|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Моя жизнь закончилась. Ну, или почти закончилась. Все. Последняя таблетка димедрола камнем упала в переполненный ими желудок. Я взяла с тумбочки стакан и сделала глоток воды. Только бы не стошнило, а то жаль потраченного раритета. В бабушкиной старинной аптечке так вовремя нашлось три пачки снотворного.
Включила телевизор и откинулась на подушки, поудобнее устраиваясь в кровати. Если не знать, что скоро я засну в последний раз, и не догадаешься, что этот вечерний просмотр новостей — не просто ежевечерний ритуал. Глаза начали слипаться, и я не стала противиться. Еще чуть-чуть, и все закончится. Наконец-то.
Перед глазами, как назло, всплыл светлый образ Егора — последнего бросившего меня мужчины.
— Лина, — стыдливо отводя глаза, говорил он заученную с ее слов фразу, — мы ведь не подходим друг другу. Ты заслуживаешь большего.
А я, как болванчик, кивала сквозь слезы и соглашалась. Конечно же, не подходим. Особенно учитывая тот факт, что твоя сучка беременна.
А до Егора был Вова, до него Миша и еще с десяток имен с похожими словами. От меня уходили все и вовсе не потому, что я была стервозной, плохо готовила или представляла собой чучело. Нет! Их всегда кто-то уводил! Я уж грешным делом к экстрасенсу сходила, но мрачная тетка, по макияжу напоминающая гота, заверила, что венца безбрачия на мне нет, просто это все были не мои мужчины, поэтому и искали они счастья на стороне, а моя судьба покоится в прошлом. И это все. За десять-то тысяч рубликов.
После ужина с Егором я пошла к подруге, поплакаться в жилетку, но вместо утешения услышала лишь:
— Если вечно бьют по морде, может, все же дело в морде?
Нда, тактичность никогда не была Маруськиной сильной стороной.
— Лин, — поняв, что что-то не то ляпнула, подруга налила мне еще текилы.
Лизнуть, глотнуть, куснуть и выдохнуть. И так уже тринадцатый раз. Я надиралась вдрызг, но алкоголь отчего-то не помогал.
— Линусь, ну, ты подумай. Они все уходят к беременным бабам. И ты попробуй залететь в следующий раз.
Я горько усмехнулась. Попробуй.
— Да я последние лет восемь всем парням вру, что пью таблетки, и ничего. Ни-че-го, понимаешь?!
— А к врачу ходила? — с тоской протянула подруга, стараясь сфокусировать на мне осоловевший взгляд.
— Здорова, как бык, — отрапортовала я заплетающимся языком.
— Странно.
Маруся задумалась. Надолго. Мне даже показалось, что уснула, но, когда я потянула руку, чтобы потрясти ее за плечо, резко подпрыгнула на стуле и выдала, напугав меня криком:
— Знаю! У тебя с ними несовместимость! Я в инете читала. Когда оба здоровы, а детей нет.
Википедия, блин. Знает она.
— И дальше что?
— Искать того, с кем совместишься, — выдала гениальную мысль, блин.
— Искать и не сдаваться, найти и перепрятать, — невесело пошутила я.
— За это надо выпить!
— Молодца, — после непродолжительной алкогольной паузы выдала Маруся. — Вот и будь оптимисткой! И все будет хорошо.
Чем отличается пессимист от оптимиста? Пессимист утверждает, что хуже уже не будет, а оптимист с елейной улыбочкой:
"Будет! Будет!"
Легко подруге рассуждать. У нее-то семья есть. Муж (сейчас в командировке) и сынуля (на даче у бабушки), а у меня?
Формально я не сирота, да только родители и младший брат в Штатах живут, и им совсем не до меня. Последние лет так пять. А сейчас вообще все радостно носятся с моими племянниками — жена брата двойню родила: мальчика и девочку.
— Ладно, пойду я, — с трудом собрав в кучу глазки, я неуклюже поднялась из-за стола. — Спать пора. Завтра на работу.
— Завтра пятое июля, — напомнила подруга.
— И че?
— Про днюху-то не забыла?
Маруся, качнув телесами пятьдесят четвертого размера, тоже выбралась из маленькой кухни и поплелась меня провожать.
— Забудешь тут, — проворчала себе под нос, напяливая босоножки.
— Светке Соколовой день рождения. Ей сегодня тридцать лет, — фальшиво пропела хозяйка квартиры, а я уже искренне пожалела, что меня сюда занесло нелегкой. Все-таки сытый голодному не товарищ.
— Спасибо, что напомнила про мой возраст, — поморщилась в ответ и вышла из квартиры. — Адьес, амиго!
Июльский вечер встретил меня легкой прохладой, опустившейся спасительным покрывалом на разгоряченный за день летним солнцем город. Немного поплутав по лабиринту пыльных дворов, я выбралась к дороге. Час еще не очень поздний, маршрутки ходят.
— Пешком домой пойдем или собаку подождем? — под нос пробурчала окончание анекдота про блох. С одной стороны шлепать-то всего два квартала, а с другой... В падлу!
Мир перед глазами покачивался, но походка была еще не совсем по синусоиде, поэтому я, обогнув по широкой дуге двух подозрительно косящихся на меня бабушек, пристроила свои кости на лавочке остановки. Закон подлости сегодня для меня работал безотказно. По третьему кругу уже прошли все маршрутки, кроме моей.
— От черт! — тихо выругалась я и поднялась, понимая, что уже три раза бы пешком дошла. Порылась в сумочке и достала сигареты.
— Ну, закон Мерфи, работай! — подняв глаза к небу, потребовала я и прикурила тонкую сигарету. Теперь по всем законам жанра должна прийти моя маршрутка.
И закон подлости сработал, только совсем не так, как я того ожидала, а намного, намного хуже!
Не успела я затянуться, как с визгом шин у тротуара тормознул тонированный вдрызг ха шесть. Переднее стекло опустилось и сигарета выпала из ослабевших пальцев.
— Ангелина! — такой родной и знакомый голос. Коротко стриженый симпатичный накачанный брюнет лукаво улыбнулся мне. Теплые карие глаза сверкали из-под челки, слегка примятой осевшими на голове солнечными очками.
— Алехандро, ты ли это? — кокетливо (во всяком случае, моему пьяному мозгу так казалось) протянула я, подходя ближе.
— Он самый, — широко улыбнулся мне мой первый парень. — Подкинуть, красавица?
И что тут скажешь?
— Конечно!
"Черт! Почему у меня нет жвачки? Нафига я так надралась?" — заполошные мысли мелькали в голове, пока я, медленно и "эротично" виляя бедрами, шествовала к машине.
Охнув, Пиковая дама
На пол завалилась прямо.
Подвели ее немножко,
Извините, босоножки.
Эти чертовы твари устроили мне грандиозную подставу. В самый ответственный момент, когда я уже протянула руку, чтобы взяться за ручку и открыть дверь, эти сволочи подвернули мне правую ногу. Невысокая платформа встала на ребро, а я с громким охом рухнула на землю. Ногу я вывернула знатно. В машину потом еле забралась и даже не ввиду нетрезвого состояния. Мой герой, вопреки ожиданиям, из машины не выскочил и поднимать меня не бросился, лишь улыбка на его лице стала какой-то... приклеенной, что ли?
— Живешь все там же? — спросил парень, включая поворотник.
— Угу, — буркнула я в ответ и вперила взгляд в сцепленные руки.
В машине было прохладно, холодный воздух приятно обдувал ноги, остужая горящую и медленно разбухающую щиколотку.
— Сашенька, — приторно-ласковый голос сзади заставил меня вздрогнуть, — а откуда ты знаешь, где живет эта алко... женщина?
Глянув в зеркало заднего вида, я узрела на заднем сидении крайне недовольную куколку-блондинку. Ту самую, к которой Алехандро ушел от меня семь лет назад. Интересно, что это она сзади сидит?
— Лизонька, не злись, — парень примирительно улыбнулся, — мы с Линой еще в школе вместе учились, потом в институте. На даче дружили, оттуда и знаю.
Дурак ты, друг мой Алехандро. Эта сучка семь лет назад еще до тебя прибежала ко мне отношения выяснять. Вот только непонятно мне, как она сейчас позволила тебе меня в машину посадить.
— А мы вот с озера едем, — меж тем тараторил парень, плавно поворачивая налево на мою улицу. — Старшего вот с бабушкой на месяц на море отправили, а с малышкой купаться ездили.
Малышкой?! Я обернулась назад и поняла, почему жена Саши сидит сзади. Этот птеродактиль в юбке, зло сверкая глазами, сторожил свою кладку, а точнее грудничковое автокресло со спящим ребенком. На вид малышке было около полугода. Миленькая такая. Круглолицая, кучерявая, прелесть просто. Поймала себя на том, что улыбаюсь.
— Женщина, — злобное шипение заставило оторваться от созерцания ребенка, — не могли бы вы отвернуться! Своих детей нету, так хоть чужих не травите! Дышать же невозможно.
И она брезгливо сморщила носик.
— Лиза, — неуверенно одернул жену Алехандро. — А у тебя как дела? Замужем? — переключил он свое внимание на меня.
— Пока нет, — пожала плечами.
— Еще бы! — фыркнули сзади. — Кто ж польстится?! Еще и пьет.
Последняя фраза была просто выплюнута вместе с изрядной порцией яда. Выдрать бы ей все космы да... ребенка будить жалко.
— А дети есть?
Алехандро, ты дебил?! Так хотелось спросить, но я удержалась, и то только потому, что мы уже подъезжали. Отвернулась к окну, разглядывая знакомый пейзаж панельных джунглей, чтобы никто не увидел блеснувших слез.
— Во двор не заезжай, я дойду, — попросила парня слегка срывающимся голосом. Со стороны, конечно, смотрелось так, будто язык заплетается, но хуже уже не будет.
— Хорошо, — легко согласился он.
— Докатилась, бедняжка, — тихо раздалось с заднего сидения. — Спилась баба, — и столько "сочувствия" в голосе, столько участия к судьбе поверженной соперницы.
— Если что надо, — Шурик протянул визитку, — обращайся. У меня своя клиника. Бесплодие там или... алкоголизм...
Визитку я выкинула. До дома еле доплелась, прихрамывая на подвернутую ногу. Возле подъезда меня из окна окатили мыльный водой соседи таджички, или узбечки, я не разбираюсь. Лифт сломался. На мейле обнаружилось письмо от предков, где они самозабвенно рассказывают, как им хорошо живется аж на десять килобайт, и ни одного даже крохотного вопросика "как у тебя дела, доча?".
Я доплелась до кухни и поставила чайник. Настроение было... Да, его не было совсем. Апатия захватила в плен мое тело, и из этого чудного состояния "небытия" меня вырывали только настойчивые молоточки головной боли, обосновавшиеся в висках. Они, как назойливые комары, заставляли выныривать из хлипкого покоя в этот злобный, грязный и ехидный мир.
Тихо застонав, я поплелась в комнату к секретеру, где лежала еще бабушкина аптечка. Открыла дверцу и достала резной ларец. Неуклюжие мои руки! Полированная шкатулка выскользнула и с грохотом ударилась углом об пол. Глубокая трещина прошила заднюю стенку, крышка отлетела, выломав замок и петли, а лекарства с тихим шелестом и громким цокотом разлетелись по комнате.
Все! Не могу больше! Слезы градом полились по щекам. После того, как меня обокрали в прошлом году, эта шкатулка — все, что у меня оставалось в память о бабушке, которая в последние годы оказалась для меня самым близким и понимающим человеком.
Трясущимися пальцами я стала судорожно собирать лекарства в покореженный ларец. Последней мне в руку легла стопка бумажных упаковок, перетянутая резинкой.
Димедрол.
Бабуля работала в аптеке, успела натаскать домой всякой гадости. Выпить, что ли с горя снотворного, посетила мою голову нездоровая мысль.
Почему бы и нет. Одна таблетка, затем вторая, а потом и третья. Никому я не нужна, даже родители не удосужились вспомнить, что у их дочери завтра день рождения — юбилей даже. Они вообще обо мне не очень вспоминают с тех пор, как я отказалась поехать с ними в Штаты. Подруга меня не понимает. Мужчины любимого нет и... уже не будет.
К черту эту жизнь, если в ней счастливы только такие суки, как эта Шурикова Лиза. К черту!
На кухне налила стакан воды и устроилась на кровати со своим адским ужином.
Моя жизнь закончилась. Ну, или почти закончилась.
В голове все крутился навязчивый мотивчик:
"Светке Соколовой день рожденья.
Ей сегодня тридцать лет.
Я несу в подарок поздравления
И красивый розовый букет..."
* * *
— Ой, дура! — протяжно раздалось у меня над ухом.
С трудом, но я все же разлепила свинцовые веки и лениво уставилась на невысокую блондинку с длинной косой, уложенной короной вокруг головы. Несколько секунд попялилась на чудное виденье и закрыла глаза обратно.
— Ну, здравствуй, бледная с косой, — прошептала я.
— Ты хоть понимаешь, что у меня мест нет? — возмущенным возгласом вновь вырвала меня из объятий сна незваная визитерша.
— Где нет? — вяло отмахнулась от нее.
— Как где? — искренне удивилась она. — В аду! Куда еще самоубийц-то вести.
Сонливость, как рукой сняло. Я резко подскочила и тут же ощутила непривычную легкость. Обернулась, полюбовалась на свое бездыханное тело, миг подумала и расхохоталась.
— Что смешного? — хмуро насупила бровки блондинка. Симпатичная, кстати, блондинка.
— Да так, — пытаясь отдышаться, выдавила я. А зачем дышать-то, или чем? А, ладно! — В нашей стране даже в ад очередь и по записи. А потом то ведер нету, то говна, — вспомнила очередной анекдот.
— Вообще-то не смешно, — сердито глянула на меня девушка. — Зря ты так, Ангелина. Ведь судьба-то твоя рядом прошла. Ты думаешь, зря Александр остановился? Просто так подвез? А вопросы про личную жизнь задавал? Визитку вот оставил, на обороте которой был написан телефон. Личный телефон. С женой они на грани развода.
— А я-то тут при чем?
— А при том, милая, что не сделай ты эту глупость, завтра бы позвонила, извинилась за свое состояние, объяснила бы причину, расплакалась. Он бы предложил встретиться, с этого бы и началась твоя условно счастливая семейная жизнь.
— Почему условно? — не поняла я.
— А потому, что детей бы не было. Но это не беда, его бы дети тебя любили, как родную.
— А-а-а, — протянула глубокомысленно. — А своих мне совсем не дано было?
— Дано, да только в силу неких анатомических особенностей забеременеть ты могла только от одного мужчины из тысячи.
— Нда, — пригорюнилась я. — Перспективка. Как "Трассе шестьдесят", — по губам скользнула шальная улыбка. — Милый, а ты у меня будешь под номером две тысячи четыреста шестьдесят один, но у меня хорошее предчувствие!
— Зачем же так радикально? — усмехнулась... Смерть?
— А как иначе?! На лбу у них вывески "Осеменитель. Первый сорт" нет. К сожалению. Может, за всю жизнь мне ни один из потенциальных отцов бы и не встретился.
Девушка улыбнулась. Грустно так, по-доброму.
— Встретился. Один уже точно встретился, да ты тогда гордо прошла мимо него.
— Это когда это?
— Было дело. Было, да сплыло... Хотя...
В глазах блондинки сверкнули плотоядные огоньки, даже мороз по коже пробежал. Я молчала и ежилась под ее изучающим взглядом. Передергивала плечами, но молчала, не решаясь прервать затянувшуюся паузу. Будто всю душу она мне наизнанку выворачивала. А может, так и было?
— Хм! — девушка, наконец-то оторвала от меня пылающий взгляд голубых чуть раскосых глаз. — Может получиться.
— Что получиться?
— Ну, кто не рискует, как говорится...
Проигнорировав мой вопрос, она схватила на удивление сильными пальцами мою голову и склонилась почти вплотную, едва не касаясь лица.
— Сейчас я отправлю тебя в ключевую точку твоей глупой жизни. Не подведи меня, Лина, — глядя прямо в глаза, зловеще возвестила блондинка. — Времени у тебя будет ровно до конца лета.
— А потом? — придушенно пискнула я в ответ.
— А потом... суп с котом!
Голубые омуты вспыхнули в темноте мертвенным светом, который нещадно бил по глазам, вызывая головную боль. Я попыталась зажмуриться, но не смогла, даже взгляд отвести сил не было. Девушка, словно выпивала меня, лишая воли и... жизни. После смерти, ага.
Сколько длилась эта пытка, я не знаю. Может, миг, а, может, и вечность, я потеряла счет времени. Голова закружилась. Или это мир вокруг сошел с ума, закружившись, как воронка урагана, и утягивая меня за собой. Я закричала, а потом пришла темнота. Абсолютная.
* * *
— С днем рождения!
Мне на живот с размаху плюхнулась тяжеленная костлявая туша. Глаза, как плошки, мигом открылись на всю ширину.
— Слезь с меня, дурак, — прохрипела я, пытаясь высвободиться и хотя бы вздохнуть. — Я родилась в 23.55.
— И че? — мой мелкий брат Леха с шальной улыбкой пялился на меня и не торопился покидать теплый насест. — Так сегодня же.
— Раздавишь!
Титаническим усилием я спихнула белобрысого, как и я, шалопая на пол. Вопреки тайной надежде, он не шлепнулся на зад, а ловко сгруппировался и приземлился на ноги.
Я огляделась. Дача. Моя маленькая комнатка, оклеенная глупыми голубыми обоями в розовый цветочек. Они меня всегда бесили, но требовать от хозяев, любезно сдававшим нам на протяжении пятнадцати лет две комнаты и веранду за символическую плату, еще и дизайн менять было неудобно. Они и так за копейки уступали нам (и не только нам) большую часть дома в довольно престижном месте.
Интересно, какой сейчас год? Лехе на вид лет девять-десять, значит, мне тринадцать или около того. Провела рукой по волосам. Длинные. Тогда точно не пятнадцать. Зимой, в четырнадцать я обрезала их до плеч. Потом пожалела, но было уже поздно.
— Ты че зависла, систер?
Перед моим лицом замаячил Лехин курносый нос. Пару мгновений брат полюбовался на мою ошарашенную физиономию, помахал рукой перед глазами и, вздохнув, направился к выходу.
— Поднять — подняли, а разбудить забыли, — прокомментировал он. — Ладно, проснешься, выползай хавать. Мама уже кашу сварила.
— Ага, — отозвалась я и повалилась обратно на подушки.
Чудеса, да и только. Еще недавно я бестелесным призраком парила над собственным телом, вела беседы со Смертью, а сейчас... А сейчас я жива, только вернулась в прошлое, притащив за плечами груз прожитых лет. Ведь я отчетливо помню вчерашнюю пьянку с Марусей, встречу с первой любовью, расставание с Егором...
А, может, я просто глючу? Только вот вопрос, в каком времени. Это меня сейчас так переклинило или, наоборот, там, в будущем я лежу в реанимации, и перед смертью вся жизнь перед глазами проносится?
Я села и потерла лицо, как со сна. Ущипнула себя за плечо. Больно! Синяк будет.
"До конца лета, Ангелина. Помни..." — прошелестело у меня за спиной, а щеки коснулся могильный холод, по очертаниям так похожий на женскую ручку. Я резко обернулась, но увидела лишь две светящиеся голубые точки, которые довольно быстро начали таять.
— А если я его найду? — поспешно прошептала я, пока моя добродетельница не ушла окончательно.
"Будет тебе счастье".
— А. Ага.
И тут меня осенило.
— Так это мне опять все экзамены придется заново сдавать?! И за школу, и за институт?!
Женская душа потемки, но мой праведный гнев позабавил это существо — девушка мелодично рассмеялась. Свет ее взгляда почти пропал, когда до меня донеслось тихое, словно издалека:
"Увидишь".
* * *
Итак, что мы имеем? Мне тринадцать. Выяснила, все-таки спросив, чем вогнала в ступор предков. Сегодня вечером исполнится четырнадцать. Сегодня пятое июля, и времени у меня на поиски того самого пропущенного единственного почти два месяца. Что будет, если я его найду, неизвестно, если не найду... тоже неизвестно, но явно ничего хорошего. Из активов, я знаю точно, что этим летом гордо прошла мимо него.
Бли-и-и-ин! И отправили же меня именно в это время! Тем летом я столько парней отшила, а скольких просто не заметила... Жесть!
Именно тогда наша бабская пятерка стала дружить (сначала ругаться, на чем свет стоит, а потом уже и дружить) с компанией, живущей в конце улицы. Попутно я общалась со своей первой любовью (отпадает по понятным причинам) и его друзьями, к которым в тот год присоединился еще и Дрон. Не дай Бог, он! Проще сразу в могилу! Плюс мой верный друг Серый, который, по счастью, тоже в пролете (было дело, утешал меня между парнями). Нда! Многовато будет. Список, что ль, составить?
— Лина, не спи. Каша уже остыла, а ты ее все ложкой ковыряешь, — вырвала меня из задумчивости мама.
Со списком — это хорошая идея. Так и поступлю. Вот сейчас позавтракаю, возьму велик и поеду с бумажкой объезжать свои владения. Метить территорию, хе-хе.
Очередная порция холодной каши с хлюпом плюхнулась обратно в тарелку. Ненавижу манку!
С веранды я потопала через проходную комнату, которую занимал Леха, к себе, чтобы сменить "ночной колпак", в смысле пижаму, на что-то более подходящее и желательно эротичное. Это в тринадцать я была закомплексованным подростком, который во всем видел недостатки, а сейчас, будучи (в душе) опытной тридцатилетней женщиной, я осознавала, что я просто... великолепно выгляжу! Верхний габарит уже достаточно округлился, нижний еще не расплылся (хотя, особо толстой я и не была никогда). Фигурка — загляденье! А я-то тогда, дура, комплексовала все, завидовала подружкам. Это тем, которые суповой набор. Глянув на себя в зеркало, которое по какой-то нелепой случайности оказалось в комнате брата, я улыбнулась своему счастливому отражению с горящими зелеными глазами на очаровательном личике. И нос не длинный, и глаза не маленькие, и попа не толстая! А жизнь-то налаживается!
— Че лыбишься? Влюбилась? — проворчал Леха, ловко сматывая карандашом кассету, в очередной раз смачно пожеванную его майфуном. Точно, CD-проигрыватель у нас появился только после дефолта, на котором наш неимоверно везучий папа хорошо поднялся.
— Ага! В себя! — клыкасто улыбнулась брату, закончившему крутить несчастную кассету.
Музон, что ли с собой взять? Поностальгировать.
Леха с хлопком закрыл кассетник и со злостью нажал на play. Я замерла на пороге с занесенной ногой.
"Смотри, близится финал.
Этот век все силы растерял,
Словно старый зверь раненый зимой.
Вокруг кладбище надежд,
Вечный страх и торжество невежд.
Будущего нет здесь у нас с тобой..."
Сердце подскочило и забилось в такт ритму песни. Ария! "Генератор зла". Помню, Леха всех достал своим увлечением. Он-то через пару лет и думать забыл, а вот я заразилась намного сильнее. До сих пор иногда в машине ставлю диск с любимыми песнями... Ставила точнее.
Ну, вот и музычка для ностальгии.
— Ле-е-еш, — ласково так протянула я, делая по-кошачьи мягкий шаг назад.
— Ась? — даже не обернулся.
— А ты ведь подарок мне не приготовил, верно?
Кончики ушей брата слегка порозовели, отвечая на вопрос намного красноречивее слов.
— Я готова тебя простить, — выдержав драматическую паузу, за которую уши мальчишки уже полыхали, снизошла я, — если ты мне дашь на денек одну вещь.
— Прости, систер. Бери, что хочешь, — не уловив подвоха, легко согласился мелкий.
— Ты ж моя прелесть, — искренне умилилась на братика и без зазрения совести вынула кассету из магнитофона. — Тогда я сегодня послушаю, ладно?
Надо отдать ему должное, в состоянии глубокого ступора Леха пребывал недолго. Не успела я воткнуть яблоко раздора в свой плеер, как он уже стоял на пороге моей комнаты.
— Систер, — зло прошипел белобрысый, — а ты ничего не напутала? Ветер с моря дул, ветер с моря дул? — закривлялся братец, фальшиво напевая. — Или эври найт ин май дримс? Нафига тебе "Ария"?!
— О! Прямо крик души, — ехидно протянула я, втыкая наушники.
О, да! Вот оно счастье! Смолчать я просто не смогла. Не зря же три года в хоре не на последних лавках отпела. Потом... После этого лета, но это все мелочи.
"За дверь я выгнан в ночь,
Но выйти вон и сам не прочь.
Ты без меня хоть застрелись.
Все решат, что это твой каприз,
Повтори его на бис..."
Я так увлеклась, что, закрыв глаза, начала самозабвенно пританцовывать, и только легкое похлопывание по плечу вывело меня из состояния блаженного транса.
— Систер, ты не заболела? — ошалело спросил Леха и потрогал мой лоб.
— Неа, — помотала головой в ответ.
— А ты не инопланетянин? — опасливо покосился мелкий.
— Ты угадал, — взвыла я, протягивая к нему скрюченные пальцы. — Мы захватили тело твоей сестры-ы-ы-ы! — Леха шарахнулся, запнулся о порог и все-таки сел на задницу. Наконец-то! Ура! — Чтобы отжать у тебя эту кассету-у-у-у! Бу-у-у-у-у-у!
— Тьфу, дура! — ругнулся брателло и поднялся. — Может, хоть "Ночь короче дня" возьмешь? А то этот самый любимый, — тоскливо поинтересовался он, понимая, что лишился на сегодня главного раздражителя всего нашего дома.
— Могу еще и его взять, — любезно согласилась я.
— Фиг тебе! Перетопчешься!
И захлопнул дверь с той стороны.
— Вот и ладушки.
Приладила обратно наушники и зарылась в шкаф. К первому выходу в свет стоило подготовиться.
* * *
Я наворачивала уже третий круг по нашей улице в надежде, что хоть кто-то объявится. Облом. Глухо, как в танке, а жаль. Я ж таки выкопала из закромов шкафа джинсовые шортики по самое не могу, которые я всегда стеснялась носить, и прошлогодний белый топ на бретельках с надписью Barbie, севший на мои подросшие формы, как влитой. Вид получился отпадный. На ноги я напялила найковские кроссы, не забыв при этом подогнуть белые носочки так, что они смотрелись не хуже моих спортивных в будущем. Только, к сожалению, благодарной публики в окрестностях что-то не наблюдается. Видимо, список потенциальных женихов придется составлять на память.
Припарковав своего "железного коня" к достопамятным бревнам в конце улицы, в честь которых и вся восседающая на них по вечерам компашка получила одноименное название, я забралась на самый верх. Ну, не на лавочке же возле дома такие вещи писать, ей Богу! Там столько любопытных глаз и ушей, что мое творчество мигом станет достоянием всего нашего бабского серпентария на пять голов, а оно мне надо?
Итак, приступим.
"Алехандро и Ко", — вывела я аккуратным почерком в книжечке с замочком. Хотя, сейчас он еще не Алехандро, а Шурик.
"1. Димон."
Виды имел всегда, подкатывал ненавязчиво. Матюжник. Впоследствии алкоголик. Интересно, если бы я с ним стала встречаться, он все равно бы спился? Задумалась над этим вопросом всерьез. Дима был симпатичным русоволосым мальчиком. В меру добрым, в меру злым. В меру вежливым, в меру грубым. Этакая "золотая середина", которую, иначе как ни то ни се, я окрестить не могу. Отвращения во мне он не вызывал, но и пылких симпатий к нему я не питала. Ставим знак вопроса.
"2. Дрон."
Меня прямо передернуло от одного воспоминания о нем. Круглолицый, вечно красный, нос картошкой и эти мерзкие слюнявые толстые губы, которые этот придурок всегда выпячивал. А еще этот кретин мнил себя венцом мироздания и искренне оскорблялся, если девушки были иного мнения. Мимо него я не прошла мимо с гордо поднятой головой, я пролетела со скоростью баллистической ракеты, чтобы только этот король обезьян не успел обратить на меня внимания. Впоследствии он нашел себе прыщавую малолетку и, по-моему, таки ж на ней и женился. Вот уж чьей судьбой никогда не интересовалась!
— Прости, бледная с косой, но лучше уж сразу в гроб, — под нос себе побормотала я и поставила жирный минус.
"3. Дюша."
Тоже Андрей. Тихий, кучерявый (не люблю), застенчивый. Вздыхал издалека, боясь приблизиться.
Скрепя сердце, занесла и его в список потенциальных... отцов. В конце концов, никто же не заставляет меня всю жизнь с одним мужчиной жить.
"4. Юрик."
Один раз клеился, но быстро отстал.
Этот индивид был наполовину армянин с соответствующим колоритом. Черные, как смоль волосы (я в курсе, что в оригинале армяне рыжие, но что уж поделать, если у нас в городе только такие, как Юрка, водятся), черные глаза, но при этом от мамы мальчику досталась бледная кожа. Смотрелось офигенно, если честно. Этот достоин знака вопроса.
"5. Жека."
Этот был из разряда Дюши. Тоже скромный, застенчивый, послушный маменькин сынок. Разве что русые волосы были прямые, да глаза серые, а не голубые.
Замечательно. С этими все ясно. Надо присмотреться к четверым из пяти. Теперь "бревна".
Тут и проще, и сложнее. С одной стороны в то лето из этой компашки я "контачила" только с Димой, с другой с этим же Димой мы откровенно дрались, с чего, собственно, общение с "бревнами" и началось. Весь июль мы ожесточенно выясняли отношения, а в августе общими усилиями всех друзей мы зарыли топор войны и дальше гуляли вместе. Кто из них мог на меня заглядываться, даже не представляю, ибо я после ссор с Козлом (сокращенно Кз) ни на кого не смотрела, как на парней. Они были бледным антуражем для злодейств своего предводителя.
"1. Леха."
Шикарный пепельный блондин с глубоко посаженными синими (именно синими) глазами. Выпивоха, но добрый малый. В двадцать три умер в тюрьме от передоза. Нда, перспектива. Два вопроса. Первый — основной, а второй — а оно мне надо?
"2. Серега."
Лехин младший брат. На удивление брюнет. У мелкого жизнь сложилась получше, но благополучием там тоже и не пахнет. Когда я спрашивала общих знакомых год назад, он был все еще жив, а сколько протянет? Его одна проститутка в двадцать гепатитом каким-то страшным наградила. Так, этому точно минус!
"3. Юрик."
Он же Окунь (ловил нам как-то окушков, за что и был переименован). Кареглазый невысокий шатен, вполне милый, но этому минус. Почему? А просто он впоследствии женился на Кате — черноволосой змейке из нашего серпентария. Лишать "заклятую подругу" мужа мне не хотелось.
"4. Шурик."
Юркин лучший друг. Будущий муж Лёли, Катиной сестры. Тоже минус.
"5. Андрей."
Приятный во всех отношениях блондин, кроме одного. Этот его гаденький смешочек. Бр-р-р! Впрочем, ладно. Перевоспитать всегда можно.
"6. Стасик."
Кучерявый, чуть полноватый, пошляк. Не красавец, но с лица воду не пить. Предки у него обеспеченные, что тоже плюс, сам в итоге бизнесом занялся. Надо бы приглядеться.
"7. Егор."
Серая мышь. Маленький, тощенький, длинноносенький. Вопрос.
И, наконец...
"8. Кз."
Назвать его Димой язык не поворачивается. Минус!!!
Я так сильно надавила на ручку, что даже прорвала бумагу. Слева послышались шаги, но я не обратила внимания, продолжая вспоминать потенциальных кандидатов, а зря.
— Эй, Барби. Вали отсюда! — визгливый женский голос заставил поморщиться и обернуться.
О, а вот и неприятности пожаловали. Не по первоначальному сценарию, конечно, но и я уже не та закомплексованная малолетка.
Внизу во фривольной позе стояли две представительницы "прекрасной" половины бревен — белобрысая курносая Леночка, двоюродная сестра Кз, и кареглазая брюнетка Ирочка, чьи родители снимали у Димкиной бабушки комнату. Двое из ларца, блин. Две эти курицы стояли с настолько одинаковыми выражениями лиц, что я даже улыбнулась невольному сравнению.
— Че лыбишься, овца? — влезла Ирочка. — Тебе сказали, вали отсюда!
— С фига ли банька развалилась? — ехидно поинтересовалась я сверху, удобно откидываясь, как на спинку, на вышележащие бревна.
— Чего?
Понятно, с идиомами беда... Зато по идиотам план выполнен!
— С какого перепугу я должна валить? — пояснила девочкам, улыбаясь так по-доброму, будто обращалась к душевнобольным.
— Это наша территория! — заявила Леночка.
— Вы ее пометили? — притворно ужаснулась я и начала озираться. — Девочки, скажите, где конкретно, чтобы я туда случайно не вляпалась!
— Самая умная?! — взревела Ирочка.
— Типа того.
А что еще ответить малолеткам на такой вопрос.
— А ну вали, пока не получила! — уже Леночка.
— От тебя что ли? — насмешливо потянула я и смерила фигуру девочки придирчивым взглядом.
Хоть она и была меня старше на пару лет, формами явно уступала. Не суповой набор, конечно, но и ухватиться не за что.
— Напросилась, — прорычала Леночка и, схватив меня за ногу, дернула вниз.
— Это ты зря.
Я стряхнула цепкие ручонки, наверняка поставив синяк, и сама слезла вниз. Затевать драку не хотелось в принципе, а уж на бревнах и тем более. В отличие от малолеток я-то понимала, чем чревато падение спиной на нервную поверхность. В детстве о таких "мелочах", как перелом позвоночника и инвалидная коляска, как-то не задумываешься.
Оказавшись внизу, я мигом была окружена недоброжелательницами.
— Пошла вон! — прошипела Леночка, хватая меня за плечо. Больно, кстати, зараза мелкая. Девица попыталась меня оттащить в сторону, но у нее ничего не вышло, стояла на ногах я прочно.
— Корячки убери, — спокойно глядя ей в глаза, вежливо попросила я.
— А то что? — с вызовом бросила блондинка.
— Будет больно, — пообещала я ей.
— Да, пошла ты!
Сама напросилась. Меткий удар в солнечное сплетение согнул девчонку пополам. Била я слегка, ибо рука у меня тяжелая, даже тренер по боксу это признавал.
— Сучка, — прохрипела пострадавшая, пытаясь выпрямиться и отдышаться.
— Ах, ты!
Ко мне с вытянутыми в явном намерении расцарапать лицо руками кинулась Ирочка. Шаг в сторону и легкий взмах руки с выставленным вперед основанием ладони. Удар пришелся точно в лоб. Брюнетка шагнула назад, споткнулась о ноги подруги и, замахав, как мельница, руками, села в пыль.
— Чистая победа, — ухмыльнулась я, но радоваться долго не пришлось. От дома напротив к нам уже спешила подмога — Димон и его старший брат Алексей.
Мальчики внешне были очень похожи, но при этом разительно отличались... выражением глаз. Если у Кз они сверкали ненавистью, то в темно-серых глазах его брата плескалось беспокойство. Красивые. Старший чуть выше, но оба рослые, стройные, движения плавные, как бывает у людей, не один год занимающихся единоборствами. Волосы пепельно-русые, черты лица прямые, правильные. Чуть полноватые губы младшего кривились в оскале, в то время, как старший, недовольно сжал губы в тонкую линию.
— Чип и Дейл спешат на помощь, — пробурчала под нос, но меня услышали.
— Что ты сказала, овца? — зло прошипел Кз.
В принципе в прошлый раз мы познакомились при похожих обстоятельствах, так что историческую достоверность я не нарушила и пространственно-временной континуум не взорвала. Наверное...
— У Дейла плохо со слухом? — поинтересовалась у парня, приподняв левую бровь.
— Эта дрянь нас избила, — пожаловалась Леночка, после чего мои многострадальные плечи вновь оказались в капкане чужих рук. Правда, на этот раз синяки никто не ставил. Алексей держал крепко, но осторожно. А я и забыла, про нежную любовь этой парочки. Ленка висела на двоюродном брате, как на любимом парне, разве что целоваться не лезла, в то время, как тот с улыбкой сносил ее телячьи нежности, не придавая им особого значения, что не мешало ему трепетно заботиться о младшей сестренке.
— Зараза! — подтвердила кляузу подруги жалким писком поднявшаяся с земли Ирочка.
Дима перевел на меня горящий ненавистью взгляд, под которым я непроизвольно поморщилась и спросил:
— Куда ударила?
— В живот, сучка, — проныла блондинка.
— В лицо, — наябедничала брюнетка.
— За свои поступки надо отвечать, — демоническая ухмылка скользнула на довольное лицо Кз.
— И ты ударишь беззащитную девчонку? — не без иронии обратилась я к мстителю, ехидно щуря глаза.
Оказалось, ударит. Сволочь! От сильного удара в живот из легких вылетел воздух, но согнуться пополам мне не дал мой страж, по-прежнему крепко державший сзади. В следующий миг прямо мне в лицо уже летел кулак. Обреченно зажмурившись, я смирилась с тем, что четырнадцатый день рождения придется встречать с фонарем и хорошо, если при своих зубах, но шли секунды, а удара так и не последовало. В какой-то момент я осознала, что стою, оперевшись руками на бедра, и дышать в таком положении однозначно легче. Подняла голову и заметила забавную картину. Козел лежал спиной на пыльной грунтовке улицы, над ним возвышался старший брат, прижимая это мелкое чудовище к земле ногой, упертой тому в грудь.
— Кретин! — зло сплюнул рядом с братом Алексей и, заметив, что я смотрю на них, направился в мою сторону. К Димону тут же подлетели девицы, стали поднимать и без конца стрекотали что-то о том, что он был прав, а Алекс зря так, но я не вслушивалась, просто на краю сознания отложилось.
— Ты в порядке? — озабоченно спросил парень, подойдя ближе. — Прости, я не думал, что он окажется таким недоумком. Мне казалось, Димон попугать просто тебя хочет. Очень больно?
И он протянул ко мне руку. Я инстинктивно отступила на шаг назад, начиная медленно закипать. Значит, не думал он?! А держал так, для усиления эффекта?! Р-р-р-р! Сволочи!
Последнее я, кажется, сказала вслух, так как парень остановился и виновато потупился.
— Давай, провожу, — примирительно проговорил он.
— Иди ты, — ласково предложила я и, прихватив блокнотик с ручкой, влезла на "железного коня", чтобы гордо удалиться. Слез не было, в душе просто комом застыла обида. Надо успокоиться и отвлечься, а лучшее место для этого, если память мне не изменяет, сейчас должно находиться в районе станции. Туда-то я и свернула, по-прежнему не оборачиваясь на проклятые бревна.
Марина, невысокая миловидная шатенка, как всегда, была на месте, гоняя в манеже на корде вороного владимирского жеребца. Конь всегда был с характером и сейчас всеми силами этот самый характер показывал, отбивая козла через каждые два-три такта мягкого размашистого галопа. Девушка на него не злилась, мягко улыбалась, говорила что-то ласковое и продолжала уговаривать Рассвета вести себя прилично. Глядя на это гордое, грациозное животное, я постепенно успокаивалась, обида отступала в сторону, уступая место восхищению вперемешку со сладостным предвкушением. Эх! Сколько верст мы с тобой, дружок, навернули по лесам и полям... Потом... Опять это пресловутое потом. Улыбнулась своим мыслям и продолжила наблюдать через забор за тренировкой.
— Вы что-то хотели? — вывел меня из задумчивости окрик со стороны калитки.
А вот и Маринин муж Артем. Высокий, худощавый и не очень симпатичный блондин с вилами наперевес выжидающе смотрел на меня. Не знай я заранее, что он добрый малый, испугалась бы.
— Хотела узнать, помощники не нужны? — поинтересовалась, улыбаясь во все зубы.
У Марины на конюшне всегда трудились детишки за покататься, поэтому в успехе своей миссии я была почти уверена.
— Денег мы не платим, — сразу предупредил мужчина.
— А мне и не надо.
Взгляд снова против воли скользнул в сторону Рассвета. Блондин понимающе улыбнулся и крикнул:
— Мариш! Тебе помощь нужна?
Девушка обернулась к нам, смерила меня оценивающим взглядом и поинтересовалась:
— Что об уходе за лошадьми знаешь?
— Знаю, чем и когда кормить, как убирать денники, седлать, чистить лошадей, уверенно держусь в седле, — отрапортовала я.
— Занималась где?
Чуть не ляпнула, что у тебя же и занималась, но вовремя прикусила язык и, припомнив клуб, куда ездила подруга, выдала ни о чем не говорящее название "Ручеек". Подобных "Ручейков" в области могло быть пруд пруди, поэтому девушка легко кивнула и предложила, указывая на Рассвета:
— Залезай! Сейчас и проверим, как ты "уверенно" держишься в седле.
Я довольно заулыбалась, вторя Марине и ее мужу. Рассвет всегда выступал в роли своеобразного теста на профпригодность. Новичков он не просто не уважал, а ни в грош не ставил, поэтому всех тех, кто привирал, будто прям такие мастера, он сбрасывал в первые три минуты, чем и пользовалась хозяйка конюшни, чтобы лишний раз не катать в поля работничков. Не потому, что жалко, а потому, что она искренне переживала за безопасность детей.
— Если продержишься пять минут, — пообещала девушка, когда я запрыгнула в седло и подтянула стремена, — будешь сегодня заниматься выездкой.
Широкая улыбка осветила без меры довольное лицо шатенки, и она отстегнула корду.
— Время пошло!
Понеслась душа в рай! Вернее понесся Рассвет. Этот паразит взял с места в карьер и уверенно летел к забору. Ага, щаззззз! Я не стала ему препятствовать, рвать повод на себя и орать. Я ждала, ждала того самого момента, когда он начнет притормаживать перед ограждением, чтобы в следующий миг поддать задом, отправив меня в полет прямиком в объятия борщевика, щедро растущего с той стороны манежа. Я привстала в стременах, подалась вперед к холке коня, Рассвет притормозил, но сделать последний финт не успел, так как получил шенкеля и, будучи хорошо обученной лошадью, на автомате сделал то, что я от него требовала. Мы взвились в воздух, чтобы затем мягко приземлиться с другой стороны забора.
Еще пару шагов Рассвет на автомате проскакал вперед, а затем встал, как вкопанный, и с самым удивленным выражением на морде обернулся ко мне. А я сидела и с легкой ехидцей улыбалась. Съел?! Со мной этот фокус даже в прошлый раз не прошел, что уж говорить про сейчас, когда я знаю все привычки и повадки этого вредного животного.
— Чего стоим? Кого ждем? — поинтересовалась у Рассвета, поводом возвращая его голову в нужное положение.
— А теперь назад тем же макаром, — и слегка толкнула его корпусом. Жеребец послушался беспрекословно и вскоре мы уже стояли перед слегка удивленной Мариной.
— Шагом по кругу, — оправившись от удивления, скомандовала хозяйка конюшни. — Вольт налево. Молодцы. Восьмерка. Умнички.
Вскоре нас с Рассветом вообще оставили одних, и время пролетело незаметно.
О том, что я что-то забыла, мне напомнил мой желудок, недовольно заворчав на всю округу. Я к тому моменту успела вычистить три денника, и сейчас занималась четвертым.
— Будешь с нами обедать? — предложила Марина.
Поладили с ней мы сразу же. Хе-хе. Как говорится, не впервой.
— Да не, спасибо, — я бодренько отказалась, вспоминая что дома-то как раз должно меня ждать много вкусного. — Я дома поем. Там салатики, праздничный обед... Черт! Марин, можно я дочищу этот и пойду?
— Конечно, а что такое?
— Да, ничего... Просто... Сколько времени?
— Четыре.
— Черт!
Общий сбор гостей назначен на пять.
Вилы замелькали с удвоенной силой, и через пять минут я уже с олимпийской скоростью крутила педали (пока не дали) в сторону дома, где меня сейчас вместо поздравлений будут убивать. За столько лет самостоятельной жизни я отвыкла отчитываться о своих планах и передвижениях, а в век цифровых технологий считала само собой разумеющимся, что мама всегда может мне позвонить и узнать, как дела. Конечно, она этого почти никогда не делала, но это же потом, а сейчас... Черт! А сейчас меня за пятичасовое отсутствие без предупреждения размажут ровным слоем вместо скатерти по праздничному столу, но одно дело все же стоило того, чтобы задержаться еще на минутку.
Я свернула к рынку, расположенному на станции. Ничего особенного: четыре ряда открытых лотков, да блошиный рынок на газетках по периметру. Спрыгнув с велика прямо на ходу, я еле успела затормозить, чтобы не врезаться в ларек с бижутерией. Продавец — немолодой предположительно грузин — неодобрительно воззрился на меня и даже головой покачал, поцокав при этом языком. В ответ я разулыбалась и ткнула пальцем в приглянувшийся еще давно товар. Продавец удивился и озвучил сумму, баснословную по тем временам за подобную бижутерию. Я снова улыбнулась и высыпала без сожаления на прилавок все свои сбережения. Деньги из дома я предусмотрительно захватила, собираясь в любом случае сюда заехать, ведь не исправить прилипшее ко мне прозвище "пластиковая принцесска", получив такой замечательный шанс, я просто не могла. И пусть я не куплю себе новый плеер, как собиралась. Старый еще работает. Зато не обзаведусь очередным комплексом.
Сколько раз в прошлом я приезжала на станцию после своего злосчастного дня рождения и любовалась на ту красоту, что сейчас покоилось в моих ладонях. Сколько раз я корила себя за то, что вовремя не купила ее. Но было уже поздно. Задним умом мы все крепки, а "пластиковой принцесской" меня так и звали все, кому не лень, даже после примирения с бревнами.
Время! Время! И снова я летела со скоростью урагана в сторону дома. На велике я ездила с двух лет, а на взрослом с пяти и считала себя (явно незаслуженно, как выяснилось) непревзойденным мастером, поэтому-то я и не сбавила скорость, когда пересекала одну из поселковых улочек, наивно полагая, что в случае чего успею увернуться. Не успела. Слева наперерез мне вылетела Ява (к сожалению, не золотая). Я резко дала по тормозам, водитель мотоцикла тоже, мы одновременно вывернули рули в противоположные стороны и в итоге состоявшееся столкновение ограничилось тем, что колеса наших упавших железных коней встретились.
Первым делом я проверила мою прелесть, но бижутерия, упакованная в коробочку и в сумочку для инструментов, привязанную намертво к седлу, не пострадала никоим образом. И только затем я вспомнила, что меня-то накрыло легким великом, и все повреждения ограничились грязной майкой, а вот водителю мотоцикла должно было достаться сильнее. Первой мыслью было "тикать быстрее", но я гордо отогнала ее, как малодушную, тем более, что было уже поздно. Мотоциклист уже выбрался из-под "завала" и теперь придирчиво, как я недавно свое новое приобретение, осматривал царапины на мотоцикле.
— Твое счастье, ничего серьезного! — стоя ко мне спиной, заявил он. — Не расплатилась бы!
— Твое счастье, не сильно ушиблась, а то прав бы лишился! — в тон парню ответила я. — Вообще-то тут равнозначный, и я у тебя была помеха справа.
— Чего? — все еще не отрываясь от осмотра повреждений, бросил парень через плечо.
— Ты где права покупал?! — так искренне возмутилась я, что парень обернулся, и мы оба застыли от удивления.
Первой в себя пришла я и нагло поинтересовалась у Алексея:
— А они у тебя вообще есть?
— Кто?
— Дракон в пальто! Права есть? — а я, оказывается, все еще на него злюсь. И, что самое удивительное, даже больше, чем на Козла. Может, потому, что от того придурка я ожидала подлянки, а Алексей раньше всегда оставался в стороне от наших разборок. Да и с бревнами он не тусил, предпочитая общество своих ровесников, а у парней в семнадцать-восемнадцать лет интересы несколько расходятся с малолетками, сидящими на бревнах целыми вечерами.
— Есть, а что?
Кажется, я зарычала.
— Тогда иди и повтори ПДД. Раздел про равнозначные перекрестки и преимущество менее безопасного транспорта.
С этими словами я отряхнула топик, оставив на белой ткани несколько серых разводов, и попыталась скрыться с места ДТП, но Алексей ухватил меня за локоток. Аккуратно, но сильно, как говориться.
— Чего еще? — зло зыркнула на парня из-под челки.
— Какие мы грозные, — он обезоруживающе улыбнулся, но меня не проняло. Хотя... Улыбка у него очаровательная. Этакий обаятельный мерзавчик, только Баттлеровских усиков не хватает.
— Ты торопишься? — промурлыкал он.
— Да! — и даже не наврала.
— Давай подвезу.
— Ага! А велик тут оставим бомжам на радость? — возмутилась я.
— А велосипед твой Димон отгонит. Вот он как раз бежит.
Я глянула в ту сторону, куда изначально ехал Алексей и, страдальчески закатив глаза, застонала. Ну, за что мне все это?! Да еще и в день рождения?! К нам на полном ходу неслись бревна полным составом. Впереди бежал Козел, за ним остальные парни, а в кильватере ковыляли Леночка с Ирочкой. Лица у всех были крайне воинственными, а у некоторых это были перекошенные рожи. Надо ли говорить, что вся эта толпа, только приблизившись, начала галдеть, ругаться и угрожать. Мне!
— Да, отпусти ты меня! — вырвала я руку из хватки старшенького и с тоской оглядела царящий вокруг балаган.
— Алекс! — на шее у него повисла Леночка. Хм, а эта особа реально питает к парню далеко не сестринские чувства. — Ты жив? Я так перепугалась, думала, ты убился.
— Лен, все в порядке, — парень попытался отлепить от себя навязчивую особу, но не вышло.
— Опять из-за этой овцы проблемы, — вякнула из подмышки Козла Ирочка
— А мотик-то цел? Кататься можно? — это все, что волновало парней. Всех, кроме Димы.
— Ах, ты тварь, — прошипел этот уродец и, схватив меня за руку, поволок в сторону кустов. — Мало тебе досталось?
— А ты зачем меня в кусты тащишь? — томно поинтересовалась я. В данном контексте ситуация начинала меня забавлять.
— Заткнись, дура! — прошипел Кз.
— Молчу-молчу, милый! — заверила я и безропотно позволила затолкать себя в густые заросли жасмина.
Парни нашего исчезновения не заметили, занятые "реанимацией" железного коня, Ирочка злорадно ухмылялась (лыбься-лыбься, милочка, все равно Димон тебя кинет через недельку-другую, а там не до смеха тебе будет), Леночка продолжала репьем висеть на старшеньком, всячески отвлекая его внимание от творящегося безобразия, а сам Алекс по-прежнему безуспешно пытался от "сестренки" отделаться. Похоже, это был коварный план, и он сработал. Сейчас меня будут убивать без свидетелей.
— А теперь поговорим, — зло пообещал Димон.
— Давай поговорим, — лениво согласилась с ним.
В прошлый раз этот "разговор" состоялся на пару дней позже и окончился для него расцарапанной рожей, а для меня синяками и ссадинами по всему телу. Потом на меня еще девочки поохотились. В общем, было весело. До тех пор, пока наш серпентарий любезно не предложил решить вопрос... нет, не миром, а силой. Собрали мы тогда компашку человек на пятнадцать, среди которых Шурик и Ко тоже отметились и пошли стенка на стенку. Драки, к сожалению, не вышло. Только пошипеть друг на друга успели, а там и Алекс, братец Кз, с друзьями с гулянки возвращались и разогнали нас по домам. А наутро я в город уехала на несколько дней, и, когда вернулась, обнаружила, что мои "подружки" уже вовсю гуляют с бревнами, Шурик с друзьями не вмешиваются, а мне остается только смириться с происходящим, забить на гордость и присоединиться к серпентарию. Сейчас я бы скорее провела оставшееся время в одиночестве, но тогда... Вот так и появляется комплекс неполноценности, когда твои поступки идут вразрез твоим же принципам, ты это осознаешь, но поделать ничего не можешь, чтобы только не оказаться белой вороной.
— Верни плеер, сучка, а то пожалеешь!
Тогда после этих слов "пожалели" мы оба, а сейчас...
Так уж приключилось, что, будучи в одно и то же время на одном и том же пляже, у нас с Кз оказались абсолютно одинаковые плееры. Мой лежал на покрывале и никого не трогал, а вот его девайс кто-то притопил с мостков (услышала случайно ругань). Когда этот имбецил вылез из воды и поинтересовался, где плеер, ему ответили, мол, не знаем, может, кто стащил. Что было дальше нетрудно догадаться. Козла не убедило даже то, что я с закрытыми глазами могла показать каждую царапинку. На мое счастье на пляж за мной пришел папа, и мое имущество осталось при мне, зато добавилось проблем. В открытую Димон не нападал до сегодняшнего дня, а вот мстить по мелочи начал.
Я молча сняла с пояса свою любимую Соньку, вынула кассету и протянула ошарашенному парню.
— Да, подавись ты, урод. Только на досуге спроси у своих дружков, кто твой плеер втопил с мостков на стиралке, или, если не лень, сам с маской нырни, поищи. Надеюсь, это все, или у тебя ко мне еще какие претензии? — холодно поинтересовалась у слегка обалдевшего от столь быстрой победы Козла.
— Ты какого черта ко мне вечно лезешь? — недолго думая выдал он.
— Чего?! — я аж обалдела от такой наглости. Гениально! Похоже, ему, как в анекдоте, "повод и не нужен". — Я к тебе лезу?! Ты ничего не попутал! Это ты ко мне вечно цепляешься не по делу! Мимо не пройти спокойно!
— Так не ходи! Что, дорог мало? Шляешься весь день, будто делать больше нечего — достала!
— А ничего, что мы с тобой на одной улице живем, и мимо твоего дома — короткая дорога на пляж?
— Да, мне плевать! Чтоб я твою рожу чаще раза в сутки не видел.
Димон раскраснелся, злобно пыхтел и воинственно сжимал кулаки, но взгляд заполошно метался. Дежавю. Таким оригинальным способом за мной уже ухаживали... В первом классе. Невольно улыбнулась.
— Нравлюсь? — спокойно спросила я. С психами только так и можно: тихо, ласково.
— Кто? Ты? — парень похабно осклабился, но в глазах мелькнуло недовольство. — Ни кожи, ни рожи.
— Ну, это ты зря, — я откинула с плеча длинную светлую прядь и огладила ладонями бока, подчеркивая фигуру. Димон попятился и сглотнул — угадала.
— Ты хоть себя в зеркало видела? — сделал последнюю попытку меня задеть парень.
— Не далее, как утром, и осталась крайне довольна отражением, — по-кошачьи прижмурила глаза и лукаво подмигнула еще больше покрасневшему парню.
— Ты... Да ты... — слов не нашлось.
— Димон, — доверительно прошептала я, — если тебе нравится девочка, поверь, взаимности ты скорее добьешься, даря ей цветы и конфеты, а не синяки и шишки.
— Да, что ты о себе возомнила? — взревел Кз и грозно двинулся на меня, но был принудительно вытащен из кустов за шкирку — Алекс, наконец, избавился от сестры-пиявки и спешил на помощь.
Строить из себя жертву я не стала. Выбралась из кустов и под любопытными взглядами всей компании оправила топик.
— Димасик, — слегка обиженно надула губки и фыркнула, — если уж у тебя не получается, то и не тащи тогда в кусты всех подряд, в нелепой надежде "а вдруг". Меня твой вялый червячок скорее напугал, чем возбудил, — и самым сочувственным голосом добавила. — Ты только не расстраивайся, импотенция излечима, особенно в твоем возрасте.
Дальше у меня было ровно десять секунд (пока недовольно глядящему на меня Алексу хватало сил удерживать этого психа), чтобы прыгнуть на велик и под дружный гогот бревен умчать, наконец-то, домой.
Не смешно было лишь борющимся братцам, Ирочке, искренне обидевшейся за опущенную честь возлюбленного, и Леночке, но у нас с ней нелюбовь врожденная.
Диму мне было ни капельки не жалко. Если бы он не ударил меня, я бы промолчала, но, на мой взгляд, слизняк, поднявший руку на беззащитную (во всех смыслах) девушку, иного и не достоин. Страна должна знать своих героев!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
