегантным, ну то есть умытым, причесанным. Вы должны прилетать на балкон девушки и звать её вашим бархатным шепотом с толикой принуждения. Она, в полусне выходит в распахнутое ветром окно, а там он — в черном, идеально сидящем костюме, и черном, развивающимся на ветру плаще с алой, как кровь, подкладкой. Весь такой таинственный, красивый, романтичный. И не выпивает её сразу, — строже добавила я, замечтавшемуся монстру. — А приходит и кусает несколько ночей подряд. Она слабеет и, не понимая, что умрет, каждый день ждет ночи и прихода в свете луны, своего любимого, желанного убийцы.

— Здёт? — уточнило существо. — Любимого? Касиво.

— И романтично, — вдохновенно напомнила я. — А ты? Выпью вас и потолстею? Мы, может, долгие годы ждем того единственного вампира, ради этой пугающей и такой красивой сказки. Разве перед смертью мы не имеем право на романтику?

— Имеете, — согласился вампир, приглаживая грязные волосы. — Но у меня нет чёлного костюма.

— Так найди, — настаивала я. — Ты же вампир! Дракула нового времени.

— Кто? — зашипел тот.

— Дракула, — нервно сглотнула я. — Великий вампир древности. Это про него написано столько легенд и пугающих историй.

— Я не знаю, Дакулу, — напрягся зубастик, сделав плавный шаг в мою сторону и переведя взгляд на шею, недвусмысленно сглотнул. — Его маги убили? Из-за амантики?

— Нет, — ужаснулась я, отступая назад, в надежде сохранить между нами хоть какую-то дистанцию. — Ходят слухи, что он уснул в замурованном подвале своего замка, но, когда придёт время, проснётся и будет править людьми и вампирами.

— И магами? — уточнило существо.

— И магами конечно, — с жаром согласилась я. Что ж ему маги так покоя не дают. Кровь у них вкуснее, чем у обычных людей?

— А как он выглядит? — монстр сузил глазки, явно что-то прикидывая в уме.

— Никто не помнит, — заверила я. — Знают только, что прилетал он к девушкам... Ну, как я рассказывала.

— В чёлном костюме, — задумчиво почесал он подборок.

— И главное, плащ не забудь, — напомнила я.

— У меня къылья есть, — радостно сообщил монстр, раскрыв привычный атрибут летучих мышей, чем заставил меня отшатнуться и подавиться собственным криком. Судя по звуку, Луиза вообще в обморок шлепнулась. — Плассь месать будет.

— Ну и что, — пискляво возразила я, на этот раз, шокировав вампира. — Плащ — это важно! Пока плащ не нужен, неси его в руках, прилетел — надень. И это... он должен развиваться на ветру. Как этот... как его... — замялась я. — А: "Я Черный плащ! Ужас, летящий на крыльях ночи".

Не знаю, насколько достоверно у меня получилось изобразить мультяшного персонажа, но вампира мои прыжки и размахивания шалью очень вдохновили.

— Хоаосо, будет плассь, — согласился, расплывающийся в улыбке монстр. — Только вы никуда не уходите.

— Постараемся, — судорожно закивала я.

Существо взмыло в ночное небо, а я без сил упала на колени и, шатаясь, подползла к лежащей неподалеку девушке, отвесив ей звонкую пощечину.

— Нас уже выпили? — заплетающимся языком осведомилась та.

— Нет, — гаркнула я. — Но если не поторопимся, то этот Эдвард Каллен недоделанный скоро вернется, да ещё и Вольтури с собой приведёт, и тогда нам точно крышка.

— А его зовут Эдвард, да? — отстранённо поинтересовалась Луиза.

— Нет. Это сказочный персонаж, — процедила я сквозь зубы, пытаясь поднять на ноги этот вялый мешок с картошкой. Девушка даже не пыталась мне помогать, пребывая в каком-то странном, словно обкуренном состоянии.

— Тогда почему ты его так назвала?

— Забей, — огрызнулась я. Бросив её руки, я обошла спутницу и, схватив подмышки, попыталась поставить на ноги.

— Кого? — испугалась Луиза, беспорядочно задергав конечностями.

Пыталась бежать что ли?

— Боже, — взмолилась я, роняя магичку обратно на землю. — За что мне всё это?

Ох, зря я вспомнила про Вольтури.

Как говорится, свято место пусто не бывает, и вместо шепелявого вампирчика на полянке приземлились два других монстра, по виду старше и злее первого.

— Смотри-ка, а этих пропустили? — обрадовался один из них.

— Не пропустили, я оставили на потом, — просипела я.

Ведьмочка, на этот раз проворно вскочив на ноги, спряталась за мою широкую, но, увы, невысокую спину, для устрашения противника зловеще застучав зубами.

— Потом уже наступило, — облизнулся второй. — Вот мы тобой и закусим.

— С ума сошли. У меня же сплошной холестерин, а не кровь, — взвизгнула я, заставив тварей стушеваться. — Вы хоть знаете, как он вреден для вампирьего организма?

— Больше тело, больше крови, — капнув слюной на землю, облизнулся второй.

— Жира, а не крови, а ты всё же не прибор для липосакции, — подталкивая девушку к лесу, пятилась я.

— Надоело, — ощерился проголодавшийся монстр и побежал в нашу сторону.

Машинально вскинув руки в защитном жесте, я больше вампиров была поражена произошедшим. Из моих ладоней вырвалась вспышка яркого света, в первое мгновение ослепившая даже меня. Словно кто-то зажёг фары автомобиля.

Вампиры зашипели, закрывая лица руками. Луиза, прекратила стучать зубами и завыла на одной ноте. Мои пальцы дрогнули, и свет погас. Повернувшись к ближайшим деревьям окружающего нас леса, я, не глядя, схватила заоравшую девушку за руку и сорвалась на бег.

Не знаю, откуда у меня появилось столько прыти, наверное, выброс адреналина. Я не просто бежала, а волокла за собой ноющую магичку. Увы, вспышка света не убила наших преследователей и, судя по стремительно приближающему треску сучьев, даже не нанесла хоть сколько-то ощутимого вреда.

На нашу удачу деревья быстро закончились, и мы, спотыкаясь, выскочили на полянку в два раза больше нашей. Как раз к недавно обсуждавшим меня парням. Сидевший на здоровенном булыжнике женишок воззрился на меня как на упавшего с потолка таракана.

— А вот у этих никакого холестерина, — закричала я, подхватывая путавшуюся в ногах юбку — Их ешьте. Мужская кровь полезнее.

Мы не стали останавливаться. На открытом пространстве Луиза вырвалась вперед и, отпустив мою руку, понеслась по утоптанной дорожке. Я, надеясь, что та знает куда бежит, припустила следом. Сзади раздался банальный мат, перемешанный со звоном мечей и взрывами гранат. Наверно, так звучит боевая магия. Оборачиваться, для подтверждения своих догадок не было ни малейшего желания.

Деревья закончились гораздо быстрее, чем я могла мечтать. Виднеющееся по левую руку здание общежития вселяло надежду, что всё самое плохое уже позади. Но не тут-то было. Вампиры, в немалом количестве появлялись из леса вслед за нами. Парочку я даже увидела впереди. Как прорываться под защиту каменных стен не понятно.

Видимо о том же подумала и моя соседка, резко сменив направление.

Впереди показалось нечто похожее на очень большой парник, куда с разных сторон, под прикрытием летящих от дверей шаровых молний, забегали молодые люди. Шаровых молний я, правда, никогда вживую не видела, но, если верить старому советскому мультику, выглядеть они должны как-то так — светящийся и потрескивающий волейбольный мяч. Пока мне это сказало только о том, что там есть маг, в отличие от Луизы умеющий не только зажигать свет и выть при появлении вампиров.

Одна из молний пролетела в метре от моей головы, и сзади кто-то дико взвыл, заставив меня увеличить скорость раза в два. В спасительных дверях стояли двое: темноволосый парень и рыжая девушка с таким хищным выражением лица, что я на месте вампиров от одного взгляда на неё поменяла бы рацион питания.

Вбежав в помещение, я тупо упала на колени рядом с завалившейся на землю приятельницей. Ноги и руки тряслись от усталости, во рту всё пересохло до самого пищевода. И при этом, я прибывала в легком замешательстве, оттого, что после спринтерского забега могу дышать! А не бестолково открывать рот, роясь в сумке в поисках ингалятора.

Изнутри парник оказался оранжереей с каменными стенами, стеклянной крышей и тоненькими деревянными воротами с двух сторон. Посередине длинной каменной стены была такая же хлюпенькая дверь. Перед воротами, в которые мы влетели, располагалась застеленная досками площадь, метров сорок не меньше. По краям деревянные, а кое-где и металлические столы с разнообразной садовой утварью.

Дальше, вглубь вели три выложенные брусчаткой тропинки, а между ними местами широкие полосы земли с деревьями, кустарниками, цветочками, а где-то и плешивыми участками. Вот эти окруженные растительностью места и облюбовали немногочисленные школьники и адепты Академии. Где-то около двадцати человек. В основном парочки. Похоже, толпиться рядом со входом не хотелось, а совсем вглубь уходить страшно.

Меня не на шутку всполошило, что у большинства людей присутствовали раны разной степени тяжести, от царапин, до чего-то очень сильно кровоточащего. Сразу представились картины из фильмов про вампиров и зомби, где после укуса монстра, люди начинают биться в конвульсиях, а потом подниматься на ноги и с развязанными ртами нападать на всех, кто оказался рядом. Только зомби апокалипсиса мне тут для полного счастья не хватало.

— Луиза, — дернула я за подол юбки свою подругу.

Та села на пол, наконец-то обернувшись ко мне.

— Извини, я... — с виноватым видом заговорила она, бестолково перебирая пальцы, словно рвет невидимый носовой платок.

— Подожди, — перебила я. — Укусы вампиров, обращают людей?

Та воззрилась на меня округлившимися глазами, в которых явно читалось: "Не поняла".

— Чем опасны укусы вампиров? — затравленно наблюдая за многочисленными жертвами, максимально доступно переспросила я. Правда особой паники я не заметила. Школьники активно обсуждали высшую степень наглости вампиров, раз те решили напасть на Академию магии.

— Сильным кровотечением, загноением ран и горячкой, — удивлённо наблюдая за моим поведением, пояснила девушка. — Зубы то эти твари не чистят.

— Это уже не так страшно, — выдохнула я.

Один из монстров с грохотом приземлился на стеклянную крышу и, пройдясь по ней в сторону ворот, спрыгнул вниз. Количество взрывов и воплей с улицы резко увеличилось. Снаружи шла война, а внутри все сидели тихо, как мыши под веником.

Вскоре, наши защитники, плюнув на разборку, ввалились внутрь. Об меня едва не споткнулся дружок Ринара, а сам жених навис сверху, изучая сидящую на полу меня взглядом василиска.

— Привет, — пискнула я, и вымученно улыбнувшись, помахала ему рукой.

Входную дверь с лязгом захлопнули, кто-то ударился в неё с наружной стороны и оскорбленно взвыл, заставив меня подпрыгнуть.

— Выходите, маги! — зло и совсем не шепеляво прокричали снаружи, заставив взвизгнуть большую часть собравшихся девушек.

— А вот и Вольтури, — сглотнула я. — Эти разговаривать не будут.

— Кто? — пискнула рядом подружка Адель.

— Забудь, — отмахнулась я. — Просто мысли вслух.

— Орен, проверь окна, — скомандовал знакомый голос. — Зажгите весь свет, всё, что найдете. Запустите под потолок и к окнам негорячие пульсары. Они боятся огня.

Я презрительно фыркнула. Что-то напавших на нас кровососов вылетевший из моих рук свет не то что не напугал, а даже особенно и не задержал.

— А неумехи пусть стоят в стороне и не мешаются, — обернувшись ко мне, огрызнулся Ринар, подхватив меня подмышки, поставил на ноги и ощутимым тычком задал направление в сторону клумбы. Рядом точно так же с дороги убрали и Луизу.

— Да, пошел ты, — тихо отозвалась я, отходя в сторону.

Монстры на улице умом явно не блистали. Ползая по крыше и скаля рожи, бились они все-таки в ворота. Вторые двери, что находились с противоположной стороны и смотрели на аптекарский огород, ребята попросту забили гвоздями, а основные приходилось держать. Но, как известно, вода камень точит.

— Рано или поздно они их сломают, — напомнила я. — А мы тут теперь окажемся, как свиньи в загоне.

— И без тебя знаем, — огрызнулся женишок. — Скройся куда-нибудь подальше.

Задохнувшись от возмущения, я развела руками, взывая к вселенской справедливости, чтобы та помогла подобрать слова для достойного ответа. Но Ринар не собирался ждать моей реакции, оттеснил в сторону девушку, помогавшую держать дверь, уперся руками в прогибающиеся от ударов снаружи доски и начал бормотать что-то грозное, но малопонятное. Вмешиваться в волшбу я не стала, затаив дыхание, наблюдая, как старые деревяшки наливаются свинцовым блеском. Очередной удар вампира, отозвался внутри металлическим гулом.

Луиза оттащила меня вглубь оранжереи и села на деревянный бортик одной из клумб.

— Вроде, пронесло, — устало выдохнула она, потирая лицо грязными руками, отчего на нём появились характерные полосы боевой раскраски голливудского спецназа.

— Пронесло? — шёпотом переспросила я. — Что ж ты ведьма недоучка в обморок шмякнулась, вместо того, чтобы тоже запустить в развязанную клыкастую пасть каким-нибудь заклинанием?

— Так я же теоретик, — изумилась та.

— И ничего не умеешь? — уперев руки в бока, нависла я над ней.

— Почему ничего? — насупилась та. — Я могу рассчитать силу воздействия заклинания Луиса Вельского, которое применили для укрепления ворот.

— Отпад, — растерялась я, присаживаясь на бортик напротив девушки. — И все вокруг тоже теоретики?

— Нет, — оглядевшись по сторонам, обрадовала та. — В основном лекари.

— Блеск, — обернулась я к ближайшему парню, затыкающего носовым платком рану на шее. — Эти тоже ничего не умеют?

— Почему не умеют? — захлопала она глазами.

— Видимо давно я не общалась со школьниками, — закатив глаза, я хотела спрятать лицо в ладони, но вовремя вспомнила, что мои руки не чище. — Тогда как называется то, что получилось у меня? — я снова повторила порядок действий, которому меня учила Луиза, и на руке вспыхнул ярко светящийся теннисный мячик.

Девушка резко схватила меня за руку, сжимая пальцы в кулак. Огонёк мгновенно погас, не причинив никаких неприятных ощущений.

— Сила света зависит от уровня магии и твоего воображения, — быстро зашептала она. — Сильные Магистры и архимаги могут создать светлячка ненамного бледнее лучей солнца, но для этого требуются огромные усилия. Я могу создать свет, сравнимый с пламенем костра или большого канделябра, который видела в доме Адель. А ты, видимо, знаешь свет намного светлее свечей.

— Конечно, знаю, — оторопело согласилась я. — Это хорошо?

— Не совсем, — замялась та. — Твоя магия слаба, а сила света в разы превышает привычные возможности. Это может вызвать вопросы.

— Опять вопросы, — вздохнула я и, махнув рукой на приятельницу, поднялась на ноги. Может мне ещё и чихать нельзя. Чтобы не вызывать вопросов, потому что Адель никогда не простужалась?

Мимо пробежала девушка с красным бантом в волосах и, подойдя к раненому парню, что-то раздраженно урча, осмотрела его шею. А вот и лекарь, — догадалась я.

— Я могу чем-то помочь? — шагнув к ней, спросила я.

Та подняла на меня скептический взгляд и саркастически фыркнула.

— Школьницы-теоретики, — если бы я действительно училась тут и обладала бы какими-то знаниями, то, наверно, возмутилась бы. А так, в ответ на её многозначительный взгляд, возразить мне было нечего. Особенно после поведения Луизы. Если хозяйка этого тела ещё и слабее, то вообще, что она забыла в школе магии?

— Сами-то целы? — презрительно спросила она.

— Вполне, — в тон ей отозвалась я.

— Укусы бесполезно сращивать магией, инфекция уже к утру воспалится прямо под новой кожей, — задумалась девушка. — Если действительно хотите помочь, то нарвите молодые отростки завет-травы, разотрите в кашу и принесите мне. Настойка заканчивается, — досадливо поморщилась она. — Что застыли?

— Хорошо, — с готовностью отозвалась я. — Что такое забот-трава? То есть завет-трава? — наклонившись к своей соседке, шёпотом спросила я.

— Вот, — указала та на Алоэ. Вернее, что-то очень похожее.

Исколовшись и залив пальцы липкой жидкостью, я нарвала приличный пучок продолговатых мясистых листочков. В оранжерее нашелся и умывальник с водой, где можно было помыть и листья и миски, поэтому проблем с заданием у нас не возникло.

— А кто — это? — разминая листья, качнула я головой в сторону лекарши.

— Нарина Норхау, — шепнула Луиза. — Одна из лучших адепток Академии. Говорят, её уже присмотрел Королевский госпиталь.

— И кстати, расскажи мне об остальных, кого ты здесь знаешь.

Проследив мой взгляд магичка, весело хмыкнула:

— Жениха Адель представлять не буду. Вся их компания с одного курса практиков. Громила рядом с ним, Ульрик Бертан — пожалуй, самый сильный из их потока. Хотя в магии проигрывает Ринару. Вон тот русоволосый парень, Изиль Мирег, — кивнула она на разглядывающего потолок юношу. — Скользкий и расчётливый тип, с эльфийскими корнями. У двери Калиса Кир, дочь командующего элитным королевским корпусом. Последний из практиков, Вилас Рок, единственный из простых смертных в этой титулованной компании.

— А как же он, — показала я на черноволосого парня, стоящего рядом в Калисой и перекидывающего в руке меч.

— Это Орен Лирек, наш одногруппник, — отмахнулась девушка. — Говорят, он неплохо дерётся, но до старших практиков ему далеко и по опыту, и по мастерству, и по таланту. Иначе, какой был смысл идти в теоретики.

— Может у него есть какая-то другая цель, — вступилась я за парня.

— Практики — это слава, почет, деньги, — перечислила Луиза. — А теоретики — это лаборатории, книги, испытания и в газетах о нас напишут только некролог, и то если удачно взорвем вместе с собой какое-нибудь здание в центре города.

— Что же ты тогда пошла в теоретики? — изумилась я.

— Для практиков я слишком боюсь нежить, да и драться с оружием наперевес — это не моё. В лекари, — задумалась девушка. — Не настолько я в себе уверена, чтобы лечить людей и при печальном исходе отмахиваться, что сделала всё возможное. А со средним магическим образованием мага теоретика можно устроиться на хорошую канцелярскую работу, а то и банально заняться изготовлением амулетов, артефактов, сборов для тех же практиков, которые ленятся делать заготовки самостоятельно.

— То есть, Адель тоже надеялась, что после свадьбы будет долгими одинокими вечерами готовить для своего муженька сборы и артефакты, — хмыкнула я. — И стоя у крыльца провожать на ратные подвиги?

— И это в том числе, — пожала плечами моя собеседница.

Ринар обернулся, словно услышал наш разговор, и обжег меня негодующим взглядом. Я непонимающе захлопала глазами, а потом увидела кровь, в прорезе разорванного рукава рубашки.

— Кажется, мой жених думает, что я нарочно натравила на него вампиров, — сглотнула я.

— Всё произошло так быстро, может, он нас и не узнал, — пожала плечами девушка.

— Как же, слона-то он и не приметил, — тогда понятно, отчего у него на меня такая реакция. Я бы тоже себя за эту подлость прибила. — Зачем я вообще в лесу рот открыла? Пробежали бы тихо, и фиг он бы что-то мог мне предъявить.

— В любом случае, он не вправе на нас злиться, — уверенно заявила Луиза. — Он маг практик предпоследнего курса Академии, мы с тобой школьницы-теоретики. Так что вполне логично, что мы сбагрили на них налетевшую на нас нечесть, — уверенно заявила она и взяв обе миски, пошла к Нарине.

Я же снова подняла глаза на женишка. Ходит из стороны в сторону, то поигрывает в левой руке мечом, то досадливо втыкает его в деревянный пол. Они, как и все ждут, когда нас спасут, только вот если я уже начала привыкать к постоянному грохоту над головой, то они наоборот нервничают всё сильнее.

В памяти проскочили картинки, как он схватил меня за руку на лестнице, потом затащил в аудиторию из коридора. Я не сразу поняла, что меня смутило, пока не разобрала движения Ринара тогда и сейчас на отдельные составляющие. Он не левша, но сейчас старается лишний раз не пользоваться правой рукой. Прищурившись, я ещё раз посмотрела на его руку.

Обернувшись в поисках лекарши, я наткнулась взглядом на видневшийся из-за куста красный бант. Тем лучше, чем меньше свидетелей нашего разговора, тем мне спокойнее.

— Эй, — постучала я её по плечу и, оглядевшись по сторонам украдкой, зашептала. — Ты уже закончила с пострадавшими?

— Нет, — ворчливо отозвалась та, перебирая какие-то склянки. — Серьёзных травм у нас, вроде, больше нет, но порезов, покусов и нервных срывов хоть отбавляй.

— Это подождет, — отмахнулась я.

— Уверена? — хмыкнула она. — Магичка, дергающаяся на каждый шорох, запросто может скинуть боевой пульсар на споткнувшегося обо что-то за её спиной адепта.

— Это подождёт, — повторила я, приседая рядом с ней и показывая на Ринара. — Посмотри его. Сам не подойдёт, слишком гордый, но кровь на плече не останавливается.

— Боишься за жениха? — усмехнулась та.

— Не в этом дело, — вздохнула я. — Важнее, что если у нас не будет боеспособной охраны, то твоя магичка вдоволь сможет бросаться пульсарами по окружающим нас со всех сторон вампирам.

— Понятно, — улыбнулась та. — Я посмотрю.

Поднявшись на ноги, и стараясь не смотреть в сторону жениха, я ещё раз обошла оранжерею. С деловым видом осмотрела заваленную дверь, бросила взгляд на потолок и, пройдя полный круг, снова вышла к главному входу. Нарина стояла около Ринара, настойчиво цепляясь за его раненую руку. Если та настоящий врач, то я могу быть спокойной за его здоровье, так просто она своего пациента не отпустит.

Самого разговора я не слышала, и не пыталась прислушиваться. Но вот резкий взгляд жениха в мою сторону, заставил дернуться и поспешно отвернуться, сделав вид, что я очень заинтересована поломанными горшками, сваленными около стены.

За спиной послышался смех лекарши. Я скривилась, отругав себя за глупый поступок. Так, чего доброго он подумает, что я испытываю чувство вины.

Боевые маги, включая Орена сели в кружок, тревожно переглядываясь. Пятеро парней и одна девушка. У всех мечи испачканы кровью, стало быть, не только наши пострадали, но и с клыкастой стороны есть потери.

Я решила прохаживаться рядом. Сидеть не могу, шило мешает, а так хоть в подслушивании потренируюсь. Луиза ходила за мной, боясь очередной провокации с моей стороны, и с тревогой поглядывала наверх.

— Эта шайка Магистрам на один пшик, — с досадой ударил себя по колену Ульрик.

— А в школе вообще знают, что на нас напали? — зыркала глазами по сторонам девушка.

— Видимо, нет, — подтвердили её опасения, — иначе, подмога была бы уже здесь.

— А если послать сигнал?

— Кому? — хмыкнул Изиль. — Больше половины учителей отбыли в Союз магов для получения направлений на практику. Те, что остались, наверняка сидят дома, и через замок наш сигнал они не увидят и не услышат. А если на улицу повалят любопытные адепты, то вампиры просто напьются кровью.

— А если послать вестников? — предложил Орен. — Всем учителям подряд.

— Через вампиров? — хохотнул Вилас. — Они наверняка уже сплели сеть вокруг нас.

— Сеть? — опешила я. Вампиры тут что, в родстве с пауками?

— Сеть? — так же удивленно переспросил мой одногруппник, если его, конечно, можно так назвать.

— Вы, наверно, не проходили тактику ведения боя с магическими существами, — снисходительно пояснил Изиль. — Вампиры не только обладают принуждением, но и умеют скрывать свои ульи от магов, сплетая своеобразную магическую сеть. Ни один поисковик не может через неё проникнуть ни в одну, ни в другую сторону. То же относится и к вестникам. Это позволяет им долгое время жить с нами по соседству и, оставаясь незамеченными, убивать людей.

— Тогда надо прорываться к своим, — уверенно заявила Калиса. — Хотя бы для того, чтобы позвать на помощь.

— Без проблем, — с сарказмом обрадовался Ринар — Но как только мы откроем дверь, эти твари хлынут сюда. Мы-то прорвемся, но что будет с остальными, когда вампиры окажутся внутри?

— Разделиться, — предложил Ульрик.

— Не выйдет. У нас всего пять мечей. Идти должны четверо, прикрывая друг друга, и минимум троих нужно оставить защищать ворота. Не складывается математика.

— А если их ослепить, как в лесу? — предложила девушка. — Пока они проморгаются, двери уже снова будут закрыты.

— Нет. В лесу было темно, а тут к свету они уже привыкли. А солнце у нас все равно не получится.

— А если я обеспечу достаточно яркий свет, план точно сработает? — подойдя ближе, поинтересовалась я.

— Сказал же, сиди молча! — не оборачиваясь, гаркнул на всю оранжерею Ринар.

Я не специально. Рефлекс. Мне хамят — я бью. Вот и в этот раз, затрещина получилась хорошая. Мой новоиспеченный женишок едва не клюнул носом в грядку.

— Ксенон подойдет? — в гробовой тишине спокойно уточнила я.

Ринар подскочил на ноги, нависнув надо мной, дыша как разъярённый бык. Я же глупо хихикнула. Припасть к мужской груди мне не грозило, так как ввиду роста, я рисковала оцарапать подбородок об пряжку его ремня. Кажется, у немцев даже есть какое-то название для жен, на голову которых можно поставить кружку с пивом.

— Ксенон, — повторила я, на пару секунд разжав ладонь. Юноша зажмурился.

— Думаешь, какая-то искорка их остановит, — загоготал мордоворот.

— Заткнись, Ул, — к всеобщему удивлению осадил его Ринар, и судя выражению лица, решил отложить наш семейный скандал на потом. — Сможешь увеличить площадь освещения и продержать его секунд тридцать?

— Скорее всего, да, — задумалась я. — Но пока не попробую, на сто процентов знать не могу.

— Тогда что предлагаешь, раз не знаешь? — презрительно хмыкнул полуэльфиец.

— Предложи лучше, — снова огрызнулся Ринар.

Поверил в возможность расторжения помолвки? Опешила я.

— Касавицы, вы здесь? — раздался с крыши шепелявый голос.

Молодые люди замерли, с ужасом уставившись вверх, я осталась стоять на том же месте, сбоку, подвывающая от страха Луиза полезла под металлический стол, раскидывая в разные стороны сваленные там грязные горшки.

Понаблюдавший за её действиями Ринар, перевел удивленный взгляд на меня.

— А я тебя вижу, — радостно сообщили сверху. — Выходи. Я плассь нашел.

— С красной подкладкой? — крикнула я, продолжая смотреть на округлившего глаза жениха.

— Почти, — замялся вампир. — Если выйдет кто-то ещё, то сделаю совсем касный.

Вокруг раздались полные ужаса вздохи.

— Я же заказала как кровь, — нахмурилась я. — А не в крови. Иначе, чем он будет отличаться от грязного?

— Кто это? — прошипел Ринар.

— Эдвард Каллен, — пропищали из-под стола. — За нами пришел.

— А где я сейчас найду плассь с касной подкладкой? — обиженно крикнули сверху.

— Ничего не знаю, — безапелляционно заявила я. — Плащ, костюм, балкон.

Ульрик, закрыв себе рот руками, уткнулся лбом в землю и вздрагивал в тихих конвульсиях от загнанного вглубь смеха.

— Но тут нет балконов, — насупился монстр. — Только башни.

— Значит, нужно ещё найти балкон, — пожала я плечами. — Я никуда не тороплюсь.

— Нет уж, — отозвались сверху. — С чего это я всё должен искать? Давай так: я ищу плащ и костюм, а ты балкон.

— Хорошо, — хохотнула я, наблюдая за отвисшей челюстью Ринара. — Как выйду отсюда, так и начну искать.

— Это вампир! — наконец изрёк мой жених. — Мерзкий кровососущий монстр!

— Монстр, — согласилась я. — Только почему сразу "мерзкий"? — неожиданно даже для себя вступилась за обладателя плаща. — Может, если его помыть, причесать и ничего будет.

— Ничего? — изумился маг, блеснув голубыми глазами. Слишком яркими, по сравнению с тем цветом, который я помнила.

— Для вампира, — поспешно поправилась я, с прищуром разглядывая радужку его глаз.

— Ты же понимаешь — всё, что он хочет — это кровь! — вкрадчиво заговорил Рикон и, нахмурившись под моим пристальным взглядом, медленно отстранился назад.

Это я, конечно, понимаю, но дух противоречия не позволил согласиться с разумными доводами.

— А ты его лично спросил, чего он хочет? — фыркнула я. — Может у него есть и другие мечты и желания.

— Ты что ли его мечта? — захохотал Ульрик.

— Нет, ты, — огрызнулась я. — А может и я, потому что согласилась поговорить, а не просто завопила "вампир" и принялась швыряться боевыми пульсарами.

— Может, тогда пойдёшь, договоришься, чтобы они полетели домой? — Предложил Изиль.

— С толпой бесполезно разговаривать, — отмахнулась я.

— Ну, хоть это ты понимаешь, — вздохнул женишок. — Дай руки. Увеличу твои возможности.

Я недоверчиво воззрилась на него снизу-вверх. Не сильна я в магии, представленной в нашей художественной литературе, а в понимании здешней, реально существующей, так вообще полный ноль. Только вот, что-то мне подсказывает: если в одном месте прибыло, то в другом, наверняка, убыло. А, учитывая, что я даже воспользоваться его презентом толком не смогу, то какой смысл что-то получать?

— Увеличишь мои возможности, уменьшив свои? — прищурилась я.

— Я не псих-самоубийца, — парировал тот. — А попытка ослепить их, — указал он на потолок, — у нас будет только одна.

— Может, лучше сначала потренироваться? — начиная нервничать от такой ответственности, предложила я. — Я же не знаю, сколько смогу удерживать этот свет.

— Чтобы и они через окна потренировали глаза и эффект неожиданности сошел на нет? — изумился Ринар.

— А ты их затемнить не можешь? — с надеждой спросила я.

Жених наградил меня таким взглядом, что я, протяжно вздохнув, покорно протянула ему руку. Крепко сжав мои холодные пальцы в теплых ладонях, он закрыл глаза. Но для меня ничего не происходило. Я постояла, разглядывая пуговицу на его рубашке (самая обычная) и от скуки принялась оглядываться по сторонам.

— Не сопротивляйся, — настойчиво потребовал маг.

Нахмурившись, я оглянулась на внимательно следящих за нами магов-практиков. Может, кто-нибудь шикнет, подсказав, что нужно закрыть глаза или что-то подобное? Но нет, те взирали на нас с потрясающим равнодушием. На Ринара, как на дурака, на меня как на муху.

— Издеваешься, что ли? — резко бросив мои руки, гаркнул жених.

В ответ, я только затравлено уставилась на него. Что не так-то? Может, надо было что-то делать? И ведь не спросишь у него напрямую. Костёр, чтоб его.

— Ты не знаешь, как принудительно увеличить магический резерв? — догадался Ринар.

Я замерла. А знает это Адель или нет? Стол с Луизой безмолвствовал, предлагая мне самой решать насущную проблему. Вызвалась, называется, помочь. Сидела бы себе тихонько, листочки в миске измельчала. Кажись, и без меня бы что-то придумали.

— Не трать силы, — отведя взгляд, преувеличенно равнодушно отозвалась я. — Они тебе ещё пригодятся. А я лучше у неё позаимствую. — указала я на стол: — Ты же не против?

— Нет, — помотала головой Луиза и вымучено улыбнулась Ринару.

— Да делай что хочешь, — закатив глаза, махнул он на нас рукой.

Присев на корточки, я состроила самое зверское выражение лица, на которое была способна. Надеюсь, на пухлощёком личике Адель оно тоже смотрелось угрожающе.

— А ну, вылезай отсюда. Быстро! — сквозь зубы прорычала я.

Сзади снова заржали. На этот раз, в открытую.

— Я не умею передавать силу, — шепнула девушка, отползая подальше от меня.

— Что? — взревела я и, схватив приятельницу за ухо, потащила ее из убежища.

— Стабилизация энергетического потока и его передача, первый семестр второго курса, — с пафосом заявил Изиль.

— Раньше не мог сказать? — огрызнувшись на друга Ринар. Я же зло зашипела. Со своими нулевыми знаниями мне только в роли клоуна выступать. Эх, а какой был бы шанс ткнуть этого блондинчика носом в его же глупость. А так, из нас получилась одинаково недалёкая парочка.

— У вас есть пять минут, — обернувшись на нас через плечо, скомандовал тот. — Притушить пульсары. Так, вы двое, соберите всех в одном месте и создайте щит, — остальные распоряжения уже относились не к нам, и я поспешила ретироваться подальше.

— Но он же долго не продержится, — возразил кто-то из парней на лужайке.

— Знаю, — уверенно отозвался мой жених. — Это для подстраховки.

— Пусти-пусти-пусти, — тараторила девушка, пока я волокла её вглубь оранжереи.

— Ты раньше не могла подать голос? — негодовала я. — Откуда мне знать, что вы умеете, а что нет. Я бы хоть честно сказала, что не знаю, как принять эту его долбанную силу. Вот, блин, "Звездные воины" недокусанные.

— Тебе это и не надо, — поспешно возразила Луиза, держась за оба уха сразу. Видимо, опасаясь продолжения экзекуции. — Ты знаешь какой свет хочешь воссоздать и, насколько я поняла, это не солнце, отнимающее бешенное количество энергии.

— Не знаю, не знаю, — картинно помялась я. — Электричества жрёт побольше, чем небесное светило. Счета, так просто космические.

— Не поняла, — захлопала ресницами девушка, заставив меня возвести глаза к небу, то есть, в нашем случае, стеклянному потолку.

— Нет тут нужных плащей, — раздался сверху знакомый голос, заставив нас с Луизой синхронно пригнуться. — Кассавицы, а вы где?

— А почему он не шепелявил? Почти, — шёпотом спросила девушка.

— Откуда мне знать, — прошипела я. — Вставную челюсть поменял, на ту, где зубов побольше.

Девушка испуганно, охнула и попятилась.

— Стоять, — схватила я её за рукав. — Больше никаких столов.

— Вот вы где? — подошел к нам Орен.

Темноволосый, симпатичный, с ярко горящими зелёными глазами. Его голос был мне смутно знаком. Где-то я его сегодня уже слышала. Может, он тоже ляпнул обо мне в лесу какую-нибудь гадость? А теперь улыбается, как ни в чем не было?

Хотя, нет. Они же с девушкой практиком стояли около оранжереи.

— Готова? — обратился он ко мне.

— Нет, — честно призналась я.

— Не волнуйся, — похлопал он меня по плечу. — Всё будет хорошо.

Мои глаза резко распахнулись, заставив парня удивленно отшатнуться.

— Сегодня на занятиях, — ткнула я в него пальцем. — Это был ты.

— Да, — неуверенно согласился тот. — Что-то не так?

— Спасибо, — поблагодарила я, за пусть и слабую, но всё-таки поддержку.

— И кстати, я оказался прав, — тут же среагировал парень. — Так что и сейчас всё закончится хорошо. Договорились?

— Постараюсь, — вздохнула я.

— Луиза, — обернулся он к моей приятельнице. — Иди пока к остальным, не стоит шастать по темным углам в одиночку.

Количество вампиров на крыше стало резко увеличиваться. Похоже, свет им и, правда, не особо нравился. При каждом приземлении очередной твари, я нервно вздрагивала. Орен спокойно шел вперёд, казалось, даже не замечает протяжного скрежета не таких уж и надежных стекол.

Ученики столпились в одну кучку, как пассажиры на конечной при виде приближающегося автобуса. Того и гляди, толкаться начнут, отпихивая друг друга за пределы защитного щита. Или как там Ринар это назвал? Надеясь, авось, вампиры сожрут несколько жертвенных одногруппников и отбудут восвояси.

У ворот шло оживленное обсуждение. Практики пытались распределить силы, ругаясь, размахивая руками, то и дело повышая голос. Больше всего метался мой женишок. То, собираясь вести группу к общежитию, то, планируя защищать ворота. У меня даже создалось впечатление, что он не доверяет своим товарищам, почему-то считая себя сильнее и умнее их. Такая мысль посетила не только меня одну.

— Хватит, — рявкнула Калиса. — Вы же у нас с Улом попугайчики неразлучники, так и валите отсюда вместе. Не оставлять же вас двоих охранять дверь?

— А кто будет защищать ворота? — фыркнул Ринар.

— Я, — огрызнулась девушка. — Уж не хуже тебя соображаю.

— Одна? — возразил громила.

— Со мной, — подошел к ним Орен.

— Так ты же вообще теоретик, — презрительно скривился Изиль. — Да ещё и школьник, причем, даже не старшего года.

— Но тебя на тренировке уделал, — поддела его девушка, жестом остановив сузившего глаза темноволосого парня.

— Вы понимаете, что здесь будет? — напирал мой светловолосый столб. — Думаете, что справитесь? Их там больше двух десятков, как минимум.

— Закрыть дверь — это такая проблема? — сложив руки на груди, покачала головой Калиса.

— А если у неё не получится? — бестактно, ткнул женишок пальцем в мою сторону.

— Я в неё верю, — заступился за меня Орен.

Вот зря он это сказал. Я сама не сильно верю в благополучный исход дела. Уже головой об стену готова биться от сожаления, что сначала говорю, потом думаю. Самой бы потом оправдаться, а он, вообще, ни за что попадет под раздачу.

— Доверяй, но проверяй, — подал голос Вилас, самый молчаливый из этой компании.

Себя очень хотелось защитить. Гордо вздёрнуть подбородок и заявить, что проверять надо недоучек, а я прекрасно знаю: что, как и зачем делаю. Но ограничиться пришлось только подбородком.

Обернувшийся в мою сторону Ринар состроил несчастное выражение лица и тяжко вздохнул:

— Боги, что я делаю?

Мы выстроились в боевой порядок. Вернее, это маги выстроились вокруг зависшей в ступоре меня, едва не подравшись, кто обеспечивает мою охрану. Верзил в виде Ульрика и Ринара, к искреннему возмущению последних, отмели сразу. Из-за их спин я ослеплю разве что себя. В итоге, рядом со мной встал Орен. Так как он всего-то на голову выше меня и не будет заслонять своей хоть и широкой, но не такой уж необъятной спиной дверной проём целиком. А сразу за левым плечом пристроился жених.

Я глубоко вздохнула. Идея нравилась мне все меньше и меньше.

— Адель, — тихо окликнул меня мой личный демон, со светловолосой шевелюрой. — Даже если ты дашь нам пару секунд — этого должно хватить. Так что главное начать. Хорошо?

— Не хватит, — покачал головой стоящий рядом с ним мордоворот. — Минимум четыре.

— А лучше, шесть, — раздался сзади женский голос. — Нам ещё дверь закрыть надо.

В ответ я только тихонько застонала от страха. А если вообще получится ноль, что тогда? Пнут меня к вампирам в качестве парламентёра?

— Не слушай их, — повторил Ринар. — Пара секунд. Главное, сразу и максимально ярко. Постарайся.

— Всё будет хорошо, — не оборачиваясь, проговорил Орен. — Открываю только по твоей команде.

Закрыв глаза, я снова глубоко вздохнула. Максимально ярко. Что же это? Автомобильные фары? Нет. Прожектора? Тоже нет. Фонари? Тем более не то. Маяк?

Сердце сжалось от боли. На маяке я была только один раз, с Алексеем.

Не рядом на земле, и не днём на экскурсии. А именно ночью, когда тот был включён и освещал море едва ли не до горизонта. Глаза слепило даже через закрытые веки. Лешка смеялся, сжимая меня в объятьях, заявляя, что наши поцелуи увидят все проплывающие мимо корабли...

Я мотнула головой, отгоняя подробности, оставляя в памяти только яркий луч нашего старенького маяка.

— Закройте по одному глазу, — скомандовала я.

— Зачем? — хмыкнул сзади Изиль.

— Так делают моряки, спускаясь в темный трюм, чтобы один глаз привык к темноте, а другой к свету.

— Но мы-то не моряки, — с издевкой в голосе, пропел Ульрик.

— Когда свет погаснет, на улице станет очень темно, — хмуро пояснил Ринар, первым поняв мои слова.

— Ладно, попробуем, — нехотя согласился верзила.

Ещё один глубокий вздох...

— Открывай, — скомандовала я.

Орен приложил руку к двери, что-то прошептал и с силой пнул её ногой.

— Давай! — скомандовал у меня над ухом Ринар.

Я разжала руки и, зажмурившись от страха, шагнула на улицу.

— Ох, твою ж кикимору! — потрясенно выругался Ульрик.

Вокруг раздались шипящие вопли, заставив меня в панике распахнуть глаза. Результат превзошёл даже мои самые смелые ожидания.

Орен висел на воротах, уже затягивая их назад. Практики угрями просочились мимо меня на улицу. Два сливающихся луча света, идущих от моих, выставленных перед собой ладоней, прорезали ночную тьму, осветив не просто площадку перед оранжереей, но даже стадион, тренировочные конструкции за ним и впились в практический корпус, перетекая слева на право, как живая медуза.

Наши защитники, с мечами наперевес, со всех ног неслись к углу здания общежития, но на полдороге Ринар обернулся:

— Назад, — закричал он, смотря почему-то прямо на меня.

Как чувствовал. В следующую секунду свет погас, в точности как настоящий маяк, сделавший один неполный круг по морской глади. Не догадавшись воспользоваться собственным советом, я бестолково моргала, пытаясь разогнать тьму перед глазами, и на ощупь пятилась назад. Пока чья-то ручища не схватила меня за шиворот и не дернула на себя.

Над головой тут же взорвался боевой пульсар, осветив оскаленную морду вампира, сидящего на двери. Ничего миролюбивого в этой физиономии не было. Да и человеческого, пожалуй, тоже. Как, видя такое, можно воспринимать всерьёз мои слова про Эдварда Каллена в плаще с красной подкладкой, не понимаю?

Монстра отшвырнуло в сторону.

Орен, с большим энтузиазмом потянул на себя тяжелую, свинцовую из-за магии Ринара дверь, отбиваясь мечом от цепляющихся за неё ручонок. Калиса, по-видимому, и тащившая меня, чем только осложняла мне жизнь, швырялась во все стороны пульсарами.

Едва не шлёпнувшись на пятую точку и при этом, стараясь не задохнуться, я отступала назад значительно медленнее, чем сделала бы это без её непрошенной помощи.

Какие-то три шага показались вечностью.

И тут, за секунду до того, как дверь закроется, в щель заскочил вампир. Я, словно в замедленной съёмке, наблюдала, как он хватается за край двери и, не сводя с меня глаз, раззявывает пасть с полным набором острых, белоснежных зубов. Мой одногруппник слишком медленно оборачивается в его сторону, но, увы, оказывается уже за спиной клыкастой зверюги, что не позволяет ему воспользоваться мечом. Сзади резко вздыхает Калиса. Боевой пульсар в лучшем случае опалит Орена, а в худшем сожжёт их с вампиром на пару, сделав прекрасным барьером, уже не позволившим закрыть дверь.

У меня опять сработали мои родные инстинкты, увы, оставшиеся только в голове. Резко дернувшись в сторону (едва не задушив себя собственным воротом), я опёрлась на левую ногу и со всей дури врезала нагнувшемуся при атаке монстру четко пяткой по морде. Не то, что бы тому это сильно навредило, он оторопело отпрыгнул на шаг назад, удивленно отплевываясь от отпечатавшейся в виде моего следа земли.

Этого расстояния хватило, и Орен в последнем рывке захлопнул дверь, врезавшись в меня спиной. Мы, как костяшки домино, повалились на землю друг на друга. Больше всего не повезло Калисе, оказавшейся в самом низу кучи-малы.

Хорошо ещё не все лекари-теоретики стояли кучкой перепуганных овец. Двое, оказавшихся около двери парней, закончили начатое нами, и задвинули тяжелый засов.

— Слезь с меня, корова, — простонала подо мной девушка. — Раздавишь.

— Ты, знаешь ли, тоже не пуховый матрас, — огрызнулась я, отвергнув руку уже подскочившего на ноги юноши, просто перекатившись на землю рядом с Калисой. Стоять после всего пережитого я не смогу, отчасти оттого, что меня трясет от пережитого ужаса, отчасти от дикой боли с внутренней стороны бедра и в лодыжке.

Инстинкты-то мои, а не Адель. Её нежное пухлое тельце хоть и выполнило удар, но оказалось совершенно не готово к чему надо в плане растяжки.

— Вы целы? — подлетела к нам Нарина. — Травмы, ссадины, укусы есть?

Не дожидаясь ответа, нас, в лучших традициях таможни, ощупали с ног до головы, задержав вопросительный взгляд на моей ноге.

— Нормально всё, — вслед за ребятами, отмахнулась я.

В дверь что-то шарахнуло. Или, вернее сказать, кто-то. Мы замерли, уставившись на неё и не сговариваясь, отступили на шаг. То есть все, кто был рядом с дверью отошли, а мы с девушкой практиком отползли. Откуда-то издалека раздавался звон мечей, особенно хорошо слышный в воцарившейся тишине.

Я попыталась незаметно для целительницы растереть пострадавшую конечность, но не сдержалась и тихо зашипела, зажмурив глаза. Не столько было больно, сколько неприятно, не полезешь же при всех под юбку растирать постепенно набухающий синяк. Надеюсь, я никакие мышцы не надорвала?

Только вот мою гримасу расценили иначе.

— Не волнуйся так, — погладила меня по спине Нарина. — Он сильный воин и не даст себя в обиду каким-то вампирам.

Я подняла на неё недоуменный взгляд, не сообразив, о ком вообще идёт речь?

— Она не за жениха волнуется, — засмеялась Калиса, также украдкой потирая ушибленную часть тела, которую на общем обозрении жалеть не принято. — Переживает, как бы Ринар её вампирчику крылья не поотрывал.

— А ты ревнуешь, что ли? — хмыкнула я. — Так вдохновилась его плащом, что решила отбить моего ненаглядного?

— Что за бред? — ужаснулась она, подскакивая на ноги и отходя подальше.

— Тогда что так покраснела? — поддержал меня Орен.

— Ну конечно, — подмигнула я ему. — Маг-практик и влюбленный вампир — это же идеальная пара. И сноровку не потеряешь, отбиваясь от него, когда голод затмит любовную страсть, и, если наскучит, убить можно безнаказанно.

— Дурачьё, — огрызнулась девушка.

Вызвав такой бурной реакцией подозрительно весёлое покашливание в свой адрес.

Помощь пришлось ждать недолго. Практики, не встретив достойного сопротивления, быстро добежали до входа в общежитие или даже обогнули здание, что, на мой взгляд, было глупым поступком. Через десять минут над крышей оранжереи заметались молнии. Загремели мелкие взрывы, а за стенами раздавалось раздосадованное шипение клыкастых захватчиков. Двери открыли, раненных повели в медицинский корпус, учителей и подоспевших студентов практиков отправили прочесывать территорию школы, а остальных погнали под защиту каменных стен.

Мы с Луизой медленно побрели в сторону общежития, ловя на себе восторженные взгляды немногочисленных свидетелей произошедшего, и удивленно-подозрительные со стороны преподавательского состава.

— Что он им ещё растрепал, — ворчала я.

— Молчи уж, — огрызнулась моя соседка по комнате. — Ой, аукнется нам ещё этот ксикон.

— Ксенон, — на автомате поправила я, про маяк решила даже не упоминать.

Сил на какие-либо действия больше не осталось. Придя в комнату, а тупо упала на кровать, не удосужившись даже раздеться. Надеюсь, у Адель не одно школьное платье? Или магия нам поможет привести в приличное состояние это?

Глава 7. Дарёному жениху зубы не смотрят.

Сны оказались не лучше реальности, под впечатлением от нападения, мозг услужливо напомнил мне все ужастики, просмотренные мною в подростковом возрасте. Помнится, самым страшным фильмом для меня стал Джиперс Криперс. Я даже ушла из кинотеатра, не досмотрев и до середины. Вот теперь не меньше десятка этих тварей и лезли на меня через разбитые окна оранжереи.

Резко сев на кровати, я ещё долго пыталась успокоить пустившееся в галоп сердце. Надеюсь, сегодня не среда и не пятница. А то совсем жутко становится.

Луиза тоже издавала во сне странные постанывающие звуки, больше походившие на сон для взрослых, чем на кошмар. Я решила не делать доброго дела и не будить девушку. А то выяснится, что прервала на самом интересном. Может, вместо жутковатых монстров, к ней в оранжерею влетел настоящий Эдвард Каллен.

Спать больше не хотелось. Даже если усну, шансы на продолжение кошмара слишком велики. Солнце едва поднялось из-за горизонта, осветив шпили школьных башен. Рассудив, что в такую рань кроме меня идиотов на улице быть не должно, я полезла в шкаф на поиски подобия спортивного костюма.

Такового не было, если не считать толстых пуховых рейтуз. Вариант сам по себе конечно не плох. В таких и пробежишься, и пропотеешь, но я не готова идти на такие радикальные меры в густонаселенной местности. Вытащив на свет божий одну из многочисленных юбок, я разрезала ткань и сшила края на пример брючин. Получилось коряво и ненадежно. Но из-за ширины так называемых штанин у меня получилась юбка-брюки. Если идти мелкими шажочками, как порядочная японская женщина, то выглядит вполне прилично.

В лес, как планировалось изначально, я идти побоялась. Вроде как вампиров выгнали, территорию чем-то защитили, но, как говорится, осадок остался. И я выбрала более светлую аллею, тянувшуюся между жилым корпусом преподавательского состава и стеной. И сверстники моих потуг не увидят и, если что, за опытными Магистрами недалеко бежать.

Ещё когда спускалась с крыльца, меня начали терзать сомнения. Боюсь я бегать. Всё дело в астме, которой я страдала с самого детства. На море эта напасть меня почти не беспокоила, но стоило вернуться в загазованную Москву, и понеслась душа в рай. Простая пробежка за автобусом или подъём без лифта на пятый этаж в ограниченные сроки вполне могли закончиться неприятной одышкой, свистящими хрипами или болезненной нехваткой воздуха. И это, учитывая мою худобу.

Чего ждать от необъятного тела Адель я не представляла. Но страхи оказались напрасными. Бежать было легко. Даже слишком.

Взяв неплохой старт ещё от дверей общежития, я довольно быстро добежала до намеченной аллейки и даже не запыхалась. Прохладный воздух, щебечущие, радующиеся солнышку, птицы. Всё было так хорошо, но скучно. После третьего круга обстановка начала надоедать. Хотелось или бежать куда-то дальше, по пути рассматривая окрестности или уйти в себя, заткнув уши наушниками. Чтобы хоть как-то компенсировать отсутствие достижений цивилизации я начала что-то бурчать себе под нос. На пение мои бормотания походили с трудом. Лишний раз доказав, что прыгать по сцене и одновременно петь без фонограммы, невозможно.

— Что поём? — спросили из-за моего правого плеча.

От неожиданности я шарахнулась в сторону, на полном ходу врезавшись в оказавшуюся на пути липу.

— Осторожнее, — схватил меня за локоть темноволосый парень, тем самым, спасая от неминуемого и такого унизительного падения. — Прости, не хотел тебя напугать, — растеряно улыбнулся Орен.

— Что же ты вытворяешь, когда хочешь напугать? — заворчала я.

Улыбка на лице юноши стала намного шире.

Вернувшись на дорожку, я брезгливо отряхнула брючину и левый рукав.

— Не знал, что ты бегаешь по утрам, — попытался он завести разговор.

— Не поверишь, я тоже.

— Так тебя можно поздравить с первым опытом?

Я отрывисто кивнула, не горя желанием вдаваться в подробности. Как-то с трудом верится, что здесь ко мне, вернее к Адель, могут относиться хотя бы нейтрально.

— Поздравляю, — вроде бы искренне обрадовался парень. — И как первые впечатления?

— Всё проще, чем я думала, — нехотя призналась я. Судя по поведению, Орен хорошо знаком с хозяйкой этого тела, но Луиза не говорила ничего о друзьях помимо неё самой.

— Только скучно, — прищурился он, в карих глазах плясали чертята.

— Предлагаешь свою компанию? — недоверчиво уточнила я, с сомнением вспоминая его лицо прошлой ночью. Что-то не так у них тут с глазами. Прям хамелеоны какие-то.

— А почему нет, — усмехнулся он.

— Не уверена, что я за тобой угонюсь, — недоверчиво оглядела я его с ног до головы.

При свете дня, он мало чем, кроме цвета глаз, конечно, отличался от себя ночного. Высокий (выше меня где-то на голову), ладный (рельеф мышц сложно не заметить, учитывая, что одет парень в длинную жилетку, утянутую ремнём), со смеющимися глазами и озорной улыбкой. Вот такой типаж мне определенно нравится больше долговязого женишка Адель.

— Чем вчера всё закончилось? — попыталась я завести разговор.

— Не знаю, — смущенно взъерошил он себе волосы. — Меня же тоже отправили в комнату. Теоретикам такие задания, как поиск пострадавших, предположительно оставшихся в темному лесу, не доверяют.

Понаблюдав прошлой ночью за поведением Луизы и остальных, становится сложно винить преподавателей в предвзятом отношении. Правда — это их вина, что молодые парни предпочли отсиживаться за спинами своих более опытных товарищей, даже не предпринимая попыток к собственному спасению.

— А ты выгодно отличаешься от остальных, — улыбнулась я. — Защищал нас наравне с практиками.

— Ну, скажешь тоже, — смутился парень, стараясь не показывать, что слышать подобные слова в свой адрес ему приятно. — Их больше десяти лет муштруют. Ночью разбуди, скажи упырь или вурдалак, так они, не открывая глаз, запульнут максимально эффективным против этого вида нечисти заклинанием, либо схватятся за меч до того, как проснутся. А я всего-то каких-то пять лет бегаю по тренировочной площадке по собственной инициативе.

— И, тем не менее, ты тоже, как мне кажется, хорошо дерёшься, — задумалась я.

— Для теоретика, возможно, — пожал плечами Орен. — Но вот команде Анаро я уступаю и в силе, и в опыте.

Может, мне конечно и показалось, но по лицу парня проскочила досада. Ему явно не хотелось плестись в конце колонны, как это происходило на настоящий момент. Но с другой стороны, у них разная специализация и вместо того, чтобы сожалеть, нужно было переводиться на другой факультет (или как это тут у них называется) и усиленно заниматься. Может, тут примешено что-то личное? Нежелание отставать от кого-то конкретного? Анаро — это же фамилия Ринара.

— Так они и старше, — напомнила я. — С нашими ровесниками пропасть, наверняка, не так уж и велика?

— Не сравнивал, — засмеялся он над моей настойчивостью.

— Почему? — удивилась я.

— Потому, что те окна в занятиях, которые совпадают с тренировками практиков, выпадают исключительно на то время, когда на площадку выходит твой жених со своей компанией.

— Значит надо устроить соревнования. Для обмена опытом, так сказать, — усмехнулась я, сжав кулаки и встав в Ап Соги, начальную боевую стойку. — Практики против теоретиков.

— Нет уж, — весело засмеялся парень. — И кстати, об опыте, что это вчера было?

— Ты о чем? — резко выпрямившись, посерьёзнела я.

Ночью мне удалось прекратить расспросы на тему необычно яркого свечения, сославшись на усталость. И повторно возвращаться к щекотливой теме очень не хотелось.

— Об этом, — попытался он изобразить мой вчерашний удар.

— А, — радостно выдохнула я. — Миро Чаги.

— Миро что? — нахмурился парень.

Вот язык без костей! Рано я обрадовалась. Нужно более тщательно следить за своими словами.

— В дословном переводе: толчок ногой, — вымученно улыбнулась я, сцепив руки в замок, и принялась выворачивать собственные пальцы.

Орен посмотрел на мои руки и весело хмыкнул.

— И много ты таких ударов знаешь?

Уже открыв рот, сообщить, что потратила на обучение десять лет своей жизни, но вовремя захлопнула варежку, звучно клацнув зубами.

— Нет, — нахмурившись, коротко отозвалась я. — Пока только один.

— Смотрелось эффектно, — произнёс мой собеседник, изучая моё лицо задумчивым взглядом. — И результативно.

— Хочешь, научу? — прищурилась я.

— Давай, — тут же согласился Орен.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что лишних глаз рядом нет, я подвела его к "ударившей" меня липе:

— Представь, что вот это дерево твой противник, — указала я на липу.

— Представил, — стараясь быть серьёзным, давил улыбку Орен.

— Первый шаг — это исходная стойка Ап Соги, — воодушевленно начала я.

Парень удивленно изогнул бровь.

— Левая нога впереди, правая — опорная, чуть повернута носком в сторону, сзади, -личным примером продемонстрировала я. — Сожми кулаки. Правый кулак у левого плеча, левый на том же уровне, но впереди, перед собой, как будто блокируешь удар.

Весело хмыкнув, посмотрев на мои кулачки, Орен послушно принял нужное положение.

— Второй шаг — Аре Маки, — продолжила я. — Отводишь правую руку за спину, а левую вытягиваешь вниз и поднимаешь правое колено до уровня талии.

Движения ног я уже демонстрировать не стала, предоставив юноше действовать самостоятельно.

Застыв на одной ноге и изредка покачиваясь на один бок, он вопросительно посмотрел на меня. Я критически осмотрела конструкцию:

— Правую руку отведи от корпуса, а колено подними повыше.

— Как конь на разведении караула, что ли? — опешил тот, послушно выполняя указанные действия.

— Почти, — милостиво согласилась я. — Только немного выше и ровнее. Хорошо.

— Знаешь, так глупо я себя давно не чувствовал, — хохотнул парень.

Ха! Это он ещё "двойной ракеткой" (в простонародье "лапой") по попе не получал, и по другим, не в ту сторону выпирающим частям тебя тоже. Наш тренер совершенно не стеснялся корректировать нас физическими напоминаниями. В итоге, у всех, кто занимался больше двух лет, выработался рефлекс, при одном замахе вставать в идеальную позицию. Ведь удар не столько болезненный, сколько звучный. На него вся группа тут же оборачивается и злорадно ухмыляется. Пока тренер не видит, конечно.

— Теперь перемести пятку левой ноги к центру, параллельно чуть наклонившись в левую сторону и подняв мысок правой ноги почти до уровня колена, — продолжила я.

— Чего сделать? — чуть расслабился парень, уже без смеха посмотрев на меня.

— Не опуская ногу! — поймала я его за коленку. — Ну же, пятку к центру.

Орен повиновался, а я, коварно схватившись за его щиколотку, приподняла ему ногу до нужной высоты, а потом, дотронувшись до плеча, аккуратно, но настойчиво заставила завершить композицию.

— Вот, хорошо, — отступила я.

— Это уже что-то из жизни дворового кобеля, — прыгая на одной ноге, возвращая равновесие, покраснел парень. — Как раз и стою около дерева.

— Теперь быстро пинаешь дерево и снова возвращаешься в стойку Аре Маки, — сквозь смех скомандовала я.

Надо сказать, получилось у него неплохо, только пнул дерево он слишком сильно. То, хоть и не дало сдачи, но и прогибаться не пожелало. От отдачи, юноша снова заплясал на одной ноге в поисках равновесия.

— Очень неплохо для первого раза, — подняла я большие пальцы вверх.

Тот недоуменно посмотрел на мой жест, но промолчал.

— Чур, в следующий раз позоримся вместе, — оправив одежку, нахмурился он.

— Договорились, — пообещала я.

— А чему же мне научить тебя в ответ? — кивнул он.

Я с невинной улыбкой пожала плечами. Всё равно ничего умного сказать не смогу.

— Что ты любишь? — прищурился, начавший осваивать тхэквондо, маг-теоретик.

— Музыку, — не думая ни секунды, отозвалась я.

Парень замялся, прикусил губу и зачем-то подергал себя за ухо. Неужели такое безобидное слово как "музыка" могло его так озадачить?

— Ну, — протянул он. — В общем...

Может, он решил, что я прошу его сводить меня на концерт? — предположила я. Тогда получается, что я его вынуждаю пригласить себя на свидание, что ли? Бред. Хотя, вон на щеках появившийся легкий румянец. Не к добру это всё.

— Я тут пока бегала, подумала, — решив развить тему, а заодно разрядить обстановку, заговорила я. — Вот было бы здорово бежать и слушать музыку. Только, не в исполнении стоящих неподалёку музыкантов, а записанную на небольшое устройство и предназначенную только для меня.

— Это как? — удивился маг.

— Вот, смотри.

Присев на корточки, я подобрала небольшую палочку и накарябала на утоптанной тропинке сначала свой старый плеер (в виде флешки), потом попыталась вспомнить, как выглядит мамин кассетный, который мы как-то нашли в бабушкином серванте.

В общих чертах попыталась объяснить принцип действия диковинного устройства и печально вздохнула:

— Но даже если это всё у меня получится, в чём я очень сомневаюсь, не представляю, где брать песни. Их же тоже сначала надо как-то записать на информационный носитель.

— Откуда ты берёшь такие идеи? — пробормотал себе под нос парень, снова подёргав правое ухо.

Может у него так мозг заводится, для генерации решений? Как двигатель у старых автомобилей с помощью рычага.

— У меня всегда было много свободного времени для своих мыслей, — помня об образе жизни Адель, предложила я наиболее подходящий для ситуации вариант ответа.

— Я подумаю, — поднявшись на ноги, пообещал он. — Но результат не гарантирую.

— Договорились, — взявшись за протянутую им руку и тоже выпрямиляясь, улыбнулась я. Вот бы у него действительно получилось сделать нечто подобное.

Вообще, по-моему, это не честно. Сколько я не читала фэнтази про попаданцев, у них либо было своё собственное тело и удачно прихваченные с собой из будущего (или прошлого, смотря куда попал) вещички, либо какие-то суперспособности, например, позволяющие вытаскивать из небытия предметы родного мира или создавать их с помощью феноменально развившихся магических способностей. Мне же досталось только чужое, нуждающееся в диетах и спорте тело.

И в то же время грех жаловаться. У меня хотя бы есть Луиза, которая и в курс дела ввела, и помочь советом может. А то могла бы очнуться где-нибудь в безлюдном лесу и всё, хана, сошла бы с ума или умерла от голода. Хотя, почему "или", когда вполне вероятно "и".

* * *

Когда успело пролететь столько времени? Или сегодня подъем протрубили раньше положенного?

Возвращаясь в общежитие, я с удивлением увидела снующих туда-сюда одетых, умытых и причёсанных адептов. Не то чтобы народу было слишком много, но и тем трём-четырём отрицательно настроенным личностям показываться на глаза в своём оригинальном наряде у меня не было ни малейшего желания.

Прячась за деревьями, я короткими перебежками добиралась до входа.

— Адель, как хорошо, что ты здесь, — возник за моей спиной куратор.

— Доброе утро, — поражено пробормотала я.

— Зайди-ка сейчас, быстренько к директору, — светясь, как начищенная кастрюля, сообщил он.

— Зачем? — испугалась я.

— Пара организационных вопросов, — отмахнулся Магистр, оттесняя меня от общежития в сторону главного корпуса Академии.

— Хорошо, — кивнула я. — Только переоденусь.

— Это лишняя трата времени, — замахал он руками.

— Но, — попыталась возражать я.

— Я помню, что отпустил вас сегодня в город, — кивнул своим мыслям куратор. — Быстрее отмучаетесь, и весь день будет в вашем распоряжении.

Отмучаюсь? То есть, без последствий поход к директору не пройдёт? Хотя, учитывая, что я очень смутно себе представляю, где находится его кабинет, без посторонней помощи могу до него и не добраться вовсе. Кажется, опять пятый этаж?

— Ну, ладно, — пожала я плечами.

Вопреки моим ожиданиям, Магистр не отстал от меня, добившись положительного ответа, а ещё и проводил до дверей главного корпуса, где его внимание привлёк другой адепт, балующийся с огненным заклинанием.

* * *

Ой, не нравится мне эта лестница.

Ой, не нравится. Только женишка мне тут не хватает. Как раз на одном из пролётов мы с ним тут вчера и сцепились.

Поднималась я снова короткими перебежками, с опаской заглядываясь в полупустые коридоры этажей и затравленно оглядываясь вниз, сама себе напоминая сбежавшую из лаборатории белую крысу. Слишком заметную, чтобы по-быстрому прошмыгнуть под ногами лаборантов и затеряться в толпе своих серых сотоварок.

Добравшись до пятого этажа, я вздохнула свободнее и, оправив кофту, повернула направо. Кажется, где-то там должен быть кабинет директора Академии.

Отреагировав на мои шаги, на меня резко обернулся, стоящий в полумраке коридора юноша. Его рост, телосложение и цвет волос заставили меня непроизвольно скорчить расстроенное лицо. Ринар, собственной персоной, стоял лицом к массивной двери. Я застыла, одними глазами просматривая коридор. Как назло, никого. Юноша тоже завис с поднятой рукой, так и не успев постучать в дверь.

— Только этого не хватало, — состроив недовольную гримасу, сглотнул он.

— Не доброе утро, — выпрямившись, нахмурилась я.

— Не доброе, — согласно кивнул он.

Вызвав моё возмущенное хмыканье. Ему даже со мной в одном коридоре противно находиться. Неженка долговязая. Я тоже не горю желанием с ним лишний раз пересекаться, но у меня хоть есть для этого достаточно веская причина — его не в меру длинный язык.

Гордо вздёрнула нос и, стараясь всем своим видом выказать, как мне неприятно его видеть, я подошла к жениху. Ринар оказался вынужден отступить на шаг, с каждой секундой всё сильнее сдвигая брови и поджимая губы.

Окинув его с ног до головы презрительным взглядом, я сама постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет.

— Что? — гаркнул на меня, перебирающий листочки пожилой мужчина. — Тоже жалобу принесла?

— А на что жалуемся? — оторопело переспросила я, в нерешительности застыв в паре шагов от двери.

— Адель, — подняв на меня глаза, Магистр сразу смягчился. — Ринар. Доброе утро.

— Не доброе, — не сговариваясь хором отозвались мы.

Мужчина удивленно нахмурился, но развивать тему не стал.

— Садитесь.

Я заняла ближайшее кресло. Ринар не торопясь, обошёл меня и сел на соседнее.

И что он за мной в кабинет ввалился? — сердито косилась я в его сторону.

В отличие от меня, не зависнув на краешке, он вальяжно расположился, закинув ногу на ногу. Для его роста кресла оказались очень низкими. Мыском сапога парень упирался в директорский стол, и теперь на не отполированной поверхности его лицевой стенки, появилось две небольшие, но хорошо бросающиеся в глаза грязные полосы.

— Во-первых, ребятки, спасибо, что пришли, — извиняясь улыбнулся директор.

Я улыбнулась в ответ, надеюсь, такое дружелюбное начало не грозит мне неприятностями? Ринар моего оптимизма не разделял, и недовольно выдохнул. Я покосилась в его сторону и насторожилась ещё больше. На Магистра он смотрел ещё более хмурым взглядом, чем пару минут назад на меня.

— Во-вторых, хочу от лица Академии Асерант поблагодарить вас за проявленную вчера находчивость в борьбе с напавшими на нас тварями, — радостно начал он.

Я непроизвольно фыркнула. Не то чтобы у меня было иное отношение к вампирам, но можно же их хотя бы называть теми, кто они есть. Всё-таки пусть и кровожадные, но разумные существа.

Мой женишок вообще никак не отреагировал на похвалу.

Магистр попытался добавить значимости своим словам и принялся расписывать, чем для всего учебного заведения могло грозить нападение, начиная от банального покусания младших школьников (чьи родители потом разнесли бы всю Академию по камушку), заканчивая невосполнимыми потерями ведущих магических умов современности (видимо из педагогического состава).

— Много народу пострадало? — задала я интересующий меня вопрос.

— Больше трёх десятков мелких травм и восемь человек с большой кровопотерей, — вздохнул мужчина. — Ещё повезло, что была ночь, и не так много людей находилось на улице.

— А погибших? — тихо уточнила я.

— Слава милостивым Богам, обошлось без смертельных исходов, — глубоко вздохнув, отозвался тот.

— Странно, — облокотилась я на спинку кресла. — Столько монстров было. Столько их погибло, а среди людей все живы и относительно здоровы?

— Странно, — досадливо вздохнув, согласился Магистр. — И тем ценнее ваша помощь родной Академии. Адель, я безмерно рад, что ты смогла проявить до этого не выявленный талант. Ринар, работа твоей команды как всегда на высоте...

— Вы позвали нас с утра пораньше только за этим? — перебил его хвалебную и уже повторяющуюся речь мой хмурый жених.

Посмотрев на наши не радостные лица, Магистр расстроено вздохнул:

— Не только, — помявшись, сменил он тему, поднимая со стола стопку бумаг. — Солнце ещё не успело подняться над городом, а у меня уже с полсотни жалоб от адептов и их родителей. Это к вам, конечно, не относится...

Директор снова замялся, изучая нас пристальным взглядом. Теперь и я начала хмуриться не меньше Ринара. С бочкой мёда, по всей видимости, закончили и теперь нас ждёт самое интересное и неприятное.

— Так как нападение было поздним вечером, — продолжил Магистр. — На улице были преимущественно наши влюбленные пары. Ну, вы понимаете?

— Нет, — честно ответила я, на его смущенный взгляд.

— Как вы знаете, по традиции летний бал открывают пары нашей Академии, — пояснил директор. — На настоящий момент, большинство из них пребывает в корпусе Лекарей с травмами различной степени тяжести, и не смогут принять участие в завтрашнем торжестве.

— А мы тут причем? — удивилась я, судя по взгляду обоих мужчин, поражая тех своей глупостью.

— Я прошу Вас, как официальную пару Академии принять участие в завтрашнем открытии бала, — виновато улыбнувшись, объявил директор.

Застыв с открытым ртом, я вполне отчетливо почувствовала, как у меня задергался правый глаз. Надеюсь внешне это не заметно. Я только вторые сутки в этом мире, а на меня уже свалился жених со своими претензиями, магия, вампиры, а теперь ещё и бал! Вы издеваетесь? Дайте мне хотя бы недельку прийти в себя и немного привыкнуть к новым условиям.

— Но мы не влюбленная пара нашей Академии, — спокойно напомнил Ринар. Судя по его спокойной реакции, он ждал этого заявления ещё с той минуты, как узрел меня на этаже.

— У меня вас всего три пары осталось, — досадливо вздохнул мужчина.

— А отказаться можно? — с надеждой спросила я.

— Вы официальная пара: жених и невеста, для того чтобы выйти и станцевать хотя бы один первый танец этого достаточно. А все эти ваши тонкости взаимоотношений, — повертел он кистью около виска, — вполне могут ненадолго уйти на второй план.

Он, конечно, по-своему прав. Но вот мне-то от этого не легче.

— Хорошо, — согласился Ринар, смерив меня скептическим взглядом. — Но тогда поменяйте Аланус на обычный вальс.

Аланус? Это что ещё за холера? Танец, какой-то? Я ж до завтра ничего не выучу.

— Ринар, — искренне возмутился директор. — Как ты можешь такое говорить? Тем более при своей невесте.

— Я согласна на вальс, — поспешно встряла я в их разговор.

Надеюсь, под этим словом мы понимаем одно и то же. Не знаю, как Адель, а я так в принципе не умею танцевать. Вальс — это, пожалуй, единственное, что я знаю, правда, за ноги партнёра ручаться уже не могу. Танцевала-то от силы раза два. Ну, может три.

— Адель, и ты туда же? — всплеснул руками директор. — Неужели ты не доверяешь силе своего жениха?

Я с сомнением посмотрела на предложенного мне в пару юношу. Раз при упоминании танцев, заходит разговор о силе, то я даже знать не хочу, что там нужно делать. С тощей фигурой блондинчика, я не уверена, что, подняв меня на руки, он не переломится пополам.

Тот словно услышав мои мысли, презрительно фыркнул.

— Неее, — протянула я, снова оборачиваясь к Магистру. — Я голосую за вальс.

— Но у школы есть определённые традиции, — настаивал директор.

— Вальс! — не сговариваясь хором, перебили его мы, одинаково подавшись вперёд.

Мужчина опешил и даже отшатнулся от такого напора. Мы снова одновременно переглянулись и одинаково хмыкнули.

— Боги, какое единодушие, — взял себя в руки Магистр. — Рад, что хоть в чём-то ваше мнение совпадает. Сдаюсь, — усмехнулся он. — Пусть будет вальс. Только отказ уже не принимается, ни при каких обстоятельствах. Можете идти.

— Хорошо, — поднявшись на ноги, с почтением кивнул юноша.

— Хорошо, — я тоже нехотя отлипла от кресла, и направилась к двери.

— Ринар, задержись на секунду, — резко вспомнив о нём-то, окликнул моего жениха директор, начав рыться в сложенных на столе бумагах. — Раз уж ты здесь, то сразу передам тебе направление на практику.

Меня оставаться не просили, но любопытство никому не чуждо. Я всё равно замерла, взявшись за дверную ручку, с любопытством наблюдая, как Магистр протягивает моему спутнику небольшой, узкий свиток.

— На следующий день, после бала направляйся к Манорским горам. На заставе Эрнеста Самори, тебя встретят и введут в курс дела, с красной ленточкой.

— Манорские горы? — бегло пробежавшись по тексту глазами, удивленно переспросил Ринар. — Речь идёт о периодически вспыхивающих восстаниях гоблинов?

— Да, — развел руками директор.

— Это практика или командировка? — изумился юноша.

— Король рассчитывает на тебя, — пожал плечами директор.

— Польщён его доверием, — с издёвкой в голосе отозвался мой женишок.

— Ты можешь взять в помощь одного из своих друзей, — с тяжким вздохом, предложил директор.

— Ульрик Бертан, — без раздумий отозвался тот, резко переходя на деловой тон.

— Может, лучше Изиль? — с перекошенным лицом предложил Магистр. — Ульрик, несколько... не подходит для данного задания. От вас не требуется грубая физическая сила.

— Он подходит мне, — безапелляционно заявил Ринар. — Вам прекрасно известно, что в паре мы работаем намного эффективнее, чем поодиночке.

— Хорошо, — сдался директор. — Пусть будет Ульрик. Только не забудьте, что выезжаете на следующий день после бала. А значит, голова у обоих должна быть ясной.

Ринар склонился в знак согласия и повернулся ко мне, только сейчас узрев мою скромно притихшую у двери особу. Сказать, что это ему не понравилось — это ничего не сказать. На меня уставились злющим взглядом, и даже зубы оскалили, чтобы развеять все сомнения относительно его отношения к такому наглому подслушиванию.

Он резко махнул руками, призывая меня пошевелиться и либо выйти за дверь, либо уступить дорогу ему.

— До свидания, — крикнула я, отмахнувшемуся от меня директору и пулей вылетела за дверь. Что ж так злиться-то? Директора — вон, моё присутствие совершенно не смутило. А этот долговязый сыч, прошел мимо меня с таким возмущённым видом, словно это я похлопотала, чтобы его отправили разбираться с гоблинами.

Кстати, а почему его, а не кого-нибудь постарше? Наверняка, мы же не единственные маги в этой стране. Или, вернее сказать, королевстве?

Юноша скрылся за поворотом на лестницу. По раздающемуся оттуда стуку каблуков, я поняла, что ждать меня не намерены, и, презрительно хмыкнув, медленно пошла следом. Мне так без него намного спокойнее, но с другой стороны, разве нам не нужно обсудить какие-нибудь мелочи? Например, во сколько встречаемся у дверей в бальный зал. Или, какого цвета у меня будет платье, чтобы он подобрал носовой платочек в тон.

Хотя, это я не знаю местных традиций. Для остальных, может, лишних вопросов и не возникает. Все будут в черном, а платочек принести должна я, желательно чистенький.

Злорадно ухмыляясь не самым добрым мыслям, вертевшимся в моей голове, я бодро дошла до лестницы, повернулась и, буквально подпрыгнув на месте от неожиданности, отскочила в сторону:

— Господи Боже, как же ты меня напугал, — пытаясь отдышаться, пробормотала я.

Ринар стоял, привалившись к стене на три ступеньки ниже этажа. И всё это время смотрел куда-то сквозь меня одним и тем же, ничего не выражающим взглядом уставшего человека. Я тут пять лет жизни с перепугу потеряла, а он даже не извинился, гад!

— Что ты здесь застыл, как вампир на охоте? — постучала я себя ладонью чуть выше солнечного сплетения.

— Надеюсь, ты понимаешь, что не должна распространяться о том, что услышала в кабинете? — так же без эмоций осведомился он.

— О чем? — я даже на всякий случай оглянулась назад, может, я ещё кого-то не заметила и вопрос относится не ко мне? Мало ли? — О том, что тебя заставили идти со мной на танцы?

— Об этом, — поднял он руку со свиткой.

— Я не такое трепло, как некоторые, — огрызнулась я.

— Трепло? — напрягся юноша, впервые за это время, сменив эмоцию с возмущения на вялое удивление.

— А кто быстренько исповедовался своим дружкам о нашем разговоре? — указала я на аудиторию, в которую вчера днём он меня затащил.

— Я не... — начал было он, но осекся, досадливо поджав губы. — Как вас вообще туда черт занёс?

— Не нас, — в тон ему отозвалась я. — А вас. Раз решили мыть кому-то кости, могли бы и проверить, нет ли на соседних полянках лишних ушей.

— Видимо, у тебя побольше опыта в таких делах, чем у меня, — фыркнул он.

— Я в чужие дела не лезу, — огрызнулась я.

— Откуда мне знать, к каким ты относишь мои дела, — парировал он.

— К чужим, — прошипела я.

— Хотелось бы верить, — закатил глаза мой собеседник.

— Иди уже отсюда, — брезгливо помахала я руками. — Обрадуй своего дружка, что скоро к его родне поедите, повидаться.

— Смотри, при нём этого не ляпни, — тяжко вздохнул парень, разворачиваясь и боком спускаясь ещё на две ступеньки.

— Иди — иди, — прошипела я. — На сегодня наш лимит общения уже перевыполнен.

— Надеюсь, превышать его не придется, — недоверчиво отозвался блондин и, развернувшись, бодренько запрыгал вниз.

— Заяц-переросток, — завистливо оскалилась я.

А вот для меня спуск превратился в настоящее испытание. Мышцы, не привыкшие к физическим нагрузкам, решили устроить забастовку. Шагнуть вперёд — без проблем, но при сгибании опорной ноги во время спуска мышцы словно отключались, лишая меня ощущения контроля над собственным телом. Спустившись всего на одну ступеньку, я в ужасе схватилась за стену. Почему-то этих неприятных ощущений не было, ни когда я шла по коридору, ни когда поднималась по лестнице. В тех направлениях тело прекрасно работало и в ногах разве что самую малость появлялось неприятное тянущее ощущение.

В итоге теперь, держась двумя руками за перила, каждый новый шаг вниз я делала словно в бездну, костеря женишка Адель, косвенно причастного к моей утренней пробежке. Надеюсь, того икота замучает.

Сейчас вон как оступлюсь и поскачу вслед за этим зайцем вниз по лестнице, с той лишь разницей, что он отталкивался от ступенек подошвами сапог, а я, что уж мелочиться, всеми возможными частями тела. До первого этажа доcкачу уже настоящим круглым мячиком.

Хорошо хоть на лестнице почти никого не было. Если появлялся кто-то из Магистров, я учтиво замирала и, здороваясь, не решалась убегать по своим делам, пока ко мне не повернутся спиной.

— До первого этажа я так точно не дотяну, — простонала я, на границе четвёртого и третьего. Сесть что ли, отдохнуть?

Следующий пролёт выдался самым сложным, потому что на третьем этаже появились люди, причем в большом количестве. Вспомнив про переход в общежитие, я вздохнула с облегчением и, стараясь выглядеть максимально естественно, поползла вниз.

— О, Адель! — на спуске с последней ступеньки налетел на меня Ульрик, без предупреждений положив локоть мне на плечи и облокотившись как на костыль, чем едва не припечатал к полу.

Конечно же, я оступилась, и если бы не реакция громилы, полетевшего вниз вслед за мной, то быть мне если не раздавленной под его весом в лепёшку, то, как минимум, хорошо отглаженной до состояния небольшого пляжного полотенца.

Парень быстро сориентировался и вернул себе равновесие, по пути схватив меня другой рукой за локоть, чем уберёг от позорного падения.

— Утречко, — как ни в чём не бывало, расплылся он в счастливой улыбке. — У меня для тебя потрясающая новость.

— Что, ещё одна? — ужаснулась я, брезгливо выдергивая свою руку и отступая в сторону.

— Эта тебе непременно понравится, — уверенно протянул Ул. — Ты знаешь у кого твой кровосос разжился плащом?

— Нет, — насторожилась я.

Злорадно оскалившись, парень согнулся, чтобы наши лица были приблизительно на одном уровне, и потыкал пальцем в сторону коридора, откуда шла группа девушек.

Я недоуменно нахмурилась.

— Влетев в окно одного из кабинетов, он попросту вытряхнул из мантии Магистра Герульди, — с упоением прошептал он. — Тот, видимо, начал сопротивляться и его ещё и покусали. Нашли бедолагу только под утро, забившимся под стол и отбивавшимся от своих коллег единственным уцелевшим ботинком.

Поскрипев мозгами, я вспомнила Магистра, заставившего меня выступать вчера перед аудиторией, и нервно хохотнула.

— А вы говорите кровосос, монстр, хочет только крови, — стараясь выглядеть серьёзной, забурчала я. — Два часа знакомы, а уже вон сколько пользы.

— О, Леонсия! — переметнулся Ульрик к поравнявшейся с нами блондинке. — Как папа?

— Ой, он в большом стрессе, — тяжко вздохнула девушка, а я почувствовала, что мои губы против воли расплываются в идиотской улыбке. Это была именно та, худосочная блондинка, что вчера красочно расписывала перед Ринаром мою истерику в душевой.

— Но лекари говорят, что кровопотеря не смертельна, — грустно закончила она.

— Эдвард, ты чудо! — себе под нос прошептала я, не удержавшись от одиночного смешка.

Девушка метнула в мою сторону недовольный взгляд, но, узрев Адель, скривилась, как при виде мадагаскарского таракана.

— Боги, опять ты здесь, — закатила она глаза. — Да ещё и в каком-то рванье. Что, папочка урезал содержание?

— Это не рваньё, — надменно ухмыльнулась я, не в силах так быстро стереть с лица довольную улыбку. — Это шаровары.

Ввиду резко подскочившего настроения, на ходу придумала я название своего наряда. А что? Похоже. Особенно, если резиночки внизу пришить.

— Шара, что? — снова оглядела она меня с ног до головы, делая несколько шагов в центр образовавшейся между нами площадки. — Дополняешь свой округлый облик шаровидными ногами?

— Шаровары, — по слогам повторила я. — Это один из элементов национальной одежды восточных женщин.

— А, пижамные штаны, — протянула она, с улыбкой оборачиваясь вокруг своей оси.

Девушки, стоявшие среди наших немногочисленных зрителей, поддержали её дружным смехом. На публику работаем? Что ж, я тоже так умею.

— Нет, ты, кажется, опять не поняла, — томно захлопала я глазами. — Я говорю о Востоке! Ну, знойная пустыня, шатры, гарем, кадаиф, пахлава, пишманье (моя слабость), рахат-лукум, шамшир, самзир, — с восторженной улыбкой взмахнула я воображаемой саблей. — Восточные танцы живота, сказки тысячи и одной ночи, наконец.

Девушка слушала явно незнакомые для неё слова и хмурила брови.

— Хотя, — резко перешла я на печальный тон, виновато опустив уголки губ. — Ты, наверно, ещё не выезжала за пределы нашего государства и не понимаешь, о чём я говорю.

— В... Вообще-то, — нервно дернув головой, резко повысила голос Леонсия. — Когда я была во дворце...

— Что, даже за пределы города не выезжала, — с наигранным удивлением перебила я, закрывая рот ладонью.

Та покраснела, как варёный рак, что даже пробор в светлых волосах побагровел, но я старалась не оставлять ей ни секунды для ответной реплики, на этот раз перейдя к рассудительному тону повествования:

— Ну конечно, твой отец столько сил отдаёт на воспитание подрастающего поколения магов, что на твоё дополнительное разностороннее образование у него не остаётся ни времени, ни денег.

— Да будет известно тебе, бесталанному недоразумению, — взвилась она. — Мою подготовку оценил сам королевский маг, и после окончания Академии я поступлю на службу во дворец!

— Это замечательно, что ты будешь там работать, — снисходительно улыбнулась я. — Кому-то же ведь надо мыть тарелки, после того, как мы будем заезжать туда на званный ужин. Да и королева очень любит магические представления. Мы с ней с удовольствием посмотрим, что интересного ты для нас придумаешь.

— Ах, ты... — кто я, она не договорила, губы застыли в зловещем оскале, серые глаза девушки заблестели в полумраке коридора серебряным цветом, а на скрючившихся пальцах правой руки заискрились мелкие молнии. Она плавно повернулась ко мне лицом...

— Слушай, Адель, — подлетел ко мне Ульрик, снова облокотившись локтем мне на плечи и полностью скрыв за своими габаритами озверевшую Леонсию. — А ты, правда, в курсе про гарем, танцы живота, — быстро заговорил он, чуть оттесняя меня в сторону.

— Правда, — смерила я его недобрым взглядом. Что ж так наваливаться-то?

— Там же в гареме этими танцами, — басистым шёпотом, нерешительно протянул он. — Ну, ты понимаешь...

— Жены пытаются привлечь к себе внимание их общего мужа, хотя бы на одну ночь, — продолжила я мысль за него, со всей силы двинув парня локтем под ребра. Хотя нет, скорее в живот, до рёбер больно высоко тянуться.

Боже! Как же больно! На нём что, стальные доспехи? Распахнув рот в молчаливом крике, я схватилась за свой локоть, даже слезы выступили.

— Да, — отчаянно покраснел мордоворот, даже не вздрогнувший от моего удара, хорошо хоть свою ручищу догадался с меня убрать. — Ты знаешь эти танцы?

— Как раз разучиваю, — простонала я, растирая травмированную конечность и с опаской косясь на живот Ульрика. Нет там никаких доспехов. Обычная синяя рубашка от школьной формы. Это у него пресс настолько твердый, что ли? Такое вообще возможно?

Мои слова нельзя назвать ложью. Спасибо "Великолепному веку", уж танец Хюррем я точно повторить могу. Хотя что-то мне подсказывает, до настоящего соблазнительного исполнения ему так же далеко, как до луны.

— Покажи, — с горящими глазами, наклонился ко мне мордоворот.

— С ума сошёл? — в полный голос возмутилась я.

— Хорошо-хорошо, сглупил, не сердись, — примирительно поднял он руки, а потом резко наклонился к моему уху. — А давай я тебе подгоню парочку... — изобразил он руками женскую фигуру. — И ты их чему-нибудь научишь, а?

— Нет, — без раздумий ответила я.

— Ну, тебе жалко, что ли? — выпрямившись, надулся он.

— Невесте твоей покажу, — предложила я.

— Боюсь к тому времени, когда моя невеста сможет продемонстрировать соблазнительные танцы, меня уже будет интересовать совершенно другое, — загрустил парень.

— Кефир, клистир и теплый сортир? — поинтересовалась я.

— Почти, — он надул губы в преувеличенной скорби и, смахнув с лица несуществующую слезу, почти натурально всхлипнул. — Молодая жизнь так коротка.

— Подожди, — задумалась я. — У мужчины же три возраста. Раз сейчас: водка, лодка и молодка, то следующий будет: кино, вино и домино. Так что, по крайней мере, посмотришь с интересом.

— Злая ты, — фыркнул он и в лучших традициях трагикомедии, закрыл лицо руками и простонал. — Я уже пью вино. А кстати, что такое кино?

Я уже перестала сдерживать смех и расплылась в веселой улыбке. На заднем фоне хохотал Изиль.

— Спокойное созерцание приятных вещей, — привела я вольный перевод.

— Я тоже умею танцевать танец живота, — раздался в коридоре писклявый и на редкость противный голос.

Похоже, кого-то от злости сорвало на фальцет.

— Родная, — высунувшись из-за мордоворота, удивившегося этому воплю больше меня, и оглядев девушку с ног до головы, спокойно заговорила я. — Для того чтобы исполнять танец живота надо иметь хотя бы небольшой животик, а он у тебя прилип к позвоночнику. Не думаю, что парней сильно впечатлит твое потрясывание костями.

— Думаешь, холодец им больше по вкусу, — огрызнулась та. Она хоть и была стройной, но фигура на соблазнительную не тянула вообще. Ни груди, ни попы. Прям, идеальная модель моего мира. Только наши, при этом, ещё и ростом с Ринара, а Леонсия всего-то на полголовы выше меня.

— Пока толстый сохнет, худой сдохнет, — усмехнулась я. — Так что молись, чтобы я не похудела.

— Да скорее рак на горе свистнет, чем ты похудеешь, — с надменным видом сложила она руки на груди.

— Помнится, кто-то уже говорил, про пересчитывание вампирьих зубов, — хохотнул Изиль. — И как всё развернулось.

— Да, глупо получилось, — почесал затылок Ульрик.

— Запишись осенью на занятия ясновидения, — с издевкой предложил полуэльф. — Вдруг, это твой не раскрытый дар.

— Вижу, — замер громила, разводя руками как Кашпировский. — Вижу, как сегодня на тренировке, ты упадешь мордой в грязь.

— Может, в пыль? — подбежала к нам со стороны общежития зевающая Калиса, и почему-то сразу облокотилась локтями на мои плечи. — Дождя, вроде, не ожидается.

— Сегодня на площадке случайно разольют два ведра воды, — закатил глаза Ульрик.

— Вы издеваетесь, что ли? — под дружный смех, прошипела я, нетерпеливо дернув плечами. Желание второй раз бить кого-то из практиков под дых даже не возникло. — Что вас всех так тянет на меня облокачиваться? Я вам барная стойка, что ли?

— Неа, — зевнула девушка. — Ростом не вышла. Как тумбочка. Или винная бочка.

— Ну, знаешь, — дернулась я в сторону, из-за чего той пришлось прервать очередной сладкий зевок, спешно ловя равновесие.

— Вредная, какая, — фыркнула она. — Как же спать хочется. Кто бы знал.

— По какому поводу сборище? — поднялся по лесенке мой жених.

— Ринар! Доброе утро, — тут же повисла на его руке Леонсия, вертясь около него чуть ли не как вокруг шеста. — Ты подумал насчет бала? Во сколько мы встречаемся? Ну, Ринар, — дергая его за рукав рубашки, надула она губы.

— Порвешь, — брезгливо сморщившись, оторвал он её пальцы от своей одежды.

— Ты обещал подумать, но у меня уже нет сил ждать, когда ты скажешь, да, — канючила она. — Ну, Ринар. Остался один день.

Я наблюдала за этой сценой с искренним интересом. Уже заранее зная итог разговора и главное, не испытывая никаких отрицательных эмоций. Наоборот, было очень любопытно, как мой женишок выпутается из этой неприятной ситуации. При мне предложит встретиться в зале, после первого танца или отведёт блондинку в сторонку.

Будь на моём месте настоящая Адель, по уши влюблённая в эту вяло отбивающуюся от девушки каланчу, той было бы очень больно. Она бы вряд ли обратила внимание на раздражение, то и дело сквозящее на лице Ринара.

— Стерпишь? — ехидно прошептала рядом Калиса.

— Убью. Наповал, — равнодушно отозвалась я, и уже громче крикнула сладкой парочке. — Барби, расслабься, он идет на танцы со мной.

— Что? — недоуменно обернулась ко мне девушка, как впрочем, и остальные.

— Это ведь мой первый бал, — наивно похлопала я глазами. — Не мог же он оставить меня одну в такой ответственный момент.

Ринар удивленно изогнул бровь и ехидно хмыкнул.

— А что, разве была какая-то другая причина нашей сегодняшней утренней встречи? — с наигранным изумлением спросила я жениха, бросив короткий взгляд на Ульрика.

— Конечно, нет, радость моя, — устало отозвался он.

— Это правда? — наконец-то отцепилась от его руки Леонсия.

— Да, — так же спокойно согласился юноша, посмотрев на девушку, развел руками и обреченно вздохнул.

— Ты же не обязан с ней идти, — взвилась она, тот только согласно кивнул, отворачиваясь к друзьям.

— Так откажись, — потребовала блондинка, снова дернув его за руку. — Скажи, что передумал.

— Зачем? — поморщившись, спросил он.

— Если ты пойдешь с ней, то между нами всё будет кончено, — взвизгнула она.

— Хорошо, — вздохнул Ринар.

— Видела, — победно оскалившись, обернулась она ко мне.

— Ровно в шесть, в холле третьего этажа, — глядя мне в глаза, проговорил жених. — И не опаздывай. Вся Академия тебя ждать не будет.

— Слушаюсь и повинуюсь, о свет моих очей, — сложив ладони, качнула я головой в намеке на поклон.

— Подождите, вы сейчас серьёзно, что ли? — с блеском в глазах пихнул друга в плечо Ульрик. — Вау, день как никогда богат на события.

Ринар качнулся и, оступившись, зло посмотрел на приятеля.

— Уууу, — протянул тот. — Хреново выглядишь.

— Ты сегодня вообще спал? — подошел к ним Изиль.

А ведь действительно, он выглядит очень уставшим. Наверно поэтому и такой злой.

— Нет, — огрызнулся мой жених. — Полночи думал, как моя невеста одна на бал пойдет.

— Не придушить ли её заранее, чтоб не мучилась, — в тон ему продолжила я.

— А кстати, хорошая идея, — изобразив глубокую степень задумчивости, отозвался блондин. — Что ж она не пришла мне в голову пару часов назад?

— Заблудилась, пока тебя по всей школе искала, — усмехнулась Калиса.

— Адель, ты меня второй день поражаешь своими высказываниями, — насторожился Ульрик. — Может, вампиры тебя всё-таки покусали?

— Ехидна её покусала, — ответил за меня жених.

— У ехидны нет зубов, — возмутилась я.

— Надо же, как вы с ней близко знакомы? Ул, пойдём, поговорить надо, — устало отмахнулся блондин и, поманив друга за собой, пошел к лестнице, ведущей вниз.

— Хорошо, — удивленно согласился тот. — Через пять минут, только забегу к директору за распределением. Хорошо?

— Не стоит, твоя практика уже у меня, — держась за перила, обернулся Ринар.

— Да? — удивился громила. — Тогда пойдём, поговорим, — радость мгновенно слетела с его лица, уступив место хмурой настороженности. Интересно, гоблины — это так опасно?

— Леонсия, если мы не пойдём прямо сейчас, то точно опоздаем, — взяв замершую столбом блондинку за руку, подруга потянула её в сторону лестницы наверх.

— Да, действительно, что-то я отвлеклась, — отстранённо отозвалась та, охотно ухватившись за возможность уйти. Правда бросила на меня на прощание такой взгляд, что я должна была либо умереть в страшных муках, либо сразу осыпаться кучкой пепла. Я даже себя оглядела на всякий случай. Маги всё-таки, мало ли что они взглядом сделать могут.

— Опять им что-то интересное досталось, — наблюдая, как двое парней спускаются вниз, нахохлился Изиль. — А меня, небось, снова к эльфам отправят. Ненавижу этих остроухих снобов.

— Доброе утро, я не сильно опоздал? — появился со стороны перехода Вилас и, внимательно посмотрев на нашу, перегородившую центр коридора троицу, насторожился. — Я что-то пропустил?

— Привет, Вил, — похлопала его по плечу Калиса. — Ничего серьёзного, я тебе по дороге все расскажу. Пошли уже, перед смертью не надышишься.

— А остальные?

— Они уже отстрелялись, — отозвался Изиль.

Ребята так же направились к лестнице, вспоминая прошлые нелицеприятные сюрпризы от директора, в виде скучных или опасных поездок.

— Калиса, — к собственному удивлению, остановила я, уже успевшую подняться на пару ступенек, девушку. — А вы, правда, всю ночь не спали?

— Мы спали, — удивилась та. — Правда раза в два меньше некоторых. А что?

— Тогда почему Ринар, нет? — не поняла я.

— А, ты об этом, — засмеялась магичка и, облокотившись на перила, доверительно зашептала. — После того как под утро выяснилось, что на Магистра напали в помещении, он решил ещё раз перепроверить здания на предмет спрятавшихся где-нибудь тварей. Наверно, Эдварда твоего искал.

— А разве нельзя замок обследовать как-то по-быстрому с помощью заклинания? — удивилась я.

— Не пугай меня, — притворно ужаснулась девушка. — Ты же, вроде, считаешься умной. А всем, хоть сколько-нибудь разбирающимся в магии, известно, что на этих тварей магия почти не действует. Их можно только или сжечь или разрубить.

— Не действует, и не обнаруживает — разные вещи, — насупилась я.

— Если бы их можно было обнаружить с помощью магии, а не собственных глаз, то их ульи не появлялись бы вблизи наших сел и столько людей не становились бы их добычей, — надменно пояснил полуэльф.

— Поняла уже, — огрызнулась я. — Что он на Эдварда охотиться вздумал, можно подумать ему не все равно сожрут меня или нет? — пробормотала я себе под нос.

— Ему, может, и все равно сожрут тебя или нет, но ты здесь не одна, — напомнил Вил.

— Тогда почему вы с ним не пошли?

— Потому, что вампиры не любят находиться в жилых человеческих строениях, — улыбнулась Калиса. — А гиперответственностью мы не страдаем.

Глава 8. Модные веяния.

До своей комнаты я добралась уже без приключений. Луиза сидела на кровати, стараясь расчесать спутанные после мытья волосы.

— Где тебя с утра пораньше носило? — дергая расчёску, сердито спросила девушка.

— У директора, — честно ответила я.

— С чего бы вдруг? — насторожилась та.

Пришлось пересказать краткое содержание недавних событий.

— Ты с ума сошла! — расхаживая по комнате, возмущалась девушка. — Я же просила так себя не вести.

— Хорошо, в следующий раз буду невнятно пищать и заикаться, — собрав вещи, огрызнулась я. — Я в душ, а ты прибери тут, опять вещи везде набросаны.

— Теперь ещё с этим балом проблемы, — насупилась она. — Ты хоть танцевать-то умеешь?

— А что там уметь-то? — фыркнула я в дверях. — Раз-два-три, раз-два-три. Всё же от партнёра зависит. Как поведет, так и танцевать буду.

Вернулась я довольная и помытая. Кто-то наполнил все бадьи заранее и, пользуясь моментом, я перебегала из кабинки в кабинку, не утруждая себя прыжками по скамейкам. Благо лето, и на улице такая жара, что чуть теплая вода не казалась такой уж холодной.

— А мы идём в город, а мы идём в город, — вертелась перед зеркалом Луиза.

— Ты так радуешься, словно вас отсюда только по большим праздникам выпускают, — зевнула я. Вот теперь-то недостаток ночного сна начал сказываться. — Почему опять вещи везде набросаны.

— Ой, извини, — быстро начала она собирать разложенные по всей комнате платья и юбки. — Какая ты у меня стала чистоплюйка.

— Помучайся девятнадцать лет с аллергией на пыль, удивишься, почему я тебя не заставила под кроватями полы вымыть, — отмахнулась я, распутывая длинные волосы.

Расчесать их удалось довольно быстро, но вот заплести... Нет, я умею заплетать косу. На ночь. Чтоб проснуться с волнистыми волосами. Но вот заплести аккуратную, с которой можно показаться на людях — эта миссия для меня почти невыполнимая. Вроде бы всё делаю правильно, но её почему-то вечно перекашивает на один бок.

Спустя полчаса Луиза сжалилась над моими потугами и, усадив на стул, лично принялась за мою прическу.

— Кстати, хотела спросить, — вспомнила я свою пробежку. — А почему ты не сказала, что Адель дружит с Ореном?

— Дружит с Ореном? — удивилась та. Перекидывая мне через плечо кончик косы. — Кто тебе такое сказал?

— Никто, просто так показалось, — напряглась я.

— Он странный, — нахмурилась девушка, усевшись обратно на кровать и выискивая что-то в шкатулке с украшениями.

— Странный? — пришла моя очередь удивляться.

— В прошлом году едва ли не хвостом за ней ходил. В наши разговоры влезал. И как-то раз предложил побить Ринара, — недовольно перечислила та.

— И Адель отказалась? — усмехнулась я.

— Конечно! Кто же позволит причинить боль любимому человеку.

— Ну и глупая, — пожала я плечами. — Интересно, предложение ещё в силе?

— Нет, не смей! — моя собеседница вскочила на ноги, пылая праведным гневом, шкатулка шмякнулась на пол, и по полу в разные стороны покатились брошки, булавки и заколки.

— Да не бойся ты так, не за что мне его пока бить, — попыталась я успокоить разволновавшуюся девушку. — Но на будущее надо же знать свои возможности? Мало ли что он может выкинуть. Сегодняшнее его поведение с Леонсией меня здорово удивило. Если он так ведёт себя с любимой девушкой, то что может сделать мне?

— Подумаешь, — задрала нос девушка. — Может, он уже тайно влюблен в Адель.

— Возможно, — засмеялась я. — Только это пока тайна даже для его воображения.

Чтобы избежать конфуза, одежду мне выбирала Луиза, и помимо прочего мне досталась укороченная юбка (сантиметров на десять короче школьной формы) и сапоги.

— Вообще-то на улице жарко, — напомнила я, с недоумением оглядывая зашнуровывающую обувь приятельницу.

— И что? — нахмурилась та. — Не туфли же надевать. В город всё-таки идём, а не в парк на прогулку. Ты готова? Идем?

— Почти, — оглядела я себя. — А что с деньгами?

— Возьми у себя под матрасом, — указала Луиза на мою кровать. — Надо выкупить твоё платье, так что бери как минимум два золотых.

— Это что за залежи золотого запаса? — опешила я, при виде пяти плотно набитых кулечков и небольшого тоненького коричневого кошелька.

— Адель же богата, — напомнила девушка. — Раз в месяц ей привозят деньги на личные нужды. Но так как трат у нас не много, деньги просто скапливаются, так сказать на черный день.

— Видимо он настал, — усмехнулась я, пересыпая в кошелёк треть одного из мешочков. — У меня стресс, а шопинг-терапия лучшее лекарство для восстановления нервной системы.

Причина выбора нарядов разъяснилась, как только мы вышли за главные ворота. Около школы шла утоптанная грунтовая дорога с дощатыми тротуарами. Главные улицы оказались выложены брусчаткой и повсюду бешенное количество конского навоза. Издержки основного вида транспорта. Надо сказать, крайне неприятного на запах.

Мы были избавлены от необходимости брезгливо приподнимать юбки, когда перешагивали через эти благоухающие шарики, а сапоги, по заверениям Луизы, в школе нам почистят домовые.

Сама столица, Бергенславск (кто ж такую гадость выдумал? Для меня будет просто Бергер), представляла собой нечто среднее между небольшим европейским городом и хорошо завуалированным свинарником. Его можно было условно разделить на чистенькую (не считая лошадок) лицевую сторону и вонючую изнанку.

Канализация в городе была в виде большого количества сточных канав, располагавшихся между зданиями, так сказать, во дворах. Разве что, они тут не квадратные, а длинные и темные, тянущиеся вдоль основных улиц. Увидеть эту "красоту" можно только, если приходится пройти через небольшие проулки на параллельную парадной улицу. Канавы старались закрывать дощатыми мостиками, но запаху это не мешало.

В центре, дома преимущественно каменные, двух-трехэтажные, не отштукатуренные, но обилие цветов на окнах, сглаживало серую непривлекательность камня. На первых этажах бесчисленное количество лавок, мастерских, аптек, парикмахерских. Кафе и местные общепиты, занимали только первые этажи гостиниц (по-местному: постоялых дворов), с весьма неаппетитными названиями. Например, в "Дохлый петух" или "Свиное рыло" я бы не решилась зайти пообедать. Но народу там галдело столько, словно у заведения не меньше трех звезд Мишлен.

Людей в городе толпилось много, как-никак базарный день. Пару раз нам даже попадались расторопные мальчишки, с поразительным энтузиазмом загружавшие в телеги лошадиный навоз. Готова поспорить, что они и за уборку улиц деньги получат, и местные отходы потом в качестве удобрений в соседней деревне продадут.

Моя фигура уже не казалась мне настолько ужасной. Большая часть женщин как раз и была низенького роста и дольно полноватой. Высокие мужчины и женщины, встречающиеся нам на пути, выделялись не только своим ростом, но и дорогой одеждой. То есть получается, что чем богаче, тем выше что ли? Наверно это как-то связано с питанием. Странно только почему Адель едва дотянула до полутора метров.

Первым пунктом нашей программы стояла портниха.

Приятная пухленькая женщина и две её помощницы обрядили меня в длинную майку с выточками в районе груди и кружевным вырезом, потом затянули в корсет и в довершение нацепили огромное розовое платье с объёмной пушистой юбкой.

— Трындец, — выразила я свой восторг по поводу явившегося мне отражения. — Нюша в ожидании принца. Только волосы ещё надо в красный цвет перекрасить.

Не имея никогда счастья познакомиться с классическим вариантом корсета, мне всегда казалось, что он призван сделать у девушки осиную талию.

Сейчас же эффект оказался абсолютно противоположным. Если раньше талия у меня угадывалась, пусть и в складках спасательного круга, но я хотя бы могла её нащупать. Сейчас тело от подмышек до бёдер стало совершенно ровным. Ни неприятных складок, ни естественных изгибов, столб столбом.

Впереди ситуация обстояла не лучше. Толстый живот действительно исчез, частично скрывшись под многослойной юбкой, а частично распределившись под корсетом, равномерно заняв всё пространство. То есть, если до этого живот был внизу, теперь он начинался от груди. Небольшой груди, попросту потерявшейся на фоне быкоподобного тела в корсете. В итоге, теперь от выреза до начала юбки шла ровная взлётно-посадочная полоса. А роль соблазнительных округлостей взяли на себя пришитые к вырезу розочки.

— Вам что-то не нравится? — удивилась модистка.

— Всё отлично, — отозвалась я, не в силах оторвать взгляда от собственного отражения. — Осталось только хрюкнуть для завершения образа.

— Но это именно то, что вы хотели, и на прошлой примерке вы остались довольны, — нерешительно напомнила та.

— Платье восхитительно, — поспешно заверила я. — Мне не нравится то, что под платьем.

— Простите, — непонимающе захлопала глазами модистка.

— Нужен push-up, — приподняв грудь, кивнула я своим мыслям. — Госпожа, у вас бюстгальтеры есть?

— Есть, — засмущалась женщина. — Но это определенно не ваш случай.

— Несите, — решительно потребовала я. — А там разберёмся.

Я, конечно, не ожидала увидеть кружевное произведение искусства "Виктория Сикрет", но и два конусовидных кружка на широких лямках стали для меня полной неожиданностью.

— Это вы шили? — уточнила я. А то сейчас раскритикую это новомодное творение в пух и прах и останусь без портнихи.

— Нет, — покраснела та. — Но я могла бы его ушить.

— Скорее набить, — поправила я, окончательно введя в ступор всех присутствующих здесь четверых дам. — Дайте-ка сюда.

Надев нижнее бельё прямо поверх платья, я потрясла плечами, критически осмотрев белую конструкцию.

— Мадонна, блин, периода загульной молодости, — скривилась я.

Конусы смотрели в разные стороны, причем под совершенно разными углами. Какой размер должен был там поместиться, не представляю, так как подобной вытянутой формы в природе не водится. Для большой груди ширина не та, для маленькой, чашечки слишком глубокие.

— Значит, так, — вздохнув и уперев руки в непривычно ровные бока, обернулась я к окончательно стушевавшимся портнихам. — Если я нарисую вам подробную инструкцию, вы сможете к утру сшить мне настоящий, удобный и полезный в женском гардеробе бюстгальтер, который у вас потом на коленях будут выпрашивать все девушки, женщины и бабушки города?

— Почему будут выпрашивать? — насторожилась модистка.

— Потому, что правильно подобранный бюстгальтер способен творить чудеса, — назидательно сообщила я.

— Адель, — простонала сбоку Луиза, там самым, дав название нашему творению. А почему нет? В моём мире выбранная мною модель называется Анжелика, пусть тут носит гордое имя — Адель.

Вспоминать детали, к которым никогда не присматривался, оказалось не так уж легко, но через каких-то два часа, горы исписанных бумаг, исколотых пальцев и изрезанных лоскутов у госпожи Шеко (кстати, хорошее название для будущей империи нижнего белья) получился максимально похожий на нужный мне вариант. Правда, пока только в наметке, но это уже больше половины дела. Я надеюсь, что половины.

Уже выходя из задней комнатки, я заметила пристроившийся в углу манекен в шикарном темном платье, по покрою очень напоминающее нашу "русалку".

— Боже, какая прелесть, — застыла я перед этим творением. — А оно продается?

— Вам правда нравится? — с надеждой спросила женщина. Я смогла только кивнуть. — Тогда можете примерить. Это моя личная выкройка и вам должна быть почти впору.

Платье действительно очень отличалось от того, что я надевала раньше. Темно-синее, вышитое бисером и камнями, оно шло цельным кроем до середины бедра, откуда уже разводилась юбка. Квадратный вырез безумно шел телу Адель, вместо обычных рукавов к нему была пришита легкая полупрозрачная накидка, скрывающая и складки на спине и полноту рук. Корсет на моё счастье под платье просто не поместился.

— Я его беру, — восторженно заверила я.

— Уверены? — усомнилась модистка, дернув платье вместе со мной внутри, пытаясь поправить на спине шнуровку, которая всё никак не хотела вставать ровно посередине, а уползала на пояснице в левую сторону. — Мне кажется, цвет невыгодно подчеркивает ваш цвет лица.

— Ничего, немного косметики и от синяков не останется ни следа, — беззаботно заверила я. Луиза, уже высказавшая мне очередную претензию на тему, что "Адель такое бы никогда не надела", получила ответное: "А я тебе и не Адель", и презрительно фыркая, сидела в сторонке.

Ну, в конце концов, если Адель нравится быть жирненькой розовой свинкой, то пусть надевает своё платье в следующий раз, я же его тоже оплатила. А мне больше по душе быть синей полудохлой русалкой, помирающей от ожирения. Хотя, если надеть высокие каблуки, сантиметров по десять-двенадцать, то фигура визуально вытянется и платье сядет намного лучше.

У сапожника ситуация повторилась. Он вынес мне безумно удобные розовые туфли в жуткую розочку, сшитые специально по моим меркам. С синим платьем они не гармонировали ни по цвету, ни по фасону, ни по высоте каблука. Трёх сантиметров мне мало, подол будет по полу волочиться. Тогда точно растянусь в зале и как настоящая хвостатая русалка, пыхтя, поползу в нашу комнату. Ринар меня на руки не поднимет, разве что схватит за ноги и выволочет в коридор, чтоб другим танцевать не мешала.

Обкусывая губы, я старательно выводила на бумаге изящные шпильки, выдаваемые за туфли моей мечты, в самом конце бумагомарательства капнув здоровенную каплю с деревянной перьевой ручки.

— Вот в такую же кляксу превратишься и ты, навернувшись с этих ходулей, — заверил старенький низенький мастер, критически рассматривая картинку.

— Но вы можете их сделать? — с надеждой спросила я.

— К завтрашнему дню нет, — вздохнул он. — А к осени, может быть.

— Давайте, хотя бы к осени, — печально вздохнула я. — А пока, может, у вас есть что-то готовое, черного цвета?

Из темного нашлись только женские дородные туфли на таком же небольшом каблуке, по местным меркам считавшиеся очень высоким — почти пять сантиметров, не больше. Выдернув шнурки и пошаркав ногами по полу, я заявила:

— Годится.

— Они же шились для другого человека, — взывала к моему разуму Луиза. — Ты ноги в кровь натрешь.

— Не натру, — насупилась я. Я за всю свою жизнь ни разу не носила обувь, сшитую лично для меня, но ничего, жива.

— Я отрежу всё лишнее, ровно подошью края и сделаю небольшие ремешки, чтобы туфли не спадали, — заверил стоящий на коленях и делающий прямо на мне какие-то пометки сапожник. — Завтра в обед мой посыльный доставит их в Академию.

— Замечательно, — обрадовалась я. — Спасибо большое. Вы просто мой спаситель.

Так как платье и туфли для Луизы они с Адель заказывали вместе, с основной частью наших покупок было закончено. Все готовые вещи так же с посыльным были отправлены в Академию, где мы сможем забрать их на первом этаже общежития и лично дотащить до своей комнаты.

Дальше шла развлекательная программа, включающая в себя прогулку по ярмарке и обед в местной забегаловке. По крайней мере, так думала моя спутница. Она же не знала, что её подруга превратилась в одержимого шопоголика.

Мне нужна была косметика для замазывания появляющихся от платья синяков под глазами, одежда для утренних пробежек, нормальная расческа, новое полотенце, ну и понеслась душа в рай. Не знаю, как так получилось, но содержимое кошелька очень быстро уменьшилось в три раза. Я тащила две здоровенные сумки. Ещё одну, сверкая на меня сердитым взглядом, несла Луиза. Возразить вслух она не решалась, так как часть вещей была куплена для неё.

Также для поднятия настроения я решила прогуляться по местным салонам красоты, где и нашла мастера пыточного дела, под моим неусыпным контролем придавшего форму моим бровям и даже поделившегося щипчиками для самостоятельной коррекции. Луиза результат оценила, но испробовать его на себе не решилась.

В школу мы вернулись уже ближе к ужину, довольные, но уставшие как два верблюда. Сумки оттягивали руки, да и спать хотелось просто смертельно. Я переставляла ноги с одним единственным желанием — прийти в комнату и упасть.

К стенам учебного заведения мы вышли по другой дороге и оказались не перед главными воротами, а перед вторыми, находящимися между факультетом практиков и конюшней. Решив не тащиться вдоль стены, мы зашли на территорию и почти сразу стали свидетелями чужого скандала.

Недалеко от конюшни, в тени деревьев стояло двое блондинов.

Леонсия что-то ожесточённо кричала, размахивала руками и топала ногами. Слов на таком расстоянии разобрать было нельзя. Ринар больше отмалчивался, отвечал односложно, периодически хватаясь за голову и взывая к небу.

— Ты это видишь? — расплывшись в счастливой улыбке, дернула меня за рукав Луиза.

— Да, — пошли скорее отсюда.

Блондинка резко замахнулась, чтобы отвесить парню пощечину, но тот схватил её руку на лету, гаркнул, заставив ту отшатнуться, с размаху отпустил руку и уже сам начал кричать на повышенных тонах.

— Какой пошли. Я хочу знать, чем всё закончится, — отмахнулась девушка и, согнув спину, перебежала за ближайшее дерево.

— Что ты творишь? — подойдя следом, прошипела я. Руки заняты, и оттащить девушку принудительно я могу разве что, схватив за шиворот зубами. — Нас, их разборки не касаются.

— Я так хочу, чтобы он её бросил, — простонала девушка, с прищуром наблюдая за скандалом.

— Тебе-то, какая разница? — изумилась я.

— Ты же тоже должна радоваться. Тьфу! То есть, Адель будет рада, — поправилась та. — Теперь он будет только её.

— Ничей он тогда не будет, как ты этого не понимаешь, — взмолилась я, прислонившись спиной к дереву. У меня не было ни малейшего желания наблюдать за чужим скандалом. — На чужом несчастье счастья не построишь. Сейчас он от этой избавится, а потом и от твоей Адель.

— Он влюбится в Адель, я уверена, — прошептала девушка.

— В конце концов, это неприлично, — разозлилась я.

Ответа не последовало.

— Пошли домой, — прошипела я, спустя минуту.

Опять тишина.

— Да, твою дивизию, я с кем говорю вообще? — повернувшись к своей спутнице, я поняла, что ни с кем, девушки на прежнем месте не было.

— Луиза? — тихо позвала я, поднимая глаза на скандалистов, но тех на прежнем месте тоже не оказалось.

Сглотнув и медленно отступив обратно за дерево, я повернулась в сторону дороги к общежитию и подпрыгнула на месте.

— О Боже! — взвизгнула я, всплеснув руками и своими баулами, сразу оба прижав к груди, как толстый щит.

Всего в метре от меня стоял злой как черт Ринар.

— Злорадствуешь? — оскалившись, прорычал он.

— Не...не...не...нет, — заикаясь помотала я головой. — Мы тут... это... случайно... проходили.

— Мы? — переспросил он.

— Да, — нерешительно оглянулась я назад, но моей спутницы рядом так и не появилось. — Мы шли из города... и... вот, — хлопая глазами, показала я свои сумки.

Жених ещё злее сощурил глаза, но комментировать мои оправдания не стал, развернувшись на каблуках, молча пошел в сторону зданий.

Я простояла с открытым ртом ещё минуту, а потом взорвалась.

— Луиза! — резко развернувшись, заорала я. — Где ты опять окапалась, трусло несчастное?! Найду, убью к чертям собачим!

— Он уже ушел? — раздался тоненький голосочек из ближайших кустов.

— Вылезай, — в ярости прорычала я. — А то, клянусь, хуже будет.

Та выползла на четвереньках, отряхнула испачканную в земле юбку и виновато улыбнулась.

— Я же просила пойти домой, — набрав воздух, снова закричала я. — Но нет, тебе приспичило посмотреть поближе. А огребла в итоге я? Вот только интересно за что?

— Я думала, ты тоже смотришь и успеешь спрятаться, — опустила глаза Луиза.

— Что ж не вылезла, когда поняла, что я не прячусь? — вот теперь она меня капитально разозлила. — Сложно было хотя бы постоять рядом со мной для достоверности?

Девушка насупилась и виновато шмыгнула носом.

— Заячья душонка, — окончательно рассвирепев, я размахнулась сумкой и ударила ею девушку.

— Ай, больно, — схватилась она за руку.

— Какой больно, там одни тряпки, — фыркнула я, отворачиваясь и поудобнее перехватив ношу, зашагала к общежитию.

— И туфли, — обижено напомнили сзади.

— Зато можешь радоваться, я в кои-то веки общалась с Ринаром в стиле Адель, — огрызнулась я.

Глава 9. Чудовище.

Проснувшись в сгущающихся сумерках, я поняла, что выспалась и вертеться в кровати нет никакого смысла. Луиза мирно посапывала на другой стороне комнаты, никак не реагируя на посторонние звуки.

Лицо, представшее передо мной в зеркале, выглядело особенно непривлекательно. И дело совсем не в полноте, а отёкших веках, размазанной косметике, перекошенной причёске и полосатых следах от подушки. Придя домой несколькими часами ранее, мы немного поэкспериментировали с моим завтрашним образом и, кажется, я отрубилась от усталости. Даже не помню, как доползла до постели.

Решив для начала хотя бы умыться, я направилась в ванную. В коридоре никого не было. Либо сегодня все пораньше разбрелись спать, либо так и не вернулись из города. В полутьме ванной, освещающейся только одним окошком под потолком, вполне хватало света, чтобы не натыкаться на препятствия, так что с магией я решила не заморачиваться. Наскоро ополоснув лицо прямо из бочки (надеюсь, больше никто так не делает?), я услышала из душевой посторонние звуки, отдалённо напоминающие собачий вой.

Подкравшись на цыпочках к двери, открыла её ровно настолько, чтобы увидеть в паре метрах от себя, сгорбленные плечи и светловолосый затылок.

В ту же секунду перестав дышать, я медленно и максимально бесшумно поспешила к выходу. Возникло стойкое ощущение, что в душевой засела не зареванная девушка, а дюжина увешенных оружием и взрывчаткой террористов. Стоит скрипнуть хоть одной половице и произойдёт страшный взрыв, а от меня, находящейся в эпицентре, даже мокрого места не останется.

Хотя, если Леонсия узнает, что я здесь, так и произойдёт, причём без всякого динамита. Вот уж сомневаюсь, что она согласится выслушать мои слова утешения.

Луиза спала, а мне становилось скучно бесцельно таращиться в окно. Жаль, планшетов тут ещё не изобрели, вот с чем жизнь летит незаметно. Только сел, уже четыре утра, сидишь потом на лекции, зеваешь и ломаешь голову, ради чего я опять полночи не спала.

Решив устроить вечернюю пробежку, я опять влезла в перекроенную утром юбку, снова понадеявшись, что психов кроме меня на улице нет, и тихо выскочила из комнаты.

Психов действительно не было. Как и праздно шатающихся студентов. Видимо город не только из нас высосал все соки.

Больше всего меня расстроило отсутствие Орена на аллее, где мы столкнулись этим утром. Что-то его вообще целый день видно не было, в отличие от других знакомых, шатающихся, как и мы по городу.

На улице стремительно темнело, но благодаря полной луне, прекрасно освещавшей дорогу, недостатка в фонарях я не чувствовала. Даже наоборот, любовалась серо-голубым пейзажем, который в моём мире встречается, наверно, только в самых глухих деревеньках, да и то, наверно, на отшибе, чтобы свет из окон не отвлекал внимания и не портил впечатление.

Побегав в своё удовольствие, я не стала испытывать судьбу (помыться потом все равно не получится), и где-то через полчаса приняла решение напоследок изменить маршрут, оббежав вокруг школы, и идти спать.

Пока пробегала между главным корпусом и лечебным, всё шло хорошо, но как только завернула за угол и увидела оранжерею, мне как-то поплохело. Появилось неприятное ощущение, что с её освещённой луной крыши за мной следит несколько сотен пар красных глаз. Инстинктивно прибавив скорость, я почти прижалась к стене общежития, словно могла забраться по ней в окно в случае опасности. Но оранжерея закончилась, и мне пришлось остановиться.

За стадионом, ближе к лесу находилась тренировочная площадка практиков, больше напоминающая мне деревянный городок на детской площадке с множеством лесенок, башенок, канатов, брёвен и прочей развлекательной ерунды. По сути, главным отличием являлся только размер. Этажа три в высоту, не меньше. Вот из-за этой дырявой конструкции и раздавались странные звуки, больше напоминающие работу дровосека.

Если я побегу дальше вдоль общежития то, как раз окажусь в зоне видимости неизвестного, а вдруг это опасно?

Посчитав причину достаточно веской, а в тайне надеясь, что там занимается Орен, я проворно пересекла частично утоптанный стадион и, прижавшись к деревянной стенке, осторожно заглянула за угол.

Там, в центре п-образного тренировочного городка ко мне спиной стоял Ринар, с остервенением охаживая мечом сильно потрепанный широкий деревянный столб. Даже в полутьме было видно, что его рубашка пропиталась потом, а волосы повисли сосульками. Движения были резкие, усталые, но очень эмоциональные. От столба в разные стороны летели щепки, и создалось впечатление, что если деревяшка всё-таки не выдержит напора и упадет на землю, блондин примется со злостью пинать его ногами.

Ужаснувшись от увиденной картины (что ж мне так сегодня везёт на эту психованную парочку?), быстро спряталась и медленно, стараясь не создавать шума, пошла обратно. Видимо, школу придется огибать в обратную сторону. Попадаться на глаза этому разъярённому типу у меня не было ни малейшего желания.

— Стоять! — зло прошипели сзади, а между лопаток ткнулось, нечто острое и холодное.

Я замерла на месте и, выгнув спину, подняла руки, мысленно костеря себя за невнимательность, сразу не обратила внимания на прекратившиеся звуки рубки.

— Стою, — испуганно пискнула я.

— Что ж вам всё неймётся?! — прорычали сзади.

Удостоверившись, что сразу меня убивать не будут, я медленно развернулась, тем не менее, не решаясь опускать рук. Жених стоял в полутора метрах от меня, выставив меч в правой руке, а запястьем левой стирал со лба, стекающие на глаза струйки пота.

Руки у парня отчетливо дрожали, то ли от эмоций, то ли от усталости, меч мелко подрагивал, пуская мне в глаза тусклые лунные зайчики.

— Прости, не хотела тебе мешать, — пробормотала я, косясь на острое лезвие. — Я, правда, случайно мимо проходила и не собиралась задерживаться. Это случайно получилось.

— Случайно, — фыркнул он. — Вечно вас СЛУЧАЙНО носит где-нибудь неподалёку. Я вам что, шут гороховый? Или карлик из цирка? Просишь оставить меня в покое, но всё как об стену горох. То одна, то вторая, то вообще группами суете свой нос, куда не попадя, что-то высматривая, вынюхивая. Не сказать ничего, не почесаться.

Говорили это, кажется, не столько мне, сколько повторяли вслух вертящиеся на языке слова, при этом ещё и эмоционально жестикулируя, продолжая держать меня, так сказать, на прицеле.

— Ты выспался и озверел, что ли? — подала голос, привлекая к себе внимание, парень резко замолк. — Не тыкай, пожалуйста, в меня этой штукой, — попросила я, сверху указав пальцами на болтающийся передо мной меч. — Я, конечно, верю, что ты контролируешь ситуацию, но... напрягает. Особенно учитывая, что я вообще не понимаю, из-за чего такой сыр-бор.

Тот дернул рукой в каком-то отточенном движении, полностью отражающем, возникшее на его лице раздраженно-удивленное выражение. Острие пролетело в опасной близости от моего уха и зависло над землёй, около его сапога.

— Не понимает, — пробубнил он. — Кто бы сомневался.

Помедлив, я опустила руки.

— Если ты её так любишь, то зачем устаивать все эти сцены? — пожала я плечами, на всякий случай, отступая на пару шагов назад. — Ладно, при всех говорить не хотел, но потом-то мог объяснить, что это директор попросил нас поучаствовать в пятиминутном мероприятии, а потом ты будешь в полном её распоряжении на весь оставшийся вечер.

— И это говоришь мне ты? — опешил он.

— Ну да, — снова пожала я плечами. — Мы же всё равно собрались разрывать помолвку, так зачем мучить девушку? Надо просто объяснить всё по-человечески.

— А вы понимаете по-человечески? — язвительно уточнил он.

— С трудом, опозданием и несколько в извращённой форме, но понимаем, — насупилась я. — Главное, чтобы желание понимать было.

— Вот! — снова дернул он мечом в мою сторону. — А у вас явно другие желания.

— Я действительно, ничего не понимаю, — вздохнула я. — Может, объяснишь толком? Вдруг я что-то дельное смогу посоветовать?

— Спасибо, не надо! Сыт по самое горло вашими советами, — ужаснулся он, поднимая руки (всё с тем же грёбаным мечом, чтоб он провалился). — Одна уже посоветовала. Предложила разыграть роман, якобы это заставит тебя отказаться от женитьбы. Но сама так заигралась, напридумывала себе Боги знают что. И вместо того, чтобы избавиться от одной невесты, я как-то незаметно оказался обязан жениться на двоих. В итоге, она очередная несчастная влюбленная, а я, как обычно, бесчувственная сволочь!

— Ну, не правда, — протянула я. — Со стороны ты выглядишь намного хуже.

Ринар зло оскалился, а я снова подняла руки.

— Не сердись, я просто стараюсь объективно оценить ситуацию, — примирительно заговорила я.

— Оригинальный подход, ничего не скажешь, — фыркнул он, отворачиваясь, но быстро повернулся обратно. — Моя навязанная невеста пытается помирить меня с моей фальшивой девушкой. Тебе это не кажется странным?

— Мириться вам или нет, это ваше личное дело. Меня пугает возрастающее количество психов вокруг меня, — пояснила я. — Так что ты будь другом, поговори с ней по душам, а? А то она, небось, решила, что ты её ради меня бросаешь.

— Зачем?

— Чтобы она не бесилась от ревности, — возмутилась я.

— А тебе-то это зачем? — прищурился он. — Решила кардинально сменить тактику и затесаться ко мне в друзья?

— Вообще-то я о своей шкурке беспокоюсь, — фыркнула я. — Одно дело самой рыдать в подушку от неразделенной любви, и совсем другое оглядываться, не шастают ли поблизости другие твои отвергнутые возлюбленные. Как-то не хочется, чтоб меня в порыве ревности кислотой облили. Я, может, и сейчас не красотка, но уродовать себя ещё больше не собираюсь.

— Кислотой? — растерялся Ринар.

— Точно, забыла, здесь же в ходу магия, — потрясла я скрюченной рукой, пытаясь спародировать Леонсию. — Мне в физиономию ещё и боевым пульсаром запустить могут. Чтоб вообще всё нафиг сгорело до самой черепушки. Бррр.

— Она ничего такого не сделает, — в первый раз за сегодня усмехнулся мой жених.

— Ага, на тебя вешаться она тоже не должна была, — парировала я.

— Как же с вами тяжело, — вздохнул он, запрокидывая голову.

— Кстати, а кто третья? — рискнула я утолить свое любопытство.

— Какая третья? — резко обернулся ко мне блондин.

— Ну, раз мы с Леонсией, будучи двумя противоположностями тебя не устраиваем, значит есть третья, так сказать, идеальный, и видимо любимый вариант, ради которой ты и пытаешься избавиться от нас двоих. Разве нет?

— Нет, — огрызнулся он. — Хватит с меня влюбленных дур.

— Что, вообще никого? — заискивающе заглянула я ему в глаза.

— Вообще, — удивленно воззрившись на меня, отстранился парень. — Тут вон достаточно пальцем щёлкнуть, минимум десяток сбежится.

— Ты вообще, что ли по другой части? — недоверчиво прищурилась я.

— По какой части? — напрягся он.

— По голубой части? — тихо промямлила я.

— Не понял?

— Ну, не за девочек, а за мальчиков, — развела я руками.

Ринар завис, судя по выражению лица, пытаясь осмыслить, что я только что сказала.

— Как раз вас с Ульриком попугайчиками-неразлучниками называют. Может, неспроста? — задумчиво предположила я. — А мы вокруг тебя круги наматываем, даже не подозревая, что шансов ни у одной из нас нет.

— Так, — закрыв глаза, прорычал Ринар. — Кислоты можешь не бояться. Я тебя сейчас сам придушу.

Он резко дернулся в мою сторону, но я, взвизгнув, проворно завернула за угол деревянного городка и, проскочив под низким мостиком, вылезла с другой стороны конструкции. Ринар попытался схватить меня, протиснув руку между прутьями, но не хватило буквально пары сантиметров.

— Не надо меня душить, я тебе не Дездемона, — отряхиваясь, крикнула я. — И из тебя Отелло, как из меня балерина.

— Какая ещё Дездемона?

Под конструкцию он не полез, спокойно обойдя её кругом.

— Которую муж задушил, — агрессии в его поведении вроде бы больше не было, но я, на всякий случай, отгородилась от приближающегося жениха раскуроченным им же столбом.

— За что? — заинтересовался парень.

— Молилась ли ты на ночь... нет, не так, — задумалась я.

— Мочилась ли ты на ночь Дездемона?

Мочилась я.

Но твой горшочек пуст?

Я писала в графин.

Умри, несчастная скотина!

Я пил из этого графина!

Для достоверности, я даже с остервенением принялась душить многострадальный столб, правда где-то в районе его талии, так как сам он был размером в две меня.

— Гадость, какая! — вытаращив глаза, ужаснулся Ринар, при этом, усиленно кривя губы, чтобы не улыбнуться. — Благородная дама, где ты этого набралась?

— Я только на твой вопрос ответила, — насупилась я, и резко отдернула руку. — Ай, блин, заноза. Вот тупая деревяшка, — вытащив здоровенную щепку, я возмущенно ударила столб ногой. Пониже. Там, где он не пострадал от меча и не мог бы нанести мне новых ранений острыми щепками.

Не знаю, что вызвало такую реакцию, но мой жених вдруг стал хохотать, приглушённо и с подвываниями, закрывая рот запястьем и вздрагивая плечами как при рыдании.

— Эй, ты чего? — растерялась я, медленно, по дуге отступая к выходу из западни. — Это нервное, да?

Тот согласно кивнул.

— Ну, так ты тогда поплачь, говорят, это помогает от нервных перегрузок, — предложила я. — Мы вот с Леонсией уже попробовали. Мне помогло, ей пока не знаю.

— Вот язык без костей, — отсмеявшись, юноша запрокинул голову и, глубоко вздохнув, улыбнулся. А я поймала себя на мысли, что вот в этот момент я могу назвать его красивым. По крайней мере, эта спокойная, немного насмешливая улыбка ему безумно идет.

— Ты когда успела стать такой шумной и болтливой? — снова повернулся он ко мне.

— Тихая была — не устраивала, шумная тоже не устраиваю, — развела я руками. — Какой привередливый, даже на кривой козе к нему не подъедешь.

— Нет, это действительно ненормально, — продолжал недоумевать он. — А как ты на свою подружку орала. Вы сегодня с ней где шлялись? В дешёвом кабаке что ли?

— Где шлялись, там не остались, — показав язык, отбежала я в сторону, на свободном пространстве почувствовав себя намного увереннее.

— А что ж так? — прищурившись, развел он руками. — Вам не понравилось? Или вы чем-то не устроили?

— Нас и здесь неплохо кормят, — сморщила я нос, и бесцеремонно указала пальцем на его руки. — И прекрати тыкать в меня этой железкой, я тебе не подушечка для булавок.

— Да, а очень похожа.

— Мало ли на что я похожа, — оправив кофту, фыркнула я. — Ты вот тоже на жердь похож, но я же так тебя не называю... в глаза, — немного помедлив, добавила я.

— А ну дергай отсюда, чудовище, — беззлобно гаркнул он. — У тебя завтра первый бал, а ты будешь с синяками на пол-лица.

— Я и так буду с синяками, — отмахнулась я. Жених насторожился, внимательно оглядев меня с ног до головы. — Мне синий цвет не идёт, — пояснила я и, кокетливо улыбнувшись, добавила. — Но так нравится.

— Иди уже, — угрожающе дернулся он в мою сторону.

Я решила принять такой вариант ухода и, испуганно взвизгнув, понеслась к общежитию, якобы убегая от него. Обернулась только у самого здания. Ринар стоял на том же месте, не смотря в мою сторону, с улыбкой подковыривал мечом землю и что-то бормотал себе под нос, возможно, стараясь запомнить озвученную мною переделанную историю Отелло. Желание крушить всё на своём пути явно сошло на нет.

Не дожидаясь, когда меня снова обвинят в подглядывании, я улыбнулась ему в ответ и развернулась в направлении крыльца.

Глава 10. Шок — это по-нашему.

С Леонсией мы столкнулись ближе к полудню в коридоре, когда я как раз поднималась с охапкой вещей, присланных из города. Меня обожгли ненавидящим взглядом. Я ответила взаимностью.

Настроение с утра не заладилось.

Во-первых, потому, что, подскочив рано утром на пробежку, я снова не увидела Орена, и его поведение даже мне стало казаться странным.

Во-вторых, потому, что ноги после этой пробежки снова болели, не так сильно, как вчера, но раздражали эти неприятные ощущения даже больше.

В-третьих, брюки, которые я себе купила как раз для занятий спортом, сидели отвратительно, постепенно поднимаясь вверх между ног. Некрасиво, неудобно и вообще.

Для полного счастья, душ пришлось принимать в компании озабоченных своей красотой девушек и воды мне досталось слишком мало. Хорошо хоть голову промыть смогла.

Так как завтрак я пропустила в связи с пробежкой, к обеду есть захотелось нещадно. В комнате ничего съестного, кроме пакета печенья и нескольких петушков с ярмарки не нашлось. Рассудив, что поедание сладкого сведёт все мои попытки похуденья к нулю, я потащила Луизу на первый этаж.

В столовой, кроме нас, девушек видно не было. Несколько компаний парней проводили нас смешками, но открытого хамства с их стороны не было. Возможно, потому, что я уже шла с хмурым выражением лица, а нарываться, после стычки с Ринаром и инцидента с вампирами, ребята спешили.

— А ты есть не будешь? — спросила я приятельницу, с интересом ковыряясь в тарелке с рассольником. Суп с перловой кашей вызвал у меня искреннее удивление. Может, повара решили ради последнего дня запихнуть в кастрюли и сварить всё, что осталось недоеденным за этот год обучения? Завтра после обеда большая часть начнет разъезжаться и готовить в таких объёмах вообще не понадобится.

— Есть перед балом? — понизив голос, вытаращила глаза Луиза.

— А что? — удивилась я такой реакции. — Для попытки похудения до нового платья уже слишком поздно. А на голодный желудок от одного бокала шампанского можно улететь дальше, чем от целой бутылки текилы.

— Какое шампанское? — нахмурилась девушка.

— Светлое игристое вино, — пояснила я. — С пузырьками.

— Мы же в Академии, а не во дворце, — уперев локти на стол, она опустила подбородок на ладони. — Максимум, что нам сделают, это пунш.

— Безалкогольный? — уточнила я.

— Почему? Алкогольный, — отстраненно возразила она. — Только для того, чтобы от него захмелеть, потребуется выпить целое ведро.

— Тем лучше, — пожала я плечами. — Студенты всё-таки. А что на счет закуски?

— Это же бал, а не пир, — снова тыкнули меня в незнание местных правил.

— Тогда ты бы всё равно лучше поела, а то ор голодного желудка будет отвлекать окружающих от танцев.

Девушка презрительно фыркнула, да и я сама этим советом не воспользовалась. Суп с перловкой и солёными огурцами — это гадость. А идти за предложенными на второе тушёной свеклой и котлетой, как-то тоже не тянуло. Кажется, у нас печенье оставалось?

— Госпожа Моренро? — при выходе из столовой, остановила нас комендантша. — Вам письмо от господина министра.

Она протянула мне небольшой свиток с коричневой сургучной печатью.

— Спасибо, — отозвалась я, искоса посмотрев на зажмурившуюся Луизу.

И испугаться было от чего.

— Отец Адель, просит меня приехать завтра к вечеру в родной дом, так как послезавтра намечено какое-то мероприятие, — опустившись на кровать, осипшим голосом сообщила я.

— Я думала у нас ещё есть пара дней, — расхаживала по комнате моя приятельница.

— Я туда не поеду, — взмолилась я. — Это же не шарахающийся по углам женишок и не смотрящие сквозь Адель одногруппники, а РОДИТЕЛИ! Они мгновенно раскусят подмену.

— Только если ты не поедешь, они быстрее заподозрят, что с тобой что-то не так, — напомнила девушка. — Адель никогда не шла против распоряжений отца.

— Где же эта чертова Адель, — облокотившись на стену, застонала я. — Кажется, мы с Ринаром начинаем одинаково сильно её недолюбливать.

— Может, всё будет не так уж и страшно, — развела руками Луиза. — Адель тут с одиннадцати лет. Как, впрочем, и я. Прошлым летом отец меня вообще не узнал.

— Внешне не узнал? Или по характеру? — ехидно уточнила я.

— Внешне, — нехотя согласилась та. — Но не ехать тоже не вариант.

— Ладно, — вздохнула я. — Давай решать проблемы по мере их поступления. Сначала разберёмся с танцами, а потом ты мне расскажешь всё, что тебе известно о семье Адель и её отношениях с родителями, слугами, собаками и прочими домочадцами.

— Хорошо, — порадовалась та. — Один танец, и уходим.

Собираться в тишине мне скучно, и на ум сама собой пришла песня из "Красотки".

— Pretty woman, walkin' down the street, — напевала я, разводя водой местную пудру для создания подобия тонального крема.

— Pretty woman, The kind I like to meet,

Pretty woman, I don't believe you,

You're not the truth

No one could look as good as you.

Разумеется, ничего из моих опытов успехом не увенчалось. Ни тональника, ни корректора, ни консилера мне воссоздать не удалось.

Луиза смотрела на результат моих трудов со смесью непонимания и ужаса. Её макияж закончился подкрашиванием светлых ресниц, что уже изменило внешность девушки, добавив ей немало привлекательности.

Стоит ли говорить, что у меня так и не получилось довести свой образ до желаемого результата. То, что мне нравилось, Луиза с возмущением назвала раскраской королевского шута. Если сравнивать наши лица в зеркале, то на её фоне я действительно смотрелась размалёванным клоуном. Местная косметика не хотела смотреться естественно.

В итоге, кое-как выровняв цвет лица, я просто подвела глаза черным карандашом.

— Ужас, — оценила мой образ приятельница. — Сущий чёрный кошмар.

— Да чтоб ты понимала, — возмутилась я. — Это Smoky eyes (Смоки айз), в уменьшенной версии, правда.

— Чего-чего? — ехидно переспросила та.

— Я ж тебе не мешала румяна намазюкивать, — разозлилась я. — Вот и ты мне не мешай. Если стрелки будут не ровными, то точно чёрный кошмар получится.

С огромным трудом накрасив ресницы предложенной мне щеточкой, я посчитала свой внешний вид сносным и на этом успокоилась.

С причёской, увы, тоже сильно заморочиться не получилось, так как всё делали своими силами, то и результат вышел соответствующий. Будь волосы у Адель хоть чуть короче, раза в два, например, я бы смогла сделать "ракушку". А так, с этой косой до попы, пришлось ограничиться банальным пучком, да парочкой, на мой взгляд, слишком длинных завлекалок — завитых локонов по бокам лица.

Для полного счастья мои опасения насчёт длины платья, сбылись. Высоты каблука оказалось недостаточно. Если при ходьбе лёгкое шуршание задней части подола по полу ещё можно было выдать за особенности модели, то как этот эффект скажется во время танцев оставалось только гадать.

Надевали мы его тоже два раза. Сначала, я по привычке решила, что кроме нижнего белья под платьем ничего быть не должно, но после полной зашнуровки осознала, что ввиду непредусмотренной у платья подкладки, не слишком аккуратные швы здорово чешутся. Да и ткань перекосило основательно, из-за чего я стала себе напоминать синюю колбасу в сеточке. Пришлось в срочном порядке раздеваться и искать нижнюю сорочку.

Так и не разобравшись, почему на мне шнуровка уходит в сторону, модистка приложила к платью записку и широкий атласный пояс, который в случае повторного выявления дефекта следовало завязать на талии бантом назад.

Не знаю, что там со шнуровкой, но я решила чуть сложить платье на талии, тем самым, уменьшив его длину и замаскировать это место поясом. Для верности пришлось зафиксировать складку по бокам несколькими стежками. То стало короче на нужные пять сантиметров, что не могло не радовать.

Из-за всех этих приготовлений мы, разумеется, опоздали к указанному Ринаром времени. Успокаивало только количество носившихся по коридору девушек. Видимо, мы не единственные, чьи сборы заняли больше времени, чем предполагалось.

Пробегая по третьему этажу главного корпуса, я резко затормозила у одного из портретов. На нём была изображена черноволосая девушка с хитрой улыбкой, и обнимающий ее молодой мужчина.

— О! Это тоже смоки айс, а ты говоришь, у вас никто так глаза не подводит? — указала я на голубоглазую девушку.

— Ну, ты сравнила, — закатила глаза Луиза. — Это же дракон!

— Она? — удивились я.

— Да — Террелея Ашшъахэ — когда-то давно она училась в этой Академии, а позже даже преподавала драконоведение, — пояснила моя спутница. — В то время все считали, что драконы — это просто ящеры, а её появление двести лет назад над зданиями Академии в виде черного дракона перевернуло представление о магическом мире с ног на голову.

— А рядом с ней кто? — заинтересовалась я.

— Магистр Серай Алман, её... — замялась девушка.

— Её кто? — поторопила я. — Брат, друг, муж, любовник?

— Хуже, — хмыкнула та. — Он её золото. Пойдём быстрее.

— А что значит "её золото"? — не унималась я.

— Не знаю, — пожала плечами Луиза. — Кажется, всё, что ты перечислила и даже больше. Зависит от ситуации. Мы только в следующем году будем изучать драконоведение. Говорят, что в хранилище есть другая картина, где она в образе дракона, а он стоит, облокотившись на неё, — мечтательно улыбнулась девушка.

— И что?

— И то, что драконы не подпускают людей так близко, тем более магов.

Вход в зал находился прямо напротив лестницы. По обе стороны от неё уходили два широких коридора. Вдоль того, по которому пришли мы, тянулся ряд высоких окон с широкими подоконниками, а напротив каждого из них более узкая ниша. Верхнюю часть как окна, так и ниши украшали одинаковые тяжелые портьеры темно-зеленого цвета, с золотистой бахромой. В нишах, как в красном, но очень темном углу стояли рыцарские доспехи, большие, высокие вазы или обшитые бархатом стулья. Второй коридор выглядел полной копией первого.

Ринар сидел на подоконнике, полностью погрузившись в чтение какой-то старенькой, потрёпанной временем книги. Недалеко от него стояла пара, юноша и девушка, лет семнадцати. Они то и дело брали друг друга за руки, резко краснели и отворачивались в разные стороны. В отдалении от них двое парней нетерпеливо топтались на месте, хмуро поглядывая в сторону коридора.

На юношах были надеты разные по цвету, расшитые камзолы, доходящие почти до колен. Мимо пробегали девушки в платьях всех возможных оттенков розового и неизменно широких юбках. Я начала чувствовать себя неуютно, но, стараясь не подавать виду, попрощалась с Луизой, тут же шмыгнувшей в зал, и направилась к своему жениху.

— Анатомия нечисти, — подойдя ближе, не здороваясь, прочитала я и, приподнявшись на цыпочках, заглянула в книгу, для своего удобства пальцем наклонив её вниз. — Фу, какая гадость, — скривилась я, при виде нарисованных на страницах частей тел, брезгливо отдёрнув руку. Даже в перевёрнутом состоянии выглядели картинки омерзительно.

— Что, кто-то умер? — оглядев меня с ног до головы, изумленно приподнял бровь Ринар.

— Пока нет, — хмыкнула я, кивнув на его книгу. — Но, судя по твоему чтиву, может.

— Тогда почему ты в таком виде? — отложив учебник и спрыгнув на пол, снова окинул он меня взглядом.

— Должна же быть среди этих кремовых розочек, хоть одна изюминка, — настал мой черёд удивленно оглядывать его наряд. В отличие от разодетых парней, на моем благоверном был простой удлинённый черный пиджак, без каких-либо вышивок и украшений. Единственное, что придавало ему праздничный вид — это белая рубашка.

— Изюминка? — с сомнением переспросил он. — Скорее уж слива.

— После обилия сладкого, хочется съесть чего-нибудь кисленького, — прищурилась я. — Так что слива, как раз кстати.

— Не люблю кислое, — наклонившись к моему лицу, в тон мне отозвался он.

— А от тебя и не требуется, — усмехнулась я, большим пальцем показав на дверь за своей спиной. — Как раз у тебя где-то там номер два бегает, в розовом платьице.

Презрительно хмыкнув, Ринар выпрямился, сложил руки на груди, не желая развивать тему, и, облокотившись на облюбованный подоконник, устремил раздраженный взгляд на парня, всё ещё остававшегося без своей спутницы. Юноша в зелёном камзоле занервничал, под таким недобрым взглядом и попереминавшись с ноги на ногу быстрым шагом, направился в сторону перехода в общежитие.

— Ты, между прочим, тоже не особенно стремился, придерживаться модных канонов, — облокотившись на подоконник рядом с ним, напомнила я.

— Если тебе что-то не нравится, можешь отказаться, — пожал он плечами.

— Если бы меня что-то не устраивало, я бы пошла, поплакалась директору, дрожащей рукой указывая на тебя, — хмыкнула я. — Как думаешь, он бы тогда заставил нас переодеться или плюнул на нашу сумасшедшую парочку?

— Боюсь, в нашем случае ему вообще плевать, как мы одеты. Главное, что пришли, ну и чтобы ты с рёвом не унеслась в свою комнату посреди первого танца, — отмахнулся он.

— Ммм, — многозначительно протянула я. — В этот раз планируется побег с твоим участием?

Снисходительно посмотрев на меня, с явным намерением презрительно хмыкнуть, и, кажется, сказать что-то колкое, жених резко напрягся, встретившись с моим предвкушающим взглядом, и даже чуть отодвинулся в сторону.

— Какие у нас при этом были договоренности, никого не волнует, — вернулся он к прежней теме. — Пока мы не выходим за рамки правил приличия. Но есть определенные традиции. Мы в темных камзолах, вы в светлых платьях.

— Мы встретимся с тобою у первого подъезда, паролем будет просто "как дела". Ты мне сказала, будешь одета как невеста, а я надену галстук для тебя, — пропела я, отойдя в сторону и демонстративно оглядев парня со всех сторон.

— Такого уговора не было, — поправив ворот рубашки, возразил юноша.

— Тогда и насчет моего наряда не возмущайся, — фыркнула я.

— Как скажешь, тебе в этом танцевать, — покаянно приподнял он руки.

— Все в сборе? — появилась в коридоре одна из Магистров. — Надин, оправь воротник. Аскольд, что с твоими рукавами? Боги, Адель, — обернувшись ко мне, ужаснулась она. — Кто-то умер?

— Да, — нахмурилась я. — Мои детские мечты о прекрасном принце.

— А, хорошо, — мгновенно успокоилась та. А рядом со мной раздался сдавленный смех. — Все запомнили, что в этом году у нас медленный вальс?

Нас выстроили в колонну перед закрытыми дверями, видимо по росту мужчин. Мы с Ринаром оказались первыми, из-за чего я себя почувствовала быком на корриде. Выходить на арену, где вокруг будет тьма зрителей, резко расхотелось. Особенно в таком заметном наряде и с таким приметным столбом в обнимку. Даже вампиры меня сейчас пугали значительно меньше. От тех хоть знаешь, чего ждать.

— Адель, — привлек моё внимание жених.

Он поднял руку параллельно полу, где-то на уровне моей головы и выжидающе уставился на меня. Я обернулась назад, посмотреть, как должна выглядеть предлагаемая мне конструкция. В паре позади нас молодой человек так же, как и Ринар держал правую руку навесу, а девушка грациозно положила свою ладонь сверху. При приблизительно похожем росте смотрелись они очень гармонично.

Искренне попытавшись задрать руку на нужную высоту, я поняла, что платье не позволяет мне таких вольностей и, плюнув на очередную традицию, взяла своего удивленного сопровождающего под руку.

— Отлично смотримся, прям пузырь и соломинка из детской сказки, — проворчала я.

— Наконец-то ты это заметила, — вздохнул парень.

— Всё будет очень быстро. Не отпускай таксиста. Никто не пострадает. Всем лежать, — для собственного успокоения, пробормотала я себе под нос.

— Почему меня это пугает? — с сомнением посмотрел на меня жених.

Я полностью положилась на Ринара. В конце концов, не в его интересах опозориться на всю школу, но на всякий случай покрепче схватилась за его руку. Если что-то пойдёт не так, падать будем вместе.

Под первые аккорды музыки мы быстрой походкой вошли в зал, по какому-то негласному правилу распределившись по четырём углам выделенной нам площадки. До плеча своего спутника я не дотянулась, мертвой хваткой вцепившись в его рукав около локтя. Тот так же придерживал меня скорее за плечо, чем за спину. Как можно нормально танцевать с такой катастрофической разницей в росте, я просто не представляю.

Вначале все шло хорошо. Под привычную мне мелодию мы прошлись квадратом на три четверти, сначала в одну, а потом в другую сторону. А вот дальше... Ринар стал увеличивать квадрат, поворачиваясь на ходу, и я мгновенно сбилась с шага, тупо догоняя его и пристраиваясь рядом. Так как длина наших ног отличалась так же как у дога и болонки, идти с ним в одном темпе стало практически невозможно. Я раньше на шпагат сяду.

Обратив внимание на моё мелкое подпрыгивание рядом, жених сбавил обороты, а вот танец только начал их набирать. Если до этого каждая пара танцевала по отдельности, то теперь мы встали в один общий круг и, чтобы не врезаться друг в друга, двигаться должны были синхронно.

Плюнув на правильность шагов, я просто побежала по паркету вслед за движениями Ринара, первый раз наступив ему на ногу. Жених сверкнул на меня недобрым взглядом, едва заметно скривив дежурную улыбку.

Затем на счёт три, пнула его туфлей по ботинку, и тут этот нехороший человек убрал руку в моей спины и попытался заставить меня прокрутится вокруг своей оси. Не то чтобы я сильно сопротивлялась, но, не ожидая такого подвоха, двигалась как не смазанная механическая кукла, с завистью наблюдая, как грациозно двигаются девушки из других пар. В том вальсе, который представляла себе я, таких движений быть не должно было.

Возврат в исходное положение, и снова наша обувка встретилась.

— Ты издеваешься? — продолжая улыбаться, прошипел парень.

— Прости, — пискнула я, стараясь увеличить дистанцию между нами, что ввиду роста, задача почти не выполнимая. Мы просто не дотянемся друг до друга. — Я не специально.

— Опять случайно, — зажмурился парень, когда я буквально повернулась на его ноге.

— Просто у тебя ноги очень большие, — опустив глаза вниз, попыталась я перевести стрелки.

— Надо же, опять я виноват? — изумился блондин.

Ботинки моего жениха действительно тянули размер на сорок пятый — сорок седьмой. И чтобы не наступать ему на ноги, мне надо было бы упереться головой ему в грудь и постоянно смотреть за движением собственных ног.

— Смотри перед собой, а то все решат, что ты опять ревешь, — дернул меня в сторону Ринар. Резко выпрямившись, я запрыгала на одной ноге и как-то незаметно наступила на край собственного платья. Наспех сделанная на правом боку наметка треснула, и я полетела в правую сторону. Жених подхватил меня в полёте и, чуть приподняв, поставил обратно на ноги. И тут меня пробило на смех.

Когда-то давно, в опере, я видела сцену, где молодого принца играла низенькая, необъятная по обхвату певица. В итоге, шарообразный принц, подпрыгивая на сцене, размахивал шпагой перед носом высокого, изображающего испуг противника. Помнится, мы с подругами пришли к выводу, что стоящей за их спинами принцессе надо было огреть принца чем-нибудь тяжелым по голове и бежать с колдуном куда подальше.

Вот и сейчас, в узком платье, с неровным подолом и рядом с высоким и стройным спутником я сама себе напомнила такого же несуразного принца. Ринару давно стоило бросить меня на пол, пока в памяти собравшихся не зафиксировались мои несуразные подпрыгивания, и бежать на поиски Леонсии.

— Что ты всё хохочешь? — с оскаленной улыбкой прошипел сквозь зубы парень.

— А что мне, плакать? — смеясь, просипела я. — Я лоханулась с платьем, с танцем, а тремя годами раньше с ростом жениха.

— Ну, знаешь, — зашипел он, теперь уже, как и я, стараясь не столько следить за шагами, сколько не подставлять ноги под мои туфли.

Так как зрители уже успели присоединиться в общему кругу танцующих, места для манёвра стало намного меньше и моему спутнику, пришлось ещё и контролировать ситуацию за своей спиной, чтобы не врезаться в кого-нибудь при очередном манёвре уклонения.

— Отрастил себе ласты, — продолжала хихикать я. — Зимой, небось, без лыж по глубокому снегу ходить можешь.

— У высоких людей размер обуви всегда больше, — отозвался жених.

— Главное, чтобы не только обуви, — тихо простонала я.

— Ты же не умеешь танцевать, так? — пропустил он мимо ушей мой комментарий.

— Какая теперь разница, — усмехнулась я. — Всё равно ничего уже не изменишь. Так что расслабься и получай удовольствие.

— Какое ещё удовольствие? — простонал он, буквально отпрыгнув от моего подола.

— Мазохистское, как в "Пятьдесят оттенков серого", — продолжала веселиться я.

— Вот зараза, — зажмурившись, простонал он, когда я случайно прыгнула ему на ногу, не заметив, что музыка подошла к концу, и все вокруг нас остановились.

— А вот на заразу, я могу и обидеться! — возмущенно прошипела я, и замахнулась ногой, намереваясь пнуть того чуть ниже колена.

Из-за узкого платья и резкого замаха, равновесие решило бросить меня в самый ответственный момент и вместо болезненной мести жениху, я повалилась на спину. Ринар вытаращил глаза и, схватив меня за потянувшуюся к нему руку, резко дернул к себе. Врезавшись лицом в его грудь, я оказалась ещё более дезориентирована и поэтому не стала сопротивляться, когда меня за локоть потащили к ближайшему окну.

— Боги, ты мне все ноги отдавила, — морщась и переминаясь с ноги на ногу, ворчал парень. Судя по движениям, ему очень хотелось снять ботинки и растереть пострадавшие конечности. — Маленький слонопотам.

— Сам ты пингвин, — насупилась я.

— Какой ещё пингвин? — пылая праведным гневом, выпрямился блондин.

— Судя по росту, королевский, — съязвила я и тут встретилась с собственным портретом в стиле абстракционизма, запечатлённым на рубашке моего обожаемого жениха.

Не в силах сказать больше ни слова, я зажала рот руками и, с тихими постанываниями, согнулась пополам. Видимо, больше перебора косметики на моем лице нет.

— Никто не пострадает? Как же, — пробубнил он.

— Прости, — сложив руки, как индианка у храма, стараясь сдержать смех и ни в коем случае не смотреть в глаза блондина, попросила я. — За всё, прости. Я, правда, не специально.

На заднем фоне раздавался восторженный голос директора, который расписывал светлое будущее выпускников, перспективы получения опыта на предстоящей большинству практике и сокрушался по поводу неприятного инцидента с вампирами.

— Думаю, программа максимум на этом закончена, — огляделся по сторонам мой жених, искоса поглядывая то на всё ещё хохочущую меня, то на оборачивающихся на нас магов-недоучек. — Так что я пошел. Приятного вечера.

— Приятного, — не поднимая глаза, помахала я ему.

Ринар с ворчанием скользнул в толпу, где очень быстро наткнулся на Ульрика. Громогласный хохот мордоворота заглушил даже речь директора и тот в очередной раз призвал к тишине.

Я же вытянула шею, стараясь разглядеть получше, что происходит среди практиков. Мой жених стоял, опустив голову, с интересом разглядывая свою рубашку, а потом бросил в мою сторону такой взгляд, что слово "зараза" стало самым мягким из тех эпитетов, которыми меня хотели наградить.

— Извини, — одними губами прошептала я, виновато разведя руки, снова срываясь на смех.

Жених закатил глаза, вопрошая у потолка, за что ему всё это, и, резко сменив направление, вышел из зала.

Пришла моя очередь озаботится своей внешностью (что-то мне подсказывает, что макияж не мог остаться идеальным, размазав по посторонней поверхности большую часть краски), и, оглянувшись в поисках зеркала, я первый раз осмотрела помещение.

Оказывается, мы вошли с боковой стороны зала. Напротив, располагались точно такие же высокие окна, как и в коридоре, с той лишь разницей, что шторы тут висели длинные, почти до самого пола и специально приспущенные, чтобы в помещение не попадало вечернее солнце и не превращало бал в детский утренник.

Справа от окон возвышалась сцена с музыкантами и рассуждающем о нелёгком труде магов директором. Слева вдоль стены стояли раздаточные столы с напитками и легкими закусками.

Зеркала к моей радости весели между окнами в достаточном количестве. Где я впервые смогла увидеть себя в полный рост. Толстовата, платье перекосилось, косметика частично размазалась, не зафиксированный лаком пучок распушился, но в принципе можно сказать, что так изначально и было задумано. Вон Ринар даже не понял, что со мной, а значит и с ним что-то не так.

Достав из выреза платья носовой платок, убрала лишние крупинки посыпавшейся туши. Подумаешь чёрные стрелки немного растушевались. Я боялась, что нарисованное лицо вообще расплылось бесформенной кляксой.

Луизы, на оговоренном заранее месте не оказалось. Оглядевшись в поисках девушки, только спустя минут пять я нашла её, совершенно счастливую, танцующую с каким-то кавалером. Кажется, о нашем уговоре, уйти после первого же танца, она совершенно забыла.

Я попыталась начать злиться, но не получилось. В конце концов, это её первый бал и если он не сопровождается придирками и насмешками, то Луиза имеет полное право насладиться одним из главных событий в своей жизни по полной программе.

Скучать около стеночки, тоже не в моём стиле. Прошмыгнув к раздаточному столу, я попросила у дежурившей там женщины налить мне бокал пунша и, стащив небольшой бутерброд, вернулась к окну.

В своём мире, с таким напитком, я никогда не сталкивалась, но, смотря зарубежные фильмы, представляла себе что-то очень вкусное. Сейчас, мутная жидкость, плескавшаяся в широком бокале, больше всего напоминала мне прокисший глинтвейн.

Не знаю, что у него было в основе, я не сомелье, а спрашивать как-то неудобно. В светлом напитке плавали сморщенные яблочные дольки, не дожёванные, судя по виду, огрызки лимона и ягоды, напоминающие клюкву.

По идее, запах должен был бы быть приятный, но, увы, ни он, ни внешний вид, ни вкус, отдающий дешевым алкоголем, меня не впечатлили. Сморщившись от послевкусия, я поставила бокал на подоконник и, запихнув в рот канапеобразный бутерброд, обернулась к залу.

— Привет, — возник передо мной, радостно улыбающийся, Орен.

Отвечать с набитым ртом неприлично, да и невозможно, поэтому я просто кивнула и, прикрыв рот ладонью, постаралась как можно быстрее прожевать бутерброд, из-за чего подавилась и закашлялась.

— Ты в порядке? — заботливо похлопали меня по спине.

— Да, — сдавленно отозвалась я, отстранившись от его руки и обернувшись к окну, схватилась за свой бокал.

Запивать вставший колом хлеб кислой жидкостью, по пути отплёвываясь от плавающей в ней гадости, то ещё удовольствие.

— Кислятина, — скривившись, заключила я, вызвав улыбку на лице темноволосого юноши.

Вот бы теперь рот прополоскать что ли. Или запить чем-нибудь.

— Могу я пригласить Вас на танец? — галантно поклонился маг-теоретик.

— Не думаю, что это хорошая идея, — замялась я.

— Твой жених будет против? — выпрямившись, предположил Орен, оглянувшись на толпу танцующих.

— Не думаю, — на всякий случай оглядела я зал. Блондинистой шевелюры нигде не маячило. — Он сбежал и даже не обещал вернуться.

— Тогда какой смысл стоять одной в углу? — снова протянул мне руку одногруппник.

— Я не очень хорошо танцую, — посмотрела я на его ботинки. Размер заметно меньше, чем у моего жениха. Кажется, есть шанс, что вторая попытка будет успешнее.

— Уверен, ты просто сгущаешь краски, — улыбнулся мой новый кавалер.

Увы, пенять на ноги Ринара не стоило. Не прошло и минуты, как я "элегантно" развернулась на ноге Орена. Не знаю, что довелось испытать моему жениху, но темноволосый парень мгновенно покраснел и остановился.

— Ты раньше танцевала вальс? — недоверчиво спросил он, отводя меня в сторону.

— Да. Ты четвёртая жертва, — виновато пожала я плечами. — Хотя, в первых двух случаях всё обошлось без ноговредительства.

— Тогда давай начнём с азов, — снова взяв меня за руку, скомандовал юноша. — Идёшь от меня. Раз, два, три.

Пока мы двигались по маленькому квадрату, всё как обычно получалось хорошо, и я, наконец, поняла, в чем проблема. На свадьбе, где я танцевала последний раз среди толпы народа, никто не танцевал по кругу. Все толкались в отведённом им небольшом пространстве. А здесь и сейчас обычный вальс переходил совершенно на другой уровень. Возможно, и у нас так же танцуют, но только на каких-то специальных мероприятиях.

— Раз, два, поворот, три, — продолжал озвучивать каждое своё действие юноша, плавно увлекая меня за собой. — Раз, два, три, шаг назад и обратно, — отпустив на мгновение мою руку, отступил Орен.

Понемногу мои угловатые движения действительно стали напоминать танец, только очень медленный и очень осторожный, но даже такой результат меня безмерно радовал. Как-то незаметно мы снова вернулись в общий круг, где вальс уже изменился до неузнаваемости. Без подсказок суфлёра, в виде моего спутника, я давно бы запуталась во всех этих поклонах, поворотах и добавившихся хлопках в ладоши.

Темп постепенно увеличивался, в парах по бокам от нас девушек на мгновение подняли в воздух, и тут, после очередного поворота, Орен обхватил меня за талию и попытался поднять.

— Не надо, — с ужасом схватилась я за его запястья. — И вообще, я устала. Да и пить очень хочется.

Парень усмехнулся, но послушно отвел меня в сторону.

— Кстати, я хочу тебе кое-что показать, — улыбнувшись, он взял меня за руку и быстрым шагом вывел из зала.

Свернув вправо, мы дошли почти до конца коридора, до первой свободной ниши, куда, приподняв портьеру, меня и пригласили, предварительно оглядевшись по сторонам.

Я с сомнением посмотрела на парня и скептически оглядела тёмную нишу. В голове сразу всплыли слова Луизы и странности нашего одногруппника. Может, они не лишены смысла?

— Что, так сразу? — нахмурилась я. — А как же цветы и конфеты?

— Скажешь тоже, — засмеялся тот. — Заходи.

Смерив его недоверчивым взглядом, я всё же зашла в полутемное помещение. В конце концов, двери тут нет, да и шторы смыкаются только на высоте моих плеч. Назвать это место уединенным можно только с очень большой натяжкой.

— Я всё это время думал о твоём приборе с музыкой, — полез он во внутренний карман камзола. — И вот что у меня получилось.

Достав блестящий камень с длинной верёвкой, он протянул его мне:

— Это небонит, — пояснил Орен.

— Метеорит, — на автомате поправила я, разглядывая знакомую, будто бы разлинованную металлическую поверхность.

— Небонит, — повторил парень. — Камень, упавший с неба.

— Я так и сказала, — не стала я вдаваться в подробности. Алоэ вон тоже какой-то дурь-травой назвали.

Камень был округлой формы со вставленным с внешней стороны прозрачным кристаллом. Сверху, через небольшое отверстие продевалась обычная верёвка. Тяжелый, как и положено метеориту, камень приятно холодил руку и отдавался в пальцах едва ощутимым покалыванием.

— Небониты лучше всего записывают и передают информацию, — пояснил практик. В темноте, его глаза засветились ярко зелёным светом, заставив меня отодвинуться к стене. — Для записи музыки или текста, просто проверни камень по часовой стрелке. Для воспроизведения, против часовой.

— А для остановки? — уточнила я.

— Для остановки, просто верни в исходное положение, — усмехнулся юноша.

— И насколько громко будет звук воспроизведения?

— Не беспокойся, никто кроме тебя, его слышать не будет, — пояснил маг. — Если надеть камень на шею под одеждой, где он будет плотно прижат к солнечному сплетению, то звук будет передаваться сразу в мозг.

В принципе о подобных свойствах металлов и наушниках, передающих звук по костям, я уже слышала, поэтому не сильно удивилась. Расспрашивать про детали, которые явно носили магический характер, побоялась. Опять ляпну какую-нибудь очевидную для мира магов глупость.

— Здорово, — протянула я ему обратно метеоритный кулон. — Потом как-нибудь дашь послушать?

— Вообще-то я сделал его для тебя, — потупился парень.

— Серьёзно? — обрадовалась я. — А не слишком ли дорогой презент?

— Это всего лишь небонит, — смущенно улыбнулся юноша. — Пусть он будет моим подарком в честь твоего первого школьного бала?

— Спасибо, — согласилась я. — Только вот ответный подарок я смогу тебе подарить только после каникул, хорошо?

Орен согласился, и мы ещё немного обсудили особенности использования чудо прибора, после чего я надела камень на шею, спрятав в лифе платья, лишний раз почувствовав, как неровно перекошенная на талии ткань, даже сквозь сорочку царапает кожу.

— Кстати, — помялась я. — Можно тебя попросить об ещё одной услуге?

— Всё что угодно, — развел руками парень.

— Ты не мог бы порвать мне платье?

— Что? — опешил тот.

— Да нет, ты не понял, — я в красках описала ситуацию с неудачным выбором туфель и треснувшим во время танцев швом. — Этот край держится буквально на трех стежках и двух узелках. Если ты дернишь за ткань, то они разойдутся, и платье перестанет перекашивать на одну сторону.

— Хорошо, — нехотя согласился тот.

Я повернулась левым боком, даже не удосужившись снять пояс и продемонстрировать проблему. Парень протянул руки к моей талии и замер в нерешительности, отстранился, подергал себя за ухо и снова протянул руки. До меня не сразу дошла причина его нерешительности. Это у нас парни только рады лишней возможности полапать девушку, а тут несанкционированное прикосновение к телу, пусть даже и через платье слишком серьезный шаг. За него можно и пощечину получить, и оказаться обязанным жениться.

Закатив глаза, я глубоко вздохнула, и сама взялась за ткань платья, отодвигая ее в сторону от тела, настолько, насколько это было возможно при моей комплекции:

— Так лучше?

— Намного, — согласился тот.

Особых усилий от Орена не потребовалось, мы тут же услышали треск, и я, наконец, смогла свободно вздохнуть. Пояс расслабился и чуть съехал вниз. Я быстро его перекрутила и на ощупь принялась завязывать бант. Юноша предложил свою помощь, но, повернувшись к нему спиной, я опять начала тихо посмеиваться. Темная ниша. Я стою уперевшись руками в стену, а сзади парень, что-то делает с моей одеждой. Ух!

— Что-то не так? — насторожился парень, когда я, наконец, обернулась к нему.

— Не обращай внимания, — оправив платье, попросила я. — Это моё испорченное воображение шалит. Пошли лучше отсюда, пока кто-то другой не решил тут уединиться.

Я вышла первой и тут же застыла на месте. Едва не врезавшийся в меня Орен спросил, в чем дело, чем и привлек внимание находящегося в пяти метрах напротив нас блондина.

Ринар, сидящий на подоконнике левым боком к нам, удобно вытянул одну ногу вдоль окна и читал всё ту же книгу по анатомии, а в левой руке держал бокал с пуншем. При виде нас, его лицо приобрело настолько шокированный вид, словно из ниши только что вышел черт и предложил ему вступить в секту Аум синрикё.

— Привет, — неуверенно улыбнувшись, помахала я ему рукой.

Пальцы жениха разжались, и бокал со звоном разбился о каменный пол. К моим ногам подкатилась одна из разлетевшихся ягод, заставив сдавленно сглотнуть.

— Это не то, что ты подумал, — подал голос Орен.

— Заткнись, — не глядя, схватила я его за жабо, висящее вместо галстука, и резко дернула вниз, заставив того приглушённо крякнуть.

Если до этого Ринар ни о чём не думал, то теперь его брови удивленно поднялись вверх. И судя по выражению лица, в его голове начали зарождаться догадки и предположения, явно далёкие от правды. С такого расстояния, вместо моего голоса он мог слышать только сдавленный шёпот и невнятное шуршание, а что это может значить?

— Валим отсюда, пока звезда в шоке, — прошипела я, дернув своего спутника за собой.

Орен уже на ходу схватился за моё запястье, быстро и настойчиво выдернув из моих рук свой воротник, но при этом не торопился отпускать ладонь. Я завернула в зал, почему-то рассудив, что на людях нам ничего не грозит, и постаралась уйти подальше в толпу.

Ввиду того, что преследования как такового видно не было, реакция жениха перестала казаться мне чем-то серьёзным. Ну, подумаешь, увидел, как мы вышли из ниши. Раз по школе ходили слухи о нём и Леонсии, значит, они тоже проделывали нечто подобное.

— Адель, прости, — обернулся ко мне темноволосый юноша. — Я всё ему объясню. Это недоразумение только моя вина, — отпустив мою руку, вознамерился он идти обратно.

— Не стоит, — схватившись за рукав камзола, остановила я его.

— Я боюсь, что ты можешь пострадать из-за его неверных выводов, — взволнованно заговорил зеленоглазый.

— Да ничего он мне не сделает, — отмахнулась я. — Меня вообще больше твоя судьба беспокоит. Не думаю, что Ринар мог резко воспылать ко мне любовью и приревновать, но сам понимаешь, для проформы... — замялась, подбирая более мягкий синоним слову "морда".

— В челюсть дать может, — закончил за меня парень.

— Да, — согласно кивнула я. — Он завтра днём уезжает. Так что ты, до этого времени, постарайся не показываться ему на глаза, хорошо?

— Да, глупо как-то получилось, — усмехнулся мой кавалер, взъерошив себе волосы.

Мы переглянулись и засмеялись над комичностью ситуации. Такое нарочно не придумаешь и не подстроишь. Вот принесла нелёгкая моего женишка именно на этот подоконник. Чем ему любой другой, находящийся раньше или дальше по коридору, не угодил?

— Зато лицо у него было бесценно, — пробормотала я.

— Да, — протянул парень. — На будущее надо запомнить.

— Так пить хочется, — не обратив внимания на последнюю брошенную фразу, обернулась я в сторону стоявшего неподалёку раздаточного стола. — Интересно, у них тут простая вода есть?

— Должна быть, — вытянул шею Орен, стараясь через людей разглядеть ассортимент. — Сейчас принесу.

— Пойдём вместе, — предложила я, но не успела сделать и пары шагов, как на меня налетела Леонсия.

Удивленно охнув, она буквально вылила мне на лиф платья содержимое своего бокала. В нос ударил неприятный кисловатый запах пунша. Слава Богу, хоть не жжется.

— Ой, прости, прости! Как же так? — с показным испугом, воскликнула она, потряхивая надо мной полупустым бокалом, чтобы все ошмётки оказались у меня в вырезе.

В шоке от такой наглости, я не придумала ничего лучше, как тупо хлопать глазами, пока струйки кисловатой жидкости, сползают на тело уже внутри платья. Ну, хоть не кислота, — мысленно усмехнулась я.

— Не знаю, как так получилось? — невинно причитала девушка.

Среагировавшие на её возгласы молодые люди с любопытством и перешёптываниями приготовились наблюдать предстоящий спектакль с моим участием в главной роли.

— Леонсия, ты с ума сошла? — вступился за меня Орен.

— Не лезь, мелкий, — огрызнулась она, снова виновато оскалившись в мою сторону. — Я же сказала, что нечаянно.

— За нечаянно бьют отчаянно, — едва слышно пробубнила я себе под нос, потихоньку зверея. Хамить и огрызаться — это я ещё понимаю, но эта "случайность" тянет уже на попытку публичного унижения.

Что бы на моём месте сделала Адель? Испугалась, смутилась, расплакалась, убежала. Кажется, как-то так. Что бы сделала я? Въехала бы ей в челюсть ногой с разворота. Но в этом теле и в этом платье, Тора Дольо Чаги (Торнадо) — задача невыполнимая.

— Ты же не злишься? — надув губки, заглянула мне в глаза блондинка.

— Раз нечаянно, то, конечно, нет, — вздохнула я, брезгливо стряхивая с себя куски фруктов. Это не злость. А всего лишь тихое бешенство. — С кем не бывает.

— Я так рада, — торжественно просияла девушка.

— Ты должна принести Адель официальные извинения, — не унимался Орен.

Украдкой дотронувшись до его руки, я глазами попросила не вмешиваться. Тот нахмурился, но вроде бы понял меня правильно и дальше стоял молча.

— Вся вышивка размокла, — скривилась я.

— Давай, я попробую высушить? — миролюбиво предложила блондинка и, подняв вверх правую ладонь, зловеще перебрала пальцами в воздухе. — Я недавно нашла очень подходящее случаю заклинание.

— Спасибо, не стоит, — ужаснулась я. Только вариации на тему боевого пульсара в лицо мне не хватало. — Платье и само прекрасно высохнет.

— Как знаешь, — пожала плечами Леонсия. — Я предложила помощь.

— Пойду лучше, переоденусь, — вздохнула я.

— Тебя проводить? — насмешливо осведомилась девушка.

— Не стоит, наслаждайся праздником, — печально качнула я головой.

Та, снисходительно ухмыльнулась и повернулась спиной. И тут я упала.

Не тихо шмякнулась в обморок, а сделав всего один шаг вперёд, поскользнулась на остатках пролитого пунша, всплеснула руками и, с нарастающим криком, коброй полетела вперёд, в последний момент, схватившись за юбку Леонсии, где-то в районе узких бёдер.

Эффекта, как в американском фильме про девочек двойников не получилось. Юбка не оторвалась от верхней части платья, оказавшись пришитой на совесть.

Девушка прогнулась в пояснице, едва не шмякнувшись мне на голову своей тощей попой, успев-таки схватиться за протянутую кем-то руку помощи. И тут в воцарившейся в зале тишине (даже музыка замолкла), розовая атласная ткань верхнего слоя юбки не выдержала такого надругательства в виде моей повисшей на ней тушки и лопнула. Стрела от места разрыва поехала по кругу, отрывая ткань сантиметров на пять-десять ниже пояса, и мы вместе с ней плавно поехали вниз. Вслед за первым слоем стал трескаться второй (верхняя часть нижней юбки), но дальше дыры, размером с ладонь дело не пошло, так как мои локти уже достали до земли, и вес хорошо откормленной свинки перестал тянуть ткань вниз.

— Адель, ты цела? — подлетел ко мне встревоженный Орен, до этого не принимавший никаких действий по моему спасению. Мне хватило одного взгляда на его заблестевшие азартом глаза, чтобы понять — мои действия раскусили ещё на начальном этапе падения.

Леонсия, с вытаращенными глазами, осматривала своё платье. Верхняя юбка сползла вниз сантиметров на тридцать и не упала на пол только потому, что в месте разрыва оказалась уже, чем подъюбники.

— Кажется, я повредила колено, — неуверенно промямлила я, позволяя поднять себя с пола. — На чем же я так поскользнулась?

— На яблоке, — пояснил парень, быстро размазав один из валяющихся на полу кусков носком своего ботинка.

— Ах ты, дрянь! — взревела блондинка, наконец-то отойдя от шока и подтянув подол наверх. — Ты это специально сделала?

— Что сделала? — шарахнувшись в сторону, захлопала я глазами.

— Порвала мне платье! — раскраснелась она от злости. — Думаешь, раз смогла его увести, так теперь за меня и вступиться некому?

— О чем ты? — растеряно отозвалась я, демонстративно прыгая на одной ноге.

— Знаешь, сколько стоило это платье? — ещё громче взревела Леонсия.

— Уж точно не дороже моего, — оглядела я её с ног до головы.

— Адель, — расталкивая зрителей, прорвалась ко мне Луиза. — Что случилось?

— Что здесь происходит? — появился вслед за ней директор.

— Магистр, Госпожа Герульди случайно пролила на Адель пунш, — отрапортовал Орен, пока блондинка набирала в грудь воздуха.

— Она порвала мне платье! — вслед за ним закричала девушка.

— Адель поскользнулась на образовавшейся луже и упала, задев Леонсию, — закончил мой защитник.

— Ты врешь! — гаркнула та.

— Неужели? — удивился мой кавалер. — Тогда можно спросить у кого-то другого. Все видели, что случилось, — придерживая "раненую" меня, обвел он свободной рукой столпившихся зрителей.

Толпа согласно загудела. А с разных сторон послышались перешёптывания уже не в пользу разъяренной блондинки.

— А это не слишком?

— Она же всё-таки законная невеста, а эта так — развлечение.

— Какой смысл злиться?

— Это нормально, что он выбрал невесту.

— Адель, ты сильно ударилась? — суетилась вокруг меня приятельница.

— Колено болит, — пожаловалась я.

— Платье испорчено, — причитала она.

— Ничего страшного. У меня же есть платье номер два, — напомнила я.

— Леонсия! — возмутился директор. — Вы ещё слишком юны, чтобы из-за каких-то неприятностей злоупотреблять алкоголем.

— Я ничем не злоупотребляла, — опешила та.

— То есть вы пролили, судя по количеству пунша на полу, полный бокал на госпожу Моренро преднамеренно, а не по причине невнимательности, вызванной лёгким опьянением? — поставил её перед сложным выбором Магистр.

— Я... Я.... Это она на меня налетела, — начала оправдываться та. — А потом порвала мне платье.

— Я? — растерянно посмотрела я на директора.

— Мы стояли и разговаривали, — снова заговорил Орен. — Как при этом можно на кого-то налететь?

— Леонсия, — покачал головой директор. — Не разочаровывайте меня. Если вы действительно хотите работать при дворе, то вам стоит научиться пресекать, а лучше, предотвращать подобные ситуации.

— Да, Магистр, — опустив голову, покорно согласилась та.

— В таком случае, поступите, в соответствии с правилами двора, — приказал он.

— Но это же она во всём виновата? — вскинув голову, воскликнула блондинка.

— Если королева в момент эмоционального срыва запустит в стену горшком с цветком и ваше платье испачкается в земле, вы тоже потребуете возмещения его стоимости? — уточнил директор.

— Но она не королева, — возразила Леонсия.

— Она особа, приближенная к королевской семье, для вас этого мало? ­

Девушка побледнела, не решаясь поднять взгляд, и шумно дыша, перебирала в руках драную юбку. Я тоже замерла, не решаясь открыть рот. Такого размаха в мои планы точно не входило. И как обернуть всё в шутку при директоре?

— Полагаю, мы поспешили с предоставлением ваших рекомендаций, — снова заговорил директор. — Вы ещё слишком молоды для...

— Госпожа Моренро, — всё ещё не поднимая глаз, перебила его Леонсия и, шагнув ко мне, присела в... реверансе, наверно. — Прошу меня извинить за доставленные волнения. Впредь я буду осмотрительнее в своих словах и действиях.

— А, — совершенно искренне опешила я.

Что надо говорить-то? Я тебя извиняю? Иди с миром дитя моё? Выпороть её на конюшне? В голове ни одной умной мысли.

— Магистр, — беспомощно развернулась я к директору.

— Адель, тебе тоже стоит потренироваться в правилах этикета, — не терпящим возражения голосом, порекомендовал он. — В бокале может оказаться не только пунш.

Не дожидаясь моего ответа, Леонсия, подорвалась с места и скрылась за приоткрытыми дверями зала.

— Полагаю, мы обе виноваты в случившемся, — промямлила я, хоть и не чувствовала своей вины ни в чём, кроме привлечения директорского внимания.

Магистр, согласно кивнул, и неспешно покинул место нашего "побоища". Снова раздались аккорды, прервавшейся чуть раньше мелодии, а проскользнувшая мимо разодетых молодых людей женщина в простом коричнево-черном платье обслуживающего персонала школы, проворно заработала шваброй, всасывающей в себя и воду, и кусочки фруктов не хуже пылесоса.

Месть оказалась не самым приятным блюдом, оставив после себя мерзкий привкус микстуры от кашля. Не стоит больше устраивать разборки на людях. Неизвестно, кто в конечном итоге останется победителем и будет ли таковой в принципе.

— Что там с твоей коленкой, болезная? — вывела меня из ступора непонятно откуда взявшаяся Нарина, в голубом, украшенном бешеным количеством рюшей, платье. — Давай, показывай.

— Прям тут подол задрать? — опешила я.

— Хочешь прогуляться до медицинского корпуса? — изогнула бровь будущая лекарша.

— Спасибо за помощь, но я как-нибудь сама. Ладно? — попятилась я.

— Как можно? — подхватила меня под локоть одетая в декольтированное зелёное платье Калиса, которую я до этого видела неподалёку, но не узнала. — Орен, не волнуйся, я помогу ей дойти.

— Я с вами, — подхватила меня с другой стороны Луиза.

— В этом нет никакой необходимости, — мягко, но настойчиво отпихнула её Нарина. — Развлекайся. А Адель переоденется и вернётся сюда. У неё же есть платье номер два.

— Всё равно, я пойду с вами, — насупилась моя соседка по комнате.

— Орен, — обернувшись через плечо, сердито позвала боевая магичка, свободной рукой подтягивая своё платье повыше к подмышкам. — Развлеки девушку. Мы скоро. Надеюсь.

Она сделала страшную гримасу, в ответ на которую мой кавалер, подхватил возмущающуюся Луизу, и утащил танцевать.

— Девчонки, вы чего? — опешила я, когда меня, как сопротивляющегося уголовника, под руки вынесли из зала. Стойкое ощущение, что у меня отсутствует некая жизненно важная информация, усиливалось в геометрической прогрессии. Раз даже Орен пошел на поводу у этих двоих.

— Прекрати упираться, — прошипела лекарша, подтолкнув мою ногу коленом, чуть ниже попы. — Только этого нам не хватало для полного счастья.

Меня затолкали в помещение местной дамской комнаты, которая отличалась от удобной на этаже общежития, как туалет в моей квартире от какого-нибудь жутко пафосного пятизвездочного отеля.

В первой комнате находились только раковины, зеркала в золочёных рамах на полстены и две мягкие, обитые бархатом банкетки. На одну из которых усадили меня, а вторую Калиса одним взмахом руки заставила пододвинуться к двери, забаррикадировав выход.

— Показывай свои коленки, — скомандовала Нарина.

— Со мной всё нормально, — поспешно отозвалась я, вскакивая на ноги, но ладонь боевой магички, опустившаяся на моё плечо, заставила шлёпнуться пятой точкой обратно на сидение.

— Я сама решу, — тихо, но от этого не менее грозно проговорила лекарша, подобрав юбки и опускаясь на пол рядом со мной.

— Да что вы, в самом деле? — подтягивая вверх подол, не на шутку перетрухнула я.

Куда теперь бежать-то? В дверь к туалетам или в окно с третьего этажа? По высоте, между прочим, не ниже наших пяти.

— О тебе заботимся, между прочим, — снова подтянув платье наверх и сложив руки на груди, сдвинула брови Калиса.

— Лёгкий отек, — констатировала, ощупавшая мои ноги, девушка в голубом. — Но скорее от перенапряжения, чем от недавней травмы. Много бегаешь?

— А я тебе говорила, — фыркнула практик. — Уж отличить настоящее падение от подстроенной имитации я в состоянии.

— Я, правда, поскользнулась, — начала защищаться я.

— Угу, — хмыкнула Калиса. — Только сначала согнула ногу, присаживаясь на корточки, — продемонстрировав мои действия до момента настоящего свободного падения.

— И что? — с вызовом отозвалась я. — Все падают по-разному.

— Я тебя в чём-то обвиняю? — удивилась девушка.

— Не знаю, — всплеснула я руками. — Со стороны выглядит, как попытка расправы.

— Почти угадала, — хмыкнула лекарша. — Снимай платье.

— Зачем это? — опешила я.

— Леонсия же тебе вылила содержимое бокала не на одежду, а прям на вырез, так?

— Именно, — ответила за меня однокурсница Ринара, жестом показав действия блондинки. — Не похоже было на импульсивное или случайное действие.

— Ну, знаешь, какой бы она ни была импульсивной, выплеснуть кому-то жидкость в лицо — это открытое оскорбление, — задумчиво рассуждала Нарина. — Тут уже извинениями не отделаешься.

— Это да, — согласилась боевая магичка, снова подтягивая лиф своего платья, отчего юбка задиралась почти до щиколоток. Похоже, кто-то, как и я просчитался с длиной, примеряя платье в сапогах. Жутко хотелось это прокомментировать, но я прикусила язык. Не мне с моим шуршащим по полу подолом указывать кому-то на подобные ошибки. Вот если бы махнуться нарядами — каждая из нас от этого бы только выиграла.

— Платье можно высушить, — продолжала та. — Но меня гложут нехорошие сомнения.

— Не такая же она дура, чтобы вытворить подобное в толпе народу? — парировала девушка в голубом. — Слишком много свидетелей. Тут скорее цель была в психологическом нападении, а не физическом нанесении увечий.

— Вы вообще, о чем? — повысила я голос, встревая в их оживлённую беседу. Что-то не нравится мне тема разговора.

— Она всё ещё в платье, — закатила глаза лекарша. — Снимай быстро, пока я сама тебя не раздела.

Вытаращив глаза ещё больше, если такое вообще возможно, я схватилась руками за плечи, крепко вцепившись пальцами в тёмную ткань. Ещё чего не хватало, нагишом потом по школе разгуливать. Как наводить мороки мне пока не показывали. Если тут такое практикуют, конечно.

— Ты знаешь почему Леонсию рекомендуют в команду королевских магов? — устало вздохнув, обернулась ко мне Калиса.

— Она сильный маг, — уклончиво протянула я.

Не помню, чтобы Луиза говорила мне хотя бы о том, на каком факультете числится эта белобрысая поганка.

— Я с десяти лет учусь рядом с ней и, поверь мне, особыми талантами в магии она не обладает, — засмеялась Нарина. — Сильная, не спорю, но не в этом её преимущество над другими кандидатурами.

— Да как это вообще связано с моим платьем? — перебила я.

— Ты знаешь что-нибудь о ядах отложенного действия? — резко сменила тему боевая магичка.

— Полоний, — произнесла я первое пришедшее на ум название.

— Такого яда я не знаю, — нахмурилась лекарша. — Но, судя по твоим глазам, смысл ты уловила.

— Так вот, Леонсия — специализируется на ядах, — с довольной усмешкой протянула последнее слово девушка в зелёном платье.

— В смысле? — меня как мешком по голове огрели этой новостью.

С моим воображением, первые признаки отравления тут же дали о себе знать: меня бросило в жар, в горле пересохло, дыхание сбилось, а всё тело зачесалось со страшной силой. Если бы не резко возникшая слабость в мышцах, я бы сейчас разодрала себе кожу везде, куда смогла дотянуться.

— Как лекарь — она очень слабенькая, — наслаждаясь моей реакцией, хихикнула Нарина. — При изготовлении снадобий вечно какая-нибудь гадость получится, хорошо, если не опасная для здоровья. Но при этом у неё отменный нюх на яды. Она с лёгкостью определяет, как и какой яд был использован, а, следовательно, как можно нейтрализовать его действие. Противоядия, при всей своей схожести со снадобьями — её конёк. Не представляю, как в человеке могут сочетаться такие несочетаемые качества.

— Такой эксперт при дворе сгодится и в случае, если кого-то отравили ядом, и, если наоборот, его надо кому-то подсыпать, да так, чтобы доброе имя короны не пострадало.

— То есть, вы думаете, что она могла меня отправить? — едва не сорвавшись на визг, произнесла я.

— Вряд ли, — возразила лекарша. — А вот сжечь тебе кожу какой-нибудь дрянью, чтобы Ринару было противно смотреть и прикасаться к твоему голому телу — запросто. Особенно если это яд кожно-нарывного действия, который вылезет сначала как сыпь и только месяца через два превратится в язвочки, оставляющие после себя глубокие рубцы. Доказать потом, что это была она или попытаться что-то исправить уже не получится.

— Не слишком ли кардинальные меры устранения конкурентки за липового ухажера? — передёрнув плечами, возмутилась я.

— В каком смысле липового? — нахмурилась Нарина.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Калиса.

— Ринар сказал, — стушевалась я.

Формально меня не просили держать язык за зубами, но вдруг — это какая-нибудь страшная тайна.

— Тогда понятно, почему Леонсия так взбеленилась, — весело хмыкнула боевая магичка. — Раз он тебе такие вещи рассказывает, то шансы нашей блондиночки занять твоё место тают на глазах.

— А они вообще были? — огрызнулась я.

— Насколько я знаю, они давно знакомы. Ещё до школы, — переводя взгляд с меня на Калису и обратно, заговорила лекарша. — Вполне возможно, что у неё появилась надежда, что их дружба означает нечто большее, и они в итоге будут вместе.

— Вот просила же этого паразита нормально с ней поговорить, но нет, — тихо злилась я. — Жираф большой. Ему видней.

— Паразита? — удивленно переглянулись девушки.

— Ну, Ринара, — нехотя пояснила я.

— Так я не поняла, они, что вообще никогда не встречались? — переспросила Нарина.

— Нет, — хором отозвались мы с Калисой, в очередной раз подтягивающей своё платье, но теперь уже с таким зловещим выражением лица, словно оно является её злейшим врагом.

— Хватит его дергать, — не выдержала я, показывая на несчастное зелёное платье. — У тебя наверно шнуровка ослабла. Надо перетянуть и всё будет нормально.

— Если перестать дышать, то возможно, — скривилась она. — Не могу я физически переносить корсеты.

— Так не надевай, — пожала я плечами.

— Я и не надела, и вот результат, — засопела та. — Скорее бы вылезти из этого дурацкого платья.

— Так ты же его с конкретной целью надела? — усмехнулась лекарша. — Результат уже достигнут?

— Как же, — насупилась девушка. — Если бы эта цель вообще заметила, что я в платье. Знала бы — пришла бы в брюках.

— А ты пореже его вверх подтягивай, и заметит, — предложила я, нехотя развязывая свой синий пояс. Орен старался на совесть, об узел, чуть все ногти не переломала.

— Боюсь, что тогда не только он заметит, — вздохнула Калиса. — А я не обладаю достоинствами, которые можно выставлять на всеобщее обозрение.

Девушки помогли разобраться со шнуровкой, но я только опустила до пояса верхнюю часть платья и приспустила нижнюю сорочку. На всякий случай зажмурившись. Тело, конечно, не моё, но ещё неизвестно, сколько мне в нём жить. Лично я планировала оставаться живой и здоровой вплоть до возвращения домой.

— Что это? — удивленно уставились они обе на мою грудь.

— Что там? — пискнула я, открывая один глаз.

— Вот это что? — ткнула Нарина пальцем в мой бюстгальтер.

— Лифчик, — удивленно пискнула я. — Новая модель. "Адель" называется.

— А почему мне такого не предложили? — снова подтянув платье, нахмурилась Калиса. — Может, тогда платью было бы за что держаться, и оно не падало бы.

К моей радости, диагноз "отравление" не подтвердился. По крайней мере, пока. Проведя тщательный осмотр, как внешний, так и магический, лекарша сообщила, что ничего опаснее алкоголя на мне нет, но на всякий случай соскребла что-то с моей кожи и обещала утром дать окончательный ответ.

Снова надевать мокрую одежду ещё противнее, чем ходить в ней изначально. У меня осталось только одно желание — поскорее помыться и лучше бы в теплой воде. От провожатых я отказалась. Какой смысл вести меня до комнаты, если оттуда я пойду в общую душевую. Не будет же Калиса, вместо соблазнения, так и не озвученной мне цели, караулить меня у уборной.

— На, вот, — сняла она с шеи небольшой деревянный кулон на простом шнурке. — Он не очень сильный, но, если что, одно боевое заклинание точно нейтрализует. Если вдруг рассыплется, беги сюда со всех ног.

— Прям в одном полотенце? — хихикнула я.

— Не смешно, — перебила меня Нарина. — Ради спасения жизни, можно рискнуть и репутацией.

— Не всегда, — уклончиво отозвалась я. В истории моего мира много примеров, когда женщины решали, что лучше умереть, чем опозорить себя или свою семью. — Потом, директор же никак не отреагировал на возможную попытку отравления. Не настолько же он плохо ко мне относится, что ему всё равно, чем для меня закончится этот бал.

— Предположим, он просмотрел твою ауру заранее или залез в мысли Леонсии, — предположила магичка. — Но мы сейчас говорим о том, что может поджидать тебя в коридоре общежития.

— Тогда получается, что мне собственной тени бояться надо, — возмутилась я. — Как Магистры могут допускать, что бы по школе расхаживала маньячка, специализирующаяся на ядах? Если всё так опасно, то её не во дворец направлять надо, а изолировать от общества в специализированном учреждении.

— Тогда меня тоже надо изолировать от общества, — засмеялась Калиса. — Я тоже потенциально опасна и как все женщины в порыве чувств способна на необдуманные поступки. Но хвала Богам, у нас действует презумпция невиновности.

— То есть, пока меня не растворят в кислотной водичке, без оберегов или охраны в коридоре лучше не появляться?

— Не преувеличивай.

— Я только конкретизирую.

— Это всего лишь меры предосторожности, — возмутилась лекарша. — Хватит пререкаться, а то мы действительно все вместе пойдём тебя провожать.

— Хорошо-хорошо, — согласилась я.

— Бери, — снова протянули мне магический кулон.

— Не думаю, что эта штука мне пригодится, — нахмурилась я. — Я и так быстро бегаю.

— Да не бойся ты, нет на нём никаких дополнительных заклинаний, — закатила глаза девушка, сунув мне в руки свой амулет, оберег — не знаю, как правильно. — А раз так страшно, то мойся быстрее, а как окажешься в комнате, выкини его в окно.

— Не боюсь я ничего, — насупилась я. Не признаваться же, что про дополнительные заклинания у меня и мысли не возникло.

Пожелав всем троим, включая топчущуюся в коридоре около зала Луизу, хорошего вечера, я заверила, что лучше отдохну в комнате.

— Очень насыщенный выдался денёк, — улыбнулась я.

— Ты уверена? — прищурилась моя соседка по комнате.

— Утром всё обсудим, — подмигнула я.

* * *

В общежитие было как-то по-особенному безлюдно. Если какие звуки и раздавались, то только этажом ниже, где обитали те, кто не дорос ещё до летнего бала, но не успел или не смог уехать на каникулы.

Попытки с пятой я запустила в воздух небольшого светлячка. Тот отлетел вперед на приличное расстояние и не столько освещал мне дорогу, сколько помогал не сбиться с нужного направления.

Шаги отзывались эхом, уносясь в сторону лестницы. Почувствовав себя маленькой девочкой на лестничной площадке, я несколько раз сказала: "А", радуясь поразительной акустике, и как-то сама собой перешла на пение. Голос у Адель довольно хороший, приятный, а на слух я сама никогда не жаловалась.

Петь на русском языке не решилась. Вдруг, кто услышат? Объясняй потом смысл не всегда приличного для данного мира текста. После нескольких не связанных между собою фраз, постепенно перешла на Селену Гомес "Моя дилемма":

— Here's my dilemma

One half of me wants you

And the other half wants to forget

My my my dilemma

From the moment I met you

I just can't get you out of my head

Начала почему-то с припева и, кажется, два раза спела один и тот же куплет, просто потому, что он лучше всплывал из памяти. Звук уносился под потолок, добавляя эффект раздвоения голоса, словно пела я не одна, а в составе слаженного дуэта, где вторая исполнительница отстает буквально на доли секунды. Особенно красиво переливалась строчка: "My my my dilemma".

Пела я, конечно, не в полную силу, а полушёпотом, но и этого хватило, чтобы увлечься и, крутясь на месте, подтанцовывать в том стиле, к которому я привыкла.

Светлячок ударился о закрытую дверь на женскую половину общежития, нетерпеливо поблёскивая. Я распахнула створки, снова крутанувшись вокруг своей оси, и не сразу заметила, что мой огонёк погас, по первому моему предположению от сквозняка.

— And I tell myself to run from you

But I found myself atractted to my dilemma

My dilemma, It's you, it's you. (Это ты!) — с придыханием закончила я, тыкая указательными пальцами в темноту и, тяжело вздохнув, сжала правую ладонь в кулак, планируя создать новый источник света. Не искать же свою дверь на ощупь.

— Явилась? — раздался из полумрака коридора до ужаса знакомый, но от этого не менее зловещий мужской голос. — Дилемма.

— Кто здесь? — наклонившись вперёд и подслеповато прищурившись, попыталась я разглядеть темнеющую на фоне далекого окна фигуру. Распахнутая мною дверь бесшумно начала закрываться и набрав скорость, захлопнулась, больно треснув меня по пятой точке. Взвизгнув, я отскочила вперёд, неожиданно почувствовав себя мышью, по неосторожности, забежавшей в мышеловку.

Запуганная старшими девушками, я больше испугалась бы появлению на моём пути Леонсии. А вот про своего ненаглядного женишка напрочь успела забыть. Интересно, он всё ещё злится? Или так, спокойной ночи пришел пожелать? Надежда на лучшее обычно умирает последней. О предпоследней жертве обстоятельств думать не хотелось.

— Догадайся, — предложил юноша, постукивая в тишине каблуками и медленно приближаясь ко мне. Ну, подумаешь, идёт навстречу, чего тут может быть страшного? Только вот у меня почему-то коленки затряслись. Сразу вспомнилась ниша, Орен, со своей идиотской фразой и разбившийся об пол бокал.

— Мама, — пискнула я, попятившись по стеночке в правую сторону, в конце которой начиналась, идущая через женскую половину, лестница вниз.

— А ну, стоять, — скомандовал Ринар. Его резкий голос прозвучал для меня как выстрел на скачках. Подхватив юбку, я сорвалась с места.

— Отвянь, — крикнула уже на бегу. — Мне за тебя уже отомстили.

Вроде бы расстояние между нами было приличное, но этот тип с длинными ногами бегает намного быстрее меня. Действительно, как дог и болонка. На один его шаг уходит четыре моих.

Рванувшись за угол, я вылетела на лестницу и, держась за перила, успела пробежать только первый пролёт. Когда развернулась на второй, черно-белый ураган, схватившись за перила, на бешеной скорости обогнул меня, на какое-то мгновение зажав в клещи, и перегодил дорогу вниз.

— Куда же ты собралась, дорогая? — прошипел он, откидывая со своего лица волосы.

— Что тебе от меня надо? — взмолилась я, пятясь вверх по лестнице, и чуть не упала, наступив на подол собственного платья.

— Да ничего, особенно, — ухмыльнулся он, поймав меня за локоть. — Только поговорить о твоём неосмотрительном поведении на балу.

— Вот и смотрел бы за моим поведением вовремя, — огрызнулась я, наткнувшись спиной на стену, и выдергивая руку из его длинных холодных пальцев. — Сам пожелал хорошего вечера.

Отступить влево мне не дали, уперевшись свободной рукой в стену как раз на уровне моей головы. Справа очень быстро возник угол, со стоящей там подставкой с жиденьким цветочком. Обогнув подставку, я попыталась врасти в этот злосчастный угол, напуганная, как мышь перед голодным котом.

— А хороший вечер — это тискаться с этим щенком? — блеснул жених, загоревшимися голубым цветом, глазами.

— Не тискалась я ни с кем, — со всей силы пихнула я его в грудь. — И вообще, иди с ним разбирайся. Что ты ко мне пристал? Я девушка, а значит наивная и доверчивая.

— С этим говнюком я тоже разберусь, — прошипел блондин, даже не дёрнувшись от моих действий.

— Так и проваливай, — повысила я голос. — Что сюда приперся?

— Тебе одного раза мало? — гаркнул он в ответ. — Решила второй раз по тем же граблям пробежаться?

— Мой лоб и мои грабли! Где хочу, там и бегаю.

— Тогда заруби себе на носу, что я не собираюсь становиться рогатым ослом при такой невесте как ты!

— Мне значит, рога отращивать можно, а тебе нельзя, так? — окончательно озверела я. — Невеста, значит, не такая. Рожей не вышла, так? На себя лучше посмотри, столб фонарный. Раньше следить надо было, а не книжечки свои читать. А то бросил на произвол судьбы в зале, а теперь претензии высказываешь?

— Ах, я тебя дальше должен был развлекать? — возмутился парень. — Нашла себе шута горохового с отдавленными ногами и с твоей косметикой по всему костюму.

— Ой, ой, ой, какие мы нежные, — скривилась я. — За этот инцидент я уже извинилась, так что нечего меня в него носом тыкать, как глупого котенка.

— Что от тебя нужно было Орену? — грозно спросил он.

— А тебе какая разница, — презрительно хмыкнула я. — Платок и благословение на ратные подвиги, во славу меня любимой.

— Что ты делала в этой чертовой нише? — перебил меня Ринар.

— Не твоего ума дело, — огрызнулась я, предпринимая попытку проскочить под его рукой хотя бы в сторону своего этажа.

— Что ты там делала? — по слогам прорычал он, резко дернувшись вниз, преграждая мне путь к побегу.

— Да пошел ты к черту! Вместе со своей шавкой! — попыталась врезать ему коленом туда, куда бить неприлично, но, увы, не достала.

— Ах так? — зарычал он, и обхватив меня за талию, не без напряга поднял вверх и посадил на оконный проём над нами.

— Ааа, — завизжала я сначала от возмущения, а потом уже от страха. — Верни меня на землю. Немедленно!

От подоконника до межэтажной площадки, на которой мы толкались, расстояние где-то два метра в высоту. Мне хватило одного взгляда вниз, чтобы голова пошла кругом. Будь там внизу хотя бы светло, а так, черная дыра какая-то.

— Не хочешь нормально разговаривать, тогда посиди, подумай над своим поведением, — фыркнул он, направляясь вниз по лестнице.

— Ринар, — взмолилась я. — Не бросай меня здесь! Ринар, вернись, пожалуйста! Я же сама отсюда не слезу. Ринар! Ну, Ринар! Ты не можешь так поступить! Ринар! Я высоты боюсь!

Чем дальше он уходил, тем громче и отчаяннее становились мои крики, но всё безрезультатно. Хоть одна сволочь бы услышала. Неужели все на балу?

Шаги стихли. Оставшись одна — посмотрела вниз. Расстояние до пола, словно живое, стало увеличиваться. Боясь упасть, я отползала ближе к узкому дугообразному окну, подняв своей юбкой кучу пыли.

— Ну и катись, индюк ревнивый, — чуть не плача кричала я. — И без тебя справлюсь, каланча тупоголовая. Отелло белобрысый. Я тебе в следующий раз все твои космы повыдергаю, моль переросток. Ты у меня ещё пожалеешь, что со мной связался. Ненавижу. Гад. Глиста во фраке. Урод пучеглазый. Придурок долговязый. Уууу, — завыла я на одной ноте. — Убью! Покалечу. Глаз на *опу натяну и моргать заставлю. ЛЮДИ! — уже не смотря на лестницу, легла я на каменный подоконник.

От окна ощутимо дуло, и начиная замерзать в своем мокром платье, я отчетливо почувствовала, как у меня начали дрожать губы. Надеюсь — это не от истерики.

— Сейчас заболею, умру, и черта с два на таком чёрном вдовце кто женится. Всех распугаю! Всех психованных поклонниц до нервного тика доведу.

— Моль переросток? Урод пучеглазый? — переспросили от лестницы.

— Ринар, — просияла я, тут же принимая сидячее положение. — Милый мой, хороший, сними меня отсюда, пожалуйста.

— Вот оно женское коварство! — восторженно развёл руками жених. — Теперь хороший.

— Ринарчик, любимый мой, ты же не хочешь, чтобы я отсюда упала и переломала себе все кости? А то и так толстая и страшная, а теперь ещё и инвалидкой стану. Придётся тебе меня болезную на ручках к алтарю нести. А межпозвоночная грыжа от переноски тяжестей — это так больно и так тяжело лечится. А я даже массаж тебе сделать не смогу.

— Ты же хотела разорвать помолвку? — настороженно прищурился жених.

— Это если здоровая буду, — насупилась я. — А если ноги переломаю, то где я себе смогу другого сильного идиота найти?

— Что ты делала в этой чертовой нише? — грозно спросил маг, вмиг растеряв всю прежнюю смешливость.

— Ничего я там не делала, — на этот раз не стала выворачиваться я. — И уж тем более того, о чём ты мог подумать.

— Тогда зачем туда пошла? — только лампы в глаза не хватает, хотя её с лихвой заменяют, горящие в темноте голубые глаза.

— Не знаю, — всплеснула я руками. — Это была не моя идея. Мы просто разговаривали о создании музыкального прибора.

— Почему нельзя было поговорить об этом в коридоре?

— Да я, правда, не знаю! — застонала я. — Наверно там нас могли подслушать. Или увидеть, что мы шепчемся и пустить глупые слухи.

— А если так спрятаться, то слухов, конечно, не будет? — с издевкой, спросил он.

— Можно подумать, там кроме тебя ещё кто-то был, — огрызнулась я.

— Что с тобой творится, а? — вздохнул он. — То "люблю", то "разорву помолвку", теперь этот ухажёр взялся за старое. О чём ты вообще думаешь?

— О том, что заболею, потеряю сознание, упаду и сверну шею, — перечислила я.

— Хорошо, — подойдя вплотную к стене, протянул он ко мне руки. — Спускайся, я тебя поймаю.

Осторожно подобравшись к краю, я спустила ноги и с сомнением посмотрела на ладони Ринара, которые могли обхватить разве что мои колени. Подпрыгивал он что ли, когда меня сюда запихивал?

— Ну, — поторопил тот. — Давай быстрее.

Я красочно представила, как сейчас спрыгну с этой верхотуры в объятья своего тощего жениха. Тот не то чтобы меня не удержит, а сам рухнет под тяжестью свалившегося на него "счастья". Раздавлю я его или нет, меня мало волновало. Страшнее оказалась всплывшая перед глазами картина, как я бьюсь носом об каменный пол, так и не успев оторвать руки от плеч Ринара.

— Не, — испуганно замотала я головой. — Так не пойдет.

— А как? — развёл он руками.

Я попыталась спустить ноги пониже, но быстро сообразила, что в таком положении не удержу свой вес на руках, и результат будет тот же с той лишь разницей, что теперь рук перед собой у меня вообще не будет и удар получится смачнее.

Снова забралась на подоконник и, повернувшись спиной, попыталась слезть так. Жених с неодобрением наблюдал за моими действиями, но вслух не комментировал, изредка подстраховывая в самые опасные моменты.

— Может, ты сможешь спустить меня с помощью магии? — с надеждой спросила я.

— Маловероятно, — хмуро отозвался Ринар.

— Да? А наставник спокойно левитирует кувшин с водой.

— Это кувшин, — пояснил он. — Масса не та.

— Я думала — это от уровня мастерства зависит, а не от физических способностей, — фыркнула я. — Не знала, что ты на самом деле такой хиленький.

— Долго ты там сидеть будешь? — возмутился он.

— Не закинул бы сюда, уже разошлись бы по своим делам.

— Ответила бы сразу — здесь бы даже не оказались.

— А до утра твои вопросы подождать не могли.

— Я утром уезжаю.

— Я тоже.

— Далеко? — изогнул он бровь.

Я насупилась. Первый ответ, который пришел в голову: "не твоё дело?", но усугублять своё положение, пока меня не спустили на землю, не хочется.

— Так, ладно, — не стал дожидаться моего ответа жених. — Повернись боком, спусти ноги вниз. Чуть навались на подоконник и начинай спускаться.

— А ты меня точно удержишь? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Куда же я денусь, — вздохнул он и без предупреждения дернул за ноги.

Я взвизгнула от ощущения свободного падения, в панике хватаясь за неровные края булыжников. Руки жениха, сомкнувшиеся на моей талии, уверенности не придавали. В итоге я зависла вдоль стены, держа свой вес на локтях, все ещё находящихся на подоконнике.

— Адель, отпусти руки, — голос Ринара раздался чуть ниже моего уха.

Он обхватил меня вокруг талии двумя руками, крепко прижав к себе.

— Я вообще тебя больше слушать не буду, убивиц, — пропищала я.

— Адель, до пола от силы метр остался, — натужно прошипел блондин, неуверенно отступая от стены. Видимо, я всё-таки очень тяжелая, даже в таком положении.

— Нет, — взвизгнула я, хватаясь за стену, как перепуганная кошка за дерево. Чуть все, только начавшие отрастать ногти, там не оставила.

— Не ори, — тихо гаркнул жених, и со вздохом поставил меня на пол. — Одни проблемы с тобой.

Доверчиво постучав ногами по полу, я, наконец, смогла убедить себя в мысли, что самое страшное уже позади. Адреналин продолжал блуждать по венам, а пульс бился в висках, как в полдень молоточки на старых бабушкиных часах. Сейчас или разревусь, или...

— Боги, ты ещё и вся мокрая, в какой-то гадости, — брезгливо встряхивая руками, Ринар, недолго думая, вытер ладони о пиджак.

Вот тут, кажется, тоже рефлекс сработал раньше умственных процессов. Меня из-за него облили, а он ещё и делает вид, что не знает почему я мокрая? О том, что он действительно может быть не в курсе недавних событий я не подумала, а просто въехала ему мыском туфли в нижнюю треть голени. До колена слишком высоко задирать ногу.

— Ау! — отскочил в сторону парень, потирая ушибленное место и с негодованием взирая на сжимающую кулаки меня.

Удар болезненный — это я хорошо знаю. Курс самообороны шёл у меня когда-то без отрыва от основных тренировок корейского единоборства.

— Совсем с ума сошла? — оскорбился жених. — Обратно захотелось?

— Наговорился? — прошипела, делая два шага в сторону угла, в котором уже сегодня стояла. — Только угрожать и можешь?

— Что за? — договорить он не успел.

— Я из-за тебя три года жизни со страху потеряла, — перебила я, не глядя нащупав недавний цветок и, резко дернув его вверх, взмахнула по дуге.

Жиденький цветочек давно не знал полива, земля превратилась в сплошной ссохшийся ком, крепко державшийся за горшок. Собственно говоря, держался он ровно до той минуты, пока я не замахнулась своим ботаническим оружием.

— Какие... — начал что-то говорить Ринар, но умолк. Едва успев пригнуться от летящего в него снаряда. Глиняный горшок с грохотом ударился о стену за спиной юноши, рассыпавшись на мелкие кусочки.

— А из-за твоей кобры альбиноски ещё пять! — не собираясь прерывать монолог, ещё громче гаркнула я.

— Какого? — поддев носком ботинка один из черепков, удивленно изрёк парень, но тут же схлопотал земляной булавой по плечу. "Грозное оружие" не ограничилось силовым ударом, засыпав моего противника, да частично и меня земляной пылью.

— И это за один вечер! Такими темпами к концу недели без вашей помощи от инфаркта окочурюсь. И всё из-за простой ошибки в расчётах, самовлюбленных магов и бесхребетных дур, — ко второму удары Ринар уже был готов и блокировал его левой рукой. От такого противодействия стоящий до этого почти ровной палкой стебель растения прогнулся, а большая часть земли осыпалась на пол, и моя булава превратилась в корневидный кистень, что совершенно не убавило мне пыла. Не так важен урон, как сам процесс.

— Принц на белом коне? Блондин с голубыми глазами? Да, дальше своего носа ничего не видишь и видеть не желаешь, — не унималась я, продолжая охаживать женишка своей радеющей хворостиной. — Наплодил себе поклонниц и в кусты? И я мало того, что должна расхлёбывать их выкрутасы, ещё и перед тобой оправдываться? Шишь тебе! Я второй попытки отравления ждать не собираюсь! Если ты не в состоянии обеспечить мою безопасность, то я хоть с самим чертом в дёсны целовать буду, чем позволю себя убить во второй раз.

— Да, можешь ты толком объяснить... — окончательно разозлившись, Ринар поймал несчастное растение за корень и, вырвав и моих рук, швырнув вниз по лестнице.

— Платье мокрое? — поморщилась я от саднящей боли в ладонях, и сама собой перешла на рукоприкладство. — А ты у своей подставной девушки поинтересуйся в чем оно мокрое! Ей лучше знать какие там яды отсроченного действия планировались. Она что-то с тобой разбираться не побежала.

— Леонсия? — поймал он сначала одну, а потом и вторую мою руку, крепко стиснув запястья и наклонился к моему лицу. Если он думал, что с поднятыми руками я стану более покладистой, то зря.

— Я вам не девочка для битья и поднятия собственной самооценки! Ненавижу! — снова сжав кулаки, я прыгнула на ноги своего жениха, удачно наступил на многострадальную правую, а по пути ещё и заехала лбом ему по подбородку. Этот удар был не запланирован (сам виноват — нечего было так низко наклоняться) и судя по ощущениям прошелся по касательной. А если прибавить к этому, то что меня за руки дёрнули вверх, полагаю, что Ринар успел среагировать и банально выпрямился, так что за его зубы можно не опасаться. Только вот он приземления слонопотама это его не спасло. Парень застонал и, выпустив меня рук, закрыл глаза. А когда открыл, я запоздала сообразила, что надо сразу драпать отсюда подальше.

— Что Леонсия сделала? — с перекошенным лицом, зло прорычал он. Я шарахнулась назад, но Ринар сделал резкий выпад вперёд, до моего плеча ему не хватило буквально пару сантиметров, и, не дав мне даже пары лишних секунд, вместо руки, вцепился в расположенный ближе к нему лиф моего платья и дернул к себе.

Зашнуровывая мне платье в дамской комнате, Нарина не старалась утянуть его посильнее, так как я всё равно собиралась идти мыться. За время прыгания по подоконникам и размахиваниях руками шнуровка ослабла ещё больше, так что моего тела, как такового женишок не касался, но сам факт наличие мужской руки, пусть и частично у меня под платьем и не где-нибудь, а около груди, заставил меня перейти на новый звуковой уровень.

— Аааа! — завизжала я уже на ультразвуке. — Помогите! Наси...

Злой, как черт, маг заткнул мне рот ладонью и, отпустив платье, левой рукой схватил сбоку за шею. Я замычала настолько громко насколько смогла, пиная и царапаясь изо всех сил, осознавая, что мне сейчас запросто могут свернут шею, как упитанному цыплёнку.

— Да, замолчи ты хоть на секунду, — процедил он и забормотал что-то совсем непонятное. Глаза парня и без того давно ставшие ярко голубыми, казалось засветились ещё ярче, вводя меня в состояние близкое к кролику, перед гипнотическим взглядом удава.

Всё ещё продолжая брыкаться, я почувствовала, что мои движения замедляются, а в теле появляется чувство невесомости, словно я нахожусь в воде. Даже платье независимо от меня поплыло вверх и откуда-то из складок к моим глазам поднялась полураздавленная ягода. Вытаращив на неё глаза, я глубоко вдохнула и почувствовала, что толи от избытка эмоций, толи от банальной нехватки кислорода сознание тоже начинает плыть как при виде шприца в процедурном кабинете.

И тут Ринар дотронулся губами до моего лба.

Наваждение схлынуло, отступив место шоку. Даже брыкаться перестала. Ноги снова стали главным средством опоры, а вес, к которому я уже успела привыкнуть, тяжелым грузом навалился на плечи. Я пошатнулась (насколько это было возможно в моем положении) и подняла удивленный взгляд на жениха.

Это что сейчас было? На акт проявления нежных чувств не похоже. Скорее на прощание. Сейчас точно шею свернут, что ли?

— Нет на тебе, никаких ядов, — осторожно убирая от меня руки, устало прошептала маг, с удовлетворением взирая на присмиревшую меня.

— И без тебя уже знаю, — отозвалась я и тут же попыталась снова ударить его мыском туфли по голени, но тот резко отодвинул ногу. Второй раз такой приём с ним не сработал.

Не встретив на своём пути препятствия, повинуясь силе тяготения, у меня получился просто широкий шаг вперёд, отчего едва не ткнулась в рубашку жениха. Больше никто из нас никаких действий не предпринял. Насупившись, я запрокинула голову, с прищуром уставившись на своего негодующего от такой подлости благоверного.

— Карфаген должен быть разрушен, — сердито заключила я, очередной раз введя его в замешательство.

— Что здесь происходит? — раздался грозный женский голос со сторону ведущей наверх лестницы. Смотрительница этажа — узнала я её по голосу.

Ринар вскинул голову, переключив внимание на новое действующее лицо, а я, самым подлым образом, воспользовалась ситуацией, ударила его правой ногой сбоку по правому колену. Грех было упустить возможность, когда он так неосмотрительно застыл в таком выгодном положении: правая опорная нога впереди, левая чуть сзади, а моя как раз по середине. Это же классика уличных брак.

Парень охнул, но равновесие не потерял. Меня ловить, при посторонних тоже постеснялся, ограничившись весьма красноречивым взглядом. Я же, не тратя время, взбежала вверх по лестнице и встала за спиной женщины-горы. Мало того, что смотрительница выше и, кажется, даже шире меня, я хорошо помню, как она умеет вышибать двери с одного удара.

— Молодой человек, что вы делаете в такое время на женской территории общежития? — вперев руки в бока спросила она.

— Мы разговаривали, — выпрямившись, уверенно отозвался жених.

Я же тихо всхлипнула, и для большего эффекта несколько раз вздохнула, изобразив трясущиеся от пережитого страха губы. Получилось очень жалостливо. Даже Ринар проникся, встревоженно посмотрев в мою сторону. Женщина же окинула меня быстрым взглядом (в ответ я только наивно захлопала ресницами), и быстро сделала не лицеприятные выводу.

— Разговаривали? — переспросила она юношу.

— Госпожа Ирик, это... — он умолк на полуслове и, закрыв глаза, шумно выдохнул. Раз сам не поверил таким же словам Орена, то какой смысл использовать их сейчас самому.

— Господин Анаро, я понимаю, что Адель ваша невеста, но не забывайте: вы находить в стенах учебного заведения, и вашей невесте ещё нет восемнадцать лет, — спокойно, но от этого ещё более грозно заговорила смотрительница. — То, что может быть позволено вам, как будущему мужу, в доме семьи Моренро, не допустимо здесь. Я позабочусь о том, чтобы директору немедленно доложили об этом инциденте.

— Быть посему, — устало вздохнув, развел руками Ринар, даже не пытаясь спорить или отстаивать свою невиновность хотя бы в том, в чём его обвиняла госпожа Ирик.

До комнаты, я дошла под охраной смотрительницы и, ещё раз заверив, что со мной всё в порядке, уже собиралась закрыть дверь.

— Кстати, госпожа Моренро, — обернулась та. — На нашем этаже планируется ремонт. Убедительно прошу вас с Луизой забрать свои личные вещей на лето, а мебель и то, что пожелаете оставить, сдать кладовщику под опись.

— Непременно, — качнула я головой. Только разборки шкафов с чужими вещами на ночь глядя мне не хватало. — Завтра утром он сможет уделить нам время?

Смотрительница согласно кивнула.

Закрыв дверь, я облокотилась на неё спиной, почувствовав себя совершенно разбитой. Ну и денёк. Скорее бы он закончился. Хотя, с момента моего появления в этом мире не прошло и недели, а событий произошло столько, сколько со мной и за целый год, пожалуй, никогда не случалось.

Впрочем, радости по большей части они не приносили. Вот и сейчас злость никуда не делась, а медленно продолжала тлеть где-то внутри. Надо срочно придумывать какой-то вариант, как минимум недельного отпуска, чтобы уложит в голове последние события и возможные перспективы будущего. А то так чего доброго можно или с ума съехать, или на людей начать бросаться. Хотя почему или? Одно другому не мешает, а только дополняет.

Содрав в себя, оказавшееся абсолютно сухим платье, я с остервенением запихала его в мусорную корзину поверх палочек от леденцов, ещё и утрамбовав ногой. Какое бы оно не было красивое и дорогое, у меня осталась только одна ассоциация — яд, щедро припорошённый толстым слоем липкой пыли с каменного подоконника.

Да и сама я себе казалось вымазанной в какой-то гадости с ног до головы. Жаль душ в номере тут не предусмотрен, это здорово бы облегчило безрадостные бытовые условия.

Выглянув за дверь и, внимательно осмотрев темный коридор, я стремглав понеслась в душевую. Где для верности, подперла дверь деревянной лавкой так, чтобы та не отскочила в сторону от удара. Не то, чтобы я боялась появления тут своего жаждущего отмщения жениха или кого бы то ни было ещё, но с закрытый "замок" добавляет не только уверенности в собственной безопасности, но хоть какое-то чувство уединения и комфорта.

Заклинание, которому полагалось перенести воду из бочки в бадью наконец-то получилось, только вот расслабилась я раньше времени, за что на меня обрушилась сразу полбочки теплой воды. После лёгкого поливания, обрызгивания и размазывания воды по плечам, такому не запланированному водопаду оставалось только радоваться.

В общем воды любительницам танцев почти не осталось. Зато я наконец-то смогла по-настоящему расслабиться. Вот бы ещё полежать в теплой ванне, с ароматной солью и высокой пушистой пеной. Ммм...

Моя нервная система срочно требует СПА процедур.

По пустому коридору я брела с расплывающейся на лице улыбкой довольного жизнью кота. Сейчас бы ещё лечь спать с чистую постельку и проснуться дома. Учитывая моё благодушное настроение, так и должно было случиться.

Этаж словно вымер. Такое чувство, что уже глубокая, глубокая ночь. Неужели все до сих пор на балу? Хотя. Сколько я там провела времени. Около часа, наверно, не больше. Плюс полчаса с Ринаром на лестнице. Ещё столько же в душе. Ну, в общей сложности часа два с половиной — три.

По меркам дискотеки не так уж и много. Особенно если пунш льётся не на платье, а в танце не нужно следить за ногами.

Открывшаяся по правую руку от меня дверь, сразу привлекла внимания, но никаких опасений не вызвала. В коридор вышла девушка в розовом халате и с подвязанными косынкой волосами, таким интересным образом, что узел оказался на голове и в разные стороны смотрели коротенькие рожки.

Увидев меня, она сначала подалась назад, но в следующую секунду замерла в нерешительности. Мы узнали друг друга почти сразу. Леонсия, каким-то непонятным для меня образом, оказавшаяся нашей соседкой по этажу, выглядела ещё более растерянной, чём застывшая в открытым ртов я.

Мы замерли, как два василиска. Толи обе уже успели закаменеть, толи таращились в надежде, что закаменей вторая. Я бы тогда тихо слиняю в комнату. Эпической битва за руку и сердце прекрасного прынца, на моё счастье, всё никак не начиналась.

Боец в розовых трусах, то есть халате, и с кривыми рожками нервно сжимал сухое полотенце. Я же зыркала по сторонам в поисках кладовки со швабрами. У меня, конечно, махровое оружие более грозное, потому, что мокрое, но оно уже намотано на голове. Да и вообще битва на швабрах в темном коридоре общежития будет смотреться намного органичное. И в случае перехода на личности, то есть таскания друг друга за волосы, я бы оказалась в защищенном положении. Ни одной шальной мысли о том, что против меня могут использовать яд или магию в голове не возникло.

— Адель, — прошипела девушка, почесав нос и перехватив полотенце в левую руку, скривила пальцы на правой. В темноте коридора замерцал отсвет от сверкнувшей в её ладони серебристой молнии.

— Леонсия, — устало вздохнув, скривилась я. Ну началось. Демонстрация электрошокера в руках потенциально-ядовитой женщины-кобры.

Наверно надо было испугаться и с воплями "Убивают!" понестись в актовый зал, но за сегодняшний день было так много событий, что ничего из эмоций кроме досады у меня уже не осталось, поэтому я просто пошаркала в сторону своей комнаты.

— Ты куда пошла? — опешила от такого поворота блондинка.

— Спать, — четно ответила я, благодушное расслабленное настроение уступило место угрюмой, недовольной жизнью среди жаворонков сове.

— Ты порвала мне платье! — поспешно обвинила меня та.

— А ты меня облила, — остановившись параллельно её двери, отозвалась я.

— Я нечаянно, — нахохлюсь девушка, что с рогами из платка, выглядело жутко комично.

— Я тоже, — изображая саму невинность, захлопала я глазами.

Разговор зашел в тупик. К грандиозному скандалу никто из нас явно не готовился. Леонсия хмурила брови, силясь придумать продолжение, а я, махнув рукой на неблагодарное дело, прошла мимо неё.

— Нет, уж постой, — раздался сзади гневный голос и последовавший за ним стремительно удаляющийся визг.

Резко обернувшись, я увидела отлетевшую на середину коридору девушку. Та поправляла распахнувшийся халат, удивленно хлопала глазами. Повинуясь первому порыву, я шагнула к девушке, чтобы помочь подняться, но та выставила руки в перёд и закричала:

— Не подходи! — и обиженно всхлипнула. — Я тебе ничего не сделала, а ты охранки ставишь, как он вурдалака. Паникёрша!

— Это не я, — сложив руки на груди, качнула я головой в сторону лестницы и перехода в основное здание. — Ты же знаешь, что силёнок у меня не много. Так что не психуй, ни одна я тебе не доверяю. Любительница ядов.

— Ну, конечно, раз я умею делать противоядия, то должна всех вокруг травить? — возмутила та, поднимаясь на ноги и потирая ушибленное место. — Я вам что псих-отравитель.

— Не знаю, я о твоих талантах только сегодня вечером узнала, когда меня на яды проверяли, — пожала я плечами.

— Да меня второй год на устойчивость психики проверяют врачи королевского госпиталя, а маги тестируют восприимчивость к гипнозу и ещё кикимора знает на что, — не на шутку разошлась магичка. — Думаешь, меня бы взяли на службу во дворец, если у кого-то зародилась хоть толика сомнений в моей адекватности?

Я не ответила, посчитав вопрос риторическим. Может настоящая Адель и могла бы поспорить с доводами Леонсии, то мне лучше лишний раз помалкивать.

— И если уж на, то пошло, я должна была тебе отравить ещё три года назад, — фыркнула та, брезгливо отряхиваясь и явно гордясь произнесённой тирадой.

Ещё раз оглядев свою помятую противницу с ног до головы, внутренне самодовольно хмыкнул. Надо поблагодарить Калису за её предусмотрительность. Может мне ничего и не грозило, но эффект точно усмирил пыл блондинки, чтобы она до этого не задумала. Только вот если была защитная магия, то получается:

— Ты сейчас какую-то гадость хотела сделать? — наконец-то дошла до меня причина её неожиданного полёта.

Что я там должна была сделать, если сработает оберег боевой магички? Бежать? Странно, что у меня не возникает подобного желания.

— Какую ещё гадость? — возмутилась Леонсия. — Остановить тебя хотела. К плечу потянулась. А меня так шарахнуло! Что за гад поставил на тебя печать стража? Орен? Мелкий говнюк! Знала бы, ещё в детстве бы придушила.

— Он твой брат, что ли? — насторожилась я.

— А? — встрепенулась та, испуганно округляя глаза. — Чур меня.

— От его семейки? — удивленно вскинула я бровь. Что же так с этим черноволосым, зеленоглазым обаяшкой?

— Нет, нет, — поспешно замотала руками девушка. — Я его семью люблю, ценю и уважаю.

— Ты меня совсем запутала, — нахмурилась я.

— Мозгами шевелить надо, — отводя взгляд, фыркнула блондинка, поспешно меняя тему. — А не чужих женихов отбивать.

— Чужих женихов? — усмехнулась я. — А ты ничего не перепутала, липовая девушка?

Леонсия дернулась, вытаращив глаза ещё больше и заставив меня отшатнуться от вспыхнувшей в темноте серебристой радужки.

— Кто тебе сказал эту чушь? — прошипела она. — Мы с детства знакомы и договорились быть вместе ещё очень давно.

— Значит, он этого не помнит, — пожав плечами, хохотнула я. Глупо злить человека, который тебя и без того недолюбливает, но ничего не могу с собой поделать.

— Помнит! — взвилась блондинка.

— Вот только давай без истерик, — подняла я руки. — Давно договорились или недавно, мне без разницы. Совет вам да любовь, и моё благословение. Я тебе сейчас вообще не соперница. И на этот долговязый подарок судьбы не претендую.

— Как? — растерялась Леонсия.

— Вообще.

— Я тебя не понимаю, — оторопело заморгала магичка.

— Забирай, говорю своего блондинчика, — устало вздохнула я.

— Что? — окончательно опешила девушка.

— Со всеми потрохами, — уточнила я. — Надоела мне ваша парочка, хуже горькой редьки. Любишь, так вперёд. Действуй. Окрути, соблазни, соврати и дальше по списку.

— Ты сейчас серьёзно говоришь? — прищурилась моя собеседница.

— Конечно, — развела я руками. — Мне от этого только на польза. Сижу который день, ломаю голову, как расторгнуть помолвку. (Дальше этого словосочетания правда и не думала, но зачем вдаваться в подробности). А тут будет замечательный повод — жених мне изменил с другой. В итоге вам совет да любовь, а мне долгожданная свобода выбора.

— Как ты можешь? — возмутилась та. — Такой разрыв помолвки уничтожит его репутацию на корню. Это же прямое оскорбление короля! Практически измена королю!

— И что? — изумила я. — Настолько мне известно смертной казни за измену невесте у нас нет. Так что максимум, что произойдет — это отлучение от двора. Пока действительно королю изменять не начал. Но это же не конец света. Он сильный, опытный маг-практик. Руки, ноги, да и голова на плечах имеются. А с таким багажом он без работы не останется. Ну, подумаешь, сошлют его на какую-нибудь дальнюю заставу. Да, без двора, балов и накрахмаленные юбок, но вы вполне можете быть счастливы вместе в каком-нибудь небольшом деревенском домике. Он будет охранять границу, а ты будешь вести домашнее хозяйство, рожать детей и лечить коров своих соседей от ящура. Разве плохо? С милым рай и в шалаше, — вкрадчиво напомнила я.

Судя по выражению лица Леонсию такой рай поразил её до глубины души. И представила она не счастливые совместные ночи, а наполненные тяжелой работой дни, десяток орущих младенцев и нечищеные коровьи стойла.

— Тебя что-то смущает? — полюбопытствовала я, нарушая затянувшуюся паузу.

— Нет, — поспешно отозвалась девушка.

— Так, по рукам? — протянула я ладонь. — Могу на тебя рассчитывать?

— В чем? — перестав смотреть в одну точку, ужаснулась та.

— В избавлении от жениха, — напомнила я, наслаждаясь её замешательством.

— Такие решения спонтанно не принимаются, — занервничала блондинка. — К тому же тут замешены интересы короля. Да, и вообще, я в душ собиралась.

— Ну, нет, так нет, — расстроенно пожала я плечами, отворачиваясь в сторону.

— Я не говорила "нет", — встрепенулась девушка.

— Тогда думай, а я спать, — сладко зевнув помахала я ей на прощание.

— Да, и причем тут вообще Ринар, — оживилась та. — Ты порвала мне платье...

— А ты меня облила, — перебила я. — Один-один. Ничья. Спокойной ночи.

Зайдя в комнату, я ещё раз вытерла волосы полотенцем, и подойдя к столу выглянула в окно. На улице уже стемнело. Во дворе Академии загорелись факелы. Большая часть учащихся высыпала на улицу и, пуская в воздух разноцветные пульсары, галдела в ожидании долгожданного фейерверка.

Хмыкнув, я обернулась в комнату. Окна Леонсии выходят на противоположную сторону. Как, впрочем, и душевая. Будь мы в приятельских отношениях, позвала бы её смотреть местный салют у нас. А так, пусть прыгает на лестнице, к тому окну, подоконник которого я не так давно протирала.

Случайно задев ладонью лежавшие на столе кулоны, я опустила глаза на подарок Орена. Точно, я же сняла его как раз перед походом в душ. Только вот о том, что кулон Калисы тоже остался в комнате я не знала. Верёвка скромного деревянного украшения переплелось вместе со шнурком, прикреплённым к небониту.

Значит, оберег всё это время был здесь? Тогда что же защищало меня от Леонсии? Может у Адель есть какие-то скрытые магические способности? Настолько скрытые, что я даже сама не заметила, как отшвырнула направившуюся ко мне девушку куда подальше?

Вот уж мало вероятно.

Рассуждения прервал свистящий звук с улицы, больше всего напоминавший запущенную петарду. Финальная часть бала началась. Зрелище почти ничем не уступающим салютам моего мира, а в чём-то даже превосходящим наши. Одни взмывающие в воздух светящиеся райские птицы чего стояли.

Насладившись зрелищным фейерверком, я уселась на кровати по-турецки (насколько это возможно в теле Адель, виду балласта на животе, не позволяющего нормально сложишь ноги) и принялась изучать порядок Орена.

Покрутив кристалл туда-сюда, я перешла к лучшим традициям проверки микрофона:

— А. А. Раз, раз.

Переключила "режим" на воспроизведение, ожидая услышать свой искаженный реальностью голос. Но камень не пожелал подавать признаки жизни. Возможно, слова его не устраивают и нужно именно петь?

— Распускались яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой, — запела я первое, что смогла вспомнить, после чего, прикусив губу от нетерпения, передвинула кристалл, с жадностью прислушиваясь к тишине.

Но, увы, итог оказался таким же, то есть нулевым.

Усомнившись в собственной память и повертела индикатор в разные стороны, стараясь записать свой голос во всех возможных направлениях режимах и воспроизвести в противоположных, но ничего похожего на звук выжать из металлического метеорита так и не получилось.

Толи я что-то не так делаю, толи это у Орена ничего не получилось, толи надо мной посмеялись. Не зря же все вокруг о нём не самого высокого мнения. Хотя, с чего? На мой взгляд хороший, добрый молодой человек. Правда меня нельзя назвать экспертом в оценке людей. Сама никак не могу найти нормального парня, каждый раз делая неверный выбор.

Разочаровавшись в бесполезном процессе, я подтянула ноги в себе, и оперившись локтями в колени, уткнулась снова с ладони, в одной из которых держала злосчастный камень:

— Ring my bell, ring my bells, — от нечего делать забормотала я, мыслях воспроизводя музыкальное сопровождение песни, и каким же было моё удивление, когда через несколько строчек где-то внутри черепной коробки мне стал подпевать никто иной, как Энрике Иглесиас. Резко выпрямилась, я уставилась вытаращенными глазами в полумрак перед собой. Музыка исчезла, а сердце заколотилось, как бешенное.

Что это сейчас было?

Попытку прийти к логическому выводу, прервала Луиза, вернувшаяся почти сразу после фейерверка. Довольная и раскрасневшаяся, она впорхнула в комнату и закружилась на месте.

— А ты почему не вышла смотреть фейерверк? — закончив па, спросила она.

— Мне и из ВИП-ложа было всё отлично видно, — нервно усмехнулась я, поспешно спрятав камень за спину.

— Откуда? — удивилась девушка, застыв в изогнутом положении, и безуспешно пытаясь подхватить пальцами шнуровку платья.

— Из окна, — положив кулон Орена под подушку, я поднялась на ноги и, подойдя к девушке, принялась расшнуровывать её платье. — Голову задирать не надо, никто не толкается и вид не загораживает. Красота.

— Но скучно, — печально вздохнула Луиза.

— Это уже от человека зависит, — улыбнулась я своим мыслям. — Мне в компании с самой собой скучно почти не бывает, — особенно если рядом есть компьютер, планшет или телефон с доступом в интернет, конечно. — Я всегда найду, чем себя занять, — ну или во что вляпаться. По ситуации. — Книжку можно почитать, — вспомнила я ещё один из любимых способов развлечения, который точно будет понятен в этим мире, в отличие от неизвестных названий наших гаджетов.

— Ну, хоть в чём-то вы с Адель похожи, — обрадовалась моя собеседница, выбираясь из своего наряда. — Ой, а что это у тебя? — показала она на моё лицо.

— Где? — замерла я.

Только какого-нибудь неожиданно проявившего яда мне не хватало. Пойду синими пятнами и Адель никогда не захочет возвращаться в окончательно испорченное тело.

— На лбу, — показала на моё лицо Луиза, так и не решившись дотронуться пальцами до озвученного участка.

До зеркала я добежала не дыша, и сощурилась, пристально изучая своё лицо в полумраке комнаты. На всякий случай даже шею ощупала. Вроде ничего нового не появилось. Можно спокойно вздохнуть.

— Ну, и шуточки у тебя, — разозлилась я. — Я чуть инфаркт не схлопотала.

— Я не шучу, — замотала головой та. — Оно всё ещё там. Но это не грязь, а что-то магическое. Голубое.

— Понятно, — фыркнула я. — Значит, мне недоступное.

— Глупости, — возмутилась моя соседка, и, обхватив меня за плечи, снова развернула к зеркалу. — Присмотрись по внимательнее. Сконцентрируйся. На лбу, почти ровно над переносицей. На печать похоже.

— Какую ещё печать? — недоверчиво уточнила я, представив круглый тёмно-синий отпечаток с двуглавым орлом и подписью по канту: "готов к труду и обороне".

Не понимаю, что значит "концентрироваться", поэтому просто уставилась на своё отражение немигающим взглядом. А когда глаза заболели, моргнула, расфокусировав зрение, как когда смотришь на скрытые картинки.

— Печать Стража, — пояснила на заднем фоне, отошедшая к своей кровати девушка.

Оно действительно было там. Не знаю, как на счет печати, но перед моим взором мигало небольшое полупрозрачное голубоватое пятно. Словно кто-то дотронулся потными руками до отполированного зеркала.

И где я могла получить такую прелесть?

За последние сутки до моего лица дотрагивался только один человек — Ринар.

— Как ты это назвала? — зажмурившись, я с остервенением потерла место неданного прикосновения мужских губ сначала одной, потов второй рукой, следом почесала ногтями. Была бы тут губка для мытья посуды, схватилась бы и за неё.

Странно, что эта дрянь не отмылась в душе, под действие воды и мыла. Сомневаюсь, что если поплевать на платочек, как бабушка, слюни сработают более эффективным пятновыводителем.

— Печать Стража, — повторила, переодевающаяся как не в чем ни бывало, приятельница. — Это защитная магия. Её обычно наводят на детей, когда те в лес, например, идут. Чтобы хищник не сожрал.

Моё занятие не увенчалось успехом. Пятно, где было, там и осталось. Только цвет лба у меня сменился на болезненно красный, что в сочетании с прибавлением магического голубого пятна подозрительно напоминало синяк. Продолжив в том же духе, так можно и кожу содрать.

— И как же она работает? — всплеснув руками, сердито засопела я, тяжелым шагом измеряя периметр комнаты.

Леонсия отлетела на середину коридора, а Луиза вроде бы жива и здорова. Только вот по словам блондинки, опасности она в этот момент не представляла.

— Смотря, как настроено, — пожала плечами, зевающая девушка.

— Слушай, а тебя вообще нисколько не смущает, что я тут стою с какой-то магической фигнёй на голове? — окончательно разозлилась я.

— Да, что ты так волнуешься? Это же защитная магия. Тебя защищает, — закатила глаза моя соседка. — Так и думала, что Калиса сделает нечто подобное. А к утру печать всё равно развеется. Заклинание-то не стойкое.

— Ты уверена, что это Калиса? — прищурилась я, уперев руки в бока и подходя в плотную к девушке, тут же шлепнувшейся на свою кровать, от меня подальше.

— Я не умею определять принадлежность к магии по остаточной форме заклинания, — обхватив ладонями уши, испуганно протараторила та. Ещё не хватало, что бы этот жест вошел у неё в привычку. — А разве ты сама не знаешь, кто на тебе колдовал? Печать Стража нельзя наложить издалека. Тут нужен непосредственный физический контакт.

— Звучит угрожающе, — хмыкнула я. — Ну этому любителю физических контактов я эту магию ещё припомню.

— Кому? — удивилась девушка.

Пришлось рассказать ей обо всё что произошло после моего ухода с бала. О причинах поведения Ринара, я правда немного слукавила, предположив, что ему очень не понравилось, как я танцевала с Ореном.

Луиза застыла с открытым ртом, мучительно медленно переваривая информация. Я даже помахала ладонью перед её не моргающими пару минут глазами, привлекая к себе внимания. Представляю, чтобы с ней было, если бы я честно призналась, что жених Адель, застал её со своим новоиспеченным конкурентом на руку, сердце и папино наследство в полутемной нише.

— Он никогда так не поступал? — наконец изрекла девушка.

— Я догадалась, — сарказм сам сорвался с губ.

— Когда в прошлом году Орен едва ли не преследовал Адель, Ринар впервые позвал её на уединённый разговор, — нахмурившись, вспомнила девушка. — Она потом очень плакала. Сказала, что после слов Ринара почувствовала себя глупым ребёнком. Ведь, своим поведением она могла опорочить его имя. Если бы кто-то, обратив внимание на её неоднократные разговоры с другим мужчиной и додумал их содержание...

— Началась бы вторая часть любовного романа... — перебила я. — Чушь какая-то.

— Не чушь, — возмутилась Луиза.

— Забей, а? — попросила я. — Ринару мы и потом сможем кости помыть. Лучше расскажи, как убрать эту блямбу.

— Никак, — вздохнула та. — Это же ЗАЩИТНОЕ заклинание, а попытка его сломать, может быть расценена, как угроза жизни. И удар силовой волны, который отбросил Леонсию, покажется нам с тобой легким порывом ветерка.

— И что, мне теперь так и ходить с этим? — указала я на лоб. — Ринар завтра уезжает, как, впрочем, и мы. А лимит на случайные встречи по закону подлости должен исчерпаться.

— Я же говорю, к утру всё должно развеяться, — застонала моя собеседница, заваливаясь на кровать. — Как же с тобой тяжело. Адель бы сейчас прибывала в полуобморочном состоянии от счастья, что жених её поцеловал, защитил и даже на руках носил. Ей бы этих впечатлений ещё на неделю хватило, если не всё лето.

— Это она влюбленная ненормальная, а не я. К тому же все эти ваши магические фокусы доверия не вызывают. Из-за одного такого меня из родного мира выдернуло.

— Если не веришь мне, иди, спроси у Ринара, — надулась девушка, а, увидев мою воодушевлённою улыбку, поспешно добавила. — Но я не собираюсь тащиться с тобой на мужскую половину, тем более ночью.

— Можно подумать ночью эти маги-недоучки в оборотней превращаются, — злорадно ухмыльнулась я.

— Ты представляешь, какие слухи пойдут? — возмутилась Леонсия.

— Знаю-знаю, не продолжай, — застонала я. — Не пойду я сейчас никуда.

Самой не хочется продолжения банкета. Только меня спасли из лап так называемого развратника, как я сама к нему понеслась посреди ночи. Директора очень озадачит эта ситуация. И кто потом из нас окажется, в глазах окружающих, маньяком-насильником?

Почему-то представилось, как я загоняю испуганного жениха в угол на лестнице и на его истошные вопли прибегает их смотритель этажа, размером с Хагрида и пряча за широкую спину всхлипывающего блондина, грозно повторяя слова госпожи Ирик, на этот раз в отношении меня.

— Но, если эта фигня не исчезнет, пенять на себя, — глупо хихикнув над собственными мыслями, на всякий случай пригрозила я, тоже укладываясь на свою кровать.

— Нечего было ругаться и ничего бы на тебя не поставили, — фыркнула моя соседка, отворачиваясь к стене. — Или по крайней мере объяснили, что и зачем делают.

— С кем? — не поняла я.

— С Ринаром, конечно.

— А с Леонсией, значит можно?

Мне не ответили. Либо не посчитали нужным, либо действительно уснули.

Глава 11. Знакомство с родителями.

Утро началось со стука в дверь.

На пороге стоял кладовщик, пожилой мужчина очень низенького роста, едва доставал мне до локтя. (Как позже выяснилось — домовой). Не смотря на свой вид, он быстро обошел комнату, на какой-то немыслимой скорости записав всё, что мы планировали оставить и так же оперативно удалился.

— А что, всю одежду мы теперь домой попрём? — спохватилась моя соседка и как была в ночнушке, выскочила в коридор.

Всё ещё до конца не проснувшись, я потерла лицо руками. И первое, что сделала — это поплелась к зеркалу, проверять своё пятно на лбу. Его присутствие на тот же месте нисколько меня не удивило. Ещё вчера слабо верилось в его исчезновения на утренней зоре. Уж больно эта фраза напомнила мне фрагмент из старого советского фильма "Чародеи". Там тоже думали, что "монах" к утру развеется, а он ещё и напакостить успел.

Интересно, а от этого голубой пакости гадости ожидаются?

Стараниями моей соседки, с собой нам пришлось брать не так много: подарки родным, слава Богу заблаговременно купленные Адель, конспекты, для поднятия моего образовательного уровня, и большую часть вещей. Из тряпичного, кладовщик согласился взять под свою ответственность, только постельные принадлежности и полотенца, которые мы с трудом запихнули в шкаф вместе с матрасами. Для надежности запечатав его магией.

Как такую тяжесть будут передвигать даже по комнате, я представляла с трудом.

— Печать, никуда не делась, — напомнила я.

— Ну вот же, — схватившись за одну из тетрадок, Луиза бегло пробежалась глазами по страницам, ища нужную лекцию. — Вот. Печать Стража наносится... так не то. А вот. По желанию мага может иметь ограниченный срок действия, в противном случае теряет свою силу по завершении лунного цикла, — голос девушки стал испуганно затихать. А я многозначительно постучала по полу носком туфли. — В независимости от фазы, в которую было наведено.

— Замечательно, — спокойно заключила я. — Интересно, только какое было желание у мага? — ругаться бессмысленно. Даже если бы она полезла в лекции ночью, ситуацию это бы мало изменило. Не караулить же моего жениха с рассвета у выхода из общежития. С него станется и ночью уехать. Пока директор не пересмотрел его командировку.

Со всеми этими сборами, вниз мы спустились ближе к полудню. На утро не похоже, но зато к сумкам с подарками у нас прибавилось всего четыре мешка с вещами. Назвать эти тюки сумками или рюкзаками язык не поворачивался. Чемодан у Адель был и довольно приличного вида, для данного уровня развития технологий, но в него мы сложили книги и ценные вещи, сдав вместе с мебелью кладовщику.

Луиза отчаянно зевала, исчерпав свой запас активности после бессонной ночи. Я поняла, что она не хочет со мной ехать, хоть и старалась этого не показывать. Отчасти потому, что её не звали, отчасти потому что, как и я, боялась разоблачения моей личности и закономерных последствий. Не знаю, что именно мешало ей сбежать: чувство ответственности за мою судьбу или страх от озвученных мною два дня назад угроз.

До первого этажа наш багаж дотащили домовые, не слишком аккуратно свалили его у начала лестницы крыльца. Дальше, до ворот Академии предстояло тащить их самостоятельно. Мы с Луизой страдальчески оглядели эту гору, мысленно решая, разделить всё поровну, или, по совести. Я была за равноправие, так как мне принадлежало черте тюка из шести. Луиза же хотела оставаться совестливым человеком, не посягать на чужое и не тянуть жилы без острой необходимости.

— Тебе же нужны физические нагрузки, — заботливо напомнила она. — Вот и сбегаешь два раза от крыльца до ворот.

Я ещё не придумала стоящего довода для ответа и напряжённо молчала.

— Госпожа Моренро, — радостно окликнул меня директор. Бодренько, не смотря на возраст, сбегая вниз по ступенькам. — Как хорошо, что успел увидеться с вами до отъезда.

— Добрый день, магистр, — качнула я головой в знак привития.

— Девушки, вы же вместе едите? — лучезарно улыбнулся он.

— Да, — недоверчиво переглянувшись, кивнули мы.

— Тогда, Луиза, очень вас прошу, поторопите вашего возницу. Он стоит где-то за воротами. Нам с вашей подругой надо обсудить её задание на лето.

— Хорошо, — хитро ухмыльнувшись, та подхватила свои две сумки и едва не в припрыжку, поспешила к воротам. Ясно давая понять, что от словосочетания "задание на лето" её, в отличии от меня, не бросило в жар.

Поймаю, точно уши по откручиваю.

— Госпожа Моренро, — уже без прежнего энтузиазма, заговорил директор, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Сегодня утром, мне на стол легла докладная о ночном инциденте.

— Каком инциденте? — похолодела я, мысленно перечисляя, всё что произошло со мной начиная с бала. А проследив взгляд Магистра, испугалась ещё больше, накрывая лоб ладонью, словно защищаясь от лучей солнца.

— Господин Анаро, позволил себе вести себя некорректно, — понизив голос, напомнил директор.

— А, это, — протянула я, закусывая губу и подбирая нужные слова. Как замять скандал на лестнице и при этом не выглядеть всепрощающей овечкой. — Понимаете. Дело в том, что...

Директор молча понаблюдал за моими безрезультатными потугами, что-то придумать и снова заговорил, медленно и вкрадчиво:

— Я сегодня же отправлю письмо вашему отцу, но для предоставления достоверной информации хочу услышать вашу версию события.

Вот только этого мне не хватало. Ладно бы встреча с отцом Адель планировалась через месяц и дальше. У меня был бы шанс хоть как-то к ней подготовиться. А сейчас и без того неизвестно, чем закончится эта поездка к родителям, а тут ещё и разбор полётов.

— Господин директор, — склонив голову, вздохнула я. — Не стоит волновать моего отца по пустякам. Он придаёт излишне большое значение всему, что касается меня и может поспешить с выводами, — по крайней мере, так должно быть, если министр Моренро любит свою дочь.

— Пустякам? — прищурился мужчина.

— Не знаю о содержании докладной, — от волнения у меня пересохло в горле. — Но уверяю вас, инцидент произошел из-за того, что переизбытка волнения. За последние несколько дней столько всего произошло: вампиры, первый бал... — замялась я. Подбирать подобные слова оказалось невыносимо сложно. — И поведение Ринара было попыткой меня успокоить... Я хочу сказать, что мы вполне сможем разобраться со всем сами, — сдавшись, с надеждой протараторила я.

— Так что же всё-таки произошло? — не отставал магистр. — Это как-то связано с тем, что Леонсия случайно пролила на вас напиток.

— Да, — обрадовалась я. — Я очень разозлилась на своего жениха из-за его отсутствия рядом в нужный момент и позволила себе высказаться на повышенных тонах.

Смотрительница этажа же не могла знать с чего всё началось. Она наблюдала только итог грандиозной разборки.

— И, зная специализацию госпожи Герульди, Ринар для вашего спокойствия, поставил на вас печать Стража, — продолжил за меня, указав на магическое пятно на лоб.

— Да, — нерешительно согласилась я, спохватившись, что уже давно опустила руки.

То есть — это все, кого я встретила за сегодняшнее утро, выдели на мне это голубую блямбу? Царевна Лебедь, блин. Месяц под косой блестит, и звезда во лбу горит.

— Полагаю, вы посчитали такие меры предосторожности ненужными и запоздалыми? — уж больно складно предположил магистр.

— Да, — снова кивнула я. — Слишком заметная защита.

— И вы отреагировали излишне эмоционально, я прав?

— Излишне, — вздохнула я. Как же. Посмотрела бы я, если бы это его посадили на подоконник и скрылись во тьме, оставив на растерзание черной бездне под ногами и семи ветрам из окна.

— Ваш жених сказал, что произошло недопонимание, — решил подвести итог директор.

— Да, именно недопонимание, — согласилась я.

Недопонял, бедолага, с кем связался. Думал, я начну извиняться за разговор с Ореном, и едва не получил по физиономии цветочным горшком.

— Хорошо, что мы смогли всё выяснить, — удовлетворенно улыбнулся мужчина. — Полагаю, ваша карета уже стоит у ворот. Вам нужна помощь с багажом?

— Благодарю, — неуверенно отозвалась я, переводя взгляд с Магистра на груду своих не самых легких вещей. — Я справлюсь.

Благодушно улыбающийся директор опустил глаза на мои сумки и изменился в лице.

— У нас ремонт на этаже, — виновато пояснила я.

— Да, конечно, — задумался Магистр и, прикидывая что-то в уме, начал разминать пальцы.

Я приготовилась лицезреть очередной магический фокус, как мои вещи сами попрыгают в сторону ворот. Один мешок поднялся в воздух, но тут же упал на землю, подняв столб пыли.

— Господин Анаро, как замечательно, что вы вышли проводить свою невесту, — обрадовался директор.

Сглотнув, я обернулась в сторону крыльца и инстинктивно вздрогнула. Что ж это я так часто на него натыкаюсь? Ринар, спускался по ступенькам крыльца, закинув на плечо небольшой рюкзачок на тонкой, веревочной лямке, но при виде меня замер на месте, настороженно прищурился.

Тут же вспомнив о пятне на своём лбу, я плотоядно ухмыльнулась. Теперь мне точно не придётся ждать новолуния. Ходить с этой голубой гадость нет ни малейшего желания, даже если та будет меня защищать от всяких неведомых чудищ.

Наличие меня в паре с директором, или скорее директора в паре с открыто ухмыляющейся мной, блондин здорово насторожило, и, опустив руку с рюкзаком, осторожно поинтересовался:

— Мы с Ульриком планировали выехать в течение часа. Наши планы ещё в силе?

— Разумеется, — улыбнулся директор. — Проводишь свою невесту до ворот и можете отправляться. Всего доброго, госпожа, передавайте мои наилучшие пожелания вашим родителям, — последняя фраза относилась уже ко мне, после чело мужчина подмигну по очереди нам обоим и развернулся в сторону главного здания, по пути остановив другого ученика.

Мы же остались стоять, сначала посмотрев за явно продолжающим наблюдать за нами директором, а потом смерив друг друга красноречивыми взглядами.

— Доброе утро, — скривился мой жених, указав на груду сумок. — Это всё твоё?

Не дожидаясь ответа, он закинул лямки своего небольшого, полупустого рюкзачка на плечи и наклонился к моим вещам.

— Так не терпится от меня поскорее избавиться? — хмыкнула я.

— Не поверишь насколько, — вздохнул тот, брезгливо подхватывая по три сумки в каждую руку, недовольно примеряясь к их весу.

С интересом наблюдая за этим процессом, я дождалась, когда парень выпрямится и сделает первый шаг в сторону ворот.

— Постой, — схватившись за его рукав, я невинно посмотрела на него снизу-вверх. — Для начала избавь меня от своего непрошеного подарка, — и с издевательской улыбкой, показала на печать.

— Прям сейчас? — изумился он.

— Да, — захлопав ресницами, украдкой глянула на расхаживающего неподалеку директора. — Чтобы не доводить до нового недопонимания.

Парень проследил мой взгляд и, шумно выдохнув, подчеркнуто аккуратно опустил свою ношу на землю.

— Может стоило сказать спасибо? — недовольно поинтересовался он.

— Стоило бы, — согласно кивнула. — Врать директору — это сложный шаг для меня. Так что можешь приступать к благодарностям, а за одно и извинениям.

— Ты на досуге выпила зелье смелости, но оно приобрело новые свойства? — оглядев меня с ног до головы, насмешливо поинтересовался жених.

А вот я крепко задумалась. Если он, практически не общаясь с Адель, то и дело говорит, что я сама на себя не похожа, то как на моё поведение отреагируют её родители? Если в школе та вела себя скромно и застенчиво, то какой она была дома? С Луизой мы этого почти не обсуждали. Просто не успели и оставили разговор для долгой дороги. Земля, на которую я так пристально уставилась, тоже не собиралась давать подсказок.

— Это же всё-таки защита, — не дождавшись от меня ответа или хотя бы взгляда, примирительно заговорил Ринар. — А раз ты сегодня уезжаешь, то может стоить её оставить? Мало ли что может случиться в пути.

— Нет, — угрюмо отозвалась я. — Кособокая у меня защита.

— От кого надо, она тебя защитила, — усмехнулся парень и просто провел большим пальцем по лбу, словно стирая налипшую грязь. — Всё. Довольна?

Так быстро и просто?

Недоверчиво проведя ладонью по лицу, я скосила глаза к носу и вверх, в надежде увидеть голубоватое свечение. Увы, способностями хамелеона тело Адель не обладало, а лоб не нависал над глазами.

— Нет, там ничего, — жених не выдержал моих кривляний и, закрыв губы кулаком, принялся прятать смех за кашлем. — Поверь мне.

— Доверяй, но проверяй, — зажмурилась, пытаясь унять подступившую резь и сморгнуть выступившие от напряжения слезы. — А откуда ты знаешь, что она сработала? — спохватилась я.

— А разве нет? — парадируя меня, невинно переспросил парень. Издевается что ли?

— Эта защита отбросила ничего не сделавшего мне человека, и ещё хорошо, что Луиза не пострадала? — возмутилась я.

— Не сделавшего из-за защиты, — скрестив руки на груди, не терпящим возражения голосом пояснил тот. — Схватить можно не только за плечо, но и за волосы. И намерения относительно продолжения разговора могут быть разные.

— Возможно, но... Откуда ты знаешь? — опешила я, от таких детальных подробностей. Он за углом, что ли прятался? Или? — Ты следил за мной через эту штуку?

Следил как? Ему пришел какой-то отклик во время нападения? Или он мог меня слышать в режиме реального времени? Или видеть?

Воображение мгновенно напомнило, всё что я делала после стычки на лестницы и руки сами самой сжались в кулаки. Втянув шею и нахохлившись, как замерзший воробей, я скрестила руки опустив на них подбородок, словно прямо сейчас стояла голая посреди улицы.

Только вот подглядывание в душе не самое страшное. Если он действительно мог меня слышать, а мы с Луизой наверняка обмолвились о моём маленьком секрете с обменом душ и сознаний, тогда если не костёр, то крупные неприятности мне всё равно обеспечены.

— Не бойся, ты так? — насладившись моим перепуганным видом, усмехнулся жених. -Мы с Леонсией виделись сегодня утром. Что ты ей такого вчера наговорила? Что та начала шарахаться от меня, как от чумного?

— Ничего, — пробормотала я, постепенно приходя в себя. Сердце колотилось как сумасшедшее. Сейчас бы врезать этому гаду за пережитый ужас. Только вот боюсь на глазах заинтересованной публики мне руки, да и ноги распускать не позволят. — Пошли уже. Защитник, — фыркнула я. — Луиза меня уже заждалась.

До ворот мы дошли молча, думая каждый о своём. Ни кареты, ни Луизы на выходе не оказалось. Где её искать, я не представляла. Кареты, экипажи, дрожки и тому подобные транспортные средства, названия которых я всё равно толком не знаю, выстроились в очередь, постепенно подъезжая к воротам и, забирая молодых людей, уносились в сторону города. Понадеявшись, что рано или поздно очередь дойдёт и до нас, я пристроилась рядом с левой створкой и приготовилась ждать.

Ринар так же не проявлял инициативы, куда-то бежать и кого-то искать, и не просив мои вещи, спокойно стоя рядом, лишь изредка издавая вздохи нетерпения.

Успев успокоиться, я стала поглядывать на своего сопровождающего, подумывая о том, что расставаться на такой ноте, не самое мудрое решение. Пусть лучше у нас останутся положительные воспоминания.

Оглядев своего жениха, я в очередной раз поразилась разнице в росте. Это ж надо, действительно в пупок дышу. Смущенно опустив глаза вниз, спокойно могу изучать пряжку его ремня.

— Как у вас там наверху погодка? — не придумав ничего лучше, задрав голову, поинтересовалась я.

— Ветрено, — удивленно посмотрев на меня, усмехнулся парень. — А у вас? Внизу.

В экипажах произошла заминка и по второй полосе, если так можно выразиться, на большой скорости пронеслась карета. Пыль, с подсушенной солнцем дороги поднялась вверх, хлынув в раскрытые ворота Академии.

По сути было её не так много, до лица Ринара, та даже не дошла, слегка запачкав брюки, а вот меня окатило с ног до головы:

— Пыльно, — закашлявшись и отмахиваясь от пыли, отозвалась я.

Хорошо в глаза ничего не попало.

Мой жених, смотря перед собой, снова усмехнулся, только на этот раз искренне и весело, как тогда, ночью, на тренировочной площадке. И всё-таки вот эта настоящая, а не перекошенная ощущение собственного превосходства улыбка ему очень идёт.

— Извини, — не поворачивая головы, заговорил он. — Я действительно погорячился вчера и подверг твоё здоровье опасности. Больше такого не повторится.

— Ты тоже извини, — нехотя подхватила я. — За цветок. Не могу скакать, что не хотела или что больше такого не повториться, но сейчас мне даже немного стыдно.

— Многообещающий ответ, — хмыкнул парень.

— Твоя сцена ревности тоже была многообещающей.

— Ревность? — изумился парень, наконец-то поворачиваясь ко мне. — Я тебя умоляю. Какая может быть ревность с моей стороны?

— Если так, то какая тебе разница, с кем я общаюсь? — решила подтрунить я.

— Да, в принципе никакой, — пожал он плечами.

— Тогда это определённо была не ревность, — согласно закивала я, скрещивая руки на груди. — Всего лишь синдром собаки на сене. Сам не ам, и другому не дам.

— В любом случаи, Лирек, не лучшая для тебя компания. — уже даже наклонившись ко мне, зашептал Ринар. — Я думал, ты поняла это после прошлого инцидента?

— У тебя неприязнь ко всему его роду или только к нему лично? — подавшись к нему, так же шепотом уточнила я.

— Нет уж. Его семью, я люблю, ценю и уважаю, — поспешно выпрямился парень, почти слово в слово процитировав Леонсию. — Всё как положено.

— То есть дело в самом Орене? — прищурилась я.

Что же не так с этим зеленоглазым парнем? К нему относятся пренебрежительно и в тоже время подчеркнуто уважительно отзываются о его семье.

— Я просто не хочу, чтобы из-за него у тебя снова были неприятности.

— Если это не ревность, и ты не планируешь жениться на мне, то какое тебе дело до моих неприятностей? — продолжала допытываться я.

— Да потому, что если мы действительно разорвём помолвку, то могут пойти слухи, что причина разрыва в твоём поведении и если Орен не возьмет на себя ответственность, то замуж ты уже выйти не сможешь, — устав от моего непонимания намеков, прямым текстом выпалил Ринар.

— А это уже моя проблема, — напомнила я.

— Боги, как с тобой тяжело общаться, — закатил глаза жених.

Очередная карета остановилась ровно напротив нас, и из распахнувшейся двери высунулась улыбающаяся во всем тридцать два зуба Луиза. Удивленно поздоровавшись с моим сопровождающим, она жестом поманила меня внутрь транспортного средства.

Спрыгнувший с козел возница забрал у Ринара объемную поклажу, по распоряжению моей соседки по комнате разместив что-то сзади, а что-то передав девушке в руки. Юноша бросил ему пару коротких фраз, которые я не смогла толком расслышать из-за стоящего на улице шума. Мужчину несколько раз повторить: "не извольте беспокоиться", заставив меня сожалеть отсутствию полной информации.

Карета оказалась большая, черная, с золотыми вензелями на дверце и совершенно закрытая. Окна располагались только на дверях. Привыкнув к совершенно другим, немногочисленным развлекательным экипажам приморского города, я замерла в нерешительности.

Мрачноватенькое начало.

Пришлось даже вздохнуть поглубже, как перед прыжком в воду.

— И кстати. Удачи, — уже стоя на ступеньках обернулась я на своего жениха. — Там, куда ты едешь.

— Волнуешься за меня? — прищурился парень.

— Нет, — пожав плечами, честно ответила я. — Я не сомневаюсь в твоих талантах и способностях. Но...

— Но? — поторопил меня Ринар.

— Но удача никогда не бывает лишней, — улыбнулась я. — Так что до встречи осенью. Буду ждать тебя на третьей ступеньке крыльца.

— Договорились, — усмехнулся жених. — Надеюсь, раньше осени меня к тебе не погонят.

— Сопротивляйся изо всех сил, — доверительно прошептала я, заставив того улыбнуться ещё шире.

Дождавшись, когда возница закроет дверь, я выглянула в окно, но блондина уже и след простыл. Некому даже помахать в окошко.

Как только карета тронулась с места, неспешно подбрасывая нас сначала на укатанной дороге, а потом и на каждом неровно уложенном камне брусчатки, я начинала нервничать.

Мы же так толком и не поговорили с Луизой. Выяснив, что дорога до дома Адель займёт у нас несколько часов, я думала, что этого времени окажется достаточно.

Ведь это не первая моя поездка в запряженном лошадями транспорте. Жить в курортном городе и ни разу не прокатиться в отрытой белоснежной карете просто невозможно. Только вот я не учла, что в Анапе ездили мы преимущественно по ровному асфальту, а цивилизация добралась и до стилизованных атрибутов старены, наградив их банальными амортизаторами.

Приехавший за нами экипаж семьи Маренро обладал разве что мягкими обитыми сидениями. Только даже их оказалось недостаточно, чтобы создать жалкое подобие машины эконом класса.

Изначально удивившись зачем по бокам прибиты кожаные ремешки в виде широких петель, через десять минут, я вцепилась в одну из них мертвой хваткой. Чтобы хотя бы не свалиться на пол.

Говорить стало страшно, так как я побоялась прикусить язык.

Луиза чувствовала себя намного комфортнее. Вручную опустив стекло со своей стороны, она с довольной улыбкой поглядывала в окно.

Немного расслабиться я смогла только когда мы вышли за пределы города и на утоптанном тракте возница засвистел кнутом выводя наш транспорт на так называемой крейсерскую скорость.

Петлю, правда, отпустила зря.

Больше скорость — меньше ям и рессоры пополам. В моем случаи голова, которой я хорошо треснулась об потолок, при первом же подскоке на ухабе. Даже искры из глаз посыпались. Что ж тут до сих пор ремни безопасности не придумают, как в самолёте.

Заняться что ли нововведениями?

Дорога действительно заняла очень много времени. Практически весь оставшийся световой день. И это притом, что мы не давали коням передышку. Возница почти всю дорогу гнал во весь опор, три раза останавливаясь для смены лошадей. В эти не долгие передышки, где-то около получаса, мы с Луизой могла выйти на улицу: немного размять ноги или перекусить на обязательно присутствующих на этих перекладных постоялых дворах.

В первую такую остановку, я узнала, что нас в пути не трое, а шестеро. Три всадника, с мечами на перевес, присоединились к нашему картежу на выезде из города и теперь, бряцая оружием, буквально ходили за мной хвостом. Присутствие эдаких телохранителей раздражало, особенно учитывая, что их не обделённых слухом ушки вполне могли услышать что-то лишнее или не понятное, а потом подробно пересказанное папе министру.

Собственно говоря, и они с нами надолго не стались. Проводив только до середины пути и так же незаметно организовав смену картежа на новую, такую же молчаливую и не разговорчивую тройку. Подозреваю, что тут снова причиной стали скакуны, не способные преодолеть такое большое расстояние за один день. А кто же в здравом уме оставит своего верного четвероногого друга на непонятном постоялом дворе и сядет на другого.

На последней смене движущей животной силы, стало понятно, что новая ухоженная четверка принадлежит семье Моренро. Возница перестал гнать и свистеть кнутом, щадя лошадей. Соответственно мелкие неровности дороги стали ощущаться острее, особенно, когда мы съехали с тракта на обычную просёлочную дорогу. Начиная оттуда, меня стало по-настоящему укачивать, а потом и мутить.

Может, конечно, дело в специфическом привкусе пирожков с мясом, которые мы ели пару часов назад?

К особняку, под радостное улюлюканье наверняка уставшего как собака кучера, карета подъехала уже в сумерках. Учитывая, что на улице лето, время должно было подступать к полуночи. Несмотря на это, на нашу торжественную встречу высыпало человек шесть.

Оступившись на первой же ступеньке, я едва не свалилась, на открывшего нам дверь кареты лакея. Луиза в последнюю минуту успела схватить меня за шиворот. А уже потом отмер и вытянувшийся по стойке смирно мужчина, подав мне руку.

— Добро пожаловать домой, Адель, — подошла к нам молодая стройная женщина.

— Добр... — закрыла я рот ладонью и, только подавив рвотный позыв, решилась кивнуть в знак приветствия.

Поздоровавшись с моей соседкой по школьному общежитию и внимательно оглядев цвет моего лица, та очень тактично оттеснила мужчину в сторону, и подхватив меня под руку подвела к ближайшей скамейке.

Разговора, как такового не получилось. Я не симулировала недомогание, а от волнения оно только больше усиливалось. Пришлось отвечать быстро и односложно. К моей радости, остальные слуги не планировали растворяться в воздухе и постоянно обращались к женщине (возможно экономке) за распоряжениями относительно багажа, подготовки комнаты для Луизы, на что последняя едва заметно фыркнула.

Мою приятельницу действительно не ждали.

По просьбе экономки, на улицу прибежал лекарь и не смотря на вялые протесты настоял на срочном приёме какого-то отвара.

К тому моменту, как эта лекарственная гадость была готова, я ощущала себя почти здоровым человеком, но неустанно сопровождающая нас женщина, настойчиво попросила не спорить с врачом.

— Благодарю вас, госпожа, — склонился в благодарности лекарь, а я чуть не подавилась своим горьким отваром.

Так это что, мама Адель, что ли?

Высокая, стройная, красивая блондинка, мама низенькой, толстенькой, русоволосой девушки? Да у них нет ни одной схожей черты. Как хорошо, что я была занята попыткой удержать внутри последний приём пище, и не выдала, что-нибудь из серии: "Очень рада тебя видеть. А родители ждут меня в доме?"

В двойне повезло, с моей привычкой обращаться к незнакомым людям на Вы. Тут так же принято обращаться и к родителям, что вкупе с моим укаченным состоянием не вызвало недоразумения в первые же минуты приезда.

Правда странно, что женщина, хоть и была, кажется, искренне рада моему приезду, ни разу не назвала дочерью, не произнесла фразу: мы с папой. То есть вообще ничем себя не выдала.

Самого министра, слава Богу, в доме не было. Он, как и мы, задержался в городе и, судя по пришедшему перед нами письму должен прибыть завтра после полудня. Чтобы не рисковать на ночной дороге.

Встречу с папой мне особенно хотелось оттянуть как можно дальше. Казалось, что он, дослужившись до министра, должен быть крайне наблюдательным и раскусит меня в первые же пять минут встречи. Сурово сдвинет брови, скривит губы и угрожающе спросит:

— Кто ты, черт возьми, такая? И где моя дочь?

Что я смогу ему ответить? Не виноватая я, меня случайно сюда закинуло?

После долгой и не самой приятной дороги нас долго мучать не стали. Напоили чаем с остывшими пирожками, на которые мне даже смотреть было противно, и отправила спать.

Комната Адель полностью соответствовала моим представлениям о ней. Эдакий романтичный кукольный домик, ещё не выросшей из детства принцессы. Обилие рюш, бантиков и занавесок меня не особенно смущало. Подумаешь. Главное пыли нет.

Но вот куклы, которых тут сидело и стояло по всем полкам, шкафам и подоконникам бесчисленное множество, заставляли нервно поёжиться. Ладно бы наши пластиковые барби или милые попсы, они изначально выглядят не настоящими. А тут на меня смотрели слишком реалистичные стеклянные глазки на фарфоровых личиках. Гадость.

Того и гляди, какая-нибудь их толпы одетых в роскошные платье девочек повернёт голову с мою сторону и сделает едва заметный шажок. Ну и, конечно же, вынет нож из складок широкой юбки.

Зря я когда-то посмотрела фильм: "Чаки".

Но все страхи отошли на второй план, как только я, погрузилась в заботливо принесённую мне высокое деревянное корыто. Простая расслабляющая ванна, вместо бадьи над головой, воспринималась ценнее гидромассажа.

Окончательно меня обезоружила кровать. Осторожно присев на краешек широкой конструкции, я провалилась в воздушную перину. Мягкие большие подушки, невесомое пуховое одеяло, которые мне с детства строжайше запрещали врачи, сейчас вызывали не приступ аллергического удушья, а настоящий щенячий восторг. Казалась, что я медленно покачиваюсь в облаках, парящих в ночном небе. Из посторонних звуков, только доносящееся с улицы стрекотание цикад. И никакого ворчания или сопения с соседней кровати. Только умиротворяющая тишина.

Как я соскучилась за эти дни по отдельной комнате. Кто бы знал. Даже сложно вспомнить, когда в своей настоящей жизни, мне приходилось делить с кем-то комнату. Разве что на первом курсе, когда мы с двоюродной сестрой ездили на экскурсию в Санкт-Петербург. Только вот те три ночи я почти не спала из-за её храпа. Поездки на поезде дальнего следования не в счет.

Сейчас счастливый, измученный дорогой организм тут же начал отключаться. На грани сна и реальности, я вспомнила, что хотела ещё раз поговорить с Луизой о семье Адель, но тело отказалось подчиняться слабым доводам сознания.

Спать.

* * *

Увы, выспаться на этом волшебном ложе, мне не дали. Едва за окном наступило утро, как в комнату залетела молоденька и говорливая служанка, мягко, но настойчиво заставившая меня подняться, умыться, одеться и спуститься к завтраку.

Очень повезло, что она тут новенькая и Адель видит впервые. Мало того, что девушка сама представилась (Марфа), так ещё и выболтала всё, что знает о распорядке дня хозяев дома, расположении некоторых комнат и свежих сплетнях. А главное, её не настораживали мои наводящие вопросы.

Она же проводила меня до столовой.

Вопреки моим ожиданиям, на завтрак меня ждала не овсянка, а богатый стол, с блинами, сырниками, пирожками, пирожными и тому подобными вкусностями. В общем всё то, что радует глаз и вкусовые рецепторы, но совершенно точно не способствует похудению.

— Доброе утро, Адель, — подскочив на ноги, сидевшая в гордом одиночестве во главе стола госпожа чуть ли не бегом подошла ко мне. — Как спалось?

— Великолепно, — постаралась улыбнуться я, надеясь, что получилось не натянуто. Внимание со стороны людей, хорошо знающих Адель, пугало до дрожи. — Моя комната сильно отличается, от школьного общежития?

— У вас там плохие условия? — насторожилась женщина и, схватив меня за руки, усадила на стул по левую руку от себя.

— Хорошие условия, — поспешно возразила я, показывая служанке на стопку сырников. — Но всё же разница есть.

Вот приблизительно так и продолжался весь наш утренний разговор. Амелия Моренро задавала простые вопросы: Как прошел учебный год? Как экзамены? Вопросы по всей видимости про друзей, чьи имена не вызывали у меня никаких ассоциаций. В итоге, с моих слов у всех всё было хорошо. И экзамены прошли хорошо. И кормят нас хорошо. Откуда мне знать, какими эпитетами награждала школьное питание Адель. В конце концов за столько лет должна была уже ко всему привыкнуть.

— А как у вас дела с Ринаром?

Едва не подавившись кусочком сырника, я закашлялась, на насколько минут задумавшись над ответом:

— Всё хорошо, — неуверенно отозвалась я.

Чтобы я не говорила этому долговязому парню про разрыв помолвки, не моё это дело. Мне бы вернуться в свой родной мир, а они пусть сами потом тут разбираются. Не я его невеста, не я его люблю, не мне и рушить планы мечтательной толстушки.

— Хорошо? — нахмурилась мама. — Что-то произошло?

Кажется, в этот раз, мой ответ не сработал. А как же "я" раньше отвечала на такие вопросы? Всё великолепно? Он с меня пылинки сдувает? Или плакала в три ручья, что он меня не любит?

— Почему случилось? — дернув головой, переспросила я, выдавая собственно волнение. Актриса из меня так себе. Раз даже я это осознаю, то ситуация складывается намного хуже, чем мы надеялись. — А кстати, где Луиза?

— Хорошо — это ни как, — отложила приборы хозяйка дома. — Возможно, за эти годы твои чувства к нему изменились?

— Нет, — замерла я.

Женишок позеленеет от злости, если узнает, что я упускаю такую возможность, бросить зерно сомнения в благодатную почту сознания родителей Адель. Но ведь, ещё неделю назад она была по уши в него влюблена. Иначе и меня бы в её теле не было.

— А он? — не сводя с меня внимательного взгляда, продолжила мама толстушки. — Всё так же носит тебя на руках.

— Бывает, — нервно хохотнула я, вспоминая ночь после бала. Похоже, Адель ей врала про взаимоотношения с нареченным. — А, всё же, где Луиза?

— Я рада, — соглашаясь с какими-то своими выводами, качнула головой женщина. — Но если вдруг у меня возникнут сомнения, вопросы, ты же обратишься ко мне за советом?

— Непременно, — отводя взгляд, отозвалась я.

— Но, я же вижу, что что-то не так? — не выдержала Амелия

От волнения её голос прозвучал громче на два тона, что кажется, смутило даже её саму. Я так вообще оцепенела и, только минут через пять, решилась снова подать голос:

— А где Луиза?

— Спит, я полагаю, — с нотками раздражения в голосе ответила мама.

* * *

Луиза ждала меня в комнате с куклами, куда я буквально влетела после завтрака.

Жутко хотелось закрыться на все замки и забраться под кровать, где меня никто не найдёт и не начнёт задавать дурацкие вопросы, правильные ответы на которые я не знаю.

— Как всё прошло? — без предисловий спросила приятельница.

— Отвратительно, — заламывая руки, я ходила по комнате как лев по клетке. — Кажется, она что-то начинает подозревать. Что я могла рассказывать ей про Ринара?

— Скорее всего, ничего, — пожала плечами та, присаживаясь на край кровати. — Вы с Амелией не очень близки.

Как мы и договорились ещё в школе, настоявшая Адель больше не упоминалась в наших разговорах, как третье лицо. Даже у стен есть уши, и если кто-то услышит наши разговоры, то мы хотя бы сможем сослаться на потерю памяти. А не будет оправдываться под пытками, куда делась дочка Министра и кто я такая.

Почему мне сразу не пришла в голову идея демонстративно свалиться по школьной лестнице? Сейчас бы с чистой совестью говорила, что никого не знаю, ничего не помню. Наверно потому, что после такого даже преднамеренного полёта, можно потом и костей не собрать. Лестница-то там всё-таки каменная.

— Кстати, а почему тебя не было за завтраком? — перешла я в атаку на свою спутницу.

— Меня не звали, — сердито отозвалась девушка.

— И поэтому ты решила не идти? — зло огрызнулась я, набирая в грудь побольше воздуха.

— Мне принесли завтрак в комнату, — подняла она на меня глаза. — Думаешь, стоило после такого прямого намёка ввалиться в столовую?

— Черт, — в сердцах выругалась я.

Тут тоже что-то не то. Подругу Адель в семье явно не жалуют.

Чего я не знаю, а?

Из комнаты мы предпочли лишний раз не высовываться. Мало ли кого можно встретить в саду. И сколько ещё человек заметит, что я веду себя странно. Например, няня, к которой я должна была прибежать ещё вчера. Или дочка свинопаса, с которой мы постоянно ругаемся, а тут я любезно поздороваюсь.

Моя невольная спутница искренне пыталась объяснить, как говорится: "ху из ху", но деталей катастрофически не хватало. И находиться в помещении за закрытой дверью, казалось как-то безопаснее.

А, по словам, Луизы, приблизительно так и прошел их прошлый месяц здесь. Правда лето выдалось дождливое и большую часть времени они сидели в библиотеке, готовили практическую работу и обсуждали, как добиться любви Ринара. Скукота. Наверно поэтому она в итоге и сбежала подальше от богатого дворянского дома к родителям в деревню.

— Госпожа Адель, могу я войти? — раздался из-за двери голос Марфы.

— Да, — расплывшись в кресле разрешила я.

День собирался быть жарким, и комната уже успела нагреться от проникающих через распахнутое окно лучей солнца. Пребывая в благодушном состоянии сытого кота, я впервые задумалась над именем девушки. Какое-то оно здесь первое родное, из услышанных мною. Больше ни одной Маши, Дуни, Иры, Юли, Вани, Пети я тут ещё не встречала. Интересно — это знак свыше или банальное совпадение?

— Что же вы тут в такой духоте сидите? На улице такая замечательная погода, — тут же защебетала девушка.

— Хотим и сидим, — послюнявив палец и перевернув страницу книги, отозвалась, устроившаяся на кровати Луиза.

— В саду установили новый фонтан. У него то струи маленькие, а то аж дорожку заливают. Так красиво, — не унималась девушка. — Я могу попросить передвинуть скамейку прямо напротив фонтана, под ивой. Будет очень уютно и прохладно.

— Мы спрашивали твоё мнение? — вскинула голову моя соседку по комнате, наградив служанку красноречивым взглядом.

— Луиза, — зашипела я, нехотя поднимаясь на ноги. — Марфа, ты что-то хотела? — уже миролюбивее обратилась к сконфуженной девушке, ободряюще похлопав её по плечу.

— Узнать, возможно, вам что-то нужно? — развела та руками. — Может принести вам чаю с вареньем? Или фрукты? Ну и позвать погулять.

— Позвать? — изумилась магичка. — То есть ты планировала пойти с нами?

— Если вы позволите, — окончательно растерялась служанка.

Мне даже стало её жалко. Такая молоденькая. Лет шестнадцать-семнадцать (в принципе, как и Адель), конечно, ей скучно среди гораздо более старших слуг дома, которых я видела. Как Луиза, будучи из такого же низкого сословия может вести себя подобным образом?

— Марфа, ты же тут недавно, как я поняла, — проигнорировав мой недовольный взгляд, снова обратилась она к девушке. — А где ты жила раньше?

— С родителями, в деревне, — не задумываясь, ответила та.

— Большая семья?

— Да. Нас у родителей четверо.

— Ммм, — многозначительно промычала Луиза. — Как говоришь, называется твоя деревня?

— Васильки, — растеряно отозвалась девушка.

— Надо же, какое интересное название.

— У нас очень красивая деревня, — обрадовалась девушка. — Весной все поля усыпаны синими цветами.

— Надо же, — я только переводи удивленный взгляд с одной девушке на другую. Не понимая, что заставляет мою приятельницу самовольно хмыкать, при каждом следующим ответе служанки. — А далеко отсюда твоя деревня?

— Да. Вон там, на севере. Около недели пути, — показала на окно Марфа.

— Там вообще-то юго-восток, — не выдержала Луиза.

— Марфа, а принеси-ка нам чаю, — обхватил девушку за плечи, я плавно развернула её в сторону двери. — Что это был за допрос? — обернулась уже к магичке.

— Деревенская девочка, как же. Чушь, — фыркнула та, поднимая с кровати. — Она такая же деревенская, как я госпожа.

— С чего, ты взяла?

— А ты её слышала? Васильки. Где это видано, чтобы у деревни было такое название.

— Нормальное название, — пожала я плечами.

— Нормальное — это у моей деревни, которая называется Хребтово, потому, что стоит на хребте. Соседняя Завидово, потому, что они нам завидуют, когда их по весне в низине затапливает. А чуть дальше Кумчино. Чей-то кум там жил.

— А тут много васильков, — развела я руками.

— Тогда было бы Васильково.

— По-моему ты придираешься?

— С чего бы мне придираться? — эмоционально возмутилось та. — Подумаешь, тебе новую якобы деревенскую подружку подобрали. Чтобы я глаза не мозолила. Только вот нормально не проинструктировали. Думали, я не приеду, а ты обмана и не заподозришь.

— Да с чего ты взяла, что она меня обманывает?

— Во-первых, большая деревенская семья — это не четверо детей. Нас было четверо, когда мне ещё и десяти лет не было, — начала загибать пальцы Луиза. — Во-вторых, зачем брать служанку из такой отдаленной деревни. Тут в округе девок что ли мало? А если и берут, то значит, она должна быть идеально подготовлена. Только вот на вашего дворецкого вечно с одним и тем же выражением лица она совсем не похоже.

— У дворецкого тут покер-фейс, не спорю, но за остальные люди совершенно нормальные, — в подтверждение моих слов мимо комнаты прошли весело смеющиеся служанки, полностью опровергая слова магички. — А стало быть ни в какой подготовки не требуется. Может она тут по рекомендации.

— Ага, приютили несчастную сиротку из большой семьи, и та неделю пешим ходом с узелком наперевес шла сюда, мимо городов, деревень, поместий и потенциальных женихов. В её возрасте сватов надо ждать, а не по стране путешествовать.

— У меня такое чувство, что ты ревнуешь, — сложив руки на груди, усмехнулась я.

— С чего бы? — взвилась девушка. — Ты что, парень что ли? Дружите себе на здоровье, в садочке под ивой. Изучайте от чего струйка у фонтана то маленькая, то большая.

— Луиза, — закатила я глаза.

— А я лучше пойду по двору прогуляюсь. Вдруг моя помощь кому пригодится, — широкими шагами направилась она к выходу из комнаты. — А завтра с утра вообще домой поеду. Я сюда в гости не напрашивалась, и задерживаться не планирую.

— Луиза, да подожди ты обижаться, — побежала я за ней.

— И вообще васильки цветут летом, а не весной, — уже в дверях обернулась она, заставив меня отпрянуть в сторону. — К тому же это сорняк.

И хлопнула дверью, буквально перед моим носом.

А если она действительно уедет? Я тут одна не останусь.

Что же делать?

— А вот и чай, — без стука зашла в комнату Марфа. — А что это ваша подруга такая сердитая по коридору шла.

— Не обращай внимания, — отмахнулась я. После слов соседки по комнате, единственного человека, которому я сейчас могу доверять, любопытство девушки уже и у меня стало вызывать нехорошие подозрения.

Встретились мы с Луизой только за обедом. Ещё более сытным мероприятием. Первого, второго, третьего и компота оказалось недостаточно. Приём пищи начали с закусок, а закончили чаем с тортом. Настолько приторным, что я даже на голодный желудок не смогла бы запихнуть в себя столько масленого крема. А после ситного обеда и подавно.

— Адель, тебе не нравится? — расстроилась мама. — Это же твой любимый торт!

С такими вкусовыми пристрастиями неудивительно, что хозяйка этого тела так сильно заросла жиром. Лучше бы она свежую морковку любила. Желтые глазки, и ровный загар — это не так страшно, как толстые ляжки и спасательный круг на талии.

— Нравится, очень, — виновато улыбнувшись, соврала я. — Но в сладком мне стоит себя ограничивать.

— Зачем? — неподдельно удивилась стройная женщина.

— Чтобы хоть немного похудеть, — пришло моё время удивляться.

Её непонимание или показное удивление, так и не решила, что это было, вызывало у меня раздражение. Как мать, будучи стройной женщиной, могла допустить, что её дочь превратилась в слонопотама? Причем не потому, что ворует конфеты, а с её же благословения.

— Что за вздор, — возмутилась Амелия. — Худеть — это голодать, преднамеренно травмируя свой организм. Ты выглядишь красивой, здоровой девушкой, чем не может похвастаться не одна болезненная худышка.

— Но вы не такая, — опустив глаза, отозвалась я. — Неужели не хотите, чтобы я тоже была красивой?

— Адель, — растерялась женщина. — Я больше всего на свете хочу, чтобы ты была счастливой. А без здоровья быть счастливой невозможно. Ты же знаешь, что я...

Замолчала она на полуслове.

— А не хочу, чтобы ты была какая же ущербная, как я.

Ущербная? У меня даже рот открылся от удивления. Это кто из них двоих ущербный?

— Госпожа, — вбежала в столовую взволнованная служанка, прервав нашу, уходящую в опасном направлении беседу.

— Гонец уже здесь, хозяина будет с минуты на минуту, — поспешно склоняясь в поклоне, с одышкой заговорила она.

Амелия, подскочила с места, встревожено ощупав свою причёску.

— Вы великолепно выглядите, госпожа, — едва заметно приподняв уголки губ, сказала служанка.

Что тут началось.

Кажется, весь замок в одно мгновение пришел в движение. Команды из уст, хозяйки дома посыпались одна за другой:

— Открыть ворота. Убрать со стола. Чтобы через две минуты все стояли на своих местах.

Подхваченная общей суетой, я направилась вслед за матерью.

— Адель, подожди, нам надо говорить, — обежав стол, бросилась ко мне перепуганная Луиза. — Я забыла кое-что очень важное.

— Позже, — выдохнула я. — А то мы сейчас пропустим что-то поважнее.

Даже после упоминания о приближении отца Адель настроение прислуги резко поменялась. Если до этого атмосферу в доме хотелось было назвать дружеской, то теперь от скопившегося напряжения в воздухе можно вешать топор.

Я и до этого не могла расслабиться ни на секунду, а теперь так вообще хотелось схватить за голову, заорать на одной ноте, бежать, куда подальше в любом направлении. Только вот далеко ли я убегу?

Встреча с отцом происходила очень официально. Мы с Луизой вышли на улицу вместе со всеми. Не зная, что делать, я встала рядом с матерью и повторила (надеюсь правильно) её поклон выбирающемуся из кареты мужчине. Министру на вид было лет пятьдесят. Среднего роста, с седыми висками и обычным для этого возраста не совершенным, но не критичным телосложением. Придерживаясь за качающуюся от его движений карету, он тяжело спустился на землю, обвёл притихшую прислугу грозным взглядом и мгновенно смягчился увидит нас:

— Девочки мой, — улыбнулся он, от чего холёное лицо мгновенно обзавелось десятком другим мимических морщин. — Как радостно видеть вас вместе.

Мать Адель не двигалась с места, взирая на мужа влюблённым взглядом. Понадеявшись, что и от дочери в приличном обществе не ждут радостного визга с последующим повисанием на шею любимого родителя (как сделала бы я, приехав домой), тоже постаралась радостно улыбнуться. Хотя при взгляде на отца, меня в голове крутился только один вопрос: в кого же Адель таким колобком уродилась?

Первой глава семейства обнял жену. Та смутилась и густо покраснев, постаралась как можно быстрее выбраться из мужских объятий.

Подойдя ко мне отец, распахнул руки, но кинуться в объятья чужого мужчины я не смогла. Шагнув на встречу, я привстала на цыпочки и, поцеловав отца в щеку, снова улыбнулась:

— Добро пожаловать домой, — ничего умнее, не придумала. А по напрягшемуся лицу министра поняла, что опять сделала что-то не так.

Жаль Луиза ничего не смогла рассказать про традиционную встречу. В прошлый их приезд родители уже были дома, а на улице шел проливной дождь. Адель первая зашла внутрь и потом просто представила свою подругу семье.

Наверно надо было сказать, что я соскучилась? Но Амелия же ничего не говорила.

— Госпожа Моренро, как я рад снова вас видеть.

В след за министром из кареты выбрался пожилой мужчина неопределенного возраста от шестидесяти до бесконечности.

— Адель, как вы уже большая, — поцеловав руку хозяйки дома и обернувшись ко мне, он окинул меня удивленно-восхищенным взглядом.

Усиленно сдерживаясь рвавшийся наружу смешок, я снова присела в поклоне. Да уж. Большая. Во всех смыслах.

— Я помню Вас ещё совсем малышкой. Это поразительно, — продолжал восхищаться старичок. — Как же быстро растут чужие дети.

— Увы, с началом обучения Адель в академии, мы тоже видим ещё не часто и всё более взрослую, чем в прошлый приезд, — вздохнул отец, увлекая гостя за собой в дом.

— Я распоряжусь на счет комнаты, — засуетилась Амелия, наградив гостя ещё одной милой улыбкой.

— Добрый день, Луиза, — дошла очередь и до моей подруги. — Вы у нас проездом или на лето? — уточнил министр, но, не смотря на дружелюбный тон, девушке дали понять, что ответ очевиден.

— Меня, очень ждут родители, — склонив голову, уклончиво отозвалась та.

Новому гостю, никто подобных вопросов не задавал. Правда тот и сам говорил без умолку, нахваливая сделанный в доме ремонт и сетуя, что слишком много времени уделял службе и так и не обзавелся такой же замечательной семьей, как господин Моренро.

— Ну, что вы. Вы ещё полны сил, — улыбнулась ему в ответ Амелия.

— Как приятно, слушать комплементы от такой обворожительной особы, как вы.

— Адель, — поравнялся со мной отец. — Я бы очень хотел с тобой поговорить. Зайди в мой кабинет, — жестом указав на ближайшую двустворчатую дверь.

Только этого не хватало.

— Конечно, — пропищала я, беспомощно обернувшись на отставшую от нас Луизу.

Я бы сейчас тоже предпочла затеряться в толпе слуг.

Кабинет по своему оформлению мало чем отличался от директорского. С той лишь разницей, что окно ту было одно, широкое, а не вытянутое, как в Академии и занимало большую часть стены, спиной к которой и должен сидеть хозяин дома.

— Не успели мы встретиться, а ты уже хочешь о чём-то меня попросить? — положив на стол толстую папку обернулся ко мне министр.

— Попросить? — опешила я, замерев в середине комнаты.

— Угу, — с довольной улыбкой кивнул он, указательным пальцем постучав себя по щеке. — Неужто забыла наш условный знак? Всё детство им пользовалась.

— Ах, да, — оторопело согласилась я, весьма условно понимая, что он хочет мне сказать. Условный знак — это поцелуй.

— Помнишь, тогда мы жили при дворе. Если тебе было что-то нужно, но ты не могла озвучить свою просьбу в присутствии посторонние людей, ты подбегала и целовала меня.

— А попросить — это теперь обязательное условие? — я это вслух произнесла.

— Конечно! — весело засмеялся отец. — Нельзя нарушать традицию.

— Тогда позвольте мне подумать над своей просьбой до вечера? — попросила я.

Министр вызывал у меня куда большую оторопь, чем директор магической Академии. Такое не могло остаться незамеченным, и отец Адель, желая избавиться от неловкости, шагнул в мою сторону и без предисловий прижал к себе.

— Моя маленькая девочка, — ласково пробормотал он. — Неужели за последние полгода я так постарел, что ты не признаешь во мне ровного папу? Или это ты у нас теперь взрослая, высокообразованная леди, не позволяющая себе ни единой лишней улыбки, чтобы не показаться легкомысленной.

— Наверно, я просто немного отвыкла, — пробормотала я, осторожно приобнимая мужчину в ответ. Хорошо, что он выше меня ростом не видит выражение лица. У меня наверно паника сейчас на лбу написана.

— Вы устали с дороги, — первой заговорила я, так как объятия затягивались.

— Если только немного, — наконец-то оторвался от меня министр. — Присядь пожалуйста. Хочу, как можно скорее, узнать, как у тебя дела.

Разговор мало чем отличался от беседы с матерью, разве что сейчас нас не разделял стол. Мужчина сел на соседнее со мной кресло и задавал гораздо более конкретные вопросы, из чего я сделала вывод, что он значительно больше посвящен в дела Адель, чем Амелия.

— Странно, что ваш директор допустил подобное, — задумался он над инцидентом с нападением на академию вампиров. — Анрей Исарди (наконец-то узнала имя директора) не тот человек, который будет халатно относиться к безопасности учеников.

— Магистры быстро решили вопрос охраны школы, — поспешно добавила я.

— Да, в неспокойное время мы живем, — вздохнул отец Адель. — Кто бы мог подумать ещё каких-то двести лет назад, что нелюди начнут так рьяно отстаивать свои права.

— Эмм, — не внятно промычала я, толи соглашаясь, толи возражая. Надеюсь, моё мычание растолкую в максимально подходящем значении.

— Нет-нет, конечно, я не имею ввиду эльфов, гномов или орков, — заверил министр. — То русалки, потом гоблины, теперь вот и вампиры ведёт какую-то свою игру. Мир стремительно меняется, дочка.

— Гоблины? — против воли повторила. — Они сейчас очень опасны?

— Ох, — изумился отец. — Ринар не сильно стремиться сохранить тайну заданий короля, — сказано это было с усмешкой, но по лицу министра было заметно, что подобная новость ему очень не понравилась.

— Нет, что вы, — поспешно возразила я. — Это моё чрезмерное любопытство. Он никому не говорил куда направляется, и даже я услышала только одно слово.

— Кстати, а как ваши взаимоотношения с наследником Анаро? — резко перевёл тему отец. — До меня доходят слухи, которые вызывают тревогу.

— Слухи — это только слухи, — опустив глаза, отозвалась я. Нельзя вмешивать в это отца Адель. Какие бы у неё не были отношения с женихом — это её дело, а не моя проблема.

— Академия Асерант — это, безусловно закрытое учебное заведение, но живёте вы не на другом конце мира, — похлопал меня по руке, сжимающей подлокотник отец. — Дети выезжают домой на праздники, и делятся с родителями своими новостями. А те в свою очередь, шепотом делятся друг другом тем, что показалось им более достоверным.

— Я понимаю, но с Ринаром у нас всё хорошо, — стараясь говорить убедительно, улыбнулась я. — Как в прочем и всегда. Я же каждый раз отвечаю именно так?

— Значит, он недостаточно защищает тебя? — прищурился отец.

Я промолчала, хотя в голове и вертелись вампиры и танцы. Оправдание любимому человеку всегда можно найти. Только вот надо ли? — Доченька, остался всего один год обучения. Не знаю уж к счастью или нет, но ты не представляешь угрозы, как молодой маг. А значит, если тебе тяжело, только скажи, и я договорюсь, чтобы ты жила за пределами Академии. Если не хочешь оставаться во дворце, то мы купим дом в городе, найдём прислугу. Амелия с радостью переедет в столицу и будет заботиться о тебе.

— Не стоит, — поспешно возразила я. — Всё хорошо, правда.

— Остался всего один год, — настала очередь министра опускать глаза. — Через несколько месяцев ты станешь совсем взрослая. И возможно, следующим летом уже войдешь в дом своего мужа. Кем бы он ни был.

— Простите? — до последней фразы я понимающе кивала, а тут замерла на месте, резко подняв глаза на господина Моренро. — Кем бы — это кем?

— Адель, Ринар не единственный мужчина на земле, достойный твоего внимания. И ему не помешала бы небольшая конкуренция.

— Ааа, — пораженно протянула я, вспомнив про неженатого старичка, приехавшего в этот дом с отцом. О ком и напомнила, показав указательным пальцем на дверь.

— Конечно же, нет, — засмеялся нам выражением моего лица собеседник, плавно переходя на нравоучительный тон. — Но посуди сама, сейчас за ваш брак радеют только два человека: ты и глава семьи Анаро.

Прозвучало — это так буднично, словно никакой опасности от разрыва помолвки и быть не может. Тогда почему все вокруг говорили, что расставание этих пузыря с соломиной приведёт к позору для семьи одного из них?

— Но король, — напомнила я.

— Ваш брак во многом противоречив, — поднявшись на ноги, прошелся по комнате министр, погружаясь не в самые приятные воспоминания. — Ты же знаешь, что король одобрил его в определенной степени из-за чувства вины.

Что ещё за чувство вины? Мне опять чего-то не до рассказали? В чем виноват король? Может он домогался Адель, а потом решил замять скандал, выдав её замуж за желанного кандидата? Нет, это уже слишком. Наверняка всё проще. Он просто каждый день отправлял Адель её любимый кремовый торт, а когда увидел результат, побоялся обвинений и решил найти жениха получше. Что я несу?

— Два года назад, как не прискорбно, он полностью искупил свою вину, — задумчиво изучая пейзаж за окном, продолжил свои рассуждения отец. — Расплата за собственную нерешительность и легковерность дорого ему обошлась.

И снова театральная пауза, наполненная воспоминаниями, которых у меня нет.

Можно я побьюсь головой о стол? Мне же вообще ничего не понятно! Где тот злосчастный герой, который всё разложит по полочкам? Причем тут трусливый король? Вопросы, вопросы. Прям кроссворд какой-то получается.

— Кстати, как там тот мальчик? Орен Лирек, кажется.

— Нормально, — пожала я плечами. Хоть тут я понимаю, о ком идёт речь. Только вот почему опять разговор заходит об этом черноволосом парне? Не человек, как Джейм Бонд, под прикрытием. Жаль я не тяну на девушку агента ноль-ноль-семь.

— Ты же скажешь мне, если он начнёт вести себя странно? — настороженно прищурившись, обернулся ко мне отец.

— А что относится к странному поведению? — насторожилась я. — Он не ходит по академии с окровавленным ножом, не дергается от каждого шороха и не говорит странные вещи. Наоборот, всегда здоровается и старается быть дружелюбным. Или как раз это странно для него?

— Конечно, нет. — вздохнул министр, отворачиваясь к окну и устало облокачиваясь на подоконник. — Ему не позавидуешь. Но страшнее, что теперь вертится у него в голове. И зачем он перевёлся в Академию Ассерант?

— Он, старательно учится, — попыталась я вступиться за единственного, как мне казалось, нормального знакомого.

— Учится, — горько усмехнулся министр. — Главное, чтобы не перестарался. Кровь, то ведь не водица, Адель. Кровь не водица.

Знаю-знаю. Кровь — жидкая подвижная соединительная ткань внутренней среды человеческого организма. Только, кажется, речь идёт не о её химическом составе.

Всё сдаюсь. Где Луиза!

— Отец, вы выглядите очень уставшим, — решительно поднялась я на ноги. — Вам стоит прилечь и отдохнуть с дороги. А разговор мы сможем продолжить в любое время.

— Пожалуй ты права, — отстранённо повторил мужчина. — Можешь позвать Амелию? Полагаю, она в спальне.

— Непременно, — присела я, изобразив легкий поклон, но выйти из кабинета не успела.

— Адель, — остановил меня отец. — Что-то не так?

— Не так? — удивленно переспросила я.

— Ты злишься на меня за что-то?

— Нет, разве у меня могут быть на это причины?

— Доченька, ты правильно сказала, — подошел ко мне министр. — Слухи — это всего лишь слухи.

— Я сейчас действительно не понимаю о чём вы, — не опуская глаз, искренне ответила я. Что-то всё становится только запутаннее. И больше всего напоминает верёвку, сплетающуюся толи у меня на шее, толи на шее Адель. Что здесь происходит?

— Наверно моя девочка действительно взрослеет, раз заботится о моём здоровье больше, чем о любопытстве, — облегченно вздохнув, осторожно погладил меня по щеке отец. — Верь мне, хорошо? Я желаю тебе только добра.

Благими намерениями дорожка в ад выстлана. В слух я этого не сказала, но видимо в моих глазах что-то отразилось, потому что министр снова нахмурился.

Не знаю, почему, но вспомнился фильм с Томом Крузом. Там ещё главная героиня в желтом платье бегала. Так вот. Он несколько раз повторял что-то на подобии: "если скажут, что отвезут тебя в безопасное место, значит убьют".

— Я хочу, чтобы ты меня счастлива и находилась в безопасности. В нашем неспокойном мире.

Хаааа, сказал. Что там ещё было? "Не садись в их машины; говори, что ничего не знаешь". В карету я села. В безопасное место приехала. Амнезию вовремя не организовала. Надо было в первый же день в Академии с лестницы падать. Сидела бы сейчас себе в больнице, кости сращивала, и смотрела бы на всех дура-дурой: а, вы кто?

Из горла раздался странный звук, изначально призванный стать радостным смехом, но больше походящий на предсмертный сип.

— И всё-таки что-то с тобой не так, — наблюдая за моей реакцией, задумчиво произнёс отец. Вот только не хватало, чтобы он начал выяснять что именно.

— Я пойду, позову, — поспешно присела я, не желая продолжать беседу. Ох, не похожа моя присядка на реверансы.

Пересмотрела в своё время Великолепный век, а надо было оказывается на Анжелику налегать.

* * *

Где же искать мать Адель?

Ну, это, предположим, я загнула. В соседней комнате. А вот как её позвать? Последние несколько часов мне удавалось избегать прямого обращения. Но рано или поздно станет заметно, что я начинаю фразу с паузы.

По логике стоит назвать её "мама". Но мама у меня одна, единственная и любимая. Даже когда думала, что скоро выйду замуж не представляла, как смогу называть мамой свекровь. А тут совершенно чужой мне человек.

Нет, надо собраться. Хочу, не хочу. Могу, не могу. Сейчас для этого не место и не время.

Постучав и дождавшись разрешения, я зашла в спальню. Амелия вместе с двумя служанками разбирала вещи министра.

— Адель, ты что-то хотела? — обернувшись ко мне, улыбнулась она. — Ну, куда же ты складываешь? Так. Вот вроде разобрались. И, Зана, напомните там про обувь. Чтобы через час всё было закончено.

Я стояла молча. Словно воды в рот набрала.

Женщина не смотрела в мою сторону, и начинать с бухты-барахты: "отец просил вас зайти", нельзя. Тут слишком много народу.

Соберись. Даже соседская собака, когда выпрашивала у меня мороженное, говорила "мама". А ты что, глупее бульдожки.

— Мама, — на выдохи произнесла я.

В комнате воцарилась тишина. Служанки замерли на месте в тех позах, в которых расправляли одежду хозяина. А Амелия, с открытым ртом, повернулась на мой голос.

— Мама, — второй раз произнести это слово оказалось намного легче. — Отец просит вас зайти к нему. Он сейчас в кабинете.

— Как ты меня назвала, — пошатываясь, шагнула та в мою сторону.

— Мама? — растерялась я. — Простите, — испугавшись, что нарушила какой-то этикет, по слогам заговорила я.

— Адель! — всхлипнув на всю комнату, просилась ко мне женщина и так сильно прижала к себе, что едва смогла вздохнуть. — Доченька!

Около моего плеча раздавались непрекращающиеся женские рыдание, причина которых для меня оказалась совершенно непонятно. Что опять не так?! Сколько же можно?

Нервы у меня тоже не железные, и я сама вслед за Амелией начала шмыгать носом, чувствуя, как глаза пощипывает от поднимающихся слез. Вот в такой позе нас и застал министр. Хорошо хоть я стояла спиной к двери.

— Что случилось? — громко, но с нотками паники спросил он.

— Адель, назвала меня мамой! — сквозь рыдания пояснила женщина.

— Девочки мои!

Двойные объятья — это уже перебор. Тело этой толстушки не предназначено к сильному сдавливанию.

— Так вот почему ты всё это время была так напряжена.

* * *

— Марфа ты свободна, — отстранённо пробормотала я, зайдя в свою комнату, где две кандидатки в подруги, изучали друг друга полными молчаливого неодобрения взглядами.

— Может вам воды принести? — испуганно предложила девушка.

— Обойдусь, — возразила я.

— Что-то случилось? — испуганно разглядывая мои покрасневшие глаза, подскочила ко мне Луиза.

— Случилось, — убедившись, что дверь за Марфой закрылась, поёжилась я. — Кажется, я только что назвала мамой свою мачеху.

— О, Боги, — ударила себя по лбу девушка. — Прости. Я только за обедом поняла, что совершенно забыла об этом.

— Поздно боржомчик пить, когда легкие отваливается, — устало рухнула я на кровать. Ещё даже не вечер, а у меня такое состояние, словно меня камаз переехал.

— И что теперь будет? — испугалась Луиза.

— Полагаю, что ничего криминального, — вздохнула я, поворачиваясь к девушке. — Даже наоборот. Отец списал моё неадекватное поведение на желание перейти на, так сказать, новый уровень отношений с новой мамой. Лучше расскажи, что знаешь.

— Настоящая мать Адель умерла, когда той было около трёх лет. Ещё спустя год, министр снова женился, — начала рассказывать Луиза. — Адель, то есть ты, изначально восприняла её в штыки. Ревновала отца. Когда мы познакомились, ты была уверена, что мачеха специально тебя задабривает, чтобы получить расположение отца, а как только у них родится общий ребёнок, тебя выкинут из дома и забудут, как лишнее напоминание о первой жене министра. Но годы шли, Адель, то есть ты, взрослела, а нового наследника всё не появлялось.

Уже позже мы узнали, что Амелия не может иметь детей. Поэтому от неё даже отказался первый муж. Твой отец пожалел несчастную, и изначально привел в семью, чтобы у тебя была мама, а позже и сам влюбился. Твоя мачеха всё время пыталась подружиться, заботилась о тебе.

— Поэтому и превратила в бегемота, — пробурчала я себе под нос.

— Про неё сложно сказать грубое слово, но с твоей стороны ответного проявления любви никогда не было.

— Ложечки нашлись, но осадочек остался.

— Ты не могла даже назвать её мамой. Всегда говорила, что мама у тебя одна и никому не позволено пытаться занять её место.

— Вот в этом я сама с собой полностью солидарна, — глупо хихикнула я.

— Ты слушать будешь или только комментировать? — разозлилась Луиза.

Применительно подняв руки, я жестом показала, что закрыла рот на молнию и так же молча, попросила её продолжить.

— Говорят, ты очень похожа на настоящую маму. Адель показывала мне её портрет. Он висит где-то в доме, но я не помню где. Возможно, узнаю, если снова увижу. По крайней мере, она была такая же полненькая.

Что ж, это многое объясняем. Адель колобок в настоящую маму, а мачеха думает, что полнота — признак здоровья, вот и пичкает приёмное дитя почем зря. А я теперь расплачивайся.

Хоть что-то прояснилось. Стало быть, вопрос осталось не так много:

Первый: как похудеть?

Второй: как прожить столько, чтобы удалось похудеть?

Третий: как упоминание в разговоре с отцом короля может усложнить, а то и укоротить мне жизнь?

— Хватит крутить ртом, как жующая корова, — не выдержала моих задумчивых гримас моя приятельница. — Что ты хочешь сказать?

Вздохнув, я снова провела рукой перед губами, имитируя открытие молнии. Жаль вес смысл моих жестов моя собеседница разгадать не смогла.

— Причём тут король? — с ходу спросила я.

— Причём? — переспросила та.

— Почему король одобрил помолвку Адель и Ринара? — для большего погружения в тему, пришлось в общих чертах пересказать разговор с отцом.

— Не знаю, — развела руками девушка. — Насколько мне известно, все переговоры с королём вел исключительно Эгюст Моренро. Вы с Ринаром присутствовали только на самой помолвке, которая проходила в стенах дворца. Я на ней не присутствовала, так что... — снова развела руками Луиза.

— А Адель никогда не говорила про свои взаимоотношения с королём? — идея с домогательствами не давала мне покоя.

— Какие взаимоотношения? — усмехнулась моя собеседница. — Максимум здоровался. Адель хоть и жила во дворце какое-то время, но было это очень давно.

— А кстати, почему она жила там, а не у себя дома? ­ — прищурилась я.

— Полагаю, министр не хотел надолго оставлять её одну в этом доме.

— А няньки на что? — не унималась я. — Какой смысл тащить маленького ребёнка во дворец? Там вряд ли можно создать условия для счастливого детства.

— Ты преувеличиваешь, — закатила глаза Луиза. — Дети там как-то живут и чувствуют себя не менее счастливыми, чем в любом другом месте.

— Но всё же?

— Возможно... я не знаю точно... — задумалась магичка. — Когда нам было по три-четыре года, в королевстве свирепствовала горячка.

— Горячка? — не поняла я. — Белая что ли?

— Горячка бывает каждый год. Болеют в основном дети, — пояснила моя собеседница. — Ни с того ни с сего начинается жар. Его просто надо перетерпеть и дальше через неделю всё будет в порядке. Но тогда люди часто умирали, — по описанию Луизы больше всего походило на аналог нашей Испанки. — Лекари долго не могли найти подходящее лекарство. Возможно, если мать Адель умерла от горячки, отец просто увез её подальше от эпидемии. Всё-таки во дворце лучшие лекари нашей страны.

— Понятно, — нахмурилась я.

Только не хватало подцепить тут какую-нибудь устаревшую болячку, давно побеждённую прививками в нашем мире. Раньше вроде как чума была частым явлением. И проказа какая-нибудь. Бррр. Надеюсь, в доме никакая подобная инфекция не бродит?

— То есть в причинах смерти матери Адель, ты не уверена?

— Это всегда была запретная тема, — прикусила губу моя собеседница.

— Она бы хоть дневник какой вела, — застонала я.

Комнату мы перерыли ещё в первой половине дня. Дневник был. Только вот больше похожий на биографию Ринара Анаро. Никаких записей с ценной информации, списков и событий. Исключительно бесчисленные признания в любви и восхищения его совершенной внешностью. Забыла девочка обратить внимание на характер.

— А какое отношения детство Адель, может иметь к твоей задаче — похудеть? — напряглась Луиза.

— Никакого, — согласилась я. — Только вот, не зная своего прошлого, я могу вызвать не нужное нам внимание.

— Это да, — уныло отозвалась девушка.

— Что ж, — поднялась я с кровати, сладко потягиваясь всем телом. — Раз даже ты не владеешь информацией, а спросить больше не у кого, то надо срочно отсюда выбираться. С таким количеством непонятного я того и гляди ещё во что-нибудь вляпаюсь по незнанию.

— Кажется, к этой мысли мы пришли уже неделю назад, — напомнила Луиза. — Пока у нас единственный вариант — тебе надо как-то похудеть.

— Ты не поняла, я говорю не только в глобальном смысле, но и в частности отсюда. — обвела я руками комнату. — В этом доме я точно не похудею. А учитывая мою потерю памяти, стоит подыскать место, где меня настоящую никто не знает.

— А как ты себе это представляешь? Место найти не сложно, но отсюда никто не выпустит. Родители тебя почти полгода не видели. С зимних праздников.

— Значит надо устроить побег, — заключила я, представляя, как краснею от натуги, перелезая через подоконник на улицу, и, подхватив подол одной рукой, а внушительный узелок другой, спотыкаясь, бегу вглубь парка, в поисках не охраняемой дыры в заборе.

— Тут больше охраны, чем адептов в академии, — разрушила мои фантазии приятельница. — Только по дорогам стоит по два проверочных контролям: на первом въезде на территорию ваших земель и уже у самого дома. И патрулируется не только парк, но и внешняя граница земель.

Картинка тут же дополнилась не грациозным карабканьем на другую сторону забора, откуда меня с кряхтение перекидываю обратно бравые витязи министерской охраны.

— Ладно-ладно, поняла, — сдавшись под её напором, подняла я руки. — Побег не лучшая идея.

Мы помолчали, думаю каждый по отдельности. Покусывая губы, я придумывала причину, по которой должна была вернуться в академию, но, ни одна из идей не выдерживала никакой критики.

— А может, ты меня в гости пригласишь? — пожалуй, это был самый лучший вариант. — Я же у тебя раньше не была?

— С ума сошла? — ужаснулась Луиза. — Я же из деревни. Как можно позвать госпожу в гости в обычный деревенский дом, где одиннадцать детей по лавкам сидят!

— Я не привередливая и на сеновале посплю, — не отставала я.

— Разбежалась, — фыркнула та. — Летом там мои братья спят.

— Хорошо, на лавке посплю или на сундуке в сенях, не это важно, — с каждой минутой такой вариант развития событий нравился мне всё больше. — Главное подальше отсюда.

— Я против. Надо придумать что-то ещё, — возразила та.

* * *

Всё-таки я не жаворонок. Мне сложно понять, почему спать надо ложиться, когда за окном только начали сгущаться сумерки. Даже если на часах стрелки уже пересекли цифру десять. Хотя для моего мира это вообще детское время. А тут ещё эти куклы. Глядя на их идеальные лица, очень хочется развернуть всех к стене. Только вот если я после этого случайно встречусь взглядом, хотя бы с одной парой стеклянных глаз меня же Кондратий хватит с перепугу.

Ужин прошел за непринужденно напряжённой беседой близких родственников. Мне кусок в горло не лез, что вызывало у собравшихся живейший интерес. Очень хотелось бросить приборы на стол и со словами: "я наелась", выскочить из столовой. Заговорить о поездки в гости к Луизе я так и не решилась, и теперь не знала, куда себя деть от нарастающего напряжения.

В комнате больше искать было нечего, а таращиться на кукол опасно для психики.

Где ещё можно поискать информацию об Адель?

Идти в кабинет отца Адель слишком рискованно. Под портретами, как в музее надписей нет, стало быть, осмотр местной галереи тоже отпадает за ненадобностью. Может где-то хранится генеалогическое древо семьи Моренро? Кстати, а почему нет.

Спрыгнув с кровати и отправив юбку, я решила исследовать библиотеку. Благо фонарик теперь всегда со мной, достаточно только сконцентрироваться и, вспомнив как должен выглядеть свет, разжать ладонь.

Дом, как вымер. Прислуги в жилых помещениях не было. Разве что на кухне или во дворе. Каждый мой осторожный шаг раздавался по пустому коридору неприятным приглушенным звуков. Походка у меня никогда не была летящей, а лишний вес только усугубил ситуацию.

Что бы не создавать лишнего шума, я кралась, как мышь, сама себе напоминая воровку. Хотя ничего противозаконного в моих действиях не было. Разве я не могу пройтись по дому? Или поискать себе книгу в библиотеке?

Само родовое гнездо Адель больше всего мне напоминал дворянскую усадьбу. Комнаты плавно переходили одна в другую, оставляя меня в неведении об их предназначении. Библиотека находилась за дальней дверью.

После относительно светлого коридора, помещение встретило меня таинственной тишиной. Шкафы не возвышались вдоль стен в несколько этажей, как в Академии, а стояли параллельными рядами.

Выпустив светлячка, я сначала осмотрела столы и ближайшие полки, а потом пошла вдоль рядов в поисках хоть чего-то интересного. Когда несколько книг с наиболее подходящими случаю названиями было найдено, и я уже собиралась идти со своей ношей обратно, но тут огонек в моей руке дернулся, как язычок свечи от легкого сквозняка.

Я резко сжала руку в кулак с такой силой, что даже ногти стало больно. На улице уже стемнело окончательно, и в комнате воцарилась кромешная темнота.

— Кто здесь? — раздался из темноты старый мужской голос.

Застыв на месте, я старалась даже не дышать.

— Мне позвать охрану? — без тени волнения в голосе спросил гость.

А успеешь? — хмыкнула про себя я. Будь тут действительно воры, вряд ли они бы остались, спокойно стоять в темноте. Да и почему посторонний расхаживает по дому, даже не взяв с собой свечу? А если маг, то зачем эти глупые вопросы.

— Адель, это вы ведь? — голос раздался намного ближе, хотя шагов я не слышала.

Не знаю, видит ли он меня в темноте, но идёт явно в нужном направлении.

Посчитав, что продолжать прятаться бессмысленно, я снова раскрыла ладонь. Может он зашел сюда, увидев свет из-за не плотно прикрытой двери библиотеки. Магический огонёк в этом доме могут зажечь только двое, а для Луизы обвинения в игре в прядки может плохо закончится.

— Так и думал, — усмехнулся мужчина. — Моё почтение, юная госпожа.

Так, спокойно. Ты тут хозяйка. Нос в потолок, брови в позу недоумения и переходим к ответному нападению. Главное книги не уронить. Тяжеленные, зараза.

— Что вы здесь делаете в такое время? — стараясь изобразить себя разозленной, но при этом усиленно старающейся это скрыть за равнодушием, спросила я.

— Полагаю тоже, что и вы, — заинтересованно улыбнулся наш гость. — Решил почитать что-нибудь на сон грядущий.

— В темноте? — напомнила я, давая понять, что ни капли не верю его словам. — Что-то не вижу в ваших руках свечи.

— Вы меня раскусили, госпожа Моренро, — засмеялся тот. — У меня, как у большинства моих ровесников банальная бессонница. Решил прогуляться, тот увидел яркий свет из-за двери. Признаться, я удивлён. Никогда не видел, что бы пульсар светил настолько ярко.

— Свет, мой конёк, — пояснила я.

— Для талантливой юной барышни у Вас очень разносторонние интересы, — показал он глазами, на три прихваченные мною книги. — Дворцовые танцы, история государства и кажется последняя книга по древней магии, если я правильно помню переплёт.

— Совершенно верно, — не стала скрывать я.

— Раз уж мы встретились здесь, позвольте и мне порекомендовать вам кое-что интересное и познавательное, как вы любите.

Больше всего хотелось возмутиться.

С какого перепугу гость, посреди ночи вмешивается в дела дочери хозяев дома, и лезет со своими советами. Конечно, я бы высказалась более деликатно (возраст надо уважать, невзирая на причуды собеседника), но пришлось задвинуть своё недовольство подальше и милостиво согласиться, а позже даже подсветить нужную полку своим пульсаром.

В этот раз странных магических преобразований не произошло. Вернее, руны то изменились, но название не показалось даже читаемым, так как я увидела разве что несколько знакомых латинских букв.

— Телюнский язык не так сложен, как может показаться вначале, — снисходительно улыбнулся мужчина, наблюдающий за моей попуткой прочитать название.

Прелесть какая. Мне только местных иностранных языков не хватало. Особенно из страны тюлений, если верить первой ассоциации с названием.

— Телюнский, — повторила я, надеясь хотя бы на память запомнить название.

— Телюния — наш ближайший сосед, если, конечно, не считать Манорских гор, — направившись к выходу из библиотеки, мой собеседник, распахнул дверь и галантно поклонился, пропуская меня вперед.

— То есть гоблинов соседями считать не стоит? — поравнявшись с дверью, вопросительно изогнула я брось.

Не то что бы данная информация была мне нужна, но от любопытства никуда не денешься.

— Политика сложная вещь, и порой мы можем только догадываться, куда нас приведут решения сильных мира сего. А гоблины, при всей своей скандальности и кровожадности, не так сильны, для того, чтобы кардинально изменить порядок вещей.

Опять ничего не понятно. Почему все говорят загадками.

— Один, повинуясь решениям сильных мира сего, уже во что-то ввязался, — больше для себя пробормотала я.

— Ваш жених? — уточнил гость, и продолжил, не дожидаясь ответа. — Его фигура уже вступила в игру. Только вот никак не могу понять кто он — конь или офицер.

— Главное, чтоб не пешка, — отозвалась я.

— Пешка только выглядит незначительно, но у неё есть шанс стать ферзем. Здесь же совсем не тот случай, — идя рядом со мной по коридору, рассуждал мужчина.

— Вы всё говорите загадками, — не выдержала я. — Может, стоит высказать, свои мысли яснее? Я же вижу, вы ходите сказать мне что-то важное.

— Я и без того непозволительно прямолинеен, юная госпожа, — остановился о приоткрытой двери, освещенного зала, мой собеседник. — Уделите внимание всем четырем книгам, что у Вас в руках. Уверен в ближайшее время и ваша карта будет разыграна.

— Меня отправят к гоблинам, для обучения дворцовому этикету? — постаралась я перевести разговор в шутку.

— Поживем — увидим, — пожал плечами гость, только вот его взгляд не оставлял сомнений, что этот человек прекрасно знает, какие неприятны сюрпризы для меня готовят.

— Доживем — узнаем, выживем — учтем, — усмехнулась я.

— Именно, госпожа.

Распрощавшись с гостем, у дверей зала, я поспешила к себе.

Когда до моей комнаты оставалось уже не так далеко, за дверью кабинета раздался звук шагов. Встречаться с отцом Адель не хотелось совершенно и, заметавшись по коридору, чуть не растеряв книги, я спряталась за небольшим комодом. Присев на корточки и изо всех сил прижавшись к стене, мне оставалось только надеяться, что в ночном полумраке меня не заметят.

Дверь плавно открылась, озарив коридор не ярким светом, и так же бесшумно закрылась. Я осторожно выглянула из своего укрытия и уронив челюсть, едва снова не выпустив из рук книги. В коридор вышла моя говорливая служанка.

Что она забыла ночью в кабинете министра?

В испорченном современным телевидением мозгу, тут же всплыла мысль про молодую любовницу. И пусть меня это не касается, но за мачеху стало очень обидно, а Марфа резко упала в моих глазах.

* * *

Ночной разговор подкинул в разгорающееся внутри ожидание неприятностей только ещё больше сухих дровишек. Желание убраться подальше от родительского дома росло в геометрической прогрессии. И утром, за завтраком, пока Луиза не успела покинуть не очень-то гостеприимный для неё дом, решила действовать.

— Отец, я подумала над своим желанием.

— Я весь внимания, — улыбнулся ничего не подозревающий министр.

— Это моё последнее лето в статусе ученицы школы, и я хотела бы его провести как обычная адепта.

— И что для этого нужно? — посерьёзнел мужчина.

— Так как на практику нас не отправляют, я бы очень хотела устроить её сама и поработать над одним интересным проектом, — продолжая ходить вокруг, да около, объясняла я.

— Замечательно. Я всегда готов тебя поддержать в профессиональных стремлениях.

— Тогда отпустите меня, пожалуйста, на лето в гости к Луизе, — попросила я.

— Что? — опешил министр.

— Её семья не будет возражать, а для подготовки проекта мне важно быть ближе к природе, — знаю, причина глупая, но другой у меня нет. Не могу же я сказать, что Луиза нужна мне сейчас, как воздух. Или могу?

— Об этом не может быть и речи! — ударил кулаком по столу отец.

Я невольно зажмурилась. Надеюсь это не первый раз, когда министр выходит из себя из-за просьб своей единственной дочери?

— Чем тебя не устраивает работа дома? Тут тоже не город. Полно природы. Парк. Великолепный огород. Лекарь к твоим услугам. Если нужно, я выпишу опытного мага тебе в наставники.

— Не нужно, — посмотрев на отца, я прикусила губу. — Это последнее лето, когда я могу побыть кем-то другим и... — виновато посмотрев на родителей, я заметила, когда Амелия одними губами закончила мою фразу:

— Что бы похудеть?

Едва заметно качнув головой, я пояснила специально для неё:

— Это невозможно сделать здесь.

— Нет, — резко и безапелляционно завил отец и, поднимаясь на ноги, размашистым шагом направившись к выходу.

Мачеха расстроено вздохнула и выпорхнула из столовой вслед за мужем.

— Я же говорила, что ничего не выйдет, — похлопала по плечу, ожидавшая меня в комнате Адель, приятельница.

— Ещё не вечер, — упрямо возразила я.

— Но я должна уехать ещё до полудня, иначе до вечера не успею добраться до Ригаи, — напомнила та, но и я сдаваться не собираюсь.

Луиза не могла ждать развития событий и направилась собирать вещи. По распоряжению хозяйки дома, её должны были довести до ближайшего городка, откуда утром следующего дня та уже самостоятельно направится дальше. Останавливаться одинокой девушке на захолустном постоялом дворе слишком опасно, а в городе есть неплохие шансы провести ночь и в хорошей гостинице.

Послонявшись по замку, я не придумала ничего лучше, как попросить помощи у мачехи. Подкараулив в коридоре и, совсем не по-господски затащив в ближайшее пустующее помещение, постаралась использовать всё своё обаяние на двести процентов.

Я умоляюще заглядывала в глаза и, полушепотом переходя на "ты", называла её мамой, понимая, что играть на чувствах женщины не честно, в какой-то степени даже подло. Не знаю, как в действительности относилась к Амелии Адель, но я сейчас совершенно искренне просила помощи матери и старалась не врать, быть настолько честной, настолько могу сейчас себе позволить.

— Обещаю, что голодать не буду. Чтобы немного похудеть мне нужно в первую очередь больше двигаться, а тут это невозможно. Если я начну бегать по парку, то только насмешу слуг. Мне нужно хотя бы несколько недель, чтобы понять могу ли я себя изменить.

— Думаешь, тогда Ринар тебя полюбит? — дотронулась та до моей щеки.

Её лицо было красноречивее слов. Не хочется обижать ребёнка, но и потворствовать его заблуждениям не стоит.

— Он не просил меня об этом, — и это тоже не ложь. — Похудеть — это моё желание.

— А может всё-таки он не стоит твоих усилий?

— Почему? — столько раз за эти два дня меня пытались подтолкнуть к мысли, что Ринар для Адель не пара, что я действительно заинтересовалась версией старшего поколения.

— Адель, до отца дошли слухи, что с его попустительства твоя жизнь в Академии превратилась в не прекращающееся издевательство, — понизив голос, нехотя заговорила та. — Он был в бешенстве, когда информация подтвердилась.

— И, — поторопила я.

Слабо верится, что министр спустит всё на тормозах, попросту разорвав помолвку.

— Летняя практика твоего жениха — это идея отца.

— Неужели он хочет его убить? — ужаснулась я

— Нет, конечно, — погладила меня по плечам женщина. — На такое он не пойдёт. Мы можем просто расторгнуть помолвку, но тогда все решат, что он избавился от тебя. И твоё имя надолго будет ассоциироваться с брошенной невестой, которая оказалась не так хороша. А если причиной станет его несостоятельность, как будущего магистра и посланника короля, но ситуация развернётся в противоположную сторону.

— И что же он планирует сделать?

— Подробностей я не знаю, — отстранившись, пожала плечами мачеха.

— А что у Ринара за задание? — неспроста мой женишок так возмущался, когда получил королевский свиток.

— Увы, тут я тоже знаю не больше тебя.

Ох, Адель, при всех этих событиях тебе бы лучше присутствовать лично. А то вернешься, надеюсь, в своё похудевшее, опять же надеюсь, тело, а у тебя ни любимого жениха, ни красного диплома об окончании школы магии, ни привычного нейтралитета с мачехой, ни расположения папочки. Вот весело-то будет.

— Раз уж у тебя есть одно желание, — изображая мысли вслух, задумалась Амелия. — Ты могла бы использовать его, чтобы сохранить доброе имя Ринара.

Могла бы, — плотно сжав губы, согласно закачала я головой. Адель бы наверно так и поступила. Слёзно умоляла бы папочку, или вообще понеслась бы в эти самые Манорские гор на выручку. Хотя, с её комплекцией далеко не убежишь.

— Так что ты решила? — внимательно наблюдая за моей заторможенной реакцией, переспросила мачеха.

Что-что? Люби себя и плюй на всех и в жизни ждёт тебя успех.

— Я ни в коем случае не желаю Ринару зла, — честно ответила я. — Если ему суждено показать себя не лучшем образом, лучше бы это была его заслуга, а не вина нашей семьи. И похудеть я действительно хочу не ради него, а для себя.

— Госпожа, — постучав в дверь, и не дожидаясь ответа, в комнату заглянул взволнованный дворецкий. — Хозяин просил Вас поторопиться.

— Разумеется, — властным тоном отозвалась Амелия. — И кстати, Адель, не хотелось бы менять планы твоей подруги, но сегодня вечером, я планировала устроить фейерверк, — смотря куда-то мне за спину, говорила мачеха. — Предложи ей задержаться. И отправь, кого-нибудь предупредить возницу, что сегодня его услуги не понадобятся, — после чего усмехнулась и заговорчески подмигнула мне.

Моя собеседница направилась к двери, а я настороженно оглядела комнату и уже собиралась выйти, когда осознала, куда смотрела мачеха.

Резко обернувшись назад, я во все глаза уставилась на портрет пухленькой молодой девушки, пугающе похожей на лицо, которая я теперь вижу, смотрясь в зеркало.

Лизавета Моренро смотрела на меня с мило-печальной улыбкой, в глазах словно застыло сожаление. Под этим взглядом, я почувствовала себя отвратительно, словно не перед старым изображением, а на глазах у настоящей матери Адель, называла "мамой" другую, совершенно чужую женщину.

— Просите, — виновато поклонилась я портеру.

* * *

— Меня больше волнует твоя безопасность, — хмуро сдвинув брови, возразим отец. — Дочь министра слишком заметная фигура.

В кабинете отца, собралась, довольна большая компания: родители, начальник охраны, дворецкий, мы, с костерившей меня в мыслях Луизой и почему-то престарелый гость.

— Карета и герб, очень заметны, но, если мы поедем тайно, никому и в голову не придёт, кто я такая, — стараясь не сходить с выбранной тропинки, приводила я все придуманные за последние сутки доводы в пользу своей сумасбродной идеи.

— Ты думаешь, я отпущу тебя пешком до какой-то деревни? — ещё больше ужаснулся Эгюст Моренро.

— Мы можем доехать до Ригаи в неприметной карете, — предложила я, под одобрительное кивание начальника охраны. — А оттуда, утром, выехать с добрым селянином на телеге, который поедет с ярмарки в том же правление. И никто не будет знать, что наши попутчики — переодетая охрана.

— Все не так просто, — задумался отец.

Конечно, косая сажень в плечах, армейская выправка и рукоятка выглядывающего из-под соломы меча, у меня тоже плохо ассоциировалась с мирным селянином. О деталях маскировки могут подумать и те, у кого больше опыта. Главное — отец сдался. И дальнейшие уговоры не требуются.

— Но ты вернёшься домой по первому же, моему письму, даже если оно придет на следующий день, после твоего приезда, — в который раз напомнил он, про моё обещание.

— Конечно, отец, — покорно склонила я голову.

— И Марфа, проводит вас до места.

Вот это номер! А служанка тут причём?

Хорошо, что я смотрю в пол, а то мои вытаращенные глаза, смотрятся не очень благородно.

Глава 12. Речная русалка.

Отъезд назначили на ранее утро. Надо бы хорошо выспаться, перед повторением недавней тряски в карете, но разговор с Амелией о судьбе Ринара всю ночь не давал мне покоя. Я не из тех, кто очертя голову вступается за сирых и убогих. Да и женишок наверняка сам напросился, и я не так давно его знаю, чтобы делать какие-то вывода. Но всё же неприятно думать, что кому-то вроде как из-за меня хотят сломать жизнь. Только вот, если скажу что-то министру, то наврежу мачехе.

Брать много вещей я не планировала, лето здесь говорят тёплое и ровное. Так что, побросав в сумку несколько платьев, я решила перед отъездом пройтись по дому. Если все получится, то возможно сюда я уже больше никогда не вернусь.

И надо же было, на выходе в парковую часть, столкнуться с самим господином Моренро. Тот предложил прогуляться вместе. Отказываться нельзя, поэтому я покорно плелась рядом, периодически поддакивая его рассуждениям о погоде, урожае и высоте деревьев, которые ещё недавно были маленьким, как когда-то и я.

— Адель, надеюсь, ты не задумала никакой глупости? — подобрался к сути отец.

— Глупости? — искренне удивилась я.

Что ты папочка, твоя дочка уже сделала такую глупость, что я не представляю, как всё можно исправить.

— Село Луизы расположено на востоке, ведь так?

— Кажется, — неуверенно согласилась я.

— Это на полпути к землям гоблинов, — нахмурился министр.

— Я об этот почему-то не подумала? — опешила я.

Неужели родители решили, будто бы стараюсь быть ближе к своему женишку?

— Тогда, что думаешь сейчас?

— Никто не будет знать, кто я такая, — пожала я плечами. — А значит и не узнает, что Адель Моренро живет недалеко от границы.

— Он не достоин тебя, и ты не должна показывать ему свои чувства...

— Отец, не беспокойтесь из-за Ринара, — воспользовавшись паузой, заговорила я. — Я не собираюсь бегать за ним по всей стране, даже если бы считала его идеальным. Хотя, он не так плох, как может показаться со стороны.

— Не так плох? — изумленно переспросили Эгюст. Похоже, Адель никогда не использовала таких эпитетов, при упоминании жениха.

— Ему некогда следить за тем, в какие неприятности я попадаю. Но в тоже время, он пошёл со мной на бал (чтобы избавиться от Леонсии), помог уговорить директор изменить для меня первый танец (ради себя, конечно, старался), спас нас с Луизой, когда напали вампиры (сначала правда мы выскочили из кустов на их компанию, но это уже всё детали). Список можно продолжить.

Как меня на подоконник закинули, на улице чуть не придушили, косточки перемывали на лесной опушке. Мда. Зачем я решила за него заступаться?

— К чему ты мне это говоришь?

— Вам не стоит так волноваться из-за меня. Я же всё-таки магичка. Если меня некому будет защитить, я и сама смогу за себя постоять, — во все тридцать два зуба улыбнулась я.

* * *

Марфа, облаченная в дорожный брючный костюм и с охапкой ножей за пазухой, смотрелась рядом с нами, как богатырь, рядом с сельскими дурочками. Луиза раз двадцать повторила многозначительную, но, увы, единственную сказанную за весь день фразу: "А я говорила".

Чем дальше мы удалялись от родительского дома, тем спокойнее и увереннее я себя чувствовала. Даже присутствие отцовской шпионки не мешало расправить плечи. Словно лошадь, застоявшаяся в стойле, сейчас могла побегать по травке, размять затекшие мышцы и почувствовать себя живым человеком, а не фарфоровой куклой, которая должна следовать бешеному количеству правил.

Дорога до Ригаи заняла почти целый день. Вторая поездка в карете далась мне немного легче, но всё же я попросила перед уженом полежать хотя бы полчаса. Как девушки ухитрились всё дорогу читать, не представляю. Марфа, так вообще сидела задом наперёд. Американские горки нервно курят в сторонке. Хорошо хоть большая часть пути шла по наезженному тракту, а то мне бы пришлось, для сохранности здоровья, идти полдороги пешком.

Городок Ригая мало чем отличался от столицы, разве что был немного меньше и чище. Мы остановились в гостинице среднего класса, взяв трехместный номер для всего женского коллектива, с удобствами на этаже, что не могло не радовать. В соседней комнате ночевали наши сопровождающие.

— Кто ты такая? — уже ложась спать, в очередной раз задала я вопрос своей служанке.

— Марфа, — усмехнулась та.

— Я видела, как ты выходила из комнаты отца и два плюс два складывать умею. Не думаю, что был смысл отправлять мне в сопровождающие обычную служанку.

— Я умею за себя постоять и всё, — вздохнула та. — Единственной твоей охранницей меня бы ни за что не оставили, — кивнула она на стену соседнего номера.

— Почему я тебе не верю? — изогнув бровь, сложила я руки на груди.

— Простите, госпожа, — вздохнула та. — Я действительно всего лишь несколько недель служу вашей семье.

Так и не расколовшись (никакой из меня дознаватель) утром девушка с кучером отправилась обратно, а мы нашли у восточных ворот города "случайного" попутчика и отправились в дальнейший путь. Надо сказать, этот вид транспорта понравился мне намного больше. На охапке сена можно было принять лежачее положение. Коренастая, тяжеловозная лошадка не неслась галопом, а большую часть времени шла шагом, только изредка переходя на неспешную рысь.

* * *

Сказать, что родители Луизы были удивлены моим приездом — это ничего не сказать. Дрожащим голом, предложив мне попить чаю, глубоко беременная мать многодетного семейства утащила свою старшую дочь в соседнюю комнату и срывающимся шепотом потребовала объяснить, что значит моё присутствие на их небольшой кухоньке.

Почти сразу, я даже не успела отпить из своей чашки, в дом вбежали двое ребятишек. Девочка и мальчик, где-то четырех-пяти лет. Дети застыли около печки, во все глаза разглядывая незнакомку.

Помнится, раньше, мне частенько приходилось "подрабатывать" штатным детским аниматоров в гостинице нашей семьи. Конечно, я не занималась с детьми целыми днями. Тут нужно соответствующее образование. А вот попрыгать с ними на утренней зарядке, занять играми пока их родители обедают — это можно поручить и подростку. Под контролем взрослых, разумеется.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы мило улыбнуться, я скопировала взгляд девочки, так же отстранив голову назад. Учитывая, что в таком положении мой второй подбородок принимал угрожающую форму, дети тихо захихикали.

— Ты кто? — первая не выдержала девочка.

— Лиса, — усмехнулась я, демонстративно облизнувшись.

— Лисы рыжие и пушистые, — возразил ребёнок.

— Так я не обычная лиса, а сказочная, — нравоучительно продолжила сочинять я. — Могу принимать человеческий облик.

Девочка нахмурилась, всем своим видом показывая, что мне совершенно не верит, но в тоже время в глазах заблестело любопытство, с которым меня оглядели со всех сторон, и даже заглянули пол лавку.

— А где хвост?

— Так его в человеческом обличии не видно. Он только ночью, в свете луны появляется.

— А зачем ты к нам пришла?

— Слишком много колобков съела, — вздохнула я. — Пришлось наниматься к твоим родителям в работники, чтобы хоть немного похудеть.

— Не верю, — прищурилась девочка.

— Вот сейчас, как укушу за бочок, и поверишь, — прищурилась я, демонстративно клацнув зубами.

Дети дружно завизжали и выскочили из дома.

— Что-то случилось? — вышла в кухню, взволнованная мать семейства.

— Нет, всё хорошо, — невинно захлопала я глазами.

Зря Луиза так стеснялась приглашать меня к себе в гости на лето.

Адель, конечно, богатая госпожа, а её подруга относительно бедная деревенская девушка, но я-то из простых смертных.

В большом доме мне резко не хватает привычных благ цивилизации в виде электричества и сантехники, а тут обычный деревенский дом, небольшая кривенькая банька, туалет во дворе. Полное ощущение, что приехала к бабушке в деревню. Там, помнится, тоже частенько отключали электричество, и мы ужинали при свечах. А днём всё равно на улице, да даже если в доме, нет в нём таких уж темных коридоров, чтобы хотелось включить искусственный свет.

О водопроводе тоже речи не шло, ни там, ни там — это вам не магическая Академия. Взяла ведра и пошла к колодцу. Сколько натаскала, тем и помылась. А мне, собственно, только того и надо было.

Передав родителям Луизы половину выделенного мне содержания, чем чуть не довела их до сердечного приступа, я перешла к подготовке своего похудения. Бег — это конечно очень хорошо, но не думаю, что он сможет быстро меня спасти.

Проштудировав все свои воспоминания, я пришла к выводу, что достоверно знаю только одну диету — не жрать. Но, увы, придерживаться её не смогу. Никогда не было необходимости отказывать себе в удовольствии, перекусить чем-то вкусненьким. А у Адель к тому же разработанный желудок, который может продолжать орать даже после сытного обеда.

В первый же день, я попросила маму своей приятельницы выделить мне какую-нибудь работу, чтобы побольше двигаться. После часа уговоров не пачкать ручки, я выторговала себе право поливать огород. Так как шланга с водопроводом тут не наблюдалось, пришлось набирать ведром воду в пруду, примыкающему к участку, переливать её в тяжеленную лейку (пластиковые тут ещё не изобрели, как, впрочем, и алюминиевые) и обходить с ней соток десять, не меньше.

Радовалась я рано, после первого же вечернего полива, наутро у меня болело всё.

Особенно правое плечо, а рука так вообще отваливалась. Но мало-помалу втянулась. Хорошо, что лето тут жаркое и лишний раз облиться водой не так страшно.

Вторым пунктом стала плотина. Прудик рядом с домом откровенно маловат для плавания, поэтому я решила бегать до плотины — это где-то километр. Утром два километра, вечером два. Всё-таки польза. Ради этого даже потащила Луизу на ярмарку, за купальником, напрочь забыв, что нахожусь в другой эпохе.

Предложенный мне вариант длинной ночнушки ввёл меня в ступор. Плавать в этом невозможно, а скрывать фигуру такой наряд может только в сухом виде. В мокром, на берег лучше и не выходить.

На помощь пришли арабские страны. Вспомнив их купальный костюм, я мысленно отрезала от него капюшон и радостно нарисовала то, что мне нужно, портнихе.

Хорошо, плотина большая и дно по краям почти везде песчаное, выбрав себе один из отдаленных от основного пляжа, спрятанный среди деревьев, вход, я по-тихому заходила в воду, и наслаждалась купанием. Луиза крутила пальцем у виска, заявляя, что это занятие исключительно для детей и вспотевших в поле мужчин, но никак не для такой благородной особы как я.

Третьим пунктом программы стала многострадальная диета, выкачавшая, если не все переданные мною деньги, то, как минимум, половину. Так как считать калории без помощи интернета я не умею, с помощью тоже неизвестно что бы получилось. В итоге я пошла по самому простому пути. А именно, вспомнила, что в говядине и куриных грудках калорий либо нет, либо очень мало. На обезжиренные продукты тоже рассчитывать не стоит. А пирожки, запах от которых будил меня каждое утро, доводили до нервного тика. Особенно, когда Луиза за обе щёки уплетает ватрушки, а я жую капустный салат.

Конечно, у меня не такая огромная сила воли, и уступки в еде я себе позволяла, только в первой половине дня и после этого долго изнуряла себя тренировками, вспоминая варианты разминок и само тхэквондо. Когда теория была пройдена и очередь дошла до практики, в качестве противника выступила высокая берёза из числа пяти белоствольных подружек, растущих уже не один десяток лет за домой приютившей меня семьи.

Наблюдая за вредительством, отец Луизы не выдержал и обернул ствол наскоро сшитым из мешка и набитым соломой матрасом. И дереву не так больно и мне за одно. Конечно, занятия давались тяжело. В памяти вроде бы есть все стоики и движения, а по факту и на треть высоты не можешь поднять толстые коротенькие ножки.

Последнее меня раздражало больше всего и, вспомнив страдания своего одиннадцатилетнего брата, ставшего одним из самых низких в классе, я решила воспользоваться его способом увеличить рост. В семнадцать идея практически провальная. Одна надежда, что люди растут где-то лет до двадцати с хвостиком. Для этого я качалась, ухватившись за ветки деревьев. Облокачиваясь руками и жердь забор и поднимала ноги, предварительно привязав к ним мешочки с землей.

Больше всего мои потуги забавляли местную ребятню, ещё не занятую домашними, огородными и полевыми заботами. Они бегали за мной попятам, качались рядом на деревьях, делали ласточки, ходили по узким доскам, расставив руки для равновесия. Мальчишки даже пытались повторять удар. Причём довольно успешно. Но пробовать себя на тренерском поприще я не стала. Во-первых, для начала надо достичь хотя бы того уровня мастерства, который был у меня настоящей. Во-вторых, о каком похудении моет идти речь, если я буду поправлять чужие стойки и зорко следить за правильностью выполнения ударов.

В прочем, и без того радоваться было особо нечему. Жир так просто не собирался сдавать свои позиции, разве что уставать я стала меньше — привыкла, видимо.

Второй главной задачей на лето стало моё обучение. Всё, что Адель освоила за каких-то 7 лет в школе магии, в меня пытались впихнуть за три месяца. Я читала конспекты, пролистывала книги, но большую часть школьной программы Луиза рассказывала мне лично, так и воспринимать было легче, и не приходилось тратить время на лишнюю информацию.

— Если я после этого не превращусь в отличницу, то приду к выводу, что учителя занижают мне оценки, — потирая затекшую поясницу, ворчала моя приятельницу, в очередной раз перечитывая давно забытый конспект и продумывая, как проще и понятнее объяснить эту лекцию мне.

Так что кто и из нас двоих больше занимался учебой — спорный вопрос.

Ещё одна проблема, с которой я столкнулась — это почерк. Здесь нет принтеров-компьютеров и писать приходится от руки. А почерк, как известно, зависит от характера, а не от фигуры. Конечно, можно сказать, что поменялся характер и изменился почерк, но в нашем случаи изменения произошли куда более кардинальные, да и если бы он поменялся в лучшую сторону, можно было бы сослаться на многодневные тренировку, а тут... У настоящей Адель все буковки ровненькие, кругленькие, витиеватые заглавные буквы и красиво закрученные хвостики. А у меня... нет, всё не так плохо, почерк у меня нормальный, пишу я аккуратно и понятно для своих соотечественников.

В общем, в моём случае занятия каллиграфией и чистописание под скептическим взглядом Луизы из выдуманных страшилок, превратились в самые что ни на есть настоящие многочасовые занятия. А по пути ещё и руны пришлось учить. Кто знает, когда моя способность видеть текст в понятном варианте исчезнет так же внезапно, как и появилась.

Вот после всего этого, вечером, возвращаясь в выделенную нам с Луизой на лето узкую терраску, а падала на кровать и мгновенно отключалась. Для того, чтобы утром встать пораньше и с новыми силами бежать, поливать, пилить, махать ногами, а периодически и разучиваться с местной детворой какую-нибудь сказку, чтобы потом устроить для вернувшихся с поля родителей небольшой веселый спектакль, например, про колобка или Машу и медведя.

Несмотря на все мои старания, с объёмами Адель первое время не происходило почти ничего. Разве что мышцы вздулись от постоянного напряжения. Хотелось расплакаться и бросить эту неблагодарную идею. Но спустя месяц, проснувшись утром, я поняла, что моё платье сидит значительно свободнее, чем неделю назад. Вдохновленная первыми результатами, я повысила интенсивность тренировок, каждое утро измеряя верёвочкой с узелками талию и толщину рук. А когда на очередной ярмарке несколько молодых людей стали приглашать меня танцевать, я только убедилась, что дело сдвинулось наконец-таки с мертвой точки.

Я уже не толстушка, а просто аппетитная девушка, с фигурой в форме груши. Лицо и плечи похудели первыми, а жирок на животе грозился держаться изо всех сил.

* * *

Лето давно перевалило за середину. Времени до начала учебного года осталось не больше месяца. Дни становились короче, а солнце наоборот перешло в наступления. Днём стояло такое пекло, что даже вода в проточной речке, питающей платину, нагрелась до степени парного молока и не приносила облегчения.

Наша терраска располагалась с юго-восточной стороны дома и уже в девять утра прокалялась насквозь. В длину она шла почти через весь дом, а ступеньки крыльца располагались ровно посередине.

Зная особенности дома, Луиза выбрала себе правую часть терраски. Та было темнее и если открыть дверь в дом, то её кровать не было видно, создавая в закутке иллюзию отдельной комнаты. У моей — левой части, с двух сторон находились окна с тоненькими кружевными занавесками. Вместо двери, со стороны лестницы повесили штору, чтобы хоть как-то создать ощущение уединенности. С этой же целью нашим входом пользовались только днём, в вечерне-ночное время проходя через двор.

Оставлять дверь открытой на всю ночь, я побаивалась.

Вот видимо от духоты всё и произошло:

"Вокруг царил полумрак. Я даже не могла с уверенностью сказать, где нахожусь, в помещении или на улице. Знаю только, что лежу на спине, а склонившийся надо мной мужчина страстно целует губы, потом поцелую переходят на подбородок, шею. Чужие руки уверенно забираются под немногочисленную одежду.

— Нет, — в ужасе распахнув глаза, хватаюсь я за ворот своей рубашки.

Моё сердце колотится с бешеной скоростью, а пульс бьётся в висках, мешая думать. Мужчина отстраняется, и, приподнявшись на локтях, ловко хватает моё запястья и отводит руку за голову:

— Нет уж, — властно шепчет он. — Никаких нет.

В темноте вспыхивают голубые глаза, словно озаряя лицо мужчины.

— Ринар, — растерянно прошептала я."

И проснулась.

Сердце действительно колотилось как бешенное, а по лицу градом лился пот, толи от пережитого кошмара, а данный сон я воспринимала именно так, толи от царившей вокруг духоты.

Присниться же такое. И ведь за всё время моего тут пребывания, я почти не вспоминала о школе и её обитателях. А после того, как начала худеть, вообще надеялась, что мы с Адель поменяемся местами, ещё до требования министра вернуться в родительский дом.

Когда у нас там сны сбываются? Под среду и пятницу.

— Луиза, Луиза, — позвала я.

— Что? — сонно отозвались из-за занавески.

— Какой сегодня день?

— Летний, — сладко зевнула приятельница.

— Ярмарка, когда? — ярмарочный день же проходит по-нашему по субботам?

— После завтра, — судя по скрипу, Луизу я разбудила окончательно.

— Хорошо. Значит сегодня четверг, — немного успокоилась я.

— Что, очередное платье сваливается? — отодвинув занавески ко мне зашла недовольная магичка. — Пора за покупками?

— Мне кошмар приснился, — честно призналась я.

Стоило закрыть ненадолго зажмуриться во время зевка, как передо мной появлялись ярко голубые глаза женишка, а руки сами собой тянулись к вороту тонкой ночнушки.

* * *

Через деревню бежать уже не хотелось. Подобрав по дороге свежий паданец яблока, который вначале даже показался желтеньким, я попыталась съесть его, не взирая на кислоту, но только скривилась, судорожно отплевываясь от этой гадости.

— Доброе утро, — поравнялся со мной Тим, самый взрослый из Луизиных братьев. Ему уже исполнилось четырнадцать, и как полагается взрослому юношу большую часть времени он помогал отцу.

Выглядел он достаточно внушительно. Немного выше меня, широк в плечах и с постоянно сосредоточенным выражением на лице, не меняя его ни вовремя колки дров, ни за ужином.

Сейчас Тим, как и я, шел в деревню, толкая перед собой деревянную тележку со здоровенными булыжниками.

— А что это ты делаешь? — удивилась я, стараясь переключить внимания от своего не презентабельного вида.

— Дом строю, для своей будущей семьи.

— Что? — окончательно растерялась от такого заявления от пусть и повзрослевшего, но ребёнка.

— Вчера староста выделил мне место под строительство. Теперь нужно сделать фундамент.

— А не рановато? Или ты уже жениться собрался? — лукаво прищурившись решила подколоть я, но тот ни на мгновение не смутился.

— Как бы ни поздновато, — ещё больше посерьезнел парень — В этом году хорошо бы успеть сделать фундамент. На следующий, денег на сруб накопить. А с весны уже можно потихоньку отделывать. Внутри, снаружи. Хорошо если года через три всё будет готово.

— Какой ты ответственный, — уважительно покивала я. — Надо за тебя замуж выходить.

— А зачем мне старая жена? — испугался тот.

— Ах, ты нахал! — притворно разозлилась я. — Какая я тебе старая? Следи за словами, малявка. С магичкой разговариваешь. Вот как превращу тебя в кенгуру, чтоб камни было удобнее таскать и грунт утаптывать.

— Все вы в какой-то степени ведьмы, — пожал он плечами, не воспринимая всерьез сказанную снизу угрозу. Но на всякий случай постарался отвести тележку подальше от разгневанной ученицы магической Академии. Я же тешила себя надеждой, что это не из-за того, что я выгляжу, как возмущенных хомячок, а потому, что Тим не знает, кто такие кенгуру.

Много камней Тиму натаскать не удалось. По небу побежали небольшие тучки, угрожающе серого цвета и всю нашу компанию от мало до велика погнали в срочно собирать подсохшее сено.

Дождя правда, так и не случилось. Мальчишки, вместо обычного стога смастерили гигантский шалаш, высотой в два моих роста. Если не знать с какой стороны вход, то и не заметишь подвоха.

Собрав вблизи всю высохшую траву, мы с Луизой переместились на край луга. Спешка закончилась, и грабли заметно отяжелели в руках. Вот бы сейчас взмахнуть рукой, что бы всё оставшееся сено хотя бы отнесло поближе к нашему стогу-шалашу.

— Если честно, я думала, что в мире, где есть магия, она должна встречаться намного чаще, — остановившись, я облокотилась на древко и устало стерла у волос капельки пота.

— Мы всё-таки на приличном расстоянии от города, — напомнила Луиза. — Тут и в лучшие времена хорошо, если один лекарь постоянно жил.

— Да, в столице тоже как-то развитием магических технологий не пахнет, — возразила я, представляя автомобили на магической тяге, магических птиц почтальонов и тому подобное. — Например, в городе могло бы быть магическое освещение, самоходные экипажи. Туалеты, растворяющие отходы. Хотя бы водопровод с горячей водой. А тут жизнь мало чем отличается от моего мира лет эдак двести тому назад.

— Ты права, — вздохнула Луиза. — Магия уходит из нашего мира. Ещё те же двести лет назад был проект постоянного освещения столицы, но сейчас это излишнее расточительство. Магические фонари поменяли на масленые, да и те включают только, когда дни совсем короткие и всего часов на пять.

— Уходит? Почему?

— Никто не знает. Возможно, дело в том, что магия изначально позаимствована нами у драконов. Может, их кровь уже слишком разбавлена. Раньше у такого мага, как я не было бы шанса поступить в Академию. Максимум на что я могла бы рассчитывать — это на работу деревенской знахарки. А тебя вообще магом бы даже не считали. Подумаешь, остаточные зачатки дара.

— Звучит, конечно, грубо, но может не стоит ждать милости от природы, а заняться выведением магов самостоятельно?

— Ты думаешь, никому не приходила в голову подобная идея? — усмехнулась девушка. — Договорные браки для знати обычное дело, а маги по сути та же знать. Где-то полвека назад Совет Магов принял решение запретить браки между одаренными и простыми смертными. Но идея провалилась. В первом же поколении выяснилось, что у двух сильных магов, скорее всего, родится обычный ребёнок. В то время, когда в смешанных браках дар передается процентов на пятнадцать чаще. Пошла вторая волна, запретившая браки между магами. И тоже ничего удачного из этого не вышло. Вот так и живем. По последним данный, если не появится свежая кровь, лет через триста магов в нашем мире не останется.

— А драконы не хотят поучаствовать в сохранении магической популяции людей?

— Скажем так, они молча терпят наше соседство, — уронив грабли, подруга махнула на них рукой и села рядом в собранной нами кучкой сена.

— А подкупить? Драконы же падки на золото, — присоединилась я к ней.

— Бесполезно. У человека и дракона не может быть общего потомства. Такие случаи происходят раз в сотни лет. В нашем тысячелетии подобный прецедент уже был, но мальчик предпочёл остаться с драконами.

— Печально, как-то, — улеглась я на наш мини-стог. — Не по сказочному.

— А мы и не в сказке живем.

— Постоя-ка, тогда почему разрешили мой брак с Ринаром?

— Потому что у тебя влиятельный папа, а ты не особенно сильный маг, вполне можешь сойти за простую смертную.

— Так вот почему наш брак во многом противоречив, — обрадовалась я, разобравшись в словах отца.

* * *

На покупку новых вещей я уже махнула рукой. Фигура меняется каждую неделю. Тут никаких денег не напасёшься. В итоге остановилась на оптимальном варианте, взяла в руки иголку и принялась самостоятельно ушивать то, что есть: брюки для пробежки, проем рукава сарафана, который стал моей любимой одеждой на лето. Подвязал его поясом и вид приличный. А по рукавам нижней рубашки и не видно, насколько та велика.

На ярмарку мы с Луизой больше бегали за продуктами, которые продавали не только местные лавочники и крестьяне из соседних более маленьких деревень, но и заезжие купцы. Ну и конечно, какая ярмарка без развлекательной программы. Ведь базарный день — это не только торговля, но и не большие увеселительные мероприятия. Оказалось, если выучить движения запутанных хороводоподобных танцев, то скакать по кругу, кружась и хлопая в ладоши не только полезно для фигуры, но и безумно весело. А ещё можно бросать кольца на подобие вешалки, сбивать городки и смотреть, как кто-то пытается залезть на облитый маслом столб за новыми сапогами.

Вот и сейчас, сгрузив мальчишкам во главе с Тимом купленные продукты, мы отправили их домой, пока свежее мясо не стало портиться на жарком солнце, а сами побежали разглядывать цветные ленты, грызть подтаявших петушков и танцевать.

Снующая между лотками детвора, завидим меня с визгом разбегалась, тыкая в меня пальцем и вереща: "Лиса пришла". Я отвечала взаимностью, периодически гоняя этих визжащих от восторга "колобков", грозясь непременно съесть, чем немало шокировала заезжих купцов.

Соседки, подзывая к себе, сокрушались, как я осунулась, и угощали ягодами, фруктами, пирожками. Смотря кто что планировал продать на этот раз. Луиза охотно помогала бороться мне с искушениями, даже не давая попробовать особенно калорийные угощения. Как она при этом сама не полнела, не представляю?

Вдоволь повеселившись, домой мы шли уже ближе к вечеру. Я наконец-то вспомнила про палив, а Луиза про не кормленную скотину.

— Адель! — догнала нас Илина, та самая пятилетняя сестренка Луизы, с которой я познакомилась в первый день приезда. — А, спой? Ну, спой, пожалуйста. Ну? Про принцессу, — повисла она на моей руке.

— Хорошо-хорошо, — на радость её подружкам, ворчливо согласилась я.

— Ура! — заголосили девочки.

Наш дом находился на окраине села, а мы не особенно торопились. Так почему бы не разнообразить дорогу песней:

— Хоть поверьте, хоть проверьте,

Но вчера приснилось мне,

Будто принц за мной примчался,

На серебряном коне...

Благодаря подарку Орена, которым я пользовалась во время утренних пробежек, мне удалось дословно вспомнить песни, которые я никогда казалось полностью даже не знала. Этот магических плеер словно выуживал их из моего подсознания, выдавая уже в окончательном варианте. Так как я всего любила петь, а Адель оказалась не обделена голосом, то и исполняемые мною безобидные песенки стали здесь моей визитной карточкой.

— А когда мой сон растаял,

Как ночные облака,

На окне моем стояли,

Два хрустальных башмачка, — озорно подмигнув держащей меня за руку Илине, закончила я.

— А за мной тоже принц приедет.

— Нет за мной.

— А мне он вообще уже приснился.

Мы с Луизой, не сбавляя шага, только посмеивались над оживленным детским спором.

— Тебе тоже принц приснился, — хихикнула приятельница. — Как бы не приехал.

— Сплюнь, — ужаснулась я. — Хорошо, что мы не на основном тракте находимся, случайно по дороге домой он сюда не заглянет.

Вот, как накаркала.

Мы шли с пригорка, когда внизу, показались два всадника. Кони шли шагом, в их хозяева о чем-то беседовали, не обращая на прохожих ни малейшего внимание, но моё сердце заранее ухнула в пятки в поисках политического убежища. Разглядеть с такого расстояния лица не представлялось возможным, но уж больно знакомой смотрелась белая шевелюра, одного из них. Сама не знаю, что на меня нашло, но инстинкт самосохранения сработал раньше сознания, заставив меня попятиться назад.

— Ты чего? — обернулась подруга.

— Кто это? — дрожащим голосом спросила я, кивнув на приближающихся к нам всадников.

— Наёмники, или маги, даже отсюда мечи видно, — прищурилась девушка. — Что они тут забыли? Хотя, слушай, а может это Ульрик? У него вроде бы конь с белой звездочкой на лбу.

Кто второй, можно было даже не спрашивать. Как говориться вспомни... нехорошего человека, вот и оно. Так сон всё-таки был не последствием духоты? Только вот, что-то я совсем не хочу его осуществления в реальности.

— Меня тут не было, нет и не будет, — прошипела я и позорно ринулась в пересохшую каналу, а там под забор чужого палисадника, где и затаилась за кустами смородины.

С моей стороны дорога почти не просматривалась. Надеюсь, что и я с дороги тоже.

— Адель? — опешила подруга. Илина, так вообще застыла с открытым ртом.

Посмотрев в направлении незваных гостей, Луиза решила не привлекать лишнего внимания к кустам, повернулась к гостям спиной, и, дернув сестрёнку за руку, что-то ей шепнула. Растерявшийся ребёнок оторопело кивнул и нехотя отвел глаза. Взявшись за руки, они пошли в обратном направлении, но не успели сделать и нескольких шагов, когда стук копыт усилился:

— Луиза? — окликнул девушку, пришпоривший коня Ул. — Луиза — это ты?

— О, привет, — изобразив удивление, обернулась та. — Какими судьбами в наших краях?

Сам разговор я слышала только урывками. Большая часть сказанных фраз просто не долетала до моих ушей. Ринар, а вторым всадником был именно он, после обмена любезностями, сам взял инициативу в разговоре и громко, как его друг говорить не спешил.

— Адель? — удивилась Луиза. — Не знаю где?

Всё-таки по мою душу приехали. Что за чёрт их принёс? Да, и как вообще они могли узнать, что мы с Луизой здесь. Не думаю, что во время учебы кто-то из старших адептов мог интересоваться, где живут ученицы на пять потоков младше них.

— Дома, наверно.

— Тогда показывай, где твой дом? — спрыгнул с седла Ул.

Дальше опять непонятно, но, кажется, Луиза попыталась отправить их сначала на постоялый двор, сославшись на нехватку у нас спальных мест. И предложила зайти с визитом завтра утром или вообще передать, что хотели через неё. Начались невнятные препирательства, но тут всех перебил звонкий детский голосок:

— А ты принц? — задрав голову обратилась Илина к так и не спустившему на землю Ринару. — Конь не серебряный.

От её искреннего разочарования, я едва не прыснула от смеха.

— Нет, — заставив жеребца отступить на пару шагов, ответила мой женишок.

— Не принц? — ещё больше чем моему побегу удивилась девочка. — Тогда зачем тебе Адель? За ней же принц должен приехать.

— Только его тут не хватало, — прошипел блондин.

— Он ей хрустальные туфельки подарит, — улыбнулась Илина.

— А это очень в духе последних событий, — загоготал Ул.

— Илька, иди домой, — взвилась праведным гневом Луиза.

— Одна? — возмутился ребёнок.

Широкоплечий адепт Академии Асерант не стал, как его светловолосый друг пытаться прекратить перепалку двух сестёр и добиваться ответа на ранее заданные вопрос, а придирчиво оглядев растущие вдоль дороги кривенькие сливы.

Размашисто потянувшись и подтянув брюки, он наклонил голову, настороженно оглядывая из-за забора мои кусты. Я даже дышать перестала, инстинктивно приседая ещё ниже.

— Ты это что тут высматриваешь? — раздался в паре метров от меня старческих, скрипучий голос. — А ну, пшел отседова, ворьё.

Даже Ул от неожиданности отскочил назад к своей лошади, подняв вверх ладони. А как у меня сердечный приступ с перепугу не случился, не представляю.

Дедок, как ни в чём небывало подошел к забору (как раз перед моим кустом), сосредоточенно подсчитывая немногочисленные сливы.

— Твои враги? — обернулся он ко мне, когда ребята отъехали на достаточное расстояние.

— Нет, — оказаться застуканной в чужом палисаднике оказалось очень унизительно. Лучше бы я полезла сюда сливы воровать. А то спряталась сама не понятно зачем.

— Друзья? — хитро усмехнулся хозяин дома.

Вместо ответа я пожала плечами, руками показав пятьдесят на пятьдесят.

— Понятно.

До нашего дома я добралась огородами.

Встревоженная Луиза ждала меня у крыльца, расхаживая взад-вперёд, по всей видимости, проговаривая про себя какую-то речь.

— Адель, ну почему ты не хочешь с ним поговорить? — прячась вместе со мной за баней, взывала к здравому смыслу подруга. — Он всего лишь передаст тебе письмо от отца.

По нашим подсчетам незваные гости уже должны были разместиться в местной "гостинице" и с минуты на минуту подойти сюда.

— Вот и пусть передаст тебе это чертово письмо, — застонала я. — Ну, сама посуди, зачем нам лишний раз пересекаться? Тело Адель прилично похудело, ещё месяц и мы, надеюсь, опять поменяемся местами. Я и без того, столько дел наворотила, а тут ещё он потом её спросит: "а помнишь, ты летом назвала меня земляным червяком?", а Адель и не в курсе. Зачем нужна лишняя путаница?

— А зачем тебе называть его земляным червяком? — опешила подруга.

— Ты что меня не знаешь, — уперев руки в бока, сдвинула я брови.

— Да, действительно, с тебя станется, — оглядев меня, согласилась Луиза. — Тогда, давай я скажу, что ты ещё с ярмарки не пришла. А потом спать легла.

— Вот и отлично, — улыбнулась я, развернувшись в сторону дома.

— Куда? — поймала меня за подол девушка. — А если они в дом зайдут? Где ты там спрячешься? В печку полезешь?

— Хорошо, я в бане подожду.

— А если они помыться попросят?

— А ты не разрешай, — съязвила я.

— Я-то не буду, но вдруг родители согласятся? Не объяснять же им всё сейчас?

— Боже, за что мне всё это? — застонала я.

— Иди-ка, ты пока к лесу, ягоды пособирай...

— Волков покорми... — перебила я.

— Да нет тут летом волков.

Как же, нет волков. Это вам не Подмосковье, где последний медведь ещё в прошлом веке сдох. А волки и того раньше разбежались. И всё равно мне сыты они, или именно сегодня решили бросить травоядную диету. Я их попросту боюсь.

Поэтому ни в какой лес, я, разумеется, не пошла. Так, побродила по березняку, безуспешно пытаясь поискать остатки земляники.

Спрятаться тут в принципе особенно негде.

Так как само село стоит на хребте, вокруг него только пологие склоны с лугами и огородами. И ни одного дерева. Действительно, скрыться можно или в самом селе, или в лесу. Но кое-что всё-таки нашлось — наш недавно построенный шалаш-стог, как раз стоял рядом с березняком.

Забравшись внутрь, я тщательно замаскировала вход и, оказавшись в полумраке, от нечего делать, очень быстро уснула на мягком сене.

Пробуждение было неприятным. Во-первых, меня кто-то очень больно укусил, и ни куда-нибудь, а за самое незащищенное место. Схватившись за пострадавшую пятую точку, я инстинктивно вскочила на ноги, а тут же треснулась головой на деревянную палку, служившей опорой конструкции.

Судя по ощущениям, по мне, быстро перебирая лапками, бегала целая толпа насекомых. Скорее всего, муравьев. Выбрали, блин, место для шалаша. Поспешно выбравшись на улицу, я начала судорожно отряхиваться и чесаться одновременно.

На улице уже почти стемнело. Солнце закатилось за горизонт и только розово-серое небо освещало землю. Судорожно пытаясь расчесать, через плотную ткать сарафана недавние укусы (не задирать же юбку, в самом деле), я уже хотела идти домой, когда поняла, что если не помоюсь, то просто не смогу избавиться от ощущения ползающей по мне гадости.

Только вот баню ради меня одной никто топить не будет, до платины прилично идти в обратном направлении и в моём распоряжении только узенькая, метров в восемь, речушка.

Течение у неё хоть и есть, но такое неспешное, что его можно не опасаться. Омуты тоже мною не раз высматривались, но так и не нашлись. А неровное, усыпанное валунами дно только в некоторых местах достигало приблизительно двух метров.

Вроде вокруг не души, но купаться в нижнем белье, я не рискнула. В конце концов в мокрой рубашке добежать до дома можно, не простужусь. Выбрав укромное место, среди растущих вдоль всего берега ив, я завязала косу баранкой, повесила сарафан на крайний куст, так чтобы было видно с воды, скинула обувку, и, осторожно, чтобы не поскользнуться, зашла в теплую, прогретую за жаркие недели воду.

Воды я не боюсь. Даже оборот, я её обожаю. Дождь, наполненный влагой морской воздух или даже банальный душ — это то, что в моей настоящей жизни всегда дарило долгожданное облегчение в астматические приступы.

Сейчас, погрузившись в теплую воду, плавать без спешки и оглядки, не идёт ли сюда кто-то из людей, а получала безумное наслаждение. Не создавая брызг, как это зачастую получается по утрам, я вертелась, то на спину, но на живот, любуясь темнеющим небом и серебристым отражением молодого месяца. Только вот наступление темноты прошло для меня совершенно незаметно.

Посмотрев на заросший ивами берег, я не могла с уверенностью сказать, в каком месте я заходила и где мои вещи, но не бежать же в далеко не маленькое село полуголой. Плывя по течению, я заметила первый просвет в чернеющей листве, и на моё счастье, колыхающуюся на слабом ветерке одежду.

Стараясь до самого берега не высовываться на прохладный в сравнение с водой воздух, я доплыла по края и, встав, глухо охнула, поскользнувшись на валуне и провалившись в яму неровного дна. Что-то при заходе я такого не помню.

Громко сопя, я выбралась на берег и схватила сарафан.

— Ты кто? — спросил из темноты знакомый мужской голос, и упавшая у меня из рук одежда со звоном ударились пряжкой о торчащий из земли камень. Только вот на сарафане то ремня не было.

Приплыли. Подняв глаза, я увидела в нескольких шагах перед собой высокий человеческий силуэт и ужасе закрыла руками рот.

Вот он, мой сон. Всё сходится. Ночь, на мне только мокрая рубашка, едва закрывающая нижнее бельё и он.

Я искренне верю, что основная часть мужчин совершенно адекватные люди и с воплем "баба" на полуголую девушку бросаться не станут, но сейчас все эти рассуждения охотно уступили место животному страху. Я была готова заорать на всю округу от охватившей меня паники, только это бесполезно. Шанс, что кто-то, кроме Ринара меня услышит, стремится к нулю, а тех, кто решил посмотреть, что случилось ещё меньше.

Надо что-то придумать, что-то придумать!

Только что, если я даже не знаю, кем мне опаснее сейчас быть: незнакомкой или его невестой, Адель?

— Я спросил, кто ты и что здесь делаешь? — грозно спросил юноша, а в темноте блеснули засветившиеся голубые глаза.

— Русалка, — не своим голосом, просипела я, отступая назад. Если он использует магию, чтобы видеть в темноте, то быстро меня узнает. А если министр осуществил задуманное, то вполне возможно, Ринар с радостью воспользуется случаем ему отомстить. Что же делать?

Бежать некуда. Сзади река, пусть не широкая, но преграда, вперёд... и так понятно. Справа слева кусты и деревья.

— Русалка? — явно не поверив, переспросил жених. — С двумя ногами?

И медленно шагнул ко мне.

Что мне там известно про местных русалок? Относится к разновидности болотной нечисти, жить предпочитает в лесных озерах с проточной водой, сторонятся людей, питаются в основном рыбой, но не побрезгуют лягушками и маленькими детьми. Про возможность менять хвост на ноги, так у нашей Ариэль, Луизе ничего не известно.

Вляпалась.

— А ты много речных русалок видел? — отступая ещё на шаг, себе под нос пробормотала я. Пусть не надеется — живой не дамся.

— Ни одной, — ухмыльнулся в темноте осторожно приближающийся ко мне собеседник. Ох, не нравится мне сквозящая в его голосе уверенность в моём вранье.

Судя по очертанию и валяющимся под моими ногами брюкам, парень успел раздеться до панталон и явно собирался искупаться. Что ж, давай искупаемся. Надо как-то заманить его в воду, а самой выбежать на берег и со всем ног нестись, если не в лесу, но хотя бы вдоль реки, чтобы потом скрыться где-нибудь в кустах.

Пошарив рукой по тому же кусту, на котором недавно весели вещи Ринара, я нащупала какую-то небольшую тряпку и не глядя попыталась закрыть ею лица. Как бы я не похудела — в неузнаваемого человека не превратилась. А для задуманного, мне нужны две руки.

Боже, какая вонь! Это что портянка.

— А ну отдай! — уже в полный голос потребовал жених, едва не бегом ринувшись ко мне. Неужели так боится ножки завтра в сапогах натереть.

Шарахнувшись назад, я почти сразу свалилась в воду, поспешно отплыв на пару метров, как раз на противоположный край недавно обнаруженной мной ямы.

Голубоглазый не отставал, с разгона забежав в воду. Яма, как и ожидалось, тоже стала для него полной неожиданностью. Он, с глухим возгласом, охнул в воду почти с головой, а я кинулась сверху, со всей силы надавив на голову.

— На деревенских девок потянуло, сволочь похотливая, — стараясь не дышать через портянку, зарычала я.

Теперь осталось быстро выбраться на берег и, пока мой благоверный будет отплевываться, скрыться где-нибудь подальше.

Но не тут-то было. Чужие пальцы скользнули по моей ноге, только по счастливой случайности, не сомкнувшись на щиколотке. Взвизгнув, осознав, что план был дурацкий и так просто выбраться из воды не получиться, чтобы не быть пойманной, я инстинктивно забралась на плечи парня. Опять задавшись панической мыслью, что делать?

Додумать, правда, не успела. Не смотря на мой всё ещё не маленький вес, Ринар резко выпрямился, и я ласточкой взмыла в воздух, очень больно приземлившись физиономией в воду, мгновенно погрузилась на глубину.

В темноте, после такого удара головой, я оказалась полностью дезориентирована, не понимая где верх, где низ. Запаса воздуха в легких для ныряния тоже не было. Судорожно барахтаясь в разных направлениях, я надеялась наткнуться, если не на поверхность, но хотя бы на дно реки, но вокруг только одна черная масса воды.

Где-то далеко проскочила робкая мысль, что достаточно расслабиться и давление само вытолкнет меня на воздух, но бездействовать я просто не могла, снова и снова дрыгая руками и ногами.

Когда уже не осталось сил терпеть сдавливающую боль в оставшихся без воздуха легких, какая-то сила дернула меня за волосы, вытянув на поверхность:

— Попалась, паразитка.

Шумно хватая ртом воздух, я даже не сразу сообразила, что вытащил меня Ринар и моя голову по-прежнему находится над водой только потому, что он держит меня за косу у самой головы.

— Кто тебя послал?

Я замерла, наконец-то встав ногами на дно, но выпрямляться не спешила. Вопрос окончательно поставил меня в тупик. Тряпку давно смыло с моего лица, но так как оно находится на уровне живота жениха, кто перед ним, он видимо ещё так и не понял.

Кстати, судя по открывшейся в двадцати сантиметрах от меня картине, не такой уж он и худой, как кажется в одежде. Торс вон весь в кубиках. Дышит только как-то напряженно, словно решает сразу свернуть мне шею или после дознания.

Осталось только зло замычать и пустить пар из ноздрей.

Похоже, сейчас меня убьют, а я даже не узнаю за что именно?

Ну, ведь не за то, что я его немного макнула в воду? Не утопила же. Даже нахлебаться не успел. Сам паразит. Вот.

Так и не дождавшись ответа, Ринар потянул меня за волосы вверх, а я самым подлым образом ринулась к нему и, взявшись ладонями за обнаженные бока юноши, укусила в живот, как раз около пупка. И пока меня не успели огреть кулаком по голове, схватилась за его панталоны, со всей силы дернув вниз.

Выругавшись, парень выпустил мой косу, а я тут же отскочила в сторону настолько быстро, насколько это вообще возможно сделать в воде и, развернувшись спиной легла на воду:

— А ну, стой, — схватил меня за лодыжку, уже, кажется успевший подтянуть штаны жених.

В голове крутилось много слов, но я только молча начала лягаться второй ногой, а как только меня отпустили, нырнула с головой в воду, дельфином поплыв по течению. Теперь-то я знаю, где верх, где низ и чувствую направление воды.

Вынырнуть, а не сделать короткий вздох, решилась только спустя пару минут, очень вовремя свернув в заводь на противоположном берегу. Ели успела выскочить из воды, когда вся её поверхность покрылась тоненькой серебристой корочкой льда. Та правда сразу начала таять, но сама река из теплой, превратилась в ледяную.

Опешив от такого поворота, о возможности использования магии, как-то не задумывалась, я выбралась за пределы кустов и деревьев, и как ящерица по-пластунски направилась обратно.

По нехитрым прикидкам, мой сарафан должен по-прежнему висеть на кусте, где-то выше по течению. Если бы черти не принесли Ринара на берег, я допетрила бы до этой мысли раньше. Вот что ему на постоялом дворе не сидится, а? Спал бы уже дано, как все нормальные люди.

— Ты что тут с мечом застыл, — за несколько метров до того, как поравняться с местом моей недавней встречи с обожаемым женишком, услышала я удивленный голос Ульрика.

— Ничего, — зло огрызнулся мой покусанный благоверный.

На всякий случай, распластавшись по земле и стараясь не стучать зубами от холода, я пристально всмотрелась в темноту противоположного берега. Ни черта не видно. Ночь уже успела окончательно войти в свои права, а месяц скрылся за набежавшими облаками.

— Совсем рехнулся, да? — догадался его друг. — Плечо промыл?

— Ещё как, — судя по плеску воды, либо Ринар выбрался на берег, либо Ульрик решил сполоснуться.

— Твою кикимору, почему вода такая ледяная? — раздался над рекой возмущенный бас. Похоже второе.

— Тут какая-то дрянь плавала, — прошипел женишок.

— Сам ты дрянь, — прошипела я.

— Да, я уже понял, что ты искупался. Вода почему холодная? — повторил свой порос мордоворот.

— Минут через десять опять сменится на теплую, — вздохнул Ринар. — Лучше скажи, ты ночлег нам нашел?

— Нашел, — вздохнул тот.

— На наконец-то...

— Вот тот стог видишь? — Если я правильно помню, сено в округе стоит только на месте моего недавнего укрытия. Вот было бы весело, если бы меня муравьи не покусали. — Это и будут наши апартаменты на эту ночь.

— Что? Ты издеваешься? Неужели никто не согласился расщедриться хотя бы на сеновал?

Праведный гнев блондина, заставил меня довольно улыбнуться. Есть всё-таки в мире справедливость.

— У меня осталось стойкое ощущение, что к этому бойкоту причастен тот старикашка со сливами.

— А ему-то до нас какое дело?

— Не знаю, но, когда я проезжал мимо, он так многозначительно ухмылялся. А всю дорогу по селу шныряли дети. Я бы сказал, они распространяли информацию, что нас нельзя пускать на ночь ни за какие коврижки. И девчонка ещё эта...

— Какая девчонка?

— Которая тебя при Луизе про принца спрашивала. Илина, кажется. У последнего дома, высунулась из-за угла и так самодовольно пробормотала: накасяка покусяка, — с сомнение повторил Ул.

— Накося-выкуси, — беззвучно поправила я.

Ну, да. Грешна. Научила детей плохому. Не специально, конечно. Так они же все новые словечки, как губка впитывают. А я то и дело брякну что-нибудь эдакое. Но материал, как погляжу, ещё освоен не полностью.

— Это не лето, а сущий кошмар, — судя по голосам, сладкая парочка стала отдаляться от берега. А значит, мне тоже пора менять место дислокации на уютную теплую терраску.

— И, по-моему, этот кошмар предназначен тебе, я только так, за компанию под чью-то горячую руку попадаю.

Дослушивать я не стала. Слишком велик риск привлечь к себе внимание клацаньем зубов. Бороться с этим звуковым проявлением степени замерзания уже не представляется возможным.

Так и не решаясь встать на ноги, я на четвереньках проползла ещё метров пятьдесят, пока не увидела следующий просвет между деревьями и со словами: "Господи, только бы на этот раз обойтись без приключений", снова полезла в воду.

Домой я пришла замёрзшая как цуцик. Сарафан совершенно не помогал согреться.

Встревоженная Луиза, начала нотацию, ещё когда засекла меня, бредущую между грядок в скрученном состоянии.

— Что случилось? — разглядев меня получше, ужаснулась девушка.

— Пошли в дом, — с добавлением зубной азбуки Морзе попросила я.

* * *

Какая разная реакция на мой недолгий рассказ.

Пока я, переосмыслив произошедшее, сидела в состоянии аффекта, пытаясь понять, как вообще ухитрилась уйти от опытного мага живой, Луиза умудрилась наматывать круги на трех квадратных метрах свободной от мебели терраски, поражаясь моей глупости и вещая, как настоящая госпожа, которая разумеется даже не оказалась бы в такой ситуации, должна была себе вести. А её мама, сидевшая рядом со мной на кровати, самозабвенно хохотала.

— Он же реально, мог меня убить. Тюк, второй рукой по темечку и всё, — воображение охотно показало, как меня зависшую на зажатых в кулаке волосах, хватают за шею и сжимают до хруста в позвонках. Поёжившись от такой реалистичной картины, я даже закрыла несчастную шейку руками. — Даже странно, почему он так не сделал?

— Ой, не могу, укусила. За живот, — похлопав меня по плечу, беременная женщина наклонилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку. — И порты стянула. Как же он небось испугался бедненький, что ты дальше кусаться будешь. Ой, я ж сейчас рожу от смеха.

— Это немыслимо, понимаешь, немыслимо, — причитала приятельница. — Если твой отец узнает, с нас же голову снимут, что за тобой не уследили. Что там до ночи делала? Посидела бы пару часов и домой. Их тут никто чаем с баранками угощать не планировал. Выдали по ломтю хлеба на крынке молока и гуляйте. Адель ещё на танцах. Хотите? Ищите.

— Что у Вас тут происходит? — вышел на шум отец семейства.

Родители Луизы, в отличие от министра ещё довольно молодые. Хорошо, если лет по тридцать пять исполнилось. А то и меньше. По этому молодой мужчина с аккуратно подстриженной бородкой у меня совершенно не вызывал должного трепета.

— Милый, ты очень вовремя, — сев ровно, мама Луизы быстро оправила волосы и стерла выступившие слезы. Разве что полностью загнать смех не удалось, и то и дело из неё вырывались короткие смешки. — Растопи-ка баньку. Нашу госпожу искать надо.

— Баню, в такую жару? — удивился тот. — Проще уж на речке окунуться.

— Там я уже была, — вздохнула я, стараясь изобразить кота из Шрека.

— Уууу, — высунулась из-за его ноги любопытная мордашка четырехлетнего Зака. — Как извозилась. Будешь спать на лавке.

— Понятно. Сейчас растопим, — мыкнул мужчина.

— Как это растопим? — встрепенулся ребёнок. — А как же поросёнок или умывайся в бочке или марш спать на лавке.

— Иди спать, Зак, — задвинул его обратно в дом отец.

— Она же взрослая, а взрослым поблажек не делают, — торопливо надевая обувку, потопал мимо нас возмущенный ребёнок. — Тогда почему я "поросёнок марш на лавку", а ей "баньку истопим". Это не справедливо я же младше.

— Ты мальчик, а она девочка, — раздался уже с улицы удаляющийся мужской голос.

— Но я же младше!

— Тогда марш спать, раз такой маленький.

— И вообще, что это у тебя в волосах, — не унималась магичка, сняв с меня около лица какой-то серо-зелёную комочек. — На мазь заживляющую похоже. И воняет так же.

Кажется, я в темноте закрыла лицо не портянкой, а повязкой. От этого правда не менее противно. Гадость.

— На вот, почитай, — уже после купания Луиза передала мне сверток с фамильным гербом Моренро.

— Весело, — нервно хохотнула я.

Отец предлагал мне на следующий же день, после получения письма, собираться домой в сопровождение моего белобрысого женишка. Вот это будет поездочка.

Слава Богу вариант был не единственный.

Если я вдруг не готова немедленно отправиться в путь и, чтобы не заставлять Ринара ждать, можно просто передать с ним ответное письмо и отец вышлет за мной карету и сопровождающих.

Как бы мне не хотелось демонстрировать своё социальное положение, лучше огорошить село, чем остаться наедине с женихом. Ульрик на надежную защиту не тянет. Да и в седле я ещё держусь не очень уверенно.

Устроившись на полу, под светом Луизеного светляка я принялась за написание ответа. Содержание мы определили быстро, но вот исполнение.

— Ну, вот опять. Опять у тебя буквы стали острыми, как ежиные иголки, — возмущалась подруга, выдергивая у меня уже третий по счету лист. — Аккуратнее. Следи за размером.

— Разленовали бы тогда бумагу, под прописи, что ли, — ворчала я, закусывая губу.

Мало того, что пишу пером, а не нормальной ручкой, которое ещё и кляксы стремится напоставить, так ещё видите ли буквы у меня недостаточно круглые. Ну, вот как спрашивается можно сделать мягкой и округлой руну, похожую на римскую цифру один?

— Ну, опять, — застонала девушка. — Всё. Это последний лист бумаги. Больше никаких ошибок.

— Пятый элемент блин, с последней спичкой, — насупилась я. Надеюсь папочка не будет сверять степень нажатия, а то я слово по одной буковке пишу.

Нормально уснуть я так и не смогла. Всё мне казалось, что сейчас в окне терраски возникнет разъярённая физиономия Ринара. Сплю-то практически на виду. Если в темноте ещё есть шанс, что меня не заметят, то с рассветом, я не выдержала и пошла прятаться в дом.

Анита, двенадцатилетняя сестра Луизы, с радостью согласилась уйти досыпать в терраску, а я от нечего делать, взялась за подоспевшее к утру тесто. На завтрак, вместо привычных пирожков корзинка наполнилась рожицами, косичками, сердечками и прочей пустой выпечкой. Зато милой и оригинальной.

* * *

— Опять поисковик? — вальяжно покачиваясь в седле, спросил Ульрик.

— Просто хочу убедиться, что за нами никто не следит, — вздохнул Ринар.

— Я тебе и без всяких заклятий скажу, что следят, посчитай из каждого двора. Только никакой угрозы в этой деревенской настороженности нет. Ты же сам это прекрасно понимаешь.

— И та, бестия в воде тоже была простой сельской девчонкой.

— Нет, — расплылся в довольной улыбке верзила. — Мне больше нравится вариант с русалкой. Сам посуди. Все деревенские в рубахах до пят купаются, а тут ты впотьмах ноги разглядел.

— Русалка и ноги — у тебя никаких противоречий не возникай.

— Да, мало ли, сколько всякой нечисти на свете водится.

— Только вот почему явилась эта речная русалка именно мне?

— Пусть нас местные рассудят, — предложил Ул. — Спросим вон хоть у первого встречного, водится ли у них в реке русалка? Если скажут — да, то тема закрыта. Если нет, то я соглашусь, что это был очередное покушение на твою непорочность.

— Издеваешься, да? — разозлился блондин.

— Просто дочка посла вспомнилась, — заржал его друг.

— Да, девочка далеко пойдет, — закатил глаза юноша. — Обвинить тебя в изнасиловании, когда мы только приехали в город и зашли в комнату сразу втроём.

* * *

— Доброе утро, хозяева, можно к Вам? — раздался с улицы громогласный голос Ульрика.

Похоже, муравьи польстились не только на моё тельце, но и магам нормально выспаться не дали. Пришли они ещё перед завтраком, а мой женишок ещё оказался не в самом благодушном настроении.

Я заметалась по комнате, так и не догадавшись пройти дальше в зал, в итоге спрятавшись за шторкой около печки, как мышь забиться между умывальником и ведрами с колодезной водой. Хиленькая шторка колыхалась от сквозняка, но жених не спешил пересекать комнату в направлении моего укрытия.

Гости поздоровались и вежливо отказались от предложенного им завтрака.

— Мне бы всё-таки очень хотелось увидеть Адель, — перевел тему Ринар.

В наступившей тишине я даже дышать перестала, боясь тем самым выдать своё открытие.

— А она уже ушла, — невинно защебетала мать семейства. — В лес. За ягодами.

— Или ещё спит, после вчерашнего гуляния на ярмарке? — хмыкнул Ул.

— Между прочим, она ещё на заре встала и, вот эти пирожки к завтраку налепила, — тот хозяйки дома приобрел едва заметные угрожающие нотки. — ..... убери-ка со стола. Да собери нашим гостям

— Замечательно, — проворчал Ринар. — Зато нам теперь ждать её пробуждения возвращения до обеда.

— В этом нет необходимости, — поднявшись с места, моя подруга прошествовала по комнате, до сложенных на буфете бумаг. — Письмо для господина Моренро готово, и чем быстрее вы его передадите, тем быстрее за Адель пришлют карету.

В комнате воцарилась тишина. Жаль не вижу выражения лица женишка, которому вместо повисшей на шее невесты вручили узелок с пирожками и скрепленное сургучной печатью письмо.

— То есть, она с нами не поедет? — чуть ли не по слогам пробормотал опешивший маг.

— Конечно, нет, — деловито протирая стол и разгоняя едва успевших позавтракать детей, отозвалась мать Луизы. — Какой смысл девушке её положения трястись в седле?

Так и не поняла, шокировала и обрадовала Ринара эта новость, но, не став препираться, он откланялся и вышел на улицу.

— Кстати, — уже в дверях обернулся Ульрик. — У вас тут случайно речных русалок не водится.

— Да, вроде как есть одна, — усмехнулся отец семейства.

— А неудобств не доставляет? Людей может, топит? Или скотина пропадает?

— Какие неудобства, — засмеялся мужчина. — Максимум с детишками поиграет. Пошвыряет их в воде. Пока никто не утонул.

— Русалка — это всё-таки нечисть, — понизил голос маг. — Я бы посоветовал избавиться от неё, пока не произошло несчастных случаев, тем более с детьми. Как раз в вашем распоряжении два боевых мага...

— Езжайте вы своей дорогой, — перебила его мать Луизы. — А к нашим русалкам лесть не надо. Если потребуется, мы сами напишем запрос в Совет магов.

— Как скажите, — стушевался от такого напора Ул. — Все вам доброго. Луиза, до встречи в Академии.

— До встречи, — отозвалась подруга, интонацией демонстрируя, что общение порядком затянулось.

* * *

Весть о моём скором объезде мгновенно пронеслась по деревне и за первый же день все с кем я хоть немного общалась, пришли уточнить дату отъезда и попрощаться. Гостинцев собралось столько, что мы с Луизой сможем не ходить в столовую Академии как минимум первый месяц обучения. Так как за мной должен был приехать транспорт, мы и решили, что я сразу заберу всё, что не испортится за оставшийся месяц лета.

Одежды наоборот оказалось в разы меньше. Всё что я привезла с собой, со спокойной душей оставила матери Луизы. Та сможет ушить мои платья и носить их на последнем сроке беременности. Или перекроит добротную ткань на одежду детям. А так как базарный день уже прошел, купить себе что-то новое я уже не успевала.

Министр словно ждал моего письма. Не уверена, что Ринар вообще успел доехать до родового гнезда своей невесты, так как уже через два дня, на рассвете за мной приехали. Я по наивности полагала, что отец Адель снова пришлет за мной неприметную карету, и здоровенный экипаж с золочеными вензелями, гербом семьи Моренро, лакеями и четверкой охраны стал неожиданностью не только для соседей, но и меня в первую очередь. Вернуться, сюда в образе простой смертной мне уже точно не светит.

Мы уже не раз обсуждали с Луизой план моего второго пребывания в родительском доме и выбрали две возможные линии поведения. В точности повторить Адель у меня не получится, как минимум по тому, что никто из нас не знает, как она вела себя дома. А жалкое подобие будет выглядеть странно.

Как бы мне не хотелось взять приятельницу с собой, разумнее было дать ей возможность провести последнее полноценное лето дома, среди своей семьи. Да и слишком очевидно, что у Моренро её тоже не ждут. А беспричинные мои цепляния за юбку подруги так же могли вызвать ещё больше вопросов.

Поднаторев за последнее время в науках об этом мире и нормах поведения, я покорно тряслась в карете, на этот раз не переживая перед встречей с родственниками.

Возница, как и в прошлый раз, нещадно стегал лошадей, словно надеясь преодолеть весь путь за один день. Ригаю мы проскочили уже в сумерках.

К моему удивлению, для ночлега была выбрана не гостиница в городе, а придорожный постоялый двор. Мне выделили отдельную комнату в конце коридора, а охрана расположилась за дверью. В общем, охраняли, как особо опасного преступника. Возможно, именно это и вызвало у меня приступ паранойи.

Утром, где бы я не находилось, меня не покидало неприятное чувство, что за мной следят. Не охранники, а кто-то чужой, тайком, из-за угла. Я даже не смогла нормально позавтракать, при том, что предложенная мне хозяином постоялого двора отбивная одним запахом заставляла желудок запеть гимн во славу жирной пище.

Успокоилась я только когда, повинуясь кнуту возницы, четверка лошадей сорвалась с места, увлекая карету обратно на тракт.

Глава 13. Да здравствуют шахматы.

В отличие от прошлой встречи с делегацией у парадного подъезда, мы уехали к заднему двору усадьбы. Я с удивлением разглядывала разномастные кареты, выставленные вдоль дороги и снующих перед домом людей. Большая часть из которых поспешно кланялась моему экипажу, словно опасаясь, что за неподобающее поведения их отходят кнутом.

Мачеха Адель прибежала, когда слуги уже успели выгрузить мои вещи и по одному вволакивали тяжелые корзинки в дом.

— Адель, добро пожаловать... — начала, было, женщина, но так и застыла с распахнутыми объятиями и совершенно неподобающе вытаращенными глазами.

— Здравствуйте, мама, — с виноватой улыбкой, поклонилась я.

— Я, конечно, понимала, что ты надеялась похудеть, но не ожидала, что ты добьешься таких поразительных успехов, — пораженно пробормотала женщина.

— Как же неосмотрительно я поступила, — причитала Амелия, раскидывая по кучкам принесённые в мою комнату платья.

Две горничные старались слиться со стеной, отлипая, только когда горка отбракованной одежды грозила свалиться на пол. Подхватив всю охапку, девушка скрывалась дверью, спеша спрятать хозяйское добро обратно в шкаф.

Я, нахохлившись как воробей, виновато прикусывала нижнюю губу.

Мои успехи в похудении стали для мачехи полной неожиданностью. А тут ещё неофициальный проём в честь каких-то важных шишек из Телюнии. Тьфу. Что ж за дурацкое название.

Оказалось, что мачеха завертела отца, что нет смысла дергать меня раньше времени, а тот решил, что я, воспользуюсь случаем, и вернусь вместе с Ринаром. Даже карету за нами выслал заранее. А я мало того что проехала только в день мероприятия, так ещё и потерялась в сшитом мне заранее платье. Даже не смотря на затянутую по максимуму широкую шнуровку (страховку на случай моего похудения), платье сидело на мне, как пластиковый стаканчик на прополочной кукле. И это притом, что жира на животе и бёдрах оставалась ещё предостаточно.

Мачеха сначала перетрясла весь мой гардероб. Но ушить что-либо без полного перешивая лифа и зоны талии, оказалось невозможно. Теперь в ход пошли наряды самой Амалии. Местная портниха стояла рядом, не знаю, как намекнуть хозяйке дома, что даже если приличное платье, не видевшее свет, найдётся, но в талию своей второй мамы я вряд ли влезу. Про разницу в росте даже говорить не приходится.

— Госпожа, — просочилась в комнату Марфа, и, поклонившись мне, обратилась к мачехе. — Может, стоит посмотреть что-то подходящее в кладовой северного крыла.

Амелия замерла, обдумывая предложения, и обернулась ко мне:

— Ты, не против?

Я только развела руками.

Почему нет?

Всё равно я понятия не имею, что это за кладовая.

* * *

Глубоко вздохнув, я ещё раз оправила платье. Покрой с завышенной талией безнадежно устарел, но мне, платье настоящей матери Адель безумно шло. Скрыв остатки лишних килограммов, оно выгодно подчеркнуло грудь. Местная модистка даже специально пришила по краю лифа платок из полупрозрачного шифона.

А главное платье почти не пришлось ушивать, только немного в боковых швах. Видимо женщина, хоть и была расположена к полноте, но, в отличие от дочки, держала себя в руках.

Единственное, что портило всё впечатление от моего наряда — это запах залежалой ткани. На меня, конечно, вылили пузырек духов, само платье старательно вытряхнули и прогладили, но осадок всё равно остался.

Амелия давно убежала по делам подготовки к приёму. Её, долгое отсутствие могло быть растолковано, как пренебрежение многочисленными гостями. А отец, как всегда, задерживался в столице до последнего.

По просьбе мачехи, я прошла в главный зал и старательно кланялась, скалясь в улыбке всем встречным. Кажется, это называется книксен. Моя сообразительность вызывала у меня же самой жуткую гордость. Я уточнила, как именно мне лучше приветствовать гостей, так как я не знаю их статуса и после третьего уточнения: а как именно лучше? Амелия не выдержала и показала легкий поклон наглядно.

Люди улыбались в ответ, дежурно склоняя голову, и возвращались к своим прежним занятия и разговорам, совершенно не проявляя заинтересованности моей персоной. Я же, напротив, с интересом разглядывала присутствующим, их разноцветные наряды и яркие перья, украшающие не только головные уборы, но и одежду большинства гостей. Особенно в этой петушиной гонке старались мужчины. Вот у кого закрепленное на шляпе перо, какого-нибудь желтого или разового цвета могло свисать до самого плеча.

Ни у кого в школе или городе, я не видела ничего подобного. Из чего сделала вывод, что большая часть гостей иностранцы. Между собой они говорили тихо, а если обращались к прислуге или гостям в куда менее аляпистых нарядах, в том числе и ко мне, я слышала вполне привычную русскую речь.

— Адель, дорогая, — вынырнула откуда-то Амелия, и, взяв меня за руку, мягко потянула к ближайшей стене.

Стоявшая рядом со мной женщина, прекратила обмахиваться веером, и с округлившимися глазами уставилась в нашу сторону.

— Как я выгляжу? — продолжая улыбаться гостям, которые теперь рассматривали меня с куда большим любопытством.

— Замечательно, родная, — на выдохе пробормотала мачеха.

Недалеко от стены стояла трое мужчины, один из которых отличался ну уж очень богатым оперением. На широкополой шляпе их виднелось не меньше пяти штук. Хорошо хоть вниз свисало только одно, а то он бы больше смахивал на, упавшего в краску индейского вождя, чем на знатного вельможу. На его фоне остальные двое смотрелось, как-то бледно. А я в своём бледно-розовом платье наверняка похожу на бесцветную моль.

Тем не менее, мужчина сразу заинтересовался мной и склонился в долгом поклоне, помахал шляпой, едва не подметя перьями пол. Мне на ум почему-то сразу пришел старый советский фильм про Д'Артаньяна и трех мушкетеров, и едва сдержав за улыбкой смешок, я изобразила реверанс.

— Позвольте вам познакомить с нашей единственной дочерью, Адель Моренро, — гордо представила меня хозяйка дома. — Дорогая, господин Леон Энзо, личный советник короля Телюнии по вопросам военного сотрудничества между нашими странами и наш почетный гость.

Гость снова склонился в поклоне, предоставив мне право первого приветственного слова. Так вот зачем в начале лета мне подсунули учебник, а точнее словарь по телюнскому языку, который я открыла только один раз, и закрыла, убедившись, что не понимаю как следует читать написанные на бумажных страницах символы. Увы, транскрипцию в этом мире ещё не изобрели.

— Добрый вечер, Господа. Очень рада знакомству, — стараясь быть приветливой, улыбнулась я.

— Bonsoir, Jeune Dominatrice. Je suis trХs heureux de rencontrer une fille aussi charmante. — нараспев произнес Леон, с вполне узнаваемый, слегка гнусавым акцентом.

Первым желанием было раскрыть рот, поднять брови и, с прищуром, спросить: "Чё?" Но я решила последовать совету мадагаскарских пингвинов: улыбаемся и машем. Надеюсь, улыбка выглядит естественно.

Ну, что ж нам остается?

Я, конечно, могу ошибаться, но речь гостя очень похожа на Французский.

Как мило.

Почему не английский, на котором я вполне могу общаться; испанский или немецкий, из которых я помню несколько фраз. Корейский в конце концов. Спасибо дорамам, на этом языке я тоже могу понять хоть какие-то устоявшиеся выражения. Но французский...

Из этого языка любви я знаю не многим больше, чем: лямур, тужур, абажур. Но может ещё пару слов вспомню из просмотренных в детстве фильмом с Луи Де Фюнесом и обожаемой мамой Анжелики. Даже широко известное "Такси" уже шло на наших экранах с нормальным дубляжом.

Амелию почти сразу отвлекли по какому-то безумно важному делу, а я так и осталась стоять перед "французом". Пытаясь услышать знакомые слова и придумать хоть какой-нибудь уместный односложный ответ. На ум приходили только реплики Анжелики: "non", "jamais", "Je t'aime". Только вот ни одна из них не подходит случаю.

Меж тем Леон рассыпался в комплиментах (я надеюсь, это были комплименты, а не насмешки), поцеловал мне руку и наблюдал за реакцией, с едва уловимой смешинкой в глазах. Мне оставалось только недоумевать, почему советник по вопросам сотрудничества говорит только на своем родном языке? Рядом с ним, как минимум должен быть переводчик.

Внешне мужчина чем-то походил на Диму Билана. Такое же худое лицо с ярко очерченными скулами, усы и стриженая бородка на подбородке. Тёмные волосы и немного выпученные карие глаза. На вид я дала бы ему лет тридцать. Может чуть больше. У мужчин сложно определить возраст. От мальчика до дяденьки под пятьдесят они почти не меняются внешне. Даже седина или лысина не показатель возраста.

— Добрый вечер, господа. Прошу меня извинить за вторжение в Вашу беседу.

Отец появился за моей спиной очень вовремя. Избавив от унизительного признания, что я не понимаю, о чём лопочет наш высокопоставленный гость. Похоже, Амелия убежала для того, чтобы встретить его у входа в дом. А я была настолько поражена иностранной речи, что не поняла смысла фразы служанки.

Была такая хорошая возможность ещё в начале знакомства слинять куда подальше.

Переводчик отца, радостно промурлыкал гостям о начале праздника в их честь. По залу раздались аплодисменты, и мы развернулись в сторону музыкантов. Гости потянулись к расставленным стульям с примыкающими к ним маленькими столиками.

Официанты, если можно так назвал снующих сквозь толпу молодых людей, собрали грязные бокалы и предлагали что-то более крепкое.

К музыкантам вышла белокурая девушка с очень сильным голосом и запела балладу о любви.

— Благодарю, отец, вы меня просто спасли, — искренне поблагодарила я.

— Леон Энзо был излишне настойчив в расспросах? — усмехнулся министр.

Так кто ж его знает? — чуть не вырвалось у меня. Несколько хорошо Адель знает телюнский, неизвестно. Вдруг я резко забыла язык, которым "владею" в совершенстве.

— Скорее излишне щедр в комплиментах, — хоть это я поняла.

— Доченька, ты просто потрясающе выглядишь, — искренне восхитился отец. — Настоящий мужчина не может этого не замечать.

— Кстати, — вспомнила я про ещё одного "настоящего мужчину", которому полагалось быть среди приглашённых. Все-таки мой жених. — Я не успела найти Ринара. Нужно с ним поздороваться?

— А разве вы не вместе приехали? — отведя взгляд, изумился отец.

— Нет, — почти в точности повторила я его действия, чтобы мои бегающие глаза не вызвали лишних вопросов. — Разве не он лично доставил вам мое письмо?

— Как нехорошо получилось, — сокрушенно отозвался Эгюст Моренро. — Надеюсь, мальчик не обидится из-за того, что ему не направили отдельное приглашение? При встрече передай, что я искренне сожалею о его отсутствии здесь сегодня. В последнее время столько дел навалилось, что нюансы вылетают из головы.

Угу. Совершенно случайно забыли предложить молодым магам задержаться в нашем доме до приема, когда они с Ульриком привезли мое письмо?

Что-то министр темнит.

— А Луиза с тобой? — перевёл тему отец.

— Нет. До начала занятий ещё месяц. Пусть проведёт его с родителями.

— Это очень верное решение, дорогая. Мы так без вас скучаем, пока вы учитесь в Академии.

Остаток вечера прошёл спокойно.

Гостей рассадили за накрытый стол не по парам, как я предполагала, а в соответствии с полом. Ужин, хоть и не являлся протокольной встречей, но мужчины сразу после официальной части перешли к обсуждению деловых вопросов. Чтобы им не мешать, женщин посадили с противоположного конца длинного стола. И если там шла оживлённая беседа, то мы говорили о погоде. Подружек тут не было. Обсуждали, какое в этом году жаркое лето.

— А вы как переживаете это время? — обратилась ко мне сидящая напротив женщина.

— Стараюсь расширить свои знания по преподаваемым в академии предметам, — ответила я.

В принципе так и есть. Знания, правда, только стали появляться, но хоть больше нуля. Мой ответ вполне устроил собравшихся, и внимание опять переключилось на развлекающую гостей Амелию.

После фуршета снова заиграла музыка. На середину зала вышли танцоры, задающие настроение вечеру, и часть гостей присоединилась к подобию медленного вальса.

Увидел бодро шагающего в нашу сторону "француза", я повернулась в мачехе и, сославшись на жуткую усталость, после долгой дороги, попросила разрешения удалиться.

Только танцев мне не хватало.

Мачеха не нравилось моё желание уйти, но настаивать та не решилась, а я не зачала её намекам: продержаться ещё полчаса и, желательно, немного потанцевать.

Придя в комнату, я повалилась лицом на кровать. Казалось, у меня из спины выдернули штырь, который помогал держать осанку весь этот вечер. И теперь позвоночник отказывался выполнять свою основную функцию, угрожая сложиться в гармошку.

— Госпожа, позвольте помочь вам со шнуровкой? — вошла в след за мной любимая министерская служанка, охранника и Бог знает кто ещё.

— Иди лесом, Марфа, — не пытаясь быть вежливой, промычала я.

* * *

Чем хороши подобные приёмы, так это отъездом гостей утром следующего дня. Кто жил поближе уехали ещё ночью. Единственный, кого, по мнению родителей, я должна была проводить, стал Леон Энзо. Сегодня он выгладил уже не как главный петух в курятнике. Дорожный костюм, хоть и отличался обилием ярких деталей, но смотрелся вполне пристойно. Особенно меня порадовало отсутствие шляпы с перьями.

— Госпожа Моренро, — практически без акцента заговорил "француз". — Я должен просить у вас прощения, за моё поведение вчера вечером. Как мне известно, многие молодые дамы вашей страны изучают телюнский язык ради возможности читать нашу литературу в оригинале. И в моей душе теплилась надежда, что вы сможете ответить мне... взаимной беседой.

— Не представляете, какая надежда теплилась в моей душе, — опустив взгляд, тихо пробормотала я. И снова, посмотрев на гостя, смущенно улыбнулась. — Я была несколько растеряна при нашей первой встрече. Уверена, что наша новая беседа будет более долгой и содержательной.

— Я вижу, вы подружились, — как только от дома отъехала карета почетного гостя, отец позвал меня в свой кабинет и предложил сыграть в шахматы. "Как в старые добрые времена".

— Боюсь, что для дружбы мы слишком мало знакомы, — опешила я от такой откровенной попытки господина Моренро выдать желаемое за действительное.

Может этот ужин и затевался для того, чтобы переключить моё внимание с жениха на телюнца? Только вот откуда министр мог знать, что я не соглашусь поехать домой в сопровождении Ринара? Вот чует моё сердце, что этот "французик" неспроста нарисовался у меня на горизонте.

— Ты несомненна права, — расплылся отец в ещё более довольной улыбке. — Вы с Леоном мыслите в одном ключе. Но он, как мужчина, не медлит с действиями и уже пригласил нас нанести ему ответный визит.

— Как мило с его сторону, — вот только этого мне не хватало.

От такого заявления, я даже подставила своего офицера под расправу белых фигур, что ещё больше добавило настроения моему противнику в этой шахматной партии.

— И вы согласились? — на всякий случай уточнила я.

— Разумеется, — улыбнулся министра. — Но, увы, мой загруженный график не позволяет отлучаться от двора больше, чем на трое суток. А до столицы Телюнии только дорога в один конец займет четыре полных дня. Поэтому мы договорились снова обговорить наш приезд, когда я закончу с делами.

— И когда это будет? — не унималась я, заметив, что мой противник совсем расслабился и с ленцой переставляет фигуры, не сильно придерживаясь ранее выбранной стратегии.

— Полагаю, на зимних праздниках.

— Такое долгое путешествие в холодную погоду?

— Зато дорога ровнее, — парировал отец.

Трястись в неотапливаемой карете три дня в сумасшедшей гонке на четверке лошадей. Или четыре дня спокойной рысью. Вот радость то.

Чем больше, мы играли, тем сильнее становилось ощущение, что мой соперник играет не только фигурами, то и словами.

Телюния в его рассуждениях превратилась в великолепную страну с одними плюсами. "Француз" и красавец, и перспективный, и богатый, и внимательный. А как танцует, а какой ответственный. Прям не мужчина, а чудо пылесос. А как он восхищен моей красотой? Когда только успел поделиться с министром своими выводами, относительно моей персоны.

— Признаться, я отрицательно отнесся к этой поездке в гости к Луизе, но результат твоих стараний превзошел все даже самые смелые ожидания...

— Шах, — в конце хвалебной оды отозвалась я.

— Неужели? — опешил отец, наконец, уделив все своё внимание доске. — Этого хода я не учёл.

Белый король отошёл в сторону.

— Так что ты обо всем этом думаешь? — снова вернулся к беседе господин Моренро.

— Что каникулы подходят к концу, — не отрывая взгляда от шахматного поля, вздохнула я. — И впереди тяжёлый учебный год.

Мой конь съел одну из пешек отца. Дальше белому королю бежать некуда.

— Мат, — выпрямляясь, победно улыбнулась я.

— Это мы ещё посмотрим, — пробормотал министр. Словно речь шла не только и не столько об этой шахматной партии.

* * *

Лето шло к концу, килограммы таяли. Моя фигура всё больше соответствовала местному идеалу красоты, а перемещения обратно в родной мир и родное тело не происходило. И произойдет ли когда-нибудь, непонятно.

Стараясь не думать о плохом, я решила максимально комфортно обустроить свой быт здесь и сейчас. Для начала пришлось разобраться в комнате.

Жить в окружении фарфоровых кукол у меня нет ни малейшего желания. По распоряжению мачехи, мне выделили комнату, где была расставлена большая часть коллекции. В спальне Адель осталось не больше десятка игрушек, которых я расставилась на освободившихся полках, вперемежку с книгами.

Теперь у меня напротив кровати находилась не армия кукол, а высокий, во всю стену книжный шкаф. Перед ним удобная кушетка и резная палка, выполняющая роль торшера, если на её посадить магический светильник.

В родовом гнезде Моренро особенно не побегаешь и в речке не покупаешься. Пришлось ограничиться упражнениями в комнате и долгими прогулками по парку. Оставшееся время я посвятила чтению, штудируя учебники и перелистывая книги из библиотеки от трактатов по магии до женских романов.

С мачехой у нас сложились хорошие отношения. Не подружки, конечно, но я не могла оставаться равнодушной к её заботе и отвечала взаимностью.

Здоровьем Амелия не блистала. В присутствии министра она держалась, как стойкий оловянный солдатик, но стоило тому уехать в столицу, как женщина сваливалась с головной болью, хронической усталостью и тому подобными хворями.

Конечно, я не врач. И с местным лекарем спорить тоже не буду, но, наблюдая за мачехой, первое, что мне пришло в голову, что ей нужно съездить на море. Или хотя бы поесть что-то йодсодержащее.

С моей подачи был оформлен дорогущий заказ на морскую рыбу, креветок и ламинарии. Повар покорно записал нужное слово под диктовку, ворча себе под нос: кто будет готовить эту гадость. При описании салата из водорослей он даже побледнел, но возражать не посмел.

Но рыбу привезут только с наступлением холодной погоды, а пока я старалась каждое утро вытащить Амелию на двухчасовую прогулку. Та дышала воздухом, а я надеялась, что ходьба заменит бег.

С каждым днём темнеть стало все раньше. В доме спать ложились рано. Поэтому я закрывалась в своей комнате, устанавливала своего светлячка на шест и читала едва ли не до утра.

Мало по малу, знания о культуре этого мира расширялись. Шансы не упасть лицом в грязь на следующем балу повышались. Если в Академии мне повезёт так же влиться в обычную жизнь Адель, то можно будет не ждать у моря погоды, а приступить к поискам использованного для нашего обмена телами фолианта.

Мачеха озаботил полной сменой моего гардероба. Помимо всевозможных платьев, юбок и накидок, в моём шкафу появилось три брючных костюма, пригодных для занятий спортом и верховой езды.

Незадолго перед моим отбытием в Академию снова приезжал отец и порадовал новостью, что теперь мы стали обладателем небольшого дома на окраине столицы и как только закончится ремонт, я смогу приезжать туда на выходные.

Амелия буквально порхала от счастья, ведь теперь она сможет видеть и меня, и мужа в два раза чаще. Я сначала насторожилась от такой новости, но позже нашла достаточное количество плюсов. Первый — это отдельная комната и всегда свободная ванная. Второй — возможность изучать нужную литературу подальше от глаз магов-преподавателей. Третий — относительная свобода передвижений по городу и отсутствие комендантского часа.

Глава 14. Возвращение в школу.

В столицу я приехал раньше Луизы на два дня. Поэтому все заботы с возвращением наших вещей со склада легли на мои плечи. Пришлось порядком побегать по этажам и кабинетам, заполняя бумаги и разыскивая нужных мне личностей, но хоть теперь здание Академии перестало быть для меня чем-то запутанным и непонятным.

Наш этаж после ремонта стал выглядеть намного уютнее. В коридоре повесили канделябры, которые зажигали в вечернее время, а в душевых оборудовали небольшие дверцы, прикрывающие всё самое интересное.

В комнатах появился деревянный настил. Только при входе оставался каменный участок, где можно было оставить уличную обувь. Там же, в углу появилась печка. Самая настоящая кирпичная печь. Раньше на этом месте тоже что-то было, но предыдущая система отопления не бросалась в глаза и не отложилась в моей памяти.

Домовые принесли нашу мебель и поставили около печки квадратное ведро с круглым, как теннисные мячики, каменным углем. Посмотрев на это богатство, я с тоской вспомнила батареи центрального отопления, и желание забраться в школьные архивы до наступления холодов усилилось.

Но пока мне пришлось лично отмывать комнату, двигать шкафы, столы и кровати. Результатом я была довольна. Надеюсь, Луиза не превратит наведенный мною уют в их прежний "творческий" беспорядок?

Зная, что в первый день мне некуда будет складывать привезенные ещё из Хребтово продукты, я попросила оставить их в нашем новом доме и привести позже. Только вот не учла, что довозить их надо будет по частям. Возница выгружал корзинки у ворот, а до дверей общежития, где в роли носильщиков выступят домовые, мне приходилось их тащить самостоятельно. Ученики прибывали в Академию сплошным потоком, и только я бегала туда-сюда по вымощенной дорожке раз шесть. Хорошо, что после похудения, да ещё и в брюках, прежнюю Адель во мне не узнавали. Помощь никто не предлагал, но хоть не насмехались.

Передав последние вещи домовому, я со стоном выпрямила спину, уперевшись в поясницу руками. Домовой без усилий вскинул два тяжеленных мешка на тощую спину и, лавируя между людьми, на бешеной скорости понёсся наверх.

Вот зачем было ждать меня на высоченном крыльце общежития, если он с таким же успехом мог забрать мои вещи внизу, и я бы не пыжилась, таща их по ступенькам.

— Какая прелесть, — присвистнул у меня за спиной, даже ниже спины, басистый голос Ульрика. — Это, что за красотка у нас объявилась?

Оглянувшись через плечо, я убедилась, что говорили всё это не мне, а моей пятой точке, изучая её плотоядным взглядом.

— Здравствуй, Ул, — развернувшись, сложила я руки на груди.

Стоящий у крыльца парень нахмурился, медленно поднимая голову вверх, по пути внимательно изучив мою фигуру с ног до головы, и, встретившись со мной взглядом, прищурился. Нас разделяло больше половины лестницы, хотя трех ступенек до верха, я не дошла, и парню приходилось смотреть на меня снизу вверх. Мало того, что ракурс для него непривычный, так и голос наверняка ассоциировался с пушными юбками, а не с достаточно стройными ногами.

— Неужто не узнал? — усмехнулась я.

— Адель?! — пораженно изрек Ульрик.

— Она самая, — вздохнула я.

— Вау! — продолжая в наглую осматривать мою фигуру, восхищенно изрёк он.

— Ну, ладно, — вздохнула я, не желая находиться под пристальным вниманием. — Рада была повидаться, — и, махнув рукой, начала разворачиваться к двери. — Ещё увидимся.

— Стой, стой, стой, — перепрыгнув сразу через несколько ступенек, парень схватил меня за запястье и заорал во всю глотку. — Ринар! Ринар! Быстро сюда. Смотри, кого я нашел.

Едва не оглохнув, я потрясла головой.

— Ринар, твою кикимору! Где ты застрял?

— Не стоит кричать на всю Академию, — затравлено улыбнувшись, я похлопала Ульрика по руке, стараясь аккуратно вытащить из его хватки свою левую кисть. — У нас ещё впереди целый учебный год. Наверняка, не раз пересечемся где-нибудь в коридоре.

— Что ты разорался? — прошипели у меня над головой.

Я застыла как мышь под веником, а громила, выпустил, наконец, мою руку и, почесав затылок, озорно прищурился.

— Для начала поздоровайся с девушкой, — кивнул он в мою сторону.

— Здравствуйте, — шагнув на мою ступеньку, произнес Ринар.

Если меня и удостоили взглядом, то только беглым, даже не пытаясь разглядеть и узнать, кто тут стоит.

— Так что звал-то?

Мысленно понося, обратившего внимание на мою пятую точку приятеля всеми известными мне ругательствами, я исподлобья посмотрела на своего женишка, и едва не выругалась вслух.

Встретились же, как договорились. На третьей ступеньке крыльца.

Очень хотелось по-тихому прошмыгнуть в двери общежития, но такое поведение будет выглядеть слишком глупо. Как и моё молчание.

— Привет, Ринар, — нехотя выдавила из себя я.

Блондин нахмурился и медленно повернул голову в мою сторону. Обработка информации шла долго. Ул даже закашлялся, стараясь не расхохотаться в голос. Мне же было не до смеха.

Лицо парня хмурилось всё больше. Он чуть настороженно дернул головой, стараясь оглядеть меня с ног до головы. И даже приподнял левую руку, пытаясь осмыслить несоответствие роста. Всё-таки за лето я прибавила сантиметров пять, а каблуки на сапогах добавили мне ещё столько же.

В памяти тут же всплыла наша последняя встреча. А точнее, как вот эта вот ручища схватила меня за косу и вытащила из воды. Как назло и прическа у меня сейчас была почти такая же: конский хвост, заплетенный в косу. Осталось только подвязать её, баранкой. Как-то сразу вспомнилось, как я прыгала на его спине, как укусила за живот и стащила штаны. Как этот маг заморозил реку и в ярости хотел порезать меня на куски.

— Адель? — не веря своим глазам, медленно пробормотал Ринар.

— Угу, — промычала я. — Давно не виделись. Как отдохнул?

Судя по дернувшейся щеке, магу мой вопрос не понравился. Тот шумно вздохнул, разворачиваясь ко мне лицом. Чем дольше он на меня смотрел, тем страшнее мне становилось. Ещё пара минут, и я начну оправдываться, не дожидаясь обвинений в попытке утопления.

Не желая смотреть на женишка снизу вверх, я перевела взгляд на Ульрика, и, состроив зверское лицо, беззвучно искривила губы. Конкретных слов не подобрала, но основной посыл он должен был понять правильно.

На моё счастье, за спиной громилы показался темноволосый парень с двумя здоровенными сумками и нахмуренным взглядом, устремленным себе под ноги.

Орена я узнала сразу, ещё до того, как смогла разглядеть лицо. Настроение от близкого к панике, подскочило до беспричинной радости. Нервное, наверно. Сегодня меня не убьют. Я нашла, где спрятаться.

— Здравствуй, Адель, — с намеком на длинную лекцию, начал блондин, но я даже не обернулась в его сторону.

— Ага, отлично, — махнув на прощание рукой, я быстро зашагала вниз по лестнице. — Извини, у меня дела? Ещё увидимся.

— Орен, привет, — светясь, как медный пятак, я набрала такую скорость, что едва не налетела на парня. Тот даже отшатнулся от неожиданности. — Как я рада тебя видеть! Ой, тяжело, наверно. Давай помогу.

Не сильно соображая, что делаю, лишь бы создать перед магами-практиками видимость безумной занятости, я схватилась за ручки здоровенной сумки, из которой торчали рукоятки мечей, и буквально вырвала её из рук парня. Пребывающий в тихой истерике внутренний голос тут же представил, как я сейчас сложусь пополам от тяжести непосильной ноши, но сумка оказалась почти невесомой. Словно там лежит не груда железок, а объемная пуховая подушка.

— Как прошло лето? Мне столько нужно тебе рассказать, — тараторила я.

— Адель? — опешивший от такого поведения, Орен наконец смог вставить слово посреди моего непрерывного щебетания. — Это ты?

— Я, конечно, — излишне громко засмеялась я. — Как тебе мой новый образ?

— Веееликолепно, — насторожено протянул парень, продолжая по инерции идти в направлении общежития.

— В этом есть и твоя заслуга, — лукаво улыбнулась я. — Твой подарок — это что-то с чем-то. Разобралась я правда не сразу, но потом.... В общем, всё лето я могла наслаждаться музыкой на пробежках.

— Здорово, — напряженно улыбнулся парень, посматривая мне за спину. — Рад, что оказался полезен.

Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться смотрит на меня Ринар или нет. Его взгляд, я чувствовала, словно приставленное между лопаток лезвие меча. Когда мы поднимались по ступенькам крыльца, я вся сжалась, на полном серьезе ожидая, что сейчас меня схватят за шкирку, как пописавшего мимо лотка котенка. Только вот ни как не могла определиться, что сделают потом. Макнут в Орена, со словами: это бяка?

Опасения оказались напрасными. Мы спокойно зашли в здание и стали подниматься по лестнице. Орен коротко отвечал на мои вопросы, кивал, явно не вслушиваясь в рассказы о проведенных каникулах, и постоянно оглядывался. Когда же мы почти дошли до второго этажа парень не выдержал и перебил меня.

— Адель, — взялся он за ручки моей сумки. — Спасибо большое за помощь, но дальше я лучше пойду один.

— А... Извини, — смутилась я, от своего излишне навязчивого поведение. Вцепилась в парня, как клещ, словно мы старые друзья.

— Нет, нет, ты не поняла, — дотронувшись до моего плеча, виновато улыбнулся зеленоглазый брюнет. — Я очень рад тебя видеть и мне очень хочется поскорее обо всём тебя расспросить, но... — снова оглянулся он на нижний пролет ступеней и уже тише продолжил. — Это мужская половина общежития, и мужская лестница. Могут пойти ненужные разговоры.

— Ой, — спохватилась я. — Пожалуй, мне лучше отсюда уйти.

— Сегодня, скорее всего, уже не получится, но может завтра... — себе под нос пробормотал Орен, потом прищурился и чуть наклонил голову на бок. — Ты же ещё бегаешь по утрам?

— Конечно, — пожала я плечами.

— Тогда давай встретимся завтра утро на аллее у преподавательского корпуса?

— Давай, — согласилась я, отступая назад по лестнице. Спасая свою шкурку от надуманной угрозы, напрочь забыла о репутации. Судя по горящим щекам, я даже краснеть начала. — Увидимся.

— До встречи, — улыбнулся брюнет.

Спускаясь эти полтора пролета, я действительно ловила на себе крайне удивленные взгляды всех поднимающихся мимо меня учеников.

— Ошиблась лестницей. С кем не бывает, — стараясь улыбаться, пробормотала я себе под нос.

Луизы на меня нет. Вот кого бы сейчас Кондратий хватил от моего поведения.

Спустившись вниз, я сразу развернулась в сторону женской половины лестницы, и тут снова почувствовала приставленный к моей спине меч. Замерев на месте и, осознав, что это не больше чем неприятное ощущение, я резко развернулась лицом к двери.

С моего ракурса в дверной проём никого видно не было. По крайней мере, заходившие в здание ученики не выказывали ни малейшего интереса к моей персоне. Раздавшийся с улицы гогот Ульрика смутил ещё больше, но идти проверять, что там происходит, я не решилась и направилась наверх. Лучше не испытывать судьбу новой встречей с женихом. Пойду лучше займусь полезным делом. Мне ещё продукты часа два разбирать.

* * *

Ринар проводил невесту и Орена шальным взглядом. Девушка, которая ещё весной бегала за ним, повизгивающим от восторга, раскормленным поросеночком, сейчас мало того, что похудела почти в два раза, так и не посчитала нужным даже нормально поздороваться.

И ладно бы просто прошла мимо, изображая из себя оскорбленную невинность. Нет. Она понеслась к другому молодому человеку, всячески демонстрируя радость от встречи. В общую картину последних событий это поведение ложилось вполне закономерно, если бы не одно "НО" — объектом её симпатии был Орен Лирек!

Юноша, как заворожённый поднялся по лестнице вслед за парочкой и дошел до входных дверей, но так и не придумал, как должен поступить в этой ситуации.

Невеста же спокойно пошла вместе с Ореном вверх по лестнице мужской части здания и Ринар окончательно растерялся.

— Да, какого черта тут происходит? — пробормотал он.

Выбирать между статусом ревнивого муженька и флегматичного рогоносца не пришлось. Адель очень быстро стала спускаться обратно. Маг удовлетворенно хмыкнул и, подхватив свои вещи шагнул в сторону двери. Наблюдая за спиной постройневшей девушке у него появилось сильное желание треснуть её одной из своих сумок по голове и потребовать, чтобы она больше не путалась со всякими сомнительными личностями.

Словно почувствовав это, Адель резко обернулась.

Сам не осознавая, что делает, возможно, от неожиданности, Ринар отскочил в сторону от дверного проёма, прижавшись спиной к стене. Словно это он только что совершил что-то предосудительное и сейчас попадёт под праведный гнев своей невесты.

Словно его волнует её мнения.

Словно ему вообще есть до неё дело!

Эти новые эмоции настолько поразили юношу, что из ступора его вывел только громкий смех друга.

— Заткнись, — блондин зло прошипел на Ульрика и, сам устыдившись своего поступка, выпрямился и уверенной походкой зашёл в здание.

— Может, ты её ревнуешь? — закрыв дверь в их комнату, весело прищурился громила.

— Не говори глупости, — чтобы поскорее привести себя в привычное умиротворенное состояние, Ринар стал разбирать вещи, заталкивая привезенную одежду в шкаф.

— Почему глупости? — продолжал провокации Ульрик. — Вот она так похорошела.

Блондин наградил друга красноречивым взглядом, и хлопнул ящиком комода. Как бы его невеста не выглядела, она по-прежнему оставалась всё той же заблудившейся в своих романтических мечтаниях и навязчивой, как банный лист Адель.

— Но тебя задело, что она не впилась в тебя влюблённым взглядом, а побежала щебетать к какому-то мальчишке.

— Меня не это задело, — вздохнул блондин. — А то к кому она побежала. Это же не просто смазливый одногруппник. Это Орен!.. Я уже в прошлый раз разжевывал ей кто это и зачем она может быть ему нужна.

— Ну и что?

— Не может же она быть настолько недалекой, чтобы опять наступить на те же грабли?! — негодовал юноша. — Только в этот раз целенаправленно.

— Может ей плевать? Может она в него влюбилась? Даже вон как похорошела. Неспроста. Небось, ради него старалась, — подзуживал Ульрик.

— Бред. Это всего лишь смена тактики. Раньше бегала за мной хвостом, а теперь поняла, что это не работает и пытается привлечь внимание равнодушием.

— Вот вдруг проснулась утром и решила. Хватит. Три года я за ним бегала, а на четвёртый резко перестану.

— Но, это же Орен! — всплеснул руками Ринар. — Неужели она такая дура, чтобы купиться на его... на его... да, на что там можно было позариться? Внешность обычная, способности средние, происхождение врагу не пожелаешь.

— Ну, на его происхождение грех жаловаться, — многозначительно напомнил Ул.

— Особенно если он унаследовал амбиции своего отца и таланты матери. Это же шаровая молния. Смотри и думай: шарахнет или мимо пролетит. Не думаю, что Эгюст Моренро позволит дочке с ним тесно общаться. Парень и жив то остался только благодаря своим дядям. Не будь у него таких родственников, мальчишку убили бы ещё в раннем детстве.

* * *

Луиза приехала вечером того же дня, что Орен. Нерешительно постучав в дверь и зайдя в комнату, вопросительно уставилась на, отдыхающую от дел праведных, меня:

— Адель? — с надеждой спросила девушка.

— Типа того? — опустив книгу на колени, усмехнулась я.

— Уф, — шумно выдохнула приятельница, бросая свои тюки с вещами прямо на пол.

— А ты совсем и не расстроена? — удивилась я.

— Всё ехала и гадала, кого из вас сейчас лучше встретить. Ты по незнанию попала в неприятности, или она натворила глупостей, вернувшись в своё тело и не разобравшись в ситуации, начала вести себя привычным образом.

Для меня вопрос с телом стал болезненным. Не давала покоя мысль: пока я привожу в порядок чужое тельце, что творится с моим настоящим?

— А ты ещё больше похудела, — присвистнула Луиза.

— Процесс идёт, — согласилась я. — А как хотела выглядеть она, когда читала заклинание?

— Полагаю, что о твоей нынешней фигуре она могла только мечтать, — предположила девушка, приступая к разборке привезенных с собой нарядов и книг.

— Что ж тогда нас обратно не меняет?

Магичка только пожала плечами. Вопрос то по сути риторический.

— Я боялась, что в этом году нас расселят, — перевела она тему.

— Да, — согласно качнула я головой. — Мне предлагали отдельную комнату. Наверняка, папочка похлопотал. Но я отказалась.

Вот как человек может вмиг занять собой всё пространство?

Не успела Луиза приехать, как отметилась по всей комнате. Её вещи везде. На всех доступных поверхностях: на полу, на постели, на стульях, на дверце шкафа и даже на спинке моей кровати. Это она показывала своё новое платье.

Чует моё сердце, борьба за чистоту в комнате продлится и в этом году.

* * *

Утро первого учебного дня выдалось не самое приятное. Над городом нависли плотные тучи, а с небо то и дело моросил легкий дождик.

Ни на какую пробежку идти не хотелось совершенно. Я себя из-под одеяла то с трудом вытащила. Единственное, что заставляло меня вставать и одевать — это договоренность с Ореном.

Вот будет весело, если он тоже посмотрит в окно и решит никуда не идти. Эх. Где мой любимый смартфон?

Можно, конечно, послать вестника, но у меня с этим видом магии пока серьёзные проблемы. Я и получить такую магическую эсэмэску могу через раз, а отправить вообще не разу не получилось.

Орен почему-то тоже не спешил сообщать об изменениях в планах, и мне пришлось тащиться на улицу.

Надев непромокаемый плащ с глубоким капюшоном и нахохливший, как воробей, я направилась к учительскому жилому корпусу. Дождь оказался не такой сильный, но от этого не менее противный. Мелкие моросящие капли, то и дело норовили уколоть лицо. Пришлось наклониться настолько сильно, что кроме дорожки я вокруг себя ничего не видела.

Вот в таком положении, я и ткнулась головой в обладателя черных, начищенных до блеска сапог и длинного плаща. Почему-то сразу вспомнился мой женишок. В такое поганое утро, я могу наткнуться только на него и заранее сжавшись, приготовилась огрызать.

— Привет, — усмехнулась над головой.

— Боже, как же я испугалась, — закатив глаза, выдохнула я.

К счастью, незнакомцем оказался одетый не для побежек Орне.

— Я думала, ты не придешь, — четно сообщила я, поднимая голову.

Мой приятель держал над нами раскрытый зонт, а, значит, капель в лицо можно больше не опасаться.

— Я тоже сомневался, что ты выйдешь в такую погоду на улицу, но не прийти не мог, — улыбнулся юноша.

Конечно, ни о каких спортивных занятиях и речи быть не могло. Если не промокну до нитки, то, наверняка, поскользнусь на бегу в какой-нибудь луже. Мы просто дошли до ближайшего подъезда с широким деревянный навесом и сели прямо на ступеньки.

Поначалу разговор не очень клеился. Сейчас мне не нужно было изображаться из себя безумно увлеченную беседой особу, а мой черноволосый приятель вообще не сильно разговорчив. Похоже, за лето кто-то вспомнил, что никогда не являлся закадычным приятелем Адель.

Мы поговорили о погоду, поставили удовлетворительную оценку проведенным каникулам и только когда речь дошла до моего метеоритного плеера, Орен наконец оживился.

— Он действительно, потрясающий, — подкидывая свою игрушку в руках, восхищалась. — До сир пор не представляю, как ему удаётся вытащить из моего сознания песни, которые я никогда не запоминала наизусть, — особенно в студийной обработке.

— Значит, где-то в памяти они всё-таки сохранились, — улыбнулся парень, забираясь у меня из рук магический плеер. — Ты не возражаешь, если я послушаю?

— Возражаю, — испугавшись, я попыталась выхватить у него свой метеорит. Пардон: небонит, по местному.

— Да, ладно тебе вредничать, — отдернул он руку. — Мне очень интересно, знать, какие песни тебе нравятся.

— Это слишком личная информация, — возразила я.

Вот только его любопытства мне не хватало. Всё, что у меня записано на этой штуке или слишком современное, или в современной обработкой. Сомневаюсь, что здесь, где-то есть такие музыкальные инструменты, как, например, электрогитара. И вряд ли во время выступлений в аккомпанементе участвует такое количество инструментов.

— Если тебе, так хочется, я и сама могу что-нибудь напеть.

— Напой, — улыбнулся мой собеседник, без боя, возвращая камешек, который я тут же спрятала во внутренний карман куртки.

— В прекрасном замке короля,

С его прекрасной, королевой,

Жил шут, красивый молодой,

И напевал свои напевы.

— Странный выбор, — почему-то напрягся парень.

— Говорят мы бяки-буки, — тут же исправилась я, — Как выносит нас земля?

Дайте что ли карты в руки, погадать на короля.

— У тебя всё песни о королях? — как-то окончательно стушевался Орен. — Может, есть, что-нибудь о любви, например.

Нет, конечно, далеко не все песни из моего, так называемого, плей листа о королях. Только вот сейчас что-то больше ничего подходящего эпохе в голову не приходит.

— Что это вы тут делаете? — из открывшейся за нашей спиной двери, вышел куратор нашего же курса.

Мы подскочили на ноги, и, развернувшись лицом к преподавателю, синхронно поклонились.

— Доброе утро, Магистр.

— Первое занятие, начинается, через пятнадцать минут, — напомнил молодой мужчина. — За опоздание поставлю замечание.

Мы с Ореном, переглянулись и одновременно сорвались с места. Всё-таки пробежка сегодня состоялась.

На шаг мы перешли за несколько метров до входа в общежитие.

— Кажется, больше сегодня, я твоих песен услышать, не смогу, — пожал плечами темноволосый юноша. Только вот меня уже было не остановить.

— Короли, принцессы,

Рыцари, драконы,

Выбираем роли,

Нам они знакомы.

Расправляем крылья,

Надеваем маски,

Мы с тобой другие-э,

Персонажи сказки, — пропела я на прощание и бежала наверх, переодеваться.

— Как всё прошло, — кутаясь в одеяло, спросила Луиза.

— Нормально, — не желая вдаваться в подробности, отозвалась я.

Кстати, странно, почему у Орена была такая реакция на песни?

Ему неприятна тема королей?

И почему, он ни как не прокомментировал, что песни явно не относятся к самым популярным балладам этого мира? Особенно последний припев.

Наверно, я просто заостряю внимание не на тех вещах. Подумаешь, песни. Тут радио и чартов недели нет. Мало ли кто, что знает, а чего не знает.

* * *

Первая лекция была посвящена предстоящему учебному году.

Наш куратор курса рассказал о списке предметов, которые предстоит вспоминать и изучать заново. О расписании занятий. Порадовав, что занятий физкультуры в этом году не будет даже у молодых людей. Аудитория возликовала.

А мы, с обернувшимся на меня Ореном, обменялись понимающими взглядами и закатили глаза.

Последним пунктом была информация о предстоящей экскурсии, продолжительностью три дня и две ночи соответственно.

— А к камню любви мы пойдём? — спросила одна из девушек.

— Обязательно, — вздохнул учитель. — Но уверяю Вас, это далеко не самый интересный пункт нашей программы. Куда интереснее озеро русалок. — Меня аж перевернуло от этого словосочетания. — Магическая лавка господина Рунди. И дом с приведениями, — на этой фразе преподаватель понизил голос, стараясь жестами добавить словам больше загадочности.

— Только этого не хватало, — сидящая рядом со мной Луиза, передернула плечами. Большинство девушек так же прохладно отнеслись к этому сомнительному развлечению. А парни наоборот воодушевились.

— Также мы поищем осенние травы, используемые в различных снадобьях. Будем изучать их свойства. Поучимся искать места силы...

— А как будет проходить эта экскурсия? Пешком? — спросила одна из одногруппниц.

— Ну, что вы, — отложил бумаги учитель. — Разумеется верхом. У вас есть выбор: воспользоваться своей лошадью, если вам её доставят в Академию и заберут в течение нескольких дней после экскурсии, или Академия предоставить вам казенного скакуна из королевских конюшен.

— Выбраковку, — тихо пояснил кто-то.

— Как верхом? — подскочила со своего места одна из девушек. Мы все дружно обернулись в её сторону. Судя по её внешнему виду, особа не из бедных. — А если кто-то не умеет держаться в седле? Можно взять карету? Расходы на содержание её и кучера я возьму на себя.

— И что же у нас получится, госпожа Тереро? — вздохнул преподаватель. — Нас будет больше трех десяткой человек. Если каждый возьмет карету, то эта вереница будет больше похожа на дипломатическую процессии, чем на школьную экскурсию.

Согласна с преподавателем. Помнится, была серия Ералаша, где дети набрали с собой в поход столько вещей, что родители повезли их на машинах, и только учитель физкультуры, шел на лыжах.

Девушка явна, собралась возразить и открыла рот, но преподаватель больше не дал её вставить, ни слова.

— К тому же, мы поедем не наезженным трактом, — продолжил он. — Дорога к кому же камню любви настолько узкая, что там две лошади с трудом расходятся, а в карете вы будите сидеть внизу и ждать возвращения свой друзей.

Для меня нет большой разнице: карета или лошадь. И тот и другой вид транспорта не вызывает энтузиазма. Изобрести тут велосипед что ли?

— Не волнуйтесь, никто не собирается гнать галопом. Вам хватит минимального опыта верховой езды. К тому же, лошадей привезут где-то за неделю до нашего мероприятия. Вы сможете, после занятий, подойти к конюшне и потренироваться столько, сколько Вам покажется необходимым.

— Если всё так просто, что ж ни один такой поход теоретиков не обходится без несчастных случаев? — пробурчала себе под нос моя соседка по комнате.

Надо сказать очень "вдохновляющий" комментарий.

Вот с детства не питала страсти к такого рода мероприятиям. От школы нас часто отправляли во всевозможные походы, и самым ужасным для меня стал тот, где пришлось ночевать в палатках. После поискать хоть каких-нибудь мало-мальски раскидистых кустиков, ещё не помеченных моими не сильно чистоплотными одноклассниками и ранее посещавшими южные красоты туристами, я окончательно для себя поняла, что ночевать я хочу в нормальных условиях с удобствами в номере. Тут даже в школе ванная комната оставляет желать лучшего. Что же нас тогда ждем на этой экскурсии?

— Простите, — подняла я руку. — А если кто-то захочет потренироваться в верховой езде, то за ним закрепят определенного скакуна или в день выезда будет драка за самых спокойных лошадок?

— Думаю, — протянул преподаватель. — Если будет такая возможность, то мы постарается, чтобы никому не пришлось сменять коня перед самый отъедем.

— Даешь, девчачью драку за полусонных кобыл, — прошептали с верхних рядов кафедры. И вся аудитория содрогнулась от смеха.

* * *

Как не крути, я девушка на пробежке не самое заурядное зрелище в этом мире. Даже не смотря на ранее время, я опять ухитрилась нарваться на группку учителей, которые смотрели на меня, как медведя с балалайкой. Не то чтобы такой уже удивительное зрелище, но понаблюдать стоит.

Если не заниматься, то всё что было сброшено за прошедшее лето, быстренько вернутся обратно. А надежду, вернуться в свое тело после похудения, я ещё окончательно не потеряла.

Посоветовавшись с Ореном, я решила увязать свои занятия с рамки школьной программы, и по примеру друга, пошла, просить разрешения заниматься с какой-нибудь из школьных групп. Замахиваться на практиков у меня планов не было, но побегать с классом на год младше было бы оптимально.

— Адель, ты великолепно выглядишь, — улыбнулся местный учитель физкультуры.

Торен Бок даже внешне, чем-то напоминал моего учителя физ-ры. Такой же седой, коренастый мужчина предпенсионного возраста, с развитой мускулатурой и хитринкой в глазах.

— Не хотелось бы весь учебный год сидеть за столом, — разговаривали мы на ходу, так как Магистр, практически лишенный магический способностей, шел из корпуса практиков к тренировочной площадке. При каждой фразе мне приходилось чуть забегать вперед, чтобы видеть лицо собеседника. По его постоянно присутствующим в голосе ехидным ноткам понять, что он думает на самом деле, было невозможно.

Не сверяясь с бумагами, Магистр заявил, что моё свободное время совпадает только с детьми одиннадцати-двенадцати лет (второй-третий год обучения в школе) или с практиками Академии (это от восемнадцати и старше). Последние изначально великолепно подготовлены и с моим уровнем туда соваться бессмысленно.

Идти в детский сад не хотелось совсем. Пусть рост Адель и метр с кепкой, то есть она мало чем будет выделяться среди мальчишек, но сам факт совместных занятий с детьми младшего подросткового возраста мягко выражаясь, не радовал.

— А я могу прийти на одно пробное занятие с практиками? — идея, конечно, не лучшая, но не уходить же теперь не солоно хлебавши.

— Что ж, — усмехнулся мужчина, оглядев меня с ног до головы. — Такое можно устроить.

— Замечательно, — обрадовалась я. — Когда мне подойти?

— А мы уже почти подошли, — не хорошо ухмыльнулся преподаватель.

Нахмурившись, от нехорошего предчувствия, я перестелила его взгляд на тренировочную площадку. Там уже собралась компания из дюжины практиков, среди которых фонарным столбом возвышался светловолосый юноша.

Сомневаюсь, что в Академии есть вторая такая каланча.

— Это же выпускники, да? — затравлено спросила я.

— Именно, — довольно хмыкнул мой собеседник. — Вот и твой жених нас встречает.

— Я, наверно, лучше подойду в другой раз, — сглотнула я.

Вот уж где точно не моя весовая категория. Да и Ринар опять возомнит, что я ради него в эту авантюру ввязалась.

— Не вижу смысла затягивать с тестовым занятием.

— Но это же выпускник практического факультета, — обомлела я. — Мне до них как до луны пешком.

— Не говори глупости, их тренировка ни чем не отличаются от тренировок первокурсников. Это физическая подготовка, а не занятия по боевой магии. Задания такие же, как у всех, турники те же. Только на время выполнение дается меньше. Тебя я ограничивать не буду. За сколько сможешь, за столько и пробежишь.

— Простите, но... но... — мямлила я.

Какую же причину придумать? Сказать, что сегодня вообще не смогу? Что у меня срочный доклад по истории?

— Адель, ты и так уже отняла у меня порядком времени, — вздохнул преподаватель. — Решайся. Или сейчас, или никогда. Побегаешь сегодня один час, если решишь заниматься, то подыщем тебе подходящее время и группу.

— Но, с ними... — чуть не плача, взмолилась я.

— Тем более, сейчас тебя может подстраховать Ринар, а с младшеклассиками я тебе кому поручу?

— Подстраховать в чем? — услышав последнюю фразу, удивился мой жених.

— Адель сегодня позанимается с Вами, — буднично прояснил мужчина.

— Адель, что сделает? — вставил свои пять копеек Ульрик.

Мой жених просто закрыл глаза и плотно сжал губы. Похоже, на свет стремились выйти только не печатные эпитеты. Да, я и сама понимаю, что тут не к месту.

Надо сказать, что я вообще передумала заниматься физкультурой, с кем бы то ни было, и идти к себе в комнату. В конце концов, на территории Академии целый лесопарк. Вот там и буду бегать. Воспоминания о нападении вампиров уже поблекли.

— К тому же, это единственная группа, где есть девушка. Тебе будет не так неловко, — обрадовал Магистр, подталкивая меня в спину. — Все строится?

Идея, послать всех на фиг крепла в моём мозгу, только вот ноги почему-то потащили в самый конец выстроившейся шеренги. По росту можно было даже не мериться, и так понятно, что я тут самая мелкая.

— Адель, что ты здесь делаешь? — прошипел Орен.

— Не знаю, — одними губами произнесла я.

Помнится, в нашей школе были три закадычные подружки: учительница физики, математики и литературы. И как-то раз наша одноклассница поспорила с последнее по поводу оценки своего сочинения. Переубедить Надежду Васильку было невозможно. Мнение любимого критика было для неё единственно верным, и любое отступление оценивалось в лучшем случаи на три. А вот Маше удалось доказать свою правоту.

И уже на следующий день на девушку открылась настоящая травля. Изначально не самая сильна в математике она оказалась круглая двоечница. Её спрашивали на каждом уроке, выдавали решать самые сложные задачи и высмеивали ошибки.

Закончилось это только после того, как мама Маши пошла к директору и, устроив грандиозные скандал, пригрозила написать жалобу в министерство образования. Жаль, дальше угроз дело не пойти. От девочки отставили. Совершенно выбитая из равновесия одноклассница досидела в школе до конца учебного года и забрала документы.

Зато у всего нашего класса осталось понимание, что спорить с учителями нельзя. Они найдут способ, как тебе отомстить. Вот и сейчас, кипя от возмущения, я стояла и молчала. В голове то и дело проскакивала мысль, что если Магистр Рок разозлиться, то, с моими скудными знаниями по местным предметам, учиться мне станет ох, как не просто. А вылет из школы за неуспеваемость — это далеко не самое страшное для бывшей круглой отличницы.

Начало тренировки действительно мало тем отличалось от школьного урока физкультуры. Нас просто отправили бегать по стадиону. Встав на исходную позицию, я почти сразу оказалась зажата между Ореном и Ринаром.

— Что ты здесь забыла? — прошептал мой друг.

— Так получилось, — пожав плечами, так же шепотом отозвалась я.

— Адель, — женишок не стеснялся говорить в полный голос. — Заканчивай это представление пока не стало поздно.

— Представление? — опешила я.

— Поверь мне, добром это не кончиться, — закатил глаза Ринар.

— А тебе, то, какое дело? — моментально закипела я. Раз не могу огрызнуться не преподавателя, отыграюсь хотя бы на блондине. — Я по-твоему даже бегать не умею?

— Не в этом дело? — закатил глаза жених.

— Тогда, что? Боишься, ножку подверну, и заставят меня к лекарям тащить?

— Адель, — взмолился парень, отворачиваясь в сторону. Пожалел, небось, что вообще рот открыл.

— Да, если что случиться, сама через всю территорию академии поползу, а тебе в руки всё равно не дамся, — змеёй прошипела я. — Так что не волнуйся. И магистру передай, что присматривать за мной не надо. Сама справлюсь.

— Адель, не волнуйся, всё будет хорошо, — попытался приободрить меня Орен. — Если что, всегда можешь на меня рассчитывать.

— Из чего хоть состоит Ваше занятие? — разминая шею и сгибая по очереди ноги в коленях, наконец, поинтересовалась я.

— Бег, разминка, полоса препятствий, фехтование и иногда рукопашный бой.

— Блеск, — вздохнула я.

— И так, на сегодня начнем с двадцати кругов, — обрадовал преподаватель физкультуры. А круги по размеру больше похожи арену в Лужниках, чем на наш школьный стадион. Правда, по образованным лицам практиков, я поняла, что это ещё цветочки.

— Адель, — обратился ко мне Магистр. — Можешь сойти с дистанции, когда посчитаешь нужным.

Да, щаззз. Что бы выглядеть перед всезнающим Ринаном немощной заучкой?

В принципе началось всё довольно не плохо. Конечно, самые рослый парни сразу вырвались вперед. Я же оказалась к числе отстающих, среди которых была Калиса, Орен и ещё пара незнакомых мне молодых людей.

Я не стала гнать во весь опор, приберегаю силы на конец дистанции. Где-то круге на десятом, все кроме Орена вырвались вперед. Мой приятель наоборот подстроился под ной ритм и последние два круга мы бежали, чуть ли не в ногу. Пробегая мимо сидящих на траве Ринара и Ульрика, я демонстративно задирала нос, сама только не понимая на что злюсь.

— Что-то вы долго, я даже вздремнуть успел, — съехидничал громила, когда мы с Ореном, пересекли линию финиша и подошли к остальным. Я только устало оскалилась.

— А, по-моему, неплохой результат, — вступилась за меня Калиса. — Учитывая, что ноги у неё не в пример короче ваших, а бежала она всего на пять кругов дольше, то получается будь вы одного роста скорость у неё была бы побольше вашей.

— Так не особо торопился.

— Ну, и она не торопилась, — лукаво прищурилась девушка. — Так что на короткую дистанцию, ещё вопрос, кто из вас пробежит первым, даже при такой разнице в росте.

— А давайте, проверим, — подскочил на ноги Ул.

Вот только этого мне не хватало. Гонять на перегонки с громилой для поднятия его самооценки. Лично мне глубоко параллельно, кто из нас и при каком росте быстрее. Особенно после этого марафона.

— Господин Бертан, я вижу, вы уже успел отдохнуть и размяться, — усмехнулся преподаватель. — А раз так, то прошу вас с господином с Мирегом на дистанцию. Покажите нам свой лучший результат.

Изиль заворчал, что это не по правилам, а Ульрик скривил мне рожицу и покорно побежал к возвышающемуся неподалеку тренировочному городку.

— Устала, — обернулся ко мне преподаватель.

— Немного, — не вижу смысла отрицать очевидные вещи.

— Тогда отдыхай. А остальным разминаться.

Магистр распределись всех на пару. Я, как и ожидалось, оказалась с Ринаном. Нас поставили последними, что бы я успела нормально отдохнуть.

Орен вызвался заменить моего женишка, но учитель его достаточно жестко осадил:

— О госпоже Моренро есть кому позаботиться. А если ты так волнуешься, то можешь после завершения своего этапа, вернуться в начало и идти с ними третьим.

Не хватало только добавить слово — лишним. Думает, что сладкую парочку соединил? Вот моя вторая половинка сидит на траве с обреченным видом и на романтику точно не настроена.

А я смотрела на полосу препятствий и не понимала, что я тут делаю. С моего ракурса видно только скопление брёвен и какие-то стены за ними. То есть, о том, что меня ждём я имею весьма смутное представление. Мимо я, конечно, пробегала, но никогда не задумывалась, как тут занимаются. Мне вообще казалось, что это декорации для боя на мечах.

По-хорошему, преподаватель должен бы это понимать. И для начала отправил бы меня смотреть, как все эти препятствия проходят другие, но он этого не делает. Почему? Потому, что уверен, что весь маршрут я прекрасно знаю и иду покорение этого деревянного Эвереста осознанно?

Видело, Адель была частым зрителем на тренировках своего ненаглядного. Проблема в том, что я-то не Адель. Навернусь сейчас с какого-нибудь бревна носом в грязь, вот Ульрик посмеётся.

Может лучше сослаться на усталость после марафона и никуда не лесть?

Ринар подошел ко мне только, когда настала наша очередь. Потоптался вокруг, шумно выдохнул и наконец-то изрек:

— Адель, сейчас действительно лучше сказать, что ты устала и пойти отдыхать. Поверь мне...

— Да, что ты прицепился, — перебила я. — Сказала, что сама со всем справлюсь. Иди вон вперед. Быстрей пройдешь, быстрее сядешь отдыхать.

Не знаю, почему, но сегодня любая его реплика действовала на меня не хуже кнута. Тут же захотелось сделать всё на перекур.

— Хорошо. Давай сама, — начал злиться блондин. — Посмотрим, как ты потом запоешь.

Увы, первым он не пошел. Наоборот. Галантно поклонился, с самым ехидным видом уступая дорогу даме. То есть мне.

Вначале не было ничего сложно: простые барьеры, лабиринты, которые сложно проходить только на время. Где-то надо проползти под препятствием, где-то перелесть. Я не торопилась. А Ринар так вообще всем своим видом показывал, что уснет по дороге.

Самым сложным казалось пройти по бревну, которое так и норовило прокрутиться под ногами. Первые шаги дались мне с трудом, дальше стало легче. Уже спрыгнув на не шатающийся помост, я с гордым видом обернулась на жениха и досадливо поморщилась.

Оказывается, это гад поставил ногу на бревно, чтобы оно не вертелось и идеальное равновесие, не только моя заслуга.

Магистр, с начале шел вровень с нами, наблюдая за моими стараниями, но удовлетворившись результатом, ушел вперед, покрикивая на кого-то из впереди идущих.

Попрыгав по деревянным островкам и пройдя по веревочной ветке, я вошла в раж от собственного успеха и даже не обратила внимания, что мы поднимаемся всё выше над землей. Около наклонной стены со спущенным канатом снова приблизился Ринар.

— Адель, — требовательно позвал он.

— Отстань, — не оборачиваясь, огрызнулась я и крепче перехватила канат.

— Хорошо. Давай сама, — устало согласился блондин.

Подъём прошел без проблем. Дальше начиналась отвесная стена с прибитыми кое-где брусочками. Эдакий деревянный вариант скалодрома, высотой метра три, не больше. Брусочки, крепившийся двумя гвоздями, смотрелись вполне надежными, а вот те, что держались на одной, периодически прокручивались по кругу, как замок у деревенской калитки.

Маг-практик подошел в плотную к стене и вопросительно посмотрел мне в глаза.

Гордо отвернувшись, я полезла наверх. И с этим участком у меня всё получилось пройти легко и просто. Даже вылезти на верхнюю площадку оказалось совсем не сложно. Там как раз находился проём, похожий на оконный. За его края очень удобно хвататься, подтягиваясь вверх.

А вот дальше начиналась бездна. Выбравшись на площадку, размером два на четыре метра (причем два — это ширина), я увидела пропасть вниз. Высота с двух или трехэтажный дом в моих глазах мгновенно трансформировалась в смотровую площадку Останкинской телебашни. И вот эту прелесть мне надо было перепрыгнуть.

В качестве противоположного берега бездны выступал закрепленный с четырех концов на канатах остров размерам два на два метра. До этой, шатающейся даже от порыва ветра, конструкции было не так далеко. Она буквально вот тут, передо мной. Только вот шагнуть на неё я не могу. Нужно именно прыгать.

Назад пути тоже нет. По отвесной стене без альпинисткой страховки я не спущусь. Это подниматься было легко. Топтаться тут тоже особо негде. Стоишь на узкой башне без перил, только две стены, обитые узкими досками, чтобы не так просто было свалиться назад. Даже попытка сесть выглядит, как цирковой номер акробатов.

Тихо застонав от страха, я взялась одной рукой за тоненькую боковую стенку и вытянула ногу над бездной. Нет, не дотягиваюсь. Зато начала терять равновесие.

— Тихо, — схватил меня сзади за куртку Ринар, возвращая в устойчивое положение.

— Не трогай меня, — истерично, пропищала я. Хотя самой больше всего на свете хотелось схватиться за него двумя руками и заорать: сними меня отсюда!!!

— Извини, я забыл. Ты же сама, — показав мне ладони, отступил жених.

Ещё раз затравленно посмотрев вперед-назад и оценив свои возможности, я сдалась. Не хотелось бы свалиться с такой высоты. Действительно придется потом по-пластунски добираться до здания лекарей. Если никто из практиков не добьет, чтобы не мучилась.

— Хорошо, в какой стороне лестница?

— Тут нет лестницу, — не весело усмехнулся блондин.

— Как это нет? — опешила я.

Парень только развел руками. Мол, не подготовленные идиотки сюда обычно не залезают.

— Эй, что вы там застряли? — крикнул внизу, вспомнивший про нас преподаватель.

— Адель, высоты боится, — пояснил ему Ринар.

— Я не боюсь высоты, — затравленно пробормотала я. — Просто не люблю не оправданного риска.

— Да я так и понял, — с царственным равнодушием пояснил жених. — Ещё пятнадцать минут назад.

Так бы и врезала. Только вот отцепиться от стены не могу. Слишком страшно.

— Адель, ты в порядке? — крикнул снизу, только присоединившийся к кучке зрителей Орен. Я решила не отвечать на глупый вопрос, просто махнув рукой. — Я сейчас поднимусь.

— Не смотри вниз, — наклонившись к моему затылку, спокойно заговорил Ринар. — Постарайся успокоиться и просто подумать. В любой ситуации есть выход. И в этой тоже. Посмотри внимательно на противоположную сторону.

— Что там смотреть? — прошептала я. Слушая спокойный голос блондина, я действительно начала успокаиваться. Всё-таки он же за мной присматривает, а значит, не скинет вниз. Наверно.

— Постарайся реально рассчитать расстояние. Оно не такое большое.

— Метра полтора? — неуверенно уточнила я.

— Меньше, — судя по голосу, улыбнулся парень. Да, у страха глаза велики. — И обрати внимание, как качается платформа. Как ты думаешь, в какой момент на неё можно пригнуть?

— В последний, — глухо отозвалась я.

— А ты что здесь забыл? — уже совершенно другим тоном взревел жених.

— Тебя спросить забыл, что мне делать, — съехидничал Орен.

За моей спиной началась, какая-то возня. Я даже не всякий случай крепче вцепилась в стену, чтобы не навернуться, если меня случайно заденут.

Видено, у моего приятеля не получилось отпихнуть Ринара в сторону. Пришлось обойти. Только тогда, я смогла увидеть его озабоченное лицо, выглядывающее из-за плеча моего жениха.

— Адель, ты главное не волнуйся. Здесь нет ничего странного, кроме высоты. По-сути нужно просто перешагнуть на другую сторону.

— Слушай, советчик. Ей для этого длинны ног не хватит. Хочешь, чтобы она навернулась?

— А ты чего хочешь? Чтобы она запаниковала и слезно умоляла тебя перенести её на другую сторону на руках?

— За словами следи.

Молодые люди полностью ушли в разгорающийся скандал, предоставив меня самой себе и своим не сильно адекватным мыслям.

Умолять я никого не хочу. Как и не хочу, чтобы кто-то таскал меня на руках. Ещё помню покрасневшее от натуги лицо Ринара, когда тот снимал меня с нищи. Значит, нужно прыгать самой. Какое тут расстояние?

Раз не полтора метра, то сколько? Метр? Может метр двадцать, не больше. Это же ведь действительно не так много. Жаль только разбежаться тут негде. Прыгать придется практически с места. И так, на счет три.

Раз.

Два.

Три!

Я всё-таки прыгнула. И даже перепрыгнула. Встав двумя ногами на деревянный край. Только вот обрадоваться не успела. Конструкция на канатах качнулась под моим весом, а каблук правой ноги соскочил в пустоту, пресекая последнюю попытку поймать равновесие.

— Ааааа! — завизжала я, понимая, что начинаю заваливаться назад.

А тут даже схватиться не за что!

Секунда, и мне в лопатки уперлись чьи-то руки. Падение замедлилось, но полностью не остановилось. Сама тяжелая часть тела Адель продолжала тянуть вниз, а облокачиваясь на руки Ринара, я самолично, собственными ногами, отодвигала платформу ещё дальше. Почти одновременно с руками, на эту шатающуюся паллету перепрыгнул Орен и схватился за мою протянутую в пустоту руку. Я же вцепилась в него с удвоенной силой, как утопающий за соломинку.

Как говориться, жить захочешь, ещё ни так раскорячишься.

Только вот в моём случае, никакие попытки парней удержать меня на шатающейся платформе успехом не увенчались.

Постепенно увеличивающееся расстояние по краям бездны хоть и считалось небольшим, но уже стало длиннее рук Ринара. Ему пришлось буквально облокотиться руками на моё спину, в попытке остановить падение, а лучше затолкать на противоположную сторону. Но этого не произошло, и вниз мы продолжали падать уже вместе.

Неоднократно слышала истории, что на грани жизни и смерти у людей за доли секунды перед глазами пролетает вся жизнь. Мне такая активная работа мозга может только сниться. Время наоборот словно замедлилось. Особенно четко это было видно по вытягивающемуся от ужаса лицу моего темноволосого приятеля. Тут как-то странно взмахнул второй рукой и начал плавно приседать.

— Отпусти руку, — слишком растянуто прозвучал у моего уха голос Ринара. В этот же момент, я почувствовала, как блондин обхватил мою талию.

То есть теперь на плечи Орена легла двойная ноши, которую он вряд ли способен удержать. Собственно говоря, тот уже и не пытался, попросту разжав пальцы.

Где-то на задворках сознания, я понимала, что хвататься за чужую руку уже бессмысленно, но инстинкт самосохранения скомандовал: "держись", и я наоборот ещё сильнее сжала пальцы зеленоглазого мага, чем собственно только сдернула его за собой.

Лучше бы молодые люди сразу сбросили меня вниз одну, потому, что теперь получилось, что летим мы всё втроём.

Сначала, спинов вниз, обхвативший меня Ринар, потом визжащая без умолку я, а следом довершает картину ласточкой взмахнувший руками и ногами Орен. Его руку я всё-таки отпустила, завершив, так сказать, своё черное дело.

Мы в комплекте с женихом всё же тяжелее моего одногрупника и летели быстрее. Правда, не долго. Уже метром через пять, я почувствовала, что мы врезались во что-то пружинистое, как сетка в акробатов. Только вот вместо ожидаемого отскока вверх, страховка под нами лопнула, и падение продолжилось.

Ещё метром черед пять, ситуация повторилась, правда на этот раз нас даже немного подкинуло вверх, но потом опять под Ринаром это что-то порвалось.

Меня мотало, как тряпичную куклу, я только порадовалась, что смотрю на небо, я не в землю, а то получила бы разрыв сердца от страха. Орену, повезло меньше, он летел на нас лицом вниз.

На третьей "страховке", мы с женишком всё-таки повисли. Тот сразу схватился своей пятерней за мою голову и силой разверну на правый бок, скидывая с себя. В следующую долю секунду к нам присоединился Орен и уже всей троицей мы свалились на землю с высоты наверно метров двух.

Самостоятельное приземление на порядком потоптанную траву выдалось довольно болезненное. Ринар тут же разжал руки, и я откатилась в сторону. Лежа на спине и пытаясь восстановить дыхание, я увидела множество переливающихся на солнце серебристых нитей, когда то являвшихся магической страховкой. Жаль, сверху их видно не было.

Интересно, если бы меня не спасали, я бы так и осталась висеть на той первой сетке или так же прорвала бы их все? По крайней мере, в сознании, я бы одна до земли не добралась. Меня наверняка выключило бы от страха, ещё в самом начале полета.

— Ребята вы как?!

Практики тут же столпились около парней, наперебой спрашивая, у кого что болит. Ко мне же подошел только бледный учитель физкультуры. Удостоверившись, что я отделалась легким испугом на незначительным количеством ушибов, он не особо громко начал причитать, что-то на тему моей акрофобии и о том, как мы все трое ещё легко отделались.

Такая несправедливость меня очень задела.

Я же тоже упала! Мне тоже больше! Так почему на меня практически не обращают внимания?

Уже потом, сидя в комнате и анализируя произошедшее, я поняла, что оказалась в самой выгодной ситуации. Ринар, не пытался меня отпихнуть в сторону. Видя, что на нас летит Орен, он постарался максимально закрыть меня, по возможности убрав с траектории падения приятеля. Из-за этого защитить себя или хотя бы как-то сгруппировать он уже не мог, приняв основной удар на себя. Мой одногруппник так вообще летел до последней страховки, в отличие от нас, без каких-либо остановок. А я всего лишь ударились о землю, и то не головой, потому, что та находилась на руке блондина.

Но в тот момент невнимание обижало до слез. Плакать, я себе, правда, не позволила, а приняв сидячее положение, принялась растирать правую руку и дуться на весь этот несправедливый мир.

— Ну, и куда ты ломанулось? — из кружка расступившись практиков, окликнул меня жених. Отмахнувшись от помощи Ульрика, он поднялся на ноги и, чуть прихрамывая, подошел ко мне, нависнув сверху, как скалистый утес.

— Просил же сначала просто подумать.

— Команды "стоять на месте" тоже не было, — зло зашипела я. — А тебя так вообще никто не просил прыгать вниз вперед меня.

— Замечательно, — прищурился он. — Огрызаешься, значит цела. До лекарей, доползешь сама.

Увидев, как я задыхаюсь от возмущения, не в силах быстро подобрать достойный ответ, и, посчитав на этом свой долг выполненных, он развернулся ко мне спиной и направился обратно к друзьям.

— Одни проблемы от тебя, — пробормотал он себе под нос.

И вот тут, я уже окончательно вскипела, готовая завизжать на всю округу на чайник со свистком. Напрочь забыв об ушибах, я подскочила на ноги и сжала кулаки:

— Ах, это у тебя из-за меня одни проблемы?! — взвилась я. — А я-то по наивности думала, что это у меня одни неприятности. То вампиры эти проклятые, то чуть на балу не отравили, то с подоконника едва не упала, то чуть не утонула, я теперь для полного комплекта вообще могла разбиться к чертям собачим! А проблемы из-за меня значит у него?!

— Чуть не утонула? — обернулся через плечо нахмурившийся парень, усиленно старающийся что-то вспомнить. — Когда это ты из-за меня тонула?

Я тоже резко замолчала, поспешно стараясь сообразить, что сейчас брякнула, а осмыслив, вместо продолжения тирады, плотно сжала губы, чем только ещё больше насторожила своего светловолосого женишка.

Вспоминал он недолго. Видимо водоёмов с тонущими барышнями на его пути встречалось не много. И уже полностью развернувшись, он оценивающе оглядел меня с ног до головы и пораженно хмыкнул.

— Не может быть, — нехорошо усмехнулся он.

— Да, ну к лешему вашу физкультуру, — обижено вздернула я подбородок и, стараясь не встречаться взглядом с Ринаром, замаршировала в противоположном направлении. — Проще самой по лесу бегать в хорошую погоду. Вот принесла меня нелегкая на это тренировочное занятие.

— А ну стоять, — гаркнул блондин, уверенным шагом приближаясь ко мне.

В первое мгновение я замерла на месте, потеряв драгоценные секунды. Уйти дальше мне просто не дали. Схватив за запястье, жених заставил меня повернуться к нему лицом. И взгляд у него был очень не хороший.

— Отпусти меня, — тихо прошипела я, дернув рукой.

— Так, ребята, отложите выяснения отношений на потом, — примирительно попросил преподаватель. — Вы все сегодня немного перенервничали. Вот успокоитесь...

Только никто из нас его не слушал и тем более не прислушивался.

— А ведь действительно, — заключил блондин. — Рост и голос были очень похожи. Только вот из-за фигуры, я даже мысли не допускал, что это могла быть ты.

— Я сказала, отпусти, — снова повторила я, делая шаг в сторону и вставая в боковую стойку. Подумав, что сейчас я начну вырываться, Ринар опустил руку вниз, чтобы было удобнее дергать на себя, что очень удачно помогло мне незаметно развернуть кисть ладонью вверх.

Практики, кто не пошел в Ореном в местный госпиталь, заинтересовались разборкой, и, подойдя ближе, образовали за моих женихов полукруг.

— Так вот на каких ярмарках развлекалась моя невеста, — понизив голос, в том мне прорычал блондин. — Полуголая, в речку мужиков заманивала.

— Что?! — разозлилась я. Ещё таких обвинений мне не хватало. — Да тебя и заманивать не пришлось, кобель!

Резко дернув руку вверх и на себя, я легко высвободилась. Ринар по инерции шагнул вперед, стараясь перехватить запястье левой рукой. И явно не ожидал, что девушка в моём лице не осталась стоять на месте, а крутанется через спину, врезав ему по предплечью каблуком сапога. Твихуриги предполагает удар в голову, но в данной ситуации мне банально не хватает роста.

Юноша отшатнулся, припадая на травмированную ногу, и удивленно изогнул бровь.

— Так задело, что вместо желаемого по шее получил? — крикнула я. — Сам летел в воду как ошпаренный.

— Так вот какая русалка тебя утопить пыталась? — подлил масла в огонь, весело усмехнувшийся Ульрик. — Значит это Адель, чуть не оставила тебя безззззз ааааа... — вовремя спохватился здоровяк.

— Ул, заткнись, — огрызнулся блондин. Ситуация явно выходила из-под его контроля. Уже не смотря на меня, он нервно дернул головой, продумывая, как действовать дальше.

— Без чего оставила? — заинтересовалась Калиса.

— Без штанов, — нервно хохотнула я. Вот что меня за язык дернуло?

— Ну, всё, — зажмурился мой женишок, а когда открыл полные решимости глаза, мне самой резко захотелось залезть обратно на башню или даже ещё куда повыше. — Теперь я тебя точно убью, — спокойным тоном сообщил тот и сорвался с места.

Опытный боец быстро запоминает удары противника, а тхэквондо, тем более в своем спортивном варианте не подразумевает длительной обороны. Поэтому отбиваться от мага-практика, я даже не пыталась, трусливо капитулировал с поля боя за спины случайных зрителей. Первым таким щитом стал преподаватель физкультуры.

— Ребята, я надеюсь, вы это не серьезно? — безрезультатно уточнил он.

Я же надеялась только на усталость своего ненаглядного. Ринар по-прежнему заметно прихрамывал, но потерю в скорости вполне заменял опыт. Я петляла вокруг людей, как сбесившийся заяц, а мой преследователь раз за разом угадывать, куда я сверну в следующий раз.

Когда моя коса, едва не оказалась в руках блондина, я расширила территорию забега, припустив в тренировочной площадке. Быстро вырулив к тому участку деревянного городка, где весной уже убегала от того же светловолосого типа, надеясь второй раз проскочить под тем же мостиком и окончательно оторваться от преследования, но не тут то было.

В прошлый раз жених не планировал пачкаться, а сейчас мы и без того порядком повалялись по земле. Он без колебаний встал на колени и, метнувшись за мной, схватил за лодыжку.

Мне ещё не приходилось лягаться стоя на четвереньках, и пока я соображала, как выдернуть ногу, длинные пальцы Ринара сомкнулись уже на второй сапоге. В следующее мгновение меня дернули назад. Я упала на живот, а блондин, быстро переставляя руки по моим ногам, постепенно придавил к земле своим телом.

— Попалась, — тяжело дыша, прорычали мне в затылок.

Теперь знаю, как чувствуют себя черепахи. Усиленно перебирая руками и ногами, у меня ни как не получилось, ни вылезти из этого "панциря", ни сдвинуть его с места. В голове вертелась, картинка, как меня сейчас ткнут носом в землю. Я даже попыталась швырнуть в своего потенциального убийцу песком, но только сама наглоталась пыли.

Женишку тоже не понравился вариант моей смерти от пыли, и чуть отстранившись, он перевернул меня на спину, тут же схватив за запястья, чтоб не брыкалась.

— Молилась ли сегодня, Дезденома? — осведомился довольный увиденным результатом юноша. Слегка исковеркав крылатую фразу моего мира. Толи с прошлого раза запомнил не правильно, толи изменил смысл специально.

— Такой большой, а с маленькой справился, да?! — извиваясь ужом, крикнула я. — Теперь гордись до старости!

В ответ Ринар закатил глаза, и устало выдохнув, сильнее прижал к земле мои руки.

— Ну и что ты мне теперь сделаешь?! — искренне надеялась, что вопрос прозвучит гордо, а не пискляво, но испуганная интонация явно всё портила.

Похоже, блондин не успел заранее придумать, как будет меня убивать, сконцентрировавшись только на желании поймать. И теперь с прищуром изучал взглядом моё горло, как объевшая собака кусок колбасы. Вроде и вкусно, но уже даже смотреть противно.

Я тоже перестала брыкаться, ограничившись злобным сопением. Всё равно бесполезно. Наверно, мы так и лежали бы тут до вечера, если бы не преподаватель:

— Ребята, давайте вы отложите ваши любовные игры на другое время и более уединенное место.

Мы с женихом, с одинаковым ужасом уставились друг на друга. Ринар, отпустил мои руки и, наконец-таки слезая с меня, резко сел, звучно треснувшись головой о деревянный мостик. Распухнув рот, он схватился за голову, а я, воспользовавшись моментом, ударила его коленом по бедро. И перевернувшись на живот, поползла, а потом и побежала назад к людям.

— Разговор ещё не закончен, — крикнул мне в след жених.

— Да, он ещё и не начинался, — отозвалась я.

И фиг я его продолжу в ближайшее время.

— Адель, — окликнул меня преподаватель. — Поздравляю. Ты великолепно справилась. Через два дня ребята уезжают, и я предлагаю Вам с Ореном прийти вдвоем для индивидуального занятия по самообороне. Согласна?

— Я подумаю, — подхватывая с земли свои вещи и не замедляя шага, отозвалась я. Сейчас мне наоборот хочется поскорее убраться отсюда.

— Калиса, проводи девушку, — зачем-то попросила преподаватель.

— Адель, стой, — уже за углом здания общежития, окликнула меня однокурсница Ринара. — Да, стой же ты, наконец.

— Ну, что ещё? — развернулась я. — Думаете, с перепугу, дорогу до собственной комнаты не найду?

— Посмотри на себя, — указал та на мою одежду.

Видок и в правду был впечатляющий. Вся в песке, волосы всклокочены, лицо по ощущения тоже со следами подсохшей грязи. Красотка. Вот народ у главного входа сейчас бы повеселились.

— Замечательно, теперь ещё придется в юбку переодеваться, — забухтела я, отряхивая штаны и рукава куртки. Я настолько привыкла к джинсам в своей мире, что и здесь платье надевала только на уроки, в остальное время отдавая предпочтение брюкам.

— Давай, помогу, — девушка, поставила меня спиной к стене и заставила выпрямиться. — Не двигайся.

По моим ощущениям, ничего не произошло, но одежда стала выглядеть значительно чище, а вокруг моих сапок образовался кружок из песка.

— Вот так-то лучше, — удовлетворившись результатом, Калиса тщательно отряхнула руки. — Ты вообще, как себя чувствуешь?

— Нормально, — отмахнулась я.

— Может, стоит всё-таки сходить к лекарям?

— У меня ничего не болит, кроме ущемленного самолюбия.

— Ты в следующий раз так не рискуй, — замялась девушка. — Люди от страха иногда такие глупости делают... Тут несколько лет назад девушка из окна аудитории выпрыгнула, когда на уроке естествознания змею увидела. Месяц потом в коме лежала.

— Я просто увлеклась и не подумала, что нам придется прыгать, где-то на высоте, — объяснила я. Да и не замечала я раньше за собой такого панического страха.

— Ринар пытался тебя предупредить, — пожала плечами Калиса.

— Плохо пытался, — фыркнула я. — Что ему мешало прямо сказать: с твоими страхами туда лесть нельзя. Слишком высоко.

— Наверно, он не хотел дискредитировать, рассказывая о твоих фобиях?

— Как же. В итоге всё равно прокричал об этом на всю округу.

— А что ему надо было сказать? Что у тебя резинка на штанах лопнула? Думаете, чем подвязать?

Я не выдержала и прыснула от смеха. Тогда сама бы его вниз скинула за подобные остроумные высказывания.

Несмотря на магическую очистку, я едва промыла волосы, после этой злосчастной физкультуры. Когда вода закончилась, на полу осталось такое количество мокрого песка, что можно лепить куличик. Моя московская ванна точно бы засорилась. А тут ничего, канализационная система справилась.

Кстати, интересно, почему на территории Академии нет ни одной сточной канавы. А в самом городе неприятный душок преследует повсюду. Не представляю, как там люди открывают окна, которые выходя не на главные улицы, а в удушливые дворы со сточными канавами.

— Тебе тут письма принесли, — зайдя в комнату, Луиза бросила на стол стопку конвертов.

Почтовые совы в отличие от мира Гарри Поттера тут в окна не залетают. Чаще почту приносят курьеры, и оставляли на охране у главного входа. А домовые в первой половине дня подсовывали конверты под дверь. Ещё можно было спуститься на первый этаж и спросить про свою корреспонденцию лично.

Не отвлекаясь от сушки волос, я перебрала конверты. Два с гербами семьи Моренро — моя главная головная боль. Снова мучиться, подделывая подчерк под аккуратненькие буковки Адель. Удовольствие то ещё, долго и муторно. Два простых конверта с названиями городских лавок. Значит, готово что-то из моих заказов, пора идти на примерку. А вот последнее письмо, в украшенном синими узорами конверте, заставило отложить все дела на потом.

— От кого это? — подсела ко мне приятельница.

— Понятия не имею, — принялась я разрывать письмо по краю.

"Здравствуйте, Уважаемая госпожа Адель.

Смею надеяться, что моё письмо не оторвало Вас от важных дел.

Если бы в моих силах было передать его Вам в определенное время, когда Вы сможете его прочитать, я бы выбрал закат. По крайней мере, именно в свете заходящего Солнца пишу Вам эти строки...".

И ещё пол страницы подобных высказываний о природе, погоде и настроении писавшего.

— Это от кого? — опешила Луиза.

— Кажется, я догадалась.

"... Надеюсь, Вы не посчитаете моё письмо дерзостью, достойной впечатлительного юнца, но я действительно позволил себе поддаться порыву. Сегодня мне стало известно, что в начале следующего месяца, мне будет позволено присутствовать при дворе Короля Альберта. А, значит, я буду находиться в том же городе, что и Вы. Возможность нашей новой встречи заставляет меня улыбаться.

Смею надеяться, что Вы и Ваша компаньонка окажите мне честь отобедать в любом, выбранном Вами месте.

С уважением и надеждой на Вашу благосклонность,

Леон Энзо"

— Как он смеет писать подобное девушка, давно обрученной с другим мужчиной? — возмутилась моя приятельница.

— Наверняка не без молчаливого согласия господина Моренро, — отозвалась я, убирая письмо обратно в конверт. Только этого мне ещё не хватало.

Глава 15. Камень любви.

Вопрос о речных русалках так и завис в воздухе. Я понимаю, что нам с Ринаром надо как-то объясниться, но случая не представлялось. В коридорах мы не пересекались, на улице не увиделись, а идти лично на разговор у меня не было ни малейшего желания. Получится, что я оправдываюсь.

Преподаватель по физкультуре сдержал своё слово и начал со мной заниматься. Пришла я туда, правда, не когда меня об этом просили, а сдалась под натиском Орена, где-то через неделю. Ни на какие препятствия нас не отправляли. Занятие состояла из разминки с пробежкой по стадиону и обучения самообороне.

Магистра очень заинтересовала исполненная мною "вертушка", и пришлось показывать ему ещё несколько блоков и ударов. Взамен, меня научили обращать силу превосходящего меня противника себе во благо.

Орен же с горящими глазами впитывал и то, и другое. Его энтузиазму оставалось только позавидовать.

После, спровоцированного мной полета, он быстро пришел в себя, но при определенных движениях, у него, то и дело простреливало плечо. В эти момент парень замирал на месте и резко бледнел. Лекари, уверяли, что ничего страшного. Но я всё равно настаивала на покое для пострадавшей руки.

Повидала в своё время, такие незначительные травмы, которые при повторном повреждении выливались едва ли не в инвалидность. Но с врачами спорить сложно, а с упрямым, как баран, парнем ещё сложнее.

Вопреки моим ожиданиям, он ни словом не обмолвился о моей причастности к его падению и не самым приятным последствиям. Я извинилась, а он только улыбнулся:

— Сам виноват, — отмахнулся юноша. — В следующий раз не позволю тебе прыгать.

— Надеюсь, следующего раза не будет, — ужаснулась я.

Ответ Леону, я садилась писать несколько раз, но так и не придумала, что должна ответить. Сейчас речь шла даже не о предпочтениях Адель. Будь она сейчас на моём месте, тоже не стала бы ссылаться на ревнивого жениха, как предлагала Луиза. Тут всё сложнее. Мне срочно требовался совет от кого-то постарше и поопытнее в таких щекотливых вопросах.

Идеальным вариантом представлялась только Амелия. Но мачеха слишком далеко для личной беседы. А на письмо именно с этим вопросом почему-то не ответила. У меня даже закралось подозрение, что вся домашняя корреспонденция проходит жесткую цензуру со стороны господина Министра.

Занятия в Академии затягивали не хуже болота. Для освоения даже простой темы, мне зачастую приходилось перелопачивать аховое количество ранее изученной другими литературы. Идея взять на себя обязательства для подготовки какого-нибудь доклада, требующего спуска в архив отодвигалась всё дальше.

Окончательно одуревая от учебы, я при первой же возможности сбегала на улицу, погреться под осенними лучиками солнца, что всё сильнее раздражало Луизу.

— Знаешь, для других это может пока и не заметно, но у тебя всё ярке появляются... как лучше выразится?.. замашки не этого мира.

— О чем ты?

— Я, конечно, всё понимаю, но все эти пробежки, тренировки, дружба с Ореном, разборки с Ринаром. Ещё и ходишь вечно в брюках, как Калиса. Не правильно это. Обычные девушки так себя не ведут. А Адель и подавно.

— Пожалуй ты права, — согласилась я.

После возвращения в школу я действительно расслабилась. И подделка Адель всё больше стала превращаться в меня настоящую.

— Ещё этот Орен, — нахмурилась девушка.

— Чем он тебя опять не угодил? — застонала я, — Хороший, добрый, заботливый парень. Ни намёка на пошлость или что-либо подобное. Зря моя предшественница выбрала Ринара, а не его.

— А ты заметила, что он поощряет изменения в твоём повелении?

— Да, что за глупость?

— Сама подумай, — не унималась приятельница. — Он составляет тебе компанию на пробежках, он подговорил тебя пойти на занятия по физкультуре, он занимается сейчас с тобой в паре и даже разучивает эти твои размахивания ногами.

— Он просто составляет мне компанию.

— Только без этой компании ты была бы больше похожа на обычную Адель.

— Ему просто хотелось со мной общаться, и он нашёл общие интересы, вот и всё.

— С тобой или с Адель?

— А в чем разница? — не поняла я вопроса.

— В первую очередь в Вас.

— Интересно, а что бы он сделал, если узнал правду? — усмехнулась я.

— Не вздумать никому ничего говорить! — ужаснулась девушка.

— Не волнуйся, я и не собиралась. Просто интересно, кто бы и как отреагировал?

— Надеюсь, что большинство просто не поверили бы, — надулась Луиза. — По крайней мере, я бы на их месте, предпочла бы посмеяться и сократить общение до минимума. На всякий случай.

* * *

Четвероногий транспорт для нашей грандиозной школьной поездки привезли не за две недели, как обещали, а дней за десять. К конюшням выстроилась очередь желающих посмотреть на закрома, так называемого королевского гаража особого назначения, причем стояли по большей части ребята. Девушек, желающих попытать счастья с выбором спокойных кобылиц и посмешить народ первыми попытками верховой езды, в толпе заметно не было. То есть, кроме меня желающих не нашлось.

Расступаясь передо мной и гаденько подхихикивая в спину, народ начал предвкушать грандиозное представление. Главный конюх, хмуро оглядел толпу и отправил меня в конюшню, выбирать четвероного товарища.

Мне понравился высокий черный конь. Правда, когда, того вывели из стойла, выяснилось, что черный он не весь. Левую сторону украшали здоровенные белые пятна. Словно скакун лежал на этом боку в луже с отбеливателем.

— Сойка, хорошая кобылка, не высокая и спокойная, — конюх похлопал лошадь по загривку и, передав мне вожжи, развернулся к сложенным в углу седлам.

То есть это не красивый и высокий черный конь, а низенька, пестренькая лошадка. Я разочарованно выдохнула. Лошадь смерила меня столь же скептическим взглядом и недовольно всхрапнула.

— Ты хоть угощение для знакомства принесла? — поправляя потник, усмехнулся молодой человек.

— Забыла, — спохватилась я.

Вот голова дырявая. Даже мысли подобной не возникло. Шла, как на встречу с велосипедом, а не с живым существом.

— Ладно, — сжалился конюх. — Пойди, вот там хоть горсть овса возьми.

От такого угощения, в начале осени, когда вокруг ещё полно сочной травы, выглядящей куда аппетитнее сухих семян, моя новая знакомая презрительно отказалась. Придется в следующий раз исправлять первое впечатление.

Так как в гостях у Луизы я уже практиковалась в верховой езде, то забраться в седло для меня не стало проблемой. Конюх взял лошадь по уздцы, прошел с нами один небольшой круг по леваде и, убедившись, что я не свалюсь мешком на землю, вернулся к своим делам.

Сойка тоже посчитала свою миссию на сегодня выполненной, постепенно замедлила шаг, наклонила голову вниз и замерла.

— Эй, родимая, ты там что, уснула? — дернула я за поводья.

Коняшка недовольно дернула головой, прошла для вида ещё пару метром и снова остановилась.

В седле стоящей или спокойно идущей лошади я сижу достаточно уверенно, но вот на рысь переходить мне страшно и потренироваться перед поездкой действительно необходимо. Дней, когда я смогу заниматься и так не много, и терять даже этот час из-за недовольства кобылы я не хотела, поэтому начала всячески принуждать ту к действиям: дергала поводья, кричала "но!", пыталась ударить каблуками. Даже рукой по крупу ударила. В общем разозлила.

Спокойная лошадка, сначала припала на задние ноги, от чего я чуть не съехала на землю, сама не понимая, как удержалась в седле. А потом эта зараза практически с места перепрыгнула ограждение и понеслась в неизвестном направлении.

Я даже заорать не смогла, только разинула рот и подавилась собственным криком, изо всех сил натягивая поводья на себя.

Пробежав метров сто, лошадь зачем-то резко вильнула вправо, свернула за конюшню и начала тормозить, перед ставшим на дыбы действительно здоровенным конём. Как мы на такой скорости не влетели в его бок, не представляю.

Светловолосый наездник выругался, одергивая своего пляшущего из стороны в сторону скакуна, и обернулся ко мне. Я же так и застыла, с натянутыми как струны поводьями. Запоздало сообразив, что завернули мы как раз по моей инициативе. Я и сейчас продолжала тянут Сойку вправо, но таранить лбом стену конюшни, та не захотела.

— Ты что творишь?! — прошипел, вытаращивший глаза Ринар, но встретившись с моим взглядом, подъехал ближе и, молча, вытянул с моих заледеневших пальцев поводья.

Вот же везет, как утопленнику. Мало того что перепугалась до полусмерти, так сейчас меня ещё и придадут анафеме, что снова у этой орясины из-за меня неприятности. Теперь конём чуть не сшибла. То есть, кобылой. Но парень, к моему удивлению, не спешил с обвинениями.

Сойка, как ни в чем не бывало, флегматично развернулась вслед за поводьями и зашагала в нужную сторону, тыкаясь мордой в бок гнедого жеребца, по своей привычке, постепенно замедляя скорость. Когда она вообще остановилась, блондин обернулся и собрался дернуть мой засыпающую на ходу лошадь.

— Не дергай её! — наконец обретя голос, пискляво закричала я.

Мой жених сам вздрогнул, на всякий случай, с опаской оглядывая то меня, то кобылу.

— Можно я сначала с неё слезу? — уже тихо взмолилась я.

Ринан, кивнул, поудобнее перехватывая свободный повод, опустившей голову лошади и, спрыгнув на землю, шагнул ко мне. Похоже, собирался помочь спуститься. Но я сама выскочила из седла с противоположного бока Сойки.

Выражения лица жениха я не видела. Тот постоял на месте минуту, молча взял под уздцы двоих скакунов и повел ко входу в конюшню.

— Адель, — тихо позвал меня парень.

— Спасибо, — запоздало отозвалась я.

— Это же выданная школой лошадь, да?

— Угу, — промычала я.

Сойка снова остановилась и опустила голову.

Раз теперь лошадиной головой не загородишься, я растеряно посмотрела на своего возмущенного и явно уставшего жениха. Жеребец позади него нетерпеливо всхрапнул. Вот где здоровенная зверюга, полностью соответствующая хозяину. Такой же высокий и невероятно стройный конь. Наверно, я даже смогу пройти под его брюхом, особо не пригибаясь.

— Адель, — вздохнул Ринар. — Разве отец не может прислать тебе кого-нибудь из ваших лошадей?

— Я подумала, какая разница? — пожала я плечами. — Именно личной лошади у меня всё равно нет. А тут хоть будет больше времени привыкнуть друг к другу.

— Разница огромная, — блондин, по-прежнему продолжал говорить полушепотом, чтобы наш разговор не стал достоянием праздно шатающейся в округе общественности. — Тебе хотя бы пришлют хорошо объезженного скакуна с устойчивой психикой. А тут игра в рулетку. Кто знает, почему это чудо не взяли хотя бы в гарнизон? Из-за роста, окраса или дурного характера?

Я только вздохнула, изучая гриву выбранной мною кобылы.

— Пиши срочно отцу, пока никого не зашибла и сама не покалечилась, — ещё раз назидательно повторил Ринар. — И купи себе перчатки.

Закончив говорить, блондин потянул лошадей за собой, а я с удивлением воззрилась на свои, украшенные красными полосами руки. Из-за шока даже боли не чувствую, но та наверняка ещё проявит себя чуть позже. Например, когда буду мыть руки.

Поездка ещё не началась, а меня уже отчитали, как нерадивую школьницу. Только вот Ринар прав, таким Макаром, я до этого Камня Любви точно живой или хотя бы здоровой не доеду.

Все заботы, по возвращению в стойло моей Сойки, я, самый подлым образом, переложила на жениха. То есть, просто не пошла вслед за ними, намереваясь банально сбежать. После пережитого, адекватно реагировать на подколки конюха не смогу. А ругаться ещё и с ним за "спокойную кобылку" настоящая Адель бы не стала.

Как говорится, почти ушла, почти за угол. Но совесть или что-то сродни ей меня остановило. Нужно всё-таки поблагодарить за помощь, и на этой позитивной волне обсудить речной инцидент.

Где-то на задворках сознания даже проскочила робкая мысль, что мой жених тоже вельможа, далеко не самого низкого сословья, к тому же мужчина, и, учитывая отсутствие между нами каких-либо романтических чувств, я могу посоветоваться с ним и на счет Леона.

Сцену ревности он не устроит и вряд ли решиться навредить исподтишка, подтолкнув к противоречивым действиям. В лошадках вон разбирается, может и в ухажерах тоже что-то понимает.

Пока Ринар разбирался с лошадьми, я стояла на дорожке к общежитию и наблюдала за воротами конюшни. Чуть в стороне, под деревьями стояли две лавочки, куда и я планировала отойти для разговора.

Уставший с дороги блондин не сразу заметил моё присутствие на троеточие своего пути, а то, наверно, обошёлся бы главное здание Академии кругом. Закинув на плечо сдельную сумку, он не отрывал взгляда от дороги даже, когда кивал кому-то в знак приветствия, словно боялся споткнуться о какой-нибудь выступающий камень. А когда заметил меня, состроил настолько скорбное выражение лица, что мне резко захотелось отступить в сторонку и слиться с газоном.

— Что тебе? — не смотря в мою сторону, и не замедляя шага, спросил мой липовый жених.

— Хотела поговорить, — засеменила я следом.

— Это я догадался. О чем?

— Во-первых, ещё раз сказать спасибо...

— Не за что, — устало перебил Ринар. — Что-то ещё?

— Да, — замялась я. — Ты планировал разговор о русалках.

Юноша остановился, шумно выдохнул, взывая к небесам, и только после этого обернулся ко мне.

— Адель, я сейчас могу думать только о том, как доберусь до своей кровати и завалюсь спать... И надеюсь, Ульрика в это время не окажется в нашей комнате, — с тоской в глазах заговорил он. — Давай отложим подобные разговоры на потом?

— Как скажешь, — подняла я руки.

Что касается русалок — галочка проставлена. Могу спать спокойно. С Леоном обиднее. В таком состоянии он мне точно ничего дельного не посоветует.

— Спасибо, — канул головой Ринар.

— У тебя неприятности? — зачем-то спросила я.

— Нет у меня никаких неприятностей, — недовольно отозвался парень.

— Это хорошо, — опустила я взгляд, бездумно разглядывая на его сапоги. Какой-нибудь сорок пятый размер.

На этом пора бы и распрощаться. Думала, что теперь блондин просто развернётся и уйдет, но тот, как и я, бестолково топтался на места.

— С чего вдруг такой интерес? Ты же хотела разорвать помолвку? — язвительно спросил он. — Или передумала?

— Не передумала, — себе под нос пробормотала я. — Но этим уже не я занимаюсь

— Заметил, — вздохнул Ринар, отворачиваясь в сторону и судя по взгляду, уходя в свои мысли.

— Так всё-таки у тебя неприятности? — снова спросила я.

— Сказал же, нет, — раздраженно отозвался он и, пристально посмотрев на меня, заговорил уже спокойным тоном:

— А у тебя неприятности?

— Да нет, наверно, — пожала я плечами.

Даже не знаю, как правильно оценивать приглашение на обед, больше смахивающий на официальное свидание.

— Понятно, — задумчиво отозвался блондин.

— Только вот неприятно, когда тебя совсем уж в слепую переставляют по доске.

— Согласен, — беззлобно усмехнулся юноша.

Снова помолчали, даже не глядя, друг на друга. Мне банально неудобно смотреть вверх, без веской на то причины. Ринару явно не до разговоров. Чтобы не мешаться на дороге, я вздохнула, размыкая губы для прощания, но меня снова перебили:

— Слушай, завтра же выходной день, — буднично, словно рассуждая вслух, заговорил блондин. — Вас, кажется, должны выпускать в город?

— Да. А что? — не сразу переключилась я на новую тему разговора.

— Ты уже подала заявление для оформления разрешения?

— Конечно. Грех упускать возможность, вырваться на свободу.

— На свободу, — эхом повторил парень.

— А вас, что не выпускают? — зачем-то уточнила я.

— Нас никто не держит, — усмехнулся парень. — В общем, если хочешь, можем завтра прогуляться вместе на эту свободу и поговорить без лишних ушей.

— Завтра не получится, — задумалась я, прокручивая в голове свои планы. — У меня уже весь день расписан.

Нужно зайти на примерку платья для осеннего бала. Выкупить туфли, если они мне подойдут. Ещё кое-что посмотреть по мелочи. К тому же Амелия просила зайти к краснодеревщику и одобрить эскизы мебели для моей комнаты. И Луизе, я обещала, что мы прогуляемся до пригорода, посмотреть новый дом моей семьи. Выделить хотя бы час для разговора с женихом до вечера точно не получится.

— Может в другой раз?

— Ну, значит в другой раз, — передернул плечами блондин.

Больше не обронив ни слова, мы вместе дошли до входа в общежитие, и, не прощаясь, направились каждый на свою лестницу. Уже поднявшись на свой этаж, до меня стал доходить смысл предложения Ринара. Он что, тоже хотел пригласить меня на некое подобие свидания? Какой смысл идти в город, если поговорить можно и на территории Академии. Тихих мест, особенно вечером, тут предостаточно.

* * *

Школьная поездка проходила не так ужасно, как мне представлялась. С погодой нам просто сказочно повезло: в меру тепло и солнечно, а главное без дождей и холодного ветра.

Присланная родителями перед самым отъездом коняшка по имени Белка слушалась превосходно. И выгодно отличалась хоть и не броским, но идеально ровным светло-коричневым окрасом. Мало того, что сама лошадка холеная, вычищенная до блеска, так и седло не в пример мягче и удобнее казенного школьного. Сидеть, при спокойном движении нашей неторопливой колонны, одно удовольствие.

Нас таких с личными лошадьми оказалось всего пять человек, включая представителя. Остальные мучились на выбраковке королевских конюшен.

Присутствовала тут и знакомая мне Сойка, всё так же стремящаяся уснуть на ходу, и уже к вечеру первого дня сменила имя на Соню. Несчастному наезднику даже советовали привязать к палке морковку и трясти ею перед мордой неторопливой лошади.

Орен, к моему удивлению, тоже выбрал казенного жеребца, только седло принёс своё, но настолько ловко управлялся со своим скакуном, словно лично того объезжал.

Я не плелась в конце растянувшийся чуть ли не на километр процессии, а вполне уверенно чувствовала себя в первых рядах. Слева от меня всегда держалась Луиза, а по правую руку то и дело пристраивался мой зеленоглазый партнер по бегу, что безумно раздражало мою подругу.

— Что он от тебя на шаг не отходит?

— Уже отошёл, — усмехнулась я. — Не бухти.

— А если слухи пойдут?

— Скажем, что он пытается за тобой ухаживать, — предложила я, чем заставила девушку густо покраснеть.

Орен и ещё пара ребят, помогали учителю, исполняя роль пастухов, следящих за нашей отарой. Ребята, ездили взад-вперед вдоль растянувшейся колонны, подгоняя отстающих и сдерживая врущихся на приключения одногрупников. Они же помогали с лошадьми на привалах и ночевке. По негласному распределению, нам с Луизой оседлать и расседлать наших лошадок помогал именно мой черноволосый приятель. Что чуть повысило его авторитет в глазах девушки.

На ночь мы остановились на довольно сносном по внешнему виду постоялом дворе. Для учеников Академии тут заранее был приготовлен весь второй этаж с комнатами на три-четыре человека. И достаточно вкусным, а главное тёплым ужином. Единственный минус — это удобства, которые были даже не на этаже.

Несколько кабинок с дыркой в полу и выгребной ямой под ней, стояли на заднем дворе и чистотой не блистали. В том, что дверцы этих эко уборных вообще хоть когда-то мылись... Вернее, в том, что их вообще никогда не мыли мы даже не стали сомневаться.

Не знаю, как парни, но весь нас женский коллектив принял решение, что лучше утром забежать в кустики на ближайшем привале, чем пачкаться здесь.

Как и обещал учитель, мы по изучали местную флору и фауну. По выкапывали, какие-то сомнительные корешки на порядком перерытой полянке. Постояли у полуразвалившегося дома "с приведениями". Местечко мрачное, но трепета в душе, и холодка по спине лично у меня не вызывало.

Самым запоминающимся было выскакивание из окна нашего, орущего дурным голосом обногрупника. Если бы не последовавшим сразу за этим хохот, и не сорвавшиеся от страха, плохо привязанные лошади, то сценка с запугиванием вышла бы удачнее.

Камень Любви, о котором так много говорили, и так стремилась женская половина нашего потока, оправдал мои ожидания, так как я изначально не ожидала ничего удивительного. Это оказался просто кусок скалы испещрённый бардовыми прожилками.

Вдоль всей горы тянулась тропинка, шириной не больше двух метров, а вот у самого камня, образовалась приличная по размеру площадка, словно насыпанная специально. Никаких табличек с надписями указывающими, что это Камень Любви или выдолбленных сердечек вокруг не наблюдалось.

Тем ни менее по узкой лесной дорожке, поднимающейся от подножья невысоких скал, тянулась пусть и реденькая, но постоянна вереница страждущих, преимущественно юного романтичного возраста.

Очередь создала только наша галдящая ватага.

Учитель не стал вдаваться в подборные рассказы об этот булыжнике, сообщив только что нужно подойти к этот отполированной до блеска отвесной скале, подумать о своей второй половинке и дотронуться до камня ладонью. Если что-то в наших эмоциях отзовётся, то в подтверждение чувства появится легкое свечение. Не уточнил только свечение чего. Если глаз, то засветились многие уже от самого факта нахождения у этой "святыне".

Девушки с благоговейным трепетом двинулись на покорение вершины, едва не переругавшись, что пойдет второй. Заминка вышла только с первым местом. И честь выпала, не учувствовавшей в перебранке Луизе.

Как и я ожидала, ничего запоминающегося не происходило. Камень безмолвствовал, не реагируя ни на просьбы, ни на угрозы, ни на слезы. Стойко снося мольбы и пинки, разочарованных девушек.

Пару раз создавалось ощущение, что прожилки становились ярче, но я бы списала это на проникающие, через покачивающуюся на ветру листву, лучи солнца.

До камня дотронулись почти все. Кто с надеждой, кто с сарказмом. Это был своего рода обязательный ритуал. И если девушки мечтали увидеть подтверждение своей влюблённости, то парни наоборот посмеивались, подтрунивая друг над другом.

Единственный, кто ухитрился проскочить незамеченным, это Орен. Точно помню, что к камню он не приближался, но почему-то уже стоял на противоположной стороне площадки.

Я хотела последовать его примеру, и, взяв под уздцы свою лошадь и огибая собравшийся перед камнем по дуге, пошла на другую сторону. Дойти успела только до середины, как про меня вспомнили.

— Адель, — встрепенулась она из девушек. — А как же ты? Ну-ка иди сюда.

— Я, пожалуй, воздержусь, — миролюбиво улыбнулась я.

— Нет-нет, как можно, — загомонили ребята. Кто-то настойчиво отобрал у меня поводья. Белка, предательница, покорно пошла с чужим человеком, на прощанье, махнув мне блинным хвостом.

— Вот на тебе-то мы и проверим, работает эту штука или нет.

— Работает, — подала голос уже прошедшая экзекуцию девушка. — Вы же видели, что у меня он светился. Видели? Ну, все же видели...

Попыталась отнекиваться, уворачиваться от загребущих рук одногруппников, заверить, что мне не интересно в этом участвовать, но всё было тщетно. Общественность требовала зрелищ. Не отбиваться же от ребят в прямом смысле?

Кому-то действительно было просто интересно. Кто-то откровенно злорадствовал, что я боюсь разоблачения своей неразделенной любви. Луиза, как всегда затерялась в толпе, снимая с себя ответственность за предстоящее действо.

Настоящей Адель сейчас пришлось бы не просто. Я же, пыталась придумать, как буду отшучиваться, когда все убедятся, что булыжник не умеет показывать диафильмы на тему для Святого Валентина, и перейдут к состязанию по насмехательству.

Вот почему, когда общаешься на нейтральные темы, все вроде нормальные люди, а чуть что превращаются в стайку гиен?

— Какая же глупость, — застонала я, оставшись напротив камня в гордом одиночестве. — Это просто разновидность песчаника с вкраплениями какого-нибудь гранита. Шутка природы.

— Да-да, — согласился кто-то из наших. — Но интересно же.

— Интересно разочаровываться в легендах?

— Ну, давай же, — подтолкнула меня одна из одногруппниц.

— Ладно-ладно, — раздраженно пробурчала я.

Вот нашли себе развлечение на мою голову. Раз уж участвую в этом балагане, то для очистки совести придется сделать все правильно.

Как там сказали? Представить своего любимого и дотронуться до скалы. И никто не уточнял, надо ли избегать красных прожилок или наоборот стараться коснуться ладонью двух полосок сразу, чтоб замкнуть цепь? Вдруг свечение камня зависит от этого, а не от степени влюблённости?

Помедлив, я выбрала самый серый, и предположительно самый безопасный, участок стены, положила на него руку и мысленно представила Алексея. Кто же из нас прав? Я, считающая когда-то, что нашла своего единственного, или он, отнесшийся ко мне, как к курортному развлечению?

И тут камень вспыхнул!.. Не замерцали на солнце красные прожилками, а вся поверхность скалы от земли до самого верха засветилась изнутри ярким темно-красным светом, настолько сильным, что слепил даже в разгар солнечного дня.

В первую же секунду я хотела отдернуть руку, но меня словно парализовало. И в окутывающем свечении, как в реальности я увидела свою первую и пока единственную любовь в момент нашей последней встречи, а сердце пронзила боль и непонимание, пережитые в тот день.

Секунда, вторая, на какое-то время, я даже перестала дышать, погружаясь в пучину воспоминания и ощущений. Сознание не подчиняется моим желаниям, а выплескивает на свет то, что желает видеть кто-то другой.

Это не возникшие на стене картинки диафильма, а некая виртуальная реальность, вращающийся вокруг одного человек.

События в обратном порядке замерцали перед глазами, сменяясь всё быстрее и быстрее. Даже не предполагала, что помню такие мельчайшие подробности: поцелую, улыбки, слова, взгляды, прикосновения и все те эмоции, что они во мне вызывали. Последнее лето. Ночь. Маяк. Встреча на вокзале. Зимние каникулы. Поцелуи под моросящем дождем. Купание в море.

Всё это не просто всплывало в памяти. События, чувства, ощущения возникали, окутывали с головой и утекали через ладонь камень, расползаясь по поверхности бордовыми полосами. Мне словно выкачивали изнутри. Ещё немного и вслед за воспоминаниями в толщу скалы начнет засасывать кровь, внутренние органы и меня саму...

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Перед глазами ещё стояло лицо Алексея в момент нашей первой встречи, но прежних эмоций во мне больше не было. Не осталось вообще ничего: ни любви, ни боли, ни сожаления. Даже сами воспоминания поблекли, утратив былую яркость. Я отшатнулась на шаг, наблюдая за не угасающим свечением.

Голова кружилась и гудела, как упавший на пол дуршлаг. Я схватилась за виски, но ставшие слишком тяжелыми руки сами собой опустились по швам.

— Спасибо за твою историю, — ветром прогудел низкий женский голос. — В благодарность, я исполню одну твою просьбу.

Образ некогда любимого молодого человека ещё стоял перед глазами. И все последние годы желание у меня было только одно:

— Покажи мне его, — произнесла я. — Что он сейчас делает?

И вот я стою на дороге около своего дома. Между вторым и третьим подъездом. Большая часть деревьев уже окрасилась в оранжевый цвет. Над головой нависают серые тучи, а под ногами в ещё не высохших после ночного дождя лужах плавают опавшие листья клена.

Осень. Настоящая дождливая московская осень. Неужели я вернулась домой?

Напротив моего подъезда стоит черный спортивный Мерседес. Невероятно дорогая машина для нашего тихого двора. А облокотившись на своего железного коня с букетом таких же желтых, как осень цветов стоит Алексей.

Из подъезда выходит девушка, и парень, наклонив голову набок, лукаво улыбается, помахивая букетом. А та, смущенно потупившись, перебирает руками ремешок сумки, не решаясь идти дальше.

Переведя взгляд на девушку, я закаменела.

Перед Лешкой смущалась и улыбалась я! Волосы заплетены в косы и в юбке до самых щиколоток, но это я!

Осень. Москва. Когда такое могло быть?

Никогда!

В Москве я Алексея видела один единственный раз, и произошло это не около моего дома. Он не ждал меня с цветами, и даже не шел на встречу с такой лукавой улыбкой.

Будущее? То же нет. Я никогда так не оденусь, и уж точно не будут вести себя подобным образом, как какая-то жеманная девица. Скорее уж отберу букет и врежу им ему же по физиономии.

Значит то, что я вижу, происходит не со мной. Вернее не совсем мной. И если моё тело действует самостоятельно, то управлять им может только Адель.

Получается, что сейчас эта глупая девчонка строит глазки человеку, который несколько лет назад размазал меня по земле?

Алексей, явно наслаждаясь произведенным эффектом, отлип от машины и медленно пошел вперед.

- Нет! - ужаснувшись, закричала я. - Не подходи ней! Не смей! НЕТ!

Подавшись вперед, я хотела добежать до парочки, и растолкать в разные стороны, но от первого же шага, картинка перед глазами задергалась и закрутилась, сжинаясь в одну точки. Почувствовав, что теряю равновесие, я всплеснула руками и моргнула.

— Настало время попрощаться с той любовью и тогда твое сердце сможет испытать новое сильное чувство, - снова пропел в моей голове тот же женский голос. Только в тот момент, я не смогла разобрать смысла слов.

Пульс бился в висках, сердце сходило с ума, а голове крутилась только одна мысли, она не должна его подпускать. Не знаю, что у него на уме, но точно ничего хорошего. Это не тот человек, которому можно доверять. Раз он водим меня за нос несколько лет подряд, то одурачить Адель ему вообще ничего не стоит.

Когда в глазах прояснилось, оказалось, что я сижу на земле. Орен и куратор, подхватили меня под руки во время падения и сейчас не решаются отпустить. А чуть не плачущая Луиза, сев на колени передо мной пытается что спросить.

Другие ученики, с вытаращенными глазами, молча стояли на приличном расстоянии от нас и наблюдая за происходящим.

— Вы видели это? — осипшим голосом спросила я.

— Ты как себя чувствуешь? Что-то болит?

— Адель, давай попробуем встать, — попросил куратор, потянув меня вверх.

— Вы видели?! — громко перебила всех я.

— Видели что? — захлопала глазами моя соседка по комнате.

— Их, — в горле пересохло, и ничего больше произнести не получалось.

— Камень стал красный, — заговорил зеленоглазый приятель. — Ты что-то говорила, а потом начала терять сознание.

— То есть Вы ничего не видели? — хоть это хорошо.

— Нет, Адель, — заверила Луиза, пока меня поднимали на ноги.

Вот что значит, чувствуешь себя, как после встречи с самосвалом. Хотя в моем случае — это скорее был асфальтовый каток. Тело хоть и слушается, но двигаться лишний раз не хочет.

Кажется, я только что испортила всем присутствующим веселье. Больше никто из нашей компании не хотел приближаться к камню, поспешно отходя в противоположную сторону. Ребята даже подошли ко мне измениться.

Чужие люди, под впечатлением увиденного, тоже не спешили с действиями. Уже уходя, мы слушали сзади их разговор:

— Вы идете?

— Пожалуй, нет, — ответил парень, поворачиваясь к своей девушке. — Я и так знаю, что люблю тебя, и ничего проверять мне не надо.

Эта проклятая каменюка буквально выжала из меня все соки. Воспоминания остались, только вот никаких чувств и эмоций они больше не вызывали. Разве что чувство тошноты, сопровождающее эту магическую откачку. Впервые за долгое время, я поняла, что любви к Алексею во мне больше не осталось. Ни любви, ни сожаления, ни потребности, ничего. Пустота. Было и было. Так, легкая досада, как от сломавшегося в неподходящий момент ногтя.

Чего не могу сказать о присутствии рядом с ним моей подделки. Вот это волновало и раздражало не на шутку. Откуда он вообще там взялся?

Садиться в седло в таком неустойчивом состоянии сил не было. Я способна только вяло переставляла ноги. Ещё свалюсь на землю при первом же шаге лошади для полного счастья.

Чтобы избавить меня от сочувствующих взглядов, куратор нашего курса увел ребят и лошадей вперед. Со мной для подстраховки остались только друзья. На разговоры меня не отвлекали. Просто, встав по обе стороны, сначала страховали от падения, а потом и вовсе, как и я, погрузились в свои мысли.

Спустя несколько поворотов тропинка ощутимо расширилась и пошла вниз, через лес, с почти незаметным уклоном. На пути ни корней, ни палок. Сесть бы сейчас на велосипед и прокатиться, наслаждаясь свистящим в ушах ветром. По-пути и голова бы проветрилась от навязчивых мыслей.

— Она жива, — бросил на Луизу беглый взгляд, пробормотала я.

— Кто? — не поняла девушка.

— Анастасия, — помедлив, пояснила я.

Девушка резко повернула голову в мою сторону и раскрыла рот, чтобы обрушить читающиеся в её широко распахнутых глаза вопросы, но посмотрев на идущего с другой стороны от меня Орена, не произнесла ни слова.

— Девчонки, — спустя пару минут заговорил парень. — Вы идите вперед, я а пойду сзади. Если что, позовете. Хорошо?

— Зачем это? — не поняла я.

— Чтобы не мешаться, — не поднимая глаза, не весело усмехнулся он. — Вам наверно сейчас надо поговорить.

— Хорошая идея, — образовалась моя соседка по комнате.

— Ты не мешаешь, — возразила я, и подхватила обоих друзей под локти.

Приятельница возмущенно фыркнула, а парень наоборот расслабился.

Обсудить новые обстоятельства, мы ещё успеем. Теперь я знаю главное. Моё тело живо, кажется здорово и даже не в психиатрической больнице. А значит пока начинать предпринимать более активные действия по возвращению душ на свои законные места.

— Пообещайте мне, — обратилась я к друзьям, — что когда по-настоящему влюбитесь, не пойдете к этому проклятому камню проверять свои чувства.

— Теперь я к нему вообще приближаться не хочу, — насупилась девушка.

— Вообще-то раньше у этого камня была дурная слава, — задумчиво заговорил Орен. — Мне как-то рассказывали легенду, что когда-то давно, провинившуюся в чем-то Богиню Любви заточили в камень на века вечные. Чем обрекли на мучительную смерть. И чтобы помочь ей выжить, её служители пустили слух, что, прикоснувшись к этому камню, можно узнать истинная ли твоя любовь. А Богиня, в момент прикосновения, питается чувствами людей. Это не только помогает ей выжить, но и накопить силы, чтобы сломать каменные оковы. И когда она вырвется на свободу, то жестоко отомстит своим врагам.

— Кто тебе это рассказывал? — дернулась Луиза.

— Мама, — спустя несколько минут ответил Орен.

— Знаешь, я верю твоей маме, — нахмурилась я.

— А я всёгда думал, что это сказка, — признался парень. — А сейчас, кажется, тоже поверил.

* * *

Наставник настолько крепко задумался о случившемся около Камня Любви, что остальные мероприятия дня прошли скученно и не информативно, из-за чего на постоялый двор, выбранный для нашей очередной ночевки, мы приехали раньше намеченного времени.

За окном только начинался закат, спать большинству не хотелось, а делать в округе решительно нечего. Поблизости если и были какие-то деревеньки, то выдающими достопримечательностями не обладали, а иллюминацией или банальным уличным освещением и подавно.

За неимением лучшего вся наша группа разместилась в харчевне постоялого двора и, разбившись на небольшие кучки, шушукалась под заунывные песни писклявого менестреля.

Изначально в помещении царил полумрак, через маленькие окошки и ясный солнечный день света пробивалось не много, а после нашего прихода на улице резко потемнело, и по черепичной крыше забарабанил проливной дождь.

Чтобы осветить зал маги запустили под потолок больше девятка разных по размеру и цвету светлячков. Их свечение переливалось разными оттенками от голубого до оранжевого, с преобладанием холодных цветов. Из-за этого помещение больше всего напоминало подпольную операционную из фильмов ужасов.

На показ тут же вышли требующие ремонта детали интерьера и доказательства не качественного уборки помещения. Хозяина этот факт заставлял нервничать и он то и дело отправлял официанток протирать столы и подминать особенно грязные участки пола.

Гастролирующий с выступлениями музыкант, пристроился не далеко от борной стойки и, поставив рядом с собой мешочек для заслуженного вознаграждения своего таланта, погрузился в очередную слезливую историю о неразделенной любви нищего к прекрасной принцессе и с неистовством дергал струны бедной лютни.

Если в ближайшее время у него не треснут эти несчастные струны, то у меня просто уши закрутятся в трубочку от этого монотонного триньконья.

Так как мы трое вошли последними, нам и достался ближайший к двери небольшой стол с одной единственной лавкой, приколоченной прямо к стене. Толи я просто устала, толи монотонный завывания менестреля слившись с барабанящими по оконной раме каплями дождя, ввели меня в гипнотический транс, но облокотившись на стену, я откровенно начала клевать носом.

Самым разумным решением было бы пойти спать, но косящимися в мою сторону ребятами исчезновение не пройдет незамеченным. История с камнем и так наверняка обрастает множеством фантастических подробностей, а если я ещё и поднимусь одна наверх, то мне припишусь ещё и слезливые страдания под шум дождя. Не то что бы меня лично это сильно беспокоило, но Луиза сцепилась мне в руку мертвой хваткой и прошипела: "Не смей".

Вот в этом, слабо вменяемом состоянии, я и услышала до боли знакомые звуки. Первые два раза менестрель сфальшивил, но дальше мелодию невозможно было не угадать:

— Не вешать нос, Гардамарины, — себе под нос начала напевать я.

Дурна ли жизнь, или хороша,

Единый парус и Душа,

Единый парус и Душа,

Судьба и Родина едины, — вернувшийся откуда-то Орен, чуть громче подпел в конце куплета, заставив меня улыбнуться.

Менестрель не останавливался, и я продолжала петь. Друзья уже слышали от меня эту песню. Ещё в Хребтово, в гостях у Луизы, мы обосновали слово Гардамарины тем, что песня переведена с другого языка. А "Русский взнос", перефразировался в: "И будет взнос за счастье милых". Поэтому за сам смысл сейчас не беспокоилась.

Зато какой эффект был изведен. Постепенно все присутствующие в харчевне маги замолчали, прислушиваясь к моему голосу, а потом разразились хвалеными комментариями. Даже слишком восторженными.

Как-то сам собой вечер превратился в подобие концерта. Веселья добавила пущенная под столами бутылка вина, выловленная куратором уже в полупустом состоянии. А судя по разгорячившейся публике, по мере передвижения та активно размножалась делением, и ещё несколько её точных копий будет позднее найдено местной уборщицей.

К моему удивлению Орен не собирался стоять в сторону, а старался подпевать и в какой-то момент именно с его подачи мы с Луизой оказались на столе, исполнявшем роль сцены. Приятельница никогда не горела желанием находиться в центре внимания, но стремление оттеснить от меня темноволосого парня оказалось сильнее здравого смысла.

Аккомпанемент в исполнении менестреля давно отошел на второй план. Сейчас с нашей подачи почти все топали ногами и хлопали в ладоши, хором подпевая в конце нехитрого припева:

— Вуаля, — хлоп. — Вуаля, — хлоп. — Завтра грабим короля!!! — радостно ликовала толпа.

Под эти радостные вопли начинающих романтиков с большой дороги двери местного общепита распахнулись и на пороге застыли две нерешительно фигуры в дорожных плащах. Я, как главная атаманша, обернувшись на припозднившихся путников и встав в позу сахарницы, то есть руки в боки, миролюбиво улыбнулась:

— Проходите, господа, мы не кусаемся.

Откуда-то сзади гаденько захихикали, и стоявший впереди гость отпрянул назад за порог. Капюшон его плаща дернулся на сквозняке, демонстрируя аккуратную причесанную светловолосую шевелюру.

В первое мгновение мне почудилось, что это женишка принесла нелёгкая. С перепуга я настолько быстро спустилась на пол, что даже сама не поняла, как это сделала, не навернувшись с шатающейся скамейки.

Слава Богу, припозднившимся путником был не Ринар. Светловолосый юноша, хоть и походил на моего благоверного, но черты его лица смотрелись тоньше и совершеннее, как лучшая работа пластического хирурга. Эдакий идеальный мальчик с большими глазами, идеально прямым носом, тонкими губами и надменным взглядом. Неожиданным дополнением на голове высокого гостя были торчащие вверх острые ушки.

— Эльфы, — схватившись за мой рукав, с благоговением прошептала Луиза.

Сидевшие ближе всего к входу девушки принялись восхищено вздыхать, шепотом передовая в глубь зала, так поразившую их новость.

— What is going on here? (Что здесь происходит?) — спросил стоящий сзади гость. Услышав знакомую с детства английские слова с немного непривычным произношением, я помотала головой, отгоняя наваждение.

— It might be worth it to try and find a more suitable lodging for the night, Liralel. (Лиралель, я думаю, нам стоит подыскать более подходящее место для ночлега).

Нет, не показалось. Действительно английский.

Положение спас хозяин постоялого двора. Проворно подбежав к двери он, не смотря на свои габариты, просочился мимо гостя, после чего раздулся, как надувной шар и рассыпаясь в приветствиях не оставил мужчинам иного выбора, как войти внутрь.

Эльфы выгладили очень высокими и стройными, как азиатские айдолы. Первому, пепельному блондину на вид было лет семнадцать. Он с таким царственным опасением косился на нашу притихшую компанию, словно впервые вышел из лимузина посреди маршрута и зашел в общественный туалет.

Второй, с практически белыми волосами, выглядел старше и увереннее. Правда, иным отношением к собравшимся в помещении людям не отличался. Этот был убежден, что мы не лучше крыс с помойки, и если кашлянем, то точно заразим холерой.

— Это студенты Академии Магии, — "обрадовал" остроухих хозяин.

Судя по выражению их лиц, им было абсолютно всё равно бандиты мы или студенты, ни одного положительного момента в нашем присутствии для них в любом случаи не нашлось. Нас старались не замечать, демонстративно смотря перед собой.

Я же во все глаза уставилась на их уши. Спасибо кинематографу, у нас есть определенное представление о том, как должны выглядеть представители этой расы. Во всём многообразии вариантов уши у них растут из того же участка головы, что и у людей, и смотрят острыми кончиками в стороны.

А вот у этих индивидом уши росли значительно выше наших и торчали точно вверх, чуть возвышаясь, как две острые треугольные антенны. Чем вызывали у меня ассоциацию с доберманами. Утрированное сравнение, конечно, но зато есть над чем посмеяться.

Теперь понятно, почему Адель влюбилась в Ринара. За не имением ушей, он очень подходим по типажу на человекообразного эльфа. А судя по реакции девушек, эти надменные существа обладают для них идеалом мужской красоты.

Сообразив, что наш концерт остановился по техническим причинам, менестрель не стал терять время и решил вернуть внимание публики себе, снова завыв, что-то очень жалостливое и местами кровавое.

Все присутствующие в помещении девушки и женщины бросали на блондинов плотоядные взгляды и принимали максимально соблазнительные по их мнению позы. Теребили локоны, закатывали глазки, то есть не выходили за рамки приличия дальше прикосновений к собственной шее.

— Ууу, какие же они красивые! — простонала рядом со мной Луиза.

Я удивленно воззрилась на приятельницу, на всякий случай принюхавшись. Может по помещению витает дух особых феромонов, который пагубно действует на неокрепший девичий мозг? Но кроме вчерашнего перегара и подстывшей еды ничего не унюхала.

Перевела взгляд на Орена и обнаружила, что внимательно изучающий меня парень довольно хмыкнул и, отвернувшись, сложил руки на груди, посмеиваясь над не озвученными мыслями.

— Ой, у тебя слюна потекла! — ткнула я локтем, все ещё державшуюся за меня девушку.

— Что? Где? — испугалась та, подпрыгнув на месте, как испуганный воробей, а Орен не выдержал и тихо засмеялся.

Бедная девушка смутилась и, сев за стол, обиженно засопела.

— Извини, — спустивший на лавку рядом, вздохнула я.

— Ты чудовище, — прошипела Луиза.

— Возможно, — для скорейшего сглаживания ситуации пришлось с ней согласиться. — Но вы все почему-то так глупо себя ведете. Я не удержалась.

— Вот именно, что всё, а достается от тебя мне одной, — еще больше нахохлилась та, фыркнула и демонстративно отвернулась, но уже через несколько минут снова начала коситься на светловолосую парочку.

Мужчины сидели за столом с идеальной осанкой, потребовали, что повторно протерли от крошек из стол, брезгливо протерли вилки своими кружевными платочками, в общем, всем своим видом демонстрировали, что относится не к простым смертным, а аристократическому сословию своего народа. А упоминание короля Альберта II, только подтверждало мои догадки.

Они направлялись на то же официальное мероприятие, что и пригласивший меня на встречу телюнский Леон Энзо. Я так надеялась, что наша экскурсия совпадет с его приездом, и можно будет с чистой совестью отказаться от продолжения знакомства, но, увы, до назначенной даты оставалась ещё почти целая неделя.

— Почему они на нас, так смотрят? — достаточно громко для общественного места, произнес на своем языке молодой эльф, видимо, будучи абсолютно уверенным, что их тут никто не понимает.

При беглом взгляде на реакцию посетителей, вернее на её полное отсутствие, его уверенность была не лишена смысла. Единственный, чье лицо исказило презрение, был Орен. Но понял он их речь, или просто недолюбливал остроухих туристов не понятно.

— Это человеческое заведение, — снисходительно вздохнул его более "опытный" сопровождающий. — В них всегда грязно, тесно, душно и полно женщин .... А ради магов ещё больше, чем обычно набежало.

Значения нескольких слов я не знала, но судя по смыслу и легкому кивку головы, имелись в виду присутствующие тут магички. И у меня закралось подозрение, что нас всех скопом приписали к представительницам древнейшей профессии, не обремененной моральными принципами.

— И сейчас эти ... решили перевести своё внимание на нас?

— Мы же не в пример лучше их мужчин. Любая человеческая женщина мечтает провести ночь с ..., — возвышенно произнес седовласый совершенно не переводимое определение, по всей видимости, так странно охарактеризовав их принадлежность к эльфам.

В принципе, я очень неплохо знаю английский. Не зря на протяжении всего обучения в школе родители отдавали деньги частному репетитору. За последние три года словарный запас уменьшился за ненадобностью, но у меня по-прежнему получилось свободно вести разговоры о погоде или телекоммуникационном оборудовании, терминологию которого изучали в институте.

Сейчас же я понимала чуть больше половины сказанных слов, остальные приходилось додумывать по смыслу. Возможно, для полного понимания у меня не хватает знаний, а возможно эльфиский язык не является точной копией, как говорила наша школьная учительница, британского английского.

К англичанам я давно относилась предвзято, ориентируясь на всевозможные клише. Лично правда не была знакома ни с кем из жителей туманного Альбиона. И не взирая на то, что многие фильмы с участием британских актеров навсегда останутся в списке самых любимых, в голове сидел стереотип, что все они чопорные, надменные, брезгливые и насквозь отсыревшие от постоянного тумана, как забытая вечером на лавочке шапка.

Во многом этот негатив появился после фальшивого объезда Алексея на обучение. И вот сейчас видя перед собой ушастый вариант двух английских "джентльменов", у меня зачесался язык отыграться на пока ни в чём не повинных эльфах.

— Эй, остроухие! — выйдя в проход и сложив руки на груди, громко спросила я. — Very curious. Why are you better our men? (Очень любопытно. Чем это Вы лучше наших мужчин?)

Старший эльф едва заметно дернул ухом, не подавая вида, что что-то услышал. Молодой такой выдержкой ещё не обладал и, резко вскинув голову, воззрившись на меня сначала с негодованием, стремительно сменяющимся по-детски искренним изумлением.

Ещё пара минут и, наверняка, ткнут в меня пальцем, со словами: "Папа, смотри, обезьяна разговаривает!"

Драматическая пауза затянулась.

Моё выступление было задумано, как начало диалога и переход в монолог выглядел бы не лучше восклицания недовольной бабулик у подъезда.

И тут на помощь, пришел довольный как чеширский кот Орен. Встав рядом со мной в той же позе, он оценивающе воззрился на эльфов.

— Возможно, ушами? — предположил Орен.

— Думаешь, — посерьезнела я. — Оригинальная особенность, конечно, но сомнительная. Не пошушукаешься с подружками в другом крыле дома. Вдруг услышит.

— Надменностью, — высказала он новую версию.

— Ну, этого добра и у нас хватает. Особенно у личностей... с особенностями, — отмахнулась я, скривившись на последней фразе.

Зал постепенно замирал, прислушиваясь к нашему представлению, переводя на эльфов уже не восторженные, а вопросительные взгляды. С каждым новым предположением, высказываемым то мной, то черноволосым магом, шоу обзаводилось подхихикивающими поклонниками.

— Тогда, любовью к деревяшкам, — кашлянув в кулак, приятель постарался скрыть смешок. Что в прочем ему не очень удалось.

— Да, — наигранно изумилась я, мысленно стараясь подобрать альтернативу пошлым шуточкам. — Вот это точно плюс. Особенно зимой, в трескучий мороз.

Мы веселились, а ушастый блондин начинал закипать. Его идеальное бледное лицо стало озаряться нежно-разовым румянцем, и постепенно в этот цвет окрасилась все открытые участки кожи, включая пробор на голове. Второй сидел к нам спиной, и была ли у него какая-то реакция, не понятно. По крайней мере, от ужина он не отвлекался.

— Как вы смете, обсуждать других в нашем присутствии? — вскочив со скамейки, возмущенный объект наших подколов, и дернулся было в нашу сторону, но второй жестом потребовал сесть на место.

— С вас пример берем, — резко посерьезнев, ответил Орен.

Наверно, из-за смена интонации даже седовласый заинтересовался нашими персонами и снизошел до того, что отложил ложку и обернулся в нашу сторону.

— Did not come to your mind that your speech understood here? (А вы не думали, что вашу речь здесь понимают) — поинтересовалась я, заставив молодого парня окончательно растеряться.

— Вы говорите по-эльфийски? — прищурился его старший спутник.

— Как минимум понимает, — ухмыльнулся мой друг.

— Мы не любим деревяшки, — на два тона выше своего обычного голоса воскликнул светловолосый, снова подскакивая со своего места. Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Не стоит так, нервничать, — наконец-то обратил внимание на происходящее наш куратор. — Ребята просто пошутили.

Пока он пытался перевести ситуацию в шутку, а оскорбленный остроухий рвался доказать своё превосходство, седовласый буравил меня задумчивым взглядом. Похоже, из числа говорящий макак, меня повысили до австралопитека.

...

Продолжение следует...

186