Вот приедет барин

В магазине, на базаре и на почте народ обсуждает прошедшие выборы. Между хреном и редькой. Между Петрушкой на одной руке кукольника и городовым на другой.

По употребляемым терминам это, конечно, выглядит политическими дебатами. По сути же речь идёт отнюдь не о президентах. Маска этого современного слова напялена на архаичный, как щитень, миф.

Хохма даже не в странной убеждённости, будто человек рвётся к корыту, дабы кормить из него население, а не себя, любимого. А в том, что как бы ни назывался набольший начальник – красным солнышком, императором всея, генсеком или президентом – для большинства моих соплеменников он остаётся священным царём. Божиим уполномоченным, обеспечивающим порядок в мироздании. Достаточно выбрать правильного президента – и по волшебному слову его прекратятся глад и мор, войны и землетрясения, зарплаты и пенсии вырастут, тарифы снизятся, Россия, в который раз назначенная империей зла, провалится в пекло и заодно прихватит с собой тутошних русскоязычных, ибо «Фингалия – для фингальцев! », но при этом будет исправно снабжать Украину дешёвым газом и бензином, Европа распахнёт двери и задушит нас в братских объятиях, и свобода нас встретит радостно у входа, и воцарятся на земле мир и в человецех благоволение.

Вся задача – выбрать правильного.

Самый частый и пылкий аргумент в пользу правильности бывшего президента – «его заботами я почувствовал, что живу в стране (нет, я тоже не понимаю, что это значит), что я украинец (а раньше кто был?), а мой брат / сват / сын / внук уехал работать / учиться в Исландию / Польшу / Чешские Будейовицы / Старые Васюки, осталось там зацепиться, и будет нам счастье».

Во как. В стране стало лучше – из неё теперь легче сбежать.