Разбор полетов по четвергам

1. Александр Воронцов "Вторая жизнь сержанта Зверева"

Краткое содержание этого произведения отлично ложится в пару строк:

"ГГ повоевал на Донбассе и провалился в 76 год — ГГ мочит хулиганов во дворе, все в ахуе — ГГ мочит хулиганов в школе, все в ахуе — ГГ еще раз мочит очень много хулиганов на школьном дворе, все в ахуе — ГГ записывается в боксерскую секцию и мочит всех, кого ни попадя, все в ахуе — ГГ ловит бандитов, грабивших сберкассу, одного убивает, все в полном ахуе — герой поступает на работу в КГБ и мочит террористов, маньяков и бандитов, все... ну понятно в чем". Ну да, гражданам, которые в своих школах были хилыми недомерками и постоянно получали люлей, такое как бальзам на душу...

Герой весь такой из стали и бетона, сияющий от солнечных отблесков на несгораемой груди, играючи идет от одной победы к другой, а так в жизни не бывает, это всем хорошо известно... Взять хоть этот эпизод с ограблением сберкассы — ну и зачем героя понесло в сберкассу? Ага, узнать, когда ему можно будет сберкнижку завести — а то он сам этого не знал, что в 18 лет. Автор не заморочился хоть сколько-нибудь более убедительным объяснением и получился рояль рояльный роялистый... а следующие 20 страниц с описаниями милицейских восторгов по поводу крутости ГГ читать просто невозможно...

Нет, то что автор журналист и тему знает, видно отчетливо — написано уверенно, без особенных художественных и технических огрехов, но с сюжетом, граждане, надо было продумать вопрос, потому что точно такого же добра с нев.бенно крутыми ГГ-школьниками (плюс-минус по интересу и проработке) на этом же самиздате пруд пруди.

2. Александр Санфиров "Лыжник"

Санфиров автор известный, написал много чего, вот очередная вещь, как попаданец в 60-е годы делает лыжную карьеру. Кстати два слова о прологах попаданческих саг — они по-моему окончательно закостенели и выродились в нечто стереотипное и уродливое. Ну сами посудите — "мама, какая ты у меня молодая", "полка, какая ты у меня книжная", "стол, какой ты у меня письменный", а потом герой идет в школу и дает п..дюлей своим обидчикам. Шаг влево-вправо карается жестко и быстро. Вот и в Лыжнике именно такое начало, с мамой молодой и столом письменным.

Далее следует кооперативный мат, есть такое понятие в шахматной композиции, когда соперники обоюдными усилиями матуют одного из королей — все действующие лица Лыжника с радостными улыбками помогают Герою Сане достичь... ну чего он там хочет достичь.

Главный школьный хулиган герою: Уууу!

Герой главному хулигану: Щас я дам тебе в рыло!

Хулиган: Правильно, Санек, дай мне в рыло и посильнее!

Герой учительнице русского языка: Можно, я щас вас трахну, Мариванна?

Учительница: Правильно, Саня, трахни меня и покрепче!

И так далее...

Опять же не понял, откуда у попаданца взялись такие резкие способности к лыжным гонкам, в прошлой же жизни ничего такого у него не было — рояль из роялей.

Конец открытый, а продолжения автор, как он обычно делает, писать не собирается. Скучно, граждане...

3. Екатерина Русак "Вор черной масти"

Если две предыдущих книги хоть мало-мальски соответствуют литературным канонам, то эта вот откровенная и беспримесная графомания начиная с первой строчки первой страницы. И грамматику можно было бы поправить, все эти -тся/-ться режут глаз.

Короче здесь герой, банковский работник из 2011 года, поехал по поезде с инспекцией в филиал и по дороге провалился в 1947-й. Потом он страниц 5 тупит и требует адвоката, потом успокаивается и едет в лагерь. Читать все это многословие, уснащенное книжными оборотами как в описаниях, так и в устной речи, невозможно — не говорят так простые люди, так говорят интеллигенты, думающие, что они знают, как говорят простые люди.

Осилил первую четверть, далее, уж извините, не смог...