Стрелок Чёрной Скалы

Сергей Александрович Ким

Стрелок "Чёрной Скалы"

1.

— Понедельник — день тяжёлый, — изрёк Майкл, прикладывая ко лбу жестяную банку холодного пива. — И он вообще-то только завтра. Парни, какого чёрта нас всех дёрнули в выходной?

— Пожалуйся в профсоюз, — флегматично произнёс Нильс, разгадывая кроссворд в газете.

— Шутник какой. Я прямо закатываюсь от смеха.

— Если нас собрали здесь, то дело определённо серьёзное, — заметил я, обмахиваясь журналом. — Вы же знаете Локхарта — по пустякам он никого дёргать не будет.

— Тиран он, — пожаловался Майкл. — Знали бы вы, какую красотку я вчера подцепил... И вместо того, чтобы веселиться с ней, торчу в вашей мерзкой компании. Твари.

— Вонючие, — подсказал я.

— Вонючие!

— А, может быть, Командор вообще тебя спас, пока ты ничего не подцепил от подцепленной красотки?

— Не парьте мне мозг, сволочи.

Жара сегодня действительно выдалась та ещё, и мозги парила только так. А старый вентилятор под потолком нашего "зала собраний", также прозываемого Овальным кабинетом за особенности конструкции, не особо спасал от властвующей над летним Техасом духоты. И на нормальный кондиционер у нас, конечно, как всегда нет денег...

Хотя, насчёт денег-то у нас обычно всё нормально... У нас мозгов не хватает. Вот куда можно спустить плату за очередной контракт? На выпивку и девок, однозначно. А вот скинуться и купить в штаб-квартиру кондиционер нам, похоже, религия не позволяет... Но не буду же я только за свой счёт эту штуку покупать, верно? Я же не Рокфеллер и не мать Тереза, чтобы так безнаказанно добро творить... И так на всём экономлю. И если на девках особо экономить не получается (столько на них потратишь и столько всего подаришь, что потом даже расставаться жадность берёт...), то вот на выпивке это можно было делать сколько угодно.

На меня из-за этого, кстати, все косо смотрят — наркоманом считают. Ну, по девкам ещё шляюсь — это ладно, но чтобы не пить? Пара банок пива? Нет, не считается. Пить — это значит глушить виски бутылками. Или пафосный карибский ром... Который разливают латиносы в ближайшем подвале.

Но пить надо прямо-таки обязательно. Иначе — подозрительно. Я бы даже сказал, что до подозрительного подозрительно...

Ну и пусть считают, что я нюхаю или курю дурь вместо выпивки, чёрт с ними со всеми. Какого дьявола я им должен рассказывать, почему не хочу напиваться? Не спорю, в психушке было куда спокойнее и приятнее, чем в этом вонючем Багдаде, но возвращаться ни туда, ни туда меня как-то не особо тянет...

Странно, да? Я вот тоже сам с себя удивляюсь...

— Смотрю, все негодяи уже в сборе?

Появившийся в дверях Овального кабинета Локхарт широко ухмыльнулся, подперев плечом косяк.

— А вас тут, между прочим, кое-кто нехорошими словами поминал, — моментально наябедничал Майкл, обводя нас всех выразительным взглядом.

— И кто это, интересно мне знать?

— Я! Кто же ещё-то? Командор, это безобразие! У меня законный выходной!

— Кто за то, чтобы послать коротышку в задницу? — поинтересовался Локхарт.

Все присутствующие в комнате молча подняли руки.

— Предатели, — обиженно надулся Майкл. — Ненавижу.

— Расслабься, коротышка, — Командор подошёл к холодильнику, открыл его, достал банку пива и кинул её Майклу, который свою уже вылакал. — С похмелья, что ли?

— Угу...

— Босс, может перейдём к делу? — вежливо кашлянул я.

— Да ради Бога!.. В общем так, парни. Наклёвывается контракт.

Особого оживления эта новость не вызвала. Даже у самых жадных членов нашей команды, которые от лишних денег никогда и ни за что не отказывались. А причина была в том, что мы всего пять дней, как пришли из весьма и весьма непростого рейса, и меньше всего сейчас хотели опять куда-то плестись.

— Это должен быть очень клёвый контракт, чтобы мы им занялись, ага, — ухмыльнулся Бенни, поглаживая свою лысую чёрную башку. — Меньше пяти кусков на брата не покатит, ага.

Разумеется, наш самый алчный и самый единственный в команде негр преувеличивал — столько нам не удавалось отхватить уже больше года. И вряд ли удастся в обозримом будущем — команда у нас не самая большая и крутая, и на крупные контракты мы подрядиться просто не в силах.

— А десять кусков? — хохотнул Локхарт. — Как насчёт десяти кусков на брата, парни?

Майкл присвистнул; братья Родригезы переглянулись между собой, и в их глазах зажёгся алчный огонёк. Тэд, Джеймс, Бенни, Алекс, Ронни и Фред тоже не остались равнодушными к озвученной сумме. Да чего там греха таить, даже мне стало любопытно...

Десять тысяч талеров... Внушительная сумма. Мне за дом осталось погасить всего восемь с половиной тысяч, а тут аж десять...

И только наш невозмутимый скандинав остался верен себе и не выказал особых эмоций.

— За такие деньги нам придётся, как минимум, наведаться в Калифорнию и побрить Саймона Феникса налысо, — скептически нахмурился Нильс. — Или угнать у янки крейсер.

Конечно, идея побрить налысо самого известного главаря анархистов всего западного побережья стоила куда дороже десяти тысяч талеров на человека. Не говоря уже о том, чтобы спереть у федералов какую-нибудь боевую посудину...

Но здравое зерно в словах Нильса всё же было — наш самый лучший контракт включал как раз пять кусков на брата, но после той бойни с ямайцами частная военная компания "Изоляция" потеряла половину своего состава. И с тех пор мы так и не можем оправиться от удара.

— Всё гораздо проще, парни, — начал объяснять Командор. — Однако дело и не совсем уж простое даже на первый взгляд, так что ничего подозрительного. Согласитесь, если бы нам обещали кучу денег за какую-то ерунду, то нужно было бы насторожиться, верно? Но сейчас случай иной...

Локхарт подошёл к висящей на стене карте. На ней были изображены кусочек Америки Северной, кусочек Америки Южной, но в основном — Центральная Америка. Огромный архипелаг из сотен и тысяч островов — от совершенно крошечных, до мало уступающих по размерам средней европейской стране.

— Карибы, — произнёс наш командир. — Нам придётся отправиться в самое сердце Карибов.

Почти все, за исключением лишь братьев Родригез, поморщились.

Всё-таки Карибы — это не наш профиль, особенно центр. Слишком дикая территория по абсолютно любым меркам. Юго-Восточная Азия и Африка просто курорты по сравнению с тем бардаком, что творится сейчас совсем поблизости от нас. Ох и не вовремя же мы тогда из России уехали — всего-то и надо было, что пяток лет подождать, пока СССР реставрируют, а Штаты распадутся... Жили бы сейчас нормально, в нормальной стране. Жили...

Так нет же! Одни страны в задницу катятся, другие из неё же выбираются. А вместе с ними и люди. Из грязи в князи — реалистичный принцип, но и обратное тоже верно. И чем выше взлетаешь, тем всегда больнее падать. Так что не повезло, да... Как теперь уже ясно — надо было держаться до последнего, а не валить за океан...

Нет, вообще-то на Юге и раньше не особо радужно всё было, но после развала так и вовсе порядок наводить стало некому, и воцарилась тут натуральная анархия. И враньё это всё, что она — мать порядка. Мать БЕСпорядка, скорее уж.

С другой сторону, пускай сейчас Техас и не самое спокойное место в Разъединённых Штатах Америки, но на фоне Дикого Юга республика смотримся настоящей резервацией спокойствия времён старых США. Ну, что у нас тут, в конце концов, неприятного? Да, криминальная война всех против всех. И заодно полдюжины активных пограничных конфликтов или же, если прямо — небольших войн с соседями. Когда людей много, стволов у них на руках ещё больше, а всего не хватает — поневоле начнёшь заглядываться на менее обиженного жизнью соседа...

С другой стороны в Техасе хоть какой-никакой, а порядок. Даже появление пары катеров с пиратами — уже тот ещё форс-мажор. А у бошей на прошлой неделе, как я слышал, около Панамы фрегат утопили.

Противокорабельной ракетой.

Чувствуете разницу? Я — очень даже.

Сейчас Карибы — это сборище самых отъявленных подонков со всего света...

И это говорит сотрудник частной военной компании, то есть наёмник и тоже подонок не из последних? Точно так. И от этого мои слова только весомее. Я тоже, конечно, как бы не очень подхожу под образец христианской добродетели... Однако у нас бизнес всё же более-менее законен. Охрана, охрана и ещё раз охрана грузов и людей, плюс иногда тренировки других охранников. Ну, изредка ещё небольшие спецоперации

А также отмывание денег, мелкая контрабанда и торговля оружием. Чем мы в этом плане хуже той же Народной Армии Техаса? Им, значит, можно, потому как они под крылышком правительства, а нам нельзя...

Но Карибы... Особо глубоко мы никогда на Юг не лезли, но и на фронтире тоже было мало приятного.

— Командор, мне это не нравится, — нахмурившись, произнёс я. — Для нас там будет слишком жарко.

— Да тебе постоянно всё не нравится, — хмыкнул Локхарт. — Ты же наш штатный параноик.

— Угу. Мне напомнить, сколько раз моя паранойя не давала нам строевым шагом промаршировать прямо в глубокую и вонючую задницу?

— Ты ещё даже сути контракта не услышал.

— В таком случае, внимательно слушаю вас, Командор.

Вообще, за такие пререкания в армии я бы уже давно получил по шее, но я-то, слава Богу, никак не "Джи-Ай" и никогда им не был, а вполне себе вольный стрелок. И армейского дебилизма мне вполне хватило ещё в рядах российской армии. В конце концов отряд современных наёмников — это не армия, и если тебе что-то не нравится, то всегда можно уйти в другую компанию. Меня-то куда угодно возьмут, хотя и с понижением в сетке. Штурмовики всегда в цене из-за их высокой убыли...

Так что держусь я в "Изоляции" исключительно из-за своей лени и нежелания лишний раз разводить суету...

— У кого что в школе было по истории? — осведомился Локхарт.

— Школа? — белозубо оскалился Бенни. — Не, не слышал.

— Ладно, шутки в сторону, парни, — посерьёзнел Командор. — Но от небольшого экскурса в прошлое всё же не удержусь...

Итак, год 1945 от Рождества Христова. Русские давят бошей как блох, мы смотрим за этим шоу и жуём поп-корн. А боши, чуя чем скоро всё закончится, начинают драпать из своего Бошланда, будто крысы с тонущего корабля. Но в Атлантике тогда ещё властвовал наш доблестный флот (светлая ему память!) и так просто мимо патрулей им было не прошмыгнуть. Какой-нибудь транспорт или крейсер топили на раз, даже особо не разбирая, что он там везёт — золото или раненых. Война, мать её так.

А вот субмарины сквозь заслоны проникали более-менее свободно. Куда драпали боши? Либо к своим узкоглазым друзьям из Японии, либо в Южную Америку. Там им тогда были, ой как рады... И лишь собственная слабость помешала бошам подложить нам большую свинью в виде Карибского фронта, вдобавок к Тихоокеанскому.

И естественно субмарины вывозили из Германии не только каких-нибудь важных шишек, но и изрядное количество разного добра. Всё-таки перед тем, как отхватить горячих от русских, боши разграбили всю Европу. Так что денег, золота и прочих ценностей большой стоимости накопили изрядно. А когда бошам прищемили яйца, то они начали вывозить и ценности в том числе. И в Южную Америку в том числе. С переменным успехом, правда...

А недавно одно гидрографическое корыто мимоходом натолкнулось на затонувшую немецкую субмарину невдалеке от архипелага Исла Нублар. Причём, судя по всему, это была U-2571, о грузе которой ходило немало легенд...

— И мы должны достать её груз, — прозорливо заметил Нильс.

— В точку, мой скандинавский друг! — ухмыльнулся Локхарт. — Контракт, как и большая часть информации, пришёл от каких-то бошей. Называют они себя "Четвёртый Рейх" или что-то в этом роде. Ну, очередные недобитые наци, в общем... В общем, это неважно! А важно то, что нам нужно просто смотаться туда, нырнуть за ценностями и передать их заказчику, после чего мы свободны и богаты.

— Если боши готовы отвалить за эту хрень полторы сотни кусков, то, может, она нам больше сгодится? — облизнулся Бенни.

— Не в наших правилах, — покачал головой Локхарт. — За сто пятьдесят тысяч ссориться с выгодным клиентом — не вариант. Думаете, мало на Карибах затонувших консервных банок немецкого производства? Однако я первым нащупал эту жилу, так что буду разрабатывать её до конца.

— Всё равно мне это не нравится, — буркнул я.

— И вообще, тебе всё не нравится, — оскалился в улыбке Командор. — Как обычно.

— Угу.

— Но ты в деле?

— Угу.

Я вздохнул.

Контракт мне не нравился. Мы столько обычно за полгода зарабатываем, а тут делов на недельку максимум. И контракт не такой уж и сложный, на первый взгляд... Да, погружение под воду и обыск затонувшей субмарины — дело нерядовое и требующее хорошей сноровки... Однако, охраной торговцев я пока что сыт по горло. Да, это не особо пыльное и опасное занятие, но уж очень муторное и не слишком прибыльное. Так что почему бы и рискнуть, если дело само плывёт в руки...

— Но что это за груз-то, можно поинтересоваться? — спросил Нильс, который тоже отнёсся к предложенному контракту несколько скептически.

— Можно, — благодушно кивнул Локхарт. — Интересуйся. И я тебе даже, наверное, отвечу... В общем, что вы слышали о "Регенте"?

2.

Однообразный шум винтов размеренно плывущего в воздухе "альбатроса" убаюкивал и, словно предлагая провалиться в глубокий сон без сновидений. Большая часть команды этому нашёптыванию как раз не особо и сопротивлялась, и погрузилась в дрёму, пока мы летели до пункта назначения.

Как и большинство подобных нам команд в Техасе мы использовали для перемещений гидросамолёт. В условиях сотен островов и гораздо меньшего числа даже плохоньких грунтовых аэродромов — самое то. В конце концов, портов на Карибах огромное количество, и почти везде не составит труда припарковать даже большую летающую лодку. Да, спору нет, "альбатрос" — машина старая, наш вот, например, сделали полвека назад, но до сих пор порхает как молодой. Зато благодаря ему скорость и мобильность у нашей команды на высоте. Керосин, правда, кушает будь здоров, но керосин достать сейчас особой проблемы не составляет... Да, дороговато, зато доступно — не то что в самом начале Заварухи.

Я сидел на жёсткой скамье, идущей вдоль борта, сжимая рукой ствол торчащего из специального зажима ХК-417, и рассеянно скользил взглядом по лицам моих товарищей.

Джеймс Локхарт, он же Командор. Как всегда в своём чёрном берете и с аккуратной испанской бородкой. Кстати, на испанца он очень даже похож. Не на придурковатых латиносов, а именно на какого-нибудь испанского дона. Наш бессменный командир вот уже больше трёх лет. "Морской котик" в отставке, хороший стрелок и порядочная сволочь, что в нашем деле ценится крайне высоко. Ему уже скоро полтинник стукнет, а всё не угомонится, паразит. И когда я пару раз порывался набить ему морду за кое-какие... недопонимания, скажем так, то сталкивались мы с ним почти на равных, если не сказать больше. Хоть я и почти вдвое моложе его, но против настоящего спецназа всё-таки не тяну... У меня-то за плечами только срочная в российской армии и отнюдь не в рядах десанта или спецназа ГРУ. Потом — да, потом во времена наёмничества в Академии много научился. Сослуживцы и командиры — в основном, бывшие морские пехотинцы, учили меня на совесть.

А ещё я научился там никому не доверять. Даже себе. А иногда — в особенности себе.

Доверяю ли я в таком случае своему нынешнему командиру? Разумеется, нет. Я и так мало кому доверяю, но здесь случай особый. Командор — неплохой мужик, хотя и вредный, но почему-то мне всегда чудилась в нём какая-то гнильца... Хотя, может, я просто стал излишне мнительным.

Нильс Йохансон. Человек-гора родом откуда-то из Скандинавии. Один из первых членов "Изоляции". Спокоен просто до безобразия. Причём, всегда. Ни разу за все эти годы не видел, чтобы он орал или срывался. За глаза мы его зовём "Флегма", но в глаза такое сказать дураков нет. Уж на что Бенни и Родригезы — отмороженные идиоты, но это выше даже их куцых мозгов.

Не все знали, что у него есть жена и дочь — о своих жизнях мы старались не распространяться. Но я знал. И уж так вышло, но не считая Командора, Нильс в команде был самым образованным. Локхарт Гарвардов не заканчивал, но знает столько всего, что просто диву даёшься. А вот у скандинава полноценное высшее образование, полученное где-то в Европе. Самый прикол в том, что по диплому он — энтомолог. То есть специалист по отлову бабочек и жуков. Ей-ей, не вру! Был у него как-то дома, так личный кабинет у Нильса весь обставлен засушенными жучками и паучками. Вот такое вот хобби у человека.

Зато собеседник он неплохой. Всё-таки иногда хочется поговорить с человеком, у которого за плечами есть что-то большее, чем начальная школа или незаконченная средняя... Я вот, например, школу-то закончил, а из университета с факультета журналистики вылетел за милую душу... О чём, в принципе, не особо и жалею. Но кое-какие знания в голове остались. А по меркам наёмников так и вовсе — почти эрудит... Остальные же Техас-то на карте с большим трудом находят, не говоря уже о каком-нибудь Гондурасе...

Майкл Браун. Коротышка. Наша штатная мартышка-вредина. Зануда, но только занудам и положено возиться со взрывчаткой. Бомбу может собрать хоть из коровьей лепёшки и сахарной пудры. А что и на него бывает управа свидетельствуют мизинец и безымянный на левой руке, более всего примечательные своим отсутствием.

Бенни. Кто он такой, откуда и как его зовут полностью, не знал даже я, хотя собирать информацию обо всём — это моё второе хобби... После стрельбы. До чёртиков жадный и пронырливый негр, которому только дай повод, и он тебя с удовольствием кинет. За ломаный талер родную чёрную маму удавит... Если у этой морды вообще когда-то была мама. А то у меня всегда складывалось ощущение, что такие головорезы растут в каком-нибудь Гарлеме просто из земли или из мусорных контейнеров. Однако в самой разной технике разбирается просто отлично. Может починить и машину, и самолёт. Так что руки может у него и не из того места растут, откуда надо бы, но они определённо золотые.

Родригезы. Диего и Хосе. Отморозки-латиносы. Нет, в принципе, они нормальные парни... Если только нормальным парням положено таскать на себе десяток ножей. Нет, я всё понимаю, нож штука хорошая и уметь с ним обращаться никогда не помешает. Но эти пуэрториканцы на них просто помешаны. Полдюжины метательных ножей, пара складных и, разумеется, по здоровенному тесаку-боуи на поясе. Да, при себе у Родригезов есть и старые-добрые МП-5, но неизвестно, чем они народа они покрошили больше — пулями или ножами. Сейчас их, кстати, не было рядом со всеми — в настоящий момент они вели самолёт. Кроме Локхарта они были единственными, кто умел рулить "альбатросом".

Всех этих придурков я знал отлично со всеми их достоинствами и недостатками. Они были первыми, кого Локхарт завербовал в свою команду после своей отставки из армии... Хотя, слово отставка — не вполне корректное. Армии США просто не стало и каждый пытался поймать рыбку в мутной воде. Генералам и адмиралам повезло — при них были дивизии и эскадры, с помощью которых почти все они смогли найти себе тёплые места. Кто был в Штатах — сейчас президентствует в какой-нибудь Алабаме. Или, как стало модно в последнее время — объявляет себя королём. Кто был далеко — в Европе или Азии, часто переходили на чужую службу, где было посытнее.

И только тот, кто не захотел или просто не сумел поймать рыбку в мутной воде остался в армии, которая из республиканской быстро стала федеральной официальной, а не только на уровне сленга. С маленькой зарплатой и весьма сомнительными перспективами на будущее.

У Командора не было серьёзного стартового капитала, а в силу то ли глупости, то ли врождённого упрямства он не стал присоединяться к большим стаям. В этом ему, конечно, не повезло. Однако благодаря этому повезло нам... Ну, пусть даже мне. И сейчас я не вкалываю где-нибудь в трудовом лагере под Хьюстоном, а веду вполне себе сытую жизнь современного наёмника.

Но таких как я, Нильс, Родригезы или Бенни уже почти и нет. За три года мисс Фортуна нередко поворачивалась к нам не только лицом, но и иными частями тела. Бизнес, господа, бизнес, а в нём можно и прогореть. Остальная половина отряда как раз из тех, кто пришёл на смену невезучим. Что я мог сказать о том же Тэде, допустим? Да не так уж и много, в принципе. В меру спокойный, в меру весёлый, в меру злой. Здоровый как бык, но как бык себя не ведёт. Не курит, но обожает жевательный табак. Как эту пакость можно жевать — ума не представляю... В армии не служил — ни в старой, ни в какой-либо из новых, но военный опыт имеется. Вроде как в милиции состоял... Не армия, но тоже вполне себе вооружённое ополчение. По крайней мере, та же техасская армия как раз из милиции и выросла.

И такие все. Обычные молодые парни, каких сейчас тысячи и тысяч. Негры, белые, латиносы — на это сейчас особо не смотрят, Заваруха всё и всех перемешала. А вот кто из них кто на самом деле — я даже и не знаю. Для этого надо пройти вместе не один десяток миль маршем по пустыне или джунглям, или побывать в хорошенькой заварушке. Но вот их как раз, к сожалению (или всё-таки к счастью?), в последнее время и не было.

А вот относительно нашего нового контракта терзают меня смутные сомнения... Вроде бы дело хоть и не особо простое, но прибыльное. Однако червячок неуверенности всё грызёт и грызёт меня изнутри... Впрочем, в этом весь я. Паранойя, паранойя и ещё раз паранойя.

Но ведь если у меня она есть, то это совсем не означает, что за мной никто не следит, верно?

Я полез в нагрудный карман жилета и достал сложенную в несколько раз брошюрку, которую дал мне Командор. Хотя, брошюра — это громко сказано. Несколько мутноватых листков, растиражированных на дешёвом копире и скреплённых степлером. Их Локхарт раздал каждому — чтобы знали, за чем идём.

На дрянной чёрно-белой фотографии был изображён крупный четырёхугольный камень. Бриллиант, если уж быть точным. Бриллиант "Регент", если уж быть совершенно точным.

"Регент", он же "Питт" — один из самых известных исторических брюликов. Масса — почти сто сорок карат. Найден в копях Голконды в Индии в 1700 году рабом-индусом, который разрезал себе бедро и спрятал камень в ране под повязкой. Английский матрос обещал рабу свободу за алмаз, но заманив его на судно, отнял камень и убил.

Деловой подход, нечего сказать. Абсолютно в духе британских джентльменов.

Алмаз этот матрос продал за тысячу фунтов стерлингов английскому губернатору форта Святого Георга Томасу Питту, чьим именем камень назывался до 1717 года, пока герцог Орлеанский — регент Франции, не купил камень для Людовика XV за три с лишним миллиона франков.

В 1792 году во время местного варианта Заварухи, королевский дворец во Франции со вкусом пограбили, и в числе прочего стырили этот мегабрюлик. Но затем одумались, нашли и вернули в казну французской уже Республики. Потом "Регента" заложили богатому русскому купцу Трескову, а выкупил его некто генерал Бонапарт (более известный в мире, как Наполеон N1), приказавший вправить бриллиант в эфес своей шпаги. Его вдова, Мария-Луиза Австрийская, вывезла камень из Франции, но потом королевский род Габсбургов вернул камешек Наполеону N3, который велел вправить его в диадему своей супруги Евгении. В 1886 году при распродаже сокровищ французской короны "Регент" был выкуплен за шесть миллионов франков для музея Лувра, где и лежал себе спокойненько...

Пока в 1940 году взявшие Париж немцы не наведались с экскурсией в один из самых известных музеев мира. И настолько им там всё понравилось, что большую часть картин, драгоценностей и прочих бесхозных вещей большой ценности они утащили с собой в Германию. С тех пор "Регент" официально числится пропавшим.

И вот сейчас его местонахождение наконец-то установлено... Да, спору нет — вещь зачётная и крайне ценная... Но и загнать такую самим — большая морока. Даже не просто большая — огромная! Если десяток наёмников засветятся с таким брюликом — проблем мы не оберёмся. Так что лучше действительно не рисковать и не пытаться присвоить "Регента" себе...

Я сложил листы и убрал их обратно в карман, а затем прикрыл глаза и решил немного подремать.

Ситуация, конечно, мутноватая, но, как говорится, будем посмотреть...

3.

Вместо стола у нас был деревянный ящик, который мы поставили в проходе и собрались кружком вокруг разложенных на нём карт.

— U-2571 — представительница так называемой XXI серии немецких субмарин. Самое продвинутое, что они создали в этом плане в те времена, — Локхарт объяснял, тыкая в различные места на чертеже подводной лодки. — Лежит она не очень глубоко — футов сто от силы. Так что никакого специального снаряжения или оборудования нам не понадобится — хватит и обычных аквалангов.

И правда, с собой ничего такого мы не брали — только технику, которую свободно может купить любой гражданский, чтобы всласть поплавать под водой.

— Итак, глубина около ста футов. Расстояние от берега — меньше мили. Морской мили, разумеется, а не сухопутной. Лежит наша красавица на правом боку, слегка зарывшись носом в песок. В удивительно хорошем состоянии — дружно говорим спасибо бошам. Расчёты показывают, что затоплен только носовой отсек, так что проникнуть внутрь особого труда не составит.

— Будем взрывать? — деловито осведомился Майкл.

— Я тебе взорву! — шутя погрозил ему Командор. — Нет, для начала попробуйте проникнуть через торпедные аппараты. Там калибр — двадцать один дюйм, так что пролезут все... ну, кроме Нильса.

— Значит, я туда и не пойду, — спокойно заметил скандинав. — Уж как-нибудь я это горе переживу.

— Пойдут Морган, Джеймс, Фред и Майкл. Да, да, Майкл, и ты тоже. Возьмёшь с собой взрывчатку... На всякий случай.

— Это я всегда с радостью, — хохотнул Браун.

— Шкатулка с камушком должна быть, скорее всего, в шестом отсеке в капитанской каюте... Да, и вот ещё что! Не вздумайте снять на лодке дыхательные маски и попробовать подышать тамошним воздухом. Сдохнете сразу же. За семьдесят лет там атмосфера почище газовой камеры будет. Смекаете, парни?

— Просто сплавать, нырнуть, достать приз и получить за это деньги, — задумчиво произнёс я. — Не слишком ли просто?

— Нет, Морган, отнюдь не просто, — ухмыльнулся Локхарт. — Теперь слушайте новости плохие и очень плохие. Плохая новость — прямо около места гибели субмарины не нырнуть — слишком много рифов. Собственно, наверное, поэтому этот подводный гроб и потонул — напоролся на шальную скалу, и всё, капут. Так что придётся тащить всё на себе несколько миль по джунглям, чтобы нырнуть со стороны берега. И новость очень плохая: этот южный остров в архипелаге Исла Нублар — логово небольшой пиратской шайки.

— Как же те гидрографы тогда смогли собрать столько информации? — поинтересовался я.

— Им просто повезло. В тот момент большая часть этих доморощенных флибустьеров как раз вышла в море поживиться чем-нибудь вкусненьким. Зато когда пираты вернулись, лягушатникам пришлось живо уносить ноги оттуда.

— Договориться с ними — никак? — спросил Нильс.

— Дружище, там от силы три десятка рыл. Нам их легче перебить, чем разговоры разговаривать. К тому же они могут решить, что если мы делимся, то опасаемся их, а значит, они могут нас кокнуть. На всякий алчный случай.

— Перебить — это нормальный ход, — кивнул я. — Меньше свидетелей — меньше ненужных вопросов и мороки. Что за пираты?

— Ничего особенного, — поморщился Локхарт. — До Омара или Кохрейна им как до Нью-Йорка ползком. Разнокалиберный карибский сброд — то ли кубинцы, то ли колумбийцы. Чёрт их знает, в общем. Три десятка человек, полдюжины быстроходных катеров, лёгкое вооружение. Зайдём к ним с тыла по суше и сыграем рок-н-ролл.

— Лишние стычки, лишняя трата боеприпасов, — моментально превратился в зануду Нильс. — Гранаты опять же придётся тратить, а сейчас на рынке за РПГ дерут втридорога...

— Скандинав, не ной. Возместим затраты трофеями, да и на той же U-2571 наверняка не один только бриллиант везли, верно? На ордена опять же посматривайте — за Железные кресты сейчас дают вполне нормальную цену. Сотня-другая талеров нам не помешают.

— Условия? — жадно сверкнул глазами Бенни.

— Как обычно: половина вам, четверть мне, четверть — в общую кассу.

— А вот у Кормака командиру и в кассу отстёгивают только по десятой доле... — многозначительно произнёс негр.

— Ну, и шёл бы тогда к Кормаку, чего тут сидишь? — иронично сказал Локхарт.

— А у него же никто дольше трёх месяцев обычно не задерживается, — хохотнул худой лохматый парень со снайперкой — Фред. — Условия у "Лосей" — просто отстой. У меня там знакомый одно время лямку тянул.

— А кто такие Омар и Кохрейн? — простодушно поинтересовался Джеймс. Из всех нас он был самым новичком — и трёх месяцев ещё не прослужил в "Изоляции".

— Во ты деревня! — даже восхитился Ронни. — Ты откуда такой выполз-то?

— Из Берлина.

— Врёшь.

— Не вру!

— Не врёт, — ухмыльнулся Фред. — И правда есть такой городишко под Сан-Антонио — бывал как-то проездом. Дыра дырой, если по-честному.

— Омар Абдель Муса и Ричард Кохрейн — главы двух самых крупных пиратских банд на Карибах, — объяснил Командор. — Стыдно такого не знать, дружок. Русские и боши за их головы дают по миллиону талеров, если что.

— Вот русские с бошами пускай за ними и гоняются, — проворчал Фред. — Я тогда с Береговой охраной ходил в облаву на Омара — из двух десятков кораблей вернулось меньше половины.

— Двадцать первый век, — флегматично произнёс Нильс. — Со спутников газеты читают, а два самых настоящих флота найти не могут.

— Значит, не очень-то и хотят найти, — хмыкнул я. — Ладно, к дьяволу морскому этих пиратов, у меня вот ещё какой вопрос наметился...

4.

Высадились мы под покровом ночи с юго-восточной стороны острова. Спустили две надувные лодки и на них выгрузились на берег, после чего Хосе увёл "альбатрос" к соседнему необитаемому острову, чтобы не привлекать лишнее внимание.

После этого, спрятав лодки в прибрежных кустах, мы двинулись сквозь джунгли на север.

Признаться, никогда не понимал ненависти многих к джунглям. Я-то как раз плохо переношу холод, а не жару. Да, мокро и сыро, а духота и влажность душат со страшной силой, но зато не холодно. Мелочь? Да нет, совсем не мелочь.

Знаете, что такое — настоящая русская зима? Холодно, много снега и ветер. И при этом ты должен что-то делать — тащить аккумуляторы, разворачивать шланги или заниматься ещё чем-нибудь столь же концептуальным. А уж жизнь в палатке — удовольствие вообще из последних. В джунглях или просто тропиках — тебе всего лишь сыро и мерзко. А тут сразу сыро, мерзко, но ещё вдобавок есть и этот проклятый холод, который пробирается до самой глубины костей и остаётся там надолго.

Так что джунгли мне даже нравились — в них я чувствовал себя частью природы. Почти что летний лес средней полосы, но только лучше. Какая-никакая, а дополнительная защита к тому же. Если знать как, то здесь можно и спрятаться, и найти спрятанное. Не то что эти ваши горы и пустыни...

Шли мы медленно, нагрузившись по полной, даже с учётом того, что Ронни остался на одной из лодок вместе с четырьмя комплектами водолазного снаряжения, которое мы на себе всё-таки не потащили. Однако боеприпасов и оружия с собой взяли преизрядно.

У меня, например, была ХК-417 — солидная машинка тридцатого калибра. Штурмовая модель со стволом в двенадцать дюймов. Многие очень уважают "калаши" такого же калибра, причём, желательно настоящие русские, а не дешёвые китайские или восточноевропейские поделки. А вот мне они категорически не нравятся — неудобные. И конструкция так себе — да, очень надёжная, но из-за болтающейся крышки ствольной коробки никакой нормальный прицел не поставить. А с открытого стрелять я уже как-то отвык... Хвалят новые, "2012-е", но где их найдёшь? Они в России-то ещё редкость, а нам так и вообще традиционно всякое барахло стараются сбагрить...

А вот "Хеклер-Кох" — машинка надёжная. Но тяжеловатая. И ещё тяжелее для неё патроны — таких же, но .233 калибра по весу можно в полтора раз больше взять, но в джунглях мелочью лучше не пользоваться. Есть у мелкого калибра паршивая привычка рикошетить даже от кустов...

Так что на мне сейчас четыре спаренных магазина и ещё три сотни патронов трёхсотого калибра россыпью в сумке, что подвешена аккурат над задницей. Плюс два Мk.23 с запасными магазинами на поясе. Две реактивные гранаты за спиной. Десяток гранат обычных. "Клеймор". Три килограмма С4. Пара ножей. Аптечка. Фляга. Бронежилет опять же. Хоть и лёгкий, но увесистый. Небольшой, но мощный бинокль. Рация с гарнитурой.

Суммарно — где-то килограммов сорок на мне всякой снаряги. И с таким раскладом нам нужно около пяти километров по джунглям пройти. Какая-нибудь офисная крыса сразу бы подохла, а мы — ничего, идём потихоньку... Нильс вообще тащит вместо винтовки пулемёт и даже не пыхтит. Причём, не лёгкий М249, а полноценный М240. Но этому человеку-горе и такое нипочём — надо будет, он и крупнокалиберный на себе потащит без проблем... Вон, кроме двух коробок на поясе и одной пристёгнутой к пулемёту ещё и лентой обмотался, как законченный повстанец...

Скажете что-то многовато патронов взяли? А их много не бывает. Бывает либо просто мало, либо мало, но больше уже не унести.

Хорошо сказано. Не помню, правда, от кого я это слышал, но явно не от дурака, а от человека понимающего...

— Привал, — пронеслась по нашей цепочке, пробирающейся через джунгли, команда Локхарта.

Разместились на небольшой полянке, тем не менее, стараясь особо не расслабляться и лишнего шума не производить. А тем временем Диего отправился на разведку...

Конечно, не дело это — посылать одного из двух наших пилотов вперёд, но тут уже ничего не попишешь — пуэрториканцы в деле как бы куда подкрасться и как бы кого тихонько убить были лучшими.

Вернулся Диего спустя примерно час, когда солнце уже миновало зенит.

— Тридцать пять рыл, — начал он свой отрывистый доклад. — Ну, примерно. Лёгкое стрелковое — старые "калашниковы" и "фалы". Пара снайперов, полдюжины обезьян с гранатомётами. РПГ-7, естественно. Семь лёгких катеров с крупнокалиберными, но две посудины явно не на ходу — ржавеют, вытащенные на берег. Видел следы от попаданий — большие пули или маленькие снаряды. Видать, кто-то прищемил яйца нашим пиратам, причём совсем недавно. Лагерь укреплён... Паршиво укреплён. Три вышки, но с восточной стороны есть сектор, который они не перекрывают. Склад горючки и ящики с боеприпасами рядом — даже у меня руки зачесались их рвануть.

— Сами пираты?

— По виду латиносы, чёрных почти и нет.

— Выпивка?

— Не видел. Но постоянно что-то жуют — наверняка коку. В общем, сидят они там вот так...

Диего схематично накидал расположение позиций противника на протянутом листике, вырванном из блокнота.

— Отлично, — неприятно усмехнулся Локхарт, внимательно рассмотрев карту. — Медлить не будем — к ночи эти недонаркоманы как раз более-менее оклемаются, так что бить их будем днём по жаре. Теперь пошли конкретно. Фред — на тебе как всегда огневое прикрытие. Бьёшь пиратов по пиратскому же правилу — в первую очередь канониров и командиров, но прежде всего убираешь стрелков на вышках. Морган — накрываешь из РПГ склады с горючкой и оружием. Нильс — причёсываешь из пулемёта любое мало-мальски большое или опасное сборище. Пираты должны чётко уяснить — больше трёх в одном месте не собираться. Остальные — со мной. Рассредоточиваемся по фронту и бьём всё, что шевелится. Всем всё ясно? Тогда готовимся и выдвигаемся.

5.

Спустя полчаса мы уже лежали в зарослях вокруг пиратской недобазы, размечая для себя цели и готовясь к атаке. Большую часть лишнего снаряжения оставили во временном лагере, взяв с собой лишь необходимое для боя.

Я привстал в высоких кустах на одно колено, отложив в сторону винтовку и взяв в руки РПГ-22. Русская реактивная граната, старенькая, но зато относительно лёгкая, дешёвая и универсальная. Сейчас такие достать несложно — Новый свет активно скупает даже устаревшее вооружение. Чтобы воевать с противником, у которого такое же оружие, ничего супернавороченного и не нужно. Главное не жадничать и не гнаться за какими-нибудь китайскими подделками — что не говори, а оружие китайцы делают фуфловое. Хотя копия всегда выходит хуже оригинала, а ничего нового они придумать не способны в принципе...

Раздвинул тубус, одновременно при этом откинув защитные заглушки, поднимая прицельный механизм и взводя гранату. Вскинул трубу на плечо, поймал в прямоугольнике рамочного прицела скопище бочек и деревянных ящиков под лёгким деревянным навесом...

— Начали, — прозвучала одна-единственная команда в наушнике.

Вжал спусковую клавишу, и тотчас же по ушам ударил резкий грохот. Задний конец тубуса выплюнул поток раскалённых газов, примявших кусты на протяжении нескольких метров, а в воздухе промелькнула тень летящей реактивной гранаты.

Взрыв!

Сначала сдетонировала боеголовка, а затем уже рванули и ящики с боеприпасами и бочки с горючим. Одновременно с этим часовой на ближайшей вышке резко дёрнулся и свалился вниз в ворохе алых брызг.

Я отбросил пустой дымящийся тубус в сторону, взял в руки винтовку и начал бить короткими очередями.

В пиратском лагере моментально воцарился хаос.

Сначала взорвался склад оружия и топлива, потом один за другим погибли дозорные, а затем длинная пулемётная очередь прошила насквозь лёгкое бунгало, где было не меньше дюжины врагов. И всё это в течение считанных секунд — есть от чего запаниковать.

"Изоляция" била короткими очередями, постоянно меняя позиции, и складывалось такое ощущение, что лагерь атакован по меньшей мере ротой солдат.

Пираты заметались, открыв беспорядочный огонь во все стороны. Без особого эффекта, правда. Трое из них рванули к стоящим у причалов катерам. Двое прыгнули в один из них, ещё один — в другой.

Первых двух почти сразу же изрешетила длинная очередь, свалив в воду, а вот третий даже и не пытался завести мотор катера, сразу бросившись к пулемётной турели. Храбрец, однако...

Но он успел только лишь схватиться за рукоятки ДШКМ, когда у него на лбу нарисовался третий глаз от попадания снайперской пули, а затылок взорвался кровавыми ошмётками.

Половину пиратов мы выбили в первые же минуты боя, после чего Локхарт скомандовал наступление. Мы короткими перебежками двинулись вперёд, добивая уцелевших.

Оправившись от первого удара, пираты всё-таки попытались оказать хоть какое-то организованное сопротивление. Отступили почти к самым причалам, откуда-то притащили два старых станковых пулемёта Браунинга винтовочного калибра и огрызнулись огнём. Особенно в плане организации обороны усердствовал какой-то усатый мужик в тёмных очках и чёрном берете... Пока не свалился, поражённый пулей Фреда.

Бей командиров и канониров. Прежде всего бей командиров и канониров.

Быстрая перебежка влево. Присесть около куцей пальмы, выпустить короткую очередь в разбегающихся пиратов. Перебежка вправо к куче старых шин. Укрыться за ними, сменить магазин. Кувырок вперёд под защиту ржавой кабины от какого-то старого грузовичка. Осторожно выглянуть из укрытия...

Едва успел отпрянуть назад — пули изрешетили ржавый металл опасно близко к моей голове. Сорвал с пояса ручную гранату, выдернул чеку и запустил металлическое яйцо в ту сторону, откуда по мне только что стреляли.

Взрыв!

Высунуться ещё раз, но уже с другой стороны, дать очередь. Недалеко от меня за старым раздолбанным холодильником укрылся Тэд. Длинная очередь прошла поверх головы, и наёмник тоже ответил броском гранаты.

Ещё взрыв!

Снова высунулся, поймал сквозь оседающую пыль в прицел силуэт сгорбившегося над пулемётом пирата и всадил ему три пули в грудь, опрокинув назад. Ещё один бросился было к замолчавшему "браунингу", но ему в руку попала пуля, разворотив пирату всё плечо и швырнув на землю.

Нас поддержали огнём с обоих флангов, противник отошёл ещё дальше.

Рывок влево и вперёд — к сколоченному наспех домику, в который, как я видел, забежала пара пиратов

Удар тяжёлого "бельвилля" тропической версии снёс хлипкую фанерную дверь напрочь. Без колебаний дал очередь на уровне пояса, перечеркнув стволом винтовки пространство перед собой. Лихорадочно собиравшего в сумку пачки каких-то бумажек — кажется, это была местная валюта, пирата швырнуло на низкий обшарпанный стол. Поворот влево. В уголке сидит, забившись, ещё один враг, лихорадочно пытающийся выщелкнуть неправильно вставленный магазин "калаша". ХК-417 коротко и зло выплёвывает две пули в живот пирата. Выщёлкиваю опустевшую спарку магазинов, вкладываю в карман разгрузки, достаю новую...

В окне вырастает фигура пирата с "фалом" в руках.

Выпускаю новый магазин из руки, рывком выхватываю с пояса пистолет и продырявливаю грудь противника.

Убрать пистолет обратно, подобрать и зарядить магазин...

Выбежал из домика, рванул вперёд. Почти нос к носу столкнулся с Алексом, только в последний момент удержав палец на спусковом крючке. Он, похоже, тоже.

Стрельба вокруг постепенно затихала по причине выбытия противника.

— Всё, что ли? — усомнился я, оглядываясь по сторонам и вычленяя возможные варианты, где ещё могут прятаться недобитки.

Неожиданно с одной из наблюдательных вышек, обложенных по верху мешками с песком, ударила неприцельная очередь из РПК. Мы ответили автоматными очередями, но хоть и хиленькое, укрепление оказалось устойчиво к нашему огню — даже тяжёлые пулемётные пули вязли в мешках с песком. Попробовать воспользоваться каким-нибудь трофейным ДШКМ? Потратить реактивную гранату или попробовать подобраться на расстояние броска ручной?..

Прервав мои и, видимо, не только мои размышления оказавшийся поблизости Тэд. Он припал на одно колено, уперев ствол своей М4 в бедро и выстрелил из подствольника. Глухой выстрел-хлопок упруго толкнул в барабанные перепонки, а в следующий момент несложное укрепление разметал взрыв, подняв в воздух кучу песка.

— Всё вычистить, — раздалась по рации команда Локхарта. — С ранеными как обычно.

Следующие четверть часа мы потратили на обход разгромленной базы, где тишина прерывалась лишь нашими шагами и сухими одиночными выстрелов из пистолетов. Процедура стандартная — пнуть тело, всадить контрольную пулю, если есть подозрения, что пират ещё жив.

— Как-то это... — неуверенно произнёс Джеймс, идя неподалёку от меня. На его пути пока что попадались только мертвецы.

— Неправильно? — спросил я, почесав стволом пистолета за ухом. — Мы наёмники, парень. Раненых врагов мы добиваем, а не лечим. Потому что мы не Армия Спасения и никто не платит нам за то, чтобы мы были добренькими. Более того — сейчас быть добренькими может быть вредно для здоровья. Я бы даже сказал — смертельно вредно.

— За их убийства нам тоже не платят, — возразил новичок.

— Да, это, безусловно, огорчает, — с сожалением протянул я. — Однако тут стоит помнить, что это — наши враги, которых мы оставляем за спиной. А в спину никогда не бьют лишь мёртвые враги. Оставишь кого-нибудь в живых, а он возьми и эволюционируй до мстителя. Тебе нужны такие проблемы? Лично мне — нет. Так что чистоплюи в нашей профессии долго не живут...

Спустя четверть часа мы стояли на причале зачищенного лагеря в ожидании новых распоряжений от Командора.

— Ронни, двигай с лодками к нам, — произнёс Локхарт в рацию. — Тут чисто. Ведь чисто же, парни?

— Ага, — ухмыльнулся Бенни. — Тихо, как на кладбище. Благодать!

— Значит так... Морган, Джеймс, Фред, Майкл. Как только прибудет Ронни с водолазным снаряжением, переодеваетесь и готовитесь к погружению. Нильс, Тэд — на вас охрана. Остальные под моим началом осуществляют сбор трофеев. И, Бенни, ради всего святого!.. Если у тебя таковое, конечно, есть. Не тащи ты всё подряд, как чёртов барахольщик. Опять принесёшь кольца вместе с пальцами — недосчитаешься своих. Понял? Ищите лучше оружие в более-менее нормальном состоянии. Я, конечно, очень сильно сомневаюсь, что эти обезьяны могут его подобным образом содержать, но всё же не теряю веры в людей... Если ДШКМ — нормальные русские, то с катеров их снимите обязательно — ими даже наша Береговая охрана не брезгует, продадим без проблем. Увидите иероглифы — даже не трогайте, китайские мы продадим только по цене металлолома... Всем всё ясно? Тогда приступаем.

6.

— Оборудование проверили? — осведомился я. Ответом мне было маловразумительное, но вроде бы утвердительное мычание. — Компенсаторы плавучести откалибровали? Смотрите, начнёте тонуть — брошу всех в этом нацистском гробу, и виноваты будете только вы. Один за всех и каждый за себя.

Я вставил в рот загубник и поднял руку, подавая сигнал начала операции. Кувыркнулся назад и плюхнулся в воду, следом за мной погрузились Фред с мощным фонарём, Джеймс с инструментами и Майкл с запасом взрывчатки.

Мы начали погружаться в глубину, придерживаясь склона одного из коралловых рифов. Я то и дело сверялся с компасом, объединённым в одном корпусе с глубинометром.

Вокруг проплывали стайки разноцветных тропических рыб, а на рифе виднелось множество разнообразных кораллов... Но красоты вокруг, если честно, меня волновали мало.

Минуты текли за минутами, но в мире безмолвия и тишины такого понятия, как время словно бы и не существовало. Свет становился всё тусклее и тусклее, хотя когда мы погружались, солнце ещё стояло высоко над горизонтом...

Тишина... Прекрасное место. Хотел бы я задержаться здесь подольше. И подальше от всей этой суеты наверху. Люди раз за разом, снова и снова совершают одни и те же глупости. Знаете один из признаков психического расстройства? Постоянно выполнять какое-нибудь действие. Перебирать крупу, раскладывать карты или подбрасывать монетку. Снова и снова, снова и снова...

Знаете, что это? Не знаете... А вот я знаю... Даже слишком хорошо знаю...

Я вновь бросил взгляд на глубиномер — почти сто футов. Ну, и где это ржавое нацистское корыто?..

Стоило только об этом подумать, как мы проплыли над выступом рифа, резко обрывающимся вниз, и я увидел зарывшуюся носом в песок и лежащую на правом боку немецкую субмарину.

Она казалась мёртвым морским зверем. Исполинских размеров стальным кашалотом, погибшим от рук неизвестного охотника-китобоя... Опутанная старыми рыболовными сетями, обросшая водорослями, губками и кораллами, субмарина тем менее была узнаваема сразу же.

Мощный поток света выхватил почти стёршуюся с течением времени надпись на борту — "U-2571", эмблему рядом — смеющуюся меч-рыбу, и огромного паука свастики, вольготно раскинувшего свои лапы на палубе.

Я подал несколько знаков остальным, и мы начали спускаться к подводной лодке.

Достигнув её носа, мы направились к крышкам торпедных аппаратов, через которые планировали попасть внутрь. Всего их должно было быть шесть штук, но три находились на правой стороне субмарины — на которой она, собственно, и лежала. Из другой тройки аппаратов был серьёзно повреждён и искорёжен самый нижний. Видимо, при ударе. Второй даже с помощью самого лучшего в мире инструмента — лома обыкновенного, открыть не удалось. То ли его за десятки лет крепко заклинило, то ли у него изначально был крайне тугой механизм открытия, который даже четырём крепким парням был не по зубам.

Что ж, если и последний аппарат нас не порадует, то придётся взрывать...

Впрочем, он нас всё-таки порадовал тем, что был открыт. И именно через него мы начали проникновение внутрь затонувшей субмарины.

Сразу стало понятно — Нильсу тут явно делать было бы нечего. Пусть ширина в двадцать один дюйм и звучит ободряюще, но не тогда, когда тебе надо тащить с собой кислородный баллон!..

С баллонами за спиной протиснуться было вообще невозможно, поэтому пришлось снимать их и ползти, держа их позади себя. То ещё занятие, нужно сказать. Морякам-подводникам в этом плане было легче — у них-то аппарат для подводного дыхания напузный...

Впрочем, кое-как пролезли. Преимущественно с руганью. Я, по крайне мере, помянул и сам торпедный аппарат, и затонувшие субмарины, и немцев в целом довольно нехорошими словами.

Носовой торпедный отсек, как и ожидалось, был полностью затоплен. А лежащие прямо под нами торпеды, которые с левых стеллажей перекатились вправо при посадке субмарины на дно, на позитивный лад ни капельки не настраивали. Сотни килограмм тротила, семьдесят лет пролежавшие в морской воде, изрядно разъевшей корпуса торпед — это, чёрт возьми, атмосферно! Но от этой атмосферы лучше бы держаться подальше.

Закрыли торпедные аппараты изнутри, для чего пришлось изрядно повозиться, проворачивая массивные винты. А после приступили к вскрытию двери в следующий отсек. Насколько я помнил схему этой субмарины, нам нужно было попасть именно туда...

И стоило поторопиться — воздуха в баллонах оставалось не так уж и много. И в случае чего, пришлось бы возвращаться обратно на поверхность, а потом — предпринимать новую попытку проникновения.

Между тем я мысленно вознёс хвалу предусмотрительности Командора — вчетвером открывать заклинившие механизмы было куда сподручнее, чем если бы мы погружались, например, только вдвоём...

После недолгого сопротивления пала дверь в следующий отсек. На конечном этапе дело пошло куда легче, потому как он был не затоплен, и нам помогла рвущаяся в него вода.

Это был жилой отсек офицеров и унтер-офицеров...

Хорошее слово "был". Очень точно характеризует ситуацию вокруг нас.

А повсюду вокруг нас валялись скелеты в полуистлевшей форме, когда-то бывшие людьми

Не думаю, что экипаж лодки погиб сразу. Скорее всего, их либо накрыло глубинной бомбой, либо они напоролись на риф, пропороли себе нос и легли на дно. Либо же немцы пытались укрыться от преследования на глубине... и не рассчитали. Погрузиться смогли, а вот всплыть — уже нет. И наружу выйти — никак. Носовые торпедные аппараты — недоступны, а кормовых — нет в принципе. На старых-то немецких лодках один кормовой был, а на этой серии как назло решили убрать...

Так что умирали немецкие подводники долго. Вероятно, они просто-напросто задохнулись... Кто-то лежал в проходе, кого-то смерть застала лежащим на койке...

Я без особого пиетета отодвинул кости на двухъярусной койке у центрального прохода и принялся стаскивать с ног ласты. Немцу-то этому уже явно всё равно, так что пусть немного подвинется. А то с баллонами за спиной и маской на лице мириться ещё можно, но вот ходить как утка, шлёпая ластами — избавьте...

Когда с переобуванием покончили все, мы двинулись вперёд, освещая себе дорогу мощным светом фонарей.

Скелеты были повсюду. Мёртвый корабль, мёртвый воздух и мертвецы вокруг.

Но я не суеверный, и в посмертные проклятия не верю. Проклятие от умирающего врага — это наоборот, вполне даже приятное напутствие. Потому что проклятия идут в ход, когда больше сказать нечего и надеяться уже просто не на что.

И вообще бояться тех, кто умер до того, как родились даже мои родители — глупо.

Ни цветов, ни свечей. Никто не придёт, никто не помянет. Это корабль мертвецов, о котором забыли все, кроме старухи с косой.

Но мёртвым ничего этого и не нужно — это нужно лишь тем, кто ещё жив.

Мёртвые — мертвы. И уже никто не узнает, о чём они думали, пока ещё были живы... Пока не погас свет и не кончился воздух...

Впрочем, думать об этом бессмысленно. И для меня лично, и для дела, которое я должен сделать.

Вперёд, вперёд, вперёд... Через валяющиеся вокруг кости, мимо скалящихся из темноты пустыми глазницами черепов...

Довольно просторная каюта? Ну, по меркам субмарины — да, каюта. А вот по меркам обычного человека — конура. Страдающим клаустрофобией здесь точно делать нечего, если только они не возжелают смерти. Нет, это явно не капитанская каюта, для неё ещё рановато — это должно быть помещение главного инженера... Это — тоже не то, это — радиорубка... Здесь вообще проход в центральный отсек... Двухъярусные койки — вдоль борта, трёхъярусные — у центрального прохода...

Здесь скелетов было намного больше.

Они вповалку валялись друг на друге, а вокруг было разбросано оружие — пистолеты "вальтер", "люгер" и карабины "маузер". Стреляные гильзы. Выбоины и тёмные потёки на стенах.

Немцы... А у вас тут, оказывается, было весело... Вот вам и ответ, о чём вы думали перед смертью...

Уверен, вы думали о том, что всё, что вы делали раньше — все эти повторяющиеся изо дня в день бессмысленные и ненужные действия, всё это — есть безумие. А затем вы отдались своему безумию раз и до скончания времён. Круто, правда? Свобода от и свобода для. Последние минуты своих никчёмных жизней потратили не на то, чтобы принять смерть достойно человека, а на порыв слабости и отчаянья.

Как же это жалко...

Луч фонаря выхватил из темноты висящий на переборке портрет Гитлера в тяжёлой деревянной раме. Портрет был изрядно испачкан бурыми брызгами.

Очень символично, мать его так.

Ещё какая-то рубка... Ага!

А вот и помещение командира субмарины. На полу — скелет в полуистлевшем офицерском мундире с валяющейся рядом форменной фуражкой, испачканной бурым. На груди — чёрный стальной крест. Не просто выставленный на показ религиозный символ, а высший нацистский орден. В правой руке "люгер", вполне целый на вид. В левой — фотография в простой деревянной рамке. Время и мёртвый воздух погибшей субмарины не пощадили её, но даже спустя семьдесят лет было видно, что на ней трое. Мужчина, женщина и ребёнок.

А вот это уже достойно. Не биться в агонии или безумии, ради тщетной попытки прожить ещё несколько лишних мгновений. В конце концов, смерть — это выбор. Своя смерть — в том числе.

И семья. Кто мы, мать его, такие без своей семьи? Пусть мои деды воевали с такими же немцами, как этот неизвестный капитан, но прошлое уже в прошлом. Ненависть не вечна, война не бесконечна.

Я аккуратно снял с кителя офицера Железный Крест и положил его в левый нагрудный карман. Подобрал "люгер", осмотрел его, вгляделся в неразборчивую надпись готическим шрифтом на золотистой пластине, что была вместо левой щеки, и засунул его за пояс. Немного подумал и разодрал на груди скелета ветхий мундир, сорвал с шеи именной жетон и положил его в другой карман.

Из увиденных мной мертвецов только он один и достоин, чтобы его помнили. Пусть он был врагом, но он был настоящим врагом, а не шакалом. Остальные — шлак и накипь, от забвения которых никто и ничего не потеряет...

Огляделся по сторонам.

На кровати лежал какой-то небольшой футляр, примерно сантиметров тридцать длиной. Взял его, открыл небольшую защёлку, откинул крышку...

Ну, здравствуй, "Регент". Пора бы тебе и выбираться из этой могилы...

Положил коробку в специально приготовленный для этой цели сетчатый мешок, висящий на поясе, развернулся и двинулся в обратный путь. Командор настоял, чтобы брюлик был доставлен непременно в "транспортной упаковке" — вроде как, для заказчиков это имеет значение.

В футляре? Ну, пусть будет в футляре... У заказчиков часто на удивление странные, если не сказать больше, запросы и условия. И тут уже хочешь — не хочешь, а пригодится угождать. Кто-то платит, а кто-то играет музыку и не выпендривается — всё просто.

Глянул на показания приборов — судя по ним, кислорода в баллонах оставалась не так уж чтобы много. Так что задерживаться на субмарине было крайне нежелательно...

Быстро собрал разбредшихся было в поисках чего-нибудь ценного парней и жестами отдал команду к возвращению на поверхность.

Вновь нацепили на ноги ласты, нырнули в воду, которая теперь затапливала и приличную часть второго отсека, после чего открутили крышку торпедного аппарата и начали выбираться наружу.

7.

Ронни ждал нас всё в том же месте, где и высадил, а после всплытия помог забраться на борт надувной лодки. Пускай мы и не слабаки, но плаванье туда и обратно вместе с передвижением в водолазном снаряжении по затонувшей субмарине изрядно всех вымотало. Не такая уж это и простая задачка даже для подготовленного человека. А ведь никто из нас никогда серьёзно не занимался дайвингом и в "Изоляции" собрались кто угодно, но только не боевые пловцы. Командор с его подготовкой — не в счёт.

Я выплюнул загубник и сдвинул на лоб маску, глубоко вдыхая прохладный воздух, клонящегося к вечеру дня. Снимать кислородные баллоны вместе с жилетом было откровенно лень, да и не хотелось это делать в болтающейся на волнах лодке. Так что в отличие от остальных я решил подождать до берега, ограничившись лишь снятием пояса с грузом.

Вытащил из кармана жилета жетон капитана U-2571, слегка протёр... Увы, но в немецком я полный ноль, да ещё и жетон какой-то полустёртый попался, как назло. Так что кроме ничего не сказавших мне цифр я ничего особо и не смог прочитать. Буквы вроде бы знакомые, но складываются в совершенную абракадабру... Единственное, что я понял -немецкого капитана, кажется, звали Вайс или что-то в этом роде. Но на сто процентов я в этом уверен не был... Вайс? Ну, пусть будет Вайс...

Ронни аккуратно подвёл лодку к одному из пирсов, на котором нас уже ждал Командор в компании Родригезов. Остальных парней видно не было — наверное, всё ещё занимались сбором трофеев...

Фред и Джеймс запрыгнули на пирс и начали пришвартовывать лодку.

— Ну, что? — с плохо скрываемым волнением произнёс Локхарт, покачиваясь с пятки на носок. — Достал?

А сдавать начал старик... Раньше он ни за один контракт так не переживал, даже когда мы в дюжину рыл охраняли здоровенный сухогруз с новенькими "мерседесами", на которые не облизывался только ленивый...

— А то! — ухмыльнулся я, доставая из сетки коробку с бриллиантом и бросая её Командору.

Локхарт поймал футляр, щёлкнул крышкой, с удовлетворением посмотрел внутрь... А затем резко захлопнул коробку.

— Забавная вещица, — поразительно равнодушно произнёс он и с каким-то странным выражением лица принялся ощупывать дно футляра.

Я просто-напросто всем своим нутром почуял что-то неладно. До невозможности неладное. И запоздало пожалел, что при мне сейчас только нож в ножнах на бедре... "Люгер" за поясом? Фантастика. Только в самой глупой фантастике хороший, но капризный пистолет, сможет выстрелить, пролежав семьдесят лет в сыром воздухе затонувшей субмарины.

Плохо. Совсем плохо.

Коробка неожиданно громко щёлкнула, и лицо Командора исказила кривая ухмылка. Он снял нижнюю часть футляра и вытащил из него продолговатый предмет, замотанный в тряпицу. Осторожно развернул её...

— Это ещё что за дрянь? — как можно более спокойно поинтересовался я, прикидывая как в случае чего буду действовать.

Оружие из тех, кто до сих пор сидит в лодке есть только у Ронни — "смит-вессон" на поясе. Прыгнуть к нему, оттолкнуть, одновременно выхватывая пистолет и стреляя в Командора... Чёрт, да о чём я только думаю!!

Хотя нет, не допрыгну... Нужно ещё немного сместиться вправо... Придурок, надо было не ждать выхода на берег, а снимать с себя всю эту дрянь ещё в море! Тогда было бы больше возможности для манёвра...

В руках Локхарта блеснуло что-то вроде кинжала.

— Что ты знаешь о Копье Судьбы, Морган? — негромко произнёс Командор, не отрывая взгляд от непонятной вещицы и осторожно поглаживая её кончиками пальцев.

— Допустим, ничего, — осторожно произнёс я, смещаясь как и планировал, немного вправо.

— Это хорошо, что ничего... — протянул Локхарт и едва заметно кивнул.

В то же мгновение я прыгнул.

Это меня и спасло. Стоявший слева от командора Хосе метнул кинжалы с обеих рук. Ронни осел на дно лодки, хрипя и хватаясь за торчащий из горла метательный нож. Рядом с ним за борт без единого звука рухнул Майкл с кинжалом в левой глазнице.

Стоявший справа от Локхарта Диего резко выхватил свой огромный боуи и попытался рубануть меня по шее. Мой прыжок уберёг меня от немедленной смерти, но пуэрториканец всё же зацепил меня. Тяжёлый клинок прорезал резину гидрокостюма на моей голове и глубоко рассёк кожу от левого виска и почти до самого затылка.

Хосе выдернул из-за пояса короткий тычковый кинжал и без замаха вонзил его в горло не ожидавшего нападения Фреда. Ещё один бросок, и на брёвна причала рухнул Джеймс, с торчащей из груди рукоятью метательного ножа.

Обливаясь кровью, я добрался до умирающего Ронни, выдернул у него из кобуры пистолет. Выстрел! Десятимиллиметровая пуля перебила Хосе правое колено, и он завалился на спину, зажимая раненую ногу и воя от боли. Вторую пулю я всадил ему в голову — чуть повыше левого уха. Перевёл ствол на Командора...

Локхарт слегка грустно улыбнулся.

Мир для меня сузился до размеров ствола "кольта-1911", который Командор сейчас держал в вытянутой руке. Мгновение, и вырвавшаяся из этого чёрного колодца вспышка ослепила меня. В грудь что-то с силой ударило, вышибая из лёгких воздух и швыряя меня в воду... Гаснущее сознание напоследок успело запомнить ещё два выстрела. И то, что в воду рухнул ещё кто-то, а раненый Хосе перестал орать от боли.

А затем наступила тьма.

8.

...Мощный взрыв прогремел под идущим во главе колонны "абрамсом", распоров ему гусеницу и заставив замереть на месте. Боевая машина начала вращать башней, словно бы ища невидимого ей противника... В следующий миг с крыши одной из коробок домов, возвышающихся вдоль улицы, сорвался стремительный росчерк, который, оставляя за собой чётко видимый дымный след, под углом врезался в крышу танка.

Боезапас сдетонировал мгновенно, выплеснувшись огненной волной вверх через вышибные панели. Из открытых люков на башне полыхнул огонь, в котором сейчас корчились человеческие фигурки, пытающиеся выбраться из ставшей железным гробом боевой машины.

Смит, сидевший за рулём джипа, едва успел ударить по тормозам, заставив остановиться тяжёлый "хамви".

Вроде бы покинутые местным населением улицы обрушились на нас свинцом и огнём. Пули с лязгом забарабанили по броне джипа, покрывая смотровые триплексы густой молочной сетью трещин от попаданий. Почти сразу же загрохотал крупнокалиберный пулемёт на крыше, но и смолк он так же быстро, а Гарсиа свалился в салон, хрипя и зажимая простреленное горло. Лэнсфорт и Майк почти сразу же бросились к нему, пытаясь оказать первую помощь.

— Наружу! — рявкнул я, распахивая дверцу и падая на сухую и пыльную иракскую землю.

Смит замешкался, и в стекло прямо напротив него ударила пуля. Похоже, что крупнокалиберная. И, видимо, врезалась под острым углом, потому как бронестекла она не пробила. Но его внутренняя часть всё равно взорвалась градом осколков, разорвавшим в клочья глаза и лицо водителя. Ворох алых брызг разметало внутри салона "хамви". Наёмник с глухим воем обхватил лицо руками и забился в судорогах.

Вокруг нас воцарился самый настоящий ад.

Стреляло каждое окно, каждая крыша и, похоже, даже каждый камень.

Нашей колонне, идущей на помощь увязшим в двух милях севернее морпехам, самой теперь требовалась помощь.

Я выплюнул набившуюся в рот пыль, вытянул за ремень торчащую около сиденья М4 и начал лёжа бить короткими очередями по мелькающим тут и там фигурам "танго".

Трое на крыше. Один с РПГ — приоритетная цель. Лови, ублюдок! Ещё двое. Ещё один. Ещё, ещё, ещё.

Переползти в придорожную канаву, заваленную всяким мусором. Лэнсфорт и Майк тащат всё ещё хрипящего Гарсию. Его горло наспех и коряво перевязано, но подыхать он вроде бы не собирается.

И то хорошо.

Раздолбанный пикап в узком переулке, из кузова которого бьёт крупнокалиберный пулемёт. Очередь тяжёлых пуль как из швейной машинки прошивает покинутый нами джип — Дэнни мы оттуда вытащить так и не успели. Да и вряд ли ему можно было помочь.

Вражеского пулемётчика так просто не поразить — винтовки лишь бессильно выщёлкивают искры из грубо приваренного к станку бронированного щитка. Даю очередь по ногам. Вроде бы попадаю... Или попадаю, но не я. А вообще это сейчас освершенно неважно — кто именно...

Словно бы из ниоткуда вокруг нас появляются целые толпы "танго". Их становится много — как пыли. Как пыли в этой мерзкой и пыльной стране. Не пехотные цепи, а даже именно толпы. Раскатисто бьющие пулемёты кладут их, как газонокосилка траву, но "танго" всё равно прут и прут вперёд. Даже представить себе не могу, чем это так нужно обдолбаться, чтобы начисто потерять страх перед смертью...

Винтовка бьёт неправильно — почти непрерывными очередями, как пулемёт. Патронов остаётся всё меньше и меньше. Конечно, есть запас в кузове "хамви", но до него сейчас добраться не легче, чем до Марса.

Из-за угла одного из зданий, страшно громыхая наспех сваренными стальными листами, выкатывается обшитый импровизированной бронёй очередной гантрак. Венец белого пламени расцветает вокруг массивного компенсатора на стволе крупнокалиберного пулемёта. Тяжёлые пули полосуют машины колонны и стригут воздух, над залегшими наёмниками.

Стандартная тактика "танго" — использовать машины в качестве подвижных огневых точек. Максимальная мобильность и отсутствие привязки к определённым районам — нам такое и не снилось...

Гантрак разбирает на части бьющая где-то позади автоматическая пушка бронетранспортёра — снаряды насквозь пробивают нехитрую защиту.

Магазин пустеет за магазином, ствол винтовки явственно дымится. Плавятся мозги и жжёт лёгкие сухой воздух.

Ещё один дымный росчерк с крыши. Граната бьёт в землю в считанных метрах от меня, закидывая комьями земли и вызывая один сплошной непрекращающийся звон в ушах. Канонада отчаянной перестрелки глохнет, словно бы уши набили ватой, но зато на общем фоне я начинаю различать какой-то стрёкот...

Стрёкот? Стрёкот!..

Пара "литтл бёрдов" проносятся над колонной, а затем разворачиваются и расходятся в стороны. Лёгкие вертолёты, больше похожие на громадных стрекоз, чем на боевые машины, то и дело мелькая своими стрекозиными крыльями-винтами, окатывают улицы вокруг пулемётным огнём. Добавляют в блюдо соус из неуправляемых ракет.

Беснующиеся вокруг "танго" сразу же охладевают к идее добить нас и начинают отступление. Вполне организованное, как и всегда. Это же вам не просто бандиты, а настоящая террористическая армия...

Поднимаюсь на одно колено, оглядываюсь по сторонам.

Тихо... Только потрескивает пламя, жадно лижущее подбитые машины, и над колонной стоит многоголосый хор ругани, криков команд и воплей раненых. Треск вертолётных винтов стремительно уносится вдаль — сегодня у летунов много работы, и быть им нужно сейчас желательно сразу в нескольких местах.

— Второй взвод, доклад! — рявкнул я во всю глотку.

В машине есть рация, но к ней я пока что не хочу — сначала нужно удостовериться, что это не ложное отступление и высовываться уже вполне безопасно. Нужно наладить связь с остальными парнями из взвода и сделать это, кроме меня просто некому. Эта ленивая задница Уилкис — наш номинальный командир, ведь наверняка сидит где-нибудь в центре колонны под брюхом бронемашины, не желая высовывать свой длинный лейтенантский нос из надёжного убежища. И кто только этой крысе дал мой взвод... Ну, и пусть у него за плечами два полных контракта, но он вообще никак не тянет на бывшего морпеха. Типичная тыловая крыса, вызывающая презрение даже у меня. Пусть в американской армии я таких и не встречал, потому как в ней не служил, но в русской видел — предостаточно.

— Второе отделение! Один KIA, два лёгких VIA!

— Третье отделение! Три VIA, один очень тяжёлый!

Твою мать.

Два убитых и шесть раненых из сорока двух. Пятая часть взвода — как гнилой метлой смахнуло. И это мы ещё даже не вошли в Эль-Фаллуджу!!! Что за ублюдок разметил этот район, как очищенный от сил неприятеля?..

— Обстановка?

— Левый фланг — чисто!

— Правый фланг... — несколько одиночных выстрелов. — Чисто!

Только после этого наш взвод начал аккуратные перемещения, оказывая помощь раненым и складывая тела убитых в кузов грузовика. Через несколько минут с нами связался ротный — оказывается, на идущие параллельными улицами остальные взвода тоже напали. Шаблонно — фугас под головной машиной, из гранатомётов по замыкающей, и огненный мешок. Запросил у меня потери — я доложил. Получил в ответ порцию отборного мата, особенно за потерянный танк, который вдобавок перегородил улицу. Можно подумать я в этом был виноват — за яйца надо хватать инженерную разведку, которая прошляпила фугас на дороге. Ну, и вообще разведку в целом...

Обошёл машины взвода — полдюжины "хамви" (один оказался разбит в хлам) и грузовик. Лейтенанта я обнаружил у предпоследней машины — БТРа приданного отделения элитного отряда "CEL" нашей ЧВК.

— Как обстановка, ганни? — слегка нервно поинтересовался Уилкис.

— Двое убитых, один умер от ран, пять раненых, сэр, — я проглотил название-кличку своей должности взводного сержанта, хотя и очень захотел вмазать по чьей-то холёной лейтенантской харе. Ей-Богу, скоро я так и сделаю, потому как этот прыщ меня уже запарил в конец. — Продолжать выдвижение?

— Естественно! Я буду в случае чего вместе с "СЭЛ".

Ну, кто бы сомневался-то, гнида ты длинноносая. У них же БТР и к тому же весь решётками облеплен — в таком даже под огнём сидеть неплохо, не то что в этих гробах "хамви". Хотя в случае чего не поможет и танковая броня, как в случае с приданным нам "абрамсом".

Я развернулся и поспешил к своей машине, мысленно представляя, как буду симулировать состояние аффекта при расследовании, когда сломаю лейтенанту челюсть в трёх местах...

Передо мной в кабину грузовика запрыгнули двое наёмников — Митчелл и O'Донелл... И тут же из переулка вылетела одиночная граната, ударившая прямо в дверь машины, расположенную в противоположной от меня стороне. По месту запуска сразу же отработали из пары десятков стволов и швырнули пару-тройку гранат для верности — больше оттуда никакой стрельбы не было.

Подбежал к кабине, рывком распахнул водительскую дверь...

На меня смотрел нос гранаты.

ПГ-7В. Стандартный боеприпас карманной артиллерии "танго" — советских гранатометов РПГ-7.

Я медленно выдохнул и наклонился влево — в противоположной от меня двери было вдребезги разнесено стекло. А сама граната вошла сидевшему на водительском месте О'Донеллу в правую подмышку и теперь торчала из левого бока между передней и задней частями бронежилета.

Про то, что безжизненно свесивший голову наёмник, весь заляпанный кровью, был мёртв — говорить совершенно излишне.

— Сэр... — нервно сглотнул Митчелл, тоже с ног до головы забрызганный кровью. — Тут эта грёбанная ракета...

— Бейтс, Хайтакер, ко мне!

От ближайшей машины, на всякий случай низко пригибаясь, к грузовику подбежало двое здоровых негров из третьего отделения.

— Сэр?

— Вытащите труп и загрузите его в кузов, живо.

— С-сэр, но это же граната?!

— Нет, твою мать, он просто резиновым членом подавился! — разозлился я. — Да, это граната! Поэтому шевелитесь, сукины дети! И не ссыте — она не взорвётся, она не боевая.

Хотя, скорее я предполагал, что кто-нибудь из тупых "танго" просто не выдернул предохранительную чеку перед выстрелом, и вместо гранаты получилась болванка...

Меня послушались, хотя и страх полностью не исчез. Но страх перед вроде бы ненастоящей гранатой был куда слабее страха персонально передо мной.

— Чего вы там копаетесь? Мы и так выбиваемся из графика, — ко мне подошёл жутко недовольный лейтенант.

Вот урод. И как такие только появляются? Трус, но в то же время рвётся в пекло. Хотя, это ж он не своей, а нашими задницами будет рисковать...

— Сэр, — я не удержался, и козырнул Уилкису, хотя по всем писанным и неписанным наставлениям в боевой обстановке этого делать было нельзя. — Сейчас всё сде...

Лейтенант резко дёрнулся, а затем прилетел далёкий и тихий хлопок выстрела. Мне в лицо брызнула кровь. Пуля вошла Уилкису под углом в левую щёку, выбив половину зубов и разорвав на выходе вторую щёку. С каким-то даже не воем, а скорее даже визгом, он завалился на землю...

Спустя мгновение на землю рухнул и я, заорав во всю глотку:

— Снайпер! Работает снайпер! Санитара сюда, лейтенант ранен! Санитара!..

9.

— Санитара... — прохрипел я, выныривая из памяти о кровавых и пыльных деньках в проклятом Ираке.

— Очнулся? — прогудел кто-то...

Прогудел кто-то на русском. На родном и так давно не слышанном языке. Правда, с каким-то тягучим мелодичным акцентом, совершенно мне незнакомым...

Я кое-как разлепил глаза.

Далось это не так уж и легко, потому как, во-первых, сильно болела грудь, во-вторых, дико раскалывалась голова, а в-третьих, даже слабенькое движение век вызвало вспышку боли, но уже на поверхности головы.

Огляделся по сторонам...

Кажется, я лежал на кровати в каком-то небольшом помещении, довольно размеренно раскачивающемся. Вроде бы, это была морская качка. Так что я нахожусь либо на корабле, либо на гидросамолёте.

Попробовал пошевелиться... Во всём теле была слабость, в голове туман, но мысли текли вполне чётко, хотя и несколько вяло.

Секундой спустя пришло понимание — а ведь я жив! Хоть Командор и стрелял в меня почти что в упор, но жив! Хотя... Бронежилета на мне не было, плавательный жилет даже от слабенькой пули не спасёт. Тогда как же я мог выжить в таком случае? Ответ один — не мог.

Значит, я всё-таки умер.

Подобный логический вывод вызвал у меня небольшой приступ тихого хриплого смеха с лёгкими нотками истерики. После чего голову и грудь моментально пронзили вспышки боли. Я непроизвольно захотел схватиться за сердце, в области которого и полыхало, но неожиданно обнаружил, что моё правое запястье охватывает тёплый металл наручника, который приковывает меня к дужке кровати.

— Старайся не делать резких движений, — всё так же спокойно прогудел тот же голос. — У тебя сломано два ребра и глубокая рана на голове. И ты два дня провалялся в беспамятстве.

Я слегка скосил голову, ища взглядом говорящего.

В дальнем от меня углу сидела фигура довольно-таки внушительных габаритов, частично скрытая в тени. В падающем через пару небольших иллюминаторов свете были видны только высокие тропические ботинки, да камуфляжные брюки.

Ну, и оружие поперёк колен.

Жутковатенькое такое оружие, если честно. Чёрная винтовка в цельнолитом матово-чёрном пластике, но вот только калибр ствола у неё ничуть не меньше, чем у авиационной пушки, а вместо обычного рожка с патронами — здоровенный барабан.

Атчиссон АА-12, автоматический дробовик. В ближнем бою ничуть не хуже крупнокалиберного пулемёта или минигана — я его раньше только на картинках и видел...

Твою мать, о чём я только думаю... Тут впору совсем о другом размышлять...

— Кто ты... — прохрипел я. — Такой... И... где я?

Незнакомец слегка наклонился вперёд, показав своё лицо — это был белый мужик лет сорока с небольшим примерно. Слегка небритый, с короткими русыми волосами и серо-голубыми глазами. В зубах у него была зажата трубка с изогнутым чубуком, которую он неспешно курил.

Он достал из нагрудного кармана тёмно-зелёного жилета, что был надет поверх чёрной майки, небольшой предмет на тонкой цепочке, блеснувший в случайном луче солнца серебристым металлом.

— Вайс? — покрутил здоровяк в руках немецкий жетон. — Вряд ли, конечно, ты немец — уж больно по-нашему хорошо ругался. Но в любом случае повезло тебе... Очень повезло...

Меня снова начал душить нервный смех.

А ведь и правда — когда Локхарт в меня выстрелил, то я действительно помер. Хоп! И помер. Совсем-совсем. А вот некто Вайс теперь жив и здоров... в принципе. Вот потеха!..

Мужик достал из другого кармана ещё одну вещицу и показал мне.

— Пуля прямо в него попала, — объяснил он, демонстрируя мне покорёженный железный крест. — А жилет удар смягчил. Так что ты, считай, легко отделался — всего-то синячище на пол-груди и рёбер сломанных пара штук. Ну и воды нахлебался попутно. Но это всё лучше, чем кормить рыб, как другие на том острове, верно?

Смеяться резко перехотелось. Зато появилось отчётливое желание найти Командора и выпустить ему кишки. Настолько же отчётливое, насколько безумное и всепоглощающее.

— Я — Датч, — представился здоровяк, выпуская колечко табачного дыма. — Сейчас ты на моём корабле и обязан мне жизнью, потому как я подобрал и подлатал тебя, не дав помереть.

— Ага, спасибо большое, — я криво ухмыльнулся и звякнул браслетом наручников. — Это тоже в число латок входит?

— Ты же не думаешь, что я идиот? — спокойно поинтересовался здоровяк. — Мы находим полсотни трупов разной степени красоты и полуживого парня в водолазном костюме, который явно не просто так с аквалангом приехал туда понырять. Ты же наёмник, верно? Я тоже наёмник. Поэтому знаю, что всадить нож первому же встречному — это вполне по нашим правилам.

— Чего же ты меня тогда спас?

— Мне нужны ответы на кое-какие вопросы, — взгляд Датча заледенел.

— А что будет после того, как я на них ВОЗМОЖНО отвечу? — поинтересовался я, не особо доверяя этому громиле.

— После — будет после, — хмыкнул здоровяк. — Однако могу дать тебе слово, что если ты не будешь делать глупостей, то останешься цел и невредим.

— Как-то меня твоё слово не внушает...

— Ну и зря. Как мне к тебе обращаться?

Я на секунду прикрыл глаза.

— Зови меня Вайс.

— Хорошо, Вайс. Кто ты и что делал на том острове?

— Сотрудник частной военной компании "Изоляция"... — я решил говорить правду, но не всю правду и не везде правду. — Ну, бывший уже, нужно думать. Я и ещё десять человек прибыли сюда для выполнения кое-какого задания...

— Какого рода задание? — в голосе Датча лязгнул металл.

— Тут недалеко от берега лежит старое немецкое корыто, времён Второй Мировой, — решил я не особо таиться. Всё равно эта информация теперь бесценна, то есть никто не даст за неё даже мизерной цены. — Бриллиант на ней очень здоровый... Был.

— Мы нашли сорок два мёртвых пирата и девять отлично экипированных трупов в недешёвом камуфляже. Но по твоим словам вас было одиннадцать. Где же ещё один?

— Я бы сейчас дорого дал за эту информацию, — слегка оскалился я.

— Перебил товарищей и решил распорядиться сокровищем самостоятельно? — понимающе кивнул Датч.

— Типа того.

— Хорошо... С пиратами что не поделили?

— Мы с ними просто делиться не хотели. Их было сорок — нас десять, могли бы и захотеть нас пощипать...

— Логично. Что можешь сказать об их базе?

— Лагерь бойскаутов на пляже.

— Нет, другое. Никого странного там не видел?

— В смысле? — искренне не понял я.

Датч извлёк из своего жилета очередной предмет — на этот раз это оказалась немного помятая цветная фотография. На ней был изображён худой щуплый парень в очках и с ёжиком русых волос.

— Встречал такого? В лагере его не видел?

— Первый раз эту морду вижу, — ни в малейшей степени не кривя душой, ответил я. — А кто это?

— Неважно, — здоровяк спрятал фотографию. — Что-нибудь ещё знаешь об этой банде, которой вы врезали?

— Хмм. Нет.

— А если подумать? — тон моего собеседника стал подозрительно ласков.

— Слушай, Датч или как тебя там... — я начал слегка злиться. — Мне вообще насрать на этих пиратов. И на очкарика этого тоже — насрать. Меня сейчас волнует один предатель, который меня кинул, и которому я хочу выпустить кишки... Дай мне пушку и высади в ближайшем порту.

— Нет, Вайс, пушку я тебе не дам, — усмехнулся Датч. — Пока что, по крайней мере. Меня интересует, чем ты можешь расплатиться за своё спасение?

— А что, трофеев на месте боя, в том числе с моих мёртвых товарищей — недостаточно? — презрительно бросил я. — Ну, денег ещё могу дать, как до большой земли доберёмся...

— Деньги — это хорошо, а трофеи — ещё лучше, — без тени улыбки кивнул здоровяк. — Но этими автоматами кто-то должен воевать.

— И что ты предлагаешь?

— Неделю назад мы схлестнулись с этими же пиратами. Их было раз в пять больше, и мы едва унесли ноги. Двое моих парней тогда погибли, а втроём с катером управляться непросто, знаешь ли...

— Да ты меня, никак вербуешь? — не сдержавшись, расхохотался я, игнорируя новые вспышки боли. — Прекрасно, чёрт тебя дери...

— Меня зовут Датч, что в переводе означает голландец. Знаешь ведь легенду о Летучем Голландце? Он спасает терпящих бедствие моряков, но взамен требует сто лет службы на своём призрачном корабле.

— От меня ты тоже сто лет службы потребуешь?

— Нет. Всего лишь до Тортуги, — улыбнулся здоровяк. — Это столица всех Карибов — там тебе будет проще искать своего знакомого.

— Никакой он мне не знакомый. И я не матрос.

— Матросы мне и не нужны. Вот что ты умеешь делать?

— Убивать, — огрызнулся я. — Единственное ремесло, которое я освоил прилично.

— Вот это мне как раз и нужно, — хмыкнул здоровяк. — С крупнокалиберными пулемётами Браунинга и "эрликоном" дело имел?

— Я не сказал тебе "да", дружок.

— Но ты не сказал и "нет", — Датч поднялся на ноги и пошёл к выходу, закинув своё диковинное оружие на плечо. — Я тебя не тороплю — подумай хорошенько, прежде чем дать ответ. Как надумаешь — позови.

Здоровяк собрался было выйти...

— Эй! — запоздало спохватился я. — А наручники снять? Ну, или хотя бы пожрать...

— А ты точно не видел этого парня в очках? — моментально переспросил Датч.

— Чёрт, да говорю же — никогда эту рожу не видел раньше!

— Точно?

— Да пошёл ты!..

— Может, хотя бы слышал о нём что-нибудь?

— Имя, сестра, имя, — зло произнёс я.

— Роджер Дин. Ну, так как?

— А никак. Хотя... Вроде слыхал что-то, да... — здоровяк моментально навострил уши, но я с некоторым удовлетворением разочаровал его. — Про него в новостях говорили, верно?

— Верно, — бесстрастно протянул Датч. — Но не думаю, что в тех же новостях говорили сколько назначено за его голову.

— Он пират или бандит? Что-то не похож...

Датч снова собрался уходить.

— Я же сказал — отцепи меня! — вновь начал я злиться.

— А волшебное слово? — усмехнулся здоровяк. — А ты не надумаешь перебить меня и команду, и угнать мой катер?

— Придурок, я им даже управлять не умею.

— Вот и замечательно, — кивнул Датч. — Я сейчас пришлю человека — он тебя освободит и покормит. И заодно проследит, чтобы ты не наделал глупостей.

— Как это, интересно знать?

— Ну... я скажу ему, чтобы в случае чего тебя просто застрелил, — невозмутимо произнёс здоровяк. — Думаю, это будет правильно.

На этом он меня покинул, оставив наедине с дурными мыслями.

Так, сейчас главное — рассуждать более-менее спокойно... Значит Локхарт всё-таки оказался гнидой и кинул всех нас ради... И даже не ради драгоценного камешка, а какой-то непонятной ерунды. А сколько лет нашим верным отцом-командиром-то прикидывался, падла!

Вот так всегда, да. Кто бьёт больнее всего? Тот, кто находится ближе всего. Снова и снова, раз за разом близкие нам люди бьют и бьют в спину, раз за разом, снова и снова... КАКОГО ХРЕНА?! Ты, мать его, может, и не особо любил этого человека, но в основном доверял и тут — раз! И тебя предали.

Спокойно, парень, спокойно... Думай и рассуждай спокойно... А вот когда ты найдёшь Командора, то тогда уж и оторвёшься по полной...

Как там этот громила сказал? Сорок с чем-то трупов пиратов и девять тел в ином снаряжении. И ещё я — почти мёртвое тело. Однако, это все наши. Не считая Локхарта. Допустим, Хосе я прикончил... а кто тогда разобрался со вторым Родригезом? Получается, что опять же Командор. А что? Правильно, мать его. Взял тех, кто за лишний талер любого прирежет и пообещал им делить куш не на одиннадцать частей, а всего на три. А пуэрториканцы ведь всегда были в карточных долгах — им денег никогда много не бывало.

С их помощью завалил остальных, а потом и двух последних свидетелей убрал. Зачем? Уж явно не ради этого чёртового "Регента". Наверняка всё дело в той непонятной штуке, которое, наверное, и есть Копьё Судьбы... Как он там говорил тогда?.. "Четвёртый Рейх"? Судя по названию — очередные недобитые фашисты. Но раньше о них я никогда не слышал... Им нужна эта непонятная дрянь? И за неё и за сохранность её секрета они смогли предложить Локхарту что-то настолько ценное, что он кинул нас всех? Отлично, с этим Чётвёртым Рейхом тоже будет кое-что разрешить...

Так, с этим более-менее разобрались. Теперь главный вопрос — что делать дальше? Эта командорская мразь наверняка прячется где-то на Карибах, но я здесь совершенно не ориентируюсь. В южной части — так особенно. Кое-где на северных островах я ещё бывал, но не здесь... Как найти Локхарта? Действительно логичным и рациональным будет принять предложение этого Датча и дойти с ним до Тортуги. Там — во всех смыслах центр Карибов, так и затеряться легче, и можно в случае чего разжиться какой-нибудь информацией...

Но положение у меня сейчас для поисков не подходит. Денег и оружия нет — всё, что при мне и остальных было, вполне резонно затрофеил Датч... А чтобы найти Командора потребуются связи и деньги. Я бы даже сказал — много денег.

Вернуться в Техас, распечатать заначки и ухоронки на чёрный день, нанять парней и вернуться сюда? Нет, не вариант. Серьёзный связей у меня ни здесь, ни там нет и никогда не было — всеми делами ведал Локхарт, а мы только стреляли и взрывали.

Нанять каких-нибудь охотников за головами? На серьёзную команду мне не хватит денег, а несерьёзные легко могут взять плату и смыться в неизвестном направлении.

Датч... Кто он такой? Сказал, что наёмник. Местный? Наверняка. Должен более-менее ориентироваться в обстановке? Скорее всего. Может пригодиться? Однозначно!

Ему нужны люди, значит... Хорошо, раз уж других вариантов всё равно нет — наймусь к нему. Возможно, что даже не только до Тортуги, но и дальше.

Кстати, Датч сказал "по-нашему". Несмотря на акцент, он тоже русский? А быстро же он меня расколол... Что ему от меня нужно на самом деле? Не знаю. Но сейчас мне очень нужно выйти на след Локхарта. Жуть, как надо. Потому что если первым найду не я его, а он меня, то наверняка попытается устранить последнего свидетеля... Свидетеля чего-то. Чего-то очень опасного, как оказывается.

В любом случае наёмник Морган из ЧВК "Изоляция" для всех должен быть мёртв. Вновь. Как и Александр Моргунов когда-то. Так что...

Так что, да здравствует Вайс, родившийся прямо здесь и сейчас!

10.

Освободил меня и заодно принёс перекусить парень-азиат в засаленном сером комбинезоне, типично азиатски внешности и возраста. То есть — неопределённых. Ему вполне могло оказаться, как восемнадцать лет, так и тридцать пять. И он мог быть как японцем, так и китайцем или вьетнамцем. Или вообще якутом каким-нибудь — я уже ничему не удивлюсь.

Азиат поставив поднос с едой на небольшой столик около кровати, он отошёл к двери, кинул мне ключ от наручников, а сам достал из кобуры на поясе хромированную "беретту-92".

Я поймал ключ левой рукой, открыл наручники и размял натёртое запястье. Осторожно сел на жёсткой и узкой кровати, осмотрел себя. Гидрокостюм с меня, похоже что, даже не снимали, а срезали. Примерно всё, что было выше пояса. Грудь перемотана тугой повязкой, причём весьма хорошо на мой взгляд. Аккуратно ощупал голову, и не обнаружил на её левой стороне волос — только длинный и глубокий порез, кое-как стянутый швами.

— Мы не плавучий лазарет, так что подлатали как смогли, — флегматично произнёс азиат. По-русски он говорил с акцентом, но очень хорошо.

— Нормально, — присел я около столика и с наслаждением втянул ароматы какой-то непонятного вида каши, разогретой банки тушёнки и растворимого кофе в одноразовом стаканчике. — Я не в претензии, нет-нет-нет...

Не ел я все дни, что провалялся без сознания, так что сейчас желудок настоятельно советовал мне подкрепиться. Или в противном случае он поднимет восстание и захватит власть в свои руки.

— Ну, приятного мне аппетита!..

Съел я всё быстро, не особо смакуя вкус. Смаковать там было нечего, если честно, но я к еде никогда притязателен не был. Когда у нас в Ираке начали кончаться нормальные припасы, стали привозить всякую дрянь, типа знаменитых консервированных бобов, которые сохранились, наверное, ещё со времён Вьетнамской войны. Много кто поначалу воротил нос, но потом с голодухи всё это лопали за милую душу даже самые отчаянные привереды...

— К Датчу отвести сможешь? — поинтересовался я у моего тюремщика, когда всё доел.

— Могу. Но надо ли мне это делать? — невозмутимо произнёс азиат.

— Он меня тут ответ просил дать по одному вопросу...

— А, ты насчёт вербовки... Тогда пошли.

Парень отошёл в угол каюты и указал стволом пистолета на дверь.

— Ты первый, я за тобой. И без глупостей.

— Как скажешь, — пожал я плечами и поднялся на ноги.

Пару шагов я прошёл немного пошатываясь от слабости, но затем довольно быстро пришёл в норму и оклемался. Самочувствие, в принципе, было нормальным... Подумаешь — пара рёбер сломана и чуть скальп не сняли. Но ведь жив и вполне даже невредим...

До здоровяка, повинуясь командам азиата, идти было совсем недолго. Так что, судя по всему, я находился на борту относительно небольшой посудины — катера или быстроходной яхты, скорее всего. Как раз самое то для небольшого отряда на Карибах. Отдалённый характерный грохот мощных дизелей больше склонял меня к версии о катере — сейчас это ведь основные посудины современных пиратов и им подобных...

Датч обнаружился вольготно развалившимся в кресле в ходовой рубке катера и покуривающим свою трубку. И хоть перед громилой был штурвал, вёл корабль явно авторулевой.

— О, Вайс, — обернулся он ко мне через плечо, выпуская из ноздрей табачный дым. — Неужто уже надумал?

— Сначала несколько вопросов, — сказал я. — Чем именно вы занимаетесь?

— Мы — специалисты широкого профиля... — благодушно прогудел Датч, но от меня не укрылось что с моим появлением в рубке он держит руку около висящего в кобуре на левом боку тяжёлого револьвера.

— Пусть так, — поморщился я. — Вы хорошо знаете эти места?

— Возможно, — во взгляде здоровяка промелькнул интерес. — А что?

— Если вы кто-то вроде наёмников или ЧВК, могу я к вам присоединиться? Не только до Тортуги, но и дальше, если вы останетесь на Карибах?

— А мне казалось, что тебя всецело занимал твой бывший командир и его поиски...

— Именно это меня и занимает, — процедил я. — И с вами мне это сделать будет намного проще, чем без вас. На Карибах я новичок.

— Так... — здоровяк сел поудобнее. — Тогда будем говорить более прямо. Твоё настоящее имя?

— Вайс. Теперь я — Вайс.

— А раньше?

— Раньше меня все звали Морганом.

— Просто Морган?

— Морган Александер.

— А как тебя назвали при рождении? — не сдавался капитан корабля. — Язык твой — предатель твой. И не говори, что по-русски шпрехать научился от скуки или ради изучения вероятного противника.

— Это так уж важно? — начал понемногу злиться я.

— Да.

— Александр. Александр Моргунов. А твоё имя?

— Это так важно? — улыбнулся Датч.

— Баш на баш.

— Михаил Карлович Лингрен.

— Отстой. Какой же ты русский? Ты, скорее, какой-то шведский или норвежский...

— Прапрадедушка был финский, а я уже наш — русский.

— Всё равно хрень.

— Пусть так, — кивнул здоровяк. — Продолжим. В армии или чём-то подобном служил? Где именно?

— Два года в счёт долга Родине. Российская армия, если ты не понял.

— Десант, морская пехота, разведка?

— Аэродромная обслуга, — хмыкнул я. — Водитель топливозаправщика.

— Забавно. Что потом?

— Потом "Академия", ганнери-сержант. Полный пятилетний контракт. Три из пяти лет — в Ираке, в "суннитском треугольнике". Ещё три года в небольшой ЧВК "Изоляция" — охрана от пиратов, проводка грузов, сопровождение важных лиц.

— Неплохо. Что ещё мне лучше знать из твоей биографии?

— Год на факультете журналистики.

— Ушёл или ушли?

— Выгнали за драку.

— Семья?

— Один как перст.

— Ясно. Ещё что-нибудь?

Я немного замялся, но решил не скрывать ещё один факт из моей жизни.

— Полгода в психиатрической клинике на принудительном лечении.

— Ты псих? — серьёзно поинтересовался Датч. — Шизофрения, психоз?

— Да чёрт его знает — не запомнил. Просто однажды я нажрался в хлам, достал пистолет и пошёл к командиру наёмного батальона.

— Убил?

— Нет, только ранил.

— Нормальная история. Я тоже всегда мечтал так сделать. Что с навыками?

— То есть, тебя не волнует, что я потенциальный психопат? — криво ухмыльнулся я.

— А я сам эти справки постоянно покупал, потому что меня не хотели нормальным признавать, — невозмутимо произнёс Датч. — Говорили, что я слишком спокойно отношусь к любым пакостям. Так что с навыками-то?

— Квалификация стрельбы из винтовки и пистолета — эксперт. Из пистолетов свободно стреляю с обеих рук. Рукопашный и ножевой бой. Навыки ведения боя в городских условиях, штурмовые действия.

— Минно-взрывное дело? — спросил здоровяк.

— Не владею, — покачал я головой. — Поставить или обезвредить растяжку могу, но не более.

— Жаль... Как с техникой?

— Машину водить умею — грузовики хорошо, легковушки хуже. КраЗ знаю до винтика. "Урал", "зил", "уазик" тоже починить смогу. "Хамви" — более-менее. А вообще в иностранной — слабо. В электронике вообще никак.

— Понятно... Языки?

— Русский, русский командный, английский и английский матерный.

— Остряк, — хмыкнул здоровяк. — Выпивка, наркотики?

— Из наркотиков — сигареты и кофе. Из выпивки — пиво и виски, но лишь в исключительных случаях.

— Недостатки?

— В случае чего бью начальству морду по поводу и без.

— Мне не набьёшь, — хохотнул Датч.

— Спорим? — окинул я его презрительным взглядом.

— Я не подросток, чтобы на такое вестись, — расплылся в улыбке здоровяк. — Итак, ты с нами?

— Да.

Если эти парни настолько двинуты, чтобы спасать первых встречных, а затем предлагать им союз, то вряд ли они меня кинут из-за какой-нибудь мелочи.

— Вся прибыль — поровну, — сказал Датч. — Если есть какие-то общие расходы — в деле все, никто в одиночку лямку не тянет. Если у одного появляются проблемы — решают их все. Попросили помочь — помоги. Своих — не бросать. Никогда. Никакой выпивки во время контрактов, кроме двух банок пива в день. Никаких драк. Подчиняешься лично мне. Если я приказываю — можешь приказ обсуждать, но после того, как его исполнишь. Всё ясно?

— Формулировка контракта у тебя занятная, — прищурился я. — Я согласен.

— Отлично, — Датч поднялся из кресла и протянул мне руку.

Я пожал её, скрепляя контракт, мимоходом с неудовольствием отметив, что несмотря на мои метр девяносто роста, этот громила выше меня на целую голову. Такому действительно в случае чего будет непросто морду начистить... Да и рукопожатие у него на редкость крепкое.

— Добро пожаловать в команду на должность стрелка и моего нового старшего помощника. Если всё-таки не знаешь как, то теперь придётся научиться водить наш катер.

— А где прежний старпом? — ухмыльнулся я и мотнул головой в сторону вошедшего азиата, который на ходу прятал "беретту" в кобуру. — Он, что ли им был?

— Нет, прежнему старпому неделю назад оторвало голову пулей пятидесятого калибра, — невозмутимо ответил Датч. — Как и нашему стрелку. А это Мао — снайпер и механик.

— Почему старпомом буду я, а не он?

Я инстинктивно начал пытаться отбрыкнуться от более высокой должности. Потому что, судя по моему опыту, помощник или заместитель — это почти всегда очень много головняков и мало реальной власти. А чем выше уровень, тем головняки больше и серьёзнее.

— Да не дождётесь, — флегматично произнёс Мао. — Кто-то это корыто должен вести, а кто-то — ремонтировать. Я лучше буду ремонтировать.

— Вас только двое в команде? — спросил я.

— Трое вообще-то. Ещё Том — наш дизелист, который сейчас в двигательном отсеке сидит. По совместительству — радиотехник.

— А ещё неделю назад нас было пятеро, — заметил Мао. — И если бы Старки не стали страдать ерундой, нас бы столько же и было.

— А что случилось неделю назад?

— Садись, — Датч снова опустился в капитанское кресло и махнул рукой, с зажатой в ней трубкой, в сторону соседнего. — Раз уж ты теперь с нами, то нужно тебя ввести в курс дел...

— Подожди-ка, — остановил я здоровяка. — Теперь моя очередь задавать вопросы.

— Валяй. Может, на некоторые я даже отвечу...

— Почему ты спас меня? — задал я наиболее тревожащий меня вопрос. — Я не верю в бескорыстную доброту и альтруизм. Тем более что наёмники и контрабандисты ничего и никогда без веской на то причины не делают.

— Ты русский.

— И что с того? Русские не все поголовно белые и пушистые герои.

— Для меня это кое-что значит.

— Дурак ты, Датч, — беззлобно ответил я на это. — Я-то тебе благодарен и предательство не в моих правилах, но на моём месте могла оказаться и какая-нибудь мразь. Ты об этом подумал? Сам же сказал, что в нашем деле всадить нож в спину — первейшее дело...

— Я умею разбираться в людях, Вайс, — рассмеялся здоровяк. — Если бы не умел, то уже давным-давно кормил собой рыб.

11.

— Вообще-то мы раньше в основном промышляли контрабандой на Багамах, Флориде и в восточной части Карибов, где не так жарко во всех смыслах... — затянулся Датч. — А сюда прибыли где-то два месяца назад. Даже на Тортугу ещё не заходили.

— Значит, вы тоже здесь новички... — разочарованно протянул я.

— Верно. Но у нас есть шанс стать здесь кем-то большим, чем простая кучка контрабандистов. А вот это — наш пропуск в лучшую жизнь... — здоровяк показал мне уже знакомое фото тощего очкарика.

— Роджер Дин. Это я уже знаю. Так кто он такой?

— Официально объявлено, что он — серийный убийца. Каннибал и педофил. Около сотни жертв. Убийства, истязания, изнасилования... Говорят, что убил и съел собственную мать на День Благодарения.

— Да ну? — равнодушно произнёс я. — Впрочем, весьма по-праздничному...

— Да, запёк её голову в духовке с луком.

— Что, даже без майонеза? Вот же извращенец... — хмыкнул я. — Ладно, это официальная версия. Что же там на самом деле? Если этот хлюпик — серийный убийца, то я вообще тогда Чикатило.

— За голову этого хлюпика, как ты изволил выразиться, назначена награда в десять миллионов долларов.

Я икнул.

— Эээ... Он съел кроме собственной матери ещё и десяток сенаторов? Это ж почти миллион талеров!!

— Никого он, естественно, не ел и даже не убивал, — усмехнулся Датч. — Много ты помнишь случаев, когда за головы серийных убийц назначали большие награды?

— За наркобаронов — помню, — начал я загибать пальцы. — За лидеров повстанцев — помню. За злостных неплательщиков налогов и беглых мультимиллиардеров — помню... За маньяков — не помню.

— Роджер Дин — бывший сотрудник АНБ. По некоторым данным, что он успел слить в Интернет до того, как на него начали широкомасштабную облаву, он раскопал нечто такое, из-за чего за него так крепко взялись...

— И что же это за секреты-то такие?

— Правда об 11 сентября 2001 года. Атомная катастрофа в Калифорнии. Засекреченные данные о химической атаке на Вашингтон пять лет назад. Причины начала беспорядков.

— ...убийство Кеннеди, инопланетяне в Розуэлле... — иронично покачал я головой. — Бред.

— У меня есть один старый знакомый, который намекнул, что ... — многозначительно произнёс Датч. — В любом случае десять миллионов в виде награды за голову Дин, причём, что важно целую и невредимую голову — существуют. На четверых это будет по два с половиной миллиона долларов или двести пятьдесят тысяч талеров. Сможешь купить себе место в палате Лордов, если захочешь.

— Мне голову порезали, а не проломили, чтобы я такой дурью начал страдать. Но, допустим даже, Дин действительно где-то на Карибах... Кстати, откуда ты...

— Оттуда, старпом, оттуда. Связей у меня немного, но они есть, — здоровяк выпустил изо рта облако табачного дыма. — Точной информации у меня, конечно, же не было и нет... Но путь Дина мог лежать только на Юг — не было у него иных вариантов бегства. На остальных маршрутах его бы перехватили бывшие сослуживцы.

— Прекрасно, — я откинулся в кресле рядом с Датчем. — Но если я не ошибаюсь, Мезоамериканский архипелаг — самый большой на планете. Как же мы его тут найдём?

— Дин воспользовался услугами ребят, что возят нелегальных мигрантов, чтобы выбраться из страны... Но ему не повезло — на след нашего в прямом и переносном смысле дорогого Роджера вышла одна из охотничьих команд АНБ. Частная военная компания "ЕХ", может слышал? Серьёзные ребятки — три десятка бойцов при четырёх "хьюи"... Хм, уже при трёх, правда. Одному из отрядов не повезло — они нарвались на пиратов из Тринидадского картеля. Сборище всякого шлака всей юго-восточной части Карибов — твоя команда как раз с ними столкнулась. Только в тот раз фактор внезапности оказался на стороне пиратов, так что "ЕХ" перебили, а Дина взяли как заложника... По принципу, раз уж гринго возятся с этим дохляком, то и нам он тоже пригодится.

— А не слишком ли ты осведомлён для того, кто только пару месяцев здесь трётся?

— Вайс, здесь я может и всего пару месяцев, но среди контрабандистов, как ты изволил выразится, трусь уже десятый год. И не только среди них.

— О'кей, капитан — я тебя понял, — углядев на приборной панели початую пачку "мальборо лайтс", я достал одну сигарету и прикурил от лежащей рядом зажигалки. — Значит, сейчас Дин у тринидадцев?

— Да. Но у какого именно отряда мы пока не выяснили и поэтому методично обходим все их базы, где могут держать ценного пленника.

— И мы должны будем пройти вчетвером там, где спасовал отряд наёмников при вертолётах? Уж не супергероем ли ты себя возомнил, Датч?

— Ни в коем случае, — улыбнулся здоровяк. — Главное не повторять прошлых ошибок и действовать грамотнее... Признаться, предыдущий старпом и стрелок были слишком... импульсивны. И часто делали необдуманные шаги. Поэтому и чуть не подвели меня, решив поиграть в крутых ковбоев.

— Если бы они действительно были крутыми ковбоями, то так бы не кончили...

— Верно мыслишь. Увы, но из контрабандистов не всегда получаются хорошие наёмники. А здесь вершин смогут достичь лишь лучшие из лучших. Толпы будут сильны, но небольшие отряды будут сильнее.

— У тебя есть план, — это был не вопрос, а утверждение.

— Осталось всего два отряда у которых может быть Дин, — задумчиво затянулся Датч. — Действовать в лоб больше не будем — даже учитывая, что поодиночке мы уделываем любого пирата из картеля, массой они нас просто-напросто задавят. Толку что неделю назад мы пустили на корм акулам пару десятков этих придурков? Десяток за одного — вполне нормальный размен для них.

Меня неожиданно начало захватывать всё происходящее.

Да, охрана грузов и контрабанда были делами непыльными и выгодными, но это всё было не то. Когда мы тогда схватились с ямайцами, то поставили всё на кон... и проиграли. Однако это была чертовски хорошая игра. Так, может быть, пришло время снова рискнуть по-крупному?

Мы не совались на Юг, не желая лишний раз рисковать, осторожничали... Ну и куда пришёл тот осторожный Морган в итоге? Получил пулю в грудь и тесаком по голове, чтобы потом пойти на корм рыбам... Если бы не один странный мужик. Нет, это действительно символично — старый Морган должен был уйти, а ему на смену пришёл Вайс.

Поздно пытаться выбраться из всего этого — я уже увяз на Карибах. А если так, то чтобы найти и достать Локхарта мне придётся стать одной из самый сильных акул в этом море. Меня ведь когда-то полбазы боялась, даже ещё когда я не сошёл с катушек... Или всё-таки уже сошёл ещё до того, как начал палить по своим же? Загадка, загадка...

Итак, каков рецепт успеха? Быть наглее всех, злее всех и опаснее всех. Самое главное — опаснее. Ещё можно и даже нужно быть психованнее всех... О, ну это как раз совсем несложно.

— Я так понимаю, что до моего появления у вас было не очень с огневой мощью? — ухмыльнулся я.

— Правильно понимаешь, Вайс, — ухмыльнулся в ответ здоровяк. — Ваши РПГ нам, например, очень даже пригодятся, я думаю.

Что ж... Похоже пора показать, на что я способен.

Поймал своё отражение в небольшом зеркале, висящем на стене. Увиденное мне мало понравилось — худое осунувшееся лицо, неровно выбритая левая сторона головы, на которой теперь виднелся длинный глубокий рубец от левого виска до самого затылка, грубо стянутый неровными стежками.

— Датч, подстричься у тебя тут где-нибудь можно? А то я выгляжу, как клоун. И ещё неплохо бы мне вернуть своё барахлишко...

— Крикни Мао — он проводит тебя в трюм. Бери, что хочешь — трофеев мы на том острове собрали достаточно. Он же тебя пострижёт, если хочешь.

12.

Катер шёл ходко, но не особо быстро. Где-то узлов двадцать от силы — всё-таки постоянно гнать на максимальной скорости не есть хорошо...

Вокруг, сколько хватало, было лазурное Южно-Карибское море, кое-где упирающееся на горизонте в небольшие острова. Солнце, море, свежий воздух...

Красота.

Я плеснул себе в лицо солёную морскую воду из стоящего передо мной мятого ведра, которая моментально начала жечь свежий порез на голове.

Сидевший на палубе поблизости Мао выдул волосы из ручной машинки для стрижки и поднял небольшое поцарапанное зеркальце.

— Гляди.

В нём отражалось моё хмурое лицо. Слегка обросшее и похудавшее за последние дни. Причёску и, соответственно, имидж пришлось поменять — не ходить же и дальше полулысым уродом, в ожидании пока отрастут волосы... Тем более что некоторая смена внешности сейчас мне будет даже полезна.

Волос на обоих висках теперь практически не было. Я хотел было попросить азиата, чтобы он мне для симметрии и сверху всё выбрил, но вспомнив молодость, решил оставить там что-то вроде "ирокеза".

Ну, здравствуй, Вайс. Как тебе этот грёбанный мир? Как тебе новая жизнь, начавшаяся с предательства и смерти? Очень мотивирует, не правда ли? В первую очередь мотивирует не допустить подобного впредь. Прошлое — позади, но ещё может ударить в спину. Единственный вариант, как этого не допустить — ничего не оставлять за собой.

О, да! Кажется, пришло время кое-что изменить и убить... В себе и вокруг себя. Пора менять мир? Необычайно здравая мысль, дружище!

Но если хочешь изменить мир — начни это делать с вот этого вот парня в зеркале.

— Модельно, — хмыкнул я. — Как в лучших салонах Хьюстона.

— Десять талеров, — флегматично заметил Мао, поднимаясь на ноги и распихивая машинку и зеркало по многочисленным карманам своего комбинезона. — Я в мастерской, если что. Трюм — вон там. Что будет надо — спрашивай, а я пока пошёл.

Как выяснилось, я действительно находился на катере. Причём, больше всего он походил на какую-нибудь торпедоносную скорлупку годов пятидесятых, если не раньше. На чём-то таком ещё Кеннеди в своё время воевал, наверное.

Впрочем, как раз самих торпедных аппаратов нигде видно не было. Да и зачем они нужны хоть контрабандистам, хоть пиратам, хоть наёмникам? Правильно, совершенно не нужны.

А вот двадцатимиллиметровый зенитный "эрликон" на носу имелся, как и зенитная спарка из двух крупнокалиберных пулемётов на корме. Не так уж и много, но вполне характерно для любой посудины, которая не хочет пасть здесь жертвой самых низкосортных пиратов на паре деревянных пирог.

Вооружать корабли на Карибах — абсолютно нормально. На сухогрузах и танкерах так вообще часто ставят столько оружия, что крейсеру впору — и пушки, и ракеты... Но небольшим командам такие громадины не нужны — они обычно пользуются катерами, типа этого. Ну, правда, обычно всё-таки не такими древними...

Я поднялся на ноги, отряхнул с рук последние волоски, что остались после стрижки и отправился к грузовому трюму. Откинул крышку люка, спустился по трапу, зажёг свет.

Несколько тусклых лампочек осветили довольно солидное по меркам такого небольшого корабля помещение.

Здесь имелась куча разнообразных ящиков и мешков, какие-то тросы и канаты, инструменты, отдельные детали каких-то механизмов и прочее, прочее, прочее...

Отдельно были свалены недавние трофеи, которые Датч и компания взяли на том острове, где я едва не помер.

Я узнал ленточный М240, которым пользовался Нильс. Снайперскую М21 Фреда и оба ножа-боуи грёбанных Родригезов...

Резко накатила злость и желание кого-нибудь избить или даже убить. Очень желательно за дело, потому что просто так — это уже совсем не то. Не будет от такого на душе удовлетворения. Чтобы глаз за глаз и мучения за мучения... Да, это было прекрасно... Жаль, что сейчас для меня это невозможно. Жалко...

Ещё жалко, что я не могу плюнуть напоследок на трупы пуэрториканцев. И жаль, что с Майклом и Нильсом всё так вышло. Жаль парней.

Но тут уже ничего не сделаешь — нужно как-то двигаться дальше, хотя бы назло тому же Локхарту... И заодно наперерез тому же Локхарту, чтобы однажды встретиться с ним и потолковать по душам.

Оружия тут было полно — наше и некоторое количество пиратских стволов. Арсенал хозяев катера, думаю, хранится где-нибудь в другом месте, а здесь просто временный пункт. Имелась и амуниция, а вот с одеждой был некоторый напряг — всё-таки Датч с товарищами не были совсем уж отмороженными мародёрами, и до трусов трупы раздевать не стали.

А на мне лишь порезанный гидрокостюм, даже в штанах от которого я уже начинаю потихоньку вариться на тропической жаре. И вдобавок ко всему я ещё и босиком хожу.

Непорядок.

Кое-как порывшись в трюме, я нашёл некоторое количество одежды, разной степени поношенности. Сначала хотел было одеться так же, как одевался раньше — джинсовые шорты, гавайская рубаха и кроссовки... Но потом вспомнил — я же вроде как решил, что нужно немного замаскироваться? Минус привычная причёска, минус привычная одежда, и тот же Командор узнает меня лишь спустя несколько секунд, которые могут стать решающими.

Натянул чёрную майку, камуфляжные "лесные" штаны и высокие тропические ботинки-джанглы с маскировочными пиксельными вставками. Повесил на шею старый немецкий жетон.

Панк и милитари — неплохая комбинация стилей. Как и многие, я в своё время пережил увлечением и тем, и тем, а значит воспроизвести всё заново будет несложно. Про относительно мирный Техас лучше забыть для собственного же покоя. Хорошо ещё, что никто меня на большой земле не держит — жены и детей нет, родители умерли, других родственников или даже близких друзей нет. Значит, мне ничего не помешает остаться в самом опасном месте на планете. И чтобы выжить в нём придётся убить в себе себя старого и выпустить на свободу психа, таящегося где-то в самом тёмной уголке сознания...

Оружие? Оружие... Где тут мой "хеклер-кох"? Вот он мой "хеклер-кох"... Если, насколько я понимаю, моё место в ходовой рубке... Значит винтовку лучше держать там же — под рукой. Плюс нужно что-то более мобильное и компактное, если я планирую нагрянуть на Тортугу. Что мне пригодится? Криминальная столица мира, оставляющая далеко позади даже Чикаго времён тридцатых годов прошлого века... Где мои пистолеты? Вот мои пистолеты... Их хватит за глаза.

Посмотрел на свой старый пояс под пистолетные кобуры... Но в итоге выудил из общей кучи хлама более-менее приличную кожаную плечевую перевязь под два ствола. Засунул под мышки оба Mk.23, потренировался их доставать... Нормально. Мне всегда больше так нравилось носить пистолеты, но с бронежилетом это было делать не так уж и просто.

Теперь нож.

Сзади на моём старом поясе были горизонтально закреплены ножны — вот туда-то я вставил свой старый добрый "ка-бар". Пусть конструкции этого ножа лет не меньше, чем той же U-2571, но в моём батальоне "Академии" было полно бывших морских пехотинцев, которые принесли свои порядки и в ЧВК. А у любого морпеха мог быть какой-нибудь навороченый мультитул или нож выживания, но вот для боя каждый из них должен был иметь именно "ка-бар".

Так, причёска типа ирокез, приметный шрам, два пистолета... Образ достаточно запоминающийся. Главное, чтобы смотрели на образ, а не на лицо, и всё будет отлично.

Немного попрыгал, подвигался, проверяя удобство новой и не очень амуниции и одежды... Вполне прилично — практично, удобно. И для ношения, и для боя.

Прекрасно.

А теперь неплохо бы наведать последнего члена команды катера — некоего дизелиста Тома...

Выбрался из трюма, прошёл до кормы, начал спускаться в моторный отсек, который встретил меня грохотом работающих двигателей...

— Новенький? — негромко произнесли из-за лестницы позади меня, и одновременно с этим мою шею кольнуло что-то острое и холодное.

— Не новенький, а старенький, — в тон ответил я, резко поворачиваясь, отскакивая и доставая пистолеты.

Над запястьем моей левой руки нависал тяжёлый нож с массивным загнутым клинком. А ещё один кинжал — с длинным обоюдоострым клинком, целился сейчас мне в горло.

Держал оба эти тесака, на фоне которых боуи Родригезов смотрелись примитивными и простенькими поделками, смуглокожий старик лет шестидесяти с длинными седыми волосами и короткой всклокоченной бородой. Одет он был тоже в серый засаленный рабочий комбинезон, как и Мао.

— Дед, ты уже труп, — произнёс я, указывая глазами на свои пистолеты, один из которых смотрел Тому в голову, а второй — в живот.

— Громыхалки, — проскрипел дизелист. — Ещё один любитель громыхалок. Может, я и труп, но вскрыть тебе горло успел бы.

После чего он убрал свои монструозные ножи и вразвалочку зашагал к виднеющемуся в уголке обшарпанному столу с несколькими выдвижными ящиками.

— Значит, это ты тот подранок, которого выловил Датч? Выглядишь как вшивый панк.

— У всех своих недостатки, — усмехнувшись, я спрятал пистолеты. — Ты вот тоже явно не в курсе, что стиль грандж уже не в моде.

— Остряк хренов. Лучше скажи, сколько у тебя при себе ножей?

Я моментально оценил этого дизелиста Тома. Явно не в себе, но при этом спецом должен быть ещё тем, иначе его бы уже отсюда попросили на выход вместе со всеми своими стальными пыряльниками... Которых, насколько я вижу, здесь хватает с избытком.

— Один.

— Ещё один идиот, — скривился дед, с грохотом открывая ящики и с лязгом выкладывая на столы целую кучу самых разнообразных, но явно непростых ножей. По крайней мере, мне таких никогда не приходилось видеть — явно кастомизированные, но так как в этом я не особо разбираюсь, то ничего больше сказать и не могу...

— Том Гиббенс так и знал, что Датч опять возьмёт какого-нибудь идиота с громыхалками... — продолжал ворчать дизелист. — И у которого будет всего один нож при себе. Запомни, салага! У нормального человека всегда при себе два-три клинка.

— Это человек, который увлекается ножами, — хмыкнул я.

— У человека, который увлекается ножами с собой пять-шесть ножей.

— Это уже маньяк какой-то.

— Нет, у маньяка при себе будет минимум десяток ножей.

— А это вообще до странного странный человек, — широко ухмыльнулся я.

— У странного человека с собой вообще нет ножей.

— Дед, вот как раз у нормального человека при себе нет ни одного ножа.

— Нет, салага. У нормального человека с собой всегда есть два-три ножа. Держи!..

Я поймал неожиданно резко для такого старика брошенный в мою сторону длинный клинок в простеньких брезентовых ножнах. Вытащил кинжал, осмотрел его...

Наборная деревянная рукоять, массивная планка гарды и длинный — не меньше тридцати сантиметров, вычурный клинок, раздваивающийся примерно как двузубая вилка с небольшим промежутком между зубцами. По идее, при такой небанальной форме он должен одинаково хорошо резать и колоть, но не факт, что он не сломается при сильном ударе...

— Дарю, — проскрипел Том. — Сдохнешь — заберу обратно. Я коллекционирую клинки, которые были у "покинувших" нашу славную команду. Вот это складной остался от Энди Старка, тычковый — от Люка Старка, стилет — от Уоллеса... Никто из них ими так и не воспользовался. Не успел. Можешь тоже не пускать нож в ход — я уже привык, что вы, щеглы, не способны оценить красоту настоящего оружия, а не грубых подделок под него. Салаги!

— Дед, да он килограмм весит минимум, — взвесил я клинок в руке. — И по виду — сущий меч. Мне за спиной, что ли, такую дрянь таскать?

— Да хоть в задницу вставь и бантиком обвяжи. Мне плевать.

Примерил к правому бедру этот тесак... Хмыкнул. В принципе, пойдёт. Всё равно я думал о чём-то достаточно экстравагантном и страшном, чтобы в случае чего можно было припугнуть. Без всяких преувеличений боевой ка-бар, которым я перерезал не одну глотку, кроме знающих людей особого опасения ни у кого и никогда не вызывал. Тем более что и так небольшой нож совсем уж несолидно выглядел в моей лапе... Так что пусть будет и такой тесак — думаю, окажется нелишним.

— Ладно, дед, попробую что-нибудь сделать с твоей зубочисткой. Ногти может буду стричь или рыбу чистить...

— Не надо оваций и благодарного падения ниц, — скривился Том. — Лучше просто свали отсюда, салага. Находясь здесь дольше необходимого, ты меня нервируешь.

— Ну, бывай тогда, дед. Ещё как-нибудь загляну при случае.

— Да не дай Бог.

13.

— Исла Де Овандо, — Датч отнял от глаз мощный морской бинокль. — Значит, он здесь... Больше ему быть уже просто негде.

Мы наблюдали за расположенным примерно на расстоянии мили от нас лагерем Тринидадского картеля с небольшого островка, где укрыли "Фрейю" — оказывается, так назывался катер здоровяка.

— Навскидку их там где-то полсотни, — оценил я, продолжая смотреть в бинокль. — Дюжина быстроходных катеров с крупнокалиберными пулемётами, пара гидроциклов, четыре достаточно грамотно расположенные вышки... А эти ребятки будут поумнее того сброда, которым мы дали прокашляться недавно.

— Но теперь нас гораздо меньше, чем было тогда в вашей "Изоляции", — заметил Датч. — Только трое, причём штурмовики только ты, да я, да мы с тобой.

— Положить вдвоём полсотни пиратов? Да без проблем...

— Мысли есть? Что нам может помочь?

— Чудо, — после некоторого раздумья решил я.

— А кроме чуда? — улыбнулся здоровяк.

— Взрывчатка. Много взрывчатки. Что у нас с С4? При нас было около сорока килограммов...

— Добавь ещё сотню, что есть у нас на борту.

— Красота... — восхищённо присвистнул я. — Детонаторы? Желательно радио.

— С этим хуже. Десятка два, не больше.

— Хватит. Подорвём им катера, вышки и казармы.

— И в "клейморы" их вкрутим, чтобы они взрывами накрыли лагерь, — добавил Датч.

— Только надо будет сначала узнать, где они держат Дина.

— А если узнаем, то не лучше ли сначала попробовать его тихо выкрасть?

— Резонно, — кивнул я. — Но взрывчатку лучше всё-таки заложить. И если что пойдёт не так — устроить фейерверк, не хуже, чем на День Независимости.

— Согласен. Начинаем минировать с вечера и атакуем по правилам — на рассвете.

— Кстати, заметил?

— Вертолётную площадку? — Датч достал из жилета свою трубку. — Неплохо её замаскировали, черти...

— Думаешь, ждут кого-то?

— Даже не сомневаюсь.

Мы немного помолчали, обдумывая каждый своё.

Я думал о том, что даже втроём штурмовать полсотни пиратов — это чистейшей воды безумие. А вот о чём думал Датч мне было неизвестно...

— Если не получится вытащить Дина по-тихому — нужно будет отвлечь внимание и поднять шум где-нибудь в районе пирсов... — задумчиво произнёс здоровяк.

— Да. Пускай они рванут к катерам, — ухмыльнулся я. — Убьём сразу много зайцев одним взрывом... Что насчёт той хибары? Она смотрится посолиднее остальных шалашей.

— Пожалуй, она больше всего подходит на роль тюрьмы. А то клеток нигде не видно...

— Картель любит сажать пленников в клетки? — спросил я.

— Да, в деревянные клетки, — кивнул Датч. — Иногда очень маленькие, в которых только тело помещается, а голова высовывается наружу. Или такие, где нельзя нормально ни стоять, ни сидеть, ни лежать. Ну, или как вариант — старые добрые колодки.

— Думаешь, они знают, что Дин очень ценен?

— Скорее всего. Но вряд ли они знают, НАСКОЛЬКО он ценен...

— Мне не нравится охрана этой хибары.

— Хмм?.. — вопросительно поднял бровь здоровяк.

— У всех довольно потёртый камуфляж. Однообразный, что главное. Остальные, как обычно — кто в чём. Кто в гавайских рубашках, кто с голым торсом, кто в жилетках... А эти парятся в камуфляже. И вряд ли от безденежья — оружие-то у них достаточно приличное.

— А ты наблюдательный, — хмыкнул Датч.

— Я ж сержантом был. А задача любого нормального сержанта — отравлять жизнь подчинённых, не давая им ни секунды на расслабление. И для этого нужно быть очень наблюдательным.

14.

"Изоляция" почила в бозе. Прощай, родная ЧВК! Но Командор ещё поплатится за то, каким дерьмом оказался. Конечно, месть — это не выход... Но зато прекрасное развлечение.

А вот оставшееся от "Изоляции" снаряжение нам сейчас весьма пригодилось, особенно акваланги.

Сделав вместе с Мао и Датчем полтора десятка зарядов, состоящих из килограмма С4 и радиовзрывателей, мы приготовили из них водоустойчивые бомбы. Пригодилась внушительная, хотя и немного початая коробка самых обычных презервативов, которая обнаружилась в трюме "Фрейи". Ещё четыре исправных радиовзрывателя мы вкрутили в "клейморы", после чего начали операцию.

Надув резиновую лодку, мы аккуратно перебрались на Де Овандо, высадившись в примерно в километре от лагеря пиратов и укрывшись в мангровых зарослях. Делали это на закате, пройдя всё расстояние исключительно на вёслах, дабы не создавать лишнего шума. А с наступлением темноты начали потихоньку транспортировать к лагерю взрывчатые сюрпризы.

Плавать на такие расстояния туда-сюда, да ещё и с нагрузкой в виде десятка килограмм груза — та ещё задачка. По крайней мере, я под конец уже начал уставать, а вот Датч выглядел на редкость свежо и бодро, хотя и был раза в полтора старше меня. Несправедливость? Да вряд ли. И обращался со взрывчаткой и аквалангом мой новый командир куда увереннее меня... Что у меня было за плечами-то? Стандартный водолазный курс в учебке "Академии", плюс недолгое увлечение дайвингом где-то полтора года назад. Нэнси, за которой я в то время усиленно ухлёстывал, уж больно любила нырять с аквалангом, поэтому и мне поневоле пришлось научиться...

Главное, чтобы мой новый командир не выкинул чего-нибудь в том же роде, что и Локхарт. Предать может любой и в любое время, поэтому ударить нужно будет при первом же подозрении... Иначе, второй раз пущенная мне в сердце пуля может и не отлететь по невероятному стечению обстоятельств от трофейного Железного креста.

...Заряды мы заложили в первую очередь на катера, прикрутив их проволокой к лодочным моторам. И не особо заметно со стороны, а особенно в темноте, и такого количества взрывчатки вполне достаточно, чтобы на время наделить способностью к полёту даже многотонный грузовик. Проверено на практике, чего уж там. А лёгкую моторную лодку так и вовсе зашвырнёт на орбиту...

Потом пришёл черёд наблюдательно-стрелковых вышек и склада с горючим, представленного старой автоцистерной от седельного тягача. Для этого, правда, пришлось снимать водолазное снаряжение и ползать в прибрежных кустах. Да, пираты поставили те же вышки вполне по науке — грамотно распределив меду ними сектора наблюдения и стрельбы, но вот местность вокруг очистить забыли. Так что мы смогли подобраться к ним абсолютно незамеченными.

Опять-таки это была явно не военная база — регулярных патрулей по периметру не было, прожектора не освещали любой подозрительный угол, да и вообще... Ещё удивительно, что большая часть пиратов не была пьяной или укуренной в хлам, как это было принято у них...

Только к складу с боеприпасами подползти не удалось, но это была наша единственная серьёзная неудача. Просто около него располагалась хижина с пленником и освещалось там всё вокруг очень прилично. И охрана была, причём те же подозрительные парни в камуфляже. На фоне остальных их было немного — от силы дюжина, но больше всего опасаться стоило именно их. Остальные — обычные бандиты, а в этих явно чуялась военная выправка... Пусть и какой-нибудь совершенно небоеспособной армии одной из стран Мезоамерики или Южной Америки, но всё равно — армии. Даже самый плохой, но кое-чему обученный солдат даст фору любому бандиту, максимум которого — ударить и сваливать. Регулярного боя такие никогда не выдерживают...

Потом пришёл черёд своеобразной вишенки на торте — мин направленного действия.

"Клейморы" — отличные штуки. Конечно, в наставлении пишут, что они уничтожают всё живое на расстоянии трёх сотен футов перед собой, но реально это число надо разделить примерно надвое. И даже на полутора сотнях футов уже велик шанс, что во врага попадёт всего пара шариков, которые в самом лучшем случае выбьют ему глаз, но уж точно не убьют.

По одной мине мы установили на флангах, чтобы в случае чего взять лагерь в клещи. Одну, с помощью штатной струбцины закрепили на свае пирса в сторону берега и замаскировали валяющимися поблизости рыбацкими сетями. Последнюю поставили с тыла — чтобы уж наверняка.

На контрольном пульте все обычные подрывные заряды вывели на одну кнопку, а вот "клейморы" подвесили на разные — чтобы не рисковать лишний раз. А то ещё, того гляди, накроем нашего драгоценного Роджера...

Провозились мы в общей сложности чуть больше четырёх часов. И хоть перед операцией мы заранее отдохнули, вымотался что Датч, что я — изрядно. Всё-таки то, что мы сейчас провернули — это была задача явно не для двух человек. Конечно, хиляками мы не были, но устали сильно, чего уж там...

— Половина третьего, — бросил здоровяк взгляд на светящийся циферблат его водонепроницаемых часов, когда мы после всего забрались в мангровые заросли. — Начинаем через полтора часа.

15.

— Патрули сменяются каждые два часа, — я опустил ноктовизор. — Начнём как раз после их смены.

Прибор ночного виденья в запасе Датча был, но всего один и довольно старенький. И сейчас мы втроём (я, командир и ноктовизор) сидели в полусотне метров от лагеря пиратов, прячась в кустах.

Мао сидел на катере в миле от нас около второго острова и по команде должен был осуществлять эвакуацию — срочную и почти паническую или же не особо. Если всё пойдёт плохо или хорошо — неважно. У нас ведь цель не вычистить всё это логово пиратов, а аккуратно изъять у них особо драгоценную тушку мистера Дина. Поэтому после подрыва всех потенциальных средств преследования, уничтожения связи и захвата Роджера мы могли с чистой совестью уходить в сторону Тортуги Нова.

— Хорошо, — кивнул лежащий рядом Датч.

Ради ночной операции мы надели чёрные куртки и брюки, вдобавок размалевав себе лица. На всякий случай, так сказать. Чтобы не засветиться в прямом и переносном смысле какой-нибудь мелочью.

Из оружия при мне были два "сокома", к одному из которых я прикрутил глушитель. Ещё "ка-бар" и четыре осколочные гранаты. В качестве основного оружия взял свой ХК-417, усилив его подствольным гранатомётом. Правда, весить эта бандура после такого стала около шести килограмм, что вообще-то было очень и очень тяжеловато...

По меркам многих, но явно не меня или Датча.

Здоровяк вообще, словно бы оправдывая собственную комплекцию, взял М240 с двумя запасными коробками и свой АА-12. Жуткая вещь. Мы использовали в "Академии" дробовики — подствольные "мастеркеи" и М26, и помповые "бенелли" для вышибания дверей и боя на коротких дистанциях... Так они и одиночными выстрелами часто настоящее опустошение производили. А такая же штука, но ещё и автоматическая — это вообще Ад.

Единственное, что в запасах здоровяка меня порадовало, так это связь. Рации у него были новенькие и мощные, да и гарнитура не особо монструозная. Так что связь между собой мы могли поддерживать не только жестами и прямыми переговорами, да и сидящему на "Фрейе" Мао сигнал было подать гораздо проще.

— Ты это тоже слышишь? — спросил я Датча.

— Тоже слышу.

Где-то вдалеке появился и начал всё расти и расти характерный вертолётный стрекот. Причём, судя по звуку, это был кто-то вроде "хьюи"...

Спустя несколько минут мои опасения подтвердились — к острову, мерцая в черноте ночного карибского неба проблесковыми огоньками, приближался вертолёт.

— Плохо, — прицокнул языком командир. — Похоже, что это за Дином.

— Этого допустить нельзя, — сощурился я.

— Значит, начинаем сейчас.

Мы поднялись с сухой листвы на которой лежали, и рысью двинулись к лагерю.

На первый патруль мы натолкнулись около ручья, который протекал рядом с лагерем. Разделились с Датчем и зашли к двум беззаботно болтающим и курящим пиратам с разных сторон. На себя я взял правого, здоровяк, соответственно — второго.

Если очень надо, то даже такие крупные парни как мы, могут двигаться очень и очень тихо. Да и оживлённо о чём-то стрекочущие тринидадцы, освещающие себе дорогу небольшим фонарём, даже не услышали шороха, пока мы подкрадывались к ним.

Где-то слева от идущих вдоль ручья патрульных, примерно метрах в десяти выше по течению послышался какой-то шум. Пираты переглянулись и двинулись вперёд. Тот, что был с фонарём, достал из кобуры пистолет, а второй скинул с плеча винтовку.

Я сделал два шага из кустов вдоль ручья и оказался за спиной намеченной жертвы — пирата с фонарём. Левой рукой зажал рот тринидадца, а правой аккуратно всадил "ка-бар" ему в печень. Пират начал оседать на землю безжизненной тушей, выпустив из руки фонарь, который, ударившись о землю, моментально потух.

Второй патрульный резко обернулся, но тут же из темноты появилась пара теней, принявших очертания накачанных рук, и без особого труда свернула шею тринидадцу.

Быстро оттащили трупы в кусты и двинулись дальше...

А вот и сам лагерь. Освещён скупо, но несколько фонарей, питаемых от старенького дизель-генератора, всё же есть.

Никого особо не видно — кроме дежурной смены охранников все дрыхнут... Или не все?

Ага, вертолёт всё ближе, и вот уже десяток человек отправляется к замаскированной посадочной площадке...

Датч подал мне сигнал на выдвижение, и мы начали красться вперёд, стараясь, чтобы нас не было видно с вышек. Порядок действий мы обговорили заранее — я иду за Дином, здоровяк прикрывает меня и по собственному усмотрению подрывает заряды.

Так, до нужного строения — от силы метров тридцать...

Винтовка висит поперёк груди, в одной руке держу нож, в другой — пистолет с глушителем. Сейчас главное — не шуметь, самое главное — не шуметь...

Короткая перебежка к стоящим под лёгким тростниковым навесом бочкам с водой. От них к груде металлолома. Затем к штабелю с пустыми пластиковыми ящиками...

И прямо здесь я почти нос к носу столкнулся с каким-то шальным пиратом. Тот ещё только открывал рот, чтобы окрикнуть непонятное нечто, которое я представлял при взгляде со стороны, когда "соком" выплюнул ему в грудь две пули. Тринидадец, подавившись возгласом, рухнул на землю...

Движение справа!

Заметив краем глаза какую-то тень, я внезапно оказался прямо перед ещё двумя пиратами.

Первому я с ходу прострелил голову, а вот второй, прежде чем получить свою порцию свинца, успел сорвать с плеча "калашников" и заорать во всю горло. В следующее мгновение пуля сорок пятого калибра пробила столь крикливую глотку, и пират, хрипя и захлёбываясь собственной кровью, завалился на спину. Но в процессе этого он умудрился вдобавок к своим совершенно неуместным воплям нажать на спусковой крючок, разорвав ночную тишину грохотом автоматной очереди.

— Ч-чёрт... — прошипел я, пряча нож и пистолет, и хватая винтовку.

На смотровых вышках почти сразу же начали загораться мощные фонари, где-то поблизости раздался топот бегущих людей, резкие выкрики на испанском, а затем вразнобой загрохотали автоматные очереди.

Я ещё раз ругнулся, но на этот раз уже про себя, и со всех ног рванул к хижине, где должен был находиться Дин...

И не успел совсем чуть-чуть.

Дверь домика распахнулась, и из него вывалилось полдюжины человек — тех самых не понравившихся мне охранников, ведущих ещё одного человека, но в наручниках и с чёрным мешком на голове. Некогда белая, а сейчас просто грязная и рваная рубашка, светлые шорты. Надо запомнить.

Припал на одно колено, сделал несколько одиночных выстрелов, свалив одного из конвоиров, но и только. Пока ещё двое волокли за собой Дина, оставшиеся открыли по мне ураганный огонь из автоматов — пришлось укрываться за сваленными в кучу брёвнами.

Вокруг всё отчетливее и отчётливее слышался топот бегающих и вопящих людей. К тому же ещё и начинающих стрелять людей, потому как в лагере постепенно воцарялся хаос. Пират на одной из вышек самозабвенно лупил длинными очередями куда-то в сторону леса, повсюду начала слышаться беспорядочная стрельба...

— Датч, они ведут его к вертолёту! План Б! Повторяю, план Б! Я за ними!

— Понял, — послышался нереально спокойный голос командира. — Подрываю!

С интервалом в несколько секунд на обоих флангах прогремели взрывы "клеймор", ударивших шрапнелью по мечущимся по лагерю пиратам. Стрельба сразу же усилилась, послышались крики и вопли раненых, а тринидадцы начали разделяться на три группы — одна рванула отражать "атаку" с правого фланга, вторая — "атаку" с левого фланга, а последняя бросилась к стоящим у причалов катерам.

Взрыв! В воздух взлетели обломки взорванного деревянного пирса. Огненная метла ещё одной "клейморы" буквально размазала десяток человек по бревенчатому настилу. Спустя пару секунд несколько взрывов разнесли на куски пиратские катера, но, правда, не все — два заряда по каким-то причинам не сработали.

Я в это время рванул к вертолётной площадке.

Разумеется, не следом за уводившимися Дина пиратами, а напрямик через кусты. И уже через минуту передо мной виднелся старенький "хьюи" с крутящимся несущимся винтом. Вертолёт был явно не армейским — даже в темноте была видна его бело-зелёная краска какой-то небольшой местной компании. И, разумеется, никаких оружейных пилонов и пулемётов в проёмах дверей... Одна из них, кстати, была открыта, но в освещённом изнутри салоне сидели только двое пилотов в массивных шлемах.

Ну, ребята, думаю, что вам будет лучше остаться здесь и никуда больше не летать... Лучше для меня, естественно.

Остановился, упёр приклад винтовки в бедро и нажал на спуск подствольника.

Бум! Труба гранатомёта выплёвывает облако дыма. Отдача с силой толкает тело, а вперёд уносится едва различимая во мраке тень. Хлопок — лобовое стекло вертолёта пробито.

В следующее мгновение внутри его салона рванул небольшой взрыв, выбивший все стёкла, нашпиговавший тела пилотов мелкими осколками. Граната изрешетила мотор и топливные баки. Измочаленная бортовая проводка коротнула, воспламеняя разливающееся топливо, и "хьюи" исчез в огненной вспышке.

Так, теперь Дин.

Где же он? Его же должны были вести именно сюда...

Вправо и к тропинке. Если они ещё не подошли, то подкараулить. В противном же случае...

И вновь почти нос к носу столкнулся в темноте с одним из конвоиров Дина — пиратом в потёртом камуфляже и винтовкой в руках.

Пока бежал, держал ХК-417 наперевес — поперёк груди. Развернуть ствол в сторону противника — потеря драгоценных секунд...

Ударил снизу вверх прикладом винтовки. У "хеклер-коха", конечно, не деревянная колотушка, но и не хрупкая бакелитовая дрянь, а вполне нормальный раздвижной металлический приклад. Его нижний край, представляющий собой стальную пластину, ударил пирата под подбородок. Силы я в удар вложил достаточно, так что тринидадцу моментально сломало шею и отбросило назад.

Движение впереди.

Крутанулся на месте, приседая на колено и перехватывая винтовку к бою.

Спереди полыхнула ослепительная звёздочка дульного пламени. Воздух разорвал грохот автоматной очереди — пули прошли прямо надо мной. Одновременно выстрелил и я, но в отличие от своего врага попал, перечеркнув пирата короткой очередью пополам.

Кувырок вперёд.

Пули ударяют в то место, где я только что стоял. Перекатываюсь по земле, ловлю алой точкой коллиматорного прицела мелькнувшую в темноте тень. ХК-417 выплёвывает короткую — патрона на три, очередь, и в полудюжине метров от меня кто-то со сдавленным воплем падает в кусты.

Где ты? Где же ты, Роджер? Иди к папочке...

Рывок вперёд — кустами, вдоль тропинки.

Движение впереди!

Успеваю отскочить за ближайшее дерево. Темноту прорезают вспышки дульного пламени, пули с визгом выбивают щепу из ствола за которым я спрятался.

Достал из разгрузки гранату, выдернул чеку.

Бросок! Металлический кругляш улетает в ночь.

Взрыв! Осколки рубят высокие кусты. Где-то совсем рядом раздаются громкие вопли боли. Лови ещё одну гранату, дружок.

Взрыв.

Надеюсь, что драгоценного Дина не зацепило...

Рывок вперёд, кувырок. Укрываюсь за поваленным стволом дерева. Высовываю винтовку наружу, делаю несколько выстрелов наугад. Мне в два ствола отвечают откуда-то с левого фланга. Отползаю в сторону, залегая в яму, наполненную сырыми опавшими листьями. Ловлю в прицел два движущих силуэта. Один, второй... Готовы!

Теперь вперёд... Чёрт, неужели, увидев взрывающийся вертолёт, они повернули обратно?

— Вайс, вижу Дина. Его тащат к одному из катеров, — послышался у меня в наушнике голос Датча, на фоне яростной перестрелки.

— Понял.

Значит к одному из катеров...

В темпе преодолел полсотни метров, выйдя к правой части лагеря. Здесь как раз прошлась основная волна шрапнели, выплюнутую взорвавшейся "клейморой". Зрелище малоаппетитное даже с учётом темноты. Какое-то количество человек здесь просто превратило в фарш, причём посчитать их не представлялось возможным ни по головам, ни по иным частям организма...

Где-то на левом фланге басовито грохотал пулемёт. Ему в ответ летел разноголосый нестройных хор автоматных и винтовочных очередей — кажется, Датч, кого-то там добивал... С учётом того, сколько мы положили пиратов одними только взрывами, впору говорить о том, что фактически вдвоём мы положили почти всю базу... Но расслабляться нельзя, нельзя расслабляться...

...Дина действительно тащили к стоящему около пирса одному из двух уцелевших катеров. Причём, тащили его полдюжины ребят в новеньком тропическом камуфляже и такого же цвета шляпах, щеголяя пижонскими бельгийскими винтовками. Уже знакомые мне старые охранники беглого АНБ-шника числом всего в два человека бежали следом.

Добежал до валяющейся на земле небольшой цистерны, укрылся за ней. Высунулся, поймал в прицел спину одного из тех, кто тащил Дина, и на выдохе выстрелил.

Тяжёлая пуля трёхсотого калибра разворотила спину неизвестного врага и швырнула его в воду с пирса. Быстро перевёл прицел и выстрелил в следующего, но этому повезло больше — пуля попала ему в левое плечо. А уже в следующее мгновение мне пришлось прятаться за цистерной, от которой с визгом начали отскакивать пули, выпущенные в меня.

Чёрт, нельзя позволить им уйти!..

Перекатился по земле, выпустил все оставшиеся в магазине патроны длинной очередью в сторону уходящего противника, тем не менее, стараясь не зацепить их пленника. Всё-таки свалил ещё двоих, причём одного в прямом смысле свалил — с пирса в воду. С простреленным бедром он много наплавать не должен...

Парни с бельгийскими винтовками шустро запрыгнули в катер и завели мотор, а один встал за пулемёт. К ним в лодку сел один из пиратов... Чтобы в следующий момент получить пулю в грудь и свалиться за борт — лишние люди незнакомцам явно были не нужны.

Второй же тринидадец успел отскочить в сторону и укрыться за стоящими на пирсе деревянными ящиками, в которые ударили пули "бельгийцев". Пират ответил яростной руганью и неприцельной стрельбой из "мини-узи".

Мотор катера взревел, за кормой вспенилась вода, и неизвестные вместе с Роджером начали уходить... Пулемётчик развернул ствол ДШКМ назад и короткой очередью прошил укрытие пирата, оставшегося на пирсе.

Я вскочил на ноги, на ходу меняя магазин и бросаясь к пирсу.

— Датч, они уходят на катере!

— Понял! Сейчас свяжусь с Мао.

Да пока мы тут будем связываться с Мао, и пока он подгонит "Фрейю", эти уроды уже успеют слинять! И хрен мы их найдём потом ночью, даже с радаром, если у них тут поблизости есть база или корабль!

Пробежал по бревенчатому настилу пирса, на ходу добил короткой очередью раненого в плечо "бельгийца", который валялся на причале. Подбежал ко второму уцелевшему катеру...

Вашу мать!..

Выпущенная напоследок очередь не только прошила насквозь штабель из деревянных ящиков и оторвала прятавшемуся за ними пирату правую руку по самое плечо, но и разворотила рулевую колонку на втором катере.

Я зло сплюнул и посмотрел вслед уходящим вместе со Дином парням...

И тут мой взгляд упал на изрядно побитый жизнью и пиратами гидроцикл, стоящий у пирса.

Моментально прыгнул на него, бросая винтовку на пирс и нащупывая ключ зажигания... Бинго!

Мотор водного мотоцикла надрывно взревел, я выкрутил его руль, разворачивая машину в сторону моря. И напоследок подхватил валяющей на пирсе рядом с оторванной человеческой рукой "мини-узи".

— Мне он сейчас нужнее.

Гидроцикл рванул вперёд. Левой рукой я держал руль, а правой — пистолет-пулемёт. Пират, видимо, только-только начал вставлять в рукоять новый магазин взамен опустошённого, но даже не защёлкнул его до конца. Дозарядил его ударом об себя и понёсся следом за уходящим катером.

— Датч, я на гидроцикле! — проорал я в микрофон, перекрикивая рёв мотора водного мотоцикла. — Иду за ними!

— Мы уже скоро!

Хочется верить, что действительно скоро...

Отрыв я сократил буквально за считанные минуты — гидроцикл оказался куда более шустрой машинкой, чем гружённый пятью людьми и одним тяжёлым пулемётом катер.

Метров с двадцати меня заметили, несмотря даже на темноту, и начали обстрел из ДШКМ. Пришлось бросать водный мотоцикл из стороны в сторону, уворачиваясь от полосующих воду линий фонтанчиков.

Попаду под такую — и мне сразу же конец.

Рывок влево, вправо... Не перевернуться бы ещё, а то это транспортное средство чего-то слишком уж сильно громыхает.

Подтверждая мои опасения, кусок пластиковой обшивки гидроцикла просто-напросто отвалился на ходу и отлетел в сторону, отскакивая от воды, будто брошенный плоский камешек.

А вот мне так падать нельзя — скорость уже такая, что это будет равноценно падению на асфальт с разогнавшегося байка. Костей не соберу, то есть.

Уходящие на катере парни открыли по мне беспорядочный огонь... Нет, в других условиях он вполне мог быть и не беспорядочный, а очень даже прицельным, но стрелять с несущегося полным ходом катера — то ещё занятие. Даже стрельба через амбразуры едущего БТРа на этом фоне меркнет.

Немного сбросить скорость... Вправо, ещё вправо... Пулемётчик почти пристрелялся...

Газ до упора, вперёд и влево!

Гидроцикл рванул вперёд, а вот оружие так быстро в мою сторону развернуть мои противники не смогли.

Сократил расстояние примерно до десяти метров. Расстрелял половину магазина — гидроцикл оказался на удивление устойчивой платформой для стрельбы, так что я даже попал.

Грубо приваренный стальной щит закрывал пулемётчика, но только спереди. Поэтому пока он разворачивал тяжёлый пулемёт на турели, я всадил ему в живот несколько пуль и ранил ещё одного "бельгийца" в руку.

Резко сбросил скорость, развернул гидроцикл вправо и дал очередь поверх борта катера. Один из двух оставшихся противников вскрикнул и выпал за борт, а второй резко дёрнулся и скрючился за рулевой колонкой, держась за бок.

Так, Дин должен валяться на дне лодки, так что зацепить я его, по идее, не должен...

Боёк пистолета-пулемёта щёлкнул всухую — патроны кончились. Без особых колебаний выбросил "узи" и вновь сблизился с катером, доставая пистолет и практически распластываясь на гидроцикле.

Раненый "бельгиец" открыл по мне стрельбу из своего автомата. Несколько пуль пробили корпус водного мотоцикла, одна вскользь зацепила левое плечо, но и только.

Подойдя на расстояние считанных метров, я открыл частый огонь из пистолета. Одна из пуль отшвырнула раненного противника назад, попав ему чуть ниже правой ключицы.

Гидроцикл ударил в борт катера, и я несколько раз выстрелил в стоящего за рулём "бельгийца". Наши машины разошлись в разные стороны. Я отчётливо видел, как упал рулевой, но катер хода не снижал.

Дрянь... Да, это же не машина — чтобы плыть, ногу на педали газа держать не нужно, и водителя для остановки убить недостаточно...

Я развернул гидроцикл, вновь садясь на хвост ставшего неуправляемым катера. Прищурился, вглядываясь в темноту перед собой... Прямо на нашем пути виднелось что-то ещё более тёмное, торчащее из воды.

Скалы? Скалы! М-мать!..

Прибавил ход, догнал катер, поравнялся с ним борт о борт и начал стрелять в ревущий лодочный мотор. Затвор пистолета замер в крайнем заднем положении — в магазине кончились патроны. Перезарядить? Нет времени и возможности! Нужно доставать второй...

Но на моё счастье этого делать не потребовалось — мотор катера начал чихать и хрипеть, а затем и вовсе заглох. Ещё какое-то расстояние лодка прошла исключительно по инерции, но постепенно начала останавливаться...

Я заложил резкий вираж, гася набранную скорость и разворачивая гидроцикл на месте, а затем начал медленно подруливать к ткнувшемуся носом в торчащие из воды скалы катеру.

Подошёл, поровнялся борт о борт, перепрыгнул внутрь...

На борту обнаружилось три тела — двое пиратов и мистер в наручниках и с мешком на голове. Рулевой был уже мёртв, получив две пули в правый бок, а второй "бельгиец", зажимающий рану под правой ключицей, был ещё жив. Увидев меня, он попытался подтянуть к себе валяющийся на дне катера пижонский автомат — FN2000, штурмовая версия с дополнительной рукояткой, тактическим фонарём и голографическим прицелом.

— Она тебе ни к чему, — я присел и подобрал винтовку, вешая её себе на плечо.

Неторопливо перезарядил "соком", наблюдая за тяжело дышащим и истекающим кровью "бельгийцем", который тоже, в свою очередь, не сводил с меня глаз.

Белый. Лет тридцати. Загорелый. Камуфляж новенький, тропический. Но тип не скажу — какой-то незнакомый.

— На кого работаешь? — проформы ради поинтересовался я, упирая ствол пистолета "бельгийцу" в лоб.

— Пошёл... ты... — прохрипел тот.

Английский американский язык. Акцент стандартный. Стандартный для янки, если быть точным.

— Ну, не очень-то и хотелось... — пожал я плечами, пуская ему пулю в лоб.

Затылок "бельгийца" взорвался ошмётками кости и мозгов.

Всё равно он уже явно был не жилец — дыханье у него характерное было. Хриплое и прерывистое такое, с бульканьем. Лёгкое, видать, я ему прострелил. Ну, и чего тогда с ним возиться? Пускай лучше скажет спасибо, что помер быстро, а не в мучениях...

Я схватил шевелящееся на дне катера тело в наручниках за шкирку и рывком посадил его. Сорвал с головы мешок — под ним обнаружилась худая поцарапанная физиономия типичной офисной крысы-ботаника, которая сейчас подслеповато щурилась, глядя на меня.

— Ну, здравствуй, дружок, — ласково улыбнулся. — Вот тебя-то я и хочу.

Роджер Дин нервно сглотнул.

16.

Обратно еле дотянули — мотор гидроцикла начал вовсю чихать, то ли предупреждая о том, что скоро поломается от столь беспощадной эксплуатации, то ли сигнализируя о близком исчерпании топлива в баке. Посмотреть на уровень топлива? Увы, бесполезно — датчик был явно сломан, потому как неизменно показывал абсолютно пустой бак.

В процессе погони я изрядно удалился от острова — километров на пять, пожалуй. Ну, приблизительно... И вокруг к моему неприятному удовольствию обнаружилось изрядное количество торчащих из воды скал и рифов. Сейчас-то уже светало и видно их было довольно неплохо, а вот как и я, и "бельгийцы" не нарвались на них в темноте — загадка...

У второго пирса уже был пришвартована "Фрейя" На носу за "эрликоном" обнаружился всё тот же вредный и психованный дед, а Мао и Датч таскали к катеру разнообразное барахло.

Трофеи — наше всё. Законный бонус к плате наёмника.

Дин весь обратный путь вёл себя тихо, перекинутый поперёк сиденья гидроцикла впереди меня. Ботаник попробовал было ныть, что его так, дескать, заливает, но получил легонечко по почкам и быстро заткнулся. За последние дни Роджер явно успел для себя уяснить, что люди делятся на две неравные по всем показателям категории. У одних есть большие пушки и тяжёлые кулаки, а другие сидят в наручниках и не рыпаются.

С моим приближением работа на пирсе встала.

— Датч, принимай аппарат! — крикнул я, подводя гидроцикл к причалу. — Во! Махнул, не глядя!

Я поднял Дина за шкирку и закинул его на пирс, а затем залез следом.

— Твоё? — здоровяк протянул мне мою ХК-417.

— Ага.

— Ну, здравствуйте, мистер Дин, — с улыбкой и наивозможно вежливо поприветствовал ботаника Датч.

— И вам тем же и по тому же месту, — буркнул Роджер. — Что вам всем от меня надо?

— Ну, как же, мистер Дин? Общественность Американской федерации... да и не только она, знает вас, как самого ужасного убийцу и маньяка со времён образованиям Штатов. Сто двадцать восемь изнасилованных и жестоко убитых жертв в возрасте от пяти до пятидесяти лет обоих полов... Риджуэй, Гейси и Банди по сравнению с вами — просто агнцы...

Ботаник дёрнулся, как от удара. Его лицо перекосило от гнева.

— Ну, и пристрелите меня тогда!

— За вас живого дают миллион долларов, а за мёртвого — только двести тысяч, — наставительно произнёс Датч. — Выгода очевидна.

— В последний раз АНБ давало за мою голову в пять раз больше.

— Ну, мало ли что там АНБ давало... — равнодушно произнёс Датч, пожимая плечами, и возвращаясь к переноске грузов. — Вайс, будь так любезен, покажи мистеру Дину его апартаменты, а потом помоги нам.

— Без проблем.

Я рывком поднялся сидящего на пирсе ботаника и потащил его к "Фрейе".

— Думаете, что самые умные? — сквозь зубы процедил Роджер, почти повиснув в моей руке. — Думаете, что можете сорвать куш? Идиоты... Уж я-то знаю, что АНБ вам ничего не заплатит, а уберёт точно так же, как и меня...

— Знает он, видите ли... — хмыкнул я, беззлобно — исключительно острастки ради, слегка врезав ботанику по уху. — Ничего-то ты не знаешь, Роджер Дин.

Дотащил его до единственной нашей жилой каюты, забросил на расстеленный в углу матрас, даже не подумав расковывать пленника. А зачем? Он сейчас очень уж на загнанную в угол крысу похож, а это — зверь очень опасный. Так что лучше не давать ему поводов для соблазнов — для его пользы, в том числе. Так что пускай так посидит, пока мы не выйдем в море.

Винтовку и часть лишней амуниции оставил в выделенном мне шкафчике, который затем закрыл на кодовый замок.

— Никуда не уходи, — не удержался я, обратившись к Дину.

Выбрался из катера, спрыгнул с его борта на пирс и пошёл в сторону собирающего на берегу трофеи Датча.

— Порядок? — поинтересовался здоровяк, вскрывая ломиком стоящие штабелем деревянные ящики.

— Порядок, — показал я большой палец и заглядывая внутрь коробки.

Там были какие-то непонятные хреновины, поблёскивающие полированным металлом.

— Сантехника, — изрёк Датч. — Кажется, итальянская... Чёртовы тринидадцы натащили сюда кучу барахла, но вот ценного ничего нет. Барахольщики.

— Что, совсем ничего ценного?

— Из стоящего — только немного оружия. Три новенькие FN2000, да у тебя ещё одна. Десяток М-4 в неплохом состоянии. Два десятка более-менее приличных пистолетов от "кольтов-1911" до пижонского "five-seven". Неплохая рация и полдюжины ноутбуков. Где-то полмиллиона колумбийских песо — по нынешнему курсу это будет около двадцати пяти тысяч долларов. Старые "калашниковы" и "фалы", которые на рынке пойдут по цене металлолома — их можно даже не собирать. Пулемёты тоже в основном всякая китайская дрянь...

— Ну, собственно, мы же не ради этого сюда плыли... — резонно заметил я, выуживая из ящика замысловатую хромированную загогулину.

— Тоже верно... Сильно пришлось повозиться?

— Не особо. Четверых в катере прикончил — и обратно.

— Кто был не знаешь?

— Неа.

— Вот и я тоже не знаю, что меня немного напрягает...

— Камуфляж новенький, морды белые, оружие бельгийское, — пожал я плечами. — Одни из них говорил с акцентом янки. Мало ли на Карибах наёмников?

— Но не у всех наёмников есть вертолёты... Это случаем не из "ЕХ"? А то "хьюи" подчистую сгорел — никаких опознавательных знаков не осталось. И у парочки пижонов с бельгийскими пушками, что валяются на пирсе — при себе ничего. Документов нет, деньги и сигареты местные.

— Нет, тот "хьюи" был какой-то гражданской машиной. Вроде бы что-то из местных авиалиний... Извини, было некогда и темно, так что я особо не приглядывался.

— Извиняю, — ухмыльнулся Датч. — А ты, кстати, ничего так... Шустрый.

— Если это было признание в любви, то не стоит... — скривился я.

— Как любит говорить Мао — да не дождёшься, — хохотнул здоровяк, идя дальше и внимательно смотря по сторонам на предмет поиска чего-нибудь ценного.

— Кстати, Датч... — я двинулся за ним следом.

— Что?

— Почему Дина просто не грохнули при первом же случае? Если он действительно знает что-то опасное для АНБ-шников, то его гораздо проще... — я провёл ребром ладони по горлу. — Ну, ты понимаешь.

— Понимаю. Но он же не спецагент, и даже не крутой хакер, взломавший правительственную базу данных. Он простой компьютерщик, который за этой базой данных как раз и следил. И неизвестно, сумел ли он скопировать куда-то или передать ещё кому-нибудь... Так что просто убирать его ещё опаснее, чем оставлять на свободе. Вдруг после его смерти информация начнёт всплывать на десятках и сотнях ресурсов?

— Резонно. А почему он сбежал-то? А то я как-то не в курсе этой истории... Попытался шантажировать своё начальство? Засекли, что он полез, куда не следует? Ещё что-то?

— Да я, собственно особо и не интересовался... Хочешь — сам спроси.

17.

"Фрейя" отошла от причала разгромленной пиратской базы и вышла в море.

Я спустился из ходовой рубки в жилую каюту и снял со Дина наручники. Открыл старым штык-ножом две банки бобов с мясом, отдал одну ботанику и добавил пакет с сухарями. Сам взял себе вторую порцию и отошёл в сторону, чтобы поесть — поспать после тяжёлой ночи я думал чуть позже, а пока что больше всего хотелось немного перекусить.

Дин нос воротить не стал и начал уплетать еду за обе щёки. Не королевскими креветками с трюфелями его, видать, в плену кормили...

Управился он со своей порцией куда быстрее меня. Хотя я просто никуда особо не торопился, пребывая в достаточно благодушном настроении после столь чисто проведённой операции... Я бы даже сказал невероятно чистой операции. Все поставленные задачи -выполнены, превосходящие силы противника — уничтожены. И никого даже серьёзно не подранило. Красота! Несколько порезов, синяков и касательных ранений — не в счёт. Главное — обработать, а то в тропиках любая царапина имеет неприятную особенность быстро и мерзко загнивать, и всё будет в порядке...

— Кто вы такие? Наёмники? — подал голос из своего угла ботаник.

— А ты любопытный, — хмыкнул я. — И именно поэтому имеешь много неприятностей, которые вдобавок имеют тебя. Верно?

Дин ничего на это не ответил — интересовали его более насущные вопросы:

— Что со мной будет?

— Ну, дружок, вообще-то это зависит только от тебя... Мы сдадим тебя заинтересованным в тебе же людям, после чего ты опять хозяин своей судьбы. Здорово? Правда ведь, здорово?

— Чувствую себя товаром... — скривился парень.

— А ты и есть товар, — любезно сообщил я. — Весьма ценный.

— Меня убьют.

— Не исключено.

— И вас это не волнует.

— А должно? — расхохотался я. — А ты забавный!.. Тебя за такие же шутки попёрли из АНБ?

— Значит, вы знаете, что я на самом деле никакой не серийный убийца... — слегка прищурился Дин.

— Веришь, нет, но меня и это не волнует. В охоте за головами не важно, что именно это за голова — важна лишь её цена.

— То есть вас не волнует, что я, возможно, ни в чём не виноват? — возмутился Роджер.

— А должно? Я тут уже успел про тебя всяких небылиц наслушаться... Там было убийство Кеннеди, инопланетяне в Розуэлле и Зона 51. Все городские легенды, в общем. Дескать, ты узнал об этом правду.

— Об этом я ничего не знаю — я раскопал лишь информацию о некоторых событиях последних лет.

— Вот как? — хмыкнул я, отходя в угол каюты и доставая из небольшого холодильника две банки пива. "Хейнкель"? Незнакомая марка...

Одну банку оставил себе, а вторую кинул Дину... Тот её, естественно, не поймал и вообще чуть не умудрился встретить банку собственным лбом. Подобрал. Посмотрел на меня совершенно ошарашенным взглядом.

— Пей, пока я добрый, — великодушно разрешил я, открывая свою банку. — Но будешь глупить, и я очень перестану быть добрым и отрежу тебе пару пальцев на руке. На память повлиять это не должно, а вот соображать станешь лучше. Проверенно.

Дин жадно присосался к холодному пиву, делая большие глотки. Я на это лишь фыркнул.

Легко быть добрым, когда это тебе ничего не стоит.

— И что же ты там накопал-то?

— Если узнаешь, то и за тобой начнут охотиться, — отдышавшись, произнёс ботаник.

— А я охоты не боюсь. Я, в отличие от тебя, могу и в морду дать любому.

— Если против тебя будет целая спецслужба — всем морды не набьёшь.

— Как знать... — хмыкнул я. — Ну, так что?

— Ты... Эээ...

— Можешь звать меня Вайс, — вежливо представился я. — Пока ты не накосячил, я для тебя — просто Вайс. А если накосячишь, то буду "нет, не бейте меня больше!". Врубаешься?

— Врубаюсь, — серьёзно кивнул Дин. — Ты застал Заваруху?

— А ты сам-то её застал или ещё пешком под стол ходил? Тебе сколько лет вообще?

— Двадцать семь вообще-то...

— Даже я старше тебя буду, не говоря уже о... — я поковырялся в зубах штык-ножом. — И что там с Заварухой?

— Её устроили вовсе не террористы.

— Тоже мне новость... Ещё скажи, что это как всегда правительство виновато. И башни-близнецы ЦРУ взорвало, и Заваруху устроили, и Кеннеди — тоже они...

— Это реально было делом рук правительства, — Дина явно повело всего с полулитра пива. Видимо, на голодный желудок и после неизвестного времени в заключении такой детской дозы ему вполне хватало. — Теория управляемого хаоса — слыхал о такой? Да нет, вряд ли... В общем, её суть в том, что если в стране дела идут неладно, нужен конфликт, чтобы отвлечь население. Внешний, внутренний — не так важно. Помнишь, какая в стране была задница ещё пять лет назад?

— В какой именно? Задница — явление международное. Кое-кто в ней пребывает периодически, а кто-то — постоянно.

— В Соединённых Штатах Америки, разумеется. Вайс, ты американец? Патриот?

— Ой, какие слова сразу пошли... — поморщился я. — Мне порвать на груди майку, вскочить на ноги и начать петь старый гимн, приложив руку к сердцу? Да не дождёшься.

— А я вот патриот... Был. Смешно, правда? Ещё совсем недавно я искренне верил, что живу в самой лучшей в мире стране. И что я делаю очень нужную работу, чтобы вытащить свою страну из задницы, в которую её загнали какие-то ублюдки...

— И что же изменилось? — поинтересовался я.

— Да всё! — безнадёжно махнул рукой Дин. — Оказалось, что все эти шутки в стиле "Большой Брат следит за тобой" — истинная правда. И что какому-нибудь президенту-людоеду в Африке оружия на миллиард подарить — нормально, а столько же потратить на бесплатные больницы — нельзя. И что, если мы — и техасцы, и вирджинцы, и невадцы на самом деле один народ, то вот наше федеральное правительство всегда было другим народом. И относилось к нам не лучше, чем к каким-нибудь диким индейцам. "Нация должна сплотиться!" — зло передразнил Роджер кого-то. — А что для этого нужно? Точечное такое, хирургически ограниченное насилие по отношению к собственным же гражданам. Чтобы и страшно было, и жертв много, но и разрушений чтоб особых не было.

— Эк тебя развезло-то, дружок... — присвистнул я.

— ...Но это ещё, оказывается, ерунда была. А пять лет назад они вообще с катушек съехали, уроды. Президент-то кто? Так, марионетка... А как настоящим хозяевам страны лёг на стол доклад, что каждый десятый в стране еду по талонам получает, а каждый третий без работы сидит... И что у каждого первого, не считая каждого второго, дома пушка лежит и в течение пары месяцев может бунт вспыхнуть.

— Где?

— А везде. По всей стране. Вот тогда-то и решили, что нужна новая страшилка. А раз уж дела плохи, то и страшилка должна быть посерьёзнее... В прошлый раз небоскрёбы направленными взрывами сносили, а в этот раз решили, что разгребать обломки — дорого и надо что-то подешевле найти...Ну, и нашли. Город подобрали — не слишком большой, но важный. Пятнадцать зарядов в ключевых местах. От каждого погибнет где-то шестьдесят-семьдесят...

— Пятнадцать на шестьдесят-семьдесят... Всего тысяча человек? Чего-то не помню, чтобы с такими жертвами у нас теракт был... Да и не особо много это...

— Тысяч! — голос Дина сорвался. — От каждого заряда погибло семьдесят тысяч человек!

— "Судный день", — понял я. — Уничтожение Вашингтона.

— Раз! И официальной власти больше нет, а из всего правительства один только министр здравоохранения и остался, да и тот тюфяк. была самая свободная в мире страна, да вся кончилась, когда каждый взял себе свободы сколько смог. Каждый за себя, один лишь Бог за всех. Прощай демократия, здравствуй республиканская диктатура... Просто прелесть! Мы всё ещё самая демократичная в мире страна, но нами почему-то правит пожизненный президент.

— Не нами, а вами. В Конфедерации, например, всё не так, хотя и лорды вместо сенаторов... Или у мормонов — тоже вполне себе демократия.

— Конфедерация... Ещё одна химера... — пробормотал Роджер. — И действительно, кому нужны обанкротившиеся штаты? Главное, внушить им, что они сами хотят отделиться и решать проблемы самостоятельно, и сколько средств будет сэкономлено...

Бормотание Дина становилось всё более и более неразборчивым, пока он не уронил голову на грудь и не захрапел, привалившись к покачивающейся стенке каюты.

— Нет, ну надо же... — почесал я подбородок. — Двадцать семь лет... АНБ... И такой клинический романтик. А я ещё себя считал больным человеком.

Интересно, что же всё-таки на самом деле накопал наш дорогой Роджер? Вряд ли действительно эти дешёвые страшилки о правительственном заговоре в духе бульварных газет... Скорее уж, что-то связанное с финансовыми махинациями больших шишек... Да, это более вероятно.

Однако непрост наш ботаник, ох непрост... Так играет... Ему бы на Бродвей — или в Голливуд... А, нет, в Голливуд ему не надо, если он только не хочет отрастить щупальца и начать светиться в темноте.

Или всё-таки нет? Или всё-таки не играет?

18.

— Ну, что там наш драгоценный Роджер? — поинтересовался Датч, когда я поднялся в ходовую рубку.

— Сыт, пьян с одной банки пива, поэтому дрыхнет, — ухмыльнулся я, садясь рядом со здоровяком. — Я крикнул Мао, чтобы он его посторожил.

— Хорошо...

— Ну, и что будем дальше делать?

— До Тортуги Новы примерно полтысячи миль. Экономичным ходом дойдём до неё за пару дней, если с погодой будет всё нормально... Но метеосводки обнадёживают.

— А что вообще из себя представляет эта Тортуга? — спросил я, закуривая сигарету. — Прямо как настоящая Тортуга на Ямайке триста лет назад? Ром, продажные женщины и пьяные пираты, вернувшиеся из очередного похода?

— Не смотри фильмы про пиратов, — рассмеялся Датч. — На самом деле всё совсем иначе.

— И как же, интересно мне знать? Мы же вроде бы собираемся там обосноваться, верно?

— Верно, Вайс. Чтобы закрепиться в столице в ранге... ну, пусть даже специалистов широкого профиля, нам потребуется громко заявить о себе... Хотя бы в очень узких кругах.

— Дин — это наше заявление, — кивнул я.

— Именно так. А плата за его голову — наш стартовый капитал. Если ничего не делать, то на пару месяцев безбедной жизни нам бы хватило и тех денег, что можно выручить за наши трофеи...

— Никогда не понимал привычки жить одним днём. День рано или поздно заканчивается и начинается ночь, что темна и полна ужасов.

— Покупка или найм жилья, — начал загибать пальцы здоровяк. — Помещение под базу. Аренда складов и ангара для катера. Запчасти и топливо для него же. Ещё неплохо бы вооружить его посерьёзнее, а то, что годится для Багам, здесь будет слабовато. Оружие. Патроны, оборудование, медикаменты, та же еда и выпивка... Деньги на карманные расходы. Плата информаторам... Денег должно хватить едва-едва, а на чёрный день ничего отложить особо и не получится.

— А нужно ли всё это? — задал я в общем-то резонный вопрос. — Думаю, что и контрабандистом ты не особо бедствовал. А шкурой в отличие от наёмников никогда особо не рисковал. Насколько знаю, контрабандисты обычно рискуют кошельками, а не собственными шкурами.

— Верно говоришь, Вайс. Вот только всё это — кратковременно спокойствие. Пенсии нынче не платят, так что в старости надеяться стоит только лишь на детей или собственные сбережения.

— А я надеюсь ещё до старости подохнуть, чтобы такой ерундой себе мозги не засорять. Так ты задумал выйти на покой? Хмм...

— Ну, лет через десять, пожалуй, — улыбнулся Датч. — Надо ещё сына успеть заиметь и воспитать.

— Сына построить, дерево воспитать и дом родить, ага, — хмыкнул я.

— А что? Отличный план. Проблема только...

— В деньгах. Когда наёмники или контрабандисты выходят на покой, зарабатывать им приходится уже как-то иначе, чем они привыкли.

— Именно, — наставительно поднял палец здоровяк. — А где у нас сейчас сколачивают и просаживают миллионные состояния? На Тортуге. Криминальная столица мира, как-никак. Сейчас там можно с лёгкостью заработать миллионы всего за несколько месяцев, а не горбатиться ради этого всю свою жизнь.

— Чего же тогда я не вижу толп авантюристов с глазами горящими, мечтающих о Диком Юге? — скептически произнёс я.

— Ну, ты можешь их и не видеть... И я тоже могу их не видеть... но они всё равно есть. Просто кроме миллионов на Карибах легко и пулю в голову получить. Я бы даже сказал, что намного легче.

— И значит, мы собираемся стать отборными головорезами, которые будут не только способны сколотить состояние на больших контрактах, но и не профукают его.

— Да, что-то в этом роде.

— Почему именно наёмники?

— Ну, я бы всё-таки склонялся к более широкому спектру оказываемых услуг... — ухмыльнулся Датч. — Перевозки особых грузов, деликатные операции, ведение переговоров...

— Заказные убийства, похищения, диверсии, контрабанда, запугивание и маленькие войны — давай уж прямым текстом говорить, — фыркнул я.

— Ну, зачем же так резко-то? Хотя, в целом ты прав, да...

— Опыт рыночных отношений учит нас, что для начала нужно изучить ситуацию на этот самом рынке, — изрёк я, поймав довольно обалделый взгляд Датча. — Чего вылупился? У нас в "Изоляции" парень был, которого за драку из экономического колледжа выгнали. Знаешь, как он пьяный начинал такой лабудой всем по мозгам ездить?

— И здорово, что не знаю... Хммм... Рынок, говоришь? Ну, значит, нас интересует — востребованы ли наши услуги и с кем придётся конкурировать...

— Ну, с востребованностью проблем нет, и никогда не было. Наёмники на Карибах... да и во всём мире всегда были нужны. А сейчас, так особенно.

— Ага. Так что нас должен волновать расклад сил в Тортуге.

— Кто там заправляет-то? — спросил я. — Наверное, колумбийцы?

— Вообще, учитывая положение Мезоамерики, через неё идёт поток грузов со всего мира... А также наркотики в Северную Америку и Европу, нелегальные мигранты из нового Света и Азии туда же. Оружие, экзотические животные, рабы... Опять же несколько оффшорных зон... Так что здесь сталкиваются группировки со всей планеты.

— А конкретнее?

— Говорю же — со всего мира. Вообще Тортуга раньше была Санта-Марией — крупным городом небольшого островного государства Сорно.

— А сейчас нет такого государства? — поинтересовался я.

— А ты знаешь, Вайс — есть. И даже президент есть, законно избранный... Правда, я не знаю, какой именно в данный момент, потому как меняются они где-то раз в месяц.

— Что же такого там произошло?

— Обычная история для Дикого Запада, — хмыкнул Датч. — Город-бум превратился в город-призрак. Лет тридцать назад на шельфе Сорно нашли запасы нефти и газа. Очень большие запасы. За десять лет они прошли путь от дикого захолустья, торгующего бананами, до местного аналога Арабских Эмиратов. Санта-Мария стала экономической столицей всего региона — небоскрёбы, дорогие особняки, один из крупнейших в мире заводов по сжижению газа...

— А потом нефть кончилась? — догадался я.

— Почти. Кончилась дешёвая нефть, а ту, что оставалась, добывать стало очень дорого. А Сорно уже заключила контрактов на двадцать лет вперёд... Так что страна элементарно обанкротилась. К началу Мирового финансового кризиса она уже скатилась в то ещё дерьмо, а после в неё начали стекаться отбросы со всех Карибов. Тут же вокруг Тортуги пролегает большая часть торговых маршрутов — из Азии в Европу, из Европы в Азию... На этом-то они второй раз и поднялись из пепла, как феникс.

— Учитывая, что под боком находится Колумбия, наверняка первыми на неё лапу наложили наркокартели...

— Угадал, — кивнул здоровяк. — К тому же это был важный перевалочный пункт в доставке наркотиков в Северную Америку. Но затем сюда начали приезжать все, кому не лень. Китайские Триады, японская Якудза, итальянская Коза Ностра, русская мафия, повстанцы со всего Нового света, отметились АНБ и УСС... Потом европейцы, русские и китайцы начали слать сюда патрульные эскадры для защиты торговцев... В итоге здесь столько всего намешалось и перемешалось, что просто жуть.

— Так кто же сейчас контролирует Тортугу? Не колумбийцы?

— Не колумбийцы, — подтвердил Датч. — Один из предыдущих баронов, ответственных за город, продемонстрировал просто чудеса смекалки... Слив город китайцам. Потом сюда наведались эмиссары наших — то ли военные, то ли мафиози, то ли вообще из КГБ... Правда, маскируются под частную военную компанию. Всё это в итоге вылилось в небольшую войнушку, после чего между тремя силами закрепилось относительное равновесие. Вот они втроём сейчас и определяют всю политику региона, а остальные так — мелочь на подхвате...

— И я так понимаю, что пусть и негласно, но мы работаем на кого-то из них? — улыбнулся я.

— Ну, не АНБ же в самом деле сдавать Дина, — хохотнул здоровяк. — И денег не получим, и головы заодно потеряем.

19.

Долгий, непрекращающийся грохот буквально разрывает уши. Перед бешено крутящимися стволами "минигана" полыхает самое настоящее пламя. Вниз летит дождь из золотистых раскалённых искр и тяжёлых пуль.

"Блэк Хок" закладывает круг за кругом над базарной площадью Багдада, а я поливаю из пулемёта разбегающиеся внизу фигурки людей. Чёрт, как просто! Это просто боты в компьютерной игрушке-стрелялке — главное настрелять побольше, набрать очков побольше... За пулемётом на втором вертолёте, который кружит напротив нас — Дик. И тоже поливает землю свинцовым ураганом, кладя "танго" десятками. Мирные жители? Среди них нет таких — днём они улыбаются нам в лицо, а ночью стреляют в спину. Каждый из этих грёбанных уродов в этой грёбанной стране достоин пули.

Надо набить больше фрагов, больше, больше, больше...

Над горизонтом поднимается густой дым пожаров там, где пару часов назад прошлись бомбардировщики с кассетными, зажигательными и фосфорными бомбами. Боже, храни ВВС США, что оказывают нам поддержку! Отличный коктейль! Смешать, добавить огня из артиллерии и ракетных установок, украсить налётом штурмовых вертолётов, и подавать под музыку "Металлики".

Умри, умри, умри, моя дорогая!

Не произноси ни единого слова.

Умри, умри, умри, моя дорогая!

Просто закрой свои хорошенькие глазки.

Я увижу тебя снова.

Я увижу тебя в аду.

Над городом разносился мощный грохот тяжёлого рока, который проигрывали с передвижных станций. Психическая атака, мать её так! И армия, и наёмники любят так делать.

Не плачь по мне, детка.

Твое будущее в гробу, да.

Не плачь по мне, детка.

Ты должна была предвидеть, что это произойдет.

Не плачь по мне, детка.

Я не знал, что это было в твоей власти.

Не плачь по мне, детка.

Конченая девушка для конченого парня.

Не плачь по мне, детка.

Сейчас твоя жизнь растекается по полу.

Не плачь по мне, детка.

Голос Джимми Хэтфилда действовал на местных обезьян не хуже массированного артиллерийского налёта — они считали эту прекрасную музыку чем-то совершенно инфернальным.

Умри, умри, умри, моя дорогая!

Не произноси ни единого слова.

Умри, умри, умри, моя дорогая!

Просто закрой свой прекрасный ротик.

Страшно вам, "танго"? Это наша вам плата за собственный страх, пережитый за все эти месяцы. Кто сеет ветер, пожнёт бурю! Так пожните карательную операцию!..

— ...Морган. Эй, Морган!..

Я тупо уставился на бутылку пива, которую держал в руке, а затем заторможено повернулся.

— Ты чего завис-то? — Коул потряс меня за плечо. — Пьяный, что ли? Иди тогда проспись, пока комбат не увидел.

— Всего третья бутылка за день... — заплетающимся языком, произнёс я.

Вот только, кажется, запивал я ею какую-то дурь, что выдают пилотам, чтобы они на засыпали в полёте... Я тоже не хочу спать... Сны темны и полны ужасов, я не хочу спать — там страшно даже мне...

— Давай, давай, Морган. Подымай свою толстую задницу и дуй в кубрик, — Коул наклонился ко мне чуть ближе и тихо прошептал. — Иначе тоже плохо кончишь, приятель. Так же как и Дик.

Меня будто бы током прошибло, моментально приводя в чувство и сбрасывая непонятное оцепенение. Я быстро глянул в сторону Коула и успел застать момент, когда его глаза снова становились обычными...

Хотя я готов поклясться, что ещё мгновение назад его взгляд был страшнее, чем у любого чудовища — немигающий и нечеловеческий. Сейчас это снова был обеспокоенный моим самочувствием сослуживец-наёмник "Академии", но ещё секунду назад вместо него был самый настоящий монстр в человеческом обличье.

Или всё так и есть? Или это не человек показался монстром, а монстр прикидывается человеком? А, может, монстр был всегда?

Я встал со скамейки в парке и пошёл к выходу, намереваясь дойти до казарм и рухнуть на койку, чтобы забыться жутковатой помесью яви и сна...

Дошёл до ворот, рядом с которыми болтала дежурная смена патруля.

— ...Короче, написал я заявление о переводе. Базара нет — боевые платят хорошо и в срок, но я хочу домой вернуться целиком, а не по частям. Или как Марк — без ног и яиц.

— Тоже верно. Ну, и куда собрался переводиться?

— На Окинаву, готовить морскую пехоту джапов. Спокойненькое место. Без всяких взрывов и бородатых уродов. Зато хватает узкоглазых шлюшек...

Я прошёл мимо них и почти на пределе слышимости до меня донеслось:

— Дойла уже убрали?

— Конечно. Всех, кто ходил в карательный рейд, уберут. Кто на тебе?

— Вертолётчики "супер-6-9". Завтра они не вернутся из патрульного вылета.

— Неисправность?

— Да, я немного поигрался с болтиками у них в двигателе.

— Неплохо....

— А на тебе?

— Первое отделение из второго первой. Послезавтра подорвутся на фугасе. Выживших не будет. Инженерная разведка опять прошляпила мину на дороге...

— Дармоеды.

Пара наёмников переговаривалась между собой, не отрывая друг от друга взглядов. Немигающих взглядов стеклянно поблёскивающих глаз.

Я моргнул.

— ...Тоже, наверное, буду переводиться, — наёёмник достал из кармана пластинку жвачки и засунул её в рот. — Задолбался я уже здесь пылиться. Вернусь в Штаты — месяц буду в Майями отмокать, не меньше.

— Да, Майями — это здорово...

Они продолжали болтать о какой-то ерунде, будто бы секунду назад и не обсуждали планов убийств. Расчётливые и хладнокровные планы.

Я судорожно схватился за пустую кобуру и попятился назад, чувствуя, как по спине стекает холодный пот.

Что за... Что вообще, вашу мать, происходит?! О чём они?

Дик... Да, их патруль позавчера обстреляли на городском рынке. И старине Дику не повезло — четыре пули застряли в бронежилете, а вот одна нашла себе путь между керамических пластин.

Дойл? Это про Дойла из моего взвода, который вчера свалился в госпиталь с лихорадкой? Я ещё не успел поинтересоваться, что с ним, а ведь он был вчера чертовски плох... Так неужели он уже...

Стоп. Стоп! То есть они болтают, действительно о... О чёрт!!! Чёрт, чёрт, чёрт...

Карательная акция? Карательная акция... Они заметают следы... Точно, они заметают следы, убирая всех...

Тогда они уберут всех... Да, всех. И я там тоже был. Значит, и меня тоже уберут. Кто-то... Кто-то из них. Или из других. Они везде. База кишит убийцами. Меня хотят убить...

Меня. Хотят. Убить.

Нет. Не дамся! Нужно достать оружие. Да, оружие... Я ударю первым, пока они не успели ничего мне сделать. А потом — бежать. Подальше. Угнать машину и ехать по "Аллее РПГ" к аэродрому. Проберусь на один из самолётов "Академии" и улечу из этого грёбанного Ирака. Только бы успеть... Только бы успеть... Пока меня не...

— Сэр, с вами всё в порядке? — обратился ко мне один из дежурных, заметив моё обливающееся потом лицо.

— В... в порядке... — кое-как выдавил я, следя за их автоматами.

— Точно, сэр? — переспросил второй. — Может, отвести вас в лазарет?

— С-спасибо, не нужно. Просто немного переработал в парке и голову на...

— Ну, что же вы так, сэр, — взгляд наёмника стал стеклянным и немигающим. — Так ведь и тепловой удар схватить недолго.

— Один парень на днях тоже перегрелся, упал и ударился виском о бампер "хамви", — тонко улыбнулся второй солдат. — Умер бедняга. Вот незадача, правда?

— Незадача... — пробормотал я, чувствуя, что как никогда близок к панике.

Всё, решительно всё происходящее вокруг вызывало у меня страх. Даже самый настоящий ужас. Уже давно отвыкнув бояться чего-либо, вновь ощущать это было куда кошмарнее.

А как иначе? Как не бояться, когда вокруг тебя, оказывается, куча убийц? Убийцы, кругом убийцы... А у меня при себе один только нож... Нужно... Да, нужно...

Я резко развернулся и быстрым шагом вышел за ворота парка с техникой нашего батальона. Шёл, стараясь ни в коем случае не сорваться на бег. Если побегу — на меня моментально нападут и растерзают. Нельзя бежать. Нельзя. Нельзя. Нельзя.

Двое парней тащили что-то невнятно мычащего наёмника, ноги которого бессильно волочились по земле, оставляя в пыли две колеи.

— Вот же свинья! Налакался, как сволочь!

— И ботинки мне облевал. Как очухается — съезжу ему по морде пару раз, чтобы знал...

— По... — бормотал пьяный наёмник. — Помо... По... гите...

— Живучий, — тихонько произнёс один из тащивших его парней, но я всё равно его услышал. Взгляд парня моментально застекленел. — Вколи ему ещё одну дозу.

— Запросто, — в руке второго солдата мелькнул небольшой шприц.

Плюнув на всё и вся, я бегом бросился в казарму.

Вихрем ворвался в помещение и побежал в сторону своего кубрика. Как взводному сержанту мне полагался отдельный — маленькая, но всё же привилегия...

— ...Так что когда я приеду, обязательно сходим все вместе на... Твою же!.. Ты охренел, что ли, Морган? — я задел плечом идущего по коридору парня из другого взвода. — Перед собой хоть смотри, если так несёшься!

От столкновения меня развернуло и отбросило к стене.

— Извини, Глен... — пробормотал я, пытаясь удержать равновесие. — Чего-то у меня... чего-то живот прихватило... В сортир бегу...

— Жрать меньше надо, кабан, — поморщился наёмник. — Тогда и донце выбивать не будет.

Я опёрся на стену и продолжил движение к своему кубрику...

— Кажется, он что-то заподозрил, — послышалось позади меня.

Быстро обернулся, чтобы увидеть, как Глен отворачивается от меня от меня, продолжая держать мобильник около уха, а его взгляд постепенно становится нормальным...

Захотелось взвыть от накатывающегося со всех сторон ужаса и отчаянья.

Я просто не понимал, что происходит! Вокруг меня раз за разом, снова и снова закручивалась тугая спираль безумия. Подлинного безумия! И мыслить при таком раскладе рационально просто не получалось. Какое тут рациональное мышление, если меня могут убить! Тут же любой... Да, абсолютно любой... Любой может оказаться одним из Них... Кто Они? Не знаю... Не знаю!..

Ворвался в свой кубрик, трясущимися руками отпёр шкафчик с личными вещами.

На базе мы всё оружие сдавали в оружейную комнату. Но вот трофеи и наградное при себе держать не возбранялось... Мы же не армия — нам трофейное оружие разрешено.

Схватил лежащий на верхней полке "стечкин", который подвернулся по случаю, и лихорадочно вставил в рукоять магазин. Передёрнул затвор, выдохнул.

Стало немного легче. Пришла уверенность, а страх сменила злость.

Ну, ублюдки, теперь-то мы посмотрим кто кого...

Взял два запасных магазина, распихал их по карманам и вышел из кубрика.

— Морган? Ты чего делаешь? — проходящий мимо ганни третьего взвода непонимающе уставился на пистолет в моей руке. — На стрельбище, что ли?

— Фрэнк... — обрадовался я, не увидев этого жуткого немигающего взгляда у наёмника. — Фрэнк, тут какая-то хрень творится. Следят за мной, понимаешь? За всеми следят. Они здесь. Среди нас. Увидишь у кого-нибудь стеклянные глаза — знай, это враг. Он тебя убьёт и не поморщится даже. Они хотят убрать всех, кто на той неделе в карательном рейде участвовал. Наверное, об этом прознали и скандал хотят поднять. А никому не нужно ещё одно Сонгми. Вот наши теперь и хотят замести следы... Все следы. И заметают. Кто там участвовал, всех их уберут. Понимаешь? Дик уже помер, Дойла тоже убрали... Завтра вертолётчиков уберут, а потом и за второе отделение примутся...

— Морган, успокойся, — схватил меня за плечо Фрэнк и слегка встряхнул. — Ты уверен, что это правда?

— Да жизнью тебе клянусь! Ты-то там не был — тебе бояться нечего... А вот меня тоже уберут. Только я Им так просто не дамся, нет-нет-нет, ни за что не дамся... Я не скот, чтобы меня просто забить. Я Им покажу... Я Им всем покажу...

Я обхватил рукоять "стечкина" обеими руками, чтобы скрыть дрожь, которая сотрясала всё моё тело, и огляделся по сторонам. Первого же со стеклянными глазами я отправлю на тот свет. Ей-Богу, отправлю!

— Морган, спокойно. Если всё так, то нужно собрать парней и держаться вместе на всякий случай.

— Кого, кого ты собирать собрался? — оскалился я. — Тут же любой может быть одним из Них...

Неожиданно я успокоился и медленно отступил на два шага назад.

— Даже ты.

— Херню не пори, — нахмурился Фрэнк. — А то по морде съезжу и даже не посмотрю, что ты у нас такой крутой ганни.

Я облегчённо вздохнул. Нет, Фрэнк, определённо был нормален... Стеклянноглазый уже бы наверняка себя выдал...

— Комбат по-любому в курсе всего, — прошептал я. — Наверняка, он один из главных... Надо его завалить, чтобы обезглавить Их на базе.

— Ты даже не вздумай это делать, Морган, — предостерёг меня Фрэнк. Я сразу же напрягся, но уже следующая реплика развеяла возникшие было у меня подозрения. — Сунешься к нему один — тебя самого завалят. Сначала надо хотя бы человека четыре собрать, а после и действовать.

— Да, ты прав, конечно, прав... Только не приведи никого из Них! Тогда всё пропало.

— Морган, я помню. У них стеклянные глаза — я сразу отличу их от нормальных парней. Ты иди к комбату — подежурь недалеко от его кабинета. А я сейчас приду, клянусь.

— Хорошо, — закивал я, нехотя пряча пистолет в кобуру. — Я буду тебя ждать.

Фрэнк быстрым шагом удалился прочь, а я развернулся и пошёл в другую сторону — к административному крылу. Комбат сейчас наверняка там...

К кабинету близко не подходил — правильно Фрэнк сказал, завалят меня одного. Вон, два лба с винтовками стоят — каждого хоть к танку вместо навесной брони прибивай. И туземных вояк чего-то до чёртиков вокруг... А, ну да, мы же теперь тренируем эту стаю обезьян под названием Иракская армия...

Так, вот тут уголок, кажется, очень хороший — весь холл можно под прицелом держать. А меня за этой пальмой и не видно особо...

Фрэнк пришёл, как и обещал.

Примерно минут через десять после нашей встречи. За это время я едва не извёлся, до крови искусав кулаки. Нельзя, нельзя было медлить. Каждая секунда промедления — выше вероятность того, что первыми ударят Они, а не мы...

Но Фрэнк пришёл, как и обещал. Пришёл...

В сопровождении двух наёмников при дробовиках и электрошокерах, и трёх парнях из лазарета, которые прямо на ходу что-то закачивали из ампул в небольшие шприцы...

А когда я увидел у них всех стеклянные глаза, то мир для меня просто исчез. Просто выключился.

А вместо него осталась лишь всепоглощающая ярость и дикий страх.

Эту группу я положил сходу — всё-таки я один из лучших стрелков в батальоне. Никто даже оружие в мою сторону не успел направить. Даже просто обнаружить меня не смогли сразу, хотя и крутили головами по сторонам. Плохо только, что руки у меня сейчас тряслись — никак прицелиться нормально не мог. Даже не убил никого, вроде бы... Подойти и добить? Нет, на это нет времени! Нужно убить комбата и выбираться отсюда, да, выбираться...

Выпустил остаток магазина по бегущим от меня людям — преимущественно в иракских офицеров, если замечал у них стеклянные глаза. Перезарядил "стечкин", пошёл дальше.

Иди и стреляй, Морган! Иди и стреляй!

Пинком распахнул дверь в кабинет командира батальона... Но там было пусто. Ах да, сегодня же четверг — он должен быть на совещании в штабе с иракскими вояками...

Пошёл в сторону штаба, благо он был в этом же крыле.

Опять же, если замечал Их, то стрелял. И если среди наёмников таких всё же было относительно немного, то эти поганые "танго" были все, как один стеклянноглазыми.

Я шёл и стрелял по ним. Шёл и стрелял. А вот в меня почему-то — нет. И даже просто скрутить не попытались. Чёртовы трусы. Наверное, когда человеку вырезают глаза и вставляют эти стекляшки, из него все эмоции уходят, кроме страха...

Но у меня, кроме него ещё много чего осталось!

Выстрел. Ещё, ещё, ещё. А кровь-то у вас тоже алая, как и у нас... Может, ещё с сердцами или мозгами что-то не в порядке? Надо бы найти нож и попытаться сделать вскрытие... Если стеклянноглазых много, то так просто мне будет не выбраться из этой грёбанной страны. Надо будет изучить своих врагов, да. Надо будет, надо будет... Чтобы знать, как лучше всего их убивать. Стрелять в сердце? Или в голову? А, может — в живот?..

Перезарядка. Пустой магазин падает на пол, новый вставлен в рукоять пистолета. Этот — последний. Плохо, да... Надо будет найти ещё оружие...

Как проникнуть в штаб? Он уже за поворотом направо... Топот и крики? Кажется, Они наконец-то спохватились, и сейчас контратакуют... Ха-ха, тупые монстры! Я вам не по зубам!

Выбил окно в коридоре и выбрался наружу. Низко пригибаясь, проскользнул вдоль стены, завернул за угол, затих. Внутри зданий по коридору пробежал десяток человек. Хорошо... Значит, я всё верно угадал...

Прополз ещё немного, подошёл к окнам штаба, осторожно приподнялся и заглянул внутрь... Ага, все чудовища в сборе. Ну, начали!..

Резко вскочил и разбил левым локтём окно, не обращая внимания на разрезавшие руку осколки стекла. Открыл огонь из "стечкина" по разбегающимся офицерам... Иракским офицерам. Чёрт, уходят. Стойте, твари!

Залез внутрь штаба, продолжил стрельбу.

Боитесь? Это моя плата вам за собственный страх! Тот, кто сеет ветер...

Наконец-то увидел комбата. Попался, тварь!

Пуля ударила его в правое плечо и опрокинула на пол — убежать он не успел. Вокруг кричали и стонали раненые — в основном иракские офицеры. Вроде как лояльные нам. А на деле — точно такие же "танго", только немного почище и поцивилизованнее. Но сами при первом же удобном случае без особых колебаний пустят нам пулю в спину...

Прицелился в ползущего майора, оставляющего за собой кровавую дорожку на паркете...

Сбоку неожиданно что-то мелькнуло. Резко развернулся... И уставился на собственное отражение в висящем на стене зеркале.

И встретился с собственным жутким немигающим взглядом стеклянных глаз.

Я заорал от ужаса и стал стрелять в зеркало, которое начало разлетаться на части блестящими осколками. Монстр в зеркале тоже стрелял в ответ, но с нечеловечески спокойным видом, молча. Лишь только на его мёртвом лице начала появляться кривая улыбка.

"Стечкин" в моей руке выплёвывал пулю за пулей, но верхний кусок зеркала, в котором оставалось лицо стеклянноглазого оставался невредимым.

И тогда я понял, что пока жив я, жив и этот монстр. И что сейчас желание убить его намного сильнее желания выжить самому.

Приставив ствол пистолета к виску, я судорожно начал нажимать на спусковой крючок, но курок щёлкал впустую — патронов больше не было.

А затем монстр в зеркале начал хохотать.

Я выпустил из резко ослабевшей руки "стечкин" и рухнул на колени, обхватывая руками голову и пытаясь избавиться от этого жуткого хохота, эхом разносящегося внутри моей головы.

— Нееет!.. — заорал я.

20.

— Вайс. Эй, Вайс!

Я резко распахнул глаза, пытаясь унять судорожное дыхание, и огляделся по сторонам.

Рядом со мной стоял Датч.

— Ты как, в порядке? — произнёс здоровяк. — Кошмар, что ли приснился?

— Д-да... Просто кошмар... — не с первой попытки сглотнул я, успокаивая дыхание.

— Ну, раз просто кошмар, то пушку можно и убрать, — спокойно заметил Датч.

Я скосил взгляд. В левой руке лежал извлечённый из кобуры "соком", целившийся капитану катера прямо в грудь.

— А, да... — я поспешно убрал оружие.

— Ничего, бывает, — на удивление спокойно произнёс здоровяк. — Это ты вот так же...

— Так же, так же, — я сделал глубокий вдох, задержал дыхание, а затем медленно выдохнул... — Если б не Заваруха, то, наверное, впаяли пожизненное или на электрический стул посадили. А так на психиатрическом освидетельствовании застрял, пока меня не выпустили через полгода. Тогда из тюрем-то всех выпускали, чего уж про психушки говорить...

— Вылечили хоть?

— Да там лечить особо было и нечего... Просто я в тот день мало того, что пива налакался сверх дневной нормы, так ещё и амфетаминами для летунов заправился. Вот мне крышу и снесло...

Я подкурил сигарету, глубоко затянулся и невольно начал вспоминать дальше.

— Это в Ираке было. Я тогда полный контракт отслужил и второй уже почти подписал... Как раз тот год, когда Заваруха началась, был. За Ирак американцы держались, но местные их почти отовсюду выдавливали. Потери были кошмарные — даже морпехи и рейнджеры дохли только так, а нацгвардейцы, которых под конец начали присылать, так вообще... Наёмников просто никто не считал. Народ из-за всего этого с ума начал сходить — пили по-чёрному, наркотиками баловались... Короче, это был второй Вьетнам.

Воевать не хотели. Да и не воевали. Война — это когда ты стреляешь и в тебя стреляют. А многие этого просто до усрачки боялись. Особенно из больших шишек. Один полковник из вновь прибывших сунулся было в Фаллуджу парадным шагом... Его голову потом на площади торжественно вывесили и экскурсии водили. Нет, американцы потом им, конечно, врезали... Вакуумными бомбами по городу — любая ковровая бомбардировка просто отдыхает. Сколько они там положили? А чёрт его знает...

Но после этого в открытую идти боялись почти все. Пытались воевать, как Дядя Сэм завещал — дистанционно и бесконтактно, пользуясь превосходством в огневой мощи и прогрессе. Карательные рейды тоже проводили. Один за другим, один за другим... Устраивали налёт со стрельбой, а потом сваливали. Сонгми? Да там таких Сонгми полсотни штук сделали, наверное...

А самое паршивое, Датч, что это мне под конец даже нравиться стало. Прикольно, когда стреляешь, и знаешь, что тебе никто не ответит... Чувствуешь себя таким... всемогущим. Даже без наркоты.

У нас там, в принципе, никто другой и не оставался — только психи. Без взятки, ручаюсь, никто бы психиатрическое освидетельствование не прошёл. Я думал, что все эти ожерелья из отрезанных ушей — просто страшилки времён Вьетнама... Ан нет, ни хрена. Сам такие видел. И про трёх сапёров с соседней базы слышал, что они местную девку поймали, но даже не насиловали, а просто сожрали. По приколу, ага.

А мне вот больше стрелять нравилось — без всяких извращений. Даже бортстрелком на вертушках часто вылетал. Ну, и дострелялся в итоге...

Крыша начала ехать. Прямо чувствовал, что едет, а поделать ничего не мог. Я до этого только выпивкой спасался, а тут решил и успокоительного какого-нибудь попить.

К доктору нашему местному пришёл, а тот сам любому психу фору даст — намешал какой-то дикий коктейль себе из таблеток и медицинского спирта, и попивает его из бокала с зонтиком. Говорит, "я назвал его "Чешу оленя" — будешь?". Ну, я его послал, но успокоительного захватил. Потом частенько начал заходить, потому что спать начал хреново. Нет, убитые мне не снились, но спать всё равно было паршиво. Злой стал, как чёрт. Невыспавшийся постоянно ходил. Ну, и попросил в последний раз что-нибудь посильнее, чтобы уж наверняка успокоиться...

Ну, этот придурок и дал мне таблетки, которыми пилотов пичкают, чтобы они в случае чего по двадцать часов в сутки подряд воевали. А под пиво они мне таких глюков выдали...

Идёшь и начинает всякая дрянь мерещиться. Не черти какие-нибудь, а просто кажется, что вот этот парень тебя убить хочет. И не только он, а почти все вокруг. Тебе скажут что-нибудь обычное, а кажется, что с какой-то угрозой или намёком.

Вот у меня башню и сорвало, взял я тогда пистолет и начал стрелять. Три магазина расстрелял, потом застрелиться хотел, но патроны кончились. Повязали в итоге меня... На месте не пристрелили, потому что был я перекрыт просто в хлам и руки тряслись, как у паралитика, так что никого из наших не убил, хотя и ранил больше десятка. А вот местные вояки там были — тем повезло меньше. Полдюжины насмерть, ещё десяток ранил.

В итоге отправили меня в Штаты, хотели, кажется, показательный суд устроить и кучу своих грешков на меня повесить... Но тут как раз в Вашингтоне VX распылили, после чего почти миллион человек копыта откинули. И все как-то позабыли про одного шизанутого сержанта...

И никаких особых указаний на мой счёт не поступало. "Академия" меня думала козлом отпущения сделать, но в условиях Заварухи им стало резко не до того. Так что просидел я полгода в психушке, а потом вышел.

И с тех пор немного пива или виски выпить ещё могу, но нажираться, а уж тем более наркотиками заправляться — ни за что.

— Ну, вот и здорово, — прогудел Датч, молча и внимательно выслушавший весь мой рассказ. — Не люблю ни алкашей, ни трезвенников. А наркоманов — так особенно.

— А психов, значит, любишь? — покосился я на здоровяка, в очередной раз начав сомневаться в его психической адекватности.

— Ну, вообще-то всю дрянь, что я видел в жизни, делали вроде бы нормальные люди... Так что лучше уж пусть будут психи.

21.

На горизонте собирались тучи, что очень мало меня радовало. Когда вместо уютной яхты или пассажирского лайнера используется нечто армейское — читай, предельно дешёвое и функциональное, любая непогода чревата почти нулевым комфортом...

"Фрейя" была как раз той самой армейской техникой — старым торпедным катером. Я бы даже сказал, что безобразно старым — постройки ещё времён Второй Мировой войны. Если уж быть совсем точным, то она являлась немецким торпедным катером, "шнельботом". И после войны его изрядно помотало по миру, пока он не оказался у Датча.

Как эта посудина была ещё в столь презентабельном состоянии — ведомо лишь одному Господу Богу и дизелисту Тому, который и поддерживал старый корабль в хорошем виде. За истекшие десятки лет катер неоднократно капитально ремонтировался, так что сейчас на нём почти не было ни единой родной детали. Заменили двигатель и практически все механизмы на относительно новые, поставили радар и более-менее современную электронику. В итоге добились того, что большого экипажа "Фрейе" теперь и не требовалось, хотя и четыре человека — всё равно маловато... Зато освободившееся место приспособили под дополнительные топливные баки и грузовые помещения. В том числе и потайные, потому как Датч был самым натуральным контрабандистом.

Давным-давно были сняты с катера торпедные аппараты и заменено остальное вооружение. На носу стоял одиночный двадцатимиллиметровый "эрликон", который в качестве зенитной пушки безнадёжно устарел ещё лет семьдесят назад. Однако прикрытый лёгким броневым щитом он был главным калибром "Фрейи", пусть и не слишком эффективный против авиации, но у пиратов обычно авиации и нет. А против таких же катеров увесистые двадцатимиллиметровые снаряды — вполне себе аргумент.

На корме же стояла зенитная спарка крупнокалиберных "браунингов", с которыми я сейчас, собственно, и возился. Обслуживание любого тяжёлого пулемёта — та ещё задачка, но деваться было некуда. В команде катера я числился штатным стрелком, так что и большая часть огнестрельного арсенала теперь была в моём ведении.

Ухаживать за оружием было необходимо — в условиях жаркого морского климата, если пустить всё на самотёк, вполне можно было получить в самый неподходящий момент вместо боевого оружия кусок ржавого металлолома. Так что хотя я и ворчал себе под нос, но пулемёты чистил.

Это ж Карибы, тут пулемёт — это не игрушка, а средство выживания...

Чистил я "браунинги" поодиночке — пока один находится в полуразобранном состоянии, второй заряжен и готов к бою.

Паранойя в малых дозах полезна в любых количествах.

И вообще, слабовато "Фрейя" вооружена. Для Багам ещё, может, и сойдёт, но здесь я бы не отказался иметь что-нибудь посолиднее в своём арсенале, чем старенькая пушечка и пара пулемётов. Да, корабельную пятидюймовку на катер не поставить, но ходя бы спарку сорокамиллиметровых пушек в качестве главного калибра иметь было бы нелишне. Или во! "Вулкан" поставить тот же! Те же двадцать миллиметров, но огневая мощь такая, что даже современный истребитель сбить можно и сухогруз пополам перепилить.

Ракет бы ещё. Противотанковых и зенитных. Одну установку "тоу" возле рубки, пару "стингеров" внутрь рубки. И неуправляемых ещё бы на всякий случай — два вертолётных блока по девятнадцать ракет на два борта... Красота! На таком катере и воевать можно... А то сейчас для боя мы, прямо скажем, мало приспособлены. От каких-нибудь дикарей на резиновых лодках ещё отобьёмся, а вот встретится нам кто-нибудь серьёзный, и конец...

Хотя места тут уже более-менее оживлённые начинаются — пираты здесь, кажется, особо не шалят. До Тортуги-то всего часов тридцать хода осталось, так что, считай, уже финишная прямая нашего забега подходит... Главное в шторм не успеть попасть. Непогоду я всё-таки предпочту переждать на сухой земле, а не болтаясь внутри утлой скорлупки по просторам океана...

..."Фрейя" вошла в архипелаг, состоящий из множества небольших и совсем маленьких островков, покрытых мангровыми зарослями. Миновали один клочок суши, обогнули второй, вошли в узкий пролив между ещё двумя...

Катер неожиданно вильнул влево и резко ускорил ход. Шли себе шли на экономичном двадцатиузловом ходе, а тут начали разгоняться до максимума, а максимум у "Фрейи" — больше сорока узлов.

Я с руганью схватился за ближайший поручень, пытаясь сохранить равновесие и не свалиться за борт. Посмотрел направо...

После чего с ещё большей руганью вскочил на ноги и метнулся к пулемётам.

Позади нас из протоки между островами вывернул новенький белоснежный катер, на палубе которого стояло полдюжины людей с оружием. Уже знакомый тропический камуфляж и мягкие шляпы в комплекте, плюс пижонские винтовки.

"Бельгийцы", мать их!..

Преследователи открыли по нам огонь, пули застучали по корпусу катера. Я, мысленно проклиная себя за столь несвоевременные мероприятия по обслуживанию вверенной техники, навёл ствол пулемёта на преследователей, ловя их в концентрические круги древнего коллиматорного прицела.

"Браунинг" с грохотом выплюнул очередь, от которой "бельгийцы" ушли в сторону. Пули выбили цепочку фонтанов на поверхности воды, и только. Выпустил ещё одну очередь, но теперь вильнула вправо уже "Фрейя", и я опять промазал.

Слева за кормой из другой протоки вырвался ещё один катер — такой же белоснежный и тоже населённый "бельгийцами". Выпущенные ими пули изрешетили палубу всего лишь в нескольких десятков сантиметров от моих ног, и я поспешил развернуть пулемёт вправо с максимально возможной скоростью.

Вжал большими пальцами спусковую клавишу, ведя огонь из пулемёта. Катер неожиданно подскочил на каком-то препятствии, и нас подбросило вверх. Пули преследователей ударили в деревянный настил прямо передо мной, а ведь если бы не эта водяная кочка...

Влепил длинную очередь в подошедший на десяток метров катер, прошив его от носа до кормы. Двое "бельгийцев" свалились с палубы с оторванными попаданиями тяжёлых пуль руками и ногами. Однако оставшиеся огня не прекратили, и свой ход корабль не замедлил.

Резкий поворот. Ещё один. Ещё.

Не стреляю — жду подходящего момента. В ленте осталось не больше половины патронов — всего два-три десятка. Потрачу их, и конец — менять ленту под огнём противника смерти подобно.

Обернулся назад.

Так, сейчас должен быть резкий поворот... "Фрейя" тяжелее "беляков", так что её по инерции должно занести сильнее. Значит, надо загодя развернуть пулемёт влево...

Мои ожидания полностью подтвердились.

Корабли преследователей были от силы тонн по двадцать водоизмещением. Наш "шнельбот" был явно раз в пять тяжелее, так что и вынесло его на повороте почти к противоположному краю протоки. А вот вырвавшийся вперёд беляк довольно чётко вписался в поворот...

И нарвался на ещё одну очередь, изрешетившую его кабину.

Катер резко вильнул вправо и врезался в подступающие прямо к воде мангровые заросли, накрепко застряв в них.

Из-за поворота вырвался второй катер преследователей. На открытой сверху кабине мелькнул "бельгиец" с массивной трубой на плече.

Бум! Белый катер окутался облаком дыма, а в нашу сторону, оставляя за собой инверсионный след, рванула реактивная граната. "Фрейя" вильнула вправо, и снаряд ударил в воду в считанных метрах от нас, подняв взрывом взорвавшейся боеголовки фонтан воды.

Я выпустил ещё две короткие очереди, но активно маневрировавшего "беляка" не задел.

Чёрт, патронов уже почти нет!

Катер "бельгийцев" ощетинился пулемётными стволами, и я счёл за лучшее ничком рухнуть на палубу прямо на горячие гильзы. И вовремя. Поверх моей головы как раз прошло несколько очередей, отрикошетивших от бронированной ходовой рубки.

Позади меня неожиданно бухнул солидный одиночный выстрел. Пятидесятый калибр, мать его... Ещё выстрел! Ещё!

Бросил взгляд в сторону источника звука — это оказался Мао, высунувший из рубки и ведущий огонь из монструозной антиматериальной винтовки. "Баррет" был ничуть не меньше азиата, которого чуть ли не сносило отдачей, но держался механик уверенно.

— Давай за "эрликон"! — крикнул Мао. — Я справляюсь!

Из-за нового поворота вырвался ещё один катер с "бельгийцами". Но азиат сходу разнёс вдребезги стёкла в кабине выстрелами из крупнокалиберной винтовки. "Беляка" занесло влево, и он наскочил на торчащее из воды бревно, с размаха распоров себе брюхо и зарываясь носом в воду.

Ладно, видать, и правда справится один...

Я бегом рванул на нос "Фрейи", перескочил через рубку и с размаха запрыгнул на жёсткое сиденье стрелка пушки. Нажал на левую педаль. Потом на правую, проверяя исправность электропривода горизонтального наведения "эрликона". Схватился за рукояти управления...

Из-за очередного острова по левому борту где-то в полумили впереди вырвался ещё один катер и пошёл прямо на нас в лоб.

Лента в барабане короткая — всего на сорок пять снарядов, даже меньше, чем у "браунинга". Темп стрельбы низкий, скорость взаимного сближения узлов восемьдесят... В запасе всего несколько секунд... А, к чёрту математику — получай!..

На "беляке" замелькали вспышки дульного пламени, с противным визгом несколько пуль отскочили от броневого щита. В ответ я открыл стрельбу из "эрликона", поймав узкий нос катера в кружок диоптрического прицела.

Автоматическая пушка басовито загрохотала, выплёвывая на пол блестящие дымящиеся гильзы размером с банан.

Темп стрельбы у неё оказался низок, но из пары десятков снарядов штук пять в катер всё же попало. И этого ему вполне хватило. Некогда созданные, чтобы пробивать броню лёгких танков, двадцатимиллиметровые бронебойные снаряды без труда прошили "беляка" насквозь от палубы до днища.

Катер "бельгийцев" резко замедлил ход и отвернул в сторону, окутанный дымом и постепенно погружающийся в воду.

"Фрейя" прошла мимо него и, заложив резкий вираж, повернула вправо, ныряя в очередную узкую протоку между островами.

Обернулся назад, бросил взгляд на узкие окна ходовой рубки. Видневшийся сквозь них Датч ухмыльнулся и показал мне большой палец. Я ответил тем же, а затем снова повернулся и приник к "эрликону" в ожидании появления новых врагов.

Вынырнув на более-менее открытый участок моря, мы полным ходом рванули вперёд...

И поднявшийся в паре миль от нас над одним из островов "хьюи" не вызвал лично у меня ни малейшей радости.

До вёртолёта была где-то километр, но даже отсюда было видно, что на этот раз это был не "мобилизированный" гражданский борт, а настоящая боевая машина. UH-1 в комплектации "ганшип". То есть стандартно — два пулемёта (универсальные "боровы", крупнокалиберные "браунинги" или шестиствольные "миниганы") и два семизарядных блока неуправляемых ракет. На брюхе белые буквы "ЕХ".

Плохой расклад, ой плохой...

Из двадцатимиллиметрового безобразия образца одна тысяча девятьсот тридцать лохматого года с ручным наведением по вертикали, я эту птичку не собью. Тем более что "эрликон" держит под прицелом только носовую полусферу — заднюю должны, по идее, держать, пулемёты...

Вот только в одном сейчас осталось от силы полдюжины патронов, а второй и вовсе незаряжен. И "хьюи" нас уже нагоняет... Последнего катера "бельгийцев" за кормой больше не видно — похоже, что Мао его или подбил, или отогнал, пока я возился с "эрликоном". Но вертушка, вертушка, чёрт её забери!..

Катер Датч не разворачивал и, похоже, даже не собирался, но зато начал маневрировать.

Снизившийся где-то до трёх сотен "хьюи" завис у нас за кормой и дал первый залп из пулемётов. Судя по цепочке относительно крупных, но не слишком частых фонтанчиков, которые пролегли по левому борту, у него на борту были "браунинги".

И это не было ни хорошим, ни плохим фактом — это было всего лишь его констатацией.

Чёрт, всё-таки придётся либо лезть на корму и заряжать пулемёты, рискуя поймать шальную пулю, либо спуститься внутрь и взять хотя бы ту же винтовку...

— Вайс!

На крыше рубке показался... Дин? Да ещё и с пулемётом в руках?! Что за...

Правая бровь ботаника была разбита в кровь, но он, похоже, особого внимания на это не обращал, а в первую очередь старался вытащить наружу слишком тяжёлый по его меркам пулемёт вместе с заправленной лентой.

Неужто наша офисная крыса под шумок завалила Датча и завладела оружием? Ну, на этот случай у меня есть при себе пистолеты... Постараюсь не убивать, но плечо прострелю. А когда перевяжу, то отрежу ему пару пальцем на левой руке — без них он вполне проживёт. Ну, или ухо, к примеру... Хотя... Датч, вон, как вёл катер, так и ведёт его дальше. И выражение лица у него всё так же спокойное, как будто всё идёт так, как и должно идти. Ну, не считая нападения "бельгийцев", конечно.

— Вайс, держи!

Будучи не в курсе моих планов относительно своей персоны, Дин бросил пулемёт. Мне бросил.

Ну, правда, сил у него явно было маловато, так что эта бандура весом в полтора десятка килограмм прогрохотала по передней стенке рубки и с лязгом приземлилась в метре позади палубной установки "эрликона"...

И мне резко стало не до Дина.

Потом разберусь, что там к чему и как ботаник заполучил пулемёт... Сейчас важнее то, что этот пулемёт у меня, и с его помощью я могу вдумчиво потолковать с кружащим позади нас "хьюи".

Высунувшийся по пояс из люка Дин вновь исчез внутри, а я быстро схватил пулемёт, выпрямился и опёрся сошками М240 на крышу рубки. Вместо стандартной патронной коробки на сто зарядов в пулемёт была просто вставлена лента.

Правой рукой я вытянул её изнутри рубки, чтобы свободный конец ленты лежал на палубе рядом со мной. Двести-двести пятьдесят зарядов — значит, длинная. Живём, парни!

Обхватил левой рукой приклад, поплотнее вжимая его в плечо, поймал в прицел зеркально поблёскивающую стёклами кабину вертолёта...

Начал бить очередями патронов по десять-пятнадцать, выпуская их с небольшим рассеиванием по фронту. "Хьюи" ответил новой порцией крупнокалиберных пуль. К общему "веселью" подключился Мао, который перезарядил свой "баррет" и теперь прицельно бил по вертушке.

Датч вёл "Фрейю" совершенно безбожно, но мастерски. Бросая катер из стороны в сторону, он сбивал прицел не только мне с азиатом, но и "хьюи", который пока что ни разу нас серьёзно не зацепил.

Я уже расстрелял два звена по полсотни патронов, но особого результата так и не достиг. Мао — тоже, хотя в его распоряжении и была крупнокалиберная снайперская винтовка.

Неожиданно два расположенных на корме катера коротких и толстых патрубка начали выбрасывать из себя густой чёрно-серый дым, поднимающийся к небу. Целиться из-за этой дымовой завесы стало трудно...

Чёрт, дымовая завеса! Ну, Датч, ну, сукин сын...

Вильнули вправо. В островок слева от нас уткнулось несколько дымных трас запущенных с вертолета неуправляемых ракет. Громыхнули несильные взрывы, осколки рубанули по мангровым деревьям, но и только. Всё равно уже, чего они там натворят, раз промахнулись по нам...

По дуге обошли один из островов, ставя сильную маскировочную завесу по фронту. Облако дыма на мгновение разорвал мощный поток воздуха, отбрасываемый вертолётным винтом. На фоне темнеющего в преддверии дождя неба мелькнул зелёный силуэт "хьюи", и мы с Мао, воспользовавшись редким моментом, пока "Фрейя" шла относительно ровно, от души вмазали по вертолёту.

И даже попали.

"Хьюи" слегка дёрнулся, немного завилял, задымился, но вполне уверенно пошёл на снижение, похоже что намереваясь приземлиться на одном из островов. Зацепить его мы зацепили, но вряд ли сильно. Сейчас приземлятся, немного подлатают свою летающую кофемолку и снова погонятся за нами. Значит, надо где-нибудь отсидеться и привести себя в порядок...

Хотя бы те же пулемёты зарядить и пробоины заделать. Наверняка же наделали этих самых пробоин — не могли ведь абсолютно ВСЕ пули пройти мимо нас, или не причинять при попадании серьёзных разрушений?

Датч, похоже, придерживался точно таких же мыслей, поэтому вырубил дымовые генераторы и направил "Фрейю" к устью широкой реки, которая текла на весьма крупном острове прямо по курсу.

22.

— Неопознанный корабль, выдайте нам Роджера Дина, — доносился из динамика рации монотонный голос. — В противном случае мы уничтожим и его, и вас. Передайте нам Дина, и мы гарантируем вам жизнь. Неизвестный корабль, выдайте нам...

— И так на всех волнах, — прервал передачу Мао.

— Как они нас вообще нашли? — скривившись, произнёс я. — Мы же никого не оставили — как они могли нас выследить?

— Вот, — азиат продемонстрировал небольшую непонятную штуковину. — Мой промах. На Дине был маячок, а я о таком даже не подумал. Не ожидал просто от тринидадцев подобного.

— А он... — протянул Датч.

— Не работает. Уже.

— Вот засада, — зло сплюнул я, доставая из кармана брюк мятую пачку "мальборо". — И сигарета последняя... Прям как назло.

— Простите, что вмешиваюсь... Но что вы собираетесь предпринять? — осторожно подал голос сидящий в углу Роджер.

Как выяснилось, Дин, которого мы особо не ограничивали в свободе, в самом же начале погони на резком вираже свалился с кровати и рассадил себе бровь о дужку койки. После чего решил подняться в рубку и узнать, что происходит... Там его поймал Датч и подрядил дотащить мне пулемёт, потому как сам капитан не мог этого сделать, поскольку управлял катером.

Ботаник всё-таки не даром просиживал штаны в АНБ, поэтому моментально смекнул, что наше выживание сейчас и в его интересах тоже. Особенно учитывая, что у Дина не было даже эфемерной надежды, что его вызволят из плена какие-нибудь "свои". "Своих" у него никого не было, потому что сейчас решительно все хотели либо убить Роджера, либо захватить в плен, и продать АНБ, которая тоже явно хотела лишь заставить его замолкнуть. Причем, желательно навсегда.

Так что в настоящий момент, пока "Фрейя" была укрыта в одном из небольших речных притоков под сенью переплетающихся над нашими головами деревьев, мы держали общий совет о дальнейших действиях. Общий — это значит общий, и даже Дин был на нём вполне равноправным членом. Остальные, правда, были равноправнее, чем он...

Как всегда отсутствовал лишь Том — ему со своего места отлучаться было категорически нельзя.

— Думаю, что на столь вопиющую наглость, нам нужно ответить совершенно беспринципной глупостью, — флегматично выдал азиат.

— Катера, вертолёты... — задумчиво произнёс Датч, набивая свою трубку новой порцией табака. — Неплохо парни из "ЕХ" оснащены...

— А кто это недавно говорил, что у них всего четыре... нет, даже всего три вертолёта? — ядовито осведомился я.

— Вайс, ну это же рынок. Тут информация очень быстро устаревает и становится неактуальной...

— Ну да, ну да... Как же я мог об этом забыть-то?..

— Надо прорываться, — напомнил Мао.

— И погодка как раз способствует, — заметил я, бросая взгляд в иллюминатор.

На улице уже лил дождь с ощутимыми порывами ветра, а вскоре он вообще обещал превратиться в небольшой тропический тайфун.

— Вертушку они, скорее всего, не поднимут, — произнёс Датч, выпуская облако табачного дыма. — Остаются катера. Если опять же будут встречаться нам в основном поодиночке — выстоим. Если навалятся все сразу — будет плохо.

— Эх, нам бы сейчас хорошие разведданные... — мечтательно протянул я, бросая насмешливый взгляд на Дина. — Эй, Роджер! А чего ты такой серьёзный? Расслабься, мы всего лишь в заднице. И твои АНБ-шные знания нам сейчас не помогут.

— Если б у меня был доступ к Интернету, то я бы вполне мог разжиться кое-какой информацией...

— Ты же бывший АНБ-шник, — просветлел лицом Датч. — Мао!

— А что сразу Мао? У меня спутниковый Интернет. И трафика почти не осталось.

— Не жадничай. Или ты расходуешь трафик, или в расход пускают и тебя, и меня, и всех.

— Ладно уж...

Азиат вышел, а затем, спустя минут десять, вернулся с ноутбуком и подсоединённым к нему модемом.

— Держи. От сердца отрываю, можно сказать.

Дин моментально прилип к принесённому компьютеру, что-то лихорадочно печатая и часто щёлкая по тачпаду.

— Ты к спутникам-шпионам, что ли, собираешься подключиться? — заинтересовался я, подходя к Роджеру и заглядывая ему через плечо.

— Не совсем, — несколько рассеянно ответил ботаник. — Над нами облачно, так что сателлиты оптической разведки бесполезны... Однако "ЕХ", как работающая на АНБ команда, с почти стопроцентной вероятностью должна пользоваться одной из рекомендованных версий единой командной сети FCS. Хорошая штука — тут тебе и спутниковая навигация, и встроенные тактические рекомендации, и метки бойцов на трёхмерной карте... Ну, и вшитая лазейка, оставленная АНБ для подсматривания. Я могу подключиться к ней и зафиксировать их местоположение.

— Всё время? — усомнился Мао. — Тебя же засекут.

— Не всё время, конечно. У меня будет примерно три минуты до того как сработает защита...

— Чувствую себя персонажем фильма о Джеймсе Бонде... — хмыкнул Датч. — Ты настолько крутой хакер, Дин?

— Не слишком. Просто я участвовал в разработке и создании единой информационной защиты АНБ "Амбрелла". Можете считать это чем-то вроде суперантивируса. И перед тем, как сбежать, я уничтожил все наработки по ней и перевёл в режим полной защиты. У меня есть доступ к ней, а вот АНБ так просто отключить её не смогут — при любой атаке будет потеряно не меньше трети всех данных, что она защищает.

— Это много? — спросил я.

— Это безумно много. Агентству понадобится не меньше полугода времени и несколько сотен миллионов долларов, чтобы обойти мою защиту... А если они рискнут и нанесут прямой удар, то потеряют многие годы работы и понесут миллиардные убытки. Так что какое-то время "Амбрелла" будет работать на меня, и этому никак нельзя воспрепятствовать.

— Офигеть, — присвистнул Мао. — Вот это я понимаю — власть над информацией... То-то АНБ ищет тебя, чуть ли не кипятком писая от усердия.

— Если бы я просто узнал какие-то их секреты, то меня бы без проблем убрали, — пробормотал Дин. — Им не впервой...

— Как же ты во всё это в вляпался-то? — задал в общем-то риторический вопрос я, смотря за происходящим на экране ноутбука. Понимал я там мало, а если честно, то вообще ни хрена.

— Когда "Амбреллу" ввели в строй, я следил за её работой. Ну, и оставил себе несколько лазеек, чтобы в случае чего не ждать полномочий от начальства, а сразу бороться с проблемами... И как-то случайно, тестируя защиту, взломал её и посмотрел ради примера некоторые документы...

— А там было очень много секретов, — понимающе кивнул здоровяк.

— Там было очень много самых грязных секретов США за последние лет двадцать. И нет, я не побежал с этим к своему куратору, потому как среди прочего почитал там и регламент о нераспространении информации, и что бывает, если информация будет всё-таки распространена... Так что я начал осторожно копировать самую важную информацию на сторону и готовиться к побегу из страны. Но, кое-что не сложилось и поэтому... О! Бинго!

На экране высветилась довольно схематичная карта местности с нанесёнными на ней точками.

Роджер быстро сохранил снимок экрана.

— Готово, — он развернул ноутбук от себя.

— Так... — Датч немного прищурился. — Получается, мы...

— Здесь, — указал пальцем Мао на одну из точек. — Одиночная и местность, вроде бы, соответствует.

— Значит, с севера нас запирают два катера, и по одному с востока, запада и юга... — задумчиво погладил подбородок я. — А нам нужно на север... Парни, а мы ведь в капкане.

— Но они ждут нас с моря, — улыбнулся здоровяк. — Мы же не хотим их разочаровывать, верно?

23.

"Фрейя" оказалась в западне.

Архипелаг Тристан-да-Силва, в который мы зашли, был скопищем огромного количество островов, островков и совсем уж крохотных островочков. По идее, затеряться или проскользнуть незамеченным в таких условиях было легче лёгкого...

Ан, нет!

Мы заплыли в русло какой-то безымянной речки одного из самых крупных островов архипелага, который протянулся на добрую сотню миль с севера на юг. Или с юга на север? Впрочем, неважно. А важно было то, что он намертво закрывал нам путь на запад. Точнее, не то чтобы так уж закрывал непреодолимой стеной... Но ситуация складывалась таким образом, что делая крюк с севера или с юга, мы могли нарваться на один из кораблей ЕХ. И мне почему-то чудилось, что на этот раз они не стали привлекать для полноценной блокады лёгкие катера... Так что вероятность встретить что-то тяжеловооружённое и весьма опасное была слишком уж высока.

Конечно, мы исходили из того, что в ЕХ не дураки сидят, и деланы они вовсе не пальцем. После того, как мы отбились от их гончих, элементарнейшая логика ведения боевых действий диктовала им послать в бой что-то более серьёзное.

Тот же вертолёт, например.

На его счёт тоже никто особо не обольщался — да, повредили, но вряд ли серьёзно. И от удара с воздуха нас сейчас спасает только погода.

Да, те тучи на горизонте спустя пару часов всё же накрыли нас и пролились сначала относительно небольшим, а потом и более мощным дождиком, который постепенно перерастал в небольшой тропический тайфун. С порывами ветра, стеной ливня и волнами, ага...

Однако сейчас нам это было исключительно на руку.

В таких условиях "бельгийцы" не рисковали своей вертушкой, да и кораблями тоже. В глубине архипелага, конечно, не было особых волн, которые разбивались о внешние ряды островов, однако и напороться в условиях паршивой видимости на мель или шальной риф было удовольствием ниже среднего.

Итак, прямой путь на запад для нас был закрыт. С восточным направлением тоже всё было весьма печально. Масса мелких островков, скал, рифов и отмелей. Даже в спокойную погоду и с нормальными лоциями туда соваться было крайне нежелательно, чего уж говорить о нас с довольно схематичными картами глубин, скачанным из Сети...

Фактически, для нас сейчас существовало лишь несколько более-менее удобных проходов, где смогла бы пройти "Фрейя". Но все они так или иначе находились под наблюдением кораблей "бельгийцев", если верить раздобытой Роджером карте.

Прорваться? Крайне рискованно. Мы же не крейсер, а если там будет хотя бы несколько серьёзных стволов, нас не спасёт и единственный "эрликон".

Однако и сидеть на месте нельзя, иначе можно досидеться до того момента, когда непогода утихнет и нас начнут искать с воздуха.

И тут уже возникнет новая дилемма.

Если мы будем прятаться — нас будет сложнее заметить. Но если уж заметят, то по неподвижной мишени не промахнётся и слепоглухонемой крот. А если начнём двигаться, то нас быстро обнаружат и задавят массой. В дневном бою нам просто повезло, что ЕХ наваливались на нас по одному, а не все разом. Зайди они с нескольких сторон и окати нас массированным огнём, кому-нибудь из них да и повезло бы, а кому-то из нас, соответственно — нет.

Мелькнула было мысль вновь поиграть в боевых пловцов и попробовать подорвать лоханки "бельгийцев". Однако делать это в тайфун было почти равносильно самоубийству, так что мы отвергли эту идею и начали размышлять над другими.

В итоге, после получаса препирательств и обысков в трюме, родился в меру безумный, в меру реалистичный план действий...

Но для начала пришлось определиться в какую сторону мы будем прорываться.

Вообще, нам нужно было на север — в сторону Тортуги. Но ЕХ наверняка предполагали это, поэтому и выставили на северном рубеже не один, а два патрульных корабля. Однако они наверняка знали и то, что учитывая это, мы на север уходить не будем. Ну, не самоубийцы же мы, в конце концов...

Однако здесь в дело вступала извечная дилемма: они знают, что мы знаем, что они знают... И чем длиннее цепочка, тем сложнее предугадать вероятность события.

Но мы решили всё-таки рискнуть.

Под покровом темноты и льющегося дождя "Фрейя" вышла из устья реки и прошла около пяти километров на север, остановившись у одного из небольших островков.

Этот клочок суши был совершенно необходим. В смысле того, что обойти его не получалось. Слева был большой остров, справа — россыпь рифов и мелей, так что вперёд мы могли продвинуться лишь по двум протокам вокруг этого островка. И судя по информации, полученной Дином, где-то прямо за ним должна была находиться северная пара кораблей "бельгийцев"...

Промокли насквозь мы с Мао ещё даже до того, как прыгнули в воду — такой сильный дождь был. Потом пришлось десяток метров пройти по грудь в воде (низкорослому азиату, правда, было почти по шею), после чего мы выбрались на сушу...

Хотя, сушей это назвать можно было только с большой натяжкой или с большого перепоя. И так не особо твёрдая земля под ногами превратилась в натуральное месиво из корней и вязкой грязи. Да и заросли были, честно говоря, ещё теми...

Так что пришлось мне прокладывать путь, увязая в грязи и прорубая дорогу стареньким туповатым мачете в тускловатом красном свете закреплённого на груди фонаря. Дождь барабанил по голове с такой силой, что уже вскоре у меня начал ныть череп. Да, по идее голова — это кость (особенно у наёмников), и болеть не должна в принципе, но тем не менее... Хорошо ещё мы заранее предусмотрительно надели тактические очки. В условиях, когда в лицо бьёт дождь, снег, ветер или песок они практически незаменимы. Без них вообще бы туго пришлось, если уж даже в очках было не слишком комфортно — складывалось такое ощущение, что я стою под душем и пытаюсь заглянуть в бьющие мне в лицо струи...

А ведь шёл я, к тому, ещё и вовсе не налегке. На груди висела винтовка, а за спиной был приторочен тяжёлый ручной гранатомёт "карл густав" и четыре заряда к нему. Три обычных и один необычный. Причём "карл" был старенький — ещё с металлической, а не пластиковой пусковой трубой, так что он весил просто безобразно много. Никак не меньше неснаряжённого М240 или снаряжённого "миними". Теперь понятно, почему Датч обрадовался реактивным гранатам, имея в запасе такого монстра.

"Карл" — это всё-таки настоящая карманная артиллерия, но в рейд с ним не пойдёшь, потому как волочь на себе такую тяжесть не слишком приятно. Проще пару одноразовых труб взять, которые гораздо легче, а по эффективности особо не уступают.

Вышеупомянутые РПГ-22 сейчас, кстати, на себе тащил Мао, плетущийся позади меня. Общим число в четыре единицы, если быть точным. Плюс снайперская винтовка.

Правда, свой монструозный "баррет" азиат не потащил — мало того что тяжёлый, так и в длину почти полтора метра. А с таким дрыном по лесу особо не походишь, особенно учитывая тот факт, что Мао был ненамного выше поставленного вертикально "баррета"... Поэтому снайперку азиат хоть и взял, но гораздо более лёгкую — русскую СВД, увенчанную массивной трубой ночного прицела.

Вкратце план действий был следующим — пройти по суше, расстрелять из гранатомётов корабли "бельгийцев"... На потопление рассчитывать нельзя, но хотя бы повредить их можно. Так повредить, чтобы ЕХ потом было не до погони.

Проблема была в том, что план был той ещё авантюрой и базировался на чрезмерном количестве условий.

Если корабли будут в пределах досягаемости... Если мы в них попадём... Если мы их повредим... Если мы успеем...

Ну, и так далее.

Впрочем, альтернатива была лишь в попытке повторить "врагу не сдаётся наш гордый "Варяг". Что было не слишком весело и обнадёживающе.

— Как я зол, — флегматично произнёс азиат, когда мы с ним улеглись в какой-то луже позади поваленного дерева на северной оконечности острова. — Хочу горячего зелёного чая и в тепло... Ну, или убить кого-нибудь. Могу ради такого даже вспомнить что-нибудь из арсенала предков.

— И кто у нас предки? — поинтересовался я, доставая из подсумка ноктовизор и включая его.

— Китайцы.

— Ну... У всех свои недостатки... Ага!

— Что видишь? — спросил Мао.

До этого в темноте относительно широкого водного пространства перед островом мы наблюдали лишь два более тёмных пятна на фоне общего мрака. А ещё эти пятна время от времени скользили лучами прожекторов из стороны в сторону...

— Два корыта на десять и двенадцать часов. Стоят на якорях. Удаление... Удаление, примерно шесть сотен метров. Судя по перекладине на корме — бывшие рыболовецкие траулеры. Раза в два больше "Фрейи" будут. У левого две спарки зенитных автоматов — на носу и на корме. Миллиметров... миллиметров двадцать пять-тридцать пять где-то. У правого две счетверённые пулемётные установки. По виду — КПВТ.

А это значит, что всё довольно печально.

Корабли стоят бортами к протокам и в случае чего смогут ударить из всех стволов, по высунувшемуся оттуда противнику. Ну, то есть по нам. А четыре пушки и восемь тяжёлых пулемётов — это...

— Это паршиво, — спокойно произнёс китаец, подбирая воткнутый мной в ствол упавшего дерева мачете и начиная подрубать кусты вокруг нас.

— Да, радостного мало, — согласился я, доставая из-за спины гранатомёт и заряды к нему.

Шестьсот метров — это многовато. Почти что предел для стрельбы по неподвижным целям из "карла". Из винтовки я стреляю неплохо, из снайперской хуже, а из гранатомёта и вовсе печально... Нет, квалификацию на максмэна я в "Академии" сдал, но в тот раз мне, наверное, просто повезло.

Увы, из всего экипажа "Фрейи" хоть как-то обращаться с "карлом" умели только я и Датч, но здоровяк должен был вести катер. Так что теперь всё зависело только от меня...

К тому же расстояние в шесть сотен метров делает РПГ-22 бесполезными — они на такую дистанцию просто не добьют. Паршиво, да... Мало того, что зря тащили их на себе, так ещё и огневая мощь у нас сильно понижается...

Ладно, переживём это как-нибудь... Я надеюсь.

Вдвоём с Мао мы подрубили кусты вокруг, одновременно расчищая место за казёнником гранатомёта и сделав что-то вроде навеса, на который сложили оружие и боеприпасы. Если ты оружие, то купание в жидкой грязи тебе категорически противопоказано, будь ты хоть трижды "калашников". Однако "карл" им точно не был...

— Так, а теперь пришло время немного огорчить Датча... — произнёс я, включая рацию и поправляя закреплённую на голове гарнитуру. — Кэп, это Стрелок. Как слышно? Приём.

— Слышу тебя хорошо, Стрелок, — сквозь шипение донёсся голос командира. — Ну, как там у тебя дела?

— Кэп, я глянул — оба винта ни к чёрту. На обоих куча водорослей намотана.

— Справишься?

— А куда я денусь? — хмыкнул я, вытаскивая заглушки из обоих концов трубы гранатомёта. — Сейчас попробую почистить их...

— Ты только аккуратно.

— Аккуратность — моё второе имя, кэп. Но если что — я тебя сразу позову. До связи.

— До связи, Стрелок.

— Шпионы... — хмыкнул Мао.

— Раз они на всех волнах предлагали нам сдаться, то эфир слушают — это факт. Вот и пусть у них не будет даже малейшего повода для беспокойства... Особенно всякими шифровками типа "одну ногу я сейчас побрею обычным станком, а вторую — деревообрабатывающим". Всё, хватит разговоров — приступаем.

— Да без проблем.

Я встал на правое колено прямо в грязь и вскинул трубу гранатомёта на плечо, сдвинул на лоб тактические очки и припал к обрезиненному окуляру двухкратного прицела. Щёлкнул тумблером, включая самодельную подсветку, навёл "карл" на правый корабль — пулемёты я посчитал более опасными, чем пушки...

— Заряжай!

Мао открыл казённик гранатомёта и вставил заряд, закрыл его и метнулся к лежащей на поваленном дереве винтовке. Тоже присел на колено, вскинул снайперку, используя ремень СВД в качестве упора.

— Готов.

— По моей команде... — я в последний раз откорректировал прицел, взяв немного выше. — Огонь!

Шум дождя почти скрыл раскатистый выстрел снайперской винтовки. Брызнул осколками простреленный прожектор на рубке корабля. А в следующее мгновение я вжал спусковой крючок гранатомёта.

Громыхнуло так, что у меня сразу же заложило в уши и заболели барабанные перепонки. Из раструба на заднем конце трубы вырвался поток раскалённых газов, а воздух прорезал дымный след запущенной гранаты.

Фонтан воды ударил рядом с боротом судна "бельгийцев".

— Зараза! — ругнулся я. — Заряд!

Мао на удивление чётко отложил в сторону винтовку, откинул казённик, вложил новую гранату и закрыл его. Как будто всю жизнь был вторым номером гранатомётного расчёта...

— Есть.

Упреждение ещё немного выше... Огонь!

Бум! Ещё один выстрел болезненным эхом раскатился внутри головы. И на этот раз снаряд поразил цель.

На корме корабля громыхнул мощный взрыв, под проливным дождём заполыхало пламя, в воздух начал подниматься дым.

— Заряд!

В казённик "карл густава" отправилась последняя обычная кумулятивная граната.

Выстрел!

Взрыв разнёс на части ходовую рубку судна, на котором постепенно разгорался пожар.

Второй корабль в это время спешно выбирал якоря и панически скользил прожекторами по острову, на котором мы находились. И пусть вспышка в темноте была видна очень хорошо, характерного дымного облака после выстрела, которое всегда здорово демаскирует позицию, не было — дождь очень быстро прибил его к земле.

Мао выстрелил раз, другой, третий. И только четвёртой пулейм поразил прожектор пулемётного корабля.

— Мазила, — буркнул я, вытаскивая из чехла наш последний довод.

— Сам ты мазила — я сначала разнёс ствольную коробку пулемёту на рубке, а потом подстрелил урода за ним, — спокойно огрызнулся китаец, продолжая стрелять.

Я с щелчком провернул в стволе "карл густава" тяжёленную надкалиберную гранату.

FFV 597.

135 миллиметров калибра и восемь килограмм массы — весит больше чем снаряжённый РПГ-7. Предназначена для пробоя брони любого, даже самого сверхзащищённого танка или бункера — прожигает почти метр прочнейшей стали. Но сегодня ты, дорогуша, послужишь нам в качестве небольшой противокорабельной ракеты...

Вкинул трубу гранатомёта на плечо, поймал в светящуюся красным сетку прицела второй корабль...

Выстрел!

Суперзаряд унёсся вперёд... И ударил в воду всего лишь в каком-то десятке метров от судна "бельгийцев".

— Твою!.. — в сердцах сплюнул я.

...будто плоский камешек, FFV 597, подняв фонтан брызг, отскочила от поверхности воды, и ударила точно в борт корабля ЕХ.

— Мать?.. — несколько обескуражено закончил я.

Надкалиберная граната шутя пробила борт судна. Прошла пара секунд, в течение которых ничего не происходило...

А затем мощный взрыв едва не разорвал бывший рыболовный траулер напополам. Корабль отчётливо накренился на правый борт и начал тонуть.

— Мазила, — издевательски передразнил меня китаец.

— Заткнись, — беззлобно произнёс я, закидывая гранатомёт обратно за спину и включая рацию. — Кэп. Кэп! Оба винта очищены — заводи моторы!

— Понял тебя, Стрелок. Будь готов.

Мы с Мао рванули вдоль берега к западному краю острова. Времени у нас немного — подбитые корабли наверняка успели предупредить своих, так что сейчас сюда уже наверняка идут три остальных корабля ЕХ.

Зайдя в воду, мы успели проплыть несколько метров, когда из-за ближайшего мыса показалась "Фрейя". На крыше рубки вспыхнул прожектор и скользнул по берегу. Метнулся вперёд, назад... Мазнул по нам, вернулся обратно, остановился.

Катер замедлил ход и подошёл поближе.

Я ухватился за свисающую за борт специальную сеть и быстро залез на палубу, после чего помог подняться Мао.

— Они на борту! — крикнул стоявший на рубке Дин куда-то вниз, одновременно гася прожектор.

Жёлтый зонтик в руках ботаника умилил до крайности, хотя от хлеставшего прямо в лицо ветра с дождём он вообще никак не спасал. Так что Роджер был как и мы — мокрым до нитки.

"Фрейя" моментально взревела моторами и рванула вперёд, как пришпоренная лошадь. Катер вынырнул из-за края острова и вышел на открытый простор.

Мао запрыгнул внутрь рубки, а я встал к "браунингам". И на этот раз заряжены и готовы к бою были оба пулемёта.

Невдалеке дрейфовали подбитые корабли ЕХ. Тот, кому досталась FFV 597, уже лежал на правом борту почти плашмя, а вокруг него болталась пара надувных лодок. Второй же держался на плаву, но его корма и рубка были объяты пламенем.

Неожиданно спарка на носу корабля начала двигаться, а затем с грохотом выплюнула очередь снарядов, которая прошла справа по борту, а пара снарядов даже прошила наш катер.

Я моментально развернул "браунинги" в сторону подавших голос "бельгийцев" и причесал подбитый корабль от носа до кормы длинной очередью.

Однако пушечная установка замолкать почему-то не пожелала.

Добавил ещё одну очередь, уже намеренно целясь по ней. Ещё одну. Однако эффекта не достиг — похоже, что броневой щит, защищающий спарку, выдерживал попадания полудюймовых пуль.

"Фрейю" накрыло ещё несколькими снарядами.

Да твою же!..

— Вайс! — крикнул Мао, высовываясь из рубки и бросая мне РПГ-22.

Я поймал гранатомёт, быстро разложил его, изготавливая к бою. Поймал в рамку прицела освещаемый языками пламени горящий корабль и вжал спуск.

Граната ударила точно в нос, рядом со спаренными пушками. В следующий момент взрыв разнёс её на части и взломал палубу. Больше повреждённый корабль ЕХ в нас уже не стрелял.

"Фрейя" всё разгонялась и разгонялась, пока не достигла максимальной скорости, оставляя архипелаг Тристан-да-Силва за кормой.

24.

— Вроде хвоста за нами нет... — задумчиво произнёс Датч, ведя катер. — Похоже, что оторвались.

— Это, безусловно, радует, — ворчал Мао, вытирая полотенцем волосы.

— Ты бы постригся, что ли... — хмыкнул я, стряхивая пепел от сигареты в пустую консервную банку. — Мороки же с такими патлами — выше крыши.

— Кто б меня постриг, интересно... — проворчал китаец. — Знаешь такое выражение — сапожник без сапог? Всех стригу, а вот меня никто подстричь нормально не может.

— Я тебя стриг пару раз, — напомнил здоровяк.

— О чём я стараюсь не вспоминать, ради собственного спокойствия. Судя по всему, ты, как и эта пропахшая соляркой ходячая ножеточка знаете только две причёски — налысо и как попало. Вайс, стричь умеешь?

— Машинкой могу подкорнать, — ответил я. — Правда, переход делать не умею.

— Это какое-то проклятье, — помрачнел китаец. — Кто ж мне такого зла-то пожелал?

— Дойдём до Тортуги — сходи в парикмахерскую. Делов-то...

— Лишние траты. Мне ещё, между прочим, семью кормить.

— Мао, у тебя нет семьи, — заметил Датч.

— Спасибо, ты очень тактичен, — скорчил рожу китаец. — А вдруг была бы? Ну, или будет, например...

— Если не прекратишь все ночи сидеть за своими играми — у тебя будет только геморрой.

— Эмм... Извините, а можно вопрос... — подал голос сидящий в уголке Дин.

— Валяй, — разрешил Датч.

— Что со мной всё-таки будет? — выпалил Роджер.

— Как и планировали — сдадим покупателям. Разве что-то изменилось? — деланно пожал я плечами, глядя на побледневшего ботаника.

— Ну... Я же, как бы это сказать... помог вам, что ли...

— Спасибо тебе, конечно, добрый человек. Но бизнес есть бизнес.

— Да не заплатят они вам ничего! — воскликнул Дин. — Это же АНБ! Им проще убрать четырёх человек, чем что-то им платить!

— А кто тебе сказал, что мы тебя хотим продать АНБ? — хмыкнул я. — Это уже только твои догадки, дружок... Да расслабься! Чего ты такой серьёзный? Не забудем мы, что ты нам помог... Наверное.

— Вы не хотите передавать меня АНБ? — ухватился лишь за одну фразу Роджер.

— Мистер Дин, ну за кого вы нас держите? — поморщился Датч. — Мы сами прекрасно понимаем, что нам по-любому заткнут рты. И, скорее всего, не деньгами, а пулями. С АНБ лично я даже и не думал сотрудничать — у нас есть подряд от другого заказчика... Которого в первую очередь интересует имеющаяся у вас информация. Не вы сами, а информация.

— А... кто это?

— Международная компания по обеспечению безопасности и защиты "Red Faction".

— Частная военная компания, — вставил я. Сам я, если честно, о ней был не слишком в курсе, но кое-что слышать приходилось.

— Ну, я бы не брался так уж уверенно заявлять, что это частная компания... — туманно произнёс Датч. — Однако дела они ведут хоть и жёстко, но по-своему честно. Я слышал о них много хорошего... в нашей сфере услуг, разумеется.

— Ваша сфера услуг — это что? — уточнил Роджер, явно воспрявший духом. Ну, как же! Его же не будут сдавать АНБ — радости-то!..

— Мы — специалисты широкого профиля... Примерно так же, как и "Рэд Фэкшн". Если мы покажем себя с выгодной стороны, им будет перспективнее с нами сотрудничать, нежели убивать. Да, сумма, полученная за вашу информацию, мистер Дин, будет в разы меньше, чем обещает АНБ, но в отличие от Агентства этим наёмникам я верю. Лучше меньше, но гарантировано, чем много, но неправда.

— Иии... Что же от меня именно требуется?

— То, что вы украли с серверов АНБ, — прямиком заявил Датч. — Вряд ли эта информация хранится у вас при себе или даже где-то в надёжном месте...

— Я разбросал её по множеству серверов во всём мире.

— Ну, вот видите... Вы даёте доступ к этой информации "Рэд Фэкшн", а они за это нам платят и гарантируют безопасность.

— Я больше не хочу ни на кого работать, — покачал головой Роджер. — Наверняка меня опять попытаются использовать.

— А чего ты тогда хочешь? — напрямик спросил Мао.

— Если б я знал... Сначала я хотел приносить пользу своей стране... Потом я хотел, чтобы все узнали о тех гнусных вещах, что провернули мои бывшие работодатели... А сейчас я просто устал и хочу от всего этого избавиться.

— Тогда, как насчёт поработать в первую очередь на себя? — спросил Датч. — Ну, или на того, кого волнуют в первую очередь твои качества, а не знания, хранящиеся у тебя в голове?

— Что вы имеете в виду? — спросил Роджер.

— Вы уже поняли, мистер Дин. Я предлагаю вам поработать на меня. Ну и на себя в том числе. Мне нет дела до шпионских секретов — меня интересует человек, способный добывать нужную мне информацию. Не копаться в грязном белье политиков, а просто указывать, например, где может находиться некий корабль...

— Вы наёмник и пират.

— Я предпочитаю называть себя специалистом широкого профиля, — мягко поправил ботаника Датч. — И нет, я не преступник — грабежи и убийства как таковые мне претят. Я воюю за деньги. Если мне платят за то, чтобы я был жестоким — я делаю это. Но это вовсе не означает, что и сам я — кровавый маньяк. Я — оружие, а оно не убивает само по себе. Виновен тот, кто его держит и направляет.

— Это демагогия. Вы просто обеляете себя.

— Даже и не пытался, — усмехнулся здоровяк. — Многие наёмники действительно настоящие псы, которые готовы на всё, ради денег... У меня же, в отличие от них, есть принципы.

— Да какие вообще у вас могут быть принципы... — поморщился Дин.

— Изнасилования, преступления против детей, наркотики — с этим я никогда дел не имел и иметь не собираюсь. Убить шайку пиратов — запросто. Могу даже отрезать голову их предводителю, если потребуется. Но не просто потому что мне так хочется. Мой выбор заключается в том, чтобы решать против кого я могу выступить, а против кого — нет.

— Вы считаете, что вправе решать кому жить, а кому умереть?

— Разумеется, — на полном серьезе ответил Датч. — Способность решать и делать выбор это то, что способно отличать бесхребетного слизняка от человека. Убийство тоже можно считать выбором. Выбор этот не обязательно хорош и правилен, но он должен быть.

— То есть, вы считаете себя кем-то вроде шерифа?

— Возможно. Кое-что в мире я считаю неправильным. И как могу, стараюсь это изменить. Увы, но одним только словом это у меня не всегда получается делать. Да и как говаривал Аль Капоне — "добрым словом и пистолетом можно сделать намного больше, чем просто добрым словом".

— Аль Капоне был преступником.

— А ещё он говорил на английском языке и, прибавляя к двум два, получал четыре. Мне что теперь и от этого отказаться? Дельную мысль и поступок может выдать любой... И да, мистер Дин. Я, безусловно, люблю и философские диспуты в том числе, но, кажется, мы отдалились от темы. Не буду наводить лишнего тумана, а скажу прямо. Я предлагаю вам место в нашей команде. Место штатного хакера и специалиста по сбору информации. Ну, или что-то в этом роде. Ваша задача будет заключаться в том, чтобы собирать эту самую информацию и снабжать ею нас. Это может быть что-то в духе того, что вы провернули сегодня, или сбор досье на какого-нибудь человека. Становиться убийцей я вас не прошу, как не прошу и участвовать в боевых операциях — всё равно это не имеет никакого смысла. Просто делайте то же, что и привыкли. Взамен же всю прибыль мы делим поровну между всеми участниками. Если кому-то нужна помощь — финансовая или какая-то иная, то на это дело поднимаются все. Опять же, если что-то нужно — обращайтесь.

— И чем же вы всё-таки будете заниматься?

— Думаю, что спектр наших услуг будет включать торговлю оружием и прочими ценностями, заказные убийства и небольшие войны, посредничество в заключении сделок и ведении переговоров, охрана и кое-что ещё, — улыбнулся Датч. — Как я уже говорил — широкой профиль. Причём, не так уж мы по этим пунктам отличаемся от вполне официальных частных военных компаний... Ну, так каков же будет ваш ответ, мистер Дин?

Роджер вздохнул.

25.

К вечеру следующего дня мы вышли к Исла Сорно — центральному острову одноимённого крошечного государства.

Гораздо чаще стали попадаться проплывающие мимо корабли — от небольших рыболовецких баркасов, до громадных сухогрузов и танкеров. Казалось бы — невелико расстояние. Но стоит отдалиться на пару десятков километров в сторону от оживлённых торговых маршрутов, и всё — начинаются дикие территории, наподобие Тристан-да-Силва.

Здесь же всё было более-менее цивильно... Хотя тот факт, что небольшие корабли старались двигаться маленькими караванами под охраной пары хорошо вооружённых судов, явно свидетельствовал не в пользу безопасности судоходства в данном регионе...

Первым, что я увидел на подходе к Тортуге, была старая нефтяная платформа — полуобрушившаяся и проржавевшая. Оставшаяся, как видно, ещё с тех времён, пока Сорно переживала недолгий расцвет.

Когда мы подошли к платформе на расстоянии в сотню метров, стало видно, что на ней закреплён огромный деревянный щит с размашистой надписью.

— "Desine sperare qui hic intras"... — прочитал я, слегка прищурившись, чтобы рассмотреть получше.

— "Пуста надежда входящего сюда", — произнёс высунувшийся из люка рубки Датч.

— Я не знаю испанского.

— Это латынь. Парафраз надписи над вратами Ада в "Божественной комедии".

— Если всё верно помню, там было "Оставь надежду всяк сюда входящий", — заметил я.

— А ты эрудит, Вайс...

— Можешь не верить, но в школе я очень хорошо учился.

Тортуга Нова располагалась вокруг огромной природной бухты, которая была словно создана, чтобы в ней разместился порт. Сотни кораблей стояли на рейде раскинувшегося полумесяцем города, зажатого между морем и невысокими горами.

Внешний край бухты защищали старые каменные стены с небольшими башенками-маяками. Слева на холмах виднелся полуразрушенный форт, чьи местами обрушившиеся стены торчали гнилыми зубами челюсти какого-то неизвестного людям гиганта. И как венец — в горах над Тортугой виднелись древние каменные пирамиды, окружённые джунглями.

Сама же столица Карибов выглядела вполне современно и даже аккуратно. На окраинах виднелись жилые многоэтажки, переходящих в кварталы трущоб, но в центре города высились огромные небоскрёбы, среди которых выделялся подлинный гигант, словно великан возвышающийся над остальными своими сородичами... Недостроенный, правда.

— Первыми остров открыли, как всегда в то время, испанцы, — задумчиво пыхнул трубкой Датч. — Но особо заниматься им не стали — их больше волновали большие острова типа Сан-Сальвадора, Юкатана, Колумбии и Валверде, где можно было поживиться несметными богатствами ацтеков, сапотеков и тлеспеков... Здесь же кроме кучки совершеннейших дикарей и брошенного в незапамятные времена древнего города ничего не было — ни золота, ни серебра... Местные всё говорили о проклятье богини Доарликуэ — Той, что-в-платье-из-крови...

— Страшные истории? — хмыкнул я. — Ну-ну.

— Я тоже не суеверен, однако... Иногда мы сталкиваемся с чем-то за гранью нашего понимания...

— В этом всё и дело. За гранью НАШЕГО понимания. Электричество лежало за гранью понимания дикарей, поэтому они придумывали всяких там богов грома. Находили кости динозавров, но не знали что это на самом деле и придумывали драконов. Ну, и всё в таком же духе... Это в нас на уровне инстинктов вшито — объяснять всё непонятное деятельностью высших сил. Всегда. Снова и снова, раз за разом.

— Ты скептик, Вайс, — улыбнулся здоровяк.

— Я реалист. И верю в то, что можно пощупать, сломать, убить или объяснить с точки зрения науки. А всякая мистика — это бред. Вот что, например, с этим проклятием Дарлигэ?

— Доарликуэ. Та, что-в-платье-из-крови. Верховная богиня местного пантеона, повелительница жизни и смерти. В своей первой ипостаси её звали Тоси. Она была покровительницей домашнего очага, богиней земледелия и деторождения. После гибели своего мужа — бога солнца Четвёртой Эпохи, на неё был возложен обет безбрачия... Который она однажды нарушила, чем вызвала гнев своих детей — богини колдовства Мецтли и её четырёхсот братьев...

— Ни хрена себе многодетная семейка...

— Да, а ещё круче там должно быть пособие на детишек... Так вот Мецтли убедила братьев, что мать опозорила своим проступком их и себя, и поэтому её нужно убить... И вот, когда Тоси пришла в храм, чтобы принести жертвы, её дети напали на неё и...

— Какое-нибудь чудесное спасение, нет?

— Нет. Это же языческая легенда. Тоси убили. Пронзили сердце, вспороли живот, убив ещё не рождённого бога-младенца. Отрубили руки, ноги и голову, а тело бросили в глубокую пропасть... Но вытекшая из её тела кровь впиталась в землю, и земля ответила на последнюю молитву Тоси, возродив её. Ягуар отдал ей свои лапы взамен отрубленных, змея — голову, а орёл подарил когти. Тоси возродилась, но теперь уже как Доарликуэ — богиня войны, безумия и мести. Её кровь обратилась в два меча и доспехи, которые заковали тело Доарликуэ в непробиваемую броню. После чего Та, что-в-платье-из-крови выбралась из пропасти и начала мстить, убив всех своих детей...

— Чудесная история. Я почти плачу от умиления.

— В принципе, вполне обычный культ Мезоамерики с кровожадной богиней, требующей себе человеческих жертв... — произнёс Датч, делая глубокую затяжку. — Так вот, согласно легендам однажды богине не вознесли должных подношений, и она прогневалась на людей. Половина из её народа погибла, а вторая половина бесследно исчезла... После чего уснула и богиня. И спала она до тех пор, пока приплывшие на остров конкистадоры под предводительством Эмилио Гонзалеса не решили разграбить её храм-гробницу.

— Ты ж говорил, что на острове не было сокровищ? — скептическим тоном заметил я.

— Ну, видно, в первый раз испанцы просто плохо искали. Потому что люди Гонзалеса...

— ...согласно легенде?

— Согласно легенде, — кивнул Датч. — Согласно легенде люди Гонзалеса вывезли с Исла Сорно огромные богатства, и в их числе — двадцать священных золотых масок жрецов Доарликуэ.

— И их настигло проклятие злобной богини, — замогильным тоном, с подвываниями произнёс я.

— Верно. Часть сокровищ они успели распродать ещё в Новом Свете, а затем отплыли в Испанию на двух кораблях.

— И, конечно же, не доплыли до неё...

— Разумеется.

— У выдумщиков подобных легенд всегда туго с фантазией, — вздохнул я. — Надеюсь, смерть их была мучительной?

— Первый корабль — "Анна-Мария Селестия", был обнаружен дрейфующим в четырёх сотнях миль от Майорки. Вся его команда была мертва. Кстати, это не легенда, а вполне исторический факт — можешь даже поинтересоваться на досуге.

— Смерть команды была загадочной?

— Не особо, — ухмыльнулся Датч. — На корабле были обнаружены следы боя. В ход были пущены пистолеты, мушкеты, абордажные сабли...

— Пираты или те же англичане напали, вот и объяснение.

— Но золото в трюмах лежало в целости и сохранности. Вряд ли бы пираты или англичане не стали бы брать сокровища.

— Хм, тоже верно... А что случилось со вторым кораблём?

— Бесследно исчез. Каравелла "Синко Льягос" как раз и везла те двадцать золотых масок, поэтому считается, что основная тяжесть проклятья пала как раз на её команду.

— Круто. То есть то, что команда второго корабля померла — это ещё не тяжело?

— Нет, — покачал головой здоровяк. — Вовсе нет. Опять же согласно легендам, Доарликуэ всегда приносили как минимум двух жертв — одна просто погибала, а вторая же бесследно исчезала. Так же работало и её проклятие — часть святотатцев она убивала, а вторую часть забирали её демонические слуги и делали себе подобными. Так что ходят слухи, что "Синко Льягос" до сих пор бороздит карибские моря, а его команда, состоящая из живых мертвецов, ищет потерянные золотые маски... Многие сотни лет они заходят в порты, грабя и убивая всех до единого, в поисках проклятых сокровищ.

— Прямо-таки всех до единого? А откуда тогда слухи берутся?

— Ну, говорят, что иногда в тумане можно заметить тёмный силуэт старого парусника с рваными чёрными парусами, который идёт против ветра... Хотя, согласно очередной истории...

— Ты имел в виду — согласно очередной сказке, — хмыкнул я.

— Ни тебе, ни мне. Согласно очередной легенде, — рассмеялся Датч. — Так вот, согласно очередной легенде команда "Синко Льягос" всё-таки смогла собрать все украденные золотые маски и вернуть их Доарликуэ, после чего она сняла с них своё проклятие, и испанцы наконец-то обрели покой... Но уже в сороковых годах прошлого века проклятые сокровища нашла команда нацистского лёгкого крейсера "Дрезден", который рейдерствовал в карибских морях в начале Второй Мировой. Он прорвался в Америку вместе с карманным линкором "Адмирал Граф Шпее", но тот ушёл к Аргентине и был там потоплен, а вот "Дрезден" остался в Мезоамерике. Колумбия тогда очень уж сочувствовала Германии, а как самая мощная морская держава Центральной и Южной Америки, она могла без проблем обеспечить всем необходимым пиратский крейсер... Однако после примерно полугода рейдерства "Дрезден" неожиданно исчез.

— Крейсер — это не иголка. Так просто потеряться не может.

— Однако это опять же исторический факт. Если не ошибаюсь, то он у немцев до сих пор пропавшим без вести числится. Ни сигналов бедствия, ни следов потопления, ни выживших... Просто однажды корабль водоизмещением в девять тысяч тонн с девятью сотнями человек на борту исчез. Взял и просто исчез. Но затем начали появляться и до сих пор появляются свидетельства очевидцев, которые видели в тумане старый проржавевший корабль... На нём три орудийных башни и военно-морской флаг фашистов. Его можно увидеть своими глазами, но не на экранах радаров. И в отличие от "Синко Льягос" "Дрездену" не повезло — Доарликуэ второго похищения своих реликвий не простила и сделала команду крейсера своими слугами навечно. И теперь, затуманенные безумием кровавой богини, они скитаются по карибским морям, уничтожая всё на своём пути...

— Такие истории должны рассказывать бойскауты вечерами у костра. Ну, вот же всё в кучу смешали, — поморщился я. — И кровожадные языческие боги, и проклятые сокровища, и "Летучий голландец", и даже нацистов приплели... Говорю же — туго с фантазией у выдумщиков подобных легенд. Странно ещё, что про Море Дьявола не вспомнили...

— Так, Исла Сорно и так лежит в одной из вершин Кубинского пентагона.

— Ах, ну да... Как же я мог...

В одном из объёмистых карманов жилетки Датча зазвонил спутниковый телефон. Капитан "Фрейи" достал его, посмотрел на экран, хмыкнул, принял вызов и приложил трубку к уху.

— Говорите. Да, я. Да, у нас. Да. Через два часа. Хорошо. Со мной будет два человека. До связи.

— Заказчики? — спросил я, когда здоровяк нажал клавишу отбоя и убрал телефон обратно в карман жилета.

— Ага. Через два часа встречаемся в районе одного из портовых складов.

— Считаешь, они не станут пытаться нас кинуть?

— Неважно, что я там считаю — мы обязаны предусмотреть все возможные варианты развития событий. Нежелательные в том числе.

26.

— Помнишь, о чём я тебе говорил? — спросил я, шагая рядом со Дином. — Эй, Роджер!

— Что? А, да... Прости, Вайс, задумался... Да, я всё помню — не высовываться и в случае чего сразу же падать на землю.

Бывший АНБ-шник заметно нервничал, потел, и то и дело вытирал ладони о белую рубашку, которую мы ему выдали взамен его старой.

— Если в крайний момент так же задумаешься — сдохнешь, — скривился я, оглядываясь по сторонам. — Долго ещё, Датч?

— Нет, осталось всего два склада.

...Встреча с "Рэд Фэкшн" была назначена у склада 18А, что был расположен в портовой части Тортуги.

Здешние нравы, кстати, поражали с самого же прибытия.

Первым, кто нас встретил после швартовки, был флегматичного вида мужик средних лет с внешностью типичного клерка, в сопровождении двух шкафоподобных негров с автоматами наперевес. Клерк представился и без всяких экивоков затребовал сумму, после уплаты которой решительно всем будет наплевать кто мы такие, что у нас на борту, и зачем мы пришли в Тортугу.

Увесистой пачки колумбийских песо хватило, чтобы клерк испарился, и больше нас уже никто не тревожил.

После чего мы начали готовиться к встрече с "Рэд Фэкшн". Идти должны были Датч, я, Дин и неожиданно — Гиббенс, который с ворчанием выполз из своей берлоги.

Мои сомнения в том, что дед в случае чего будет нам обузой, вслух высказаны не были. Да и позже несколько поколебались при виде перевязи с тяжёлыми метательными ножами на поясе Тома. Почему-то мне показалось, что Гиббенс обращаться с ними умеет...

А ещё, как оказалось, Том был незаменим в плане своих длинных седых косм, которые надёжно скрыли на его левом ухе небольшую гарнитуру рации.

Мао-то с нами не пошёл, ведь ему было поручено обходными путями добраться до места встречи, залечь и в случае чего прикрыть нас снайперским огнём. Людей, что были в этот момент в данной части порта, вид куда-то бегущего парня с тяжёлым "барретом" за спиной, казалось, вообще не смущал.

В принципе, с оружием тут ходили абсолютно все. Кто просто с пистолетом или револьвером, а кто и с винтовкой или пистолетом-пулемётом. Почти на всех стоящих вокруг кораблях невооружённым глазом были видны пулемётные точки и охрана, прогуливающаяся по палубе.

Такой уж город... Говаривали, что это самое опасное место на планете, и риск получить пулю в лоб на Тортуге в разы выше, чем возможность попасть под машину.

— Мистер Дин, может, всё-таки возьмёте оружие? — предложил Датч. — Я дам вам "кольт".

— Я не умею им пользоваться, — слегка смущённо ответил Роджер.

— Стыдно, молодой человек! Вы же американец. Где ваш дух фронтира? Где умение обращаться с револьвером?

— Эмм...

— Ножи даже и предлагать не буду, — хрипловатым тоном произнёс Том, плетущийся чуть позади нас.

— Ну, моё дело предложить, а ваше отказаться... Так, а вот и тот склад...

Завернув за угол одного из складских помещений, мы вышли к месту встречи с "Рэд", расположенному возле громадного хранилища чего-то безобразно огромного. В нём без проблем поместилась бы даже наша "Фрейя"... Причём стоя.

Перед закрытыми воротами стояли три машины — два чёрных джипа "чероки" и чёрный же "мерседес", возле которых стояли человек восемь крепких парней в полувоенной одежде и с укороченными "калашниковыми" на груди.

Я невольно замедлил шаг и слегка размял руки, готовясь в случае чего быстро выхватить пистолеты и вступить в бой.

— Спокойно, Вайс, — негромко произнёс Датч. — Постараемся обойтись без кровопролития.

— Патлатый, слышишь меня? — буркнул под нос Том. — Смотри в оба...

Вот кто бы про патлы-то говорил...

Датч немного ускорил шаг, выйдя вперёд и невзначай пихнув Дина себе за спину. Я встал по правую руку, Гиббенс с ворчаньем занял позицию левее.

— Все всё помнят? — поинтересовался здоровяк, разминая шею. — Тогда вперёд. Том, подожди нас пока что здесь вместе с мистером Дином. Я подам знак, когда будет нужно подойти.

— ...Мистер Датч, я так понимаю? — поинтересовался стоявший в центре мужик лет сорока с перебитым носом и шрамом на лбу. Из всех рэдовцев он единственный не был вооружён автоматом и одет более-менее по-граждански. Похоже, что это был их командир. Худощавый и светловолосый, с серыми глазами...

По-русски поинтересовался. Похоже, что он был в курсе нашей принадлежности...

Вообще в вопросах языка были свои тонкости. Можно было закосить под иностранцев, благо по-английски мы объяснялись очень уверенно, после чего могли бы осторожно послушать, что там у нас за спинами на русском говорят... Однако, если бы нас раскусили это не добавило бы нам очков. Да и лишних поводов для сомнения — кинуть или не кинуть иностранцев, давать не хотелось.

— Всё верно, — кивнул капитан "Фрейи". — А вы, я так полагаю, Коваленко?

— Может, не будем долго расшаркиваться? — слегка нетерпеливо произнёс рэдовец. — Перейдём к делу.

— Как скажете. Итак, вам нужна информация, имеющаяся у мистера Дина...

— Я так понимаю, что мистер Дин стоит вон там. Верно?

— Возможно.

— Тогда, что помешает нам сейчас, к примеру, просто убить вас и забрать его с собой? — не слишком приятно ухмыльнулся рэдовец.

— Ну... — Датч спокойно пригладил свои волосы. — Может быть, сначала посмотрите на свою грудь?

— О чём вы... — мужик со шрамом непроизвольно скосил взгляд...

И обнаружил у себя на груди танцующую алую точку лазерного целеуказателя.

Вообще-то, учитывая, что Мао сейчас сидел где-то в метрах в пятистах от нас, стильная точка от лазера была чистой воды блажью. Их применяли в ближнем бою, но уж никак не на больших расстояниях... Но дальномер такого пятна не давал, так что нашему штатному снайперу пришлось заранее прикрутить к стволу "баррета" обычную лазерную указку.

Остальные рэдовцы моментально напряглись и подобрались, сдвинув оружие чуть поудобнее, и заозирались по сторонам в поисках сидящего где-то снайпера. Причём делали это на редкость слаженно и чётко — без лишней суеты и паники, что явно выдавало в них бывших военных.

Однако командир быстро остановил их окриком и властным жестом.

— Это деловой подход, — спокойно произнёс он, стирая с лица гадкую ухмылку. — Я сейчас подойду к машине и открою дверцу, О'кей?

— Только без резких движений, — добродушно прогудел Датч. — У нас весьма нервные снайпера.

Рэдовец сделал пару шагов назад и открыл заднюю дверцу "мерседеса".

Выщербленного бетона вокруг склада коснулась аккуратная женская туфля на высоком каблуке. Следом вторая. И как уже можно было догадаться, выше них были женские же ноги. Весьма стройные, я бы сказал.

Следом из машины вышла и их обладательница — красивая фигуристая длинноволосая блондинка лет тридцати пяти, одетая в строгий тёмно-бордовый костюм и белую блузку. В правой руке она держала тонкую дамскую сигарету, а левой придерживала висящую на плече сумочку.

— День добрый, — приветливо улыбнулась нам блондинка. — Охранная компания "Рэд Фэкшн", обер-директор Наталья Уварова. Можно просто Наташа.

— Датч, — кивнул капитан "Фрейи". — Можно просто Датч. Думаю, больше не нужно демонстрировать, что с нами дела лучше вести честно?

— О, разумеется, нет! — рассмеялась Уварова. — Но, ваша предусмотрительность делает вам честь... Впрочем, к делу. Не пригласите ли Роджера к нам? А то они с этим пожилым джентльменом там так одиноко стоят...

— Вообще-то нас тут и так уже немало... — здоровяк многозначительно покосился на стоящих вокруг хмурых рэдовцев.

— Это не проблема. Ребята, перекурите пока, — обратилась блондинка к своим парням, покрутив в воздухе зажжённой сигаретой. — Всё в порядке.

Ребята, демонстрируя прекрасную дисциплину, послушно отошли на пару метров в сторонку и даже действительно достали сигареты. Остался лишь тот мужик со шрамом.

— Виталий останется. Вы же не возражаете? — вновь улыбнулась Уварова.

— Ни в коем случае, — ответил Датч, подавая знак на выдвижение Тому и Дину.

— Добрый день, Роджер, — приветливо поздоровалась с бывшим АНБ-шником Наташа, переходя на безупречный английский. — Неважно выглядите. Не выспались?

— Что именно вам нужно от меня? — слегка исподлобья глянул на неё Дин, явно не купившийся на миловидное личико и во всех смыслах выдающуюся грудь. — И кто вы?

— Можете звать меня Наташей, я представляю одну частную компанию, — ответила Уварова. — Мы занимаемся охраной и вопросами безопасности, а вообще...

— ...вы специалисты широко профиля, — закончил за неё Роджер.

— Да, можно и так сказать, — улыбнулась Наташа, а затем её глаза приобрели неожиданно хищный блеск. — Не буду лукавить, ваша светлая голова была бы нам полезна... Однако, мы помним, что жадность — это один из смертных грехов. И мы знаем, что вы должны были скопировать очень много занятной информации, собранной Агентством, куда-то на сторону... Мы не требуем отдать нам её, нет-нет-нет. Нам будет достаточно и простого доступа к этой информации.

— Что я получу взамен?

— Жизнь, — зелёные глаза Уваровой на мгновение заледенели. Почти сразу же она почти сгладила это на удивление искренней улыбкой. — И свободу уйти куда вы захотите и делать, что захотите. Ну, и некоторую сумму на карманные расходы, конечно же... А если вы вдруг решите остаться в нашем чудесном городе, "Рэд Фэкшн" готова предложить вам своё покровительство. Или же посодействовать в переезде в любую указанную страну. Конечно же, я ничего не решаю, но полномочия передать слова шефа у меня есть...

— А если я откажусь? — не слишком уверенно произнёс Дин.

— Роджер, дорогой мой... — вкрадчиво произнесла Наташа. — Это предложение, от которого вы не можете отказаться.

Первоначальное впечатление красивой, но недалёкой блондинки, которая производила эта Наташа, таяло будто брошенный на раскалённую сковороду лёд — так же стремительно.

— И в конце концов то, что я сейчас говорю с вами, а не с Датчем — проявление его доброй воли, — доверительно поведала Уварова. — Кстати, не забудьте поблагодарить его. Поверьте, я нахожу удовольствие от беседы с самым разыскиваемым преступником Северной Америки... Однако вы устроили бы меня и в связанном виде с кляпом во рту. Так что будьте умничкой, Роджер, и не выделывайтесь, иначе...

— Иначе вы.... эмм... рассердитесь? — слегка нервно спросил бывший АНБ-шник.

— Нет, с чего вы взяли? — почти что искренне удивилась Наташа. — Я — добрая. Я почти никогда не сержусь. А иначе... Это значит иначе. Лучше не уточнять. Вы же меня понимаете, Роджер?

— Вполне.

— Итак... Ваш ответ?..

— Я... — Дин облизал пересохшие губы. — Мне... мне потребуется двое суток для написания программы, которая сможет собрать информацию с разбросанных по миру серверов...

— Отлично! — воскликнула Уварова и, слегка прищурившись, с улыбкой добавила. — Рада, что вы сделали правильный выбор.

А она с юмором. Правда, больше подходящим висельнику и насыщенного чёрного цвета юмором. Какой, интересно, мог быть выбор при отсутствии всякого нормального выбора?..

— И я бы хотел воспользоваться вашим предложением, — неожиданно твёрдо произнёс Дин. — Я хочу остаться на Тортуге.

— Хмм... — в глазах Наташи промелькнул неподдельный интерес. Она слегка наклонила голову на бок и окинула взглядом бывшего АНБ-шника с ног до головы, будто бы видела его в первый раз. — Вы уверены? Да, этот город прекрасен... По-своему. Но почти так же опасен. Я бы сказала прекрасен и опасен, как роковая женщина. Вы уверены, что ваш склад характера позволит ваш здесь выжить? Быть вольным стрелком заманчиво... Но вы-то не стрелок.

— У меня есть пара знакомых стрелков, к которым я намерен присоединиться.

Я надул пузырь из жвачки и с шумом его лопнул.

— Ваше лицо мне чем-то знакомо, — улыбнулась мне Уварова. — Я угрожала вам прежде?

— Вряд ли, — ухмыльнулся я. — Я бы запомнил.

— А ваше имя...

— Вайс. По роду занятий — стрелок, если можно так выразиться.

— Ах, стрелок... — развеселилась Наташа. — Прекрасно! Так значит, Датч, вы планируете задержаться на Тортуге?

— Истинно так, Наташа, — невозмутимо произнёс здоровяк.

— Будет нужна работа — обращайтесь, — хитро подмигнула блондинка.

— Мы свободные охотники. Служба в "Ред Фэкшн" не для нас.

— Вам не обязательно служить в наших рядах, — заметила Уварова. — Мы сотрудничаем со многими конторами и командами. Ваша мне нравится. Если захотите — продолжим сотрудничество.

— Я подумаю над этим предложением.

— Это, конечно, всё прекрасно, господа, — с самым мрачным видом проскрипел Том. — Но меня интересует сейчас другое. Два десятка клоунов со стволами, которые подходят сюда. Это ваши люди, дамочка?

— Нет, — сверкнула глазами Наташа. — И не ваши?

— А сами-то, дамочка, как думаете?

Стоявший поблизости Виталий моментально разразился серией отрывистых команд, после чего остальные рэды взяли автоматы на изготовку и грамотно расположились вокруг машин.

— Ммм... мистер... — Уварова ткнула пальцем в дизелиста.

— Гиббенс, Том Гиббенс — сварливо отозвался старик, разворачиваясь спиной к машинам и поглаживая кольца в рукоятях метательных ножей на поясе. — Для вас мистер Гиббенс.

— Том, откуда идут те ребята со стволами?

— Одна группа — на десять часов, вторая — на три ча... Так. Ещё отряд на двенадцать часов. Их уже около взвода в общей численности. Минут через пять будут здесь.

— Будем прорываться к "Фрейе"? — деловито осведомился я, доставая оба пистолета.

— Думаешь, сможем? — иронично ответил Датч.

— Силы у нас, конечно, не те... Но в случае чего и до канадской границы добежим.

— Взвод — это многовато, — слегка поморщилась блондинка. — Виталий, нам пора.

— Понял.

Короткий жест, и вот уже парни из "Рэд Фэкшн" погрузились в джипы, а на крыше первого из них откинулся люк и из него высунулся боец, вооружённый пулемётом.

— Датч, ребята, айда с нами? — любезно предложила Наташа. — Подвезём, если хотите. Двое ко мне в машину, ещё по одному в каждый из джипов. И торопитесь — думаю, наши гости не будут медлить.

— Вайс, Дин — в "мерседес", Том — во второй джип, — без долгих колебаний решил Датч. — Я буду в первом.

Уварова быстро уселась на заднее сиденье машины, следом я впихнул Роджера и уселся сам, захлопнув дверцу. Водитель был уже на месте, а рядом с ним сел Виталий.

— В Кремль, — скомандовала блондинка.

Русский юмор. Бессмысленный и беспощадный.

Водителям "Рэд Фэкшн" явно не давала покоя слава гонщиков Формулы-1, потому как с места они рванули, как пришпоренные. Даже несмотря на отличную подвеску, машину нещадно трясло на паршивой портовой дороге. Поворот, ещё один, на следующем нас занесло так, что меня вжало в дверцу навалившимся Дином. Хоть ботаник и был явно недокормлен, но вес в нём всё же наличествовал...

Небольшой кортеж выбрался на относительно прямую и широкую трассу из портовых задворок и понёсся вперёд.

— Быстро, — несколько нервно заметил Роджер. — Очень быстро.

— Ну, какой же русский не любит быстрой езды? — рассмеялась Уварова.

— Но я-то не русский!

За окном проносились улицы Тортуги Нова, на которую опускался вечер. Не слишком многочисленные машины, прохожие, ярко освещённые витрины магазинов и жилых зданий. На сборище самых отборных отбросов всей планеты этот город почему-то мало походил — тот же Нью-Йорк во все времена давал ему изрядную фору. Особенно в плане мусора — двуногого и не очень. На улицах вокруг было на удивление чисто и опрятно, местами даже газоны и клумбы с цветами имелись... Не то что где-нибудь на окраине того же Лос-Анжелеса, который на момент Заварухи превратился в самую натуральную клоаку.

— Капитан, впереди пробка, — прошипела рация в машине.

Что любопытно — говорили по-английски. С таким характерным тягучим и твёрдым акцентом, какой был у Нильса...

— Что там? — моментально ответил Виталий.

— Авария. Надо сворачивать.

— Ну так сворачивай!

Кортеж быстро свернул в ближайший переулок, подрезав какую-то возмущённо засигналившую колымагу.

И самое невероятное — почти сразу же нам на хвост села полицейская машина. Такой старый чёрно-белый додж, которым раньше пользовались стражи порядка в Америке.

Самый опасный город на планете... имеет свою полицию?! И к тому же она не просто где-то эфемерно существует, но может погнаться за дорожным лихачом? Чудеса, да и только...

Преследователи, правда, быстро заглушили сирену и отстали, прекратив погоню.

— Номера наши увидели, — объяснила Наташа, хотя никто и ничего не спрашивал. — Мелочёвку бы прижали без вопросов, но вот к нам не полезут. Кроме "Рэд" никто не посмеет нацепить номера с российским флагом.

Машины неслись по грязным узким улочкам Тортуги. Поворот, ещё один...

Неожиданно головной джип ударил в бок вывернувший из очередного переулка тяжёлый мусоровоз. "Чероки" отбросило в сторону, а грузовик перекрыл нам дорогу. Из его кабины кто-то тут же открыл частую стрельбу из пистолета по "мерседесу".

Пуля пробила плечо водителя, и тот согнулся пополам, зажимая рану.

Левой рукой я спихнул Дина на пол машины, а со второй открыл огонь прямо через ветровое стекло, которое всё больше и больше покрывалось молочной сетью трещин. Из джипа позади нас по грузовику ударила раскатистая пулемётная очередь, прошивая его кабину насквозь. Стрельба из мусоровоза моментально прекратилась

Виталий перетащил водителя на соседнее кресло, а сам занял его место. "Мерседес", отчаянно взревев мотором, сдал назад, врезавшись бампером в капот джипа с охраной, и начал выруливать в сторону ближайшего переулка. Машина протаранила пару стоящих рядом мусорных баков, развернулась и выехала на оживлённую улицу, едва не врезавшись в чей-то пикап.

"Мерседес" рванул вперёд, почти моментально оторвавшись от более медленного джипа сопровождения. Виталий ударом руки выбил изрешечённое ветровое стекло, которое отлетело в сторону, и мы понеслись по трассе, обгоняя едущие по ней машины.

Неожиданно из переулка слева вывернула легковушка, ударив бортом в борт нашего "мерседеса". Машины на мгновение сцепились в клинче, а затем разошлись в разные стороны. Сидящий на переднем сиденье рядом с водителем латинос высунул в открытое окно руку с "ингрэмом", и дал по нам длинную очередь.

Тяжёлые пули разнесли вдребезги стёкла в машине и разорвали в клочья сиденья, только чудом не задев никого из нас. Всё-таки вовремя мы успели пригнуться...

Первой на происходящее отреагировала Уварова...

Достав из своей сумочки тяжёлый "стечкин" и открыв огонь по чужой машине.

Я натурально присвистнул от удивления, но тоже опустил стекло на своей дверце, высунулся в окно и, перегнувшись на крышу, с двух рук начал садить по неизвестным противникам.

"Мерседес" то и дело вилял из стороны в сторону, обгоняя другие машины и сбивая мне прицел. Расстрелял оба магазина и забрался обратно внутрь салона, пока Наташа всё ещё продолжала огонь. Я мимоходом отметил, что дюжина крупнокалиберных пуль в магазине — это хорошо. Тяжёлые и мощные, но всего двенадцать. А в том же "стечкине" пули полегче, но зато их двадцать. А в "сокоме" двенадцать, но тяжёлые. А в "стечкине" лёгкие, но двадцать. Что же лучше? Дилемма-дилемма...

Сменил один магазин, другой...

А затем меня обдало стеклянной крошкой продырявленного заднего стекла, невольно заставив пригнуться.

Я переждал короткую очередь, ударившую сзади, и осторожно выглянул. На хвосте у нас висела ещё одна легковушка с двумя какими-то хмырями. Один вёл машину, а второй, высунувшись из окна, стрелял по нам из "ингрэма".

Ещё одна очередь прошила багажник "мерседеса", а спинка сиденья подо мной отчётливо лязгнула.

— Представительская версия, — оторвавшаяся от стрельбы Уварова сменила магазин в пистолете. — Броня только сзади. И почему я сегодня не приехала на броневике?..

Ещё одна очередь оборвалась, едва начавшись. Наверняка кончились патроны в магазине. "Ингрэм" — машинка весьма скорострельная и прожорливая, особенно если бьёт сорок пятым калибром. Стрелять из этого пистолета-пулемёта длинными очередями — глупо и неразумно... И абсолютно неоправданно с экономической точки зрения, да.

Разогнулся, резким тычком пистолетного ствола выбил и так еле держащееся заднее стекло "мерседеса", и открыл огонь по преследователям. Тяжёлые пули моментально продырявили ветровое стекло опасно приблизившейся легковушки, пробили грудь водителя, и машина резко вильнула в сторону обочины, врезавшись в первый же столб.

Идущая сбоку машина вновь ударила нашу бок в бок, но на этот раз неудачно — Наташа сначала ранила стрелка в руку, а затем прострелила ему голову.

— У кого-то будут проблемы... — пропела блондинка, доставая из сумочки новый магазин. — У кого-то будут большие проблемы... Никто в этом городе не смеет так просто нападать на меня!

Последнюю фразу она уже буквально прошипела.

Полуразбитый "мерседес" с выбитыми стёклами вырулил на какую-то площадь. И почти сразу же справа от нас появился фургон. Его центральная дверь откинулась в сторону, на меня уставилась два автоматных ствола... Выстрелить они, правда, не успели — я разрядил в фургон все оставшиеся в пистолетах патроны.

Первого неудавшегося стрелка отбросила внутрь салона моя пуля, и почти сразу же затвор "сокома" в левой руке замер в крайнем левом положении. Второй стрелок выронил автомат и схватился за плечо — тут кончились патроны и в другом пистолете.

А больше у меня ничего и не было, кроме ка-бара и стариковского тесака. Выпустил оба "сокома" из рук. Извернулся и достал тяжёлый кинжал...

Водитель фургона решил пойти на крайние меры и просто-напросто протаранил нас. Нос его машины врезался в правую переднюю дверцу, сминая её. "Мерседес" развернуло и впечатало левым бортом в высокий каменный бордюр неработающего фонтана в центре площади.

Меня отбросило назад. Где-то снизу послышался сдавленно-придавленный вопль Дина, но обращать на это внимание времени не было, и я рванул вперёд.

Окно водителя фургона оказалось почти рядом с моим, но чуть повыше. Сидевший за рулём негр вытянул вперёд руку с тяжёлым "кольтом-1911", просунув её в салон "мерседеса".

Левой рукой отшиб её в сторону, прижав к стойке, разделяющей переднюю и заднюю дверцу. Громыхнул выстрел, но пуля никого не задела, всего лишь разворотив приборную панель. А в ответ я выбросил вперёд правую руку с зажатым в ней подаренным стариком кинжалом.

Даже длинного тесака едва-едва хватило, чтобы достать до левой подмышки врага, но всё-таки хватило. А раздвоенное на конце лезвие не сколько проткнуло, сколько разорвало плоть. Хлынула ярко-красная кровь из перебитой артерии, и негр тут же схватился за рану, выпуская из руки "кольт" и заваливаясь на бок.

Ты так добр, дружище...

Подхватил падающий пистолет левой рукой за ствол, подбросил его в воздух и перехватил за рукоять.

Бум! Пуля сорок пятого калибра расплескала мозги скрючившегося за рулём негра по всему салону фургона. По идее и так должен от кровопотери помереть, но мало ли что...

Не выпуская кинжала из правой руки, открыл дверцу, навалившись на неё плечом.

— Конечная, дамы и господа, — рассеянно пробормотал я, оглядываясь по сторонам.

Ещё пару минут назад достаточно оживлённая площадь моментально опустела — машины и прохожие на удивление шустро покинули место перестрелки. Что было весьма разумно, и демонстрировало, что к подобному местным не привыкать.

Выбрался из машины, подошёл к фургону, на ходу стряхнул с кинжала кровь и вогнал его в ножны. Подошёл к открытой дверце машины и подобрал валяющуюся на полу М-4. Пистолет — в левой, автомат — в правой. В случае чего я из него и с одной руки смогу стрелять — чай, не трёхсотый калибр, можно и такой фокус провернуть.

Настороженно огляделся по сторонам, но больше признаков врага поблизости не было. Только где-то вдалеке всё нарастал вой полицейских сирен.

Из "мерседеса" на асфальт буквально вывалился Дин, подталкиваемый Уваровой. Следом выбралась и сама блондинка, причёска которой была уже не столь идеальна и аккуратна, как прежде. Спустя ещё некоторое время из разбитой машины вылез Виталий, вытаскивающий раненого водителя.

Ко мне подошла Наташа.

— Я впервые в этом городе, — произнёс я. — Здесь всех так гостеприимно встречают?

— Бывает, да, — не слишком добро улыбнулась Уварова. — Однако нужно возомнить себя по меньшей мере бессмертным, чтобы вот так вот, в наглую среди бела дня нападать на "Рэд". И даже не просто на "Рэд", а лично на меня.

— А ты здесь, типа, большая шишка?

— Типа, да. И кто бы это ни был — он поплатится.

— Подкрепление вызвала? — поинтересовался я.

— С минуты на минуту должно прибыть, — ответила Наташа, а затем дружелюбно толкнула меня в плечо. — А ты ничего так. Не хочешь ко мне на службу? Будешь как сыр в масле кататься — сразу же дам штабс-менеджера и хорошую зарплату.

— Да я лучше как-нибудь сам по себе...

— В любом случае я запомню, что ты сегодня нам помог, — уже без тени улыбки произнесла Уварова. — Будут проблемы — обращайся, поможем. Мы всё помним — и добро, и зло. Считай, что за нами должок, а "Рэд" всегда платит по счетам. Ну, и, надеюсь, в случае чего, я тоже к вам с Датчем смогу обращаться...

Я засунул "кольт" за пояс и похлопал по карманам, выудив только несколько помятых игральных карт.

— Визитка, — ухмыльнулся я, продемонстрировав ей "джокера", которого держал двумя пальцами. — Звони в любое время.

— Ловлю на слове, — рассмеялась Уварова, выхватывая у меня карту. — О, а вот и кавалерия... Хм. Только немного не та.

Сразу с двух улиц на площадь вырвалось полдюжины полицейских "доджей", оперативно расположившихся напротив нас. Из них моментально высыпались две дюжины местных полицейских в чёрной форме, включающей в себя рубашки с коротким рукавом, брюки с накладными карманами, береты, высокие армейские ботинки и бронежилеты. Вооружены местные стражи порядка были вполне стандартными автоматами М-4, помповыми дробовиками и пистолетами-пулемётами МП-5.

Полицейские быстро укрылись за машинами и взяли нас на прицел.

— Серьёзные ребята, — стараясь не делать резких движений, заметил я. — Покруче техасских рейнджеров будут. А я-то думал, что тут полиция вообще никакущая, как и в любой банановой республике...

— Раньше так и было, — ответила Наташа, безмятежно взирая на смотрящие на неё оружейные стволы. — А потом боссы городской мафии решили, что за порядком должен следить кто-то другой, но только не они. Поэтому местную полицию основательно перетряхнули и превратили в натуральную ЧВК.

— Лапы в гору, рога в землю! — рявкнул кто-то в мегафон. — Бросайте или стреляем на поражение!

— И ведь выстрелят — парни они отчаянные... — негромко произнесла Уварова и добавила уже громче, упирая руки в бока. — Дружок, ничего не напутал, нет? Нужны проблемы с "Рэд Фэкшн"? Устрою. Без вопросов. А, ну-ка, быстро позвал старшего!..

— Отставить, — послышался низкий зычный голос от стоящего чуть в стороне "чероки" в чёрно-белой полицейской окраске.

Кстати, забавная деталь — вместо сакраментального "служить и защищать" на дверцах полицейских машин значилось "карать и разделять".

Из джипа вылез ещё один страж порядка — по-видимому, самый старший по званию. И неторопливо, вразвалочку двинулся к нам, держась за рукоять тяжёлого револьвера на поясе.

Пока он шёл, я успел рассмотреть его поподробнее.

Среднего роста, среднего телосложения, средних лет — где-то около пятидесяти пяти, с короткой аккуратной бородой. На редкость средний и непримечательный мужик. Всё та же полицейская форма, но вот шестиконечная звезда на груди уж слишком блестит золотым в лучах закатного солнца. И рубашка на вид из шёлка, а на ногах и вовсе не туфли и не ботинки, а натуральные кожаные сапоги — очень блестящие и пижонские. На голове — чёрная бейсболка с длинным козырьком, глаза защищают массивные зеркальные очки.

— Опять от тебя сплошной шум, Наташа? — хмуро произнёс полицейский, подходя к нам и подавая сигнал своим парням опустить оружие и перестать в нас целиться. — Что на этот раз?

— Уолтер, меня обидели! — на удивление жалобным голосом произнесла Уварова. — Сильно-сильно обидели! Какие-то уроды напали на меня прямо средь бела дня! Это уже ни в какие ворота не лезет!

— А уличные бои в стиле Двухнедельной войны обязательно было устраивать? Знаешь, сколько вы всего разнесли? Магистрат мне уже все телефоны оборвал со своими причитаниями.

— Мы возместим, — заявила блондинка. — Всё возместим. "Рэд" всегда платит по счетам.

— Возместят они... — проворчал полицейский, снимая бейсболку и вытирая ею лоб. На голове Уолтера виднелась небольшая лысина. — Да знаю я, что возместите... Но, Наташа, вот только же всё успокоилось — на кой ляд начинать новую войну? Кто это был — опять колумбийцы? Вот же вас с ними мир никак не берёт...

— На колумбийцев эти уроды не были похожи, — Уварова прекратила дурачиться и перешла на предельно серьёзный тон. — Да и крайний раз врезали мы им крепко, и пока что возникать они не должны. И стиль не тот. Жутко наглые — наверняка кто-то из новичков. По своим каналам тоже пробей их, ладно?

— А куда я денусь? — философски заметил полицейский. — Вы ж меня иначе живьём слопаете, "комми" проклятые... Что ещё можешь сказать про этих гоблинов?

— Ничего особенного — негры, латиносы. Оружие непримечательное, машины — тоже.

— Наташа, я тебе за час таких могу сотню наловить. Что-нибудь конкретное есть?

— Возможно связаны с ЧВК "ЕХ", — решил подать свой голос и я. — Или непосредственно с янки.

— А ты ещё что за чудо? — скривился Уолтер, окидывая меня неприязненным взглядом. — И что делаешь в этом городе? Наташа, это, что из твоих? Не разочаровывай меня так...

— Неа, панки не в моём вкусе.

— Орнитолог я. Приехал на Сорно бабочек фотографировать, — похлопал по рукояти торчащего на поясе "кольта". — А вот и фотоаппарат.

— Орнитологи изучают птиц, а не бабочек, — хихикнула Уварова.

— Как думаешь, мне это важно? — ухмыльнулся я.

— Парень, мне вообще-то по хрену, кто ты и чем собираешься заниматься, — рыкнул полицейский. — Только учти на будущее — судов на Тортуге нет. И законов практически тоже нет. В этом городе единственный закон — это я. А заодно прокурор, суд и система исполнения наказаний в одном лице. Всё остальное — это понятия и мафиозные сходки. Так что если ты не один из Тринити, то лучше при мне глупостей не делай. А то, я смотрю, только приехал, а уже умудрился вместе с этой русской девчонкой в какое-то дерьмо вляпаться...

— Про янки — проверь, да, — подала голос Наташа. — Это серьёзно может дать нам ниточку.

— ЕХ, говоришь? — Уолтер достал из нагрудного кармана сигару и серебристую бензиновую зажигалку. — Не слышал. Кто такие?

— Наёмники откуда-то из Федерации. Вроде бы работают на АНБ, — начал вспоминать я то немногое, что говорил в своё время Датч.

— Только возни с Агентством мне и не хватало... — скривился полицейский.

— Используют "Хьюи" — один такой я подстрелил по дороге на Тортугу.

— А вот с этого места поподробнее, — моментально подобралась Уварова. — Пожалуйста.

— Ну, когда мы везли сюда... — я скорчил многозначительную гримасу. — Когда мы везли сюда груз, то напоролись на каких-то придурков. У придурков был вертолёт, лёгкие катера и переделанные в ганшипы рыболовецкие траулеры.

— Так. Что дальше?

— Дальше? Ну, дальше они немного погорячились... Только и мы горячие оказались. Полдюжины их лоханок мы серьёзно повредили и вертолёт слегка поцарапали.

— Что за вертушка? — подключился Уолтер. — Случайно не бело-зелёная? Две недели назад какая-то сволочь почти у меня под носом его угнала...

— Нет, эта в старой армейской окраске и с большими белыми буквами "ЕХ" на брюхе. Два крупнокалиберных и пара семизарядных ракетных установок.

— Зараза... Плевал я на эту вооружённую птаху — мне бело-зелёный нужен.

— Поищи на острове Исла Де Овандо, — посоветовал я. — Мы там нашли чей-то разгромленный лагерь — вроде как пиратский. И вертушка там была сгоревшая, ага. Как раз бело-зелёный "хьюи".

— Вот говнюки! — ахнул Уолтер. — Я же эту вертушку лично для себя привёз!

— Увы, — неискренне вздохнула Уварова. — Кстати, "хинд" нужен? Старенький, но шустрый. Дешевле только даром.

— Иди ты со своим "хиндом", Наташа, знаешь куда?

— Куда?

— К... Куда-нибудь. Мне в департамент вертолёт нужен, а не самолёт с винтом. Что я ваших "хиндов" не видел, что ли? Летать они умеют, а вот зависать на месте — хрен!

— Зато какая огневая мощь!

— Ты мне ещё один танк лучше попробуй пропихнуть. Куда я эту огневую мощь дену-то?

— Если реально завелись какие-то новые анархисты при вертушках и кораблях, то опять будут бои, — прекратила дурачиться блондинка.

— Агентство, говорите... — задумчиво пожевал сигару полицейский. — А что это грёбанное Агентство здесь забыло? ЦРУ, УСС — знаю, встречал, а вот АНБ — ни разу.

— Всяко может быть, Уолтер. Надо найти этих ублюдков, — серьёзно произнесла Уварова. — Очень надо.

— Да знаю я, Наташа... — поморщился коп. — Чёрт, а вроде так неплохо день начинался...

— Ну ты ещё пожалуйся, что до пенсии тебе всего три дня осталось, — улыбнулась блондинка.

— Я и так на пенсии, девочка. А в этом осином гнезде сижу на добровольных началах.

— ...и из-за хорошей зарплаты... — улыбка Уваровой стала ещё шире.

— А одно другому не мешает, — невозмутимо поправил бейсболку Уолтер. — Так... А это, наверное, твои гоблины пожаловали...

С той стороны, откуда мы приехали, появилась пара джипов, один из которых был ощутимо помят. И почему-то мне казалось, что это именно те же "чероки" с которыми мы случайно разлучились...

А вот с другой стороны подъехало ещё два джипа, фургон и самый натуральный броневик. Не в смысле гражданская бронированная машина, а натуральная БРДМ-2, только не привычного грязно-зелёного, а готичного чёрного цвета. И что немаловажно — с пулемётами в башне.

Во порядки на Тортуге... А если я на танке захочу здесь гонять, мне интересно разрешат?

— Ладно, дальше уже без меня — я в департамент поехал. Здесь оставлю один эскадрон — обрисуете им ситуацию. Как что-нибудь нарою — сразу сообщу.

— Пока-пока! — на прощанье помахала Уварова. — Буду ждать новостей, Уолтер!

Тем временем к нам подъехали машины "Рэд Фэкшн" из которых моментально высыпалось несколько десятков людей в камуфляже и с оружием. К Наташе тут же подскочил какой-то здоровяк — видимо, старший среди всей этой толпы.

— Всё нормально, Олаф, — произнесла блондинка. — Помогите Коле — его ранили. Что с потерями?

— Четверо раненых, убитых нет, — Олаф говорил по-английски с заметным акцентом. Не особо хорошем, но вполне понятном.

— И то хорошо, — вздохнула Уварова. — Противник?

— Всего уничтожено около двух десятков. Двое пленных, но им требуется медпомощь.

— Помощь оказать, чтобы сразу не померли, — равнодушно приказала Наташа. — Думаю, что взяли мелких сошек, так что потом добейте — вряд ли они нам будут особо полезны.

— Есть.

Из одного из джипов вылезли Датч и Том, причём здоровяк имел несколько помятый вид.

— А тут весело, — сообщил я, закидывая винтовку на плечо. — Прямо парк аттракционов... Неважно выглядишь, Датч.

— Мне ещё повезло, что джип у русских оказался крепким, и этот паршивый мусоровоз не расплющил нас, как носорог консервную банку. А ты, я смотрю, тоже неслабо так погулял...

— Да не говори...

— ...Виталий — останешься за старшего, — продолжала отдавать распоряжения Уварова. — Поговори с полицейскими — расскажи им, как всё было. Олаф, вместе со штурмовиками начинай переворачивать город — надо найти этих ублюдков.

Нужно сказать, слушались её безропотно. Хотя рэды явно были не желторотыми салагами, а вполне себе опытными солдатами. Но всё равно отчего-то подчинялись женщине и не роптали...

— Датч, Вайс, — обратилась Наташа уже к нам. — Я пока не знаю, что происходит, так что будет, наверное, лучше, если вы побудете некоторое время у нас.

— В качестве гостей или... — многозначительно протянул капитан "Фрейи".

— Разумеется, гостей. Просто я не хочу, чтобы пошли слухи, что те, кто ведут дела с нашей компанией, могут легко перейти в мир иной. Это плохо отразится на имидже "Рэд Фэкшн".

— Хорошо, — кивнул здоровяк. — Только нужно будет забрать ещё одного нашего человека.

— Без проблем. Где его найти?

— Я свяжусь с ним...

— Хорошо. А теперь — прошу в машину... Нет, в броневик, пожалуйста.

27.

— Мы на месте, товарищ обер-директор, — произнёс водитель БРДМ-2 после, примерно, получасовой езды.

— Хорошо, — кивнула Уварова. — Парни, наша остановка. Выходим!

— А у вас любопытная система званий, — хмыкнул Датч, выходя следом за одним из рэдов из машины.

Нужно сказать, что эта БРДМ-2 была явно несерийной. Дополнительные колёсные пары по бортам были демонтированы, а взамен них прорезаны удобные бронированные двери. В салоне тоже имелись значительные изменения — вместо жёстких оригинальных сидений поставлены удобные автомобильные кресла. Плюс вполне приличная обшивка изнутри. Так сказать, броневик представительского класса...

Следом за здоровяком наружу вышел и я. Спрыгнул на асфальт, держа в правой руке М-4 за рукоять переноски, огляделся по сторонам.

Датч галантно подал руку выбирающейся из БРДМ Уваровой, та с величественной улыбкой приняла помощь и стрельнула глазами в капитана "Фрейи".

Джентльмен, мать его.

— Добро пожаловать в Кремль! — объявила Наташа, когда из броневика выбрались остальные наши.

Кремль оказался чем-то средним между большим офисным зданием и небольшим небоскрёбом.

Массивная широкая коробка первых десяти этажей, сверху ступенью ещё одна коробка, но уже всего этажей на пять и высокая башня ещё этажей на двадцать, увенчанная высоким шпилем с громадным российским триколором.

По периметру здание окружал высокий бетонный забор с колючей проволокой поверху и с наблюдательными вышками, оснащёнными прожекторами и пулемётами. На входе имелись массивные двойные ворота, отъезжающие в сторону и укреплённые огневыми точками.

Мы же сейчас находились возле парковки прямо перед центральным входом в Кремль, увенчанным огромными алыми буквами с надписью "Red Faction", причём буква А была стилизована под пятиконечную звезду. Неподалёку находилась куча разных машин — от небольших легковушек, до джипов, грузовиков и автобусов.

На дворе был уже вечер, смеркалось, но вокруг было на удивление многолюдно. Причём, в большинстве своём это были не зверовидного вида наёмники или солдаты рэдов, а вполне клеркообразного вида мужчины и женщины, идущие к машинам и автобусам. На нас смотрели с лёгким интересом, но без всякого удивления. Похоже, что здесь разъезжать на броневике — в порядке вещей.

— Наша штаб-квартира, — произнесла Наташа. — Пожалуйста, за мной.

В сопровождении полудюжины вооружённых охранников мы двинулись к зданию.

— Серьёзный домик, — присвистнул я. — А вы точно всего лишь ЧВК? Тянете на небольшую армию.

— А в американской "Академии" тоже не двое калек сидят, а пятьдесят тысяч бывших солдат, — парировала Уварова.

— Ну, допустим, она не совсем американская, а янки...

— Удивительно, как всего за пять лет они умудрились почти на два разных народа расколоться.

— А они никогда одним народом и не были, так что никаких проблем, Наташа.

Миновали стеклянные раздвижные двери на входе, причём я подметил, что толщиной они дюйма три, не меньше. И если это не бронестекло, то я — мормонский король.

Холл был скромен, но величественен. Впору и какой-нибудь серьёзной корпорации, а не окопавшейся посреди мировой криминальной столицы банде наёмников.

Охрана на входе при виде блондинки моментально взяла под козырёк, а вот нас затормозила:

— Сдайте оружие, — приказал один из охранников.

Я скептически цыкнул зубом, оглядываясь по сторонам и демонстративно перехватывая винтовку за рукоять. Топающий с "барретом" за спиной Мао тоже особого энтузиазма на это заявление не выказал.

— Мальчики, не дурите, — поморщилась Наташа. — Сдайте тяжёлые пушки, а пистолеты и ножи, так уж и быть, оставьте при себе — разрешаю.

— А это считается за тяжёлое оружие? — поинтересовался китаец, указывая голову на свою антиматериальную винтовку.

— Если с одной руки сможешь стрелять, то считается, — усмехнулась блондинка.

Я, после некоторого колебания расставаясь с автоматом. Итого при себе у меня оставалось два ножа и малозарядный "кольт". Негусто.

— Нет, ну если очень захотеть... — проворчал Мао, но с "барретом" всё же расстался. — Не профукайте её, а то огорчусь и кого-нибудь прибью.

— Допрыгни сначала, — произнёс один из охранников.

— Я табуреткой воспользуюсь, — парировал китаец.

— К лифтам, — скомандовала Уварова.

— Слушай, Наташа... — протянул я, когда мы все зашли в здоровый чистенький лифт. — А кто ты вообще такая, раз тебя так слушаются?

— Пресс-секретарь, — рассмеялась блондинка. — Ну, официально — глава отдела по связям с общественностью. Провожу переговоры с... деловыми партнёрами, занимаюсь оперативной обстановкой. Звание — обер-директор.

— А это выше или ниже ефрейтора?

— Думаю, что реально это будет не ниже министра иностранных дел какого-нибудь местного государства, — хмыкнул Датч. — Не слишком похоже на привычную иерархию гражданских корпораций.

— Ну, так мы и не гражданская корпорация. Но и не армия. — так, серединка на половинку... Поэтому и используем довольно нейтральную градацию — вроде и похожи на армейские чины, а вроде бы и не очень... Просто у нас служат многие бывшие военные, а им привычнее, когда у всех есть вполне чёткие звания.

— А куда мы вообще тащимся-то? — проворчал Том. — У нас там, между прочим, катер в порту без присмотра остался. А в этом паршивом городишке даже грязные трусы нельзя оставить без присмотра — сопрут быстрее ветра.

— Наши люди присмотрят за вашим кораблём, — успокоила старика Уварова. — А пока вам лучше будет побыть у нас — сейчас это одно из самых безопасных мест на Тортуге.

— Одно из? — уточнил я.

— Есть ещё Запретный замок и Гвадалахара, но не думаю, что вам сейчас нужно к колумбийцам или Триаде... А направляемся мы сейчас к нашему генеральному директору. Сегодня нам объявили настоящую войну, а вы можете предоставить ценные сведения о противнике. Опять же, мы должны обеспечить рабочее место Роджеру...

— Люди перед зданием, — подал голос Мао. — Даже пьяный не примет их за наёмников.

— Мы специалисты широкого профиля, — усмехнулась Наташа. — И это означает не только наёмничество и контрабанду. Мы работаем с занимающимися грузоперевозками компаниями, строительными, ремонтными, железнодорожными, промышленными и нефтегазовыми корпорациями. Со всеми, кто хочет или вынужден работать на Карибах.

— Им всем нужна охрана, — понимающе кивнул Датч. — Но как это связано с тем, что вы одна из трёх ведущих сил в криминальном мире Тортуги?

— Мы не хотели этой власти, — просто ответила Уварова. — Но другого выхода просто не было. Регионом правят криминальные группировки, так что силой здесь может быть либо такая же группировка... Либо придётся вводить регулярную армию. Но это не наш метод — ошибок США мы повторять не намерены.

— Обер-директор... — ухмыльнулся я. — Где-то в районе полковника, да? Контора глубокого бурения?

— Кто знает, — загадочно улыбнулась блондинка. — О! А вот и наш этаж.

Мы вышли где-то почти у самого верха Кремля и зашагали по застеленному ковром коридору. Дверей вокруг было немного, но на каждой висела золотистая табличка с надписями на английском и русском.

"Экономический отдел. Обер-директор В. И. Ларин".

"Отдел логистики. Директор С.Н. Митрофанов".

"Хозяйственный отдел. Обер-директор Г. А. Фролов".

— Нам сюда, — указала на одну из безымянных дверей Уварова.

Охрана осталась снаружи, внутрь зашли только мы вместе с Уваровой. Там обнаружилась небольшая приёмная с сидящей за компьютером немолодой уже секретаршей. Вот только её холодное лицо и находящаяся под столом рука мне не слишком понравились...

— Ольга Михайловна, мы к генеральному, — сообщила Наташа. — Это со мной.

— Сергей Владимирович... — нажала секретарша кнопку селектора.

— Пропустить.

После этого мы миновали две тяжёлые резные двери, украшенные табличкой "Генеральный директор С. В. Карпов" и вошли в кабинет лидера "Red Faction".

Ничего примечательно внутри не было — если вы видели хоть один кабинет главы крупной компании, то, считайте, что видели их все.

Всегда тяжёлый мощный стол с компьютером и кучей бумаг, шкафы с документами, всякие там пальмочки в горшках... ну, плюс некоторое количество мелочей. Кто-то любит вешать на стенах всякие дипломы в рамочках, кто-то мечи или старинные ружья, но сути дела это не меняет.

Здесь из подобных мелочей был лишь российский флаг в углу, портрет русского президента на стене, и два герба — опять же российский орёл-мутант и логотип "Рэд".

За столом обнаружился и хозяин кабинет — высокий худой мужик лет шестидесяти с тяжёлым колючим взглядом, глубокими залысинами на висках, короткими седыми волосами и бородой. Одет во всё чёрное — чёрный пиджак, чёрная рубашка, и даже галстук и то — чёрный.

У него явно были проблемы с имиджмейкерами...

— Уварова, — негромко произнёс мужчина. Голос у него был негромкий, слегка хриплый.

— Товарищ генеральный директор, — блондинка махнула в нашу сторону. — Это они.

— Я — Карпов, — преставился главный рэд. — Словоблудия разводить не буду — это по части Уваровой, но не моей.

Наташа ослепительно улыбнулась.

— Итак, к делу. Дин, верно? У тебя будет наш компьютерный отдел и время, чтобы дать нам доступ к архивам АНБ. Большего от тебя не требуется — получишь деньги, и иди куда хочешь. Можем пристроить тебя здесь, можем отправить в Россию или в любую другую страну. Но только учти — в случае чего прикрыть тебя мы сможем только в районе Карибов.

— Я останусь здесь, но не с вами, — решительно заявил Роджер.

— Хорошо, — кивнул Карпов. — Теперь вы. Награду за Дина получите отдельно — мы всегда платим по счетам. Но вот что притащили за собой хвост АНБ — это плохо. Расскажите, что знаете о них и тоже свободны. Опять же могу предложить службу в "Red Faction" — хорошие бойцы нам всегда нужны.

— Спасибо, но мы, наверное, откажемся, — вежливо произнёс Датч.

— Как знаете, — лицо Карпова осталось непроницаемо. — Тогда контракт можно считать практически завершённым. Подойдите в наш финансовый отдел — они выдадут вам плату любым желаемым способом. Хотите — валютой или золотом, хотите — драгоценными камнями, акциями или оружием. Нам всё равно.

— Подумать можно?

— Недолго. Также могу предложить новый контракт, если есть желание вновь поработать на "Рэд".

— Какого рода контракт? — поинтересовался уже я, заметив, что Датч намеренно медлит.

— Ликвидация тех, кто напал на Уварову и на вас сегодня днём, — напрямик заявил Карпов. — Вы на Тортуге новички, но доставка Дина говорит в вашу пользу. Вряд ли вы сможете отыскать их самостоятельно, но нам сейчас лишние люди не помешают. Оплата достойная.

Я и Датч обменялись взглядами.

— Мы в деле, — произнёс здоровяк. — У вас можно где-нибудь сбыть... ммм... трофеи и купить кое-какие товары?

— Можно устроить, — слегка скривил губы в подобие улыбки Карпов. — Что-нибудь ещё?

— Нет.

— В таком случае я вас больше не задерживаю.

28.

Нам отвели несколько гостевых комнат, которые, как оказывается, имелись в штаб-квартире.

Немного привели себя в порядок, перекусили принесённым ужином и отправились на встречу с Уваровой. Дина от нас уже забрали в местный компьютерный отдел для начала работы, а Том самым натуральным образом завалился спать. А при попытке разбудить и взять его с собой к Наташе, обматерил нас на нескольких языках и сказал, что воевать и вести переговоры — это не его дело.

Ну, собственно, не очень-то и хотелось...

Так что отправились к Уваровой втроём, не считая пары сопровождавших нас охранников, которые показывали путь до кабинета Наташи.

— Чай, кофе, что-нибудь покрепче? — предложила блондинка, когда мы достигли её обиталища.

— Чай, — моментально отозвался Мао. — Зелёный с лимоном. И печенек бы неплохо. Шоколадных.

— Кофе, — произнёс я. — Чёрный.

— А мне грамм сто чего-нибудь покрепче, — безмятежно улыбнулся Датч. — Со льдом и содовой.

— Хельга, сделай, — обратилась Уварова к своей молоденькой секретарше. — А вы пока присаживайтесь, присаживайтесь...

Кабинет Наташи лучше всего описывался словом роскошь.

Ковры, золотистые светильники и хрустальная люстра, дорогая мебель, картины на стенах, вазы... Причём она явно питала слабость к сочетанию алого и золотого цветов.

Слегка потрёпанный в дневной перестрелке костюм Наташа сменила на длинное строгое платье тёмно-красного цвета.

Мы втроём сели на диван, хозяйка вольготно устроилась в кресле напротив, после чего начали новый этап наших переговоров.

— Итак, ЕХ, — переплела пальцы блондинка. — Что вы можете о них сказать? Мы, конечно, пробьём их по своим источникам, но это займёт время.

— На первый взгляд — обычная ЧВК федералов, — произнёс Датч. — Около двух дюжин человек штатного состава, три армейских "хьюи" в активе, занимаются охраной и тренировкой...

— Это на первый взгляд. А на второй?

— Они находятся под крылом АНБ. Вероятнее всего, одна из неофициальных команд Агентства для выполнения... деликатных поручений. Как показали недавние события — их численность может быть намного больше заявленной... Наверняка, официально они числятся каким-нибудь вспомогательным или обслуживающим персоналом, а прикрытие АНБ спасает их от проверок.

— Может, и что им здесь нужно вы тоже знаете?

— Возможно, — слегка улыбнулся здоровяк. — Хотя тут не нужно быть доктором философии, чтобы сообразить — они пришли сюда в поисках Дина.

— Тоже верно. Хмм... Вы уже сталкивались с ними в бою — что ЕХ из себя представляет?

— Выучка на уровне, но ничего необычного, — немного подумав, заявил я. — Наверняка бывшие военные, но не из спецчастей. Белые. Носят новенький тропический камуфляж. Оружие пижонское, новенькое — преимущественно бельгийское. Мы с них взяли автоматы FN2000 и пистолеты "five-seven". Из техники есть катера, вооружённые корабли и вертолёты.

— Сотрудничают с тринидадским картелем, — вставил Датч. — И, похоже, что вообще любят обставлять свои дела с каким-нибудь отребьем.

— Так... — прижала указательный палец ко лбу Наташа. — Где вы с ними сталкивались?

— Карта есть?

— Я так сориентируюсь. Мне особая точность не важна — хотя бы примерно обрисуй.

— Как знаешь, — хмыкнул капитан "Фрейи". — В общем, первые следы мы нашли в полусотне миль к северо-востоку от архипелага Исла-Нублар. Небольшая гряда безымянных островов — там мы обнаружили две подбитых моторных лодки у берега. Причём, расстреливали их с воздуха. Затем у края архипелага на малой глубине нашли обгоревший остов вертолёта. А на следующий день ещё миль через двадцать мы нарвались на полдюжины пиратских лоханок. Одну потопили, три повредили, после чего мы разошлись по разным углам. Но стоило это мне двух моих людей.

— Тринидадцы контролирует Нублар — это нам известно, — кивнула Уварова. — Какие-нибудь моменты относительно самой ЕХ? Вы упоминали вертолёт, который угнали у Уолтера?

— Он прилетел... — я немного задумался... — С севера. Или... Да, пожалуй, всё-таки с севера. И это было на Исла Де Овандо.

— А потом нас зажали, когда мы вошли в Тристан-да-Силва.

— Сразу с нескольких сторон.

— Хммм... Занятно, занятно... — Наташа откинулась на спинку кресла. — Ещё что-нибудь?

— Да вроде бы нет...

— Жаль ... Что ж, спасибо за информацию.

— Спасибо не звенит, — хмыкнул Датч. — Но в этот раз чисто из вежливости нам хватит и этого.

— Ну, за Дина вам полагается миллион, — рассмеялась Уварова. — А за эту информацию больше десяти тысяч я бы никогда не дала. Хотя... Зайдите-ка в наш арсенал. Я предупрежу тамошних парней, чтобы дали вам что-нибудь в качестве компенсации, а то Вайс вообще с какой-то рухлядью ходит... Только выбирайте без фанатизма, идёт?

— Замётано.

29.

— Итак, мы подрядились на новый контракт... — произнёс я, пока на следующий день шагали в финансовый отдел "Рэд". От провожатых на этот раз отказались, а рэды особо и не настаивали. — Как будем действовать?

— Наука логистика подсказывает нам, что ЕХ должны иметь базу где-то среди островов Исла-Нублар и Тристан-да-Силвы... — задумчиво протянул Датч.

— Это очевидно, да. Я бы даже сказал — слишком очевидно.

— Я тоже так думаю, Вайс. Если они смогли оперативно атаковать нас в городе, значит, здесь у них есть как минимум какие-нибудь координаторы. Да и просто это самый удобный пункт управления — из джунглей необитаемых островков особо за ситуацией не последишь. А это, как-никак — столица Карибов...

— Мозговой центр определённо где-то здесь, — сделал вывод я. — Островная база — второстепенна. Даже если мы найдём её, хозяева успеют обрубить тянущиеся к ним ниточки, до того как мы найдём их основную базу.

— А хозяева эти — АНБ, — вставил Мао.

— Вне всяких сомнений. Но они должны работать под прикрытием. Хотя бы под каким-нибудь, даже под видом мафиози...

— В городе, где половина населения так или иначе — мафиозники, найти таких будет затруднительно. Единственный вариант...

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — хохотнул здоровяк.

— Если ты сейчас мечтаешь о хорошем ужине и крепком сне, то однозначно... — хмыкнул я.

— Как насчёт девчонки на ночь? — оживился Мао.

— Ну эту девчонку к чёрту...

— Хм... Неужто ты у нас... хм... не такой?

— Завались. Постель у меня сейчас вызывает только типично рекрутский рефлекс — упасть и уснуть, — я почесал обросший за последние дни подбородок. — Кстати, вопрос — как деньги-то будем тратить?

— Не вздумай пропить или прокутить, — погрозил мне пальцем Датч. — Это наш стартовый капитал. Расходов предстоит — масса.

— Деньги меня сейчас, если честно, не слишком волнуют...

— Ты случаем не заболел, Вайс? — участливо поинтересовался Мао. — Впервые вижу человека, которого не интересуют деньги.

— Да завались же. Так... Значит, я немного неправильно сформулировал вопрос... Тогда так — как поделим деньги?

— В первую очередь нужно запастись всем необходимым, и кое-что отложить на чёрный день. Что останется — между всеми поровну, и тратьте как хотите

— Грызни за деньги не будет — это хорошо, — кивнул я. -Люблю коммунизм и полное равенство, а то со всеми этими надбавками, процентами и долями всегда столько мороки было... Кстати, надеюсь, ты бросил свою багамскую контрабанду и сорвался в Тортугу не просто так? Хоть какие-нибудь связи у тебя здесь есть?

— Есть несколько знакомых, которые недавно сюда перебрались...

— Хоть что-то радует... Так, а вот и финансовый отдел...

На вид этот зал был типичным офисным помещением — с кучей клерков, разделённых перегородками, что-то печатающих на компьютерах, копающихся в бумажках и болтающихся по телефону.

— Капитализм, — вздохнул Мао.

— Здрасьте. Господа Датч и Вайс, если не ошибаюсь?

К нам подскочил субтильного вида темноволосый носатый паренёк в очках, белой рубашке, чёрных брюках, при галстуке, планшете в руках и с блютуз-гарнитурой на ухе. Говорил он по-английски с типичным говором янки.

— Не исключаю, — прогудел здоровяк. — Мы по поводу контракта.

— Да, я уже в курсе, — сосредоточенно закивал паренёк. — Обер-клерк Энтони Голдстейн. Зовите меня просто Тони. Прошу в мой кабинет — обсудим все условия.

Под кабинетом эта канцелярская крыса действительно имела в виду небольшой личный кабинет, а не просто закуток рядового клерка. Видать, этот самый Тони был кем-то чуть повыше рядового клерка... Обер-клерк, так сказать. Или штабс-?

— Итак, вам причитается один миллион американских долларов плюс ещё пятьдесят тысяч в виде надбавок, — усевшийся в кресло клерк быстро пробежал глазами несколько документов в планшете. — Контракт закрыт, есть подтверждение мистера Карпова... Итак, в какой форме желаете получить оплату — деньги, золото, акции, оружие, наркотики?

— Деньги.

— Доллары, талеры, песо, фунты, реалы, рубли, евро, йены, юани?

Да чёрт его знает, какая тут валюта самая ходовая...

— Ммм...

Судя по всему, не особо в курсе этого был и Датч.

— Я, так понимаю, вы впервые на Тортуге? — понимающе закивал Тони.

— Да, но...

— Планируете задержаться здесь?

— Да, но...

— Тогда я бы порекомендовал бы вам...

— Стопори ход, морда, — прервал я словесный понос клерка. — Объясняй вдумчиво и постепенно, чтобы понял даже такой наёмник, как я.

— Я привык получать несколько пачек с наличностью, и всё, — проворчал Мао. — Что у вас тут за бюрократия?

— Хорошо, объясняю по порядку, — не растерялся клерк. — Тортуга — город опасный... Как вы уже могли заметить. Однако грабежи здесь — не слишком распространённое явление. Вас могут убить ради хорошего оружия, имеющихся при себе ценностей или даже ботинок, но не ради денег.

— Что за бред? — неприятно удивился Датч. — Это же самый опасный город планеты. И вы хотите сказать, что я могу придти на местную рыночную площадь и у меня там даже не сопрут бумажник?

— Истинно так, — подтвердил Тони. — Раньше здесь действительно убивали за горсть центов, а подрезаемые кошельки улетали со скоростью звука. Однако несколько лет назад Тринити приняло решение об изменении ситуации. И сейчас Тортуга — один из самых компьютеризированных городов мира. Каждый житель города, если он не хочет неприятностей, имеет универсальную ИД-карту, заменяющую ему удостоверение личности и банковскую карту. И все нормальные торговые точки оснащены терминалами приёма подобных карт, а безналичные деньги не столь привлекательны для грабителей и воров.

— Терминалы, говоришь? — ухмыльнулся Датч. — И у уличных торговцев кокаином такие есть?

— Мой вам совет — ничего не покупайте с рук и за наличные. Особенно кокаин. Хотите нормального — идите в сектор колумбийцев и загляните в одну из их торговых точек. И не забудьте глянуть на степень аккредитации — пять звёзд, конечно, перебор, слишком дорого. А вот лавки трёх— и четырёхзвёздной категории вполне ничего. Да и даже в однозвёздной если возьмёте товар, то не потравитесь — колумбийцы за качеством следят. А позаритесь на дешевизну какого-нибудь уличного распространителя — вам подсунут низкосортную дрянь, смешанную со стиральным порошком.

— Кокаин можно купить в магазине? — вкрадчиво переспросил я, чувствуя всё большую сюрреалистичность происходящего.

— Разумеется. Кокаин, героин, марихуану, экстази, любую синтетику...

— Это ж наркота.

— Ну да

— И это нормально? — прицокнул языком я.

— Абсолютно, — совершенно серьёзно произнёс Тони. — Господа, это Тортуга. Здесь вы можете совершенно беспрепятственно приобрести всё, что угодно. Здесь легализовано всё.

— И убийства?

— А чем убийство по своей сути отличается от любой другой услуги? За сам факт убийства вас никто не будет преследовать, если вы оформите всё законным образом и не боитесь последствий.

— Оформите? — тут уже проняло даже Датча.

— Ну, если вас поймала та же полиция, то нужно будет уплатить налог за убийство... Стандартная такса около пяти тысяч долларов, если правильно помню текущие расценки. Зацепите случайных людей — заплатите дополнительный штраф, нарушите общественный порядок — то же самое. И, разумеется, если у убитого были друзья или родственники никто не будет мешать им убить уже вас.

Мао хрюкнул.

— То есть здесь можно купить всё и откупить от всего? — уточнил я.

— Формально, — продолжил объяснения Тони. — Но если вы поссоритесь с "Рэд", колумбийцами или Триадой, то вас, скорее всего, уже ничего не спасёт. С Тринити лучше лишний раз не связываться в этом плане.

— Что такое Тринити? — переспросил я, вновь раз сталкиваясь с этим названием.

— Тринити — это союз трёх самых влиятельных сил на Тортуге — колумбийская наркомафия, китайская мафия и русская ма... кхм, "Red Faction". Они определяют политику города и следят за порядком.

— Что-что, простите? — Мао сделал вид, будто бы ослышался. — Порядок вы сказали? Порядок и Тортуга, верно?

— Это действительно может показаться невероятным, но Тортуга не такой уж и опасный город, — понимающе кивнул Тони. — Точнее он опасный, но здесь почти изжит... эээ... беспредел. Да, здесь легализовано абсолютно всё, вплоть до убийств и наркотиков. Но всё это находится под контролем Тринити. Всё, за что им не отходит положенная доля считается преступлением. Да, именно преступлением. А неуплата "налогов" — это самый тяжкий грех на Тортуге. Если вы застрелите не понравившегося вам человека в баре, то если не будете глупить — просто отделаетесь уплатой налога. А вот если решите его не платить...

— Налога? — хохотнул я. — Да это же банальная дань мафии!

— Хозяева магазинов, торговцы кокаином и простые жители не платят налогов, но платят за "крышу". Но по сути-то своей эта дань от привычных налогов отличается мало — вы точно так же платите деньги властям за то, что работаете или пользуетесь муниципальными услугами. А эти средства идут и на поддержание города в надлежащем состоянии в том числе — лидеры Тринити не хотят жить в гадюшнике, им нужен относительно чистый и спокойный город. Ещё вот, например, есть нормативы на взятки, но чем это так уж сильно отличается от обычного прейскуранта цен? В случае чего тем же полицейским вы не даёте взятки, а платите вполне официальные сборы. А если он будет вымогать у вас сумму сверх установленной можете смело донести на него его же начальству — они очень не любят, когда их подчинённые начинают, гм, борзеть.

— Это самая дикая и безумная система в истории человечества, — заметил китаец.

— Отнюдь. Просто при условии, что это всё нельзя побороть, преступность было необходимо реально возглавить и организовать. Все эти схемы и отношения прекрасно работали многие сотни лет по всему миру, просто никто раньше не пытался вывести их на свет и сделать официальной политикой. Поверьте, после той же Федерации, откуда я эмигрировал, здесь всё гораздо спокойнее. К вам не пристанет лишний раз толпа уличных хулиганов, зная, что в случае чего вы можете потом нанять охотников за головами или оказаться сотрудником ЧВК... Да и многих останавливает просто сама вероятность того, что потенциальная жертва может убить пару-тройку нападающих, и ей за это ничего не грозит, кроме налога... Или, к примеру, молодая девушка вполне может гулять здесь одна ночью... Ну, по крайней мере, по центральным улицам. Не видели как на Тортуге казнят насильников? Приходите в пятницу в полдень на площадь Свободы — зрелище не для слабонервных, но уверяю вас — весьма познавательное.

— Вы сейчас просто какой-то Рай на земле рисуете... — скептически нахмурился Датч. — Такой концентрационный Рай курортного типа.

— Отчего же сразу Рай? — улыбнулся Тони. — Но и Адом наш город представлять тоже не нужно. Просто здесь всё продаётся и покупается... Ну, почти всё. И нужно быть законченным кретином, чтобы не ценить этого. Для тех же извращенцев и маньяков существуют специальные заведения, где они могут оторваться всласть на рабах. Однако, если они попробуют учинить что-то подобное со свободным гражданином Тортуги — их ждёт более чем суровое наказание.

— Я видел какого-то Уолтера, — произнёс я. — Косил под техасского рейнджера, и заявлял, что он тут — единственный закон.

— Уолтер Фрей? Да, тем, что не требует вмешательства Тринити, заведует именно он. Если дело простое, то он или кто-либо из его судей может разобрать его прямо на месте и в течение нескольких минут. На Тортуге нет тюрем, наказывают здесь иначе. За мелкие провинности полагаются разной степени штрафы. Если же преступник не может его выплатить, то долг может быть передан на сторону или же выполнен в виде каких-либо работ или услуг. А вот за серьёзные вещи кара только одна — смерть. Но в разных вариантах. Кого-то могут вполне милосердно повесить или расстрелять, а вот самые отъявленные негодяи могут получить полный набор — дыба, оскопление, скальпирование, четвертование, сожжение, колесование, железная дева, вивисекция...

— Милый городок, — ухмыльнулся здоровяк.

— Кстати, вас как наёмников должен заинтересовать контракт на поимку объявившегося в городе маньяка... Именует себя Скульптором. За три месяца — двадцать семь жертв. Симпатичные девушки от шестнадцати до двадцати пяти лет. Буквально выпотрошенные тела находили во всех трёх секторах ответственности, так что награду объявили все из Тринити. Двести пятьдесят тысяч за мёртвого с предоставлением доказательств его вины, полмиллиона — за живого.

— Это всё очень познавательно, но, может, вернёмся всё-таки к нашим деньгам? — буркнул Мао.

— Как пожелаете, — моментально отозвался Тони. — Итак, если вы захотите остаться на Тортуге надолго — рекомендую приобрести ИД-карты. Это обяжет вас к выплате некоторых налогов, но также и обеспечит большее удобство. Хотя мы можем просто перевести деньги на указанный счёт...

— Какова цена вопроса этих ваших... мультипаспортов? — поинтересовался я.

— Десять тысяч долларов с каждого и завтра они будут готовы. Федеральные доллары — самая ходовая валюта на Тортуге.

— Как раз надбавку и потратим... — решил Датч, после некоторого раздумья.

— Это пять карточек, а я вижу только троих, — уточнил Тони.

— Есть ещё двое.

— Ясненько... Привязка к каким-либо банковским счетам? Если таковых нет — рекомендую воспользоваться услугами нашего банка...

— Я не слишком доверяю банкам, — покачал головой здоровяк.

Ещё бы. Сейчас вообще мало кто им доверяет после того, как в Заваруху они присвоили все хранящиеся в них деньги и оставили миллионы людей без цента в кармане.

— Это швейцарский банк. Очень солидный. Мы все дела через него ведём... — в глазах Тони промелькнула алчность. — Если хотите, то я могу быть вашим поверенным в финансовых вопросах. За процент от сделок.

— Сколько хочешь?

— Пять.

— Морда треснет. Один.

— У меня семья и дети. Четыре.

— По глазам же вижу, что врёшь. Два.

— Сойдёмся на трёх, — лучезарно улыбнулся Тони.

— Кинешь нас — найду и выверну мехом внутрь, — пообещал Датч.

— Можно включить это в условия контракта, — невозмутимо ответил клерк. — Если отбросить... ммм... тонкости исполнения, то подобная ответственность поверенного — вполне стандартная процедура... Что ж. Если других вопросов нет, то, пожалуйста, заполните эти бланки на получение ИД-карт.

30.

Второй день мы тоже провели в гостях у "Рэд", хотя по слухам в городе всё было очень и очень тихо...

Но я бы сказал, что это — вдвойне подозрительнее.

Отряды "Рэд" шерстили Тортугу, а мы пока что отдыхали и приходили в себя после дней в пути и многочисленных перестрелок.

Офисным зданием Кремль был лишь на первый взгляд. На самом деле он представлял собой полностью автономную крепость с запасами еды, воды, топлива и местами для размещения несколько сотен людей. Так что принять душ или перекусить в местной столовой проблем не составило. Относились к нам сдержанно, но без всякой неприязни. Даже то, что по штаб-квартире разгуливают вооружённые незнакомцы местных, казалось, почти не волнует. Похоже, что сработало то, что мы без всяких вопросов поучаствовали на их стороне во вчерашней перестрелке...

Здесь мы планировали провести ещё один день, после чего нужно было начинать уже самостоятельное плаванье. Дина мы видели всего пару раз, в сопровождении многочисленной и хорошо вооружённой охраны, но очкарик подтвердил, что ему нужны ещё сутки для завершения своей работы, а затем он уйдёт вместе с нами. Похоже, что большие организации и служба им Роджеру теперь сильно претили...

Ну и ладно. Очкарик-компьютерщик в команде никогда не помешает. А что хилый очень, так есть и другие мастера дырявить головы и ломать кости кроме него.

Рулить делами пришлось Датчу и мне, китаец и старик моментально самоустранились от решения важных проблем, демонстрируя совершенно пофигистическое настроение. Мао в промышленных масштабах истреблял самую разнообразную еду, запивая её зелёным чаем и не вылезая из-за телевизора, по которому крутили почти исключительно русские каналы.

Гиббенс так вообще только и делал, что дрых. Предварительно врубив в своей комнате радио погромче. Когда меня это задолбало, и я его решил выключить, то Том почти моментально проснулся, запустил в меня тарелкой и заявил, что в тишине спать просто физически не может.

Дизелист чёртов.

— ...Потолковал я с этим Тони — поручил ему заняться поиском подходящей жилплощади, — произнёс Датч, когда мы за парой банок пива и куревом обсуждали наше будущее.

— Думаешь, на него можно положиться?

— Парень явно молод и жаден, но в меру. И умеет считать. На проценты от контракта за Дина ему рассчитывать не приходится, но вполне вероятно, что и в будущем мы бедствовать не будем. Даже с контракта на сто тысяч ему причитается три тысячи, а он наверняка в месяц получает раза в два меньше. Плюс работа в "Рэд", и парень вполне неплохо зарабатывает.

— Допустим, мы ему доверяем, — кивнул я.

— В некоторой степени, — уточнил Датч.

— В некоторой степени, да. Что конкретно нам нужно?

— Во-первых, постоянное место у причала, где можно будет оставлять "Фрейю". Хорошо бы даже крытый ангар. Складское помещение. Помещение под офис и жильё. Желательно совместить это всё в одном здании. Во-вторых, легализация в городе. Налоги там всякие, пошлины, взятки те же... В-третьих, обустройство в городе. Думаю, что даже здесь кто-то всё-таки должен отвечать за электроэнергию, водоснабжение и квартплату.

— В-четвёртых, латаем катер, — подхватил я. — За последние дни его изрядно покорябало.

— Да, это, безусловно. Хорошо бы ещё кое-что из деталей заменить...

— И вооружение усилить. Неплохо бы как на тех ганшипах — спаренную автоматическую пушку и счетверённый пулемёт. Потянет "Фрейя" такую нагрузку?

— Да без проблем. Раньше на ней вообще два торпедных аппарата стояло, и ничего.

— И электропривод не помешал бы, а то вручную наводить — то ещё занятие.

— Всё упирается только в финансы... — хмыкнул Датч.

— Ну, как обычно, да, — рассмеялся я. — На крайний случай хотя бы "миниган" на рубку поставить, чтобы в случае чего противовоздушную защиту усилить. "Браунинги" — хорошо, а шестистволка против вертолёта — ещё лучше. И бронещит на крупнокалиберные приделать — в прошлый раз, когда из них стрелял, а по мне палили в ответ, я чувствовал себя очень некомфортно.

— Странно...

— Да не говори — сам удивляюсь.

— Если финансы позволят — надо бы ещё "стингер" тогда купить, — вздохнул здоровяк. — Хотя бы один. На всякий случай.

— И на всякий случай ещё зарядов для "карл густава" неплохо бы заиметь. Особенно надкалиберные. Прелесть, а не граната! РПГ-7, конечно, помобильнее будет, но на него кроме ПГ ничего не найдёшь, скорее всего.

— Патроны, взрывчатка, топливо, медикаменты...

— Нужно прояснить ситуацию с докторами на Тортуге, — развил я идею. — Пулевое ранение только в лазарете залатают — нужно будет разузнать, где рядом с будущей базой есть ближайший госпиталь. Ну, и расценками заодно поинтересоваться. А уж если они там ещё и "на дом" выезжают вообще прекрасно.

— Да, это ты верную мысль высказал... Ещё что? Ну, еда-вода опять же...

— Карманные расходы на пиво и сигареты.

— Святое дело, — хмыкнул Датч. — Ага! Неплохо бы организовать фонд для подкупа информаторов. Это всегда нужно.

— Будет нелишне, да, — согласился я. — Ещё нужна нормальная компьютерная точка, если Дин всё-таки не врубит задний ход и действительно останется с нами.

— Стрелковое оружие?

— Да тут порядок, в принципе. Патронов хватает, ну разве что в запас гранат и обвеса прикупить... О! Мне бы ещё пару новых пистолетов заиметь, а то я свои "сокомы" профукал вчера.

— А вернуть? Ты же их вроде бы в том "мерседесе" бросил...

— Да спрашивал я уже — ушли они.

— Ушли? — не понял здоровяк.

— Ушли. Ноги отрастили и ушли. Ну, вот как вещи уходят?

— Ааа... Ты в этом смысле... В трюме не смотрел? Там у нас сейчас трофеев навалом.

— Там всё не то, — поморщился я. — Думаю взять что-то точное, знакомое по конструкции и многозарядное. Пластиковые игрушки не уважаю, "беретты" слишком капризные. Остального добра на катере — каждой твари, но без пары. Так до сих пор с "кольтом" и таскаюсь...

— Может, тогда воспользуемся предложением Наташи и наведаемся в арсенал "Рэд"?

— Только, надеюсь, там не исключительно русское оружие...

31.

Распорядитель арсенала оказался упитан, усат и сварлив, но встретил нас неожиданно радушно и повёл в свою обитель...

Что для такого типа личностей было практически невозможно.

И дело вовсе не в том, что я считаю упитанных, усатых или сварливых людей чрезмерно злобными. Нет, просто как всякий армейский хранитель ценностей типа интендант, он просто-напросто должен был сопротивляться попыткам отобрать у себя даже самый последний ржавый гвоздь! А тут такое радушие...

Сначала я думал, что дело в том, что за нас попросила Наташа. Но я ошибся...

— Вот, — с улыбкой гостеприимно указал на открытые оружейные пирамиды оружейник. — Выбирайте что хотите и проваливайте.

— Мда, — коротко и ёмко выразился по поводу увиденного Датч.

Это явно не был штатный арсенал "Рэд".

Что я видел на вооружении у местных? Автоматы, пистолеты, пистолеты-пулемёты, пулемёты... Преимущественно русские. А главное все они были вооружены довольно единообразно, что выдавало в них строгую и дисциплинированную структуру, а не анархическую пиратскую шайку.

А вот раскинувшаяся сейчас перед нами картинка довольно скромного по размерам склада поражала разнообразием представленного оружия. Чем-то это напоминало наш трофейный сектор в трюме, куда мы складировали всё найденное и пригодное для продажи оружие — каждой твари, но без пары.

Только при беглом взгляде я насчитал десяток типов старых магазинных винтовок, которым было уже лет сто минимум — от русских трёхлинеек до "маузеров" и вообще чего0то экозитического. Безумные конструкции ручных пулемётов и пистолетов-пулемётов, где магазины вставляли справа, слева, сверху, но только не по-нормальному — снизу. Древние станковые пулемёты винтовочного калибра, но с водяным охлаждением стволов. Мелькнуло даже что-то подозрительно похожее на мушкет, но калибром с небольшую пушку...

— Это ваша помойка? — осведомился я.

— Почти, — невозмутимо ответил оружейник. — Здесь мы складируем некондиционные трофеи. То, что и выбросить жалко, но и использовать или продать трудно.

Ну, Наташа! Ну, чертовка!..

— У меня ревизия имущества на носу, так что если чего отсюда заберёте — буду только рад.

— А в нормальный арсенал пройти никак?

— Мне было сказано выдать вам что-нибудь со склада, — слегка мстительно произнёс оружейник. — С какого конкретно и что конкретно — не уточнялось.

— А если я Наташе пожалуюсь? — поинтересовался я.

— Сразу потеряешь в её глазах много очков, парень. Она не любит нытиков.

— Сначала пороемся здесь, а потом уже решим — нытики мы или всё-таки нет, — заключил Датч и двинулся вперёд.

Наша маленькая команда разбрелась в стороны.

Я задумчиво прошёлся вдоль пирамид с пистолетами — здесь имелось десятка три видов револьверов и пистолетов, с которыми, наверное, ещё не то что ковбои, а ирокезы с сиу бегали... Зацепился взглядом за кучку "гарандов" и пару "М1918" — нет, не то, всё не то...

Если б сейчас были времена Второй Мировой, то я прыгал бы от радости при виде таких богатств. Но сейчас всё это в основном представляло лишь музейную ценность...

— Агрегат... — послышалось довольное бормотание Мао где-то поблизости.

Завернул за пирамиду, решив поинтересоваться, чего там китаец нашёл, и увидел его, выписывающего круги вокруг древнего пулемёта с кожухом водяного охлаждения на треножном станке.

— А пушку времён Наполеона не хочешь? — иронично поинтересовался я.

— Ничего-то ты не понимаешь, Вайс, — рассеянно ответил азиат. — Это ж самый настоящий пулемёт "Максим". Всегда мечтал такой иметь...

— На хрена?

— А на хрена нужен пулемёт?

— Ладно, глупый вопрос, согласен...

Пошёл дальше, пытаясь найти хоть что-нибудь интересное. И даже нашёл! Небольшой участок, заваленный всяким гравированным и позолоченным оружием.

— И это тоже некондиция? — пробормотал я, выуживая из ящика тяжёлый серебристый пистолет из узорчатой стали и с гравировкой затвора-кожуха. — Хотя да, только на стенку повесить разве что...

Так... Калибр вроде бы стандартный — девять миллиметров... А вот магазин просто смешной — сколько сюда влезает восемь патронов, девять? Хлам. Такой только для коллекции и брать...

А коллекционное оружие меня вообще никак и никогда не привлекало.

Любой ствол я всегда воспринимал в первую очередь как необходимый в работе инструмент. А если ты лесоруб, например, какой тебе резон в позолоченном топоре с рукоятью из ценных пород дерева? Инструмент в первую очередь должен быть надёжным и эффективным... А вешать его на стенку и любоваться смысла я не видел.

— О, а вот это занятно... — изрёк я, обнаружив самый натуральный "томми-ган" — пистолет пулемёт Томпсона, среди груды хлама в виде самого уродского вида "маслёнок".

Причём, похоже что ещё времён Сухого закона — с оребрением ствола и дополнительной передней рукоятью. И что немаловажно — почти новенький.

Порылся вокруг, нашёл пару брезентовых подсумков. В одном был пустой барабанный магазин на полсотни патронов, в другом — четыре прямых тридцатизарядных.

Нет, ну раз уж мы сейчас в самом гангстерском городе в мире, то как тут обойтись без настоящего "томми-гана"? Правильно, никак. Да и в городском бою автомат сорок пятого калибра до сих пор очень и очень актуален... Думаю, пригодится.

Повесив трофеи на плечо и насвистывая что-то бодренькое, я двинулся дальше.

Через метра четыре натолкнулся на Датча, который с увлечением копался в здоровенном ящике с пистолетами и револьверами.

— Нашёл что-нибудь интересное? — спросил я. — Я вот "томми-ганом" разжился — всегда хотел опробовать его в бою.

— Не знаю даже, что именно ищу, — признался здоровяк. — Но, думаю, что в этом ящике будет что-нибудь занятное... Видал?

Датч указал на валяющиеся в куче довольно старых "кольтов" и "смит-вессонов" на удивление новенький пистолет совершенно фантастического дизайна и пару самых настоящих "дезерт иглов".

Ручные пушки меня не особо заинтересовали — страсти к чрезмерно тяжёлым стволам и безобразно крупным калибрам я никогда не питал. А вот фантастическая игрушка — это любопытно...

Покрутил пистолет в руках, подивившись на удивление удобной анатомической рукояти и неплохому регулируемому целику.

— Спортивно-целевой, — со вздохом отложил я оружие в сторону. — Всё хорошо, но магазин маленький и калибр только двадцать второй. Из такого лишь по диким банкам и бутылкам на пустырях стрелять...

— О, а вот это уже интересно... — прогудел здоровяк, доставая откуда почти со дна ящика слегка запылившийся серебристый револьвер.

Оружие явно было новое и современное, причём довольно нестандартное. У Датча уже был револьвер — "кольт анаконда" сорок четвёртого калибра, но выглядел он вполне обычно. Ну, револьвер и револьвер...

Это же оружие смотрелось по меньшей мере занятно.

Длинный, примерно шестидюймовый серебристый ствол, примыкал не к верхней каморе барабана, а к нижней, и был заключён в массивный коробчатый кожух с мощным компенсатором. Или даже дульным тормозом — чем чёрт не шутит? Рукоять обрезиненная, эргономичная. И вообще этот револьвер почему-то казался намного сложнее своих собратьев...

Датч поковырялся в оружие — откинул и крутанул барабан, взвёл и спустил курок, помахал револьвером в руке, примеряясь к нему...

— "Матеба Юника", — прочитал надпись на стволе здоровяк. — Вот это я понимаю — вещь...

— Она исправная хоть? Выглядит хорошо — чего её в этот хлам-то засунули?

— Не знаю, не знаю... Возможно, из-за сложности.

— Что может быть сложного в револьвере? — я тоже решил покопаться в этом чудесном ящике.

— Это если в обычном. А этот, похоже — автоматический.

— Автоматический револьвер? — хмыкнул я. — Что за чушь? А чего не помповый пулемёт?

— Очень редкая схема... Отдача взводит курок, поэтому спуск мягче и выстрел точнее получается. И скорострельность намного выше, чем у обычного револьвера. Но конструкция даже сложнее полуавтоматического пистолета выходит.

— Я смотрю, ты вообще питаешь слабость к чему-то автоматическому и с барабанным механизмом.

— Есть такое дело... Так, а калибр-то у нас тут сорок четвёртый — это хорошо...

Среди груды хлама на самом дне ящика мне попалась завёрнутая в ткань коробка.

— Хмм... Чувствую, нашёл что-то любопытное... — пробормотал я, разматывая ткань.

Внутри оказался массивный и порядком потёртый металлический кейс. Вполне стандартного вида — в таких пистолеты обычно хранят и перевозят. Открыл его, присвистнул...

— Бинго... Кто-то явно хотел припрятать среди этого хлама действительно стоящую вещь...

Внутри оказалась пара "Хеклер-Кох УСП Матч".

Это был, так сказать, прародитель табельного пистолета Корпуса Морской пехоты США — "соком" был увеличенной и утяжелённой версией стандартного УСП.

"Матч" же был модификацией базовой версии пистолета для целевой стрельбы. Калибр одиннадцать миллиметров, дюжина патронов в магазине и специальные накладки-утяжелители на стволах для уменьшения подброса.

Данная же пара ещё вдобавок имела удлинённые стволы, выступающие за накладки. Снизу имелись прорези интегрального компенсатора и направляющие для крепления лазерного целеуказателя или тактического фонаря. На хромированных затворах — гравировка в виде черепов поверх скрещённых сабель и надписей "катласс". Пиратская абордажная сабля, то есть.

Взял один, другой. Снял затворы-кожухи, осмотрел механизмы. Пощёлкал курками, проверил насколько удобно лежат в ладонях рукояти...

— Мне везёт, — заявил я, засовывая пистолеты в пустующие наплечные кобуры и забирая шесть запасных магазинов. — Обожаю расхищать чужие схроны.

Они, кстати, были тоже явно нестандартными — патронов на пятнадцать, не меньше.

— А ты чего, только один револьвер и возьмёшь, что ли?

— Алчность — смертный грех, сын мой...

— Простите меня, святой отец, — в качестве тренировки я выхватил оба пистолета, крутанул их по-ковбойски и засунул обратно. — Ибо я грешен. А где Мао?

— Я здесь, — пропыхтел китаец, появляясь из-за угла. — И я счастлив.

За собой он тащил даже не станковый пулемёт, а натуральную антиматериальную винтовку, ну совсем уж чудовищного калибра.

— А чего сразу не "эрликон" или шестидюймовую гаубицу? — флегматично осведомился Датч.

— Ничего-то вы не знаете, — ответил Мао. — Это ж ПТРС! Я на неё поставлю оптику от "баррета" и у меня будет "супербаррет".

— Это комплексы? — покосился я на здоровяка. — Ну, в смысле, из-за небольшого роста?

— По всей видимости.

— Да пошли вы.

32.

— Ну, давай, Тони, просвещай меня, — вольготно развалился я в гостевом кресле нашего управляющего финансами. — Хочется, знаешь ли, побольше узнать об этой вашей Тортуге...

— Информация нынче — довольно ценный товар... — многозначительно произнёс паренёк, подмигивая мне.

— Значит так, — я согнал с лица благодушное выражение. — Давай сразу расставим все точки над буквами. Если ты работаешь на нас, то делаешь всё возможное, а мы тебе платим и в случае чего разрешаем... вопросы. Выбить кому-нибудь зубы или убрать — это не проблема.

— Хорошо, тогда для начала определимся — какова моя роль и ваша роль? — клерк тоже посерьёзнел.

— Задача у тебя простая, парень — мы даём тебе деньги, чтобы ты решал всякие бюрократические вопросы. Налоги, пошлины, взятки... Короче, вся ваша местная официальщина. Опять же, если есть возможность — подыскиваешь для нас контракты и информацию. Не будешь жадничать — не обидим. Дела вести будешь со мной. Датч командует, я веду переговоры. В том числе агрессивные.

— Как мисс Уварова, значит... Ясно. И что же вас конкретно интересует мистер...

— Просто Вайс.

— Что вас интересует, Вайс?

— Хочу быть в курсе расстановки сил на Тортуге, — заявил я. — Хотя бы в общих чертах.

— Хмм. Ну, в принципе, тут ничего сложного нет... Итак, объясняю:

Тортуга, в прошлом — Санта-Мария, экономический центр республики Сорно. Что-то вроде Нью-Йорка старых Штатов. Республика официально здравствует до сих пор — у нас есть даже представитель в Лиге Наций и президент... Законно захвативший власть президент.

Но реальная власть на Тортуге принадлежит Тринити — колумбийской наркомафии, китайской Триаде и русской ЧВК.

Изначальными хозяевами города... да и всего региона, пожалуй, были колумбийцы. Здесь как раз пролегал транзит наркотиков из Мезоамерики в Америку Северную. Считалось, что кто владеет Сорно — тот владеет карибской преступностью.

Но лет семь назад в местные главари выбился очень посредственный барон...

— Посредственный? — уточнил я.

— Редкостный кретин, — напрямик заявил Тони. — Алкоголик, бабник и тупица. А как раз в это время в регионе активизировались китайцы, которые в итоге развязали войну и поставили под контроль почти четверть Тортуги. Ещё через два года — как раз в начале Заварухи, сюда прибыли эмиссары русских. Сначала у них случился конфликт с китайцами, но затем они быстро нашли общий язык и совместно надавили на колумбийцев.

В итоге, на сегодняшний день Тортуга поделена более-менее поровну между фракциями Тринити.

Русские контролируют центральную часть города и порта. Их штаб-квартира, как ты уже видел — Кремль. Выдержал уже семь штурмов, между прочим. Войск немного, но почти все — хорошо обученные бывшие военные. Много оружия, техники, даже боевые корабли и вертолёты есть. В плане силы русские сейчас, пожалуй, находятся в своём зените... Собственно, поэтому я к ним и пошёл. Платят они не так уж и много, но стабильно и без обмана. Опять же защиту обеспечивают... Вот это видишь?

— Чёрно-жёлто-белый флаг, — произнёс я, бросив взгляд на заколку для галстука. — Русский.

— Это знак, который носят сотрудники "Рэд", — пояснил клерк.

— Ты же американец, Тони. И носишь символ проклятых "комми"?

— Я родился и вырос уже после того, как первый Союз русских рухнул. Так что вся эта красная угроза для меня не актуальнее, чем опасность набегов индейцев-сиу. Зато русские хоть и немного диковатые, но надёжные парни. Неплохо платят, своих не обманывают и в обиду не дают. Мне не особо важно, какой национальности мой работодатель — главное, чтобы мне было выгодно на него работать.

— Деловой подход, — хмыкнул я.

— Ну, а как же иначе? Для тебя или русских этот значок может и значит что-то важное, для меня это мало отличается от бейджика. Зато какому-нибудь уличному бандиту, который позарится на хорошие ботинки, этого будет достаточно, чтобы крепко задуматься — а нужны ли ему в случае чего неприятности? Да, "Рэд" занимается охраной и захватом торговых судов, операциями против пиратов, торгуют оружием, освобождают и берут заложников, но среди работников компании хватает и гражданского персонала, совершенно беспомощного в плане драки.

— Типа тебя?

— Типа меня. Поэтому я ношу метку "Рэд". Это знак того, что я нахожусь под защитой, и любое действие в мой адрес повлечёт за собой тяжёлые последствия.

— Их носят все, кто работают у русских? — спросил я.

— Боевики — не всегда. Точнее, почти никогда. Гражданские специалисты и сотрудники — все. Больше никто такой значок нацепить не посмеет, если не хочет, чтобы ему переломали ноги... ну разве что по незнанию кто-нибудь наденет...

— Так, с этим кое-что ясно... А что со структурой "Рэд"? Кто главный, кто имеет вес?

— Главный здесь — генеральный директор Сергей Карпов. Прозвище — Железный Герцог.

Суровый тип. О его прошлом почти ничего неизвестно — был то ли русским мафиози, то ли военным, то ли вообще из КГБ...

Очень недобрый и опасный человек. Раньше не гнушался убивать врагов лично. По его приказам взрывали конкурентов прямо средь бела дня на городской площади. Случайных жертв было — масса! Но Карпов на это всегда плевал. Кого не мог убить — старался подставить, кого не получилось подставить — тому портил жизнь любым другим способом. Зато Карпов чётко установил два главных правила — "Рэд" всегда платит по счетам и за одного мёртвого русского умрёт десять врагов. Дорогу ему может перейти либо глупец, либо безумец.

— Крутой мужик, — одобрил я. — Так и надо.

— Многие так же считают, — кивнул клерк. — И поэтому боятся его вдвое сильнее. Хорошо ещё, что он сейчас в основном отошёл от активных дел, перепоручив всё мисс Уваровой...

— Наташе?

— Её нечасто так называют... В глаза она — мисс Уварова, за глаза — Ведьма. Надеюсь, ты не решил, что Уварова красивая, глупая и мягкая блондинка, которая просто умеет неплохо стрелять?

— Я видел, как наёмники едва ли на цыпочках перед ней бегают, — усмехнулся я. — Перед простой глупой куклой они наверняка так делать не стали бы, даже если она спит с большим боссом.

— Обер-директор Уварова — это, фактически, глаза, уши и слова Карпова. Она ведёт переговоры за него и вместо него, и вообще представляет собой попытку русских сделать себе имидж попривлекательнее. Пока Герцог сидит в Кремле, она ездит по городу, а иногда даже дерётся. Она красива, умна и почти так же опасна. Встанешь у неё на пути — она тебя раздавит и только мило улыбнётся.

— Я не шлагбаум, чтобы постоянно вставать у кого-нибудь на пути. Кто ещё из русских заслуживает внимания?

— Курт Зегерс. Только он не русский и вряд ли ты когда-нибудь столкнёшься с шефом службы безопасности "Рэд". А если столкнёшься, то, скорее всего, очень пожалеешь об этой встрече...

— Ладно, будем считать, что с русскими разобрались. Кто второй по силе на Тортуге?

— Триада. Может китайцы и не слишком хорошие бойцы, но их очень много. И друг за друга они держатся крепко. Специализируются на игорном бизнесе, транзите нелегальных мигрантов, проституции и, соответственно, работорговле — остальное по мелочам. Контролируют восточную часть города, где сейчас растёт наш маленький Чайна-таун. Базируются в бывшем отеле "Хилтон", который теперь именуют Запретным замком.

— Кто у них за главного?

— Не удивляйся, но это снова женщина. И тоже, как и Уварова лет тридцати пяти, красивая и умная — вдова предыдущего главаря Триады. Официально она — леди Ши, неофициально — Чёрная Вдова.

— Чёрная — потому что брюнетка и вдова или...

— Или. По крайней мере, слухи ходят именно такие. На людях показывается редко, но если уж показалась, то произошло что-то из ряда вон. Не особо конфликтна, сдержана, открытых столкновений не любит — больше старается решать проблемы дипломатическими способами. Но если уж не получается, то...

— У неё наверняка должен быть заместитель. Угадал?

— Угадал, — кивнул Тони. — Вообще, здесь это нормальная практика — большой босс управляет и давит авторитетом на расстоянии, а по городу носится его заместитель. У Карпова есть Уварова, а у леди Ши — Кунг Лао.

— И что он из себя представляет?

— Вежливый культурный китаец немного ниже тебя ростом, — хмыкнул клерк. — В случае перехода переговоров к активной стадии, демонстрирует отличные навыки стрельбы из двух пистолетов сразу... Ну, а если кроме шуток — хороший боец и в, целом, неплохой парень. Главное...

— ...не переходить ему дорогу, — ухмыльнулся я. — Пора бы тебе уже написать правила дорожного движения Тортуги.

— Я подумаю над вашим предложением, Вайс. А если мне заплатят, то и напишу.

— Теперь колумбийцы.

— У них сейчас новый барон, — сообщил Тони. — Меньше года на троне, но уже успел завоевать некоторый авторитет, вернув часть утраченных позиций колумбийцев. Зовут его Диего Веласкес, молодой — лет тридцать с небольшим всего, но довольно толковый. Сам он редко вмешивается напрямую, так что скорее нужно опасаться его заместителей. Первый — Хайнц Волкер. То ли немецкий американец, то ли американский немец. Предпочитает действовать исподтишка, в открытую обычно никогда не играет. Зато второй заместитель барона — Сентенца, убивает направо и налево. Кажется, мексиканец. Одевается и ведёт себя как злодей дешёвого вестерна, но очень опасен. Базируется вся эта компания в западной части Тортуги, на острове в устье реки Милагрес. Там они себе целый мини-городок когда-то соорудили, называют его Гвадалахарой.

— Это всё? — спросил я.

— Из крупных игроков — да. Более мелких — как грязи, их даже посчитать невозможно. Одни приезжают, другие уезжают, третьих громят... Только более-менее известных террористических групп десятка два от филиппинцев и арабов до ирландцев и испанцев. Про банды я вообще молчу... Ну, разве что полицию выделить стоит.

— В таких местам полиция обычно куплена на корню, — ухмыльнулся я.

— Здесь немного не так. Настоящая полиция Сорно ещё лет десять назад окончательно развалилась, а нынешняя — это просто подделка.

— В смысле? Как полиция может быть подделкой?

— По сути своей, это та же ЧВК, но с узкими функциями поддержания относительного порядка в городе. И финансирует их не правительство Сорно, а вся Тринити, чтобы не возиться со всякими мелочами и чтобы этот город не превратился в совсем уж полную клоаку. Так что полиция здесь почестнее чем во многих странах будет и реально следит за порядком... ну, пытается, по крайней мере. Шеф у них крутой — Уолтер Фрей. Называет себя Инквизитор Фрей. Бывший американский полицейский. Кажется, дослужился в своё время до капитана и вышел на пенсию... А во время Заварухи вся его пенсия накрылась нехорошим местом, и он подался на Юг.

— Душещипательная история. Я прям плачу. Кстати, что с нашими поручениями?

— Пока что нашёл три возможных варианта — хороший, дешёвый и компромиссный.

— В чём подвох?

— Вариант дешёвый — я нашёл один ангар в порту... Но состояние у него, прямо скажем — так себе. Жить можно там же. Не пятизвёздочный отель, конечно, но...

— Следующий вариант, — поморщился я, не испытывая ни малейшего желания жить в какой-нибудь хибаре.

— Компромиссный. Не слишком дорогой и приличный ангар для катера, и неплохой коттедж под жильё и офис. Но они на разных концах города.

— Отпадает однозначно. Наша будущая база должна быть компактной.

Не-не-не, такой вариант нам не нужен. Это, получается, нам постоянно придётся туда-сюда мотаться и вообще разделять и так немногочисленные силы... Нет, так не пойдёт.

— И наконец — вариант хороший. Одна небольшая ЧВК уезжает и распродаёт своё имущество. Ангар в русском секторе Тортуги. При нём — трёхэтажное здание с казармой, столовой, тиром, оружейной комнатой и автономным энергоснабжением.

— Но, как всегда, есть какое-то Но, — хмыкнул я. — Плохие соседи? Опасное место? Деньги?

— Деньги, — кивнул Тони. — Они уезжают, поэтому на аренду не согласны — только покупка.

— И много просят?

— Полмиллиона.

Я присвистнул.

— Парни не мелочатся... Надеюсь, оно того стоит.

— Вы собираетесь рассмотреть этот вариант? — недоверчиво произнёс клерк. — Но ведь это очень дорого...

— Знаешь, Тони... После того, как правительство спёрло столько денег у населения было бы форменным безумием снова пытаться копить деньги. Обмануться один раз — случайность, обмануться повторно — уже выбор. Повторять что-то одно и то же раз за разом, снова и снова, в надежде на изменение... Чёрт, это же просто безумие, — я приложил указательный палец ко лбу и криво улыбнулся. — И уж поверь, Тони, если кто-то и может говорить о безумии, то именно я. Так что мы не будем экономить на себе почём зря. Пока есть деньги — их нужно тратить... Но тратить с умом. Так что... Звони этим парням, Тони, звони.

33.

Когда Тони договорился с той неизвестной нам ЧВК и приобрёл недвижимость, мы сразу же решили покинуть пусть и столь гостеприимных рэдов. Тем более что Дин уже закончил свою работу и не изменил своего решения покинуть Кремль вместе с нами, так что резонов задерживаться здесь лишнее время у нас не было. Либо мы всё-таки присоединяемся к "Рэд", либо как можно скорее уходим в свободное плаванье...

Опять же через нашего клерка мы купили (арендовывать было слишком уж накладно в долгосрочной перспективе) подержанный армейский "хамви" и сейчас загружали его немногочисленными пожитками, имевшимися у нас при себе.

Наиболее габаритными и весомыми пожитками были трофеи, взятые воспылавшим внезапной жадностью Мао на арсенале-помойке. И из-за этого волокли их я и Датч, как самые здоровые в команде. Китаец и Роджер переносили всякую мелочёвку, а Том так вообще в наглую залез на заднее сиденье джипа и натурально дрых.

— Если я всё правильно помню, то "виккерсу" ещё нужна уйма всяких деталей для нормального оборудования, — заметил Датч, пока мы с ним тащили станкач к багажнику джипа.

— Это не "виккерс", а "максим", — поправил его китаец.

— Не суть важно. Станковый пулемёт винтовочного калибра с водяным охлаждением ствола и столетней конструкции. "Виккерс", "максим" — это уже мелочи... Просто на кой ляд он тебе сдался? Никогда за тобой не наблюдал склонности к коллекционированию оружия.

— А я, может, между прочим, всегда мечтал иметь такой пулемёт...

— Ты этого никогда не говорил.

— А ты этого никогда и не спрашивал.

— Ты мне лучше скажи, братец Мао, — вмешался я. — Он хоть рабочий?

— Понятия не имею, — азиат был неприлично невозмутим.

— Твою... То есть ты заставил тащить нас этот металлолом, зная, что это может быть действительно всего лишь металлоломом, а не оружием?

— Ага.

— Так... Убивать я тебя не буду, но вот пару зубов, пожалуй, выбью...

— Всё-таки уходите, — послышалось невдалеке.

Я совместно с Датчем запихнул пулемёт в машину и обернулся.

Неподалёку от нас стояла Уварова, надев свой, по-видимому, излюбленный бордовый костюм.

— Мы решили это с самого начала, — слегка пожал плечами Датч.

— Может, всё-таки останетесь с нами? Хорошую зарплату и звания гарантирую.

— Нам нужно кое-что другое, — произнёс я, доставая из кармана сигарету и закуривая её. — Не деньги и награда. Прутья и цепи останутся прутьями и цепями, будь они хоть из стали, хоть из золота.

— Свобода, — эхом откликнулась Наташа. — Вы хотите быть вольными стрелками.

— Именно так, — здоровяк захлопнул крышку багажника. — "Стакановись, ракоравняйсь, смикарно" — этот этап я уже прошёл. И он мне ничего не дал. Система для меня тесновата -кажется, однажды я её даже чуть было не сломал... Так что свободным мне быть нравится больше.

— Свободным от или свободным для? — прищурилась Уварова.

— А разве есть разница?

— Очень большая.

— Тогда считай, что я как раз ищу разницу между ними, — усмехнулся Датч.

— Тогда, как насчёт того, что наша извечная русская проблема за границей — мы часто держимся порознь и пропадаем? Другие нации всегда стараются держаться вместе, а вот мы постоянно превращаемся в одиночек...

— Не бойся, Наташа, мы не из тех, кто может так просто пропасть, — хмыкнул здоровяк. — А ещё мы не из породы сыночков, боящихся выпустить из рук мамину юбку. Мы уходим в свободный поиск, так сказать.

— И что же ты хочешь здесь найти?

— Я уже говорил, — улыбнулся Датч.

— А что хочешь найти здесь ты, Вайс? — обратилась Наташа ко мне. — Здесь ищут власти, денег, славы... Свободы, вот... А что ищешь ты?

— Вопрос.

— Ответ на вопрос, ты хотел сказать?

— Я сказал именно то, что хотел, — я слегка скривил губы в полуулыбке-полуухмылке. — Я ищу вопрос, потому что ответ мне уже известен. Но без вопроса он ничего не стоит.

— Разве такое может быть?

— В этом самом безумном из всех миров возможно всё.

— Ааа... Ты, наверное, тоже слишком велик для системы и боишься ей сломать? — рассмеялась Уварова.

— Все мы имеет отношения к системе, — уклончиво ответил я. — Кто-то почти ломает систему, кого-то система почти ломает...

— А мне есть место в этой схеме?

— Конечно. Ты и есть система.

Наташа наградила меня задумчивым взглядом, а затем переключилась на нашего снайпера:

— Ну, а ты, Мао?

— Мао всегда на втором месте, — невозмутимо ответил китаец. — Мао всегда идёт за кем-то, воюет за кого-то и живёт зачем-то. И это так просто, что даже прекрасно.

— Роджер?

— Не хочу сейчас связываться ни с кем, кого бы волновали знания в моей голове или базы данных АНБ, — покачал головой Дин. — Но таких нынче очень и очень мало. А ещё я хочу понять, что я теперь могу сделать хорошего в этом грёбанном мире...

— Разочаровался?

— Вряд ли, — дёрнул плечом Роджер. — Вряд ли действительно можно разочароваться в том, чем никогда не был очарован...

— Ребята, вы самые отмороженные романтики, что я только видела в этом городе со времён пришествия Святых Апокалипсиса, — засмеялась Уварова. — Если вас не убьют сразу же, то далеко пойдёте.

— Не убьют, — произнёс Мао, запрыгивая в машину. — Не дождётесь.

— Когда найдём Скульптора или тех, кто напал на нас тогда — заглянем, — сказал Датч, садясь за руль.

— Знаешь, как нас найти? — спросил я, тоже открывая дверцу "хамви".

— У меня же есть твоя визитка, — рассмеялась Наташа, вытащив из кармана жакета игральную карту. — Так что я вас всегда найду.

— Ну, тогда удачи и не кашляй.

— Эй, Вайс! — блондинка бросила мне какой-то небольшой предмет.

Я поймал его, раскрыл кулак, посмотрел на ладонь... и на небольшой значок в виде русского флажка.

— Ты не один из "Рэд", с — улыбкой произнесла Уварова. — Но я считаю тебя своим другом, пока ты не доказал обратное. Надо будет нам ещё разок пострелять вместе — было весело!

Отсалютовал двумя пальцами, сел в машину, на ходу цепляя чёрно-жёлто-белый флажок прямо к майке.

— Обменяйтесь значками и пистолетами, дети мои, — хмыкнул на заднем сиденье Мао. — Можете поцеловаться.

— Завались, — я устроился поудобнее на не особо комфортном сидении "хамви". — Ну, что, босс?

— Поехали, — хмыкнул Датч, заводя машину и направляясь к воротам.

Нас ждала Тортуга.

34.

Новая база мне понравилась.

Одинокий ангар на окраине русского сектора ответственности, вокруг — пустое пространство, так что так просто незамеченным не подобраться. Массивное трёхэтажное здание-пристройка. Не как многие постройки здесь или в Штатах — никакой фанерной одноэтажной Америки. Кирпичи, шлакоблоки, бетон — всё крепко и солидно. Окна немногочисленные, узкие и забранные массивными решётками, но не рабицей. Так что стрелять через них наверняка вполне удобно. Гараж на две машины. Массивная железная дверь, над которой висит несколько потрёпанная вывеска с надписью "Чёрная Скала".

— Товарищи, это наше новое обиталище, — провозгласил Датч, останавливая "хамви" перед зданием и глуша мотор. — Прошу любить, жаловать и обживать.

— А жаловаться можно? — немедленно осведомился Мао. — Великоваты хоромы для нас будут.

— Много — не мало.

— "Чёрная Скала", — кивнул я на вывеску. — От старых хозяев осталось? Снимать будем?

— А зачем? — удивился здоровяк. — Каждой приличной или даже неприличной команде наёмников требуется название. Будем "Чёрной Скалой".

— Заодно на табличке сэкономим, — вставил китаец. — Меньше трат.

— Тебе часто говорят, что ты слишком жадный?

— Постоянно. Если бы я брал за это по доллару, то уже бы стал миллиардером. Жалко, что я не беру за это по доллару.

— Да тебе просто никто не дал бы за это по доллару.

— Мне просто нужно больше денег.

— На хрена? — вполне резонно поинтересовался Датч. — Я тебя ск5олько знаю — ты никогда не бедствовал.

— Просто это всё несправедливо. Я меньше всех, но работы мне приходится делать больше. Мои шаги меньше ваших, мне приходится больше шагать, я больше устаю и больше работаю. Мне нужно больше денег.

— Да ты сама алчность, Мао, — хмыкнул я.

— Вы как хотите, а я иду искать наш катер, — заявил проснувшийся Том, вылезая из машины. — И если эти чёртовы русские не пригнали его сюда, как обещали — я устрою им ночь хрустальных ножей.

— К машине, — скомандовал Датч, после чего все начали выбираться наружу.

Замешкался один только Дин, не сразу сообразивший, что означает эта команда. Хотя из вежливости к нему, мы все говорили по-английски.

— Всем осмотреться. Роджер — смотри, где будешь располагаться и продумывай список всего необходимого. Мао — на тебе мастерская. Вайс — тир и арсенал. Том... Так, а где Том? Эй!

Гиббенс в это время уже довольно резво ковылял к двери в ангар.

— Не "эйкай", — на ходу огрызнулся старик. — У меня своё кино.

— У него вечно своё кино? — спросил я.

— Ага. Но спец он классный — лет пять его знаю... Ладно, приступаем.

Следующие полчаса мы провели, лазая по зданию.

Я первым делом, как и было сказано — проверил тир и арсенал.

Тир был неплох — небольшой — человек на пять, но просторный и хорошо оборудованный. Тренировочный зал особых нареканий не вызвал — спортинвентарь был старый и потрёпанный, но вполне целый. С арсеналом тоже был порядок — простенькие, но неплохие пирамиды под любые виды оружия. Место для хранения патронов, взрывчатки и чего-нибудь тяжёлого. Светло, сухо и мухи не кусают.

Что не понравилось мне в нашей штаб-квартире?

Больше всего мне не понравился царивший в ней срач. Такой образцово-показательный, я бы сказал.

Мусор, грязь, покорябанные стены и всё в таком духе. Не свинарник, но следы экстренного переезда здесь присутствовали. А что обычно оставляют при переезде? Правильно — всё тяжёлое, габаритное и ненужное. Иногда степень тяжести, габаритности и ненужности выясняется только лишь в процессе.

Наглядный тому пример — стоящий посреди коридора с любовью оторванный от постоянного местонахождения унитаз. В самом сортире обнаружилась лишь труба, скромно заткнутая деревянной пробкой.

Ещё пару раз чуть не вляпался в разлитую и всё ещё не высохшую краску. Почти умилился ровному слою бычков на полу в комнате... комнате отдыха, нужно полагать. По крайней мере древний телевизор на стене и пара раздолбанных диванов тут имелась. И небольшой холодильник вдобавок. Кажется, рабочий, что безусловно радовало. Вентиляторы под потолком тоже имелись, а вот кондиционера опять не обнаружилось... Неужели все наёмники такие чёртовы экономисты?

Мао я нашёл в подвале, задумчиво смотрящего внутрь открытого рефрижератора.

— Пациент скорее мёртв, чем жив, — философски изрёк китаец. — Придётся опять играть в механика-некроманта.

— И вот за всё это мы отвалили пол-миллиона? — скривился я. — Чтоб я ещё раз согласился покупать кота в мешке... Давай, хоть в отместку Тони пару пальцев сломаем? Тоже мне, риэлтор... Нашёл какую-то халупу...

— Пальцы не пальцы, но морду я бы ему начистил. Аккуратно, но сильно.

— Ну, и чего вы разнылись? — поинтересовался спускающийся по лестнице в подвал Датч. — Шикарная жилплощадь. Надо только немного красоты навести и по фэн-шую всё расставить.

— Фэн-шуй — учение о выборе места захоронения, — мрачно уронил Мао. — Не слишком ли торопишься, капитан?

— Ни капельки. И вообще, кроме подбора места захоронения это ещё и выбор наилучшего варианта строительства и просто расстановки чего-либо.

— Чего-то не тянет меня здесь убираться... — поковырялся я в ухе. — Прям вообще никак.

— Наймём десяток местных — они всё в порядок и приведут, — пожал плечами Датч. — Какие проблемы?

— Лишние траты... — моментально заворчал китаец.

— Как альтернатива — сам будешь здесь прибираться.

— ...лишние, но такие необходимые, — моментально нашёлся китаец

— Ну что? Тогда приступим к шопингу?

35.

— ...Тише едь, куда так гонишь?..

— ...Больно чисто у них тут... Аж тошно...

— ...А вот девчонки тут ничего так...

— ...Хрена! Настоящий "студебеккер"!..

— ...Нет, ну куда ты так гонишь?..

— ..."Горячие бёдра"... Бордель? Во, а в этот бордель я ещё наведаюсь...

— ..."Голубая лагуна". А сюда — ни за что!

— Слушай, старик, — я неторопливо вёл "хамви". — Мы с тобой едем всего пятнадцать минут... А ты мне уже весь мозг вынес и напрочь осточертел. Ты всегда такой неугомонный, когда не спишь?

— Вот я ещё от тебя такого бы не выслушивал, салага, — огрызнулся Том. — Я вообще-то не в восторге, что мне куда-то с тобой тащиться.

— Аналогично, дед.

Мао ковырялся в рефрижераторе и резервном дизель-генераторе. Дин возился с только-только купленной компьютерной машинерией. Датч приглядывал за нанятой командой рабочих, которые делали у нас ремонт.

Так что везти Гиббенса за запчастями к "Фрейе" пришлось мне.

— Так... — я повернул направо. — Прямо, прямо, прямо, налево, направо, направо... Где-то здесь этот магазин должен быть... Ага!

Торговый центр, на который нам указал Тони, был до безобразия похож на самый рядовой супермаркет... Если только ему на стёкла нацепить металлическую рабицу, вокруг заставить всё бетонные барьерами и превратить в небольшую крепость.

Над входом красовалась гордая надпись "Акме".

Перед входом в него недавно произошло дорожно-транспортное происшествие.

Новенькая роскошная легковушка была превращена в груду металлолома, въехавшим ей в багажник грузовиком. А так как столкнулись они зад в зад, то торчащие из кузова металлические трубы почти начисто оторвали легковушке крышу. И судя по лужам крови вокруг, без жертв не обошлось.

Невдалеке стоял полицейский "додж", внутри которого сидела пара полицейских, а ещё двое нарезали круги вокруг места аварии.

Из-за дефицита парковочного места пришлось остановиться прямо около них.

— Я пошёл, — сообщил Том, вылезая из машины. — Можешь меня пока подождать: выбор подходящих деталей — дело небыстрое. Никуда не отлучайся — следи за тачкой.

— Тоже мне — нашёл мальчика на побегушках... — проворчал я.

— Не бухти, салага.

Гиббенс потопал к магазину, а я, от нечего делать, вылез наружу, закурил и подошёл немного поближе к месту аварии — по извечной привычке всех зевак, поглазеть на кровавое месиво. Оставлять машину без присмотра я опасался — мало ли что...

Зрелище аварии, конечно, было малоаппетитным — от удара легковушку едва ли не напополам разорвало. Вместе с пассажирами.

— Рука... левая... — пробормотал крепкого вида полицейский, как и все стражи порядка на Тортуге одетый во всё чёрное, включая солнцезащитные очки. — На проезжей части.

Второй полицейский — щуплого телосложения негр в это время что-то набирал на экране небольшого планшета.

— Рука правая — на проезжей части. Нога... так... вроде бы левая... На проезжей части. Торс — внутри машины. Голова... — страж порядка заглянул поверх машины на невидимую мне сторону. — На тротуаре.

— Как пишется "тротуар"? — негр сдвинул берет на затылок и потёр лоб.

— Тра-ту... Эээ... Тро-те... Троу...

Полицейский зашёл за машину и что-то пнул.

— Пиши — на проезжей части.

Я, не сдержавшись, заржал и показал полицейским большой палец. Те в ответ только ухмыльнулись.

— Скидывай доклад быстрее и поехали — там матч уже скоро начинается, — находчивый страж порядка заторопился к "доджу". — Могильщики и без нас разберутся.

Следующие минут сорок я просто наблюдал за всем, что происходило на улице.

Сначала приехали, по всей видимости, те самые могильщики — фургон и два эвакуатора. Разномастная компания парней в рабочих комбинезонах обложила матами на нескольких языках сразу всех, включая косоруких водителей, местный магистрат, жару, вчерашнее дрянное пиво и ленивых полицейских. Быстро разобрались с покойниками, в прямом смысле собрав их по частям, упаковав в классические чёрные мешки и засунув их в фургон. После чего занялись машинами — разбитую легковушку подцепили эвакуатором сразу и увезли, а вот с грузовиком возникли проблемы.

Во-первых, от удара трубы в его кузове разворотили и кабину машины в том числе. А во-вторых, хоть это был небольшой, но всё-таки грузовик, так что эвакуатором его так просто подцепить не получалось. Выдали новую порцию матюков, погрузились в фургон и уехали. Видать, за чем-нибудь потяжелее.

В остальном город был на удивление мирным и обыденным. И в России я когда-то в таком жил, да и в Америке... Ну, подумаешь, только постоянно где-то вдалеке слышна пальба и вой сирен. А так-то всё нормально — ездят немногочисленные машины, есть мотоциклисты и даже велосипедисты. Куда-то по своим делам идут прохожие всевозможных национальностей. Иногда проносят стайки детей, вполне спокойно гуляют девушки — кто лёгкого поведения, а кто и нет...

Ну, общее впечатления портят только моменты, вроде как, когда метрах в ста от меня решила перейти дорогу какая-то бабуля. По виду — натуральный божий одуванчик.

Но когда из-за поворота вырулил на бешеной скорости раздолбанный розовый "плимут", как будто бы за ним гнались все демоны Ада и налоговые инспекторы Америки, бабуля бодро вытащила из своей сумочки небольшой револьвер и без разговоров влепила вслед лихачам пару выстрелов.

Вот такие вот методы борьбы с "фулюганами" у местных пенсионеров...

Напрягал меня только десяток парней подозрительной наружности, толкущихся возле угла супермаркета. Уж больно выразительные взгляды они бросали на меня и на "хамви", но отчего-то медлили.

Я же на всякий случай залез в машину и зарядил "томми-ган". Что плохо в "томпсоне" — барабан в него можно вставить только при взведённом затворе. А долго держать автомат заряженным нельзя — и пружина испортится, да и вообще вредно... Так что для самообороны в городских условиях "томми-ган" всё-таки не слишком хорош.

Под конец я уже стал маяться и пухнуть от выкуренных сигарет. И постепенно начинал склоняться к мысли, что было бы совсем неплохо пойти в магазин и отвесить пинка одной тощей старой заднице для придания хозяину этой задницы должного ускорения. Но так как "хамви" могли и угнать за это время, надо для начала взять автомат и причесать тех подозрительных парней...

Но этому плану воплотиться в жизнь суждено не было, потому как наконец-то изволил вернуться Том в сопровождении худого парня-араба, который тащил за собой терминал мобильной оплаты.

— Он сказал — вы платите, — кивнул паренёк на вечно хмурого Гиббенса.

— Плачу, плачу, — кивнул я, доставая свой карту. — Сколько?

Араб назвал мне сумму и протянул терминал для оплаты.

Плачу? Кажется, пора несколько пересмотреть расстановку ударения в этом слове...

Моя рука с зажатой в ней карточкой моментально замерла, и я перевёл взгляд на старика.

— Ты сумасшедший?

Том покосился на меня и рыкнул:

— Да! И скажи ещё спасибо за это, потому как никто другой с вами бы не ходил на этой развалюхе!

— Так платить-то будете или нет? — напомнил о себе парень. — Заказ солидный, сделаем трёхпроцентную скидку.

— Брат, три процента на такую сумму — всё равно что бумажная салфетка в подарок при покупке машины... Как вы вообще этому старику столько всего продали? Он же выглядит как оборванец.

— К нам и похлеще кадры захаживают. Платить-то будете?

— Дед, урезай осётра — это слишком жирно. Нам ещё кучу всего купить надо.

— Слышь ты, салага! А кто тут недавно заливал, что ему на деньги — тьфу! Наплевать и растереть! Или не было такого, а?

— Да плевал я, да! Только не хочу сидеть в окружении никчёмных железок и с голодным брюхом!

— Ты охренел? — зарычал Гиббенс. — Эти "никчёмные железки" — залог существования "Фрейи"! Если нам опять на хвост сядет какая-то гнида, а мотор навернётся, ты вёслами что ли грести будешь? Или языком своим длинным?

— Пять процентов, — шмыгнул носом араб. — Больше не дам.

— Годится, — быстро произнёс я.

— А это что за обезьяны? — покосился Том на приближающуюся компанию тех мутных личностей.

— Да какая разница? — пожал я плечами, проводя карточкой по терминалу и набирая сумму с пин-кодом подтверждения.

А затем заглянул в салон, взял "томми-ган" и повернулся к подходящей компании.

— Вы чего тут трётесь? — рявкнул я, дав короткую очередь им под ноги. — Пошли на хрен отсюда!

Несостоявшихся налётчиков как ветром сдуло.

"Томпсон", кстати, порадовал своей устойчивостью — тяжёлая машинка, но бьёт очень ровно и не норовит задрать ствол и очередью пробить небеса...

— Спасибо за покупку, — араб невозмутимо поковырялся в ухе. — Товар будет доставлен по указанному адресу в течение суток. Приходите ещё.

— Слушай, брат... — остановил я его, достав из кармана штанов пару купюр. — Не подскажешь, где тут трофеи повыгоднее можно сбыть?

А то наш штатный бухгалтер как-то неуверенно расценки скупщиков выдал...

— Отчего не подсказать? Подскажу, конечно, — парень быстро взял деньги и засунул их себе в рубашку. — Что за трофеи?

— Стрелковое оружие.

— Много?

— Достаточно.

— Привозите к нам, — сказал араб. — Можете вообще всё к нам везти — дадим хорошую цену... и скидку на будущее. "Акме" продаёт и покупает всё.

— А информацию? — спросил я.

— Ммм... Нет, информация — всё-таки не наш профиль... Мы — материалисты.

— А может, подскажешь тогда к кому лучше обратиться?

— С памятью в последнее время совсем плохо стало... — неискренне пожаловался торговец.

— А ты себе каких-нибудь таблеток купи для памяти, — посоветовал я, доставая ещё пару купюр.

— Дорогие они нынче...

Пришлось добавить ещё две тысячепесовых банкноты.

— В полицию обратитесь, — доверительно сообщил араб, пряча деньги в карман.

— Надеюсь, это была шутка? — уже без всякой фальшивой приязни произнёс я.

— Я похож на комика? — резонно поинтересовался парень. — Без шуток — зайдите в полицию, поинтересуйтесь. Заплатите тысячу-другую долларов, или сколько у них там по прейскуранту за доступ к базе данных...

— Ясно... — озадаченно почесал я затылок. — Ну, бывай тогда.

— Ага. Типа, всегда рады видеть клиентов.

Мы с Томом сели в машину.

— Хрень какая-то, — побарабанил пальцами по рулю, изрёк я. — Какой-то театр абсурда, а не город.

— А чего тебе не нравится? — хмыкнул Гиббенс. — Нормальный город. Здесь хотя бы всё по-честному.

— Да уж... Так, надо бы тогда действительно заглянуть в полицию...

— Ты обалдел? — осведомился дед. — Вези меня на базу, салага.

— Не ворчи, старый — тебе там всё равно делать нечего, пока детали не привезут.

— Кстати, на кой ляд ты спугнул тех придурков из автомата? У меня были ножи, у тебя — твои громыхалки. Могли бы и развлечься немного...

— И потратить полсотни тысяч на штрафы за убийства? Как-нибудь в следующий раз.

— Ты бы взял троих справа, а я — семерых слева...

— Сам бы лучше взял троих слева, а мне оставил семерых справа, — возразил я, сдавая назад и выруливая на дорогу. — Ты уже не молодой всё-таки.

— Быстрее меня — только ветер, — заявил Том.

— Пули летят быстрее ножей.

36.

В полицию мы всё-таки наведались лишь на следующий день, уже вместе с Датчем — решили всё-таки проверить торгуют ли местные стражи порядка информацией.

На первый взгляд это выглядело совершенно абсурдно... С другой стороны полиция всегда и везде покупала и продавала информацию. А Тортуга пока что демонстрировала во многих вопросах абсолютно обескураживающую честность.

Полицейские и чиновники — продаются, оружием и наркотиками — торгуют, городом правит мафия... Так было всегда и везде. Но обычно это стараются скрыть или замолчать, как что-то неприличное. В этом бояться признаться.

Как и в том, что продаётся и покупается всё. Даже любовь и дружба, что бы там ни говорили некоторые.

Продать и купить можно всё. Но не всё можно продать и купить вовремя. Время — это четвёртое измерение, которое определяет слишком многое... Я бы даже сказал, что иногда — решительно всё.

Человек и летящая пуля. Если они окажутся в одном месте и в одно время — будет печально и досадно. Если же они разминутся хотя бы на миг — всё будет иначе.

И это уже не переиграть — машина времени есть только в фантастике. В жизни у тебя никогда не будет второго шанса — здесь всё снимается с одного дубля.

"Сцена Н, кадр М. Камера, мотор!.."

Но человек всегда будет стараться исправить сделанное. А раз не получается вернуться назад и создать параллель, то он будет действовать последовательно. Раз за разом, снова и снова совершая одни и те же действия, пытаясь получить иной исход...

Я ведь, кажется, уже говорил, признаком чего является систематическое и бессмысленное повторения одних и тех же действий?

— А неплохо устроились стражи порядка, — усмехнулся Датч, вылезая из "хамви" и окидывая взглядом здание полицейского департамента.

Вообще, как я заметил, в центре Тортуги имелось очень много современных зданий... разной степени обшарпанности. На волне экономического подъёма местные активно строили банки, роскошные отели, офисные небоскрёбы и всё в таком духе... А когда грянул кризис и банкротство, оказалось, что кому-то всё это великолепие просто не по карману, кто-то закрывает представительство на Сорно, а кто-то разорился.

Так что многие из зданий остались не достроены, а большинство оказались покинуты.

Одно из таких, видимо, когда-то и заняли местные полицейские.

Массивная приземистая коробка десятиэтажного офисного здания, отделанная тёмным камнем. Внушительная парковка перед ним, сейчас, правда, заставленная бетонными противотаранными заграждениями.

Полицейских на виду особо не было — только дежурная смена на контрольно-пропускном пункте, да ещё кто-то в здании. Большая же часть сейчас наверняка патрулировала городские улицы. Нет долгих расследований и бумажной волокиты — почти отпадает надобность в офисных посиделках. Удобно, чёрт побери!

И, вероятно, эффективно. Да, произвол и ошибки следствия, но вряд ли здесь вообще можно действовать по-другому...

— Вряд ли мы, конечно, найдём что-то ещё неизвестное ведущим игрокам... — поморщился я.

— Но не искать ведь тоже нельзя, верно?

— Верно, верно...

Что нас сейчас интересовало? Личности тех, кто напал тогда на кортеж "Рэд". Скорее всего, эта была какая-нибудь мелочёвка или отребье из вновь прибывших на Тортугу... Конечно, вряд ли мы что-то найдём... Но с другой стороны — почему бы и не попробовать?

Ещё неплохо бы поинтересоваться тем самым Скульптором... Точнее его жертвами. Мы, конечно, не специалисты по отлову маньяков и не охотники за разумом, но вряд ли здесь таковые вообще есть.

Зато конкретно у меня есть обшииирное знакомство с образом мышления психопатов, так сказать, из первых рук, а местами и вовсе — от первого лица.

Кто может поймать шизоида, если не профессионал? В таком случае психа может поймать только псих.

— Документы, — с ленцой протянул полицейский на КПП, пока его напарники с точно такой же ленцой целились в нас из винтовок.

Я провёл карточкой по сканеру, и на экране, обращённом ко мне, высветились следующие данные:

Имя — Вайс Морган.

Пол — мужской.

Год рождения — 1988 г.

Подданство — нейтрал.

Правовой статус — гражданин.

Социальный статус — наёмник.

Непогашенные штрафы и взыскания — отсутствуют.

— Следующий, — произнёс страж порядка.

Моему примеру последовал и здоровяк.

Имя — Датч Лингрен.

Пол — мужской.

Год рождения — 1975 г.

Подданство — нейтрал.

Правовой статус — гражданин.

Социальный статус — наёмник.

Непогашенные штрафы и взыскания — отсутствуют.

— Цель вашего визита? — полицейский расслабился, но лишь самую чуточку. И отмашку своим напарникам, чтобы опустили оружие, он не дал.

— Говорят, у вас тут информацию можно прикупить, — невозмутимо произнёс Датч, будто бы стоять на мушке и не париться было для него в порядке вещей.

— Четвёртый этаж, четыреста четвёртый кабинет, — произнёс страж порядка, наконец-то жестом приказав убрать нас с прицела. — Судья Эспозито.

А шлагбаум так и не поднял.

Я выразительно посмотрел на копа, тот не менее выразительно указал на табличку на своей пластиковой будке.

"Входная пошлина — 2000 песо".

Снизу имелась кривая надпись на английском, сделанная чёрным маркером "На пиво".

Пришлось раскошелиться, благо что на доллары это было где-то всего лишь около сотни. До Заварухи — вполне себе сумма, но с тех пор вроде бы вечнозеленый бакс значительно упал в цене...

Как ни удивительно, но на входе в здание очередной пост охраны не только не обыскал нас, но и даже не потребовал сдать оружие. Либо местные полицейские абсолютно беспечны и тупы, либо настолько уверены в собственной крутости...

И почти сразу, не доходя на помещения дежурного офицера, мы натолкнулись на шефа полиции Тортуги собственной персоной.

— О, панк, — узнал меня Уолтер, выглядящий точно так же, как и в прошлую нашу встречу — чёрная шёлковая рубашка, бейсболка, сапоги, тяжёлый револьвер и зеркальные очки. — Чего тут забыл?

— И тебе тоже привет, Уолтер, — ухмыльнулся я.

— Для тебя я мистер Фрей! — рыкнул шеф полиции.

— Говорят у вас тут информацией можно разжиться... — многозначительно произнёс капитан "Фрейи".

— Я уже всё рассказал тому белобрысому — когда уже Наташа от меня отстанет? — брюзгливо произнёс Уолтер.

— Мы не от Уваровой, хотя и по контракту русских.

— А, вот оно что... — главный коп города моментально утратил к нам интерес. — Тогда валите к Энрико.

— Если его фамилия Эспозито, и он может нам что-нибудь рассказать о Скульпторе, то с радостью свалим, — хмыкнул я.

Фрей, собравшийся было уходить, моментально замер и подобрался.

— Вы действительно хотите заняться этим уродом? — медленно произнёс шеф полиции.

— А что, нельзя?

— Так, к чёрту Энрико — пошли ко мне... Или нет — лучше сразу в морг.

— Может, не надо сразу в морг? — съехидничал я.

— Вам нужна информация о Скульпторе? — скривился Уолтер. — Она у вас будет.

37.

— Это всё прекрасно, но с чего бы такая честь? — вежливо поинтересовался Датч, пока мы шли по коридору за Уолтером.

— Мне выгодно, чтобы поймали эту гниду.

— Намекаете на то, что наградой за поимку Скульптора придётся делиться с вами?

— Было бы неплохо, — хохотнул Фрей, но тут посерьёзнел. — Но это не всё. Если эта тварь будет продолжать орудовать в городе, то Тринити урежет нам финансирование, как и грозилась. Скульптор сидит в печёнках у всего города, а поймать его не могут.

— Два крупных мафиозных клана, — начал перечислять я. — Русская ЧВК. Полицейский департамент. Куча наёмников. И никто не может поймать одного-единственного психопата?

— Это псих высшего класса. В Штатах на него бы напустили две дюжины федеральных агентов, а на Тортуге нет ни единого спеца по маньякам. Маньяки есть, а спецов нет. Зараза! Да у меня даже судьи лучше умеют стрелять и драться, чем вести расследования!

— Заказ на Скульптора никто не берёт, — понимающе кивнул я. — Логично. Это всё-таки по части полиции или ФБР, а не наёмников.

— Слушайте, как вас там...

— Вайс.

— Датч.

— Короче так, парни. Ищут этого говнюка многие, но найти не могут. У меня боевиков хватает, но с вот мозгами у них проблемы. А вы, я знаю, нашли Дина. Мне неважно, сколько вы положили в процессе народа и как положили, но вы всё-таки нашли этого сукиного сына. Так что как насчёт того, чтобы поработать вместе со мной?

— Мы работаем на русских, — заметил Датч.

— Это ерунда. Я помогаю вам, вы помогаете мне. Контракт не трогаем — он остаётся вашим.

— Ну и от призовых часть вам пойдёт...

— Необязательно. Сейчас это больше вопрос престижа, громила.

— Датч, — поправил копа здоровяк.

— Да это по хрену. Короче, мне нужна голова этого мерзавца. Желательно вместе с туловищем и ещё кое-что соображающая., чтобы дожить до публичной казни. Но это должен быть именно Скульптор, а не первый попавшийся бродяга, которого вы найдёте в трущобах за бутылку дрянного рома.

— Что мы получаем взамен? — прагматично поинтересовался Датч.

— Во-первых — всю информацию на этого урода. Всё, что мы собрали за эти месяцы, и всё, что передали Тринити. А во-вторых, у меня в департаменте накопилось некоторое количество лицензий на убийства. Год спокойный выдался, почти четверть осталась невостребованной. Штук десять могу дать.

— Полсотни.

— Не борзей, панк. Двадцать, не больше. Или ты собрался устроить в городе небольшую войну?

— Поддержка полиции? — вставил Датч.

— Обойдётесь. Максимум, мои парни закроют глаза на небольшие прегрешения типа превышения скорости.

— И всё-таки это как-то... — протянул я.

— Подозрительно? — хмыкнул Фрей.

— Я бы сказал — до подозрительного подозрительно. На шефа полиции нападает приступ альтруизма пополам с идиотизмом, и он просит о помощи первых встречных...

— Отказываетесь? Ну и валите тогда отсюда.

— Нас интересуют ваши мотивы, — резонно заметил Датч. — Пока что всё действительно несколько странно. А мы не любим странностей. Очень не любим.

— Потому что странность легко может превратиться в опасность.

— Параноики в атаке, — хмыкнул Уолтер. — Хотя я вообще-то не люблю врать. Поэтому и не вру.

— Прям вообще? — усомнился я.

— Конечно. Никогда не вру.

— Ну, и что ты не соврал сейчас?

— Тринити не всесильна, — немного подумав, ответил коп. — Не всемогущ и я. И город этот — просто позолоченный комок грязи, внутри которого кровь и ржавые булавки. Поддерживать в нём порядок — та ещё морока. Особенно, когда объявляются залётные гастролёры абсолютно без тормозов. Казалось бы — Тортуга может осуществить любой каприз за ваши деньги. Даже самый безумный и кошмарный каприз. Убить с максимальной жестокостью? Да без проблем! Мы загнали безумие и насилие в резервации и не даём вырваться ему на городские улицы, но... Но ничего не можем поделать с безумием пришлым.

— Всё равно не слишком верится, что столько людей не могут поймать одного-единственного маньяка, — покачал головой Датч.

— И тем не менее. Этим городом правят наёмники, пираты и гангстеры. Здесь почти все в совершенстве умеют вести уличную войну, но уж никак не расследования или охоту. А это, я вам скажу — настоящая охота. Самый страшный зверь — тот, что на двух ногах и выглядит как человек.

— У вас действительно проблемы с охотниками, — кивнул я.

— Да, мать твою! — разозлился Фрей. — Думаете, я получаю удовольствие, распинаясь перед какими-то двумя придурками? Да чёрта с два! За вас говорит только поимка Дина и то, что с вами ведут дела русские. В противном случае я бы уже послал вас к дьяволу.

— Ладно, будем мы сотрудничать, — спокойно произнёс Датч.

— И нечего тут мне делать одолжения.

Мы завернули за угол коридора и вышли к двум массивным металлическим дверям, перед которыми, сидя на стуле, сладко посапывал полицейский.

Пребывающий не в лучшем расположении духа Фрей от души пнул копа по голени, отчего тот моментально проснулся и подскочил, как ужаленный.

— Минус пять... нет, минус десять процентов! — рявкнул Уолтер. — На неделю в патруль!

— Е-есть, сэр! — неуверенно рявкнул полицейский.

— Распустились тут у себя, крысы офисные... "Скала" — за мной!..

В морге было миленько — очень тихо и прохладно. Так и захотелось где-нибудь вздремнуть...

Однако, когда мы миновали смотровой (он же по совместительству — разделочный) зал, где были расположены несколько хирургических столов, шкафы с инструментами и прочее, и вошли в холодильник, стало как-то не до сна.

Всё-таки на улице — Карибы, тропики, температура в тридцать градусов по Цельсию... А здесь не больше восьми от силы. Есть от чего вздрогнуть и покрыться мурашками.

— По всякой конкретике — сколько тел, где нашли, кто нашёл, кто жертва — это к Энрико зайдёте потом. А сейчас я вам пару имеющихся у нас тел покажу и кое-какие мыслишки свои озвучу...

Фрей лично провёл по большому залу, уставленному каталками, с накрытыми простынями телами, подошёл к одному из них и откинул материю

— Только не заблюйте мне тут всё, — ухмыльнулся шеф полиции.

Повод, действительно имелся и был весьма значителен.

Человек в этом... куске мяса угадывался с трудом. Молодая девушка в нём угадывалась с ещё большим трудом.

Живот с правого бока аккуратно вспорот, грудная клетка вскрыта, гортань отсутствует. Левого глаза нет, как нет и кожи на этой стороне лица. Половина головы обрита налысо, другая половина сохранила длинные тёмные волосы. Левая рука отсечена по самое плечо.

Если б я уже всякого в своей жизни не навидался, то однозначно долго и вдумчиво блевал с такого зрелища.

— Мило, — ледяным — под стать окружающей температуре тоном, произнёс Датч, с явным отвращением глядя на труп. — Что можете сказать?

— Тело не опознано. Девушка возрастом около двадцати лет. Причина смерти неизвестна.

— Причина смерти — двенадцать проникающих ранений в области груди, — предположил я, наклоняясь к трупу. — Вывод следствия — самоубийство.

— Ну, и такой вариант исключать не будем, ага... Найдена в районе северных кварталов китайской зоны два дня назад. Поэтому ещё и не похоронена. Девку очень профессионально выпотрошили, но на охотников за органами непохоже — почки на месте. Зато нет сердца, печени и гортани. Про руку и глаз молчу — сами видите. Так не видно, но затылок у неё проломлен и не хватает кусочка мозга. Гипо... эээ... В общем, кусочка мозга. Разрезы сделаны очень профессионально, специальными хирургическими инструментами. В крови обнаружены следы сильнодействующих препаратов самого различного действия...

— Все жертвы... с такими же повреждениями? — медленно выговорил здоровяк.

— Как правило, — дёрнул плечом Фрей. — Наиболее характерная черта — вскрытие и извлечение внутренних органов.

— Левая рука всегда отсутствует? — спросил я, наклоняясь пониже и осматривая тело повнимательнее.

— Да, почерк всегда абсолютно одинаков.

— Её держали в плену довольно долго, — произнёс я, рассматривая единственную руку жертвы.

— С чего ты это решил? — недоверчиво произнёс Уолтер.

— Гляди, — я указал на изломанные пальцы на сохранившейся руке. — Они сломаны.

— Ну и что? Ей сердце вырезали, так почему бы и пальцы тоже не сломать? Мой судмедэксперт так и сказал.

— Дурак твой судмедэксперт. Не всё так просто. Пальцы ей ломали, а затем сращивали, но неправильно, чтобы они постоянно болели. Неоднократно. Так что в плену она была явно несколько месяцев.

— Зачем?

— А зачем её таким изуверским способом убили?

Обошёл стол, повнимательнее рассмотрел правый висок жертвы, на котором была кожа.

— Ещё её пытали электротоком. Обруч на голову и полтораста вольт в мозги, — я указал на неприкрытые отрезанными губами зубы, многие из которых были обломаны и растресканы. — Зубы хоть и желтоватые, но ровные — при жизни она за ними явно следила. А сейчас по ним, как будто напильником прошлись — пытки она выдерживала будучи ещё живой и в сознании. В прямом смысле стискивая зубы. Увольняй своего эксперта, Уолтер — ни хрена он тебе толкового не сказал.

— Он у меня всего один и второго тут не найти, — буркнул Фрей. — А ты откуда всё это знаешь?

— Да так... Были места...

— Вы принимаете заявление о пропавших людях? — спросил Датч копа. — И если да, то сколько ими занимаетесь. После чего отправляете в архив?

— Не в архив, а в шредер... — задумался Уолтер. — Хитро, чёрт меня дери... Поэтому мы почти никого опознать и не можем... Др-рянь!..

— Ногти целые, мочка уха... целая... — продолжил я осмотр. — Это не просто маньяк.

— Поясни.

— Поясняют только лохи, Уолтер.

— Сейчас ты у меня рядом с этой красоткой приляжешь отдохнуть, умник сраный.

— Не кипятитесь, — примирительно произнёс здоровяк. — Вайс, полегче. Лучше действительно объясни.

— Это, конечно, просто предположения, но...

— Да не тяни ты уже кота за яйца — они же не резиновые, как и моё время!

— Сначала скажи — почему его зовут Скульптор? — спросил я.

— Он сам себя так назвал.

— В смысле? — теперь пришла уже моя очередь приходить в недоумение.

— А какой тут смысл-то может быть? — поморщился Фрей. — После первого же десятка жертв к нам в департамент с курьером доставили конверт... в комплекте с сырой надкусанной человеческой почкой. В графе "Откуда" стояло "из Ада с любовью", в графе "От кого" — "Скульптор душ человеческих". Написано было красивым почерком без единой ошибки.

— А что именно там было написано?

— А как в дешёвом триллере — "я хочу поиграть с вами в одну интересную игру". Ну и всё в таком духе — "я буду убивать, попробуйте меня остановить"... Хрень, короче. Но имечко прижилось... И вообще, не пудри мне мозги! Давай уже выкладывай свои мысли!

— Это не просто маньяк-садист, — сказал я. — Я видал тех, кому просто нравилось убивать, и тех, кто перед смертью жертву всячески мучил. Те же ногти вырвать или иголки под них загнать — первейшее дело. Все об этом слышали, все об этом знают. А здесь не так — больше похоже на планомерные опыты... Живодёрские, но почти научные. Больше похоже на психа, возомнившего себя гениальным исследователем или учёным. Обычный маньяк не станет мучить жертву продолжительное время — приступ безумия внезапен, но скоротечен. Он искромсает тело за пару часов, но растягивать удовольствие — вряд ли. У психопатов, которые могут украсть девчонку, а потом насиловать её годами совсем другой склад безумия. Без вот такой вот запредельной жестокости. Жестокость — это тупо. Маньяк с мозгами придумает себе развлечение поизящнее и покрасивее.

— А ты определённо знаешь толк в безумии, — присвистнул Датч.

— У меня были... — я ухмыльнулся и погладил новобретённый шрам на голове. — Самые разные знакомства. Подчас ужасные, но такие удивительные...

— Слышь, панк... Бросай ты это своё наёмничество и иди ко мне экспертом по психам. Или я тебя по подозрению в причастности к серийным убийствам арестую и казню.

— Я бы предпочёл сохранить статус-кво, — улыбнулся я.

— Ты откуда таких слов нахватался-то, панк?

— Эй, Уолтер! Я не такой тупой, каким кажусь! Кстати, ты тоже обещал мыслями поделиться.

— Ну, обещал.

— Ну, ииииии... Где?

— Скульптор находится в городе, — произнёс Фрей. — Но вот жертв ему доставляют с соседних островов. Все жертвы, которых мы смогли опознать, были не местными.

— Порт? — спросил Датч.

— Всё проверить просто нереально, — покачал головой коп. — Но канал торговли живым товаром определённо где-то там.

— Значит, Скульптор — не одиночка, — сделал я вывод. — У него, как минимум, есть пара сообщников. Как максимум — больше. Однако они отлично шифруются, раз до сих пор ещё не прокололись.

— Следующий момент — он наверняка связан с медициной. Я проверил главные клиники города и одиночек — зацепок не нашлось.

— Это и так понятно. Что-нибудь более существенное?

— Исходя из полученного письма (если его отправил действительно наш маньяк) — это белый. Лет тридцати-сорока. Образованный и грамотный.

— Ну, ладно возраст и грамотность... — хмыкнул я. — Но цвет кожи-то как установили?

— Да я просто сомневаюсь, что тут можно встретить хорошо образованного латиноса или негра. Они ведь даже слово "ёж" с четырьмя ошибками напишут.

— Это как?

— Йошь.

— Здорово. Но, в принципе, логично. Ещё что-нибудь? Что-нибудь действительно ценное?

— Как появится — дам знать.

— Замётано, Уолтер.

— И прекрати называть меня Уолтером, панк!!

38.

— Значит, всё-таки Скульптор... — выйдя из здания полицейского департамента, мы с Датчем двинулись к "хамви". — Думаешь, это перспективнее?

— Да, — кивнул здоровяк. — Этих придурков, вздумавших сунуться к "Рэд" ищут все и везде. Так что мы явно будем лишними на этом празднике жизни. А вот маньяком никто не занимается, насколько я понял...

— Ну, мы же тоже, как бы, не охотники за разумом... — хмыкнул я, закуривая сигарету.

— Но зато у нас есть ты. Ты же в прошлом — самый настоящий псих и массовый убийца.

— Спасибо за комплимент. Ты как всегда очень тактичен.

— Но ведь это действительно играет роль?

Я на мгновение прикрыл глаза.

— Убийца-психопат думает совсем иначе. Его умственные построения могут быть очень логичными и развёрнутыми... Но базируются они на изначально неверном посыле.

— Ты где всего этого набрался? — хмыкнул здоровяк.

— В психушке, конечно. Где ещё-то?

— Итак, чтобы понять и предсказать действия психа — нужно думать, гм, как псих... Вайс?

— Я думаю, что этот Скульптор воображает себя каким-нибудь учёным, — немного подумав, ответил я. — Типа Франкенштейна. А все его зверства — это, вроде как, опыты... У него есть хорошие инструменты и оборудование, у него есть транспорт, поставщики живого товара и логово... И если его со всем этим до сих пор не поймали, то, значит, он дьявольски хитёр.

— Короче, Склифософский.

— Нужна зацепка, — пощёлкал я пальцами. — Слишком мало кусочков — пазл не складывается. Даже просто непонятна общая картина, и на какие части она разделена...

— Но мысли-то есть?

— А как же им не быть-то...

Я попытался поставить себя на место Скульптора.

На самом деле — ничего сложного... если у тебя самого не всё в порядке с головой. Нужно просто сразу же запомнить, что нужно думать не как нормальный человек. Потому что нормальный человек не будет убивать и потрошить других людей.

Итак, допустим, я маньяк-убийца.

Я должен продолжать убивать, но при этом меня не должны поймать. Примем за условие, что я очень умный маньяк-убийца типа мистера Лектера, а не просто какого-нибудь тупого Джейсона...

Как меня могут вычислить? По контактам жертв, по местам нахождения жертв и просто в силу моей подозрительности.

Я не ловлю живой товар сам — за меня это делают другие. Очень разумно и логично — на Тортуге есть немалый спрос на рабов любых полов и возрастов, и вопросов это не вызовет. Значит, я маскируюсь под человека, имеющего отношение к одному из закрытых элитных клубов, где дозволяется абсолютно всё...

Моих жертв находят? Конечно же, их находят! Но я достаточно умён для того, чтобы не выбрасывать их на заднем дворе своего логова — я развожу их по городу и раскидываю в разных местах.

У меня есть транспорт, я мобилен. И я не вызываю подозрительности... Ха! Да в этом городе вообще мало что может вызвать подозрительность...

Однако ключевой момент в том, что я псих. И я не думаю, как обычный человек. Точнее, думаю не только как обычный человек.

Если я увожу тела из своего логова, то логично предположить, что оно находится где-то на равном удалении от мест находок. Если уж мне хватает задротства выдерживать один и тот же стиль убийств, значит я очень педантичен и зануден. Для меня не составляет труда раз за разом выполнять одни и те же действия.

Как меня найти? Никак. Я ведь всё очень хорошо продумал и не совершаю ошибок...

И это моя слабость, ведь я считаю себя великим учёным. А что нужно учёным, чтобы стать великими? Именно! Всеобщее признание.

Поэтому я и хочу, чтобы меня в конце концов поймали.

Я не совершаю ошибок, но оставляю зацепки, чтобы рано или поздно меня могли поймать. Поймали после долго и трудного расследования, переиграв интеллектуально. Я говорю полицейским, что хочу сыграть с ними в игру. Если я гений, то я должен быть гениален во всём.

Ничтожества.

Вы не оценили мои работы раньше, но оцените их сейчас. Я коплю и систематизирую накопленный в ходе экспериментов материал. И я регулярно работаю с подопытными — я не убиваю их просто по собственной прихоти и ради наслаждения их страданиями. Я ведь учёный! Я делаю всё это во имя торжества науки и всеобщего блага!

Я... Я... Я...

— Вайс!

Голос Датча привёл меня в чувство. Догоревшая до самого фильтра сигарета обожгла пальцы, и я будто бы вынырнул из затягивающего меня тёмного и удушливого болота.

— Ты в порядке? — поинтересовался у меня здоровяк.

— В полном, — ответил я, проведя ладонью по лицу. — Я пытался воспроизвести ход мыслей Скульптора. Понять, на чём его можно взять. Понять, как он думает и что может быть у него в голове.

— И как там у него в голове?

— Мерзко. Но привычно. Нужно вывести его из равновесия. Он чертовски умный ублюдок, но тщеславен. То письмо "из Ада с любовью" — тому подтверждение. Он хочет, чтобы его поймали и поэтому оставляет зацепки. Но эти зацепки понятны одному лишь ему, но никому из посторонних. Нужно ударить по его тщеславию, чтобы он занервничал и перестал совершать намеренные ошибки и начал ошибаться по-настоящему. Пока он совершает свои отработанные до мелочей действия, его безумие законсервировано, как бобы в банке. И его не поймать. Нужно разрушить цепь его действий, чтобы безумие Скульптора вырвалось и проявило себя.

— И как это сделать? — спросил Датч.

— Пока не знаю... — протянул я, провожая взглядом подъезжающий к департаменту старомодный чёрный катафалк. Такой ещё у "охотников за привидениями" был. — Нужно больше информации...

Машина припарковалась неподалёку от нас, и из неё вылезло двое очень колоритных персонажей. Один — невысокий щеголеватого вида парень немного постарше меня с длинными тёмными волосами, забранными в аккуратный хвост. Второй — слегка небритый светловолосый мужик лет сорока в круглых очках. Немного выше меня, но раза полтора шире в плечах — почти квадратный. Тот ещё громила, в общем.

Но главное они оба были в сутанах священников. Ей-ей, натуральных сутанах! Ну... Хотя, если честно, они больше походили на длинные свободные плащи... Но характерный воротничок наличествовал. Как и массивные серебристые кресты на груди.

Впрочем, чего я удивляюсь-то? Карибы же. Здесь католиков должно быть пруд пруди...

Черноволосый что-то негромко произнёс, светловолосый громила открыл заднюю дверцу катафалка и выволок из неё худую темноволосую девушку или девочку, одетую во что-то вроде больничной рубахи. Взял её на руки и понёс, причём девушка явно была в бессознательном состоянии.

— Так, — я размял шею. — А давай-ка подойдём поближе к этим парням...

— На кой чёрт? — резонно поинтересовался Датч.

— Да так... Есть у меня кой-какое предчувствие...

Когда мы подошли, то священники (точнее только лишь светловолосый) активно ругались со стоящими на КПП полицейскими.

— Пропустите нас, неразумные! — голос у громилы оказался ему под стать — низкий и рыкающий с характерным акцентом жителей Конфедерации. — Дело не терпит отлагательств — стражи порядка должны заняться им немедля!

— Плати пошлину и проходи! — огрызался в ответ коп.

— Грешник! Алчность затмила твой разум! Неужто у врат Рая потребовали бы мзду у входящей в них души?

— А у нас тут не Рай, а департамент полиции. И алчность тут ни при чём.

— Рай? Погорячился я, о неразумный идиот... Да тебе, сраный грешник, даже в Чистилище будет путь закрыт!

— Проблемы, святой отец? — наивозможно дружелюбным тоном поинтересовался я у второго священника.

— Да, сын мой, — вздохнул длинноволосый. — Мы обнаружили эту девушку и, как законопослушные жители этого города, решили привести её в полицию, ибо она явно подверглась насилию... Увы, но в этой Гоморре требуют плату даже за доброе деяние.

— А что с ней? — спросил Датч.

— Даже по меркам этого ужасного города, это совершенно...

В этот момент девушка очнулась и начала что-то неразборчиво бормотать. Её рука, покоившаяся на плече громилы, начала выстукивать какой-то непонятный ритм — резкий, порывистый, монотонный и совершенно нехарактерный для судорог, нервного тика или прочего тремора...

— Холодно... Холодно... Холодно... — бормотание девушки стало более-менее осмысленным. — Убей... убей... убей...

Я шагнул вперёд, обходя громилу слева и наклоняясь к лежащей у него на руках девушке. Пока светловолосый продолжал препираться с копом, приводя себе в качестве аргументов цитаты из Писания и то, что состоял в сексуальной связи с матерью копа ("да я твою мать!.."), я осторожно отвёл закрывающие лицо девушки спутанные грязные волосы.

Её лицо было худым, бледным и некрасивым. А ещё — неестественно безжизненным. На нём не дрожало ни мускула. И только из широко распахнутого правого глаза, который был почти алым от лопнувших сосудов, беспрерывно текли слёзы.

А левого глаза просто не было.

Ни глаза, ни закрывающего его века — просто чёрный провал пустой глазницы, окаймлённый аккуратно разрезанной кожей.

— Лучше убей... Не отдавай ей... Лучше убей... Лучше умереть... — невидяще глядя в пространство, бормотала девушка, едва шевеля губами. — Не хочу исчезать. Не хочу исчезать. Не хочу исчезать. Не хочу исчезать.

— Э, сын мой, — отпихнул меня плечом светловолосый. — Клешни-то убери.

— Где вы её нашли? — медленно произнёс я, поднимая взгляд.

— Твоё какое...

Выехавшая из-за поворота легковушка оказалась отброшена в сторону, протараненная идущим полным ходом тяжёлым самосвалом. Следом за первым показалось ещё два грузовика, которые устремились прямо в нашу сторону. Из их кузовов с улюлюканьем высунулись какие-то вооружённые придурки и открыли огонь во все стороны. Малоприцельный, слава Богу.

Не сговариваясь, мы с Датчем рванули к нашему "хамви". Я резко дёрнул одну переднюю дверцу, здоровяк — другую. Схватил валяющийся на сиденье "томпсон", снял его с предохранителя и взял на изготовку.

В это время выпрыгивающие из самосвалов гангстеры... ну, должно быть в их понимании это называлось разворачиванием в пехотные цепи. А как по мне, они просто сбились в кучу и пошли на штурм полицейского департамента.

— Уходим! — рявкнул Датч, запрыгивая за руль.

— Нет! Нам нужна та девчонка!

— Твою!..

Здоровяк взял валяющийся на заднем сиденье дробовик и тоже выскочил из джипа.

Самосвалы остановились прямо перед бетонными заграждениями, а сидящие в них гангстеры сейчас азартно поливали огнём всё, что видели.

Поискал глазами священников — они обнаружились за своим катафалком, который сейчас немилосердно дырявили пули.

Удивительно, но оборона полицейских была крайне вялой — лишь дежурные копы на КПП отстреливались из автоматов и дробовиков, а вот находящиеся непосредственно в департаменте отчего-то молчали. Нет, их там могло быть и крайне мало... Но дежурных снайперов и пулемётчиков могли бы в ход и пустить.

Я укрылся за "хамви" и открыл огонь из пистолета-пулемёта по неизвестным нападающим. Знаю, что напрашиваюсь, но уж больно момент удобный — фланговый кинжальный огонь, которые тут же выкосил полдюжины человек... Ну, сказка же просто.

— Вы, двое! — рявкнул Датч священникам. — Живо сюда!

Длинноволосый вытащил из-под сутаны... пистолет?! Хотя чего я удивляюсь — это ж Тортуга... И удлинённый целевой "глок" — это абсолютно нормально для местного священника...

— Аксель!..

Светловолосый громила, всё ещё держащий на руках непонятную девушку, с неожиданной для такой туши прытью рванул к нам, пока напарник прикрывал его огнём. Одним рывком преодолел под пулями полдюжины метров и остановился уже только за нашей машиной. Следом рванул и длинноволосый.

Ветровое стекло ближайшего к нам грузовика выбило мощным ударом приклада и по нам открыли яростный огонь из ручного пулемёта.

В ответ Датч пустил-таки в ход свой чудовищный дробовик. Короткая очередь ударила по ушам просто нестерпимым грохотом, а сплошной поток картечи буквально разнёс кабину грузовика, расплескав вокруг кровь и ошмётки плоти.

Пули с визгом начали бить по лёгкой броне "хамви", кроша стёкла и разрывая литые покрышки.

Вот падлы... Это ж во сколько нам ремонт-то встрянет...

Но сидеть долго здесь нельзя, ой нельзя...

— Что предпримем? — спокойно, будто бы вокруг и не гремела перестрелка, осведомился длинноволосый.

— К департаменту? — предложил я.

— Дельно, — согласился Датч. — Вайс, прикрой. Преподобные...

— На счёт три начинаем прорыв к департаменту, — перебил его длинноволосый. — Используем машины в качестве прикрытия.

— Тогда, раз... два... три!..

— Аааааа, вашу мать!.. — выругался я, высовываясь из-за "хамви" и ведя огонь по нападающим, которые начали вылезать из машин и ринулись в атаку в пешем порядке. — Сдохните!

Всё хорошее когда-нибудь кончается — кончились и полсотни патронов в барабане "томпсона". Так что с пистолетом-пулемётом пришлось расстаться и броситься следом за остальными, доставая на ходу "катлассы".

Увы, но припаркованные "доджи", которых сейчас изрядно изрешетило, не стояли сплошняком до департамента и преодолеть последние десяток метров открытого пространства под огнём было смерти подобно...

— Ну и где? — Датч выпустил оставшиеся заряды из дробовика и отложил его в сторону, достав револьверы. — Где наши доблестные стражи порядка?

— Мы тут как в мышеловке, — сплюнул я, когда мне на голову посыпалась стеклянная крошка из выбитого бокового стекла машины, за которой мы укрывались. — Остался последний рывок. Надо.

— Знаю, что надо. Но рискованно. И напомни, почему мы просто не линяем отсюда?

— Ну, побежали бы. А на их месте ты бы в спину стрелять стал?

— Конечно стал.

— Вот и я стал бы. Так зачем же лишний раз считать этих придурков тупее нас?

— Резонно, — кивнул Датч. — Значит, прорываемся дальше. Вайс, прикрывай. Святые отцы...

— Сейчас всё будет, сын мой, — пообещал длинноволосый.

Я высунулся из-за машины и открыл беглый огонь, свалив двоих противников. Увы, но вокруг было ещё пара десятков уродов, так что пришлось прятаться обратно.

— Аксель, прошу вас, — вежливо произнёс священник, обращаясь к своему большому напарнику.

Громила отложил всё ещё что-то бормочущую девушку в сторону, сунул руку под рясу и достал... гранату.

— Святая антиохская? — хмыкнул Датч.

— Не богохульствуй, — серьёзно произнёс светловолосый, выдёргивая чеку и бросая гранату в сторону наступающих. — Осколочная американская.

Бум!

Взрыв громыхнул совсем рядом, порубив осколками полдюжины противников. В грохот стрельбы моментально вплелись вопли раненых и умирающих. Как всегда молчали только мёртвые.

— Вперёд! — рявкнул я, вновь высовываясь и открывая огонь. Пистолеты в моих руках загрохотали почти в автоматическом режиме.

Тем временем пара священников и Датч рванули к полицейскому департаменту, укрывшись перед ним за высокими каменными бордюрами. Как только они перемахнули через них, то здоровяк и длинноволосый открыли огонь из трёх стволов по нападавшим. Я со всех ног побежал вперёд.

Неожиданно из-за левого края департамента вырулил кустарно бронированный джип с массивным таранным бампером-ковшом спереди и врубился прямо в ряды заграждений. Бетон разлетелся каменным крошевом и бронемашина на полном ходу врезалась в правое переднее крыло припаркованного "доджа". Полицейский автомобиль от удара буквально подбросило в воздух и, перекувыркнувшись, он полетел прямо в меня.

В последний момент я успел ничком рухнуть на асфальт, обдирая кожу на правом плече и прокатываясь по земле. Грудь моментально отозвалась вспышкой боли в едва-едва заживших рёбрах. Над головой пролетел искорёженный "додж" и врезался в асфальт в нескольких метрах от меня.

Бронеджип затормозил совсем рядом, дверца его багажника распахнулась и из неё высыпались что-то орущие гангстеры. Я привстал на одно колено и буквально смёл их плотным огнём из обоих стволов.

Неожиданно в метре от меня распахнулась передняя дверца машины, и из неё на меня глянуло дуло "калашникова", который держал в руках какой-то ямаец... Грудь которого спустя мгновение взорвалась кровью, и его отбросило назад.

Кажется, мне даже почудилось, как пули неизвестного стрелка просвистели почти рядом с моей головой.

Обернулся назад, увидел опускающего револьвер Датча, который сейчас ухмылялся.

— Ты что, охренел? — рявкнул я, подползая поближе к джипу, прячась за него и заменяя почти опустошённые магазины на новые. — Чуть меня не угробил!

— Забей! — отозвался здоровяк.

Юморист чёртов.

Бросил взгляд назад — на сиденье джипа... Хм-хм-хм...

Спрятал "катлассы" и подтянул к себе старенький, с вытертой почти до белизны ствольной коробкой АКМ.

Пистолеты — хорошо, автоматы — лучше. Ваше слово, товарищ Калашников!..

Из-за поворота вырулил ещё один самосвал, но водитель у него явно был криворук и ущербен, потому что умудрился на полном ходу врезаться в бетонные "зубы", разворотив себе весь капот и опрокинув грузовик. Машина проехала на правом боку несколько метров, сдвинув противотаранные барьеры, после чего остановилась.

Спустя пару минут из кузова самосвала начали выбираться помятые, не особо целые и не всегда невредимые гангстеры...

Вся неприятность заключалась в том, что остановился самосвал буквально в двух-трёх метрах от бронеджипа, за которым я укрывался. Соответственно противник находился от меня не просто близко, а СЛИШКОМ близко.

Я вскочил на ноги и дал от бедра длинную очередь.

Вихрь тяжёлых пуль трёхсотого калибра, выпущенных из "калашникова", смёл идущих в первых рядах нападающих, но затем патроны кончились, и я остался с голыми руками против полутора десятков врагов.

Рывок вперёд, отбиваю автоматом ствол старенькой М-16 в сторону. Грохот выстрелов гремит рядом. Впечатываю усиленный металлом затыльник приклада, разбивая зубы и челюсть врага в кровь. Противник отлетает назад. Шаг, второй. Поворот, удар. Пустой магазин бьёт в печень ещё одному врагу, заставив его скрючиться от боли и выпустить винтовку из рук. Поворот, тычок стволом под рёбра ещё одному. Вспарывающий удар прикладом, бьющий противнику под подбородок сворачивающий ему шею.

Поворачиваюсь на месте, приседаю. Идущий по дуге увесистый деревянный приклад "калашникова" бьёт по колену следующего врага, опрокидывая его набок...

Прямо в лицо мне смотрит пистолет, который держит в вытянутой руке ещё один враг...

Неожиданно в его голову чуть пониже уха с влажным хрустом вонзается тяжёлый метательный кинжал. Враг с хрипом оседает на колени, отводя от меня оружие и протягивая вторую рук к торчащему из головы ножу.

Выпустил из рук автомат, рванул вперёд. Поворот, правое плечо бьёт в грудь умирающего врага. Перехватываю выпадающий из его ладони пистолет. Тело гангстера содрогается от попавших ему в спину пуль — очень вовремя я решил воспользоваться этим живым щитом... Приятели урода наконец-то спохватились и, как водится, начали много и бестолково палить, не особо разбирая, кто перед ними — враг или союзник...

Поворачиваюсь, "кольт-1911" в руке плюётся огнём — троих противников буквально сносит попаданиями тяжёлых пуль. Последняя пуля — в корчащегося на земле врага со сломанным коленом.

Буквально из ниоткуда появляется светловолосый священник, в подкате подсекающий ещё одного врага. В его лапе мелькает массивный треугольный метательный нож, вроде которого я уже видел у Тома. Кажется, он называл его кунаем...

Тычок в горло лежащего на земле гангстера. Священник поднимается на ноги и несколько раз всаживает нож в живот ещё одного. Поворот — кинжал вспарывает горло ещё одного. Громила пинком отшиб направленный в него ствол укороченного "калашникова", перехватил автомат, выкрутил его вместе с рукой держащего его бандита. Метнул свой нож в глаз следующего противника, стоящего в паре метров от него. Выхватил второй нож и одним махом вскрыл горло врагу, которого держал.

Я достал "катлассы" и успокоил ещё двоих, а вот третий успел дать по нам очередь из укороченного "калашникова". Мы со священником порскнули в стороны. Я укрылся за уже почти что родным бронеджипом, а вот громила рванул к последнему противнику.

В руках священника сверкнули выхваченные из-под рясы тяжёлые изогнутые кинжалы-кукри. Автомат гангстера замолк и тот вскинул его, защищаясь от удара. Тяжёлый клинок оставил на ствольной коробке глубокую вмятину, а священник в этот же момент двумя быстрыми движениями второго кукри распорол противнику живот и оперативно укрылся за лежащим на боку самосвалом.

— Отличная работа, ваше преподобие! — крикнул я, выглядывая из-за джипа и оценивая как близко продвинулись нападающие.

— Иди на хрен, сын мой!

И тут наконец-то прибыла сакраментальная кавалерия Конфедерации из-за холмов.

Просто — раз! И из всех улиц и переулков начали появляться полицейские машины и даже БТР в чёрно-белой окраске, которые ураганным огнём разнесли нападавших в кровавую пыль. Не спасла даже доморощенная броня кузовов самосвалов — крупнокалиберные пулемёты прошили её на раз.

В течение нескольких минут всё было кончено. И только после этого из департамента соизволил выгрестись Уолтер в сопровождении полудюжины полицейских с оружием и с укороченным автоматом наперевес.

Мы с светловолосым священником выбрались из укрытий и направились к своим напарникам. Почти одновременно подошёл и Фрей.

— Ну, и что это? — сварливо осведомился шеф полиции. — Что это была за комедия дель арте?

— Это риторический вопрос, — сообщил я всем собравшимся. — Ты чего это внутри сидел и молчал, пока мы тут воевали. Между прочим, за твою берлогу, а?

— Мне платят не за то, чтобы я был героем, а чтобы я делал свою работу, — парировал Фрей. — И, между прочим, вас ввязываться в перестрелку никто не просил, вот!

— Ага, по нам тут стрелять начали, а мы должны были молчать в ответ, так что ли? Разбежался! Моя полиция меня бережёт, только как-то паршиво бережёт — ажно самому беречься приходится.

— Вайс, не кипятись, — вмешался Датч, пряча револьверы и присаживаясь на корточки рядом с лежащей на земле девушкой. — Это ж из-за неё ты весь этот сыр-бор затеял?

Тьфу ты. Девка, точно же! Забыл уже...

— Да, из-за неё. Её не зацепило?

— Нет, ран у неё нет, — покачал головой здоровяк. — Правда и пульса тоже.

— Хочешь сказать, что она...

— Именно. Померла.

Ну, вот что за невезуха, а?

— Джонни, займись этими ребятами, — кивнул в нашу сторону одному из своих парней Фрей.

— Вы арестованы! — бодро рявкнул коп, наставляя на нас винтовку.

В следующий момент на него смотрело пять пистолетных стволов. То, что коллеги полицейского тоже взяли нас на прицел, казалось, ни меня с Датчем, ни священников не взволновало.

— Не вводи нас во искушение, сын мой, — добродушно произнёс длинноволосый.

— Гхм... Тогда задержаны.

— Джонни, если тебя убьют я не буду мстить, потому что ты идиот! — издали рявкнул Уолтер. — Святош опроси и отпусти, двое других головорезов пускай тоже дадут показания и катятся на все четыре стороны.

— Я бы хотел кое-что для начала прояснить, — я убрал "катлассы" и подошёл к лежащей на земле девушке.

— С удовольствием отвечу на любые ваши вопросы, — дружелюбно сказал Датч, нажимая на клавишу и откидывая в сторону барабан одного из револьверов. Раз, и на землю валятся золотистые гильзы, а здоровяк достаёт из одного из многочисленных карманов жилета специальную обойму для перезарядки.

— Он был незаряжен? — поинтересовался длинноволосый, убирая свой удлинённый "глок" под сутану.

— Зато я мог опустошить барабан второго всего за две секунды. Уверен, этому господину такого бы хватило с запасом.

— И то верно...

39.

Беглый осмотр тела неизвестной показал следующее:

На вид — лет двадцати пяти, очень худая. Из одежды — свободная рубаха типа больничной. Отсутствует левый глаз, предположительно, удалённый хирургическим способом. Множественные ушибы и ссадины. Запястья и лодыжки носят следы связывания чем-то эластичным.

Кости правой руки носят следы многочисленных недавних переломов. Плохо заживших. На голове — следы от применения электрошока. Множественные следы от уколов на левой руке...

Беглянка из какой-нибудь больницы, вполне возможно даже подпольной по принудительному изъятию органов?

Но тогда на кой ляд у неё на груди выжжено какое-то замысловатое клеймо, а левая рука от пальцев до плеча покрыта вязью вырезанных прямо на коже символов?

— Эмм... Падре, отче или как вас там... — обратился я к стоящим рядом священникам, которые уже закончили давать показания полиции, но не торопились покидать место боя о чём-то негромко переговариваясь между собой.

— Отец Энрико, — вежливо представился длинноволосый, а затем указал на своего хмурого спутника. — Отец Аксель. Мы представляем на Тортуге церковь Святых Апокалипсиса.

Это не простые католики или лютеране, а что-то вроде воинствующих сектантов, учитывая пистолеты, ножи и гранаты. Логично, да... Кто кроме таких может жить здесь?

— Никогда о такой не слышал, — признался Датч, глядя, как ходящие вокруг полицейские собирали трупы и оружие перед департаментом.

— Мы небольшая община, — улыбнулся священник. — И проповедуем слово Божье в основном в таких вот неспокойных местах.

— Отец Энрико, а где вы нашли эту девушку? — спросил я.

— Её обнаружил отец Аксель.

— Хммм?..

— Это было в порту, — хмуро произнёс громила в рясе. — Сегодня, часа в два пополудни. После проверки грузов гуманитарных возвращался я в Обитель, когда встретил сию дщерь...

— Это похвально, брат мой, что вы не забываете помогать страждущим даже в этом грешном городе, — вдохновенно произнёс Энрико, доставая из-за пазухи пачку "парламента" и зажигалку.

— Эта чертовка вылетела прямо мне под колёса и едва не отдала душу Господу, предварительно помяв мне капот, — поморщился Аксель. — В следующий раз она едва не отдала свою душу, когда я уже было собрался благословить её... с правой в челюсть. Но потом решил, что пусть ею занимаются стражи правосудия.

— По дороге он подобрал меня после аудиенции в магистрате, и мы прибыли сюда уже вместе. Свидетелями последующих событий вы уже были.

— А где именно в порту? — уточнил Датч.

— Седьмой пирс, четвёртый блок складов.

— Русский сектор, значит...

— Истинно так.

— Могу я узнать ваши имена, дабы вознести молитвы за ваше здравие Господу? — деловито осведомился Энрико.

— Вайс.

— Датч. Агентство "Чёрная скала".

— Визитка, — протянул я игральную карту-джокера с написанным на ней номером телефона. Плод коллективного творчества моего креатива и желания помаяться дурью. — Широкий спектр услуг по приемлемым ценам.

— Будем иметь в виду, — дружелюбно произнёс длинноволосый, явно игравший в этом странном дуэте первую роль. — Охраной грузоперевозок тоже занимаетесь?

— Занимаемся. А что?

— Ну, просто мы немало грузов гуманитарных страждущим возим... Иногда охрана бывает нелишней.

— Если что — звоните.

— Благодарствую.

Тем временем я продолжал осмотр тела. Особое внимание я постарался обратить на клеймо на груди и письмена на руке.

Клеймо было именно что выжжено. Причём уже давненько, потому как успело зажить. Точка, чуть ниже ещё две точки в ряд и горизонтальные линии. Прямо как маркировка какая-то... Но запомнить, в принципе, несложно. Вот с каракулями на руке всё печальнее — просто на узор не похоже, но и письменности не слишком напоминают. Д, я не специалист по всяким там иероглифам и прочей арабской вязи, но это вообще ни на что виденное мной непохоже.

Достал из кармана недавно купленный потёртый "самсунг" и на всякий случай всё сфотографировал.

— Что-то интересное? — на меня упала внушительная тень.

— Возможно, — я покосился через плечо на подошедшего ко мне отца Акселя. — А что?

— Думаешь она может иметь отношение к Скульптору?

— Возможно.

— Вы ищете Скульптора?

— Возможно.

— Сын мой, — насупился священник. — Если не хочешь, чтобы тебе проредили зубы для смирения гордыни, то лучше ответствуй, а не валяй дурака.

— А почему я должен вам что-то рассказывать? — резонно поинтересовался я. — Вы же священники. Какое вам до этого всего дело?

— Да, это город грехов. И поэтому мы должны прилагать вдвое больше стараний, чтобы эти грехи искоренять. Наш силы, увы, скромны, но мы трудимся, не покладая рук...

— Дубль два, падре. Почему я должен вам что-то рассказывать?

— Ты ищешь выгоду, наёмник? — нахмурился Аксель.

— Я ищу смысл, падре. Выгода мне не столь важна.

Священник скрипнул зубами, окинув меня неприязненным взглядом:

— Ты же наёмник. Как тебе могут быть неважны деньги?

— В этом... — пришла уже моя очередь скрипеть зубами. — В этом грёбанном мире деньги могут не всё. Иногда — вообще ничего.

— Золотые слова, сын мой, — неожиданно усмехнулся Аксель. — Ищешь смысл? А вот мы его не ищем, а просто пытаемся делать хоть что-то в этой Гоморре. Здесь почти нет праведников — люди здесь грешны... Но и добро иногда стучится в их сердца. А такие как Скульптор — это зло, чистое и незамутнённое. И удел каждого праведника сокрушить его всеми доступными способами.

— Как-то не слишком по-христиански рассуждаете, падре, — хмыкнул я. — А как насчёт того, что Скульптор — это испытание? Спаситель терпел, нам завещал и всё такое...

— Спасителю — спасителево. А нам он принёс не мир, но меч, которым надлежит отделить агнцев от козлищ и построить на земле Царство Небесное.

— Это учение вашей сект... гхм... церкви?

— Это называется — жить по совести, наёмник, — наградил меня тяжёлым взглядом Аксель. — И если бы мы могли, то нашли и покарали Скульптора сами, но...

— ...ваши силы скромны, — уже без лишнего ёрничества закончил я. — Это я понял. О'кей, падре, мы действительно занимаемся этим ублюдком. Хотим поймать, чтобы наши банковские карточки пополнились, а Скульптора выпотрошили на городской площади. Можете чем-нибудь нам помочь?

— Эта несчастная, — Аксель указал на тело девушки. — Она шла не из города, а в город. Даже не шла, а брела, не разбирая дороги.

— Из порта, — уточнил я.

— Из порта.

— Ещё что-нибудь? Может, местные о чём-то говорят?

— Местные... — скривился священник. — Местные все, как один твердят, что кто-то пытается пробудить Кровавую Богиню. И когда ей сошьют плащ из тридцати сердец, она проснётся и жестоко отомстит всем незваным гостям на своей земле...

— Понятно. Значит, больше ничего.

— Если бы я что-то знал, то рассказал тебе, — Аксель повернулся и зашагал прочь. И теперь я знал, что звон издаёт не его крест на цепи, а многочисленные ножи, висящие под сутаной.

— Живые говорят, но не знают, — пробормотал я, вновь принимаясь за осмотр тела. — Мёртвые знают, но не говорят.

— Эй, наёмник! — не оборачиваясь, бросил на ходу громила.

— Чего?

— Скажи, ты веришь в Бога?

— Я не верю в добрых старичков в небесах — ни в Бога, ни в Санта-Клауса.

— А во что ты веришь, наёмник?

— В себя, — я усмехнулся и погладил торчащие подмышками рукояти "катлассов". — И в свои пушки. А что вера для тебя, святоша?

— Ничто, — хрипло хохотнул Аксель, не сбавляя шага, а затем добавил, вскинув вверх сжатый кулак правой руки. — И весь мир!..

40.

— Итак, первое заседание нашего кружка по интересам объявляю открытым! — торжественно провозгласил я, ударив винтовочным патроном по стакану с водой. Всё-таки алкоголь после событий прошлого я не особо любил... Даже не то чтобы испытывал неприязнь, а скорее просто опасался. — Слово предоставляется нашему командиру!..

— Итак, мы находимся в нашей штаб-квартире уже неделю, — солидно откашлявшись для вида, пробасил Датч. — Пора бы подвести промежуточные итоги... Том?

— "Фрейя" простоит в доке ещё минимум пару недель, — буркнул Гиббенс, сосредоточенно метая в висящую на стене мишень свои ножи. — Дыры я заделаю уже к уикэнду, а вот с заменой запчастей придётся повозиться...

— Что с вооружением катера?

— Ахмед сказал, что не возьмёт "эрликон" даже по цене металлолома, — поморщился я. — А так всё в порядке, в принципе: я уже проверил новые пушки и пулемёты — всё подержанное, но в хорошем состоянии.

— А куда старое денем? — озабоченно произнёс Мао. — Неужто выбросим?

— Предлагаю усилить "эрликоном" и "браунингами" оборону штаб-квартиры, — вынес я предложение.

— Хорошая идея, — кивнул Датч. — Только если пулемёты можно и на крышу поставить, что делать с пушкой?

— Поставим на первом этаже — что ещё тут придумать-то?

— И то верно... Кстати, как продвигается ремонт здания?

— Он продвигается, — Мао выдал ответ столь же точный, сколько и бессмысленный. И похоже не торопился что-то уточнять.

— Хмм? — Датч выразительно приподнял бровь, наградив китайца выжидательным взглядом.

— Эти лентяи совершенно не хотят работать.

— А кто хочет-то? И, между прочим, эта твоя задача — следить за ними, пуская в ходе кнут или пряник.

— Кнута у меня нет, пряников — тоже.

— Зато у тебя есть эльф восьмидесятого уровня в этой твоей игре, — съехидничал я, не слишком тактично намекая на пристрастие нашего снайпера к компьютерным играм.

— Во-первых, не эльф, а норд. И не восьмидесятого, а всего лишь семьдесят второго уровня, — педантично уточнил Мао.

— Парни, давайте потом про игрушки поговорите, хорошо? — осадил нас Датч. — Если с мелкой рутиной всё, то надо приступать к основному блюду... Роджер?

— В общем, смотрите, — Дин повернул к нам экран ноутбука, за которым работал. На нём сейчас была изображена карта Тортуги с многочисленными пометками. — Я воспользовался данными из полицейской базы данных и составил несколько графиков... Это общая схема мест обнаружения тел...

На карте загорелось три десятка красных точек, разбросанных по всему городу.

— Это та же схема, но в хронологическом порядке.

Точки погасли, а затем начали зажигаться вновь, но уже по одной.

К сожалению, никакой видимой системы в этом не наблюдалось — согласно ей, тела находили в разных концах города и без всякой закономерности. Два тела в русском секторе, одно в китайском, на следующий месяц все три в районе колумбийцев, в следующем в каждом секторе по одному...

— Пока отложим, — решил Датч. — Что с теми придурками?

— Судя по всему, на кортеж и на департамент нападала одна и та же группировка. Они называют себя "фениксами", появились в городе относительно недавно — месяца два назад... Ну, хотя как понять — появились... Были всегда. Просто несколько мелких и ничем непримечательных банд однажды решили объединиться.

— Это объединение дебилов? — осведомился я. — Нападать на столь сильных игроков в этом городе — смерти подобно.

— Ну, кажется, умом они никогда не блистали... — протянул Роджер. — И все эти два месяца их регулярно уничтожали бойцы Тринити — то "фениксы" нападали на русские склады, то пытались грабить колумбийских дилеров, то совершали налёты на китайские бордели... Однако почему-то их число всё остаётся неизменным — где-то около ста пятидесяти-двухсот человек. Неизменной остаётся и их отмороженность.

— Они действительно идиоты? — спросил Мао. — Ну, или просто наркоманы конченные?

— Скорее последнее. Судя по симптомам, они явно находились под действием какого-то препарата... Однако вскрытия не дали никакого результата. Да, деградация нервной системы отмечалась, но никаких следов известных или неизвестных наркотических веществ обнаружено не было. Наверное, какой-то новый наркотик, с очень быстрым периодом распада в организме...

— Именно поэтому их терпят, несмотря ни на что? Хотят выяснить, что за новая дурь появилась в городе?

— Нет, их не терпят. Однако разгромленные однажды, они появляются вновь.

— Как феникс. Восстают из пламени, которое их сжигает, — хмыкнул я. — Какие, однако, начитанные придурки... Думаю, сейчас они вновь переживают период разгрома?

— Вроде того, — кивнул Дин. — Отряды "Рэд" нанесли им тяжёлое поражение — сотня убитых, полсотни пленных. На послезавтра назначена публичная казнь.

— Наш контракт на них, я так понимаю, отозван? Виновные же найдены... — разочарованно вздохнул китаец.

— Отнюдь, — Роджер свернул графическую программу и открыл в браузере какой-то сайт. — Смотрите — очень занятная вещь. Централизованный сайт наёмников Тортуги — здесь размещаются заказы и предлагаются услуги...

Мы втроём наклонились поближе к экрану... Втроём, потому как оставленный без присмотра Том почти моментально захрапел — уж на что все мы были с армейским опытом, но такой потрясающей возможности засыпать при любой свободной минутке не было ни у кого.

— Безумный город, — вынес свой вердикт Мао. — В нормальных городах вместо этого всякие коммунальные сайты и порталы по оплате электричества...

Лично меня почти довела до слёз то ли умиления, то ли истерики яркая надпись в уголке экрана "Ура! Нам два года!" И сыплющиеся сверху вниз маленькие золотистые автоматики...

— Я нас тут на всякий случай зарегистрировал, — произнёс Роджер, выворачивая шею, заглядывая в развёрнутый от него экран и открывая какой-то подраздел.

— "Чёрная Скала", — вслух прочитал Датч. — "Широкий спектр оказываемых услуг — перевозка, охрана, атака..." Гм... "Текущие контракты: N 42167САР, N 34555М"... И правда — занятно...

— Ну-ка, ну-ка... — я заинтересовался данным сайтом, протянул правую руку и начал возиться с тачпадом, а левой стал непроизвольно выстукивать какой-то ритм...

— Чучух-чучух, — пробормотал Мао, тоже что-то читая на экране. — Чучух-чучух...

Я замер. Перестал барабанить пальцами по столешнице. Потом снова выстучал прежний ритм.

Тук-тук, тук-тук, тут-тук, тук-тук...

— Сороковые, роковые... Военные и фронтовые... — пришли на ум строчки из такого далёкого теперь уже детства. — Где извещенья похоронные, и перестуки эшелонные... Роджер, на Тортуге есть железные дороги? Должны быть, да... Можешь показать?

41.

Только-только вышедший из ремонта "хамви" нашей компании затормозил в районе одной из контейнерных площадок в порту. Чем она меня заинтересовала, ведь подобных ей на Тортуге была масса? А тем, что к ней шла железнодорожная ветка и здесь ещё не находили жертв Скульптора.

Мы вылезли из машины, Датч флегматично достал и раскурил трубку, а я залез на капот джипа и начал разглядывать окружающий нас пейзаж...

В принципе, контейнерная площадка, как контейнерная площадка. Десятки и сотни металлических коробок, погрузчики, краны и тому подобное. Всё-таки здесь находился крупный транспортный узел Карибов, через который проходил и вполне легальный и безобидный грузопоток...

— Думаешь, он использует поезд? — спросил Датч.

— Не исключаю, во всяком случае, — ответил я, устраиваясь поудобнее на нагретом металле и несколько рассеяно скользя взглядом по сторонам. — Не исключаю...

Заходящее солнце погружалось в Западно-Карибское море. Дневной зной понемногу спадал, а Тортуга тем временем просыпалась от сиесты — самая большая активность в городе начиналась как раз от захода солнца и до середины ночи. Тропики всё-таки...

Итак, что ищем мы в стране далёкой, кто кинул нас в краю родном, так сказать?

Железная дорога... Самый очевидный вариант, конечно, в том, что Скульптор действительно перемещается по городу на поезде. А что? Грузовых составов, которые перевозят товар между несколькими более мелкими портовыми терминалами на Сорно — хватает с избытком. В городе полно контейнерных площадок и складов, где периодически производится разгрузка. Более того — как оказывается, почти все жертвы были найдены в пределах нескольких сотен метров от чего-то подобного. Поезд остановился, тело вытащили и уволокли — всё логично.

Так?

Так, да не совсем.

Всё-таки поезд в качестве постоянного места базирования — не слишком хорош. Тогда зачем им пользоваться? Возможно, жертв Скульптору доставляют как раз с терминалов— сателлитов... Нормальный ход, в принципе. Они ведь больше на транспортировку грузов рассчитаны, сферы влияния в них поделены чётко и никакого особого движения около них обычно не происходит... Отсиживается где-то там, а в город приезжает исключительно ради того, чтобы скинуть тело очередной жертвы? Что-то тут не сходится...

— Что-то не сходится... — пробормотал я вслух, рассеяно смотря на штабель контейнеров. — Определённо...

— Ну, я в этом не копенгаген, — хмыкнул Датч. — Набить морду, пристрелить и взорвать — это по моей части. Играть в частного детектива — нет.

— Да я, как бы тоже, не Нат Пинкертон... Просто я пытаюсь воспроизвести ход мыслей Скульптора. Воспроизвожу, воспроизвожу... И всё вроде бы гладко, но есть какая-то непонятность, и всё катится псу под хвост. Если ту девчонку, как и других жертв, довольно долго держали в поезде, раз уж она начала непроизвольно выбивать перестук колёс, то значит их куда-то возили. Причём, подолгу. Куда? Либо из Тортуги в сателлитные порты, либо из них сюда. Но вот зачем? Это мне как раз и непонятно...

— Он запутывает следы? Убивает в одном месте, а тела выбрасывает в другом?

Я постучал пальцами по капоту джипа.

— Чтобы такая фигня въелась в мозг, жертва уже должна быть в пограничном состоянии. То есть над ней уже должны были вволю поиздеваться. Но поездка должна быть достаточно продолжительной... Девку нашли здесь. Получается, глумились там. А везли сюда? Но она была ещё жива. Дела-дела... Значит, её планировали убить в Тортуге? Отрезать руку, вырезать сердце, печень и далее по списку...

— Ритуал?

— На двинувшегося на почве религии и сатанизма придурка Скульптор не похож. Слишком уж замысловато действует.

— Я бы даже сказал — слишком замысловато, — произнёс Датч.

— Твоя правда. Всё это... Всё это можно было обставить и как-нибудь попроще... Чёрт, запутался уже!

Я взъерошил короткий ёжик волос на макушке. Достал сигарету, закурил, немного подумал, приводя мысли в порядок...

— Хорошо, исходим из того, что место убийства действительно имеет значение. Тогда почему именно Тортуга? Что такого есть здесь, чего нет в других местах?

— Может это? — Датч указал на каменные пирамиды на вершине горы над городов. — Чем не место для ритуала?

— Ну, не сходится! — промычал я. — Не действуют так хитро фанатики, хоть ты тресни! Что я не видал их, что ли? Была бы тут кучка нормальных сатанистов — они бы поймали десяток человек, радостно зарезали их в древнем капище и учинили масштабную оргию, которую не заметил разве что слепоглухонемой крот.

— А если Скульптор всё же... ммм... ненормальный сатанист?

— Нет, ерунда, — отмахнулся я. — Где тогда зловещие пентаграммы, чёрные свечи и перевёрнутые кресты? Без этого этим чувакам никак. Тогда, например, на руке той девки были бы вырезаны какие-нибудь руны... А то та ерунда даже на письмена-то похожа не была — на монтажной плате и то более зловещие символы начертаны.

— Может, тогда мы просто мудрим и идём по ложному пути?

— Может быть, может... протянул я, глядя на пирамиды. — С другой стороны движение — это жизнь. Думаю, с нас не убудет, если мы решим проверить те древние развалины.

— Но это слишком очевидно — древний город и загадочные убийства. Тем более что девчонку-то нашли идущей из порта, а не спускающуюся с гор.

— Тоже верно, — кивнул я. — Однако что-то я погорячился... Здесь в порту не то что маньяка, здесь всю Первую бронекавалерийскую можно спрятать и ещё место для дивизии десантников останется.

— Хватил тоже — дивизия... Батальон, максимум. Эти барахольщики с собой всегда кучу всякого хлама таскают.

42.

По извилистому горному серпантину на вершину горы мы поднимались с полчаса где-то. Почему так медленно? Ну так — темнота, тяжёлая и не особо поворотливая машина... Береглись. Риск без причины — признак близкой кончины.

Наверху было хорошо.

Спокойно, тихо, а какой вид открывался на погруженный во мрак и сверкающий мириадом огней город... Красиво. Не, серьёзно красиво. Даже если ты тупой, жадный и циничный наёмник, это не означает, что ты не можешь сказать "красиво".

А раскинувшаяся ярким полумесяцем вокруг гавани Грей-Харбор Тортуга была красива.

В противовес ей древний город исчезнувшего народа был тих и мрачен.

"Хамви" мы остановили на окраине руин, достали из багажника пару мощных фонарей и двинулись вместе с Датчем вглубь.

— Кроатлан, — произнёс здоровяк, выхватывая из темноты поваленную на землю и сильно разрушенную каменную колонну. — Священный город обитавшего здесь полтысячи лет назад племени кроатеков...

— И всё-то ты знаешь, — хмыкнул я. — Прямо не человек, а ожившая гора учебников по истории.

— Там ещё затесались "Рукопашный бой в условиях невесомости" и "Наставление по применению трофейных киборгов типа Т-800".

— Ты реально одна сплошная самоходная байка.

— Почему сразу байка? — ненатурально обиделся Датч. — Чистейшая правда же. Вот, помню, к примеру, как-то почти перед самым развалом Союза учинили на северах учения... А я как раз был в морских пехотинцах при эсминце... гмм... ну, пусть будет "Оборзевший". И значит мы все из себя такие диверсанты, и должны атаковать базу. А оборону устроили — ой-ёй. Как водится у нас, в первую очередь создали штаб из четырёх откормленных рыл, которых вместо поросят подводникам по возвращению можно дарить. А потом собрали главную оперативно-оборонительную силу — сводную роту песцодавов.

— Песцодавы?

— Некоторые ошибочно называли их людьми. Однако! В отличие от обычных человеков они состояли из тыквы, двух ходулей, двух ковырялок и голодной сволочи посередине. Прожорливые — жуть! Песцодавами этих ребят прозвали после того, как полдюжины наименее разумных их представителей умудрились поймать и сделать из дикого песца ке-дян прямо перед учениями.

— Ке-дян?

— Блюдо корейской кухни, главный ингредиент — собачатина. В армейских условиях Крайнего Севера с сомнительным успехом была заменена песцятиной.

— Насколько сомнительным?

— Два месяца в госпитале. Не все песцы одинаково полезны, как оказывается.

— Возьму на заметку.

— Песцодавов взяли из разных мест в комплекте при шинелях с ремнём, в сапогах с фланелевыми портянками, накормили для затравки на береговом камбузе и приготовились спустить их на проникающих диверсантов... Главный промах штабных был в том, что условия атак они сформулировали нечётко, а у нас был наш командир — Зелёный Морж.

— Какое милое прозвище. За что вы его так?

— У него был хронический насморк невероятных масштабов. Поэтому Семён Палыч был обладателем двух шикарных бивней нежно-салатового цвета... И вследствие этого — падкого до пакостей ума.

— Уже хорошо...

— Итак, учения шли по плану три дня. В день первый мы захватили штаб.

Так, где-то я это уже слышал и, причём, не раз... Или не слышал, а читал?

— С боем?

— С наглостью. Поделились на две группы, одна взяла в плен другую и повела её в штаб. Замкомандующего увидел через окно, как кого-то ведут, ну и крикнул:

"Бойцы! Кого ведёте?"

А мы ему честно в ответ:

"Диверсантов поймали!"

А он нам:

"Молодцы! Всем объявляю благодарность! Ведите их прямо ко мне!"

Ну, мы их (или нас?) и привели. Прямо к нему. А по дороге захватили штаб.

— Начало обнадёживающее, — одобрил я.

— А то ж! Но обороняющиеся не дрогнули и собрали новый штаб. Правда на второй день мы подплыли со стороны полярной ночи и слюдяной воды, после чего заминировали все корабли. А я выбрался на берег, переоделся в форму кап-три с документами проверяющего при себе и пошёл брать командира дивизии. Иду, а тут позади крик:

"Почему зад зашит?"

Поворачиваюсь — начштаба. А у меня шинель-то новая, складка на спине ещё не распорота — это он про неё, оказывается. Видать, докопаться сильно хотелось, а не до чего было, так что пустил в ход комендантские уловки.

"Разорвите себе зад, или я вам его сам разорву!" — говорит. — "Тут из штаба флота проверяющие, а он с зашитым задом ходит!"

"Есть... разорвать себе зад", — говорю. — "Разрешите устранять?"

А сам к штабу дивизии. Нарезал вахтенному... сектор наблюдения за водной гладью, а то он не туда смотрел. А потом взял комдива, вытащил его через окно, спустил с противоположного сектора и увёз на надувной лодке. Потом говорили, что комдив сам же эту лодку и надувал.

— Брехня?

— Брехня... Лодка была уже заранее надута и стояла вместе с гребцами у специально сброшенного шторм-трапика. Вахтенный, конечно, видел, что где-то там движется какая-то лодка, но не в его же секторе наблюдения — он только за свой ведь отвечает, поэтому и не доложил... Так закончился второй день учений.

— Даже боюсь спрашивать, что же учинили на третий день...

— Да ничего особенного — просто МПК для разнообразия угнали. А для начала шороху на пирсах навели. Там же они в преддверии полномасштабного штурма себе сигналы придумали: одна зелёная ракета — готовность, две — сбор, три — тревога... А тут сразу десять зелёных ракет! Не иначе война с НАТО и пришельцами с Тау Кита началась. Вот мы под шумок кораблик-то и увели...

Точно я это уже где-то читал. Известная байка.

— Палишься, Датч, ой палишься, — хохотнул я. — У меня друг в наших морпехах служил — никогда они таким не маялись. Так что ты скорее и есть самый натуральный и всамделишный диверсант. Пиранья, так сказать.

— Да я в разведке просто служил. А разведка даже в обычной махре — почти спецура.

— Ну да, ну да... Морда в грязи, в попе ветка — это к нам ползёт разведка.

— А сам-то?

Начинаем традиционную травлю баек? Лады, будет тебе наше ответное алаверды в виде точно такой же бородатой истории с вкраплениями реальных событий...

— А что сам? Хочешь — действительно реальную историю расскажу? — я аккуратно обошёл рухнувшую стену какого-то древнего храма. — Тоже во время службы было... Только БАТО — это не спецура, в диверсантов не играли. Из спецподготовки только традиционные зарубы с кавказцами. Но на время очередного стихийного бедствия, то есть — приезда непосредственного начальства, даже это рубилово на время стихало. И вот однажды приезжает наш чудо-полковник по кличке Рыжик... И так ему захотелось до чего-нибудь докопаться, а не было повода, что его праведный начальственный гнев обрушился на большой валун около столовой. Уж не знаю, откуда эта каменюка там взялась, но была там, кажется, всегда. И никому не мешала. Но полковник грозно посмотрел на камень, потом на наших набольших и сказал "Устранить!".

— Решили убрать?

— Ну, а как же? Прокопенко из второго взвода, который два года перед армейкой где-то там проучился — то ли в Оксфорде, то ли в ПТУ, на глаз определил, что валун этот весит пять тонн. Собрали нас полсотни рыл из расчета по сто килограммов веса на человека... Но подкачали расчеты — покачать мы камешек этот покачали, но не более. А техники никакой пригодной на тот момент не было — всё либо далеко, либо сломано, либо на ремонте. И Рыжик уже завтра приезжает проверять обратно.

— Ну, вспоминая нашу армию — если не получается устранить, то нужно привести к единообразию...

— Короче, покрасили мы этот валун. Зелёной краской.

— И что?

— На следующий день снова приехал Рыжик. Снова нахмурился, глядючи на каменюку, и сказал "Слишком светлый. Устранить".

— Какой изобретательный начальник, однако...

— Придурок он. Ну, и мы тоже. Короче, камень мы снова покрасили. Но теперь уже в чёрный цвет. Рыжик вернулся на следующий день, увидел валун и сказал "Слишком темно. Устранить". С матами сковырнули всё краску... Но Рыжик, увидев валун, вновь остался недоволен — "Устранить — это значит убрать к чёртовой матери!".

— Сразу же это, естественно было сказать нельзя...

— Ни в коем случае. Так что в итоге дали нам ломы с кувалдами и натравили на несчастный булыжник. А потом пришёл грустный прапор и засунул в несколько выдолбленных нами трещин взрывпакеты... В общем, мы эту каменюку как того слона съели — маленькими посильными порциями.

— Слушай, Вайс, я эту историю уже раза три слышал, только с разными концовками. Ты бы ещё рассказал про то, как при сдаче пистолета в оружейку некое тело делало контрольные выстрелы при невытащенном магазине.

— О, да никак эта ещё одна наша история по всей стране известной оказалась...

Вот так вот болтая и травя байки, мы и шли по заброшенному городу древних. А заброшен он был давно и основательно. Про многие вещи порой говорят, что они знавали лучшие времена... Глядя на руины Кроатлана даже на это было мало надежды.

Полуразрушенные пирамиды и храмы, заросшие улицы, некогда мощённые камнем. Неконтролируемо разросшиеся деревья, превратившие древний город в лесной пригород. Ну, и без гадких людишек тут не обошлось — мусор, граффити и выбоины от пуль.

Очарование от ощущения себя кем-то вроде Индианы Джонса ушло, едва появившись.

— Пусть это древний город, где наверняка приносили человеческие жертвы, нужной атмосферы здесь нет, — вынес я свой вердикт, когда мы вышли к центру города — круглой каменной площади с полуразрушенным пьедесталом в центре. — Это ложный след.

— Что ты имеешь в виду под атмосферой? — спросил Датч.

— Здесь нет чувства загадочности. Тайны. Мистики. Ничего. Просто куча развалин. Таких хватает в любом городе. Не настраивает хлам вокруг на благоговейный трепет перед древней цивилизацией как-то...

— Хмм... Знаешь, а ты пожалуй прав, Вайс...

— Конечно, прав. Я всегда прав. Так что хватит уже здесь прогулок — надо искать что-то другое.

— Что именно?

— Ты же у нас знаток всяких баек и легенд? Есть что-нибудь на Тортуге из разряда городских легенд?

— Ну, если подумать... — задумчиво почесал подбородок Датч.

43.

— "Тропикал Таэур", — прочитал я изрядно поеденную ржавчиной надпись над входом в тот самый большой на Тортуге, но всё-таки недостроенный небоскрёб.

— Эту башню называют Оставляющая Вдов, — произнёс Датч, задирая голову вверх. — При её строительстве погибли даже не десятки, а почти три сотни рабочих.

— Тут битва за неё была, что ли?

— Нет. Вроде бы всё — просто несчастные случаи... Рухнувший кран, обвалившиеся перекрытия, врезавшийся в толпу потерявший управление грузовик, обрывы троса, просадка грунта...

— Но три сотни...

— Во-во. Так что "Тропикал Тауэр" считается самым натуральным надгробием старой Санта-Марии и всей Республики Сорно.

Я подошёл поближе к сетчатому забору, окружавшему место так и незаконченной стройки. Конечно, окружавшему — это громко сказано. Почти повсюду в нём зияли дыры, а сама рабица была изрядно проржавевшей.

— Хочу тут немного осмотреться, — произнёс я, оглядываясь по сторонам.

— Чтобы облазить эту башню сверху донизу потребуется не одна неделя...

— Я не собираюсь прочёсывать её от и до — просто немного осмотрюсь.

— Тогда я подожду тебя здесь, — произнёс Датч, приваливаясь к "хамви". — Неохота ломать ноги в темноте.

— Добро, — кивнул я, беря небольшой фонарик и доставая пистолет. — Я недолго.

— О'кей, буду ждать.

Я шагнул в вырезанную в металлической сетке дыру и направился к недостроенному зданию.

Земля была неровной, с то и дело попадающимися ямами разной глубины и просто валяющимся тут и там мусором. Так что под ноги приходилось смотреть очень внимательно — запнуться, упасть и сломать шею или пропороть себе горло ржавой железкой. Что за бесславный конец для наёмника! Хуже него только смерть в собственной постели в окружении пары десятков отпрысков первого и второго ранга в возрасте лет девяноста...

Странно, правда? Я вот тоже всё удивляюсь выводам, к которым пришёл.

У меня могла быть совсем иная жизнь. Сытая, спокойная... ну или голодная, но тоже спокойная. Без пыли в лицо и ножей в бок, без визга осколков и взрывающихся вертолётов. Возможно, я бы выбрал именно такую жизнь. Я ведь не авантюрист и никогда им не был — мне близко то же, что и любому нормальному человеку. Жизнь длинную, долгую. Скучную, но лишённую опасностей.

Увы, но не я делал выбор — его сделали за меня. Кто? Да кто его знает. Может Иисус, может Люцифер или мойры. В любом случае выбор был сделан.

И вот теперь я — это я. Не больше, но и не меньше. И дороги назад больше нет. Мне почти тридцать, а что я умею в этой жизни? Драться, стрелять и совершать прочие негуманные поступки. Бухгалтера или адвоката из меня уже не получится. А значит приходится привыкать к той жизни, которая у меня есть. Если ты не можешь от чего-то избавиться — полюби и прими это. Не можешь предотвратить, так возглавь — простая истина.

Поэтому мне и нравится моя жизнь. И я даже сам верю в этот бред, что несу. Да, я ловлю кайф, взрывая из гранатомёта машины, поливая из винтовки от бедра или вышибая кому-то зубы. Увы, но у меня просто нет иного выхода, кроме как ловить кайф от всего этого.

Потому что иначе будет очень плохо. Очень-очень-очень плохо. Потому что иначе я начну вспоминать, как жил когда-то — мирно, спокойно... А это всё равно, что вытаскивать пассатижами засевший в теле осколок. Перекрученный, иззубренный и горячий осколок.

Я смирился, да смирился. Смирился и с тем, что вряд ли проживу долгую жизнь. Слишком многие, кого я знал, гибли не дожив до старости. Естественный отбор — ты стареешь, становишься слабее и медленнее. И тебя выбраковывают как негодный более экземпляр. Как товар с истекшим сроком годности.

И в этом нет никакой романтики. Война — любая война — это грязь. Высокие слова о доблести и чести умирают в первом же бою. Вместе со справедливостью. В этом мире нет справедливости — только статистика.

В этом нет ничего хорошего, но такие как я просто горим очень ярко. Офисный клерк — тлеющий уголёк, который будет отдавать тепло очень-очень долго. А мы — порох. Паф! Вспышка, и мы сгорели. Но успели осветить за мгновение даже самые свои тёмные уголки...

Тёмных уголков хватает у всех. Чем ярче свет — тем сильнее тень. В каждом из нас, как пёс, таится хищный и опасный зверь. Кто-то выводит его погулять постоянно, а у кого-то он томится на цепи всю жизнь. Цепь — это жёстко, но зато прохожим за забором твоих костей черепа будет спокойнее. Твой зверь внутри и крепко связан, ты не натравливаешь его время от времени на других...

Но вот если он всё-таки сорвётся, вырвется и оторвётся... Копящаяся слишком долго злоба, может быть очень и очень опасна...

Фонарь в моей руке неожиданно мигнул и погас.

Я спрятал пистолет в кобуру и начал пытаться вернуть источник света, путём похлопывания по корпусу. Хотя я и понимал, что, скорее всего, лопнула нить накаливания в лампочке, так что все мои манипуляции бессмысленны чуть менее, чем полностью.

Пока мои глаза понемногу привыкали к темноте, я машинально продолжал шагать, правда чуть замедлив ход, чтобы не запнуться о что-нибудь во мраке. Обогнул старый покосивший жилой вагончик...

И неожиданно увидел перед собой внушительного размера фигуру, стоящую ко мне спиной.

— Датч?.. — произнёс я, в тот же миг понимая, что никакой это не Датч.

Фигура неторопливо сбросила с плеча на землю какую-то ношу и повернулась ко мне.

Длинный серый плащ до земли, серая же шляпа и пейнтбольная маска на лице, сквозь которую доносилось хриплое дыхание.

Бросил короткий взгляд в сторону сброшенной ноши незнакомца. Это был человек... Человеческое тело. Кажется, без одной руки.

В тёмном пластике прикрывающем глаза неизвестного блеснули далёкие огни города и моё собственное отражение, а затем следующий миг времени взорвался калейдоскопом событий.

Человек в шляпе стремительно выхватил из-под плаща длинный нож, прямо как Рэмбо, и обрушил на меня мощный рубящий удар сверху.

Почти одновременно с этим, или быть может даже чуть раньше, я выхватил свой кинжал — "дабл шэдоу 2", как назвал его Том. Его я теперь носил справа на поясе — не слишком удобно для поездок в машине, зато легче вытаскивать из ножен. Как сейчас, к примеру.

Схватил его обратным хватом и сблокировал удар... Руку моментально прострелило болью от кисти до плеча — сила в замахе неизвестного была просто невероятная.

Резкий пинок в левое колено противника... Прошёл абсолютно незамеченным! А ведь я, кажется, даже отчётливо услышал хруст ломаемой коленной чашечки, да и сломать с одного удара ноги толстую доску для меня труда не составляло.

Шляпник нанёс ещё один диагональный удар, который я вновь сблокировал и решил, что так делать больше не буду, потому как противник был на удивление значительно сильнее меня. Отскочил назад, разрывая дистанцию и уклоняясь от тычка в грудь.

Уклонился от двух размашистых ударов крест-накрест, поднырнул под рубящий горизонтальный удар и ткнул кинжалом в грудь противника. Раздвоенное жало "шэдоу" разорвало плащ и впилось в тело врага, но тот успел перехватить левой рукой лезвие кинжала.

Просто взял и перехватил клинок голой рукой.

Из-под пальцев противника обильно заструилась кровь — мой кинжал-то был заточен очень и очень остро. Но шляпник всё-таки не дал клинку вонзиться глубже.

Новый размашистый удар, в последний момент уклоняюсь и отскакиваю назад, с ощутимым трудом выворачивая кинжал из руки врага. Немного не успеваю, правда, и лезвие его тесака разрезает наискось футболку и кожу на груди.

Тычок в грудь.

Выхватываю ка-бар — это быстрее, чем достать пистолет или уклоняться. Отшибаю кинжал в сторону, поворот — лезвие "шэдоу" скрежещет по боковой поверхности пейнтбольной маски, защищающей голову противника.

Чёрт!..

Шляпа слетает с головы противника — под ней криво обрезанные светлые волосы до плеч.

Отскок назад. Уклоняюсь от вертикального удара, горизонтального удара...

Кажется, я нашёл его слабое место — он сильный, довольно ловкий, но недостаточно поворотливый...

Вновь два удара крест-накрест. Рывок вперёд! "Шэдоу" с лёгкостью прорезает рукав плаща и режет правое запястье врага. Поворот, подныриваю под ответный удар, рывок вперёд, выход за спину и коротким тычком бью ка-баром в приоткрывшийся правый бок шляпника. По идее такой удар свалит кого уго...

Кинжал с влажным хрустом входит в тело врага, но тот словно бы и не замечает этого, резко разворачиваясь и по-прежнему полосуя воздух своим тесаком. Да твою налево! Я же ему пустил нормально так крови — он стопроцентно должен был ослабеть! Что за хрень?!

Очередной размашистый удар на уровне груди — подныриваю под него, разрезаю плащ на груди шляпника. Поворот, продолжение движения — двойное жало "шэдоу" разрезает полу и полосует правое бедро противника.

Удар сверху!

Чёрт! Сильный и быстрый, а я в неудобном положении — так быстро не отскочить. Приходится блокировать.

Принимаю удар на плоскость кинжала и чувствую, что силы у шляпника заметно поубавилось... Слегка доворачиваю клинок, и тесак шляпника соскальзывает аккурат в прорезь в лезвии "шэдоу". Ни хрена себе, получилось! Жёсткий клинч. Вывернуть оружие из рук врага? Нет, силы у меня всё равно недостаёт... Нанести удар по блокированной руке? Локоть далековат... Полоснуть ка-баром или...

Напрягая мускулы и поворачиваясь всем телом, отвёл тесак шляпника вправо и вниз, а затем, что есть силы, пнул противника в локоть правой руки.

Хрясь!

Рука с влажным хрустом переломилась в суставе, и враг тут же выпустил нож. Но при этом не издал ни звука! Что за ерунда? Никто не сможет промолчать, если ему так сломают руку!

Шляпник на секунду замер, а затем со всех ног рванул прочь от меня. Причём, демонстрируя для такой туши невиданную прыть и скорость.

Я понёсся следом за ним. Как ни обо что не запнулся и ни на что не напоролся в темноте — чёрт его знает!

Кое-как на ощупь засунул ка-бар обратно в ножны, с "шэдоу" такой номер провернуть не получалось — скользкий от крови клинок то и дело скользил. Достал левой рукой один из пистолетов...

Шляпник (без шляпы уже, если быть точным) с размаха врезался в дыру в решётчатом заборе, раздирая плащ на части. Протиснулся вперёд и запрыгнул на стоящий перед ним контейнер.

С места и на двухметровую высоту. Едва не сорвался, но сохранил равновесие с помощью левой руки. Да, на пальцах которой осталось едва ли хоть одно целое сухожилие. И даже пытался что-то там сделать правой, но она лишь ещё раз влажно хрустнула.

Я остановился и прицельно всадил две пули в спину шляпника, которого тут же опрокинуло по ту сторону контейнера.

Перевёл дух, всё-таки спрятал "шэдоу" в ножны, достал второй "катласс" и обежал контейнер, намереваясь выйти к месту падения шляпника...

— Какого... — ругнулся я, оглядываясь по сторонам.

Противника на месте падения не было. Место было — отчётливая вмятина на земле и кровища вокруг, а вот шляпника не было. Ушёл? Неужто ушёл? Ага, как же. Он что — зомби или бессмертный? После двух пуль сорок пятого калибра в спину, да ещё и на фоне более мелких "подарочков" не выживет никто и ничто. Пусть даже и одетое в бронежилет. Это ж всё-таки сорок пятый калибр — даже если пуля и не пробьёт кевлар, то рёбра переломает. И ощущения будут, как от удара кувалдой. И уж точно после такого будет не до бега.

Немного отдышался после бега и драки. Поискал на земле следы крови, по которым можно было бы определить направления бегства шляпника... Не нашёл. Темнота, чёрт её дери! Натекшую при падении лужицу найти легко — вот она поблёскивает, а вот следы... Недаром красный цвет в темноте по обнаружению немногим лучше чёрного. З-зараза...

Движение сзади!

Мозг ещё только оценивает обстановку, а тело уже действует. Кувырок вперёд и влево. Прокатываюсь по земле. Укрываюсь за небольшой кочкой. Пистолеты в руках коротко и зло рявкают, прорезая темноту вспышками дульного пламени.

В ответ гремят два раскатистых выстрела из подозрительно знакомого дробовика.

— Датч?

— Вайс?

— Какого хрена палишь?!

А это мы уже в два голоса рявкнули.

— Я на какого-то крокодила натолкнулся, — произнёс я, поднимаясь с земли, но всё ещё держа оружие наготове. Так, на всяяякий случай... — Он тащил однорукий труп и едва не порезал меня своим ножичком.

— Труп я нашёл — почерк один в один как у нашего дорогого Скульптора, — из-за угла контейнера осторожно вышел здоровяк, держа в руках чудовищный "атчиссон". — Упустил его?

— Угу.

— Как так?

— Да хрен его знает! — зло сплюнул я. — Я порезал ему бедро и левую руку. Сломал правую. Всадил две пули в спину. А он всё равно ушёл!

— Что за чушь? Может, не попал?

— Датч, я тебе жизнью клянусь — обе пули в цель попали. Да и покоцанный он был уже к тому времени. Вот, гляди! Тут земля смята и кровь даже в темноте видно.

Здоровяк взял дробовик одной рукой, а второй достал из своей почти что бездонной и жилетки небольшой фонарик. Посветил вокруг, посветил на землю, на меня...

— В лицо-то на хрена? — скривился я, щурясь от яркого света.

— Звиняй, я не специально.

Датч подошёл поближе, осмотрел место приземления шляпника...

— И правда тут кто-то спрыгнул... А я уж было подумал...

— Ты охренел? — осведомился я. — Думаешь, я тут глюки по ночам ловлю, что ли? Футболку на себе тоже порезал, что ли?

— Да чёрт тебя психа знает... — хмыкнул Датч, приседая и осматривая землю. — Судя по протекторам — наш дружок был в кроссовках фирмы "найк" или неравнозначной китайской подделке. Сам он может похвастаться сорок пятым размером обуви как минимум. И весом за центнер.

— Выше и шире меня, — буркнул я. — Очень здоровый. После драки на ножах до сих пор рука болит.

— Крови... Да, крови действительно изрядно натекло... — Датч посветил куда-то в сторону. — Похоже, что ушёл туда. Ну, если верить кровавым следам.

— За ним! — оскалился я.

— Погодь, Вайс — если ты его действительно так крепко попятнал, то далеко он уйти не сможет. Я вообще удивляюсь, что он сразу же не свалился... Не иначе как на чистом адреналине линял. Лучше опиши его для начала.

— Серый плащ, серая шляпа... А, нет — шляпу я с него снял. Джинсы, кажется. На голове — чёрная пейнтбольная маска. В руке тесак, как у Рэмбо... был. Потому как я эту руку ему сломал и тесак валяться должен где-то метрах в десяти отсюда. Светлые волосы до плеч. Немой походу.

— Немой? Это-то как узнал?

— В жизни не видел обычного человека, который бы при открытом переломе не орал, как резанный. Будь он даже хоть сто раз крут. Пошли, давай! Уйдёт же!

— Не командуй, — спокойно ответил Датч. — Фонарики тут, между прочим, только у меня... Ладно, ладно, иду.

А это уже в ответ на моё скрежетание зубами.

Спрятал один пистолет на время в кобуру, Датч метнул мне ещё один фонарик. Тактический, как раз под крепление "катласса", так что я немедленно прицепил его к пистолету. Удобно — и светишь, разглядывая капли крови на земле, и одновременно в ту же точку направлен и ствол пистолета — сразу же можно стрелять.

Первый "матч" — на вытянутой руке, с помощью него освещаю путь. Рука со вторым прижата к туловищу. Позади удивительно бесшумно для такого громилы идёт Датч, держа дробовик наизготовку.

Кровяная дорожка всё шла и шла, петляя между заброшенных бараков строителей, наполовину разобранных на стройматериалы. Ни хрена себе! Да сколько же крови в этом уроде?! Как он ещё не загнулся-то? Мис...

Твою мать. Ладно, другого слова в данной ситуации всё равно не подобрать...

М-мистика, чёрт её побери...

Однако, чем дальше, тем крови было всё меньше и меньше. Поначалу — как раз столько, сколько должно натечь из человека, если ему нанести кучу неглубоких, но серьёзных порезов. Но вот потом почему-то на уровне — картошку чистил, пальчик ножиком зацепил.

Дорожка из алых точек завернула в узкий переулок между двумя многоэтажками, где я ещё мог пройти вполне спокойно, а вот Датчу явно было немного тесновато в плечах...

Чем дальше мы шли, тем громче становился шум улиц...

Поэтому, когда из разбитого окна второго этажа одной из нависающих над нами многоэтажек свалилось вопящее нечто с мачете наперевес, это стало для меня в некотором роде неприятным сюрпризом.

Первым порывом было всадить в неизвестного урода пару пуль, но мозг это делать отсоветовал. Толку, если пристрелить этого урода? Набранной инерции тела и тесака в руке вполне хватит, чтобы раскроить мне череп...

Принял удар мачете на скрещенные пистолетные стволы. Фонарик было немного жалко, потому что тяжёлое лезвие моментально разломало его на части и врезалось в пластиковую рельсовую планку, но собственная шкура была дороже.

Пинок вперёд, и неизвестный отлетает назад. Четыре пули ему вдогонку, и на землю падает уже мёртвое тело.

Впереди проулка показывается что-то невнятно вопящая толпа с оружием и натуральными факелами. Прогремели первые малоприцельные выстрелы.

Уклониться? Некуда. Значит, огонь!

Присел на одно колено и почти в ураганном темпе опустошил оба магазина "катлассов". По эффективности было ничуть не хуже, чем очередь из "томми-гана".

А затем ещё и Датч разрядил поверх моей головы свой дробовик.

Уши моментально заложило и прострелило болью, но это того стоило — десяток картечных зарядов, выпущенных почти в упор в автоматическом режиме, буквально размазал большую часть атакующих по стенам. На такой дистанции дробовик мало чем уступал крупнокалиберному пулемёту, не просто причиняя ранения, а натурально отрывая конечности и вырывая куски плоти из тел.

Уже спустя несколько секунд, как говорится в таких случаях: кто убит — убит, кто бежал — бежал.

Да, были и бежавшие. Порскнули в стороны, как крысы. Впрочем, мы и не пытались уничтожить их всех до единого. В конце концов, мы сюда не ассенизаторами приехали работать.

Правда, почти сразу же выяснилась крайне неприятная деталь — из-за разбежавшихся в разные стороны подранков теперь совершенно не представлялось возможным отследить след шляпника.

Когда всё вокруг заляпано кровью, как понять, чья именно кровь тебе нужна? Правильно, никак.

Прочёсывание местности вокруг также ничего не дало — складывалось такое ощущение, что либо шляпник сдох и рассыпался в прах (хотя тогда бы от него тот же плащ остался), либо слинял (что было невозможно, учитывая его раны), либо просто растаял в воздухе.

Чертовщина какая-то. Что. Вообще. Только что. Произошло. Кто-нибудь. Дайте внятный ответ!

Нет ответа. Впрочем, как и всегда. И как всегда его придётся искать. Бороться и искать, найти и перепрятать, ага...

После некоторого раздумья решили вернуться к месту первого контакта со шляпником и осмотреть там всё повнимательнее.

Среди обнаруженного имелась, собственно, шляпа — обычная дешёвая фетровая. Нож — вполне обычного вида тяжёлый нож с пилой на обухе. Прямо как у Рэмбо, да. И так же как у Рэмбо довольно грозная, но не слишком функциональная штука. В качестве настоящего инструмента выживания — малофункционален, в качестве боевого оружия — избыточно велик и громоздок. Время мечей прошло, друзья мои, время мечей прошло...

Земля обильно полита кровью. Моей тут, слава яйцам, от силы несколько капель — всё остальное из Шляпника натекло. Жаль, что она нам мало, что скажет — мы же не судмедэксперты...

И наконец, последняя значимая находка — труп.

Всё в рамках уже устоявшихся традиций — молодая девушка, тело которой сильно обезображено. Нет левой руки, вскрыта грудная клетка и бок, творчески доработан дизайн головы... В этот раз она, правда, лежала на боку, так что ещё вдобавок было хорошо видно, что у неё проломлено основание черепа. Причём, качественно так проломано — вплоть до доступа к беловато-серым мозгам, проглядывающим в глубокой ране...

— Что скажешь? — спросил меня Датч, когда я присел рядом с телом и начал более детальный осмотр.

— Жрать хочу, — флегматично ответил я, подбирая валяющуюся на земле палочку и с её помощью начиная ковыряться в ранах трупа. Голыми руками этого делать было ни в коем случае...

— Ты обалдел? Нормального человека с такого вот блевать обычно тянет...

— Ну, так я вроде бы как раз не нормальный человек... К тому же я потратил много калорий — нужно их восстановить...

— А если без шуток?

— Если без шуток? — протянул я, поднимаясь на ноги. — Если без шуток, то мы, кажется, действительно столкнулись со Скульптором. Но упустили его. А все эти трупы, ножичек и шляпы нам ничего не дадут... Как был этот хмырь для нас тёмной лошадкой, так конём в пальто и остался... Хммм... Пальто? Пальто же!..

Я быстрым шагом направился к тому месту, где шляпник протискивался сквозь решётчатый забор... И где на проржавевшей и торчащей во все стороны проволоке всё ещё торчали куски грязного серого плаща. Вероятность, конечно, до безобразия мала, но попытка — не пытка, как любят говаривать палачи...

— Бинго! — ухмыльнулся я, беря один из кусков оторванной материи. Самым примечательным в нём был карман. И, кажется, непустой... — А что тут у нас есть? Ага...

Датч посветил на извлечённую мной пластиковую карточку.

— Пропуск, — прочитал я. — Терминал Лас-Ночес, четвёртый пирс, рефрижератор "Арктик Санрайз".

— Это на другом конце острова, порт-сателлит Тортуги.

— Прелестно... Прелестно... — улыбнулся я.

44.

В нашем чёртовом мире деньги могут почти всё... Но не всё. Нельзя купить здоровье, если ты неизлечимо болен. Нельзя купить счастье — только его заменитель, идентичный натуральному. Настоящих друзей и любовь ты тоже на них не купишь.

Пока ты при деньгах и на коне с тобой будут дружить, тебя будут любить. Но во многом это будет фальшь. Куда денутся все эти лизоблюды, когда ты свалишься с пьедестала?

И многие прекрасно понимают, что всё это фальшь. Тлен и прах. И рано или поздно это всё пройдёт.

Однако с деньгами всё же лучше, чем без них. Это ведь действительно хорошее оружие — не все крепости возьмёт артиллерия, но почти в любую найдёт вход чемодан с банкнотами.

Наша финансовая крыса Тони явно был неправ, не советуя нам пользоваться наличностью. Хотя для него это, может быть, и вполне актуально. У него есть стабильная прибыльная работа, ему нет нужды общаться со всякими отбросами — для этого у Тони есть его "паркер" с золотым пером. Он — в системе, где пошлины и штрафы называют взятками, но от настоящих взяток он уже отвык.

А вот нам без этого никак.

Чего хотят любые информаторы? Конечно же, денег. И побольше. И, что немаловажно — неофициально. Поэтому наличность — это кровь взяток. Когда целый город фактически находится под плотным информационным колпаком, где финансы почти каждого видны как на ладони, так просто взять и заиметь лишнюю прибыль не получится.

С другой стороны, ну дали тебя взятку, а по всем писаным и неписаным правилам ты должен поделиться ею с начальством... В чём проблема-то? Никто же не требует от тебя отдать девять долей из десяти, иначе сам же может схлопотать по шапке за жадность...

Однако жадность — это ведь всё-таки один из смертных грехов. А Тортуга — это самый настоящий город грехов, где праведника и днём с огнём не сыскать. Местные святоши — тому хороший пример. Они не педофилы или взяточники, как в некоторых других церквях, но для них убийство — это в порядке вещей.

Хотя, чему я удивляюсь? Церковь придумала много милых вещей типа Инквизиции и крестовых походов... Хотя, всё сваливать на религию глупо. Салемских ведьм сожгли по приговорам светского суда в протестантской Америке, что смешнее всего...

Но вернёмся ко взяткам.

Многие думают, что это — просто. И действительно, чего сложного в том, чтобы заплатить кому-нибудь?

Однако на самом деле это целое искусство, как, например, торговля.

Предложишь мало — не возьмут, предложишь много — начнут борзеть и требовать всё больше и больше. Так что вся тонкость в том, что нужно именно столько, сколько будет в меру.

К чему я всё это? А к тому, что не всегда уместно ломиться напролом, если можно пустить в ход дипломатию...

— Кораблик не из мелких, — задумчиво произнёс Датч, опуская бинокль.

Сейчас мы вместе со здоровяком лежали на крыше контейнера, венчающего собой внушительный штабель своих собратьев. Хотя вообще-то мы здесь лежать не должны были — порты-сателлиты охранялись на удивление хорошо. Потому как охранялись либо наёмниками, либо парнями из какой-либо группировки Тринити.

Нужный нам Лас-Ночес, к примеру, охраняли колумбийцы.

Подкупить патруль? Не вариант. Ничего не помешало бы им взять деньги, а потом спокойно сдать нас своим же. Мы-то им — никто, и звать нас никак. Опять же извечное правило — раз платишь, значит боишься, значит — слабак. Сильный просто берёт и делает, что хочет.

Выход? Выход был найден в том, чтобы подкупить бригадира одной из команд грузчиков. Вуаля, и мы уже шустренько просочились на территорию порта! И никаких вам атак в лоб.

— Мне не нравится этот корабль, — произнёс я, тоже отнимая от глаз небольшой бинокль.

— Да, он большой. Экипажа там полно, по-любому...

— В этом-то и всё дело.

— Хмм?.. — Датч повернулся ко мне, вопросительно приподняв бровь. — Имеешь в виду, почему сейчас никого не видно? Ну, это можно объяснить тем, что...

— Я не о том. Это как бы мобильное логово Скульптора. И на нём находятся несколько десятков человек. Отсюда два варианта: либо экипаж ни о чём не подозревает, что совершенно невероятно, либо...

— Либо они тоже в деле, — кивнул здоровяк.

— Ну, и что это тогда за серийный убийца? Они всегда одиночки, а тут целый синдикат...

— Тоталитарная секта? Именующее себя каким-нибудь тёмным ковеном сборище психопатов?

— Не пойму, — я помассировал виски. — Слишком всё неправильно. Слишком много нестыковок.

— Но контракт-то нужно выполнять? — резонно поинтересовался Датч.

— А, может, ну их к этой самой Кровавой Богине, эти деньги за маньяка? Пойдём лучше пошерстим городские окраины в поисках "фениксов"...

— Боишься?

— Нет, — я покачал головой. — Я уже ничего не боюсь.

— Говорят, что не боятся либо дураки, либо ненормальные...

— А кто тебе сказал, что я нормален?

— Тоже верно, — здоровяк задумчиво поскрёб подбородок. — Отказываемся от миссии?

— Не, это уже дело принципа.

— Ты непоследователен, Вайс, — усмехнулся Датч.

— Фигня.

— Ладно... Что тогда будем делать? Мысли есть?

— В порту атаковать не вариант, — после некоторого раздумья, произнёс я. — Поднимется много шума, сбегутся те же колумбийцы. А если они пронюхают, что мы берём Скульптора, то уберут нас и заберут его себе.

— На абордаж так просто его будет не взять... Кораблик новенький, наверняка шустрый. При обороне они наверняка пустят в ход пушки, пулемёты, гранаты и прочие прелести современного абордажного боя. Команды навскидку будет где-то человек тридцать-сорок... Много. Даже на четверых это слишком много — так долго нам фартить просто не может.

— Ты ж у нас боевой пловец, верно? Давай ты подкрадёшься и подорвёшь им винты или брюхо пропорешь...

— Вообще-то так говорят только гражданские, — поморщился Датч. — Правильно — водолаз-разведчик... И я вовсе не водолаз-разведчик, кстати.

— Ой, да ладно заливать!..

— Да и скрытно подобраться к идущему полным ходом кораблю и вывести его из строя без специального оборудования — та ещё задача...

— Какие-то мы с тобой неправильные наёмники, — пожаловался я. — Вот по всем правилам надо бы бросить эту затею, так нет же! Мы наоборот — продолжаем маяться какой-то самоубийственной ерундой... Какого хрена, а?

— Я думаю, это неспроста, что мы с тобой встретились, — хмыкнул здоровяк. — Мы почему-то оба хотим лезть туда, куда лезть резона нет.

— Деньги?

— Не смеши меня. Я уже понял, что деньги для тебя — не главное.

— Для тебя тоже, — парировал я. — Так что не надо мне снова рассказывать про то, что хочешь заработать на безбедную старость...

— Ну, согласись, это же звучало весьма правдиво... Большинство должно было поверить и не обращать в будущем внимание на противоречащие этой мотивации моменты.

— У тебя определённо есть какие-то скелеты в шкафу, — прищурился я. — И ты определённо хочешь чего-то непонятного.

— Скелеты? А у кого их нет? Думаю, у тебя скелеты ничуть не хуже моих. А хочу я как раз вполне понятных вещей...

— И каких же?

— Кто знает, кто знает...

Немного помолчали, вновь вернувшись к рассматриванию рефрижератора "Арктик Санрайз", на котором предположительно размещался Скульптор...

— Может, "Рэд" или полицию позвать на помощь? — без особого энтузиазма предложил Датч.

— Фигушки. Это наша корова, и мы её доим.

— Мы с тобой реально какие-то психи, — вздохнул здоровяк.

45.

— Большой Брат наблюдает за вами, — пробормотал Дин, откидываясь на стуле и протягивая руку к стоящей рядом кружке с кофе. — Готово.

На огромной плазменной панели, висящей на стене в комнате нашего ботаника, шла прямая трансляция с двух камер, установленных в Лас-Ночес. В прицеле их объективов разумеется был рефрижератор Скульптора.

— Со спутника, что ли, снимают? — поинтересовался Мао.

— Ага, как же, — я потёр ушибленный бок. — Вот этими вот ручками сегодня с утреца лично развесил камеры по портовым кранам вокруг этой лоханки.

— Ты ж вроде водятел, а не горнострелок?

— А за водятла в хлебогрызку? Я, между прочим, почти лётчик...

— Тогда вот он — почти Джеймс Бонд, — китаец указал пальцем на Роджера. — Почти — не считается.

— Однако, забраться на портовый кран — действительно то ещё занятие, — заметил Датч.

— Я после армии какое-то время промышленным альпинистом вкалывал, — объяснил я. — Плюс в "академии" мы тросами пользовались вовсю — и с вертолётов десантировались, и здания штурмовали...

— Хорошие камеры, кстати, — подал голос Дин. — Разрешение приличное и сигнал чёткий посылают...

— Наверняка недешёвые, — вздохнул Мао.

— Это ты ещё не в курсе про камеру ночного видения, которая включится только после захода солнца, — хмыкнул Датч.

— Разорение. Сплошное разорение.

— А я ведь предлагал вместо камер просто посадить тебя туда, — хмыкнул я.

— А чего это меня-то сразу?

— Ну, так ты же меньше всех. Ты — меньше, тебя труднее заметить... Дали бы тебе десяток "сникерсов" и рацию с запасными батарейками...

— Мечтай больше.

— Тихо, — возвысил голос здоровяк. — Вайс, смотри — это он?

Я прищурился, вглядываясь в картинку с одной из камер.

Длинный светлый плащ, широкополая светлая шляпа, пейнтбольная маска на морде лица, габариты трёхстворчатого шкафа, светлые волосы до плеч. Стоит на верхней палубе.

— Он, урод, — цыкнул я. — И как только жив остался-то? После двух пуль в спину, даже если на нём был кевлар, он был ещё месяц валялся в больничке...

— Да говорю тебе — промахнулся ты тогда.

— Чушь.

— То есть это — Скульптор, — уточнил Дин.

— Вроде бы, — кивнул Датч.

— О'кей, господа наёмники. А это тогда кто?

На палубу выбрался ещё один... Скульптор? Те же габариты и рост, точно та же одежда. Разве что доходящие до плеч волосы были не светлыми, а тёмными.

-Так, — я несколько рассеяно похлопал по карманам брюк в поисках пачки "мальборо". Остановился только поняв, что уже успел достать сигарету, заложить её за ухо и напрочь забыть о ней. — Так.

— Получается, что у нас теперь двое Скульпторов, — произнёс Датч.

— Получается, что два.

— И оба маньяки.

— Оба.

— Два по полмиллиона — это уже миллион, — быстро посчитал Мао.

— Обожди, мой алчный товарищ, — я задумчиво пожевал фильтр сигареты. — Наверняка это не сам Скульптор, а его подручные.

— Не избавляться от трупов самому, а поручить это помощникам, — кивнул Датч. — Разумно, но крайне неожиданно. Всё-таки что-то вроде секты или кучки сатанистов?

— Неправильно это всё... Как-то это всё неправильно...

Я взъерошил короткий ёжик волос.

— Ладно, чёрт с ними, с этими размножающимися маньяками. Считаю, что корабль всё равно надо брать на абордаж.

— Если честно, то я бы ему пустил торпеду под мидель, но не подходил близко, — неожиданно заявил здоровяк. — Есть у меня почему-то такое чувство, что не надо туда ходить.

— Предчувствия — вещь небесполезная, — кивнул я. — Только...

— Что — только?

Только я ведь не могу сказать, что мне до сих пор не даёт покоя тот неживой взгляд найденной Святыми девчонки. Даже Датчу не могу сказать — он же не поймёт.

Как он может что-то в этом понять, если даже я сам себя в этом не до конца понимаю? Понимания нет — есть только знание, что не хочу я больше такого видеть. Бой — это не то, в бою я и сам кому угодно и глаз выбью, и руку оторву... Но в бою.

Одиночка Скульптор или нет, сатанисты там, язычники или просто психи — плевать мне. Торпеда под мидель? Слишком просто, Михаил Карлович.

Это... это надо прочувствовать. Каждой пулей и ударом ножа. Не какое-то там абстрактное торжество справедливости или воплощение воздаяния за грехи...

Это всё равно, что кривой гвоздь. Он кривой и оттого неправильный. Но каждый твой удар делает вещь правильнее. Каждый твой удар делает мир правильнее. Ощущение исчезновения неправильности — вот оно. Ощущение собственной важности — вот оно.

Ты ведь не просто так живёшь, верно? Особенно, если живёшь после чего-то, после чего жить уже не должен. Особенно, если у тебя нет причин жить. Страх перед смертью? Ерунда.

Да, всё живое боится смерти, но только лишь живое. А если ты уже мёртв, то бояться тебе нечего. Ты уже не живёшь, а значит тебя не могут убить. Значит, ты не можешь умереть.

Это просто всего лишь ещё одна отметка, ещё одна черта. Просто однажды ты понимаешь, что есть вещи и похуже смерти, что есть вещи и пострашнее.

Это всё нельзя объяснить.

Пока ты не прошёл через подобное, это будет лишь просто словами. Набором букв, набором звуков. Когда придёт понимание? Когда набор слов станет набором воспоминаний.

Эти воспоминания не дают мне жить как когда-то, но заставляют всё ещё жить. Жить, не просто заделавшись дешёвым праведником, снимая котят с деревьев или переводя старушек через дорогу. Не получится из меня уже праведника. Раскаяться можно и на кресте, но от креста не уйдёшь.

Поэтому вот оно — для чего я всё ещё есть. Найти и уничтожить. Разрушить и очистить.

Город грехов? Лучше берегись, город грехов, лучше берегись, Тортуга. Иначе однажды я могу стать твоим палачом...

Я не знаю, зачем мы пойдём на штурм этого корабля. Когда знания кончаются — остаётся только вера. И я верю, что мы должны брать на абордаж "Арктик Санрайз". Возможно, это действительно логово секты во главе со Скульптором. Возможно, это что-то иное. Возможно, мы вообще ошибаемся.

Но всё равно там должны быть ответы или пусть даже одни лишь вопросы, которые будут для нас важны.

Откуда я знаю это? А я и не знаю. Я как пёс, бегущий за машиной — я не знаю, зачем я бегу за ней и что буду делать, если догоню. Но бежать для меня совершенно необходимо. Я как акула — дышу лишь пока двигаюсь, пока плыву.

Это всё нелогично. Неразумно. Но зато я верю, что это правильно. И это — важнее всего.

— ...Что — только? — спросил Датч.

— У меня тоже предчувствие, — ответил я. — Предчувствие, что мы всё делаем правильно.

46.

— ...Плюс, минус... — Мао бормотал себе под нос, возясь с проводками. — Замыкааание... Ну-ка, проверь-ка теперь, Вайс.

Нажал на правую педаль, на левую, подвигал рычагом вверх-вниз.

Спаренная двадцатритрёхмиллиметровая пушка ЗУ-23-2, установленная в носу вместо старого "эрликона", повиновалась всем моим командам.

— Порядок! — крикнул я.

Кроме покупки здания под штаб-квартиру львиную долю заработанного сожрал ремонт и модернизация "Фрейи". Тратиться на это было всё-таки жалко, не тратиться — глупо и самоубийственно. Особенно я ратовал за качественное усиление вооружения нашего катера — ещё одного столкновения, как в случае с ЕХ, когда нам категорически не хватало огневой мощи, меня абсолютно не устраивало.

Сменили старое орудие главного калибра на подержанную, но находящуюся в хорошем состоянии зенитную спарку. Усилили зенитное вооружение. Прикупили некоторое количество кевлара для защиты жизненно важных мест "Фрейи". На ракетные установки, правда, так и не расщедрились — больно дороговато выходило. За какой-то вшивый "стингер" не первой свежести сто пятьдесят тысяч талеров просили! Жулики. Но выбор-то невелик — кроме "стингеров" предлагали ещё жутко древние "ред аи" с вероятностью срабатывания пятьдесят на пятьдесят (либо сработает, либо нет), старые английские ПЗРК с ручной системой наведения. А, ну ещё — китайские копии "игл" и "стрел" пакистанской сборки, которые были единственно эффективны лишь в виде дубин.

С противотанковыми ракетами — тоже беда. Мы же не армия, на правительство не работаем, а оружие — особенно высокотехнологичное, стоит ой как дорого. Так что на новенькие "джевелины" и "корнеты" мы дружно облизнулись, а мимо наиболее многочисленных китайских фантазий прошли, не задерживаясь — доверия к ним ни у кого не было. Было бы неплохо найти "тоу", но их сейчас на чёрном рынке было крайне мало — старые ракеты были в цене, а производство новых Федерация разворачивала с большим скрипом. Большая часть конфедератов вообще подобным не озадачивалась, покупая либо русское, либо китайское оружие для самых бедных — европейцы с их высококачественными, но жутко дорогими образцами находились в затяжном пролёте.

Так что пришлось обходиться более экономичными вариантами...

Том, с нацепленной на лицо маской сварщика и колдующий сварочным аппаратом на ограждением ходовой рубки, как раз сейчас работал над воплощением в жизнь этого экономичного варианта.

Ещё катер пришлось немного изменить в сторону большей автономности и меньшей грузоподъёмности — большие трюмы для контрабанды нам теперь были ни к чему, а освободившиеся объёмы были переданы под хранение запасов топлива и продовольствия.

Работы производили исключительно собственными силами, причём я уже в который раз поражался категорическому несоответствию заявленных должностей членов экипажа их реальным навыкам. Штатный механик Мао, например, возился исключительно с проводкой и электроникой, а штатный дизелист и радиотехник Гиббенс наоборот — только с различного рода механикой. Наверное, во всём это был какой-то смысл... Но, увы, он от меня ускользал.

Моя малопонятная должность штатного стрелка также предполагала малопонятные обязанности, касающиеся в первую очередь того, чтобы основное корабельное вооружение было исправно.

Очень логично, да.

Ладно с крупнокалиберными "браунингами" я за время службы в "академии" не раз сталкивался... Но "эрликон"! Русская "зушка"! Ребят, я ведь вообще-то не артиллерист...

Специалист широкого профиля? Ну-ну...

— Мао, — я начал возиться с затворами автоматических пушек. — А ты давно Датча знаешь?

— Лет семь где-то.

— А ты, Том?

— Для тебя я — Гиббенс! — донеслось сдавленный рык сквозь маску и треск электросварки.

— Да столько же, — за него ответил китаец. — Мы все вместе начинали.

— А где?

— А тебе зачем?

— Ну, — я почесал затылок. — Интересно просто...

— Интересно ему... — протянул Мао. — Да мы все вместе когда-то на одном корабле ходили — ещё до "Фрейи". Обычный торговец, здесь — на Карибах. Какой-то компании... То ли голландской, то ли датской... Не помню уже. Но однажды наша компания благополучно загнулась, и мы застряли в Сьерра-Крус, что на Валверде... Месяца три там сидели. Денег не было, перебивались всякими подработками, выбраться не получалось... Но тут как раз у них там случился дежурный путч.

— Слиняли?

— Пришлось линять. Кто-то из местных летунов умудрился налёт на порт совершить. Пёс его знает зачем, но в наш сухогруз попало две ракеты, и он начал тонуть. Тут ещё какие-то местные разборки в городе начались, так что под шумок команда нашего корабля начала разбегаться... Датч старпомом был — пытался кое-как нас сорганизовать, чтобы не передохли.

— Раз ты не передох, то, видать, сорганизовал.

— Угу. У нас на тридцать человек был один пистолет, четыре ракетницы и ломы с топорами, и с этим вот мы умудрились до стоянки местного флота дойти и захватить вот этот вот катер.

— "Фрейю"? Неплохо, неплохо... Датч не так прост, как кажется. Кстати, почему Датч? Он же русский.

— Трубку у него видел? — спросил Мао, я ответил кивком. — Голландская трубка. И акцент у него на английском такой тягучий — у нас пара голландцев была в экипаже, они его поначалу даже за своего приняли. Вот с тех пор и закрепилось за ним прозвище. А прошлое... Кто его знает, что у него там было? Ни ты, ни я всем подряд о своём прошлом болтать лишний раз не будем.

— Тоже верно.

Верно, приятель. Даже если мы прикрываем друг друга в бою — это ещё не повод изливать друг другу душу. В нашем деле... В нашем деле без запрятанных глубоко в шкафах памяти скелетов — никак. У каждого хватает собственных грехов, поэтому нет смысла брать на себя ещё и чужой груз. Прошлое — в прошлом, и любопытство не про него.

— А почему, кстати, Вайс?

— Ну, просто — Вайс... Не знаешь, что ли, как иногда какие-нибудь странные прозвища появляются и остаются? Сметана, Крокодил, Копейка...

— Клуб анонимных наёмных убийц? — подняв маску и оторвавшись от сварки, с ухмылкой произнёс Гиббенс. — Привет, меня зовут Том, и я отправил на тот свет несколько сотен человек. Привет, Том!.. Здравствуй, Том!..

— Правда, что ли? — усомнился я. — Так сразу и несколько сотен?

— Тебе сколько лет, морда?

— Двадцать девять лет.

— Ну, Вайс... Ну, ты же ни хрена в этом не смыслишь. Когда до твоего рождения оставался ещё десяток лет, я уже проводил секретные операции в тылу врага, и мои бойцы уничтожили свыше двух тысяч солдат противника.

— Ну и правь, Британия, морями, чего уж там, — фыркнул я. — Что же тогда такой герой, как ты забыл в этой дыре в должности механика на ржавом корыте?

— А что надо, то и забыл! Не твоё собачье дело!

— Не моё, — легко согласился я. — Но, думаю, что личные кладбища — это не то, чем следует хвастаться.

— А чем же ещё хвастаться наёмнику? — буркнул Мао. — Личные кладбища, ожерелья из отрезанных ушей... Романтика, блин.

— Имел я такую романтику раком через карданный вал, — каркнул Том. — В этом нет ни хера хорошего. Наёмником быть лучше, чем ассенизатором, но ни тем, ни другим нельзя хвастаться. Одно сплошное дерьмо, одна сплошная задница вокруг.

— Даже будучи в заднице, необязательно быть дерьмом, — задумчиво произнёс я.

— Эй, народ! — в эллинг вошёл Датч. — Как "Фрейя"?

— Хуже, чем должна быть, но лучше, чем была, — буркнул Гиббенс.

— Это хорошо...

— Ну, и чего же в этом хорошего? — поинтересовался Мао.

— Ничего. Но нужно готовить катер к походу — камеры зафиксировали, что "Арктик Санрайз" выходит из порта.

47.

— Но я же — не моряк! — взмолился обливающийся потом Роджер.

— Ерунда, — безмятежно возразил Датч, покуривая трубку и вольготно раскинувшись в кресле и устранившись от управления катером. — Я тоже не всегда умел управлять торпедным катером.

— Меня брали на должность компьютерщика. А не рулевого! Вайс же старший помощник, верно? Почему он не стоит за штурвалом?

— Старший помощник по каким делам? — буркнул я, снаряжая громоздкий барабанный магазин патронами. С утра у меня болела голова, так что настроение у меня было прямо скажем не ахти. — Чтобы вытирать тебе сопли и подтирать задницу?

— С "Фрейи" нет хода тебе и Тому, — объяснил ботанику Датч. — Тому — потому что он должен следить за двигателем, тебе — потому что в бою будешь абсолютно бесполезной, но крайне лёгкой мишенью. Так что отчего бы тебе и не поучиться управлять катером, а, мистер Дин?

— Но я же не хочу!

— Эх, парень... Если бы я делал только то, что хотел и когда хотел... Так, а теперь увеличить ход — нам нельзя далеко отрываться от дичи.

Под дичью, естественно, подразумевался рефрижератор, который сейчас на всех парах шёл куда-то на север от Тортуги.

План его атаки был прост, но, вроде бы, неплох. Пока что только не выпускать цель из поля зрения, а с наступлением темноты нагнать его на "зодиаке", аккуратно пробраться на борт и совершить точечную атаку. Без масштабных штурмов и эффектных абордажей проникнуть на корабль, лишить его хода, начать затопление, а в это время найти Скульптора и утащить с собой. Нагло, но, в принципе, реализуемо.

Идти предполагали втроём — я, Датч и Мао. Роджер уже который день упорно натаскивался на управление катером. На чудеса вождения рассчитывать не приходилось, но хотя бы азы он выучить должен был, а большего и не требовалось...

С щелчком вставил на место крышку барабанного магазина "томми-гана", поставил на место ручку завода пружины, нажав на защёлку. Взвёл пружину, поворачивая ручку по часовой стрелке — первый патрон появился в вырезе диска. Ага... Теперь крутим дальше на девять кликов храповика... Готово! Уф... Непростое это занятие, всё-таки...

— Чёрт, я даже забыл, зачем в рубку-то поднялся, — вздохнул Дин.

— Ну, и зачем же?

— Хотел сказать, что прогноз погоды неблагоприятный — ожидается небольшой тайфун.

— Зашибись, — с чувством произнёс я, откладывая снаряжённый барабан в сторону и беря коробчатый магазин к пистолету-пулемёту. — Вот только тайфуна нам и не хватало для полного счастья. Прелестно, вашу мать, прелестно...

— До темноты успеем? — резко посерьёзнел Датч. — Сильный?

— Да вроде не особо... Ожидается где-то к полуночи, так что можем и миновать его, если постараемся.

— Да уж... Так. А это ещё что такое? Ох-ох-ох... Беда не приходит одна...

— Что там? — я отложил в сторону подсумок с магазинами и коробку с патронами сорок пятого калибра.

— Вдобавок к нашем плавучему холодильнику появились ещё три надводные цели, идущие в нашу сторону с норд-норд-веста.

-Думаешь стоит насторожиться?

— Не исключаю. Короче, объявляю тебе повышенную готовность, Вайс.

— Убываю в район сосредоточения, — проворчал я, поднимаясь на ноги и направляясь к выходу из рубки.

Цапнул из закреплённой на стене коробки рацию с гарнитурой, на ходу нацепил её на себя и включил.

— Я в канале, — произнёс я, перелезая через ограждение и подходя к пушечной спарке.

— Слышу тебя удовлетворительно. Как обстановка?

— Паршивая. Сигареты в рубке забыл.

— Никотин тебя погубит.

— Вот кто бы говорил, а? — я начал расчехлять орудия. — Между прочим даже жить вредно — от этого умирают.

— И не поспоришь ведь... Так, дистанция пять миль.

— Как будет около мили — маякни.

— Думаешь, попадёшь в случае чего с такого расстояния?

— Ну, по паспорту у "зушки" досягаемость по горизонтали — два с половиной километра... С полутора километров можно взять на сопровождения, метров с восьмиста — стрелять.

— Оптимистично.

— Да я вообще конченный оптимист.

— Ладно, не сади батарею.

— Ага.

Я поёрзал на жёстком и неудобном сидении стрелка, поставил обе ноги на педали. Одну руку — на рычаг горизонтальной наводки, второй — на гашетку. Гашетка была явно неродная, но прикручена к пушкам довольно умело и надёжно, так что особого беспокойства не вызывала.

Глубоко вдохнул свежего морского воздуха... Выдохнул...

Свежо... Близится буря... Да, близится буря... Солнце скрылось из вида, облака чернеют в тучи... Близится буря...

Три белых силуэта на горизонте идут прямо наперерез нашему курсу. Случайность? Случайности неслучайны, если вокруг Тортуга. Здесь никто и никогда не будет так куражиться, зная, что в случае чего получит порцию пуль или снарядов за подобные провокации.

— Контакт, — прошипела мне в ухо рация.

Два километра? По идее можно уже открывать огонь... Вот только нужно ли? Да, нужно — бей первый и выживай, или сомневайся и умирай. Другой вопрос, что с такой дистанции я просто не попаду: зенитная пушка — это ведь не винтовка и уж тем более не пистолет...

Слегка развернул установку, не спуская прицел с крайнего левого корабля. В случае чего он будет первой моей целью, а остальных накроют рассеивающиеся по фронту снаряды...

Под ногой что-то забелело.

Пустая пачка из под "лаки страйк"? Мао, говнюк! А вдруг эта дрянь куда-нибудь забьётся и заклинит установку?

Быстро наклонился, чтобы вытащить пустую пачку и выкинуть её...

В этот же миг прямо над моей головой раздался звон, будто бы по броневой плите, навешанной на "зушку" ударили кувалдой. Левую щёку больно царапнуло что-то острое и горячее, а позади послышался глухой удар и хруст.

"Фрейя" резко рванула вперёд, ускоряясь до максимально возможной скорости.

Быстро обернулся... И увидел в смотровом триплексе ходовой рубки внушительного вида дыру. Посмотрел вперёд — так и есть. В десятимиллиметровом листе стали, чуть повыше спаренных пушек зияла дыра от небольшого подкалиберного снаряда. С расчётом били — чтобы снести голову или разорвать грудь стрелку, но я слишком уж не вовремя наклонился...

Антиматериальная винтовка? Спасибо, что окончательно развеяли мои сомнения, ублюдки!..

Довернул пушку, поймал в прицел выскочивший было из него крайний левый катер, и от души вжал спуск.

По ушам ударил разрывающий барабанные перепонки оглушительный вой скорострельных пушек. По палубе разлетелись дымящиеся золотистые гильзы, скатываясь за борт и падая в воду.

Лёгкий быстроходный катер — не слишком хорошая артиллерийская платформа, но, видать, Кровавая Богиня сегодня мне благоволила.

Двойная цепочка водяных фонтанчиков разорвала водную гладь и наискось перечеркнула... Нет, не крайний слева, а идущий в центре большой катер — с прицелом я всё-таки налажал.

Корабль задымил и резко вильнул влево, заставив идущий с той стороны катер отвернуть в сторону, избегая столкновения... И заодно подставиться ко мне бортом.

Увы, но этот подарок я не оценил, потому что ещё две выпущенные мной очереди прошли мимо.

З-зараза!..

Датч отвернул "Фрейю" вправо, видимо, надеясь уйти от погони. И тем самым вновь сбил мне прицел! А я ведь только-только...

На пределе возможного провернул зенитную установку влево с максимальной доступной скорость и влепил напоследок длинную очередь...

И несказанно удивился, когда даже несколько снарядов изрешетили рубку катера, после чего он начал сбавлять ход. Последний же оставшийся корабль наших неизвестных противников (хотя мне почему-то казалось, что это всё те же парни из ЕХ) решил не искушать больше судьбу и прекратил погоню...

Но на лишние размышления времени не было категорически. Враг оставался за кормой, и эту корму сейчас было крайне желательно прикрыть...

Осторожно — не дай Бог навернусь и слечу с палубы в море — поднялся по металлическому трапу на рубку... И остановился, углядев позади нас в воздухе уже почти до боли знакомый силуэт летящего "хьюи".

Точно ЕХ. Они, уроды родимые.

Рвануть к "браунингам"? Нееет, сегодня мы будем играть по моим правилам...

Замер на крыше рубке, пристально вглядевшись в очертания приближающейся вертушки.

— Вайс, как обстановка? — послышался в гарнитуре напряжённый голос Датча.

— Всё нормально, — я поковырялся в зубах. — У нас на хвосте вооружённая вертушка, и она вот-вот нас нагонит.

— Справишься? — в голосе здоровяка послышалась ирония.

— Только поглядывай в зеркала заднего вида, — я шагнул к закреплённому на ограждении рубки агрегату, до поры до времени скрытого брезентовым чехлом.

Подошедший на расстоянии менее мили (морской мили... хотя, может, и сухопутной — так просто разницу в две сотни метров не определишь) вертолёт не стал разводить долгих прелюдий и сразу же ударил по нам из пары крупнокалиберных пулемётов.

Только "хью" — это всё-таки больше транспортный, чем боевой вертолёт, так что "Фрейя" довольно легко увернулась от первого залпа. Но вторая порция очередей легка уже куда кучнее — вертолёт сократил дистанцию и немного пристрелялся, поэтому две новые трассы крупнокалиберных пуль вспороли воду опасно близко от нашего правого борта. На глазок расстояние между нами уже было менее километра...

Пора.

Я дёрнул за трос, и чехол одним слитным движением раскрылся, явив миру порождение сумрачного американского гения.

М134 "Миниган". Суперскорострельный станковый пулемёт, несмотря на утверждения кинематографа, категорически не приспособленный к стрельбе с рук! Шесть стволов, плюющихся со скоростью сотни винтовочных пуль в секунду. Прошу любить и ненавидеть!

Я с натугой передвинул, закреплённый на шкворневой установке, тяжёлый пулемёт правее. Поверх ограждения рубки теперь был пусть и грубо, но надёжно приварен небольшой рельс, по которому этот монстр и скользил, натужно скрипя стальными колёсами. Вот так мы из него стреляем вперёд и на правый борт, а вот так — назад!

Щелчок тумблера, электромотор раскручивает блок стволов. Навести пулемёт на цель, огонь, огонь, огонь!

"Миниган" оглушительно загрохотал, заходив ходуном в моих руках от отдачи, даже будучи закреплённым на станке. Сотни выстрелов слились в один долгий непрекращающийся вой, разрывающий воздух.

Небо позади "Фреи" в мгновение ока оказалось наполнено огромным множеством небольших, но крайне злых пуль. Говорят, что трёхсотый калибр ныне плохо пригоден для ведения зенитного огня? Правильно говорят! Но иногда количество всё же переходит в качество...

К чёрту точность! К чёрту дульную энергию и пробивную способность пуль! К чёрту всё, и давить врага массой!

"Хьюи", ещё секунду назад яростно поливавший нас вихрем полудюймовых пуль, как будто бы врезался в гигантскую стаю маленьких, но злых ос. Да, его лопасти были рассчитаны даже на попадания малокалиберных снарядов, дублирование жизненно важных механизмов, бла-бла-бла...

Только чушь это всё, когда сотни относительно слабых пуль вдребезги разнесли все стекла и превратили кабину в сплошное месиво из стекла, металла и человеческой плоти. Что ты такое, "хьюи", без людей внутри? Ничто. И когда умирают люди, умираешь и ты.

Подбитый и дымящий вертолёт начал плавно снижаться. Даже после того, как вышел из строя двигатель, машину из последних сил спасала авторотация... Но затем "хьюи" зацепил лопастью поверхность воды и буквально швырнул сам себя в море, начав стремительно погружаться.

Что-что, а плавать этот хороший вертолёт не умел. Так возрадуемся же этому факту, братья и сёстры!

Я прекратил огонь, вырубил электропитание и поковырялся пальцем в заложенном ухе.

— Отличная работа, брат, — похлопал я "миниган" по гашетке. — Но ты слишком уж прожорливый и громкий.

Да, знаю, гатлинг — это не самая лучшая в мире вещь. Пафосная и брутальная, но не слишком эффективна, да. Однако спаренные "браунинги" мы на счетверённые КПВТ поменять так и не успели, хотя и планировали. Пусть даже "браунинги" и были рассчитаны на поражение целей, намного превосходящих современные вертолёты по скорости, но увы! Вертушки были куда манёвреннее "зеро" и "мессершмидтов". Так что для полноценной противовоздушной защиты они всё-таки подходили слабо.

С другой стороны, в иных условиях лично я не стал бы использовать этого монстра, но здесь сложились сразу несколько факторов.

Во-первых, у нас после всех последних мародёрств образовался некоторый избыток натовских винтовочных патронов трёхсотого калибра. А во-вторых, "миниган" у нас просто-напросто был. Уже. Валялся в дальнем углу грузового трюма "Фрейи" всеми забытый и всеми покинутый. Как сказал Датч, до этой страхолюдины у него просто всё никак руки не доходили.

— Вайс, как там у тебя дела? — вновь ожила рация.

— Стреляли, — хмыкнул я.

— Прошедшее время, множественное число. А в настоящий момент?

— ЕХ лишились ещё одной вертушки. Вот невезуха, да?

— Невезуха. Если у тебя там всё — давай дуй вниз.

— Ага...

Я посмотрел на заволакивающие горизонт тёмные тучи. На нос мне упала первая капля тёплого тропического дождя.

— Близится буря, — произнёс я. — Близится буря.

48.

Шторм оказался быстрее.

Небо всё мрачнело и мрачнело, пока не обрушилось вниз сплошной стеной дождя и мощным ветром. Небо пошло войной на океан, и тот взбунтовался батальонами волн. Небо вновь начало войну, которая началась ещё до того, как глаза первого живого существа взглянули на мир и которая закончится уже после того, как последнее живое существо сомкнёт веки навсегда.

Ррромантика, етить-колотить.

Только очень уж паршивая романтика, когда ты находишься внутри утлой скорлупки, ставшей игрушкой волн и ветра посреди океана. Доселе среди нас вроде бы не было людей, подверженных морской болезни... Да и сейчас их, как бы, особо и не наблюдалось... Но мутило всех уже порядочно. Всё, что не было жёстко закреплено перед штормом, теперь весело летало по всей "Фрейе", а экипаж катера старался сидеть на попе ровно, пристёгнутый где-нибудь в своём уголке.

Больше всего меня напрягал жалобный скрип и скрежет корпуса корабля. Во-первых, он был ровесником моих дедушек и бабушек. Во-вторых, он не стоял все эти десятилетия в доке. И, в-третьих, как я без особого удовольствия узнал — некоторые части конструкции катера были сделаны из дерева.

Шторм, деревянный корабль и Карибы. В память о вас, Морган, Тич и Бартоломью, в память о вас!..

— Чёрт, давненько со мной такого не было, — неожиданно весело заявил Датч, широко улыбаясь и руля катером.

— Такого — это какого? — по возможности спокойно произнёс я, жёстко мотаемый в кресле, даже несмотря на ремни, которыми был надёжно к нему пристёгнут.

— Шторм, Вайс, шторм. Буря! Стихия. А главное — тепло, не то что это ваше Баренцево море.

— У меня море было Охотским и тоже не особо тёплым, вообще-то...

— Тем более!

— Что с "Арктиком"? — спросил я, абсолютно не разделяя откровенной шизанутой радости капитана "Фрейи".

— Сигнал часто пропадает, но примерный курс нам и так известен. Думаю, не потеряем.

— Хочется верить — поморщился я.

Хлипкая палуба под ногами. Море вокруг.

Никогда о таком не мечтал. И мечтать уже вряд ли когда-нибудь буду.

Эй, Кровавая богиня! Скольких мне убить для тебя, чтобы сменить совсем хлипкую палубу на менее хлипкую? Я бы не отказался взять на абордаж "Арктик", даже несмотря на всех Скульпторов мира, лишь бы только иметь под ногами более устойчивую опору. Чёрт, да я сейчас бы их всех там голыми руками порвал!..

Не отвечаешь? Ну, разумеется.

Когда человек говорит с богом — это вера, когда бог говорит с человеком — шизофрения...

— Десять! — хрипло каркнул динамик интеркома, висящий на стене. — Десять!

Я непроизвольно вздрогнул, хотя и понял уже, что это ожила внутрикорабельная связь. И это карканье — всего лишь голос ворчливого деда.

— В крайнем отсеке какие-то проблемы, — объяснил Датч. — Сходи, помоги.

— Издеваешься? Я же расшибусь по дороге.

— Издеваюсь, издеваюсь. Давай, иди — ты мужик крепкий, а Том уже в возрасте.

— В возрасте маразма, — буркнул я, нехотя отстёгиваясь и вставая с кресла...

Нос "Фрейи" резко задрался вверх, поднимаясь на большой волне, а затем катер резко ухнул вниз. Меня буквально снесло с ног, но в последний момент всё-таки каким-то чудом удалось намертво вцепиться в спинку кресла и сохранить равновесие... Но тут в правый борт ударила ещё одна волна, и меня швырнуло назад — прямо на металлическую стенку рубки.

Тряхнуло мощно — до самых корней зубов и глубины костей. Мир вокруг мигнул, как при переключении каналов на телевизоре...

Вместо рубки старого торпедного катера вокруг меня расстилался засыпанный песком современный город, сейчас превратившийся в собственный призрак, в тень самого себя прежнего.

Справа плескались тёплые воды Персидского залива, а слева была пустыня, которая однажды устала терпеть людей и пошла на них войной. Настоящей — куда там танкистам Саддама двадцать с лишним лет назад. Тогда они овладели Эль-Кувейтом лишь на время, пустыня же пришла сюда всерьёз и надолго.

Си Джей опёрся на бруствер из мешков с песком, глянул вниз и присвистнул.

— Мда. Всё принадлежит городу — от него не уйти.

Под нами лежала обрушившаяся эстакада автотрассы, забитой машинами на которых жители Эль-Кувейта пытались из него спастись, когда город накрыла Буря Тысячелетия...

— Спускаемся вниз, — я говорил словно бы помимо собственной воли. — Готовьте тросы, парни. Дойл, проверь ту колымагу.

Грег закинул пулемёт за спину и подошёл к стоящему неподалёку "хамви", буквально увешанному самым разномастным барахлом явно невоенного назначения. Именно что барахлом. Шмотками.

— Зацепимся? — спросил я. — Порядок?

— Порядок? — переспросил Дойл. — Ты как, в порядке?

— Что? — даже несколько растерялся я.

— Я спрашиваю, ты в норме, Вайс?

Мир вокруг задрожал и расплылся мутным маревом, чтобы сложиться обратно уже в виде небольшой рубки "Фрейи".

— Башка не кружится? — озабоченно произнёс Дойл. — Блевать не тянет?

Я моргнул, и наваждение окончательно развеялось.

На смену последнему осколку внезапной грёзы — давно уже лежащему в окрестностях Эль-Кувейта Дойлу, пришла уже ставшая почти родной рожа Датча.

— Порядок, — прохрипел я, осторожно поднимаясь на ноги и крепко держась за стоящее поблизости кресло. — З-зараза!..

А неслабо меня приложило-то, мать его...

— Если в порядке, то дуй к Тому, — спокойно произнёс здоровяк.

— Эксплуататор, — беззлобно ругнулся я и осторожно двинулся по направлению к корме катера, потирая на ходу ушибленный затылок...

И отчаянно соображая, что мне только что приглючилось.

Точнее нет, глюки, галлюцинации — это то, чего нет. События, которых нет. Воспоминания, которых нет.

С другой стороны как чего-то не может быть, если ты это помнишь? Но тогда если ты чего-то не помнишь, то этого и не могло случаться...

Замкнутый круг. Круговорот бреда в природе.

Но... Самое главное ведь в том, что я помню, что ещё давно, ещё во время службы в Ираке я действительно был в составе команды, которую забрасывали в разрушенный Эль-Кувейт.

Это я помню.

Но вот что там происходило — нет. Просто совершенно. Вся информация стала известна мне уже после, когда меня — единственного выжившего из всего отряда, вытащила группа эвакуации.

Узкий и низкий проход на корму был освещён скупо — лишь по самому необходимому минимуму. И одна из ламп, может, из-за шторма, а, может, и нет, начала то гаснуть, то мигать, вычерчивая странный танец теней в углах раскачивающегося на волнах катера.

...Я провалил задание и потерял всех своих людей. Я провалялся два месяца в госпитале с контузией и частичной амнезией. Мне не дали наград, но не устроили и взысканий. Ещё через два месяца я полностью вернулся в строй. Через три месяца началась операция "Ужас пустыни", а спустя ещё месяц я сошёл с ума.

Вот и всё, что мне известно. А теперь, получается, стоило хорошенько приложиться головой, чтобы воспоминания вернулись? Свежо предание, а верится с трудом — меня за крайние годы не раз уже били по голове...

Так почему же именно сейчас?..

Свет в конце коридора мигнул, и тени в его глубине неожиданно сложились в фигуру... Фигуру человека, которого не то что здесь — просто быть не должно.

— Может, потому что просто пришёл срок, Алекс? — усмехнулся полковник Коннорс.

Я резко выхватил оба пистолета и нацелил их перед собой, чувствуя, как покрываюсь холодным потом даже несмотря на царящую внутри "Фрейи" тропическую жару...

Но наваждение уже исчезло. Остался лишь жалобно скрипящий на штормовом море старый торпедный катер и тусклые лампы, скверно освещающие мой путь.

И никаких полковников Коннорсов.

Никаких. Полковников.

Потому что я не верю в призраков. Потому что призраков на самом деле не существует.

— Да, не верю, — пробурчал я, засовывая пистолеты обратно. — Иногда бывают просто глюки. Иногда бывают просто сны.

49.

— ...Ну и какого чёрта мы должны ходить в патрули, как последние Джи-Ай? — бурчал Дойл, держа свой неизменный пулемёт поперёк груди и настороженно озираясь по сторонам. — Где сраные туземные солдатики? Где сраные наши солдатики? Где сраные дроны?

— Иракцы сейчас пытаются подавить мятежи на окраинах Треугольника, — охотно пояснил Си Джей, энергично жуя жевачку. — Федаины совсем озверели в последние месяцы. А Джи-Ай из баз сейчас не высовываются лишний раз — в Штатах слишком уж нервно реагируют на нескончаемый поток накрытых звёздно-полосатыми флагами гробов.

— А дроны?

— Дроны дорогие — наёмники сейчас обходятся дешевле.

— С тех пор, как нас здесь стало в два раза больше армейцев, цены резко пошли вниз, — хмыкнул Франклин. — Конкуренция. Может, после дежурства в бордель? Али обещал на неделе новых девочек привезти.

— У меня не стоит на обезьян, — поморщился Дойл.

— Может, у тебя вообще не стоит? — хохотнул Си Джей, поправляя стволом винтовки каску. — Прошлые девчонки были очень даже ничего...

— Захлопни пасть, дрищ, пока я её тебе не захлопнул сам.

— Ой-ой-ой! Какие мы грозные!..

— Заткнитесь и смотрите в оба, кретины, — беззлобно ругнулся я, непрерывно сканируя окружающее пространство.

Болтовня во время пеших обходов штука опасная. С другой стороны не чесать языками в дороге — верный способ накрутить себя и лишний раз взвинтить нервы. Тоже мало приятно и полезного. А третий маршрут, в принципе, спокоен, хотя и длиннее остальных будет.

Белый Город, как-никак — "зелёная зона". Здесь живёт новая местная элита, которая успела вовремя подсуетиться и вовремя лизнула задницу Дяде Сэму, который принёс в этот воняющий ослиной мочой угол немножечко добра и демократии в тротиловом эквиваленте. В отличие от диких кварталов "красной зоны" тут почти мир — почти не случается подрывов, почти не бывает засад.

Почти.

И внешне — почти нормальный цивильный город, не хуже, чем где-нибудь на Среднем Западе Штатов. Грязно только... Хотя, скорее — запущено. Это как с пленными. Пока "танго" бегает на воле, то он весь из себя такой крутой моджахед и воин Аллаха... А как его пихают в автозак и везут в Абу-Грейб, то он сразу же как-то весь сморщивается, съёживается и худеет. И даже щетина начинает раза в четыре быстрее расти.

Так же и тут.

При Саддаме это был небольшой, но европеизированный городок. Что-то вроде выставочной витрины, что у них, дескать, есть всё то же, что и в соседнем Кувейте. А как Саддама не стало, так и порядка не стало. Банально мусор даже вывезти больше некому.

Американский образ жизни, мать его. Всюду, куда не ступит лапка Джи-Ай, тотчас же заводится мусор.

Хотя с мусором на дорогах тут всё-таки стараются бороться, потому как в куче хлама запросто можно спрятать фугас. Кто борется? Тоже ЧВК, только масштабом поменьше. Официально подряжаются на уборку закреплённых за контингентом НАТО территорий... Ага, мусорщики с винтовками. Вывозят мусор, выносят "танго" и чистят музеи от скопившегося там антиква... ну, мусора, да.

Но технику гонять всё равно опасаются, даже в Белом Городе. Даже МРАПы. Точнее не опасаются, но... Лично я бы не отказался от броневика, который может выдержать подрыв мощного фугаса при наезде. Уж явно лучше, чем топать на своих двоих в жару по этим пыльным улицам.

Но МРАПы идут в основном в республиканскую гвардию, а не нам. Что армейцы, что наши шишки на рядовых экономят. Конечно, какое им дело до простых парней, когда можно спокойно делать свой маленький (или, скорее, не очень) гешефт на военных тендерах?

Всё меняется — дерьмо остаётся. Всегда и везде.

Кто-то из пронафталиненных русских классиков, помнится, брякнул, что если его подымут из могилы через сто лет и спросят, что происходит в России, то он ответит — пьют и воруют.

Можно подумать, это исключительная прерогатива русских... Видели бы все эти, кто так распинается о райской жизни на Западе, какая именно там жизнь...

Там ведь если ты не на коне, то в дерьме по самые уши.

Вот, например, полная навоза голова в Сенате решила, что МРАПы на иракских улицах будут уж больно смущать "мирное" население. Война ведь официально закончилась ещё десять лет назад, и мы тут ни с кем не воюем... А воинский контингент просто помогает местным в наведении порядка.

Ага, уже десять лет с привлечением бронетехники, авиации и спецназа. Очень смешно, блин.

МРАПы этих обезьян, видите ли, будут смущать... Вот то, что они в нас стреляют и кидают гранаты, их это почему-то не смущает, а МРАПы — это да... Это — смущает...

Придурки.

Идиотизм, как и терроризм национальности действительно не имеет — своих оленей в избытке в любой стране.

— ...Лучше дождаться увольнения в Болгарию, — вставил Кирк. — Там хоть шлюхи нормальные, а тут половина туберкулёзные, половина работает на федаинов. Так что трахать лучше тех, кто кашляет — меньше риска.

— Кстати, слыхали, парни? — у Си Джей всегда была в запасе байка-другая. — "Вороны" недавно ещё одного инструктора "танго" поймали.

— Опять китаец?

— Вообще-то в прошлый раз это был северный кореец... А сейчас — нет, белый. Русский вроде.

— Фигня.

— Почему фигня? Все же знают, что это сраные комми дают "танго" оружие.

— Опять у тебя русские во всём виноваты, Кирк...

— Почему опять? Как всегда.

— У тебя шиза.

— Это не шиза. У меня кореш когда-то у саудов тренировал боевиков, которые там где-то в России воевали... Черкессия, нет?

— Вроде Чехия.

— А, точно. Ну так вот, мы пару месяцев назад в увольнении в Турции встретились, так он мне и рассказал, что видал среди дохлых "танго" знакомые рожи.

— Чего ты брешешь? Они же все на одно лицо.

— У моего приятеля глаз намётанный.

— Америка готовила исламистов, чтобы они воевали на территории России, — негромко произнёс я на ходу. — А теперь эти исламисты воюют против нас. И ты думаешь, что их прислали русские?

— Конечно, — удивился Кирк. — А кто же ещё?

И ты тоже придурок, Кирк. Сколько же вас таких придурков-то... На вас же никаких патронов не хватит.

Хотя... Может, что-то здравое в этом бреде и есть. "Танго" за два последних года резко научились воевать. Именно резко. А ещё у них появилась куча разных "забавных" примочек, с помощью которых они всячески отравляют жизнь проклятым интервентам... То есть американцам. То есть, в данный момент — нам.

Два года? Ну да, аккурат после реставрации Союза...

...Дорога была пустынной в прямом и переносном смыслах. Песок вокруг, почти никого вокруг — только секция унылых наёмников, уныло несущих какую-то чушь. Почти все были в Ираке новичками, только-только заключившими своей первый контракт на поездку в горячую точку. Я со своим сержантским званием и двумя годами нахождения в этом Богом забытом Аду держался особняком.

По идее мне вообще в патрули ходить не положено, но начальство — хвала и кара ему! Как и подобает всякому идиотскому начальству, решило "укреплять корпоративное братство" внутри ЧВК и заставлять командиров тянуть лямку наравне со всеми.

Совсем они там у себя в Мойоке умом тронулись с тех пор, как Сенат фактически купил крупнейшую в мире компанию наёмников... Старики ушли, а на смену им прислали "эффективных менеджеров", мать их так...

Я был на взводе — как и всегда, как и всё время, что нахожусь вне базы, но парней не дёргаю. А зачем? Лучше один раз словить в бронник пулю, чем сто раз выслушать нудные лекции о том, что нужно быть постоянно начеку. Не хотят жить — Бог им судья, но уж никак не я. Мне на других наёмников вообще плевать. Всё равно в "Академии" не в ходу всякая там честь, доблесть, храбрость...

Один за всех, каждый за себя и никого над нами.

А эти... бойскауты на прогулке... Всего месяц в Ираке, а уже ведут себя, как прожжённые ветераны. Придурки, они ведь даже ещё не в курсе того, в какую именно задницу попали. Халява скоро кончится, и наша вахта по охране Белого Города тоже кончится. И извольте-пожалуйте на проводки конвоев и зачистку местности. Вот тогда-то посмотрим у кого кишка не тонка и кто тут настоящий боец, а кто "эй, ты, подвинься, козёл — не видишь "дельта" идёт?"

Это я про Кирка если что. Дельтовец, мать его так...

Я настоящих бывших дельтовцев в учебке "Академии" ещё застал. А сейчас, чтобы попасть к ним или к рейнджерам много ума не надо — в армию начали грести всякую шваль. Нет, американская армия и раньше-то никогда особо хорошей не была, но сейчас это вообще... Сейчас в Джи-Ай часто идут, чтобы в тюрьму не сесть, а из армии всякую мразь уже хрен выковыряешь — согласно крайним положениям за полное служебное несоответствие в позорную или не совсем отставку вылететь вообще почти нереально.

И, конечно же, никто не хочет воевать. Просто категорически. Все хотят получать деньги или грин-карты, сидя на базе и попивая пиво. Причём, денег хочется всё больше и больше, а что-то делать — всё меньше и меньше.

Хорошо ещё, что у Америки есть наёмники, которые за деньги готовы на многое. Они обходятся дороже, но зато делают хоть что-то...

...Людей вокруг было немного, но они всё-таки были. В основном мужчины — женщины предпочитали отсиживаться по домам. Вполне резонно, кстати. Другие — не я, часто думают не головой, а яйцами. Поймать туземку для развлечения — в порядке вещей. А если кто там из её родичей рыпнется, то положить их всех — тоже не проблема.

Я за одни такие разговоры при мне могу и в зубы дать, хоть кто передо мной будет. Возможно, и огребу в ответ, но терпеть всяко не буду.

И мои парни об этом прекрасно знают, поэтому дисциплину я во взводе держу. В принципе, ничего сложного, хотя и хорошего тоже мало. Никаких друзей — максимум приятели или даже, скорее, подручные-"шестёрки". Потенциальных лидеров — давить, кружки по интересам — разрушать, серьёзных тёрок не допускать, но и вялотекущие конфликты постоянно поддерживать.

Обычное дело для гадкого и злого сержанта... На авторитетного отца-командира я, увы, не тяну, а другого злодея нет, чтобы я мог взять на себя роль "доброго" сержанта, так что приходится крутиться как придётся...

Вышли на небольшую площадь. Ещё десять минут, и достигнем крайней точки, откуда начнётся наше возвращение на базу...

Около дальнего края была сооружена виселица, на которой сейчас болталось полдюжины свеженьких трупов. Наверняка, казнены совсем недавно — может даже считанные часы назад, но уже пованивают. Даже отсюда чувствуется. На местной жаре мертвецы вообще имеют нехорошую тенденцию разлагаться крайне быстро...

— Мародёры? "Танго"? — лениво поинтересовался Франклин, указывая на раскачиваемые ветром трупы.

— Шииты, — охотно пояснил Си Джей. — Иранцы их поддерживают, а местные сунниты не любят. Вот и вешают при любом удобном случае и без случая.

— Кто такие шииты?

— Ну, что-то типа католиков... А сунниты — это что-то типа протестантов. И они друг дружку настолько ненавидят, что охотно режут.

— Прикольно. Не знал, что у исламистов тоже есть католики.

Боже, убей этого идиота, пока у меня не отсохли мозги...

— Позорная смерть... — пробормотал Дойл, когда мы проходили мимо виселицы, стараясь слишком уж не морщиться от витающего в воздухе трупного амбре.

— Чего?

— Виселица. Позорная смерть.

— Смерть — вообще паршивая штука, — жизнерадостно заметил Си Джей. — А ты бы как хотел помереть, Грег?

— Никак.

— А я вот хотел бы... Хотел бы помереть от старости — лет в девяносто. В собственной постели и в окружении детей и внуков.

— Если не заткнёшься, то помрёшь прямо здесь и сейчас, — буркнул я.

Настроение отчего-то было на редкость паршивым. Вроде бы с чего? Тихий же район. Топай себе и топай. Ан нет, гложет что-то меня, как есть гложет...

Вы вышли на широкую улицу...

И тут же мимо нас пронёсся небольшой кортеж — два "хамви", а между ними — громадный джип "форд" с американскими номерами и флажками на капоте. На дверце надпись — "Комитет по стабилизации".

Колониальная администрация, мать их, сукиных детей... Считают, что они тут вице-короли и наместники императора американского...

— Чтоб вы сдохли, торгаши сраные, — плюнул я им вслед.

Из-за поворота наперерез кортежу стремительно вырулил старенький раздолбанный автобус и натурально заглох посреди дороги, перегородив всю проезжую часть. Головной "хамви" едва успел затормозить. Стрелок за пулемётом на крыше джипа оперативно покрыл матом Ирак, иракских водителей в целом и одного отдельно взятого в частности. А для пущей весомости собственных слов недвусмысленно наставил ствол М240 на неожиданно возникшую на пути помеху...

А дальше события завертелись, будто в каком-то причудливом калейдоскопе.

Из переулка напротив нас с рёвом вылетел новенький чёрный спортивный мотоцикл с двумя людьми, чьи лица защищали глухие шлемы. Мотоцикл затормозил прямо рядом с джипом. Водитель рванул с пояса пистолет и двумя точными выстрелами свалил сначала заднего, а потом и переднего стрелков "хамви".

В это же время пассажир достал небольшой скорострельный "микро-узи" и разрядил весь магазин в джип комитетчиков.

Поток пуль буквально изрешетил "форд", а затем неизвестный что-то швырнул внутрь салона.

Мотоцикл взревел мотором и рванул вперёд, выбросив из-под колеса облако песка.

В салоне "форда" прогремел взрыв, выбивший в машине все стёкла и разорвавший борта и крышу множеством противно взвизгнувших осколков.

И всё это заняло не просто считанные минуты, а даже считанные секунды. За это время мы только и успели, что рухнуть в дорожную пыль там же, где стояли, но открыть ответный огонь уже не смогли...

Точнее, не все.

Шустрый Си Джей, на котором как на снайпере всегда было традиционно меньше всякой снаряги, успел вскочить на одно колено и сделать выстрел из своего "эмриса".

Пуля ударила уже удалившегося на приличное расстояние пассажира мотоцикла в шлем, но видимо лишь вскользь. Потому как хоть прочный пластик и раскололся, неизвестный тут же сорвал повреждённый шлем с головы...

Неизвестный?..

По плечам нападавшего рассыпались длинные светлые волосы.

После чего мотоцикл резко свернул в переулок и исчез из вида.

— Твою мать, баба, — выдохнул Кирк.

— Дойл, Си Джей — прикрывайте, — скомандовал я. — Кирк, Франк — вперёд, проверьте есть ли выжившие...

50.

— Вайс.

Я открыл глаза, моментально переходя из лёгкого сна в фазу бодрствования.

— Есть контакт?

— Ага, — кивнул Датч. — Кажется, наша посудина снова у нас на горизонте.

Весь следующий день после шторма мы боролись с его последствиями. Где-то что-то коротнуло, где-то что-то потекло... А главное — мы потеряли контакт с "Арктиком". Немаленький рефрижератор просто взял и пропал, и на прежнем курсе его не обнаружилось.

Так что пришлось прочёсывать квадрат за квадратом, в поисках корабля.

И вот, уже почти за полночь мы его всё-таки нашли.

— Мистер Дин, проследуйте, пожалуйста, в рубку, — Датч как всегда был невыносимо вежлив, вызывая ботаника через интерком.

Спустя пару минут за штурвалом "Фрейи" сидел уже изрядно нервничающий Роджер.

— Новый курс "Арктика" уже пару часов, как не меняется, — объяснил Датч. — Так что тебе особо дёргаться тоже не следует — отключишь авторулевого и сам сядешь за штурвал только в крайнем случае.

— И что же это за случай?

— Мы обратимся в позорное бегство, будем кричать и материться, — хмыкнул я. — Жди трёх зелёных свистков.

— Свист... что?

— Не обращайте внимания, мистер Дин — Вайс просто шутит. В общем, вам всё понятно?

— Вроде бы... — замялся ботаник.

— Вот и чудно. Вайс, пошли.

На палубе нас ждал Мао, возящийся с надувной лодкой.

— Готовность пятнадцать минут.

Мы, конечно, были теми ещё наглецами — втроём решили брать на абордаж корабль с несколькими десятками человек экипажа. Однако кроме наглости и непомерно раздутой самоуверенности были вполне резонные доводы полагать, что у нас всё получится.

Весь опыт применения наёмников в конфликтах второй половины двадцатого — начала двадцать первого веков позволял утверждать, что каждый "пёс войны" стоит если уж не взвода, то отделения обычных солдат. Конечно, наёмники хорошо воюют за нанимателя, пока есть деньги, но скверно умирают за него... Но глупо требовать героизма или доблести от того, кто воспринимает убийство как работу.

У солдат совершенно иная мотивация — у них всегда в запасе может быть уверенность, что он воюет за благополучие своей страны. И, в принципе, неважно идёт ли он из-за этого в завоевательный поход, или стойко обороняет родную землю...

Главное, что у наёмников этого нет. Они убивают лишь за собственное благополучие. Довольно эгоистично и мерзко, но зато честно. Мы не творим добро, если нам за это не платят, а зло... Зло — в самой человеческой натуре.

Увы! Но это так.

И добрым себе может позволить быть лишь сильный, а слабый легко озлобляется...

В наёмничестве нет романтики — тяжёлая работа, ничем особо не отличающаяся от любой другой тяжёлой работы. Опасность для жизни, много нервов, сильные физические нагрузки и прочее...

Почти то же самое, что и солдатское ремесло, но всё-таки иное. Грань между воюющим исключительно ради денег "псом войны" и солдатом, который тоже идёт в армию ради денег и убивает, по сути, из-за них хоть и призрачна, но есть.

Просто не каждый может её заметить. А кто может, тот иногда не в силах это объяснить.

Такая вот проблема, да.

На большой войне наёмники мало чем отличаются от обычных солдат — это факт. Когда в движение приходят многосоттысячные армии, земля дрожит под стальным траками, а воздух рвут винты, что может сделать даже тысяча самых лучших наёмников? Они ведь не спецназ и не диверсанты, нет-нет-нет. Они просто очень хорошие бойцы.

Но когда всё начинает сводиться к небольшим стычкам...

Что есть, по своей сути, подготовка обычного солдата? Это принесение в жертву собственной жизни ради общей победы. Рядовой пехотинец подобен пуле — живёт мало, нечасто демонстрирует эффективность, но без него просто никак. Он необходим... Необходим до определённого момента, когда цена его жизни становится меньше цены общей победы. Выживание солдата — не есть приоритет, победа — вот высшая цель.

С наёмниками всё иначе.

У них всего одна цель — собственное благополучие. Долгосрочное или краткосрочное. Но главное — это обеспечение личного выживания. У "пса войны" нет высокой цели — его главная цель — жить, и жить, по возможности, неплохо.

А через что это достигается? Правильно, через выживание в бою.

Наёмник замотивирован желанием выжить буквально до усрачки. Поэтому у них традиционно низкие потери — они просто не хотят и не пытаются умирать. И каждое действие опытного наёмника направлено именно на повышение собственных шансов на выживание в бою.

Зачем солдату учиться рукопашному или ножевому бою? Абсолютно незачем. Армия — это узкая и жёсткая специализация. Снайпера не будут учиться кидать гранаты, сапёру без надобности навыки стрельбы из пистолета в помещениях, танкисту ни к чему знать особенности зачистки зданий.

Наёмник же, как правило, вынужден совмещать сразу несколько специальностей, а уж учиться чему-то, полезному для выживания — вообще первейшее дело. Я, например, хоть и не Гиббенс в плане метания ножей, но этим навыком владею. Надо будет — разберусь и с пулемётом, и со снайперской винтовкой...

Широкий профиль, ага.

Вот так, пока мозг воображал, будто бы он думает, руки делали уже привычную работу — натягивали и подгоняли снаряжение. Пары прожекторов на рубке вполне достаточно, чтобы собраться в тиши после штормовой карибской ночи.

Что может потребоваться для боя в условиях абордажа? Сейчас ночь, так что однозначно — прибор ночного видения. Их мы три штуки на Тортуге прикупили по случаю — подержанных, но в хорошем состоянии.

Гранаты — осколочные и светошумовые. Бронежилет — лёгкий, но прочный. Этот у меня ещё от "Изоляции" остался. Нож. Как же без ножа-то? Желательно даже два — ка-бар и "тень" на всякий случай. На какой случай? На всяяякий случай...

Оружие основное — пистолет-пулемёт Томпсона. Старо как мир, но дёшево, надёжно и крайне сердито. Дальность прицельная и эффективная — мизер, но зато в ближнем бою превращается в самую настоящую траншейную метлу. Полсотни патронов в магазине и высокая скорострельность — это весомые доводы в любом разговоре. А потом можно будет использовать и коробчатые в случае чего, но зато в первых столкновениях долго не придётся менять магазин, а это важно.

Ну, и пара "матчей" — куда же без пистолетов? Но на этом уже всё. Героям дешёвых боевиков уподобляться не будем, цепляя на себя сразу кучу разномастного оружия под разные патроны.

Нацепил на себя всё это барахло, попрыгал, покрутился...

— Ну как? — поинтересовался Датч, закидывая за спину свой жуткий дробовик.

— Порядок, — ответил я, показав большой палец.

— Аналогично, — подал голос Мао, вешая на плечо М4. — Готов взвести курок и сбацать рок.

Я наклонился, чтобы подобрать бухту троса с раскладным крюком-кошкой на концу, выпрямился...

Вместо Мао на палубе "Фрейи" стоял Коннорс, спокойно смотря на меня своими серо-стальными глазами.

— Взвести курок и сбацать рок, — кивнул полковник.

Я моргнул и помотал головой, прогоняя наваждение.

Мао вновь превратился в Мао.

— Вайс?.. — вопросительно взглянул на меня Датч. — С тобой всё?..

— Порядок, капитан, не беспокойся.

— Ну, тогда по коням, ребята. Лодку на воду!

51.

— У него крен на левый борт, — произнёс Датч, всматриваясь в ночную темноту через очки ноктовизора и одновременно руля лодкой. — Ощутимый. Краны повалило. И ход маленький. Походу, шторм они там тоже не безболезненно перенесли...

— Что-то не нравится мне всё это... — буркнул я, тоже поправляя закреплённый на голове прибор ночного видения. Подкрутил настройки прибора, настраивая дальность. — Хм, а он ещё и дымится. Горит даже кое-где, вроде...

— Может, ходовые огни? — ноктовизор капитана был похуже, чем мой и видно в нём было не так чётко.

— Неа, ходовые я вижу. Но их мало... Короче, неплохо так их потрепало...

И даже буковки на корме побило...

От гордого названия "Arctic Sunrise" — "Арктический рассвет", осталось лишь "r...un". Уж не знаю, что там у них произошло, но на корме у них явно не всё в порядке...

Часть ходовых огней корабля не горели, прожектора и иллюминаторы не светились, не говоря уже о том, что никакого движения на палубах корабля не наблюдалось.

"r...un". "Run"

"Беги". Очень символично.

А шторм ли всему этому виной?..

Мы подошли к идущему ровным малым ходом рефрижератору на расстояние нескольких сотен метров... И поняли, что дело явно нечисто.

Кто-то успел врезать по "Арктику" ещё до нас.

Борт был в нескольких местах пробит попаданиями то ли гранат, то ли снарядов. Та же корма, к примеру, была практически начисто разворочена. Кое-где виднелись следы пожаров...

— Пираты? — предположил Мао, держа корабль под прицелом своей "эмки", увенчанной трубой глушителя и ночным прицелом.

О'кей, пусть будут пираты. Вот только пираты, насколько мне известно, не слишком любят пользоваться слишком уж тяжёлым вооружением типа станковых гранатомётов или крупнокалиберных пушек. Им больше по душе крупнокалиберные пулемёты и малокалиберные автопушки.

На "Арктике" имелись и такие следы попадания, но их было немного. Да, пусть ночь, пусть скверная зеленоватая картинка ноктовизоров... Но если знаешь, что должен видеть и не находишь этого — такое, по меньшей мере, странно.

Из ещё одной странности — на носу корабля обнаружилась небольшая вертолётная площадка, ранее замаскированная под скопище нехарактерных для рефрижератора контейнеров на палубе. Как я это понял? А из-за того, что там стоял небольшой лёгкий вертолёт.

Странно... Корабль весь покорёженный, а хрупкая вертушка — цела...

— Приготовились.

Мы приблизились к кораблю поближе, и я взял со дна лодки тяжёлый пневматический гарпуномёт. Хлопок, и тяжёлая зазубренная стрела, разматывая за собой тонкий прочный трос, намертво врезалась в борт идущего "Арктика".

Подошли вплотную, смотали излишки троса, более-менее зафиксировали лодку. Датч заглушил мотор и взял бухту с крюком.

"Санрайз" кораблём был не слишком крупным — не танкер и не лихтеровоз, так что высота борта у него была всего метров пять.

Здоровяк раскрутил "кошку" и зашвырнул её наверх, зацепившись за ограждение палубы. Зафиксировал, подёргал, проверяя надёжность фиксации.

Я закинул "томмиган" за спину и начал карабкаться наверх.

Раз, и мягкие подошвы "джанглов" коснулись палубы. Быстро перебежал, нашёл укрытие около рубки, огляделся по сторонам, достал пистолеты с глушителями...

— Чисто, — тихо произнёс я в усик рации.

Из-за борта показалась почти анекдотично размалеванная чёрными полосами рожа Датча, держащего в одной руке револьвер. Здоровяк огляделся по сторонам, одним махом перемахнул на палубу и занял позицию напротив меня. Взял под контроль другой сектор пространства, достав второй револьвер.

Последним поднялся Мао, настороженно поводящий из стороны в сторону стволом винтовки.

Обменялись несколькими быстрыми жестами, заняли позицию около входа в рубку.

Хорошая всё-таки штука — беглый АНБ-шный компьютерщик. Для такого достать планы какого-то там рефрижератора — легче лёгкого...

А с планами корабля и план штурма составлять несложно. Всё по революционным заветам — захватывать почту, мосты и телеграф... То есть с поправкой на конкретные условия — установить контроль над ходовой рубкой, радиорубкой и машинным отделением, и ни в коем случае не шуметь на начальном этапе операции...

Мао встал с одной стороны двери, Датч — с другой, я — прямо перед ней, держа "матчи" перед собой. Правая рука вытянута, левая прижата к груди, корпус повёрнут боком.

Здоровяк взялся за рукоять люка, китаец показал три пальца, затем два пальца, потом один... Сжатый кулак!

Пошёл!

Дверь распахивается, я влетаю внутрь. Фронт — чисто, левый фланг — чисто. Укрываюсь за углом, беру на прицел лестницу.

Внутрь влетает Датч, следом Мао.

Здоровяк в два громадных шага преодолевает лестничный пролёт, останавливается на площадке, прижимается к стене, берёт на прицел верхний пролёт. Темно, ни один фонарь не горит. Странно... Без ночного виденья-то и убиться в таких потёмках недолго...

Мимо проносится Мао. Отмашка, я бегу следом.

А вот и вход в рубку. Люк слегка приоткрыт, но ожидаемой полосы света из него в коридор почему-то не падает. Любят интимный полумрак? Ну-ну...

Схема открытия та же — Датч, открывает, Мао прикрывает, я вхожу.

Три... два... один... Пошёл!

Влетаю внутрь, нога скользит на чём-то мокром, но глаза уже вычленяют три силуэта — двое справа, один по центру.

Сухо щёлкают "матчи", пули с влажными шлепками входят в плоть.

— Чисто, — произношу я... И на мгновение элементарно теряюсь, когда понимаю, что в нос мне шибает тошнотворный запах смерти.

И это не эвфемизм — у смерти есть свой запах.

Человеческая плоть — то же мясо, которое в тепле стремительно протухает. А если в деле поучаствовали ещё и пули или осколки, то человека обычно выпотрашивает. А что внутри потрохов? Правильно, ничего аппетитного.

Я непроизвольно прижал к носу тёплый пластик "матча", чтобы запах оружейной смазки и горелого пороха хоть немного перебивал витающий в рубке "Арктика" смрад.

Датч осторожно заходит внутрь и тоже замирает на месте.

— Всё уже украдено, — произношу я, оглядываясь по сторонам. — До нас.

Потёки и на стенах, и даже на потолке. Пол в рубке буквально залит... Ну, явно не кетчупом или горчицей. И пусть в неровном зеленоватом свете ночного видения не видно всего, но что не видят глаза, то додумает мозг.

Сидящий перед штурвалом человек явно умер не от моих пуль. Прибитые к подлокотникам запястья рук — тому подтверждение, как и вырезанная нижняя челюсть.

Ещё один мертвец подвешен на проходящей под потолком трубе. И ноги его касаются пола, так что это явно не он сам решил тут повеситься на ночь глядя.

Это если не брать во внимание выколотые глаза и воткнутый в разрезанный почти до ушей рот вырванный из стены динамик от интеркома.

Последний труп стоит прямо передо мной около... фиг знает, как называются эти иллюминаторы. Фронтальные, ветровые — не суть важно.

Две дыры в спине мертвеца от пуль сорок пятого калибра, думаю, его сейчас мало волнуют, потому как внутренности трупа прибиты по всей передней стене рубки, а сам он насажен на воткнутый в пол металлический штырь.

Воткнутый. В металлический пол.

— Какого... — лицо здоровяка вытянулось.

— Был бой, — произнёс я, оглядываясь по сторонам и указывая стволом пистолета на отметины от пуль на стенах. А затем и на валяющийся в дальнем углу помещения револьвер. — Те, кто был в рубке, били по входу, стреляя по тем, кто шёл к ним... Но Они всё равно прорвались и убили всех.

— Теперь точно ясно, что мы нарвались на Скульптора.

— Все в ходовой рубке мертвы, но корабль движется... Ты же моряк, Датч, — я указал на разбитые вдребезги навигационные приборы и заклиненный штурвал. — Это нормально?

— Корабль неуправляем, — произнёс здоровяк. — Даже авторулевой не работает. Остаётся только машинное...

— Вы там скоро? — подал голос Мао.

— Пошли, — махнул Датч, поворачиваясь назад... и застывая на месте. Я тоже повернулся и увидел...

— "Часть корабля — часть команды", — прочитал здоровяк расплывшуюся надпись, сделанную кровью. — "Часть команды — часть корабля"...

— И опять ты сталкиваешься с чем, что не можешь понять до конца, — раздался позади меня голос полковника Коннорса. — И что ты будешь делать на этот раз, сержант?

Заткнись. Тебя нет. Тебя. Нет. Ты мне просто мерещишься. Просто. Мерещишься.

— А что тогда для тебя реально, сержант?

Я не слушаю тебя. Я не слушаю свои галлюцинации.

Неожиданно пискнул помехами динамик в углу рубки, отчего мы с Датчем натурально подскочили на месте и едва не расстреляли злосчастный агрегат.

— ...Ну как — весело? Мне очень, — прохрипел чей-то мужской голос. — Вы до сих пор думаете, что умнее меня? Вы действительно думаете, что умнее меня?

По рубке раскатился искажённый помехами хриплый хохот.

— Радиорубка, — в один голос произнесли мы с Датчем и рванули вперёд.

Вниз по лестнице, вниз, ещё ниже... Вход на нижнюю палубу...

— Наготове, — скомандовал здоровяк, занимая позицию. — Бить по любой тени. На счёт три.

Раз... Два... Три!

Тяжёлая металлическая дверь откидывается в сторону и вперёд проскальзывает Мао, держа наготове винтовку. Следом иду я, целясь в царящую в переходах корабля темноту из пистолетов поверх головы китайца, Датч — замыкает и прикрывает с тыла...

И почти сразу же в нос шибает удушливый запах смерти.

Всё вокруг забрызгано кровью, кое-где на стенах ею же начертаны странные письмена и схемы. Ноги скользят на металлическом полу, иногда под подошвами ботинок что-то хлюпает, но лучше просто не задумывать, что это...

Задуматься лучше только об одном: Какого. Чёрта. Здесь. Происходит!!!

Из динамиков, развешанных по всему кораблю, льётся всё тот же заунывный хриплый голос:

— Теперь это достаточно реально для вас? Вы не сможете дойти, не сможете уйти... Ситуация больше не под вашим контролем. Вы до сих пор думаете, что умнее меня?

Кто ты, мужик? Ты и есть тот самый Скульптор? Тебе весело? Мы берём на абордаж твой корабль, который больше походит на скотобойню, а тебе весело? Тебе, твою мать, весело?! Круто. Не, реально круто — ты крут, хотя и обречён, чувак...

Первый труп — за поворотом.

Белый мужчина лет сорока в рабочем комбинезоне.

Полчерепа снесено, грудная клетка разрублена. Через пару метров — ещё один матрос. Мёртвый. Подвешен за шею на обрывке кабеля под потолком, ноги переломаны. И кровь, кровь повсюду...

Это уже было.

Мёртвый корабль, мёртвый воздух и мертвецы вокруг. Это уже было со мной.

...Радиорубка должна быть за следующим поворотом...

Идущий первым Мао остановился и поднял руку. Спустя секунду какой-то малопонятный шум донёсся и до меня. Что-то... Что-то вроде чавканья?

За очередным поворотом прямо перед входом в радиорубку на полу лежал очередной труп...

А над ним на корточках нависала громадная тень. Длинный светлый плащ и пейнтбольная маска, из под которой выбивались неровно подстриженные свалявшиеся волосы. Что-то бормоча себе под нос, с влажным хрустом вырезает громадным ножом из мёртвого тела куски...

Старый знакомец, так? Так, да не так — волосы-то тёмные...

Этот урод нас заметил или?.. Вроде, нет.

Мао приник к левой стене, держа широкую спину непонятного типа на прицеле М4. Я бесшумно шагнул к правой стене.

Датч осторожно прикоснулся к моему плечу. Обменялись несколькими жестами.

Я спрятал один пистолет в кобуру, вытащил ка-бар и медленно двинулся вперёд.

Обстановка на "Арктике" настолько непонятная, что нам сейчас позарез нужен был "язык"...

По мере того, как расстояние между мной и этой пародией на Джейсона сокращалось, бормотание становилось немного разборчивее, хотя всё равно было крайне невнятным.

— Часть корабля — часть команды... Часть корабля — часть команды...

Голос низкий, с рычащими нотками. И такое ощущение, что говорящему в лицо вкатили порцию местного наркоза, либо разбили всю рожу.

Нос защекотал непонятный запах, напоминающий аромат медицинских препаратов.

— Ни с места, — негромко, но властно произнёс я, нацеливая увенчанный трубой глушителя пистолет в затылок "джейсона". — Кто ты такой?

Или что ты такое?

"Джейсон" замер и медленно поднял голову, даже не пытаясь обернуться.

— Я — часть команды, — проклокотал громила.

— Брось нож.

Шлемоголовый несколько секунд провёл в неподвижности, а затем с влажным хрустом выдернул нож из трупа и отложил его в сторону.

— Часть команды — часть корабля, — произнёс "джейсон". — Часть корабля — часть команды.

— Что здесь произошло? Отвечай, пока я не вышиб тебе мозги!

— Неверные. Смерть неверным, — равнодушно произнёс "джейсон". — Кровь для Кровавой богини.

Громила неожиданно стремительно крутанулся на одной ноге, пытаясь подсечь меня. Схватил лежащий рядом с ним на полу нож.

Я подпрыгнул вверх и назад, уходя от удара, и одновременно выстрелил.

Лязг затвора, лязг попавшей в металлический пол пули — промах!

Коротко прострекотала "эмка" Мао, выбивая дорожку отверстий в полу — китаец тоже промахнулся, "джейсон" оказался неожиданно шустрым для своих габаритов.

"Матч" хлопнул ещё раз, дырявя грудь громилы. Я отшиб ногой в сторону руку с занесённым ножом, и полоснул зажатым обратным хватом ка-баром, распоров "джейсону" правое плечо. Клинок со стуком отскочило от пластиковой маски. Громила быстро отпрыгнул назад, выпрямляясь во весь рост, и рванул вперёд по коридору.

Вскинул пистолет и всадил две пули в спину беглеца. "Джейсона" швырнуло на пол, но он успел выставить руки, рухнул на колени... И начал подниматься!

Рядом со мной из зеленоватой темноты вырос Мао. Отрывисто захлопала "эмка", и очередь пуль перебила ноги громилы.

Я рванул к упавшему шлемоголовому, тот ещё шевелился. С натугой пинком перевернул его на спину...

Рука громилы откинулась в сторону, в темноте мелькнул какой-то округлый предмет. Послышался щелчок...

Знакомый щелчок!

— Граната! — заорал я, отпрыгивая в сторону, в дверной проем радиорубки, и больно ударившись плечом.

Взрыв!

В узком коридоре он оказался невероятно оглушителен; противно взвизгнули рикошетящие осколки, простучав по металлическим переборкам.

Вот и взяли "языка", вот и не пошумели.

— Все живы? — уже не таясь, крикнул я в коридор, поднимаясь на ноги.

Пистолет и нож — обратно по местам, "томмиган" из-за спины — достать!

— Порядок, — отозвался Датч. — Сам?

— Тоже.

Огляделся по сторонам...

Мда, передача явно велась не отсюда. Почти всё вокруг носило следы то ли боя, то ли разгрома, а в рации и вовсе торчал воткнутый с нечеловеческой силой топор.

Движение в углу!

На полу обнаружился привалившийся к стене молодой парень-латинос, держащийся за торчащую из груди рукоять ножа. Удивительно, но он хоть и хрипло, но дышал, хотя ему явно оставалось недолго.

Подошёл поближе, немного подумав, отвёл ствол автомата в сторону и присел рядом с умирающим.

— Кто... здесь... — едва слышно просипел парень на довольно приличном английском.

— Что здесь произошло? — спросил я.

— "Дрезден"... придёт... "Дрезден"... за нами... псы... Доар... ликуэ...

И всё. Последние секунды своей жизни потратил на какой-то бред. Вот же дрянь.

План катится псу под хвост.

— Что тут у тебя? — заглянул в радиорубку подошедший Датч.

— Ничего, — поднялся я на ноги. — Переходим к плану Б.

— Это паршиво, что мы всё-таки переходим к плану "Бляха-Муха"...

— Угу.

Так, раз всё пошло прахом, придётся по большей части импровизировать...

— Новая задача? — спросил я, пока мы неслись по тёмным, пустым и залитым кровью коридорам "Арктика".

— Прочесать корабль и найти этого говоруна.

— ...весело? Мне — очень. Вы до сих пор думаете, что умнее меня?..

Всеми руками за. Этот уродский голос у меня уже в печёнках сидит...

Так, если я всё правильно помню, то через несколько метров должен быть спуск на следующую палубу, где...

Поворот, спуск, один пролёт узкой лестницы, другой... У них тут что — нигде свет не горит, что ли? Как они вообще...

Подсвеченный зелёным ночным видением мрак в коридоре сгустился в полдюжины уже до боли знакомых фигур громил в длинных светлых плащах и масках, неспешно идущих куда-то.

Всё, к чёрту разговоры — штурм и зачистка, зачистка и штурм!

Глухие хлопки "эмки" почти начисто потонули в басовитом рокотании "томмигана". С такого расстояния мы с Мао в два ствола положили половину громил в первые же секунды, а затем поверх наших голов оглушительно загрохотал "атчиссон" Датча.

Что может быть лучше скорострельного дробовика для боя накоротке? Правильно — ни-че-го.

С такого расстояния картечь мало уступала по убойности малокалиберным снарядам, поэтому "джейсонов" буквально размазало по полу и стенам.

А не такие вы уж и неуязвимые, уроды...

Вперёд, к следующей двери...

Мао с натугой дёргает тяжёлую дверь, я проскакиваю внутрь... И почти сразу же на меня слева наваливается громадная даже по моим меркам тень с ножом в руке.

Автоматом кое-как отпихиваю руку с клинком в сторону, бью локтём правой руки в подбородок нападающего... Ч-чёрт! Сраный пластик! Больно, блин.

Поворот, бью локтём левой в грудь, отталкивая врага, добавляю ногой в живот. Доворачиваюсь и почти в упор бью из "томмигана". В ослепляющих вспышках дульного пламени видно, как в стороны летят ошмётки разрываемого тяжёлыми пулями плаща. В лицо брызгает чем-то тёплым и липким, пахнущим кровью и медикаментами.

"Джейсон" валится на спину, перечёркнутый очередью, с превращённой в сплошное крошево пластика, плоти и костей головой.

Слева из-за угла выныривает ещё один, по нему бьёт Мао. Винтовка китайца пару раз хлопает и замолкает — кончаются патроны. Рвущемуся к нему громилу пару раз дёргает, он слегка замедляется, но по-прежнему идёт вперёд. Поворачиваю ствол "томмигана", чтобы снести и ему голову, но Датч успевает раньше, и сноп картечи заставляет голову "джейсона" буквально взорваться.

Правильно — надо бить в голову. Ничто живое не уцелеет без мозга и на голове не может быть надетого под одеждой бронежилета.

Чёрт, а эти уроды явно видят в темноте явно не хуже нас даже без ноктовизоров...

Так, куда теперь? Сюда, что ли? Не помню на плане этих дверей... Похожи на лифтовые. И что мне не нравится — как будто развороченные чем-то вроде лома или кувалды...

Незамеченная с первого взгляда дверь позади нас с лязгом распахнулась, и оттуда вылетело ещё несколько громил.

Первого скосила очередь "томмигана", разорвавшая ему грудь. Второго отшвырнули пули, выпущенные из "эмки". Третьему картечь оторвала левую руку в плече, он пошатнулся и в ворохе кровавых брызг неожиданно прыгнул прямо на меня.

Резкий удар под дых набравшей внушительную инерцию туши, весом раза в полтора большей моей, выбил из меня весь воздух и отшвырнул прямо в полураскрытые двери неучтённого прохода...

Который оказался проходом в шахту, типа лифтовой.

Я выпустил "томмиган", и тот с лязгом упал где-то внизу. Намертво вцепился в какую-то металлическую балку... И почувствовал, что вот-вот рухну вниз — в темноту, возможно, полную всяких неприятных и острых металлических штуковин...

А все из-за громилы, ухватившего меня за пояс оставшейся рукой!

Тяжёлый, ублюдок! Не... не вытяну, нет... Да отцепись ты уже от меня!..

Зацепился носком ноги за какой-то малюсенький выступ, повис на правой руке, а левой ударил по пластиковой маске держащегося за меня "джейсона".

Удар, другой, третий... Ни в какую!

Не особо задумываясь о наилучшем варианте действий, рванул с пояса ка-бар и полоснул острым лезвие по руке громилы. Ещё! Ещё! Сдохни!

Наконец "джейсон" разжал свою хватку и рухнул вниз в темноту. Спустя пару секунд послушался металлический лязг и влажный хруст. Это я правильно решил не прыгать вниз, а то сейчас был бы как шашлык насажен на шампур...

— Вайс, ты жив там? — донеслось сверху.

Поднялся голову. А нехило я так пролетел — метра два где-то...

— Живой! — крикнул в ответ.

— Мы сейчас спустимся.

— Не надо. Давайте на нижнюю палубу в обход, а я по шахте спущусь.

— Добро.

Назвался тузом — полезай в колоду. Хотя, конечно, стоило бы сначала думать и только потом уже действовать, но, увы...

Как назло начал мигать и рябить помехами ноктовизор — видать, хоть и для армейской, но всё-таки тонкой техники все эти удары и встряски оказались не так уж и безболезненны...

Паршиво.

Подтянулся, уселся на балке. ПНВ окончательно вышел из строя, так что я сдвинул его на макушку, и начал нащупывать в одном из карманов, разгрузки небольшой фонарик...

Удивительно, но нашёл я его почти сразу же. И вообще мрак вокруг оказался не таким уж и непроглядным — скорее просто плотные такие сумерки, где всё хоть и не слишком отчётливо, но разглядеть всё-таки можно... Не хуже картинки в ноктовизоре.

Странно, никогда раньше не замечал за собой ночного зрения...

Так, теперь спускаемся... Спускаемся, ноги на балку, руками цепляемся за этот выступ. Что внизу? Похоже на искорёженную кабину лифта... Да, и оборванные тросы видно. Так. А где тело однорукого бандита? Плохо...

В несколько приёмов спустился вниз, осторожно спрыгнул на полуразрушенную кабину лифта, достал пистолет, прицепил фонарик к нему. Огляделся.

Странно, но я продолжал видеть в темноте — исключительно в серых тонах, но видел.

Так. Что это у нас?

Наклонился, провёл двумя пальцами по измазанному чем-то липким куску металла, поднёс к носу... Кровь и медикаменты. А вот и след... И где-то здесь должен валяться мой "томмиган"... Где же он? Ага! Ишь ты, куда улетел-то...

Нос защекотал уже знакомый запах каких-то лекарств.

Слева!

Поворачиваться всем корпусом на угрозу, выставляя пистолет, оказалось ошибкой.

По руке ударило что-то тяжёлое, от резкой боли я выпустил рукоять "матча", а уже в следующее мгновение меня намертво схватила за горло здоровенная лапища и прижала к стене.

Всё тот же "джейсон", всё такой же неубиваемый.

Вместо левой руки — лишь кровавые лохмотья от разорванного плаща, правый бок пропорот и испачкан кровью. Маску расколота наискось, из-под неё вырывается тяжёлое сиплое дыхание пополам с каким-то бульканьем и рычанием. Но правая рука держит мою шею намертво; чувствую, что ноги отрываются от пола. В глазах темнеет...

Разжать хватку? Не выходит. Ударить по голове, отправить в нокдаун? Крепкий орешек, не получится... Ну, тогда...

Ка-бар, вновь настало твоё время!

Схватил с пояса нож и несколько раз резко ткнул в левый бок "джейсона". Ещё и ещё!

Хватка противника постепенно начала ослабевать. На высунувшейся из-под рукава руке в районе запястья отчётливо выделялись едва-едва зажившие глубокие порезы...

Едва-едва зажившие?..

Разжал мёртвую хватку громилы и оттолкнул его прочь. Выхватил пистолет и разрядил в него половину магазина. Тяжёлые пули продырявили грудь "джейсона" и раскрошили пейнтбольную маску. Громила рухнул на колени и упал лицом вниз на пол.

Резко выдохнул, наклоняясь вперёд, упираясь руками в ноги и пытаясь унять сбившееся дыхание. Немного перевёл дух, спрятал в кобуру пистолет и нож, подобрал второй ствол, а затем вооружился и валяющимся поблизости "томмиганом". Подошёл поближе в лежащему в расплывающейся лужи крови "джейсона" и со злостью пнул его в бок.

— Весело тебе, да? — сплюнул я. — Мне — очень!

Перевернул его пинками на спину, наклонился и сорвал остатки раскрошенной маски.

Злость прошла, как будто её и не было.

Даже продырявленная несколькими тяжёлыми пулями, морда громилы на нормальную человеческую походила мало.

Кожа — с язвами и струпьями самого отвратного вида. Как будто бы этот урод гнил заживо. Губ нет, а вот зубов наоборот — даже избыток. Обычные человеческие зубы, но почему-то сразу в два или даже в три ряда.

— Что же ты такое? — тихо произнёс я, выпрямляясь.

— Задай этот же вопрос, сержант, глядя с утра в зеркало, — голос Коннорса шёл словно бы отовсюду и ниоткуда одновременно. — Возможно, это именно тот вопрос, который ты до сих пор ищешь?

Да иди же ты к чёрту! Возвращайся в Ад, ублюдок!

Ладно, надо отсюда выбираться... Так, выход в конце этого коридора. Единственный Ну, значит, мне туда... А по дороге надо бы открутить глушители у пистолетов, а то особого смысла таиться уже, как бы, и нет, а вытаскивать такие лыжи каждый раз не слишком удобно и умно.

Подошёл к выходу — за ним обнаружился тёмный коридор, в котором было не меньше двух десятков дверей по обе стороны. Нехороших таких дверей — стальных, с зарешёченными окошками и прорезью для получения баланды. Как в тюрьме или психушке прямо... Некоторые были распахнуты настежь, некоторые закрыты, и вновь повсюду была кровь, трупы и непонятные то ли схемы, то ли письмена на любой пригодной поверхности...

Шагнул внутрь, и тут же позади меня раздался тонкий писк и шипение. Из стены выдвинулась тяжёлая дверь и намертво перегородила дорогу назад. И рванулся к ней, осмотрел всё вокруг в поисках какого-нибудь электронного замка или просто рычага, но увы.

Похоже, что теперь мне предстояло двигаться только вперёд.

Перешагнул через одного из мертвецов. Мужчина, белый, лет тридцати. Одет странно — то ли балахон, то ли вообще мантия белого цвета с окантовкой... Грудь вскрыта чем-то вроде топора... А может и просто ножом — чем чёрт не шутит, учитывая силищу "джейсонов".

Ещё один дохляк. Один к одному как первый, только вместо пробитой груди отрубленная голова

Так, теперь пошли камеры... Первые четыре открыты — внутрь просто месиво из кровавых ошмётков, в которых с трудом угадываются человеческие останки.

А вот эта закрыта, на двери намалёван какой-то непонятный символ. Внутри какие-то шорохи.

Включил фонарик, посветил сквозь зарешёченное окошко... Внутри обнаружилась забившаяся в угол худая девушка в больничной рубахе, держащаяся руками за голову, беспрестанно раскачивающаяся и что-то бормочущая себе под нос.

Выпустить? Угу, и что я буду делать с такой обузой на корабле, полном всяких отморозков? Раз она всё ещё жива в отличие от валяющихся в коридоре балахонщиков, значит, и ещё немного продержится. Зачистим корабль и вернёмся сюда.

Ещё камера. И ещё, и ещё.

Везде одна и та же картина — дверь заперта, украшена одним и тем же символом, а внутри человекоподобное существо, которое ничего не соображает и не реагирует на внешние раздражители. Уже один только свет от фонарика должен был бы вызвать хоть какую-то реакцию, но нет же... Похоже, что это действительно логово Скульптора и все эти девки — его несостоявшиеся жертвы... Которые, тем не менее, уже успели тронуться умом.

Паршиво. До паршивого паршиво.

Ладно, последняя камера осталась. Тоже закрытая, тоже с каракулей на двери, разве что немного иной по очертаниям, но, в принципе, можно даже и не заглядывать... Выбираться... Надо отсюда выбираться, Алекс, надо...

Неожиданно в зарешёченном окне возникло худое бледное лицо девушки лет двадцати пяти, частью закрытое спутанными волосами.

— Кто здесь? — прошептала она, слепо глядя по сторонам...

Не видит? Хотя да, вокруг же темнота — это я почему-то всё более-менее вижу, а она наверняка нет...

Язык английский, акцент янки. Американка?

— Ты не из этих, — прошептала девушка. — Выпусти меня отсюда.

Ну уж нет, подруга. Балласт мне сейчас совсем ни к чему...

Я по возможности бесшумно двинулся вперёд — проход в конце коридора открыт...

— Ты, вонючий сукин сын, — неожиданно зашипела пленница. — Только попробуй просто свалить, и я заору так, что сюда сбегутся уроды со всего корабля! Вытащи меня отсюда, живо!

Однако... А девчонка не промах... Сохранить рассудок и злость в таких условиях? Неплохо, неплохо... Наверняка из новеньких, что ещё не успела сломаться...

Но крики мне сейчас действительно ни к чему. А вариант с тем, чтобы тихо завалить девку, чтобы не шумела, даже не рассматривается — это не в моих правилах.

Шагнул к двери и негромко произнёс почти в самое лицо пленницы:

— А почему бы мне тебя просто не прикончить, дорогая?

Девушка от неожиданности отскочила вглубь камеры, но затем вновь рванула к двери и вцепилась пальцами в решётку.

— Тоже неплохо, — криво улыбнулась она. — По крайней мере, быстро.

Я наградил пленницу тяжёлым взглядом, пару секунд подумал... А затем с лязгом отодвинул наипростейший, но тяжёлый запор. Стальная дверь со скрипом открылась, и я включил фонарик, направив сноп света в сторону.

— Держи. И держись рядом. Только под ногами не путайся.

Ой, дурак же ты, Саня, ой дурак... Сдохнешь ведь когда-нибудь из-за этой своей дурости... И никакие самовнушения, что, дескать, чтобы не предали тебя — нужно предать первым, не помогут...

Всё равно ты так никогда не сможешь сделать.

Протянул фонарик рукоятью вперёд, стараясь не светить на своё лицо. Не из соображений паранойи, а чтобы не сбить невесть откуда взявшееся ночное зрение.

— С-спасибо... — тихо произнесла освобождённая, принимая из моей руки фонарик.

Потом меня будешь благодарить, когда (про "если" лучше даже не думать) отсюда выберемся. А сначала...

— Можешь сказать, что здесь происходит? — спросил я, минуя выход и не услышав шипения закрывающейся автоматической двери, как немного опасался. — Только покороче.

— Это какие-то сектанты, — голос девушки слегка дрогнул. Она шла, стараясь светить фонариком не мне в спину, а исключительно себе под ноги. Разумно, да... — Они поклоняются Кровавой Богине. Это...

— Я знаю, кто такая Доарликуэ, поэтому мне это неинтересно. А интересно мне, что здесь произошло от силы день-два назад, когда корабль превратился в скотобойню.

— Я... я не знаю, что именно произошло... — в голосе бывшей пленницы прорезался сарказм. — Я ведь сидела в клетке, получила на руку письмена и уже готовилась сдохнуть во славу Даорликуэ, но тут... Начался шторм. Потом... Потом, кажется, были выстрелы и взрывы. А потом... Потом началось.

— Началось — что?

— Безумие. Настоящее безумие. Сектанты начали убивать друг друга. Жестоко убивать. Вырубился свет. Но крики и выстрелы никуда не делись. Убили нескольких пленниц, которые сидели в соседних камерах... — голос девушки сорвался. — Но меня не тронули. Кто-то стоял около двери, смотрел на меня... Было темно, но я знаю, что из темноты на меня кто-то смотрел. И решал. Жить мне или умереть. Это место и раньше было Адом, но сейчас мы спустились на самое дно Преисподней...

— Поэтично, — ровным тоном произнёс я, не останавливаясь и не оборачиваясь назад. — Как ты во всё это влипла?

— Мы вели раскопки на одном из островов... Потом нагрянули пираты. Потом мне что-то вкололи, и затем я очнулась здесь, в камере. И даже не знаю сколько я тут уже...

— Понятно, — но на самом деле мне было ни хрена не понятно. — Теперь молчи, а увидишь какое-нибудь движение — сразу же гасишь фонарь и прячешься. Поняла?

— Поняла.

Ну, вот и славненько, люблю сообразительных девочек...

Чёрт, Саня! Нет, Вайс! Какого хрена ты творишь? Кому ты позволяешь быть за твоей спиной? Правильно! Тому, кого ты вообще не знаешь! Тебе мало Локхарта и всего, что было до него? Мало, да? Ты же просто-напросто напрашиваешься — ну, подставьте меня! Ну, ударьте в спину! На словах я — наёмник крутой, а на деле — дурак простой.

Ты же не армия спасения, Вайс! Там какого же рожна ты нацепил на себя эту обузу? Испугался, что она действительно бы заорала? Да и пёс с ними, с криками — на "Арктике" и так уже очень шумно, а при тебе оружие и гранаты. Прорвался бы, как прорывался всегда и везде.

Так в чём же дело? Так почему же? Почему?!

Почему. Ты. Делаешь. Глупости.

Потому что до сих пор пытаешься, несмотря ни на что, верить в людей и людям? пытаешь жить по совести? Эх, ты...

Эх, я. Но я не могу иначе.

— Благие намерения, — Коннорс шёл рядом со мной, заложив руки за спину. — Снова благие намерения. Думаешь, на этот раз всё будет иначе? Вряд ли. Ты ведь часть той силы, что вечно хочет добра, но творит...

Я не слушаю тебя. Я не слушаю тебя. Я не слушаю тебя.

Новая дверь. Да когда же уже кончатся все эти двери и коридоры? Не "Титаник" ведь, небольшой корабль, в принципе...

Открываю дверь, и по глазам тотчас же ударяет хоть и неяркий, но неприятный после сплошной темноты электрический свет.

По ту сторону — средних размеров просторный зал, уставленный манекенами и какими-то коробками...

Манекенами? Твою мать, манекенами...

Их много — десятка два или даже три. Они стоят рядами вдоль стен, "лицами" к центру. На пластиковых подобиях человеческих тел была натянута одежда, преимущественно женская одежда...

Но главное — на их головах грубо прикреплены куски самой настоящей человеческой кожи. Сморщенной, как будто бы высохшей, но без сомнения настоящей. У каждого из манекенов она закрывает лишь половину "лица", а сверху падают сухие и блеклые волосы. Тёмные, светлые, русые, рыжие. Длинные, и не очень. Правые руки матово поблёскивают телесного цвета пластиком, а вот вместо левых — иссохшиеся мумифицированные культи с судорожно сжатыми костлявыми пальцами.

На той стороне — выход. Прямо перед ним тело очередного "джейсона". Явно непростого "джейсона". Вместо длинного светлого плаща — грубое подобие бронекомбинезона из множества металлических и керамических плит разного размера и очертаний. На голове не привычная уже пейнтбольная маска, а шлем с тяжёлым глухим забралом и смотровой щелью из толстого бронестекла. Рядом валяется пулемёт — кажется, "миними".

И нет, это вовсе не его доспехи чёрного цвета, а просто он весь с ног до головы покрыт жирной копотью И всё отчётливее витающий в помещении запах палёного человеческого мяса... Кто-то просто спалил "джейсона", несмотря на всю его броню.

Осторожно иду вперёд, держа на прицеле лежащее на полу тело, а то мало ли что... Позади негромко ступает освобождённая мной пленница.

Шаг, другой... Всё спокойно и тихо, нет?

Нет.

Скрип. Ещё скрип.

Закованные в тяжёлые трёхпалые перчатки руки "джейсона" скребутся по металлическому полу. Рывок, и он неожиданно выпрямляется. Подтягивает за приклад ручной пулемёт поближе, берёт его в руки. Начинает подниматься.

Да что же это!..

Бью из "томмигана" по "джейсону". Его грудь дёргается от попаданий, но хоть и мощные, но всё-таки пистолетные пули пробить его броню не в силах. А на гематомы и переломы ему, видимо, наплевать. Терминатор, мать его!..

Бронированный громила поднялся на ноги и вскинул пулемёт к поясу.

— Назад! — рявкнул я, только сейчас вспоминая о пленнице позади. Надеюсь, она сообразит и не сдохнет по дурости...

Я сам рванул к постаменту ближайшего манекена, который был сделан из объёмистого металлического ящика. Укрылся за ним.

Надеюсь, что от пуль .223 калибра он защитить сможет в случае чего.

Высунулся, дал очередь по "джейсону", целясь в голову. Бронешлем, не бронешлем, но шею ему сломать можно. Это ж у него кустарная самоделка, а не настоящая броня "джаггернаута"...

Громила в ответ дал размашистую очередь от пояса, перечёркивая весь зал. Пули с визгом отскочили от металлических стен. И одна из них попала в здоровенный распределительный щит, висящий позади меня. Он брызнул искрами, полыхнул огнём, и тут же со светом начала твориться какая-то ерунда.

Лампы начали в хаотическом порядке то гаснуть, то вспыхивать, превращая комнату в подобие дискотеки со стробоскопами. Все движения начали складываться из отрывочных картинок, разбивая привычный ход времени. Ни тьма и не свет, не работает ни обычное, ни откуда-то появившееся ночное зрение.

Высунулся из-за ящика. Поймал распадающуюся на смазанные кадры фигуру громилы, дал очередь...

На части разлетается раскуроченный тяжёлыми пулями манекен. Чёрт, а где враг? Он же только что был там!

Нет, уже у другого ряда. Шустрый, гад!

Пули звякают по моему укрытию.

Быстро высунуться. Дать ещё одну очередь...

И ещё один манекен разлетается на куски, а "джейсон" снова оказывается у другого ряда, медленно, но верно наступая на меня и ведя малоприцельный огонь из пулемёта.

Ещё очередь. Ещё манекен! А враг снова оказывается совсем с другого края.

Да что за чертовщина?! Он не может двигаться так быстро!

Ещё очередь! Ещё!

Один за другим разлетаются манекены, но громила снова и снова непостижимым образом оказывается то в одном, то в другом месте.

Какого хрена!..

Автомат замолкает. Всё когда-нибудь кончается, полсотни патронов в барабане "томмигана" — не исключение.

Перезарядиться... Быстрее, надо перезарядиться... Да давай же, вылезай, сукин ты сын!

Барабан в сторону, коробчатый магазин из разгрузки — достать! Вста...

Тяжёлый размеренный топот раздался совсем поблизости. Совсем-совсем поблизости! Не успеваю! И пистолеты бесполезны!

Резким ударом руки опрокинул манекен на "джейсона". Волчком крутанулся вокруг своего убежища, выскочив прямо перед носом подобравшегося вплотную противника. Резко выпрямился и пнул ствол пулемёта в сторону. Пули прогрохотали мимо меня.

Пинок подошвой в живот, поворот и удар под колено. Кулаками бить по этой куче брони себе дороже!

"Джейсон" оседает на левое колено, поднимает пулемёт, пытается повернуться, но в громоздких доспехах это сделать быстро не получается...

Захожу ему за спину, вырываю из ножен подаренный Дедом кинжал и, сжав двумя руками, со всей силы бью громилу сзади. Попадаю в узкое сочленение между задним краем шлема и высоким стоячим воротником из кевлара и металлических пластин.

Раздвоенное жало "дабл шэдоу" с хрустом вошло в шею "джейсона". С натугой провернул клинок в ране, дёрнул в одну сторону, в другую. В нос ударил запах гари, крови и лекарств.

Выдернул кинжал, и противник с грохотом рухнул лицом вниз на пол.

Кое-как перевёл дух. Отдышался. Стряхнул с клинка кровь и задвинул обратно в ножны. Подошёл к лежащему в луже крови противнику, пнул для верности. Хотя этого и не требовалось — после того как такой здоровенный тесак фактически перерубает позвоночник, выжить крайне затруднительно.

Подобрал валяющийся "томмиган", вставил в него новый магазин и взвёл затвор. Пустой барабан тоже не стал оставлять — редкая штука всё-таки, и запихнул его в пустой карман обширного подсумка прямо над задницей.

Свет продолжал мигать.

— Задолбал, — сквозь зубы процедил я, доставая пистолет, всаживая ещё пару пуль в раскуроченный электрощиток и погружая зал в темноту. — Эй, ты там! Жива?

— Жива, — послышался слабый голос из-за одного из манекенов. — Кто это был?

— Неважно.

Плюнул на всё, подобрал ручной пулемёт и, проверив остаток патронов, повесил его на плечо. И нет, не из соображений жадности, хотя и стоит "миними" неплохо. Марш-бросок мне в полной выкладке не бежать, а пулемёт сейчас не помешает... Бронебойность у него всё-таки повыше будет, плюс где-то около сотни патронов в коробе. Лось я здоровый, так что от перегруза пока не помру.

Дверь. Лестница наверх. Мне, пожалуй, сюда...

Три осторожных шага, держу верхнюю часть лестницы под прицелом. Поднимаюсь вверх. Вроде всё чисто... Поворачиваюсь назад и начинаю осторожно двигаться задним ходом, держа под прицелом проход...

Движение!

Даю короткую очередь и в два прыжка слетаю обратно вниз, оттолкнув слегка замешкавшуюся девку к стене, чтобы её случайно не зацепило...

Позади меня металлические ступени дырявят две порции... картечи?

— Датч? — крикнул я, — на всякий случай прижимаясь к стене и не опуская автомата. — Это ты, гад?

— Вайс? — я вздохнул с облегчением, услышав голос здоровяка. — Какого хрена палишь?

— Нервы, — слегка нервно хмыкнул я, слегка помедлив и всё-таки опустив ствол "томмигана". — У тебя там порядок? Коротышка цел?

— Я тебя сейчас пристрелю, — донёсся и голос Мао.

— Ладно, я иду, — махнул рукой девушке. — Пошли, это свои.

— Кто это — свои? — уточнила бывшая пленница.

— Глупые и несвоевременные вопросы — после. Ты же не спрашиваешь, кто я такой.

— Тоже верно...

— Это кто? — при виде девки остальные члены "Чёрной Скалы" моментально вскинули опущенное было оружие и взяли её на прицел.

— Да так... — поморщился я. — Подобрал тут...

— Чего это тебя на добрые дела-то потянуло?

— Возникшая необходимость.

— Ладно, потом разберёмся. Мисс... эээ...

— Фрост, — коротко произнесла девушка. — Кэролайн Фрост.

— Мисс Фрост, от греха подальше — держитесь позади нас и в случае чего сразу же падайте и ищите укрытие. Хорошо?

— Да не дура, поняла.

— ...Вы не сможете дойти, не сможете уйти... — если на предыдущей палубе этого придурка из громкоговорителя слышно не было (возможно, ввиду отсутствия этих самых громкоговорителей), а здесь этот диджей опять изгалялся вовсю.

— Скульптор? — кивнул я на хрипящий динамик в углу коридора. — Будем брать?

— Живьём брать демона, — кивнул Датч. — По возможности.

— Идём прямо?

— Ну да. Кстати, ты чего без ПНВ? Как вообще видишь-то?

Чёрт, и правда слетела это трахома с головы, пока отстреливал всяких громил... Где, когда? Хрен знает. Ну, и ладно.

— Потерял. Вижу удовлетворительно.

— А чего раньше скрывал, что как филин ночью видишь?

— А раньше и не видел. О сколько нам открытий чудных готовит корабля захват...

— Ладно, хватит болтать, — усмехнулся здоровяк. — Пошли.

Следующая дверь по коридору удивила. Её явно пытались в спешке заварить, но довести до конца дело не смогли. Дверь была просто-напросто выворочена наружу. Явно не взрывчаткой. "Джейсоны"? Единственные кандидаты, что могут искорёжить стальную дверь посредством лишь собственной грубой силы.

К крови на полу и стенах добавились россыпи золотистых гильз пистолетного калибра. Выбоины на стенах. И одновременно перестали попадаться трупы обычных людей — взамен них кое-где валялись тела почти разорванных в клочья громил. Местами виднелись следы пожаров.

— На обычный захват корабля не слишком похоже, — негромко произнёс Датч, оглядываясь по сторонам. — Так долго экипаж сопротивляться не смог бы — оборону бы уничтожили ещё на верхней палубе. Скорее, бой возник внутри корабля, причём сразу в нескольких местах.

— Какой захват, о чём ты? — хмыкнул я. — Тут явно были более-менее обычные люди и большие живучие твари в плащах. И потом одни начали убивать других. Почему-то.

— Чертовщина какая-то... Что же здесь произошло-то? — задал в общем-то риторический вопрос капитан "Фрейи".

Ещё дверь, ещё проход. Полдюжины трупов "джейсонов". М-мать, да сколько же их было здесь на корабле? Несколько десятков?..

На этот раз гильз много. На стенах, полу и телах громил следы огня и пуль. В воздухе витает запах горелого человеческого мяса и бензина. А вот и пулемёт с погнутым стволом, валяющийся в углу. Кто-то пытался сдержать продвижение "джейсонов"? А вот и этот кто-то... Точнее, всего лишь голова. Больше от тела ничего не осталось.

Идём дальше.

Собранные наспех баррикады, больше похожие на кучи мусора. Следы ожесточённого боя. Много гильз, много крови. Тела "джейсонов" просто валяются, а вот трупы обычных людей "аккуратно" распяты на стенах. Часть команды — часть корабля, так?

Ещё один проход, перегороженный металлическим шкафом... Частично перегороженный, потому что импровизированная баррикада почти полностью разрушена.

Шум впереди!

Быстро затихаем и крадёмся вперёд, занимая позиции около прохода.

Я и Датч осторожно заглядываем в проход.

Довольно просторный зал. Чёрт, ну и перепланировано же тут всё в отличие от добытых планов корабля!..

Хоть и скупо, но освещён несколькими тусклыми зарешёченными фонарями. Так что ноктовизоры Мао и Датчу лучше будет снять, чтобы не засветить приборы ночного видения...

Баррикада у прохода. Около неё десяток громил, методично растаскивающих её на части. Пара дохлых валяются поодаль. Последний рубеж обороны?

Датч подаёт сигнал — готовим гранаты. Американские М67 — наиболее дешёвые и массовые гранаты на Карибах. Наступательная, так что одной-двух даже на такое небольшое помещение будет маловато — убойности может и не хватить.

Одна граната, вторая... С натугой выдёргиваю кольца. Приготовились...

Три... два... один... Бей!

С щелчками отскакивают предохранительные рычаги. Полдюжины металлических кругляшей улетают вперёд. Укрываемся.

Бах!

Или Брамс. Ну, определённо что-то из классики.

Шесть взрывов сливаются в один затяжной. Визг и стук осколков.

Врываемся внутрь. Стреляем в любую подозрительную тень. Неподозрительные подозреваем и всё равно стреляем.

Удивительно, из десяти "джейсонов" взрывы гранат пережили восемь. Некоторых буквально распотрошило или поотрывало конечности, но они всё ещё продолжали подавать признаки жизни. Невероятная неубиваемость, отсутствие болевого шока.

На обдолбанность наркотиками и надетые под одежду бронежилеты это уже не спишешь...

Добили подранков экономичными выстрелами в голову — пока что это было наиболее действенным методом борьбы с этими тварями.

Подошли к баррикаде...

В одном из проёмов между накиданным хламом высунулось странного вида дымящееся дуло, и мы порскнули в сторону уворачиваясь от прорезавшей темноту струи огня.

Ни хрена себя! Огнемёт! Или это у них там дракон завёлся с плевательной трубкой в зубах?

Я потянулся за гранатой — сейчас мы этого фейерверкера достанем...

— Стой! — остановил меня Датч. — Зацепишь огнемёт, и никуда мы не двинемся, пока там всё не выгорит.

— "Флешка"?

— Принимается. Мао, граната на тебе. Кидаешь, мы с Вайсом двигаем этот ящик, и ты идёшь вперёд.

— Есть.

Достал с пояса чёрный цилиндрик светошумовой гранаты М84, увенчанный двумя шестигранными шайбами. Кинул её китайцу, а сам повесил автомат на плечо и ухватился за лежащий поверх баррикады помятый металлический кофр.

Даже считать не надо — это уже на уровне инстинктов.

Мао выдернул чеку и закинул "флешку" в узкий проём поверх импровизированной баррикады.

Вспышка!

Уши моментально заложило от оглушительного хлопка, но это ещё цветочки — ягодки достались тому или тем, кто был внутри. Вдвоём с Датчем сдвинули кофр в сторону, освобождая проход, в который тут же запрыгнул китаец. Сухо защёлкала винтовка Мао.

— Чисто!

Первым на баррикаду забрался Датч, а затем проскользнул внутрь, держа в руках револьверы — для совсем уж ближнего боя его "атчиссон" подходил мало. Следом последовал и я.

Внутри обнаружилось небольшое светлое помещение и три человека. Уже знакомые белые балахоны с алой окантовкой рукавов и подола, напоминающих какие-то монашеские одеяния...

Которые дивно гармонировали с пистолетами-пулемётами МП-5 у двоих и ранцевым огнеметом у третьего. Кстати, огнемётчик из всей этой братии был единственным более-менее целым. Разбитый ударом металлического приклада лоб — не в счёт, потому как остальные его собратья сейчас медленно подыхали, получив по несколько пуль в грудь и живот.

— ...весело? Мне очень. Ситуация больше не под вашим контролем. Вы не сможете дойти, не сможете уйти... Теперь это достаточно реально для вас? Вы до сих пор думаете, что умнее меня? Вы действительно думаете, что умнее меня?

— Угомонись, — ласково произнёс я, выпуская пару пуль в висящий на стене громкоговоритель.

— Сильно, — оценил Датч, оглядывая пленника. — Но аккуратно. Впрочем, я бы не особо огорчился, если бы ты его пристрелил.

— Опасался баллоны с огнесмесью зацепить, — признался Мао, подходя к следующей двери, ведущей ещё куда-то. — Ого! Сейфовая дверь, электронный замок с... да, похоже, что с автономным питанием. Так просто не взломать.

— А если взломать непросто? — я мотнул головой в сторону ацетиленовой горелки с баллонов, валяющейся в углу.

— Дельно, — удовлетворённо кивнул Датч. — Мао, займись дверью. Вайс — на тебе пленник.

— Обожаю свою работу... — буркнул я, наклоняясь к лежащему без сознания сектанту и доставая нож.

Срезал лямки огнемёта и отпихнул его подальше. Привёл пленника в сидячее положение и зарядил ему пару увесистых оплеух.

Мужик лет сорока. Совершенно ничем не примечательный внешне. Слегка полноват, слегка лысоват. Дядька, каких полно.

— Проснись, Нео! Матрица имеет тебя.

Сектант кое-как разлепил залитые кровью из рассечённого лба глаза.

— Святотатцы... — прохрипел он. — Как вы смеете... ступать в обитель...

Ещё одна оплеуха.

— Очухался? — осведомился я, почёсывая планкой гарды ка-бара у себя за ухом. Не слишком удобно и практично, но смотрится внушительно. — Доброе утро, Спящая красавица! Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи. Кто ты такой и какого чёрта у вас тут творится?

— Богиня... да покарает тебя...

Лааадно... Не хотим по-хорошему, будет по-плохому.

Легонько зарядил пленнику под дых. Если бы бил со всей дури, то мог бы и зашибить, а так и чувствительно, и несмертельно.

Сектант поперхнулся воздух, согнулся пополам и закашлялся... Но тут же был схвачен за горло и прижат к стене.

— Не знаю, как там конкретно ваша Богиня, а общепринятый Бог дал всем людям по два глаза, — я с наивозможно дружелюбным выражением лица поднёс острие ка-бара к левому глазу сектанта. — Предусмотрительно, верно? С запасом, так сказать. У людей вообще много чего с запасом создано — два глаза, два локтевых сустава, два уха, две коленных чашечки, а пальцев так вообще целая куча... Улавливаешь, дружок? Поверь, я не слишком хочу тебя пытать, но ты же меня просто вынуждаешь. Чёрт! Я же пацифист! Я против насилия! Но... Надо. Понимаешь? На-до... Так. Нет, с глазом будет слишком много возни. Лучше займусь-ка я для начала ухом... Семь раз отмерь — один раз отрежь. Ох, приятель, что ж ты со мной делаешь-то...

Аккуратно начал резать ножом мочку его уха — не опаснее пореза от ножа при чистке картошки, зато сколько впечатлений, когда на месте картошки твоё собственное ухо!..

— Что... что вам нужно? — прохрипел пленник, явно сильно перетрусивший.

— Давай для начала познакомимся, а? — дружелюбно предложил я. — Я — Вайс, я стреляю в людей. А у тебя какое хобби?

— Я... служу... Кровавой богине...

— Доарликуэ, — понимающе закивал я. — На Тортуге находят обезображенные женские трупы, а в полицию пишет шедевры эпистолярного жанра какой-то Скульптор. Ваших рук дело, нет?

— Ритуал... — просипел пленник, так что я решил слегка ослабить хватку на его горле. — Посвящённые... Плащ из тридцати сердец... Возродить Владычицу...Ещё более великой и могущественной, чем когда-либо...

— Тааак... Кто у вас тут главный? Обер-мясник или старший маньяк — как вы его там зовёте-то?

— Первый жрец. Мы последняя защита Первого жреца.

— Хмм... — я задумчиво прищурился. — Он за этой дверью?

Пленник молчал.

Вновь почесал гардой голову, вздохнул и вновь протянул нож вперёд.

— Д-да, — несколько нервно произнёс сектант.

— Вооо... Теперь второй наиболее важный на текущий момент вопрос — что за хрень тут у вас происходит?

— Мецтли... Она прислала своих человеческих наймитов... Был бой... Мы послали в бой Кровавых псов, но они взбунтовались и начали убивать всех...

— Вроде и по-английски говорит, а ни фига не понятно, — сокрушённо произнёс я. — Мецтли?

— Всё вышло из-под контроля, — с неожиданным отчаяньем в голосе произнёс сектант. — Ритуал уже не завершить — они же убили нужных посвящённых и вернули в реальность тени. Владычица накажет нас... Накажет нас, накажет всех нас, накажет всех нас!..

— Заткнись, — скривился я.

— Накажет нас! Накажет всех нас! "Дрезден" уже вышел из гавани Миктлана и ищет нас... Мы умрём или исчезнем! Умрём или исчезнем!

— Да заткнись ты уже! — рявкнул я, отвешивая пленнику ещё одну оплеуху.

Сектант повалился на пол и, сжавшись в комок, начал причитать:

— Умрём или исчезнем... Умрём или исчезнем... Умрём или исчезнем...

Позади раздался какой-то шум, и мы с Датчем сразу же отскочили в разные стороны, беря на прицел выход.

Впрочем, тревога оказалась ложной — это была всего лишь освобождённая мною пленница.

Сейчас её хотя бы оказалось возможно более-менее рассмотреть. Лет двадцати с небольшим, европейской внешности. Волосы тёмно-русые, собранные в неряшливый хвост. Немного бледная и худая, но в целом довольно симпатичная. Одета в просторную больничную рубаху зеленоватого цвета.

— Вы про меня забыли! — немного обиженно заявила... Как там её?.. Хрофт? Крофт? А, Фрост, вроде бы...

— Живее сюда, мисс Фрост, — вежливо скомандовал Датч.

Девушка кивнула, начал лезть через баррикаду... И, неожиданно вскрикнув, исчезла обратно в темноте.

Не сговариваюсь, мы с Датчем рванули вперёд. Спасение спасением, но если к нам с тыла зашёл противник, то его нужно нейтрализовать как можно скорее.

Первым через завал перелетел я, по дороге сбросив с плеча громоздкий пулемёт и беря наизготовку "томмиган"...

И почти уткнулся в спину бредущего прочь "джейсона", тащившего яростно упирающуюся девушку за волосы.

— Пусти меня, ты, урод!..

— Тень должна исчезнуть, — клокотал не слишком разборчивый голос под маской. — Тень должна исчезнуть. Тень должна...

Короткая очередь, выпущенная практически в упор, перечеркнула спину громилы, швырнув его вперёд. Но хватку он не разжал и упал на выставленную правую руку, тотчас же начав подниматься.

Ещё одна короткая очередь бьёт "джейсона" в левую руку. Мощные пистолетные пули почти перебивают локтевой сустав, заставив громилу выпустить волосы Фрост из разом обмякшей руки...

Противник резко вскочил на ноги и ударил правой по "томмигану", выбив его из моих рук. Лично у меня не хватило бы отмороженности так со всей дури бить кулаком по оружейной железяке...

Я схватился за рукояти пистолетов, почти выхватил их... Но "джейсон" в это время вцепился в висящую плетью левую руку...

И оторвал её.

Хлестнул меня своим жутким оружием, выбив пистолеты из рук, и ударяя в грудь. Сила в замахе громилы оказалась такова, что меня буквально отбросило назад, вышибив весь дух.

Недалеко впереди догорала выпущенная из огнемёта зажигательная смесь. Идущий на меня "джейсон" отбросил в сторону собственную оторванную руку, наклонился к полыхающему чадящему пламени и без малейших колебаний сунул оторванную культю в огонь.

Пламя лизнуло разорванную плоть, с шипением поглотив льющуюся в огонь кровь. Ткань стандартного светло-серого плаща вспыхнула, но не загорелась, потому как была хлопчатобумажной, а не синтетической.

Здоровяк выпрямился, со свистом вдохнул воздух сквозь отверстия в маске и рванул ко мне.

И нет, я не лежал всё это время бревном, а наивозможно шустро вскочил на ноги и рванул к ближайшему ко мне пистолету.

Пальцы левой руки сомкнулись на тёплой шершавой пластиковой рукояти "матча", я выпрямился. И одновременно с этим до меня добрался "джейсон" и попытался достать размашистым ударом.

Я перехватил правой рукой толстенную лапу громилы, крутанулся на месте, используя инерцию разогнавшегося врага, и швырнул его через плечо.

Выпустить руку "джейсона", довернуться, вытянуть собственную руку с зажатым в ней пистолетом.

"Матч" трижды рявкнул, разнеся голову громилы. Всё-таки пейнтбольная маска — неважная защита от пуль сорок пятого калибра.

Быстро огляделся по сторонам. Ну, и куда там запропастился этот чёртов Датч? Вместе же выходили... А, вот он.

Здоровяк как раз тоже добивал из револьвера ещё одного "джейсона", а рядом лежали тела ещё троих, как и то ли сознательно выброшенный, то ли выбитый "атчиссон" Датча.

Подобрал второй пистолет, сунул их в кобуры, взял "томмиган", подошёл к капитану "Фрейи".

— Ещё две двери здесь есть, оказывается, — произнёс Датч, перезаряжая револьвер. — Надо бы хоть растяжки поставить, если новые гости пожалуют...

— Я только пару осколочных и одну "флешку" брал. Всё потратил.

— Ладно, сам поставлю — у меня ещё есть... Если Мао там закончил, то вскрывайте дверь и берите уже этого говоруна. Да, и что там с мисс Фрост?

— Если её здесь нет, то она наверняка свалила в более безопасное место, я думаю, — заметил я. — И думаю, что это очень разумно.

Особа по фамилии Фрост обнаружилась в том самом загашнике, где была дверь в покои Скульптора. А ещё тут обнаружился труп пленного.

— Мао, какого хрена? — спросил я, глядя на продырявленную грудь сектанта.

— Он на девку кинулся, вот я его и пристрелил, — флегматично ответил китаец, прилаживая к продырявленной автогеном броневой двери кусок пластиковой взрывчатки. — Орал что-то про то, что тень должна исчезнуть.

— Ясно. А какого хрена ты лепишь С4? Автоген тебе на что?

— Ну, заправь его газом и будет тебе автоген, чего уж. Там смеси-то было — только крокодилу на слёзы.

— Хреново. Эй ты, не ранило?

— Вообще-то я не "эй, ты!", — огрызнулась девушка. — У меня имя, между прочим, есть.

— О'кей. Эй ты, с именем, тебя не ранило?

— Нет!

— Ну и прекрасно, — хмыкнул я. — Мао, ты там ещё...

— Неа, — китаец невозмутимо воткнул в прилепленную взрывчатку цилиндрик детонатора с отрезком оранжевого огнепроводного шнура, достал мятую пачку "мальборо" и зажигалку. Достал одну сигарету, подкурил и затянулся...

— Ты обалдел? — осведомился я.

— Неа, — всё так же невозмутимо повторил Мао и поджёг тлеющей сигаретой фитиль. — Бойся!

— Придурок! — рявкнул я, хватая за руку девку и перемахивая через баррикаду, которую преодолел буквально только что.

Вот сволочь китайская! Мог и бы сказать, что будет взрывать, чтобы я туда-сюда не лазил!

Взрыв!

— Эй, про взрывчатку речи не было, — нахмурился подошедший Датч. — Зачем взрывали?

— А иначе никак было.

— Хм... Ну, ладно. И разберите хоть немного вы уже эту баррикаду! Мне не двадцать лет, чтобы как горный козёл прыгать туда-сюда через препятствия... Так. А где Мао?

— Я здесь, — донеслось сквозь выходящий из комнаты лёгкий дымок.

Китаец обнаружился сидящим за каким-то металлическим шкафом, флегматично курящим сигарету и ковыряющимся пальцем в ухе.

— Нормально жахнуло, — заявил Мао.

— Ты отморозок, — сообщил я.

— Быть может.

Замок и массивные дверные петли были хоть и не оторваны начисто, но изрядно покорёжены, и тяжёлая дверь явственно приоткрылась.

— Так, парни, за дело, — Датч встал напротив двери. — Мисс Фрост, держитесь позади, но не слишком позади. Приготовиться...

Датч кинул имеющуюся у него "флешку" мне, я поймал её и выдернул чеку.

Мао с натугой открывает дверь, я швыряю внутрь гранату. Хлопок, вспышка. Датч влетает внутрь с дробовиком, следом иду я, сразу же уходя вправо и держа пространство под прицелом автомата...

Только этого не особо и требовалось.

По ту сторону бронированной двери оказалась средних размеров комната.

В стене слева — ряд иллюминаторов, на стене справа — несколько огромных карт с малопонятными пометками. Карибский архипелаг, Исла Сорно, Тортуга...

У дальней стены стояла каменная статуя. И хоть я и не знаток, но ничего более отталкивающего в скульптурном плане в жизни своей не видел. Какие-то две оскаленные драконьи пасти, растущие из шеи отдалённо напоминающего человека существа. Причём, не какого-нибудь благородного дракона из дешёвой фэнтэзи, а злобной и мерзкой рептилии.

Вместо рук — когтистые лапы, вместо ног — тоже. Пояс из человеческих черепов, и одеяние из чего-то, напоминающего сердца... И в случае пояса и плаща это были не просто там какие-то элементы статуи, а самые настоящие человеческие черепа и сердца.

Так вот ты какая — Кровавая богиня Доарликуэ, Та-что-в-платье-из-крови...

Перед статуей курились несколько чаш... Ну, наверное с благовониями. Хотя как по мне это были просто вония, ни разу не благо-. Несколько золотистых кубков с крайне подозрительной тёмно-красной жидкостью, куски мяса и масса побрякушек. Сделанных с закосом под драгоценные висюльки всяких там ацтеков и майя... И, чем чёрт не шутит — возможно что и действительно золотых и серебряных.

От каменного основания статуи отходило... множество кабелей.

Да, именно кабелей, ведущих к расставленным в беспорядке в центре комнаты полудюжине компьютеров... Которые сейчас были буквально разнесены на части, разломаны, а большая часть проводов оборвана или перерезана.

За самым большим монитором, который по размерам приближался к средних размеров плазменной панели, спиной к нам сидел какой-то седоволосый человек.

— Эй ты! — крикнул я, наводя на него автомат, не найдя более опасных целей в помещении. — Лапы в гору и держи их так, чтобы я их видел!

Ноль реакции.

— Ты, твою мать, оглох? Руки вверх, или я вышибу тебе мозги, придурок!

Помехи на экране монитора неожиданно сменились картинкой сидящего в кресле человека с длинными седыми волосами, чьё лицо было скрыто отполированной до блеска овальной золотистой маской с узкими прорезями напротив глаз.

— Ну как — весело? Мне очень, — подозрительно знакомым голосом прохрипел уже осточертевшие слова мужик в золотой маске. — Ситуация больше не под вашим контролем. Вы не сможете дойти, не сможете уйти... Теперь это достаточно реально для вас? Вы до сих пор думаете, что умнее меня? Вы действительно думаете, что умнее меня?

Я прицелился в монитор, но Датч неожиданно остановил меня.

Изображение пошло помехами, дёрнулось и голос неожиданно продолжил говорить:

— Х-ха... Х-ха... — булькающе попытался рассмеяться человек. Из-под маски закапала кровь. — Мы можем сидеть здесь всю ночь. У нас же уйма времени! Вы до сих пор считаете, что умнее меня? Вы до сих пор так считаете? Вы считаете, что вы, нелюдь, нечеловеки, сможете превзойти Первого Жреца Кровавой Богини? Вы хотите... О, да... Точнее, вы НЕ хотите... Вы же этого добиваетесь, да? Вы все такие слабые, жалкие... Но никто из вас не сможет остановить это. Никто! Контроль над ситуацией вам уже не вернуть. Вы всё равно проиграете. Я скажу вам как на духу — у вас такой вид, будто вас всё это забавляет, но на самом деле развлекаюсь я. Я! И я не хочу, чтобы это веселье заканчивалось. Доарликуэ проклянёт вас... Уже прокляла! А её избранники... Да, настоящие избранники! Они найдут вас. О, да! Они найдут вас даже среди гор, пустошей и морей Миктлана. И на этот раз вы уже не вернётесь из мёртвых. Потому что ритуал всё равно будет исполнен! Потому что Доарликуэ так или иначе возродится! Ещё более великая и могущественная, чем когда-либо!

Человек в маске вновь попытался хрипло засмеяться, но почти сразу же тяжело закашлялся.

— Вы считаете себя умнее других? Вы действительно так считаете? Но я скажу вам — у вас нет ни единого шанса. Вы обречены! Вы ведь не знаете с кем имеете дело, верно? Вы... Вы же этого даже не представляете... Х-ха... Х-ха... Ну, давайте... Давайте! Вот он я! Давайте!.. Если не вы меня, то я сам сдела...

Экран потемнел, послышался какой-то непонятный то ли клёкот, то ли шипение, а затем раздался хриплый крик, переходящий в бульканье.

Не сговариваясь, мы с Датчем двинулись к сидящему к нам спиной человеку. Я ускорил шаг, подошёл первым и развернул крутящееся офисное кресло.

В нём сидел невысокий мужчина в белом балахоне с красной окантовкой и замысловатым алым символом на груди. На лице — там самая золотая маска, обрамлённая длинными спутанными седыми волосами. Вполне современная гарнитура рации на голове на фоне всего этого смотрелась абсолютно чужеродно...

В правой руке вычурный нож с волнистым клинком чёрного цвета. Кажется, каменным с золотой рукоятью. Вроде бы это обсидиан...

Горло человека было перерезано.

Я осторожно снял с лица человека маску — под ней оказался белый мужчина лет шестидесяти с искажённым гримасой лицом, залитым кровью. Ран на лице, кстати, видно не было — казалось, будто кровь вытекала из носа, глаз и даже просто из пор кожи.

— Я ни хрена не понимаю, что здесь происходит, Датч, — признался я, машинально пихая увесистую маску в подсумок-мародёрку.

— Аналогично, Вайс, — дёрнул щекой здоровяк. — Осматриваемся здесь, собираем всё самое ценное и важное, и уходим. Миссия окончена.

— Миссия окончена только когда подразделение возвратилось на базу... — пробормотал я, задумчиво вынимая из руки мертвеца каменный нож. Фиг знает, ценный он или нет, но Тому подарю — он же ножи любит. Баш на баш, так сказать...

И в этот момент корабль содрогнулся от мощного взрыва где-то вдали.

По всему корпусу пронёсся жалобный скрежет, и палуба под ногами слегка качнулась.

В кабинет Первого Жреца буквально влетел Мао, а следом за ним Кэролайн.

— Датч, мне тут некомфортно, — с ходу заявил китаец.

— Мне тоже, — без тени улыбки кивнул здоровяк. — Надо делать отсюда ноги, пока не сдохли.

— Там в трюме ещё есть пленницы в камерах! — протестующе воскликнула Фрост.

— Тебе надо — ты и спасай их, — буркнул я. — Только и их не спасёшь, и сама помрёшь.

— Но...

— Никаких "но", — возвысил голос Датч. — Все уходим. И это приказ!

— Уходим, как пришли? — уточнил я. — Больно долго выйдет.

— Долго, — эхом слов здоровяка вдали грохнул ещё несколько взрывов. — Но здесь я вижу дверь и думаю, что она должна вывести в какой-нибудь спасательный отнорок.

И Датч указал на едва заметную дверь позади жуткой статуи Доарликуэ.

— Тогда — ходу!

Рванули вперёд.

Дверь оказалась заперта, но мы слишком уж торопились, так что на эти мелочи внимания не обратили. Правда, попытку Датча высадить её плечом с разбега дверь высокомерно проигнорировала. Зато, когда здоровяк, выругавшись, снёс замок и петли выстрелами из дробовика, моментально сдалась.

Небольшая каморка и узкая винтовая лестница. Открыть один люк в вертикальной переборке, выйти на ещё одну, миновать ещё один люк, ещё одну лестницу... Небольшое тёмное помещение. Откуда-то доносятся слабые порывы свежего морского воздуха. Мы уже определённо где-то на верхней палубе, а значит выход близок... Короткий тёмный коридор... И тупик. Я со злостью пнул стену, которая неожиданно жалобно лязгнула металлом и заходила ходуном. Двери? Двери! Контейнер!

— В сторону! — рявкнул Датч, вскидывая "атчиссон".

По ушам ударил оглушающий грохот автоматического дробовика буквально разорвавшего картечью металлические двери... И мы выбежали прямо на палубу корабля.

На носу корабля, что немаловажно. А наша лодка сейчас пришвартована почти у самой кормы в районе ходовой рубки...

Которая сейчас вовсю полыхала и была наполовину разворочена мощным взрывом.

— Какого... — протянул Мао.

И тотчас же воздух разорвал вой налетающих снарядов.

Без лишних команд мы дружно рухнули на палубу там же, где и стояли, только Кэрол китайцу пришлось укладывать принудительно, пока она непонимающе хлопала глазами.

Громыхнули несколько взрывов — три, вроде бы. Два подняли внушительные фонтаны около правого борта корабля, а вот третий угодил в корму, отчего "Арктик" начал хоть и понемногу, но отчётливо крениться на левый борт.

— Хана нашей лодке, — флегматично заметил Мао, поднимая голову и глядя на полыхающую рубку. — Или нам хана, если попробуем до неё добежать.

— А что насчёт этого? — на удивление первой нашлась Фрост, указав на стоящий на палубе вертолёт.

— "Белл", — прищурился Датч. — Вперёд!

— Твою мать, — я вскочил и рванул следом за здоровяком. — Ты это серьёзно?

— Более чем!

Вертолёт был старенький, лёгкий, но проверенный временем.

В кабине обнаружились и два его пилота в новеньком камуфляже... У одного была дырка в шлеме, у второго — окровавлен китель на груди.

— Кровью тут всё заляпали... — буркнул Датч, открывая дверцу вертушки, выбрасывая труп на палубу и садясь на его место. — А мы теперь ещё и размазали... Сначала заляпали, а потом размазали...

— Живым надо уступать, — пробормотал я себе под нос, тоже открывая переднюю дверцу и скидывая с сиденья труп.

Уселся в кресло, захлопнул дверцу, положил автомат поперёк колен и затравленно посмотрел на целую кучу переключателей и тумблеров в кабине вертолёта.

— Ты хоть знаешь, как её заводить? — с подозрением осведомился я у здоровяка.

— А то, — Датч, похоже, действительно знал, что делал. По крайней мере щёлкал переключателями и что-то врубал вполне уверенно. — Вождение наиболее массовой техники вероятного противника... Базовый курс обучения...

На задние сиденья залезли Мао и Кэрол. Девушка нервно вцепилась в спинку моего кресла перед собой, а вот китаец хладнокровно пристегнулся и вскинул винтовку стволом вверх.

— Датч, а ты точно уве...

— Абсолютно!

Заревел мотор вертолёта, и несущий винт начал раскручиваться. Вой взлетающей вертушки перекрыл звук летящих снарядов, поэтому новая порция взрыва оказалась для нас довольно внезапной.

И что особо неприятно, из трёх на этот раз в корабль попали целых два снаряда, причём легли ближе к центру "Арктика". Ещё немного бы, и мы...

— Держитесь за задницы, дамы и господа, — ухмыльнулся Датч, вцепляясь в рукоять управления. — Поехали!

Ещё один взрыв, и корабль уже отчётливо начинает крениться на левый борт. Лыжное шасси вертушки начало со скрежетом скользить по палубе, и "белл" начал понемногу скатываться к борту...

Я витиевато выругался по-русски, Кэрол на всякий случай заорала, Мао со скучающим выражением на лице завыл ей в унисон. Датч же расхохотался и поднял скользящий по палубе вертолёт в воздух, заложил вираж вокруг полыхающей кормы, и направил "белл" вперёд, постепенно набирая высоту.

Здоровяк нацепил висящие рядом с креслом наушники. Я повертел головой, нашёл вторую пару и последовал примеру капитана "Фрейи".

Дельная мысль. А то перекрикивать рёв работающего вертолётного движка — то ещё занятие.

— Куда мы летим? Катер ведь в другой стороне! — крикнул я.

— А куда мы там сядем-то? — резонно заметил Датч. — Тут в полудюжине миль есть небольшой остров — сядем там и будем ждать "Фрейю".

— У нас из отпуска вышли телепаты? Как они нас найдут?

— На крайний случай у меня с собой есть аварийный радиомаяк.

— Ты не говорил!

— А ты и не спрашивал!

Позади нас тонул горящий "Арктик Санрайз", унося с собой на дно очень много тайн... Даже его гибель и то оказалась окутана неясностью — кто же расстрелял корабль из пушек? Кому это было нужно? Уж явно не каким-нибудь пиратам — они предпочитают захватывать груз, а не топить его.

Скульптор, "джейсоны", кровавые ритуалы и богини... "Арктик" задал намного больше вопросов, чем дал ответов, и нужного мне среди них не было. И единственная, кто может пролить хоть немного света на произошедшее — это некая Кэролайн Фрост...

Я скользнул рассеянным взглядом по приборной панели, скупо освещённой в темноте... И неожиданно зацепился за беспрерывно крутящийся компас.

— Датч, это что?

— Где?

— Да вот же! Разве это...

Огоньки внутри кабины вертушки начали в хаотическом порядке гаснуть и зажигаться, надрывно взвыла система аварийного оповещения, а "белл" затрясся в воздухе.

— Что происходит? — проорал я, вцепляясь в ручку над дверью.

— Не знаю! — крикнул мне в ответ Датч, отчаянно пытаясь выровнять машину.

Где-то внизу под нами мелькнуло и начало усиливаться синевато-зелёное мертвенное свечение.

Над поверхностью моря словно бы сам по себе плыл зеленоватый туман, растянувшись огромным многокилометровым облаков, а в его глубине светилось и пульсировало... Нечто.

Призрачные танцы неведомого сияния складывались в очертание чего-то... Чего-то. Чего-то смутно знакомого, но всё-таки непонятного.

В воздухе раздался оглушительный грохот артиллерийского залпа, и на мгновение призрачный туман рассеялся в самом своём центре. А там, освещённый выглянувшей из-за облаков Луной...

Там, по морю скользил огромный корабль, чьи полупрозрачные очертания беспрерывно размывались, раздваивались и наслаивались друг на друга. Полторы сотни метров в длину, стремительные обводы, наводящие на мысли о беспощадном океанском хищнике-одиночке. Три старомодные трёхорудийные башни — одна в носу, две на корме.

Корабль двигался легко, а из его единственной дымовой трубы не вырывалось ни облачка, ни языка пламени.

Вертолёт, управляемый яростно ругающимся сразу на нескольких языках Датчем, резко провалился вниз и начал стремительно уходить прочь от непонятного корабля. Мы стремительно теряли высоту, в отчаянии выла система предупреждения, а впереди в море вырастали тёмные очертания небольшого островка.

И перед тем, как почти неуправляемый "белл" с заглохшим двигателем рухнул вниз -в в заросли мангровых деревьев, я с некоторым отстранением успел подумать... Успел подумать о довольно безумном и нелепом.

Что самое последнее, что я ожидал увидеть на крыше носовой орудийной башни странного корабля, так это чёрного паука нацистской свастики в белом круге.

52.

Вокруг меня сейчас лежала апокалиптическая панорама засыпанного песком современного города. Небоскрёбы, зияющие чёрными провалами выбитых глазниц. Брошенные и занесённые почти по крышу машины. Покосившиеся электростолбы, на чьих проводах висели скелеты в полуистлевшей форме.

Тихий скрежет раскачивающихся рваных проводов. Шелест гонимого ветром песка. Выстрелы вдалеке. Дрожит раскалённый полуденным зноем воздух. Гудит наполненный идущей откуда-то музыкой воздух. "Black Angels", песня "First Vietnamese War".

Поднимаюсь с горячего песка, роняя с пальцев капли неестественно алой крови. Собственной крови? Чужой крови?

Пошатываясь выпрямляюсь, поднимаю голову... На горизонте торчащий, будто гнилая кость земли, полуразрушенный небоскрёб, окутанный громадными языками пламени.

Делаю шаг.

Делаю шаг, будто бы вспоминая, как ходить заново. Борясь с накатывающей волной тошноты и слабости. Борясь с самим собой.

Делаю шаг.

И тут же ослепительно голубое небо с воем заволакивают взявшиеся совершенно из ниоткуда тучи, цвета запекшейся крови. Всё вокруг затапливает мертвенный багровый свет. Налетевший ветер поднимает песок, заставляя его играть тенями.

Делаю шаг.

Полузанесённые машины на дороге передо мной медленно тонут в песке. Электрические столбы медленно тонут в песке, вместе с повешенными на них.

Вокруг бушует песчаная буря, но я отчего-то её не чувствуя — песок не раздирает кожу до кости, сухой огонь песка не обжигает лёгких.

Делаю шаг.

Скелеты зданий вокруг медленно тонут в песке.

Пульсирует болью раненое левое плечо. На губах кровяной привкус меди, на губах скрежещет песок. Пустыня вокруг меня, пустыня в пересохшей глотке, пустыня в голове.

Дорогу передо мной неторопливо переползает армейская каска. Не просто катится, гонимая ветром, а именно переползает.

Моргаю.

Нет, это всего лишь черепаха...

Привалившись к ржавой дырявой бочке сидит иссохшийся то ли уже скелет, то ли ещё мумия в лохмотьях. Белые кости обнажённых фаланг сжимают воронёную рукоять армейской "беретты".

Плохой выбор, брат. В Ираке этот чёртов песок норовит влезть в любую щель, особенно столь шикарную, как этот безобразный вырез на затворе.

Зачем-то поворачиваюсь назад.

А черепаха-то в камуфляжной песчаной расцветке, с надписью "рождённый убивать" и со значком мира... Хм, разве это нормально? А, плевать...

Я наклоняюсь за пистолетом. С трудом, едва вновь не падая на песок, но наклоняюсь. Подбираю пистолет, с не первой попытки выщелкиваю магазин... Пусто. Немного отвожу назад затвор. В окошечке мелькает золотистое тельце гильзы тридцать восьмого калибра.

Один патрон. На всё.

Пустой короб магазина выскальзывает из руки и летит на песок. Тотчас же лежащий подле бочки скелет начинает погружаться в землю. Быстро погружаться. Оголённые фаланги пальцев скользят напоследок по песку... И неожиданно складываются в кулак, оттопыривая лишь один палец. Указательный смотрит ровно в мою сторону.

Я? Почему я? Причём здесь я?

— Ты ещё спрашиваешь?

Кто... кто ты?

— А кто ты? Кто ты на самом деле?

Я... Что за идиотский вопрос? Я — это я...

— Александер! Ганнери-сержант Александер!

Имя... Когда-то заменившее настоящее, но скверно заменившее — так и не ставшее ни привычным, ни тем более родным.

— У нас был приказ, и мы его выполняли. У вас был приказ, и вы его выполняли. Но что сделал ты?!

Пол... полковник?

— Думаешь, ты тут самый умный? Ты до сих пор так считаешь? В любом случае, контроль над ситуацией тебе уже не вернуть.

Ветер поднимает песок, создавая из него человеческую фигуру. Мгновение, и вместо мешанины песчинок — лицо.

— Мы все просто хотели выжить.

Навстречу мне ковыляет неизвестный солдат — обветренное измождённое лицо, рваная и выцветшая форма американской армии.

Кусок правого бока солдата был вырван буквально с мясом.

— Что?.. Кто ты?

— Одна из жертв, — прошелестел песчинками тот. — Один из тех, кто просто выполнял приказ. Один из тех, кто погиб сегодня.

Солдат прошёл мимо меня и вновь развеялся песком на ветру.

Хочешь сказать, мертвец, что я виновен в твоей смерти? Не дождёшься. В этом виноват ты и только ты. А у меня...

— У меня не было выбора.

— Выбор есть всегда, — ветер на моём пути создал из песка ещё одну человеческую фигуру. — Но ты его упустил.

Ещё один Джи-Ай. Без особых ужасов и кровавого месива, лишь одно-единственное багровое пятно на груди и хромота на левую ногу.

И его я помнил. Это же его тогда...

З-зараза...

— Я... Я не виноват.

— А кто же тогда, если не ты?

Си Джей медленно брёл мне навстречу, волоча по песку за ремень свой "эмрис", который всегда берёг. Грудь Джонсона была буквально разорвана попаданиями нескольких пуль, перемешавших рваную ткань разгрузки с плотью и костями.

— Думаешь, из-за кого это? — Си Джей прикоснулся двумя пальцами к груди... И тут же рассыпался облаком песка, который моментально подхватил и унёс налетевший ветер.

— Но я... — моя пересохшая глотка с трудом выплёвывала слова, мало похожие на человеческую речь. — Но я ведь просто не успел...

— А как по мне, ты успел сделать всё.

Шею Дойла охватывал багровый кольцевой след.

— Вот только надо ли было это всё делать, садж?

Грег прошёл мимо меня и разлетелся на ветру, а я продолжил брести вперёд.

— Я думал, что... — накатило бессилие на грани отчаянья. — Я просто хотел всех спасти...

— Я помню, как ты меня спас.

Новый силуэт был мне знаком гораздо меньше, но всё же знаком. Ноги агента Махоуни были сломаны, но он всё же умудрялся как-то ковылять мне навстречу.

— Ты же просто оставил меня там. Даже не застрелил, хотя я и просил.

— Ты заслужил это, — на секунду мелькнуло что-то похожее на гнев. Что-то похожее на эмоции... — Заслужил!

— А ты? — агент вспыхнул жадным ярким пламенем от головы до ног, а затем рассыпался прахом.

— А я? — на смену Махоуни пришёл совсем уже мне неизвестный человек... Или как раз-таки слишком известный? — Я тоже заслужил это?

Если цээрушник был просто сильно обожжён, то этот солдат был обожжён страшно. До жути — до самых костей. И он всё ещё горел. Когда воздух добирался до застрявших в плоти частичек белого фосфора, он снова горел.

— Ты ведь даже не понял, что здесь происходит, — солдат распался на ветру.

— Я... я думал...

— Ты слишком много думаешь, — бросил мне на ходу ещё один цээрушник, с дырой вместо левого глаза. — А надо было делать. Делать только то, что приказано. Или действительно спасать всех, включая и себя, и меня.

— Я не успел тебя спасти.

— Да ты и не хотел. Просто стоял и смотрел, как мне вышибают мозги.

Эмоций не было.

Ни гнева, ни вины, ни раскаяния, ни злости. Ничего. Я просто шёл вперёд, не зная, зачем вообще иду.

Я иду, потому что у меня есть ноги. Я умею ходить и поэтому иду?

И ведь это уже не в первый раз. Не впервой мне уже идти по этой дороге. По какой?

— Да, именно по этой.

Из всего города осталась лишь одна башня. Не из слоновой кости, а из бетона и стекла. Чёрная, словно б опалённая стеной огня до самого неба. Причудливо закрученная, будто бы изломанная чудовищными порывами ветра Бури Тысячелетия.

Меня не ждёт там принцесса, которую нужно освободить, но и я не прекрасный принц на белом коне. И дракона или лича, который встанет на моём пути — тоже нет.

Здесь только я.

— Верно, брат — ты такой же, как и мы, — скалится выходящий из песка белый человеческий череп.

Точнее, это не он выходит, а стремительно отступает песок, рушась куда-то вниз. Он сыпется и сыпется вниз. В бесконечность. В бездну. Остаётся лишь белая башня вдалеке, дорога передо мной и багровые небеса над всеми нами.

Уходящий песок обнажает полотно дороги. Это не бетон и не асфальт, а человеческие тела.

— Это те, кого ты "спасал".

Это говорит... кто? Полковник? Или я? Или башня? Багровое небо? Песок?

— Это твои благие намерения.

Верно. Голос прав, кем бы он ни был — вот они мои благие намерения, вот чем я всегда мощу свою дорогу. И вот куда она меня ведёт.

Песок на дороге передо мной уходит вверх вертикальной стеной, а затем всё вокруг озаряет вспышка осветительного снаряда.

Мы говорим, что эти болванки, начинённые "вилли питом" всего лишь приносят свет, но мы лжём. Потому что свет тоже может быть злым и жестоким, потому что свет слишком часто стал пахнуть фосфором.

Огонь охватывает всё вокруг. Горит дорога у меня под ногами, горит песок и сам воздух. Наверное, горю и я.

Или не я? Или ещё не горю? Или уже не горю?

Огонь жадно лижет летящий вверх песок, сплавляя его в единую массу.

Шаг за шагом я иду к громадному зеркалу, преграждающему путь. Шаг за шагом ко мне идёт моё отражение.

Моё отражение?..

Полковник Коннорс смотрит на меня.

У нас хватает общих воспоминаний. У нас много общих воспоминаний.

У нас много общего.

— Выбор, Алекс, — говорит мне полковник. — Выбирай. Ещё раз. Ещё раз!

"Беретта" всё ещё в моей руке. В стволе всего одна пуля. В капризном механизме — кувейтский песок. Шансы, что "беретта" выстрелит — пятьдесят на пятьдесят.

Всё или ничего.

— Я думал, что в этом чёртовом городе моих людей нужно защищать от песчаных бурь, "проклятых", "танго" и предателей-цээрушников... Но я ошибся. Я должен был защищать их от тебя!

Коннорс достаёт из-за пояса "кольт" и наводит на меня.

— Выбор, Алекс. И ты знаешь какой. Ты ведь всё прекрасно знаешь.

— Да... — хрипло произношу я, тоже наводя на него пистолет. — Я знаю.

— Это твоя вина, — говорит полковник.

— Это твоя вина, — говорю я.

Выстрел.

Невельск

28 августа — 26 ноября 2013 г.

Прозвище немцев.

"GI" — Government Issue (англ. "государственное изделие"). Жаргонное обозначение солдат армии США.

Mk.23 SOCOM — табельный пистолет Корпуса Морской пехоты США, калибра .45 АКП.

M18A1 "Клеймор" — американская противопехотная осколочная управляемая мина направленного поражения

Пластичная взрывчатка. Российское название — пластид.

Бельгийский ручной пулемёт FN Minimi, принятый на вооружение ВС США под обозначением М249. Калибр — 5,56 мм.

Модификация бельгийского пулемёта FN MAG, принятая на вооружение ВС США под обозначением М240. Калибр — 7,62 мм.

Фирма-поставщик обуви для ВС США.

Одна из последних версий знаменитой винтовки М-16.

Жаргонное обозначение террористов и повстанцев.

Кустарно обшитый бронёй джип или грузовик с установленным на крыше или в кузове оружием.

AH-6 "Little Bird" — американский лёгкий ударный вертолёт.

KIA (англ. Killed in action, "убит в бою") — сокращение, принятое в армии США, обозначающее убитого в бою солдата. Российский аналог — "Груз 200".

WIA (англ. Wounded in action, "ранен в бою") — сокращение, принятое в армии США, обозначающее раненого в бою солдата. Российский аналог — "Груз 300".

Academi (ранее — Xe Services LLC и Blackwater) — крупнейшая в мире частная военная компания.

Агентство национальной безопасности (англ. National Security Agency/Central Security Service, NSA/CSS) — разведывательная организация Соединённых Штатов. Считается крупнейшей в мире государственной организацией по сбору информации.

Имена американских серийных убийц, на счету которых было наибольшее число жертв — 48, 33 и 26 человек соответственно.

В компьютерных играх — очко, начисляемое за убитого противника или же непосредственно сам убитый противник.

Фрагмента перевода песни "Die, Die, My Darling" группы "Metallica". Американская армия действительно часто используется музыку в качестве психологического оружия, при атаках в том числе.

Массовое убийство в Сонгми (1969 г.). Эпизод Вьетнамской войны, когда американские солдаты 11-й лёгкой пехотной бригады 23-й пехотной дивизии "Америкал" убили в деревенской общине Милай по разным оценкам от 200 до 550 человек, среди которых были в основном старики, женщины и дети. Стариков и детей расстреливали, некоторых сожгли живьём в домах, женщины перед убийством подверглись групповым изнасилованиям. Члены северовьетнамских вооружённых сил в ходе данной "операции" потерь не понесли, потому что в деревне их и не было.

VX — боевое отравляющее вещество нервно-паралитического действия.

Американский единый пулемёт М60

Станковый советский/российский пулемёт калибра 14,5 мм

Вероятнее всего, местные аборигены вдохновлялись ацтекской легендой о богине Коатликуэ — Той-Что-В-Платье-Из-Змей.

Hind (англ. "Лань") — принятое на Западе обозначение советского/российского боевого вертолёта Ми-24.

Ироничная расшифровка КГБ.

Англ. "Grease gun" — маслёнка. Прозвище американского пистолета-пулемёта М3 времён Второй Мировой войны. Получил он его за встроенный в рукоятку масляный резервуар и внешнее сходство со шприцом-маслёнкой.

Примечание: Разумеется, Уолтер Фрей не знает русский язык, а говорил он о пяти ошибках в английском слове "fox" (лиса) — "phoks". Но для лучшего понимания был вставлен русский аналог.

И Датч, и Вайс рассказывают варианты военно-морских баек из сборника А.Покровского.

Батальон аэродромно-технического обеспечения

MRAP (англ. Mine Resistant Ambush Protected — Защищенные от подрыва и атак из засад) — колесные бронемашины с усиленной противоминной защитой

Джейсон Вурхиз (англ. Jason Voorhees) — маньяк-убийца из серии фильмов серии "Пятница, 13-е", известный своими кровавыми способами расправ над жертвами. Фирменное" орудие убийства — мачете. Скрывает лицо за хоккейной маской.

Сокращение от англ. flash-bang grenage — светошумовая граната.

Загробный мир в мифологии ацтеков.

"Вилли Пит" (англ. Willie Pete) — на жаргоне солдат ВС США обозначение белого фосфора и боеприпасов с ним (White Phosphorus, WP).