ВРЕМЯ УЛЫБАЕТСЯ! аннотация . ПРОЛОГ Сверкает луч солнца, сквозь мрак золотой, Прислал херувим, мне от Бога привет! Злых духов атака — разбуженный рой, Несет преисподняя — множество бед! Творим много пакостей — мерзостных дел, Желаешь добра — остаешься один! Оковы порвать, я на части хотел, Но крепок ошейник, что дал властелин! Я вспомнил возлюбленной женственный лик, Сквозь пламя сражений и грозы приду! И в сердце мое, дух священный проник, Мне тяжко, стону, задыхаюсь в бреду! Под нами равнина, деревьев ковер, Врагов тьма бессчетная, встала стеной! Но ангел Господень десницу простер, Пора побеждать, и расстаться с тоской! Христа восхваляю — божественный он, В душе моей грешной: Всевышний поет! Мотив всем знакомый, в псалмах повторен, Копье навостри — отправляйся в поход! Бог мира встречает с мрачнейшим челом, Святая отчизна тобой предана! Ты струсил в бою и расстался с мечом, Тебя покорил: супостат — сатана! Ответил я Богу, склонившись к земле, Да слаб человек, его плоть как вода! Когда было туго взывал я к тебе, Ответ не пришел, выжил в схватке едва! Прошу о Всевышний, дай мне один шанс, Чтоб волю напрячь, победить ада рать! Ответил Христос — видел гибельный час, Но веру твою, я хотел, испытать! Ну что же иди, помолись — я прощу, Страданья людей, мне понятны увы! Ты вспомни Давида, сунь камень в пращу, Все грешники мира — Христовы сыны! И вот я сражаюсь, во славу Христа, И льется поток, кипящая кровь! И горы убитых, не счесть жертв числа, Но верю в Всевышнего Бога любовь! АННОТАЦИЯ Жестокий диктатор извлек из концлагеря ученого. Тот вынужден работать над созданием перехода между вселенными. Нерон ибн Хотабб мечтает о господстве над множеством вселенных. Его амбиции велики. Режим диктатора очень жесток и жертвой репрессий становить мальчик Тапир Нико. Но ребенок сбегает из тюрьмы в параллельное мироздание. И его ожидают невероятные приключения. ПРОЛОГ. В стране под странным названием Парагельц, установилась неограниченная диктатура. Жестокий тиран Нерон ибн Хотабб захватил власть в великой распространившейся на треть планеты империи. И настал час Сатаны, многие сотни миллионов граждан были брошены в концлагеря или казнены без суда и следствия — история писалась кровью. Даже безобидный анекдот карался пожизненным заключением, причем за него сажали и тех, кто просто слушал, но не донес властям. Держава наполнилась подслушниками, доносчиками, шпионами. Пытка была узаконена, и изувеченные трупы казненных, еще долго болтались на виселицах. Спустя несколько часов хищные горокоршуны, с тремя клювами и дюжиной лапок так тщательно обгладывали их, что оставались одни скелеты, ветер раскачивал несчастных, и они громыхали костями. Впрочем, кровавый деспот Нерон ибн Хотабб предпочитал распинать людей на пятиконечных звездах. Так они умирали гораздо мучительнее, а горокоршуны сначала выедали им глаза, затем огладывали плоть, оставляя блестящие оголенные кости. Такими звездами были заставлены все города, селения, дороги. Иногда стервятников отгоняли, а шествующим на казнь людям, водили специальные препараты, отдаляющие смерть и не дающие потерять сознание. От этого истязание становилось еще более мучительным. Был даже веден специальный выкуп, который взимался с родных осужденных, если те хотели чтобы их близкие умерли без мучений. Нерон и правящая партия 'непорочных' не ведали жалости. На фоне террора, все более ярким светом расцветала всенародная любовь к диктатору. Многочисленные статуи, портреты, разноцветные изображения вождя заполнили всю империю. На новоявленно фюрера заставляли молиться. Самому великому тирану было тесно в своей обширной державе, расположенной на огромной: диаметром в сто тысяч миль планете. Он мечтал о мировом господстве и его ученные были заняты поиском нового более совершенного и могучего чем ядерная бомба оружия. Все ресурсы империи были брошены на это. . ГЛАВА ? 1 В концлагере кипела работа, зеки рубили лес, складывая бревна. Суровые надсмотрщики угрожающе вращали автоматами. Тех, кто отставал, крыли матом и били прикладами. У некоторых садистов в руках были собранные из колючей проволоки плети. Ими было удобно стегать обессиленных невольников. Вот один из них, похожий дряхлого старика, изможденный и хромающий с трудом ковыляет к повозке. -Живее, живее, ты старая сволочь! — Кричит надзиратель и бьет со всего размаха плеткой. От удара дедушка падает, на спине проступают кровавые полосы. -Эй ты, древняя калоша, просыпайся или мы скормим тебя кабацинам. Страшный зверь с мордой хищной пираньи раскрывает пасть, оттуда высовывается подобие толстого языка, половинки расходятся, и появляется еще один рот с пятью рядами зубов. Жуткая гадина, покрытая колючей шерстью. Такой монстр, не задумываясь, перекусит человека. Дедок делает попытку подняться, но ноги не держат — непосильная работа и недоедание ведут в могилу. Новый удар окончательно валит на землю. Надсмотрщик скалит крупные зубы. -Кажется, номер 81576940 готов. Сплавить его или пусть сожрут кабацины. К месту подбегает начальник концлагеря вид у него озабоченный. -Я только что получил приказ от самого маршала Расцвета — доставить и передать в распоряжение МНБ бывшего академика Астарта Цинбала. -Этого доходягу? — Промурлыкал надсмотрщик и тут же получил по рылу оплеуху. -Раз им интересуется секретный отдел МНБ, значит он, им нужен живым, а вы его чуть не прикончили. Лагерный генерал указал на беспомощное подобие окровавленного трупа. -Да мы его быстро откачаем. — Трусливо озираясь, залепетал истязатель. Двое караульных с носилками подхватили Астарту, затем жестами подозвали заключенных и заставили бегом нести дедка в лазарет. -Обслужите его не как политзека, а офицера, он нам нужен. Суровый врач в красном халате взял под козырек. -Подымем на ноги за полчаса! Санитары в зеленом подхватили пожилого пациент, на лицо надели кислородную маску. Нажали на клавиши, и потекла подача воздуха, легкие расширились, старик закашлял. Ему сделали несколько инъекций, возвращая жизнь. -Он еще крепкий не сдохнет. — Промурлыкал доктор. -Ну, а теперь нацепить наручники, и в 'сизый лебедь'. Астарта уже пришел в себя, но был слишком бледен, его волокли словно куль. Четверо ребят из МНБ уже дожидалось его. Машина 'сизый лебедь' был специально приспособлена для перевозки особо опасных заключенных. Толстая броня, шесть крупнокалиберных пулеметов по бокам, две скорострельные автоматические пушки. Небольшая крепость, способная отразить нападение целого отряда. Вначале они ехали через лес, затем появились деревянные дома и каменные коробки окраины столицы Блисталла. На этом фоне сочно выделялся цветной полукилометровый портрет Хотабба, его палец казалось, тыкал в лицо, указывая — виновен, виновен, виновен! Академика повезли по узким улицам, которые затем становились все шире и шире. Бедняцкий квартал с его мрачными сооружениями остался позади, далее последовали аккуратные районы среднего класса. Затем они въехали в правительственный отсек, с высоченными и красочными небоскребами, с тротуарами выложенными белым, зеленым, розовым мрамором. Среди архитектуры особенно у высоких домов преобладала форма круглых башен, а также прямоугольников. Диктатор не любил кривых форм и поэтому все новые сооружения строились на один мотив. Лишь огромные статуи святого вождя носившего титул — кронштейн оригинальны. Они отличались необычайным разнообразием, на протяжении всего проспекта ни разу не повторялись. Даже современные молитвенные дома и церкви были украшены скульптурами и иконами с ликом живого 'бога'. Нерон сделал себя пупом вселенной, роскошные цветы на тротуарах изображали надписи Хотабб — велик. Впрочем, здание, где находилось министерство национальной безопасности, было старинным. Оно напоминало очень массивный замок рыцарских времен. Главным впрочем, было обширное подземелье с множеством входов и выходов. Не доезжая до ворот 'сизый лебедь' нырнул в подземелье. Уже в глубине их остановили, заставив показать документ. Удостоверившись, что пропуск настоящий их пропустили далее. Маршал Расцвет вел напряженные переговоры по телефону. Затем откинулся в кресле, офицер-адъютант подал ему кофе. Экономический генерал Ионеско приблизился к столу. Его низкий голос напоминал дребезжание ржавой пилы. -Господин маршал! Действительно враг нации Астарта Цинбала был обвинен в лжеучении и приговорен имперским трибуналом к пожизненному заключению. Однако последние исследования и теоретические расчеты показали, что иные, альтернативные и параллельные миры могут вполне реально существовать. А значит этот сумасшедший ученый не так уж и неправ. Кроме того, Астарта очень талантливый, знает восемнадцать языков и наизусть может воспроизводить учебники по квантовой физике. -Тогда это нужным нам человек. Вот-вот вспыхнет великая война и нам понадобиться чудо-оружие, чтобы выиграть роковую схватку. -Великий кронштейн так тоже считает. Приказ вождя мобилизовать все ресурсы и ближайшие два года достигнуть решительного прорыва. -Я думаю, что это реально. — Ионеско влил в себя кофе. — Надо только выделить еще несколько миллиардов и тогда... -Величайший Нерон не прощает ошибок, если опять все провалиться, то вас и всех ваших родных заживо растворят в азотной кислоте. Ионеско непроизвольно затрясся, очень часто за малейшую провинность самых высокопоставленных чиновников казнили изуверскими способами. Не щадили и семьи убивая детей и даже грудных младенцев. -Мы постараемся. Все же, какое счастье, что Астарту не убили, а всего лишь отправили в лагерь, да еще недалеко от столицы. -Такова был воля правителя. Ну, где дед, сколько можно ждать? -Ведут ваше превосходительство! Послышалась мелодичная музыка, означающая, что кто-то хочет войти. Маршал нажал кнопку. Бронированные двери разошлись в стороны, четверо верзил втянули вяло упирающегося старика. Расцвет сощурил глаза и впился ястребиным взором в лицо ученого. Астарта выдержал взгляд. Несмотря на короткую седую бороду, лысую и выбритую голову, худющее туловище, он не выглядел конченым человеком. Его глаза были живы и горели огнем. -Ну, враг нации, хочешь, чтобы с тебя содрали шкуру. Ученый ответил хрипло, но внятно. -С меня уже столько раз драли кожу, что очередная экзекуция будет лишь эпизодом. -Да мы тебя растворим в кислоте. Астарта вздохнул его голос оставался ровным. -Я стар, и мне нечего терять, стоя одной ногой в могиле. Тем более я не верю, что вы воплотите угрозу в жизнь. -Это почему наглец? -Раз вы привезли меня сюда, значит, я вам нужен. Маршал скривился, словно у него заболел зуб. -Ну что же будем считать, что первый раунд за тобой. Ты нам действительно нужен. Будешь верно, служить, добьешься результата, щедро вознаградим, а если нет то... -Я уже смирился со скорой смертью. Расцвет плотоядно ощерился. -Я твоя семья, дети, внуки. Какого им приходиться в концлагере. А если добьешься прорыва, то мы их освободим. -Но они могут и не дожить до конца эксперимента, я не понаслышке знаю какие скотские условия в наших лагерях. -На период работы, мы распорядимся облегчить условия их содержания, чтобы они не умерли. В конце концов, полстраны сидит за решеткой и ничего себе трудятся, снабжают империю товаром. Я думаю и тебе там понравиться. Расцвет засмеялся своей неуклюжей шутке. Астарта гордо промолчал, если этому фанфарону хочется покуражиться то, что поделаешь, кто силен тот и нагл. -Так вот что червь. Тебе предоставят лабораторию, несколько помощников, но ты должен будешь в кратчайшие сроки, завершить то над чем работал в последнее время. То есть межпространственный переход. Работать будешь в подземном бункере. Есть вопросы? -Мне может понадобиться полигон для испытаний и некоторые дефицитные элементы. -Все это будет предоставлено, сам святейший Нерон ибн Хотабб дал добро на исследования. -Тогда позвольте мне самому подобрать себе помощников. Некоторые из моих бывших коллег сидят в лагерях, и их было неплохо освободить. -Вот это как раз сделать и затруднительно, владыка крайне не любит миловать. -Тогда работы могут затянуться на неопределенный срок. Мне самому без друзей очень трудно справиться. Расцвет скривил рожу. -Я постараюсь их привлечь к работе. Астарта добавил. -Я слышал, что можно даже находясь за решеткой проводить научные исследования, что-то вроде спецтюрем. -Да есть такое, вот ты и будешь сидеть в такой тюрьме. Ведь твой приговор не отменен, а лишь изменены условия содержания. Теперь не теряя времени, приступай к работе. Старика увели. Конечно, он будет вкалывать на империю. Расцвет включил прямую трансляцию последних новостей. Она не радовала. На границе с империей Рибоза в провинции Джейран произошел очередной конфликт. Разведчики умудрились доставить видеозапись инцидента. Горы и скалы, на вершинах лежит лимонно-желтый снег. Рота солдат примостилась в окопах. Дует ветер, довольно прохладно солдаты кутаются в маскхалаты. Рядом растут пушистые сиренево-фиолетовые ели, пейзаж мирный и спокойный. Вдруг с верху раздается гул вертолета, несколько 'мясорубок' причудливой конструкции зависают с верху. Они устрашающе гудят, винты бьют по воздуху. На большой дистанции они выпускают неуправляемые ракеты. Небольшой перелет, разрывы гремят за линией траншей. Солдаты затаились, с верху сыплется грунт и осколки. Несколько елей было размолочено в клочья, вспыхнул пожар. Командир роты лейтенант Санта кричит в рацию. Рядовые разворачивают ручные средства ПВО самонаводящиеся ракеты, вертолеты в свою очередь отстреливают тепловые ловушки. Часть зарядов разворачивается и пропадает в пустую, но некоторые все же достигают цели. Летающие машины взрываются, лопаясь как яйца от удара биты. Осколки рассыпаются как конфетти хлопушки. Санта призывает. -Салаги, бейте, точнее, ракеты слишком дорого стоят. Впрочем, его слова лишены смысла и продиктованы лишь нервным срывом. Выпустив все ракеты, вертолеты скрываются за извилистой линией горизонта. Рота понесла незначительные потери, трое убитых и восемь раненых. Однако испытания на этом не закончились, послышался еле слышный гул. -Ого, похоже, танковая атака. — Расцвет ухмыльнулся. На позиции внезапно обрушились тяжелые восемнадцати дюймовые снаряды. Они били столь угрожающе, пробивая громадные воронки, что маршал на мгновение усомнился в том, что хоть кто-то уцелеет. Затем все стихло, полуразрушенные окопы застыли, они казались мертвыми. -Вот черт! Дальнобойная артиллерия пушки 'Гепард', моим войскам несладко. Впрочем, в ответ на эту провокацию следовало нанести авиационный удар. Разнести воровское гнездо. Из-за круч показались танки. Похожие на консервные банки с тремя дулами они производили отталкивающее впечатление. Не смотря на внешнюю неуклюжесть, они двигались довольно шустро, широкие гусеницы с резиновыми шипами вонзались в грунт. Они были страшными на борту намалеваны оскаленные морды монстров. В частности паука-аллигатора с кривой пастью, гориллы-кашалота с тройным ртом и рогами, а также другими чудовищами. Из окопа подымает голову уже знакомый Санта. Он бледен из разбитых ушей течет кровь. В руках блестит противотанковое ружье с реактивным снарядом. Машину нужно подпустить поближе, ведь выстрелить можно только раз. Только удастся ли выжить? На каждом агрегате по семь крупнокалиберных пулеметов. Вот они начали беспорядочную стрельбу, заливая свинцом окопы. В ответ раздаются редкие выстрелы, бойцов осталось мало, а анти-танковые ракеты есть не у всех. К Санта протискивается солдат, его лицо повреждено осколком, глаз вытек. -Эти хлопушки, вспахали землю. Может взять лопаты и выкопать для них могилы? -Нужен опытный гробовщик. А не такой как ты!— отмахивается Санта -Обижаете ваше благородие. У меня хоть и один глаз, но видит зорко и если суждено умереть то в бою. -Все равно лишь великий кронштейн решает, кто заслужил блаженство и рай, а кого в ад. -Ну ладно, смерь на поле брани, во все времена была почетной. Нас наградят посмертно. Солдат достал со дня окопа небольшую ракету. -Я знаю, как ее можно поразить танк. -Продемонстрируй. Одноглазый вояка подкрутил сзади хвост, а затем взял заряд в руки. Приложившись к плечу, он нацелил его в корпус танка. Коротенька вспышка, взрыв и разом снесло башню. Оторванная и покореженная, она сбила нескольких семенящих за стальной армадой пехотинцев. Санта плюнул в даль. -Я признаться такого и не ожидал. -Солдатская смекалка, а вы пригнитесь ваше благородие. В ответ громыхнули тяжелые орудия, били осколочные снаряды. Они причиняли существенный ущерб и без того поредевшим частям. Санта упал на живот, осколок угодил между лопаток, пробив бронежилет. -Кажется это конец. Мелхидор. — обратился он к одноглазому. — Возьми заряд и отомсти за меня. Мелхидор, у самого руки дрожат, поднял установку. Поймал в прицел огромную стотонную махину, нажал на кнопку. Залп, легкая отдача и изображение гориллы-кашалота трескается, бронированное чудовище застывает. Только гусеницы продолжают шевелиться, дергаются катки. Кривоглазый солдат довольно улыбается щербатым ртом, швыряет кумулятивную гранату. Удар и каскад осколков сминает очередную 'консервную банку', башня треснута, дуло скривилось. В ответ летят десятки снарядов, окоп поднимается вверх, тонны грунта взлетают, обрушиваясь водопадом. Воин погребен глубоко под землей, а над могилой горит и пылает погребальный костер. Вертолеты вновь атакуют, вырываясь из-за красных туч. Танки прорвали оборону, они давят и кромсают на части немногих уцелевших бойцов. Вот один из них бросает под стальные 'копыта', целую связку взрывает врага и погибает сам. -Геройская смерть надо вознаградить посмертно. Взгляд маршала стал тусклым. -А вот пограничного генерала давно пора расстрелять. Когда, наконец, он среагирует. Расцвет нервно провел рукой, по столу. Его левая конечность была механической и оставила глубокие порезы на черной эмалированной поверхности. Наконец маршал успокоился, змеиные щелки глаз сузились. С противоположной стороны лимонно-желтого неба появились сиреневые треугольники, они стремительно приближались. Это были новейшие штурмовики-истребители 'Нерон'-9, разрезав атмосферу снарядами, они на дальнем расстоянии сбили десяток вертолетов. Остальные шарахнулись и подались назад. Ястребы смерти спикировали вниз, атаковав танки. Вблизи из ракеты разрывали и раскалывали на части могучие машины. Удар с воздуха оказал парализующее воздействие на противника. Пулеметные выстрелы как горох отскакивали от бронированного пуза, в ответ скорострельные пушки, пробивали крышку люка. -Вот так бей их! — Расцвет ткнул пальцем в широкую грудь генерала. -Ловко мы крушим кастрюли! -Наша армия самая сильная в мире! — Гаркнуло его превосходительство. Бронированный кулак сплющился, и постепенно рассыпался. Немногие уцелевшие танки ринулись наутек. Их бегство выглядело комично, бегают, словно медведи от пчел. Один из стальных мастодонтов со всего разбегу сорвался с обрыва, перевернулся на лету и грохнулся об камни. Бензобак рванул, загорелось пламя, охватив сухие колючие кусты. Другой танк умудрился наскочить на мину, его разнесло наполовину, дуло согнулось в крендель. Остальные мчались с максимальным ускорением, хотя скорее это были каракатицы на суше. Их настигали безжалостные самолеты, запас ракет казался неистощимым. Расцвет глухо стукнул протезом по столу. -Вот так наказана агрессия. Но пограничный генерал все равно опоздал с реакцией и будет наказан. 'Интересно как поступит диктатор, просто выпорет колючей проволокой или прикажет палачам его вместе с семьей растворить в азотной кислоте'. Впрочем, ему наплевать, тем не менее, общение с Нероном все вызывает предательскую дрожь в коленях. Ошибка с Хотаббом, это та самая погрешность с взрывателем, которая случается лишь раз и ее последствия не поправимы. Великий диктатор даже не угрожает, слегка подымается уголок рта, дергается ус и это конец. Ночью за ним приедет 'сизый лебедь' заломят руки, семью арестуют, затем пытки по высшему разряду и мучительная казнь. Расцвет сам был палачом и понимал, какая страшная участь уготована ему в случае провала или даже незначительной ошибки. Нерон не щадит, не прощает. Расцвет лично прижигал грудь и лицо своего предшественника папиросами, а затем бил током. Кончилось опусканием в котел с кипящим маслом. Как медленно и мучительно он подыхал, орал, так что закладывало уши. Даже пришлось заклеить рот и отрезать язык. Перед этим на его глазах пытали жену и детей. С семилетней дочки живьем содрали кожу и посыпали солью. Сына подвесили за ребра на крюк, и сорвали с головы скальп, потом били молотками по голому черепу. Жену зверски и в извращенной форме изнасиловали, потом истязали, загоняли иголки под длинные ногти, сверлили зубы и кости. Даже ему садисту со стажем стало не по себе. А что если и его самого вот так пропустят сквозь жернова? Тут у любого пробегут мурашки по телу. Штурмовики заканчивали зачистку, как со стороны противника ударили зенитки. Пришлось поворачиваться назад. Три титановые машины подбиты, они падают с грохотом вниз. Нет, это еще один просчет генерала, похоже, грандиозный кронштейн сдерет с него шкуру. Авиация стремительно уходит, первый тайм окончен один-один! Ну ладно он еще сделает доклад Величайшему, а теперь надо проследить за исследованиями. Если результатов не будет то и ему несдобровать. Все чаще ему кажется, Нерон смотрит на него с осуждением. -Назначьте академику следующих шпионов — Осалю, Рому и Фоку. Пусть следят за каждым его шагом и вздохом. Расцвет оскалил морду став злым, растерзав ненормальных, хотя бы мысленно. С этого дня для Астарты перевернулась очередная страница жизни. Он с головой погрузился в научную работу. Эксперименты, расчеты, ни одной свободной минуты. Нет времени на развлечения, но отвлекаться, и не хочется. Ведь ты творишь чудо. То, что способно перевернуть мир. Помощник академика мужчина средних лет профессор Франк Беккер обратился к нему с вопросом. -А существуют ли параллельные вселенные? Возможно, что в бесконечном мироздании лишь три измерения плюс четвертый время. Астарта немощный телом, но все еще сильный духом ответил хриплым голосом. -В микромире и это уже доказано существуют дополнительно двенадцать и пятнадцать измерений. Со временем мы научимся получать колоссальную энергию из каждого атома. Даже из одной крохотной молекулы можно создать такую мощь, что она рванет как атомная бомба. Франк присвистнул. -Тогда от нашей планеты ничего не останется. Меня приводит в трепет мысль, что такие силы природы могут попасть в руки... Он хотел добавить Нерону, но вовремя осекся. Ведь его могут и записать, после чего он снова попадет в концлагерь. А еще до конца не зажили удары, причиненные колючей проволокой. Астарта понял с полуслова. -Развитие науки не должно опережать нравственное самосовершенствование нации. Об этом должны помнить мы и наши потомки. Франку очень хотелось спросить, а не послужит ли открытие нового портала кровавому тирану, но опасение сказать лишнее и элементарный страх оказалось сильнее. -Когда, наконец, удастся воспроизвести гиперпереход и восемнадцать измерений? -Скорее чем ты думаешь. Только для начала они будут функционировать в очень узком диапазоне. Между мирами будет проложена тоненькая дорожка, и лишь затем возможно мы ее расширим. -Космические перелеты дороги и пока не вполне подвластны нашей науки. Но, на мой взгляд, перемещаться в трехмерном пространстве проще, чем нырять между вселенными. -Может быть, но то, что будет создано нами, со временем откроет возможности моментального перехода из одного мира в другой, в том числе и в нашем измерении. Посмотри на небо, мы расположены на окраине галактики в одном из хвостов, кроме того, исполинская черная дыра мешает добраться до нас. В центре галактики я думаю, есть другие возможно более развитые, чем мы цивилизации. Еще бы миллиарды звезд и сотни миллионов планет. Среди них, несомненно, должна зарождаться разумная жизнь. Возможно, существуют громадные космические империи, достигшие небывалого уровня развития. -Да, но может быть эти цивилизации настроены враждебно к нам. И наше счастье, что до нас пока не долетели. В противном случае превратят планету в пустыню или в концлагерь. Астарта скептически усмехнулся. -Одна диктатура стоит другой. Сменяться лишь формы тирании. Франк вздрогнул, смелость академика его шокировала. Тем временем он продолжал. -Я верю, что более развитый разум должен быть гуманен. Интеллект должен соседствовать с добротой. В противном случае они сами себя уничтожат. Ведь даже сейчас мы стоим на пороге судного дня, а все три империи накопили столько оружия, что способны превратить наш мир в радиоактивную свалку, лишенную жизни. -Господь не допустит этого. Франк суеверно наложил на себя пятиконечную звезду. -Увы, если бы Бог существовал, то уже давно покончил бы с безобразиями в многострадальном мироздании. Франк учился на факультете богословия, по этому возразил. -Все наши страдания вызваны тем, что люди грешны. Вот Всевышний и наказывает нас за грехи. -Странный это способ воспитания, когда наказание чаще всего постигает невинных и слабых, а те, кто богат и силен наоборот блаженствуют. Как правило, кто более других заслуживает возмездия и творит зло, процветают. Так есть ли Бог! -Ты знаешь, ведь наша жизнь на самом деле бесконечна. И что такое семьдесят или восемьдесят лет жизни здесь по сравнению с вечностью. А на том свете Всевышний воздает по заслугам, и чем больше богач грешил здесь, чем сильнее его накажут там. Наша краткая жизнь это всего лишь испытание, кто его выдержит, будет блаженствовать вечно. -Получается, Бог использует нас как подопытных кроликов. На живых людях ставят эксперименты. Как-то это не очень соответствует представлению, каким должен быть высший разум. -В килипте сказано — непостижимы мысли господни. Кроме того, как же иначе чем через суровое испытание отделить зерна от плевел, найти достойных для вечного блаженства. Через трудную жизнь Всевышний отбирает лучших, а затем последние становятся первыми. -И все-таки это странный способ добывать себе сторонников. При такой жизни скоро люди разуверяться во всякой религии и настанет час Дьявола. -Я наоборот думаю, что справедливость восторжествует! -Ладно, хватит разводить антимонии. Лучше давай за работу. Астарта повернул ключ и приладил новую схему, на Бога надейся, но трудись в поте лица. Тем не менее, машина собиралась и вот, уже сам кронштейн Нерон решил посетить и посмотреть за необычайным открытием. К приходу диктатора лабораторию обставили цветами и зеркалами, а охраны было столько, что ученые оказались зажатыми между бронежилетами и автоматами. Играл традиционный оркестр, музыка была грозная и величественная. По пути 'великого' были выстелены ковры, а когда зашагал — Сам, то бежавшие впереди очаровательные девушки сыпали лепестки роз и других экзотичных цветов. Астарта впервые видел тирана вблизи. Он был высок, широкоплеч, но, пожалуй, гораздо толще, чем его рисовали на портретах. Нерон напоминал сошедшего с помоста спортсмена, чьи мышцы заплыли жиром, отрастало брюшко. Орлиный нос и мясистые щеки со злыми усами, придавали лицу суровое выражение. Особенно выделялись глаза с тигриным прищуром. В них жила неведомая яростная сила. Астарта мысленно представил, что у него в руках меч, и он сносит голову этого варвара. Лицо тем временем вытянулось в улыбке, а спина согнулась в поклоне. Вождь привык к тому, что перед ним раболепствуют, и принял как должное низкий поклон. Голос диктатора был необычен басовитый словно замогильный. -До нас дошел слух, что ваши работы приближаются к концу. Однако что за глупое слово приближаются, хотелось бы увидеть конечный результат. Тиран оскалился, его физиономия напоминала морду муравьиного тигра. Этот двенадцатилапый зверь был людоедом, отличаясь коварством и прожорливостью. Правда в последнее время его популяция резко сократилась, отважные охотники перебили почти всех монстров. -Ваше лучезарное святейшество. — Астарта склонился еще ниже, хотя спина и так болела.— Мы проводим беспрецедентные исследования, коих нет ничего подобного ни в империи Рибоза, не в республике Стэлла. Это даст нам возможность посещать иные миры, и мы получим бесконечный источник знаний. Нерон прищурился, его до уродливости толстые руки согнулись, вздулись внушительные бицепсы. -А это еще неизвестно. Возможно, в иных мирах нас ждет сплошная пустыня или наоборот джунгли без признаков разумной жизни. А если мы и наткнемся на иную цивилизацию, то не исключено что нам придется с нею воевать. Что в случае если техническое превосходство будет на ее стороне чревато катастрофой. Астарта кивнул. -Ничего страшного ваше святейшество. В случае войны мы всегда сможем закрыть портал. -А если они создадут что-то похожее только в несравнимо больших масштабах? То не будет ли это нашествием? -Ваше высокоумие риск это всегда вечный спутник научных открытий. Но если мы натолкнемся на миролюбивую и высокоразвитую расу, торговля с ней может принести неизмеримую пользу. Нерон призадумался, для столь большой головы его лоб был довольно низок, хотя на портретах это не было заметно, все тщательно ретушировалось. Но вряд ли он стал бы правителем, если не был умен. Не смотря на все риски открытие, стоило того чтобы, вложив не малые средства, устремиться в далекие дали. Хотабб неуловимым щелчком достал сигару, телохранитель привычным жестом запалил конец. -Мы даем добро, на завершение исследований и будем лично присутствовать на демонстрации. А пока покидаю вас мне нужно посмотреть новейшие реактивные беспилотные самолеты. Последняя разработка позволяет поражать одновременно пятьдесят целей. -Я уважаю, произведения всех ученых, что трудятся на увеличение военного потенциала страны. -Тебя ждет щедрая награда, а мы помним добро. — Нерон прищурился.— Но знай, если ты попытаешься меня обмануть, твоя смерть будет не просто мучительной. Да и о семье подумай. Помнишь закон об семейной ответственности. Астарта кивнул. Ему не знать, когда семья по-прежнему томиться в лагерях. Диктатор доволен, он то считает, что крепко держит ученого за горло. Однако одного не может учесть этот монстр, что люди науки порой способны пожертвовать самым дорогим и близким ради торжества справедливости. -Я все помню ваше святейшество. И послужу на совесть. Нерон отвернулся, давая понять, что церемония окончена. Старый ученый произвел на него не самое выгодное впечатление. Козлиная седая борода, лысый череп, помятое лицо. Типичный кабинетный червь, он лично предпочитал молодых и энергичных исследователей. Правда есть одна проблема, заклятая ядерная бомба. Если он развяжет войну, то это обернется катастрофой. До чего он ненавидит того, что придумал эту страшилку, сначала атомную, а затем и водородную. Теперь он лишился возможности осуществить свою давнюю мечту — стать всемирным кронштейном. Но может быть другие, более высокоразвитые цивилизации продадут такое оружие вроде громадных силовых полей, что война будет элементарно выиграна. Что же ради этого можно и потерпеть не вполне благонадежного Астарту. Иногда этот жук позволяет себе лишнее. Поэтому, как только будут закончены все исследования, его уберут, бросят в котел с кислотой и букашка исчезнет бесследно. Потом разуметься разберутся и семьей лишние свидетели ему ни к чему. Академик молча проводил взглядом слегка сутулого тирана. Он понимал, что не понравился этому чудовищу. Что же теперь ему оставалась только работать, работать и еще раз работать! Он и его помощники самозабвенно трудились над взломом пространства. Это было трудно, но, тем не менее, реально. Первые результаты уже были продемонстрированы, сквозь небольшое окно уже были видны иные миры. Какие-то оранжевые пальмы, не мыслимые конструкции, ромбовидные звезды. Вот-вот и удастся перебросить через барьер материю. Астарта сидел глубоко задумавшись. Он передает в лапы жестокого правителя, необычайный секрет. Чем это чревато в будущем. Диктатура станет еще крепче, и снова будут гибнуть сотни миллионов, а после начала тотальной войны и миллиарды. Что же ему делать? Мысли забивают и без того тяжелую от бессонных ночей голову. Он чувствует себя таким слабым. Но, тем не менее, приготовлен сюрприз. Во время испытаний он сделает так, что относительно небольшая установка перенесется вместе с ним. Обхитрит дьявола в человеческом обличье. Интуиция подсказывает, что он обречен, и его семья тоже. А значит, какой смысл сохранять лояльность — завтра он решиться. Однако прошел один день, за ним еще один. Работа была фактически завершена, а академик все никак не мог решиться. При этом он всячески затягивал работу, внушая, что неожиданно столкнулся с трудностями. Колебаться Астарта мог еще очень долго, но случай подтолкнул его. Один из приставленных шпионов заметил, что академик саботирует исследования, и донес маршалу Расцвету. Расцвет и сам дрожал от нетерпения. Он мечтал укрепить свое положение и получить новые награды, а вместо этого его ждал очередной донос, подписанный Ромой. Соглядай сообщал, что на самом деле аппарат давно готов, а академик то откручивает, то наоборот прикручивает не существенную деталь. -Вот сволочь. Ну, я с ним разберусь. Маршал хотел, было позвонить кронштейну, но передумал. Его святейшество не любит когда подчиненные перелагают на него ответственность. Надо разобраться самим. Так как убивать строптивого симулянта пока преждевременно, то надо припугнуть. -Вызвать Астарту ко мне в кабинет. Ученого доставили спустя двадцать минут. Расцвет слегка подкрутил компьютер и что-то сбросил по киберканалу. Затем поднял свой крючковатый нос. -Ну, ты вредитель, видимо хочешь, чтобы тебя растворили в кислоте. Саботируешь!? -Как вы могли такое подумать. Астарту напустил на себя выражение попранной невинности. -Тут не дураки сидят. — Расцвет шагнул на встречу и ударил ладонью по лицу. — У нас тоже есть ученые и, насколько нам известно, аппарат уже готов, а ты тянешь обнародованием открытия. Щека опухла, и в голове зазвенело. -Да это ложный донос. Мне просто завидуют. -Ах, ложный. Я доверяю своим людям, тем более мы их проверяем на детекторе правды. А тебе нельзя верить. Там слушай меня баран! Если завтра установка не сработает, пеняй на себя. Астарту увели, по пути угостили сигареткой. Ученый был растерянности и провел бессонную ночь. После некоторых колебаний он принял решение сейчас или никогда. -Хорошо завтра вы увидите перемещение. — После чего закрыл глаза и уснул. Снились ему кошмары. Виселицы, звезды с распятыми людьми, наполовину растворенные в кислоте скелеты. Потом ядерные взрывы и разрушенные города, пылающие руины. Очередной апокалипсис. Жирные скользкие черви копошатся в язвах оставленных атомными ожогами. Миллионы трупов, горы несчастных жертв. Астарту проснулся в холодном поту, далее спать не хотелось. Он поднялся и прошел в двери, у входа стояла бдительная охрана. Они взяли автоматы наперерез и не пустили ученого. Астарту подался назад, ему стало страшно. Ночь казалась бесконечной, она не была особенно темной — одно светило зашло за горизонт, а второе едва тлело, на темно-желтом небе. Академик продолжал отмерять шаги по благоустроенной камере, дрожали и заплетались ноги. Наконец настал новый день и Цинбала отправился к своему изобретению. Аппарат вывели на громадный стадион, присутствовало несколько десятков генералов, а также крупные промышленники-капиталисты. Хотя столь важное открытие и было засекречено, все же показать его первым лицам страны было святым долгом. Сам глава МНБ Расцвет напутствовал Астарту. -Если ничего не выйдет, кронштейн не простит тебе. Будешь, умолят о смерти. -Ой, ли! — Астарту скривил лицо. — Если меня казнят, то кто докончит работу, а в науке возможны ошибки. -Незаменимых людей не бывает. Хотя бы Франк. -Ему не хватает знаний. Кроме того, изюминку, свой самый главный секрет я не выдам. -Под пытками заставим! -Я слаб здоровьем, но силен духом и скорее умру, чем расколюсь. -Ничего у нас умелые палачи. Они вывернут тебе душу наизнанку, при этом не убивая. -Ты переоцениваешь власть плоти и недооцениваешь силу духа. Расцвет хотел, было добавить, но передумал, дальнейшая перебранка ничего не давала. Стадион был полупустым и его поспешно заполняли агенты МНБ, ДОК, МВД, ССИ, а также солдаты-гвардейцы. Центральная прикрытая прозрачной броней трибуна была пуста. Расцвет гадал, появиться ли Нерон или предпочтет заниматься иными делами. Погода стояла ясная, два солнца посылали лучи на многострадальную планету. -Все пора начинать. Иди! — Расцвет зло рявкнул на Астарту. Ученый нетвердой походкой отправился к машине перемещения. Она была небольшой, напоминая отливающий сталью бочонок. Уже на пути его движения прервались криками и бурными аплодисментами. Явился — Сам! Догадался академик. В сопровождении дюжины охранников и нескольких неуклюжих с пулеметами роботов появился великий диктатор Нерон ибн Хотабб. Он был одет в дорогой шитый золотом парадный мундир генералиссимуса, вкрапления из рубинов и алмазов сталь густо усеяли его, что придавали тирану сходство с новогодней елкой. Астарта нервно хихикнул, ненавистный ему человек выглядел комично. Зло перестает быть страшным, когда становиться смешным. 'Аудитория' рукоплескала долго, никому не хотелось попасть в список нелояльных — довольно жестко фиксировалось насколько рьяно тот или иной чиновник поддерживает вождя. И если подозрения в нелояльности или недостаточном рвении подтверждались, то 'сизый лебедь' приезжал за своей жертвой. Тиран воспроизвел изящный жест, стало тихо, было слышно даже, как капает вода. Зазвучал многократно усиленный микрофоном всем известный замогильный голос. -Провидением оказана грандиозная честь, наблюдать историческое событие, когда впервые пронзается пространство между мирами. То, что произойдет сейчас останется в памяти многих поколений и будет актуально миллионы лет. Невиданное ранее вот-вот случиться и сделанное мною открытие перевернет вселенную. На сей раз овации были еще более жаркими и пылающими. Астарта даже не поморщился — он предвидел, что владыка наложит лапу на его извлеченное из глубин сердца гениальное изобретение. То, что он создал, происходит лишь раз в сто лет, да и то не каждый век. -А теперь пусть мой слуга повернет рычажки. Я доверяю подобную честь Астарте Цинбале. После сдержанных знаков одобрения ученый подошел к аппарату. Громыхнули пушки, необычайный по яркости фейерверк раскрасил небо. Астарте заулыбался, было очень красиво. Теперь ему следовало сделать то, что велит долг. Он повернул рычаги, нажал кнопки, переливаясь, заструились ручейки света. 'Бочонок' сверкал всеми цветами радуги. Окружающие вновь зааплодировали — по иному им не разрешалось проявлять свои эмоции. Свет стал намного ярче, академик невольно зажмурился. Появилась ослепительная корона, стали проступать контуры незнакомого мира. Сначала неясные, мутноватые они становились все более четкими. Были видны джунгли с огромными диковинными деревьями, стволы изогнуты как шомпол, листья крупные и расходятся веером. Животные дивные полупрозрачные напоминающие смесь медузы и астры. Из нового мирозданья подул свежий ветер, богатый кислородом и озоном теплый воздух взбодрил старика. В этот момент Нерон сделал знак своей охране. Государственные боевики щелкнули запорами, ощетинившись оружием. Астарта понял, что сейчас должно произойти, положил руку и дернул за рычаг. В этот момент свинцовый ливень обрушился на него. Академик слегка опоздал пули, изрешетили, насквозь пронзив его тело. Уже теряя сознание, он напрочь замкнул схему, полыхнуло пламя, и аппарат вместе остатками бренного тела академика бесследно исчез. Гвардейцы еще долго палили, в пустую точку, выжигая воронку. Диктатор был в ярости, он брызгал слюной, плюясь пеной, досталось всем в первую очередь маршалу Расцвету, согласно приказу вождя его бросили в безжалостные щупальца тюремной системы, а его место занял Закат — которого за глаза звали просто — кат. . ГЛАВА ? 2 Играла музыка, в просторной шести комнатой квартире танцевали дети. Тапир Ника отмечал свой день рождения — ровно одиннадцатый цикл. Ему и его товарищам было весело, ребята смеялись и пили коктейли, ели экзотичные пирожные играли друг с другом на компьютерах. Но особенно интересно было сражаться в войну, стреляя из электронных пистолетов. Семья Тапира была небедной. А мальчик хорошо учился в школе, принося твердую цифру двенадцать, у него хватало игрушек, в том числе и кибернетических. Будучи физически крепким, он легко находил друзей и в целом его жизнь, была счастливой и безмятежной. Тем более в преддверии зимних каникул, когда надоевшая школа кажется далекой и нереальной. Счастливая пора детство, вот только смотря в какой стране. Алекс Сатира только что разрядил пластиковый гранатомет — полыхнули искры. -Ты убит Тапи. -Нет, я только ранен осколками. А ты Алик убит. Тапир метнул в живот пластмассовый кинжал. Алекс рассмеялся. -А на мне бронежилет с силовым полем. -А мой клинок снабжен мегаплазменным лазером, он разрезают любой металл, и пробивает защиту. -Мою не пробьет, у меня гиперплазменные включения в броне. — Алекс показал язык. -А если я использую темко-фарфоровую бомбу. -Даже это не поможет, мои суперщиты и экраны защищают от всего, от любого абсолютного оружия. -А от кулаков тебя ограждает. — Тапир прыгнул как тигренок и слегка стукнул кулаком в грудь. Алекс притворно вскрикнул и согнулся. Впрочем, было очевидно, что это всего лишь игра. Дети сцепились и немного поборолись, более сильный Тапир одолевал. Затем после окрика взрослых ребята разошлись. Вскоре последовали буйные пляски, чередующиеся с неистовыми перестрелками. Родители уже начали поглядывать на часы, подумывая как можно деликатнее прервать развлечения и попросить детей спать, как грубый стук в дверь прервал праздник. -Ну, кого нелегкая несет. — Пробормотал чиновник. Едва он раскрыл покрытую сталью защиту дома, как дюжина бойцов в камуфляже вломилась к ним. -Всем стоять на местах. — Раздался грубый голос. — Кто из вас Тапир Ника? -Я! — Мальчишка смело шагнул навстречу. -Ты арестован и пойдешь с нами. Квартира будет опечатана и подвергнута обыску. -За что? — Вскрикнула мама. — Он ведь еще совсем ребенок. -Дети уже с семи лет несут полную уголовную ответственность на равнее со взрослыми, а подвергнуться заключению в лагерь могут с пяти. — Небрежным как само собой разуметься тоном ответил начальник спецотряда. -Он не в чем невиноват, мы честно служим Родине. Командир кивнул на большой в масле портрет Нерон ибн Хотабба, висевший на стене. -Все вы на словах лояльные, а на деле как змеи-черепашки — куснул и под панцирь. Поскольку вы его родители вас может быть, тоже задержат, а если что найдут и арестуют. А пока уведите паршивца! -Дайте ему одеться на улице холодно, ребенок может простудиться. -Чем хуже для него, к врагам нации у нас нет жалости. Тапиру заломили руки, надели сзади специально сделанные для детей наручники и заволокли в спецворонок. Мальчик был парализован страхом. Неужели его везут в тюрьму, спеленав как последнего воришку. Его как щенка приковали за шею цепью к стене, врезав дубинкой по ребрам. Тапир захныкал, по щекам потекли слезы. Сквозь решетку фургона были видны огни небоскребов родного города. Вот она вольная жизнь, а ты теперь арестант. Мальчику было больно, казалось, все это уплывает, уноситься за облака, а он опускается на темное дно. Казалось, что в темноте шевелятся хищные грызуны, воображение рисовало страшные, вспомнилась компьютерная игра 'Черный замок', страшные камеры, где орки мучают пленников. И вот это уже светятся не огни небоскребов, а злобные глаза чудовищ, они растут, и кажется, прожигают глаза и плоть. Маленькое сердце учащенно бьется, колотиться, и, кажется, готово разорваться или выскочить из груди. Ребенок трясется и безуспешно старается справиться с волнением. Его везли на окраину, где располагалась каталажка для несовершеннолетних. Высокий забор и бронированные ворота с пулеметными вышками у входа злобно тявкают кабацины. Тапир с самого начала жизни невзлюбил этих коварных и жестоких животных, в свое время одна из них едва не откусила ребенку руку. Рослый охранник схватил мальчишку за ухо, вывернул его, другой отсоединил ошейник. Потом ребенка сильно толкнули прикладом. Тапир взвыл, казалось, что ухо отрывают, его повели сначала по ступеням лестницы потом по коридору. В ноздри ударил резкий запах хлорки. Далее следовали двери из прозрачной брони. Его ввели в помещение с зеркалами на стенах, крепкий удар обрушился между лопаток, и мальчишка полетел головой, едва не расшибив ее об пол. Хлопок и искры сверкают перед глазами. Две толстые, высокие похожие на бегемотов тетки с пластиковыми перчатками уже ждали его. -Он ваш, можете его кастрировать! — Захохотали охранники. -Раздевайся! Быстрее щенок! — 'Гориллоподобные' дивы подняли его за волосы. -Похоже мальчик не в себе! — Давай поможем ему! — И начали грубо срывать одежду. Тапир вяло сопротивлялся, майку порвали, ботинки сдернули вместе с носками, а когда попытались стащить трусы, он рывком вырвался и ринулся бежать. Несколько охранников ринулось ему наперерез, мальчик поднырнул и проскользнул между ног. После прибавил прыти, но далеко уйти не удалось, на встречу ему выскочила крупная оскаленная кабацина. Тапир не выдержал и повернул назад. Тут то на него и налетела свора надзирателей. Они принялись месить ребенка резиновыми дубинками. Возможно, они бы забили его, если бы грозный окрик не остановил. -Этот клоп еще может пригодиться для следствия, прекратить! Мальчика подняли, плеснули в лицо холодной водой, затем повернули, бросили на живот. -По пяткам его чтобы не бегал, только не покалечить! Ребенку врезали по босым пяткам, несколько раз с оттяжкой. Тапир вскрикнул и заскулил, по розовым щекам лились слезы. -Это еще цветочки, а когда тебя допросит следователь, ты еще не так запоешь. Мальчика подняли и подвергли унизительному и дотошному обыску. Заглянули в рот, уши, ноздри, обыскали с головы до пят, грубо ощупав даже срамные места. Тапиру было стыдно и страшно, все говорило, что он арестант, бесправная личность. Потом его повели к парикмахеру. Человек в черном костюме грубо придавил голову, как барана состриг туповатой машинкой, было больно, лезвие задело, свежую шишку. Мальчику казалось, что с каждым клоком срезанных светлых волос отлетает его душа и частица собственной индивидуальности. А грубый парикмахер бесцеремонно, словно по живому топчет их. Когда закончили, надсмотрщик врезал дубиной по свежевыбритой голове. -Получай леща лысый! Тапир едва не потерялся, сознание померкло, ноги подкосились. Схватив за многострадальные уши, его подняли, поволокли в душевую. Там его поставили в центр кабины и заперли, предварительно сыпанув хлоркой на лицо и плечи. Мальчишка замер, ожидая очередной пакости тревожно прислушался. Загудело, и на него обрушился поток обжигающей горячей воды. Пошел пар, кожа покраснела, адская боль казалось, сгораешь. -Помогите! — Заорал ребенок. В ответ кипяток прекратился, и обрушилась студеная вода. От ее потоков стало сводить зубы. Тапир стал замерзать и трястись, как вдруг на него вновь обрушились жгучие волны. Затем ледяной холод. Ребенок впал, было в истерику, но пытка водой прекратилась. Красный как рак он вышел из кабины, ступать приходилось на носочки, пятки посинели от хлестких дубинок. Теперь его повели другой зал. Там его голого фотографировали с разных точек, измеряли, взвешивали, брали кровь из вены. Переписывали приметы и родинки, искали шрамы, ожоги. Затем последовал смешок. -А теперь на пианино поиграем. Это было снятие отпечатков пальцев, причем сняли не только с рук, но и с ног, аккуратно смазав сбитые ступни черной краской. Затем вымазали и губы — было очень противно, голову грубо придавили к белому листику. Мальчишка попытался плюнуть, но ему врезали кулаком по лицу. Голова дернулась, лязгнули зубы. Просветили рентгеном, сфотографировав внутренние органы. Потом подвели к зеркалу. Тапир ошарашено смотрел, на себя. Съежился лысый мальчишка с фингалом под глазом, распухшими черными губами, на голове несколько шишек, на голом мускулистом теле синяки и следы от дубинок. -Ну что малыш, понял, что значит выступать против законной власти! Грозно крикнул покрытый бородавками начальник отделения. -А теперь тебя следует пометить. Этот знак ты будешь носить вечно. Человек в маске и в зеленом халате вышел из-за зеркал. Он достал трубку с подобием печати. — Сейчас сделаем тебе пуансовку. Эти цифры твой номер — 349598500. Под ним ты и будешь проходить как заключенный. Дай сюда свою руку. Тапир, глядя на раскаленное железо, наоборот спрятал ее за спину. Тогда двое верзил силой вывернули конечность и протянули палачу. Тот капнул на руку спирту, а затем прижег ее. Мальчишка кричал и дергался, но его держали в железных тисках. Наконец пылающую сталь отняли, и он обмяк едва, не потеряв сознание от боли. -Под ледяной душ его пускай отойдет. Тапира сполоснули, стало не много свободнее. Кажущиеся бесконечными процедуры оформления подошли к концу. -Теперь тебе выдадут казенную одежду. Мальчишка вздохнул с облегчением — неприятно все время ходить голым особенно в присутствии женщин, да и трясет от холода. Вот они люди в черных мундирах принесли, грубо швырнув робу. Короткие до колен серые штаны, подпоясанные веревкой и коричневая рубашка рукавами по бицепс. И такое рваное облачение, возможно даже снятое с трупа с выдранными пуговицами. -И это все? -Конечно, больше малолетнему преступнику не полагается. -А ботинки? Я что босиком буду. -Ты преступник и должен каяться, а согласно закону все несовершеннолетние правонарушители обязаны ходить босыми, не взирая на пору года. -А если я простыну? -Дубинка вылечит! — И охранник вновь с оттяжкой врезал по голой попе. — Одевайся быстрее шкет. Тапир дернулся, постанывая, кожу саднило, кое-как оделся, затянул пояс. На мальчика надели наручники, затем его отвели в комнату ожидания. Там Тапира поставили на колени, руки завели назад, присоединив запястья к лодыжкам. Так он и сидел в неудобной позе, дожидаясь окончательного решения своей участи. Коленки болели от бетонного пола, полуголые ноги закоченели. Ребенок тихо рыдал, ему было грустно и противно, все говорило, что он арестант, конченный для нормальной жизни человек. Вся его личность была растворена и уничтожена в дотошных тюремных процедурах. Наконец начальник отделения добрался до его папки и произнес. -В детское отделение группа ? 7, камера десять. С ног Тапира сняли наручники и пристегнули к руке стража. Подталкивая дубинками, пацана повели. Мальчику вновь стала страшно, как встретят его иные заключенные. Про тюрьмы рассказывали много ужасающих вещей, ведь там не просто дети, а преступники. Вот они вышли во двор, острые камушки впились в босые ноги, ребенок шагал на носочках и, ему было особенно больно. Капал дождь — сыро и холодно. У входа в соседнее помещение, огороженное высоченным забором, ревут, надсаживаясь кабацины. Коридоры мрачны с множеством решеток, даже проемы на этажах заставлены ими, а стены выкрашены в черный и серый цвет. Это ужасно давит на психику ребенка, и детское сердце вновь начинает биться сильнее, он больно ударился босыми пальцами об скользкую бетонную ступеньку, слегка замедлил движение, охранник врезал прикладом по спине. — Не спи салага! Мальчик зарылся головой в разбавленную кровью — кого-то уже допросили лужу, его грубо подняли за распухшее ухо. Наконец Тапира подвели к массивной двери, охрана усмехнулась. -Вот мы пришли, но сначала прописка в камере. -Это как! — Глупо спросил мальчишка. -А так ты еще мал, мы тебя пожалеем. Десять ударов дубинкой по мягкому месту и все. Тапир хотел, было заскулить, но понял по волчьим глазам, что будет еще хуже. А так может быть обойдется. Его повернули, спустили штаны и со всего размаха врезали. Мальчишка ойкнул, потом закусил губу. 'Будь мужчиной — мелькнула мысль'. Следующие удары были еще больнее. Тапир тихо стонал, но сумел сдержать громкие крики. Наконец палачи закончили, сняли наручники и открыли дверь камеры. Затем последовал крепкий удар ногой, с размаху ребенок влетел в нее. Спящие проснулись, протирая глаза. Глядя на них, Тапир успокоился. Это были дети от восьми до тринадцати лет, старших и младших содержали отдельно. Они были худые, оборванные, все босиком, с синяками и ссадинами от плетей и дубинок. Но при этом непохожие на страшных уголовников, которых рисовало воображение. Ребят было более семидесяти, они лежали на деревянных нарах, без одеял, матрасов и подушек. Было прохладно, сквозь густую в кривых шипах решетку окна врывался холодный ветер. Тапир растерялся. -Здравствуйте ребята! Я пришел с добром. Старший по камере, самый рослый и крупный мальчишка поднялся на встречу. -И тебе Кент здорово! За что тебя? -Не знаю! -Почти все не знают, за что сидят. Условия у нас суровые, мы должны жить дружно, не донося и, не сдавая друг друга. Запомни доносчикам смерть. -А я и никогда, не был семеркой. -Правильно, запомни некоторые правила. Мальчишка отступил на шаг и стал перечислять. -В парашу нужду не справлять. — Он указал пальцем на корыто. — Для этого есть специальная яма. -Где? — Тапир оглянулся. -Когда нас погонят на работу, а это будет на расцвете и до позднего вечера, мы будем строить дачи генералам. Там по пути возле тюрьмы и есть яма с мягкими лопухами. Там и справишь нужду. А здесь портить воздух не следует. Второе, если будут продуктовые передачи — они формально запрещены, но за взятку у нас все возможно, поделишься со всеми. Третье от работы не отлынивать и без серьезных причин не драться. А то всем влетит. И, наконец, в-четвертых, не пытайся сбежать. За это всю камеру сурово накажут. Если твои родители не арестованы, пускай дадут взятку, тогда может, облегчат условия содержания, выдадут нам одеяла. -А сколько надо заплатить? -Много — полицаи жадны! Тапир задрожал, его родители не миллиардеры, так они век не рассчитаются. -Да ты я вижу, совсем продрог, это у тебя нервное. Пацан-старейшина посмотрел внимательней на Тапира. Обратил внимание на побои и шишки, красную от пара кожу. -Вот как тебя отработали. Судя по всему, ты политический, раз над тобой так издеваются. Ладно, приляг с нами, завтра у тебя будет тяжелый день, и немного поспи. Юный 'пахан', слегка отступил, сделав пригласительный жест. -Будем знакомы, меня зовут Серж. -А меня Тапир. -Хорошее имя. — Он обратил внимание на рельефные бицепсы. — Занимаешься спортом? -Культуризм и кури-мури. -Кури-мури не плохо для драки. -Я еще не овладел им в совершенстве. -Ничего если что будем вместе наказывать беспредельщиков и тех, кто обижает маленьких. -Заметано! Мальчишки ударили по рукам. Потом Тапир залез на нары, хлопцы прижались плечами, так было теплее и, поджав холодные ноги, попытался уснуть. Хотя голову и ломило от переживаний, а кости ныли от побоев, чесалось выжженное клеймо, здоровый детский организм оказался сильнее. Сновидения были рваные и тревожные, выспаться не удалось. На расцвете их разбудила сирена. Двери камеры раскрылись и их погнали на работу. Правда, сперва дали слегка сполоснуть руки и отвели на завтрак. Кормили не очень, кусок капусты в крапивной жиже и хлеб. Видимо только чтобы не умерли с голоду. Потом их построили в колонны по сто человек и погнали на работы. Серж задорно подмигнул. -Если будешь хорошо вкалывать, дадут дополнительную пайку. Тапир вздохнул, если начальник камеры такой худой, то, что говорить об остальных. Особенно жалко тех, кто младше тебя. На фоне маленьких худых тел их головы кажутся большими, они выглядят плачевно — грустные и истощенные. Вот их приковали за руку цепочкой и, заставляя чеканить шаг, конвой развернул по асфальтовой дороге. Естественно с песней восхваляющей мудрость великого кронштейна Нерон ибн Хотабба. По бокам, гремя тяжелыми сапогами, маршировали надсмотрщики, между ним бегали кабацины. Еще темно и путь освещают фонарики. Было холодно, прошел дождь, и приходилось босыми ногами шлепать по студеным лужам, разбрызгивая ледяные брызги. Хорошо еще благодаря двум солнцам климат помягче — снегов и морозов не бывает. Мимо прошла колонна, таких же, как они оборванных босоногих девчонок, их отвели в сторону видимо тоже на тяжелую работу. Бедные девчурки были обриты наголо и получали по спинам не меньше хлопцев. Тапир крикнул им. -Держитесь красавицы! — И тут же получил сначала дубинкой, а затем и плетью по спине. Едва не упав, он удержался и продолжил свой путь скорбей. Хотя их активно подгоняли, да и холод кусал за голые пятки, шли долго почти два часа. Если учесть что ступни были отбиты дубинками, то это большая нагрузка. Да и глотка охрипла от постоянно орущих песен. И в таком усталом состоянии их заставляли носить и стругать доски, месить бетон, выкладывать кладку. Из-за туч выплыло одно багрово-красное светило, затем другое совсем маленькое васильково-фиолетовое. Стало теплее, запели птицы, одна из них похожая цветок ромашки уселась на кромку крана, и затянула надрывную песню. У Тапира с непривычки ныла спина, и ему казалось, что он вот-вот лишиться сил. Но открывалось второе дыхание, становилось полегче и работа текла веселее. Мальчишек пытались чередовать, после десятиминутного перерыва на обед, где им выдали такие сухие корки хлеба, что пришлось 'еду' кидать в воду, их поменяли местами. Тапиру досталось месить бетон, очень тяжелое и утомительное занятие. Если до этого у него на руках были мозоли от гирь и гантель, теперь появились от лопаты. Хорошенько замесив субстанцию, он аккуратно положил ее на кирпичи. Другие выкладывали стену. Дачи у генералов госбезопасности внушительные, в три, четыре этажа, по этому трудиться надо много. Багровое 'солнце' спряталось за горизонт, но фиолетовый диск ни как не хочет уходить, хотя его свет тускл. Ребята настолько устали, что уже еле движутся, даже плети не помогают. Наконец звучит сигнал отбой и их гонят назад. В этот момент тюремный барак кажется родным домом, а жесткие нары периной. -А ты молодец. — Серж дружески хлопнул по плечу. — Выдержал с достоинством. А многие новички раскисали. -Я и сам на пределе, еще надо дойти до 'хаты'. -Ну, это мы сделаем, привычка вторая натура. Дети-заключенные добавили шагу. В спину дул ветер, ускоряя движение. Одно только плохо опять надсмотрщики заставляют петь. И без того Нерон ненавистен, а тут хочется перегрызть ему глотку зубами. -Ничего терпи, главное выжить иначе нас забьют. — Подбадривал Серж. Терпи! Такое жгучее слово. А если нет, не сил, ни желания, сносить унижение. Вот уже вдали показались ворота тюрьмы. В этот момент их встречает веселый смех и свист. -Смотрите, 'ежиков' ведут. На улицах праздник и дети богатых задержались, подольше справляя новый год. Нарядные в красивой одежде они выгодно отличаются от нищих арестантов. В заключенных летят пустые бутылки, стреляют из хлопушек и огней петард. Тапира обжигают искры, он хочет дернуться и броситься на своих обидчиков, но мешает цепь. Охрана смеется и даже поощряет ряженых детей на бессовестные выходки. Так продолжается пол часа. -Эй вы, босяки! Попробуйте нас догнать. Подбегая и выбирая малышей — так безопаснее, их бьют сапогами или стараются отдавить каблуком пальцы босых ножек. Тапир подловил момент и ловко врезал одного толстого пацана ногой под жирный зад. Тот подлетел и завизжал свиньей. Остальные в ответ запустили несколько десятков полных лимонада и пива бутылок. Одна угодила Тапиру в голову, другая побила коленку. Мальчишка перехватил на лету 'снаряд' и точно послал в котелок. Попадание и 'барчук' повержен. Охрана поняла, что заходит слишком далеко, вмешалась. Энергично, но аккуратно отгоняя одних детей и зверски избивая других. Досталось и Тапиру, ему едва не сломали ребра, а на лысой голове опять вздулись новые шишки. Потом их подняли и погнали в камеру, продолжая пинать по дороге. Тапир добрался до нар чуть живой, на сей раз им даже не дали поужинать. Повалившись, он, как и большинство детей сразу уснул. Снов на сей раз, практически не было, насколько велика, накопившаяся усталость. Лишь один Серж задержался и грустным взглядом скользил по нарам. -Неужели вот так придется маяться всю жизнь? Это хуже смерти! Мальчик кулаком протер, свежую набитую шишку. Затем свернулся калачиком, и погрузиться в сон. На следующий день их опять погнали на работу. На сей раз, стремясь поскорее закончить стройку, их просто приковали на ночь наручниками и оставили ночевать в силосной яме с теплым навозом. Впрочем, это мало отличалось от камеры и привычные к суровому быту мальчишки перенесли и это. Так прошла неделя, затем другая — Тапир постепенно привыкал к работе, хотя все тело и руки и ноги ныли, боль постепенно притуплялась. Спустя две недели их вновь загнали в камеру, небрежно обмыв холодным душем. Едва только мальчишки уснули, как к ним ввались надзиратели. Схватив Тапира, они поволокли его на допрос. Кабинет следователя был просторен, пластиковый пол выкрашен в красный цвет. Мальчишку вели очень грубо, вывернув локти, а по пути так врезали дубинкой, что ребенок посинел, притих и потерял сознание. Посадив в пластмассовое с железными разъемами кресло его, приковали, зажав руки и ноги — титановыми наручниками, при этом сняв робу, хлопнули по щекам — глаза открылись. Следователь суховатый мужичок в синем халате и зеркальный очках ласково спросил. -Как зовут тебя дитя? -Тапир Ника! — Скуля, произнес мальчик. -Вот как, ну и звери. — Следователь погрозил в сторону кулаком. — Мы разберемся с ними, а пока расскажи об своих друзьях. -А что я могу сказать. Мы просто дружили хорошие приятели только и всего. -Э нет. На тебя поступил донос, это ты готовил покушение на великого кронштейна Нерон ибн Хотабба. А за это тебя могут жестоко казнить вместе с родителями. -Неправда это! Я люблю Нерона! Когда меня принимали в скауты-модели, я даже посвятил ему стихотворение. -Знаю! Но враг на то и враг чтобы искусно маскироваться. Иначе мы вас давно переловили как жуков. У нас есть улики против тебя. Плевательная трубочка, из которой ты обстреливал портрет великого вождя. -Я никогда не плевал на грандиозного кронштейна. — Мальчик вновь захныкал. Тапиру стало страшно, он подумал об своих родителях, раз следователь так говорит, значит, они еще не арестованы. -На трубке обнаружены твои отпечатки пальцев и губ. Запираться бесполезно. -Но ведь портрет могли обстрелять и из другой трубки, сделайте экспертизу слюны. Дознаватель нахмурился — главной улики испорченного портрета они так и не смогли найти. Дети также были настолько запуганны, что все изображения Вождя содержались в образцовой чистоте. Но донос где кривым, возможно детским почерком было написано, что на Нерона ибн Хотабба готовиться покушение был. А для тренировки Тапир использует плевательную трубочку. Условия содержания заключенных тяжелые, высокая смертность в лагерях, да и расстрельные команды требуют своей жертвы. С верху им спущен план, столько то расстрелять, а еще большее количество навечно засадить в трудовые лагеря. А народ пошел лояльный, трусливый, даже думать плохо об кронштейне боится. Приходиться исхитряться, чтобы выполнить программу. Что для него какой-то мальчик — мельче назойливого клопа. Конечно, его родители арестованы и дают показания. -Нет 'пацанчик'! Все уже доказано. Тебе осталось подписать лишь вот это! Следователь протянул плотную бумагу. -Вот здесь в уголке. И тогда тебя отпустят. -Но если я признаюсь в покушении, меня растворят живьем! Дознаватель растерялся, он понял, что допустил ошибку. Следовало сначала усыпить бдительность мальчугана, затем дать подписать пустую бумажку. Такой простосердечный ребенок наверняка подмахнул бы, не гладя. А уж потом они бы допечатали то, что хотели. А теперь его придется ломать. Впрочем, Тапир не был таким уж наивным, еще в камере ему пацаны сказали, чтобы он ничего не подписывал. Иначе не избежать смертного приговора. -Ты все равно подпишешь. Мы можем сделать это быстро и без мучений. Или наоборот очень медленно через страшную боль. Следователь навис над мальчонкой, двое его помощников в красном стали по бокам. -Ну, с чего начнем. -С тока. Это и чисто и больно! — Прохрипел стоящий справа громила. -Люблю электричество! Тебе дают последний шанс, прежде чем боль пронзит тебя, подпиши. -Нет, я хочу жить. Мальчик трепетал от предвкушения страданий, но смерть была еще страшнее. -Врубайте ток. Палачи закрепили зажимы и включили электричество. Разряды прошлись по телу, венам, нервным окончаниям. Никогда еще Тапир не испытывал такой боли. Глаза выползли из орбит, конечности задергались, коротенький ежик светлых волос заискрил. -Вот так! Говори паршивец! Назови сообщников. Слезы ручьем лились из глаз, ребенок рыдал и всхлипывал, но отказывался сдаться. Ток усилили, кожа задымилась, кровь начала вскипать, мышцы набухли и были готовы лопнуть. -Ну, щенок! Признавайся! — Дознаватель достал похожий на сварочный электрод и приставил к груди. -Нет! Я не виновен. Электроразряд ударил напротив сердца. Мальчишка дернулся и потерял сознание. Его с трудом привели в себя, поняв, что ребенка можно, и убить следователь пытал его бережно, словно жука. Находил чувствительные окончания, просовывал электроды между пальцев рук, ног, щекотал острием паяльника босые пятки. Даже попробовал подсоединять к языку. Но ничего не помогало. Тапир стонал, орал, но не признавался, не выдавал сторонников, отказывался подписать бумагу. На протяжении допроса, он несколько раз терял сознание, но быстро — голова крепкая, приходил в себя. Прошло несколько часов, следователь и сам устал. По своему богатому опыту, он знал, что иногда встречаются такие упрямые особи, что их никакой пыткой не проймешь. Впрочем, для пожизненного приговора, признание необязательно, а многие люди сидят годами и им даже не предъявлено обвинение. Особенно часто так поступают с детьми, сажают на год-другой, заставляют вкалывать по шестнадцать часов в сутки, избивают, варварски воспитывают, затем выпускают и даже разрешают учиться в школах. Зато потом какой у них остается страх на всю жизнь, и разуметься любовь к диктатору. -Бросьте эту падаль в карцер, он нам ничего не скажет. Темное наглухо закрытое помещение это карцер, там заключенного вздергивают, приковывают за заведенные назад руки, а голые ноги болтаются по колено в ржавой, холодной воде. Иногда по ней пробегает волна тока. Если продержать подольше заключенного он начинает сходить с ума. В добавление вонь, в черной жиже плавают полуразложившиеся трупы. Тапир стонал, болели вывернутые руки и плечи. Уснуть невозможно, холодно, иногда пребольно стегает разряд. Мальчик был в полубреду. Ему грезилось солнце, мама родная сестричка, школьные товарищи. Он вспомнил, как впервые побывал в ледовом дворце, катаясь на коньках, а затем познакомился с девочкой Кларой. Они затем играли на компьютере друг против друга 'Звездный путь', как интересно и весело. А теперь только мука болят вывернутые плечи, а какие-то твари щекочут и щиплют отбитые покрытые волдырями пятки, это почти приятно и отвлекает от боли. Затем опять бьет ток и мальчик на несколько минут теряет сознание, а когда его дух возвращается в плоть, распухшие губы шепчут. — Лучше я бы не приходил в себя. Так он провисел сутки. Затем его снова вызвали на допрос. Следователь тот же, уже не ласковый, но суровый. Тянет бумагу. -Подпиши крысенышь. Иначе тебе и твоим родителям каюк. -Нет, никогда. Впрочем, даже если бы он и хотел, то не смог, руки закоченели, намертво онемевшие в стальных захватах. Снова продолжилась игра с током. На сей раз, он гораздо чаще терял сознание. Так и ничего, не добившись, следователь распорядился, чтобы его отправили в ящик. Это был ряд разных по размеру, но, как правило, маленьких камер, утыканных внутри гвоздями. В них можно было только спокойно стоять, при малейшем движении гвозди вонзались в тело. Нашли гады новую муку, Тапир то и дело падал, натыкаясь на острие, затем вскакивал, из распоротой кожи лилась кровь. Его и без того трясло от страданий. Наконец чтобы унять мучения, он притулился спиной к гвоздям, стараясь чтобы, они лишь слегка давили. Но ослабевшая поясница не держала, и он опустился, тут же отчаянно вскрикнул пробитый остриями. Так и дергался несчастный ребенок, то, теряя сознание, падая проколотый, то вновь отчаянно поднимаясь. Ему казалось, что его вилами тычут черти, и заживо пропороли, сделав шашлык. — Господи! Боженька прости меня грешного! — Молил он Всевышнего. — За что терзают ребенка. Кровь капала с прокушенного языка. Так он промучился сутки, ослабев от Ада, что его пришлось волочь по коридору. В кабинет его затолкали прикладами, швырнули в кресло, сунув под нос нашатырного спирта. Ребенок открыл глаза, в них читалось страдание и ужас. Следователь положил свою руку в красной перчатке на голову и лаково погладил мальчонку. -Ну, вот теперь я думаю, ты доволен. Расскажешь все и подпишешь. -Нет! — Промычал Тапир. -Ну что же! Теперь нам придется привести сюда твою мамку помучить. Ведь дети не любят когда истязают родителей. -Не надо! -Надо! Надо! Или ты подпишешь? Нет, так приступим. Вот палачи ввели в кабинет бледную шатающуюся женщину. Тапир с трудом узнал свою маму, как она похудела, на лице синяки, в волосах седина, тело едва прикрыто лохмотьями. Ее бесцеремонно раздели, вздернули на дыбу. -Ну, говори. Тапир закрыл глаза. Тогда мальчишку привязали к креслу, и надели специальные очки не дающие соединить веки. Нагую женщину стали сначала избивать кнутом, потом бить током. Затем роли поменялись и уже Тапира так лупцевали, что он терял сознание. Где-то в полубреду слышался голос матери. -Подпиши Тапи, пожалуйста, или они замучают тебя и меня. Перед глазами бурлило кровавое море, ему то дело совали в негнущуюся пальцы ручку. Наконец он не выдержал и в один из моментов просветления что-то вывел на подсунутом листе бумаги. Затем хотел кинуться и порвать, но не было сил. -Вот умница! Что же мы не звери, я обещал тебя отпустить, так оно и будет. А на счет сообщников не беспокойся, твои родители назвали их без тебя. На Тапире уже не было живого места, поэтому, врезав еще пару раз для острастки, его бесчувственном виде отнесли в прежнюю камеру. Там ему предстояло дожидаться решения, или смертная казнь или вечная каторга. Впрочем, детей казнили реже, чем взрослых, так был шанс, скорее всего, оказаться на какой ни будь стройке — теократии. Там и умерев от побоев и непосильной работы. Серж с сочувствием встретил своего 'младшего брата'. -Как они тебя изуродовали. Скоты! -Видимо водили на допросы, и повели в ящик. — Добавил мальчишка со светловолосым ежиком. -Да этот ящик. Сам я не сидел, но моего друга, как пропустили сквозь мясорубку, что он потом кровью испражнялся. -Ничего пацан крепкий отойдет. Меня вот на допрос к следователю еще не водили, так может еще выпустят. -Тебя может да! А его уже нет! — Серж нахмурил брови. — Как я ненавижу этих ублюдков. Тапир уже крепко спал, после ящика и карцера, нары казались царским пуховиком. Утром их разбудили и его наравне со всеми отправили трудиться. Тапир еще не отправился от пыток и потрясений. Его шатало, он уже несколько дней ничего не ел. Крапивный суп и хлеб из маки с опилками показался самым изысканным кушаньем. Поев, мальчик почувствовал прилив сил. Вот их вывели на улицу, было пасмурно и на редкость холодно. Моросил мелкий дождик. Тапир вместе с ребятами затянул песню. Стараясь шагать в ногу и вытягивая носок, они зашали по улице. Обожженным током ступням было приятно шлепать по прохладным, даже покрывшимся тонюсенькой корочкой льда лужам. Вот они промаршировали мимо новой церкви. В этот момент мальчик почувствовал себя плохо. Перенапряжение последних дней внезапно ударило по голове. Он пошатнулся и потерял сознание. На него обрушились удары плетью, распарывая многострадальную спину. Затем вылили ведро ледяной воды. Но и это испытанное средство не помогло. Рассудок не желал возвращаться. -Может убить его! — Предложил один из надзирателей. -Нет! — Произнес боец в погонах капитана. — Возможно, он еще нужен для следствия. Привяжем его за руки к дереву, так он не убежит, а на обратном пути подберем. -Идет! Так с ним и поступили, вновь привязав Тапира. Мальчик продолжал пребывать без сознания. Его скрутили и оставили висеть на подобии дыбы. Лишь ветер дул и раскачивал его. Прошло три часа, Тапир пришел в себя. Даже для зимы день был очень холодный, с неба падала белая пыль, температура около нуля. А ты висишь голый по пояс, в одних дырявых штанишках. Зубы забили мелкой дробью, ребенка затрясло. Из-за поворота появилась девочка, бегущая во всю прыть. Она была в спортивном костюме и в кедах. Увидев висящего как грушу Тапира, она остановилась, подняла голову. Мальчик и впрямь был очень страшен, лицо посинело, оба глаза заплыли. Все тело в ссадинах, порезах и кровавых подтеках. -Кто тебя разукрасил бедняга. Тапир с трудом прохрипел. -Полиция и служба безопасности. — Вырвалось у него. Затем мальчик смутился, а вдруг эта девочка начнет над ним смеяться или издеваться над врагом нации. Вместо этого он сочувственно произнесла. -Глупыш, ну зачем ты болтал лишнее языком. -Я ничего не болтал, просто на меня донесли. -Вот как! Такое вполне может случиться. И кто тебя заложил? -Знал бы, убил. -А ты вспомни, кого обидел или побил. Может быть, там и найдешь разгадку? Мальчика словно осенило. -Кваша! А вспомнил, он на меня наябедничал учительнице, а я разбил ему нос. Он такой подлюга, обижает слабых и маленьких. Вот кто меня заложил. -А ты уверен? -Больше некому. Я не драчлив и стараюсь никого не обижать, но для него сделал исключение. -Но как ты с ним расправишься, если привязан и висишь как пугало. -Очень просто ты меня освободишь, перережешь веревку. Девочка, она была немного выше Тапира и на пару лет старше, рассмеялась. -Думаешь пацанчик, я буду помогать врагу нации? -Какой я враг. Если кто и является врагом народа, то это Нерон. У него мания величия и он трус, движимый животным страхом держит народ в концлагерях. -Вот ты и признался. Ну ладно спасибо за смелость. Ты открыто сказал то, о чем думают многие, боясь произнести в слух. За это я тебя освобожу, но глупый хлопец тебя все равно поймают. У нас жесткая паспортная система и тотальная регистрация. -Отсижусь в подвалах. А как станет теплее, переберусь горами за границу. Зима у нас короткая вот-вот кончится. -Это верно, но риск. Впрочем, лучше скрываться в подполье, чем терпеть издевательства на каторге. Хорошо я тебе помогу, только чуть-чуть согни ноги, потому что будет очень больно. Девочка и в самом деле была очень изворотливой, как обезьянка она взобралась на дерево и полоснула ножом по веревке. Тапир упал вниз, ловко отпружинив. Было немного неудобств от колючек, но по сравнению с той болью, что он испытывал во время допросов это несущественная мелочь. -Теперь я хочу только одного, поквитаться с врагами. В первую очередь с доносчиком. Кваша я тебя расквашу! Девочка одобрительно хихикнула. -Теперь я тебя проведу. Не хватало еще нарваться на засаду. Вместе они направились в сторону высотных домов. Однако вид полуголого избитого в кровь Тапира был слишком подозрителен. -Слушай, лучше спрятаться. А тем временем принесу тебе одежду. Так ты в казенной робе не сделаешь и шага по городу. Мальчишка кивнул и спрятался за дерево. Девочка бегом направилась домой. Пришлось ждать. Что бы согреться Тапир подпрыгивал, приседал, пытался делать угол. В голове мелькнула мысль, какого его товарищам. Мерзнут несчастные, надрываются строя дома для этих кровососов. Скорее бы зима кончилась, она ведь не длинная по сравнению с продолжительным летом, уже остаются считанные дни холодов. А девочки все не было и не было. Тут его внимание привлекла пурпурная струйка дыма вившееся, словно из-под земли. Мальчик подбежал в ее сторону. Сунул голову, стало как будто теплее. Он прижался к выходу и в туже секунду куда-то провалился. Все вокруг заблестело, затем засверкало как тысяча светил и в то же мгновение, он приземлился на что-то мягкое. Тапир встал и протер глаза. Ему показалось, что он сходит с ума. Кругом джунгли с необычайными угловатыми деревьями. Стволы причудливо изогнуты словно баранки. Листва отливает золотом, серебром, алмазами. Растут диковинные исполинские фрукты, напоминающие по форме шестиугольники. Приятное тепло окутало плоть, слегка разморив. После адского холода казалась, что ты попал в рай. Тапир рассмеялся и встал. Мягкая травка нежно ласкала многострадальные покрытые мелкими волдырями ступни. Светило сразу четыре 'солнца', придавая всему живому неповторимую гамму красок. Мальчик почувствовал в себе прилив свежих сил и легко забрался на дерево. Ему очень хотелось есть. Фрукт удалось проглотить легкая, нежная кожа лопнула, мякоть защекотала горло. Слегка отдавало кислым привкусом, приятным на вкус. Тапир поперхнулся, плод был большой, и ему пришлось потрудиться, чтобы съесть его целиком. Живот раздулся и пацан отяжелел. -Вот как такие здесь растут абрикосы. — Неуклюже сострил он. После еды захотелось спать, спрятавшись под бархатный листик и свернувшись в клубочек, Тапир практически сразу отключился. Сон напоминал порхание бабочек над исполинскими цветами или эйфорию наркомана. Когда он проснулся, то почувствовал себя гораздо лучше, синяки зажили и практически полностью исчезли кровавые писуги. Вокруг летают серебряные стрекозы и пурпурно-рубиновые махаоны. Они выстраиваются в диковинный орнамент, это и экзотично и очень красиво. Даже пчелки здесь совсем иные зеленые в оранжевую полоску. Поднявшись, он побежал по щекотливой шелковистой травушке-муравушке. Как легко и стремительно мчаться. В голове сложились стихи. Четыре ярких звездочки планету освещают Цветет земля, растут цветы, струятся облака! Так весело что, кажется такого, не бывает Но если это чудный рай — пусть длиться на века! Из пурпурно-золотого облака выпорхнул пятый диск, и сочинять пришлось заново. Затем деревья кончились, мальчик выбежал на лужайку, появились диковинные цветы. Огромные по конструкции похожие на снежинки они на десятки метров раскинули лепестки. В каждом бутоне цвела поэзия, лепестки собирали в себе энергию четырех-пяти светил и мягко испускали ее, создавая чародейственные потоки света. Тапир остановился, вдыхая сказочное благоухание. Такого аромата он не нюхал ни разу в жизни. Это пьянило и бодрило одновременно. Наконец мальчик скинул нахлынувшее очарование. Тряхнул головой он побежал дальше. Неожиданно сверху пролетела, словно птица тень, казалось, что сказочный мотылек завис над ним. Тапир остановился и замер, сердце тревожно забилось. С верху на него глядели глаза волшебно красивой девочки. -Ты кто? Произнесла она и взмыла в высоту. -Я Тапир Ника. -Откуда ты?! — Девчонка изобразила сладчайшую улыбку. -Из страны Парагельц. Я бежал из тюрьмы. -Вот как! Да ты преступник. — Она достала из кармашка сумочки приборчик и навела мальчишку. Тот попытался прикрыться руками. Девочка что-то нажала, над ней вспыхнула голограмма. -Этот парень. Говорит что он из тюрьмы. Каков уровень его злобы. Трехмерное изображение в виде потрясающей девушки испустила улыбку. -Он имеет уровень доброты 298 и совершенно для тебя безопасен. -Да я не бью девочек. — Гордо произнес Тапир. -А ты бы и не смог, у меня есть защита. — Золотоволосое создание коснулось пояса. — Гиперплазменный компьютер включит силовое поле при малейшей опасности. -Да ты просто фея, словно сошла со страниц фантастического романа. -Фантастика ты так говоришь. У нас это реальность. Как тебе объяснить это мальчишка из отсталого мира. Биотехническое могущество нашей цивилизации такого, что нам подвластно почти все, и мы даже немного скучаем в поисках развлечений. -Как, а взрослые вам дозволяют? Девчонка рассмеялась, казалось, что бьются сосульки. -А кто такие взрослые. У нас время идет в обратную сторону, сначала появляются старики, ужасные создания, затем они молодеют и постепенно становятся детьми. -А затем младенцы и исчезают? С ужасом спросил Тапир. -А вот нет. Мы научились останавливать процесс уменьшения и стали бессмертными. -Как это бессмертными? -Если не считать крайне маловероятной насильственной смерти, мы никогда не умрем, а будем вечно здоровыми и счастливыми. -А как же быть с проблемой перенаселения. -А это элементарно. В последнее время стало все меньше и меньше появляться стариков. А в последние сто лет ни единого случая. Кроме того, наша вселенная огромна, включает в себя квинтильоны миров и планет, мы всегда имеем возможность расселиться. Впрочем, иных сферах такие забавные и несуразные зверюшки встречаются, что можно грохнуться. Девочка показала крупные жемчужные зубки. -Да я забыла, не представилась. Меня зовут Лумиция Стерлла. А можешь звать меня просто Луми. -Луми красивое имя. -Я и сама не дурная. Хотя у нас можно заказать любую внешность. -А почему ты не захотела стать взрослой. -А я и так взрослее некуда, мне тысяча пятьсот лет. Да и я не хочу выглядеть как чучело. -Но ведь взрослое тело куда красивее детского. -Ты так думаешь, потому что с отсталого мира. Даже в нашей вселенной есть планеты, где время течет прямолинейно. Вот там и встречают типы, что хотят стать взрослыми. Кроме того, я слышала, что они размножаются самыми отвратительными способами, о которых лучше не говорить. -Да это тема запретна для детей и лучше о ней промолчать. Хотя тебе сколько лет? -Я уже говорила — тысяча пятьсот! — Луми скривила лицо. -Не верю, может у вас год короткий, сколько в нем дней? -Четыреста пятьдесят. -А часов в сутках. -Ты имеешь в виду — сякли. Так их тридцать шесть. -А минут в сякле? -Пять тысяч куличков. -Один куличок это сколько. -А вот столько. — Девочка отбила дробь по коре дерева. -Теперь понял дитя! Я намного старше тебя и умнее. -Ну, это еще как сказать. Есть еще старческое слабоумие или склероз. -У нас нет болезней, да и физически я тебя сильнее, могу поднять одним пальцем. Лумиция подхватил Тапира веревку, подпоясывающую штаны и оторвала от поверхности планеты. -Ну, как я сильная. — Мальчик задергался. -А вот ведешь себя теперь как малая девчонка. Мне не удобно. -То-то! Если ты с отсталого мира, то не кидай панты. А слушай старших. -Ладно, отпусти. Или дай мне приспособление позволяющее летать. -Может я тебе, и дам его. А держать ладно смогу и полем. Девочка переключила направление, и Тапир взмыл рядом с ней. -Вот так гораздо удобнее. Я словно сам летаю. Спасибо Луми Лумиция погрозила пальцем. -Может мои друзья, и подарят тебе супергравиопояс, а также ультракостюм. Возможно, и такое бывает, тебя ждет клетка в зоопарке. Это как повезет. А пока полетели. -Куда? -В город сказочных чудес. Хотя все чистая наука без волшебства. -Тогда быстрее! -Не командуй дитя! Девочка нажала на кнопку и набрала высоту.
