Мфпгп

Пролог.

Желания иногда бывают настолько сильными, что могут сбываться. Пусть на чуть-чуть, на краткое мгновенье, но и оно способно многое изменить.

В одном из сотен окон городской многоэтажки мигал тусклый белый свет, становясь то совсем тусклым, то вспыхивая с новой силой. В нем не было никакой последовательности. Это был простой свет от телевизионного экрана, пробивающийся сквозь окно во мглу улиц.

Таким же одиноким, как и свет этого окна, был владелец телевизора, в данный момент смотрящий на голубой экран.

Главы с первой по стопятьтыщдвестишестьсотвосьмую.

Здесь жил сорокалетний Петр Михайлович, который чаще всего проводил вечера усевшись на уже продавленный в одном месте диван и вооружившись пультом от телевизора.

Сегодняшний вечер не был исключением. Единственное, что отличало его от сонма предыдущих, это фильм, который он смотрел.

— Ты уверен, Гарри? — Чуть надтреснутым голосом вещал старик с голубого экрана. — Это серьезное заявление.

— Да, профессор, я видел его собственными глазами.

С каждой минутой сюжет популярного фильма терялся в потоке мыслей Петра Михайловича, который все сильнее и сильнее в них погружался.

"Наверное хорошо быть волшебником. — Думал он. — Что захотел, то наколдовал. Ни тебе бедности, из-за которой уйдет жена и забудут дети, ни голода с холодом. Ты всегда будешь иметь возможность обеспечить себя. И зачем они только воюют? Ведь они могут все. Тем более директор школы. Вот бы побывать на его месте..."

Пока мысли Петра Михайловича витали в облаках, на экране разворачивалась сцена разоблачения, где грозный мракоборец превращался в плюгавого пожирателя смерти по имени Барти.

Идея побывать в шкуре волшебника настолько захватила его, что погруженный в мечты мужчина постепенно стал засыпать, не обращая внимания на разворачивающуюся на экране драму.

* * *

Сквозь сон послышались шаркающие шаги, которые внезапно затихли где-то рядом, а через секунду появился дребезжащий противный голос:

— Простите за беспокойство, директор, но у меня важные новости. Миссис Норрис опять поймала ученика школы за непотребным действом. Он писал несмываемой краской на стене коридора надпись "Поттер жулик". Неизвестно, чего еще он успел бы намалевать, если бы не моя прекрасная миссис Норрис. Я считаю, что его нужно наказать по всей строгости. Как в старые добрые времена — высечь розгами.

Монолог закончился так же неожиданно, как и начался. Петр Михайлович с упорством достойным чемпиона боролся за остатки сна, который не давал поднять тяжелую голову от столешницы, и заглушить звук противного голоса. И только когда говоривший закончил, на него снизошло облегчение.

— Да, выпороть их всех, выпороть... — Пробурчал Петр Михайлович сквозь сон в надежде отделаться от говорившего.

Сон снова взял его в свои крепкие руки, поэтому Петр Михайлович не увидел мимолетное удивление на лице обладателя дребезжащего противного голоса, а затем и появившуюся хищную улыбку.

— Пойдем миссис Норрис, у нас еще много дел. — Тихонько проскрипел неприятный голос и снова послышались удаляющиеся шаркающие шаги.

Около пяти минут морфей старался затянуть Петра Михайловича в омут прекрасных сновидений, вот только маленькая, но очень упорная мысль все никак не давала это сделать. Она все кружилась и кружилась не позволяя наконец расслабиться. И когда он, приложив неимоверные усилия, сосредоточился на этой назойливой "мухе", чтобы раз и навсегда разобраться с паразитом, то услышал странные голоса.

— Правильно, давно пора было...

— Да угомонись ты уже, Салазар. Тебе бы только опыты ставить, да людей мучить...

— Не нам судить, мы только вправе дать совет. Директор сам примет решение...

Услышав последнюю фразу, назойливая "муха" словно сорвалась с цепи и неожиданно "укусила" осознанием.

— Какой директор? — Мгновенно оторвав голову от стола Петр Михайлович принял сидячее положение и недоуменно уставился перед собой.

Стол, на котором до недавнего времени отдыхала его голова, был усеян бумажками, многие из которых пестрели заголовком "Кубок трех волшебников". Немного встряхнувшись, мужчина обвел помещение взглядом.

Слева на столе располагался большой металлический поднос с растущей из его середины причудливой металлической веткой, на которой покоилось чучело странной большой птицы. Справа от кресла был небольшой проход, позволяющий выйти из-за стола и оказаться в круглой комнате, от пола до потолка увешанной живыми портретами, которые в настоящий момент бурно обсуждали наказание для учеников школы.

Сзади угадывался большой портрет в обрамлении двух окон, освещаемых вечерними лучами солнца. По бокам начинались высокие узкие шкафы, уходящие полукругом в стороны и сходящие на нет, уступая место винтовым лестницам, у подножия которых расположились огромное старинное зеркало с причудливой надписью "Еиналеж еонтсарт сеовту жако пяоциле овтужак опеня" и небольшой столик с большой то ли амфорой, то ли урной, светящейся изнутри бледным белым светом. На полках среди книг и свитков тоже хватало всякой всячины. Была там и старая остроконечная шляпа, тихонько посапывающая во сне, и красивый сверкающий отполированной поверхностью меч, и множество различных серебряных механизмов, которые словно проснувшись вместе с Петром Михайловичем стали двигаться, издавая шипение, дребезжание и еще целую гамму тихих звуков.

— Это я... Это как?... — Пощупал себя за бороду Петр Михайлович. — Я что, Дамблдор?

Немного отойдя от первого впечатления, он поднялся из-за стола и просеменил к зеркалу. В гладкой поверхности отразился старик с длинной бородой, одетый в длинный балахон и широкополую остроконечную шляпу. Петр Михайлович для уверенности поводил перед лицом руками, потрогал очки-половинки, висящие почти на самом кончике носа, и в задумчивости почесал затылок, ведь отражение с точностью повторило все манипуляции.

Чем больше повторений делала рука по затылку, тем больше светлело лицо Петра Михайловича... Или нет. Теперь уже профессора Альбуса Персиваля кого-то-там (запамятовал Петр Михайлович полное имя) Дамблдора, директора школы магии и волшебства Хогвартс.

— Да я же теперь!... Да мне ж один взмах... Кстати, а где палочка? — Появившаяся мысль заставила Петра Михайловича порыться в складках балахона. Он помнил, что волшебники как-то умудрялись прятать там свои волшебные палочки.

— Ага! — Удача улыбнулась ему спустя полминуты, когда он нащупал твердый предмет в широком рукаве и извлек его на свет. — Уж теперь-то я точно могу... А, что я могу?

Новая мысль поставила Петра Михайловича в тупик. Он совершенно не знал никаких заклинаний. Только смутно помнилась фраза "Патронус". Решившись испытать свои силы, а заодно проверить маг он или нет, Петр Михайлович широко взмахнул палочкой и громко крикнул:

— Патронус!

Пучок светлых искр вырвался из кончика палочки, быстро превратившись в молочно белый дым, который поднявшись чуть выше расползся струйками по помещению.

— Хм... — В задумчивости посмотрел на палочку Петр Михайлович.

Как же они творили заклинания? Там точно использовались какие-то слова, и вроде бы нужно чего-то желать, чтобы магия получилась. Может поэтому патронус кроме искр и дыма ничего не дал, ведь Петр Михайлович ни о чем не думал в тот момент.

Приготовившись, он отвел руку назад, делая замах еще шире, чтобы магия работала сильнее, и на мгновение замер, вспомнив, что заклинания должны обязательно заканчиваться на "о" или на "с", как тот же патронус. Кивнув в подтверждение самому себе, Петр Михайлович махнул рукой и выкрикнул первое, что пришло в голову:

— Latento Pidoraso!

Нежно розовый луч, обрамленный маленькими звездочками, тут же вырвался из кончика палочки и устремился к шкафам. Отразившись там от пузатой металлической чашки, он срикошетил в зеркало, затем в люстру и пробив окно умчался наружу.

— Ух ты, сработало! — Возбужденно произнес Петр Михайлович.

Не успел он обрадоваться как под окном сверкнула розовая вспышка и через секунду послышался мальчишеские голоса:

— Эй, кто это сделал?

— Рон, ты в порядке?

— Да вроде бы... О, Гарри, почему ты стал таким красивым?

— Эй, Рон, ты чего? Да перестань ты обниматься!

— О, Гарри!

Сквозь прореху в окне послышалась какая-то возня, а затем, с криком "Отстань от меня!", и удаляющиеся шаги.

— Это Поттер что ли был? — Почесал в затылке Петр Михайлович, но быстро переключился опять на палочку.

Вот теперь он заживет, теперь он сможет все. Главное с заклинаниями разобраться, а там дела точно в гору пойдут.

Около минуты Петр Михайлович предавался мечта и рассматривал палочку, пробираясь обратно к креслу и столу. Умостившись на месте директора, читай уже своем месте, он удовлетворенно оторвал взгляд от палочки и неожиданно столкнулся с удивленным взглядом чучела птицы. Несколько секунд они недоуменно разглядывали друг друга, пока Петр Михайлович не вспомнил, что вроде бы у Дамблдора есть птица-феникс. И похоже именно её он принял сначала за чучело.

Фу, если все фениксы такие страшные, то на кой черт их заводить? — Подумал Петр Михайлович. — Лучше кошку или собаку, а не это не пойми что.

— Кыш! — Взмахнул он рукой с зажатой палочкой в сторону птицы.

Неожиданно из кончика волшебной палочки вырвался синий огонек и попал точно в феникса. И птица тут же вспыхнула как облитый бензином веник, заставляя Петра Михаловича отпрянуть назад и неподобающе мужчине взвизгнуть.

Пламя на секунду взметнулось ввысь и тут же опало, оставляя на подносе горстку пепла вместо птицы.

— Ох ты!... Да как же так?... — Бросился к подносу Петр Михайлович. — Что теперь будет-то?

Воровато оглядевшись, его взгляд зацепился за урну (или амфору), стоящую на столике у винтовой лестницы. Аккуратно подняв поднос с пеплом, Петр Михайлович осторожно спустился к ней и еще раз оглядевшись ссыпал пепел в урну, накрыв ту сверху подносом. Фальшиво засвистев популярный мотивчик, Петр Михайлович бочком стал смещаться обратно к лестнице, делая вид, что это не он только что сжег птицу, а затем ссыпал пепел в урну.

Когда его пятая точка снова утвердилась на кресле, дверь кабинета неожиданно открылась и на пороге появился колоритный персонаж.

— Профессор Дамблдор, у меня есть к вам небольшой разговор. — Хромой походкой опираясь на протез подошел к лестнице Грозный Глаз Грюм и открутив пробку личной емкости стал из нее пить.

— О, Барти! — Вспомнив имя разоблаченного пожирателя смерти, сказал Петр Михайлович. — Здравствуй-здравствуй. С чем пожаловал?

От первых же слов Грозный Глаз Грюм (или действительно Барти Крауч) подавился оборотным зельем и хватая ртом воздух упал на пол. Суча здоровой ногой он попытался направить трость, в которую вделал свою волшебную палочку, на директора.

Петр Михайлович испуганный происшедшим, тут же бросился на помощь. И споткнувшись кубарем скатился по лестнице, брякнувшись прямо на Грозного Глаза и сломав его трость.

— Барти, что с тобой? Барти? — Тут же принялся тормошить Грозного Глаза Петр Михайлович. — Тебе плохой? Может позвать кого-нибудь на помощь? Точно, сейчас позову... Ты лежи, не вставай! — Бросился он к двери.

Выбежав в коридоры школы Петр Михайлович столкнулся с проблемой. Лестницы постоянно перемещались в хаотичном порядке. И как назло в вечернее время никого не оказалось поблизости. В суматохе не замечая перестановок пролетов Петр Михайлович трижды спускался ниже, пять раз поднимался выше и два раза возвращался к тому же этажу с которого вышел.

Понимая, что время уходит, Петр Михайлович решился на отчаянный шаг. Он поспешил обратно в кабинет директора, чтобы магией помочь Грозному Глазу. Маг он или не маг?

Но и тут его ждала неудача. Горгулья преграждающая путь в нужный кабинет наотрез отказалась пустить Петра Михайловича внутрь без какого-то пароля.

Препирательство затянулось на целых пять минут, отчего он разозлился и пульнул в неё магией, за что неожиданно получил клювом в лоб и потерял сознание...

...Проснулся Петр Михайлович от назойливого звука, который издавал телевизор. Приоткрыв глаза, он увидел надпись "профилактика" и цветные полосы на экране.

— Тьфу! Ну и приснится же такое. — Буркнул Петр Михайлович, потирая шишку на лбу.

Эпилог.

День помешательства директора школы магии и волшебства, профессора Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора, стал значимым в жизни всех волшебников. Из-за смерти Грозного Глаза Грюма директора хогвартса чуть не закрыли в Азкабан. Но пока шло разбирательство, Гарри Поттер успешно прошел турнир трех волшебников и возродил самого темного мага столетия — Тома Марволо Риддла.

Так как Поттер вернулся из лабиринта с трупом Седрика Диггори, а рядом не оказалось Альбуса Дамблдора, то его привлекли к ответственности за смерть гриффиндорца, назначив кучу слушаний и разбирательств. Правда все же с оправдательным приговором. Но и на этом его печальные дела не окончились.

Рональд Уизли после попавшего в него заклинания сильно ревновал Гарри к Гермионе, из-за чего при поисках крестража убил её и взял силой Поттера.

Угнетенный морально и физически Гарри не смог противостоять Тому Риддлу и был убит при отражении атаки на Хогвартс.

Не удовольствовавшись фразой Артура Уизли "в семье не без урода", Фред с Джорджем решили бороться со ставшей прилюдно известной сексуальной наклонностью Рона. Методы их были далеки от лечебных, так как они использовали магию и подручные средства, из которых изготавливали свои шутки-ловушки. Впоследствии Рональд Уизли из человека нетрадиционной ориентации превратился в заикающегося кастрата, пукающего хлопушками и чихающего слизняками.

За свой нрав и приверженность к старым правилам Аргус Филч удостоился внимания Темного Лорда и получил должность директора школы.

Для всех волшебников Англии настали темные времена, которые магглы будут вспоминать как третью мировую войну.