6 - Две жизни

Пролог.

Две трети пути прошли относительно быстро, а вот последние две сотни миль пришлось едва тащиться, прячась под брюхом тихоходного и громко дребезжащего своими старыми машинами сухогруза.

Увы, но рубеж Каратаска-Гуантанамо иначе было не преодолеть — слишком плотно были напичканы здешние воды патрулями янки. Дальше-то ведь начиналось мягкое подбрюшье Соединённых Штатов Америки, за которое они опасались ещё со времён Карибского кризиса полувековой давности.

Его берегли. Пуще собственных глаз берегли! Потому как слепым жить ещё можно, а вот даже не с ножом, а с гарпуном в брюхе — вряд ли.

Давным-давно заброшены дальние линии обороны вроде исландско-фарерского рубежа — на его поддержание нет ни сил, ни возможностей. Выносить оборону почти к самым рубежам вероятного противника — правильно, но очень уж затратно. В нынешних условиях — почти неподъёмно. Новейшие стратегические бомбардировщики В-3 так и не вышли из стадии мечтаний, футуристичные суперэсминцы "зумвальт" остались лишь в чертежах, а вместо поставленных на консервацию прототипов истребителя пятого поколений небеса бороздят модернизированные машины поколения 4++ — "сайлент хорнеты".

Так что остаётся держать оборону на ближних подступах — дешевле и проще. Хороший всё-таки регион — Карибское море. От Флориды до Венесуэлы — сплошной брекватер из больших и малых островов. Перекрыть — несложно, куда проще чем пустое ледяное море от Исландии до Фареров. Гидроакустические станции, корабли патрульные — надводные и подводные, противолодочные самолёты.

Не прорваться — уничтожат ещё на подступах.

А прорваться требовалось. И требовалось подойти почти к самому Юкатанскому проливу, чтобы выйти на дистанцию пуска. Тысяча миль — почти предел для UGM-109F, в миру больше известных, как крылатая ракета типа "томагавк". Баллистическими-то можно ударить хоть от Святой Елены, но за немногочисленными ПЛАРБ следят зорко и постоянно. Не ускользнуть. Поэтому сейчас вся надежда на многоцелевые ударные субмарины.

Дюжина снарядов, снаряжённых двухсоткилотонными боеголовками W80. О, злая ирония! Ведь когда-то и ракеты, и ядерные заряды были разработаны в самих Штатах...

Но двенадцать ракет, до поры до времени дремлющих в пусковых шахтах — это много или мало?

С одной стороны — дюжина да по двести килотонн, то есть почти две с половиной мегатонны. Для шестисоттысячной столицы США — хватит за глаза. И на пригороды — тоже. Полтора миллиона гражданского населения — в пыль и свет. Оправдано ли это? Если будет способно остановить Четвёртую Мировую — то вполне. Лучше один город противника, чем сто своих. Лучше одна Оклахома, чем Эдинбург, Бирмингем, Портсмут, Манчестер, Белфаст...

Солдаты не рассуждают что да как — у них есть приказ. Надежда и спасение. Почти индульгенция, если миссия гадка и на трибунале придётся валить всё на всемогущее начальство, которому перечить было себе дороже. Нанести ядерный удар по городу? Значит — надо, значит — нанесём...

— Ориентировочное время выхода на рубеж атаки — шестьсот секунд. Приготовиться к принятию управления.

Ответственный момент — передача контроля над кораблём. На дальних переходах сутками держать в капсуле драйвер-приму — непозволительная роскошь. Обычных рулевых заменить можно, драйвер-приму — нет. Устанет, вымотается от непрерывного нейроконтакта, и в ответственный момент корабль потеряет минимум половину своей мощи. То, что делает его боевой машиной принципиально иного уровня, чем любого из противников.

— Готовы, младший лейтенант? — раздаётся в голове голос капитана корабля — коммодора Оушена.

Мидлшипман — младший лейтенант, низшее офицерское звание на флоте Его Величества. Меньше не положено по высокому и ответственному статусу, больше не позволяют приличия и все писанные и неписанные традиции флота. Без Академии, без полноценного обучения, в четырнадцать лет и такое звание — уже событие из ряда вон.

— Так точно, сэр, — уносится ответная мысль.

— Отлично. Начать процедуру сопряжения!

Голову тотчас же начинает наполнять отрывистые команды небольшой компании офицеров-техников.

— Подключение к ИЕС...

— Синхронизация с центральным сопроцессором...

— Подача питания...

— Напряжение достигло необходимой величины!..

— Все энергосистемы в норме!..

— Есть переход биомеханических систем в рабочее состояние!

— Приступить к первой стадии синхронизации!

По рукам пробегает серия коротких вспышек боли от втыкающихся от запястий до локтей тонких контактных игл, соединённых тонкими кабелями с нервом А-10. Казалось бы к этому уже пора привыкнуть — не больнее, чем обычные уколы витаминов или антибиотиков, но привыкнуть отчего-то не получается — всё равно очень неприятно. И ничего с этим не поделать — такова плата за чрезмерно низкий уровень синхронизации. Приходится втыкать контакты в собственную нервную систему для лучшей обработки сигналов...

Но руки — это ещё ничего. Однажды в лаборатории на базе довелось увидеть, слава Богу, не нашедшие применения иные экспериментальные образцы оборудования, компенсирующие недостаточный уровень синхронизации.

Как правило это были шлемы.

Только у одних нейросенсорные контакты вонзались в мозг со стороны затылка — через заранее просверленные отверстия, а вот у других они проникали огибая глазные яблоки...

— Драйвер-прима входит в контакт с NGS-01!..

— Есть контакт!..

— Устанавливается первичная синхронизация...

— Все цепи в рабочем состоянии. Интенсивность импульсов и гармоники — в норме...

Первичная синхронизация — это хорошо, это уже полдела, считай, в кармане. В режиме субсинхронизации корабль вести можно, но это именно что просто рулёжка — нет ощущение его, как продолжения собственного тела. И кавитационную оболочку создать не получается, а без неё максимальной скорости хода не достичь.

— Первичная синхронизация завершена. Все нервные соединения установлены. Отклонения в пределах допустимого.

Сколько прошло до полноценной синхронизации первого порядка? Много — почти год. Почти год просто на то, чтобы прочувствовать хотя бы частичку открывающихся сил...

— Начать процедуру вторичной синхронизации!

В следующий момент по всему телу прокатывается дрожь. Руки и ноги скручивает судорогами. Позвоночник и череп пронзает острой болью, но уже спустя мгновение приходит непередаваемое ощущение могущества. Ощущение огромного могучего тела...

— Идёт разблокировка нервных соединений второго порядка...

— Начать проверку контрольной таблицы!..

— Идёт проверка...

— Контрольная таблица проверена до 1740-го пункта...

— Граница пройдена!

— Вторичная синхронизация завершена. Драйвер-прима вступила в штатный контакт с NGS-01. Все нервные соединения успешно установлены. Интенсивность нервных импульсов и гармоники — в норме. Отклонения в пределах допустимого. Уровень синхронизации — 21.7%.

Порог пилотирования Евангелиона — не менее тридцати процентов, но этого порога не достичь. Никогда. Долгий путь от 16,4 до 21,7 процентов занял два года. И как говорит профессор Йорк — это предел. Не всем, да уже, не всем выдавать запредельные значения в шестьдесят-семьдесят процентов... Хотя вот Синдзи свой первый бой выиграл всего на сорока процентах. И как выиграл!..

— Драйвер-прима, доклад по готовности.

Готовность, готовность...

Сплошной пластиковый экран-забрало, скрывающий лицо, начинает оживать картинкой. Не фильм и даже не детализированная компьютерная картинка — скорее просто нечто схематичное. Правда всё равно куда нагляднее, чем сухие показания прибором и доклады акустиков.

Жаль картинка не радует — приходилось видеть записи из кабин Евангелионов. Там это куда нагляднее и реалистичнее, но у их пилотов и канал мысленной активности куда шире. Их уровень синхронизации позволяет вывести картинку на всю внутренню стенку контактной капсулы, а не на относительно небольшой экран, типа очков виртуальной реальности.

Вместо глаз — гидроакустические станции, вместо ног — два водомётных движителя, вместо кулаков — ракеты и торпеды.

Начать проверку? Начать...

Самое главное — проверить гидроакустическую систему.

Глаза и уши субмарины — перископ, пусть даже и новомодный оптоволоконный — это так, баловство сплошное. В мире безмолвия значение имеют только звуки...

Или всё-таки важнее энергосистема? Всё ли в порядке с реактором — с этим медленным ядерным взрывом, питающим субмарину своей энергией? В порядке ли биозащита, как работает система охлаждения?

А почему не проверить в первую очередь систему позиционирования и дальней связи? Без неё ведь тоже никак. Потеряться под водой — легче лёгкого. Найти себя вновь без посторонней помощи — почти невозможно.

А что насчёт герметичности корабля и исправности балластных камер? Или систем вооружения в составе шестнадцати торпед, двенадцати крылатых, восьми противокорабельных и восьми зенитных ракет? Плюс акустические имитаторы, что по своей сути натуральное контроружие. Броня субмарине двадцать первого века не полагается: вся защита — это зенитные ракеты в надводном положении, да звуковые ловушки в подводном.

В общем нет на подводной лодке неважных систем — все необходимы, все должны работать как швейцарские часы. Иначе — никак, иначе — конец.

Слава Богу, что никаких неприятностей при проверке не выявлено... Большую часть времени за этим всем следит не один десяток людей, но в режиме сопряжения — лишь один, что сейчас является продолжением огромной боевой машины. Там где что-то пропустит один, это может заметить и исправить другой. Но сейчас второго шанса не даётся— всё нужно делать на отличное уже с первого раза.

Тяжело? Да уж непросто... И пусть порядок проверки всех систем уже давным-давно выучен наизусть, это всё равно не похоже на игру или развлечение.

Но — мысли в сторону. Доклад — по готовности, а сейчас уже всё готово к полноценной работе. Всё готово...

— Докладывает младший лейтенант Илластриэс, — мысли текут плавно и размеренно. — NGS-01 "Морриган" находится в режиме сопряжения. Все системы работают в штатном режиме. Готова к выполнению задания.

— Выполняйте, младший лейтенант.

— Боевая тревога! — подстегнутый мысленной командой драйвер-примы бортовой компьютер субмарины начал оповещать экипаж. — Ракетная атака! Боевая тревога! Ракетная атака!..

Мерзко дребезжит "баззер".

— Ракетный комплекс к старту! Ввести целеуказание! Начать предстартовую подготовку!

Глубина — триста футов, хотя для "Морриган" и три тысячи — не предел. Хотя для "трафальгара" или даже новейшего "астьюта" — настоящий смертный приговор. В авиации истребители стараются выиграть высоту, субмарины же борются за глубину, и "Морриган" пока что выигрывает у всех боевых кораблей.

Для пуска крылатых ракет нужно выйти на глубину в сто пятьдесят футов и замедлить ход до восьми-двенадцати узлов. На обычной подводной лодке для этого сейчас бы потребовалось бы отдавать команды, задействовать немало людей и тратить время... Одна на первой в мире субмарине, построенной с применением технологий, использовавшихся при строительстве Евангелионов, это можно было сделать всего лишь силой мысли...

Главное, чтобы это были мысли драйвер-примы.

Носовые рули на десять градусов вниз, и заострённый нос "Морриган" задирается к поверхности. Двести восемьдесят... Двести сорок... Двести... Сто семьдесят... Всё, стоп. Рули вновь в горизонтальное положение и сбавляем ход с крейсерских двадцати узлов.

По команде забортная вода начинает поступать в пусковые шахты. Контейнеры с ракетами начинают затапливаться для выравнивания давления, затем в системы наведения и управления "томагавками" поступили программы полёта.

Цель — столица Соединённых Штатов Америки, Оклахома-сити.

Осталось лишь дождаться пока давление в ракетных контейнерах достигнет необходимого значения, открыть крышки пусковых шахт... Тогда сработает гидравлическая система выброса и...

Шум винтов на правом траверзе!

Пеленг тридцать, удаление двадцать миль. Тихий сукин сын, да ещё и под термоклином пряче...

Ещё один акустический контакт!

Но уже на левом траверзе — пеленг сорок, удаление тоже около двадцати миль.

Пара охотников. Наверняка "лос-анжелесы" — старые, но надёжные и опасные. В дуэли один на один "Морриган" не уступит не американским, ни русским субмаринам, но при таком раскладе исход боя становится непредсказуем...

Дравер-прима чертыхнулась. Правда про себя, потому как говорить в заполненной ЛСЛ капсуле всё равно было невозможно.

Продолжать выполнение основного задания? Но тогда даже если "Морриган" ещё не обнаружена по шуму воды, заполняющей ракетные контейнеры, то старт дюжины ракет услышат точно. К тому же до старта ещё целых пять минут — за это время "лос-анджелесы" могут вполне обнаружить субмарину... И атаковать её. Сейчас всё же велик шанс, что они пока что не слышат "Морриган", идя под термоклином...

Сейчас или никогда. Время решать!..

АТ-поле — активировать! И вот силовой кокон обтекает вытянутое продолговатое тело субмарины.

Рули на погружение, скорость — тридцать узлов!

"Морриган" стремительно провалилась на три сотни футов вниз, пронзив слой термоклина. В мозгу драйвер-примы зазвенел тревожный колокольчик, что с балластной цистерной по правому борту не всё гладко — столь стремительное погружение едва не вывело из строя насосы. Ещё бы чуть-чуть и...

Левы водомёт — стоп, правый — полный ход.

Субмарину начало разворачивать влево, пока постоянно вычисляющий курсовые углы атаки, центральный сопроцессор "Морриган" не выдал вероятность успеха залпа в 70%.

После прохождения термоклина американцы должны будут на некоторое время потерять акустический контакт. Лучшего момента для атаки и не пожелать...

Оба водомёта — самый малый, первый и пятый аппараты — товсь!

Звук заполняющей торпедные аппараты забортной воды и сразу же — шипение сжатого воздуха, выбрасывающего длинные сигаровидные тела "спирфишей".

Один из американцев только ещё начинал свой манёвр для выхода в атаку, поэтому на две английские торпеды смог ответить лишь одной своей. Даже будучи в полной боевой готовности, субмарина янки оказалась застигнута врасплох.

От единственной Mk.48 "Морриган" успешно увернулась, совершив резкий рывок вперёд и разойдясь с ней на острых контркурсах. Головка самонаведения торпеды просто не успела захватить цель, а навестись вдогонку не получилось из-за слабого следа.

Спешно выпустивший звуковой имитатор "лос-анджелес" тоже смог увернуться от одной из "спирфишей" и почти увернуться от второй торпеды...

Но то-то, что почти.

По корпусу "Морриган" прокатился характерный металлический стон, а затем донёсся приглушённый рокот взрыва. Попадание! Но вот только не слышно скрежета переборок, сминаемых рвущейся внутрь корпуса субмарины забортной водой. Не слышно выходящих из чрева разрушающейся подводной лодки пузырей воздуха и уж тем более не слышно взрывов детонации боезапаса... Так поражена ли цель? Или же взрыв прогремел рядом, противник подбит, но всё-таки не уничтожен? Шум... Да, чёрт побери, есть слабый шум винта. Добить? Или сначала обезвредить второго противника?

Подранка можно списывать со счетов — сейчас экипаж этой субмарины наверняка целиком и полностью занят борьбой за живучесть корабля. Сначала подбить вторую подлодку и только потом уже уничтожить первую...

Правый водомёт — малый вперёд, левый — самый полный вперёд.

"Морриган" выравнивает курс, идя наперерез второму "лос-анджелесу".

Писк активного сонара от подранка! Что это было? Какого чёрта он делает? Некогда разбираться!..

Первая торпеда — пошла! Вторая — пошла!

В ответ — шум заполнившихся водой торпедных аппаратов американцы и тихое жужжанье идущих Mk.48. Одна... вторая... Тоже двухторпедный залп. "Лос-Анджелес" выпускает шумовые имитаторы и закладывает циркуляцию. Пытается уйти? Не уйдёт!

Одна американская торпеда проходит мимо, вторая... вторая тоже мимо. Увернулись, уфф...

Один "спирфиш" тоже проходит мимо, а второй отвлекается на ловушку и взрывается в стороне от "лос-анджелеса". Американцев там наверняка нехило тряхнуло, но ход они не замедляют. Вот только смысла в бегстве для нет совершенно — от "Морриган" не уйти.

Новый обмен парами торпед.

В этот раз лучше не рисковать и выпустить пару акустических ловушек — мало ли что? Вдруг на ручное управление снарядами перейдут. Новая двойка "спирфишей" ведь как раз так и идёт, ведомая волей драйвер-примы, передаваемой по длинным тонким проводам. Шумовые имитаторы? О, только не в этот раз...

Идущие параллельными курсами "спирфиши" неожиданно расходятся в стороны, а затем берут в клещи отходящую американскую субмарину. На скорости в шестьдесят пять узлов в правый борт субмарины врезается сначала одна торпеда, а спустя пару секунд в левый борт ударяет её сестра.

Направленные взрывы боеголовок направленного взрыва, снаряжённых пятьсот пятидесятью фунтами взрывчатки, рассчитанной на пробивание прочнейших двойных корпусов русских "оскаров" и "тайфунов" шутя вспарывают полуторный корпус "лос-анджелеса".

Далёкий приглушённый грохот, дрожь по корпусу "Морриган", хруст сминаемых переборок. Победа. Восторг! Даже Синдзи не смог в одиночку одолеть Ангелов-близнецов, а этот бой был ничуть не проще, так что...

Отвлеклась. Забылась. И тут же поплатилась за это.

Едва живой американец-подранок неожиданно выплёвывает последнюю пару торпед, которые на полном ходу устремляются к "Морриган". Расстояние? Пять миль. На такой скорости Mk.48 уже через полдюжины минут настигнут субмарину. Оторваться? Три минуты, чтобы набрать полный ход в полсотни узлов... Ловушки... Все шумовые имитаторы — пуск! Не сбить с толку системы самонаведения, так ходя бы запутать акустиков "лос-анджелеса".

Срочное погружение! Если не удастся стряхнуть торпеды с хвоста — придётся нырять на максимальную глубину. По идее, у Mk.48 глубина погружения — две тысячи шестьсот футов, а у "Морриган" — три тысячи. По идее, торпеда должна "ослепнуть" и потерять цель до того, как субмарину начнёт плющить давлением... По идее...

Взрыв!

Совсем близко. Субмарину словно бы какой-то великан схватил и резко встряхнул. В мозгу тотчас же зазвенели десятки тревожных колокольчиков — там вышел из строя компрессор, здесь небольшая пробоина... Но это терпимо — главное, что одна из торпед всё-таки сбилась с курса. Значит теперь — на глубину, избавиться от второй преследовательницы, а потом вернуться и добить подранка. Аппараты они перезарядить просто не успеют — на это им потребуется шесть-восемь минут... Ну, пусть даже десять с учётом повреждений, но всё равно...

Резкий тревожный визг сжал виски болью — вышла из строя правая балластная цистерна. Точнее не совсем вышла, но умный искусственный интеллект "Морриган" её заблокировал, иначе из-за возникшей неисправности она начала бы неконтролируемо заполняться водой, утягивая субмарину ниже максимально допустимой глубины погружения. Одновременно заблокировалась и правая цистерна.

Но плевать на цистерны и рули — дифферент выставлен верно, ход есть, а большего и не требуется. Погружение продол...

Жужжанье идущей по следу торпеды-охотницы настигло подводную лодку.

Толчок в спину. Резкий! Сильный. Даже не толчок, а полноценный удар. Тело моментально простреливает болью, а в глазах меркнет свет.

Вышли из строя оба водомёта, повреждение ходового отсека, нарушение целостности оболочки реактора.

Mk.48 не попала в корпус, но взорвалась слишком близко, натолкнувшись на выставленное в режиме сопряжения АТ-поле. Лучше, чем прямое попадание, но всё равно — почти смертный приговор...

Драйвер-прима закусила губу. Может, даже и до крови — в металлическом привкусе заполняющей кабину ЛСЛ это было неясно.

Резервные батареи... Резервный двигательный комплекс... Что за... Чёрт, работайте же, работайте!..

— РДК, запуск с местного поста!

Если не получается действовать только мысленно — нужно прибегнуть к помощи экипажа. Только бы вытянуть лодку на поверхность, только бы вытянуть...

— Ну, давай же... Давай... Давай...

Силы мысли явно было недостаточно — пришлось браться за рычаги. Не просто две рукояти, как в кабинах Евангелионов, и полноценный набор управляющих механизмов. Всё-таки субмарина — это не антропоморфный биомеханоид, кое-чем в ней можно и даже нужно управлять посредством простых средств...

Ну же, ещё немного... Ну же!.. Почему не получается? Почему? Те самые пресловутые проценты синхронизации? Или просто духу не хватает? А у кого бы тогда хватило? У Синдзи бы хватило, как хватило стоять под огнём Рамиила или в первом же бою уничтожить Ангела, а я...

В голове будто бы разорвалась светошумовая граната. Вспышка боли была просто ослепительной.

В тот же момент приборы вокруг перешли в дежурный режим, а обзорный экран погас. Холодный голос Морриган бесстрастно объявил в голове:

— Критическая рассинхронизация. Обрыв нервных цепей с 610-го по 897-й пункты. Режим сопряжения принудительно разорван со стороны драйвер-примы. Симуляция прекращена.

Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт!

Девушка в ярости ударила кулаком, затянутым в умную полимерную ткань контактного комбинезона, по рукояти управления.

Опять провал. Опять рассинхронизация! Да, пересдача будет через неделю и на второй раз всё, скорее всего, получится, но почему она ничего не может сделать с первого раза?!

— Мари, — послышался спокойный голос коммодора в голове. — Через полчаса в моей каюте. Будем разбирать твой бой.

— Есть, сэр.

Драйвер-прима NGS-01 "Морриган" младший лейтенант ФАУСТ-Британия Мари Илластриэс тяжело вздохнула и подняла глухой экран-забрало головного интерфейса.

— Приступить к сбросу ЛСЛ и выходу драйвер-примы из контактной капсулы. Медслужба, приготовиться.

Никто не любит разборы собственных ошибок. Особенно, если этот разбор ещё и справедлив.

* * *

Мари мало что ненавидела в этом мире. Но процесс выхода из контактной капсулы был в числе этих немногочисленных вещей.

Головокружение, тошнота, выходящая из носоглотки ЛСЛ... Но главное — непередаваемое чувство потери. Ещё мгновение назад ты был полным, целым, а теперь от тебя оторвали что-то действительно важное.

Управлять субмариной девушке нравилось. Нравилось ей и пилотирование, несмотря на все его минусы и... Хотя все последние годы Мари мечталось однажды сесть в привычный ложемент, но получить под управление уже не "Морриган", а настоящий Евангелион. Увы, но всё, чем е приходилось довольствоваться — это суперсовременная подводная лодка... в глубине которой находилось тело забракованной Евы. Не так уж и мало на самом деле. Можно даже сказать — очень много. Многие отдали бы правую руку, за одну только возможность управлять столь фантастической машиной...

Но от этого чувство обиды и не проходило. Кабина Евангелиона была столь близка... А не хватило каких-то жалких и непонятных процентов. Всё равно что готовиться стать рыцарем, а оказаться всего лишь оруженосцем — вечным оруженосцем.

Обидно.

Хотя жизнь — это вообще не слишком справедливая штука. Живущая без родителей Мари знала это как никто другой...

Уровень ЛСЛ стремительно снижался. Разряды тока прошибли грудь Мари, и она согнулась, отхаркивая эту привычную, но от этого не менее противную, жидкость из лёгких. Боковой люк капсулы открылся, и сразу в него заглянул... Нет, не командир медицинской бригады, а лично глава научного отдела ФАУСТ-Британия — майор Гулд.

— Как вы себя чувствуете, Мари? Помощь требуется?

Немолодой уже седоволосый мужчина с короткой окладистой бородой и в круглых очках а-ля Джон Леннон был как всегда вежлив и спокоен.

— Нет, сэр... — кое-как выдавила Илластриэс, унимая участившееся после рассинхронизации дыхание. — С-спасибо. Всё нормально. Я выберусь сама...

Придерживаясь за стенки капсулы, Мари выбралась наружу. Врачи всё ещё стояли рядом, отслеживая её движения: всё-таки обрыв нервных связей — случай требующий к себе пристального внимания...

Правда, исходя из практического опыта после обрыва пилот либо сразу же терял сознание, либо был в относительном порядке. Ну, переутомление и головные боли — не в счёт...

В принципе, ничего особо страшного в этом не было — пока ещё ни один из дюжины отобранных для управления Евами и NGS подростков не получил каких-либо серьёзных травм в процессе пилотирования. Однако перестраховаться не мешало — всё-таки из второго эшелона младший лейтенант Илластриэс демонстрировала наилучшие показатели пилотирования. Остальным до неё было далеко...

Как, впрочем, и ей самой до тройки настоящих пилотов Евангелионов.

— Всё хорошо, доктор Гулд. Я действительно в порядке — пойду лучше в душ...

Жалкая попытка — от медицинского обследования всё равно не отвертеться. В боевом походе — ещё возможно, но пока субмариной управляют опытные подводники, а Мари пока лишь тренируется в полевых условиях — как пить дать. Благо ещё, что медосмотр довольно быстр и не слишком болюч...

А после Мари проследовала в расположенную поблизости от центрального поста свою каюту, где её уже дожидалась небольшая душевая, горячая вода и сменная одежда. Но дежурная медбригада оставалась настороже, ориентируясь на показания датчиков движения, установленных в душевой, который контролировали действия драйвер-примы. Стоило бы Мари побыть неподвижной более тридцати секунд, врачи ворвались бы внутрь, готовясь оказать помощь.

Насколько знала Илластриэс такое случалось. Не с ней, конечно, но тоже с одним из рекрутов подготовительного отряда. Девушка никогда не встречалась с другими британскими кандидатами в пилоты Евангелионов или NGS, но знала, что такие существуют...

Мари стянула провонявший ЛСЛ контактный комбинезон, включила воду и встала под струи тёплой воды, уперевшись руками в стену и склонив голову.

Настроение было ниже максимальной глубины погружения "Морриган". Так облажаться на контрольном тесте!..

Девушка сжала кулак, замахнулась... Но бить по стене всё-таки не стала. Это было больно и неразумно, а Мари всегда считала себя способной контролировать негативные эмоции. Да и неожиданная вспышка раздражения уже проходила — Илластриэс не умела сердиться подолгу.

Головокружение начало понемногу проходить, так что уже минут через пять, тщательно промыв волосы от ЛСЛ, младший лейтенант с тяжёлым вздохом выключила воду — на "Морриган" стояли мощные опреснители, и с водой особых проблем не было, но и понапрасну тратить время не стоило. Нужно было ещё привести себя в порядок и отправиться на традиционный разбор полётов у коммодора...

Вытеревшись полотенцем и быстро просушив длинные волосы феном, девушка прошлёпала босыми ступнями к себе в каюту и начала переодеваться.

Бельё, форма... Тонкая чёрная с серебристой окантовкой рубашка с коротким рукавом. На груди нашивка — "Mdl. Illustrious", на воротнике — соответствующие званию петлицы, на рукавах — знаки различия специальных институтов ООН. Строгие чёрные брюки, лёгкие туфли — почти тапочки. Форма как форма — за исключением чёрно-серебристой гаммы, такой фасон распространён среди офицеров почти любого флота в мире.

Оружия не положено. Точнее, что-то там на Мари было записано и пару раз она даже была в тире, но не более — считалось, что ей это совершенно не нужно.

Последний штрих — заплести волосы в косу.

И доктор Гулд, и коммодор Оушен постоянно ругались на её патлы, но всё-таки терпели. По большому счёту основные неудобства с длинными волосами испытывала как раз Мари, потому что после каждого погружения в ЛСЛ их требовалось промывать, иначе они крепко слипались между собой. Будучи заплетёнными в косу они страдали меньше, но если мыть их приходилось не так тщательно, то приходилось каждый раз переплетать.

Илластриэс посмотрела на себя в зеркало.

Оттуда на неё смотрела хоть и худая и бледная, но всё-таки симпатичная молодая девушка, может быть, выглядящая чуть старше своих четырнадцати лет. На фоне большинства чистокровных британок Мари и вовсе казалась сногсшибательной красавицей. А всё благодаря французской крови со стороны матери... Раньше она на неё походила намного больше своими длинными тёмно-каштановыми волосами.

Но после начала службы в ФАУСТ у Мари внезапно обнаружилась какая-то нетипичная реакция на ЛСЛ. Тёмно-каштановые волосы начали стремительно выцветать, изменив свой цвет на смесь пепельного и пшеничного.

Мари бросила взгляд на прикреплённую к зеркалу фотографию почти пятилетней давности, где она была запечатлена вместе с отцом. Сравнила со своим нынешним отражением в зеркале...

Буквально два разных человека. Раньше — круглолицая девочка с длинными тёмно-каштановыми волосами, синим ободком в них и узких очках, а сейчас — худенькая блондинка с кажущимися огромными серыми глазами. Наверное, это всё из-за отсутствия очков... Кстати, спасибо ФАУСТу за дорогущую операцию по коррекции зрения.

Мари в последний раз поправила воротничок рубашки, пригладила заплетённые в косу волосы и двинулась к выходу.

* * *

— ...Они не могли так поступить, — упрямо повторила Мари, склонившись над картой со схемой манёвров прошедшего учебного боя.

— И почему же это? — поинтересовался коммодор Оушен.

— Не в правилах американцев проводить самоубийственные атаки. На тот момент приоритетнее была задача по обеспечению живучести повреждённого корабля. Поэтому окончание симуляции было некорректным.

— Отчего же? Повреждённый "лос-анжелес" в первую очередь должен был бороться за своё выживание — это ты правильно подметила. Однако достигалось это в первую очередь уничтожением нашей "Морриган". Ты же ведь намеревалась после уничтожения второй субмарины вернуться и добить первую?

— Так точно, — проворчала Илластриэс.

— Ну, вот... А ты говоришь — не могли... — коммодор прошёл взад-вперёд по своей маленькой каюте. — Недооценка противника — это верный путь к тому, чтобы потерпеть поражение. Да, всякие самоубийственные атаки действительно не в традициях американских военных... Однако нельзя исключать саму возможность её проведения.

— Камикадзе придумали японцы, — поправила сбившуюся чёлку девушка.

— А воздушный таран — русские, — несмотря на многолетнюю службу в королевском подводном флоте, Оушен увлекался историей авиации. Странно, но факт. — Что не помешало применять его и нашим лётчикам, и даже тем же американцам. Может, слышала про капитана Келли, который на своей "летающей крепости" протаранил японский линкор "Харуна"? На самом деле он его, правда не таранил — это всего лишь легенда... Хотя подвиг всё равно был — когда его сбили, то он до последнего вёл бомбардировщик, давая время остальным членом экипажа покинуть погибающую машину. Но вот сам спастись уже не успел... А вот капитан Флеминг при Мидуэе действительно совершил таран. На подходе к цели его самолет был подбит и загорелся, однако капитан продолжил атаку. А увидев, что бомбы его подчиненных не попали в цель, Флеминг врезался на горящем самолёте в японский крейсер. Или майор Чели, который на Новой Гвинее бросил свой подбитый бомбардировщик на стоящие на земле японские самолёты...

Илластриэс погрустнела.

Оседлавший своего любимого конька — историю авиации, коммодор мог говорить долго. То есть не просто говорить, а говорить как любой армейский или флотский начальник высокого ранга — много, грозно, но неопределённо. И дело тут было не в том, что в убелённой сединой голове Оушен было мало связных мыслей. Наоборот — их было так много, что они толпились, толкались, отпихивали друг друга и вообще всяческим образом перемешивались между собой.

— И вообще, Мари, — неожиданно — как своенравный радиоприёмник, переключился на новую волну коммодор. — Ну, что с тобой в последнее время происходит-то? Прямо сама не своя... Гулд говорит, что у тебя появилась какая-то... эээ... эмоциональная нестабильность из-за которой и участились обрывы сопряжения. У тебя что-то произошло? Скажи мне — решим вместе.

— Да ничего у меня не произошло, — вздохнула девушка. — Просто...

— Просто? Что просто? Или на тебя кто-то дурно влияет? — настолько сурово произнёс Оушен, что Мари невольно улыбнулась. В отличие от большинства виденных ею офицеров, коммодор ни капельки не походил на чопорных и высокомерных аристократов, в изобилии ходивших на кораблях Его Величества. Выбившийся из самых низов лондонских окраин Ричард Оушен был человеком грубоватым, но простым. И, не имея настоящей семьи, относился к членам своего экипажа как к непутёвым детям или даже внукам.

Ну, а уж к дочери своего старого ученика — коммандера Илластриэс он вовсе относился по особенному, растя девочку после гибели отца...

— Тааак... Наверняка всё дело в этой вертихвостке! — свирепо сверкнул глазами офицер. — Пригрели змею на груди! Да я её... Да я её мехом внутрь выверну, собственными руками в торпедный аппарат засуну и потеряю где-нибудь около Цейлона!

— Сэр, Шерил здесь совсем не причём! Не надо её мехом внутрь!

— А это уже мне решать, девочка. И если не она, то кто же? Нездоровый элемент анархии на борту... Ещё и женщина! Женщина на борту — к бедам. Однозначно. И к дуэлям.

— Сэр, между прочим, я тоже женщина, — напомнила Мари.

— Ты — маленькая, ты — не в счёт, — отмахнулся Оушен, но тут же, видимо, вспомнил о чём вёл речь изначально. — Так что? Будем отпираться? Или будем признаваться? Что у тебя — несварение желудка, мигрень, депрессия, тоска по берегу, скука?

— Сэр, у меня всё в порядке, — решительно заявила девушка. — Я нормально питаюсь, здорова, у меня хорошее настроение, я ни капельки не тоскую по твёрдой земле и мне совсем нескучно. По правде сказать, сэр, что-то как-то даже многовато нагрузок мне бу...

— Ааатставить, жалобы... Ну, а что тогда, Мари? Если б не октябрь-месяц на дворе, то решил бы, что у тебя весеннее гормональное обострение или как его там... Цветочки, первая любовь там, и всё такое...

Илластриэс почувствовала, что краснеет. Причём чем дальше, тем больше.

— Рехнулась! — ахнул коммодор. — То есть влюбилась! Дейви Джонс меня побери, как же я о главном недостатке маленьких девочек-то забыл!

— Мне уже четырнадцать, — промямлила девушка.

— Кто он? — сверкнул глазами Оушен. — Кто этот гад? Кто выводит из строя мою драйвер-приму? Он у меня... Да он у меня на каноэ! В Ледяной Дозор пойдёт! Вперёднюхающим! Говори! Сейчас же говори, кто это! Говорю, кому говорят, говори!..

Из каюты капитана субмарины Мари выползла лишь спустя полчаса, когда Оушен надоело пытать Илластриэс расспросами, и он закончил читать ей лекцию о том, что не стоит поддаваться эмоциям с учётом возложенной на неё ответственности...

Ну, и всё в таком духе.

По уже сложившейся традиции, Мари на повороте запнулась о выступающий порог в проходе и полетела на обрезиненный пол. Несмотря на все тренировки, девушка всё ещё оставалась довольно неуклюжей в быту, из-за чего регулярно была вынуждена замазывать очередной синяк... Пока остальной экипаж "Морриган" отрабатывал по приказу раздражённого Оушен меры по борьбе за живучесть корабля или противопожарные мероприятия.

Однако девушку любили. Большая часть экипажа экспериментальной подлодки была набрана из опытных и проверенных моряков, которые по возрасту годились Илластриэс в отцы. Так что и отношение к ней было соответствующее, особенно в свете того, что у многих были дети примерно её возраста... Поэтому к буйствам коммодора на тему "Из-за какой криворукой сволочи Мари опять ходит с синяком под глазом?!" относились философски...

В этот раз, правда, падение Мари закончилось вполне благополучно — как для неё, так и для остальной команды в перспективе. Почти сразу же её поймали две руки.

— Девушка падать не должна, — хихикнули у неё над ухом. — Ну, если только это уже не падшая девушка. Приветик, подруга! Сильно тебя наш старикан мучил?

— Да не очень, — улыбнулась Илластриэс, поднимаясь на ноги. — Так... Совсем чуть-чуть.

— И это правильно. Коммодоры лейтенантов не пытают — лейтенантов пытают капитаны. Так что пройдёмте в пыточную, дорогуша — буду над вами глумиться.

Капитан Шерил Йорк была обладательницей длинных русых волос, симпатичного личика и весьма хорошей фигуры, а также совмещала в себе должности начальника оперативного отдела ФАУСТ-Британия, штатного корабельного психолога и персональной головной боли коммодора Оушена.

Капитан "Морриган" относился к ней, как фермер к наведывающемуся к нему в курятник наглому хорьку — то есть, как к гадкому вредителю, подлежащему немедленному уничтожению. Чем вызвала симпатичная и весёлая Шерил столь беспощадный начальственный гнев? Как раз своей симпатичностью, весёлостью и внешностью в целом, из-за чего коммодор списал на берег уже десяток человек, которые всё никак не могли поделить прикомандированную красавицу.

Особенно вопиющим был случай двухмесячной давности, когда двое связистов умудрились дойти чуть ли не до драки. Коммодор тогда сходил к командиру дислоцированного на борту отряда SBS, взял у него пистолет и пообещал пристрелить Йорк, если она ему только попадётся на глаза. Шерил дурой не была, поэтому три дня спокойненько отсиделась где-то на субмарине... Вполне возможно что не без помощи того же вечно хмурого командира SBS.

Каюта Шерил всегда наводила на Мари некоторое смущение — уж больно она была экстравагантной. Каюта, не Ше... Впрочем, капитан Йорк тоже не была эталоном британской леди. Произношение выдавало в ней жительницу одного из доминионов — вероятнее всего, Канаду, а место жительства (правильнее даже обитания) свидетельствовало не в пользу благовоспитанности мисс Йорк.

Какие-то непонятные безделушки, фотографии, постеры, горы косметики, модных вещей и просто всего того, что на подводной лодке было абсолютно лишним.

— Так, садись, подруга, — Шерил буквально силком усадила Мари на стул, а сама забралась с ногами на койку. — А теперь давай без шуточек.

Илластриэс тяжело вздохнула.

Сегодня у тяжёлых вздохов определённо был хороший день, потому как вздыхать Мари сегодня приходилось преизрядно.

— И нечего тут мне вздыхать. Ну, чего с тобой не так, а? Давай, по-дружески поболтаем о нашем, о девичьем...

— Ты ещё и корабельный психолог, — напомнила Мари. — Ты со всеми по-дружески болтаешь.

— Ну да, — рассмеялась Шерил. — Но по-девичьи в походе получается поболтать только с тобой.

И это было правдой — среди экипажа "Морриган" то ли в силу стечения обстоятельств, то ли в силу флотских суеверий женщин не было. Хотя, кроме собственно офицеров-подводников имелось и немалое количество обслуживающе-технического персонала. Исключение сделали только лишь для драйвер-примы и наблюдателя ФАУСТ в лице капитана Йорк. Всё равно иной внятной цели для начальника оперативного отдела специнститута не было — большую часть работы за Шерил всё равно делали заместители, так что её личное присутствие в штаб-квартире особо и не требовалось. Это ж не какой-нибудь НЕРВ-Япония, где глава оперативного отдела ежемесячно вынуждена воевать с огромными пришельцами, или ФЛЮГЕЛЬ-Германия, где конголезский космодром Пенемюнде-2 находится фактически в статусе осаждаемой повстанцами крепости...

ФАУСТ-Британия — контора спокойная и безопасная... И, что вероятно, в её штаб-квартире тоже было мало желающих постоянно носиться с неугомонной Шерил. Уволить-то её из-за высокого статуса отца было нельзя, услать в дальний филиал — тоже, но уж когда она сама добровольно попросилась в наблюдатели в тестовом походе "Морриган"... В штаб-квартире наверняка на радостях устроили фуршет.

В конце концов Шерил оказалась на борту экспериментальной субмарины, встретила Мари, и совсем не странно, что две девушки со временем подружились, учитывая компанейский нрав Йорк и мягкий характер Илластриэс.

И то, что Мари было лишь четырнадцать, а Шерил почти тридцать особо на картину не влияло.

— Твои обрывы связи становятся нехорошей традицией в последнее время, — Йорк серьёзно взглянула на Мари. — Гулд говорит, что физически ты в полной норме. Даже более чем. Во всяком случае у меня в твоём возрасте и груди-то ещё толком не было...

— Шерил! — порозовела Илластриэс.

— А что Шерил? Шерил чушь не гонит, Шерил дело говорит. Лучше скажи-ка, подруга, если физически ты в норме, значит дело в эмоциональном самочувствии?

— Я в порядке, — не слишком уверенно заявила Мари.

— Значит, продолжаешь упорствовать? Лааадно... Пустим в таком случае в ход тяжёлую артиллерию... Я всё знаю! Можешь не отпираться!

— Дешёвый ход, — с улыбкой парировала драйвер-прима.

— Да ну? — несмешливо прищурилась Йорк. — А я вот покопалась у тебя в каюте и нашла кое-что весьма занятное...

— Ты не имела права! — возмущённо воскликнула Мари, буквально подпрыгивая на месте. — Так нельзя!

— Можно, можно, если речь идёт о твоём благе. Ладно, я тоже в этом виновата... отчасти. Хотя по-прежнему считаю, что просмотр боёв Евангелионов — полезное мероприятие.

Илластриэс покраснела и зажмурилась. Однако заткнуть уши забыла, и поэтому ехидный голос Шерил без проблём донёсся до неё:

— Итак, подруга, у тебя есть копии всех записей боёв с Ангелами номер три, четыре, пять, семь и восемь, плюс некоторое количество видео о тренировках пилотов... Хм. Хе. Хе-хе-хе. ПИЛО-ТА. Полдюжины вырезок — даже не буду спрашивать, откуда ты достала эти полные японских каракулей журнальчики. Однозначно контрабандный товар — и у кого только достать-то смогла?.. И даже англо-японский разговорник. Конишуа, саёнара и всё такое, да?

— Коничива, — машинально поправила подругу Мари, со вздохом открывая глаза. — Так будет правильнее.

— Итак, некто Синдзи Икари, — весело подмигнула Шерил. — Японец (хотя на вид, скорее, полукровка), четырнадцать лет, холост. Вес... рост... уже не помню. Пилот Евангелиона-01. Боевой стаж — шесть месяцев. Четыре Ангела на личном счету, пять уничтоженных в группе. Самый опытный и результативный пилот. Лейтенант армии. Неоднократно награждён орденами и медалями. Просто герой... А теперь за ним числится ещё и столь тяжкое преступление, как похищение сердца драйвер-примы Илластриэс. Непростительно!

— Никто у меня ничего не похищал, — буркнула девушка.

— Вообще, увлечение каким-нибудь кумиром в твоём возрасте абсолютно естественно, — уже без всякого юмора заявила Йорк. — Правда, раньше в моде были певцы или киноактёры... Хм... Хотя давным-давно девчонки и вовсе сохли по всяким там лётчикам и полярникам, так что всё в рамках. Однако могла бы подыскать себе кого-нибудь постарше и побрутальнее...

— Может быть, уже хватит?

— Ну, хватит так хватит... Тогда в свете этой информации у меня для тебя две новости — хорошая и плохая. С какой начать?

— С плохой, — мрачно ответила Мари. — Хорошей хотя бы чуточку сгладишь.

— Ну, плохая состоит в том, что ничего тебе, подруга, не светит с этим твоим японцем.

— Он не мой. И вообще мне он, может, просто интересен, как лучший на сегодняшний день...

— Ой, ну не рассказывай сказки, подруга! — рассмеялась Шерил.

— Почему сразу сказки-то? — возмутилась Илластриэс.

— Нууу... Может, потому, что тактика применения Евангелионов не очень применима по отношению к NGS? Или потому, что при просмотре видеосъёмок тренировок ты бросала довольно ревнивые взгляды на этих двух — седоволосую и рыжую?

— Враньё, — в очередной уже раз за сегодня покраснела девушка.

— Ага, ага. Враньё. Именно. Выдаёт тебя цветовая индикация, дорогуша, ох выдаёт...

— Ты ещё хорошую новость обещала.

— А, точно, — небрежно бросила Йорк. — Как только прибудем в Австралию, сразу же на самолёт и вперёд.

— Куда — вперёд? — не поняла Мари.

— Вперёд — это вперёд, подруга, — многозначительно произнесла Шерил. — А если конкретно, то в Зону-11— в Токио-3.

Илластриэс натурально разинула рот.

— К-как в Т-токио-3... З-зачем в Т-токио-3... — на девушку напал неожиданный приступ косноязычия. — Я... мне...

— Пока тебя мурыжил наш старикан, Папаше МакМиллану оперативно ушёл отчёт о том, что у тебя всё чаше наблюдается эмоциональная нестабильность (простым "спасибо" не отделаешься — потом придумаю, что у тебя потребовать). Один звонок дяди в Японию, и вуаля! Появляется договорённость, что ты пройдёшь курс тренировок в НЕРВ-Япония. У них была точно такая же проблема с пилотом Еванглиона-00, но они её успешно решили.

Мари потрясённо молчала.

— Ну чего застыла, подруга? — со смехом пихнула её Йорк в плечо. — Поедем жениха твоего смотреть. И не забудь поблагодарить великолепную и неподражаемую Шерил Йорк, которая ради подруги может сделать много чего!

Модификация с дальностью стрельбы до 1100 миль. В нашем мире не существует.

Подводные лодки типа "Трафальгар" (англ. Trafalgar class) — серия британских атомных многоцелевых подводных лодок.

Подводные лодки типа "Астьют" (англ. Astute class) — тип британских многоцелевых атомных подводных лодок.