9. Выбор

Алексеева Яна. Октябрь — Декабрь 2007.

Выбор

Ольха и Береза Дривленские.

Дривлен.

Ольха

В щелку между гобеленами, висящими за колоннадой и скрывающими бревенчатые неоштукатуренные стены, был виден весь зал. По случаю королевских именин он был убран со всей возможной роскошью, в династические гербовые цвета. Изумрудные флаги с тиснением в виде желудей и каштанов, на потолке темно-зеленая, как летняя листва, ткань с бледно-серым, напоминающий о пасмурных зимних сумерках, узором. Рисунок шел расширяющимися кругами от центральной люстры, пылающей сотнями свечей. Огни еле заметно колыхались в такт звучащей мелодии. Запах свежего пчелиного воска доносился даже за занавесь, заглушая ароматы, которыми умащивались гости. По натертому до блеска медовому паркету неспешно вальсировали наряженные пары.

И почему мы сегодня не там? Среди тех, кто веселится и танцует в попытке забыться... уйти от проблем. Наши проблемы были бы только рады! Да и мы сами никогда не избегали такого веселья. Я-то знаю, отчего сегодня нам так не повезло! Это Яра во всем виновата! Сколько раз я ей говорила — не ходи за мной и не пытайся повторить мои подвиги! А она... впрочем, не менее часто повторяла, чтоб я в ее зелья ничего лишнего не добавляла! Так интересно же! Вот и ей любопытно... так что я не злюсь, не злюсь. Честно. Я люблю свою сестру.

Березка, или для удобства окружающих Яра, рядом, возмущенно сопит над ухом, пытаясь оттеснить меня в сторону от щелки. Фыркнув, уступаю место. Все равно там ничего интересного не происходит. Сестра тут же нагнулась, смешно оттопырив зад, обтянутый легким бежевым шелком. От улыбки меня удержало только понимание того, что минуту назад я выглядела столь же нелепо.

Итак, почему же мы, принцессы Дривлена, отпраздновавшие совершеннолетие почти месяц назад не присутствуем на балу в честь именин брата-короля? Вы не поверите, нас наказали. Причем наказали обеих и лишь за то, что Яра лазала в сокровищницу без спроса. Как маленьких, право слово! И вообще, кто только в ту сокровищницу не лазил, начиная от крыс и заканчивая казначеем, которого тоже можно отнести к этим мерзким грызунам! А сколько раз я сама пробиралась ходами, чтоб полюбоваться разложенными по сундукам драгоценностям?! Прикоснуться к изделиям гномов и драконов... у нас была богатая сокровищница. Вот только после моих посещений там следов не оставалось! Не то, что после родной сестры, потоптавшейся по золоту, как слон.

К тому же мы скоро покинем дворец... можно было бы нас и пожалеть! Последний в нашей жизни бал, а мы торчим в тайном коридоре и подглядываем! Несправедливо! Какие впечатления у нас останутся от родного дома? Самые грустные и обидные... жаль.

Я еще не сказала, почему наказали нас обеих? Нет? Ну, так вот, это произошло просто по тому, что никто-никто не способен отличить нас друг от друга. Совершенно непосильная задача, ибо мы близнецы!

А вообще-то все по справедливости. Когда я перевернула вверх дном лабораторию знахаря, мы обе сидели на диете без сладкого и верховых прогулок. Так что я не жалуюсь.

Береза

Близнецы, не близнецы, но внутри мы очень разные. Мне так кажется... Я люблю шоколад и магические искусства, а Оля — молоко, и к стыду моему, воровство. Я обожаю наряды цвета утренней зари, она — предпочитает вечернюю зелень. Она веселая, безалаберная и находчивая, а я... кажется, серьезная и уж точно более умная! Но я люблю сестру, даже когда по ее вине не имею возможности попасть на бал. И я уверена в том, что она— лучшее, что есть в моей жизни.

В общем, разные, разные, разные...

Хотя одеваемся мы все равно одинаково, это очень выгодно! Так смешно наблюдать за людьми, когда они, обращаясь к одной из нас, отводят глаза или смотрят в некую точку между нами... А мы, в скромных бежевых платьицах, стоим сложив руки на груди, и невинно рассматриваем очередного просителя.

Вот такие мысли крутились у меня в голове, пока я рассматривала танцующих людей. Вот чего они веселятся? Я недоумевала точно так же, как и сестра. Только немного по другой причине. Страна в развалинах, леса почти выгорели, дворец едва отстроили после эльфийского нашествия! Экономика похожа на бездонную дыру — сколько в нее не положишь, все пропадает! Мы так вообще вскоре в степях сгинем! А они веселятся!

Оля покивала в унисон моим мыслям. Мы ведь близнецы... наши мысли, когда мы рядом являются нашей общей тайной...

Разогнулась и потерла спину, приглашающе повела рукой, но сестра отрицательно мотнула головой. Длинная золотисто-каштановая коса разрезала сумрак коридора, глаза цвета весенней зелени блеснули лукаво.

— Пойдем вещи собирать, — предложила она, — чего мы там не видели? Фавориток новых?

— А зачем собираться? Думаешь, горничная не справится?

— Разве ты доверишь чужим рукам свои свитки?

— Ой, ты права, — спохватилась я.

— То-то же! — назидательно погрозила пальцем сестра. Иногда она бывает такой хозяйственной!

Взявшись за руки, мы двинулись по коридору в сторону наших покоев. Молчание окутывало темным пологом. Что-то нас ждет? На что надеяться? Не так страшили новые неизведанные места и странные нелюди, потребовавшие необычный выкуп, как суровая необходимость...

— Как ты думаешь, каково это будет? — спросила вдруг Оля.

— Не знаю... — я сразу поняла, что имеет ввиду сестра, которая, не смотря на все свое веселье, тоже ни на миг не переставала думать о разлуке. Мы не расставались ни разу дольше, чем на сутки, да и тогда не разъезжались далеко... Страшно и интересно... выдержим ли мы разлуку? Прервется ли наша связь? Но...

Ольха подхватила мою мысль:

— Было бы хуже, если бы нас выдали замуж. Так, как Зарю.

Я покрепче сжала ее пальцы. Мы боимся расставания более всего, ибо это — неизвестность. Но и участь Зари, выданной замуж из государственных соображений... не для нас. Не для нас...

Так что во всем можно найти положительную сторону...

Ольха

Расставание, расставание.. что может быть в этом положительного? Мы две половинки одного целого, дополняющие друг друга... А не сломаемся ли, разделяясь? Или обретем нечто новое? Я замерла, обняв остановившуюся на повороте сестру. Яра погладила меня по спине. Хорошая моя.

— Мы могли бы оказаться куда дальше друг от друга, — сказала она, и ее губы сложились в печальной улыбке.

Да, Дубовая Роща дриад находится далеко от цивилизованного мира, но орочья ставка еще дальше, к тому же они — кочевой народ, исходивший степи вдоль и поперек. Одна надежда, что эти приватиры всегда возвращаются... Не так уж много страниц в наших книгах было посвящено этим детям степей. Лишь необходимый минимум, уместившийся на трех десятках старых свитков...

Ничуть не странно, что мы больше интересовались эльфийским народом, нашим ближайшим восточным соседом. Дривленские леса плавно перетекали один в другой, сливаясь на границе в странном симбиозе, где аллинари* чередовались с кленами и дубами. В прежние, лучшие времена в Приграничье были сильны торговые и родственные связи между двумя государствами. А теперь... теперь сквозь леса проходит полоса отчуждения, проложенная эрреани, а вместо чудесных лиственных и хвойных зарослей — уродливые выжженные проплешины. И никому многолетняя война не доставила счастья... Хоть мы и были детьми, догадаться об этом не составило труда. Что не поделили мы, обитатели благословенного края, с теми, кто был до нас, с теми, о ком рассказывали вечерами сказки и красочные легенды, с теми, кому по закону принадлежит эта земля? То и не поделили... землю, мир. Глупо, мир же бесконечен, не хватило места здесь, отправляйся искать лучшую долю! Зачем убивать? Но убивали, из жадности, лени, нежелания искать и ради того, чтобы, не трудясь, получить все! И что в итоге?

Усталые лица, горе в глазах слуг и нянюшек, постоянные переезды из дворца во дворец, горизонт, залитый огнями пожаров, тихие разговоры за занавесями... Война не касалась нас напрямую, но чужие потери задевали очень сильно. Молчание порой рассказывало больше, чем самые проникновенные слова... Мы не лезли к взрослым, прекрасно понимая, что будем лишними. Мы и были... лишними. Мы послушно выполняли все задания, что нам давали, а вечерами развлекались сами... Яра просиживала в библиотеке, перебирая свитки или чаруя. А я подслушивала, подглядывала и подбирала все, что плохо лежит.

Вот так мы и росли, никому особенно не нужные... но не свободные. Зачем свобода, когда есть золотая клетка? Год шел за годом, война кончилась, и оказалось, что мы выросли за это время. Выросли, и нас заметили... но радости это не доставило. Мы вдруг оказались необходимы тем, кто прежде нас просто не замечал. Как дорогие безделушки, но что у них внутри? Никто даже не поинтересовался. И где та обещанная свобода, долженствующая наступить после войны?

Разойдясь по разным концам коридора, мы занялись сборами.

*Аллинари — эльфийская яблоня.

Береза

Вечер и следующий день прошли в суматошных сборах. Что взять, что оставить, не забыть подобающие наряды и драгоценности... Свитки с чарами, записи и учебники заняли половину моего багажа, а Ольха припрятала в седельные сумки свой любимый набор ключей... Утром мы, облаченные в нежаркие светлые дорожные наряды, двинулись к месту встречи, с легкой душой оставив позади множество вещей, которые, скорее всего, не понадобятся в будущем. Сожалели мы, пожалуй, лишь о том, что не смогли посетить могилы матери и старой нянюшки...

Я не буду, не буду бояться! Будь что будет!

Взявшись за руки, мы с улыбками въехали на поляну. Сестра, я не буду грустить!

— Я тоже, — прошептала Оля.

Ждали мы довольно долго. Солнце припекало как-то по-особенному безжалостно, но для начала лета, первого мирного лета это было прекрасно. Мир оживал, зелень окутывала деревья светлым пологом, в тени скрывались жалкие остатки весенней прохлады... Почему именно это место избрали нелюди для встречи? Кто знает?

Я посмотрела на небо и зажмурилась, загадав желание. Пусть будущее будет таким же безоблачным, как бесконечно голубое небо над нашими головами. Ах, мечты... мечты... Не будет нам покоя. Да и нужен ли он нам? В душе поселилось странное горькое томление. У губ сестры залегла задумчивая складка. Мысли ее метались в растерянности... как и у меня. Надо бы отвлечься.

Было немного скучно, потому что ни одну из принцесс мы не знали. Все они были старше, у каждой свои проблемы... И мы затеяли старую нашу игру, гляделки. Смотрели друг на друга и улыбались, затем дружно переводили взгляд на кого-то из окружавших нас людей. Здесь были только принцессы, и они просто не обращали внимания на наши игры. Жаль, по реакции на наш взгляд можно многое сказать о человеке... смелый или трус, умен или глуп, быстр или туп...

Хотя зачем нам это? Мы больше не встретимся, наверное... Что нам до страха воительницы из Харрии, безумия Селеи, презрения Вальи Альрунской? Ни-че-го... к ним, уходящим...

А вот до удивительной компании орков и дриад, выступившей из тени деревьев... дело есть. Смуглые, черноволосые жители степи нагло покружили вокруг, удивленно разглядывая наши одинаковые лица и переговариваясь на гортанном наречии. Наш провожатый сказал, что нелюди, которым мы предназначены, в курсе того, каких принцесс они должны забрать. И точно, они безошибочно выделили нас среди растерянно-удивленных лиц, и оттеснили в сторону. Двое подхватили под узду покорных лошадок, и повели в сторону леса, где начиналась еле заметная тропа. Прощайте...

Я заметила, что один из молоденьких орков, следуя молчаливому приказу, забрал оставшихся после отъезда других принцесс лошадок. Ольха вздернула брови и, улыбнувшись уголками рта, ткнула меня локтем в бок. Ей это показалось чрезвычайно умным и практичным. Я только тяжело вздохнула... в этом смысле жребий оказался удачным. Сестра, по крайней мере, попадет к существам, близким по духу. Она тоже терпеть не может, когда что-то где-то плохо лежит, и забирает в надежде найти этой вещи лучшее применение.

Орки были одеты в свободные одеяния из тонкой кожи, укутывающие фигуры с ног до головы, только по случаю знакомства покрывала с лиц откинуты, а капюшоны сняты. Резкие, но гармоничные черты, раскосые узкие глаза, цвета которых было не разобрать, густые брови. Длинные жесткие волосы заплетены в косы, перевитые кожаными шнурками. Я покосилась на Олю. Она облизнула внезапно пересохшие губы. Волнуется... Я — тоже. Ничего...

— Прорвемся...

Скрылась из вида поляна встречи, повеяло свежестью...

Но вот всадники расступились, пропуская вперед тех, кто совсем не походил на героев сказок и легенд. Дриады... верхом на странных животных, напоминающих лошадей только внешне. От них не веяло обычной жизнью, да и цвет шкур белоглазых зверей был странен. Тускло-зеленый, как увядающая листва. А сами дриады... высокие, стройные, но оставляющие впечатление какой-то основательности, приземленности. Столь же смуглые, как и их спутники, в больших глазах не видно белков, все место занимает карего цвета радужка. Длинные темно-зеленые, почти черные волосы убраны под тонкие плетеные обручи. Непривычного фасона обтягивающие одежды не скрывают достоинства изящных фигур.

Из группы остановившихся на тропе дриад выдвинулась одна, встала рядом со старшим степняком. Молчание затягивалось. Мы с сестрой переглянулись и дружно отдали приветствие, коснувшись правой руки сердца и еле заметно склонив головы.

— Принцесса Ольха...

— Принцесса Береза...

Нелюди начали одновременно произносить слова приветствия, запнулись и переглянулись недоуменно.

— Я, Ольха, — решилась сестра, — рада приветствовать тех, кто ведет меня в новый дом.

Подавив смутное желание убежать, продолжила:

— Я, Береза, тоже рада приветствовать...

На лицах встречающих нарисовалось облегчение. Рассредоточившись двойным кольцом по лесу вдоль тропы, орочий отряд повел нас вглубь леса. Впереди ехала пятерка дриад, а замыкал цепочку молодой нелюдь, ведущий на поводу прихваченных лошадей. Наши же, как зачарованные неторопливо рысили между ними. Даже не требовалось дергать повод, когда нужно было свернуть на очередное ответвление.

Попетляв по волшебной тропе, чью магию я чувствовала, даже не закрывая глаз, мы вышли к предгорьям. Справа стеной возвышалась Великая гряда, слева тянулся лес, принадлежащий светлым эльфам. Я прикрыла глаза, не желая видеть, как мелькают в тумане, скрадывающем расстояния, высокие деревья и выжженные до черноты прорехи. Неожиданно лес кончился, уступая место травам в полный человеческий рост.

Степь. Я глубоко вдохнула. Пахло солнцем и цветущей медуницей. Конец весны и начало лета есть лучшее время для ее сбора. Самую большую силу имеют эти соцветия...

Пришпорив лошадку, подъехала к сестре. Наши руки соприкоснулись, придавая уверенности... Мы справимся...

— Я верю, — сказала Оля, щурясь на солнце.

— Я надеюсь, — добавила я, всматриваясь в горизонт.

Мы верим в себя, надеемся на лучшее, и жаждем свободы... которой никогда не имели.

Почти целый день мы ехали под палящим солнцем практически в никуда. Иногда мне казалось, что орки заблудились и только солнце, неизменно движущееся по утвержденному богами маршруту, разубеждало меня в этом. Жарко... облизнув губы, отпила из предусмотрительно подвешенной к седлу фляжки. Устало утерев со лба пот, вздохнула. Тело ломило от долгой езды, а шляпка не очень защищала от обжигающих лучей. Голова слегка кружилась.

Хорошо оркам. Закутались в балахоны, прикрыли лица и растворились в травяном лесу. Незнающим казалось, что в такой плотной одежде они просто задохнутся, но несколько хлопковых прослоек под тонкой кожей создавали прекрасное ощущение прохлады, смягчая жару. А дриад, похоже, припекающее солнце вовсе не беспокоит. Едут себе и едут, подставляя ему лица, да время от времени посматривая на меня с хмурым интересом.

Когда на закате дня я увидела лес, сначала не поверила своим глазам. Гигантские дубы и ели вырастали на горизонте, являя нам свое величие.

— Наконец-то тень! — воскликнула восхищенно Оля. Практичная моя.

Я же внимала изливающейся на меня магии.

— Что это за место? — прошептала, ни к кому не обращаясь.

И вздрогнула, услышав от одной из дриад торжественное:

— Первая Дубовая Роща!

Предупреждая готовый сорваться с губ вопрос, добавила:

— И ныне единственная.

Ольха

Уловив в голосе дриады направленную неприязнь, зло сощурилась. А вот не надо мою сестру обижать, она совершенно не при чем, а обвинять кого-то в сожжении Рощ, опираясь только на происхождение — несправедливо. Моя сестра этого не заслуживает.

— Послушай, Яра, — подъехав ближе, прошептала я, — стоит ли тебе говорить им, что ты волшебница? А то кто их знает...

Сестра нахмурилась, задумчиво перебирая пряди, выбившиеся из косы. Помолчала немного и кивнула:

— Но и ты помалкивай, талантливая моя.

Это разумно, не раскрывать всех карт в первый же момент. Мы не знаем, что нас ждет, каковы по сути наши хозяева... А где мы будем жить?

А вот и ответ. Объезжая на почтительном расстоянии Рощу и любуясь ее почетным караулом из вековых деревьев, мы не сразу заметили россыпь шатров. В некотором отдалении, но в пределах видимости от обители дриад вырастали из травы разноцветные, то ли лоскутные, то ли кожаные конусообразные крыши. На высоких шестах были развешаны флаги, а то и целые изукрашенные полотнища, лениво трепыхающиеся на ветру.

Дриады и орки, возникшие из трав, церемонно распрощались, клянясь и выговаривая гортанные слова ритуального церемониала. И разъехались, скрестив на нас, замерших в нерешительности, выжидательные взгляды.

Я почувствовала, как рвется в груди что-то... то, что всегда делало нас единым целым.

— Это иллюзия, — твердо сказала Яра, — нас ничто не разлучит.

Может быть. Главное — верить.

— Давай прощаться... — изо всех сил сдерживая слезы, шепчу я.

— Не так уж далеко мы будем друг от друга.

— Сейчас... но позже... — взявшись за руки, соприкоснулись мыслями.

Вместе, всегда!

И мы медленно, нехотя разъехались, до последнего мгновения соприкасаясь кончиками пальцев.

Вместе, всегда...

Последнее теплое и ласковое мысленное объятие и я, постоянно оборачиваясь, направила лошадь следом за сопровождающими. Вот мы с Ярой последний раз встретились взглядами и сестра, махнув на прощание рукой, скрылась за стройными древесными стволами.

Вместе, всегда. Мы рядом! Как... странно и пусто. И на сердце будто камень лежит. Неподъемный такой, гранитный...

Миновав первый круг шатров, я оторвала взгляд от холки коня. Обрушившийся на уши шум требовал хотя бы того, чтобы на происходящее обратили внимание. Один из орков откинул прикрывающую лицо найру и выкрикнул приветствие. Остальные один за другим спешились, передавая поводья коней возникшим, кажется, из ниоткуда, сородичам.

Я огляделась. Действия замерших у стремени орков предполагали, что я должна спешиться. Ладно... хотя покинуть дамское седло после чрезмерно долгого путешествия оказалось не так то просто. Ох! Неуверенно оглядевшись, отпустила повод лошади и сделала пару шагов на подрагивающих ногах. Кровь сотнями иголочек пробежалась под кожей.

Один из орков подхватил меня под руку, не давая упасть. Какой позор...

На всей территории становища трава была выкошена и короткая стерня не мешала ходить. За первой линией невысоких красно-коричневых шатров было много свободного места. А чуть дальше как грибы вырастали новые, разноцветные конусы, большие и маленькие, группируясь штук по пять — шесть, и конца края этому не было видно. Эти куртины образовывали малые круги, в центре каждого возвышался длинный шест с полотнищем, разрисованным непонятными рисунками.

Я жалобно поглядела вслед орку, уводившему лошадь с багажом.

— Не волнуйтесь, — раздалось над ухом гортанное и я едва не отскочила назад. — Посмотрите, вас встречают.

И правда, навстречу мне двигалась большая гомонящая толпа. Впереди вышагивал старейшина. А кто это еще мог бы быть? Высокий, в светлых, свободных одеждах, расшитых цветными нитями. Длинные седые волосы заплетены в косу, и перевиты цветными ремешками, лицо покрыто морщинами. Он шикнул на стоящих позади и сделал приглашающий жест рукой.

Мне?

Делаю шаг вперед, и поддержка исчезает. Еще шаг... бесконечность мира сузилась до колючей стерни, по которой неспешно движутся ко мне местные властители.

Кто-то из них обратился ко мне на своем гортанном наречии, но я отрицательно покачала головой. Не понимаю... Тот, что звал меня, вздернул брови и прокашлялся. И повторил на знакомом мне языке, с легким акцентом:

— Мы, собрание старейшин вольных кланов свободной степи, рады приветствовать у своих шатров новую дочь. Согласна ли ты разделить с нами трапезу?

Я изобразила некое подобие реверанса, пытаясь выиграть время на раздумье. Что говорить? Ах, была бы здесь Яра! Она бы знала... Кажется, это ритуальная фраза, после которой прибывший обретает статус почетного гостя? Как бы сказать половчее?

— Я, Ольха Дривленская, рада приветствовать вас в вашем доме и с благодарностью принимаю приглашение.

В ответ на эти слова старейшина приветливо улыбнулся, отдавая короткий приказ, и две наряженные в длинные расшитые туники орчанки выступили вперед, подхватили меня под руки и повели сквозь расступающуюся толпу. Очень кстати, ноги у меня окончательно отказались передвигаться. Властители последовали следом. Пока меня вели, а скорее несли под руки к одному из центральных шатров, я разглядывала женщин. Те же узкоглазые лица, только с чуть более мягкими чертами лиц, черные волосы заплетены в десятки косиц, каждая из которых украшена бусиной или цветной ленточкой. Туники гладкие, расшитые шелком, а узор из тех, заговоренных, отвращающих зло. Сапожки мягкие, с бахромой по верху.

Внутри шатра было просторно. Низкий длинный подковообразный стол уставлен незнакомыми яствами, вокруг, на коврах разложены подушки. На них надо сидеть? Под потолком натянуты разноцветные ленты, а примерно треть пространства отделена плотной занавесью. Любопытно, что там?

Послушно подошла и уселась, подобрав юбку и скрестив ноги, на указанное почетное место. Ах, как хорошо... нет, было бы хорошо, если бы рядом сидела сестра. Расселись и десять старейшин, странно переглядываясь. Хватило места также и еще нескольким более молодым, но достаточно влиятельным оркам.

Первая трапеза очень важна... только главам кланов и воинам, доказавшим свое право на власть дозволено в ней участвовать. Тот старик, что сейчас уселся от меня по правую руку, назвал меня дочерью, значит... а что это значит? Меня принимают в род, а сейчас предстоит выбрать семью. Но как? Как? А я сижу и не знаю, что делать, да вдобавок, потная, грязная и усталая, как дровосек после суточной рубки.

Одна из женщин обнесла присутствующих водой для омовения в начищенном до блеска медном тазу. Ополоснув руки, покосилась на сидящих в полной тишине орков. Они невозмутимо чего-то ждали. Полог откинулся, и юная девушка в золотистой тунике вынесла на подносе лепешку. В ставшем вдруг торжественном молчании она с поклоном протянула ее мне.

Что делать?

Поняв, кажется, мои затруднения, старик мягко улыбнулся, и сказал:

— Раздели с нами хлеб, гостья, — и одобрительно кивнул, когда я отломила скромный кусок и, поделив его надвое, предложила половину ему.

Солоноватая, жесткая, она встала комом в горле и не желала проваливаться в пустой желудок. О, как я голодна... Пока я боролась за законное право сглотнуть, лепешку пустили по кругу и обстановка разительно изменилась.

Я недоуменно наблюдала, как спадают с окружающих маски спокойствия. Да, оказывается, все они, даже встречавшие нас на поляне, носили маски. На самом деле... да какие же они на самом деле? Ах, у меня, похоже, будет целая жизнь, чтоб разобраться с этим вопросом.

Живые, подвижные лица, эмоции с которых прочитываются безо всяких усилия. Но почему? Похоже, потому, что я разделила с ними хлеб, меня приняли в семью, и отныне не враг, не инородец, а родич. А перед родичами грех притворяться...

А в чью семью я попала? Наверное, этого старейшины... так опозориться, даже не спросив имя приемного родителя... ладно, потом.

В животе неожиданно заурчало, и я украдкой огляделась. Принявший меня старик разговаривал с соседом, но второй, чуть более молодой, судя по виду, орк в одеянии с серебряной вышивкой по краю ворота, приветливо улыбнулся, продемонстрировав безупречные клыки и подложил на стоящую передо мной тарелку кусок мяса.

— Отведай, дочь моего друга.

— Спасибо...

А ели здесь все руками, да. Я невесело усмехнулась. Как нас в детстве отучали от этой дурной привычки, кто бы знал... жаль, я не могу рассказать об этом нянюшке. Она бы возмутилась, узнав о сих варварских обычаях. Прикрыв глаза, я потянулась к сестре, чтоб поделиться славным наблюдением. Ощутив ее рассеянное недоумение и печаль, ободряюще прильнула к ее сознанию.

Мы вместе...

Береза

Подавив тоскливый вздох, спешилась, едва мы въехали под сень многовековых великанов. Меня буквально ошарашила концентрация магии, а сопровождающие прямо таки расцвели, когда эта сила начала ластиться к ним, как игривый котенок. Животные, на которых они ехали тут же рассыпались комками травы, влившейся в общий темно-зеленый покров. Мое перепуганное животное рванулось прочь, но судорожно стиснутые на поводе пальцы не дали ей уйти. Хотя если бы эта... лошадь, так ее, приложила некоторые усилия, то я, неспособная даже шевельнуть ногами, отправилась бы вслед за ней. И с радостью... Но одна из дриад властно перехватила у меня управление...

Поежившись, признала, что для меня здесь сумрачно и зябко. Листва шелестела, приветствуя возвратившихся домой. Кусты и ветви расступались, пропуская нас к самому сердцу Рощи. За внешней стеной было много берез и осин, молодых и старых. Они цеплялись ветвями за подол и волосы, норовили выколоть глаза. А спутницы мои скользили сквозь строй, не задевая ни одного листика. Одна ветка с силой хлестнула по лицу. Я едва успела подставить руку. Ой, больно то как. Остановившись, потрясла ладонью. Ноги отказывались ходить, хотелось сесть прямо тут и расплакаться. Когда же это кончится?

Да еще где-то в глубине души поселилось отчаяние и непривычная пустота. Сестрица, как ты там?

Пригладив волосы, вздохнула и двинулась дальше. Одна из дриад обернулась:

— Побыстрее, королева не будет долго ждать!

— Рада бы, да не могу, — буркнула я, дергая юбку, намертво защемленную ветвями какого-то куста.

Лесная дева фыркнула, что-то сказала своим подругам и подошла ко мне. Прикрыв глаза, ласково погладила ветви и что-то прошептала, сопроводив приказ волной странного волшебства. Лес успокоился, отозвав своих воинов, и принялся настороженно наблюдать. Дальше я дошла без проблем, если не считать того, что ноги болели безумно.

Внутренний круг из кряжистых сосен расступился, и мы оказались на большой поляне. Даже залитая солнечным светом, она выглядела мрачной. Посреди нее возвышался гигантский дуб — прародитель. На его корнях, горбами выступающих из земли и образующих некое подобие трона восседала она — Королева Рощи. В длинном темно-зеленом переливающемся наряде вроде платья, изящная и даже хрупкая. На голове сложная корона из волос, перевитых тонкими серебряными нитями, в темных глазах печаль. А колышущаяся вокруг нее сила... ошеломляла. Это старое, даже древнее существо... могучее и мудрое. По обе стороны от трона стоят несколько Советниц. Они тоже сильны, и способны смять любого мага из тех, которых я встречала.

— Мы приветствуем тебя в нашем доме, гостья леса, — разнесся по поляне мелодичный голос. А Мы — подлинно королевское...

— Я, Береза Дривленская, склоняюсь перед вами, владыки земли, — это единственная каноническая фраза, которую я помню. И опускаюсь на колени в почтительном, искреннем поклоне. Как волшебник перед непостижимой силой...

— Встань, дитя. Не следует принятой во Внешний круг унижаться. Мы принимаем тебя как равную. Сая Риэ-нэ, — чуть повернув голову, обратилась она к одной из стоящих справа женщин, — я поручаю вам опеку над ниэ-сай Березой.

Та покорно склонила голову, широкоскулое лицо скрыли распущенные волосы. У всех остальных они заплетены. Это что-то значит? Я с трудом встала, рассматривая хмурую красавицу, неохотно делающую шаг вперед.

— Ниэ-сай Береза, — обратилась ко мне королева, — тебя проводят в покои, где ты сможешь отдохнуть и привести себя в порядок.

— Моя благодарность... — и совершенно искренняя. Я еще раз поклонилась, понимая, что аудиенция окончена. Уже разворачиваясь, чтобы проследовать за угрюмой провожатой, услышала усталое, но обращенное уже не ко мне:

— Вскоре наступит время выбора...

Следуя за спешащей исчезнуть за поворотом лесной девой, поняла, что деревья высажены спиралью, причем двойной, а то и тройной. Вдоль широкой тропы сменялись ряды дубов и елей, сосен и кленов, мелькали каштаны и березы. Была здесь и молодая поросль, и старые, почтенные патриархи... Говорят, что у каждой дриады есть Основа, с которой она связана крепкой нитью. И если Дерево ее жизни погибнет, исчезнет и сама дриада. И наоборот. Так крепко они связаны...

Покорно свернув на узкую, темную тропу, над которой сплетали ветви какие-то лианы, окончательно запуталась. Как в лабиринте, так и в излучаемых самой землей чарах. Здесь буквально каждый лист истекал разнообразным волшебством. Провожатая остановилась перед мохнатой стеной, коснулась тоненьких стебельков, и под ее пальцами раздвинулся проход. Она приглашающе кивнула.

Боком протиснувшись вперед, я оказалась в комнате-корзине, сплетенной из тонких ветвей ивы. Низкое ложе, застеленное ворохом ткани, коротконогий столик, стулья и полочки, вырастающие прямо из стен и пола. И мои сумки посреди просторного помещения. В потолке большое окно, сквозь которое внутрь проникает солнечный свет.

— Это твоя комната, принцесса, — холодно сказала дриада.

— Ниэ-сай Береза, если можно. И у меня есть вопрос, если позволите.

— Ну? — в темных глазах провожатой стояли недовольство и горечь.

— А нет ли здесь какой-нибудь еды?

Сая неприятно улыбнулась и коснулась одной из стен.

— Попросишь древо — оно даст, несовершенная!

Кто— кто я? Растерянно пробормотала:

— Но я не умею...

— Придется научиться. А пока — вот!

В стене приоткрылась ниша, полная спелых фруктов и непонятных свертков.

— Учись... — процедила она сквозь зубы.

— Спасибо, спасибо... — отчего она так зла?

Посмотрев в спину уходящей дриаде, тяжело опустилась на ложе. Как неласково и обидно... ладно, прорвемся. Вяло шевелясь, принялась разоблачаться.

Как странно быть одной. Не видеть рядом своего зеркального отражения, не разговаривать взглядами и прикосновениями... Как... одиноко. Никто не разделит твои страхи, не ободрит и не поддержит.

О чем бы подумать, чтобы отвлечься? Вот, например, мужчины — дриады... До сих пор я ни одного не встретила! Рухнула на пружинящие доски и, уставившись в небо, попыталась вспомнить, что о них говорили дома. Мда... единственное, что про них известно, это то, что они есть. Но где? Все вокруг пропитано волшебством, живым, естественным, объединяющим в единое целое лесных жителей и их место обитания. Оно отзывается на каждое движение дриад, и недоверчиво скалится, когда я нечаянно задеваю какое-нибудь растение.

Хм, может, стоит попытаться приручить это место? Раз меня сюда поселили... в одном эта злая Риэ-нэ права. Надо учиться. Прикрыв глаз, я расслабилась, пытаясь ощутить волшебство этого конкретного дома. Используя те чувства, которыми меня наделила природа и родители, погрузилась в теплый поток бессознательного, осторожно подманивая испуганно шарахнувшуюся куда-то в сторону сущность. Она спряталась за слоями жизненных токов. Я открыла сознание, излучая терпение и ласку, нежно оглаживая кокон, и, спустя какой-то неопределимый промежуток времени, она раскрылась.

Восхищенно выдохнув, раскрыла объятия. Это существо... Оно оказалось полуразумным, очень любопытным, немного испуганным и одиноким...

Мысль — приказ сформировалась сама собой.

"Не обижу, дружить, помогать!"

И теплая волна согласия. Я открыла глаза и вдохнула аромат цветка, распустившегося перед самым лицом.

Спасибо. А что еще ты умеешь?

Он умел многое. Хранить еду и готовить, поддерживать порядок и пополнять опустевшие запасники силы, при необходимости защищать...

А имя у тебя есть?

Имя? Удивление. Что это такое?

Это... то, как тебя называют друзья. Нет? Ты не против, если я его тебе дам?

Нет...

Хорошо... только какое? Дом — дерево, помощник, защитник, охранник, друг. Рэйнили! На одном из старых языков и означает — друг и защитник! Нравится?

Задумчивый ветерок взъерошил волосы.

Хорошо... Рэйнили? Спрашиваю чуть виновато. Не подскажешь ли, где можно искупаться?

Озабоченное согласие.

Одна из стен бесшумно разошлась, открывая широкий проход в соседнее помещение. Лениво соскользнув с ложа, заглянула туда и присвистнула от восхищения. Это была даже не комната, а поляна, поросшая ярко-зеленой, даже на вид шелковистой травкой. В центре, в выстланной кожистыми листьями лопуха выемке плескалась вода. Бассейн? Рядом из непонятного сооружения, похожего на корявое деревце, бил небольшой фонтанчик. Имелись и другие, совершенно необходимые для нормальной жизни, предметы...

В восхищении я попыталась исполнить несколько танцевальных па, но только поморщилась. Но поблагодарить не забыла... эти сущности, они такие нежные. Их надо любить и лелеять, и они для вас все сделают.

Скинув остатки одежды, погрузилась в теплую воду, прикрыв глаза и блаженно сопя.

Завтра... завтра попытаюсь наладить отношения с саэ опекуншей и остальными дриадами... а что еще остается делать? Знать бы, как это сделать... И посоветоваться не с кем. Вот моя половинка бы что-нибудь придумала...

И как там Ольха справляется? Коснувшись усталого, растерянного, но довольного сознания сестры, вздохнула облегченно. Все как всегда, все нормально, мы вместе...

Сая — совершеннолетняя избравшая

Ниэ-сай — совершеннолетняя не избравшая

Ольха

К моему великому счастью, этот пир оказался всего лишь коротким необходимым ритуалом, приготовленным специально к моему приезду. Всего через пару часов, на закате, две уже знакомые на вид, но не по именам молодые орчанки отвели меня к небольшому шатру с вымпелом в виде соболя, рядом с тем, где происходило пиршество. К тому времени мне уже ничего не надо было... Сил хватило только на то, чтобы, стянув платье и сапожки, торопливо умыться и выпроводив радушных девушек, рухнуть на подушки.

Но сон не шел. И я мысленно перебирала ворох обрушенных на мою несчастную голову сведений. Вольные степные жители делятся на десять кланов: Ястребы, Волки, Рыси, Соколы, Соболи, Шакси, Куницы, Хорьки, Орлы, Гейранди. Каждым кланом предводительствует старейшина-эйге. А здесь и сейчас они собрались, дабы избрать верховного вождя, айгэ, который будет водить кланы по степи следующие десять лет. В мир и войну... судить и решать, определять меру достаточного и необходимого...

Вот войны не надо, прошу...

А эта стоянка — летняя, единственная, находящаяся поблизости от последней Рощи ближних по крови родичей. Никогда бы не подумала, что это правда, если бы не прочитанная в свое время легенда о степных кланах эльфов, да порой мелькающие в толпе рыжие и зеленоватые прически.

Перевернувшись на живот, уткнулась подбородком в подушку и хмыкнула. А среди орков нет единства. Как и везде! Мнения разделились, и семьи, наделенные правом выбора, никак не могут решить, кто же достоин великой чести и великого бремени. И пока не договорятся, со стоянки не снимутся...

Предыдущий айгэ уже сложил свои полномочия, ибо бесконечно устал убивать и терять. Он сам так сказал... Не удивительно, целое десятилетие войны! Много крови пролилось на просторах Харри, по которым гуляли боевые орочьи сотни. Крови не только человеческой, но и степнячьей. А теперь он хочет покоя. Этот старик, тот самый, с которым я разделила хлеб, оказался спокоен и мудр, понимая необходимость мира. Хм... вот так я теперь ни больше, ни меньше, как приемная дочь клана Соболя. Семья Эршин, одна из самых влиятельных среди семей клана, состоит из почтенной супруги, двух незамужних дочерей, двух взрослых сыновей-айвэ, и замужней райвэ Иншэ. Внуков же несчетное количество, улыбаясь, пояснил тогда Вэйриш Эйшин.

Я улыбнулась... придется с ними знакомится. Большая дружная семья... жаль, не такая была у меня дома. Хотя, я тогда бы больше скучала. А сейчас только чувствую легкую грусть от прощания с привычной обстановкой, да еще...

Ах, Яра, как ты там, мне так грустно без тебя! Шмыгнув носом, переключилась на другое... не хватало еще разрыдаться!

Есть два кандидата в вожди. Эйге Варрин-са, старейшина Шакси, степенный, ратующий за мир и спокойствие, способный договориться о помощи, выиграть время и помочь кланам восстановить прежнюю силу. Второй же, молодой и необузданный Хорек, как говорят, не успокоился и после заключения мира, и жажда мести тлела в его душе...

Как везде, как везде...

Поняв, что сны окончательно развеялись, а голова пухнет от самых разных мыслей, решила прогуляться. Закутавшись в покрывало, выглянула из шатра. Вокруг царила прохладная летняя ночь. Было тихо, из-под пологов, занавешивающих проходы ближних шатров, вырывались лучи света. Разрезая темноту, они падали на стражников, замерших у входа и редкой цепью окружавших круг Соболей. Небо было усыпано звездами. Кажется, вторая стража?

Чуть дальше горели костры, слышались голоса. Я выскользнула наружу, привычно сливаясь с темнотой, переступила по колючей стерне и, решив не возвращаться из-за такой ерунды, как обувь, миновала стражников. По широкой дуге, минуя костры, неожиданно вышла к колодцу. Висящее на крюке кожаное ведро поделилось со мной холодной водой. Поеживаясь, умылась и распустила спутанную косу. Посеменила дальше, не понимая, зачем вообще отправилась на эту странную прогулку.

Меня окликнули от одного из костров. Ой! От неожиданности запнулась о кочку и чуть не упала. Меня заметили? Ну и что? Пожав плечами, поджала ногу и, охая, допрыгала до небольшого костра. Плюхнувшись на землю, спросила хозяина:

— Можно?

Орк кивнул, не отрывая взгляда от огня. Повозившись, я закуталась в покрывало по самый подбородок, поджала ноги и с интересом уставилась на соседа. Мрачный... на смуглом скуластом лице пляшут тени, пламя отражается в черных зрачках. Впавшие щеки, будто он не ел досыта несколько недель, тонкие губы недовольно поджаты. Волосы собраны в хвост, из одежды простая рубаха и узкие штаны. Он молчал...

Странно, зачем вообще звал? Ну, помолчим... Я шумно вдохнула. Хорошо все же. Бездумно вглядываясь в горизонт и выискивая последние отблески вечерней зари, вслушиваясь в песни диких обитателей степи, не сразу расслышала вопрос:

— Вы знаете, какая сегодня ночь, сай?

— А? Ночь... какая-то особенная? Самая обычная летняя ночь... — почему-то мне не хотелось узнавать имя ночного собеседника. Он-то меня точно знал. Как же иначе? Если по ночной стоянке бредет куда-то девушка со светлыми волосами до пояса, то кто же это еще может быть? Только я!

— Значит, не знаешь? Ну ладно... — он удивленно поднял брови, хотел что-то добавить, но промолчал.

— Я сделала что-то не так?

— Нет, все так... просто у меня есть один вопрос. А задать его было некому, теперь же...

— ...вы желаете задать его мне, айвэ?

— Почему бы и нет, раз степь послала тебя к этому костру.

Улыбается. Странно...

— Задавайте! — махнула рукой. Чем меня теперь удивишь?

Орк вытянул ноги и прищурился.

— Раз так... скажи, что лучше — мир или война?

Ни секунды не задумываясь, ответила:

— Мир, конечно же!

— Почему же? — в голосе степняка послышалась ирония. — А упоение битвой, высокое искусство сражения, победы и добыча? Месть, наконец...

— Кровь, смерть, грязь, горе, — продолжила я список.

— Разве оно того не стоит?

— Что?

— Стоит ли месть этой крови и смерти? — он задет странные вопросы, сохраняя абсолютно спокойное лицо.

— Нет, — уверенно ответила я. Неужели он не понимает таких простых вещей?

— Да что ты знаешь об этом?

— Наверно, ничего, — покладисто согласилась я, — но мир все равно лучше.

— Чем же?

Сказать или нет? А вот скажу! Фыркнув, выдала свое кредо:

— Прибылью. Чем крепче мир, тем больше прибыль! Во всем.

— Наивная торговка, — сощурился орк.

— Не торговка, а воровка, — я терпеливо поправила.

— И чем же твоя прибыль от моей добычи отличается?

Хорошо хоть, от мести отошли!

— Прибыль постоянна! — провозгласила я, подняв руку.

— Воровка... — он задумчиво склонил голову, — принцесса-воровка. Это что-то новое. Вот скажи, если твоя прибыль хуже и меньше, чем у соседа, что ты сделаешь?

— Ну... — я пожала плечами, поправляя покрывала, — зависит от ситуации. Если захочу такое же, куплю, заработаю, украду...

— А если не получится украсть? Отберешь силой?

— Зачем? — недовольно фыркаю. — Мир велик! Найду что-нибудь получше!

— А если лень искать, или то, что ты желаешь получить — слишком далеко?

Он улыбается. Думает, что загнал меня в угол.

— Ну, что ты на это скажешь, принцесса-воровка?

— Скажу, что ничего смешного в этом прозвище нет. Вы сами по образу жизни воры и есть! Так что не обзывайтесь! А лень и глупость не есть причины для войны. Для войны вообще нет причин...

— Ай, молодая ты еще, для войны всегда найдется причина.

— Но делить таким образом бесконечность глупо!

— Какую бесконечность?

— Мир бесконечен, разве вы не знали?

— Нет...

— Вот и те люди не знали... или не хотели узнавать. Места хватило бы всем!

— Молодая, горячая! Успокойся!

— Да, молодая, а вы тогда вообще во младенчестве находитесь, если ищете что-то хорошее в битвах! — я вскочила, раздраженно взмахнув руками. Что я несу? Пытаюсь что-то доказать незнакомому орку в первый же день моего пребывания в степи? Зачем?! а вдруг я что-то нарушаю... Сделав пару шагов, напоролась больным местом на какой-то сучок и вскрикнула:

— Оуй! — и запрыгала на одной ноге.

— Что случилось? — вздернул брови ночной собеседник. Похоже, подумал, что не сумев доказать правоту словами, решила закатить истерику.

— Ногу поранила, — пояснила я, присаживаясь обратно.

— Как это?

Чего он удивляется? Моя почти истерика его не тронула, а простая царапина...

— Молча, — да, огрызаюсь, но, сознав внезапно, что выгляжу как чучело, да еще совершенно неподобающее чучело... Ой, поздно спохватилась!

Вытянув ногу, с интересом уставилась на собственную грязную пятку. Болит, надо же! Но не сильнее, чем они же, натертые до кровавых мозолей новыми туфлями. Я покосилась на степняка. Тот почему-то подобрался:

— Кто же босиком по степи бродит? Показывай немедленно!

Он перетек ближе, схватил меня за лодыжку и принялся внимательно осматривать в свете костра.

— Вторую!

И не дожидаясь реакции, выдернул ее из-под моей...хм, ну понятно, из-под чего. Вот ведь вид! Я полулежала, опираясь на локти, практически без одежды (длинная сорочка и покрывало в качестве плаща не считаются), а незнакомый орк, с которым мы почти поругались минуту назад, стоит передо мной на коленях и внимательно ощупывает пятки. А мне щекотно... Ой, видела бы меня сестра!

— Да ничего страшного! — я дернулась. Боюсь щекотки. — Просто царапина.

— Да у нас каждый ребенок знает, что босиком ходить нельзя! Змеи!

— Да я здесь вообще первый день! — вернув ноги под покрывало, хмыкнула.

— Оно и видно. Сапоги есть?

— Для верховой езды...

— Не годятся, — орк решительно мотнул головой. На черных волосах заплясали отблески пламени. — Вставай!

— Зачем? — подозрительно посматривая на взметнувшегося вверх собеседника, спросила я.

— Сделаю тебе подарок, принцесса. Сапоги.

С удивлением расширила глаза. С чего это?

— И завтра же закажешь у мастера новые! Поднимайся!

Какой безапелляционный приказ. Наверное, это сотник... такого голоса ослушаться невозможно. Пришлось вставать и, поминая небесных покровителей, куда-то брести в темноте, держась за его руку. Благо, шатер оказался недалеко, один из стоящих во внешнем кольце. Эмблему на полотне вымпела было не разобрать... жаль, хотелось бы узнать, кто мой нежданный благодетель. Своего имени он явно не собирается называть... Стесняется?

Спустя несколько томительных мгновений одиночества я уже примеряла мягкие кожаные сапоги. Голенище, высотой достигающее колена было обшито короткой бахромой.

— Немного болтаются... — я озабоченно притопнула.

— Ничего страшного, — орк пожал плечами, выглядя при этом подозрительно довольно, — зато ни одна ришэ не покусает.

— Спасибо, — серьезно кивнула я, — спасибо. Только я не понимаю, отчего такая забота?

Он помолчал.

— Теперь ты — названная дочь одного из кланов. А прямой и главной обязанностью любого воина является защита дарящих жизнь.

— Кого?

— Вас... всех.

— Даже такая? — я притопнула ногой.

— Даже такая.

— Но я то здесь и дня не провела!

— Это не важно... да и потом, сегодня такая ночь... — что-то слишком мечтательный у него голос!

— Какая ночь?

— Самая обычная, теплая летняя ночь, — он улыбнулся.

— Не понимаю...

— Это не обязательно. Главное — принимать...

Тряхнув головой, попыталась избавиться от лишних мыслей. Какая-то странная двойственность была в этих словах. Заботясь о дарящих жизнь, они легко могли отнять эту самую жизнь в битве... Не понимаю!

— Покойной ночи, поздно уже, — пробормотала я, разворачиваясь. Отойдя на несколько шагов, услышала:

— Куда же спешишь? Мы же, кажется, еще не договорили?

Я развернулась, вглядываясь во тьму.

— О чем?

— О войне и мире.

Сделав шаг назад, подумала: "А почему бы и нет?"

Эйге — старейшина клана.

Айгэ — верховный старейшина, вождь.

Айвэ — совершеннолетний, избравший путь.

Райвэ — совершеннолетняя, избравшая путь.

Сай — совершеннолетняяний, не избравший путь.

Шакси — крупный грызун.

Гейранди — хищник семейства кошачьих, похож на гепарда, только мельче.

Ришэ — ядовитая степная змея. Укус смертелен для человека.

Береза

Утро принесло с собой неожиданно хорошее настроение. Солнце радостно заглядывало в потолочное окно и его лучики нагло пробирались под сомкнутые веки. Я потянулась, зажмурилась, как сытая кошка, и встала. Наскоро умывшись и перекусив, задумалась о том, чем бы заняться. Сидеть и ждать неизвестно чего не хотелось. А значит... почему бы не прогуляться? Я буду очень осторожна... Накинув самое простое светлое платье, приложила ладонь к сплетенной из светлых ветвей стене и послала дому искреннюю благодарность и просьбу. Теплое дерево понятливо разошлось в стороны, выпуская меня, и я с любопытством погрузилась в настороженный сумрак Дубовой Рощи. Оглядевшись, двинулась по извивающейся под пологом листьев тропинке, руководствуясь странным наитием. Как будто что-то тихонько дергало за волосы, заставляя сворачивать в незнакомые, увитые цветущими лианами тоннели. Узкие дорожки были безлюдны, только необычное волшебство струилось от деревьев.

Прикрыв глаза, влилась в незнакомую пульсирующую мелодию, отдаваясь ей всеми силами души. Здесь все дышало скрытой от посторонних жизнью... Но я -волшебница, пусть и очень молодая... Я — друг, друг, и не причиню вреда! И настороженность медленно уходила из этого чудесного сообщества. Любопытство, мягкое, как густая моховая поросль на стволах дубов, занимало место в распускающихся при моем приближении коконах. Выйдя на маленькую поляну, медленно обошла ее кругом, знакомясь с обитателями осторожными касаниями. Каждое дерево получило несколько ласковых, восхищенных слов и каплю моих искренних чувств. Мне не жаль... Похоже, они действительно живые... окружающие их коконы больше не подаются назад под моей рукой, а наоборот, льнут, пытаясь дознаться, что я собой представляю. И указывая дорогу. Куда?

Неожиданно кусты раздвинулись, приглашая на очередную тропинку. Она недолго вилась между елями и вывела меня к ослепительно блистающему в лучах солнца озеру. Зажмурившись, я не стразу заметила... На берегах его совершенно неподвижно сидели дриады с отсутствующими, пустыми лицами. Распущенные волосы извивались в потоках магии, клубящейся вокруг них, зеленоватыми змеями. А сила, истекающая из них, чья концентрация превышала всё, когда-либо мною виданное, медленно, осторожно и нежно поглощалась водой и землей, оставляя в тонких телах только слабые отблески могущества.

Я отступила в тень. Не стоит нарушать сосредоточенность лесных дев... что бы они не делали, это опасно.

Но где же моя провожатая? Среди трех десятков дриад, сидящих у озера ее нет. Как и королевы... Непонятное, странное действо. А вдруг это что-то запретное? Развернувшись, торопливо пошла обратно. И вместо поляны вышла на широкую тропу, ведущую к центру рощи. Странно... Ну что здесь творится?! Они точно живые! Такие же вредные, как их хозяйки! Покосилась на равнодушные к моему негодованию деревья и двинулась в указанном ласковым толчком направлении. Почему я их слушаюсь? Во-первых, они однозначно старше, а старших надо слушаться, а во-вторых — любопытно, куда они меня ведут?

Дубы, ели, дубы... мрачная, торжественная атмосфера. Как такие разные растения могут расти в одном месте, причем совершенно не подходящем ни одному из их родов? Даже если часть из них — Основы дриад? Почва здесь... Я присела, пропуская сквозь пальцы горсть земли. Жидковата, слишком много песка. Только магией и можно объяснить такую несуразицу...

Тихий, но отчетливый шелест заставил меня испуганно дернуться. Обернувшись, я шлепнулась на землю, рассадив ладони, и удивленно моргнула. Прислонившись к толстенному стволу, надо мной возвышалось странное существо. Еще мгновение назад, могу поклясться, его здесь не было! Я не могла оторвать глаз от возникшей будто из воздуха фигуры. Покрытое мелкой темной ромбовидной чешуей тело матово поблескивало, когда на него падали редкие солнечные лучики. Огромные черные глаза на узкой вытянутой морде, нет, все-таки просто узком тонкогубом лице... голова увенчана короной коротких рожек. Длинные и тонкие когти, впивающиеся в кору дерева.

Я в ступоре наблюдала, как чешуя светлела и исчезала, будто бы медленно втягиваясь в кожу. Жутковатое зрелище... существо под моим взглядом изменялось стремительно, и вот уже бледное до синевы лицо искажает гримаса боли и, застонав, к моим ногам сползает черноволосый человек... Впрочем, скорее, дриад! Я смущенно отвела взгляд, поднимаясь на ноги и намереваясь позвать на помощь, но почувствовала, как магия окружающих меня деревьев потянулась к нему, а воронка пустоты в бессознательном теле начала поглощать ее с жадным чавканьем.

Окружающий мир застонал, как от боли.

Опамятовавшись, я узнала симптомы сильнейшего магического истощения. Так он маг?! Как было написано в том свитке: "Не спутаете эту жадную пустоту ни с чем!" Кто бы он ни был, надо помочь! Некогда искать других... Вновь опустилась на колени, касаясь руками прохладной кожи. И полностью раскрылась, щедро делясь силой. Замершая было в неподвижности, грудь дриада медленно поднялась.

Ясно ощущая сгущающуюся вокруг тревогу Основ, поняла, что они не смогут отдать еще больше. Для них расставание с лишней каплей волшебства — смерть... А то самое дерево, у которого возник маг, переживало происходящее особенно сильно. Сузив до минимума канал, оно всеми силами старалось оттянуть неизбежное. Симбиоз сил... отдай Основа чуть больше — и погибнет, а за ней уйдет и связанное с ней существо. Как два сообщающихся сосуда... а один из них абсолютно пуст, и бесцеремонно вытягивает силу из окружающего мира...

Но не совсем пуст, ибо я вливала и вливала в него силу. Всю, без остатка. Почему я так делала? Такова моя суть — делиться и помогать... таков мой выбор! Голова закружилась, наливаясь странной легкостью, а голодная бесконечность и не думала успокаиваться, затягивая меня все глубже и глубже. Как можно вычерпать такой огромный резерв? И какими действиями? На висках выступил пот, в глазах замелькали темные пятна...

Но тут он открыл глаза, такие же бездонно-черные, как ночное небо. И такие же затягивающие. Сглотнув, убрала дрожащие руки от его груди, обрывая поток силы. Раз он в сознании, сможет и сам контролировать поток. Пустота мгновенно была убрана в глубины сознания, но только благодаря отданным мною силам он смог шевельнуться. Гримаса удивления на узком лице сменилась благодарностью. И узнаванием? Откуда он меня знает? Впрочем... меня знают Основы. Этого достаточно для того, чтоб меня узнал любой другой обитатель леса.

— С-спасибо, — прошелестел дриад, пытаясь встать. Он явно не испытывал неудобств от своей наготы, а вот от беспомощности... Я протянула ему руку и мужчина сумел подняться, опираясь о ствол своего дерева. Вот теперь можно вспомнить о хороших манерах.

— Ниэ-сай Береза, — склонив голову, представилась я. Он меня знает, да, но я-то — нет! И пусть кто-то посмеет обвинить меня в том, что я не умею себя вести подобающе. Если для этого требуется не обращать внимания на то, что собеседник полностью обнажен... я не буду обращать на это внимания!

— Еще раз благодарю. Эйнрид-хи Лериан, — он растерян и не понимает, что происходит.

— Очень приятно. Что с вами случилось? Магическое истощение было чрезвычайно сильным...

— Но почему вы помогли... мне?

— Такова моя природа... — я улыбнулась, — так что же произошло?

Вот тут он искренне удивился. Чему, тому, что ему помогли? Или тому, что помогла именно я?

— Ничего, с чем бы я не мог справиться, — пробормотал дриад устало, и привалился к стволу дерева. — Вынужден проститься с вами, ниэ-сай. Приношу свои искренние извинения. Возможно, мы еще увидимся...

Я ошеломленно моргнула. Его кожа на глазах покрылась чешуей, и он начал погружаться внутрь. Кора наползала на тело как трясина, засасывающая жертву. Последними исчезли глаза, напоследок сверкнув серебристым огнем. Что за странное видение! О реальности произошедшего говорила только сильная слабость в ногах, головокружение да пара царапин на ладонях.

Мужчины! Я всплеснула руками. Это самый невероятный уход от разговора, который я когда-либо видела. Он просто боялся и не знал, что сказать! Что за поведение... Но, может он спешил? Как некстати, ведь это был первый встреченный мною дриад, и я уже готовилась задать вопросы... Ах, но от меня так просто не уйдешь, я же волшебница! Сглотнув, приложила ладони к коре... этого мало. Упрямо прикусив губу, прижалась к Основе всем телом. Под щекой, ощущавшей каждую шершавинку коры, пульсировали живительные токи... Расслабившись, отпустила на волю обострившие чувства. Интересно, как это происходит? Погружение? Возможно, будь здесь Ольха, она попыталась бы остановить или отговорить меня, но увы... И я окунулась с головой в ощущения дерева...

Мир, тишина, спокойствие... добродушная усмешка в ответ на мое наивное любопытство. Мощь, забираемая им из окружающего мира, струилась вниз, в глубину. С токами, пронизывающими ствол, я скользнула туда, где ощущались иные присутствия. Незнакомые, более подвижные и яростные. Сознание раскрывалось все шире и шире... внутренним зрением я видела их, настороженно скользящих в узких потоках, завивающихся вокруг единого центра. Потянулась дальше, стараясь нащупать своего знакомого, и в одно из мгновений ощутила, как сознание распадается на отдельные искры, теряясь в алых, огненных потоках. Оно растворялось в жадной сияющей бриллиантовой пылью бесконечности... Один из осколков зацепился за сдвоенное присутствие, засевшее в центре одного из узлов, пушащихся многочисленными пульсирующими нитями. Перенаправляя живительные токи в более слабые потоки и к другим узлам, они наполняли пересохшие русла. А забирая искрящийся огонь из переполненных, перекрытых плотинами потоков, освобождали от излишнего напряжения землю, готовую прорваться лавой...

Это было бесконечно... бесконечно прекрасно... превосходило все мыслимые пределы и ожидания. И я растворялась в этом великолепии, цепляясь своими искрами за первые попавшиеся сдвоенные перекрестки. Но кто-то очень занятый удивленно обратил на меня нечеловеческий взор. И ловко собрал в ладонь все осколки, подталкивая назад, наверх... Передо мной в обратном порядке замелькали потоки и жилы, нити и сосуды, искры и звезды. И я очнулась, по-прежнему крепко обнимая дерево Основы. Оно ласково, но твердо оттолкнуло меня.

"Куда же ты полезла, глупышка?..."

А действительно, куда? Выпрямившись, сделала пару шагов на дрожащих ногах и бессильно осела на землю. Надо отдохнуть и подумать... Как не хватает язвительных комментариев сестры. Порой они наталкивают на дельные мысли.

Но Ольха спала, утомленная ночными бдениями...

Ольха

И вовсе я не спала! Просто дремала... Когда моей сестре случается пускать в ход свое волшебство, я не могу спать. Это как тихая, на грани слышимости песня, от которой не спрячешься. Я и не пытаюсь, ибо это бесконечно красиво... И нарушая границы дозволенного, знаю, что Яра точно также слышит меня.

Ночной разговор продлился почти до самого рассвета. О войне и мире, доходах и потерях, жизни и смерти... Подозреваю, что каждый остался при своем мнении. Вот только каково мнение собеседника, я так и не разобрала.

А ранним утром мне не дал отдохнуть нарастающий шум. Даже какой-то тоскливо-пронзительный вой. Зарывшись с головой в многочисленные подушки, все равно не смогла заснуть. Смирившись, решила подниматься. Закутавшись в покрывало, еще пахнущее костром, выглянула наружу. В лагере орков царила... нет, еще не паника, но что-то к ней очень близкое. Суматоха, шум... мимо моего шатра пробежала заплаканная девушка. У высокого шеста с родовым знаком толпился народ. Там кричали, размахивали руками, женщины рыдали.

— Что случилось? — выскочив наружу и поймав за рукав спешащего степняка, требовательно спросила я. Тот понял. Видимо был из тех, кто знает наше наречие.

— Вайрин-са Оршэнэ убили! — рыкнул орк, вырываясь их моего захвата.

Я остолбенела. Это, если мне не изменяет память, старейшина Шакси, один их кандидатов в верховные вожди! Что происходит?! Торопливо натянув дареные сапоги и первое попавшееся платье, пошлепала к шатру приемного отца. Кстати, эта фраза не вызывала во мне внутреннего протеста... Обошла толпу и скользнула внутрь, ни привлекая ничьего внимания. И, замерев за спинами набившихся в шатер орков, впилась напряженным взглядом в разыгрывающееся под куполом представление.

Бывший айгэ молча слушал юношу, экспансивно размахивающего руками. Тот что-то горячо доказывал, к сожалению, на степном наречии. А рядом с каменным выражением на лице стоял, заложив руки за спину, и чего-то ждал мой ночной собеседник. Рядом-то рядом, но слегка, как бы сказать... в отдалении, окруженный полудесятком воинов в свободных одеяниях.

Шатер был полон, вдоль стен стояли вооруженные стражники, главы семей, чьи неразобранные одеяния выдавали спешку, рассредоточились по свободному пространству, почтительно освобождая центр старейшинам. За занавесью слышались шепотки и всхлипывания женщин. Меня бы давно заметили и выдворили, не умей я сливаться с окружающим миром.

Старик Эйшин обернулся и что-то спросил. Знакомый отрицательно мотнул головой, окружающие его орки гневно загомонили. Глава Рысей начал что-то говорить, но полог у входа был резко отброшен и сквозь толпу пробрался молодой степняк, держащий на вытянутых руках затейливо изукрашенный кинжал. На лезвии была кровь. Все разом замолчали, на лице приемного родича нарисовалась печаль, он сожалеющее покачал головой. Молодой степняк, державший несколько мгновений назад пламенную речь, обвиняюще ткнул пальцем в окруженного воинами орка. Тот выдал длинную фразу, судя по кривящимся лицам, нецензурную.

Почему-то мне не составило труда догадаться, что происходит. Убили одного из претендентов на власть, а обвиняют в этом моего ночного знакомца. Все улики на лицо. Точнее одна — нож. Странно как-то... он не показался мне ни сумасшедшим, ни одержимым, ни глупцом. Да и когда бы он успел? Может, вечером? Или утром... Я разговаривала с убийцей? Брр, неприятно. Передернув плечами, отошла в сторону, ибо присутствующие раздались в стороны, пропуская старейшин. Следом вывели обвиняемого. Его взгляд равнодушно скользил по толпе, увидев меня, он недоуменно поднял брови. Я скривилась. Все-то этот степняк замечает!

На улице тем временем обстановка значительно изменилась. Все жители в полном молчании собрались вокруг шатра, и старейшины вступили в гневный, напряженный круг полный обвинителей. Когда их взору предстал убийца, по рядам пронесся шепоток. Где-то тихо всхлипнула женщина. А ведь должен же был быть какой-то праздник! Повседневные и походные одеяния сменили пестрые, яркие наряды из тонкой крашеной кожи и меха. Юбки и жилеты, платки и пояса рябили в глазах...

Я, уже не скрываясь, протиснулась в первый ряд. Старейшина взмахнул рукой и моего ночного собеседника принудили встать на колени. Не склоняя головы, он смотрел вдаль... куда? Все пространство вокруг свободного пятачка заполонили его сородичи. Он спокойно, но не покорно, ожидал приговора...

Оглядываюсь... на лицах злость, негодование, осуждение, недоумение...

— Что сейчас будет? — спрашиваю у матерого орка, стоящего рядом.

— Сташ Рэй Хорек будет лишен прав и изгнан... как убийца, — злой и гневный посвист заставил меня поежиться.

Похоже, многие здесь понимают человечий язык. А мне все же стоит научиться орочьему... Продолжаю задавать вопросы, краем глаза следя за происходящим на пятачке обвинения.

— А как определили, что этот айвэ виновен?

— Это, — кивнул воин, — кинжал с личной меткой Рэя. Его вынули из смертельной раны старейшины.

А этот степняк хорошо осведомлен! Склонив голову, прикусила большой палец. Кажется, это один из тех, кто был на празднике в честь моего прибытия. Впрочем, сейчас припоминаю, что и мой ночной собеседник там был, вот только в темноте я его не узнала. Точнее, не приглядывалась во время пира.

— Да... А когда же произошло убийство?

На этот вопрос последовал краткий ответ:

— На третью стражу, — и орк отвернулся, явно не намереваясь более со мной разговаривать.

Я же замерла, будто меня ледяной водой окатили. Третья стража, третья стража... да быть того не может!

Старейшина воздел руки над головой, заводя ритуальный речитатив.

— Стойте! — слышу свой голос, разносящийся над толпой. Ну вот... я и сделала выбор. Непривычная пустота в груди, там, где горел огонек моей сестры, лукаво подмигнула. Передернув плечами, шагнула вперед.

— Этот айвэ невиновен!

Как непривычно это одиночество, скрещенные на мне взгляды... мне не хватает ее поддержки сейчас и всегда... Мы были едины, мы и сейчас едины, даже разделенные расстоянием, но, видно пришло время справляться самой.

Молчание, густое, как мед. Задумчивое... замершие в воздухе слова речитатива.

— Почему? — это бывший айгэ, мой приемный родич. Недоумевает... Во взгляде стоящего на коленях — то же удивление, смешанное с негодованием. А ты намеревался пожертвовать собой, да? Ради чего?

— Почему ты, сай, считаешь себя в праве прерывать наказание? — это уже один из Волков, возмущенный моим вмешательством.

— Потому, что этой айвэ провел ночь со мной!

О, вы бы видели их глаза. Круглые от удивления! Сообразив, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза, добавляю, взмахнув рукой:

— Мы разговаривали... у костра. Я могу подтвердить, что до рассветной стражи айвэ Сташ Рэй не отлучался от огня более чем на полторы дюжины шагов.

Торжествующе огляделась, сложив руки на груди. И что теперь? Похоже, и сами степняки не знают...

— Значит, — звонко начал один из воинов, участвовавших в судилище, — Рэй не убивал?

Его голос понизился до тишайшего растерянного шепота. Я улыбнулась и тряхнула головой.

— Не-ет!

— Но кто же тогда?...

И эта мысль отразилась замешательством на лицах всех присутствующих. Кто? Кто??! Один из них, стоящих плечом к плечу... старейшины хмуро переглянулись, затем неприязненно покосились на меня. Я их понимаю. Только что все было ясно и понятно, а теперь из-за какой-то выскочки, пусть и королевской крови, в душах поселились подозрения. А с другой стороны, вы только что чуть не осудили невиновного. Я не могла промолчать, это подло! Пусть я воровка, но честная воровка.

Все девятеро кланных вождей обернулись к бывшему айгэ, который помогал встать недавнему подозреваемому. Рысь, хмуря брови, что-то сказал, и старик коротко поклонился, коснувшись левой рукой груди, и принял из рук сородичей треугольные пластинки амулетов. Молча повел рукой, повелевая собранию разойтись.

Толпа начала медленно рассеиваться, все озабоченно переговаривались, кто-то подходил к Сташу и, хлопая того по плечам и спине, просили прощения. Я так думаю. Кое-кто бросал на меня сочувственные, а кое-кто и злые взгляды. Одна орчанка в длинном синем платье, перепоясанным желтым ремешком, так глянула, что мне захотелось исчезнуть. Отчего так? Я медленно отступила к шатрам, но старейшина одним слитным движением оказался рядом и схватил меня за ухо.

-За что-о?!! — взвыла я под насмешливым взглядом потягивающегося Хорька.

— А что это вы, дочь моя делали у чужого костра в Ночь Выбора? — прошипел старик.

— Уй-ей! Какую ночь??!!! — многообещающе глянув на Сташа, прокричала я.

Старейшина ничего не ответил, только удивленно хмыкнул и двинулся к шатру, таща меня следом. Во что я влипла?

Береза

Действительно, во что? Ух уж эти тайны... нам никто никогда ничего не рассказывал. Хотя, казалось бы, минимальными то сведениями можно было обеспечить. Глупо это. А может, это мы такие... глупые? Не там и не то искали, вот и попали? Да что уж теперь... Я вздохнула. Надеюсь, все будет хорошо.

А эйнрид-хи... что-то похожее я слышала от брата. Ольха бы сказала точнее, она всегда любила подслушивать. Надо, мне надо ее увидеть. Посоветоваться, да просто прикоснуться к ее руке, убедиться, что она по-прежнему существует... моя дорогая. Я беспокойно огляделась. Никого... никто не видел, что произошло, только окружающие меня деревья тревожно шелестели. Надеюсь, они никому не скажут?

Поднявшись с колен, отряхнула подол и двинулась по тропе, даже не пытаясь выбрать какое-то направление. Мне все равно. Я рассеянно кружила среди теней, не обращая внимания на то, что пошла по второму кругу. Эйнрид-хи... это на древнейшем наречии. И как переводится? Я не знаю...

Неожиданно вышла на поляну. Может быть, ту самую, где некоторое время назад застала медитирующих дриад. Или очень похожую... озеро все так же сияло на солнце живым серебром, только не поглощало, а излучало теплые волшебные волны. Подошла ближе и у самой воды увидела ту, которая по идее должна была меня встретить утром. Сая Риэ-нэ сидела, скрестив ноги и застыв будто каменное изваяние.

— Здравствуйте.

Дриада подняла на меня сумрачный взгляд.

— Ваш-ше высочество, — констатировала она, — что вы здесь делаете?

Не обращая внимания на грубость тона, ответила:

— Гуляю.

— Здесь не место для любопытствующих ниэ-сай!

Наклонив голову, заставила себя вежливо улыбнуться:

— А где им место, не могли бы вы подсказать?

— Не здесь, — повторила лесная дева, поднимаясь единым слитным движением и беря меня за руку.

Совершенно неожиданно сквозь меня прокатилась теплая, колючая волна, почти мгновенно впитавшись в землю. Ой, я забыла закрыться! Риа-нэ отдернула руку, как будто ошпарилась.

— Волшебница?! — в ее неожиданно охрипшем голосе прозвучала злость.

Спрятав руки за спину, попятилась.

— И что же?

— Волшебница... а мы не знали! Ты скрывала! И смеялась за нашими спинами!

— Что? — нелепость яростного обвинения заставила отступить назад.

— Все маги — убийцы!

Лицо дриады исказила гримаса ненависти, и она медленно двинулась на меня, угрожающе шипя. Ломаные, резкие движения пугали. Вскинув руки в защитном жесте, шаг за шагом отступала к частоколу стволов.

— Я не маг, я волшебница!

Но безумие уже завладело разумом дриады и внутри ее тела начал разгораться огонь. Сила скручивалась в тугой комок, готовясь обрушиться на мои слабые, тонкие щиты. И разметать, разорвать, раздавить... В панике огляделась, пытаясь нащупать хоть каплю свободной магии. Нет... Я не смогу ее остановить! Что происходит? Мысль панически метнулась к Ольхе.

— Риэ! — резкий окрик вырвал дриаду из губительного транса.

Я обернулась. Из тени выступила королева, укутанная в синее просторное одеяние. Она вытянула руки ладонями наружу и окатила саю освежающей прохладой раннего утра. Задев меня самым краем, волна до предела наполнила мое тело волшебством. Под напором силы Риэ-нэ бессильно рухнула на траву, но великая лесная дева резким движением вздернула дриаду вверх и влепила той звонкую пощечину.

— Как ты посмела? Возжелала смерти? Твоя воля! Но ты покусилась на жизнь еще не избравшей!

— Но, — Риэ потерянно вздрогнула, — она же... волшебница!

В чем меня обвиняют?

— Это правда? — повернулась ко мне великая.

Я кивнула, виновато пожав плечами.

— Я рада, что ты не стала отрицать, — и королева вновь сосредоточила внимание на нарушительнице. — Но Риэ, ненависть затмила твой разум. Волшебница... вслушайся в эти слова. Волшебница! А значит, не враг нам!

— Но почему я не увидела этого сразу?

Рискнув подать голос, тихо сказала:

— Слишком много силы... Я купаюсь в ней и теряюсь...

— Да, Риэ, даже сейчас ее шлейф практически незаметен, хотя и полон.

Древняя посмотрела на меня расчетливо. Как брат в тот день, когда собрался огласить результаты жребия. Мне это не нравится...

— Если ищешь смерти, Риэ, слейся с Основой безраздельно, но не тяни за собой всех нас. Не смей больше даже пытаться убивать! Это уничтожит нас! Всю Рощу! Ты хочешь послужить последней каплей яда?

Дриада помотала головой. Ее душили слезы. Королева неожиданно ласково коснулась щеки своей подданной.

-Ри, лиани, потерять еще и тебя... это слишком страшно.

Как странно. Я слышу в ее голосе подлинную боль. Ее терзает именно то, что может погибнуть Риэ-нэ. Нет, гибель Рощи тоже, но это печаль повелителя, не уберегшего подданных, а другое чувство, более личное, пронзительное. Но почему попытка отомстить должна обернуться гибелью всего анклава? Подошла ближе, преодолевая дрожь запоздалого ужаса.

— Почему сай так... не любит волшебников?

Королева улыбнулась одними губами, в глазах ее скорбь мешалась с гневом.

— Это Риэ должна рассказать сама.

Ободряюще погладив хмурую дриаду по руке, великая растворилась в тени деревьев, до нас донесся прощальный шепот:

— Поговорите. И приходите на Большую поляну. Поищем вам занятие, ниэ-сай Береза.

Я заглянула в искаженное лицо дриады. Мне кажется, или она очень молода по меркам своей расы? Молода, и оттого не способна сразиться со своим горем один на один?

— Ниэ-сай Береза, — начала она, когда тишина стала невыносимой, — я прошу прощения за свою вспышку. Она совершенно неоправданна.

Я только кивнула и устало присела на берег, любуясь радужными всполохами на водной глади. Не знаю, что сказать... Было и страшно, и опасно, но... и сама дриада не виновата. Виноваты другие... жадные и глупые. Вот так и решим. Она не виновата. И ей надо помочь. Хотя бы выговориться.

— Прошу вас, саи, для вас и всех остальных, в моменты, не усложненные этикетом, просто Березка, или Яра.

— Красивое имя... — пробормотала Риэ-нэ, присаживаясь рядом и с надеждой глядя на меня.

— Да, мне нравится, — задумчиво перебирая пряди волос, пробормотала я, — но на счет ваших слов. Я не смогу простить вас, пока не узнаю причины.

— Причины? — она растерянно расширила глаза.

— Да, — раскрываю ладони, ловя каплю силы, — в чем причина того или иного поступка, в чем смысл происходящих событий... Почему вы не любите... магов? Не спешите возмущаться, лучше расскажите. И не отделываясь общими словами... Один умный человек сказал, что боль лишь тогда утихнет, когда вы разделите ее с кем-то, кто умеет слушать. Я не претендую на это умение, но могу попытаться...

— Понять? Ах, принцесса, — дриада грустно улыбнулась, — вы так забавны в своей не по возрасту мудрости.... Но сможете ли вы понять?

— Я постараюсь.

Мы постараемся.

— Возможно, начну издалека, — тихо проговорила лесная дева куда-то в сторону, — но иначе... Я родилась в этой Роще, здесь моя Основа, но ниэсс, которому была посвящена, жил в другой, той у харрийской границы. И мои дети... Их сожгли маги!! — срывая голос, выкрикнула она мне в лицо. Я отшатнулась от этой ярости и едва не хлестнувших по лицу волос.

— Кому мы мешали?! Никогда не выходили за пределы Рощ без надобности, не претендовали на большее, чем могли засадить саженцами, не причиняли вреда! За что нас убивали?!!

— Я не знаю.

— И я не знаю, но все кончилось! Жизнь кончилась! Все кончилось! Мой ниэсс, мои дети остались там, превратившись в пепел! Они не могли защититься, а я не могу отомстить... а все наша сила! Порой я проклинаю то, во имя чего появилась на свет! Сила... ты ведь чувствуешь ее?

Согласно кивнула. Да, она мягкая, как пуховое покрывало, и ласковая.

— Наше могущество огромно, и мы способны творить истинные чудеса, — дриада протянула руку и в траве распустились оранжевые бутоны, — но это чудеса жизни. Только жизни. И мы не имеем права причинять вред ни одному порождению этого мира...

— Даже защищаясь?

— Увы... — лицо ее застыло, — убить нас — ничего нет проще! Достаточно поджечь лес... убивая, мы калечим себя, и сила покидает нас. Первой гибнет Основа, а за нею уходим и мы. Мы защищались, защищались до определенного момента, пока все это не потеряло смысл... ибо они уже были мертвы. Внутри. И я чувствовала, как гибнет мой ниэсс, как уходит жизнь из моих детей. Ты... что ты можешь знать о потерях?! О таких потерях?

— Война... да. О таких потерях, вы правы, я не знаю ничего, но... мы, — я сжала ладони в кулаки, выхватывая из струй магии кусочек силы, — мы, волшебники, чувствуем. Да...

Легким толчком отправляю в полет возникшую в воздухе бабочку, сплетенную из тонких черных паутинок. Она планирует прямо на плечо сидящей рядом женщины, бормочущей:

— Я не смогла уйти за ними. Всех, кто не был привязан к тамошним Основам, просто вышвырнули, вышвырнули из Рощи... Я не смогла уйти... И вот теперь... прости меня, волшебница.

— Прощаю, — я выдохнула, закрывая сознание. Сопереживание — это полезно, но чаще просто очень неприятно. Почему волшебники не сражаются, не убивают, как все прочие маги? Потому что способны ощутить каждый миг гибели своего противника. А это — больно... почти так же, наверное, как ощущать уходящую из Основы силу... не смертельно, но... Черная бабочка взмахнула крылышками и взлетела, унося ярость и неприятие. Осталось только тихая печаль.

— Мир? — протягиваю руку для пожатия, и дриада наконец оживает. Зримое окаменение уходит из мышц, она расслабляется и, обернувшись, удивленно смотрит на меня. Бесконечное удивление в темных глазах сменилось надеждой.

Улыбаюсь.

— Мир, волшебница...

И это лучшее, что можно было бы сказать. Мир... мир, а не война!

Ольха

Мир... Как я испугалась, когда поняла, что моей сестре что-то грозит. Почти до безумия... Зажмурившись, будто это могло помочь отрешиться от ощущений, повторяла про себя: "Она справится, справится, справится..." Все обошлось... ах, а если бы нет? Как жила бы я, зная, что не смогла помочь? Наверное, не жила бы...

И вот теперь сижу на подушках, тихо-тихо, как мышка, и слежу за вышагивающим по шатру орком. Старейшина вскинул руки, отчего широкие рукава задрались, обнажая смуглую кожу, изрезанную шрамами.

— Понимаешь ли ты, что сотворила?

— Вполне, — тряхнув головой, отложила грустные мысли подальше, да отбросила с лица длинные светлые пряди. — Спасла от незаслуженного изгнания невиновного.

— Ты не понимаешь?

Сидящий ровно напротив меня Сташ Рэй грустно усмехнулся.

— Чего?

— Того, что отрезала себе дорогу назад!

— Какую дорогу назад? Есть только путь вперед...

Старейшина замер, а Рэй хмыкнул:

— Она действительно не знает, о чем вы ей говорите, айгэ.

— Э-айгэ, — поправил его Эйшин.

Я задумчиво посмотрела на обоих орков. Чего же я не знаю? Какое-то странное предчувствие у меня. Нехорошее... Старший орк кивнул младшему и приказал:

— Объясни! Раз уж сглупил...

— Я не сглупил... никому не следует противиться воле ветров. Вы же не поставили стражу у ее шатра.

— Таковы традиции.

— И я бы не сказал, что они глупы... — воин поднялся, гибко потянулся и повернулся ко мне.

-Может быть, вы прекратите говорить так, будто меня здесь нет? — раздраженно шлепнув рукой по подушке, сказала я, глядя на них снизу вверх.

— Извини, сай Ольха. Дело в том... — Сташ Рэй с трудом подбирал, оглядываясь на замершего у входа старейшину, — что я все же соврал.

— Та-ак, — вздохнула, подперев щеку рукой, и пригорюнилась.

— Вчерашняя ночь была Ночью Выбора, и ты, сай Ольха... выбрала, — сказал он и посмотрел на меня, не поверите, виновато, — выбрала, и подтвердила свой выбор, объявив во всеуслышание, где и с кем ты провела эту ночь.

Ой, мамочки! В душе похолодело, но я нашла в себе силы спросить:

— И что?

— Согласно нашей древней традиции, по воле ветра и степи, это означает замужество... — Сташ хмуро посмотрел на старейшину. Тот продолжил:

— Но насколько я понял... скажи, почему ты вышла из шатра?

Меня как пыльным мешком оглушило, но вопрос я расслышала и ответила честно:

— Не знаю, мне не спалось и потянуло прогуляться.

-Вот, — хмыкнул старейшина, — подходя ко мне и присаживаясь рядом, — ты — зримое воплощение волеизъявления ушедших Великих.

— Да, кто бы знал, что древняя традиция будет исполнена дословно. Придя к костру, горящему в ночи, послушай, расскажи, пойми, прими и раздели.

Мой ночной собеседник явно цитировал какой-то закон. Впрочем, я знаю, какой. Неожиданно приемный родич улыбнулся:

— Не стоит горевать, есть еще один выход.

— Какой? — я прямо-таки подалась вперед. Не хотелось мне расплачиваться за собственную глупость замужеством.

— Можно провести обряд разделения пути. Точнее, слияния...

— А разве это не тоже замужество? — настороженно удивился Хорек.

— Открою вам великую тайну — далеко не одно и тоже. Вы оба останетесь свободны в выборе.

— Каком выборе? Все уже решено! — я возмущенно засопела. — Ведь нарушать традицию вы не собираетесь?

— Нет, это одна из основ нашей жизни... но я поясню, дети. Путь будет один, но идти по нему можно, рядом, друг за другом и даже по отдельности... как вам захочется.

Я зло выругалась. Выбор, так его!

— Теперь понимаешь, каково твое положение? — спросил Сташ. — Промолчала бы — осталась свободной.

И тут до меня дошло. В контексте сказанной ночью фразы о защите дарующих жизнь... Вскочив, шагнула навстречу орку и почти выкрикнула:

— Защитник! Вы всех своих женщин защищаете даже от права самой выбрать дорогу? Безнадежный идиот! Безнадежно благородный идиот! Кому нужна свобода, купленная ценой обмана и глупейшего самопожертвования?! Я — принцесса, и я вполне осознаю свои поступки, и совесть у меня имеется, которая бы не позволила купить спокойствие ценой чужой жизни!

Я наступала на орка, тыкая в него пальцем. Он пятился, пока не уперся спиной в покрывало, отделяющее женскую половину.

— К тому же, вся наша жизнь лишь иллюзия выбора. Для меня, нас, существует лишь долг, а выбора не было, и нет!

— Остановись, — схватив меня за руки, прошипел Сташ, — остановись. Я понял. Я ошибся, ниэ-сай. Извини.

— Да вы должны на коленях меня благодарить!

— Это лишнее, — заметил старейшина и посмотрел на меня со странным интересом. Высвободив руки из тисков орка, ответила ему, чистым, незамутненным взглядом. Я готова принять любое решение.

Хорек неожиданно рухнул на подушки и расхохотался в полный голос.

— И кто кого защищал и вел, скажите мне, айгэ? — выдавил он.

— Это не суть важно. Вы оба согласны на аи-но-шаер?

— А что это? — поинтересовалась я.

— Я же говорил, слияние путей, — ответствовал старейшина.

— Извините, я поняла, — пожимаю плечами, — но теперь предпочитаю перестраховаться. Мало ли... мне незнакомы эти ритуалы.

— Ничего особенного, — подал голос Сташ Рэй, — древний обряд, обмен клятвами на крови.

— И много надо крови?

— Достаточно пары капель.

— Ну и ладно, — я успокоилась, и отдала орку, виновато улыбнувшись, снятые с его пояса бляшки. Совершенно машинально стянула... Тот подмигнул.

— Дети, успокойтесь, — я к такому обращению не имела неприязни, а вот Хорек поморщился, — есть более серьезная проблема. Кто убийца? Старейшины на время междувластия передали свои полномочия, и теперь от меня зависит, насколько быстро он будет найден.

Зарываясь в гору подушек и зевая, пробормотала:

— Убил тот, кому выгодно.

— Но кому выгодна смерть Стрейшины?

— А это вам лучше знать...

Удивительно, но на женскую половину шатра не доносилось ни звука от проходящего рядом собрания доверенных помощников. Впрочем, и с женской половины не вырывалось ни звука, способного отвлечь от обсуждения способов поимки и наказания убийцы. Может, амулет какой-то? Здесь, среди покрывал и сундуков, командовала супруга бывшего айгэ, Ринна, статная рыжеволосая орчанка. Две ее дочери, черноглазые смешливые погодки, с большим интересом оглядывали меня, беззастенчиво вертя вокруг своей оси. Я зевнула, не обращая внимания на кружащееся разноцветье. Выспаться мне не дали. Едва только я прикрыла глаза, как меня подняли и вручили в уверенные руки райвэ Ринны. Выпроводили, то есть. Но я не в обиде, столько всего интересного узнала...

Странно здесь все устроено, оказывается. У каждой семьи несколько есть шатров. Общий, поделенный на две половины, кухонный, гостевой и детский. Число последних, на самом деле зависит от количества детей. Младшие обычно живут с родителями в общем, но едва становятся способны самостоятельно установить шест, как им вручают сверток шкур с наказом сделать себе дом самому. Приучают к самостоятельности! Я ночевала в гостевом, а кухонный стоял позади общего и из его верхнего проема вился дымок. Кстати, девушка, уходя в другую семью, чаще всего забирала свой детский шатер с собой в качестве приданого. Парень, заводя семью, вынужден был бы или расширять свой детский или шить новый общий. А это недешево...

Все это вывалили на меня новоявленные сестры, то поздравляя, то озабоченно хмурясь. Они были в курсе моего поступка, но больше всего переживали об отсутствии у меня приданого. Ни шатра, ни тканей, ни кож... бедная я, несчастная. Райвэ Ринна сохраняла наисерьезнейшее выражение лица, наблюдая за своими дочерьми. А потом принялась их гонять:

— Живо, Лирна, загляни в этот сундук, достань запасное платье. Это никуда не годится! Шиана, сними мерки, а ты, негодница, раздевайся.

— Я? Зачем? Это совсем не обязательно...

— А-ай, даже не думай! Для кого я воду приготовила?! Быстро, красавица! Да теперь еще и приданое готовить придется...

— Но... — не торопясь расстегивать крючки, начала я.

— Не пререкайся, все должно быть на высшем уровне!

— Это же не завтра будет...

Ринна остановилась, подняла палец и назидательно сказала:

— К таким событиям, как аи-но-шаер, надо готовиться заранее. Лирна, мерку на сапоги сними, а то что это такое?

Она брезгливо подняла мою обувь.

— Это подарок, между прочим!— возмутилась я.

— Чей?

Я закатила глаза и указала на перегораживающее шатер покрывало. И меня прекрасно поняли. Но не пожалели. Шиана, вертящаяся вокруг с веревочками, так ткнула меня булавкой, что слезы из глаз брызнули.

— Уй! — дернувшись в сторону, запнулась о край ковра и ухнула в бак с холодной водой.

— Ах, какая ты неуклюжая! А ты, Ши, поаккуратнее.

Все трое бросились меня вытаскивать, но потом Ринна передумала и, велев оставить в покое мои ноги, просто положила в чан "горячий камешек". Вода мгновенно нагрелась, а Лирна хихикнула.

— За одно и постирается все! — заметила она.

От пытки, именующейся примеркой, меня спас старейшина. Он деликатно поскребся в покрывало в тот момент, когда я натягивала очередное льняное платье. Зеленое с серой вышивкой. И судя по горе нарядов, высившейся на сундуках, померить предстояло еще не одно.

Когда девушки заполошно суетясь, растянули передо мной непрозрачную ткань, и Ринна разрешающе проворчала разрешение войти, старейшина сказал:

— Дорогая, я украду у вас Ольху. Ненадолго! — подняв в защитном жесте руки, вопросительно глянул на супругу.

— Негодяй, я только вошла во вкус!

— Дела есть дела...

— Ладно уж, — Ринна вытолкала меня наружу, в чем была, — иди, дорогая, думай! А мы пока подберем тебе еще чего-нибудь...

Кошмар! Я выскочила оттуда как ошпаренная в совершенно неприличном виде. В одной тонкой длинной тунике, льнущей к телу, как перчатка, легкой накидке и с распущенными волосами. Засев в углу, я слушала, как задумчиво пересыпают горох фактов старейшина, его сыновья, мой будущий, наверное, шаер, и еще пара незнакомых орков.

— Ваша невиновность абсолютно очевидна, и потому я позвал вас на совет, — тихо говорил старейшина, — вы не покидали малого кланового круга, ну а Сташ... вы понимаете.

Я украдкой зевнула. Когда айгэ успел разобраться? Сколько вообще времени я провела на женской половине?

— Ольха?

Встрепенувшись, изобразила внимание. Старейшина спросил:

— Как ты миновала круг внешней стражи?

— О, — я думала, что никто так и не поинтересуется, — врожденное свойство. Я могу сливаться с окружением, и меня не видно. Никакой магии, — так говорила сестра, а ей я верю, — просто природный дар.

— Понятно... можно только позавидовать вам, ниэ-сай. Вы — Ветер, — проговорил почтительно это один из воинов клана Рыси.

— Теперь ясно, отчего ты считаешь себя хорошей воровкой, — хмыкнул Сташ.

— И вовсе не поэтому... я поймала на нечистом казначея, а это дорого стоит!

— Но как миновал стражу убийца? Может быть, так же?

— А может, ему и не надо было? Если он был внутри...

— Допустим, — скривился незнакомый орк с эмблемой Гайранди, — но как обойти стражей, стоящих у входа?

— А...

— Нет, стенки были целые, не надрезанные.

— И среди айвэ ни одного, способного стать незаметным так, как вы, — легкий кивок в мою сторону. — Это совершенно точно, уже более двух веков в степи не рождаются Ветры.

Надо поподробнее выспросить про это... Я заметила:

— Возможно, на нем был амулет для отвода глаз.

— Среди орков нет магов.

— Ну, знаете, такие можно было купить в любой лавке, да и эльфы делают... делали.

— Именно, — заметил один из сыновей старейшины, — что делали! А сейчас — нет.

— Лежал у кого-то в запасниках, — тут же предположил Сташ.

— Может быть... — старейшина встал и прошелся по шатру, попинывая подушки. — Предлагаю провести обыск.

— Из шатра Вайрина что-нибудь пропало? — это снова Рысь.

— Нет... хотя, младший его сын вроде говорил о какой-то шкатулке...

— Поищем? — подался вперед Сташ.

Одно удовольствие было за ними наблюдать. Как они перетекают из позы в позу, как меняются выражения на лицах, как в голосах появляется то азарт, то растерянность... Но как же я хочу спать! Если этот убийца будет найден, то я самолично добавлю ему яда в бокал. Только за то, что я вторые сутки не могу сомкнуть глаз! Да, я избалованная принцесса...

— А что ты скажешь?

Вскинулась, окидывая окружающих слегка мутным взглядом.

-О ком?

— О чем... о мотивах убийцы.

— Простите, но, боюсь, ничего для вас нового я не придумаю. Когда невозможно определить, кто совершил преступление, ищут, кому это выгодно. Наследники, соперники... а основной мотив, так или иначе — власть.

Береза

— Наша власть опирается на призрачное могущество мира, — говорила дриада, шагая по тропе. Я задумчиво брела рядом во исполнение приказа королевы.

— Но что нам той власти?

— Риэ, — я положила руку ей на плечо, — ты повторяешься. Не терзайся... Лучше объясни, чем занимаются ваши ниэсс? Я ни одного не встретила...

— Естественно, — печально улыбнулась дриада, — они заняты.

— Чем заняты?

Лесная дева внимательно посмотрела на меня, о чем-то раздумывая. Вообще, она стала после короткого разговора гораздо спокойнее и скорбные морщинки у губ немного разгладились.

— Они... как же тебе объяснить? Слова такого нет в вашем языке... они риаэр саакеш... держат мир.

Я шумно выдохнула, потрясенно рассматривая собеседницу. Быть того не может... переспросила свистящим шепотом:

— Что-что они делают?

— Ты не понимаешь?

— Нет... но я постараюсь, ты объясни!

Надо ведь мне знать, что случилось ранним утром...

— Это таинство... хотя ты теперь одна из нас... — дриада все еще сомневалась.

Я затаила дыхание. На лице Риэ-нэ проступило странное выражение. Отрешенная древняя мудрость и горечь прожитых лет. Вечно юная мудрая дева...

— Ты волшебница... волшебница...

-Начинающая...

— И чувствуешь окружающую нас магию куда лучше магов, способных ее только использовать. Ты чувствуешь...

— О, да, — шепчу растерянно...

— Она струится по незримым дорогам, она принадлежит этому миру полностью и безраздельно... Но где-то ее больше, где-то меньше... если сосредоточишься, то сможешь ощутить живительные токи в земле. Глупцы, уничтожавшие Рощи, думали что там, где выросли Основы, находится мощный источник силы, и желали его захватить. Но едва гибло последнее дерево, как магия уходила... И все. Они не знали, что только наши жизни заставляют сворачивать потоки и стекаться сюда. Наши жизни... Мы как ворота между небом и землей, мы как разветвляющееся русло, по которому течет сила. Мы смотрим и направляем в глубины, где истощены жизненные силы, собираемую Рощей магию. Наши ниэсс... именно они занимаются регулировкой, а мы всего лишь верные помощницы. Но незаменимые... ведь мужчины так крепко связаны с Основами, что не могут покидать дом надолго, и...

— Не продолжай... они выбиваются из сил.

— Да, — дриада коснулась одного из деревьев, серебристые листья осины дружески прошелестели что-то ободряющее, — они — там... мы — здесь. Мы — глаза и руки для них, ведущих свою войну. И они устают... порой смертельно. Нас осталось слишком мало, чтоб охватить весь мир. И я, я ничем не могу помочь!

— Почему?

— Я же говорила, мой ниэсс погиб, а с кем еще можно поделиться силой?

— Так выбери себе другого...

Дриада гневно отпрянула.

— Как ты можешь так говорить?! Ниэсс один на всю жизнь!

— Минутку, а что это такое — ниэсс?

— Ты так и не поняла? На вашем языке это называется спутник жизни.

— Так почему нельзя найти другого?

— Нет, — почти простонала дриада, останавливаясь, — ты не понимаешь! Спутник жизни может быть только один!

— Почему?

Я категорически не понимаю!

— Так мы устроены. Ведь мы делимся с ними силой, а это возможно только когда твой ниэсс способен на полное энергетическое и духовное слияние. Точнее, ты... я... мы способны на слияние...иначе никакого союза не получится! И сай не сможет полноценно помочь, да и детей не будет...

— Энергетическая совместимость... и большой у вас выбор?

— Выбор предопределен еще с рождения, но неизвестен до самого конца, точнее начала... — на лице дриады высветилась нежность воспоминаний. — Для каждой саи существует только один ниэсс, такова наша природа.

— Но это ужасно! Как же свобода выбора?! — Погладив кору, почувствовала, как от ласки прогнулась, урча, сила.

— Мы свободны, — убежденно сказала дриад.

— Какая же это свобода? А если тот, кому ты подходишь, тебе незнаком... или просто не понравился?

— Ниэсс не может не понравиться... и все происходит правильно, — такая уверенность, смешанная с нежностью и горечью была в ее голосе, что я поверила.

Но все равно, несправедливо как-то устроено это общество... И я очень легко слила свою силу с той, что текла внутри Основы Лериана. И погрузилась в неизведанные глубины... Туда, где течет магма и зарождаются мировые бури. Значит ли это, что тот эйнрид-хи — мой ниэсс? Хотя с чего бы? Может быть, это произошло оттого, что я человек? Волшебница? Шагая по тропе, мыслью касалась каждого дерева. Они реагировали одинаково дружелюбно и открыто. Может, и не будет никакого отторжения, если я попробую подпитать энергетически любого дриада? Хотя пробовать не стоит... лесные девы могут посчитать это за кощунство, ведь для них не существует возможности выбора. Верные друг другу супруги получаются...

— Вот мы и пришли, — тихо проговорила Риэ-нэ, выходя на свободное пространство. в глазах ее затаилась бессловесная надежда. На тенистой поляне расположились два десятка дриад. Чуть в стороне стояла королева, увидев нас, приглашающе кивнула. И прошлась между напряженными саи, говоря тихо, но четко:

— Вы должны слиться с землей и ощутить ее токи. И это следует проделать, не напрягаясь, а наоборот, полностью расслабившись, открывшись... выпустив на свободу свою силу, слив ее с той, что колышется на поляне.

На лицах юных дев блуждали рассеянные улыбки. А я чувствовала, как волнуется наполняющее Рощу волшебство.

— Ныне вы — соэри, невесты, и наступило время вашего выбора!

О, это интересно, но зачем здесь мы?

Зеленоволосые девушки в тонких туниках встали, окинув нас, стоящих чуть в стороне, отсутствующими взглядами и цепочкой двинулись к противоположному краю поляны. Королева, отступив назад, довольно улыбнулась. А я, завороженная мощной концентрацией силы, двинулась следом за дриадами. Под сенью вековых дубов нас уже ждали. С новым интересом я разглядывала бледные напряженные лица эйнрид-хи, а в душу закрадывалось подозрение. Ох, неспроста меня сюда, в самое сердце древней магии, пригласили! И доверили такое знание...

Осунувшиеся, почти истощенные... а вот и мой знакомец. Я, ощутив пожирающий его изнутри голод, нахмурилась. И послала легкий ветерок приветствия. В этот момент над поляной разлилась тишина. Нет, и раньше никто из медленно сходящихся дриад не произносил ни слова. Но шелестели листья деревьев, под ногами шуршала короткая трава, за плечом слышалось напряженное дыхание Риэ-нэ. А в миг, когда воздух наполнила моя магия, все вокруг замерло, даже щебет сумасшедшей птахи, случайно залетевшей на Поляну Выбора.

Я опасливо оглянулась... и почувствовала, как взвились в пространство жгуты и потоки сил. От земли, деревьев, образуя сложную сеть, сплетаясь и расплетаясь... Нити тянулись от неподвижных девушек к замершим мужчинам, слепо тыкаясь в разные стороны. Поисковые импульсы, выпущенные из коконов силы, сталкивались и расходились, разыскивая подходящую пару.

Вот одна из девушек, чьи волосы извивались на невидимом ветру подобно змеям, улыбнулась, делая шаг вперед. Осторожно, медленно приблизилась к одному из эйнрид-хи, заглянула в темные глаза, коснулась кончиками пальцев его руки так нежно, будто он был отлит из стекла... Мир затаил дыхание...

...И бросилась в раскрытые объятия. Вокруг двоих обретших закружился вихрь волшебства, в грянувшем в тиши шелесте ветвей послышалась торжественная песнь. Я смахнула слезу. Они, похоже, действительно счастливы! Чувствуя, как проносится сквозь меня сила, я видела в пляске стихий радость и тепло обретения. Самый близкий, самый родной, для кого не жалко отдать самое себя... Мужчина очень ласковым движением отер с сияющего личика слезы.

Поздравляю... добавив в радостную какофонию каплю своего волшебства, отступила назад. И услышала удивленное оханье. Чье? Обернувшись, наткнулась на Риэ и замерла от удивления. Сомнамбулически вытянув руки, она сделала шаг вперед. Я отступила с дороги. Ее кокон раскрылся и через край плеснуло дождливое утро, растерянный огонь, грозовая свежесть... растерянность и надежда. К одуряющей какофонии обретения добавилась волна боли и горя.

В глазах помутилось, но я видела, как еще несколько ошеломленных девушек нашли свою половину. А моя опекунша, слепо шаря руками по воздуху и сглатывая катящиеся по лицу слезы, споткнулась и упала на колени. На всплеск отчаяния звонкой лаской отозвалась сама земля. Основы торжественно и мягко запели о жизни, которая продолжается, не смотря ни на что. Рядом с Риэ неожиданно соткалась фигура. Молодой эйнрид-хи с совершенно ошарашенным лицом оторвал ее руки от земли, стряхивая вывороченную судорогой траву, и что-то сказал.

Я не буду подслушивать. Интересно, зачем меня сюда пригласили? Посмотрела на королеву, удивившись тому, как тщательно она прикрыла свои силы. И получила ответ на незаданный вопрос:

— Кого выберешь ты? — спросила древняя.

Я отшатнулась, расширяя глаза.

— Что?

В голосе дриады вдруг прорезались повелительные, резкие нотки:

— Твой выбор должен состояться здесь и сейчас!

— Почему? — по телу холодом разлилось осознание.

— Такова твоя судьба!

— Откуда вам знать?!

— Я — королева Рощи. Мне сказала земля, сказал лес, пропел мир, прошелестела Основа. Иди и выбирай!

Сильный толчок выкинул меня на центр поляны. Сделав пару шагов, я замерла в самой гуще поисковых импульсов, треплющих рассыпавшиеся по плечам волосы. Зажмурившись, стиснула кулаки и мысленно застонала.

Ах, сестра... что со мной будет? Почему тебя нет рядом теперь, сейчас... когда ты мне так нужна... Почему свою судьбу мы принимаем в одиночестве? В гордом, проклятом одиночестве! И я не хочу... не желаю делать этот выбор! Принуждение это, а вовсе никакая не свобода!

Горечь наполнила душу. Почему все так глупо? Неужели я не могла предвидеть? Наверное, нет, была слишком слепа, слишком доверчива...

Открыла глаза, смиряя бушующее в душе негодование. Не стоит, пожалуй, портить своим волшебством день тем, кто так долго ждал. На поляне оставалось все меньше и меньше дриад. Прошедшие обретение незаметно исчезали под сенью дубов. Похоже, сегодня все обретут счастье в своем предназначении... все, кроме меня.

О, как я не хочу... Но, как ни горько, такова жизнь. Приходя в новый дом, вы обязаны подчиняться правилам, составляющим его основу.

Смирись, сказала я себе. Выплачешься потом... Чувствуя спиной внимательный взгляд королевы, раскрылась и прислушалась к затихающему шепоту магии.

Никто не должен быть один, прошелестел лес. Я расслабилась, позволяя себя вести. Куда? Нечто ласково и ободряюще подтолкнуло в сторону... подняв глаза от земли...

Утонула в черной бездне знакомых глаз. Лериан?!!

Ноги подкосились, когда чуждая, но знакомая сила окутала меня плотным коконом.

Почему он?

Голова кружилась, и я уткнулась в грудь эйнрид-хи, уловив исходящее от него недоумение. А меня медленно и осторожно начала окутывать тонкая паутина смирения и полного принятия происходящего...

Почему, почему?!! Захотелось прикрыть глаза и уснуть... Нет уж! Вырвавшись из кольца рук, рванулась в сторону деревьев. Не глядя, продралась сквозь кусты, выскочила на дорогу, пронеслась мимо рядов все еще цветущих яблонь, кипя от негодования им бессильной, растерянной злости. И, не успев притормозить, врезалась в неожиданно выступившего из-за толстого ствола дриада.

— Постой, саи! Послушай же...

Нет, не хочу! Отскочив, ринулась в другую сторону. О-ой! Запнувшись о подло подставленный каким-то деревом корень, не удержала равновесия и зажмурилась, выставив руки навстречу земле. Но метнувшийся вперед Лериан успел подхватить меня за талию.

— Успокойся, — сказал, будто ледяной водой окатил. Я уже не пыталась высвободиться, силы кончились... Покорно обмякнув, безуспешно попыталась отстраниться от происходящего.

— Ну же, принцесса... послушай! — прошептал он, прижав меня спиной к дереву и нависая сверху с неумолимостью отчаяния. — Не спорь, не ругайся, просто послушай! Я сам терпеть не могу эту проклятую предопределенность, данную нам свыше. Поверь, ненавижу то, что у нас нет выбора... Но если мы откажемся следовать ему, что у нас останется? Ничего. Пустота, смерть, не-жизнь... Причем грянет катастрофа не только у нас, но и у всех живущих на земле, всех, кто зависит от наших действий. Мы ведь как нити, связывающие куски ткани. Не будет нас, все распадется. А это... — он вздохнул, — отвратительно. И упирается в долг, долг перед жизнью, взятой нами взаймы. Мы ведь изгнанники, отрабатывающие свое содержание. Ты не знала?

Я мотнула головой. Это что-то новое...

— Такое случается... миры гибнут, несмотря на все усилия хранителей. А оставшиеся в живых вынуждены искать новый дом. Мы — нашли, но платим за право жить здесь...

— Кому платите?

— Самому миру, — пожал плечами дриад.

Заинтересованно прищурившись, подалась вперед.

— Но это не главное... — он поторопился продолжить, — нет, едва ты вступила в пределы Рощи, я ощутил твою силу. Поверь, она упоительна, волшебница, упоительна и прекрасна... Идеальна... И когда мне понадобилась помощь, я позвал хоть кого-нибудь из свободных ниэ-сай, но отозвалась ты. Извини...

Я вспомнила то странное чувство, приведшее меня к первой встрече с дриадом.

— За что?

— За то, что лишил тебя права выбирать. Ты могла бы избрать любого из тех, кто присутствовал на поляне, такова твоя сила. Я... ты не поверишь, что пережил, когда твое волшебство заполонило поляну...

— Почему ты так говоришь? Казнишься? — до меня медленно доходила картина произошедшего. — Ты не прав... не прав... не ты лишил меня выбора... я сама постаралась. Если все, что ты сказал, правда, то... все решила я, и только я. Я ведь могла и не помогать... — криво улыбнулась. — У меня тоже есть долг и призвание.

Лериан ощутимо расслабился.

— Так ты не обвиняешь меня?

— В чем? В собственном существовании? Я не могла поступить иначе, ты не мог совладать с собой... Кто виноват? Существующий порядок вещей. — Пожимаю плечами. — Нам остается только смириться...

— Но я не хотел принуждения... — он отошел на пару шагов и взлохматил волосы.

Я вздохнула.

— Не было никакого принуждения. Просто я и не думала о таком выборе, когда ехала сюда.

— Так ты... согласна?

— С чем? — лукаво наклонила голову.

— Не так... — он протянул руку, — согласна ли ты разделить мою ношу?

Вот он, это вопрос. Согласна ли я? если бы я знала... а решать придется здесь и сейчас. И без сестринской поддержки... Молчу.

На лицо дриада набежала тень. Он отступил еще на шаг.

— Я не думала о выборе, — сказала я, чтоб разорвать напряженную тишину, — пока королева не толкнула меня вперед. Но думаю, она выбрала правильный момент.

— О, да, наша великая мать, — печально сказал эйнрид-хи, — всегда знает, что и когда надо сделать для возвышения рода.

Смотрю в черные бездны глаз и улыбаюсь.

— Ты сказал, что не хотел принуждения... Примешь ли ты любое мое решение?

Лериан склонил голову, глухо проговорив:

— Да, принцесса.

— Хорошо, — одним движением оказываюсь рядом с ним, окунаясь безоглядно в вихрь знакомого волшебства. Задумчиво коснулась щеки мужчины. — Я соглашусь разделить вашу ношу, ниэсс. Но не сейчас, чуть позже.

— Когда? — горячая надежда в голосе, руки, нервно сцепленные за спиной.

— Когда пойму, что именно надо разделить.

— Ты все еще не поняла? — ошеломленное удивление.

— Нет... так что вы делаете?

— Исцеляем магию мира... ты же пробовала...

— Ах, — улыбаюсь отстраненно, заправляя за ухо прядь волос, — можно, я попробую еще раз?

Облегчение и восхищение нарисовались на его лице невероятно отчетливо. Он обнял меня, закружил в водовороте волшебства, сделал шаг вперед, и мы вместе провалились в радужную бездну.

Ольха

Я исподтишка разглядывала своего нареченного, когда на меня накатила волна негодования, растерянности и обреченности от сестры. Потом лукавая усмешка и странный вихрь, лишающий ориентации в пространстве. Голова закружилась, и я прикрыла глаза.

Выбор, выбор, выбор... тонкая грань, по которой надо пройти. Мы делаем выбор ежедневно, ежечасно, между тюрьмой и тюрьмой... А свободы, воли никогда у нас не было. Но вот странно... ее обычно выпрашивают.

Замерев, попробовала на вкус новую мысль. Почему кто-то должен нам давать свободу? Никто же не обязан... действительно! Эту незримую эфемеру нужно завоевывать самим, и только такую, которая больше всего подходит именно вам, а не брать ту, что предлагают... разные непонятные люди.

Ведь свобода бывает разная, порой такая, что больше напоминает клетку. И если вам вручили ее на блюдечке, то это — не свобода. Ни в коем случае... А происходящее сейчас просто закономерный итог нашей жизни. Как не было свободы, так и выбор наш предопределен, но потом... Потом мы будем вольны делать со своей жизнью все, что захотим!

Пусть все думают, что я смирилась. Но и смутные мечты пусть так и остаются за гранью, хотя сжигающее меня раздражение требует что-то предпринять. Я буду спокойна... и найду свою свободу. Свой путь...

Руки перебирают пряди волос, заплетая косу. Прислушиваясь к гулу голосов, доносящемуся снаружи, скрипу пера по пергаменту. Это Сташ Рэй вычерчивает схемы политического устройства вольных кланов. На деле ничего сложного в этом нет. По большей части кланы разобщены и влияние их зиждется на силе. Айгэ является по большей части пользующимся уважением судьей, и только в годы войны все изменилось. Раньше кланы поддерживали вооруженный нейтралитет, прерываемый довольно часто короткими кровопролитными стычками. Кровь за кровь... И с видимым миролюбием собирались только раз в десять лет, на выборы... Ну и на войну с общим противником. Правда, до объединения Гейранди пришлось практически в одиночку несколько лет терпеть поражение за поражением от человеческих армий, и только после того, как была сожжена одна из Рощ, которые они защищали по давнему договору, степняки задумались.

А сейчас, в момент когда наступил мир, кто-то, похоже, хочет вернуться в прежние времена.

Мы сидели в шатре в гордом одиночестве, а айгэ и его сыновья проводили обыск. Конечно, не имело смысла разыскивать отводящий глаза амулет просто так, перерывая шатры один за другим. Как и нечто иное, способное навести на мысль об истинном убийце. Потому-то и был призван на стоянку местный.. .я даже не знаю, как его назвать... знахарь? Может, лозовед? Невысокий орк с отчетливой рыжиной в длинных волосах, укутанный в пестрый балахон, он сторожил табуны, пасущиеся в полусутках пути от шатров. Он невозмутимо выслушал торопливый, но четкий рассказ о произошедшем, предположения о том, что надо найти, и достал из-за пазухи два тонких прутика. Сосредоточенно поводил ими над землей и певуче проговорил непонятную фразу на эльфийском наречии. Я удивленно следила за тем, как он обошел шатер по внутреннему периметру, наблюдая за колыханием зажатых в пальцах веточек, удовлетворенно кивнул и, попросив, чтоб все орки в становище разошлись по своим шатрам, вышел наружу. Я хотела пойти следом, но старейшина не разрешил... ради безопасности, и чтоб не нарушать концентрации мастера. А свою супругу и дочерей наоборот, попросил посидеть в кухонном шатре. Понаблюдав, как тот двинулся по спирали от утоптанной площадки в самом центре, вздохнула и вернулась в шатер. Несколько доверенных орков не отходили от лозоведа ни на шаг.

Сташ заметил, что такие знатоки, коих на каждый клан приходится по одному — двое, способны найти воду в пустыне, дорогу пасмурной ночью и потерянную вещь в густых зарослях травы. Чем и собирались воспользоваться мои новые родичи.

Спустя пару часов, когда пергамент был безнадежно исчеркан а коса переплетена три раза, полог был откинут от входа и двое воинов внесли в шатер нечто, укутанное в несколько слоев ткани. Следом вошел айгэ, неся на вытянутых руках какой-то амулет, и орк-лозовед. Осторожно опустив сверток на ковер, воин откинул покрывало. Я подскочила, когда в дневной свете блеснула искусная мозаика.

— Где нашли? — поинтересовался Сташ.

— О... — старейшина нахмурился, — в шатре Леверлина Оршэнэ.

— Это племянник?

— Да.

— Хитро... очередная подстава. А амулет?

— Валялся в траве за внешним кругом.

Не слушая разговора, я ползком подобралась к манящей меня прелести. Наиринская шкатулка! Откуда здесь это гномье чудо? И кто оставил на стеклянной инкрустации эти уродливые царапины?

— Его пытались открыть! — воскликнула я, не сдержав раздражения.

Присутствующие обратили на меня внимание.

— Да? — вкрадчиво поинтересовался Сташ. И хищно усмехнулся. Переглянувшись с айгэ, спросил со скрытым вызовом:

— А ты сможешь его открыть, принцесса?

Пошевелив пальцами, огладила воздух над крышкой.

— Почему бы и нет? Вам интересно, что там внутри?

— Чрезвычайно! Это наверняка важно, иначе бы ее не утащили из шатра и не пытались открыть, — это старейшина.

Я хмыкнула.

— Открыть наиринскую секретную шкатулку? Кинжалом, а? У меня есть кое-что получше... Кто-нибудь пусть принесет мою сумку из шатра...

Увлеченно решая поставленную задачу, почти отключилась от реальности, не слушая продолжения разговора.

— ...А он говорит, что не видел ее?

— Да. Впрочем, я ему верю. Наш убийца повторяется.

— Почему же не спрятал ее получше?

— Не мог, не успевал... да и к тому же, от Лишена невозможно укрыть искомое. Он — лучший нэри.

— Хм, а где же ключи от шкатулки?

— Полагаю, в выгребной яме...

Когда под рукой оказались привычные инструменты, я коснулась кончиками пальцев прохладной поверхности. Первый этап — секрет замка. Найти среди мозаичной инкрустации две-три, а то и четыре тайных кнопки, поочередное нажатие которых открывает замочные скважины. Здесь требуются только интуиция и опыт... вот с последним у меня проблемы. Закрыв глаза, отрешилась от реальности, положила руки на крышку шкатулки. Повинуясь наитию, перевернула ее на другую сторону, вверх роскошными синими цветами. Под ладонями заскользила прохладная неровная поверхность, на углах небольшие сколы, по бокам едва заметные царапины от ножа, которым пытались подковырнуть крышку. В залившей шатер тишине пальцы сами собой сыграли незатейливую мелодию, которая неожиданно всплыла в памяти. Щелчок механизма прозвучал особенно оглушительно. Три пластинки на боковых сторонах уехали внутрь, открывая замочные скважины. Теперь нужно открыть их в нужном порядке. Это второй секрет. Раскрыв кожаный мешочек, достала самые тонкие шпильки. Сюда, скорее всего, по три... Казначейская шкатулка была с четырьмя замочками, поворачивающимися поочередно. Скорее всего, здесь тот же принцип.

Так, мягкий слепок. Какой изысканный излом у этих ключей... Полюбовавшись на свет изгибами, вставила заготовки в скважины по две штуки. Легкими касаниями подвигала их в стороны. Та-ак, четверть оборота, затем на соседней половина. Теперь... довернуть предыдущую и на три четверти еще не тронутую. Какая я молодец! И последняя... щелчок и крышка приоткрылась на палец. Я едва успела перехватить потянувшегося к ней старейшину.

— Еще не все!

Предстоит еще третий этап. Классические ловушки с ядом, да. Отодвинувшись, попросила кинжал. В протянутую руку легла теплая рукоять. Подцепив крышку, медленно начала ее приподнимать. Пфф! Из под нее вырвалось легкое пыльное облачко. Задержав дыхание, отсела подальше. Переждав пару мгновений, продолжила работу. Когда крышка поднялась на три четверти, сбоку выскочила тонкая игла, попав точно туда, где должна бы находиться рука открывающего. Уф, кажется все.

Откинув кусок бархата, продемонстрировала присутствующим стопки исписанной бумаги.

— Прошу, господа.

Те не заставили себя долго ждать, выхватывая перевязанные лентами письма прямо у меня из-под рук. И по мере прочтения лица их так занятно менялись. Растерянность, потрясение, злость, негодование, ярость... Сташ Рэй хмуро скривился, айгэ и его сыновья многозначительно переглянулись.

— Ну что, что там написано?

Вскочив, я заглянула через плечо старейшины Вэйриша. В глаза бросилась фраза: "Согласно нашей договоренности было произведено нападение на становище клана Хорьков..."

— Что это?

Айгэ отложил бумагу и взял следующий список.

— Это значит, что последние двадцать лет клановая междоусобица поддерживалась искусственно.

— С помощью харрийских магов, — подхватил Сташ. А Лишен-лозоход добавил:

— И кого-то из обитателей вольных степей.

— Кого?

Все посмотрели на меня так, что по спине продрало морозом.

— Кого, — переспросил Сташ, — кого?

Вскочив, он яростно сверкнул глазами.

— Куница Свариш Раис, — тихо сказал один из названных братьев. — Успокойся, Рэй.

— И не подумаю... сам его придушу.

— Хм, воздержись, пожалуйста. Скорее всего, этой грязью занимался его отец, а он умер год назад, не так ли? — это невозмутимый Лишен подал голос.

— А послушный сын решил, судя по всему, продолжить нас стравливать, — хмыкнул старейшина.

Я уткнулась в лицо руками. Как везде, как везде... Но ради чего все это? Последние слова я пробормотала вслух. И Сташ отозвался:

— Ты сама говорила. Ради власти и могущества. Он хотел стать старейшиной клана после смерти нынешнего... И кто бы пошел за ним, после того, как стали известны такие факты?

— Ненавижу...

— Вот... Оршэнэ пишет, что собирал эти сведения последние несколько лет, и хотел обнародовать их как раз... сегодня, — названный брат хмуро оглядел шатер.

— Ну вот, а до того, наверное, хотел поговорить с этим Куницей... — я устало прислонилась спиной к одному из шестов, — не получилось. Что дальше?

— Вечером похороны. И у погребального костра мы обличим убийцу, — старейшина оглядел всех, — а до того момента прошу вас, сохраняйте узнанное здесь в тайне.

— Разумеется.

— А эйнрид-хи к костру приглашать?

Старейшина покачал головой.

— Конечно же, если сможет прийти великая, это будет для нас огромной честью.

— Кто такие эйнрид-хи? — спросила я у Сташа.

— Дриады...

И все волнения этого дня вышибло из головы одной пронзительно-яркой мыслью... Я смогу увидеться с сестрой!

Береза.

Я увижу сестру! Уже скоро... Да, я всегда могу почувствовать ее, но это немного не то. Есть что-то в личной встрече особое, сакральное, не доступное ни в каком ином виде. Разговор, прикосновение, взгляд... Нам так много рассказать друг другу, хотя прошло всего два дня. Да, два дня. Пришлось принимать решения, делать выбор, выбирать путь... Не могу сказать, что я жалею о произошедшем, ведь мне открылось столько новых горизонтов.

Королева нашла нас, когда мы вернулись из путешествия по жилам и руслам мира и молча сидели на границе Рощи, любуясь закатом. Усталость укутывала нас пушистым пологом, а молчание было скорее дружеским, чем напряженно-скандальным. Лериан задумчиво жевал травинку, а я переваривала его интереснейшее заявление. Оказывается, эйнрид-хи переводится на человеческий язык, как Драконы Земли. Вот ведь... Драконов Огня знаю, и их самоназвание звучит похоже, хазид-хи, так что такая трактовка похожа на правду. Но Драконы Земли — чужие в этом мире, а Огненные — изначальные, как говорится в легендах о сотворении мира, то становится понятно кажущееся несправедливым ограничение, наложенное на дриад. Две могущественные расы неминуемо бы столкнулись, и вряд ли это произошло мирно. А война таких существ... это куда более страшно, чем разборки людей. Стоит только полюбоваться на пепелища альрунских городов. Так что все справедливо...

А вообще, всем нашлось занятие. Драконы Огня сидят на своей горе и наблюдают, редко вмешиваясь в дела людские, а дриады, эйнрид-хи, следят за недрами. Мой ниэсс провел меня по бурным потокам, показал красоту глубин, где в круговороте первоэлементов возрождается магия. Мир бесконечен, и пусть я теперь привязана к этому месту, не самому плохому, кстати, но у меня есть возможность познать его изнутри.

И еще... я действительно могла выбрать, кого захочу. Да, такова моя магия, гибкая и способная подстроиться под любое изменение. А древняя королева, имени которой я так и не знаю, поняла это. И оттого происходящее на Поляне Выбора ничуть не напоминало прежние мучительные поиски, когда партнеров находила едва половина вошедших в возраст дриад. Феерия магии, разбавленная моим волшебством, позволила произвести... не знаю... настройку, что ли. Как подтягивает струны скрипки музыкант, желающий подогнать звучание под привычные тона. Потому и с Риэ-нэ случилось чудо второго обретения. Она больше не будет стремиться к смерти. Меня, кажется, использовали, но во благо, и потому я не злюсь... Это всего лишь малая часть того, что мы должны дриадам за их труд, да и за сотни смертей... вряд ли вообще когда-нибудь расплатимся. Два десятка слившихся в единое целое судеб — это только начало. Начало нового пути.

Именно в этот патетичный момент мимо прошествовала королева в сопровождении четырех советниц.

— Дорогая Береза, не желаете ли составить нам компанию? — не останавливаясь, бросила древняя.

— О? — я отвела взгляд от горизонта, где солнце уже начало погружаться в расцвеченные пурпуром облака.

— В лагере орков — похороны. По традиции они прислали нам приглашение...

Я вскочила.

— Конечно... Лериан?

Тот качнул головой.

— Мое место здесь.

— Я вернусь! — бросила, торопливо догоняя затянутых в темно-зеленые одеяния женщин. Я увижу сестру!

Костры в неожиданно обрушившемся на степь вечернем сумраке выделялись яркими переливающимися пятнами. Посреди расчищенного от травы круга высилась пирамида, сбитая из досок и застеленная шкурами. На самом верху располагалась площадка, на которую были водружены носилки с телом. Закутанный в алые ткани орк с умиротворенным выражением лица, бессмысленно смотрел в бездонное небо. Вокруг разложены его личные вещи и оружие.

Нас встречали. Группа черноволосых степняков в длинных цветных одеяниях выступила вперед. Среди них я разглядела Ольху. Ее глаза как-то по-особенному яростно блестели в свете четырех костров, зажженных в разных концах поляны. Что-то случилось? Она кивнула. Хорошо, поговорим позже.

Королева выступила вперед, склоняя голову в коротком поклоне.

— Приветствую вас, айгэ. Рада встрече, хотя, она и происходит по столь печальному поводу.

— Приветствую и тебя, древняя, — старый орк прижал руку к сердцу, — рад увидеть тебя во всем великолепии силы.

— О, да, — королева улыбнулась, — ныне у нас праздник. Благодаря моей юной сае... у нас появилась надежда.

— А у нас, увы... — старик махнул рукой. — Начнем, пожалуй.

Старейшины кланов выстроились вокруг помоста, еще два десятка орков рассредоточились вокруг помоста, четверо замерли с факелами у костров, а дриады во главе с королевой горделиво выпрямились рядом со старейшиной. Я сделала шаг в сторону, оказавшись рядом с сестрой:

— А ты... — начала я.

— ...изменилась, — выдохнула Ольха и улыбнулась. — Тише, это не простые похороны.

Я огляделась...

— Мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь безвременно покинувшего нас сородича, айвэ Вайрин-са Оршэнэ. Он был подло убит в своем шатре, и мы не успокоимся, пока не найдем и не покараем убийцу.

Ах, вот оно что...

— А пока же, о великая, не благословите ли вы последний путь вашего покорного слуги?

— Вы не слуги нам, — выступив вперед, начала королева, и от ее голоса, полного крытой мощи, задрожал воздух, — вы наши друзья, наши родичи, наши помощники... да будет путь Оршенэ устлан мехами и травами, и путь будет коротка его дорога, а ожидающая его в конце тропы награда бесценна.

Она развернулась и взмахнула рукой, выплескивая на помост несколько капель весенней свежести... или утренней прохлады, или... Мою попытку познать могущество великой прервал шепот сестры, настороженно замершей рядом.

— Убийца среди них...

Я вздрогнула. Ей нужна помощь? Куда она смотрит?

— Кто? — выдохнула я беззвучно, наблюдая, как четверо орков слаженно опустили факелы в огонь, и сделали несколько шагов, прикладывая их к помосту. Он полыхнул нестерпимым светом, и мы отшатнулись, прикрывая глаза.

— Куница, — донесся шепот сестры.

Я обернулась, всматриваясь. Высокий, скуластый... в темном балахоне, в свете заходящего солнца кажущемся залитым кровью, со стилизованным изображением куницы на груди. А на шее у него...

Сердце на миг застыло и понеслось с бешеной скоростью.

— У него амулет огненной смерти! — еле шевеля онемевшими губами, выдавила я.

— У кого?

— У Куницы!

— Что это?

— Смертельно опасная магия... — я сказа это почти в полный голос, ибо треск разгорающегося костра заглушал даже протяжные звуки двух траурных флейт. — Если он активирует его, мы все умрем.

— Точно?

— Я знаю, видела похожие у магов. И читала про них достаточно.

— Но дриады...

— Они ничем не помогут, увы.

— Ой, а айгэ сейчас его разоблачать будет...

— Что буде-ет...

Мы переглянулись. Оля скривилась:

— А у меня такие планы... Мне обещали показать степь и долины, лежащие за великой пустыней...

Пляшущие на сосредоточенных лицах отблески пламени делали присутствующих похожими на каких-то легендарных демонов. По кругу растекается немного приторный запах харрийских благовоний.

— А отменить никак нельзя?

Сестра отрицательно помотала головой, но вдруг ее мрачное лицо посветлело.

— Но можно же этот амулет снять!

— Как?

— Смотри... сейчас старейшина начнет говорить, ты создаешь простенькую иллюзию меня, а я исчезаю и крадусь к Кунице. Дальше дело техники! Я просто украду эту штучку. Фиолетовый камешек на цепочке, да?

Я киваю:

— А ничего другого ты придумать не могла? Более безопасного?

— Времени нет, — сестра махнула косой, — не бойся, все будет в порядке.

Сосредоточенно киваю, создавая образ. Королева удивленно оборачивается, но старейшина, выступив вперед и поворачиваясь спиной к стремительно прогорающему кострищу, сказал:

— Наш родич ушел, но подлый убийца все еще находится рядом с нами. Тот, кто скрылся за маской, попытавшись обвинить в содеянном другого находится на этой поляне. Я знаю, кто это.

Рядом со мной остался колеблющийся фантом, несовершенство очертаний которого скрывала опускающаяся на степь темнота. А сестра исчезла, как и не было ее. Только один из орков посмотрел в сторону недоуменно, а потом угрожающе уставился на меня пронзительными темными глазами.

В раздирающей уши тишине старейшина обвиняющее воздел руку.

-Это ты, Свариш Раис, поднял руку на родича в момент, когда было заключено перемирие.

Куница отступил на шаг, огляделся. Вокруг него мгновенно образовалось пустое пространство, а айгэ окружили два десятка воинов.

— О, да вы опять ошиблись, старейшина, — проговорил Куница, рыща взглядом по поляне, — я, так же, как и Сташ, невиновен.

Где же Ольха? Я затаила дыхание. Дриады чуть в стороне возвышались молчаливыми статуями.

— Хотел бы я ошибаться, но, увы... мы открыли шкатулку.

Вот тут лицо орка исказила гримаса ненависти, он схватился за пояс, глядя, как приближаются к нему воины из свиты старика. Отбросив бесполезный кинжал, он схватился за висящий на груди амулет... Я зажмурилась... Что сейчас будет?! Шум свалки, ругань...

Открыв глаза, вижу, что убийцу повалили лицом вниз, и вяжут ему руки ремнями. Он зло шипит что-то неразборчивое, а чуть в стороне стоит моя сестра, ехидно улыбаясь и задорно вертя на пальце цепочку с фиолетовым, посверкивающим камушком.

От облегчения у меня ноги подкосились, и я осела на землю, нервно кривясь.

Ольха.

Это было совсем несложно, скользнуть за спину Кунице легким ветерком, и, прижавшись на миг, стянуть с его шеи покорно легший в ладонь горячий камешек. Вовремя! Отскочив назад, встряхнулась и скинула морок, с насмешкой наблюдая за возящимися по земле орками. Даже немного недовольный взгляд айгэ не испортил мне настроения. Да, я обещала не вмешиваться, но в данном случае... что бы случилось, если амулет был активирован? Весело усмехнувшись, передала украденное в руки Сташу. Когда же Яра бессильно осела в траву, я перепугалась. Неужели фантом — это так сложно?

Но сестра только нервно блеснула глазами, и схватила меня за руку, пытаясь подняться.

Приемный отец подошел к связанному Кунице и, печально на него глядя, сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— То было подлинно ночь Выбора, и Выбор каждого был судьбоносен, пусть и горек. Уведите, — приказал он держащим убийцу оркам. Затем обратился к Королеве с извинениями за прерванный столь неприятным способом ритуал. Дриада кивнула и отступила от угасшего костра. Традиции следует соблюдать, и теперь черед ночной вахты.

Я оглянулась на исчезающих в высокой траве по короткому движению руки старейшины новых родичей. Орки и дриады растворились в ночи, но не ушли далеко, а расселись на границе света и тьмы.

— Послушай, мы должны остаться здесь, на бдение... Так полагается...

Яра улыбнулась.

-Поговорим?

Мы взялись за руки.

— Поговорим, — прошептала я, чувствуя, как заполняется непривычная пустота в душе.

И всю ночь, пока остывало пепелище погребального костра, мы просидели на границе степи, тихо переговариваясь.

Не стоит строить планов, ибо жизнь на редкость непредсказуема, а что остается в таком случае для нас? Мечты... и мы мечтали. О том, каким будет наш путь, кто пойдет рядом, и в каком направлении. Ведь вся прелесть собственной дороги в том, что с ней можно делать все, что угодно. Идти вперед или возвращаться, свернуть в сторону, а то и остановиться. Другое дело, что это глупо, возвращаться именно тогда, когда можно двигаться вперед.

Вперед, вперед... странно получилось. Мы обе сделали выбор, сообразуясь с собственными представлениями. И он оказался одинаков, наверно оттого, что мы сестры. Мы выбрали жизнь, а не смерть, бесконечность, а не затворничество, мир, а не войну. Это банально, быть может... но и мы не особенно выдающиеся персоны.

Конечно, бесконечность наша разная, но суть от этого не меняется. Ведь главное в жизни познание, а то, что Яра будет изучать мир изнутри, а я снаружи... это только добавит красок нашим жизням. Ведь мы вместе, всегда.

Ну, или, по крайней мере, этим летом. Все жаркие месяцы моя новая семья проведет у Рощи. Надо выбрать нового айгэ, отпраздновать несколько свадеб, чьи оглашения прошли совершенно незамеченными на фоне трагического происшествия, да и первый за сотню лет аи-но-шаер заслуживает того, чтоб был затеян большой праздник. На который я обязательно приглашу самую лучшую, самую близкую подругу — сестру. Жаль, что ее ниэсс не сможет прийти. Увы... но я воспользуюсь любезным разрешением Великой и прогуляюсь по тенистым тропинкам ее Рощи.

А поздней осенью кланы рассеются по степи в бесцельных поисках нового. Все... нет, не все, решила я. Глядя в зеленые глаза мечтательно улыбающейся сестры, и видя в них свое отражение, сказал:

— Мы будем искать. Искать новое!

Береза

Почему бы и нет? Мир бесконечен и удивителен. Места хватит всем. И если мы приложим каплю сил, то сможем найти уголок для каждого существа. А потом покажем дорогу, чтобы не было больше войн из-за того, что кому-то чего-то не хватило. Нужен мир... и еще. Я не желаю, чтобы кто-то еще расплачивался за чужие амбиции. Достаточно того, что это делаем мы.

Но это потом, а сейчас мы сидели, обнявшись на границе света и тьмы, слушая шелест трав и стрекот цикад.

И не было нас ближе и роднее.

Ольха

А муравьи в степи кусачие-е!