Ошибка Архимага

Роман в романе.

(Составная часть интернет-романа "Ткач")

ОШИБКА АРХИМАГА

*Хроники эпохи Утверждения Основ.

(Из архивов монастыря Пресветлой Девы):

...Волею Матери нашей и указанием отца-настоятеля начинаю эти записи с описания времен и событий, письменных свидетельств которых не сохранилось, а изустные — полны противоречий и загадок.

Матерью нашей было установлено, дабы люди, рожденные от Нее, поселились по берегу великих вод, получивших о Матери имя Свирепые. Также было установлено, чтобы женщины — земные отражения Образа Ее — стали хранительницами жизни и очага человеческого, а мужчины по Слову Ее стали устроителями мира. Потому и рождается младенцев мужского пола вдвое больше, а женщина после обретения Откровения Матери нашей сама выбирает отца своих детей. Мужчины же с честью несут предназначенье свое, принятое в День Выбора Пути. А для просветления душ наших и укрепления их в битве с Древним Злом самые преданные из них создали по землям человечьим Храмы Матери всех живущих, куда каждый из нас приходит за Благословением Ее.

Благодарение Матери нашей, свойства человеков позволили им обосноваться и расселиться сначала по землям Ридерры (Старого света — перевод.) а затем, преодолев Свирепые Воды, населили плодородные восточные земли Риматти (Новый свет — перевод.)...

И установлено было именем Матери, чтобы никто не обратил дарованных Матерью свойств своих против ближнего своего, а только на благо ему...

И установлено было именем Матери, чтобы объединялись люди в проживании своем, и избрали над собой Ред— гирра (Хозяин земель — перевод.) с Госпожой его (Ри-гирра — Хозяйка земель). И объединялись люди в ремеслах своих, и избирали над собой Мастера...

*Трактат Магистра Кен до-Гарда "О внутренних силах"

Введение. Приобщение к магическому искусству.

> Волею Матери нашей всему живому дарованы скрытые силы, позволяющие влиять на предметы и события видимого мира. Влияние это не имеет границ, но трудно поддается осмыслению и управлению. В жизни своей все вы сталкивались с применением этих сил, ибо за многие века люди многому научились в их использовании. Постараюсь коротко изложить все известное современной науке.

> Доказано, что самым простым действием, требующим малых затрат внутренних сил, является разрушение связей в веществе. Объект воздействия рассыпается во прах, и пребудет таковым пока действие продолжается. Но обращение во прах получается только с неживыми предметами, живое всегда сопротивляется, противодействуя с помощью своей скрытой энергии.

> Гораздо больше сил требуется, чтобы из полученного праха вылепить какой-то иной предмет. Поэтому, когда вам говорят, что Великий Магистр питается только тем, что сотворит себе с помощью магии — не верьте: для такого творения потребуется намного больше энергии, чем вернется к нему с пищей. А иного источника для восстановления внутренней энергии кроме обычной пищи, которую вкушаем мы все, не существует. Хотя имеют хождение сказки о Местах Силы, где, якобы, можно получить энергию природы. Я утверждаю: науке такие места не известны!

> Чтобы вылепить новый предмет мастер использует образец, по внутреннему и внешнему подобию которого он и выращивает из праха копию. Но соблюсти все внутренние связи не способен даже Архимаг, если таковой существует. Поэтому копия всегда хуже образца. Только Маги Магов — Магистры — способны вылепить предмет по воображаемому образу. Остальные мастера пользуются эталонными или образцовыми копиями. Историки утверждают, что первые образцы изготавливались без применения магии — с помощью инструментов. Возможно и так, однако такой путь слишком непродуктивен и длителен. А для сложных изделий — невозможен совершенно.

> Но, скажете вы, если магия так хороша, каждый может вылепить себе всяких богатств по образцам. И люди вполне могут обойтись друг без друга... Разве не учили вас в школе: "Не тащи пирог к своему краю, ибо уронишь и собакам достанется"?!

— Кто накормит вас и напоит, кто вылечит и защитит? Кто, наконец, даст вам образцы для копирования? Поэтому, вместо бездумного отрицания, ныне модного среди молодежи, постарайтесь направить свои таланты на улучшение и укрепление жизненного порядка, освященного именем Матери нашей.

> Перейдем к вопросу о воздействии на живые объекты. Как вам известно, гильдия Врачей достигла значительных успехов в разработке лечебных методов воздействия:

— это и обычная коррекция функций отдельных органов;

— это очистка организма от вредных особо малых живых существ и ненужных, часто омертвевших частичек организма;

— это удаление инородных предметов, проникших в организм по неосторожности или произволу стихий.

> И последний вопрос, который чаще всего задают студенты Академии первого года обучения: почему не удается создать копию живого существа — хотя бы самого простого? Действительно, всяческие попытки копирования живых объектов неуклонно приводили к появлению только мертвых тел, оживить которые не удавалось ни одним из известных методов. Современная наука не готова ответить на этот вопрос. А вероучение наше, хотя и не запрещая таких экспериментов, указывает на их бессмысленность:

"Жизнь наша дарована Матерью нашей и до срока нет власти человеков над нею. И несем мы дар свой, передавая от матерей к детям ее." (Откровение Апостола Марка. Глава 2.)

Надо заметить, что вот уже два века существует легенда о неком Архимаге, нашедшем способ копирования самого себя и обретшем таким способом бессмертие. Однако подобные байки относятся к области фольклора, и нами здесь рассматриваться не будут."

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Глава первая.

ДЕНЬ ВЫБОРА ПУТИ

"— Ну, пойми ты, Дик, если Архимаг существовал, для чего ему понадобилось бессмертие?

Где он сейчас? Живет среди нас? И при этом совершенно не проявляет себя — при его-то мощи?!

Почему предания утверждают, что он ушел по реке к горам? Для чего ему в горах бессмертие — в очередной раз яростно жестикулируя, пытался убедить брата Гред. — Надо искать, чтобы хотя бы убедиться в ложности легенды..."

"Ты же сам прекрасно понимаешь, что по реке он уйти не мог. Да и тебе не пройти — смоет первым же паводком после дождя. Наши шхуны ходят за деревом не дальше двадцати миль вверх по реке и возвращаются назад при первых признаках бури" — своим спокойствием и рассудительностью Дик совершенно отличался от увлекающегося и часто безрассудного брата-близнеца.

Оба они были влюблены в прекрасную Анни — дочь Лиз ри-Гарда и искали возможности заслужить ее внимание. Младшие сыновья миссме Мит-о-Тим до-Гарда (госпожа Мит — в детстве Митти — дочь госпожи Тим -в детстве Тимми — из земли Гарда. перевод) не могли претендовать на долю в наследстве: в семье главным наследником была старшая сестра Ривви, а за ней старший брат Тег, к которому перешло бы дело их отца — Мастера гильдии корабелов земли Гарда. И единственной возможностью как-то выделиться из толпы претендентов на руку и сердце Анни для братьев оставалось добиться известности в каком-либо выдающемся мероприятии. Например, в расширении знаний о механизмах магии. Или, хотя бы, в исследовании новых источников вещества для переработки в нужные предметы. Бедное полезными веществами обжитое побережье Ридерры не позволяло расширять производство, а жители Риматти не собирались продавать задешево свои запасы, тем более что и там они были незначительны. Отец Анни Кен-ред-Гарда (мессир Кен хозяин земель Гарда. перевод) слал экспедицию за экспедицией в Жаркие земли и на север — безрезультатно.

Лучше всего, по заключению ученых Академии, было бы добраться до гор в глубине Ридерры. Путь по суше, как чистое самоубийство из-за сплошного леса, был отвергнут сразу. Вырубки в лесу на другой день затягиваются мелкой порослью от корней уцелевших деревьев. Какие твари обитают в глубине леса, до сих пор неизвестно — экспедиции смельчаков, собиравшихся проникнут под его зеленый покров хотя бы на милю, пропадали бесследно. Путь по реке был не намного лучше — частые и мощные дожди каждый раз вызывали резкий подъем воды. Любое судно, поднимавшееся вверх по реке, рисковало быть потопленным или разбитым несущимися в бешеной воде сломанными ветвями, а то и целыми стволами деревьев.

Вот такая информация к размышлению выводила из себя Греда и озадачивала Дика перед Днем Выбора Пути, первым в их жизни. Как известно раз в пять лет любой мужчина имеет право изменить Путь, предварительно выплатив долги и заручившись согласием своей госпожи...

* * *

Над Лиго-Гарда — столицей земли Гарда — сгустилась тишина звездной ночи, такой редкой в осеннюю пору. Гред не мог уснуть — сумасшедшая идея, только что пришедшая ему в голову, не давала покоя. Он знал, что и брат не спит, но не хотел пока ничего открывать ему. Следовало самому отыскать все возможные возражения — братова способность находить изъяны в любых построения Греда стала совершенно непереносима. Ему показалось, что в комнате душновато — к близкой грозе. Гред поднялся и вышел на балкон, опоясывавший внутренний дворик дома. Прохладный ночной воздух коснулся лица Греда, но тот даже не заметил этого. Приближающийся — так важный для него и брата — день слишком волновал его. Впрочем, пока брат колебался и размышлял, он уже принял решение — организовать поисковую экспедицию в горы. Завтра...

Тут размышления Греда прервали шаги. Дик присел рядом с ним. Боясь проболтаться, Гред решил не начинать разговора первым.

Но Дик не собирался молчать:

"— Похоже, ты всерьез решился отправиться к горам... И я даже догадываюсь, каким способом... Неделю назад я принес из библиотеки ратуши старинный сборник чертежей гильдии Механиков. Там тебя заинтересовал рисунок странной машины с птичьими крыльями и человеком внутри нее. Между прочим, автором этого рисунка считают Мастера гильдии, жившего лет триста назад, по имени Барк-о-Лиз до-Гарда. В библиотеке ратуши есть еще несколько эскизов его странных машин.

И еще. Есть намеки, что именно он стал прототипом легенды об Архимаге..."— Дик замолчал и хитро оглядел растерянную физиономию брата.

"— Летом, с дневным бризом, можно попытаться пролететь эти сотню миль до ближайших предгорий. Вот только как вернуться обратно?..", — подмигнув на прощанье, Дик ушел в свою келью, как он сам именовал собственную комнату из-за обилия разнообразной литературы и полное отсутствие всякой роскоши.

Огорченный догадливостью брата, Гред устроился в любимом кресле отца, задумчиво глядя вверх, на звезды. Древние книги говорили, что именно звезды подсказали людям основы магии. Может, они расскажут и ему о тайнах воздуха?.. Но как брат догадался?!

Привычный шум ветра и свежий воздух усыпили его...

А Дик в это время в очередной раз листал "Справочник полезных веществ", пытаясь найти то, из которого можно будет сделать воздух для дыхания трех-четырех членов ЕГО экспедиции.

"Вот будет забавно увидеть лицо Греда, когда он узнает, что задумал я!.."

* * *

...Утром, как всегда при решении вопросов городской жизни, подмастерья столярного цеха вынесли из подземного хранилища и собрали на площади перед зданием магистрата многоярусные скамьи для мастеров всех Гильдий города. А поскольку мастер не приходит на совет без своей Госпожи, ряды расцветились яркими красками женских праздничных нарядов. Скамейки для Выбирающих Путь, традиционно расположенные между столом магистрата и городским собранием, в этот раз оказались заполненными до приставных стульев — девятнадцать лет назад многие семьи в Лиго-Гранда решили завести по третьему — а кто и по четвертому — ребенку. Причиной тому были успехи в освоении южных островов и надежда, что морской путь вдоль побережья позволит скоро добраться до новых богатых земель.

На этот раз жребий решил, что первыми перед Выбором окажутся люди от цеха механиков: мастера — если среди них окажется желающий изменить Путь, подмастерья, чувствующие себя способными к иной деятельности и молодое поколение — сыновья тех и других, впервые выбирающие Путь.

Шум постепенно затих. Судьи магистрата, по обычаю первыми занявшие свои места, поднялись с кресел и замерли: молитву Матери, дарующей разумение своим сынам, каждый произносил про себя...

К полудню подошел черед для выбирающих Путь от гильдии корабелов. Измученный ожиданием Гред то развертывал листы с чертежами и расчетами, то старался разглядеть на лице Анни ее отношение к происходящему, то пытался вникнуть в замысел очередного соискателя. Дик выглядел совершенно спокойным и почти безучастным, лишь изредка просил брата перестать суетиться, ибо "чему быть, того не миновать". Однако темпераментный Гред ничего не мог с собой поделать, любое ожидание тяготило его. Из-за своей несобранности он и прозевал момент, когда председательствующий судья вызвал его к Перекрестку (как в просторечии именовали круглое возвышение перед столом магистрата, где выбирающие Путь отвечали на вопросы судей). Гред дернулся, выронил тубус с чертежами, чуть не упал между рядам, споткнувшись о ножку скамьи и в довершение ко всему заметил улыбку на лице Анни. Юношеский максимализм рассыпался в пыль как негодное творение недоучившегося мага.

"Матушка, помоги, — забыв свои атеистические убеждения, взмолился Гред и стал развешивать свои иллюстрации на специальные треножники.

— "Миссме Лиз ри-Гарда, мессир Кен-ред-Гарда, уважаемые судьи.

Я — младший в семье миссме Мит-о-Тим до-Гарда и мессира Вент-о-Лид-до-Гарда — мастера гильдии корабелов, не имея неоплаченных долгов и незавершенных дел прошу содействия на моем Пути, — Гред поклонился в сторону, где находились кресла Ри— и Ред-Гирра и где светилось прелестное личико Анни. Затем в соответствии с ритуалом слегка склонил голову в сторону стола магистрата и в завершение поклонился, развернувшись к собранию мастеров.

— "Укажите Вехи своего Пути, Ищущий, — председательствующий коснулся молоточком серебряного колокола. Собрание притихло. И Гред начал убеждать...

— "Имеющиеся в архивах магистрата чертежи мастера Гильдии механиков Барк-о-Лиз до-Гарда, представленные здесь, по моей просьбе были рассмотрены советом мастеров и признаны пригодными к Испытанию делом. На средства моего отца, о чем свидетельствуют счета и расписки Кредитного дома Ред-Гарда, Гильдией механиков был изготовлен механизм, предназначенный доставить двоих наездников по воздуху вглубь нашего материка — к Запретным горам. Подмастерье цеха механиков Люк-о-Сим-до-Гарда согласился сопровождать меня в данном предприятии, если будет на то согласие магистрата. Главной же целью нашего путешествия полагаю разыскание новых мест добычи полезных веществ и путей их доставки к побережью".

Гред старался возможно короче и точнее изложить преимущества и возможные препятствия на своем Пути. Вопросов почти не было.

— "Есть ли среди уважаемого собрания свидетели, сомневающиеся в праве Греда-дент-о-Мит-до-Гарда на Выбор Пути? — председатель произнес традиционный вопрос. Собрание промолчало.

— "Есть ли среди уважаемого собрания свидетели, оспаривающие право Греда-дент-о-Мит-до-Гарда на выбранный Путь?" И опять собрание молчаливо подтвердило приговор, вынесенный Гредом самому себе.

— "С благословения Матери нашей, по согласию магистрата объявляю выбор Пути соискателя состоявшимся и назначаю отныне именовать соискателя Гредом-о-Мит-до-Гарда"

Гред не слышал, как председатель объявлял имя следующего, выбирающего Путь. Кое-как свернув свои бумаги, внимательно глядя под ноги из опасения споткнуться уже на Пути, Гред чуть не бегом устремился прочь. Подальше от этой площади с тысячью знакомых лиц, подальше от этих вопросов, подальше от наблюдавшей его позор Анни...

А на Перекресток уже входил его брат Дик...

Глава вторая.

ПОДАРИ ИМ ВЕТЕР...

Осень и зима прошли в подготовке к путешествию. Гред с помощью Люка и его брата Дим-о-Сим-до-Гарда осваивал управление летающей машиной. В некоторые механизмы пришлось внести изменения, поскольку ее конструктор рассчитывал на одного наездника, но ради успеха экспедиции было решено лететь вдвоем: двигать рычаги можно будет попеременно, да и мало ли что может случиться в пути — один поможет другому. Когда появлялось свободное время, Гред отправлялся на отцову верфь, где заканчивалось строительство доселе невиданного корабля брата. Дик часто рассказывал о преимуществах его конструкции перед существующими:

-"... При спокойной воде корабль должен идти под парусами в надводном положении. При первых признаках наводнения паруса сворачиваются в трубчатые реи мачт, которые в свою очередь укладываются вдоль корпуса. Корабль ложится на дно, специальные буравы по всей длине корпуса ввинчиваются в дно и удерживают его при сильном потоке воды..."

Люди дышат воздухом, выделяющимся при возвращении в состояние праха некоего вещества, созданного другом и товарищем в юношеских приключениях Дика двоюродным братом Дарком-о-Рим-до-Гарда, который на Перекрестке выбрал Путь теоретической алхимии в магистратуре при Академии.

На семейном совете было решено, что братья отправятся в путь поочередно:

— в начале сухена, когда зимний сезон дождей заканчивается, а летний еще не наступил, в путь отправится Дик на своем корабле. Как показали испытания, средняя скорость его движения против течения реки в лучшем случае не превысит сорока миль в сутки. А если учитывать неизбежные погружения на время наводнений, то на весь путь до предгорий в триста пятьдесят — четыреста миль потребуется не меньше месяца;

— Гред на своей летающей машине собирался пролететь в день не менее трехсот миль. Вдвоем с Люком, меняя друг друга, они без особого напряжения поддерживали скорость полета около пятнадцати миль в час и собирались достичь предгорий за сутки — дольше они все равно не смогли бы выдержать без отдыха и сна, а посадить свою машину в лесу означало сорвать экспедицию и — скорее всего — погибнуть. Правда, они собирались лететь вдоль реки, чтобы при необходимости приземлиться на берегу и постараться вернуться на плоту. В любом случае они вряд ли смогли бы по пути отыскать ровную площадку для нормального приземления, и машина, скорее всего, была бы безнадежно сломана. По этим причинам вылет Греда был намечен на самое начало ливена, когда летний бриз еще не превратился в ураган.

Братья договорились ожидать друг друга там, где лес заканчивается низкорослым кустарником предгорий. Если в течение первой недели ливена одна из экспедиций не прибудет к месту встречи, то другая отправится дальше самостоятельно...

На четвертый день месяца сухен было объявлено отплытие экспедиции. Разве что в самых дальних деревеньках Гарды не слышали о новой экспедиции к Запретным Горам. Это событие — значимое само по себе — становилось еще более замечательным, учитывая две подробности: экспедиция отправлялась на корабле, который мог погружаться под воду, и капитаном экспедиции был назначен один из сыновей мастера Гильдии корабелов, недавно Выбравший Путь. Разумеется, в день отплытия половина населения Лиго-Гарды собралась в порту, а другая половина прогуливалась по парку на склоне Рокасты — пологой горы, выдававшейся далеко в море и прикрывавшей бухту от волн. Из парковых аллей были прекрасно видны и верфь и акватория бухты. На рейде в окружении разноцветных яхт и шлюпок покачивался маленькая трехмачтовая баркентина. Покатая темная палуба без всяких надстроек кроме округлой башенки, которая — судя по трем иллюминаторам — была ходовой рубкой. Вдоль палубы шло углубление, в которое должны были складываться мачты со свернутыми в них парусами. По сравнению с палубой мачты были несоразмерно велики, и, казалась, суденышко вот-вот перевернется. Но жители Лиго-Гарды, значительная часть жизни которых была связана с морем и кораблями, прекрасно знали, что бoльшая часть корпуса баркентины была под водой и перевернуть ее при полном бейдевинде не было никакой возможности.

На самой высокой точке Рокасты, на территории маяка раздался треск фейерверка и сотни разноцветных огненных шаров повисли над бухтой. В нижнем саду парка духовой оркестр заиграл прощальный "Гимн дальнего пути". Из башенки на палубе баркентины выбрались четыре человека в темной морской форме и выстроились на палубе, приветствуя провожающих раскрытой ладонью над головой — общепринятым приветствием моряков. Капитан поднялся на крышу надстройки, открыл колпак фонаря и зажег ходовой огонь...

Прошедшим вечером в Храме Матери Всех Живущих прозвучала прощальная молитва "О здравии грядущих по морю". Мореходы давно уже научились ходить под любым ветром. Самое страшное для моряка — это безветрие, полный штиль. И потому духовным ядром молитвы были строки: "Матушка, Дева Пресветлая, не оставь своих сыновей. Подари им ветер и помоги в пути". После них ударил колокол, и экипаж с командиром во главе был допущен к алтарю для ритуала оставления огня. В стене рядом с иконой "Матери — Путеводительницы" имелось множество трубочек с выходом природного газа. Всякий путешественник мог зажечь огонек, который горел бы здесь до его возвращения...

Экипаж вернулся внутрь баркентины, от мачт откинулись реи и потянули за собой непромокаемую, но легкую материю парусов. Прогулочные яхточки брызнули в стороны...

Поход начался.

* * *

Устье реки тянулось вглубь Ридерры миль на пять и имело ширину больше мили. Дальше река сужалась локтей до тысячи и оставалась такой на все разведанные пятьдесят миль. По берегам на расстоянии видимости друг от друга располагались форты, где постоянно жили несколько вахтовых лесорубов: отвоеванное у леса пространство вокруг фортов постоянно зарастало, и его необходимо было чистить. (Уже через неделю свежая вырубка покрывалась колючим кустарником, под пологом которого набирали силу ростки будущих исполинов. А через месяц это место уже трудно было отличить от основного лесного массива, разве что по отсутствию догнивающих на земле сломанных ветрами старых ветвей.) Благодаря передаваемым от форта к форту четырехцветным семафором весям об экспедиции эта часть пути была наименее опасной. Да и подробные лоции, составленные плотогонами, помогли экспедиции Дика пройти его без происшествий.

Дальше никаких карт уже не было, лишь абрисы отдельных участков, привезенные вернувшимися смельчаками-исследователями...

К двадцать третьему сухена по расчетам Дика они смогли подняться по реке около трехсот миль. С начала экспедиции им уже семь раз приходилось ложиться на дно, пережидая буйство стихии. Вчерашнее погружение оказалось самым напряженным: несмотря на обтекаемую форму корпуса проносившееся над ними огромное дерево смогло зацепиться корнем за шарнир мачты. Баркентину рвануло так, что один из буравов не выдержал, судно развернуло боком к течению и вплоть до ослабления потока — еще час с четвертью — прилично мотало на оставшихся трех. Когда они смогли всплыть, оказалось что к первому дереву набралось еще несколько деревцев поменьше, кустарников и прочего мусора, так что образовался целый плавучий остров. Освободиться от которого удалось лишь к вечеру. Ширина русла уменьшилась до пятисот локтей, и маневрировать становилось все труднее. Близость гор ощущалась по многим признакам: температура воды снизилась и экипаж, рабочие места которого находились ниже ватерлинии, переоделся в шерстяные комбинезоны. Берега стали выше и каменистее. А сейчас они приблизились к огромному обломку скалы, выступающему из размытого водой грунта. Похоже, река в этом месте когда-нибудь спрямит свой путь, но пока скала сопротивлялась: за ней образовалась маленькая бухточка, где вода двигалась по кругу. Людям требовался отдых, а судну тщательный осмотр — Дик направил баркентину в сторону бухточки и круговое течение само вынесло ее к песчаной отмели...

* * *

Вылет Греда был обставлен намного менее торжественно: провожали его лишь родственники из обеих семей и делегация Гильдии механиков, в значительной степени способствовавшей строительству аппарата.

Для облегчения взлета на склоне Рокасты в сторону материка была проложена специальная дорожка, по которой крылатый механизм с экипажем должен был скатиться на трех своих колесах и набрать необходимую скорость. К третьему дню месяца ливен все было многократно испытано и перепроверено.

Стартовали ранним утром, часа за два до восхода солнца. Первые девять часов полета выдались спокойными. Как и намечалось, они держались недалеко от реки, так что наблюдатели из фортов могли видеть пролетающую механическую птицу.

Вот осталось далеко позади последнее из человеческих поселений. Гред пообедал и сменил Люка в управлении полетом. Полуденное солнце раскалило рычаги аппарата, и Гред старался касаться только деревянных рукояток. И тут возникший откуда-то при совершенно безоблачном небе порыв ветра чуть не вырвал их из его рук.

Сильный, почти ураганный ветер оказался неприятной неожиданностью. Тем более что дул он поперек течения реки, а значит, относил их в сторону — вглубь леса. Вначале они пытались держаться крутым бейдевиндом, но даже работая вдвоем это не удавалось. Ветер относил их все дальше, в безбрежный лесной океан. А затем из-за горизонта выползла огромная иссиня-темная грозовая туча и стала накатываться на солнечный мир. Шатуны механизма звенели от порывов ветра и от усилий летунов, стремившихся пересечь путь грозового фронта или — хотя бы — быть захваченными его краем. На одиннадцатом часу полета хлещущая дождем и молниями туча ударила по искусственной птице всей своей мощью. Аппарат сначала подбросило, развернуло боком и поставило на крыло. Затем рухнувшая сверху стена воды вдавила его в верхушки деревьев.

Крылья, сделанные из пленки, в качестве образца для которой послужили рыбьи пузыри, растянутой на каркасе из легких, но прочных металлических трубок, не сломались. Не выдержали шарниры, и крылья просто сложились. Это и спасло летунов от серьезных увечий: их кабинка, пробив зеленую массу, устремилась к земле, но каркас крыльев, цепляясь за ветви, затормозил падение. Аппарат завис локтях в восьми от поверхности...

В глубине леса под защитой его зеленого полога стихия оказалась не такой уж страшной. Ливень здесь выглядел обычным осенним дождем, будто большая часть небесной воды задерживалась где-то выше. Ветер сюда не проникал, здесь царил влажный полумрак. Даже гром доносился сюда приглушенными удаленными раскатами. Ошеломленные произошедшим, друзья некоторое время, приходя в себя, просто молчали. Затем, постепенно разговорились. Оба оценивали собственное положение, как почти безнадежное, но Гред, считавший себя ответственным за судьбу друга, настаивал на необходимости идти к реке, где можно было попытаться на плоту вернуться по течению реки домой. Люк же убеждал его в необходимости продолжать путь к Запретным горам, поскольку был совершенно уверен, что в последние минуты полета прекрасно видел на горизонте их белые вершины. В конце концов, сошлись на том, что сегодняшнюю ночь они проведут в кабине аппарата, с утра соберут, что может пригодиться в пути, Гред постарается подняться на вершину ближайшего дерева и попытается хоть что-то разглядеть. Тогда уж окончательно определятся с направлением движения. В лесу, к их удивлению, после дождя установилась удивительная тишина: лишь легкое поскрипывание трущихся друг о друга соседних ветвей да глухие удары крупных капель по ковру из перегнивающей листвы. Ни птичьих криков, ни рычания хищников, ни топота пробегающих четвероногих — ничего. Сумрак сменился абсолютной чернотой наступившей ночи. Но друзья, уже давно спали. Идея дежурства показалась им совершенно бессмысленной: если какое-либо существо вздумает на них напасть, дежурный все равно не сможет ничего предпринять, а предстоящий путь для уставших и не выспавшихся путешественников гораздо опаснее грядущей ночи.

Глава третья.

ВЕЛИКИЙ ЛЕС.

Они проснулись от толчка кабинки — по-видимому, одна из ветвей, за которые зацепились при падении крылья аппарата, не выдержала нагрузки и треснула. Их убежище несколько приблизилось к земле, но осталось висеть. Один из рычагов управления при падении разбил хронометр, и определить время в вечном сумраке леса было невозможно. Подготовка к дальнему пути не заняла много времени: все необходимое для пешего перехода было собрано в мешки еще перед полетом. Люк с помощью своего набора инструментов отсоединил от каркаса несколько трубчатых элементов, которые могли пригодиться в пути. Имевшуюся веревку забрал Гред и, перекидывая ее через толстые ветви, начал подниматься вверх. Преодолев четыре десятка локтей, Гред смотал веревку и, обхватив толстенную ветку ногами, уже собрался передохнуть. Раздавшийся откуда-то сверху слабый свист заставил его вспомнить все ужасные истории об обитателях леса. Медленно подняв лицо в направлении свиста, он различил на ветви восемью локтями выше и гораздо ближе к стволу странное шарообразное почти черное существо. Два глаза поблескивали в верхней части этого шара, следя за движениями Греда. Он замер, в свою очередь наблюдая за поведением свистуна. Несколько минут прошло в молчании. А затем случилось невероятное...

Существо заговорило. Сильно пришепетывая, глуховато, медленно — будто подбирая слова. Но — заговорило на вполне понятном языке:

— "Здравствуй, побережник.

Вижу, вы уже пытаетесь летать на своих механизмах. Зря...

Если хотите летать — становитесь крылатыми. А то, вроде и разумом не обделены, и Матери почитание сохранили, а сами как дети малые — в предрассудках погрязли, истину отвергаете.

Вот у тебя: разве ж это птица?! Стыдоба скрипучая...

Ну, разверни ты руки в крылья и лети — если хватило сил маховик крутить, то уж для истинного полета хватит заведомо"

Существо примолкло, потом вдруг спрыгнуло на ветку Греда и преобразилось в почти нормальную человеческую фигуру. Только покрытую длинной блестящей шерстью и наделенную длинными — до колен — цепкими сильными руками.

— "Дед вот говорит, что вам, побережникам, воображения не хватает, чтобы подняться над собой. Нас, лесовиков, оборотнями называете, при встрече убить готовы...Неужели трудно понять, что талант преображения дарован нам Матерью, чтобы мы могли менять сами себя, ибо природа совершенна в своей изменчивости, а человек боится перемен..."

Гред молчал...

Пораженный случившимся, с перевернувшимися представлениями о мироустройстве он растерялся...

Лесовик тоже замолчал, видимо, давая Греду освоиться с новым знанием.

Пауза затянулась...

Первым не выдержал лесовик:

— "Чего молчишь? Или испугался меня?..

Мы специально всю живность вокруг подальше увели: и вам и нам спокойнее будет...

А я вот остался...

Для разговора..."

Гред, наконец, смог справиться с нелепой немотой:

— "Кто вы? Вы — люди?"

Лесовик сел на ветку, подобно Греду, обхватив ногами ветвь, и превратился в уже известный лохматый шар. И продолжил рассказ:

— "Учитель рассказывал, что тысячи лет назад, когда люди, осознав свое родство с Матерью, уверовали, многие стали строить Храмы во Имя Ее. Но были и другие, считавшие, что лучший Храм — это мы сами, и решили менять себя в поисках совершенства. Тогда строители Храмов назвали такие идеи ересью, а их носителей — еретиками, и наши предки ушли из городов в леса...

Наши прадеды выработали способность с помощью магии изменять свойства собственного организма, приспосабливая его к жизни в лесу...

Для нас все живое — это инструменты, с помощью которых мы организуем окружающий мир, подстраиваем его под себя...

А себя меняем, чтобы не отличаться от него"

Гред вспомнил редкие слухи о каких-то леших, кикиморах, скрыгах и оборотнях, обитающих в лесу и творящих всякие козни людям...

— "А что вам нужно от нас?"

Лесовик похоже почувствовал опасения Греда:

— "Мы видели падение вашей машины и думали, что может потребоваться помощь...

К нам давно уже никто из побережников не приходил...

Раньше вы всякие экспедиции в лес организовывали..."

Гред напрягся:

— "Что стало с теми людьми?.."

— "Ничего... Многие сами захотели остаться. Если хочешь, можешь поговорить с ними — почти все еще живы...

Мы — лесовики — живем намного дольше вас...

Только особо упрямые и непримиримые уходили и мы их не останавливали. Большинство просто осталось жить среди нас и обучились новым способностям. Благо происхождение у нас общее..."

Гред опять замолчал. События прошедшего дня перевернули все его представления о мире людей. Нужно было спросить лесовика о чем-то главном, первоочередном... Но Гред не мог выделить это главное. Снова выручил лесовик:

— "А куда это вы собрались на своей машине? Там — впереди — только лес, и опуститься она нигде не смогла бы..."

— "Мы летели к горам. Если бы не ураган, к вечеру добрались бы до предгорий. Там мой брат должен ждать нас, чтобы вместе идти в горы"

— "В горы? Ну, я понимаю, когда ваши экспедиции шли в лес: тут много чего интересного. А в горах, повыше, где и трава не растет, что там интересного? Да и холодно там... Особенно вам, побережникам: шубу -то себе вырастить вы не умеете. Не понимаю...— лесовик с усмешкой смотрел на Греда.

— "Видите ли...— Гред замялся, не зная как обращаться к собеседнику, а, заодно, пытаясь сообразить, что можно ему говорить, а о чем следует промолчать — видите ли, уважаемый, пытаться узнать больше об окружающем мире — это свойство всех людей. Может быть нам удастся найти что-то полезное для наших мастерских"

— "Да-да... Конечно... Что-то полезное...

А может, вы Мастера ищите? Он предупреждал, что появятся люди с побережья и будут искать его..."

Гред похолодел от предчувствия удачи:

— "Мастера?.. А кто это? Это кто-то из людей побережья?"

— "Вы его называете Архимагом. А для нас он — Учитель, Мастер. Сначала он учился у нас, а потом сам учил нас многому новому. У него дом в горах, но часто он бывает в лесу — у нас. И мы разговариваем о многом"

"— Простите, а как нам его найти? Вы не поможете нам? О нем у нас сложены легенды..."

"— Да-да... Конечно... Он сейчас в Верхней Деревне, она ближе всего к горам. Вы не умеете ходить по деревьям и пойдете медленно. Но я буду сопровождать вас...

Да, сопровождать..."

Гред не верил происходящему: катастрофа оборачивалась удачей!

"Люк!.. Люк, здесь живут люди! Они нам помогут — заорал он вниз — Они знают Архимага!"

"— Не кричи, я и так всё прекрасно слышал — отозвался Люк — Вот видишь, как замечательно все складывается...

У меня всё готово — можем идти хоть сейчас"

"— Люк, я спускаюсь. Мы можем идти? — Гред повернулся к лесовику.

"Да-да... Можем. Пойдем — и лесовик скользнул вверх по стволу дерева — Я буду вас слышать, а вы — меня. Идите за мной"

Гред соскользнул на землю, сдернул и смотал веревку. Люк сбросил оба грузовых мешка, несколько трубок попрочнее и спустился сам. Экспедиция продолжила путь...

Оказалось, что идти намного легче, если поддерживать взаимоинтересный разговор.

Гред, наконец, решил для себя проблему обращения к местному жителю:

"— Лесовик... можно я буду Вас так называть?"

"-Так я и говорю: Лесовики мы...Лесные люди...А как же иначе?"

"— Я хотел узнать про Мастера. Ему же теперь должно быть почти полтысячи лет...Он когда-нибудь рассказывал вам, как смог прожить так долго?"

"— Почему — долго? Мой пра-пра-пра...Ну, я не знаю как сказать — в общем самый старший дедушка встретил Мастера, когда он впервые пришел к нам. Мой дедушка живет в Верхней Деревне — мы идем к нему. Да, идем к нему..."

"— Вы, как и Мастер, узнали секрет бессмертия?!"

"— Нет, просто мы живем долго... Намного дольше вас, побережников. Да, намного...

Мы живем пока нам интересно жить..."

"— Как это: пока интересно жить??? А потом что?"

"— Понимаешь, побережник, наше тело не стареет. Мастер вам получше сможет объяснить... Поэтому мы живем пока интересно жить..."

"— А потом? Когда больше не интересно?.."

"— А потом уставшие жить уходят..."

"-Как уходят?.. Куда?"

"— Не знаю...Я об этом не думал... Мне еще интересно жить... Да, интересно...Вот вас встретил..."

Довольно долго они шли молча, лишь изредка перекликаясь, чтобы сохранить правильное направление. Потом в разговор вступил Люк:

"— Послушайте, лесовик, а как далеко ваша Верхняя Деревня? Сколько нам идти до нее?"

"— Так, как идете сейчас — три дня... Да, три дня...Но быстрее вы не сможете"

Люк прикинул сроки по календарю:

"— Гред, мы не успеваем на встречу с Диком. Они уйдут без нас... А Архимаг здесь — в лесу..."

"— Действительно... Послушайте, лесовик, мой брат с друзьями плывут вверх по реке к горам и будут ждать нас. Если все нормально, то сегодня они уже на месте. Не дождавшись, они уйдут в горы без нас...Может быть лучше идти к реке?"

"— К реке? Зачем? Мы позовем твоего брата... Мы скажем: "Гред с Люком ждут тебя в Верхней деревне". Да, скажем..."

Глава четвертая.

Архимаг.

Три дня пути по лесу вымотали обоих путешественников. Их спутник, двигаясь по деревьям, выглядел намного бодрее. Первые два дня во время привалов Гред продолжал свои познавательные беседы с лесовиком. На третий день сил не осталось даже на разговоры...

Лес стал гуще из-за низкого подлеска, состоящего из молодых деревьев и каких-то кустарников. Встреченный впервые за три дня холм позволил Люку, поднявшись на одно из самых старых и высоких деревьев, оглядеть горизонт. Впереди, совсем рядом, будто нарисованные на синем полотне, вставали резко очерченные вершины гор. Спустившись, Люк, захлебываясь словами, попытался передать красоту увиденного: ранее они могли лишь представлять себе эту картину по гравюрам и рисункам путешественников. Так близко к горам не подбирался никто из побережников.

Наконец лес перешел в холмистую местность с густым кустарником в лощинах и покрытыми ярко-зеленой травой вершинами. Двигаться вперед стало еще труднее: изматывающие подъемы и спуски отбирали последние силы. Даже лесовик, который теперь — в отсутствии деревьев — шел рядом, выглядел уставшим.

"— Лесовик, где же Верхняя деревня? Лес уже кончился, а ее все нет..— не выдержал Гред, еле держась на ногах после затяжного подъема.

"— Вот же...Впереди..."

Между тремя самыми высокими холмами открылась небольшая долина с миниатюрным озерком в центре. По берегам озера поднимались те же деревья, может быть чуть меньше по высоте, чем в лесу. А на этих деревьях, приглядевшись, можно было различить нечто вроде крупных гнезд — своеобразные жилые сооружения лесного народа.

Когда путешественники подошли ближе, навстречу с веселыми криками вбежала малышня. Разобрать в их гомоне что-то вразумительное было невозможно, и Гред обратился к своему проводнику:

"— Простите, что кричат эти ребятишки? Совершенно не могу понять — будто на другом языке..."

"— Они просто радуются новым людям...А понять... Это с вами я говорю на языке побережников, остальные языка не знают. Между собой мы не пользуемся словами"

"— Как это? А как же вы разговариваете?.."

"-Мы разговариваем по-другому. Вы назвали бы это "мыслить вместе"...Да, "мыслить вместе"...Я и с вами пробовал...Только вы не слышите"

"-Вы умеете читать мысли?! Как же... И наши — тоже?"

"— Нет... По-другому, для разговора нужно желание обоих говорящих. Если вы не хотите, я не могу..."

"— Я хочу...Попробуйте...— Гред даже остановился, пытаясь услышать мысли лесовика.

"— Нет... Сразу не получится...Вы не умеете.

Надо учиться... Да, надо учиться"

Лесовик уверенно направился через всю долину к группе деревьев, выделявшихся среди других своей высотой. Гред с Люком устало плелись за ним. Обойдя густой кустарник, подступавший прямо к воде, Гред удивленно остановился: прямо под деревьями были растянуты две знакомые серые палатки, а рядом у маленького костра сидел Дик с товарищами. Встреча двух экспедиций состоялась...

За ужином братья обменялись новыми сведениями и предположениями. Общий вывод сводился к простому заключению: как же мало они знали о своем мире...

Лесной народ не мешал встрече, лишь изредка пробегали местные ребятишки, как будто играя, но было заметно любопытство к гостям.

Разговоры закончились далеко за полночь, объединенная экспедиция отправилась спать.

Утром Греда разбудил лесовик:

"— Побережник, скоро придет Мастер — вы хотели с ним разговаривать"

Пока приготовили завтрак, искупались в озере и вычистили одежду, солнце поднялось в зенит. За общей суетой не заметили появления рядом с палатками невысокого человека в зеленоватой облегающей тело одежде, напоминающей морской комбинезон. На вид ему было лет тридцать — тридцать пять — возраст, при котором молодость уже не бросается в глаза, а признаки старости ещё не появились.

"— Здравствуйте, молодые люди. Я немного способен видеть будущее, поэтому ждал вашего прибытия и пришел сюда заранее. Лесной народ по моей просьбе помог вам добраться сюда кратчайшим путем.

Расскажите о цели своего путешествия, что сочтете нужным"

Внимание Греда было отвлечено маленькой несуразностью в одежде подошедшего, и он растерялся. Первым ответил Дик:

"— Простите, мы готовы рассказать все подробности, но как мы должны Вас называть? У нас на побережье Вас до сих пор именуют Архимагом, а лесовики называют Вас Мастером?"

"— Честно говоря, мне больше нравится второе имя. Лесной народ имеет очень глубокие познания в интересующих меня вопросах, и данное мне прозвище я воспринял как награду за некоторые собственные успехи"

"— Хорошо, Мастер. Мы с братом организовали свои экспедиции к горам по двум причинам:

первая состоит в том, что на побережье растет население и нам уже не хватает сырья для изготовления необходимых вещей,

а вторая — и главная для нас с братом — попытаться найти Вас, Мастер"

Тут Греду удалось вставить свою реплику:

"— Понимаете, Мастер, для нас Вы — живая легенда! Ваше умение управлять своим телом для достижения бессмертия — воплощенная сказка! Ведь Вы добились бессмертия, Мастер, раз прожили столько лет?"

"— Видите ли, юноша, мой ответ зависит от того содержания, которое Вы вкладываете в понятие "бессмертие"...Да, я научился сохранять в своем теле состояние молодости сколь угодно долго, исцелять болезни и травмы, создавать новые органы — третий глаз на затылке, к примеру"

Архимаг улыбнулся:

"— Смогу, видимо, вырастить себе новую руку, если по несчастью лишусь её. Но, если на меня упадет дерево или я утону, мне уже не воскреснуть...Поэтому, мне приходится быть внимательным и стараться чувствовать возможные неприятности и избегать их. Я уже говорил вам, что умею в некоторой степени видеть ближайшее будущее"

Импульсивный Гред немедленно задал вопрос, который давно крутился на языке:

"— Мастер, что нужно сделать, чтобы стать Вашими учениками?"

"— Надеюсь, вам уже известна истина, что любое обучение требует от ученика и учителя терпения и времени? У меня хватит и того и другого... А у вас? Давайте-ка отложим этот разговор до вечера. А пока вы определитесь со своими намерениями на ближайшее будущее: вас всех, наверно, ждут дома близкие вам люди"

Архимаг повернулся, давая понять, что разговор на этом завершен, но Гред воспользовался его медлительностью и решил прояснить ту деталь в одежде Архимага, вызвавшую замешательство Греда в самом начале разговора.

"— Мастер, пожалуйста, меня удивило, что на Вашей одежде совсем нет застёжек. Как же Вы обходитесь без них?"

"— Зачем застёжки, если меняешь одежду на себе целиком?.."

Глава пятая.

Возвращение Мастера.

Обсуждение планов экспедиции затянулось. Наконец, решили выяснить вначале планы самого Архимага:

— если он согласится вернуться в Лиго-Гарда, тогда отплытие состоится сразу после подготовки баркентины — необходимо было очистить два складских отсека от стеллажей, высвобождая место для троих новых членов экипажа;

— в случае отказа, решили остаться до осени — до месяца звезден — и попытаться освоить хотя бы малую часть науки Архимага.

Необходимость изучения геологических структур близких гор отпала сама собой: после возвращения экспедиции отношение к Великому Лесу будет пересмотрено...

Переговоры с Архимагом поручили вести Дику, остальные могут задавать уточняющие вопросы.

Архимаг появился, когда все члены экспедиции собрались у вечернего костра — будто знал, что его уже ждут.

"— Итак, как вы предполагаете продолжать свою экспедицию?"

"— Уважаемый Мастер, мы все просим Вас вернуться вместе с нами в Лиго-Гарда. Может быть, у Вас были причины уехать из Лиго, но это произошло четыре века назад. Все, кого Вы знали, давно умерли. Сейчас Вас встретит общее восхищение и уважение. Пожалуйста, возвращайтесь"

Архимаг подошел к костру, присел на корточки...

И глядя на огонь начал свой рассказ:

"— Я родился четыреста пятьдесят лет назад. Мой дед был магом Магистрата, и я часто присутствовал при его опытах. Однажды, после нескольких неудачных попыток создать какой-то сложный предмет он в сердцах сказал: "Если бы я мог изменить своё зрение и разглядеть, что там происходит... "

Именно тогда появилось у меня подозрение, что мы должны научится менять не только окружающий мир, подстраивая его под себя, но менять себя, обретая новые способности и качества. Вначале у меня ничего не получалось, и я обратился за советом к отцу. Но тот не понял меня, более того, запретил и думать о таком кощунственном отношении к нашему организму, данному нам Матерью.

Добившись первых успехов, я пришел в Магистрат с результатами экспериментов. Там отнеслись со вниманием, но объяснили, что полученные мной данные относятся скорее к свойствам моего организма и не могут быть распространены на большинство людей.

Тогда я попытался создать свою школу магии, в которой стал бы передавать детям свои знания. Но родители возможных учеников спокойно меня выслушивали, делали внимательное лицо, а затем с сожалением и сочувствием спрашивали: "Ну, а зачем это нужно? Вы же понимаете, что это невозможно..."

Я удалился от общества в свою виллу на северном склоне Рокасты и продолжил свои опыты в одиночестве. К тому моменту мой дар предвидеть последствия собственных поступков развился: я мог проследить отдаленные последствия всякого моего воздействия больше чем на три года вперед...И заметил неприятный эффект: всякий раз когда я вмешивался в естественный ход событий, пытаясь что-то улучшить, это приводило к страданиям или к гибели одного или нескольких живых существ. Я становился виновником их бед! После этого я признал правоту скептиков, отвергавших мои поиски.

Я купил баркас и отправился на нем вверх по реке. Нападения диких животных я не боялся: благодаря способности к предвидению я вовремя заметил бы опасность. Питался плодами кустарников, растущих по берегу реки. Во время одной из таких остановок встретил лесных людей и смог подружиться с ними. Они научили меня своему отношению к жизни, а я отдал им свои знания по омоложению, обновлению тканей организма.

Для чего мне возвращаться на побережье? Чтобы повторить уже совершенные ошибки?.."

Паузу в разговоре нарушил Дик:

"— Мастер, но разве здесь — среди лесного народа — Ваши вмешательства не приносят вреда?"

"— Мы живем в согласии с этим миром. Мы меняемся сами, чтобы соответствовать ему. Эти люди счастливы..."

"— А Вы, Мастер? Счастливы ли Вы? Вы уже познали большинство свойств окружающего Вас мира, а что же дальше?"

"— Если я начну расширять границы познания, то опять стану источником несчастий для других существ. Я этого не хочу..."

Тут Гред, наконец, смог сформулировать давно ощущаемое им противоречие:

"— Мастер, когда лесовики достигают границ своего познания, им становится не интересно жить, и они уходят...Они и сами не знают — куда. Пусть Вы умеете и знаете намного больше их, но ведь и для Вас наступит этот момент — когда всё уже познано и дальше жить незачем. Как же тогда?"

Архимаг некоторое время молча смотрел на пламя костра:

"— Гред...Ребята... Надеюсь, вы разрешите обращаться к вам подобным образом?"

"— Как угодно, Мастер"

"— Я давно уже не общался с людьми побережья. Наверно, много изменилось в ваших целях, взглядах на жизнь...Скажите, как вы сами себе определяете смысл и цель человеческой жизни?"

"— Простите, Мастер... Честно говоря, я как-то не задумывался над таким вопросом... Но около года назад я спросил своего деда, как раз перед его смертью, для чего он живет...Больной, еле передвигающийся... А он мне ответил странно: "Мне нравится, мне интересно жить. Просто хочу посмотреть, что будет дальше..."

"— Может быть, твой дед и прав... А вот если у каждого из вас будет такая возможность — жить вечно — какими вы станете? И какими будут цели вашей жизни?"

Люк, до этого момента не вступавший в разговор, высказал давно мелькнувшую у него идею:

"— Уважаемый Мастер, но разве нельзя найти какой-то способ обойти это противоречие? Мой дядя — Мирт-о-Вик-до-Гарда — садовник. Он следит за плодовым садом на южном склоне Рокасты, выращивает абрикосы, яблоки и виноград. Деревья растут долго, и если он замечает какие-то отклонения в их росте, он вмешивается: подрезает кроны, удобряет почву, отводит ливневые воды. Вы могли бы поступать так же: заметив негативные последствия Ваших действий, вмешаться и исправить их. Постоянно наблюдая за происходящим, вмешиваться при необходимости"

"— Всякое вмешательство приведет к новым последствиям. Мне придется корректировать и их. Этих последствий будет становиться всё больше и больше, и я перестану успевать..."

Дик уже ухватил, как ему казалось, нужное решение:

"— Если Вы, Мастер, будете стараться делать всё в одиночку, то обязательно не успеете за всеми изменениями. Значит, таких мастеров, как Вы, должно быть много. Значит, Вам нужны ученики..."

"— Я уже пытался найти себе учеников..."

"— Может быть, тогда было ещё не время для учеников? Надо пробовать вновь и вновь. Пока не получится. Никто кроме Вас, Мастер, не сможет этого сделать. Если Вы не сможете... если Вы не сможете, то всё, сделанное раньше напрасно..."

А Люк добавил:

"Не отказывайтесь от того, что Вы уже сделали...Не предавайте себя...Пожалуйста, Мастер..."

"— Да... Может быть... Надо побеждать, иначе — всё бессмысленно...— Архимаг поднялся, — Я очень жёсткий учитель — вы ещё пожалеете о своем решении"

Уже уходя, добавил:

"— Сейчас всем спать: завтра трудный день. Будем готовиться к возвращению домой"

* * *

На одиннадцатый день месяца ливен, под раскаты близкой грозы баркентина вошла в бухту Лиго. Благодаря семафорам жители города уже знали о скором прибытии экспедиции. Но собраться в порту для торжественной встречи не было возможности: портовые навесы могли прикрыть от дождя не более трех сотен человек. Поэтому пришли только близкие родственники членов экспедиции.

Корабль медленно вполз между двумя пирсами и пришвартовался рядом с центральным входом в пассажирский зал. С пирса опустился трап, и экипаж попал прямо в руки встречающих. Только один человек в одиночестве отошел под козырек широкого входа в здание. Но это одиночество длилось всего несколько минут — Дик с Гредом подбежали к нему и потащили в толпу...

Утром для отчета о результатах экспедиции в главный зал Магистрата собрались представители всех Гильдий земли Гарда. Прозвучал гонг председателя, но вместо ожидаемого докладчика — Дика-о-Мит-до-Гарда — на трибуну поднялся совершенно незнакомый человек.

"— Здравствуйте люди Лиго-Гарды. Меня зовут Барк-о-Лиз до-Гарда...

Я тот, кого вы называете Архимагом.

Много лет назад я не сумел разобраться в себе самом. И, видимо, от того плохо понимал других людей... И я ушел... Сейчас я кое что уразумел, потому простите меня — я хочу вернуться"