11. Ярмарка

Ярмарка

Перекресток трех трактов, таверна "Драконье крыло"

Равналь Сегер, хозяин

Равналь Сегер искренне считал себя везунчиком.

Подумайте сами, так ли это? Трактир "Драконье крыло", хозяином которого он был, стоял на перекрестке трех трактов: северного, идущего через Тирланд в Харрию, Западного, или меронийского, и Южного, уходящего к Великим горам в земли нелюдей.

И его трактир за годы войны не был ни разу разорен или сожжен. Сложенный из толстых бревен дом пощадили буйные победоносные альрунцы, разъяренные эльфы и проклятые вампиры. Только после отхода заключивших полноценный мирный договор орков хозяин не досчитался некоторых запасов.

Но и это еще не все...

Его самого, к началу войны справившего шестидесятилетие в армию не забрали, но увели двух сыновей. Он не верил в чудо, особенно после ранней смерти жены, но... Оба вернулись живыми и здоровыми. Ну, относительно, конечно.

Оба были ранены, и не раз, но шрамы украшают мужчин.

Жена старшего сына после его ухода раньше времени разродилась двойней. Внук и внучка выжили и сейчас радовали деда проказами и шутками.

Кстати, то, что его самого, невестку и внуков не загребли как шпионов нелюдей, Равналь тоже относил к чудесам. Сирилль была на четверть светлой эльфийкой... Естественно, она этого не демонстрировала, скрывая светлые волосы, но в ближайшем городе многие знали, кого приютил трактирщик.

Младший сын порадовал отца, вернувшись не в одиночестве. Смуглая темноволосая харрийка, выходившая Рисвена после ранения, согласилась разделить с ним путь. И в начале осени порадовала семейство еще одним внуком.

В общем, жаловаться на судьбу было не за что.

До войны на пустыре между городом, трактиром и стеной леса, за которым пряталась дривленская граница, каждый год устраивалась большая ярмарка.

Ну и теперь, в первую за десять лет мирную осень, с благословения короля и бургомистра, было решено возобновить эту традицию. Вот только... зачем было приглашать на нее нелюдей?

Не то чтобы их боялись, ибо пережили свой страх, умирающий в корчах при виде пылающих на горизонте пожаров, скорее испытывали неловкость оттого, что победитель увидит, как бедны проигравшие.

В былые времена торговые ряды тянулись от города до самого выпаса, принадлежащего трактиру. Полосатые палатки, фургоны, тряпичные шатры и балаганы жонглеров.

Изобилие поздних фруктов и овощей, ювелирные, оружейные, кожевенные ряды сливались с барахолкой и загонами с пригнанными на продажу животными. Толпы народа, пришедшего просто поглазеть, неторопливые купцы, суетливые посредники и основательные крестьяне, привезшие излишки урожая. Каждой вещи, даже самой экзотической, находился покупатель. Шум, гам и веселье царили в середине осени на пересечении трех трактов.

А сейчас...

Без слез не взглянешь.

Едва-едва четыре ряда торговцев, да и те какие-то скучные. Посетители нервные, подозрительные, торговаться не желают... И выбор не чета прежнему.

Вот поэтому и не рассчитывал трактирщик на особую прибыль. Даже наоборот... Только бы необходимого к зиме докупить, да как следует гостей принять.

И цену брать с них скромную. Добро, оно потом окупается с лихвой.

А убыток... Так всех денег не заработаешь. Зато совесть мучить не будет, да внуков воспитывать можно будет, не отводя глаз.

Но тусклые мысли, как и нерадостная атмосфера, продержались недолго.

Ровно до того момента, как через три дня после торжественного открытия ярмарки, на котором ни одного нелюдя, кроме сборщика налогов не наблюдалось, чуть в стороне были разбиты разноцветные орочьи шатры.

Равналь, стоя на крыше, куда он забрался подновить облезший флюгер-дракон, с интересом смотрел, как на высоченный шест посреди двойного круга поднимают широкое полотнище. Оно хлопало на ветру и никак не хотело расправляться. Наконец от особенно сильного порыва развернулось и явило немного ошеломленному народу странное изображение. То ли вышивка, то ли аккуратные заплатки изображали трудно узнаваемого зверя.

Старик нахмурился. Куница, что ли? Ну да ладно... А как в торговых рядах засуетились! Причем не с опаской, пряча товар под прилавками, а с надеждой... И все равно, что они, люди, могут предложить детям степи?

Он обмакнул кисть в пристроенное на крюк ведерко и мазанул по дереву, продолжая работу.

Солнце изрядно перевалило за полдень, когда со двора донесся звонкий голос:

— Отец, слезайте оттуда немедленно! Не подобает же вам!!

Трактирщик досадливо сплюнул.

— Успокойся, Веса! Я еще тут хозяин...

— Но, отец! — в голосе харрийки послышались просящие нотки. — Это опасно... К тому же клиенты пришли!

-Н-да? Клиенты? И кто же? — старик с сомнением покачал головой. Обед уже прошел, до ужина далеко. Интересно. — Ну что ж ты сама справиться не можешь? Или Сирилль?

— Но они не люди! — трагически воскликнула невестка. — Орки!

Равналь наконец соизволил прервать покраску и обернуться. Серьезное заявление.

— Боишься? — спросил понимающе, рассматривая заламывающую руки девушку. Та покивала.

— Сейчас спущусь.

Пристроив кисть в ведерко, аккуратно нащупал ногой ступеньку лестницы и полез вниз. Хоть и сохранил он в своем приличном по человеческим меркам возрасте подвижность и силу, да и болезни обходили стороной, аккуратностью и безопасностью пренебрегать не стоило.

-Пошли кого-нибудь закончить, милая, хорошо? — попросил он Весу. Отряхнул рубаху, накинул пристроенную на поленницу жилетку, и прошел в зал.

Там было почти пусто. Начищенные столы и скамьи нижнего зала ожидали вечернего наплыва посетителей, а верхний, к которому вели три широкие ступеньки, занимала небольшая компания. Три девушки и пара воинов, рассевшись у оградки верхнего зала, с интересом осматривали помещение. Толстые бревна, два камина для обогрева, темные потолочные балки, украшенные неожиданно изящной резьбой столбы и рамы трех окон. Это старший сын успел до войны... Связки трав гирляндами свисали с потолка. Одна из девушек, встав, пощупала ароматную веточку и одобрительно покивала.

Трактирщик усмехнулся. Орки-то орки, да не совсем. Пуганую невестку ввела в заблуждение одежда. Тертая замша песочного цвета, бахрома по боковым швам, разноцветные шнуры, украшающие вороты курток.

Вот только у одной девушки волосы с зеленоватым оттенком, а две другие — так и вовсе блондинки.

— Чего желаете, господа? — стандартное вежливое обращение вызвало у гостей хмыканье.

— Комнату, — одна из девушек обернулась к зеленоволосой, — одну?

Дриада сдержанно кивнула, едва заметно морщась. Вот ее винить в неприязни не стоило. Говорят, зеленоволосые и сами наполовину деревья, и жить в окружении мертвых если не сородичей, то древесных слуг обитателям Рощи, наверняка, не очень приятно.

Черноволосые воины явно не хотели оставлять своих подопечных, но не смогли игнорировать прямой приказ. И все равно их пришлось практически выпихивать наружу. Одна из светловолосых, в косу, которой были вплетены разноцветные ленты, ласково провела пальцами по щеке орка. Тот тряхнул черной гривой, буркнул что-то неразборчивое, но все же вышел...

Устроив похожих как две капли воды девушек в комнате, выходящей окнами на ярмарочную площадку, трактирщик вернулся к делам. Вечером от души накормил насмешниц-дривленок ужином, и, случайно затеяв с ними разговор, просидел до полуночи, слушая то едкие комментарии умудренных жизнью старейшин, то наивные и немного романтичные мечты совсем еще молодых красавиц.

А утром, встав пораньше, не поверил своим глазам.

Напротив орочьего лагеря раскинулось море однотонных шатров. Серо-зеленые, маскировочной расцветки, какую предпочитали во время военной кампании эльфы.

И невысокие, тяжело оседающие кибитки гномов стояли кругом рядом с ними. Выпряженные из них странные чешуйчатые лошадки бестрепетно объедали сухую, редкую траву общественного выгона.

Да и торговых рядов прибавилось, причем изрядно.

В обед большой зал гудел от голосов. Низкорослые коротышки в щегольских нарядах?увешанных золотыми бляхами, шумно обсуждали поездку, чокались большими кружками, добытыми из подпола расторопной прислугой, рассуждали о возможной торговле. Не пустыми, понятное дело, чокались. Кто-то из купеческой братии с интересом прислушивался.

И Равналь мог бы голову прозакладывать, что к ужину будет заключено немало сделок. Пусть и мелких для начала.

Ну а в верхнем зале...

Настороженно приглядывались друг к другу из разных углов белокурые близняшки из Дривлена, по-кошачьи яркая зеленоглазая красотка в щегольской амазонке и молодая женщина с неприметным лицом в простом, расшитом эльфийскими рунами платье из светло-бежевого шелка.

Зримое напряжение нарушила зеленоглазая. Она соблазнительно потянулась, отчего Сирилль, обслуживающая эти столы, недовольно поджала губы и чересчур сильно стукнула донышком расписной тарелки о стол. Меронийка только улыбнулась, еще раз огляделась и, подцепив кусочек хлеба на вилку изящным легким движением, заметила:

— Ну, надо же, поторопилась я с выводами. Мы все-таки встретились еще раз. Приветствую, Ваше высочество, — вежливо склонила голову в сторону той, что была одета в эльфийское платье, — И Вас, Ваши высочества, — это уже светловолосым близняшкам.

Трактирщик решил, что стоит достать из тайничка пару бутылок отличного вина, сохраненного с прежних, мирных времен. Их высочества, надо же! Принцессы... Что они тут делают? Но не его это дело. Равналь пожал плечами. Мало ли какие дела есть у облеченных властью персон...

С вином разговор пошел веселее. Особенно когда в компанию плавно влились еще двое. Рыжекудрая альрунка и смуглая, чем-то похожая на вторую невестку Сегера, девушка. Только вот куда более решительная и смелая, судя по количеству оружия у нее на поясе.

Ну а позже у трактирщика не было времени, как следует полюбоваться на странных гостий. Слишком уж много народа нагрянуло в трактир. Не осталось ни единого свободного стола, люди теснились по шестеро, семеро, но ни один не решился переступить незримой границы и подняться в зал, оккупированный принцессами. Ну и каждого посетителя надо было обслужить, накормить, каждому — улыбнуться, уделив толику внимания. В результате две расторопные служанки, и обе невестки, и даже внуки крутились как ящерки на сковороде.

Сам он только успевал, снуя из кухни в таверну и дальше, во двор, выхватывать из яркой мозаики событий, происходящих в верхнем зале, красочные картинки.

* * *

Вот одна из дривленок, уединившись в углу у камина со спокойной женщиной в эльфийском платье, раскладывает перед ней большие цветные карты. Раздраженно фыркает, когда раз за разом большие рулоны скатываются и падают. Сероглазая тонким стилом отмечает что-то на самом большом листе, придавленном парой бутылок. Слегка изодранный край бумаги, исписанный рунами, свисает и касается свежеокрашенного пола. Щелкнув пальцами, женщина улыбается. И от этого ее неприметное лицо становится почти прекрасным. Во взгляде появляется лукавая насмешка, отблески свечей золотят кожу. Собеседница кивает согласно, тряхнув косой, и шепчет что-то неразборчивое, но явно веселое.

Сидящая за соседним столом зеленоглазая кошечка, до того внимательно прислушивавшаяся к разговорц, заливается веселым смехом. В черных зрачках отражаются огоньки свечей.

Рыжая, заправив колечки волос за уши, обнимает за плечи старших внуков трактирщика, заставляя их присесть рядом и отдохнуть. Девочка, размазывавшая слезы из-за разбитого кувшина, тихо всхлипывает и успокаивается при звуках спокойного голоса альрунки. Спустя пару минут дети сидят, разинув рты, и внимательно слушают... У их ног свернулся клубком пепельно-серый пес. Время от времени он поднимает голову, окидывая зал внимательным взглядом, затем вновь кладет умную морду на скрещенные лапы. Рассказчица иногда машинально поглаживает его. Неторопливая речь женщины завораживает.

— ...и воин склонился перед ее мудростью, отведя клинок мести в сторону. И встали на защиту справедливости и чести все, от мала до велика...

Харрийка стоит в центре зала, сдвинув пару столов и, вытащив из-за пояса плеть, вертит ею сложные круги, складывающиеся в рисунок атаки и защиты. Порой стреловидный кончик задевает свисающие гирлянды, отчего на волосы эль-Сины сыпется ароматная труха. Встряхивая головой, она сосредоточенно щурится и продолжает работать. Движется только тонкое запястье. А вокруг танцует, распустив волосы, светловолосая принцесса из Дривлена, сестра волшебницы. На миг замерев, демонстрирует смуглянке тонкий стилет. Та, мгновенно остановившись, отчего кончик плети замирает у ее ног змеиным языком, проверяет наручные ножны. Удивленно вздернув брови, уважительно кивает.

— Продолжим? — Светловолосая кивает, откладывая украденное на ближайший стол.

И все на миг замирают, когда, застив солнце, в небе мелькают гигантские крылья дракона. На несколько мгновений на мир легла темнота...

А когда свет вновь ударил в окна, расцвечивая красками день, на пороге появилась еще одна гостья.

Замершая в дверях женщина в подпоясанной синей мантии, украшенной по вороту мелким жемчугом, мечтательно улыбалась. И, смерив рассеянным взглядом разряженного гнома, который попытался оттолкнуть ее с прохода, сделала шаг вперед. Подгорный коротышка дернулся, как от удара, заметив золотые искорки в ее глазах, и склонился в почтительном поклоне. А та, не заметив его испуга, прошла внутрь плавным, текучим шагом. В ее волосах играли бриллиантовые огоньки, разбрасывая вокруг множество коротких ослепительных радуг. Рассеянная, задумчивая улыбка исчезла с изящно очерченных губ, едва она увидела, кто сидит в верхнем зале...

И как они, собранные и серьезные, стоят кругом вокруг зеленоглазой меронийки, сбросившей легкомысленную маску. Она держит на весу изящную золотую подвеску, не давая никому в руки, и рассказывает... Слова медленно и осторожно падают в сосредоточенную тишину. Тонкие пальцы двоих — золотоглазой тирландки и светловолосой дривленки-волшебницы — порхают в опасной близости от украшения. Будто ощупывая что-то незримое, они сближают пальцы, на миг соединяя их вокруг пятилистника, заключая его в живую клетку. Тут же отдернув руки, одновременно кивают.

— Наша, драконья, работа, — говорит одна.

— Действительно, одна жизнь на двоих, — в унисон шепчет другая, — вы проживете долго и умрете в один день.

И владелица амулета улыбается, растерянно и удивленно.

* * *

— За счет заведения, — ставя перед двумя эльфами, всеми силами пытающимися остаться незамеченными, большие глиняные кружки с сидром, трактирщик улыбнулся. Охранники, а это были они, занимали стратегически верное положение. В углу, из которого было видно и верхний зал и вход. И своих подопечных из вида не выпускали. А вот их самих можно было заметить, только приглядевшись как следует. Темные плащи и простейший отвод глаз скрывали расовую принадлежность, но не от опытного взгляда Равналя, видавшего на своем веку всех представителей разумных рас, кроме разве что драконов в человеческой ипостаси.

Остроухие растерянно переглянулись, но напиток дружно пригубили. Голод и жажда вовсе не способствуют выполнению обязанностей. А ведь охраняемая персона... принцесса. Спокойная женщина в светлом, расшитом рунами платье...

И не она одна тут столь высокородная персона. Почему Сегер так решил? Ну, обмолвки обмолвками... А не узнать по тонким, немного нервным чертам лица одной из девушек, той, злотоглазой, представительницу королевской династии, которой он платит налоги? Было бы непростительно. Как и не слышать об объявленном трауре в связи с кончиной принцессы. Причем не одной... прямо таки моровое поветрие прошлось по королевским домам. А значит, все совпадает, остальные тоже принадлежат к высочайшим родам. Ведь по поведению — равные с равными, к тому же из разных государств. Альруна, Дривлен, Мерония, Тирланд, Вридланд, Харрия. Всего шесть стран, и семь принцесс, вроде бы умерших...

Ложь, все ложь... Для обывателей и крестьян.

Потому что трактирщик прекрасно понял, почему и кем откупились проигравшие короли. И не считал это правильным. Как прятаться за спины женщин и детей, так это все горазды! А принять последствия собственных ошибок? Не хотят власть имущие платить так, как подобает! Впрочем, Сегер не отрицал, что могут быть и другие причины для подобной... мерзости. И кто придумал такой обмен? Он бы свою дочь, если бы она у него была, не отдал бы... Никому, ни за что.

Посмотрев на зевающих внучат, прикорнувших в обнимку с серым псом, улыбнулся. Но все же отправил спать обоих.

А принцессы не выглядели несчастными. Скорее странно удовлетворенными собственным положением почетных заложниц. Впрочем... только ли заложниц? Тех не отпускают гулять по бывшим владениям, те не распоряжаются приказным тоном своими конвоирами, не носят с гордостью знаки принадлежности к роду своих пленителей, и, наконец, не так их охраняют. Трепетно, заботливо, опасливо, стараясь не отвлекать от дел, предоставляя полную свободу выбора...

Хм, а ведь коалицию нелюдей составляли восемь рас, и всем досталось по девушке. Где же еще одна высокородная леди?

Почти на закате, когда схлынул основной наплыв едоков и прочего любопытного люда, от торговых рядов показалась и она. Девушка неторопливо шла по широкой тропе, вздымая сапогами мелкую серую пыль. Та оседала на темных штанах пепельными разводами. Простой длинный камзол из плотной синей ткани по меронийской моде разрезанный почти до талии, неловко топорщился на худощавой фигуре. Видно, новый, только что купленный.

Равналь как раз прикидывал, хватит ли у него комнат, что бы достойно разместить всех гостий. И новая посетительница, хоть и ожидаемая, его не особенно порадовала. Все же у него не гостиный дом высшего класса, а таверна. Но леди, шагнувшая через порог на редкость решительно, проигнорировала озабоченный взгляд.

Впрочем, раздражение его быстро погасло. Взгляд черноволосой незнакомки дисциплинировал и мобилизировал. Всех. Последние посетители, встретившись с ней глазами, как-то очень быстро растворились в накатывающейся на землю ночной мгле.

Она взбежала по ступенькам, на миг замерла на верхней и щелкнула пальцами, привлекая внимание мирно беседующей кампании.

Тягучая нега слетела с ограниченного перильцами пространства. Золотой свет, льющийся от десятка свечей, всколыхнулся от невидимого ветра. Сумрак, окутывающий зал, на миг подобрал щупальца, выпуская наружу блеск драгоценностей, искры волшебства и удивление. Мгновение застыло как муха в янтарной смоле. И помчалось дальше с шелестом и шорохом ткани, дыханием и тихим ритмичным постукиванием, выбиваемым на столешнице тонкими пальцами зажегшей волшебный огонь дривленки. Сидящие за круглым столом одновременно повернули головы к той, что нарушила символическое уединение принцесс.

— Судьбы невидимые тропы, что привели меня сюда, на едкость непонятны. Распутаем? — черноволосая гостья вытянула вперед руку и с нее, обретя призрачную плоть, на стол слетел переливающийся сапфировой изморозью дракончик. — То есть... поговорим?

Удивление, задумчивость, раздражение... Весь калейдоскоп чувств сменился на лицах принцесс. А потом пришла спокойная уверенность понимания. Все происходит, как должно.

Харрийская же воительница, выложив на стол свернутую плеть, которую держала за спиной в мгновенной готовности к атаке, неожиданно улыбнулась:

— Благие Горы! А я и не поверила вам, Владычица...

— Чему же именно? — делая пару шагов, спросила черноволосая.

— Вашим словам о том, что мы еще встретимся...

— О, да, но я же обещала, не так ли? Позволено ли мне будет занять это место? — женщина обошла стол, остановившись позади стула с высокой спинкой, оставшегося свободным. Ему принадлежало главенствующее положение...

Трактирщик ступил за незримую черту, очерченную игривым маленьким драконом, волочащим за собой шлейф холодных, льдисто-голубых искр. Странная зверюшка, вроде и магическая, а ни один амулет из развешанных над дверями, не подал ни единого знака. Вот когда юная дривленка чаровала, золотистое кольцо, украшенное насечками, мягко засияло в сумраке, добавив каплю сине-алого в мягкий свет свечей. Пусть и странная, но реакция. Не защита получилась, а поток силы, добавленный в пробуждающее жизнь плетение.

Равналь поставил на стол большой кувшин ледяного морса, и тут до него будто бы издалека донесся голос:

— Кажется, разноцветная мозаика сложилась, правда? Картина мира обрела истинную законченность. Новую, взамен той, что была безжалостно уничтожена. Пустота заполнилась. А пойди все по-другому, реши мои эрреани следовать старому руслу, не пытаясь что-то изменить конкретно для себя, что бы получилось? Сломалось бы, стерлось, рассыпалось пылью все то, что окружает нас. И мы сами... Окончательно и бесповоротно, без надежды на возрождение, — тихо, задумчиво глядя на огонь, сказала Владычица.

— И здесь и там, и в горах и в лесу, и в степи и у моря... — глухо пропела золотоглазая.

— А вы поэт, Селея.

— Все Творцы немного поэты, Владычица, иначе какие же они Творцы?

— Да... Творцы. И воительницы, целители, куртизанки, хозяйки, путешественницы и чародейки нашли свое место. Не так ли?

Рыжая альрунка, сидящая напротив огня, рассмеялась:

— Нашли, нашли, вот только еще не определили, так ли оно нужно...

— Говорите за себя, выше высочество, хорошо? — сцепив пальцы, серьезно попросила смуглолицая Сина. — Мое — мне! Навсегда.

— Ревнивая собственница, — припечатала сидящая рядом с ней зеленоглазая кошка, довольно щурясь на свет.

— О, да! А вы — беспардонная соблазнительница, — припечатал Воительница.

— Увы, уже нет! — с таким горьким сожалением скривила губы бывшая куртизанка Каттина, что по лицам остальных принцесс пробежала легкая, как мотылек, улыбка.

— Маску пришлось оставить? — сочувственно спросила сероглазая тирландка, принцесса эльфов.

— Скорее шкурку сбросить... Да и зачем она нужна? Мой истинный облик теперь устраивает всех, — пожала плечами зеленоглазая.

— Действительно, зачем? — любуясь игрой алого в стеклянном бокале, пробормотала Владычица. — Может, чтобы вырастить крылья?

— А теперь расправить их и полететь! — убежденной честности золотоглазой хватило бы на всех.

— Полетаем?

Они сидели за круглым столом. Золото огня и серебро воздуха сплетались с ароматным сумраком, алые блики играли на лицах, тонкие струйки дыма от витых свечей сворачивались под потолком в затейливые кольца. Сгустившаяся ночь неспешно, но неотвратимо пробиралась в узкие окна, но послушно замирала по углам, не смея нарушать священнодействия. Новые роли, образы рождались прямо на глазах застывшего в дверном проеме Сегера. И он смотрел, и запоминал...

Власть ощутимым пологом накрывала зал, даже дышать становилось трудно. Власть и могущество тех, кто находился на своем месте. И облеченных правом решать судьбы мира. Случайно ли, чьим-то странным помыслом они оказались именно теми кусочками, что закрыли прорехи в ткани бытия, не давая ей расползтись еще больше? Не важно.

Но отныне в этом мире, похоже, появились новые вершители судеб. И роли, которые им предстояло играть всю оставшуюся жизнь, уже были распределены. Вольны ли они были в своем выборе? Или они были вынуждены ступить на этот путь под давлением?

Так ли это важно?

Владычица, Куртизанка, Воительница, Волшебница, Путешественница, Целительница, Хозяйка, Творец... Истинные обличья власти вошли в их кровь...

Равналь покачал головой. То, что происходило здесь и сейчас, было правильно! И принцессы прекрасно понимали и принимали новую судьбу, ничуть не тяготясь прошлым... Но вспоминая его.

— Мир — огромен, — задумчиво говорила одна из дривленок, кажется, Ольха, водя пальчиком по краю бокала, — так почему же людям не хватает места? Или не достает мудрости хранить самое ценное... Жизнь?

— Кое-кто просто не умеет делиться, — фыркнула зеленоглазая Каттина, потягиваясь по-кошачьи.

— Так ли давно ты сама была среди этих кое-кого? — спросила Мелита Реисса.

— Хм, но вот уж войн я точно не устраивала.

— Да? — подала голос Сина, харрийка. — А сражения за вашу драгоценную благосклонность?

— Это совсем другое. Разумеется, я всегда была за то, чтобы в мире было больше мира.

— И любви? — опять Владычица.

— Завидуете? — съехидничала зеленоглазая.

— Ни в коем разе, дорогая кузина...

— Вы ссоритесь? — спросила Селея, отрываясь от нанизывания зеленых бусин на тонкую нить.

— Нет, нет, по-родственному выясняем отношения... — успокаивающе пояснила Мелита.

— Бросьте это, до добра не доведет...

— Уже... уже не довело, — хмыкнула Владычица, поглаживая своего дракончика.

— Знаете, — перебила рыжая альрунка, — я не хочу больше войн. Это слезы.

— И они вовсе не исцеляют, — заметила Целительница.

— Вот и разобрались, не так ли? Война — это зло. Но почему она началась?

— От безделья, — твердо откликнулась Сина.

— От жадности,— хмыкнула Куртизанка.

— От скуки, — предположила, поглаживая навострившего уши пса, Хозяйка.

— Ненависти и глупости, — хором проговорили близняшки.

— Страха... — выдохнула Селея.

— Ведь места хватило бы всем, — задумчиво сказала эль-Сина. — Почему же мы ютимся на узком пятачке, зажатом между гор?

— Лень — страшная вещь. И не только среди людей, — хмыкнула Владычица.

— Теперь даже я с этим согласна, — хмыкнула Куртизанка.

— А мир...— мечтательно протянула дривленка — волшебница, — мир бесконечен.

— Особенно если смотреть сверху... — добавила, прикрыв сияющие в сумраке расплавленным золотом глаза, Селея.

— Ну уж, из глубины тоже можно неплохо рассмотреть подробности, — азартно подавшись вперед, выпалила Береза.

Она задела рукой бокал, полный алого вина. Тот опрокинулся, и брызги цвета расплавленного рубина легли на светлую ткань платья сидящей напротив Целительницы.

— Степи уж точно огромны. Ну да если и не так, не думаю, что до границ так уж близко. Мы проверим... — добавила Ольха.

— А за Харрийскими горами — пустыня... Но и за ней земля не кончается. До войны, помнится, наш канцлер хотел отправить туда экспедицию... Не успел! — Сина макнула палец в лужицу, слизнула терпкую каплю. — Трактирщик! Еще вина!

— Было бы странно, — тихо хмыкнула Владычица, пристально наблюдая за тем, как Равналь, спокойно подвинув разнежившегося дракончика, протирает деревянную столешницу. Сам хозяин, не сосредотачиваясь на разговоре, впитывал царящую в сумрачном зале атмосферу. — Земля даже морем не кончается. Там, за океаном есть и другая суша...

— Да и магия Темного Ущелья больше не преграждает путь в забытые долины.

— В общем, есть, где развернуться! — лукаво подмигнув трактирщику, заметила Владычица. — Но что мы будем делать теперь? Как не допустить повторения войны?

Сегер, постояв пару мгновений в дверном проеме, поторопился на кухню.

Юные властительницы судеб пили вино, и только Мелита Реисса, герцогиня Исса-Мерон, Владычица, крутила в руках бокал ягодного морса. Разговор затих, и решение, еще не озвученное, но не произнесенное, витало в воздухе. Тяжелое, но необходимое.

Ответственность за жизнь. Кто примет ее?

Им нужно подумать, собраться с мыслями, решиться... Мир должен услышать решение. Только лишь произнесенное вслух имеет силу. И сказанное здесь и сейчас станет тем решением, которое придется выполнять. Обязательно, так или иначе.

Хм, как можно назвать происходящее здесь?

Это конклав властительниц, о появлении которых еще никто из простых обывателей не догадывается. Даже лорды и короли вряд ли могут предположить, что появилась еще одна сила, способная... На что? На многое. Пусть они неопытны, но готовы к тому, что будущее может спросить с них свою цену за сегодняшнее решение. И согласные ее заплатить.

Старик передернул плечами, сбрасывая полог власти, сине-золотистой пеленой окутывающий трактир.

Свернул на кухню. Сохраняя на лице невозмутимое выражение, взял поднос с закусками. Подкопченное мясо, нарезанное тонкими ломтиками, свежий хлеб, последние белокожие и ароматные яблоки... Все самое лучшее.

Сидящие тихо, как мыши в подвале, невестки и главная повариха, так и пожирали его глазами, желая узнать, что происходит в зале. Хорошо, что сыновья решили заночевать в городе, намереваясь завершить торговые дела с парой старых друзей.

— Потом, все потом расскажу, — тихо пообещал Равналь женщинам и поспешил обратно. Вот только что стоит рассказывать? И вообще — стоит ли?

Он — только наблюдатель, непредвзятый и спокойный. Слуга, не более. И он сохранит в тайне все услышанное.

Может, картина, созданная им в воображении, его мысли — совсем не похожи на истину. Может, он введен в заблуждение... И расскажи то, что посчитал в своем заблуждении за правду, какие байки пойдут гулять по миру, искажаясь с каждым произнесенным словом? Впрочем, от слухов никуда не денешься, вот только исходить они будут не от него и его семьи!

А в зале...

В старом прокопченном зале с низким потолком, на темных балках которого были развешаны пучки ароматных трав, наконец, было принято решение.

Они стояли кругом, грея в руках бокалы. В лицах — решимость, но не обреченная, а азартная и расчетливая.

— Ну что же... — вздохнула Владычица. — Принимаем?

Серьезные кивки были ей ответом.

— Тогда, — она призывно подняла бокал, — выпьем. За мир, за жизнь и за нас.

Девушки со звоном сдвинули бокалы.

— За нас... — нестройный хор молодых голосов всколыхнул сумрак, заставив заплясать огни свечей. А может, это дракончик, каждая полупрозрачная чешуйка которого наливалась светом, пронесся вокруг собравшихся в круг принцесс...

Легкий ветерок путал волосы, трепал вороты и подолы.

— За нас, обязующихся в меру сил беречь и защищать самое ценное в этом мире — жизнь!

И тонкая серебряная цепь волшебства скрепила слова клятвы.

На следующий день ничего не напоминало о происходившей в таверне мистерии. Принцессы разъехались, как и не было их. Только на столе осталась лежать тонкая длинная нить, унизанная яркими зелеными бусинами. Аккуратно подобрав, Равналь сложил ее в шкатулку с драгоценностями, оставшуюся от покойной жены. Пусть послужит напоминанием о реальности произошедшего, сохранит память. Даже если это и своеобразная плата, не гоже выставлять на продажу нечто, вышедшее из-под руки Творца...

Повседневная жизнь ничуть не изменилась. По-прежнему надо было заниматься рутинными делами, заботиться о семье, воспитывать внуков, зарабатывать деньги... Если и появился некто, желающий следить за порядком среди людей, это не отменяло забот о сегодняшнем дне. Самостоятельных.

Надейся на великих, но и сам не плошай, да?

Но все-таки душу грело странное прощальное заявление Владычицы. Замерев на миг в дверях темным силуэтом, окруженным тусклым ореолом разгорающегося дня, она обернулась:

— Мне здесь понравилось, господин Сегер. Пожалуйста, не дайте вашему дому опуститься до уровня низкосортных человеческих таверн... И ждите нас в следующем году, — задорно улыбнулась и исчезла.