Леодан сын Льва: Колыбель Тени. Главы 1-8

Андрей Астахов

КОЛЫБЕЛЬ ТЕНИ

Посвящается моим друзьям,

благослови их Бог!

Я один. И пускай

я отважен безмерно,

Но с врагами моими

не справлюсь наверно.

Но однажды — я верю,

— мой друг встанет рядом,

и мы вместе пройдем

через все муки ада.

Все разделим — и боль,

и великие беды,

и награду за храбрость,

и счастье победы.

Роклэнер-Сладкопевец

"Посвящение моему неведомому другу"

ПРОЛОГ

Х

олодный осенний ветер, дующий с холмов, срывал с деревьев желтые и красные мертвые листья, и они дождем сыпались к ногам Вальдура. Их шорох казался Вальдуру громом — с того момента, как он вошел в лес, любой звук бросал его в дрожь. Юноше казалось, что лес настроен враждебно к нему, ибо он пришел сюда за жизнью одного из его обитателей. Но всякий раз он пересиливал свой страх и шел дальше, потому что дал себе слово — сегодня он обязательно найдет свою добычу.

Это был третий день его охоты. Два предыдущих ничего не принесли: он видел медвежьи следы, но так и не встретил медведя. Несколько раз ему повстречались косули, у Спокойной реки он наткнулся на семейство бобров, и даже пугливый лось однажды показался перед ним на тропе. Звери будто чувствовали, что Вальдур, сын Ланнека — плохой охотник. Точнее, вовсе не охотник. Они без страха смотрели на мальчика и убегали только, когда он подходил слишком близко к ним. А Вальдур даже не пытался добыть одного из этих великолепных зверей, хотя мясо на столе в их доме не водилось уже давно. Юноша понимал, что не сможет убить жертву своим тяжелым копьем — он слишком скверный охотник для того, чтобы подобраться к пугливым косулям или к лосю на расстояние, позволяющее точно и сильно метнуть копье. Прежде он никогда не метал копий. У него не было навыков охотника. Еще и поэтому собственная затея казалась ему безумием. Но Вальдур все-таки надеялся, что богиня-охотница Натайя поможет ему, и первая в его жизни охота окажется удачной. У него нет другого выбора. Ему просто необходимо найти и добыть медведя, и сделать это как можно быстрее.

Вся деревня давно убеждена, что в доме Вальдура поселилась смерть. Сначала неожиданно для всех умер Ланнек, отец юноши — никогда ничем не болевший здоровяк поранил на пасеке руку, и пустяковая царапина обернулась гнилокровием. Со дня смерти Ланнека прошло всего два месяца, и несчастье вновь пришло в некогда счастливый и процветающий дом — мать Вальдура Арлета простудилась и слегла с чахоткой. Вальдур в отчаяньи наблюдал за тем, как его любимая мать превращается в тень прежней веселой и счастливой Арлеты. К осени Арлете стало совсем плохо, она почти перестала вставать и кашляла кровью. Тогда-то Вальдур и услышал от заезжего торговца снадобьями, что больной может помочь медвежий жир в смеси с некоторыми травами. И Вальдур решил спасти мать. Спасти любой ценой, потому что кроме нее у него никого не было. Травы он раздобыл без особого труда, но вот медвежий жир... Вальдур слышал, что очищенный медвежий жир можно купить в Агриануме у алхимиков, но только денег у него не было, а жир был дорог. Тогда он решил сам убить зверя. Медведей в округе было много, и Вальдур знал о том не понаслышке: он часто видел медвежьи следы у отцовской пасеки. Но вот охотиться на медведя Вальдуру никогда не приходилось. Их пасеку косолапые не трогали, и покойный Ланнек даже не заговаривал об охоте на них. Правда, много рассказывал сыну о медвежьих повадках — будущий пасечник должен все это знать. Теперь же Вальдур припоминал эти рассказы. Он терпеливо ждал, когда начнется осеннее похолодание — именно к этой поре медведь, готовясь к спячке, накапливает достаточно жира. Втайне от матери он готовился к охоте, ночами мастерил свое копье из старой оглобли и обломка косы, прислушиваясь к материнскому кашлю, готовый в любое мгновение бежать на ее слабый зов, чтобы подать воды или поправить съехавшее на пол одеяло. А три дня назад, заглянув матери в глаза, Вальдур с тоской понял, что времени у него больше не осталось. Еще немного, и никакое чудодейственное снадобье уже не поможет. И он решился, тем паче, что копье было почти готово.

Ветер с холмов подул снова. Он был ледяным и пронизывающим, и Вальдур почувствовал дрожь во всем теле. Надетый на холщовую рубашку облезлый бараний полушубок был слабой защитой от осеннего ветра. Скудный обед, взятый из дома, он давно съел, и подкрепить силы было нечем. Холодное осеннее солнце все ближе спускалось к верхушкам деревьев — еще немного, и начнутся сумерки. Третий день опять не принес ничего. На этот раз он даже не видел следов медведя. Отчаяние в душе Вальдура сгущалось так же быстро, как и сумрак между стволами деревьев.

Нельзя возвращаться домой с пустыми руками. Он не сможет вернуться. Он не сумеет выдержать взгляд матери, полный боли, смертельной тоски и надежды. Он не уйдет из леса, пока...

Огромная темная туша возникла перед Вальдуром неожиданно, будто в одно мгновение вечерний сумрак сгустился и принял очертания громадного бурого медведя. Зверь заревел, свирепо сверкнул глазами и бросился на юношу с необычайным проворством.

Вальдур успел выставить копье. Однако медведь переломил его одним ударом лапы, и Вальдур понял, что погиб. Он даже не пытался убежать — все равно медведь нагонит его. Силы покинули его, и тело стало непослушным, словно в кошмарном сне.

Медведь рванулся к Вальдуру, занес когтистую лапу для удара, но вдруг что-то полыхнуло, и гигантский зверь с жалобным ревом рухнул на землю и покатился по склону холма, разбрасывая палую листву и обливаясь кровью. Вторая вспышка озарила склон, раненый медведь забился в судорогах и испустил дух. Вальдур стоял в оцепенении, ноги у него тряслись, но даже в этом состоянии он сумел осознать, что спасен. А потом он увидел своего спасителя.

Неизвестный воин, облаченный в кожаную курточку, штаны и высокие верховые сапоги с застежками, стоял в шагах двадцати от юноши. Воин держал в левой руке длинный красивый лук из электрона, отделанный слоновой костью и перламутром. Лицо лучника скрывал зеленый бархатный капюшон. Вальдур еще раз посмотрел на мертвого медведя, потом внезапно подумал, что ведет себя крайне неучтиво.

— Господин! — Юноша шагнул к незнакомцу, опустился на одно колено. — От сердца благодарю вас. Вы спасли мне жизнь. Я ваш должник.

— Прощаю тебе этот долг.

Вальдур в удивлении поднял лицо — он говорил с девушкой. Между тем незнакомка сбросила капюшон, и удивление Вальдура превратилось в изумление. Его спасительницей оказалась девушка-сидка. Самая настоящая, с остроконечными ушками и огромными синими глазами, какими сказители легенд всегда наделяют представителей загадочного Первого Народа. С таинственно красивым лицом, курносым носиком и роскошными волосами цвета темного серебра, заплетенными в тяжелую косу.

— Храбрый мальчик! — сказала сидка, игриво улыбнувшись. — И глупый. Кто же в одиночку идет на матерого медведя?

— Ваша правда, госпожа, — Вальдур с трудом взял в себя руки: голова у него шла кругом и не только от пережитого потрясения, но еще и от чудесной красоты его спасительницы. — Но только я не мог по-другому. Мне обязательно нужно было добыть медведя.

— Вот как? Зачем же, позволь узнать?

— Я знаю, госпожа, ваш народ очень не любит, когда мы, люди, убиваем зверей. Но у меня есть очень важная причина. Моя матушка тяжело больна. Чтобы приготовить для нее лекарство, мне надобен жир медведя. Благодаря вашей меткой стреле я теперь получил этот жир. Благодарю вас и за это.

— Ты очень учтив, мальчик.

— А вы поразительно красивы, госпожа. Я никогда не видел сидов... я хочу сказать, в нашей деревне их никто не видел, но я сразу узнал...

— Не называй меня госпожой. Меня зовут Эннид ап-Гленнсид.

— Эннид из Долины Сидов? — Вальдур поклонился. — Теперь я знаю, какое имя носит моя спасительница.

— А как твое имя, мальчик?

— Я Вальдур, сын Ланнека.

— Ты живешь в деревне Корнал?

— Да, госпожа. То есть, я хотел сказать — Эннид.

— Ты сказал, что жир медведя тебе нужен для приготовления целебного снадобья. Твоя мать, наверное, страдает болезнью груди?

— Да, у нее чахотка. Она болеет уже почти три месяца, и ей становится все хуже и хуже. Недавно у нее открылся кровавый кашель, и наш знахарь сказал...

— Кровавый кашель? — Девушка перестала улыбаться, ее лазоревые глаза потемнели. — Болезнь действительно зашла далеко. Трудно тебе будет ее вылечить.

— Я сделаю все, чтобы вылечить ее. Я уже схоронил этой весной своего отца, и кроме моей матери у меня никого нет. Если она умрет, я останусь совсем один.

— У тебя что, нет родственников?

— Есть. У моего отца есть брат, а у матери — две сводные сестры. Но они не любят нас, потому что мой отец был хорошим пасечником, и мы жили богато.

— Жили? А сейчас вы живете бедно?

— Мы живем хорошо, госпожа Эннид, — ответил Вальдур и покраснел. Не стоит объяснять прекрасной сидке, как им живется с матерью после смерти отца — по его заношенной латанной-перелатанной одежде и так все видно. И потом, про сидов говорят, что им незнакома жалость. Они слишком высокомерны, чтобы испытывать жалость к людям. И еще, говорят, что они ненавидят людей...

Сидка подула в серебряный свисток, который висел у нее на шее. Вальдур не услышал сигнала свистка, но спустя несколько секунд раздались топот копыт и звяканье сбруи. Из-за деревьев вышла ладная гнедая лошадка под дорогим седлом и ковровой попоной. Эннид подошла к лошади, открыла один из седельных мешков и извлекла оттуда небольшую металлическую коробку, вроде как баночку для притираний.

— Возьми это, — сказала она, открыв коробку и подавая Вальдуру несколько комочков смолистого вещества, похожего по виду на темный воск. — Когда придешь домой, раздели каждый кусочек на три части и положи эти части в три стакана с водой. Снадобью следует настояться сутки. Твоя мать должна выпивать по стакану на заре, в полдень и на закате. Так следует делать четыре дня подряд.

— И моя мать поправится? — Вальдур ощутил прилив необычайного счастья и волнения.

— Не знаю. Но это очень хорошее лекарство. Куда более действенное, чем медвежий жир. Впрочем, если ты мне не доверяешь, забери себе этого медведя. Он мне ни к чему.

— Госпожа, вы так добры ко мне! — Глаза Вальдура заволокло слезами. — Сначала вы спасли меня, теперь спасаете мою мать.

— Погоди, не стоит благодарить. Лекарство — вещь необходимая, но и хорошая еда не помешает. Держи, — девушка протянула юноше несколько серебряных монет. — Здесь не так много, но на хорошее мясо, вино и фрукты хватит.

— О, госпожа Эннид! — Глаза Вальдура округлились. — Вы... мне!

— Прощай, Вальдур! И прошу тебя — никому не говори о нашей встрече. Это в твоих интересах...

Сидка ловко забросила свой великолепный лук за спину, вскочила на гнедую и ускакала прочь. Вальдур продолжал стоять и смотреть ей вслед, будто зачарованный, сжимая в кулаке монеты и полученное от Эннид снадобье. Глаза его были полны счастья. И только наступление сумерек заставило его вспомнить, что надвигающаяся ночь вот-вот застигнет его в лесу. Он бережно завернул полученные от Эннид ап-Гленнсид драгоценные подарки в тряпицу, опустил узелок в кожаную сумку, которую припас для медвежьего жира и, совершенно счастливый, отправился в обратный путь — домой, в Корнал.

* * *

* * *

* * *

* * *

Преподобный Лаем Хоут пытался сохранить самообладание, и пока ему это удавалось. Вот только руки его выдавали — они все время ерзали по столешнице, словно жили своей, отдельной от всего тела жизнью. Человек в черном это заметил.

— Вас что-то беспокоит, мой друг? — спросил он Хоута.

Настоятель вздрогнул. Это все руки, подумал он. Он посмотрел на стол и увидел на полированном дереве влажные пятна, оставленные его ладонями. Почему-то на душе стало гадко, будто черный гость уличил его в каком-то нехорошем поступке.

— Я все думаю об этой девице, — пробормотал Хоут, подняв взгляд на черного. — О той, что рассказывал на исповеди мальчик.

— Я склонен думать, что мальчишка не врет, — заметил черный. — Все сходится. Вдова Арлета быстро поправляется, и весь Корнал поражен этим обстоятельством.

— Это воистину чудесное исцеление.

— Ничего чудесного. Сиды, или как их называют в западных землях, эльфы, великие мастера магии Исцеления. Мальчик рассказал вам, что эльфийка дала ему какое-то снадобье для больной матери. Я знаю, о чем идет речь. Это эльфийская смола Огненной Крови, сильнейшее лекарство, исцеляющее многие недуги. Меня удивляет, почему эльфийка сделала это. Смола Огненной Крови — довольно редкая субстанция, и эльфы очень дорожат ею. Верно, мальчик чем-то сумел ее сильно растрогать.

— Так вы верите, что это была действительно эльфийка?

— Я обязан верить. Можно, конечно, поговорить с этим вашим Вальдуром при участии нашего Допросчика, но это ничего не даст. Мальчик и так сказал вам все, как есть. Он добрый верующий, и его исповедь, конечно, была полной. Меня удивляет другое — откуда здесь, в землях, испокон веков населенных людьми, взялся эльф? Очень неосторожно и неосмотрительно с его стороны.

— Может быть, эта эльфийка забрела сюда случайно?

— Вы не знаете эльфов, Хоут. Этот народ обладает многими талантами, о которых мы, люди, можем только мечтать. Именно поэтому эльфы — наш самый опасный враг. И по каким-то неизвестным нам причинам наш враг объявляется чуть ли не под стенами Агрианума! Что привело сюда эту эльфийку? Почему она так рискует? Вот что мы должны выяснить с вами, дорогой Хоут! Хочу ошибиться, мой друг, но ее появление совсем не случайно.

— Может, попытаться использовать Вальдура?

— Девка его быстро раскусит. Вы слышали о Голосе Эльфа?

— Умение эльфов читать мысли собеседника?

— Что-то вроде этого. Оставьте мальчишку и его мамашу в покое. Надеюсь, вы предупредили парня, чтобы он не болтал лишнего?

— Разумеется, тьютор. Мальчик меня понял — он всем говорит, что это медвежий жир чудесным образом помог его матушке.

— Умный парень. А у нас с вами появилась работа. Я уже связался с Салемом де Фортаном, великим маршалом Трибунала — он пришлет в вашу епархию отряд орков-охотников. Уж им-то девка не заморочит голову. Но главное в другом. Мне необходимо знать, ради чего эта эльфийка так рискует своей шкурой. Вот тут вы мне поможете. Нужно как следует расспросить местное население. Особое внимание уделите всем приезжим — торговцам, охотникам, менестрелям, прочим бродягам. Соберите для меня информацию. Как вы это сделаете, ваша забота.

— И что дальше, тьютор?

— А дальше вы сообщите мне все результаты расследования. Меня интересуют даже самые незначительные подробности. — Тьютор Коллегии положил на стол перед Хоутом Кольцо Допросчика. — Используйте этот артефакт. Не сомневаюсь, что кое-кто в вашем округе встречался с этой эльфийкой. Или собирается с ней встретиться. Как, вы сказали, имя этой девушки?

— Вальдур сказал мне, что эльфийку звали Эннид ап-Гленнсид.

— То есть, она не назвала своего имени. Ennyd ap-Glennsydd на языке Первого Народа означает "Царевна из Долины Сидов". Девчонка не так глупа, чтобы назваться настоящим именем. Она понимает, что любой маг, зная ее имя, сможет отслеживать ее при помощи магии Обнаружения, и так же легко на нее воздействовать. Но, несмотря на разумную предосторожность, ведет она себя все равно очень-очень странно. Вас ничто не удивляет, Хоут?

— Меня? О, я всего лишь скромный дознаватель, и я не могу...

— А меня удивляет. Странно, что эльф сделал такую глупую ошибку. Открылся человеку, причем, не наложив на него чар Молчания. Или же она намеренно пошла на контакт с Вальдуром, прекрасно понимая, что мальчишка проболтается, и о появлении эльфа в селтонских землях станет известно Коллегии. Но почему она так себя ведет?

— Вы спрашиваете меня, тьютор?

— Нет, я спрашиваю самого себя, — человек в черном потер подбородок. — Мы должны разгадать эту загадку, Хоут. В любом случае, я немедленно возвращаюсь в Эргалот, чтобы встретиться с Протектором Трибунала и с его светлостью принцем Ашлером. Вы продолжите расследование в Корнале и его окрестностях. Если что-нибудь новое станет вам известно, немедленно сообщите мне. Я буду ждать.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Л

а Мар еще раз с удовлетворением осмотрел свои находки. Сегодня выдался удачный день — они с Умницей отыскали в буковой роще целых шесть корней мандрагоры. Алхимики в Эргалоте и прочих городах Селтонии, не торгуясь, платят золотой за корень; в центральных областях страны мандрагора стала редкостью. Шесть корней — шесть золотых тулонов. На две недели он будет избавлен от забот о хлебе насущном. Хватит на еду, гостиницу и даже на новый плащ — старый так износился, что не защищает ни от дождя, ни от холода. Конечно, можно было потратить в Менайере часть денег, полученных в задаток от Салмира, и купить себе плащ и теплые сапоги, но тогда он рисковал бы остаться без необходимых ему ингредиентов — цены на зелья и компоненты для них у алхимиков Эргалота все время растут. Это хуже, чем остаться без плаща — даже в начале осени. А деньги можно найти прямо на земле, достаточно всего лишь внимательнее присматриваться к травам и цветкам.

— Подсчитываешь барыши? — спросила Умница, виляя хвостом.

— Думаю, как продать наше сокровище подороже, — ответил Ла Мар, перебирая корни. — Вот этот корешок особенно хорош. На четверть фунта потянет. Я попрошу за него полтора золотых. Лишняя горсть серебра никогда не помешает.

— И опять потратишь все деньги на Иппа, — сказала Умница. — Сено, ячмень, новые подковы и все такое прочее. А мне ничего не достанется, хотя это я нашла корни.

— Не волнуйся, моя радость, — Ла Мар ласково потрепал собаку по загривку. — Я буду справедлив. Хоть и экономен. И ты, и я сегодня заработали на добрый кусок окорока, оленью похлебку и штоф конхобара.

— Между прочим, уже темнеет, а до Эргалота еще далеко. Надеюсь, ты не собираешься ночевать в поле?

— Староват я стал для подобных ночевок. Не переживай, мы еще засветло будем в Эргалоте. Тут недалеко, не больше лиги. Вон за тем лесочком уже город. Если повезет продать наши находки сегодня, заночуем в хорошей гостинице, с камином и мягкими перинами на кроватях.

— Но их надо еще продать! — Умница оскалила зубы в собачьей улыбке. — Поднимай задницу, Ла Мар. Мне не терпится поесть и поспать по-человечески.

Ла Мар кивнул. Он и сам понимал, что Умница права. За последнюю неделю они прошли по землям Норринга и Селтонии не меньше ста пятидесяти лиг, и силы были на исходе. Но письмо Арделина ясно давало понять — время не терпит. Да и контракт Салмира так или иначе привел бы их в Эргалот.

— Всадники! — услышал Ла Мар голос Умницы.

Кавалькада показалась через несколько секунд из-за деревьев. Ла Мар сразу узнал хейланских орков, и это его немного удивило. Однако угрозы никакой не было — он слишком жалко выглядит, чтобы опасаться этих головорезов. Вряд ли орков прельстят его рваный плащ, его старый мерин и жалкая тощая рыжая длинноухая собака с испуганными глазами, жмущаяся к его ногам.

Орки подъехали ближе — все на могучих конях, в тяжелых латах из черной бронзы или вороненой стали, все вооружены до зубов. Впереди ехал темнолицый красноглазый воин с длинной черной гривой, заплетенной в мелкие косички. За плечами всадника висел тяжелый остро оточенный двайпаллакс — двуручная орочья секира. Судя по пятихвостому бунчуку, который вез за темнолицым один из воинов, этот всадник не простой наемник, а га-харт, орочий военный вождь. Ла Мар шагнул навстречу всадникам, учтиво поклонился.

— Лорд га-харт, ваш покорный слуга, — сказал он.

Орк поднял руку, остановив свою свиту.

— Кто ты? — пролаял он.

— Мое имя Боно Майл Девро, я родом из Менайера, лорд га-харт, — ответил с поклоном Ла Мар, старательно имитируя северный акцент. — Я странствующий лекарь, лорд га-харт. Иду в Эргалот на ярмарку, лорд га-харт.

— Из Менайера? — Темнолицый орк сверкнул глазами. Он на удивление чисто говорил на селтонском. — Северянин, как же. Далеко ушел от родных очагов.

— Что делать, добрый лорд! Боги распоряжаются нашей судьбой как пожелают. Уже двадцать лет я странствую по земле и нигде не задерживаюсь дольше одной недели. Тебя твоя служба тоже забросила далеко от благословенных скал Орсианы.

— Моя служба тебя не касается, северянин. Ответь лучше, не встречал ли ты в дороге эльфийскую женщину?

— Эльфийку? — Ла Мар был искренне удивлен. — Здесь, в центре Селтонии? Ты, наверное, шутишь, добрый лорд. Всякий знает, что более трехсот лет ни один сид не показывался в землях людей. Даже в самых глухих местах моего родного Норринга сидов теперь не встретишь.

— Отвечай на вопрос, северянин!

— Разумеется, я не видел эльфийку, добрый лорд. Нынче на дороге вовсе пустынно. Не покривлю душой, если скажу тебе, что от самого Менайера мне встретились лишь несколько бродяг и пара крестьянских повозок.

— Надеюсь, ты не врешь, лекарь, — орк злобно ухмыльнулся. — Что у тебя в мешке?

— Снадобья, добрый лорд. Целебные травы. Очанка, девясил, арника, багульник, вербена, кора дуба и крушины, череда...

— Дай посмотреть!

Ла Мар покорно протянул свой мешок. Орк заглянул в него, поворошил рукой в латной перчатке содержимое мешка, потом швырнул мешок обратно Ла Мару.

— Ступай в Эргалот! — велел он. — Если понадобишься, мои воины найдут тебя.

— Всегда к услугам лорда га-харта, — смиренно ответил Ла Мар.

Орочий отряд развернул коней и быстрой рысью направился в сторону городка. Ла Мар проводил их взглядом, и на душе у него почему-то стало тревожно.

— Ну вот! — сказала Умница. — Теперь нам не стоит идти в Эргалот.

— Почему же? — спросил Ла Мар. — Эти орки нам неопасны. Просто шайка наемников на селтонской службе, или же их кто-то прислал сюда. Слышала, что он сказал?

— Про девушку-эльфа? Он, наверное, просто пошутил. У орков ужасное чувство юмора.

— Нет, они действительно ищут эльфа. Странно все это. За последние годы сиды ни разу не появлялись в Селтонии. На севере, где-нибудь в Норринге, их можно изредка встретить, но здесь... Может статься, эти орки посланы сюда Святейшим Трибуналом. — Ла Мар поежился: холод пробежал у него по спине, и было непонятно, что стало ему причиной — вечерняя свежесть или же упоминание о Трибунале. — Пора в путь. До сумерек осталось совсем недолго.

* * *

* * *

* * *

*

На рыночной площади города еще продолжалась торговля, хотя большинство лавок уже закрылись, и народу было немного. Ла Мар не стал тратить время на обход продовольственных и ремесленных рядов, сразу направился в дальний конец рынка, где находились Волшебные ряды, лавки магов. Почти все они были открыты — в Эргалоте, самом большом и самом богатом городе Селтонии, в правление принца Айри вновь вернувшего себе статус столицы, магазины волшебных товаров испокон веков работали круглосуточно. Ла Мар шел между ярко освещенными витринами, рассматривая выставленные в них амулеты, колоды гадальных карт, склянки с зельями, колдовские посохи и жезлы, магические одежды, наборы для вызывания или изгнания духов и прочие атрибуты магического ремесла, вдыхая запахи благовоний и остро пахнущих трав. Половина из этих товаров была подделками, и Ла Мар хорошо об этом знал. Знал он и то, что Магна Коллегия никогда никого не наказывает за продажу фальшивок, оттого-то нечистые на руку торговцы открыто сбывают подобные товары. Но это для дилетантов, настоящий маг всегда отличит подлинную зачарованную вещь или волшебное снадобье от дешевой подделки.

В дальнем конце Волшебных рядов Ла Мар увидел кучку людей с распухшими измятыми физиономиями — они столпились у лавки с вывеской: "Мэтр Этилиус. Превращение мертвой воды в живую", сжимая в руках кувшины, бутыли и большие кружки. Усмехнувшись, Ла Мар пошел дальше. Его целью была небольшая лавка под названием "Квинтэссенция волшебства и другие чудеса", расположенная за заведением мэтра Этилиуса.

Хозяин лавки, низенький чернобородый кобольд в красной куртке, всплеснул руками, когда увидел Ла Мара.

— Доктор? — воскликнул он, щуря подслеповатые глаза. — Клянусь Пантеоном, это ты! Сколько лет, сколько зим, мой друг! Я уж думал, что больше никогда тебя не увижу.

— То же самое могу сказать тебе я, — Ла Мар пожал кобольду руку. — Как поживаешь, Дейкин?

— Поживаю, как видишь, — Дейкин Бушеми вытер набежавшую сентиментальную слезу. — Моя жизнь — это мой магазин, и я буду жить, пока он открыт.

— Тогда тебе есть ради чего жить.

— Великая Шантэ, что с твоим лицом? — Кобольд заметил длинный рваный шрам на щеке Ла Мара.

— Неудачный эксперимент.

— Ты должен быть осторожнее, мой друг. Хочешь что-нибудь купить?

— Возможно. Что у тебя есть?

— Только вчера получил новую партию товара с юга. Есть логарийская болотная смола, причем дважды очищенная магическим огнем. Идеальное лекарство от ран, нанесенных зачарованным оружием. Есть краснобутонник, он сейчас в Эргалоте в большой моде. Говорят, он позволяет увидеть вещие сны. Могу предложить тебе мазь из дарнатских диких роз — мой фирменный рецепт, куда лучше всех этих заморских зелий от выпадения волос и кожных болезней. Есть эликсир Прозрения, самый настоящий, приготовленный по подлинной рецептуре. Все снадобья сертифицированы, никаких подделок. А это, — и Бушеми показал Ла Мару хрустальный флакончик с какой-то зеленоватой жидкостью, — настоящая "Ночь Тысячи Вздохов". Эликсир настоящего мужчины. Не веришь? Вотри всего четыре капли в.... ну, ты понял куда, и ты сможешь ублажить за ночь два десятка самых горячих красоток! На себе попробовал, это что-то невероятное. Всего восемь золотых тулонов за флакон. Бросовая цена за такое волшебное снадобье.

— Дейкин, я не собираюсь совершать постельные подвиги. Я по другому делу пришел.

— Понимаю, — Бушеми вздохнул. — Ты все тот же чертов анахорет и женоненавистник, каким был десять лет назад. Не понимаю я тебя. Любовь — чудесное занятие. Я женат уже во второй раз и скажу тебе, что нет ничего лучше хорошего секса. А ты пренебрегаешь красотой и удовольствиями. Гляди, однажды божественная Шантэ разгневается на тебя, и твой мужской жезл безвозвратно утратит свою силу.

— Возможно. Но поговорим о моем деле. Во-первых, тебе нужна мандрагора?

— Мандрагора всем нужна. Сколько хочешь за корень?

— Золотой, — Ла Мар вытащил мешочек с корнями, разложил их на прилавке, один из корней взял в руку. — А за этот прошу полтора.

— Хороший товар. Я беру. По старой дружбе соглашусь на твою цену.

— Спасибо, Дейкин. Я знал, что на тебя можно рассчитывать. Во-вторых, мне необходимы кое-какие ингредиенты.

— Хватит пока о делах! Что за малый: я не видел его так давно, а он разговаривает со мной так, будто мы расстались лишь вчера! Скажи лучше, куда ты пропал. Я не видел тебя четыре года. Где тебя демоны носили?

— Везде понемногу. Но вернуться в Эргалот всегда приятно. Я смотрю, у вас тут мало что изменилось.

— Воистину. Наш принц Ашлер — да сохранит его Гаван и весь святой Пантеон! — не любит перемен. Эргалот процветает, и другие города Селтонии тоже. Это хорошо для торговли, а значит, хорошо для меня. На кусок хлеба и бокал хорошего вина я всегда заработаю. — Кобольд посмотрел на Ла Мара, глаза его умаслились. — Ах, как хорошо, что ты пришел! Будто вернулись те времена, когда мы с тобой учились вместе в Университете!

— Ты оказался умнее меня. Ты занялся торговлей и разбогател, а я начал работать по специальности, не преуспел, и теперь мне в затылок дышит нищая старость.

— Еще не поздно все изменить. Помнится, на курсе ты был одним из самых способных студентов. Да и потом, на кафедре старины Хелануса Дортани неплохо себя показал. В Магна Коллегии должны помнить о тебе. Магистр Каррак охотно возьмет тебя на службу.

— Каррак Плешивый? С каких это пор он стал магистром Коллегии и ректором Университета?

— Тсс! Больше почтения, Арен, больше почтения! Каррак не просто магистр — говорят, он имеет большое влияние на принца Ашлера.

— Это неудивительно. Он всегда умел залезть без мыла в задницу. Но это его дело. А в Коллегии мне не бывать. Не думаю, что они забыли мои прошлые прегрешения.

— Зря. В грехах ведь и покаяться можно.

— Ты в этом уверен?

— Для пользы дела я бы покаялся, Доктор. Подумаешь, пара минут позора и слабости. Зато, какие выгоды! Сегодня Магна Коллегия обладает огромной властью. Едва ли не большей, чем власть принца. С тех пор, как исчез стилос Цариката, все надеются только на магов Коллегии.

— Стилос Цариката исчез?

— А ты не знал? Ну, ты даешь, Доктор! Ты что, с Луны свалился?

— Честное слово, не знал. Учти, я всего неделю как покинул Норринг. Для меня это новость. Троекратное "ура" эргалотским ворам, они уже до королевской сокровищницы добрались!

— Если честно, я узнал обо всем случайно. Примерно месяц назад. У меня в лавке часто бывают преподаватели нашего Университета — мой товар они знают и охотно покупают для своих алхимических экзерсисов. И вот однажды ко мне приходит мэтр Вальдес с кафедры демонологии. Помнишь такого?

— Еще бы не помнить! Это стараниями его женушки я едва не остался без своего диплома.

— Вальдес теперь важная персона. Он получил в Коллегии должность Толкователя и пользуется покровительством самого принца Ашлера. Я его еле узнал: он теперь одевается с иголочки, гоун у него пурпурного бархата, с подбивкой из соболей, чисто выбрит, на шее — золотая цепь в полфунта весом. "Узнаете меня, милсдарь Бушеми?" — спросил он в своей язвительной манере, помнишь? Голова склонена набок, левый глаз прищурен, на губах гаденькая ухмылочка. С такой ухмылкой он на экзаменах неуды ставил — помнишь? "Как же, как же, — говорю, — профессор Вальдес собственной персоной. Какая честь для меня!" Тут он просиял, как свежеотчеканенный золотой тулон. "Вот, узнал, что у вас тут вроде как магазин волшебных товаров", — сообщил он мне. "Ну да, милорд профессор, торгуем потихоньку. На хлеб, хвала богам и принцу Ашлеру, хватает". "Вы способный предприниматель, милсдарь Бушеми, — говорит он. — А нет ли у вас одного снадобья, которое всегда было обычным, а тут вдруг что-то стало редко появляться в продаже?" "Милорд профессор, — говорю я, — в моем магазине, не побоюсь показаться нескромным, можно купить все. Назовите снадобье, и я доставлю вам его, будь то ингредиент или готовое зелье. О каком снадобье изволите спрашивать?" "Мне нужен двухлетний корень орхидеи Salvaria florata. Именно двухлетний. Есть ли у вас такой?"

— И что?

— У меня не было корня, — вздохнул Бушеми.

— Интересно знать, зачем ему понадобился этот корень.

— Вот уж не в курсе. В старинных трактатах по алхимии я вычитал, что концентрированная вытяжка из корня сальварии использовалась для приготовления — конечно, в смеси с другими компонентами, — очень сильного снадобья, исцеляющего от ядов и болезней, вызванных порчей и колдовством.

— Это я знаю. А еще сальвария применялась в зельях, предназначенных для лечения укусов вампира или бисклавере, волка-оборотня. Рецептов этих зелий я не встречал, но ссылки на них попадались. Редкий корешок и недешевый. Давай сопоставим: Вальдес занимается демонологией и разной нечистью. Если кто-то интересуется снадобьями, помогающими от вампиризма и оборотничества, логично предположить, что он мог обратиться к Вальдесу за советом.

— А Вальдес стал искать ингредиенты? — Кобольд хмыкнул. — Полно, Доктор, ты не хуже меня знаешь, что сегодня в вампиров верят только параноики. Мертвецы-кровососы теперь стали фольклорными персонажами, и только.

— Возможно. Однако предположение интересное. Ты говорил об исчезновении стилоса Цариката.

— Конечно, я как раз собирался об этом рассказать. Когда я сказал Вальдесу, что корня сальварии у меня нет, и ему придется подождать эдак недель восемь-девять, пока мне не доставят его из Саисса мои поставщики, мэтр сразу скукожился и надул губы, что твой капризный ребенок. Ему, видите ли, корень нужен срочно, и он готов заплатить за него любую цену.

— И что же?

— Я продал ему корень фалассии за семьдесят пять тулонов.

— Ты с ума сошел. Или стал заправским аферистом. Только идиот не отличит сальварию от фалассии.

— Это знаешь ты, знаю я, может быть еще пара-тройка магов. В Университете их никто не различит. Нынче алхимики пошли на редкость безграмотные.

— Ты рискуешь своей репутацией, Дейкин.

— Что делать? Нельзя терять марку лучшего торговца алхимическими ингредиентами и снадобьями в Эргалоте. У меня в продаже должно быть все, о чем мечтает мой клиент. К тому же фалассия в некоторых случаях неплохо заменяет сальварию.

— Давай о стилосе.

— Итак, Вальдес купил у меня корень и сразу повеселел. Поблагодарил меня от своего имени и от имени Коллегии. А потом вдруг и говорит: "Возможно, мне понадобится много таких вот корешков. Снаряжайте за ними своих людей, милсдарь Бушеми. Гонорар за работу оправдает ваши труды и ваши затраты".

— Ну и что?

— Слушай дальше. Когда Вальдес ушел, я отправился в лавку напротив, к старику Тьюгу — у него есть хорошие поставщики в Южных землях. Я подумал, что было бы неплохо задействовать его каналы, тем более что Тьюг мой дальний родственник и мне не откажет. А старикашка выслушал меня и говорит так тихо и с многозначительной миной: "На твоем месте, сынок, я бы не связывался с Вальдесом. Я слышал, что Вальдеса назначили Дознавателем Трибунала в Эргалоте после того, как из королевской сокровищницы исчез стилос Цариката".

— Верные ли это сведения?

— Вернее не бывает. Тьюг знает все. Он в курсе всех последних новостей. Где он их узнает, только небеса знают. Мне иногда кажется, что у него десятки тайных осведомителей по всей Селтонии и окрестным землям вплоть до Логара на юге, и Рэша и земель сидов на севере.

— Интересная история.

— Я бы сказал — скверная история, Доктор. Тьюг говорит, что со дня, когда обнаружилась пропажа, прошла неделя, и все это время Коллегия просто бурлит. Принц Ашлер разгневан. Стилос Цариката — одна из реликвий королей Селтонии, вещь древняя и таинственная. А главное, он стоит кучу денег, потому как алмазный. Никто, правда, не знает, на кой черт он нужен, но его исчезновение — дурной знак.

— Ошибаешься, друг мой; получается, что кто-то знает о том, для чего нужен стилос Цариката. Иначе его бы не крали. Вряд ли это дело рук обычного воришки. Простой вор предпочел бы украсть что-нибудь менее ценное, зато не такое приметное. Если, конечно, он разумный вор, или не крал по чьему-либо заказу. Ну да ладно, не нашего это ума дело. Вернемся к моим заботам, — Ла Мар достал из сумки на поясе свиток пергамента, подал кобольду. — Здесь список ингредиентов, которые мне нужны к послезавтра. Сделаешь?

— Хм, — Дейкин пробежал список глазами, поднял взгляд к потолку, прикидывая стоимость запрошенных ингредиентов. — Десять тулонов.

— Согласен. Только деньги я отдам, когда приду за заказом.

— Обычно я требую задаток, но тебе доверяю. Приходи через день — будут тебе все нужные снадобья.

— Спасибо, Дейкин, — Ла Мар пожал торговцу руку. — Я обязательно зайду за заказом. Уверен, мы еще увидимся.

Он вышел из лавки Бушеми в уверенности, что еще до ночи известие о том, что Арен Ла Мар вернулся в Эргалот дойдет до одного из контрмагов Трибунала. К известию будет приложен список, который он дал Бушеми. Эксперты Трибунала будут не меньше недели разбираться с этим списком, чтобы понять, какие зелья и для чего собирается приготовить заказчик. Этого времени хватит за глаза, чтобы разобраться с контрактом шурретца Салмира и узнать, ради чего Арделин вызвал его в столицу. А дальше... Дальше видно будет. Прежние грехи ему уж точно не припомнят, а новых дел он пока еще не натворил.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Н

ужный Ла Мару дом находился на углу Придворной и Солдатской улиц. Колокольчика на двери не было, и стучать пришлось довольно долго. Наконец, Ла Мар услышал скрип засова, и дверь открылась.

— Арен?— Хозяин дома, худой высокий мужчина с запавшими глазами, уставился на Ла Мара, будто на привидение. А потом радостно вскрикнул и порывисто обнял гостя. — Сила богов, да это ты! Наконец-то! Я ждал тебя еще в начале Месяца Плодоношения. Входи же, скорее входи!

— Рад тебя видеть, Арделин.

Ла Мар с готовностью проследовал за хозяином в дом, прошел из просторного холла, украшенного звериными головами, в большой жарко натопленный зал. Обстановка зала была простой, но изысканной — небольшой резной столик, пушистый логарийский ковер на полу, книжные шкафы вдоль стен, несколько стульев без спинок. У пылающего камина сидел хрупкий старик в простой черной одежде, его невидящие глаза были обращены к пляшущему в камине пламени. Увидев старика, Ла Мар немедленно подошел к нему, опустился перед ним на одно колено.

— Мастер Барнас! — сказал он.

— Арен! — Старик улыбнулся, провел сухими пальцами по лицу гостя. — Это ты, сынок! Как хорошо, что ты здесь. Я уже не надеялся дожить до твоего возвращения.

— Я вернулся, мастер. Счастлив видеть тебя.

— В моих глазах совсем не осталось света, — с тихой горечью сказал старик. — Даже не могу увидеть твое лицо. Ты, наверное, изменился. Четыре года прошло. Где ты был все это время?

— На севере, в Рэше и Норринге. Но туда дошли слухи о происходящем в ваших краях, и я поспешил вернуться. Письмо Арделина застало меня уже в Менайере.

— Славно, — лицо старика просветлело. — Настали суровые времена, и нам сегодня понадобятся все наши приверженцы. Что ты слышал на севере?

— Много чего. Не знаю, стоит ли верить всему, что говорили заезжие люди, но их рассказы о событиях последних месяцев встревожили меня. Откровенно говоря, я ждал, что вы меня вызовете, и не ошибся.

— Арделин, подай нашему гостю вина, — велел старик хозяину, наблюдавшему за разговором. — Арен наверняка устал с дороги. Когда ты прибыл?

— Сегодня на закате. Столица на первый взгляд совсем не изменилась. Все та же грязь и толчея на улицах. Но недалеко от города мне повстречался отряд орков. Странно было видеть их здесь, в самом сердце королевства. Они меня очень удивили, сказали, что разыскивают какую-то девушку-сидку. И еще, я слышал об исчезновении стилоса Цариката.

— В последние месяцы у нас произошло немало странного, Арен, — сказал Арделин. — Внешне Эргалот не изменился, ты прав. Но теперь здесь всем заправляет Магна Коллегия.

— Не вижу в этом большого зла, — заметил Ла Мар. — Маги в Селтонии всегда были опорой трона.

— Все верно, сынок, — произнес Барнас. — Знаю, что мои слова отдают изменой, но наш молодой принц Ашлер совсем не похож на своего отца, блистательного короля Леданера — да сохранит Вечный Свет его душу! Ашлер игрок и бард, а не политик. Он занят своими лошадьми, игрой в кости, сочинением баллад и волокитством за хорошенькими дворянками, не любит сам заниматься государственными делами, поэтому все дела передоверил Коллегии. Но только Коллегия ныне не та, что прежде. Когда-то я был среди тех, кто поддержал решение короля Сервена расширить полномочия коллегии жрецов. Тогда мне казалось, что времена воинов прошли. Я был молод и считал, что страна нуждается в переменах. Я думал, что знания и мудрость смогут защищать наш мир лучше меча. Теперь я вижу, что ошибался. Люди, наделенные великими знаниями, Арен, не всегда наделены великим благородством. Сегодня в Коллегии забыли о Хартии Веры и ее священных принципах, главный из которых — свобода мысли. Там царит нетерпимость. Все началось в тот день, когда Коллегия приняла Кодекс о ереси и создала Святейший Трибунал. С тех пор прошло всего три года, а как все изменилось, Арен! Да что об этом говорить — ты и сам познал лицемерие и подлость Коллегии на собственной шкуре. Архимагистр Соланиус Брок и раньше не отличался широтой мышления, сегодня же он и вовсе считает себя непогрешимым. Он выжил из Коллегии всех талантливых магов и посадил на их место шарлатанов и подхалимов, готовых целовать его зад. Мне и в страшном сне не могло присниться, что Каррак однажды станет ректором университета! Но это факт, Арен. Сегодня в столице не осталось места для талантливых и независимых людей, — Барнас говорил с горечью в голосе. — Не ожидал я этого от Соланиуса! А ведь когда-то именно я рекомендовал королю Сервену избрать его в Коллегию.

— Печально слышать то, что ты говоришь, мастер. Но ведь твой авторитет...

— Мой авторитет не стоит ломаного гроша, Арен. Я всего лишь старый слепой горемыка, которого Трибунал официально объявил еретиком. Мои трактаты изъяты из библиотек и сожжены, меня зовут не иначе как "безумный Барнас". Мне запрещено входить в здание Магна Коллегии и принимать у себя других магов. Я — еретик, Арен! Сам не знаю, что помешало Броку довести дело до смертного приговора. Возможно, он все-таки помнит, что своим жезлом архимагистра в какой-то степени обязан мне. Дружба со мной стала опасной, Арен. Те из моих друзей и учеников, кто продолжают, несмотря на запреты и угрозы, общаться со мной, находятся под наблюдением Трибунала. Когда-то король Леданер прислушивался ко мне и ценил мои советы. Сегодня правитель Селтонии слушает других советчиков.

— Кого же именно?

— Того же Брока. Магистра Каррака. Какого-то Авера Ла Бантьена, недавно появившегося в Эргалоте провинциального мага. Этот Ла Бантьен сделал за какие-нибудь полгода просто головокружительную карьеру. Из простых студиозусов — сразу в Протекторы Трибунала. Говорят, что Соланиус Брок этому Ла Бантьену прямо-таки в рот заглядывает. И Ашлер к нему очень даже благоволит.

— Понятно, — Ла Мар принял из рук Арделина кубок с горячим вином. От напитка шел дивный аромат трав и пряностей, и Ла Мар с наслаждением сделал несколько глотков. — Теперь я скажу то, о чем слышал на севере. Об убийствах.

— Как раз об этом я и собирался поговорить с тобой, — сказал Барнас. — Ради этого дела Арделин по моей просьбе нашел тебя и вызвал в Эргалот. Мы знаем уже о пяти подобных случаях. Все началось три месяца назад. В Городе Каналов были найдены тела двух детей — мальчика и девочки. Кто-то зверски убил детей, а тела бросил в канал. Об этом первым узнал друг Арделина, он и рассказал нам о преступлении. Потом был случай в западном предместье, где в роще нашли изувеченное тело молодой женщины. Третье преступление было совершено в Старом городе — там опять были убиты дети.

— У тебя завидная память, мастер Барнас.

— Увы, не такая хорошая, как еще пять лет назад, но подобные вещи запоминаются крепко. Месяц назад были совершены еще два убийства в районе трущоб, на этот раз кто-то зверски зарезал сразу двух гулящих девиц, по слухам состоявших в гомосексуальной связи. А за неделю до твоего возвращения было совершено очередное убийство. На старом кладбище наряд стражи обнаружил изуродованный труп девушки-цветочницы.

— Почему ты уверен, что это не простые убийства?

— Над телами был совершен какой-то жуткий обряд. Расскажи, Арделин.

— Я сам не видел трупы в Городе каналов и в предместье, но их видел мой человек, — прокашлявшись, сказал хозяин дома. — Вильен клянется, что о чем-то подобном ему приходилось читать в древних книгах по магии. Он убежден, что все эти убийства — дело рук одного человека. Или какой-то секты. Несчастные не просто были убиты — их убивали жестоко, умело и изощренно. В каждом из случаев у жертвы был вырезан один из органов. В тех случаях, когда жертвами убийцы становились два человека сразу, злодей забирал у жертвы по одному из парных органов. У детей в Городе каналов он забрал по одному глазу, у женщины в предместье вырезал сердце, по одной почке — у жертв в Старом городе. У девушек, убитых в районе трущоб, были вырезаны гениталии и молочные железы. Органы удалялись очень аккуратно, я бы сказал — профессионально. В последнем случае, на кладбище, убийца снял кожу с головы убитой девушки, причем вместе с лицом.

— Это проверенные сведения? — Даже привычного ко всему Ла Мара передернуло от сообщенных Арделином тошнотворных подробностей.

— Абсолютно. Мы иногда приплачиваем полицейским приставам, и они делятся с нами секретной информацией. И еще, мой осведомитель Вильен издает в Эргалоте еженедельную газету "Национальный Герольд". Уж он-то умеет узнавать то, что хочет.

— В какой книге Вильен читал о подобных обрядах?

— Тебе лучше поговорить с ним самому. Вильен живет здесь, в Городе Каналов, на улице Медников, каменный дом с зелеными ставнями рядом с фонтаном. Дом Вильена в этом районе самый роскошный, не ошибешься.

— Действительно, страшное дело, — пробормотал Ла Мар, которого от слов Арделина пробрал ощутимый озноб. — Всего этого я не знал. Теперь вижу, что я правильно сделал, что вернулся в Эргалот.

— И я этому рад, сынок, — сказал Барнас. — Ты всегда был одним из лучших моих учеников. Так ты поможешь нам разобраться в происходящем?

— Сначала мне нужно выполнить один контракт, мастер. Собственно, я вернулся в столицу еще и по этой причине.

— Ты все так же работаешь в одиночку?

— Нет, мастер. У меня есть помощник.

— Кто он? Прости, что спрашиваю об этом, но ты должен знать, что я обязан это сделать. В наше время никому нельзя доверять.

— Своей помощнице я доверяю полностью, мастер Барнас.

— Ты работаешь вместе с женщиной?

— С девушкой, мастер, — Ла Мар поставил пустой кубок на стол. — Ее зовут Виола де Ваи.

— Славно, сынок. Наконец-то в твоем сердце перестал дуть ледяной ветер одиночества.

— Виола не может быть моей возлюбленной, мастер. Она гораздо моложе меня. К тому же, — Ла Мар помолчал, точно собирался с духом, — Виола не совсем обычная девушка. Она вампир.

— Святой Пантеон! — воскликнул Барнас, которого слова мага поразили до глубины души. — Ты всегда ненавидел вампиров, а теперь водишь с ними дружбу. Ты понимаешь, куда это может тебя завести?

— Вполне, мастер. Я по-прежнему ненавижу вампиров, даже больше, чем раньше и готов истреблять их, пока жив. Но так все получилось. Теперь Виола стала моей спутницей, и я не могу бросить ее на произвол судьбы.

— Я понимаю. Но ты очень рискуешь, сынок. Ты сам знаешь, как жестко Коллегия и ее Трибунал расправляются с теми, кто хоть когда-либо имел дело с Потусторонними. Тем более — уж прости, что я тебе об этом напоминаю, — ты уже имел неприятности с Коллегией. Хочу тебя предупредить: Коллегия ныне совсем не та, какой была восемь лет назад. Помнится, и тогда Соланиус Брок был к тебе не очень расположен. Но с того времени он очень сильно изменился, Арен. Очень сильно, и в худшую сторону.

— Я привык к риску, — Ла Мар бросил быстрый взгляд на Арделина и увидел на лице хозяина дома нескрываемый страх. — К тому же Виола в моем деле просто бесценный помощник. И я ей вполне доверяю.

— Где ты ее нашел, во имя Света?

— В Норринге. Я выполнял контракт одного местного мага. Зачистил гнездо вампиров в старом заброшенном форте. Там я и нашел Виолу. Девушка была у этих тварей пленницей. К несчастью, они уже успели ее заразить. Я не стал ее убивать и нисколько об этом не жалею. Она уже не раз помогала мне в моей работе и заботится обо мне. Хоть она и вампир, но душа у нее светлая. Я не хочу с ней расставаться, и мне плевать, что по этому поводу говорит Кодекс о ереси.

— Надеюсь, сынок, ты знаешь, что делаешь. Если тебе нужна какая-нибудь помощь, мы готовы помочь. Все, что мы имеем, в твоем распоряжении. Но я попрошу тебя разобраться с этими убийствами. У меня нехорошие предчувствия, и Арделин тоже считает, что все эти преступления — только пролог к чему-то ужасному.

— А появление эльфийки?

— Это пока тайна для всех. Да и сведения эти непроверенные. Что до меня, я в это не верю. Сиды есть сиды. Они считают нас низшими существами. Так было всегда и так будет впредь. Естественно, что люди платят им ответной ненавистью. Поэтому вряд ли кто-то из них рискнул бы появиться в землях, населенными людьми. Может быть, никакой эльфийской девушки не было.

— Хм... Мне показалось, что орки, которых я повстречал на дороге в Эргалот, были убеждены в ее существовании.

— Ты не хуже меня знаешь менталитет орков, сынок. Эти существа до беспамятства отважны, но весьма глупы. Возможно, их кто-то неверно информировал. Поживем — увидим. Хотя, возможно есть какая-то связь между эльфийкой, убийствами и стилосом Цариката. Но это всего лишь предположение.

— Тогда последний вопрос, мастер. Что случилось со стилосом Цариката? И для чего он кому-нибудь мог понадобиться?

— Об этом никто ничего не знает. Только слухи и сплетни, которым бы я не стал доверять. Одно скажу — если он действительно исчез, то это не сулит нам ничего хорошего. Меня сейчас гораздо больше заботят странные убийства. Ты готов нам помочь?

— Конечно, мастер. Я начну свое расследование, — Ла Мар вновь опустился на колено, поцеловал старику руку. — Береги себя, мастер Барнас. Рад был снова повидать тебя.

— Я слушал тебя, Ла Мар, и думал о том, что однажды справедливость восторжествует, и кто-нибудь мудрый и любящий свою страну правитель, похожий на великих королей древности, исправит ошибку императора Сервена и распустит шайку, называющую себя Магна Коллегией, — сказал Барнас. — Я не доживу до этого дня, я знаю. Но ты... ты доживешь. И тогда случится то, что должно случится — ты, Арен Ла Мар, продолжишь мое дело. Во всяком случае, я бы очень этого хотел.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Улица Литейщиков находилась в двух кварталах от дома Арделина. Дойдя до самого конца улицы, Ла Мар осмотрелся — не видит ли кто его? — а потом постучал в дверь маленького ветхого домика, настолько осевшего в землю, что окна находились вровень с землей. Открывший дверь хозяин дома был под стать своему жилищу — сгорбленный ветхий кобольд со слезящимися глазами. От него пахло сивухой и грязной старостью.

— Узнаешь меня, Вамбула? — спросил Ла Мар, когда старик поднес к лицу гостя коптящую лампу, чтобы получше его рассмотреть.

— Никак, мастер Ла Мар? — прошамкал кобольд. — Вспомнил-таки старика, хе-хе-хе! Давненько, давненько я тебя не видел! Входи, входи, коли пришел...

— Мой мешок в порядке? — спросил Ла Мар, когда кобольд впустил его в грязную и захламленную горницу, пропахшую самыми неожиданными и спиритуозными запахами.

— Целехонек. Только в погреб-то сам спустишься — нынче силы у меня совсем не те, что раньше. С утра кости ноют, мочи нет. Придется тебе твой мешок самому вытащить.

— Хорошо.

Кобольд, кряхтя и чертыхаясь, отпер замок на крышке погреба, и Ла Мар спустился вниз по шаткой лестнице, угрожающе скрипевшей под его ногами. Светильник ему был не нужен, Ла Мар использовал заклинание Ночного Путника, и погреб озарился мягким розовым светом. Тяжелый кожаный мешок лежал в одном из двух ларей в дальнем углу погреба. Ла Мар распустил ремень, стягивавший горловину мешка и начал раскладывать содержимое на крышке ларя.

Все было на месте. Короткий слегка изогнутый меч с лезвием из электрона — темного эльфийского серебра. Парный к мечу кинжал. Два маленьких рычажных арбалета из вороненой стали и два колчана со стрелами к ним. Оружие было завернуто в промасленные тряпки, и царившая в погребе сырость никак ему не повредила, хоть и прошло четыре года. Кроме оружия в мешке были еще две кольчуги — одна эльфийская, мелкого плетения и с пластинчатыми вставками на груди и плечах, другая гномская, из крупных шестиугольных колец, — а также эльфийские и гномские кольчужные перчатки. Одним словом все, что нужно, чтобы начать войну и победить. Ла Мар улыбнулся: когда-то этот арсенал обошелся ему в весьма скромную сумму, теперь же тянул не на одну тысячу золотых. Только этот меч можно продать за три сотни тулонов любому оружейнику. Может, стоит это сделать? Сбыть с рук весь этот арсенал, на вырученные деньги купить дом, жениться, завести детей, и забыть о прошлой жизни, как о страшном сне?

Ла Мар тряхнул головой, точно пытаясь отогнать наваждение. Затем скинул плащ, надел эльфийскую кольчугу и перчатки, снова набросил плащ на плечи, извлек из мешка последнюю бывшую там вещь — тяжелую продолговатую коробку из темного дерева. В коробке было два отделения; в одном лежало полдюжины стеклянных шаров, каждый величиной с некрупное яблоко, во втором — горсть кристаллов, похожих на кварц. Шары были заполнены зажигательным эликсиром, кристаллы использовались для приготовления особой алхимической смеси — соли Эшера, губительной для вампиров. Осмотрев снаряжение и убедившись, что оно в порядке, Ла Мар сложил его обратно в мешок, только кинжал повесил на пояс. Взвалив мешок на плечо, он начал подниматься по лестнице, молясь, чтобы хлипкие ступеньки под ним не подломились. Только вывихов и переломов ему сейчас недоставало.

— Спасибо, Вамбула, — сказал он кобольду и бросил на стол один из своих золотых. — Счастливо оставаться!

— Если что надо, приходи, — старик попробовал монету на один из двух оставшихся у него зубов, остался доволен. — Я завсегда, если что.

— Непременно.

Покинув хибару Вамбулы, Ла Мар, поплутав для безопасности по улицам ночного Эргалота, вернулся в гостиницу "Горсть серебра", где по прибытии в город снял комнату. Гостиница, хоть и находилась совсем недалеко от резиденции принца Ашлера в Верхнем городе, была убогая, но Ла Мар привык к подобным заведениям — чем неприметнее себя ведешь, тем лучше. Неуместная расточительность может привлечь нежелательное внимание, а уж в Эргалоте особенно. Глаза и уши Трибунала тут повсюду. Зато хозяин гостиницы разрешил Ла Мару за дополнительную плату взять в свою комнату Умницу. Иппа маг пристроил в конюшне, тоже заплатив отдельно.

Умница встретила его радостными прыжками и влюбленным повизгиванием. Когда Ла Мар разрешил ей говорить, собака тут же сообщила, что хозяин приготовил на ужин несвежую свинину.

— Мы не будем есть то, что он нам приготовил, — ответил Ла Мар. — Я был у Арделина и принес от него кое-какую провизию.

— А это что? — спросила Умница, глядя на мешок.

— Мои кисти и краски, милая. И кое-что для тебя. Все это нам сегодня понадобится. Надо быстрее разделаться с контрактом Салмира. С завтрашнего дня мы работаем на моих друзей.

— Арделин предложил новое дело?

— И страшное, я бы сказал.

— Расскажешь?

— Обязательно. Если бы не ты, я бы за него не взялся. Похоже, мы столкнулись с чем-то очень опасным.

— Ты меня заинтриговал, Ла Мар.

— Сначала поедим, — Ла Мар развязал узелок, полученный от Арделина, и выложил на стол сухую копченую колбасу, пшеничный хлеб, кусок сыра и жестянку с паштетом, вытащил из внутреннего кармана плаща плоскую фляжку с конхобаром. — Паштет для тебя, милая.

— Я не хочу есть по-собачьи. Мне можно стать самой собой?

— Погоди, я запру дверь. Да и одежду для тебя надо приготовить.

— Давай быстрее. У меня от этих запахов желудок сводит.

— Один момент, что-то шнурок на мешке затянулся... Все! — Ла Мар отвернулся и громко прочитал заклинание Первоначального Облика.

— Ох! — с облегчением вздохнула Виола.

— Хорошо быть человеком, — с иронией сказал Ла Мар. — Хотя я бы иногда ради разнообразия побыл собакой.

— В этом есть что-то унизительное. — Виола быстро одевалась, ей не хотелось заставлять Ла Мара ждать. — Наложи на себя чары, Ла Мар. Стань собакой. Почему бы тебе не попробовать?

— Увы, не могу! Я же не Потусторонний.

— Скажи на милость, Ла Мар, кто выдумал это мерзкое слово — Потусторонние? — Виола набросила рубашку, ловко управилась с завязками на воротнике и рукавах. — Звучит, как ругательство. Ты же знаешь, что я обычная женщина.

— Не знаю. — Ла Мар хмыкнул. — Никогда не видел тебя голой. Может, ты прячешь под одеждой хвост или чешую?

— Дурак! — Виола закончила одеваться, собрала длинные волосы в хвост на затылке. — Можешь смотреть.

Маг обернулся к своей спутнице. В самом деле, несправедливо, что такая девушка вынуждена скрывать свой истинный облик. Ла Мар даже самому не хотел признаться в том, что когда-то не убил Виолу только потому, что его поразила ее красота. И озадачила: Виола была селтонкой, как и сам Ла Мар, а тип красоты у нее был какой-то эльфийский — миндалевидные зеленоватые глаза под приподнятыми к вискам бровями, скуластое лицо с маленьким подбородком, пухлый ротик, тонкий нос, золотистая бархатная кожа, тяжелые светлые волосы с пепельным отливом. Настоящая красавица, просто глаз не отведешь. Страшная печать вампиризма до сих пор никак не отразилась на внешности девушки, и Ла Мара это тоже удивляло — только улыбка Виолы могла выдать ее принадлежность к проклятому народу Детей Ночи. Но улыбалась Виола очень редко.

— Теперь можно и поесть, — вздохнула девушка. — А ты так и не купил себе новый плащ. Мне не нравится, что ты себя запускаешь. Не бреешься. И пахнет от тебя плохо.

— Получим деньги от Салмира, приведу себя в порядок, — Ла Мар ласково посмотрел на девушку. — Какая же ты у меня... красавица.

— Льстец! — Виола поцеловала мага, села за стол. — Чего стоишь? Давай ужинать.

Ла Мар кивнул. Он внезапно ясно и во всех подробностях припомнил тот день, когда они с Виолой повстречали друг друга. Он тогда выдержал настоящее сражение. Видимо, боги решили показать ему, что за свое счастье нужно бороться по-настоящему, как ни банально это звучит. И главный трофей, взятый им в заброшенной крепости в Норринге, был лучшей наградой из всех, которые он когда-либо получал.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

О

ткуда о его появлении в Норринге узнал тот маг, Ла Мар представления не имел. Вначале он решил, что это его клиенты не могли держать язык за зубами — и ошибся. Маг по имени Этцель явился к нему в гостиницу на пятый день пребывания в Норринге и без всяких предисловий заговорил о деле. Ла Мар выслушал Этцеля — контракт был необычным. До сих пор ему предлагали уничтожать вампиров-одиночек; боевые маги называли таких вампирами-шатунами. Этцель же предлагал контракт на уничтожение целого клана кровососов. По словам Этцеля этот клан обосновался в старой крепости на границе Норринга и Селтонии и день ото дня причиняет властям герцогства все больше и больше хлопот. Ла Мар сразу сообразил, что маг пришел к нему не по своей инициативе, и не ошибся — рассказав Ла Мару о контракте, маг добавил:

— Можешь ни о чем не беспокоиться, селтон. Герцог Аксель Великий в курсе дела. У тебя не возникнет никаких проблем из-за убийства этих тварей.

— Ты ведь знаешь, друг мой, что официально никаких вампиров не существует, — отвечал ему Ла Мар. — Если слухи о происходящем в Норринге достигнут Магна Коллегии, — а рано или поздно это случится, — неизбежно всплывет мое имя. Мне опять придется скрываться, как убийце добропорядочных граждан.

— Мой друг, — отвечал Этцель, — мы с тобой не принадлежим к простонародью, и потому все, что является тайной для простых людей, не тайна для нас. Коллегия в курсе того, что должно произойти. Более того, скажу тебе, что тебя мне порекомендовал именно человек Коллегии.

— Хм! — Ла Мар не мог скрыть досады. — Значит, они за мной следят. Хорошая новость. Просто чудесная новость.

— Прости мне мою откровенность, но в Коллегии ты пользуешься крайне дурной славой, как еретик, вольнодумец и гордец, не признающий авторитетов. Однако тебе все это прощается, потому что ты великолепный боевой маг и умеешь делать то, чего не могут делать прочие магики, даже самые квалифицированные. Слышал я, что ты в своем деле один из лучших.

— Вот как? Есть и другие боевые маги?

— Мой приятель рассказывал мне про одного парня из Рэша. Тот, по слухам, одно время промышлял заказами на вампиров, но потом бросил это дело. Пошел по другой дорожке, как принято говорить. Так что остался один настоящий профессионал по части вампиров — ты.

— Ну да, я умею убивать, — усмехнулся Ла Мар. — Ты это хотел сказать, Этцель?

— Именно это, мой друг, — с подкупающей искренностью сказал северянин. — У меня есть кое-какие связи в кругах близких к Магна Коллегии, так что ни о чем можешь не беспокоиться. Да и герцог Аксель к тебе расположен, хоть ты и чужак. Условие одно — ты должен убить всех, кого найдешь в крепости.

— Об этом он мог бы даже не говорить. А плата?

— Мы заплатим тебе за каждый клык вампира сорок ардженов.

— Шутите? — Ла Мар презрительно усмехнулся. — За эти деньги сам отправляйся на охоту.

— Хорошо, назови свою цену.

— Семьдесят пять ардженов за клык, плюс пятьдесят ардженов премия по выполнении контракта.

— Это очень дорого.

— Прощай, Этцель! — Ла Мар зевнул. — Приятно было побеседовать.

— Хорошо, твоя взяла, — Этцель покорно развел руками. — Я принимаю твои условия. Сколько времени тебе нужно на выполнение контракта?

— Неделя.

— Постой, а задаток? — спросил Ла Мар, когда маг собрался уходить. Этцель после некоторого колебания бросил на стол тяжело звякнувший кошелек.

— Сколько здесь?

— Сто ардженов. Больше у меня с собой нет.

— Больше и не требуется.

— У меня ощущение, — сказал Этцель, криво улыбаясь, — что я имею дело не с боевым магом, а с наемным убийцей.

— Так и есть, друг мой. Разве твои друзья из Коллегии тебе не сказали, кто я?

— Сказали, но я не поверил. Решил, что они пошутили.

— Маги Коллегии знают, что говорят. Если хочешь знать, я до сих пор на свободе только потому, что я убийца, и мое ремесло кому-то необходимо. Забавно, не так ли?

Они договорились, что через неделю Этцель придет в полдень в гостиницу "Бивень единорога" с деньгами и охранной грамотой от герцога Акселя, и маг ушел. Ла Мар немедленно начал готовиться к работе. Он понимал, что ввязался в очень опасное предприятие, но с другой стороны, ему еще никогда не приходилось выполнять подобные задания. Когда-то надо начинать уничтожение кровососов не поодиночке, а целыми кланами. Хватит мелочиться.

Пять дней ушло на подготовку. Первым делом Ла Мар отправился на запад от Норринга, к крепости, о которой говорил Этцель. Место было и впрямь жутковатое — от старой крепости осталась только главная башня, окруженная руинами, а вокруг сплошные болота. День ушел на то, чтобы найти среди этих трясин надежную тропу и пометить ее вешками. Потом Ла Мар занялся оружием и эликсирами. Все необходимое снаряжение он покупал и заказывал у разных мастеров, чтобы не вызвать никаких подозрений. Не исключено, что у вампиров в городе есть осведомители. Кольчугу и меч он взял из своего тайника в карстовой пещере недалеко от города, арбалет купил у торговца-кобольда в Шилео, а стрелы заказал у кузнеца в Норринге. Старый приятель-аптекарь согласился предоставить Ла Мару свою лабораторию, чтобы сварить нужные зелья. И лишь на шестой день, на рассвете, он выехал из Норринга, чтобы выполнить задание. Такая долгая и тщательная подготовка себя оправдывала. Ла Мар слишком хорошо знал вампиров, чтобы быть беспечным.

Нужное ему место находилось в тридцати лигах от Норринга. Половину пути Ла Мар проехал верхом. Вторая часть пути проходила через болота. Оставив коня на вершине небольшого холма, Ла Мар спустился в лощину и двинулся на юго-запад, стараясь поменьше оставаться на открытых местах, прячась в перелесках и кустарнике. До крепости он добрался уже далеко за полдень. Найдя в густом орешнике удобное место, Ла Мар взялся за дело. Для начала он разделся и, морщась и чертыхаясь, густо намазал себя особой мазью, маскирующей его запах — он всегда это делал на случай, если вампиры используют в качестве дневных сторожей особых собак. Мазь имела тяжелый запах разложения и бальзамирующих мазей, но зато Ла Мар теперь благоухал как самый настоящий упырь. Затем он облачился в доспехи, длинную кольчугу и кольчужный капюшон с двойным плетением на горле. Перчатки маг надевать не стал — любой металл сильно ослаблял магические пассы. Повесил на спину длинный меч, на пояс колчан со стрелами. В старинных книгах по демонологии говорилось, что против упырей эффективно серебро, но Ла Мар давно обнаружил, что у дорогого серебра есть дешевый и гораздо более мощный заменитель — медный купорос. Каждая из двадцати арбалетных стрел в его колчане имела на древке от наконечника до оперения глубокие продольные бороздки, которые Ла Мар предварительно заполнил смесью кристаллов медного купороса и ядовитой пасты, вызывающей мгновенное закипание крови. Одной из этих стрел он зарядил арбалет. Сумку с необходимыми снадобьями повесил через грудь. Теперь Ла Мар был готов.

За два часа до начала сумерек он вошел в крепость. Полуразрушенные ворота были распахнуты настежь, и во дворе крепости было пусто. Для начала маг не спеша обследовал двор, пытаясь найти следы пребывания вампиров. Ла Мар однажды заметил, что упыри не переносят некоторые растения с резким запахом, вроде мяты или горчицы. После недолгих поисков Ла Мар нашел, что искал — в глубине двора, у полусгнившего деревянного забора, кто-то вырвал и растоптал несколько кустиков мяты. Растения еще не успели завянуть, значит, их вырвали не так давно.

— А если так, то хозяева должны быть дома, — прошептал маг, глядя на мощную дверь донжона.

Перед тем, как войти в башню, Ла Мар выпил эликсир Змеи, позволяющий видеть ауру существа. У вампиров, мутировавших под воздействием Тени, аура бледно-зеленая, а не красно-оранжевая, как у здорового человека. Ла Мар был почти уверен, что его клиенты сейчас спят где-нибудь в подвале башни, но в таком опасном предприятии любая мелочь может или спасти, или погубить. Собак в крепости не было, так что не исключено, что кое-кто из упырей охраняет дневной сон своих собратьев.

Он не ошибся. Едва Ла Мар вошел в просторный зал первого этажа, как увидел слева от себя, на хорах, мерцающее зеленоватое пятно. Читать заклинание Магического Кокона было поздно — вампир его заметил, нетопырем слетел с хоров вниз. Это был немолодой мужчина в черных кожаных доспехах, вооруженный кривым коротким мечом.

Вампир с воплем бросился на Ла Мара — Ла Мар выстрелил из арбалета. Стрела с глухим стуком пробила грудь вампира, и тот упал, даже не успев приблизиться к магу на расстояние удара мечом. Зеленоватое сияние вокруг вампира сменилось винно-красным, и Ла Мар отчетливо услышал, как раненый кровосос скрежещет зубами — купорос начал выжигать его изнутри. Ла Мар сменил арбалет на меч, подбежал к поверженному вампиру, ударил мечом сверху вниз, повернул оружие в ране — и вампир взвыл протяжно и страшно, потом захрипел, выплевывая черную кровь. Последнее, что требовалось сделать, так это всыпать в рану горсть соли Эшера. Вампир задергался в конвульсиях, от него повалил едкий дым, и через короткое время от упыря остался только обугленный костяк, облаченный в съежившиеся покоробленные доспехи.

Ла Мар дождался, пока останки перестанут тлеть, достал из сумки клещи, выдернул из черепа вампира клыки.

— Будешь есть манную кашу, — сказал он скелету на прощание.

Начало было неплохое. Зарядив арбалет, Ла Мар осторожно поднялся на хоры, с которых на него кинулся вампир, и вскоре отыскал дверь, ведущую во внутренние помещения. Здесь сильно пахло мышами, пылью и тлением, под ногами валялись бараньи и свиные кости, осколки глиняной посуды, обломки мебели, истлевшие тряпки, но никаких следов вампиров Ла Мар не заметил. По винтовой лестнице он поднялся по башне до самого верха — все было чисто. Теперь следовало проверить подземелье.

Дверь в подземелье была заперта изнутри — еще одно доказательство, что вся компания пока не покидала своего убежища. Ла Мар вскрыл замок при помощи заклинания и начал осторожно спускаться по крутой узкой лестнице. Подземелье заполнял сухой белесый туман. Пометив выход с лестницы светящейся руной, Ла Мар двинулся по тоннелю вглубь подземелья, окружив себя Магическим Коконом. В конце тоннеля замаячило вытянутое зеленоватое пятно. Ла Мар прицелился и послал в пятно стрелу, услышал сдавленный крик, а потом тяжелое болезненное хрипение.

Сраженный им вампир оказался женщиной. Когда-то она, наверное, была очень красива, но теперь проклятие Ночи сделало ее лицо похожим на лицо покойника — бесцветно-серая сухая кожа, проваленные щеки, обведенные черными кругами запавшие глаза, резкие морщины вокруг синюшных губ. Женщина корчилась на полу, судорожно разевала алый рот, из которого толчками выплескивалась кровь и смотрела на Ла Мара горящим ненавидящим взглядом. Арбалетный болт разорвал ей легочную артерию. Маг добил упыря ударом меча и солью, дождался, когда можно будет удалить клыки. На шее скелета маг увидел дорогой медальон из светлого золота с изумрудным кабошоном в центре.

— Тебе, милая, он больше не пригодится, — шепнул Ла Мар и снял медальон с останков.

В следующие полчаса Ла Мар прикончил еще двух вампиров — один из них точил кинжал и был так поглощен своим занятием, что не заметил приближения охотника: второй дремал, устроившись в кресле. У второго из убитых упырей в кармане камзола оказалась помятая записка. Ла Мар прочитал ее:

ПЕРЕДАЛ ОТ ТЕБЯ ПРИВЕТ КОЛЬЕРУ. ОН УЖЕ ЗАБРАЛ

ДВЕ СОТНИ ЗА КОРОВКУ В ТАЙНИКЕ У ХОЛОДНОГО КЛЮЧА.

ЕСЛИ НУЖНО ЕЩЕ МОЛОЧКА, СКАЖИ РАЗЗЯВЕ. ОН ПРИ ДЕЛАХ.

— Примем к сведению, — пробормотал Ла Мар, пряча записку в сумку.

На первом уровне подземелья живых вампиров больше не осталось, и Ла Мар спустился еще ниже. Здесь когда-то находились погреба и замковая тюрьма. Туман стал гуще и плотнее, Ла Мар отчетливо слышал из него попискивание крыс. В подземелье было холодно, но маг чувствовал, как у него горит лицо и пот скатывается каплями по лбу. Прокравшись по длинному коридору вдоль открытых камер, в которых когда-то держали заключенных, Ла Мар оказался у очередной лестницы, ведущей вниз, к массивной двери из потемневшего дуба, окованной железом. Сердце у мага бешено заколотилось — похоже, он нашел то, что искал. На то, чтобы прочесть заклинания Защиты и Сопротивления, понадобилось меньше минуты. Потом Ла Мар, собравшись с духом, толкнул дверь. Она открылась неожиданно легко, со слабым скрипом, и Ла Мар очутился в просторной комнате, освещенной масляными фонарями. Комната была почти пуста — лишь дощатый стол со стопкой книг на нем, два стула и двустворчатый шкаф. С потолка свешивались толстые ржавые цепи. Пахло бальзамическими мазями и разложением. Но главное — в комнате был очень высокий тощий и седоволосый человек, облаченный в темную жреческую мантию и кожаные перчатки со стальными шипами. Он сидел за столом и смотрел на Ла Мара. И улыбался.

— Добро пожаловать, Арен Ла Мар! — сказал человек и помахал магу рукой. — Я был уверен, что ты придешь именно сегодня.

— Кто ты? — Ла Мар остановился в дверях, держа неизвестного на прицеле арбалета.

— Я Райлен, глава это маленькой общины. Герцог, как принято нас называть в старинных книгах. Теперь можешь стрелять, или все же желаешь немного поговорить?

Вполне закономерная реакция застигнутого врасплох вампира, подумал Ла Мар. Сейчас кровосос начнется каяться, бить на жалость, обвинять во всем свою болезнь, а заодно попытается воздействовать гипнотическим внушением, и потом внезапно атаковать. Ну, уж хрен тебе, приятель — ментальный щит, вызванный магией Сопротивления, тебе ни за что не пробить...

— Мне не о чем с тобой говорить, — спокойно сказал Ла Мар, не опуская арбалет.

— Зря ты так думаешь, Ла Мар. — Вампир развел руки в стороны. — Видишь, у меня нет никакого оружия. Мне бы не хотелось тебя убивать, хотя ты наверняка прикончил тех бедняг, которые вызвались остановить тебя. Они не понимали, с кем имеют дело, а я не стал их отговаривать. Ты убил Славена, Рокси, Эллима и Таркса, не так ли? Можешь не отвечать. Самое забавное, что я не разгневан этим обстоятельством. Скорее наоборот — я тебе даже благодарен за то, что ты избавил меня от них. Эти четверо недоумков последнее время действовали мне на нервы. Именно из-за них ты здесь.

— Из-за них?

— Видишь ли, Ла Мар, вампиры несовершенны, хоть и бессмертны. Некоторые из них подвержены безумию, которое развивается постепенно и неотвратимо. Сиды называют такое помешательство кровавым бешенством. Я бы назвал этот вид безумия ихоромания — мания крови. Они испытывают особое наслаждение, нападая на свои жертвы и высасывая из них кровь. Естественно, жажда крови у них так велика, что лишает их разумной осторожности. А осторожность нам необходима, Ла Мар.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Хочу, чтобы ты понял суть проблемы. Убитые тобой Братья впали в безумие и начали нарушать некоторые неписаные правила нашего братства. Например, Таркс. Он связался с шайкой разбойников, начал убивать ради самого убийства, а не ради выживания. Это привлекло к нам внимание.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты подставил своих дружков-кровососов, а теперь пытаешься убедить меня, что поступил верно. Что-то есть в этом гнусное, Райлен.

— Хорошо, Ла Мар. Я буду с тобой откровенен, потому что знаю, зачем ты сюда пришел и знаю, что случится, если ты мне не поверишь. Ты один из очень немногих людей, посвященных в нашу тайну. Уж не знаю, как тебе удалось в нее проникнуть — возможно, твои покровители тебе обо всем рассказали. Но сейчас не в этом дело. Для всего мира мы, последователи культа Теневой Чаши, как бы не существуем. Долгие века нас преследовали маги и охотники за головами вампиров. Уцелели те, кто был хитрее, осторожнее и терпеливее других. Те, кто сумел обуздать свои кровожадные инстинкты и научиться жить рядом с обычными людьми, не возбуждая никаких подозрений. И нам удалось совершить главное — сохранить наше Братство, наш священный культ. Потом люди уверовали в то, что с вампирами покончено, и мы смогли вздохнуть спокойнее. Но нас было слишком мало, можно сказать, единицы. Пять-шесть высших вампиров на всю Селтонию, Норринг и Рэш. Нам требовались новые силы. И мы решили, что пора начать набирать рекрутов, ха-ха-ха! Поначалу мы использовали только тех, кого принято называть изгоями общества — преступников, бродяг, шлюх, — и каждый новый Посвященный подвергался очень серьезным испытаниям. Всякий, кто нарушал наши правила, подвергался немедленному изгнанию. Это было самым страшным наказанием, потому что без поддержки общины такой вампир был обречен. Он очень скоро привлекал к себе внимание подобных тебе охотников, всех этих магиков-неудачников и отставных наемников-головорезов, отлично знающих наши уязвимые места.

— Вампир-шатун?

— Именно. Бьюсь об заклад, ты на своем веку уничтожил не один десяток этих бедняг. — Райлен улыбнулся. — Такая суровая дисциплина имеет свои плюсы, Ла Мар. Она отсеивает всех, кто слаб и никчемен. Остаются лучшие.

— Однако я тут, а это говорит о том, что лучшими вы не были.

— Во всем виноваты те Братья, о которых я тебе сказал. Хочешь честно? Эта четверка даже обрадовалась, когда я велел им остановить тебя. Они рассчитывали, что сюда заявится какой-нибудь тупой дилетант, самонадеянный магишка, вроде этого придворного болтуна, Этцеля. Конечно, они слышали о тебе, но считали, что без труда одолеют тебя. Я не стал им говорить правды. Мне очень хотелось познакомиться с тобой, говорю от сердца. Мне хотелось посмотреть, как выглядит настоящий боевой маг.

— И чем я тебя так покорил?

— Тем, что тебя ненавидит Магна Коллегия.

— Любопытно.

— Я подумал, что мы можем заключить с тобой соглашение. Нет-нет, не спеши отказываться! Я в курсе твоих дел с Магна Коллегией. Я знаю, что там у тебя есть очень немногочисленные друзья и очень многочисленные враги. Так и должно быть — ты талантливый маг. И чертовски удачливый сукин сын. Я не льщу тебе, говорю, как есть. Из кого состоит Коллегия? Еще вчера я сказал бы — из чванных самодовольных продажных карьеристов, которые ненавидят и боятся умных, талантливых и способных людей. Но теперь в Коллегии появились люди, которые обладают очень большой силой. Очень большой, Ла Мар.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Грядут великие потрясения. Они изменят лицо этого мира.

— Послушай, я не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне?

— Ты не представляешь, какие силы могут вырваться на свободу. Мы все живем в ожидании грозы, которая скоро разразится. Могучей живительной грозы, которую сотни лет ждет наше Братство. И мы могли бы помочь друг другу. Сейчас стоит искать союзников даже среди тех, кого ты считаешь врагом. Я могу помочь тебе, а ты поможешь мне.

— Чем ты можешь помочь мне, кровосос?

— Есть кое-что, о чем не знает Магна Коллегия. А я знаю. Ты мог бы воспользоваться сведениями, которые я тебе дам.

— Что за сведения?

— О некоторых изменениях в Братстве. О том, что может нарушить правила, по которым мы играли до сих пор. Это ценная информация, Ла Мар. Очень ценная. Я готов ее тебе передать. А ты выполнишь задание для меня. Ну, как тебе сделка?

— Предположим, я соглашусь тебе помочь. Что дальше?

— Э, нет, Ла Мар, так не пойдет! — Райлен засмеялся. — Я должен быть абсолютно уверен в тебе, прежде чем я доверю тебе ТАКУЮ тайну.

— И что я должен сделать, чтобы заслужить твое доверие? Оставить тебе жизнь?

— Стать одним из нас. Стать частью Тени.

— Очень великодушное предложение. Но я к нему не готов.

— Подумай хорошенько, маг. Ты получишь вечную жизнь, невероятную власть над людьми и будешь посвящен в самые сокровенные тайны нашего Братства.

— Мне все это ни к чему.

— Значит, я был неубедителен. Тогда ты умрешь, Ла Мар. Мне очень жаль.

Невероятной силы удар обрушился на Ла Мара, будто в него попал метко пущенный снаряд из катапульты: герцог атаковал Ла Мара заклинанием Невидимого Кулака. Выбитый магической атакой арбалет вылетел у охотника из рук. Ла Мар увидел прямо перед собой искаженное лицо Райлена — мертвенно-бледное, с клыкастой пастью вместо рта. Его охватил жуткий, ни с чем не сравнимый холод, сердце замерло, слепой леденящий ужас омертвил сознание. Райлен со свирепым рычанием взмахнул рукой: кулак вампира, затянутый в шипастую перчатку, разодрал лицо Ла Мара от виска до подбородка, заставив мага вскрикнуть от боли. Скорее повинуясь инстинкту самосохранения, чем разуму, Ла Мар выбросил вперед обе руки. Выкрикнуть заклинание Огня он не смог, язык отказался повиноваться. Но заклинание, активированное мысленной командой, все же сработало. Огненный шар угодил прямо в грудь вампира, тот с воплем попятился, рассыпая искры. В следующее мгновение Ла Мар пришел в себя. Доставать меч не было времени, и маг с размаху ударил Райлена кулаком в висок. Герцог отшатнулся, повалил стол с книгами и фонарем. Фонарь разбился, масло вспыхнуло, побежало по подолу мантии Райлена. Вампир закричал, и от его истошного вибрирующего вопля у Ла Мара заложило уши. Еще мгновение магу понадобилось на то, чтобы послать второй огненный шар прямо в лицо кровососа. Вопль оборвался, и охваченный чадящим пламенем Райлен мешком повалился на пол. Наполнивший комнату едкий дым заставил Ла Мара закашляться, выбежать обратно в коридор. Здесь он пробыл довольно долго — пока не отдышался и не пришел в себя настолько, что мог контролировать свое тело и свои мысли. А потом он занялся своей раной. Лицо было рассечено от виска до нижней челюсти, и Ла Мар подумал, что ему очень повезло — ударь Райлен чуть правее, маг лишился бы левого глаза. Обработав рану кровоостанавливающим зельем и противоядием, Ла Мар вернулся в комнату, где, потрескивая, догорали останки герцога.

Второго выхода из комнаты не было, но после недолгих поисков Ла Мар обнаружил в стене рычаг, открывающий потайной выход. Перед тем, как спуститься в открывшийся ход, Ла Мар подобрал свой арбалет и обыскал обгоревший скелет герцога, но не нашел ничего интересного — лишь несколько золотых монет и перстень с печаткой. Вырезанный на печатке штемпель изображал звезду с шестнадцатью лучами. Поразмыслив, Ла Мар положил перстень в свою сумку вместе с клыками Райлена.

Открывшийся в стене ход больше напоминал крысиный лаз: Ла Мар вынужден был передвигаться по нему на четвереньках. Когда-то это был тайный подземный ход из крепости, просто прорытый в земле. Лаз оказался очень длинным — к концу пути у Ла Мара разболелась спина, а руки и ноги жгло огнем. В конце концов, весь перемазанный глиной, Ла Мар очутился в огромной карстовой пещере с озерцом известковой воды в центре. В углу пещеры светил призрачным голубоватым светом газовый факел, а за ним Ла Мар увидел полукруглую дверь. Проверив арбалет, маг направился к двери.

То ли дверь никогда не запиралась, то ли покойный Райлен оставил ее открытой, но Ла Мару не пришлось возиться с замком. В небольшой крипте за дверью находилось убежище вампиров — восемь старинных каменных саркофагов, покрытых резными изображениями. Таких Ла Мар еще не видел, это было что-то новое и незнакомое боевому магу. Он, морщась от боли, выпил еще один флакон эликсира Змеи и определил слабое свечение в трех дальних саркофагах — прочие пять, по всей видимости, принадлежали Райлену и тем вампирам, которых он убил в башне и подземелье. Теперь надо было придумать, как вскрыть саркофаги, не потревожив хозяев. На мгновение Ла Мар упустил из виду, что рана на лице все еще кровоточит, и вампиры не могут не учуять запах пролитой крови.

Он едва успел сделать несколько шагов, как раздалось громкое яростное шипение — тяжелая крышка ближайшего саркофага слетела, словно верхушка горы, сорванная вулканическим взрывом. Вампир, пробужденный запахом крови Ла Мара, выскочил из саркофага, уселся на его край, будто хищная птица на скалу, сверля пришельца кровожадным взглядом. Ла Мар спустил курок арбалета, стрела угодила упырю прямо в лоб. Зловонные мозги вампира забрызгали стену крипты за его спиной: отброшенный ударом стрелы кровосос опрокинулся обратно в саркофаг. Ла Мар едва успел перезарядить арбалет, когда открылись два других саркофага, и их хозяева, мужчина и женщина, бросились на него одновременно. Стрела, посланная Ла Маром, попала мужчине в плечо, почти оторвав твари руку: вампир-женщина выбила у мага арбалет из рук и замахнулась на него широким кинжалом. Ла Мар уклонился от выпада, метнул в вампирессу огненный шар, но промахнулся. Женщина зашипела, на Ла Мара пахнуло гнилью, тухлой кровью, распадом. В следующее мгновение вампиресса прыгнула на мага: чтобы защитить горло, Ла Мар закрылся левой рукой, и клыки вампира клацнули о кольчужный рукав. Бледное, искаженное яростью и жаждой крови лицо женщины было прямо перед ним, и Ла Мар ударил кулаком правой, целясь в верхнюю губу. Точный удар заставил тварь попятиться, и этого мгновения было достаточно, чтобы Ла Мар успел вытянуть из ножен меч. Длинный секущий удар с хрустом вскрыл грудную клетку вампира, тварь взвыла от ярости, отпрыгнула от Ла Мара — и миг спустя вновь бросилась на охотника. Ла Мар остановил вампирессу на лету ударом меча, отбросив ее в угол крипты, а потом, подбежав, пронзил насквозь, пришпилив вампира к глинистой стене. Покончив с женщиной, он добил двух раненых вампиров и только после этого присел на сорванную крышку саркофага, переводя дыхание и вытирая с лица пот и копоть. К счастью клыки вампирессы не смогли прокусить его кольчугу, но на всякий случай, Ла Мар обработал место укуса сильным противоядием из сумки и только после этого занялся сбором трофеев. На правой руке одного из сраженных им вампиров он заметил точно такой же перстень-печатку, как и у Райлена. Это не могло быть простым совпадением, но Ла Мар был слишком утомлен, чтобы строить какие-нибудь догадки. Об этих печатках у него будет время поразмышлять на досуге, а пока он занялся клыками убитых тварей. Шестнадцать клыков по семьдесят пять ардженов каждый — это тысяча двести серебряных монет, деньги, которых он сроду в руках не держал. Плюс золотые перстни и изумрудный кабошон. Сегодняшний день сделал его богатым. Контракт он выполнил, с норрингскими упырями покончено.

Он едва завершил удаление клыков из еще дымящихся останков, когда услышал этот звук — тихий, похожий на осторожное постукивание. Звук шел из темного угла крипты, скрытого опустевшими саркофагами. К своему удивлению, Ла Мар увидел в углу еще одну низкую дверь, запертую на засов. Странно, что он не заметил ее с самого начала. За дверью была малюсенькая камера, больше похожая на нишу в стене пещеры, а в ней — молодая девушка, почти ребенок, с лицом, перепачканным грязью, в разорванной холщовой тунике, и почему-то обутая лишь на одну ногу. Она щурила отвыкшие от света глаза, пытаясь разглядеть Ла Мара. А у мага сжалось сердце — он сразу заметил на шее девочки зловещие фиолетовые пятна. Следы укусов.

— Ты убил их? — спросила девушка, отбрасывая с лица слипшиеся от грязи светлые волосы.

— Убил.

— Ты охотник, верно?

— Охотник, — Ла Мар толком не знал, что ему говорить.

— У тебя все лицо в крови. Они покусали тебя?

— Нет. Просто ранили.

— Меня ты тоже убьешь?

— А ты как думаешь?

— Хорошо, — сказала девушка. Глаза у нее были пусты, словно речь шла не о ней, а о ком-то другом, кого должны убить. — Я все равно подохла бы тут от голода. Только сделай все быстро, хорошо?

— Хорошо, — Ла Мар с трудом проглотил противный ком в горле.

Девушка закрыла глаза, подняла лицо к потолку, подставляя горло под удар. Ла Мар медленно вытянул из ножен меч. Противно заныло сердце, по телу прошла жаркая волна. Он вдруг заметил, что эта несчастная девушка — редкая красавица. Страшная зараза еще не превратила ее милое личико в жуткую маску. И на вид ей не больше семнадцати лет. За годы своей тайной охоты Ла Мар убил десятки вампиров, мужчин и женщин. Но еще никогда ему не приходилось убивать ребенка.

— Не медли, — устало сказала девушка, точно прочитав его мысли. — Не причиняй мне лишних страданий. Я знаю, что со мной будет. Не хочу стать похожей на них.

— Как твое имя?

— Не все ли равно?

— Я не буду тебя убивать, — Ла Мар, охваченный непонятной решимостью, вернул меч в ножны. — Убирайся отсюда.

— Нет, прошу тебя! — Девушка выползла из ниши, обхватила ногу Ла Мара . — Я не хочу, понимаешь? Я знаю, что исцеления от этого нет. Лучше смерть. Сделай это, пожалуйста.

— Не могу, — с трудом сказал Ла Мар. — Даже не проси.

— Это все Кольер, — сказала девушка, не глядя на мага. — Я думала, он просто обычный вор. Мне очень нравились его истории о том, как он оставлял сыщиков с носом, выпутывался из самых дрянных положений. Я сама во всем виновата. Влюбилась в него по уши, как последняя дура. А оказалось... Он привел меня сюда, и только тут я узнала, кто он такой на самом деле. А эти твари смеялись и называли меня своей дойной коровкой. Теперь мне конец. Не хочу жить. Помоги мне.

— Пойдем, — Ла Мар, совершенно не думая об опасности, взял ее за руку, помог встать. — Надо выбираться отсюда.

— Пить хочу, — сказала девушка. — Сейчас бы глоток вина.

— Нет у меня вина, — сказал Ла Мар, вздрогнув: пока что эта девочка просит вина, а не крови. Но что будет завтра? Ла Мар сам не мог поверить в то, что творит. — У тебя имя есть?

— Виола, — ответила девушка. — А тебя как звать?

— Ла Мар. Пошли, Виола. Нам еще нужно найти, во что тебе переодеться. В такой рванине и в одном сапожке даже вампиры не ходят.

* * *

* * *

* * *

**

— О чем задумался, Ла Мар?

Маг вздрогнул, перевел взгляд на лицо девушки. Виола тщательно намазывала паштетом аккуратные кусочки хлеба и раскладывала их на тарелке.

— У тебя красиво получается, — сказал он.

— Мне показалось, ты думал о чем-то очень грустном.

— Я вспомнил, как мы с тобой встретились.

— Может быть, однажды у тебя будет свой дом, — сказала девушка. — И ты возьмешь меня к себе приживалкой. Я буду печь тебе сливовые и яблочные пудинги. Меня сестры в приюте научили. Тогда посмотришь, что такое по-настоящему красивая и аппетитная еда. А если выгонишь меня, я на тебя не рассержусь.

— Не говори так. Я теперь ни за что с тобой не расстанусь.

— Ах, Ла Мар, зачем ты говоришь мне это? Хочешь сделать больнее?

— Я говорю то, что думаю. То, что живет в моем сердце. — Маг взял Виолу за руку. Рука девушки была теплой, и сердце Ла Мара болезненно дрогнуло: придет день, и эта мягкая ладошка станет ледяной и иссохшей, как кисть мумии, а ухоженные округлые ноготки на тонких изящных пальчиках превратятся в длинные острые когти. Виола будто прочитала его мысли.

— Ты не сможешь любить меня такой, какой я стану однажды, — сказала она.

— Это будет нескоро. У нас есть время для того, чтобы побороть судьбу. Обещаю, мы найдем противоядие.

— Ла Мар, я так тебя люблю! — Девушка взяла в руки ладонь мага, прижала ее к своей щеке. — Почему все хорошее в жизни приходит слишком поздно?

— Нам надо спешить, — Ла Мар поспешил сменить тему. — До полуночи осталось совсем недолго. Работа ждет.

— Ты прав. Я пойду с тобой.

— Конечно, милая, — Ла Мар перегнулся через столик и поцеловал ее в щеку. — Куда я теперь без тебя!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

У

садьба "Водный дом" вблизи выглядела так, как и должно было бы выглядеть классическое вампирское логово. Огромное давно покинутое обитателями строение с наглухо закрытыми по фасаду окнами и высоким забором. Усадьба находилась в трех лигах западнее Эргалота, рядом с небольшим живописным озером, берега которого заросли камышом и молоденькими ивами. Виола вызвалась разведать подступы к усадьбе — в темноте она видела так же хорошо, как и днем. Ла Мар мог бы воспользоваться заклинанием Ночного Хищника или эликсиром Совы и провести разведку сам, но согласился с предложением девушки: в конце концов, если Виола твердо решила охотиться вместе с ним за вампирами, ей нужна практика. Девушка ушла вперед, к усадьбе, Ла Мар остался ждать.

На первый взгляд, в контракте, который предложил ему известный в Эргалоте шурретский негоциант Салмир, не было ничего сложного. Сын Салмира Джульяр, восемнадцатилетний балбес и повеса, связался с разбитной девицей по имени Элони. Нанятый Салмиром агент проследил за юношей и выяснил, что тот встречается со своей подружкой в заброшенной усадьбе "Водный дом" и всегда по ночам. Это было странно и необъяснимо, и Салмир не на шутку встревожился, хотя давно уже привык к похождениям своего отпрыска. Он обратился за советом к своему адвокату, известному в Эргалоте специалисту по темным делам Хэйверу-Всезнайке, а тот написал об этой истории Ла Мару. Так маг-охотник и шурретский купец заключили договор. Понятно, что Ла Мар не сказал орибанцу о своих подозрениях. Он взял сто ардженов задатка и пообещал разобраться со всей этой историей в течение месяца. И тут его нашло письмо от Арделина. Дело Салмира показалось Ла Мару более простым, поэтому он начал с него.

Виола вернулась через четверть часа.

— На первый взгляд, усадьба пуста, — зашептала она. — Собак нигде не видно. Ворота открыты, парадная дверь в особняк не заперта. Во дворе я натолкнулась на свежий конский помет: кто-то приезжал сюда на лошади незадолго до нас.

— Говоришь, дверь открыта?

— Именно, хотя окна забраны ставнями, и ставни эти на самом деле наглухо забиты.

— Интересно.

— Вовнутрь я заходить не стала, решила сначала поговорить с тобой.

— Молодец, — похвалил Ла Мар. — Ты все сделала просто отлично.

— Стараюсь, — улыбнулась девушка.

— Заряди арбалет. Пора за работу.

Крадучись и скрываясь в тенях деревьев, они перебежали к ограде особняка и вошли во двор. Ла Мар принял эликсир Змеи и сразу определил свечение на втором этаже усадьбы. Однако что-то было не так — аура вампиров светилась мертвенным зеленоватым светом, у обычного человека она была красновато-оранжевой, здесь же свечение было пурпурным и очень интенсивным. Такую сильную ауру мог иметь только маг, причем очень опытный. У Ла Мара появилось скверное предчувствие.

— Останься здесь, — шепнул он Виоле.

— Почему? Я пойду с тобой!

— Нет! — Ла Мар повысил голос. — Ты должна выполнять все, что я говорю. Я пойду в дом один. Сдается мне, что дело Салмира окажется сложнее, чем я думал.

На первом этаже царило полное запустение — мебель покрывал толстый слой пыли, ковры и гобелены казались ветхими и изъеденными временем и молью, в углах красовались густые тенета паутины, похожие на куски грязной серой марли. Пахло болотом, плесенью, мышами. Половицы предательски скрипели под ногами мага, и Ла Мар шел так осторожно, будто пересекал смертельно опасную трясину. Наконец, он подобрался к широкой лестнице с перилами, ведущей на второй этаж. Пурпурное свечение оставалось на одном и том же месте — неведомый обитатель особняка был неподвижен. Ла Мар потянул рычаг арбалета, пока орех с сухим щелчком не вошел в боевое положение, вложил стрелу в канавку. На всякий случай шепотом прочитал заклинание Магического Экрана. А потом с лестницы выбрался в небольшой коридор, в которую выходили четыре двери. Светящийся объект был за дальней правой дверью.

— Добрый вечер, Ла Мар! — внезапно раздался отчетливый и громкий голос. — Не стоит держать оружие наготове, так ведь можно ненароком и выстрелить.

— Де Ласс? — Ла Мар не поверил своим ушам. Он ожидал встретиться в заброшенным особняке с кем и с чем угодно, но только не с человеком, голос которого услышал. — Будь я проклят, ты!

— Он самый, — Пурпурное пятно, наконец-то, сдвинулось с места, переместилось к двери, и Ла Мар услышал скрип давно не смазанных петель. Человек, появившийся на пороге, был слишком хорошо знаком Ла Мару, и даже истекшие восемь лет его совершенно не изменили.

— Я жду тебя, — сказал Ормон де Ласс и сделал приветственный жест магов: приложил ладонь к сердцу и обратил ее после к Ла Мару. — Убери оружие, оно тебе не понадобится.

— Что ты здесь делаешь? — Ла Мар опустил арбалет.

— Я же объяснил: жду тебя.

— Откуда ты знаешь, что я должен был появиться здесь?

— Ла Мар, ты по-прежнему крайне низкого мнения о возможностях тайной службы Трибунала. А я возглавляю ее, между прочим. Когда мы виделись в последний раз, я был всего лишь Послушником. Теперь я тьютор Коллегии и Допросчик.

— Поздравляю с повышением. Никогда не сомневался, что ты сделаешь блестящую карьеру.

— Я прощаю тебе твою иронию. Я знаю, что ты меня терпеть не можешь. Но ведь и я не питаю к тебе теплых чувств. Наша антипатия взаимная, Ла Мар. Однако порой приходится обращаться с предложением не только к друзьям. Готов выслушать меня?

— Я так понимаю, ты пришел сюда ради встречи со мной. Ценю твою жертву и готов потолковать с тобой, если в этом есть хоть какой-то смысл.

— Благодарю. Давай пройдем в комнату, нам есть о чем поговорить.

Слегка ошеломленный происходящим, Ла Мар проследовал за де Лассом в комнату. Здесь Допросчик предложил Ла Мару сесть в одно из кресел, сам сел напротив. Некоторое время два мага внимательно смотрели друг на друга. Де Ласс улыбался, Ла Мару было не до смеха. В свое время именно Ормон де Ласс оклеветал его перед дисциплинарной комиссией Университета, обвинив в использовании запрещенных Уставом зелий и заклинаний.

— Скверно выглядишь, Ла Мар, — наконец, начал де Ласс. — Постарел, поседел, плохо одет. И лицо тебе обезобразили. Печально.

— Жалеешь меня?

— Лишь посочувствовал.

— Нассать мне на твое сочувствие, де Ласс.

— Очень грубо. Но я не в обиде. Ты пришел выполнить контракт Салмира, — сказал де Ласс, скрестив пальцы. — Можешь считать, что ты его выполнил. Джульяр вернулся домой, с ним все в полном порядке.

— Почему тебя интересуют мои дела? Ты следишь за мной?

— Хочешь знать правду? Нет. Мне были безразличны твои подвиги. Я почти забыл о твоем существовании, да Этцель напомнил. Если бы не он, я никогда бы не встретился с тобой.

— Ага, конечно, — Ла Мар ни секунды не сомневался, что Допросчик лжет. — И что же тебе донес Этцель?

— В Норринге ты допустил очень серьезную ошибку, Ла Мар. Ты должен был отдать Этцелю девять пар клыков, а отдал только восемь, не так ли?

— Это мое право, Пару клыков я оставил себе в качестве сувенира.

— Допустим. Однако вскоре после того, как вечный одиночка Ла Мар выполнил заказ придворного мага герцога Акселя, у него появилась спутница — милая рыжая сучка, кажется, помесь сеттера с.... Впрочем, неважно. Но у нашего борца с вампирами теперь есть собачка, которую он называет Умницей.

— Что из того? — Ла Мар почувствовал, что у него начинает гореть лицо.

— Ровным счетом ничего. Каждый имеет право завести собаку, даже если собачка эта не совсем обычная. Еще недавно, до вступления в силу Кодекса о ереси, некоторые магики держали при себе грифонов, грамкинов, арахн, мартихор, даже вонючих пастинак. Дело вкуса, мда.... В Норринге ты нарушил очень важную статью этого Кодекса, Ла Мар. Ты оказал покровительство Потустороннему. Это тем более странно, что ты всегда был беспощаден к вампирам. Чем она взяла тебя, Ла Мар? Или ты решил присоединиться к Ночному Братству?

— Это не твое дело.

— Это мое дело. И дело Магна Коллегии. Потому что, как ни верти, ты все-таки маг. Пусть и скомпрометировавший себя. Открою тебе одну тайну — архимагистр Соланиус Брок давно забыл про твои прегрешения. И наш любезный ректор, старина Каррак часто тебя вспоминает, причем не всегда плохо. Только поэтому тебя до сих пор не лишили диплома магистра и не начали преследовать, как чернокнижника, вероотступника и убийцу. Только поэтому с тобой сейчас разговариваю я, а не один из моих агентов-контрмагов. Коллегия очень высокого мнения о твоих способностях. Несправедливо, что все эти годы ты работал не на нас, а на кучку идиотов, называющих себя наследниками традиций старины во главе со старым маразматиком Барнасом.

— Я работал на самого себя.

— Возможно. Но ты же не станешь отрицать, что вернулся в Эргалот по приглашению этого старого еретика Барнаса?

— Я бы посоветовал тебе выбирать выражения, де Ласс.

— Ах, прости. Не хотел обидеть бедного слепца. Но сейчас не о нем разговор. Для нас он сыгранная карта. А вот ты Коллегии нужен.

— Это почему?

— Потому что ты все эти годы умудрялся выживать в ситуациях, которые стали бы безнадежными для любого другого. Ты и понятия не имеешь, сколько идиотов берет на себя непосильное бремя вести войну с Теневым миром. И почти все они давно оказались на кладбище. Или присоединились к Братству, с которым так самозабвенно боролись. Один ты продолжаешь нас удивлять. Сколько лет ты ведешь свою охоту? Семь? Восемь? Можешь не отвечать — я догадываюсь, что ты занялся этим вскоре после того, как тебя выставили из Университета. Уж не знаю, чем тебе насолили вампиры, но ты все эти годы их жестоко преследовал.

— А разве они того не заслуживают?

— Позволь один вопрос, Ла Мар — как ты вообще узнал о существовании вампиров? У тебя, помнится, никогда не было доступа к высшим тайнам Магна Коллегии.

— Жизнь, де Ласс. Она определяет место каждого. И роль для каждого из нас выбирает тоже она. Мне она определила роль истребителя вампиров.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Ладно, я скажу тебе. После того, как ты и тебе подобные субъекты сделали для меня невыносимой жизнь в Университете, я уехал на юг, к себе на родину, в Легалот. Говоря по чести, я хотел бросить к демонам всю эту магическую дребедень и заняться чем-нибудь более полезным — например, жениться и родить детей. Но все решает случай. Чтобы заработать на жизнь я занялся алхимией и целительством. В одной из деревень ко мне обратилась женщина, дочь которой страдала от неизвестной болезни. Болезнь и в самом деле была необычная, я сумел поставить правильный диагноз только потому, что в свое время внимательно читал трактаты по демонологии.

— Порфирия?

— Она самая, — Ла Мар помолчал. — Девушка была заражена. Естественно, я сначала не поверил в то, что происходит. Я пробовал ее лечить, но все было бесполезно. Пришло время, и порфирия перешла в самый настоящий вампиризм. Именно тогда я совершил свое первое убийство. Догадываешься, кого я убил?

— Свою пациентку. Сочувствую. А потом ты начал искать первопричину?

— Именно. Меня потрясло случившееся, и я понял одну очень важную вещь — Магна Коллегия лжет, когда убеждает всех и каждого, что Потусторонних не осталось. Я начал искать нити, ведущие меня к разгадке. Целый год я изучал все, что касалось вампиров и прочих родственных им тварей. Я интересовался всеми необъяснимыми исчезновениями, загадочными смертями, собирал слухи и суеверия. Расспрашивал людей в отдаленных провинциях, странствовал по диким местам. Искал следы. И я их находил, де Ласс. А потом взялся за оружие, чтобы покончить с тварями, которые по-прежнему живут рядом с нами.

— Откуда такая ненависть, Ла Мар? Тебе-то вампиры не сделали ничего плохого.

— Они сделали меня убийцей. Мать девушки до сих пор не знает правды о том, что случилось с ее дочерью.

— Печально. И что же было потом?

— Потом я начал видеть в темноте и находить следы, оставленные на воде.

— Очень образно. У тебя поэтический талант. Как и все маньяки-убийцы, ты сентиментален. Теперь я понимаю, почему ты сохранил жизнь девчонке из крепости в Норринге.

— Я объяснил тебе, откуда знаю о вампирах. Теперь расскажи, какого дьявола тебе от меня нужно.

— Не мне — Коллегии. Но сначала возьми это, — де Ласс бросил на столик, стоящий между ним и Ла Маром, тяжелый мешочек с серебром. — Это сто ардженов, плата по контракту Салмира. Ты ее заработал.

— Не стоит. Мне заплатит Салмир.

— Уже заплатил. Это его деньги. Мой человек получил их для тебя, когда любвеобильный сынок орибанца вернулся к папочке.

— Я не верю тебе.

— Твое право. Но деньги возьми, ты их заработал. На этот раз вполне бескровным и безопасным способом.

— В смысле?

— Девушка по имени Элони, из-за которой ты здесь — действительно Дитя Тени. Твоя интуиция тебя не подвела. Но при этом она еще и наш осведомитель. Точнее, мой осведомитель. Через нее я контактирую с высшей иерархией Братства. Ты же понимаешь, я не мог допустить, чтобы такого ценного агента прихлопнули из-за сотни серебряных монет. И не беспокойся — Джульяра она не покусала. Мальчик сохранил свою девственную чистоту.

— Ты защищаешь вампиров?

— Только одного вампира. И должен тебе сказать, что Элони безумно хороша собой. Гораздо эффектней твоей... Умницы. А ты ведь очень дорожишь Умницей, не так ли?

— Почему вы покрываете этих тварей, де Ласс?

— Хороший вопрос. Мы не покрываем их — мы их контролируем. Вампиров не так много: после того, как ты прикончил в Норринге Райлена и его собратьев, осталось только шесть кланов, поклоняющихся Чаше. Три-четыре десятка вампиров по всей Селтонии и близлежащим землям, всего-то навсего.

— Что значит — "поклоняющихся Чаше"?

— Теневая Чаша — один из могущественных артефактов, дающий бессмертие и силу Теневой Стороны. Похоже, это всего лишь вампирский фольклор, но эти ребята в нее верят. Они создали внутри Братства что-то вроде тайного общества, символом которого является шестнадцатиконечная звезда.

— Эта? — Ла Мар показал Допросчику перстень, который снял с пальца мертвого Райлена.

— Вероятно, — небрежно ответил де Ласс, мимоходом глянув на печатку. — У Потусторонних странные фантазии. Впрочем, это их дело.

— Райлен был хорошо осведомлен о моих делах, — помолчав, сказал Ла Мар. — Не ты ли ему обо мне рассказывал?

— Нет. У меня была встреча с другим осведомителем, связанным с Райленом. Подробности тебя не касаются. Но уже тогда я знал, что ты рано или поздно выйдешь на этот клан. Подданные Райлена вели себя неблагоразумно. Связались с бандитами, начали совершать немотивированные нападения. Хотя, какие могут быть у вампира мотивы, кроме жажды крови, ха-ха-ха! В том, что случилось с норрингскими вампирами, был свой резон, и ты, откровенно говоря, сэкономил мне массу времени и сил. Райлен был обречен с того самого момента, когда потерял контроль над своими упырями. Когда Этцель вышел на тебя, мы в Коллегии уже знали, что Райлену конец. Смешно было бы полагать, что Ла Мар-убийца оставит в живых хоть одного Потустороннего. Кстати, после расправы над вампирами в Норринге, герцоги кланов через Элони пытались убедить нас найти на тебя управу. Ты их очень беспокоишь. Я постарался их заверить, что подобные случаи не повторятся.

— Не дождешься, де Ласс. Пока я жив, я буду истреблять эту нечисть везде, где отыщу.

— И чего ты добьешься? Ты судишь о вампирах субъективно. Ты им мстишь. А месть не всегда бывает целесообразной. Да, эти существа нападают на людей. Но кто становится их жертвами? Либо отбросы общества — бродяги, нищие, шлюхи, — либо те, кто по собственной воле стремятся присоединиться к Ночному Братству и обрести вечную жизнь.

— Девушка, которую мне пришлось убить в Легалоте, не была нищенкой или шлюхой.

— Охотно верю. Конечно, девушка стала жертвой вампира. Но какого вампира? Среди этих существ иногда встречаются те, кто не желает играть по правилам. Вампиры-шатуны, изгои из кланов. Такие особи привлекают к последователям Тени ненужное внимание и одинаково опасны и для нас, и для Потусторонних. Именно благодаря тому, что ты их уничтожал, тебя до сих пор не отдали под суд как убийцу добропорядочных граждан. Пока ты истреблял кровожадных безумных изгоев, у верхушки Братства не было к тебе никаких претензий. И Магна Коллегия была довольна. Только благодаря нашему тайному покровительству ты все время уносил ноги с места очередного преступления — ты ведь согласен со мной, то, что ты делаешь, преступно. Судьи и полиция ничего не знают о вампирах, для них все твои жертвы были просто людьми, которых кто-то прикончил. Но теперь ситуация изменилась.

— Все равно я не понимаю — вам-то какая выгода от Братства?

— Огромная. Потусторонние владеют многими магическими и алхимическими секретами. Вечная жизнь позволяет им накапливать знания, которыми они в обмен на покровительство делятся с нами. Видишь, я ничего от тебя не скрываю. Просто пойми, что нами движет, когда мы говорим о сотрудничестве с Братством. Тебе надо проявить широту мышления.

— Широту мышления? А куда девать горе и боль людей, которые стали жертвами ваших подопечных?

— Это бессмысленные эмоции, Ла Мар. Уверяю тебя, что у простого человека в Селтонии больше шансов умереть от чахотки или несварения желудка, чем стать жертвой вампира. Не надо раздувать лягушку до размеров быка. Ты все равно ничего не изменишь. Давай лучше поговорим о деле. Мне нужно знать, зачем этот клоун Арделин вызвал тебя в Эргалот.

— Арделин? Я его несколько лет не видел.

— Не хочешь говорить? Хорошо. Но я попробую догадаться. Все дело в стилосе Цариката, не так ли?

— Де Ласс, ты меня удивляешь. Верно, что ты сукин сын и подонок, но ты никогда не был идиотом. Ты не хуже меня знаешь, что стилос Цариката всего лишь красивая и очень дорогая игрушка, не больше.

— Как знать! Возможно, мы просто не знаем, какими возможностями он обладает.

— А кто это может знать?

— Тот, кто украл его.

— Я не люблю загадки, де Ласс. Давай по сути, или наш разговор окончен.

— Я и говорю по сути. Некто, похитивший стилос, знает то, чего не знаем мы. И это очень нас тревожит.

— Да есть ли на свете хоть что-нибудь, чего не знает святейшая Магна Коллегия?

— Есть. — Де Ласс сделал вид, что не слышит иронии в голосе Ла Мара. — Мы хорошо делаем свое дело, ты неплохо делаешь свое. Пришло время, когда ты должен поработать на Магна Коллегию.

— Я? И не подумаю.

— Почему?

— Мне хватает моей работы. К тому же у меня нет никакого желания впутываться в грязные дела Коллегии.

— Твой отказ сотрудничать с нами может иметь для тебя очень нехорошие последствия, Ла Мар.

— Угрожаешь мне? После всего, что вы со мной сделали восемь лет назад, я привык к любой подлости. Но я не боюсь ваших угроз. Мир велик, а Трибунал не всесилен.

— Я тебе не угрожаю. Хочешь верь, хочешь нет, но я сейчас забочусь о тебе. И знаешь, почему? Мне жаль тебя. Ты никто. Когда-то Арен Ла Мар был звездой Университета, и молодые глупцы заглядывали ему в рот, пытаясь услышать очередное откровение гения. Ты подавал большие надежды, но ты был чересчур высокомерен. А ведь у тебя были все возможности сделать блестящую научную карьеру. Чему ты улыбаешься?

— Просто вспомнил, что мне сказал мастер Барнас в день, когда я узнал о своем назначении на кафедру Хелануса Дортани. Это были пророческие слова, де Ласс. Он сказал мне: "Запомните, юноша, наш мир несовершенен. Маги измельчали, среди них слишком много тех, кто готов на все, лишь бы надеть на себя пурпурную мантию Магна Коллегии. Вы никогда не подниметесь на самый верх академической лестницы именно потому, что обладаете талантом и способностями. Другие маги, у которых нет вашего ума, вашей силы воли, вашей эрудиции, вашего трудолюбия, вашего терпения и вашего желания пройти новой дорогой в тайных науках, будут обходить вас, используя самые отвратительные, самые грязные, самые недостойные и подлые приемы. Идиоты, лентяи, паразиты и плагиаторы будут красть ваши идеи и открытия, кляузники и доносчики будут чернить вас в глазах начальства, завистники будут плести против вас интриги и лишать вас заслуженных наград и должностей. Если после всего этого вы решите продолжать заниматься магией, то я первый назову вас истинным магом." Как в воду глядел старик.

— Барнас всегда был циником. Не признавал никаких авторитетов. Как и ты, Ла Мар. Ты во всем похож на своего наставника. Я помню, каким ты был в те годы. Считал себя умником, а остальных тупицами и неучами.

— И до сих пор считаю. Ты всегда был бездарем и карьеристом. У тебя был только один талант — стучать начальству на своих сокурсников.

— Разве? Возможно. Но важен итог, сухой остаток. А он таков, что сейчас я вхожу в высшую иерархию Магна Коллегии, а ты просто жалкий бродяга и мокрушник, которого рано или поздно отправят под топор палача. Ты слишком много о себе возомнил, Ла Мар. Стоит Коллегии принять решение и сдать тебя Трибуналу, и ты исчезнешь без следа. Однако ты, бесспорно, талантливый маг, и ситуация в стране сейчас такая, что мы пытаемся использовать всех, кто может принести пользу. Даже таких изгоев, как ты.

— Весьма тронут такой заботой Коллегии.

— У тебя небольшой выбор, Ла Мар — либо ты соглашаешься работать вместе с нами, и тогда у тебя появляется шанс вернуть себе подобающее тебе положение, либо ты окончательно поставишь себя вне закона со всеми малоприятными для тебя последствиями. Мастер Брок велел передать тебе, что он лично похлопочет за тебя перед Коллегией. Однако и ты должен сделать ответный шаг. Я же обещаю тебе еще кое-что: все твои прошлые грехи будут забыты. Ты будешь рекомендован в Коллегию и, возможно, вернешься на свою должность в Университет.

— А как же моя собака?

— Твое дело. Обещаю, Трибунал закроет глаза на твои странные привязанности. Нравится тебе — таскай за собой хоть василиска, лишь бы вреда от этого никому не было.

— Все это хорошо, приятель. Но где гарантии, что ты меня не обманешь?

— Вот гарантия, — Допросчик вынул из складок мантии свиток с подвешенной к нему сургучной печатью. — Это уведомление, что ты действуешь по повелению и в интересах Магна Коллегии. На листе оттиск личной печати архимагистра Брока. Полная индульгенция, Ла Мар. Можешь прочитать, если хочешь.

— Здесь не вписано мое имя, — сказал Ла Мар, просмотрев свиток.

— Естественно. Это открытый лист. Только от тебя зависит, будет ли твое имя занесено в это уведомление.

— Допустим, я согласился. Что дальше?

— Дальше тебе придется сделать то, что я скажу.

— Именно?

— Завтра перед полуночью ты должен прийти в Королевские Сады. Там есть одно неплохое заведение для скучающих мужчин, которое называется "Старый греховодник". Подойдешь к хозяйке заведения и скажешь, что тебе нужна Галерия Вар-Смартен. И оденься получше. Да, свою собачку брать с собой необязательно.

— Я должен пойти в бордель?

— Для пользы дела. Никто не требует от тебя жертвовать своей драгоценной девственностью. Галерия объяснит тебе то, о чем я пока умолчу.

— Ты мог бы и сам мне все рассказать.

— Вообрази, что я хочу доставить тебе несколько приятных мгновений. Галерия очень мила. Если будешь с ней любезен, она, возможно, сумеет растопить кусок свинца в твоей груди, Ла Мар — убийца.

— Не надейся, де Ласс — подлец.

— Ну вот и поговорили! — улыбнулся Допросчик. — А теперь наша беседа окончена. Я и так уделил тебе слишком много времени. Если не явишься завтра в "Старый греховодник", наша сделка будет расторгнута — со всеми последствиями, приятель. И тогда мне уж точно станет все равно, что с тобой будет дальше. Говоря твоим образным народным языком — нассать.

Де Ласс запахнул свою мантию и неторопливо покинул комнату. Сидя в кресле, Ла Мар слышал, как скрипят половицы под шагами Допросчика. Когда все стихло, Ла Мар спустился на первый этаж и вышел из особняка. Виола немедленно бросилась к нему, пытаясь узнать, что произошло.

— Все отлично, моя ласточка, — сказал Ла Мар, показав девушке полученный от Допросчика мешок с деньгами. — Мы получили плату, контракт выполнен, и никого не пришлось убивать.

— Я не понимаю.

— И не надо. Я рассчитывал найти тут вампира, а наткнулся на одного ублюдка, которого не чаял здесь встретить. Из дома никто не выходил?

— Я не видела никого.

— Значит, он покинул особняк с черного хода. Ну и демоны с ним. Жаль, что он не вышел на тебя — подстрелив его, ты бы доставила мне большое удовольствие. Пойдем, милая, скоро утро, и тебе и мне нужны бокал горячего вина, сухая одежда и крепкий сон. Хватит с нас на сегодня сюрпризов.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Н

очь обещала быть теплой и погожей, и над крышами Королевских Садов звучали страстные серенады загулявших котов, вступивших на тропу любви. Ла Мар усмехнулся — кошачий концерт вполне соответствовал заданию, которое дал ему де Ласс. Никогда прежде Ла Мару не доводилось посещать бордели. Что ж, когда-нибудь надо начинать, тем более что повод у него самый благовидный — все-таки он сейчас работает на Коллегию, и его задание начинается с посещения веселого дома. В этом есть своя логика. То, что многие проститутки Эргалота, особенно дорогие, работают на Святейшую Контрразведку, Ла Мар знал давно. Знал он и то, что сами маги частенько посещают веселые заведения. Нравы магиков, даже самых титулованных, не отличались строгостью: времена жесткой дисциплины, некогда бытовавшей у жрецов практически всех богов Пантеона, давно прошли, и теперь члены жреческих сообществ охотно нарушали некогда незыблемые уставы. Это не поощрялось, но и не наказывалось. Еще во времена своего студенчества Ла Мар не раз наблюдал, как профессора и тьюторы Университета вели занятия, жестоко страдая с похмелья, а одну из обычных дурных болезней шутники в Эргалоте называли "университетским насморком". Что уж говорить про нынешний Эргалот, в котором правит молодой и привлекательный принц Ашлер, великий ценитель и знаток чувственных удовольствий?!

Коты сладострастно завывали под полной луной, освещавшей улицы, а Ла Мар продолжал свой путь мимо добротных многоэтажных домов с ярко светившими окнами — особняков городской знати, населявшей Королевские Сады, мимо ухоженных цветников за коваными оградами, мимо редких прохожих, которые не обращали на мага никакого внимания. Собственно, Ла Мар был совершенно не похож на мага, скорее на стареющего повесу, разгуливающего в поисках амурных приключений. Еще до обеда Ла Мар обновил свой гардероб, и к своему удивлению обнаружил, что делает это с удовольствием. Со своими обновками он вернулся в гостиницу и там показался Виоле в новом образе. Реакция девушки убедила его, что он не зря потратил почти все деньги, полученные по контракту Салмира. Виола одобрила все, что он купил: новый плащ из лилового сукна, камзол, короткие штаны и перчатки — все из тонкой кожи, -рубашку из хорошего полотна и новые верховые сапоги с пряжками и узкими, по последней моде носами. Ла Мар старался покупать вещи, которые прослужат ему долго и, если что ему нравилось, денег не жалел. В конце концов, теперь он очень нескоро вновь потратится на себя. Он даже смутился, когда девушка начала засыпать его комплиментами по поводу его нового облика. Вогнав Ла Мара в краску и, напоследок посоветовав немедленно сжечь все его старые мерзкие тряпки в камине, Виола внезапно сказала:

— А шляпа? Почему ты не купил себе шляпу?

— В ней я выгляжу полным идиотом.

— А без шляпы, даже в этом новье, ты похож на зажиточного горожанина. Купи шляпу, Ла Мар.

— Ни за что! — Ла Мар замотал головой. — Я и так потратил на себя кучу денег. А нам еще надо купить новое платье для тебя.

— Для меня? — Виола горько улыбнулась. — Ла Мар, миленький, о каком платье речь? Женщине важно, чтобы ее наряд видели, чтобы им восхищались. Если только ты будешь восторгаться мной в новом платье. Ради этого можешь потратиться. Или купить мне хороший ошейник. Больше пользы будет.

— Не говори так, — Ла Мар нежно коснулся ее руки. — Обещаю, что придет день, когда я куплю тебе самое дорогое и самое красивое платье, которое только можно найти в этом городе.

— Не давай таких обещаний, Ла Мар. Вдруг придется исполнить?

— Я бы хотел этого всей душой, — маг поцеловал Виолу в щеку. — Мое обещание остается в силе.

— Ла Мар, скажи честно — почему ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?

— Потому что мне придется встретиться с одной дамой. Не думаю, что она будет со мной откровенна, если я нанесу ей визит в обществе молодой красивой девушки.

— С дамой? — В глазах Виолы появился ревнивый блеск. — Ты не говорил мне, что встречаешься с дамой!

— Уверяю тебя, это чисто деловая встреча. То дело, о котором я тебе говорил, полно неясностей. Эта женщина, как мне сказали, сможет кое-что прояснить.

— А я-то думаю, какого дьявола ты так принарядился! — Виола состроила страшную рожицу. — Берегись, Ла Мар: если ты изменишь мне, я отыщу тебя и выпью из тебя всю кровь!

— И непременно отравишься, потому что моя кровь отравлена желчью. Я старый нудный сварливый желчный тип. Но если это доставит тебе удовольствие, готов подставить свое горло хоть сейчас.

— Ты все шутишь, а мне так горько.

— Прости, мое сокровище. Не жди меня и ложись спать.

Сейчас, подходя к "Старому греховоднику", щедро расцвеченному с фасада красными фонарями, как и полагается уважающему себя храму продажной любви, Ла Мар с досадой думал о том, что мерзавец де Ласс сумел-таки найти у него слабое место. Теперь неминуемо предстоит официальный вызов в Святейший Трибунал. Общение с Потусторонними для практикующего мага — обычное дело, но маг обязан доводить факты своего общения с выходцами с Теневой Стороны и мутировавшими под воздействием Тени до тьюторов Коллегии. Тьюторы для того и существуют, чтобы консультировать магов на предмет общения с Потусторонними и следить за соблюдением всех предписанных правил. Да, на мелкие вольности Трибунал никогда не обращал особого внимания, но общение с Потусторонними — дело серьезное. Сокрытия факта общения считалось значительным проступком. Ла Мар, естественно, никому о Виоле не говорил. Как о Виоле узнал де Ласс, было непонятно. Скорее всего, осведомитель, о котором упомянул де Ласс, был вхож в компанию Райлена и знал многие ее секреты. Так или иначе, Трибунал знает, кто такая Виола де Ваи. Теперь это могло обернуться бедой для самой Виолы. О себе Ла Мар даже не задумывался: какое-то чутье, выработавшееся годами, говорило магу, что пока он нужен де Лассу и его своре, никаких жестких шагов против него Трибунал не станет делать. Пока не станет. Но вот Виола сейчас практически беззащитна. Скверно сознавать, что она жива лишь до тех пор, пока он выполняет волю де Ласса.

В "Старом греховоднике" все пока выглядело вполне благопристойным. Полтора десятка гостей, в большинстве своем солидные мужи в дорогих одеждах, расположились на диванчиках вдоль стен, пили каэстанское красное и пунш и наблюдали за очень легко одетыми девушками, танцующими на невысоком помосте в центре холла под мелодичные наигрыши фидели и барабана. Девушки были красивы. Одна из них, невысокая смуглянка с бедовыми черными глазами, тут же подошла к Ла Мару и протянула ему раскрытую ладонь.

— Ты новенький, — сказала она. — Я тебя раньше не видела.

— Новенький, — кивнул Ла Мар, попытался проскочить мимо девицы вглубь зала. Смуглянка тут же легко и очень изящно, на цыпочках, забежала вперед, загораживая ему путь.

— Нужно заплатить, — с улыбкой сказала она, стрельнув глазами из-под длинных накрашенных ресниц. Ла Мар заметил, что еще одна девушка в длинном красном платье с разрезом до вершины бедра и спиной, открытой до середины ягодиц, направилась в его сторону, на ходу поправляя пышно уложенные рыжеватые волосы.

— Сколько?

— Один арджен за вход.

— Тебе?

— Можно и мне, — девушка улыбнулась еще шире, подставила сложенную ковшиком ладонь. — Если дашь два арджена, я тебя поцелую. А если заплатишь золотой тулон, мы можем сразу подняться ко мне наверх.

— Я ищу Галерию Вар-Смартен, — сказал Ла Мар, опуская на ладонь девушки монету. Смуглянка сразу перестала улыбаться.

— Я-то думала, мне сегодня молодой мужик обломится, — сказала она с нескрываемой досадой, повернулась к девушке в красном, которая уже протянула с чарующей улыбкой Ла Мару руку для приветствия. — Пойдем, Сави. Этот парень занят.

Хорошенькое глуповатое личико Сави отразило неподдельное разочарование. Ла Мар примирительно улыбнулся, прошел мимо девушек дальше, к стойке бара, за которой сверкала фальшивыми драгоценностями пожилая особа с внешностью отставной дорогой проститутки.

— Что желает господин? — промурлыкала барменша с улыбкой, которая должна была означать высшую степень расположения. — Вина? Есть отличный "Лер-Боннек" семилетней выдержки. Его разлили в бочки в тот самый год, когда наш сиятельный принц Ашлер занял свой трон. Хотя, господин вроде южанин? Тогда могу предложить отличный розовый шериб. Или сабейскую апельсиновую водку. Конхобар у нас девяти сортов и тоже элитный. Есть ореховый, есть полынный, а есть настоянный на корнях ферро.

— Лучше шериб, — Ла Мар и в самом деле почувствовал желание выпить.

— О, а после шериба непременно пообщайтесь с одной из моих девушек! В "Старом греховоднике" вина самые лучшие, а девушки самые красивые и обученные. Обойдите весь Эргалот — кто сможет с нами сравниться? Цены у нас высокие, но хорошее не может быть дешевым. У нас проводят вечера только порядочные люди. Никакого сброда. — Тут хозяйка заведения сделала вид, что пытается вспомнить Ла Мара. — Погодите-ка, вы ведь не из наших завсегдатаев. Я вас раньше не видела. Вы у нас впервые, так?

— Впервые.

— Ну, обещаю вам, что вы будете заходить сюда постоянно. Если и есть место в Эргалоте, где любовь, комфорт, радость и веселье живут под одной крышей, так это у нас.

— Приятно слышать, — Ла Мар сделал глоток шериба. Вино было хорошим, с легким абрикосовым привкусом и тонким запахом.

— Мне показалось, Винки и Сави вам не очень понравились, — продолжала хозяйка, — но это не беда. Здесь вы найдете девушку на любой вкус.

— Я хочу поговорить с Галерией Вар-Смартен, — сказал Ла Мар.

— О! — Хозяйка борделя перестала улыбаться. — Вы ведь Ла Мар, не так ли? Как я сразу не поняла!

— Вы меня знаете?

— Мне про вас сказали.

— Де Ласс?

— Тсс! — Хозяйка борделя приложила к губам крикливо наманикюренный палец. — Не стоит громко произносить такие имена. Вам на второй этаж. Комната в дальнем конце коридора. Галерия ждет вас.... Нет, не стоит платить за вино — считайте, что я вас угостила.

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Галерия Вар-Смартен была красива. Очень красива. И очень изысканна. Черные гладкие волосы зачесаны назад, открывая высокий красивый лоб, темные глаза под изогнутыми бровями кажутся бездонными. Породистое аристократическое лицо — тонкий ровный нос, пухлые губы, чуть тронутые светлой помадой, маленькая ямочка на подбородке. Ла Мар подумал, что за последние годы не встречал другой такой красивой женщины. Однако красота Галерии была недоброй. Слишком бледное лицо, слишком хищные очертания рта. Или это свет от лампы так падает?

— Нет, это не свет, — внезапно сказала Галерия, отложив шарик из темного стекла, который она вертела в пальцах. — Хотя я польщена, что понравилась тебе.

— Ты можешь читать мысли?

— Конечно. Ведь я вампир.

— Понятно, — Ла Мар покачал головой. — Теперь все понятно. Отличное место для того, чтобы скрыть свою истинную природу. Никакого риска разоблачения. Днем спишь, ночью работаешь, потихоньку тянешь из клиента энергию, а он ни сном, ни духом. Кто подумает всерьез, что утренняя слабость и головные боли после веселой ночи — не следствие похмелья и легкого перетраха, а результат общения с вампиром?

— С высшим вампиром, Ла Мар, и с герцогиней Братства. Я тебе не какая-нибудь жалкая эмпуса. Так что будь учтивым кавалером.

— Постараюсь.

— Конечно, тебе неприятно со мной общаться. Буду откровенна: ты тоже не вызываешь у меня симпатии. Я представляла себе Арена Ла Мара, самого везучего истребителя вампиров, совсем другим. Более... сексуальным. Хотя, должна признать, этот шрам меня очень возбуждает. Память о встрече с Братьями?

— Я пришел сюда по поручению де Ласса, а не для того, чтобы говорить или выслушивать комплименты.

— Я знаю. Де Ласс просил ввести тебя в курс дела. Ведь ты, как я думаю, не удосужился до конца выслушать беднягу Райлена в Норринге. Надеюсь, у тебя не поднимется рука на женщину.

— Ближе к делу, Галерия.

— Торопишься? — Галерия встала, сделала несколько шагов по комнате. Очевидно, решила показать Ла Мару, как она сложена, а сложена она была восхитительно. — Наверное, ты смотришь на меня и думаешь: а что эта хищная кровососущая шлюха может мне рассказать? Так ведь, Ла Мар?

— Я ни о чем не думаю. Я жду.

— Ты гордишься своим ремеслом истребителя вампиров?

— Безусловно. Я очень много раз заставлял вас плакать.

— Фу! — Галерия поморщилась. — Ты и впрямь невыносимый циник. Ты никогда не задумывался над тем, что мы, представители одной из древнейших рас, имеем такое же право на жизнь, как сиды, гномы, орки, драконы, вилканы, люди?

— Пытаешься пробудить во мне жалость к несчастным гонимым кровососам?

— Нет. Я понимаю, в чем твоя проблема. Это больная совесть, не так ли? Ты ненавидишь нас потому, что считаешь, будто из-за нас стал убийцей. Ты мстишь нам, Ла Мар.

— Давай о деле, Галерия. У меня мало времени.

— Тебе неприятно мое общество? Ты очень неучтив.

— Я всего лишь хочу услышать то, ради чего меня сюда пригласили. Уж точно не ради сеанса психоанализа. И не думаю, что ты хотела со мной переспать.

— Почему бы и нет? — Галерия улыбнулась. — Представь себе, какой замечательный секс мог бы получиться между вампирессой и охотником за Потусторонними! Мы, вампиры, можем быть очень страстными и изобретательными в любовных играх.

— Возможно. Я просто на секунду забыл, куда пришел.

— Видишь, я все-таки заставила тебя улыбнуться.... Мы говорили о праве на жизнь. Так вот, представь себе, что создания Тени, вампиры, упыри, кровососы, как ты их называешь, тоже хотят жить. В каком-то смысле мы боимся смерти даже больше, чем вы, люди. Очень обидно обрести физическое бессмертие и потерять его не по своей воле. Мы выжили в борьбе с магами, которые преследовали нас столетиями, мы доказали свою жизнеспособность. Мы сумели убедить всех, что нас больше не существует. О нашем существовании знали только высшие иерархи жреческих коллегий. Это было что-то вроде договора — мы не трогаем людей, охотники не трогают нас. И это соглашение действовало многие годы. Но сегодня все изменилось. Понимаешь, о чем я?

— Не совсем.

— Начнем с того, что мир, как я уже сказала, изменился. Когда-то нашими главными врагами были маги-охотники вроде тебя, но потом романтики перевелись. Вопросами отношений с Потусторонними стала ведать Магна Коллегия — король Сервен был мудр, полагая, что представители жреческих коллегий разных богов смогут договориться и взять на себя заботу о духовной жизни страны. Коллегия оказалась еще мудрее, чем король Сервен. Она не стала воевать с Тенью в прямом и переносном смысле слова, лишь внесла в наши взаимоотношения некоторую ... ясность. Нам было выгодно принять условия игры, и мы их приняли. В то время, когда было заключено это соглашение, Братство испытывало кризис, а у Коллегии не было ни сил, ни желания покончить с нами окончательно. Поэтому пришлось договариваться. Все, что мы себе позволяли — это подпитка человеческой энергией, не смертельная для человека и не заражающая его вампиризмом. Наши фармацевты создавали препараты, которые снимали у Братьев жажду крови и позволяли нам сохранять силу и долголетие даже без приема живой человеческой крови — ихорофагии. Люди тоже немало выиграли от политики Коллегии магов. Вампиры больше не нападали на них, а еще мы делились с вашими магами некоторыми рецептами зелий. Помогали вам исцелять ваши болезни, например. И все были довольны. Конечно, время от времени появлялись те, кто не хотел соблюдать ограничения, которые накладывал на людей и вампиров Кодекс Арканум. Но с такими боролись совместно и Коллегия, и мы. Между прочим, Ла Мар, ты один из таких нарушителей. Поначалу твоя война не особо заботила Братство и Святейший Трибунал — ведь ты убивал изгоев, а их судьба никого особо не волновала. Но после того как ты выполнил контракт Этцеля, ты нарушил неписаные законы. Ты истребил целый клан. Впрочем, — добавила Галерия с чарующей улыбкой, — Братство готово простить тебе убийство несчастного Райлена, если ты выполнишь то, о чем я попрошу.

— Кодекс Арканум? Там нет ни слова о вампирах.

— Хочешь сказать, ты прочитал весь Кодекс, Ла Мар? Сомневаюсь.

— Однако я его прочитал.

— Только первые две первые части Кодекса — любой студент может взять их в библиотеке Университета. Но есть еще и третья часть. Поговори с де Лассом, он наверняка позволит тебе прочесть ее.

— Хорошо, предположим, я тебе поверил. Я верю, что Потусторонние и верхушка Коллегии когда-то давно заключили тайный договор и соблюдали его все эти десятилетия. Я даже готов поверить в то, что Коллегия и ваши герцоги и поныне его соблюдают и совместно наказывают нарушителей. Восстанавливают, так сказать, статус кво. Однако я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

— Все дело в сидах. Райлен не говорил тебе?

— Не успел. Он предложил мне стать одним из вас, и мне пришлось ему отказать.

— Глупец! Он всегда был глупцом. Он не сказал тебе самого главного. Соглашение может быть разрушено.

— Что это значит?

— А ты не понимаешь? Соглашение не просто абстрактное понятие. Это основа сложившегося миропорядка, баланса между Светом и Тенью. Если соглашение будет нарушено, всякие договоренности потеряют силу. В том числе и Кодекс Арканум. Это означает, что часть моих соплеменников сочтет себя свободными от всех взятых на себя обязательств. И Магна Коллегия, естественно, сделает то же самое.

— Превосходно. Наконец-то я смогу уничтожать вас без всякой оглядки.

— Не все так просто, Ла Мар. Если начнется война между созданиями Тени и людьми, это будет полная война, без правил и без пощады, — Галерия чарующе улыбнулась. — И мы уничтожим вас. Мы располагаем тайными знаниями, мощь которых вы даже себе представить не можете. Бессмертие имеет свои плюсы, оно приносит великую мудрость. На нашей стороне будут силы, о которых вы, люди, не имеете ни малейшего представления. Люди не готовы к войне с нами. Таких, как ты, больше нет. Вам нечего нам противопоставить. Магна Коллегия знает об этом. Однако, как это ни странно, такая война на уничтожение нам, вампирам, совершенно ни к чему. Человеческая кровь не просто пища для Потусторонних — это волшебный эликсир, позволяющий нам сохранять молодость и бессмертие. Если люди исчезнут, мы тоже долго не протянем. Вот почему установившееся равновесие для нас так же необходимо, как и для вас. Время, определенное в пророчествах о пришествии нового века, еще не пришло, и до тех пор мы будем соблюдать этот необходимый, хоть и вынужденный союз с людьми.

— Вас немного.

— Ты в этом уверен?

Ла Мар почувствовал, как по спине побежал холодок. Он понял, что вампиресса не лжет.

— Хорошо, какова моя роль? — осведомился он.

— Я уже сказала, что все дело в сидах. Тебе нужно выполнить одну непростую работу.

— Именно?

— Неделю назад близ Корнала одна из наших общин была уничтожена неизвестным охотником. Погибло одиннадцать моих соплеменников. Однако охотник в схватке был укушен и теперь неминуемо попадет под власть Тени. Этому можно было бы только радоваться, если бы не одно обстоятельство. Охотником была девушка-сидка. Слышал о deargdhu?

— Конечно, — Ла Мар во второй раз за вечер ощутил озноб по спине. Вот почему Барнас говорил об эльфийской девушке, вот кого разыскивали встреченные им на дороге в Эргалот орки. — Слышал только плохое.

— Теперь давай спрогнозируем последствия, дорогой Ла Мар. Один деаргду — это, конечно, плохо. Эльфийский деаргду вообще крайне неприятен даже с нашей точки зрения — с точки зрения вампира, когда-то бывшего человеком. Ручаюсь, ты еще ни разу не сталкивался с подобным существом, иначе мы бы просто не встретились. Теперь представь, что Покров Тени распространится среди сидов. Мы немедленно получим невиданную угрозу для соглашения с людьми. Не думаю, что вампиры-сиды станут соблюдать Кодекс Арканум. Он для них пустая бумажка. Нужно найти и уничтожить эту девицу, пока она не заразила своих собратьев-сидов.

— Предположим, все так, как ты говоришь. Почему вас это так беспокоит?

— Конкуренция, Ла Мар. Деаргду просто-напросто уничтожат людей, и мы рано или поздно останемся без источника Бессмертия — живой человеческой крови. Деаргду не будут связаны никакими соглашениями. В Кодексе Арканум об эльфийских вампирах не сказано ни слова. Добавь к этому тысячелетнюю ненависть сидов к людям, и ты сам все поймешь. Сами же мы бороться с сидами не сможем, даже те магические знания, которые за тысячи лет накопило Братство — ничто по сравнению с магическим опытом сидов.

— Да, я все понял. — Ла Мар встал, поправил пояс с кинжалом. — Я подумаю над твоими словами. У меня есть время на размышление?

— Нет. Ты должен дать ответ немедленно.

— Один вопрос; что я получу взамен?

— Какую награду? — Галерия вздохнула, провела изящным пальчиком по губам. — Моя любовь тебя не соблазнит, это очевидно. Давай подумаем, что может соблазнить мужчину больше очень красивого женского тела? Только другое очень красивое женское тело. То, которым этот мужчина уже давно стремится обладать.

— О чем это ты?

— Я знаю про твою собачку. Ты мечтаешь однажды найти исцеление для этой девчонки. Сделка есть сделка, Ла Мар — я дам тебе лекарство для Виолы.

— Чепуха! — Ла Мар почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. — Ты лжешь. От вампиризма нет абсолютного лекарства.

— Есть. Если бы я захотела, то стала бы обычной женщиной. Но я сама не хочу становиться человеком. Стареть, страдать от неизбежных недугов, терять день за днем свою красоту и силу.

— Почему я должен тебе верить?

— Потому что я говорю правду. Эликсир Чистой Крови существует, и ты его получишь. Шесть доз, необходимых для полного исцеления первичного приобретенного вампиризма. Но сначала принеси мне голову эльфийки.

— Ты только что намекнула, что шансов справиться с деаргду у меня нет. И в то же время поручаешь мне убить инфицированную эльфийку. Противоречишь сама себе, милая вампиресса.

— Никакого противоречия. Эльфийка, о которой я говорю, станет деаргду после ближайшего новолуния. У тебя есть еще тринадцать дней. Такому удачливому охотнику за вампирами как ты, Ла Мар, этого времени должно хватить. Считай, что ты выполняешь очередной контракт.

— И с чего же мне начать? С вопроса об оплате?

— Мне кажется, мы уже договорились, — Галерия поджала губы, сердито сверкнула глазами. — Эликсир Чистой Крови...

— Для Виолы. А для меня?

— Да ты наглец, Ла Мар, — вампиресса засмеялась, но взгляд ее оставался холодным и злым. — Чего ты еще хочешь?

— Рецепт Эликсира Чистой Крови.

— А не жирно ли будет?

— Нет. Такая сделка будет выгодна в первую очередь вам, вампирам. Для вашего гнусного Братства Тени или Ночи, как вы его там называете, это шанс избавиться от меня, Галерия. Если я смогу исцелять людей от вампиризма, мне станет незачем убивать самих вампиров. Понимаешь?

— В самом деле, я об этом не подумала. Но я сама не могу решить такие вопросы.

— Тогда встретимся, когда ты сможешь принять мои условия, — Ла Мар встал, шагнул к двери.

— У нас нет времени на раздумья. Пойдем на компромисс: ты начинаешь работать по контракту, а я попробую убедить остальных герцогов Братства принять твое условие. Думаю, меня послушают. Согласен?

— Согласен. Почему вы сами не можете уничтожить сидку?

— Потому что она мгновенно вычислит вампира-охотника. А у тебя есть шанс втереться к ней в доверие.

— И где мне ее искать?

— Ла Мар, ты же маг. Ты должен знать о Точках Силы. Сид, тем более пострадавший в схватке с Тенью, неминуемо будет держаться вблизи одной из них. И потом, ты же владеешь сканирующими заклинаниями, не так ли? Не заставляй в тебе разочаровываться.

— Так просто? Почему же орки Трибунала не могут ее найти?

— Потому что Трибунал не располагает той информацией об этой девушке, которую только что получил ты.

— Я думаю, дело совсем в другом. Вы ведете какую-то хитрую грязную игру, в которой непонятно зачем вам понадобился я. Предупреждаю, Галерия, я убью эту сидку и вернусь обратно.

— Наши дела тебя не касаются, — Галерия будто не услышала угрозы Ла Мара. — Все просто и понятно. В кои веки интересы Братства и вас, смертных людишек, совпали. Задание сложное, и лучше тебя с ним никто не справится. Вот и делай выводы.

— Хорошо. Еще один вопрос: кто стоит за убийствами женщин и детей в Эргалоте?

— Ты знаешь об этих убийствах? Не мы. И это правда. Потусторонние не любят бессмысленной зверской жестокости.

— Поверю тебе и на этот раз. Ты хочешь еще что-нибудь мне сказать?

— Нет. — Галерия изящным жестом поправила складку на платье, улыбнулась. — И если ты меня не хочешь, уходи. Мне не терпится заняться моими клиентами.

— Только два вопроса, Галерия.

— Спрашивай, буду рада угодить тебе.

— Что такое Теневая Чаша?

— Древний артефакт. Ему поклоняется некая секта в южных землях, кажется, в Шеране. Зачем тебе это?

— Райлен перед смертью говорил что-то о Теневой Чаше.

— Идиот! — Галерия сверкнула глазами. — Райлен всегда был идиотом. У него был нелепый интерес ко всяким старинным преданиям и штукам, и во всем он пытался найти скрытую силу. Это его и погубило.

— Теперь второй вопрос. Можно ли родиться вампиром?

— Ла Мар, ты сам хорошо знаешь ответ на этот вопрос. Вампиром нельзя родиться. Вампир потому и называется Потусторонним, что для этого мира он чужой. Лишь могущественная магия и кровь помогают нам выжить в мире Плоти. Ты это знаешь. Вампир — дитя Тени, а не Плоти. Если когда-нибудь случится то, о чем ты говоришь, это будет означать начало гибели человеческого рода и пришествии новой расы — Бессмертных, объединивших Тень и Плоть.

— Превосходно. Тогда есть смысл продолжать вас уничтожать.

— Желаю успехов.

В коридоре, закрыв за собой дверь комнаты Галерии, Ла Мар почувствовал себя плохо. Вольно или невольно вампиресса в течение разговора тянула из него энергию. По-другому и быть не может: Ла Мар с усмешкой подумал, что на протяжении последнего получаса рисковал так, как не рисковал никогда — сунулся в логово вампира без защитного снаряжения, зелий, эликсиров и с одним кинжалом, даже не экранировал себя магическим коконом. Когда тошнота и головокружение немного прошли, Ла Мар быстро спустился вниз и вышел из "Старого греховодника".

— "Давай подумаем, старина, что нам известно, — говорил он сам себе, шагая по темной улице в сторону Верхнего города. — Теневое Братство наняло тебя по наводке Коллегии для того, чтобы уничтожить сида, ставшего — или могущего стать, — деаргду. Странно? Очень странно. Кровососы сами не могут или не хотят связываться с сидкой — почему? Эта красавица говорит, что сидка сразу вычислит вампира-охотника. Лжет? Вряд ли. Если сиды и в самом деле так хорошо владеют магией, как я слышал, то так оно и есть. Однако и вампиры обладают немалыми магическими знаниями. Что-то тут не так..."

Ла Мар быстро нырнул в проулок — в конце улицы замаячили огни факелов. Когда наряд ночной стражи прошел дальше в сторону Королевских Садов, маг продолжил свой путь и свои размышления.

— "А Галерия была неосторожна, — думал он. — Очень неосторожна. Проговорилась, что без живой крови вампиры обойтись все-таки не могут. Значит, я был прав. Все эти разговоры об абстиненции — чушь для простаков. Эти твари всегда пили и продолжают пить кровь живых людей. Запомним. Кроме того, теперь я знаю, что у Братства есть свои охотники. Интересно, что они из себя представляют. Наверное, я сглупил там в Норринге. Надо было попробовать разговорить Райлена, прежде чем превратить его в головешку. И почему Галерия так разволновалась, когда я заговорил о Теневой Чаше? Хм, никогда о ней не слышал. Интересное дело намечается. Самое время нанести визит Вильену."

Несколько раз Ла Мару казалось, что кто-то за ним следит. Он оглядывался, осматривался по сторонам, но улицы были пусты. В конце концов, сказал он себе, Братья вполне могут за ним сейчас следить, благо на дворе ночь, самое их время. Следить — или попытаться его уничтожить? Никогда еще у Братства не было такой отличной возможности свести с ним счеты...

— "Эликсир Чистой Крови, — подумал Ла Мар, подходя к гостинице. — Наживка для дурака, или последний шанс для Виолы? Странно, что я услышал о нем сразу после того, как Дейкин рассказал мне про сальварию. Возможно, тут есть какая-то связь, но какая? Вряд ли я скоро это узнаю. Сегодня ночью я и так узнал столько нового, что даже не верится. Ладно, поиграем по правилам партнера. Посмотрим, что из этого выйдет, и кто останется в выигрыше..."

Гостиница была открыта, в холле было пусто. Ла Мар тихо поднялся на второй этаж, вошел в свою комнату. Виола спала на неразобранной кровати. Очень осторожно, чтобы не разбудить девушку, Ла Мар подхватил мешок со своим снаряжением и быстро покинул комнату.

В холле он быстро переоделся, надел эльфийскую кольчугу, штаны из толстой кожи и высокие сапоги, нацепил на пояс меч, спрятал под длинным плащом заряженный арбалет и вышел из гостиницы в ночь. Откладывать до утра разговор с Вильеном он не собирался.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

П

опасть в Город Каналов оказалось довольно просто — стража в воротах не стала задавать никаких вопросов. Больше того, стражники за пару монет объяснили Ла Мару, как пройти на Улицу Медников. Миновав ворота, Ла Мар оказался на широкой немощеной улице, по обе стороны которой вставали ряды многоэтажных прилепившихся друг к другу домов. Улица была пустынной, окна темными, лишь вдалеке, на пришвартованных к набережной канала баркасах и баржах горели фонари. Где-то далеко надрывно лаяли собаки. На противоположной стороне канала Ла Мар разглядел огни у входа в корчму — там, судя по доносившимся до мага пьяным крикам и пению, веселились местные гуляки и полуночники. С канала тянуло холодом сыростью, тяжелой вонью стоячей воды, аммиака, сероводорода и протухшей рыбы. Под ногами противно чавкала липкая зловонная грязь.

Ла Мар быстрым шагом вышел к каналу и свернул налево, к рыбному рынку. Миновал запертые лавки и поднялся по узкой улице, распугивая кошек, собравшихся возле куч отбросов перед домами. По следующей улочке прошел мимо фонтана — каменный свернутый вертикальным бубликом дельфин в грязном бассейне извергал из пасти струйку воды, — и увидел слева от небольшой площади дом Вильена. А потом услышал крик — и звук, который невозможно ни с чем перепутать, лязганье металла о металл. Звук боя.

Шесть темных фигур метались на узком пятачке у двери дома Вильена. Пятеро нападали, шестой защищался, прижавшись спиной к двери дома. Дрались молча, лишь сопровождая выпады и парирующие приемы пыхтением и тяжелыми полувздохами-полувскриками. Совсем не похоже на пьяную драку, скорее, на нападение наемных убийц.

Ла Мар размышлял лишь несколько мгновений. Человек у двери был вооружен только кинжалом, а у его противников были мечи. Странно, что они до сих пор не искромсали этого беднягу в куски — то ли схватка только началась, то ли человек, защищающий свою жизнь, отменный фехтовальщик. Но в любом случае, он не жилец. Рано или поздно убийцы его прикончат, если только...

Маг увидел, как человек у двери, отразив рубящий удар в голову, не удержал равновесия и упал на колено. Ла Мар больше не колебался. В следующую секунду тяжелая кованая на вампиров стрела убила наповал одного из нападавших. Времени на перезарядку арбалета не было, и Ла Мар схватился за меч.

На него кинулись сразу двое людей в черном — оба с длинными мечами. Клинок Ла Мара был чуть ли не вдвое короче. Черные начали обходить мага, заходя сразу с двух сторон. Обычная атака наемных убийц, один отвлекает, второй наносит смертельный удар. Но эти атаковали одновременно. Ла Мар с трудом отразил выпад первого, ловко ушел от колющего удара второго. Бандиты на мгновение застыли неподвижно, потом все так же молча пошли в новую атаку. В лунном свете сверкнул клинок меча: Ла Мар отпрянул назад, чудом избежав удара в голову. А потом вытянул левую руку и послал огненный шар прямо в лицо врага. Полыхнула ослепительная вспышка, убийца завыл, схватился руками за лицо. Ла Мар воспользовался замешательством второго, коротко резанул мечом противника по руке, а когда враг с воплем выронил оружие, ударил черного эфесом в лицо. Он отчетливо услышал, как под ударом хрястнула кость. Вопль оборвался, и черный упал навзничь, тяжело ударившись головой о булыжную мостовую. Ла Мар широким ударом рассек шею ослепленному бандиту, бросился к дому, на выручку неизвестному, продолжавшему отбиваться от двух убийц. Один из черных развернулся к Ла Мару, замахнулся на мага мечом — и получил точный колющий удар под подбородок. Запахло кровью, горячие брызги полетели Ла Мару в лицо. Бандит заперхал, захрипел, выпучил глаза, выронил меч, хватаясь руками за горло. Мгновение спустя человек у двери достал своего противника секущим ударом острого как бритва кинжала, и убийца со стоном свалился на крыльцо, заливая его кровью из рассеченной яремной вены.

— Неплохо! — прохрипел Ла Мар, переводя дыхание. — Цел?

— Все в порядке, — услышал маг женский голос. — У тебя есть фонарь?

— Проклятье! Женщина?

— У тебя есть фонарь? — повторила незнакомка.

— Конечно, — Ла Мар, опомнившись, прочитал заклинание Ночного Путника. Попытался разглядеть незнакомку и почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились, а рука невольно сжала рукоять меча.

Незнакомка, которую он только что спас от убийц, оказалась девушкой из Первого Народа. Ошибиться было невозможно — слишком хрупкое для человека телосложение, слишком большие миндалевидные глаза, тонкие черты лица, волосы, похожие на серебряные нити, остроконечные уши. Он помог сидке. Той самой, о которой говорила ему Галерия?

Похоже на то...

— Ты маг? — спросила она.

— Маг.

— Я Эннид, — сказала сидка, убирая кинжал в ножны. — Посвети мне, нужно обыскать этих псов.

Ла Мар наблюдал, как сидка поспешно и тщательно обыскивала тела убитых бандитов. Потом он услышал, как она выругалась. Слов он не понял, но по интонации было ясно — девушка крайне раздосадована.

— Ничего! — вздохнула Эннид. — Я опоздала.

— Что происходит? — спросил Ла Мар.

— Давай убираться отсюда. Здесь опасно.

— Мне нужен Вильен.

— Он мертв. Они убили его до того, как я пришла. Устроили в доме засаду, засекли меня сканирующей магией и пытались убить. Спасибо тебе, что помог. Я бы справилась с этими ублюдками сама, но все равно очень тебе признательна.

— Вильен убит?

— Я догадываюсь, с каким делом ты к нему шел. Нам надо поговорить. Это очень важно.

— Не сомневаюсь. Как ты...

— Потом. Иди за мной.

* * *

* * *

* * *

*

Они нашли убежище недалеко от пристани, в огромном заброшенном сарае, полном пустых вонючих бочек из-под тюленьего жира и корабельных досок. Эннид первым делом начала оттирать кровь со своей кожаной одежды, а Ла Мар стоял в углу, скрестив руки на груди, и смотрел на нее.

— Интересно? — недовольно сказала сидка.

— Никогда не видел сидов. Только слышал о вас.

— И наверняка не самые лестные вещи?

— Именно, — признался Ла Мар. — Честно говоря, я удивлен. Тебя разыскивают, а ты разгуливаешь по Эргалоту.

— Я знаю, что меня разыскивают. Трибунал и Братство.

— Вампиры? — Ла Мар изобразил недоумение. — Что общего может быть между сидами и вампирами?

— Не прикидывайся дурачком, — Эннид стерла с куртки и высоких сапог последние кровавые пятна, глянула на Ла Мара. — Ты шел к Вильену, значит, должен знать.

— Меня интересовала серия убийств, которую расследовал Вильен.

— Это все одно дело. Ты ведь Арен Ла Мар, верно?

— Ты знаешь мое имя?

— Догадалась. Я много слышала о тебе. А когда ты спросил, что общего может быть между сидами и вампирами, поняла, что это именно ты. Ты маг, и ты знаешь о существовании Братства. Значит, ты и есть Ла Мар.

— Хорошо, знакомство состоялось. Теперь я жду объяснений.

— Объяснять придется очень долго. А времени у нас мало. Скоро рассвет, и мне надо убираться из Эргалота. Тебе, кстати сказать, тоже. Люди, с которыми мы дрались у дома Вильена, были связаны с Трибуналом. Понимаешь, что тебе грозит?

— Вполне. Но поздно об этом говорить. Из города меня никто не выпустит до рассвета, а к тому времени святейшая контрразведка уже будет в курсе наших ночных приключений.

— Отправляйся к лодочной станции: она здесь, неподалеку, сразу за зданием Гильдии торговцев рыбой. Хозяин станции, кобольд Шотто, вывезет тебя из города по воде. Скажешь ему, что это я тебя прислала. До утра еще есть время, ты успеешь.

— А ты?

— Обо мне не беспокойся. Встретимся в корчме "Колокол и ворона" на дороге из Эргалота в Агрианум. Послезавтра утром. Я тебе все объясню. — Эннид накинула на голову капюшон куртки. — Ты должен быть в корчме, непременно.

— Ты так разожгла мое любопытство, что я обязательно там буду.

— Ты, конечно же, понимаешь, Ла Мар, что наша с тобой встреча была не случайной. Сиды называют такое совпадение De Maen d`Car'maell, десница судьбы. Ты нужен мне, и я нужна тебе. Сегодня ты мне помог, и я не останусь в долгу.

— Мне не нужна твоя благодарность.

— Мы еще поговорим о моей благодарности и наших общих делах. Ступай, поспеши.

— Еще несколько слов. Почему-то я не верю тебе. Мне кажется, что ты улизнешь.

— Ты плохого мнения о сидах, дружок, но я тебя прощаю. Мы не лжем, никогда и никому. Послезавтра ты в этом убедишься. Мы с тобой союзники, Ла Мар, мы оба на Светлой Стороне. Так что приходи в корчму, узнаешь много интересного.

Виола не стала задавать никаких вопросов — пятна крови на плаще Ла Мара были красноречивее любых объяснений. Она лишь с укором посмотрела на мага и покачала головой. А потом они скрытно и спешно покинули гостиницу, оставив на произвол судьбы беднягу Иппа.

До рассвета оставалось совсем недолго, когда старик Шотто взял в свою лодку Ла Мара и его рыжую собаку. Лодка скользила по водам канала, лавируя между пришвартованными баркасами, покачивающимися на воде кучами мусора, направляясь к реке. Ла Мар рассеяно гладил Умницу и думал. Больше всего о трех вещах, которые с этой ночи стали главными в его жизни.

Во-первых, он узнал об Эликсире Чистой Крови. Если Галерия Вар-Смартен не солгала ему, у Виолы появилась надежда на исцеление.

Во-вторых, его многолетние проблемы с Магна Коллегией перешли в настоящую войну. Он и раньше был изгоем и много лет чудом избегал судебного преследования, теперь он обычный убийца. Коллегия больше не будет его покрывать, и за ним с этой ночи будут охотиться не только вампиры, но и власти. У Ла Мара все внутри похолодело, когда он представил, чем это может закончиться. Хотя, как знать! Пока что они думают, что он работает на Братство. Это дает ему некую отсрочку, пусть недолгую. Этого времени должно хватить на обстоятельный анализ всей этой чертовски сложной ситуации. И кто его знает — может, ему повезет настолько, что хваткие лапы королевской полиции и Святейшего Трибунала все-таки не дотянутся до его горла, и Эликсир Чистой Крови в конце концов попадет к нему в руки.

В-третьих, в этой ситуации у него остался только один выход — сделать все так, как сказала ему Эннид. Поехать в корчму, о которой она говорила, и встретиться с ней. Другой возможности докопаться до правды у него все равно нет. Вильен мертв, и только сидка может рассказать ему, что же происходит на самом деле.

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Ормон де Ласс ощутил прикосновение страха. В лице и взгляде человека, сидевшего за столом, не было ничего пугающего, но де Ласс чувствовал, что Протектор Святейшего Трибунала в бешенстве. И это бешенство может прорваться в любой момент.

— Неудача, мой друг, — сказал Авер Ла Бантьен, поглаживая своего любимца, пушистого тайкинского кота редкого абрикосового окраса. Кот лежал на коленях Протектора и довольно щурился, точно копировал манеру своего хозяина смотреть на собеседника. — Неожиданная и прискорбная неудача. Зверь сбежал из поставленного на него капкана, убив при этом охотников. Вы разобрались, что же там случилось?

— С точностью трудно что-либо сказать, мастер Протектор, — начал де Ласс, рассеяно жестикулируя. — К сожалению, мои люди мертвы, свидетелей нет. Обитатели окрестных домов ничего толком не могут сказать. Слышали какой-то шум, видели какой-то свет — вот и все их показания. Когда стражники натолкнулись на тела погибших, они уже остыли.

— У вас есть идеи? Улики?

— Только это, — де Ласс положил на стол тяжелый стальной арбалетный болт с глубокими канавками от наконечника к оперению. — Эту стрелу извлекли из тела Годшена.

— Арбалетная стрела?

— Стрела охотника на вампиров.

— Значит, Арен Ла Мар?

— Я не знаю другого охотника за вампирами, мастер Протектор.

— Странная история, мой друг. Вы нанимаете этого самого Ла Мара, чтобы он работал на вас. Он в принципе соглашается. Не проходит и суток, и этот ваш Ла Мар убивает пять ваших агентов. Где логика, мастер Ормон?

— Я не вижу никакой логики, мастер Протектор.

— Вот и я ее не вижу. — Ла Бантьен некоторое время молчал, перебирая пальцами густую шерсть тайкинца. — Хотя, если подумать, то можно найти объяснение. Этот ваш Ла Мар прибыл сюда по приглашению старого смутьяна Барнаса — вот уж кто никак не успокоится! Барнас и Вильен вроде были как-то связаны, верно?

— Верно, мастер Протектор. Покойный Вильен собирал для Барнаса и его подручного Арделина полезную информацию. Он был из тех длинноносых проныр, которые слишком охочи до чужих секретов. К счастью, его записи мы нашли. Они зашифрованы, но...

— Это не ваша забота, — прервал Допросчика Ла Бантьен. — Я сам займусь записями. Вы забрали все документы из дома Вильена?

— Все, что лежали в его бюро. Не думаю, что он успел сделать с них копию. Глупец, он на что-то надеялся.

— О покойниках не говорят плохо, Ормон. И потом, это был его хлеб. Но за документы Вильена хвалю. Итак, давайте вернемся к Ла Мару. Вы нашли его?

— Он исчез, мастер Протектор.

— Исчез? — По лицу Ла Бантьена пробежала тень. — Так вот взял и исчез? Он дух или призрак? Вы опросили стражу у ворот?

— Стражники клянутся, что никто этой ночью не покидал город.

— Ну, тогда ваш приятель Ла Мар просто улетел. Или стал тенью и растворился в воздухе. — Голос Протектора зазвенел металлом. — Плохо работаете, Ормон. Сукин сын оказался хитрее вас.

— Он получил задание от Галерии, мастер Протектор. Не исключено, что он немедленно приступил к его выполнению.

— Позабыв о деле, ради которого его вызвал сюда Барнас? И походя, между прочим, перерезав пятерых ваших лучших агентов? Давайте я вам расскажу, что могло произойти на самом деле, — Ла Батьен надул губы, постучал пальцами по столу. — Ла Мар приезжает в Эргалот, поскольку его вызвал сюда Барнас. Причина — убийства, связанные по мнению наших неугомонных оппонентов с Культом Чаши. Ла Мар берется за это дело, но сначала собирается выполнить контракт Салмира. Тут вы с ним встречаетесь и передаете ему мое предложение. Он не отказывается, идет на встречу с Галерией и получает от нее заказ на эльфийку. Вроде все идет как надо. Однако через пару часов после встречи с Галерией Ла Мар идет к Вильену, убивает наших людей и бесследно исчезает. Почему? Объяснений может быть только два, Ормон. Либо Ла Мар все же успел встретиться с Вильеном и узнал от него что-то очень важное, либо появился кто-то третий, о ком мы не знаем. Не исключено, что этот загадочный субъект и помог Ла Мару тайком выбраться из Эргалота.

— Это моя вина, мастер Протектор. Я во всем виноват.

— Не преувеличивайте, Ормон. Все, в чем вас можно упрекнуть, так это в недостаточной расторопности. Вы придумали отличный план. Ваша идея с уничтожением Райлена была блестящей. Ла Мар и раньше был хорошим аргументом в разговорах с Братством, но теперь Потусторонние боятся его как никогда. Это отлично. Такой человек нам необходим, друг мой. Пока он с нами, мы всегда можем как следует попугать Детей Ночи. Надо иногда преподавать Братству уроки, чтобы вампиры знали свое место и не пытались играть в политику. После того, что случилось с Райленом, верхушка Братства будет гораздо сговорчивей.

— Но Ла Мар...

— Его нужно найти. Простим ему глупую выходку на Улице Медников. Никто кроме нас двоих не знает, кто же перебил наших агентов. Продолжайте использовать Ла Мара. Найдите его, Ормон. Убедите его в том, что Коллегия по-прежнему нуждается в его услугах. Вручите ему охранный лист. Обещайте неограниченную свободу действий, золотые горы и полную амнистию. И организуйте за ним слежку. Ни на секунду не выпускайте его из поля зрения. Он должен привести нас к цели. Он должен помочь нам найти эльфийку. И того загадочного персонажа, который побывал у Вильена одновременно с Ла Маром. — Протектор поворошил кочергой пылающие угли в камине. — Не исключено даже, что этот некто и есть разыскиваемая нами эльфийка Эннид ап-Гленнсид. А после того, как Ла Мар выполнит наше задание, мы побеседуем с ним в другом ключе.

— Я все сделаю, мастер Протектор.

— Я верю в вас, Ормон. И архимагистр Соланиус Брок в вас верит. И принц Ашлер. Слишком много влиятельных и умных людей вам доверяют. Не разочаруйте нас, мой друг. Не заставляйте меня усомниться в ваших талантах...

* * *

* * *

* * *

**

Выпроводив подавленного де Ласса, Авер Ла Бантьен позвонил слуге и приказал подавать ужин. На этот раз без вина — слуга принес лишь ключевую воду в серебряном кувшине. Протектор ел медленно, будто совсем не испытывал аппетита, крошил хлеб на тарелку и время от времени бросал кусочки печеной рыбы тайкинскому коту, который урча и жмурясь поедал угощение.

Эльфийка. Резня в доме Вильена случилась из-за нее. Этому пока нет доказательств, но чутье...

Ла Бантьен вытер руки салфеткой и вновь позвонил в колокольчик.

— Унеси, — велел он слуге, показав на недоеденный ужин.

Проклятые эльфы, подумал Ла Бантьен, наблюдая за тем, как на тлеющих в камине поленьях вспыхивают синеватые язычки пламени. Сиды вмешались в дела людей совсем не случайно. Это могло произойти лишь по одной причине — начали действовать какие-то древние пророчества. Плохо, что не удалось захватить эту девку.

Вильена больше нет. Хоть одной проблемой у Ла Бантьена стало меньше. Записи этого горе-детектива теперь не смогут причинить никакого вреда. Можно было, конечно, не убивать его, просто припугнуть, но так надежнее. А с этой сидкой надо что-то делать. Кого еще использовать, кроме Ла Мара? Де Лассу можно доверять, но он слишком мелко плавает для таких дел. Проклятый старый пердун Барнас не станет сотрудничать, даже если его припугнуть. Старик озлоблен на весь мир и на Магна Коллегию особенно. Придется снова прибегать к помощи Теневой Стороны.

Ла Бантьен собрал свитки на столе, запер их в шкаф и наложил на замок заклинание Сцепленных Рук — теперь его архив невозможно было вскрыть даже магическим ключом. Покинув рабочий кабинет, Протектор вышел на лестницу и поднялся на третий этаж, к жилым помещениям.

Покои Ла Бантьена занимали семь комнат в западном крыле прецептории. Одна из них всегда была закрыта, и бывал в ней только сам Протектор. Именно в эту комнату он и прошел.

Ему не удалось создать что-нибудь похожее на величественный Зал Собеседования в Башне Магов Эре-Далора. Это был просто огромный пустой зал с теневой мандалой в центре. Кварцевые столбы, необходимые для создания Точки Силы, заменяли обычные зеркала, расставленные друг напротив друга по окружности мандалы. Магии Ла Бантьена хватило лишь на то, чтобы открыть простой портал, и для общения с созданиями Тени требовалось использовать заклинания Вызова. Такая процедура изматывала мага до предела и была опасна для жизни, так что Протектор прибегал к ней крайне редко, только в случае особой необходимости. На этот раз такая необходимость была. Перед тем, как войти в пустой зал, Протектор выпил защитные эликсиры, хотя прекрасно знал, что даже самый сильный эликсир защитит его только частично.

Ла Бантьен вошел внутрь мандалы и нараспев прочел первые восемь Слов Шу. Его охватила волна ледяного озноба, а затем стало трудно дышать. Окружающее пространство будто наполнилось невидимой жизнью и вытягивало из Ла Бантьена силы, а предстояло еще самое неприятное — беседа с Посланником.

Посланник, теневой вампир кейче, материализовалась при прочтении девятого Слова Шу. Протектор почувствовал себя немного легче. Материализация закончилась, и теперь он мог говорить. Нужно было торопиться — сейчас он удерживал Посланника только за счет расходования своей жизненной энергии.

— Маг может говорить, — сказала кейче-Посланник. Ее огромные зеленые глаза с вожделением смотрели на Ла Бантьена. — Что магу нужно?

— Я хотел просить помощи у Тени, — ответил Ла Бантьен.

— Говори.

— В моих владениях появилась женщина-сид. Я пытался найти ее, но не смог. Может ли Тень стать моими глазами и разыскать сидку?

— Дети Первого Народа — извечные враги Тени. Сид защищен мощной магией, и глаза Тени его не видят.

— Что же мне делать?

— Искать. Ты нашел путь, ведущий к Колыбели? Маги Чаши ждут известий о твоем успехе.

— Я пытался узнать об этом от Братства. Но они свято хранят тайну. Они ничего мне не сказали.

— Они и не скажут. Они сами ищут путь уже много веков, но не могут преодолеть заклятие Цариката. Используй другой способ.

— Древние тексты говорят, что путь к Колыбели может найти только дитя Плоти и Тени. Я разгадал этот секрет. Такое дитя не может быть рождено, но может быть создано. Я работаю над этим и близок к успеху. И я знаю, как распечатать зачарованный вход Ваштара-Ахви.

— Хорошо, маг. Я передам твои слова Отцу Теней. Но ты должен поспешить. Забытые нашли Воителя, и он собирает их дары. Бойся смертного по имени Леодан.

— Он здесь, в Эргалоте?

— Мы не знаем, где он. Слуги Тени ищут его. Если ты первым встретишь его, убей, покончи с ним.

— Какое из пророчеств начало действовать, Посланница?

— Пророчество Ингаля. От тебя очень многое зависит, маг. Ты должен сделать все возможное, чтобы найти Колыбель. Найди способ проникнуть в нее. Скоро в Селтонию прибудет эмиссар Чаши, он поможет тебе.

— Хорошо. Ступай, Посланница.

Кейче растворилась в воздухе. Ла Бантьен с трудом выговорил заклинание, закрывающее портал — силы его оставили. Он сделал шаг и потерял равновесие. Сердце замерло, желудок прыгнул к горлу, и давешний ужин хлынул из мага потоком неудержимой рвоты. Стены комнаты вращались вокруг него, пол с угрожающей быстротой устремился ему навстречу. Дальше был мрак и беспамятство.

Сознание вернулось не сразу. Ла Бантьен очнулся от пронизывающего холода каменного пола. Он лежал в центре мандалы в луже собственной рвоты. С трудом поднявшись на ноги, маг заковылял к дверям, кое-как добрался до спальни и рухнул на постель.

Сон — вот единственное, что ему сейчас может помочь. Утром он проснется здоровым и сильным. Ничего страшного с ним не случилось, лишь в волосах появится новая седая прядь. Жизненная энергия, которую выпила кейче, восстановится. И тогда можно будет подумать о том, как действовать дальше.

Найти проклятую сидку. Найти. Найти...

Протектор тяжело вздохнул и провалился в забытье.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В

ысоко в небе плавал коршун. Обычная для этих мест птица, но Ла Мар почему-то залюбовался ей. Коршун то медленно парил кругами на раскинутых крыльях, то внезапно падал в резкие пике — и снова взмывал вверх, продолжая неспешное скольжение по небу. У Ла Мара возникло странное ощущение, что коршун все это время сопровождал их с Умницей.

— Охотится, — сказала Умница, угадав мысли Ла Мара.

— Коршуны падальщики, — ответил Ла Мар. — Он будто следит за нами.

— Ты стал подозрительным, дорогой. Нервишки у тебя совсем расстроены.

— Станешь тут нервным! Хвала богам, нам осталось ехать совсем немного.

Минувшие день и ночь сильно утомили Ла Мара. После бегства из Эргалота он практически не спал, хотя Умница уговаривала его отдохнуть. Пятнадцать миль от Эргалота до деревни со странным названием Сухая Могила они шли пешком. Тяжеленный мешок с оружием и снаряжением Ла Мар тащил на себе, проклиная ту минуту, когда решил забрать свои пожитки у Вамбулы. В Сухой Могиле оказалась большая корчма с конюшней, и Ла Мар сторговал у хозяина корчмы смирную серую лошадку за восемьдесят ардженов. Еще двадцать пять ардженов пришлось отдать за седло, сбрую и переметные сумки. Ночевать в деревне они не стали, провели ночь в лесу, подальше от тракта. На рассвете Ла Мар разделил с Умницей свой завтрак и, оставив собаку охранять лошадь и вещи, вышел на дорогу, чтобы определиться, куда ехать дальше. Ему повезло — встреченный на дороге странствующий жрец Маннара сообщил Ла Мару, что Агрианум совсем недалеко, милях в тринадцати-пятнадцати к югу. А потом Ла Мар впервые увидел в небе коршуна, и весь путь от леса до корчмы "Колокол и ворона" птица кружилась над магом и его собакой.

Корчма была большой и неухоженной. Выскочивший откуда-то из-за сарая большой лохматый пес собирался, верно, облаять новоприбывших, но, непостижимым собачьим чутьем определив, кто такая Умница, тут же ретировался, испуганно завывая и поджав хвост. Ла Мар привязал лошадь к коновязи, взвалил на плечо свой мешок и вошел в корчму. Когда его глаза после яркого солнца привыкли к полутьме в корчме он смог осмотреться.

Трапезная корчмы была огромным полуподвалом — крошечные окошки находились вровень с землей. Кровлю подпирали толстые столбы, потемневшие от копоти и жира, к горизонтальным балкам были подвешены гирлянды колбас, окорока и пучки каких-то трав. В потолке виднелись люки, к которым шли грубо сколоченные лестницы — по-видимому, это были спальные места для гостей. Пахло горелым жиром, пивом, еще чем-то острым и неприятным. Чумазый мальчишка следил за пламенем в большом открытом очаге: увидев нового посетителя, он поклонился и выбежал в дверь, скрытую в глубине трапезной. Ла Мар сел на лавку, сбросил с плеча мешок. Через несколько мгновений появился дюжий бородатый селтон в серой одежде — видимо, хозяин.

— Господин? — Хозяин поприветствовал Ла Мара низким поклоном и дежурной улыбкой. — Добро пожаловать, господин. В моей корчме всегда рады странникам. Подать что-нибудь господину?

— Эль, если он хороший.

— Хороший эль? Мой эль лучший в округе, Боз свидетель.

— Ты почитатель Боза?

— Здесь все его почитают, господин. В нашей округе живут овцеводы, а тот, кто разводит скот, всегда почитал Боза. Что-нибудь поесть?

— Сначала эль, там посмотрим.

Хозяин ушел. Ла Мар еще раз осмотрел корчму. Сидка назначила ему странное место для встречи. Ла Мар знал о сидах совсем немного, но одно было ему известно наверняка — эти существа не любят людей и избегают мест, где собираются люди. Особенно таких грязных и убогих.

Хозяин корчмы принес большую кружку эля, и Ла Мар сделал глоток. Эль оказался отменным. Это не особенно удивило мага — в этой части Селтонии варили самый лучший эль. Удивительно было другое — эль был неразбавленным.

— Heyva, Drehnnyd!

Ла Мар вздрогнул и едва не поперхнулся. Он не заметил, как Эннид появилась к корчме, как подошла к нему. Но она стояла рядом с ним — вполне материальная и очень довольная собой.

— Ты всегда так неожиданно появляешься? — спросил Ла Мар на языке сидов, стирая с камзола пролитый эль.

— Всегда, — сидка сбросила с головы капюшон, села за стол напротив Ла Мара. — Ты неплохо говоришь на нашем языке.

— Когда-то в Университете я занимался магическим наследием Новоцарствия.

— Приятно встретить человека, уважающего Первый Народ. Думаю нам легко удастся найти общий язык.

— Разве это так сложно — понять друг друга?

— Люди и сиды не могут договориться уже сотни лет, — с горечью сказала Эннид. — Люди боятся сидов, сиды презирают людей. И никому не придет в голову сделать первый шаг. Просто поговорить, попытаться понять друг друга. Sien`a easen mel Freial Drehnnyd, a`nit?

— Sien`a forae easen, Nie Syddbienna. Я бы угостил тебя элем, но знаю, что сиды не признают наших напитков.

— Не беспокойся обо мне. Как прошел побег из Эргалота, Drehnnyd?

— Почему ты называешь меня Ведающим?

— Ты и есть Ведающий. Маг. А значит, я могу тебе довериться.

— Ты обещала мне все рассказать.

— Именно это я и хочу сделать.

Ла Мар покосился на хозяина, но тот, казалось, не замечал их и возился у очага.

— Я слушаю, — сказал он.

— Не обращай внимания на хозяина, он меня не видит. — Сидка улыбнулась. — Только ты можешь видеть меня и беседовать со мной.

— Это похоже на сумасшедствие. Но я уже давно перестал быть нормальным человеком. Поэтому ничему не удивляюсь.

— Начну с того, что мне очень нужна твоя помощь. И не только мне. Я должна знать наверняка, согласишься ли ты мне помочь. Только тогда я буду с тобой откровенна.

— И за этим я тащился из Эргалота? Я представления не имею, что у тебя на уме, милая. Может, ты попросишь меня убить принца Ашлера. Или принести тебе кровь человеческого младенца.

— Ты плохого мнения обо мне, Ла Мар, — Эннид сверкнула своими чистыми синими глазищами. — Но я тебя прощаю. Мы можем нравиться или не нравиться друг другу, но у нас общий враг. И врага этого зовут Теневая Сторона.

— Ты тоже охотник за вампирами?

— Нет. Я прежде никогда на них не охотилась, хотя всей душой ненавижу Тень и ее порождения. Но я уважаю тех, кто борется с Тенью и хочу помочь. А еще так получилось, что помощь необходима мне самой. Именно поэтому я покинула земли сидов и пришла сюда, очень многим рискуя. Мои братья и сестры уже выполнили то, что должны были выполнить. Теперь мой черед. Так ты согласен мне помочь? И себе тоже?

— Мне надо точно знать, чего ты от меня добиваешься. Я не люблю тумана.

— Все дело в твоей спутнице. В Виоле.

— Причем здесь Виола? — насторожился Ла Мар.

— Начнем с того, что она вампир. И ты, как я понимаю, очень хочешь избавить ее от проклятия. Так ведь?

— Допустим. Говори, что у тебя на уме.

— Подумай хорошо. Я хочу поручить тебе очень опасное дело.

— Я не понимаю тебя, Эннид.

— Ты когда-нибудь задумывался, Ла Мар, почему вампиры не отбрасывают тени?

— Никогда. Меня это мало интересовало.

— Но ты ведь изучал вампиров. Читал трактаты по демонологии и колдовству. Неужели там не объясняется такая интересная особенность этих существ?

— Ничего вразумительного я там по этому поводу не встречал, — признался Ла Мар.

— Люди считают, что они всезнающи, но самое главное всегда укрывается от них, — с усмешкой сказала Эннид. — Малозначащий факт, подумаешь, не отбрасывают тени! На деле это ключ к пониманию истинной природы этих тварей. Как становятся вампиром, Ла Мар?

— Ты устраиваешь мне экзамен, Эннид? Вампиром нельзя родиться, но можно стать. Тот, кто хоть раз в жизни отведал человеческой крови, рано или поздно станет вампиром. И еще — вампиром станет зараженный ядом ихоромании. Попросту говоря, тот несчастный, кого укусила такая тварь.

— Как Виола?

— Да, как Виола.

— Все верно, Ла Мар, — подтвердила Эннид. — Только Виола не совсем обычный вампир. Она De Qwertynnlassie, полукровка. В ее венах течет сидская кровь.

— Значит, Виола...

— Deargdhu. Или, как говорят жители Норринга, "whaobansiddhe", испорченный сид. Эльфийский вампир. Существо, способное превращаться в любое животное и управлять живыми существами, устойчивое к серебру, меди, солнечному свету и огню, обладающее невероятной магической силой и мощнейшим гипнотическим воздействием на жертву. Думаешь, почему Этцель нашел тебя в Норринге по поручению Коллегии и заключил с тобой контракт на уничтожение клана Райлена? Коллегия пошла на это из-за Виолы, у них возникли опасения, что Райлен обладает каким-то очень опасным секретом. Ты должен был перебить всех, кто там находился. Ты этого не сделал. И я тебе за это очень благодарна.

— Благодаришь меня, что я не прикончил вампира? Странно.

— Терпение, Ла Мар. Я постараюсь все объяснить. К счастью, Магна Коллегия так и не узнала, чем особенна Виола. Об истинной природе Виолы де Ваи знали только Райлен и Кольер, торговец живым товаром, который продал эту девушку вампирам Райлена, не зная, что она полукровка.

— Кольер? На трупе одного из вампиров в Норринге я нашел записку, где упоминался какой-то Кольер.

— Тот самый. Есть люди, точнее, нелюди, поставляющие Братству живой товар. Рабов, кровь которых пьют эти твари, пока не заедят этих несчастных до смерти или не превратят в себе подобных. Кольер был поставщиком клана Райлена.

— Откуда ты это знаешь?

— Я говорила с Кольером и заставила его во всем сознаться. Он получил за Виолу двести ардженов.

— Но где он ее отыскал?

— В Менайере, в тамошнем приюте сестер Берис для сирот. Он соблазнил ее и увез в Норринг, а потом продал Райлену и его отродьям. Но Кольер был не только работорговец, он был еще и стукачом. Он работал на Трибунал. Совершенно случайно, уже после сделки с Райленом, Кольер узнал в Менайере, что Виола полукровка. Как и от кого, совсем неважно. Кольер понял, что натворил и тут же вышел на своего шефа — Допросчика Трибунала Ормона де Ласса. Но сукин сын не сказал де Лассу всей правды, просто донес, что норрингский клан нарушает соглашение. Де Ласс пообещал Кольеру заняться этим делом, а затем через герцога Акселя нанял тебя. Магна Коллегия выслушала де Ласса и решила, что группа Райлена вышла из-под контроля и должна быть уничтожена. Полностью. Для такого решения был повод — в Магна Коллегию поступили сведения о нападениях вампиров на людей в Норринге. Райлен погиб, так и не узнав, почему кто-то пожелал его смерти. Теперь только мы с тобой знаем, кто такая Виола де Ваи.

— Это ты сказала Кольеру про Виолу.

— Хорошо, это я сказала. Я намекнула ему, что Виола наполовину сидка. Сказала про деаргду. Этот негодяй был не настолько туп, чтобы не понять, что натворил. Я предложила ему сделку — он забирает у Райлена Виолу, я плачу ему деньги, две тысячи ардженов, и мы расстаемся. Но Кольер перестраховался, донес в Трибунал. Остальное ты знаешь. Я только потом поняла, какому риску подвергла жизнь Виолы. Я-то думала, что Магна Коллегия через своих агентов убедит вернуть Виолу Кольеру, и я заберу девушку. Но Трибунал решил пойти на нарушение договора с Братством и уничтожить Райлена и его клан.

— Эта девушка, Виола — почему ты так заботилась о ней?

— В ее жилах течет кровь моего народа. По-моему, веская причина помочь ей в беде.

— Ты убила Кольера?

— Нет. Но со дня нашей встречи эта сволочь жила в вечном страхе. Я сказала ему, что Виола однажды вернется и прикончит его. Хотела, чтобы негодяй помучился ожиданием. А не так давно узнала, что Кольер умер от перепоя.

— Так Райлен собирался рассказать мне о Виоле? Считал, что теперь, когда в Братстве появился вампир-сид, сможет диктовать Магна Коллегии новые условия?

— Вряд ли. Скорее, Райлен хотел получить от тебя мою голову. Он знал от Кольера, что Виолой заинтересовалась женщина-сид. Его это насторожило — он не мог не знать, что вампиры и сиды извечные враги. Вот и решил на всякий случай избавиться от меня. Твоими руками, Ла Мар. Другого объяснения у меня нет.

— В это трудно поверить. Почему Братья сами не убили Виолу?

— Ах, Ла Мар, разве ты не знаешь? Вампиры не убивают вампиров. Тень не может убить тень.

— Ормон де Ласс знает о Виоле.

— Конечно. И это твоя вина. Ты отдал Этцелю восемь пар клыков, а не девять. Пока де Ласс, как я думаю, будет давить на тебя, используя Виолу. Роль Виолы особенная, я не ошибусь, если скажу, что де Ласс или кто-то еще постараются использовать девушку в каких-то своих целях.

— Они могут убить ее. Или попытаться ее похитить.

— Убить? Для этого нужен боевой маг твоего уровня, а у Магна Коллегии таких нет. А похитить... — Эннид ап-Гленнсид засмеялась. — Интересно посмотреть, что случится с теми, кто попытается похитить деаргду.

— Любопытная история. Мне очень трудно в нее поверить.

— Неужели, Ла Мар, ты думаешь, что я тебя обманываю? Посмотри на свою подружку. Она легко превращается в собаку и обратно и спокойно выносит солнечный свет. Думаешь, только в твоих заклинаниях дело? Если бы ты побольше знал о деаргду, то уже давно понял бы, что к чему. Но давай вернемся к началу беседы... Что с тобой?

— Ничего. Просто я немного ошеломлен тем, что ты мне сейчас рассказала.

— Не волнуйся, Ла Мар. Виола на твоей стороне. И это хорошо.

— Ты сама только что сказала, что ненавидишь вампиров.

— Виола жертва, а не палач. Разве ты не понял этого в тот момент, когда сохранил ей жизнь? Она нужна тебе, а ты ей. Просто прими ее расположение к тебе и ее помощь и ни о чем не спрашивай. Не будем об этом. Мы говорили с тобой о тени и о вампирах. О том, почему эти существа не отбрасывают тени.

— Так ли это важно?

— Есть два мира, Ла Мар. Мир Плоти и Мир Тени. Мир жизни и света и мир смерти и тьмы. Иногда их называют Светлой и Теневой Сторонами. Они взаимосвязаны: когда ты идешь по улице, твоя тень следует за тобой. Она безвредна и безопасна, потому что является твоим порождением. Она часть тебя. В мире плоти тень является отражением материального тела. В мире тени — наоборот. Плоть для теневых демонов — примерно то же самое, что для тебя твоя тень.

— Что это значит?

— Чтобы понять это, надо знать, как появился первый вампир.

— Вот уж чего не знаю. И знать не хочу. Мне это неинтересно. Меня куда больше заботит другое — доживу ли я до того дня, когда покончу с последним из них.

— Об этом и разговор. В древности, в легендарные времена Золотого века, Плоть и Тень были разделены, и граница между ними была непреодолима. Все изменилось в эпоху Шу, когда создания Теневой Стороны получили возможность инкарнироваться, получать плоть. Это было время владычества демонов в нашем мире. Порождения Тени свободно существовали в реальном мире, принимая любой облик — человека, зверя, смешанного существа. Такие телесные оболочки создавались при помощи могущественной магии. Применение этой магии давало теневым созданиям возможность обрести призрачную плоть. Ну, примерно, как твоя тень является твоим призрачным отражением. Такая плоть давала существам Теневой Стороны возможность жить в нашем мире, но требовала постоянной энергетической подпитки. Попросту говоря, была нестабильной. Универсальным источником энергии стал ихор Совершенной Плоти — человеческая кровь. И воплощенные существа начали использовать этот источник. Вот тогда-то и появились вампиры. Однако и это еще не все. Кроме крови таким существам требовалась магия, причем высшего порядка. Она давала им постоянную связь с Теневой Стороной, подпитывая их энергией. Что-то вроде пуповины, связывающей ребенка и мать. Демонологи по ошибке считают, что секрет вечной молодости и вечной жизни вампиров в ихорофагии, но это не так. Древним вампирам кровь была просто необходима. Нынешним — нет. Древняя раса вампиров, созданная в эпоху Шу, практически вымерла, передав теневое проклятие людям. Сейчас Братья не так зависят от ихорофагии. Ведь все они в прошлой жизни были людьми, существами Светлой Стороны. Но вот энергия Теневой Стороны для них жизненно важна.

— Погоди, если я правильно понимаю, вампиры существуют только потому, что до сих пор сохраняется некая связь нашего мира с Теневой Стороной, и упыри получают оттуда необходимую им силу?

— Точно, Ла Мар. Только Братья получают не только силу, необходимую им для выживания — энергия Теневой Стороны уподобляет их себе, видоизменяя их тело и наделяя необычными способностями. Например, позволяет им становиться невидимыми, перевоплощаться в животных. Вот поэтому они не отбрасывают тени, они как бы принадлежат двум мирам одновременно. А если уж быть совсем точным, заметим, что тень не отбрасывает именно голодный вампир. Тот, который давно не пил крови, Ихора Совершенной Плоти. Сытый вампир имеет тень, Ла Мар. Вот почему их так тяжело вычислить, если не обладаешь навыками сканирующей магии.

— Понимаю. Ты говорила что-то об энергии Теневой Стороны.

— Есть несколько мест, обладающих особой энергетикой. Во времена Шу там находились огромные магические лаборатории, где маги искали способ наделить теневые создания истинной плотью, проводили мерзкие опыты, пытаясь получить жизнеспособное потомство от демонов Тени и обитателей нашего мира — животных, людей, сидов, кобольдов, альвов, представителей других рас. Именно таким образом в эпоху Шу были выведены орки. И вампиры. Эти места назывались Ваштара-Ахви, Колыбели Тени. Когда боги уничтожили царство Шу, часть этих мест также была разрушена. Но три из них существуют до сей поры.

— Что из этого?

— Одно из этих мест находится в Селтонии. Ты должен попасть туда и уничтожить источник магической энергии, порождающий вампиров. Если с источником будет покончено, Братство очень скоро перестанет существовать. Даже человеческая кровь их не спасет.

— Интересно. И где мне искать это место?

— В Монсалидаре.

— Вопрос второй: как мне туда попасть?

— Пока ты не сможешь пробраться в Колыбель. Путь к источнику тебе укажет человек, о котором я говорила. Он тоже ищет это место, причем давно.

— Кто он?

— Авер Ла Бантьен. Протектор Святейшего Трибунала. На самом деле он тайный агент магов Теневой Чаши, древнего ордена чернокнижников, которому поручено разыскать Колыбель в Селтонии. Проследив за ним, ты найдешь Колыбель.

— Теневой Чаши? Хм! — Ла Мар с интересом посмотрел на собеседницу. — А поподробнее можно?

— Вначале Ла Бантьен искал это место через своих осведомителей в Братстве — ту же Галерию Вар-Смартен, с которой ты наверняка уже встречался. Он рассчитывал, что Братство откроет ему, где же находится Генератор Силы. Но Ла Бантьен просчитался — вампиры сами ничего об этом не знали. Или делали вид, что не знали. Тогда он решил использовать другой способ. Он взялся за создание Нерожденного — гомункула, живущего исключительно за счет Силы. Такой гомункул может привести своего создателя к источнику Силы, которая его питает. Чтобы создать гомункула, ему были необходимы части тела умерщвленных людей.

— Убийства, о которых говорил Барнас! Откуда ты это знаешь?

— Вильен сумел это узнать. Он вел дневник, в котором записывал все, что разузнал об убийствах. Я заплатила ему, и он пообещал сделать копию и для меня.

— Почему Вильен не передал этот дневник мастеру Барнасу?

— Он собирался перепроверить свои выводы. Уж слишком страшной оказалась правда, до которой он докопался. Обвинить в зверских убийствах женщин и детей в Эргалоте самого Протектора Трибунала, второе лицо в Магна Коллегии — это было бы более чем серьезным шагом. После первой беседы со мной он понял, что в самом деле нашел убийцу. Но Вильен колебался, и это стоило ему жизни. К сожалению, я не успела спасти Вильена. Агенты Трибунала убили его и устроили в его доме засаду. Они пытались и меня убить, но ты мне помог. Но вот дневник пропал. И копию Вильен сделать — увы, — не успел. Теперь будет очень трудно доказать, что за убийствами женщин и детей стоит Авер Ла Бантьен.

— А стилос Цариката? И Теневая Чаша?

— Стилос — это магический ключ, открывающий вход в Колыбель. Думаю, ты догадываешься, у кого он может быть.

— Ла Бантьен?

— Конечно.

— А Чаша?

— Древний артефакт, возможно, один из генераторов Силы Тени.

— Откуда ты все знаешь, Эннид?

— Это не должно тебя заботить. Скажем так — мне небезразлична судьба этого мира, друг мой. Теперь ты знаешь все.

— Позволь мне сказать, Эннид... — Ла Мар помолчал, вздохнул. — Я всего лишь человек. Я не великий маг и не великий воин. И уже немолод. Неужели ты считаешь, что я могу справиться с тем делом, которое ты мне поручаешь?

— Ты будешь не один. У тебя будут союзники.

— Ты?

— Увы, Ла Мар, я не смогу сражаться вместе с тобой. Однажды ты поймешь, почему. Но я буду помогать тебе и твоим друзьям.

— О каких друзьях речь?

— Если ты согласен выполнить мое задание, сегодня же отправляйся в Янтарную Гавань. Знаешь это место?

— Знаю. Что дальше?

— В Янтарной Гавани сейчас стоит корабль, прибывший с юга. Найди женщину, приплывшую в Селтонию на этом корабле. Ее зовут Лейда Каста. Расскажи ей то, что узнал от меня. А если она не захочет тебя слушать, назови ей имена — Динче, Элеа, Айлор. Она поймет.

— Клянусь Ориусом, очень уж все запутанно! — Ла Мар одним глотком допил свой эль. — Считаешь, что женщина мне поможет в таком деле?

— Каста не совсем обычная женщина, — с улыбкой сказала Эннид. — Встретишься с ней, все сам поймешь. У нее свои счеты с Теневой Стороной. Одну Колыбель Тени она уже уничтожила.

— Она тоже охотник за Братьями?

— Нет, поэтому ей могут пригодиться твой опыт и твои навыки. Вместе вы составите отличную пару.

— Эннид, что ты знаешь об Эликсире Чистой Крови?

— Вынуждена разочаровать тебя, Ла Мар. Эликсир не поможет твоей подруге. Проклятие деаргду необратимо. Единственное, что может спасти Виолу — уничтожение Колыбели. Только тогда она снова станет частью нашего мира, избавится от проклятия Тени. Не раньше, Ла Мар.

— У меня остался последний вопрос, Эннид. Вопрос о логове вампиров близ Корнала. Мне сказали, что ты уничтожила в Корнале вампиров, но сама была укушена.

— Я догадываюсь, почему ты это спрашиваешь. Кого еще мог нанять Трибунал, чтобы избавиться от меня? Только такого человека, как ты. Угадала?

— Меня нанял не Трибунал. Вернее, не совсем Трибунал.

— Значит, Братья? Это меня не удивляет. Иерархи Магна Коллегии давно и активно контактируют с Братством. Политика, алхимические секреты, деньги — ради своих шкурных интересов они готовы подставить вампирам собственные шеи.

— Ты пугаешь меня, девушка.

— У тебя особая репутация, Ла Мар. Твоя тайная война не секрет для тех, кто умеет видеть сокрытое. О твоих талантах знают и друзья, и враги. Я действительно уничтожила клан вампиров в заброшенной деревне близ Агрианума. Так получилось. Но укушена я не была. Я слишком хороший воин. Если не веришь, можешь меня осмотреть. Или просканировать мою ауру.

— Даже так? — Ла Мар покраснел, кашлянул в кулак. — Я тебе поверю. Хоть ты и мой конкурент.

— Нисколько, Ла Мар. Я уничтожила этих тварей не по контракту и не ради платы.

— Тогда ради чего?

— Это месть, Ла Мар. — Глаза Эннид потемнели. — Обычная месть.

— У тебя свои счеты с вампирами?

— И не только с ними. Но хватит об этом. В Корнале я помогла одному мальчику, и об этом стало известно агентам Трибунала. Меня ищут. Магна Коллегия и Братья рассчитывают, что ты станешь охотиться за мной. Хотят избавиться от меня твоими руками. — Эннид усмехнулась. — Можешь убить меня, Ла Мар. Но Виолу это не спасет.

— Кто ты?

— Друг. Остальное неважно.

— Я верю тебе.

— Рада это слышать. Вернемся к делу. Ты должен успеть в Янтарную Гавань до того, как Каста покинет Селтонию. Опоздаешь, упустишь время, и все будет кончено. — Эннид поднялась со скамьи, надела капюшон. — Сделай то, о чем я прошу. Тогда каждый получит то, что должен получить.

— Твои речи туманны, — Ла Мар тоже встал, намереваясь проводить сидку. — Мы еще встретимся, Эннид?

— Возможно. Я сама найду тебя. Adverehen,Drehnnyd!

— До встречи, — ответил Ла Мар.

Только спустя некоторое время до него дошло, что он стоит один посреди корчмы. Эннид исчезла так же необъяснимо, как и появилась. Впрочем, рядом был хозяин — он терпеливо ожидал, когда гость закажет еще что-нибудь или хотя бы расплатится за выпитый эль.

— Возьми, — Ла Мар сунул в руку корчмаря медную монету и выбежал на улицу. Площадь перед корчмой была пуста, Умница встретила его радостными прыжками и повизгиванием. И тут Ла Мар вспомнил о коршуне. Небо было чистым — птица улетела.

— Сидская волшба, — пробормотал Ла Мар и направился к своей лошади.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Э

й, Резаная, иди сюда!

Женщина вздрогнула. Человека, который появился из переулка вместе с двумя стражниками, она знала хорошо. Даже слишком хорошо, хотя совсем не была рада этому знакомству. В Эргалоте каждая шлюха знала, что человек по прозвищу Крысовод — садист и изувер. Что ему доставляет удовольствие издеваться над женщинами. Когда-то Крысовод был сутенером, поставлял клиентам малолетних проституток — на уличном жаргоне "крыс", — за что и получил свою кличку. Настоящего имени его уже никто не помнил. Потом Крысовода вместе с его братом, тоже сутенером и тоже садистом, арестовала полиция — по трущобам Эргалота ходил слух, что братья до смерти забили какую-то тринадцатилетнюю девчонку, утаившую от них подарок клиента, латунную брошку с фальшивым красным самоцветом. Через три года Крысовод нежданно-негаданно объявился в Эргалоте, но уже как сержант королевской полиции. Догадок, почему и как бывший сутенер стал полицейским, было много, но истины не знал никто. Жильена-Резаная слышала от подруг, что брат Крысовода умер в тюрьме от брюшного тифа еще во время следствия, что самого Крысовода приговорили за убийство проститутки к двенадцати годам каторги, и он получил помилование, согласившись поступить на службу в полицию. Очень скоро Крысовод доказал свою лояльность властям — начал жестоко преследовать уличных женщин в Нижнем городе и в Городе Каналов, где он знал все притоны и подозрительные места. Однако какое-то время спустя кто-то заметил, что Крысовод не особенно суров к тем девицам, которых в свое время "вывел в свет". Резаная была в их числе. Она впервые встретила Крысовода, когда ей было двенадцать лет, в тот самый день, когда родной отец погнал ее на панель зарабатывать деньги на выпивку. С тех пор прошло уже пять лет, но Резаная хорошо помнила, как Крысовод обращался с девушками, которые чем-то ему не угодили. Теперь он снова появился в их квартале. И он сержант полиции. Так что лучше не злить этого ублюдка. Если он зовет, надо подойти.

— Да? — спросила Резаная, приблизившись к сержанту.

— Да, господин сержант, — сказал бывший сутенер. — Когда я научу вас, сук трипперных, вежливости? Повтори!

— Да, господин сержант.

— Уже лучше. — Крысовод подошел к Резаной ближе, заглянул ей в вырез платья, попробовал на ощупь простенькую сережку в правом ухе девушки. — Давненько не виделись, Жильена. Как поживаешь?

— Хорошо, господин сержант.

— Верно, потаскушки стали сытые да ухоженные. Гляжу, сиськи у тебя выросли. А ведь была ты доска доской, пощупать нечего. Помнишь, как я твои дырочки растачивал? — Крысовод засмеялся. — Помнишь, как же! И язычком тебя научил работать тоже я. Так что я вроде как твой учитель, Жильена. А учителя надо благодарить, молиться за него и подарки ему делать. Хороший доход сегодня?

— Нет, господин сержант, — Резаная опустила глаза. — Никакого дохода.

— Вот как? Клиенты тебя избегают, не так ли? — Крысовод приблизился к девушке, обнюхал ее. — Дерьмом, потом и вчерашней спермой вроде не воняешь. Чистенькая. Может, больная?

— Я здорова, господин сержант, — еще тише ответила Резаная. От страха у нее начали дрожать ноги.

— Тогда почему дохода нет? Плохо работаешь, не можешь угодить уважаемому клиенту? — Крысовод запустил руку в бархатный кошель на поясе девушки. В кошеле не было денег, только носовой платок, баночка с мазью и несколько завернутых в лоскуток тампонов из корпии. Крысовод выругался, брезгливо вытер руку в перчатке о платье Резаной.

— В нем дело, — Резаная, виновато улыбнувшись, провела пальцами по безобразному шраму, рассекавшему ее левую щеку. Полгода назад пьяный клиент ни за что ни про что саданул ее навахой по лицу, чудом не перерезав артерию и лицевой нерв, и хорошенькая черноглазая Жильена Пантэ превратилась в Жильену-Резаную. — Из-за него никто меня не хочет, господин сержант.

— Ну, морда в твоем деле не самое главное. Ты просто ленишься, сука. — Крысовод схватил девушку за подбородок, задрал лицо так, чтобы свет уличного фонаря освещал изуродованную щеку. — Точно ленишься. Шрамик-то пустяковый. Могу тебе и вторую щечку разукрасить. Или рабочую дырку тебе на пол-брюха расширить, а?

— Господин, простите...

— Два арджена, сука. С тебя два арджена за неделю. Ты работаешь на моей улице, так что плати. Не будешь платить, я тебя заставлю. Знаешь, что я с тобой сделаю? Сам тебя оттрахаю куда можно и не можно и коня своего заставлю обслужить. А потом нос отрежу. Хочешь?

— Я... я поняла, господин сержант.

— Поняла? Вот и ладушки. Вот и молодец. Два арджена сегодня до полуночи. Я вернусь. Сбежишь — из-под земли достану.

— Не сбегу, — Резаная чувствовала, как слезы сами собой наворачиваются на глаза.

— Иди, работай, сосалка грязная! — Крысовод толкнул девушку в спину и, повернувшись на каблуках, медленно направился к углу улицы. Стражники, усмехаясь, двинулись за ним.

Резаная с трудом доковыляла до стены одного из домов, облокотилась на нее, чтобы не упасть. Руки у нее тряслись, хотелось кричать от страха и обиды. Или напиться так, чтобы забыть эту гнусную рожу, этот мокрый рот с кривыми желтыми зубами, растянутый в мерзкой кровожадной ухмылке. Но денег у нее нет даже на стакан дешевого самогона. Скоро ночь, на этой улице ей до полуночи не заработать два арджена. Идти к площади бесполезно — там работают девочки Мокрой Бэсс, которым совсем не нужна конкурентка, даже такая, у которой порезано лицо. А Крысовод вернется. Он всегда держит свое слово...

— Ты плачешь?

Резаная обернулась. Человек, заговоривший с ней, был жрецом. Длинный особого покроя темный плащ с капюшоном совершенно скрывал его фигуру и лицо. И подошел он так тихо, что Резаная не услышала его шагов

— А тебе-то что? — бросила она, вытирая слезы. — Иди своей дорогой, преподобный.

— Я подумал, что мы можем поговорить.

— На хрена мне с тобой говорить? Мне сейчас не до исповеди.

— А если я жду от тебя не исповеди?

— Вот как? — Резаная уже с интересом посмотрела на странного жреца. — Что, ретивое зашевелилось, преподобный? Бабу захотелось?

— Мы все грешны. А ты очень красива.

— Я красива? — Резаная фыркнула. — Да ты, видать, и впрямь давно воздерживался. Коль так, давай к делу. Пять ардженов. Я знаю укромное местечко, можно туда пойти.

— Веди.

Резаной показалась, что она ослышалась. Но мгновение спустя она поняла, что сегодня боги сжалились над ней. Проклятый пес Крысовод получит свои два арджена — чтоб ему их на глаза положили, паразиту! Она так вцепилась в руку жреца, что тот засмеялся.

— Не бойся, малышка, я не убегу, — сказал он.

Жрец, а туда же, подумала Резаная, ведя странного клиента за собой к темному тупику между домами, где обычно обслуживала клиентов. Малышкой называет. И что самое смешное — завтра ведь будет в храме о грехах плоти громкие речи произносить, клеймить разврат, учить свою паству, что богам неугоден блуд, и блудника ждет наказание в будущей вечной жизни. Все они такие, эти святоши. Всех поучают, а как баба перед ними ноги раздвинет, так готовы чуть ли не внутрь залезть... Пресветлая Берис, да что это за мысли у нее! Радоваться надо такой удаче, а не богохульствовать.

— Ну вот, пришли, милый, — сказала Резаная, когда они добрались до тупика. — Деньги вперед.

— Хорошо, — шепнул жрец, и звук его голоса почему-то испугал девушку. — Выйди на свет, чтобы я мог видеть твои глаза.

— Какой ты... — игриво сказала Резаная, шагнула в сторону, так, что полная луна теперь светила ей прямо в лицо. — Ну, давай же, распахни свой плащ. Хочу увидеть твоего дружка.

— Вот мой дружок, — жрец молниеносно выбросил из-под полы плаща правую руку. Отточенный клинок свистнул в воздухе, рассек горло девушки, скрежетнул по шейным позвонкам. Хрипя и заливая кирпичный забор кровью, Жильена Пантэ осела на землю, судорожно царапая замшелые кирпичи ногтями. Жрец стоял и наблюдал, как она умирает. Когда широко распахнутые, полные ужаса глаза Резаной остановились и остекленели, и кровь перестала толчками выплескиваться из рассеченных артерий, он шагнул к трупу и склонился над ним, чтобы довести до конца дело, ради которого пришел этой ночью в городские трущобы. Он работал спокойно, неторопливо, с бесстрастностью врача, заботящегося только о результате операции. И Тьма и полная луна были его невольными и безмолвными ассистентами.

* * *

* * *

**

— Вот, извольте глянуть, господин сержант.

— Фу! — Крысовод с трудом удержал в желудке недавно съеденный завтрак, отвернулся, нашел взглядом стоявшего рядом с приставом королевского коронера, бледного и тщедушного молодого человека. — Когда это случилось?

— Тело уже остыло, сержант, — ответил коронер. — Думаю, ее убили как минимум несколько часов тому назад.

— Свидетели есть?

— Ни одного.

— Плохо, — Крысовод старался не смотреть в сторону залитого кровью забора. — Ну да ладно, плевать. В конце концов, всего лишь дешевую шлюху прирезали. Невелика потеря.

— Не просто прирезали, сержант, — в глазах коронера мелькнула ненависть. — У нее вырезан язык. Целиком. Извлечены печень и яичники. Странно, как он умудрился вырезать их так аккуратно в темноте. Клянусь Некриан, без колдовства тут не обошлось.

— Ну и что? — Крысовода снова затошнило.

— Очень похоже на то, что мы видели на старом кладбище три недели назад. И на прочие убийства, о которых вы знаете. Это уже девятый труп, сержант.

— Провались оно все к Маранису! — Крысовод злобно плюнул себе под ноги. — На моем участке! Что теперь будет-то? Что лейтенанту-то говорить?

— Это меня не заботит, — ненависть в глазах коронера стала еще заметнее. — Надо доставить тело в лечебницу. Хотя тут и без вскрытия все ясно. Вернее сказать, вскрытие уже произведено, будь проклят этот ублюдок!

— Чего делать-то, господин сержант? — осведомился у Крысовода пожилой стражник.

— Телегу искать, мать ее! — Крысовод направился к толпе зевак, боязливо жмущихся друг к другу в начале тупика. — Чего зенки выпучили, овцы? А ну, по домам!

Люди молчали. В их глазах были тьма и ужас. Крысовод хотел еще разок прикрикнуть на них, но сдержался. На душе у бывшего сутенера почему-то стало муторно и тошно. Из глубин памяти вдруг выплыла картина пятилетней давности: его старая хибара у канала, ночь, колеблющийся свет фонаря под потолком, перепуганное личико двенадцатилетней милашки Жильены Пантэ, забившейся в угол. Он видит ее глаза — в них нет ничего, кроме страха и тоски. Пьяный брат, опершись на стол руками, кричит ему со смехом: "Засади ей поглубже, братан! Пусть привыкает!"

Что-то ледяное вползло под одежду Крысовода, заставило задрожать. И это был не промозглый холод октябрьского утра. Что-то другое. Бывший сутенер Крысовод, а ныне сержант королевской полиции Алесс де Карм, внезапно понял, что теперь этот взгляд двенадцатилетней девочки будет преследовать его очень долго. Всюду и везде.

До самой смерти.

* * *

* * *

* * *

Гость прибыл еще до полуночи. Авер Ла Бантьен впервые встречался со своих хозяином лично — до сих пор мастер Вархиш, один из старших магов Теневой Чаши, вел со своим резидентом в Селтонии все дела исключительно через своих агентов. Теперь же шеранский маг прибыл в Эргалот собственной персоной, выдавая себя за купца-оптовика из гномских земель, торгующего алхимическими препаратами и ингредиентами. Смуглый чернобородый и тучный Вархиш был так мал ростом, что его вполне можно было принять за кобольда.

Маги обменялись церемонными поклонами. Ла Бантьен предложил гостю вина — шеранец отказался и предложил сразу перейти к делу.

— У меня все готово, — сказал Ла Бантьен. — Мой Нерожденный закончен. Я ждал вас, чтобы закончить обряд.

— Вы поступили правильно. Я привез вам все необходимое. Для начала возьмите это, — шеранец подал Протектору хрустальный флакон с зеленоватой жидкостью. — Выпейте прямо сейчас.

— Экстракт сальварии? — Ла Бантьен, открыл пробку, втянул ноздрями аромат зелья. — Я пробовал приготовить его сам, но в Селтонии двухлетний корень сальварии огромная редкость. Пришлось изрядно потратиться — вы знаете, мастер Вархиш, о чем я. Эликсира получилось так мало, что я сам даже не мог его попробовать. Одному из моих подчиненных ушлые торговцы всучили вместо корня сальварии корешок фалассии, и этот болван принес его мне. Видели бы вы его сияющую физиономию!

— Я привез вам корни сальварии. Много корней. Хватит на десятки доз Эликсира Чистой Крови. Формула у вас есть. Теперь ваш больной непременно поправится и станет просто боготворить вас, ха-ха-ха!

— Вы уверены в его действенности?

— Абсолютно. Сколько раз ваш пациент принимал эликсир?

— Той сальварии, которую удалось купить в Эргалоте, хватило на четыре порции.

— Для полного курса лечения нужно не менее шести доз. Да и вам экстракт сальварии может очень пригодиться. Если общаешься с обитателями Теневой Стороны и теми, кто принял силу Тени, лишняя предосторожность не помешает.

Ла Бантьен благодарно кивнул и в два глотка осушил флакон. Горячая душистая волна обожгла язык, желудок, струйками разбежалась по жилам. Сравнить вкус эликсира было не с чем, но Ла Бантьену он показался восхитительным.

— Теперь идемте, — сказал Вархиш. — У меня мало времени.

— Прошу, мастер.

Ла Бантьен снял с замка в подвал заклинание Сцепленных Рук и открыл его ключом, который всегда носил с собой. За дверью начиналась уходящая вниз лестница. Ла Бантьен шел впереди, освещая путь магическим светляком, шеранец шел следом, сопя и отдуваясь. Лестница вывела магов к следующей двери, массивной и окованной железом. Ла Бантьен открыл ее заклинанием. Переступив порог, селтонский маг отступил в сторону, пропуская Вархиша вперед.

Старая университетская лаборатория стараниями Ла Бантьена была оборудована всем необходимым для самых сложных магических экспериментов. Вархиш с одобрением оглядел лабораторию и прошел к мраморному столу, на котором лежало нагое человеческое тело. В колеблющемся свете больших свечей оно казалось белее мрамора столешницы.

— Девушка? — с удивлением спросил он.

— Я в душе романтик, мастер, — усмехнулся Ла Бантьен. — К тому же мужчин было бы труднее убивать.

— Сращивание тканей полностью закончено?

— Позавчера я раздобыл язык, печень и яичники. Благодаря вашим препаратам они прижились за сутки. Больше мне ничего не требовалось, все остальное я заготовил заранее.

— Вы талантливый маг, мой друг, — сказал Вархиш, глядя в лицо лежавшего на столе создания. — Совершенная работа, просто произведение искусства. Ни одного шрама, ни одного дефекта. Рожденные от женщины порой выглядят намного хуже, ха-ха-ха! А главное, вы успели вовремя. Через семь дней наступит Ночь Ночей, тот единственный день в году, когда эманация Колыбели проявит себя. И ваше творение обязательно ее почувствует.

— Не сомневаюсь в этом, мастер. Я сам с нетерпением жду наступления Самахейна.

— Самахейна?

— Так у нас в Селтонии называют Ночь Ночей.

— Тогда за дело.

Ла Бантьен быстро и сноровисто подвел питающие трубки от контейнера с кровью к катетерам в венах создания. Вархиш тем временем извлек из-за пазухи небольшой футляр из полированного металла, отвинтил крышку и с величайшей осторожностью вытащил крохотный флакончик с чем-то темным внутри.

— Откройте контейнер, — велел он Ла Бантьену.

Во флакончике было всего несколько капель темной жидкости, которая тут же смешалась с кровью в контейнере. Ла Бантьен по знаку шеранца тут же открыл краны питающих трубок.

— Понадобится несколько минут для того, чтобы ихор Чаши полностью впитался в ткани гомункула, — сказал шеранец, глядя на тело. — Скоро ваша красавица оживет.

— Какие новости вы привезли мне, мастер Вархиш?

— Хорошие и плохие. Дарнат начал войну с сабеями. Мы наконец-то захватили Орсиану. Остатки орков укрылись в Логаре, их король был убит в сражении. Теперь королем стал его сын, но он очень молод. Он не обладает харизмой и магическими талантами своего отца.

— А плохие новости?

— Смотрите, она оживает!

Создание на столе открыло глаза. Ла Бантьен едва не лишился чувств от радости. Получилось! Нерожденный, фантастический персонаж легенд о могущественной магии древних, стал реальностью.

— Моргвен! — позвал Ла Бантьен. — Моргвен!

Обязательная часть обряда — творение должно услышать свое имя из уст своего творца. Вархиш стоял рядом с Протектором и с одобрением качал головой. Взгляд Нерожденной стал осмысленным, она повернула голову, посмотрела на Ла Бантьена. От этого взгляда Протектора подрал мороз по коже. В нем не было ничего человеческого — глазами Моргвен на мага смотрела смерть.

— Моргвен, ты слышишь меня? — спросил Ла Бантьен, прекрасно понимая, что создание его слышит.

— Чего ты хочешь? — ответила Нерожденная. Голос ее звучал странно, будто два человека говорили в унисон.

— Хочу, чтобы ты служила мне.

— Наденьте это ей на палец, — шепнул Вархиш, подавая Протектору тяжелый золотой перстень с шестнадцатиконечной звездой на печатке. — Торопитесь, она может выйти из-под контроля.

— Протяни руку, Моргвен, — велел Ла Бантьен, подходя к существу.

Прикосновение к руке создания заставило Протектора вздрогнуть — она была мертвенно холодной. Но Ла Бантьен все же надел перстень на безымянный палец Моргвен.

— Ты прекрасна, — сказал он, отступая на шаг, и добавил последнюю ритуальную фразу: — Отныне ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе, Моргвен.

Моргвен посмотрела на свою руку, глубоко вздохнула. Поднялась на своем мраморном ложе и встала во весь рост, переводя взгляд с Протектора на Вархиша и обратно. Ла Бантьен про себя отметил, что его творение не отбрасывает тени.

— Маг хочет, чтобы я ему помогала и защищала его, — сказала она. — Маг выполнил то, что необходимо выполнить. Я готова служить магу. Пусть маг назовет свое имя.

Ла Бантьен почувствовал огромное облегчение. Опасности больше не было, приручение демона состоялось. Осталось выполнить последнюю часть обряда.

— Я Авер, — сказал он, коснувшись пальцем груди демонессы. — Авер Ла Бантьен. Запомни, кто твой господин.

— Я запомню. Авер Ла Бантьен. Моргвен хочет есть.

— Иди в ту дверь, — Протектор показал на выход в дальней стене лаборатории. — А потом возвращайся.

— Кто там у вас? — шепнул Вархиш, глядя в спину удаляющемуся существу.

— Двое забулдыг из предместья. Чтобы уговорить их прийти сюда, пришлось пить вместе с ними в вонючем кабаке чуть ли не полночи. Вы представления не имеете, мастер Вархиш, сколько могут вылакать эти простолюдины, особенно на дармовщину. Я заходил к ним час назад, и эти скоты спали мертвым сном. А уж запах от них!... Ого, началось!

За дверью, в которую скрылась Моргвен, послышались вопли, полные ужаса и боли — и глухое рычание, похожее на раздраженный рык леопарда. Что-то тяжелое повалилось на пол, раздался звук бьющейся посуды. Ла Бантьен слушал с замирающим сердцем, хорошо представляя себе, что сейчас творится за дверью.

Моргвен вернулась через несколько минут. Ее губы и подбородок были испачканы кровью, глаза горели.

— Новорожденная закончила свою первую трапезу, — засмеялся Вархиш. — Надеюсь, кровь пьяниц не вызовет у нее детского несварения желудка.

— Отдыхай, Моргвен, — велел Ла Бантьен. — Ты мне больше не нужна.

Существо покорно улеглось обратно на стол, сложило руки на груди и через несколько мгновений вновь напоминало бездыханный труп. Ла Бантьен снял с пальца создания перстень Вархиша. Маги покинули лабораторию, Ла Бантьен запер дверь, наложил заклятие и провел гостя наверх.

— Теперь я спокоен за вас, друг мой, — сказал Вархиш, прощаясь. — Вы добились всего, чего мы от вас ожидали. Вы сумели добыть стилос и заставить Магна Коллегию Селтонии работать в наших интересах. Осталось найти Колыбель и рельеф, о которой я вам говорил.

— Что я должен делать с этим рельефом?

— Скопировать его и передать нам. Без подробного плана катакомб Сабианума нам никогда не найти Шлем Бездны.

— Я сделаю все, что необходимо.

— Не сомневаюсь. Теперь прощайте, мне пора идти.

— Вы рассказали мне о хороших новостях, но не не успели сказать о плохих, — напомнил Ла Бантьен.

— Они не стоят того, чтобы о них говорить. Занимайтесь своим делом. Я пробуду в Селтонии еще три недели, завтра отправляюсь в Гатулон. Когда копия рельефа будет у вас, немедленно передайте ее мне. Я буду ждать вас в Гатулоне, в гостинице Нормайна.

— Я найду это место, мастер Вархиш. И еще одно...

— Что?

— Не хотел вам говорить, но в наших землях видели сида. Точнее, девушку-сидку.

— И что из этого?

— Мне кажется, ее появление как-то связано с нашими поисками.

— С чего вы это взяли?

— Мне трудно это объяснить. Предчувствие. Сиды сотни лет не появлялись в селтонских землях. Теперь же вдруг объявилась эта девка. По чести сказать, меня это беспокоит. Сиды весьма сильны в магии, и я подумал, что сидка тоже разыскивает Колыбель. Хотя это всего лишь предположение.

— И что вы намерены делать, мастер Ла Бантьен?

— Мой человек нанял одного опытного убийцу. Возможно, он решит проблему.

— Ваша сидка меня не волнует. Схема Сабианума — вот что важно.

— Я найду Колыбель и схему.

— Ищите. Благословение Отца Теней на вас!

Ла Бантьен проводил гостя, вернулся обратно в гостиную. На столе лежал тяжелый мешок, оставленный Вархишем. Две тысячи золотых тулонов, плата от магов Чаши за проделанную работу. Хорошая добавка к корням сальварии. Корни сальварии, конечно, важнее. Во-первых, теперь он может быть спокоен — зелья хватит, чтобы довести до конца курс лечения. Во-вторых, когда слухи об Эликсире Чистой Крови подтвердятся, он возьмет за горло герцогов Братства. Их влияние держится на извечном страхе людей перед вампирами, но кто станет бояться Братьев, если от вампиризма появится эффективное лекарство? Никто не мог найти управу на вампиров сотни лет — а он, Авер Ла Бантьен, найдет. И заставит Братьев делать то, что ему нужно. Однако главное событие случилось четверть часа назад в лаборатории. Теперь можно начать работать по плану, который Ла Бантьен разработал и продумал уже давно. Плану, который сделает его архимастером Магна Коллегии и владыкой всей Селтонии. И, может быть, не только Селтонии. И Моргвен ему в этом поможет. Чудовище послужит своему создателю. А потом... Потом он найдет способ избавиться от этой твари.