Пропущенная интерлюдия

Интерлюдия.

Поставив "Звезду", ставшую символом восстания в тень, Василий Солнцев широкими шагами направился к зданию бывшей мэрии, где сейчас теснился штаб армии повстанцев.

Штаб!..

Армия!..

Думал ли он, что война достанет его и на родине? А она, тварь такая, достала...

— Ваше превосходительство! — понизив голос, окликнул его вертевшийся у крыльца денщик его личного порученца Александра Шуйского, — Там у их высочества энти...

Еще одна примета нового времени: нежданно-негаданно бывший наемник, привыкший отвечать только за себя, угодил в генералы. Пустынный Ужас был невысокого мнения о своих полководческих талантах, но что поделать, если у остальных они отсутствовали вовсе? Впрочем, то, что кучу сброда, громко называющую себя "Армией освобождения Отечества" вот уже почти полгода не разбили, целиком и полностью являлось его заслугой, поэтому прибедняться тоже не следовало.

— Кто? — "Красный генерал", отхвативший новое прозвище за жгучий цвет волос, притормозил у крыльца.

— Энти... — подобранный в одной из попутных деревень отставной солдат Иван Торин не отличался красноречием, зато чутко держал нос по ветру и отслеживал все изменения в настроениях штаба, — Иноземщина! — Иван смачно сплюнул на сухую землю, выражая свое отношение к гостям примкнувшего к армии племянника все еще цепляющегося за жизнь старого императора — младшего великого князя Михаила.

— Давно?

— Вчерась прибыли. Всё заседають и заседають! Их высочество распорядился последнюю хрюшку за ради них забить!

Вот, тоже напасть! Вырвавшись из кольца посланных на его арест, почти обессилевший Василий прямиком вышел на второе кольцо — новая власть высоко оценила его голову! На счастье будущего генерала, заслоном командовал жених его сестры Нины Александр Шуйский, из семьи давних оппозиционеров. Вывалившийся прямо на баррикаду Санни, уже готовый дорого продать свою жизнь, никак не ожидал, что командир гвардейского полка отдаст ему воинское приветствие и вместе со своими подчиненными станет первой частью его новой армии.

Но... чтобы нормально функционировать, любому войску надо что-то есть, чем-то стрелять, иметь базы для отдыха и ремонта. С последним пока помогали казаки, недовольные выпущенными указами государя-наследника. И чем туже цесаревич закручивал гайки, тем больше сочувствующих находилось у оказавшегося во главе сопротивления князя Солнцева. С боеприпасами частично проблему решили, наскоком разорив несколько резервных складов, к тому же Санни, к которому стекались неиссякаемым ручейком обиженные маги, вовсю комбинировал их умения, заставляя вчерашних недоучек выкладываться на все сто, попутно экономя его армии патроны и снаряды. Но жрать — жрать хотели все. И желательно регулярно.

Разросшаяся почти до полста тысяч армия саранчой сметала запасы хлебосольного юга. Нынешняя остановка затянулась, вынуждая снабженцев вытягивать из местного населения последнее. Князь Солнцев как мог, собственными средствами компенсировал недовольство, но уже недалек был день, когда вспыхнет бунт уже против них. И тогда правительственным войскам останется лишь взять их тепленькими.

— Хрюшку, говоришь...

В занятом верхушкой "освободителей" кабинете мэра полным ходом шло разудалое веселье. Подобно Василию разминувшийся на волосок с плахой Михаил праздновал с размахом. Что и зачем — уже неважно. Вместе с ним уже который день пила и гуляла стайка лизоблюдов, отправившихся в бега вместе с принцем или примкнувших уже здесь. Свора бездельников, придававшая восстанию хоть каплю легитимности, уже давно сидела у князя в печенках, бесцельно прожирая запасы и переводя кучу бумаги на лихорадочно строчимые никому не нужные декреты и указы, деля портфели в несуществующем правительстве. Дельные люди, насмотревшись на их возню, уходили под руку Василия. Один лишь старый председатель кабинета министров, вышедший в отставку около десяти лет назад, сдавший дела даже не нынешнему "и.о.", а его предшественнику, пока стойко держался свиты провозгласившего себя государем Михаила, создавая Василию конкуренцию в переманивании кадров.

Под народные песни, льющиеся из раздобытого где-то патефона (вот уж антиквариат, так антиквариат!), набившиеся в прокуренное помещение маркитантки жеманно хихикали, подыгрывая опальному представителю императорской фамилии. Им вторили выкрики миньонов царевича, зазывающие к очередной здравице.

— А вот и наш Красный генерал! — заорал великий князь, сгоняя с колен полуголую девицу, — Наша краса и гордость!

— О, й-е, — донеслось от скрытого в тени стола, вынуждая рефлекторно искать источник нерусской речи.

— Вася, знакомься, — одутловатый от непрерывного застолья высочество с трудом выговаривал слова, — наши сью... сию... со-юз-ни-ки! — справился он по слогам со сложным словом, — Лорд Уинтерхилл, посланец королевы Виктории! — как ни странно, но с фамилией английского посланца принц совладал с первого раза. В ответ на представление со стула важно поднялся пьяный до невменяемости Мэтью Уинтерхилл — младший брат недоброй памяти Уильяма Уинтерхилла, похороненного под крышей обрушенного особняка в пригороде Эль-Рияда, — и Фри-фридрих-Иоганн фон Штейнборк! Представитель кайзера!

Как и лорд Уинтерхилл, барон фон Штенборк тоже присутствовал в картотеке старшего князя Солнцева. "Добрались, падальщики!" — отметил возмутительно трезвый Василий.

— Ик, Вася! Т-с-с-с... — пробулькал Михаил, — Они привезли нам деньги! — якобы тихо и по секрету признался великий князь.

— А взамен? — спросил слабо верящий в бескорыстность иностранной помощи Красный генерал.

— С-с-сущие пустяки! — с трудом выговорил великий князь.

— Государь, надеюсь, вы не дали им слово?! — судорожно спросил уже нажегшийся на клятве Василий.

— С-с-с-лово... А ведь Мы, — выделил интонацией державное "мы" непрочно стоящий на ногах принц, полоснув по визитеру плохо сочетающимся с его состоянием острым взглядом, — Так и не слышали с-слова от вас-с-с! Поклянитес-сь нам, генерал!!! — капризно потребовал неугодный новой власти принц.

— Государь?..

— Повторяйте за мной, княз-сь, и не вздумайте хитрить! — представитель императорской семьи обладал "венцом", почти не уступающим по мощи "венцу" Пустынного Ужаса, схитрить с ним не получилось бы, — Клянус-сь!

— Клянусь... — повторил вынужденный преклонить колено наемник. Тот, на чьем авторитете и силе уже несколько месяцев держалась "Армия освобождения".

— Привес-сти нас!

— Привести нас ... — отпущенная на волю магия оплетала слова клятвы.

— Нас, это меня, болван!!! — взорвался гневом Михаил.

— Это тоже повторять?..

— Повторяй, все повторяй!!! — не на шутку разошелся непризнанный государь, формируя рой огненных шаров — умение, каким славились правители и их родственники. Нехорошо напряглись силы и со стороны стола, занятого стаей прихлебателей. Дураки или нет, а одаренные там собрались не самые слабые. Собственную магию, рвущуюся помериться силами, пришлось придержать.

— Клянусь привести... ("Нас, вас, тебя, болван!" — про себя Санни в точности исполнил приказ).

— К императорским регалиям!!!

— К императорским регалиям! — повторил за пьяным голосом абсолютно трезвый.

— Это есть правильный решений, ваше величество!— первым зааплодировал принесенному обету Мэтью Уинтерхилл, толкая барона Штейнборка, — Это есть превосходно!

Накалившаяся обстановка почти сразу же волшебным образом вернулась в уже привычное русло всеобщего разгула, снова заиграл придержанный кем-то патефон, руки присутствующих потянулись к строю бутылок. Сославшись на неотложные дела, новоиспеченный вассал покинул плавно набирающее обороты гуляние, остановившись у крыльца, чтобы подышать упоительно вкусным после духоты помещения уличным воздухом.

— Браво, князь! — раздался голос скрытно подошедшего со спины старого премьер-министра, Впрочем, это он думал, что подошел незаметно: пыль — почти тот же песок, и всего лишь чуть менее охотно сообщала своему повелителю окружающую обстановку, — Браво! Такие постановки я даже в Венской опере не видел!

— Что вы имеете в виду? — огрызнулся Санни.

— Так ненавязчиво подвести этого индюка к нужным вам словам слова... вы достойный сын своего отца! Нет-нет, генерал, кроме меня никто не понял! — примиряюще поднял пустые ладони граф Сюткин, оказавшийся в "Армии Освобождения" после казни единственного внука, не успевшего оставить потомка, — Если хотите, могу принести свое слово уже вам!

— Мы слишком стали полагаться на слово, забыв об обычной человеческой чести, — произнес Василий, отведя пытливый взгляд от разом постаревшего за зиму бывшего сановника, — Обычного слова дворянина будет достаточно!

— Оно у вас есть, — кивнул старик, — Но, кстати, князь, слово как слово... Черт, тавтология какая-то получается! — усмехнулся Андрей Викентьевич, — Слово, как понятие, как деяние, я думаю вы поняли, что я имею в виду, ввели именно дворяне. В старые века, как вы наверняка знаете, магия, тогда ее называли духовной силой, была подвластна лишь нескольким боярским родам, от которых мы все берем свои корни. Это сейчас одаренным может оказаться любой представитель подлого сословия, а тогда лишь дворянин мог подтвердить магией клятву, доказывая ее истинность.

— Ваша лекция, граф, не отменяет моего мнения. Нашли же вы способ обойти данную вами присягу! Или скажете, что вы ее не давали?

— Разумеется, давал. Но вы забываете, что приносил я ее тогда, когда императорская семья состояла из его императорского величества Павла Второго и его покойной супруги. И я был верен императору. На его сыновей, племянников и прочую родню, появившуюся после, моя верность не распространяется. Точнее могла бы распространяться, не убей они... — граф с силой смежил слезящиеся веки, — моего Сергея.

— Простите, что напомнил, — смутился Василий.

— Вы думаете, я хоть на миг могу забыть?! — прошипел старик, — Никогда!!! Так вот, князь Василий Георгиевич Солнцев, я клянусь, клянусь вам, лично вам!!! Служить вам до последнего вздоха, если поможете мне вымести из верхушки всю окопавшуюся там сейчас шваль и шушеру, недостойную называться великими людьми, и даже потомками великих людей! Вместе с вами встану за троном, если вам удастся посадить в него нашего индюка! Но лучше, если я встану за троном у вас! Не отмахивайтесь от моих слов! Найдите способ подчинить императорские регалии, и я ваш весь, целиком, с потрохами! А за мной придут другие сомневающиеся. Сделайте это, князь!