|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Сергей Михайлович ШВЕДОВ
(Минск, 123smsh@tut.by)
СВЯТАЯ ВЕРА В НЕПОГРЕШИМОСТЬ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ
фантастическая быль
В суде слушалось дело о богохульстве и святотатстве. Рядовой, можно сказать, судебный процесс. Если бы только он не вызвал кровавых и даже, я бы сказал, катастрофических, последствий. Фемида в данном случае ни при чём, как и её судейские крючки. Во всём виновата привычная человеческая халатность рядовых исполнителей. Так обычно пишут в отчётах о чрезвычайных происшествиях. У властей всегда стрелочник виноват...
Под самый конец эпохи мегаполисов электричество подавали в большие города с продолжительными перебоями. В зале суда было нестерпимо жарко и душно от потных тел. Все окна были распахнуты настежь. Кондиционеры не жужжали, зато под потолком жужжали шершни, огромные осы, с мизинец взрослого мужчины. Судью очень раздражало, что присутствующие в зале суда следили не за полётом его витиеватой мысли, а за полётами шершней под потолком. От этого у судьи пробегал по спине лёгкий зуд, а может, это была аллергическая реакция на густой душный запах в зале суда. С мылом под конец больших городов тоже была немалая напряжёнка. Поэтому в ходу были синтетические душистые вещества в качестве дезодорантов, а многие мужчины дешевизны ради использовали лосьон 'Свежесть соснового бора' на скипидаре. От такого коктейля запахов голова кругом шла и без духоты. Как бы там ни было, но судья был явно на взводе. Готов впасть в гнев и ярость в любую минуту.
— Подсудимый, в Россиянской конфедеративной многонационалии основной государственной религией официально признана сайентология, а уж потом почитаются зоотантрия, католицизм, православие, ислам и дзен-буддизм. Это что касается неоспоримых канонов веры. Каноны науки тоже неоспоримы и неопровержимы. Особенно каноны науки исторической. Для двадцатимиллионного мегаполиса очень важно воспитать в горожанах гордость за нашу величественную историю.
— В вашем якобы многомиллионнике вы не насчитаете и ста тысяч пустых голов. Пустые дома крошатся, как кариозные зубы, — чисто по-хамски выкрикнул подсудимый.
Тут уж судья действительно сорвался. Застучал деревянным молотком по подставке и тоненьким ломким голоском завизжал:
— Господин адвокат, уймите вашего зарвавшегося подзащитного!
Весь округлый из себя, толстый и щекастый адвокат откинулся на спинку кресла, выпятив вспотевшее брюшко, и уклонился от прямого ответа.
— У моего подзащитного нет денег на гонорар для меня. Посему я полностью полагаюсь на милосердие россиянского правосудия и воздерживаюсь от всяческого давления на психику моего клиента.
* * *
— Ваше полное имя, подсудимый?
— Иван Иванович Ивашко-Иванов.
— Это не литературный псевдоним или партийная кличка?
— Нет.
— Тогда поклянитесь на книге говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
Это было в то время, когда книг никто не читал. Ну, как не читал, читали, конечно. Техописания и инструкции по эксплуатации гаджетов. Рекламы. Кровавые детективы и порнорассказы. Больше всего в ходу были сборники анекдотов. Тексты вроде бредовых писаний Толстого и Достоевского считались чем-то вроде чернокнижия на грани магии. Вольтер был непонятен даже в виде художественных переложений, чистый бред сумасшедшего. Его ещё держали на книжных полках, не запрещали. Но кому сейчас нужен гуманизм эпохи Просвещения? Просто книжная пыль. Допускали увлечение Марксом в новейших переводах, а также изданиями современной философии и социопсихологии. Но философские НИИ разработали такой отвратный язык для переводчиков, что рвотный рефлекс появлялся уже с первых страниц, ну а дальше читатель просто задыхался от приступов рвоты. Все философско-психологические изыски были электронным переводом на русский иноземных авторов безо всякой редактуры или корректуры и производили впечатления книг на нерусском языке. Их невозможно было понять. Почти как дикторский текст западных телепередач, который зачитан за кадром на русском без акцента, но человеком, который думает и говорит дома на чужом языке. Однако такой вот русский язык удовлетворял этническое месиво русскоговорящих народов нерусской крови, каждый из которых имел незалежную псевдогосударственность в Россиянской конфедеративной многонационалии, скроенной по лекалам великого отца народов — академика Сахарова. Всем сёстрам по серьгам, всем племенам, родам и стойбищам — по незалежному государству.
Подсудимый Ивашко-Иванов поклялся на толстом томе 'Справочника машиностроителя' говорить правду и только правду. От клятвы на библии давно отказались. Для функционально неграмотных людей той эпохи не было разницы, что за книга лежит перед тобой в суде. Была бы только толстая.
Библии многие просто чурались, как от сборника некромантических заклинаний и языческих наговоров. Люди были не в состоянии прочитать текст с вкраплением церковнославянских слов. Язык Кирилла и Мефодия вызывал лёгкий зуд на коже, похожий на детскую крапивницу, как и всё русское в той стране. И вообще в зале суда умели читать не по складам и писать только секретари и делопроизводители, не считая судей, прокурора и адвоката.
* * *
Государственный обвинитель был больше похож на бывшего чемпиона мира по бодибилдингу, чем на 'око государево'. Генеральский мундир с эполетами не скрывал мощных бицепсов прокурора, как судейская мантия не прятала ужасающую худобу судьи. Сам судья казался чем-то вроде вешалки для судейской мантии.
— Я сейчас сам успокою подсудимого, ваша честь, — гаркнул прокурор. — Подсудимый, вам уже приходилось находиться под судом и следствием?
Мокрый как мышь в своём аквариуме из пуленепробиваемого стекла подсудимый встал и ответил судье, а не прокурору:
— Три раза, ваша честь.
Судья, в квадратной схоластической шляпке с кисточкой на голове, похожей на голый череп в парике с завитушками, постучал по столешнице пальчиками-косточками:
— По какой причине?
— За неудачные попытки побега из мегаполиса на Воробьиных холмиках в Русскую державу со столицей в Царьграде.
— Нас не интересует именование столицы враждебного государственного образования... Скажите, что наиболее эффективно преграждало вам путь к преступлению в виде бегства — просто колючая проволока или спирали Бруно?
— Спирали Бруно, ваша честь.
— Секретарь, — проскрипел тонким голоском судья. — Подчеркните этот факт. Он будет полезен для пограничной стражи.
— Спирали Бруно запрещены Будельбургской конвенцией, ваша честь, — возразил адвокат.
— Всем на это наплевать... Что вас тянуло в Русскую державу?
— Мне надоело питаться импортными синтетическими пищехимикатами, которыми вы пичкаете ваше разношёрстное стадо.
— Возражаю, подсудимый! О вкусах не спорят. Я сам предпочитаю синтетический бифштекс из денатурированного белка из быстро сворачивающихся протеинов на основе нефтепарафинов.
— А мне ваша химжрачка в рот не лезет.
— Весь мир в восторге от 'Макдональдса' и кока-колы.
— Вот пусть ваш 'весьмир' и давится западным фастфудом, а я хочу вкушать естественную пищу, русскую еду.
— Предупреждаю по-хорошему, вас так привлекает вырождающаяся цивилизация русских, что вы теряете здравый смысл.
— А ваша Многонационалия это всего-навсего пара десятков бывших мегаполисов, огородившихся рвами, стальными заграждениям и колючей проволокой от бескрайнего моря русского мира.
— Да, ситуация уникальная. Мы просто россыпь драгоценных камней посреди русского навоза.
— Ошибаетесь, ваша честь. В века первохристианства до зарождения ислама среди арамейско-персидской языковой стихии разных толков несторианства и монофизитства от Ливана до Индии дивными самоцветами блистали эллинистические полисы. Но после откровения, ниспосланного пророку Магомету, эти блистательные осколки империи Александра Македонского тихо почили с миром в исламе. Изящные эллины превратились в грубых феллахов, готовых сидеть на корточках весь день с кальяном у глинобитного дувала, оштукатуренного кизяком. И никто о них не вспомнит ни в Туркестане, ни в Белуджистане. Там помнят только легенды и сказания об Искандере-завоевателе.
Судья подёргал пальцами-косточками свой длинный нос.
— Вижу, подсудимый, вы упорствуете в порицании канонов исторической науки о Древнем Мире вплоть до позднего эллинизма. В нашем толковании история протекала иначе — от дикости к цивилизации. А что принесла, по вашему мнению, неолитическая революция?
— Закабаление и угнетение людей частным собственником.
— Ошибаетесь. Частная собственность на землю, воду, средства производства, скот и подневольных рабов — двигатель прогресса.
— До неолита все люди были одинаково сыты и относительно равноправны.
— Вот и плохо. Не было мотивации к труду. Сытый и уверенный в своём будущем человек — лентяй и бездельник. Наоборот, бесправный, голодный и бездомный бедолага готов работать за миску жидкой похлёбки круглые сутки, продвигая прогресс.
— Нет, обогащая угнетателя.
— Да, верно, обогащение богатых и есть побуждение к прогрессу. Вокруг олигарха зарождается масса богатеев, которые порождают ещё большее число просто богатых людей, а вокруг них все недалёкие по уму людишки становятся зажиточными, а недочеловеки — просто сытыми. Наступает классовая и сословная гармония.
— Понятно. Кому жемчуг мелок, а кому суп жидок.
— Вы хотите загнать всех людей опять в пещеры палеолита?
— Я хочу, чтобы власти предержащие и финансовые воротилы не наживались на бедолагах. Это не прогресс, а возвращение в Вавилон.
— Самоуправляемые экопоселения, передача энергии без проводов, электромобили и левитобусы у русских за границами наших мегаполисов — это прогресс, вы полагаете?
— Несомненно.
— Русские научные открытия опасны для здоровья и вредны для социального комфорта цивилизации. Прогресс покоится на процветании малого числа семейств, которые контролируют торговлю нефтепродуктами во всём мире.
— И на офисных небоскрёбах, набитых банковским жульём, как бочки селёдками. Это всё те же пещеры с теми же людоедами.
— А русские деревни с их избами из новейших композитов, полями, лугами, свиньями, коровами и овцами под одной прозрачной крышей, где поддерживается искусственный микроклимат, — это неведомый доселе путь для развития цивилизации?
— Там живут созидатели, труженики и изобретатели. Русские деревни-экополисы вы отыщете уже на Луне и Марсе.
— Покорение космоса — ничтожный пустяк по сравнению с покорением стран и континентов долговой кабалой банковского кредита. Деревня — тупиковый путь развития любой цивилизации. Город — вот вершина прогресса! Жители мегаполисов тоже трудятся, но работают головой, а не руками.
— Карточный шулер работает руками, натруживает мозги, но какая от этого польза другим?
— Каждый живёт и добивается успеха только для себя, любимого. Стремление к процветанию финансово активного человека способствует процветанию всего общества. Конкуренция и естественный отбор, гибель слабых и неприспособленных, — основа человеческого благосостояния. Разве не так?
— Нет, не так. Жить надо для всех, любить дальнего и ближнего своего.
— Вернуться в каменный век, когда все заботились о каждом члене рода и племени? Это ж первобытнообщинный строй.
— Да, мы, русские, за общинный строй. Нас приучила к общежитию и взаимопомощи холодная природа и неплодородная почва. А людям, для которых солнце восходит на Запада, я уточню — мы за добровольное содружество самоуправляемых общин и против вавилонского столпотворения банковской пирамиды.
— Ну, тогда вы сами себя приговорили, молодой человек... Что ещё добавит гособвинитель?
— К пожизненному заключению уже нечего добавить... Но я читаю в глазах присяжных заседателей недоверие к гособвинению и судебной коллегии. Не помешало бы для вящей убедительности проиллюстрировать нашим присяжным заседателям яркими примерами преступные деяния подсудимого. А именно его растление неокрепших умов молодёжи... Пригласите ещё раз свидетельницу Васильковскую!
На кафедру лицом к суду взошла молоденькая студентка в коротком платьице с откровенным декольте и открытой ниже поясницы спиной по причине небывалой жары.
— Я уже выступала с этой трибуны, ваша честь.
— Мы ещё не впали в старческий маразм, поэтому помним всё. Продолжайте давать показания!
— Я всё честно рассказала, как видела распространение опасных идей профессором на митингах. Окна нашего университета смотрят на площадь перед резиденцией градоправителя.
— Ничего, расскажите ещё раз присяжным заседателям, как этот Ивашко-Иванов морально растлевал студентов.
— Но мне не дали заранее заготовленного текста для такого выступления.
— Не беда, — подбодрил студентку прокурор. — Расскажите своим словами.
— Свидетельница, смотрите на меня, а не в потолок, — пискнул старческим голоском судья, потевший в завитом парике.
— Они там всё летают... — указала пальчиком студентка на шершней.
— Почему их до сих пор не уморили, куда смотрит техническая администрация здания суда? — строго вопросил судья.
— У меня нет специалистов, а дезстанцию вызывать слишком дорого, — сидя ответила техник-смотритель здания, молодая, грудастая, задастая и симпотная бабёнка.
Она уже не один раз получала указания от судьи, чтобы её работники сбили или подожгли висевшие под вычурной лепниной крыши бумажные гнёзда этих гигантских ос. И подъёмной техники для этого у неё в распоряжении было полным-полно. В наше время даже 'негр преклонных годов' способен не только эксплуатировать, но и починить любой японский, немецкий или американский подъёмник. Но в штате у смотрительши здания были только степняки из Внутренней Монголии. Они никогда в своей пустыне не поднимались выше седла низкорослой лошадёнки. Поэтому жутко боялись высоты. На уровне пятого этаже ампирного строения их скрючивала в люльке неодолимая оторопь. Никакими угрозами увольнения и штрафами их нельзя было заставить сбить эти проклятущие рассадники зла — гнёзда гигантских шершней, способных жалить жертву по десять раз кряду.
— Ну и порядочки! — проворчал прокурор.
У него от невыносимой жары проступил пот даже сквозь плотное генеральское сукно, расшитое золотом. Прокурор был высокий, дюжий, красномордый, за сто кило живого веса. Настоящее 'око государево'. Однако смотрительша здания имела помимо очаровательной мордашки ещё и пышущую здоровьем фигуру, а также горящие неугасимой страстью к плотской любви глазки. Такой милашке очень легко найти покровителя в верхах. Генпрокурор знал, от кого эта дамочка родила троих байстрюков. Поэтому ограничился лишь брюзжанием на Васильковскую.
— Не уклоняйтесь от хода судебного процесса, свидетельница, а говорите по существу дела. Никакого вреда вам эти насекомые вам не нанесут.
— На лекциях по всемирной истории профессор Ивашко-Иванов...
— 'Этот Ивашко-Иванов', так принято говорить в суде о преступнике. Ну сколько вам раз повторять! Мы же всё отрепетировали с вами заранее.
— На нашем факультете готовят коммерческих агентов для африканской Франкофонии, поэтому лекции нам читают на французском языке... Этот Ивашко-Иванов цитировал Вольтера: 'Toutes les histoires anciennes — ne sont que les fables convenues'.
Прокурор выпучил глаза. Судья принялся щёлкать суставами костлявых пальцев.
— Ну, кто-нибудь! — гаркнул на весь зал главный судебный пристав, плававший от пота в кевларовых латах.
Зал молчал.
— Ваша честь, я сам переведу изречения Вольтера, если разрешите, — поднялся весь мокрый от жары подсудимый в прилипшей к телу майке, хоть ты её выжимай. — 'Все древние истории — не более чем басни, о которых договорились'.
— Оскорбление исторической науки — богохульство и святотатство против сайентологии. Полный состав преступления налицо... Продолжайте, свидетельница.
— Ещё этот Ивашко-Иванов говорил, что гунны — просто выдумка средневековых хронистов, а Аттила привёл с Днепра и Волги готиков и вандаликов на запустевшие латифундии Древнего Рима.
— Что скажете в своё оправдание, подсудимый?
— Пусть оправдываются авторы побасёнок про Этцеля, Нибелунгов и наших Илью Муромца, Добрыню Никитича и Алёшу-Поповича. Легендарные герои были сверстниками по векам. А вот Аттиле скажу огромнейшее спасибо, что освободил для русских пространство от Эльбы, Одера, Вислы, Немана, Западной Двины, Невы и Волги.
— По-вашему, на исконно восточногерманских землях когда-то проживали русские?
— Немецкие фамилии Лютцов, Модров и Вольцов сами за себя говорят.
— Довольно чепухи! Садитесь, подсудимый, — осадил его прокурор. — Свидетельница, что ещё вы имеете сообщить высокому суду?
— Оса!!!
— Что, оса?
— Оса жужжит и кружится надо мной.
— Не обращайте внимания. Это совершенно безопасно. Не размахивайте руками, не отгоняйте её и не визжите. Главное, не делать резких движений. Она от вас отстанет.
— У меня губная помада на меду.
— Свидетельница, вы срываете ход судебного процесса! Говорите по делу.
— А ещё этот Ивашко-Иванов учил нас, что все так называемые славяне на западе и востоке — люди одного корня, все русские, просто на западе они онемечились.
— Подсудимый, чем вы сумеете оправдать ваши бредовые высказывания?
— Ничем. Так всё и было. Русский народ унаследовал своё наименование от племени русов с острова Рюген. Конунг русов Рюрик захватил Приладожье и выход из самого прибыльного пути по Волге из варяг в греки через Неву в Балтийское море. Его потомки отхватили у хазар контроль над всей Волгой и в пограничном хазарском Киеве основали третью после Ладоги и Новгорода столицу Русской державы.
— Вы уходите от ответа о западных славянах, подсудимый! И посягаете на святое святых исторической науки.
— Два великих немецких мыслителя (а немецкая земля воистину инкубатор мыслителей) утверждали, что западным и южным славянам осталось всего два века перед тем, как стать немцами или турками. Мощное вторжение русских в Европу с целью разгрома фашизма оттянуло этот процесс во времени, но рано или поздно пророчество немецких мыслителей сбудется.
— Это ваши твёрдые убеждения?
— Да, ваша честь.
— Тогда предупреждаю, вас ждёт пожизненное заключение за богохульство и святотатство. Вы покусились на святая святых сайентологии — каноны исторической науки.
* * *
— Ой, опять большущая оса!
— Свидетельница, на ваш визг они слетаются со всех сторон! Успокойтесь, они вас не тронут. Лучше расскажите высокому суду, как этот Ивашко-Иванов сеял в юные души студентов национальную рознь.
— Хорошо, ваша честь, я возьму себя в руки. Я сильна духом... Этот Ивашко-Иванов на лекциях утверждал, что в тринадцатом веке никакие литовцы на западнорусские княжества не нападали. Это, дескать, были русские литвины, которые драпали от немецкого 'дранг нах остена' в чисто русские земли. А нынешние литовцы и не литовцы вовсе, а поганая жмудь.
— Слово 'поганый' в давние века было отметиной язычника, — без разрешения пояснил подсудимый.
Худющий судья от этих слов поперхнулся вставными челюстями, а покрытый испариной прокурор стал красным, как варёный рак.
— Подсудимый, предупреждаю: ваши необдуманные слова подпадают под статью 828 УК РКМ, которая гласит: 'Разжигание нетерпимости либо мордобоя, а равно уничижение человеческого величия'.
— Растолкуйте, пожалуйста!
— Россиянские законы не допускают толкования, а принуждают к выполнению. Данная статья классифицирует как преступные все действия, направленные на принижение достоинства человека либо группы лиц по признакам сексуальной ориентации, принадлежности к силовым органам, расы, национальности, языка, говора, говорка или диалекта, страны происхождения, отношения к вере...
— Какой?
— Уголовно наказуемым деянием является, отрицание существования христианского Бога, равно как и Аллаха, Будды, Яхве, Иеговы, Элохима, Адоная и Князя мира сего.
— И всё?
— Нет, не всё, подсудимый... Статья не допускает насмешек в адрес какой-либо социальной группы при погонах или в статусе госслужащих, носителей дипломатических или прокурорских рангов и людей с многомиллиардным состоянием.
— Что, и тихим шёпотом нельзя послать их в задницу?
— Нет, караются только деяния, совершенные публично или с использованием средств массовой информации.
— И на том спасибо вашему закону, что он перекрыл людям свободный доступ к социальным сетям телеобщения.
— Остерегайтесь информационно-телекоммуникационных сетей. За гнусные писания в них тоже дают немалый срок... Попробуйте оправдаться в последний раз и принести свои извинения.
— Мне оправдываться не в чем. Короткий час существовало Великое Княжество Литовское, Русское и Жемойтское. Потомки литвинов живут в Берестянском, Городнянском и Белостокском воеводствах, потомки жмуди живут в нынешней Литве, на остальном пространстве живут русские.
— И не было литовского завоевания Западной Руси?
— Не было. Всем известна древнерусская ксенофобия. Русскому закон не дозволял жениться на чужачках. А между тем, все правители исторической Литвы — сыновья русских матерей. Польский король Ягелло из литвин был сыном княжны Ульяны Тверской. Все литвинские князья переписывались на русском языке, а первые записи на языке жмудин появились только через несколько веков. Значит, литвины не были для русских чужаками, чего не скажешь о жмудинах, которых ныне именуют 'литовцами'.
— Довольно, с вами всё ясно. Суд удаляется на совещание. Свидетельница, можете присесть.
— Ваша честь, уже две осы надо мной! Нет — три!
— Ничего не бойтесь.
— А если оса мне под юбку залетит? У меня юбка короткая, ноги голые. И нижнего белья я не ношу по такой жаре.
— Не переживайте за ваши прелести. Они вне досягаемости для этих безобидных насекомых.
Но студентка отчаянно завизжала и замахала над головой руками, отгоняя назойливых шершней. Ну а дальше случилось то, что случилось...
* * *
Лысая голова тощего судьи, уже без завитого парика и плоской квадратной шапки с кисточкой средневекового католического монаха-схоласта высунулась из приоткрытой двери комнаты для совещания присяжных заседателей.
— Уже можно дышать этим воздухом без опаски для здоровья?
— Вы же видите, что я без противогаза, — ответил дезинсектор в химзащитном костюме, наматывая на локоть шланг распылителя.
Весь пол зала для судебных заседаний был усеян дохлыми шершнями. Кое-где в лужицах на полу ещё не совсем запеклась человеческая кровь. Ни одного целого пластикового кресла для присутствующих на процессе не осталось. Клетка из пуленепробиваемого триплексного стекла была смята, как упаковка из хрустящего целлофана. Скамья для подсудимых была раздавлена в щепки. Самого подсудимого нет как нет.
— Это провокация русских спецслужб или происки великодержавных террористов, доктор?
— Я не доктор, а санитарный врач.
— Так что случилось с людьми, по вашему мнению?
— Всего-навсего массовый психоз.
— Уточните!
— Уточнить вам сможет только психопатолог или социопсихолог. Пусть ваши сайентологи на спиритическом сеансе вызовут вам духов Фрейда, Юнга, а лучше духа или духиню Сабины Шпильрейн. Она им расскажет о коллективном бессознательном и о подсознательном стремлении человека к разрушению.
— Ну как толпа смогла раздавить пуленепробиваемое стекло клетки с подсудимым?
— Экзальтированные массы во Франции когда-то снесли каменную тюрьму Бастилию.
— Но у охранников было оружие!
— Выстрелы только разъярили толпу ещё пуще, чем атаки гигантских ос.
— А сама охрана, что?
— Моих охранников просто растоптали вместе с автоматами, — мрачно насупился полковник, командовавший некогда судебными приставами.
— Жертв много?
— Лечебники-врачи из 'скорой' говорят о сорока пяти убитых, — сказал санврач. — О количестве пострадавших они пока и сами не знают. Многие раненые доковыляли домой самостоятельно.
— Неужели осы так опасны?
— Науке, на которую вы молитесь, известны случаи гибели лошадей после атаки роя шершней. Но в нашем случае людей убивали обезумевшие люди. Осы только спровоцировали массовую бойню.
— Так почему вы допускаете их беспредельное размножение?
— Я дезинсектор. Занимаюсь истреблением вредоносных и болезнетворных насекомых, клещей и пауков. Это вы их разводите, уважаемые власти, своей антисанитарией на улицах. Любая оса на лугу и лесной полянке — полезное существо. Она хищник. Любит полакомиться гусеницами, мухами и даже саранчой. Но и от сладенького не откажется. А у вас через дорогу кондитерская фабрика по производству искусственного мёда с горами сладких отбросов во дворе и тучами жирных мух, тоже лакомых для ос.
— Эти шершни из ниш под крышей здания суда летают туда за пропитанием?
— Из ниш, говорите... Да у вас весь чердак ампирного строения увешан осиными гнёздами! Почему не вызываете дезстанию вовремя?
— Не хватает денежных средств в муниципальном бюджете. Россиянская конфедеративная многонационалия вообще остро нуждается во всём. Вам прекрасно известно, что Русская держава лишила Российскую многонационалию всех нефтегазовых и горнорудных месторождений, а также лесов, пахотных земель и пастбищ.
— Я так думаю, ваша честь, что земля принадлежит тому, кто её обрабатывает. А жители мегаполисов землёй обувку не марают, а топают по чистой мостовой.
— Вы, наверное, из Ирана или Ирака, раз выражаете крамольные мысли и допускаете неполиткорректные высказывания.
— Нет, я природный русский и уроженец вашего мегаполиса.
— Почему же вы чернокудрый, смуглый и черноглазый?
— Русские это не только белолицые поморы, но и потомки смуглых казаков. На вид мы очень разные, но в душе едины.
— А-а, казаки — опричники кровожадного царя!
— Кромешники Ивана Грозного — это не про нас. Они были предками нового царского дворянства. Ну, того самого, которое прихлопнули через три века революцией. Казаки — потомственные стражи русской границы от Дуная до Амура. А чернокудрые и черноглазые мы потому, что праотцы наши были, холостяками на отвоёванных землях, а жёнок под себя похищали из местных.
— А-а-а, понятно... Иррегулярные войска дисциплины не знали.
— Как ни крути, а хутор — сотня сабель. Станица — полк. Округ — целая дивизия. Жалования из госказны по службе казак не получал. Его с конём кормила станица. Винтовку, коня и шашку с револьвером и всё остальное покупал на свои кровные рубли до последнего ухналя-гвоздя для подковы.
* * *
Толстый прокурор оттолкнул от двери костлявого судью и смело вышел в разгромленный зал для судебных процессов.
— Приказываю немедленно прочесать всю округу и поймать беглеца, полковник!
— Это просто невозможно, ваша генеральская прокурорская честь! — осмелился возразить глава судебных приставов. У меня не хватает личного состава. К тому же городские скверы в спальных районах превратились в густые рощи с непролазным подлеском. Дворы пустующих и разваливающихся многоэтажек заросли березняком и ольшаником.
— Есть же у вас служебные собаки, чёрт побери вас, полковник!
— У них заварено чутьё от некачественных пищехимикатов.
— Кормите тогда их кошками и крысами! Крысы, вон, толпами шныряют по улицам средь бела дня.
— Собаки крыс только душат, кошек рвут, но не жрут.
— Тогда следующим сядете на скамью подсудимых именно вы, полковник!
— Рядышком с вами, ваша генеральская прокурорская честь, и архиепископом сайентологийским. Вы слишком хорошо знаете наших демократических правителей. Они с лёгкостью сдают своих верных псов на мыловарню.
* * *
— Не парьтесь в холодной бане, господа. У вашего беглеца нет почти никаких шансов выжить, — разрядил напряжение дезинсектор.
— По какой причине?
— Причина проста — волки.
— Откуда в городе волки?
— Медики при поступлении в вуз сдают биологию, а зоология — лишь её раздел. Так вот, собака, волк и шакал это одно и тоже животное. Только породы разные. Одичавшие собаки у нас самовывелись в жуткую породу монстров — крупнее сторожевиков и волкодавов. В отличие от лесных волков, человека они не боятся и знают все человеческие повадки. У них нет природных стопоров в жестокости, как у лесных хищников. Зато они переняли у человека подлость, на что неспособны лесные волки.
— Насколько они опасны?
— Вы даже представить себе не можете... Когда власти выпустили всех животных из городского зоопарка...
— Это был гуманный акт... К тому же в муниципальной казне нет денег на содержание зверей.
— Через месяц от животных остались рожки да ножки — одичавшие псы сожрали. Это вам не безобидные дворняжки-космонавты, Лайка, Белка и Стрелка.
— Собак разве запускали в космос? Ни за что был не поверил! Это бредни русских.
— Простите, я забыл, что сайентологи начисто подчистили новейшую историю... Но вот одичавшие коты...
— Что — коты?
— Вы же отпустили всех животных из зоопарка.
— Повторяю, во-первых, городу их нечем кормить, во-вторых, негуманно содержать живое существо в неволе.
— Дикие псы всех животных сожрали, но с кошкой собаке не справиться. Не знаю, кто обгулял нашу городскую кошечку — манул, каракал, сервал, оцелот, да и без разницы мне это. Только через полвека вывелся особый зверь, способный давать потомство. Не рысь, не снежный барс, но с парочкой таких кисок не справится мускулистый мужчина под сто кило весом. Так что вашему беглецу вряд ли удастся пробраться живым к дыре в пограничном заборе.
— В охранном заграждении не может быть неконтролируемого прохода для нарушителей границы!
— Это вы расскажите диким кабанам и лосям.
— Беспилотные летательные аппараты ежедневно совершают контрольные облёты пограничных заграждений. На видеозаписях никто ещё не обнаружил дыры в заборе. Сам проверял, — гордо заявил прокурор.
— Погранцы ради премиальных и орденов вам и не такие видеомультики нарисуют.
— Так вы утверждаете, что наши погранзаграждения ненадёжны? Докажите!
— Я сам из этих самых... из бегунцов. Три раза убегал из многонациональной конфедерации в Русскую державу.
— Почему же вы снова здесь? Вас забросили шпионить или создавать ячейки террористов?
— Нет. Мне три раза дали пинка под зад и от ворот поворот. Не прошёл проверку на вшивость.
— Это как прикажете понимать?
— Говорят, у меня денежное мышление. Мечтаю разбогатеть. Ещё у меня выявили лудоманию. Я игрок по натуре. Люблю разводить других на деньги, заключать пари. В казино заглядываю.
— Ну и?
— Русские за нашей колючкой говорят — такие им и на хрен не сдались, послали в задницу... Ну, я пошёл, ваши высокопревосходительства и высокопреосвященства, туда, куда меня послали. То есть снова к вам... А шершней и их личинок вытравил. Вызывайте меня почаще. Могу сделать скидку постоянным клиентам.
Дезинсектор обвешался шлангами, чемоданчиками и бачками, как носильщик на вокзале.
— Послушайте, а почему вы в одиночку таскаете на себе такую тяжесть и выполняете чёрную работу?
— Да потому что на весь ваш мегаполис осталось три санитарных врача и два фельдшера.
— У нас есть медицинская академия!
— Абитуриентов туда не заманишь — врачи получают за работу меньше официантки, хоть у нас и платная медицина.
— Но муниципалитет обязан решить эту проблему! Пишите заявки, требуйте от них помощи. Мы живём в мире либеральной демократии.
— Прислали нам два десятка 'спецов' по разнарядке горисполкома. По программе трудоустройства мигрантов. Да все они оказались ортодоксальными буддистами. Ходят в своих оранжевых балахонах и перед собою веничком метут, как бы букашку ненароком не задавить. Нельзя им губить живую душу. В дезинфекции, дератизации и дезинсекции толку от них никакого, но дворники и уборщики они справные. Потому и держим.
— А вы сами не намерены совершить четвёртую попытку побега в Русскую державу? — с прищуром профессионального провокатора вопросил шитый золотом прокурор.
— Мне уже не по годам отбиваться от зверья в погранзоне... Хотя на этот раз меня наверняка бы приняли в приют для престарелых. Русские почему-то уважают стариков и малолетних сирот любого цвета кожи и разреза глаз. Живут ещё по старинке: 'Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почёт'. Дикари, одним словом.
— А вам, русскому, не обидно, что вас свои же вышвырнули из Русской державы?
— Как говорят наши буддийские санитары — карма такая. У меня впереди новая закавыка — скоро стукнет шестьдесят, а это значит, что меня и мусорщиком нигде не примут, ведь я не мигрант. Полный запрет на работу русским старикам. Нужны рабочие места для выходцев из Африки и Азии.
— Но работники санстанции люди не бедные. Взяточки берёте.
— Говорил же вам, у меня игромания. Почти всё просадил на игральных автоматах.
— И что вы намереваетесь делать в будущем? У нас нет пенсий, нет центров госпризрения для стариков и инвалидов.
— Если не хватит сбережений на платную эвтаназию, буду подыхать на мостовой издыхающего мегаполиса. Может, после смерти перевоплощусь в настоящего русского, а не в амероевропеянского или россиянского выблядка... Ну, так, значит, всё. Я пошёл... Бывайте здоровы!
КОНЕЦ__
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
